Эволюция психологии: Эволюционная психология под ударом — Троицкий вариант — Наука

Содержание

Эволюционная психология под ударом — Троицкий вариант — Наука

Финалист — в худом значении этого слова — это человек, который путает вопрос «почему?» с вопросом «зачем?» и в результате полагает, будто, указав значение какой-либо функции для сохранения вида, он уже решил проблему ее причинного возникновения.

(Конрад Лоренц. «Агрессия»)

Науки о человеке, от неврологии до социологии, могут многое поведать о том, как устроено наше поведение и как работают наши эмоции. К настоящему времени накоплены огромные массивы фактов, структурированных во множестве теорий, с разных сторон описывающих особенности вида Homo sapiens. Экспериментальные свидетельства парадоксов мышления или же увлекательные отчеты об экзотическом искусстве народов экваториальной Африки представляют собой вклад в общую палитру научной картины под названием «Человек». Полотно еще не завершено, хотя контуры уже просматриваются, цвета становятся ярче и многие детали известны. Завершение работ, буде таковое достигнуто, даст определение человеческой природы и прольет свет на вопрос, что значит быть человеком. Данная программа-максимум завораживает своим масштабом и дерзостью вызова. Есть, однако, по меньшей мере один вопрос, ответ на который упомянутые дисциплины не ставят своей целью узнать. Он не менее амбициозен, и, кроме того, без него, вероятно, закончить картину не получится. Описать, каков человек, недостаточно: нужно понять,

почему он такой.

Возраст этой задачи примерно совпадает с возрастом размышляющей цивилизации. Реальные же возможности подступиться к данной проблеме появились в распоряжении науки не так давно. С одной стороны, с возникновением представлений об эволюции истоки тех или иных качеств человека стало естественно искать в далеком прошлом; с другой — антропология, генетика, эволюционная биология со временем собрали внушительный набор идей и фактов, которые имело смысл объединить с данными современной психологии. В результате родилась «эволюционная психология» (ЭП)-научное направление, призванное объяснить человека через историю его вида. В качестве исследовательской программы ЭП оформилась в конце 1980-х усилиями специалистов из университета Калифорнии в Санта-Барбаре и сегодня доминирует в научной среде.

Иллюстрация с сайта http://mudrac.ffzg.hr/~dpolsek/

В основе ЭП лежит идея о том, что нервная система, с точки зрения естественного отбора, подобна прочим системам организма. Биологи рассматривают любой орган тела, будь то легкие или поджелудочная железа, как физиологическую адаптацию к определенным условиям. В этом же смысле мозг следует считать набором психологических адаптаций. Из этого следует, что ключевые свойства нашей сегодняшней психики непосредственно связаны с условиями, в которых шло формирование человека разумного, т.е. с обстановкой небольших групп охотников-собирателей, эволюционирующих на протяжении последних полуторадвух миллионов лет. Ключевым постулатом здесь служит предположение о том, что для каждой репродуктивной проблемы, с которой сталкивались наши предки (например, обнаружение хищника, брачная стратегия или социальный обмен), возникла соответствующая адаптация. Что в свою очередь позволяет говорить о модульности устройства психики, рассматривая ее как набор отдельно работающих функционально специализированных единиц. Такой взгляд, с одной стороны, любую универсальную черту поведения объясняет давлением отбора в прошлом, а с другой — прямо настаивает на обнаружении генов для такой черты (поскольку ей соответствует врожденный модуль). Эволюционная психология логична, наглядна и, что важно, позволяет быстро соотнести наблюдаемый факт — то или иное свойство психики — с возможным обстоятельством жизни первобытных людей. По всей видимости, всё это в немалой степени помогло ЭП обрести популярность.

Однако буквально на днях на эту модель было совершено покушение. Что характерно, совершили его люди, которых знают как достаточно авторитетных эволюционных психологов.

Августовский номер известного журнала

Philosophical Transactions of the Royal Society B [1] целиком посвящен теме происхождения когнитивных и эмоциональных черт современных людей и фактически представляет собой манифест, отрицающий базовые принципы эволюционной психологии. Авторы собранных в номере статей выступают с позиций подхода, который они предварительно обозначают термином “New Thinking”. По их мнению, способ рассуждать об эволюции человека, предлагаемый эволюционной психологией, обладает неприятным изъяном: стремление видеть в любом свойстве мозга адаптацию приводит к ошибкам первого рода. Согласно эволюционной психологии, структура наших умственных способностей должна близко отражать нашу наследственную репродуктивную экологию. Оппоненты не согласны с такой посылкой. Например, любого здорового человека можно научить читать. Если бы возникновение письменности датировалось возрастом, скажем, 200 тыс. лет, эволюционные психологи определенно рассматривали бы и эту способность как врожденную адаптацию. Более того, тот факт, что при чтении у человека активизируются конкретные участки мозга, усиливал бы данное убеждение и позволял говорить о специфическом модуле, развившемся у людей в связи с чтением. В общем случае сложно отличить реальную адаптацию от мнимой. Сторонники “New Thinking” призывают отказаться от столь затягивающей игры и вовсе перестать рассуждать в терминах модульности.

Следует учитывать, что разнообразные свойства психики достались нам от предков разного возраста. По мнению новаторов, явно недостаточно и неоправданно фокусироваться исключительно на истории рода Homo (хотя важность этого этапа сложно отрицать). Базовые когнитивные механизмы присутствуют уже в линии приматов, а, скажем, психические реакции, завязанные на лимбическую систему, имеют гораздо более древнее происхождение. Соответственно, адекватное понимание происхождения функционала человеческого мозга — равно как и, например, человеческого скелета — возможно только в рамках более протяженной исторической перспективы. В этом смысле “New Thinking” более эволюционна, нежели эволюционная психология.

Кроме того, концепция уделяет особое внимание процессам коэволюции, полагая их основной силой, направлявшей антропогенез. Речь идет о двух типах явлений. В первом случае давление отбора манипулятив-ного навыка (например, создание орудий) оказывается связанным положительной обратной связью с давлением отбора навыка социального (например, кооперации). В результате орудийная деятельность способствует развитию сотрудничества, а оно в свою очередь создает предпосылки для дальнейшего усложнения технологии. Во втором случае взаимодействуют генетическое и негенетическое наследование. Наглядным примером этому служит эволюционное приобретение переносимости лактозы популяциями Европы и западной Азии. Животноводство привело к спонтанной практике употребления молока во взрослом возрасте, что создало соответствующее давление отбора. Со временем рост числа людей, способных усваивать молоко, делал молочную диету всё более распространенной. Здесь мы видим, как генетическая и культурная эволюция усиливают друг друга.

В качестве практического применения ко-эволюционного подхода журнал публикует статью, в которой излагается возможный сценарий возникновения языка. Придерживаясь модели «от жеста к вокализации», автор гипотезы отмечает, что развитие технических (при извлечении пищи) и социальных (жестовая коммуникация) навыков могло обеспечиваться общим когнитивным механизмом — механизмом, позволяющим оперировать в уме сложными последовательностями действий. Таким образом, продвижение в технических способностях автоматически открывало пространство для дальнейшего совершенствования коммуникации, и наоборот. В данном случае важно, что такой характер гипотезы не предполагает наличия специализированного языкового модуля, якобы возникшего в ходе эволюции. Напротив, в ходе сложных коэволюционных процессов развивался когнитивный субстрат общего типа, позволяющий разнообразные применения.

В замене узкоспецифичных модулей на более универсальные и мощные механизмы — главный и решительный шаг, отделяющий новую концепцию от эволюционной психологии. Последняя рассматривает психику в качестве швейцарского ножа: фиксированный набор инструментов, каждый из которых предназначен для решения определенной проблемы в условиях плейстоцена. При таком взгляде гибкость человеческих реакций весьма ограниченна, и при попадании в современную среду мозг кроманьонца обречен на сбой (некоторой части) программ, превратившихся в рудименты. Авторы «манифеста» предлагают существенно иную картину, согласно которой, мозг не развивался для решения конкретных задач: как показывает практика, он справляется как с задачами каменного века, так и задачами, не существовавшими в то время и которые естественный отбор предвидеть не мог. Нет готовых модулей, передающихся генетически,- в распоряжении человека лишь предрасположенность к психической организации, те самые когнитивные механизмы и его опыт в культурной среде, где он учится их использовать при взаимодействии с окружающим миром. Практически это означает, что человек не зажат в тиски первобытных адаптаций и может успешно освоиться в широком спектре условий. Кроме того, роль наследственной компоненты в разнообразных проявлениях разума и психики существенно ниже, нежели подразумевает эволюционная психология. Кажется, что авторы “New Thinking” предлагают более многофакторную модель человека, привносящую оптимизм в вопрос о потенциале развития цивилизации. По меньшей мере, этот потенциал есть откуда черпать, что довольно проблематично в случае с ригидной психикой, заполненной адаптациями.

Пока рано судить, наблюдаем ли мы сдвиг парадигмы. Насколько всё это совместимо с эволюционной психологией, какой объяснительной силой обладает и вырастет ли в общепризнанную теорию, покажет время. Однако эволюционных психологов, возможно, ждут непростые времена: за 20 последних лет написана масса статей, изданы книги-бестселлеры, выстроены карьеры, увлекательный поиск генетических основ психики в самом разгаре — и вот эту систему представлений, успешную и убедительную, ставят под вопрос их же коллеги. Будем следить за развитием событий.

Денис Тулинов

1. Theme Issue ‘New thinking: the evolution of human cognition’ — Phil. Trans. R. Soc. B (2012) http://rstb.royalsocietypublishing.org/content/367/1599.toc

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

См. также:

Классики психологии : evo_lutio — LiveJournal

Тем, кто психологию не изучал, нередко кажется, что в психологии царит хаос и все классики психологии друг друга оспаривают. Часто приходится слышать глупость — мол, в психологии столько противоположных точек зрения, что ни одну не стоит принимать всерьез.

Это совсем не так. При всем многообразии подходов психология строится психологами сообща и каждое направление вносит в это свой собственный вклад.

Если вы далеки от психологии, но вам она интересна и вы боитесь запутаться в ее дебрях, вам может помочь упрощенная схема.

В психологии существуют четыре условных направления:

1. Бихевиоризм
2. Психоанализ
3. Гештальт-психология
4. Гуманистическая психология

Все направления не отрицают, а дополняют друг друга.

Бихевиоризм рассматривает личность человека как набор ПРИВЫЧЕК.

Человек как собака Павлова (основоположника направления) привыкает реагировать и поступать определенным образом. Его привычки связаны с его прошлым опытом, а новый опыт возникает в связи с его привычками.

Когда вы читаете, что надо понемногу, постепенно переучивать себя, развивать полезные привычки и отказываться от вредных, вы, так или иначе, касаетесь бихевиористских методов, в основе которых лежит научение.

Отрицают ли научение другие направления психологии? Конечно же нет. Они всего лишь вскрывают некоторые сложности, которые возникают на этом пути.

Например, психоанализ обращает внимание, что далеко не все в своем поведении человек способен осознавать и даже просто замечать. Далеко не все в человеке рационально и практично, поскольку его сферой влечений управляет бессознательное, которое формируется почти без участия его сознания.

Психоанализ рассматривает личность как набор ПСИХЗАЩИТ.

Он не спорит с бихевиоризмом, что человек – это и набор привычек тоже, но считает, что главный ключ к характеру – в психзащитах.

В бессознательном находятся вытесненные желания и зашифрованные страхи, от которых просто так не отмахнуться. Поэтому психоанализ считает своей задачей изучать не столько поведение, сколько бессознательные мотивы, а поведение рассматривает как следствие.

Гештальт-психология не возражает ни против основных положений бихевиоризма, ни против основных идей психоанализа.

Однако если психоаналитики и бихевиористы делают акценты на анализ отдельных деталей, гештальтисты занимаются синтезом. Они считают, что расчленять психические явления – это значит упускать основную суть.

Человек с точки зрения гештальт-психологии – это часть целостной живой СИСТЕМЫ.

Поведение личности зависит от контекста обстоятельств. На личность влияет поле.

Если бихевиористы и психоаналитики рассматривают человека, в основном, как относительно замкнутую систему, гештальтисты делают акцент на том, что человек постоянно подвергается влиянию и воздействию переменчивых сил, изнутри и снаружи. Человек существует в поле и от изменений поля меняется и его состояние, поведение.

Как вы видите, и бихевиористы, и психоаналитики, и гештальтисты совместными усилиями рисуют сложную картину психической жизни, используя собственные инструменты и уточняя те моменты, которые упустили другие.

То же самое делают и психологи-гуманисты (деление условно, некоторых классиков можно отнести одновременно к разным направлениям, что логично).

Изучая труды коллег, они обратили внимание на то, что их предшественники упускают важное. Бихевиористы, в основном, анализируют привычки и научение, психоаналитики — психзащиты и детские травмы, гештальтисты — поля, энергию и фигуры, а вот про стремление человека к самореализации те и другие говорят мало.

Человек с точки зрения гуманистов – это уникальный субъект ВОЛИ.

Именно гуманисты заговорили о проактивности. Это не значит, что человека не нужно изучать как итог привычек, психзащит и сил поля, а стоит рассматривать исключительно как свободное существо. Это была бы большая ложь, человек не свободен полностью, он зависит от множества факторов, которые на него влияют. Но одним из этих факторов является его собственная воля, его проактивность, его стремление к самореализации.

Обратите внимание, ни одно из направлений не стоит упускать, если хочется иметь о психологии адекватные знания. Все направления как части дома опираются одно на другое и вместе строят этот дом.

Возникнет еще много новых направлений и все они продолжат уточнять наше понимание человеческой природы.

Книги по психологии, которые надо читать в первую очередь:

У. Джеймс «Психология» (1892 год)
З. Фрейд «Введение в психоанализ» (1916 год)
А. Адлер «Практика и теория индивидуальной психологии» (1920 год)
Э. Берн «Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных» (1947 год)
А. Маслоу «Мотивация и личность» (1954 год)
Г. Олпорт «Становление личности» (1955 год)
Р. Мэй «Любовь и воля» (1967 год)
А. Лоуэн «Депрессия и тело» (1973 год)

А вы что по психологии читаете? Все не надо перечислять, что особенно впечатлило, запомнилось?

Психология эволюции — Гуманитарный портал

Над каждым из нас довлеет какая-нибудь философия — нудизм или буддизм, научный материализм или змеепоклонничество, коммунизм или вегетарианство, субъективный идеализм или рационализм… И каждый последующий шаг приобщения к культуре есть процесс контроля над сознанием. Примером может служить одна дзэнская притча, в которой учитель заставлял одного из монахов день за днём думать только о быке. Спустя некоторое время учитель подошёл к келье монаха и сказал: «Выходи, я хочу поговорить с тобой». «Я не могу выйти, — ответил монах, — мои рога не пролезут в двери». Очевидно, что у монаха произошли некоторые изменения мозга. И очнувшись от этого гипнотического состояния, он ясно увидел механизм всех остальных заблуждений человека и достиг просветления. Все мы, подобно этому монаху, — гиганты, воспитанные пигмеями, которые научились жить мысленно сгорбившись. Как можно выпрямиться во весь рост, во всю силу нашего мозга — вот о чём эта книга.

Предупреждение

Роберт Антон Уилсон называет себя «онтологическим партизаном», обозначая своё намерение атаковать язык и знания тем же способом, каким террористы атакуют выбранные ими объекты: неожиданно выпрыгивать из тени, атаковать, а затем отползать назад и прятаться за чистым, здоровым смехом.

Роберт Шиффер, Skeptical Inquirer.

Предисловие Израэля Регарди

Способность синтезировать различные точки зрения, научные, социальные и философские, — редкий дар. Немногие отваживались на подобную попытку. Представьте себе человека, который пытается свести воедино теорию восьми нейрологических контуров Тимоти Лири, упражнения по самонаблюдению Гурджиева, общую семантику Кожибского, магические теоремы Алистера Кроули, несколько видов йоги, Христианскую Науку, теорию относительности, современную квантовую механику и множество других подходов к пониманию окружающего нас мира! От него потребуется почти энциклопедическое образование, невероятно гибкий ум, суждения настолько же острые, как у тех, кого он пытается синтезировать и, что самое интересное, великолепное чувство юмора.

В течение нескольких лет — с тех пор, как я впервые познакомился с произведениями Роберта Антона Уилсона, — меня поражает его неизменное чувство юмора и широкий круг интеллектуальных интересов. Однажды я даже проявил самонадеянность, предупредив его в письме о том, что этот юмор слишком хорош, чтобы расходовать его на заурядных читателей, которые могут его не понять и даже обидеться. Однако «Космический курок» и, позднее, трилогия «Кот Шрёдингера» были ещё искрометнее. Я продолжал сомневаться, не является ли необычно широкий спектр интеллектуальных исканий Уилсона слишком широким и потому трудным для среднего читателя. Как бы то ни было, юмор и широта взглядов ещё в большей степени присущи этому блестящему шедевру литературы — «Прометею Восставшему».

Даже если вы уже знакомы с концепциями, используемыми в этой книге, вы всё равно получите огромное удовольствие, читая уилсоновские объяснения, — настолько они ярки и просты. В данный момент я имею в виду теорию «импринтов», которую он в значительной мере использует. То же самое справедливо и для теории восьми нейрологических контуров Лири, ссылки на которую часто встречаются в этой книге. Мы знакомимся с ними заново — так, как если бы никогда о них не слышали прежде.

Кроме того, мне очень нравится, как тонко, почти незаметно во всех своих произведениях Уилсон использует мистическое знание. Возьмём, к примеру, эпиграф к главе 6 — очень важную цитату из Уильяма С. Бэрроуза. Выше в тексте книги нигде не упоминается Закон Трёх (да в этом и нет необходимости). Но такой закон есть. Согласно философии средневековой мистической школы, всегда и во всем действуют две противоборствующие силы — для удобства называемые Жёсткостью и Мягкостью — и третья, которая всегда их примиряет. Данная цитата является квинтэссенцией этой доктрины, которая на протяжении многих веков принимала не менее дюжины разных обличий, достигнув наконец кульминации в идее, сформулированной Бэрроузом и использованной Уилсоном.

По всему «Прометею Восставшему» разбросано множество подобных семян мудрости, производящих оплодотворяющий эффект, когда бы вы ни раскрыли эту книгу. Это — одно из многих достоинств книг Уилсона; каждая из них оставляет отпечаток на всех, кто её прочёл, и её семена неизменно прорастают даже в самых инертных, самых прозаических умах. Поклонники Таро обнаружат самые неожиданные и блистательные интерпретации некоторых из любимых ими карт — в тех местах книги, где Уилсон рассматривает основные нейроконтуры. Для меня эти интерпретации оказались очень полезными в качестве нового взгляда, дополняющего моё общее понимание этого предмета.

Единственной областью, где я (к моему глубокому сожалению) не склонен соглашаться с Уилсоном, является его, на мой взгляд, чрезмерная приверженность Утопии — которую он красноречиво называет «мучительным рождением космического Прометея, восстающего из долгого кошмара истории одомашненных приматов». Историю человечества можно рассматривать как историю множества последовательных Утопий, каждая из которых формулировалась с огромным энтузиазмом и опиралась на веру и науку (в том виде, в котором они существовали на тот момент в пространстве-времени) для поддержании фантазии. Хватало столетия, а иногда и десятилетия, чтобы фантазия разрушилась и очередная утопия отправилась на свалку, где покоятся все предыдущие утопии приматов. Тем не менее я искренне верю, что в данном случае Уилсон окажется прав.

Я не могу не учитывать возможности того, что утопия Уилсона, в которой эхом отзываются идеи многих лучших учёных и философов современности, в определённое время может превратиться в реальность, но мне кажется маловероятным, чтобы это произошло уже в следующем десятилетии. Конечно, это маловероятно только исходя из настоящего состояния мирового просветления (точнее, его отсутствия), а также потому, что теория Уилсона предполагает «чудо», которое должно произойти с большим числом приматов одновременно (какие бы семантические тонкости ни содержались в слове «одновременно»).

Как бы то ни было, данный недостаток выглядит незначительным на общем фоне этой замечательной просветляющей книги.

В одной из своих предыдущих книг Уилсон писал: «В 1964 д-р Джон С. Белл опубликовал один опыт, который до сих пор не даёт покоя физикам. Белл вроде бы доказал, что квантовые эффекты являются «нелокальными» в бомовском смысле; то есть они наблюдаются не просто здесь или там, а там и здесь одновременно. На первый взгляд это значит, что пространство и время реальны только для наших животных органов чувств; в действительности же они не реальны».

Этот отрывок напоминает мне о Сети Индры из индуистской мифологии — огромной сети, распространяющейся на всю вселенную, вертикальные линии которой представляют время, а горизонтальные — пространство. В каждом узле этой сети находится бриллиантовая бусина — символ одиночного существования. Сверкающая поверхность каждой бусины отражает не только каждую другую бусину всей Сети Индры, но и каждое отражение каждого отражения каждой другой бусины в каждой отдельной бусине — бесчисленные, бесконечные отражения друг друга. Это можно также сравнить со свечой, стоящей в центре большого зала, на стенах которого размещены десятки зеркал так, чтобы в каждом из зеркал можно было видеть не только отражение свечи, но и отражения отражений во всех остальных зеркалах, повторяющиеся ad infinitum (До бесконечности [лат.] — Прим. перев.).

Одно из нескольких безусловных достоинств «Прометея Восставшего» заключается в том, что Уилсон за нейрологическими контурами Лири видит новую философскую парадигму. Фактически, это и есть реальный ответ на критику его утопической фантазии. Возможно, нам не хватит десятилетия, чтобы удостовериться в её истинности или ложности, но это не так важно. Уже ясно, что благодаря прозрениям многих современных мыслителей крупные интеллектуальные открытия сегодня не совершаются только путём медленного, постепенного накопления небольших открытий и достижений или простого добавления новых теорий к уже существующему арсеналу почтенных трюизмов. Благодаря революционному пересмотру все старые схемы мышления трансформируются в новые, более просветлённые. Иначе говоря, совершаются квантовые скачки на новые уровни восприятия.

Это согласуется с потрясающей идеей Тейяра де Шардена о том, что всё живое является живым в самом полном и самом динамичном смысле этого слова. Всё живое дергается, ищет, пульсирует, организуется и, похоже, осознает своё движение вверх. «Дергается» — вот, кажется, почти точное слово. Оно напоминает миоциклонизмы в вегетотерапии Вильгельма Райха, иногда вызывающие у пациента огромное беспокойство и ощущение, что он распадается на тысячи кусочков. На самом деле, этого, конечно же, не происходит. Просто организм как бы перестраивает себя для броска вверх или вперёд, в неизвестное, к более высокому порядку видения мира.

Переход на более высокий уровень функционирования — или к более высокому нейроконтуру — часто сопровождается значительным беспокойством или потрясениями в личной жизни, которые воспринимаются так, как будто организм разваливается на части или разрушается. Этот феномен нестабильности на самом деле представляет собой способ, которым любой живой организм — общество, человек-примат, химический раствор и так далее — как бы «встряхивает» себя миоциклонизмами или другими подобными конвульсиями, чтобы образовались новые комбинации и изменения, необходимые для перехода к новым, более высоким уровням развития. Поэтому данная пространственно-временная Утопия новой области исследования приматов, возможно, всё-таки имеет некоторый смысл, указывая на то, что чем сильнее возмущение или миоциклонизм, тем значительнее квантовый скачок к более высокому нейрологическому контуру. Вот, в частности, почему я глубоко убеждён, что переход на новый виток спирали не будет гладким и вызовет огромные страдания и хаос.

Уилсон и Лири исходят из того, что человеческий мозг устроен намного сложнее, чем мы можем себе представить. Вполне возможно, что он действует в измерениях, чрезвычайно далёких от низших нейроконтуров и мы лишь время от времени получаем от него «подачки», необходимые нам для того, чтобы поддерживать статус-кво в воображаемом нами мире. Мозг может представлять собой многомерную структуру, рассчитанную на работу в гораздо более просторном мире, чем тот мир приматов, на жизнь в котором мы запрограммированы. Быть может, он способен расшифровывать волновые послания из других измерений, из сфер «света» и существующей здесь и сейчас осмысленной неограниченной реальности. Речь идёт о реальности, которая находится за пределами косных восприятий и концептуализации пространства и времени.

Если так, то «Прометей Восставший» — это больше чем просто броское название глубокой и захватывающей книги. Этот образ относится к самой нашей попытке выйти за пределы самих себя и квантовым скачком достичь нового мира, который виден очень немногим. Уилсон — один из тех людей, кто готовится (и, если мы позволим, поможет приготовиться и нам) к тому, чтобы найти своё место в Новом Эоне.

Я закончу словами самого Уилсона: «Все мы — гиганты, воспитанные пигмеями, которые научились жить, мысленно сгорбившись. Как можно выпрямиться во весь рост, во всю силу нашего мозга — вот о чём эта книга».

Израэль Регарди Феникс, Аризона, июль 1983 года.

Предисловие автора ко второму изданию

К чёрту правительство!

Из кинофильма «Легенды осени».

К чёрту средний класс!

Из кинофильма «Эвита».

Эта книга, как и большинство других моих книг, возникла только отчасти благодаря сознательному намерению, отчасти же — благодаря некоторым подозрительным случайным событиям. Вообще-то она начиналась как докторская диссертация на тему «Эволюция нейросоциологических контуров: вклад в социобиологию сознания», которую я написал в 1978–1979 году для альтернативного университета, который назывался Падея. В то время Падея имела ранг «одобренного государством» учебного заведения. Это высший ранг, которого может достичь альтернативный университет в Калифорнии — штате, где имеется альтернатива всему и где правительство чувствует себя обязанным классифицировать все альтернативное по категориям — от «экспериментального» до совершенно идиотского. Увы, Падея, приобретя относительную респектабельность в качестве «альтернативного» учебного заведения, позднее объединилась с более радикальным и утопическим университетом Хоторн, утратив свой высокий ранг среди новаторов контркультурного образования в штате Калифорния. Сменился и формальный статус: теперь это было не просто «одобренное», а «разрешённое» учебное заведение. Затем оно постепенно превратилось в несколько почти не связанных между собой организаций, ни одна из которых вообще не была признана государством, что, впрочем, вполне их устраивало, так как они этого государства тоже не признавали.

Застряв в 1982 году в Ирландии с диссертацией, которая мне очень нравилась, и дипломом доктора философии, который из-за распада Падей стал выглядеть менее впечатляюще, я решил придать этой рукописи более коммерческую форму. Первым делом я решил убрать все сноски (около двух на каждое предложение), которые придавали оригиналу воистину академический вид, но могли бы вызвать раздражение у среднего читателя. Затем я слегка изменил стиль, сделав его во многих местах более простым и ясным (может быть, даже чересчур). Текст стал занятнее, хотя вряд ли лучше с точки зрения хорошего вкуса. Я также добавил несколько новых глав, разработал упражнения и подготовил наброски иллюстраций.

Затем я прилежно удалил большинство ссылок на Тимоти Лири из первой части книги так, что его имя начало часто появляться только во второй её половине. У меня были веские основания (продиктованные опытом) предполагать, что, поскольку Тим находился в то время в черном списке издательского истеблишмента, любая книга, открыто и явно основанная на его идеях, неизбежно окажется в редакционной мусорной корзине.

После этого я решил, что имею на руках «популярную» книгу, и, возможно, почти так оно и было. Джереми Тарчеру — первому издателю, которому я её представил, — потребовался целый год на размышления, после чего он ответил отказом. Вместо объяснения он вывалил на меня кучу технократического и «контркультурного» сленга, который с тех пор стал моим излюбленным языком в нехудожественных книгах. (Собственно, я даже разговариваю на этом языке.) Когда я затем обратился в издательство «Нью Фолкен», в первые же 48 часов я получил положительный ответ, а в следующие 48 часов — чек на сумму аванса. «О, благословенный день!»

Месяц спустя вновь объявился Тарчер: он передумал и решил, что эта книга ему всё-таки нужна. Тогда я переживал один из моих периодов острой нищеты (что периодически случается со всеми свободными писателями) и с большим трудом сдержался, чтобы не послать м-ра Тарчера ко всем чертям. Я просто сказал ему, что уже подписал контракт с другим издателем.

Издавая книгу в «Нью Фолкен», я вставил страничку с благодарностями, где отдавал должное Лири, а также упомянул его имя в посвящении. «Фолкен», как я и предполагал, ничего не имел против. Это издательство всегда было альтернативным по отношению к издательскому истеблишменту, как некогда Падея выступала в качестве альтернативы истеблишменту академическому.

«Прометей Восставший» ¹ был одной из первых книг «Фолкена» и, как мне кажется, первой, в которой был применён компьютерный набор. Как и следовало ожидать, в результате книга вышла с такой массой опечаток, что ещё долгие годы я чувствовал себя неловко. (Когда издатели «Кроникл» в Сан-Франциско впервые применили компьютерный набор, у них возникли те же проблемы. Я помню, как в одной из их статей начальник полиции, гневно осуждая наркотики, вдруг выдал фразу о том, с каким волнением он всегда ждёт встречи с Микки Маусом и Гуфи. По-видимому, эта строка по ошибке попала туда из другой статьи, но выглядело Всё это так, как будто начальник полиции сам употребил какую-то серьёзную «химию».) В данном издании я исправил опечатки везде, где смог их обнаружить; сейчас я слишком много знаю, чтобы предполагать, что обнаружил их все до единой. (Десятый Закон Уилсона: сколько бы раз писатель ни вычитывал свою книгу, враждебные ему критики всегда найдут в ней хоть одну пропущенную им опечатку.)

Кроме того, я привёл более свежую информацию во всех местах, где, на мой взгляд, это было необходимо. Я даже добавил несколько новых идей (которые, конечно же, кажутся мне блистательными только из-за их новизны) и новых шуток, — в общем, «навел глянец» на весь текст. Эта книга до сих пор одна из моих самых любимых и, по-моему, так же высоко ценится большинством моих почитателей.

В конце 1980-х в германо-швейцарско-австрийском регионе одновременно существовали три её немецкоязычные версии — роскошное издание цюрихского «Сфинкс Ферлаг», массовое издание в мягкой обложке гамбургского «Ровальт Ферлаг» и ещё более дешёвое пиратское издание троглодитов из unterwelt ². Последние, безусловно, и не помышляли о выплате мне авторского гонорара, однако то, что моя аудитория охватывает три разных экономических уровня, позволяло мне чувствовать себя очень популярным в Центральной Европе писателем.

В преддверии очередного, уже десятого, издания этой «заумной» и «вычурной» книги, карьера которой началась в 1978, я лишь слегка смущен тем, что некоторые её прогнозы оказались чересчур оптимистическими. (Я, конечно, их пересмотрел в соответствии с нынешним уровнем моих знаний и суждений.) Гораздо больше меня удивляет и радует то, что многие прогнозы, высказанные в этой книге, сейчас кажутся намного менее шокирующими, чем во времена, когда появилось её первое издание. Действительно, все самые смелые и самые «утопические» мои предсказания сегодня, в 1990-х, являются реальными проектами, находящимися в фокусе мировой науки. Точные предсказания на два десятилетия вперёд, пусть даже в очень немногих областях, можно расценивать как определённый успех в футуристической игре. И каждое сообщение с потрёпанной космической станции «Мир» напоминает мне о том, что часть моих «космических» прогнозов, обещавших «слишком много слишком скоро», уже воплотилась в реальность, а остальные близки к этому.

Куда больше меня огорчают мои лирические взывания к Интенсификации Разума. В 1970-х я не отдавал себе отчёта, насколько «молодёжная революция» 1960-х напугала нашу правящую элиту, и не предполагал, что верхи постараются предотвратить будущие всплески радикального утопизма намеренным «отуплением» системы образования. То, что мы получили, — так называемое «Поколение Икс» — я бы назвал не только самым невежественным, но и самым параноидальным и депрессивным поколением за всю историю нашей страны. Я согласен со звездой запрещённого радио Трэвисом Хиппом в том, что паранойя и депрессия являются неизбежным результатом невежества. Эти дети не только ничего не знают — они даже не хотят знать ³. Они лишь смутно сознают, что кто-то их чего-то лишил, но у них не хватает то ли смелости, то ли злости, чтобы попытаться выяснить, кто именно и чего их лишил.

К счастью, этот Век Тупости не может продолжаться очень долго. Сейчас многие уже знают, что хорошие телевизоры или видеомагнитофоны делают только в Японии, хорошие автомобили — в Японии или Германии, и так далее. В конце концов, чтобы мы не опустились до уровня стран третьего мира, элита просто вынуждена будет разрешить более качественное образование для американской молодёжи.

Недавно я посмотрел кинофильм «Край», который я считаю лучшей картиной, вышедшей в Голливуде после «Молчания ягнят». По-видимому, не является совпадением, что в этом фильме также играет Энтони Хопкинс. В одной из сцен Хопкинс и его партнёр Алек Болдуин попадают, казалось бы, в абсолютно безвыходную ситуацию: заблудившиеся посреди Арктики, преследуемые голодным медведем, безоружные, явно обречённые на смерть. Болдуин впадает в отчаяние, а Хопкинс произносит великолепный монолог, пытаясь поддержать друга. Он говорит что-то вроде: «А ты знаешь, что можно добыть огонь из льда? Можно, это точно. Огонь из льда. Подумай над этим. Огонь из льда. Думай. Думай!»

Эта загадка имеет как прагматический, так и символический (алхимический) ответ. Прагматический ответ вы найдёте в фильме, и он может вам пригодиться, если вы когда-нибудь потеряетесь в северных просторах; алхимический же, или дзэнский ответ также содержится в фильме, но он станет доступен лишь тем, кто поймёт героя, которого играет Хопкинс. Он может оказаться полезным, когда вами овладеет отчаяние.

Итак, для тех, кто, прочитав эту книгу, всё же не сможет понять моего ницшеанского жизнелюбия, я вновь цитирую: «Огонь из льда. Думай. Думай!»

Кем же был этот самый Прометей и почему он дал нам в первую очередь огонь?

Роберт Антон Уилсон.

ЭВОЛЮЦИЯ ПСИХОЛОГИИ. Пути за пределы «эго»

ЭВОЛЮЦИЯ ПСИХОЛОГИИ

Западная психология сложилась из двух компонентов: экспериментальной лабораторной науки и клинической практики. В стремлении стать подлинно научной, она подражала физике, сосредоточив свое внимание на наблюдаемых и поддающихся измерению аспектах поведения и не принимая в расчет не фиксируемый внешне мир внутреннего опыта. В экспериментальной психологии ведущее место занял бихевиоризм.

Представления клинической психологии и психиатрии формировались исходя из потребности лечения патологии, которая по большей части есть результат действия бессознательных сил. Вследствие этого, клинический подход занимался субъективным и бессознательным, и доминирующую роль здесь стал играть психоанализ.

Таким образом, бихевиоризм и психоанализ легли в основу клинической и экспериментальной психологии. В первой половине XX века они занимали в ней центральное место. Их можно назвать двумя доминантами западной психологии.

Однако к 60-м годам стало ясно, что наряду со значительными достижениями эти подходы содержат существенные ограничения и допускают искажения в оценке полного спектра человеческих переживаний: один из них сосредоточил свое внимание на психопатологии, другой переносил обобщения, полученные в простых контролируемых лабораторных экспериментах, на сложные условия повседневной жизни, игнорируя при этом важные аспекты человеческого опыта — сознание и состояние психологического благополучия.

К тому же они были склонны считать яркие трансперсональные переживания патологическими. Фрейд интерпретировал такие переживания как отражение инфантильной беспомощности, другие психоаналитики сводили их к «регрессивному единению с материнской грудью» или к нарциссическим неврозам. По выражению философа Джейкоба Нидлмана, «фрейдизм институционализировал умаление возможностей человека».

Гуманистическая психология возникла как реакция на эти трудности. Как выразился А. Мэслоу, один из основателей гуманистической, а позже и трансперсональной психологии, «эта точка зрения никоим образом не отрицает принятые фрейдистские представления, а лишь расширяет и дополняет их. Несколько упрощая, можно сказать, что Фрейд представил нам патологическую часть психологии, и мы должны дополнить ее здоровой частью. Возможно, эта здоровая психология даст нам больше возможностей контролировать и совершенствовать себя и свою жизнь».

Гуманистическая психология стремилась изучать в опыте человека то, что наиболее важно для его жизни и благополучия, а не то, что легко поддается измерению в лаборатории. Одно из ее частных наблюдений имело огромное значение и в конечном итоге положило начало трансперсональной психологии. Исключительно здоровые психически люди склонны к так называемым «пиковым» переживаниям — кратким, но очень интенсивным и значимым переживаниям блаженства, благополучия, расширения сознания и единства с окружающим миром. Подобные переживания описывались на протяжении всей истории человечества и обозначались как мистические, духовные переживания и переживания единства. На Востоке эквивалентом этим западным понятиям были понятия «самадхи» и «сатори».

Исследователи обнаружили, что различные восточные традиции описывают целые группы «пиковых» переживаний и располагают методами, позволяющими произвольно их вызывать. «Пиковые» переживания высоко оценивались на всем протяжении истории, однако современный западный мир все еще относится к ним с подозрением и даже считает патологическими. Трансперсональная психология была создана отчасти для изучения этих переживаний.

Естественно, что гуманистические и трансперсональные исследования не возникли в культурном вакууме. Они скорее отражали те драматические изменения, которые происходили в культуре 60-х годов: возникновение движения за реализацию человеческих возможностей и растущее недоверие к материалистическим воззрениям, что побудило многих людей обратиться внутрь себя и попытаться найти там то постоянное удовлетворение, которое обещали и не могли обеспечить внешние успехи и материальные приобретения.

Психоделики оказались способными вызывать самые разнообразные переживания беспрецедентной интенсивности, и общество, испытав их мощное влияние, признало себя совершенно не готовым к их ассимиляции. Впервые в истории значительное число людей пережило измененные состояния сознания. Некоторые из них были определенно больны и отягощены проблемами, другие обнаружили удивительную пластичность сознания, широкий спектр его возможных состояний, ограниченность и искаженность обычного состояния человека и достижимость более желательных состояний.

Одновременно с этим восточные медитативные дисциплины предложили пути достижения подобных состояний и внутренних прозрений без психоактивных средств. Переживания, которые на протяжении веков представлялись лишенными смысла или патологическими, вдруг стали значимыми и ценными для жизни многих людей. Западная культура никогда не переживала ничего подобного.

Возник широкий интерес к ряду культур и традиций Азии, к разнообразным духовным практикам — йоге, шаманизму и христианскому созерцанию. Неудовлетворенность привычными ценностями привела к альтернативным стилям жизни, таким, как добровольная простота и экологическая ориентация, выражавшим и поддерживавшим новые перспективы. Академический мир обратился к новым областям исследования — медитации, биологической обратной связи, психоделическим веществам и расширенным состояниям сознания. Трансперсональная психология интегрировала эти работы, и к ней вскоре присоединились исследования в области психиатрии, антропологии, социологии и экологии.

Московский центр психологической помощи — Эволюция

Сафонов Георгий Евгеньевич
Образование:
клинический психолог, специалист общей практики, известный представитель российской школы гипнотерапии.
Услуги:
Занимается избавлением от зависимостей, неврозов, фобий, страхов, проблем пищевого поведения, психосоматики.
Консультирует по вопросам детского развития и взаимоотношений в семье.
Разрабатывает, ведет тренинги для практикующих гипнотерапевтов, а также семинары, посвященные психологическим аспектам здоровья.

Сафонова Татьяна Евгеньевна
Образование:
клинический психолог, специалист общей практики.
Услуги:
Помогает избавиться от психогенного бесплодия с помощью собственной методики.
Занимается решением психологических проблем, связанных с беременностью и рождением детей.
Достижения:
Является автором монографии, посвященной суррогатному материнству, и серии практических пособий по повышению эффективности методов вспомогательных репродуктивных технологий.

Благодаря экспертным познаниям и обширному опыту специалистов Центра клиенты избавляются от психологических сложностей, реализуют свой личностный, творческий и профессиональный потенциал. Свыше 70% клиентов обращаются в Центр по рекомендациям.

С полным списком услуг Центра можно ознакомиться, перейдя по ссылке “Наши услуги”. Если интересующая Вас услуга не упоминается в списке, свяжитесь с нами по номеру 8 (495) 233-777-9 или по электронной почте [email protected].

В разделе “Информация” мы публикуем сведения, которые помогут Вам расширить свои познания в области психологии и достичь желаемых жизненных целей.

НАШИ УСЛУГИ

ИНФОРМАЦИЯ

МАГАЗИН

Вам нужна помощь психолога? Оставьте заявку на консультацию прямо сейчас.

Нажимая на кнопку «Отправить», Вы соглашаетесь с условиями Политики конфиденциальности и обработки персональных данных, Пользовательского соглашения, Публичной оферты.

Читать «Психология эволюции. Руководство по освобождению от запрограммированного поведения» — Уилсон Роберт Антон — Страница 1

Роберт Антон Уилсон

Психология эволюции. Руководство по освобождению от запрограммированного поведения

Robert Anton Wilson

Prometheus Rising

* * *

Тимоти Лири и Уильяму С. Берроузу

dove sta memora

Благодарности

Восьмиконтурная модель сознания, футуристические прозрения и многие другие идеи, содержащиеся в этой книге, во многом основаны на работах д-ра Тимоти Лири, а также его письмах и выступлениях. Я также хочу выразить огромную благодарность д-ру О. Р. Бонтрэгеру за то, что он познакомил меня с основами семантики и вообще коммуникативной теории; д-ру Бакминстеру Фуллеру за его мнение относительно общих социологических и технологических перспектив рассматриваемых проблем; а также Барбаре Хаббард, Алану Харрингтону, Ф. М. Эсфендиари, д-ру Полу Вацлавику, д-ру Эрику Бёрну, д-ру Полу Сигаллу, д-ру Израэлю Регарди, Элвину Тоффлеру, Филу Лоуту, д-ру Зигмунду Фрейду, д-ру Карлу Юнгу, Алану Уотсу, Альфреду Коржибски и Алистеру Кроули.

Члены Группы исследования физики и сознания (д-р Джек Сарфатти, д-р Ник Херберт и Сол Пол Сирэг) внесли гораздо больший вклад в эту книгу, чем можно судить по моим кратким ссылкам на квантовую теорию; они прояснили мое понимание эпистемологии в целом.

Никто из перечисленных выше людей не несет ответственности за мои ошибки или преувеличения.

От издателя

Оригинальное название этой книги – «Прометей Восставший». Прометей – «Предвидящий» в греческой мифологии – древний, еще доолимпийский бог, создатель и покровитель человечества, бросивший вызов самому Зевсу в борьбе за духовную свободу людей. Чем это закончилось, всем известно.

Прометей «Прикованный» долгое время был символом жестокого угнетения, торжества тирании над свободой.

Прометей «Восставший» – это образ, который никогда не существовал в греческой мифологии. Роберт Уилсон создал его как символ самого фундаментального и радикального освобождения – освобождения разума от ограничений нашей «мозговой робототехники».

Опираясь на разработанную Тимоти Лири теорию восьми «нейрологических контуров», Уилсон продолжает развивать эту качественно новую науку – психологию, в которой присутствует эволюционно-футуристическое измерение, психологию перепрограммирования старых, животных и человеческих, контуров и активизации контуров сверхчеловеческих.

Работы Лири и Уилсона хорошо известны во всем мире, переведены на все основные языки. На русском языке они только начинают публиковаться нашим издательством. Поэтому мы захотели (и автор не возражал), чтобы наш читатель увидел эту книгу под названием «Психология эволюции». Возможно, это название не так броско, как «Прометей Восставший», но оно, как нам кажется, точнее отображает содержание.

Эту книгу можно читать как до, так и после «Квантовой психологии» – в любом случае вместе они составляют идеальную пару, в которой замечательно проявляется один из аспектов интеллектуального творчества Уилсона.

На очереди – другие аспекты. И другие Прометеи…

Предисловие ко второму изданию

К черту правительство!

Из кинофильма «Легенды осени»

К черту средний класс!

Из кинофильма «Эвита»

Эта книга, как и большинство других моих книг, возникла только отчасти благодаря сознательному намерению, отчасти же – благодаря некоторым подозрительным случайным событиям. Вообще-то она начиналась как докторская диссертация на тему «Эволюция нейросоциологических контуров: вклад в социобиологию сознания», которую я написал в 1978–79 гг. для альтернативного университета, который назывался Падея. В то время Падея имела ранг «одобренного государством» учебного заведения. Это высший ранг, которого может достичь альтернативный университет в Калифорнии – штате, где имеется альтернатива всему и где правительство чувствует себя обязанным классифицировать все альтернативное по категориям – от «экспериментального» до совершенно идиотского. Увы, Падея, приобретя относительную респектабельность в качестве «альтернативного» учебного заведения, позднее объединилась с более радикальным и утопическим университетом Хоторн, утратив свой высокий ранг среди новаторов контркультурного образования в штате Калифорния. Сменился и формальный статус: теперь это было не просто «одобренное», а «разрешенное» учебное заведение. Затем оно постепенно превратилось в несколько почти не связанных между собой организаций, ни одна из которых вообще не была признана государством, что, впрочем, вполне их устраивало, так как они этого государства тоже не признавали.

Застряв в 1982 году в Ирландии с диссертацией, которая мне очень нравилась, и дипломом доктора философии, который из-за распада Падеи стал выглядеть менее впечатляюще, я решил придать этой рукописи более коммерческую форму. Первым делом я решил убрать все сноски (около двух на каждое предложение), которые придавали оригиналу воистину академический вид, но могли бы вызвать раздражение у среднего читателя. Затем я слегка изменил стиль, сделав его во многих местах более простым и ясным (может быть, даже чересчур). Текст стал занятнее, хотя вряд ли лучше с точки зрения хорошего вкуса. Я также добавил несколько новых глав, разработал упражнения и подготовил наброски иллюстраций.

Затем я прилежно удалил большинство ссылок на Тимоти Лири из первой части книги так, что его имя начало часто появляться только во второй ее половине. У меня были веские основания (продиктованные опытом) предполагать, что, поскольку Тим находился в то время в черном списке издательского истеблишмента, любая книга, открыто и явно основанная на его идеях, неизбежно окажется в редакционной мусорной корзине.

После этого я решил, что имею на руках «популярную» книгу, и, возможно, почти так оно и было. Джереми Тарчеру – первому издателю, которому я ее представил, – потребовался целый год на размышления, после чего он ответил отказом. Вместо объяснения он вывалил на меня кучу технократического и «контркультурного» сленга, который с тех пор стал моим излюбленным языком в нехудожественных книгах. (Собственно, я даже разговариваю на этом языке.) Когда я затем обратился в издательство «Нью Фолкен», в первые же 48 часов я получил положительный ответ, а в следующие 48 часов – чек на сумму аванса. «О благословенный день!»

Месяц спустя вновь объявился Тарчер: он передумал и решил, что эта книга ему все-таки нужна. Тогда я переживал один из периодов острой нищеты (что периодически случается со всеми свободными писателями) и с большим трудом сдержался, чтобы не послать м-ра Тарчера ко всем чертям. Я просто сказал ему, что уже подписал контракт с другим издателем.

«Прометей Восставший» был одной из первых книг «Фолкена» и, как мне кажется, первой, в которой был применен компьютерный набор. Как и следовало ожидать, в результате книга вышла с такой массой опечаток, что еще долгие годы я чувствовал себя неловко. (Когда издатели «Кроникл» в Сан-Франциско впервые применили компьютерный набор, у них возникли те же проблемы. Я помню, как в одной из их статей начальник полиции, гневно осуждая наркотики, вдруг выдал фразу о том, с каким волнением он всегда ждет встречи с Микки Маусом и Гуфи. По-видимому, эта строка по ошибке попала туда из другой статьи, но выглядело все это так, как будто начальник полиции сам употребил какую-то серьезную «химию».) В данном издании я исправил опечатки везде, где смог их обнаружить; сейчас я слишком много знаю, чтобы предполагать, что обнаружил их все до единой. (Десятый Закон Уилсона: сколько бы раз писатель ни вычитывал свою книгу, враждебные ему критики всегда найдут в ней хоть одну пропущенную им опечатку.)

Психология эволюции читать онлайн, Роберт Антон Уилсон

Автор Роберт Антон Уилсон

Роберт Антон Уилсон

Психология эволюции. Руководство по освобождению от запрограммированного поведения

Robert Anton Wilson

Prometheus Rising

* * *

Тимоти Лири и Уильяму С. Берроузу

dove sta memora

Благодарности

Никто из перечисленных выше людей не несет ответственности за мои ошибки или преувеличения.

От издателя

Оригинальное название этой книги – «Прометей Восставший». Прометей – «Предвидящий» в греческой мифологии – древний, еще доолимпийский бог, создатель и покровитель человечества, бросивший вызов самому Зевсу в борьбе за духовную свободу людей.

Чем это закончилось, всем известно.

Прометей «Прикованный» долгое время был символом жестокого угнетения, торжества тирании над свободой.

Работы Лири и Уилсона хорошо известны во всем мире, переведены на все основные языки. На русском языке они только начинают публиковаться нашим издательством. Поэтому мы захотели (и автор не возражал), чтобы наш читатель увидел эту книгу под названием «Психология эволюции». Возможно, это название не так броско, как «Прометей Восставший», но оно, как нам кажется, точнее отображает содержание.

Эту книгу можно читать как до, так и после «Квантовой психологии» – в любом случае вместе они составляют идеальную пару, в которой замечательно проявляется один из аспектов интеллектуального творчества Уилсона.

На очереди – другие аспекты. И другие Прометеи…

Предисловие ко второму изданию

Поведение человека и эволюционная психология

Эволюционная психология — это научная дисциплина, которая рассматривает поведение человека через призму, которая включает эффекты эволюции. Он сочетает в себе психологию с изучением биологии.

Эволюционные психологи стремятся объяснить эмоции, мысли и реакции людей на основе теории эволюции посредством естественного отбора Чарльза Дарвина, подобно тому, как биологи-эволюционисты объясняют физические особенности организма.

Подход эволюционной психологии

Сторонники этого психологического подхода утверждают, что когда наши предки сталкивались с проблемами и разрабатывали способы их решения, у некоторых из них были определенные врожденные инстинкты и интеллект, которые давали им способность находить и применять наиболее успешные решения.

При этом они получили такие преимущества, как лучшее здоровье или более продолжительная продолжительность жизни, что позволило им произвести больше потомства в процессе естественного отбора.Согласно эволюционной психологии, наши предки, обладавшие психологическими преимуществами, передали эти поведенческие черты будущим поколениям, в результате чего появилась популяция потомков, которые затем обладали этим адаптивным поведением.

Психологические способности, такие как чтение намерений других, создание друзей и завоевание доверия, как известно, помогают человеку на протяжении всей жизни. Эволюционные психологи считают, что эти навыки заложены в очень сложных нервных цепях мозга и передаются по наследству.

Эти врожденные поведенческие тенденции часто сдерживаются влиянием нашей культуры, семьи и индивидуальных факторов, но принцип эволюционной психологии состоит в том, что лежащие в основе нейронные механизмы формируются эволюционными силами.

5 принципов эволюционной психологии

Эволюционная психология — это четко определенная дисциплина изучения и исследования с фундаментальными основами, которые были разработаны и продолжают направлять новые исследования. Существует пять основных принципов эволюционной психологии:

Ваш мозг — это физическая система, которая инструктирует вас вести себя соответствующим образом и адаптироваться к вашей среде.
Нейронная схема вашего мозга помогает вам решать проблемы соответствующим образом. Конкретные способы построения нейронных схем управлялись естественным отбором на протяжении поколений.
Большая часть вашего психологического поведения определяется подсознательно вашими нейронными цепями, и вы в значительной степени не осознаёте эти подсознательные процессы. Вы полагаетесь на сознательное принятие решений, которое будет направлять вас в повседневной жизни, и вы можете осознавать выводы, вытекающие из сложных нейронных схем, не осознавая при этом лежащий в основе процесса.
Нейронные цепи в головном мозге специализируются на решении различных адаптивных задач. Например, схема, отвечающая за зрение, отличается от схемы при рвоте.
Ваш разум основан на адаптивных изменениях, возникших в эпоху плейстоцена.

Эволюционная психология и поведенческие навыки

На самом базовом уровне эволюционная психология объясняет навыки, которые мы считаем относительно простыми и общими для большинства людей, например, язык.

В какой-то момент истории древние люди развили языковые навыки, помимо хрюканья и указаний. Способность передавать сложные мысли была полезна для выживания человека, и в результате способности к овладению языком развивались и развивались в процессе естественного отбора. Эволюционные психологи могут утверждать, что развитые языковые навыки способствуют безопасности, выживанию и воспроизводству человека.

Тем не менее, язык или языки, которые вы изучаете, зависят от языка, на котором говорят в вашем доме или районе, что демонстрирует важность культурного вклада.

Как эволюция объясняет фобии

Фобии — это иррациональные страхи, которые выходят за рамки защиты от опасности. Например, исследования показывают, что вы больше боитесь змей и пауков, чем других хищных животных, таких как львы и тигры.

С эволюционной точки зрения это может быть связано с тем, что змей и пауков труднее обнаружить. Наши предки имели смысл внимательно искать ядовитых существ, прежде чем сунуть руки в поленницы или заросшие кусты.

Со временем эта способность распознавать этих маленьких тихих существ и быстро реагировать на них стала чертой, которую многие люди унаследовали как инстинктивную человеческую реакцию. Фактически, маленький ребенок, который никогда не слышал об опасностях змей или пауков, может иметь драматическую реакцию при виде змеи, возможно, из-за эволюционной психологии.

границ | Почему не все являются эволюционными психологами?

Если мы предположим, что очень немногие высокообразованные люди не верят в биологическую эволюцию (что является довольно безопасным предположением), то из этого следует, что подавляющее большинство научно ориентированных психологов и исследователей психологии считают, что нейронные механизмы, лежащие в основе нашей психологической способности и склонности являются продуктом эволюции — естественного, родственного и полового отбора.Поэтому вызывает недоумение, что нет более широкого признания важности эволюционно обоснованного подхода в нашей науке. Несмотря на растущее понимание и признание эволюционной психологии (ЭП), не будет преувеличением сказать, что почти все исследования, которые проводятся в психологии (за исключением тех областей, которые явно интересуются эволюцией, таких как ЭП и сравнительная психология), и почти все из них приложения психологии полностью игнорируют эволюционное происхождение изучаемых механизмов или применяемых «принципов».И это несмотря на серию энергичных и хорошо информированных призывов к оружию и разъяснений, в каждом из которых утверждается, что эволюционный подход фундаментально важен, и убедительно развенчивается ряд преобладающих мифов о том, что влечет за собой такой подход (например, Барков et al., 1992; Buss et al., 1998; Buss, 2005; Confer et al., 2010; Cosmides, Tooby, 2013). Вместо того, чтобы просто добавить свой голос к тем, кто объясняет природу и достоинства эволюционного подхода к психологии, моя цель в данном эссе — предложить некоторые идеи о том, почему изложенный случай может не иметь поддержки у тех из нас, кто занимается Филд надеялся, что это произойдет.Я предлагаю точку зрения исследователя, который участвует как в ВП, поскольку он применяется для понимания психологических механизмов человека, так и в экологическом подходе к сравнительному познанию, который пытается понять, как селективные силы формируют когнитивные механизмы у нечеловеческих существ. а также академика, преподававшего психологию (и немного биологии) в течение 20 лет, когда влияние и популярность обоих этих исследовательских предприятий выросли. Я надеюсь, что смогу выделить некоторые потенциальные препятствия на пути повсеместного признания центральной роли эволюции в психологии и предложить некоторые пути, по которым мы можем двигаться вперед.

Хотя приведенный ниже список, вероятно, недооценивает вовлеченные факторы и до некоторой степени отражает личные наблюдения (и, возможно, менее верен в отношении суб-дисциплин психологии, с которыми я менее знаком), я считаю, что есть по крайней мере шесть довольно простых объяснений продолжающегося сопротивления принятию всестороннего эволюционного подхода в господствующей психологии, каждое из которых будет исследовано более подробно. Факторы не являются полностью независимыми и, несомненно, взаимодействуют друг с другом, что усложняет картину, но, надеюсь, сделав их явными, мы сможем лучше понять как природу сил, которые необходимо преодолеть, так и слабость позицию, которую они представляют.

(1) Примат механизма.

(2) Отождествление EP с отдельными его версиями.

(3) Как раз такой рассказ.

(4) Мотивированная оппозиция.

(5) Теоретическая инерция и ошибочный скептицизм.

(6) Плохое понимание современных эволюционных принципов в психологии.

Примат механизма

Для многих исследователей психологии тот факт, что механизм является результатом прошлых эволюционных сил, считается истинным (по крайней мере, в принципе), но также предполагается, что он по существу не имеет отношения к пониманию того, как работает механизм, что является основной целью. большинства психологических исследований.Эту точку зрения часто (и справедливо) критикуют за неполное понимание рассматриваемого механизма, поскольку она игнорирует его эволюционировавшую функцию , но я думаю, что существует опасность того, что игнорирование эволюционных соображений на самом деле гораздо более опасно, чем это, поскольку это может привести к постулированию психологических механизмов, которые a priori очень маловероятны, и поскольку, будучи оторванными от его функции, мы рискуем неправильно понять даже , как работает этот механизм.

Потенциальные опасности игнорирования эволюционных соображений можно проиллюстрировать следующей серией исследований, в которых изучается способность птиц, питающихся нектаром, выполнять задачи пространственной памяти. Burke и Fulham (2003) показали, что австралийские птицы, питающиеся нектаром, Regent Honeyeaters были гораздо лучше способны научиться избегать кормушки, в которой они недавно нашли нектар (беспроигрышная), чем они смогли научиться возвращаться к ней. расположение (беспроигрышный вариант). Это та же картина, что и у других видов, питающихся нектаром (например,g., Kamil, 1978), и отражает тот факт, что в дикой природе посещаемый цветок истощен нектаром, и поэтому избегание таких мест ведет к эффективному поиску пищи. Мы могли бы постулировать некий механизм памяти / мотивации, объясняющий это поведение (действительно, в литературе по психологии уже были описаны некоторые общие процессы, — Gaffan and Davies, 1981, 1982), но экологические соображения заставили нас проверить, действительно ли после долгой задержки (достаточно долго, чтобы цветы в дикой природе пополнили свой нектар) эту тенденцию можно было бы обратить вспять.Вот что мы обнаружили: при длительных задержках птицам легче научиться побеждать, чем сменять друг друга, несмотря на то, что все птицы в нашем исследовании рождались и выращивались в неволе, и поэтому были незнакомы с естественной скоростью пополнения запасов цветов. . Это открытие демонстрирует, что то, как работает механизм пространственной памяти, лежащий в основе возврата или избегания положительных местоположений , тесно связан с его адаптивной функцией. Впоследствии мы проследили это исследование, изучив механизм более подробно на родственных всеядных видах (шумных шахтерах), и определили, что смещение выигрыша выражается только тогда, когда награда — нектар, а не когда это беспозвоночное (как предсказано из пространственно-временное распределение этих двух продуктов — Sulikowski and Burke, 2007), несмотря на то, что задачи идентичны во всех отношениях, за исключением характера вознаграждения.Этот эффект частично вызван тем, что птицы по-разному ищут нектар и беспозвоночных в массивах (Sulikowski and Burke, 2010a), частично из-за того, что птицы не кодируют пространственное расположение кормушек, загруженных беспозвоночными (Sulikowski and Burke, 2010b). вместо этого они систематически перемещаются по массиву, в то время как они спонтанно кодируют местоположения кормушек, загруженных нектаром (Sulikowski and Burke, 2011). Тщательный анализ моделей поиска пищи также позволяет предположить, что низкая производительность в условиях беспроигрышного проживания с наградой нектаром не является следствием плохой памяти о местах, где дается награда, а, вероятно, отражает избирательное торможение беспроигрышного поведения (Sulikowski and Burke, 2012).

Ни один из этих аспектов того, как работает этот конкретный механизм (или механизмы), даже не был бы исследован без размышлений о запоминании пространственных местоположений с экологической точки зрения. Детали тесно связаны с экологией кормления рассматриваемых птиц и действуют по-разному в зависимости от искомой награды. Прямое, но не получившее широкого признания, вывод из этого состоит в том, что может быть бессмысленным говорить об общем механизме пространственной памяти у любого вида (включая людей) — что психологические механизмы могут быть поняты только в их эволюционном / функциональный контекст.В текущем примере то, что запоминается о вознаграждении за пространственные местоположения, зависит от вида пищи, найденной там, и продолжительности «интервала удержания» — ни один из этих эффектов не может быть предсказан какой-либо общей теорией памяти (или даже пространственной или пространственной памяти). «Рабочая» память), но оба предсказываются пространственно-временным распределением пищи птицы в дикой природе. Были попытки лучше включить механизм в поведенческую экологию (McNamara and Houston, 2009), а также эволюцию и экологию в исследования психологического механизма (например,г., Камиль, 1988; Барков и др., 1992; Бусс и др., 1998; Shettleworth, 2010, и т. Д.), Но, возможно, чтобы обеспечить большее влияние, мы должны подчеркнуть тот факт, что эти два понятия часто будут внутренне переплетены, и что одно без другого не будет просто давать неполное понимание , оно вполне может дать полное пром, понимания.

Отождествление эволюционной психологии с отдельными ее версиями

Большая часть явной критики EP явно направлена только на наиболее видимые и формально сформулированные его версии, а не является критикой эволюционного подхода к психологии в целом.Действительно, некоторые критики прямо говорят об этом различии (Buller, 2005), о чем будет сказано ниже. Это прискорбно, потому что для тех, кто не внимательно следит за деталями этих дебатов, критика конкретных версий EP воспринимается как критика подхода и используется как оправдание для продолжения игнорирования эволюции в психологии, и, по крайней мере, некоторые из вещей, на которые нацелены критики, не являются аргументами против важности эволюционного подхода.

Хотя у нас есть очень веские причины быть благодарными за новаторские усилия тех, кто создал эту область, вероятно, пора прямо признать, что не каждый, кто придерживается эволюционного подхода к пониманию психологии, принимает все особенности, которые были приняты за диагностические. ЕР.Двумя основными камнями преткновения извне, по-видимому, являются понятие массивной модульности и то, что адаптации «предназначены» для работы в плейстоцене, но ниже я утверждаю, что также нет необходимой связи между принятием эволюционного подхода и верой в что мозг — это устройство обработки вычислительной информации (хотя во всех основных обзорах перспективы утверждается, что это центральный принцип EP). В самом деле, две статьи в текущем выпуске аргументируют вместо эволюционным подходом к пониманию психологии, но приравнивают EP к вычислительному и модульному подходу (Barrett et al., 2014; Stotz, 2014).

Хорошо сбалансированные и убедительные аргументы были приведены изнутри области, защищающей идею модулей для обработки (в некоторой степени) предметно-специфической информации (например, Barrett and Kurzban, 2006), но большая часть силы этих аргументов зависит от лежащее в основе предположение, что мозг — это устройство обработки информации. В отсутствие этого предположения (обсуждается ниже) мы, вероятно, можем безопасно не брать на себя обязательство точно , каким, вероятно, могут быть модульные эволюционирующие механизмы , никоим образом не ставя под угрозу нашу настойчивость в том, что нам необходимо понять механизм с эволюционной точки зрения.Запутанный и взаимосвязанный способ, которым развиваются сложные адаптации, означает, что мы, вероятно, должны ожидать, что некоторые из них будут довольно модульными, а другие будут зависеть от компонентов ранее существовавших механизмов или даже эволюционировать совместно с другими механизмами. Например, иммунную систему можно рассматривать как модуль (по крайней мере, с точки зрения выполнения определенной работы или набора связанных работ), но она «использует» систему кровообращения, чтобы «добраться до» очагов инфекции. . Поэтому трудно решить, следует ли считать систему кровообращения частью иммунной системы и / или следует ли рассматривать борьбу с патогенами как одну из задач (часть «входа») системы кровообращения.Как мы надеемся, этот пример иллюстрирует, что есть реальный смысл, в котором эти решения не нужно принимать, поскольку они не помогают нам понять, как работают какие-либо из рассматриваемых механизмов или как они развивались. Точно так же я думаю, что, хотя определение функции, а в некоторых случаях и функций, которые выполняет психологический механизм, имеет решающее значение, нам не нужно беспокоиться о том, классифицируем ли мы его как модуль или нет, и, конечно же, в этом нет необходимости. настаивать на том, что решение конкретных (даже несовместимых) адаптивных задач обязательно приведет к созданию полностью модульного мозга.Действительно, несовместимые функции часто приводят к адаптивным компромиссам в базовых механизмах, а не к расхождению в базовых механизмах. Например, сложные сексуальные украшения (например, павлиньи хвосты) выгодны с точки зрения привлечения партнеров, но часто ограничиваются естественным отбором, поскольку являются энергетическими препятствиями и препятствиями для выживания.

Точно так же, хотя нет формально сформулированной альтернативы, поскольку все основные выводы в данной области основаны на метафоре обработки информации / вычислений (как и у подавляющего большинства когнитивных психологов), на самом деле нет никакой логической связи между такой метафорой. функции мозга (или «разума») и эволюционного подхода.Эта метафора в основном отсутствует в поведенческой экологии и этологии (включая этологию человека), например, но эти области внесли огромный вклад в наше понимание эволюции поведения и поведенческих механизмов. На самом деле, мне кажется, что размышление о мозге с точки зрения эволюции на самом деле подрывает метафору обработки информации. Мозг не может быть «для» обработки информации, потому что обработка информации не имеет последствий для пригодности. Повышение чувствительности к важной информации об окружающей среде может иметь последствия для фитнеса при условии, что информация обрабатывается надлежащим образом, а мозг явно участвует в обеспечении чувствительности организмов к информации об окружающей среде и в координации действий.Я считаю, что прямой подход к познанию, подобный подходу Гибсона (1979), который подчеркивает динамические, встроенные взаимодействия организма и окружающей среды, является гораздо более естественным подходом для эволюционного подхода, но, как и модульность, я думаю, что метатеоретические точки зрения на природу познания не являются центральными для эволюционного подхода к психологии, и поэтому нецелесообразно или необходимо связывать эту область с каким-либо конкретным подходом. Это могло бы иметь дополнительное преимущество в виде привлечения большего числа биологов к изучению эволюции психологических механизмов.У меня складывается впечатление, что многие избегают психологических вопросов, потому что видят в таких вещах, как вычислительный / репрезентативный подход, эзотерические и ненужные абстракции.

В соответствии с идеей о том, что нам не нужно придерживаться массивной модульности или метафоры обработки информации как характеристик EP, является тот факт, что менее 1% статей, опубликованных в журналах Evolutionary Psychology и Evolution and Human Behavior в 2013 г. (всего 104 — за исключением специального выпуска EP ) каким-либо образом решают эти проблемы или даже получают информацию о них.Гораздо чаще (17%) вырабатываются гипотезы (или делаются выводы), основанные на размышлениях об адаптивных проблемах, с которыми сталкивались наши плейстоценовые (или, по крайней мере, охотники-собиратели) предки, о чем мы поговорим в следующем разделе. Подавляющее большинство исследований в обоих журналах (остальные 80%) проверяют гипотезы, основанные на фундаментальных эволюционных принципах.

Просто так рассказывать истории

Несмотря на многочисленные попытки объяснить, как именно эволюционные гипотезы выводятся и проверяются (а иногда и отвергаются) точно так же, как выводятся и проверяются другие виды гипотез в психологии, совсем недавно Confer et al.(2010), идея о том, что эволюционные гипотезы каким-то образом по своей сути непроверяемы, остается широко распространенной точкой зрения (Курцбан, 2010). Возможно, мы могли бы добиться большего прогресса, чаще признавая, что эволюционные гипотезы на самом деле довольно трудно проверить (как, например, Confer et al., 2010), и что психологические исследования являются лишь одной из многих линий сходящихся доказательств, которые помогают собрать кусочки пазла. Вероятно, справедливой критикой нашей области является то, что мы слишком сильно полагаемся на обнаружение признаков особого замысла психологических механизмов человека как свидетельство их эволюции, и слишком мало на изучение механизма у разных видов (Vonk and Shackelford, 2013).В других областях, которые интересуются эволюцией поведенческих механизмов, обычно проводятся филогенетические сравнения для проверки гипотез. Даже там, где мы предлагаем эволюцию уникальной человеческой адаптации, межвидовые сравнения (в конечном итоге) необходимы для проверки этой идеи. Конечно, не каждая статья должна включать такие сравнения (особенно потому, что они часто являются сложными с точки зрения логистики), но мы можем получить более широкое признание (или, по крайней мере, менее широкое сопротивление), если прямо признаем, что без таких сравнений многие выводы должны оставаться предварительными.

Я здесь не утверждаю, что нам нужны межвидовые сравнения, чтобы проверить , развился ли механизм — я думаю, нам нужно работать в направлении общей психологии, в которой это неоспоримое предположение, — но чтобы проверить , как развился, используя знание филогении и экологических селективных сил. Чтобы проиллюстрировать это, рассмотрим демонстрацию Берка и Суликовски (2010), согласно которой лица с наклоном назад (имитация взгляда снизу) оцениваются как более мужские (или менее женственные), а лица с наклоном вперед (имитация взгляда сверху) считаются более женственными (или менее мужской).Основываясь на этом, они пришли к выводу, что структурный половой диморфизм человеческих лиц, когда мужчины имеют большие челюсти и меньшие глаза, а женщины имеют меньшие челюсти и большие глаза, возможно, эволюционировал, чтобы акцентировать или просто придать структурный вид различному внешнему виду лиц, рассматриваемых при просмотре. сверху (поскольку самки обычно видны самцам) и снизу (как самцы обычно видны самкам), поскольку самцы и самки также различаются по среднему росту. Данные согласуются с этим выводом , но он подкрепляется тем фактом, что все гоминины (которые все двуногие) демонстрируют заметный диморфизм полового роста и такой же диморфизм лица, как и люди, но другие обезьяны (которые не двуногие) не показывают одинаковый диморфизм формы лица.Конечно, одного этого недостаточно, чтобы сделать вывод о том, что различия формы лиц являются следствием развитого сигнала, использующего основанную на высоте разность перспективы, но это подтверждает. Требуются дополнительные доказательства, чтобы исключить другие возможности, но суть этого примера в том, чтобы подчеркнуть, что необходимые и достаточные доказательства не всегда исходят из психологии или людей.

У меня сложилось впечатление, что часть неизгладимого пятна «просто рассказывания историй» связана с идеей о том, что EP в основном сосредоточен на объяснении (всего) человеческого поведения с точки зрения того, что было бы полезно нашим предкам-охотникам-собирателям.Хотя это правда, что мы провели большую часть нашего времени как вид, ведущий такой образ жизни, почти наверняка неверно то, что большинство наших когнитивных адаптаций на мир «каменного века» — почти все они очень вероятно, значительно предшествуют этой эпохе, а некоторые могут быть новее. Например, почти каждая адаптация к восприятию мира (составляющая примерно половину нейронов в головном мозге) существовала задолго до этой эпохи, и механизмы, лежащие в основе толерантности к лактозе и устойчивости к определенным локализованным заболеваниям (например,g., малярия, чума) возникли позже (Schaffner and Sabeti, 2008). Учитывая, что большая часть EP на самом деле не связана с проверкой гипотез, специфичных для этой эпохи, поскольку большинство исследований проверяют гипотезы, основанные на фундаментальных эволюционных принципах, одним из способов преодоления этого заблуждения может быть попытка более широко предать гласности такие виды исследований.

Мотивированная оппозиция

Несмотря на заметный (хотя и постепенный) отход от того, что Туби и Космидес (1992) первоначально определили как Стандартную модель социальных наук, остаются очаги решительной оппозиции эволюционному подходу к психологии.Основная проблема с этой оппозицией заключается не в логике аргументов или силе доказательств, которые они предоставляют против ЕП — обычно они слабые или основаны на недоразумении (Курцбан, 2010), — а в том, что любая формальная оппозиция дает основание для традиционных психологов игнорировать эволюционные подходы.

Есть явные признаки того, что это возражение является мотивированным, а не неизбежным следствием тщательного анализа накопленных доказательств.Естественно, претензии, по которым нет достаточных доказательств, вызывают озабоченность в любой области, и поэтому уместно предложить как можно более тщательную проверку, но EP — это та область, которая давно сталкивается с критикой (к сожалению, большая часть ее основывается на по следующим двум обсуждаемым факторам), и поэтому, вероятно, с меньшей вероятностью, чем в большинстве областей, будет выдвигать претензии, по которым нет достаточных доказательств. Одним из признаков того, что некоторые критические замечания мотивированы, является то, что они делают значительно более широкие выводы, чем того требуют их данные и / или анализ.Например, Буллер (Buller, 2000, 2005) утверждает, что у него нет проблем с EP как с областью исследования (как правило, с эволюционным подходом к психологическим вопросам), но довольно язвительно относится к EP как к парадигме (по которой он, кажется, означают исследования, проведенные наиболее известными практиками). Несмотря на отсутствие (признанных) проблем с EP как областью исследования, он делает очень широкое заявление о том, что нет убедительных доказательств для каких-либо психологических адаптаций, которые были предложены.Есть основания полагать, что критика, которая находит недостатки с всеми утверждениями, которые были сделаны, может не взвешивать доказательства совершенно беспристрастным образом.

Чтобы проиллюстрировать природу проблемы, я сосредоточусь на более позднем критике исследования EP, Кристине Харрис, которая опубликовала две неудачные попытки воспроизвести исследования, вдохновленные эволюцией, сообщающие об изменениях в суждениях женщин в течение менструального цикла. Первый поставил под сомнение хорошо известные (и действительно хорошо установленные) колебания оценок привлекательности (Harris, 2011), а самый последний «не смог воспроизвести» изменение предпочтений при голосовании (Harris and Mickes, 2014).Ясные и убедительные ответы на оба эти вопроса были опубликованы первоначальными исследователями (DeBruine et al., 2010; Gildersleeve et al., 2013; Durante et al., 2014), в которых были выявлены недостатки в логике и методологии, но это Харрис пытается сделать более общие выводы, которые, как мне кажется, обнаруживают очевидную предвзятость. Не сумев воспроизвести одно конкретное исследование сдвигов в предпочтениях женщин в отношении маскулинизированных лиц в течение менструального цикла (и не сумев проанализировать большое количество подтверждающих данных), Харрис (2011) заключает, что мы должны подвергнуть сомнению «большую часть текущей работы в эволюционная психология », особенно те, которые выявляют« гендерные различия ».«Это, конечно, никоим образом не подтверждается данными, предлагая очевидную повестку дня. Точно так же, несмотря на провокационный (и политически заряженный) заголовок — «Женщины могут сохранять право голоса: нет доказательств того, что гормональные изменения во время менструального цикла влияют на политические и религиозные убеждения» — Harris and Mickes (2014) фактически воспроизвел взаимодействия между менструальными циклами. фаза цикла и статус отношений в отношении намерений при голосовании — наиболее интересный аспект первоначального исследования, которое, по их утверждениям, не удалось воспроизвести.Вместо того, чтобы пытаться разобраться в таком интригующем эффекте, их окончательный вывод состоит в том, что их данные добавляют к «растущему числу неудач в воспроизведении нескольких эффектов менструального цикла на предпочтения» (они цитируют два) и, по сути, намекают на то, что предыдущие (очень многочисленные) сообщения о положительном влиянии фазы менструального цикла на предпочтения являются следствием «гибкого» анализа данных и классификации статуса фертильности (для чего нет доказательств).

Трудно быть уверенным, но тон оппозиции Харриса свидетельствам сдвигов менструального цикла в суждениях предполагает, что он основан на идее о том, что такие выводы в какой-то степени являются сексистскими — что они предполагают, что решения женщин в некотором смысле « во власти своих гормонов.Но я считаю, что основной посыл этого исследования состоит в том, что мы , все , по крайней мере в некотором смысле, во власти наших гормонов (а не только гонадных), поскольку они влияют на наши решения эволюционно адаптивными способами. Преобладание исследований, изучающих колебания менструального цикла, почти наверняка является простым следствием естественного псевдоэксперимента, обеспечиваемого ежемесячными колебаниями гормонального баланса. Чтобы найти те же эффекты у мужчин, необходимо фактически измерить или изменить уровень гормонов, что делает такие исследования менее распространенными, но есть убедительные доказательства сильного воздействия гормонов на мужское поведение (например,г., Мазур, Бут, 1998).

Больше беспокойства, чем противодействие какого-либо отдельного исследователя (или группы), вызывает то, что вполне очевидные предубеждения в опубликованных статьях говорят о широких взглядах в этой области. Стоит задаться вопросом, например, была ли «неудачная» репликация Durante et al. (2013) статья была бы когда-либо опубликована в отсутствие широкого (хотя и потенциально тонкого) предубеждения против эволюционных объяснений (и / или тех, которые предлагают половые различия, основанные на чем-то отличном от социализационных различий) в господствующей психологии.В статье , а не не только не удалось воспроизвести первичный вывод, но и неверно истолковано логическое обоснование первоначальных авторов (что согласуется с хорошо известными заблуждениями о том, что эволюционные подходы по своей сути являются сексистскими). у обозревателей возникли достаточно серьезные опасения, что они повторно проанализировали данные и обнаружили еще больше совпадений между двумя исследованиями, и им было разрешено выйти в печать с заголовком, который явно предполагал, что исходное исследование было сексистским и с вывод, который смазывает всю литературу, исследующую изменения предпочтений в течение менструального цикла.Это крайности, которые обычно недопустимы. То, что они были разрешены в авторитетном популярном психологическом журнале, предполагает влияние повсеместного предубеждения.

Теоретическая инерция и ошибочный скептицизм

В целом, в науке скептицизм — бесценный инструмент, поскольку он сводит к минимуму риск сделать выводы на основе слишком небольшого количества данных и особенно отказаться от существующих теорий без достаточного обоснования. Но скептицизм часто бывает асимметричным: новые подходы исследуются более тщательно, чем старые.Это оправдано, если старый подход построен на прочном фундаменте и имел большой объяснительный успех, но есть веские причины сомневаться в том, верно ли это для многих теорий в психологии, тем более что эволюция не была одним из основных принципов, на которых они основывались. были построены. Я думаю, что этот асимметричный скептицизм может лежать в основе, по крайней мере, некоторых предубеждений против эволюционных подходов в господствующей психологии, даже при отсутствии какой-либо явно мотивированной оппозиции.

У меня сложилось впечатление, что позиция многих моих коллег состоит в том, что на самом деле нет потребности для принятия эволюционного подхода, потому что психология прекрасно обходится без него, и это связано с нежеланием принимать даже демонстрацию важность эволюционной перспективы, при этом скептики утверждают, что существующие механизмы (обычно общие процессные) способны объяснить результаты, и поэтому нет необходимости предлагать «новые» механизмы.Несомненно, каждому, кто придерживается эволюционного подхода в психологии, приходилось оспаривать такие точки зрения в своей собственной области, но для того, чтобы привлечь внимание к повсеместности проблемы, я хотел бы использовать пример общего механизм процесса, который принимается даже многими исследователями, ориентированными на эволюцию (например, Shettleworth, 2010; Cosmides and Tooby, 2013), — идея о существовании общих ассоциативных механизмов обучения.

Широкое признание этой точки зрения является примером скептицизма, направленного только на новые доказательства, а не на доказательства, лежащие в основе традиционной точки зрения.На самом деле, я думаю, что вполне разумно утверждать не только об отсутствии убедительных доказательств того, что механизмы ассоциативного обучения филогенетически широко распространены (не говоря уже об эволюционной сохранности), но и подвергать сомнению саму идею о том, что любой ассоциативное обучение механизмы были обнаружены. установлено, на всех. Я понимаю, что это утверждение кажется чрезмерным, но важно помнить, что, когда мы говорим о классической (или павловской) обусловленности или инструментальной (или оперантной) обусловленности, мы имеем в виду изучение ситуаций — экспериментальных парадигм, которые были широко используется для изучения обучения.То, что на самом деле изучается в этих парадигмах, в значительной степени является предметом постоянных дискуссий (например, Gallistel, 1995; Gallistel and Gibbon, 2000), и это явно зависит от того, о чем изучаются, и от того, какие виды обучаются (как известно продемонстрировано Гарсиа и Коллинг, 1966; Шеттлворт, 1973; Тимберлейк, 2001). Верно, что использование нейтрального стимула для прогнозирования появления биологически (или, по крайней мере, поведенчески) значимого стимула (как в эксперименте с условным рефлексом по Павлову) приводит к выработке упреждающего / подготовительного поведения в ответ на ранее нейтральный стимул в широком диапазоне. диапазон видов, но это не больше свидетельство общего механизма у этих видов, чем наблюдение, что широкий диапазон видов может перемещаться из точки А в точку В, свидетельствует об общем механизме передвижения.Проблема здесь в том, что психологи, как они довольно часто делают, объединили механизм (, как что-то работает) с функциональной категорией поведения (что-то делает ). На самом деле нет убедительных доказательств универсальности механизма — действительно, можно привести аргумент, что нет ни одного вида, у которого мы понимаем , как поведение адаптируется для использования этих простых случайностей окружающей среды, за исключением не особенно полезного предположения о том, что ассоциация с окружающей средой между стимулами каким-то образом «скопирована» внутри организма.

Я выбрал этот, вероятно, противоречивый пример, чтобы попытаться проиллюстрировать, что даже идеи, которые кажутся настолько хорошо обоснованными, что по существу не подлежат сомнению в психологии, обязаны по крайней мере частью своей силы и влияния долгой истории исследований, но что эти факторы не связаны между собой. на вероятность того, что идеи верны. Учитывая, что почти все наиболее давно устоявшиеся идеи в психологии предшествуют эволюционному подходу, мы должны ожидать нежелания признать необходимость учета эволюции.Возможно, единственный способ преодолеть это сопротивление — начать использовать эволюционный подход для демонтажа некоторых из этих идей, а не просто предположить, что стандартная модель социальных наук неуместна, учитывая то, что мы знаем о том, как на самом деле развиваются механизмы, но активно нацеливание на конкретные (возможно, особенно популярные) теории, которые нелегко вписать в эволюционные рамки.

Плохое понимание современных принципов эволюции

Я думаю, что наиболее фундаментальной проблемой более широкого признания эволюционного подхода в психологии является тот факт, что очень немногие исследователи или практики в области психологии действительно понимают эволюцию, и эта проблема значительно усугубляется тем фактом, что они, как правило, совершенно не осознают этого.Вероятно, это является следствием того факта, что большинство ученых степеней по психологии не содержат хороших основ эволюционной теории. Я преподаю в университете с высоким рейтингом в Психологической школе, которая была одной из немногих в стране (Австралия), получивших 5-звездочный рейтинг в последнем национальном упражнении по оценке качества, и недавно я попросила продвинутый класс бакалавриата (в их 4-й курс), если бы они могли описать разницу между естественным и половым отбором. Только пять (из 113) студентов уверенно знали разницу, несмотря на то, что эволюционные подходы были одной из тем (кратко), затронутых в классе.Мои ученики, вероятно, знакомятся с более эволюционно ориентированной психологией, чем большинство других (определенно в Австралии), но они не проводят, как это обычно бывает, лекций по эволюции, и поэтому нельзя ожидать, что они должным образом оценят полученные знания. такое понимание дает. Я думаю, что способность даже понимать важность эволюционной точки зрения в психологии зависит от подлинного понимания того, как работает эволюция, и поэтому нам нужно сделать все возможное, чтобы передать это фундаментальное знание , если мы надеемся сделать эволюцию центральным местом в нашей психологии. психология.Если наши студенты (а я знаю, что это также верно почти для всех моих коллег) не знают разницы между половым и естественным отбором, то они почти наверняка не знают о правиле Гамильтона и инклюзивной приспособленности, Теории родительских инвестиций Трайверса. , стратегии, зависящие от состояния, честная сигнализация качества партнера и множество других концепций, которые имеют ключевое значение для понимания эволюции поведенческих механизмов в целом. Учитывая это, неудивительно, что они не в полной мере осознают силу и важность эволюционного подхода к психологии.

Четкую иллюстрацию этой проблемы можно увидеть во многих существующих теориях и дискуссиях в психологии, возможно, наиболее красноречиво, даже в тех, которые претендуют на звание «эволюционных». Например, известная теория универсального распознавания и производства эмоций Экмана (1992, 1997) считается эволюционной теорией, потому что существует межкультурная согласованность в способе обозначения «основных» выражений. Но фундаментальная посылка теории — что эмоции бесконтрольно вспыхивают на лице, тем самым передавая их, — расходится с современным пониманием эволюции коммуникативной сигнализации, в которой необходимо учитывать затраты и выгоды для сигнальщика и получателя. взвешены, и в котором много «коммуникативных» функций позволяет «манипулировать» другими людьми (Krebs and Dawkins, 1984).Правильно информированная эволюционная перспектива побуждает нас задаться вопросом, как выражения, которые мы отображаем, повышают нашу приспособленность и как их обнаружение и реакция на них влияет на приспособленность принимающих.

Аналогичным образом, большая часть дискуссий в литературе по восприятию лица (идентичности) сосредоточена на том, действительно ли Fusiform Face Area (FFA) только «обрабатывает» лица, или же это действительно часть мозга «для» восприятия любого объекта, который обычно относят к подчиненным уровням, с которым у нас есть значительный опыт и, следовательно, знания (например,г., Kanwisher et al., 1997; Gauthier et al., 1999). Этот спор широко истолковывается как спор между теми, кто считает, что существует «развитая» «особая» область лица, и теми, кто считает, что кажущаяся особенность является следствием опыта и необычной природы воспринимаемых стимулов. Если бы у главных героев в этом споре было лучшее обоснование природы эволюционирующих адаптаций, они бы не использовали доказательства того, что опыт влияет на то, как «обрабатываются» некоторые объекты, чтобы решить, является ли FFA областью развитого восприятия лица, поскольку такие эффекты по существу ортогональны по отношению к тому, воспринимает ли область изначально «–» лица (Barrett, 2012; Burke and Sulikowski, 2013).В самом деле, тот факт, что люди могут научиться использовать FFA для различения «greebles» (искусственные стимулы, которые различаются по конфигурации, например, лица), говорит нам столько же о развитой функции FFA, сколько и тот факт, что люди могут научиться ездить на велосипеде. о развитой функции ног.

Что делать?

В какой-то степени EP — жертва собственного успеха. Я думаю, мы все согласны с тем, что отдельные программы на получение степени, а также специализированные конференции и журналы являются важной частью области развития личности и прогресса без длительных (и бессмысленных) дебатов с теми, кто выступает против нашего подхода, но у них также есть тенденция изолировать исследователей EP (и, возможно, особенно новое поколение, которое проходит через программы) от основной эволюционной биологии и поведенческой экологии, которые изначально послужили источником вдохновения для нашей дисциплины, а также от господствующей психологии.Такая изоляция / защита может снизить «давление отбора» на поле и, таким образом, обеспечить возможность распространения подходов, подпадающих под действие EP, которые менее строгие, чем они были бы в противном случае. Было бы разумно остерегаться этого, чтобы не снабжать противников подлинными боеприпасами. Конечно, почти неизбежно, что каждая область даст какие-то плохие исследования, но, учитывая, что EP сталкивается с мотивированным сопротивлением, чего не делает большинство других дисциплин психологии, и зависит от ядра знаний, которые большинство наших коллег нет, нам нужно быть особенно осторожными, чтобы наши результаты были максимально точными и хорошо информированными.Также может быть полезно осознавать природу противодействия, с которым могут столкнуться наши выводы, и способы, которыми они могут быть неправильно поняты, и упреждающе смягчить их в наших опубликованных статьях, и особенно в наших отношениях со СМИ (когда это возможно).

В дополнение к курсам по собственно EP (в идеале с интегрированной в них сравнительной психологией), я считаю важным, чтобы все студенты-психологи изучали основы эволюционной биологии и поведенческой экологии (и, возможно, физической антропологии, где такие классы все еще существуют) — полностью независимо от психологии. .Это включает в себя большую часть основных знаний, необходимых им для подхода к психологии с эволюционной точки зрения, как с точки зрения фактического содержания таких классов, так и с точки зрения простого факта воздействия сложных адаптированных механизмов в широком диапазоне видов, что дает им соответствующий взгляд на поведенческие механизмы человека. Я подозреваю, что без создания поколения студентов-психологов, которые должным образом понимают эволюцию, мы всегда будем вести проигрышную битву за интеграцию эволюционных подходов в основную психологию.Даже если бы мы могли в мгновение ока внушить горячее желание всем психологам подходить к своим исследованиям с эволюционной точки зрения, это, скорее всего, помешало бы больше, чем помогло бы нашей области, потому что они были бы неспособны проводить исследования, должным образом проинформированные понимание эволюции.

Хотя я думаю, что важно опубликовать наши результаты в основных психологических журналах (хотя эта задача может быть сложной), я думаю, что на самом деле было бы неплохо, чтобы прекратили пытаться объяснить, что такое EP для тех, кто за пределами поле.До сих пор это, кажется, служило в основном для того, чтобы сосредоточить оппозицию, и, как я утверждал здесь, некоторая часть этого противодействия могла быть, по крайней мере, частично оправдана. Как показывает краткий обзор статей, публикуемых в полевых условиях, подготовленные резюме в любом случае не отражают большую часть проводимых исследований. Мне интересно, может ли быть более эффективная стратегия вместо этого нацеливаться на основные (в идеале с высоким воздействием) источники для открытий, которые либо никогда не были бы исследованы без эволюционного подхода, либо явлений, которые не имеют смысла, кроме как в свете эволюции.EP также является дисциплиной, очень дружественной к СМИ (что, как я подозреваю, делает нас большей мишенью для наших основных коллег, чем мы могли бы быть в противном случае). В идеале мы могли бы использовать этот интерес более стратегически, чем мы делаем это сейчас, опять же, проводя более широко известные исследования, в которых аспекты человеческой психологии имеют смысл только в свете хорошо установленных общих эволюционных принципов — видов результатов, которые не зависят от каких-либо непроверенных предположений о наших недавних предках или структуре и природе наших когнитивных механизмов, а скорее являются прямыми, по сути неопровержимыми следствиями фундаментальных эволюционных принципов.Хорошим примером такого открытия являются предпочтения запаха, зависящие от MHC, обнаруженные Wedekind et al. (1995). Это те открытия, которые, по моему мнению, с наибольшей вероятностью убедят скептиков в ценности нашего подхода и могут заложить основы психологии, которая действительно интегрирует эволюцию.

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Баркоу Дж. Х., Космидес Л. и Туби Дж. (Ред.). (1992). Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: ОУП.

Барретт Л., Поллет Т. и Стулп Г. (2014). От компьютеров к культивированию: переосмысление эволюционной психологии. Фронт. Психол . 5: 867. DOI: 10.3389 / fpsyg.2014.00867

CrossRef Полный текст

Буллер, Д. Дж. (2000). «Экскурсия по эволюционной психологии», в A Field Guide to the Philosophy of Mind , ред.Нани и М. Марраффа (официальная электронная публикация кафедры философии Римского университета 3).

Берк Д., Фулхэм Б. Дж. (2003). Развивающаяся предвзятость пространственной памяти у птицы, питающейся нектаром? Anim. Поведение . 66, 695–701. DOI: 10.1006 / anbe.2003.2246

CrossRef Полный текст

Берк Д., Суликовски Д. (2010). Новый взгляд на эволюцию половодиморфных человеческих лиц. Evol. Психол . 8, 573–585.

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст

Бусс, Д.М. (ред.). (2005). Справочник по эволюционной психологии . Хобокен, Нью-Джерси: Уайли.

Басс, Д. М., Хазелтон, М. Г., Шакелфорд, Т. К., Блеске, А. Л., и Уэйкфилд, Дж. К. (1998). Адаптации, экзаптации и спандрели. Am. Психол . 53, 533–548. DOI: 10.1037 / 0003-066X.53.5.533

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Confer, J. C., Easton, J. A., Fleischman, D. S., Goetz, C. D., Lewis, D. M. G., Perilloux, C., et al.(2010). Эволюционная психология: противоречия, вопросы, перспективы и ограничения. Am. Психол . 65, 110–126. DOI: 10.1037 / a0018413

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

ДеБрюн, Л., Джонс, Б. К., Фредерик, Д. А., Хазелтон, М. Г., Пентон-Воак, И. С., и Перретт, Д. И. (2010). Доказательства сдвигов менструального цикла в женских предпочтениях мужественности: ответ Харрису (в печати) «Менструальный цикл и лицевые предпочтения пересмотрены.” Evol. Психол . 8, 768–775.

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст

Дуранте, К. М., Рэй, А., и Грискявичюс, В. (2014). Фертильность может по-разному влиять на одиноких и не одиноких женщин: ответ на Harris and Mickes (2014). Psychol. Sci . 25, 1150–1152. DOI: 10.1177 / 0956797614524422

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Экман П. (1997). Следует ли называть это выражением или общением? Innov.Soc. Sci. Res . 10, 333–344. DOI: 10.1080 / 13511610.1997.9968538

CrossRef Полный текст

Гаффан, Э.А., и Дэвис, Дж. (1981). Роль исследования в беспроигрышном и беспроигрышном выполнении радиального лабиринта. Узнать. Мотив . 12, 282–299. DOI: 10.1016 / 0023-9690 (81)

-2

CrossRef Полный текст

Гаффан, Э.А., и Дэвис, Дж. (1982). Награда, новизна и стихийное чередование. Q. J. Exp. Психол . 34B, 31–47.

Галлистель, К.Р. (1995). «Замена теорий общего назначения адаптивными специализациями», в Когнитивные нейронауки , изд. М. С. Газзанига (Кембридж, Массачусетс, Массачусетс, США), 1255–1267.

Готье, И., Тарр, М., Андерсон, А., Скудларски, П., и Гор, Дж. (1999). Активация средней веретенообразной «области лица» увеличивается с опытом распознавания новых объектов. Nat. Neurosci . 2, 568–573. DOI: 10.1038 / 9224

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Гибсон, Дж.Дж. (1979). Экологический подход к визуальному восприятию . Бостон, Массачусетс: Houghton Mifflin.

Gildersleeve, K., DeBruine, L., Haselton, M.G., Frederick, D.A., Penton-Voak, I.S, Jones, B.C., et al. (2013). Сдвиги в женских предпочтениях партнеров в овуляторном цикле: критика Харриса (2011) и Харриса (2012). Половые роли 69, 516–524. DOI: 10.1007 / s11199-013-0273-4

CrossRef Полный текст

Харрис, К. Р., Микес, Л. (2014). Женщины могут голосовать: нет доказательств того, что гормональные изменения во время менструального цикла влияют на политические и религиозные убеждения. Psychol. Sci . 25, 1147–1149. DOI: 10.1177 / 0956797613520236

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Камил А.С. (1978). Систематическая добыча пищи нектарной птицей Амакихи (Loxops virens). J. Comp. Physiol. Психол . 92, 388–396. DOI: 10.1037 / h0077479

CrossRef Полный текст

Камил А.С. (1988). «Синтетический подход к изучению интеллекта животных», в Nebraska Symposium on Motivation , Vol.35, изд. Д. У. Леже (Линкольн, Массачусетс: Университет Небраски), 257–308.

Канвишер, Н., Макдермотт, Дж., И Чун, М. (1997). Веретенообразная область лица: модуль в экстрастриальной коре головного мозга человека, специализирующийся на восприятии лица. Дж. Neurosci . 17, 4302–4311.

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст

Кребс Дж. Р. и Докинз Р. (1984). «Сигналы животных: чтение мыслей и манипуляции», в Behavioral Ecology , ред. Дж. Р. Кребс и Н. Б. Дэвис (Оксфорд: Блэквелл), 380–402.

Шаффнер, С., Сабети, П. (2008). Эволюционная адаптация в человеческом роде. Nat. Образовательный . 1, 14.

Шеттлворт, С. Дж. (1973). «Пищевое подкрепление и организация поведения у золотых хомяков», в Ограничения на обучение: ограничения и предрасположенности, , ред. Р. А. Хайнде и Дж. С. Хайнде (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Academic Press), 243–263.

Шеттлворт, С. Дж. (2010). Познание, эволюция и поведение . Оксфорд: ОУП.

Стотц, К. (2014). Расширенная эволюционная психология: важность пластичности развития между поколениями. Фронт. Психол . 5: 908. DOI: 10.3389 / fpsyg.2014.00908

CrossRef Полный текст

Суликовски Д., Берк Д. (2010a). Тип награды влияет на производительность и структуру поиска всеядной птицы в лабиринте открытого поля. Behav. Процесс . 83, 31–35. DOI: 10.1016 / j.beproc.2009.09.002

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Суликовский, Д.и Берк Д. (2010b). Когда место — это не место: кодирование пространственной информации зависит от типа вознаграждения. Поведение 147, 1461–1479. DOI: 10.1163 / 000579510X521564

CrossRef Полный текст

Суликовски Д., Берк Д. (2011). Движение и память: используются разные когнитивные стратегии для поиска ресурсов с различным естественным распределением. Behav. Ecol. Социобиол . 65, 621–631. DOI: 10.1007 / s00265-010-1063-4

CrossRef Полный текст

Суликовский, Д., и Берк, Д. (2012). Смена победителя у нектароядных птиц: избирательное подавление выученной реакции взаимопомощи. Anim. Поведение . 83, 519–524. DOI: 10.1016 / j.anbehav.2011.11.030

CrossRef Полный текст

Туби Дж. И Космидес Л. (1992). «Психологические основы культуры», в . Адаптированный разум: эволюционная психология и создание культуры. , ред. Дж. Баркоу, Л. Космидес и Дж. Туби (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Oxford University Press), 19–136 .

Вонк, Дж., и Шакелфорд, Т. К. (2013). Введение в сравнительную эволюционную психологию. Evol. Психол . 11, 459–469.

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст

Эволюционная психология: определение и ключевые понятия

Эволюционная психология — относительно новая научная дисциплина, которая изучает эволюцию человеческой природы с течением времени в виде ряда наработанных психологических адаптаций.

Ключевые выводы: эволюционная психология

Область эволюционной психологии основана на идее, что человеческие эмоции и поведение были сформированы естественным отбором.
По мнению эволюционных психологов, человеческий мозг эволюционировал в ответ на определенные проблемы, с которыми сталкивались первые люди.
Основная идея эволюционной психологии состоит в том, что поведение людей сегодня можно лучше понять, если подумать о контексте, в котором развивались первые люди.

Обзор эволюционной психологии

Подобно идеям Чарльза Дарвина о естественном отборе, эволюционная психология фокусируется на том, как благоприятные адаптации человеческой природы выбираются по сравнению с менее благоприятными адаптациями.С точки зрения психологии, эти адаптации могут иметь форму эмоций или навыков решения проблем. Например, адаптация может включать в себя такие вещи, как тенденция быть бдительным в отношении потенциальных угроз или способность работать совместно в группах. Согласно эволюционной психологии, каждый из них помог бы ранним людям выжить. Бдительность в отношении угроз поможет людям избегать хищников, а совместная работа позволит людям делиться ресурсами и знаниями с другими членами своей группы.Область эволюционной психологии изучает, как эволюционное давление привело к подобным адаптациям.

Эволюционная психология связана как с макроэволюцией, так и в том смысле, что она смотрит на то, как человеческий вид (особенно мозг) менялся с течением времени, а также уходит корнями в идеи, приписываемые микроэволюции. Эти темы микроэволюции включают изменения на генном уровне ДНК.

Попытка связать дисциплину психологии с теорией эволюции через биологическую эволюцию является целью эволюционной психологии.В частности, эволюционные психологи изучают, как эволюционировал человеческий мозг. Различные области мозга контролируют разные части человеческой природы и физиологию тела. Эволюционные психологи считают, что мозг эволюционировал в ответ на решение очень специфических проблем.

Шесть основных принципов

Дисциплина эволюционной психологии была основана на шести основных принципах, которые сочетают в себе традиционное понимание психологии и идеи эволюционной биологии о том, как функционирует мозг.Эти принципы заключаются в следующем:

Задача человеческого мозга — обрабатывать информацию, и при этом он вырабатывает ответы как на внешние, так и на внутренние раздражители.
Человеческий мозг адаптировался и прошел как естественный, так и половой отбор.
Части человеческого мозга специализируются на решении проблем, возникших в ходе эволюции.
Мозг современных людей развился после того, как проблемы повторялись неоднократно в течение длительного периода времени.
Большинство функций человеческого мозга выполняется бессознательно. Даже проблемы, которые кажутся легко решаемыми, требуют очень сложных нейронных реакций на бессознательном уровне.
Множество очень специализированных механизмов составляют всю человеческую психологию. Все эти механизмы вместе создают человеческую природу.

Направления исследований

Теория эволюции допускает несколько областей, в которых должна происходить психологическая адаптация, чтобы виды могли развиваться.Первый включает в себя базовые навыки выживания, такие как сознание, реакция на раздражители, обучение и мотивация. Эмоции и личность также попадают в эту категорию, хотя их эволюция намного сложнее, чем базовые инстинктивные навыки выживания. Использование языка также связано как навык выживания на эволюционной шкале в психологии.

Еще одна важная область исследований эволюционной психологии — это размножение вида. Эволюционные психологи изучают, что люди ищут в партнере и как эти предпочтения могли быть сформированы эволюционным давлением.Основываясь на наблюдениях за другими видами в их естественной среде обитания, эволюционная психология спаривания людей склоняется к идее, что женщины более избирательны в отношении своих партнеров, чем мужчины.

Третья важная область исследований эволюционной психологии сосредоточена на том, как мы взаимодействуем с другими людьми. Эта обширная область исследований включает исследования в области воспитания детей, взаимодействия в семьях и отношениях, взаимодействия с людьми, не состоящими в родстве, а также сочетание схожих идей для создания культуры.Эмоции и язык сильно влияют на эти взаимодействия, как и география. Взаимодействие происходит чаще между людьми, живущими в одном районе, что в конечном итоге приводит к созданию особой культуры, которая развивается на основе иммиграции и эмиграции в этом районе.

Почему эволюционная психология (вероятно) невозможна

Генетики человеческой популяции могут рассказать нам о моделях миграции людей, они могут рассказать нам, как мы связаны с другими видами (например,г., неандертальцы и денисовцы). Они могут рассказать нам о болезнях, поражавших наших предков; какие древние версии этих болезней встречаются у некоторых современных популяций, и многое, многое другое. Их работа — это биодетективный синтез филогении человека. Окно в эволюционные процессы.

Эволюционные психологи хотят рассказать нам о закономерностях в психологии человека; наши способы «мышления» и, следовательно, поведения по отношению к определенным стимулам — выбор, с кем совокупиться, участие в ксенофобии, распространение отношения других к родственникам и многое, многое другое.Эта работа заключается в создании выводов и экстраполяции. Это тоже должно быть окном в эволюционные процессы.

В обеих этих областях исследователи стремятся понять силы, которые сформировали нас, современных людей, и те, которые сформировали наших древних предков. В основе всего этого лежит некий биоисторический документ, наша ДНК и то, что, как говорят, «написано» на ней.

Щелкните здесь, чтобы узнать подробности об эволюции психологии и влиянии потенциалов на мужское здоровье.

На мой взгляд, эволюционные психологи не показали, что в нашем биоисторическом документе записаны определенные психологические программы. В моей недавней статье «Возможна ли эволюционная психология?», Опубликованной в журнале Biological Theory , я утверждаю, что невозможно дать истинные эволюционные объяснения современного человеческого поведения. ¹ Суть моей аргументации состоит в том, что в основе эволюционной психологии лежит неразрешимая проблема соответствия, которая делает проект невозможным.

Человеческий разум был сформирован эволюционными силами, что позволило нашим предкам добиться успеха. Мы знаем, что они действительно добились успеха, потому что мы пользуемся их успехом. Это успех, достигнутый благодаря жизненному бизнесу: они избегали того, чтобы становиться пищей для других, они добывали достаточно еды для себя, они воспроизводили потомство и заботились о своих детенышах. Такие подвиги стали возможными, потому что они адаптировались к непредвиденным обстоятельствам окружающей среды. Убегать от добычи и заботиться о сородичах были реакцией на определенные события на земле, которые фильтровались через их психологию.

Согласно мнению эволюционной психологии, такие психологические программы не просто помогли нашим предкам, а затем исчезли. Напротив, они стали частью биоисторического документа, нашей генетической основы. Итак, мы обладаем психологической адаптацией, генетически унаследованной от наших предков. Эти древние приспособления не эволюционировали с того момента, когда они были впервые заложены.

Задача эволюционной психологии — дать истинное эволюционное объяснение современного человеческого поведения.Эволюционные психологи считают, что многие из наших поступков в настоящем вызваны психологическими механизмами, которые действуют сегодня так же, как и в прошлом. Каждый механизм был выбран из-за его конкретных эффектов улучшения приспособленности, и каждый из них реагирует только на те виды воздействия, для которых он является адаптацией. Чтобы подтвердить свои утверждения, эволюционным психологам необходимо показать, что определенные виды поведения обусловлены определенными механизмами.

Эволюционные психологические выводы могут быть успешными только в том случае, если можно определить, что определенные виды поведения вызваны определенными психологическими структурами.Эти структуры должны иметь развитую функцию создания поведения именно такого рода. Если современное человеческое поведение вызвано психологическими структурами, и это также было верно в отношении наших предков каменного века, и если существует высокая степень соответствия между структурами, населяющими современный разум, и теми, которые населяли умы наших доисторических предков , это все равно не обеспечило бы эволюционных психологических выводов. Это связано с тем, что сходство между доисторическими и современными психологическими структурами может быть связано с онтогенетическими процессами — подобный опыт вызывает сходную функциональную дифференциацию в мозге.

Чтобы современная психологическая черта была связана с психологической чертой предков так, как того требует эволюционная психология, современная черта должна быть того же типа, что и наследственная. Он также должен иметь ту же функцию, что и предковый, и должен происходить от этого предкового признака как часть репродуктивной линии, восходящей к доисторическим временам. Также, что важно, современная черта и наследственная черта должны быть одного вида и иметь одну и ту же функцию , потому что первый происходит от второго.Это ключевой момент, потому что может случиться так, что современная черта и наследственная черта имеют один и тот же вид и выполняют одну и ту же функцию, но одна из них не происходит от другой. Архитектура современного разума могла бы напоминать архитектуру ранних людей, если бы эта архитектура не была выбрана и генетически передана из поколения в поколение. Следовательно, эволюционные психологические утверждения терпят неудачу, если практикующие не смогут показать, что ментальные структуры, лежащие в основе современного поведения, являются структурами, которые эволюционировали в доисторические времена для выполнения адаптивных задач, выполнение которых по-прежнему остается их функцией.Это проблема соответствия.

Психологические структуры предков и современные должны соответствовать так, как это необходимо для успеха эволюционных психологических выводов. Для этого необходимо выполнение трех условий. Во-первых, определите, что функция некоего современного механизма — это та функция, для выполнения которой был выбран древний механизм. Затем определите, что современный механизм выполняет ту же функцию, что и наследственный механизм , потому что он происходит от наследственного механизма.Наконец, определите , какие предковых механизма связаны таким образом с , а какие современных.

Недостаточно предполагать, что требуемые личности очевидны. Их нужно продемонстрировать. Решение проблемы сопоставления требует знания психологической архитектуры наших доисторических предков. Но трудно понять, как можно получить эти знания. Мы не знаем и, скорее всего, не можем много знать о доисторическом человеческом разуме.Некоторые эволюционные психологи оспаривают это. Они утверждают, что, хотя у нас нет доступа к разуму этих людей, мы можем «прочитать» наследственные механизмы по проблемам адаптации, с которыми они столкнулись. Например, поскольку уклонение от хищников было проблемой адаптации, естественный отбор должен был установить механизм уклонения от хищников. Эта стратегия вывода работает только в том случае, если все ментальные структуры являются адаптациями, если адаптационные объяснения трудно найти и если адаптации легко охарактеризовать.Нет причин предполагать, что все психические структуры являются адаптациями, так же как нет оснований предполагать, что все черты являются адаптациями. Мы также знаем, что адаптационные гипотезы легко возникают. И наконец, проблема в том, как охарактеризовать черты характера. Любая адаптивная проблема, характеризуемая крупнозернистым образом (например, «уклонение хищника»), в равной степени может быть охарактеризована как совокупность более мелких задач. А их, в свою очередь, можно охарактеризовать как совокупность даже для более мелких проблем.Это вносит неопределенность и произвольность в то, как должны быть охарактеризованы адаптивные вызовы, и, следовательно, какие психические структуры предположительно являются ответами на эти вызовы. Эта трудность создает дополнительное препятствие для решения проблемы согласования. Если нет фактов о том, как индивидуализировать психологические механизмы, то нет и фактов о том, как они должны быть сопоставлены.

Я показал, что существуют препятствия на пути демонстрации того, что современное поведение является продуктом тех видов развитых психологических структур, которые предлагает эволюционная психология.Даже если эти препятствия удастся преодолеть, остается проблема отождествления этого поведения с определенными типами поведения, которые, как предполагается, существовали в доисторические времена. Психологические структуры могут быть индивидуализированы только посредством поведения, которое они производят, из этого следует, что их индивидуализация зависит от индивидуализации поведения.

Обычно мы индивидуализируем поведение, приписывая намерения выполняющим их агентам. Эволюционные психологи не могут воспользоваться этим методом, потому что они должны предложить субличностных объяснения поведения, сформулированных в терминах лежащих в основе вычислительных механизмов.Итак, эволюционным психологам нужен другой способ индивидуализации поведения, чтобы делать выводы о психологической архитектуре как современных, так и древних людей. Сделать это можно тремя способами. Один из них — индивидуализировать поведение по его эффектам. Другой — индивидуализировать их по функциям. И третий — индивидуализировать их по их причинам.

Первый вариант — индивидуализировать поведение по его эффектам. Предположим, что поведение имеет тот же вид, что и унаследованное от предков, потому что оба они производят одинаковые эффекты.И предположим, что каким-то образом можно установить, что поведение в наши дни имеет те же последствия и, следовательно, того же рода, что и поведение предков. Это не дало бы того, что нужно эволюционным психологам, потому что эволюционные психологи озабочены сохранением психологических причин поведения, а одинаковость следствия не подразумевает одинаковость причины.

Второй вариант — индивидуализировать поведение по его функциям. Функция фенотипического признака — это влияние этого признака на приспособленность в критической массе наследственных случаев.Современное поведение функционально идентично поведению предков на тот случай, если оба поведения выполняют одну и ту же функцию. Этот критерий не выполняется, потому что он циклический. Индивидуализировать поведение по его функциям — это то же самое, что дать им эволюционное объяснение. Если предположить, что современное поведение имеет функцию в соответствующем смысле слова «функция», то 90 463 уже и 90 464 предполагают, что это поведение имеет эволюционное объяснение. Проще говоря, индивидуализация поведения на основе их функций неправомерно предполагает, что поведение было выбрано, а затем использует это предположение как доказательство того, что поведение было выбрано.

Наконец, можно индивидуализировать поведение по его причинам. Это вариант, которым должны следовать эволюционные психологи, потому что они должны иметь возможность вывести основную психологию из поведенческих эффектов, чтобы дать эволюционное объяснение современной психологии. В этом варианте, если два поведения имеют одинаковые психологические причины, то они относятся к одному и тому же поведенческому типу. Если современное поведение совпадает с поведением в доисторические времена, и если поведение индивидуализировано своими причинами, то современное поведение, которое человек желает объяснить, и поведение в предыстории, с помощью которого он желает его объяснить, должен иметь тот же вид причин.Но эта стратегия не может быть объяснительной, потому что она круговая. Он основан на том принципе, что психологические механизмы индивидуализируются поведением, которое они вызывают, а также индивидуализируют это поведение механизмами, которые якобы их вызывают.

Некоторые читатели могут подумать, что я придерживаюсь гораздо более высоких эпистемологических стандартов эволюционной психологии, чем это принято в эволюционных биологических науках. Но это не так. Эволюционные психологические выводы обычно не удовлетворяют разумным эпистемическим критериям.Делая эволюционные выводы о парадигматических биологических признаках, биологи используют экспериментальные манипуляции, сравнительные методы, летописи окаменелостей и модели оптимальности, чтобы определить, что отбор произошел и что рассматриваемые объекты сохранили свои избранные функции.

Эволюционным психологам мешает то, что эти методы им недоступны. Экспериментальные манипуляции, подобные тем, которые используются при изучении других организмов, в нашем случае обычно этически неприемлемы или технически недостижимы.Сравнительные методы не являются надежно информативными, так как не существует существующих видов, которые были бы тесно связаны с Homo sapiens , и соответствующие модели поведения, как правило, не очень консервативны. Летопись окаменелостей также непродуктивна, поскольку психические процессы не оставляют однозначных материальных свидетельств, а моделирование оптимальности проблематично, поскольку недоопределенность поведения психологическими структурами затрудняет или делает невозможным применение расчета оптимальности к предполагаемым психологическим структурам.Более того, эволюционные психологические гипотезы основываются на выводах о гипотетических структурах, для которых существует недостаток эмпирической поддержки, и нет никаких доказательств того, что умы наших доисторических предков обладали такой архитектурой.

Артикул:

Субрена Э. Смит, «Возможна ли эволюционная психология?» Биологическая теория , 2019, DOI: 10.1007 / s13752-019-00336-4

Эволюционные теории в психологии | Noba

Это может показаться обычным свиданием, но не сомневайтесь, что силы эволюции усиленно работают под поверхностью.[Изображение: Лучшие пары, https://goo.gl/aBMY6W, CC BY-SA 2.0, https://goo.gl/jSSrcO]
. Если вы когда-либо были на первом свидании, вы, вероятно, знакомы с беспокойство при попытке решить, какую одежду надеть или какие духи или одеколон надеть. На самом деле, вы можете даже подумать о том, чтобы чистить зубы зубной нитью впервые за весь год. Обдумывая, зачем вы вкладываете всю эту работу, вы, вероятно, признаете, что делаете это, чтобы произвести впечатление на другого человека. Но как вы научились этому конкретному поведению? Откуда вы взяли, что первое свидание должно быть в хорошем ресторане или в каком-нибудь уникальном месте? Возможно, нас научили такому поведению, наблюдая за другими.Однако также возможно, что это поведение — модная одежда, дорогой ресторан — биологически запрограммировано в нас. То есть так же, как павлины демонстрируют свои перья, чтобы показать, насколько они привлекательны, или некоторые ящерицы делают отжимания, чтобы показать, насколько они сильны, когда мы укладываем волосы или приносим подарок на свидание, мы пытаемся общаться с другой человек: «Эй, я хороший друг! Выбери меня! Выбери меня! »
Однако все мы знаем, что наши предки сотни тысяч лет назад не водили спортивные машины и не носили дизайнерскую одежду для привлечения друзей.Так как же кто-то мог сказать, что такое поведение «биологически запрограммировано» в нас? Что ж, даже если наши предки не совершали этих конкретных действий, такое поведение является результатом одной и той же движущей силы: мощного влияния эволюции. Да, эволюция — определенные черты и модели поведения развиваются с течением времени, потому что они помогают нашему выживанию. В случае свиданий такое действие, как предложение подарка, может представлять собой нечто большее, чем просто приятный жест. Точно так же, как шимпанзе будут давать еду товарищам, чтобы показать, что они могут их обеспечить, когда вы предлагаете подарки своим свиданиям, вы сообщаете, что у вас есть деньги или «ресурсы», чтобы помочь позаботиться о них.И даже если человек, получивший подарок, может этого не осознавать, те же эволюционные силы также влияют на его или ее поведение. Получатель подарка оценивает не только подарок, но и одежду дарителя, его внешний вид и многие другие качества, чтобы определить, подходит ли этот человек для пары. Но поскольку эти эволюционные процессы встроены в нас, их влияние легко не заметить.
Чтобы расширить ваше понимание эволюционных процессов, этот модуль представит некоторые из наиболее важных элементов эволюции, поскольку они влияют на психологию.Теория эволюции помогает нам собрать воедино историю о том, как мы, люди, процветали. Это также помогает объяснить, почему мы ведем себя так же ежедневно в нашем современном мире: почему мы приносим подарки на свидания, почему мы ревнуем, почему мы жаждем наших любимых блюд, почему мы защищаем наших детей и так далее. Эволюция может показаться исторической концепцией, которая применима только к нашим древним предкам, но, по правде говоря, она по-прежнему во многом является частью нашей современной повседневной жизни.
Эволюция просто означает изменение со временем.Многие думают об эволюции как о развитии черт и поведения, которые позволяют нам выжить в этом мире «собака ест-собаку», таких как сильные мускулы ног, чтобы быстро бегать, или кулаки, чтобы бить и защищаться. Однако физическое выживание важно только в том случае, если оно в конечном итоге способствует успешному воспроизводству. То есть, даже если вы доживете до 100-летнего возраста, если вы не сможете спариваться и произвести на свет детей, ваши гены умрут вместе с вашим телом. Таким образом, репродуктивного успеха , а не выживания успеха, является двигателем эволюции путем естественного отбора.Каждый успех спаривания одним человеком означает потерю возможности спаривания для другого. Тем не менее, каждый живой человек — это история эволюционного успеха. Каждый из нас происходит от длинной и непрерывной линии предков, одержавших победу над другими в борьбе за выживание (по крайней мере, на время, достаточное для спаривания) и воспроизводство. Однако для того, чтобы наши гены выживали в течение долгого времени — чтобы выжить в суровых климатических условиях, чтобы победить хищников, — мы унаследовали адаптивные психологические процессы, призванные обеспечить успех.
На самом широком уровне мы можем думать о организмах, включая людей, как об имеющих два больших класса адаптаций — или черт и поведения, которые со временем эволюционировали для увеличения нашего репродуктивного успеха.Первый класс адаптации называется адаптацией выживания: это механизмы, которые помогали нашим предкам справляться с «враждебными силами природы». Например, чтобы выжить при очень высоких температурах, мы разработали потовые железы, чтобы охладиться. Чтобы выжить при очень низких температурах, мы разработали механизмы дрожи (быстрое сокращение и расширение мышц для получения тепла). Другие примеры адаптации к выживанию включают развитие тяги к жирам и сахару, побуждающую нас искать определенные продукты, богатые жирами и сахарами, которые позволяют нам дольше жить во время нехватки еды.Некоторые угрозы, такие как змеи, пауки, темнота, высота и незнакомцы, часто вызывают в нас страх, который побуждает нас избегать их и тем самым оставаться в безопасности. Это также примеры адаптации к выживанию. Однако все эти приспособления предназначены для физического выживания , , тогда как второй класс приспособлений предназначены для воспроизводства и помогают нам бороться за партнеров. Эти адаптации описаны в эволюционной теории, предложенной Чарльзом Дарвином, которая называется теорией полового отбора.
Дарвин заметил, что существует множество черт и поведения организмов, которые нельзя объяснить «отбором для выживания». Например, яркое оперение павлинов должно снизить их выживаемость. То есть павлиньи перья действуют как неоновая вывеска для хищников, рекламируя «Легкий, вкусный ужин здесь!» Но если эти яркие перья только снижают шансы павлинов на выживание, почему они у них есть? То же самое можно сказать о схожих характеристиках других животных, таких как большие рога самцов оленей или гребешки петухов, которые также кажутся неблагоприятными для выживания.Опять же, если эти черты только снижают вероятность выживания животных, почему они вообще развились? И как эти животные продолжали выживать с этими чертами на протяжении тысяч и тысяч лет? Ответом Дарвина на эту загадку стала теория полового отбора: эволюция характеристик не из-за преимущества выживания, а из-за преимущества спаривания и преимущества.
Современные виды спорта, такие как бокс, можно рассматривать как модифицированные / стилизованные версии эволюционного поведения внутрисексуальных соревнований.[Изображение: Дэйв Хогг, https://goo.gl/fL5U2Z, CC BY 2.0, https://goo.gl/9uSnqN]
Половой отбор происходит посредством двух процессов. Первое, внутриполовое соревнование, происходит, когда представители одного пола соревнуются друг с другом, и победитель получает возможность спариться с представителем противоположного пола. Самцы оленей, например, сражаются своими рогами, и победитель (часто более сильный с большими рогами) получает доступ к самке для спаривания. То есть, хотя из-за больших рогов оленям труднее бегать по лесу и уклоняться от хищников (что снижает их успех в выживании), они дают оленям больше шансов привлечь помощника (что увеличивает их репродуктивный успех).Точно так же мужчины-мужчины иногда также соревнуются друг с другом в физических состязаниях: бокс, борьба, карате или групповые виды спорта, такие как футбол. Несмотря на то, что участие в этих занятиях представляет «угрозу» их успеху в выживании, как и в случае с оленем, победители часто более привлекательны для потенциальных партнеров, что увеличивает их репродуктивный успех. Таким образом, любые качества, ведущие к успеху во внутриполовой конкуренции, затем передаются с большей частотой из-за их связи с большим успехом в спаривании.
Второй процесс полового отбора — это предпочтительный выбор партнера, также называемый интерсексуальным отбором. В этом процессе, если представителей одного пола привлекают определенные качества в половом члене, такие как блестящее оперение, признаки хорошего здоровья или даже интеллект, эти желаемые качества передаются в большем количестве просто потому, что их обладатели чаще спариваются. Например, красочное оперение павлинов существует благодаря долгой эволюционной истории влечения павлинов (термин, обозначающий самок павлинов) к самцам с ярко окрашенными перьями.
У всех видов, размножающихся половым путем, адаптации у обоих полов (самцов и самок) существуют благодаря отбору на выживание и половому отбору. Однако, в отличие от других животных, у которых один пол имеет доминирующий контроль над выбором партнера, у людей есть «взаимный выбор партнера». То есть и женщины, и мужчины обычно имеют право голоса при выборе партнера. И оба супруга ценят такие качества, как доброта, ум и надежность, которые полезны для долгосрочных отношений, — качества, которые делают хороших партнеров и хороших родителей.
В современной теории эволюции все эволюционные процессы сводятся к генам организма. Гены — это основные «единицы наследственности» или информация, которая передается в ДНК, которая сообщает клеткам и молекулам, как «строить» организм и как этот организм должен себя вести. Гены, которые лучше способны стимулировать воспроизводство организма и, таким образом, воспроизводить себя в потомстве организма, имеют преимущество перед конкурирующими генами, которые менее способны. Например, возьмем женщин-ленивцев: чтобы привлечь партнера, они будут кричать как можно громче, чтобы потенциальные партнеры знали, где они находятся в густых джунглях.Теперь рассмотрим два типа генов у самок ленивцев: один, позволяющий им кричать очень громко, и другой, позволяющий им кричать только умеренно громко. В этом случае ленивец с геном, который позволяет ей кричать громче, привлечет больше партнеров, увеличивая репродуктивный успех, что гарантирует, что ее гены передаются легче, чем гены более тихой ленивцы.
По сути, гены могут повысить свой собственный репликативный успех двумя основными способами. Во-первых, они могут влиять на шансы на выживание и воспроизводство организма, в котором они находятся (индивидуальный репродуктивный успех или приспособленность — как в примере с ленивцами).Во-вторых, гены также могут влиять на организм, помогая другим организмам, которые также могут содержать эти гены, известные как «генетические родственники», выживать и воспроизводиться (что называется инклюзивной приспособленностью). Например, почему человеческие родители, как правило, помогают своим детям справиться с финансовым бременем колледжа, а не детям по соседству? Что ж, образование в колледже увеличивает привлекательность для других партнеров, что увеличивает вероятность воспроизводства и передачи генов. А поскольку гены родителей находятся в их собственных детях (а не в соседских детях), финансирование обучения их детей увеличивает вероятность того, что гены родителей будут переданы по наследству.
Понимание репликации генов — ключ к пониманию современной теории эволюции. Это также хорошо согласуется со многими эволюционными психологическими теориями. Однако пока мы проигнорируем гены и сосредоточимся в первую очередь на реальных адаптациях, которые произошли, потому что они помогли нашим предкам выжить и / или воспроизвести.
Эволюционная психология направляет линзу современной эволюционной теории на работу человеческого разума. Основное внимание уделяется психологической адаптации: механизмам разума, которые эволюционировали для решения конкретных проблем выживания или воспроизводства.Эти виды адаптации отличаются от физиологических и адаптаций, которые представляют собой адаптации, которые происходят в организме как следствие окружающей среды. Одним из примеров физиологической адаптации является образование мозолей в нашей коже. Во-первых, это «вход», например, повторяющееся трение кожи на ступнях при ходьбе. Во-вторых, существует «процедура», при которой на пораженном участке кожи вырастают новые клетки. В-третьих, настоящая мозоль формируется как «выход» для защиты подлежащей ткани — конечный результат физиологической адаптации (т.е.е. более жесткая кожа для защиты неоднократно поцарапанных участков). С другой стороны, психологическая адаптация , — это развитие или изменение механизма в сознании. Например, возьмем сексуальную ревность. Во-первых, это «вход», например, флирт романтического партнера с соперником. Во-вторых, существует «процедура», при которой человек оценивает угрозу, которую соперник представляет для романтических отношений. В-третьих, существует поведенческий результат, который может варьироваться от бдительности (например, просмотр электронной почты партнера) до насилия (напр.г., угрожая сопернику). Хотя такое поведение служит определенной цели для ревнивца, оно может быть вредным для других.
Эволюционная психология — это, по сути, интеракционистская концепция или теория, которая учитывает множество факторов при определении результата. Например, ревность, как мозоль, не возникает просто из ниоткуда. Существует «взаимодействие» между триггером окружающей среды (например, флирт; повторяющееся трение кожи) и первоначальной реакцией (например,ж., оценка угрозы флирта; формирование новых клеток кожи) для достижения результата.
В эволюционной психологии культура также оказывает большое влияние на психологическую адаптацию. Например, статус в своей группе важен во всех культурах для достижения репродуктивного успеха, потому что более высокий статус делает кого-то более привлекательным для партнеров. В индивидуалистических культурах, таких как Соединенные Штаты, статус во многом определяется индивидуальными достижениями. Но в более коллективистских культурах, таких как Япония, статус в большей степени определяется вкладом в группу и ее успехом.Например, рассмотрим групповой проект. Если бы вы приложили большую часть усилий для успешного группового проекта, культура в Соединенных Штатах усиливает психологическую адаптацию, чтобы попытаться заявить об этом успехе для себя (потому что индивидуальные достижения вознаграждаются более высоким статусом). Однако культура Японии усиливает психологическую адаптацию, чтобы приписать этот успех всей группе (поскольку коллективные достижения вознаграждаются более высоким статусом). Другой пример культурного вклада — важность девственности как желаемого качества для партнера.Культурные нормы, запрещающие добрачный секс, убеждают людей игнорировать свои основные интересы, потому что они знают, что девственность сделает их более привлекательными партнерами по браку. Короче говоря, эволюционная психология не предсказывает жестких роботизированных «инстинктов». То есть нет ни одного правила, которое работало бы постоянно. Скорее эволюционная психология изучает гибкие, связанные с окружающей средой и культурным влиянием адаптации, которые варьируются в зависимости от ситуации.
Предполагается, что психологическая адаптация имеет широкий диапазон и включает пищевые предпочтения, предпочтения среды обитания, предпочтения партнера и особые страхи.Эта психологическая адаптация также включает в себя многие черты, которые улучшают способность людей жить в группах, например, желание сотрудничать и заводить друзей или склонность замечать и избегать мошенничества, наказывать соперников, устанавливать иерархию статусов, воспитывать детей и помогать генетическим родственникам. Исследовательские программы по эволюционной психологии разрабатывают и эмпирически проверяют предсказания о природе психологической адаптации. Ниже мы выделяем несколько эволюционных психологических теорий и связанных с ними исследовательских подходов.
Теория сексуальных стратегий основана на теории полового отбора. Он предполагает, что люди разработали список различных стратегий спаривания, как краткосрочных, так и долгосрочных, которые различаются в зависимости от культуры, социального контекста, родительского влияния и личной ценности партнера (желательности на «рынке спаривания»).
В своей первоначальной формулировке теория сексуальных стратегий фокусировалась на различиях между мужчинами и женщинами в предпочтениях и стратегиях брачных отношений (Buss & Schmitt, 1993). Все началось с рассмотрения минимальных родительских вложений, необходимых для рождения ребенка.Для женщин даже минимальные вложения значительны: после беременности они должны носить в себе ребенка девять месяцев. С другой стороны, для мужчин минимальные вложения для рождения одного и того же ребенка значительно меньше — это просто половой акт.
Поскольку женщины несут ответственность за беременность, они могут использовать разные стратегии полового отбора, чем мужчины. [Изображение: CC0 Public Domain, https://goo.gl/m25gce]
Эти различия в родительских инвестициях имеют огромное влияние на сексуальные стратегии.Для женщины риски, связанные с неправильным выбором для спаривания, высоки. Она может забеременеть от мужчины, который не будет помогать ей и ее детям, или у которого могут быть некачественные гены. А поскольку ставки для женщины выше, мудрых, брачных решения для нее гораздо более ценны. С другой стороны, для мужчин необходимость сосредоточиться на принятии мудрых решений в отношении брачных отношений не так важна. То есть, в отличие от женщин, у мужчин 1) биологически ребенок не растет внутри себя в течение девяти месяцев, и 2) у мужчин нет таких высоких культурных ожиданий, чтобы вырастить ребенка.Эта логика приводит к мощному набору прогнозов: при краткосрочном спаривании женщины, вероятно, будут более разборчивы, чем мужчины (поскольку затраты на беременность настолько высоки), в то время как мужчины в среднем, вероятно, будут участвовать в более случайных сексуальных действиях ( потому что эта стоимость значительно снижается). Из-за этого мужчины иногда вводят женщин в заблуждение относительно своих долгосрочных намерений ради краткосрочного секса, и мужчины с большей вероятностью, чем женщины, снизят свои стандарты для краткосрочных брачных ситуаций.
Обширный объем эмпирических данных поддерживает эти и связанные с ними прогнозы (Buss & Schmitt, 2011).Мужчины выражают желание иметь большее количество сексуальных партнеров, чем женщины. Прежде чем заняться сексом, они пропускают меньше времени. Они более охотно соглашаются на секс с незнакомцами и реже нуждаются в эмоциональном взаимодействии со своими половыми партнерами. У них более частые сексуальные фантазии и они фантазируют о большем количестве сексуальных партнеров. Они чаще сожалеют об упущенных сексуальных возможностях. И они снижают свои стандарты краткосрочного спаривания, демонстрируя готовность спариваться с большим количеством женщин, пока затраты и риски невелики.
Однако в ситуациях, когда и мужчина, и женщина заинтересованы в длительных отношениях, оба пола склонны вкладывать значительные средства в отношения и в своих детей. В этих случаях теория предсказывает, что оба пола будут чрезвычайно разборчивы при реализации долгосрочной стратегии брачных отношений. Многие эмпирические исследования также подтверждают это предположение. Фактически, качества, которые обычно ищут женщины и мужчины при выборе долгосрочных партнеров, очень похожи: оба хотят партнеров, которые будут умными, добрыми, понимающими, здоровыми, надежными, честными, лояльными, любящими и способными к адаптации.
Тем не менее, женщины и мужчины действительно различаются по своим предпочтениям в отношении нескольких ключевых качеств при длительном спаривании из-за несколько отличных адаптивных проблем. Современные женщины унаследовали эволюционную черту стремления к партнерам, которые обладают ресурсами, обладают качествами, связанными с приобретением ресурсов (например, амбициями, богатством, трудолюбием), и готовы делиться с ними этими ресурсами. С другой стороны, мужчины сильнее стремятся к молодости и здоровью женщин, поскольку и то, и другое является признаком фертильности. Эти мужские и женские различия универсальны для людей.Впервые они были задокументированы в 37 различных культурах, от Австралии до Замбии (Buss, 1989), и были воспроизведены десятками исследователей в десятках дополнительных культур (резюме см. Buss, 2012).
Однако, как мы знаем, люди не всегда получают то, что хотят, только потому, что у нас есть эти брачные предпочтения (например, мужчины с ресурсами; фертильные женщины). Есть бесчисленное множество других факторов, которые влияют на то, кого люди в конечном итоге выбирают в качестве спутника жизни. Например, соотношение полов (процент мужчин и женщин в совокупности спаривания), культурные обычаи (такие как браки по договоренности, которые ограничивают свободу людей действовать в соответствии с их предпочтительными стратегиями спаривания), стратегии других (например, браки по договоренности).g., если все остальные стремятся к краткосрочному сексу, труднее придерживаться долгосрочной стратегии спаривания), и многие другие все влияют на то, кого мы выбираем в качестве партнеров.
Теория сексуальных стратегий, основанная на теории полового отбора, предсказывает определенные сходства и различия в предпочтениях и стратегиях брачных отношений у мужчин и женщин. Независимо от того, стремимся ли мы к краткосрочным или долгосрочным отношениям, многие личностные, социальные, культурные и экологические факторы будут влиять на то, кем будут наши партнеры.
Если вы гуляли по лесу и услышали какой-то звук в кустах, вы можете испугаться и действовать в худшем случае — например, при угрозе дикого животного — и двигаться в противоположном направлении. Это работа эволюционной психологии, которая защищает вас, чтобы вы могли выжить и размножаться. [Изображение: Николас Т., https://goo.gl/gZ3zEL, CC BY 2.0, https://goo.gl/9uSnqN]
Теория управления ошибками (EMT) касается эволюции нашего мышления, принятия решений и оценивать неопределенные ситуации, то есть ситуации, в которых нет четкого ответа, как нам следует себя вести.(Haselton & Buss, 2000; Haselton, Nettle, & Andrews, 2005). Рассмотрим, например, прогулку по лесу в сумерках. Вы слышите шелест листьев на тропинке перед вами. Это могла быть змея. Или это может быть просто ветер, развевающий листья. Поскольку вы не можете точно сказать, почему шелестели листья, это неопределенная ситуация. Тогда возникает важный вопрос: какова цена ошибок в суждении? То есть, если вы сделаете вывод, что это опасная змея, и избегаете листьев, затраты будут минимальными (т.е., вы просто делаете небольшой объезд вокруг них). Однако, если вы предположите, что листья безопасны, и просто пройдете по ним — а на самом деле это — это опасная змея — это решение может стоить вам жизни.
Теперь подумайте о нашей эволюционной истории и о том, как поколение за поколением сталкивались с аналогичными решениями, когда один вариант имел низкую стоимость, но большую награду (ходить вокруг листьев и не быть укушенным), а другой имел низкую награду, но высокую стоимость ( ходить по листьям и быть укушенным).Такой выбор называется «асимметрией затрат». Если в течение нашей эволюционной истории мы сталкивались с такими решениями, как эти поколение за поколением, со временем возникло бы адаптивное предубеждение: мы бы обязательно ошиблись в пользу наименее затратного (в данном случае наименее опасного) варианта (например, прогулки по окрестностям). листья). Другими словами, ЕМТ предсказывает, что всякий раз, когда неопределенные ситуации представляют нам более безопасное, а не более опасное решение, мы психологически адаптируемся к выбору, который минимизирует стоимость ошибок.
EMT — это общая эволюционная психологическая теория, которая может быть применена ко многим различным областям нашей жизни, но ее конкретным примером является иллюзия зрительного нисхождения . Для иллюстрации: вы когда-нибудь думали, что будет без проблем спрыгнуть с уступа, но как только вы встали там, он внезапно стал намного выше, чем вы думали? Иллюзия визуального спуска (Jackson & Cormack, 2008) утверждает, что люди будут переоценивать расстояние, глядя вниз с высоты (по сравнению со взглядом вверх), поэтому люди будут особенно опасаться падения с большой высоты, что может привести к травме или смерти. .Другим примером EMT является искажение слуха : Вы когда-нибудь замечали, как скорая помощь кажется ближе, когда приближается к вам, но внезапно кажется далекой, когда она сразу же проезжает? Из-за предвзятости слухового вырисовывания люди переоценивают, насколько близко находятся объекты, когда звук движется к ним, по сравнению с тем, когда он удаляется от них. Из нашей эволюционной истории люди узнали: «Лучше перестраховаться, чем сожалеть». Поэтому, если мы думаем, что угроза ближе к нам, когда она приближается к нам (потому что она кажется громче), мы будем быстрее действовать и убегать.В связи с этим могут быть случаи, когда мы убегали, когда в этом не было необходимости (ложная тревога), но потеря этого времени — менее дорогостоящая ошибка, чем бездействие при наличии реальной угрозы.
EMT также использовался для прогнозирования адаптивных предубеждений в области спаривания. Представьте себе что-нибудь настолько простое, как улыбка. В одном случае улыбка потенциального партнера могла быть признаком сексуального или романтического интереса. С другой стороны, это может свидетельствовать о дружелюбии. ЕМТ предсказывает, что из-за того, что мужчины обходятся без шансов на репродукцию, они имеют предубеждений в отношении чрезмерного сексуального восприятия : они часто неправильно интерпретируют сексуальный интерес со стороны женщины, хотя на самом деле это просто дружеская улыбка или прикосновение.В области спаривания предвзятость сексуального чрезмерного восприятия — одно из наиболее хорошо задокументированных явлений. Это было показано в исследованиях, в которых мужчины и женщины оценивали сексуальный интерес между людьми на фотографиях и видеозаписях. Кроме того, это было продемонстрировано в лаборатории, когда участники участвовали в реальных «быстрых свиданиях», когда мужчины интерпретируют сексуальный интерес со стороны женщин чаще, чем женщины на самом деле предполагали это (Perilloux, Easton, & Buss, 2012). Короче говоря, ЕМТ предсказывает, что мужчины в большей степени, чем женщины, будут преувеличивать сексуальный интерес на основе минимальных сигналов, и эмпирические исследования подтверждают эту адаптивную предвзятость при спаривании.
Теория сексуальных стратегий и теория управления ошибками — две эволюционные психологические теории, получившие эмпирическую поддержку десятков независимых исследователей. Но есть много других эволюционных психологических теорий, таких как, например, теория социального обмена, которые также делают прогнозы о нашем современном поведении и предпочтениях. Однако достоинства каждой эволюционной психологической теории следует оценивать отдельно и рассматривать как любую научную теорию.То есть мы должны доверять их предсказаниям и утверждениям только в той мере, в какой они поддерживаются научными исследованиями. Однако, даже если теория имеет научное обоснование, только потому, что психологическая адаптация была полезной в нашей истории, это не значит, что она все еще полезна сегодня. Например, даже если несколько поколений назад женщины могли отдавать предпочтение мужчинам с ресурсами, наше современное общество продвинулось так, что эти предпочтения больше не уместны и не нужны. Тем не менее, важно учитывать, как наша эволюционная история сформировала наши автоматические или «инстинктивные» желания и рефлексы сегодняшнего дня, чтобы мы могли лучше формировать их на будущее.
История, подходы и вопросы — Введение в психологию — 1-е канадское издание
Цели обучения
Объясните, как психология превратилась из философской дисциплины в научную.
Перечислите некоторые из наиболее важных вопросов, волнующих психологов.
Опишите основные школы психологии и укажите, какой вклад каждая школа внесла в психологию.
В этом разделе мы рассмотрим историю психологии, уделив особое внимание важным вопросам, которые задают психологи, и основным подходам (или школам) психологического исследования.Школы психологии, которые мы рассмотрим, суммированы в Таблице 1.3 «Наиболее важные подходы (школы) психологии», а в Таблице 1.4 «История психологии» представлена временная шкала некоторых из наиболее важных психологов, начиная с ранние греческие философы и вплоть до наших дней. Таблицы 1.3 и 1.4 представляют собой выборку наиболее важных школ и людей; Невозможно в одной главе упомянуть все подходы и всех психологов, которые внесли свой вклад в эту область.Подходы, которые психологи использовали для оценки интересующих их вопросов, кардинально изменились за всю историю психологии. Возможно, наиболее важно то, что эта область неуклонно двигалась от спекуляций о поведении к более объективному и научному подходу по мере совершенствования технологии, доступной для изучения человеческого поведения (Benjamin & Baker, 2004). Также наблюдается приток женщин в поле. Хотя большинство первых психологов были мужчинами, сейчас большинство психологов, включая президентов важнейших психологических организаций, — женщины.
Таблица 1.3. Важнейшие подходы (школы) психологии.
[Пропустить таблицу]
Школа психологии Описание Важные участники
Структурализм Использует метод интроспекции для определения основных элементов или «структур» психологического опыта Вильгельм Вундт, Эдвард Б. Титченер
Функционализм Попытки понять, почему животные и люди развили определенные психологические аспекты, которыми они обладают в настоящее время Уильям Джеймс
Психодинамический Основное внимание уделяется роли наших бессознательных мыслей, чувств и воспоминаний, а также опыта раннего детства в определении поведения Зигмунд Фрейд, Карл Юнг, Альфред Адлер, Эрик Эриксон
Поведенческий туризм Исходя из того, что невозможно объективно изучить разум, и поэтому психологи должны ограничить свое внимание изучением самого поведения Джон Б.Уотсон, Б. Ф. Скиннер,
Когнитивный Изучение психических процессов, включая восприятие, мышление, память и суждения Герман Эббингаус, сэр Фредерик Бартлетт, Жан Пиаже
Социально-культурный Исследование того, как социальные ситуации и культура, в которой люди находятся, влияют на мышление и поведение Фриц Хайдер, Леон Фестингер, Стэнли Шахтер
Хотя большинство первых психологов были мужчинами, женщины все чаще вносят свой вклад в психологию.Вот несколько примеров:
1968: Мэри Джин Райт стала первой женщиной-президентом Канадской психологической ассоциации.
1970: Вирджиния Дуглас стала второй женщиной-президентом Канадской психологической ассоциации.
1972: Подпольный симпозиум проводился на съезде Канадской психологической ассоциации. После того, как их отдельные доклады, а затем симпозиум был отклонен Программным комитетом, группа из шести аспирантов и преподавателей, не имеющих штатного расписания, в том числе Сандра Пайк и Эстер Грингласс, провела независимый исследовательский симпозиум, на котором была продемонстрирована работа, проводимая в области психологии. женщин.
1976: Основан Канадский научно-исследовательский институт по улучшению положения женщин.
1987: Джанет Стоппард возглавила Комитет по женщинам и психическому здоровью Канадской ассоциации психического здоровья.
Хотя она не может охватить всех важных психологов, следующая временная шкала показывает некоторых из наиболее важных участников истории психологии. (Адаптировано Дж. Валингой.)
Таблица 1.4 История психологии.
[Пропустить таблицу]
Дата Психолог (ы) Описание
428 до 347 г. до н.э. Платон Греческий философ, отстаивавший роль природы в психологическом развитии.
384 до 432 г. до н.э. Аристотель Греческий философ, отстаивавший роль воспитания в психологическом развитии.
1588 до 1679 CE Томас Гоббс Английский философ.
1596 до 1650 Рене Декарт Французский философ.
1632 до 1704 Джон Локк Английский философ.
1712 до 1778 Жан-Жак Руссо Французский философ.
1801 по 1887 Густав Фехнер Немецкий психолог-экспериментатор, разработавший идею «просто заметной разницы» (JND), которая считается первым эмпирическим психологическим измерением.
1809 по 1882 Чарльз Дарвин Британский натуралист, чья теория естественного отбора оказала влияние на функционалистскую школу и область эволюционной психологии.
1832-1920 Вильгельм Вундт Немецкий психолог, открывший одну из первых психологических лабораторий и помогший развить область структурализма.
1842-1910 Уильям Джеймс Американский психолог, открывший одну из первых психологических лабораторий и помогший развивать область функционализма.
с 1849 по 1936 год Павлов Иван Русский психолог, чьи эксперименты по обучению привели к принципам классической обусловленности.
1850-1909 Герман Эббингаус Немецкий психолог, изучавший способность людей запоминать списки бессмысленных слогов в различных условиях.
1856-1939 Зигмунд Фрейд Австрийский психолог, основавший область психодинамической психологии.
1867-1927 Эдвард Брэдфорд Титченер Американский психолог, внесший вклад в область структурализма.
1878 по 1958 Джон Б. Уотсон Американский психолог, внесший вклад в область бихевиоризма.
1886-1969 Сэр Фредерик Бартлетт Британский психолог, изучавший когнитивные и социальные процессы запоминания.
1896 по 1980 Жан Пиаже Швейцарский психолог, разработавший важную теорию когнитивного развития детей.
1904 по 1990 Б. Ф. Скиннер Американский психолог, внесший вклад в школу бихевиоризма.
1926–1993 Дональд Бродбент Британский когнитивный психолог, пионер в изучении внимания.
ХХ и ХХI века Линда Бартошук; Даниэль Канеман; Элизабет Лофтус; Герог Миллер. американских психологов, которые внесли свой вклад в когнитивную школу психологии, изучая обучение, память и суждения. Важный вклад — развитие нейробиологии. Даниэль Канеман получил Нобелевскую премию по экономике за свою работу по принятию психологических решений.
1850 Доротея Дикс Канадский психолог, известный своим вкладом в психическое здоровье, открыл одну из первых психиатрических больниц в Галифаксе, Нью-Брансуик.
1880 Уильям Лайалл; Джеймс Болдуин Канадских психологов, которые написали первые тексты по психологии и создали первую канадскую психологическую лабораторию в Университете Торонто.
1950 Джеймс Олдс; Бренда Милнер; Уайлдер Пенфилд; Дональд Хебб; Эндел Телвинг канадских психологов, которые внесли вклад в неврологическую психологию и открыли Монреальский неврологический институт.
1960 Альберт Бандура Канадский психолог, разработавший «теорию социального обучения» с помощью своих исследований куклы Бобо, демонстрирующих влияние наблюдения и взаимодействия на обучение.
1970 Ганс Селье Канадский психолог, внесший значительный вклад в психологию стресса.
Хотя психология кардинально изменилась за свою историю, наиболее важные вопросы, которые решают психологи, остались неизменными. Далее следуют некоторые из этих вопросов, и мы обсудим их как в этой главе, так и в следующих:
Природа против воспитания. Являются ли гены или среда наиболее влиятельными в определении поведения людей и в объяснении различий между людьми? Большинство ученых теперь согласны с тем, что и гены, и окружающая среда играют решающую роль в большинстве видов человеческого поведения, и тем не менее нам еще многое предстоит узнать о том, как природа (наш биологический состав) и воспитание (опыт, который мы получаем в течение нашей жизни) работают вместе (Харрис, 1998; Пинкер, 2002).Пропорция наблюдаемых различий в характеристиках людей (например, с точки зрения их роста, интеллекта или оптимизма), обусловленная генетикой, известна как наследуемость характеристики, и мы будем широко использовать этот термин в главах. приходить. Мы увидим, например, что наследуемость интеллекта очень высока (около 0,85 из 1,0), а наследуемость экстраверсии составляет около 0,50. Но мы также увидим, что природа и воспитание взаимодействуют сложным образом, и возникает вопрос: «Это природа или воспитание?» очень сложно ответить.
Свобода воли против детерминизма. Этот вопрос касается степени контроля людей над своими действиями. Являемся ли мы продуктами окружающей среды, управляемыми силами, неподконтрольными нам, или мы можем выбирать поведение, которому мы должны следовать? Большинству из нас нравится верить в свободу воли, в то, что мы можем делать то, что хотим, — например, что мы можем встать прямо сейчас и пойти на рыбалку. И наша правовая система основана на концепции свободы воли; мы наказываем преступников, потому что считаем, что у них есть выбор в отношении своего поведения, и они свободно решают не подчиняться закону.Но, как мы обсудим позже в ходе исследования в этом разделе, недавнее исследование показало, что мы можем иметь меньший контроль над своим собственным поведением, чем мы думаем (Wegner, 2002).
Точность против неточности. В какой степени люди являются хорошими обработчиками информации? Хотя кажется, что люди достаточно хороши, чтобы разбираться в окружающем мире и принимать достойные решения (Fiske, 2003), они далеки от совершенства. Человеческое суждение иногда подвергается риску из-за неточностей в нашем стиле мышления, а также из-за нашей мотивации и эмоций.Например, на наши суждения могут влиять наши желания получить материальное богатство и видеть себя в позитивном ключе, а также эмоциональные реакции на события, которые с нами происходят. Во многих исследованиях изучается процесс принятия решений в кризисных ситуациях, таких как стихийные бедствия, человеческая ошибка или преступные действия, например, в случаях отравления тайленолом, вспышки листериоза мяса кленового листа, эпидемии атипичной пневмонии или крушения поезда Lac-Mégantic (рис. 1.2).
Рисунок 1.2 Крушение Lac-Mégantic. Психологи изучают причины неверных суждений, например, тех, которые выносятся такими руководителями, как трое обвиняемых в крушении поезда Lac-Mégantic в 2013 году. Этот снимок был сделан с вертолета Sûreté du Québec в день крушения.
Сознательная и бессознательная обработка. В какой степени мы осознаем свои собственные действия и их причины, и в какой степени наше поведение вызвано влияниями, о которых мы не осознаем? Многие из основных психологических теорий, от фрейдистских психодинамических теорий до современных работ в когнитивной психологии, утверждают, что большая часть нашего поведения определяется переменными, о которых мы не знаем.
Различия против сходства. Насколько мы все похожи и насколько мы разные? Например, существуют ли основные психологические и личностные различия между мужчинами и женщинами, или мужчины и женщины в целом похожи? А как насчет людей разных национальностей и культур? Люди во всем мире в целом одинаковы, или на них по-разному влияет их жизненный опыт и окружающая среда? Личностные, социальные и межкультурные психологи пытаются ответить на эти классические вопросы.
Ранние психологи
Первые известные нам психологи — это греческие философы Платон (428–347 гг. До н.э.) и Аристотель (384–322 гг. До н.э.). Эти философы (см. Рис. 1.3) задавали многие из тех же вопросов, которые задают современные психологи; например, они ставили под сомнение различие между природой и воспитанием и существование свободы воли. Что касается первого, Платон выступал со стороны природы, полагая, что определенные виды знаний являются врожденными или врожденными, тогда как Аристотель был больше на стороне воспитания, полагая, что каждый ребенок рождается как «пустой лист» (на латыни, a tabula rasa ), и эти знания в основном приобретаются через обучение и опыт.
Рисунок 1.3 Ранние психологи. Первыми психологами были греческие философы Платон (слева) и Аристотель (справа). Платон считал, что многие знания являются врожденными, в то время как Аристотель считал, что каждый ребенок рождается «с пустого листа» и что знания в первую очередь приобретаются через обучение и опыт.
европейских философов продолжали задавать эти фундаментальные вопросы в эпоху Возрождения. Например, французский философ Рене Декарт (1596-1650) также рассматривал проблему свободы воли, аргументируя это тем, что разум управляет телом через шишковидную железу в головном мозге (идея, которая имела определенный смысл в то время но позже было доказано, что это неверно).Декарт также верил в существование врожденных природных способностей. Ученый и философ, Декарт препарировал животных и был одним из первых, кто понял, что нервы управляют мышцами. Он также обратился к отношениям между разумом (ментальными аспектами жизни) и телом (физическими аспектами жизни). Декарт верил в принцип дуализма : , что разум коренным образом отличается от механического тела . Другие европейские философы, включая Томаса Гоббса (1588–1679), Джона Локка (1632–1704) и Жан-Жака Руссо (1712–1778), также высказывали свое мнение по этим вопросам.Основная проблема, с которой столкнулись эти философы, заключалась в том, что у них было немного методов для удовлетворения своих требований. Большинство философов не проводили никаких исследований по этим вопросам, отчасти потому, что они еще не знали, как это сделать, а отчасти потому, что не были уверены, что вообще возможно объективно изучать человеческий опыт. Но кардинальные изменения произошли в 1800-х годах с помощью первых двух психологов-исследователей: немецкого психолога Вильгельма Вундта (1832-1920), создавшего психологическую лабораторию в Лейпциге, Германия, и американского психолога Уильяма Джеймса (1842-1910). который основал психологическую лабораторию в Гарвардском университете.
Структурализм: самоанализ и осознание субъективного опыта
Исследования Вундта в его лаборатории в Лейпциге были сосредоточены на природе самого сознания. Вундт и его ученики считали, что можно анализировать основные элементы ума и научно классифицировать наш сознательный опыт. Вундт начал область, известную как структурализм , школа психологии, целью которой было выявление основных элементов или структур психологического опыта .Его цель состояла в том, чтобы создать периодическую таблицу элементов ощущений, подобную периодической таблице элементов, которая была недавно создана в химии. Структуралисты использовали метод интроспекции , чтобы попытаться создать карту элементов сознания. Самоанализ включает в себя просьбу участников исследования точно описать, что они испытывают, работая над умственными задачами , такими как просмотр цветов, чтение страницы в книге или выполнение математической задачи.Например, участник, читающий книгу, может сообщить, что видел черные и цветные прямые и изогнутые отметки на белом фоне. В других исследованиях структуралисты использовали недавно изобретенные инструменты времени реакции, чтобы систематически оценивать не только то, что думали участники, но и то, сколько времени им потребовалось на это. Вундт обнаружил, что людям требуется больше времени, чтобы сообщить, какой звук они только что услышали, чем просто ответить, что они слышали звук. Эти исследования стали первым случаем, когда исследователи осознали разницу между ощущением стимула и восприятием этого стимула, и идея использования времени реакции для изучения психических событий теперь стала опорой когнитивной психологии.
Рисунок 1.4 Вундт и Титченер. Вильгельм Вундт (сидит слева) и Эдвард Титченер (справа) помогли создать структуралистскую школу психологии. Их цель состояла в том, чтобы классифицировать элементы ощущений посредством интроспекции.
Возможно, самым известным из структуралистов был Эдвард Брэдфорд Титченер (1867-1927). Титченер был учеником Вундта, который приехал в Соединенные Штаты в конце 1800-х годов и основал лабораторию в Корнельском университете (рис. 1.4). (Позднее Титченер был отвергнут Университетом Макгилла (1903).Возможно, он опередил свое время; Бренда Милнер открывала Монреальский неврологический институт только в 1950 году.) В своем исследовании с использованием интроспекции Титченер и его студенты утверждали, что идентифицировали более 40 000 ощущений, в том числе относящиеся к зрению, слуху и вкусу. Важным аспектом структуралистского подхода была его строгость и научность. Это исследование положило начало психологии как науке, поскольку оно продемонстрировало, что психические события можно измерить.Но структуралисты также обнаружили ограничения самоанализа. Даже высококвалифицированные участники исследования часто не могли рассказать о своем субъективном опыте. Когда участников просили решить простые математические задачи, они легко их решали, но не могли легко ответить, как они их решали. Таким образом, структуралисты были первыми, кто осознал важность бессознательных процессов — что многие важные аспекты человеческой психологии происходят за пределами нашего сознательного осознания, и что психологи не могут ожидать, что участники исследования смогут точно рассказать обо всех своих переживаниях.
Функционализм и эволюционная психология
В отличие от Вундта, который пытался понять природу сознания, Уильям Джеймс и другие члены школы функционализма стремились понять, почему животные и люди развили определенные психологические аспекты, которыми они обладают в настоящее время (Хант, 1993). Для Джеймса мышление имело отношение только к его поведению. Как он написал в своем учебнике психологии: «Мое мышление — первое и последнее, и всегда ради моих поступков» (Джеймс, 1890).На Джеймса и других представителей школы функционализма (рис. 1.5) оказала влияние теория естественного отбора Чарльза Дарвина (1809-1882) , в которой предполагалось, что физические характеристики животных и людей эволюционировали, потому что они были полезными или функциональными . Функционалисты считали, что теория Дарвина применима и к психологическим характеристикам. Подобно тому, как у некоторых животных развились сильные мускулы, позволяющие им быстро бегать, человеческий мозг, по мнению функционалистов, должен был адаптироваться для выполнения определенной функции в человеческом опыте.
Рисунок 1.5 Функционалистская школа. Функционалистская школа психологии, основанная американским психологом Уильямом Джеймсом (слева), находилась под влиянием работ Чарльза Дарвина (справа).
Хотя функционализм больше не существует как школа психологии , его основные принципы были поглощены психологией и продолжают влиять на нее во многих отношениях. Работа функционалистов превратилась в область эволюционной психологии , — ветвь психологии, которая применяет дарвиновскую теорию естественного отбора к поведению человека и животных (Dennett, 1995; Tooby & Cosmides, 1992).Эволюционная психология принимает базовое предположение функционалистов, а именно, что многие психологические системы человека, включая память, эмоции и личность, служат ключевым адаптивным функциям. Как мы увидим в следующих главах, эволюционные психологи используют теорию эволюции, чтобы понять множество различных форм поведения, включая романтическое влечение, стереотипы и предрассудки, и даже причины многих психологических расстройств. Ключевым компонентом идей эволюционной психологии является фитнес . Пригодность относится к степени, в которой наличие данной характеристики помогает индивидуальному организму выживать и воспроизводиться с большей скоростью, чем у других представителей вида, не обладающих характеристикой . Более приспособленные организмы более успешно передают свои гены последующим поколениям, в результате чего характеристики, обеспечивающие приспособленность, с большей вероятностью становятся частью природы организма, чем характеристики, не обеспечивающие приспособленность. Например, утверждалось, что чувство ревности со временем сохранилось у мужчин, потому что мужчины, которые испытывают ревность, более подходят, чем мужчины, которые этого не делают.Согласно этой идее, переживание ревности побуждает мужчин с большей вероятностью защищать своих партнеров и охранять от соперников, что увеличивает их репродуктивный успех (Buss, 2000). Несмотря на свою важность для психологического теоретизирования, эволюционная психология также имеет некоторые ограничения. Одна из проблем заключается в том, что многие из его предсказаний чрезвычайно трудно проверить. В отличие от окаменелостей, которые используются для изучения физической эволюции видов, мы не можем знать, какими психологическими характеристиками обладали или не обладали наши предки; об этом можно только догадываться.Поскольку напрямую проверить эволюционные теории сложно, всегда возможно, что применяемые нами объяснения придуманы постфактум для учета наблюдаемых данных (Gould & Lewontin, 1979). Тем не менее эволюционный подход важен для психологии, потому что он дает логическое объяснение того, почему у нас много психологических характеристик.
Психодинамическая психология
Пожалуй, наиболее известной широкой публике школой психологии является психодинамический подход к пониманию поведения, который отстаивали Зигмунд Фрейд (1856-1939) и его последователи.Психодинамическая психология — это подход к пониманию человеческого поведения, который фокусируется на роли бессознательных мыслей, чувств и воспоминаний. Фрейд (рис. 1.6) разработал свои теории поведения на основе обширного анализа пациентов, которых он лечил в своей частной клинической практике. Фрейд считал, что многие проблемы, с которыми сталкивались его пациенты, включая тревогу, депрессию и сексуальную дисфункцию, были результатом болезненных детских переживаний, которые они уже не могли вспомнить.
Рисунок 1.6 Зигмунд Фрейд. Зигмунд Фрейд и другие психологи-психодинамики считали, что многие наши мысли и эмоции бессознательны. Психотерапия была разработана, чтобы помочь пациентам выздороветь и противостоять своим «потерянным» воспоминаниям.
Идеи Фрейда были расширены другими психологами, на которых он оказал влияние, включая Карла Юнга (1875-1961), Альфреда Адлера (1870-1937), Карен Хорни (1855-1952) и Эрика Эриксона (1902-1994). Те и другие, кто следуют психодинамическому подходу, считают, что можно помочь пациенту, если можно вспомнить бессознательные влечения, особенно посредством глубокого и тщательного исследования ранних сексуальных переживаний человека и текущих сексуальных желаний.Эти исследования раскрываются с помощью разговорной терапии и анализа сновидений в процессе, называемом психоанализом. Основатели школы психодинамики были в первую очередь практиками, которые работали с людьми, чтобы помочь им понять свои психологические симптомы и противостоять им. Хотя они не проводили большого количества исследований своих идей и хотя позже более сложные проверки их теорий не всегда подтверждали их предложения, психодинамика, тем не менее, оказала существенное влияние на область психологии и, действительно, на размышления о человеческом поведении в более общем плане ( Мур и Файн, 1995).Важность бессознательного в человеческом поведении, идея о том, что переживания в раннем детстве имеют решающее значение, и концепция терапии как способа улучшения человеческой жизни — все это идеи, которые происходят из психодинамического подхода и остаются центральными для психологии.
Поведенческий туризм и вопрос свободы воли
Хотя они различались подходами, и структурализм, и функционализм, по сути, были исследованиями разума. С другой стороны, психологи, связанные со школой бихевиоризма, отчасти реагировали на трудности, с которыми столкнулись психологи, когда они пытались использовать интроспекцию для понимания поведения.Бихевиоризм — это школа психологии, основанная на предпосылке, что невозможно объективно изучить разум, и поэтому психологи должны ограничивать свое внимание изучением самого поведения. Бихевиористы считают, что человеческий разум — это черный ящик, в который отправляются стимулы и из которого принимаются ответы. Они утверждают, что нет смысла пытаться определить, что происходит в коробке, потому что мы можем успешно предсказать поведение, не зная, что происходит внутри разума.Более того, бихевиористы считают, что можно разработать законы обучения, которые могут объяснить любое поведение. Первым бихевиористом был американский психолог Джон Б. Уотсон (1878–1958). На Уотсона в значительной степени повлияла работа русского физиолога Ивана Павлова (1849-1936), который обнаружил, что у собак выделяется слюна при звуке тона, который ранее ассоциировался с подачей пищи. Уотсон и другие бихевиористы начали использовать эти идеи для объяснения того, как события, которые люди и другие организмы переживают в своей среде (стимулы), могут вызывать определенное поведение (реакции).Например, в исследованиях Павлова раздражитель (либо еда, либо, после обучения, тон) вызывал реакцию слюноотделения у собак. В своем исследовании Уотсон обнаружил, что систематическое воздействие на ребенка пугающих стимулов в присутствии объектов, которые сами по себе не вызывают страха, может привести к тому, что ребенок будет реагировать на присутствие объектов пугающим поведением (Watson & Rayner, 1920; Beck, Levinson , & Айронс, 2009). В самом известном из его исследований в качестве испытуемого использовался восьмимесячный мальчик по имени Маленький Альберт.Вот краткое изложение результатов: мальчика поместили в центре комнаты; Рядом с ним поместили белую лабораторную крысу, и ему разрешили поиграть с ней. Ребенок не боялся крысы. В более поздних испытаниях исследователи издавали громкий звук за спиной Альберта, ударяя молотком по стальному стержню всякий раз, когда ребенок касался крысы. Ребенок заплакал, когда услышал шум. После нескольких таких сочетаний двух стимулов ребенку снова показали крысу. Однако теперь он заплакал и попытался отойти от крысы.В соответствии с бихевиористским подходом мальчик научился ассоциировать белую крысу с громким шумом, в результате чего он плакал.
Рисунок 1.7 Скиннер. Б. Ф. Скиннер был членом бихевиористской школы психологии. Он утверждал, что свобода воли — это иллюзия и что любое поведение определяется факторами окружающей среды.
Самым известным бихевиористом был Бурхус Фредерик (Б.Ф.) Скиннер (1904–1990), который расширил принципы бихевиоризма, а также привлек к ним внимание широкой общественности.Скиннер (рис. 1.7) использовал идеи стимула и реакции, наряду с применением поощрений или подкреплений, для обучения голубей и других животных. И он использовал общие принципы бихевиоризма для разработки теорий о том, как лучше всего обучать детей и как создавать мирные и продуктивные общества. Скиннер даже разработал метод изучения мыслей и чувств, используя бихевиористский подход (Skinner, 1957, 1972).
Направление исследования: есть ли у нас свобода воли?
Программа бихевиористских исследований имела важные последствия для фундаментальных вопросов о природе и воспитании, а также о свободе воли.Что касается дебатов о природе и воспитании, бихевиористы согласились с подходом воспитания, полагая, что мы формируемся исключительно нашей окружающей средой. Они также утверждали, что свободы воли не существует, а наше поведение определяется событиями, которые мы пережили в прошлом. Короче говоря, этот подход утверждает, что организмы, в том числе люди, очень похожи на марионеток в шоу, которые не осознают, что другие люди контролируют их. Более того, хотя мы не являемся причиной наших собственных действий, мы тем не менее верим в это, потому что не осознаем всех влияний, действующих на наше поведение.
Недавнее исследование в области психологии показало, что Скиннер и бихевиористы вполне могли быть правы, по крайней мере в том смысле, что мы переоцениваем собственную свободную волю, реагируя на события вокруг нас (Libet, 1985; Matsuhashi & Hallett, 2008; Wegner, 2002). В одной из демонстраций неправильного восприятия нашей собственной свободной воли нейробиологи Сун, Брасс, Хайнце и Хейнс (2008) поместили своих участников исследования в сканер мозга с функциональной магнитно-резонансной томографией (фМРТ) и показали им серию писем. на экране компьютера.Буква на экране менялась каждые полсекунды. Участников просили, когда они решали, нажать любую из двух кнопок. Затем их попросили указать, какая буква отображалась на экране, когда они решили нажать кнопку. Исследователи проанализировали изображения мозга, чтобы увидеть, могут ли они предсказать, какую из двух кнопок собирался нажать участник, даже до буквы, на которой он или она указали решение нажать кнопку. Предполагая, что намерение действовать возникло в мозгу до того, как участники исследования узнали об этом, исследователи обнаружили, что область префронтальной коры головного мозга показала активацию, которую можно использовать для прогнозирования нажатия кнопки за 10 секунд до того, как участники сказали что они решили, какую кнопку нажать.
Исследования показали, что мы с большей вероятностью думаем, что контролируем свое поведение, когда желание действовать возникает непосредственно перед результатом, когда мысль согласуется с результатом и когда нет других очевидных причин для поведения. Аартс, Кастерс и Вегнер (2005) попросили участников исследования управлять быстро движущимся квадратом вместе с компьютером, который также управлял квадратом независимо. Участники нажали кнопку, чтобы остановить движение.Когда участники слышали слова, относящиеся к местоположению квадрата, непосредственно перед тем, как они остановили его движение, они с большей вероятностью думали, что они управляют движением, даже если на самом деле это был компьютер, который остановил его. А Дейкстерхейс, Престон, Вегнер и Аартс (2008) обнаружили, что участники, которые только что познакомились с местоимениями первого лица единственного числа, такими как «я» и «меня», с большей вероятностью полагали, что они управляют своими действиями, чем люди. кто видел слова «компьютер» или «Бог».«Идея о том, что в одних случаях мы с большей вероятностью возьмем на себя ответственность за свои действия, чем в других, также прослеживается в нашей атрибуции успеха и неудачи. Поскольку мы обычно ожидаем, что наше поведение увенчается успехом, когда мы добиваемся успеха, мы легко верим, что успех является результатом нашей собственной свободной воли. С другой стороны, когда действие заканчивается неудачей, мы с меньшей вероятностью воспримем этот результат как результат нашей свободной воли и с большей вероятностью виним в этом удачу или нашего учителя (Wegner, 2003).
Бихевиористы внесли существенный вклад в психологию, определив принципы обучения. Хотя бихевиористы ошибались в своих убеждениях, что невозможно измерить мысли и чувства, их идеи предоставили новые идеи, которые помогли углубить наше понимание дебатов о природе и воспитании и вопроса о свободе воли. Идеи бихевиоризма являются фундаментальными для психологии и были разработаны, чтобы помочь нам лучше понять роль предыдущего опыта в различных областях психологии.
Когнитивный подход и когнитивная неврология
Наука всегда находится под влиянием технологий, которые ее окружают, и психология не исключение. Поэтому неудивительно, что начиная с 1960-х годов все большее число психологов начали думать о мозге и человеческом поведении с точки зрения компьютера, который в то время разрабатывался и становился общедоступным. Аналогия между мозгом и компьютером, хотя отнюдь не идеальная, отчасти послужила толчком для новой школы психологии, называемой когнитивной психологией.Когнитивная психология — это область психологии, изучающая психические процессы, включая восприятие, мышление, память и суждения. Эти действия хорошо соответствуют процессам, выполняемым компьютерами. Хотя когнитивная психология всерьез зародилась в 1960-х годах, более ранние психологи также придерживались когнитивной ориентации. Некоторые из важных участников когнитивной психологии включают немецкого психолога Германа Эббингауза (1850-1909), который изучал способность людей запоминать списки слов в различных условиях, и английского психолога сэра Фредерика Бартлетта (1886-1969), который изучал когнитивные и социальные процессы запоминания.Бартлетт создавал короткие рассказы, которые были в некотором роде логичными, но также содержали некоторые очень необычные и неожиданные события. Бартлетт обнаружил, что людям очень трудно вспомнить истории в точности, даже после того, как им разрешили многократно их изучать, и он предположил, что истории были трудными для запоминания, потому что они не соответствовали ожиданиям участников относительно того, как должны развиваться истории. Идея о том, что наша память находится под влиянием того, что мы уже знаем, также лежала в основе модели стадий когнитивного развития швейцарского психолога Жана Пиаже (1896-1980).Среди других важных когнитивных психологов — Дональд Э. Бродбент (1926–1993), Дэниел Канеман (1934–), Джордж Миллер (1920–2012), Элеонора Рош (1938–) и Амос Тверски (1937–1996).
Война призраков
Война призраков — это рассказ, который использовал сэр Фредерик Бартлетт, чтобы проверить влияние предшествующих ожиданий на память. Бартлетт обнаружил, что даже когда его британским участникам исследования разрешалось читать историю много раз, они все равно не могли ее хорошо запомнить, и он полагал, что это произошло потому, что она не соответствовала их предыдущим знаниям.Однажды ночью двое молодых людей из Эгулака спустились к реке поохотиться на тюленей, и пока они были там, стало туманно и тихо. Потом они услышали боевые кличи и подумали: «Может, это военный отряд». Они убежали на берег и спрятались за бревном. Подошли каноэ, и они услышали шум весла и увидели, как к ним приближается одно каноэ. В каноэ было пять человек, и они сказали: «Как вы думаете? Мы хотим взять вас с собой. Мы идем вверх по реке, чтобы вести войну с людьми ». Один из молодых людей сказал: «У меня нет стрел.«Стрелки в каноэ», — сказали они. «Я не пойду. Меня могут убить. Мои родственники не знают, куда я уехал. Но вы, — сказал он, обращаясь к другому, — можете пойти с ними. Итак, один из молодых людей ушел, а другой вернулся домой. И воины пошли вверх по реке в город на другой стороне Каламы. Люди спустились к воде и начали драться, и многие были убиты. Но вскоре молодой человек услышал, как один из воинов сказал: «Скорее, пойдем домой: этого индейца ранили.Теперь он подумал: «О, это призраки». Он не чувствовал себя больным, но сказали, что в него стреляли. Каноэ вернулись в Эгулак, а молодой человек сошел на берег к своему дому и развел костер. И он рассказал всем и сказал: «Вот, я сопровождал призраков, и мы пошли сражаться. Многие из наших товарищей были убиты, и многие из напавших на нас были убиты. Они сказали, что меня ударили, и меня не тошнило ». Он все рассказал, а потом замолчал. Когда взошло солнце, он упал. Что-то черное вышло из его рта.Его лицо исказилось. Люди вскочили и заплакали. Он был мертв. (Бартлетт, 1932)
В своем аргументе о том, что наше мышление оказывает мощное влияние на поведение, когнитивный подход представляет собой отличную альтернативу бихевиоризму. По мнению когнитивных психологов, игнорирования самого разума никогда не будет достаточно, потому что люди интерпретируют стимулы, которые они испытывают. Например, когда мальчик поворачивается к девушке на свидании и говорит: «Ты такая красивая», бихевиорист, вероятно, посчитал бы это подкрепляющим (положительным) стимулом.И все же девушку не так-то легко одурачить. Она может попытаться понять, почему мальчик делает именно это заявление именно в этот конкретный момент, и задаться вопросом, не пытается ли он повлиять на нее посредством комментария. Когнитивные психологи утверждают, что, когда мы принимаем во внимание то, как стимулы оцениваются и интерпретируются, мы более глубоко понимаем поведение. Когнитивная психология остается сегодня чрезвычайно влиятельной и направляет исследования в таких различных областях, как язык, решение проблем, память, интеллект, образование, человеческое развитие, социальная психология и психотерапия.Когнитивная революция получила еще большую жизнь за последнее десятилетие в результате недавних достижений в нашей способности видеть мозг в действии с помощью методов нейровизуализации . Нейровизуализация — это использование различных методов для получения изображений структуры и функций живого мозга (Ilardi & Feldman, 2001). Эти изображения используются для диагностики заболеваний и травм головного мозга, но они также позволяют исследователям наблюдать за обработкой информации в том виде, в каком она происходит в головном мозге, поскольку обработка заставляет задействованную область мозга увеличивать метаболизм и обнаруживаться при сканировании.Мы уже обсуждали использование одного метода нейровизуализации, функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ), в фокусе исследования ранее в этом разделе, и мы обсудим использование методов нейровизуализации во многих областях психологии в следующих главах.
Социально-культурная психология
Выпускную школу, требующую более высокого уровня анализа и оказавшую существенное влияние на психологию, можно в широком смысле обозначить как социокультурный подход .Область социокультурной психологии — это изучение того, как социальные ситуации и культуры, в которых находятся люди, влияют на мышление и поведение. Социально-культурные психологи особенно озабочены тем, как люди воспринимают себя и других и как люди влияют на поведение друг друга. Например, социальные психологи обнаружили, что нас привлекают те, кто похож на нас с точки зрения взглядов и интересов (Бирн, 1969), что мы развиваем свои собственные убеждения и отношения, сравнивая наши мнения с мнениями других (Фестингер, 1954). ), И что мы часто меняем свои убеждения и поведение, чтобы быть похожими на те, которые нам небезразличны, — процесс, известный как конформизм.Важным аспектом социокультурной психологии являются социальные нормы — способы мышления, чувств или поведения, которые разделяются членами группы и воспринимаются ими как соответствующие (Asch, 1952; Cialdini, 1993). Нормы включают обычаи, традиции, стандарты и правила, а также общие ценности группы. Многие из наиболее важных социальных норм определяются культурой, в которой мы живем, и эти культуры изучаются кросс-культурными психологами. Культура представляет собой общий набор социальных норм, включая религиозные и семейные ценности и другие моральные убеждения, разделяемые людьми, живущими в географическом регионе (Fiske, Kitayama, Markus, & Nisbett, 1998; Markus, Kitayama, & Heiman, 1996 ; Мацумото, 2001).Культуры влияют на каждый аспект нашей жизни, и будет правильным сказать, что наша культура определяет нашу жизнь так же, как и наш эволюционный опыт (Mesoudi, 2009). Психологи обнаружили фундаментальную разницу в социальных нормах между западными культурами (в том числе в Канаде, США, Западной Европе, Австралии и Новой Зеландии) и восточноазиатскими культурами (в том числе в Китае, Японии, Тайване, Корее, Индия и Юго-Восточная Азия). Нормы в западных культурах в первую очередь ориентированы на индивидуализм, который заключается в оценке себя и независимости от других.Детей в западных культурах учат развивать и ценить чувство собственного достоинства, а также видеть себя в значительной степени отдельными от других людей вокруг них. Дети в западных культурах чувствуют себя особенными; им нравится получать золотые звезды за свои проекты и лучшую оценку в классе. Взрослые в западных культурах ориентированы на достижение собственного личного успеха, часто по сравнению с другими (или даже за их счет). С другой стороны, нормы восточноазиатской культуры ориентированы на взаимозависимость или коллективизм.В этих культурах детей учат сосредотачиваться на развитии гармоничных социальных отношений с другими людьми. Преобладающие нормы относятся к групповой сплоченности и связанности, а также долгу и ответственности по отношению к своей семье и другим группам. Когда их просят описать себя, представители восточноазиатских культур с большей вероятностью, чем представители западных культур, укажут, что они особенно озабочены интересами других, включая своих близких друзей и коллег (рис. 1.8, «Восток против Запада»). .
Рисунок 1.8 Восток против Запада. В западных культурах социальные нормы способствуют сосредоточению внимания на себе (индивидуализм), тогда как в восточных культурах основное внимание уделяется семьям и социальным группам (коллективизм).
Еще одно важное культурное различие — это степень, в которой люди в разных культурах связаны социальными нормами и обычаями, вместо того, чтобы иметь возможность свободно выражать свою индивидуальность без учета социальных норм (Chan, Gelfand, Triandis, & Tzeng, 1996). Культуры также различаются с точки зрения личного пространства, например, насколько близко люди стоят друг к другу во время разговора, а также стилей общения, которые они используют.Важно знать о культурах и культурных различиях, потому что люди с разным культурным происхождением все чаще контактируют друг с другом в результате увеличения количества поездок и иммиграции, а также развития Интернета и других форм общения. В Канаде, например, есть много разных этнических групп, и доля населения, которое принадлежит к меньшинствам (небелым), увеличивается из года в год. Социокультурный подход к пониманию поведения снова напоминает нам о сложности общих обобщений о человеческой природе.Разные люди воспринимают вещи по-разному, и они по-разному переживают их в разных культурах.
Множество дисциплин психологии
Психология — это не одна дисциплина, а скорее совокупность множества дисциплин, которые имеют по крайней мере некоторые общие подходы и работают вместе и обмениваются знаниями, чтобы сформировать согласованную дисциплину (Yang & Chiu, 2009). Поскольку область психологии настолько широка, студенты могут задаться вопросом, какие области наиболее подходят для их интересов и какие типы карьеры могут быть им доступны.Таблица 1.5 «Некоторые направления карьеры в психологии» поможет вам найти ответы на эти вопросы. Вы можете узнать больше об этих различных областях психологии и связанных с ними профессиях на http://www.psyccareers.com/.
Таблица 1.5 Некоторые направления карьеры в психологии.
[Пропустить таблицу]
Психология Описание Карьерные возможности
Биопсихология и нейробиология В этой области исследуются физиологические основы поведения животных и людей, изучая функционирование различных областей мозга и влияние гормонов и нейромедиаторов на поведение. Большинство биопсихологов работают в исследовательских учреждениях — например, в университетах, на федеральное правительство и в частных исследовательских лабораториях.
Клиническая и консультативная психология Это крупнейшие области психологии. Основное внимание уделяется оценке, диагностике, причинам и лечению психических расстройств. Клинические психологи и психологи-консультанты проводят терапию для пациентов с целью улучшения их жизненного опыта. Они работают в больницах, школах, социальных агентствах и частной практике.Поскольку спрос на эту карьеру высок, доступ к академическим программам очень высок.
Когнитивная психология В этой области используются сложные методы исследования, включая время реакции и визуализацию мозга, для изучения памяти, языка и мышления людей. Когнитивные психологи работают в основном в исследовательских учреждениях, хотя некоторые (например, те, кто специализируется на взаимодействии человека и компьютера) консультируют по вопросам бизнеса.
Психология развития Эти психологи проводят исследования когнитивных, эмоциональных и социальных изменений, которые происходят на протяжении жизни. Многие работают в исследовательских учреждениях, хотя другие работают в школах и общественных агентствах, чтобы помочь улучшить и оценить эффективность программ вмешательства, таких как Head Start.
Судебная психология Судебные психологи применяют психологические принципы, чтобы понять поведение судей, адвокатов, присяжных и других сотрудников системы уголовного правосудия. Судебные психологи работают в системе уголовного правосудия. Они могут давать показания в суде и могут предоставить информацию о достоверности свидетельских показаний и выборе присяжных.
Психология здоровья Психологи здоровья заинтересованы в понимании того, как биология, поведение и социальная ситуация влияют на здоровье и болезнь. Психологи здоровья работают с профессионалами-медиками в клинических условиях для улучшения здоровья, проводят исследования и преподают в университетах.
Производственно-организационная и экологическая психология Производственно-организационная психология применяет психологию на рабочем месте с целью повышения производительности и благополучия сотрудников. В этих областях существует множество возможностей карьерного роста, в основном работа в сфере бизнеса. Эти психологи помогают отбирать сотрудников, оценивать эффективность сотрудников и изучать влияние различных условий труда на поведение. Они также могут работать над проектированием оборудования и окружающей среды, которые улучшат производительность сотрудников и уменьшат количество несчастных случаев.
Психология личности Эти психологи изучают людей и различия между ними. Цель состоит в том, чтобы разработать теории, объясняющие психологические процессы людей, и сосредоточить внимание на индивидуальных различиях. Большинство из них работают в академической среде, но навыки психологов-личностей также востребованы в бизнесе — например, в рекламе и маркетинге. Программы докторантуры по психологии личности часто связаны с программами по социальной психологии.
Школьная и педагогическая психология Эта область изучает то, как люди учатся в школе, эффективность школьных программ и психологию обучения. Школьные психологи работают в начальных и средних школах или офисах школьных округов с учащимися, учителями, родителями и администраторами.Они могут оценивать психологические проблемы детей и проблемы обучения и разрабатывать программы для сведения к минимуму воздействия этих проблем.
Социальная и межкультурная психология Это поле исследует взаимодействие людей с другими людьми. Темы обучения включают конформность, групповое поведение, лидерство, отношения и личное восприятие. Многие социальные психологи работают в области маркетинга, рекламы, организационного проектирования, системного проектирования и других областей прикладной психологии.
Спортивная психология Эта область изучает психологические аспекты спортивного поведения. Цель состоит в том, чтобы понять психологические факторы, влияющие на спортивные результаты, включая роль упражнений и командного взаимодействия. Спортивные психологи работают в спортзалах, школах, профессиональных спортивных командах и других местах, где занимаются спортом.
Психология в повседневной жизни: как эффективно учиться и помнить
Один из способов, которым результаты психологического исследования могут быть для вас особенно полезны, — это улучшение ваших навыков обучения и учебы.Психологические исследования предоставили значительный объем знаний о принципах обучения и памяти. Эта информация может помочь вам добиться большего успеха в этом и других курсах, а также может помочь вам лучше изучить новые концепции и методы в других областях вашей жизни. Самое важное, чему вы можете научиться в колледже, — это как лучше учиться, учиться и запоминать. Эти навыки помогут вам на протяжении всей жизни, когда вы осваиваете новую работу и берете на себя другие обязанности. Существуют существенные индивидуальные различия в обучении и памяти, так что некоторые люди учатся быстрее, чем другие.Но даже если на обучение уходит больше времени, чем вы думаете, дополнительное время, которое вы тратите на учебу, стоит затраченных усилий. И вы можете научиться учиться — учиться эффективно учиться и запоминать информацию — это точно так же, как приобретать любой другой навык, например, заниматься спортом или играть в видеоигры.
Чтобы хорошо учиться, нужно быть готовым учиться. Вы не можете хорошо учиться, если вы устали, находитесь в состоянии стресса или злоупотребляете алкоголем или наркотиками. Постарайтесь придерживаться постоянного режима сна и еды.Ешьте умеренно и питательно и избегайте наркотиков, которые могут ухудшить память, особенно алкоголя. Нет никаких доказательств того, что стимуляторы, такие как кофеин, амфетамины или любой из множества имеющихся на рынке «препаратов, улучшающих память», помогут вам в обучении (Gold, Cahill, & Wenk, 2002; McDaniel, Maier, & Einstein, 2002). Добавки для памяти обычно не более эффективны, чем баночка сахарной газировки, которая высвобождает глюкозу и, таким образом, немного улучшает память.
Психологи изучили способы, которые лучше всего позволяют людям получать новую информацию, сохранять ее в течение долгого времени и извлекать информацию, которая была сохранена в нашей памяти.Один важный вывод заключается в том, что обучение — это активный процесс. Чтобы получать информацию наиболее эффективно, мы должны активно ею манипулировать. Один из активных подходов — это репетиция — повторение информации, которую нужно усвоить снова и снова. Хотя простое повторение действительно помогает нам учиться, психологические исследования показали, что мы получаем информацию наиболее эффективно, когда мы активно думаем о ее значении или уточняем его и связываем материал с чем-то еще. Когда вы изучаете, постарайтесь уточнить, соединив информацию с другими вещами, которые вы уже знаете.Если вы хотите вспомнить, например, разные школы психологии, попробуйте подумать о том, чем каждый из подходов отличается от других. Сравнивая подходы, определите, что наиболее важно в каждом из них, а затем соотнесите это с особенностями других подходов.
В важном исследовании, показывающем эффективность подробного кодирования, Роджерс, Койпер и Киркер (1977) обнаружили, что студенты лучше всего усваивают информацию, когда связывают ее с аспектами себя (явление, известное как эффект самоотнесения ).Это исследование показывает, что представление о том, как материал соотносится с вашими интересами и целями, поможет вам усвоить его. Подход, известный как метод для локусов , включает связывание каждой части информации, которую вам нужно запомнить, с местами, с которыми вы знакомы. Вы можете подумать о доме, в котором вы выросли, и о комнатах в нем. Вы можете разместить бихевиористов в спальне, структуралистов в гостиной и функционалистов на кухне. Затем, когда вам нужно запомнить информацию, вы восстанавливаете мысленный образ своего дома и должны иметь возможность «видеть» каждого из людей в каждой из областей.
Один из самых фундаментальных принципов обучения известен как эффект интервала . И людям, и животным легче запоминать или усваивать материал, когда они изучают материал в течение нескольких более коротких периодов обучения в течение более длительного периода времени, а не изучают его только один раз в течение длительного периода времени. Подготовка к экзамену — особенно неэффективный способ обучения. Психологи также обнаружили, что производительность улучшается, когда люди ставят перед собой сложные, но реалистичные цели (Locke & Latham, 2006).Вы можете использовать эти знания, чтобы учиться. Установите реалистичные цели в отношении времени, которое вы собираетесь посвятить учебе, и того, что вы собираетесь изучать, и старайтесь придерживаться этих целей. Делайте небольшое количество каждый день, и к концу недели вы добьетесь многого.
Наша способность адекватно оценивать собственные знания известна как метапознание . Исследования показывают, что наше метапознание может сделать нас излишне самоуверенными, заставляя нас думать, что мы усвоили материал, даже если мы этого не сделали.Чтобы решить эту проблему, не просматривайте записи снова и снова. Вместо этого составьте список вопросов и посмотрите, сможете ли вы на них ответить. Изучите информацию еще раз, а затем снова проверьте себя через несколько минут. Если вы допустили какие-то ошибки, учите еще раз. Затем подождите полчаса и снова проверьте себя. Затем повторите тест через один день и через два дня. Лучше проверить себя, пытаясь найти информацию активным образом, чем просто изучать материал, потому что это поможет вам определить, действительно ли вы это знаете.Таким образом, каждый может научиться лучше учиться. Обучение — важный навык, и следование ранее упомянутым рекомендациям, вероятно, поможет вам лучше учиться.
Основные выводы
Первые психологи были философами, но эта область стала более эмпирической и объективной по мере разработки и применения более сложных научных подходов.
Некоторые основные вопросы, которые задают психологи, включают вопросы о природе против воспитания, свободы воли против детерминизма, точности против неточности и сознательной и бессознательной обработки.
Структуралисты попытались проанализировать природу сознания с помощью интроспекции.
Функционалисты основывали свои идеи на работах Дарвина, и их подходы привели к области эволюционной психологии.
Бихевиористы объяснили поведение с точки зрения стимула, реакции и подкрепления, отрицая при этом наличие свободы воли.
Когнитивные психологи изучают, как люди воспринимают, обрабатывают и запоминают информацию.
Психодинамическая психология фокусируется на бессознательных влечениях и потенциале улучшения жизни с помощью психоанализа и психотерапии.
Социокультурный подход фокусируется на социальной ситуации, в том числе на том, как культура и социальные нормы влияют на наше поведение.
Упражнения и критическое мышление
На какие вопросы могут ответить психологи, на которые философы не смогут ответить так полно или точно? Объясните, почему, по вашему мнению, психологи могут ответить на эти вопросы лучше, чем философы.
Выберите один из основных вопросов психологии и представьте некоторые свидетельства из собственного опыта, поддерживающие ту или иную сторону.
Выберите две из областей психологии, обсуждаемых в этом разделе, и объясните, чем они различаются в своих подходах к пониманию поведения и уровне объяснения, на котором они сосредоточены.
Деятельность
1) Психология сегодня: для обзора текущего состояния психологии (http://www.apa.org/action/science/)
2) Природа против воспитания: для ясного введения в дебаты
https://www.youtube.com/channel/UCOK9kbUfoiuh4HE9pdxo-Cg
Видео 1: Природа vs.Nurture загружено PsychU
Введите здесь содержимое текстового поля.
Ссылки
Аартс, Х., Кастерс, Р., и Вегнер, Д. М. (2005). Об умозаключении личного авторства: усиление опытной свободы воли за счет первичной информации. Сознание и познание: Международный журнал, 14 (3), 439–458.
Аш, С. Э. (1952). Социальная психология . Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Prentice Hall.
Бартлетт, Ф.С. (1932). Вспоминая . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Бек, Х. П., Левинсон, С., и Айронс, Г. (2009). В поисках маленького Альберта: путешествие в детскую лабораторию Джона Б. Ватсона. Американский психолог, 64 (7), 605–614.
Бенджамин, Л. Т. младший, и Бейкер, Д. Б. (2004). От сеанса к науке: история профессии психолога в Америке . Белмонт, Калифорния: Уодсворт / Томсон.
Бусс, Д. М. (2000). Опасная страсть: почему ревность так же необходима, как любовь и секс .Нью-Йорк, Нью-Йорк: Свободная пресса.
Бирн Д. (1969). Отношение и влечение. В Л. Берковиц (ред.), Достижения экспериментальной социальной психологии (том 4, стр. 35–89). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Academic Press.
Чан, Д. К. С., Гельфанд, М. Дж., Триандис, Х. С., и Ценг, О. (1996). Еще раз о герметичности-рыхлости: некоторые предварительные анализы в Японии и США. Международный журнал психологии, 31 , 1–12.
Чалдини Р. Б. (1993). Влияние: наука и практика (3-е изд.). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Колледж Харпер Коллинз.
Деннетт, Д. (1995). Опасная идея Дарвина: эволюция и смысл жизни . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Саймон и Шустер.
Дейкстерхейс, А., Престон, Дж., Вегнер, Д. М., и Аартс, Х. (2008). Влияние подсознательного прайминга себя и Бога на самоатрибуцию авторства событий. Журнал экспериментальной социальной психологии, 44 (1), 2–9.
Фестингер, Л. (1954). Теория процессов социального сравнения. Human Relations, 7 , 117–140.
Фиске, С. Т. (2003). Социальные существа . Хобокен, Нью-Джерси: John Wiley & Sons.
Фиске А., Китайма С., Маркус Х. и Нисбетт Р. (1998). Культурная матрица социальной психологии. В D. Gilbert, S. Fiske, & G. Lindzey (Eds.), Справочник по социальной психологии (4-е изд., Стр. 915–981). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.
Голд, П. Э., Кэхилл, Л. и Венк, Г. Л. (2002). Гинкго билоба: усилитель когнитивных функций? Психологическая наука в интересах общества, 3 (1), 2–11.
Гулд, С. Дж., И Левонтин, Р. С. (1979). Spandrels Сан-Марко и парадигма Panglossian: критика адаптационистской программы. В издании Proceedings of the Royal Society of London (Series B) , 205 , 581–598.
Харрис, Дж. (1998). Предположение о воспитании: почему дети таковы, какие они есть . Нью-Йорк, Нью-Йорк: книги Touchstone.
Хант, М. (1993). История психологии . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: якорные книги.
Иларди, С. С., & Фельдман, Д. (2001). Парадигма когнитивной нейробиологии: объединяющая метатеоретическая основа для науки и практики клинической психологии. Журнал клинической психологии, 57 (9), 1067–1088.
Джеймс, У. (1890). Основы психологии . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Дувр.
Либет Б. (1985). Бессознательная церебральная инициатива и роль сознательной воли в произвольных действиях. Поведенческие науки и науки о мозге, 8 (4), 529–566.
Локк, Э. А., и Лэтэм, Г. П. (2006). Новые направления в теории целеполагания. Текущие направления в психологической науке, 15 (5), 265–268.
Маркус, Х. Р., Китайма, С., и Хейман, Р. Дж. (1996). Культура и «основные» психологические принципы. В Э. Т. Хиггинс и А. В. Круглански (ред.), Социальная психология: Справочник основных принципов (стр. 857–913). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press.
Мацухаши М. и Халлетт М. (2008). Время осознанного намерения двигаться. Европейский журнал нейробиологии, 28 (11), 2344–2351.
Мацумото, Д. (Ред.). (2001). Справочник по культуре и психологии . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.
Макдэниел, М.А., Майер, С.Ф., и Эйнштейн, Г.О. (2002). Питательные вещества для мозга: лекарство от памяти? Психологическая наука в интересах общества , 3 , 11-37.
Месуди, А. (2009). Как теория культурной эволюции может повлиять на социальную психологию и наоборот. Психологический обзор, 116 (4), 929–952.
Мур Б. Э. и Файн Б. Д. (1995). Психоанализ: основные концепции . Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета.
Пинкер, С. (2002). Чистый лист: современное отрицание человеческой природы . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Penguin Putnam.
Роджерс, Т. Б., Койпер, Н. А., и Киркер, В. С. (1977). Самостоятельная ссылка и кодирование личной информации. Журнал личности и социальной психологии, 35 (9), 677–688.
Скиннер, Б. (1957). Вербальное поведение . Актон, Массачусетс: Копли; Скиннер, Б. (1968). Технология обучения . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.
Скиннер, Б. (1972). За пределами свободы и достоинства . Нью-Йорк, Нью-Йорк: старинные книги.
Soon, C. S., Brass, M., Heinze, H.-J., & Haynes, J.-D. (2008). Бессознательные детерминанты свободных решений в человеческом мозгу. Nature Neuroscience, 11 (5), 543–545.
Туби, Дж., И Космидес, Л. (1992). Психологические основы культуры. В Дж. Х. Барков и Л. Космидес (ред.), Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры (стр. 666). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.
Уотсон, Дж. Б., и Рейнер, Р. (1920). Условные эмоциональные реакции. Журнал экспериментальной психологии, 3 (1), 1–14.
Вегнер Д. М. (2002). Иллюзия сознательной воли . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.
Вегнер, Д. М. (2003). Лучший трюк ума: как мы переживаем сознательную волю. Тенденции в когнитивных науках, 7 (2), 65–69.
Yang, Y.-J., & Chiu, C.-Y. (2009). Картирование структуры и динамики психологического знания: сорок лет цитирования журналов APA (1970–2009). Обзор общей психологии, 13 (4), 349–356.
Авторство изображений
Рисунок 1.2: https://twitter.com/sureteduquebec/status/353519189769732096/photo/1
Рисунок 1.3: Фото Платона (http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Platon2.jpg.) Любезно предоставлено бюстом Аристотеля Джованни Далл’Орто, (http://commons.wikimedia.org/wiki/File : Busto_di_Aristotele_conservato_a_Palazzo_Altaemps, _Roma._Foto_di_Giovanni_Dall% 27Orto.jpg) используется по лицензии CC BY.
Рисунок 1.4: Исследовательская группа Wundt, разработанная Kenosis, (http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Wundt-research-group.jpg) находится в открытом доступе; Эдвард Б. Титченер (http://en.wikipedia.org/wiki/File:Edward_B._Titchener.jpg) находится в открытом доступе.
Рисунок 1.5: Уильям Джеймс (http://commons.wikimedia.org/wiki/File:William_James,_philosopher.jpg). Чарльз Дарвин Джорджа Ричмонда (http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Charles_Darwin_by_G._Richmond.jpg) находится в общественном достоянии.
Рисунок 1.6: Зигмунд Фрейд, автор Макс Хальберштадт (http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Sigmund_Freud_LIFE.jpg) находится в общественном достоянии.
Рисунок 1.7: Б.Ф. Скиннер в Гарварде около 1950 г. (http: // commons.wikimedia.org/wiki/File:B.F._Skinner_at_Harvard_circa _1950.jpg) используется по лицензии CC BY 3.0 (http://creativecommons.org/licenses/by/3.0/deed.en).
Рисунок 1.8: «West Wittering Wonderful As Always» Гарета Уильямса (http://www.flickr.com/photos/gareth2953/7976359044/) находится под лицензией CC BY 2.0. «Семья, играющая в настольную игру» Билла Брэнсона (http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Family_playing_a_board_game_(3).jpg) является общественным достоянием.
BBC — Наука и природа — Человеческое тело и разум
Эволюционная психология
Естественный отбор и теория эволюции
Выживание наиболее приспособленных: пример зябликов на Галапагосских островах
Темпы эволюционных изменений
Эволюция человеческого разума
Почему у людей такой большой мозг?
Естественный отбор и теория эволюции
Эволюционная психология вдохновлена работами Чарльза Дарвина и применяет его идеи естественного отбора к разум.
Теория Дарвина утверждает, что все живые виды, включая человека, пришли к своей нынешней биологической форме через исторический процесс, включающий случайные наследуемые изменения. Некоторые изменения являются адаптивными, то есть они увеличивают индивидуальный шансы на выживание и воспроизводство. Подобные изменения с большей вероятностью будут переданы следующему поколению (естественное отбор), а изменения, препятствующие выживанию, теряются.
Выживание наиболее приспособленных: пример зябликов на Галапагосских островах
Естественный отбор обусловлен изменениями в окружающей среде.На Галапагосские острова прибытие засухи спровоцировало эволюционные изменения в популяции вида вьюрков. Выжили только зяблики с большей массой тела и более толстыми клювами. засуха, потому что они были лучше приспособлены к взламыванию более крупных и твердых семян, которые оставались, когда другая пища источники исчезли. Популяция зябликов изменилась довольно радикально за довольно короткий промежуток времени в ответ на резкие изменения климата. изменения в их среде.
Темп эволюционных изменений
Другие эволюционные изменения, такие как эволюция глаза, происходят гораздо медленнее, в течение миллионы лет.
Там, где давление окружающей среды отсутствует, эволюция может вообще остановиться. Примером может служить крокодил, различные подвиды которого практически не изменились на протяжении более 200 миллионов лет, начиная со времен динозавров.
Эволюция человеческого разума
Психологи недавно применили теорию Дарвина для объяснения того, как человеческий разум эволюционировал на благо человека. С этой точки зрения, сложные аспекты человеческого поведения и опыта, включая язык, память и сознание, все развились из-за их адаптивной приспособленности.Так или иначе эти особенности способствовали выживанию и размножению человеческий вид.
Почему у людей такой большой мозг?
Например, почему у людей такой большой мозг? По сравнению с размерами тела человеческий мозг в 6 раз больше, чем у человека. других приматов. Одно из объяснений состоит в том, что мозг эволюционировал в ответ на нашу сложную социальную организацию. Лица, которые лучше умели манипулировать другими, чтобы удовлетворить свои потребности, у них больше шансов выжить.
No related posts.

Эволюционная психология под ударом — Троицкий вариант — Наука

См. также:

Классики психологии : evo_lutio — LiveJournal

Психология эволюции — Гуманитарный портал

Предупреждение

Предисловие Израэля Регарди

Предисловие автора ко второму изданию

ЭВОЛЮЦИЯ ПСИХОЛОГИИ. Пути за пределы «эго»

Московский центр психологической помощи — Эволюция

Читать «Психология эволюции. Руководство по освобождению от запрограммированного поведения» — Уилсон Роберт Антон — Страница 1

Психология эволюции читать онлайн, Роберт Антон Уилсон

Автор Роберт Антон Уилсон

Поведение человека и эволюционная психология

Подход эволюционной психологии

5 принципов эволюционной психологии

Эволюционная психология и поведенческие навыки

Как эволюция объясняет фобии

границ | Почему не все являются эволюционными психологами?

Примат механизма

Отождествление эволюционной психологии с отдельными ее версиями

Просто так рассказывать истории

Мотивированная оппозиция

Теоретическая инерция и ошибочный скептицизм

Плохое понимание современных принципов эволюции

Что делать?

Заявление о конфликте интересов

Список литературы

Эволюционная психология: определение и ключевые понятия

Ключевые выводы: эволюционная психология

Обзор эволюционной психологии

Шесть основных принципов

Направления исследований

Почему эволюционная психология (вероятно) невозможна

Эволюционные теории в психологии | Noba

История, подходы и вопросы — Введение в психологию — 1-е канадское издание

Цели обучения

Ранние психологи

Структурализм: самоанализ и осознание субъективного опыта

Функционализм и эволюционная психология

Психодинамическая психология

Поведенческий туризм и вопрос свободы воли

Направление исследования: есть ли у нас свобода воли?

Когнитивный подход и когнитивная неврология

Социально-культурная психология

Множество дисциплин психологии

Психология в повседневной жизни: как эффективно учиться и помнить

Основные выводы

Упражнения и критическое мышление

Ссылки

Авторство изображений

BBC — Наука и природа — Человеческое тело и разум

Эволюционная психология

Добавить комментарий Отменить ответ