РСМД :: Перипетии сирийского урегулирования: как собрать мозаику идентичностей?
На пути преодоления кризиса в Сирии остается много препятствий. Цель международных участников урегулирования, включая Россию, прозрачна: прекращение боевых действий и восстановление сирийской государственности. В то же время между посредниками возникает немало расхождений, вызванных разными трактовками причин глубокого кризиса сирийской государственности. Если не удастся договориться, то перспективы обеспечения безопасности в регионе и в мире в целом, учитывая многочисленные слагаемые конфликта, оказываются призрачными.
Эксперты указывают на катастрофическое разрушение инфраструктуры, «вакуум безопасности» и фактическое самоустранение властей от предоставления базовых услуг населению. Работающие «на земле» переговорщики отмечают, что достижение договоренностей осложняется наличием большого количества вооруженных группировок, пользующихся поддержкой влиятельных зарубежных игроков различных идейных и внешнеполитических ориентаций.
В основе продолжающейся дискуссии вокруг сирийской проблемы лежит ключевой вопрос послевоенного урегулирования — доверие к власти и общественная солидарность.
Сложность урегулирования кризиса сирийской государственности во многом обусловлена утратой Дамаском необходимого уровня консолидированности: в настоящее время он не способен предложить проект восстановления территориально-политического пространства САР. Разумеется, это затрудняет выработку общенациональных параметров политического урегулирования и индивидуальных подходов к различным типам оппозиции. Необходимый репертуар форм коммуникации с гражданами подменяется применением властями неизбирательного насилия. Это лишает центр легитимности и усиливает механизмы межгрупповой солидарности оппозиционных акторов разного типа (кланово-племенных, этнических, религиозных и протонациональных).
Складывающаяся ситуация подталкивает центр к поиску новых внешних и внутренних посредников с целью прекращения боевых действий.
Внимательное наблюдение за стратегиями центра в ходе конфликта показывает, что в восстановлении коммуникации между центром и периферией могут (и должны) быть вовлечены большинство оппозиционных акторов, прежде всего тех, кто успел достичь той или иной степени политической самоорганизации. Вместе с тем применяющиеся Б. Асадом маргинализация и силовое подавление религиозного сегмента сирийской оппозиции, пусть даже в рамках борьбы с террористической угрозой, противоречат логике восстановления механизмов доверия как альтернативе насилия.
Приходится признать, что перспектива национального примирения и возвращения доверия к центральной власти пока не просматривается. Потенциал эффективного урегулирования ограничен низким уровнем консолидированности центра, отсутствием дифференцированных стратегий взаимодействия с оппозиционными акторами и затягиванием процесса формирования новых политических институтов.
На пути преодоления кризиса в Сирии остается много препятствий. Цель международных участников урегулирования, включая Россию, прозрачна: прекращение боевых действий и восстановление сирийской государственности. В то же время между посредниками возникает немало расхождений, вызванных разными трактовками причин глубокого кризиса сирийской государственности. Если не удастся договориться, то перспективы обеспечения безопасности в регионе и в мире в целом, учитывая многочисленные слагаемые конфликта, оказываются призрачными.
Эксперты указывают на катастрофическое разрушение инфраструктуры, «вакуум безопасности» и фактическое самоустранение властей от предоставления базовых услуг населению. Работающие «на земле» переговорщики отмечают, что достижение договоренностей осложняется наличием большого количества вооруженных группировок, пользующихся поддержкой влиятельных зарубежных игроков различных идейных и внешнеполитических ориентаций.
Есть ли центр без периферии?
Александр Аксененок:
Коронавирус и конфликты на Ближнем Востоке
В основе продолжающейся дискуссии вокруг сирийской проблемы лежит ключевой вопрос послевоенного урегулирования — доверие к власти и общественная солидарность.
В недавно вышедшей монографии «Метаморфозы разделённых обществ» мы обратили внимание на два магистральных направления этого процесса: изменение институционального дизайна и восстановление доверия к центральной власти. В случае Сирии — посттрадиционного общества с ослабленными политическими институтами — внимание ко второму аспекту представляется особенно важным.
В этом контексте интересно рассмотреть сирийский кризис как результат нарушения исторически сложившихся каналов коммуникации между центром (Дамаск) и периферией, представителями которой выступали региональные и городские элиты, а также главы местных общин. Несмотря на происходившие в жизни страны изменения, отношения между сегментами сирийского общества характеризовались повторяемостью взаимодействий и устойчивостью социальных связей. Так формировались имеющие сетевую структуру «механизмы доверия» [1], участники которых обеспечивали выполнение взаимных обязательств.
На территории современной Сирии в работу этих механизмов были вовлечены оседлые племена, этнорелигиозные сообщества, высшие военные чины, торговые гильдии, а со второй половины ХХ в.
В такой логике развитие начавшегося в 2011 г. кризиса представляется сбоем в постепенном процессе национальной консолидации. Последствия оказались разрушительны: эрозия формальных институтов представительства, снижение роли органов госуправления, дискредитация партийных структур и профсоюзов. Сокрушительный удар был нанесён и по исторически сложившимся неформальным каналам коммуникации между центром и периферией. Региональные элиты, самостоятельность которых была подавлена во время правления Асадов, не смогли выступить в роли эффективного посредника между населением и официальным Дамаском, что привело к их делегитимации. Результатом возникшего дисбаланса стало превращение конфликта в череду открытых вооружённых противостояний.
Новые акторы и новые проблемы
Территориальная мозаика фактически распавшегося в результате войны государства удручает.
Подробно расчерченные карты Сирии годятся скорее для авиаударов, чем для проведения локальных замирений. Ситуация осложняется большим количеством вооруженных группировок, частой сменой их местоположения и состава. В связи с этим важно обратить внимание не столько на конкретные формирования, находящиеся в оппозиции к правительству Б. Асада, сколько на их типы, обозначившиеся в результате актуализации локальных идентичностей и последовавшей групповой фрагментации. Это важно, чтобы затем определить подходящую стратегию их вовлечения в процесс восстановления утраченных общественных связей.
Основным сегментом разобщенного сирийского общества является расширенная семья, которая может быть локализована в городе (образуя район компактного проживания — хара), пригороде, либо в многочисленных небольших поселениях. В случае совместного проживания нескольких семей, часто объединённых в домохозяйства, образуются кланы; несколько кланов объединяются в оседлые или кочующие племена, которые составляют племенные конфедерации.
Сила социальных взаимодействий находится в обратной зависимости от уровня групповой иерархии. Помимо кровного родства, скрепляющего расширенные семьи, важную роль в поддержании внутригрупповой солидарности играет общая хозяйственная специализация: торговля — для городского и оседлого населения, контрабанда и транспортные перевозки — для кочевого.
У каждой семьи, как правило, существует миф об общем предке, но отсутствуют ясные представления об общесирийском будущем. Подобное разнообразие интересов и конкурирующих лояльностей приводит к тому, что эти группы крайне сложно вовлечь в процесс заключения политических договорённостей. Их интерес обычно ограничен обеспечением своего благополучия в местах проживания и редко трансформируется в конкретные политические требования.
Вторую устойчивую единицу составляют этнические группы, которые солидаризуются не только на основе представления об общности исторической судьбы, но и разделяют единые представления о будущем Сирии.
Примером служат курды северо-востока, принявшие Хартию общественного договора и провозгласившие Демократическую Федерацию Северной Сирии (ДФСС). Часть из них компактно проживают в закрытых городских агломерациях Дамаска и Алеппо. Другой пример — сирийские туркоманы, анклавно сосредоточенные на сирийско-турецкой границе.
Примирить непримиримое: подходы России и Европы к восстановлению Сирии
В начале кризиса присутствие центра на периферии объективно сокращалось, и акторы этого типа переформатировали свои торговые потоки на внешние экономические центры, располагающиеся в Иракском Курдистане и Турции. Одновременно наблюдалось создание органов самоуправления курдов, лидеры которых были вдохновлены правовым и политическим статусом Курдского автономного района в Ираке. Политическая и экономическая жизнеспособность ДФСС объясняется не только иракским прецедентом и материально-технической поддержкой США, но и неформальными практиками исторической периферии, которые сохранились вследствие не завершившейся модернизации.
Третья группа формировалась на основе
Вместе с исламскими сообществами активизировались друзские и христианские общины. В частности, друзские координационные комитеты появились через два месяца после начала масштабных протестов против политики центра и стали вместе с курдскими комитетами одним из первых местных органов власти.
Наконец, четвёртая группа акторов, апеллирующая к сирийской национальной солидарности, до сих пор крайне разнородна. Во многом это объясняется неспособностью как партийных органов ПАСВ, так и правящей элиты предложить новый проект национального строительства.
Еще одной причиной стало то, что в ходе конфликта внешние игроки с целью международной легитимации своих политических интересов называли «национальными» различные организации, которые в действительности не имели поддержки внутри государства и не представляли сирийское общество в целом.
Какими видятся стратегии и механизмы урегулирования
Сложность анализа стратегий и механизмов сирийского урегулирования во многом определена слабой консолидированностью самого центра, заботой которого является не столько обновление национального проекта, сколько обеспечение собственного выживания. Другими словами, официальные власти пока не в состоянии брать на себя ответственность за интеграцию различных сегментов и действуют как один из них.
Наиболее распространенная стратегия центра — силовое подавление оппозиционных акторов. До начала активной фазы боевых действий ее эффективность не вызывала сомнений. Центр задействовал разветвленную сеть силовых структур, а их представители на местах предпочитали разрешать противоречия в границах отдельных районов, не опираясь на поддержку гражданской бюрократии.
В качестве инструмента устранения противоречий часто использовалось открытое насилие, а соблюдение договоренностей подкреплялось угрозой применения силы.
В период 2011–2016 гг. эта стратегия по ряду причин не срабатывала. На начальном этапе кризиса центром было применено избыточное неправовое насилие, которое не вписывалось в логику стратегии компромисса и кооптации, привычной для представителей различных социокультурных групп. Дальнейшая эскалация привела к тому, что центр временно лишился способности эффективно применять силовое подавление.
Ситуация изменилась в 2016 г., когда к кризису активно подключились внешние игроки, прежде всего Россия и Иран, которые стали направлять Б. Асаду военную и финансовую помощь. На практике это выразилось в проведении массированных авиаударов по отдельным районам, работе военной полиции на местах, функционированию т.н. «гуманитарных коридоров» и внутреннему перемещению отдельных оппозиционных групп. Среди проправительственных акторов данную стратегию поддерживают армия и спецслужбы, а также лояльные Дамаску вооруженные формирования.
Представляется, однако, что единственным институциональным механизмом, способным обеспечить политическую консолидацию, остаётся взаимодействие официальных властей и органов местного самоуправления. В ходе конфликта подавляющее большинство оппозиционных групп стремились в той или иной форме создать местные советы, собственные парламенты и самостоятельно провести выборы.
Наибольшая устойчивость подобных механизмов была продемонстрирована у оппозиционных акторов религиозного и этнического типов. Поскольку деятельность исламских комитетов самоуправления и координации (советов шуры), включавшая правосудие на основе шариата, представляла собой альтернативный вариант государственности, Дамаск взял курс на последовательное сокращение их роли в политическом процессе. Это удалось сделать в большинстве районов, кроме части провинции Идлиб.
Этнический тип акторов, представленный курдами, также успел создать работающие органы, с помощью которых возможно взаимодействовать с властями по поводу будущих параметров урегулирования.
В целом формирование коммуналистских структур ДФСС может стать одним из примеров вытеснения слабых государственных институтов. Интерес к такой стратегии выражает часть проправительственных предпринимателей и этнорелигиозных меньшинств, которые не доверяют представителям алавитов функции защиты своих интересов. В преддверии президентских выборов 2021 г. динамика настроений в крупных городских курдских анклавах Алеппо и Дамаска покажет перспективы этой стратегии урегулирования.
На текущем этапе конфликта активно используется локальное посредничество. Эта стратегия имеет различные международные форматы. Речь идёт об «астанинском процессе», заседаниях «малой группы», консультативных встречах сирийских «платформ». Значительный вклад в реализацию этого курса вносят заседания сирийского Конституционного комитета.
Восстановление Сирии: взгляд из России и ЕС. Дискуссия экспертов РСМД и Международной кризисной группы
Цель локального посредничества заключается в формировании при помощи внешних гарантов нового слоя местных медиаторов, способных решать краткосрочные задачи замирения.
Он состоит из посредников двух типов: это привлечённые сторонние арбитры и лица из среды самих оппозиционных акторов. Первые часто представлены местными бизнесменами, связанными с центром крупными контрактами и фактически извлекающими ренту из своего статуса в специфических условиях экономики конфликта. Вторые появляются при вступлении в процесс урегулирования третьей стороны, пользующейся преимуществом своего военного присутствия в Сирии. В условиях внешних гарантий оппозиционные акторы более склоны к компромиссу и последующей инкорпорации.
Вместе с тем включение оппозиционных акторов, прежде всего с религиозной (исламской) идентичностью, происходит либо в действующие, либо новые военные структуры. Примером служат договоренности между российскими советниками и вооружёнными группировками в провинции Дераа. В 2016–2019 гг. несколько тысяч боевиков были интегрированы в 5-й добровольческий штурмовой корпус и в органы обеспечения безопасности Сирийской арабской армии. Такой подход решает тактическую задачу, способствуя прекращению вооруженного сопротивления и деполитизации этих группировок, но не отвечает на вопрос об их политическом будущем.
Сам институт посредничества и идея создания на его основе институтов представительства находят широкую поддержку как среди государственных, так и среди оппозиционных акторов. До 2017 г. активно функционировали государственные министерства и ведомства, спрофилированные на работу с оппозиционными сегментами: национального примирения, вакфов и местных администраций. По мере трансформации конфликта происходит формирование нового слоя посредников между центром и периферией, что способствует восстановлению либо формированию новых каналов центр-периферийной коммуникации.
Проблемной, однако, остаётся интерпретация данного принципа. В 2018 г. центр провёл серию местных выборов, в которых, по официальным заявлениям, вели борьбу 40 тыс. кандидатов, однако точное количество избирателей до сих пор неизвестно. О значительных трудностях свидетельствуют низкая явка (33%) на парламентских выборах в июле 2020 г., а также фактический бойкот частью муниципалитетов их результатов.
Некоторые выводы
Сложность урегулирования кризиса сирийской государственности во многом обусловлена утратой Дамаском необходимого уровня консолидированности: в настоящее время он не способен предложить проект восстановления территориально-политического пространства САР. Разумеется, это затрудняет выработку общенациональных параметров политического урегулирования и индивидуальных подходов к различным типам оппозиции. Необходимый репертуар форм коммуникации с гражданами подменяется применением властями неизбирательного насилия. Это лишает центр легитимности и усиливает механизмы межгрупповой солидарности оппозиционных акторов разного типа (кланово-племенных, этнических, религиозных и протонациональных).
Складывающаяся ситуация подталкивает центр к поиску новых внешних и внутренних посредников с целью прекращения боевых действий. При этом Дамаск заинтересован в сохранении неформальной составляющей, поскольку любая формализация посредничества в виде институционально закрепленных механизмов будет требовать политического представительства оппозиции.
Внимательное наблюдение за стратегиями центра в ходе конфликта показывает, что в восстановлении коммуникации между центром и периферией могут (и должны) быть вовлечены большинство оппозиционных акторов, прежде всего тех, кто успел достичь той или иной степени политической самоорганизации. Вместе с тем применяющиеся Б. Асадом маргинализация и силовое подавление религиозного сегмента сирийской оппозиции, пусть даже в рамках борьбы с террористической угрозой, противоречат логике восстановления механизмов доверия как альтернативе насилия.
Приходится признать, что перспектива национального примирения и возвращения доверия к центральной власти пока не просматривается. Потенциал эффективного урегулирования ограничен низким уровнем консолидированности центра, отсутствием дифференцированных стратегий взаимодействия с оппозиционными акторами и затягиванием процесса формирования новых политических институтов.
1. Tilly, C.
(2005). Trust and Rule (Cambridge Studies in Comparative Politics). Cambridge: Cambridge University Press. doi:10.1017/CBO9780511618185
(2005). Trust and Rule (Cambridge Studies in Comparative Politics). Cambridge: Cambridge University Press. doi:10.1017/CBO9780511618185
Please enable JavaScript to view the comments powered by Disqus.
Преодоление препятствий на пути к удовлетворению гуманитарных потребностей
Об авторе
Стивен О’Брайен
Стивен О’Брайен является заместителем Генерального секретаря по гуманитарным вопросам и Координатором чрезвычайной помощи.
Афганистан переживает конфликт в течение последних 38 лет. Демократическая Республика Конго — 20 лет. Сомали —17 лет. Ирак и Судан — 13 лет. Сирия — 5 лет. Эти и многие другие затянувшиеся конфликты во всем мире потребляют 80 процентов финансирования гуманитарной деятельности, являются причиной перемещения семей в течение десятилетий, год из года генерируют все новые гуманитарные призывы и поглощают доллары.
По оценкам, в 2014 году на экономические издержки в связи с конфликтами приходилось 13 процентов мировой экономики. В то время как землетрясения, цунами, циклоны, наводнения и извержения вулканов могут произойти в любое время, конфликт представляет собой антропогенное явление, которое выступает в качестве препятствия на пути к удовлетворению гуманитарных потребностей, и мы можем с этим что-нибудь сделать.
Настоятельная необходимость поиска более эффективных решений для миллионов людей, жизнь которых разрушена в результате конфликтов и насилия, явилась одним из факторов, побудивших Генерального секретаря Организации Объединенных Наций Пан Ги Муна принять решение о проведении 23 и 24 мая 2016 года в Стамбуле Всемирного саммита по гуманитарным вопросам. Саммит призван стать местом встречи для лидеров, практикующих специалистов, инвесторов, ученых и новаторов из всех регионов и слоев общества, которые соберутся для того, чтобы обсудить пути повышения эффективности оказания помощи наиболее уязвимым группам населения в мире и взять на себя соответствующие обязательства в этой связи.
По мере продвижения вперед мы начинаем понимать, что эти изменения будут работать только в том случае, если руководители посвятят себя поиску ответов на четыре сложные проблемы, которые тормозят наш прогресс: предотвращение и разрешение конфликтов, обеспечение соблюдения международного гуманитарного права, осуществление более эффективных решений для тех, кто подвергается насильственному перемещению, и переосмысление финансирования гуманитарной деятельности.
Первое и самое главное состоит в том, что на Саммите и за его пределами мы ожидаем, что лидеры продемонстрируют более твердую политическую приверженность делу предотвращения и прекращения конфликтов; демонстрация такой приверженности будет означать начало существенных позитивных изменений для миллионов людей во всем мире. Как сказал, стоя на обломках того, что когда-то было его домом, Абу Мохамед, отец семейства в Сане в раздираемом конфликтами Йемене: «Безопасность. Это единственное, что нам необходимо. Безопасность и защита.
Все остальное не столь важно». В предстоящие месяцы и годы мы должны продемонстрировать твердую приверженность улучшению оперативных действий на основе углубленного анализа рисков; повышенного внимания уменьшению опасности посредством, среди прочих мер, усиления поддержки нестабильным государствам; и усилий по укреплению эффективности посредничества и урегулирования.
Во-вторых, мы должны приложить дополнительные усилия для практического осуществления норм международного гуманитарного права, которые являются обязательными для всех государств и направлены на защиту гражданских лиц, оказавшихся в условиях конфликта и насилия. В условиях современного конфликта эти нормы слишком часто безнаказанно нарушаются: гражданские лица подвергаются осаде почти до полного истощения, и в результате неизбирательных бомбардировок их убивают в их собственных домах, на больничных койках, на рынках и в школах. Гуманитарные и медицинские работники, когда они пытаются добраться до нуждающихся людей, обычно подвергаются риску задержания, похищения или смерти.
На Саммите и после него мы будем стремиться повышать эффективность осуществления этих законов и норм путем принятия практических мер. Такие действия будут нацелены на решение всех аспектов международного гуманитарного права, включая обязательства государств, военнослужащих и гражданского общества по сбору данных о гуманитарных последствиях применения оружия взрывного действия с большой зоной поражения в населенных районах. Они будут включать в себя применение более значительного политического давления на воюющие стороны, когда они произвольно отказывают в гуманитарном доступе, и обязательства вооруженных сил принимать практические меры по улучшению определения объектов для удара, с тем чтобы реже стали случаи попадания в больницы и медицинские центры.
В-третьих, новые и затяжные конфликты и малоэффективное осуществление международных законов способствовали тому, что возник самый серьезный со времен Второй мировой войны кризис в связи с принудительным перемещением. По состоянию на конец 2014 года на пять стран, попавших в тиски насилия, приходилось более половины лиц, насильственно перемещенных внутри страны и за ее границами.
На Саммите и в будущем мы надеемся на правовые, политические и оперативные обязательства со стороны лидеров, с тем чтобы лучше удовлетворять потребности и защищать права внутренне перемещенных лиц (ВПЛ) и беженцев. Мы ищем устойчивые решения, позволяющие ВПЛ выбирать путь к достижению самообеспеченности посредством трудовой деятельности и образования, вести достойную жизнь, не только выживать, но и процветать в соответствии с Руководящими принципами по вопросу о перемещении лиц внутри страны. Поскольку не прекращаются споры вокруг вопроса о распределении бремени в интересах беженцев — в настоящее время семь стран принимают более половины беженцев в мире, — мы также будем работать над созданием более прочной международной основы для справедливого распределения ответственности за беженцев. Эти решения будут иметь политический, экономический, социальный и гуманитарный компоненты, и они будут применяться в отношении перемещенного населения, а также принимающих стран и общин.
Наконец, мы должны решить проблему финансирования, которая в течение многих лет препятствует развитию гуманитарной деятельности.
В период с 2004 по 2014 годы расходы на гуманитарную помощь увеличились более чем на 600 процентов, и, несмотря на щедрость доноров, в связи с резким ростом спроса в 2015 году мы столкнулись с самым большим дефицитом в финансировании гуманитарной деятельности. Мы должны разорвать этот порочный круг растущих потребностей и увеличивающегося дефицита путем изменения самих основ того, как мы концептуально представляем и финансируем потребности. Партнеры, в том числе субъекты в области развития и гуманитарные организации, частный сектор и государственные инвесторы, должны работать сообща, сделав своей главной целью уменьшение уязвимости. Направив на это все наши усилия, мы сможем отказаться от краткосрочного финансирования отдельных проектов и перейти к гибкому и многолетнему финансированию и составлению программ, с большим упором на финансирование национальных партнеров и правительств. Частью такого решения должно стать расширение и диверсификация нашей базы ресурсов, как это рекомендовано Группой высокого уровня по финансированию гуманитарной деятельности.
Это влечет за собой необходимость поиска инновационных вариантов финансирования, от страхования рисков до систем социальной защиты, и диверсификации базы финансирования гуманитарной деятельности с привлечением групп диаспоры, частного сектора и многих других заинтересованных сторон. Только перестроив то, как мы представляем себе финансирование в целях преодоления уязвимости, мы сможем положить конец ежегодным требованиям о выделении дополнительных финансовых средств и последующим стенаниям в конце года по поводу очередного беспрецедентного дефицита финансовых средств.
По мере приближения Саммита я рассчитываю на то, что заинтересованные стороны по всему спектру поделятся своими мнениями, идеями и смелыми обязательствами в целях преодоления этих препятствий в предстоящие годы. Этот Саммит должен стать решающим рубежом, на котором мы пообещаем сделать защиту наших наиболее уязвимых людей центром наших коллективных усилий и совместной ответственности.
Тарья Халонен
Обеспечение прав женщин на землю в интересах повышения гендерного равенства, продовольственной безопасности и расширения экономических прав и возможностей
В этот Всемирный день борьбы с опустыниванием и засухой правительства должны немедленно устранить правовые барьеры для владения землей или наследования земельных участков женщинами и девочками.
В более широком плане женщины должны иметь возможность участвовать в принятии решений, касающихся управления земельными ресурсами, их сохранения и восстановления.
Брайан Стивенсон
Борьба с наследием рабства с помощью надежды и справедливости
Будучи ведущей международной организацией в мире, Организация Объединенных Наций является единственным учреждением, которое способно установить связь между многочисленными участниками и партнерами, имеющими отношение к глобальной трагедии трансатлантической торговли порабощенными африканцами.
Бриджет Асиамахо
Достигнутого за 20 лет прогресса недостаточно: мы должны действовать прямо сейчас, чтобы покончить с акушерскими свищами
Возникновение акушерского свища можно предотвратить при наличии доступа к качественным комплексным услугам и информации в области сексуального и репродуктивного здоровья. Не менее важным для искоренения этого заболевания является возможность прохождения лечения и его доступность в случае возникновения свища.
Внутренний и внешний конфликт: уравновешивание борьбы
Ключевые составляющие хорошей истории, внутренний и внешний конфликт являются маркерами состояния человека. Это борьба за выживание против агрессивного врага или разрушительной болезни. Это борьба за самореализацию. Или они могут быть даже личной битвой против желания съесть еще один пончик.
Да ладно… только один…
Используйте оба типа конфликтов, чтобы подпитывать мотивацию ваших персонажей, и у вас будет всесторонний актерский состав, который будет хорошо смотреться на странице. Но внутренние и внешние конфликты сложно уравновесить. Легко случайно склонить чашу весов в ту или иную сторону.
Когда что-то выходит из-под контроля, вы можете столкнуться с грандиозным, масштабным основным конфликтом, который определенно волнует… но персонажи кажутся плоскими. Кажется, их недостаточно от до , и мы не полностью вкладываемся в общий результат.
Качайте маятник в другую сторону, и у вас появятся глубокие, душевные персонажи, которые станут нашими лучшими друзьями.
Мы заботимся о них, нам нравится их компания, и мы хотим, чтобы они добились успеха… но история скучна, потому что они, похоже, ничего особенного не делают. Внешне им не к чему стремиться, и в результате происходящее кажется одномерным и неинтересным.
Оба сценария одинаково разочаровывают, в которых вы застряли.
Итак, чтобы помочь нам справиться с этим, давайте сначала определим их. Чем внешний конфликт отличается от внутреннего ?
Определения внутренних и внешних конфликтов
Проще говоря, внешний конфликт — это взаимодействие между вашим персонажем и внешним миром. Думайте о таких вещах, как другие люди, ситуации и обстоятельства. Это может быть даже местоположение или конкретная угроза. Это человек против зверя, человек против погоды, человек против другого человека.
Преодоление внешнего конфликта часто является основной миссией персонажа — например, стремление Фродо Бэггинса доставить Кольцо Всевластия в Мордор.
Внутренние конфликты, с другой стороны, — это борьба, с которой ваши персонажи сталкиваются внутри себя. Эти конфликты подпитывают дуги характера и ведут к личностному росту. Эмоциональные проблемы, такие как проблемы с отказом или враждебность, фобии или чувство вины, могут привести к переворачиванию страниц внутренних конфликтов.
Итак, по сути, разница между этими типами конфликтов может сводиться к тому, ведется ли борьба в реальной жизни или в собственной голове персонажа.
Мы знаем, что конфликт порождает напряженность, неопределенность, рост и повышенные ставки… но как создать всесторонне развитого персонажа, не позволяя внешнему конфликту подавлять внутренний, и наоборот?
Вот несколько советов.
Способы сбалансировать внутренний и внешний конфликт
Сделать каждый конфликт видимым препятствием на пути к целям персонажа
Внешний конфликт вашего главного героя может заключаться в том, чтобы выжить в суровой марсианской местности и вернуться на свой корабль до того, как он улетит.
Их внутренним конфликтом может быть страх перед широкими открытыми пространствами. Это явное столкновение конфликтов. Марс полон широких открытых пространств, и главный герой должен победить свои страхи или найти способ обойти их, если он хочет сбежать.
Менее очевидные препятствия могут возникнуть в виде глубоко укоренившихся убеждений или эмоциональных проблем. Если у вашего персонажа есть проблемы с доверием или социальными проблемами, у него могут возникнуть проблемы с работой, связанной с командной работой — причуда, которая лежит в основе большинства детективных телешоу. Если они борются с самооценкой, попасть в поле зрения общественности будет так же сложно, как выйти вперед, чтобы выиграть большое шоу талантов.
Дайте вашим персонажам взаимодополняющие или противоположные конфликты
В самой последней адаптации BBC Шерлок Холмс , Холмс и Ватсон должны разгадывать разные внешние конфликты — загадки — в каждом эпизоде.
Внутренний конфликт Холмса заключается в том, что у него ограниченные социальные навыки, но он должен взаимодействовать с людьми, чтобы разгадать тайну.
Между тем внутренний конфликт Уотсона — это раздражение странными привычками и социопатическими наклонностями своего лучшего друга.
Это приводит к внешнему конфликту между ними. Обычно это происходит в форме горячих споров, но скептицизм Ватсона в конечном итоге сводит Шерлока на землю. Эта динамика оживляет основные отношения между этими двумя персонажами, и она всегда разыгрывается параллельно основному внешнему конфликту: охоте на злодея.
Сделайте свой внутренний и внешний конфликт культовым
Знаковые конфликты из других историй служат ярлыком в сознании читателя, поэтому с ними очень легко взаимодействовать. Архетипические внешние конфликты могут включать гнев отца из-за того, что его сын не хочет идти по его стопам, или сценарий «Давид и Голиаф» (каждая драма в зале суда).
Архетипы внутреннего конфликта варьируются от побуждения делать то, что морально правильно перед лицом подавляющих противоборствующих сил, до борьбы с темной стороной своей личности.
Каждый из нас может иметь отношение к большинству внутренних конфликтов, но архетип возникает, когда что-то становится синонимом жанра или когда результат неизбежен.
Кто-то может отбросить это как клише, и это будет правильно (до некоторой степени). Но ваша работа как писателя состоит в том, чтобы сделать путешествие интересным. Пока вы можете это делать, архетипов, как правило, не следует бояться.
Внутренние и внешние конфликты сложно уравновесить, но когда один информирует другого, получается по-настоящему конкретная история. И не забывайте, что даже вашим второстепенным персонажам нужны собственные конфликты. Не забывайте позволять этим более мелким игрокам заниматься своими делами, какими бы незначительными они ни были в общей схеме вашего сюжета.
Также по теме: Узнайте больше о способах разжечь внутренний и внешний конфликт в литературе здесь
Внешний и внутренний конфликт: примеры и советы
КатегорииНаписание персонажей Конфликт в истории
Конфликт — ключевой элемент захватывающей истории.
«Внутренний конфликт» и «внешний конфликт» — два термина, которые вы часто слышите, когда люди обсуждают создание персонажа. Прочтите определения этих типов сюжетных конфликтов, а затем как использовать их для развития своей истории:
Конфликт — ключевой элемент захватывающей истории. «Внутренний конфликт» и «внешний конфликт» — два термина, которые вы часто слышите, когда люди обсуждают создание персонажа. Прочтите определения этих типов сюжетных конфликтов, а затем как использовать их для развития своей истории:
Внутренний конфликт и внешний конфликт: Определения
В художественной литературе «внутренний конфликт» относится к внутренней борьбе персонажа.
Персонаж может бороться с эмоциональной проблемой, такой как, например, страх близости или покинутости. Внутренний конфликт важен для характеристики, поскольку недостатки и внутренняя борьба делают персонажей более реалистичными и симпатичными.
Внешний конфликт, с другой стороны, относится к конфликтам между персонажем и внешними силами.
Этот тип конфликта может быть между одним персонажем и другим или группой (или между группами персонажей). Это также может быть между персонажем и более абстрактными силами. Например, мрачная и враждебная среда в постапокалиптическом романе.
Оба типа конфликта, внутренний и внешний, полезны, потому что они создают:
- Напряжение: из-за неопределенности конфликта мы хотим знать, как он разрешается, и продолжаем перелистывать страницы, чтобы узнать
- Ставки: Конфликт предполагает наихудший исход и делает неотложным решение (герой должен преодолеть антагониста/среду или себя, «иначе…»)
- Развитие персонажа: конфликт допускает драматические инциденты и столкновения, которые проверяют персонажей и заставляют их учиться и адаптироваться
Так как же использовать внешний и внутренний конфликты для развития персонажей?
1: Препятствуйте конфликту обоих типов
Опытные авторы используют и внешние и внутренние конфликты создают серьезные препятствия для их персонажей на пути к достижению их целей.
В цикле Толкиена «Властелин колец » Фродо и его попутчики должны столкнуться с внешними конфликтами, а также с внутренними. Они сталкиваются с враждебными существами, такими как орки и варги, непроходимой местностью, а также собственными страхами и слабостями.
Друг и приятель Фродо Сэм поначалу опасается их поисков. По ходу сюжетного цикла Сэм набирается храбрости по мере продвижения к Мордору. Мы видим внутренний конфликт Сэма, а затем мы видим, как внешние конфликты противопоставляют его внутренней борьбе, заставляя его расти.
В любовных романах конфликты разлучают персонажей или ставят под угрозу существующие отношения. Возьмем, к примеру, The Notebook Николаса Спаркса. Снобистская и неодобрительная мать Элли является источником внешнего конфликта, который задерживает воссоединение влюбленных после их первых романтических встреч.
Искры добавляют к этому внешнему источнику острый внутренний конфликт. Его стареющие герои борются с заболеваниями, которые мешают их отношениям.
Даже когда персонажи преодолевают первичные внешние конфликты, внутренний конфликт (в данном случае «я» против разума и тела) остается.
[Дополнительные статьи о целях и мотивации персонажей см. в нашем центре создания персонажей.]
2: Планируйте, как внешние и внутренние конфликты влияют друг на друга
Разделение конфликтов на «внутренние» и «внешние» может ввести в заблуждение. , так как они связаны. Например, в романе персонаж, который боится быть брошенным, может быть цепким по отношению к своему возлюбленному. Это, в свою очередь, может создать внешний конфликт, когда другой персонаж чувствует себя подавленным. Спланируйте, как эти внутренние и внешние конфликты переплетаются друг с другом.
Например, представьте персонажа, который независим и ненавидит просить о помощи. Как это усложнит их выживание в экологической катастрофе? Нужно ли им учиться больше полагаться на других и просить о помощи? Это пример того, как внешний конфликт может стать горнилом для развития характера.
Внешние конфликты могут столкнуть персонажей с их собственными внутренними конфликтами, вынуждая их пересматривать свои убеждения и приоритеты.
Разработайте план своей истории онлайн
Составьте план своей истории за несколько простых шагов и получите помощь, когда она вам понадобится.
УЗНАТЬ БОЛЬШЕ3: Назовите персонажей, противостоящих внутренним конфликтам
Противостоящие внутренние конфликты между персонажами могут вызвать конфронтацию и драму, но также и притяжение. Например, беспорядочный персонаж, который изо всех сил старается не быть хаотичным, может раздражать «аккуратного урода», который одержим порядком. Тем не менее, такой же аккуратный персонаж может найти эту черту интригующей. Различия, которые разжигают конфликт, также являются различиями, которые привлекают людей друг к другу.
В фильме Вечное сияние чистого разума , например, персонаж Кейт Уинслет Клементина — взбалмошная и импульсивная экстравертка. Персонаж Джима Керри Джоэл, которого она встречает в поезде, наоборот, меланхоличный интроверт.
Сначала Клементину привлекает Джоэл, и ей нравится дразнить его из-за его напряженности и серьезности. Но со временем внутренний конфликт каждого персонажа — страх Клементины перед скукой и застоем и страх Джоэла перед непредсказуемостью — становятся источниками взаимного разочарования и враждебности.
Предоставляя каждому персонажу противоборствующий внутренний конфликт, содержащий зерно конфликта, Чарли Кауфман (сценарист) создает дугу развития для каждого основного персонажа, которая кажется правдоподобной и даже неизбежной.
Разработайте план своей истории в Интернете и найдите конфликты персонажей с помощью панели инструментов Now Novel.
У персонажа не обязательно должен быть только один внутренний конфликт на протяжении всего романа. Возьмем, к примеру, персонажа, который изо всех сил пытается быть в отношениях, потому что борется с тревогой и неуверенностью в себе. Какие новые внутренние конфликты могут возникнуть, если они обнаружат вновь обретенное доверие?
Возможно, они не привыкли к уверенности в том, чтобы активно выбирать или оставлять свою вторую половинку.