Женская мизогиния: почему женщины ненавидят друг друга (и как это изменить)
Мужчины соревнуются с мужчинами, а женщины — с женщинами. Так было всегда. Призом в этой игре выступают то общественное признание, то партнер, то дети… Этот стиль внутри половых отношений диктует нам природа с базовыми инстинктами, и — социальные установки. Но иногда здоровая конкуренция внутри гендера превращается в навязчивую склонность сильно не любить представителей своего пола. В случае с прекрасной половиной человечества это называется женская мизогиния — немотивированные презрение и ненависть женщины к женщинам. Как она выглядит в жизни, каковы ее главные признаки и почему это с нами происходит, рассказывает наш эксперт психолог Анастасия Лысакова.
Краткий словарь ненависти к ближнему своему
Причин, по которым люди не любят людей, великое множество — цвет кожи, национальность, возраст, пол. И для каждого вида ксенофобии, то есть неприятия чего-то чуждого, в словаре найдется свое определение.
Расизм, национализм, мизантропия — тотальная ненависть к человечеству и ее «половые подразделы»: мизандрия — ненависть к мужчинам, и мизогиния — к женщинам (читайте также: «Азбука сексизма: абьюз, эйджизм и другие виды женоненавистничества»).
Но если мизандрия внутри самого мужского сообщества, скорее, исключение, чем правило (джентльмены как-то более склонны поддерживать своего «брата-мужика»), то дамы куда чаще демонстрируют отсутствие солидарности. Это проскальзывает в ироничном, презрительно-сочувственном или агрессивном отношении к другим женщинам по любому поводу: «Чего еще от этой глупой курицы ждать?»; «Бедняжка, ни ребенка, ни котенка, сплошная работа»; «Карьеристка бесчувственная, не способная к состраданию». Но не всегда это женская мизогиния.
Бывает, что безапелляционные утверждения, понижающие градус привлекательности, ума, успешности или морально-нравственных качеств другой женщины — лишь показатель шаблонного мышления, в основе которого гендерные стереотипы, а не способность к анализу достоинств конкретной личности.
У настоящей женской мизогинии всего три четких признака.
Немотивированная агрессия
То есть необъяснимая злость на женщину, которая никак не пересекает ваших интересов. К примеру, просто идет по улице, ничего плохого вам не делает, но вызывает у вас негативные эмоции. Безусловно, они «цепляются» за какие-то конкретные качества «жертвы», с которыми, как правило, есть проблемы у вас. И появляются мысли: «корова жирная»; «палка тощая», «фифа расфуфыренная», «нищебродка неухоженная». Это говорит о глубинных личных комплексах и сложностях с самооценкой.
Постоянное сравнение себя с другими женщинами
Сравнение, как самоутверждение за счет принижения достоинств другой. «Да по сравнению с ней я просто красотка/худышка/умница/трудоголик». Соответственно объект сравнения — уродина, толстуха, дура и лентяйка. Но подсознательно «красавица, худышка и умница» просто ищет поддержки и тешит свое самолюбие и эго, нелестно отзываясь о другой женщине.
Это помогает преодолевать собственную неуверенность в себе. И здесь тоже нужно работать над индивидуальной самооценкой и выяснять, в чем причина таких «сравнений».
Принижающее женщин сравнение с мужчинами
Работа на контрасте: все, наделенное мужскими признаками, прекрасно, а женскими — отвратительно. И это радикальное проявление женской мизогинии можно наблюдать и в преподавательской среде по отношению к студентам и ученикам, и на производстве, и в менеджменте. Там, где встречаются женщины, наделенные определенной властью, которые прекрасно относятся к мальчикам и мужчинам, вне зависимости от их реальных достоинств, но плохо — к девочкам и женщинам. В концепции мира такой дамы всегда: ОН — очень талантливый, неимоверно способный, с гигантским потенциалом и кучей других волшебных свойств; ОНА — несуразная, серая, глупая, ни на что не годная (читайте также: «„Ты женщина, ты должна»: как патриархальные стереотипы ломают нам жизнь»).
Почему это с нами происходит?
Мизогиния — явление и социальное, и биологическое.
К сожалению, оно может быть обусловлено заложенными природой инстинктами, принципами конкуренции внутри гендера: найти партнера, создать пару и реализовать репродуктивную функцию. Конечно, современные женщины могут резонно возразить: «Зачем нам все это? Мы прекрасно чувствуем себя, занимаясь карьерой, путешествуя и наслаждаясь собственной жизнью». И мы вам, несомненно, верим. Однако даже такие успешные и самодостаточные представительницы прекрасного пола могут стать заложниками биологических установок. Если в подсознании появляется внутренняя неудовлетворенность собой (например, собственной не сложившейся личной жизнью), то может возникнуть и агрессия на других женщин. Следующая ступенька — это уже отравляющая жизнь мизогиния.
С точки зрения социальных установок, женская мизогиния рождается в той среде, где развивается и воспитывается девочка. Подобным комплексом ее может наградить семья: мама, обиженная на женщину-разлучницу; тираничный папа, считающий женщин низшими существами; сам стиль семейных отношений.
Существуют примеры, когда женоненавистничество стало ответом девочки на прессинг со стороны других девочек. Если ей не удалось проявить характер в первых социальных институтах — садике, на детской площадке, в школе — и она подвергалась гонениям и унижениям со стороны девочек. Этот след тянется во взрослую жизнь, и без психологической проработки рискует стать серьезной жизненной проблемой.
Отказаться от ненависти и культивировать любовь
Ненависть, как проявление деструкции и саморазрушения, лишает собственного стержня и возможности жить счастливо. Но если речь идет о здоровой конкуренции: в спорте, политике, бизнесе — которая способна мотивировать женщину расти и развиваться, ничего плохого в ней нет. Стремление не казаться, а реально соответствовать высоким человеческим стандартам, исключает возможность появления женской мизогинии. Поэтому совет для тех, кто мучается от сравнений и пытается выстроит самооценку за счет уничижения других. Полюбите тех, кто на данный момент с вашей точки зрения успешнее, красивее, образованнее, стройнее и так далее.
Как только мы начинаем любить в других какие-то качества, эти качества появляются в нас самих. Так мы питаем друг друга положительной энергией, растем, совершенствуемся и находим дорогу к успеху, счастью и благосостоянию.
Психолог.
Фото: рекламная кампания MOSCHINO
Marie Claire Editorial
Женская мизогиния признаки и причины
В светлые дни нашего гендерного праздника в соцсетях то и дело появляются призывы беречь, уважать и любить «милых дам». Воззвания адресованы грубым волосатым самцам, которые не до конца смирились со своим счастьем. Но нежным эпилированным самочкам и самим не грешно перечитать эти духоподъёмные статусы, чтобы поучиться уважению к своему полу.
Редакция сайта
Теги:
Марта Кетро
Топ-модели
Ботокс
Хейтеры
женщины
Getty Images
Марта Кетро
Не занимайтесь самолечением! В наших статьях мы собираем последние научные данные и мнения авторитетных экспертов в области здоровья.
Но помните: поставить диагноз и назначить лечение может только врач.
Дело в том, что никто не может унизить и оскорбить женщину так, как это сделает другая женщина. Феминистки подробным образом изучили предмет, называемый женской мизогинией, но проблема от этого не уменьшилась. Посмотрите фотографии западных актрис и топ-моделей на российских сайтах: самые гадкие комментарии принадлежат дамам. Тупые тролли мужского пола редко способны придумать конструкцию обидней, чем «я б не вдул». Женщина же сумеет пройтись по внешности, манере одеваться, возрасту и качеству маникюра так, что если бы тамошние звёзды читали Рунет, Голливуд в полном составе перебрался бы на кладбища, в монастыри и психушки.
Самые злобные персонажи на хейтерских форумах зовутся Олюшками и Ленусиками: именно девушки любят тщательно и небрезгливо исследовать чужое грязное бельё.
Причин тому несколько.
Банальная зависть: богатые стервы ведут жизнь, которую безупречные и прекрасные мы можем увидеть только во сне.
Чувство справедливости: ну, так мы это называем, — когда жирные старые тётки позволяют себе выглядеть жирными старыми тётками, а мы убиваемся на диетах и тратимся на косметологов. Впрочем, когда старые тётки молодятся, это тоже нечестно: мы-то прокачиваем индивидуальность и внутренний мир, а срабатывает почему-то рестилайн и ботокс.
Ревность: теоретически, любая яркая девица может отобрать нашего мужчину. Мало ли, приедет эта тощая Джоли в городской клуб с концертом и положит глаз на моего дурака!
Умом женщина понимает, что это вряд ли, но природа требует заранее забросать помётом более привлекательную самку.
Бог с ними, с гламурными светскими крысами. Но и обычные девичьи посиделки часто сводятся к высокотоксичным сплетням об отсутствующих подругах; и в повседневной жизни девушки редко бывают добры друг к другу. Те же самые зависть, вредность и ревность в быту усиливаются стократно.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Например, идея-фикс многих женщин — «чужая баба украла нашу любовь».
Не мужчина увлёкся, ухаживал и изменял, а эта девица напала на бедного ягнёночка и свела со двора. Это посторонние злодейки разрушают семьи, спаивают невинных мальчиков и толкают их на подлости. Вместо того, чтобы разобраться с собственным партнёром, женщина отодвигает его с дороги и грудью прёт на соперницу. Он дурак, что с него взять, а ты воспользовалась, соблазнила и научила плохому!
В разговорах с мужчинами женщины тоже не стесняются. Таких беспринципных советов, какие они дают знакомым парням, не услышать даже на курсах пикапа.
Вообще, многие барышни любят подчеркнуть, что общаются исключительно с противоположным полом, а со своим говорить не о чем.
В интригах на работе женщины невероятно коварны и друг друга подставляют гораздо охотней, чем коллег-мужчин.
Да и в быту сливать агрессию лучше «на своих», женщины — жертвы слабые, а мужчины опасны, да и неловко демонстрировать им скверный нрав во всей красе.
Не все, но многие девушки проходят этап мизогинии, некоторые остаются в этом до самой старости. Другие взрослеют и обнаруживают, что, кроме мужского мира, где необходимо преуспеть, уничтожая соперниц, существует и женский мир, и в нём, оказывается, есть огромная сила и поддержка. Ключевые позиции в бизнесе часто занимают женщины, именно они принимают решения, которые мужчины-начальники только утверждают. Именно незаметные «тётки» в мелких конторах найдут нужную бумажку и ускорят процесс, безо всяких взяток. Попутчица в поезде угостит яблоком, продавщица раскопает на складе последние туфли твоего размера, незнакомка покажет дорогу и проводит до угла — просто так, от смутного желания сделать жизнь чуть уютней для другой женщины. Те из нас, кто сумеют нащупать эту опору и подружиться с «женским миром», получат доступ к безграничному ресурсу.
Остальным остаётся сказать: братва, не стреляйте друг в друга. Вы чего?! У женщин столько естественных врагов: время, земное притяжение, целлюлит, — не нужно осложнять жизнь, воюя между собой.
Не ссорьтесь, девочки.
Женское женоненавистничество — это проблема, давайте решим ее
Мы получаем комиссию за продукты, приобретенные по некоторым ссылкам в этой статье.
«Какой ты позор для себя и своей семьи».
«Она больше похожа на проститутку, чем на писательницу».
«Порно стало мейнстримом, это лишь пример».
Я знаю, о чем ты думаешь. Извините, что разочаровываю, но ответ — нет — я не присоединился к OnlyFans для сбора средств для IWD. Я также не слил секс-видео, хотя мне сказали в Instagram, что мой сочный контент о медовом месяце имеет атмосферу Пэм и Томми. Мое настоящее преступление? Причина этих злобных комментариев? В день моей свадьбы было прозрачное кружевное платье с видимыми стрингами.
Вот немного контекста, потому что вы, вероятно, не знаете меня от Евы (привет моей духовной сестре, голой одевалке OG, ответственной за падение человечества). Я вышла замуж на прошлое Рождество в Париже, за отличного парня, который ни разу не спросил меня: «Ты ведь не собираешься выходить в этом?» Мы устроили нашу свадьбу как раз перед тем, как мир закрылся в миллионный раз.
Поскольку это было зимнее мероприятие в помещении, происходящее, когда Омикрон начал показывать свое уродливое лицо, старшие члены семьи и близкие сказали нам заранее, что они не могут быть частью нашего особого дня. Мой утешительный приз заключался в том, чтобы поднять ставку в плане снаряжения, зная, что ночью будет меньше чувствительных бровей.
Не я выбирала платье, а платье выбрало меня. Изящная и неподвластная времени кружевная комбинация Harris Reed. Это не выглядело колоритно, когда я впервые увидел его в The New Yorker , но на редакционных съемках такое случается редко. Я не собиралась специально шокировать, но я никогда не могла представить себя обычной невестой. И наша свадьба отразила это: я отказалась отдаваться. Мы не танцевали первый танец, и у меня не было желания надевать традиционное девственное платье. Мое рискованное платье поддерживало мою позицию по этому вопросу. В конце концов, мода — это форма общения, и мое платье во всей своей вызывающе прозрачной, сексуальной красе говорило о том, кто я и во что я верю.
0003
Для меня важно заявить, что я никогда не осуждаю никого, кто верит в традиционную свадьбу и хочет надеть полный белый шебанг. Попросту говоря, не мне решать, что должна или не должна носить любая женщина. На самом деле, меня глубоко возмущает то, как общество все еще контролирует наши гардеробы. Мы все вместе должны быть в ярости из-за того, что женщинам до сих пор приходится терпеть эту патриархальную чепуху.
Почему моя короткая юбка до сих пор тебя смущает?
Резкая реакция на мое свадебное платье показала, насколько широко распространено внутреннее женоненавистничество; идея о том, что женщины подсознательно проецируют сексистские идеи на других женщин и даже на самих себя. Это вызвано глубоко укоренившимися абстрактными представлениями о том, как женщины должны одеваться и вести себя — стандартами, созданными патриархальным обществом. Осознаем мы это или нет, но некоторые из нас в конечном итоге напиваются до такой степени, что проецируют этот сексизм на других женщин.
«Отвратительный и безвкусный».
«Невероятно вульгарно, ничего нового в этом нет».
«Она пожалеет об этом; она упустила возможность носить платье грации, красоты, увенчанное невинностью и сексуальностью, которые только невесты могут привнести в платье».
Проблема сексизма в том, что мы не можем победить. Слишком закрыты? Скучный. Слишком голый? Шлюха. И моя проблема с тем, чтобы позволить людям уйти от таких неприятных комментариев, как эти? Уж точно не потому, что я потеряла сон из-за того, что несколько недовольных незнакомцев подумали о моем свадебном платье (пожалуйста, зафиксируйте в протоколе: для меня большая честь быть первой изменчивой невестой Харриса). Меня беспокоит, с какой легкостью мы распространяем ненависть и к чему это может привести. Защиты этой желчи всегда одни и те же — «Я просто пользуюсь своей свободой слова» и «Ты выставляешь себя на всеобщее обозрение». Пусть не будет ошибки — это не проблема, ограничивающаяся только модой. Оно существует каждый раз, когда мы критикуем женщину за «слишком эмоциональную» или «слишком чувствительную», когда мы подрываем интеллектуальную ценность женской литературы или когда задаемся вопросом, почему женщина раньше не выступила с обвинением в сексуальном насилии. Внутреннее женоненавистничество действует, когда мы, женщины, миримся с мужским поведением, с которым не должны мириться.
Патриархат приучил нас чувствовать себя плохо, верить, что мы неполноценны, и сравнивать себя с другими женщинами. Как отмечает автор и ученый Эмили Пайн в своей книге « Notes To Self: » «Женщины хорошо отрепетированы в ритуалах самооценки тела. Мы смотрим на женщин вокруг нас и сравниваем. Мы похожи? Мы превосходим? Мы хуже? В этом есть ужасная солидарность, учитывая, что почти ни одна женщина не может избежать этого».
Мы все впитали столько женоненавистничества за свою жизнь, что иногда оно выплескивается наружу
Начало мудрости — называть что-либо своим именем; женоненавистничество — это не мнение.
Так почему бы не попробовать это: в следующий раз, когда вам захочется поделиться чем-то злобным в Интернете или в группе WhatsApp вашей подруги, помните, что вы предаете себя так же, как и женщину, которую вы унижаете. Я знаю, что могу сидеть на краю пропасти, когда дело доходит до свободы шитья, но если я могу предложить в один день, отмеченный в календаре, поговорить об этих вещах — возможно, пришло время действительно подумать, почему мы чувствуем необходимость критиковать других женщин. Мы все впитали в себя столько женоненавистничества за свою жизнь, что иногда оно выплескивается самым ужасным образом. Что я делаю со своим телом, это мой выбор. Точно так же, как то, что вы делаете со своими в день свадьбы, когда вы беременны или просто на прогулке, принадлежит вам. Не позволяйте никому говорить вам обратное.
«А на свадьбу я даю максимум два года».
На этой ноте я лучше вернусь в свой медовый месяц. Если ненавистники правы, у нас осталось всего полтора года совместной жизни, максимум.
Имейте в виду, я, может, и замужем за феминисткой, но он выбрал ямайский курорт Goldeneye в качестве нашего отеля для медового месяца, и, видимо, Ян Флеминг был яростным женоненавистником… Пожелайте мне удачи, я собираюсь рассказать ему о его кумире. В конце концов, это подходящий день для этого.
Ошибочный диагноз женщин – Confluence
Как и большинство других социальных институтов, американская система здравоохранения построена на патриархальных идеях. То, как с женщинами обращаются в западных медицинских системах, а именно с частыми ошибочными диагнозами, можно объяснить явной гендерной предвзятостью в медицине. Это усложняется и усиливается глубоко укоренившимися вредными представлениями о женщинах и их телах, которые существовали веками. Однако феминистские практики, особенно обмен личным опытом, исторически были и могут оставаться мощной формой женского сопротивления.
Истоки западной медицины восходят к Древней Греции. Одной из самых выдающихся фигур был Гиппократ.
Считающийся «отцом медицины», он широко известен своей ролью в установлении стандартов этического поведения в медицине, известной как клятва Гиппократа. Однако он также был первым, кто использовал «истерию» в качестве формального диагноза и тем самым установил стандарт неравного медицинского обслуживания по признаку пола. Произведенное от греческого слова hustera , означающего «матка», считалось, что истерия вызывается «маткой, движущейся по телу женщины, в конечном итоге душившей ее и вызывающей болезнь». 1 Считалось, что этот синдром «блуждающей матки», как он часто описывается в медицинских текстах, возникает только в том случае, если женщина не беременна. Это говорит о том, что если бы они не выполняли то, что часто считалось женским биологическим долгом иметь детей, даже их собственные тела восстали бы против них. Это также поддерживает стереотипные гендерные ожидания, что женщины должны быть матерями или рискуют быть наказанными. У этой «болезни» не было определенного набора симптомов, и впоследствии она использовалась для объяснения практически любого проявления эмоциональной нестабильности, девиантности или «странного поведения» у женщин.
Таким образом, женские репродуктивные органы понимались как физиологическая причина психических заболеваний. Другими словами, этот диагноз проблематизировал женскую анатомию и сексуальность, что остается основным фактором, определяющим поведение западных врачей и по сей день. Истерия, хотя и не является более законным диагнозом, по-прежнему используется для описания «чрезмерно эмоциональных» женщин и привела к их несправедливой характеристике как непредсказуемых по своей природе или не заслуживающих доверия.
Более того, «женщины в древних западных обществах обычно рассматривались как «неполные» мужчины или как имеющие перевернутые мужские половые органы». 2 Эта патологизация женского тела как объекта, который мужчины обязаны каким-то образом дополнять или исправлять, повлияла на отношение к женщинам в западной медицине и, в более широком смысле, в обществе. Хотя эволюционная теория с тех пор развилась, чтобы опровергнуть эту гипотезу, отношение к женщинам, особенно их статус ниже мужчин в теоретической иерархии видов, не изменилось.
Женоненавистнические идеи мужского превосходства и представление женского тела как недоразвитого мужского тела способствовали исключению женщин из медицинских исследований. Это не только несправедливо и свидетельствует о предубеждении в отношении женщин, но и опасно для их благополучия. Эти вековые повествования не исчезли; они остаются укоренившимися в системе здравоохранения и продолжают влиять на то, как обращаются с женщинами в медицинских учреждениях, и на диагнозы, которые они получают.
Прежде чем рассматривать социальные и культурные факторы, которые способствовали частым ошибочным диагнозам у женщин, важно понять, что в клинических исследованиях и сборе данных существует явная гендерная предвзятость. Гендерная предвзятость описывает явление, в котором человек, как в гендерном значении этого слова, выступает в качестве меры для всей человеческой расы. 3 Гендерная предвзятость часто является бессознательной силой, основанной на глубоко укоренившихся убеждениях и стереотипах, которая приводит к несоответствию в отношении к людям разного пола.
Хотя это давно признано в социальных и гуманитарных науках, только в последние полвека гендерная предвзятость в научных исследованиях стала восприниматься как угроза женскому здоровью.
Гендерная предвзятость в западной медицине связана с ее андроцентризмом, то есть ориентированностью на мужчин и перспективами. Это проявляется как в том, как проводятся исследования, чаще всего в отношении состава участников исследования, так и в том, как публикуются результаты. Последнее подробно описано авторами статьи «Гендерная предвзятость в медицинских исследованиях» , поскольку они ссылаются на несколько исследований, которые выявили некоторую форму гендерной предвзятости в их исследовательском процессе. В одном из них была проверена эффективность терапевтического лечения для людей с высоким риском сердечного приступа. Его участники состояли из 13 385 мужчин, и все же, по его заключению, лечение было рекомендовано «всем выжившим». 4 Авторы статьи утверждают, что, учитывая биологические различия между мужчинами и женщинами, было крайне безответственно со стороны исследователей делать столь опрометчивые обобщения.
Особенно учитывая, что сердечные приступы вызывают такие радикально разные симптомы у разных полов, универсальная рекомендация этого лечения без участия даже одной женщины совершенно необоснованна и потенциально даже опасна. Часто такую демографическую информацию трудно найти, она появляется только в описании таблицы или рисунка, и нет предупредительных заявлений, предупреждающих женщин об этих несоответствиях. Хотя это исследование является очень явным проявлением андроцентризма, существующего в медицине, оно также проявляется более тонко. Это может означать меньшее финансирование исследований болезней, которые в первую очередь поражают женщин, недопредставленность женщин на руководящих должностях в медицине или даже использование мужских местоимений в медицинских учебниках для описания всех людей. Все эти разнообразные проявления гендерных предубеждений важно выявить, поскольку в каждом случае, когда в центре внимания находятся мужчины, укрепляется патриархальный институт западной медицины, а женщины остаются в подчиненном положении.
Обоснования исключения женщин из клинических испытаний различаются и часто противоречивы. Одна из причин, восходящая к древнегреческим верованиям, на которых была основана западная медицина, заключается в том, что мужские тела адекватно представляют собой женские тела. Поскольку женщины считаются уступающими мужчинам в развитии и биологическом отношении, включение женщин в исследования считается излишним. Такое понимание женщин восходит к идее, что они просто «неполноценные мужчины». Однако другая причина исключения женщин из медицинских исследований подрывает этот упрощенный взгляд на женское тело. Женщины считаются «слишком сложными, слишком изменчивыми и слишком дорогими», чтобы их можно было тестировать. 5 Хотя женские тела могут быть более сложными, чем мужские, это не является законной причиной для исключения женщин из исследований. Во всяком случае, сложная и изощренная женская физиология должна стать поводом для более тщательного изучения. По общему признанию, такое представление женских тел как «сложных» и «изменчивых» изначально исходило из особого внимания к их здоровью.
«Частично из-за опасений потенциального повреждения нерожденного плода медицинские испытания, включая испытания лекарств, проводились исключительно на мужчинах». 6 Тем не менее, даже это беспокойство указывает на то, что общество всегда ценило и отдавало приоритет здоровью женщин только тогда, когда это касалось их способности иметь детей. Для дальнейшего изучения аспекта «слишком изменчивого» обычно приводится следующая аргументация: «Использование только самцов проще, потому что это снижает внутригрупповую изменчивость. Однако, исключая фактическую изменчивость, результаты становятся менее надежными и не подлежат обобщению». 7 Как отмечает этот автор, по иронии судьбы исключение женщин из исследовательских испытаний, которое делается в попытке сделать данные менее изменчивыми и, следовательно, более легко применимыми к широкой публике, является причиной того, что данные ненадежный и чужой. Это относится к тому, что называется «мужской нормой» или феноменом «мужского по умолчанию».
Кэролайн Криадо-Перес рассматривает этот вопрос в контексте медицины, объясняя, что «предположение о том, что мужское является универсальным, является прямым следствием пробела в гендерных данных. Белизна и мужественность могут быть само собой разумеющимися, потому что большинство других идентичностей вообще никогда не упоминаются». 8 Как нарратив о «белом мужском стандарте», так и проблема гендерного разрыва имеют самовоспроизводящуюся связь: женщины исключаются из исследований, новые знания не приобретаются, и они остаются нежелательными испытуемыми, потому что они «неизвестны». Единственный способ преодолеть эту мистификацию женского тела — увеличить количество исследований, включающих и даже фокусирующихся на женщинах.
В этой области произошли значительные улучшения, особенно с 1993 года, когда Национальный институт здравоохранения внедрил политику, устанавливающую стандарты включения женщин в клинические испытания. 9 Однако остаются проблемы с представлением данных.
Когда в медицинское исследование включаются как мужчины, так и женщины, данные должны оставаться разделенными по полу. Является ли это результатом культурно обоснованных представлений о незначительности женского тела или просто отсутствием заботы, результаты этих исследований иногда объединяют в одну группу. Не различая испытываемые симптомы, реакции на определенное лекарство или что-то еще, что тестировалось, исследователи фактически стирают биологические различия между мужчинами и женщинами. Таким образом, результаты совершенно бесполезны для расширения знаний о женском теле и сокращения пробелов в данных. Криадо-Перес, автор Невидимые женщины развивает эту тему, написав, что «когда симптомы перечислены в порядке частоты для всех пациентов, а не разделены по полу, специфические для женщин симптомы могут быть представлены как менее значимые, чем они есть на самом деле». 10 В этой выдержке подчеркивается, что эти предубеждения могут по-прежнему влиять на способ проведения исследования, даже если группа участников была диверсифицирована.
В нем также дается объяснение того, почему врачи могут упускать признаки женского заболевания. Даже если данные уже собраны, все еще остается место для человеческой ошибки в том, как они сообщаются и распространяются среди медицинского сообщества и широкой общественности.
Взаимоотношения между врачом и пациентом сложны, особенно учитывая давнюю историю угнетения женщин, которая была подтверждена с помощью науки. Таким образом, повседневное общение женщин с медицинскими работниками по-прежнему омрачено женоненавистничеством. Во-первых, западная медицина должна быть признана тем, чем она является: патриархальным институтом. Поэтому персонал, осознает он это или нет, играет определенную роль в его дальнейшей работе как таковой. В частности, властные отношения и переговоры между врачами и их пациентами имитируют господство мужчин над женщинами. Врач берет на себя роль «эксперта», а пациент, наивный и несведущий, вынужден подчиняться. Это не обязательно относится только к медицинским работникам-мужчинам, поскольку женщины-врачи также берут на себя эту патриархальную власть, когда предоставляется возможность.
Воодушевляя и расширяя свои возможности, врачи часто снижают интеллект своих пациентов и обесценивают их переживания боли. Коллектив Бостонского женского здоровья описывает эту динамику в своем 19-летнем исследовании.70 о женском здоровье и неравенстве в здравоохранении, выражая свое мнение о том, что «нас считают глупыми, безмозглыми существами, неспособными следовать инструкциям (известным как приказы)… Здоровье — это не то, что принадлежит человеку, а скорее драгоценность, которая доктор раздает из своих запасов. Таким образом, врач сохраняет свой опыт и полномочия для себя. Он контролирует знание и тем самым контролирует пациента». 11 Эксклюзивность медицины позволяет сохранить этот дисбаланс сил. Это регулирование знаний побудило женщин-пациенток проводить собственные исследования, действие, которое следует приветствовать и рассматривать как признак активности пациента. Однако чаще это интерпретируется врачами как оскорбительное и даже несущественное. Исследование, проведенное с участием восьми женщин, которым ранее поставили неверный медицинский диагноз, показало, что «когда участники представили результаты своих исследований своим медицинским работникам, они были встречены с недоверием, цинизмом или отказом».
12 Если пациенты-женщины сталкиваются с таким покровительственным отношением, это может сильно обескуражить их и привести к тому, что они с меньшей вероятностью снова заявят о себе в будущем. Эмоциональные и психологические потери от увольнения «эксперта» усугубляют неуверенность, которую многие женщины могут уже чувствовать в таких местах, где доминируют мужчины.
То, как практикующие врачи западной медицины воспринимают женщин-пациентов, играет центральную роль в понимании их частых ошибочных диагнозов. Основываясь на исторических характеристиках женщин как «истеричных» и сверхэмоциональных, врачи склонны рассматривать своих пациенток как преувеличенных и ненадежных репортеров о собственной боли. Женщинам могут сказать, что «это все в вашей голове» или «позиционировать их как психически нездоровых, а не как физически нездоровых». 13 Хотя было доказано, что половые и гендерные различия влияют на то, как болезни проявляются в организме, пациенты женского пола часто сталкиваются с опасением, когда они описывают симптомы, которые отличаются от тех, которые, как известно, относятся к «мужской норме».
Таким образом, из-за непонимания женского тела они часто остаются необъяснимыми в рамках западной медицинской парадигмы. Последствия этих разнообразных, нераспознанных симптомов могут быть опасными и даже фатальными. Например, у женщин признаки сердечного приступа проявляются совершенно иначе, чем у мужчин. Это может быть «вообще без боли в груди, а скорее с болью в животе, одышкой, тошнотой и усталостью. Эти симптомы часто называют «атипичными».0057 14 Поскольку женские тела до сих пор окутаны тайной, женщины, скорее всего, останутся недиагностированными в течение длительного периода времени. Врачам особенно трудно определить причины женских болей, когда речь идет о хронических заболеваниях и заболеваниях, характерных исключительно для женщин, таких как эндометриоз. Это не совсем удивительно, учитывая, что «исторически хронические состояния с необъяснимыми симптомами, поражающие больше женщин, чем мужчин, подпадали под категорию «истерии» и не воспринимались всерьез медицинским сообществом и не считались законными заболеваниями».
0057 15 ‘ Запоздалый диагноз не только подвергает женщин опасности и продлевает их страдания, но и является деморализующим опытом. Учитывая, что женщинам исторически не верили «эксперты», признание врачом вашей боли как женщины-пациентки чрезвычайно важно. Даже простое получение диагноза приносит чувство облегчения, а женщинам часто отказывают в этом.
Было бы неадекватным исследование неправильного диагноза женщин без признания того, что другие социальные идентичности способствуют тому, какой уход получают женщины. Во-первых, практически нет медицинских исследований, «когда речь идет о цветных женщинах, женщинах-инвалидах, женщинах из рабочего класса… данные практически отсутствуют». 16 Кроме того, в то время как все женщины считаются эмоциональными и сенсационными, белые женщины имеют привилегию в том смысле, что их часто считают хрупкими, деликатными или заслуживающими особой заботы. Это может предоставить им больше внимания в медицинских учреждениях по сравнению с цветными женщинами, особенно чернокожими женщинами, на которых негативно повлиял стереотип «сильной черной женщины».
Наряду с расой, классовые различия также играют роль в том, как пациентки получают медицинскую помощь. Женщины, не имеющие доступа к одним и тем же ресурсам, таким как транспорт или образование, могут быть ограничены в своей «способности успешно отстаивать свои интересы, или неоднократно посещать медицинского работника, или искать альтернативное или специализированное лечение из-за нехватки времени, денег, и ресурсы». 17 Признание того, что пол — не единственная социальная идентичность, определяющая, как институты власти, включая западную медицину, относятся к людям, важно при рассмотрении того, как их можно реструктурировать, чтобы они были более выгодными для всех людей.
Существует также культура стыда и стигматизации женских тел, которые потенциально мешают содержательным разговорам. Бостонский женский коллектив здоровья является свидетельством феминистского сопротивления, которое существовало на протяжении десятилетий, работая против западной медицины, чтобы объединить женщин, а не лишить их прав и возможностей.
Их первая брошюра «Женщины и их тела» призывала пациенток постоять за себя, делилась потенциально опасными симптомами, о которых следует знать, и давала советы по более табуированным темам, основанные на личном опыте. В одном эссе авторы предупреждают читательниц о рисках венерических заболеваний: «Не полагайтесь только на один тест. Если первый тест на гонорею или сифилис ничего не показывает, убедитесь, что врач на всякий случай проведет еще один. Просто не принимайте все, что он говорит. Некоторые врачи недостаточно осторожны, и это ваша жизнь, а не его». 18 Поощряя самозащиту и повышая осведомленность женщин о своем теле, Бостонский женский коллектив здоровья является ярким примером феминистской идеологии и практики. Их успех с последующими книгами на эту тему указывает на то, что женщины были и до сих пор активно ищут чувство общности, чтобы чувствовать себя менее одинокими в своей борьбе.
Сложность женского ошибочного диагноза отражается не только в причинах, но и в предлагаемых решениях.
Наиболее значимые изменения, вероятно, потребуют полной реструктуризации систем здравоохранения и медицинских учреждений. Тем не менее, неплохо было бы начать с того, чтобы научить врачей лучше осознавать свои личные предубеждения и как максимально объективно и полно выслушивать опыт женщин, не упуская из виду ни одной, казалось бы, не относящейся к делу детали. Кроме того, женщины-пациенты могут расширить свои возможности, став более уверенными в себе и своем личном опыте. По этому вопросу было обнаружено, что «в случае успеха самоадвокация приводит к лучшим результатам в отношении здоровья и улучшению взаимодействия между пациентами и медицинскими работниками». 19 В целом необходимо продолжать усилия по увеличению количества и качества исследований женского организма и различных проявлений болезней у женщин.
Западная медицина с самого начала неправильно понимала женское тело. Женщины по-прежнему несколько загадочны для медицинских работников, и эта взаимосвязь между отсутствием исследований и отсутствием точных симптомов для диагностики усугубляется историческим и культурным стандартом неверия женщин.
Феминистские практики предлагают женщинам-пациентам поддержку и рекомендации относительно того, как существовать в системе здравоохранения, которая так часто их подводит.
- Линдси Черчилль, «Истерия». Энциклопедия гендера и общества», изд. Джоди О’Брайен, 1-е издание (Sage Publications, 2009 г.).
- Черчилль, «Истерия».
- Маргрит Эйхлер и др., «Гендерная предвзятость в медицинских исследованиях», «Женщины и терапия», 12, вып. 4, (1992): 61.
- Eichler, «Gender Bias», 64.
- Caroline Criado-Perez, Invisible Women: Data Bias in a World Designed for Men (Abrams Press, 2019), 91.
- G. Бруинвелс и др., «Спорт, физические упражнения и менструальный цикл: где исследования?» Британский журнал спортивной медицины 51, вып. 6, (2017): 487.
- Эйхлер, «Gender Bias», 64.
- Criado-Perez, «Invisible Women», 20.
- Criado-Perez, «Invisible Women», 95.
- Criado-Perez, «Invisible Women», 99.
- Бостонский женский медицинский коллектив, Женщины и их тела: курс (New England Free Press, 1970), 6.
