Десенсибилизирующее действие это: Десенсибилизация | это… Что такое Десенсибилизация?

Десенсибилизирующие препараты: список и описание

Десенсибилизирующие препараты (противоаллергические, антигистаминные) – лекарственные средства, которые нашли применение в терапии аллергических состояний. Механизм действия таких средств проявляется в виде блокирования Н1-гистаминовых рецепторов. Следовательно, происходит подавление воздействия гистамина – главного вещества-медиатора, который обеспечивает возникновение большей части аллергических проявлений.

Гистамин выявили из животных тканей в 1907 г., и к 1936 г. были открыты первые лекарственные средства, которые угнетали воздействие этого вещества. Неоднократные исследования утверждают то, что он через воздействие на гистаминорецепторы системы дыхания, кожи и глаз обуславливает типичные признаки аллергии, а антигистаминные препараты могут подавить эту реакцию.

Классификация десенсибилизирующих препаратов по механизму воздействия на разные типы аллергий:

• Средства, влияющие на аллергическую реакцию немедленного типа.

• Средства, влияющие на аллергическую реакцию замедленного типа.

Средства, влияющие на аллергическую реакцию немедленного типа

1. Средства, которые угнетают высвобождение аллергического медиаторов из гладкомышечных и базофильных клеток, при этом наблюдается торможение цитотоксического каскада аллергической реакции:

• β1-адреномиметические средства;

• глюкокортикоидные;

• спазмолитические миотропного воздействия.

2. Стабилизаторы клеточных мембран.

3. Блокаторы Н1-гистаминовых рецепторов клеток.

4. Десенсибилизирующие.

5. Ингибиторы комплементарной системы.

Средства, воздействующие на аллергическую реакцию замедленного типа

1. НПВС.

2. Глюкокортикоидные.

3. Цитостатические.

Патогенез аллергии

В патогенетическом развитии аллергии огромную роль играет гистамин, синтезирующийся из гистидина и откладывающийся в базофилах (тучных клетках) соединительных тканей организма (в том числе и крови), в тромбоцитах, эозинофилах, лимфоцитах и биожидкостях. Гистамин в клетках представлен в деактивной фазе в соединении с белками и полисахаридами. Высвобождается он по причине механического клеточного дефекта, иммунных реакций, под воздействием химвеществ и лекарственных препаратов. Инактивация его происходит с помощью гистаминазы из слизистой ткани. Активируя Н1-рецепторы, он возбуждает мембранные фосфолипиды. По причине химических реакций создаются условия, которые способствуют проникновению в клетку Са, последний и действует на сокращение гладкой мускулатуры.

Действуя на Н2-гистаминорецепторы, гистамин приводит в активное состояние аденилатциклазу и увеличивает производство клеточного цАМФ, это вызывает повышение секреции слизистой желудка. Таким образом, некоторые десенсибилизирующие средства применяются для уменьшения секреции HCl.

Гистамин создает капиллярное расширение, обеспечивает усиление проницаемости стенок сосудов, отечную реакцию, уменьшение объема плазмы, что приводит к сгущению крови, снижению давления в артериях, сокращение гладкомышечного слоя бронхов из-за раздражения Н1-гистаминорецепторов; усиление освобождения адреналина, учащение сердцебиение.

Воздействуя на Н1-рецепторы эндотелия стенки капилляров, гистамин освобождает простациклин, это способствует расширению просвета мелких сосудов (особенно венул), депонированию крови в них, падению объема циркулирующей крови, этим обеспечивается высвобождение плазмы, белков и кровяных клеток сквозь расширенные межэндотелиального пространства стенок.

С пятидесятых годов 20 в. и до настоящего времени десенсибилизирующие препараты поддавались неоднократным изменениям. Учеными удавалось создать новые препараты с меньшим списком побочных реакций и большей результативностью. На современном этапе существуют 3 главных группы противоаллергических препаратов: первого, второго и третьего поколения.

Десенсибилизирующие препараты первого поколения

Десенсибилизирующие средства 1-го поколения легко проходят сквозь гематоэнцефалический барьер (ГЭБ) и соединяются с гистаминорецепторами коры головного мозга. Этим десенсибилизаторы способствуют седативному влиянию, как в виде небольшой сонливости, так и в виде крепкого сна. Медсредства 1-го поколения дополнительно влияют на психомоторные реакции головного мозга. По этой же причине применение их ограничивается у разных групп больных.

Дополнительным отрицательным моментом является также конкурентное действие с ацетилхолином, потому как эти средства могут взаимодействовать с мускариновыми нервными окончаниями, как и ацетилхолин. Итак, кроме успокаивающего действия, эти препараты приводят к сухости во рту, запорам и тахикардии.

Десенсибилизирующие 1-го поколения осторожно назначают при глаукоме, язве, сердечных болезнях, и в комплексе с антидиабетическими и психотропными средствами. Их не рекомендуется принимать более десяти дней из-за способности привести к привыканию.

Десенсибилизирующие средства 2-го поколения

Эти лекарства имеют очень высокую родственность с гистаминовыми рецепторами, а также селективное свойство, при этом не воздействуя на мускариновые рецепторы. Кроме того, они характеризуются низким проникновением сквозь ГЭБ и не вызывают привыкания, не производят седативного эффекта (иногда у некоторых больных возможна легкая сонливость).

По окончании приема этих медикаментов лечебное действие может остаться в течение 7 дней.

Некоторые обладают и противовоспалительным воздействием, кардиотоническим эффектом. Последний недостаток требует контроля деятельности сердечно-сосудистой системы во время их приема.

Десенсибилизирующие средства 3-го (нового) поколения

Десенсибилизирующие препараты нового поколения характеризуются высокой селективностью к гистаминорецепторам. Они не вызывают седативного действия и не влияют на работу сердца и сосудов.

Использование этих препаратов оправдало себя при длительной противоаллергической терапии — лечении аллергического ринита, риноконъюнктивита, крапивницы, дерматитов.

Десенсибилизирующие препараты для детей

Противоаллергические средства для детей, которые относятся к группе h2–блокаторы, или десенсибилизирующие препараты — это лекарственные средства, предназначенные для терапии всевозможных аллергических реакций в детском организме. В этой группе различают медикаменты:

• I поколения.

• II поколения.

• III поколения.

Препараты для детей – I поколение

Какие же существуют десенсибилизирующие препараты? Список их представлен ниже:

• «Фенистил» — рекоменован для детей старше одного месяца в виде капель.

• «Димедрол» — старше семи месяцев.

• «Супрастин» — старше одного года. До года назначаются исключительно в форме инъекций, и исключительно под врачебным контролем врача.

• «Фенкарол» — старше трех лет.

• «Диазолин» — старше двухлетнего возраста.

• «Клемастин» — старше шестилетнего возраста, после 12 мес. в форме сиропа и инъекций.

• «Тавегил» — старше шестилетнего возраста, после 12 мес. в форме сиропа и инъекций.

Препараты для детей – II поколение

Самые распространенные десенсибилизирующие препараты данного типа:

• «Зиртек»- старше шести месяцев в форме каплей и старше шести лет в таблетированной форме.

• «Кларитин» — старше двух лет.

• «Эриус» — старше одного года в форме сиропа и старше двенадцати лет в таблетированной форме.

Препараты для детей – III поколение

Десенсибилизирующие препараты этого типа включают в себя:

• «Астемизол» — старше двух лет.

• «Терфенадин» — старше трех лет в суспензированной форме и старше шести лет в таблетированной форме.

Надеемся, что данная статья при подборе противоаллергических препаратов для детского организма (и не только) поможет сориентироваться и осуществить правильный выбор. Однако следует заметить, что перед применением таких медикаментов обязательно необходимо ознакомиться с инструкцией, благодаря которой вы можете разобраться с вопросом: «Десенсибилизирующие препараты — что это такое?». Также следует обратиться за врачебной консультацией.

Ультразвуковая терапия

Ультразвуковая терапия

Версия для слабовидящих

ЗАПИСЬ НА ПРИЕМ
(пн-вс с 8-00 до 20-00)

^{+7 (3452) 56-00-10}

Перезвонить Вам?

Главная

Пациентам

Ультразвуковая терапия

• Реабилитация после операций

Записаться
на прием

О направлении отделения

Отделение реабилитации

Ультразвуковая терапия (УЗТ-терапия) – это массаж на уровне клетки.

Глубина воздействия составляет 4-6 см.

Эффекты УЗТ-терапии обусловлены механическим, слабым тепловым и физико-химическим действием фактора.
Под действием ультразвука расширяются кровеносные сосуды, улучшается микроциркуляция, уменьшаются спастические явления, повышается эластичность рубцовой ткани, растяжимость сухожилий.
Терапевтические дозы ультразвука повышают функциональную активность митохондрий и тканевого дыхания, активируют окслительные и гликолитические процессы.

Терапевтическое действие:

• болеутоляющее;
• противовоспалительное;
• рассасывающее;
• десенсибилизирующее;
• фибринолитическое;
• трофическое.

Показания:

• Травмы и заболевания опорно-двигательного аппарата(артрозы; артриты травматические, псориатические, бруцеллезные; периартриты; тендиниты и тендинозы; бурситы; эпикондилиты;«пяточные шпоры»; контрактура Дюпюитрена; переломы костей, с т.
  ч. с замедленной консолидацией;  Частные противопоказания: выраженный синовит, высокая активность воспалительного процесса.
• Неврологические заболевания (остеохондроз позвоночника с корешковым синдромом; невропатия лицевого нерва; невралгия тройничного нерва; невриты периферических нервов; межреберная невралгия).
• Гинекологические заболевания (подострые и воспалительные заболевания придатков матки, спаечный процесс в малом тазу, гипофункция яичников, бесплодие после воспалительных процессов, лактостаз, гипогалактия, трещины сосков).
• Заболевания желудочно-кишечного тракта (спастический колит, хронический гастрит при пониженной или нормальной секреции, через 2-3 недели после холецистэктомии).
• Заболевания органов дыхания (обструктивный бронхит, бронхиальная астма легкого с средней тяжести течения в период обострения).
• Заболевания глаз (рубцовые изменения кожи век и конъюнктивы; помутнение роговицы; ириты; иридоциклиты; гемофтальм и гифема; хрусталиковые массы в передней камере глаза; частичная атрофия зрительного нерва; тапето-ретинальная абиотрофия; центральная атеросклеротическая хориоретинальная дистрофия. Частные противопоказания: гипотония глаза, отслойка сетчатки, рецидивирующие кровоизлияния в среды глаза, выраженный атеросклероз сосудов сетчатки, миопия высокой степени, наличие инородных тел внутри глаза.
• Заболевания кожи (спаечные заболевания, нейродермит, кожный зуд, экзема).

Противопоказания:

• онкологические заболевания или подозрение на них;
• заболевания крови;
• органические заболевания центральной нервной системы;
• ишемическая болезнь сердца, стенокардия напряжения III и IV функциональных классов;
• нарушения сердечного ритма;
• гипертоническая болезнь III стадии;
• аневризма сердца, аорты;
• недостаточность кровообращения II и выше стадии;
• кровотечения и склонность к ним;
• тромбофлебит;
• беременность.

Лечение проходит с помощью физиотерапевтического аппарата «Медиосоно».

Услуги и цены отделения

Как записаться?

Вы можете

позвонить сами:

+7 (3452) 56-00 -10Единый центр информации

Или мы можем

Вам перезвонить:

Как проехать к отделению?

Схема расположения отделения:

Посмотреть на карте Тюмени

Найти проезд до Областная клиническая больница №1

Как к нам проехать: карта

Адрес и контакты:

ул. Юрия Семовских, дом 10

+7 (3452) 56-00 -10Единый центр информации

— Оставьте заявку

Укажите контактный телефон и мы Вам перезвоним

Я согласен(-на) на обработку персональных данных

Ваши данные защищены

ФЗ РФ №152 «О персональных данных»
Политика информационной безопасности ГБУЗ ТО «ОКБ №1»

Кортизон инструкция по применению: показания, противопоказания, побочное действие – описание Cortisone Таблетки (21875)

💊 Состав препарата Кортизон ✅ Применение препарата Кортизон Сохраните у себя Поиск аналогов Взаимодействие Описание активных компонентов препарата Кортизон (Cortisone) Приведенная научная информация является обобщающей и не может быть использована для принятия решения о возможности применения конкретного лекарственного препарата. Дата обновления: 2020.04.27 Владелец регистрационного удостоверения: Химико-фармацевтический комбинат АКРИХИН, АО (Россия) Код ATX: H02AB10 (Cortisone) Активное вещество: кортизон (cortisone) Rec.INN зарегистрированное ВОЗ Лекарственная форма Кортизон Таб. 25 мг: 80 шт. рег. №: Р N003710/01 от 22.07.09 — Бессрочно Форма выпуска, упаковка и состав препарата Кортизон Таблетки 1 таб. кортизона ацетат 25 мг 10 шт. — упаковки ячейковые контурные (8) — пачки картонные. Клинико-фармакологическая группа: ГКС для перорального применения Фармако-терапевтическая группа: Глюкокортикостероид Фармакологическое действие ГКС. Оказывает значительное влияние на углеводный обмен и в меньшей степени — на водный и электролитный обмен. Обладает минералокортикоидной активностью: задержка натрия, потеря калия, задержка жидкости в организме. Способствует накоплению гликогена в печени, повышает содержание глюкозы в крови, увеличивает выведение азота в мочой. Оказывает противовоспалительное, десенсибилизирующее и противоаллергическое действие, обладает иммунодепрессивной активностью. Противовоспалительное действие обусловлено угнетением фосфолипазы А2, что приводит к торможению синтеза простагландинов, снижению выделения макрофагального хемотаксического фактора, уменьшению миграции макрофагов и лимфоцитов в очаг воспаления, стабилизации мембран лизосом и предотвращению выделения лизосомальных ферментов. Иммунодепрессивное действие связано со снижением количества иммунокомпетентных клеток, с уменьшением связывания иммуноглобулинов с клеточными рецепторами, подавлением бласттрансформации B-лимфоцитов, снижением количества интерлейкинов, лимфокинов, циркулирующих иммунокомплексов, фракций комплемента. Увеличивает выведение кальция с мочой, активирует лизис костной ткани путем опосредованного повышения количества кальцитонина, повышает активность остеокластов, снижает функцию остеобластов. Обладает катаболическим действием, увеличивает распад белков. Оказывая липолитическое действие, повышает содержание жирных кислот в крови. Снижает выработку АКТГ передней долей гипофиза, что приводит к подавлению активности и последующей атрофии коры надпочечников. Показания активных веществ препарата Кортизон Болезнь Аддисона, вторичная хроническая недостаточность коры надпочечников (при гипопитуитаризме). Аллергические, воспалительные, инфекционно-аллергические, аутоиммунные заболевания. Открыть список кодов МКБ-10 E23.0 Гипопитуитаризм E27.1 Первичная недостаточность коры надпочечников E27.4 Другая и неуточненная недостаточность коры надпочечников Режим дозирования Способ применения и режим дозирования конкретного препарата зависят от его формы выпуска и других факторов. Оптимальный режим дозирования определяет врач. Следует строго соблюдать соответствие используемой лекарственной формы конкретного препарата показаниям к применению и режиму дозирования. Индивидуальный. Ежедневная суточная доза составляет 10-300 мг в несколько приемов. Максимальные дозы для взрослых: разовая — 150 мг, суточная — 300 мг. У детей применяют в меньших дозах. При этом следует иметь в виду, что индивидуальная доза кортизона определяется скорее тяжестью заболевания, чем возрастом пациента. Побочное действие Со стороны сердечно-сосудистой системы: отеки, артериальная гипертензия. Со стороны водно-электролитного баланса: увеличение экскреции калия вплоть до развития гипокалиемического алкалоза, отрицательный азотистый баланс. Со стороны эндокринной системы: гипергликемия, повышение аппетита, увеличение массы тела, синдром Иценко-Кушинга, аменорея. Со стороны костно-мышечной системы: остеопороз, асептический некроз костей. Со стороны ЦНС и периферической нервной системы: психические и неврологические нарушения, повышение внутричерепного давления. Со стороны свертывающей системы крови: повышение свертываемости крови и увеличение риска развития тромбоэмболических осложнений. Со стороны пищеварительной системы: геморрагический панкреатит, эрозивно-язвенные поражения ЖКТ, прободение нераспознанной язвы. Прочие: гипергидроз, снижение сопротивляемости к инфекционным заболеваниям. Противопоказания к применению Язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки в фазе обострения, болезнь Кушинга, склонность к тромбоэмболии, почечная недостаточность, тяжелая артериальная гипертензия, системные микозы, вирусные инфекции, период вакцинации, активная форма туберкулеза, глаукома, остеопороз, продуктивная симптоматика при психических заболеваниях, повышенная чувствительность к кортизону. Применение при беременности и кормлении грудью При беременности (особенно в I триместре), а также в период лактации (грудного вскармливания) кортизон применяют с учетом ожидаемого лечебного эффекта и отрицательного влияния на плод. При длительной терапии не исключена возможность нарушений роста плода. В случае приема кортизона в конце беременности существует опасность возникновения атрофии коры надпочечников у плода, что может потребовать проведения заместительной терапии у новорожденного. Применение при нарушениях функции печени При циррозе печени действие кортизона может усиливаться. Применение при нарушениях функции почек Противопоказан при почечной недостаточности. Применение у детей У детей во время длительного лечения необходимо тщательное наблюдение за динамикой роста и развития. Детям, которые во время лечения находились в контакте с больными корью или ветряной оспой, профилактически назначают специфические иммуноглобулины. Особые указания С осторожностью применяют у пациентов с НЯК, при дивертикулите, недавно созданном анастомозе кишечника, язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, почечной недостаточности, миастении, артериальной гипотензии, сахарном диабете, психических заболеваниях, гипоальбуминемии. При гипотиреозе, а также при циррозе печени действие кортизона может усиливаться. При исходной эмоциональной нестабильности или психотических тенденциях указанные явления могут усилиться. При применении кортизона у пациентов с герпесом роговицы следует иметь в виду возможность ее перфорации. В ходе лечения необходимо контролировать внутриглазное давление и состояние роговицы. При внезапной отмене лечения, особенно в случае предшествующего применения в высоких дозах возникает так называемый синдром отмены ГКС (не обусловлен гипокортицизмом): анорексия, тошнота, заторможенность, генерализованные мышечно-скелетные боли, общая слабость. После отмены кортизона в течение нескольких месяцев может сохраняться относительная недостаточность коры надпочечников. Если в этот период возникают стрессовые ситуации, назначают (по показаниям) на время ГКС, при необходимости в сочетании с минералокортикоидами. У детей во время длительного лечения необходимо тщательное наблюдение за динамикой роста и развития. Детям, которые во время лечения находились в контакте с больными корью или ветряной оспой, профилактически назначают специфические иммуноглобулины. Сохраните у себя

Подверженность насилию в СМИ и эмоциональная десенсибилизация

Становимся ли мы — особенно наши дети, подростки и молодые люди — десенсибилизированными к ненависти, нетерпимости и насилию, отображаемыми в социальных сетях? Поставленный вопрос является риторическим, поскольку мои личные и профессиональные предположения уверенно предполагают, что большинство согласится с этим, по крайней мере, в некоторой степени. Это не обязательно удивительно или «новая новость», но, тем не менее, обескураживает и, следовательно, заслуживает здорового диалога. Я выразил свои собственные мысли о том, почему мы наблюдаем так много массовых расстрелов в школах и других актов неприемлемого насилия, которые я объяснил в более ранней публикации 2018 года «Массовые расстрелы: уникальное криминологическое объяснение».

Тем не менее, сегодняшнее внимание больше сосредоточено на повышении осведомленности в надежде на начало национального диалога, ведущего к позитивным изменениям. Почти каждый день мы, как глобальное общество, сталкиваемся с тем, что кажется постоянным шквалом насилия, негатива, нетерпимости и ненависти в той или иной форме в основных новостных сетях, и особенно в социальных сетях.

Помните, когда миру впервые представили социальные сети? Социальные сети начинались как способ для всех нас восстановить связь со старыми друзьями, и мы с нетерпением ждали возможности поделиться фотографиями наших семей и друзей, наших путешествий, наших личных и профессиональных достижений. Хорошие времена, конечно. Это все еще происходит, но, похоже, происходит гораздо реже. Социальные сети, особенно в последние годы, могут выглядеть так, как будто они в значительной степени стали центром распространения ненависти, нетерпимости и, во многих случаях, изображения «реальных» актов насилия и агрессии, свидетельствующих о полном пренебрежении к человеческой жизни.

Социальные сети

Источник: Тим Беннетт / Unsplash

Статья New York Times за 2016 год резюмировала это лучше всего. Убийца ищет ночной клуб, церковь, аэропорт, здание суда, школу, кампус колледжа. Количество возможных целевых местоположений бесконечно. Кого-то снимает на видео, иногда полиция, и протестующие заполняют улицы. Суд социальных сетей немедленно признает обвиняемых виновными, хотя точной информации в лучшем случае мало. Теракт совершается во Франции, Америке, Турции, Бангладеш, Ливане, Тунисе, Нигерии, а затем заявляется и отмечается другой радикальной, экстремистской террористической группировкой отечественного или зарубежного происхождения. Наши телефоны постоянно вибрируют, сообщая о последних новостях. Подписи к кабельным новостям выделены красным цветом как «последние новости», а мощные слова прокручиваются в нижней части экранов наших телевизоров и быстро проникают в социальные сети. В ответ ходят слухи и дезинформация. Комментарии появляются в Twitter, Facebook и других социальных сетях. Это хореографический шаблон, который стал обычным явлением, в то время как некоторые из нас, но не все, пытаются отличить, что является правдой, а что — фальшивыми новостями.

Как мы сюда попали и почему мы так открыто делимся своими политическими, социальными, религиозными и личными убеждениями, не принимая во внимание их потенциальное влияние на чувства и эмоции других людей? Что случилось с тем, что мы когда-то называли эмпатией? Почему мы осуждаем действия немногих и проецируем эти мысли на многих? Почему мы стереотипируем целую группу людей, основываясь на действиях нескольких сумасшедших, мошенников или экстремистских радикалов?

Мальчик плачет

Источник: Алия Джамусон / Unsplash

В последнее время, во многом в ответ на вышеизложенное, я постоянно вспоминаю собственное детство. Конечно, были акты насилия. Конечно, были похищения детей, убийства, глобальные конфликты и т. д., но они, похоже, не поглощали каждый час нашей повседневной жизни. Мы ездили на велосипедах в гости к друзьям, играли на улице и часами проводили вместе в своих спальнях или в местном парке, слушая музыку. Мы совершали долгие поездки в наших машинах, врубая музыку с опущенными окнами, и по большей части жизнь казалась более расслабляющей, менее напряженной и менее сложной.

Действительно ли жизнь тогда была лучше, или я просто наивен и доверчив? Может быть, я что-то упускаю или по какой-то причине; может быть, я заблокировал негативные переживания из своего детства, но, насколько я помню, у нас были хорошие времена.

На прошлой неделе я получил электронное письмо от директора старшей школы моих детей с объявлением об обязательном обучении ALICE. ALICE — это аббревиатура от « Alert, Lockdown, Inform, Counter, and Evacuate, » в отношении обязательных массовых школьных учений по стрельбе, которые проводятся довольно часто. Стрельба в школах действительно имеет место, и превентивные меры для борьбы с потенциальными инцидентами абсолютно необходимы, потому что такова реальность мира, в котором мы живем. Я знаю об этом факте. И да, я понимаю, что дети, которые выросли в ранний век ядерного оружия, должны были участвовать в учениях «пригнуться и укрыться»; однако моя позиция состоит в том, что сегодняшние дети, подростки и молодые люди подвергаются слишком большому насилию и негативу до такой степени, что еще одна школьная стрельба просто становится еще одной школьной стрельбой, не вызывая эмоций, которые мы ожидаем от ребенка, выросшего в 19-м веке.70-х, 80-х или 90-х годов.

Решение этой проблемы потребует многогранного подхода, но больше всего меня беспокоит то, как наши эмоции по отношению к актам насилия стали нормальными и далекими от шокирующих и сюрреалистичных. Что случилось с сочувствием, терпимостью и уважением к нашим различиям?

Мальчик плачет

Источник: Samuel Martins / Unsplash

Несколько недель назад одна из моих юных родственниц, 17-летняя Джиллиан, ученица старшей школы из Нью-Джерси, опубликовала стихотворение для своего урока словесности, которое было призван «отражать» ее надежды и желания жить в мире, где счастье, мир и гармония изобилуют. Стихотворение изображает ее глубокое желание помочь другим, что-то, что многие из нас, особенно представители так называемых «помогающих профессий», как и я, могут легко понять, поскольку именно эта страсть часто приводит нас в отчаяние. путь к нашей карьере. Она признала, что «надежда» без действий не изменит мир, и с этим мы все можем согласиться. Нам нужно перестать отвечать слишком знакомым « молитв и позитивных мыслей тем, кто пострадал ”типов комментариев к трагедиям, которые практически не привели к каким-либо действиям, даже несмотря на то, что наши лидеры по обе стороны политического спектра неоднократно «обещали» внести изменения.

Слова Джиллиан обратились ко мне и заставили меня задуматься о том, каково это, должно быть, расти в мире, в котором ты сталкиваешься с бесконечными историями, картинками и видео, изображающими насилие, нетерпимость и ненависть к другим, которых мы считаем другими и следовательно, менее достойные, потому что они не разделяют наши личные убеждения и ценности. Джиллиан дала мне разрешение опубликовать ее стихотворение, которое она метко назвала «9».0041 Надеюсь », что является эмоциональным призывом к переменам в мире.

Я просто оптимистичная девушка, которая надеется,

Интересно, могу ли я внести изменения,

Я слышу о войнах в других странах,

Я вижу животных, которым негде назвать дом,

Я хочу улучшить ситуацию, но

Я просто оптимистичная девушка, которая надеется

Я делаю вид, что все в порядке,

Мне грустно, когда я не могу решить проблемы, которые причиняют боль другим,

Я прикасаюсь к человеческим обидам и пытаюсь заставить их забыть,

Переживаю, когда не работает,

Я плачу, когда не могу сдержаться,

Я просто оптимистичная девушка, которая надеется

Я понимаю, что мир не идеален,

Я говорю, что мы можем изменить это,

Я мечтаю, однажды мы все будем счастливы,

Я стараюсь помочь, чем могу,

Я надеюсь, что мы сможем изменить мир навсегда, но

Я просто оптимистичная девушка, которая надеется

Американская академия педиатрии и другие авторитетные организации постоянно обнаруживают, что воздействие насилия на высоких уровнях и в различных контекстах связано с эмоциональной десенсибилизацией, на что указывает низкий уровень интернализирующих симптомов; долгосрочные последствия такой десенсибилизации неизвестны, но я полагаю, что мы можем предположить, к чему это приведет.

Например, на прошлой неделе я упомянул своим студентам университета, что в кампусе Северной Каролины произошла еще одна стрельба, в надежде начать здоровый, продуктивный диалог о таких актах насилия, но новости, похоже, не вызвали никакого интереса, что только подтвердило мои мысли о том, что мы становимся десенсибилизированными, и это настораживает. Я подумал про себя: «Ого, еще одна стрельба — и это не достойно интеллектуального обсуждения или обсуждения?»

Протест

Источник: Хизер Маунт / Unsplash

Краткосрочные последствия очевидны, по крайней мере, исходя из моего опыта профессора университета и отца двух мальчиков-подростков. Депрессия, тревожность и другие эмоциональные расстройства, включая суицид, растут среди подростков, все чаще происходят школьные блокировки и страх перед тем, что может произойти, когда мы идем в церковь, ресторан, школу, на концерт или любое другое мероприятие или место. в этом отношении может быть эмоционально дестабилизирующим, приводящим к ощущению уязвимости и бессилия, которое заставляет нас активно искать все точки входа и выхода и сохранять сверхбдительность в случае, если что-то должно произойти.

Нам нужно глубже изучить потенциальные последствия подверженности слишком большому количеству «реальной» ненависти, нетерпимости и насилия. Хотя за последние десятилетия было проведено множество исследований, посвященных насилию на телевидении, в кино и видеоиграх и их потенциальному влиянию на агрессию и насилие у детей, они не соответствуют действительности. Я не сбрасываю со счетов тот факт, что такое насилие может повлиять на насилие в реальной жизни или способствовать ему, но меня больше всего беспокоят дети и подростки, которые становятся свидетелями ужасных происшествий в режиме реального времени, практически без цензуры ужасных и довольно наглядных смертей, тяжелых травм, или травматические реакции на тех, кто был свидетелем событий воочию. Я не поддерживаю цензуру, потому что считаю, что она может привести к чрезмерному государственному надзору, но, с другой стороны, я твердо убеждена, что наши дети становятся свидетелями худшего из того, на что способно человечество. Это должно касаться всех нас.

Видеоигры снижают чувствительность к реальному насилию

Новое исследование показало, что воздействие жестоких видеоигр может снизить чувствительность людей к реальному насилию. По словам исследователей, это первое задокументированное открытие того, что видеоигры могут изменять физиологические реакции, обычно вызываемые реальным насилием.

Предыдущие исследования показали, что видеоигры с насилием усиливают агрессивные мысли, гневные чувства, физиологическое возбуждение и агрессивное поведение, а также снижают полезное поведение. Предыдущие исследования также показали, что более 85 процентов видеоигр содержат элементы насилия, а примерно половина видеоигр включает в себя серьезные насильственные действия.

Николас Карнаги, преподаватель психологии штата Айова и научный сотрудник, и заслуженный профессор психологии ISU Крейг Андерсон совместно работали над исследованием с Брэдом Бушманом, бывшим профессором психологии штата Айова, ныне работающим в Мичиганском университете и Свободном университете в Амстердаме.

Они написали статью под названием «Влияние насилия в видеоиграх на физиологическую десенсибилизацию к насилию в реальной жизни», которая была опубликована в текущем выпуске Journal of Experimental Social Psychology . В этой статье авторы определяют десенсибилизацию к насилию как «снижение связанной с эмоциями физиологической реакции на реальное насилие».

В их статье сообщается, что прошлые исследования, в том числе их собственные исследования, подтверждают, что воздействие видеоигр с насилием усиливает агрессивные мысли, гневные чувства, физиологическое возбуждение и агрессивное поведение, а также снижает полезное поведение. Предыдущие исследования также показали, что более 85 процентов видеоигр содержат элементы насилия, а примерно половина видеоигр включает в себя серьезные насильственные действия.

Методология В их последнем исследовании были индивидуально протестированы 257 студентов (124 мужчины и 133 женщины). После проведения базовых физиологических измерений частоты сердечных сокращений и кожно-гальванической реакции, а также задав вопросы, чтобы контролировать свои предпочтения в жестоких видеоиграх и общей агрессии, участники в течение 20 минут играли в одну из восьми случайно назначенных жестоких или ненасильственных видеоигр. Четырьмя жестокими видеоиграми были Carmageddon, Duke Nukem, Mortal Kombat или Future Cop; ненасильственными играми были Glider Pro, 3D Pinball, 3D Munch Man и Tetra Madness.

После видеоигры был проведен второй набор пятиминутных измерений частоты сердечных сокращений и реакции кожи. Затем участников попросили просмотреть 10-минутную видеозапись реальных эпизодов насилия, взятых из телевизионных программ и коммерческих фильмов, в следующих четырех контекстах: взрывы в зале суда, столкновения с полицией, стрельба и драки в тюрьмах. Во время осмотра контролировали частоту сердечных сокращений и кожную реакцию.

Физические различия При просмотре реального насилия у участников, которые играли в жестокие видеоигры, показатели кожной реакции были значительно ниже, чем у тех, кто играл в ненасильственные видеоигры. Участники группы видеоигр с насилием также имели более низкую частоту сердечных сокращений при просмотре реального насилия по сравнению с группой ненасильственных видеоигр.

«Результаты показывают, что видеоигры с насилием даже в течение всего 20 минут могут снизить физиологическое возбуждение людей от реального насилия», — сказал Карнаджи. «У участников, случайно выбранных для участия в видеоиграх с насилием, частота сердечных сокращений и кожно-гальваническая реакция были относительно ниже, когда они смотрели кадры избиения, нанесения ножевых ранений и выстрелов, чем у тех, кто был случайно назначен играть в ненасильственные видеоигры.

«Похоже, что люди, которые играют в жестокие видеоигры, привыкают или «привыкают» ко всему насилию и в конечном итоге становятся физиологически невосприимчивыми к нему».

Участники жестоких и ненасильственных игр не различались по частоте сердечных сокращений или реакции кожи в начале исследования или сразу после игры в назначенную им игру. Однако их физиологические реакции на сцены реального насилия значительно различались в результате того, что они только что играли в жестокую или ненасильственную игру. Исследователи также контролировали агрессию и предпочтение жестоких видеоигр.

Заключение исследователей Они пришли к выводу, что существующая система рейтинга видеоигр, содержание многих развлекательных медиа и маркетинг этих медиа в совокупности создают «мощную десенсибилизирующую интервенцию на глобальном уровне».

«Это (маркетинг средств массовой информации видеоигр) изначально упаковано не слишком угрожающе, с милыми мультяшными персонажами, полным отсутствием крови и других особенностей, которые делают общее впечатление приятным», — сказал Андерсон. «Это вызывает положительные эмоциональные реакции, которые несовместимы с нормальными отрицательными реакциями на насилие. Дети постарше потребляют все более угрожающее и реалистичное насилие, но это происходит постепенно и всегда весело.

«Короче говоря, современный развлекательный медиа-ландшафт можно точно описать как эффективный инструмент систематической десенсибилизации к насилию», — сказал он. «Хотят ли современные общества, чтобы это продолжалось, — это в значительной степени вопрос государственной политики, а не исключительно научный».

Исследователи надеются провести в будущем исследование, чтобы выяснить, как различия между типами развлечений — жестокими видеоиграми, жестокими телепрограммами и фильмами — влияют на десенсибилизацию к реальному насилию. Они также надеются выяснить, кто, скорее всего, станет десенсибилизированным в результате воздействия жестоких видеоигр.

«Несколько особенностей жестоких видеоигр позволяют предположить, что они могут оказывать на пользователей даже более выраженное воздействие, чем жестокие телепрограммы и фильмы, — сказал Карнаджи.

Источник: Университет штата Айова.

Ю Чон О, Массачусетс;

Ларами Д. Тейлор, доктор философии 

Департамент коммуникаций, Калифорнийский университет, Дэвис, Дэвис, Калифорния, США

Автор -корреспондент:

Ханна Р. Стивенс, BA

Департамент связи

Университет Калифорнии, Дэвис

1 Shields Ave

Дэвис, Калифорния, 95616

United States

Телефон: 1 530 752 10000 3

. Электронная почта: [email protected]

Статья по темеЭто исправленная версия. См. заявление об исправлении: https://infodemiology.jmir.org/2021/1/e32231

Abstract

Исходная информация: по состоянию на 9 мая., 2021 г., в США было зарегистрировано 32,7 млн ​​подтвержденных случаев COVID-19 (20,7% подтвержденных случаев во всем мире) и 580 000 смертей (17,7% смертей во всем мире). В начале пандемии широко распространенная социальная, финансовая и психическая незащищенность привела к экстремальным и иррациональным методам преодоления трудностей, таким как панические покупки. Однако, несмотря на последовательное распространение передачи COVID-19, население начало нарушать меры общественной безопасности по мере обострения пандемии.

Цель: В этой работе мы исследуем влияние вызывающих страх новостных статей на выражение тревоги людьми в Твиттере. Кроме того, мы исследуем десенсибилизацию к вызывающим страх новостям о здоровье с течением времени, несмотря на неуклонный рост COVID-19. число погибших.

Методы. В этом исследовании изучались уровни тревожности в новостных статьях (n = 1465) и соответствующих твитах пользователей, содержащих «COVID», «COVID-19», «пандемия» и «коронавирус», в течение 11 месяцев, а затем сопоставлялась эта информация. с количеством умерших от COVID-19 в США.

Результаты. В целом, твиты, которые делились ссылками на тревожные статьи, с большей вероятностью были тревожными (отношение шансов [ОШ] 2,65, 95% ДИ 1,58-4,43, P <0,001). Эти шансы уменьшились (ОШ 0,41, 95% ДИ 0,2–0,83, P = 0,01), когда число погибших достигло третьего и четвертого квартилей (ОШ 0,42, 95% ДИ 0,21–0,85, P = 0,01). Тем не менее, беспокойство пользователей по поводу твитов быстро росло со статьями, когда число погибших было низким, а затем уменьшалось в третьем квартиле смертей (ОШ 0,61, 95% ДИ 0,37–1,01, P = 0,06). Как и предполагалось, в дополнение к увеличению числа погибших, сопровождаемому более низким уровнем тревожности по поводу статьи, степень, в которой тревожность по поводу статьи вызывала у пользователей тревогу по поводу твитов, уменьшалась, когда количество смертей достигало второго квартиля.

Выводы. Уровень тревожности пользователей в твитах резко возрос в ответ на тревожность статей в начале пандемии COVID-19, но по мере роста числа жертв новостные статьи, по-видимому, утратили способность вызывать тревогу у читателей. Десенсибилизация предлагает объяснение того, почему возросшая угроза не вызывает широко распространенного поведенческого соответствия указаниям должностных лиц общественного здравоохранения. В этой работе изучалось, как эмоциональные реакции людей на новости о COVID-19пандемия проявляется по мере увеличения числа погибших. Результаты показывают, что люди стали менее чувствительными к возросшей угрозе COVID-19, и их эмоциональные реакции со временем притупились.

JMIR Infodemiology 2021;1(1):e26876

doi:10.2196/26876

Ключевые слова

десенсибилизация; число погибших; пандемия; вызывающий страх; страх; новости здоровья; беспокойство; COVID-19; СМИ; здравоохранение; изменение поведения; коронавирус

Введение

История вопроса

Вспышка COVID-19 распространилась по всему миру и затронула большинство стран. С момента вспышки COVID-19 число подтвержденных случаев и число погибших неуклонно росли. По данным Университета Джонса Хопкинса, по состоянию на 9 мая 2021 года в мире зарегистрировано более 157,9 млн случаев заболевания COVID-19 и 3,2 млн случаев смерти [1]. Среди стран, затронутых COVID-19, в США зарегистрировано 32,7 миллиона случаев (23,5% подтвержденных случаев во всем мире) и 580 000 смертей (17,7% смертей во всем мире). Переизбыток информации, дезинформация и дезинформация, связанные с COVID-19в социальных сетях в Соединенных Штатах спровоцировала инфодемию COVID-19, которая поставила под угрозу политику общественного здравоохранения, направленную на смягчение последствий пандемии [2], поднимая вопросы о когнитивных процессах, лежащих в основе реакции общества на информацию о здоровье COVID-19.

Чрезвычайные меры предосторожности (например, карантин по всему штату, запрет на поездки) повлияли на физическое и психическое здоровье людей в Соединенных Штатах. Люди испытывали сильную психологическую неудовлетворенность и беспокойство по поводу вируса и строгих мер безопасности (например, меры по самоизоляции), особенно на ранних стадиях COVID-19. пандемия [3-5]. Социальная, финансовая и психическая незащищенность даже привела к экстремальному и иррациональному поведению, такому как панические покупки с января по март 2020 года [5]. Однако на протяжении всей пандемии общественность потеряла чувствительность к сообщениям об угрозе для здоровья, вызванной COVID-19, и рост числа подтвержденных случаев заболевания и числа погибших начал терять свое влияние [6,7]. В результате часть населения начала нарушать меры общественной безопасности по мере развития пандемии, несмотря на постоянное распространение COVID-19.[8-10].

Из таких наблюдений возникают два ключевых соображения. Во-первых, сообщения о здоровье, вызывающие страх, оказывают значительное влияние на мотивацию к действиям по контролю над угрозой. Однако повторное воздействие этих сообщений в течение длительного времени приводит к снижению чувствительности к этим раздражителям. В этой работе мы исследуем влияние вызывающих страх новостных статей на выражение беспокойства людей в Твиттере. Кроме того, мы исследуем, как люди теряют чувствительность к вызывающим страх новостным статьям с течением времени, несмотря на неуклонно распространяющийся COVID-19.число погибших.

Влияние вызывающих страх сообщений на общественное беспокойство

Нынешняя пандемия подпитывает быстро развивающиеся новостные циклы и формирует общественные настроения [11,12]. Рекомендации экспертов в области общественного здравоохранения по смягчению угрозы COVID-19, включая широкомасштабное закрытие предприятий и рекомендации по физическому дистанцированию, оказались психологически и эмоционально тяжелыми [13], вызывая сильное психологическое разочарование и тревогу у населения [3-5]. Предыдущая литература предполагает, что сообщения, вызывающие страх, влияют на эмоции и поведение, когда люди воспринимают сообщение как актуальное (т.е. они чувствуют себя восприимчивыми к угрозе) и серьезное (т.е. угроза серьезная). То есть повышенная угроза вызывает страх и тревогу, которые, в свою очередь, мотивируют людей к действию [14-17].

В контексте пандемии COVID-19 эффективность вызывающих страх сообщений о поведенческом соблюдении должностными лицами органов здравоохранения имеет большое значение. Сообщения об усилении передачи COVID-19 и росте числа погибших могут вызвать беспокойство по поводу вируса и, следовательно, мотивировать поведение, направленное на решение проблемы. Например, общенациональный опрос, посвященный изучению последствий страха перед COVID-19 для психического здоровья среди взрослых в США в марте 2020 года, показал, что респонденты в целом выражали умеренный или высокий уровень COVID-19.страх и тревога (7 по 10-балльной шкале), а повышенная тревога была наиболее распространена в районах с наибольшим количеством зарегистрированных случаев COVID-19 [3]. Впоследствии страх и тревога, вызванные угрозами, связанными с COVID-19, могут побудить людей искать больше защитных стратегий, связанных со здоровьем. Например, одно исследование показало, что по мере того, как угроза COVID-19 возрастала, люди выражали больше эмоций, связанных со страхом, и впоследствии они были все более мотивированы к поиску профилактического поведения и информации в Интернете [5].

Десенсибилизация к сообщениям, вызывающим страх

Хотя было показано, что основанные на страхе сообщения о здоровье мотивируют изменения в поведении, повторное воздействие даже сильно возбуждающих стимулов, таких как новости о растущем числе погибших от COVID-19, в конечном итоге может привести к снижение чувствительности к этим раздражителям [6,18]. Десенсибилизация относится к процессу, при котором когнитивные, эмоциональные и физиологические реакции на стимул уменьшаются или устраняются при длительном или повторном воздействии [19]. Он может играть важную адаптивную роль, позволяя людям функционировать в трудных обстоятельствах, которые в противном случае могли бы привести к непреодолимой и постоянной тревоге или страху. Например, один анализ сообщений в Твиттере из региона Мексики, где в то время росло насилие, обнаружил, что выражение негативных эмоций уменьшилось [20]. Хотя усиление беспокойства и страха может спровоцировать поведение, направленное на поиск безопасности, эти эмоции также могут парализовать; некоторая степень десенсибилизации может облегчить выполнение необходимых повседневных задач.

Многочисленные исследования продемонстрировали снижение чувствительности к медиаконтенту. Исследования часто сосредотачивались на вымышленных изображениях насилия [21,22]; тем не менее, десенсибилизация также была продемонстрирована в ответ на многократное воздействие новостей о насилии [23], разжигания ненависти [24] и откровенно сексуального интернет-контента [25], хотя последний вывод имеет неоднозначную поддержку [26].

Исследователи, изучающие данные социальных сетей, изучили возможность того, что новостные сообщения могут привести к десенсибилизации. Ли и его коллеги [27] проанализировали большую выборку данных Twitter, изучив сообщения, связанные с оружием и стрельбой, на наличие эмоционального языка. Они заметили, что за 3 года массовых расстрелов и стрельбы в школах в Соединенных Штатах частота негативных эмоциональных слов, используемых в твитах, связанных со стрельбой, снизилась; они утверждали, что это отражает снижение чувствительности к насилию с применением огнестрельного оружия.

В контексте пандемии COVID-19 новостная аудитория неоднократно подвергалась воздействию весьма возбуждающих сообщений, связанных со смертью, связанной с COVID-19, — сообщений, которые по своей сути сообщают читателям о явных и скрытых угрозах серьезного заболевания и смерти. По сути, биологический ответ на угрозу, передаваемую через текст, аналогичен угрозам, передаваемым другими способами [28]. Со временем, по мере увеличения числа погибших, когнитивные, эмоциональные и физиологические реакции на угрожающий COVID-19новости, возможно, были притуплены. Люди могли стать менее чувствительными к угрожающей информации о COVID-19 и со временем испытывать меньше беспокойства, даже перед лицом растущей угрозы.

Обоснование и цели

Общественность в значительной степени зависит от новостей, распространяемых через социальные сети, для получения информации о распространении вируса [29]. Твиттер, в частности, является популярным средством обмена новостями [30] и стал форумом, где люди могут поделиться своими чувствами по поводу COVID-19. [11]. Анализ текстов в социальных сетях стал особенно эффективным способом оценки динамики настроений в связи с кризисами в области общественного здравоохранения; рассмотрим, например, вспышку вируса Зика [31]. В этом исследовании используется анализ текста в социальных сетях для изучения уровней тревожности в новостных статьях и связанных с ними твитах за 11 месяцев, а затем эти уровни рассматриваются в контексте смертей от COVID-19 в день публикации поста [32].

Общая гипотеза, лежащая в основе этого исследования, заключается в том, что аудитория станет менее чувствительной к COVID-19.смертей в ходе пандемии, снижая уровень беспокойства, вызванного пугающей информацией о здоровье COVID-19, сообщаемой в новостях. Насколько нам известно, наше исследование является первым, в котором выясняется, стали ли люди по мере увеличения объективной угрозы и вреда COVID-19 менее чувствительными к новостным сообщениям с предостерегающей медицинской информацией о COVID-19.

Методы

Обзор

В этом исследовании изучалось, как уровни тревожности в новостных статьях предсказывали уровни тревожности пользователей в Твиттере в течение 11 месяцев, а затем сопоставлялась эта информация с общим числом погибших от COVID-19. в Соединенных Штатах, как было сообщено Центрам по контролю и профилактике заболеваний (CDC) в день публикации сообщения [32]. Использование процедур семантического анализа для анализа тревоги в полных новостных статьях и соответствующих им твитах пользователей позволило нам изучить, как страх, вызванный новостями о здоровье COVID-19, проявляется по мере того, как люди теряют чувствительность к новостям о смертях, связанных с COVID-19.

Сбор данных

Образец включает в себя контент, опубликованный в Twitter, популярной платформе социальных сетей, используемой для обмена новостями [30]. Текст 1465 новостных статей и соответствующих постов пользователей был собран из твитов, содержащих термины «COVID-19», «COVID», «пандемия» и «коронавирус» с 1 января по 2 декабря 2020 года. Обзор процесса сбора данных см. на рис. 1.

Язык программирования Python использовался для извлечения сообщений с новостями медицинской информации о COVID-19. Мы собрали квотную выборку из 32 000 твитов США, содержащих один из четырех ключевых терминов (например, COVID, COVID-19, коронавирус, пандемия) каждую неделю с 1 января по 2 декабря 2020 года. Библиотека GetOldTweets3 Python3 использовалась для извлечения твитов для месяца января-июля 2020 года [33]. Интерфейс прикладного программирования Twitter (версия 2) использовался для сбора твитов за август-декабрь 2020 года [34].

Кодировщики затем отфильтровали выборку из 1 410 901 твита, чтобы случайным образом извлечь квоту в 8 оригинальных твитов на ключевой термин из каждой недели, когда они делились новостями о COVID-19. Сбор данных привел к тысячам твитов, содержащих ссылки в неделю. Чтобы облегчить репрезентативность новостных статей, каждую неделю из перемешанного списка твитов, содержащих гиперссылки, было взято 32 твита. Поскольку мы стремились оценить реакцию пользователей на текст статьи, которую они прочитали, без искажающего текстового оформления комментариев других людей к статье, ретвиты были исключены из анализа. Если квота в 32 твита каждую неделю (по 8 на ключевой термин) не выполнялась, на этой неделе отбирались дополнительные твиты. Примечательно, что болезнь и пандемия обычно не назывались COVID-19. в начале января; соответственно, за три недели не было 8 твитов с терминами «COVID» и «COVID-19» в неделю.

Новостные статьи были собраны из ссылок, которыми поделились пользователи Твиттера в целом, независимо от того, кто опубликовал твит. Мы включили только пользователей, которые делились ссылками на новостные статьи о COVID-19 в США; весь остальной контент был исключен (например, новости о рок-группе Pandemic Fever). Если все сообщения за эту неделю были исключены, была сделана еще одна выборка за эту неделю. Если твит ссылался на новостную статью, которая была удалена, замещающий пост выбирался на той же неделе. Затем мы извлекли текст из новостных статей и соответствующих им твитов. Окончательная выборка состояла из n=1465 твитов с новостями.

‎Рисунок 1. Блок-схема процесса сбора данных. Посмотреть рисунок

Лингвистическое исследование и анализ тональности подсчета слов

После того, как была собрана окончательная выборка (n=1465), мы проанализировали статьи и твиты с помощью программы лингвистического исследования и подсчета слов (LIWC) [35]. Основной текст новостных статей был проанализирован для измерения беспокойства по поводу статьи, а текст твита был проанализирован для измерения беспокойства по поводу твита. LIWC — это программа анализа текста для обработки естественного языка, которая классифицирует тексты, подсчитывая процент слов в заданном тексте, которые попадают в заранее заданные категории, такие как лингвистическая категория (например, предлоги) или психологические процессы (например, тревога, грусть). В этом исследовании мы сосредоточились на проценте слов из лексикона LIWC о тревоге в новостных статьях и твитах, потому что этот психологический процесс имеет отношение к эффективности новостных сообщений, основанных на страхе [14,36]. LIWC вычисляет процент тревожных слов по отношению ко всем словам, содержащимся в тексте, для учета классификации длинного и короткого текста. Например, мы могли бы обнаружить, что 15/745 (2,04%) слов в данной статье были словами лексики беспокойства. Результат LIWC затем присвоил бы этой конкретной статье оценку тревожности 2,04 (см. пример на Рисунке 2).

‎Рис. 2. Пример текста новостной статьи о COVID-19, опубликованной в Twitter [37]. Слова, выделенные красным цветом, являются словами тревоги LIWC. Поскольку эта статья содержит 15 слов, вызывающих тревогу, из 745 слов (2,4%), этой статье присвоена оценка тревоги LIWC 2,4. LIWC: Лингвистическое исследование и подсчет слов. Посмотреть этот рисунок

Статистический анализ

Мы сопоставили окончательный образец с совокупным числом погибших CDC в день публикации твита. Контекстуализация статей и твитов позволила нам изучить, как страх вызывает COVID-19.Новости здравоохранения проявляются по мере того, как люди теряют чувствительность к новостям о смертях, связанных с COVID-19.

Результатом интереса стал твит тревоги. Обратите внимание, что распределение переменных результатов подсчета данных (в нашем случае тревожность твитов LIWC) часто содержит лишние нули; этот результат известен как нулевая инфляция. Положительные значения искажаются, а за значительным «скоплением на нуле» следует выпуклость, представляющая положительные значения [38]. В нашем конкретном распределении «слипание на нуле» представляет собой тексты, содержащие термины из лексикона с нулевой тревожностью. Обобщенные линейные модели не подходят для данных с нулевой инфляцией. Поскольку все наблюдаемые нули однозначны, их лучше анализировать отдельно от ненулевых.

Два различных распределения обычно характеризуют данные нулевой инфляции; таким образом, подходит модель с завышением нуля, которая разделяет нулевые и ненулевые значения [39,40]. В моделях с нулевым раздуванием распределение положительных значений счетчика зависит от вероятности преодоления барьера и достижения распределения положительных значений. Другими словами, он оценивает шансы на наличие какого-либо беспокойства в твите по сравнению с отсутствием вообще. Для твитов, которые преодолевают препятствие, он затем учитывает, сколько беспокойства будет в твите при непрерывном распространении.

Мы использовали модель с нулевым раздуванием, используя гамма-распределение с логарифмической связью, чтобы изучить любую связь между беспокойством по поводу статьи и числом погибших, а также их взаимодействие с последующим беспокойством по поводу твитов для всех значений беспокойства по поводу твитов больше нуля. Мы объединили это с моделью, которая использовала биномиальное распределение с логит-связью для определения нулевой тревожности по сравнению с ненулевой тревожностью в твитах. Мы перекодировали число погибших в категории, отражающие количество смертей во втором квартиле, третьем квартиле и четвертом квартиле по отношению к первому квартилю общего числа смертей (разбивку см. на рис. 3). Это было обусловлено асимметричным и логарифмическим характером распределения. Затем эти значения использовались вместо непрерывной переменной для моделирования взаимодействия. Мы использовали статистическое программное обеспечение R для анализа данных (версия 3.6.2; The R Foundation for Statistical Computing).

‎Рисунок 3. Распределение квартилей числа погибших во времени. Посмотреть этот рисунок

Заявление об этике

В этом исследовании использовалась только информация, доступная в открытом доступе. Никакая личная информация не была включена в это исследование. Для этого исследования не требовалось этической проверки и одобрения, поскольку институциональный контрольный совет признает, что анализ общедоступных данных не является исследованием на людях.

Результаты

Результаты показывают, что по мере увеличения числа погибших с течением времени базовый уровень тревожных лексических слов в статьях снижался; об этом свидетельствует наш вывод о том, что, когда тяжесть и угроза пандемии усилились, люди меньше делились новостями, содержащими COVID-19.тревожные слова (например, «риск», «беспокоит», «угрожает»). При оценке шансов твита, не вызывающего тревоги, по сравнению с тревогой, мы обнаружили, что базовые шансы того, что 90 222, а не 90 223, имеют тревогу в твите, составляли 0,11; вероятность возникновения тревоги в твите увеличивалась (отношение шансов [OR] 2,65, 95% ДИ 1,58-4,43, P <0,001) с каждой единицей увеличения тревоги в статье. Вероятность тревожности из-за твитов снизилась в паре с общим числом смертей CDC в третьем квартиле (ОШ 0,41, 95% ДИ 0,2–0,83, 90 222, р = 9).0223 = 0,01) и четвертый квартиль (ОШ 0,42, 95% ДИ 0,21–0,85, P = 0,01) соответственно (см. Таблицу 1 и Рисунок 4).

Таблица 1. Вероятность твита, содержащего язык беспокойства, по сравнению с отсутствием языка беспокойства, определенная с использованием модели с нулевым завышением с категорической смертью ^на .

Variable	Odds ratio (95% CI)	P value
Intercept	0.11 (0.07-0.16)	<.001
Anxiety in article	2.65 (1.58-4.43)	<.001
Second quartile (22,253-133,665 deaths)	0. 76 (0.41-1.41)	.39
Third quartile (133,666-193,321 deaths)	0.41 (0.2-0.83)	.01
Fourth quartile (≥193,322 deaths)	0.42 (0.21-0.85)	.02
Тревога взаимодействия в статье по количеству смертей во втором квартиле (22 253–133 665 смертей)	0,71 (0,34-1,48)	.36
Тревога взаимодействия в статье от третьего квартала смерти (133,666-193,24 смерти	33,32 (0,54-3,24)	3,32 (0,54-3,24)	33,32 (0,54-3,24)	33,32 (0,54-3,24)	33, по смертности в четвертом квартиле (≥193 322 смертей)	1,9 (0,75-4,83)	0,18

^a Смерти были классифицированы на основе второго, третьего и четвертого квартилей относительно первого квартиля.

‎Рисунок 4. Тревога от статьи, предсказывающая шансы тревожности из-за твитов по сравнению с отсутствием тревожности из-за твитов в первом, втором, третьем и четвертом квартилях числа смертей от COVID-19. Просмотрите этот рисунок

Затем мы изучили фактическую расчетную лингвистическую тревожность твитов, рассматривая только все значения в непрерывном распределении, исключая значения с нулевой тревожностью (т. е. твит не содержал никаких слов из лексикона тревожности). Хотя результаты не являются статистически значимыми при P <0,05, они показывают появляющуюся, но значимую тенденцию. Базовый уровень тревожности в твите был 3,45. Тенденция уровня тревожности по поводу твитов увеличилась (ОШ 1,25, 95% ДИ 0,99-1,59, P = 0,068) с каждой единицей увеличения тревожности статьи. В целом, твиты, которые делились ссылками на более тревожные статьи, содержали более тревожные термины (например, «избегайте», «неуверенный», «параноидальный»). Примечательно, что взаимосвязь между тревожностью из-за статьи и смертностью не является значимым предиктором уровня тревожности из-за твитов. Тревога из-за твитов быстро росла со статьями, когда число погибших было низким, а затем уменьшалась в третьем квартиле смертей (ОШ 0,61, 95% ДИ 0,37–1,01, P = 0,06). Как и предполагалось, в дополнение к увеличению числа погибших, сопровождаемому более низким уровнем тревожности по поводу статьи, степень, в которой тревожность по поводу статьи вызывала тревожность по поводу твитов, уменьшалась, когда количество смертей достигало второго квартиля (см. Таблицу 2 и Рисунок 5).

Таблица 2. Фактическая тревога, выраженная в твитах, как и предсказывалось тревогой в статье и числом погибших от COVID-19: модель гамма-регрессии с категорической смертью ^и .

Variable	Coefficient (95% CI)	P value
Intercept	3. 45 (2.77-4.28)	<.001
Anxiety in article	1,25 (0,99-1,59)	,07
Second quartile (22,253-133,665 deaths)	1.53 (1.1-2.15)	.01
Third quartile (133,666-193,321 deaths)	1.47 (0.97-2.22)	.17
Fourth quartile (≥193,322 deaths)	1.21 (0.83-1.75)	.32
Interaction anxiety in article by second quartile deaths (22,253-133,665 deaths)	0.78 (0.56-1.08)	. 14
Тревога взаимодействия в статье по смерти третьего квартиля (133 666-193,321 смерти)	0,61 (0,37-1,01)	.06
Международная тревога в статье на четырехсу. -1.22)	.28

^a Смерти были классифицированы на основе второго, третьего и четвертого квартилей по отношению к первому квартилю. В этой таблице сообщается фактический предполагаемый уровень тревожности в твите, при этом рассматриваются только все значения в непрерывном распределении, исключая значения с нулевым уровнем тревожности.

‎Рисунок 5. Тревожность статьи, предсказывающая ненулевую тревожность твитов в первом, втором, третьем и четвертом квартилях числа смертей от COVID-19. Посмотреть эту фигуру

Обсуждение

Основные выводы

В этом исследовании представлены предварительные выводы о влиянии вызывающих страх новостных сообщений во время пандемии. Самое главное, мы продемонстрировали связь между беспокойством, выраженным в новостных статьях, и вероятностью выражения беспокойства теми, кто поделился этими статьями в Twitter. Это, вероятно, отражает способность новостных сообщений, связанных с пандемией, вызывать у читателей определенную степень страха, что согласуется с целями общественного здравоохранения. Однако, вероятно, это связано с распространением COVID-19.угрозы с течением времени (на что указывает тревога в новостных статьях LIWC) и низкая предполагаемая способность предотвратить быстрое распространение вируса, тревога не увеличивалась в ответ на рост числа погибших с течением времени. Вместо этого тревога в твитах резко возросла в ответ на тревогу по поводу статей в начале пандемии, но по мере роста числа погибших она сгладилась, и новостные статьи, казалось бы, утратили способность вызывать тревогу у читателей.

Такие результаты этого исследования дают несколько идей и направлений для будущих исследований. Наши результаты показывают, что реакция на COVID-19новости, а также рост числа погибших становятся все более мягкими. Растущая десенсибилизация перед лицом угрожающей информации о пандемии препятствует усилиям экспертов в области общественного здравоохранения по смягчению кризиса COVID-19 [41]. Поэтому в будущих исследованиях следует изучить, как «восстановить чувствительность» населения и мотивировать его к активному участию в ответных мерах, связанных с COVID-19 (например, ношение масок, мытье рук, вакцинация). Здесь литература по поведенческим теориям может быть полезна для реализации эффективных тактик ресенсибилизации. Например, транстеоретическая модель [42,43], которая объясняет изменение поведения через этапы изменения, предполагает, что для инициирования и поддержания здорового поведения важно иметь поддерживающие отношения и мотивировать друг друга делиться успехами и опытом, связанными с участием в определенное поведение. Кроме того, предполагается, что управление подкреплением, например получение вознаграждения за поведенческое взаимодействие, может быть эффективным. В контексте COVID-19, поставщики медицинских услуг могут применять эту тактику (например, социальную поддержку, вознаграждение), чтобы мотивировать людей соблюдать меры общественного здравоохранения, такие как вакцинация.

Во-вторых, поскольку существующие исследования показывают, что как статистика (например, процент смертей), так и когнитивный диссонанс могут вызывать десенсибилизацию [44,45], ученым следует исследовать роль дополнительных психологических процессов в десенсибилизации к угрозе COVID-19. В-третьих, поскольку самораскрытие зависит от платформы [46], требуется дополнительная работа, чтобы изучить, как тревога проявляется на других платформах для обсуждения COVID-19.Новости. Наконец, наши результаты показывают, что медицинские работники должны быть готовы к десенсибилизации общественности к будущим сценариям глобальной пандемии. В частности, было бы важно тщательно отслеживать уровень снижения чувствительности населения к новостям здравоохранения и внедрять соответствующие стратегии повышения восприимчивости, основанные на различных стадиях пандемии.

Ограничения

Наши результаты показывают снижение чувствительности к вызывающим страх новостным сообщениям во время пандемии; однако это исследование не лишено ограничений. Сосредоточив внимание на Twitter, мы упустили возможность изучить, как тревога проявляется на других платформах для обмена новостями (например, в разделе комментариев цифровых новостных сайтов). Поскольку разные платформы имеют разные нормы сообщества [46], разумно ожидать, что проявления тревоги будут различаться в зависимости от платформы. Кроме того, пользователи Twitter моложе, демократичнее и богаче, чем население США в целом [47]. Признавая предвзятость, связанную с использованием компьютерных данных социальных сетей [48], наши результаты следует интерпретировать как представляющие часть населения США (т. е. пользователей Twitter), а не всех жителей США. Во-вторых, из 1,4 миллиона собранных твитов в этом исследовании было отобрано лишь небольшое количество твитов. Поэтому нашему исследованию может не хватать обобщаемости. Кроме того, компьютеризированный инструмент кодирования LIWC не позволяет выполнять тонкое кодирование, которое можно было бы достичь с помощью кодировщиков-людей. Хотя мы попытались свести к минимуму это потенциальное смещение, используя хорошо проверенную процедуру анализа настроений, LIWC [35], это исследование ограничено использованием тревожности в тексте в качестве меры тревожности пользователя.

Выводы

В этой работе исследуется, как эмоциональные реакции людей на новости о пандемии COVID-19 проявляются по мере увеличения числа погибших. Люди теряют чувствительность к возросшей угрозе здоровью, и их эмоциональные реакции со временем притупляются. Наши результаты свидетельствуют о снижении чувствительности общественного здравоохранения к угрожающим новостям о COVID-19, что может повлиять на склонность людей придерживаться рекомендуемого поведения в отношении здоровья.

Органы общественного здравоохранения дали рекомендации по замедлению распространения пандемии, включая физическое дистанцирование от других, когда это уместно, ношение масок, частое мытье рук и дезинфекцию поверхностей, к которым часто прикасаются. Последствия игнорирования этих рекомендаций изначально вызвали широко распространенный страх и беспокойство по поводу заражения вирусом или того, что члены семьи и друзья заразятся им и заболеют. Социологи пытались информировать о вмешательствах, направленных на поощрение соблюдения требований экспертов в области общественного здравоохранения [49].]. Результаты этого исследования показывают, что повышенная угроза, сообщаемая в новостях о COVID-19, тем не менее, уменьшила беспокойство общественности, несмотря на увеличение числа смертей, связанных с COVID-19. Десенсибилизация предлагает один из способов объяснить, почему возросшая угроза не требует повсеместного соблюдения указаний должностных лиц общественного здравоохранения. Эта работа проливает свет как на эффективность, так и на недостатки основанных на страхе сообщений о здоровье во время пандемии, а также на полезность обработки естественного языка для понимания реакции общества на возникающие кризисы в области здравоохранения.

Конфликт интересов

Не заявлено.

Ссылки

1. Ресурсный центр по коронавирусу Джона Хопкинса. URL: https://coronavirus. jhu.edu [дата обращения: 20 декабря 2020 г.]
2. Всемирная организация здравоохранения. Управление инфодемией COVID-19: пропаганда здорового образа жизни и снижение вреда от ложной информации и дезинформации. URL: https://www.who.int/news/item/​23-09-2020-managing-the-covid-19- инфодемия, пропагандирующая здоровое поведение и смягчающая вред от дезинформации и дезинформации [по состоянию на 17 мая 2021 г.]
3. Фитцпатрик К.М., Харрис С., Дравв Г. Страх перед COVID-19 и последствиями для психического здоровья в Америке. Психотравма 2020, 12 августа (S1): S17-S21. [CrossRef] [Medline]
4. Маррокин Б., Вайн В., Морган Р. Психическое здоровье во время пандемии COVID-19: влияние политики самоизоляции, социального дистанцирования и социальных ресурсов. Психиатрия Res 2020 Ноя; 293:113419 [БЕСПЛАТНЫЙ полный текст] [CrossRef] [Medline]
5. Du H, Yang J, King RB, Yang L, Chi P. COVID-19 увеличивает количество поисковых запросов в Интернете по терминам, связанным с эмоциями и здоровьем. Appl Psychol Health Wellbeing 2020 Dec;12(4):1039-1053 [БЕСПЛАТНЫЙ полный текст] [CrossRef] [Medline]
6. Аррадондо Б. Психологи обеспокоены тем, что общественность теряет чувствительность к новостям о COVID-19. FOX 13 Тампа Бэй. URL: https://www.fox13news.com/news/psychologist-worry-public-is-becoming-desensitized-to-covid-19.-новости [по состоянию на 31 декабря 2020]
7. Спектор Н. Почему нам трудно понять число погибших от COVID-19. CЕГОДНЯ. 2020. URL: https://www.today.com/health/why-it-s-hard-us-fathom-covid-19-death-toll-t191426 [по состоянию на 31 декабря 2020 г.]
8. Молодые американцы устраивают вечеринки и быстро распространяют Covid-19. Блумберг. URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2020-07-01/young-americans-are-party-hard-and-spreading-the-virus-fast [по состоянию на 2020 г. -12-31]
9. Звезды TikTok обвиняются в вечеринках в Лос-Анджелесе во время пандемии. Новости BBC. 2020 авг 28. URL: https://www.bbc.com/news/world-us-canada-53954673 [по состоянию на 31 декабря 2020 г.]
10. Хайнс М. «Эпицентр эпицентра»: молодые люди устраивают вечеринки в Майами-Бич, несмотря на угрозу COVID-19. США сегодня. 2020 июл 16. URL: https://​/www.​usatoday.com/​story/​travel/​news/​2020/​07/​16/​vacationers-party-florida-even-covid-19-cases-surge/​ 5449754002/​ [дата обращения: 31 декабря 2020 г.]
11. Чандрасекаран Р., Мехта В., Валкунде Т., Мустакас Э. Темы, тенденции и настроения твитов о пандемии COVID-19: временное исследование информации. J Med Internet Res 2020 Oct 23;22(10):e22624 [БЕСПЛАТНЫЙ полный текст] [CrossRef] [Medline]
12. Liu Q, Zheng Z, Zheng J, Chen Q, Liu G, Chen S, et al. Коммуникация по вопросам здравоохранения через средства массовой информации на ранней стадии вспышки COVID-19 в Китае: подход к цифровому тематическому моделированию. J Med Internet Res 2020 28 апреля; 22 (4): e19118 [FREE Full text] [CrossRef] [Medline]
13. Венкатеш А., Эдираппули С. Социальное дистанцирование при covid-19: каковы последствия для психического здоровья? BMJ 2020 06 апреля; 369: m1379. [CrossRef] [Medline]
14. So J. Дальнейшее расширение модели расширенного параллельного процесса (E-EPPM): последствия теории когнитивной оценки эмоций и диспозиционного стиля преодоления. Health Commun 2013;28(1):72-83. [CrossRef] [Medline]
15. Витте К. Возвращение страха в призывы к страху: модель расширенного параллельного процесса. Коммуникационные монографии 1992 декабря; 59 (4): 329-349. [CrossRef]
16. Витте К. Роль угрозы и эффективности в профилактике СПИДа. Int Q Community Health Educ 1991 01 января; 12 (3): 225-249. [CrossRef] [Medline]
17. Витте К. Контроль страха и контроль опасности: тест модели расширенного параллельного процесса (EPPM). Коммуникационные монографии, 2 июня 2009 г .; 61 (2): 113–134. [CrossRef]
18. Дэвис Х. Почему ваш мозг потерял чувствительность к сегодняшнему числу погибших от COVID-19. Середина. 2020. URL: https://medium.com/the-innovation/​why-your-brain-is-desensitized-to-todays-covid-19-death-toll-ed79a76c0324 [проверено 04 февраля 2021 г.]
19. Funk JB, Baldacci HB, Pasold T, Baumgardner J. Насилие в реальной жизни, в видеоиграх, на телевидении, в кино и в Интернете: существует ли десенсибилизация? J Adolesc 2004 Feb; 27 (1): 23-39. [CrossRef] [Medline]
20. Чоудхури М., Монрой-Эрнандес А., Марк Г. Эмоции «нарко»: аффект и десенсибилизация в социальных сетях во время войны с наркотиками в Мексике. 2014 Представлено на: конференции SIGCHI по человеческому фактору в вычислительных системах; апрель 2014 г.; Торонто, Онтарио. [Перекрестная ссылка]
21. Клайн В.Б., Крофт Р.Г., Курриер С. Десенсибилизация детей к телевизионному насилию. J Pers Soc Psychol 1973 Sep; 27 (3): 360-365. [CrossRef] [Medline]
22. Krahé B, Möller I, Huesmann LR, Kirwil L, Felber J, Berger A. Десенсибилизация к насилию в СМИ: связи с привычным разоблачением насилия в СМИ, агрессивные познания и агрессивное поведение. J Pers Soc Psychol 2011 Apr;100(4):630-646 [FREE Full text] [CrossRef] [Medline]
23. Scharrer E. Воздействие СМИ и чувствительность к насилию в новостях: свидетельство десенсибилизации? Ежеквартальный отчет по журналистике и массовым коммуникациям, июнь 85 (2): 29, 2008 г.1-310. [CrossRef]
24. Soral W, Bilewicz M, Winiewski M. Воздействие ненавистнических высказываний увеличивает предубеждения из-за десенсибилизации. Агрессивное поведение, март 2018 г.; 44 (2): 136–146. [CrossRef] [Medline]
25. Daneback K, Ševčíková A, Ježek S. Воздействие онлайн-материалов сексуального характера в подростковом возрасте и потеря чувствительности к сексуальному контенту. Sexologies 2018 июль; 27 (3): e71-e76. [CrossRef]
26. Peter J, Valkenburg PM. Использование подростками откровенно сексуального интернет-материала и сексуальная неопределенность: роль вовлеченности и гендера. Коммуникационные монографии, 2010 г., сентябрь 77 (3): 357–375. [Перекрестная ссылка]
27. Li J, Conathan D, Hughes C. Переосмысление эмоциональной десенсибилизации к насилию: методологические и теоретические выводы из данных социальных сетей. В: Материалы 8-й Международной конференции по социальным сетям и обществу. 2017 Представлено на: 8-й Международной конференции по социальным сетям и обществу; июль 2017 г.; Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. [CrossRef]
28. Isenberg N, Silbersweig D, Engelien A, Emmerich S, Malavade K, Beattie B, et al. Языковая угроза активирует миндалевидное тело человека. Proc Natl Acad Sci USA 1999 31 августа; 96 (18): 10456-10459 [БЕСПЛАТНЫЙ полный текст] [CrossRef] [Medline]
29. Абд-Альразак А., Альхувайл Д., Хауш М., Хамди М., Шах З. Главные проблемы твитеров во время COVID- 19 Пандемия: информационное исследование. J Med Internet Res 2020 Apr 21;22(4):e19016 [FREE Full text] [CrossRef] [Medline]
30. Kwak H, Lee C, Park H, Moon S. Что такое Twitter, социальная сеть или средство массовой информации ? В: Материалы 19-й Международной конференции по всемирной паутине. Нью-Йорк, США: ACM Press; 2010 Представлено на: WWW ’10; апрель 2010 г.; Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. [Перекрестная ссылка]
31. Лвин М.О., Лу Дж., Шелденкар А., Шульц П.Дж. Стратегическое использование Facebook для информирования о вспышке Зика: последствия для модели информирования о рисках кризисов и чрезвычайных ситуаций. Int J Environ Res Public Health 2018 Sep 10;15(9):1 [FREE Full text] [CrossRef] [Medline]
32. Центры по контролю и профилактике заболеваний. Предварительные данные о смертности от коронавирусной болезни 2019 г. (COVID-19). URL: https://www.cdc.gov/nchs/nvss/vsrr/covid19/index.htm [по состоянию на 31 декабря 2020 г.]
33. GetOldTweets3. ПиПИ. URL: https://pypi.org/project/GetOldTweets3/ [дата обращения: 12 мая 2021 г.]
34. Представляем новый улучшенный API Twitter. Твиттер. URL: https://blog.twitter.com/developer/en_us/topics/tools/2020/introduction_new_twitter_api. html [по состоянию на 12 мая 2021 г.]
35. Пеннебейкер Дж., Бойд Р., Джордан К., Блэкберн К. Развитие и психометрические свойства LIWC2015. Техасский университет в Остине. URL: https://​/repositories.​lib.utexas.edu/​bitstream/​handle/​2152/​31333/​LIWC2015_LanguageManual.​pdf?Sequence=3 [дата обращения: 31 декабря 2020 г.]
36. Льюис И., Уотсон Б., Уайт К.М. Расширение объяснительной полезности EPPM за пределы убеждения, основанного на страхе. Health Commun 2013;28(1):84-98. [CrossRef] [Medline]
37. Беллоуз А. Как глобальная коррупция угрожает мерам реагирования США на пандемию. Фонд Карнеги за международный мир. URL: https://carnegieendowment.​org/​2020/​04/​13/​how-global-coding-threatens-u.​s.​-pandemic-response-pub-81545 [дата обращения: 2021-05- 12]
38. Туз Дж.А., Грюнвальд Г.К., Джонс Р.Х. Анализ данных повторных измерений со слипанием на нуле. Статистические методы Med Res 2002 Aug; 11 (4): 341-355. [CrossRef] [Medline]
39. Everitt BS, Johnson NL, Kotz S. Распределения в статистике: дискретные распределения. Журнал Королевского статистического общества. Серия А (общая) 1970; 133 (3): 482. [CrossRef]
40. Ламберт Д. Регрессия Пуассона с нулевой инфляцией и приложением к дефектам в производстве. Технометрика, 1992 г., 34 февраля (1): 1. [Перекрестная ссылка]
41. Фицджеральд М. Десенсибилизация и коронавирус: как массовые расстрелы повлияли на психику американцев. Середина. 2020. URL: https://medium.com/​@mqfitzge/​desensitization-and-the-coronavirus-how-mass-shootings-have-molded-the-american-psyche-be5217f52a6 [дата обращения: 4 февраля 2021 г.]
42. ДиКлементе С., Грейдон М. Изменение поведения с использованием транстеоретической модели. В: Хаггер М.С., Кэмерон Л.Д., Гамильтон К., Ханконен Н., Линтунен Т., редакторы. Справочник по изменению поведения. Кембридж: Издательство Кембриджского университета; июль 2020: 136-149.
43. Astroth DB, Cross-Poline GN, Stach DJ, Tilliss TSI, Annan SD. Транстеоретическая модель: подход к изменению поведения. J Dent Hyg 2002;76(4):286-295. [Medline]
44. Словик П., Вестфьялль Д. Чем больше умирает, тем меньше нас это волнует: психическое оцепенение и геноцид. В: Каул С., Ким Д., редакторы. Воображая права человека. Берлин, Мюнхен, Бостон: Де Грюйтер; 2015:55.
45. Лоулер М., Маккензи С. Что означает когнитивный диссонанс? Здоровье на каждый день. URL: https://​/www.​everydayhealth.com/​neurology/​cognitive-dissonance/​what-does-cognitive-dissonance-mean-theory-definition/​ [дата обращения: 4 февраля 2021 г.]
46. Де Чоудхури М., Сушован Д. Беседа о психическом здоровье на Reddit: самораскрытие, социальная поддержка и анонимность. 2014 Представлено на: Восьмой международной конференции AAAI по блогам и социальным сетям; июнь 2014 г. ; Анн-Арбор, Мичиган URL: https://ojs.aaai.org/index.php/ICWSM/article/view/14526
47. Хьюз С., Адам В. Набор данных опроса Twitter, 2018 г. Исследовательский центр Пью. 2019. URL: https://www.pewresearch.org/internet/dataset/2018-twitter-survey/ [дата обращения: 26 мая 2021 г.]
48. Hargittai E. Потенциальные предубеждения в больших данных: опущенные голоса в социальных сетях. Обзор компьютеров по социальным наукам, 2018 г., 30 июля; 38 (1): 10–24. [CrossRef]
49. Bavel JJV, Baicker K, Boggio PS, Capraro V, Cichocka A, Cikara M, et al. Использование социальных и поведенческих наук для поддержки ответных мер на пандемию COVID-19. Nat Hum Behav 2020 май; 4 (5): 460-471. [CrossRef] [Medline]

---

‎

Сокращения

CDC: Центры по контролю и профилактике заболеваний

LIWC: Лингвистический запрос и подсчет слов

ИЛИ: отношение шансов

---

Mackey; подан 31.