Люди которые стали личностями: Известные люди с физическими ограничениями. Справка

Кум родился в Киеве, но в 90‑х годах вместе с матерью переехал в Маунтин‑Вью (Калифорния). Там он начал с должности уборщика в продуктовом магазине, и некоторое время они выживали за счёт продовольственных талонов.

В 18 лет Кум увлёкся программированием и решил учиться самостоятельно. В 19 он вошёл в группу хакеров w00w00, и с этого момента началась его карьера программиста. Проработав некоторое время в Yahoo, он ушёл оттуда, решив основать собственный стартап, который превратился в WhatsApp.

Приложение было выпущено в 2009 году, и его скачали всего пара сотен человек — в основном друзья Кума. После такого провала Ян решил бросить WhatsApp и вернуться на работу, однако его партнёр Брайан Эктон уговорил его подождать. И со временем этот мессенджер стал одним из самых популярных в мире.

2. Бетани Хэмилтон

Бетани начала заниматься сёрфингом ещё ребёнком. В 13 лет она потеряла левую руку, подвергнувшись внезапному нападению акулы. И это чуть не стоило девушке жизни. Но несмотря ни на что, через месяц Хэмилтон снова вернулась на доску.

А спустя два года заняла первое место в женском дивизионе Explorer на национальном чемпионате NSSA. Сейчас Бетани также занимается писательством, а её доска со следом укуса акулы выставлена в Калифорнийском музее сёрфинга.

3. Бенджамин Франклин

Отец Франклина очень хотел дать сыну образование, но его средств хватило, только чтобы оплатить два года обучения в школе. Однако это не помешало Франклину быть страстным любителем книг, изобрести громоотвод и бифокальные очки и стать одним из отцов‑основателей Америки.

4. Джим Керри

Джиму Керри пришлось бросить школу в 15 лет и начать работать, потому что денег его отца катастрофически не хватало. Будущему комику, а также его братьям и сёстрам приходилось убирать и мыть туалеты на фабрике «Титановые колёса», и некоторое время вся его семья жила в микроавтобусе.

Первое выступление Джима в качестве комика было провальным. Только через два года Керри решился выступить повторно, и тогда его ждал успех. Джим стал одним из лучших комедийных актёров нашего времени.

5. Стивен Кинг

Первый роман Кинга редакторы отклонили 30 раз, и Стивен выбросил его в мусорное ведро, разочаровавшись в своих способностях. Позже его жена Табита нашла рукопись и уговорила автора закончить её и отправить в издательство.

Этим произведением был роман «Кэрри», который впоследствии принёс писателю 200 тысяч долларов (2 миллиона по нынешнему курсу). На сегодняшний день по всему миру продано больше 350 миллионов экземпляров книг Стивена Кинга. И его называют настоящим «королём ужасов».

6. Джоан Роулинг

До получения всеобщего признания Джо была разведённой матерью‑одиночкой, живущей на социальное пособие и страдающей клинической депрессией. Она говорила, что была настолько бедной, насколько это возможно в современной Великобритании, не будучи бездомной.

Когда первый роман о Гарри был завершён, Роулинг в течение года не могла опубликовать его — рукопись отвергли 12 издательств. Однако сегодня «Гарри Поттер» — настоящий феномен, а Джоан Роулинг входит в число богатейших писателей на планете.

7. Майкл Джордан

Многие фанаты баскетбола считают Майкла Джордана лучшим игроком на планете. Да что уж там, его имя на слуху даже у тех, кто вовсе не следит за спортом. И это при том, что в юности Джордана исключили из сборной школы, а затем в колледже отказались принимать в баскетбольную команду. Однако спортсмен не сдавался и продолжал тренироваться, пока всё же не добился желаемого.

Как он сам позже утверждал: «Я пропустил больше девяти тысяч ударов за свою карьеру. Я проиграл почти 300 игр. 26 раз мне доверяли сделать победный бросок, и я промахивался. Я терпел в своей жизни неудачу за неудачей. И именно поэтому я добился успеха».

8. Томас Эдисон

Изобретатель лампочки и фонографа Томас Эдисон был известен своей настойчивостью. В детстве он был хилым и болезненным ребёнком, а учителя считали его недалёким. Школу он не закончил — мать дала ему домашнее образование.

Первые изобретения Эдисона — прибор для подсчёта голосов в парламенте и устройство для автоматической записи биржевых курсов — оказались никому не интересны. Но позже его система телеграфирования биржевых бюллетеней о курсе золота и акций была куплена одной нью‑йоркской компанией за 40 тысяч долларов. В итоге Эдисон стал обладателем почти четырёх тысяч патентов по всему миру.

Изобретатель перепробовал тысячи прототипов, прежде чем создал функционирующую электрическую лампочку. «Я не потерпел неудачи, — говорил он, — я только создал 10 000 вариантов, которые не работают. Осталось найти один, который работает».

9. Ричард Брэнсон

Родившемуся в семье адвоката и стюардессы Брэнсону было очень тяжело учиться: он страдал дислексией, получал плохие отметки и постоянно заваливал экзамены. Но вместо того, чтобы смириться, Ричард решил заняться бизнесом. Он основал звукозаписывающую компанию, экономя на всём, — даже развозил пластинки по розничным точкам Лондона на собственной машине.

Сегодня Брэнсон обладает огромным состоянием, которое сколотил благодаря своему конгломерату компаний Virgin. Он является одним из самых богатых жителей Великобритании, имея в распоряжении больше пяти миллиардов долларов.

10. Илон Маск

Сейчас Маск у всех на слуху. Он делает электромобили, многоразовые ракеты, солнечные панели и бурит туннели под вакуумные поезда Hyperloop. Но до этого миллиардер дошёл не сразу — список неудач Илона велик. Насколько большими были все его компании, настолько же серьёзными были и провалы.

Он практически обанкротил PayPal и был снят с должности CEO PayPal и Tesla. Запуск первой ракеты SpaceX в космос трижды заканчивался неудачей и поломкой на старте. И только на четвёртый раз, когда Маск вложил все свои деньги, задолжал огромные суммы и практически стал банкротом, запуск получился удачным и компания возродилась, как феникс.

Читайте также 🧐

• 16 вдохновляющих биографий
• 20 мотивирующих цитат очень богатых людей
• 10 мотивирующих фильмов, которые помогут поверить в себя

*Деятельность Meta Platforms Inc. и принадлежащих ей социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории РФ.

Когда компании стали людьми? Раскопки правовой эволюции: NPR

Добровольцы у Мемориала Линкольна помогают свернуть гигантский плакат с преамбулой к Конституции во время демонстрации в октябре 2010 года против постановления Верховного суда Citizens United . Чип Сомодевилла / Getty Images скрыть заголовок

переключить заголовок

Чип Сомодевилла / Getty Images

Добровольцы у Мемориала Линкольна помогают свернуть гигантский транспарант с преамбулой к Конституции во время демонстрации в октябре 2010 года против постановления Верховного суда

Чип Сомодевилла / Getty Images

Являются ли корпорации людьми? Верховный суд США говорит, что да, по крайней мере, для некоторых целей. А за последние четыре года Верховный суд резко расширил корпоративные права.

Он постановил, что корпорации имеют право тратить деньги на выборы кандидатов, и что некоторые коммерческие корпорации могут по религиозным соображениям отказаться выполнять федеральный мандат по включению контроля над рождаемостью в планы медицинского страхования своих сотрудников.

Это личные права, предоставляемые корпорациям. Многим концепция корпораций как людей кажется, мягко говоря, странной. Но это не ново.

Словарь определяет «корпорацию» как «несколько лиц, объединенных в одно тело с целью». Корпоративные образования восходят к средневековью, отмечает профессор права Колумбийского университета Джон Коффи, специалист в области корпоративного права. «Вы можете думать о католической церкви как о первой организации, которая могла покупать и продавать собственность от своего имени», — говорит он.

Действительно, наличие искусственного юридического лица было особенно важно для церквей, говорит Элизабет Поллман, доцент юридического факультета Лойолы в Лос-Анджелесе.

«Наличие корпорации позволило бы людям передать имущество в коллективную собственность, которая могла бы существовать вечно», — говорит она. «Таким образом, это не будет привязано к продолжительности жизни какого-либо одного человека или обязательно подчинено законам, касающимся наследования собственности».

Позднее в Соединенных Штатах и ​​других странах преимущества регистрации были необходимы для эффективного и надежного экономического развития. В отличие от товариществ, корпорация продолжала существовать даже после смерти партнера; не требовалось единодушия, чтобы что-то сделать; акционерам нельзя было предъявить иск индивидуально, только корпорации в целом, поэтому инвесторы рисковали ровно столько, сколько они вложили в покупку акций.

К 1800-м годам процесс регистрации стал относительно простым. Но корпорации нигде не упоминаются в Конституции, поэтому суды должны определять, какие права есть у корпораций — и у каких корпораций они есть. В конце концов, Coca-Cola — это корпорация, как и NAACP и Национальная стрелковая ассоциация, а также небольшие церкви и местные некоммерческие организации.

«Все эти действительно разные типы организаций могут подпадать под определение «корпорация», — замечает Поллман. «И поэтому настоящая трудность заключается в том, чтобы выяснить, как относиться к этим различным вещам в соответствии с Конституцией».

По словам историка права Эбена Моглена, в первые годы республики единственным правом, предоставленным корпорациям, было право на соблюдение их контрактов правительством.

Великая индустриализация Соединенных Штатов в 1800-х годах, однако, усилила потребность компаний в сборе денег.

«С изобретением железной дороги вам потребовался большой капитал, чтобы использовать ее цель, — говорит профессор Колумбийского университета Коффи, — и только корпоративная форма предлагала ограниченную ответственность, легкую передачу акций и постоянное существование».

Кроме того, окончание Гражданской войны и принятие 14-й поправки предоставили корпорациям возможность искать дополнительную правовую защиту, говорит Моглен, также профессор Колумбийского университета.

«С того момента, как в 1868 году была принята 14-я поправка, юристы корпораций, особенно железнодорожных компаний, хотели использовать эту 14-ю поправку, гарантирующую равную защиту, чтобы убедиться, что штаты не относятся к корпорациям несправедливо», — говорит Моглен.

Тогда никто не говорил о распространении на корпорации права на свободу слова. Чего добивались железные дороги, так это равного обращения в соответствии с законами штата о налогах и тому подобных вещах.

Верховный суд распространил эту защиту на корпорации, а со временем также расширил некоторые — но не все — права, гарантированные отдельным лицам в Билле о правах. Суд постановил, что корпорации не имеют права, например, не свидетельствовать против себя, но защищены запретом на несанкционированный обыск и выемку.

В противном случае, как выразился Илья Шапиро из Cato Institute, «полиция может ворваться в дверь какой-нибудь компании и забрать все их компьютеры и файлы».

Но в течение 100 лет корпорациям не давали никакого конституционного права на политическую речь; на самом деле, совсем наоборот. В 1907 году, после скандала с корпоративной коррупцией, связанного с предыдущими президентскими кампаниями, Конгресс принял закон, запрещающий корпоративное участие в федеральных избирательных кампаниях. Эта стена продержалась 70 лет.

Первая трещина появилась в деле, которое не касалось ни выборов кандидатов, ни федерального закона. В 1978 году резко разделенный Верховный суд впервые постановил, что корпорации имеют право в соответствии с Первой поправкой тратить деньги на инициативы государственного голосования.

Тем не менее, в течение десятилетий выборы кандидатов оставались свободными от прямого корпоративного влияния в соответствии с федеральным законом. На федеральные выборы допускались только деньги от отдельных лиц и групп лиц — комитетов политического действия.

Затем последовало Citizens United, решение Верховного суда о Первой поправке 5-4 в 2010 году, которое впервые предоставило корпорациям полные права тратить деньги по своему усмотрению на выборах кандидатов — федеральных, государственных и местных. Это решение повернуло вспять столетие правового понимания, вызвало поток денег на избирательную кампанию и вызвало крещендо споров, которые продолжают нарастать и сегодня.

Это взволновало многих в бизнес-сообществе, ужаснуло реформаторов кампании и вызвало насмешки в классах комиков.

«Если бы только был какой-то способ доказать, что корпорации не были людьми», — пожаловался Джон Стюарт из Daily Show . Может быть, размышлял он, мы могли бы показать «их неспособность любить».

Товарищ Комик Comedy Central Стивен Колберт безуспешно пытался включить вопрос о корпоративной индивидуальности в бюллетень для голосования в Южной Каролине, а также сформировал superPAC, который спрашивал, не будут ли избиратели согласны с тем, чтобы Митту Ромни встречались с корпорациями их дочерей.

Но по обе стороны этого вопроса есть серьезные люди.

Катон Шапиро рассматривает все корпорации, когда они тратят деньги на политические кампании, как просто ассоциации единомышленников.

«Никто не говорит, что корпорации — это живые, дышащие существа, что у них есть души или что-то в этом роде», — говорит он. «Речь идет о защите прав лиц, которые объединяются таким образом».

Противостоят этому аргументу те, кто отмечает, что люди совершенно свободны давать деньги кандидатам, с которыми они согласны, и тратить неограниченные суммы независимо друг от друга, поддерживая этих кандидатов. Они не должны нуждаться в корпорации, чтобы выразить себя, утверждает аргумент.

Некоторые критики, такие как Поллман, видят разницу между коммерческими и некоммерческими корпорациями. По ее словам, некоммерческая корпорация, созданная для продвижения определенных политических взглядов, — это одно. Крупная коммерческая корпорация — это совсем другое.

«Нет никаких оснований полагать, что вовлеченные люди — акционеры, сотрудники, даже директора или менеджеры — собрались вместе для выразительной цели, связанной с чем-то иным, чем то, чем на самом деле занимается бизнес», — утверждает она.

А у акционеров и сотрудников, замечает Поллман, нет реальной защиты, если они не согласны с тем, как корпоративные деньги тратятся на кампании.

А еще есть аргумент «деньги — это не слова». Проблема для сторонников Первой поправки, говорит Моглен, возникает не потому, что они думают, что корпорации не должны иметь прав, а потому, что они думают, что деньги не равны речи.

«И теперь мы используем конституционные нормы для концентрации корпоративной власти таким образом, который опасен для демократии», — говорит он.

Это, конечно, не то, как большинство Верховного суда видит свое решение. Суд заявил, что, поскольку речь является важным механизмом демократии, Первая поправка запрещает дискриминацию любого класса говорящих.

Не имеет значения, суд заявил только в этом году, что некоторые ораторы из-за денег, которые они тратят на выборы, могут иметь чрезмерное влияние на государственную политику; важно то, что Первая поправка защищает как речь, так и говорящего, а также идеи, исходящие от каждого из них.

Включают ли мы, люди, корпорации?

Введение: Борьба за личность

Простое значение слов может быть искажено в руках ловкого адвоката. Одно слово, которое активно оспаривается в американском юридическом контексте, — это «лицо» — и, соответственно, — которое считается членом «мы, люди». Например, перед главным судьей Роджером Б. Тейни в 1857 году рассматривалось дело, в котором мужчина пытался заявить о своем статусе свободного человека, потому что он долгое время жил на свободной территории Соединенных Штатов. В руках главного судьи Тэни мистер Скотт вообще не был человеком. Он был собственностью, которую можно было покупать, продавать и наследовать, и единственные права, которые председатель Верховного суда Тэни защищал, были права собственности его владельца. В деле «Дред Скотт» Верховный суд пришел к выводу, что афроамериканцы не были включены в «мы, народ» в преамбуле Конституции США. Суд пришел к выводу, что у чернокожих «не было прав, которые белый человек обязан уважать. . . ».

Это расистское заключение Верховного суда, запрещающее считать афроамериканцев «лицами», в свое время вызывало споры. В ответ на Дред Скотт бывший раб Фредерик Дуглас выступил с речью перед Американским обществом борьбы с рабством. Он сказал о преамбуле Конституции США, в тексте говорится:

«Мы, народ» — не мы, белые люди, — не мы, граждане или законные избиратели, — не мы, привилегированный класс, исключая все другие классы, а мы, народ; не мы, лошади и крупный рогатый скот, а мы, люди — мужчины и женщины, человеческие жители Соединенных Штатов. . . .

Таким образом, рассуждал Дуглас, «мы, люди» включали и афроамериканцев.

Суды и по сей день продолжают решать основной вопрос о том, кто или что считается лицом с защищаемыми правами. Перенесемся в 2010 год, когда Верховный суд постановил в деле Citizens United против FEC , что корпорации имеют политические права, предусмотренные Первой поправкой, покупать рекламу на всех американских выборах. Если логическая ошибка в Дред Скотт заключалась в том, что человек (мистер Скотт) был ошибочно принят за часть собственности, ошибка в Citizens United ошибочно принял объект собственности (корпорацию) за человека. (Для более подробного анализа решения Scott см. статью Крумса-Робинсона, которая начинается на странице 2.)

Через поправки к статье V Конституции американский народ решил, что лица, которые долгое время не считались частью «нас, народа», такие как афроамериканцы и женщины, на самом деле являются полноправными членами политического тела. Но теперь контрмажоритарные суды берут на себя инициативу в навязывании корпорациям ролей, которые раньше занимали только американские граждане. Корпорации не обладают такими же конституционными правами, как живые, дышащие человеческие граждане, но они претендуют на большее количество прав, которые до относительно недавнего времени отстаивались только реальными людьми.

Эволюция корпоративной формы

Я написал о странной судебной практике Верховного суда США в отношении корпораций в своей книге Корпоративный гражданин? Аргумент в пользу разделения корпорации и государства . Короче говоря, в своей книге я утверждаю, что Верховный суд разрешает значительно расширить корпоративные права, в то же время тот же самый суд освобождает корпорации от растущего списка обязанностей. Как я показываю в своей книге, корпоративные юристы имеют долгую историю отстаивания расширенных представлений о корпоративной личности в Америке. На самом деле первые американские юристы лишь продолжали традицию, зародившуюся много веков назад за морем в Европе. Идея антропоморфизации корпораций посредством «корпоративной личности» восходит к средневековому папе, который также был юристом. Идея корпоративной индивидуальности распространилась по Европе, перескочила в Англию и приземлилась в Америке вместе с британскими колонистами.

Корпорации радикально изменились с тех пор, как Америка стала нацией в конце восемнадцатого века. Судья Луи Брандейс в своем известном несогласии в деле Liggett , 288 U.S. at 554–56, Louis K. Liggett Co. против Ли (1933 г.) объяснил исторический путь расширения корпораций из одноцелевых организаций с ограниченные сроки существования в многоцелевых, бессмертных бегемотов, которые мы имеем сегодня. Как написал судья Брандейс:

Ограничения объема полномочий и деятельности хозяйственных корпораций также долгое время были универсальными. Сначала корпорации могли создаваться по общим законам только для ограниченного круга целей — обычно для тех, которые требовали относительно большого основного капитала, таких как транспортные, банковские и страховые, механические, горнодобывающие и производственные предприятия. Разрешение на регистрацию «для любых законных целей» не было обычным явлением до 1875 года; . . . Все или большинство учредителей или директоров, или и тех и других, должны были быть резидентами инкорпорирующего государства. Полномочия, которые корпорация могла использовать для достижения своих целей, были предоставлены скупо и строго истолкованы.

Как заметил судья Брандейс, цели корпораций когда-то были узкими, а теперь невероятно широкими.

Одним из больших изменений с момента основания до сегодняшнего дня является то, что при основании только специальный законодательный акт мог создать корпорацию. Напротив, теперь, в соответствии с общими законами о регистрации, учредители могут подать несколько административных документов, заплатить несколько сборов и стать гордым владельцем своей собственной корпорации. И многие пользуются этой легкостью и удобством. Ежегодно в США регистрируется около 2 миллионов корпораций. Делавэр явно выиграл гонку за корпоративными чартерами, поскольку большинство американских корпораций зарегистрированы в Делавэре, втором по величине штате Америки.

Кроме того, при основании корпорации создавались для ограниченной цели, например, для строительства дороги из точки А в точку Б. Теперь, хотя учредители могут ограничивать цель корпорации в своих учредительных документах, это делают немногие. Скорее, в настоящее время для предпринимателей принято создавать корпорации для «любых законных целей». Это позволяет современным фирмам заниматься несколькими направлениями бизнеса, а также заявлять о своей способности действовать в некоммерческих форумах.

После Граждане Юнайтед было принято в 2010 году, на бамперах появились наклейки с надписью: «Я поверю, что корпорация — это человек, когда Техас ее казнит». Эта остроумная фраза отражает тот факт, что корпорации нематериальны. Современные корпорации, в отличие от их человеческих аналогов, могут существовать вечно, поэтому их иногда называют «бессмертными». Криогеника в стороне, хотя Уолт Дисней умер, компания Уолта Диснея не проявляет никаких признаков того, что в ближайшее время она куда-либо уйдет.

 Так было не всегда. До 1875 года корпоративные франшизы действовали в течение ограниченного периода времени. Но в конце концов, поскольку государства конкурировали в гонке за корпоративные уставы, все они в конечном итоге позволили корпорациям существовать вечно. Итак, теперь любой может зарегистрировать корпорацию, и эти корпорации не обязательно должны создаваться с ограниченной целью или на ограниченный срок. Это, конечно, можно было бы изменить, если бы законы штатов, подобные законам Делавэра, были изменены таким образом, чтобы требовать корпорации только на ограниченный срок.

Сегодня бессмертие — это особенность современных корпораций, а не баг. Но, возможно, именно поэтому предоставление корпорациям тех же прав, что и отдельным лицам, не всегда имеет смысл. Как однажды пришел к выводу Верховный суд, «иногда самая грубая дискриминация может заключаться в том, что разные вещи рассматриваются как совершенно одинаковые [.]» Buckley v. Valeo , 424 U.S. 1, 97–98 (1976) . И это кажется особенно уместным, когда корпорации и люди балансируют на весах правосудия.

По мере роста самих корпораций одновременно резко возросло распространение собственности на акции. При основании владельцами корпорации обычно был небольшой круг людей. Таким образом, небольшая группа инвесторов могла легко следить за тем, как управляются их инвестиции. Но в современной публичной корпорации миллионы людей могут владеть акциями одной фирмы. Акционеры географически рассредоточены, и, поскольку каждый из них обычно владеет лишь долей процента акций фирмы, снижается стимул внимательно следить за руководством. В 19В 30-е годы профессора Берле и Минс опасались, что такое отделение управления от контроля может оказаться проблематичным. И время показало, что предчувствия Берла и Минса были верны. Независимо от того, идет ли речь о вознаграждении руководителей или других аспектах корпоративного управления, у акционеров возникают проблемы с коллективными действиями, которые препятствуют координации большого числа инвесторов, и они также не заинтересованы в регулярном отслеживании корпоративных инсайдеров. Корпоративные менеджеры, таким образом, могут действовать недисциплинированными и корыстными способами за счет акционеров, например, помогая себе щедрыми пенсионными пакетами или используя льготы, такие как корпоративные самолеты.

Это известно как агентская проблема: корпоративные менеджеры являются агентами акционеров внутри фирмы, и менеджеры несут фидуциарную обязанность действовать в интересах акционеров, но поскольку акционеры не следят постоянно за поведением менеджеров, менеджеры могут приносить инвесторам субоптимальную прибыль из-за корыстного поведения, такого как получение дорогих привилегий за копейки компании. Беспокойство, вызванное агентской теорией, становится все более острым по мере того, как фирмы становятся крупнее, а искушение менеджеров использовать корпоративные ресурсы в личных целях — например, для поддержки любимого политического дела за счет акционеров — растет.

В то же время, когда уставные полномочия корпораций расширились, Верховный суд также решил, какие конституционные права могут быть закреплены за корпоративной формой. Подход Верховного суда к правам корпораций можно разделить на две отдельные части прецедентного права. Интересно, что хотя Суд пришел к выводу, что корпорации являются «лицами» по смыслу статьи о равной защите Четырнадцатой поправки, Суд весьма сдержанно признал, что корпорации являются «гражданами» для целей статьи о привилегиях и иммунитетах.

Корпоративная личность расширяется

Существует широко распространенное заблуждение, что Citizens United был первым случаем создания корпоративной личности. Это утверждение довольно далеко от истины. Во-первых, словосочетание «корпоративное лицо» вообще не фигурирует в заключении. Во-вторых, Citizens United не предоставляли корпорациям права личности. У корпораций это уже было.

На протяжении всей истории американского права корпорации были чуть ли не первыми в очереди на получение различных конституционных прав. Это было верно, когда речь шла о правах, защищающих частную собственность, и правах, защищающих право на контракт. Верховный суд рассмотрел имущественные права корпораций в Террет против Тейлора , 13 США 43 (1815). В Terrett Епископальная церковь (корпорация) заявила права собственности на определенную землю. Верховный суд заявил, что права собственности не были нарушены Войной за независимость. И, как заявил Верховный суд: «Роспуск царственного правительства уничтожил право владения или пользования этой собственностью не больше, чем право любой другой корпорации или отдельного лица на его или ее собственную собственность [.]»

Верховный суд в очень ранних случаях постановил, что корпорации подпадают под действие статьи о контрактах Конституции. Статья I Конституции гласит: «Ни одно государство не должно… . . пройти любой. . . Закон, нарушающий обязательность договоров. . . ». Это означает, что штат, такой как Нью-Гэмпшир, не мог принять закон, нарушающий ранее существовавший договор между двумя сторонами. В Dartmouth College Дело в 1819 году, колледж (корпорация) потребовал защиты в соответствии с пунктом контракта Конституции. Верховный суд согласился с тем, что он подал заявку, постановив, что даже Война за независимость не изменила договорные права для образовательных корпораций, таких как колледж. Несмотря на признание различий между корпорациями и фактическими гражданами в этом деле, Верховный суд в конечном итоге постановил, что Нью-Гэмпшир нарушил пункт о контрактах, когда государство, по сути, пыталось захватить частный колледж.

Равная защита и корпорации

Первым большим скачком в корпоративной индивидуальности от простого владения собственностью и правами по контракту к обладанию более обширными правами стало заявление о том, что пункт о равной защите применяется к корпорациям. Одним из самых странных поворотов в американском конституционном праве был момент, когда корпорации получили статус личности в соответствии с пунктом о равной защите Четырнадцатой поправки. Это произошло в деле под названием округа Санта-Клара , и что было странно, так это то, что Верховный суд на самом деле даже не вынес решения по этому вопросу в фактическом мнении. Это появилось только в сноске к делу.

очень агрессивно отстаивали права Четырнадцатой поправки после Гражданской войны. Мы должны поблагодарить бывшего сенатора США Роско Конклинга за распространение равной защиты на корпорации. Конклинг помог разработать Четырнадцатую поправку. В качестве свидетеля-эксперта в 1882 году в деле округа Сан-Матео против Южной Тихоокеанской железной дороги он утверждал, что Четырнадцатая поправка не ограничивается физическими лицами. Он выпустил журнал, который, казалось, показал, что Объединенный комитет Конгресса, разработавший Четырнадцатую поправку, колебался между использованием слов «гражданин» и «лицо», и составители выбрали «лицо» специально для включения корпораций. По мнению историков, Конклинг просто лгал. Тем не менее, Верховный суд принял толкование Конклинга Четырнадцатой поправки, а не Дело округа Сан-Матео, а скорее в сноске четыре года спустя, в 1886 году, в деле округа Санта-Клара против Южной Тихоокеанской железной дороги .

В 1970-х годах номер Санта-Клара использовался для оправдания предоставления корпорациям права Первой поправки на расходование неограниченных корпоративных средств на избирательные инициативы в деле под названием Bellotti . В деле Citizens United в 2010 году, когда Верховный суд постановил, что политическая речь «необходима для принятия решений в условиях демократии, и это не менее верно, поскольку речь исходит от корпорации», они цитировали Беллотти . Следовательно, существует прямая связь между Santa Clara и Citizens United . Таким образом, Citizens United был скорее кульминацией, а не началом предоставления Верховным судом все более широких прав корпоративным «лицам». Но, конечно же, в Суд продолжали поступать петиции от корпораций, которых ободрила Citizens United . Проблемные выводы Citizens United о признании политических прав корпораций были распространены в 2014 году на Hobby Lobby , в котором также признаются установленные законом религиозные права для корпораций.

Не являющиеся гражданами в соответствии с пунктом

Дела о привилегиях и иммунитетах статьи IV являются одной из немногих областей права, в которых Верховный суд отказался распространить права людей на корпорации. Этот пункт Конституции гласит: «Граждане каждого штата имеют право на все привилегии и иммунитеты граждан нескольких штатов». Пункт о привилегиях и иммунитетах, также известный как пункт о вежливости, состоит в том, чтобы помешать данному штату обращаться с жителями других штатов хуже, чем со своими собственными гражданами. Александр Гамильтон, в Federalist № 80 , утверждал, что Пункт о вежливости был «основой союза». Пункт о вежливости помогает защитить принцип, согласно которому американцы имеют одинаковые права независимо от того, где они находятся в Соединенных Штатах.

В отличие от подхода Верховного суда в соответствии с Четырнадцатой поправкой к рассмотрению людей и корпораций как функциональных эквивалентов, в рамках дела о вежливости Суд не расширил «гражданство» корпораций. Решение Верховного суда о том, что корпорации не подпадают под действие пункта о вежливости, восходит к Bank of Augusta v. Earle , 38 U.S. 519, 587 (1839), где Суд пришел к выводу, что «единственные права, которые [корпорация] может требовать, — это права, которые даны ей в этом качестве, а не права, которые принадлежат его членам как гражданам государства». (Также обратите внимание, что «корпорации — это не личности и не партнеры, а искусственные политические образования, созданные актом государства, всегда ad hoc, и их право голоса предоставляется для общественного блага, предполагаемыми инструментами которого они являются». ) неоднократно подтверждался Верховным судом.

Суды были готовы предоставить широкие права корпорациям, но они не предоставили корпорациям и людям одинаковые права. По сей день Верховный суд придерживается, по крайней мере, двоякого мнения, когда речь заходит о корпорациях: они рассматриваются как «лица», на которые распространяется пункт о равной защите (и пункт о контрактах, среди прочего), но они исключены из определения. «граждан» в соответствии с пунктом о вежливости. Одна из причин, почему дела против корпоративного гражданства так важны, заключается в том, что они служат правовой основой для оспаривания решения суда Робертса, выступающего за бизнес.

Что поставлено на карту в

В то время как Верховный суд (за исключением пункта о вежливости) предоставил корпорациям больше корпоративных прав, особенно в области равной защиты и Первой поправки, Верховный суд также загадочным образом освободил корпорации от некоторых исков о нарушении прав человека. На этом сроке Верховного суда Суд может зарыться в еще большую дыру в своем особом отношении к корпорациям. Случай, предоставляющий такую ​​возможность, — 9.0105 Джеснер против Арабского банка . Истцы в Jesner не могли быть более сочувствующими. Это жертвы взрывов смертников и семьи жертв терактов. Их дело должно было быть рассмотрено судьями 11 октября 2017 года. Проблема в этом деле годами крутилась в правовой системе США, и теперь она возвращается в Верховный суд. Вопрос простой: могут ли корпорации предъявлять иски за нарушения прав человека за границей в федеральных судах США в соответствии с Законом о правонарушениях в отношении иностранцев?

Если проблема в Jesner звучит знакомо, она должна быть. Это был один из вопросов в деле Nestle USA против Doe в 2015 году. Верховный суд отклонил сертификат. в деле Nestle USA в январе 2016 года. Это также было проблемой Kiobel против Royal Dutch Petroleum в 2013 году ( Kiobel II ). В деле Kiobel II после двух устных аргументов Верховный суд остановился на основных вопросах корпоративной ответственности и вместо этого постановил, что в делах «иностранного куба» (с участием иностранного истца, иностранного ответчика, основные события которых происходят на иностранной территории), что федеральные суды США не обладают юрисдикцией. Это оставило открытым вопрос о том, можно ли предъявить иск корпорации в деле, которое касалось Соединенных Штатов. В деле Джеснера Верховный суд получает еще одну возможность выяснить, могут ли (и могут ли) корпорации помогать и способствовать нарушениям прав человека за пределами Соединенных Штатов и остаться безнаказанными.

В деле Jesner v. Arab Bank Арабский банк (корпорация) обвиняется, среди прочего, в содействии финансированию террористических атак и поощрении взрывов террористов-смертников путем выплаты средств семьям так называемых «мучеников», совершающих взрывы. Другими словами, банк помогал платить семьям виновных в насилии (а не семьям их жертв).

Способ, которым Арабскому банку может сойти с рук такое предполагаемое морально тревожное поведение, даже несмотря на то, что у него есть отделение в Нью-Йорке, заключается в подтверждении основного аргумента, выдвинутого в

году.0105 Nestle USA и Kiobel II : федеральный закон о правонарушениях в отношении иностранных граждан не предназначен для применения к корпорациям. Учитывая другие дела в этой области, такие как Mohamad v. PLO, , в котором слово «физическое лицо» в Законе о защите жертв пыток означает физическое лицо и не налагает никакой ответственности на организации, аргумент Арабского банка в пользу корпораций вполне может преобладать.

Существует несколько федеральных окружных судов, которые отвергли аргумент о том, что корпорации не подлежат судебному преследованию в соответствии с Законом о правонарушениях в отношении иностранцев. Единственным исключением является Второй округ, который в 2010 году решил, что корпорации освобождаются от исков в Киобель I . Это дело было обжаловано в Верховном суде и получило статус Kiobel II . Дело Джеснер против арабского банка рассматривалось во втором судебном округе. Один вопрос в Jesner заключался в том, что именно Kiobel II сделал с Kiobel I. На данный момент в ходе судебного разбирательства Jesner пришел к выводу, что Kiobel I , и его заключение о том, что корпорации не могут быть привлечены к ответственности в федеральном суде с использованием Закон о правонарушениях в отношении иностранцев оставался регулирующим законом Второго округа.

Итак, что новый Верховный суд может предпринять в деле Jesner v. Arab Bank ? Никто не может знать наверняка. Если Верховный суд захочет заметить, большинство федеральных окружных судов решили, что ответственность корпораций в соответствии с Законом о правонарушениях в отношении иностранцев является уместной, и Второй окружной суд по-прежнему остается единственным в своем агрессивном толковании закона о том, что корпорации просто не несут ответственности. Возможно также, что судьи сочтут жертв терактов смертников более сочувствующими, чем вдова в Kiobel II , чей муж был казнен в Нигерии после получившего широкое осуждение показательного судебного процесса против африканских экологов, протестовавших против загрязнения их земли компанией Shell.

Заключение

То, что мы, вероятно, получим по завершении срока полномочий Верховного суда, — это корпорации, которые уполномочены тратить деньги на американские выборы из-за Bellotti и Citizens United ; корпорации, которые могут возражать против религии благодаря Hobby Lobby ; и если Jesner обернется так плохо, как я предсказываю, корпорации смогут безнаказанно помогать и подстрекать к нарушениям прав человека за границей. Это не красивая картинка. Если корпорации будут рассматриваться как юридические лица, они также должны нести личную ответственность, особенно за нарушения прав человека.

Сиара Торрес-Спеллисси — адъюнкт-профессор права и заведующая кафедрой исследований Лероя Хайбо в юридическом колледже Стетсонского университета, а также научный сотрудник Центра правосудия Бреннана на юридическом факультете Нью-Йоркского университета.