Книга бихевиоризм джон уотсон: Лучшие книги Джона Бродеса Уотсона

Содержание

Антикварная книга «Бихевиоризм» Торндайк А, Уотсон Д Д 1998,

Книги
- Художественная литература
- Нехудожественная литература
- Детская литература
- Литература на иностранных языках
- Путешествия. Хобби. Досуг
- Книги по искусству
- Биографии. Мемуары. Публицистика
- Комиксы. Манга. Графические романы
- Журналы
- Печать по требованию
- Книги с автографом
- Книги в подарок
- «Москва» рекомендует
- Авторы • Серии • Издательства • Жанр
Электронные книги
- Русская классика
- Детективы
- Экономика
- Журналы
- Пособия
- История
- Политика
- Биографии и мемуары
- Публицистика
Aудиокниги
- Электронные аудиокниги
- CD – диски
Коллекционные издания
- Зарубежная проза и поэзия
- Русская проза и поэзия
- Детская литература
- История
- Искусство
- Энциклопедии
- Кулинария. Виноделие
- Религия, теология
- Все тематики
Антикварные книги
- Детская литература
- Собрания сочинений
- Искусство
- История России до 1917 года
- Художественная литература.
  Зарубежная
- Художественная литература. Русская
- Все тематики
- Предварительный заказ
- Прием книг на комиссию
Подарки
- Книги в подарок
- Авторские работы
- Бизнес-подарки
- Литературные подарки
- Миниатюрные издания
- Подарки детям
- Подарочные ручки
- Открытки
- Календари
- Все тематики подарков
- Подарочные сертификаты
- Подарочные наборы
- Идеи подарков
Канцтовары
- Аксессуары делового человека
- Необычная канцелярия
- Бумажно-беловые принадлежности
- Письменные принадлежности
- Мелкоофисный товар
- Для художников
Услуги
- Бонусная программа
- Подарочные сертификаты
- Доставка по всему миру
- Корпоративное обслуживание
- Vip-обслуживание
- Услуги антикварно-букинистического отдела
- Подбор и оформление подарков
- Изготовление эксклюзивных изданий
- Формирование семейной библиотеки

Расширенный поиск

📖 6.

3 Бихевиоризм. Джон Уотсон, Глава 6 В поисках объективной науки. История психологии. Смит Р. Страница 30. Читать онлайн

…

В 1960-е гг. у американских психологов заново появился интерес к психическим процессам, особенно познавательным, а вместе с ним пришло и чувство свободы — благодаря возможности говорить о явлениях сознания, не вызывая недовольства. Оглядываясь на недавнее прошлое, они в полемическом задоре утверждали, что психология примерно с 1910-х до 1960-х гг. представляла собой монолит бихевиоризма. Это видение истории психологии, в целом ложное, содержит интересный элемент правдивости. Он заключается в том, что психология сконцентрировалась на методах как на том, что позволит ей стать наукой, и это имело серьезные последствия для полученного знания. Самым очевидным результатом было широкомасштабное исключение из исследований в США таких тем, как мышление и воображение. В Европе в период до Второй мировой войны такого не было. Самым ярким образом эта тенденция отразилась в направлении, называемым бихевиоризмом (behaviourism в британской орфографии и behaviorism — в американской). Фактически это направление никогда не было единым и включало по крайней мере два периода становления: ранние формулировки (1910–1930), ассоциирующиеся с именем Уотсона, и необихевиоризм, связанный с позитивистской теорией науки (1930–1955).

В истории первой четверти XX в. можно найти, по меньшей мере, четыре источника бихевиоризма. Во-первых, эволюционизм и функционализм, давшие импульс к изучению действий животных и людей в связи с жизнедеятельностью всего организма. Во- вторых, быстрая трансформация США в урбанистическое и индустриальное общество. В-третьих, притязания психологии на то, чтобы стать практической дисциплиной, т. е. классифицировать людей и адаптировать их к окружающей Действительности. И наконец, борьба за становление психологии как естественно-научной дисциплины, независимой от физиологии. Эти четыре момента указывали направление: психология становилась наукой о том, что и как люди делают. Молодые мужчины и женщины, которых привлекала эта новая область, были не удовлетворены оторванным от жизни философствованием. Дух практицизма превращал «действование», которое психологи старой школы называли осознанным поведением (conduct), а новые психологи — просто поведением (behaviour), в нечто более актуальное и объективно наблюдаемое, чем ум или сознание.

Функционализм содержал в себе практический подход, опирающийся на авторитет эволюционного мировоззрения, с готовым к использованию словарем. Из него исходили такие психологи, как Болдуин в университете Джонса Хопкинса (г. Балтимор), которые интересовались зоопсихологией и развитием детей, равно как и психикой взрослого человека. Исследования животных имели свои преимущества: на животных было гораздо легче проводить строгие эксперименты, к тому же с ними можно было делать многое из того, что по отношению к человеку было бы неэтичным. Например, Уотсон в своей докторской диссертации, изучая особенности восприятия, повреждал сенсорные органы крыс. Но животное, в отличие от людей в экспериментах немецких интроспекционистов, нельзя было спросить о его ощущениях. Та же проблема проявилась и в изучении маленьких детей. В результате психологи стали все больше исследовать то, что животные или дети делают, то есть их поведение, а не состояния сознания.

Такая смена ориентиров была характерна и для общества в целом. В США громадными темпами шла внешняя и внутренняя миграция — сюда переселялись миллионы эмигрантов из Европы, а жители американской деревни переезжали в города. Переживания этих оторванных от своих корней людей могли быть тяжелыми, даже травмирующими. Город вызывал страх и потерю ориентации, жизнь в нем требовала и личностного, и материального приспособления. Некоторые психологи увидели в этом перспективы для психологии она должна была стать наукой о приспособлении, или о поведении. Такова была позиция Джона Уотсона (John В.Watson, 1878–1958). Он сам приехал из сельской местности в город (любопытно, что позже, отойдя от дел, он опять переехал за город). Все факторы, сказавшиеся на развитии бихевиоризма, сыграли свою роль и в личной карьере Уотсона. В 1913 г. он опубликовал лаконичный и полемически заостренный манифест «Психология с точки зрения бихевиориста» (Psychology as the behaviorist views it), благодаря чему это направление приобрело четкие контуры.

Уотсон вырос в душной атмосфере маленького города Южной Каролины, из которой он бежал в сложный современный мир Чикагского университета, на факультет философии, который тогда возглавлял Дьюи. Приспособиться к новой жизни Уотсону было непросто и, учась на старших курсах, он нашел отдушину в том, чтобы присматривать в лаборатории за крысами и сооружать экспериментальное оборудование. В Чикаго Уотсон находился под сильным влиянием Жака Лёба (Jacques Loeb, 1859–1924), и в результате в его психологии было больше от механистического объяснения поведения животных по Лёбу, чем от немеханистического функционального подхода, который развивал Дьюи применительно к человеческой деятельности. Лёб родился в Германии и там же получил образование как физиолог. Он был известен своими исследованиями тропизмов, или направленных движений растений и животных, которые он объяснял как ориентацию относительно физико-химических факторов. После защиты диссертации по формированию навыков у животных Уотсон получил работу в университете Джонса Хопкинса и быстро занял там влиятельное положение. Но даже тогда он чувствовал пренебрежение со стороны психологов, считавших исследования животных чем-то второстепенным, ценным только в той мере, в какой они могли дать знания об эволюции психики. Однако трудолюбивый и амбициозный Уотсон, чувствуя за собой поддержку университета, уверенно шел к тому, чтобы заявить о собственной позиции. Заняв место Болдуина во главе кафедры психологии, он смог сформулировать свою программу. Статья 1913 г., основанная на вступительной лекции Уотсона в Колумбийском университете в Нью-Йорке, была призывом к оружию: «с точки зрения бихевиориста психология есть чисто объективная отрасль естественной науки». Он утверждал, что бихевиоризм должен занять место психологии, которой «за весь период пятидесятилетнего существования как экспериментальной науки» так и «не удалось занять свое место в науке в качестве бесспорной естественной дисциплины» [27, с. 17, 22].

Критическая часть его заявлений была хорошо обоснована. Действительно, экспериментальная психология в Германии и в США — исследования структурных единиц сознания — породили столько противоречивых описаний, что общее направление было потеряно. И только в США, в Корнеллском Университете, под руководством Титченера реализовывалась четкая, хорошо разработанная программа исследования элементарных единиц сознания. Таков был ответ Титченера на беспорядочное многообразие — дистанцироваться от всего, что не является наукой в чистом виде, а под этим он понимал свою собственную программу описания содержаний сознания с помощью строгих экспериментов. Он утверждал, что «наука идет своим путем, не обращая внимания на интересы человека и не преследуя какой-либо практической цели» [цит. по: 137, с. 407]. Большинство психологов, однако, жили в другом мире и хотели такую психологию, которая позволила бы им делать что-то для общества. Любопытно, что Уотсон и Титченер испытывали взаимное уважение, возможно потому, что каждый видел в другом сильного человека, который добивается большей научности в исследованиях, чем это было характерно для основной массы психологических работ того времени. Оба также были явными позитивистами в том смысле, что верили в выводимость знания из наблюдений.

Конструктивная часть аргументов Уотсона, в противоположность взглядам Титченера, фокусировалась на том, что бихевиоризм может дать обществу. По утверждению Уотсона, это зависело от точности полученных данных: «До тех пор, пока психология не станет наукой и не соберет целый ряд данных, характеризующих поведение, которое является в результате экспериментально вызванных ситуаций, до тех пор предсказания того поведения, которое возникает в результате ситуаций ежедневной жизни, будет носить тот же характер нащупывания в темноте, который свойствен им с момента появления человечества» [26, с. 6]. Его критика неудач психологии как науки неотделима от его стремления построить психологию как технологию человека. Вера в то, что наука не может изучать душевный мир человека, сочеталась с верой в то, что цели человека сводятся к поиску внешнего физического благосостояния и социальной адаптации (и не связаны с какой-то гипотетической внутренней жизнью).

Уотсон и другие бихевиористы думали, что они распространяют объективное объяснение физического мира на сферу человеческого и тем самым совершают научную революцию. Это было для них недвусмысленным шагом вперед. А препятствием прогрессу они считали ненаучную путаницу в вопросах психики, сознания и интроспекции. Вывод казался очевидным: психологи должны наблюдать физические переменные точно так же, как это делает любой другой ученый-естественник. «Если вы хотите дать бихеви- ористу право использовать сознание тем же самым образом, как его используют другие ученые-естествоиспытатели, т. е. не превращая сознание в специальный объект наблюдения, вы разрешили мне все, что требует мой тезис». Иными словами, Уотсон утверждал, что психологи должны наблюдать физические стимулы и ответы на них и на этой основе искать соотношения между поведением и его предпосылками. Нет никакой необходимости обращаться к понятию психики. И не в последнюю очередь важно то, что для психолога «поведение человека и поведение животных следует рассматривать в той же самой плоскости и как в равной степени существенные для общего понимания поведения» [27, с. 32, 33]. Основу этого подхода заложили ранее психологи, изучавшие психику путем разложения на элементы, по аналогии с физическими объектами.

В 1913 г. Уотсон настаивал на том, что зоопсихология и такая психология человека, которая хочет предсказывать его поведение, для достижения объективности должны отказаться от любых ссылок на сознание. Затем он пошел еще дальше, и в своей книге «Психология с позиции бихевиориста» (Psychology from the Standpoint of a Behaviourist, 1919) заявил, что вера в существование психики — не более чем средневековый предрассудок. Он представлял себя скорее как делового и практичного человека науки, чем как философа, но за его утверждениями стояла неявная философская предпосылка: реальность не включает в себя психику. В мире Уотсона отрицать существование психики как таковой было признаком последовательного (и, с его точки зрения, мужественного) подчинения нуждам прогресса. Он выступал против поисков критерия сознательности животных и разговоров об их чувствах: «такие проблемы, как эта, не могут удовлетворить бихевиориста» [27, с. 20]. Однако для того, чтобы убедить других в своей правоте, Уотсону было необходимо как-то отнестись к таким проблемам, как очевидное существование умственного образа, языка и значения — проблемам, к которым с новой энергией обратилась философия сознания в конце XX в.

Уотсон называл язык вербальным поведением, или речью, а мышление — внутренней речью. Физиологи предыдущего поколения, такие как Сеченов и Феррье, в поисках физиологической основы психики пришли к такому же выводу. В 1916 г. Уотсон пытался зафиксировать движения гортани в процессе мышления, но, не добившись успеха, должен был довольствоваться лишь предположением о том, что мышление в принципе является одним из видов поведения. В доказательство он приводил тот факт, что, когда ребенок о чем-то думает, он шевелит губами, шепчет; Уотсон предположил, что с возрастом эти мускульные движения становятся невидимыми и беззвучными.

Что касается проблемы значения, то Уотсон просто отвергал ее: «Мы наблюдаем за тем, что делает животное или человек. Смысл для них и заключается в том, что они делают. Нет никакой научной или практической пользы в том, чтобы прерывать их и спрашивать, что они имеют в виду, — их действия и указывают на смысл» [165, с. 364–365]. В книге «Анализ сознания» (The Analysis of Mind, 1921) философ Бертран Рассел (Bertrand Russell, 1872 —

приходит к выводу, близкому мысли Уотсона, выстраивая философию сознания на основе данных чувственного опыта. В свою очередь, книга Рассела побудила группу философов, получившую известность как Венский кружок, заинтересоваться работами Уотсона. Более поздние философы, особенно Райл, использовали идеи Уотсона в аргументации против приписывания людям психических состояний в качестве объяснения их поведения. Однако в 1960-е гг. пересмотр теории значения и способов объяснения человеческих поступков заставили усомниться в этой точке зрения.

Заявления бихевиористов бросали вызов психологам, но в 1913 г. к революции не привели. На самом деле в психологии подспудно происходили перемены, и такие авторитетные фигуры, как Энджелл, который был учителем Уотсона в Чикаго, Пиллсбери и Торндайк, пригласивший Уотсона читать лекции в Колумбийском университете, уже подчеркивали важность изучения действий и их прогнозирования. Труды Торндайка имели особенное значение. В 1913 г. он работал в Колумбийском колледже для учителей, самом крупном центре педагогических исследований. Как и Уотсон, он в прошлом работал с животными, и он также хотел видеть от психологии непосредственную пользу для общества. В 1898 г. он опубликовал данные исследования, впоследствии ставшего одним из самых цитируемых, — эксперимента с кошкой, которая училась находить выход из лабиринта. Эти лабиринты представляли собой грубые деревянные ящики, и результаты экспериментов не позволяли сделать сколько-нибудь определенных выводов, но Торндайк создал модель исследований, которая сделала научение центральным объектом научной психологии. Многие исследователи помимо Уотсона видели, что с помощью таких экспериментов можно выделять различные параметры поведения и его детерминант, а значит, сделать их полностью наблюдаемыми. По той же причине они приветствовали работы Павлова, посвященные условным рефлексам. Но им не казались убедительными ни предложенная Уотсоном программа новой науки, ни его попытки исключить все ссылки на психические состояния. Когда некоторые психологи в 1920-е гг. называли себя бихевиористами, это в большей степени означало принятие ими идеалов физикалистского объяснения в психологии, нежели согласие с крайним энвайронментализмом Уотсона — представлением о решающей роли окружающей среды в формировании личности и отрицанием существования сознания.

Уотсон пытался действовать на нескольких фронтах одновременно, и результаты были какими угодно, только не систематическими. Недостаток фактических доказательств обнаружил себя з его книге по бихевиоризму, большая часть которой была просто о физиологии. Медицина также привлекала его, и в университете Джонса Хопкинса он получил разрешение работать в клинике Фиппса, которую тогда возглавлял влиятельный психиатр Адольф Майер (Adolf Meyer, 1866–1950). Майер приветствовал зоопсихологию как источник информации об «условиях возникновения [патологических реакций] и путях, которыми мы можем их изменить» [цит. по: 127, с. 202]. Уотсон начал изучение этой проблемы на детях в клинике. Это включало в себя работу с маленьким Альбертом (ребенку было девять месяцев, когда исследования начались, и тринадцать месяцев, когда они закончились) — мальчиком, чье поведение Уотсон и его аспирантка Розали Райнер (Rosalie Rayner) пытались изменять. Они сначала убедились в том, что Альберт не боится крыс. Затем всякий раз, когда крыса появлялась, они ударяли по металлической пластине и пугали ребенка. В итоге, как они утверждали, ребенок приобрел условный рефлекс страха на появление одной только крысы. Современный анализ показывает, что результаты «нельзя было однозначно интерпретировать» [92, с. 158]. Как бы то ни было, этот эксперимент стал знаменитой иллюстрацией того, что психологические особенности человека являются приобретенными: привычки — в том числе такие, как чувство отвращения перед определенными животными — формируются по механизму обусловливания. Сам Уотсон использовал эти эксперименты для обоснования своей уверенности в том, что среда целиком и полностью определяет формирование личности. Он говорил: «Дайте мне дюжину здоровых, хорошо сформированных детей и мой собственный, отвечающий определенным характеристикам мир для их воспитания, и я гарантирую взять любого из них и сделать из него любого специалиста, какой только придет мне в голову — доктора, адвоката, артиста, превосходного торговца или даже попрошайку или вора, — независимо от его талантов, склонностей, пристрастий, способностей и всех его предков». И добавлял: «я иду дальше своих фактов» [164, с. 104]. И действительно, фактов не было, но серьезнее всего было его молчаливое отрицание социальных аспектов среды. Он воспринимал людей абсолютно в индивидуалистическом ключе: в его рассуждениях именно индивидуальные стимулы, а не социальная структура, формируют людей. Он рассматривал возникновение привычек по аналогии с работой машины, а не с поддержанием традиций. То, что он писал в 1920-е гг. о воспитании детей, демонстрировало ценности «психологического общества», то есть общества, в котором все зависит от психологии составляющих его отдельных индивидов.

Уотсон и Райнер опубликовали популярное руководство «Психологическое воспитание ребенка» (Psychological Care of Infant and Child, 1928). Когда Уотсон писал для широкой публики, а не в расчете на академическую аудиторию, то старался продвигать идею о том, что знания специалистов-психологов необходимы в повседневной жизни. Он думал, что понимает, почему психология стала востребованной: «Старый довод, сводившийся к тому, что миллионы детей в течение минувших тысячелетий вполне успешно воспитывались своими родными, недавно потерял всю свою силу в свете получившего теперь общее признание факта, что большая часть человечества терпит неудачу в своей попытке удовлетворительного приспособления к обществу» [26, с. 7]. С этой точки зрения любые социальные проблемы интерпретировались как проблемы индивидуального приспособления, а их решение заключалось в установлении нового взаимодействия между матерями и психологами. У такого подхода находились и почитатели: газета «Нью-Йорк Таймс» писала, как теперь кажется, с преувеличенным энтузиазмом, что книга «Бихевиоризм» (1924) «открывает новую эру в интеллектуальном развитии человечества» [цит. по: 41, с. 6].

Психология bookap

В концепции Уотсона существует интригующий подтекст личного характера. Он разрабатывал психологию, объясняющую человеческую жизнь как взаимодействие с физическим миром по схеме «стимул — реакция»: S — R. Более ранние утилитаристские теории описывали природу человека, обращаясь к понятию ассоциации между идеями, с одной стороны, и ощущениями удовольствия или боли, с другой. Бихевиоризм назвал идеи стимулами, а удовольствие и боль интерпретировал как три базовых физиологических процесса — страх, ненависть и любовь. Этот подход исключал ссылки на сознание и поддерживал веру в то, что ход жизни человека определяется причинами физического порядка. Этот подход, по мнению Майера, его коллеги по клинике Фиппса, имел последствия для личной жизни Уотсона. После нескольких лет несчастливого брака Уотсон завел роман со своей аспиранткой Райнер и из-за скандального развода с женой был вынужден уйти из университета. В переписке с Майером Уотсон объяснял, что неудачный брак привел к тому, что для него стало естественным выражать свои чувства на стороне. Майер, однако, находил, что отказ Уотсона рассматривать поведение как обладающее психологическим смыслом подтолкнул его к такому неэтичному (по мнению Майера) поступку. Развод и новая женитьба Уотсона были поступками человека, который рассматривал свою жизнь как последовательность стимулов и реакций. Напротив, консервативные люди, не принимавшие теории Уотсона, полагали, что психология должна учитывать моральные ценности, присущие рефлектирующему сознанию. Проще говоря, Уотсон сделал то, что сделал, критики же считали, что он не понимал нравственного смысла своих поступков, и это было следствием его научного мировоззрения.

Уотсон в дальнейшем не смог найти себе работу в академических институтах. В 1921 г. он получил место в компании Томпсона, которая занималась рекламой, и обнаружил, что «наблюдать кривую роста продаж нового продукта может быть столь же увлекательно, как наблюдать кривую научения животного или человека» [104, с. 280]. Он пытался сохранять академичность рассуждений, но практичный мир немедленных результатов привлекал его больше, чем научная педантичность. После смерти его второй жены в 1935 г. он уединился на маленькой ферме, которую построил сам в Коннектикуте, и больше времени проводил с животными, нежели с людьми. Бихевиоризм же за это время превратился в гораздо более формальное направление.

SCIRP Открытый доступ

Издательство научных исследований

Журналы от A до Z

Журналы по темам

Биомедицинские и биологические науки.
Бизнес и экономика
Химия и материаловедение.
Информатика. и общ.
Науки о Земле и окружающей среде.
Машиностроение
Медицина и здравоохранение
Физика и математика
Социальные науки. и гуманитарные науки

Журналы по тематике

Биомедицина и науки о жизни
Бизнес и экономика
Химия и материаловедение
Информатика и связь
Науки о Земле и окружающей среде
Машиностроение
Медицина и здравоохранение
Физика и математика
Социальные и гуманитарные науки

Публикация у нас

Представление статьи
Информация для авторов
Ресурсы для экспертной оценки
Открытые специальные выпуски
Заявление об открытом доступе
Часто задаваемые вопросы

Публикуйте у нас

Представление статьи
Информация для авторов
Ресурсы для экспертной оценки
Открытые специальные выпуски
Заявление об открытом доступе
Часто задаваемые вопросы

Подпишитесь на SCIRP

Свяжитесь с нами

	клиент@scirp. org
	+86 18163351462 (WhatsApp)
	1655362766

	Публикация бумаги WeChat

Недавно опубликованные статьи

Подпишитесь на SCIRP

Свяжитесь с нами

	клиент@scirp. org
	+86 18163351462 (WhatsApp)
	1655362766

	Публикация бумаги WeChat

Бесплатные информационные бюллетени SCIRP

Вершина

Журнал Джона Хопкинса — апрель 2000 г.

АПРЕЛЬ 2000
СОДЕРЖАНИЕ

ПИОНЕРЫ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

Врач, юрист, художник, вор? Будущее ребенка может быть легко диктуется, утверждал Джон Б. Уотсон, отец бихевиоризм.

Начальное фото:
Ватсон и научный сотрудник проверить хватательный рефлекс дневного ребенка. Фото предоставлено Фердинандом Гамбургер-младший Архив

АПРЕЛЬ 2000
Стипендия пионеров
· · · · · · · · · · · · ·
Все дело в воспитании
Джоан Кавано Симпсон

Маленькому Альберту Б., здоровому, флегматичному 9-месячному ребенку, показали живая крыса, кролик, собака и обезьяна. Он не выказывал страха.

Но он плакал, когда исследователь ударил молотком по стальному бар. Психология Хопкинса профессор Джон Б. Уотсон и его помощница Розали Рейнер каждый раз издавала лязгающий звук. мальчик коснулся крысы.

После семи таких пар Альберт Б. плакал и избегал животное — даже когда не было громкого шума. На самом деле, через несколько дней он испугался, когда увидел крысу, кролика, собаку, и а пальто из тюленьей кожи. У него тоже была «негативная» реакция на бородатую Маска Санта-Клауса и волосы на голове Ватсона.

Шли месяцы, и юный Альберт перестал постоянно плакать. вид белой крысы. Итак, исследователи позволили животному ползать по груди ребенка. Уотсон и Рейнер сообщили: «Он сначала забеспокоился, а потом закрыл глаза обеими руки»

Так описывает один из классических экспериментов в психологии, часто цитируется в упрощенной форме в учебниках по психологии I, чтобы доказать как обусловленность может изменить эмоциональное поведение человека. 1920 исследование стало частью фольклора общественных наук и закрепилось Уотсон известен как отец бихевиоризма.

Семь лет назад Уотсон подтолкнул традиционалистов к своей области с «манифестом бихевиористов», данным в Нью-Йорке цикл лекций. Он боролся за объективное, научное подход к изучению психологии.

Уотсон и его современники достигли совершеннолетия как Индустриальный Революция и другие социальные потрясения опустошали моральные пережитки викторианской эпохи, создавая вакуум в новом общественный строй. На рубеже 20-го века с Зигмундом Фрейдом возглавив собственный авангард психоанализа, психология была начинающая отрасль, пытающаяся найти свою нишу. Часто в паре с философия на факультетах университетов, психология сосредоточена на субъективное изучение «самоанализа», исследование на основе сообщили о чувствах.

Когда Уотсон продвигал свой новый идеал и ввел термин бихевиоризм — он отверг идею сознания. Он помечен Взгляды Фрейда на вудуизм. Первоначально он даже делегировал управление психические процессы в скромную гортань. Согласно Уотсону, ученые могли лучше всего изучить человеческий разум, отмечая, что люди делать. И он имел в виду «получить экспериментальный контроль над всей диапазон эмоциональных реакций.»

«Дайте мне дюжину здоровых младенцев, хорошо сформированных, и моих собственных указанный мир, чтобы вырастить их, и я гарантирую, что возьму любого наугад и обучить его стать любым специалистом Я мог бы выбрать — доктора, адвоката, художника, коммерсанта и, да, даже нищий и вор, независимо от его талантов, склонностей, склонности, способности, призвания и расу своих предков», — писал в 1924. «Я выхожу за рамки своих фактов и признаю это, но так есть сторонники обратного и они это делают на многие тысячи лет.»

Исследования Уотсона, а позднее и его защита бихевиоризма, оставить смешанное наследие: отчасти историческая сноска, его взгляды были в течение десятилетий отвергнут когнитивными психологами как слишком узкий которые использовали менее механистический подход к изучению разума. И все же его агрессивное стремление к объективности внутри психологии (наряду с другие защитники) помогли укрепить и узаконить поле. Его Исследования в области обусловливания человека также заложили основу для радикальное бихевиористское движение, возглавляемое гарвардским психологом Б. Скиннер в 1940-х и 1950-х годов. Сочинения Уотсона стали популярными психология в общественном сознании.

В знак уважения к влиянию Уотсона журнал American Psychological Ассоциация почтила его в конце жизни, отметив, что его «работа был одним из жизненно важных детерминантов формы и содержания современной психологии. Он произвел революцию в психологии. мысль, и его сочинения были отправной точкой для продолжение плодотворных исследований.»

Это было в 1957 году, за год до того, как Уотсон умер в возрасте 80 лет. ездил в Нью-Йорк на церемонию, но в последнюю минуту послал своего сына вместо него, вернувшись домой в свой Коннектикут поместье и дом, который он построил своими руками. Он ушел академики позади десятилетий назад.

Далекий от того, чтобы быть сухим выдающимся ученым, Уотсон прожил жизнь, привлек бы внимание шекспировского драматурга.

Исследование Альберта Б., написанное на пике академической карьеры Уотсона. карьера, оказалась его последней опубликованной работой в академии. В 1920, Уотсон, 42 года, затем профессор Хопкинса в области экспериментальных и сравнительной психологии, будет вынужден отказаться от университет после скандального романа со своей выпускницей ученица и коллега Альберта Б., юная Розали.

Джон Бродус Уотсон, родившийся в сельской местности Гринвилл, Южная Каролина, был назван для местного проповедника. Он вырос, отвергая религию как устаревшая форма социального контроля, считая его бихевиористским подход окажется более эффективным.

«Я никогда не буду удовлетворен, пока у меня не будет лаборатории, в которой я может воспитывать детей от рождения до трех-четырех лет под постоянным наблюдением», — писал он в июньском письме 1920 г. Президент Университета Джона Хопкинса Фрэнк Дж. Гуднау.

К тому времени, когда Уотсон попал в Хопкинс в 1908 году, 29-летний вундеркинд и подстрекатель сброда. Он только что получил докторскую степень в психологии в Чикагском университете. Через два года после прибытия в Хопкинсе он возглавил небольшой университетский факультет психологии. Кафедра, которую он лоббировал отделить от философии. Он взял на себя редакцию журнала Psychological Review. (Хопкинс имел уже создала собственное новаторское наследие в психологии, запустив майор, наняв основателя отрасли в Америке Г. Стэнли Холл.) Затем, в 36 лет, Уотсон стал президентом Американская психологическая ассоциация — самая молодая в своем история.

За 12 лет работы в Хопкинсе за Уотсоном ухаживал Гарвард, Колумбийский и другие известные университеты, ситуация, которую он использовал использовать Гудноу для выполнения ряда запросов, в том числе отпуск для работы над учебой для войны Департамент Первой мировой войны; преобразование того, что сейчас Меррик Барн за его эксперименты на животных; и щедрая зарплата увеличивается.

Его работа была эмпирической, а его взгляды вызывающими, однако некоторые коллеги уже тогда критиковали Уотсона за жесткость и мессианство. подход. Знаменитый невропатолог Адольф Мейер, лидер в создание американской психиатрии, работал с Уотсоном. Еще Мейер, руководивший клиникой и лабораторией в Школе Джона Хопкинса. Медицина жаловалась, что взгляды Уотсона были «безнадежно узкими». и что, по словам Механический человек, Джон Бродус Уотсон и начало бихевиоризма, биография Керри В. Бакли.

Уотсон не обращал внимания на критику, часто выходя за рамки истощение в своей лаборатории кампуса. Сначала он сосредоточил свои исследования на поведение животных. Он опубликовал исследование о методе проб и ошибок. процесс обучения у животных (а позже изучали то же самое у младенцев), исследования, которые, как он надеялся, могут сделать человеческое обучение более эффективным и простым в управлении.

Он также использовал науку, чтобы поставить под сомнение вопросы морали. администраторы нервничают. Он предложил изучить влияние Образовательные фильмы по «сексуальной гигиене» и последствия алкоголя… как положительные, так и отрицательные. (В условиях Сухого закона Уотсон нуждался в разрешение на 10 галлонов бочкового ржаного виски, которое он получил. В 19 июля20, администраторы Хопкинса приказали ему прекратить такие эксперименты, называя их «опасными»)

С помощью аспиранта Розали Рейнер и других он расширил свои классические исследования обусловливания до изучения дети. Уотсон проверил свои теории о том, как воспитывать детей. выражать страх, любовь или ярость — эмоции, по предположению Уотсона, основные элементы человеческой природы. Среди других приемов он бросали (и ловили) младенцев, чтобы вызвать страх, и предположил, что стимуляция области гениталий вызовет чувство любви. В Еще один леденящий душу проект, как Уотсон хвастался Гуднау летом 1920, что Национальный исследовательский совет одобрил детский больнице, которую он предложил, которая включала бы комнаты для его младенца психологические эксперименты. Он планировал провести выходные, работая в «Вашингтонская детская лаборатория».

Этика методов Уотсона, казалось, мало раскрывалась. критика в то время — либо от администрации университета или психологи в этой области. (Исследование Альберта Б., которое было более поздние психологи считали его ошибочным и упрощенным, сегодня подвергается критике в основном по этическим соображениям. Среди прочего: ребенок никогда не был деформирован, чтобы избавиться от своего очевидного страха перед крыса)

«Времена были просто другие, людям доверяли вести себя самих себя», — говорит Стюарт Халс, профессор психологии Хопкинса. заслуженный «Только в последние 20–30 лет этики в науке стали глубоко частью сознания ученых.»

В итоге исследование Альберта Б. для Уотсона оказалось странное этическое наследие другого рода.

Напугав Альберта во имя науки, Ватсон влюбился в свою помощницу, шатенку, голубоглазый Рейнер, недавний выпускник колледжа Вассар. Он стоял на проблемной почве; Рейнер была внучкой Уильяма. Соломон Рейнер, известный бизнесмен из Мэриленда и Хопкинс донор и племянница покойного сенатора США Исидора Рейнера.

В продолжающемся скандале с иском о разводе, поданном женой Уотсона, Мэри Икес Уотсон, его академические амбиции были навсегда искалечены. Под видом светского визита в дом Рейнеров подозрительная Мэри Уотсон откопала более 10 любовных писем в Спальня Розали. В одной заметке Дж. Б. Уотсон писал: «Розали, каждая клетка, которая у меня есть, твоя, индивидуально и коллективно».

После того, как дело стало достаточно публичным и настойчивым, чтобы встревожить администраторов Хопкинса, Ватсон записал один абзац заявление об отставке на канцелярских принадлежностях Гуднау. Он покинул Балтимор, выйти замуж за Рейнера через неделю после завершения его развода, на Канун Нового года, 1921.

Всегда амбициозный, он оказался на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке. хотя в рядах рекламного агентства J. Walter Thompson. Как высокооплачиваемый психолог и консультант по рекламе, он оставил свой след поощрение манипулирования поведением в растущей потребительской культуре 20 век.

Все еще огорченный своим падением с башни из слоновой кости, Ватсон также стал саморекламой на развивающемся рынке поп-психологии и советы по самопомощи. Он принял свое все более возмутительное обращения к массам, написание статей в Харперс Магазин и другие площадки. Он вел несколько занятий в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке (откуда он снова был вытеснен после очевидное сексуальное домогательство, по словам Бакли). Он опубликовал две книги Бихевиоризм (1924) и Психологическая помощь Младенец и ребенок (1928), который укрепил его концепции в общественное сознание.

Среди прочего, он предсказал гибель брака: «Я считаю, что моногамия проходит», — цитировали его в прессе. » социальный механизм соскользнул с тележки. Мы ничем не ограничены и раскованы и резвятся и резвятся на нашей свободе».0003

Временами его взгляд на будущее изображал ужасающую антиутопию. В индустриальном мире, где эффективность и наука были богоподобный, Уотсон защищал религию вне закона, что, по его словам, извините «неудачи и слабости». Поэты и художники были бы переквалифицироваться в продуктивных граждан. Врачи бы восстановили «поведенческие отклонения» у детей для устранения «асоциальных способов поведения», — отмечает биограф Бакли.

Защита бихевиоризма в воспитании детей Уотсоном была резкой и оказал влияние не на одно поколение родителей, боящихся нянчиться их детей, практика, которую он назвал «приторной и сентиментальной». Он заявил, что младенцев следует воспитывать чередованием «родители» и няни, говоря, что семейная жизнь разрушила индивидуальность и самостоятельность ребенка. Немного его советов по дети от его 1928 книга: «Никогда не обнимай и не целуй их, никогда не позволяй они сидят у вас на коленях. Если нужно, поцелуй их один раз в лоб когда говорят спокойной ночи. Пожать им руку в утро.»

«Ватсонизм стал евангелием и катехизисом в детских садах и гостиных Америки», — отмечал философ Мортимер Адлер. отчаялся в 1928 году.

(Хотя вдохновленный Уотсоном бихевиоризм сегодня является пасынком в психологии, Халс из Хопкинса, говорит, что «это было поглощено времена». Изучение сознания горячо, «но приемы, которым способствовал бихевиоризм, стали частью общего язык. «Тайм-аут» используют почти все родители».)

Однако бихевиоризм Уотсона оставил в его жизни тревожное наследие. собственная семья. Физическая привязанность была табу. Он использовал своих детей как предметы изучения. Позже он публично сожалел о многом из своего советы по воспитанию детей. (Его внучка, актриса Мариэтт Хартли в 1991 году написал мемуары «Нарушая молчание». пережить свое дисфункциональное воспитание.