Девушка должна: Читать онлайн «30 вещей, которые каждая девушка должна успеть сделать до 30 лет», Мария Микулина – Литрес

Читать онлайн «30 вещей, которые каждая девушка должна успеть сделать до 30 лет», Мария Микулина – Литрес

© Мария Микулина, 2018

ISBN 978-5-4490-8060-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наверняка, ты, уважаемый читатель, задаешься сейчас вопросами «Что это за книга?» и «Когда уже соседи перестанут делать ремонт?». Я могу ответить на первый. Эта книга – реакция одной молодой женщины на многочисленные проекции, которые навязывает ей общество.

Редкая женщина не получала советов о том, как именно ей следует жить, когда выходить замуж, от кого рожать детей и какую стрижку носить. Эти советы сыпятся со всех сторон: от родных, из журналов, даже сердобольные незнакомцы считают своим гражданским долгом высказаться.

В этой книге собраны 30 типичных примеров таких навязчивых советов. Они представлены в виде списка из женского журнала, в начале каждой главы – пародия на пункт из подобного списка. Ну а уже потом – личный опыт автора по тому или иному пункту.

Легкого чтения!

1. Попробовать отношения без обязательств

Каждая девушка до 30-и обязательно должна попробовать отношения без обязательств – это весело, это полезно для здоровья, это ни к чему не обязывает! Тебе не нужно собирать по дому носки мужчины, ты получаешь от него самое лучшее – секс! И больше тебе не нужно. Пока не нужно;)

Мы с Майей сидим в нашем любимом заведении, где встречаемся примерно раз в пару недель, обсудить, кто и чем нас раздражает.

Майя задумчиво оглядывает полутемный зал. Недавно она рассталась с парнем, с которым встречалась так долго, что даже я знала отчество его мамы.

– Надоело, – наконец вздыхает она, – Хочу завести отношения без обязательств.

– Угу, размечталась. Больше ничего не хочешь? – отвечаю я.

Ладно-ладно, так я не отвечаю. Вместо этого я предлагаю заказать еще по дайкири.

Знайте, чего на самом деле хочет Майя? Сейчас я вам расскажу.

Майя представляет, как встречает совершенно прекрасного мужчину старше ее лет на пять. Он добрый, умный, привлекательный и смешно шутит. Может быть у него даже есть собака, а то и целый лабрадор.

В любой другой момент жизни Майя кинулась бы на кухню готовить это чудесному мужчине яйца пашот, но не сейчас. Но не сейчас – сейчас на Майе маска холодной отреченности и затаенной боли после многолетних серьезных отношений.

Майя предлагает идеальному мужчине секс без обязательств.

Мужчина соглашается, он же не дурак – на его пути не часто встречаются девушки с пшеничными волосами, которые сногсшибательно смотрятся в красном белье и проникновенно декламируют Пастернака.

И вот у Майи и ее прекрасного мужчины начинаются отношения без обязательств. Они встречаются под покровом ночи, делают свои грязные дела и расстаются.

Но постепенно ситуация выходит из-под контроля: вот они уже вместе завтракают, а вот вдруг катаются на лыжах (на улице, например, зима). Так же случайно Майя знакомится с его друзьями, а мы, друзья Майи, знакомимся с ним. Мужчина постоянно делает Майе небольшие, но оригинальные подарки и Майя, смеясь, их принимают. Они, в общем-то, ведут себя как обычная влюбленная пара на ранней стадии отношений, но Майя продолжает утверждать, что это лишь секс без обязательств.

Потом наступает кризис – любовник имеет наглость заявить, что Майя это лучшее, что было в его жизни.

Майя с рыданиями и криком «Как ты мог так со мной поступить!» выбегает из дома. Желательно в грозу (такая зима выдалась).

Мужчина догоняет Майю с лабрадором на поводке и они, мокрые с головы до пят, целуются в свете уличного фонаря. Женятся, берут ипотеку, рожают детей.

Вот что подразумевает Майя, когда говорит «секс без обязательств». Ведь именно такому сексу без обязательств нас научило огромное количество сериалов и фильмов. Все эти «Секс по дружбе», «Больше чем секс», «Не только секс» и еще сотни наименований со словом «секс».

Сценарий один: девушка говорит «только секс», парень говорит «окей» (фильмы, в основном, американские), затем ломает ее вялое сопротивление и вот они вместе на всю жизнь. Вот чего хочет Майя.

Ха. Ха. Ха. И еще раз. Ха. Ха. Ха.

Знайте, как выглядел бы голливудский фильм о сексе без обязательств, если бы был основан на реальных событиях?

Девушка говорит «только секс», парень говорит «окей», они занимаются сексом.

Потом мы два часа экранного времени наблюдаем, как девушка нервно поглядывает на телефон, который не звонит. Конец.

Правда в том, что если вы действительно хотите секса без обязательств, если вы хорошо подумали и настроены на это серьезно – при встрече с идеальным мужчиной вам нужно бежать от него так, как будто за вами гонится бешеный лабрадор. Потому что секс, который не хочется превратить во что-то большее, может быть лишь с тем, у кого есть серьезный изъян. Или несколько несерьезных изъянов, которые в сумме дают серьезный.

Например, избранный для секса без обязательств парень идеален во всем, но, увы, не чистит уши.

Нет абсолютно никакого способа сказать человеку, что ему нужно чистить уши так, чтобы после этого он не захотел заниматься с вами сексом. Или так: он идеален во всем, но рассказывает одну и ту же шутку из Comedy Club. Конечно, если бы он рассказывал разные шутки из Comedy Club легче бы не стало. Но одна шутка раз за разом тоже свое дело сделает.

Вот с таким мужчиной да, можно заниматься сексом без обязательств столько, сколько душа пожелает.

И быть готовой к тому, что мужчина прервет ваши необязательные отношения, сославшись на то, что вы странно поглядывайте на его уши.

2. Сделать татуировку

Крошечное сердечко на запястье, браслет на лодыжке, кошечка над попой – женственных вариантов татуировки множество! Пусть у тебя будет что-то, что напоминает о твоих разгульных 20-х!

У меня три татуировки: одна на правой лопатке, вторая на левой руке, в промежутке от локтя до запястья, третья на левой ноге, в промежутке от колена до лодыжки, спереди.

И я хочу еще.

Как-то на одной книжной презентации* в Four Seasons я познакомилась с девушкой. (*Вообще-то это была единственная книжная презентация, на которую меня пригласили, и уж тем более единственная в Four Seasons. Зато теперь я могу смело вставлять в речь оборот «как-то на одной книжной презентации» и будет создаваться ощущение, что я порхаю с одной книжной презентации на другую как гламурная книжная моль).

У девушки темнела татуировка, а поскольку я сама была в низком старте, чтобы бежать в тату-салон, я спросила ее о впечатлениях. «Нет, совсем не больно» – с мученическим выражением лица ответила девушка. Мол, больно так, что искры из глаз полетят, но я-то боец, держалась молодцом.

Тогда я спросила девушку о смысле ее татуировки. «Это цитата из Омар Хайяма, – мученическое выражение сменилось на возвышенное, – Я считаю, что татуировки делают не для украшения, а ради смысла».

Так вот, я считаю ровно наоборот.

Я считаю, что татуировки делают исключительно ради украшения. Здорово, когда у них при этом есть еще и смысл, но это скорее вспомогательный эффект. Я бы не стала набивать на себе цитату из Фаины Раневской просто ради цитаты из Фаины Раневской – я не подписывалась быть ходячей рекламой adme. ru.

Накачанный юноша не набивает себе на всю грудь витиеватым шрифтом цифры «1989» исключительно информационной нагрузки ради. Уверена, он в состоянии запомнить дату своего рождения, даже несмотря на то, что слишком много времени проводит в спортзале.

Как каждый человек, который собрался набить себе татуировку, я хотела, чтобы моя татуировка была оригинальной. Я хотела, чтобы ни у одного другого читателя земного шара не было такой же татуировки (так что цифры «1989» на всю грудь я отвергла сразу же).

Мысль о том, что татуировка должна быть оригинальной преследовала меня денно и нощно. Я пересмотрела тысячи эскизов, перебрала в голове десятки тысяч вариантов. Сначала я думала, что это будет мой собственный профиль в камее. Вариант был отвергнут как слишком уж нарциссический.

Затем я решила взять за основу веер, который мой прадед привез из Японии. И чтобы цветы с веера струились у меня по лопатке и переползали на плечо. Проблема заключалась в том, что, как назло, это были цветы сакуры. Белые. На коже. То есть я рисковала заполучить на все плечо белую татуировку, которая намекала бы окружающим не на цветы сакуры, а на то, что я героически перенесла какую-то кожаную болезнь.

В итоге я решила набить узор на месте подвязки, на ноге. (Как видите, что я не могла определить не только с узором, но и с местом татуировки).

И тут я столкнулась с тем, о существовании чего даже не подозревала. Татуировщицкий снобизм.

Дело в том, что когда новичок решает, наконец, набить татуировку, ему кажется, что он делает всему миру огромное одолжение. Что татуировщики всей планеты должны быть ему страшно благодарны за то, что он решился-таки подставить свою девственно-чистое тельцо под иглу. Что все мастера будут драться за право набить ему знак бесконечности 2 на 3 см на руке.

И новичок искренне удивляется, что всем по фиг.

Со мной вот было именно так.

Я подробно изучила отзывы о тату-салонах и мастерах. Признаюсь, тогда я была профаном по всем статьям. Даже не могла отличить трэш-польку от олд-скул. (Строго говоря, я и сейчас не могу, но теперь я хоть знаю, что такие стили существуют).

В итоге я остановила свой царственный выбор на салоне в переулках за Мясницкой улицей. На сайте я увидела объявление «К нам в студию вернулся Лева К!». Посмотрела портфолио Левы К. Ничего так, нарядненько, аккуратно. Этот-то точно в состоянии набить несложный узор на месте подвязки.

Я набрала номер салона. Спросила администратора про Леву К. Администратор, будто сразу почувствовав во мне своего человека, гордо сообщил, что да, Лева К действительно вернулся к ним в студию. Мол, в других студиях Леве К. было не так, не сяк, и уж точно не так хорошо, как у них, вот он и вернулся. «Чудненько, – отреагировала я, – Запишите меня на четверг». Администратор попросил прислать идею татуировки по почте. Я не стала медлить и тут же отправила скачанный из интернета эскиз узора, рассчитывая на скорый ответ.

 

Но ответа не было.

Я снова проверила почту.

Ответа не было.

Я проверила почту вечером.

Ответа не было.

Я проверила почту утром.

Рассылка от магазина резиновых сапог (когда это я покупала резиновые сапоги?). От татуировщиков по-прежнему ничего.

Я отправила письмо повторно.

Ответа не было.

Ни вечером.

Ни утром.

Я отправила письмо в третий раз.

Ни-че-го. Я уже стала бояться, что так и останусь со скучной кожей без узоров, данной мне от рождения.

Только спустя время я узнала, что Лева К – признанный мастер, за татуировками от которого в переулки за Мясницкой съезжаются люди со всего света. И что салон придирчиво выбирает клиентов и никогда не берется за «знаки бесконечности».

Подозреваю, что моего предложения набить мне узор по готовому эскизу весь персонал салона еще пару дней ходил с вытаращенными от возмущения глазами. К ним, понимаете ли, Лева К. вернулся, а тут какая-то прошмандовка предлагает ему промышлять скачанным из Интернета узором.

Травмированная отвержением от татуировщиков (а нас то всю жизнь учили, что это неудачники и наркоманы, плохо учившиеся в школе!) я резко поменяла направлением мысли. Я решила набить надпись. Мне показалась, что уж в надписи то мне не откажут. И правда – не отказали.

Я попала в очень душевный салон в переулках Китай-города. В этот раз я пошла записываться пешком, справедливо рассудив, что живого человека тяжелее отправить в спам, чем письмо. Мне велели выбрать шрифт на сайте шрифтов и ввести слова, которые я хотела набить.

There Is a Light That Never Goes Out

Песня The Smiths была выбрана мной, по трем причинам:

– она мне всегда нравилась

– она была написана в год моего рождения (привет, парень с 1989 на всю грудь!)

– я была в панике и не очень хорошо соображала

Татуировку мне набивал начинающий мастер – как я узнала позже, на тексты в основном таких и направляют. Он был божественно красив. Серьезно, я никогда в жизни не встречала таких красивых людей. Он был красив настолько, что я даже не пыталась с ним заигрывать – мне просто хотелось сидеть и смотреть на него, разинув рот (благо, от клиента, во время процедуры нанесения татуировки больше ничего и не требуется). Мне кажется, кощунственным было выпускать такую красоту в мир. Позже я узнала, что он встречается с Аленой Водонаевой.

Уже придя домой с перемотанной целлофаном рукой и приятной усталостью от чувства выполненного долга, я решила набрать в поисковой строке Гугл There Is A Light That never Goes Out tattoo.

7550000 результатов.

Семьмиллионовпятьсотпятьдесяттысячрезультатов!!!

Передо мной мелькали многочисленные вариации моей – моей! – татуировки.

There Is A Light That never Goes Out в цвете и There Is A Light That never Goes Out черно-белый. There Is A Light That never Goes Out на руке и There Is A Light That never Goes Out на ноге. Один There Is A Light That never Goes Out был даже на шее.

Оказалось, в мире гораздо больше людей 1986 года рождения, которые любят The Smiths, чем я думала.

После этой поучительной истории я расслабилась и перестала гнаться за оригинальностью. Конечно, до знака бесконечности в своем просветлении я еще не дошла, но теперь ни от чего не зарекаюсь.

3. Научиться быть позитивной

В 18 лет еще можно сокрушаться по поводу сломанного ногтя или разбитого сердца, но к 30 годам понимаешь, что нет ничего такого, из-за чего стоит проливать слезы дольше 5 минут! Выработай позитивный взгляд на мир и каждый день у тебя будет как праздник!

Мою подругу детства Карину делают особенной две вещи: ее зовут Карина и она позитивный человек. Не знаю, связаны ли друг с другом эти две вещи. Может быть, если бы меня звали не Машей, а каким-то редким именем, например, Микаэлой, я бы тоже была позитивным человеком. Но я не позитивный человек. А вот Карина очень даже.

Жизнь Карины полна приятными событиями. Точнее так: во всех событиях она видит только приятное.

Однажды Карина отправилась на каток. Она и меня с собой звала, но я, как не позитивный человек, предпочла провести субботний вечер в мрачном оцепенении над «Американской трагедией», вместо того, чтобы звонко смеясь рисовать коньками сердечко на льду.

Вечером, уже после того, как Клайда Грифитса посадили на электрический стул, я решила позвонить Карине и узнать, как она сходила на каток.

«Супер, просто супер! Зря ты не пошла. Было очень весело, мы супер покатались! Только вот я сломала руку». Оказалось, в угаре катания Карина так сильно в кого-то врезалась (уверена, тоже в кого-то позитивного; катки кишат позитивными людьми), что заработала открытый перелом руки. Обнаружила она перелом лишь когда попыталась снять свитер в раздевалке.

Потом был Новый год, который Карина решила праздновать на даче у друзей. В этот раз меня не позвали, что было немного обидно. Но я успокаивала себя тем, что, в любом случае, я бы отказалась. Я как раз перечитывала «Госпожу Бовари» – было бы кощунством с моей стороны оставить Эмму умирать в одиночестве в такой праздник.

Сразу после полуночи, мы с Кариной созвонились и обменялись новогодними пожеланиями. Затем я спросила подругу, как она проводит время.

«Дико круто! Тут так красиво, как в сказке! Все белое, повсюду снег, красота! И у нас сгорела дача».

Оказалось, дачная печка, впавшая в спячку, не выдержала неожиданного внимания от толпы прибывшей из города молодежи, и спалила дом. Дотла. К счастью, никто не пострадал. Прибывшие из города на пепелище владельцы дачи, родители друзей Карины, держались на высоте. «Догорела в уходящем году – хорошая примета» – мужественно произнес отец семейства.

А потом Карина поехала в отпуск. В Турцию. У меня тоже были большие отпускные планы – выслушивать признание Гумберта Гумберта.

Спустя две недели Карина вернулась из отпуска, и я набрала ее номер.

«Все было зашибись! Море, солнце, песчаные пляжи – восторг! А фонтан Клеопатры? Это потрясающе! Ой, извини, мне сейчас поставят капельницу…». Карина была в больнице.

Оказалось, что ровно на экваторе отдыха – в самом конце первой недели – Карина в традициях раннего Пьер Ришара врезалась в стеклянную дверь в холле отеля. Казалось бы, комичный эпизод – ну кто из нас не врезался в стеклянные двери? Но в отличие от всех нас Катрина как-то особенно была нацелена на выход: после столкновения ее изящный орлиный нос ощутимо сдвинулся вправо.

«Я подачаду и де водновадась, – рассказала мне чуть позже Карина, чей нос теперь украшал изящный гипс, – Подудала, что дичего страшного».

Карина показала мне фотографии из отпуска. На фронтальном фото из фонтана Клеопатры нос моей подруги вызывающе закрывал ее щеку. Я не представляю, как она могла поначалу не волноваться и подумать, что ничего страшного.

Видимо, Карина была непреклонна в своем стремлении качественно отдохнуть: оставшуюся неделю отпуска она принимала участие во всех экскурсиях, конкурсах аниматоров, ночных и утренних дискотеках. Она благополучно села в самолет и прошла паспортный контроль в Шереметьево. И только тут Карина сломалась (уже во всех смыслах). Прямо на глазах встречающей ее мамы, она потеряла сознание и рухнула на пол, после чего была немедленно доставлена в Склифосовского и прооперирована.

Зато фотки получились отпадные – уверила я подругу.

В общем, Карина – позитивный человек. Причем от рождения: ей не нужно прикладывать никаких усилий, чтобы быть позитивной, это у нее в крови. Она всегда и во всех видела только хорошее, она полна энергии, постоянно ходит на фитнес, танцы и кёрлинг, а самое мрачное слово, которое я от нее слышала это «депрессулька».

Если бы мы не были самыми близкими подругами с детства, я бы ее возненавидела.

Позитив вошел в моду пару лет назад и за этой модой так же болезненно наблюдать, как когда-то болезненно было наблюдать за штанами с заниженной проймой.

Идея, что человек должен быть нон-стоп счастлив и переполнен положительной энергией, кажется мне противоестественной. Грусть и меланхолия тоже заслуживают право на существование. Я уже не говорю об апатии!

Но кое-кто со мной не согласится. Эти кое-кто постоянно рассказывают в соцсетях о том, как безмерно они счастливы. Они вывешивают фотографии с бесконечных личностных и бизнес-тренингов: на этих снимках люди улыбаются на фоне пластиковой доски, испещренной жизнеутверждающими схемами. Они заканчивают каждый свой пост слоганом «Всем добра и позитива!», даже если пост посвящен политике. Они щедро удобряют свою письменную речь словами вроде «чудо-идея», «человечек», «самореализация» и «мурашки».

Я от всех от них отписалась.

4.

 Найти сообщество людей со схожими интересами

К 30-и годам пора не только определиться с кругом своих интересов, но и найти людей, которые эти интересы разделяют. Как приятно пообщаться с тем, кто тебя понимает!

Есть в Интернете сообщество, которое представляет неоспоримую ценность для современной антропологии. Оно называется «Девушки с красивыми руками».

Название соответствует содержанию: адрес nail.ru действительно населяют девушки с красивыми руками. Правда, руки в данном случае играют скорее вспомогательную роль, служат декорациям к ногтям. Ногти – вот главное богатство участниц сообщество.

Себя девушки называют «лакоманьяки». Процесс покупки, нанесения и любования лаком называется, соответственно, «лакоманьячество».

Каждый день в сообществе появляется новый пост какой-нибудь лакоманьяка, посвященный какому-нибудь лаку.

Пост сопровождают высококачественные фотографии, снятые зачастую на профессиональный Canon или Nikon. И описание.

Вот, например, как охарактеризовала лак Chanel Pirate одна из участниц сообщества.

«Очень легко наносится, хорошо растекаясь по ногтевой пластине. В один слой полупрозрачный, скорее малиновый на синей базе, чем красный/бордовый. Со второго слоя уходит в благородный бордовый. Текстура кремового желе, за счет чего и после второго слоя чуть просвечивает, не становясь замазкой. Именно так он и хорош, как универсальный красный».

Поверьте – все, что могли бы сказать я об этом лаке, так это то, что он «красный». У каждой уважающей себя лакофеи (альтернативное наименование лакоманьяка) есть обширная коллекция лаков, которая, как быстро выясняется, является не только источником радости, но и постоянной головной боли.

«В связи с переездом и расширившимся богатством – 147 лаков – возник вопрос. Кто как хранит свои лаки? (особенно интересует, у кого 100+ лаков). Может в каких-то магазинах находили комодики, которые хорошо для этого подходят?»

Казалось бы, зачем кому-то полторы сотни лаков, если при самом оптимистичном сценарии жизни у человека одновременно всего 20 ногтей?. . После 5 минут, проведенных на nail.ru, вопрос переходит в категорию риторических.

«У меня 300+ лаков, храню всё в обычном бельевом комоде от спальни. У меня он с четырьмя ящиками. Только муж мне заменил все направляющие, которые выдерживают до 25 кг, и за их счет ящик сейчас спокойно выдвигается до конца, а главное, не падает))»

«У меня три небольших шкафчика, в них и храню. Один был на столе изначально, два других, по бокам стола, заказывались отдельно, специально под лаки. Лаков 400+».

«У меня почти 700 лаков. Освободила 3 полки в книжном шкафу за темным стеклом + выдвижной ящик и полка в столе. Плюс 2 коробки – для наклеек, пластинок стемпинга, всяких пилочек-палочек».

Лакофеи говорят на своем, только лакофеям понятном языке:

«Самые любимые текстуры – стекло, желе, микрошиммер, глиттер и рассеянная голография».

Но одно слово, которое то и дело выскакивает в постах о лаках, понятно любой женщине – это слово «муж».

Кроме того, все лакофеи замужем. Подозреваю, что муж им вручается автоматически, в качестве подарка при покупке 25-го лака.

Каждая участница сообщества так или иначе находит способ гармонично внедрить своего мужа в сугубо лаковый пост.

«Мы с лаками и мужем переехали в новое жилище. Поэтому сокровищам тоже положен новый удобный лакодом».

«Муж собирается в Алматы, и поэтому назрел вопрос – какие лаки можно приобрести в вашем городе?»

Холостых лакоманьяков не существует. Я и сама набрела на nail.ru, когда была глубоко и беспросветно замужем.

Мы были женаты около двух лет, думали покупать машину. Это был очень размеренный и предсказуемый период моей жизни. Очень сонный. По иронии, именно тогда я больше всего страдала от бессонницы.

 

В пять утра я приходила на кухню и растерянно смотрела на чайник, не зная, чем себя развлечь. Есть не хотелось, читать тоже. Хотелось чего-то простого, понятного, ненавязчивого. Тогда, включив телевизор на минимальную громкость, я красила ногти. Смывала, красила снова. Снова смывала и снова красила.

Те несколько цветов, что у меня были быстро мне надоели, и я приобрела еще несколько. И еще.

Так незаметно я сама превратилась в лакоманьяка: стала различать лаки по технике нанесения и оттенкам. У меня появились «хотелки» – в переводе с языка nail.ru желанные лаки. Появились любимчики – те, которые нравятся на ногтях в любом настроении.

Ежедневно перед сном вместо молитвы я залезала на nail.ru, чтобы посмотреть новые обзоры лаков.

Я думала о лаках. Мне снились лаки. Моя коллекция процветала и вскоре насчитывала уже несколько десятков лаков. Сама я, тем временем, была в глубоком личностном кризисе.

Мой брак не дожил и до первой сотни лаков. После развода я постепенно раздала коллекцию знакомым девушкам с ногтями (таких оказалось большинство). У меня наладился сон, и время на покраску исчезло. Я перестала регулярно наведываться на nail.ru, заглядываю изредка, в знак былой страсти. Честно говоря, мне больше неинтересно. Оказывается, в мире множество не только ярких лаков, но и ярких людей, эмоций и переживаний.

Иногда я думаю: может быть, лакофеи, состоящие в бесцветных браках, вместо того, чтобы раскрасить свою жизнь романами, прибегают к лакам?.. Следующая мысль: «Что за пафосная и глупая метафора».

Но кое в чем я по-прежнему солидарна с лакоманьяками: Chanel Pirate – универсальный красный.

«Девушка должна в своей жизни выбрать, умная она или красивая». Казанские студентки и преподавательницы — о стереотипах в вузах

Мария
Перебаева

С чем сталкиваются женщины в арабистике, культурологии и IT

---

В начале мая студентки филфака МГУ рассказали о постоянных домогательствах со стороны преподавателей и опубликовали письмо с просьбой защитить их от харрасмента. «Инде» вместе с казанскими женщинами, находящимися в университетской системе, рассуждает, какие социальные нормы позволяют этому происходить, с чем сталкиваются женщины в университетах и как сегодня меняются отношения преподавателей со студентами.

---

Валерия Берестова

окончила бакалавриат КФУ, магистратуру ВШЭ и Варшавского университета

Я училась в двух польских университетах — Лодзинском и Варшавском, и могу сказать, что там мне действительно не попадалось гендерного разделения на образование для мужчин и для женщин, там сама модель не позволяет. Например, в Польше преподаватель не может обращаться ко мне иначе, чем «пани Валерия», это создает дистанцию между нами и регламентирует рабочие взаимоотношения. На «ты» — мне объяснили еще во время бакалавриата в Лодзинском университете — могут обращаться только к студентам первого курса, когда им 17–18 лет и они еще не привыкли к взрослому обращению. Но в процессе обучения все равно переходят на «пан» или «пани».

В России нет четкого регламента, поэтому власть на тему обращения и межличностных отношений сосредоточивается в руках преподавателей. Я никогда не забуду, как в КФУ одна из преподавательниц сказала моей однокурснице из Туркменистана прямо на паре: «А ты здесь зачем? Тебе бы замуж выйти». Позвольте, это вообще не ваше дело, мы по другому поводу здесь собрались. В Польше я подобного не встречала, может, потому, что я училась на культурологии, где было достаточно и мальчиков, и девочек, но я не представляю, чтобы там кто-то сказал, как на факультетах физики в России, мол, девочкам тут не место, вас тут не ждали.

Субординация — очень тонкая вещь: формально студент или студентка воспринимается как равный, но когда в бакалавриате к нам на официальных мероприятиях обращались: «коллеги» — это вызывало только улыбку, потому что в реальности к нам так не относились, мы были коллегами только на официальных мероприятиях. В ВШЭ я встретила другое отношение, там «коллеги» используется без уничижительной иронии.

От советской системы, наверное, осталось понятие, что студенты — это бесплатная рабочая сила. Например, пусть переводят словари в электронный вид, делают техническую работу, результаты которой будут использованы преподавателем. Еще один пережиток — то, что студенты не должны работать. В Москве я почти не встречала негативного отношения к тому, что студент или студентка где-то работает, а в Казани я часто видела косые взгляды, и в целом руководство относится к работающим студентам плохо.

Возможно, у кого-то есть цель найти мужа в университете, но я не встречала персон, которые мечтают закрутить роман с преподавателем. В Германии, кстати, есть четкий регламент: нельзя видеться с преподавателем вне стен университета, если он ведет у тебя занятия, потому что получается конфликт интересов. Даже если разница в возрасте минимальна. Для меня это было ценное открытие, и теперь после историй с Олегом Соколовым и с МГУ я понимаю, почему такие вещи надо бы запрещать. Любовь приходит, конечно. Но конфликт интересов и статуса — это опасная игра, в которую я бы не играла.

Скандал в МГУ произошел уже во время дистанционного обучения. С преподавателями мы это открыто не обсуждали, но обсудили бы, если бы были на парах лично: в Zoom было немного не до того. Конечно, мы говорили об этом между собой. Одна из моих однокурсниц окончила филфак МГУ, и для нее это был триггерный момент: она узнала многих преподавателей, про которых ходили такие слухи. У другой однокурсницы была харрасмент-история, когда она училась в Петербурге. Приглашенный из американского университета преподаватель предлагал ей вместе выпить кофе, пообщаться вне университета, а потом он ее изнасиловал и угрожал ей.

Она подала на него жалобу, началось внутреннее расследование, и я понимаю, насколько ей психологически тяжело было сообщить об этом, потому что сама прошла через насилие. К сожалению, то расследование ничем не закончилось: насильник так и не был наказан. И это очень больно.

Когда Регина Тодоренко сняла фильм о домашнем насилии, я опубликовала его у себя в Facebook. Для меня эта тема очень важна, потому что такое случалось и в семье моей мамы. В тот же день мне позвонил академический руководитель моей программы и спросил, чем мне можно помочь: «Я увидел у вас репост этого фильма на странице и подумал: вдруг у вас такая же ситуация, вдруг вы нуждаетесь в какой-то помощи, если что — вы говорите об этом, не молчите». Я чуть не заревела, потому что давно не видела такой отзывчивости. Но это есть далеко не везде. Не везде люди умеют признавать свои ошибки, но когда факты говорят сами за себя, трудно все отрицать.

Мне кажется, что в России все началось с флешмоба #янебоюсьсказать. Он приоткрыл дверь в сексуальное насилие и начал смещать акцент ответственности с жертвы на насильника. Очень распространен виктимблейминг, когда жертве все рассказывают, как она должна или не должна была себя вести в то время, когда совершалось насилие. В феврале этого года проходила замечательная выставка «ВО ЧТО ТЫ БЫЛА ОДЕТА?» в Бертгольд-центре Санкт-Петербурга, ее организовали Лиза Светлова и Инна Боярова, но придумали ее гораздо раньше Джен Брокмэн и Мэри А. Вьяндт-Хебер. Такие акции проводились еще в 50 странах мира: суть в показе одежды реальных жертв сексуальных преступлений и трансляции их историй через текст. Ты видишь какую-то задрипанную рубашку, широкие брюки и читаешь историю — жуткую историю изнасилования. И оказывается, что насилие — это вообще не про короткую юбку.

В Казани был случай, когда моя однокурсница пришла на пару в широких шортах с колготками, и преподавательница ей сказала: «А что это вы так ходите? У нас тут учатся граждане Турции, они на вас посмотрят и будут всех девушек рассматривать как проституток, переоденьтесь». Мне странно, что преподаватель, который вообще не должен касаться этой темы, интересуется твоим внешним видом.

Изменения сейчас в первую очередь, пожалуй, происходят в нас самих. Становится больше блогов по сексуальному просвещению, психологии, есть движения против домашнего насилия. Они объясняют, что происходит с жертвой, как ей помочь. Мне сложно говорить на эту тему без слез, но я рада, что все больше людей вообще узнают об этой проблеме. Важно, когда тебе рассказывают о пережитом насилии, и ты не говоришь: «А ты пила в тот вечер?», а показываешь аккаунт психолога и даешь адрес кризисного центра, куда можно пойти, если тебя бьет муж. То же самое и в университете — для меня очень важно, чтобы в университете была психологическая помощь. Номинально она вроде как есть везде, но не везде есть квалифицированные люди, которые помогут разобраться в трудной ситуации и понять, что на самом деле выход есть.

Харрасмент в вузах — это ответственность преподавателя с точки зрения не статуса, но человека, мы же взрослые люди. Преподавать в университете начинают с 24–25 лет, это взрослый сформировавшийся человек: наверное, он может контролировать свои порывы и брать ответственность за свои действия. Если он ее не берет, это не должно быть проблемой пострадавших. Почему мы слышим истории про то, что студентка кого-то спровоцировала, — разве она принимала решение о насилии? Может быть, руководству университетов выгодно не признавать случившегося, потому что для них так проблемы будто бы и нет.

Карина Гайфуллина

студентка ИВМиИТ КФУ

В моем институте не было открытых домогательств. Но есть преподаватели в возрасте, которым девушкам сдать проще: юбку покороче, выглядишь ухоженной, накрашенной — и тройка твоя.

В КФУ дисциплины, связанные с математикой и программированием, изучают в трех подразделениях: ИМиМ (чисто математическое направление), ИТИС (инновационный факультет, где изучают только программирование) и ИВМиИТ, возникший на базе ВМК: у нас есть и математика, и информационные технологии.

В нашем институте довольно много студенток: на одних специальностях больше парней, есть бизнес-информатика, где одни девушки. То есть «в среднем по больнице» поровну, но среди преподавателей гораздо больше мужчин. В ИТИСе девушек могут гнобить, выдавливать, особенно если это бюджетные места, на которые могут претендовать парни. В моем институте ситуация получше.

Женщины-преподаватели на программистских факультетах, как правило, ведут что-то очень легкое. Все теоретические и сложные дисциплины, связанные с математикой, ведут мужчины. Мне кажется, это потому, что в советское время девочки на это направление не шли. Не было принято.

Отсюда такой стереотип: зачем девушке вообще быть программистом? Это говорит не только старшее поколение, но даже мои ровесники. В любой компании, если я говорю, что учусь на программиста, мне отвечают: «Наверное, ты не очень хороший программист. Это точно был твой выбор?»

У нас был один предмет, где преподаватель говорил: «Девушка должна в своей жизни выбрать, умная она или красивая». Другие преподаватели спрашивают по гендерному признаку. То есть: «Давайте спросим мальчиков» — и задает элементарный вопрос, на который и мы могли ответить. «А теперь давайте спросим кого-нибудь из девочек» — и задает сложный вопрос, на который и парни не отвечают. «Ну как я мог ждать, что вы ответите: вы же девушки». Или говорят, что девушки приходят сюда учиться, чтобы выйти замуж за программиста. Мне действительно легче общаться и встречаться с людьми технического склада ума, но я учусь потому, что сама хочу стать программистом.

Как правило, лекционный и теоретический материал читают преподаватели постарше. У нас много и хороших молодых преподавателей, но они ведут только практику. С ними мне легче общаться: они последовательно дают информацию, не только устаревшую из учебников и не только теоретическую, а то, что ты будешь использовать на практике. И, как правило, они одинаково относятся к девочкам и к мальчикам. Почему-то женщины-преподаватели редко выбирают симпатичных мальчиков из группы себе в любимчики и спрашивают только их.

А у мужчин такое бывает чаще: есть мальчики, которые считаются умными, а есть девочки, среди которых они выбирают покрасивее и иногда отпускают шуточки.

Считается, что гуманитарные профессии более творческие, что мозг девушек больше заточен в ту область. А поскольку мальчики больше любят машины и всякие технические вещи, то технические специальности, особенно математика, физика и программирование, — это для них. На самом деле многие девушки интересуются этими направлениями, но им говорят: «Вам же это неинтересно, зачем вы этим занимаетесь?» Та же девушка-геймер до сих пор странно воспринимается обществом.

Я думаю, нужно, чтобы в школе не было гендерного разделения, когда девочки идут готовить и вышивать, а мальчики — изучать механизмы и программирование, потому что им пригодится это, а девочкам — другое. Мне всегда не нравились труды в школе, я хотела ходить с парнями.

Исправить ситуацию в вузах может смена преподавательского состава, но не принудительная — мол, давайте сейчас всех заменим, — а просто со временем это пройдет. Когда общество начнет думать иначе, преподаватели тоже начнут думать иначе, потому что они часть общества.

А еще в университетах нужно менять культуру общения. Это не про то, что девушек унижают или завышают им оценки, а про то, что преподаватели не умеют на равных общаться со студентами. У нас почти нет обычного диалога, который положительно сказывается на обучении, когда студент может задать вопрос или поспорить с преподавателем — и ему это не аукнется на экзамене. Преподавателей, которые могут выстраивать разумный диалог, единицы. Было бы классно, если бы у нас была такая культура общения, как в академиях Google и «Яндекс», где обучение сразу строится с установкой, что вы — одна команда, это ваш наставник, а не преподаватель, он нужен для того, чтобы задавать ему вопросы, а не для того, чтобы бояться ему не сдать.

В трудоустройстве после университета тоже есть гендерные нюансы. На позициях типа эйчара, тестировщика, дизайнера часто оказываются девушки. А с программистами, которые пишут код, иначе: парней берут с большим желанием, их охотнее и чаще оставляют на стажировках. Но если тебе удалось найти работу и пройти стажировку, получить хотя бы год опыта, дальше перспективы гораздо лучше. В IT-компаниях очень много критериев: личные качества, харизма, предыдущие проекты. Могут спросить, какие у тебя любимые занятия вне программирования, какие проекты ты хотел бы реализовать. Там действительно смотрят, чем ты можешь пригодиться, — на пол, как правило, не обращают внимания. Но если устраиваться на работу в государственную организацию, то да: при одинаковом уровне знаний и навыков с большей вероятностью возьмут парня.

Альфия Хабибуллина

ассистент кафедры востоковедения, африканистики и исламоведения ИМО КФУ

В университете я уже больше десяти лет: пять лет была студенткой, три года в аспирантуре и уже три года преподаю. Я веду семинары по арабскому языку и литературе и по современной литературе Ближнего Востока. Когда была студенткой, после каждого учебного года ездила в арабские страны — в Сирию, Марокко, Египет, и потом как преподаватель два раза проходила стажировку в Египте.

В арабистике есть стереотипы, которые во многом определяются спецификой этих стран. Стереотип номер один, когда девушка начинает учить арабский язык: «ты хочешь замуж за араба?» И так каждый раз. Второй: «ты скоро наденешь платочек, будешь читать намаз…» А я ни то, ни другое. Я не отрицаю: если вдруг случится любовь, может, я и выйду замуж за араба, но тут должно много разных условий сложиться, и большинство моих студенток этого не планируют. Во время приемной кампании я рассказываю про наше направление, и у родителей возникает огромное отторжение, просто стена: «У нас дочь, ей нельзя в арабские страны, там очень опасно для женщин». Это правда, некоторые арабские страны для женщин неблагоприятны, но, во-первых, стран 22 и не все они опасны, а во-вторых, переводчики из России все равно будут работать либо в российском представительстве, либо в представительстве какой-то зарубежной компании, риски минимальные. Один из моих студентов ездил переводчиком в Ирак в разгар военных действий — защищенный кортеж с бронированными машинами, охраняемый отель. Другая моя знакомая много лет работает в Красном кресте в Палестине, Ираке, Кувейте — это высокооплачиваемая и почетная работа, что обычно не ассоциируется с гуманитарными профессиями. Проблема не в том, какого ты пола, а в том, какой ты специалист, и в местных всезнайках, которые говорят: «Мне нужен переводчик-мужчина, потому что ко мне приедет клиент-араб. Он не будет меня слушать, если переводить будет женщина». Но позволь: говоришь-то ты сам, а не твой переводчик.

В нашей сфере много расизма. В учебной программе прописаны общекультурные компетенции: «способность работать в коллективе, толерантно воспринимая социальные, этнические, конфессиональные и культурные различия; способность к самоорганизации и самообразованию». Мне всегда нравилась эта формулировка. Но когда я рассказываю о своей профессии, на меня обрушивается шквал расистских стереотипов. Обязательно говорят про войну, взрывы, что могут вовлечь в ИГИЛ… Это говорят родители не только девочек, но и мальчиков. Когда я говорю о своей профессии в парикмахерской, в такси, мне часто рассказывают, какие все арабы плохие и как там опасно. Даже когда я училась в Париже, мне говорили: «Зачем ты едешь в Париж?! Там же одни арабы!»

В советские годы арабистика была очень престижным занятием, высокооплачиваемым и преимущественно мужским: это была профессия узкого круга интеллигенции и считалось, что это не для женщин. Ходила такая поговорка: «Для девочки мед, пед или замуж». Сейчас арабский язык стал доступен широким массам, в Татарстане это связано еще и с интересом к религии, поэтому многое поменялось. Среди студентов и молодых преподавателей у нас больше девушек. Руководит нашей кафедрой женщина, она лауреат премий, автор нескольких учебников по арабскому. А вот из приглашенных преподавателей — турецкого, арабского — в основном мужчины.

Еще считается, что мальчики более способны к техническим наукам, этот стереотип работает со школ. Хотя я вижу, что и студенты, и студентки одинаково способны к арабскому языку. Другая вероятная причина, почему мальчиков на нашем направлении мало, — это не вполне совпадает с мужской гендерной социализацией. Мы изучаем литературу, где постоянно нужно говорить про эмоции: мне кажется, это может отталкивать мальчиков, потому что считается немужским способом познания.

На кафедре при этом все равно есть гендерные стереотипы: например, прибираться должны молодые сотрудницы. Это не радует, но я живу с тем, что есть: мне сложно применять в жизни фем-оптику. Какие-то обыденные представления никому не чужды, они очень сильны в людях, я сама подвержена некоторым стереотипам, и говорить «давайте победим их прямо сейчас» — это утопия. Например, я борюсь сама с собой, когда понимаю, что студент плохо знает русский язык. Это не значит, что он будет плохо знать арабский, но объяснять становится тяжело. Негативные впечатления могут повлиять на нас, но везде есть и хорошие, и плохие студенты, и говорить, что из одной страны едут способные студенты, а из другой — неспособные, — это расизм.

Некоторые из моих коллег переживают, что преподавателей уже не уважают так, как в прежние времена, и к образованию относятся как к сфере услуг. С другой стороны, образование становится массовым, это повышает общекультурный уровень, и это уже неплохо. С одной стороны, почитание учителя — это мечта некоторых наших преподавателей, с другой — мы не в том обществе живем. Например, в Турции студенты так боятся учителя, что не задают вопросы, потому что это могут расценить как несогласие. Мне кажется, это очень плохо.

Еще считают, что если преподавательница молодая, то она добрая, и я, к сожалению, этому стереотипу соответствую. Не знаю, может, я и стану построже когда-нибудь, пока не очень получается. И поэтому сталкиваюсь с людьми, которые полагают, что могут отчитывать молодого преподавателя, но самое главное — себя поставить, а провокации можно игнорировать. Впрочем, от бытового хамства никто не защищен. Как и от шуточек о том, что много знать женщине не надо, а то ее замуж не возьмут.

^{Иллюстрации: Сергей Котов}

Что происходит

Свежая кровь. Пять новых релизов от казанских музыкантов

Бедрум-поп, хардкор и лоу-фай

03. 12

Что происходит

«Многим казалось, что все просто: сложил булку, котлету, соус — и заработал». Чем закончилась казанская бургерная революция

Отвечают владельцы KGB, Meat Room, Top Hop и Brown Bear Grill

29.08

Что происходит

Видели вывески «Зеркального лабиринта» и «Контактного зоопарка» на Баумана? Оказывается, они незаконны

Объясняем, что не так с оформлением «Центра развлечений»

26.11

Что происходит

Планы на выходные. Музыкальный перформанс In C, концерты On-The-Go и «Прыгай, киска», запуск проекта «Перфорация», выставка Родченко

Чем заняться с 23-го по 26 февраля

04.02

Популярное

Что должна знать каждая девушка

Поиск:

22 Пятница Октябрь 2010 г.

«Эта маленькая книга с любовью посвящается работающим девушкам всего мира».

— Страница посвящения, То, что каждая девушка должна знать

Некоторые из информации в Sanger’s Что каждая девушка должна знать , впервые опубликованную в 1913 году как колонку в социалистической газете, звонок устарел. Например, убеждение Сэнгера в том, что мастурбация «дает человеку неограниченные возможности для наслаждения и, следовательно, истощает и истощает систему жизненных сил, необходимых для полного развития» [Страница 39] и что секс может сделать то же самое, если к нему не подходить осознанно ( «Девушка может растратить свои творческих сил, размышляя над любовной интригой до такой степени, что ее организм истощается, с результатами, мало чем отличающимися от последствий мастурбации и разврата» [страница 46]), не соответствует знанию, которое современная наука имеет о наших телах и как они работают.

Леди Гага, возможно, не получила эту записку (« У меня есть такая странная вещь, что если я пересплю с кем-то, они заберут мою креативность через мое влагалище. ” – Леди Гага, 2010), но большинство люди могут согласиться с тем, что эти идеи немного устарели.

(Изображение из New York Call, напечатанное в ответ на временное закрытие Почтовыми властями США книги Сэнгера «Что должна знать каждая девушка». )

Однако прошло 7 лет с тех пор, как эта брошюра была опубликована, и многое из того, что написал Сэнгер в этой брошюре, остается актуальным и сегодня. Например…

«Логически мать должна учить ребенка, как только возникают вопросы, потому что именно к матери ребенок обращается за информацией, прежде чем войти в классную комнату. Поэтому, если мать будет отвечать на его вопросы правдиво и просто и удовлетворит его любопытство, она обнаружит, что предмет секса перестает быть изолированным предметом и становится естественной частью общего обучения ребенка. ” [Страница 8]

В ответ социальному работнику, опасавшемуся, что предоставление девочкам и женщинам точной правды о сексе (и особенно ИППП) заставит их бояться секса настолько сильно, что они будут избегать брака: «На что я ответил, что моя цель, говоря молодым девушкам правду, состоит в том, чтобы помешать им вступать в половые отношения, будь то в браке или вне его, не задумываясь и не зная. » [Страница 9]

«Я не собираюсь навязывать кому-либо особый моральный кодекс или навязывать читателям свои собственные представления о морали. Я лишь претендую на то, чтобы представить вам факты, которые вы должны принять в соответствии с вашим пониманием. » [Страница 10]

«Девушка, которая насмехается над мыслью о том, что китаянки перевязывают себе ноги, несомненно, не знает, что перевязывать собственные грудные и тазовые структуры, т. е. грудную и брюшную части ее тело в тугих корсетах наносит больше вреда ее здоровью и вредит ее развитию, чем это могло бы сделать бинтование ног. [Хэвлок] Эллис приводит несколько слов по этому поводу, которые показывают привычка связывать ноги китаянок основана на той же идее, что и европейская женщина, когда она деформирует свою талию – и то, и другое делается для сексуальной привлекательности. ” [Страницы 13 – 14]

«Богатые женщины устанавливают определенные стандарты для себя и своего класса, но отдельные и отличные стандарты для женщин из рабочего класса. Реформаторам и филантропам пора заняться чем-то другим, кроме как бороться с симптомами великих социальных волнений. » [Страница 17]

«Никакое сексуальное влечение или импульс не являются основой прекрасного чувства любви. На этом строится уважение, самообладание, сочувствие, единство цели, много общих вкусов и желаний, выстраиваясь и возрастая до тех пор, пока эта настоящая любовь не объединит двух индивидуумов в одно существо, в одну жизнь. Тогда это становится самой сильной и чистой эмоцией, на которую способна человеческая душа». [Страница 42]

«К счастью, это положение дел меняется, и знания о человеческом теле, которые веками самым тщательным образом хранились в медицинских библиотеках, быстро поселяются в домах людей — где Он принадлежит. ” [Страницы 63-64]

“Говорят, что в Японии или Китае долг врача состоит в том, чтобы поддерживать здоровье своих пациентов, получая оплату только тогда, когда они здоровы. Конечно, это звучит как цивилизация . [Страница 64]

» В заключение я не могу удержаться от того, чтобы сказать, что женщины должны прийти к пониманию того, что женственность выполняет какую-то другую функцию, помимо детородной машины. Слишком долго они позволяли себе стать такими, преклоняясь перед ярмом материнства от половой зрелости до гроба. ” [Страница 90]

Все цитаты взяты из перепечатки 1920 года .
Чтобы прочитать всю брошюру онлайн, нажмите здесь!

Нравится:

Нравится Загрузка…

%d блоггерам нравится это:

Мнение | Я изменил свое тело для моего спорта. Ни одна девушка не должна.

Реклама

Продолжить чтение основной истории

Мнение

Женщины и девушки больше не довольствуются возможностью поиграть; мы требуем, чтобы спорт был полностью восстановлен.

16 ноября 2019 г.

Автор (в центре слева) в форме Стэнфорда на пути к победе в N. C.A.A. Титул в беге на 3000 метров в 2002 году

На прошлой неделе спортивный мир был втянут в расплату после истории старшеклассницы Мэри Кейн, которая страдала от расстройства пищевого поведения и суицидальных мыслей в погоне за спортивным успехом. Истории, подобные ее, не новы. Что нового и что, я думаю, вызвало такое возмущение, так это то, что она дерзко возложила вину на то, чему она принадлежит: на спортивную систему, созданную мужчинами и для мужчин.

Эту систему давно пора реформировать.

У меня было много времени подумать, как это исправить. Культура победы любой ценой в соревновательном спорте средней школы проявилась для меня рано — в виде салата с заправкой на гарнир. Это была еда, которую выбрали несколько девушек, сидящих вместе на ужине перед гонкой, прежде чем мы соревновались друг с другом на Национальном чемпионате по кроссу Foot Locker в 1998 году. На следующее утро лучшие 32 девушки и 32 юноши страны должны были выстроиться в очередь, чтобы участвовать в гонке за медалями, титулами и стипендиями колледжей. В гонке одни из них смялись, а другие полетели. Многие из девушек на передовой накануне вечером накормили себя салатом. Некоторые были пугающе худыми.

Если бы я не поднялся на пьедестал почета, то, возможно, усомнился бы в выборе макарон на том ужине. Если бы я не поговорил со своим школьным тренером о том, что я увидел, я мог бы попасть в ту же ловушку в колледже, которая уничтожила достаточно талантов, чтобы заполнить несколько олимпийских команд. К счастью, мой тренер укрепил мой положительный образ тела и рассказал мне о расстройствах пищевого поведения. Он продал мне долгую игру, и это сработало.

В Стэнфорде я выиграл пять титулов N.C.A.A. титулов и был 15-кратным всеамериканцем. Я гонялся с непревзойденной стабильностью из года в год. Часть меня была мотивирована доказать, что с более сильным телосложением вы можете добиться успеха дольше — что победа не обязательно должна быть связана с причинением себе вреда.

Но вместо того, чтобы изменить культуру, люди говорили обо мне, как будто я был исключением из правила, что чем худее, тем лучше. В моем последнем сезоне, когда на горизонте появился профессиональный бег, я начал им верить. Я ограничила свою диету, чтобы мое 21-летнее тело, все еще мягкое от вливаемого в него нового эстрогена, выглядело как более стройные 28-летние женщины, которых я видел в олимпийских сборных. Я не была готова к такому телу. Я все равно втянулся в это. Я мог выглядеть соответствующе, но я потерял свою энергию. У меня прекратились месячные, и начались травмы, сорвавшие первую половину моей профессиональной беговой карьеры.

Я был одним из самых быстрых бегунов на длинные дистанции, которые никогда не участвовали в Олимпийских играх. Я уверен, что относительный дефицит энергии в спорте, или RED-S, та же самая проблема, с которой столкнулась Мэри Кейн, заставила меня оставить некоторые таланты на столе. Я не против упущенных подиумов, упущенных шансов. Что меня гложет, так это то, что ничего не изменилось. До тех пор, пока мы не признаем и не будем уважать, что женская кривая производительности отличается от мужской версии, на которой построен спорт, девочки будут продолжать сталкиваться с узаконенным вредом.

Видео

расшифровка

такты

0:00/6:59

-0:00

расшифровка

В 17 лет Мэри Кейн уже была феноменом-рекордсменом: самой быстрой девушка в поколении, и самый молодой американский легкоатлет, попавший в команду чемпионата мира. Затем все изменилось.

Я была самой быстрой девушкой в ​​Америке. «Мэри Кейн!» «Здесь есть женщины почти вдвое старше ее», «оставленные на ее пути». Я установил много национальных рекордов. А я была отличницей. «Давай, Мэри Кейн!» Когда мне было 16, мне позвонил Альберто Салазар из Nike. Он был самым известным в мире тренером по легкой атлетике и сказал мне, что я самый талантливый спортсмен, которого он когда-либо видел. На первом курсе колледжа я переехал, чтобы тренироваться с ним и его командой на постоянной основе в всемирной штаб-квартире Nike. Это была команда самых быстрых спортсменов мира. И это была мечта. Я присоединилась к Nike, потому что хотела стать лучшей спортсменкой в ​​истории. Вместо этого я подвергся эмоциональному и физическому насилию со стороны системы, разработанной Альберто и одобренной Nike. Вот что случилось со мной. Когда я только приехал, сотрудники Nike, состоящие исключительно из мужчин, пришли к выводу, что для того, чтобы мне стало лучше, я должен становиться все худее, худее и худее. Эта команда Nike была лучшей беговой программой в стране. И все же у нас не было дипломированного спортивного психолога. Сертифицированного диетолога не было. На самом деле это была просто группа людей, которые были друзьями Альберто. Поэтому, когда я обращался к кому-нибудь за помощью, они всегда говорили мне одно и то же. И это было слушать Альберто. Альберто постоянно пытался заставить меня похудеть. Он создал произвольное число в 114 фунтов и обычно взвешивал меня перед моими товарищами по команде и публично стыдил меня, если я не набирал вес. Он хотел дать мне противозачаточные таблетки и мочегонные средства, чтобы похудеть — последние из них запрещены в легкой атлетике. Я ужасно бегал в это время. Дошло до того, что я был на стартовой линии и проиграл гонку еще до того, как стартовал, потому что все, о чем я думал, было не время, в которое я пытался попасть, а число на шкале, которое я видел ранее. день. Было бы наивно не признать тот факт, что вес в спорте важен. Например, боксеры должны поддерживать определенный вес, или вы знаете, что все всегда заканчивают тем, что приводят математику о том, что чем вы худее, тем быстрее вы будете бегать, потому что вам нужно нести меньший вес. Но вот урок биологии, который я усвоил на собственном горьком опыте. Когда молодые женщины вынуждены выходить за рамки того, на что они способны в данном возрасте, они подвергаются риску развития RED-S. Внезапно вы понимаете, что у вас нет месячных на пару месяцев. И тогда пара месяцев превращается в пару лет. А в моем случае их было целых три. И если у вас не будет менструации, вы не сможете получить необходимый уровень эстрогена для поддержания крепкого здоровья костей. А в моем случае я сломал пять разных костей. Журнал New York Times опубликовал статью о том, как Альберто обучал меня и взращивал мой талант. Мы ничего этого не делали. Мне было так страшно. Я чувствовал себя таким одиноким. И я чувствовал себя в ловушке. И у меня начались суицидальные мысли. Я начал резать себя. Кое-кто видел, как я резал себя, и… извините. Никто толком ничего не сделал и ничего не сказал. Итак, в 2015 году я участвовал в этой гонке, но не очень хорошо. А после разразилась гроза. Половина пути была под одним тентом. Альберто наорал на меня при всех на соревнованиях и сказал мне, что я явно набрала пять фунтов перед гонкой. В ту же ночь я сказал Альберто и нашему спортивному психологу, что порезался. И они в значительной степени сказали мне, что просто хотели лечь спать. И я думаю, что для меня это был удар по голове, когда я подумал: «Эта система больна». Я думаю, даже для моих родителей в некотором роде, когда я, наконец, озвучил их, я имею в виду, они были в ужасе. Они купили мне первую поездку домой на самолете. И они такие: «Садитесь на этот рейс. Убирайся к черту оттуда». Я даже не пытался больше участвовать в Олимпиаде. Я просто пытался выжить. Так что я сделал болезненный выбор и ушел из команды. «После многолетнего расследования антидопинговое агентство США отстранило Альберто Салазара от спорта на четыре года». «Nike закроет проект в Орегоне». «Генеральный директор Nike Марк Паркер уходит из компании в январе 2020 года». Эти реформы в основном являются прямым результатом допингового скандала. Они не признают тот факт, что в женском спорте и в Nike существует системный кризис, когда тела молодых девушек разрушаются эмоционально и физически жестокой системой. Вот что нужно изменить, и вот как мы можем это сделать. Во-первых, Nike нужно измениться. В легкой атлетике Nike всесильна. Они контролируют лучших тренеров, спортсменов, гонки и даже руководящий орган. Вы не можете просто уволить тренера, исключить программу и делать вид, что проблема решена. Меня беспокоит то, что Nike просто собирается провести ребрендинг старой программы и поставить во главе старых помощников тренера Альберто. Во-вторых, нам нужно больше женщин во власти. Часть меня задается вопросом, работала ли бы я с большим количеством женщин-психологов, диетологов и даже тренеров там, где я была бы сегодня. Я попался на систему, разработанную мужчинами и для мужчин, которая уничтожает тела молодых девушек. Вместо того, чтобы заставлять молодых девушек заботиться о себе, мы должны их защищать. Я искренне надеюсь на спорт. И я планирую бегать еще много лет. И поэтому отчасти я делаю это сейчас потому, что хочу закончить эту главу и начать новую.

В 17 лет Мэри Кейн уже была феноменом-рекордсменом: самой быстрой девушкой поколения и самой молодой американской легкоатлеткой, попавшей в команду чемпионата мира. Затем все изменилось. CreditCredit… The New York Times

Именно взрослые женщины, а не девушки, занимают самые престижные подиумы. Это взрослые женщины в возрасте от 20 до 30 лет, которые бьют американские рекорды. Это американки в возрасте около 30 лет, выигравшие Бостонский и Нью-Йоркский марафоны. Представьте, если бы мы дали большему количеству девушек шанс попасть туда.

Расстройства пищевого поведения занимают второе место по смертности среди всех психических расстройств, уступая только опиоидной зависимости. Они продолжали расти для девочек в возрасте от 15 до 22 лет, что напрямую совпадает с пиком подросткового возраста, который обычно проводится в средней школе и колледже. Более одной трети N.C.A.A. У спортсменок дивизиона I есть факторы риска нервной анорексии.

Кривая естественного улучшения молодых женщин обычно включает в себя спад или плато производительности, поскольку тело приспосабливается к изменениям подросткового возраста. Если вы преодолеете этот спад, вы будете вознаграждены более стабильным улучшением в возрасте от 20 до 30 лет. Однако во время этого нормального плато девушки тренируются по системе, которая считает идеалом более линейную мужскую кривую производительности. Когда их кривая биологической производительности не нормализована и не поддерживается, женщины и девочки сталкиваются с выбором: бороться с изменениями своего тела или переждать их и быть объявленными не посвященными.

В настоящее время у нас нет спортивной системы для девочек. Если бы мы это сделали, это выглядело бы совсем по-другому — и это принесло бы пользу всем.

Жестокое обращение, описанное Мэри Кейн, было оправдано и продолжалось десятилетиями. До сих пор очень распространена практика, когда тренер продолжает выбивать баллы из спортсменов, которые борются с расстройством пищевого поведения, оказывая при этом совершенно неадекватную помощь. До сих пор очень распространена практика, когда тренеры напрямую создают культуру расстройств пищевого поведения во имя результативности, сосредотачиваясь на весе и внешнем виде.

Сила у тренеров. Они несут ответственность за создание среды, в которой здоровье важнее производительности. Если обнаруживается, что тренеры создают или способствуют формированию культуры негативного образа тела или расстройств пищевого поведения, они совершают злоупотребления и должны быть уволены.

Если бы спорт был создан для молодых женщин и девушек, акцент на весе был бы заменен базовым питанием и образованием RED-S, что значительно уменьшило бы травматизм и психические расстройства для всех полов. Расстройства пищевого поведения являются формой членовредительства и должны рассматриваться как таковые с обязательным сообщением медицинским работникам в целях безопасности человека. В программах колледжа диетолог и сертифицированный психолог, специализирующийся на лечении расстройств пищевого поведения, должны быть доступны так же широко, как и спортивные тренеры. Тренеры должны вознаграждаться на основе показателей здоровья и сохранения талантов, а не за то, что спортсмены выгорают из года в год. Должен быть зал славы, в который вводятся тренеры, чьи спортсмены сделали самую долгую карьеру.

История Мэри Кейн — это история тысяч девочек и мальчиков. Ее тренер, Альберто Салазар, является последним в ряду влиятельных людей, которых тщательно проверяют на предмет того, как они использовали свою власть во вред. Женщины и девочки больше не довольствуются просто возможностью поиграть; мы требуем, чтобы спорт был полностью восстановлен.

Несмотря на то, что десятилетиями спортсмены были погружены в среду негативного образа тела и культуры расстройств пищевого поведения и способствовали кризису психического здоровья, очень немногие тренеры и администраторы были привлечены к ответственности.

No related posts.