Социальные психологи утверждают: мы никогда не понимаем до конца друг друга. Стопроцентное понимание ближнего — его убеждений, мотивов, поступков — в принципе невозможно. Это доказала теория каузальной атрибуции.
Проблемы взаимопонимания
Пытаясь объяснить себе действия окружающих людей, спрогнозировать их поведение, мы приписываем их поступкам свое индивидуальное видение. Мы судим о других людях с позиции личного опыта и уровня культуры. В этом и заключается феномен каузальной атрибуции. Первое слово в данном словосочетании переводится с латинского языка как “причина”, второе — “приписывание”.
Говоря научным языком, каузальная атрибуция — это основа межличностного восприятия, заключающегося в интерпретации поведения и внутреннего состояния другого человека в условиях недостатка реальной информации о нем. С этой точки зрения, любой диалог является процессом взаимоубеждения, обоюдным навязыванием мнений.
Корифеем теории каузальной атрибуции считается американский психолог Ф. Хайдер. Большой вклад в разработку проблемы межличностного восприятия внесли его коллеги — американцы Ф.Фидлер и Г. Келли, а также канадец Ли Росс.
Примеры каузальной атрибуции
Любой из нас чувствует дискомфорт, если не может что-то объяснить себе. Целостная картина мира рушится, если хотя бы одно событие остается без интерпретации:
- “Ну, почему его так долго нет?” — страдает юная возлюбленная;
- “Чего он от меня добивается?” — мучается подчиненный над разгадкой реплики начальника;
- “Что они выкинут на этот раз?” — с опаской думает учитель, идя на урок в “трудный” класс.
Герой каждой из этих ситуаций пытается представить себе, что на уме у другого человека. Загвоздка всегда одна — дефицит фактов. И тогда включается воображение — додумывание, дорисовывание картины, доведение ее до логического осмысления.
Главный помощник в этом процессе — личный жизненный опыт.
Исследования психологов показали: реакции людей на привычные и нестандартные образцы поведения неоднозначны. Если, к примеру, ученикам, ожидающим нового учителя-географа, представить его как хорошего специалиста, вряд ли они настроятся на интересный урок. Если же детей предупредить, что их будущий педагог является туристом, бардом и мастером спорта по гребле, то ребята еще на перемене соберутся в классе в предвкушении необычного урока.
Виды атрибуции
При попытке истолковать чужое или собственное поведение, мы ищем либо внутренние (личностные) причины либо внешние (обстоятельственные).
В соответствии с этим различают два вида атрибуции:
- Интернальную, опирающуюся на личностные качества (силу воли, целеустремленность, способности).
- Экстернальную, связывающую поступки с обстоятельствами (благоприятной погодой, везением, удачей).
Исследования показали: наблюдатель событий чаще всего использует первый вид атрибуции, участник — второй. Ни один из них не представляет себе реальной ситуации. Такой крен приводит к субъективности и ошибочности суждений. Не учитывая этот “пунктик” нашего сознания, мы рискуем выдавать предубеждения за правду и постоянно предаваться самообману.
Фундаментальная ошибка атрибуции
Свои удачи мы обычно приписываем собственным личным качествам, а неудачи — внешними обстоятельствам. Когда же судим о других, то происходит все ровно наоборот. Если друг добился успеха, мы склонны объяснять это удачно сложившимися внешними обстоятельствами. А нелады в делах приятеля припишем его личным качествам.
Иначе рассуждают только единицы людей. Объяснить провал в деятельности партнера обстоятельствами, признавая его талант, трудолюбие, самоотдачу, ставя его с собой на одну ступеньку, а то и выше — задача, которая многим не по зубам. Большинство из нас переоценивают себя и недооценивают других.
Это и понятно: если не обвинять неблагоприятные ситуации, придется засучить рукава и работать в поте лица, самосовершенствоваться. А охотников “пахать” — даже на самого себя — много не бывает. Таким образом, главной ошибкой восприятия атрибутивная теория считает преувеличение собственной значимости.
Для наглядности рассмотрим конкретную ситуацию. Скромный молодой человек отваживается заговорить на улице с красивой девушкой. Однако незнакомка не пришла в восторг ни от его стильного костюма, ни от остроумия и резко отвергла попытку завязать отношения.
Парень испытал шок от несоответствия “выходки” девушки своим ожиданиям и культурным нормам. После этой неудачи он наверняка запрограммирует себя негативными установками типа “все бабы стервы”, “им только толстосумы интересны”. А ведь у девушки, возможно, было просто плохое настроение.
Этот пример показывает, как важно для возникновения и сохранения отношений верное объяснение мотивов другого человека. Надуманные причины могут кардинально отличаться от истинных. Поэтому в ситуации с явным дефицитом информации лучше лишний раз уточнить какие-то детали или переспросить, чем полагаться на собственное воображение.
Эксперимент Ли Росса
Предметом изучения данного исследования, проведенного в 1977 году, было восприятие чужого интеллекта. Оказалось, мы его склонны переоценивать в условиях социального давления.
Ли Росс воссоздал в эксперименте события собственной жизни. Экзамен, который ему пришлось однажды сдавать, заканчился для него провалом: экзаменаторы засыпали его вопросами, в которых сами были явными “спецами”. Росс был в отчаянии от своего “невежества” и в восхищении от “гениальности” экзаменаторов.
Через полгода он сам стал преподавателем и получил возможность таким же способом “валить” своих студентов. Один из них признался, что испытал на экзамене те же чувства, что и Росс, когда тот выступал в роли экзаменуемого.
После этого психолог задумал провести эксперимент-викторину. Участники были разделены на три группы: ведущих, игроков и зрителей. Первым надо было задавать максимально сложные вопросы.
К слову сказать, такие вопросы может придумать каждый из нас, опираясь на свою специализацию. Однако участники викторины пришли к другому выводу: они посчитали задающих вопросы намного эрудированнее отвечающих. Последующие эксперименты показали, что даже очень умные люди склонны к аналогичным заключениям.
Подобный “эффект ореола” можно наблюдать и в жизненных ситуациях, когда нам приходится оценивать интеллект собеседника, наделенного властью. Обычно такой человек, будь то учитель, начальник или высокопоставленный чиновник, ведет диалог и задает “каверзные” вопросы. Мы же часто приписываем ему выдающийся интеллект и испытываем перед ним невольное благоговение.
Эксперименты Росса привели к следующим выводам:
- люди склонны приписывать другим несуществующие качества, исходя из отдельных аспектов поведения;
- сформировать правильное суждение о человеке по одному или нескольким поступкам невозможно.
Так ли важно понимать друг друга?
Объяснение причин собственного и чужого поведения — ключ к важнейшим вопросам социального бытия: кто я? кто возле меня? могу ли я доверять окружающим? что определяет поступки: личные свойства или ситуации?
Знание правильных ответов на эти вопросы позволяет:
- избавиться от лишнего негатива: тревоги, подозрений, паники;
- защитить себя от предательства, подлости, манипулирования;
- управлять различными ситуациями;
- принимать рациональные решения;
- прогнозировать поведенческие модели окружающих.
Постижение опыта другого человека, как он сам его понимает, — главная цель межличностного взаимодействия. Это незаменимый ориентир при выборе:
- квалифицированных специалистов;.
- кандидатов на политические должности;
- партнеров по бизнесу;
- спутников жизни.
Не удивительно, что изучение атрибуции давно уже вышло за рамки социальной психологии. Сегодня искусство понимать актуально для педагогов, спортсменов, менеджеров, для каждого из нас. Оно позволяет нам адекватно оценивать друг друга, эффективно взаимодействовать, уживаться с самыми разными людьми, рассчитывать на снисхождение и сочувствие.
Вконтакте
Google+
Одноклассники
LiveJournal
Мой мир
« Предыдущая запись Следующая запись »
rostduha.ru
3.3. Каузальная атрибуция: виды и ошибки
Важное значение для более глубокого понимания того, как люди воспринимают и оценивают друг друга, имеет явление казуальной атрибуции. Оно представляет собой объяснение субъектом межличностного восприятия причин и методов поведения других людей. В ходе общения люди не ограничиваются получением внешне наблюдаемых сведений, а стремятся к выяснению причин поведения других людей. У каждого человека есть привычные объяснения (или атрибуции) своего и чужого поведения. Можно выделить личностную, обстоятельную и стимульную атрибуцию. При личностной атрибуции причины происшедшего приписываются конкретному человеку. В случае преобладания обстоятельной атрибуции причина происшедшего приписывается обстоятельствам; при стимульной атрибуции человек видит причину случившегося в предмете, на который было направлено действие, или в самом себе.
Можно выделить следующие критерии анализа поведения:
постоянное поведение — в сходных ситуациях поведение однотипно;
отличающееся поведение — в других случаях поведение проявляется иначе;
обычное поведение — в сходных обстоятельствах такое поведение свойственно большинству людей.
Когнитивный психолог Дж. Келли в исследованиях показал, что постоянное, малоотличающееся поведение, да к тому же необычное, объясняется через внутренние причины, через специфику личности и характера человека («Таким он уродился»).
Если в похожих ситуациях у человека постоянное поведение, а в других случаях — другое, отличающееся поведение, и к тому же это обычное поведение (как и у других людей в таких же ситуациях), то такое поведение люди склонны объяснять через внешние причины («В этой ситуации так вынуждены вести себя»).
Фриц Хайдер, известный как автор теории атрибуции, проанализировал «психологию здравого смысла», посредством которой человек объясняет повседневные события. Ф. Хайдер считает, что чаще всего люди дают разумные интерпретации. Но человек склонен приходить к заключению, будто намерения и диспозиции других людей соответствуют их действиям.
Процессы казуальной атрибуции подчиняются следующим закономерностям, которые оказывают влияние на понимание людьми друг друга:
1. Те события, которые часто повторяются и сопровождают наблюдаемое явление, предшествуя ему, обычно рассматриваются как его возможные причины.
2. Если тот поступок, который мы хотим объяснить, необычен и ему предшествовало какое-нибудь уникальное событие, то мы склонны именно его считать основной причиной совершенного поступка.
3. Неверное объяснение поступков людей имеет место тогда, когда есть много различных, равновероятностных возможностей для их интерпретации, и человек, предлагающий свое объяснение, волен выбирать устраивающий его вариант.
4. Причину успеха люди чаще приписывают себе, а причину неудачи — обстоятельствам.
5. Фундаментальная ошибка атрибуции проявляется в тенденции наблюдателей недооценивать ситуационные и переоценивать диспозиционные влияния на поведение других людей, в тенденции считать, что поведение соответствует диспозициям. Поведение других людей мы склонны объяснять их диспозициями, их индивидуальными особенностями личности и характера («это человек со сложным характером), а свое поведение склонны объяснять как зависящее от ситуации («в этой ситуации невозможно было вести себя иначе, а вообще я совсем не такой»). Таким образом, люди объясняют свое собственное поведение ситуацией («я не виноват, уж такая сложилась ситуация»), но считают, что другие сами несут ответственность за свое поведение.
Мы совершаем эту ошибку атрибуции отчасти потому, что, когда наблюдаем за чьим-либо действием, именно эта личность находится в центре нашего внимания, а ситуация относительно незаметна. Когда мы сами действуем, наше внимание обычно направлено на то, на что мы реагируем, — и ситуация проявляется более явно.
6. Культура также влияет на ошибку атрибуции. Западное мировоззрение склонно считать, что люди, а не ситуации, являются причиной событий. Но индусы в Индии с меньшей вероятностью, чем американцы, истолкуют поведение с точки зрения диспозиции, скорее они придадут большее значение ситуации.
7. По мере роста значимости случившегося люди более склонны переходить от обстоятельной и стимульной атрибуции к личностной, т.е. искать причину случившегося в осознанных действиях другого человека, в особенностях его личности.
studfiles.net
20.Процесс каузальной атрибуции,теория баланса хайдера, теория когнитивного диссонанса л.Фестингера. Структура процесса каузальной атрибуции (джонсона,дэвиса), фундаментальная ошибка атрибуции.
Каузальная атрибуция — феноменмежличностноговосприятия. Заключается винтерпретации, приписываниипричиндействий другого человека в условияхдефицитаинформации о действительных причинах его действий. Процесс атрибуции служит для того, чтобы придать смысл окружающему.
Приписывание осуществляется на основе либо сходства поведения воспринимаемого лица с каким-то другим образцом, имевшимся в прошлом опыте субъекта восприятия, либо анализа собственных мотивов, предполагаемых в аналогичной ситуации. В последнем случае будут действовать механизмы переноса или идентификации.. Мера и степень приписывания в процессе межличностного восприятия зависят от двух факторов:
1.от степени уникальности или типичности поступка;
2.от степени социальной желательности или нежелательности поступка.
Типичное поведение есть поведение, предписанное ролевыми образцами, и поэтому оно легче поддается однозначной интерпретации. Уникальное поведение, напротив, допускает много различных интерпретаций и, следовательно, дает простор приписыванию его причин и характеристик.
Под социально желательным понимается поведение, соответствующее социальным и культурным нормам и, стало быть, сравнительно легко и однозначно объясняемое.
При социально не желаемом поведении нормы нарушаются, а диапазон возможных объяснений расширяется.
Характер атрибуции зависит от того, выступает ли субъект восприятия сам участником события или он лишь его наблюдатель. В этих двух различных случаях избирается разный тип атрибуции. Г.Келли выделил три вида атрибуции:
1) личностная: причина приписывается лично совершающему поступок;
2) объектная: причина приписывается тому объекту, на который направлено действие;
3) обстоятельственная: причина совершающегосяприписывается обстоятельствам.
Теории атрибуции начинают с анализа мотивации индивида понять причины и следствия отношений, потребности людей понять характер окружающего для ориентации в нем и для возможности построить предсказание событий и поступков. Причина, которую человек приписывает данному явлению, имеет важные последствия для его собственного поведения, так как «значение» события и его реакция на него детерминированы в большой степени приписанной проблемой. Теория баланса Хайдера:
Хайдер отмечал, что люди в своих обычных поступках, в обыденной жизни («наивные психологи») всегда не просто наблюдают явления, но анализируют их с целью осмысления сути происходящего. Отсюда их стремление прежде всего понять причины поведения другого человека, и если информации не хватает, то люди приписывают их. Обычно они стремятся приписать стабильные, достаточно широко распространенные и типичные причины. Чтобы определить в каждом конкретном случае, какую причину следует приписать, необходимо знать возможные типы причин. Для Хайдера — это причины личностные (то есть когда причина приписывается действию субъекта) и причины, коренящиеся в «среде» (т.е. такие, которые приписываются обстоятельствам).
Развитие идей атрибуции:
1.атрибуция – средство понять окружающий мир,
первичное понятие «каузальная атрибуция» заменено более широким понятием «атрибутивные процессы», поскольку люди в процессе познания другого человека приписывают ему не только причины поведения, но часто и определенные личностные черты, мотивы, потребности и пр.
2.в число атрибутивных процессов включены явления самоатрибуции – восприятие и познание себя.
3.Люди часто озабочены не столько поиском причин поведения другого человека, сколько поиском того, что в людях нам может быть полезно: для нас часто важнее ценности человека, чем понимание его природы. Поэтому действия людей мы чаще оценивает по их адекватности, а не по их причинной обусловленности.
4. индивид приписывает что-либо другому на основе представлений о группе, к которой принадлежит этот «другой». Учитывается характер взаимодействий, которые сложились в группе, которым принадлежит субъект восприятия
М. Хьюстон и И. Яспарс делают акцент на том, что в атрибутивных теориях должен рассматриваться процесс приписывания причин именно социального поведения. В традиционном подходе акцент делался на том, как индивид осуществляет атрибутивный процесс без учета принадлежности этого индивида к определенной социальной группе. В новом подходе подчеркивается, что индивид приписывает что-либо другому на основе представлений о группе, к которой принадлежит этот «другой».
Теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера. По Фестингеру, люди знают о несоответствии своих мнений, установок поведению, и отсюда у них диссонанс.
Индивид стремится к внутреннему соответствию. Его мнения и установки имеют тенденцию группироваться во внутренне последовательные единства. Когда обнаруживается несоответствие, оно может оказаться довольно резким, представлять собой контраст на фоне соответсвия.
Также, человеку свойственно соответствие между тем, что он знает и чему он верит, тем, что он делает.
И наше внимание привлекает то, что является исключением из последовательного в целом поведения. (знает, что курить вредно – но курит). Обычно делаются более или менее успешные попытки логически обосновать несоответствие и согласовать поведение с представлениями – ликвидировать диссонанс.Попытки добиться соответсвия могут потерпеть неудачу и диссонанс продолжает существовать, вызывая психологический дискомфорт. Почему возникает диссонанс?
новые события, новая информация, что создает диссонанс с уже существующими представлениями относительно поведения.
Что делает человек для ликвидации диссонанса:
может изменить когницию о своем поведении, изменив свои действия.
Может изменить свое знание о последствиях своего действия, например, прийти к мнению, что курение не имеет пагубных последствий.
Причина, по которой диссонанс, однажды возникнув, может сохраняться – трудности в попытках изменить свое поведение либо свое знание. Но часто бывает, что когнитивные элемеенты человека заметно отклоняются от действительности.Действительность, которая воздействует на человека, оказывает давление в направлении поведения соответствующих когнитивных элементов в согласование с этой действительностью.Если когниции не согласуются с действительностью, то возникает давление –Диссонанс – если отрицание одного элемента вытекает из другого.
Причины возникновения диссонанса между двумя когнитивными элементами:
логическая непоследовательность, несоответствие культурным нормам, включение частного мнения в более общее (если ты член партии демократической, то должен голосовать за демократов).
Диссонанс тем больше, чем более значимы для человека элементы между которыми несоответствие. Сущ-е диссонанса приводит к стремлению его уменьшить. Диссонанс действует также как любое состояние возбуждения, потребности или напряжения и ведет к действию, направленному на его уменьшение.Чем больше диссонанс, тем более выраженным будет избегание ситуаций и информации, которые могли бы его увеличить.
Структура каузальной атрибуции (джонсон, дэвис).
Логический путь, которым следует человек, приписывая причины поведения другому человеку осуществляется слева направо:
личностные черты человека – диспозиции (например, безответственность),
намерения – интенции (например, автомобилист хочет сдать экзамен по СП),
актуализация того и другого при помощи знаний (например, недостаточная подготовка) и способностей (например, они умеренные и не обостряются, мягко говоря, перед лицом экзаменатора),
результат – пересдача.
Иной порядок событий раскрыт наблюдающему(справа налево)
последствия действий (товарищ не сдал экзамен),
возможно, само действие (как он беспомощно трепыхался),
но далее он уже ничего наблюдать не мог – только умозаключить что-то относительно знаний совершившего поступок (несдачу) или его способностей.
продолжая рассуждение человек может предполагать что-то относительно намерений субъекта поступка (интенций) или даже относительно характеристик его личности (диспозиций).
Но все это будет уже мыслительной операцией – «корреспондентным поведением» — осуществлением вывода соответствующего ряду наблюдаемых фактов. (джонс и дэвис).
Это поэтапное рассуждение может включать ошибки, что зависит от:
Уникально или типично действие. При типичном поступке атрибуция совершается более менее автоматически, «свернуто». При необычном – резонов для его объяснения мало и тогда открывается простор для атрибуций.
Социально желательно оно или нет. Нежелательное поведение допускает гораздо больше возможных толкований.
Поведение демонстрирующее явные ролевые образцы не нуждается в объяснении зачатую, но отходящее от ролевых требований нуждается, так как «интригует». Тот факт, что для такого поведения мало резонов заставляет в большей степени апеллировать к интенциям и диспозициям личности – простор для приписывания.
Ошибки атрибуции могут быть вызваны также:
позицией субъекта восприятия: наблюдатель он или участник. Выявлено, что наблюдатель чаще использует личностную атрибуцию, а участник склонен в большей мере обстоятельственную. Эта особенность отчетливо проявляется при приписывании причин успеха и неудачи: участник действия «винит» в неудаче преимущественно обстоятельства, в то время как наблюдатель «винит» за неудачу прежде всего самого исполнителя.
Выделено два класса ошибок:
Фундаментальные – переоценка личностных и недооценка обстоятельственных причин – «сверхатрибуция» (Росс):
ложное согласие, когда воспринимающий полагает, что другим свойственна такая же «нормальная» как у него точка зрения. Переоценка типичности своего поведения, чувств, верований и убеждений.
Неравные возможности – в определенных ролях легче проявляются собственные качества, возможность выразить себя больше. Воспринмающий легко мождет переоценить личностные причины поведения, не приняв в расчет ролевую позицию действующего лица.
Большее доверие к фактам, чем к суждениям – взгляд всегда обращен к личности, она – факт, а обстоятельства еще надо «вывести».
Легкость построения ложных корреляций. Наивный наблюдатель произвольно соединяет какие-либо две личностные черты как обязательно сопутствующие друг другу. Часто – объединение внешней черты человека и какого-либо его психологического свойства (например, все полные люди – добрые).
Игнорирование информационной ценности неслучившегося. Основанием для оценки поступков может являться не только то, что произошло, но то, что человек не сделал. При наивном наблюдении это часто опускается, поверхностно воспринимается именно случившееся, а субъект случившегося – личность, и именно к ней и апеллирует наивный наблюдатель.
Гилберт: первая атрибуция – всегда личностная, она делается автоматически, а лишь потом начинается сложная работа по перепроверке своего суждения о причине.
Хайдер: причинную единицу образуют всегда деятель+действие, но деятель заметнее, поэтому именно на него в первую очередь обращают взор.
Московиси: для западной традиции – с общими нормами индивидуализма – успех человека объясняется ссылкой на его внутренние, личностные качества, а не на обстоятельства.
Также существует связь предпочитаемого типа атрибуции с «локусом контроля»:
А.люди, которые в большей степени доверяют своей способности оценивать свое поведение – интерналы – чаще употребляют личностную атрибуцию,
В. а кто воспринимают оценку своего поведения как воздействие внешней причины (шанс, удача) – экстерналы – чаще обращаются к обстоятельственной.
Приписывание причин поведению другого человека зависит также от:
свободен ли тот в выборе модели своего поведения, или это поведение предписано.
Результат эксперимента Джонса и Харриса: даже если известен вынужденный характер поведения воспринимаемого человека, субъект восприятия склонен приписывать причину не обстоятельствам, а личности.
Мотивационные: Различные виды защиты, пристрастия, которые субъект атрибутивного процесса включает в свои действия.
Эти ошибки были выявлены в ситуациях, когда испытуемые стремились сохранить свою самооценку в ходе приписывания причин поведения другого человека. Величина самооценки зависела от того, приписываются ли себе или другому успехи или неудачи.
Тенденция – видеть себя в более позитивном свете, чем это гарантировалось бы беспристрастной позицией.
Вайнер: процесс объяснения причин зависит успешности или неуспешности действия. Если человек более способный, по мнению субъекта, чем он сам, то его успех приписывается внутренней причине, а неуспех – внешней. Для менее способного – наоборот. Аналогично – для статуса.
Общая тенденция – в случае успеха себе приписываются внутренние причины, в случае неуспеха – внешние, при объяснении причин поведения другого возникают разные описанные выше варианты.
studfiles.net
Каузальная атрибуция
Каузальная атрибуция: это процесс приписывания другому человеку причин его поведения в том случае, когда информация об этих причинах отсутствует. Приписывание осуществляется либо на основе сходства поведения воспринимаемого лица с каким-то другим образцом, имевшимся в прошлом опыте субъекта восприятия, либо на основе анализа собственных мотивов, предполагаемых в аналогичной ситуации.
Мера и степень приписывания зависят от:
— степени уникальности или типичности поступка
— степени его социальной «желательности» или «нежелательности». Эксперименты (Джон, Девис, Герген): испытуемые слушали интервью людей, якобы отбираемых в космонавты и подводники. При этом идеальный космонавт описывался как интроверт, а подводник – экстраверт. Потом давали слушать запись интервью с людьми, которые якобы собирались стать подводниками и космонавтами и просили определить тип профессии. У половины испытуемых в интервью явно прослеживались черты интроверсии и экстраверсии – испытуемые безошибочно определяли. У другой половины испытуемых, подводники в интерью демонстрировали интроверсию, а космонавты – экстраверсию. Однозначных ответов не было. Вывод: отходящее от ролевых требований поведение нуждается в дополнительном поведении.
Г. Келли: Теория каузальной атрибуции:
1. теория ковариации
При многократном наблюдении у человека срабатывает 3 критерия:
— подобия (ведут ли себя все так).
— различия (ведут ли себя так всегда),
— совпадения (ведут ли так себя все всегда).
В различных случаях избирается разный тип атрибуции
— личностная атрибуцию (причина приписывается лично совершающему поступок),
— стимульная атрибуция (причина приписывается тому объекту, на который направлено действие),
— обстоятельственную атрибуцию (причина совершающегося приписывается обстоятельствам). Было выявлено, что наблюдатель чаще использует личностную атрибуцию, а участник склонен в большей мере объяснить совершающееся обстоятельствами. Эта особенность отчетливо проявляется при приписывании причин успеха и неудачи: участник действия «винит» в неудаче преимущественно обстоятельства, в то время как наблюдатель «винит» за неудачу прежде всего самого исполнителя.
2. теория конфигурации (одно единственное наблюдение).
Основные принципы:
— усиление (приоритет отдается причине, встречающей препятствие: человек явно рискует, совершает поступок, преодолевая трудности и т.д.).
— обесценивания (эксперимент Тибо и Риккерта: людей просили, просмотрев отрывки с «угодливым поведением» двух людей – с высоким статусом и низким – объяснить причины этого поведения. Для низкостатусного выбиралась и внутренняя причина (бессилие в жизни) и внешняя (желание помощи), а для высокостатусного – только внутренняя (такой уж он есть), так как его статус высок и люди считали, что помощь ему точно понадобиться не может. Вывод: причина, у которой есть альтернатива, отбрасывается).
— системного искажения (типичные ошибки атрибуции).
Особое место занимает проблема атрибуции ответственности. Гипотеза: чем серьезнее поступок, тем больше ответственности на личности, а не на обстоятельствах. Эксперимент: с машиной на холме (приписывание ответственности в зависимости от тяжести нанесенных повреждений).
Ошибки атрибуции:
Фундаментальная ошибка (переоценка личностных характеристик по сравнению с ситуативными)
5 причин фундаментальной ошибки:
— идея ложного согласия (взгляды другого сходны с моими).
— приписываем личности то, что должно быть приписано роли.
— факты становятся более важными, чем рассуждения по их поводу.
— иллюзорные корреляции (произвольная связь совершенно не связанных явлений).
— мы не учитываем неслучившееся.
Фундаментальная ошибка атрибуции не носит абсолютного характера, так как участник и наблюдатель по разному приписывают причины. Почему?
1. Они обладают разным уровнем информированности.
2. Имеют разный угол зрения, у них различный перцептивный фокус. Эксперимент Стормса: беседа двух людей снималась на камеру, а потом показывалась им – при интерпретации своего поведения после беседы и после просмотра пленки, интерпретация своего поведения менялась. А при просмотре пленки интерпретация совпадала с интерпретацией реального наблюдателя этой беседы. А у реальных наблюдателей беседы все было наоборот – до просмотра пленки они демонстрировали ошибку атрибуции, а после просмотра пленки — они «приближались» в восприятии к участникам беседы.
Мотивационная ошибка (вызнана мотивационными процессами, защитами).
Виды:
1. сокращение мотивации позитивной самооценки:
— контрзащитная атрибуция (если человек знает, что его действия критически оценят, он припишет успех – обстоятельствам, а неудачу — себе).
— аутопомехи (на пути к достижению цели человек создает себе препятствия, т.е. заранее оправдывается за неуспех).
2. мотивация соответствующая норме (ложное подобие).
3. потребность в стабильности, защищенности:
— вера в справедливый мир,
— иллюзия контроля (приписывание себе большего контроля, чем есть на самом деле).
Вайнер: причины мотивационной ошибки:
Стабильные – нестабильные, внутренние – внешние, контролируемые – неконтролируемые.
В зависимости от мотивации у человека может быть разный набор причин. Выбор каждого из сочетаний обусловлен различной мотивацией: либо оправдать слабость, либо утвердить себя, т.е. мотивация на достижение или против достижения. Обычно, если объясняется свой собственный успех (неудача), то успех объясняется личностными причинами, а неудача – ситуативными, а если объясняется чужой успех (неудача), то все наоборот. Однако существует и влияние самооценки: если у человека низкая самооценка – то возможно приписывание удачи и обстоятельствам. Кроме того, приписывание внутренней или внешней причины зависит от статуса воспринимаемого. Эксперимент Тибо и Риккерта с высокостатусным и низкостатусным людьми, которые, послушав речь о необходимости донорства, оба пошли сдавать кровь, но в случае высокостатусного человека — такое решение приписывалось его личности, а в случае низкостатусного – успешности речи.
Исследование Николюкиной: рассматривалась учебная группа – участников просили проранжировать группу по успеваемости, а потом каждому участнику давалась информация, что студент, который по его собственной классификации «умнее» него получил 2, а студент, который «глупее» — 5. В таком случае – причины были ситуативные. А если сообщалась «адекватная» информация (т.е. наоборот) – то причины приписывались личности.
Эффекты:
Эффект установки играет значительную роль при формировании первого впечатления о незнакомом человеке, что было выявлено в экспериментах А. А. Бодалева. Двум группам студентов была показана фотография одного и того же человека (преступник — крупный ученый). После этого каждой группе было предложено составь словесный портрет сфотографированного человека. Портрет получился соответствующий.
Эксперименты эффект ореола
— Регистрировались оценки двух групп детей, даваемые субъектом восприятия: «любимые» и «нелюбимые» дети. Хотя «любимые» (в данном случае более привлекательные) дети делали (намеренно) ошибки в исполнении задания, а «нелюбимые» выполняли его корректно, воспринимающий приписывал положительные оценки «любимым», а отрицательные — «нелюбимым». Это соответствует теории соответствия о том, что людям вообще свойственно рассуждать таким образом: «плохой человек обладает плохими чертами», «хороший человек обладает хорошими чертами». Вывод: приписывание причин поведения и характеристик осуществляется по этой же модели: плохим людям всегда приписываются плохие поступки, а хорошим — хорошие.
— был продемонстрирован перенос физически привлекательных черт на психологические характеристики воспринимаемого человека: группе мужчин были показаны фотографии красивых, обычных и явно некрасивых женщин и попросили высказаться об их чертах. Только красивые были наделены такими чертами, как крепкие, уравновешенные, любезные и даже заботливые и внимательные. Эффект ореола выражает тенденцию затемнить определенные характеристики и высветить другие, играет роль своеобразного фильтра при «прочтении» партнера по общению.
Эффект «первичности и новизны» — касается значимости определенного порядка предъявления информации о человеке для составления представления о нем: ранее предъявленная информация рассматривается как «первичная», а поздно предъявленная как «новая». Эксперимент: Четырем группам студентов был представлен некий незнакомец, которого нужно было описать в терминах качеств его личности, и о котором было сказано: экстраверт; интроверт; сначала, что он экстраверт, а потом, что он интроверт; то же, но в обратном порядке. В двух первых группах никаких проблем с таким описанием не возникло. В 3-й и 4-й группах впечатления о незнакомце точно соответствовали порядку предъявления информации: предъявленная ранее возобладала. Такой эффект получил название «эффекта первичности» и был зарегистрирован в тех случаях, когда воспринимается незнакомый человек. Напротив, в ситуациях восприятия знакомого человека действует «эффект новизны», который заключается в том, что последняя, т.е. более новая, информация оказывается наиболее значимой. Однако однозначного ответа на вопрос, какой же способ предъявления информации о другом человеке оптимален, не существует.
students-library.com
|
ТОП 10: |
⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 14Следующая ⇒
До сих пор, говоря о социальном познании, мы знакомились с методами и способами, посредством которых формируются наши впечатления о людях. Но социальное познание этим не ограничивается. Мы, кроме того, что запечатлеваем образы людей, стремимся также объяснить и понять их поведение. Мы ищем и находим причины действий и поступков, причем как своих собственных, о чем говорилось раньше, так и поведения других людей. При этом в своей повседневной жизни мы, как правило, редко используем научно выверенную методологию. Так что чаще всего мы не ищем причины событий, а скорее, приписываем их. Этот процесс, как мы уже знаем, называется каузальной атрибуцией.
Первая, наиболее простая модель атрибуции была разработана Фрицем Хайдером (1958). В ней выделялось два вида атрибуции: диспозиционная (когда причины событий усматриваются в самом человеке) и ситуационная (причины обнаруживаются в ситуации). Данное деление, хотя и удобное, но явно упрощенное. Оно не охватывает всего многообразия тех приемов и способов, с помощью которых люди пытаются объяснить события и поведение.
Современные теории предлагают более сложные модели каузальной атрибуции, более детализированные классификации ее форм. Наиболее известной среди них является теория каузальной атрибуции Харольда Келли (Келли X., 1984). Основываясь на различении диспозиционной и ситуационной атрибуции, проведенном Хайдером, Келли выделил три самых распространенных типа объяснений, которые используют люди, пытаясь интерпретировать чье-либо поведение. Первое — поведение объясняется причинами, лежащими в самом действующем лице; второе — причинами, лежащими в партнере по взаимодействию; третье — причинами, находящимися во внешних обстоятельствах или условиях, в которых осуществлялось данное поведение.
Ковариация
Келли полагает, что выводы, которые делают люди, объясняя события, основываются на той же логике, которой пользуются ученые при создании своих теорий. Единственным отличием наших обыденных объяснений от научных причинно-следственных теорий является то, что мы свои выводы не подвергаем научной проверке. Поэтому нам достаточно простого факта соизменения, или ковариации, как называет это явление Келли, чтобы увязать между собой два этих события. Таким образом, когда происходят два изменения (например, последовательно в двух объектах), то нами это соизменение воспринимается как причинная связь. Несмотря даже на то, что у каждого события может быть несколько возможных причин, мы выбираем для своих объяснений, как правило, лишь какую-то одну из них. Теория Келли как раз и описывает, как мы делаем этот выбор. Сразу отметим, что речь здесь идет не о сознательном выборе, а о безотчетном предпочтении той или иной причины для объяснения случившегося в зависимости от обстоятельств и от того, какой информацией мы располагаем. Предположим, вы являетесь свидетелем того, как один человек, назовем его Петром, кричит на другого, допустим, Павла. Какие могут быть варианты объяснения? Первый — причина в самом Петре. Он — известный скандалист и разговаривать нормально вообще не умеет. Второй — причина в Павле. Он совершил какую-то подлость в отношении Петра. Третий — причина не в Петре и не в Павле, а в том, что некий злопыхатель, желая поссорить этих людей, оговорил Павла перед Петром, возведя на него напраслину.
Каждое из этих объяснений может быть верным, но мы обычно выбираем одно из них. На чем основывается выбор? Келли утверждает, что при выборе объяснений люди полагаются на информацию трех видов: степень распространенности, постоянства и избирательности поведения. Так, например, если в разговоре принято кричать друг на друга и все люди, разговаривая, так и поступают, то случай с Петром и Павлом мы интерпретируем как обычный разговор — просто люди общаются. (Большая степень распространенности поведения — высокий уровень консенсуса.) Если же это только Петр кричит, то данное поведение необычное, редкое. Другая разновидность информации, которая может служить уточнением причин происходящего, — степень постоянства поведения. Всегда ли Петр кричит или это случается с ним редко? И, наконец, третий вид информации — избирательность поведения. На всех ли кричит Петр — на Михаила, Андрея, Марию, или же он кричит только на Павла?
Келли полагает, что если мы располагаем всеми тремя видами информации, то в состоянии объяснить событие с высокой степенью точности. Если мы имеем информацию только одного вида (а чаще так и бывает), то в зависимости от того, какого рода информацией мы располагаем, наша атрибуция будет адресована либо действующему лицу, либо его партнеру, либо обстоятельствам, в которых происходило взаимодействие. Когда информации мало или она непонятна нам, то мы осуществляем атрибуцию, пытаясь сочетать все три вида информации. Таким образом, распространенность, постоянство и избирательность выступают, согласно теории Келли, основными опорными пунктами процесса каузальной атрибуции в модели ковариации.
Одно из уточнений теорий Келли касается тех случаев, когда атрибутор (т. е. тот, кто объясняет) однозначно склоняется в пользу диспозиционных причин. Это происходит, когда атрибутору известно, что совершение определенных действий сопряжено с трудностями, риском, жертвами, издержками, словом, оно требует какого-то преодоления. Тогда его объяснение строится согласно принципу преувеличения значения диспозиционных причин. Так, например, во время военных действий или в каких-то чрезвычайных обстоятельствах человек может получить тяжелое ранение или увечье не по причине личного героизма, а просто случайно или из-за своей беспечности. Тем не менее, люди, зная, что он вернулся с войны искалеченным, объяснят его увечье как свидетельство проявления мужества.
Модель ковариации, или соизменения, разработанная Келли, безусловно, очень логична и теоретически красива, но явно умозрительна. Так что в реальной жизни она малоприменима, поскольку мы редко располагаем всей той информацией, которую предусматривает модель. Нам часто не известно, насколько избирательно поведение человека, насколько оно типично для него, и даже относительно степени распространенности какого-либо поведения мы не всегда осведомлены точно. Поэтому более приближенной к реальности представляется концепция каузальных схем, также разработанная X. Келли.
Каузальные схемы
Любое событие является следствием какой-либо причины, а само оно, в свою очередь, выступает в качестве причины для другого следствия или события. В своей повседневной жизни мы постоянно видим, как определенные причины вызывают конкретные следствия. Цепочки этих причинно-следственных связей откладываются в нашей памяти в виде каузальных схем. Суть рассуждений Келли по этому поводу сводится к тому, что мы при отсутствии всякой информации, необходимой для объяснения в соответствии с моделью ковариации (знаний о человеке и ситуации — последовательность, избирательность, распространенность), используем для объяснения происходящего каузальные схемы. Т. е. в своих суждениях мы полагаемся не на знание о конкретном событии, а на общее представление. При этом мы рассуждаем примерно так: в этих обстоятельствах такая-то причина вызывает такое-то следствие. В результате, хотя у нас нет никаких знаний о данной конкретной ситуации, мы ее все равно объясняем. Кстати, для человека это исключительно важно — дать хоть какое-то, пусть совершенно фантастическое, объяснение происходящему. Потому что иначе мир для него становится непонятным, угрожающим, непредсказуемым.
Представьте, например, что вы являетесь свидетелем следующей сцены: по улице бежит человек, прижимая к себе гуся, на лице у него испуг и отчаяние. В некотором отдалении за ним спешит толпа возбужденных людей, которые что-то выкрикивают и потрясают руками. Что первое придет вам в голову для объяснения происходящего? Скорее всего, сцена бегства Сэмюэля Паниковского с ворованным гусем от местных жителей. Наблюдаемое событие может действительно оказаться повторением прискорбного происшествия с одним из «сыновей лейтенанта Шмидта». Но оно может иметь и другое объяснение. Например, бегущие люди опаздывают на поезд, а тот, что бежит впереди с гусем, самый быстрый из них. Или все эти люди, в том числе и обладатель гуся, чем-то сильно испуганы и теперь все вместе убегают от того, что их напугало. Ну, и так далее. Однако каузальная схема, поскольку ситуация кажется хрестоматийно знакомой, заставит вас дать один, хрестоматийный же, вариант объяснения.
Репертуар каузальных схем человека варьируется в зависимости от обстоятельств. Если при отсутствии всякой предварительной информации ситуация предоставляет возможность самых различных интерпретаций, причем имеющих равное право на существование, то в этом случае сработает схема нескольких или множества удовлетворительных причин.Иначе говоря, когда мы видим, что любой из множества факторов может выступать в качестве причины происходящего, то нам трудно будет объяснить событие, т. к. у нас нет оснований для того, чтобы отдать предпочтение одному объяснению и игнорировать другие.
Вновь обратимся к примеру с бегущим гусеносцем и толпой людей. Если мы просто фиксируем происходящее, а признаки ситуации столь неопределенны, что позволяют сделать вывод и о краже, и об опоздании на поезд, и о массовом испуге, то этот случай так и останется для нас загадочным, т. е. необъясненным. Следовательно, наличие более, чем одной, подходящей для объяснения, причины часто оборачивается тем, что ни одна из них не принимается в качестве объяснения. Этот эффект Келли называет принципом обесценивания причин.Его суть, как вы поняли, в том, что несколько равноценных причин взаимно нейтрализуют (обесценивают) друг друга в качестве объяснений, что может поставить атрибутора в тупик.
Некоторые ситуации требуют для объяснения другого вида каузальной схемы — схемы нескольких или множества необходимых причин.Такая схема предусматривает, по крайней мере, две причины для объяснения происходящего. Для примера опять возьмем нашего гусеносца и толпу людей, бегущих сзади. Но только теперь люди, бегущие вслед за человеком с гусем, все одеты в спортивные костюмы. В этом случае, наблюдая происходящее, мы можем объяснить его тем, что человек с гусем случайно оказался впереди группы бегущих марафонцев. И в результате получится, что гусеносец спешит куда-то сам по себе, а бегущие сзади люди также заняты своим делом.
Таким образом, согласно теории каузальной атрибуции X. Келли, существует возможность двух вариантов объяснения в обыденной жизни. Один из них — по принципу ковариации, когда у нас достаточно времени и знаний, чтобы относительно верно объяснить происходящее. Но чаще мы не располагаем нужной или достаточной информацией и временем и тогда полагаемся на каузальные схемы с тем, чтобы придать хоть какой-то смысл происходящим событиям.
С точки зрения гносеологии (а в западной философии эту область познания называют эпистемологией), концепции Ф. Хайдера, X. Келли, другие модели каузальной атрибуции относятся к разряду теорий, которые основываются на принципах каузального детерминизма.Теории данного типа объясняют события предшествующими причинами. Но происходящее, особенно в социальном мире, объясняется не только предшествующими причинами, но и теми целями, которые ставят перед собой люди. Теории, которые рассматривают целеполагание в качестве причин происходящего, относят к разряду телеологических. Таким образом, они основываются на принципе телеологического детерминизма.Нам это разделение каузального и телеологического детерминизма важно потому, что в процессе социального познания люди объясняют поведение не только предшествующими причинами, но и теми целями, которые преследует данное поведение. Иначе говоря, люди стремятся ответить не только на вопрос «почему?», но и «зачем?» и «для чего?». Ниже мы и рассмотрим концепции, в которых описывается то, как мы объясняем поведение, исходя из предполагаемых целей и намерений, т. е. пытаясь ответить на вопрос «для чего?».
Диспозиционная атрибуция
Понятно, что если мы говорим о намерениях и целях, которыми можно объяснить поведение людей, то наш разговор касается только диспозиционной атрибуции. Согласно теории корреспондирования (определения намерений) Эдварда Джонса, наши выводы относительно намерений человека, чьё поведение мы наблюдаем, основаны на тех потенциальных следствиях, которые может иметь данное поведение. Иначе говоря, мы определяем для себя, какую цель можно достичь, поступая именно таким образом, осуществляя именно то поведение, которое мы видим. А затем, уже на основании этого своего решения, мы делаем вывод о намерениях человека (Jones A. & Davis К., 1965). Если вы, например, являетесь свидетелем того, как кто-то из преподавателей громко и льстиво восторгается научными достижениями, непревзойденной мудростью или просто выдающимися человеческими качествами декана или директора Гуманитарного института, то, вероятно, станете объяснять эти действия не тем, почему он это делает, а тем, для чего ему это нужно.
Диспозиционное объяснение поведению мы даем и в тех случаях, когда оно не соответствует нашим ожиданиям. И в целом любое неожиданное, необычное, странное с нашей точки зрения, поведение вызывает у нас, с одной стороны, интерес или удивление, а значит и желание, как можно больше узнать о нем, детально исследовать его, чтобы объяснить, а с другой — побуждает объяснять случившееся личностными характеристиками человека, совершающего эти неожиданные действия.
Вероятность использования диспозиционного объяснения поведения зависит также от той обстановки, в которой происходят наблюдаемые действия. Если, допустим, вы видите, как декан факультета психологии ни с того, ни с сего начинает вдруг плясать чечетку в аудитории или слышите как директор гуманитарно-психологического института утверждает, что Беррес Скиннер является психологом-когнитивистом, то, скорее всего, объясните случившееся личностными качествами этих людей. Если же вы будете наблюдать все это на сцене театра абсурда, то объясните происходящее обстановкой: театр абсурда и есть театр абсурда. Кроме того, если вы станете свидетелем исполнения чечетки неизвестным человеком в незнакомой для вас обстановке, например на вечеринке, в гостях, на улице и т. д., то в этом случае вероятность диспозиционной атрибуции уменьшится.
Ожидания, которые у нас складываются относительно поведения людей, бывают двух видов.
Первый — ожидания, сформировавшиеся на основе предположения о том, как должны вести себя представители какой-либо социальной группы: гендерной, возрастной, этнической и т. д. Если, скажем, существует стойкое убеждение, что люди преклонного возраста беспомощны, больны, отличаются ослабленной памятью и интеллектом, несамостоятельны, а потому требуют сверхопеки, то мы и станем ожидать, что любой пожилой человек будет вести себя в соответствии с имеющимися у нас представлениями или, иначе говоря, стереотипами (о стереотипах и теории «навешивания ярлыков» более подробно мы поговорим ниже).
Но вот мы встречаем пожилого человека, который проявляет блестящий интеллект, живость, бодрость и исключительную самостоятельность. Как и чем мы объясним его жизненную активность? Разумеется, специфическими чертами его личности: жизнелюбием, оптимизмом, целеустремленностью и т. д. Другими словами, мы обязательно станем искать диспозиционные причины.
Второй вид ожиданий — адресные, т. е. связанные с конкретной личностью, когда мы располагаем определенной информацией именно о данном человеке. Зная, например, что какой-то знакомый нам пожилой человек обладает блестящим мышлением и великолепной памятью, подвижен и самостоятелен, мы и будем ожидать от него проявления всех этих качеств, вне зависимости от того, какие у нас представления о стариках, т.е. независимо от возрастных стереотипов.
Еще одним фактором, побуждающим нас осуществлять диспозиционную атрибуцию чужого поведения, являются наши представления о том, что это поведение каким-то образом касается нас самих, что оно для нас опасно, либо, наоборот, благоприятно. Таким образом, в какой мере поведение человека затрагивает нас самих, в той же мере мы будем искать объяснения этому поведению в самом человеке, в его целях и намерениях. И, напротив, если оно нас мало касается, то мы, скорее всего, станем искать ситуационное объяснение данному поведению. Следовательно, когда поведение других людей затрагивает нас (конкретно сейчас, предположительно в будущем или вообще в нашем воображении), то у нас появляется убедительная причина объяснять это поведение личностными особенностями человека.
|
infopedia.su
Каузальная атрибуция
Тюменский Государственный Университет
Институт психологии и педагогики
Кафедра
общей и социальной психологии
Реферат
На тему
«Каузальная
атрибуция»
Выполнил:
Ражев Ю.А.
Гр.2993
Проверила:
Лебедева Л.В.
Тюмень, 2011
Содержание
1. Введение
2. Каузальная атрибуция
2.1. Определение каузальной атрибуции
2.2. Феномен каузальной атрибуции
2.3. Негативная каузальная атрибуция
2.4. Позитивная каузальная атрибуция
3. Ошибки атрибуции
3.1. Ошибка иллюзорных корреляций
3.2. Ошибка ложного согласия
4. Принципы определения причинности
5. Заключение
6. Список литературы
1. Введение
Наблюдая поведение других людей, мы всегда в той или иной степени пытаемся вникнуть в его движущие силы: мотивы, намерения, цели, а через них – в то, «каким» является данный индивид. То есть, мы судим о людях по их поступкам: не только оценивая эти поступки, но и пытаясь выяснить, что происходит во внутреннем мире данного индивида. Это очень важно для того, чтобы понять, чего от него можно ожидать, на что можно рассчитывать, строя с ним отношения, и как строить их успешнее. Иными словами, по внешним чертам поведения мы строим модель движущих сил такого поведения, делая предположения о его психической природе и особенностях.
Необходимость
оценки психического статуса других людей,
особенностей их темперамента, характера,
направленности интересов может определяться
нами лишь предположительно, поскольку
полностью «заглянуть в душу» другого
– невозможно. Вместе с тем надо учитывать,
что и каждый из нас знает о себе далеко
не все: ведь для этого необходимо уметь
посмотреть на себя (как бы) со стороны,
а это не всякому дано. По существу, наблюдение
за кем-либо позволяет нам получить о нем
такую информацию, которой он, возможно,
сам по себе не располагает. В этом – ценность
данного явления, получившего в когнитивной
психологии наименование «каузальная
атрибуция»
2. Каузальная атрибуция
2.1.
Определение каузальной
Казуальная
атрибуция – интерпретация
Каузальная
атрибуция (от лат. causa – причина, attribution
– приписывание) — феномен межличностного восприятия.
Заключается в интерпретации, приписывании
причин действий другого человека в условиях
дефицита информации о действительных
причинах его действий
2.2. Феномен каузальной атрибуции
Исследования каузальной атрибуции в широком смысле слова рассматриваются как изучение попыток “рядового человека”, “человека с улицы” понять причину и следствие тех событий, свидетелем которых он является.
Иными словами, акцент делается на так называемой “наивной психологии”, на её интерпретациях “своего” и “чужого” поведения, что и выступает составной частью межличностного восприятия. Родоначальником исследований по каузальной атрибуции является Ф. Хайдер, впервые сформулировавший и саму идею каузальной атрибуции и давший систематическое описание различных схем, которыми пользуется человек при построении причинного объяснения поведения другого человека. Из других авторов, работающих в этой области, наиболее значительные исследования проводили Э. Джонс и К. Дэвис, а также Г. Келли. По мере развития идей каузальной атрибуции изменялось первоначальное содержание концепции. Если ранее речь шла лишь о способах приписывания причин поведения, то теперь исследуют способы приписывания более широкого класса характеристик: интенций, чувств, качеств личности. Действительно, мы часто приходим к выводу, что намерения и диспозиции других людей соответствуют их поступкам. Теория соответствующих предположений “ Джоунса и Девиса уточняет условия, при которых такие атрибуции наиболее вероятны. Однако основной тезис остаётся неизменным: люди, познавая друг друга, стремятся к познанию причин поведения и вообще причинных зависимостей, окружающего их мира. При этом они, естественно, опираются на ту информацию, которую могут получить об этих явлениях. Однако, поскольку сплошь и рядом этой информации оказывается недостаточно, а потребность сделать причинный вывод остаётся, человек в такой ситуации начинает не столько искать истинные причины, сколько приписывает их интересующему его социальному объекту.
Таким образом, содержанием процесса познания другого человека становится процесс этого приписывания, т. е. каузальная атрибуция. Сегодня среди исследователей межличностного восприятия существует мнение, что открытие явления каузальной атрибуции означает важнейший шаг по пути развития знаний о процессах межличностного восприятия.
Сразу
следует оговориться, что дальнейшие
исследования показали, что мера соответствия
вывода и наблюдаемого относительно
чьего-то поведения зависит не только
от двух названных характеристик, но
и от других факторов, в частности
от различного вида атрибуции: “личной”
или “безличной” ( или диспозиционная
и ситуативная). В первом случае имеется
в виду преобладающее стремление приписать
причины каких-либо событий действиям
определённых личностей, в то время как
во втором случае причины приписываются
преимущественно действиям обстоятельств.
Более полное развитие эта идея получила в работах Гарольда Келли, который предпринял попытку построения теории каузальной атрибуции. Основная задача Келли состояла в том, чтобы показать, как осуществляется человеком поиск причин для объяснения поведения другого человека. Согласно Келли при попытках понять причину поведения другого человека мы пользуемся тремя критериями: мы стараемся определить, является ли данное поведение постоянным (критерий постоянства), отличающимся ( критерий исключительности) и обычным ( критерий консенсуса ) или нет. Если в сходных условиях поведение наблюдаемого однотипно, то его считают постоянным. Оно будет отличающимся, если в других случаях проявляется иначе, и наконец, поведение считается обычным, если в сходных обстоятельствах свойственно большинству людей.
Если
в похожих обстоятельствах
В общем виде ответ звучит так: всякому человеку присущи некоторые априорные каузальные представления и каузальные ожидания. Иными словами, каждый человек обладает системой схем причинности, и всякий раз поиск причин, объясняющих “чужое” поведение, так или иначе вписывается в одну из таких существующих схем. Репертуар каузальных схем, которыми владеет каждая личность, довольно обширен. Вопрос заключается в том, которая из каузальных схем включается в каждом конкретном случае. “Каузальная схема” – это своеобразная общая концепция данного человека о возможных взаимодействиях различных причин, о том, какие действия в принципе эти причины производят. Для упорядочивания всех возможных каузальных схем Келли выделяет в своих построениях две части: “модель анализа вариаций” и “схемы причинности”.
«Модель
анализа вариаций» описывает структуру
каждого акта каузальной атрибуции. Элементами
этой структуры являются те же самые элементы,
которые обычно описываются как элементы
процесса межличностного восприятия:
субъект, объект и ситуация. Соответственно
этому приписывание причин может осуществляться
по трём линиям: причины могут быть “адресованы”
субъекту, объекту и ситуации. Для удобства
изображения этих трех направлений атрибутивного
процесса, которые составляют “каузальное
пространство” индивида, Келли предлагает
использовать куб, каждое измерение которого
обозначает определённое направление
приписываемых причин. Приписывание причин
субъекту действия даёт “личностную атрибуцию”,
объекту действия – “стимульную атрибуцию”,
ситуации – “обстоятельную атрибуцию”.
Довольно распространённым вариантом
является также смешанный тип “личностно-стимульной
атрибуции”. Выбор преобладающего
типа атрибуции обусловлен индивидуальными
характеристиками субъекта восприятия.
То есть можно говорить о типе личности
со стимульной , обстоятельственной или
личностной атрибуцией.
2.3. Негативная каузальная
Так
же, некоторыми исследователями феномен
каузальной атрибуции делится
К
негативной каузальной атрибуции склонны
подозрительные, мнительные, в чем-либо
ущемленные индивиды. К примеру, весьма
типичен характер каузальной атрибуции
в ситуации ревности. Ревнивый приписывает
чертам поведения объекта своей ревности
самые неблаговидные – с точки зрения
своих интересов – основания, подозревает
его в каждом проявлении активности, в
каждом слове, в каждой оговорке.
Склонность
индивида к негативной каузальной атрибуции
нередко становится причиной конфликтности
его поведения, причем он искренне не замечает
того, что «все у него плохие», что «все
только и думают, чтобы сделать ему гадость».
И поскольку он в этом их отношении к себе
искренне убежден, то и считает себя «вправе
отвечать на это соответствующим образом»
Основания
для негативной каузальной атрибуции
возникают в ситуации реальной или
мнимой угрозы потери индивидом чего-либо
для себя сверхценного. Именно в этом
случае формируется доминанта его сохранения
– защиты. В индивидуальном плане это,
как мы уже сказали, может возникать в
случае ревности – переживания вероятности
утраты сексуального партнера, отношения
с которым воспринимаются индивидом, как
свое неотъемлемое право и ценность.
2.4. Позитивная каузальная атрибуция
Как формируется позитивная каузальная атрибуция? Она может быть следствием общей доброжелательности индивида, а порою и его наивности. Тем не менее, позитивная атрибуция для сообщества много ценнее, чем негативная: имея дело с другими индивидами, нам полезнее считать их лучше, чем они есть на самом деле. Выигрыш здесь – в душевном равновесии оценивающего, в положительных его эмоциях. Этот выигрыш выше и «стратегичнее», чем промах в деле, который возник по причине более высокого мнения о контрагенте, чем он того заслуживал. Поэтому главное требование к положительной каузальной атрибуции: она не должна сопровождаться излишней доверчивостью, то есть мы должны доброжелательно относиться к окружающим, но на всякий случай помнить, что в принципе «возможно все».
К позитивной каузальной атрибуции склонны впечатлительные, доверчивые индивиды, «коротко мыслящие», восторженные, экзальтированные, с чертами истероидности.
Позитивная
каузальная атрибуция может иметь обобщенный
характер, но может иметь и выборочный.
К примеру, некий индивид произвел на нас
весьма благоприятное впечатление, и его
образ стал для нас позитивно-доминантным.
После этого и в свете этого мы начинаем
более благоприятно для него трактовать
его поступки: нам становится легче воспринимать
мотивы этих поступков как возвышенные,
благородные, как диктуемые добрыми намерениями
и помышлениями. А все, что не укладывается
в эту схему и что – при большей объективности
– заслуживало бы негативной оценки, рассматривается
нами как случайное, произошедшее против
его воли, по независящим от него обстоятельствам.
Иными словами, при позитивной каузальной
атрибуции негативный поступок индивида
мы расцениваем как случайный и не отражающий
его индивидуальности, как вынужденный,
а при негативной каузальной атрибуции
даже позитивный поступок индивида мы
расцениваем как случайный и тоже вынужденный.
И
негативная, и позитивная каузальная атрибуция
– это проявления необъективности оценок,
тенденциозности отношений (к объектам
оценки). В целом, это проявление ошибок
атрибуции, которые будут рассмотрены
ниже.
3. Ошибки атрибуции
В экспериментах было установлено, что различные люди демонстрируют по преимуществу совершенно различные виды атрибуции, т. е. разную степень “правильности” приписываемых причин. Для того чтобы определить степень этой правильности, вводятся три категории:
stud24.ru
Каузальная атрибуция (теория приписывания причин) — МегаЛекции
До сих пор, говоря о социальном познании, мы знакомились с методами и способами, посредством которых формируются наши впечатления о людях. Но социальное познание этим не ограничивается. Мы, кроме того, что запечатлеваем образы людей, стремимся также объяснить и понять их поведение. Мы ищем и находим причины действий и поступков, причем как своих собственных, о чем говорилось раньше, так и поведения других людей. При этом в своей повседневной жизни мы, как правило, редко используем научно выверенную методологию. Так что чаще всего мы не ищем причины событий, а скорее, приписываем их. Этот процесс, как мы уже знаем, называется каузальной атрибуцией.
Первая, наиболее простая модель атрибуции была разработана Фрицем Хайдером (1958). В ней выделялось два вида атрибуции: диспозиционная (когда причины событий усматриваются в самом человеке) и ситуационная (причины обнаруживаются в ситуации). Данное деление, хотя и удобное, но явно упрощенное. Оно не охватывает всего многообразия тех приемов и способов, с помощью которых люди пытаются объяснить события и поведение.
Современные теории предлагают более сложные модели каузальной атрибуции, более детализированные классификации ее форм. Наиболее известной среди них является теория каузальной атрибуции Харольда Келли (Келли X., 1984). Основываясь на различении диспозиционной и ситуационной атрибуции, проведенном Хайдером, Келли выделил три самых распространенных типа объяснений, которые используют люди, пытаясь интерпретировать чье-либо поведение. Первое — поведение объясняется причинами, лежащими в самом действующем лице; второе — причинами, лежащими в партнере по взаимодействию; третье — причинами, находящимися во внешних обстоятельствах или условиях, в которых осуществлялось данное поведение.
Ковариация
Келли полагает, что выводы, которые делают люди, объясняя события, основываются на той же логике, которой пользуются ученые при создании своих теорий. Единственным отличием наших обыденных объяснений от научных причинно-следственных теорий является то, что мы свои выводы не подвергаем научной проверке. Поэтому нам достаточно простого факта соизменения, или ковариации, как называет это явление Келли, чтобы увязать между собой два этих события. Таким образом, когда происходят два изменения (например, последовательно в двух объектах), то нами это соизменение воспринимается как причинная связь. Несмотря даже на то, что у каждого события может быть несколько возможных причин, мы выбираем для своих объяснений, как правило, лишь какую-то одну из них. Теория Келли как раз и описывает, как мы делаем этот выбор. Сразу отметим, что речь здесь идет не о сознательном выборе, а о безотчетном предпочтении той или иной причины для объяснения случившегося в зависимости от обстоятельств и от того, какой информацией мы располагаем.
Предположим, вы являетесь свидетелем того, как один человек, назовем его Петром, кричит на другого, допустим, Павла. Какие могут быть варианты объяснения? Первый — причина в самом Петре. Он — известный скандалист и разговаривать нормально вообще не умеет. Второй — причина в Павле. Он совершил какую-то подлость в отношении Петра. Третий — причина не в Петре и не в Павле, а в том, что некий злопыхатель, желая поссорить этих людей, оговорил Павла перед Петром, возведя на него напраслину.
Каждое из этих объяснений может быть верным, но мы обычно выбираем одно из них. На чем основывается выбор? Келли утверждает, что при выборе объяснений люди полагаются на информацию трех видов: степень распространенности, постоянства и избирательности поведения. Так, например, если в разговоре принято кричать друг на друга и все люди, разговаривая, так и поступают, то случай с Петром и Павлом мы интерпретируем как обычный разговор — просто люди общаются. (Большая степень распространенности поведения — высокий уровень консенсуса.) Если же это только Петр кричит, то данное поведение необычное, редкое. Другая разновидность информации, которая может служить уточнением причин происходящего, — степень постоянства поведения. Всегда ли Петр кричит или это случается с ним редко? И, наконец, третий вид информации — избирательность поведения. На всех ли кричит Петр — на Михаила, Андрея, Марию, или же он кричит только на Павла?
Келли полагает, что если мы располагаем всеми тремя видами информации, то в состоянии объяснить событие с высокой степенью точности. Если мы имеем информацию только одного вида (а чаще так и бывает), то в зависимости от того, какого рода информацией мы располагаем, наша атрибуция будет адресована либо действующему лицу, либо его партнеру, либо обстоятельствам, в которых происходило взаимодействие. Когда информации мало или она непонятна нам, то мы осуществляем атрибуцию, пытаясь сочетать все три вида информации. Таким образом, распространенность, постоянство и избирательность выступают, согласно теории Келли, основными опорными пунктами процесса каузальной атрибуции в модели ковариации.
Одно из уточнений теорий Келли касается тех случаев, когда атрибутор (т. е. тот, кто объясняет) однозначно склоняется в пользу диспозиционных причин. Это происходит, когда атрибутору известно, что совершение определенных действий сопряжено с трудностями, риском, жертвами, издержками, словом, оно требует какого-то преодоления. Тогда его объяснение строится согласно принципу преувеличения значения диспозиционных причин. Так, например, во время военных действий или в каких-то чрезвычайных обстоятельствах человек может получить тяжелое ранение или увечье не по причине личного героизма, а просто случайно или из-за своей беспечности. Тем не менее, люди, зная, что он вернулся с войны искалеченным, объяснят его увечье как свидетельство проявления мужества.
Модель ковариации, или соизменения, разработанная Келли, безусловно, очень логична и теоретически красива, но явно умозрительна. Так что в реальной жизни она малоприменима, поскольку мы редко располагаем всей той информацией, которую предусматривает модель. Нам часто не известно, насколько избирательно поведение человека, насколько оно типично для него, и даже относительно степени распространенности какого-либо поведения мы не всегда осведомлены точно. Поэтому более приближенной к реальности представляется концепция каузальных схем, также разработанная X. Келли.
Каузальные схемы
Любое событие является следствием какой-либо причины, а само оно, в свою очередь, выступает в качестве причины для другого следствия или события. В своей повседневной жизни мы постоянно видим, как определенные причины вызывают конкретные следствия. Цепочки этих причинно-следственных связей откладываются в нашей памяти в виде каузальных схем. Суть рассуждений Келли по этому поводу сводится к тому, что мы при отсутствии всякой информации, необходимой для объяснения в соответствии с моделью ковариации (знаний о человеке и ситуации — последовательность, избирательность, распространенность), используем для объяснения происходящего каузальные схемы. Т. е. в своих суждениях мы полагаемся не на знание о конкретном событии, а на общее представление. При этом мы рассуждаем примерно так: в этих обстоятельствах такая-то причина вызывает такое-то следствие. В результате, хотя у нас нет никаких знаний о данной конкретной ситуации, мы ее все равно объясняем. Кстати, для человека это исключительно важно — дать хоть какое-то, пусть совершенно фантастическое, объяснение происходящему. Потому что иначе мир для него становится непонятным, угрожающим, непредсказуемым.
Представьте, например, что вы являетесь свидетелем следующей сцены: по улице бежит человек, прижимая к себе гуся, на лице у него испуг и отчаяние. В некотором отдалении за ним спешит толпа возбужденных людей, которые что-то выкрикивают и потрясают руками. Что первое придет вам в голову для объяснения происходящего? Скорее всего, сцена бегства Сэмюэля Паниковского с ворованным гусем от местных жителей. Наблюдаемое событие может действительно оказаться повторением прискорбного происшествия с одним из «сыновей лейтенанта Шмидта». Но оно может иметь и другое объяснение. Например, бегущие люди опаздывают на поезд, а тот, что бежит впереди с гусем, самый быстрый из них. Или все эти люди, в том числе и обладатель гуся, чем-то сильно испуганы и теперь все вместе убегают от того, что их напугало. Ну, и так далее. Однако каузальная схема, поскольку ситуация кажется хрестоматийно знакомой, заставит вас дать один, хрестоматийный же, вариант объяснения.
Репертуар каузальных схем человека варьируется в зависимости от обстоятельств. Если при отсутствии всякой предварительной информации ситуация предоставляет возможность самых различных интерпретаций, причем имеющих равное право на существование, то в этом случае сработает схема нескольких или множества удовлетворительных причин.Иначе говоря, когда мы видим, что любой из множества факторов может выступать в качестве причины происходящего, то нам трудно будет объяснить событие, т. к. у нас нет оснований для того, чтобы отдать предпочтение одному объяснению и игнорировать другие.
Вновь обратимся к примеру с бегущим гусеносцем и толпой людей. Если мы просто фиксируем происходящее, а признаки ситуации столь неопределенны, что позволяют сделать вывод и о краже, и об опоздании на поезд, и о массовом испуге, то этот случай так и останется для нас загадочным, т. е. необъясненным. Следовательно, наличие более, чем одной, подходящей для объяснения, причины часто оборачивается тем, что ни одна из них не принимается в качестве объяснения. Этот эффект Келли называет принципом обесценивания причин.Его суть, как вы поняли, в том, что несколько равноценных причин взаимно нейтрализуют (обесценивают) друг друга в качестве объяснений, что может поставить атрибутора в тупик.
Некоторые ситуации требуют для объяснения другого вида каузальной схемы — схемы нескольких или множества необходимых причин.Такая схема предусматривает, по крайней мере, две причины для объяснения происходящего. Для примера опять возьмем нашего гусеносца и толпу людей, бегущих сзади. Но только теперь люди, бегущие вслед за человеком с гусем, все одеты в спортивные костюмы. В этом случае, наблюдая происходящее, мы можем объяснить его тем, что человек с гусем случайно оказался впереди группы бегущих марафонцев. И в результате получится, что гусеносец спешит куда-то сам по себе, а бегущие сзади люди также заняты своим делом.
Таким образом, согласно теории каузальной атрибуции X. Келли, существует возможность двух вариантов объяснения в обыденной жизни. Один из них — по принципу ковариации, когда у нас достаточно времени и знаний, чтобы относительно верно объяснить происходящее. Но чаще мы не располагаем нужной или достаточной информацией и временем и тогда полагаемся на каузальные схемы с тем, чтобы придать хоть какой-то смысл происходящим событиям.
С точки зрения гносеологии (а в западной философии эту область познания называют эпистемологией), концепции Ф. Хайдера, X. Келли, другие модели каузальной атрибуции относятся к разряду теорий, которые основываются на принципах каузального детерминизма.Теории данного типа объясняют события предшествующими причинами. Но происходящее, особенно в социальном мире, объясняется не только предшествующими причинами, но и теми целями, которые ставят перед собой люди. Теории, которые рассматривают целеполагание в качестве причин происходящего, относят к разряду телеологических. Таким образом, они основываются на принципе телеологического детерминизма.Нам это разделение каузального и телеологического детерминизма важно потому, что в процессе социального познания люди объясняют поведение не только предшествующими причинами, но и теми целями, которые преследует данное поведение. Иначе говоря, люди стремятся ответить не только на вопрос «почему?», но и «зачем?» и «для чего?». Ниже мы и рассмотрим концепции, в которых описывается то, как мы объясняем поведение, исходя из предполагаемых целей и намерений, т. е. пытаясь ответить на вопрос «для чего?».
Диспозиционная атрибуция
Понятно, что если мы говорим о намерениях и целях, которыми можно объяснить поведение людей, то наш разговор касается только диспозиционной атрибуции. Согласно теории корреспондирования (определения намерений) Эдварда Джонса, наши выводы относительно намерений человека, чьё поведение мы наблюдаем, основаны на тех потенциальных следствиях, которые может иметь данное поведение. Иначе говоря, мы определяем для себя, какую цель можно достичь, поступая именно таким образом, осуществляя именно то поведение, которое мы видим. А затем, уже на основании этого своего решения, мы делаем вывод о намерениях человека (Jones A. & Davis К., 1965). Если вы, например, являетесь свидетелем того, как кто-то из преподавателей громко и льстиво восторгается научными достижениями, непревзойденной мудростью или просто выдающимися человеческими качествами декана или директора Гуманитарного института, то, вероятно, станете объяснять эти действия не тем, почему он это делает, а тем, для чего ему это нужно.
Диспозиционное объяснение поведению мы даем и в тех случаях, когда оно не соответствует нашим ожиданиям. И в целом любое неожиданное, необычное, странное с нашей точки зрения, поведение вызывает у нас, с одной стороны, интерес или удивление, а значит и желание, как можно больше узнать о нем, детально исследовать его, чтобы объяснить, а с другой — побуждает объяснять случившееся личностными характеристиками человека, совершающего эти неожиданные действия.
Вероятность использования диспозиционного объяснения поведения зависит также от той обстановки, в которой происходят наблюдаемые действия. Если, допустим, вы видите, как декан факультета психологии ни с того, ни с сего начинает вдруг плясать чечетку в аудитории или слышите как директор гуманитарно-психологического института утверждает, что Беррес Скиннер является психологом-когнитивистом, то, скорее всего, объясните случившееся личностными качествами этих людей. Если же вы будете наблюдать все это на сцене театра абсурда, то объясните происходящее обстановкой: театр абсурда и есть театр абсурда. Кроме того, если вы станете свидетелем исполнения чечетки неизвестным человеком в незнакомой для вас обстановке, например на вечеринке, в гостях, на улице и т. д., то в этом случае вероятность диспозиционной атрибуции уменьшится.
Ожидания, которые у нас складываются относительно поведения людей, бывают двух видов.
Первый — ожидания, сформировавшиеся на основе предположения о том, как должны вести себя представители какой-либо социальной группы: гендерной, возрастной, этнической и т. д. Если, скажем, существует стойкое убеждение, что люди преклонного возраста беспомощны, больны, отличаются ослабленной памятью и интеллектом, несамостоятельны, а потому требуют сверхопеки, то мы и станем ожидать, что любой пожилой человек будет вести себя в соответствии с имеющимися у нас представлениями или, иначе говоря, стереотипами (о стереотипах и теории «навешивания ярлыков» более подробно мы поговорим ниже).
Но вот мы встречаем пожилого человека, который проявляет блестящий интеллект, живость, бодрость и исключительную самостоятельность. Как и чем мы объясним его жизненную активность? Разумеется, специфическими чертами его личности: жизнелюбием, оптимизмом, целеустремленностью и т. д. Другими словами, мы обязательно станем искать диспозиционные причины.
Второй вид ожиданий — адресные, т. е. связанные с конкретной личностью, когда мы располагаем определенной информацией именно о данном человеке. Зная, например, что какой-то знакомый нам пожилой человек обладает блестящим мышлением и великолепной памятью, подвижен и самостоятелен, мы и будем ожидать от него проявления всех этих качеств, вне зависимости от того, какие у нас представления о стариках, т.е. независимо от возрастных стереотипов.
Еще одним фактором, побуждающим нас осуществлять диспозиционную атрибуцию чужого поведения, являются наши представления о том, что это поведение каким-то образом касается нас самих, что оно для нас опасно, либо, наоборот, благоприятно. Таким образом, в какой мере поведение человека затрагивает нас самих, в той же мере мы будем искать объяснения этому поведению в самом человеке, в его целях и намерениях. И, напротив, если оно нас мало касается, то мы, скорее всего, станем искать ситуационное объяснение данному поведению. Следовательно, когда поведение других людей затрагивает нас (конкретно сейчас, предположительно в будущем или вообще в нашем воображении), то у нас появляется убедительная причина объяснять это поведение личностными особенностями человека.
Рекомендуемые страницы:
Воспользуйтесь поиском по сайту:
megalektsii.ru