Густав юнг: Карл Густав Юнг — Психологос

Вся семья, конечно, была интересная.

Надо сказать, что отец Карла Густава периодически впадал в глубокую депрессию, а мать, очень эмоциональная женщина, страдала биполярной депрессией с перепадами настроения. Большую часть времени она проводила в спальне, где, как она говорила, общалась по ночам с духами. Ночью, рассказывал Юнг, его мать становилась странной и загадочной. Однажды ночью он увидел слегка светящуюся неясную фигуру, выходящую из комнаты матери, голова фигуры была расположена отдельно от шеи и парила в воздухе перед телом.

Не удивительно, что в такой семье молодой Юнг сам начинает устраивать спиритические сеансы, проявлять незаурядные паранормальные способности, пророческие сновидения и предсказания. Благодаря любви к чтению и феноменальной памяти он поражает всех подробнейшими знаниями древних религий, культов, мистерий и оккультных практик и скоро, несмотря на молодость, становится среди любителей эзотерики и оккультных наук признанным авторитетом.

В своих воспоминаниях Юнг писал, что мёртвые приходят к нему, звонят в колокольчик и их присутствие ощущает вся его семья. Вот он задаёт «крылатому Филимону» (своему «духовному руководителю») вопросы своим собственным голосом, а отвечает фальцетом своего женского существа — анимы, вот в его дом стучат мёртвые крестоносцы…

В дальнейшем, став известным психиатром, он вынужден будет констатировать у себя и своих коллег-медиумов различные проявления шизофрении. Собственно, он пошел в психиатрию именно потому, что хотел справиться со своей шизофренией, и к его чести нужно сказать, что к концу своей долгой жизни, а он жил до 85 лет, он от шизофрении смог избавиться.

На самом деле, его целеустремленности и воле можно было позавидовать. В гимназии он был первым учеником, хотя замкнутым и малообщительным. Но его идеалами всегда были герои античных времен, развитые духовно и физически, поэтому Юнг всю жизнь занимался спортом, закалялся и вскоре стал олицетворением арийского психотипа немца — высоким, сильным и красивым.

Как психиатр, занимающийся проблемами шизофрении, Карл Юнг заинтересовался психоанализом в 1902 году. Между ним и Зигмундом Фрейдом происходила нечастая переписка, но в 1907 году произошло важное событие – они встретились лично. Карл хотел обсудить с Фрейдом психологические подходы к лечению нервно-психических заболеваний, но встреча пошла неожиданно. Сигизмунд и Карл, два не очень-то общительных человека проговорили друг с другом без остановки 13 часов и расстались в полном взаимном восхищении. Они быстро сближались, в 1911 г. по предложению Фрейда Юнга избирают президентом Международного психоаналитического сообщества, после чего Фрейд приглашает Юнга в совместную поездку с лекциями в Соединенные Штаты.

Во время поездки на пароходе Карл записал в блокнот слова Зигмунда: «Они еще не знают, что мы везем в Америку чуму…».

Сотрудничество Юнга и Фрейда было недолгим, но очень взаимовыгодным. Юнг благодаря Фрейду быстро завоевал всемирную славу, а Фрейд благодаря швейцарскому немцу Юнгу, с его харизматической внешностью и невероятной эрудицией, выводит психоанализ из узкого кружка венских врачей-единомышленников на мировую арену. Однако по вопросам большой идеологии они все-таки не сошлись. Фрейд потребовал от Юнга дать клятву, что он будет отстаивать как незыблемые догмы положения о ведущей роли сексуального инстинкта в развитии неврозов, о стадиях ранней детской сексуальности и об эдиповом комплексе. Однако Карл, оставаясь убежденным мистиком, не мог и не хотел отказаться от эзотерики и оккультизма, его интересовала парапсихология и алхимия, и Юнгу в классическом психоанализе было тесно.

Кроме того, у Юнга была другая финансовая ситуация. Если Зигмунд Фрейд ощущал себя бедным евреем практически всю жизнь, то у Карла Юнга с деньгами было все хорошо, тем более что в 28 лет он удачно женился на весьма состоятельной женщине. Ему не нужно было, как Фрейду, зарабатывать деньги, он мог себе позволить всё – и зачем ему было себя как-то стеснять?

Карл Юнг клятву дать отказался, и в 1913 году Фрейд и Юнг расстались. Вызывает уважение, что расстались они корректно. Они обменялись письмами о том, что не имеют друг к другу никаких претензий, после чего Юнг о Фрейде всегда высказывался уважительно, а Фрейд о Юнге просто никогда не упоминал.

Юнг пошел своим путем. В спокойной обстановке, иногда на месяцы погружаясь в неврозы, он разрабатывал свою аналитическую психологию и, не утруждая себя большой практикой, писал толстые книги. Карл Юнг продолжал публиковать книги до конца своей жизни, в том числе, в 1959 году, «О летающих тарелках. О вещах, наблюдаемых в небе».

• «Mysterium Coniunctionis»
• «Психология и алхимия»
• «Концепция коллективного бессознательного»
• «Человек и его символы»
• «Психологические типы»
• Карл Густав Юнг «Психологическая типология»
• Карл Густав Юнг «Психологическая теория типов»
• «Психология раннего слабоумия (dementia praecox)»
• «Трансцендентная функция»
• «Структура души»
• «AION»
• «Ответ Иову»
• «О психологии бессознательного»
• «О природе психе»
• «Либидо, его метаморфозы и символы»
• «Тавистокские лекции»
• «Психоанализ и искусство»
• «Воспоминания, сновидения, размышления»
• «Отношения между Я (Эго) и бессознательным»
• «Исследование процесса индивидуации»
• «Символы превращения в мессе»
• «Психология переноса»
• «Попытка психологического истолокования догмата о Троице»

«Чем больше толпа, тем ничтожнее индивид» — Моноклер

Рубрики : Общество, Последние статьи, Психология

Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными, сделав любое пожертвование или купив что-то из нашего литературного мерча.

Как личность превращается в безымянную единицу, почему абстрактная идея государства становится реальнее жизни человека и что может изменить столь незавидное положение индивида в современном мире: публикуем фрагмент из книги «Нераскрытая самость» швейцарского психиатра Карла Юнга.

Как то, что происходит в мире, связано с заблуждениями человека относительно понимания себя и того, что им действительно движет? Публикуем фрагмент книги «Нераскрытая самость» (1957 г.) Карла Густава Юнга (гл. «Незавидное положение индивида в современном мире»), в которой швейцарский психиатр размышляет, почему в современном мире индивид по-прежнему остается рабом бессознательного, как таким абстрактным понятиям, как государство и общество, удаётся подчинить своей политике смысл и цель жизни отдельного человека и почему к критическим ситуациям лучше адаптируются люди с «латентными психозами», получая дополнительную власть и заражая других своим состоянием.

Хорошая почва для размышлений.

Что принесет с собой будущее? С незапамятных времен этот вопрос занимал человека, хотя и не всегда в одинаковой степени. История свидетельствует, что человек с тревогой и надеждой обращает свой взгляд в будущее во времена физических, политических, экономических и духовных потрясений, когда рождается множество надежд, утопических идей и апокалиптических видений. Вспоминаются, например, хилиастические ожидания современников императора Августа на заре христианской эры или духовные перемены на Западе, сопровождавшие конец первого тысячелетия от Рождества Христова. В наше время, когда близится к концу второе тысячелетие, мы снова живем в мире, переполненном апокалиптическими образами всеобщего уничтожения. Какое значение имеет деление человечества на два лагеря, символом которого является «Железный Занавес»? Что станет с нашей цивилизацией и с самим человечеством, если начнут взрываться водородные бомбы или если духовная и нравственная тьма государственного абсолютизма поглотит всю Европу?

У нас нет никаких оснований считать возможность такого исхода маловероятной. В любой стране Запада существуют небольшие группы подрывных элементов, которые, используя нашу гуманность и стремление к правосудию, держат наготове спичку у бикфордова шнура, и остановить распространение их идей может только критический разум отдельного, в высшей степени развитого и умственно стабильного слоя населения. Не следует переоценивать «толщину» этого слоя. В каждой стране она разная, в зависимости от национального темперамента населения. Кроме того, «толщина» этого слоя зависит от уровня образования в данной конкретной стране и от чрезвычайно сильных факторов экономического и политического характера. Если в качестве критерия использовать плебисцит, то по самым оптимистическим оценкам «толщина» этого слоя составит сорок процентов от общего числа избирателей. Но и более пессимистическая оценка будет вполне оправданной, поскольку дар здравого смысла и критического мышления не принадлежит к наиболее характерным отличительным особенностям человека, и даже там, где он действительно имеет место, он не является постоянным и непоколебимым, и, как правило, слабеет по мере разрастания политических групп.

Использование рациональных аргументов может иметь шансы на успех только в том случае, если эмоциональность данной конкретной ситуации не превышает определенного критического уровня. Если накал страстей поднимается выше критического уровня, то исчезает всякая возможность того, что слово разума возымеет действие, и на смену ему приходят лозунги и иллюзорные желания-фантазии. То есть наступает своеобразное коллективное безумие, которое быстро превращается в психическую эпидемию. В таких условиях на самый верх поднимаются те элементы, которые в эпоху правления разума считаются асоциальными и существование которых общество лишь терпит. Такие индивиды ни в коей мере не являются редкими необычными экземплярами, которых можно встретить лишь в тюрьме или психиатрической больнице. По моим оценкам, на каждого явного сумасшедшего приходится, как минимум, десять скрытых, безумие которых редко проявляется в открытой форме, а взгляды и поведение, при всей внешней нормальности, незаметно для их сознания подвергаются воздействию патологических и извращенных факторов. По вполне понятным причинам, не существует такой медицинской статистики скрытых психозов. Но даже если их число будет чуть менее, чем в десять раз, превышать число явных психопатов и преступников, их небольшое относительно общей массы населения количество с лихвой компенсируется крайней опасностью этих людей. Их умственное состояние сродни состоянию группы, пребывающей в коллективном возбуждении, и подчиняется пристрастным оценкам и желаниям-фантазиям. Когда такие люди находятся в своей среде, они приспосабливаются друг к другу и, соответственно, чувствуют себя, как дома. На своем личном опыте они познали «язык» ситуаций такого рода и знают, как ими управлять. Их идеи-химеры, подпитываемые фанатичным возмущением, взывают к коллективной иррациональности и находят в ней плодородную почву; они выражают все те мотивы и все то недовольство, которые у более нормальных людей скрыты под покровом благоразумия и проницательности. А потому, несмотря на их малое в процентном отношении количество, они представляют собой как источники заразы большую опасность, именно потому, что так называемый нормальный человек обладает только ограниченным уровнем самопознания.

Большинство людей путает «самопознание» со знанием своей осознаваемой эго-личности. Любой человек, у которого имеется хоть какое-то эго-сознание, не сомневается в том, что он знает самого себя. Но эго знает только свое содержимое, и не знает бессознательного и его содержимого. Люди определяют свое самопознание мерой знания о себе среднего человека из их социального окружения, но не реальными психическими фактами, которые, по большей части, скрыты от них. В этом смысле психе подобна телу, о физиологии и анатомии которого средний человек тоже мало что знает. Хотя рядовой человек и живет в теле и с телом, но большая его часть ему совершенно неизвестна, и для ознакомления сознания с тем, что известно о теле, требуется специальное научное знание. Я уже не говорю о том, что «не известно» о теле, но что, тем не менее, существует.

Значит то, что принято называть «самопознанием», на деле является очень ограниченным знанием, большая часть которого зависит от социальных факторов, от того, что происходит в человеческой психе. Поэтому-то у человека всегда возникает предубеждение, что определенные вещи происходят не «с нами», не «в нашей семье» или не с нашими друзьями и знакомыми. С другой стороны, у человека возникает не менее иллюзорное убеждение насчет наличия у него определенных качеств, и эта убежденность лишь скрывает истинное положение вещей.

В этой широкой зоне бессознательного, которая надежно защищена от критики и контроля сознания, мы совершенно беззащитны, открыты всем видам психического воздействия и психических инфекций. Как и при опасности любого другого типа, мы можем предотвратить риск психической инфекции только в том случае, если будем знать, что именно будет атаковать нас, а также, где, когда и каким образом произойдет нападение. Поскольку самопознание это вопрос знания конкретных фактов, то теория здесь вряд ли может помочь. Ибо, чем больше теория претендует на свою универсальную истинность, тем меньше она способна послужить основанием для правильной оценки отдельных конкретных фактов. Любая основанная на житейском опыте теория неизбежно является статистической; она выводит идеальную среднюю величину и отвергает все исключения по обоим краям шкалы, заменяя их абстрактным смыслом. Эта теория вполне истинна, только в жизни дела идут не всегда в соответствии с ней. Несмотря на это, абстрактный смысл теории фигурирует в качестве незыблемого фундаментального факта. Любые исключения крайности, хоть и являются не менее реальными, в теорию вообще не включаются, потому что опровергают друг друга. Например, если я вычислю вес каждого камушка на покрытом галькой пляже и получу средний вес в пять унций, то эта цифра мало что сможет мне сказать о реальной природе гальки. Любого, кто на основании моих изысканий решит, что сможет с первой попытки подобрать камешек весом в пять унций, ждет серьезное разочарование. И в самом деле, может статься так, что и после долгих часов поисков он так и не найдет камушка весом точно в пять унций.

Статистический метод показывает нам факты в свете идеальной средней величины, но не дает нам представления об их эмпирической реальности. Несмотря на то, что средняя величина, вне всякого сомнения, отражает определенный аспект реальности, она может самым коварным образом фальсифицировать истину. Это прежде всего относится к теориям, основанным на статистике. Между тем, отличительной чертой факта является его индивидуальность. Грубо говоря, реальная картина состоит только из исключений из правила и, соответственно, в абсолютной реальности полностью господствует неправильность.

Об этом следует вспоминать каждый раз, когда речь заходит о том, что теория может быть проводником на пути самопознания. Не существует и не может существовать никакого самопознания, основанного на теоретических предположениях, поскольку объектом этого познания является индивид – относительное исключение и феномен «неправильности». А потому, характерные черты индивида являются не универсальными и правильными, а, скорее, уникальными. Его следует воспринимать не как стандартную единицу, а как нечто уникальное и единственное в своем роде, что, в принципе, нельзя познать до конца и нельзя сравнить с чем-нибудь еще. В то же самое время, человек, как представитель рода человеческого, может и должен быть описан, как статистическая единица; в противном случае о нем нельзя будет сказать ничего общего. Для решения этой задачи его следует рассматривать как единицу сравнения. Результатом этого являются универсально правильные антропология и психология с абстрактной фигурой человека.

Под воздействием научных предположений не только психе, но и индивидуальный человек и даже индивидуальные события становятся жертвами «уравниловки» и «стирания различий», которые искажают картину реальности, превращая ее в концептуальную среднюю величину. Мы не должны недооценивать психологическое воздействие статистической картины мира: она отвергает индивида, заменяя его безликими единицами, которые собирает в массовые формации. Вместо конкретного индивида мы имеем названия организаций и как кульминацию абстрактную идею Государства в качестве принципа политической реальности. При этом нравственная ответственность индивида неизбежно заменяется государственными интересами raison d’etat (Государственная необходимость, благо государства (фр.) — прим. ред.). Вместо нравственной и умственной дифференциации индивидов мы имеем благосостояние общества и повышение жизненного уровня. Цель и смысл индивидуальной жизни (которая является единственной реальной жизнью) заключается уже не в индивидуальном развитии, а в политике Государства, которая навязывается индивиду извне и состоит в претворении в жизнь абстрактной идеи, которая имеет тенденцию притягивать к себе всю жизнь. Индивида все больше лишают права на принятие нравственного решения о том, как ему следует прожить его же собственную жизнь. Его кормят, одевают, обучают и дисциплинируют, как единицу общества, его селят в соответствующую единицу жилья и доставляют ему удовольствие и удовлетворение в той форме, в какой их воспринимает толпа. Правители, в свою очередь, являются такими же единицами общества, как и подданные, и отличаются от последних только тем, что представляют собой рупор государственной доктрины. Им совсем не обязательно обладать здравым смыслом, они могут просто быть хорошими специалистами, совершенно бесполезными вне области их специализации. Государственная политика определяет, что следует преподавать и что следует учить.

Сама всемогущая доктрина Государства отчасти становится жертвой манипулирующих в интересах государства людей, занимающих в правительстве самые высокие посты и сосредоточивших в своих руках всю власть. Любой человек, попавший, то ли путем честных выборов, то ли по прихоти судьбы, на один из таких постов, больше уже никому не подчиняется; он сам является «политикой государства» и может следовать в определенном им самим направлении. Вслед за Людовиком XIV он может сказать: «Государство это я». Стало быть, он является единственным или, по крайней мере, одним из тех очень немногих индивидов, которые могли бы использовать свою индивидуальность, если бы только знали, как отделить себя от доктрины Государства. Однако, они, как правило, являются рабами своих собственных измышлений. Подобная однобокость всегда психологически компенсируется бессознательными подрывными тенденциями. Рабство и бунт неотделимы друг от друга. В результате борьба за власть и крайняя подозрительность пронизывают весь организм от верхушки до самого низа. Более того, стремясь компенсировать свою хаотическую бесформенность, масса всегда порождает «вождя», который, как учит нас история, неизбежно становится жертвой своего же непомерно раздутого эго-сознания.

Такое развитие событий становится логически неизбежным в тот момент, когда индивид соединяется с массой и перестает быть индивидом. Помимо агломерации огромных масс, в которых индивид растворяется в любом случае, одной из главных причин психологического массового сознания является научный рационализм, который лишает личность основ ее индивидуальности и ее достоинства. Как социальная единица, личность утрачивает свою индивидуальность и становится простой абстрактной статистической величиной. Она может играть только роль легко заменяемой и совершенно незначительной «детали». Если на нее смотреть со стороны и рационально, то именно этим она и является, и с этой точки зрения совершенно абсурдными будут рассуждения о ценности или значении индивида. И в самом деле, вряд ли можно себе представить, как у человека может быть индивидуальная достойная жизнь, если истинность прямо противоположного утверждения ясна, как божий день.

Если смотреть на индивида с этой точки зрения, то его значение действительно уменьшается, и любой, кто захочет оспорить это положение, быстро обнаружит нехватку аргументов. Тот факт, что индивид ощущает себя самого или членов своей семьи, или близких друзей значительными личностями, только подчеркивает несколько комичную субъективность его ощущений. Ибо, что значат несколько людей по сравнению с десятью тысячами или сотней тысяч, не говоря уже о миллионе? Мне вспоминается глубокомысленное высказывание одного моего приятеля, с которым мы застряли в огромной толпе. Он тогда неожиданно воскликнул: «Вот тебе самое надежное основание для неверия в бессмертие: вся эта куча народу хочет быть бессмертной!»

Чем больше толпа, тем ничтожнее индивид. И если индивида переполнит ощущение собственной незначительности и бессилия, и он почувствует, что его жизнь утратила смысл, который, в конце концов, не тождественен благосостоянию общества и высокому уровню жизни, значит, он уже близок к тому, чтобы стать рабом Государства и, сам того не желая и не подозревая, его горячим приверженцем. Человеку, взгляд которого обращен только во внешний мир, и который съеживается при виде «больших батальонов», нечего противопоставить той информации, которую ему сообщают его органы чувств и его разум. Именно это сейчас и происходит: мы все заворожено преклоняемся перед статистическими истинами и большими числами; нам ежедневно сообщают о ничтожности и тщетности индивидуальной личности, если она не представлена и не персонифицирована какой-либо массовой организацией. И наоборот, те персонажи, которые с важным видом расхаживают по мировой сцене и голоса которых доносятся до всех и каждого, некритически мыслящей публике представляются вознесенными наверх на волне какого-нибудь массового движения или общественного мнения. Поэтому толпа либо аплодирует им, либо проклинает. Поскольку здесь доминирующую роль играет массовое мышление, то нет уверенности в том, выражают ли эти люди свое мнение, за которое они несут персональную ответственность, или же они являются всего лишь рупором, выражающим мнение коллектива.

В таких условиях вряд ли можно удивляться тому, что индивиду все труднее сформировать мнение о самом себе, и что ответственность стала максимально коллективной, то есть индивид снял её с себя и делегировал коллективу. Таким образом, индивид всё больше и больше становится функцией общества, которое, в свою очередь, узурпирует функции носителя реальной жизни, хотя, на самом деле, общество есть ни что иное, как абстрактная идея, вроде идеи Государства. Обе эти идеи овеществлены, то есть стали автономными. Государство, в особенности, стало полуодушевленным существом, от которого все всего ждут. На самом же деле, оно — это всего лишь камуфляж для тех индивидов, которые знают, как им манипулировать. Так что конституционное Государство сползает в примитивную форму общества, форму коммунизма первобытного племени, где каждый является субъектом автократического правления вождя или олигархии.

1957 г.

Обложка: William Hall Raine; Election crowd, Wellington, New Zealand, 1931.

«Моноклер» – это независимый проект. У нас нет инвесторов, рекламы, пейволов – только идеи и знания, которыми мы хотим делиться с вами. Но без вашей поддержки нам не справиться. Сделав пожертвование, вы поможете нам остаться свободными, бесплатными и открытыми для всех.

Donate

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

бессознательноеКарл Юнгпсихология



Похожие статьи

Карл Юнг | Биография, архетипы и верования

Карл Густав Юнг

Карл Густав Юнг был одним из пионеров психологии 20-го века. Он был радикальным и вдохновляющим психологом и мыслителем, разработавшим характерный и уникальный способ понимания человеческой психики и ее функционирования.

Некоторые из концепций и терминов Юнга вошли в повседневный язык, такие как интроверсия и экстраверсия, комплекс и архетип. Что еще более важно, он основал систему мышления, которая напрямую помогла очень многим людям и косвенно повлияла на бесчисленное множество людей, а также вошла в господствующую культуру и повлияла на нее.

Биографические данные Юнга

Карл Густав Юнг был швейцарским психиатром и психоаналитиком, основателем идеи аналитической психологии.

Юнг родился в 1875 году недалеко от Боденского озера в Швейцарии. Его отец был деревенским пастором, что дало Юнгу уникальное понимание христианства. Он женился в 1903 году и имел пятерых детей. Юнг получил психиатрическое образование и работал в больнице Бургхольцли в Цюрихе, где он наткнулся на работы Зигмунда Фрейда, которыми он сразу же заинтересовался. После периода переписки Юнг стал непростым учеником Фрейда. Они сотрудничали в создании и популяризации психоанализа Фрейда в трудные первые годы его существования, когда это радикально новое понимание психики встретило сильное сопротивление.

Юнг был открыто признан наследником наследия Фрейда на некоторое время, пока не проявились различия в их теоретических позициях и личностях, и они непримиримо раскололись в 1913 году. Этот раскол привел Юнга к личному, но в конечном итоге творческому кризису, и он вышел из этот период самоисследования и открытий развил концепции, которые должны были стать краеугольными камнями аналитической психологии.

Юнг был сложным и противоречивым персонажем, вероятно, наиболее известным благодаря его «автобиографии» «Воспоминания, сны и размышления» (на самом деле она была продиктована его помощнице Аниеле Яффе, которая оказала значительное влияние на форму и содержание книги, опустив то, что она чувствовал себя неуместным). У Юнга была своя теневая сторона, и его отношения с женщинами и его предполагаемый антисемитизм в годы войны широко обсуждались (см., например, главу 7 в Юнг – очень краткое введение Энтони Стивенса).

Он умер в Кюснахте, Швейцария, в 1961 году, однако его наследие живет в SAP и во всем мире, где его идеи остаются частью коллективного мышления общества.

Что является ядром системы теории Юнга?

Ядром теоретической системы Карла Юнга была вера в то, что весь индивидуальный опыт следует уважать и включать, а не патологизировать или отрицать его аспекты; это включало в себя нежелательные «теневые» аспекты личности, такие как, например, их агрессивные, завистливые, деструктивные качества, а также их духовные стремления и переживания. Видение Юнга охватывало высоты и глубины человеческого опыта.

Самая известная идея Юнга заключается в его признании психологической ценности духовного опыта, особенно в эпоху, когда традиционная религиозная вера ослабевала, а посещаемость церкви по всей Европе снижалась. Юнг признавал, что эти духовные устремления, убеждения и переживания проистекают из присущего психике стремления к целостности, которое требует, чтобы индивидуум вышел за пределы и расширил свой повседневный взгляд на себя, открывая себя функционированию более глубокой психики и функционированию то, что он называл «я».

Я

Юнг утверждал, что каждый из нас должен быть внимателен к этому «я» (прислушиваться к нему и обращать на него внимание), которое воспринимается как находящееся за пределами самого человека. Юнг считал, что, следуя за собой, таким образом, мы соприкасаемся с другими частями личности и можем интегрировать их. Он назвал этот процесс индивидуацией.

Мистика

Интерес Юнга к духовному опыту иногда приводил к обвинениям в том, что видение Юнга по существу является мистическим. В то время как понимание Юнга, безусловно, включало бы в себя мистический опыт (поскольку он хотел бы включать в себя все человеческого опыта), он был в основном заинтересован в описании практической психологии, которая должным образом учитывала диапазон переживаний и трудностей людей, с которыми он встречался как внутри, так и вне его консультационного кабинета.

Рождение аналитической психологии

Юнг назвал это практической психологией, аналитической психологией, и иногда ее также называют юнгианской психотерапией (или анализом). На других страницах этого веб-сайта дается как очерк аналитической психологии, так и подробное исследование различных его концепций, среди которых: индивидуация и самость, тень, личное и коллективное бессознательное, комплексы и архетипы, трансцендентная функция, теория противоположностей, саморегулирующаяся целенаправленная психика, теория типов, интроверсия и экстраверсия, компенсаторная функция сновидений.

У него также были важные идеи относительно работы аналитических отношений, опираясь на средневековые алхимические тексты в качестве метафоры и обсуждая то, каким образом аналитик и анализанд (человек в анализе) взаимно влияют друг на друга. Он ввел термин coniunctio, среди прочего, для описания элементов этого процесса. Юнг также внес другой вклад в изучение религии, философии и теоретической физики, среди других областей.

Дальнейшее чтение

Если вы хотите узнать больше об убеждениях Карла Юнга, теории или его продолжающемся влиянии на общество, Общество аналитической психологии — отличное место для начала.

Общество Юнга Вашингтона — Кто такой Карл Юнг