Духовное страдание это состояние при котором человек испытывает: Страдание | это… Что такое Страдание?

О феномене страдания (судебный психолого-психиатрический аспект) — КОАЛИЦИЯ ПРОТИВ ПЫТОК В КЫРГЫЗСТАНЕ

Что такое страдание? Казалось бы, общеизвестное понятие, синонимичное понятиям «мучение», «боль», «переживание». Между тем, поиски научного исследования этого феномена дают разочаровывающие результаты. Складывается впечатление, что феномен страдания в большей степени представляет интерес для религии, искусства и индустрии развлечений, чем для науки.

Религиозная и философская интерпретация страдания вращается вокруг вопросов смысла страданий и их значения в духовном развитии человека. Например, буддизм исходит из тезиса, что сама жизнь, в сущности, есть бесконечная цепь страданий, избежать которых возможно только путем отказа от обыденной жизни и погружения в особое состояние нирваны. Христианство рассматривает страдания, как кару за грехи и уникальную возможность для очищения и духовного роста (приближения к Богу). В исламе страдание понимается, как назначенное судьбой испытание, которое следует безропотно вынести и смысл которого может проясниться только в Судный день.

Философов интересовали такие аспекты страданий, как страх смерти и его преодоление, чувство вины, обуздание социального зла, разработка стратегий защиты от страданий, вечность и неизбежность зла в «подлунном» мире.

В целом, и религия и философия приходили к выводу, что страдание – это норма жизни, естественное состояние души, неотъемлемая грань человеческой жизни[1]. При этом и философия, и религия были склонны усматривать положительный смысл в страданиях через обогащение внутреннего мира.

Медицина, в отличие от религии и философии, не рассматривает страдания в позитивном смысле. Для медицины страдание представляет собой исключительно негативный феномен, обычно сопровождающий любое расстройство здоровья и проявляющийся в неприятных болезненных ощущениях и переживаниях.

Примерно такой же точки зрения придерживается и психология, которая определяет страдание как субъективный феномен, выражающийся в негативных эмоциональных переживаниях, вызванных психотравмирующими событиями.

В юриспруденции понятие страдание является ключевым элементом морального вреда (ст. 16 ГК КР) и пыток (ст. 305-1 УК КР), где моральный вред определяется, как причинение «физических и нравственных страданий», а пытки, как «умышленное причинение страданий».

В постановлении Пленума Верховного Суда Кыргызской Республики от 4 ноября 2004 года № 11 «О некоторых вопросах судебной практики применения законодательства о возмещении морального вреда» указано, что «под физическими страданиями можно понимать болезненные симптомы, негативные ощущения…», а «под нравственными страданиями можно понимать негативные эмоциональные переживания, указывающие на нарушение психического благополучия и душевного равновесия…».

Из изложенного ясно, что для решения вопросов, связанных с доказательством страданий, требуется обязательное проведение судебной психолого-психиатрической экспертизы, которая назначается для решения вопросов: а) наличия страданий; б) глубины и степени тяжести страданий; в) связи страданий с противоправными или незаконными действиями.

Однако, на практике выясняется, что когда дело доходит до доказательств и количественной оценки страданий (степени тяжести страданий) эксперты психологи и психиатры избегают решения этих вопросов ссылаясь на отсутствие общепринятой методологии оценки тяжести страданий и даже заявляя, что вопросы определения страданий не входят в их компетенцию!

Конечно, подобные заявления звучат нонсенсом, т.к. именно психологи и психиатры являются основными специалистами в области душевных феноменов, к которым, безусловно, относится и феномен страдания. Подобная ситуация позволяет констатировать дефицит знаний у экспертов в этой области и необходимость их восполнения, на что отчасти нацелена настоящая публикация.

Итак, судебно-экспертное значение страдания заключается в констатации факта страдания, определении степени его тяжести («количества») и выявлении причинно-следственной связи между страданиями и юридически значимыми психотравмирующими обстоятельствами.

В части констатации страданий медицина и экспертная дисциплина обычно не испытывают никаких проблем, т. к. для констатации факта страданий (их объективизации для следствия и суда) от экспертов требуется лишь выявление характерных признаков страданий, что, в принципе, не представляет сложностей ни для психиатров, ни для психологов.

К таким признакам, в частности, относятся жалобы и сообщения подэкспертных лиц, отражающие испытываемые ими негативные физические ощущения и эмоциональные переживания. К ним относятся также и результаты лабораторных и инструментальных исследований, отражающие нарушения анатомической целостности или функций органов и систем. Результаты психодиагностических исследований также являются доказательствами страданий, если исследуемые эмоциональные реакции заметно отклоняются от показателей «нормы». К объективным признакам страданий можно отнести и визуально наблюдаемые изменения в поведении подэкспертных, как во время экспертизы, так и во время травматического события (зафиксированные сторонними наблюдателями – свидетелями).

В принципе любые негативные реакции живого организма на внешнее или внутреннее воздействие могут и должны рассматриваться в медико-биологическом смысле как страдания неболезненного (функционального) или болезненного (дисфункционального) характера, так как во всех случаях подобного воздействия речь идет о неизбежном отклонении функционирования и состояния организма от равновесия (гомеостаза) и напряжении (стрессе) в той или иной степени.

Вторая, и, по существу, основная проблема экспертизы страданий состоит определении степени тяжести страданий, т.е. измерении «количества» страданий.

Исследователями предлагаются различные классификации тяжести страданий. Одни авторы предлагают разграничение тяжести страданий на легкую, умеренную, тяжкую и особо тяжкую[2], другие используют термины «слабая боль», «терпимая боль», «сильная боль», «нетерпимая боль», третьи выделяют пять степеней страданий, наступивших в результате неправомерных действий причинителя морального вреда: а) эмоции низкой интенсивности; б) эмоции умеренной интенсивности; в) эмоции высокой интенсивности, ограничивающиеся по времени, приводящие к временным нарушениям в психическом или физическом функционировании человека; г) эмоции высокой интенсивности, превосходящие по временным показателям уровень нормы, снижающие эффективность деятельности, временно нарушающие психофизиологическую или социально-психологическую адаптацию; д) сильное эмоциональное потрясение, приведшее к психической или психосоматической патологии[3].

С нашей точки зрения, страдания в рамках морального вреда, могут иметь два полюса – от «существенного страдания» до «невыносимого страдания». Предлагаемая градация отражает идею континуума от нормы к патологии, границы между которыми имеют крайне подвижный и изменчивый характер. Между указанными полюсами располагаются уровни, названные нами «значительными» и «чрезмерными» страданиями.

К существенным страданиям могут быть отнесены разнообразные комплексы негативных эмоциональных переживаний и физических ощущений, неизбежно сопровождающих состояния стресса или фрустрации и причиняющих, как минимум, психологический дискомфорт и нарушение душевного равновесия. В качестве примера можно привести случай, когда весь спектр негативных переживаний потерпевшего укладывался в рамки эмоций «возмущения, обиды, недовольства, разочарования», в сочетании с жалобами на постоянные мысли о фрустрировавшем событии и заявлениями об усилении недоверия к средствам массовой информации, допустившим распространение недостоверных и порочащих сведений. Уровень существенных страданий является сферой компетенции экспертов-психологов, т.к. речь идет о страданиях неболезненного характера и уровня.

При «значительных» страданиях речь идет о такой интенсивности негативных ощущений-переживаний, которые количественно и качественно выходят за рамки психического здоровья и достигают уровня диагностируемых психических расстройств. В частности, речь идет о расстройствах невротического уровня, имеющих транзиторный характер, непродолжительное течение, возможно, приводящих к обращению к врачам, но, в целом, не сопровождающихся нарушениями адаптации к повседневной профессиональной и бытовой рутине жизни. Под значительную степень страданий может подпадать также обострение имеющегося хронического психического расстройства, вызванное стрессовым воздействием.

При «чрезмерных» страданиях интенсивность аффективных переживаний, личностных деформаций и поведенческих девиаций такова, что сопровождается серьезными нарушениями личностного и социального функционирования дезадаптирующего характера. Страдания личности носят настолько глубокий характер, что можно говорить об «истощающем моральном вреде», который может быть преодолен только посредством продолжительной медико-психо-социальной реабилитации личности.

Крайнюю степень психических страданий можно условно назвать «невыносимыми», исходя из посылки, что любое живое существо имеет свой предел выносливости и адаптационных ресурсов, выход за границы которых означает полную дезорганизацию психической деятельности, выражаемой на языке обывателя в виде формулировки «сошел с ума». В данном случае речь идет о страданиях, сопряженных с патологическими психотическими переживаниями (аффективными, галлюцинаторными, бредовыми и пр.), которые лишают человека возможности адекватно осознавать (отражать) самого себя и окружающую реальность, а также и руководить своими действиями.

В целом, определение степени тяжести страданий не является невыполнимой задачей и эксперты не должны уклоняться от решения этого вопроса под предлогом отсутствия общепринятой или утвержденной госорганом методологии.

Третьей важной задачей экспертизы является выявление причинно-следственной связи между страданием и психотравмирующими обстоятельствами. Применительно к такому чрезмерно тяжелому стрессовому событию, как пытки имеется рекомендация Стамбульского протокола об установлении соответствия между результатами обследования, т.е. свидетельствами страданий и сообщениями о пытках. Степень соответствия может быть различной: а) не соответствует; б) соответствует; в) высокая степень соответствия; г) типично; д) позволяет поставить диагноз.

Для установления причинно-следственной связи и соответствия между юридически значимыми обстоятельствами и страданиями (клинико-психологическими фактами) требуется совпадение указанных событий по следующим параметрам: а) совпадение по времени; б) совпадение по ожидаемым (типичным) психологическим реакциям; в) отражение испытанных переживаний (страданий) в клинической картине состояния или расстройства. Установление указанных совпадений не представляет больших затруднений для экспертизы, за исключением особо сложных и казуистических случаев.

Резюмируя изложенное можно утверждать, что феномен страданий представляет собой не только философско-религиозную, но и медико-психологическую проблему. Интенсивность страданий имеет свою градацию в континууме «психическое здоровье – психическое расстройство». Определение степени тяжести страданий является сферой компетенции специалистов по психологии и психиатрии, а также существует множество классификаций тяжести страданий и методологий их определения. Одним из вариантов градации тяжести страданий является классификация, предложенная автором настоящей статьи и его коллегами[4].

 

 

[1] Карпов А.Н. Проблема страдания в философии Н.А. Бердяева. Автореф. дисс. канд. филос. наук, Москва, 2009

[2] Калинина А.Н. Теоретические и методические основы судебно-психологической экспертизы по делам о компенсации морального вреда. автореф. дисс. канд. психол. наук., Москва, 2006// http://www.dissercat.com/content/teoreticheskie-i-metodicheskie-osnovy-sudebnoi-psikhologicheskoi-ekspertizy-po-delam-o-kompe

[3] Енгалычев В. Ф., Южанинова А.Л.  О судебно-психологической экспертизе морального вреда//Российский психологический журнал, 2007, том 4, №1

[4] Асанов Т.К., Осколкова С.Н., Парпиева А.Р. «К вопросу о моральном вреде (страдании)» // Вестник КНУ им. Ж. Баласагына, Бишкек, 2016/2 (86), с.199-206. http://elibrary.ru/item.asp?id=26383074

Концепции страдания. Жить, чтобы страдать или страдать, чтобы жить?

Едва ли можно найти более противоречивое понятие, чем «страдание»: большинство психологов трактуют его как нечто угрожающее здоровью, а религия и философия твердят, что весь сознательный опыт на нём стоит. Интерпретаций феномена бесчисленное множество, хотя на своём опыте его переживал каждый. Человеку порой необходимо осмыслить собственное существование и смело преодолеть тяготы судьбы, однако единую и наиболее оптимальную концепцию жизненной стратегии найти вряд ли удастся. Concepture познакомит с основными концептуальными моделями страдания, дабы раскрыть содержание этого феномена.

Что это и как спастись?

Начать стоит с осмысления того, что можно понимать под словом «страдание». Самая близкая к житейскому опыту позиция — это психологическая трактовка, которую я освещу лишь кратко.

Страдания — это чувства или эмоциональное состояние человека в виде отрицательных переживаний, возникающих под воздействием травмирующих его психику и здоровье событий, глубоко затрагивающих личностные структуры, настроение, самочувствие и другие ценности.

Таким образом, это сугубо негативная характеристика внутреннего состояния личности в данный момент времени — состояния разрушительного, хоть и не критичного. Зигмунд Фрейд выделяет три категории возникновения страдания: со стороны собственного тела, внешнего мира и отношений с другими людьми. В любом случае это лишь ощущение, которое зависит от определённого устройства нашего организма. Можно интерпретировать страдание как доминирующее состояние человека, что охватывает жизнь целиком, а не ограничивается единичным случаем. Как неотъемлемый атрибут реальности. В таком случае есть две стратегии спасения: терпеть и надеяться, что когда-то всё кончится, или быстро переключаться на удовольствия, заглушая тем самым боль.

В рамках обеих концепций есть свой оптимизм.

В первом случае он заключается в надежде на лучшую жизнь после земной… Хотя, может, отсутствие жизни как таковой и есть самая верная стратегия защиты от страдания? Как говорится, одному Богу известно (в нашем случае Будде). Основная проблема данной концепции налицо: что будет после земной жизни, конечно, безумно интересно, но отказываться от настоящей не все горят желанием. Человек страдает «в режиме реального времени», тем более, кто даст гарантию, что страдания не станут ещё острее?

Во втором же случае мы встречаемся с иной крайностью — зависимостью от бесконечной смены удовольствий и страданий. Причем сразу становится понятно, что это не комплексное решение проблемы, а лишь «работа с симптомами». Мало того, что от тягот душевных не избавляешься, ещё и получаешь потребность постоянно искать, как увеличить уровень наслаждения, потому что механизм цепной: чем больше удовольствие, тем больше последующее страдание.

Множество философских и религиозных взглядов имеют диаметрально противоположные воззрения на саму природу возникновения этого феномена: страдание не есть атрибут, а есть порождение жизни неправедной и греховной. Здесь стоит вспомнить закон сохранения, знакомый всем естественникам: Ничто не появляется из ничего и, соответственно, ничего не исчезает бесследно. Раз страдание появилось в нашей судьбе, то и освободиться от него мы в силах — через искупление и путь к спасению. Так или иначе необходимо преодолеть внутренние противоречия, чтобы обрести подлинность жизни, а не мириться в ожидании кончины и искать себе способы достижения блаженства.

 

Лучшее средство от головы — топор!

Предположим, мы придерживаемся концепции «нет жизни — нет страдания». В таком случае единственным разумным вариантом развития событий является уход из жизни, ведь каждый из нас в глубине своего существа и есть источник своего мучения. Такое мироощущение свойственно дхармическим религиям, а именно индуизму, джайнизму, буддизму и сикхизму. Первыми на ум приходят ассоциации с буддистскими текстами. Ныне существующие школы сохраняют свою приверженность Четырём благородным истинам, суть которых предельно ясна:

1. Страдание существует.

2. Причина страдания тоже существует.

3. От страдания можно избавиться.

4. Существует путь, ведущий к прекращению страдания.

В буддистском понимании «увидеть жизнь такой, какая она есть» и прекратить страдания можно лишь радикальным способом, а именно полностью избавиться от субъективности восприятия и в конечном итоге уйти от сознания как такового. Элементарно: нет его, значит, и бытия нет, а откуда в таком случае страданию взяться?

Не будем ограничиваться только религиозным прочтением данной концепции. В подобном ключе пишет о страдании и философ Артур Шопенгауэр в работе «Мир как воля и представление»: в его понимании ощущение страдания увеличивается у человека быстрее, нежели ощущение удовольствия.

Итак, чем больше мы имеем, тем больше нам нужно; — и с этим усиливается способность чувствовать страдания. — Часы идут тем быстрее, чем они приятнее; — тем медленнее, чем больше они дали нам страданий; ибо положительно не наслаждение, а страдание, наличность которого мы сознаем вполне.

Шопенгауэр приводит множество примеров страдания: тщетность желаний, без конца появляющихся вновь и вновь, скука как основное человеческое чувство. По мнению философа, на уровне индивида утверждение воли к жизни выражается прежде всего в эгоизме и несправедливости. Довольно интересно, ведь у него цена страдания настолько велика, что и тысячи наслаждений его не стоят. И дело вовсе не в мере и количестве, сам факт его присутствия даёт основание скорбеть. Шопенгауэр считает, что нашу жизнь можно рассматривать как эпизод, бесполезным образом нарушающий душевный покой Ничто, так как в конечном итоге мы всё равно убедимся в том, что жизнь не более чем разочарование. Собственно, поэтому и небытие гораздо предпочтительнее жизни: «

Однако кто бы стал терпеть жизнь, если бы смерть не была так страшна?».

Едва ли стоит комментировать слова автора, веди они говорят сами за себя:

А при данных обстоятельствах смерть хороша тем, что она — конец жизни, и мы утешаемся в страданиях жизни мыслью о смерти, а при мысли о смерти — страданиями жизни.

Эссеист Эмиль Чоран также придерживался пессимистического взгляда на мир и представлял несчастье как основу всего живого. Даже такое светлое чувство, как любовь, предназначено, чтобы помогать нам коротать по воскресеньям жестокие в своей нескончаемости часы от обеда до ужина, травмирующие нас на всю оставшуюся неделю, травмирующие навеки. Для того чтобы чувствовать жизнь, нам буквально необходимо уходить в подобные состояния. Человек движется вперёд через пытки дней, так как ничего, кроме боли, его самого не останавливает. Благо, наши сердце и разум не способны ощутить всю вселенскую боль, потому-то мы и чувствуем, что наше страдание бесконечно, пределы восприятия таковы. Чоран предлагает вовсе отказаться от идеи спасения, дабы предпочесть оттенки незавершенного и эмоциональную диалектику однообразию возвышенного тупика.

Привыкший к страданиям, он страшится их окончания.

 

Так сладок мед, что, наконец, он горек

Другая модель страдания признаёт его атрибутом действительности, но тесно связывает с удовольствием.

Существует несколько подходов к пониманию правильного соотношения наслаждения и его отсутствия, в том числе этическая концепция, называемая гедонизмом.

В этом учении получение максимального количества удовольствия, причем физического, есть основная и единственная цель, а все остальные ценности есть лишь средства, инструменты для её достижения. Страдание и боль выступают в роли второго нежелательного состояния души, которое надо усиленно подавлять и старательно избегать, хотя думали об этом мало, так как мысли их целиком и полностью были заняты погоней за сиюминутным наслаждением. Философ Лосев А.Ф. описал эти мотивы чуть иначе:

Таким образом, принцип киренаиков заключался не просто в наслаждении, но в свободе духа, который всегда наполнен наслаждениями, что бы на него ни действовало, независимо от внутреннего самонаслаждения духа от каких бы то ни было внешних влияний.

Нельзя не упомянуть о родственном философском течении – эпикурействе. Согласно ему, высшим благом считается наслаждение жизнью, которое подразумевает сохранение атараксии, то есть свободы от физической боли и тревог, отказ от лишних желаний.

Таким образом, всякое удовольствие, по естественному родству с нами, есть благо, но не всякое удовольствие следует выбирать, равно как и страдание всякое есть зло, но не всякого страдания следует избегать. (Эпикур)

Подробнее об этих философских школах можно прочесть в статье, которая ранее выходила в Concepture. Добавлю два слова о древнем философском течении в Индии – Локаята. Человеческая жизнь в представлении локаятиков состоит одновременно и из наслаждения, и из страдания, причем полное избавление от последнего невозможно. Хотя, мы в праве минимизировать наши муки, и посвятить себя поиску удовольствий, смысл жизни должен быть в счастье, а счастье в наслаждении.

Света нет без тени

Допустим, страдание появляется эпизодически, лишь в некоторых ситуациях, когда сам человек или нечто иное стало тому виной. В таком случае в сердцах появляется надежда на существование жизни праведной, к коей необходимо стремиться. Психотерапия редко стоит особняком от философии, посему предлагаю познакомиться с идеями Виктора Франкла. Уже будучи психиатром, он волею судеб оказался в концентрационном лагере. Его пациенты учились находить смысл в любом, пусть даже мучительном существовании, и, поверьте, такое феноменальное отношение к смерти и болезни исцелило миллионы душ по всему миру. В своём произведении «Человек в поисках смысла» он рассматривает, какую ценность мы придаём, порой, бессмысленным переживаниям с прагматической точки зрения. Скорбь и раскаяние имеют глубокий смысл, пусть вернуть назад содеянное нереально, но помогают расти во внутреннем плане и оставаться живыми. Более того, только в таком состоянии человек способен осознать, насколько велика разница между действительностью и неким «идеалом».

Таким образом, страдание вызывает плодотворное, можно даже сказать-кардинально преобразующее, духовное напряжение, ведь оно на эмоциональном уровне помогает человеку осознать то, чему не следует быть.

Нетривиальную интерпретацию общеизвестному мифу о Сизифе показывает нам Альбер Камю, пытаясь оправдать существование для себя самого. Весь мир для него – это лишь абсурд, и человек не может в нём существовать, не посвящая чему-то жизнь. Пусть страдания будут максимально бесцельны, но так судьба приобретает форму, становится во власти личности, мы ясно видим результат или его отсутствие. Сизифу приносит удовольствие сам бунт против реальности, понимание её ничтожности в отсутствие мысли и действия. Искание смысла есть борьба против тьмы бессилия, посему и бесконечным трудом можно и нужно наслаждаться. Основная мысль труда: Как бы тяжела и бесцельна ни была бы жизнь – ее надо прожить достойно и искать ответ в себе.

 

 

Тебе позволено страдать, дабы очиститься!

Поговорим о Господе нашем, Иисусе Христе.

Понятие скорби в православном учении о спасении является фундаментальным; дабы очистить душу и тело от грехов своих верующим необходимо преодолеть тяготы. Большинство христиан верят, что актом спасения Бог не уничтожает свободу человека (дарованную Им же), но напротив, расширяет и укрепляет её. Требуется доказать свою веру и терпеливо превозмогать страдания, выпавшие на нашу долю, чтобы быть поистине способным принять даруемую Богом праведность. Однако, так называемое «всеобщее спасение», апокатастасис, наоборот, отрицается, как противоречащее свободе человеческой воли. Приверженцы таких учений, ссылаясь на 1-е послание к коринфянам «будет Бог все во всем», считали возможным даже покаяние Сатаны: раз Бог есть всё, а при Боге зла существовать не может, то и нет различий между добром и злом. Согласно этому учению, грешные люди и демоны будут мучиться в аду только до определенного времени, а затем будут восстановлены в своем первобытном состоянии, а это противоречит Священному писанию.

Все горести и болезни есть последствия греха, причем избежать их не удастся. Если свыше послано недомогание (телесное или духовное), не стоит чувствовать себя обречённым, скорее наоборот, призванным Господом. Состояние горя не так болезненно, как ощущение его присутствия и страх перед ним. Необходимо также помнить о том, что всё и все вокруг так или иначе тоже мучаются, пусть и в тишине, а главной задачей перед каждым стоит вынести это трудности достойно и одухотворённо на радость Всевышнему. Страдание как таковое способствует достижению глубокого понимания жизни, открывает волю к смыслу, пробуждает дух. Словно судьба построена на приёме антитезы: лишь увидев угрозу праведному, можем выйти к истине, свету и всеобщей любви.

По «Точному изложению Православной Веры» преподобного Иоанна Дамаскина:

Прежде всего страдание противопоставляется действию: Страдание есть движение в одном предмете, производимое другим предметом. Действие есть самодеятельное движение. Действие есть движение, согласное с природою, страдание же — движение, противное природе

Мысль о великом значении веры в Бога красной нитью проходит сквозь все сочинения Фёдора Михайловича Достоевского. Немудрено, ведь Евангелие писатель пронёс с каторги до смерти, прожил его как судьбу, не выпуская из рук. Согласно заветам, спасение человека заключается в познании глубокой поврежденности своей природы и в признании Христа как единственного спасителя в искоренении этого зла. Сама вера возникает через постоянную борьбу с грехом и собственным бессилием. Величайшая заслуга писателя состоит не только в том, что он не познал свое падение и пришел через труднейшую борьбу к истинной вере во Христа, но и в том, что он всему художественному миру смог раскрыть этот путь, как, по-видимому, никто из светских писателей еще ни до, ни после него не сделал.

В знаменитом утверждении «Красота спасёт мир» Достоевский говорил о красоте спасающей, которая, как правило, предстаёт духовно очищенному взору человека лишь после страданий, несения креста своего. Душа, подобно золоту, расстаётся с греховными примесями. Поскольку грешны все, боль необходима каждому, как питье и еда, и жалок тот человек, что не жаждет раскаяния и искупления.

«Если хотите, – пишет он в «Записной книжке», – человек должен быть глубоко несчастен, ибо тогда он будет счастлив. Если же он будет постоянно счастлив, то он тотчас же сделается глубоко несчастлив».

«Горе узришь великое, – говорит старец Зосима Алеше, – и в горе сам счастлив будешь. Вот тебе завет: в горе счастье ищи».

Итог

Суммируя всё вышесказанное, при выборе своей жизненной стратегии человек может либо воспринимать страдание как атрибут жизни, либо как временное явление. В первом случае преодолеть горе ты сможешь полноценно только в случае ухода из жизни, а главным ориентиром для тебя остаётся мифическое пробуждение, коего можно достигнуть всего лишь разрушив любые привязанности с мирским, дело за малым. Есть и более приятный вариант развития событий: будет ли у тебя время думать о боли, ежели ты увидишь высшие блага прямо перед собой? Женщины и вино, вино и женщины… Во втором варианте не всё так прозаично, ведь убегать не получиться, придётся терпеть, причём терпеть с наслаждением. Тут тоже два пути, либо ты всеми силами своей сущности выясняешь, что есть подлинность среди вездесущего абсурда, либо ты осознаёшь, что сам со своими грехами справиться не в силах, а всё, что остаётся – это вера, надежда и любовь.

Не знавший боли счастья не увидит. Но усердствовать в этом явно не стоит.

Христианское осмысление причин страданий человека

Павел Терентьев

Новокузнецк, Кузбасская православная духовная семинария

XIX Сретенские чтения, секция богословия

22 февраля 2013

Одним из фундаментальных понятий православной сотериологии является понятие страдания. В наставлениях ап. Павла содержится утверждение, что «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян 14:22). Через страдание Господь учит верующего и очищает душу и тело его от грехов для того, чтобы сделать всего человека праведным (Евр 12:4-13). И хотя праведность даруется Богом человеку по вере (Рим 4:3), но со стороны человека для принятия этой праведности требуются дела веры или терпеливое перенесение страданий. Смысл христианской жизни заключается в том, чтобы познать Христа.

Для того чтобы правильно говорить о христианской жизни и о познании Христа, как нашей главной цели, необходимо опытно убедиться, что наше состояние ненормальное. Христианство учит, что каждый человек рождается поврежденным грехом. Повреждение это очень глубокое и затрагивающее все стороны естества. Грехом заражены наши сердце, ум, воля, совесть и даже само тело. Если бы не Христос, то положение человека было бы отчаянно-безнадежным. Согласно Священному Писанию, главный плод греха — вечная смерть (Рим 6:23), однако можно выделить и много других: болезни, страхи, катаклизмы, кризисы социальных и политических отношений и т.д., что все можно так или иначе отождествить с понятием страдания в широком смысле.

Факт страдания всегда будет являться актуальным и практически присущим каждому христианину, как в вопросах собственного нравственного самосовершенствования, так и вопросах миссионерства, проповеди и катехизации. Исходя из собственного опыта катехизации и социального служения могу отметить очень частое обращение человека к Богу для ответа на вопрос причины страданий самого человека или его близких, чтобы по возможности устранить эту причину.

Понятие страдания, его значение, распространенность и повседневность

Секуляризованное понятие «страдания» является довольно узким и включает в себя не более чем ощущение какого-либо физического или душевного дискомфорта. В понимании же святого Иоанна Дамаскина «слово «страдание» имеет различные значения. Есть страдание телесное, каковы болезни и раны; есть, с другой стороны, страдание душевное, каковы похоть и гнев. Говоря же вообще, страдание живого существа есть такое состояние, за которым следует удовольствие и неудовольствие. За страданием следует неудовольствие; но неудовольствие не есть самое страдание, ибо когда страданию подвергаются предметы, лишенные чувства, они боли не испытывают. Таким образом, не страдание болезненно, но ощущение страдательного состояния. А чтобы такое ощущение имело место, страдание должно быть заслуживающим внимания, т. е. значительным по силе»¹.

Если мы представим историю развития как человеческого общества, так и любых отдельных его членов индивидуумов, то непосредственным ее атрибутом будут разнообразные беды и скорби. Наблюдения достаточно ясно говорят, что настоящий мир есть мир скорби, страданий и зла. По выражению известнейшего французского мыслителя Жан-Жака Руссо «страдать — это первое, чему должен научиться ребенок, это то, что ему нужнее всего будет знать. Кто дышит, и кто мыслит, тот должен плакать»². Но лауреат Нобелевской премии по литературе 1921 года Анатоль Франс уже отмечает феномен страдания не как просто явление дискомфорта, а как важнейший фактор для формирования мировоззрения: «Страдание! Какое великое и не оцененное явление! Ему мы обязаны всем, что есть в нас доброго, всем, что придает ценность жизни; ему мы обязаны милосердием, мужеством, обязаны всеми добродетелями»³. Поэтому пытливый и ищущий человеческий разум обязательно будет искать какого-либо оправдания этой кажущейся несправедливости существования страданий, какого-либо его смысла и цели, раз оно неизбежно. Но для объективного ответа сначала необходимо ответить на вопрос: каким же является состояние самого человека?

Христианство утверждает, что нынешнее состояние человека является ненормальным. Человеческая природа повреждена грехом, или, другими словами, человек духовно болен. Причина такого печального состояния человека кроется в грехопадении первых людей — Адама и Евы. Человек захотел быть самостоятельным устроителем своей личной жизни и для этого добровольно отделяет себя от Бога. Такое направление воли человеческой расстроило общую картину бытия.

Прямым следствием этого стало как раз появление в человеке возможности существования двух сил, проявление которых неизбежно ведет к потере гармонии. «Душевные страдания, или страсти, определяются следующим образом: страсть есть движение волевой способности, ощущаемое душой и основывающееся на представлении доброго или злого; иначе: страсть — неразумное движение души, вызываемое представлением о добре и зле. Представление доброго вызывает желание, а представление дурного — раздражение. Родовое же, или общее определение страдания таково: страдание есть движение в одном предмете, производимое другим предметом. В противоположность этому действие есть деятельное движение. Деятельным называют то, что движется собственными силами. Так, гнев есть действие соответствующей ему способности души, но он бывает страданием обеих частей души, а также всего тела, когда гнев насильственно увлекает их к действию; ибо здесь движение в одном производится другим, что и называется страданием»⁴. Дух человека ищет успокоения в Боге, но его тело в результате грехопадения влечет к удовлетворению телесных потребностей и страстей. Так эти противоположные стремления, две противоборствующие силы доводят до ощущения страдания. Хорошо выражает это мучительное бессилие падшего человека к добру апостол Павел, когда говорит: «Желание добра есть во мне, но чтобы делать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое… Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим 7:18-24). Вывод один — человеческая природа больна, причем исцелить его может только Творец. Но необходимо, чтобы человек одумался и на личном горьком опыте жизни убедился в невозможности найти без Бога покоя для своей души.

Причины страданий

Первой и основной причиной страданий безусловно являются личные грехи. Путь избавления от страданий за свои грехи есть покаяние, и сила покаяния должна быть соразмерна степени греха. Покаяние примиряет человека с Богом, а если же нет достаточного осознания греха и глубокого покаяния, то надо со смирением принимать посылаемые страдания.

Второй причиной страданий может быть предохранение от греха или направление от рассеянной жизни к жизни, сосредоточенной в Боге. Подобные страдальцы, которые вначале часто тяжело переносили изменение своей судьбы, впоследствии горячо благодарили Господа за посланную им некогда тяжелую перемену в жизни.

Третьей причиной страданий является избавление от греха гордости и приобретение смирения. Преподобный Макарий Великий пишет об этом следующее: «Бог знает немощь человеческую, что человек скоро превозносится; поэтому останавливает его и попускает ему быть в непрестанном упражнении и волнении… Бог, зная твою немощь, по смотрению Своему посылает тебе скорби, чтобы стал ты смиренным и ревностнее взыскал Бога»⁵.

Четвертой причиной страданий может быть испытание христианина в вере и праведности. И как пишет преподобный Варсонофий Великий: «Муж, не испытанный искушениями, неискусен»⁶. Адам после создания был первое время безгрешен и, как чистый сердцем, видел Бога, и беседовал с Ним. Но мы знаем, что он не был тверд в добродетели и впал в грех… Одна чистота сердца без испытания ее прочности не имеет полной ценности. Вот почему в мире допущены Богом соблазны. Господь и говорит: «Ибо надобно придти соблазнам» (Мф 18:7).

Пятой причиной страданий может явиться уклонение человека от пути, предназначенного ему от Бога. Это страдания пророка Ионы во чреве кита. Заканчиваются эти страдания тогда, когда человек поймет, что требует от него Господь.

Страдания праведников

Однако существует такое явление как страдание праведников, которое наиболее сложно примирить с идеей причинности и целесообразности страданий. Поэтому к написанному можно добавить еще ряд причин страданий, указанных св. Иоанном Златоустом и относящихся при этом только к праведникам. Св. Иоанн пишет: «Я могу указать восемь причин всякого рода и вида бедствий святых, поэтому усиленно напрягите ваше внимание, зная, что нам не будет уже никакого извинения и оправдания, если мы будем соблазняться приключающимися бедствиями.

Первая причина состоит в том, что Бог попускает им терпеть беды, чтобы они вследствие величия своих заслуг и чудес не впадали в гордость. Вторая — чтобы другие не думали о них больше, чем свойственно человеческой природе, и не полагали, будто они боги, а не люди. Третья причина — чтобы сила Божия являлась могущественной, побеждающей и умножающей проповедь через людей слабых и связуемых узами. Четвертая — чтобы яснее обнаружилось терпение их самих, как людей, которые служат Богу не из-за награды, а являют такое богомыслие, что и после великих бедствий обнаруживают любовь к Нему. Пятая — чтобы мы размышляли о воскресении… Когда ты увидишь, что человек праведный терпит без конца бедствия и так уходит из этого мира… то, очевидно, Бог не захочет отпустить неувенчанными тех, кто столько потрудился, и лишить их воздаяния за труды. Поэтому необходимо должно быть время после здешней смерти, в которое они и получат воздаяние. Шестая причина в том, чтобы все подвергающиеся несчастьям имели достаточно утешения и облегчения, взирая на них (т.е. бедствующих праведников) и помня о случившихся с ними бедствиях. Седьмая — чтобы, когда мы призываем вас подражать праведным делам их, вы, по причине чрезмерной высоты их заслуг, не подумали бы, что они были люди иной породы, и не отказались бы боязливо от подражания. Восьмая — чтобы, когда нужно ублажать и сожалеть, мы знали, кого нужно почитать блаженным, а кого жалким и несчастным. ..»⁷.

Как пишет преподобный Исаак Сирин: «Всякий человек, о котором особенно печется Господь, познается по непрестанно посылаемым ему скорбям… Так как пока ты еще на пути, признаком приближения твоего ко граду Божию для тебя да будет следующее: встречают тебя сильные искушения, и чем ближе приближаешься и преуспеваешь, тем более умножаются находящие на тебя искушения»⁸.

Заключение. Крестный подвиг Спасителя

Исцелением болезни человеческого естества является вера в искупительный подвиг Господа нашего Иисуса Христа. Страдание, крест есть единственный путь, ведущий к победе над грехом. Единородный Сын Божий ради спасения погибающего человечества претерпевает кенозис. Своим крестом Иисус Христос примирил человека с Богом, и с этих пор грех уже не имеет той власти над человеком, которую имел прежде. Страдания не исчезают в христианстве, но по сути своей приобретают совершенно новое значение, можно даже сказать, что они приобретают смысл. Страдания становятся очистительными. Для того чтобы христианину очиститься от греха и утвердиться в добре, нужно пройти эти страдания. Святитель Иоанн Максимович говорит, что «тайна праведника Иова есть тайна страдания. …Рядом с познанием страданий стоит в этой книге познание человеческого усыновления Богу, — вне этого второго нельзя проникнуть в первое»⁹. Сам Христос предупреждает нас: «В мире будете иметь скорбь» (Ин 16:33). А святой апостол Павел свидетельствует: «Сын мой! Не пренебрегай наказания Господня и не унывай, когда Он обличает тебя. Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами. Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны. Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности» (Евр 12:5-11). А это свидетельство есть свидетельство полноты жизни и радости от торжества добра на земле. Добро есть крест, и все, что стремится к добру, подлежит страданию. Господь наш Иисус Христос страдает за людей вместе с ними. Как Сын Человеческий Он делает то, что обязаны делать все люди вместе с Ним в силу единения с Ним. Бремя креста, на котором убивается наш грех, есть общее бремя Его и наше, но на долю Христа в этом бремени приходится почти все. Он действительно взял из общего бремени за или вместо нас такую часть, которую не могли понести люди. Иисус Христос не только Страдалец, но и Сострадалец нам. И поэтому наш Спаситель хочет, чтобы мы, подобно Симеону Киринейскому (Мф 27:32), несением своих маленьких крестов в общем Кресте разделили бы со Христом Его бремя.

Страдание в руках Промысла Божия можно сравнить с алмазным резцом скульптора, преображающего каменную глыбу в статую. Таким образом, все наилучшее на земле достигается страданием и обречено Промыслом Божиим на страдание для очищения от зла. Федор Михайлович Достоевский идет еще дальше в такой оценке: «Страдание и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца»¹⁰.

Литература

1. Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. М., 1992.
2. Иоанн Златоуст, свт. Собрание сочинений. В 12 т. Беседы к Антиохийскому народу о статуях. Изд-во Свято-Почаевской Успенской Лавры, 2005. Т. 2. 1023 с.
3. Ф.М. Достоевский. Преступление и наказание. Славянка, 1990. 336 с.
4. Преподобных отцов Варсонофия Великого и Иоанна Руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. М. : Благовест, 2001. 726 с.
5. Иоанн (Максимович), свт. О страдании. Тайна Иова. Режим доступа: http://www.bible-center.ru/article/jobsecret
6. Макарий Великий, преп. Семь слов. Режим доступа: http://pravbeseda.ru/library/index.php?page=book&id=628

_______________________

¹ Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. М., 1992.

² Цит. по: http://lossofsoul.com/DEPRESSION/aphorismos.htm

³ Там же.

⁴ Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. М., 1992.

⁵ Макарий Великий, преп. Семь слов. Режим доступа: http://pravbeseda.ru/library/index.php?page=book&id=628

⁶ Преподобных отцов Варсонофия Великого и Иоанна Руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. М. : Благовест, 2001. С. 530-532.

⁷ Иоанн Златоуст, свт. Собрание сочинений. В 12 т. Беседы к Антиохийскому народу о статуях. Изд-во Свято-Почаевской Успенской Лавры, 2005. Т. 2. 137 с.

⁸ Цит. по: Борис Пинаев. Литературный дневник. Режим доступа: http://www.stihi.ru/diary/pinaev/2010-02-16

⁹ Иоанн (Максимович), свт. О страдании. Тайна Иова. Режим доступа: http://www.bible-center.ru/article/jobsecret

¹⁰ Ф.М. Достоевский. Преступление и наказание. Славянка, 1990. Гл. 46.

Страдания | Оксфордский учебник духовности в здравоохранении

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicОксфордский учебник духовности в здравоохраненииOxford Textbooks in Public HealthДополнительная и альтернативная медицинаПаллиативная медицинаОбщественное здравоохранение и эпидемиологияКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicОксфордский учебник духовности в здравоохраненииOxford Textbooks in Public HealthДополнительная и альтернативная медицинаПаллиативная медицинаОбщественное здравоохранение и эпидемиологияКнигиЖурналы Термин поиска на микросайте

Расширенный поиск

• Иконка Цитировать Цитировать

• Разрешения

• Делиться
  • Твиттер
  • Подробнее

CITE

Ferrell, Betty и Catherine Del Ferraro,

‘Страдание

,

Оксфордский учебник по духовности в здравоохранении

, Оксфордский учебник в общественном здоровье

(

Oxford,

;

;

;

(

,

;

;

;

(

,

;

онлайн-издание,

Oxford Academic

, 1 августа 2012 г.

), https://doi.org/10.1093/med/9780199571390.003.0023,

, по состоянию на 10 октября 2022 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicОксфордский учебник духовности в здравоохраненииOxford Textbooks in Public HealthДополнительная и альтернативная медицинаПаллиативная медицинаОбщественное здравоохранение и эпидемиологияКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicОксфордский учебник духовности в здравоохраненииOxford Textbooks in Public HealthДополнительная и альтернативная медицинаПаллиативная медицинаОбщественное здравоохранение и эпидемиологияКнигиЖурналы Термин поиска на микросайте

Advanced Search

Abstract

В конце жизни духовные потребности пациента могут преобладать над физическими, а неудовлетворенные духовные потребности могут вызывать боль и страдания. Духовность наиболее широко определяется как поиск смысла и цели в жизни, в то время как религия предоставляет средства для выражения духовности. Дух является частью нашего существа, а религия рассматривается как структурированная система убеждений, обеспечивающая философию и этический кодекс жизни. Страдания наблюдаются у пациентов, которые столкнулись с опасными для жизни заболеваниями, от которых нет известного лекарства, и которые внезапно вынуждены столкнуться с собственной смертью. Опасные для жизни заболевания часто заставляют людей задуматься о своей жизни и поставить под сомнение ее смысл и цель. Эти люди начинают оплакивать жизнь, которую они прожили и разделили с близкими. В течение последних 20 лет наша программа исследований в Медицинском центре «Город надежды» основывалась на модели качества жизни (КЖ), включающей четыре области физического, психологического, социального и духовного благополучия. Примеры случаев представлены для того, чтобы проиллюстрировать аспекты страдания, связанные с каждой областью. Случаи также демонстрируют, как духовность выходит за пределы всех сфер и влияет на переживание страдания. В главе также рассматриваются страдания, наблюдаемые у пациентов, членов семьи и медицинских работников, а также страдания на протяжении всей траектории болезни.

Предмет

Общественное здравоохранение и эпидемиологияПаллиативная медицинаДополнительная и альтернативная медицина

Серия

Оксфордские учебники по общественному здравоохранению

Отказ от ответственности

Издательство Оксфордского университета не делает заявлений, явных или подразумеваемых, о том, что дозировки лекарств, указанные в этой книге, верны. Поэтому читатели должны всегда… Более Издательство Оксфордского университета не делает заявлений, явных или подразумеваемых, о том, что дозировки лекарств, указанные в этой книге, верны. Поэтому читатели должны всегда проверять информацию о продукте и клинических процедурах с самой последней опубликованной информацией о продукте и таблицами данных. предоставленных производителями, а также самые последние кодексы поведения и правила техники безопасности. Авторы и издатели не несут ответственности и юридическую ответственность за любые ошибки в тексте или за неправильное использование или неправильное применение материала в этой работе. Если не указано иное, дозы препаратов и рекомендации для небеременных взрослых, которые не кормят грудью.

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Войти

Получить помощь с доступом

Получить помощь с доступом

Доступ для учреждений

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

1. Щелкните Войти через свое учреждение.
2. Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
3. При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
4. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

1. Щелкните Войти через сайт сообщества.
2. При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
3. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

• Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
• Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т. д.

Покупка

Наши книги можно приобрести по подписке или приобрести в библиотеках и учреждениях.

Информация о покупке

Обращение к экзистенциальным страданиям | British Columbia Medical Journal

Такое ощущение, что я ухожу все дальше и дальше в пещеру, которая становится все темнее и уже, и вернуться назад уже невозможно.

Пациенты с неизлечимой болезнью выражают экзистенциальное страдание и духовный дистресс различными способами. Услышав, как пациент произносит приведенные выше слова, врач может почувствовать себя парализованным или плохо подготовленным к ответу. Что вы действительно можете сказать, когда у пациента прогрессирующее неизлечимое заболевание? Нельзя отрицать болезнь, и нельзя отрицать ее переживания пациентом. Однако чувства страха, бессилия и потери контроля, которые может испытать врач, услышав эти слова, могут быть использованы для помощи пациенту. Переживание этих эмоций показывает нашу способность понимать или воспринимать часть того, что чувствуют наши страдающие пациенты. Хотя поначалу нам трудно их испытать, эти чувства могут стать руководством к тому, в чем пациент нуждается в помощи.

Экзистенциализм — это то, о чем мы обычно слышали, но мало кто из нас знает о нем много. И многих из нас пугает этот термин, потому что мы не совсем понимаем, что он означает. Похоже на то, что мы могли бы изучать в университете, если бы не были так заняты выполнением всех требований медицинской школы. К счастью, врачу не нужно быть специалистом в области философии, чтобы понимать основные концепции экзистенциализма и использовать это понимание при лечении пациентов.

Очевидно, что разговор с пациентами о смерти является ключом к тому, чтобы помочь им справиться с тревогой по этому поводу. Взяв нечто столь туманное, как смерть, и обсуждая его более конкретно в обычных беседах, мы можем сделать смерть менее пугающей и непредсказуемой для наших пациентов. И в том же духе, рассмотрев некоторые важные вклады нескольких экзистенциальных философов и мыслителей, мы можем чувствовать себя лучше подготовленными для этого.

Кьеркегор

Сёрен Кьеркегор широко известен как отец экзистенциальной философии.[1] Его работа часто была сосредоточена на личном выборе и обязательствах, а также на том, как каждый живет как «один человек». конец жизни в современной медицинской системе.

Мартин Хайдеггер расширил идею Кьеркегора о жизни в качестве отдельного человека до смерти в качестве отдельного человека, предполагая, что смерть — это полностью личный опыт, который следует принять в одиночку.[3] Иногда в конце жизни пациенты испытывают новое и мучительное чувство одиночества, зная, что никто не собирается делиться с ними этим специфическим опытом. Ощущение того, что ты единственный, кто может принимать решения о том, как прожить последние дни, может быть ошеломляющим.

В то время как некоторые в конце жизни находят большое утешение в своей вере, другие могут обнаружить, что несчастные обстоятельства заставляют их сомневаться в ней. Кьеркегор предположил, что не бывает веры без неуверенности или сомнения.[4] Он описал, что вера не требуется, чтобы верить во что-то осязаемое, например, в стул, но необходима, чтобы верить во что-то, для чего мало или совсем нет доказательств. Другими словами, вера требуется, когда есть значительная неуверенность или сомнение, а без неуверенности или сомнения вера может играть незначительную роль. Понятие «прыжок веры» берет свое начало в трудах Кьеркегора, хотя он не использует это точное выражение. Пациенту можно внушить, что страх, связанный с неуверенностью в отношении смерти, является обычным явлением, и что сомнения, которые они испытывают, на самом деле могут быть возможностью укрепить их веру, а не отказаться от нее. Хотя это и не имеет прямого отношения к идеям Кьеркегора, другой потенциально утешительный аспект неопределенности заключается в том, что это означает, что у вас есть пространство для маневра или гибкость, и что ничто не высечено на камне.

Ницше

Фридрих Ницше тесно связан с концепцией нигилизма, которая, в свою очередь, связана с экзистенциальным нигилизмом — идеей, что жизнь не имеет смысла или цели. Больные в конце жизни могут испытывать своего рода экзистенциальный нигилизм и говорить, что их существование было бессмысленным или что жить больше нет смысла. Ницше утверждал, что нашей главной движущей силой является не смысл или счастье, а скорее «воля к власти» или стремление к высоким достижениям и достижению наилучшего возможного положения в жизни. [5] Если это наша основная движущая сила, то понятно, что пациенты, добившиеся больших успехов в своей карьере или других занятиях, могут чувствовать, что их существование больше не имеет смысла, когда они серьезно больны.

Хотя экзистенциальный нигилизм может быть проявлением депрессии или другого поддающегося изменению состояния, экзистенциальный нигилизм — это концепция, которую либо поддерживали, либо с которой боролись великие умы, и которую нелегко отвергнуть сразу. Тем не менее, безусловно, существуют альтернативные точки зрения, которые могут помочь пациенту поверить в более удобное мнение.

Сартр

Жан-Поль Сартр утверждал, что «существование предшествует сущности»[6] и что только после того, как мы вовлечемся в жизнь и сделаем что-то, мы сможем оглянуться назад и увидеть отражение нашей «сущности» в том, что мы сделали. . В конце жизни пациенты могут чувствовать, что возвращаются к простому существованию. Сартр даже предположил, что смерть приводит к тому, что мы существуем только для внешнего мира, оставляя свидетельство уникального индивидуального опыта существования, которого больше нет. Мысль об отступлении от сущности к существованию только для других, безусловно, может быть пугающей. Напротив, Сартр также писал о необходимости испытать «сознание смерти» [7], чтобы обнаружить, что действительно важно в жизни, и пациенты иногда описывают это как своего рода «луч надежды» на неизлечимую болезнь. К сожалению, это также можно пережить как ужасное осознание того, что большая часть жизни была потрачена не на то, что пациент сейчас считает самым важным.

Франкл

Виктор Франкл был австрийским психиатром, который провел 3 года в нацистских концентрационных лагерях. В отличие от «воли к власти» Ницше, Франкл утверждал, что «воля к смыслу» является основной движущей силой человеческого поведения. Его опыт в концлагерях описан в его книге «Человек в поисках смысла »[8], которая подтверждает его веру в то, что смысл можно найти в любой ситуации, даже в великих страданиях. Он предположил, что поиск смысла в трудных ситуациях дает нам волю продолжать жить в наихудших обстоятельствах. Идеи Франкла в настоящее время применяются в современных доказательных психиатрических вмешательствах для пациентов с запущенными формами рака в качестве смыслоцентрированной психотерапии.[9],10]

Ялом

Ирвин Ялом много писал об экзистенциальной психотерапии,[11] где психиатрические симптомы или внутренние конфликты рассматриваются как результат трудностей в столкновении с тем, что он описывает как четыре «данности» человеческого существования: смертность, бессмысленность, изоляция и свобода. Экзистенциальная психотерапия фокусируется на определении того, с какими из этих экзистенциальных данностей борются пациенты, и на том, чтобы помочь им реагировать позитивно. Конечно, острое осознание своей смертности, оторванность от смысла, чувство изоляции и неудобная свобода делать трудный выбор могут сыграть значительную роль в экзистенциальных страданиях в конце жизни.

Если вы все еще не знаете, как определить экзистенциальное страдание, вы не одиноки. В обзоре экзистенциальных страданий в условиях паллиативной помощи Бостон и его коллеги [12] рассмотрели 64 статьи и нашли 56 различных определений. Темы, общие для описаний экзистенциальных страданий, включали отсутствие смысла или цели, потерю связи с другими, мысли о процессе умирания, борьбу вокруг состояния бытия, трудности в обретении ощущения себя, потерю надежды, потерю автономии, и потеря темпоральности.

Сисели Сондерс ввела понятие тотальной боли, которое охватывает физические, социальные, психологические и духовные страдания.[13] Духовные факторы (например, вера в жизнь после смерти), психологические факторы (например, самоощущение) и социальные факторы (например, связь с другими) можно легко увидеть в описаниях экзистенциальных проблем, перечисленных выше, поэтому, возможно, экзистенциальное страдание лучше всего рассматривать как дистресс внутри этих трех сфер тотальной боли. Однако важно отметить, что разделение между этими разными источниками боли искусственно, поскольку все три сферы взаимосвязаны. Например, у всех нас был опыт, когда физическая боль усугублялась эмоциональным контекстом (например, удар головой обо что-то в середине разочаровывающего дня). Также неверно думать, что мы можем рассматривать любую из этих сфер изолированно. Например, опиоидные лекарства от физических страданий оказывают значительное психологическое воздействие. Важным следствием этого является то, что обращение к социальной, психологической и духовной боли, вероятно, также повлияет на переживание пациентом физической боли.

Глядя на социальные, психологические и духовные страдания, духовный дистресс, скорее всего, будет рассматриваться как наиболее далекий от основной подготовки врача. Многие отождествляют духовность с религией, и понятно, что врачи неохотно обсуждают религии, о которых они мало знают. Врачи примерно в два раза реже, чем пациенты, придерживаются определенных духовных убеждений.[14] Даже если врач исповедует религию, его или ее может беспокоить навязчивость,[15] а некоторые рекомендации по общению с пациентами на духовные темы предостерегают от обсуждения собственных религиозных убеждений, заявляя, что они, как правило, неуместны.[16] Однако можно привнести мудрость основных мировых религий в терапевтические дискуссии о болезнях и смерти без навязчивой пропаганды конкретной веры. Всегда полезно знать, каковы духовные убеждения пациента, и вопросы, основанные на инструменте духовной истории FICA[17,18], могут помочь вам в этом (см. Таблицу).

Хотя можно утверждать, что обсуждение духовных или религиозных вопросов с пациентом в конце жизни — это роль религиозного лидера, а не врача, столь же сильный аргумент можно привести в поддержку роли врача, представив вопросы об обучении: Что именно получают религиозные лидеры для оказания такой помощи? Их обучение каким-либо образом аккредитовано или основано на доказательствах эффективности? Знают ли религиозные лидеры больше, чем специалисты по паллиативной помощи? Эти вопросы задаются здесь не для того, чтобы умалить важную роль религиозных лидеров (некоторые из которых имеют специальную подготовку по работе с умирающими пациентами) в уходе за пациентами в конце жизни, а скорее для того, чтобы предположить, что знания и подготовка врачей должны они уверены, что им тоже есть что предложить. В обзоре Бостона и его коллег [12] того, как экзистенциальное страдание определяется в литературе, многие определения сосредоточены на значении и цели, и именно для этих концепций были разработаны современные медицинские вмешательства, основанные на доказательствах. [9],10]

Центральным элементом любой роли, которую играют врачи, помогая пациентам справляться с духовным дистрессом, является потребность в адекватной поддержке. Такие чувства, как грусть, изоляция, неадекватность или безнадежность, могут испытывать врачи, ухаживающие за тяжелобольными пациентами, и для врачей важно обращаться за помощью к самим себе. Концепция, обсуждаемая в психотерапевтической супервизии, представляет собой параллельный процесс, в котором проблемы, возникающие между пациентом и терапевтом, отражаются во взаимодействии терапевта и супервизора терапевта. Это и другие данные показывают, что врачам нужна связь и поддержка, чтобы справиться с собственным экзистенциальным дистрессом.[19]] Кроме того, предоставление наилучшего ухода за умирающими пациентами обычно предполагает привлечение помощи других, когда такая роскошь доступна. Как и в случае с другими видами клинических проблем, всегда полезно обратиться за советом к коллегам, у которых, вероятно, был подобный опыт. В крупных центрах паллиативная медицина, психиатрия, социальная работа и духовная помощь — все это услуги, которые следует учитывать при уходе за умирающим пациентом. В канадских больницах большинство поставщиков духовной помощи связаны с Канадской ассоциацией духовной помощи и являются экспертами в поддержке духовных убеждений отдельных пациентов, не продвигая никаких своих собственных. В некоторых больницах также есть профессиональный специалист по этике или команда по этике, которые помогают с этическими дилеммами.

Как подытожили LeMay и Wilson [20], экзистенциальное страдание связано с рядом клинических проблем, включая снижение качества жизни, повышенную тревогу и депрессию, суицидальные мысли и стремление к скорейшей смерти. Таким образом, признание экзистенциального страдания может предупредить нас о вероятном наличии симптомов, с которыми мы можем справиться. Тревожность, депрессия, суицидальные мысли и стремление к скорейшей смерти регулярно рассматриваются врачами (особенно психиатрами) в других условиях, и есть убедительные доказательства того, что наши вмешательства работают и в условиях паллиативной помощи. Например, Холланд и его коллеги [21] показали, что и флуоксетин, и дезипрамин эффективны при лечении депрессии и улучшении качества жизни у женщин с распространенным раком. Психотерапевтические вмешательства, такие как когнитивно-поведенческая терапия (КПТ), которая обычно используется для лечения депрессии и тревоги, также могут быть эффективны при лечении неизлечимо больных пациентов. Например, пациенты с серьезным заболеванием иногда описывают полную потерю идентичности, проблему, которую можно решить с помощью когнитивно-поведенческой терапии, чтобы помочь пациентам идентифицировать это обобщение или мышление «все или ничего» и помочь им распознать основные части себя, которые остаются неизменными. . Было обнаружено, что депрессия и безнадежность являются самыми сильными независимыми предикторами стремления к скорейшей смерти у неизлечимо больных пациентов [22] (более сильными, чем плохая физическая функция), и оба эти симптома также могут быть устранены врачами.

Помимо предупреждения о возможном наличии клинических проблем, экзистенциальное страдание иногда проявляется как еще один симптом. Например, если пациент с серьезным заболеванием начинает жаловаться на вновь начавшуюся бессонницу, уточняющее утверждение и вопрос могут дать дополнительную информацию: «Иногда люди боятся, что не проснутся. Это то, о чем ты беспокоишься?» Ответы часто будут свидетельствовать о беспокойстве и экзистенциальном страдании, которые требуют более широкого подхода и большего, чем заказ на зопиклон.

Помощь пациенту при утрате идентичности

Потеря идентичности или определяющей роли в жизни является обычной частью экзистенциального страдания. Помочь пациентам увидеть, что многие вещи (возможно, основные ценности, отношения, интересы, навыки) не были изменены их диагнозом, может быть очень терапевтическим. Например, отец, который чувствует, что он больше не выполняет свою роль родителя, потому что его болезнь не позволяет ему играть в мяч с сыном, может извлечь пользу из обучения тому, как он выполняет другую роль: показывает своему сыну, как пройти через чрезвычайно тяжелый опыт. Демонстрируя, как поддерживать отношения и заручаться поддержкой, родитель преподает бесценный урок ребенку. Некоторым родителям также нравится создавать традиционные проекты для своих детей, например, писать открытки на каждый день рождения до определенного возраста. Пожилые родители часто обеспокоены тем, что обременяют взрослых детей заботой о них. Они привыкли давать, а не получать заботу, и смена ролей может их очень огорчить. В таких случаях пожилым родителям может быть полезно знать, что предоставление взрослым детям возмещения лишь небольшой доли заботы, которую они получали в течение многих лет, помогает им с их собственными чувствами и способностью справляться. Конечно, есть исключения, но в целом родители склонны высоко отзываться о своих детях и с удовольствием рассказывают врачам о положительных качествах своих детей. — Откуда они это взяли? — простой, но зачастую очень эффективный вопрос, помогающий родителям задуматься о положительных моментах, которые они передали своим детям.

Неизлечимо больные дети — еще одна уникальная группа. Взрослые хвалят детей, часто рассказывая им о том, на что они способны. Дети могут утратить чувство собственного достоинства, если узнают, что во взрослом возрасте они ничем не могут стать.[23] Как лучше всего решать экзистенциальные проблемы у детей, сильно зависит от стадии развития.[24]

Поддержка членов семьи

Члены семьи испытывают трудности и также нуждаются в поддержке. Мы все усваиваем аспекты наших родителей, и когда родитель умирает, как маленькие, так и взрослые дети могут чувствовать, что основная часть их самих или их жизнь умирает. В связи с тем, что дети чувствуют, что их цель или ценность заключается в том, чтобы «стать» кем-то, чтобы угодить ободряющим взрослым, дети могут чувствовать потерю идентичности или цели со смертью родителя. Точно так же члены семьи часто скорбят не только о потере любимого человека, но и об утрате роли опекуна, особенно если человек долго болел. Информирование членов семьи о том, насколько распространены эти чувства, и информирование их о том, что со временем эти чувства, как правило, становятся менее болезненными, может уменьшить стресс. Выражая соболезнования членам семьи, мы обычно говорим что-то вроде «Я сожалею о вашей утрате» или «Это должно быть очень трудно», чтобы выразить сочувствие. После таких заявлений спросите: «Кто вас сейчас поддерживает?» создает большее впечатление, что вы заботитесь о том, как они справятся со своим горем.

Регулировка границ

Держать пациента за руку в течение любого промежутка времени было бы нарушением границ во многих медицинских учреждениях, особенно для психиатров, которые склонны вообще избегать прикосновений к пациентам. Тем не менее, учитывая, что потеря связи с другими является такой распространенной темой в определениях экзистенциального страдания, мало что может быть более терапевтическим, чем держание за руку умирающего пациента, который в остальном одинок. Точно так же нежное прикосновение руки к плечу пациента, когда вы приходите или уходите от постели, может показать связь или заботу, которые может быть трудно передать надлежащим образом словами. Лучшей практикой всегда является соблюдение соответствующих границ в отношениях между врачом и пациентом, но есть веские причины смещать эти границы в некоторых учреждениях паллиативной помощи.

Использование формализованных вмешательств

Формализованные вмешательства включают смыслоцентрированную психотерапию, вмешательство, разработанное в Мемориальном онкологическом центре имени Слоана-Кеттеринга и направленное на то, чтобы помочь пациентам с запущенными формами рака воссоединиться с эмпирическими, творческими, поведенческими и историческими источниками смысла;[9,10] ] Терапия достоинства, созданная Харви Чочиновым и его коллегами из Виннипега[25] и психотерапия «Управление раком и жизнь со смыслом» (CALM), разработанная Гэри Родином и его коллегами в Торонто.[26,27] ЛеМэй и Уилсон представляют обзор других руководств. методы лечения экзистенциального дистресса.[20]

Помощь пациентам в поиске худа без добра

Многие умирающие пациенты видят новообретенное осознание того, что они живы и знают, как они хотят проводить свое время, в качестве луча надежды на диагноз неизлечимой болезни. К сожалению, это иногда сочетается с чувством вины или раскаяния, связанными с ощущением того, что до этого момента они плохо провели время. Некоторые пациенты также могут чувствовать, что теперь у них нет возможности ни для чего другого, кроме смерти, из-за большого количества времени, которое они «потратили впустую». Помощь пациентам с экзистенциальными страданиями в осознании того, что они все еще живы, часто является ключевым моментом. Некоторые утверждают, что надежда — это действие, а не чувство. У детей обычно есть замечательный способ достичь надежды самостоятельно. Молодежь в хосписе обычно имеет те же желания и интересы, что и другие молодые люди, например, желание завести друзей и интерес к сексу.[28]

В детстве мы развиваем понимание концепций, связанных со смертью, включая универсальность (все живые существа умирают), необратимость (умер однажды, мертв навсегда), нефункциональность (все функции тела прекращаются) и причинность (что вызывает смерть) . Возможно, новое применение этих концепций к собственной ситуации пациента — это то, что может привести к ощущению возможности — этому лучу надежды — а не экзистенциальному страданию. Пациенты с неизлечимой болезнью знают, что они не являются уникальным исключением из универсальности, и они часто знают, что их убьет (индивидуальная причинно-следственная связь). Они также, вероятно, испытывают необратимый физический износ (нефункциональность). Они попали в ту же пещеру, что и все, со временем она становится все темнее и уже, и они даже знают, какой несчастный спутник толкает их за собой. Будем надеяться, что они также осознают, что могут свободно исследовать некоторые из наиболее красивых особенностей пещеры, рисовать или писать на стенах, проявлять смелость в исследовании некоторых неизведанных ниш и наносить на карту некоторые из наиболее коварных ландшафтов. другие, которые последуют.

Автор выражает благодарность д-ру Патрисии Бостон и д-ру Шэрон Саллум за их комментарии к проекту рукописи, а также г-же Аманде Ваннер из библиотеки Колледжа врачей и хирургов Британской Колумбии.

Не объявлено.

---

Эта статья прошла рецензирование.

---

Каталожные номера

1.     Swenson DF. Кое-что о Кьеркегоре. Мейкон, Джорджия: Издательство Университета Мерсера; 1983. с. 111-134.

2. Кьеркегор С. Существенный Кьеркегор. Hong EH, Hong HV, редакторы и переводчики. Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета; 2000. с. 216-217.

3.    Хайдеггер М. История понятия времени: Пролегомены. Кисиэль Т., переводчик. Блумингтон: Издательство Индианского университета; 1992. с. 313.

4.   Кьеркегор С. Сёрен Журналы и статьи Кьеркегора. Hong HV, Hong EH, редакторы и переводчики. Блумингтон: Издательство Индианского университета; 1967. с. 22–26, 56.

5.   Джемес К., Ричардсон Дж. Оксфордский справочник Ницше. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2013. с. 675-700.

6.    Сартр Ж-П. Экзистенциализм — это гуманизм. Макомбер С., переводчик. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета; 2007. с. 55.

7.    Сартр Ж-П. Бытие и ничто: Очерк феноменологической онтологии. Барнс Х., переводчик. Нью-Йорк: Вашингтон-сквер-пресс; 1992. с. 680-698.

8. Франкл В.Е. Человек ищет смысл. Бостон: Beacon Press; 2006.

9. Брейтбарт В., Поппито С. Индивидуальная смыслоцентрированная психотерапия для пациентов с распространенным раком: руководство по лечению. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2014.

10. Брейтбарт В., Поппито С. Групповая психотерапия, ориентированная на смысл, для пациентов с распространенным раком: руководство по лечению. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2014.

11.   Ялом ID. Экзистенциальная психотерапия. Нью-Йорк: Основные книги; 1980.

12. Бостон П., Брюс А., Шрайбер Р. Экзистенциальные страдания в условиях паллиативной помощи: комплексный обзор литературы. J Pain Symptom Manage 2011;41:604-618.

13. Бодек Х. Содействие оказанию качественной духовной помощи при паллиативной помощи. Омега 2013;67:37-41.

14. Моганс Т.А., Вадланд В.К. Религия и семейная медицина: опрос врачей и пациентов. Дж Фам Практ 1991;32:210-213.

15.    Пост С.Г., Пучальский К.М., Ларсон Д.Б. Врачи и духовность пациента: профессиональные границы, компетентность и этика. Энн Интерн Мед 2000;132:578-583.

16. Брейтбарт В., Алиси Ю. Психосоциальная паллиативная помощь. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета; 2014. с. 118.

17. Пучальский С., Ромер А.Л. Сбор духовного анамнеза позволяет клиницистам более полно понять пациентов. J Palliat Med 2000; 3:129-137.

18. Пучальский СМ. Инструмент духовной истории FICA № 274. J Palliat Med 2014; 17:105-106.

19.    Aase M, Nordrehaug JE, Malterud K. «Если вы не можете терпеть этот риск, вам никогда не следует становиться врачом»: качественное исследование экзистенциального опыта среди врачей. J Med Ethics 2008;34:767-771.

20. ЛеМэй К., Уилсон К.Г. Лечение экзистенциального дистресса при угрожающих жизни заболеваниях: обзор ручных вмешательств. Clin Psychol Rev 2008; 28: 472-493.

21.    Holland JC, Romano SJ, Heiligenstein JH, et al. Контролируемое исследование флуоксетина и дезипрамина у женщин с депрессией и прогрессирующим раком. Психоонкология 1998;7:291-300.

22.    Breitbart W, Rosenfeld B, Pessin H, et al. Депрессия, безнадежность и стремление к скорейшей смерти у неизлечимо больных раком. ДЖАМА 2000; 284:2907-2911.

23. Хоффмастер Б. Рациональность и нравственность умирающих детей. Hastings Cent Rep 2011; 41:30-42.

24. Бейтс А.Т., Кирни Дж.А. Понимание смерти с ограниченным жизненным опытом: понимание умирающими детьми и подростками своей неизлечимой болезни и смерти. Curr Opin Support Palliat Care 2015;9:40-45.

25. Чочинов Х. Терапия достоинства: Заключительные слова последних дней. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2012.

26.    Lo C, Hales S, Jung J, et al. Управление раком и осмысленная жизнь (CALM): испытание фазы 2 краткой индивидуальной психотерапии для пациентов с распространенным раком. Паллиат Мед 2014;28:234-242.

27.    Nissim R, Freeman E, Lo C, et al. Управление раком и осмысленная жизнь (CALM): качественное исследование краткой индивидуальной психотерапии для людей с запущенным раком. Паллиат Мед 2012;26:713-721.

28.    Кирк С., Причард Э. Изучение взглядов родителей и молодых людей на поддержку хосписов. Детский уход за здоровьем Dev 2012; 38: 32-40.

---

Д-р Бейтс является провинциальным руководителем психиатрической практики в Онкологическом агентстве Британской Колумбии и клиническим доцентом кафедры психиатрии Университета Британской Колумбии.

Обретение смысла в страдании

Мой опыт работы психотерапевтом и духовным консультантом показал мне, что все мы стремимся разглядеть более глубокий смысл в нашем человеческом существовании, соединяясь с высшим духовным смыслом жизни на личном и коллективном уровнях. .

У всех нас неизменно возникают общие вопросы и опасения. Кто я? Какова моя цель? Что подпитывает мой поиск смысла жизни? Что делает жизнь значимой? Какое значение для меня воплощают Бог и вера?

Мир, в котором мы рождаемся, груб и жесток, и в то же время обладает божественной красотой, писал покойный психоаналитик Карл Юнг в своей автобиографии « Воспоминания, сны, размышления».

Какой элемент, по нашему мнению, перевешивает другой, будь то бессмысленность или смысл, зависит от темперамента. Если бы бессмысленность была абсолютно преобладающей, смысл жизни исчезал бы во все большей степени с каждым шагом в нашем развитии. Но это, кажется, не так. Вероятно, как и во всех метафизических вопросах, верны оба: жизнь есть или имеет смысл и бессмысленность. Я лелею трепетную надежду, что смысл возьмет верх и приведет к битве.

Это мощное послание для размышления, когда я на личном уровне борюсь со значением страдания в своей жизни и жизнях тех, с кем сталкиваюсь как психотерапевт и просто как человек.

Человек в поисках смысла

Переживший Холокост Виктор Франкл свидетельствует об экзистенциальной вере в то, что жизнь полна страданий и что единственный способ выжить — найти в ней смысл. Несмотря на боль и пытки, перенесенные в Освенциме и Дахау, Франкл отказался отказаться от своей человечности, своей любви, своей надежды, своего мужества. Он выбрал, как писал Достоевский, быть достойным страдания.

Франкл считал, что именно человеческий поиск смысла является основной мотивацией нашего существования и дает нам причину жить, несмотря на жизненные трагедии. Как сказал Ницше, «Тот, у кого есть зачем жить, может вынести почти любое как».

Когда вы думаете о временах глубочайшей боли, разве вы не вспоминаете также время, когда экзистенциальные «почему» и «зачем» были наиболее распространены? Кажется, что страдание, избавляя от иллюзий, открывает вопросы, связанные с большим значением. Наше сердце может открыться для сострадания и творческой энергии по мере того, как мы углубляем самопознание и сознание.

Страдания на пути к спасению и любви

Русский писатель Федор Достоевский считал, что путь человека к спасению должен проходить через страдания. В своих произведениях он представлял страдание как всегда озаренное искрой Божией. В рассказе «Сон смешного человека» рассказчик засыпает и видит сон. В этом сне он попадает в Рай — зеркальное отражение нашей земли, но земли, не знавшей ни зла, ни страданий.

По прибытии он понимает, что никогда не переставал любить свою старую землю, и не хочет этой параллели. Он замечает, что на этой «другой земле» нет страданий.

Он говорит, что на «старой земле» «мы можем любить только со страданием и через страдание. Мы не можем любить иначе и не знаем другой любви. Я хочу страдать, чтобы любить. Я жажду, я жажду, сию же минуту облобызать со слезами ту землю, которую я оставил, и не хочу, не приму жизни ни на какой другой!»

Достоевский предполагает, что добро не может существовать без зла и страданий. И все же именно эта реальность заставляет нас сомневаться в существовании Бога. Почему всеведущее, всемогущее существо Любви позволяет этому миру быть одиноким, болезненным, пугающим местом для многих?

Возможно, нам лучше сосредоточить свое внимание на том, чтобы сделать мир менее одиноким, менее болезненным и менее пугающим местом для тех, чья вера была разрушена злом, а не проповедовать абстракции относительно Божьих планов.

Подводя итог, можно сказать, что независимо от того, почему мы страдаем, ясно, что любовь есть лекарство от страданий, и что все страдания, в конце концов, после многих окольных путей, ведут к любви.

Загадка несправедливого страдания

Греческий миф о кентавре Хироне рассказывает историю несправедливой боли и страданий и обращается к иллюзии справедливого космоса. Кентавр Хирон, наполовину божество и наполовину зверь, был мудрым и нежным. Он был целителем, музыкантом, астрологом и ученым. Однажды, друг Хирона, герой Геракл сражался с племенем диких кентавров. Хирон попытался вмешаться и был случайно поражен смертоносной стрелой Геракла. Боль была мучительной, и поскольку он был наполовину божественным, ему суждено было жить с этим страданием, ибо он не мог умереть, как другие смертные. Однако Зевс из сострадания в конце концов позволил Хирону освободиться через смерть.

Здесь мы сталкиваемся с загадкой несправедливых страданий. Мы можем быть изгнаны из недоумения и бессилия, чтобы убедить себя, что хорошие вознаграждаются, а плохие наказываются или что есть кто-то виноватый. Мы ищем этот тайный грех, чтобы объяснить наше тяжелое положение. Правда в том, что единственная жизнеспособная перспектива перед лицом незаслуженной боли — это трансформация через принятие того, что такое жизнь, и примирение с нашими собственными смертными ограничениями.

Бессмертная природа Хирона защищала его от жизни не больше, чем наши собственные возвеличенные дары. Мы все скомпрометированы реальностью нашей двойственности и произвольной природой жизни и Вселенной. Подобно Хирону, мы все должны либо выбрать путь принятия и сострадания, либо поддаться своим низшим импульсам.

Страдание и воскресение

Доктор Джин Хьюстон, юнгианский психоаналитик, в своем блестящем эссе «Пафос и создание души» утверждает: будь то Кришна, или Христос, Будда, Великая Богиня или индивидуализированные Наставники собственной внутренней жизни , Бог может достичь нас через наши страдания.

Первоначальная вера Христа в Бога была поколеблена предательством Иуды, Петра и учеников. Прикованный ко кресту, он взывает: Боже мой, Боже мой, для чего Ты оставил меня? Он умирает, вынашивает три дня и возрождается.

В этой истории показано, что доверие и предательство неразделимы. Самая полная агония предательства находится в наших самых близких связях. Именно тогда нас катапультирует в бездну неизвестного, где мы уступаем место сложности и сознанию. Именно тогда входит Бог.

Здесь мы сталкиваемся с возрождением человечества после смерти через распятие. Говоря более прозаически, мы сталкиваемся со своими пороками и недостатками, чтобы воскресить свою божественную природу. Мы возрождаемся благодаря нашему нисхождению в нашу низшую природу. Хотя пресловутое падение потенциально может привести нас к коллективному сознанию, выбор и оставление на этом пути часто чревато конфликтами и разочарованием.

В отличие от Иова, чья вера оставалась непоколебимой во время ужасных невзгод, наша вера в жизнь и Бога колеблется во времена крайних невзгод. Тем не менее, как и у Иова, наша задача — использовать смирение и доверие, чтобы восстановиться и обновиться.

Принять страдание, чтобы найти более глубокий смысл

На личном уровне я часто обнаруживаю, что потребность в безопасности и искажение того, что жизнь должна быть легкой и приятной, мешают принять страдание как преобразующее путешествие к взрослению. Возможно, именно потому, что принять страдание, чтобы распознать более глубокий смысл, означает столкнуться с болью, цинизмом и отчаянием, мы часто избегаем этого вызова. Тем не менее, только тогда мы сможем по-настоящему оплакивать потерю Эдема и признать, что нет ни безопасности, ни спасения.

Страдание — это часть течения жизни, которое может изменить личность, если мы захотим отказаться от того, что больше не служит нам, чтобы двигаться в неизвестное. Через наши страдания мы смиряемся и напоминаем о нашей смертности и реальности того, что никто из нас не застрахован от трудностей человеческой жизни.

Страдание — это архетипический человеческий опыт. Жизнь иногда просто несправедлива.

No related posts.