Леонтьев статья индивид и личность: А.Н. Леонтьев. Индивид и личность: Psychology OnLine.Net

Содержание

А.Н. Леонтьев. Индивид и личность: Psychology OnLine.Net

А.Н. Леонтьев. Индивид и личность
Добавлено Psychology OnLine.Net
7.05.2008

В психологии понятие индивида употребляется в чрезмерно широком значении, приводящем к неразличению особенностей человека как индивида и его особенностей как личности. Но как раз их четкое различение, а соответственно и лежащее в его основе различение понятий «индивид» и «личность» составляет необходимую предпосылку психологического анализа личности.

Наш язык хорошо отражает несовпадение этих понятий: слово «личность» употребляется нами только по отношению к человеку, и притом начиная лишь с некоторого этапа его развития. Мы не говорим «личность животного» или «личность новорожденного». Никто, однако, не затрудняется говорить о животном и о новорожденном как об индивидах, об их индивидуальных особенностях (возбудимое, спокойное, агрессивное животное и т.д.; то же, конечно, и о новорожденном). Мы всерьез не говорим о личности даже и двухлетнего ребенка, хотя он проявляет не только свои генотипические особенности, но и великое множество особенностей, приобретенных под воздействием социального окружения; кстати сказать, это обстоятельство лишний раз свидетельствует против понимания личности как продукта перекрещивания биологического и социального факторов. Любопытно, наконец, что в психопатологии описываются случаи раздвоения личности, и это отнюдь не фигуральное только выражение; но никакой патологический процесс не может привести к раздвоению индивида: раздвоенный, «разделенный» индивид есть бессмыслица, противоречие в терминах.

Понятие личности, так же как и понятие индивида, выражает целостность субъекта жизни; личность не состоит из кусочков, это не «полипняк». Но личность представляет собой целостное образование особого рода. Личность не есть целостность, обусловленная генотипически: личностью не родятся, личностью становятся. Потому-то мы и не говорим о личности новорожденного или о личности младенца, хотя черты индивидуальности проявляются на ранних ступенях онтогенеза не менее ярко, чем на более поздних возрастных этапах.

Личность есть относительно поздний продукт общественно-исторического и онтогенетического развития человека.

Личность есть специальное человеческое образование, которое так же не может быть выведено из его приспособительной деятельности, как не могут быть выведены из нее его сознание или его человеческие потребности. Как и сознание человека, как и его потребности (Маркс говорит: производство сознания, производство потребностей), личность человека тоже «производится» — создается общественными отношениями, в которые индивид вступает в своей деятельности. То обстоятельство, что при этом трансформируются, меняются и некоторые его особенности как индивида, составляет не причину, а следствие формирования его личности.

Хотя функционирование нервной системы составляет, конечно, необходимую предпосылку развития личности, но ее тип вовсе не является тем «скелетом», на котором она «надстраивается». Сила или слабость нервных процессов, уравновешенность их и т.д. проявляют себя лишь на уровне механизмов, посредством которых реализуется система отношений индивида с миром. Это и определяет неоднозначность их роли в формировании личности.
Чтобы подчеркнуть сказанное, я позволю себе некоторое отступление. Когда речь заходит о личности, мы привычно ассоциируем ее психологическую характеристику с ближайшим, так сказать, субстратом психики – центральными нервными процессами. Представим себе, однако, следующий случай: у ребенка врожденный вывих тазобедренного сустава, обрекающий его на хромоту. Подобная грубо анатомическая исключительность очень далека от того класса особенностей, которые входят в перечни особенностей личности (в так называемую их «структуру»), тем не менее ее значение для формирования личности несопоставимо больше, чем, скажем, слабый тип нервной системы.

Подумать только, сверстники гоняют во дворе мяч, а хромающий мальчик – в сторонке; потом, когда он становится постарше и приходит время танцев, ему не остается ничего другого, как «подпирать стенку». Как сложится в этих условиях его личность? Этого невозможно предсказать, невозможно именно потому, что даже столь грубая исключительность индивида однозначно не определяет формирования его как личности. Сама по себе она не способна породить, скажем, комплекса неполноценности, замкнутости или, напротив, доброжелательной внимательности к людям и вообще никаких собственно психологических особенностей человека как личности. Парадокс в том, что предпосылки развития личности по самому существу своему безличны.

Личность, как и индивид, есть продукт интеграции процессов, осуществляющих жизненные отношения субъекта. Существует, однако, фундаментальное отличие того особого образования, которое мы называем личностью. Оно определяется природой самих порождающих его отношений: это специфические для человека общественные отношения, в которые он вступает в своей предметной деятельности. Как мы уже видели, при всем многообразии ее видов и форм, все они характеризуются общностью своего внутреннего строения и предполагают сознательное их регулирование, т.е. наличие сознания, а на известных этапах развития также и самосознания субъекта.

Так же как и сами эти деятельности, процесс их объединения – возникновения, развития и распада связей между ними – есть процесс особого рода, подчиненный особым закономерностям.

Изучение процесса объединения, связывания деятельностей субъекта, в результате которого формируется его личность, представляет собой капитальную задачу психологического исследования. Ее решение, однако, невозможно ни в рамках субъективно-эмпирической психологии, ни в рамках поведенческих или «глубинных» психологических направлений, в том числе и их новейших вариантов. Задача эта требует анализа предметной деятельности субъекта, всегда, конечно, опосредованной процессами сознания, которые и «сшивают» отдельные деятельности между собой. Поэтому демистификация представлений о личности возможна лишь в психологии, в основе которой лежит учение о деятельности, ее строения, ее развития и ее преобразованиях, о различных ее видах и формах.

Здесь мы подходим к главной методологической проблеме, которая кроется за различением понятий «индивид» и «личность». Речь идет о проблеме двойственности качеств социальных объектов, порождаемых двойственностью объективных отношений, в которых они существуют. Как известно, открытие этой двойственности принадлежит Марксу, показавшему двойственный характер труда, производимого продукта и, наконец, двойственность самого человека как «субъекта природы» и «субъекта общества».

Для научной психологии личности это фундаментальное методологическое открытие имеет решающее значение. Оно радикально меняет понимание ее предмета и разрушает укоренившиеся в ней схемы, в которые включаются такие разнородные черты или «подструктуры», как, например, моральные качества, знания, навыки и привычки, формы психического отражения и те6мперамент. Источником подобных «схем личности» является представление о развитии личности как о результате наслаивания прижизненных приобретений на некий предсуществующий метапсихологический базис.

Но как раз с этой точки зрения личность как специфически человеческое образование вообще не может быть понята.

Действительный путь исследования личности заключается в изучении тех трансформаций субъекта (или, говоря языком Л. Сэва, «фундаментальных переворачиваний»), которые создаются самодвижением его деятельности в системе общественных отношений . На этом пути мы, однако, с самого начала сталкиваемся с необходимостью переосмыслить некоторые общие теоретические положения.

Другое дело, если видеть в этом положении ключ к пониманию внутреннего как личности. Автор поясняет, что это внутренне само зависит от предшествующих внешних воздействий. Но этим возникновение личности как особой целостности, прямо не совпадающей с целостностью индивида, еще не раскрывается, и поэтому по-прежнему остается возможность понимания личности лишь как обогащенного предшествующим опытом индивида.

Мне представляет, что, для того чтобы найти подход к проблеме, следует с самого начала обернуть исходный тезис: внутреннее (субъект) действует через внешнее и этим само себя изменяет. Положение это имеет совершенно реальный смысл. Ведь первоначально субъект жизни вообще выступает лишь как обладающий, если воспользоваться выражением Энгельса, самостоятельной силой реакции, но эта сила может действовать только через внешнее, в этом внешнем и происходит ее переход из возможности в действительность: ее конкретизация, ее развитие и обогащение –словом, ее преобразования, которые суть преобразования и самого субъекта, ее носителя.

Теперь, т.е. в качестве преобразованного субъекта, он и выступает как преломляющий в своих текущих состояниях внешние воздействия.

Деятельность как основание личности

Главная задача состоит в том, чтобы выявить действительные «образующие» личности – этого высшего единства человека, изменчивого, как изменчива сама его жизнь, и вместе с тем сохраняющего свое постоянство, свою аутоидентичность.

Реальным базисом личности человека является совокупность его общественных по своей природе отношений к миру, но отношений, которые реализуются, а они реализуются его деятельностью, точнее, совокупностью его многообразных деятельностей.

Имеются в виду именно деятельности субъекта, которые и являются исходными «единицами» психологического анализа личности, а не действия, не операции, не психофизиологические функции или блоки этих функций; последние характеризуют деятельность, а не непосредственно личность. На первый взгляд это положение кажется противоречащим эмпирическим представлениям о личности и, более того, объединяющим их. Тем не менее оно единственно открывает путь к пониманию личности в ее действительной психологической конкретности.

Прежде всего на этом пути устраняется главная трудность: определение того, какие процессы и особенности человека относятся к числу психологически характеризующих его личность, а какие являются в этом –смысле нейтральными. Дело в том, что, взятые сами по себе, в абстракции от системы деятельности, они вообще ничего не говорят о своем отношении к личности. Едва ли, например, разумно рассматривать как «личностные» операции письма, способность чистописания. Но вот перед нами образ героя повести Гоголя «Шинель» Акакия Акакиевича Башмачкина. Служил он в некоем департаменте чиновником для переписывания казенных бумаг, и виделся ему в этом занятии целый разнообразный и притягательный мир. Окончив работу, Акакий Акакиевич тотчас шел домой. Наскоро пообедав, вынимал баночку с чернилами и принимался переписывать бумаги, которые он принес домой, если же таковых не случалось, он снимал копии нарочно, для себя, для собственного удовольствия. «Написавшись вслать, — повествует Гоголь, — он ложился спать, улыбаясь заранее при мысли о завтрашнем дне: что-то бог пошлет переписывать завтра».

Как произошло, как случилось, что переписывание казенных бумаг заняло центральное место в его личности, стало смыслом его жизни? Мы не знаем конкретных обстоятельств, но так или иначе обстоятельства эти привели к тому, что произошел сдвиг одного из главных мотивов на обычно совершенно безличные операции, которые в силу этого превратились в самостоятельную деятельность, в этом качестве они и выступили как характеризующие личность.

Иногда дело обстоит иначе. В том, что с внешней стороны кажется действиями, имеющими для человека самоценное значение, психологический анализ открывает иное, а именно, что они являются лишь средством достижения целей, действительный мотив которых лежит как бы в совершенно иной плоскости жизни. В этом случае за видимостью одной деятельности скрывается другая. Именно она-то непосредственно и входит в психологический облик личности, какой бы ни была осуществляющая ее совокупность конкретных действий. Последняя составляет как бы только оболочку этой другой деятельности, реализующей то или иное действительное отношение человека к миру, — оболочку, которая зависит от условий, иногда случайных. Вот почему, например, тот факт, что данный человек работает техником, сам по себе еще ничего не говорит о его личности; ее особенности обнаруживают себя не в этом, а в тех отношениях, в которые он неизбежно вступает, может быть, в процессе своего труда, а может быть, и вне этого процесса.

Общий вывод из сказанного состоит в том, что в исследовании личности нельзя ограничиваться выяснением предпосылок, а нужно исходить из развития деятельности, ее конкретных видов и форм и тех связей, в которые они вступают друг с другом, так как их развитие радикально меняет значение самих этих предпосылок. Таким образом, направление исследования обращается – не от приобретенных навыков, умений и знаний к характеризуемым ими деятельностям, а от содержания и связей деятельностей к тому, как и какие процессы их реализуют, делают их возможными.

Представление о связях между деятельностями как о коренящихся в единстве и целостности их субъекта является оправданным лишь на уровне индивида. На этом уровне (у животного, у младенца) состав деятельностей и их взаимосвязи непосредственно определяются свойствами субъекта – общими и индивидуальными, врожденными и приобретаемыми прижизненно. Например, изменение избирательности и смена дельности находятся в прямой зависимости от текущих состояний потребностей организма, от изменения его биологических доминант.

Другое дело – иерархические отношения деятельностей, которые характеризуют личность. Их особенностью является их «отвязанность» от состояний организма. Эти иерархии деятельностей порождаются их собственным развитием, они-то и образуют ядро личности.

Иначе говоря, «узлы», соединяющие отдельные деятельности, завязываются не действием биологических или духовных сил субъекта, которые лежат в нем самом, а завязываются они в той системе отношений, в которые вступает субъект.
Наблюдение легко обнаруживает те первые «узлы», с образования которых у ребенка начинается самый ранний этап формирования личности. В очень выразительной форме это явление однажды выступило в опытах с детьми-дошкольниками.
Экспериментатор, проводивший опыты, ставил перед ребенком задачу – достать удаленный от него предмет, непременно выполняя правило – не вставать со своего места. Как только ребенок принимался решать задачу, экспериментатор переходил в соседнюю комнату, из которой и продолжал наблюдение, пользуясь обычно применяемым для этого оптическим приспособлением. Однажды после ряда безуспешных попыток малыш встал, подошел к предмету, взял его и спокойно вернулся на место. Экспериментатор тотчас вошел к ребенку, похвалил его за успех и в виде награды предложил ему шоколадную конфету. Ребенок, однако, отказался от нее, а когда экспериментатор стал настаивать, то малыш тихо заплакал.

Что лежит за этим феноменом? В процессе, который мы наблюдали, можно выделить три момента: 1) общение ребенка с экспериментатором, когда ему объяснялась задача; 2) решение задачи и 3) общение с экспериментатором после того, как ребенок взял предмет. Действия ребенка отвечали, таким образом, двум различным мотивам, т.е. осуществляли двоякую деятельность: одну – по отношению к экспериментатору, другую – по отношению к предмету (награде). Как показывает наблюдение, в то время когда ребенок доставал предмет, ситуация не переживалась им как конфликтная, как ситуация «сшибки». Иерархическая связь между обеими деятельностями обнаружилась только в момент возобновившегося общения с экспериментатором, так сказать, post factum : конфета оказалась горькой, горькой по своему субъективному, личностному смыслу.

Описанное явление принадлежит к самым ранним, переходным. Несмотря на всю наивность, с которой проявляются эти первые соподчинения разных жизненных отношений ребенка, именно они свидетельствуют о начавшемся процессе формирования того особого образования, которое мы называем личностью. Подобные соподчинения никогда не наблюдаются в более младшем возрасте, зато в дальнейшем развитии, в своих несоизмеримо более сложных и «спрятанных» формах они заявляют о себе постоянно. Разве не по аналогичной же схеме возникают такие глубоко личностные явления, как, скажем, угрызения совести?

Развитие, умножение видов деятельности индивида приводит не просто к расширению их «каталога». Одновременно происходит центрирование их вокруг немногих главнейших, подчиняющих себе другие. Этот сложный и длительный процесс развития личности имеет свои этапы, свои стадии. Процесс этот неотделим от развития сознания, самосознания, но не сознание составляет его первооснову, оно лишь опосредствует и, так сказать. Резюмирует его.

А. Н. Леонтьев — Индивид и личность

Выразим это иначе: особенности, характеризующие одно единство (индивида), не просто переходят в особенности другого единства, другого образования (личности), так что первые уничтожаются; они сохраняются, но именно как особенности индивида. Так, особенности высшей нервной деятельности индивида не становятся особенностями его личности и не определяют ее. Хотя функционирование нервной системы составляет, конечно, необходимую предпосылку развития личности, но ее тип вовсе не является тем «скелетом», на котором она «надстраивается». Сила или слабость нервных процессов, уравновешенность их и т. д. проявляют себя лишь на уровне механизмов, посредством которых реализуется система отношений индивида с миром. Это и определяет неоднозначность их роли в формировании личности.

Чтобы подчеркнуть сказанное, я позволю себе некоторое отступление. Когда речь заходит о личности, мы привычно ассоциируем ее психологическую характеристику с ближайшим, так сказать, субстратом психики – центральными нервными процессами. Представим себе, однако, следующий случай: у ребенка врожденный вывих тазобедренного сустава, обрекающий его на хромоту. Подобная грубо анатомическая исключительность очень далека от того класса особенностей, которые входят в перечни особенностей личности (в так называемую их «структуру»), тем не менее ее значение для формирования личности несопоставимо больше, чем, скажем, слабый тип нервной системы. Подумать только, сверстники гоняют во дворе мяч, а хромающий мальчик – в сторонке; потом, когда он становится постарше и приходит время танцев, ему не остается ничего другого, как «подпирать стенку». Как сложится в этих условиях его личность? Этого невозможно предсказать, невозможно именно потому, что даже столь грубая исключительность индивида однозначно не определяет формирования его как личности. Сама по себе она не способна породить, скажем, комплекса неполноценности, замкнутости или, напротив, доброжелательной внимательности к людям и вообще никаких собственно психологических особенностей человека как личности. Парадокс в том, что предпосылки развития личности по самому существу своему безличны.

Личность, как и индивид, есть продукт интеграции процессов, осуществляющих жизненные отношения субъекта. Существует, однако, фундаментальное отличие того особого образования, которое мы называем личностью. Оно определяется природой самих порождающих его отношений: это специфические для человека общественные отношения, в которые он вступает в своей предметной деятельности. Как мы уже видели, при всем многообразии ее видов и форм, все они характеризуются общностью своего внутреннего строения и предполагают сознательное их регулирование, т. е. наличие сознания, а на известных этапах развития также и самосознания субъекта.

Действительный путь исследования личности заключается в изучении тех трансформаций субъекта (или, говоря языком Л. Сэва, «фундаментальных переворачиваний»), которые создаются самодвижением его деятельности в системе общественных отношений. На этом пути мы, однако, с самого начала сталкиваемся с необходимостью переосмыслить некоторые общие теоретические положения.

Одно из них, от которого зависит исходная постановка проблемы личности, возвращает нас к уже упомянутому положению о том, что внешние условия действуют через внутренние. «Положение, согласно которому внешние воздействия связаны со своим психическим эффектом опосредованно через личность, является тем центром, исходя из которого определяется теоретический подход ко всем проблемам психологии личности…» . То, что внешнее действует через внутреннее, верно, и к тому же безоговорочно верно, для случаев, когда мы рассматриваем эффект того или иного воздействия. Другое дело, если видеть в этом положении ключ к пониманию внутреннего как личности. Автор поясняет, что это внутренне само зависит от предшествующих внешних воздействий. Но этим возникновение личности как особой целостности, прямо не совпадающей с целостностью индивида, еще не раскрывается, и поэтому по-прежнему остается возможность понимания личности лишь как обогащенного предшествующим опытом индивида.

Деятельность как основание личности

Уже первые шаги в указанном направлении приводят к возможности выделить очень важный факт. Он заключается в том, что в ходе развития субъекта отдельные его деятельности вступают между собой в иерархические отношения. На уровне личности они отнюдь не образуют простого пучка, лучи которого имеют свой источник и центр в субъекте. Представление о связях между деятельностями как о коренящихся в единстве и целостности их субъекта является оправданным лишь на уровне индивида. На этом уровне (у животного, у младенца) состав деятельностей и их взаимосвязи непосредственно определяются свойствами субъекта – общими и индивидуальными, врожденными и приобретаемыми прижизненно. Например, изменение избирательности и смена дельности находятся в прямой зависимости от текущих состояний потребностей организма, от изменения его биологических доминант.

Наблюдение легко обнаруживает те первые «узлы», с образования которых у ребенка начинается самый ранний этап формирования личности. В очень выразительной форме это явление однажды выступило в опытах с детьми-дошкольниками. Экспериментатор, проводивший опыты, ставил перед ребенком задачу – достать удаленный от него предмет, непременно выполняя правило – не вставать со своего места. Как только ребенок принимался решать задачу, экспериментатор переходил в соседнюю комнату, из которой и продолжал наблюдение, пользуясь обычно применяемым для этого оптическим приспособлением. Однажды после ряда безуспешных попыток малыш встал, подошел к предмету, взял его и спокойно вернулся на место. Экспериментатор тотчас вошел к ребенку, похвалил его за успех и в виде награды предложил ему шоколадную конфету. Ребенок, однако, отказался от нее, а когда экспериментатор стал настаивать, то малыш тихо заплакал.

Что лежит за этим феноменом? В процессе, который мы наблюдали, можно выделить три момента: 1) общение ребенка с экспериментатором, когда ему объяснялась задача; 2) решение задачи и 3) общение с экспериментатором после того, как ребенок взял предмет. Действия ребенка отвечали, таким образом, двум различным мотивам, т.е. осуществляли двоякую деятельность: одну – по отношению к экспериментатору, другую – по отношению к предмету (награде). Как показывает наблюдение, в то время когда ребенок доставал предмет, ситуация не переживалась им как конфликтная, как ситуация «ошибки». Иерархическая связь между обеими деятельностями обнаружилась только в момент возобновившегося общения с экспериментатором, так сказать, post faktum : конфета оказалась горькой, горькой по своему субъективному, личностному смыслу.

Советская психология: А.Н. Леонтьев

А.Н. Леонтьев 1978

Деятельность, сознание и личность

«На самом деле философское открытие Маркса состоит не в отождествлении практики с познанием, а в признании того, что познание не существует вне жизненного процесса, который по самой своей природе есть процесс материальный, практический. Отражение действительности возникает и развивается в процессе развития реальных связей познавательных людей с окружающим их человеческим миром; оно определяется этими связями и, в свою очередь, влияет на их развитие. Таким образом, человеческое сознание перестает быть «неотъемлемым качеством человеческого духа», не имеющим истории или не поддающимся каузальному анализу. Мы начинаем понимать ее как высшую форму отражения действительности, которую создает общественно-историческое развитие: ее порождает система объективно существующих агентов, а причинно-исторический анализ делает ее доступной для нас». Марксизм и психологическая наука

Первая публикация: 1978
Источник: Активность, сознание и личность
. Издатель: Prentice-Hall
Перевод: Мари Дж. Холл
Транскрипция/Разметка: Нейт Шмолце (marxists.org) 2000.

PDF всей книги и PDF этой статьи.

Предисловие

Методологический кризис, который пыталась разрешить мировая психология решить за последние 100 лет разрушили единую систему психологического знание. Психологи разделились на несколько школ и направлений, и их представители спорят между собой о предмете их наука. Рассматривая пути выхода из кризиса, А.Н. Леонтьев, Активный Действительный член Академии педагогических наук СССР, лауреат Ленинской премии. Лауреат, в своей новой книге демонстрирует примат марксистской методологии в решении фундаментальных проблем современной психологии.

Книга предназначена для философов, психологов, педагогов и для всех, кто интересуется теоретическими вопросами науки что касается происхождения, функции и структуры психологического отражение действительности.

Содержание

Введение

Глава 1 — Марксизм и Психологическая наука
1.1 Общие основы марксистской психологии
1.2 Теория сознания
1.3 Психология познавательных процессов

Глава 2 — Экстрасенс Отражение
2.1 Уровни исследования отражения
2.2 Активность психического отражения

Глава 3 — Проблема деятельности и Психология
3.1 Два подхода в психологии – два плана анализа
3.2 Категория целевой деятельности
3.3 Предметная деятельность и психология
3.4 Взаимосвязь внутренней и внешней деятельности
3.5. Общая структура деятельности

Глава 4 — Деятельность и Сознание
4.1 Генезис Сознания
4. 2 Сенсорная ткань сознания
4.3 Смысл как проблема психологического сознания
4.4 Личный смысл

Глава 5 — Деятельность и Личность
5. 1 Личность как предмет психологического исследования
5.2 Индивид и личность
5.3 Деятельность как основа личности
5.4 Мотивы, эмоции и личность
5.5 Формирование личности
Заключение

Дальнейшее чтение:

Леонтьев Архив | Архив Выготского | Ильенков Архив | Даниил Эльконин

Изменения личности в результате работы по улучшению жизни // Консультативная психология и психотерапия — 2016. Вып. 24, нет. 1

Реферат

В статье представлен эмпирический анализ возможных эффектов участия в авторских жизнеутверждающих мастер-классах и семинарах по открытию экзистенциального опыта. В исследовании использовались оригинальные качественные методы: описание изменений с последующим контент-анализом и факторным анализом категорий, визуальный метод «Траектория». Оба метода показали удовлетворительную надежность, валидность и содержательность. Можно утверждать, что эффекты работы по улучшению жизни включают изменение отношения к неопределенности и субъективное расширение воспринимаемых возможностей.

Ключевые слова: улучшение жизни, эффективность, изменения, неопределенность, ресурс, контент-анализ

Рубрика журнала: Эмпирические исследования

Тип артикула: научная статья

DOI: https://doi.org/10.17759/cpp.2016240104

Для цитирования: Леонтьев Д.А., Миюзова А.Е. Изменения личности в результате работы по улучшению жизни. Консультативная психология и психотерапия = Консультативная психология и психотерапия, 2016. Том. 24, нет. 1, стр. 44–63. DOI: 10.17759/cpp.2016240104. (на рус., реферат на англ.)

Каталожные номера

Айзенк Г.Ю. Парадоксы психологии. Москва: Эксмо-Пресс, 2009. 352 с. (на рус.)
Бусыгина Н.П. . Качественные и количественные методы исследования в психологии: учебник для бакалавриата и магистратуры (ФГОС). количественные методы исследования в психологии: учебник для бакалавров и аспирантов]. Москва: Юрайт, 2015. 443 с.
Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций) [Психология переживаний (Анализ преодоления критических ситуации)]. Москва: Изд. МГУ, 1984. 200 с.
Выготский Л.С. Собрание сочинений: в 6 т. р. Т. 5 Основы дефектологии [ Собрано W оркс: в 6 тт. Том. 5. Основы Дефектология ]. Москва: Педагогика, 1984. 369 с.
Керкегор С. Болезнь к смерти. Москва: «Академи- ческий проект», 2012. 157 с. (на русск. )
Леонтьев Д.А. Жизнетворчество как практика расширения жизненного мира Улучшение жизни как практика расширения жизненного мира. 1 Всероссийская научно-практическая конференция по экзистенциальной психологии: Материалы сообщения. практическая конференция по экзистенциальной психологии: Материалы. Москва: Смысл, 2001. С. 100—109.
Леонтьев Д.А. Опыт методологического осмысления практики работы с личностью: фасилитация, ноотехника, жизнетворчество. методологический смысл практик личностных интервенций: фасилитация, ноотехника, улучшение жизни. Консультативная психология и психотерапия [ Консультативная психология и психотерапия ], 2012, нет. 4, стр. 164—185. (на рус., реферат на англ.).
Леонтьев Д.А. Вызов неопределенности как центральная проблема психологии личности [Электронный ресурс]. психологии личности]. Психологические исследования [ Психологическое исследование ], 2015, № 1, с. 40. Доступно по адресу: http://psystudy. ru/index.php/num/2015v8n40/1110- leontiev40.html (дата обращения: 24.04.2015). (на рус., реферат на англ.).
Леонтьев Д.А., Миюзова А.Е. Методический подход к фиксации изменений личности в результате экзистенциальной работы. регистрация изменений личности в ходе экзистенциальной работы. Пятая Всероссийская научно-практическая конференция по экзистенциальной психологии : Материалы сообщения. и практическая конференция по экзистенциальной психологии: Материалы. Москва: Смысл, 2013. С. 138—141.
Леонтьев Д.А., Миюзова А.Е. Разработка графической методики диагностики Развитие индивидуальной траектории развития. диагностика индивидуальных траекторий развития. Современная Психодиагностика России: Преодоление кризиса: Сборник материалов III Всероссийской конференции по психологической диагностике: в 2 т. [Современный психодиагностика в России: выход из кризиса: сборник III Всероссийская конференция по психологической диагностике: в 2 т.]. Том. 1. Челябинск: Издательский центр Южно-Уральского государственного университета, 2015. С. 186—192.
Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеал рациональности Классические и неклассические идеалы рациональности. Санкт-Петербург: Азбука, 2010. 288 с.
Осин Е.Н., Рассказова Е.И., Неяскина Ю.Ю., Дорфман Л.Я., Александрова Л.А. Операционализация пятифакторной модели личностных черт на Операционализация пятифакторной черты личности модель в русском образце]. Психо- Логическая диагностика [ Психология диагностика ], 2015, №1. 3, с. 80—104. (на рус.).
Талеб Н.Н. Антихрупкость: как извлечь выгоду из хаоса. Вещи, которые выигрывают от беспорядка]. Москва: КоЛибри, 2014. 768 с. (на рус.)
Бэнкс М. Использование визуальных данных в качественных исследованиях. Лондон: Мудрец, 2008. 152. п.
Бугенталь J.F.T. В поисках подлинности: экзистенциально-аналитический подход к психотерапии (2-е изд., дополненное). Нью-Йорк: Издательство Ирвингстона, 1981. 477 с.
Фрит Х. , Райли С., Арчер Л., Глисон К. . Редакция: Imag(in)ing Визуальные методологии // Качественные исследования в психологии , 2005. Том. 2, нет. 3, стр. 187—198. дои: 10.1191/1478088705qp037ed
Леонтьев Д. Переработка опыта как аспект экзистенциального Психотерапия: методология улучшения жизни. Журнал Современника Психотерапия , 2015. Том. 45, нет. 1, стр. 49—58. дои: 10.1007/s10879-014-9284-х
Риви П. Васк испытать. Материальные субъективности и визуальное. Презентация на первой конференции визуальной психологии, Университет Лестер, 4 июня 2008 г.
Риви П., Джонсон К. Визуальные подходы: использование и интерпретация изображений. В Уиллиг К., Стейнтон-Роджерс В. (ред.). Справочник Sage по качественному исследование . Лондон: Sage, стр. 296–314.
Визуальные методы в психологии: использование и интерпретация изображений в качественном Исследования / Риви П. (ред.). Лондон: Рутледж, 2011. 416 с.

Леонтьев Дмитрий Александрович, доктор психологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории сравнительных исследований качества жизни Национального исследовательского Томского государственного университета, заведующий международной лабораторией позитивной психологии личности и мотивации; Профессор факультета социальных наук Школы психологии НИУ ВШЭ, Москва, Томск, Россия, ORCID: https://orcid.