Франкфуртская школа авторитарная личность и тоталитаризм: Авторитарной личности концепция (Осипов, 2014)

ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА • Большая российская энциклопедия

ФРА́НКФУРТСКАЯ ШКО́ЛА, ве­ду­щее на­прав­ле­ние не­омар­ксиз­ма в нем. фи­ло­софии и со­цио­ло­гии 1930–60-х гг. Сло­жи­лось во­круг соз­дан­но­го в 1923 Ин-та со­ци­аль­ных ис­сле­до­ва­ний при Ун-те им. И. В. Гё­те Франк­фур­та-на-Май­не (пер­вым ди­рек­то­ром ин-та был пред­ста­ви­тель ав­ст­ро­мар­ксиз­ма К. Грюн­берг, из­да­тель «Ар­хи­ва по ис­то­рии со­циа­лиз­ма и ра­бо­че­го дви­же­ния»). На фор­ми­ро­ва­ние фи­лос. ус­та­но­вок Ф. ш. зна­чит. влия­ние в 1920-х гг. ока­за­ли идеи Д. Лу­ка­ча и К. Кор­ша, а так­же З. Кра­кау­эра и Э. Бло­ха. М. Хорк­хай­мер, ди­рек­тор ин-та с 1931, сфор­му­ли­ро­вал про­грам­му меж­дис­ци­п­ли­нар­ных ис­сле­до­ва­ний с це­лью соз­да­ния «тео­рии со­вре­мен­но­го об­ще­ст­ва как це­ло­го». Со­труд­ни­ки ин-та, уча­ст­во­вав­шие в реа­ли­за­ции этой про­грам­мы, раз­ра­ба­ты­ва­ли про­бле­мы эко­но­ми­ки (Ф. Пол­лок: ана­лиз ти­пов «гос. ка­пи­та­лиз­ма» на при­ме­ре СССР, на­цио­нал-со­циа­ли­стич. Гер­ма­нии и США эпо­хи Ф. Д. Руз­вель­та), пра­во­ве­де­ния (О. Кирх­хай­мер и Ф. Ной­манн), со­ци­аль­ной пси­хо­ло­гии (тео­рия «ав­то­ри­тар­но­го ха­рак­те­ра» Э. Фром­ма), куль­ту­ры (ра­бо­ты по со­цио­ло­гии ли­те­ра­ту­ры Л. Лё­вен­та­ля и со­цио­ло­гии му­зы­ки Т. Адор­но и др.). Бли­зок Ф. ш. был В. Бень­я­мин. В стать­ях Хорк­хай­ме­ра и Г. Мар­ку­зе сфор­му­ли­ро­ва­на фи­лос.-со­цио­ло­гич. кри­ти­че­ская тео­рия об­ще­ст­ва, став­шая цен­траль­ной для Ф. ш. Её идей­ны­ми ис­то­ка­ми яви­лись кри­ти­ка по­ли­тич. эко­но­мии К. Мар­кса (при­ме­ни­тель­но к позд­не­му, мо­но­по­ли­стич. ка­пи­та­лиз­му), диа­лек­ти­ка Г. В. Ф. Ге­ге­ля, пси­хо­ана­лиз З. Фрей­да как сред­ст­во рас­кры­тия ре­прес­сив­ных ме­ха­низ­мов фор­ми­ро­ва­ния «со­ци­аль­но­го ха­рак­те­ра». Со­ци­аль­но-ан­тро­по­ло­гич. про­бле­ма­ти­ка ста­ла гл. те­мой пер­во­го кол­лек­тив­но­го тру­да Ф. ш. «Ис­сле­до­ва­ния ав­то­ри­те­та и се­мьи» («Studien über Autorität und Fa­milie», Bd 1–2, 1936: Хорк­хай­мер, Фромм, Мар­ку­зе, К.  А. Витт­фо­гель и др.).

В 1933–50, по­сле эмиг­ра­ции из Гер­ма­нии М. Хорк­хай­ме­ра и боль­шин­ст­ва его со­труд­ни­ков в свя­зи с при­хо­дом к вла­сти на­цис­тов, Ин-т со­ци­аль­ных ис­сле­до­ва­ний су­ще­ст­во­вал сна­ча­ла в Же­не­ве и Па­ри­же (при Выс­шей нор­маль­ной шко­ле), с 1934 – в США при Ко­лум­бий­ском ун-те в Нью-Йор­ке до воз­вра­ще­ния в 1950 во Франк­фурт-на-Май­не. Осн. ор­ган – ж. «Zeitschrift für Sozialfor­schung» (1932–39, в 1939–41 «Studies in Philosophy and Social Science»).

В ра­бо­тах, на­пи­сан­ных в США во вре­мя 2-й ми­ро­вой вой­ны, кри­тич. ана­лиз то­та­ли­та­риз­ма и мас­со­вой «ин­ду­ст­рии куль­ту­ры» пе­ре­рас­та­ет в вы­яв­ле­ние внутр. про­ти­во­ре­чий ев­роп. ци­ви­ли­за­ции: об­рат­ной сто­ро­ной до­ми­ни­ро­ва­ния тех­нич. «ин­ст­ру­мен­таль­но­го ра­зу­ма» в про­цес­се воз­рас­таю­ще­го гос­под­ства че­ло­ве­ка над при­ро­дой (внут­рен­ней и внеш­ней) яв­ля­ет­ся «от­ре­че­ние от смыс­ла» («Диа­лек­ти­ка Про­све­ще­ния» М. Хорк­хай­ме­ра и Т.  Адор­но; «За­тме­ние ра­зу­ма» Хорк­хай­ме­ра; обе ра­бо­ты – 1947). «За­га­доч­ная го­тов­ность тех­но­ло­ги­че­ски вос­пи­тан­ных масс» к при­ня­тию дес­по­тиз­ма ста­ла те­мой эм­пи­рич. со­ци­аль­но-пси­хо­ло­гич. ис­сле­до­ва­ний, про­ве­дён­ных в США Адор­но и его со­труд­ни­ка­ми («Ав­то­ри­тар­ная лич­ность», 1950).

В по­сле­во­ен­ный пе­ри­од Ф. ш. в ка­че­ст­ве фи­ло­соф­ски ори­ен­ти­ро­ван­ной «диа­лек­тич. со­цио­ло­гии» ста­но­вит­ся од­ним из наи­бо­лее влия­тель­ных на­прав­ле­ний в ФРГ, а за­тем и в США, где про­дол­жа­ли свою дея­тель­ность Г. Мар­ку­зе и Фромм (по­сте­пен­но ото­шед­ший, од­на­ко, от Ф. ш. в свя­зи с раз­но­гла­сия­ми в оцен­ке тео­рии Фрей­да). Ме­то­до­ло­гич. ус­та­нов­ки Ф. ш. по­лу­чи­ли раз­вёр­ну­тое обос­но­ва­ние в т. н. спо­ре о по­зи­ти­виз­ме на съез­де нем. со­цио­ло­гов в 1961 (дис­кус­сия ме­ж­ду Т. Адор­но и К. Поп­пе­ром, ме­ж­ду Ю. Ха­бер­ма­сом, пред­ста­ви­те­лем вто­ро­го по­ко­ле­ния Ф. ш., и Х. Аль­бер­том), в «Не­га­тив­ной диа­лек­ти­ке» Адор­но (1966) и ра­бо­тах Ха­бер­ма­са «К ло­ги­ке со­ци­аль­ных на­ук» (1967) и «По­зна­ние и ин­те­рес» (1968). Кри­тика куль­ту­ры и об­ще­ст­ва пред­став­ле­на в мно­го­числ. эс­се и вы­сту­п­ле­ни­ях Адор­но 1950–60-х гг. («Minima mora­lia. Реф­лек­сии из по­вре­ж­дён­ной жиз­ни», 1951; «Дис­со­нан­сы. Му­зы­ка в управ­ляе­мом ми­ре», 1956; «Жар­гон под­лин­но­сти. К не­мец­кой идео­ло­гии», 1964; док­лад «Позд­ний ка­пи­та­лизм или ин­ду­ст­ри­аль­ное об­ще­ст­во?» на съез­де нем. со­цио­ло­гов в 1968, и др.). Ши­ро­кую из­вест­ность по­лу­чи­ли так­же ра­бо­ты Мар­ку­зе, со­дер­жа­щие кри­ти­ку «ре­прес­сив­ной ци­ви­ли­за­ции» и де­гра­да­ции че­ло­ве­ка в совр. мас­со­вом об­ще­ст­ве («Од­но­мер­ный че­ло­век», 1964).

Ф. ш. ока­за­ла зна­чит. влия­ние на фор­ми­ро­ва­ние кри­тич. ори­ен­та­ции в зап. со­цио­ло­гии 2-й пол. 20 в. (Ч. Р. Миллс, А. У. Го­улд­нер и др.). Идеи Ф. ш. (осо­бен­но вы­ска­зы­ва­ния Г. Мар­ку­зе о ре­во­люц. по­тен­циа­ле не­сис­тем­ных мар­ги­наль­ных сло­ёв в позд­не­ка­пи­та­ли­стич. об­ще­ст­ве) яви­лись од­ним из ис­точ­ни­ков идео­ло­гии «но­вых ле­вых», в т.  ч. про­те­ст­ных сту­ден­че­ских вы­сту­п­ле­ний кон. 1960-х – нач. 1970-х гг. в Ев­ро­пе (хо­тя Т. Адор­но и М. Хорк­хай­мер, а так­же Ю. Ха­бер­мас от­ме­же­ва­лись от ра­ди­каль­ных тен­ден­ций это­го дви­же­ния).

Франкфуртская школа

Франкфуртская школа (нем. Frankfurter Schule) — критическая теория современного (индустриального) общества, разновидность неомарксизма. Основные представители: Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер, Герберт Маркузе, Эрих Фромм, Вальтер Беньямин, Лео Лёвенталь, Франц Леопольд Нейман, Фридрих Поллок, из «второго поколения» — Юрген Хабермас, Оскар Негт. Термин «Франкфуртская школа» является собирательным названием, применяемым к мыслителям, связанным с Институтом социальных исследований в Франкфурте-на-Майне; сами представители критической теории никогда не объединяли себя под таким наименованием.

Представители данной школы считали, что буржуазное классовое общество превратилось в монолитную тоталитарную Систему, в которой ввиду отсутствия пролетариата революционная роль преобразования общества переходит к интеллигентам и аутсайдерам. Современное общество технократично и существует за счёт распространения ложного сознания посредством средств массовой информации, а также популярной культуры, и навязываемым культом потребления. Тоталитаризм — это практика стирания грани между приватным и публичным существованием. Франкфуртская школа существенно повлияла на различные варианты идеологии левого радикализма.

История

Франкфуртская школа возникла на базе Института социальных исследований при Университете Франкфурта-на-Майне. Хотя отсчёт её существования принято вести с 1931 года, когда институт возглавил Макс Хоркхаймер, но марксистские исследования велись в Институте с момента его основания в 1923 году. Первый его директор, историк и правовед австромарксистского толка Карл Грюнберг, привлёк к работе в Институте целый ряд молодых мыслителей с коммунистическими и социал-демократическими убеждениями, основал первый крупный журнал по истории рабочего движения в Европе и наладил тесные связи с Институтом Маркса—Энгельса в Москве. Уже до 1930 года во франкфуртском институте были заложены основы будущих направлений работы, а его журнал включал новейшие статьи Карла Корша, Дьёрдя Лукача, Хенрика Гроссмана и Давида Рязанова. Макс Хоркхаймер, ставший директором Института в 1931 году, объявил его целью разработку «социальной философии», дополненной эмпирическими исследованиями. В 1932 году предыдущее издание Института, «Архивы истории социализма и рабочего движения», было заменено на «Журнал социальных исследований».

Вокруг Франкфуртской школы группировались оппозиционно настроенные марксистские мыслители, резко критически относившиеся к капитализму, но считавшие, что идеологи ортодоксальных левых партий выхолостили и вульгаризировали широту диалектического анализа.

Угроза нацизма была рано понята и уже в 1931 году архивы были сохранены в Нидерландах, так же был создан филиал в Женеве. После прихода к власти нацистов институт был закрыт 13 марта 1933 года и представители Франкфуртской школы были вынуждены эмигрировать через Женеву и Париж в США, работали впоследствии в Колумбийском университете, куда и был перенесён Институт. Был спасён архив Маркса и Энгельса, переданный в Советский Союз.

После возвращения Адорно и Хоркхаймера из эмиграции во Франкфуртский университет в 1950 году Франкфуртская школа приобрела известность социологическими работами о студенческом движении 1968 года.

Франкфуртская школа оформилась на волне распространения социалистических и фрейдистских идей в среде западных интеллектуалов. Она продолжила начатое Дьёрдем Лукачем (бывшим одним из её первых критиков) в Венгрии переосмысление учения Маркса и Энгельса, отличное от трактовок марксизма как в сталинском СССР, так и в среде западных ортодоксальных социал-демократических и коммунистических партий. Необходимость дальнейшего развития марксизма в условиях XX века, по мнению франкфуртцев, обуславливалась подавлением рабочего движения в Западной Европе и опасностями, вызванными возникновением фашизма и нацизма. Немаловажную роль сыграла и публикация в Советском Союзе неизданных к этому моменту «Экономико-философских рукописей 1844 года» (1927) и «Немецкой идеологии» (1932) из архива Маркса и Энгельса. Эти произведения, написанные с радикально-гуманистических позиций, наглядно свидетельствовали о преемственности гегельянской и марксистской мысли, а также о центральной роли концепции отчуждения в раннем марксизме.

Идейные источники

Основная тенденция — смешение философских понятий с политэкономическими и социологическими, в результате чего первые утрачивают свою самостоятельность и превращаются в отражение вторых. Основными идейными источниками философии Франкфуртской школы были марксизм, фрейдизм и гегельянство:

• У Маркса взяты категория отчуждения, классовая борьба (где пролетариат больше не активная сила). Все противоречия капиталистического общества сводились к категории отчуждения. Отчуждение ведет не только к классовому антагонизму, но его содержанием является субстанциональное содержание предметного мира, его предметно-вещественный характер. История капиталистического общества понималась как фатально необходимый процесс прогрессирующего сумасшествия разума. Идея конца истории.
• У Фрейда взята идея человека: структура личности и бессознательное. Через фрейдизм — исходя из принципа удовольствия — удовлетворяются все инстинкты, что приводит к контролю над личностью. В борьбе с природой и социальной средой человек подавляет инстинкты, руководствуясь принципом реальности, изменяет их. То есть принцип удовольствия подчиняется принципу реальности, что подчиняет человека обществу.
• У Гегеля взята диалектика. Ей заменяется диалектический материализм. Взят закон отрицания отрицания, подмененный абсолютным отрицанием (негативная диалектика, как назвал её Адорно).
• У Лукача взята идея того, что любая идеология есть ложное сознание и должна быть уничтожена + идея овеществления (о возрастании формальной рациональности).
• У Вебера взято понятие рациональности, в духе которого интерпретируется категория отчуждения, к которой сводились противоречия капиталистического общества.
• У Канта почерпнуты идеи критики традиционного мышления.

Методологические принципы

Отрицание позитивизма с его размежеванием ценностей и фактов (в дюркгеймовском смысле).

Непоколебимая приверженность гуманизму, освобождение человека от всех форм эксплуатации.

Акцент на значимость человеческого начала в социальных отношениях.

Основная тематика

Происходящая в современном обществе эрозия идеалов Просвещения дегуманизирующей технологической рациональностью.

Основные идеи Франкфуртской школы

Изображение позднего капитализма и социализма как разновидности единого современного индустриального общества.

Отрицание революционной роли пролетариата.

Абсолютизация диалектической категории отрицания (негации)

Критика тоталитаризма и авторитарной личности.

Теория заговора

Американский политический публицист, идеолог крайне правой фракции Республиканской партии США и автор конспирологической теории «культурного марксизма» Патрик Бьюкенен в своей работе «Смерть Запада» (2001) называет предпринятую немецкими иммигрантами из Франкфуртской школы атаку на «буржуазную мораль» как новую и опасную фазу войны марксизма против христианского общества Запада. Согласно Бьюкенену, немецкие радикалы Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер, Герберт Маркузе и Эрих Фромм превратили марксизм из экономической доктрины в инструмент ниспровержения морали. Основное внимание Бьюкенен посвящает разбору сборника критических статей «Авторитарная личность» (1950) под редакцией Адорно и Хоркхаймера. Традиционные христианские ценности в этом тяжеловесном обличении «буржуазно-христианского» общества представлены как патологические и «протофашистские».

Комментируя распространенные среди американских консерваторов представления (одним из главных источников которых была книга Бьюкенена) о негативном влиянии идей Франкфуртской школы на американское общество, известный историк идей, специалист по Франкфуртской школе Мартин Джей писал о «псевдоэкспертах», которые в средствах массовой информации распространяют одни и те же «поразительные упрощения». По мнению Джея,

…все недуги современной американской культуры, от феминизма, позитивной дискриминации, сексуальной революции и прав геев до упадка традиционного образования и даже экологизма в конечном счете приписываются коварному влиянию сотрудников Института социальных исследований, приехавших в Америку в 1930-е годы.

Представители

• Теодор Адорно
• Вальтер Беньямин
• Карл Виттфогель
• Зигфрид Кракауэр
• Лео Лёвенталь
• Герберт Маркузе
• Оскар Негт
• Франц Нейман
• Фридрих Поллок
• Эрих Фромм
• Юрген Хабермас
• Аксель Хоннет
• Макс Хоркхаймер
• Альфред Шмидт

Исследования

• Хоркхаймер, М. Традиционная и критическая теория (1936).
• Хоркхаймер, М., Адорно, Т. Диалектика Просвещения (1944).
• Адорно, Т. Исследования авторитарной личности (1950).
• Адорно, Т. Негативная диалектика (1966).
• Беньямин, В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости (1936).
• Маркузе, Г. Разум и революция (1941).
• Маркузе, Г. Эрос и цивилизация (1955).
• Маркузе, Г. Одномерный человек (1964).
• Фромм, Э. Бегство от свободы (1941).
• Фромм, Э. Здоровое общество (1955).
• Фромм, Э. Искусство любить (1956).
• Фромм, Э. Марксова концепция человека (1961).
• Фромм, Э. Революция надежды (1968).
• Фромм, Э. Иметь или быть? (1976).
• Хабермас, Ю. Познание и интерес (1968).
• Хабермас, Ю. Теория коммуникативного действия (1981).

Verso

Книга Адорно Авторитарная личность «представляет собой одну из наиболее изощренных попыток исследовать истоки фашизма не только как политическое явление, но и как проявление диспозиций, лежащих в самой основе современной психики».

Выдержка из введения Питера Э. Гордона к Авторитарная личность , чрезвычайно влиятельному исследованию психологии авторитаризма.  

Первоначально опубликовано в 1950, Авторитарная личность остается важной вехой в политической психологии. Он представляет собой одну из самых изощренных попыток исследовать истоки фашизма не только как политического феномена, но и как проявление диспозиций, лежащих в самой основе современной психики. Только по этой причине она заслуживает нашего внимания — особенно сегодня, когда повстанческие фашистские или квазифашистские политические движения, кажется, снова угрожают демократиям в Европе и Америке. Актуальность этой попытки для нашего современного момента может показаться читателю самоочевидной. Но детали первоначального исследования до сих пор плохо изучены, не в последнюю очередь потому, что такие термины, как «фашизм» или «авторитаризм», имеют выразительную функцию, которая может подавить тщательный анализ. В конце концов, осудить что-либо как «фашистское» — это и крик тревоги, и паллиатив: оно называет политическую крайность, хотя и предлагает утешительную мысль, что крайность — это не норма. Одним из основных достижений первоначального исследования авторитарной личности было то, что оно бросило вызов этому либеральному предположению, показав, что потенциал фашизма лежит не на периферии, а в самом сердце современного опыта. Он стремился продемонстрировать, что фашизм — это нечто гораздо более глубокое, чем политическая форма: он коррелирует с психологическими паттернами господства и подчинения, которые формируются в раннем детстве, а затем затвердевают в синдром отношения к иерархии, власти, сексуальности и традициям. Психика фашиста «авторитарна» в том смысле, что она привязывается к сильным фигурам и презирает тех, кого считает слабыми. Он склонен к условности, жесткости и стереотипному мышлению; он настаивает на разительном контрасте между своей и чужой группой и ревностно охраняет границы между ними. Он склонен к одержимости слухами о безнравственности и заговорах и подавляет с отвращением к себе сексуальную распущенность, которую проецирует на других. Во всех этих отношениях фашизм предстает как политическое проявление дополитических настроений. Авторитарная личность не всегда становится явным фашистом; его политика может оставаться бездействующей, чтобы проявиться только при определенных социально-исторических условиях. Этот тезис предлагает важную поправку тем, кто предпочитает видеть в фашизме разрыв с либерально-демократической политической культурой: фашизм не таинственный, он не является чем-то потусторонним или редким; это современный симптом психопатологии, которая поразительно широко распространена и угрожает современному обществу изнутри.

В своем первоначальном предисловии к книге Макс Хоркхаймер, директор Института социальных исследований, написал, что в ходе исследования удалось идентифицировать не что иное, как новый «антропологический» вид. В отличие от традиционного фанатизма, «авторитарный тип» объединил в одной личности «характерные черты высокоиндустриального общества с иррациональными или антирациональными убеждениями». Он был «в то же время просвещен и суеверен, гордился тем, что он индивидуалист, и постоянно боялся быть не таким, как другие, ревниво относился к своей независимости и был склонен слепо подчиняться силе и авторитету». Совместная исследовательская группа по изучению авторитарной личности поставила перед собой амбициозную задачу: исследовать не просто эмпирические случаи заявленной приверженности политическому фашизму, но более глубокие или даже латентные психологические характеристики авторитарной личности, которые могли бы при данных обстоятельствах проявиться в фашистская приверженность. Другими словами, их цель состояла в том, чтобы идентифицировать того, кого они называли «потенциально фашистским индивидуумом». Объяснительные инструменты, которые требовались для такой задачи, были огромными. Избегая узких ограничений и различий академических дисциплин, исследование «Авторитарная личность» объединило в единый проект широкий спектр методов исследования, объединив социологию с психоанализом, эмпирический количественный анализ и качественные интервью с самыми абстрактными соображениями социальной теории и философии.

Для такого проекта было естественно собрать группу исследователей, обладающих необычным набором дисциплинарных навыков. Как официальный представитель Института социальных исследований, или «Франкфуртской школы», Теодор В. Адорно (1903–1969) привнес в исследование особенно европейский дух — глубокий, хотя и глубоко критический и амбивалентный, интерес к психоаналитической теории, вместе взятый с чувствительностью к философским и социологическим вопросам, что не всегда хорошо согласовывалось с более эмпирической и психологической ориентацией его американских коллег. Как и Адорно, Эльза Френкель-Брунсвик (1908–1958) также был беженцем из нацистской Европы. Получив психологическое образование в Вене, она бежала из Австрии в Соединенные Штаты в 1938 году и заняла должность на кафедре психологии Калифорнийского университета в Беркли. Ее решающий вклад в исследование наиболее очевиден в главах, посвященных качественным интервью, и в теоретических разделах, посвященных воспитанию детей, развитию ребенка и сексуальности. Р. Невитт Сэнфорд (1905–1995), родившийся в Америке ребенок баптистских служителей, получил психологическое образование в Гарвардском университете и работал профессором психологии в Калифорнийском университете в Беркли, где он позже основал Институт Райта, выпускник учебное заведение по клинической психологии, которое подчеркивало пересечение социальных и психологических проблем. Оказавшись в маккартистской «красной панике», в 1950 Сэнфорд отказался подписать присягу на лояльность и был уволен с должности профессора, но был восстановлен в 1959 г. К нему присоединился Дэниел Дж. Левинсон (1920–1994), исследователь в области психологии, получивший докторскую степень в диссертацию по этноцентризму. Позже Левинсон работал профессором психологии в Гарварде, а затем в Йельском университете до выхода на пенсию в 1990 году. Четырем соавторам также помогали несколько исследователей, которые внесли свой вклад в теоретическую разработку проекта и помогли в интервью, а также в сбор и анализ данных.

Исследование для такого проекта было огромным и было бы невозможно без финансовой поддержки, оказанной Американским еврейским комитетом, организацией взаимопомощи среди еврейских иммигрантов в Америку, первоначально основанной в 1906 году после самых жестоких погромов в Европе. . В лице Сэмюэля Флауэрмана AJC работал в не всегда гармоничном партнерстве с Институтом социальных исследований, исследовательской группой, созданной во Франкфурте, Германия, в которую входили социальные теоретики и философы, такие как Макс Хоркхаймер и Теодор В. Адорно, а также Фридрих Поллок, Эрих Фромм, Герберт Маркузе и Лео Левенталь. Все они разделяли интерес института к разработке междисциплинарной исследовательской программы, сочетающей освободительную социальную философию (вдохновленную главным образом недогматическими тенденциями в западном марксизме) с психоанализом, социологией, культурной критикой и политической экономией.

Должно быть очевидно, что изучение фашизма и антисемитизма было связано с личными биографиями сотрудников института, почти все из которых были еврейского происхождения и чья карьера была прервана появлением нацизма в Европе. Фашизм был не только предметом исследования; это также была экзистенциальная угроза. Но факты личной идентичности вряд ли могут объяснить интеллектуальную и политическую значимость этого исследования. В конце концов, распространение фашизма по континенту и его потенциал для победы в других местах поставили европейских левых перед сокрушительным вызовом их теоретически обоснованной уверенности в истории: если буржуазия уступила демагогам, а рабочий класс больше не оказался надежным коллективным агентом освободительной политики, тогда казалось, что ключевые положения исторического материализма были поставлены под сомнение. Нельзя понять развитие Франкфуртской школы, если не оценить ее продолжающиеся теоретические и эмпирические попытки учесть рост авторитаризма в середине двадцатого века.

С подъемом нацизма основные члены института бежали в изгнание. В 1930-х и 1940-х годах Хоркхаймер продолжал работать директором института в Соединенных Штатах, где он поддерживал ряд проектов, в том числе пять ключевых исследовательских работ, которые были опубликованы в серии «Исследования предубеждений». Эти эмпирические проекты были сосредоточены главным образом на проблеме современного антисемитизма и демагогической политики в Соединенных Штатах и ​​расширили склонность института к исследованиям, в которых социологические и психоаналитические методы диалектически сочетались. Междисциплинарная программа Франкфуртской школы, систематизированная Максом Хоркхаймером в его 1931 инаугурационная лекция в качестве директора института определила его задачу как тройное исследование «связи между экономической жизнью общества, психическим развитием личности и изменениями в области культуры». Еще в 1929 году Эрих Фромм уже провел обширное исследование политики и психологии белых воротничков и рабочих в Веймарской Германии, при этом анкеты были распространены среди 3300 человек.

Фромм, глубоко погруженный в психоаналитическую теорию, полагал, что можно выявить психологические тенденции, являющиеся «авторитарными» (термин, который он использовал именно в этом смысле). Хотя исследование Фромма было самой ранней попыткой интегрировать психоанализ с политическим диагнозом политического авторитаризма, его усилия не были широко доступны до их опубликования намного позже. В 1933, психоаналитик Вильгельм Райх (не связанный с институтом) также использовал термин «авторитарный» в Массовая психология фашизма , применяя его как к структуре семьи, так и к структуре общества в целом. Но только в конце 1930-х годов сам институт начал всерьез сосредоточивать свое внимание на эмпирическом вопросе о связи между авторитарной психологией и фашистской политикой. Первый плод этого исследования был опубликован в 1936 г. 0003 Изучение власти и семьи . В своем вкладе в книгу Фромм особо подчеркивал «садомазохистский характер» как решающий фактор в формировании авторитарной личности. Он утверждал, что фашизм больше всего привлекал тех, кто видел, что мир управляется скрытыми и иррациональными силами, и кто искал утешения в чувстве бессилия, отождествляя себя с могущественным лидером, которому они также подчинялись. Это была ключевая тема, которая вновь появится с важными изменениями в Авторитарная личность .

Спустя пятьдесят лет после первой публикации, Авторитарная личность сохраняет свою актуальность и приобретает новую политическую актуальность. За последнее десятилетие подъем авторитарных или неофашистских политических движений, даже в якобы просвещенных демократиях капиталистического Запада, подорвал веру либералов в любой триумфальный конец истории и поставил нас перед вопросом, почему фашизм возродился с такой поразительной силой, спустя много времени после часа ее очевидного поражения. Безусловно, ничто не возвращается точно так, как было. Нынешние движения отличаются от движений середины двадцатого века не в последнюю очередь тем, что то, что было вытеснено, всплыло на поверхность вместе с памятью о своем предшественнике: «новые» движения принимают старые лозунги или символы с определенным осознанием цитирования, как будто предаются ностальгической расправе над театральными формами. Репрессированное возвращается в тени собственной истории.

Однако больше всего беспокоит то, что мы не узнали с первого раза, как обращаться с более глубокими причинами непреходящей привлекательности фашизма. Авторы книги Авторитарная личность возлагали некоторую надежду на то, что потенциал фашизма может быть преодолен за счет изменений в образовании, особенно для молодежи. Если авторитарная личность уходит своими корнями в психологическое несчастье и неблагополучие, то истинным средством против нее является реформирование стилей воспитания и норм детского развития. Их рекомендации могут иногда показаться нам наивными: «Все, что действительно важно, — пишут они, — это чтобы детей искренне любили и относились к ним как к отдельным людям». Но они признавали, что у такой реформы мало шансов на успех, если она не затрагивала также основные материальные и социальные причины недовольства. Их рассуждения были диалектическими: психологическая предрасположенность к фашизму была не просто предпосылкой фашизма, но и социальным следствием. «Модификация потенциально фашистской структуры, — предупреждали они, — не может быть достигнута только психологическими средствами. Задача сравнима с устранением в мире неврозов, правонарушений или национализма. Это продукты тотальной организации общества, и они должны изменяться только по мере изменения самого общества». Эта уступка предупреждает нас о скрытом утопизме, который вдохновлял первоначальное исследование. В своем обсуждении политических и экономических взглядов в материалах интервью Адорно отметил, что человек с высокими баллами склонен отвергать все утопические мысли, увещевая, что нужно быть «реалистом». Опасения Адорно заключались в том, что испытуемые с высокими баллами на самом деле лучше приспособлены к текущим условиям, что авторитарная личность больше не является патологическим исключением в современном обществе, а вместо этого становится нормой. Нынешние политические и социологические тенденции позволяют предположить, что этот страх не был преувеличен. Современные теоретики, как левые, так и правые, сошлись во лживом понимании того, что политическая реальность не может быть ничем иным, как вечным и якобы «естественным» соперничеством между другом и врагом. Но отвергать как простой утопизм надежду на путь, выходящий за рамки такого оспаривания, значит отдавать себя безнадежному реализму, который делает фашизм такой непреходящей угрозой.

Франкфуртская школа знала, что Трамп приедет

Вскоре после президентских выборов по телеграфу пришла небольшая хорошая новость: вилла Томаса Манна в Лос-Анджелесе спасена. Дом, построенный по проекту Манна в 1940-х годах, поступил в продажу в начале этого года, и, похоже, его должны были снести, потому что сооружение считалось менее ценным, чем земля под ним. После длительных переговоров правительство Германии выкупило недвижимость с целью превратить ее в культурный центр.

Дом заслуживает внимания не только потому, что в нем жил великий писатель, но и потому, что он напоминает о трагическом моменте в истории американской культуры. Автор «Смерти в Венеции» и «Волшебной горы» поселился в этой стране в 1938 году благодарным беженцем от нацизма. Он стал гражданином и превозносил американские идеалы. Однако к 1952 году он убедился, что маккартизм был прелюдией к фашизму, и почувствовал необходимость снова эмигрировать. Во время слушаний Комитета палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности в Голливуде Манн сказал: «Духовная нетерпимость, политические расследования и снижение юридической безопасности, и все это во имя предполагаемого «чрезвычайного положения». . . Так это началось в Германии». Снос «волшебной виллы» Манна был бы холодным эпилогом меланхоличной истории.

Манн был едва ли не единственным эмигрантом из Центральной Европы, испытавшим тревожное чувство дежавю в страшные годы после окончания Второй мировой войны. Члены интеллектуального анклава, известного как Франкфуртская школа, первоначально базировавшегося в Институте социальных исследований во Франкфурте, почувствовали аналогичную тревогу. В 1950 году Макс Хоркхаймер и Теодор В. Адорно помогли собрать том под названием «Авторитарная личность», в котором был представлен психологический и социологический профиль « потенциально фашистский

_ _индивидуум». Работа была основана на интервью с американскими субъектами, и постоянное накопление расистских, антидемократических, параноидальных и иррациональных настроений в тематических исследованиях заставило немцев задуматься. Точно так же в книге Лео Ловенталя и Норберта Гутермана 1949 года «Пророки лжи» изучался тип подстрекателя толпы отца Кафлина, размышляя о «возможности возникновения ситуации, в которой большое количество людей будет подвержено его психологическим манипуляциям».

Адорно считал, что наибольшая опасность для американской демократии лежит в аппарате массовой культуры кино, радио и телевидения. Действительно, по его мнению, этот аппарат действует диктаторским образом даже тогда, когда диктатуры нет: он навязывает конформизм, подавляет инакомыслие, приглушает мысль. Нацистская Германия была всего лишь крайним случаем позднекапиталистического состояния, в котором люди отказываются от настоящей интеллектуальной свободы в пользу мнимого рая личного освобождения и комфорта. Просматривая кинохронику военного времени, Адорно пришел к выводу, что «индустрия культуры», как они с Хоркхаймером называли ее, воспроизводит фашистские методы массового гипноза. Прежде всего, он видел стирание грани между реальностью и вымыслом. В свои 19В книге 51 «Minima Moralia» он написал:

У лжи длинные ноги: она опережает свое время. Превращение всех вопросов истины в вопросы власти, процесс, от которого не может уйти сама истина, если она не будет уничтожена властью, не только подавляет истину, как в прежних деспотических порядках, но и атакует самую сердцевину различия между истинными и ложное, над устранением которого усердно трудились наемники логики. Так что Гитлер, о котором никто не может сказать, умер он или сбежал, выживает.** **

Манн, который консультировал Адорно при написании его музыкального романа «Доктор Фауст», читал «Минимум моралии», размышляя о своем отъезде из Америки.

Он сравнил афористический стиль книги с «чрезвычайно сильным гравитационным силовым полем» сверхкомпактного небесного тела. Возможно, это и повлияло на его решение снова отправиться в ссылку. Несколько месяцев спустя, накануне отъезда, Манн писал Адорно: «То, как развиваются события, уже ясно. И мы скорее вышли за пределы Брюнинга». Генрих Брюнинг был канцлером Германии с 1930 по 1932.

Страхи Манна, Адорно и других эмигрантов сошли на нет — по крайней мере, так казалось. Опасность маккартизма миновала; развиты гражданские права; восторжествовала свобода слова; либеральная демократия распространилась по всему миру. К концу века Франкфуртская школа во многих кругах рассматривалась как артефакт интеллектуального китча. Однако в последние годы его акции снова выросли. Как отмечает Стюарт Джеффрис в своей недавней книге «Бездна в гранд-отеле: жизнь Франкфуртской школы», продолжающийся международный кризис капитализма и либеральной демократии вызвал возрождение интереса к группе работ, известной как критическая теория.

Сочетание экономического неравенства и легкомыслия поп-культуры — это именно тот сценарий, который имели в виду Адорно и другие: массовое отвлечение, маскирующее господство элиты. Два года назад в эссе о стойкости Франкфуртской школы я написал: «Если бы Адорно взглянул на культурный ландшафт двадцать первого века, он мог бы испытать мрачное удовлетворение, увидев, что его самые сокровенные опасения сбываются».

Я говорил слишком рано. Его момент оправдания наступает сейчас. С избранием Дональда Трампа скрытая угроза американского авторитаризма находится на грани реализации, ее характеристики уже обозначены современными социологами, обновившими «шкалу F» Адорно для фашистских тенденций. Читать «Пророков обмана» — значит видеть явные предвосхищения фанатичных разглагольствований Трампа. (Сценарий 1949 года: «Мы подошли к распутью, где мы должны решить, будем ли мы сохранять закон, порядок и порядочность, или мы собираемся быть проданными по течению этим красным предателям, которые подрывают Америку».

) Еще в сороковых годах Адорно видел американскую жизнь как своего рода реалити-шоу: «Мужчины сведены к второстепенным ролям в чудовищном документальном фильме, у которого нет зрителей, поскольку наименьшему из них есть чем заняться на экране. ” Теперь бизнесмен, ставший звездой реалити-шоу, избран президентом. Нравится вам это или нет, но Трамп является явлением не только политической, но и поп-культуры.

То, что Адорно назвал стиранием «границы между культурой и эмпирической реальностью», характерно для социальных сетей. Неспособность Facebook остановить распространение фейковых новостей во время предвыборной кампании никого не должна была удивить; местные наемники логики слишком увлечены своими алгоритмами — и прибылью, которую они приносят, — чтобы вмешиваться. С самого начала монополии Силиконовой долины заняли невмешательство, идеологически беспристрастное отношение к росту безобразия в Интернете. Определяющим моментом стала волна музыкального пиратства на рубеже веков, которая нанесла непоправимый ущерб идее интеллектуальной собственности.

Фейковые новости являются продолжением того же явления, и, как и в эпоху Napster, никто не берет на себя ответственность. Дорожное движение превыше этики.

Традиционные средства массовой информации демонстрировали тот же беспристрастный менталитет, выкачивая истории о Трампе и транслируя его митинги, потому что они получали хиты и высокие рейтинги. Летом в какой-то момент меня осенило, что большая часть средств массовой информации

хочет, чтобы  Трамп был избран, сознательно или бессознательно. Он был бы более «интересным», чем Хиллари Клинтон; он бы «лопнул». Это подозрение подтвердилось на днях, когда руководитель CNN, хвастающийся прибылью своей сети в миллиард долларов в 2016 году, сказал об «всеобщем увлечении, которое не было бы таким же, как при администрации Клинтона». Из облаков и теней , которые нависли над Клинтон в прессе, самой мрачной, пожалуй, была перспектива скуки. Среди избирателей своего рода нигилистическое ликование могло быть таким же фактором при избрании Трампа, как и экономическая неудовлетворенность или расовое недовольство. Механизм, с помощью которого люди поддерживают политическую программу, «в значительной степени несовместимую с их собственными рациональными интересами», как писал Адорно, требует многих видов обмана.

Итак, вот мы и живем в том, что кажется чересчур остроумным романом Дона Делилло, в котором избранный президент пишет в Твиттере о своем процессе выбора кабинета министров: «Я единственный, кто знает, кто финалисты !” Один из слишком схематичных поворотов сюжета – это откровение о том, что Ричард Спенсер — сторонник превосходства белой расы, чье выражение «альтернативные правые» было перенято стратегом Трампа Стивом Бэнноном — написал магистерскую диссертацию на тему не кого иного, как Теодора У. Адорно, утверждая, что антисемитизм Вагнера помешал Адорно смириться со своей любовью к музыке Вагнера. Отдел изучения Гитлера из «Белого шума» Делилло переезжает в округ Колумбия 9.0005

Когда было объявлено о покупке дома Манн, Франк-Вальтер Штайнмайер, министр иностранных дел Германии и, вероятно, ее следующий президент, заявил: «В такие бурные времена, как эти, нам как никогда нужны культурные опорные точки с нашим самым важным партнером за пределами Европа».

Штайнмайер имел в виду, что вилла может стать аванпостом космополитического мышления, поскольку нативизм захватывает и Америку, и Европу.

Вряд ли стоит упоминать ироническую смену ролей. Как бы ни обернулось президентство Трампа — склонится ли оно к автократии, превратится ли оно в клептократию или примет какую-то неслыханную новую форму — Америка на данный момент отказалась от роли морального лидера мира в той мере, в какой она когда-либо играла эту часть убедительно. «Сделаем Америку снова великой» — это одно из многих лингвистических искажений Трампа: на самом деле, одно из его основных посланий состоит в том, что Америка больше не должна беспокоиться о том, чтобы быть великой, что она должна отступать от международных обязательств, что она должна стать маленькой и подлой.

Германия, с другой стороны, все больше кажется сильнейшим оставшимся бастионом либеральной демократии. В то время как Великобритания погрязла в последствиях Brexit, Франция столкнулась с возможным крайне правым поворотом, а Италия в беспорядке, страна, которая долгое время была синонимом националистического безумия, до сих пор сопротивлялась политическому и культурному регрессу. Характерно, что он отверг либертарианский кодекс крупных компаний Силиконовой долины с их пренебрежением к конфиденциальности, авторскому праву и ограничениям на разжигание ненависти. На следующий день после американских выборов, приуроченных к семьдесят восьмой годовщине Хрустальной ночи, неонацистская группа опубликовала карту еврейских предприятий в Берлине под названием «Евреи среди нас». Facebook сначала отказался удалить пост, но возмущение в СМИ и среди законодателей вызвало его удаление. Такие эпизоды предполагают, что немцы с меньшей вероятностью уступят силам, которые опустошили американскую общественную сферу.

Поражение кандидата от Партии свободы на президентских выборах в Австрии является обнадеживающим признаком: возможно, немецкоязычные страны смогут напомнить остальному миру о мрачности их прежнего пути. Тем не менее, крайне правые в Германии продвигаются вперед, как и во всей Европе. Ни за какой предстоящей политической гонкой не будут наблюдать так напряженно, как за кандидатурой Ангелы Меркель в следующем году на переизбрание на пост канцлера.