6. Действительность, мышление, логика, язык
Прежде чем обозначить проблему, определим «ключевые» слова. Действительность — объективно существую щее подлинное бытие, в отличие от видимости. Мышление — форма практического и теоретического освоения (познания) действительности. Логика — наука об общезначимых формах и средствах мышления, необходимых для рационального познания действительности. Язык (вербальный) — система словесных знаков, служащая средством мышления, выражения вовне его мышления, а также средством общения. Понятие «язык» не сводится только к вербальному, но в данном разделе речь будет идти только о вербальном языке.
Очевидно, что все
указанные выше термины — понятия
взаимосвязаные. Смысл этой взаимосвязи
философия выражает в нескольких
проблемах, не потерявших актуальность
до сего дня. Назовем некоторые из них.
Совпадает ли содержание мышления с
содержанием действительности? Если
«да», то «вычерпывает» ли
логическое мышление все содержание
действительности? Может ли язык адекватно
передать содержание логического
мышления? Как соотносятся логика мышления
и грамматика? Насколько можно быть
уверенным в том, что в языке фиксируется
содержание действительности? Является
ли язык обязательной формой выражения
мышления или оно может существовать
без языка? и т.
Эти проблемы
рассматриваются применительно ко всем
сферам познавательной деятельности,
но мы ограничимся только научным
познанием. Наука, в отличие от иных форм
отношения к действительности, не имеет
дела с непосредственной очевидностью
восприятия, опыта. Она пытается познать
сущность (глубинное внутреннее содержание)
процессов, явлений не только макро-, но
также микро- и мегамиров, параметры
которых лежат за порогом непосредственного
восприятия, т.е. за порогом возможности
наших органов чувств. Сущность не есть
нечто непосредственно наглядное, а
потому ученые изобретают с помощью
мышления замену наглядности: конструируют
математические модели, алгоритмы, т.е.
строят идеальные объекты. Особенность
мышления в том и состоит, что оно может
получить знание о действительности
только построив идеальные объекты. Вот
здесь и возникает вопрос: насколько
сконструированные с помощью мышления
математические модели, алгоритмы,
теоретические рассуждения и объяснения
соответствуют действительности.
Начиная с Декарта,
классическая философия выводила
онтологическую картину мира (картину
действительности) из анализа тех общих
идей, которые обнаруживались в сознании,
и принадлежали не нашей субъективности,
а чему-то, что находится вне нас. Это —
идеи Бога, причины, субстанции, сущности
и т.д., т.е. логические и философские
категории. Философия исходила из того,
что каково содержание общих идей в
мышлении, таково и содержание
действительности «как она есть сама
по себе». Такой акт называется
онтологизацией мышления. Впервые его
применил Аристотель, который, открыв
десять категорий в качестве общих видов
скалывания о бытии, приписал им объективный
статус и стал рассматривать их одновременно
как общие роды бытия, т.е. общие способы
существования действительности. Вся
идеалистическая философия трактовала
мышление как субстанцию, определяющую
и устанавливающую порядок и закономерности
в действительности. Так обосновывалось
совпадение содержания мышления с
содержанием действительности.
От Аристотеля до
Гегеля философия понимала мышление как
нормирование, организацию и обоснование
рассуждений и других способов получения
знаний о действительности. Способность
к суждению рассматривалась как способность
оперировать универсальными логическими
категориями. Поэтому философской теорией
мышления была логика. Мышление судит,
т.е. строит суждения, о причинах и
следствиях, сущности и явлении и т.д.,
но то, о чем мышление судит, одновременно
является и средством мыслить, т.е.
средством создавать всеобщие суждения.
Поэтому категории бытия выступали
одновременно и как категории мышления.
А это означает, что логика мышления
(субъективная логика) и логика
действительности (объективная логика)
имеют одно и то же содержание. Логика,
как наука о мышлении, выступала
одновременно и как наука о всеобщих
закономерностях развития действительного
мира. Так доказывалось тождество
онтологии и логики. Гегель утверждал,
что логика есть «всеживотворящий дух
всех наук», ибо она изучает системы
чистых определений мышления (логических
категорий), а последние есть основания
всего, что есть в мире.
Мышление как логическая действительность не мыслилось вне языка. Выстраивалась такая взаимосвязь. Логические категории определяют форму суждения, которое находит свое выражение в предложении. Предложение — это вербализованое суждение. Отсюда: язык и мышление связаны непосредственно; мышление не может существовать без языка. Гегель считал, что логические категории мышления отложились прежде всего в языке, а логика и грамматика взаимосвязаны: анализируя грамматические формы можно открыть логические категории. Мыслительная деятельность, представляющая собой нахождение единства во многообразии, совершается преимущественно в языке и через язык. А это значит, что в языке адекватно выражены и зафиксированы свойства, структуры, законы объективной реальности.
Итак, классическая
философия исходила из убеждения, что
мышление есть прежде всего логика,
содержание которой совпадает с содержанием
реальной действительности, что язык
есть способ существования логического,
непосредственно связан с мышлением, а
потому есть средство адекватного
отображения действительности.
Но уже после работ
Канта появилось сомнение в том, что
логическое мышление полностью
«вычерпывает» содержание
действительности «как она есть сама
по себе», ибо стало ясно, что логическое
мышление «порождает» соответствующие
формы действительности, объекты, которые
затем и изучает. За пределами возможности
логического мышления остается
непознаваемый с его помощью «остаток»
(«вещь в себе», в терминологии И.
Канта). Научное знание характеризует
не действительность как она есть «сама
по себе», а некую сконструированную
мышлением реальность. Физики конструируют
«физическую» реальность, химики —
«химическую» и т.д. Эпистемология
и гносеология конца XX в. не принимают
жесткого утверждения Гегеля о тождестве
(полном совпадении) онтологии и логики,
бытия и мышления. Признание такого
тождества открывало простор для
уверенности, что обо всем, находящимся
на земле, под землей, над землей можно
с помощью логического мышления получить
истинное знание, т.е. узнать каково
содержание действительности как она
«есть сама по себе» и адекватно
выразить это содержание в языке науки.
Но в XX в. начался
пересмотр классического решения проблемы
«действительность, мышление, логика,
язык». Хайдеггер, например, считал,
что онтология шире логики, логическое
мышление не может дать исчерпывающего
знания о действительности. Более того,
логическое мышление было «обвинено»
в том, что оно узурпировало знание о
мире, а Опосредуя своими логическими
категориями отношение человека к бытию,
представило в научном знании искаженное
содержание действительности. Э. Гуссерль
пытался преодолеть указанное опосредование
и перейти к непредубежденному описанию
«самоданности бытия». С его точки
зрения, классическая философия
абсолютизировала логическое мышление
в качестве основного структурного
элемента сознания. Таким элементом, с
его точки зрения, является интенциональность,
т. е направленность, мотивированность,
преднамеренность Интенциональность —
это слитность с бытием, где формируется
содержание, обладающее подлинной
очевидностью и достоверностью. В сознании
существуют первичные интенции, или
смыслообразующие элементы «жизненного
мира».
В классической
философии существовало убеждение, что
«если слово что-нибудь обозначает,
то должна быть какая-то вещь, которая
имеется им в виду». Логический
позитивизм (Дж. Мур, Б. Рассел, Л. Витгеншгейн
и др.) занялся уточнением логического
статуса обозначающих выражений.
Логический метод анализа языка, в отличие
от лингвистического, рассматривает
вопрос об отношении языка к реальности.
Философы, отмечал Рассел, не всегда
четко проясняли для себя существующие
типы отношений языка к действительности,
что и приводило к формулировке
псевдопроблем. Одной из таких псевдопроблем,
по его мнению, является вопрос о том,
что соответствует в действительности
общим понятиям, таким, как сущность,
причина, субстанция и т.д. Люди пользуются
в обыденном языке обобщающими словами:
«дерево», «человек» и др.
Мышление должно покончить с иллюзией о каком-то адекватном соотнесении вербального языка и действительности. Витгенштейн, например, поделил все высказывания на осмысленные (информативные повествования о фактах и событиях) и бессмысленные (которые ничему не соответствуют в действительности, но в силу своей языковой фактуры создают видимость наличия в них информации о действительности). Несмотря на существенные различия этих высказываний, они определяют все же область того, «что вообще может быть сказано» и «сказано ясно». За ее пределами находится невысказываемое, т.е. нечто, что не поддается высказыванию. Это — религиозный и этический опыт, мистическое мироощущение, а в теории познания — неявное знание.
Вопрос о соответствии
языка реальной действительности, о его
возможностях адекватно выражать
объективное содержание вещей и процессов,
стал одним из главных в философии языка
XX в. До Витгенштейна считалось само
собой разумеющимся, что этот вопрос
имеет смысл. Такого типа вопросы допускают
существование отношений, в которых язык
соотносится с неязыком.
Признавать
посредничество языка — значит признавать
существование объекта познания, субъекта
познания и связь между ними, т.е. признавать
субъект объективную модель познания.
Но в XX в. смысл данного вопроса был
поставлен под сомнение. Так, французский
лингвист Ф. Де Соссюр настаивал на
произвольности связей между словом и
предметом, знаком и означаемым, а
американский философ-прагматист Р.
Рорти отказал языку в способности быть
посредником репрезентации (представительства)
или выражения содержания действительности.
Но это означало и отказ от признания
субъект-объектной модели познания,
согласно которой язык человека связан,
с одной стороны, с его мышлением, а с
другой — с внешней действительностью.
В конце XX в. в аналитической философии,
в постструктурализме, в постмодернизме
сформировалось вполне определенное
толкование проблемы «язык-действительность»,
согласно которому признается наличие
«демаркационной линии» между вещами
и словами: то, что выражено в слове,
предложении, не существует вне последних.
Ни одно описание мира, даже научное, не
является точной репрезентацией
действительности как она есть «сама
по себе». Более того, сама идея такой
репрезентации лишена всякого смысла,
а высказывание, содержащее эту идею,
является бессмысленным. Язык не связан
с действительностью, а она не имеет
способности говорить. Говорим только
мы, люди, на вербальном языке, который
сами же и сотворили для своих нужд.
Языковые тексты имеют отношение только
к другим текстам. Итак до бесконечности.
У них нет никакого основания (Божественного,
природного) вне языка. Тексты включены
в языковую игру, которая и определяет
их смыслы. По сути, предлагается отказаться
от прежней гносеологической проблематики,
связанной с познанием сущности, истины,
от представления, что научный язык
способен адекватно описать и выразить
содержание действительности.
Современные
постмодернистские философы «освобождают»
язык не только от функции репрезентации
действительности, но и от его
непосредственной связи с мышлением.
Они считают, что язык искажает мысль,
ибо диктует ей правила и нормы оформления
в порядок. Отсюда попытки найти способы
выражения содержания мысли до ее
логического и грамматического оформления,
что и дела ет тексты постмодернистов
трудными для читателя, воспитанного на
философской классике.
Разорвав связи и взаимоотношения между действительностью, мышлением, логикой, языком, представители аналитической философии, философии языка, постструктуралисты породили гносеологический (познавательный) плюрализм (множественный) и релятивизм (относительный) «на грани удручающей бессвязности». Понятия истины, действительности стали неоднозначными, и более того, истине было отказано в праве на существование.
Ивин А.А. Логика для журналистов. ГЛАВА 2
ГЛАВА 2
СЛОВА И ВЕЩИ
Мышление и язык
Основные употребления языка
Логическая грамматика
МЫШЛЕНИЕ И ЯЗЫК
Язык представляет собой необходимое условие существования
абстрактного мышления.
Язык возникает одновременно с сознанием и мышлением. Он так же древен, как и сознание. Будучи чувственно воспринимаемой оболочкой мышления, язык обеспечивает мысли человека реальное существование. Вне такой оболочки мысль недоступна для других. Язык – это непосредственная действительность мысли.
Логический анализ мышления всегда имеет форму исследования языка, в котором оно протекает и без которого оно не является возможным. В этом плане логика – наука о мышлении – есть в равной мере и наука о языке.
Мышление и использование языка – две предполагающие друг друга стороны процессов познания и общения. Язык участвует не только в выражении мысли, но и в самом ее формировании. Нельзя противопоставлять «чистое», внеязыковое мышление и его «вербализацию» – последующее выражение в языке.
Вместе с тем язык и мышление не тождественны. Каждая
из сторон единства, составляемого ими, относительно самостоятельна и обладает
своими специфическими законами.
Иногда предполагается, что единственным способом получения подлинной истины является мистическое «вживание» в предмет, позволяющее в одном акте постичь его. При этом мышлению с помощью языка противопоставляется непосредственное, внеязыковое познание. Задача языка сводится к передаче – и притом с необходимостью в более или менее искаженной форме – результатов интуитивного постижения. Очевидно, что настаивание на интуитивном характере нашего познания ведет так или иначе к противопоставлению мышления и языка.
Язык как знаковая система
Язык представляет собой систему знаков, используемую для целей коммуникации и познания.
Системность языка выражается в наличии в каждом языке словаря, синтаксиса и семантики.
Синтаксические правила языка устанавливают способы образования сложных выражений из простых.
Семантические правила определяют способы придания
значений выражениям языка.
Это достигается указанием тех обстоятельств, в
которых должны приниматься предложения определенного вида.
Правила значения обычно делятся на три группы: аксиоматические, дедуктивные и эмпирические.
Аксиоматические правила требуют принятия предложений определенного вида во всех обстоятельствах.
Например, правила русского языка предписывают всем говорящим на этом языке всегда принимать предложения «Каждый холостяк не женат», «Сантиметр равен одной сотой метра», «Красное не есть черное» и т.п.
Дедуктивные правила требуют принятия следствий, вытекающих из некоторых посылок, если приняты сами посылки.
Например, таково правило, согласно которому, приняв предложения «Если Иван Ильич человек, то он смертен» и «Иван Ильич человек», следует принять также предложение «Иван Ильич смертен».
Ситуация принятия
предложений, указываемая эмпирическими правилами значения, предполагает
выход за пределы языка и внеязыковое наблюдение.
Например, к таким правилам относятся правила, требующие принятия предложения «Больно» в случае ощущения боли, предложения «Этот предмет – красный» при восприятии красного предмета и т.п.
Языки, включающие эмпирические правила значения, принято называть эмпирическими. Очевидно, что и язык логики, и язык математики не требуют при принятии или отбрасывании своих предложений обращения к непосредственному опыту и ощущению. В этом смысле данные языки не являются эмпирическими.
Естественные языки и искусственные языки
Все языки могут быть
разделены на естественные, искусственные и частично искусственные. Естественные
языки, называемые также повседневными, разговорными, обычными и т.п.,
складываются стихийно и постепенно. История каждого такого языка неотделима от
истории народа, владеющего им. Искусственные языки сознательно
создаются людьми для каких-либо специальных целей: языки математики, логики,
алгоритмические языки, шифры и т.
п. Языки естественных и гуманитарных наук
относятся к частично искусственным. Скажем, учебник биологии
написан всегда на каком-то естественном языке: русском, английском, немецком и
т.п. Вместе с тем помимо слов этого языка учебник обязательно включает
собственно биологическую терминологию и символику, являющуюся по преимуществу
интернациональной.
Одна из особенностей искусственных языков состоит в строгой определенности их словаря, синтаксиса и семантики, что во многих случаях оказывается несомненным преимуществом таких языков в сравнении с естественными языками, аморфными со стороны как словаря, так и правил образования и значения.
Искусственные языки генетически и функционально вторичны в отношении естественного языка: первые возникают на базе второго и могут функционировать только в связи с ним.
Традиционная логика
пользовалась для описания мышления обычным языком. Этот язык, возникший как
средство общения людей, претерпел долгую и противоречивую эволюцию.
Многое в
нем остается невыявленным, а только молчаливо предполагается.
Конечно, все это не означает, что обычный язык никуда не годен и его следует заменить во всех областях какой-то искусственной символикой. Он вполне справляется со своими многообразными функциями. Но, решая многие задачи, он лишается способности точно передавать форму нашей мысли.
Для целей логики необходим искусственный язык, строящийся по строго сформулированным правилам. Этот язык не предназначен для общения, а должен служить только одной задаче – выявлению логических связей наших мыслей, но решаться она должна с предельной эффективностью.
Принципы построения искусственного логического языка разработаны в современной логике. Создание его имело примерно такое же значение в области мышления для техники логического вывода, какое в области производства имел переход от ручного труда к труду механизированному.
Специально созданный для
целей логики язык получил название формализованного.
Слова обычного
языка заменяются в нем отдельными буквами
и различными специальными символами. Формализованный язык – это «насквозь символический» язык. Введение его
означает принятие особой теории логического анализа рассуждений.
в начало
ОСНОВНЫЕ УПОТРЕБЛЕНИЯ ЯЗЫКА
С точки зрения логики важным является проведение
различия между двумя важными функциями языка: описательной и оценочной.
В случае первой отправным пунктом сопоставления высказывания и действительности
является реальная ситуация и высказывание выступает как ее описание,
характеризуемое в терминах понятий «истинно» и «ложно». При второй функции
исходным является высказывание, выступающее как стандарт, перспектива, план,
соответствие ему ситуации характеризуется в терминах понятий «хорошо»,
«безразлично» и «плохо». Цель описания – сделать так,
чтобы слова соответствовали миру, цель оценки –
сделать так, чтобы мир отвечал словам.
Это две противоположные функции языка,
не сводимые друг к другу. Нет оснований также считать, что описательная функция
является первичной или более фундаментальной, чем оценочная.
Описание и оценка являются двумя полюсами, между
которыми имеется масса переходов. Как в повседневном языке, так и в языке науки
имеются многие разновидности и описаний, и оценок. Чистые описания и чистые
оценки довольно редки, большинство языковых выражений носит двойственный, или
«смешанный», описательно-оценочный характер. Все это должно учитываться при
изучении множества «языковых игр», или употреблений языка, вполне вероятно, что
множество таких «игр» является неограниченным. Но нужно учитывать также и то,
что более тонкий анализ употреблений языка движется в рамках исходного и
фундаментального противопоставления описаний и оценок и является всего лишь его
детализацией. Она может быть полезной во многих областях, в частности в
лингвистике, но лишена, вероятнее всего, интереса в логике и теории
аргументации.
Важным является, далее, различие между экспрессивами, служащими для выражения чувств и близкими описаниям («Искренне сочувствую вам», «Извините, что не могу быть» и т.п.), и орективами, сходными с оценками и используемыми для возбуждения чувств, воли, побуждения к действию («Возьмите себя в руки», «Вы преодолеете трудности» и т.п.). Частным случаем оректического употребления языка может считаться нуминозная его функция – зачаровывание слушателя словами (заклинаниями колдуна, словами любви, лести, угрозами и т.п.)
Две оппозиции «мысль –
чувство (воля, стремление)» и «выражение (определенных состояний души) – внушение (таких состояний)» составляют ту систему
координат, в рамках которой можно расположить все основные функции языка.
Описания представляют собой выражения мыслей, экспрессивы – выражения чувств. Описания и экспрессивы относятся к
тому, что может быть названо «пассивным употреблением» языка и охарактеризовано
в терминах истины и лжи.
Оценки и орективы относятся к «активному употреблению»
языка и не имеют истинностного значения. Нормы представляют собой
частный случай оценок, обещания – частный, или
вырожденный, случай норм. Декларации («Объявляю вас мужем и женой»,
«Назначаю вас председателем» и т.п.) являются особым случаем магической функции
языка, когда он используется для изменения мира, в частности для изменения
человеческих отношений. Как таковые декларации – это
своего рода предписания, или нормы, касающиеся поведения людей. Обещания представляют
собой особый случай постулативной функции, охватывающей не только
обещания в прямом смысле этого слова, но и принимаемые конвенции, аксиомы вновь
вводимой теории и т.п.
Имеются, таким образом, четыре основных употребления
языка: описание, экспрессив, оценка и оректив
и целый ряд промежуточных его употреблений, в большей или меньшей
степени тяготеющих к основным: нормативное, магическое, постулативное и др.
в начало
ЛОГИЧЕСКАЯ ГРАММАТИКА
Из грамматики хорошо известно деление на части речи. Среди этих частей – существительное, прилагательное, глагол и т.д. Деление языковых выражений на логические категории напоминает это грамматическое подразделение и в принципе произошло от него. На этом основании теорию логических категорий иногда называют «логической грамматикой».
Результатом разложения предложения на простые, далее не разложимые части будут символы двух типов: содержательные (собственные) и логические (несобственные).
Содержательные символы – это выражения языка, имеющие содержание даже в том случае, если они взяты сами по себе.
Логические
символы – выражения языка, не имеющие самостоятельного содержания,
но в сочетании с одним или несколькими содержательными выражениями образующие
сложные выражения с самостоятельным содержанием.
Коротко говоря, содержательные символы – это содержательные выражения; логические символы – бессодержательные выражения, служащие для образования одних содержательных выражений из других.
Логические символы называются также логическими постоянными. Различие между содержательными и логическими символами можно уподобить различию между числами и арифметическими операциями над ними. Числа обладают каким-то содержанием, даже когда рассматриваются сами по себе. Операции же, такие, как сложение и вычитание, не имеют самостоятельного содержания, но они из одних чисел позволяют получать другие числа. Скажем, из чисел 7 и 2 с помощью сложения получаем новое число 9, а с помощью вычитания второго числа из первого – новое число 5.
К содержательным
символам относятся имена и высказывания. Имена обозначают
какие-то объекты, высказывания описывают или оценивают некоторые ситуации или
положения дел.
Именами являются, например: «Александр Невский», «князь»,
«полководец», «литература», «автор пьесы “Вишневый сад”» и т.д. К высказываниям
относятся: «Александр Невский одержал победу на льду Чудского озера»,
«”Вишневый сад” шел на сцене МХАТа», «Стало темно, и поднялся ветер» и т.п.
Логические символы
Логические символы подразделяются на виды в зависимости от того, к чему они применяются (к именам или к высказываниям) и что возникает в результате их применения (имя или высказывание).
Из многих видов логических символов выделим следующие:
w логические связки, позволяющие из одних высказываний образовывать новые высказывания: «…и…», «…или…», «если… то…», «неверно, что…» и т.п.;
w
логические связки, позволяющие из двух имен получить высказывание:
«…есть…», «все… есть…», «некоторые… есть…», «все… не есть…»,
«некоторые… не есть.
..».
С помощью логических связок из высказываний «Письмо отправлено» и «Письмо сожжено» можно получить новые высказывания: «Письмо отправлено, и оно сожжено» (явно противоречивое высказывание), «Письмо отправлено или оно сожжено», «Письмо ни отправлено, ни сожжено», «Неверно, что письмо отправлено» и т.п.
С помощью связок «…есть…», «все… есть…» и им подобных из имен «металл» и «проводник электричества» можно получить высказывания: «Металл есть проводник электричества»; «Всякий металл – проводник электричества»; «Некоторые металлы – проводники электричества» и т.п.
Содержательные
символы определяют содержание мысли, логические –
ее логическую форму, т.е. способ связи ее содержательных частей. Если
мысль уподобить дому, построенному из кирпичей и цементного раствора, то
содержательные выражения будут кирпичами, а логические символы – таким раствором. Сам по себе цементный раствор не имеет
пространственной формы, но он позволяет получить из элементов, обладающих
формой, новые элементы, имеющие пространственную форму.
Наше мышление направлено обычно только на содержание. Логические символы не имеют собственного содержания и относятся к логической форме. Они начинают как-то интересовать нас лишь в тех редких случаях, когда мы сомневаемся в правильности рассуждений и намереваемся проконтролировать их.
Для выявления логической формы надо отойти от содержания, заменить содержательные части какими-нибудь пробелами или буквами. Останется только связь этих частей. Она выражается словами «и», «или», «если, то», «есть» и т.п. Часто ли мы задумываемся над ними? Вряд ли. Знаем ли мы те правила, которым подчиняется их употребление? Довольно смутно. Изучение логики предполагает изменение ориентации нашего ума: с анализа содержания он должен переключиться на логическую форму проводимых рассуждений. Это кажется трудным, но только на первых порах.
Чтобы выявить
логическую форму, следует отвлечься от содержания рассуждения. В логике принято
с этой целью заменять содержательные элементы рассуждения (имена и
высказывания) переменными, т.
е. знаками, не имеющими никакого содержания и
указывающими только на вид заменяемого выражения.
Дальнейшее изложение следует простой схеме, диктуемой логической грамматикой. Сначала рассматриваются имена и их частный случай – понятия, затем – высказывания и после этого – логические, или несобственные, символы и включающие их логические законы.
в начало
к содержанию << >> на следующую страницу
Проект MUSE — Язык, мышление и логика Джона М. Эллиса (обзор)
- Кэрол Скейтс
- Обзор языка и литературы Скалистых гор
- Ассоциация современного языка Скалистых гор
- Том 48, номер 2, 1994 г.
- стр. 192-194
- Обзор
- Посмотреть цитату
- Дополнительная информация
- Возможны варианты покупки/аренды:
- Аренда у DeepDyve
192Программа оценки Rocky Mountain Review в разделе «Внедрение системы портфеля» в книге Беланова и Диксона.
Вместе с Кэтрин Зельцер и Патрицией Колоноски он проводит нас через первый семестр программы оценки портфолио. В «Кошмаре WPA: размышления об использовании портфолио в качестве выпускного экзамена по курсу» Смит ставит под сомнение достоверность содержания и надежность программы. Его непосредственный опыт работы с писательским факультетом, состоящим в основном из ассистентов преподавателей, демонстрирует важность последовательности и ясности цели. Мы слишком часто слышали: «Портфолио не идеальны, но это лучшее, что у нас есть сейчас». Видимо, не все разделяют это мнение. Редакторы New Directions решили включить статью Джеймса А. Рейтера и Рассела А. Ханта, в которой подробно описываются причины, по которым одна писательская программа перестала использовать портфолио для оценивания. Они, по словам авторов, вышли «за пределы портфелей». Другие основные моменты включают эссе о гендерных предрассудках и оценке портфолио, финансовые и административные советы для администраторов программ письма, а также портфолио в качестве инструментов для аспирантов, ассистентов преподавателей и новых учителей.
Те, чьи интересы относятся к классам K-12, скорее всего, будут разочарованы небольшим объемом информации, предназначенной специально для них, хотя книга содержит отличное эссе Сандры Мерфи об оценивании портфолио в классе для различных групп учащихся K-12. Когда вы читаете эти эссе, помните предупреждение Эдварда Уайта о том, что оценка никуда не денется: «Иллюзия, что правительство может улучшить образование с низкими затратами с помощью наивных измерений, настолько политически привлекательна, что она останется действенной независимо от того, кто находится у власти». (26). Также имейте в виду, что та же самая иллюзия может подпитывать наш энтузиазм в отношении портфолио. В часто угрожающей атмосфере обязательной оценки портфолио можно рассматривать как легкое решение или панацею для писательской программы. New Directions не пытается указать нам путь; авторы и редакторы заставляют нас исследовать наши мотивы и переоценивать наши методы, что в конечном итоге помогает нам сформулировать правильные вопросы, с помощью которых можно задать направление — нашим студентам, нашим коллегам и даже нашим критикам.
МАЙК ЛЮКЕР Государственный университет ßotse ДЖОН М. ЭЛЛИС. Язык, мышление и логика. Эванстон, Иллинойс: Издательство Северо-Западного университета, 19.93. 163 с. С момента публикации «Синтаксических структур» Хомского в 1957 году преобладающие области исследований в теоретической лингвистике были сосредоточены вокруг изучения синтаксиса. Школа генеративной грамматики Хомского основана на предпосылке, что для того, чтобы понять язык, нужно сначала начать с изучения синтаксиса, помимо семантической нагрузки. В книге «Язык, мышление и логика» Джон Эллис намеревается создать теорию языка, которая выходит за рамки теории синтаксиса и переходит к более широкой теории языка, которая устранит путаницу, характерную для лингвистических исследований. Эллис критикует Хомского за использование недопустимой методологии в «Синтаксических структурах» и утверждает, что трудности с полем порождающей грамматики заключаются в ошибочном предположении, что теория языка может понимать синтаксис без ссылки на семантическое содержание.
По мнению Эллиса, эта ошибочная попытка отделить языковую форму от содержания оказалась контрпродуктивной. Для Эллиса грамматика языка и его лексика представляют собой континуум значений, и в своей книге Эллис утверждает, что, прежде чем продуктивные исследования в области теории языка смогут начаться эффективно, мы должны пересмотреть три фундаментальных предположения, которые были приняты в современной лингвистике. Согласно Эллису, области изучения языка и философии серьезно ограничены этими неадекватными теориями, первая из которых состоит в том, что основной функцией языка является общение. Эллис утверждает, что категоризация, а не общение, является наиболее фундаментальным аспектом языка и что необходимо понять природу категоризации, прежде чем пытаться понять цель языка. На протяжении всей своей книги Эллис приводит примеры из области философии в поддержку своей лингвистической теории и дает поучительное описание теорий Витгенштейна и Соссюра о структуре категоризации в языке: Эллис объясняет, что если бы Витгенштейн рассматривал функцию категоризации, а не сосредоточившись только на структуре, можно было бы устранить один важный элемент фрагментации; кроме того, если бы Соссюр исследовал композицию.
..
Если вы хотите пройти аутентификацию с помощью другого подписанного учреждения или иметь собственный логин и пароль для входа в Project MUSE
Аутентификация- Возможны варианты покупки/аренды:
- Аренда от Дипдайв
Этот веб-сайт использует файлы cookie, чтобы обеспечить вам максимальное удобство пользования нашим веб-сайтом. Без файлов cookie ваш опыт может быть небезупречным.
OBrien-outros.p65
%PDF-1.3 % 1 0 объект > эндообъект 6 0 объект > эндообъект 2 0 объект > /Шрифт > >> /Поля [] >> эндообъект 3 0 объект > транслировать Acrobat Distiller 5.0 (Windows)2003-01-21T14:29:52Z2016-03-15T18:31:08+01:002016-03-15T18:31:08+01:00PageMaker 6.5application/pdf
0pt; выравнивание текста: по левому краю; цвет: #000000 )
/Ф 4
/IT /FreeTextTypewriter
/М (Д:20160315182718+01’00’)
/ НМ (8b8285ce-5413-4e45-897b-9857b6b94477)
/П 17 0 Р
/прямо [20,942 687,235 35,3419 699,235]
/Subj (цифровой текст)
/Подтип /Свободный текст
/ Т (Роацци)
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
40 0 объект
>
/БС 137 0 Р
/Содержание
/CreationDate (D:20160315182718+01’00’)
/DA (13,5 турецких лир /Кур 9Тф)
/DS (шрифт: TiRo 9.0pt; растяжка шрифта: обычный; выравнивание текста: по левому краю; цвет: #000000 )
/Ф 4
/IT /FreeTextTypewriter
/М (Д:20160315183034+01’00’)
/NM (4e031ab8-fecc-4de2-ad2b-da87073e4a1c)
/П 17 0 Р
/RC (О’Брайен, Д.П., Роацци, А., Атиас, Р., Диас, М.Г.Б.Б., Брандао, М. до К., и Брукс, П.Дж. \(2003\). Язык мысли и существования ментальной логики: экспериментальные исследования в лаборатории и в полевых условиях, Psychologica \(Coimbra\), 32, 263-284.
) /Rect [11.0869783,33 575,641 807,64] /Subj (цифровой текст) /Подтип /Свободный текст / Т (Роацци) /Тип /Аннот >> эндообъект 41 0 объект > /БС 139 0 Р /CreationDate (D:20160315182744+01’00’) /DA (13,5 турецких лир /курс 9 турецких лир) /DS (шрифт: Times 9.
0pt; выравнивание текста: по левому краю; цвет: #000000 )
/Ф 4
/IT /FreeTextTypewriter
/М (Д:20160315182925+01’00’)
/ НМ (9a15f5a4-6b5c-4b22-8677-745b642b0f42)
/П 17 0 Р
/Rect [440,921 643,93 455,321 655,93]
/Subj (цифровой текст)
/Подтип /Свободный текст
/ Т (Роацци)
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
42 0 объект
>
/БС 141 0 Р
/ Дата создания (D: 20160315182935+01’00’)
/DA (13,5 турецких лир /курс 9 турецких лир)
/DS (шрифт: Times 9.0pt; выравнивание текста: по левому краю; цвет: #000000 )
/Ф 4
/IT /FreeTextTypewriter
/М (Д:20160315182936+01’00’)
/NM (e29bef69-f98d-4cce-bbbb-122fa882c8f7)
/П 17 0 Р
/Rect [139,862 702,403 154,262 714,403]
/Subj (цифровой текст)
/Подтип /Свободный текст
/ Т (Роацци)
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
43 0 объект
>
/БС 143 0 Р
/CreationDate (D:20160315182936+01’00’)
/DA (13,5 турецких лир /курс 9 турецких лир)
/DS (шрифт: Times 9.0pt; выравнивание текста: по левому краю; цвет: #000000 )
/Ф 4
/IT /FreeTextTypewriter
/М (Д:20160315182941+01’00’)
/ НМ (66482117-e606-422d-a9de-756f71af2b74)
/П 17 0 Р
/Rect [162,777 701,613 177,177 713,613]
/Subj (цифровой текст)
/Подтип /Свободный текст
/ Т (Роацци)
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
44 0 объект
>
/БС 145 0 Р
/CreationDate (D:20160315182941+01’00’)
/DA (13,5 турецких лир /курс 9 турецких лир)
/DS (шрифт: Times 9.
0pt; выравнивание текста: по левому краю; цвет: #000000 )
/Ф 4
/IT /FreeTextTypewriter
/М (Д:20160315182942+01’00’)
/ НМ (c029e116-76d9-4db0-a24f-4760b6f1624f)
/П 17 0 Р
/Rect [136,701 711,885 151,101 723,885]
/Subj (цифровой текст)
/Подтип /Свободный текст
/ Т (Роацци)
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
45 0 объект
>
/БС 147 0 Р
/ Дата создания (D: 20160315182942+01’00’)
/DA (13,5 турецких лир /курс 9 турецких лир)
/DS (шрифт: Times 9.0pt; выравнивание текста: по левому краю; цвет: #000000 )
/Ф 4
/IT /FreeTextTypewriter
/М (Д:20160315182942+01’00’)
/НМ (ae34d040-1590-4239-ab43-80b0788cde8f)
/П 17 0 Р
/Rect [137,491 706,354 151,891 718,354]
/Subj (цифровой текст)
/Подтип /Свободный текст
/ Т (Роацци)
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
46 0 объект
>
/БС 149 0 Р
/CreationDate (D:20160315182942+01’00’)
/DA (13,5 турецких лир /курс 9 турецких лир)
/DS (шрифт: Times 9.0pt; выравнивание текста: по левому краю; цвет: #000000 )
/Ф 4
/IT /FreeTextTypewriter
/М (Д:20160315182943+01’00’)
/ НМ (7b10fb7c-9d34-4f20-b30d-ad9b0b94f1d5)
/П 17 0 Р
/Rect [137,491 706,354 151,891 718,354]
/Subj (цифровой текст)
/Подтип /Свободный текст
/ Т (Роацци)
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
47 0 объект
>
/БС 151 0 Р
/CreationDate (D:20160315182943+01’00’)
/DA (13,5 турецких лир /курс 9 турецких лир)
/DS (шрифт: Times 9.