Эксперимент психология: Эксперимент (психология) — это… Что такое Эксперимент (психология)?

Эксперимент (психология) — это… Что такое Эксперимент (психология)?

Психологический эксперимент — проводимый в специальных условиях опыт для получения новых научных знаний о психологии посредством целенаправленного вмешательства исследователя в жизнедеятельность испытуемого.

Различными авторами понятие «психологический эксперимент» трактуется неоднозначно, зачастую под экспериментом в психологии рассматривается комплекс разных самостоятельных эмпирических методов (собственно эксперимент, наблюдение, опрос, тестирование)^[1]. Однако традиционно в экспериментальной психологии эксперимент считается самостоятельным методом.

Психологический эксперимент (в рамках психологического консультирования)  — специально созданная ситуация, предназначенная для более целостного (в различных модальностях)переживания клиентом собственного опыта.

Специфика психологического эксперимента

В психологии экспериментальное исследование обладает своей спецификой, позволяющей рассматривать его отдельно от исследований в других науках.

Специфика психологического эксперимента заключается в том, что:

• Психику как конструкт невозможно объективно наблюдать и о её деятельности можно узнать, лишь основываясь на её проявлениях, к примеру, в виде определённого поведения.
• При изучении психических процессов считается невозможным выделить какой-то один из них, и воздействие всегда происходит на психику в целом (или, с современной точки зрения, на организм как единую неделимую систему).
• В экспериментах с людьми (а также некоторыми высшими животными, например, приматами) происходит активное взаимодействие между экспериментатором и испытуемым.
• Данное взаимодействие в том числе делает необходимым наличие инструкции испытуемому (что, очевидно, нехарактерно для естественнонаучных экспериментов).

Общие сведения

Роберт Вудвортс (R. S. Woodworth), опубликовавший свой классический учебник по экспериментальной психологии («Experimental psychology», 1938), определял эксперимент как упорядоченное исследование, в ходе которого исследователь непосредственно изменяет некий фактор (или факторы), поддерживает остальные неизменными и наблюдает результаты систематических изменений.

Отличительной особенностью экспериментального метода он считал управление экспериментальным фактором, или, по терминологии Вудвортса, «независимой переменной», и отслеживание его влияния на наблюдаемое следствие, или «зависимую переменную». Целью экспериментатора считается сохранение постоянными всех условий, за исключением одного — независимой переменной^[2].

В упрощённом примере независимую переменную можно рассматривать как некий релевантный стимул (St(r)), силу которого варьирует экспериментатор, в то время, как зависимая переменная — реакция (R) испытуемого, его психики (

P) на воздействие этого релевантного стимула.

Однако, как правило, именно искомая стабильность всех условий, кроме независимой переменной, в психологическом эксперименте недостижима, так как практически всегда помимо этих двух переменных присутствуют и дополнительные переменные, систематические иррелевантные стимулы (St(1)) и случайные стимулы (St(2)), ведущие соответственно к систематическим и случайным ошибкам. Таким образом окончательное схематическое изображение экспериментального процесса выглядит так:

Следовательно, в эксперименте можно выделить три вида переменных:

1. Независимая переменная
2. Зависимая переменная
3. Дополнительные переменные (или внешние переменные)

Итак, экспериментатор пытается установить функциональную зависимость между зависимой и независимой переменной, что выражается в функции R=f(St(r)

), попытавшись при этом учесть систематическую ошибку, возникшую вследствие воздействия иррелевантных стимулов (примерами систематической ошибки можно назвать фазы Луны, время суток и др.). Для уменьшения вероятности воздействия случайных ошибок на результат исследователь стремится проводить серию опытов (примером случайной ошибки, может быть, например, усталость или же попавшая в глаз испытуемому соринка).

Основная задача экспериментального исследования

Общая задача психологических экспериментов заключается в том, чтобы установить наличие связи R=f(S, P) и, по возможности, вид функции f (бывают различные виды связи — причинно-следственные, функциональные, корреляционные и др. ). В данном случае, R — реакция испытуемого, S — ситуация, а P — личность испытуемого, психика, или «внутренние процессы»^[3]. То есть, грубо говоря, так как психические процессы невозможно «увидеть», в психологическом эксперименте на основании реакции испытуемых на стимулирование, регулируемое экспериментатором, делается какой-либо вывод о психике, психических процессах или личности испытуемого.

    Этапы эксперимента. 
   В каждом эксперименте можно выделить следующие этапы. Первый этап — постановка задачи и цели, а также построение плана эксперимента. План эксперимента должен строиться с учетом накопленных знаний и отражать актуальность проблемы.
 Второй этап — собственно процесс активного воздействия на окружающий мир, в результате чего накапливаются объективные научные факты. Получению этих фактов в значительной степени способствует правильно подобранная методика эксперимента . Как правило, метод эксперимента  формируется на основе тех трудностей, которые необходимо устранить, чтобы решить задачи, поставленные в эксперименте.  Методика, разработанная для одних эксперимент, может оказаться пригодной и для других экспериментах, то есть приобрести универсальное значение.
    
 Источник

Валидность в психологическом эксперименте

Как и в естественнонаучных экспериментах, так и в психологических краеугольным камнем считается понятие валидности: если эксперимент валиден, учёные могут обладать некоторой уверенностью в том, что ими было измерено именно то, что они хотели измерить. Предпринимается множество мер для того, чтобы соблюдать все виды валидности. Однако быть абсолютно уверенным в том, что в каком-то, даже самом продуманном, исследовании можно совершенно соблюсти все критерии валидности, невозможно. Полностью безупречный эксперимент недостижим.

Классификации экспериментов

В зависимости от способа проведения

Выделяют главным образом три вида экспериментов^[4]:

• Лабораторный эксперимент
• Полевой, или естественный эксперимент
• Формирующий, или психолого-педагогический эксперимент Введение этого вида в данную классификацию нарушает правила построения классификации.
  Во-первых каждый объект (в данном случае исследование) можно отнести только к одному виду. Однако формирующий эксперимент может быть и лабораторным и естественным. Например, эксперименты И. П. Павлова по выработке условных рефлексов у собак — это лабораторный формирующий эксперимент, а эксперименты в рамках теории развивающего обучения Эльконина и Давыдова, это преимущественно полевые формирующие эксперименты. Во-вторых, у классификации должно быть только одно основание, то есть виды разделяются по одному признаку. Однако по такому признаку как способ проведение или условия проведения можно выделить только лабораторный и полевой эксперименты, а формирующий эксперимент выделен по другому признаку.

В зависимости от условий проведения выделяют

• Лабораторный эксперимент- условия специально организуются экспериментатором. Основная задача обеспечить высокую внутреннюю валидность. Характерно выделение единичной независимой переменной. Основной способ контроля внешних переменных — элиминация (устранение).
  Внешняя валидность ниже чем в полевом эксперименте.
• Полевой, или естественный эксперимент — эксперимент проводится в условиях, которые экспериментатор не контролирует. Основная задача обеспечить высокую внешнюю валидность. Характерно выделение комплексной независимой переменной. Основные способы контроля внешних переменных — рандомизация (уровни внешних переменных в исследовании точно соответствуют уровням этих переменных в жизни то есть за пределами исследования) и константность (сделать уровень переменной одинаковым для всех участников). Внутренняя валидность как правило ниже, чем в лабораторных экспериментах.

В зависимости от результата воздействия выделяют

Констатирующий эксперимент — экспериментатор не изменяет свойства участника необратимо, не формирует у него новых свойств и не развивает те, которые уже существуют.

Формирующий эксперимент — экспериментатор изменяет участника необратимо, формирует у него такие свойства, которых раньше не было или развивает те, которые уже существовали.

В зависимости от этапа исследования

• Пилотажное исследование (так называемое черновое, пробное исследование)
• Собственно эксперимент

В зависимости от уровня осознанности

В зависимости от уровня осознанности эксперименты также можно разделить на

• те, в которых испытуемому даются полные сведения о целях и задачах исследования,
• те, в которых в целях эксперимента некоторая информация о нём от испытуемого утаивается или искажается (например, когда необходимо, чтобы испытуемый не знал об истинной гипотезе исследования, ему могут сообщить ложную),
• и те, в которых испытуемому неизвестно о целях эксперимента или даже о самом факте эксперимента (например, эксперименты с привлечением детей).

Организация эксперимента

Безупречный эксперимент

Ни один эксперимент ни в одной науке не способен выдержать критики сторонников «абсолютной» точности научных выводов. Однако как эталон совершенства Роберт Готтсданкер ввёл в экспериментальную психологию понятие «безупречный эксперимент» — недостижимый идеал эксперимента, полностью удовлетворяющий трём критериям (идеальности, бесконечности, полного соответствия), к приближению к которому должны стремиться исследователи

[5].

Взаимодействие между экспериментатором и испытуемым

Проблема организации взаимодействия между экспериментатором и испытуемым считается одной из основных, порождённых спецификой психологической науки. В качестве самого распространённого средства непосредственной связи между экспериментатором и испытуемым рассматривают инструкцию.

Инструкция испытуемому

^[6]

Инструкция испытуемому в психологическом эксперименте даётся для того, чтобы увеличить вероятность, что испытуемый адекватно понял требования экспериментатора, поэтому в ней даётся чёткая информация относительно того, как испытуемый должен себя вести, что его просят делать. Для всех испытуемых в пределах одного эксперимента даётся одинаковый (или равноценный) текст с одинаковыми требованиями. Однако в силу индивидуальности каждого субъекта, в экспериментах перед психологом стоит задача обеспечения адекватного понимания инструкции человеком. Примеры различия между испытуемыми, которые обуславливают целесообразность индивидуального подхода:

• одним испытуемым достаточно прочитать инструкцию один раз, другим — несколько раз,
• одни испытуемые нервничают, а другие остаются хладнокровными,
• и т.  д.

Требования к большинству инструкций:

• Инструкция должна объяснять цель и значение исследования
• Она чётко изложить содержание, ход и детали опыта
• Она должна быть подробной и в то же время достаточно лаконичной

Проблема выборки

Другая задача, которая стоит перед исследователем, это формирование выборки. Исследователю прежде всего необходимо определить её объём (количество испытуемых) и состав, при этом выборка должна быть репрезентативна, то есть исследователь должен иметь возможность распространить выводы, сделанные по результатам исследования данной выборки, на всю генеральную совокупность, из которой была собрана эта выборка^[7]. Для этих целей существуют различные стратегии отбора выборок и формирования групп испытуемых. Очень часто для простых (однофакторных) экспериментов формируются две группы — контрольная и экспериментальная. В некоторых ситуациях бывает достаточно сложно отобрать группу испытуемых, не создав при этом систематической ошибки отбора.

Этапы психологического эксперимента

Общая модель проведения психологического эксперимента соответствует требованиям научного метода. При проведении целостного экспериментального исследования выделяют следующие этапы^[8]:

1. Первичная постановка проблемы
2. Работа с научной литературой
3. Уточнение гипотезы и определение переменных
   • Определение экспериментальной гипотезы
4. Выбор экспериментального инструмента, позволяющего:
5. Планирование экспериментального исследования
   • Выделение дополнительных переменных
   • Выбор экспериментального плана
6. Формирование выборки и распределение испытуемых по группам в соответствии с принятым планом
7. Проведение эксперимента
   • Подготовка эксперимента
   • Инструктирование и мотивирование испытуемых
   • Собственно экспериментирование
8. Первичная обработка данных
   • Составление таблиц
   • Преобразование формы информации
   • Проверка данных
9. Статистическая обработка
   • Выбор методов статистической обработки
   • Преобразование экспериментальной гипотезы в статистическую гипотезу
   • Проведение статистической обработки
10. Интерпретация результатов и выводы
11. Фиксация исследования в научном отчёте, статье, монографии, письме в редакцию научного журнала

Преимущества эксперимента как метода исследования

Можно выделить следующие основные преимущества, которыми обладает метод эксперимента в психологических исследованиях^[9]:

• Возможность выбрать момент начала события
• Повторяемость изучаемого события
• Изменяемость результатов путём сознательного манипулирования независимыми переменными

Методы контроля

1. Метод исключения (если известен определенный признак — дополнительная переменная, то его можно исключить).
2. Метод выравнивания условий (используется, когда известен тот или иной вмешивающийся признак, но его избежать нельзя).
3. Метод рандомизации (применяется в случае, если влияющий фактор не известен и избежать его воздействия невозможно). Способ перепроверки гипотезы на разных выборках, в разных местах, на разных категориях людей и т. п.

Критика экспериментального метода

Сторонники неприемлемости экспериментального метода в психологии опираются на следующие положения:

• Субъект-субъектное отношение нарушает научные правила
• Психика обладает свойством спонтанности
• Психика слишком непостоянна
• Психика слишком уникальна
• Психика — слишком сложный объект исследования
• И др.

Известные психологические эксперименты

Рекомендуемая литература

• Зароченцев К. Д., Худяков А. И. Экспериментальная психология: учеб. — М.: Изд-во Проспект, 2005. ISBN 5-98032-770-3
• Исследование в психологии: методы и планирование / Дж. Гудвин. — 3-е изд. — СПб.: Питер, 2004. ISBN 5-94723-290-1
• Мартин Д. Психологические эксперименты. СПб.: Прайм-Еврознак, 2004. ISBN 5-93878-136-1
• Никандров В. В. Наблюдение и эксперимент в психологии. СПб.: Речь, 2002 ISBN 5-9268-0141-9
• Солсо Р. Л., Джонсон Х. Х., Бил М. К. Экспериментальная психология: практический курс. — СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2001.
• Готтсданкер, Роберт; ‘Основы психологического эксперимента’; Изд-во: М.: МГУ, 1982 г.;
• Д. Кэмпбелл. Модели экспериментов в социальной психологии и прикладных исследованиях. М.,Прогресс 1980.

См. также

Примечания

1. ↑ Никандров В. В. Наблюдение и эксперимент в психологии. СПб.: Речь, 2002
2. ↑ Исследование в психологии: методы и планирование / Дж. Гудвин. СПб.: Питер, 2004. С. 172.
3. ↑ Зароченцев К. Д., Худяков А. И. Экспериментальная психология: учеб. — М.: Проспект, 2005. С. 74.
4. ↑ См. там же. С. 51.
5. ↑ Готтсданкер Р. Основы психологического эксперимента. М.: МГППИЯ, 1982. С. 51—54.
6. ↑ Зароченцев К. Д., Худяков А. И. Экспериментальная психология: учеб. С. 74.
7. ↑ См. там же. С. 76—77.
8. ↑ Дружинин В. Н. Экспериментальная психология. — 2-е изд., доп. — СПб.:Питер, 2002. С. 78—85.
9. ↑ Зароченцев К. Д., Худяков А. И. Экспериментальная психология: учеб. С. 50.

10 известных психологических экспериментов с участием детей

Музафер Шериф — социальный психолог — активно изучал психологию поведения групп и их участников (конкуренцию, конфликты, негативные установки из-за соперничества и так далее). Так был проведен его известный эксперимент «Пещера разбойника» (The Robber’s cave), для участия в котором он отобрал 22 двенадцатилетних мальчика, не знавших друг друга до исследования. Ребята были максимально похожи по многим параметрам: белые, одного возраста и воспитания, из протестантских семей.

Участников отправили в лагерь бойскаутов в Оклахоме и случайным образом поделили на две группы — ни одна из групп не знала о существовании другой. Уже за первую неделю, выполняя совместные задания, ребята в каждой группе сплотились, сформировали общую культуру, ценности и нормы. У команд даже появились названия — «Орлы» и «Гремучие змеи» — которые они нанесли на свои футболки и рубашки.

Затем для мальчиков начался новый этап — этап соревнования. В последующие дни Шериф познакомил группы и поставил их в сопернические условия — классические командные игры типа перетягивания каната и бейсбола. По итогам победитель должен был получить трофей, проигравшему же не доставалось ничего.

Первые трения между группами возникли сразу же. Сначала это были просто неодобрительные взгляды, потом появились оскорбительные выкрики. Обзывательства становились все обиднее и жестче. Случилось несколько драк. А после победы «Орлов» в командном зачете «Гремучие змеи» напали на лагерь соперников и украли все победные трофеи — туристические ножи. Между группами назревал серьезный конфликт. Исследователям пришлось вмешаться в течение эксперимента, когда появилась реальная угроза — намечалась драка между вожаками коллективов, а другие участники команд начали собирать камни.

«Орлов» и «Гремучих змей» снова изолировали друг от друга и через пару дней попросили их охарактеризовать сначала свою команду, а потом команду соперников. Если члены своей команды виделись ребятам храбрыми, мужественными и дружелюбными, то соперников они, напротив, называли нахальными и подлыми. При этом мы помним, что мальчики в обеих группах выбирались по одним и тем же критериям.

Тогда исследователи погрузили группы в ситуацию вынужденного сотрудничества. Перед ними начали ставить задачи, которые нужно решить совместно. Так, «Орлы» и «Гремучие змеи» вместе починили водопровод, отремонтировали грузовик. Это помогло им сблизиться достаточно быстро. Напряжение ушло, барьеры исчезли, и ребята подружились.

Для чего это было нужно?

Исследователи хотели показать, что группы единомышленников, погруженные в соперническую среду, могут быстро перейти в серьезное противостояние. Тогда как общие занятия и цели, наоборот, способны сплотить даже непримиримых конкурентов.

Один из самых известных психологических тестов с участием детей, который в 60-е годы провел кандидат психологических наук Уолтер Мишель. В эксперименте приняли участие несколько воспитанников Стэнфордского детского сада — от 4 до 6 лет.

Ведущий эксперимента заводил каждого ребенка в пустую комнату, сажал за стол и ставил перед ним тарелку с одной зефиркой. Главное условие теста — сдержаться и не съесть лакомство, пока ведущего не будет в комнате. Кто выполнит условие «договора», тот получит вторую зефирку. Кто не выдержит и съест сладость раньше времени, не получит ничего (ну, кроме уже съеденной зефирки). После этого ведущий выходил из комнаты на 20 минут. Здесь начинается самое интересное!

Практически все малыши в первую минуту пытались сдержать свои порывы (кроме одной участницы, которая почти целиком съела зефирку еще во время озвучивания условий): кто-то отворачивался от сладости, кто-то крутил ее в руках, нюхал, облизывал, а кто-то отковыривал маленькие кусочки и подъедал. Были те, кто спустя время поддавался соблазну, но некоторые дошли до конца и получили свою заслуженную награду — вторую зефирку.

Для чего это было нужно?

Цель «зефирного теста» — проверить способность детей к самоконтролю и выяснить, как эта способность может влиять на их будущую взрослую жизнь. Позже исследователи изучили уровень образования и достатка повзрослевших детей и выяснили, что у испытуемых, которые сумели сдержаться и получили вторую зефирку, жизнь складывалась благополучнее.

Этот психологический эксперимент в 1970 провела учительница Джейн Эллиотт с учениками третьего класса.

Для этого женщина поделила класс на группы — на кареглазых и голубоглазых. В первый день эксперимента Элиотт сказала всем ребятам, что группа с голубыми глазами лучше, умнее и привилегированнее группы кареглазых. Первым разрешалось играть в новом гимнастическом зале, они могли получать дополнительную порцию еды на ланч и задерживаться на перемене. Учительница хвалила голубоглазых за успехи. Кареглазым же в это время запрещалось играть с ребятами из другой группы, пить с ними из одного фонтанчика с водой. Их отсадили на задние парты и вдобавок повесили на них темные воротнички.

Результаты появились мгновенно. Голубоглазые стали делать заметные успехи в учебе, увереннее себя чувствовать, но при этом задирали и обижали кареглазых. Последние же стали тихими и забитыми, перестали справляться с простыми заданиями.

На следующий день Элиотт провела тот же эксперимент, но поменяла роли групп. Ситуация повторилась: теперь «привилегированные» кареглазые почувствовали уверенность и стали обижать и унижать голубоглазых, которые, в свою очередь, притихли и превратились в подавленных детей.

Джейн прекратила эксперимент. Она обсудила с ребятами произошедшее и выяснила, что дети усвоили урок и стали иначе относиться к теме расизма и дискриминации. В конце концов ребята просто обнялись и закончили враждовать.

Для чего это было нужно?

Элиотт задумала провести этот эксперимент под впечатлением от убийства Мартина Лютера Кинга. Она хотела наглядно продемонстрировать детям, как устроен расизм и дискриминация.

Исследование провел психолог Эдвард Троник. В нем приняли участие мамы и их маленькие дети.

В первой части эксперимента исследователь попросил родителей пообщаться и поиграть с малышами так, как они привыкли, проявлять привычные эмоции. В такие моменты дети вели себя расслабленно, спокойно взаимодействовали с мамами, смеялись, улыбались.

Затем исследователь попросил мам отвернуться от детей на пару секунд, обернуться с «каменным», безэмоциональным лицом и безучастно смотреть на них. Малыши считывали это моментально. Сначала они просто пытались продолжить играть, тянули руки к маме, всячески привлекали внимание, а потом начинали капризничать и громко плакать, выражая протест.

Но стоило мамам вновь вернуть «эмоциональность», дети мгновенно переключались, забывали об истериках и приходили в себя.

Для чего это было нужно?

Эксперимент показал, что привязанность и стремление к установлению контакта с людьми — базовые потребности человека с рождения. Это ярко отображает разница реакций малышей на радостную, эмоциональную маму и на ее «каменное» лицо. Для малыша страшнее всего оказаться брошенным. И ощущает он это не только при физическом отсутствии мамы, но и при ее эмоциональной холодности и отрешенности.

Социально-психологический тест про черные и белые пирамидки впервые появился в фильме «Я и другие», снятом в 1971 году на киностудии «Киевнаучфильм» режиссёром Феликсом Соболевым.

Для эксперимента были выбраны четыре ребенка: трое заранее знают правила эксперимента, а четвертый — единственный испытуемый — не догадывается, в чем суть. Перед ребятами выставляют две пирамидки — одна черного цвета, другая — белого. Подготовленные дети предупреждены: в любой ситуации нужно говорить, что обе фигуры — белые, даже если это не так. Поэтому, когда ведущая спрашивает: «Какого цвета пирамидки?», — они по очереди отвечают, что пирамидки белые. Очередь доходит до четвертого участника. Как правило, все испытуемые соглашались со мнением большинства, и тоже с уверенностью говорили, что фигурки белые, но потом признавались, что ответили так из-за слов остальных ребят.

Аналогичный эксперимент был проведен со взрослыми. Несмотря на опыт, образование и интеллект, испытуемые чаще всего поддавались мнению большинства и также называли обе пирамидки белыми.

Для чего это было нужно?

Этот классический тест на внушаемость показал, что человек может менять свое собственное мнение или намеренно искажать реальную ситуацию под воздействием мнения большинства. Все это по большей части происходит потому, что люди не хотят отличаться от других и стремятся быть «своими» в группе.

Тест из того же фильма «Я и другие», и по содержанию он примерно похож на «пирамидки».

В эксперименте участвуют четыре ребенка. Только на этот раз никто из них заранее не предупрежден об условиях теста, и перед ними не пирамидки, а тарелка с кашей. Она разделена на пять участков: четыре части посыпаны сахаром, пятый — солью. Ведущая предлагает каждому ребенку по очереди попробовать кашу и сказать — сладкая она или соленая. Понятно, что четверо участников говорят, что каша сладкая (ведь им дают попробовать из подслащенных участков). Выбор в этом случае за последним ребенком, которому предлагают соленую часть. Ему нужно принять решение — передать свои реальные ощущения (сказать, что он съел соленую кашу) или поддаться мнению остальных.

Для чего это было нужно?

Все то же самое, что и с пирамидками. Еще один тест на внушаемость и способность человека настоять на своем или поменять мнение под воздействие большинства из-за неосознанного желания «быть как все», не выделяться.

Эксперимент проводился среди школьников и также попал в цикл психологических тестов фильма «Я и другие».

Каждого участника ставили перед двумя мишенями и озвучивали условие: если выстрелить в левую мишень, то автомат выдаст рубль, который можно забрать себе, если в правую — рубль уходит на общие нужды класса. Важный момент: на каждой мишени подсвечивались отверстия от выстрелов (при этом на мишени «забрать рубль себе» было больше отверстий, чем на мишени «оставить на нужды класса»), которые якобы сделали другие ребята. На самом деле они были сделаны ведущими эксперимента для того, чтобы сбить участников с толку и создать видимость того, что предыдущие участники решили забрать монету себе.

Для чего это было нужно?

И снова тест на внушаемость — человек может выбрать вариант «для себя», возможно, даже не желая этого, если большинство тоже выберет этот вариант.

Эксперимент, проведенный сотрудниками Корнельского университета Элеонор Гибсон и Ричардом Уолком. Для него были отобраны 36 малышей в возрасте от 6 до 14 месяцев, которые уже умеют ползать, но еще не умеют ходить.

Исследователи собрали небольшой короб из прочного стекла (что-то вроде стеклянного параллелепипеда). Одна половина поверхности выглядела как шахматная доска, а другая осталась прозрачной для создания «визуального обрыва». Гибсон и Уолк хотели проверить, скажется ли на передвижениях малышей зрительная иллюзия.

В итоге, оказываясь перед «обрывом», дети замирали и не двигались дальше. Некоторые все же переползали на территорию «обрыва», но только в исключительных случаях — когда на противоположной стороне стояла мама и звала их к себе.

Для чего это было нужно?

Исследователи пришли к выводу, что младенцы уже в шестимесячном возрасте показывают способность осознавать глубину — они стараются избегать «обрыва». Но для детей младше этого возраста такой эксперимент не подходит — важно, чтобы ребенок умел ползать. Поэтому с помощью метода «визуальный обрыв» нельзя определить, когда же дети осознают, что такое глубина.

В качестве альтернативы появился другой вариант: младенцу просто дают посмотреть вниз с обеих сторон «обрыва» и замеряют его реакции — плач, изменение частоты сердцебиения. Этот метод позволил выяснить, что двухмесячные малыши по-разному реагируют на закрытую сторону и сторону «обрыва». Правда, ярко выраженного страха они все-таки не показали. Поэтому различают двухмесячные младенцы глубину или нет — остается под вопросом.

В 60-е годы психолог Альберт Бандура решил провести эксперимент — копируют ли дети агрессивное поведение взрослых, и если копируют, то насколько сильно.

Исследователь отобрал 72 ребенка (36 мальчиков и 36 девочек) от 3 до 6 лет — воспитанников детского сада при Стэнфордском университете.

Перед началом теста экспериментатор и воспитатель просто последили за малышами и посмотрели, как они взаимодействуют с окружающим миром. Это нужно было, чтобы оценить степень их агрессивности для более точных результатов основного эксперимента. Затем детей разделили на 8 экспериментальных групп (по 6 детей в каждой) и выделили одну контрольную из 24 детей по возрасту, полу и уровню агрессивности.

Каждого участника заводили в одну комнату со взрослым и сажали наблюдать за происходящим. Часть детей из экспериментальных групп наблюдала за агрессивным поведением. Сначала взрослый спокойно играл с конструктором в углу, а потом начинал бить клоуна руками, молотком, пинать его и подбрасывать, садиться на него верхом. Другая часть исследуемых наблюдала за агрессивным и не агрессивным поведением (взрослый просто играл с конструктором) человека своего пола, а еще одна часть — за агрессивным и не агрессивным поведением человека противоположного пола. Контрольная группа не наблюдала ни за кем, но также принимала участие в экспериментальной ситуации.

После этого детей по очереди заводили в другую, «промежуточную», комнату. Там ребенку показывали множество красивых игрушек, но как только он входил во вкус (примерно через 2 минуты), ему запрещали с ними играть. Этот этап проводился для того, чтобы пробудить в детях агрессию. После чего их переводили в третью игровую. Там находился тот самый клоун Бобо, игрушечный молоток, пистолет, конструктор и куча других игрушек.

В итоге оказалось, что дети, которые наблюдали за агрессивными взрослыми, проявляли большую жестокость и агрессию по отношению к Бобо, чем остальные. А испытуемые, которые следили за не агрессивным поведением, спокойнее всех вели себя при взаимодействии с куклой.

Еще несколько наблюдений: дети больше копировали поведение взрослых своего пола, чем противоположного, а мальчики чаще девочек имитировали физическую агрессию.

Для чего это было нужно?

Эксперимент доказал, что дети часто копируют модели поведения, которые видят у взрослых. И проявление агрессии может быть не врожденной, а приобретенной чертой.

В 30-х годах XX века психолог Уинтроп Келлог решил доказать теорию о том, что если с младенчества воспитывать шимпанзе в человеческой среде, то примат сможет делать все то же, что умеет человек, например, разговаривать, есть ложкой и так далее. Осуществил он свой замысел после того, как в его семье родился сын Дональд. Когда мальчику исполнилось 9 месяцев, Келлог взял на воспитание 7-месячную самку шимпанзе по имени Гуа.

Дональда и Гуа воспитывали вместе, их обоих одевали, во время еды сажали на детский стульчик, одинаково обучали их. Ребенок и обезьяна стали лучшими друзьями и постоянно играли вместе. Тем не менее эксперимент не удался. Шимпанзе действительно стала понимать человеческую речь, научилась некоторым навыкам, но в целом не сильно продвинулась в развитии. В то время как малыш Дональд, наоборот, переняв поведение своей подруги-шимпанзе, начал отставать в развитии: в 19 месяцев мальчик знал и использовал только три слова, стал прыгать, пищать и кусаться. Всего обезьяна и ребенок провели вместе 9 месяцев, вместо запланированных 5 лет.

Для чего это было нужно?

Грубо говоря, Уинтроп Келлог пытался сделать из обезьяны человека. Несмотря на то, что желаемого не произошло, нельзя сказать, что эксперимент совсем провалился (хотя бы потому, что срок испытания оказался значительно короче, чем планировалось). Однако, стало очевидно, что обычной воспитательной среды недостаточно, чтобы направить развитие шимпанзе в нужное русло.

8 психологических экспериментов, которые объясняют, что и почему мы выбираем / AdMe

Кажется, что наши родители, бабушки и дедушки всегда делали рациональный выбор: готовили вкусно и недорого, одевали нас тепло и неброско, решали задачи вдумчиво и грамотно. У нас, следующего поколения, иногда так не получается. Исследования поведенческой экономики и психологии выбора, проведенные в XXI веке, объяснили: мы не стали хуже, просто увеличилось количество внешних факторов, мешающих делать рациональный выбор. Но, если знать, что именно влияет на нас извне, принимать верные решения будет проще.

Мы в AdMe.ru ознакомились с результатами ключевых исследований и пришли к выводу: эти 8 психологических экспериментов наиболее точно и емко объясняют, под влиянием каких факторов мы принимаем решения.

1. Эксперимент с кешью

Ричард Талер (Richard Thaler) получил Нобелевскую премию за революционное открытие в экономике — «теорию подталкивания». А вдохновился ученый обычным ужином с друзьями и тарелочкой с орехами кешью.

Чтобы занять друзей в ожидании основных блюд и коктейлей, Ричард поставил на стол тарелку с кешью. От нечего делать гости налегли на закуску и за пару минут уничтожили половину. Поняв, что так они перебьют себе аппетит, Талер унес тарелку на кухню. А когда вернулся, гости поблагодарили его за то, что тот избавил их от искушающего фактора.

Ученому это показалось очень странным: гости благодарили его за то, что он отобрал у них вкусные орешки. Он сразу же предложил исследовать этот феномен своим аспирантам. Группа поняла, что гости Талера попали в ситуацию тройного выбора: съесть все, поесть немного или не есть вообще. На эту тройную альтернативу наложилась ситуация возбуждения и искушения. Сделать рациональный выбор в такой ситуации очень сложно, ведь людям свойственно недооценивать внешние факторы выбора.

Проще говоря, когда мы находимся в ситуации искушения или возбуждения, нам сложно сделать рациональный выбор. Поэтому с научной точки зрения чем меньше у нас вариантов, тем лучше.

2. Эксперимент с джемом

Еще один эксперимент, доказывающий, что большой ассортимент парализует потребителя, провели исследователи Шина Айенгар (Sheena Iyengar) из Университета Колумбии и Марк Леппер (Mark Lepper) из Стэнфордского университета. Исследователи устроили промоакцию джема на продовольственном рынке. В первую субботу на дегустационный стенд выставили 24 вида варенья, во вторую — 6.

В первый раз люди охотнее подходили к стенду (60 %) и пробовали варенье, но почти ничего не покупали (3 %). Во второй — подходили реже (40 %), но покупали чаще (35 %). В течение последующих лет исследователи провели еще 99 экспериментов. Все они доказали: чем меньше у нас выбора, тем охотнее мы покупаем.

3. Эксперимент с кока-колой

В 2000 году американский ученый Рид Монтегю (Read Montague) провел эксперимент, который дал старт развитию нейромаркетинга как научной дисциплины. Вдохновила его собственная дочка, которой нужно было провести исследование для урока науки в школе.

Монтегю исследовал на томографе 67 человек, чтобы прекратить давний спор о том, что лучше: пепси или кола. Сначала ученый провел «слепое» тестирование — давал людям пробовать напитки, но не говорил, какие конкретно. Аппарат МРТ показал, что зона вознаграждения в мозге (она отвечает за удовольствие) сильнее активизировалась при приеме пепси.

Затем ученый дал испытуемым те же напитки, но уже в открытую, то есть люди знали, что они пьют, — пепси или колу. И результаты эксперимента кардинально изменились: зона вознаграждения стала «загораться» на коле.

По результатам эксперимента ученый сделал вывод, что поведенческие предпочтения могут обуславливаться не только осознанным выбором, но и подсознательными культурными установками и общественными стереотипами. Проще говоря, наш выбор порождается не только действительно важными, но и малозначимыми факторами, такими как бренд.

Следовательно, принимая любое решение, всегда стоит задумываться, действительно ли выбор является лучшим для нас самих или на нас воздействуют маркетологи с их уловками.

4. Эксперимент с попкорном

Диетолог из Чикаго Брайан Вансинк (Brian Wansink) провел эксперимент, в котором приняли участие 158 посетителей кинотеатра. Им выдали маленькие (100 г) и большие (240 г) упаковки несвежего попкорна. Обеим группам угощение не понравилось, но люди с бóльшими упаковками съели на 33,6 % больше засохшего попкорна.

Эксперимент еще раз подтвердил вывод: необдуманные решения, потенциально имеющие негативные последствия, мы чаще всего принимаем по инерции. Чтобы избежать таких последствий, нам достаточно избавиться от внешних проявлений этой инерции: взять тарелку поменьше или заменить белую посуду на голубую.

5. Эксперимент с кружками и ручками

Исследователи Даниел Канеман (Daniel Kahneman), Джек Кнеч (Jack Knetsch) и Ричард Талер провели эксперимент над группой студентов Корнеллского университета. Испытуемых разделили на 3 группы: первой выдали стаканчики с кофе, второй — плитки шоколада, третьим предложили сделать выбор — напитки или сладости.

В третьей группе предпочтения разделились примерно поровну: 56 % участников выбрали кофе, 44 % — шоколад. Когда студентам из первой и второй групп предложили поменяться: отдать кофе и получить шоколад или наоборот — казалось бы, примерно половина так же должна была согласиться. На деле на обмен пошли всего 10–11 %.

Затем тех же студентов разделили на две группы. Первой выдали шариковые ручки, второй — $ 4,5 (примерный эквивалент их стоимости). Когда участникам предложили поменяться, почти никто из владельцев ручек не согласился расстаться с ними.

Таким образом исследователи доказали эффект владения: нам свойственно ценить то, чем мы владеем или чем успели воспользоваться.

6. Эксперимент с будильником

В своей книге о сопротивлении соблазну Касс Санстейн (Cass Sunstein) и Ричард Талер объясняют: в эпоху изобилия в каждом человеке борются два начала — «планировщик» и «деятель». «Планировщик» ставит будильник рядом с собой на 6:15 и спокойно встает, когда тот звонит. «Деятель» заводит будильник на 6:15, выключает его звонок и просыпает. В следующий раз он ставит будильник в другой конец комнаты, встает, выключает его, ложится обратно и снова просыпает. Затем он покупает себе убегающий будильник, и только это становится для него оптимальным вариантом.

Зная, какой из типов в нас преобладает, мы можем принимать более рациональные решения. Если внутренний «планировщик» перестает справляться — необходимо помогать ему «снаружи». В наш век с помощью одной только силы воли почти невозможно принимать взвешенные решения.

7. Эксперимент с похудением

Двое исследователей-экономистов Джон Ромалис (John Romalis) и Дин Карлан (Dean Karlan) придумали хитрый способ избавиться от лишнего веса. Сначала они поспорили на $ 10 тыс., что похудеют на 13 кг за 9 месяцев. Тот, кто не сумеет достичь цели, выплачивает другому оговоренную сумму. По истечении срока эксперимента выяснилось, что успеха достигли оба участника.

Чтобы сохранить вес, исследователи договорились, что за каждый набранный килограмм они будут платить друг другу определенную сумму. В итоге меру наказания пришлось применить всего один раз — в остальное время обоим экспериментаторам удавалось поддерживать вес в норме.

Таким образом исследователи еще раз доказали важность факторов сдерживания для «деятелей» в нашу эпоху изобилия. Иногда внутренний «планировщик» не справляется, и бороться с искушениями нужно с помощью внешних ограничений.

8. Эксперимент с анаграммами

Оптимизм внушает исследование Шины Айенгар, которое доказало: мы становимся успешнее, когда делаем выбор сами. Женщина пригласила несколько десятков детей из разных стран, разделила их на 3 группы и предложила порешать анаграммы. Дети из первой группы сами выбирали карточки с анаграммами (конечно, вслепую) и маркеры, которыми будут писать ответы. За вторую группу выбор делала руководитель исследования, за третью — мамы.

Лучше всех с задачей справились дети из первой группы. Исследователь объясняет: этим ребятам никто не ставил ограничений и не диктовал, что делать. Они чувствовали одновременно свободу и ответственность, поэтому достигали наилучших результатов.

Согласны ли вы с выводами исследователей? Или считаете, что на ваш выбор влияет что-то другое?

Иллюстратор Igor Polushin специально для AdMe.ru

10 психологических экспериментов, которые показывают, как жестоко можно ошибаться в людях

Развитие психологии и в частности экспериментальной психологии в XIX–XX веках позволило изучить сложные биологические процессы человеческого мозга, исследовать эмоции, поведение, реакцию. Эти данные во многом помогли понять основы наших поступков и очень сильно упростили жизнь тем, кто хочет руководить или успешно продавать. Не верите?

Тогда познакомьтесь с 10 психологическими экспериментами, которые мы в AdMe.ru собрали для вас. Они помогут понять не только природу общества, но и заставят заглянуть в себя, а еще наверняка шокируют вас.

Эксперимент Carlsberg: «Даже у маленького ребенка может быть нож за спиной»

Суть эксперимента: представьте кинозал со 148 татуированными байкерами и только 2 свободных места в центре, на которые вы купили билеты. Вы сели бы на свои места или ушли? Именно такой эксперимент провела компания Carlsberg.

Результат: тех, кто все-таки решился занять свободные места, развеселые и добрые парни приветствовали аплодисментами и, конечно же, пивом. Эксперимент показал, что не стоит судить о человеке по его внешности.

Эффект конформности Соломона Аша: «Соглашусь со всеми, не хочу быть белой вороной»

Серия экспериментов: Соломон Аш хотел показать власть конформности в группах, то есть изменение поведения человека под давлением чужого, пусть даже ошибочного мнения. Участникам эксперимента предлагалось оценить длину линий на карточках и найти одинаковые, назвать цвет пирамидки или даже собственное имя. Во всех экспериментах все участники кроме одного были подсадными утками, и этот единственный всегда отвечал последним.

Результат: в 75 % случаев испытуемый следовал за большинством, даже если четко видел, что отвечает неверно. Те же, кто высказывал собственное мнение, испытывали жуткий дискомфорт. Кстати, в случаях, когда кто-то из подсадных уток высказывал мнение, противоречащее большинству, испытуемые охотнее отвечали правильно.

Эффект ложного консенсуса: «Если ты думаешь по-другому, значит, ты не прав»

Суть эксперимента: профессор Стэнфордского университета Ли Росс предложил испытуемым некую проблемную ситуацию с двумя вариантами реакции на нее. Он попросил выбрать вариант и предположить, как ответят другие испытуемые, а также описать тех, кто выбрал первый и второй вариант.

Результат: эксперимент показал, что подавляющее большинство людей думали, что остальные участники ответили абсолютно так же, как и они сами, а остальных описывали в негативной форме.

Эффект свидетеля и диффузия ответственности: «Моя хата с краю или кто кроме меня?»

Суть эксперимента: после громкого убийства Китти Дженовезе, когда никто из свидетелей так и не пришел на помощь, ученые Джон Дарли и Биб Латане провели серию экспериментов на реакцию.

Результат: было доказано, что люди гораздо быстрее реагируют в чрезвычайной ситуации и вообще пытаются помочь другому человеку, если действуют одни. Если же вокруг множество людей, большинство будет медлить и думать, что поможет кто-то другой. В дальнейшем это явление также активно исследовалось, вот показательный эксперимент «Комната в дыму». Люди, которые оставались в комнате одни и замечали дым, гораздо быстрее сообщали о проблеме, чем те, кто находился в присутствии пассивных посторонних.

8 часов без гаджетов: «Мой ребенок не может быть плохим и думать о самом худшем»

Суть эксперимента: семейный психолог Катерина Мурашова выдвинула гипотезу, что современные дети слишком много себя развлекают и боятся остаться наедине с самим собой. Она предложила детям на 8 часов отказаться от использования телефона, компьютера и телевизора, но рисование, чтение, лепка, прогулки и прочие простые занятия были разрешены.

Результат: из 68 подростков в возрасте 12–18 лет только трое довели эксперимент до конца, а семеро выдержали более 5 часов. Остальные прекратили эксперимент, сославшись на приступы тошноты, тремора рук, болей в груди и животе, жара и озноба, а трое даже думали о суициде! Задумайтесь, родители! В дальнейшем Катерина провела еще один эксперимент, с результатами которого можно познакомиться здесь.

Спонтанные выражения лиц и подчиненность: «Я не виноват, меня заставили!»

Суть эксперимента: изначальной целью эксперимента Карини Лэндиса было выявление общих закономерностей работы лицевых мышц, характерных для выражения сильных эмоций. На лицах испытуемых были нарисованы линии, чтобы легче было отследить движение мышц. Затем им давали нюхать аммиак, показывали компрометирующие картинки, давали трогать лягушек, а в конце предлагали обезглавить живую крысу.

Результат: общих закономерностей работы мышц выявлено не было, зато подавляющее большинство людей проявили удивительную готовность к повиновению и под давлением делали то, что в реальной жизни не сделали бы по собственному желанию.

Эффект Рингельмана: «Я просто рядом постою, а вы понапрягайтесь там»

Суть эксперимента: Максимилианом Рингельманом была выдвинута гипотеза, что каждый человек вкладывает гораздо меньше усилий в общее дело, если работает вместе с другими. Были проведены эксперименты в группах различной численности с перетягиванием каната, поднятием тяжестей, где фиксировались личные результаты каждого.

В результате выяснилось, что личные достижения человека превосходят усилия, которые он вкладывает в коллективное дело. Ученый объяснил это потерей индивидуальной мотивации в группе.

Эффект социальной фасилитации и ингибиции: «Посмотрите, как я хорош!»

Суть эксперимента: однажды психолог Норман Триплетт заметил, что человек работает гораздо лучше, если за ним кто-то с интересом наблюдает. В ходе тестов с велосипедистами, а также наматыванием лески на катушки спиннингов выяснилось, что присутствие незаинтересованных свидетелей, наоборот, снижает эффективность действий.

Дальнейшие исследования продолжил Роберт Зайонц и высказал теорию активации. Согласно ей человек показывает лучший результат работы, если ему требуется выполнить перед наблюдателем привычные механические действия. А обратный эффект ухудшения работы наблюдается, если от человека требуется поиск и решение новых интеллектуальных задач.

Хоторнский эффект: «Начальник любит и ценит меня!»

Суть эксперимента: в компании «Вестерн Электрик» упала производительность труда сборщиц реле. Был приглашен психолог Элтон Мэйо для выяснения влияния освещенности помещения на производительность труда. Однако в ходе эксперимента выяснилось, что и улучшение условий труда, и их отсутствие все равно благотворно влияли на работниц.

Вывод оказался прост: работницы почувствовали себя вовлеченными во что-то важное, поняли, что начальство о них печется, и стали работать лучше. Стоило хотя бы иногда пользоваться этими выводами нашим начальникам, правда?

«Нога в двери»: «Дайте воды попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде»

Суть эксперимента: психологи Джонатан Фридман и Скотт Фрейзер провели ряд экспериментов, пытаясь выяснить, как человек будет реагировать на серьезные просьбы, если усилить его ощущение вовлеченности в процесс. Впоследствии Патриция Плинер дополнила их исследования.

Результат: выполнение одной маленькой уступки значительно повышает шанс и на последующую уступчивость человека. Например, после просьбы пожертвовать деньги обществу по борьбе с онкологическими заболеваниями соглашались это сделать только 46 % людей. А из тех, кого сначала просили просто поносить значок организации, процент согласных был почти в 2 раза выше!

Внимание! Этим приемом пользуются не только успешные продавцы, управленцы, но и мошенники.

Какой эксперимент показался вам наиболее ценным? Нашли ли вы что-то сходное с собственными мыслями? Может быть, какие-то эксперименты проводили вы сами или хотели бы провести? Давайте обсудим эти проблемы в комментариях.

Жестокие эксперименты в истории психологии — Look At Me

Здесь уже рассматривался один из самых жестоких экспериментов, рассказывающий о том, как из мальчика воспитали девочку (http://www.lookatme.ru/flows/psihologiya/posts/40044-samyiy-zhestokiy-eksperiment-v-istorii-psihologii). Но не он один существует в истории психологии. Предлагаю Вам ознакомиться с другими, не менее чудовищными, экспериментами.

Крошка Альберт (1920 год)

Джон Уотсон, отец бихевиористского направления в психологии, занимался исследованиями природы страхов и фобий. Изучая эмоции младенцев, Уотсон, среди прочего, заинтересовался возможностью формирования реакции страха применительно к объектам, которые ранее страх не вызывали. Ученый проверил возможность формирования эмоциональной реакции боязни белой крысы у 9-месячного мальчика Альберта, который крысу совсем не боялся и даже любил с ней играть. В ходе эксперимента в течение двух месяцев младенцу-сироте из приюта показывали ручную белую крысу, белого кролика, вату, маску Санта-Клауса с бородой и т.д. Через два месяца ребенка посадили на коврик посередине комнаты и разрешили поиграть с крысой. Вначале ребенок совершенно не боялся крысы и спокойно играл с ней. Через некоторое время Уотсон начал ударять железным молотом по металлической пластине за спиной ребенка каждый раз, когда Альберт прикасался к крысе. После повторения ударов Альберт начал избегать контакта с крысой. Спустя неделю опыт повторили — в этот раз по полосе ударили пять раз, просто помещая крысу в колыбель. Младенец плакал уже лишь при виде белой крысы. Еще через пять дней Уотсон решил проверить, будет ли ребенок бояться похожих объектов. Ребенок боялся белого кролика, ваты, маски Санта-Клауса. Поскольку громких звуков при показе предметов ученый не издавал, Уотсон сделал вывод о переносе реакций страха. Уотсон предположил, что очень многие страхи, антипатии и тревожные состояния взрослых формируются еще в раннем детстве. К сожалению, Уотсону так и не удалось избавить малыша Альберта от его беспричинного страха, который закрепился на всю оставшуюся жизнь.

Эксперимент Милгрэма (1974 год)

Эксперимент Стэнли Милгрэма из Йельского университета описан автором в книге «Подчинение авторитету: экспериментальное исследование». В опыте участвовал экспериментатор, испытуемый и актер, игравший роль другого испытуемого. В начале эксперимента между испытуемым и актером «по жребию» распределялись роли «учителя» и «ученика». В действительности испытуемому всегда доставалась роль «учителя», а нанятый актер всегда был «учеником». «Учителю» перед началом эксперимента объясняли, что цель опыта – якобы выявить новые методы запоминания информации. В реальности же экспериментатор исследовать поведение человека, получающего указания, расходящиеся с его внутренними поведенческими нормами, от авторитетного источника. «Ученика» привязывали к креслу, к которому был прикреплен электрошокер. Как «ученик», так и «учитель» получали «демонстрационный» удар током в 45 вольт. Дальше «учитель» уходил в другую комнату и должен был по громкой связи давать «ученику» простые задачи на запоминание. При каждой ошибке ученика испытуемый должен был нажимать на кнопку, и ученик получал удар током в 45 вольт. В действительности актер, игравший ученика, только делал вид, что получает удары током. Затем после каждой ошибки учитель должен был увеличивать напряжение на 15 вольт. В какой-то момент актер начинал требовать прекратить эксперимент. «Учитель» начинал сомневаться, а экспериментатор на это отвечал: «Эксперимент требует, чтобы вы продолжали. Продолжайте, пожалуйста». По мере увеличения напряжения актер разыгрывал все более сильный дискомфорт, затем сильную боль и наконец срывался на крик. Эксперимент продолжался до напряжения в 450 вольт. Если «учитель» колебался, экспериментатор заверял его, что берет на себя полную ответственность за эксперимент и за безопасность «ученика» и что эксперимент должен быть продолжен. Результаты оказались шокирующими: 65% «учителей» дали разряд в 450 вольт, зная, что «ученик» испытывает страшную боль. Вопреки всем предварительным прогнозам экспериментаторов, большинство испытуемых подчинились указаниям руководившего экспериментом ученого и наказывали «ученика» электрошоком, причем в серии опытов из сорока испытуемых ни один не остановился до уровня 300 вольт, пятеро отказались подчиняться лишь после этого уровня, а 26 «учителей» из 40 дошли до конца шкалы. Критики заявили, что испытуемых гипнотизировал авторитет Йельского университета. В ответ на эту критику Милгрэм повторил эксперимент, сняв убогое помещение в городке Бриджпорте (штат Коннектикут) под вывеской «Исследовательская ассоциация Бриджпорта». Результаты качественно не изменились: 48% испытуемых согласились дойти до конца шкалы. В 2002 году сводные результаты всех схожих экспериментов показали, что до конца шкалы доходят от 61% до 66% «учителей», независимо от времени и места эксперимента. Выводы из эксперимента следовали самые пугающие: неизвестная темная сторона человеческой натуры склонна не только бездумно подчиняться авторитету и выполнять самые немыслимые указания, но и оправдывать собственное поведение полученным «приказом». Многие участники эксперимента испытывали чувство превосходства над «учеником» и, нажимая на кнопку, были уверены, что «ученик», неправильно ответивший на вопрос, получает по заслугам. В конечном итоге, результаты эксперимента показали, что необходимость повиновения авторитетам укоренена в нашем сознании настолько глубоко, что испытуемые продолжали выполнять указания, несмотря на моральные страдания и сильный внутренний конфликт.

Здесь (http://narod.ru/disk/4518943000/povinuemost_DivX.avi.html) можно скачать документальный фильм «Повинуемость», составленный из видеоматериалов эксперимента Милгрэма (474 Мб, 49 минут). К сожалению, не очень хорошее качество.

Стэнфордский тюремный эксперимент (1971 год)

Эксперимент с «искусственной тюрьмой» не задумывался его создателем как нечто неэтичное или вредное для психики его участников, однако результаты этого исследования повергли в шок общественность. Известный психолог Филипп Зимбардо решил изучить поведение и социальные нормы индивидуумов, помещенных в нетипичные для них условия тюрьмы и вынужденных играть роли заключенных или надзирателей. Для этого в подвале факультета психологии оборудовали имитацию тюрьмы, а студентов-добровольцев в количестве 24 человек разделили на «заключенных» и «надзирателей». Предполагалось, что «заключенные» изначально помещены в ситуацию, в ходе которой они будут испытывать личностную дезориентацию и деградацию, вплоть до полной деперсонализации. «Надзирателям» не дали никаких специальных инструкций относительно их ролей. Вначале студенты не очень-то понимали, каким образом им следует играть свои роли, но уже на второй день эксперимента все встало на свои места: восстание «заключенных» было жестоко подавлено «надзирателями». С этого момента поведение обеих сторон в корне изменилось. «Надзиратели» разработали специальную систему привилегий, призванную разобщить «заключенных» и поселить в них недоверию друг к другу – поодиночке они не так сильны, как вместе, а значит, их легче «охранять». «Надзирателям» стало казаться, что «заключенные» в любой момент готовы поднять новое «восстание», и система контроля ужесточилась до крайней степени: «заключенных» не оставляли наедине с собой даже в туалете. В результате «заключенные» стали испытывать эмоциональные расстройства, депрессию, беспомощность. Через некоторое время навестить «заключенных» пришел «тюремный священник». На вопрос, как их зовут, «заключенные» чаще всего называли свои номера, а не имена, а вопрос, как они собираются выбираться из тюрьмы, приводил их в тупик. К ужасу экспериментаторов оказалось, что «заключенные» абсолютно вжились в свои роли и начали ощущать себя в настоящей тюрьме, а «надзиратели» испытывали настоящие садистские эмоции и намерения по отношению к «заключенным», еще несколько дней назад бывшими их добрыми друзьями. Казалось, обе стороны абсолютно забыли, что все это – всего лишь эксперимент. Хотя эксперимент был запланирован на две недели, он был прекращен досрочно, всего через шесть дней по этическим соображениям.

На основе этого эксперимента Оливер Хиршбигель снял фильм «Эксперимент» (2001).

«Чудовищный эксперимент» (1939 год)

В 1939 году Уэнделл Джонсон из университета Айовы (США) и его аспирантка Мэри Тюдор провели шокирующий эксперимент с участием 22 детей-сирот из Дэвенпорта. Детей разделили на контрольную и экспериментальную группы. Половине детей экспериментаторы рассказали о том, насколько чисто и правильно они говорят. Вторую половину детей ожидали неприятные минуты: Мэри Тюдор, не жалея эпитетов, язвительно высмеивала малейший недостаток их речи, в конце концов назвав всех жалкими заиками. В результате эксперимента у многих детей, которые никогда не испытывали проблем с речью и волею судьбы оказались в «негативной» группе, развились все симптомы заикания, которые сохранялись в течение всей их жизни. Эксперимент, позже названный «чудовищным», долго скрывали от общественности из страха повредить репутации Джонсона: схожие эксперименты позже проводились над заключенными концлагерей в нацистской Германии. В 2001 году университет штата Айова принес официальные извинения всем пострадавшим в ходе исследования.

Проект «Аверсия» (1970 год)

В армии ЮАР в период с 1970 по 1989 год осуществлялась секретная программа по очистке армейских рядов от военнослужащих нетрадиционной сексуальной ориентации. Вход шли все средства: от лечения электрошоком до химической кастрации. Точное число жертв неизвестно, однако, по утверждению армейских врачей, в ходе «чисток» различным запрещенным экспериментам над человеческой природой подверглись около 1000 военнослужащих. Армейские психиатры по поручению командования вовсю «искореняли» гомосексуалистов: тех, кто не поддавался «лечению», отправляли на шоковую терапию, заставляли принимать гормональные препараты и даже подвергали операциям по изменению пола. В большинстве случаев «пациентами» были молодые белые мужчины в возрасте от 16 до 24 лет. Руководитель «исследования», доктор Обри Левин, ныне является профессором психиатрии в университете Калгари (Канада). Занимается частной практикой.

Исследования о воздействии наркотиков на организм (1969 год)

Следует признать, что некоторые эксперименты, проводимые на животных, помогают ученым изобрести лекарства, которые в дальнейшем могут спасти десятки тысяч человеческих жизней. Однако некоторые исследования переходят все границы этики. Примером может служить эксперимент, призванный помочь ученым понять скорость и степень привыкания человека к наркотическим веществам. Эксперимент проводился на крысах и обезьянах, как на животных, наиболее близких к человеку по физиологии. Животных приучали самостоятельно впрыскивать себе дозу определенного наркотика: морфина, кокаина, кодеина, амфетаминов и т.д. Как только животные научились самостоятельно «колоться», экспериментаторы оставили им большое количество препаратов, предоставили животных самим себе и начали наблюдение. Животные настолько растерялись, что некоторые их них даже пытались бежать, причем, находясь под действием наркотиков, они калечились и не чувствовали боли. Обезьяны, принимавшие кокаин, начали страдать от конвульсий и галлюцинаций: несчастные животные вырывали себе фаланги пальцев. Обезьяны, «сидевшие» на амфетаминах, выдернули у себя всю шерсть. Животные-«наркоманы», предпочитавшие «коктейль» из кокаина и морфина, умирали в течение 2 недель после начала приема препаратов. Несмотря на то что целью эксперимента было понять и оценить степень воздействия наркотиков на организм человека с намерением дальнейшей разработки эффективного лечения наркозависимости, способы достижения результатов трудно назвать гуманными.

Эксперименты Лэндиса: спонтанные выражения лиц и подчиненность (1924 год)

В 1924 году Карини Лэндис из университета Миннесоты начал изучать человеческую мимику. Эксперимент, затеянный ученым, должен был выявить общие закономерности работы групп лицевых мышц, отвечающих за выражение отдельных эмоциональных состояний, и найти мимику, типичную для страха, смущения или других эмоций. Испытуемыми стали его собственные студенты. Чтобы сделать мимику более отчетливой, он нарисовал на лицах испытуемых линии жженой пробкой, после чего предъявлял им нечто, способное вызвать сильные эмоции: заставлял их нюхать аммиак, слушать джаз, смотреть на порнографические картинки и засовывать руки в ведра с жабами. В момент выражения эмоций студентов фотографировали. И все бы ничего, но последнее испытание, которым Лэндис подверг студентов, вызвало кривотолки в самых широких кругах ученых-психологов. Лэндис просил каждого испытуемого отрезать голову белой крысе. Все участники эксперимента сначала отказывались это сделать, многие плакали и кричали, но впоследствии большинство из них согласились это сделать. Хуже всего было то, что большинство участников эксперимента, что называется, в жизни и мухи не обидели и совершенно не представляли, каким образом осуществлять приказ экспериментатора. В результате животным причинили немало мук. Последствия эксперимента оказались гораздо более важными, чем сам эксперимент. Никакой закономерности в выражении лица ученым обнаружить не удалось, однако психологи получили доказательство того, как легко люди готовы подчиниться авторитетам и сделать то, что в обычной жизненной ситуации не проделали бы.

Приобретенная беспомощность (1966 год)

В 1966 году психологи Марк Селигман и Стив Майер провели серию экспериментов на собаках. Животных поместили в клетки, предварительно разделив на три группы. Контрольную группу через какое-то время отпустили, не причинив никакого вреда, вторую группу животных подвергали повторяющимся ударам тока, которые можно было прекратить нажатием рычага изнутри, а животных из третьей группы подвергали внезапным ударам тока, которые никак нельзя было предотвратить. В результате у собак выработалась так называемая «приобретенная беспомощность» – реакция на неприятные раздражители, основанная на убежденности в беспомощности перед окружающим миром. Вскоре у животных начали появляться признаки клинической депрессии. Через некоторое время собак из третьей группы выпустили из клеток и посадили в открытые вольеры, из которых легко можно было убежать. Собак вновь подвергли воздействию электрического тока, однако ни одна из них даже не подумала о бегстве. Вместо этого они пассивно реагировали на боль, воспринимая ее как нечто неизбежное. Собаки усвоили для себя из предыдущего негативного опыта, что бегство невозможно и больше не предпринимали никаких попыток выскочить из клетки. Ученые предположили, что человеческая реакция на стресс во многом напоминает собачью: люди становятся беспомощными после нескольких неудач, следующих одна за другой. Неясно только, стоил ли такой, вобзем-то, банальный вывод страданий несчастных животных.

«Источник отчаяния» (1960 год)

Свои жестокие эксперименты Гарри Харлоу проводил на обезьянах. Исследуя вопрос социальной изоляции индивидуума и методов защиты от нее, Харлоу отбирал детеныша обезьяны у его матери и помещал в клетку в полном одиночестве, причем выбирал тех детенышей, у которых связь с матерью была наиболее крепкой. Обезьяна содержалась в клетке год, после чего ее отпускали. У большинства особей обнаруживались различные психические отклонения. Ученый сделал следующие выводы: даже счастливое детство не является защитой от депрессий. Результаты, мягко говоря, не впечатляют: подобный вывод можно было сделать и без проведения жестоких экспериментов над животными. Впрочем, движение в защиту прав животных началось именно после опубликования результатов этого эксперимента.

Источник: Washington ProFile.

Легендарные психологические эксперименты и их значение для входящего маркетинга (Inbound Marketing)

Как известно, психология — это наука, исследующая мышление и поведение человека с целью более глубокого понимания того, почему люди думают и ведут себя тем или иным образом.

Хотя психология и маркетинг являются, по сути, совершенно разными сферами деятельности, вы будете удивлены, как много общего они имеют друг с другом. В этой статье описываются 4 легендарных психологических эксперимента, а также их значение для входящего маркетинга.

1. Эксперимент Соломона Эша: влияние мнения окружающих и социального давления

Этот известный эксперимент 1951 года об искажении восприятия в зависимости от мнения окружающих представлял собой простое задание на сопоставление длины линий.

Цель эксперимента: Соломон Эш (Solomon Asch) хотел провести опыт, который позволил бы ему лучше понять, как мнение большинства и социальное давление влияют на конкретного человека.

Гипотеза: Эш предполагал, что даже мнение большинства не сможет убедить человека согласиться с тем, что очевидно неправильно.

В качестве участников эксперимента было отобрано 50 студентов мужского пола. Каждый раз Эш помещал одного ничего не подозревающего молодого человека в комнату, заранее предупредив, что тому предстоит простая проверка зрения. В помещении уже находилось 7 других «подставных» людей (они уже были проинформированы о том, какой ответ им нужно дать).

Каждый человек в комнате должен был сказать вслух, какая из линий — А, В или С — совпадает по длине с линией Х. Ответ был очевиден, однако 7 «подставных» участников эксперимента давали заведомо неправильный ответ. Восьмой и все еще ничего не подозревающий участник должен был отвечать последним. Опыт повторялся 18 раз.

Результат: В итоге, около 32% испытуемых давали неверный ответ, поддавшись влиянию большинства.

Какое отношение этот эксперимент имеет к входящему маркетингу?

Вспомните о том, как много вы делаете для того, чтобы поддержать репутацию своей компании. Вы собираете благодарственные письма клиентов, боретесь за положительные отзывы и места в рейтингах, организуете опросы с целью выявить степень удовлетворенности покупателей. Вероятно, вы даже разместили аватары покупателей на своем сайте или лендинге.

Все это вы делаете в надежде повлиять на потенциальных клиентов, чтобы они вслед за другими сделали выбор в пользу вашей компании. И вы несомненно правы — эксперимент Соломона Эша показал: люди склонны прислушиваться к мнению окружающих, особенно если это широко распространенная точка зрения.

Поэтому продолжайте демонстрировать тот факт, что клиенты доверяют вам. Позвольте положительным отзывам и рекомендательным письмам говорить о вашей компании за вас.

2. Эксперимент Нисбета и Уилсона: эффект ореола

Эффект ореола (Halo Effect) — это очень интересный психологический феномен. Данным термином обозначается влияние первого впечатления о человеке или группе людей на наше отношение к нему в дальнейшем. Например, если вы видите, что человек мил и всем нравится, то вы, скорее всего, решите, что он умен и успешен.

Цель эксперимента: Ученые Нисбет и Уилсон (Nisbett and Wilson) захотели выяснить, подвержены ли люди влиянию феномена ореола или нет, а также узнать, насколько они осведомлены об этом психологическом явлении.

Гипотеза: Оба исследователя были уверены, что люди не имеют никакого представления о том, что такое эффект ореола. Однако они предполагали, что феномен влияет на наши решения и суждения относительно других.

В качестве участников эксперимента были приглашены студенты колледжа. Им предстояло посмотреть запись лекции и оценить преподавателя по нескольким критериям. Всех испытуемых разделили на две группы, каждой из которых показали разное видео, но с одним и тем же преподавателем: на первом видео профессор читал лекцию в дружелюбной и теплой манере, в то время как на втором — вел себя резко и грубо.

После просмотра студентов попросили оценить лектора по следующим критериям: манера поведения, наличие или отсутствие акцента (он был бельгийцем) и внешность.

Результаты: Студенты должны были оценить преподавателя по шкале от 1 до 8, где 1 обозначало «категорически не нравится», а 8 — «безумно нравится». Многие из них были сильно удивлены, когда осознали, как характер просмотренной видеозаписи повлиял на их оценки.

Какое отношение этот эксперимент имеет ко входящему маркетингу?

Звезды шоу-бизнеса, известные политики или просто влиятельные люди — существует огромное количество исследований, доказывающих, что если к продукту или услуге имеют отношение известные бренды или авторитетные личности, то его ценность в глазах клиентов значительно возрастает.

Например, если вы продаете скейтборды, почему бы не изобразить, как Тони Хоук (Tony Hawk) катается на одном из них. Или если вы занимаетесь продажами теннисных мячей, было бы здорово, если бы в рекламе фигурировала Серена Уиллиамс (Serena Williams).

Постарайтесь связать ваш продукт или услугу с известным, надежным брендом. Либо позвольте представлять вашу компанию известному человеку, который точно заставит людей заинтересоваться вами.

3. Эксперимент Саноки и Сулмана: соотношение цветов

В этом эксперименте сравнивались группы похожих и разных цветов, а также оценивалось их влияние на визуальное восприятие человека.

Цель эксперимента: Участникам эксперимента были показаны цветовые таблицы с целью изучения сочетаемости цветов и ее влияния на кратковременную память. Испытуемым также предлагалось воспроизвести отдельные цветовые палитры.

Гипотеза: Основываясь на гипотезе о гармонии цветов, Томас Саноки (Thomas Sanocki) и Ноа Сулман (Noah Sulman) предположили, что участникам эксперимента будет легче запомнить и воспроизвести те таблицы, в которых цвета хорошо сочетались друг с другом.

Исследователи предлагали испытуемым группы небольших изображений, содержащих палитры, где цвета сочетались или не сочетались друг с другом. За раз показывались две палитры: сначала одна, а затем другая, которую они должны были сравнить с первой. Участникам нужно было определить или вспомнить, были ли эти палитры одинаковыми или разными. Также испытуемые должны были оценить, сочетались ли цвета друг с другом или нет:

Гармоничные (harmonious) — дисгармоничные (disharmonious) цвета и их сочетания

Результаты: Эксперимент показал, что люди лучше запоминают те палитры, в которых цвета сочетаются между собой. Также было замечено, что
лучшая запоминаемость характерна для наборов, содержащих сочетание только двух или менее цветов.

Какое отношение этот эксперимент имеет ко входящему маркетингу?

Результаты эксперимента действительно интересны. Поскольку контрастные цвета влияют на способность людей к запоминанию, использование цветовых различий между текстом и фоном может помочь посетителям сайта сконцентрироваться на контенте.

Как эта информация может пригодиться вам? Попробуйте:

1. Использовать как можно меньше различных цветов при оформлении лендингов с комплексным контентом.
2. Повысить контраст между фоном и визуальной информацией.
3. Выбирать темы с гармоничным сочетанием оттенков.

Проанализируйте свой лендинг на предмет сочетаемости цветов. Возможно, стоит внести некоторые изменения? Поэкспериментируйте с разными стилями оформления, чтобы выяснить, какой из них наиболее эффективен.

4. Эксперимент Шабри и Саймонса: избирательность внимания

Вам подвластна многозадачность? Умеете ли вы контролировать несколько действий за раз? Или, может быть, у вас узконаправленное мышление и, вы не способны ни на что отвлекаться, когда сконцентрированы на чем-то важном?

К какому бы типу людей вы ни относились, избирательность внимания характерна для каждого человека. Хотя бы раз в день мы фокусируемся на одном объекте и попутно игнорируем все происходящее вокруг.

Цель эксперимента: Кристофер Шабри (Christopher Chabris) и Дэниэл Саймонс (Daniel Simons) решили выяснить, как избирательность внимания влияет на восприятие человека в некоторых ситуациях.

Гипотеза: В исследовании не указано, были ли у ученых какие-либо предположения до проведения эксперимента.

Участникам эксперимента было предложено просмотреть видео, на котором группа людей в черных и белых футболках передавали друг другу баскетбольный мяч. Перед просмотром испытуемым был задан вопрос: сколько раз игроки в белых футболках передадут друг другу мяч?

Как только ролик закончился, участникам еще раз задали указанный ранее вопрос. Ответ был: 15 раз. А затем их спросили, видели ли они гориллу. В самом деле, в середине видеозаписи из-за кадра вышел человек в костюме гориллы и не спеша прошел между игроками.

Результаты: Подавляющее большинство испытуемых не заметили человека в костюме гориллы — феномен избирательности внимания вызвал у участников эксперимента временную слепоту. В повседневной жизни мы ненамеренно упускаем из вида множество вещей и даже не догадываемся об этом.

Какое отношение этот эксперимент имеет ко входящему маркетингу?

Проще говоря, не захламляйте ваш лендинг многочисленными элементами дизайна и не перегружайте его контентом. Если он будет перегружен, то люди не смогут сконцентрироваться на том, к чему вы хотите привлечь их внимание.

Протестируйте различные дизайнерские решения на вашем сайте, чтобы выяснить, какой из них наиболее успешен и способствует повышению коэффициента конверсии. Если вы создали страницу для того, чтобы пользователи скачивали вашу новую электронную книгу — не нужно добавлять боковую панель, где вы будете просить посетителей подписаться на рассылку. У пользователя должен быть один четкий и простой путь на вашем сайте.

Вместо заключения

Представьте себя на месте ваших потенциальных клиентов. Что бы вы хотели увидеть на своем лендинге? Оказался бы он полезным для вас? Открыли бы вы email с таким заголовком и т.д.?

Используйте психологию для того, чтобы лучше понимать вашу целевую аудиторию, изучайте ваших потенциальных покупателей, тестируйте различные варианты с учетом их влияния на поведение людей — и вы увидите, как изменятся показатели бизнеса.

Высоких вам конверсий!

По материалам: impactbnd.com, image source: Xavier J. Peg 

24-11-2015

Психология зла, эффект Люцифера и Стэнфордский тюремный эксперимент

Катя Девяткина

Многие живут по принципу четкого разделения мира на черное и белое. Есть хорошие люди, в которых мы уверены, а есть плохие, с которыми стремимся избегать контакта. Есть плохие поступки, и мы твердо убеждены, что уж мы-то никогда их не совершим, и есть хорошие, к которым мы стремимся. Когда человек переходит на скользкую дорожку — мы уповаем на его врожденную предрасположенность к этому.

А что будет, если вырвать хорошего человека из его среды обитания, его социальной роли, и поместить в совершенно другую? Например, что будет, если прилежному и адекватному студенту, не склонному к агрессии, поручить роль тюремного охранника? Или заключенного? Что произойдет? Сохранят ли они свою индивидуальность, или растворяться в новой роли? Действительно ли наше поведение зависит от характера, или мы легко можем кардинально измениться подстраиваясь под новую роль, ситуацию, систему?

Стэнфордский тюремный эксперимент

Доктор Филип Зимбардо в далекие 70-ые озадачился вопросами влияния ситуации на поведение и даже характер человека. Он провел эксперимент, который кардинально изменил подход к пониманию психологии зла.

Эксперимент Зимбардо, который известен вам, скорее всего, как «Стэнфордский тюремный эксперимент», продемонстрировал, на какие поступки способен человек, когда этого требует роль, ситуация и система. За каких-то 6 дней студенты, случайным образом поделившиеся на охранников и заключенных, настолько вжились в новые роли, что доктор был вынужден остановить эксперимент.

В первый же день охранники начали демонстрацию своей власти над заключенными. Несколько бунтов они быстро уладили, и после продолжали издевательства над теми, с кем до эксперимента вовсе не пересекались. В каждой смене (а их было три), среди охранников выделялся жестокий и авторитетный лидер, за которым следовали другие охранники. Даже те, кто был не согласен и втайне помогал заключенным, не набирались смелости открыто вразумить своих «коллег», обратив их внимание на жестокость ситуации. Это было «зло бездействия», как написал позже Зимбардо в своей книге «Эффект Люцифера».

С заключенными же, до этого активными, революционно настроенными (тогда была война во Вьетнаме и расцвет движения хиппи) студентами, произошло другое изменение — они стали безвольными, подчиняющимися, депрессивными людьми, которых смешивали с грязью, и у них даже не хватало духу протестовать. Потерпев во время бунта первую неудачу, они быстро сдались.

Зимбардо, планировавший изначально длительность эксперимента на 2 недели, завершил его на 6-ой день, ужасаясь от собственного невмешательства в эти дни, и от той жуткой системы, которую он же построил своей политикой невмешательства.

В книге «Эффект Люцифера», Зимбардо подробно описал не только свой эксперимент, но и другие исследования психологии зла, дегуманизации и деиндивидуализации, приводящие к тому, что хорошие люди становятся злодеями.

Почти каждый из нас может пережить трансформацию характера, оказавшись во власти мощных социальных сил. Наше собственное поведение, как мы его себе представляем, может не иметь ничего общего с тем, кем мы способны стать и что способны совершить, попав в сети ситуации.

Парадигма подчинения Милгрэма

Еще один эксперимент, показавший, что происходит в следствие бездумного подчинения системе и ситуации, провел Стенли Милгрэм. Он набрал группу случайных испытуемых, которым было предложено за определенное денежное вознаграждение (4 доллара) принять участие в эксперименте по «проверке памяти». На самом деле это был эксперимент по изучению влияния авторитета на наши поступки.

Процесс был такой: участники эксперимента (которым «случайным» образом доставались роли преподавателя) задавали вопросы «ученикам» (это были специальные люди, но участники об этом не знали), и в случае неправильного ответа били тех током. По ходу каждого неверного ответа напряжение росло (на самом деле тока не было, ученики «изображали боль»). Над каждым преподавателем стоял руководитель эксперимента, который диктовал, что нужно делать испытуемым.

По ходу эксперимента ученики постоянно отвечали неправильно, в итоге преподаватели давали им все большее напряжение. Те в ответ корчились от боли (ненастоящей, но преподаватели верили, что страдания истины), кричали «Хватит, это не выносимо!». Но руководитель настаивал на продолжении эксперимента. В итоге, преподаватели покорно выполняли его приказы.

Как руководитель аргументировал необходимость такой жестокости? Он подчеркивал условия договора, который подписал каждый испытуемый, а также взял всю ответственность на себя. В результате, чувствуя себя обязанными следовать сумасшедшим правилам, а также освободив совесть от последствий, испытуемые повиновались.

Деиндивидуализация и дегуманизация

В условиях анонимности люди чаще склонны совершать плохие поступки. Когда никто не наблюдает за тобой, то все барьеры падают. Можно скрывать лица за масками, можно надеть зеркальные очки (в Стенфордском эксперименте охранники в обязательном порядке носили очки, и даже эта деталь давала им ощущение деиндивидуализации). В условиях полной анонимности люди способны на ужасные вещи.

Второе понятие, дегуманизация — это то, что лежит в основе настроя одной группы людей против другой. Создание образа врага, «другого», низшего существа, который не заслуживает на человеческое обращение. Дегуманизация лежит в основе геноцида. Но она бывает и не так масштабна. Например, в рамках эксперимента Зимбардо, охранники начали чуть ли не с первых дней воспринимать заключенных как скот (это зафиксировано в дневниках участников эксперимента).

Дегуманизация — нечто вроде «катаракты мозга», мешающей человеку ясно мыслить и заставляющей его считать, что другие люди — это не люди. Страдающие этой «катарактой» видят в других лишь врагов,которые несомненно заслуживают страданий, пыток и уничтожения.

Ситуация и Система

Если на поведение человека так влияет ситуация, в которой тот оказывается, что даже способна изменить его характер, то саму ситуацию создают системы. Яркий пример — эксперимент Зимбардо с брошенной в двух разных местах машиной. Одну он оставил в Бронксе — довольно неблагополучной районе, вторую — в Пало-Альто, Стэнфорде. Казалось бы — и там, и там, машина брошена. Но! Если в Бронксе эту машину растащили на запчасти все прохожие (причем первый шаг сделала такая себе семья из мамы, папы, дочери и сына), то в Стэнфорде машина не просто осталась нетронутой, сторонние люди ее мыли после дождя(!!), а какой-то заботливый студент даже сообщил в полицию, когда экспериментаторы забирали ее обратно(!!!).

Все это свидетельствует о том, что когда создана система механического нарушения закона, когда каждый сам за себя и все живут по принципу «не обманешь — не проживешь», то и поведение соответствующее, и дело вовсе не в генах. Если же создана система уважения друг к другу, люди берегут то хорошее, что у них есть, и даже чужая машина не просто неприкосновенна — мы следим, чтобы она оставалась в среде нашего обитания такой же нетронутой, как мы сами.

Система — движущая сила, создающая ситуации, формирующие контекст поведения, влияющий на действия тех, кто в них попадает. В какой-то момент Система становится отдельной сущностью, она больше не зависит от тех, кто ее создал, и даже от тех, кому принадлежит основная власть в ее структуре. Система всегда создает собственную культуру, и множество систем в совокупности оказывает влияние на культуру общества.

В завершении во-первых, рекомендую книгу «Эффект Люцифера» к прочтению (сейчас особенно актуальна), во-вторых, публикую видео выступления Фила Зимбардо на TED:

Эксперимент Милгрэма | Simply Psychology

1. Послушание
2. Шоковый эксперимент Милгрэма

Шоковый эксперимент Милгрэма

Саул МакЛауд, обновлено 2017

---

Одно из самых известных исследований послушания в психологии было проведено Стэнли Милгрэмом, психологом. в Йельском университете. Он провел эксперимент, посвященный конфликту между подчинением авторитету и личной совестью.

Милгрэм (1963) исследовал оправдания актов геноцида, предложенные обвиняемыми во время Второй мировой войны, Нюрнбергских военных уголовных процессах.Их защита часто основывалась на «повиновении» — на том, что они просто следовали приказам своего начальства.

Эксперименты начались в июле 1961 года, через год после суда над Адольфом Эйхманом в Иерусалиме. Милгрэм разработал эксперимент, чтобы ответить на вопрос:

Может ли быть так, что Эйхман и его миллион сообщников в Холокосте просто выполняли приказы? Можем ли мы называть их всех сообщниками? »(Милграм, 1974).

Милгрэм (1963) хотел выяснить, были ли немцы особенно послушными авторитетным фигурам, поскольку это было обычным объяснением убийств нацистов во Второй мировой войне.

Милгрэм отобрал участников для своего эксперимента, рекламируя в газетах участников мужского пола для участия в исследовании обучения в Йельском университете.

Процедура заключалась в том, что участника ставили в пару с другим человеком, и они жеребьевкой выясняли, кто будет «учеником», а кто — «учителем». Жеребьевка была зафиксирована таким образом, чтобы участник всегда был учителем, и учащийся был одним из сообщников Милгрэма (притворялся настоящим участником).

Ученик (сообщник по имени г-н.Уоллес) был отведен в комнату и прикрепил к его рукам электроды, а учитель и исследователь вошли в комнату по соседству, в которой находился электрогенератор и ряд переключателей с маркировкой от 15 вольт (легкий ток) до 375 вольт (опасность). : Сильный шок) до 450 вольт (XXX).

Эксперимент Милгрэма

Эксперимент Милгрэма

Цель :

Цель :

Милгрэм (1963) интересовался исследованием того, насколько далеко люди зайдут в подчинении инструкциям, если они будут связаны с причинением вреда другому человеку.

Стэнли Милгрэм интересовался, как легко можно склонить простых людей к совершению злодеяний, например немцев во время Второй мировой войны.

Процедура :

Процедура :

Добровольцы были набраны для контролируемого эксперимента расследование «обучения» (re: этика: обман). В нем приняли участие 40 мужчин в возрасте от 20 до 50 лет, чьи должности варьировались от неквалифицированных до профессиональных, из района Нью-Хейвен. Им заплатили 4,50 доллара за то, что они явились.

В начале эксперимента их познакомили с другим участником, который был сообщником экспериментатора (Милграм).

Они рисовали соломинку, чтобы определить свои роли — ученик или учитель — хотя это было исправлено, и сообщник всегда был учеником. Еще был «экспериментатор» в сером лабораторном халате, которого играл актер (не Милгрэм).

В Йельской лаборатории взаимодействия использовались две комнаты — одна для ученика (с электрическим стулом), а другая для учителя и экспериментатора с электрошоковым генератором.

«Ученик» (мистер Уоллес) был привязан к стулу электродами. После того, как он выучил список пар слов, данный ему для изучения, «учитель» проверяет его, называя слово и прося учащегося вспомнить своего партнера / пару из списка из четырех возможных вариантов.

Учителю приказывают применять электрический шок каждый раз, когда учащийся совершает ошибку, каждый раз увеличивая уровень шока. На шоковом генераторе было 30 переключателей с маркировкой от 15 вольт (легкий шок) до 450 (опасность — сильный шок).

Ученик давал в основном неправильные ответы (намеренно), и на каждый из них учитель бил его электрическим током. Когда учитель отказывался применять электрошок, экспериментатор должен был дать серию приказов / стимулов, чтобы убедиться, что они продолжаются.

Было четыре сигнала, и если одно не было выполнено, экспериментатор (мистер Уильямс) зачитывал следующий сигнал и так далее.

Товар 1 : Продолжайте.

Prod 2: Эксперимент требует от вас продолжения.

Prod 3 : Вам необходимо продолжить.

Prod 4 : У вас нет другого выбора, кроме как продолжить.

Результаты :

Результаты :

65% (две трети) участников (т.е. учителей) продолжили работу до максимального уровня в 450 вольт. У всех участников продолжалось до 300 вольт.

Милгрэм провел более одного эксперимента — он выполнил 18 вариантов своего исследования.Все, что он сделал, это изменил ситуацию (IV), чтобы увидеть, как это влияет на послушание (DV).

Заключение :

Заключение :

Обычные люди, скорее всего, будут следовать приказам, отданным авторитетным лицом, вплоть до убийства невинных людей. Послушание авторитету укоренилось в каждом из нас с того, как мы воспитаны.

Люди склонны подчиняться приказам других людей, если они признают свою власть морально правильной и / или юридически обоснованной.Такой ответ на законную власть усваивается в самых разных ситуациях, например, в семье, школе и на рабочем месте.

Милгрэм резюмировал в статье «Опасности послушания» (Milgram 1974), написав:

«Юридические и философские аспекты послушания имеют огромное значение, но они очень мало говорят о том, как большинство людей ведет себя конкретно. ситуации.

Я поставил простой эксперимент в Йельском университете, чтобы проверить, сколько боли обычный гражданин может причинить другому человеку просто потому, что ему приказал ученый-экспериментатор.

Безусловный авторитет противопоставлялся самым сильным моральным императивам субъектов [участников] против причинения вреда другим, и, когда в ушах субъектов [участников] звенело крики жертв, авторитет чаще побеждал.

Крайняя готовность взрослых идти на все по приказу авторитета составляет главный вывод исследования и факт, который требует самого срочного объяснения ».

---

Теория Агентства Милгрэма

Теория Агентства Милгрэма

Милгрэм (1974) объяснил поведение своих участников, предположив, что люди имеют два состояния поведения, когда они находятся в социальной ситуации:

• Автономное государство — люди руководят своими действиями и несут ответственность за результаты этих действий.
  
• Агентное состояние — люди позволяют другим управлять своими действиями, а затем перекладывают ответственность за последствия на человека, отдающего приказы. Другими словами, они действуют как агенты воли другого человека.

Милгрэм предположил, что для перехода человека в агентное состояние должны быть две вещи:

1. Человек, отдающий приказы, воспринимается как способный управлять поведением других людей.То есть они рассматриваются как законные.
2. Человек, о котором приказывают, может поверить, что власти возьмут на себя ответственность за происходящее.

Теория агентства гласит, что люди будут подчиняться власти, если они верят, что власть возьмет на себя ответственность за последствия их действий. Это подтверждается некоторыми аспектами свидетельств Милгрэма.

Например, когда участникам напомнили, что они несут ответственность за свои действия, почти никто из них не был готов подчиниться.Напротив, многие участники, которые отказывались продолжать, сделали это, если экспериментатор сказал, что он возьмет на себя ответственность.

---

Варианты эксперимента Милгрэма

Варианты эксперимента Милгрэма

Эксперимент Милгрэма проводился много раз, при этом Милгрэм (1965) варьировал основную процедуру (изменил IV). Таким образом Милгрэм смог определить, какие факторы влияют на послушание (DV).

Послушание измерялось количеством участников, подвергшихся воздействию электрического шока до 450 вольт (65% в исходном исследовании).В общей сложности 636 участников были протестированы в 18 различных вариационных исследованиях.

Униформа

В исходном базовом исследовании экспериментатор носил серый лабораторный халат как символ своей власти (своего рода униформу). Милгрэм выполнил вариант, в котором экспериментатора вызывали из-за телефонного звонка прямо в начале процедуры.

Затем роль экспериментатора взял на себя «обычный представитель публики» (сообщник) в повседневной одежде, а не в лабораторном халате.Уровень послушания упал до 20%.

Изменение местоположения

Эксперимент был перенесен в несколько заброшенных офисов, а не в впечатляющий Йельский университет. Послушание упало до 47,5%. Это говорит о том, что статус местоположения влияет на послушание.

Состояние двух учителей

Когда участники могли проинструктировать помощника (сообщника) нажимать переключатели, 92,5% подвергались электрошоку до максимального напряжения 450 вольт. Когда меньше личной ответственности, послушание возрастает.Это относится к теории агентности Милгрэма.

Условие близости прикосновения

Учитель должен был прижать руку ученика к ударной пластине, когда он отказывается участвовать после 150 вольт. Послушание упало до 30%.

Участник больше не находится в буфере / не защищен от просмотра последствий своих действий.

Условия социальной поддержки

Два других участника (сообщники) также были учителями, но отказались подчиняться. Confederate 1 остановился на 150 вольт, а confederate 2 остановился на 210 вольт.

Присутствие других лиц, не подчиняющихся авторитету, снижает уровень послушания до 10%.

Условие отсутствия экспериментатора

Легче сопротивляться приказам авторитетного лица, если они не находятся поблизости. Когда экспериментатор инструктировал и подсказывал учителю по телефону из другой комнаты, послушание упало до 20,5%.

Многие участники обманывали и пропускали разряды или подавали меньшее напряжение, чем требовал экспериментатор.Близость авторитетной фигуры влияет на послушание.

---

Критическая оценка

Критическая оценка

Исследования Милграма проводились в условиях лабораторного типа, и мы должны спросить, много ли это говорит нам о реальных жизненных ситуациях. Мы подчиняемся во множестве реальных жизненных ситуаций, которые гораздо более тонкие, чем инструкции по поражению людей электрическим током, и было бы интересно посмотреть, какие факторы действуют в повседневном послушании. Ситуация, которую исследовал Милгрэм, больше подходит для военного контекста.

Орн и Холланд (1968) обвинили исследование Милгрэма в отсутствии «экспериментального реализма», т. Е. «Участники, возможно, не поверили экспериментальной установке, в которой они оказались, и знали, что учащийся не подвергался ударам электрическим током.

«Правдивее будет сказать, что только половина людей, которые провели эксперимент полностью верили, что это было на самом деле, и из этих двух третей не повиновались экспериментатору », — замечает Перри (стр. 139).

Выборка Милгрэма была предвзятой. :

Выводы Милгрэма были воспроизведены в различных культурах, и большинство из них приводит к тем же выводам, что и исходное исследование Милгрэма, а в некоторых случаях свидетельствует о более высоких показателях послушания.

Однако Смит и Бонд (1998) отмечают, что, за исключением Джордана (Шанаб и Яхья, 1978), большинство этих исследований проводилось в индустриальных западных культурах, и мы должны быть осторожны, прежде чем делать вывод, что универсальная черта социального поведения.

---

Этические проблемы

Этические проблемы

• Обман — участники действительно считали, что они шокировали реального человека, и не знали, что учащийся был сообщником Милгрэма.

  Однако Милгрэм утверждал, что «иллюзия используется, когда это необходимо, чтобы подготовить почву для раскрытия некоторых труднодостижимых истин».

  Милгрэм также впоследствии опросил участников, чтобы выяснить эффект обмана. По всей видимости, 83,7% заявили, что они «рады участвовать в эксперименте», а 1,3% заявили, что хотели бы, чтобы они не принимали участия.

• Защита участников — Участники подвергались чрезвычайно стрессовым ситуациям, которые могли потенциально причинить психологический вред.Многие участники были явно огорчены.

  Признаки напряжения включали дрожь, потливость, заикание, нервный смех, кусание губ и попадание ногтей в ладони. У трех участников были неконтролируемые припадки, и многие умоляли разрешить им прекратить эксперимент. Милгрэм описал бизнесмен превратился в «подергивающуюся крушение» (1963, стр. 377),

  В свою защиту Милгрэм утверждал, что эти эффекты были краткосрочными. Как только участники были опрошены (и увидели, что с сообщником все в порядке), их уровень стресса снизился.Милграм также опросил участников через год после мероприятия и пришел к выводу, что большинство из них были довольны своим участием.

• Тем не менее, Милграм провел опрос участников полностью после эксперимента, а также проследил за ним через некоторое время, чтобы убедиться, что им не причинен вред.

  Милграм опросил всех своих участников сразу после эксперимента и раскрыл истинную природу эксперимента. Участников заверили, что их поведение было обычным, и Милграм также проследил за образцом год спустя и обнаружил, что не было никаких признаков какого-либо долгосрочного психологического вреда.Фактически, большинство участников (83,7%) сказали, что они довольны своим участием.

• Право на отказ — BPS гласит, что исследователи должны ясно дать понять участникам, что они могут отказаться от участия в любое время (независимо от оплаты).

  Дала ли Milgram участникам возможность отказаться от участия? Экспериментатор дал четыре словесных подсказки, которые в основном препятствовали отказу от эксперимента:

  1. Пожалуйста, продолжайте.
  2. Эксперимент требует продолжения.
  3. Вам необходимо продолжить.
  4. У вас нет другого выбора, вы должны идти.

  Милгрэм утверждал, что они оправданы, поскольку исследование было посвящено послушанию, поэтому приказы были необходимы. Милгрэм указал, что, хотя право отказа от участия было частично затруднено, это было возможно, поскольку 35% участников решили отказаться.

---

Милграм (1963) Аудиоклипы

Милграм (1963) Аудиоклипы

Ниже вы также можете услышать некоторые из аудиоклипов , взятых из видео, снятого в ходе эксперимента.Просто нажмите на клипы ниже.

Вам будет предложено решить, хотите ли вы открыть файлы из их текущего местоположения или сохранить их на диск. Выберите, чтобы открыть их из текущего местоположения. Затем нажмите кнопку воспроизведения, сядьте и слушайте!

Клип 1: Это длинный аудиоклип, в котором третий участник применяет к конфедерату электрошок. Вы можете услышать мольбы конфедерата об освобождении и инструкции экспериментатора продолжить.

Отрывок 2: Короткий отрывок, в котором сообщник отказывается продолжать эксперимент.

Ролик 3: Сообщник начинает жаловаться на болезнь сердца.

Клип 4: Послушайте, как конфедерат испытывает шок: «Выпусти меня отсюда. Выпусти меня, отпусти меня, выпусти меня» И так далее!

Клип 5: Экспериментатор говорит участнику, что они должны продолжить.

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S. A. (2017, 5 февраля). Шоковый эксперимент Милграма .Просто психология. https://www.simplypsychology.org/milgram.html

Ссылки на стиль APA

Milgram, S. (1963). Поведенческое исследование послушания. Журнал аномальной и социальной психологии , 67, 371-378.

Милграм, С. (1965). Некоторые условия послушания и неповиновения власти. Человеческие отношения, 18 (1) , 57-76.

Милграм С. (1974). Подчинение авторитету: экспериментальный взгляд . Харперколлины.

Орн, М.T., & Holland, C.H. (1968). Об экологической обоснованности лабораторных обманов. Международный журнал психиатрии, 6 (4), 282-293.

Шанаб, М. Э., и Яхья, К. А. (1978). Межкультурное исследование послушания. Бюллетень Психономического общества .

Смит П. Б. и Бонд М. Х. (1998). Социальная психология в разных культурах (2-е издание) . Прентис Холл.

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S.А. (2017, 05 февраля). Шоковый эксперимент Милграма . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/milgram.html

сообщить об этом объявлении

Больничный эксперимент послушания Хофлинга

1. Послушание
2. Больничный эксперимент Хофлинга

Автор: доктор Саул МакЛауд, обновлено

---

июня 2020 г.

Цель

Чарльз К. Хофлинг (1966) создал более реалистичное исследование послушания, чем Милгрэм, проводя полевые исследования медсестер, которые не знали, что они участвовали в эксперименте.

Метод Процедура включала полевой эксперимент с участием 22 (настоящих) ночных медсестер. Доктор Смит (исследователь) звонит медсестрам психиатрической больницы (дежурство в ночное время) и просит их проверить аптечку, чтобы узнать, есть ли у них лекарство астротен.

Когда медсестра проверит, она увидит, что максимальная дозировка должна составлять 10 мг. Когда они поговорили с «Доктором», им сказали ввести 20 мг препарата пациенту по имени «Мистер.Джонса. Доктор Смит отчаянно торопился и позже подпишет форму разрешения, когда приедет навестить мистера Джонса.

Телефонный звонок оборвался, когда медсестра либо (i) выполнила приказ врача; (ii) сопротивлялись приказу; (iii) пошел за советом; (iv) расстроился; (v) не смогли найти лекарство; (vi) или если звонок длился более 10 минут.

Лекарство было ненастоящим, хотя медсестры думали, что это так. Сам препарат представлял собой безвредную сахарную пилюлю (это было плацебо), изобретенную специально для эксперимента.

Если медсестра будет вводить лекарство, они нарушат три больничных правила:

1. Им не разрешается принимать инструкции по телефону.

2. Доза вдвое превышала максимальный предел, указанный на упаковке.

3. Само лекарство как несанкционированное, т.е. не входит в инвентарный список отделения.

В исследовании также использовалась контрольная группа для сравнения с результатами экспериментальной группы.

В другой больнице 21 медсестры-студента и 12 медсестер-выпускников попросили заполнить анкету, в которой спрашивали, что бы они сделали, если бы столкнулись с экспериментальной ситуацией.

---

Результаты В экспериментальной группе 21 из 22 (95%) медсестер подчинялись указаниям врача и собирались ввести лекарство пациенту, когда их остановил скрытый наблюдатель.

Только одна медсестра задала вопрос о личности исследователя («доктор Смит») и о том, почему он находится в палате. Медсестры не должны были получать инструкции по телефону, не говоря уже о превышении разрешенной дозы.

11 медсестер, пришедших на прием препарата, признались, что им известны дозировки Астротена.Остальные 10 не заметили, но посчитали, что это безопасно, поскольку врач приказал им это сделать.

Когда других медсестер попросили обсудить, что они будут делать в аналогичной ситуации (т. Е. В контрольной группе), 31 из 33 ответили, что не будут выполнять приказ.

---

Заключение Хофлинг продемонстрировал, что люди очень не желают подвергать сомнению предполагаемый «авторитет», даже если у них могут быть для этого веские причины.

Позже, когда медсестры были опрошены, они отметили, что многие врачи имели обыкновение отдавать приказы по телефону и серьезно раздражались, если им не подчинялись.

Хотя такое послушание противоречило правилам, неравное соотношение сил между врачами и медсестрами означало, что жизнь была бы очень сложной, если бы медсестры не выполняли то, что им говорили. Исследование Хофлинга показало, как социальное давление, вызванное дисбалансом сил, может привести к медсестра фактически подвергает пациента риску, а не нарушает приказы.

---

Сильные стороны

Сильной стороной данного исследования является то, что оно имеет высокий уровень экологической достоверности, так как оно проводилось в реальной жизненной среде.

Медсестры не знали об эксперименте, поэтому не было никаких характеристик спроса, поскольку они выполняли свою повседневную работу, действуя как обычно.

Еще одной сильной стороной является высокий уровень надежности, поскольку исследование проводилось по стандартной процедуре («врач» давал одинаковые «скриптовые» инструкции каждой медсестре по телефону), поэтому его можно повторить. Также было задействовано решение, когда закончился телефонный звонок.

Наконец, также использовалась контрольная группа, которая позволяла проводить сравнения.Переменные участников были сведены к минимуму, поскольку медсестры в экспериментальной и контрольной группах были близки по возрасту, полу, семейному положению, продолжительности рабочей недели, профессиональному опыту и региону происхождения (совпадающие участники).

---

Слабые стороны

Контрольную группу составили 33 медсестры, тогда как в эксперименте есть данные только для 22 медсестер. Это указывает на то, что в исследовании был высокий уровень отсева (т.е. высокий показатель отсева).

Исследование нарушило этические принципы обмана, поскольку ни один из врачей не был настоящим.Кроме того, некоторые были огорчены исследованием, поэтому им не хватало защиты от вреда. Все медсестры были опрошены в течение 30 минут после телефонного звонка.

Ранк и Якобсон (1977) пытались воспроизвести исследование Хофлингса с использованием реального лекарства, о котором слышали медсестры, но не получили аналогичных результатов. Они считали, что знание медсестрой о наркотике, особенно о последствиях передозировки, означает, что им легче оправдать свое неповиновение врачу.

Ссылки на стиль APA

Hofling, C.К., Броцман, Э., Далримпл, С., Грейвс, Н., Бирс, К. (1966). Экспериментальное исследование взаимоотношений медсестры и врача. Журнал нервных и психических заболеваний, 143 , 171-180.

Рэнк, С. Г., и Якобсон, К. К. (1977). Соблюдение медсестрами больниц приказов о передозировке лекарств: неспособность воспроизвести. Журнал здоровья и социального поведения , 188-193.

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S.А. (2008, 14 декабря). Больничный эксперимент Хофлинга . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/hofling-obedience.html

сообщить об этом объявлении

Лофтус и Палмер | Simply Psychology

1. Свидетельские показания
2. Ложные воспоминания
3. Исследование автокатастроф

Лофтус и Палмер

Доктор Саул МакЛеод, обновлено в 2014 году

---

Психолог Элизабет Лофтус может особенно повлиять на последующую информацию. рассказ очевидца события.

Ее основное внимание было сосредоточено на влиянии (неверной) ведущей информации с точки зрения как визуальных образов, так и формулировок вопросов в отношении показаний очевидцев.

Открытия Лофтуса, кажется, указывают на то, что память о событии, свидетелем которого был, очень гибкая. Если кто-то сталкивается с новой информацией в промежутке между наблюдением за событием и его воспоминанием, эта новая информация может оказать заметное влияние на то, что они вспоминают. Исходная память может быть изменена, изменена или дополнена.

Тот факт, что показания очевидцев могут быть ненадежными и на них могут влиять наводящие вопросы, иллюстрируется классическим психологическим исследованием Лофтуса и Палмера (1974) Реконструкция разрушения автомобиля , описанного ниже.

---

Лофтус и Палмер (1974) Исследование

Цель : проверить их гипотезу о том, что язык, используемый в свидетельских показаниях очевидцев, может изменять память.

Таким образом, они стремились показать, что наводящие вопросы могут исказить свидетельские показания очевидцев и, таким образом, иметь конфабулирующий эффект, поскольку информация будет искажена подсказками, представленными в вопросе.

Чтобы проверить это, Лофтус и Палмер (1974) попросили людей оценить скорость транспортных средств, используя различные формы вопросов. Обычно люди не умеют оценивать скорость автомобиля, поэтому они могут быть более открытыми для предложений.

Первый эксперимент

Процедура : Сорок пять американских студентов сформировали выборку возможностей. Это был лабораторный эксперимент с пятью условиями, только одно из которых было испытано каждым участником (план эксперимента с независимыми измерениями).

7 фильмов о дорожно-транспортных происшествиях продолжительностью от 5 до 30 секунд были представлены в случайном порядке каждой группе.

После просмотра фильма участников попросили описать произошедшее, как если бы они были очевидцами. Затем им были заданы конкретные вопросы, в том числе вопрос «О том, как быстро двигались машины, когда они (разбили / столкнулись / столкнулись / столкнулись / контактировали) друг с другом?»

Таким образом, IV — это формулировка вопроса, а DV — скорость, о которой сообщили участники.

Выводы : На расчетную скорость повлиял используемый глагол. Глагол подразумевал информацию о скорости, которая систематически влияла на память участников об аварии.

Участники, которым задавали вопрос о «разбитом», думали, что машины ехали быстрее, чем те, кому задавали вопрос о «попадании». Участники в «разбитом» состоянии сообщили о самой высокой оценке скорости (40,8 миль / ч), за которыми следовали «столкновение» (39,3 миль / ч), «столкновение» (38.1 миль в час), «наезд» (34 миль в час) и «контакт» (31,8 миль в час) в порядке убывания.

Заключение : Результаты показывают, что глагол передал впечатление о скорости, с которой ехала машина, и это изменило восприятие участников. Другими словами, показания очевидцев могут быть необъективными из-за того, как задаются вопросы после совершения преступления. Лофтус и Палмер предлагают два возможных объяснения этого результата. ложное воспоминание о событии.Например, разные оценки скорости возникают из-за того, что критическое слово (например, «разбить» или «ударить») влияет или искажает реакцию человека.

Изменено представление в памяти : Критический глагол изменяет восприятие человеком аварии — некоторые критические слова могут привести к тому, что кто-то почувствует, что авария более серьезна. Это восприятие затем сохраняется в памяти человека о событии.

Если второе объяснение верно, мы ожидаем, что участники запомнят другие детали, которые не соответствуют действительности.Лофтус и Палмер проверили это в своем втором эксперименте.

Второй эксперимент

Процедура : 150 студентам был показан одноминутный фильм, в котором была показана машина, едущая по сельской местности, за которой последовали четыре секунды нескольких дорожно-транспортных происшествий.

После этого студентов спросили о фильме. Независимая переменная была типом задаваемого вопроса. Этим манипулировали, задавая 50 ученикам вопрос: «Как быстро двигалась машина, когда они наезжали друг на друга?», Еще 50: «Как быстро двигалась машина, когда они врезались друг в друга?», А оставшимся 50 участникам вопросы не задавали. все (я.е. контрольная группа).

Через неделю была измерена зависимая переменная — не посмотрев фильм снова, они ответили на десять вопросов, один из которых был критическим, случайно помещенным в список: «Вы видели какое-нибудь битое стекло? Да или нет? »На исходной пленке не было разбитого стекла.

Выводы : Участники, которых спрашивали, с какой скоростью двигались автомобили, когда они разбились, с большей вероятностью сообщили, что видели разбитое стекло.

Заключение : Это исследование предполагает, что память легко искажается из-за техники вопросов, а информация, полученная после события, может сливаться с исходной памятью, вызывая неточное вспоминание или реконструктивную память.

Результаты второго эксперимента показывают, что этот эффект вызван не только предвзятостью ответов, потому что наводящие вопросы фактически изменили воспоминания участника об этом событии.

Добавление ложных деталей в память о событии называется конфабуляцией. Это имеет важные последствия для вопросов, используемых в полицейских допросах очевидцев.

Критическая оценка

Одним из ограничений исследования является то, что ему не хватало приземленного реализма / экологической значимости.Участники смотрели видеоклипы, а не присутствовали при реальной аварии. Поскольку видеоклип не оказывает такого же эмоционального воздействия, как наблюдение за реальной аварией, участники с меньшей вероятностью обратят внимание и будут менее мотивированы быть точными в своих суждениях.

Исследование, проведенное Yuille и Cutshall (1986), противоречит результатам этого исследования. Они обнаружили, что вводящая в заблуждение информация не изменила памяти людей, ставших свидетелями настоящего вооруженного ограбления. Это означает, что вводящая в заблуждение информация может иметь большее влияние на лабораторию, и что исследование Лофтуса и Палмера, возможно, не имело экологической достоверности.

Его особенно интересовали характеристики людей, которые, по его мнению, достигли своего индивидуального потенциала.

Еще одной проблемой исследования было использование студентов в качестве участников. Студенты по ряду причин не являются репрезентативными для населения в целом. Важно отметить, что они могут быть менее опытными водителями и, следовательно, менее уверены в своей способности оценивать скорость. Это могло побудить их больше склоняться к глаголу в вопросе.

Сильная сторона исследования в том, что его легко воспроизвести (то есть скопировать). Это связано с тем, что метод был лабораторным экспериментом, в котором использовалась стандартная процедура.

Задачи независимого обучения

---

Нарисуйте таблицу, показывающую результаты первого эксперимента, и нарисуйте гистограмму, чтобы показать результаты второго эксперимента.

---

Прочтите оригинальную статью исследования.

---

Проведите собственное исследование, повторив один из экспериментов Лофтуса и Палмера.

Используйте фотографии (или видеоклипы) автомобильных аварий и напишите набор вопросов, один из которых будет критическим.

Протестируйте одну группу участников, используя условие «разбития», а другую группу — условие «попадания».

Вычислите оценки среднего, медианного значения и скорости режима для условий «разбития» и «удара». Проиллюстрируйте свои результаты в виде таблицы или графика.

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S.А. (2014, 11 января). Лофтус и Палмер . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/loftus-palmer.html

Ссылки на стиль APA

Лофтус, Э. Ф., и Палмер, Дж. К. (1974). Реконструкция автомобильного разрушения: пример взаимодействия языка и памяти. Журнал вербального обучения и вербального поведения , 13, 585-589.

Yuille, J. C., & Cutshall, J. L. (1986). Пример воспоминаний очевидцев преступления. Journal of Applied Psychology, 71 (2), 291.

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S.A. (2014, 11 января). Лофтус и Палмер . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/loftus-palmer.html

сообщить об этом объявлении

Frontiers | Практика экспериментальной психологии: неизбежное стремление к постмодерну

Введение

Постмодернизм — это, по сути, попытка достичь большей ясности в нашем восприятии, мышлении и поведении путем тщательного изучения их более широких контекстов и предпосылок, основанных на неразрывно переплетенных уровнях как личности, так и общества.Психология также изучает человеческий разум и поведение, что указывает на то, что психология должна согласовываться с постмодернистскими подходами. В 1990-х и начале 2000-х годов было предпринято несколько попыток внедрить постмодернистскую мысль как потенциально очень плодотворную идею в общую академическую психологию (Jager, 1991; Kvale, 1992; Holzman, Morss, 2000; Holzman, 2006). Однако в целом они не получили большого отклика.

Постмодернистские мысли были подхвачены несколькими периферийными областями академической психологии, например.ж., психоанализ (Leffert, 2007; Jiménez, 2015; но см. Holt, 2005), некоторые формы терапии и консультирования (Ramey and Grubb, 2009; Hansen, 2015), гуманистический (Krippner, 2001), феминистский и гендерный (Hare -Mustin and Marecek, 1988; Sinacore and Enns, 2005) или культурная психология (Gemignani and Peña, 2007).

Однако существует сопротивление предложениям включить постмодернистские идеи в методологию и самовосприятие психологии как академической — и научной! — дисциплины. На самом деле постмодернистские подходы часто отвергаются категорически, иногда даже очень громко.Например, Герген (2001) утверждал, что «основные принципы» постмодернизма не противоречат принципам научной психологии, а скорее могут обогатить дисциплину, открывая новые возможности. Его предложения были встречены с оговорками и даже были полностью отвергнуты по следующим причинам: постмодернизм, «как сибирская язва интеллекта, если позволит [наш курсив] войти в основную психологию, […] отравит поле» (Локк, 2002, стр. 458), что она «хочет вернуть психологию в донаучную подгруппу философии» (Kruger, 2002, 456), и что психологии «нужно меньше теоретических и философских ориентаций, а не больше» (Hofmann, 2002, 462; см. Также Gergen’s, 2001, ответы на менее предвзятые и более информированные комментарии к его статье).

В последующие годы, продолжая так называемые научные войны 1990-х (Segerstråle, 2000), было предпринято несколько других атак против предполагаемого подъема или даже доминирования постмодернистской мысли в психологии. Хелд (2007; см. Также опровержение Мартина и Шугармана, 2009) утверждал, что что-либо постмодернистское подорвет рациональность и разрушит академическую психологию. Точно так же постмодернизм был идентифицирован — вместе с «радикальным энвайронментализмом» и «лженаукой» среди прочего как «ключевая угроза научной психологии» (Lilienfeld, 2010, 282) или как «враждебный прогрессу в психологии науки» ( Капальди и Проктор, 2013, 331).Психологам был дан следующий совет: «Мы [психологи] должны также сопротивляться пагубному проникновению этих непроверенных концепций в нашу сферу» (Tarescavage, 2020, 4). Более того, термин «постмодерн» даже используется в качестве универсальной инвективы в научно-популярной книге психолога Стивена Пинкера (2018).

Таким образом, кажется, что наука и экспериментальная психология, с одной стороны, и постмодернистское мышление — с другой, являются непримиримыми противоположностями. Однако, следуя Гергену (2001) и Хольцу (2020), мы утверждаем, что эта дихотомия носит лишь поверхностный характер, поскольку постмодернизм часто понимают неправильно.Более пристальный взгляд показывает, что экспериментальная психология содержит много постмодернистских элементов. Более того, есть основания предполагать, что постмодернистская перспектива может быть полезной для академической психологии: во-первых, практика экспериментальной психологии может быть улучшена за счет интеграции постмодернистского мышления, поскольку оно раскрывает ту сторону человеческой психики, для которой экспериментальная психология в основном слепа. Во-вторых, постмодернистская перспектива может многое рассказать нам об эпистемологической и социальной основе экспериментальной психологии и о том, как это влияет на наше понимание человеческой психики.

Постмодернистский взгляд на экспериментальную психологию

Экспериментальная психология и современное научное мировоззрение

Человеку свойственно пытаться узнать больше о себе и своем мире, но так называемая научная революция периода раннего Нового времени знаменует собой начало новой эры в этом поиске знаний. Научная революция, которая привела к впечатляющим достижениям в естествознании и объяснении физического мира (e.г., Olby et al., 1991; Генри, 1997; Коэн, 2015; Osterlind, 2019), основан на следующем принципе: «измерять то, что можно измерить, и делать измеримым то, что нельзя измерить». Этот знаменитый призыв, ошибочно приписываемый Галилео Галилею, но на самом деле относящийся к XIX веку (Kleinert, 2009), иллюстрирует два фундаментальных принципа современной науки: во-первых, концепция «измерения» включает в себя идею о том, что явления можно количественно оценить, т. Е. Выразить численно. Во-вторых, концепция «причинных связей» относится к идее о том, что между измеримыми явлениями могут быть установлены непротиворечивые, неслучайные отношения.Количественная оценка позволяет выражать, рассчитывать и предсказывать взаимосвязи между явлениями в точных математических и числовых терминах.

Однако следует помнить о двух важных моментах. Во-первых, хотя «очевидные» аспекты, такие как масса и расстояние, нетрудно измерить, более сложные явления измерить нелегко. В таких случаях необходимо найти способы сделать эти «неуловимые» явления измеримыми. Часто этого можно достичь только путем сведения сложных явлений к их более простым — и измеримым! — элементам.Например, для точного измерения способности запоминания необходимо исключить возможные эффекты отдельных ранее существовавших знаний, которые вносят случайную дисперсию и, следовательно, неточность. Действительно, по этой причине во многих экспериментах с памятью бессмысленные слоги используются в качестве учебного материала.

Во-вторых, нетрудно научно доказать причинную связь между фактором и результатом, если связь простая, то есть если существует только один единственный фактор, непосредственно влияющий на результат.В таком случае демонстрация того, что манипулирование фактором вызывает изменение результата, является четким доказательством причинно-следственной связи, поскольку нет других факторов, которые также могут повлиять на результат. Однако в ситуациях, когда многие факторы влияют на результат сложным интерактивным образом, доказать причинно-следственную связь гораздо сложнее. Чтобы доказать причинный эффект одного фактора в такой ситуации, необходимо исключить влияние всех других факторов, называемых смешивающими факторами с точки зрения интересующего фактора, чтобы изменение результата можно было действительно отнести к причинному эффекту. интересующего фактора.Однако это имеет важное значение: исследователь должен разделить факторы, присутствующие в данной ситуации, на интересные и неинтересные факторы с учетом текущего контекста эксперимента. Следовательно, хотя эксперименты раскрывают кое-что о локальных причинно-следственных связях, они не обязательно дают подсказки о чистом воздействии всех причинных факторов, присутствующих в данной ситуации.

Принятие принципов современной науки также изменило психологию.Хотя истоки психологии — как исследования психики — восходят к античности, психология как академическая дисциплина была создана в середине-конце 19 века. Это предприятие было также вдохновлено успехом естественных наук, и психология была явно смоделирована по примеру этого примера Вильгельмом Вундтом — «отцом экспериментальной психологии», хотя он подчеркивал также тесную связь с гуманитарными науками. Эксперимент быстро стал предпочтительным методом. Существовали и другие, более герменевтические подходы во время этой формирующей фазы современной психологии, такие как психоанализ или интроспекция в соответствии с Вюрцбургской школой, но их влияние на академическую психологию было ограниченным.Бихевиоризм возник как прямая реакция на эти предполагаемые ненаучные подходы, и его сторонники подчеркивали научный характер своей «новой философии психологии». Важно отметить, что при этом они также подчеркнули важность эксперимента и необходимость количественной оценки непосредственно наблюдаемого поведения в психологических исследованиях. Бихевиоризм быстро стал очень влиятельной парадигмой, сформировавшей академическую психологию. Гештальт-психологи, мировоззрение которых радикально отличается от бихевиоризма, в своих исследованиях также опирались на эксперименты.Когнитивная психология, которая следовала, дополняла и частично вытесняла бихевиоризм, в значительной степени полагается на эксперимент как на средство проникновения в суть психических процессов, хотя используются и другие методы, такие как моделирование. Интересно, что существует фундаментальное различие между психоанализом и гуманистической психологией, которые не полагаются на эксперимент, и другими вышеупомянутыми подходами, поскольку первые сосредоточены на психическом функционировании индивидов, тогда как вторые больше сосредотачиваются на глобальных законах психического функционирования. между людьми.Это отражается в том факте, что психологические законы в экспериментальной психологии устанавливаются на средних арифметических значениях исследуемых участников — различие, которое мы более подробно обсудим позже. Сегодня психология — это научных — в смысле эмпирически-количественного — исследования человеческого разума и поведения, и эксперимент часто считается золотым стандартом в психологических исследованиях (например, Mandler, 2007; Goodwin, 2015; Leahey, 2017).

Эксперимент тесно связан с так называемым научным методом (Haig, 2014; Nola and Sankey, 2014) и эпистемологическими принципами философии позитивизма — в том смысле, как Мартин (2003); Мичелл (2003) и Тео (2018) объясняют, что иногда проявляет характеристики наивного эмпиризма.Грубо говоря, первое состоит из наблюдения, формулирования гипотез и их экспериментальной проверки. Последний постулирует, что знание основано на сенсорном опыте, что оно проверяемо, независимо от исследователя и, следовательно, объективно, поскольку оно точно описывает мир таким, какой он есть. Это означает, что в принципе всю реальность можно не только измерить, но и в конечном итоге полностью объяснить наукой. Это мировоззрение подвергается нападкам со стороны мыслителей постмодерна, которые утверждают, что мир намного сложнее и что современный научный подход не может объяснить всю реальность и ее явления.

Постмодернистское мировоззрение

Постмодернистское мышление (например, Bertens, 1995; Sim, 2011; Aylesworth, 2015) набирает обороты с 1980-х годов, и хотя ни термин «постмодернизм», ни связанные с ним подходы не могут быть определены единогласно или точно, они характеризуются следующим: несколько взаимосвязанных концепций, взглядов и целей. Самая основная черта — это общий скептицизм и готовность подвергать сомнению буквально все с нуля — вплоть до того, что подвергают сомнению не только основание любой идеи, но и сам вопрос.Это включает в себя собственный контекст, выбранные предпосылки, мышление и использование языка. Таким образом, постмодернизм имеет много общего с любопытством науки к познанию мира: скептическое отношение в сочетании с желанием узнать, как все обстоит на самом деле.

Постмодернистские исследования часто начинаются с изучения языка и более широкого контекста определенных явлений из-за того факта, что язык является средой, в которой происходят многие из наших умственных действий, которые впоследствии влияют на наше поведение.Таким образом, то, как мы говорим, показывает кое-что о том, как и почему мы думаем и действуем. Кроме того, мы сообщаем о явлениях с помощью языка, что, в свою очередь, означает, что этот дискурс влияет на то, как мы думаем или видим эти явления. Более того, этот дискурс встроен в более широкий социальный и исторический контекст, который также отражает использование языка и, следовательно, наше восприятие и интерпретацию определенных явлений.

Вообще говоря, постмодернистские исследования направлены на обнаружение и объяснение того, как на человека влияют социальные влияния и лежащие в их основе, часто скрытые идеи, структуры или механизмы.Поскольку эти влияния часто нечеткие, противоречивые и зависят от их контекста, человек подвержен множеству различных причин, и это и без того сложное взаимодействие дополнительно осложняется личной историей, мотивациями, целями или способами мышления человека. . Постмодернизм пытается понять всю эту сложность во всей ее полноте.

Постмодернистские подходы выявили три основные общие тенденции, характеризующие современный мир: во-первых, общества и человеческий опыт с 20-го века демонстрировали меньшую согласованность и, наоборот, большее разнообразие, чем столетия назад, практически во всех областях, т.е.ж., мировоззрения, способы мышления, социальные структуры или индивидуальное поведение. Во-вторых, это наблюдение приводит постмодернистских мыслителей к выводу, что великие нарративы, которые доминировали в предыдущие столетия и формировали целые общества, предоставляя системы ссылок, утратили — по крайней мере частично — свое превосходство и значимость. Примерами являются религиозные догмы, национализм, индустриализация, понятие линейного прогресса и современная наука, потому что она работает в соответствии с определенными фундаментальными принципами.В-третьих, тот факт, что разные, но одинаково обоснованные точки зрения, особенно на социальные явления или даже мировоззрения в целом, возможны и могут сосуществовать, очевидно, влияет на концепции «истины», «реальности» и «разума» таким образом, что эти концепции теряют их неизменный, абсолютный, универсальный или глобальный характер просто потому, что они являются выражениями и отражениями определенной эпохи, общества или мировоззрения.

Здесь, однако, необходимо прояснить распространенное заблуждение: интерпретация истины, реальности или разума как относительных, субъективных и зависимых от контекста — в отличие от абсолютных, объективных и независимых от контекста — естественно, не означает, что все может быть произвольно обозначено как истинное, реальное или разумное, или, наоборот, что что-то не может быть истинным, реальным или разумным.Например, часто цитируемое предположение о том, что постмодернизм, по-видимому, даже отрицает существование гравитации или ее эффектов, поскольку все может быть интерпретировано произвольно, или утверждает, что мы не можем объяснить эти явления с достаточной точностью, потому что все открыто для любой интерпретации (Sokal, 1996), полностью упускает из виду суть.

Во-первых, постмодернизм обычно не занимается законами физики и неодушевленным миром как таковым, а скорее фокусируется на мире человеческого опыта.Однако само явление, например гравитация, не совпадает с нашим научным знанием явлений — выбранными нами областями исследования, методологическими парадигмами, данными, теориями и объяснениями — или нашим восприятием явлений, которые являются результатом деятельности человека. виды деятельности. Следовательно, социальный контекст влияет на наше научное знание, и в этом смысле научное знание является социальной конструкцией (Hodge, 1999).

Во-вторых, явления из человеческого опыта, хотя, вероятно, в большей степени зависят от социального контекста, чем физические явления, также не могут быть интерпретированы произвольно.Индивидуальный контекст — например, личная история, мотивация, цели или мировоззрение — определяет, имеет ли определенное поведение смысл для определенного человека в определенной ситуации. Поскольку существует почти неограниченное количество возможных фонов, это может показаться совершенно случайным или произвольным с общей точки зрения. Но с точки зрения отдельного человека рассматриваемый феномен может быть полностью объяснен теорией для конкретного, а не универсального контекста.

Как описано выше, постмодернистская мета-перспектива напрямую связана с человеческим опытом и поэтому особенно актуальна для психологии.Более того, любая дисциплина, включая знания, которые она генерирует, безусловно, выиграет от понимания ее собственных (социальных) механизмов и последствий. Ниже мы покажем, что постмодернистское мышление не только разъясняет более широкий контекст психологии как академической дисциплины, но скорее, что экспериментальная психология демонстрирует ряд аспектов, которые лучше всего можно описать как аспекты постмодернистского мышления, хотя они и не признаются как таковые.

Постмодернистский контекст экспериментальной психологии

Парадоксально, но элементы постмодерна присутствовали с самого начала экспериментальной психологии, хотя постмодернизм получил распространение только десятилетия спустя.Одна из характеристик постмодернизма — это перенос определенных элементов из их первоначального контекста в новые контексты, например, популярность «восточных» философий и практик в современных «западных» обществах. Эти различные элементы часто сопоставляются и объединяются, чтобы создать что-то новое, например, новые «вестернизированные» формы йоги (Shearer, 2020).

Точно так же основатели современной академической психологии взяли на вооружение научный метод, который изначально был разработан в контексте естественных наук, и перенесли его на изучение психики человека в надежде повторить успех естественных наук. .Напротив, методы, разработанные специально в контексте психологии, такие как психоанализ (Wax, 1995) или интроспекция в соответствии с Вюрцбургской школой (Hackert and Weger, 2018), получили гораздо меньшее распространение в академической психологии. То, как мы понимаем как психику , , так и психологию, в значительной степени сформировалось благодаря передаче принципов современной науки, а именно количественных измерений и экспериментальных методов, хотя не очевидно, что как таковой является лучшим подходом. для выяснения психических и поведенческих явлений.Применение методов естественных наук к новому и иному контексту, а именно к явлениям, относящимся к человеческой психике , является поистине постмодернистским усилием, потому что оно сопоставляет две совершенно разные области и объединяет их в нечто новое — экспериментальную психологию.

Постмодернистский характер экспериментальной психологии становится очевидным на двух уровнях: во-первых, предмет — человеческая психика — демонстрирует постмодернистский характер, поскольку ментальные и поведенческие феномены сильно зависят от идиосинкразических контекстов вовлеченных индивидов, что делает это невозможным. установить однозначные общие законы для их описания.Во-вторых, экспериментальная психология сама по себе демонстрирует существенные черты постмодерна, потому что и ее метод, и получаемые ею знания — хотя они кажутся объективными и уходят корнями в современное научное мировоззрение — неизбежно содержат элементы постмодерна, как будет показано ниже.

Эксперимент как симулякр

Термин «симулякр» в основном означает «копия», часто в смысле «низшая копия» или «фантазм / иллюзия». Однако в постмодернистском использовании «симулякр» приобрел более тонкое и конкретное значение.«Симулякр» — ключевой термин в работах философа постмодерна Жана Бодрийяра, который, возможно, представил наиболее детально проработанную теорию симулякров (1981/1994). Согласно Бодрийяру, симулякр «является отражением глубокой [« реальной »] реальности» (16/6). Однако симулякры — это больше, чем идентичные копии, потому что они обретают собственную жизнь и становятся «реальными» в смысле превращения в отдельную сущность. Например, личность, которую поп-звезда показывает на сцене, не «настоящая» в том смысле, что это их «нормальная», закулисная личность, но определенно «настоящая» в том смысле, что она воспринимается даже аудиторией. если они осознают, что это может быть «искусственная» личность.Две одинаковые машины также могут быть «разными», так как одна может использоваться как средство передвижения, а другая может быть символом статуса. Даже честная видеодокументация определенного события — это не просто копия произошедших событий, потому что внутри среднего видео можно записать только определенные разделы с определенной точки зрения. Кроме того, воспроизведение происходит в других контекстах как исходное событие, что также может изменить восприятие зрителя.

Постструктуралист — подход, тесно связанный с постмодернизмом — философ Ролан Барт указал на еще один важный аспект симулякров.Он утверждал, что для того, чтобы понять что-то — «объект» в терминологии Барта — мы обязательно создаем симулякры, потому что мы « реконструируем [наш курсив]« объект »таким образом, чтобы проявлять тем самым правила функционирования [⋯ ] этого объекта »(Barthes, 1963, 213/214). Другими словами, когда мы исследуем объект — любое явление, материальное, ментальное или социальное, — мы должны сначала его воспринять. Это означает, что у нас должно быть какое-то ментальное представление о явлении / объекте — и важно отметить, что это представление не то же самое, что и сам «реальный» объект.Следовательно, все наши умственные операции выполняются не над «реальным» объектом, а над его мысленными представлениями. Мы разлагаем явление на части, чтобы понять его, то есть пытаемся идентифицировать его составляющие. Поступая так, мы изменяем объект, потому что наше явление больше не является исходным явлением «как есть», поскольку мы производим над ним мысленную операцию, тем самым трансформируя исходное явление. Идентификация компонентов может быть простой, например, разделение дерева на корни, ствол, ветви и листья может показаться очевидным или даже «естественным», но тем не менее мы, как исследователи, создаем эту структуру — само дерево, вероятно, не осознает этого.Теперь, когда мы создали эту структуру, мы можем сказать, что дерево состоит из нескольких компонентов, и назвать эти компоненты. Таким образом, мы ввели «новые» элементы в наше понимание дерева. Это важный момент, даже несмотря на то, что элементы, то есть ветви и листья сами по себе, «как есть», естественно, всегда «присутствовали». Таким образом, наше понимание «дерева» полностью изменилось, потому что дерево теперь представляет собой нечто, состоящее из нескольких элементов.В этом смысле мы изменили исходный феномен, добавив что-то — и все это произошло в нашем мышлении, а не в самом дереве. Также можно найти разные структуры и разные компоненты для дерева, например, коричневый и зеленый, что показывает, что мы строим эти знания.

Затем мы можем исследовать компоненты, чтобы увидеть, как они взаимодействуют и соотносятся друг с другом и со всей системой. Также мы можем проработать их функции и определить условия, при которых произойдет определенное событие.Мы даже можем расширить рамки нашего исследования и изучить дерево в контексте его экосистемы. Но независимо от того, что мы делаем и насколько изощренным становится наше расследование, все сказанное выше остается верным и здесь, потому что ни все эти действия, перечисленные выше, ни знания, которые мы получаем от них, не являются самим объектом. Скорее, мы что-то добавили к объекту, и чем больше мы знаем о нашем объекте, тем больше знаний мы накопили. В этом дополнении и заключается суть науки — получение знаний.Или, говоря словами Ролана Барта: «Симулякр — это интеллект, добавленный к объекту, и это добавление имеет антропологическую ценность, поскольку это сам человек, его история, его положение, его свобода и само сопротивление, которое природа оказывает его разуму. »(1963/1972, 214/215).

В принципе, это относится ко всем научным исследованиям. Но чем сложнее явления, тем больше усилий и личного вклада требуется от исследователя для создания структур, теорий или объяснений.Перефразируя Барта: имея дело со сложными явлениями, к объекту необходимо добавить больше интеллекта, что, в свою очередь, означает, что существует больше возможностей для различных подходов и точек зрения, то есть конструктивный элемент становится больше. Как обсуждалось ранее, это не означает, что процессы расследования и толкования произвольны. Но из этого хода мыслей становится ясно, что «объективность» или «истина» в «позитивистском», наивном эмпирическом «реалистическом» или абсолютном смысле недостижимы.Тем не менее, мы утверждаем, что это не недостаток, как утверждают многие критики постмодернизма (см. Выше), а скорее преимущество, поскольку оно позволяет более точно проводить научные исследования реальных явлений, которые обычно сложны в случае психология.

Концепции симулякров Бодрийяра и Барта могут быть объединены, чтобы дать описание эксперимента в психологии. Соответственно, наше понимание концепции «симулякра» влечет за собой, что научные процессы — по сути, все исследовательские процессы — обязательно должны дублировать объект своего исследования, чтобы понять его.При этом обязательно вводятся конструктивные элементы. Эти элементы имеют различную природу, а это означает, что исследования одного и того же явления могут отличаться друг от друга, и разные исследования могут выявить разные вещи о рассматриваемом явлении. Затем эти исследования сами по себе становятся сущностями — в смысле Бодрийяра — и, следовательно, симулякрами.

В новаторской статье о «значении и пределах точной науки» физик Макс Планк заявил, что «эксперимент — это вопрос, который наука ставит перед природой, а измерение — это запись ответа природы» (Planck, 1949, 325).Акт «задать вопрос» подразумевает, что человек, задающий вопрос, имеет хотя бы общее представление о том, как может выглядеть ответ (Heidegger, 1953, §2). Например: когда мы спрашиваем кого-то об их имени, мы, очевидно, не знаем, как их зовут, но мы предполагаем, что у них есть имя, и мы также имеем представление о том, как работает концепция «имя». В противном случае мы не смогли бы даже представить, не говоря уже о том, чтобы сформулировать и поставить вопрос. Это подчеркивает, насколько необходима определенная степень знания и понимания концепции, чтобы мы могли задавать вопросы о ней.Точно так же нам нужно иметь принципиальное представление или предположение о возможных механизмах, если мы хотим выяснить, как действуют более сложные явления. По крайней мере, вначале не имеет значения, верны ли эти идеи на самом деле или полностью ошибочны, поскольку без них мы вообще не смогли бы приблизиться к нашему предмету.

Контекст исследователя — его общее мировоззрение, его предыдущие знания и понимание, а также его социальная ситуация — очевидно, играет важную роль в процессе формирования вопроса, который может быть задан в текущем контексте исследования.Хотя этот контекст может быть проанализирован в духе постмодерна, чтобы выяснить, как он влияет на исследования, производство знаний и — когда знания применяются — на возможные (социальные) последствия, существует гораздо более глубокое значение, относящееся к самой природе эксперимент как средство познания.

Независимо от того, является ли это простой физический эксперимент, такой как эксперимент Галилео Галилея, или эксперимент над сложным явлением из социальной или когнитивной психологии, эксперимент представляет собой ситуацию, которая специально разработана для ответа на определенный тип вопросов, обычно причинно-следственных связей. , например: «Влияет ли A причинно на B?» Исключая чрезвычайно сложное обсуждение природы причинности и причинности (например,г., Армстронг, 1997; Жемчуг, 2009; Paul and Hall, 2013), важно отметить, что нам нужен эксперимент как инструмент, чтобы ответить на этот вопрос. Хотя мы можем строить теории о явлении и делать выводы о причинно-следственных связях, просто наблюдая, мы не можем — по крайней мере, в соответствии с преобладающим пониманием причинности в науках — доказать причинные связи без эксперимента.

Основная идея эксперимента состоит в том, чтобы создать условия, которые отличаются только одним единственным фактором, который считается причинным фактором для эффекта.Влияние всех других возможных причинно-следственных связей остается идентичным, потому что они считаются смешивающими факторами, которые не имеют значения с точки зрения исследовательского вопроса текущего эксперимента. Затем, если обнаруживается различие в результатах между экспериментальными условиями, это считается доказательством того, что рассматриваемый аспект действительно оказывает причинное воздействие. Эту процедуру и ее логику понять нетрудно. Однако при более внимательном рассмотрении выясняется, что на самом деле это далеко не так просто или очевидно.

Начнем с того, что эксперимент — это не что иное, как «естественное» явление, а ситуация, созданная для определенной цели, т. Е. «Искусственная» ситуация, потому что другие причинные факторы, оказывающие влияние в «реальной» жизни вне лаборатории, сознательно исключаются и учитываются. как «смешивающие» факторы. Это само по себе показывает, что эксперимент содержит существенный элемент постмодерна, потому что вместо того, чтобы что-то создать, он скорее создает это заново. Это воссоздание, конечно, основано на явлениях из «глубокой» реальности — в смысле Бодрийяра, — поскольку явная цель состоит в том, чтобы узнать что-то об этой глубокой реальности, а не создавать что-то новое или что-то еще.Однако, как указано выше, это воссоздание должно содержать конструктивные элементы, отражающие предпосылки, концептуально-теоретические допущения и цели исследователя. Сосредоточив внимание на одном факторе и уменьшив сложность глубинной реальности, практическая операционализация и реализация, таким образом, отражают как лежащую в основе концептуальную структуру, так и ожидаемый результат, поскольку они специально разработаны для проверки предполагаемых, но скрытых или скрытых причинно-следственных связей.

Здесь становится актуальным еще один элемент, а именно важнейшая роль языка, которая подчеркивается в постмодернистском мышлении (напр.г., Харрис, 2005). Не вдаваясь в тонкости семиотики, существует объяснительный разрыв (Chalmers, 2005) — если заимствовать фразу из философии разума — между феноменом, с одной стороны, и его лингвистическим и / или ментальным представлением, с другой. Эта взаимосвязь далеко не ясна, и поэтому проблематично предположить, что наши лингвистические или ментальные представления — наши слова и обозначаемые ими концепции — идентичны самим явлениям. Хотя мы не можем, по крайней мере, в соответствии с нашими нынешними знаниями и пониманием, полностью устранить этот пробел, важно знать об этом, чтобы избежать некоторых ловушек, как будет показано в примерах ниже.

Даже такое, казалось бы, простое слово, как «дерево» — если еще раз вернуться к нашему предыдущему примеру — относится к осязаемому явлению, потому что деревья есть «снаружи». Однако они бывают разных форм и размеров, есть разные виды деревьев, и каждое из них может быть обозначено как «дерево». Кроме того, деревья состоят из разных частей, а лист, хотя и является частью дерева, имеет собственное слово, то есть лингвистическое и ментальное представление. Хотя лист является частью дерева — по крайней мере, в соответствии с нашей концепцией — неясно, включает ли «дерево» каким-то образом и «лист».То же самое верно для молекулярного, атомного или даже субатомного уровней, где «нет» дерева. Если исключить чрезвычайно сложные онтологические последствия этой проблемы, стало ясно, что мы имеем в виду определенный уровень детализации при использовании слова «дерево». Уровень детализации отражает контекст, цели и концепции исследователя, например, при исследовании тропического леса как экосистемы субатомный уровень игнорируется.

Как это относится к экспериментальной психологии? Психология изучает нематериальные явления, а именно психические и поведенческие процессы, такие как познание, память, обучение, мотивация, эмоции, восприятие, сознание и т. Д.Важно отметить, что эти термины обозначают теоретических конструкций , поскольку, например, память нельзя наблюдать напрямую. Мы можем предоставить испытуемым в эксперименте набор слов, чтобы они выучили их и позже понаблюдали, сколько слов они воспроизводят правильно. Таким образом, теоретическая конструкция описывает такие отношения между стимулом и поведением, и мы можем сделать выводы из этих наблюдаемых данных о памяти. Но ни наблюдаемое поведение испытуемого, ни полученные данные, ни наши выводы не идентичны самой памяти.

Этот ход мыслей демонстрирует постмодернистский характер экспериментальной психологии, потому что мы конструируем свое знание. Но это еще не все: даже пытаясь определить теоретическую конструкцию как можно точнее — например, память как «процесс сохранения информации во времени» (Matlin, 2012, 505) или «средство, с помощью которого мы сохраняем и опираться на наш прошлый опыт, чтобы использовать эту информацию в настоящем »(Sternberg and Sternberg, 2011, 187) — объяснительный разрыв между репрезентацией и феноменом невозможно преодолеть.Скорее, это становится еще более сложным, потому что теоретические конструкции состоят из других теоретических построений, что приводит к некоторой самореферентной цикличности, когда конструкции определяются другими конструкциями, которые относятся к дальнейшим конструкциям. В приведенных выше определениях, например, едва ли какой-либо ключевой термин является самоочевидным и однозначным, поскольку существуют разные интерпретации конструктов «процесс», «поддержание», «информация», «означает», «удерживать», «использовать, »« Опыт »и« использование »в соответствии с их контекстом.Только временные выражения «с течением времени», «прошлое» и «настоящее», вероятно, здесь менее двусмысленны, потому что они используются как нетехнические, повседневные термины. Однако приведенные выше определения, конечно, не совсем непонятны — на самом деле, их довольно легко понять на повседневном языке — и совершенно ясно , что авторы имеют в виду — выражают . Курсивом обозначены конструктивные элементы, что демонстрирует, что попытки дать точное определение на языке науки приводят к размытости и самореференции.

Основываясь на рассказе Хорхе Луиса Борхеса, Бодрийяр (1981) нашел иллюстративную аллегорию: карта настолько точна, что на ней все изображено с идеальными деталями, но, следовательно, неизбежно настолько велика, что покрывает всю территорию, которую она изображает. Точно так же Талеб (2007) ввел термин «игровая ошибка» для ошибочного принятия модели / карты — в нашем контексте: эксперименты в психологии — с реальностью / территорией, то есть ментальным или поведенческим феноменом. Подобно функциональности, казалось бы, «неточной» карты, которая содержит только соответствующие ориентиры, чтобы пользователь мог найти свой путь, нечеткость языка не создает проблем в повседневном общении.Так почему же это проблема экспериментальной психологии? Поскольку природа теоретических построений в психологии заключается именно в их расплывчатости, цель достижения высокой степени детализации и точности в экспериментальной психологии кажется недостижимой (см. Различные неудачные попытки создать «совершенные» языки, которые могли бы отображать буквально все «Идеально», например, Carapezza and D’Agostino, 2010).

Не размышляя об онтических или эпистемических последствиях, необходимо осознавать объяснительный пробел и воздерживаться от идентификации эксперимента и лежащей в его основе операционализации с теоретической конструкцией.В противном случае этот пробел непреднамеренно и неконтролируемо «заполняется», если результаты эксперимента принимаются в качестве действительного доказательства определенной теоретической конструкции, которая на самом деле является нечеткой и потенциально может быть реализована различными способами. Если это не признается, такие слова, как «память», становятся просто символами, лишенными конкретного значения, во многом как игра в стеклянные бусины — или, в терминологии постмодерна: гиперреальность.

Эксперименты и гиперреальность

«Гиперреальность» — еще один ключевой термин в работе Жана Бодрийяра (1981), обозначающий концепцию, тесно связанную с симулякром.Соответственно, в современном обществе симулякры распространены повсеместно и образуют систему взаимосвязанных симулякров, которые относятся друг к другу, а не к реальному, тем самым, возможно, скрывая или заменяя реальное. Следовательно, симулякры становятся реальными сами по себе и образуют «более реальную» реальность, а именно гиперреальность. Можно принять или не согласиться с концепцией Бодрийяра, особенно с всеобъемлющими социальными и социальными последствиями, но основная концепция «гиперреальности», тем не менее, является плодотворным инструментом для анализа экспериментальной психологии.Мы уже видели, что эксперимент демонстрирует многие характеристики симулякра, поэтому неудивительно, что концепция гиперреальности применима и здесь, хотя и в несколько иной интерпретации, чем у Бодрийяра.

Гиперреальный характер эксперимента можно обсуждать на двух уровнях: сам эксперимент и дискурс, в который он встроен.

На уровне самого эксперимента следует принять во внимание два любопытных наблюдения. Во-первых, в отличие от естественных наук, где исследователь — человек, а объект исследования (в основном) нечеловеческий и обычно неодушевленный, в психологии и исследователь, и объект исследования являются людьми.Это означает, что субъекты эксперимента, будучи автономными людьми, не поддаются податливости или полностью контролируются исследователем, потому что они привносят свой собственный фон, историю, мировоззрение, ожидания и мотивации. Они интерпретируют ситуацию — эксперимент — и действуют соответственно, но не обязательно так, как планировал или ожидал исследователь (Smedslund, 2016). Поэтому субъекты создают свои собственные версии эксперимента или, в терминологии постмодерна, различные симулякры, которые могут быть более или менее совместимы с рамками исследователя.Это справедливо для всех субъектов эксперимента, а это означает, что эксперимент в целом также можно интерпретировать как совокупность взаимосвязанных симулякров — гиперреальность.

Гиперреальный характер становится еще более очевидным, потому что то, что в конечном итоге влияет на интерпретацию результатов эксперимента, — это не фактические выступления и результаты отдельных субъектов, как они были задуманы, а, скорее, то, как обрабатываются их действия и результаты. видел и интерпретировал следователь.Даже если исследователь пытается быть максимально точным и стремится к точному и беспристрастному измерению, то есть к точной копии, неизбежно присутствуют конструктивные элементы, которые вносят неопределенность в эксперимент. Исследователи никогда не могут быть уверены в том, что испытуемые на самом деле делали и думали, поэтому они обязательно должны работать с интерпретациями. Или в терминах постмодерна: поскольку фактические действия и результаты субъектов не доступны напрямую, исследователи должны иметь дело с симулякрами.Эти симулякры становятся реальностью исследователей, и, таким образом, любое дальнейшее рассмотрение — статистический анализ, интерпретация или обсуждения — становится гиперреальностью, то есть набором взаимосвязанных симулякров, которые стали «реальными».

На уровне дискурса, в который встроен эксперимент, другой любопытный аспект также демонстрирует гиперреальный характер экспериментальной психологии. Психология, согласно стандартному определению, — это научное исследование психических и поведенческих процессов человека (например,г., Герриг, 2012). Это определение содержит два фактически противоречащих друг другу элемента. С одной стороны, в центре внимания процессы личности. С другой стороны, научный метод объяснения этих процессов не рассматривает индивидов как таковых , а объединяет их индивидуальный опыт и превращает его в «стандартный» опыт. Результаты экспериментов, наши знания о человеческой психике, отражают психологическое функционирование на уровне среднего у разных людей. И даже если мы предположим, что среднее значение является лишь оценкой, а не точным описанием или предсказанием, вопрос остается открытым, как деиндивидуализированные наблюдения связаны с опытом человека.Общий механизм, закон, который был открыт путем абстрагирования от множества индивидуальных переживаний, затем ( относительно -) навязывается индивиду в противоположном направлении. Другими словами, симулякр, а именно результат эксперимента, рассматривается и рассматривается как реальность, становясь таким образом гиперреальным. Кроме того, и просто потому, что он считается универсально истинным, этот постулируемый закон тем самым приобретает определенную значимость и «истину» — часто независимо от его действительной, фактической или «глубокой» истины — сам по себе.Следовательно, становится невозможным отличить «глубокую» от «симулякральной» истины, что является отличительной чертой гиперреальности.

Измерение емкости зрительной рабочей памяти

Зрение — важная сенсорная модальность, и в этой области проводятся обширные исследования (Hutmacher, 2019). Большая часть нашего повседневного опыта формируется из-за того, что мы видим богатый и сложный мир вокруг нас, и поэтому возникает интересный вопрос, сколько визуальной информации мы можем хранить и обрабатывать. Основываясь на развитии оригинальной экспериментальной парадигмы, Лак и Фогель (1997) показали, что визуальная рабочая память имеет емкость около четырех элементов.Этот результат описан во многих учебниках (например, Baddeley, 2007; Parkin, 2013; Goldstein, 2015) и почти стал трюизмом в когнитивной психологии.

Экспериментальная парадигма, разработанная Лаком и Фогелем (1997), является ярким примером эксперимента, который строго придерживается научных принципов, изложенных выше. Чтобы измерить очень широкое и нечеткое явление, в качестве визуальных стимулов используются простые абстрактные формы, такие как цветные квадраты, треугольники или линии, обычно на «нейтральном», т.е.g., серый, фон — который можно посчитать, чтобы измерить объем зрительной рабочей памяти. Сведение чрезмерного разнообразия «внешнего визуального мира» к нескольким абстрактным геометрическим формам — чрезвычайно искусственная ситуация. Очевидный контраст между простыми геометрическими формами и богатой панорамой «реального» визуального мира иллюстрирует ловушки контроля предполагаемых смешивающих переменных, а именно неуправляемого разнообразия «реального» мира и того, как мы его видим. Точно абстрагируя и исключая потенциально мешающие переменные, можно подсчитывать элементы и измерять емкость визуальной рабочей памяти.Но при этом первоначальный феномен — видение всего мира — теряется. Другими словами: симулякр создан.

Установление экспериментальной парадигмы Лаком и Фогелем привело к большому количеству исследований и вызвало широкую дискуссию о том, как можно объяснить ограничение только четырьмя элементами (см. Резюме Brady et al., 2011; Luck and Vogel, 2013; Ma et al., 2014; Шургин, 2018). Однако несколько исследований показали, что ситуация иная, когда объекты реального мира используются в качестве визуальных стимулов, а не простые абстрактные формы, показывая, что емкость визуальной рабочей памяти выше для объектов реального мира (Эндресс и Поттер, 2014; Брэди и др., 2016; Шургин и др., 2018; Робинсон и др., 2020; также Schurgin and Brady, 2019). Такие результаты показывают, что рассуждения о механизмах, лежащих в основе ограничений визуальной рабочей памяти, в основном касаются искусственного феномена, не имеющего аналогов в «реальности» — идеального примера гиперреальности.

Этот гиперреальный характер не означает, что результаты Luck and Vogel (1997) или аналогичных экспериментов с использованием искусственных стимулов неуместны или не «верны». Результаты верны, но это локальная истина , действительная только для конкретного контекста конкретных экспериментов , а не глобальная истина , которая применяется к визуальной рабочей памяти в целом .То есть, говорить о «визуальной рабочей памяти», основанной на парадигме Удачи и Фогеля, является ошибкой, потому что на самом деле речь идет о «визуальной рабочей памяти для простых абстрактных геометрических форм на сером фоне».

Свобода воли и экспериментальная психология

Термин «свобода воли» выражает идею наличия «значительного вида контроля [курсив в оригинале] над своими действиями» (O’Connor and Franklin, 2018, n.p.). Эта концепция занимала центральное положение в западной философии с древних времен, поскольку она имеет далеко идущие последствия для нашего представления о себе как о людях и нашего положения в мире, включая вопросы морали, ответственности и природы правовых систем (например,г., Биби, 2013; Маккенна и Перебум, 2016; О’Коннор и Франклин, 2018). Поскольку тема вызывает всеобщий интерес, неудивительно, что психологи-экспериментаторы пытались исследовать и свободу воли.

Наиболее известное исследование было проведено Libet et al. (1983), и этот эксперимент быстро стал центром обширного дискурса о свободе воли, поскольку он предоставляет эмпирические данные и научные исследования. Эксперимент Либета и др., Кажется, показывает, что субъективному впечатлению, когда люди сознательно решают действовать, на самом деле предшествуют объективно измеримые, но бессознательные физические процессы.Это якобы доказывает, что наши, казалось бы, произвольные действия на самом деле предопределены физическими процессами, потому что мозг бессознательно принял решение еще до того, как человек узнает об этом, и что наши сознательные намерения просто наложены на него. Следовательно, у нас нет свободы воли, и, следовательно, большая часть нашей социальной ткани основана на иллюзиях. По крайней мере, так гласит история.

Это описание, хотя и сформулировано несколько остро, представляет собой типичный образ мыслей в рассуждении о свободе воли (например,г., видные психологи Газзанига, 2011; Вегнер, 2017; см. другие примеры в Kihlstrom, 2017).

Эксперимент

Либета вызвал обширную и весьма противоречивую дискуссию: для некоторых авторов он является опровержением или, по крайней мере, угрозой различным концепциям свободы воли, или, наоборот, индикатором или даже доказательством некоего материального детерминизма. Напротив, другие авторы отрицают, что эксперимент опровергает или считается против воли. Более того, третья группа, позицию которой мы принимаем для дальнейшей аргументации, отрицает, что выводы Либета вообще имеют отношение к этому вопросу (резюме этого сложного и обширного обсуждения и различные позиции, включая дальнейшие ссылки, см. Nahmias, 2010; Radder and Meynen , 2013; Schlosser, 2014; Fischborn, 2016; Lavazza, 2016; Schurger, 2017).Собственная позиция Либета, хотя и не совсем последовательна, противоречит большинству понятий свободы воли (Roskies, 2011; Seifert, 2011). На этом фоне неудивительно, что существуют также многочисленные дальнейшие экспериментальные исследования по различным аспектам этой предметной области (см. Резюме Saigle et al., 2018; Shepard, 2018; Brass et al., 2019).

Однако мы утверждаем, что весь этот дискурс лучше всего понимать с позиций постмодерна как гиперреальность и что сам эксперимент Либета является прекрасным примером симулякра.Более пристальный взгляд на конкретную процедуру эксперимента показывает, что Либет действительно просил своих участников двигать рукой или пальцем «по желанию», в то время как активность их мозга отслеживалась с помощью ЭЭГ. Им было поручено интроспективно наблюдать за моментом, когда они почувствовали «побуждение» пошевелить рукой и записать этот момент, указав положение стрелки на часах. Очевидно, это в высшей степени искусственная ситуация, когда широкое и нечеткое понятие «свободы воли» абстрагируется и сводится к движению пальца, единственной степенью свободы которого является момент движения.Вопрос о том, является ли это адекватной реализацией свободы воли, имеет первостепенное значение, и есть много возражений против того, что установка Либета вообще не может измерить свободу воли (например, Mele, 2007; Roskies, 2011; Kihlstrom, 2017; Brass et al. , 2019).

До Либета не было никаких указаний на то, что решение, когда двигать пальцем, могло иметь отношение к концепции свободы воли и связанного с ней дискурса. Вопрос о том, контролируем ли мы свои действия, относится к совершенно разным уровням детализации.Свобода воли обсуждалась в отношении таких вопросов, как то, свободны ли мы жить в соответствии с нашими желаниями или несем ответственность за свои действия в социальном контексте (например, Beebee, 2013; McKenna and Pereboom, 2016; O’Connor and Франклин, 2018), а не пошевелим мы пальцем сейчас или через две секунды. Прыжки Либета и других авторов от очень конкретных ситуаций к далеко идущим выводам об очень широкой и нечеткой теоретической конструкции показывают, что чрезвычайно широкая пропасть между двумя явлениями, а именно движением пальца и свободой воли, преодолевается одним махом.

Другими словами, эксперимент Либета является симулякром, поскольку он дублирует явление из нашего повседневного опыта, а именно свободу воли, но при этом операционализация изменяет и сокращает теоретическую конструкцию. Результат — сомнительная процедура, отношение которой к явлению весьма спорно. Более того, тот факт, что, несмотря на слабую связь со свободой воли, эксперимент Либета вызвал широкую дискуссию на эту тему, раскрывает гиперреальную природу всего дискурса, потому что обсуждаемый вопрос — это не реальный вопрос, а именно свобода воли, а скорее симулякр. .Все остальное — аргументы, контраргументы, последующие эксперименты и их интерпретации — построенные на эксперименте Либета, в основном являются комментариями к симулякру, а не к реальным явлениям. Таким образом, создается гиперреальность, где дискурс вращается вокруг полностью искусственных явлений, но где аргументы в этом обсуждении ссылаются на реальное и влияют на него, поскольку делаются предложения по изменению правовой системы и наших представлений об ответственности, что, кстати, не так. это вопрос эмпирической науки, но не права, этики и философии.

Все вышеперечисленное не означает, что весь этот дискурс бессмыслен или даже беспочвенен — ​​напротив, наше понимание предмета значительно улучшилось. Хотя наши знания о свободе воли почти не увеличились, мы получили глубокое понимание герменевтики и методологии — и подводных камней! — исследований свободы воли, возможных последствий на индивидуальном и общественном уровне и работы научных дискурсов. И именно в этом состоит постмодернизм.

Обсуждение

Как показано выше, в практике экспериментальной психологии есть ряд постмодернистских элементов: выдающаяся роль языка, разрыв между лингвистической или ментальной репрезентацией и явлением, «добавление интеллекта к объекту», симулякральный характер. самого эксперимента в его попытке воссоздать явления, которые неизбежно трансформируют «реальное» явление в соответствии с требованиями эксперимента, и, наконец, создание гиперреальности, если эксперименты воспринимаются как «реальное» явление и научный дискурс превращается в обмен символическими выражениями, относящимися к симулякрам, созданным в экспериментах, заменяющим реальное.Все эти аспекты не проникли постепенно в экспериментальную психологию вслед за постмодернизмом, но присутствовали с самого зарождения экспериментальной психологии, поскольку они неизбежно присущи ее философии науки.

Учитывая эти врожденные постмодернистские черты экспериментальной психологии, вызывает недоумение то, что существует такое сопротивление воспринимаемой «угрозе» научности психологии. Хотя подробное исследование причин выходит за рамки данного анализа, мы подозреваем, что есть две основные причины: во-первых, недостаточное знание истории науки и понимания философии науки может привести к идеализированным концепциям «чистого» естественного наука.Во-вторых, незнание основных принципов постмодернистских подходов может привести к предположению, что постмодернизм — это просто праздная игра с произвольными словами. Однако «наука» и «постмодернизм» и их соответствующие эпистемологические концепции не являются противоположностями (Gergen, 2001; Holtz, 2020). Это особенно верно для психологии, которая обязательно содержит социальное измерение, потому что не только исследователи являются людьми, но и сам предмет исследования.

(чрезмерная) зависимость от количественно-экспериментальных методов в психологии, часто в сочетании с поверхностным пониманием стоящей за ней философии науки, подвергалась критике либо с теоретической точки зрения (например,г., Бергманн и Спенс, 1941; Херншоу, 1941; Петри, 1971; Закон, 2004; Смедслунд, 2016), или потому, что экспериментальный подход не дал надежных, достоверных и актуальных применимых знаний в педагогической психологии (Славин, 2002). Возможно, симптоматично, что в учебнике, обучающем психологам основам науки, нет ни одного примера из экспериментальной психологии, а используются только примеры из физики плюс теория эволюции Дарвина (Wilton and Harley, 2017).

С другой стороны, постмодернистский взгляд на экспериментальную психологию дает представление о некоторых подводных камнях, как это проиллюстрировано приведенными выше примерами.На уровне эксперимента методологические требования подразумевают создание искусственной ситуации, которая открывает разрыв между явлением, как оно есть на самом деле, и тем, как оно конкретно реализуется в экспериментальной ситуации. Это не проблема как таковая , если ясно — и ясно передано! — что результаты эксперимента действительны только в определенном контексте. Проблемы начинаются, если движение пальца ошибочно принимается за свободу воли. Точно так же осознание того, что местные причинно-следственные связи не объясняют сложные явления, такие как психические и поведенческие процессы в их совокупности, также предотвращает (чрезмерное) обобщение, особенно если сообщается надлежащим образом.Эти ограничения проясняют, что эксперимент не следует превращать в абсолют или рассматривать как единственный действительный способ понимания психики , и мира.

На уровне психологии как академической дисциплины любое исследование должно выбрать соответствующий уровень детализации и найти баланс между методологическими требованиями и общим смыслом рассматриваемой теоретической концепции, чтобы узнать что-то о «реальном» мире. Если уровень детализации настолько хорош, что результаты не могут быть привязаны к более широким теоретическим построениям, а не обеспечивают полезное понимание нашего психологического функционирования, академическая психология рискует превратиться в самореферентную гиперреальность.

Постмодернистский характер экспериментальной психологии также позволяет по-другому взглянуть на так называемый кризис репликации в психологии. Авторы, утверждающие, что кризиса репликации нет, часто используют аргументы, демонстрирующие элементы постмодерна, такие как акцент на конкретных местных условиях в экспериментах, которые могут объяснить различные результаты исследований репликации (Stroebe and Strack, 2014; Baumeister, 2019). Другими словами, они ссылаются на симуляктивный характер экспериментов.Это объяснение может быть верным или нет, но кризис репликации показал пределы преимущественно экспериментального подхода в психологии.

Признание постмодернистской природы экспериментальной психологии и явное включение постмодернистского мышления в наши исследования может предложить выход из этой ситуации. Наша тема — психика — чрезвычайно сложна, двусмысленна и часто противоречива. И постмодернистское мышление оказалось способным успешно объяснить такие явления (например,г., Бертенс, 1995; Сим, 2011; Эйлсворт, 2015). Таким образом, как это ни парадоксально, если принять и рассмотреть внутренне нечеткую природу теоретических построений, они часто становятся намного яснее (Ronzitti, 2011). Следовательно, более постмодернистское мышление в психологии на самом деле заострит теоретические и концептуальные основы экспериментальной психологии — тем более, что экспериментальная психология с самого начала неизбежно была постмодернистской попыткой.

Авторские взносы

RM, CK и CL разработали идею этой статьи.РМ подготовил рукопись. CK и CL предоставили отзывы и предложения. Все авторы одобрили рукопись для подачи.

Конфликт интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Армстронг, Д. М. (1997). Мир положений дел. Кембридж: КУБОК.

Google Scholar

Баддели, А.(2007). Рабочая память, мысли и действия. Оксфорд: ОУП.

Google Scholar

Барт Р. (1963). «L’activité structureiste», в Essais Critiques (стр. 215–218). Париж: Éditions du Seuil. [«Структуралистская деятельность». Перевод Р. Ховарда (1972). В Critical Essays , ed. Р. Барт (Эванстон: издательство Северного университета), 213–220].

Google Scholar

Бодрийяр Дж. (1981). Simulacres et Simulation .Париж: Галилея. [ Simulacra and Simulation . Перевод С. Ф. Глейзера (1994). Анн-Арбор: Издательство Мичиганского университета]

Google Scholar

Баумейстер, Р. Ф. (2019). «Самоконтроль, истощение эго и кризис репликации в социальной психологии», in Surrounding Self-control (Приложение к главе 2), изд. А. Меле (Нью-Йорк, Нью-Йорк: ОУП). DOI: 10.31234 / osf.io / uf3cn

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Биби, Х. (2013). Свобода воли: Введение. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Пэлгрейв Макмиллан.

Google Scholar

Бергманн Г. и Спенс К. В. (1941). Операционизм и теория в психологии. Psychol. Ред. 48, 1–14. DOI: 10,1037 / h0054874

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бертенс, Х. (1995). Идея постмодерна. История. Лондон: Рутледж.

Google Scholar

Брэди, Т. Ф., Конкл, Т., и Альварес, Г. А. (2011). Обзор емкости зрительной памяти: помимо отдельных предметов и в сторону структурированных представлений. J. Vis. 11, 1–34. DOI: 10.1167 / 11.5.4

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Брэди, Т. Ф., Стёрмер, В. С., и Альварес, Г. А. (2016). Рабочая память — это не фиксированная емкость: более активная емкость для хранения реальных объектов, чем для простых стимулов. Proc. Natl. Акад. Sci. США 113, 7459–7464. DOI: 10.1073 / pnas.1520027113

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Капальди, Э. Дж., И Проктор, Р. У. (2013).«Постмодернизм и развитие психологии науки», в Справочнике по психологии науки , , ред. Г. Дж. Файст и М. Э. Горман (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Springer), 331–352.

Google Scholar

Карапецца М. и Д’Агостино М. (2010). Логика и миф об идеальном языке. Logic Philos. Sci. 8, 1–29. DOI: 10.1093 / oso / 97801

816.003.0001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Чалмерс Д. (2005). «Феноменальные концепции и объяснительный пробел», в Phenomenal Concepts and Phenomenal Knowledge.Новые очерки сознания и физикализма , редакторы Т. Альтер и С. Уолтер (Оксфорд: OUP), 167–194. DOI: 10.1093 / acprof: oso / 9780195171655.003.0009

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коэн, Х. Ф. (2015). Расцвет современной науки объяснил: сравнительная история. Кембридж: КУБОК.

Google Scholar

Фишборн, М. (2016). Эксперименты в стиле Либета, нейробиология и либертарианская свобода воли. Philos. Psychol. 29, 494–502.DOI: 10.1080 / 09515089.2016.1141399

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Газзанига, М. С. (2011). Кто главный? Свобода воли и наука о мозге. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Ecco.

Google Scholar

Джеминьяни М. и Пенья Э. (2007). Постмодернистские концептуализации культуры в социальном конструкционизме и культурологии. J. Theor. Филос. Psychol. 27–28, 276–300. DOI: 10,1037 / h00

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Герген, К.J. (2002). Психологическая наука: сохранять или создавать? Am. Psychol. 57, 463–464. DOI: 10.1037 / 0003-066X.57.6-7.463

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Герриг, Р. Дж. (2012). Психология и жизнь , 20-е изд. Бостон: Пирсон.

Google Scholar

Гольдштейн, Э. Б. (2015). Когнитивная психология: соединение разума, исследований и повседневного опыта. Стэмфорд: обучение Cengage.

Google Scholar

Гудвин, К.J. (2015). История современной психологии , 5-е изд. Хобокен, Нью-Джерси: Уайли.

Google Scholar

Хаккерт, Б., и Вегер, У. (2018). Самоанализ и школа Вюрцбурга: значение для экспериментальной психологии сегодня. евро. Psychol. 23, 217–232. DOI: 10.1027 / 1016-9040 / a000329

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хейг, Б. Д. (2014). Исследование психологического мира: научный метод в поведенческих науках. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Хансен, Дж. Т. (2015). Актуальность постмодернизма для консультантов и практики консультирования. J. Ment. Консультант по вопросам здоровья. 37, 355–363. DOI: 10.17744 / MEHC.37.4.06

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Харе-Мустин, Р. Т., и Маречек, Дж. (1988). Значение различия: гендерная теория, постмодернизм и психология. Am. Psychol. 43, 455–464. DOI: 10.1037 // 0003-066X.43.6.455

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Харрис Р. (2005). Семантика науки. Лондон: Континуум.

Google Scholar

Хайдеггер, М. (1953). Sein und Zeit (7. Aufl.). Тюбинген: Нимейер. [ Бытие и время . Перевод Дж. Стамбо, отредактированный Д. Дж. Шмидтом (2010). Олбани: SUNY Press.]

Google Scholar

Хелд, Б.С. (2007). Поворот в интерпретации психологии: поиск истины и действия в теоретической и философской психологии. Вашингтон, округ Колумбия: APA.

Google Scholar

Генри Дж. (1997). Научная революция и истоки современной науки. Бейзингсток: Макмиллан.

Google Scholar

Ходж Б. (1999). Сокальская «мистификация»: некоторые последствия для науки и постмодернизма. Continuum J. Медиа-культ. Stud. 13, 255–269. DOI: 10.1080 / 10304319

5797

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Холт Р. Р. (2005). «Угроза постмодернизма психоаналитической психологии» в г. Связанность, самоопределение и ментальная репрезентация: эссе в честь Сидни Дж.Блатт , ред. Дж. С. Ауэрбах, К. Н. Леви и К. Э. Шаффер (Лондон: Рутледж), 288–302. DOI: 10.4324 / 9780203337318_chapter_18

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хольц, П. (2020). Действительно ли постмодернизм влечет за собой пренебрежение истиной? Сходства и различия в постмодернистских и критических рационалистических концептуализациях истины, прогресса и эмпирических методов исследования. Фронт. Psychol. 11: 545959. DOI: 10.3389 / fpsyg.2020.545959

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хольцман, Л., и Морсс, Дж. (ред.). (2000). Постмодернистская психология, социальная практика и политическая жизнь. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж.

Google Scholar

Хименес, Дж. П. (2015). Психоанализ в эпоху постмодерна: некоторые вопросы и проблемы. Психоанал. Запрос 35, 609–624. DOI: 10.1080 / 07351690.2015.1055221

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кильстром, Дж. Ф. (2017). Пора положить конец эксперименту Либета: комментарий к Папаниколау (2017). Психо. Сознательный. Теория Res. Практик. 4, 324–329. DOI: 10.1037 / cns0000124

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Криппнер, С. (2001). «Методология исследования в гуманистической психологии в свете постмодерна», в Справочник по гуманистической психологии: ведущие грани теории, исследований и практики , ред. К. Дж. Шнайдер, Дж. Ф. Бугентал и Дж. Ф. Пирсон (Thousand Oaks, CA: SAGE Publications ), 290–304. DOI: 10.4135 / 9781412976268.n22

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Квале С.(ред.) (1992). Психология и постмодернизм. Лондон: МУДРЕЦ.

Google Scholar

Лавацца, А. (2016). Свобода воли и нейробиология: от объяснения свободы до новых способов ее реализации и измерения. Фронт. Гм. Neurosci. 10: 262. DOI: 10.3389 / fnhum.2016.00262

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ло, Дж. (2004). After Method: Беспорядок в исследованиях социальных наук. Лондон: Рутледж.

Google Scholar

Лихи, Т.Х. (2017). История психологии: от античности до современности , 8-е изд. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж.

Google Scholar

Либет Б., Глисон К. А., Райт Э. У. и Перл Д. К. (1983). Время осознанного намерения действовать относительно начала мозговой активности (готовность-потенциал). Бессознательное начало свободно-произвольного действия. Мозг 106, 623–642. DOI: 10.1093 / мозг / 106.3.623

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лилиенфельд, С.О. (2010). Может ли психология стать наукой? чел. Индивидуальный. Отличаются. 49, 281–288. DOI: 10.1016 / j.paid.2010.01.024

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Удача, С. Дж., И Фогель, Э. К. (2013). Объем рабочей зрительной памяти: от психофизики и нейробиологии до индивидуальных особенностей. Trends Cogn. Sci. 17, 391–400. DOI: 10.1016 / j.tics.2013.06.006

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мандлер, Г.(2007). История современной экспериментальной психологии: от Джеймса и Вундта до когнитивной науки. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Мартин, Дж. (2003). Позитивизм, количественная оценка и явления психологии. Theory Psychol. 13, 33–38. DOI: 10.1177 / 0959354303013001760

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мартин Дж. И Шугарман Дж. (2009). Срединное теоретизирование, реализм и объективность в психологии: комментарий на Held (2007). Theory Psychol. 19, 115–122. DOI: 10.1177 / 0959354308101422

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Матлин, М. В. (2012). Познание , 8-е изд. Хобокен: Вайли.

Google Scholar

Маккенна, М., Перебум, Д. (2016). Свобода воли: современное введение. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж.

Google Scholar

Мел, А. Р. (2007). «Решения, намерения, побуждения и свобода воли: почему Либет не показал то, что, по его словам, он имеет», в Причинно-следственная связь , ред.К. Кэмпбелл, М. О’Рурк и Х. С. Сильверстайн (Кембридж, Массачусетс: MIT Press), 241–263.

Google Scholar

Мичелл, Дж. (2003). Количественный императив: позитивизм, наивный реализм и место качественных методов в психологии. Theory Psychol. 13, 5–31. DOI: 10.1177 / 0959354303013001758

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Нахмиас, Э. (2010). «Научные вызовы свободе воли», в A Companion to the Philosophy of Action , ред.Сэндис и Т. О’Коннор (Malden: Wiley-Blackwell), 345–310. DOI: 10.1002 / 9781444323528.ch54

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Нола Р., Санки Х. (2014). Теории научного метода. Введение. Стоксфилд: Проницательность.

Google Scholar

Олби Р. К., Кантор Г. Н., Кристи Дж. Р. Р. и Ходж М. Дж. С. (ред.). (1991). Товарищ по истории современной науки. Лондон: Рутледж.

Google Scholar

Остерлинд, С.J. (2019). Ошибка истины: как история и математика объединились, чтобы сформировать наш характер и сформировать наше мировоззрение. Оксфорд: ОУП.

Google Scholar

Паркин, А. Дж. (2013). Essential Cognitive Psychology (классическое издание). Лондон: Психология Пресс.

Google Scholar

Пол, Л. А., и Холл, Н. (2013). Причинно-следственная связь: Руководство пользователя. Оксфорд: ОУП.

Google Scholar

Перл, Дж. (2009). Причинная связь.Модели, рассуждения и выводы , 2-е изд. Кембридж: КУБОК.

Google Scholar

Петри, Х. Г. (1971). Догма операционализма в социальных науках. Philos. Soc. Sci. 1, 145–160. DOI: 10.1177 / 004839317100100109

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Пинкер, С. (2018). Просвещение сейчас. Аргументы в пользу разума, науки, гуманизма и прогресса. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Викинг.

Google Scholar

Раддер, Х., и Мейнен, Г. (2013). «Инициирует» ли мозг процессы со свободой воли? Философия научной критики экспериментов типа Либета и их интерпретации. Theory Psychol. 23, 3–21. DOI: 10.1177 / 0959354312460926

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рэми, Х. Л., и Грабб, С. (2009). Модернизм, постмодернизм и (доказательная) практика. Contemp. Fam. Ther. 31, 75–86. DOI: 10.1007 / s10591-009-9086-6

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Робинсон, М.М., Бенджамин, А.С., Ирвин, Д.Э. (2020). Есть ли емкость K? Оценка структуры кратковременной зрительной памяти. Cogn. Psychol. 121, 101305. DOI: 10.1016 / j.cogpsych.2020.101305

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ронзитти Г. (ред.) (2011). Неопределенность: Путеводитель. Дордрехт: Springer.

Google Scholar

Роскис, А. Л. (2011). «Почему исследования Либета не представляют угрозы для свободы воли», в Conscious Will and Responsibility , ред.Синнотт-Армстронг и Л. Надель (Оксфорд: OUP), 11–22. DOI: 10.1093 / acprof: oso / 9780195381641.003.0003

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сайгл В., Дублевич В. и Расин Э. (2018). Влияние знакового исследования нейробиологии на свободу воли: качественный анализ статей с использованием методов Либета и его коллег. AJOB Neurosci. 9, 29–41. DOI: 10.1080 / 21507740.2018.1425756

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шлоссер, М. Э.(2014). Нейробиологическое исследование свободы воли: диагноз противоречия. Synthese 191, 245–262. DOI: 10.1007 / s11229-013-0312-2

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шургер А. (2017). «Нейропсихология сознательной воли», в The Blackwell Companion to Consciousness , ред. С. Шнайдер и М. Велманс (Malden: Wiley Blackwell), 695–710. DOI: 10.1002 / 978111

63.ch59

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шургин, М.W. (2018). Зрительная память, длинная и короткая: обзор зрительной рабочей памяти и долговременной памяти. Восприятие внимания. Психофизика. 80, 1035–1056. DOI: 10.3758 / s13414-018-1522-y

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шургин, М. В., и Брэди, Т. Ф. (2019). Когда «емкость» изменяется вместе с заданным размером: ансамблевые представления поддерживают обнаружение изменений по категориям в визуальной рабочей памяти. J. Vis. 19, 1–13. DOI: 10.1167 / 19.5.3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шургин М. В., Каннингем К. А., Эгет Х. Э. и Брэди Т. Ф. (2018). Долговременная зрительная память может заменить активное обслуживание зрительной рабочей памяти. bioRxiv [Препринт]. DOI: 10.1101 / 381848

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Segerstråle U.C.O. (ред.) (2000). За пределами научных войн: отсутствующий дискурс о науке и обществе. Олбани: SUNY Press.

Google Scholar

Зайферт, Дж.(2011). В защиту свободы воли: критика Бенджамина Либета. Rev. Metaphys. 65, 377–407.

Google Scholar

Ширер А. (2020). История йоги: от древней Индии до современного Запада. Лондон: Hurst & Company.

Google Scholar

Шепард, Дж. (2018). Как эксперименты в стиле Либет могут (а могут и не) бросить вызов непрофессиональным теориям свободы воли. AJOB Neurosci. 9, 45–47. DOI: 10.1080 / 21507740.2018.1425766

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сим, С.(2011). Routledge Companion to Postmodernism , 3rd Edn. Лондон: Рутледж.

Google Scholar

Sinacore, A. L., and Enns, C. Z. (2005). «Разнообразные феминизмы: постмодернизм, цветные женщины, антирасизм, лесбиянки, третья волна и глобальные перспективы», в книге «Обучение и социальная справедливость: интеграция мультикультурных и феминистских теорий в классе », ред. Ч.З. Эннс и А.Л. Синакор (Вашингтон , DC: APA), 41–68. DOI: 10.1037 / 10929-003

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Славин, Р.Э. (2002). Образовательная политика, основанная на фактах: трансформация образовательной практики и исследований. Educ. Res. 31, 15–21. DOI: 10.3102 / 0013189X031007015

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сокал, А. Д. (1996). Физик экспериментирует с культурологией. Lingua Franca 6, 62–64.

Google Scholar

Штернберг, Р. Дж., И Штернберг, К. (2011). Когнитивная психология , 6-е изд. Wadsworth: Cengage Learning.

Google Scholar

Талеб Н.Н. (2007). Черный лебедь: влияние невероятного. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рэндом Хаус.

Google Scholar

Tarescavage, А. М. (2020). Science Wars II: коварное влияние постмодернистской идеологии на клиническую психологию (комментарий к «Последствиям идеологического предубеждения в социальной психологии для клинической практики»). Clin. Psychol. Sci. Практик. 27: e12319. DOI: 10.1111 / cpsp.12319

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тео, Т.(2018). Очерк теоретической психологии. Лондон: Пэлгрейв Макмиллан.

Google Scholar

Вегнер, Д. М. (2017). Иллюзия сознательной воли , 2-е изд. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Уилтон Р. и Харли Т. (2017). Наука и психология. Лондон: Рутледж.

Google Scholar

Крупнейший психологический эксперимент в истории проводится сейчас

Лидия Денуорт из Бруклина, Н.Научный писатель из Я., пишущий редактор журнала Scientific American и автор книги «Дружба: эволюция, биология и необычайная сила фундаментальной связи жизни» (W. W. Norton, 2020). Вкратце

• Исследования показали, что при столкновении с потенциально травмирующими событиями около двух третей людей проявляют психологическую устойчивость.
• Но последствия пандемии для психического здоровья могут не соответствовать этой парадигме.
• Жизнь перевернулась с беспрецедентными масштабами и скоростью, и исследователи видят возможность исследовать науку устойчивости по-новому.

Поделитесь историей

Информационные бюллетени Зарегистрироваться Бесплатный цифровой доступ к нашему июньскому выпуску Прочитай сейчас

Влияние COVID-19 на физическое здоровье граждан мира огромно. К середине мая было зарегистрировано более четырех миллионов случаев заболевания в более чем 180 странах. Влияние пандемии на психическое здоровье может быть еще более значительным. В какой-то момент примерно треть населения планеты было приказано оставаться дома.Это означает, что 2,6 миллиарда человек — больше, чем было живо во время Второй мировой войны — испытали эмоциональные и финансовые последствия этого нового коронавируса. «[Изоляция], возможно, является крупнейшим психологическим экспериментом, когда-либо проводившимся», — написала медицинский психолог Эльке Ван Хоф из Свободного университета Брюсселя (VUB) в Бельгии. Результаты этого невольного эксперимента только начинают подсчитываться.

Наука об устойчивости, изучающая, как люди переносят невзгоды, дает некоторые подсказки.Психиатр из Гарвардского университета Джордж Вайлант писал, что стойкий человек напоминает ветку со свежей зеленой живой сердцевиной. «Когда такая веточка искривлена, она изгибается, но не ломается; вместо этого она отпрыгивает и продолжает расти». Метафора описывает удивительное количество людей: около двух третей людей выздоравливают после тяжелых переживаний без длительного психологического воздействия, даже если они пережили такие события, как насильственные преступления или военнопленные.Некоторые даже продолжают расти и извлекать уроки из того, что с ними произошло. Но другая треть страдает настоящим психологическим расстройством — одни люди на несколько месяцев, другие на годы.

Даже если большинство людей окажутся стойкими, из-за срывов, вызванных COVID-19, и из-за огромного количества участников эксперты предупреждают о психическом заболевании «цунами». Люди сталкиваются с множественными ударами: угрозой болезней, одиночеством в изоляции, потерей близких, последствиями потери работы и постоянной неуверенностью в том, когда закончится пандемия.За некоторыми, несомненно, последуют депрессия, беспокойство и посттравматический стресс. Горячие линии по вопросам психического здоровья сообщают о резком увеличении количества звонков, и ранние опросы выявили высокий уровень беспокойства. «Эта пандемия просто ставит галочки по всем пунктам с точки зрения того, какие стрессовые факторы могут возникнуть», — говорит психолог Анита ДеЛонгис из Университета Британской Колумбии, изучающая психосоциальные реакции на болезнь. Смерть в результате самоубийства медицинских работников, оказавшихся на передовой в медицине, является убедительным напоминанием о рисках.

Индивидуальная устойчивость еще больше осложняется тем фактом, что эта пандемия не затронула каждого человека одинаково. Несмотря на все, что разделяют — коронавирус поразил все слои общества и оставил мало жизней неизменными, — наблюдались огромные различия в разрушениях и разрушениях. Рассмотрим Бруклин, всего лишь один район в сильно пострадавшем Нью-Йорке. Жители, которые начали год жить или работать в пределах нескольких миль друг от друга, имеют очень разные истории болезней, потерь и преодоления трудностей социального дистанцирования.Насколько быстро и насколько хорошо люди, предприятия и организации выздоравливают, будет зависеть от работы, страховки и здоровья, которые у них были на момент начала, от того, пережили ли они трудности или горе, и от того, смогут ли они воспользоваться финансовыми ресурсами и социальной поддержкой.

Пандемия обнажила несправедливость в американской системе здравоохранения и экономической безопасности. Чернокожие и латиноамериканцы умирают гораздо чаще, чем белые американцы. «Когда мы говорим о ранее существовавших состояниях, это не просто то, что я страдаю ожирением, это уже существующее состояние нашего общества», — говорит медицинский антрополог Кэрол Уортман из Университета Эмори, эксперт в области глобального психического здоровья.

К счастью, беспрецедентная пандемия привела к беспрецедентным научным достижениям не только в области вирусологии, но и в области психического здоровья и устойчивости. Ученые-бихевиористы измеряют психологические потери в режиме реального времени и пытаются определить, что помогает людям справиться с этим. В отличие, скажем, от террористических атак 11 сентября или урагана Катрина, которые произошли в течение определенного периода времени, даже несмотря на то, что их последствия были длительными, неограниченные временные рамки для COVID-19 позволяют проводить новые виды лонгитюдных исследований и направлений исследований.Ожидается, что внезапный массовый переход к виртуальным формам работы и общения даст толчок более детальному исследованию того, что делает социальное взаимодействие удовлетворяющим — или отупляющим. Если исследователи решат проблему COVID-19, говорит психиатр Деннис Чарни из Медицинской школы Икана на горе Синай, «появится совершенно новая наука устойчивости. Мы могли бы узнать, как помочь людям стать более устойчивыми, прежде чем это произойдет. »

Бернелл Гриер (также изображенный наверху), который возглавляет корпорацию по развитию сообществ в Бруклине, штат Нью-Йорк.Ю., помогает чернокожим людям, пострадавшим от пандемии.

Рафаэль Хасид прибыл в Нью-Йорк из своего родного Израиля в 2000 году, чтобы поступить во Французский кулинарный институт. В 2005 году он открыл ресторан под названием «Мириам» в Бруклине, который стал фаворитом района. В первые недели марта Хасид увидел, что приближается. «Я следил за новостями в Израиле», — говорит он. «Мы отставали на две недели во всех отношениях. Я говорил:« Это должно произойти здесь »». Когда популярный бранч на выходных Мириам привлек треть обычной публики, Хасид не стал долго гадать, что делать: он дал отнесите все скоропортящиеся продукты из ресторана соседям.К тому времени, когда город потребовал закрыть все рестораны, Мириам уже закрылась.

Столкнувшись с потенциально травмирующими событиями, «около 65 процентов людей будут демонстрировать минимальные психологические симптомы», — говорит клинический психолог Джордж Бонанно из педагогического колледжа Колумбийского университета. Бонанно, эксперт по устойчивости, изучает последствия ураганов, террористических атак, опасных для жизни травм и эпидемий, таких как вспышка атипичной пневмонии в 2003 году. Его и другие исследования последовательно показывают три общих психологических реакции на трудности.Две трети людей следуют траектории устойчивости и сохраняют относительно стабильное психологическое и физическое здоровье. Около 25 процентов временно борются с психопатологией, такой как депрессия или посттравматическое стрессовое расстройство, а затем выздоравливают — закономерность, известная как траектория выздоровления. А 10 процентов страдают от длительного психологического стресса. Эти результаты справедливы для различных групп населения и социально-экономических статусов. «Мы говорим обо всех», — говорит Бонанно. С другой стороны, риск психических расстройств вдвое выше для людей, находящихся на самых низких экономических ступенях.

Но последствия столь масштабного и коварного кризиса для психического здоровья могут не соответствовать этой парадигме. Исследования показывают, что строгий карантин может привести к негативным психологическим последствиям, таким как посттравматическое стрессовое расстройство, хотя немногие из нас находились в условиях настоящего карантина, который означает изоляцию после возможного контакта с инфекцией. Вместо этого большая часть мира живет с ограничениями, которые, как подозревает Бонанно, представляют собой нечто большее, чем управление постоянным стрессом. «Впервые в живой истории у нас была глобальная изоляция, продолжавшаяся столь долгое время», — говорит эпидемиолог Дейзи Фэнкурт из Университетского колледжа Лондона.«Мы просто не знаем, как люди отреагируют на это».

Возможный масштаб воздействия значительный. «Это отличается от других форм стресса, потому что это не просто одна из сфер вашей жизни», — говорит психолог Нэнси Син из Университета Британской Колумбии. «Люди сталкиваются с проблемами в отношениях или в семье, с финансовыми и рабочими проблемами, со здоровьем».

Ранние отчеты уже показывают явные эффекты. Первое общенациональное крупномасштабное обследование в Китае, где кризис разразился раньше, обнаружило, что почти 35 процентов сообщили о психологическом стрессе.В США растущий страх и беспокойство по поводу COVID были обнаружены у людей, которые уже страдают от беспокойства. Другое исследование показало тревожные результаты у пожилых людей. Это удивительно, потому что предыдущие исследования показывают, что по большей части пожилые люди имеют лучшее эмоциональное благополучие. «Во время этой пандемии у пожилых людей нет тех связанных с возрастом сильных эмоций, которые мы обычно ожидаем», — говорит Син, изучающий старение и сотрудничающий с Делонгисом в продолжающемся исследовании COVID-19 с участием 64000 человек по всему миру.«Они сообщают о таком же стрессе, как и люди среднего и молодого возраста».

Sin все еще анализирует причины стресса, но подозревает, что он вызван более высокой вероятностью заболевания и потери близких у пожилых людей. Однако пожилые люди справляются со своим стрессом лучше, чем молодые, и меньше сообщают о депрессии или тревоге. Син говорит, что им может быть выгодна перспектива, связанная с тем, что они пережили больше, чем молодые люди. У взрослых старше 65 лет также было больше времени для развития навыков борьбы со стрессом, и многие из них вышли на пенсию, поэтому их меньше беспокоит работа.

Fancourt начал исследование в середине марта, в которое вошли более 85000 жителей Великобритании. Он еженедельно отслеживает депрессию, беспокойство, стресс и одиночество. «Нам нужно знать в реальном времени, что происходит», — говорит Фанкур. Через шесть недель они обнаружили, что уровень депрессии был значительно выше, чем до пандемии.

Как правило, люди с ранее диагностированными психическими заболеваниями, одинокие люди и молодые люди сообщали о самых высоких уровнях депрессии и тревоги.С другой стороны, после объявления карантина уровень тревожности несколько снизился. «Неопределенность только усугубляет ситуацию», — говорит Фанкур. Некоторые заморожены, не зная, что их ждет, в то время как другие находят способы продолжать.

После того, как ресторан Хасида был закрыт на три недели, он так и не получил никаких государственных выплат, предназначенных для защиты малого бизнеса. В то время как его ситуация была полна неопределенности, «я думал, что мы должны продолжать создавать бизнес для себя», — говорит он.Когда несколько клиентов написали электронное письмо, чтобы узнать, не рассмотрит ли он возможность организовать свой пасхальный седер, Хасид разработал праздничное меню prix fixe для доставки. Перед пандемией Хасид планировал открыть магазин деликатесов, который будет располагаться в соседнем магазине. Вместо ремонта нового помещения он открыл гастроном внутри ресторана. Больше всего его беспокоило, будут ли сотрудники чувствовать себя в безопасности. Чтобы успокоить их, в дополнение к социальному дистанцированию, ему нужны маски и перчатки, а также кто-то приходит, чтобы отбеливать ресторан утром и вечером.Хасид изучает другие стратегии дезинфекции, связанные с воздуходувками и алкоголем, которые, как он слышал, использовались в Сингапуре.

Хасид понимает, что его способность адаптироваться — это не то, что может сделать каждый бизнес, особенно многие рестораны, которые работают с низкой рентабельностью. В новом предприятии задействовано минимальное количество сотрудников, но Хасид продолжает платить — из своего кармана — всем сотрудникам, которые не смогли пройти до безработицы. Доставка еды с доставкой приносит Мириам менее трети прежнего дохода, но, по его словам, это лучше, чем ничего.Ресторан также готовит еженедельное питание для местной больницы. «Это не приносит денег, но это меньшее, что мы можем сделать». Хасид доволен переосмыслением Мириам и надеется, что ресторан в конечном итоге выживет. «Мы находимся в гораздо лучшем положении, чем многие другие места в Нью-Йорке», — говорит он.

Когда Том Инк (вверху справа) заболел COVID-19, его жена Венди Блаттнер (стоит) заботилась о нем, справляясь с потрясениями в своем бизнесе и жизнях их дочерей.

Компоненты преодоления трудностей

Когда в середине марта житель Бруклина Том Инк заболел стойкой лихорадкой и сухим кашлем, психотерапевт и консультант по управлению опасались, что у него COVID-19. Из-за нехватки тестов в то время врач Инка сначала проверил все известные вирусы (Инк оплатил тестовую панель). Затем врач и пациент встретились на улицах Манхэттена. Стоя на Мэдисон-авеню в полном защитном снаряжении, врач провел тест, который через шесть дней дал положительный результат.

Успешно справиться с кризисом означает продолжать работать и заниматься повседневными делами. Нужно решать проблемы (будь то покупка продуктов или тест на вирусы), регулировать эмоции и управлять отношениями. Существуют факторы, предсказывающие устойчивость, такие как оптимизм, способность смотреть в будущее, сильная социальная поддержка и гибкое мышление. Люди, которые верят, что могут справиться, на самом деле, как правило, справляются лучше.

В течение девяти дней изоляции в свободной комнате Инк заполнял это время медитацией и чтением.В некотором смысле, его жена Венди Блаттнер, которая занималась уходом за своим мужем, переживала труднее, перевод ее маркетингового агентства на удаленную работу и эмоции двух дочерей-студенток пары, которые были расстроены потерей их семестры и беспокойство об отце. Блаттнер оставила обеды за дверью своего мужа и вставала каждые три часа в течение ночи, чтобы записать его температуру и уровень кислорода в крови. Она была напугана, но решительна. «Я чувствовала, что он получил превосходную помощь, даже несмотря на то, что она была удаленной, и что у меня были ресурсы внутри меня и поддержка, в которой я нуждалась», — говорит она.«Это то, что я сказал своим детям и то, что я сказал себе — что это может быть грубо, но все будет хорошо».

У большинства людей можно улучшить навыки преодоления трудностей. Некоторые из новых исследований призваны определить успешные стратегии, которые нейтрализуют последствия стресса. Пока, говорит Фанкур, людей поощряют следовать классическим стратегиям психического здоровья: выспаться, соблюдать распорядок дня, заниматься спортом, хорошо питаться и поддерживать прочные социальные связи. Также помогает время, потраченное на проекты, даже небольшие, которые обеспечивают понимание цели.

В своей предыдущей работе Делонгис показал, что люди с высоким уровнем эмпатии с большей вероятностью будут придерживаться соответствующего поведения в отношении здоровья, такого как социальное дистанцирование, и иметь лучшие результаты в отношении психического здоровья, чем люди с низким уровнем сочувствия. Но ее более ранние исследования таких болезней, как атипичная пневмония и Западный Нил, были перекрестными и охватывали лишь момент времени. Ее исследование COVID-19 будет следить за поведением и отношением людей в течение нескольких месяцев, чтобы зафиксировать изменения в эмпатии и способности справляться с трудностями с течением времени. «Дело не только в сочувствии, — говорит Делонгис.Эмпатические реакции можно усвоить и поощрять с помощью правильного обмена сообщениями, и она догадывается, что увеличение или уменьшение эмпатической реакции в течение недель и месяцев будет связано с изменениями в поведении, связанном со здоровьем, и механизмах выживания.

В рамках исследования Делонгиса Син заставляет людей записывать свою повседневную деятельность и эмоции в течение недели. «Пока что картина такова, что жизнь действительно сложна, но люди находят способы справиться с этой проблемой», — говорит она. Многие сообщают о большом количестве позитивных социальных взаимодействий, многие из которых являются удаленными.Пожилые люди сообщают о самых высоких уровнях положительного опыта в своей повседневной жизни, часто путем оказания поддержки другим.

Поразительно, что удаленные подключения работают удовлетворительно. Предыдущее исследование влияния цифровых технологий и средств массовой информации было сосредоточено на связи между временем, проведенным за экранами, и психологическим благополучием, но мало что раскрыло ценность различных видов онлайн-взаимодействия. Теперь, когда мир полагается на Интернет для общения, изучение этих нюансов имеет решающее значение.Должны ли социальные сети точно имитировать личное общение или менее интенсивные формы общения могут вызывать у людей чувство связи? Мы еще не знаем, но вполне вероятно, что эти исследования теперь будут финансироваться, тогда как раньше этого не было. «Думаю, мы пропустили десять лет разговоров за месяц», — говорит психолог Эми Орбен из Кембриджского университета, изучающая психическое здоровье подростков и использование технологий.

Социальные сети также играют важную роль в других исследованиях. Психолог Роксана Коэн Сильвер из Калифорнийского университета в Ирвине оценивает влияние воздействия средств массовой информации на благосостояние людей.«Те, кто получает много новостей о кризисе в сообществе, более огорчены», — говорит она. Специалист по вычислительным социологиям Йоханнес Эйхштадт из Стэнфордского университета объединяет крупномасштабный анализ Twitter с машинным обучением, чтобы определить уровни депрессии, одиночества и радости во время пандемии.

Как и опасался Блаттнер, для их семьи дела пошли нелегко. В ночь седьмой и восьмой, когда лихорадка Инка колебалась около 103, а уровень кислорода в крови упал до 93, его врач (через Zoom) сказал, что если уровни останутся на таком уровне или ухудшатся, Инку следует отправиться в больницу.«У меня не будет пациента, который умрет дома», — сказал он, и это заявление встревожило детей. «Самым сложным для нас был страх», — говорит Инк. Но тайленол сдерживал лихорадку, а короткие неглубокие вдохи удерживали уровень кислорода в крови Инка в безопасной зоне. Через 10 дней ему стало лучше.

Этот опыт оставил Инка благодарным и воодушевленным. Он снова погрузился в работу, консультируя других, кто был болен, и записался донором плазмы для критических пациентов. Но, в отличие от других выздоровевших, он поначалу особо не рисковал.«Мир казался уязвимым местом», — говорит он.

Владелец ресторана Рафаэль Хасид быстро заново открыл свой бизнес по доставке еды на вынос, но платил сотрудникам из собственного кармана.

Предсуществующие условия общества

Даже тем, кто полон личной стойкости, нужна помощь извне, если они сталкиваются с проблемами на нескольких фронтах. В качестве исполнительного директора IMPACCT Brooklyn, корпорации общественного развития, обслуживающей исторически черные кварталы Бруклина, Бернелл К.Гри видит, насколько сильно пандемия ударила по афроамериканскому сообществу. «Ежедневно я слышу о людях, которые либо инфицированы COVID, либо выздоравливают от него, либо умерли от него», — говорит она. Три из этих смертей произошли в квартирах, которыми управляет Гри, и требовали, чтобы она организовала услуги по глубокой уборке. Тем не менее, она продолжала настаивать. «Пожилые люди боятся выходить на улицу, боятся любого, кто подойдет к их входной двери», — говорит Гриер. «Они также не технически подкованы. Во многих случаях, когда им говорят работать на компьютере, им нужен кто-то, кто будет держать их за руку и помогать им в этом процессе.«

Пандемия, говорит Фанкур, «усугубит социальный градиент, который мы привыкли видеть в обществе. Крайне важно, чтобы [люди] принимали меры на национальном уровне, которые могут поддержать [их]». В Великобритании такие меры включают Национальную службу здравоохранения и программу отпусков, по которой выплачивается до 80 процентов заработной платы миллионов британцев, которые не могли работать из-за пандемии. В США существуют программы защиты заработной платы и безработицы, но оказалось, что быстро их получить трудно.

Организация

Grier предоставляет различные услуги в области жилья, защиты интересов малого бизнеса и взаимодействия с финансовыми и государственными учреждениями. Как только разразилась пандемия, ее сотрудники распространяли информацию об общественном здравоохранении и экономических ресурсах. Они ввели вебинары, чтобы помочь предприятиям подавать заявки на получение ссуд. По состоянию на конец апреля «ни один из тех, кому мы помогли, ничего не получил», — говорит Гриер. «Это не доходит до нашего бизнеса». Только 70 процентов арендаторов Гриера смогли внести арендную плату в апреле.«Мы по-прежнему должны платить супервайзерам, носильщикам, за тепло и электричество, налоги и все остальное», — говорит Гриер. «Это эффект домино. Если жители не могут платить, мы не можем платить».

Уортман, антрополог из Эмори, говорит, что способность справляться с последствиями пандемии — это не просто индивидуальная проблема, а проблема общества. Это также возможность. «Люди указали на периоды катастроф в американской истории, после Первой мировой войны и депрессии, которые привели к реальным структурным изменениям, которые пошли на пользу людям.«

Гриер выступает за позитивные изменения в своей общине. В своих беседах с представителями органов здравоохранения и выборными должностными лицами она указывает на такие несоответствия, как тот факт, что первые центры тестирования не были расположены в бедных кварталах. «Это взгляд на то, что существовало слишком долго», — говорит она. «Когда вы смотрите на [решения], убедитесь, что равенство доходов и расовая справедливость являются фильтром для всего, что делается». По мере того, как Бруклин выходит из социальной изоляции, Гри знает, какие критически важные роли играют такие группы, как ее.«Мы продолжим оставаться здесь, чтобы быть связующим звеном, кредитным консультантом, навигатором».

Повышение устойчивости через общественную поддержку сейчас как никогда важно. Мэрилин Ховард, иммигрировавшая из Гайаны в подростковом возрасте, работала школьной медсестрой в Бруклине в первые недели марта, пока государственные школы не закрылись. Она заболела на следующий день после того, как ушла с работы. На получение результатов анализов, которые подтвердили, что у нее COVID-19, ушло 10 дней. К тому времени Ховард думал, что она на пути к выздоровлению.Но в субботу, 4 апреля, она проснулась с затрудненным дыханием, которое быстро ухудшилось. Ее брат Найджел Ховард, с которым она делила квартиру, вызвал скорую. Но 4 апреля было близко к пику пандемии в Бруклине, и скорая помощь отсутствовала. Найджел отвез их в ближайшую больницу, но по дороге у Мэрилин ухудшилось дыхание. Менее чем за минуту до их прибытия ее сердце остановилось, и ее уже нельзя было оживить. Ей было 53 года.

«Пара простых вещей могла бы спасти жизнь моей сестре», — говорит Хаслин Ховард, младший из пяти братьев Мэрилин.Если бы школы закрылись раньше или ее коллега могла бы взять больничный, она могла бы не заболеть. Если бы кто-то порекомендовал использовать пульсоксиметр, она бы знала, что нужно лечь в больницу раньше. Если бы была доступна скорая помощь … Братья Ховард устроили осмотр похоронного бюро на Лонг-Айленде, чтобы немного закрыть его. Хаслин разрешал одновременно находиться в комнате только трем людям, но одновременная виртуальная служба позволила более 250 людям отпраздновать жизнь Мэрилин.

Найджел с тех пор дал положительный результат на COVID-19 и был изолирован дома.«Мои братья и я находимся на начальных этапах попытки спланировать организацию, нацеленную на усилия, направленные на то, чтобы помочь черному и коричневому сообществу, бедным сообществам, решить некоторые из этих [проблем] на местном и осязаемом уровне», — говорит Хаслин. Они могут сделать это в память о своей сестре, чем она бы гордилась. «Это один из способов, с которым мы справляемся», — добавляет он. «Как превратить трагедию в триумф?»

Узнайте больше о вспышке коронавируса от Scientific American здесь. И читайте репортажи из нашей международной сети журналов здесь.

типов экспериментов: обзор | tutor2u

В исследованиях используются разные типы методов, которые можно условно разделить на 1 из 2 категорий.

экспериментальный (лабораторный, полевой и естественный) и N экспериментальный (корреляции , наблюдения, интервью, анкеты и тематические исследования).

Все три типа экспериментов имеют общие характеристики. Всего у них:

• независимая переменная (I.V.), которой манипулируют, или естественная переменная
• зависимая переменная (D.V.), которая измеряется
• , будут как минимум два условия, при которых участники производят данные.

Примечание. Естественные и квазиэксперименты часто используются как синонимы, но это не совсем одно и то же, поскольку в квазиэкспериментах участники не могут быть назначены случайным образом, поэтому вместо наличия условия существует условие.

Лабораторные эксперименты

Они проводятся в контролируемых условиях, в которых исследователь намеренно что-то меняет (I.V.), чтобы увидеть влияние этого на что-то еще (D.В.).

ПРОЧНОСТЬ

Контроль — лабораторные эксперименты имеют высокую степень контроля над окружающей средой и другими посторонними переменными, что означает, что исследователь может точно оценить эффекты ИВ, поэтому он имеет более высокую внутреннюю валидность.

Replicable — благодаря высокому уровню контроля со стороны исследователя, исследовательские процедуры можно повторять, чтобы можно было проверить надежность результатов.

ОГРАНИЧЕНИЯ

Отсутствует экологическая достоверность — из-за участия исследователя в манипулировании и контроле переменных результаты не могут быть легко обобщены для других (реальных) условий, что приводит к плохой внешней достоверности.

Полевые эксперименты

Они выполняются в естественной обстановке, в которой исследователь чем-то манипулирует (I.V.), чтобы увидеть влияние этого на что-то еще (D.В.).

ПРОЧНОСТЬ

Действительность — полевые эксперименты имеют некоторую степень контроля, но также проводятся в естественной среде, поэтому можно увидеть, что они имеют разумную внутреннюю и внешнюю достоверность.

ОГРАНИЧЕНИЯ

Меньше контроля , чем лабораторные эксперименты, и, следовательно, посторонние переменные с большей вероятностью исказят результаты, поэтому внутренняя валидность, вероятно, будет ниже.

Естественные / квазиэксперименты

Обычно они проводятся в естественной обстановке, в которой исследователь измеряет влияние чего-то, чтобы увидеть влияние этого на что-то еще (Д.В.). Обратите внимание, что в этом случае нет преднамеренного манипулирования переменной; это уже естественно меняется, что означает, что исследование просто измеряет эффект того, что уже происходит.

ПРОЧНОСТЬ

Высокая экологическая ценность — из-за отсутствия участия исследователя; переменные возникают естественным образом, поэтому результаты можно легко обобщить для других (реальных) условий, что приведет к высокой внешней достоверности.

ОГРАНИЧЕНИЯ

Отсутствие контроля — естественные эксперименты не контролируют окружающую среду и другие посторонние переменные, что означает, что исследователь не всегда может точно оценить эффекты I.V, поэтому он имеет низкую внутреннюю достоверность.

Не воспроизводится — из-за отсутствия контроля со стороны исследователя процедуры исследования не могут быть повторены, поэтому надежность результатов не может быть проверена.

Психологический эксперимент Зарегистрироваться | Университет Огайо

Веб-система управления экспериментами

Студенты вводных классов психологии могут получить непосредственный опыт исследований, участвуя в исследованиях, проводимых на факультете психологии.Студенты, изучающие Psychology 1010 или другие курсы, предлагающие зачет опыта участия в исследованиях, могут получить доступ к Системе регистрации на психологические эксперименты.

Найдите место проведения эксперимента:

Информация для студентов и исследователей Университета Огайо:

В качестве альтернативы участию в текущих исследованиях студенты могут получить зачетные единицы, ответив на ряд вопросов, касающихся методологии исследований, опубликованных в статьях психологических журналов.Статьи и вопросы можно найти по ссылке ниже или у инструктора. Студенты должны прочитать статью, заполнить набор вопросов и либо прикрепить, либо вставить в сообщение электронной почты из своей учетной записи электронной почты OHIO по адресу [email protected]. Ожидается, что студенты потратят около часа на каждую статью и, таким образом, получат один балл за каждую статью и набор вопросов. ВАЖНО: Студенты могут подавать только две (2) формы выбора статьи в неделю (начало / конец субботы в полночь) на курс, предлагающий зачетные единицы исследования.Каждый из них должен быть отправлен отдельными электронными письмами (из учетной записи OHIO). Студенты, планирующие не участвовать в исследованиях, должны планировать заранее, чтобы получить желаемые кредиты.

Примечание. Исследовательский пул коммуникационных исследований — это другой сайт.

По вопросам, касающимся экспериментальной системы регистрации, пишите по адресу: [email protected].

Статьи журнала

Возможные статьи для варианта статьи, альтернативы исследованию:

Оценка воздействия на здоровье предприятий по обращению с отходами в трех европейских странах [PDF]

Прогнозирование потребления алкоголя в течение месяца до и после поступления в колледж [PDF]

Социально-когнитивные корреляты рискованного подросткового велосипедного поведения [PDF]

Тренинг по оказанию первой помощи в области психического здоровья для учителей старших классов: кластерное рандомизированное исследование [PDF]

Диагностическое мышление и информация, используемые при принятии клинических решений: качественное исследование опытных стоматологов и студентов-стоматологов [PDF]

Это больше, чем секс: изучение диадической природы сна и его значение для здоровья [PDF]

Ошибочная классификация расы / этнической принадлежности и потенциального самоубийства: окно в парадокс суицида меньшинства? [PDF]

Вегетарианские диеты связаны со здоровым настроением: перекрестное исследование среди взрослых адвентистов седьмого дня [PDF]

Распространенность курения во время беременности и связанные с этим факторы риска среди канадских женщин: национальное исследование [PDF]

Гибкость преодоления трудностей у студентов колледжей с депрессивными симптомами [PDF]

Исследовательское исследование участия в программе лечения злоупотребления психоактивными веществами при поддержке технологий [PDF]

Бессознательное торможение разделяет две формы когнитивного контроля [PDF]

Факторы, способствующие готовности к донорству органов среди латиноамериканского населения [PDF]

Ответы на дискриминацию и психические расстройства среди чернокожих, латиноамериканцев, женщин и лесбиянок, геев и бисексуалов [PDF]

Уменьшенная емкость, но сохраненная точность и поддержание представлений рабочей памяти при шизофрении [PDF]

Лечение детей с аутизмом, ориентированное на общение с участием родителей (PACT): рандомизированное контролируемое исследование [PDF]

Психоз изменяет связь между IQ и будущим риском попытки самоубийства: когортное исследование 1 109 475 шведских мужчин [PDF]

Факторы, влияющие на выбор студентами колледжей специальности [PDF]

.