Что несет с собой «философия Победы» / / Независимая газета
Русский мыслитель-парадоксалист предлагает радикальное решение в духе воинствующего пессимизма
Разработки искусственного интеллекта, оказывается, тоже можно поставить в вину цивилизации Запада. Фото Reuters
Когда начинают говорить пушки, философы, по крайней мере до времени, молчат. Так оно и было, пока… Пока в публичном пространстве не прозвучал голос известного в профессиональных кругах проповедника от философии – Александра Дугина, выступившего с текстом «Философия Победы. Мы находимся в точке, где необходима институционализация Русского Дискурса». На философском «фронте» объявлено смертельное противостояние с Западом, а главным внутренним врагом России отныне считается «либеральный нацизм». Вот такой парадокс! И за ним поспевает еще один: «тоталитарная концепция открытого общества». Путано, но жестко.
Александр Дугин – один из авторов «Русской идеи». Доктрина эта появилась в 80–90-х годах на гребне тогдашнего «почвенничества». Она обсуждалась в режиме философской дискуссии, не афишируемой и достаточно сдержанной. Но сегодня Дугин доводит доктрину «Русской идеи» до крайности. Он предъявляет ее как национально-философскую идею «Русского мира», силой навязываемого другим народам.
На инерциальных руинах парадигмы
Разбираясь в заявленном, нужно признать, что некоторые основания для озабоченности у автора рассматриваемого текста есть. В контексте нынешних отношений России с Западом ясно: жизнь страны изменится кардинально. В том числе и в духовной сфере. Вопрос, как это видится Александру Дугину; что он предлагает делать; что именно видит конечной целью. Но прежде чем отвечать на эти вопросы, нужно обратить внимание на недавний исторический контекст проблемы Россия – Запад, имея в виду, что это всего лишь часть более значимого вопроса об отношениях нашей страны с миром вообще.
Адресуясь к 90-м годам, отмечу, что, хотя споры о моделях экономического и политического развития с представителями Запада велись и модели были далеки друг от друга, они не расходились в основополагающем: в понимании демократических оснований государства и общества, в концепции прав и свобод человека, в идеях разделения властей, верховенства закона, в равноправии разных форм собственности, в свободе конкуренции и экономической деятельности. Со всей определенностью они зафиксированы в последней редакции Конституции России. Тем не менее г-н Дугин, радикально выступая против Запада, фактически их дезавуирует.
Автор рассматриваемого текста конкретен и прагматичен – глубоко уверен в необходимости тотальной идеологической чистки в рамках «патриотических реформ». По его мнению, вся российская интеллигенция отравлена либеральным Западом. Тлетворный либерализм «восторжествовал в философии, науке, политике, образовании, культуре». Далее – с особой горечью: «…в технологиях, экономике, медийной сфере, даже в модах и в быту.
И еще: «Современная Россия знает только инерциальные руины советской парадигмы, а все остальное – чистое либеральное западничество».
Что же делать? Истинно русский мыслитель-парадоксалист имеет свое, радикальное решение в духе воинствующего пессимизма. Оно состоит в том, чтобы увидеть в нынешней интеллектуальной элите «чистую «пятую колонну». Увидеть и, не впадая в иллюзии просвещения, переубеждения, перестройки сознания, удалить ее, чтобы тут же навербовать новую элиту, минимально задетую всеобщим либеральным растлением. И уж на мозгах этой новой элиты писать, как на чистой доске.
А кто будет писать и что именно? Давно ясно: новая элита (интеллектуальная и властвующая) должна быть поставлена под диктаторскую опеку «новой русской философии, как воздух нужной стране».
«Новая русская философия» призвана внушить опекаемым великие откровения «Русской идеи».
Как институция, философия эта поистине грандиозна. Голос русской цивилизации, «его раскаты должны слышать и на Украине, и на территории Евразии, и во всем мире. Это не просто желательно, это жизненно необходимо, как необходимы на фронте патроны, ракеты, коптеры и бронежилеты».
«Новый маккартизм»
Нетрудно заметить, автор этой парадигмы избегает выражений «российская» и «российский». И это не случайно. Его скорее всего пугает множественность народностей и исповеданий, его страшат понятия добровольного союза народов, федерации, республики, страшит даже понятие империи. Он давно хочет, чтобы в России доминировали славянская кровь и православная.
Он ведь давно уже считает, что мы, русские, – в первую очередь православные, во вторую – русские и лишь в третью – люди. Кстати, любимый автор Александра Дугина – Мартин Хайдеггер – в 1930-е годы исповедовал философский почвеннический нацизм и пользовался симпатией у прямых идеологов гитлеризма.
То, к чему призывает сегодня г-н Дугин, можно обозначить термином «новый маккартизм», то есть призыв к преследованию людей за то, что они якобы являются проводниками и реализаторами враждебной силы. Это еще не отечественный 1937 год с физическим уничтожением инакомыслящих, но жесткий запрет на любую, в том числе и на профессиональную критическую интеллектуальную работу, на любую не санкционированную государством общественную деятельность. Отмечу, что холодную войну выиграла именно та держава, которая преодолела искус маккартизма, что было непросто сделать в 1960-е годы, когда значительная часть молодежи была настроена против капитализма, сочувствуя Хо Ши Мину, Мао Цзэдуну и Фиделю Кастро в их антиимпериалистической борьбе. Это государство не поддалось призывам собственных проповедников-идеологов развернуть борьбу с разного рода «пятыми», «шестыми» и иными колоннами.
Вероятно, логика истории здесь была такова: чем более свободны в идейном выборе люди, чем менее они опасаются быть преследуемыми за убеждения, тем более востребованными оказываются для общества их способности и компетенции, позитивное содержание которых многократно превышает способности и компетенции тех, кого и в самом деле стоит опасаться.
Наличие отличных и даже противоположных ценностных смыслов в жизни России и других стран, в том числе западных – эмпирически фиксируемая норма и сделать их поводом для конфронтации, чем часто грешат авторитарные государства, при желании не составляет никакого труда. Но зачем? У каждой культуры и страны свой путь. Ведь именно это подразумевается концепцией многополярного мира?
Впрочем, в нашей стране в силу конъюнктурной моды на самобытность в последние годы явилось много охотников эти расхождения превращать в непреодолимую пропасть и угрозу, а терпимость и толерантность трактовать как синонимы слабости и чуть ли не предательства.
Нынешняя культура стран Запада содержит в себе немало отклонений от канонов и трендов в культурах не только других стран, но их собственной классической гуманитарной и философской культуры. Согласовать в едином развивающемся потоке культуру Канта и Бальзака с современным постмодерном вряд ли возможно.
Но, во-первых, это вовсе не значит, что субъектов творчества, продолжающих классическую культуру, на Западе не существует. Они по-прежнему довлеющая норма, в чем легко убедиться при неангажированном, а мало-мальски объективном взгляде на вещи, знакомстве с продуктами их культуры. И, во-вторых, акцентировать внимание именно на расхождениях в духовной сфере и представлять дело так, будто эти расхождения и есть доминанта или даже вся духовная сфера Запада – вещь недоказанная и используется лишь как пропагандистская уловка.
Денацификация мозгов
Надо признать, что работа массовой и элитарной философствующей пропаганды стала настолько привычной и эффективной, что приучила публику не замечать отсутствия в ней ответов на очевидные вопросы: что именно в нашем общественном сознании, интеллектуальной и духовной жизни действительно нуждается в защите; в защите от чего именно; почему защита не требовалась раньше, а так остро понадобилась именно теперь?
Конкретно – как быть с теми прописанными в Конституции принципами, которые с точки зрения философствующей пропаганды, несомненно, вражеские? Почему все научно-образовательное сообщество, интеллигенция вообще вдруг обозначены Александром Дугиным и следующими за ним разного рода «независимыми» сателлитами как силы «предательские».
А если это так, почему они настолько упорны и стойки в сохранении «тлетворных» ценностей и идей, что автору статьи приходится заявлять о необходимости принудительной денацификации их мозгов? Ведь предающие страну и народ за деньги обычно пугливы и поднимают руки вверх при первых признаках опасности.
|
«Во всякого рода занятиях важно уметь останавливаться перед тем, чего не знаешь, а не думать, что знаешь, чего не знаешь. Но важнее всего – воздержание от мнимого знания в деле религии, веры. Все безумие религиозных суеверий только от этого невоздержания». Лев Николаевич Толстой с дочерью Александрой Львовной. Ясная Поляна, март 1909 года. Фото В. Черткова. Почтовая открытка |
Ведь если следовать его логике «осажденной крепости» (возможно, даже «осажденной крепости с человеческим лицом»), то Запад – только часть мира, в котором есть субъекты не менее сильные, чем он. И тогда следует готовиться отражать врага по всему периметру. Впрочем, следовать дугинской логике – значит загонять себя в очередной исторический тупик. А вот что стоит делать всерьез, так это вместо идеологической охоты на ведьм, не декларативно, а на практике инициировать большие позитивные изменения в науке, образовании и культуре, направленные на их развитие.
Божеское – самобытность русской цивилизации, общинность, соборность, глубокий гуманизм. В этом пункте появляется наконец возможность говорить предметно и коль скоро меня в первую очередь интересует Россия, то на ее примерах.
Спрошу: самобытностью или универсализмом руководствовалось русское воинство, в течение без малого 60 лет огнем и мечом покоряя Северный Кавказ (вспомним Льва Толстого)? Самобытность или универсализм были начертаны на знаменах, когда советская власть коллективизировала казахов, до 3 миллионов которых в результате умерли с голоду, а миллион ушел за границу – в Китай, Монголию и Иран? Общинниками или этическими индивидуалистами предстают в русской литературе герои Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Гончарова, Тургенева, Чехова, Горького, персонажи Льва Толстого? О каком «глубоком гуманизме» «Русской идеи» можно говорить в текстах раннего Шолохова, у Андрея Платонова, Виктора Астафьева, Варлама Шаламова, наших современников – Романа Сенчина и Виктора Ремизова? Или это все исключения? Пусть.
Но где само правило?
Не радостный «глубокий гуманизм»
Как о гигантском материке Дугин, конечно же, говорит о славянофилах, Данилевском и евразийцах. Но где поддерживающий их монолит русской культуры? Кто из великих прошлого понуждает думать о них как о глобальном, а не о региональном (если не маргинальном) культурном тренде? Даже из числа тех философствующих писателей, кого я только что перечислил, на этом «самобытном материке» не живет ни один, а вот выказывает к нему критическое отношение чуть не каждый.
Вообще о «глубоком гуманизме» и сопряженной с ним «Русской идее» говорить автору текста вряд ли стоило. Хотя бы вспомнив о десятках миллионов погибших от голода и Гражданской войны в ходе «революционного эксперимента», о репрессированных, выселенных, расстрелянных. Тут что ни опыт, то бездна страдания и боли, источник неизбывной горечи для многих поколений надолго вперед. Впрочем, любимый философствующими пропагандистами и, как всегда, в безмолвии пребывающий «глубинный народ» в этом бремени столетиями живет и «глубокий гуманизм» не замечает – ему и без него тягот невпроворот.
Что же до отечественных властей, так по отношению к носителям «Русской идеи» они как мало кто из живших в «глубоком гуманизме» поднаторели: подцензурного Пушкина и непокорного Лермонтова ссылали, Тургенева арестовывали, Герцена и Огарева за границу выдворили, Достоевского хоть не расстреляли, но посадили и сослали, Льва Толстого от церкви отлучили, Николая Гумилева казнили, 216 пассажиров «философского парохода» в Германию спровадили (спасибо, оставили в живых), Ахматову арестами сына мучили. То же – с Андреем Платоновым учиняли, Мандельштама в могилу свели, Зощенко затравили, Шаламова и Солженицына в лагере «перековывали», Войновича и Зиновьева за границу вытурили, Сахарова ссылали.
Стоит продолжать? И это ведь только «первый ряд», известные. В общем, не радостный «глубокий гуманизм» прорисовывается в дугинской «философии Победы».
«Ну что там с Институтом философии?»
В последних строчках своей воинственной проповеди Александр Дугин открывает одну из ее конкретных целей: «Все истинные реформы следует начинать с области Духа.
И как вестей с фронта следует искать в новостях – ну что там с Институтом философии? Еще держит оборону? Пока не сдался?»
Отвечаю: держит и сдаваться не собирается.
Для интересующихся сообщаю, что в последние пару лет Институт философии Российской академии наук подвергается постоянным нападкам черносотенных активистов и православно-шовинистических СМИ. Их главный упрек – недостаток в исследованиях Института проблематики национальной идентичности, укорененности в традициях русского духа, подверженность западным идейным влияниям и все это на густом замесе домыслов и откровенной лжи.
В качестве информации. Из почти 30 подразделений Института философии по крайней мере треть в той или иной мере заняты российской проблематикой, а более четверти всех наших публикаций посвящено российской тематике. И это при том, что перед институтом стоит задача изучения не только российской философии, но всего мирового содержательного спектра – философий Запада, Востока, исламского мира, традиционных проблем онтологии, гносеологии, этики, эстетики, логики, равно как и проблем науки и техники, общества, политики, идеологии, религии, культуры и т.
д.
Одна из ведущих тем Института философии в последние пять лет – «Российский проект цивилизационного развития», которая теперь будет продолжена темой «Цивилизационные модели: российская традиция в саморазвитии и глобальная архитектура будущего». Все перечисленное легко поддается проверке – было бы желание заглянуть на институтский сайт.
В заключение, полагаю, следует обозначить настоящую, действительно важную и несравненно более широкую, чем дугинская «философия Победы», гуманистическую тематику. Рассуждая о ней, нельзя выбрасывать из памяти не только нашу реальную непростую историю, но и многовековые взаимоотношения России с Европой – иногда добрые, нередко конфронтационные, всегда непростые.
При этом наряду с политической властью активным участником этих процессов всегда была великая русская культура – литература и философия в первую очередь. Культура не может быть беспамятной, изоляционистской, нарциссически-монологичной.
Она всегда – в споре или согласии – пребывала в диалоге с нашим собственным прошлым, с Западом и с Востоком. Не учитывать ее позицию сегодня, хотя и при крайне высоком доминировании власти, нельзя.
Тема русских и русского в мире, заслуживающая серьезной, а не шовинистической разработки, не может быть кому-то насильственно навязана, а чьи-то выдаваемые за существо темы и проповеднические идеи не могут быть насильственно вложены в чужие головы. Результаты исследований должны быть истинны и только в этом случае будут приняты.
Заботясь о состоянии умов, нужно наконец хоть и с сожалением, но все же сознавать, что наша великая культура лишь в малой степени стала плотью и кровью власти и народа, не дала им должной «прививки» от самодержавия, неправового сознания, жажды наживы, насилия и лжи – ради всегда якобы «жизненно необходимых» всем и потому вроде бы оправданных целей. Поэтому зачастую культура живет впустую, если не умирает вовсе, хотя мы привыкли кичиться ею, как кремлевской Царь-пушкой, закрывая глаза на то, что стрелять она не способна.
Слагаемые – мир, память, культура и достоинство человека и есть то, без чего никакая настоящая победа невозможна.
Философия Победы. Реплика Александра Проханова
13 мая 2015 21:22
Теперь, когда отшумели эти восхитительные пылающие победные празднества, можно внимательно вглядеться в те сущности, которые обнаружили себя во время этих торжеств.
Теперь, когда отшумели эти восхитительные пылающие победные празднества, можно внимательно вглядеться в те сущности, которые обнаружили себя во время этих торжеств. Стало ясно, что все вызовы, которые были брошены России на протяжении последних лет с юга, с востока, с севера, с запада, что эти вызовы нашли в нашем военно-промышленном комплексе достойный ответ. И мы ликвидировали свое стратегическое и военное отставание. А когда по небу понеслись армады самолетов, эскадрильи за эскадрильей, гиганты, огромные, серебряные, белоснежные, серые как вихри бомбардировщики, штурмовики, тогда стало ясно, что сегодняшняя Россия обладает цивилизацией, способной производить эти уникальные, бесподобные, лучшие в мире машины.
А весь Парад с самого начала, с барабанщиков, с выноса знамен и хоругвей, до последних заключительных маршей, сам парад напоминал таинственное, восхитительное богослужение, мистерию, которая проходила среди этих соборов, крестов, отечественных святынь.
И разве не мистерией, разве не религиозным действом был последующий марш «Бессмертного полка»? Разве не напоминал он крестный ход во время Пасхи, когда толпы людей, ликуя, обливаясь слезами, несли в руках портреты своих усопших предков, своих погибших на войне героев. И эти портреты оказались иконами, которые источали лучи, источали сияние. Можно говорить о том, что празднество Победы превратилось из социального, военного ритуала в мистерию, в определенную философию Победы, в определенную религию Победы. Религию, в которой находят свое место и православные, и мусульмане, и иудаисты, и носители всех других конфессий и религий. Религий, которые соединяют наш народ в единое огромное сообщество. Когда состоялось, наконец, давно ожидаемое, откладываемое поразительное единство.
Наш народ, рассеченный в 91-м году, вновь соединился в своей цветущей целостности. И мы можем говорить, что там, на параде, и во время этого мистического шествия состоялся долгожданный синтез и образовался единый, неразлучный российский народ. Народ, в котором едины красные и белые, мусульмане и православные, старики и дети, богатые и неимущие. Народ, в котором все соединено в единый цветущий, огненный победный цветок.
Но как же без хулителей, как же без осквернителей наших священных колодцев? Когда обнаружилось это чудотворное победное единство, они опять появились из своих чуланов, из своих темных нор и набросились, чтобы осквернять, топтать, мучить нас своими кознями, своими хулами. Они утверждают, что этот бесподобный марш миллионов, марш «Бессмертного полка» был сфабрикован, был делом кремлевских рук. Они хотят убедить нас, что мы немощные, что мы лишены этого цветения, что мы — плод кремлевских интриг. Что власть, которая была представлена президентом, несущим в этой толпе портрет своего отца, власть и народ, который сошелся на этот торжественный крестный ход, что они по-прежнему разделены.
Кто они, эти люди, которые постоянно мучают и терзают нас своими оскорблениями, своими подозрениями и своей хулой?
Разве можно сымитировать ликующую радость и благоговение, которыми были наполнены лица? Разве можно было сымитировать слезы благодарности, любви и печали, которыми были залиты лица тысяч идущих мимо нас людей. Разве можно было сымитировать это ощущение любви, братства, равенства и единства, которое охватило нас? Еще недавно казалось, что это единство с трудом достижимо. Но вот прошла Олимпиада. И во время нашей победной Олимпиады мы впервые почувствовали это плотное, страстное срастание всех во имя Победы, во имя празднества и торжества. А, когда к нам вернулся Крым, мы испытали ощущение триумфа, ощущение чуда, которое вновь посетило нас. И вот теперь эти победные торжества, которые окончательно сочетали в нас чудесное, общенародное, национальное единство. Если люди, которые нас хулят, которые устраивают эти омерзительные провокации, являются людьми, представителями оппозиции, они должны понять, что дело их проиграно, что эта оппозиция окончательно вытеснена на периферию нашей общественной политической жизни, что грош им цена.
Их усилия нас обидеть, осквернить ничего не стоят. В своей хуле нашей победы, в своей хуле нашего народа они бессильны и бессмысленны. Потому что Господь поругаем не бывает.
общество новости
Философия победы – Макиавелли и Сунь-цзы
19 января 2014 г. · 16:57
↓ Перейти к комментариям
Две великие книги, два вечных текста, два пособия о различиях между победой и поражением, успехом и неудачей . Эти два текста, мне кажется, нельзя читать отдельно. Я сама закончила их обе в декабре этого года и обнаружила, что они такие, какими я их себе представляла.
Краткая предыстория: Макиавелли был придворным служащим эпохи Возрождения, который был свидетелем повседневных дел и политики европейских лидеров. Он видел, как они вели себя как на войне, так и в мирное время, и заметил черты, которые в конечном итоге привели к их успеху. Сам будучи хорошим парнем, он пришел к выводу, что для успеха в качестве лидера (или принца) нужно быть безжалостным, коварным, любящим взятки и, самое главное, править террором, а не любовью.
Сунь-Цзы был известным китайским генералом, который, казалось, побеждал в каждом сражении, в котором участвовал. Он собрал и написал антологию текстов, объясняющих военное искусство и то, как тщательно следует планировать каждое сражение. Он обрисовал, как и когда атаковать, когда отступать, как обмануть противника и как каждый раз обеспечивать победу.
Почему сегодня важно, чтобы эти два человека жили 400 и 2600 лет назад: Уроки, извлеченные из этих текстов, распространяются не только на искусство управления королевством или сражения. Это руководства по управлению для любой среды, от управления рестораном до управления семьей и создания корпоративного гиганта.
Само собой разумеется, что в этих двух книгах так много побед, что успешное применение любой из них может гарантировать, что ваша жизнь станет одним большим пирогом победы. Но это не так просто.
Уроки из каждой книги, которые мне показались интересными:
самое первое Сунь Цзы сказал: «Искусство войны имеет жизненно важное значение для государства.
Это вопрос жизни и смерти, дорога либо к безопасности, либо к гибели. Следовательно, это предмет исследования, которым ни в коем случае нельзя пренебрегать».
Самое первое, что стоит на повестке дня, — это заявить об огромном противоречии с отношением, господствующим в западной мысли. В состоянии войны нельзя игнорировать неудобные вещи. Война сама по себе жестокое дело. Нельзя беспокоиться о том, как обращаться с пленными, когда война еще не выиграна, или игнорировать все возможные грязные уловки, которые может предпринять враг, просто потому, что это было бы несправедливо. Когда вы находитесь в состоянии войны — в бизнесе или на войне — вы не можете игнорировать определенные детали в надежде, что ваш враг также проигнорирует их. Если вы не решите рассмотреть каждое возможное предательство и низкое поведение, это обязательно приведет к вашей гибели. Если вы не будете активно использовать эти варианты в своей стратегии, вы окажетесь в невыгодном положении на протяжении всей битвы.
Это правило безжалостно применяется к корпоративной среде, но в повседневной «моралистической» жизни люди предпочитают игнорировать этот факт и делать вид, что жизнь хороша, добродетельна и легка. Немыслимые поступки просто немыслимы. Это все хорошо, если вы простой гражданин, но если вы хотите играть по-крупному и если вы хотите победить, Сунь-Цзы говорит, что в какой-то момент вы должны прийти к пониманию того, что изо всех сил — это только правило. Неспособность сделать все возможное приведет к провалу по всем направлениям.
Макиавелли любит рассуждать о наилучших возможных способах обеспечения долговременного и успешного правления после первоначальной победы, а не просто думать о том, как победить вражескую армию, поэтому я думаю, что его философия дополняет философию Сунь Цзы очень хорошо. Самый интригующий урок, который он преподнес, заключался в эффективности двух противоположных методов сохранения контроля над своим королевством: террора и любви. Террор подразумевает, что ваши подчиненные знают, что обманывать вас или плохо выполнять свою работу означает суровое наказание, в то время как любовь подразумевает разврат и доброжелательное правило, которое приносит им пользу и, таким образом, приводит к обязательству перед вами.
Проблема, которая всплывает при использовании метода любви, заключается в том, что, когда дела пойдут плохо, и вы больше не сможете обеспечивать своих подчиненных роскошным образом жизни или удерживать низкие налоги, они не будут столь лояльны и быстро привыкнут к мысли о роскоши. предательство, в то время как правило террора обеспечит их покорность и лояльность независимо от ситуации.
Человек хорош настолько, насколько хороши книги, которые он читает. Так что читайте эти книги.
Надеюсь, скоро снова напишу. Оставайтесь с нами/на связи.
Нравится:
Нравится Загрузка…
Рубрика: Литература, Философия, Война
Теги: Военное искусство, Литература, Макиавелли, Мораль, Философия, Власть, принц, Сунь Цзы, победа
Самурай , The — Философия победы — Историческая книга
Автор: Barnes & Noble Books
Тип: Твердый переплет
Линейка продуктов: Исторические справочники (Barnes & Noble Books)
Описание
Самурайский кодекс чести глубоко укоренился в японской культуре и влияет на нее по сей день.
В этой книге представлены выдержки из самурайских пособий, таких как «Книга пяти колец», «Кодекс самурая» и «Хагакурэ», а также выдержки из самурайской литературы, например, «Товарищ любви самураев», чтобы помочь людям составить общее представление о самураях. . В этой книге объясняется, как самураи были воинами, сражавшимися за Японию и ее военачальников на протяжении сотен лет, что привело к периоду стабильности, мира и процветания. Эта книга идеально подходит для любителей японской культуры, восточной культуры и боевых искусств.
Посмотреть корзину (0)
Продолжить покупки
Посмотреть список
Продолжить покупки
Каждый предмет в нашем инвентаре был проверен, очень строго оценен и упакован в пакеты для его защиты.
Термоусадочная упаковка. Все еще в оригинальной заводской термоусадочной пленке, состояние видно через термоусадку. Например, «SW (NM)» означает, что товар упакован в термоусадочную пленку в почти идеальном состоянии.
НовыйБезупречный. Совершенно новый.
НМ Рядом с Монетным двором. Как новый, с минимальным износом, во многих случаях неотличимый от монетного двора. Почти идеально, очень коллекционно.
Настольные игры и военные игры в этом состоянии практически не изнашиваются и считаются перфорированными, если только в примечании о состоянии не указано, что они не перфорированы.
Отлично. Немного б/у, но почти как новый. Могут быть видны очень маленькие складки корешка или небольшой износ углов. Абсолютно без надрывов и следов, коллекционное состояние.
VG Очень хорошо.
Использовал. Могут быть складки среднего размера, вмятины на углах, незначительные разрывы или потертости, небольшие пятна и т. д. Полностью укомплектованный и очень пригодный для использования.
Очень хорошо использованный, но полный и пригодный для использования. Могут иметь дефекты, такие как разрывы, следы от ручки или выделения, большие складки, пятна, отметины и т. д.
- Предметы в коробках указаны как «код/код», где первый код обозначает коробку, а второй код описывает содержимое. Если указано только одно условие, то коробка и содержимое находятся в одном и том же состоянии.
- Знак «плюс» указывает, что элемент близок к следующему наивысшему состоянию. Например, EX+ — это предмет в состоянии между «Отличное» и «Почти новое». Знак «минус» указывает на обратное.
- Крупные дефекты и/или отсутствующие компоненты отмечаются отдельно.
- Фишки настольных игр пробиты, если не указано иное.
