Лэнгле альфрид статьи – Публикации Альфрида Лэнгле — Магистерская программа «Консультативная психология. Персонология» — Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Но в какой бы степени мы ни нуждались в другом, другой не может сделать для нас всего. Другой не может нас заменить, не может представлять нас. Каждый человек в качестве Person должен сам овладеть своей жизнью, вести свою жизнь, найти самого себя, мочь соотнестись с самим собой. Уметь хорошо быть с собой и уметь хорошо разговаривать с собой, быть в диалоге с собой, в том числе без другого. Человек должен мочь быть один, без других. Таким образом, в качестве Person я причастен и к своему собственному внутреннему миру, и одновременно к миру другого, внешнему миру. Поэтому человек с самого начала находится в двойственном положении, двойственном соотнесении.

И вот тут, в этом месте начинаются проблемы пар — потому что я сам по себе уже такая пара, в своем отношении вовне и вовнутрь. Я в себе соединяю эти два полюса: интимность и открытость миру. Эта фундаментальная двоичность коренится в сущности человека.

Обобщая, можно сказать, что человек может быть с другими людьми или другим человеком, но он не может быть ТОЛЬКО с другим. Он должен мочь себя ограничить и быть с самим собой. Это типичное поле напряженности, в котором находится пара: между эгоизмом и отдачей, растворением, потерей себя в другом, в отношениях. Когда возникают отношения с другим, то возникает эта опасность.

В отношении к самому себе тоже возникает подобная опасность. Потому что если я с самим собой не могу разобраться и не могу выдерживать самого себя, быть с собой, если я не могу уверенно стоять на ногах, то я стремлюсь соотнести себя с другим. И тогда другой как бы должен мне заменить то, что я не могу сам для себя реализовать. Только из способности быть с самим собой может возникнуть совместное бытие. Таким образом, работа с парой в экзистенциальной терапии похожа на работу с отдельным человеком.

Человек, его существо так устроено, что он предрасположен иметь отношения с другим человеком. Я выступаю за то, что к проблемам пары не стоит относиться только с точки зрения системного подхода. Системный подход дает очень ценные наблюдения, но необходим персональный взгляд на каждого человека. Основа пары — персональность каждого человека в паре.

Часть II

Что такое пара? Пара — это нечто, что принадлежит одно другому. Двое — это еще не пара. Например, пара обуви принадлежит друг другу, оба ботинка вместе составляют целое. Значит, если у меня два ботинка, но оба левые, то это не будет парой. Пара людей образует Мы. Но просто два человека не составляют Мы. Если в этом Мы одного не хватает, другой это ощущает: «Мне не хватает его». Мы имеет что-то общее. У пары, которая вместе проживает жизнь, как правило, есть эмоциональные отношения — мы называем эти отношения любовью. И только через переживание того, что Я через Другого достраиваю себя до целого, становлюсь целым, возникает новое качество переживания. И если этого человека нет, то чего-то не хватает. Таким образом, пара — это больше, чем сумма двух лиц.

Моя единичность в паре отчасти теряется, и через бытие в паре у меня возникает дополнительная ценность. Правый ботинок получает дополнительную ценность благодаря левому ботинку. Как пара два человека связаны между собой и переживают себя как часть некой общности: я через тебя получаю что-то, что я один не имею.

Часть III

Как в паре люди связаны между собой? Здесь следует назвать два рода связи: отношения и встреча. Что такое отношения? Это некоторая постоянная форма взаимодействия. То есть человек как-то соотносится с другим человеком, постоянно имеет его в виду. Например, если я кого-то вижу, я не могу этому помешать — он просто есть в поле моего зрения.

Таким образом, если два человека встречаются, то они не могут не вступить в отношения. Здесь есть некий принудительный момент. В тот момент, когда передо мной стоит другой, я ощущаю это иначе, чем если передо мной нет никакого другого. Я постоянно соотношусь с чем-то, я постоянно в мире. Поэтому отношения — длятся, это длительная вещь, и в них содержится вся совокупность опыта, который мы приобрели в течение жизни. И она сохраняется там навсегда. Поэтому когда пара приходит на терапию, и жена говорит: «Помнишь, еще тридцать лет назад ты меня сильно обидел?», тогда как муж уже ничего не помнит, то это означает, что отношения — это контейнер, в котором все собрано и все хранится, ничего не теряется.

Естественно, что туда добавляется какой-то новый опыт, который может поменять всю совокупность опыта. Встреча — это другая форма связи, в которую включены пары. Если отношения вращаются вокруг когнитивной и эмоциональной составляющих, то встреча — это персональное. Что такое встреча? Я встречаю Ты, а Ты встречаешь Я. Эти два полюса связаны между собой не посредством линии, а посредством поля (тем, что «между» нами). Это поле существует только тогда, когда Я и Ты действительно встречаются. Если они не совпадают, не резонируют, тогда это поле сворачивается, и встреча не происходит. Поэтому встречу можно хотеть, стремиться к ней, принимать решение по поводу нее.

Встреча пунктуальна — она происходит в этот момент. Длящиеся отношения нуждаются в том, чтобы происходили встречи. Если встречи происходят, то отношения меняются. Через встречи мы можем работать с отношениями. Если встречи не происходит, отношения становятся автоматическими. И человек чувствует, что его как будто «везёт черт» — потому что психодинамика затягивает в автоматизмы, а Мы становится функциональным, вещным, а не персональным. Естественно, что в жизни каждой пары есть и то, и другое: и отношения, и встречи. И то, и другое необходимо. Но отношения живут благодаря встречам.

Часть IV

Какова структура у отношений в паре? Если мы рассмотрим отношения пары экзистенциально, то мы обнаружим фундаментальную структуру, которая дает нам основу для терапии пар. В отношениях любой пары каждый человек имеет потребность, желание, мотивацию «мочь быть в этих отношениях». Это первая фундаментальная мотивация. Я хочу быть там, где ты. Например, я хочу жить с тобой. Или вместе поехать куда-то. Я хочу быть с тобой, потому что ты даешь мне быть в этих отношениях. С тобой я могу быть. Ты даешь мне защиту, опору, ты готов(а) мне помочь, или ты даешь мне, например, материальную основу для жизни, квартиру. Я могу тебе доверять, потому что ты верен, надежен.

Вторая фундаментальная мотивация в отношениях пары. С этим человеком я хочу жить. Здесь я ощущаю жизнь. Этот человек меня затрагивает. С ним мне становится тепло. Я хочу пережить с тобой отношения, мне хочется проводить с тобой время. Твоя близость желаема для меня, она меня оживляет. Я ощущаю твою привлекательность, ты меня притягиваешь. И у нас есть общие ценности, которые мы разделяем: например, спорт, музыка или нечто другое.

Третье измерение бытия в паре. С этим человеком я имею право быть таким, каков я есть. Более того, с ним я становлюсь больше самим собой, чем вне этих отношений — не только тем, кто я есть, а тем, кем я могу быть. То есть через тебя я еще больше становлюсь самим собой. Я чувствую себя узнанным и увиденным тобой. Я испытываю уважение. Ты принимаешь меня всерьез, и ты справедлив ко мне. Я вижу, что ты меня принимаешь, что я для тебя являюсь безусловной ценностью. Хотя ты можешь быть не согласен (согласна) со всем моими мыслями и поступками. Но именно то, каков я есть, подходит для тебя, ты это принимаешь.

И четвертое — это общий смысл. Мы вместе хотим построить мир, разделить какие-то общие ценности, сделать что-то для будущего. Мы хотим работать над чем-то: над самими собой или над чем-то в мире вне наших отношений — и это нас связывает. Когда все эти четыре структуры в порядке — это идеальная форма взаимоотношений, поскольку в этих отношениях могут переживаться все базовые основания экзистенции. И тут мы переходим в практическую плоскость.

Часть V

Что, собственно, удерживает пару вместе? Мы можем сказать, обобщая, что каждая из четырех базовых мотиваций удерживает пару вместе.

Первая плоскость — некоторая практическая сторона, которая позволяет человеку жить в  мире. Например, у нас общая квартира — куда мне идти? Четверть пар, а, может быть, и больше живут вместе именно поэтому. Романтики никакой, персональности тоже. Реальность состоит в том, что пойти некуда. Есть общие деньги, разделение труда. Вместе мы можем поехать в отпуск, а поодиночке не получается.

Второй уровень — тепло, которое я могу пережить с другим, нежность, сексуальность. Бывает, и поговорить вроде бы не о чем друг с другом, а это функционирует.

Третье — персональный уровень. Я не один, когда я прихожу домой, там хоть человек есть, а не только кошка.

И четвертое — у нас есть общий проект, общая задача в мире, и поэтому разумно оставаться вместе. Чаще всего в качестве такого проекта выступают дети, пока они маленькие. Или, например, совместная фирма. Эти четыре структуры экзистенции — как клей, который скрепляет пару вместе. Есть очень известное, даже знаменитое исследование о проблемах пар, которое было проведено Гоулманом, автором книги «Эмоциональный интеллект». Это исследование подтверждает то, о чем я сейчас говорю. Гоулман применяет немного другие формулировки, но в целом идеи похожи. Он исследовал тысячи пар, и обнаружил следующее: в течение четырех лет развелись или расстались все пары, в отношениях которых были следующие четыре симптома (они же — неисполнение четырех перечисленных выше экзистенций). Итак, можно с 93% точностью предсказать, что пара разведется, если:

1) Один из пары занимает оборонительную позицию. На экзистенциально-аналитическом языке это значит, что они находятся в плоскости первой фундаментальной мотивации: он ищет защиту. Эта позиция опустошает отношения.

2) По крайней мере один из партнеров постоянно критикует другого. Это значит, он обесценивает другого. И у другого возникает чувство: он меня не видит, я не могу быть с ним. Это третья фундаментальная мотивация и частично первая.

3) Этот аспект играет центральную роль. Если есть неуважение или обоюдное обесценивание, то тогда пара разойдется. Это означает разрушение чувства собственной ценности. Человек ощущает, что его не видят. Персональность в отношениях не проявляется.

4) Присутствует закрытость. Если хотя бы один из пары закрыт, то нет общего проживания событий, переживания смысла. У этих пар — даже если они идут в терапию — самые плохие шансы на сохранение отношений. Они не могут найти друг с другом персональных отношений. В таких парах ярко проявляется неспособность к персональным отношениям по крайней мере одного из партнеров. И другой не может сделать это за него, восполнить это. Такой человек не способен к длительным отношениям, ему нужно еще созревание, развитие. Нужно работать с его проблемами и травмами. Гоулман все это заснял на видео. В этих видео уже в первые 15 минут разговора по невербальной коммуникации можно констатировать, какой прогноз имеет эта пара. Например, они сидят в такой позиции, что не смотрят друг другу в глаза. Или делают унижающие жесты. Мимика и жесты — это самая быстрая коммуникация. Вообще говоря, в терапии очень редко бывает достигнута такая степень прогнозируемости, как в этом исследовании.

Часть VI

Что держит пару вместе? Все 4 фундаментальные мотивации, но в особенности третья. Если речь не идет о функциональных отношениях, уважение к другому, принятие другого, ощущение ценности другого — это фундаментальная предпосылка. Но это получается только в том случае, если я могу быть с собой, а не быть зависимым от другого через неудовлетворенные потребности. В хороших отношениях пар сходятся два самостоятельных человека, которые не нуждаются один в другом, в которых каждый может жить и один, без другого. Но они ощущают то, что вместе им лучше, прекраснее. Если я вместе с другим, я развиваюсь. Я переживаю радость, когда вижу, как ты раскрываешься, расцветаешь.

Таким образом, пары в отношениях удерживают в большей степени персональные отношения — уважение, общий интерес, ощущение того, что другой меня видит и воспринимает, что я могу быть больше самим собой с этим человеком.

Несколько вопросов для понимания отношений.

Что для меня важно в отношениях? Если у меня есть отношения, я могу спросить себя, что для меня важно в этих отношениях? Чего я хочу в отношениях? Что бы мне хотелось, что я ощущаю как то, к чему меня тянет, влечет? Что, как я предполагаю, важно для моего партнера? Мы когда-нибудь вообще говорили об этом? Или, может быть, у меня есть страх вступить в отношения? Сколько во мне этого первостраха, страха ожиданий? Что для меня самое ужасное в этих отношениях? Мужской страх — быть проглоченным. Женский страх — быть использованной, страх того, что ею «злоупотребят».

Какое у меня представление об отношениях? Должны ли быть в семье определенные роли: у мужа — одна, у жены — другая? Насколько близкими, открытыми должны быть отношения? Сколько свободного пространства мы хотим предоставить друг другу? Какая потребность у меня выражена сильнее — в слиянии или в автономии? Насколько эти отношения должны быть партнерскими, диалогичными, или иерархичные отношения гораздо лучше — потому что тогда все проще?

Часть VII

Отношения стабилизируются через любовь. Любовь — это самый сильный фактор, который держит людей вместе. Любовь хочет хорошего для другого. Любящий интересуется, кто ты, чем ты интересуешься, кто ты есть. Любящий хочет жить для другого, для тебя и выступать на твоей стороне, в твою защиту.

Если мы проанализируем потребность в любви, то обнаружим там ту же базовую экзистенциальную структуру. Нам нужны защита и опора, у нас есть потребность в близости, внимании, уважении, то общее, где можно раскрыться. Если эти экзистенциальные потребности не исполняются, сюда примешивается психодинамика, и возникают проблемы. Потребности — это большая проблема в терапии пар.

Потребности — это ощущаемые дефициты, которые приобретают витальный характер. Они как бы наделены психодинамической витальной силой, они деперсональны. Проблема у пары никогда не является персональной. Потому что персональное есть как раз то, что приносит исцеление. Проблема — это деперсонализация, анонимизация. Потребности эгоистичны, и любая психодинамика эгоистична, в этом ее качественное отличие. Потребность, например, в любви, в признании, уважении, для того чтобы быть удовлетворенной, стремится использовать другого для удовлетворения этих потребностей. И другой это замечает, он чувствует что-то не то, что ему нехорошо в этих отношениях, и даже идеальный партнер начинает защищаться в этих отношениях. Но в большинстве случаев у другого тоже есть неудовлетворенные потребности. И таким образом возникают устойчивые паттерны, подпитываемые этой психодинамикой.

Таким образом персональность отодвигается на второй план, а на первый план выходит функциональное, отношения начинают быть пользовательскими, оба партнера начинают использовать другого в своих целях. Естественно, до определенной степени мы можем принять и исполнять потребности другого. Если человек в этой фундаментальной мотивации достаточно крепкий, тогда он может эту потребность до известной степени удовлетворять.

В качестве одной из задач терапии мы рассматриваем то, что пара помогает друг другу удовлетворять те дефициты, которые у каждого имеются. Но это получается только тогда, когда мы можем об этом говорить и в диалоге это обсуждать. Потому что если эта психодинамика будет происходить сама по себе, автоматически, то она деперсонализирует, унижает достоинство. Человек не должен допускать, чтобы его использовали. Даже в любви он не должен давать себя использовать.

Часть VIII

Как происходит консультирование пар? Рассмотрим простую модель. В консультировании речь идет о том, чтобы снять тяжесть конфликта. Этот процесс состоит из 4 шагов.

Первый шаг — освобождение от груза: мы снимаем груз конкретной ситуации, в которой пара сейчас находится. В соответствии с первой фундаментальной мотивацией мы смотрим на положение дел: что есть? На этом уровне мы пока не затрагиваем проблемы отношений. Но если оставаться почти исключительно на почве фактов, что могут сделать сейчас люди, чтобы облегчить тяжесть возникшей ситуации? Пара хочет пережить чудо. Но они должны учиться смотреть, каков следующий шаг, и не ставить все под вопрос в фундаментальном плане. Такая трезвость взгляда создает некоторое облегчение.

И тогда мы начинаем второй шаг — создаем фундамент. Мы вместе смотрим, что в данный момент является общими целями у этих людей. И проясняем, какой вклад каждый из двух людей внести в эту общую цель, и к чему каждый готов.

Третий шаг — развитие отношений. Уход или взращивание того, что достойно любви, того, на почве чего можно вырастить любовь. То, что в другом я могу любить — это некоторый ресурс этих отношений. Мы работаем с ресурсом. Что я вижу в другом, что достойно моей любви? Что я сам могу сделать, чтобы быть достойным твоей любви?

И четвертый шаг — обсуждение более глубоких проблем: причиненных обид, каких-то слабостей, неспособностей.

Часть IX

Назову центральные элементы терапии пар.

1) Позиция терапевта, его установка. Терапевт как бы принадлежит обоим сторонам в равной степени, он не имеет права взращивать в себе тайные симпатии к кому-то в паре. Эта позиция достаточно трудна. Важно, чтобы сама пара видела, что терапевт именно на обеих сторонах. Таким образом, основная позиция терапевта — я как посредник в диалоге. Мы должны способствовать возникновению диалога в паре, потому что диалог — это целительный момент. Терапевт должен сразу реагировать, если пара начинает ругаться. Он говорит: это вы можете делать дома, здесь этому не место. Терапия сразу рассыпается, если терапевт позволит им ругаться. Можно сделать исключение, но не больше чем на 1-2 минуты, чтобы потом вернуться и проанализировать, что произошло.

2) Феноменологическая точка зрения. Как феноменологи, мы смотрим на пару и спрашиваем себя: за что борется каждый? от чего страдает каждый? почему эти двое не могут решить проблемы, в чем причина? Например, если обнаруживается оборонительная позиция, и пара только обменивается претензиями друг ко другу, за этим может стоять разочарование от неисполненных ожиданий. Необходимо обнаружить и прояснить ожидания: насколько они реалистичны, насколько сам человек готов делать то, что он ожидает от другого? Ожидания — это желания. В экзистенциальном анализе мы превращаем желания в волю.

3) Развитие диалога. Развитие диалога — это ядро или сердце экзистенциально-аналитической терапии пары. Он имеет две предпосылки: одного человека, который готов сказать, что его волнует, и другого, который готов это слушать. Диалог начинается со слушания. Терапевт предлагает каждому из пары описать свою проблему. Другой должен слушать его: это не всегда просто, но он должен слушать. Затем мы просим слушающего повторить то, что сказал первый. Затем мы расширяем это и в качестве следующего шага вводим эмпатию — то, что мы называем самотрансценденцией. Мы спрашиваем: как вы думаете, какую проблему с вами на самом деле имеет ваш партнер? Здесь запрашивается его образ другого (я как бы смотрю глазами другого на самого себя и, задаваясь таким вопросом, человек начинает размышлять и говорить). Таким образом мы пытаемся выстроить диалог при поддержке терапевта. Терапевт в данном случае — посредник и наводчик мостов.

4) Мотивация отношений. Пара задается вопросом: почему мы вместе? что было первой мотивацией, когда мы вступили в отношения?

5) Мысль о разрыве. Почему мы не расходимся? Хорошая пара должна мочь разойтись, если это лучше для другого. Эта мысль часто провоцирует психодинамику.

6) Конструктивная помощь паре. Здесь мы снова соприкасаемся с 4 фундаментальными мотивациями, но теперь активным образом. Где я для моего партнера действительно присутствую? Нравится ли мне мой партнер? Ценю я его? Могу ли я это ему сказать? Что хорошего может вырасти из наших отношений? В чем я вижу наше общее? Если нам удастся открыть взгляд на общее и обнаружить, что я могу внести в эти отношения, и вместо того чтобы ждать, говорить с другим о том, что мне действительно важно, тогда у пары действительно есть шанс. Тогда мы как терапевты можем радоваться, что присутствовали при персональном диалоге. Спасибо за внимание.

Смотрите также онлайн-лекцию Павла Лебедько «Эффективная коммуникация в паре»

Оригинал

soznatelno.ru

«Мы все слабее понимаем истинную ценность жизни»

Psychologies: Экзистенциальный анализ исследует самую суть человеческой личности, подлинно человеческое. Почему вы настаиваете на том, что дефицит смысла — одна из главных проблем наших современников?

Альфрид Лэнгле: Виктор Франкл, выдающийся психолог, создатель логотерапии и мой учитель, в 1920-х годах первым поставил проблему смысла. Австрия переживала тогда период жесточайшей безработицы, люди голодали. Франкл был в ту пору молодым психиатром и обратил внимание на то, что многие безработные страдали именно от утраты смысла. Они считали свою жизнь бессмысленной, поскольку из-за потери работы не могли быть полезны своим семьям и даже становились обузой для близких.

Именно тогда Виктор Франкл понял, что смысл и ценность человеческой жизни в сознании людей слишком жестко связаны с пользой: лишившись возможности быть полезными, мы проваливаемся в бессмысленность существования. Это можно назвать утилитаристским восприятием: смысл имеет только то, что полезно и приносит успех.

Боюсь, за последние 90 лет ничего, по сути, не изменилось. Было и второе обстоятельство, с которым столкнулся Франкл: люди становились менее религиозными, увеличивалось число тех, кто не принадлежал ни к какой конфессии, отсюда возникал дефицит ориентиров.

Люди стали меньше понимать, для чего им в принципе проживать свою жизнь. Человек больше не был нацелен на трансцендентность, на выход за рамки собственного бытия через служение Богу. Напротив, он был безжалостно предоставлен самому себе и вынужден искать новые ориентиры. И этот аспект, мне кажется, сегодня тоже актуален. Снижение роли религии во многих странах ведет к утрате представлений о смысле бытия.

Но сегодня перед нами открывается множество абсолютно новых возможностей. Разве это не влияет на насыщенность и осмысленность нашей жизни?

Вы правы, влияет. У нас действительно гораздо больше возможностей самим формировать собственную жизнь. Свободный рынок, например, дает нам возможности, о которых не могли мечтать даже наши родители, что уж говорить о дедах. Жизнь предлагает удивительное множество разных видов деятельности и способов получения удовольствия.

Но полагать, что потребление способно заменить смысл, — большая ошибка. Скорее это попытка удовлетворить голод в отношении смысла эрзацами полноценной пищи. В ситуации, когда постоянно растет число возможностей и соблазнов, проблема смысла только обостряется, хотя и недостаточно осознается, и нужно быть очень сильной и очень ясно мыслящей личностью, чтобы сохранить аутентичные жизненные установки.

В этом отношении на нас ложится куда большая нагрузка, чем на наших предков?

Да, и есть еще одно важное обстоятельство. Мы, современные люди, проживаем свою жизнь менее интенсивно, чем раньше, когда люди сталкивались с большим числом угроз. Скажем, неурожай непременно означал голод, стихия могла навсегда оставить без крыши над головой, от простуды можно было умереть. Сегодня большинства подобных опасностей просто не существует. Раньше каждый соприкасался со смертью: например, почти в каждой семье умирали маленькие дети. Сегодня это не так, и опыт столкновения со смертью, опыт осмысления ее сделался намного беднее.

Наконец, мы стали меньше работать физически. Есть техника, автомобили, которые не дают нам переутомляться. И это не может не влиять на жизнь наших чувств. Наше существование словно бы заключено в вакуумную упаковку, но из нее этот вакуум просачивается в нас самих.

Мы не испытываем настоящего голода, редко переживаем чувство подлинной опасности.

Два пути ведут к экзистенциальному смыслу: пережить нечто замечательное или создать что-то полезное

Мы все менее интенсивно ощущаем, какое счастье — просто жить, все слабее понимаем истинную ценность жизни как таковой. И нам труднее различить ее смысл. Особенно тем, кто живет в развитых странах. Опрос, проведенный в Австрии в 2000 году, показал, что более половины опрошенных хотя бы однажды переживали ощущение потери смысла. И лишь 11% ответили, что эти проблемы никогда не имели к ним отношения.

Жаль, что подобные исследования не проводились в России. Ведь мы очень любим искать смысл жизни.

Думаю, следует уточнить термины. В логотерапии и экзистенциальном анализе мы различаем два понятия смысла. Первое — это практический смысл, который заключен в конкретной ситуации. Именно его мы называем экзистенциальным. А второе — это глобальный, онтологический смысл, который имеет все сущее.

Экзистенциальный смысл зависит от самого человека и может изменяться вместе с ситуацией. Его можно обнаружить, если осуществить экзистенциальный поворот: вместо того чтобы постоянно спрашивать «что я должен сделать?», «как следует поступить?», «что мне это даст?», попытаться развернуть свое отношение к ситуации.

Отставить в сторону то, чего хочу я, и попробовать понять, чего хочет эта ситуация от меня. Чего ждет от меня жизнь? Поступив так, из человека, задающего вопросы, мы сразу превращаемся в человека, дающего ответы.

В каждой ситуации мы можем сделать нечто такое, что будет наполнено смыслом, — и наполним им ситуацию

Экзистенциальный смысл заключается именно в том, чтобы понять вопрос каждой конкретной ситуации и дать на этот вопрос наилучший возможный ответ. То есть ответ, который в данный момент для меня возможен и который лично я рассматриваю как самый лучший. Этот ответ, разумеется, заключается не в словах, а в действии, поступке. Человек способен сам создавать свою осмысленную жизнь, нанизывая момент за моментом, подобно жемчужинам в ожерелье.

Вы хотите сказать, что каждая ситуация обязательно несет в себе какой-то смысл и наша задача — его отыскать?

Нет. Я не могу утверждать, что смысл имеет вообще все. Но в каждой ситуации мы можем сделать нечто такое, что будет наполнено смыслом, — и наполним им ситуацию. Виктор Франкл указывал несколько путей, которые ведут к экзистенциальному смыслу.

Первый — пережить нечто замечательное: послушать прекрасную музыку, провести время в обществе любимых людей, полюбоваться закатом.

Другой путь — создать что-то ценное: хорошо сделать свою работу или испечь вкусный пирог. Но бывают ситуации, когда ни то, ни другое невозможно: скажем, если человек тяжело болен.

Франкл очень много пишет о важности нахождения смысла в безвыходных или очень тяжелых жизненных ситуациях. Тогда очень важно найти правильную внутреннюю установку по отношению к проблеме, к собственному страданию. Установку, которая позволит человеку высоко нести свою любовь к жизни.

А как быть с глобальным смыслом? Что мы можем сделать, чтобы прояснить его для себя?

Это огромный философский и религиозный вопрос, который принципиально неразрешим с человеческих позиций. Здесь речь уже идет о смысле бытия. Что есть человек, зачем он появляется на свет? И — самый, может быть, острый вопрос — зачем существует страдание? Зачем оно выпадает на долю конкретному человеку в конкретный момент — и почему именно ему?

Психология не может участвовать в решении вопроса о глобальном смысле существования

Здесь мы упираемся в границы познания.

Психология уже не может участвовать в решении этого вопроса. И нам остается вера, надежда.

Однако и в этих случаях возможен экзистенциальный поворот. Он необходим, чтобы перестать спрашивать о глобальном смысле собственной жизни и попытаться ответить на этот вызов, понять, что можно сделать даже в самой сложной и тяжелой ситуации такого, что принесло бы позитивный результат. Если человек ведет себя таким образом, если он ищет ответ, то один смысл уже создан: этот человек становится сильнее как личность.

Об эксперте

Альфрид Лэнгле – австрийский психотерапевт, клинический психолог, профессор медицины и философии, основатель Международного общества логотерапии и экзистенциального анализа GLE-International, ученик основателя логотерапии Виктора Франкла, автор книги «Виктор Франкл. Портрет».

Читайте также

www.psychologies.ru

Альфрид Лэнгле: Как прийти к аутентичности

Что такое Я? Что означает по-настоящему быть самим собой? Что этому мешает и что способствует? 19 марта на факультете психологии МГУ состоялась открытая лекция профессора Альфрида Лэнгле на тему: «Я и моя Person: как строить себя, прийти к аутентичности». Публикуем полный текст лекции.

Альфрид Лэнгле — ученик и коллега Виктора Франкла, имеет докторскую степень по медицине и психологии. На основе логотерапии и экзистенциального анализа В. Франкла разработал оригинальную теорию фундаментальных экзистенциальных мотиваций, которая позволила значительно расширить теоретический и методический базис экзистенциально-аналитического консультирования и психотерапии. Автор книг и большого количества статей, посвященных теории и практике экзистенциального анализа. Президент Международного Общества Экзистенциального Анализа и Логотерапии в Вене (GLE-International). В настоящее время национальные отделения Международного общества экзистенциального анализа и логотерапии находятся в Европе, Северной и Южной Америке (Вена, Инсбрук, Цюрих, Ганновер, Прага, Бухарест, Варшава, Москва, Ванкувер, Торонто, Мехико, Буэнос-Айрес, Сантьяго-де-Чили).

Я хочу пригласить вас сегодня вечером на встречу особого рода — встречу с самим собой. Как называется наша сегодняшняя беседа? «Я и моя персональность: как прийти к аутентичности». Я есть Я, и я есть нечто большее, чем Я, а именно — Перзон (Person, персональность). Но как соотносятся мое Я, которое я осознаю, и моя персональность, которая глубже? Как я могу на основе этой модели выстроить свое Я и стать аутентичным? Или — как я могу укрепить свою аутентичность?

(Примечание от редакции: в данной лекции термины Перзон, Person, персональность, персональное, глубинное Я употребляются как идентичные и взаимозаменяемые).

***

Небольшой экскурс в качестве введения. Что такое Я и персональность? Это мое тело, или мои чувства, или мои влечения, побуждения? Или это что-то другое? Или все вместе? Эти вопросы не такие простые. Если кто-то касается моего тела, у меня есть чувство: коснулись меня. Если кто-то в метро наступает мне на ногу, я говорю: вы наступили мне на ногу, это моя нога. У нас есть совершенно естественное понимание, что тело как-то относится ко мне. И мои чувства тоже — моя радость, мой гнев, мой голод… Ведь у меня это чувство, я его имею. Я — это что-то большее или только это? Я — это нечто большее. Я можно сравнить с третьим измерением на основе двух измерений: телесного, с одной стороны, и психического — с другой. Это третье измерение, измерение подлинного Я, собственного Я, связанное с персональностью.

Но что является особенным в этом Я? Это Я обладает способностью принимать решения. Почему мы сегодня вечером здесь собрались? Из-за моего тела? Из-за моей психики? Или я хотел прийти, решил прийти? Мне стало известно, что будет лекция, эта тема мне показалась интересной, и затем был акт решения — я решил сюда прийти. Из этого наблюдения мы можем увидеть, что Я — нечто большее, чем тело и психика. В более узком смысле Я — это центр, принимающий решения. Центр, решения которого ведут к действию. Я свободно, но до известной степени.

Меня никто не принуждал, субъективно я чувствую, что свободен в своем решении. Я, как инстанция, принимающая решения, до известной степени свободно. И в этом Я есть еще что-то такое, что мы называем персональностью (или Перзон). Бывает, что мы принимаем решения, которые не совсем наши. Например, друг говорит: «Сегодня я иду на лекцию, пойдем со мной». Тогда я говорю, например: «Если ты думаешь, что лекция интересная, то пойдем». И иду за компанию. Меня никто не принуждал, это в целом свободное действие. Но если бы я повнимательнее всмотрелся в себя, то я бы, наверное, занялся чем-то другим. И такие феномены в нашей жизни встречаются повсеместно.

Мы что-то делаем «вполсердца», не совсем в это вкладываясь. Мы делаем это свободно, но не совсем по-настоящему. И когда мы таким образом поступаем, мы чувствуем по отношению к себе как будто что-то чужое. Нас постоянно что-то соблазняет, манипулирует. Мы делаем что-то, потому что другому это нравится. Мы доверяем другому и поэтому делаем то или иное. Ощущение у меня такое: принуждать-то меня никто не принуждает. И я говорю: да, я сделаю это. Мы видим, что у Я есть какая-то территория свободы, которая может привести меня к отчуждению от самого себя.

Но во мне есть и другой полюс. Когда я действительно считаю, что то, что я делаю, — это хорошо, так нужно делать. Если я делаю то, что ощущаю как подлинно собственное решение, и если я ориентируюсь на этот компас, тогда я по-настоящему я, больше, чем в том случае, когда я действую вполсердца.

И это самое Я, которое приводит к решению вполсердца, может увести меня от того Я, которое по-настоящему мое. Внутри я чувствую: что-то не то. Но функционирую я замечательно: другие меня ценят, уважают — на работе, в семье. Всем нравится, если я буду делать то, что они от меня хотят. И тогда я думаю: да, жизнь такова, возможностей других нет, я должен так делать, все так поступают. Я испытываю известную степень неудовлетворенности и несчастности — но ссылаюсь на то, что взрослый человек ведь не считает, что он должен быть все время счастливым, — и таким образом в этом состоянии я могу жить годами и десятилетиями. И в действительности не проживаю свою жизнь полноценно и аутентично.

Этот внутренний полюс полноценного переживания — это персональное в человеке. Если я вас, например, спрошу: как вы — совершенно персонально — относитесь к этой мысли, которую я сейчас озвучиваю? Что вы думаете по этому поводу? Не теоретически, не психологически, но как Я в глубинном смысле, в глубине себя. Тогда персональность во мне активируется, она начинает реагировать.

Если я сам себя спрошу: в более глубоком смысле — как я к чему-то отношусь? Что я по этому поводу думаю? Тогда я запрашиваю персональное в себе — и у нас у всех есть интуитивный ответ. Потому что персональность в нас начинает быть активной. Здесь имеет место третье измерение в человеке. Это Я, эта персональность не идентичны с телом, психикой и психодинамикой. Но во мне есть нечто большее, чем телесность и психодинамика. И вот на эту инстанцию в нас мы сейчас посмотрим через увеличительное стекло.

***

Сначала зададимся вопросом: что такое Я? И как мы можем описать персональность более конкретно? Затем мы рассмотрим, как переплетены Я и персональность.

Я, таким образом, это наше самосознание. Это еще больше, чем просто Я-сознание, это и Я-переживание — мы не только сознаем, но и переживаем свое Я. К Я относится мое тело, мои чувства, мои импульсы, побуждения, стремления, а также способность принимать решения и проявлять свою волю.

Как возникает это Я? Для этого нам нужны три предпосылки: 1) уважительное внимание, 2) справедливое обращение, 3) признание ценности.

Вначале об уважительном внимании. Очень важно, когда мы уделяем ребенку внимание, когда мы по-настоящему видим его, и он чувствует себя увиденным. Ребенок хочет, чтобы на него обратили внимание, чтобы его увидели. Например, когда мать кормит ребенка грудью, ребенок смотрит в глаза матери. То, что мать и ребенок встречаются глазами, имеет фундаментальную важность. Важно, чтобы мать при этом не отвлекалась на телевизор или какие-то другие вещи. Чтобы ребенок мог развить свое Я, ему нужно молоко, тепло, но также и встречающий его взгляд. Ребенок впитывает глазами взгляд своей матери. Взгляд матери точно так же важен, как и молоко.  

Слишком мало людей об этом знает, но есть достаточно исследований, которые это доказывают. Чтобы Я могло развиваться, нам нужны люди, которые нас видят, которые смотрят на нас. Когда мы постепенно вырастаем, нам нужны такие люди, которые смотрят на нас, уделяют нам внимание и признают наши границы. Уважать ребенка означает, что ничего не делается через его голову, признаются его границы. Например, в его подростковом возрасте родители стучатся в дверь. Потому что на этой фазе Я настолько зрелое, что это полноценная взрослая личность. Это выражение уважения и признания границ. Потому что если мы не уважаем границы другого человека, мы вламываемся в его пространство, действуем через его голову.

Когда я переживаю, что меня не видят, не замечают, тогда я начинаю вести себя таким же образом в обществе. Я начинаю бороться за то, чтобы на меня наконец обратили внимание. Начинаю употреблять вычурные слова, надеваю платье, которое бросается в глаза, ярко крашусь. И все вокруг чувствуют: он тянет внимание, он хочет, чтобы на него постоянно обращали внимание. Если мне в детстве действительно не уделяли внимание, тогда я пытаюсь компенсировать это во взрослом возрасте. Истерическое поведение возникает в человеке вследствие того, что ребенка недостаточно видели и признавали. Естественно, есть и другие причины, но одна из главных — эта.

Мы можем спросить себя: как было в моей жизни? Кто меня действительно видел? Мои родители? Учитель? Друзья (или друг)? Может быть, в первый раз меня по-настоящему увидел мой партнер? А может быть, и он не видит меня? Когда человек слышит такой вопрос, у него при этом возникает какое-то чувство: один чувствует благодарность, другой чувствует боль — в том случае, если у него есть чувство «никто по-настоящему меня не видел». Условием для развития Я является то, что меня видят. В противном случае Я может быть ослаблено в процессе своего развития.

Второе, что необходимо, — это справедливое обращение. Другие должны признавать мою неповторимость, своеобразие. Давать мне то, что принадлежит мне. Например, я что-то сделал, справился с какой-то задачей. Тогда признание того, что мною что-то сделано, — это признание меня, а не моей сестры. Это большая боль, если, например, в семье брат или сестра получают внимание за то, что они делают, а я не получаю. Или в классе — одних ценят и обращают на них внимание, а на меня нет. Это препятствует развитию Я.

Важной формой, в которой мы можем испытать справедливое обращение с собой, — когда в нашем окружении есть люди, которые проявляют эмпатию по отношению к нам, сопереживают, чувствуют, каково сейчас нам, которые понимают, что для нас важно, которые близки нам, и тем самым укрепляют наше собственное. Они отражают мне свое понимание меня — «то, что ты переживаешь, я могу чувствовать, и мне кажется, это важно». «Эта проблема, которую ты с болью переживаешь, я могу ее понять». Это дает ребенку ощущение: то, что я переживаю, ценно. Если я постоянно ощущаю, что люди меня видят, соблюдают мои границы и не стесняются приблизиться ко мне и почувствовать мое собственное, то тогда у меня (у ребенка, у взрослого) — хорошая основа для здорового развития Я.

Но здесь еще необходим третий компонент, и это, может быть, самый трудный компонент. А именно: признание ценности. Знакомо ли мне признание моей ценности? От кого я принимаю признание? Что означает, когда человека ценят? В психологии или на работе мы постоянно слышим выражения, которые становятся стереотипом: «нужно ценить людей». В Макдоналдсе есть тренинг с посылом «нужно ценить клиента, нужно улыбаться». Но является ли это признанием ценности?

Признание ценности — это глубоко персональный акт. Другой человек говорит мне, как мое поведение персонально воздействовало на него. Например, он говорит: «Знаешь, скажу тебе честно, от всего сердца, меня очень тронуло, как ты обращаешься с ребенком в этой тяжелой ситуации. Я почувствовал, как то, что ты делаешь, ценно и важно». Не на основе каких-то абстрактных размышлений, не на основе внешнего успеха, который у тебя получился, — я ощутил это абсолютно персонально, в глубине сердца. Это гораздо больше, чем простая похвала. Что такое похвала? Сделал — и хорошо, выполнил как надо, без ошибок. Это формальное оценивание. Но то, что нам нужно, — это персональное уважение, признание нашей ценности. Нам нужен человек, который посмотрит нам в глаза и от всего сердца скажет: «Это было здорово, хорошо ты сделал. Но то, что ты потом сказал своей жене, это мне причинило боль». Вы замечаете разницу? Я сообщаю другому совершенно персональное ощущение. Мы должны строить нашу совместную жизнь в гораздо большей степени персонально. И иметь мужество это делать — потому что мы, конечно, ранимы, когда так показываем себя.

Таким образом, признание ценности означает быть увиденным сердцем, когда меня оценивают сердцем. Когда какой-то человек на моей стороне как личность, как Перзон. И поскольку это так персонально, то критическое, которое другой может мне сказать, я в гораздо большей степени могу принять: я ощущаю, что это критическое конструктивно, а не так, что я как личность обесценен. Это искусство, которому мы можем учиться, способность, которую мы можем в себе развивать.

Детям это необходимо. Они постоянно хотят, чтобы их увидели. Получать эмпатию, получать справедливое обращение, получать ощущение ценности. «Папа, посмотри, какую я башню построил». «Мама, посмотри, какой рисунок я нарисовал». Дети хотят получить эти три компонента, необходимые для здорового развития их Я.

Это очень трудная задача — построить свое Я. И это построение Я не завершается, когда человеку исполняется 18 или когда он защищает диссертацию. Это продолжается всю жизнь на основе этих трех предпосылок. Они укрепляют Я. Они дают возможность Я созревать. Для формирования Я нам нужны другие люди, без других людей Я не может развиваться. Мартин Бубер гениально сформулировал это в одном коротком предложении: «Я становится Я через Ты». Ни один человек не может родить Я через самого себя.

***

Чтобы Я могло развиваться, недостаточно просто получить эти три компонента, должно быть еще нечто особенное: нужно перенять их и как бы повторить их, воспроизвести изнутри. То, как ко мне относились другие, — так же я начинаю относиться к себе. И это трагический момент. Если другие не относились ко мне на основе этих трех предпосылок, я перенимаю этот способ обращения со мной у других, и воспроизвожу его, и сохраняю его потом в течение всей своей жизни.

Обобщая, мы можем сказать: так, как ко мне относились и обходились со мной близкие мне люди, я начинаю относиться и обходиться сам с собой. Мы видим это абсолютно четко на психотерапии. Но если я получил от других эти три условия, эти три предпосылки, то тогда я начинаю сам себя уважать, сам себя видеть, у меня возникает образ самого себя. И я начинаю знакомиться с собой, нащупывая: кто я?

У людей с нарушениями, с личностными расстройствами нет ясной картины себя, или у них очень ограниченный и искаженный образ Я.

Если я получил эти условия, то тогда, во-первых, я соблюдаю собственные границы по отношению к себе. Например, я чувствую: сейчас мне что-то слишком. И тогда я могу позаботиться о себе. Я не действую через свою собственную голову. Естественно, когда человеку 16-18 лет, он должен пробовать свои границы. Например, я накануне выпил слишком много, и на следующий день мне плохо, и тогда я решаю: да, это было слишком много, в следующий раз надо поменьше. Так подростки прощупывают свои границы на пути формирования Я. И им нужна возможность это делать. Потому что правило такое: то, что я своем детстве или юности не получил, я пытаюсь получить потом, позже.

Во-вторых, я как бы перенимаю такое справедливое обращение в отношении самого себя — и пытаюсь быть справедливым к самому себе. Тем, что я воспринимаю всерьез то, что для меня важно. Я выступаю на собственной стороне. Я борюсь за себя и за свое.

Если я знаю, что у меня по отношению к себе недостаточно справедливого обращения, то тогда у меня очень неуверенное ощущение, я не понимаю, что правильно. И тогда у меня очень слабо развита совесть.

В-третьих, я оцениваю себя. Нравится ли мне то, как я поступаю, как я себя веду? Могу ли я ценить себя за то, что я делаю, и за то, как я это делаю? За что, собственно говоря, я могу себя ценить? Если я не знаю этого на собственном опыте, то тогда у меня слабая самооценка. Или если эта самооценка базируется на внешних, поверхностных, а не глубинных вещах, тогда мое Я тоже слабое.

Если мы сами применяем по отношению к себе три эти предпосылки, тогда можно сказать, что Я развило свою структуру. Потому что если я сам себя могу видеть, могу выступать на своей стороне и могу себя справедливо оценивать, тогда я могу правильным образом переработать всю информацию, которую я получаю из мира и из самого себя. И с этой структурой Я получает некоторую зрелость и становится базой для интеграции внешних и внутренних требований. Семья что-то от меня хочет, на работе тоже, и у меня еще есть свои интересы, — а Я должно все это интегрировать и привести меня к действию. Что мне сейчас делать — я иду есть, иду спать или иду работать? Я принимает решение. Я должен со всем этим справиться. Но чтобы я мог хорошо это делать, я должен иметь обзор, видеть себя, чувствовать себя, принимать себя всерьез и иметь некоторую критическую дистанцию по отношению к самому себе. Как результат, так развитое Я может сформировать волю, у которой есть известная твердость. И тогда я могу сказать: вот это я действительно хочу и могу делать. А вот это — нет. И с этой волей я реализую свободу действия и свободу выбора.

Что такое воля? Воля — это решение посвятить себя выбранной ценности. И сделать нечто для нее. То есть я хочу это, и я это делаю. Воля — это мной самим поставленное себе требование что-то сделать. Только это есть воля. Воля может относиться только ко мне. Это будет несоблюдение границ, если я хочу, чтобы кто-то что-то делал. Порождение воли — это достижение Я, это дело Я. Это Я, которое принимает решение и делает.

***

А теперь вопрос: а как обстоят дела с персональностью? Я нужно для повседневной жизни. Что такое персональный уровень? Это какая-то роскошь, декорация, чтобы украсить нашу жизнь? Например, у нас есть планы, но появляется персональность, — и все планы рушатся?

Персональность для нас очень важна. Сущность человека — это его персональность. Я — это центр принятия решения и действий. А вот персональность — это центр, который дает ориентиры. Персональность, например, проявляется на лице человека. В немецком языке, как и в русском, есть понятие «лик». Если я обращаюсь к персональности человека, я смотрю ему в глаза. Глаза — это «окна» персональности. Лицо человека для персональности очень важно. Мы можем пережить, что мы теряем лицо, и тогда нам стыдно. Персональность — это существо человека. Это мое глубинное Я. Это подлинное во мне. Не маска, не автоматическое реагирование. Естественно, что я могу себя вести неперсональным образом, но могу и персональным. Персональность во мне — это то, благодаря чему я имею достоинство. Человек имеет достоинство, потому что он личность, лицо, Перзон.

Это более общая картина. Но если мы сделаем это более конкретным, мы можем спросить: когда наши отношения становятся персональными? Например, на работе или в партнерских отношениях? Если я говорю о погоде с кем-то или о каких-то фактах, здесь нет персональности. Персональным разговор становится тогда, когда я говорю о том, что для меня действительно важно. Что меня радует, что мне причиняет боль, перед чем я испытываю страх. Не факты, но внутренние чувства, переживания, мысли, которые относятся к моей жизни. Это глубинное Я, у него есть своя динамика. Персональность ищет присутствия. Она хочет настоящего. По-немецки это звучит как «я стою перед чем-то». Это что-то начинает резонировать во мне.

Глубинное Я имеет три способности, которые параллельны с развитием нашего Я, которое мы осознаем и о котором мы говорим. Глубинное Я видит, и то, что оно видит, — это существенное. Второе — то, что оно действует интегрирующе. То, что человек воспринимает, его опыт, оно предоставляет в распоряжение нашего осознанного Я. И глубинное Я способно ко встрече. Это третье. Перзон хочется встретиться с Я и с Ты. Когда мы встречаемся, мы хотим соприкоснуться с существом другого, встретиться с ним, достичь его.

Что такое эта персональность, это глубинное Я с точки зрения переживания? Здесь есть сложность в понимании. Потому что у Перзон нет субстанции и нет жесткой структуры. У Я есть развитая структура, но Перзон не имеет такой структуры. Персональное — это способность войти в резонанс с другим, в резонанс с Я, и в этом резонансе она как бы соотносится с собственным бытием. В персональном я прихожу в резонанс с моим глубинным истоком. Задача персонального — построить существенные отношения, существенную связь со всем, что я нахожу. Со всем, что меня окружает, я могу выстроить такие глубинные отношения. Персональное постоянно в резонансе. Этот резонанс дает мне важную информацию о том, что вокруг. Например, персональное открывает, кого я могу любить. Я чувствую резонанс. Например, я вижу свою мать, или своего отца, или моего партнера, и я чувствую: этот человек для меня важен. Кто это чувствует? Персональное во мне, мое глубинное Я. И этот внутренний голос Перзон дает понять моему Я как центру решения: «Это для меня важный человек». Значит, я хочу для этого человека что-то сделать. Он подталкивает мое Я: сделай что-нибудь. Например, партнерская любовь в понимании философа Макса Шелера — это резонанс между сущностью Ты и сущностью Я. Мы говорим: эти двое на одной волне. Здесь есть какое-то душевное родство. Человек, которого я люблю, мне не чужой. Мы родственные души. Поэтому мы до известной степени принадлежим другому. Это персональная любовь.

Глубинное Я может воспринять гораздо большее: например, воспринять то, что является прекрасным. Откуда мы знаем, что нечто является прекрасным? Например, музыка, или заход солнца, или лицо ребенка. Мы получаем какой-то толчок внутри нас, и мы это ощущаем. И через этот толчок, через этот резонанс прекрасное меня притягивает. Способность к эстетике — персональна.

Следующая способность глубинного Я — устанавливать то, что правильно. Мы чувствуем: то, что мы делаем, — это хорошо или нет? Естественно, весь наш социальный опыт, то, чему мы научились в течение жизни, тоже играет здесь роль. Жизнь в обществе научила меня, что можно делать, а что нельзя. Это нечто, что я усвоил путем интериоризации в процессе социализации. Если мы здесь говорим о персональности, о более глубинном Я человека, то мы имеем в виду нечто другое. Это интимное внутреннее ощущение, нащупывание, правильно нечто или нет. Более или менее независимо от того, что говорят по этому поводу другие люди. Эту способность мы называем персональной совестью.

Персональность может сопровождать нас и в трудных переживаниях. Она не оставляет нас одних. Даже тогда, когда в жизни возникают тяжелые обстоятельства. Даже в трудных ситуациях мы можем ощущать резонанс: я остаюсь у себя.

Обобщим сказанное. Персональное — это чувство правильного. Персональность не дана мне ни в чем другом, кроме как в чувстве: «да, это правильно». Но откуда оно приходит? Оно приходит с какой-то глубины (или, может быть, высоты), которая недоступна нам для полного осознания. Но которая откуда-то из глубины всплывает. Персональное значительно превышает то, чем является наше ограниченное Я. Мы можем назвать это духовной основой человека. Духовность означает: мы приобретаем опыт — во мне есть нечто такое, что значительно превышает меня, мое ограниченное Я. И то, что я не могу полным образом понять и объять. Но я могу соотноситься с этим. Я могу этому началу дать пространство в своей жизни.

Это можно сравнить со звуком флейты. Что такое звук флейты? Это чистый резонанс. Мы не можем его схватить и удержать. Что дует в эту флейту и порождает этот звук? Это встреча. Этот звук появляется из интимной глубины. И одновременно — из бесконечной дали. Таким образом в нас появляется, всплывает этот резонанс, происхождение и истоки которого мы не можем объять.

***

Перейдем к последней части нашей лекции. Как можно определить отношения между Я и персональным, глубинным началом в человеке? Персональное хочет присутствовать. Оно постоянно хочет говорить с Я. Например, у меня всплывает мысль: «Это интересно». Откуда приходит эта мысль? Кто это говорит? Здесь нет никакого логического следования. Это творческий акт персонального начала. Оно говорит: «Мне это интересно, это ценно». «Как это прекрасно». «Твой взгляд касается меня». Таким образом персональное начало в человеке постоянно воспринимает информацию. Но если эта информация в состоянии породить в человеке резонанс, тогда у человека возникает ощущение: это что-то важное. Что-то, что имеет ко мне отношение, имеет отношение к моему существу. Я слышит то, что говорит персональное начало. И может начать что-то делать с этим, заниматься тем, что персональное ему сообщило.

Персональное подобно ребенку, а Я — матери, которая держит его на руках. Оно доверено нам. И если персональное начинает во мне говорить, появляется какой-то звук, то Я — как мама, которая может услышать и взять ребенка на руки. Я не должен это делать, меня никто не принуждает, но если человек воспринял этот резонанс, этот звук, и сказал «я хочу делать, как он мне говорит», тогда Я переживает свободу. И тогда у человека может возникнуть ощущение: я не могу поступить иначе, если я верен себе.

Таким образом, свобода выбора, свобода воли — в инстанции Я, но сущностная свобода коренится в персональности. И так можно пережить, что я сам себе доверен. Могу ли я чувствовать, что я сам себе доверен? Что я отвечаю за себя — за свое тело, за свои чувства, за влечения, стремления и побуждения, но главным образом — за то, являюсь ли я подлинно собой. Персональное, глубинное Я начинает говорить, а Я отвечает персональному. Иногда Я спрашивает персональное: а что ты думаешь по этому поводу? Например: «Нужно ли сменить профессию?» А Я отвечает: «Ох, появится столько забот! Эй, персональное, что ты думаешь по этому поводу?» И так возникает внутренний диалог.

Этот внутренний диалог между персональностью и Я — ключевой момент для душевного здоровья. Без внутреннего диалога мы отчуждаемся от самих себя. Без внутреннего диалога мы не можем полноценно переработать наши переживания и все, что мы встречаем в жизни. Большинство людей имеют опыт внутреннего диалога и находятся с собой в беседе. Иногда это выглядит как размышление, иногда как чувства, ощущения. Если что-то человеку не подходит, персональность сразу говорит: стоп, тут что-то нехорошее для меня. А иногда говорит: это для меня чересчур. Персональность говорит «это важно, не бросай это дело» и внушает мужество.

Две этих инстанции — Я и Перзон — дополняют друг друга. Поэтому я могу сказать: я в беседе с самим собой. Я и Я. Это похоже на диалог с другим человеком, здесь та же самая структура, а именно: говорить и слушать. Но задачи разные: Я должно действовать, перед Я стоит задача интегрировать, например, голод, страх, давление общественного мнения. А персональность (Перзон) находится как бы на заднем плане и смотрит на то, что происходит. Персональное не действует, а только воспринимает, что происходит. Персональное — это только резонанс, который во мне возникает. Тогда как Я должно действовать.

Иногда Я может сказать персональному: «Не мешай. Я знаю, что ты по этому поводу думаешь, но я хочу это делать, и все». Психика заявляет: у меня тоже есть свои права. Или: я боюсь, мне страшно. Я знаю, что надо бы вообще-то подготовиться к экзамену и сдать его, но я слишком боюсь и не могу. И в таких ситуациях нет гармонии между персональностью и Я. Тогда мы переживаем чувство, что можем потерять себя. Что мы в таких ситуациях не можем быть по-настоящему самими собой.

Я должно действовать, и оно является платформой очень многих влияний. И одно из этих влияний — это то, что говорит персональное во мне. Я вынуждено действовать, оно не может не действовать. А персональному можно дать просто быть. И если Я действует в гармонии с персональным, если здесь, как говорит Карл Роджерс, имеет место конгруэнтность между этими инстанциями, тогда человек аутентичен. Аутентичность означает подлинность. Жить, действовать, говорить — из своего подлинного существа. Аутентичность — это верность самому себе. Я на своей стороне, на стороне себя.

Аутентичность я могу воспринимать только на основе резонанса. Резонанса, который является правильным. Инструмент настроен, когда все звуки в гармонии. И если все эти многочисленные струны во мне — в гармонии, тогда мы говорим: инструмент настроен правильно. Таким образом, я аутентичен, когда я по-настоящему персонален. Если я поступаю и говорю в соответствии с тем, что для меня правильно. Тогда я на своей стороне.

Завершающая мысль. Исходя из нашего подлинного существа, из нашей персональности — мы в мире не для того, чтобы постоянно что-то делать, совершать какие-то действия. Это лишь условие для того, чтобы поддерживать свою жизнь. По сути, мы в мире для того, чтобы просто быть. Просто мочь быть. В этом ощущении — быть — содержится большой покой. Просто мочь быть с самим собой. С другим человеком. С моим миром. Просто быть — как, например, есть небо, есть луг, цветок или море.

Спасибо за внимание.

Записала Анастасия Храмутичева

Фото Альфрида Лэнгле на обложке: Ян Костин

www.matrony.ru

Альфред Лэнгле. Публикации

hpsy.ru

что на самом деле удерживает пару вместе

Гениальный, лаконичный, мудрый, человеколюбный Альфрид Лэнгле. Прочесть это интервью и вообще закрыть вопрос о том, что нужно понимать в отношениях с другим.

Автор Редакция На чтение 18 мин. Просмотров 18.5k. Опубликовано 04.10.2016

В рамках конференции «О любви, одиночестве и счастье в отношениях. Экзистенциально-аналитическая терапия пар» выступил известный австрийский психотерапевт, представитель экзистенциального анализа Альфрид Лэнгле. “Я хочу рассмотреть такие темы, как человек, отношения, страдание в отношениях и найти некоторые взаимосвязи.”

I

Каждый человек — это личность, персональность, Person. В качестве Person человек стоит как бы на двух ногах: с одной стороны, он находится внутри себя, с другой стороны, он интенционально направлен на другого или на других. В качестве Person мы открыты миру (это мысль Шелера), а тем самым и партнеру в отношениях, таким образом, что человек не может быть только из себя самого, только опираясь на себя самого.

Без Другого Я не есть. А еще точнее: Я не могу стать Я без Другого. В качестве взрослого человека Я не могу быть полностью Я без Другого. Для этого антропологического факта Франкл ввел понятие самотрансценденции.

Но в какой бы степени мы ни нуждались в другом, другой не может сделать для нас всего. Другой не может нас заменить, не может представлять нас. Каждый человек в качестве Person должен сам овладеть своей жизнью, вести свою жизнь, найти самого себя, мочь соотнестись с самим собой. Уметь хорошо быть с собой и уметь хорошо разговаривать с собой, быть в диалоге с собой, в том числе без другого. Человек должен мочь быть один, без других.

Таким образом, в качестве Person я причастен и к своему собственному внутреннему миру, и одновременно к миру другого, внешнему миру. Поэтому человек с самого начала находится в двойственном положении, двойственном соотнесении. И вот тут, в этом месте начинаются проблемы пар — потому что я сам по себе уже такая пара, в своем отношении вовне и вовнутрь. Я в себе соединяю эти два полюса: интимность и открытость миру. Эта фундаментальная двоичность коренится в сущности человека.

Обобщая, можно сказать, что человек может быть с другими людьми или другим человеком, но он не может быть ТОЛЬКО с другим. Он должен мочь себя ограничить и быть с самим собой. Это типичное поле напряженности, в котором находится пара: между эгоизмом и отдачей, растворением, потерей себя в другом, в отношениях. Когда возникают отношения с другим, то возникает эта опасность. В отношении к самому себе тоже возникает подобная опасность. Потому что если я с самим собой не могу разобраться и не могу выдерживать самого себя, быть с собой, если я не могу уверенно стоять на ногах, то я стремлюсь соотнести себя с другим. И тогда другой как бы должен мне заменить то, что я не могу сам для себя реализовать.

Только из способности быть с самим собой может возникнуть совместное бытие. Таким образом, работа с парой в экзистенциальной терапии похожа на работу с отдельным человеком. Человек, его существо так устроено, что он предрасположен иметь отношения с другим человеком. Я выступаю за то, что к проблемам пары не стоит относиться только с точки зрения системного подхода. Системный подход дает очень ценные наблюдения, но необходим персональный взгляд на каждого человека. Основа пары — персональность каждого человека в паре.

II

Что такое пара? Пара — это нечто, что принадлежит одно другому. Двое — это еще не пара. Например, пара обуви принадлежит друг другу, оба ботинка вместе составляют целое. Значит, если у меня два ботинка, но оба левые, то это не будет парой. Пара людей образует Мы. Но просто два человека не составляют Мы. Если в этом Мы одного не хватает, другой это ощущает: «Мне не хватает его».

Мы имеет что-то общее. У пары, которая вместе проживает жизнь, как правило, есть эмоциональные отношения — мы называем эти отношения любовью. И только через переживание того, что Я через Другого достраиваю себя до целого, становлюсь целым, возникает новое качество переживания. И если этого человека нет, то чего-то не хватает. Таким образом, пара — это больше, чем сумма двух лиц.

Моя единичность в паре отчасти теряется, и через бытие в паре у меня возникает дополнительная ценность. Правый ботинок получает дополнительную ценность благодаря левому ботинку. Как пара два человека связаны между собой и переживают себя как часть некой общности: я через тебя получаю что-то, что я один не имею.

III

Как в паре люди связаны между собой? Здесь следует назвать два рода связи: отношения и встреча.

Что такое отношения? Это некоторая постоянная форма взаимодействия. То есть человек как-то соотносится с другим человеком, постоянно имеет его в виду. Например, если я кого-то вижу, я не могу этому помешать — он просто есть в поле моего зрения.

Таким образом, если два человека встречаются, то они не могут не вступить в отношения. Здесь есть некий принудительный момент. В тот момент, когда передо мной стоит другой, я ощущаю это иначе, чем если передо мной нет никакого другого. Я постоянно соотношусь с чем-то, я постоянно в мире.

Поэтому отношения — длятся, это длительная вещь, и в них содержится вся совокупность опыта, который мы приобрели в течение жизни. И она сохраняется там навсегда. Поэтому когда пара приходит на терапию, и жена говорит: «Помнишь, еще тридцать лет назад ты меня сильно обидел?», тогда как муж уже ничего не помнит, то это означает, что отношения — это контейнер, в котором все собрано и все хранится, ничего не теряется. Естественно, что туда добавляется какой-то новый опыт, который может поменять всю совокупность опыта.

Встреча — это другая форма связи, в которую включены пары. Если отношения вращаются вокруг когнитивной и эмоциональной составляющих, то встреча — это персональное. Что такое встреча? Я встречаю Ты, а Ты встречаешь Я. Эти два полюса связаны между собой не посредством линии, а посредством поля (тем, что «между» нами).

Это поле существует только тогда, когда Я и Ты действительно встречаются. Если они не совпадают, не резонируют, тогда это поле сворачивается, и встреча не происходит. Поэтому встречу можно хотеть, стремиться к ней, принимать решение по поводу нее. Встреча пунктуальна — она происходит в этот момент.

Длящиеся отношения нуждаются в том, чтобы происходили встречи. Если встречи происходят, то отношения меняются. Через встречи мы можем работать с отношениями. Если встречи не происходит, отношения становятся автоматическими. И человек чувствует, что его как будто «везёт черт» — потому что психодинамика затягивает в автоматизмы, а Мы становится функциональным, вещным, а не персональным.

Естественно, что в жизни каждой пары есть и то, и другое: и отношения, и встречи. И то, и другое необходимо. Но отношения живут благодаря встречам.

IV

Какова структура у отношений в паре? Если мы рассмотрим отношения пары экзистенциально, то мы обнаружим фундаментальную структуру, которая дает нам основу для терапии пар.

В отношениях любой пары каждый человек имеет потребность, желание, мотивацию «мочь быть в этих отношениях». Это первая фундаментальная мотивация. Я хочу быть там, где ты. Например, я хочу жить с тобой. Или вместе поехать куда-то. Я хочу быть с тобой, потому что ты даешь мне быть в этих отношениях. С тобой я могу быть. Ты даешь мне защиту, опору, ты готов(а) мне помочь, или ты даешь мне, например, материальную основу для жизни, квартиру. Я могу тебе доверять, потому что ты верен, надежен.

Вторая фундаментальная мотивация в отношениях пары. С этим человеком я хочу жить. Здесь я ощущаю жизнь. Этот человек меня затрагивает. С ним мне становится тепло. Я хочу пережить с тобой отношения, мне хочется проводить с тобой время. Твоя близость желаема для меня, она меня оживляет. Я ощущаю твою привлекательность, ты меня притягиваешь. И у нас есть общие ценности, которые мы разделяем: например, спорт, музыка или нечто другое.

Третье измерение бытия в паре. С этим человеком я имею право быть таким, каков я есть.Более того, с ним я становлюсь больше самим собой, чем вне этих отношений — не только тем, кто я есть, а тем, кем я могу быть. То есть через тебя я еще больше становлюсь самим собой. Я чувствую себя узнанным и увиденным тобой. Я испытываю уважение. Ты принимаешь меня всерьез, и ты справедлив ко мне. Я вижу, что ты меня принимаешь, что я для тебя являюсь безусловной ценностью. Хотя ты можешь быть не согласен (согласна) со всем моими мыслями и поступками. Но именно то, каков я есть, подходит для тебя, ты это принимаешь.

И четвертое — это общий смысл. Мы вместе хотим построить мир, разделить какие-то общие ценности, сделать что-то для будущего. Мы хотим работать над чем-то: над самими собой или над чем-то в мире вне наших отношений — и это нас связывает.

Когда все эти четыре структуры в порядке — это идеальная форма взаимоотношений, поскольку в этих отношениях могут переживаться все базовые основания экзистенции. И тут мы переходим в практическую плоскость.

V

Что, собственно, удерживает пару вместе? Мы можем сказать, обобщая, что каждая из четырех базовых мотиваций удерживает пару вместе.

Первая плоскость — некоторая практическая сторона, которая позволяет человеку жить в  мире. Например, у нас общая квартира — куда мне идти? Четверть пар, а, может быть, и больше живут вместе именно поэтому. Романтики никакой, персональности тоже. Реальность состоит в том, что пойти некуда. Есть общие деньги, разделение труда. Вместе мы можем поехать в отпуск, а поодиночке не получается.

Второй уровень — тепло, которое я могу пережить с другим, нежность, сексуальность.Бывает, и поговорить вроде бы не о чем друг с другом, а это функционирует.

Третье — персональный уровень. Я не один, когда я прихожу домой, там хоть человек есть, а не только кошка.

И четвертое — у нас есть общий проект, общая задача в мире, и поэтому разумно оставаться вместе. Чаще всего в качестве такого проекта выступают дети, пока они маленькие. Или, например, совместная фирма.

Эти четыре структуры экзистенции — как клей, который скрепляет пару вместе. Есть очень известное, даже знаменитое исследование о проблемах пар, которое было проведено Гоулманом, автором книги «Эмоциональный интеллект». Это исследование подтверждает то, о чем я сейчас говорю. Гоулман применяет немного другие формулировки, но в целом идеи похожи. Он исследовал тысячи пар, и обнаружил следующее: в течение четырех лет развелись или расстались все пары, в отношениях которых были следующие четыре симптома (они же — неисполнение четырех перечисленных выше экзистенций).

Итак, можно с 93% точностью предсказать, что пара разведется, если:

1. Один из пары занимает оборонительную позицию. На экзистенциально-аналитическом языке это значит, что они находятся в плоскости первой фундаментальной мотивации: он ищет защиту. Эта позиция опустошает отношения.

2. По крайней мере один из партнеров постоянно критикует другого. Это значит, он обесценивает другого. И у другого возникает чувство: он меня не видит, я не могу быть с ним. Это третья фундаментальная мотивация и частично первая.

3. Этот аспект играет центральную роль. Если есть неуважение или обоюдное обесценивание, то тогда пара разойдется. Это означает разрушение чувства собственной ценности. Человек ощущает, что его не видят. Персональность в отношениях не проявляется.

4. Присутствует закрытость. Если хотя бы один из пары закрыт, то нет общего проживания событий, переживания смысла.

У этих пар — даже если они идут в терапию — самые плохие шансы на сохранение отношений. Они не могут найти друг с другом персональных отношений. В таких парах ярко проявляется неспособность к персональным отношениям по крайней мере одного из партнеров. И другой не может сделать это за него, восполнить это. Такой человек не способен к длительным отношениям, ему нужно еще созревание, развитие. Нужно работать с его проблемами и травмами.

Гоулман все это заснял на видео. В этих видео уже в первые 15 минут разговора по невербальной коммуникации можно констатировать, какой прогноз имеет эта пара. Например, они сидят в такой позиции, что не смотрят друг другу в глаза. Или делают унижающие жесты. Мимика и жесты — это самая быстрая коммуникация. Вообще говоря, в терапии очень редко бывает достигнута такая степень прогнозируемости, как в этом исследовании.

VI

Что держит пару вместе? Все 4 фундаментальные мотивации, но в особенности третья.Если речь не идет о функциональных отношениях, уважение к другому, принятие другого, ощущение ценности другого — это фундаментальная предпосылка. Но это получается только в том случае, если я могу быть с собой, а не быть зависимым от другого через неудовлетворенные потребности.

В хороших отношениях пар сходятся два самостоятельных человека, которые не нуждаются один в другом, в которых каждый может жить и один, без другого. Но они ощущают то, что вместе им лучше, прекраснее. Если я вместе с другим, я развиваюсь. Я переживаю радость, когда вижу, как ты раскрываешься, расцветаешь.

Таким образом, пары в отношениях удерживают в большей степени персональные отношения — уважение, общий интерес, ощущение того, что другой меня видит и воспринимает, что я могу быть больше самим собой с этим человеком.

Несколько вопросов для понимания отношений.

Что для меня важно в отношениях? Если у меня есть отношения, я могу спросить себя, что для меня важно в этих отношениях? Чего я хочу в отношениях? Что бы мне хотелось, что я ощущаю как то, к чему меня тянет, влечет? Что, как я предполагаю, важно для моего партнера? Мы когда-нибудь вообще говорили об этом? Или, может быть, у меня есть страх вступить в отношения? Сколько во мне этого первостраха, страха ожиданий? Что для меня самое ужасное в этих отношениях? Мужской страх — быть проглоченным. Женский страх — быть использованной, страх того, что ею «злоупотребят».

Какое у меня представление об отношениях? Должны ли быть в семье определенные роли: у мужа — одна, у жены — другая? Насколько близкими, открытыми должны быть отношения? Сколько свободного пространства мы хотим предоставить друг другу? Какая потребность у меня выражена сильнее — в слиянии или в автономии? Насколько эти отношения должны быть партнерскими, диалогичными, или иерархичные отношения гораздо лучше — потому что тогда все проще?

VII

Отношения стабилизируются через любовь. Любовь — это самый сильный фактор, который держит людей вместе. Любовь хочет хорошего для другого. Любящий интересуется, кто ты, чем ты интересуешься, кто ты есть. Любящий хочет жить для другого, для тебя и выступать на твоей стороне, в твою защиту.

Если мы проанализируем потребность в любви, то обнаружим там ту же базовую экзистенциальную структуру. Нам нужны защита и опора, у нас есть потребность в близости, внимании, уважении, то общее, где можно раскрыться. Если эти экзистенциальные потребности не исполняются, сюда примешивается психодинамика, и возникают проблемы.

Потребности — это большая проблема в терапии пар. Потребности — это ощущаемые дефициты, которые приобретают витальный характер. Они как бы наделены психодинамической витальной силой, они деперсональны. Проблема у пары никогда не является персональной. Потому что персональное есть как раз то, что приносит исцеление. Проблема — это деперсонализация, анонимизация.

Потребности эгоистичны, и любая психодинамика эгоистична, в этом ее качественное отличие. Потребность, например, в любви, в признании, уважении, для того чтобы быть удовлетворенной, стремится использовать другого для удовлетворения этих потребностей.

И другой это замечает, он чувствует что-то не то, что ему нехорошо в этих отношениях, и даже идеальный партнер начинает защищаться в этих отношениях. Но в большинстве случаев у другого тоже есть неудовлетворенные потребности. И таким образом возникают устойчивые паттерны, подпитываемые этой психодинамикой.

Таким образом персональность отодвигается на второй план, а на первый план выходит функциональное, отношения начинают быть пользовательскими, оба партнера начинают использовать другого в своих целях. Естественно, до определенной степени мы можем принять и исполнять потребности другого. Если человек в этой фундаментальной мотивации достаточно крепкий, тогда он может эту потребность до известной степени удовлетворять.

В качестве одной из задач терапии мы рассматриваем то, что пара помогает друг другу удовлетворять те дефициты, которые у каждого имеются. Но это получается только тогда, когда мы можем об этом говорить и в диалоге это обсуждать. Потому что если эта психодинамика будет происходить сама по себе, автоматически, то она деперсонализирует, унижает достоинство. Человек не должен допускать, чтобы его использовали. Даже в любви он не должен давать себя использовать.

VIII

Как происходит консультирование пар? Рассмотрим простую модель. В консультировании речь идет о том, чтобы снять тяжесть конфликта. Этот процесс состоит из 4 шагов.

Первый шаг — освобождение от груза: мы снимаем груз конкретной ситуации, в которой пара сейчас находится. В соответствии с первой фундаментальной мотивацией мы смотрим на положение дел: что есть? На этом уровне мы пока не затрагиваем проблемы отношений. Но если оставаться почти исключительно на почве фактов, что могут сделать сейчас люди, чтобы облегчить тяжесть возникшей ситуации? Пара хочет пережить чудо. Но они должны учиться смотреть, каков следующий шаг, и не ставить все под вопрос в фундаментальном плане. Такая трезвость взгляда создает некоторое облегчение.

И тогда мы начинаем второй шаг — создаем фундамент. Мы вместе смотрим, что в данный момент является общими целями у этих людей. И проясняем, какой вклад каждый из двух людей внести в эту общую цель, и к чему каждый готов.

Третий шаг — развитие отношений. Уход или взращивание того, что достойно любви, того, на почве чего можно вырастить любовь. То, что в другом я могу любить — это некоторый ресурс этих отношений. Мы работаем с ресурсом. Что я вижу в другом, что достойно моей любви? Что я сам могу сделать, чтобы быть достойным твоей любви?

И четвертый шаг — обсуждение более глубоких проблем: причиненных обид, каких-то слабостей, неспособностей.

IX

Назову центральные элементы терапии пар.

1. Позиция терапевта, его установка. Терапевт как бы принадлежит обоим сторонам в равной степени, он не имеет права взращивать в себе тайные симпатии к кому-то в паре. Эта позиция достаточно трудна. Важно, чтобы сама пара видела, что терапевт именно на обеих сторонах. Таким образом, основная позиция терапевта — я как посредник в диалоге. Мы должны способствовать возникновению диалога в паре, потому что диалог — это целительный момент.

Терапевт должен сразу реагировать, если пара начинает ругаться. Он говорит: это вы можете делать дома, здесь этому не место. Терапия сразу рассыпается, если терапевт позволит им ругаться. Можно сделать исключение, но не больше чем на 1-2 минуты, чтобы потом вернуться и проанализировать, что произошло.

2. Феноменологическая точка зрения. Как феноменологи, мы смотрим на пару и спрашиваем себя: за что борется каждый? от чего страдает каждый? почему эти двое не могут решить проблемы, в чем причина? Например, если обнаруживается оборонительная позиция, и пара только обменивается претензиями друг ко другу, за этим может стоять разочарование от неисполненных ожиданий. Необходимо обнаружить и прояснить ожидания: насколько они реалистичны, насколько сам человек готов делать то, что он ожидает от другого? Ожидания — это желания. В экзистенциальном анализе мы превращаем желания в волю.

3. Развитие диалога. Развитие диалога — это ядро или сердце экзистенциально-аналитической терапии пары. Он имеет две предпосылки: одного человека, который готов сказать, что его волнует, и другого, который готов это слушать. Диалог начинается со слушания. Терапевт предлагает каждому из пары описать свою проблему.

Другой должен слушать его: это не всегда просто, но он должен слушать. Затем мы просим слушающего повторить то, что сказал первый. Затем мы расширяем это и в качестве следующего шага вводим эмпатию — то, что мы называем самотрансценденцией. Мы спрашиваем: как вы думаете, какую проблему с вами на самом деле имеет ваш партнер?

Здесь запрашивается его образ другого (я как бы смотрю глазами другого на самого себя и, задаваясь таким вопросом, человек начинает размышлять и говорить). Таким образом мы пытаемся выстроить диалог при поддержке терапевта. Терапевт в данном случае — посредник и наводчик мостов.

4. Мотивация отношений. Пара задается вопросом: почему мы вместе? что было первой мотивацией, когда мы вступили в отношения?

5. Мысль о разрыве. Почему мы не расходимся? Хорошая пара должна мочь разойтись, если это лучше для другого. Эта мысль часто провоцирует психодинамику.

6. Конструктивная помощь паре. Здесь мы снова соприкасаемся с 4 фундаментальными мотивациями, но теперь активным образом. Где я для моего партнера действительно присутствую? Нравится ли мне мой партнер? Ценю я его? Могу ли я это ему сказать? Что хорошего может вырасти из наших отношений? В чем я вижу наше общее?

Если нам удастся открыть взгляд на общее и обнаружить, что я могу внести в эти отношения, и вместо того чтобы ждать, говорить с другим о том, что мне действительно важно, тогда у пары действительно есть шанс. Тогда мы как терапевты можем радоваться, что присутствовали при персональном диалоге. Спасибо за внимание.

По материалам — econet.ru

www.cluber.com.ua