Кризис в психологии это определение: «Что такое психологический кризис?» – Яндекс.Кью

ВОЗРАСТНЫЕ КРИЗИСЫ — Психология

При переходе от одной возрастной стадии к другой, человек обязательно проходит через возрастной кризис. В этот период разрушается прежняя система отношений человека с окружающим миром и формируется новая, что сопровождается значительными психологическими трудностями, как для самого человека, так и для тех, кто его окружает.

Возрастные кризисы сопровождаются:

• депрессивными состояниями;
• выраженной неудовлетворенностью собой;
• трудноразрешимыми проблемами внутреннего и внешнего характера;
• резкими изменениями в поведении человека.

0 лет

С первым криком, когда у младенца раскрываются лёгкие, ему становится нелегко, у него наступает первый жизненный кризис. И до конца жизни, чтобы дышать свободно, нужно пройти череду других психологических кризисов. Их не стоит бояться, они помогают становиться мудрее и сильнее. Родился, и сразу за работу: добывай себе пищу, открывая рот, дыши и кричи громче.

А в то тёплое и защищённое место, которое считал домом, обратной дороги нет. Так наступает самая большая перемена в жизни человека и первый кризис. Младенец ещё очень плохо видит и слышит, при этом самый большой его орган — кожа. Поэтому до шести недель очень важно, чтобы у матери и ребёнка был постоянный телесный контакт. От того, насколько нежно мама прикасается, зависит дальнейшее благополучие малыша.

«Нередко мать, устав от беременности и родов, не сразу включается в материнство. Если у неё послеродовая депрессия или зашкаливает усталость, близкие должны сменить её и позаботиться о ребёнке».

1 год

Ребёнок хочет больше, чем может. Он становится капризным: всё время недоволен, требует внимания, обижается. Он может попросить игрушку и тут же её отбросить. Он отказывается делать то, что ещё недавно доставляло ему очевидное удовольствие. Смысл его выступлений: заявить миру о своём «Я», потому что он осознал свою «отдельность» от взрослого.

Мир влечёт малыша и пугает одновременно. ВА

«Важно, чтобы ему было, куда вернуться после своих исследований, в родительский тыл, готовый принять и помочь. Ограничьте запреты, разрешайте всё, что неопасно для здоровья и жизни. Увлекайте ребенка игрой. Если малыш капризничает, не ругайте, а пытайтесь отвлечь внимание. А если не получается, успокаивайте. Сохранить связь с родителями в такие моменты важнее, чем получить требуемое».

3 года

Кризис трёх лет по своим симптомам похож на кризис одного года, только проявляется ещё ярче. Ребёнок бунтует против порядков, которые заведены в доме, устраивает истерики в людных местах, жаждет самостоятельности, причём не столько физической, как два года назад, сколько личностной. Ещё одна характерная черта, обесценивание взрослых вплоть до того, что ребёнок может обозвать кого-то из родителей. Родителям не следует принимать близко к сердцу негативизм и резкость ребёнка, это просто неловко выраженная злость от беспомощности.

Но нужно обратиться к специалисту, если родитель в ответ испытывает желание бить и обзывать ребёнка, а также, если к четырём годам интенсивность истерик не стихает.

«Поощряйте самостоятельность малыша, пусть он демонстрирует, что может справляться один. Хвалите, если у него что-то получается, а если не получается,  хвалите за старание. Предлагайте что-то сделать самостоятельно. Если мама настаивает на своём режиме, то, вырастая, ребёнок теряет своё «хочу», вместо этого знает «надо», и в будущем у него могут возникнуть проблемы».

7 лет

Поступив в школу, ребёнок оставляет дома непосредственность. Прежде чем совершить поступок, он теперь думает о том, какое значение это будет для него иметь. Это может выражаться в том, что ребёнок вдруг начинает манерничать и паясничать. В то же время он может скрывать свои истинные эмоции, терпеть какую-то ситуацию и не показывать, что ему плохо. У школьника может появиться комплекс неполноценности или, напротив, ложное чувство превосходства над другими детьми.

Надо иметь в виду, что ведущая деятельность с 3 до 7 лет – игровая, с 7 до 13 – познавательная.

«Поэтому мы рекомендуем сводить ребёнка к психологу, чтобы понять, совершил ли он этот переход от игр к познанию, готов ли он к школе».

11-15 лет

В этот период происходит мощная гормональная перестройка: в ребёнке просыпается мужчина или женщина. Сейчас половое созревание происходит раньше: в 9 лет начинается предпубертат, а в 11 уже кризис.  «Я уже не ребёнок!» — кричит ребёнок. Основная задача его, обесценить ценности родителей и на их руинах выстроить свои. Авторитет взрослых в этом возрасте стремительно тает. Ребёнок может Вам ещё подчиняться внешне, но втайне он думает, что Вы старый и ничего не понимаете. В глазах подростка родители мастодонты, столько не живут. Объективно говоря, мир так быстро меняется, что родители и правда могут мало понимать в том, что интересно подросткам. Стоит родителю признать это, не быть вторым подростком и обижаться.

Знакомьтесь с новым человеком. В этом возрасте особенно важно стать ребёнку другом. Он то и дело испытывает сомнения в себе, в своей привлекательности. Важно поддерживать его и формировать здоровую самооценку. Хуже пубертата — его отсутствие. Если ребёнок не «попрощался» с родителями, он остаётся зависимым от них, и иногда, на всю жизнь.

«Современные дети рискуют упустить свой важный кризис. Дети перестали гулять на улице, вместо этого они проводят время в виртуальном пространстве. Получается, что с отцом и матерью связи ослабленные, общения очень мало. И подросток переживает «стёртый» пубертат. Впоследствии он нередко так и остаётся подростком из виртуальной реальности — инфантильным и несамостоятельным».

17 лет

Школа закончена, и всё по-новому. Родители не имеют такого безусловного права, как раньше, ругать за «секс, драгз и рок-н-ролл», и хочется попробовать всё и сразу. Ответственность тоже новая, другие требования к учёбе, первая подработка. Приходят размышления о смысле жизни и своём месте в ней.

«Нужно давать подросткам увидеть последствия своих поступков. Обычно для родителей это очень тревожно, ожидания катастрофические, они рисуют в воображении чудовищные картины: что их ребёнок стал бомжом или проституткой. Но, если усилите давление и контроль, это не подействует. Вера в то, что ребёнок справится и что он не хочет себе смерти, поможет преодолеть тревогу».

30 лет

Когда Вам 20, Вы думаете, что 30 — это чуть ли не старость, до наступления которой нужно достичь всевозможных вершин. И вот происходит первая оценка достижений, и с ней, разумеется, связаны разочарования и вопросы: «А туда ли я иду?» И вот приходит неудовлетворённость профессией, семьёй или её отсутствием. Разочарование порой трудно пережить, и это может выражаться в желании показать себя с лучших сторон в виртуальной жизни, создавать образ «100% успех».

«Попробуйте приближаться к тридцатилетнему рубежу с радостью, готовьтесь к нему как к важному событию, словно это Новый год и завтра первый день новой жизни. Решите, как Вы теперь будете в ней жить. Например, вспомните занятия, которые приносили Вам удовольствие десять лет назад, и верните увлечения в свою жизнь: танцуйте, рисуйте, занимайтесь спортом. И перестаньте сравнивать себя с другими. Поверьте в свой путь».

40 лет

Зачем живёшь, что оставишь после себя, что хотел, но не успел, эти вопросы мучают сорокалетних. Очевидно, годы активного созидания остались позади. Особенно остро протекает кризис у тех, у кого смысл жизни в достижениях. Обнаруживается, что дом построен, дерево посажено, ребёнок почти вырос. И что теперь делать? Жизнь становится пустой. Симптомы на физиологическом уровне: депрессии, панические атаки, тревожность, гипертония и т.д. Среди 40-летних больше всего разводов. Смена семьи, профессии, образа жизни в этот период, это способ запрыгнуть в последний вагон поезда, который идёт в другом направлении. Чаще всего в собственных неудачах люди винят своих партнёров: «Если бы он не был таким… Если бы она меня понимала… всё бы было иначе».

Вот за этим «иначе» и заводят новых партнёров. Мужчины нередко находят более молодых любовниц.

60-70 лет

Маркер этого кризиса выход на пенсию. Человек ещё на многое способен, но слышит: «Спасибо за всё, заслуженно отдыхайте!». Вместе с тем ухудшается здоровье и приходит осознание, что смерть не так уж далеко. В результате — уныние, ощущение никчёмности, страхи, мнительность.

Если пожилой человек чувствует себя нужным и полезным в семье, перестройка пройдёт мягко. Родные помогают выработать позитивное отношение к старости: наконец-то пришло время жить для себя. Можно читать книги, гулять, заниматься тем, на что никогда не хватало времени и наконец, радовать себя мыслью, что все кризисы миновали и впереди ещё много лет спокойной жизни.

Продолжительность одной индивидуальной консультации составляет: 1 ч.30мин.

Запись по тел. 8 (4112) 35-10-46

Кризисы возрастного развития

Возрастные кризисы – особые, относительно непродолжительные по времени (до года) периоды онтогенеза, характеризующиеся резкими психическими изменениями. Относятся к нормативным процессам, необходимым для нормального поступательного хода личностного развития (Эриксон).

Форма и длительность этих периодов, а также острота протекания зависят от индивидуальных особенностей, социальных и микросоциальных условий. В возрастной психологии нет единого мнения по поводу кризисов, их места и роли в психическом развитии. Часть психологов считает, что развитие должно быть гармоничным, бескризисным. Кризисы – ненормальное, «болезненное» явление, результат неправильного воспитания. Другая часть психологов утверждает, что наличие кризисов в развитии закономерно. Более того, по некоторым представлениям в возрастной психологии, ребенок, не переживший по-настоящему кризис, не будет полноценно развиваться дальше. К этой теме обращались Божович, Поливанова, Гейл Шихи.

Л.С. Выготский рассматривает динамику переходов от одного возраста к другому. На раз-ных этапах изменения в детской психике могут происходить медленно и постепенно, а могут – быстро и резко. Выделяются стабильные и кризисные стадии развития, их чередование – закон детского развития. Для стабильного периода характерно плавное течение процесса развития, без резких сдвигов и перемен в Личности ребенка. По продолжительности долгие. Незначительные, минимальные изменения накапливаются и в конце периода дают качественный скачок в развитии: появляются возрастные новообразования, устойчивые, фиксирующиеся в структуре Личности.

Кризисы длятся недолго, несколько месяцев, при неблагоприятном стечении обстоятельств растягиваясь до года или даже двух лет. Это краткие, но бурные стадии. Значительные сдвиги в развитии, ребенок резко меняется во многих своих чертах. Развитие может принять в это время катастрофический характер. Кризис начинается и завершается незаметно, его границы размыты, неотчетливы. Обострение наступает в середине периода. Для окружающих ребенка людей оно связано с изменением поведения, появлением «трудновоспитуемости». Ребенок выходит из-под контроля взрослых. Аффективные вспышки, капризы, конфликты с близкими. У школьников падает работоспособность, ослабляется интерес к занятиям, снижается успеваемость, иногда возникают мучительные переживания, внутренние конфликты.

В кризисе развитие приобретает негативный характер: распадается, исчезает то, что образовалось на предыдущей стадии. Но создается и что-то новое. Новообразования оказываются неустойчивыми и в следующем стабильном периоде трансформируются, поглощаются другими новообразованиями, растворяются в них, и, таким образом, отмирают.

Д.Б. Эльконин развил представления Л.С. Выготского о детском развитии. «К каждой точке своего развития ребенок подходит с известным расхождением между тем, что он усвоил из системы отношений человек – человек, и тем, что он усвоил из системы отношений человек – предмет. Как раз моменты, когда это расхождение принимает наибольшую величину, и называются кризисами, после которых идет развитие той стороны, котарая отставала в предшествующий период. Но каждая из сторон подготавливает развитие другой».

Кризис новорожденности. Связан с резким изменением условий жизни. Ребенок из комфортных привычных условий жизни попадает в тяжелые (новое питание, дыхание). Адаптация ребенка к новым условиям жизни.

Кризис 1 года. Связан с увеличением возможностей ребенка и появлением новых потребностей. Всплеск самостоятельности, появление аффективных реакций. Аффективные вспышки как реакция на непонимание со стороны взрослых. Главное приобретение переходного периода – своеобразная детская речь, называемая Л.С. Выготским автономной. Она значительно отличается от взрослой речи и по звуковой форме. Слова становятся многозначными и ситуативными.

Кризис 3 лет. Граница между ранним и дошкольным возрастом – один из наиболее трудных моментов в жизни ребенка. Это разрушение, пересмотр старой системы социальных отношений, кризис выделения своего «Я», по Д. Б. Эльконину. Ребенок, отделяясь от взрослых, пытается установить с ними новые, более глубокие отношения. Появление феномена «Я сам», по Выготскому это новообразование «внешнее Я сам». «Ребенок пытается установить новые формы отношения с окружающими – кризис социальных отношений».

Л.С. Выготский описывает 7 характеристик кризиса 3 лет. Негативизм– негативная реакция не на само действие, которое он отказывается выполнять, а на требование или просьбу взрослого. Главный мотив действия – сделать наоборот.

Меняется мотивация поведения ребенка. В 3 года он впервые становится способен поступать вопреки своему непосредственному желанию. Поведение ребенка определяется не этим желанием, а отношениями с другим, взрослым человеком. Мотив поведения уже находится вне ситуации, данной ребенку. Упрямство. Это реакция ребенка, которая настаивает на чем-то не потому, что ему этого очень хочется, а потому, что он сам об этом сказал взрослым и требует, чтобы с его мнением считались. Строптивость. Она направлена не против конкретного взрослого, а против всей сложившейся в раннем детстве системы отношений, против принятых в семье норм воспитания.

Ярко проявляется тенденция к самостоятельности: ребенок хочет все делать и решать сам. В принципе это положительное явление, но во время кризиса гипертрофированная тенденция к самостоятельности приводит к своеволию, она часто неадекватна возможностям ребенка и вызывает дополнительные конфликты со взрослыми.

У некоторых детей конфликты с родителями становятся регулярными, они как бы постоянно находятся в состоянии войны со взрослыми. В этих случаях говорят о протесте-бунте. В семье с единственным ребенком может появиться деспотизм. Если в семье несколько детей, вместо деспотизма обычно возникает ревность: та же тенденция к власти здесь выступает как источник ревнивого, нетерпимого отношения к другим детям, которые не имеют почти никаких прав в семье, с точки зрения юного деспота.

Обесценивание. 3-летний ребенок может начать ругаться (обесцениваются старые правила поведения), отбросить или даже сломать любимую игрушку, предложенную не вовремя (обесцениваются старые привязанности к вещам) и т.п. У ребенка изменяется отношение к другим людям и к самому себе. Он психологически отделяется от близких взрослых.

Кризис 3 лет связан с осознанием себя как активного субъекта в мире предметов, ребенок впервые может поступать вопреки своим желаниям.

Кризис 7 лет. Может начаться в 7 лет, а может сместиться к 6 или 8 годам. Открытие значения новой социальной позиции – позиции школьника, связанной с выполнением высоко ценимой взрослыми учебной работы. Формирование соответствующей внутренней позиции коренным образом меняет его самосознание. Как считает Л.И. Божович – это период рождения соц. «Я» ребенка. Изменение самосознания приводит к переоценке ценностей. Происходят глубокие изменения в плане переживаний – устойчивые аффективные комплексы. Проявляется то, что Л.С. Выготский называет обобщением переживаний. Цепь неудач или успехов (в учебе, в широком общении), каждый раз примерно одинаково переживаемых ребенком, приводит к формированию устойчивого аффективного комплекса – чувства неполноценности, унижения, оскорбленного самолюбия или чувства собственной значимости, компетентности, исключительности. Благодаря обобщению переживаний, появляется логика чувств. Переживания приобретают новый смысл, между ними устанавливаются связи, становится возможной борьба переживаний.

Это приводит к возникновению внутренней жизни ребенка. Начавшаяся дифференциация внешней и внутренней жизни ребенка связана с изменением структуры его поведения. Появляется смысловая ориентировочная основа поступка – звено между желанием что-то сделать и разворачивающимися действиями. Это интеллектуальный момент, позволяющий более или менее адекватно оценить будущий поступок с точки зрения его результатов и более отдаленных последствий. Смысловая ориентировка в собственных действиях становится важной стороной внутренней жизни. В то же время она исключает импульсивность и непосредственность поведения ребенка. Благодаря этому механизму утрачивается детская непосредственность; ребенок размышляет, прежде чем действовать, начинает скрывать свои переживания и колебания, пытается не показывать другим, что ему плохо.

Чисто кризисным проявлением дифференциации внешней и внутренней жизни детей обычно становятся кривляние, манерность, искусственная натянутость поведения. Эти внешние особенности так же, как и склонность к капризам, аффективным реакциям, конфликтам, начинают исчезать, когда ребенок выходит из кризиса и вступает в новый возраст.

Новообразование – произвольность и осознанность психических процессов и их интеллектуализация.

Пубертатный кризис (от 11 до 15 лет) связан с перестройкой организма ребенка – половым созреванием. Активизация и сложное взаимодействие гормонов роста и половых гормонов вызывают интенсивное физическое и физиологическое развитие. Появляются вторичные половые признаки. Подростковый возраст иногда называют затянувшимся кризисом. В связи с быстрым развитием возникают трудности в функционировании сердца, легких, кровоснабжении головного мозга. В подростковом возрасте эмоциональный фон становится неровным, нестабильным.

Эмоциональная нестабильность усиливает сексуальное возбуждение, сопровождающее процесс полового созревания.

Половая идентификация достигает нового, более высокого уровня. Отчетливо проявляется ориентация на образцы мужественности и женственности в поведении и проявлении личностных свойств.

Благодаря бурному росту и перестройке организма в подростковом возрасте резко повышается интерес к своей внешности. Формируется новый образ физического «Я». Из-за его гипертрофированной значимости ребенком остро переживаются все изъяны внешности, действительные и мнимые.

На образ физического «Я» и самосознание в целом оказывает влияние темп полового созревания. Дети с поздним созреванием оказываются в наименее выгодном положении; акселерация создает более благоприятные возможности личностного развития.

Появляется чувство взрослости – ощущение себя взрослым человеком, центральное новообразование младшего подросткового возраста. Возникает страстное желание если не быть, то хотя бы казаться и считаться взрослым. Отстаивая свои новые права, подросток ограждает многие сферы своей жизни от контроля родителей и часто идет на конфликты с ними. Кроме стремления к эмансипации, подростку присуща сильная потребность в общении со сверстниками. Ведущей Деятельностью в этот период становится интимно-личностное общение. Появляются подростковая дружба и объединение в неформальные группы. Возникают и яркие, но обычно сменяющие друг друга увлечения.

Кризис 17 лет (от 15 до 17 лет). Возникает точно на рубеже привычной школьной и новой взрослой жизни. Может сместиться на 15 лет. В это время ребенок оказывается на пороге реальной взрослой жизни.

Большинство 17-летних школьников ориентируются на продолжение образования, немногие – на поиски работы. Ценность образования – большое благо, но в то же время достижение поставленной цели сложно, и в конце 11 класса эмоциональное напряжение может резко возрасти.

Для тех, кто тяжело переживает кризис 17 лет, характерны различные страхи. Ответственность перед собой и своими родными за выбор, реальные достижения в это время – уже большой груз. К этому прибавляется страх перед новой жизнью, перед возможностью ошибки, перед неудачей при поступлении в вуз, у юношей – перед армией. Высокая тревожность и на этом фоне выраженный страх могут привести к возникновению невротических реакций, таких как повышение температуры перед выпускными или вступительными экзаменами, головные боли и т.п. Может начаться обострение гастрита, нейродермита или другого хронического заболевания.

Резкая смена образа жизни, включение в новые виды Деятельности, общение с новыми людьми вызывают значительную напряженность. Новая жизненная ситуация требует адаптации к ней. Помогают адаптироваться в основном два фактора: поддержка семьи и уверенность в себе, чувство компетентности.

Устремленность в будущее. Период стабилизации Личности. В это время складывается система устойчивых взглядов на мир и свое место в нем – мировоззрение. Известны связанные с этим юношеский максимализм в оценках, страстность в отстаивании своей точки зрения. Центральным новообразованием периода становится самоопределение, профессиональное и личностное.

Кризис 30 лет. Приблизительно в возрасте 30 лет, иногда несколько позже, большинство людей переживают кризисное состояние. Оно выражается в изменении представлений о своей жизни, иногда в полной утрате интереса к тому, что раньше было в ней главным, в некоторых случаях даже в разрушении прежнего образа жизни.

Кризис 30 лет возникает вследствие нереализованности жизненного замысла. Если же при этом происходит «переоценка ценностей» и «пересмотр собственной Личности», то речь идет о том, что жизненный замысел вообще оказался неверным. Если же жизненный путь выбран верно, то привязанность «к определенной Деятельности, определенному укладу жизни, определенным ценностям и ориентациям» не ограничивает, а, наоборот, развивает его Личность.

Кризис 30 лет нередко называют кризисом смысла жизни. Именно с этим периодом обычно связаны поиски смысла существования. Эти поиски, как и весь кризис в целом, знаменуют переход от молодости к зрелости.

Проблема смысла во всех своих вариантах, от частных до глобального – смысла жизни – возникает тогда, когда цель не соответствует мотиву, когда ее достижение не приводит к достижению предмета потребности, т.е. когда цель была поставлена неверно. Если речь идет о смысле жизни, то ошибочной оказалась общая жизненная цель, т.е. жизненный замысел.

У части людей в зрелом возрасте бывает еще один, «внеплановый» кризис, приуроченный не к границе двух стабильных периодов жизни, а возникающий внутри данного периода. Это так называемый кризис 40 лет. Это как бы повторение кризиса 30 лет. Оно происходит тогда, когда кризис 30 лет не привел к должному решению экзистенциальных проблем.

Человек остро переживает неудовлетворенность своей жизнью, расхождение между жизненными планами и их реализацией. А.В. Толстых отмечает, что к этому добавляется изменение отношения со стороны коллег по работе: время, когда можно было считаться «подающим надежды», «перспективным», проходит, и человек чувствует необходимость «оплаты векселей».

Помимо проблем, связанных с профессиональной Деятельностью, кризис 40 лет нередко вызывается и обострением семейных отношений. Потеря некоторых близких людей, утрата очень важной общей стороны жизни супругов – непосредственного участия в жизни детей, каждодневной заботы о них – способствует окончательному осознанию характера супружеских отношений. И если кроме детей супругов ничто значимое для них обоих не связывает, семья может распасться.

В случае возникновения кризиса 40 лет человеку приходится еще раз перестраивать свой жизненный замысел, вырабатывать во многом новую «Я-концепцию». С этим кризисом могут быть связаны серьезные перемены в жизни, вплоть до смены профессии и создания новой семьи.

Кризис ухода на пенсию. Прежде всего негативно сказывается нарушение привычного режима и уклада жизни, нередко сочетающееся с острым ощущением противоречия между сохраняющейся трудоспособностью, возможностью принести пользу и их невостребованностью. Человек оказывается как бы «выброшенным на обочину» текущей уже без его деятельного участия общей жизни. Снижение своего социального статуса, потеря сохранявшегося десятилетиями жизненного ритма иногда приводят к резкому ухудшению общего физического и психического состояния, а в отдельных случаях даже к сравнительно быстрой смерти.

Кризис ухода на пенсию часто усугубляется тем, что примерно в это время вырастает и начинает жить самостоятельной жизнью второе поколение – внуки, что особенно болезненно отражается на женщинах, посвятивших себя в основном семье.

С уходом на пенсию, нередко совпадающим с ускорением биологического старения, часто связано ухудшение материального положения, иногда более уединенный образ жизни. Кроме того, кризис может осложниться смертью супруга (супруги), утратой некоторых близких друзей.

(PDF) Кризис в психологии или внутри нас самих? / Is the Crisis in Psychology or Inside of Us?

51Кризис в психологии или внутри нас самих?

янии относительно качества психологиче-

ской деятельности, связи науки с решением

жизненных задач. При этом с точки зрения

объема активности психологов, распро-

страненности психологии в социальных

сферах, профессионального статуса, ко-

личества публикаций психология явно

успешна и продуктивна (Bakan, 1996; Rie-

ber, 2001). К. Зальцингер пишет, что если в

психологии и есть кризис, то он заключает-

ся в переориентации психологов с занятий

реальной наукой в плоскость организаци-

онной активности: увеличение количества

публикаций, поиск грантов, увеличение

заработной платы и т.п. (Salzin ger, 1996).

В работах Дж.Г. Бауэра (Bower, 1993), Р. А.

Диксона (Dixon, 1983), Р.Дж. Келли (Kelly,

1998), У. Найссера (Neisser, 1995), Т. Зиттен

с соавт. (Zittoun, Gillespie, Cornish, 2009)

обосновывается, что фрагментация психо-

логии, по сути, есть ее здоровая дифферен-

циация в процессе развития. Утверждается,

что метафора кризиса неуместна и не соот-

ветствует действительности, а психология

самодостаточна, социально отзывчива и

находится в расцвете (McKenzie-Mohr, Os-

kamp, 1995; Stam, 2004; Ward, 2002). Т. Зиттен

с соавт. возражают нашему отечественному

психологу А.В. Юревичу (Yurevich, 2009),

рассматривающему кризис психологии че-

рез разноуровневую фрагментацию науки.

По их мнению, фрагментацию необходимо

рассматривать как естественный для разви-

тия процесс дифференциации целого, т.е.

как показатель прогресса психологии (Zit-

toun, Gillespie, Cornish, 2009). Психологи

восклицают: «Существует ли кризис внутри

психологии? В стагнации ли она? Изолиро-

вана? Агонизирует? В целом, наш ответ –

«нет» (Gruber, Gruber, 1996, p. 348).

Очевидно, что метафора «кризис» при-

менительно к состоянию современной пси-

хологии не совсем удачна, так как означает

острое, а не хроническое состояние (Gru-

ber, Gruber, 1996; Goertzen, 2008; O’Connell,

1996). Д.К. О’Коннелл считает применение

сейчас метафоры кризиса антиисториче-

ским и предлагает оценивать нынешнее

состояние психологии как «недомогание»

(malaise) (O’Connell, 1996).

КРИЗИС ИДЕНТИЧНОСТИ РОССИЙСКИХ

ПСИХОЛОГОВ

В свете всего сказанного можно прийти

к следующему выводу. Кризисный диагноз,

который ставится российскими учеными,

не столько соответствует реальному поло-

жению дел в мировой психологии, сколь-

ко выражает переживания части нашего

профессионального сообщества в связи

с трудностями отечественной психологии

на фоне конкретно-исторических условий

современной России. За пределами России

в мировой психологической науке в насто-

ящее время данные проблемы или успешно

преодолеваются, или вовсе отсутствуют

(Мироненко, 2008). Поэтому правильнее

говорить не о кризисе в психологии, а «ско-

рее о стремлении к обновлению методо-

логии, углублению рефлексии ее основ,

укреплению теоретического каркаса психо-

логической науки» (Кольцова, 2004, с. 21).

Правы Г.Е. Грубер и С.Л. Грубер в том,

что кризис протекает не в пределах самой

психологии, а где-то снаружи – в обществе,

внутри нас самих (Gruber, Gruber, 1996). По

нашему мнению, кризис, декларируемый

отечественными учеными в методологиче-

ских дискуссиях и приписываемый науке,

на самом деле разворачивается именно в

нас самих. Этот внутренний кризис рос-

сийских психологов выражает переживание

учеными разрыва в культурной реальности

прошлого и настоящего отечественной на-

уки, который препятствует адаптации к

изменившимся социокультурным условиям

профессиональной деятельности.

Стержневой причиной этого внутрен-

него кризиса, по нашему мнению, являют-

ся утрата большим количеством российских

ученых веры в марксизм как в единственно

правильное учение о природе человека и об-

щества и, как следствие, прогрессирующая

Мир перевернулся: как выйти из психологического кризиса

Екатерина Сигитова — психотерапевт, доктор наук. Автор книг «Как бы тебе объяснить. Находим нужные слова для разговора с детьми» и «Рецепт счастья. Принимайте себя три раза в день». В книге «Идеальный шторм. Как пережить психологический кризис» Екатерина Сигитова объясняет, как мы оказываемся в, казалось бы, безнадежной ситуации и как ее преодолеть: пережить потерю, справиться с тревогой, прислушаться к своим чувствам, взглянуть в глаза реальности и пересобрать свою жизнь заново. Forbes Woman публикует отрывок о фазах выхода из кризиса и о том, что делать и чего не делать, чтобы не навредить себе.

Три горизонта вероятных событий

В бизнесе есть так называемая теория трех горизонтов McKinsey («Enduring Ideas: The three horizons of growth», December 1, 2009. — Прим. авт.) , согласно которой при любом кризисе есть три горизонта событий, три вектора вероятного будущего.

Первый горизонт — это те процессы и то наполнение, которые очень важно сохранить как было, потому что оно является стержнеобразующим. Людям, например, очень важно продолжать есть, ходить в туалет и спать, некоторым — работать, функционировать как родители и супруги и т. д. То есть первый горизонт — направить максимум усилий на сохранение и поддержание базовой жизнедеятельности. Какие-то ключевые вещи не должны измениться просто потому, что без них совсем нельзя. Поэтому задача в кризисе на первом горизонте — вернуть эти базовые штуки как было, насколько это возможно. Если что-то из ключевых процессов нарушилось, то систему придется откачнуть назад, потому что по-новому она просто совсем не будет работать.

Реклама на Forbes

Второй горизонт — возможности для развития. То, о чем мы уже много говорили в предыдущих заметках. С одной стороны, кризис что-то нарушил. С другой стороны, он открыл какие-то новые для нас возможности, и мы теперь можем туда посмотреть. Без этого кризиса мы, например, не могли бы: а), б), в), г), д) (вписать свои пункты). То есть второй горизонт — это то, что необязательно для поддержания жизни в масштабе человека и общества, но является новой дорогой между кризисом и исцелением, и ею можно пойти, и иногда она будет интересной.

Третий горизонт — перерождение. Может ли быть так, что настройки собьются настолько, что изменится абсолютно все? Да. Иногда кризис заставляет взглянуть на мир и себя под таким странным углом, что буквально все становится с ног на голову, и можно радикально измениться в тех вещах, которые были ранее признаны совершенно безнадежными или незыблемыми. В третьем горизонте происходят ключевые перестройки, после которых все идет абсолютно по-другому. В частности, третий горизонт часто реализуется после больших потерь — к примеру, смерти детей, родных или партнеров.

Так что план выхода из кризиса может выглядеть примерно так:

• обязательно что-то останется точно так, как было;  
• вероятно, появятся новые возможности в  том, что раньше не получалось делать по-другому;  
• иногда приходится переродиться полностью. 

Если мы будем помнить про эти три опции, то сможем все свои изменения классифицировать и сортировать. Где-то оставляем, где-то размышляем, нельзя ли частично поменять и адаптировать, а где-то вообще старый угол зрения выбрасываем и пытаемся эволюционировать или мутировать в новое существо.

Уточню, что эти три горизонта не обязательно должны быть в вашей посткризисной жизни все вместе и одновременно. Первый — базовый, без него жить невозможно, а второй и третий опциональны. Кому-то вполне хватает первого и второго горизонтов, а у кого-то становится возможным и третий.

Например, многие из вас физически и психологически все-таки остались теми же людьми, какими и были, несмотря на переживаемый кризис. Пока влияние кризиса не настолько тотально, чтобы вы как человек поменялись. Прямо сейчас вы просто переживаете огромный стресс, но вы все те же люди, те же личности. Вы у себя остались. А в будущем, возможно, для кого-то из вас откроются второй и даже третий горизонты.

Расскажете потом, что там?

Пересборка: пять R

Рассмотрим пять фаз выхода из кризиса по той же стратегии McKinsey (в английском источнике все они начинаются на букву R, тогда как на русском начальные буквы будут разные) («Beyond coronavirus: The path to the next normal», March 23, 2020. — Прим. авт.).

1. Resolve — решение. В кризисе всегда надо что-то решать. Как минимум нужно определить степень ущерба и наметить необходимые для адаптации действия и изменения. На этой фазе нужен внутренний Генеральный Менеджер. Он затерялся среди тех субличностей, которые уже есть, — Карлсон, Дон Кихот, Птица-секретарь и другие. Именно Генеральный Менеджер на первой фазе должен решить, что, собственно, вам делать, сколько делать и когда. Думаю, что часть ваших сегодняшних изменений ваш Генеральный Менеджер уже запустил: например, привел вас к чтению этой книги.

2. Resilience — устойчивость, сопротивление. В любом кризисе на нас оказывается много разного давления и влияния, будто по нам проходит сильный ураган. Важно, чтобы нас им не сдуло и не унесло. То есть вторая фаза выхода из кризиса: что бы ни происходило, мы должны удержаться ногами на земле. Что-то сбалансировать или выбросить для облегчения, за что-то, наоборот, ухватиться. Частично это то, что мы с вами делали на протяжении всей книги: прорабатывали то, что нам мешает удержаться, и набирали то, что помогает противостоять урагану.

3. Return — возвращение или перезапуск. Это означает, как в примере с теорией трех горизонтов, что часть нашей жизни мы в итоге оставляем точно такой, какой она была, а часть переосмысляем. Это как кнопка перезагрузки у компьютера: мы ее нажимаем в тот момент, когда что-то внутри нас зависло, и система частично откатывается, а частично обновляется.

4. Reimagination — переосмысление, перефантазирование, переобдумывание. Например, что-то после кризиса вам больше не доступно и больше никогда не будет работать так, как надо. Тогда переосмысление состоит в том, чтобы отгоревать, отпустить, и на пустое место, возможно, придет что-то новое, идеи от вашей творческой части. Результат переосмысления — это понимание и ощущение того, что именно надо делать иначе и как. Именно понимание, а не действие. Это ментальный процесс, в котором мы еще не перешли к действию.

5. Reform — пересборка. Та фаза, которую я так много упоминала уже в данной книге. В этой фазе мы действуем: пересобираем свой кризисный пазл так, чтобы он стал лучше. Например, мы учли свои слабые и сильные стороны, придумали на четвертой фазе новые идеи и поняли, где и как надо жить иначе. Теперь на основе понимания и ощущений мы можем строить свое поведение.

Во всех этих фазах очень важно следить, чтобы мир не воспринимался вами как черно-белый. В кризисе, как мы помним, у нашей психики есть сильный соблазн все упрощать: если не хороший, то плохой, если какие-то люди делают не так, как надо, то они козлы и вонючки и т. д. Нас откатывает к гиперобобщениям, поэтому во всех фазах, от первой до пятой, нужно помнить, что все намного сложнее, чем кажется. Критически нужны оттенки серого, а не только черное/белое, плохое/хорошее, правильное/неправильное. В промежутках между крайними полюсами — очень много точек, они правда нужны, их нельзя упустить. Если вы будете это помнить, вы сможете сопротивляться попыткам своего ума все упрощать и сможете решать задачи не только самым простым (и, возможно, не лучшим) способом, а будете рассматривать разные варианты.

Как помочь себе на выходе из кризиса

Надежда — это не уверенность в том, что все будет хорошо, а ощущение, что происходящее имеет смысл. 

Реклама на Forbes

Вацлав Гавел

Снова у нас списочек, в этот раз он маленький. О том, что важно делать и чего важно не делать при выходе в «новую нормальность», в период выныривания из кризиса и на этапе пересборки. Что мы не хотим упустить?

1. Признать изменения и дать им место

Что важно делать: пытаться управлять своими ожиданиями и стараться понимать, когда они не соответствуют тому, что происходит. Также понимать, что изменения могут вызывать сильные эмоции: страх, растерянность, злость, бессилие. Все это включается в пункт «признать изменения». То есть в самом широком смысле этого пункта попробуйте признать, что вы находитесь в ситуации, где у вас куча проблем, многие из которых совершенно непредсказуемы, выход пока еще не близок и порой такой расклад будет вас здорово пугать и расстраивать.

Чего важно НЕ делать: говорить, что вот это и это изменилось, но скоро все вернется на место и я забуду все свои проблемы, как страшный сон.

Реклама на Forbes

2. Давать себе переживать и чувствовать

Что важно делать: проживать эмоции. Если вы проходите психотерапию, то поговорите о своих переживаниях с терапевтом, или в семье, или с близкими друзьями. Если поговорить не с кем, работайте с собой сами: используйте письменные практики (Письменные практики в помощь себе и другим. Как писать о своих переживаниях, чтобы становилось легче. — Прим. авт.), или рисунки, или еще что-то. У вас должна быть возможность все это как-то переваривать, не копить, чтобы вы могли не только видеть свои изменения, но и процессить (обрабатывать) их. Обычно это хорошо работает в человеческом контакте, поэтому разговоры с другими помогают. Вам нужно из себя это все выгружать, а не только загружать (с этим кризис и так справляется на 100%).

Чего важно НЕ делать: вместо эмоциональной выгрузки слушать других людей, брать в себя чужие переживания, задвигая свои на второй план.

3. Планировать  

Что важно делать: в кризис как никогда нужны структура и каркас. Поэтому чем больше вы будете строить крошечных планчиков и писать списочков, тем лучше. Можно временно перейти с долгосрочных планов на краткосрочные — на день, на неделю. Хотя такая рекомендация для кого-то может быть пугающей, но на самом деле так легче. Не думать: «Через три месяца я…», а думать: «На этой неделе я хочу приготовить новое блюдо из чукотской кухни». Планы дают нам чувство контроля над собственной жизнью, и это важно, потому что в кризисе у нас очень мало контроля.

Реклама на Forbes

Чего важно НЕ делать: строить далекоидущие планы, зависящие от внешних условий, и эмоционально инвестироваться в них. Также важно избегать самокритики за невыполненные планы. Суть в том, чтобы их строить, а не в том, чтобы безукоризненно выполнять. Помните шутку? «Я это купила, чтобы купить, а не чтобы носить!»

4. Проводить постоянные самопроверки 

Что важно делать: пока время идет, постоянно направлять пинг (проверочный сигнал) самим себе: как мне сейчас? Как я с этим справляюсь? Вот эти новые изменения — они мне как? А эти? Что со мной сегодня? Это примерно то, что мы делали в начале книги: например, писали список пунктов, по которым себя надо проверять раз в неделю, — уровень депрессии, тревоги, активность, количество зажоров, что-то индивидуальное. Хорошей идеей будет поставить себе будильник или напоминалку в телефоне. Например, каждый день в 17:30 диалог с собой «Как у меня дела?».

Чего важно НЕ делать: рутинно отвечать «У меня все нормально» и считать, что этого хватит. Лучше отвести на самопроверку честные 5–10 минут, чтобы вы могли спокойно посидеть сами с собой. Тогда есть шанс, что у вас получится что-то вроде: «У меня сегодня был так себе день, с утра меня эти обидели, после обеда эти порадовали, суп прокис, а кот укусил за ногу». Или наоборот: «Прекрасный день, ела мороженое, гуляла, видела радугу».

5. Заботиться о себе 

Реклама на Forbes

Что важно делать: помнить об этом!!! Для многих в кризисе оказывается новостью, что они сами очень важны и им нужно очень многое себе давать и себя поддерживать. Помогать не только кому-то снаружи, но и себе самим. Так что, если у вас в кризисе появились новые рутины, связанные с забо-той о себе, делайте их. Если рутины еще не настроились, подумайте, что могло бы вас поддержать, что еще можно для себя сделать. Забота о себе на выходе из кризиса — это очень важно. Например, вы можете поставить себе будильник или напоминалку о том, что надо отдыхать 15–20 минут каждый день. Это уже изменит все!

Чего важно НЕ делать: слишком фокусироваться на заботе о других вместо заботы о себе. Чур, без читерства! Я все вижу!!!

6. Рефлексировать 

Что важно делать: размышлять, анализировать и обдумывать, чтобы этот кризис, насколько получится, дал вам возможности для развития, обучения, переосмысления, а не только опыт боли и преодоления. Как в известной шутке «Если уж копаешься в себе, то сажай что-нибудь». С помощью рефлексии (взгляда внутрь себя) можно сделать кризис субстратом, на котором что-то вырастет. Это во многом зависит от вас. Уточню, что рефлексия и анализ — это не ваша обязанность, это просто одна из опций, которая приносит бонусы. Поэтому поощряйте любые свои попытки рефлексии и размышлений над тем, что, как и почему. Такие попытки, как показывает жизнь, обязательно будут. Часть того, что мы в этой книге делаем, это тоже рефлексия. Уравнение кризиса — это рефлексия в чистом виде: «Так, а что у меня со знаком минус, а что со знаком плюс?» Мы напрягаем мозг и думаем: «Тут у меня слабое место, а тут сильное. От этого мне хорошо, это мне полезно, а это нет», — вот это и есть рефлексия.

Чего важно НЕ делать: выбирать рефлексию как главную цель. Этот пункт опциональный. Да, ваш кризис будет протекать лучше, если вы будете думать, переосмыслять, делать выводы. Содержание этих выводов не так важно, и, конечно, они могут быть грустные. Это нормально, кризисы вообще страшно непозитивны. Без качественной рефлексии, как правило, невозможны никакие крупные дальнейшие перестройки. Но выжить-то без нее можно.

Реклама на Forbes

7. Мечтать о будущем и надеяться на лучшее  

Что важно делать: просто брести вперед. В кризисе мы не знаем, когда, как и что у нас теперь получится. В кризисе у нас все на уровне надежд и мечтаний. И эти надежды и мечты как раз и важны. Независимо от того, что с вами происходит, важно, чтобы у вас сохранился этот вектор — надежды и мечты. Пусть он первое время вообще не будет стоять ногами на земле. Важно все равно стремиться в хорошее и думать о приятном. Возможности нашей психики по адаптации, как я уже много раз упоминала, почти безграничны. Конечно, адаптация — это сложно, это не постоянный позитив. Но, повторюсь, продолжать мечтать и надеяться очень важно. Сохраняйте мечту и надежду, помните о том, как вы бы хотели, чтобы было в вашем будущем. Пусть вам снятся сны о том, о чем вы мечтаете.

Чего важно НЕ делать: превращать мечты и надежды в планы или ожидания и жестоко разочаровываться, когда они нарушаются.

Манифест сильных женщин от Мелинды Гейтс, дневники Джейн Биркин и еще 5 книг, которые нужно прочитать этой зимой

7 фото

Кризис среднего возраста: как распознать и преодолеть

В науке не существует диагноза «кризис среднего возраста», однако многие в возрасте 45 — 55 лет замечают в себе сложные психологические переживания. Человека могут посещать тягостные размышления о старости, болезнях и даже смерти. Это действительно сложные экзистенциальные переживания и вызов для нашего эго. Но важно помнить, что критическое состояние, вовремя взятое под контроль, обязательно закончится. Кризис — то самое время, когда бережное отношение к самому себе играет главную роль.

Если вам знакомы некоторые из этих состояний, возможно, речь идет именно о кризисе:

• вы стали винить себя в ошибках прошлого и обесценивать результаты жизни;
• настроение скачет без видимой причины;
• пропала мотивация на работе или в личной жизни;
• вы замечаете за собой чрезмерные переживания по поводу здоровья;
• вас посещают гнетущие мысли о смерти или страх смерти;
• прежние интересы перестали радовать;
• будущее кажется туманным и безрадостным;
• ощущение глубокого одиночества, даже если вы идете не один по жизни.

В среднем возрасте происходят некоторые метаболические изменения в организме, и они, к сожалению, не всегда проходят гладко. Сами по себе возрастные изменения не являются причиной личностного кризиса, но неприятные физиологические ощущения вместе с пониженным настроением обостряют восприятие и могут ввести в пике кризиса.

Понятие «кризис» можно трактовать двояко: как негативное событие и как критический период. В первом случае он носит негативный оттенок, с ним нужно бороться и изживать последствия. Кризис также может быть предпосылкой к новому жизненному витку, и те навыки и знания, которые приобретаются на этом пути, открывают новые горизонты и перспективы развития.

Поэтому психологи выделяют несколько возрастов в жизни каждого человека, когда происходят так называемые нормативные кризисы. Они нужны для того, чтобы человек перешел на следующую ступень личностного функционирования.

• Например, в 6 лет нам нужно успешно адаптироваться к школе и новым правилам.
• В 15 — пережить пубертат.
• В условные 20 — 30 лет — понять, как обращаться со своей самостоятельностью.
• В 45 — 55 лет вновь смело встретиться с возрастными изменениями, а после 65 осознать наступление старости и перегруппироваться для заключительного этапа жизни.

Каждый из нас, осознавая это или нет, проходит через эти этапы, и то, что происходит с некоторыми людьми в возрасте 35 — 50 лет, скорее можно назвать ненормативным кризисом. Исследуя симптомы, можно узнать его причины и приступить к их устранению.

Хорошие новости в том, что кризис среднего возраста — необязательная программа, он случается не со всеми и протекает у всех по-разному. Многие, достигнув рубежа средних лет, не замечая цифр, продолжают наслаждаться жизнью. Например, хорошенько поработав первые пару-тройку десятилетий и накопив достаточно средств, которые больше не уходят на покупку квартиры, машины, образование детей, люди начинают путешествовать, выделяют больше времени на хобби, постигают новый опыт.

Грядущая старость не пугает, поскольку новые впечатления не закончились, собственные желания и нужды выкристаллизовались, друзья и социальный круг все еще на месте. Благополучная во всех смыслах жизнь, в которой есть хорошие взаимоотношения, финансовый достаток и крепкое здоровье не позволят кризису задержаться надолго. Ведь он перво-наперво бьет именно по этим сферам.

Тем не менее благополучие одних отражает ситуацию не полностью, и исследовать кризис нужно с разных сторон. Так, он может свидетельствовать о проблемах со здоровьем, и тогда в первую очередь нужно обследовать организм. Допустим, если вдруг у женщины средних лет появляется раздражительность, скачки настроения, падает мотивация к действиям, ухудшается общее самочувствие, махнуть рукой в сторону того самого кризиса было бы самым простым, но не эффективным решением. Это могут быть проблемы с щитовидной железой, наступление менопаузы, сосудистые заболевания, и в таком случае, безусловно, поиск нужно начать из кабинета терапевта.

Ухудшаться может не только физическое состояние, но и психологическое. Например, некоторые мужчины, которые в силу возраста обнаруживают падение эректильной функции и перепады сексуального желания, стремятся замаскировать это и компенсируют встречами с девушками неуверенность в себе.

Также симптомами кризиса можно назвать:

• излишнюю самокритику;
• обесценивание прошлого;
• резкие решения, необдуманные поступки;
• депрессивные эпизоды;
• страх будущего;
• отсутствие целей;
• усугубление вредных привычек;
• чрезмерный страх старения, болезней и смерти;
• общее ухудшение эмоциональной жизни.

Они могут быть разными, как и способы прохождения кризиса. Для одних он может стать началом чего-то нового, другие же будут воспринимать его как крах жизни. Реакция меланхоликов и флегматиков отличается от переживаний холериков и сангвиников. Но даже несмотря на темперамент и тип нервной системы, которые даны природой, важно быть осведомленным о своей готовности к критическим моментам. Иными словами, заниматься укреплением своей психики, учиться понимать свои чувства и верно с ними обходиться.

К причинам возникновения кризиса можно отнести:

• индивидуальные психические особенности: незрелость личности, склонность к депрессии, тревожности, ипохондрию;
• физические предпосылки: слабое здоровье репродуктивной системы, сосудистой системы, хронические заболевания;
• социальные факторы: проблемы на работе, неудовлетворительное финансовое состояние, проблемы с жильем;
• семейные проблемы: неблагополучную семью, отсутствие родственных и дружеских связей;
• личностные проблемы: застой саморазвития, потерю смысла и мотивации к жизни, отсутствие ориентации и целей на будущее, эмоциональное или профессиональное выгорание.

Для начала нужно исключить физиологические причины. Кризису среднего возраста подвержены и мужчины, и женщины, что неудивительно, ведь в это время у тех и у других меняется обмен веществ, гормональный баланс, появляются новые заболевания, обостряются хронические. Поэтому важно следить за здоровьем и не пропускать плановые визиты к терапевту. В некоторых городах проходят дни здоровья или дни открытых дверей в клиниках, где можно познакомиться с различными специалистами и задать вопросы. Следите за крупными клиниками и институтами — информация о таких днях появляется на их страницах.

Если все показатели в норме и не выявлено явных проблем со здоровьем, нужно честно и детально проанализировать реальность. Это могут быть размышления о проделанном пути, об удовольствии и удовлетворении, о качестве и смысле жизни. Более того, мы все погружены в социум, и в нашем восприятии существует некоторое «жизненное расписание», потому не обойдется без сравнения: о чем мечталось, что удалось и не удалось достичь, получилось ли это у других.

Такие размышления и экзистенциальные переживания зачастую и являются симптомами личностных кризисов. Но именно они запускают глубокую внутреннюю работу, которая может привести к потрясающим результатам на всю оставшуюся жизнь. Вашими помощниками на этом пути могут быть близкие друзья, психолог, священник или любой другой человек, которому вы доверяете.

Несмотря на то что кризис среднего возраста может оказаться крайне неприятным периодом, он несет в себе потенциал для дальнейшего развития личности.

Из позитивных проявлений кризиса можно выделить:

• рост осознанности и личностное созревание;
• глубокое знакомство со своими нуждами и желаниями;
• переосмысление ценностей и целей;
• стремление к положительным переменам;
• заботу о здоровье и приобретение навыков заботы о себе;
• улучшение взаимоотношений с близкими, членами семьи и друзьями;
• появление новых увлечений и интересов;
• расширение круга знакомств;
• психологические стойкость и иммунитет.

Более того, психологи отмечают, что большое количество обращений клиентов приходится на разгар личностного кризиса или сразу после его пика. Поэтому и здесь кризисная ситуация может стать началом большого и нужного пути — прохождения психотерапии.

Если вы обнаружили у себя признаки возрастного кризиса, в первую очередь постарайтесь не игнорировать происходящее. Ситуация может быть крайне неприятной, но есть несколько шагов, которые помогут преодолеть непростой период:

• Возможно, вам понадобится некоторое время, чтобы осознать: да, я нахожусь в кризисе. Это стоит большого мужества, но признание и честность нужны для того, чтобы дело двинулось к разрешению.

• Будьте бережны к себе: не вините себя, не злитесь и не ругайте себя, судьбу или супруга. Жизненная ситуация сложилась таким образом, что вы пришли к этой точке. Хладнокровный анализ причин и последствий будет куда эффективнее и честнее. Прожить эмоции нужно, но конкретно вы не виноваты.

• Вы взрослый человек и в своей жизни сделали уже очень много. Абсолютно точно, что вы в состоянии справиться с собой. Прислушайтесь к своим желаниям. Возможно, есть что-то, что поможет вам чувствовать себя лучше? Например, спортивная тренировка на свежем воздухе, поездка, встреча, массаж или что-то, что вы давно хотели сделать. Иногда в период плохого настроения и упадка сил не хочется совсем ничего. Попробуйте следующее упражнение: очень подробно распишите ваш идеальный день. Такой, каким вы представляете его в смелых мечтах. Не стесняйтесь, пишите самое сокровенное. Важно делать это детально. Начинайте с момента пробуждения и, расписывая каждые полчаса, идите до самой ночи. Это незамысловатое, но эффективное упражнение отразит то, о чем вы мечтаете и чего вам не хватает в жизни.

• Если есть люди, которым вы доверяете, не стесняйтесь попросить у них помощи. Ваши близкие будут счастливы помочь. Если не хотите открываться перед знакомыми, создайте анонимный профиль в интернете, например на форумах психологической поддержки.

• Запишитесь к психологу или в терапевтическую группу. Иметь заинтересованного собеседника — большая роскошь и польза. Даже если вы хотите «просто поговорить», уже после первой встречи, скорее всего, почувствуете облегчение. Более того, кроме «поговорить», психолог поможет разобраться в глубинных процессах, если вы этого захотите.

• Ответьте себе на вопрос, что бы вы порекомендовали другу, если бы он спросил у вас, что делать? Скорее всего, вы знаете действующий рецепт. Осталось немного — провести некоторую подготовительную работу с собой и реализовать его.

Как правило, не заметить кризис у близкого человека невозможно, и лишь некоторым людям хватает выдержки, чтобы пережить непростой период одному, не подавая вида. Эта выдержка не является показателем зрелости или здоровья, а скорее зависит от личностных характеристик. В психологии есть понятие копинг-стратегий (от англ. to cope with — справляться, управляться). Это действия, которые мы предпринимаем в критические моменты, и то, как выходим из трудного положения. Узнать ваши поведенческие стратегии можно в «Энциклопедии психодиагностики».

Кризис одного из партнеров может стать серьезной проверкой отношений, поэтому если база была непрочной, непросто придется обоим. Ведь одному из партнеров на время кризиса придется стать спасательным кругом для всей семьи — помогать не только страдающему партнеру, но держать в руках себя и в целом следить за обстановкой в отношениях.

Несколько важных правил поведения на тот случай, если у вашего партнера личностный кризис:

• Не обвиняйте партнера. Да, вы тоже не выбирали такие условия, но обстоятельства сложились таким образом, что кризис наступил. В ваших руках и руках вашего партнера есть инструменты, чтобы с наименьшими потерями пережить это время.
• Заботьтесь о себе. Помните, что условия, в которых вы находитесь, не являются «обычными» или рутинными. Время кризиса можно назвать экстремальным. Поэтому и личный ресурс должен быть на высоте.
• Соблюдайте границы. Старайтесь не давать советов, не рассказывать, как было у вас (только если вас об этом не просят), не заигрывайтесь в спасателя. Вместе с тем деликатно скажите, что тоже переживаете, хотите помочь и некоторые действия человека могут причинять вам боль. См. пункт 1 — делайте это, не обвиняя. В этом вам помогут навыки ненасильственного общения.
• Поддерживайте партнера. Но не обесценивайте его чувства и переживания. Вместо «не надо плакать» скажите: «Я вижу, как тебе плохо; как я могу помочь?» Напоминайте ему и обязательно себе, что все проходит. Кризис обязательно отступит. Не забывайте пользоваться инструментами, которые помогут вам и вашему партнеру в это время.
• Помните, каждый из нас имеет право на любые чувства. Ваш партнер может горевать, сердиться, злиться — и имеет полное на это право. Равно как и вы. Если чувства приходят, важно не убегать от них, а использовать как подсказку. Чувства — это симптомы, которые нам посылает психика, когда что-то хочет сказать. Например, если вас или вашего партнера одолевают приступы ярости, значит, внутри есть неотработанная злость, обида или агрессия. Вылечить симптом, то есть убежать от чувств, не равно вылечить причину. Чувствовать разрешено что угодно, а вот выражать свои чувства нужно экологично.
• Быть хорошим партнером ­ — значит оказывать помощь тогда, когда вас о ней просят. И в том виде, в котором нужно вашему любимому человеку. Поэтому если партнер о чем-то просит вас (поговорить, приготовить суп, оставить его одного на несколько часов) и вы можете сделать это, ваше внимание и заботу оценят.
• Не давайте советов, не будьте родителем или учителем для любимого человека. Максимум, что вы можете сделать, — заботиться нужным ему образом или деликатно предложить помощь психолога, группы поддержки. В этом случае не забудьте перепроверить контакты, которые вы советуете. Убедитесь, что психолог обладает достаточной компетенцией, а группа существует на легальных основаниях.
• Если отношения важны для вас, помните, от выбранной стратегии поведения зависит будущее вашей пары. Поэтому в кризисное время особенно важно следить за своими реакциями и поведением. К сожалению, если отношения трещали по швам, вряд ли сейчас удастся наладить их, но кризис может послужить отправной точкой, чтобы наконец навести порядок.

В каком бы возрасте мы ни встретились с новыми вызовами, важно помнить, что это новая ситуация, с которой не знаком ни школьник, ни подросток, ни человек средних лет. Оказываясь в незнакомых условиях, каждый из нас может растеряться и потерять контроль над происходящим, это нормально. Важно приложить максимум усилий для того, чтобы непростое время прошло наименее болезненно и привело к чему-то по-настоящему хорошему.

Виды кризисов молодости

Те исследователи, которые разделяют принцип стадиальности возрастного развития личности, чаще всего признают необходимость (а многие считают это обязательностью) кризисов, которые считаются отражением качественных изменений, характеризующих процесс развития в период смены стадий. Согласно этой логике, возрастной кризис имеет следующее определение.

Определение 1

Возрастной кризис — это условное обозначение переходных этапов возрастного развития, которые занимают место между литическими (иначе — стабильными) периодами («Современный психологический словарь», ред. Мещерякова Б. Г., Зинченко В. П., с. 193-194).

Также такие кризисы называют нормативными.

Это не значит, что в жизни человека не могут наступить кризисы совсем другого рода — они могут зависеть от определенных событий и отношения к ним, от особенностей личности и взаимоотношений, которые человек строит с окружающими.Эти кризисы отличаются от нормативных тем, что могут возникать независимо от возраста, то есть, в абсолютно любое время. При конкретных условиях они могут являться поворотными моментами, которые вызывают существенные изменения в жизненном укладе человека — тем самым они приобретают характер биографического события (такой термин используется в школе Б. Г. Ананьева).

Какими бывают кризисы возрастного развития

Психология располагает подробными данными, полученными в ходе изучения и анализа следующих возрастных кризисов: 1 год, 3, 7, 13 лет. В отечественной психологии исследования в этой области были начаты Л. С. Выготским — он характеризовал возрастной кризис как целостное изменение личности ребенка, которое возникает на фоне смены стабильных периодов развития его психики. В то же время кризисы взрослой жизни, в частности кризисы молодости изучены мало, при этом имеющиеся мнения исследователей существенно расходятся по поводу их появления, характера проявления, а также времени возникновения.

Например, Г. Томэ (немецкий психолог) выделял в качестве значимого этапа развития третий десяток жизни человека целиком — он считал, что этот этап является не только значимым, но также кризисным в личностном становлении. В свою статью он вставил фрагмент, посвященный этой теме, назвав его «Жизненный кризис на третьем десятке» (Г. Томэ «Теоретические и эмпирические основы психологии развития человеческой жизни // Принципы развития психологии», 1978).

Г. Томэ в своей работе использовал серьезные исследования, придя к выводу, что именно на протяжении третьего десятилетия происходят наиболее сильные отклонения в личностном развитии.

Цитата 1

Исследования интеллектуальности показывают, что в период от 22 до 24 лет человек достигает максимально высоких баллов… Третий десяток занимает особое место в исследованиях зависимости между возрастом и тягой к конфликтам… Социальная статистика свидетельствует, что мобильность профессионального и географического типа достигает своего пика в годы молодости, а эмиграция и существенное число нарушений ПДД присущи именно третьему десятилетию. Если глянуть еще немного глубже, в область крайних вариантов поведения, то желательно вспомнить те факты, которые указывают на первенство по количеству нарушений правопорядка, которое принадлежит третьему десятилетию. Все это и многое другое дает характеристику молодой взрослой личности как вероятно самого компетентного представителя вида «человек», который в то же время часто оказывается в кризисных ситуациях из-за многогранных социальных условий:он долгие годы находился в социально-экономической и эмоциональной зависимости от родительского семейного союза, а также примыкающих к нему или заменяющих его первичных групп внесемейного типа, а в этот период от него требуется приспособиться к культурной системе и производственному способу общества, при этом складывающиеся условия заставляют его переживать любую неудачу, возникающую в процессе приспособления, как доказательство несостоятельности домашнего воспитания, а также как угрозу для собственного семейного круга и потомства» (Г. Томэ «Теоретические и эмпирические основы психологии развития человеческой жизни // Принципы развития психологии», 1978, с.186-187).

На основании эмпирических исследований проблем кризисности/бескризисности он пришел к выводу, что кризисы этих возрастов не стоит рассматривать в качестве сугубо возрастных нормативных кризисов. Согласно имеющимся данным, наличие/отсутствие кризисов юности и молодости чаще всего определяется не возрастом, а обширным историческим и социокультурным контекстом, на фоне которого протекает взросление каждого поколения молодежи.

В своем совместном с У. Лер исследовании Г. Томэ сделал анализ автобиографий 326 мужчин и женщин, родившихся в период с 1890 по 1930 годы, которые принадлежали к низшему и среднему слоям населения Германии (Lehr U., Thomae Н. Konflikt, seelische Belastung und Lebensalter. Koln, 1965). Выяснилось, что большинство родившихся до 1920 года имели повышенную конфликтность в период 15-19 лет. Это, при учете общности социальных условий, в которых они находились, по мнению исследователей говорит о своеобразии кризиса молодежи в качестве феномена буржуазного мира начальной трети XX века. Также выяснилось, что молодежь, родившаяся в 1920-1930 года, имела большую часть конфликтов в возрасте третьего десятилетия, что совпало с периодом становления ФРГ. Г. Томэ писал следующее по этому поводу.

Цитата 2

«Эти молодые мужчины являлись жертвами тех роковых решений поколения их отцов и еще не смогли закончить переработку прошлого. То есть, эти конфликты являются следствием определенных социальных перемен» (Томэ Г. Теоретические и эмпирические основы психологии развития человеческой жизни. С. 180).

В прочих исследованиях, проведенных в Германии, на которые ссылался Г. Томэ говорится о том, что для подростков, появившихся на свет после 50-х годов прошлого века кризисные явления и вовсе не характерны. А вот в период после 1968 года и на протяжении 1970-х годов кризисные явления вновь участились — это Томэ связал с «сильным влиянием общей социальной истории на развитие психики» (Томэ Г. Теоретические и эмпирические основы психологии развития человеческой жизни. С. 181).

Отечественные психологи Слободчиков В. И. и Исаев Е. И. занимают другую позицию. Они рассматривают периодизацию развития личности в качестве развития субъективной реальности. В качестве предельной категории, которая определяет объект развития с источником, движущей силой, исходными противоречиями, механизмами направления, формой и результатами развития, они предлагают использовать понятие со-бытийной общности. Внутри нее и происходит образование собственно способностей человека,позволяющих ему входить в разнообразные общности, приобщаясь к конкретным формам культуры, а также выходить из общности, индивидуализироваться и самостоятельно создавать новые формы — то есть являться самобытным (Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Психология развития человека. М., 2000. C. 191).

По мнению этих психологов существует два типа кризиса молодости — рождения и развития.

Нужна помощь преподавателя?

Опиши задание — и наши эксперты тебе помогут!

Описать задание

Кризис юности — кризис рождения

Определение 2

Кризисы рождения — это кризисы, возникающие при переходе в новую общность. Сам кризис в данном случае создается разрывом и противоречиями между наружной, сформировавшейся формой совместного бытия/деятельности и потенциальной возможностью нового, являющегося более высоким, уровня со-бытия.

Кризис рождения, случившийся в юности, связан со вхождением в самостоятельную жизнь в социуме, а также с началом собственной индивидуальной биографии. Исходные условия для кризиса формируются посредством столкновения жизненной перспективы, которую постепенно выстраивает человек, и его возможностями для реализации жизненных целей. Последние, в целом, безграничны, но реальность наиболее часто оказывается достаточно определенной и даже жестокой.

Поэтому наиболее очевидно кризис юности проявляется у тех представителей молодежи, у которых не получилось поступить как они хотели в ВУЗ/колледж. Подобное крушение надежд воспринимается такими личностями крайне тяжело, многие из них считают, что случилась самая настоящая катастрофа, которую нельзя исправить.

Однако с трудностями могут столкнуться и те молодые люди, которые вроде бы реализовали свои планы. Кому-то может не даваться учеба, кто-то понял, что неправильно выбрал специальность, кто-то недоволен своим учебным заведением. Целый ряд социально-психологических исследований говорит о том, насколько непростой является адаптация в самом начале обучения для многих студентов. Часть из них оказывается просто неподготовленной к учебе в ВУЗе, не способна психологически саморегулировать свое поведение без привычного контроля родителей или педагогов, а также не в состоянии организовывать собственный режим труда/отдыха, быт (что наиболее остро проявляется при жизни в общежитии) и тому подобное.

Также проблемы возникают и у тех молодых людей, кто начал работать после окончания школы. Для них характерны стандартные трудности профессиональной деятельности, которые связаны с расхождением между идеалами (представления об условиях труда и его содержании) и реальностью (тем, с чем им на самом деле придется столкнуться).

Для юношей очень тяжелым и по-настоящему кризисным испытанием является служба в армии. Причина этому скрывается не только в сложных условиях срочной военной службы, но и в том, что многие молодые люди считают это время бессмысленной тратой своей молодости. Для них это является внешним препятствием в реализации жизненных сил, которое не зависит от них лично.

Феноменология кризиса юности имеет свои особенности как у тех, кто продолжает обучение в ВУЗе, так и у тех, кто уже начал трудовую деятельность. Однако в ней есть и что-то общее. В кризисе юности личность (при этом не важна гендерная принадлежность и социально-профессиональное положение) впервые сталкивается с кризисом смысла жизни. В это время перед молодыми людьми встают вопросы о смысле жизни в целом и смысле собственной жизни в частности. Они имеют преимущественно экзистенциальный характер.

Цитата 3

«Задаваясь вопросом о смысле жизни, молодой человек одновременно размышляет как о направлениях развития общества в целом, так и о собственной конкретной жизненной цели. Ему хочется как уяснить объективное значение возможных вариантов деятельности, так и найти ее личностный смысл, понять, что может ему дать эта деятельность, насколько она отвечает его индивидуальности. Он стремится найти ответы на следующие вопросы: «Каково конкретно мое место в этом мире?», «В какой деятельности я в наибольшей степени раскрою свои способности?» (Кон И. С. Психология ранней юности. М., 1989. С. 187).

Определение 3

Наиболее общно кризис юности можно охарактеризовать как разрыв идеала и реальности.

Если молодые люди не могут справиться с этим кризисом, то они могут прийти к наркомании или пьянству. Помимо этого возможен и суицид. Также для этого возраста специфичным является следующий уход от напряжения на фоне кризиса — вступление в различные неформальные объединения.

Кризис молодости — кризис развития

Определение 4

Если Слободчиков и Исаев определяют кризис юности как кризис рождения, то кризис молодости, который случается в возрасте 27-33 лет они именуют кризисом развития. В то время, как кризисы рождения случаются на фоне вхождения в новую общность, то кризис развития формируется на фоне непосредственного освоения новой общности — в момент кульминации развития события. Он характеризуется как разрыв между индивидуальной/совместной формой деятельности и сознания — он обязательно возникает, стоит субъекту освоить и утверждать «свою отдельность и единичную самость» внутри общности.

Эти психологи выделяют кризис молодости как нормативный и оценивают его как наиболее острый кризис развития.

Чаще всего кризис молодости называют кризисом 30-ти лет — его описывают многочисленные исследователи (например, Гамезо М. В. и др., «Возрастная психология: личность от молодости до старости», 1999; Ливехуд Б. «Кризисы жизни – шансы жизни», 1994; Толстых А. В. «Возрасты жизни», 1988; Шихи Г. «Возрастные кризисы», 1999). Все они акцентируются на разных его моментах, но в целом их описания совпадают. Вступая в кризис молодости в возрасте 27-28 лет, человек в первый раз оглядывается в прошлое, часто весьма остро воспринимая факт того, что юность безвозвратно прошла, в то время как впереди ожидает взрослая жизнь со своими задачами, совершенно другой ответственностью за собственные поступки и жизнь окружающих.

В этом кризисе личность начинает испытывать недовольство собой даже тогда, когда вроде бы все идет нормально (во всяком случае во внешних проявлениях). Подобное является «задачей на смысл» (этот термин ввел Леонтьев А. Н.), которая встает перед молодым человеком, который теперь должен самостоятельно искать ответы на вопросы: «Что конкретно в моей жизни не так?», «В правильном ли направлении я иду?», «Я занимаюсь тем, чем нужно?», «С теми ли людьми я поддерживаю общение?» и тому подобное. При получении ответов, человек нередко приходит к переоценке своих ценностей, его личность может претерпеть большие изменения.

Феноменология кризиса молодости привязана к рефлексивной оценке пройденного пути и осознанию возможностей/перспектив развития в будущем. В содержательном плане выделяют два момента, которые выступают как следствие успешности шагов, проделанных в профессиональной карьере и установлении близких/интимных отношений.

В современном обществе молодость — это время для карьеры. К 30 годам уже можно с большой долей вероятности понять насколько успешно она продвигается. Мужчинами кризис молодости переживается сильнее, так как успешная карьера для них по-прежнему более важна, чем для женщин.

Но и женщины переживают этот кризис совсем непросто. Он возникает у тех, кто до сих пор не нашел любовь, не обзавелся семьей, не родил и у тех,кто все это имеет, но часто не может реализоваться в профессиональном плане так, как хотелось. Для всех прощание с молодостью нередко сопровождается тяжелыми переживаниями, грустью, ощущением безвозвратно упущенных возможностей.

Кризисное состояние | Клинический центр «Психиатрия – наркология»

Кризисное состояние – это нормальная реакция человека на ненормальные события

Преодолевая кризис человек может приобрести новый опыт и расширить широту приспособительных реакций. Обычно человек может самостоятельно преодолевать кризисное состояние (стресс). В начале кризиса усиливаются напряжение и тревога, затем активизируются стратегии решения проблем. Все психологические и физические ресурсы используются для разрешение кризиса и облегчения состояния. Стрессы полезны, они позволяют понять себя. Т.о. стресс не уродует личность. Переработка боли в опыт.

Если человек реагирует на кризис дезадаптивными (неадекватными) реакциями кризис может углубиться, а болезненное состояние усилиться и привести к развитию клинических симптомов и вызывает новые патологические реакции, которые могут принять катастрофический характер и привести к тяжелым нарушениям психики, смерти или суициду.

Т.о. Кризисное событие может привести к психологической травме.

Психологическая травма – это состояние, обусловленное стрессовым событием, которое выходит за рамки обычного человеческого опыта и которое могло бы причинить страдание почти любому человеку. Психологическая травма – реакция на значимые для данного человека события, вызывающее длительные эмоциональные переживания и имеющее длительное психологическое воздействие. Вследствие появляются симптомы (страхи, тревога, панические атаки, нарушение сна, ужасы и кошмары, скачки настроения, чрезмерная эмоциональность, крайняя чувствительность к свету и звуку, нарушения памяти, чрезмерная или пониженная сексуальная активность, неспособность любить, боязнь умереть, тяга к опасным ситуациям, психосоматические заболевания). Меняется характер человека. До травмы и после травмы. Накопительные и внезапные.

Кризисы по силе выраженности:

• Рутинный кризис (человек способен преодолеть самостоятельно)
• Значительный кризис (необходимо обратиться к специалисту – психологу, психотерапевту)
• Острый кризис (требует специфической психотерапевтической помощи и возможно госпитализации)

Типы

• Травматические кризисы – вызываются экстремальными ситуациями, приводящими к серьезным негативным последствиям, это могут быть ситуации угрозы потери здоровья, жизни (природные и техногенные катастрофы, дорожные аварии, нападения, несчастные случаи и др.). Подобные события нарушают чувство безопасности человека и могут приводить к развитию болезненных состояний – травматического и посттравматического стресса и других невротических и психических расстройств. Угроза или вред, нанесённым детям, супругам или друзьям и родственникам. Возможность видеть другого человека которого калечат или убивают или который был недавно убит или покалечен. Травма свидетеля. Мы не можем знать, что может быть травмой для человека. Для одного человека это может быть чем-то незначительным, обыденным, мелочью которой не придают значение, а для другого это же событие может обернуться катастрофой. Смерть домашнего животного.
• Кризисы становления. На разных этапах люди могут переживать психологические кризисы, оказываясь перед необходимостью выдержать новые испытания, связанные с взрослением и достижением социальной зрелости. Без этого невозможна социализация, поскольку по мере превращения ребенка во взрослого требования к нему и ответственность возрастают. Вот несколько примеров таких испытаний: поступление в школу, экзамены, первая работа, безработица, смена работы или специализации, эмиграция.
• Кризисы развития и кризисы жизни. Эти кризисы связаны с особенностями человеческого существования и постоянными изменениями в жизни человека. Появление новых качеств, физиологических и психологических, зачастую требуют перестройки всего организма и личностных изменений, что само по себе может быть трудным и болезненным. Эти кризисы считаются типичными и в норме личность их проходит. Но в каждой конкретной жизненной истории своя вариация кризисных периодов.

Половое созревание – период физиологического и психологического взросления может быть кризисным периодом, поскольку подросткам трудно контролировать эмоции и сексуальное влечение. Стремление к независимости от родителей вызывает множество конфликтов. Первая любовь может привести к кризису, особенно если чувства безответны. Ощущения при разрыве могут быть такими же сильными и оставлять не менее болезненный след, как при расставании с близким человеком, с которым проведена большая часть жизни.

Начало супружеской жизни — процесс адаптации к нуждам и потребностям друг друга сопровождается напряжением, которое может привести к кризису отношений. Кризис в начале совместной жизни означает не утрату взаимных чувств, а необходимость научиться жить вместе.

Отцовство и материнство. Беременность, рождение ребенка требует осознание разницы между состояниями «только мы вдвоем» и «мы — семья», ответственности и заботы о ребенке. Адаптация к роли мамы – женщина не принадлежит себе. Ребенок, зачатый парой, поначалу предмет большой радости и гордости обоих, но все же он становится «третьим» и ставит под угрозу интимность пары за счет глубины эмоциональной связи матери и ребенка. С рождение каждого ребенка мать изменяет отцу на какое-то время, а потом постепенно возвращается. Это всегда кризис. Паре понадобится зрелость и любовь, чтобы пережить его и сохраниться.

Самопроизвольное или искусственное прерывание беременности.  Серьезный удар, особенно если супруги хотят ребенка. Проблема усложняется если в прошлом были проблемы, связанные с беременностью. Искусственное прерывание – чувство вины и привести к кризису.

Менопауза. Многие женщины воспринимают потерю способности к деторождению как признак того, что определенная фаза жизни заканчивается. Они могут переживать депрессивные состояния. Гормональные изменения также вызывают физический дискомфорт, что усугубляет проблемы – вследствие м.б. многосторонний кризис у женщины, ее мужа, их отношений.

Обособление детей от родителей, уход из родительского дома. Родители могут почувствовать себя ненужными (кризис). Кризис становится серьезнее если дети не хотят поддерживать близкие отношения с родителями. Изоляция становится реальностью.

Болезнь. Тяжелое заболевание, в результате которого чел становится частично или полностью нетрудоспособным, — это сильный стресс который ведет к кризису. С началом заболевания для некоторых людей заканчивается жизнь, к которой они привыкли. Больному необходимо смириться с инвалидизацией, но это не легко. В свою очередь близким также необходимо менять и приспособить свою жизнь к произошедшим изменениям и заботиться о нем.

Смерть близкого. Это событие может вызвать травматический кризис, если оно неожиданно, смерть безвременна и трагична. Каждый человек сталкивается с угасанием и смертью близких – жизненный кризис. И даже если это событие естественно и закономерно, оно заставляет страдать и горевать об умершем, по-другому увидеть свою жизнь и изменить систему ценностей.

Причина заболевания либо симптома возможно кроется в какой-то травматизации, о чем человек может не помнить или не связывать свое состояние с определенным событием. Так часто человек не может помочь сам себе или его близкие не могут оказать ту поддержку, которая необходима на данный момент.

Таким образом если вы или ваши близкие, знакомые, друзья оказались в затруднительной ситуации, чувствуете повышенную раздражительность или потеряли интерес к жизни, не испытываете удовольствие, тревожитесь, не можете пережить горе или утрату, какое-то травмирующее событие (избиение, жестокость, дтп, смерть близких, развод, изнасилование и любое непереносимое переживание даже если это случилось много лет назад), то в этом случае лучше обратиться к специалисту – психологу или психотерапевту.

Что означает кризис психологии для будущего науки

В 1998 году психологи обнаружили свидетельство дразнящей теории: у всех нас есть ограниченный умственный запас энергии для самоконтроля и принятия решений. Сопротивление искушениям или принятие трудных решений со временем истощает эту энергию.

Сила воли подобна мускулам, утверждают аргументы. Когда он устает, мы менее сосредоточены; мы поддаемся искушению и принимаем некачественные решения, которые впоследствии навредят нам. В оригинальном эксперименте 1998 года использовалось шоколадное печенье, редис и невозможная викторина, чтобы элегантно проиллюстрировать это.Участники, которым было сказано есть редис и отказаться от печенья, отказались от викторины быстрее, чем люди, которым было разрешено есть печенье.

За прошедшие годы теория была проверена в сотнях рецензируемых исследований с бесчисленными заменами шоколада, редиса и викторины. Ученые показали, как ослабление силы воли может повлиять на нашу способность держаться за ручку, подорвать нашу мотивацию помочь нуждающемуся другому и даже отрицательно повлиять на спортивные результаты.

Это огромное исследование помогло истощению эго, как его называют психологи, и его побочной усталости от принятия решений стало основой для книг-бестселлеров, выступлений на TED и бесчисленных лайфхаков.В эпоху, когда искушения и решения бьют нас с невероятной скоростью, это стало вдохновляющей концепцией. Если мы знаем, как работает система, мы можем играть в нее: президент Обама, как известно, не выбирает костюмы из опасения, что это может истощить его способность принимать решения.

Но вся теория истощения эго может оказаться на грани краха.

Дэниел Энгбер из

Slate сообщает о предстоящем исследовании в журнале Perspectives on Psychological Science , которое обнаружило в тесте с более чем 2000 участников в более чем 20 лабораториях, «нулевой эффект для истощения эго: нет признаков того, что человек будет работать. как это было описано, или что эти сотни исследований вообще имеют большое значение.«

Как могли сотни рецензируемых исследований быть настолько ошибочными? Возможно, есть способ объяснить это, и это потрясает исследователей до глубины души.

Каждый раз, когда ученые проводят эксперимент, есть шанс обнаружить ложноположительный результат. Но вот что пугает: психологи теперь понимают, что их институты структурированы так, что ложные срабатывания дойдут до публикации на больше, чем на неубедительные результаты.

«Сейчас мы узнаем, что в опубликованной литературе существует столько предвзятости, что метаанализу нельзя доверять», — сказала Симин Вазир, профессор психологии и главный редактор журнала « Social Psychological and Personality Science», мне говорит.

Это привело к болезненному периоду самоанализа для психологии, оставив исследователей в недоумении, даже в страхе. Что, если результаты более фундаментальных исследований — выводы, которые послужили толчком к созданию книг, руководств по самопомощи и бесчисленного количества статей — не выдерживают критики? Теряет ли психология свою ценность как наука?

«Любая хорошая наука всегда должна смотреть на свои методы, свою статистику, но в более широком смысле, свои институты»

Майкл Инзлихт, профессор психологии Университета Торонто, является соавтором предстоящей статьи об истощении эго.Хотя он не готов обсуждать это подробно («Я не думаю, что разумно говорить об этом до тех пор, пока люди действительно не смогут прочитать статью для себя», — говорит он мне в электронном письме), он пояснил, что результат не будет записывать абсолютная смерть теории истощения эго. «Чтобы подтвердить подобное утверждение, потребуется еще несколько таких массовых сбоев репликации», — говорит он.

Но помимо кончины теории, для Инцлихта результаты представляют собой нечто большее и печальное.Он работал над истощением эго больше десяти лет. Его исследования опубликованы в ведущих журналах. «Я нахожусь в темном месте», — пишет он в недавнем сообщении в блоге. «Неужели я все эти годы гнался за клубами дыма?»

В зависимости от того, кого вы спросите, этот момент — либо кризис для науки, либо революция, заставляющая исследователей и журналы более ответственно относиться к необоснованным выводам.

Для психологов проблема не исчезнет в ближайшее время. И решения непростые.Но есть шанс, что этот огонь будет очищающим, и что психологическая наука выйдет из этого периода более сильной, эффективной и заслуживающей доверия.

Кризис психологии выходит далеко за рамки одной этой теории

VintageMedStock / Getty Images

Это не просто истощение эго.

В последние годы психологи были вынуждены пересмотреть многие из самых известных и влиятельных открытий в этой дисциплине.

За последнее десятилетие в литературу начали появляться исследования, предполагающие, что важные открытия в психологии могут быть результатом предвзятости экспериментатора. В одной статье психологи показали, что стандартные статистические методы можно использовать для того, чтобы практически любой эффект казался значимым. Не ищите больше доказательств, чем когда The Journal of Personality and Social Psychology опубликовал результат, в котором люди были способны к предвидению, что, по мнению большинства ученых, невозможно.

Тогда стало очевидно, что эти проблемы были не только на периферии науки, но и заразили некоторые из самых знаменитых открытий в этой области.

В 2012 году социальный прайминг — влиятельная теория, объясняющая, как подсознательные сигналы влияют на наше поведение, — не прошел тест на репликацию. Теория приобрела популярность после того, как эксперимент 1996 года показал удивительный эффект: участники, которые составили словесную головоломку, состоящую из фраз, связанных с пожилыми людьми, на самом деле начали вести себя по-другому.Исследователи зафиксировали, что после викторины они шли медленнее к выходу.

Подобно истощению эго, эксперимент по праймингу вдохновил множество ответвлений. Один популярный тест показал, что, когда человек держит холодный напиток во время разговора, он или она может воспринимать другого человека как более холодного человека. Другой тест показал, что если интервьюеры носят с собой тяжелый блокнот во время разговора с кандидатом на работу, они думают, что кандидат более серьезен.

Эти выводы заставляют поразиться загадочности и сложности человеческого мозга.Они заставляют задуматься о нашей свободной воле. (Именно подобные теории привели меня к изучению психологии в колледже.)

Теория социального прайминга не обязательно ошибочна. Но когда исследователям не удалось воспроизвести результат медленной ходьбы с более чем удвоенным числом участников, это поставило под сомнение как выводы, так и способность психологии надежно их проверить. Особенно беспокоит то, что в тесте на репликацию экспериментаторы обнаружили результат — участники идут медленнее — когда им сказали, что это был вероятный результат.

Кризис усилился в августе прошлого года, когда группа психологов под названием Open Science Collaboration опубликовала в журнале Science отчет с доказательствами всеобъемлющей проблемы: когда 270 психологов пытались воспроизвести 100 экспериментов, опубликованных в ведущих журналах, только около 40 процентов из них. исследования приостановлены. Остальные либо не дали результатов, либо не дали окончательных данных. Более того, копии того, что выполнили работу , показали более слабые эффекты, чем исходные статьи.

Как экспериментаторы искажают свои эксперименты

Сочетание факторов вынуждает научные журналы публиковать исследования, выводы которых могут быть завышены.

«В конце концов, после того, как уродство закончится — а я не ожидаю, что это конец, — наука в конечном итоге станет лучше»

Во-первых, предвзятость публикации. Основная идея здесь в том, что журналы склонны принимать статьи с положительным заключением. Ученый может провести два эксперимента: один работает, другой — нет.Тот, что работает, отправляется в журнал; тот, который не остается в ящике. (Исследование, опубликованное в журнале экспериментальной политической науки , находит доказательства того, что неопубликованные исследования воспроизводятся более надежно, чем опубликованные.)

Тогда есть p-hacking, набор статистических методов, которые ученые могут использовать, чтобы их результаты казались более значительными, чем они есть на самом деле. (Значение p — это критерий статистической значимости.) Один пример: исследователи могут прекратить сбор данных, когда их результаты достигают статистической значимости.Это все равно, что подбросить монету, получить три орла подряд, а затем сделать вывод, что подбрасывание монеты всегда заканчивается орлом.

Опрос 2000 психологов, проведенный в 2012 году, показал, что такая тактика является обычным явлением. Пятьдесят процентов признались, что сообщили только об успешных исследованиях (игнорируя неубедительные данные). Около 20% признались, что прекратили сбор данных после получения ожидаемого результата. Большинство респондентов считали свои действия оправданными.

Эти исследователи поддаются так называемой предвзятости подтверждения: наша человеческая склонность желать видеть мир таким, каким мы его предсказываем.Они не обязательно пытаются обмануть. Они просто люди и не застрахованы от теорий, о которых читают лекции.

Многие из этих «р-хаков» затем приводят к проблеме недостаточно мощных исследований — исследований с размерами выборок, слишком маленькими, чтобы быть действительно надежными. Проще говоря, чем менее обосновано исследование, тем больше вероятность получить нереальный результат.

По иронии судьбы, одной из жертв недостаточных исследований может стать мега-популярная теория силовых поз. В 2010 году эксперимент с 42 участниками обнаружил доказательства того, что людей можно заставить чувствовать себя более сильными, если они будут позировать в открытой, экспансивной позе.Эта теория вдохновила на выступление на TED, которое просмотрели более 32 миллионов раз. Это привлекательная, удобоваримая идея: один странный трюк, чтобы почувствовать себя сильнее!

Но, подобно истощению эго и социальному праймингу, эффекты силового позирования не смогли воспроизвести с более крупными группами субъектов. ( Разъяснение: Тест на воспроизведение силовой позы действительно обнаружил, что участники испытывали субъективное чувство силы. Но тест не смог выявить гормональные и поведенческие изменения, которые сделали оригинальную газету блокбастером.)

Точка воспроизведения заключается не в том, чтобы пристыдить исследователей, а в том, чтобы создать лучшую науку.

Психологи считали эти чернильные пятна полезными инструментами. Они ушли. Ламберт / Автор

В рамках проекта Open Science Collaboration и других подобных крупномасштабных репликационных проектов психологи не стремятся доказывать или опровергать отдельные выводы. Скорее, они задают вопрос: в чем разница между экспериментами, которые можно воспроизвести, и теми, которые не могут быть воспроизведены?

Ответ на этот вопрос — ключ к решению основной проблемы дисциплины.Если психология обнаружит, что она должна начинать с нуля оценку своих гипотез, по крайней мере, она сможет сделать это более методологически обоснованным способом.

«Мы никогда не хотим оказаться в точке, где каждое отдельное исследование, каждое, должно иметь пять прямых повторений», — говорит Санджай Шривастава, психолог из Университета Орегона, который ведет блог о проблемах в этой области на своем веб-сайте The Hardest Наука. «В конечном итоге мы хотим знать, каковы признаки здоровой науки?»

Августовское исследование репликации уже начало указывать на ответы.

«Я думаю, что у психологии большой потенциал … но я не уверен, что у нас еще много ответов»

Ученые узнают, что исследования с более высокой статистической мощностью (в зависимости от размера выборки) с большей вероятностью будут воспроизводиться. «Если я выйду и увижу другое исследование, и никто не проведет репликацию, я могу больше доверять, если исследование будет иметь большую силу», — говорит Шривастава.

Исследования, дающие очень значимые результаты, с большей вероятностью будут воспроизведены, чем едва значимые.И прямые индивидуальные эффекты с большей вероятностью будут воспроизведены, чем сложные взаимодействия.

История кризиса репликации немного усложнилась на прошлой неделе, когда группа психологов из Гарварда опубликовала критический анализ проекта репликации, также в журнале Science.

Газету возглавлял психолог из Гарварда Дэниел Гилберт (вы узнаете его по рекламе Prudential), который, как правило, бросал вызов движению репликации. Короче говоря, его проблема заключалась в том, что в процессе попытки воспроизвести эксперименты Open Science Collaboration внесло достаточно ошибок, чтобы сделать репликации бессмысленными.Вдобавок к этому Гилберт и его соавторы утверждали, что «воспроизводимость психологической науки довольно высока».

Несколько исследователей, с которыми я разговаривал, нашли этот аргумент неубедительным: если авторы из Гарварда хотели доказать, что большее количество репликаций и более строгое соблюдение протоколов увеличивают скорость репликации, они должны были провести эксперименты.

Но это говорит о том, что даже наука об оценке науки — это активно обсуждаемая работа.

И, чтобы быть ясным, неудачная репликация не означает, что исходное исследование неверно.Возможно, новый эксперимент не полностью воссоздал условия первого. Но тогда возникает вопрос: должны ли эксперименты быть настолько чувствительными, чтобы они терпели неудачу с небольшими корректировками?

«Репликация часто бывает более сложной в психологии [чем в других науках], потому что мы склонны изучать вещи, которые не всегда непосредственно наблюдаемы», — пишет мне по электронной почте Ингрид Хаас, профессор психологии и политологии. Такие поведения, как любовь, дружба, храбрость и доверие, часто приходится уговаривать участников психологического эксперимента с помощью ролевой игры.Эти сценарии чрезвычайно чувствительны к изменениям в культуре и контексте, и их сложно воспроизвести.

Психология становится скромнее

(Архив Халтона / Getty Images)

За движением репликации стоит искреннее желание быть более прозрачным и скромным в отношении научных выводов.

«Я думаю, что у психологии есть большой потенциал, — говорит Вазир, — и я думаю, что мы улучшаем ее как инструмент для ответа на действительно важные вопросы, но я не уверен, что у нас есть еще много ответов.«

Помните, она психолог и редактор журнала.

Вазир не единственный, кто так думает. Я слышал ту же фразу от нескольких психологов: ученые не хотят доверия общественности только потому, что они носят лабораторные халаты. Они хотят это заработать. (Исключением был Гилберт, который считает, что кризис воспроизводимости преувеличен. «Среднестатистический человек не может оценить научное открытие для себя так же легко, как он может представить себя в суде или провести операцию на собственном аппендиксе», — написал он мне.)

Брайан Носек, соучредитель Центра открытой науки в Университете Вирджинии и координировавший тиражирование статьи в Science, считает, что ответом на проблемы науки является прозрачность.

«Прозрачность делает доступными методологию, данные и процесс, которые использовались для получения научного заявления», — пишет мне в электронном письме Носек, который был ведущим автором августовского отчета о репликации. «Это означает, что любой может оценить и критиковать исследование.Исследователи, желающие быть прозрачными, сигнализируют о том, что они открыты для проверки, и исследования, которые выдерживают проверку, могут быть более надежными ».

«Люди стремятся к определенности, а наука редко обеспечивает ее»

Самое большое изменение, к которому призывают Носек и его единомышленники, — это предварительная регистрация планов исследования. Обычно исследователям не нужно никому рассказывать о своих экспериментальных планах, пока они не опубликуют результаты. Это открывает дверь для всех упомянутых выше хаков и предубеждений.

«Предварительная регистрация снижает мою гибкость как исследователя, чтобы проводить множество анализов и исследований и сообщать только о той части, которая соответствует моим предвзятым представлениям о том, что должно происходить», — объясняет Носек. После регистрации ученым будет сложнее отбирать данные, которые делают их привлекательными. Это также облегчит повторение тестов другими лабораториями.

Уже вносятся изменения. Все больше и больше журналов требуют предварительной регистрации экспериментов и более интенсивно пересматривают планы исследований.

«Обычно я пессимист», — говорит мне Барбара Спеллман, бывший редактор журнала Perspectives on Psychological Science, . «Но я действительно думаю, что в конечном итоге после того, как уродство закончится — и я не ожидаю, что это конец, — наука в конечном итоге станет лучше».

Журнал Вазира Социальная психология и наука о личности уделяет больше внимания статистической мощности, прося исследователей публиковать больше данных, которые были исключены в окончательной статье.«По мере того как мы узнаем все больше и больше о том, какие виды исследований и результатов с большей вероятностью могут быть воспроизведены, мы лучше знаем, как оценивать представленные материалы», — говорит она.

Итак, как мы должны оценивать психологические утверждения?

Фото Fox Photos / Getty Images

«Любая хорошая наука всегда должна смотреть на свои методы, свою статистику, но в более широком смысле, свои институты, то, как она думает о доказательствах», — говорит Шривастава.

Также важно помнить: проблемы репликации не ограничиваются психологией. Биология и медицина прошли аналогичные испытания. Психология имеет привилегию быть очень популярной наукой для широкой аудитории: ее выводы легче вписать в нашу скучную повседневную жизнь.

Это также относительно молодая наука. Руководящей работе Фрейда едва исполнилось 100 лет, и даже сейчас они считаются больше похожими на литературу, чем на науку. Что мы узнаем через столетие, что сделает наши нынешние знания необычными?

Самое верное, что написано о кризисе психологии, было в заключении августовского отчета в журнале Science. «Люди стремятся к определенности, а наука нечасто обеспечивает ее», — говорится в заявлении. «Как бы мы ни хотели, чтобы все было иначе, одно исследование почти никогда не дает окончательного решения за или против эффекта и его объяснения».

Этот период самоанализа подходит не только психологам. Это также для авторов, которые сообщают о его выводах, и публики, которая потребляет новости психологии. Нам нужно стать более скептичными и рассматривать отдельные исследования в более широком контексте.Мы должны подумать, прежде чем торопиться превратить психологические выводы в «новости, которые можно использовать».

«Вы хотите найти сходящиеся доказательства», — говорит Шривастава об оценке психологических выводов. Интересен опрос, который показывает, что люди счастливее всего, когда они рядом с друзьями. Это открытие будет более убедительным, если эксперимент обнаружит такой же эффект. Когда эти эксперименты повторяются — как в точности, так и в новом контексте — это даже лучше.

«Чего вы хотите избежать, так это того, что вы только что нашли набор шаблонов, которые можно сложить в одну историю», — говорит он.(Это верно для всех жанров журналистики.) Все доказательства должны пройти проверку тиражированием.

Настали тревожные времена для психологии, но есть и основания для оптимизма. В течение этого периода переоценки некоторые учебники, возможно, придется переписать, и некоторые эго будут сильно задеты. Но у психологии будет более прочная основа.

«Для ясности: я влюблен в социальную психологию», — пишет Инцлихт. И ты должен быть честным с теми, кого любишь.

Кризис репликации психологии иссякает — Ассоциация психологической науки — APS

За последние несколько лет международная команда из почти 200 психологов пыталась повторить серию ранее опубликованных экспериментов из своей области, чтобы увидеть, можно ли получить те же результаты.Несмотря на все усилия, проекту под названием Many Labs 2 удалось добиться успеха только в 14 из 28 случаев. Шесть лет назад это могло бы шокировать. Теперь приходят ожидаемые (хотя и несколько тревожные) новости.

В последние годы стало до боли ясно, что психология столкнулась с «кризисом воспроизводимости», в котором даже известные, давно установившиеся явления — материал учебников и выступлений на TED — могут оказаться нереальными. Есть социальный прайминг, при котором воздействие на подсознание может влиять на наше поведение.И истощение эго, идея о том, что у нас ограниченный запас силы воли, который можно исчерпать. И гипотеза об обратной связи лица, которая просто гласит, что улыбка делает нас счастливее.

Один за другим исследователи пытались повторить классические эксперименты, лежащие в основе этих хорошо известных эффектов, но безуспешно. И всякий раз, когда психологи берутся за большие проекты, такие как Many Labs 2, в которых они в массовом порядке повторяют прошлые эксперименты, им обычно удается в среднем половину времени.

Как ни странно, кажется, что одним из самых надежных открытий в психологии является то, что только половина психологических исследований может быть успешно повторена.

Этот процент неудач особенно раздражает, говорит Симин Вазир из Калифорнийского университета в Дэвисе, потому что команды Many Labs 2 пытались воспроизвести исследования, которые вызвали большой резонанс и были высоко цитированы. Психологи «должны признать, что мы не достигли таких надежных результатов, как мы надеялись или как мы рекламировали их в средствах массовой информации или среди политиков», — говорит она. «Это может подорвать наше доверие в краткосрочной перспективе, но отрицание этой проблемы перед лицом столь убедительных доказательств нанесет больший ущерб в долгосрочной перспективе.”

Прочитать всю историю: The Atlantic

Больше наших членов в СМИ>

Устранение теоретического кризиса в психологии

Было предложено множество средств для преодоления кризиса репликации, в том числе: (1) Более строгие статистические стандарты для вывода о том, что наблюдаемый эффект является реальным (Benjamin et al. ., 2018). (2) Мощные прямые репликации с использованием тех же материалов и протокола, что и в исходном исследовании, предпочтительно распределенных по многим лабораториям для обеспечения обобщения (например,г., Wagenmakers et al., 2016). (3) Открытые данные, открытые материалы и открытые алгоритмы анализа. (4) Четкое различие между гипотезами, сформулированными априори (до рассмотрения данных) и гипотезами, сформулированными апостериори — иногда называемыми HARKing (Гипотезы после того, как результаты известны; Керр, 1998) — и, соответственно, четкое различие между исследовательским и подтверждающим исследованием (Wagenmakers, Dutilh, & Srafoglou, 2018a; Wagenmakers, Wetzels, Borsboom, van der Maas, & Kievit, 2012).(5) Предварительная регистрация гипотез, план сбора данных (в частности, правила остановки для сбора данных) и план анализа для ограничения «степеней свободы исследователя» (Simmons et al., 2011) при формулировании гипотез и при ее создании. аналитические выборы, которые приглашают HARKing и p -hacking, соответственно.

Многие из этих предложений являются полезными идеями для повышения стандартов надлежащей исследовательской практики, в первую очередь для обеспечения более достоверных выводов на эмпирическом уровне научных выводов — уровне, соединяющем наблюдения с эмпирическими обобщениями (см. Рис.1). Мы обеспокоены тем, что усиление силы выводов на эмпирическом уровне само по себе не устраняет недостатки на уровне теории — уровне, связывающем эмпирические обобщения с теориями. Как мы покажем далее, обсуждаемые в настоящее время рекомендации либо не имеют отношения к теоретическому уровню, либо даже вводят в заблуждение.

Более строгие статистические стандарты и прямая репликация

Очевидным средством снижения количества ложных срабатываний является повышение планки объявления открытия.Впечатляющая группа ученых недавно предложила переопределить статистическую значимость как значение p <0,005 (Benjamin et al., 2018). Принятие более строгого критерия снижает количество ложных срабатываний, но также и истинных срабатываний, если только потеря мощности не компенсируется увеличением размера выборки. Стоит ли это цены? Возвращаясь к нашим числовым примерам: когда исследование, ориентированное на открытие, начинается с низкой априорной вероятностью эффекта, P (X) = 0,06, то установка α на 0,005 снижает частоту ложных срабатываний с 5 из 94 до 0.5 из 94 и предполагая, что мы инвестируем необходимые ресурсы для поддержания мощности на уровне 0,8 (т. Е. За счет увеличения типичного размера выборки на 70%; см. Benjamin et al., 2018), мы все равно можем ожидать около 5 из 100 истинно положительных результатов. полученные результаты. Это означает, что доля истинно положительных результатов среди всех положительных результатов становится разумно приемлемой, равной 5 из 5,5 (или 91%), что является значительным улучшением по сравнению с 5 из 10 (50%), которые мы имели при α = 0,05. В случае исследования по проверке теории, начиная с P (X) = 0,6, мы уменьшаем количество ложных срабатываний с 2 ​​до 0.2 из 40. Снова сохраняя мощность на уровне 0,8, мы можем ожидать увеличения доли истинно положительных результатов среди всех положительных результатов с 48/50 (96%) до 48 / 48,2 (99%). Если ложные срабатывания не имеют очень высоких практических затрат, это, возможно, незначительное улучшение, которое вряд ли стоит дополнительных затрат (см. Также Fiedler, Kutzner, & Krueger, 2012). Рисунок 3 суммирует эффекты уменьшения α на апостериорную часть гипотезы (левая панель) и апостериорную часть теории, которая ее влечет (правая панель) после получения значимого результата, подтверждающего гипотезу.Из рисунка видно, что исследования, ориентированные на открытие, только выиграют от сокращения α-исследований по проверке теории, а не столько.

Рис. 3

Эффекты снижения уровня альфа для получения свидетельства «x» в пользу гипотезы X путем отклонения нулевой гипотезы (моделирование на основе значений в таблице 2, изменяющееся значение альфа). При более строгих уровнях альфа апостериорная гипотеза (левая панель) и вытекающая из нее теория (правая панель) после получения значительного результата «x» увеличиваются.Для исследований, ориентированных на открытие, это увеличение более круто, потому что гипотеза начинается с более низкого предшествующего

. Аналогичный аргумент верен для прямых репликаций. Одно достаточно мощное исследование, проведенное как часть исследования, ориентированного на открытие, проверяет гипотезу с низкой априорной вероятностью, и, следовательно, эмпирическая поддержка гипотезы дает лишь умеренную апостериорную вероятность для нее — в нашем числовом примере выше (и в таблице 2 ), то апостериорное значение будет P (X | «x») = 5/10.В этом случае прямая репликация необходима для получения разумного уровня уверенности в том, что X является реальным эффектом. Напротив, когда то же исследование проводится в рамках попытки проверки теории, мы начинаем с более высокого априорного значения и, следовательно, получаем более высокое апостериорное значение — в нашем числовом примере P (X | «x») = 48/50. . Успешная прямая репликация все равно приведет к дальнейшему увеличению задней части, но ненамного. Поэтому ресурсы для второго исследования можно было бы лучше инвестировать для проверки второй гипотезы, основанной на той же теории.

В таблице 4 представлены уравнения для вычисления апостериорной вероятности T при условии «x ₁ » с последующим успешным воспроизведением «x ₂ » по сравнению с апостериорной вероятностью T при «x ₁ » за которым следует наблюдение «y», подтверждающее еще одну гипотезу Y, выведенную из той же теории. Вероятность этого нового предсказания, P (Y | T) и P (Y | ¬T), предполагается такой же, как и для X. В числовом примере, иллюстрирующем исследование по проверке теории, апостериорная после репликации, P ( T | «x ₁ » + «x ₂ ») =.83, тогда как апостериорная после успешной проверки второго прогноза P (T | ”x ₁ ” + “y”) = 0,94. Обратите внимание, что для примера, иллюстрирующего исследования, ориентированные на открытие, напротив, прямая репликация дает не только существенно увеличенное значение апостериорной оси X, но также несколько большее значение апостериорной кривой T, чем при проверке нового предсказания (0,81 против 0,79). Рисунок 4 показывает, что это общий результат, справедливый независимо от априорной теории.

Таблица 4 Апостериорные вероятности теорий после прямого воспроизведения и после проверки второй гипотезы Рис.4

Апостериорность теории T, учитывая данные из первоначального открытия «x ₁ », подтверждающее гипотезу X, и либо повторение этого открытия, «x ₂ », либо данные «y», подтверждающие вторую гипотезу, Y

Мы исследовали проблему дальше с помощью рис. 5, на котором показано преимущество (или недостаток, если он отрицательный) прямой репликации по сравнению с проверкой второй гипотезы, определяемой как разница в апостериорной теории теории, полученная после двух экспериментов. Здесь мы постоянно меняли P (X | T), вместо того, чтобы сосредоточиться на двух крайних аспектах — исследованиях, ориентированных на открытие, и исследованиях по проверке теории — и, кроме того, варьировали подтверждающую диагностику гипотезы, то есть соотношение P (X | T) в P (X | ¬T).Рисунок 5 показывает, что с большинством исследованных здесь созвездий успешная проверка второй гипотезы дает больше доказательств в пользу теории, чем успешная прямая репликация (т. Е. Большинство точек данных опускаются ниже нулевой линии, что указывает на то, что прямая репликация была меньше выгоднее, чем проверка второй гипотезы).

Рис. 5

Преимущество репликации, определяемое как P (T | «x1» & x2 ») — P (T |« x1 »&« y »). Каждая линия представляет один уровень P (X | T), а ось x представляет собой журнал подтверждающей диагностичности проверенной гипотезы.Подтверждающая диагностика, определяемая как P (X | T) / P (X | ¬T), варьировалась по значениям [1, 2, 3, 5, 10, 20 50]. Мы устанавливаем диагностику равной как для X, так и для Y, поэтому ось x представляет собой log (P (X | T) / P (X | ¬T)) = log (P (Y | T) / P (Y | ¬T))

В частности, если связи между теорией и гипотезами, P (X | T) и P (Y | T), по крайней мере, умеренно сильны или подтверждающая диагностичность гипотез находится на уровне от среднего до низкого, тогда Теория получит больше поддержки от успешной проверки второй гипотезы, основанной на ней, чем от успешного прямого воспроизведения первой проверки.На рис. 5 это относится к значениям под красными линиями, которые сгруппированы влево (более низкая диагностика) и предполагают более сильные связи между теорией и гипотезами — более высокие значения P (X | T) (см. Легенду). Исключением является проверка крайне «противоречивых» гипотез, типичных для исследований, ориентированных на открытия: этот вид гипотез не выводится из теории, а просто мотивируется ею, поэтому P (X | T) низкое, и в то же время Гипотеза в высшей степени диагностическая, потому что, если бы теория была ложной, ее априорная вероятность была бы близка к нулю.В результате его общий априор очень низок, поэтому прямая репликация может многое выиграть. Это соответствует значениям над красными линиями на рис. 5, которые возникают только при высокой диагностике и низких значениях P (X | T).

Все это не означает, что прямые репликации бесполезны. Очевидно, что когда наша цель состоит в том, чтобы установить, действительно ли эмпирическое обобщение, для которого у нас есть первоначальные доказательства, является реальным, то прямое воспроизведение первоначального исследования — единственный способ добиться этого. Пока мы сосредоточены на установлении достоверных фактов на эмпирическом уровне, прямое воспроизведение остается золотым стандартом.Однако, когда наш основной интерес заключается в установлении того, какие теории заслуживают доверия, мы обнаруживаем, что часто проверка новых гипотез для оценки теории — при условии, что теория убедительно подразумевает гипотезы — является лучшим вложением наших ресурсов, чем прямое копирование.

Повторное обращение к «исследовательским» и «подтверждающим» исследованиям

Еще одна общая рекомендация для преодоления кризиса репликации — четко различать исследовательские и подтверждающие исследования , с пониманием того, что только последнее может предоставить убедительные доказательства гипотезы (Вагенмакерс и др., 2018а; Wagenmakers et al., 2012). Эта рекомендация обычно сочетается с обращением к , чтобы предварительно зарегистрировать гипотезы и планы анализа. Различие между исследовательскими и подтверждающими исследованиями, возможно, напоминает наше различие между исследованиями, ориентированными на открытие, и исследованиями, направленными на проверку теории, представленными выше, но контраст между исследовательским и подтверждающим обычно определяется другим и, как мы утверждаем, бесполезным образом. Исследование считается подтверждающим, если и только если гипотезы и план анализа данных фиксируются до рассмотрения данных, тогда как гипотезы и решения по анализу, которые выбираются после просмотра данных и, возможно, в ответ на характеристики данных, считаются исследовательскими.Исследовательские исследования критикуют за уязвимость для преднамеренной или непреднамеренной предвзятости подтверждения: когда данные сообщают, какую гипотезу проверить или какую комбинацию преобразования данных и процедуры статистического анализа выбрать, тогда исследователи, стремящиеся найти отчетные эффекты, склонны выбирать гипотезы и анализ. планы могут дать подтверждение ожидаемого эффекта. Связанный с этим аргумент — критика HARKing, практики представления апостериорной гипотезы, которая была сформулирована после рассмотрения данных, как если бы это была априорная гипотеза, сформулированная до рассмотрения данных (Kerr, 1998).

Эта критика, безусловно, верна. Что мы считаем бесполезным, так это то, что он делает упор на временном порядке, в котором исследователь, с одной стороны, определяет свою гипотезу и план анализа, а с другой — опрашивает данные (см. Также Rubin, 2017b, для аналогичной критики). Исправление гипотез и планов анализа до анализа данных считается хорошей практикой; изменение порядка считается плохой практикой. Утверждается, что предварительная регистрация решает проблему, поскольку она обеспечивает соблюдение правильного временного порядка этих действий.Такой способ формулирования проблемы и решения остается поверхностным, потому что он использует различие, которое не имеет значения — временной порядок — в качестве заместителя для того, что действительно имеет значение — различия между обоснованным и произвольным выбором гипотез и процедур анализа.

Вопрос о том, имеет ли значение временной порядок в установлении действительности гипотез или теорий, известен как парадокс предиктивизма в философии науки (Barnes, 2008). Парадокс возникает из противоречия между двумя сильными интуициями.Во-первых, теория получает более сильное подтверждение из предсказания нового открытия, не известного теоретику на момент формулирования теории, чем из объяснения уже известного открытия. Другая интуиция состоит в том, что доказательная ценность открытия для теории не должна зависеть от исторических случайностей, например, когда теоретик впервые узнал об эмпирическом открытии относительно того, когда он впервые подумал о теории, которая предсказывает или объясняет это открытие. Представление о том, что история душевного состояния исследователя должна определять, в какой степени некоторые эмпирические данные подтверждают данную теорию, обычно считается неприемлемым в философии науки.Чтобы понять, почему, рассмотрим следующие сценарии:

Сценарий A: Исследователь A разрабатывает следующий тест теории прайминга варианта осуществления (EPT), описанный выше: Выборка участников случайным образом делится на две группы. При входе в лабораторию членам экспериментальной группы предлагается перепрыгнуть через брешь в полу; члены контрольной группы тестируются во второй лаборатории, которая идентична первой, за исключением того, что здесь нет пробелов, которые нужно преодолеть. Исследователь А считает, что деятельность экспериментальной группы питает концепцию «прыжка веры», и поэтому эта группа в среднем должна получить более высокие баллы в последующем опросе религиозности, чем контрольная группа.Исследователь A предварительно регистрирует этот прогноз вместе с простым тестом t в качестве плана анализа, затем запускает эксперимент и обнаруживает значительный эффект в ожидаемом направлении.

Сценарий B: Исследователь B проводит эксперимент с парно-ассоциированной памятью: участники кодируют списки из 4–12 пар слов; после каждого списка их память проверяется путем представления одного слова из каждой пары, и их просят воспроизвести другой элемент. Изучив данные, исследователь B замечает непредвиденную закономерность: когда участники путают правильное слово со словом из другой пары в списке памяти, скорее всего, это будет пара, близкая к правильной в порядке представления, чем другая. .После некоторого чтения и обсуждения с коллегами исследователь B обнаруживает, что эта закономерность предсказывается классом моделей эпизодической памяти, в которых временной контекст событий действует как важный сигнал для извлечения событий, например SIMPLE (Brown et al. , 2007) и TCM (Sederberg, Howard, & Kahana, 2008).

Исследователь А сделала все возможное, чтобы заявить, что она провела подтверждающее исследование. Напротив, исследователь Б сделал свое открытие посредством исследовательских исследований, и его можно было обвинить в предвкушении, когда он утверждал, что получил эмпирическую поддержку теорий памяти с временным контекстом.Тем не менее, мы утверждаем, что доказательства подтверждают рассматриваемую теорию сильнее в сценарии B, чем в сценарии A.

Мы разработали сценарий A, чтобы он соответствовал плану исследований, ориентированных на открытие: выводимая связь между теорией и ожидаемым эффектом слабая; он требует, чтобы ряд сомнительных вспомогательных предположений был превращен в дедуктивную связь: «Если EPT верен, и если концепция« прыжка веры »воплощена в физическом действии прыжка через пропасть, и если прыжок через пробел один раз закрепляет эту концепцию по крайней мере на несколько минут, и если подготовка этой концепции сдвигает ответы людей на вопросник в сторону более высоких оценок религиозности, тогда экспериментальная группа покажет более высокие оценки религиозности (X _a ).Каждое из вспомогательных предположений может оказаться неверным, поэтому несоблюдение «x _a » (т.е. получение несущественной групповой разницы в показателях религиозности или даже байесовского фактора, решительно поддерживающего нулевую гипотезу) не считается доказательством. против EPT, тогда как наблюдение «x _a » считается доказательством не только для EPT, но и для всех вспомогательных предположений. По той же причине P (X | EPT), возможно, мало, и, как мы показали выше, это означает, что P (X _a | «x _a ») тоже не очень высокое.

Напротив, мы рассматриваем сценарий B как типичный случай исследования по проверке теории: класс теорий временного контекста эпизодической памяти (TCT) логически влечет за собой гипотезу о том, что события, более близкие по времени, с большей вероятностью будут перепутаны с каждым из них. кроме событий, более разделенных во времени (X _b ). Чтобы прийти к такому выводу, никаких дополнительных предположений не требуется. Следовательно, P (X _b | TCT) = 1. Более того, TCT получили существенную эмпирическую поддержку, так что их текущий априор, P (TCT), достаточно высок.Вместе эти две вероятности означают, что апостериорная вероятность P (X _b | «x _b ») также высока: результат «x _b » вряд ли будет ложноположительным. Следовательно, наблюдение «x _b » предоставляет убедительные доказательства для X _b и, косвенно, для TCT. И наоборот, несоблюдение «x _b » (предполагая сильную статистическую мощность или убедительный байесовский фактор в пользу нуля) считается доказательством против TCT. Это так, независимо от того, проводил ли исследователь B эксперимент с целью тестирования TCT.Намерение и понимание исследователя Б не имеют значения — возможно, исследователь Б настолько плотный, что никогда не осознает связи между своим открытием и TCT, но более сообразительный коллега замечает это, повторно анализирует данные исследователя Б и публикует результат. Научному сообществу не нужно знать историю разума исследователя Б и его коллеги, чтобы понимать, что данные поддерживают TCT.

Философы предложили несколько решений парадокса предиктивизма, которые объединяет то, что они не приписывают никакой доказательной ценности временному порядку как таковому.Скорее, они рассматривают временной порядок как показатель чего-то еще, что отличает впечатляющие случаи успешных априорных предсказаний еще неизвестных эмпирических обобщений от не впечатляющих успешных апостериорных объяснений известных эмпирических обобщений (Barnes, 2008; Snyder, 1994). Что это за «что-то еще»? Постфактумное объяснение уязвимо для подозрений, что теоретик разработал теорию так, чтобы она объясняла известные явления, собирая воедино только правильные предположения, необходимые для достижения правильного набора гипотез.Априорное предсказание не вызывает такого подозрения, потому что теоретик, не зная, какое предсказание окажется верным, не может разработать теорию, которая соответствовала бы результатам. Другой способ обозначить разницу, впервые предложенный Кейнсом (Barnes, 2008), заключается в следующем: когда теоретик разрабатывает теорию T, и эта теория успешно предсказывает новое открытие X, тогда у теоретика должны быть веские причины, чтобы предложить T, которое действительно не предполагает знание X. Этими причинами могут быть другие, уже известные эмпирические явления Y ₁ , Y ₂ ,… Y _k , которые объясняет теория, и / или теоретические причины R ₁ , R ₂ , … R _m , например, правдоподобность предположений теории в свете того, что мы знаем, или простота и элегантность теории.Следовательно, когда X позже подтверждается наблюдением, теория T поддерживается не только X, но также всеми Y и / или всеми R. Напротив, когда теоретик разрабатывает теорию T, которая объясняет известный феномен X, тогда это возможно. что знание X — единственная веская причина для теоретика предложить T, и, следовательно, X является единственной поддержкой T.

Эти соображения сужают «что-то еще», лежащее в основе нашей интуиции, что априорные предсказания предпочтительнее априорных объяснений. : Когда теория T подразумевает гипотезу X, а доказательства подтверждают X достоверно, тогда это обеспечивает больше поддержки T, чем сильнее T обосновано независимо от X.Независимое обоснование означает, что существует рациональный аргумент в отношении T, который не включает X как предпосылку — независимо от того, точно ли этот аргумент отражает мыслительный процесс теоретика (Ladyman, 2002). То есть, даже если теоретик знал X при построении T, если это построение основано на веских причинах без использования знания X , то X может сильно поддерживать T, несмотря на обратную временную смежность.

Степень независимого обоснования, возможно, коррелирует с различием между априори и постфактум, но, что особенно важно, не обязательно привязана к нему.Мы можем думать о крайних случаях тривиальных апостериорных объяснений, в которых теоретик конструирует новую теорию так, чтобы она объясняла единственный известный феномен X, и у теории нет другого оправдания, кроме ее способности объяснять X. наука предлагает множество контрпримеров корреляции: случаи, когда теория дает первое объяснение давно известного явления, хотя теория вообще не была предназначена для этой цели. ^{Footnote 5}

В качестве дополнительного контрпримера к корреляции мы можем подумать о случаях, когда теория, произвольно разработанная без какого-либо обоснования, успешно предсказывает X a priori по чистой случайности.Это, пожалуй, очень маловероятно, но гораздо более вероятен следующий случай: теория мотивирует большое, возможно, бесконечное, количество прогнозов таким образом, который мы обозначили как характерные для исследования, ориентированного на открытие (например, все различные способы проверки вариантов воплощения ). Большинство из этих предсказаний не оправдаются, но некоторые из них могут оказаться правдой, и эти успехи будут признаны успешными априорными предсказаниями (возможно, формально установленными посредством предварительной регистрации). Мы утверждаем, что такое доверие было бы неоправданным, потому что предсказания получают лишь слабое обоснование от теории: для каждого из этих предсказаний теория не подразумевает, что они будут верными, а только то, что они могут быть верными, и P (X | T) довольно низкое для каждого отдельного прогноза.Другими словами, редкие успехи в предсказаниях следует рассматривать в контексте множества неудач в предсказаниях, когда эксперименты «не сработали». Априорный характер успешного предсказания — это лишь косвенный признак предсказания, имеющего сильное независимое обоснование, или некоторого присущего качества, которое позволяет теории делать успешные предсказания. Но если нет веского обоснования, и если предсказательная сила теории довольно скромна в свете ее множества прогностических неудач, которые сопровождают несколько успехов, тогда этот показатель недействителен.Даже предварительная регистрация не делает его более действительным. ^{Footnote 6}

Предварительная регистрация и «степени свободы исследователя»

Итак, в чем смысл предварительной регистрации? Предварительная регистрация служит для уменьшения «степеней свободы исследователя» (Simmons et al., 2011), то есть выбора исследователями среди большого набора одинаково оправданных гипотез для проверки и планов анализа для их проверки. В классических рамках проверки нулевой гипотезы — все еще доминирующего статистического подхода в психологии — утверждалось, что неконтролируемые степени свободы исследователя влекут за собой неконтролируемое увеличение количества ошибок типа I из-за многократного тестирования (de Groot, 1956/2014).Независимо от выбранной статистической основы — классической проверки нулевой гипотезы или байесовского статистического вывода — степени свободы исследователя открывают дверь для непреднамеренных предубеждений, когда исследователи выбирают гипотезы или пути анализа (например, выбор предварительной обработки данных и статистической модели), которые приводят к желаемым результатам. результат (Wagenmakers et al., 2012).

У нас нет сомнений в том, что предварительная регистрация ограничивает степени свободы исследователя и, как таковая, служит важной цели в предотвращении ряда ошибок в научных выводах.В то же время мы думаем, что предварительная регистрация, когда она применяется механически — предварительная регистрация гипотез и планов анализа, выбранных без особой заботы об их обосновании, — остается лекарством от симптомов, а не решением, направленным на устранение корней проблемы. Поэтому мы хотим спросить: откуда берутся чрезмерные степени свободы исследователей, и можем ли мы сделать что-то, чтобы уменьшить их систематически, а не посредством произвольного решения, которое мы предоставляем, загружая его в репозиторий предварительной регистрации?

Степени свободы исследователя возникают на обоих уровнях научного вывода (см.рис.1). На эмпирическом уровне они возникают из-за того, что в нашем распоряжении есть множество преобразований данных и инструментов анализа данных, которые часто в равной степени оправданы. На уровне теории они возникают, когда теории могут быть использованы для обоснования большого количества гипотез — возможно, даже противоречащих друг другу гипотез — одинаково хорошо. Мы утверждаем, что на обоих уровнях есть более принципиальные решения, чем предварительная регистрация произвольного выбора, но решения для двух уровней различаются, поэтому мы обсудим их отдельно.Мы начинаем с рассмотрения проблемы увеличения количества ошибок типа I посредством множественных сравнений при проверке нулевой гипотезы. После этого мы обратимся к более общей проблеме, связанной со степенями свободы исследователя, а именно к пространству, которое они создают для непреднамеренной предвзятости. Сначала мы обсудим решения этой проблемы на эмпирическом уровне в отношении выбора путей анализа данных, а затем на уровне теории в отношении выбора гипотез для проверки.

Предварительная регистрация и проблема множественных сравнений

Когда исследователи не определяют свои гипотезы и планы анализа перед просмотром данных, они обычно проверяют несколько возможных гипотез (например,g., каждая возможная парная корреляция между и переменными), и проверить каждую гипотезу с помощью нескольких возможных путей анализа, тем самым выполнив несколько тестов (de Groot, 1956/2014). Это проблематично в контексте проверки значимости нулевой гипотезы: когда для ошибки типа I для каждого теста установлено значение α, вероятность совершения по крайней мере одной ошибки типа I — ошибочного отклонения истинной нулевой гипотезы — увеличивается за пределы α при нескольких проверках. . Поскольку количество тестов, из которых выбирают исследователи, обычно неизвестно, нет никакого способа исправить это увеличение ошибок.

Полезно различать два случая множественного тестирования (Rubin, 2017a), которые соответствуют нашему различию между выводами на эмпирическом и теоретическом уровнях. Случай 1 — это ситуация, когда исследователь проверяет одну и ту же гипотезу несколькими путями анализа и готов отклонить нулевую гипотезу, если хотя бы один путь анализа приводит к значительному результату. Этот случай касается использования степеней свободы исследователя на эмпирическом уровне.Это приводит к увеличению количества ошибок типа I для исследуемой гипотезы — это стало известно как « p -hacking». Замена проверки нулевой гипотезы байесовской статистикой не решает этой проблемы: выполнение нескольких анализов, проверяющих одну и ту же гипотезу, и выбор того, который дает самый высокий байесовский фактор для предпочтительной гипотезы, неизбежно искажает вывод. При обоих статистических подходах предварительная регистрация планов анализа позволяет избежать этой систематической ошибки, поскольку сокращает количество тестов до одного.

Случай 2 — это ситуация, когда исследователь проверяет несколько гипотез, проверяя каждую из них только с помощью одного аналитического подхода (например, выполняя стандартный тест значимости для каждого из 100 коэффициентов корреляции). Этот сценарий не приводит к завышению частоты ошибок типа I для каждой отдельной гипотезы. Это увеличивает вероятность совершения по крайней мере одной ошибки типа I среди всех проверенных гипотез и, как таковая, увеличивает частоту ошибок типа I для «совместной нулевой гипотезы» (de Groot, 1956/2014), которая утверждает, что все отдельные гипотезы проверенные ложны.Но совместная нулевая гипотеза — или ее отрицание, утверждение, что «по крайней мере одна из проверенных альтернативных гипотез n верна» — редко представляет научный интерес.

Проверка большого, неограниченного числа гипотез, как в случае 2, все еще может быть проблематичной, но проблема не возникает из-за завышенной частоты ошибок типа I в проверяемых гипотезах. Проблема возникает, если исследователь отправляется в «рыболовную экспедицию», просматривая большое пространство гипотез с небольшими ограничениями из теории или предыдущих выводов.Это сценарий, вытекающий из исследования, ориентированного на открытие: при отсутствии убедительных предсказаний теории у исследователей есть большие степени свободы на теоретическом уровне, то есть свобода выбора из большого набора гипотез с помощью HARKing. Проблема с HARKing заключается в том, что гипотезы обычно имеют низкий априор, P (X | T) (Dienes, 2011).

Различие между этими двумя случаями становится прозрачным в рамках байесовского подхода к умозаключениям, который различает априорность гипотезы и свидетельства в данных для этой гипотезы (как выражено, например, в байесовском факторе).Случай 1 — использование степеней свободы исследователя при анализе данных — ставит под угрозу оценку доказательств. Случай 2 — использование степеней свободы при выборе гипотезы — предполагает низкую априорность гипотез. В классической проверке нулевой гипотезы нет места априорным и, следовательно, она скрывает разницу. Значительное значение p , возникающее в результате HARKing в контексте, ориентированном на открытие, может быть легко неверно истолковано как обеспечивающее такое же доверие (т. Е. Апостериорную вероятность) к гипотезе, как значительный тест, подтверждающий гипотезу, полученную из теории в исследованиях по проверке теории. тогда как на самом деле первое должно быть гораздо менее убедительным, чем второе.Чтобы решить эту проблему, классические статистики часто рекомендуют рассматривать случай 2 так же, как случай 1, и вносить поправки на множественное тестирование (с парадоксальными последствиями, указанными O’Keefe, 2003). Предварительную регистрацию гипотез можно рассматривать как способ ограничить количество тестов. С байесовской точки зрения, случай 2 следует рассматривать, присваивая гипотезам низкие априорные значения.

Чтобы подчеркнуть разницу между двумя подходами к случаю 2, рассмотрим сценарий C: исследователь C ₁ проводит исследование ЭЭГ, чтобы выяснить, как мозг исследователей по-разному реагирует на значимые и незначительные значения p .Она определяет, что влияние значимости значения p на 10 зависимых переменных, полученных из данных ЭЭГ, представляет интерес (например, N200, P300, апостериорная альфа-степень), и предварительно регистрирует эти 10 гипотез. Поэтому ей необходимо откорректировать свой альфа-уровень для многократного тестирования. Исследователь C ₂ интересуется теми же гипотезами, но использует более расточительный (хотя и более умный) подход: он запускает один и тот же эксперимент 10 раз, каждый раз предварительно регистрируя только одну из 10 гипотез, и тем самым избегает корректировки для множественного тестирования.Те же данные, которые приводят к значительному результату, скажем, в пользу влияния значимости значения p на P300 для C ₂ , могут не соответствовать значимости для C ₁ , тем самым влияя на то, насколько достоверными мы считаем эта гипотеза после рассмотрения данных. Байесовский подход рассматривает эксперименты обоих исследователей одинаково, учитывая априорные значения каждой гипотезы. Эти априорные значения должны зависеть от того, насколько сильно каждая гипотеза следует из теории, а не от того, сколько гипотез исследователь планирует проверить на одном и том же наборе данных (Dienes, 2011).Роль предварительной регистрации в байесовском подходе состоит в том, чтобы заставить исследователей задуматься о своих априорных значениях без предвзятости данных, но акт предварительной регистрации гипотезы не увеличивает ее априорность и, следовательно, не влияет на ее апостериорную.

Далее мы рассмотрим альтернативы предварительной регистрации как инструменты для управления степенями свободы исследователя, сначала на эмпирическом уровне, а затем на уровне теории.

От данных к эмпирическим обобщениям: степени свободы в планах анализа

Существует множество источников степеней свободы исследователя на эмпирическом уровне научных выводов — от данных до эмпирических обобщений — и о них много написано.«Сад разветвляющихся путей» (Gelman & Loken, 2014) включает решения о выборе данных (например, какие переменные или единицы наблюдения включить в анализ), предварительной обработке данных (например, следует ли логарифмически преобразовывать время отклика. ) и о том, какую процедуру статистического анализа использовать. Поскольку наш методологический инструментарий для большинства исследовательских проблем уже велик и имеет тенденцию к быстрому росту, исследователи часто сталкиваются с ситуацией, когда несколько альтернатив в каждой точке разветвления одинаково оправданы (например, см. Silberzahn et al., 2018). Выбор одного из этих вариантов в зависимости от их результатов вызывает предубеждения в пользу выбора пути анализа, который дает предпочтительный вывод исследователей или результат, который может быть опубликован.

Если существует несколько путей анализа, которые одинаково оправданы для достижения цели статистического вывода (например, проверка заданной гипотезы), то оптимальным решением является выполнение всех одинаково оправданных анализов и запись того, в какой степени они сходятся к одним и тем же результатам.Когда количество вариантов слишком велико для их выполнения, можно запустить выборку различных планов анализа (аналогично анализу чувствительности; Thabane et al., 2013). Степень сходимости дает информацию об устойчивости результатов к вариациям аналитических выборов, которые не должны иметь значения. Этот подход хорошо иллюстрируется анализом «мультивселенной» Стигена, Туэрлинкса, Гельмана и Ванпемеля (2016), которые исследовали надежность выводов из набора данных по множеству решений о предварительной обработке данных.Наше предложение состоит в том, чтобы обобщить этот подход на другие решения в конвейере анализа (например, в отношении обработки выбросов, статистической модели, подлежащей тестированию, включения независимых переменных и ковариат). Этот анализ мультивселенной позволяет обойти проблему раздувания ошибок типа I, потому что исследователь больше не делает выводы из одного теста, выбранного в соответствии с его результатом, а из всех выполненных тестов.

Сравните этот золотой стандарт с предварительной регистрацией одного плана анализа и рассматривайте этот план только как источник убедительных «подтверждающих» доказательств (Nosek, Ebersole, DeHaven, & Mellor, 2018).Если до просмотра данных действительно существует несколько равно оправданных планов анализа, то выбор одного из них для предварительной регистрации является произвольным. Это порождает риск того, что этот единственный способ анализа данных может упустить интересную закономерность, которая будет обнаружена, скажем, 90% всех других равно оправданных планов анализа. Придерживаясь предварительно зарегистрированного плана, мы никогда не узнаем. Однако отход от этого плана означал бы, что мы официально вступаем в «исследовательскую» территорию, и результаты будут иметь меньший вес в умах исследователей, которые сосредоточены на предварительной регистрации как на показателе качества — фактически, в рамках нулевой гипотезы. При тестировании исследовательский анализ вообще не имеет доказательной силы в отношении исследуемой гипотезы (de Groot, 1956/2014).

Для иллюстрации рассмотрим Сценарий D, в котором исследователь D предполагает, что для ее эксперимента существует 50 априори равно оправданных путей анализа данных, и она решает предварительно зарегистрировать один из них, выбранный случайным образом. Проанализировав данные в соответствии с предварительно зарегистрированной процедурой, она продолжает выполнять оставшиеся 49 планов анализа как «исследовательские». Предположим, что предварительно зарегистрированный анализ дает доказательства в пользу X, а из 49 поисковых анализов процент ε дает доказательства против X.Какой процент ε убедит вас доверять исследовательскому анализу больше, чем «подтверждающему» предварительно зарегистрированному? Должен ли предварительно зарегистрированный анализ иметь больший вес в доказательной базе, чем каждый из 49 других? Читатели, которые думают, что да , могут рассмотреть следующий вариант этого сценария: группа из 10 исследователей от D ₁ до D ₁₀ вместе планируют большое исследование. Каждый из них независимо предварительно регистрирует план анализа, который выбирает наугад из 50 равно оправданных вариантов.Когда данные находятся, каждый из них запускает все 50 анализов на одних и тех же данных и — обязательно — приходит к одной и той же смеси результатов: одни анализы поддерживают X, другие поддерживают нулевую гипотезу. Поскольку для каждого члена команды другой план анализа считается подтверждающим и, следовательно, получает более высокий вес, они, вероятно, придут к разным выводам о том, что данные подразумевают для гипотезы X. Единственная причина их противоречивых выводов — это серия подбрасываний монеты.

В заключение, предварительная регистрация планов анализа ограничивает степени свободы исследователя, и это важная гарантия против предвзятости.Однако предварительная регистрация одного плана анализа, произвольно выбранного из ряда равно оправданных альтернатив, остается произвольным выбором и не получает привилегированного статуса доказательной силы посредством предварительной регистрации как таковой. Предварительная регистрация — это публичная запись ментальной истории исследователя, и история мыслительного процесса исследователя не имеет никакого отношения к рациональности их решений (см. Наше предыдущее обсуждение «парадокса предиктивизма»). Если исследователь выбирает метод анализа, который является неуместным или предвзятым в пользу или против одной гипотезы, то предварительная регистрация этого метода не поможет устранить эти недостатки.Следовательно, придавать результатам предварительно зарегистрированного анализа больший вес при оценке гипотезы, чем результатам столь же разумного, но не предварительно зарегистрированного анализа, было бы ошибкой.

Мы считаем, что следующая альтернатива является более оправданной: столкнувшись с садом с одинаково оправданными разветвленными дорожками, пройдите по их образцу, который покрывает сад разумной шириной, и сообщите, насколько согласованы результаты. Кроме того, сделайте необработанные данные общедоступными, чтобы другие исследователи, сомневающиеся в ваших выводах, могли запустить любой альтернативный план анализа для дальнейшей проверки надежности.Можно, конечно, предварительно зарегистрировать всю предполагаемую мультивселенную анализов, но если мультивселенная охватывает пространство разумных вариантов — как и должно быть — тогда предварительная регистрация ничего не добавляет. Таким образом, предварительная регистрация одного пути анализа сводит на нет преимущество анализа мультивселенной, отдавая предпочтение одному произвольно выбранному подходу; предварительная регистрация всей мультивселенной ничего не добавляет, потому что, по замыслу, анализ мультивселенной уже имеет дело со степенями свободы исследователя.

Мы говорим это не для того, чтобы отговорить наших коллег от предварительной регистрации планов анализа.Напротив, мы считаем, что предварительная регистрация полезна как явный этап в процессе исследования, посвященный рассмотрению того, какие пути предварительной обработки и анализа данных являются разумными и оправданными. Это также очень полезное упражнение для того, чтобы держать под контролем собственную предвзятость, потому что то, что кажется нам разумным и оправданным после анализа данных, имеет тенденцию быть искаженным результатами. Таким образом, предварительная регистрация служит инструментом для преодоления наших психологических недостатков, и мы должны принять эту защитную функцию.Очевидно, что следование единому заранее зарегистрированному плану анализа более разумно и строго, чем проводить анализ несколькими способами и выбирать для публикации тот, который работает в вашу пользу. Но, как и все полезные инструменты, предварительная регистрация не лишена ограничений, и очень важно, чтобы исследователи знали об этих ограничениях. Важное ограничение, которое следует признать, заключается в том, что предварительная регистрация пути анализа не меняет логического статуса результатов, полученных из этого пути анализа.Ограничение одного-единственного способа рассмотрения данных как того, который имеет значение для умозаключений, и понижение статуса всех остальных анализов как «исследовательских», рискует заменить корыстную предвзятость слепой предвзятостью. Придание одинаково оправданного анализа приближает к равному весу, как и в анализе мультивселенной, это ограничение преодолевается.

От теорий к гипотезам: степени свободы при выборе гипотез

Большие степени свободы для HARKing естественным образом возникают в результате исследований, ориентированных на открытия.Для большей части психологии характерны теории, которые настолько расплывчаты, что не предполагают никаких гипотез без множества вспомогательных предположений. Эти вспомогательные предположения не ограничиваются теорией и поэтому могут быть выбраны любым удобным для исследователя способом. При выдвижении гипотез после того, как результаты известны, исследователи могут выбрать вспомогательные предположения таким образом, чтобы гипотеза соответствовала результату. Чтобы проиллюстрировать это, мы отметили ранее в нашем примере, включающем прайминг воплощения, что предсказание для эксперимента, включающего религиозность, может включать дедуктивную цепочку, такую ​​как «Если EPT верен, и если концепция« прыжка веры »воплощена в физическом действии перепрыгивать через пропасть, и если перепрыгивание через пропасть однажды активирует эту концепцию хотя бы на несколько минут, и если подготовка этой концепции сдвигает ответы людей на вопросник в сторону более высоких оценок религиозности, тогда экспериментальная группа покажет более высокие оценки религиозности (X _а ).Обнаружив отсутствие значительного влияния на религиозность, исследователь мог свободно выдвинуть гипотезу о том, что любое из вспомогательных допущений может нуждаться в пересмотре: например, этот пробел мог вызвать идею «прыжка веры», как предполагалось, но это Тип веры может не иметь отношения к, возможно, более фундаментальной вере в высшее существо, а скорее относиться к более приземленной вере в других людей. Затем исследователь мог приступить к проверке новой гипотезы о том, что участники экспериментальной группы больше верят в надежность экспериментатора и, следовательно, с большей вероятностью подпишут форму согласия после эксперимента, согласившись с тем, что видеозапись их поведения может быть использована для дальнейшего использования. исследовать.

Эти степени свободы сильно ограничены в исследованиях по проверке теории. Возьмем, к примеру, теории распознавания памяти. Между сторонниками двух семейств теорий ведутся давние дебаты: с одной стороны, существуют теории, предполагающие, что решения по распознаванию принимаются путем оценки того, превышает ли сигнал из памяти, который изменяется в континууме силы, критерию, формализованному в signal -теория обнаружения (Wixted, 2007). С другой стороны — теории, предполагающие, что решения о распознавании возникают из двух или трех дискретных ментальных состояний: состояние обнаружения (вспоминая, что зонд был испытан как часть соответствующего набора памяти), приводящий к «старому» ответу, состоянию предположения ( не помня ничего о зонде), что приводит к неосведомленному предположению о «старом» или «новом» и (в некоторых теориях) ко второму состоянию обнаружения (помня, что зонда не было в наборе памяти), что приводит к «новому» ответу (Bröder & Schütz, 2009).Недавно Келлен и Клауэр (2014, 2015) вывели гипотезы из двух классов теорий, по которым их можно различать, и эти гипотезы следуют только из основных предположений теорий, без дополнительных предположений. Таким образом, Келлен и Клауэр снизили степени свободы для выдвижения гипотез до нуля.

В заключение, степени свободы исследователя при формулировании гипотез могут быть более или менее ограничены теориями, из которых они основаны.На одном конце континуума, который мы описали как исследование по проверке теории, гипотезы прочно подразумеваются теориями с небольшой гибкостью, если таковая имеется, вследствие изменения вспомогательных допущений или значений параметров. Предварительная регистрация этих гипотез делает их априорный характер явным, но не добавляет ничего существенного, потому что гипотезы вытекают из теорий независимо от того, думает ли о них исследователь или думает ли о них. В других случаях, которые мы описали как ориентированные на открытие, гипотезы просто мотивированы, а не сильно вытекают из теорий, и поэтому исследователи имеют много степеней свободы для их изменения.Еще более крайним случаем на этом конце континуума является поиск эмпирических эффектов, не основанный на какой-либо теории, возможно, мотивированный практическими вопросами (например, спрашивая, учатся ли студенты лучше, когда лекторы шутят), или просто как рыбалка (например, , спрашивая, предсказывает ли какая-либо из 37 личностных шкал, которые оказались доступными для большой выборки, сексуальную ориентацию человека, или спрашивая, какой из> 100 ЖЕЛТЫЙ сигнал корковых областей коррелирует с сообщением людей о субъективной осведомленности о стимуле).Это случаи, которые дают исследователям огромную свободу действий для HARKing, и которые создали HARKing его плохую репутацию: когда результаты известны, изобретательные исследователи всегда могут придумать правдоподобную историю, объясняющую, почему результаты должны были быть именно такими, как они. ^{Footnote 7} Предварительная регистрация гипотез может ограничить эту практику — но тогда какие гипотезы может предварительно зарегистрировать исследователь, если никакая гипотеза не подразумевается какой-либо теорией? Исследователь, занимающийся исследованиями, ориентированными на открытие, или рыболовной экспедицией, должен будет сделать слепую ставку на предсказание для предварительной регистрации.Если это предсказание окажется правдой, это все равно будет не что иное, как удачное предположение — оно выглядит как серьезная поддержка теоретического утверждения исследователя, но это не так. Нет причин ожидать будущего предсказательного успеха от теории, подкрепленной удачными догадками, равно как и нет оснований ожидать, что биржевой брокер, которому пять раз подряд повезло на фондовом рынке, является финансовым гением, способным перехитрить рынок. .

Так в чем же ценность предварительной регистрации гипотез? Как и в случае с предварительной регистрацией планов анализа, мы видим его главное преимущество в том, чтобы контролировать наши предубеждения.Это побуждает исследователей задуматься о том, что они предсказывают для исследования, и о том, как и насколько сильно их предсказание действительно оправдывается теорией, которая его мотивирует. Когда аргумент от теории к предсказанию продуман до того, как увидеть данные, они не могут быть искажены данными. Таким образом, предварительная регистрация гипотез убеждает нас и наших коллег в том, что наши рассуждения беспристрастны — однако они не заменяют такие рассуждения. Предварительная регистрация гипотезы без объяснения ее причин бессмысленна и ничего не делает для повышения достоверности гипотезы, даже если она подтверждается результатами исследования.

13.4 От «кризиса воспроизводимости» к открытым научным практикам — методы исследования в психологии

Цели обучения

1. Опишите, что понимается под «кризисом воспроизводимости» в психологии.
2. Опишите некоторые сомнительные методы исследования.
3. Укажите, какими способами можно повысить научную строгость.
4. Поймите важность открытости в психологической науке.

В начале этой книги мы обсуждали «Проект репликации многих лабораторий», в котором не удалось воспроизвести первоначальное открытие Симоны Шналл и ее коллег о том, что мытье рук заставляет людей рассматривать моральные проступки как менее вредные (Schnall, Benton, & Harvey , 2008).Хотя этот проект является хорошей иллюстрацией совместной и самокорректирующейся природы науки, он также представляет собой один конкретный ответ психологии на недавний «кризис воспроизводимости , » — фразу, которая указывает на неспособность исследователей воспроизвести результаты более ранних исследований. Рассмотрим, например, результаты проекта воспроизводимости, в котором приняли участие более 270 психологов со всего мира, координирующих свои усилия по проверке надежности 100 ранее опубликованных психологических экспериментов (Aarts et al., 2015). Хотя 97 из 100 оригинальных исследований выявили статистически значимые эффекты, только 36 повторений сделали это! Более того, даже величина эффекта повторений была в среднем вдвое меньше, чем в исходных исследованиях (см. Рис. 13.5). Конечно, неспособность воспроизвести результат сам по себе не обязательно дискредитирует исходное исследование, поскольку различия в статистической мощности, выборке популяций и используемых процедурах, или даже влияние модерирующих переменных могут объяснить разные результаты (Yong, 2015).

Рисунок 13.5 Сводка результатов проекта воспроизводимости Печатается с разрешения Macmillan Publishers Ltd: Nature [Бейкер, М. (30 апреля 2015 г.). Первые результаты крупнейшего психологического теста на воспроизводимость. Новости природы. Получено с http://www.nature.com/news/first-results-from-psychology-s-largest-reproducibility-test-1.17433], авторское право 2015.

Хотя многие считают, что невозможность воспроизвести результаты исследований является ожидаемой характеристикой совокупного научного прогресса, другие интерпретировали эту ситуацию как свидетельство систематических проблем с традиционными психологическими исследованиями, включая предвзятость публикации, которая способствует открытию и публикации противоречивых интуиции. но статистически значимые результаты вместо более скучного (но невероятно важного) процесса воспроизведения предыдущих результатов для проверки их надежности (Aschwanden, 2015; Frank, 2015; Pashler & Harris, 2012; Scherer, 2015).Еще хуже предположение, что низкая воспроизводимость многих исследований свидетельствует о широком использовании сомнительных исследовательских практик психологами. Сюда могут входить:

1. Выборочное удаление выбросов с целью повлиять (обычно путем искусственного завышения) статистических отношений между измеряемыми переменными.
2. Выборочная отчетность о результатах, выбор только тех результатов, которые подтверждают свои гипотезы.
3. Анализ данных без гипотезы a priori , только для того, чтобы заявить, что статистически значимый результат был изначально предсказан, практика, называемая « HARKing », или гипотеза после того, как результаты известны (Kerr, 1998).
4. Практика, в просторечии известная как « p -hacking » (кратко обсуждаемая в предыдущем разделе), в которой исследователь может выполнить логические статистические вычисления, чтобы увидеть, был ли результат значимым, прежде чем принимать решение о том, набирать ли дополнительных участников или собирать больше данные (Head, Holman, Lanfear, Kahn, & Jennions, 2015). Как вы узнали, вероятность получения статистически значимого результата зависит от количества участников исследования.
5. Прямое фальсификация данных (как в случае с Дидериком Стапелем, описанным в начале главы 3), хотя это было бы скорее случаем мошенничества, чем «исследовательской практикой».

Важно пролить свет на эти сомнительные методы исследования, чтобы убедиться, что нынешние и будущие исследователи (такие как вы) понимают ущерб, который они наносят целостности и репутации нашей дисциплины (см., Например, «Индекс репликации», статистический «допинг-тест», разработанный Ульрихом Шиммаком в 2014 году для оценки воспроизводимости исследований, журналов и даже конкретных исследователей).Однако, помимо выделения того, чего не следует делать , этот так называемый «кризис» также подчеркнул важность повышения научной строгости с помощью:

1. Разработка и проведение исследований, обладающих достаточной статистической мощностью, чтобы повысить надежность результатов.
2. Публикация как нулевых, так и значимых результатов (тем самым противодействуя предвзятости публикации и уменьшая проблему с файловым ящиком).
3. Достаточно подробно описать план исследования, чтобы другие исследователи могли воспроизвести ваше исследование, используя идентичную или, по крайней мере, очень похожую процедуру.
4. Проведение высококачественных репликаций и публикация этих результатов (Brandt et al., 2014).

Одним из особенно многообещающих ответов на кризис воспроизводимости стало появление открытых научных практик , которые увеличивают прозрачность и открытость научного предприятия. Например, Psychological Science (ведущий журнал Ассоциации психологических наук) и другие журналы теперь выдают цифровые значки исследователям, которые предварительно зарегистрировали свои гипотезы и планы анализа данных, открыто делились своими исследовательскими материалами с другими исследователями (например,g., чтобы сделать возможным попытки репликации), или предоставили доступ к своим необработанным данным другим исследователям (см. рис. 13.6).

Рисунок 13.6 Цифровые значки Центра открытой науки

Эти инициативы, инициированные Центром открытой науки, привели к разработке «Руководства по продвижению прозрачности и открытости» (см. Таблицу 13.7), которые с тех пор были официально приняты более чем 500 журналами и 50 организациями, список который растет каждую неделю. Если добавить к этому требования, недавно введенные федеральными финансовыми агентствами в Канаде (Tri-Council) и Соединенных Штатах (Национальный научный фонд) в отношении публикации финансируемых государством исследований в журналах с открытым доступом, определенно кажется, что будущее наука и психология будут такими, чтобы охватить большую «открытость» (Nosek et al., 2015).

Таблица 13.7 Рекомендации по продвижению прозрачности и открытости (TOP) Воспроизведено с разрешения

Основные выводы

• В последние годы психология столкнулась с невозможностью воспроизвести результаты исследований. Некоторые интерпретировали это как нормальный аспект науки, но другие полагали, что это подчеркивает проблемы, возникающие в результате сомнительной исследовательской практики.
• Одним из ответов на этот «кризис воспроизводимости» стало появление открытых научных практик, которые увеличивают прозрачность и открытость исследовательского процесса.Эти открытые методы включают цифровые значки для поощрения предварительной регистрации гипотез и обмена необработанными данными и материалами исследований.

Упражнения

1. Обсуждение: Каковы, по вашему мнению, некоторые из ключевых преимуществ принятия таких практик открытой науки, как предварительная регистрация и совместное использование необработанных данных и исследовательских материалов? Можете ли вы определить какие-либо недостатки этой практики?
2. Практика: прочтите онлайн-статью «Наука не сломлена: это чертовски сложнее, чем мы думаем» и воспользуйтесь интерактивным инструментом под названием «Взломайте свой путь к научной славе», чтобы лучше понять данные злоупотребление служебным положением « р -хакерство.”

---

Что ждет психологов в области социального прайминга

Три года назад группа психологов поставила перед 180 студентами задачу решить пространственную головоломку. Студенты могли попросить подсказку, если застряли. Но перед тестом исследователи ввели несколько тонких вмешательств, чтобы посмотреть, будут ли они иметь какой-либо эффект.

Психологи разделили добровольцев на три группы, каждая из которых должна была расшифровать несколько слов, прежде чем разгадывать головоломку.Одна группа была контрольной, другая сидела рядом с кучей игровых денег, а третьей показали зашифрованные предложения, содержащие слова, относящиеся к деньгам.

Исследование, опубликованное в июне этого года ¹ , было тщательным повторением широко цитируемого эксперимента 2006 года ² . В оригинале было обнаружено, что простое напоминание студентам о деньгах заставляло их работать усерднее: в этом случае они потратили больше времени на решение головоломки, прежде чем попросить о помощи. Эта работа была одной из множества лабораторных исследований, в которых утверждалось, что крошечные подсознательные сигналы могут иметь решающее влияние на наше поведение.

Эти исследования, известные под свободно определяемыми терминами «социальный прайминг» или «поведенческий прайминг», включают сообщения о том, что люди, ориентированные на «деньги», более эгоистичны ² ; что те, у кого есть слова, связанные с профессорами, лучше справляются с викторинами ³ ; и даже то, что люди, подвергшиеся воздействию чего-то, что буквально пахнет рыбой, с большей вероятностью будут подозревать других ⁴ .

Самая последняя попытка репликации ¹ , однако, под руководством психолога Дуга Рорера из Университета Южной Флориды в Тампе, обнаружила, что студенты, нацеленные на «деньги», ведут себя при решении задачи-головоломки так же, как и контрольные.Это одна из десятков неудачных попыток проверить более ранние выводы, сделанные в социальной сфере. Многие исследователи говорят, что теперь они видят социальную прайминг не столько как способ повлиять на бессознательное поведение людей, сколько как наглядный урок того, как шаткие статистические методы обманывают ученых, заставляя их публиковать невоспроизводимые результаты.

Это не единственная область исследований, пострадавшая от научного «кризиса репликации». Неудачные попытки репликации поставили под сомнение результаты в областях от биологии рака до экономики. Но так много выводов в области социального прайминга оспаривается, что некоторые говорят, что эта область близка к полной дискредитации.«Я не знаю, что можно воспроизвести. Дело не в том, что его нет, но я не могу его назвать », — говорит Брайан Носек, психолог из Университета Вирджинии в Шарлоттсвилле, который провел масштабные исследования репликации. «Я прошел путь от полностью верующего до полного скептика», — добавляет Майкл Инзлихт, психолог из Университета Торонто, Канада, и младший редактор журнала Psychological Science .

Некоторые психологи говорят, что маятник зашел слишком далеко против социального прайминга. Среди них есть ветераны отрасли, которые настаивают на том, чтобы их выводы остались в силе.Другие согласны с тем, что многие из более ранних исследований вызывают сомнения, но говорят, что центральная идея социального прайминга все еще имеет ценность. Стоит изучить, возможно ли повлиять на поведение людей с помощью тонких и недорогих вмешательств — при условии, что можно отсеять более диковинные и необоснованные утверждения, — говорит Эстер Папис, психолог из Университета Глазго, Великобритания.

Обладая более строгими статистическими методами, исследователи обнаружили, что эффекты социального прайминга действительно существуют, но, по-видимому, различаются у разных людей и меньше, чем предполагалось на первый взгляд, — говорит Папис.Она и другие думают, что социальная прайминг может выжить в виде набора более скромных, но более строгих результатов. «Я довольно оптимистично смотрю на эту область, — говорит она.

Взлет и падение

Корни феномена прайминга восходят к 1970-м годам, когда психологи показали, что люди быстрее распознают и обрабатывают слова, если их подталкивают родственные слова. Например, увидев слово «доктор», они узнали слово «медсестра» быстрее, чем не связанные слова. Это «семантическое» праймирование сейчас хорошо известно.

Но в 1980-х и 1990-х годах исследователи утверждали, что прайминг может влиять на отношение и поведение. Исследование, проведенное в 1979 году, показало, что приучивание людей словами, относящимися к «враждебности», повышает вероятность того, что они будут рассматривать действия персонажа в рассказе как враждебные. А в 1996 году Джон Барг, психолог из Нью-Йоркского университета в Нью-Йорке, обнаружил, что люди, употребляющие в США слова, условно связанные с возрастом — «бинго», «морщинка», «Флорида», — ходят медленнее, чем контрольная группа. группа, когда они вышли из лаборатории, как если бы они были старше ⁵ .

Последовали еще десятки исследований, в ходе которых было обнаружено, что прайминг может повлиять на то, как люди справляются с общими викторинами, насколько они щедры или усердно работают над задачами. Эти поведенческие примеры стали известны как социальный прайминг, хотя этот термин оспаривается, потому что во многих из них нет ничего явно социального. Другие предпочитают «прайминг поведения» или «прайминг автоматического поведения».

В своем бестселлере 2011 года « Thinking, Fast and Slow », лауреат Нобелевской премии психолог Дэниел Канеман упомянул несколько наиболее известных исследований по праймингу.«Неверие — это не вариант», — писал он о них. «Результаты не являются выдуманными и не являются статистическими случайностями. У вас нет другого выбора, кроме как признать, что основные выводы этих исследований верны ».

Но начали появляться опасения. В том же году Дэрил Бем, социальный психолог из Корнельского университета в Итаке, штат Нью-Йорк, опубликовал исследование, в котором предполагалось, что студенты могут предсказывать будущее ⁶ . Анализ Бема опирался на статистические методы, которые регулярно использовали психологи.«Я помню, как читал это и думал:« Бля. Если мы сможем это сделать, у нас возникнет проблема », — говорит Ханс Эйзерман, социальный психолог из Университета Гренобльских Альп в Гренобле, Франция.

Также в том же году три других исследователя опубликовали заведомо абсурдный вывод: те, кто слушал песню Beatles «When I’m Sixty-Four», буквально стали моложе контрольной группы, которая слушала другую песню. Они достигли этого результата, проанализировав свои данные разными способами, получив статистически значимый результат в одном из них по простой случайности, а затем не сообщая о других попытках ⁷ .По их словам, такая практика была обычным явлением в психологии и позволяла исследователям находить все, что они хотели, учитывая некоторые зашумленные данные и небольшие размеры выборки.

Бумага произвела взрывной удар. Начали появляться попытки репликации, которые ставят под сомнение ключевые результаты, в том числе отчет 2012 года, в котором повторяется исследование старения Барга и не обнаружено никакого эффекта от прайминга, если людям, наблюдающим за экспериментом, не сказали, чего ожидать. ⁸ . То, что все это произошло, не помогло, поскольку было обнаружено, что ведущий социальный психолог в Нидерландах Дидерик Стапель годами фальсифицировал данные.

Психолог Джон Барг опубликовал важные утверждения в области социального прайминга, например, что теплый кофе заставляет людей чувствовать себя теплее по отношению к другим, а вид слов, связанных с возрастом, заставляет людей ходить медленнее Фото: Грэм Робертсон / eyevine

В 2012 году Канеман написал открытое письмо Баргу и другим «изучающим социальную подготовку», предупредив, что приближается «крушение поезда». Несмотря на то, что Канеман был «в целом сторонником» исследования, он обеспокоен тем, что мошенничество, такое как Stapel, сбои репликации и тенденция к тому, что отрицательные результаты не публикуются, вызвали «бурю сомнений».

Семь лет спустя буря вырвала с корнем многие из важнейших открытий социального прайминга. Эрик-Ян Вагенмакерс, психолог из Амстердамского университета, говорит, что, когда он прочитал соответствующую часть книги Канемана, «я подумал:« Ни одно из этих исследований не будет повторяться ». И пока ничего не повторилось».

Психолог Юджин Карузо сообщил в 2013 году, что напоминание людям о концепции денег повышает вероятность их одобрения капитализма свободного рынка ⁹ . Сейчас в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе Карузо говорит, что, попробовав более масштабные и систематические тесты эффектов, «похоже, что для них нет надежной поддержки».Ап Дейкстерхейс, исследователь из Университета Радбауд в Неймегене, Нидерланды, говорит, что его статья ³ , в которой говорится, что студенты, знакомые со словом «профессор», лучше справляются с викторинами, «не прошли проверку временем».

Канеман сказал Nature : «Я не в курсе последних событий, поэтому не должен комментировать».

Нобелевский лауреат психолог Дэниел Канеман, который написал психологам, что обеспокоен тем, что область социального прайминга охвачена «штормом сомнений».Предоставлено: Леа Креспи / LUZ / eyevine

.

Исследователи шептались о невозможности повторить большие открытия за годы до того, как начальный пузырь начал лопаться, говорит Носек. Впоследствии на уроках, связанных с более широким кризисом репликации науки, стало ясно, что многие из проблемных результатов, вероятно, были статистическим шумом — случайными результатами, полученными в результате исследований слишком малых групп людей, — а не результатом мошенничества. Похоже, что многие исследователи не осознавали, насколько легко найти значимые, но ложные результаты в зашумленных данных.Это особенно верно, если исследователи «HARK» (гипотеза после того, как результаты известны), то есть меняют свои гипотезы после просмотра своих данных. Тот факт, что журналы, как правило, не публикуют нулевые результаты, не помог, потому что это означало, что единственные полученные результаты были неожиданными.

Есть также свидетельства того, что подсознательные эффекты экспериментатора были проблемой, говорит Папис: одно исследование показало, что, когда экспериментаторы знали о прайминговом эффекте, который они искали, они с гораздо большей вероятностью его обнаружили, предполагая, что подсознательно они каким-то образом повлияет на результаты ¹⁰ .

С тех пор в психологии произошли повсеместные шаги по совершенствованию методов исследования. К ним относятся методы предварительной регистрации перед просмотром данных, что предотвращает HARKing, и работу с большими группами добровольцев. Носек, например, руководил проектом Many Labs, в котором студенты десятков лабораторий пытаются воспроизвести одни и те же исследования психологии, давая выборки в тысячи человек. В среднем около половины работ, которые рассматривает Many Labs, могут быть успешно воспроизведены.Другие совместные усилия включают Psychological Science Accelerator, сеть лабораторий, которые работают вместе над тиражированием влиятельных исследований.

Новый социальный прайминг

Сегодня большая часть работы, выполняемой по социальному праймингу, включает в себя репликацию более ранней работы или метаанализ нескольких статей, чтобы попытаться выявить то, что все еще остается верным. Метаанализ сотен исследований по разным видам использования денег, опубликованный в апреле ¹¹ , не нашел доказательств значительного эффекта, о котором заявляли ранние исследования.Он также обнаружил больший эффект в опубликованных исследованиях, чем в неопубликованных экспериментах, которыми поделились с авторами метаанализа (см. «Эффект уменьшения»).

Источник: П. Лоддер, по данным исх. 11

Оригинальные работы еще не иссякли, говорит Папис, хотя акцент меняется. По ее словам, большая часть громких социальных работ в прошлом была разработана для поиска огромных универсальных эффектов. Вместо этого исследования ее группы сосредоточены на обнаружении меньшего эффекта у части людей, которые уже заботятся о том, что на них воздействует.Она обнаружила, что люди, которые хотят похудеть, с большей вероятностью выберут здоровую пищу, если они, скажем, настроены на такие слова в меню, как «диета», «похудеть» и «подтянуть фигуру». Но это работает только у людей, для которых здоровое питание является главной целью; это не заставляет всех избегать продуктов, способствующих полноте ¹² .

Это соответствует результатам метаанализа 2015 года, проведенного психологом Долорес Альбаррасин из Университета Иллинойса в Урбана-Шампейн. Было рассмотрено 352 первичных исследования, в которых участвовало представление слов людям, и были обнаружены доказательства реальных, хотя и небольших, эффектов, когда первичное значение было связано с целью, которая волновала участников ¹³ .Этот анализ, однако, намеренно рассматривал только эксперименты, в которых первичные слова были напрямую связаны с заявленным эффектом, например, слова, связанные с грубостью, приводили к более грубому поведению или отношениям. Он избегал изучения исследований с простыми числами, которые имели то, что они называли «метафорическим» значением, включая слова, связанные со старением, которые, по словам Барга, приводили к замедлению ходьбы, или связанные с деньгами подготовительные работы.

Однако объем исследований в области грунтовки снизился, и то, что считается грунтовкой, не всегда совпадает с поразительными заявлениями 1990-х и 2000-х годов.«Их намного меньше, чем было пять или десять лет назад», — говорит Антония Гамильтон, нейробиолог из Университетского колледжа Лондона, которая до сих пор работает над праймингом. Отчасти, говорит она, это из-за проблем с репликацией: «Мы делаем меньше, потому что все рухнуло. Труднее заставить людей поверить в это, и есть другие темы, которые легче изучать ». Возможно, эта тема просто стала менее модной, говорит она.

Собственная работа Гамильтона включает, среди прочего, установку у людей сканеров функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ), чтобы увидеть, как прайминг влияет на активность мозга.В одном исследовании 2015 года она использовала зашифрованные предложения, чтобы выделить «просоциальные» идеи (например, «помощь») и «антисоциальные» (например, «раздражающие»), чтобы посмотреть, помогает ли это участникам быстрее имитировать действия других людей. и были ли обнаруживаемые различия при сканировании мозга ¹⁴ .

Использование фМРТ практично только для небольшого числа добровольцев, поэтому она смотрит, как одни и те же люди реагируют, когда они были подготовлены, а когда нет: дизайн «внутри субъектов», в отличие от схемы «между субъектами». ‘дизайн первичных исследований, в которых используется контрольная группа.По словам Гамильтона, дизайн означает, что исследователям не нужно беспокоиться о существовавших ранее различиях между группами. Ее исследование показало стимулирующий эффект: люди, ориентированные на просоциальные концепции, ведут себя более просоциально, а сканирование с помощью фМРТ действительно показало различия в активности в таких областях мозга, как медиальная префронтальная кора, которая участвует в регулировании социального поведения. Но, по ее словам, эффекты более скромные, чем результаты классических исследований прайминга.

Некоторые исследователи говорят, что, несмотря на попытки проверить старые результаты, концепция социального или поведенческого прайминга все же имеет свои достоинства.«У меня до сих пор нет никаких сомнений в том, что в реальной жизни прайминг поведения работает, несмотря на то, что в прежние времена мы не изучали его должным образом в соответствии с текущими стандартами», — говорит Дейкстерхейс.

Барг говорит, что, несмотря на то, что сейчас многие исследователи не принимают их во внимание, все же существуют важные ранние достижения — например, его собственное исследование 2008 года, в котором сообщалось, что теплый кофе заставляет людей относиться к другим более тепло. ¹⁵ . Прямые репликации не подтвердили результат ¹⁶ , но Барг говорит, что связь между физической теплотой и социальной теплотой была продемонстрирована в других работах, включая исследования нейровизуализации.«Люди говорят, что мы должны просто выбросить всю работу до 2010 года, работу людей моего возраста и старше, — говорит Барг, — и я не понимаю, насколько это оправдано». Он и Норберт Шварц, психолог из Университета Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе, говорят, что имело место повторение их более ранних результатов социального прайминга, хотя критики возражают, что это были не прямые копии, а «концептуальные», в которых исследователи проверяют. концепция с использованием связанных экспериментальных установок.

Барг говорит, что результаты социального прайминга по-прежнему широко распространены и используются неакадемиками, такими как политические агенты и маркетологи, даже если они настроены скептически.Гэри Лэтэм, например, организационный психолог из Университета Торонто в Канаде, говорит: «Мне очень не понравились выводы Барга, и я хотел показать, что они не работают». Несмотря на это, по его словам, в течение десяти лет он постоянно обнаруживал, что подготовка телефонных маркетологов словами, связанными с идеями успеха и победы, увеличивает количество денег, которые они зарабатывают ¹⁷ . Но Лейф Нельсон, психолог из Калифорнийского университета в Беркли, подчеркивает, что вне зависимости от того, подтвердятся ли впоследствии идеи социальной прайминга, классические исследования в этой области не были достаточно статистически мощными, чтобы обнаружить то, что они утверждали, что находили.

Барг видит положительные и отрицательные стороны того, как изменились исследования в области психологии. «Если предварительная регистрация останавливает людей от HARKing, я думаю, это хорошо, — говорит он, — но это всегда казалось мне оскорблением. «Мы не верим в вашу честность»; такое чувство, что с нами обращаются как с преступниками, носящими браслеты на щиколотках ».

Другие не согласны. По мнению большинства психологов, движение к открытой, воспроизводимой науке имело огромный успех. Социальный прайминг как область может выжить, но если нет, то, по крайней мере, его громкие проблемы сыграли решающую роль в том, чтобы заставить психологию очистить свои действия.«Я должен сказать, что приятно удивлен, насколько далеко продвинулась эта отрасль за восемь лет», — говорит Вагенмакерс. «Это полностью изменило то, как люди делают и интерпретируют вещи».

Кризис репликации психологии имеет серебряную подкладку

Психология переживает кризис. Это не те редкие случаи прямого мошенничества, как когда социальный психолог Дидрик Стапель просто собрал результаты десятков экспериментов и опубликовал их в ведущих журналах. Более серьезная проблема — та, из-за которой многие из нас не могут уснуть по ночам — связана с практикой честных и доброжелательных исследователей.

За последние несколько лет комментаторы отметили, что большая часть стандартной рабочей процедуры психологов — наш стиль сбора данных, анализа наших результатов, составления отчетов о наших выводах и принятия решения о том, что представить для публикации — смещена в сторону «ложных срабатываний, », Где случайные эффекты представлены как важные результаты. Слишком многие из нас занимаются «p-hacking», например, когда мы рыться в наших данных в поисках статистически значимых результатов, а затем, с самыми невинными намерениями, убеждаем себя, что эти результаты являются именно тем, что мы предсказали в первом. место.

Поэтому неудивительно, что, когда другие психологи пытаются воспроизвести опубликованные работы — как это было сделано недавно со 100 исследованиями в широко цитируемой статье в Science — большинство результатов не подтвердились.

Это плохие новости. Это означает, что когда новое открытие публикуется в одном из наших ведущих журналов, информированный психолог может задаться вопросом, сколько раз авторы пробовали варианты своего эксперимента, прежде чем найти золото, о каких анализах они не сообщили, сформулировали ли они свои гипотезы в ответят на свои выводы и получат ли они те же результаты, если снова проведут эксперимент.Я только что прочитал исследование, в котором сообщается, что употребление сока квашеной капусты повышает вероятность поддержки крайне правой идеологии. Может быть, это надежный и мощный вывод, и, возможно, если вы проведете исследование еще раз, вы получите тот же результат. Но я вправе отнестись к этому скептически.

Эта критика вызвала некоторую горечь. Никто не любит, когда ему говорят, что он что-то делает неправильно и что его результатам нельзя доверять. (У меня были исследования моих копий, а другие не могут повторить — поверьте, первое кажется более приятным.Есть законные жалобы на мерзкий и радостный тон некоторых критиков, особенно в социальных сетях (недавно была придумана фраза «репликационный хулиган»), и есть законные опасения, что определенные люди и определенные исследовательские программы были предназначены для особого внимания. Но большинство критических замечаний разумны и убедительны.

В недавнем отчете в газете Nature была обнаружена неспособность воспроизвести важные эксперименты в области исследования рака в 47 из 53 случаев.

Стоит подчеркнуть, что это не только наш кризис. Подобные вопросы возникают в психиатрии, экономике, физике элементарных частиц и, прежде всего, в медицинских исследованиях. Трудно не быть шокированным недавним отчетом в статье Nature , в котором сообщается о неспособности воспроизвести важные эксперименты в области исследования рака в 47 из 53 случаев. Особое внимание, которое уделяется психологии, может быть связано не с тем, что мы необычайно плохими учеными, а потому, что мы размышляем о наших исследованиях и стараемся очистить свои действия.

Итак, кризис. Но есть несколько причин, почему это не так плохо, как вы могли слышать.

Во-первых, любой психолог может легко перечислить горы неопровержимых результатов. Существуют фундаментальные открытия в области памяти, языка, восприятия, мышления, развития, социальной психологии, клинической психологии, нейробиологии и т. Д. — открытия, которые повторялись бесчисленное количество раз, которые привели к богатым теоретическим достижениям и реальным практическим улучшениям в жизни людей.И каждый день появляются новые публикации, содержащие надежные и убедительные результаты, которые продвигают эту область вперед. Дела не , что плохо.

И хотя я полностью сторонник репликации, не каждая неудача репликации является причиной ломоты рук. Даже если эксперимент идеален, иногда эффекты не проявляются случайно.

И часто эксперимент не идеален. Большинство исследований в области психологии исследуют тонкие теоретически мотивированные прогнозы, обычно ища эффекты, которые могут возникнуть только в определенных контролируемых средах.Если эксперимент не будет проведен тщательно, вы не получите результатов.

Вот пример: давно известно, что дети могут использовать синтаксис слова, чтобы угадать его значение. Если вы покажете трехлетнему ребенку странный предмет и скажете: «Это дакс», он подумает, что существительное «дакс» относится к этому объекту; в то время как если вы скажете «Это daxy one», она подумает, что прилагательное «daxy» относится к свойству объекта, например, к его цвету.

Это надежное открытие, основанное на теориях о том, как дети учатся говорить.Но этого легко не добиться — просто плохо проведите эксперимент. Говоря предложения, бормочите, чтобы дети не поняли, что вы сказали. Во время эксперимента нависайте над детьми, чтобы они были слишком напуганы, чтобы обращать внимание. Тестируйте в оживленной комнате, чтобы дети слишком отвлекались, чтобы сосредоточиться.

Если даже такое простое и легко воспроизводимое открытие, как это, может не появиться, если экспериментатор неопытен, подумайте, насколько легко не получить более тонких, но очень реальных эффектов.

Подумайте об эксперименте по аналогии с рецептом. Предположим, ваш друг говорит вам, что ваш рецепт яблочного пирога провалился, пирог мог быть отличным на вкус, если вы использовали рецепт, чтобы приготовить его самостоятельно, но когда он попробовал, он оказался ужасным. Пирог не тиражируется! Значит ли это, что от рецепта следует отказаться? Ну, может быть. Но что, если окажется, что ваш друг использовал заплесневелые яблоки, что его духовка сломана, а корочку он не добавил. Неудача произошла не из-за рецепта, а из-за повара.

Совершенно очевидно, что неспособность воспроизвести много значит, когда это делается осторожными и компетентными экспериментаторами и когда ясно, что методы достаточно чувствительны, чтобы найти эффект, если он существует. Многие неудачи при воспроизведении относятся к этому типу, и они имеют значительную научную ценность. Но я прочитал достаточно описаний неудачных репликаций, чтобы понять, насколько плохо выполняются некоторые из них. Я также знаю, что некоторые попытки воспроизвести результаты делаются студентами, которые никогда раньше не проводили исследования.Такие попытки репликации — отличный способ научить студентов проводить психологические исследования, но когда они не добиваются результата, реакция научного сообщества должна быть такой: Да.

Последняя причина для спокойствия заключается в том, что есть хорошие исправления для нашей области, решения того, где мы ошибались. Сюда входят идеи относительно того, как улучшить наш статистический анализ, наши способы сбора данных и наши методы публикации.

Несколько неловко, что Психология — это нулевой пациент и что то, что кажется семейной ссорой, транслируется на страницах The New York Times .Но в таком публичном разоблачении есть ценность. Для людей, не являющихся учеными, важно иметь некоторую степень научной грамотности, помимо мимолетного знакомства с определенными теориями и открытиями. Научная грамотность требует понимания того, как работает наука и чем она отличается от других видов человеческой деятельности. Публичное обсуждение того, как ученые делают ошибки и как они могут работать, чтобы их исправить, поможет продвинуть научное понимание в более общем плане. Психология может быть здесь первым.

Психология в кризисе, а не в кризисе ли она

Прошлым летом в области психологии произошел момент — возможно, одно из самых влиятельных событий в науке в прошлом году. 27 августа 2015 года группа под названием Open Science Collaboration опубликовала результаты своего проекта воспроизводимости — трехлетнего проекта по повторному проведению 100 исследований по психологии. Воспроизведение, конечно, один из фундаментальных принципов хорошей науки. Группа хотела посмотреть, сколько оригинальных эффектов они могут воспроизвести.Результат: он работал только около 40% времени.

Это не очень хорошо. Но теперь психологический истеблишмент сопротивляется. Вместе с некоторыми коллегами Дэн Гилберт, психолог из Гарвардского университета, повторно проанализировал статью о повторном анализе статей, и они сказали, что это неверно. На самом деле, выводы общественности о статье — о том, что психология находится в кризисе — еще более ошибочны. Скорее неправильно. «Мы спорим практически со всеми известными нам журналистами, которые написали какую-либо версию« психологии в тяжелом состоянии », — говорит Гилберт.Комментарий к проекту воспроизводимости появился сегодня в Science , это попытка переосмыслить данные и выделить то, что исследователи считают недостатками. Их вывод: воспроизводимость в психологии делает великих .

«Когда мы прочитали исходную статью, мы были потрясены и огорчены», — говорит Гилберт. «Какие плохие новости для науки!» Брайан Носек, психолог из Университета Вирджинии и руководитель проекта, говорит, что группа хотела представить оценку воспроизводимости, а не объявить кризис репликации.Но СМИ уверены. Исследование «подтвердило худшие опасения ученых, которые долгое время беспокоились о том, что поле нуждается в серьезной коррекции», — пишет газета New York Times .

Вот чему команда Гилберта сопротивляется. Носек и его коллеги ответили, как и следовало ожидать. И их взгляды вперед и назад, кажется, нацелены на то, чтобы дать психологию второй, более мощный расчет.

Сначала взглянем на эти документы. (Если у вас есть друг, имеющий доступ к Science , прочтите их сами; они короткие и милые, всего около трех страниц).В комментарии говорится, что первоначальное исследование имело некоторые серьезные проблемы: оно рассматривало только 100 исследований, что ограничивало его статистическую силу. Гилберт и его коллеги также утверждают, что в статье была переоценена частота неудач репликации, потому что повторные исследования не были точными повторными исследованиями. На самом деле, иногда они резко различались, например, изучение отношения к афроамериканцам у итальянцев (в репликации), а не у американцев (в оригинале).

Наконец, что, возможно, наиболее важно, защитники психологии предполагают, что предвзятость могла повлиять на то, как Open Science Collaboration построила свое исследование.В частности, они указывают на то, что исследования, первоначальные авторы которых не одобряли методологию предпринятых репликаций, показали гораздо худшие результаты (коэффициент повторения составил 15,4 процента), чем те, чьи методологии были одобрены (59,7 процента).

Носек и его коллеги, в свою очередь, отвечают на эту критику, опуская некоторые статистические данные в комментарии. На вопрос об одобрении они возразили, что ученый может отказаться от одобрения репликации по многим причинам — не только, как подразумевается, из-за низкой уверенности в качестве методологии репликации.Оригинальный исследователь мог так же легко отказаться, потому что он не был уверен в своих * собственных * исходных результатах.

No related posts.