Не занудствуй: Как произносится не занудствуй (язык: русский)

Переводчиков Шекспира очень много, и чей-нибудь день рождения непременно придется именно на сегодняшнее число, а потому не страшно, если мы его даже не назовем.

Текст: Андрей Цунский

• АУДИОВЕРСИЯ
• Плейлист на youtube

Но не дарует слов,

или Всем переводчикам шекспировских сонетов посвящается.

Изучайте иностранные языки. И не слушайте при этом никаких дураков, ни молодых, ни старых, цените свою независимость. Другое дело, если, изучив иностранный язык хоть немного, прочтете вы в оригинале какую-то прекрасную вещь, и, восхитившись шедевром, созданным, к сожалению, на другом языке и другим человеком, вы так захотите приблизиться к нему самому, и по возможности – приблизить других! Вот тогда я вам без проволочек скажу – пропащий вы человек, очень плохи наши с вами дела… Да, я и сам такой же.

Заниматься переводом – значит смело броситься на бескрайние, бурлящие просторы родного языка, где в помощь вам только легкое весло в виде пера и бумажный листочек паруса, а бури запросто могут плескануть в физиономию чернилами. И это даже не говоря о том, что в сию пучину бросаешься с тяжестью оригинала на шее. Вот с этой самой тяжести и начнем.

Спешу предложить вам шестьдесят шестой сонет Уильяма Шекспира и прошу вас прислушаться к его звучанию. С удовольствием гравирую на этом колечке:

• Пред нашим представленьем
• Мы просим со смиреньем
• Нас выслушать с терпеньем.

Хотя… Ох, простите, вот они начинаются, эти фантомные боли перечеркнутых черновиков, эти сомнения без наркоза. А вдруг вам покажется более уместным такой вариант:

• У вас для представленья
• Мы просим снисхожденья
• Внимания и терпенья.

Что скажете? Как лучше? А ничего вы не скажете. Более того – большинству нормальных людей абсолютно все равно. Да нет, не все равно. Выразимся прямо и точно: наплевать большинству. «Не занудствуй, давай уже сонет, читали мы «Гамлета» и в таком переводе, и в этаком, и как ты ни изощряйся, а ничего по сути не изменится, и в конце там все равно всех убьют».

И то дело, к черту подробности. Приступаем. Шекспир, шестьдесят шестой сонет, как и было обещано.

• Tired with all these, for restful death I cry:
• As to behold desert a beggar born,
• And needy nothing trimmed in jollity,
• And purest faith unhappily forsworn,
• And gilded honour shamefully misplaced,
• And maiden virtue rudely strumpeted,
• And right perfection wrongfully disgraced,
• And strength by limping sway disabled,
• And art made tongue-tied by authority,
• And folly (doctor-like) controlling skill,
• And simple truth miscalled simplicity,
• And captive good attending captain ill:
• Tired with all these, from these would I be gone,
• Save that, to die, I leave my love alone.

Ну не осуждайте меня так строго за дурацкое мое произношение! Ну – не кокни, и не в Лондоне я родился, что уж тут поделаешь, не водила меня мама гулять в Гайд Парк, и даже Big Issue продавать мне с британскими бомжами не приходилось. Да и разве в прононсе тут дело…

• Сонет звучит особенно приятно,
• Когда на слух…

…ни слова не понятно. Какая в нем сразу появляется притягательная сила, прямо как в неразгаданном кроссворде. Хотя именно в этот момент лучше сделать заметку на память не о кроссвордах, а о более серьезных загадках. Например – о тайнах русского языка или о том, что любят выдавать за загадку особую, а на самом деле – загадка как загадка, ничего особенного. Не хуже и не лучше других. Я о русской душе.

Есть такой набивший всем оскомину пример: стоит-де у профессора какого-нибудь в лаборатории дорогой и очень красивый микроскоп, а тут трах! бултых! Врывается варвар и начинает колоть им орехи. Ну или гвозди забивать. В армии о таком поведении у нас говорили: «Оружие в руках дикаря – кусок металлолома». Причём с осуждением, но иногда даже с некоторым восхищением перед дикарем.

У каждого переводчика Шекспир получается новый

Друзья! Сколько бы дикарь ни кричал, что мы не Европа, что мы с раскосыми и жадными, что должно быть с кулаками и не читает Мураками, но именно русская европейская литература дала миру войну и мир поменьше, преступления с наказаниями, отцов с детьми и прочие классические образцы. Чем можно восхищаться в дикаре? Это ведь понятие не этническое, к географии и культуре не привязанное. Он проживает и на брегах Невы, и на брегах Темзы, и даже в Сене купается, совершенно не рискуя пойти ко дну из-за тяжкого культурного грузила. Он может даже быть одним из волосатых активистов, фраппировавших буржуазную публику на углу Хайт и Эшбери-стрит в Сан-Франциско, некогда взывавшим make love not war …как бы это перевести? Хм… «…, а не воюй»… или «что-то там, а не дерись»… да, дикарь может быть даже переводчиком. Увы.

Дикарю «никого не жалко, ничего надолго», хотя великолепный Дмитрий Озерский имел в виду нечто гораздо более трагическое и сложное. Мы часто сами – увы – ведем себя как дикари по отношению к собственному языку. Например, когда в угоду политическим модам наполняем его разнообразными «авторками» и «поэтками». Что заставляет нас плодить этих и им подобных словесных бастардов? Простите, «бастардок»?

И кто вам сказал, что мы — не европейцы?

Боюсь, чаще всего то, что мы и сами не умеем говорить на своем прекрасном родном языке — грамотно и точно выражать свои мысли по-русски мы тоже часто не умеем. Остается только выставить скудость собственного словаря «борьбой за справедливость». А в результате мы выставляем на посмешище совсем не глупые и справедливые вещи. Нерусский человек Иоганн Вольфганг Гете сказал в том числе и по этому поводу: «Кто не знает ни одного чужого языка, не знает ничего и о своем».

Нам кажутся сложными правила английской грамматики, а между тем английский по рождению преподаватель из популярной интернет-школы, как-то просклоняв пару русских местоимений и отчаявшись понять смысл бесхитростного русского выражения «Да нет, наверное», потрясал этой самой грамматикой и кричал: «Что?! Вам это сложно?! Вот это?! Да знаете, что я вам скажу, вы никогда – НИКОГДА!!! – не изучали русский как иностранный!» Обмозгуйте его слова на досуге.

Насколько нам приятно и легко ни разу в жизни не задуматься о том, почему «идти» превращается в «иду», «иду» в «шел», а не в «идёл» или «идил», «шёл» в «шли», «шли» в «идите» и венчается все «а не пошли бы вы»… Чудеса эти достались нам бесплатно. Нам дан с рождения один из лучших языков европейской семьи.

И никогда не путайте жанры!

Но когда мы отказываемся от семьи – на деле выходит, что от него. А как нам повезло! Без всякого труда и зубрежки, бесплатно, с самого детства нам достается поразительной точности инструмент для передачи всех оттенков чувств, явлений и действий, да еще и с возможностями тончайшей настройки. Язык английский – прекрасен. Краткостью, емкостью, я бы сказал – компактностью и портативностью. Удобная штука! Но в английском – даже когда успел он вылупиться из староанглийского, постепенно избавляясь от саксонской зависимости и обретая самостоятельное звучание, даже тогда вы не найдете в нем столько филигранной проработки деталей, действий, эмоций. Вот был на днях у Булгакова день рождения. Помните, в «Мастере и Маргарите» сеанс черной магии с ее разоблачением? Как, вы думаете, звучит в самом популярном английском переводе фраза Коровьева «Поздравляю вас, гражданин, соврамши»? «You are a liar, Sempleyarov».

Ищите свой любимый перевод

Но не торопитесь возгордиться. Во-первых, каждый из нас персонально к величию русского языка отношения не имеет. А во-вторых, нет на свете бедных языков. Все дело в отношении к жизни. Английская гениальность – это сразу и точно передать суть, ибо донести ее позже, методом детальной доработки уже не удастся. И переводчику нельзя утяжелить текст ненужными подробностями и украшениями, а соблазн так велик… приукрасить самого Шекспира! Ну как Рублеву на «Троице» мазки подправить. И переводчик населяет свой перевод персонажами: Нищетой, Красотой, Суетой… последней как-то больше всего. Нет, в результате выходит совсем не плохой сонет. Только это уже не Шекспир, если мы говорим о переводе. Хотя фантазий на тему Шекспира никто не отменял, и такая версия может быть очень даже ценной сама по себе. А другой переводчик начинает каждую троку с «И». «И высота…», «И почесть…», «И честь», «И свет…» — в точности как Шекспир. Но русский язык позволяет вместо «и» применить, «где», «от», и даже «ни». И глаза разбегаются от возможностей – а руки пишут.

Переводчик может все. В том числе создать такого Шекспира

Почему я предложил вам именно 66-й сонет? Он перекликается с другими известными вам словами Шекспира. Четыре из них известны каждому, более продвинутая часть публики оперирует уже восемью (с учетом служебных частей речи). Догадались? Точно. «Быть или не быть, вот в чем вопрос». Третий акт, сцена первая. Нет, не с черепом, с черепом там речь уже о другом, а тут рассуждения о том,

• кто снес бы униженья века,
• Неправду угнетателя, вельмож
• Заносчивость, отринутое чувство,
• Нескорый суд и более всего
• Насмешки недостойных над достойным…
• 
  

— это у Б. Л. Пастернака.

Или так:

• Кто вынес бы твой кнут и хохот, Время,
• Тирана кривду, травлю гордых душ,
• Мучения любви неоцененной,
• Закона немощь, произвол чинов,
• Пинки заслуге скромной – от лакейства…
• 
  

— у В.З. Ананьина.

С каким лицом смотрел бы Шекспир на иные переводы…

Эх. Не в том проблема, что во все времена встают перед людьми проклятые вопросы, а в том, что перед каждым встают они по многу раз в течение одной, и даже не слишком длинной, жизни. Вот Шекспир дал нам примеры двух разных погружений в невеселые мысли. И сонет, и сценический монолог превращаются в солилоквий, в направленное на самого себя обращение, приглашение к диалогу с самим собой. И всюду это предложение эллиптического, скрытого вопроса – есть ли во всем этом смысл?

Вот только если у Гамлета это вопрос космический, то в сонете – это вопрос, решаемый одним скромным человеком, а не трагическим героем, для которого вся сценическая жизнь — лишь способ выбора смерти. Герой так или иначе сделает выбор, на который обречен. Точнее – у него и выбора нет: назвался героем – соответствуй. А человеку приходится решать, и каждый раз самому, и убеждать себя, и каждый раз – искать причину жить дальше. В жизни тоже часто путают героев с людьми, и к обычным людям требования предъявляют героические, и – соответственно – наоборот, особенно когда у героев что-то не слишком получается. Сразу они вспоминают, что все мы люди, все человеки, ничто не чуждо и т.д. Классический случай жанровой подмены.

Если переводчик спутает две столь разных задачи и попытается налить океан в кружку, всемирного потопа из-за этого не выйдет, но воды он нальет изрядно. И уж, конечно, не получится у него никакого сонета. Сонет – жанр и форма интимные, очень личные и всегда привязанные к конкретному человеку. Но у переводчика – особенно у молодого и неопытного – сонет перед глазами, а Гамлет-то на слуху. И тихое стихотворение, начиненное вселенскими проблемами, начинает громыхать и грохотать. Пока не развалится. Впрочем – развалится оно сразу, и не будет долго мучиться, в отличие от читателя, которому его ведь еще нужно будет забыть.

Что такое солилоквий

Шекспир был актёром. Сколько же в его сонетах зависит от интонации! Читая их сейчас, понимаешь, насколько яснее и ближе были бы они нам, найдись в то время свой Эдисон и оставь он сам хоть самую приблизительную версию голоса Шекспира. Но и безгласный Шекспир – вес равно Шекспир. И писал по-английски, и не в наше время.

Desert в сонете не «пустыня» и не «десерт», а нечто достойное и заслуживающее уважения. Needy nothing — чернь, нищее ничтожество, но в сонете Шекспир имеет в виду нищету и ничтожество духовное. Unhappily – не несчастно, оно агрессивно, и по смыслу ближе к русскому «ничего хорошего». Gilded honour – «позолоченная честь», весьма точно передан ее смысл нашей идиомой «золотце самоварное», да вот самовар в шекспировский интерьер как-то не впишется. Limping sway – хромая власть, но не в смысле та, которая будет вот-вот переизбрана, а власть бездарная, не способная ни на что хорошее. Art made tongue-tied – не искусство с завязанным в узел языком, нельзя же быть такими буквалистами. Folly (doctor-like) не «глупый как доктор», во времена Шекспира к докторам относились с уважением, в Англии, конечно, у нас это была эпоха Ивана Грозного, а в двадцатом веке вообще не задалось в России с докторами. Captain – здесь победитель, триумфатор. Но в виде прилагательного… О, воистину

• Не мни, переводя, что склад в творце готов –
• Творец дарует мысль, но не дарует слов.

Тоже бывает

Так было когда-то написано на стене в кабинете технического перевода с соответствующей действительности подписью Сумарокова (проверяйте интернет-цитаты, видел я тут «цитату» из Черчилля, с оборотом «ядерная помойка», он бы до такого, ей-богу, не додумался). И не смейтесь, что «технического». Скажете, при чем тут, скажем, коробка передач и art made tongue-tied? Рассказал бы я вам анекдот, почему выжил на электрическом стуле очень злой кондуктор.

То, что вы сейчас прочитаете (или услышите), возможно только у нас и при помощи нашего великого и могучего, при условии, конечно, что он еще и свободный. Не напомнит ли вам хоть одна строчка кого-нибудь из известных поэтов? Кто из возвышенного духом клуба переводчиков смог бы так передать великого Шекспира по-русски? Все тот же 66-й сонет.

• Мне плохо жить. Я смерти был бы рад.
• Устал я видеть гордость в нищете,
• Как лаврами ничтожество дарят,
• Что веру распинают на кресте,
• Как низко пала родовая честь,
• И грубо помыкают красотой,
• И мажут грязью лучшее, что есть,
• И искренность, что кличут простотой,
• И вдохновения зажатый рот,
• И ум, что глупость цепью оплела,
• И силу, что калекою бредет,
• И робкое добро в оковах зла,
• Короче – не зажился бы и дня,
• Да другу будет трудно без меня.

Такими видит сонеты художник Игорь Андрианов-Шульман

И кто же осчастливил нас сим торжеством переводческой мысли? Впрочем, творение сие даже не сонет, это центон, стихотворение, составленное из строк других стихотворений. Но, кстати, это и не центон, а «шестон». Сию переводческую форму (назовем это так) придумал поэт и переводчик Сергей Шестаков, склеив эту версию сонета из четырнадцати переводов. Здесь вам и Пастернак, и Маршак, и Дудин, и некто под богато-сладеньким псевдонимом «О. Бедный-Горький», и еще десяток переводов разной меры таланта, качества и вкуса. Обессмертил сие творение переводчик Юрий Лифшиц, предваривший свою версию корпуса введением (С. Довлатов, «Уже смешно») «Как переводить сонеты Шекспира».

Сонеты

Скромно и со вкусом. Но мы не станем пытаться украсть миллион, реорганизовать ракбрин и пытаться управлять вселенной, не привлекая внимания санитаров. Мы все – удачливые, неудачливые, хорошо, плохо или совсем не оплачиваемые, публикующиеся часто, редко или вообще никогда – мы все имеем право считать свой перевод самым лучшим. Отдать должное большинству из нас – далеко не все мы пытаемся этим правом воспользоваться. Замечая мастерство других, волей-неволей проникаешься сомнением в собственном умении, а это всегда на пользу делу и главное — никогда не бывает вредно. Я хочу прочитать вам – ну или чтобы вы прочитали сами шестьдесят шестой сонет еще в нескольких переводах. Не знаю, совпадут ли наши вкусы – я сам люблю именно эти варианты. Не ищите в порядке их расположения наградного места «третью премию в номинации занимает…» Для меня все они – произведения самостоятельные и любимые. Ну а уж если вам не понравятся эти – ищите свои любимые переводы, самостоятельно. Хотя – если вы наши давние читатели, то давно уже это сделали. А именно 66-й сонет и его секреты прекрасно описаны Александром Моисеевичем Финкелем в ему и посвященной статье: «66-й сонет в русских переводах».

Перевод Николая Голя

• Ни жить, ни видеть больше не могу:
• Величье побирается под дверью,
• И высота — у низости в долгу,
• И верою командует безверье,
• И почести бесчестью воздают,
• И честь девичья пущена по кругу,
• И перед правдой прав неправый суд,
• И услуженье ставится в заслугу,
• И свет доверья обратился в тьму,
• И власть уста замкнула златоусту,
• И доброта сама идет в тюрьму,
• И ложь диктует истины искусству…
• Не жить, не видеть, сжечь бы все мосты,
• Да пропади всё пропадом! Но ты. ..
• Перевод Роберта Винонена
• Я умер бы сейчас, дабы не знать
• ни Нищеты, достойной лучшей доли,
• ни Чистоты, обманутой опять,
• ни Красоты, развратной поневоле,
• ни Прямоты, лишившейся угла,
• ни Правоты, хромающей у власти,
• ни Доброты, берущей в долг у Зла,
• ни Суеты, давно лишенной страсти,
• ни Пустоты, чья вся в наградах грудь,
• ни Простоты, гнушающейся чувством,
• ни Слепоты, всему чертящей путь,
• ни Глухоты, что ведает искусством.
• Я умер бы, смеясь, когда б не ты,
• любовь моя, средь этой маеты.
• 
  
• Перевод Владимира Орла
• 
  
• Я смерть зову. Я до смерти устал
• От гордости — жеманной приживалки,
• От пустоты, занявшей пьедестал.
• От вымученной веры из-под палки.
• От срама орденов и галунов,
• От девушек, что смолоду пропали,
• От силы под пятою болтунов,
• От мудрого величия в опале,
• От простодушия исподтишка,
• От человеколюбия без прока,
• От знания в руках у дурака,
• От красоты на стрёме у порока.
• Устал — но как мне выпустить из рук
• Ту жизнь, в которой остается друг?
• 
  

Перевод Валерия Ананьина

• 
  
• Жить не хочу. Невмоготу смотреть
• На мир, где честь привыкла голодать,
• Где низости положено жиреть,
• Где веру дозволяется предать,
• Где дутой славой щеголять – не срам,
• Где чистоту – не грех продать-купить,
• Где красоту списать не стыдно в хлам,
• Где немочь вправе силу оскопить,
• Где творчество заикой сделал кнут,
• Где ум у скудоумья школяром,
• Где правду простомыслием зовут,
• И где добро – в холопах перед злом.
• Жить больше не хочу. Невмоготу.
• Но… Бросить здесь любовь на маету?

Читать онлайн «Путь к себе», Светлана Викторовна Катеринкина – Литрес

Монитор светился в полумраке комнаты, соперничая с миниатюрной настольной лампой в стремлении озарить пространство, загоняя темноту в углы помещения. Социальная сеть взрывалась от сообщений.

– Так и не надумала идти со мной в клуб? – спросила стройная крашеная брюнетка, вертясь перед зеркалом. – Там будет круто!

– Ты же знаешь, что я не люблю тяжёлую музыку, – ответила девушке кудрявая блондинка, сидя в кресле и листая дешёвый журнал какой-то мистической тематики.

– Да брось, Дашка! Не занудствуй! Так всю жизнь просидишь со своими учебниками, – уговаривала блондинку черноволосая подруга, разглядывая пирсинг на своём лице.

– Ира, мне правда некогда гулять, – ответила Даша. – Уже январь. Скоро дипломную работу надо будет предоставить куратору, чтобы он успел правки сделать перед защитой.

– Успеешь ты дописать свою работу, – хихикнула Ира, натягивая чёрные штаны из кожезаменителя. – Ты конечно сложную специальность себе выбрала. Быть психиатром нелегко. Но с другой стороны, судя по нынешним-то временам, без работы ты никогда не останешься. Ты и психологом сможешь работать?

– Верно, – подтвердила Даша. – Но мне всё-таки хотелось бы стать практикующим психиатром, а не сопли богатеньких клуш слушать.

– Зато эти богатенькие клуши знаешь сколько бабок отвалтивают за то, чтобы их просто выслушали и поохали вместе с ними?

– Знаю, – вздохнула блондинка. – Но это скучно. Другое дело помогать людям обрести душевное равновесие, социализироваться, купировать основное заболевание и возвращать их к нормальной жизни.

– А-а-а, – протянула Ира, надевая рваную чёрную футболку с какими-то кровавыми буквами. – Ты типа спаситель человечества? Это тоже синдром какой-то?

– Синдром спасателя, – подсказала ей подруга. – Не волнуйся, я этим не страдаю.

– Говорят, все психиатры немного того, – Ира показала характерный жест пальцем у виска.

– В таком случае мне до психического расстройства ещё далеко, – засмеялась Даша. – Я ведь только учусь.

– Но уже не вылезаешь из учебников, а юность ведь мимо проходит, – увещевала студентку Ирина, продолжая непрестанно вертеться перед зеркалом.

Манитор очередной раз сообщил о новом послании. Даша мельком взглянула на него.

– Тебе тут прислал сообщение какой-то буртальный мужик, – обратилась она к подруге. – Причём не первый раз.

– А, этот… – отмахнулась Ира, взглянув на свою страницу в социальной сетию – Это Глеб Серебрянский.

– Кто это? – поинтересовалась Дашаю – Тоже рокер какой-то?

– Ты что не знаешь Глеба Серебрянского? – выпучила жирно подведённые чёрным карандашом глаза Ира. – Это ж солист известной рок-группы «Глолос Вселенной»! По радио крутят их песни. Неужели не слышала?

– Нет, – пожала плечами Даша, поправив свои кудри, золотистыми локанами свисавшие чуть ниже плеч.

– Ну ты тёмный валенок! – воскликнула Ира. – Не знать Серебрянского! А я-то хотела ещё тебе похвастаться, что провела с ним пару ночей… Смотри сколько постов с его фотками у меня на стене!

Студентка взглянула на стену. Туда как раз падал свет от лампы. Старые грязно-белые обои были почти не видны за всевозможными пакатами, с которых гордо взирали кумиры любителей рока. В центре красовался молодой привлекательный человек с мужественными чертами лица. Его тёмные волосы были на висках сбриты, а на макушке беспорядочно переплетались между собой.

– Видишь какой красавчик, – спросила с гордостью Ира.

– И чем же тут хвастаться? – удивилась Даша.

– Как! Да ты что! Он же звезда! – с упоением разглагольствовала Ира. – Правда, сейчас у него, говорят, творческий кризис.

– Вот ещё одно сообщение он прислал, – посмотрела на манитор Даша. – Спрашивает, почему ты на его звонки не отвечаешь.

– Вот назойливый! – кокетливо улыбнулась Ира. – Я уже с другим набирающим популярность музыкантом тусуюсь.

– А как же Серебрянский? – усмехнулась студентка.

– У него кризис. Депресняк короче. Выступать меньше стал. Ходят слухи, что выпивает он частенько. Вот когда выползет из этого кризиса, тогда и полюблю его вновь, – заявила её подруга.

– Да ты и не любила, – проговорила студентка.

Ира пропустила слова подруги мимо ушей, а Даша вновь посмотрела на манитор и лицо её омрачилось.

– Слушай, может, ответишь ему всё-таки? – с тревогой спросила она подругу.

– А что такое? – раздался равнодушный голос.

– Посмотри, что он пишет: « Если даже такая поверхностная девушка, как ты, не хочет меня видеть, то я задумаюсь о целесообразности своего существования».

– И что это за абракадабра такая? – возмущённо отозвалась Ира. – Мне вообще некогда. В рок-клубе скоро концерт начнётся. Что я зря что ли наряжалась? Идти надо.

– Но у него возможно, мысли суецидального характера…

– Да мне плевать, ясно! – Ира начала раздражаться. – Если он псих, то это по твоей части. Хочешь, сама с ним общайся. Лечи. А мне жаль на это тратить время. Пойдём быстрее.

Даша, с тревогой взглянув на манитор, встала. Ира поспешно выключила ноутбук и заторопилась в прихожую. Она накинула на себя чёрное пальто с какими-то нашивками, значение которых Даша не понимала. Через несколько минут подруги уже стояли на лестничной площадке в ожидании лифта.

– С твоего позволения я подам заявку в друзья на странице этого Глеба, – произнесла задумчиво Даша.

– Да пожалуйста, – фыркнула Ира. – Только учти, он на тебя и внимания не обратит. Ему не интересны такие серые мышки. Ему нужны яркие девушки.

– Типа тебя? – улыбнулась студентка.

– Конечно, – гордо задрав голову отозвалась подруга.

Через несколько минут они оказались на улице. Ира поспешила к метро, а Даша, попрощавшись с ней, побрела по заснеженной аллее. Она достала телефон, открыла свою страницу в социальной сети и нашла рок-звезду. Увидев, что Глеб находится в онлайн-режиме, девушка написала ему сообщение:

– Здравствуйте. Меня зовут Даша, я подруга Иры Балаболовой. Меня заинтересовала ваша страница.

Ответа долго не было. Даша подумала, что и в самом деле не дождётся отклика. Она шла, загребая мысками пушистый снег. Белые снежинки, объединившись в крупные хлопья, падали под ноги. Жёлтые фонари превращали аллею в сказочную тропу, обещающюю приключения. Всё вокруг казалось волшебным. Даша вспомнила детство. Тогда ей чудилось, что под толстыми тополями зимой в сугробах живут гномы. Они подглядывают за прохожими и иногда, развеселившись, кидают им в спины снежки. Пищание телефона вернуло девушку из фантастического мира в реальность. Даша увидела, что пришло новое сообщение.

– Ну привет, – писал ей Глеб Серебрянский. – Ты ещё одна надоедливая фанатка?

Даша быстро принялась набирать текст следующего соержания:

– Я не ваша фанатка. Более того до сегодняшнего вечера я вообще не знала о вашем существовании и тем более о существовании вашей группы. Я случайно увидела сообщения, которые вы прислали Ирине. И, если честно, они встревожили меня.

– Почему? – последовал вопрос.

– Дело в том, что я собираюсь стать психиатром, сейчас я учусь на последнем курсе и пишу дипломную работу. Тема её напрямую касается депрессивных состояний. Может, хотите со мной пообщаться по поводу вашей депрессии?

Музыкант ответил грубо.

– Ты шизанутая? – написал он. – Я что тебе подопытный кролик?

– Ни в коем случае, – поторопилась ответить студентка. – Я не хотела задеть ваше самолюбие, но, по-моему, вам необходима консультация специалиста. Если вы не доверяете своё психическое здоровье студентке, то могу дать вам контакты хороших специалистов.

– Да пошла ты! – написал Серебрянский в ответ и вышел из соцсети.

– Ну вот и поговорили, – вздохнула Даша. – Надо признать, что я ещё не научилась быстро налаживать контакт с пациентами.

Глеб Серебрянский переживал не самый приятный этап своей жизни. К тридцати годам он добился весьма ощутимого успеха и стал довольно известной личностью в музыкальных кругах. Среди любителей рок-музыки его начинающая группа с амбициозным названием « Голос Вселенной» полюбилась многим подросткам и молодым людям. От поклонниц не было отбоя. Сперва Глеб упивался славой. Триумф вскружил ему голову. Фанаты исполняли любой его каприз, не говоря уже о фанатках. Он писал песни весьма хулиганские и имел успех. Но Глеб отличался достаточно глубоким внутренним миром, и жаждал возрастания, развития, желал нести людям нечто больше, чем дух протеста. Его уже не устраивал имидж бесшабашного бунтаря. Однако поклонники в большинстве своём ждали от него именно этого. И тут перед музыкантом встала делема: либо продолжать писать песни в том же стиле, идя на поводу у слушателей, либо менять концепцию своего творчества, но тогда часть фанатов от него отвернётся. Какая именно эта будет часть он не мог знать и потому всё никак не решался менять направление своей музыкальной деятельности. Постепенно к нему пришло осознание, что он заложник собственной славы. Его свободолюбивая натура бастовала против этого. Но вскормленное тщеславие тормозило стремление развиваться дальше. Глеб всё чаще был не в духе, конфликтовал с участниками группы и в конце концов погрузился в творческий кризис с головой. Это не могло не сказаться на деятельности коллектива. Серебрянского стали часто видеть в нетрезвом виде, начали происходить конфликты с организаторами музыкальных мероприятий, участились случаи административных правонарушений. И вообще Глеб стал вести себя совсем не так, как хотел. Часто он сожалел о каких-то своих выходках, но, как правило, слишком поздно. Группу реже стали приглашать на фестивали, новых песен давно не создавалось. Певец стал нервным и агрессивным.

Не скучай | Гипноз Загрузки

У вас иногда создается впечатление, что люди находят вас скучным и скучным?

Вы не знаете, что сделать, чтобы изменить это?

Если вы заметили, что люди, кажется, избегают вас, или что они склонны прерывать разговор, когда вы с ними разговариваете, или выглядят так, как будто они на самом деле не слушают, вы можете подумать, что люди жестоки.

Или вы можете подумать, что с вами что-то не так. Это очень обескураживающие и депрессивные мысли.

И они оба не правы.

Большинство людей добры

Хотя в мире несомненно есть жестокие люди, которые изо всех сил стараются быть недобрыми к другим, они, к счастью, в меньшинстве. Большинство людей имеют благие намерения, добры и весьма заинтересованы в общении с другими людьми.

Разговоры, в конце концов, самая распространенная и популярная социальная деятельность человека. Нам нравится разговаривать друг с другом больше всего на свете.

Но это правда, что мы не наслаждаемся все разговоров. Вы сами, вероятно, обнаружите, что есть люди, с которыми вам не нравится быть вместе, потому что они всегда говорят о вещах, которые вам не интересны, или говорят повторяющимся или монотонным образом, от которого вам просто хочется выключить.

Что нужно для хорошего разговора?

Дело в том, что хорошая беседа — это улица с двусторонним движением. Чтобы получить от этого максимум, нужно давать и брать.

Вам нужно найти общие интересы с другим человеком или людьми, и вы должны быть искренне интересуется тем, что они думают, а не только высказыванием собственного мнения.

Чтобы быть интересным собеседником, вы также должны уметь слушать, понимать и адекватно реагировать на то, что говорит другой человек. Также очень помогает, когда вы можете варьировать свой тон, темп и словарный запас, когда говорите.

Если ваши разговоры были, как правило, односторонними или всегда были сосредоточены только на ваших собственных интересах, то, возможно, пришло время подумать о том, как вы могли бы расширить свой круг общения и развить свой стиль общения, чтобы он был более привлекательным как для других, так и для вас самих.

Хотите знать, как это сделать?

Гипноз может помочь вам улучшить свой стиль общения

Не скучайте — это сеанс аудиогипноза, который поможет вам задействовать силу вашего бессознательного, чтобы сделать жизнь намного живее и веселее, а также веселее говорить о ней.

Когда вы расслабитесь и несколько раз прослушаете свою загрузку, вы заметите, что:

• сильно воссоединяетесь со своим естественным любопытством и энтузиазмом к жизни
• начните делать больше вещей, которые вам интересны или нравятся
• осознайте, что вы все больше интересуетесь и волнуетесь своей собственной жизнью
• стать более любопытным к другим людям и захотеть услышать, что они говорят
• начать развивать свой голосовой диапазон и изменить то, как вы говорите
• найти других людей, которые реагируют более позитивно
• начинают больше радоваться жизни.

Скачайте Don’t Be Boring прямо сейчас и узнайте, насколько интересной может быть жизнь. Вы можете слушать на своем компьютере или устройстве или через наше бесплатное приложение, доступ к которому вы получите после завершения покупки.

Не скучай Арт Принт Анастасии Косьяновой

• Без ярлыка

Выберите тип продукта

• Холст
• Холст в рамке
• icanvas.com/canvas-print/dont-be-boring-aky8″ data-anchor-group-default=»1PFA-24×16-FM01″ data-anchor-group-advanced=»1PFA-24×16-FM01″ data-group-default=»active» data-group-advanced=»active»> Печать в рамке

Выберите формат

• 1 кусок
• 3 шт.

Выберите размер (дюймы)

• МИНИ
  8×12

• МАЛЕНЬКИЙ
  12×18

• СРЕДНЯЯ
  16×24

• СРЕДНЯЯ
  18×26

• БОЛЬШОЙ
  24×32

• БОЛЬШОЙ
  26×40

• XL
  32×48

• XXL
  40×60

некоторых размеров временно нет в наличии

Выберите толщину

• СТАНДАРТ [1,5 ДЮЙМА ТОЛЩИНОЙ]
• ТОНКИЙ [. 75″ ТОЛЩИНА]
• 1 дюйм

Выберите толщину рамы

• Белая матовая плавающая рамка
  [толщина 2 дюйма]

• Пятнистая золотая плавающая рамка
  [толщина 2 дюйма]

• Стандартная плавающая рама для шампанского
  [толщина 2 дюйма]

• Классическая плавающая рама из темного дерева
  [толщина 2 дюйма]

• Проблемная белая плавающая рамка
  [толщина 2 дюйма]

• Состаренная черная плавающая рама
  [толщина 2 дюйма]

• Плавающая рама из темного деревенского дерева
  [толщина 2 дюйма]

• Пятнистая серебряная плавающая рамка
  [толщина 2 дюйма]

• Черная матовая плавающая рамка
  [толщина 2 дюйма]

• Галерейный обернутый холст (без рамки)

• Тонкий черный матовый
  [0,75″ ШИРИНА]

• Роскошный черный
  [ШИРИНА 1,5″]

• Классическая рамка из темного дерева
  [ШИРИНА 1,25″]

• Каркас из натурального дерева
  [ШИРИНА 1,25″]

• Пятнистая золотая рамка
  [ШИРИНА 1,25″]

• Белая матовая рамка
  [ШИРИНА 1,25″]

• Черная матовая рамка
  [ШИРИНА 1,25″]

• Изысканное золото
  [ШИРИНА 2 ДЮЙМА]

Выберите цвет рамы

Выберите рамку

• Черный матовый
  ШИРИНА 1,25″

• Черный матовый

• Белый матовый

• Тонкий черный матовый
  ШИРИНА 0,75 ДЮЙМА

• НОВИНКА

  Роскошный черный
  ШИРИНА 1,5 ДЮЙМА

• Пятнистое золото

• Пятнистое серебро

• Белый матовый
  ШИРИНА 1,25″

• Темное дерево

• Пятнистое золото
  ШИРИНА 1,25″

• Черный состаренный

• НОВИНКА

  Изысканное золото
  ШИРИНА 2 ДЮЙМА

• Белый состаренный

• Натуральное дерево
  ШИРИНА 1,25″

• Классическое дерево
  1,25″ ШИРИНА

• Классическое дерево

• Шампанское

REG

СКИДКА 30% —

БЕСПЛАТНАЯ ДОСТАВКА

В настоящее время недоступен

Картина Анастасии Косьяновой «Не скучай» поставляется готовой к подвешиванию, с подвесными аксессуарами и без дополнительного обрамления.

No related posts.