Ненависть к детям в психиатрии: Ненависть к ребёнку — Психология и психиатрия — 6.04.2011

Содержание

«У нее была четкая страшная цель — уничтожить ребенка» Откуда в российских женщинах берется ненависть к своим детям и кто на самом деле в этом виноват?: Общество: Россия: Lenta.ru

В конце октября россиян потрясла история шестимесячной девочки из Свердловской области, мать которой родила ее дома, прятала младенца в шкафу и не кормила, надеясь, что та скоро умрет. Девочку спас старший брат, который тайком подкармливал ее. Однако похожие новости появляются с пугающей регулярностью — едва ли не раз в неделю. Почему в матерях появляется агрессия или даже жестокость по отношению к своим детям и как ее избежать, «Лента.ру» спросила у семейного психотерапевта и детского психолога Натальи Наумовой.

«Лента.ру»: Вспомним недавнюю громкую историю о шестимесячной девочке, которую мать с рождения держала в шкафу. С чем может быть связано такое насилие?

Наталья Наумова

Наумова: Причины могут быть разные, но в целом есть две системы: подсознательная и сознательная. Осознанно мы стремимся ко всему хорошему, но на подсознательном уровне стараемся решить проблемы с ранее полученными травмами и для этого неосознанно стремимся попасть в такие же травмирующие ситуации, чтобы решить внутренний конфликт и закрыть гештальт. Получается так, что неосознанно женщина не контролирует ту темную часть, то подсознательное движение внутри.

Например, родительница, которая держала ребенка в шкафу: высока вероятность, что у нее есть какое-то психическое заболевание. На это указывает ее необычная жестокость. Мы исследовали этот случай: у нее отмечается стереотипное поведение.

В то время, пока у нее есть муж, и он ее любит, она заботится о детях. Если мужа нет — о ребенке заботиться не нужно, потому что таким образом она ему мстит. Это такая жестокость, которую она себе разрешает. Другую не разрешает — о старших детях женщина продолжала заботиться по инерции

Здоровая психика реагирует иначе: человек заботится, старается делать хорошо. И когда происходит переутомление, например, мама родила ребенка, попала в послеродовую депрессию, ей в этот момент очень тяжело. Ей хочется поспать, а отдохнуть ребенок не дает. Ей нужна забота, ласка, тепло и помощь близких, а близкие этого не дают. Женщина делает вывод: меня никто не любит, меня обманули, оставили на произвол судьбы одну. И эта мысль знакома ей с детства, уже есть готовый сценарий поведения, и далее включается автопилот. Например, ребенку не дали шоколадку или дали не такую, как он хотел. Он сделал вывод: меня не любят. В следующий раз женщине не дали того, что она хотела — и вывод готов, начинаются проблемы.

Если ребенок нежеланный, то женщина воспринимает его как что-то, что сломало ей жизнь? А если он желанный?

Если ребенок был желанным, и это было искренним желанием женщины иметь ребенка, чтобы его любить, о нем заботиться, помогать и поддерживать малыша во всем, то ребенок для мамы — это счастье и радость.

Но часто бывает так, что женщина чужие желания и потребности воспринимает как свои собственные и решается родить ребенка для того, чтобы получить одобрение от мамы, родственников, мужа, общества

У такой женщины в анамнезе может быть период бесплодия или лечения, или выкидыши. Это говорит о том, что хотя о ребенке мечтали, но внутреннего желания не было, и тело отказывалось от детей. Значит, было не искреннее желание, а желание угодить обществу.

Фото: Maxim Zmeyev / Reuters

Есть желание именно родить ребенка, чтобы его любить, жалеть, заботиться о нем, растить. А есть запрос общества — если нет ребенка, значит, мама не одобряет, родственники спрашивают, или общество в целом ожидает, например, из-за возраста. И женщине кажется, что она хочет ребенка, но на самом деле она хочет угодить обществу, и именно такие матери потом плохо относятся к детям. Изначально, получается, у них был неправильный запрос — они угодили обществу, оно их не поддержало, и они оказались в сложной ситуации, с которой не знают, как справиться. Возникает злость на ребенка, и кажется, что именно он испортил все.

Если ребенок желанный и рожден не для того, чтобы кому-то угодить, это женщина с более устойчивой психикой. Но даже такая родительница может сорваться. Конечно, она в шкаф не закроет, но может в угол поставить или отшлепать, что тоже нежелательные факторы. Так происходит из-за того, что накопилась усталость, и женщина не может себя контролировать.

Мама считает, что, когда родился ребенок, она не может никуда отойти, ей надо быть с ним. У нее нет хобби, нет времени на себя. В таком состоянии человек в итоге будет даже неосознанно злиться на ребенка. А если мама в ресурсе, даже если не имеет времени на себя, но внутри понимает, что все здорово, то будет замечательно. Все зависит даже не от того, что конкретно происходит, а от того, как она воспринимает действительность.

В послеродовой депрессии восприятие может искажаться с учетом факторов из детства? И может ли женщина просто не осознавать, что рискует навредить ребенку?

Да, может такое быть. В случае депрессии нужно обращаться к психиатру и принимать лекарства. Тут уже не до грудного вскармливания — женщина может быть опасна и для себя, и для ребенка. У них [в таком состоянии] бывают и попытки суицида, это связано с химией мозга. А внутреннюю неудовлетворенность надо прорабатывать с психологом.

В любом случае, нужен специалист? Но у нас это не очень популярно. Может ли обращение к врачу вызывать негатив со стороны? С установкой «ты плохая мать, если устаешь от ребенка»?

В больших городах и женщины, и мужчины уже начали активно обращаться за помощью. Даже успешные мужчины раньше приходили на прием и говорили «почините мою жену и детей», а сейчас они сами тоже готовы работать над собой. Но, конечно, если мы говорим про всю большую Россию с маленькими городами и селами, то там общество к этому не всегда готово. И там больше всего таких случаев, тему нужно популяризировать, работать с психологами в поликлиниках. Причем не 15 минут для галочки — за это время психолог ничего не сможет сделать, нужен минимум час. Вопрос нужно решать на высоком уровне.

Многие люди в России заводят ребенка, имея низкий доход, иногда даже находясь за чертой бедности. Может быть так, что женщина родила, понимает, что денег нет, пособий нет, и тоже выльет этот стресс на ребенка?

Обязательно выльет. И чем ниже уровень осознанности, тем хуже будет ее ребенку. И чем проще окружение, чем менее интеллигентное общество окружает женщину (или будут в почете алкоголь и прочие способы «затуманивания сознания»), то, конечно, женщине не избежать проявления насилия к ребенку. И не только к своему. Если это педагог — будет обижать учеников, если врач — то обижать пациентов.

Фото: Виктор Коротаев / «Коммерсантъ»

Бывают же исключения, когда дети запоминают жестокое отношение родителей и стремятся уже своим детям его ни в коем случае не передать?

Да. У нас любое чувство биполярно — может быть и так, и так. Человек старается быть очень внимательным и очень добрым, и начинается попустительская модель. Женщина старается не быть жестокой и оказывается такой доброй, что ребенок или муж будут к ней жестоки.

На самом деле в человеке есть все качества — и положительные, и отрицательные; важно все принять и разрешить в какой-то мере. Эта жестокость, которую мы себе разрешаем, есть мера — позволяем себе не брать домой всех бездомных, но не поднимаем руку на ребенка.

Просто мама никогда не скажет: я решила, что подниму на ребенка руку — она ответит, что он ее довел. Она сама маленькая девочка, инфантильная. Не знает, как справиться со своими эмоциями. И есть какой-то кукловод — этот ребенок, который «помогает» ей создать мысль

А дальше ее мысль формирует чувство. И пока женщина будет думать, что ее довел ребенок, она будет в кризисе — ее довело собственное восприятие. Когда человек понимает, что у него все под контролем и все зависит от него, тогда можно управлять ситуацией, и человеку становится спокойнее.

Можно ли сказать, что у нас сейчас дети — сверхценность, через которую россияне хотят реализовать либо свои амбиции, либо сделать из них какой-то жизненный проект? И как тогда получается, что дети — ценность, а контроля за состоянием матерей, а иногда даже и отцов, нет?

Ценность появилась. Люди понимают, что от ребенка зависит очень многое. Это отчасти соревнование — я не достиг, а ребенок пусть достигнет большего, проживет мою жизнь. А дальше идет соперничество с другими семьями, друзьями, родственниками. Не свобода для ребенка, а реализация своих планов. И это неосознанно — осознанно они хотят для ребенка самого лучшего. Получается, что они заботятся о своем внутреннем ребенке, которому что-то недодали — именно ему они пытаются это дать, а настоящему ребенку это не подходит. И родители не понимают, как так происходит, и думают: «Если бы мои родители заставили меня играть на пианино, я бы сейчас играл на пианино. Я заставлю, он поплачет, но будет играть хорошо». Ну, или не пианино, а что угодно еще. Ребенок этого не хочет, но его мнение не учитывается — у него копится злость, которая потом выплеснется в жестокость.

А если говорить о нежеланной беременности? Например, почему бывает, что после изнасилования (к примеру, партнером в отношениях) женщина в принципе решает оставить ребенка?

Женщину останавливают разные страхи.

Она боится: вдруг другого ребенка не будет. Верующая боится взять грех на душу. Женщина думает, что ребенок ни в чем не виноват, он хороший. Это же и ее ребенок наполовину, не только насильника

И поэтому она оставляет. И часто женщина думает, что справится с этим, переживет. Но потом оказывается, что не справляется — ребенок напоминает о случае насилия. Однако именно в те моменты, когда у ребенка идут какие-то неудачи, или он часто болеет, плохо развивается — тогда женщина испытывает дискомфорт, считает себя плохой мамой. А когда у него все успешно, то родительница смиряется с тем, что это было насилие — у нее теперь есть успешный ребенок.

Фото: Naomi August / Unplash

А если просто ребенок был зачат по неосторожности, например, подвела контрацепция?

Опять же, мотивы разные. Кто-то думает, что не будет больше детей. Кто-то — что ребенок не запланирован, но все равно хорошо. А другая думает, что ничего делать не хочется, пусть будет как будет. Это обычно пьющие женщины. Они удивляются, что забеременели, и узнают об этом на шестом месяце. В целом и в такой ситуации женщина думает, что справится. А позже уже сталкивается с теми трудностями, которых не ожидала.

Почему женщины не встают на учет и скрывают беременность до последнего?

Это безалаберность, она не боится ни за свою жизнь, ни за жизнь ребенка. Может, ей и ребенок не нужен, она не верит в здравоохранение или боится, стыдится. Женщина, когда встает на учет на большом сроке, говорит: «Я не думала, что это надо». Это инфантильная личность, которая не может даже за себя нести ответственность, а ей предстоит материнство.

Возвращаясь к девочке из шкафа — у матери еще двое детей. Когда она прятала новорожденную, она не осознавала, что с ними будет?

У нее была четкая страшная цель — уничтожить ребенка. Но при этом был страх убить силой. Она не осознавала, какое мучение она причиняла дочке. Она ждала, когда ребенок умрет. Шесть месяцев ждала

Это причиняло сильную боль ее старшему сыну, и он тайком кормил свою крошечную сестренку.

То есть женщина была четко уверена, что план сработает?

Да, она думала, что ребенок умрет, и никто не узнает. Она не догадывалась, что можно младенца отдать в детский дом, чтобы ей как-то помогли. Это инфантильный человек — не понимает последствий. Рассказывали, что муж ее бросил, и женщина не хотела, чтобы он увидел и забрал ребенка. Она хотела отомстить супругу таким необычно жестоким образом.

И при этом мать двоих старших детей нормально воспитывала. Звучит странно.

Муж ушел на третьем, и она родила этого ребенка дома, никому не сказала, не обращалась за помощью. Она не хотела третьего ребенка без мужа. По-моему, она бухгалтер — это интеллектуальная работа. Женщина, может, и выпивала, но не была запойной. И о двух детях хорошо заботилась. Получается, что была тонкая граница нормы и патологии, но здесь диагноз может поставить только психиатр после двух-трех месяцев работы.

Но мы видим стереотип — дети рождаются не для себя, а для мужа. При этом молодая мать продолжала заботиться о старших, потому что они хорошо себя вели и слушались. А маленькая, например, плакала. И родительница решила, что «рожу и убью», но не смогла убить, и решила — пусть умрет сам. Иногда рожают, чтобы удержать мужа. Возможно, она для этого вынашивала, чтобы улучшить отношения. Это не получилось — тогда и ребенок не нужен.

Фото: Илья Наймушин / Reuters

И снова выявляется неграмотность и женщин, и мужчин, которые собираются заводить семью — они не готовятся к появлению ребенка, в итоге муж убегает, женщина остается без поддержки, и появляется жестокость.

Да, очень важно планировать рождение ребенка. До зачатия стоит договориться о распределении ролей. Кто и что будет делать после рождения малыша. Как родители вместе будут растить ребенка. Кто и как будет обеспечивать материальное благополучие семьи. Как сможет мужчина помогать женщине, будет ли у женщины время на себя. Каковы ожидания каждого родителя и так далее.

Если заранее все обсудить и договориться, то появление ребенка доставит будущим родителям много счастья и укрепит семью.

Нет универсального механизма работы с этой проблемой? Нужно работать с каждой женщиной и с каждым ребенком? Это же невозможно, органы опеки не справятся.

Необходимо помочь женщине научиться любить и уважать себя. Только такая женщина сможет бережно и вдумчиво воспитывать своего ребенка, не причиняя ему зла. В помощь может быть литература на эту тему, видеофильмы, группы и встречи матерей с психологами.

Как решить проблему неприязни к маленьким детям — Сноб

Вас раздражают чужие младенцы, и вы не понимаете, как при этом не рассориться с их родителями, которые к тому же вам дороги по разным причинам? Попробуйте выстроить с ними доверительные отношения без участия самого малыша

Иллюстрация: Veronchikchik

— Меня раздражают дети. Особенно маленькие, младенцы.

«А почему это должно быть вашей проблемой?» — захотелось спросить мне, но я, конечно, сдержалась, потому что такое прозвучало бы неприлично, а теперь и вовсе, кажется, называется эйджизм — дискриминация по возрасту. Пришедшей ко мне на прием женщине было столько лет, что маленьких детей, а уж тем более младенцев у нее вроде бы быть не должно. Но может быть, под ногами вечно крутятся внуки, а отселить детей не получается? Или — об этом думать очень не хотелось — она осталась одинокой на пороге пожилого возраста, поддалась на какие-то окружающие веяния, усыновила ребенка и теперь об этом жалеет?

— Я сейчас живу одна, — сказала женщина, легко опровергая оба моих предположения.

Я по-прежнему недоумевала, но решила подождать, пока она мне сама все расскажет — женщина явно была из той категории клиентов, которые приходят «выговориться».

— Мне кажется, это неправильно. И я сама себе в этой ситуации неприятна. Может быть, на меня давят какие-то общественные стереотипы, а может быть, со мной и вправду что-то не так. Возможно, с этим можно что-то сделать. Или вы с такими, как я, уже не работаете? Только с молодыми?

«Так это у кого из нас этот самый эйджизм?» — мысленно усмехнулась я, а вслух сказала: — Вы уже ко мне пришли и уже здесь сидите. Давайте рассказывайте, в чем там у вас дело?

— Мне всегда не особо нравились маленькие дети, — сказала женщина.

— Я их воспринимала как таких личинок — носятся, едят, возятся, бормочут чего-то. При этом я, конечно, понимала: это нормально, они так готовятся ко взрослой жизни, проходят разные этапы развития, обучения. Самое смешное, что я и себя, и своих сверстников помню из детства именно такими — бестолково суетящимися, бессмысленно хохочущими, неизвестно на что обижающимися и постоянно несущими какую-то чушь. Но современные дети мне не нравятся особо: они шумные, избалованные, говорливые, не умеют молчать и слушать и, кажется, вообще никого, кроме себя, не видят. При этом — новое время, новые песни — родители ими непрерывно восхищаются. И общественное мнение в пользу сверхценности ребенка. А что в нем такого сверхценного? Людей восемь миллиардов. Большинство из них никому ни зачем не нужны и никогда в будущем не понадобятся. В древней общине и даже в средневековом городе каждый их член был ценен и что-то незаменимое для общего выживания делал. А сейчас? Вы никогда не задумывались о том, что вот — обсуждают климатические проблемы, экологические проблемы, истощаемые ресурсы, недостаток питьевой воды и всякое такое — заменить пластик бумажками, бумажки еще чем-то, вырастить мясо в пробирке, перевести бензиновые двигатели на электрические… И никто просто не решается, вероятно, боится сказать очень простую вещь: надо, чтобы на планете жило просто поменьше людей и побольше деревьев и дикой природы…

— Сколько, вам кажется, было бы уместным?

— Ну, один-два миллиарда, мне видится, при современном уровне развития технологий не наносили бы природе особого вреда и могли бы комфортно разместиться и жить в свое удовольствие, не уничтожая планету.

— Вы предлагаете убить шесть миллиардов лишних людей?

— Да упаси вас господь! Нет, конечно! Я предлагаю просто честно признать наличие этого пути решения цивилизационных проблем, активно его рекламировать, как следствие, поменьше рожать — и через два-три поколения все как раз и стабилизируется. Но, конечно, я понимаю, что никто из власть имущих в современном мире никогда не посмеет сказать об этом вслух, ибо этот миг будет концом его политической карьеры…

— Может быть, вернемся к вашей неприязни к детям?

— Да, конечно. Расскажу на примере. Я осенью летала отдыхать за границу чартерным рейсом, — женщина послушно и как будто с облегчением (выговорилась, но испытывает некоторую неловкость за призыв к уничтожению трех четвертей наличного человечества) перешла к конкретике. — Длинный, многочасовой перелет. И вот в самолете был ребенок, наверное, ему было чуть больше года: он уже умел ходить, но совсем неуверенно. Родители с ребенком сидели сначала рядом со мной через проход, а потом у меня за спиной.

— Много часов орущие в самолете и пинающие спинку впереди стоящего кресла дети вполне могут «конклав довести до людоедства», — процитировала я О. Генри. — Вряд ли в этом случае…

— Если бы так… — вздохнула моя визави. — Этот ребенок орал как раз вполне умеренно. Потому что его мать и отец все время им занимались. Сначала мать велела отцу договориться и согнать с места у окна (второе рядом было свободно, и они получали в свое распоряжение сразу два) европейского юношу в татуировках. Юноша не посмел отказать людям с маленьким ребенком (я точно знаю, что он за это место у окна дополнительно платил, я сама сидела на таком же) и пересел на место в середине салона. На его месте потом спала мать, пока отец развлекал младенца, и наоборот. Но надо честно признать, в основном мать развлекала сына сама. Младенец был белобрысый, с узкими припухшими глазами и очень большим ртом с мелкими зубами, которые все были видны, когда он улыбался. Мать называла его «моя сладкая крошка», фыркала ему в животик (от этого он заходился странным булькающим смехом), пела ему песенки, очень верно — у нее, несомненно, есть слух и даже голос — повторяя их по кругу приблизительно два (или больше) часа.

Еще она то и дело кормила его, доставая из-под кофты попеременно огромные синеватые груди и попутно вываливая жировые складки значительного живота. Он шлепал ее по животу и по щекам своими пухлыми ручками с таким влажным присасывающимся звуком, ему это очень нравилось, и ей, кажется, тоже… В общем, младенец вел себя довольно тихо, и даже пинался умеренно, но меня от их обволакивающего физиологического соседства тошнило практически непрерывно.

Вышла я из самолета с ощущением, что десять часов подряд таскала камни. А дальше это превратилось почти в навязчивость — это же был чартер, и они оказались со мной в одном отеле. Мне постоянно встречалась эта семья, и куда бы я ни пошла, я слышала ее захлебывающееся «сладкий мой», оборачивалась и видела, как она фыркает в животик своего сына, целует его или кормит — с ложечки (в столовой) или грудью (под деревом на пляже). Однажды в парке я заставила себя вступить в контакт с отцом и младенцем (матери рядом не было, и это меня вдохновило), в надежде, что это поможет, даже подарила ему большую, найденную мною в горном лесу шишку, все прошло хорошо, младенец булькал и смеялся своим многозубым ртом, отец благодарил.

Не помогло.

Однажды, увидев их вечером в компании другой пары, я вдруг поняла, что младенец как младенец, даже симпатичный, они все смеялись — и я испытала облегчение, но потом, уходя, прошла мимо и поняла, что это не тот младенец и не те родители — они мне просто уже везде мерещились, понимаете? Ну это же ведь не норма, правда? Эта семья мне и вообще никому ничего плохого не сделала. Что же со мной-то не так?

— У вас ведь нет детей? — я задавала этот вопрос как риторический, уверенная в ответе.

— Почему нет? — удивилась женщина. — Есть взрослый сын. Закончил институт, работает.

Оп-па.

— А какие у вас с ним отношения?

— Прекрасные. Были небольшие конфликты в старших классах, но по рассказам знакомых сверстников я быстро поняла, что мне грех жаловаться.

— А когда он был маленьким? Младенцем?

— Вы знаете, я сама себя спрашивала. Не помню. Совсем. Но я тогда сначала доучивалась, потом работала, потом опять училась, фактически работала не прекращая… Кажется, все было нормально. Но я точно не пела ему колыбельных песен. У меня совсем нет слуха.

— А физический контакт?

— Тоже не помню. Отец, мой бывший муж, часто подкидывал его высоко вверх и однажды разбил им люстру — это я хорошо запомнила.

— Ребенок не пострадал?

— Ничуть. Даже не испугался. Отец его поймал, а люстра осыпалась на пол мелкими осколками.

— У сына есть семья?

— Моя невестка ждет ребенка, — женщина сплела пальцы и уставилась на них застывшим взглядом. — Через два месяца рожать.

— Какие у вас отношения с невесткой?

— Отличные. Ее мать умерла, когда ей было 20, она очень ко мне прислушивается.

— Вы боитесь?

— Не то слово.

— Проговорите вслух подробно.

— Не получается.

— Ну конечно. Это вам не шесть миллиардов людей прикончить для соблюдения экологического равновесия, — проворчала я. — Вы считаете, что через два месяца должны стать опорой молодой женщине, рано потерявшей собственную мать, и ее младенцу, вашему внуку или внучке. Но не уверены, что сможете. Вам не нравятся младенцы. Вам не близка физиологическая часть материнства. Вы боитесь, что, столкнувшись с ней вплотную, вы испытаете не умиление, а отвращение, не сможете его скрыть и начнете презирать за это саму себя. И таким образом утяжелите общую ситуацию, обманете ожидания сына и невестки и не сыграете роль, которую полагаете для себя (умной, взрослой и опытной женщины) должной. Вам не нравятся современные детоцентричные принципы воспитания. Вы воспитывали своего сына иначе, но даже не помните как, и поэтому ничего не можете им противопоставить. Вы подозреваете, что, может быть, с детьми как раз и надо «петь и фыркать в животик», и от этого вас мутит еще больше… Так?

— Именно так, — женщина вытерла лоб ладонью. — О господи… С этим вообще можно что-то сделать?

— Думаю, что сейчас нельзя.

Она кивнула с выражением «ну я так и знала»:

— Вы полагаете, что, когда внук родится, что-то может измениться, что-то включится, бабушки всегда любят внуков и всякое такое?

— Нет, я имею в виду не это, хотя и этого, конечно, исключить никак нельзя. Жизнь наших гормонов и их взаимодействие с нервной системой до сих пор в значительной степени загадочная штука. Но я говорю о другом. Вы не должны.

— Что не должна? Участвовать в их жизни? Сделать вид, что никакого внука с невесткой в природе не существует? Да у нас же квартиры в соседних домах! Как это будет выглядеть?

— Вот. Вы сами все и сказали. Вам сейчас не нужны никакие внуки-младенцы, вас начинает тошнить даже от мысли о них. Как будет дальше — увидим, но пока так. Из этого и исходим. Сын с невесткой хотят своего ребенка?

— Очень.

— Вот и хорошо. Он им нужен. Матери и отца младенцу вполне достаточно. Вам же нужно другое. Вы хотите хорошо выглядеть в своих (и чужих, наверное, тоже) глазах, достойно сыграть роль. И вы честны перед собой — это огромный ресурс, поверьте. Переделать вас нельзя. Но нужное вам можно обеспечить сравнительно легко и практически без потерь.

— Как?

— Чего вам больше всего не хватало, когда вы были молодой матерью? Это вы наверняка вспомните. Ну! Неужели колыбельных песен для дорогой крошки?

— Времени, — подумав, сказала женщина. — Еще, пожалуй, рук, чтобы все переделать. Муж мало мне помогал.

— Ну вот, вы и будете этими руками для своей невестки. Пришла, подарила крошке шишку, сварила обед, напоила молодую мать чаем, расспросила о всяком (можно расспрашивать о здоровье, делах и планах самой невестки, а крошку вообще не упоминать, молодым матерям часто обидно, что их рассматривают как придаток к младенцу и до них самих никому дела нет), покатала во дворе коляску со спящей занавешенной крошкой (невестка пока сама поспит) — и все, свободна. Не забывайте о сыне — молодые отцы в начале отцовской карьеры часто чувствуют себя совсем заброшенными, сходите с ним в филармонию…

— Ну, мы с ним скорее на рок-концерт сходим, — засмеялась женщина. — Мы оба рок любим.

— Тогда, конечно, на рок-концерт, — покладисто согласилась я.

— И вы думаете, этого достаточно?

— Чтобы выглядеть порядочно в своих и чужих глазах? Да более чем!

— И я зря боялась?

— Да в общем-то не зря, наверное. Страх — это сигнал к ориентировке. Самопознание ведь идет в любом возрасте и в любом же возрасте эффективно («Ой, все-таки эйджизм меня, кажется, догнал!» — подумала я). Вот попутно выяснилось, что вы как-то потеряли целый большой и важный кусок своей собственной жизни — воспитание вашего единственного сына. Возможно, теперь вам постепенно удастся его себе вернуть. Ведь невестке-то потом, после сыновьего младенчества и фырканья в животик, понадобится вашего внука еще и воспитывать. Куда она тогда посмотрит? У кого спросит? И что вы ей скажете? Нельзя же только ругать современный детоцентризм. Нужна и позитивная программа.

— Мои года — мое богатство? — улыбнулась женщина.

— Да, именно так! — я кивнула и улыбнулась ей в ответ.

Больше текстов о психологии, отношениях, детях и образовании — в нашем телеграм-канале «Проект «Сноб» — Личное». Присоединяйтесь

Патрик Кейсмент о преодолении деструктивности — Моноклер

Рубрики : Последние статьи, Психология

Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными, сделав любое пожертвование:

Donate

Коротко о монстрах, которые живут внутри нас: член Британского психоаналитического общества Патрик Кейсмент о том, как рождается детская ненависть, какие потребности стоят за этим чувством и каким образом неумение «контейнировать» детские деструктивные эмоции может привести к формированию тирана, циника или человека с «ложной самостью».

Все мы в разные моменты своей жизни испытываем гнев, ненависть и ярость. Но впервые мы открываем свою деструктивность ещё в детстве, когда внезапно на нас обрушивается вспышка бешенства и мы начинаем ненавидеть того, кто мешает нам получить желаемое. Во многом эта ситуация оказывается решающей, потому что от её исхода и реакции матери зависит многое: сможем ли мы справиться с тираном, которого внезапно открыли в себе, поможет ли нам взрослый в этом нелёгком деле или пойдёт на уступки, тем самым дав нам понять, что он бессилен против той внутренней негативной энергии, что вырвалась наружу, и нам необходимо остаться с ней один на один, в конце концов, к чему приведет наша бессмысленная победа?

Как отмечают исследователи, в этой ситуации предельно важна способность матери или другого значимого взрослого «контейнировать»ⓘТермин «контейнирование» введен психоаналитиком Уилфредом Бионом. Он предложил модель «контейнер-контейнируемое», в основе которой лежат представления о том, что младенец проецирует свои неконтролируемые эмоции (контейнируемое) на мать (контейнер), чтобы благодаря механизму проективной идентификации получить их обратно в более приемлемой и легко переносимой для него форме. Другими словами, это способность значимого взрослого «вбирать» различные виды психических проявлений ребенка, такие как напряжение, эмоции, инстинктивные импульсы, и помощь в их переживании. чувства ребёнка, то есть «переваривать» их, пропускать через себя и возвращать ему в приемлемом для него виде, тем самым помогая ему справиться с неконтролируемыми страстями. Неумение контейнировать может привести к самым печальным последствиям — от банального воровства со стороны ребенка до формирования бесконтрольного тирана, который без поддержки взрослых не сумел победить деструктивное начало в себе и выпустил его наружу. Что чувствует ребенок, открывший в себе ненависть, как можно ему помочь и к чему может привести бессмысленное потакательство и неумение устанавливать пределы допустимого, рассказывает известный психоаналитик и супервизор Патрик Кейсмент в своей лекции «Ненависть и контейнирование».

«Смысл контейнирования в том, когда другой принимает ваши чувства, не отвечая вам на них напрямую из своих эмоций, а так как сам он обладает (как предполагается) способностью контейнировать свои, то может помочь вам разобраться и в ваших. В детском возрасте нам необходимо обнаружить, что есть значимые другие, особенно родители, которые способны справиться с тем, с чем мы в себе пока еще справиться не можем. К числу таких вещей относятся наш гнев, наша деструктивность и наша ненависть. Если наши родители не в состоянии обеспечить такое контейнирование, мы, вероятно, будем стараться найти его у других. Но если мы не найдем нужного нам контейнирования и у других, скорее всего, мы вырастем с убеждением, что в нас есть нечто такое, чего чересчур много для кого угодно».

Ненависть и контейнирование

Ненависть

Обычно ненавистью называют некую интенсивную неприязнь. Ненависть может быть по большей части рациональной, например, когда мы ненавидим незнакомца, вторгшегося в семейный дом и его развалившего. Она может быть полностью иррациональной, когда ребенок ненавидит шпинат за его цвет. Она может быть довольно сложной, когда нас подводит кто-то, кому мы доверяли — тогда мы можем ненавидеть также себя за то, что позволили себя одурачить тому, кто не заслуживал доверия.

Мы все способны ненавидеть. И длительность этой ненависти может разниться от коротких вспышек до продолжительных периодов, которые могут тянуться всю жизнь, и даже в течение жизни нескольких поколений. Мгновенную вспышку ненависти испытывает, например, ребенок, которому не удалось добиться своего. Длительную ненависть человек может испытывать к сопернику, который воспринимается как угроза для значимых отношений. И существует та постоянная и обычно иррациональная ненависть, которую некоторые люди испытывают к определенным группам людей, или к определенной нации или расе. Мы можем ненавидеть некоторых людей за то, что они слишком похожи на нас, поскольку они отвлекают от нас внимание, когда мы хотим, чтобы нас считали уникальными. Точно так же мы можем ненавидеть других людей за то, что они непохожи на нас, а их манеры или обычаи кажутся нам странными — противоречат нашему пониманию того, как следует жить или вести себя. И в частности мы можем ненавидеть некоторых людей, потому что усматриваем в них то, что не хотим усматривать в себе самих.

— «Гнев – это кратковременное помешательство»: стоики знали, как обуздать его

— Коротко: Карл Юнг о том, почему некоторые люди раздражают нас

Контейнирование

В детском возрасте нам необходимо обнаружить, что есть значимые другие, особенно родители, которые способны справиться с тем, с чем мы в себе пока еще справиться не можем. К числу таких вещей относятся наш гнев, наша деструктивность и наша ненависть. Если наши родители не в состоянии обеспечить такое контейнирование, мы, вероятно, будем стараться найти его у других. Но если мы не найдем нужного нам контейнирования и у других, скорее всего, мы вырастем с убеждением, что в нас есть нечто такое, чего чересчур много для кого угодно.

Если ребенку не удалось найти у других адекватного и надежного контейнирования, его развитие может пойти по одному из следующих двух путей. Один состоит в том, что ребенок начинает выходить из-под контроля, и становится все труднее с ним справляться. Это бессознательный поиск прочного контейнирования, которое еще не было найдено, контейнирования, которого было бы наконец достаточно и которое смогло бы справиться с тем в ребенке, с чем пока никто, по-видимому, справиться не смог. Его, это контейнирование, все еще ищут у других. Винникотт считает, что такой ребенок все еще бессознательно надеется, что найдет то, что ему нужно. Другие последствия наблюдаются, когда ребенок начинает развивать ложную Самость, поскольку у него возникло чувство, что он один должен нести ответственность за контейнирование того, с чем остальные, по-видимому, справиться не в состоянии. «Ложная Самость» в данном случае — маска для окружающих, которую иногда развивает неуверенный в себе ребенок и под которой он становится способным скрывать свои самые истинные мысли и чувства. При естественном ходе вещей его поведение бы ухудшилось, но он становится покладистым, стремится угодить, так что оказывается неестественно хорошим. Дети такого типа, по-видимому, потеряли надежду найти у других то, в чем они испытывают самую глубокую потребность. Такой ребенок может начать бояться, что родители не выживут, если не защищать их постоянно от того в нем самом, что, по его ощущениям, будет для них чересчур. Тогда ребенок в своей душе «заботится» о родителях, которые только внешне будто-то бы заботятся о нем.

Ненависть и её связь с контейнированием

Мы все способны ненавидеть. Дети тоже способны ненавидеть, и зачастую их ненависть гораздо более безусловна и конкретна, чем у большинства взрослых. Дети склонны к колебаниям между абсолютной любовью и абсолютной ненавистью. Мы, взрослые, можем спокойно называть это «амбивалентностью». Но ребенок никак не может спокойно к этому относиться. Часто маленький ребенок чувствует необходимость удерживать эти состояния души обособленно друг от друга, поскольку просто не может справится с конфликтом столь противоположных чувств в отношении одного и того же человека. Многое зависит от того, как понимается и как воспринимается ненависть ребенка. Для матери один из самых трудных моментов — обнаружить, что ребенок ее ненавидит, относится к ней так, будто она — плохая мать, тогда как на самом деле она изо всех сил старается быть хорошей матерью. Например, когда ребенок настаивает на своем, ему необходимо найти родителя, знающего, когда сказать «нет». Но ребенок, который не получил требуемого, часто впадает в «бешенство», пытаясь сломить твердое сопротивление родителя. Родитель может не выдержать криков и воплей и уступить, и ребенок получит то, на чем настаивает.

Обычная проблема с такими вспышками «бешенства» включается в том, что зачастую ребенок специально пытается вызвать ими смятение у родителя, чтобы увеличить шансы на получение желаемого. В такие моменты от матери может потребоваться вся ее уверенность, чтобы сохранить любовь к ребенку, особенно когда у нее вызывает чувство, что отрицательный ответ означает отсутствие любви. Стоит отметить, что искушение матери уступить вспышкам раздражения ребенка зачастую обусловлено ее желанием показать и ощутить свою любовь, поскольку глубоко внутри ею может двигать бессознательное желание заглушить ощущение ненависти — в себе или в ребенке.

Когда родители или воспитатели слишком легко уступают бешенству ребенка, для него это «бессмысленная победа». Такие дети в результате могут вновь и вновь прибегать к настоянию на своем, чтобы получить «доказательство» любви. Но это доказательство ничего не значит, поскольку не может заменить ощущение действительно глубокой любви, любви родителя, способного вынести направленную на него ненависть. Зачастую на отыскание именно этой твердости и контейнирования, в способности родителя установить пределы допустимого, и направлены бессознательно приступы раздражения ребенка и другие формы плохого поведения.

К сожалению, не находя необходимого контейнирования, ребенок может развить растущее чувство того, что в его поведении, по-видимому, есть нечто, с чем родитель не в состоянии справиться. Вместо того, чтобы принять и помочь контейнировать то, что может начать ощущаться как неконтролируемое «чудовище» в ребенке, родитель иногда как будто пытается «откупиться», уступая требованиям ребенка. Такой ребенок в результате оказывается лишенным чувства более глубокой родительской любви, а также того чувства безопасности, которое обеспечивается прочным, но заботливым контейнированием. Тогда ребенок может ощутить, что внутри него как будто действительно есть что-то плохое, как в его гневе или ненависти, чего оказывается чересчур даже для родителя, который не способен с этим справиться.

Теория

<…>Винникотт отмечал, что ребенок, лишенный чего-то важного для ощущения безопасности и роста, и лишенный этого слишком надолго, может стремиться к получению недостающего компонента символически, путем воровства — если еще надеется на его обретение.

Самое важное в этих различных формах чреватого правонарушениями поведения — чтобы нашелся кто-то, кто мог бы распознать в них бессознательный поиск; кто бы мог соответствовать тому, что Винникотт называет «моментом надежды». Он подразумевает тем самым, что ребенку требуется найти кого-то, кто бы мог распознать бессознательный поиск, выражающийся в его плохом поведении, бессознательную надежду на то, что это поведение будет понято и найдется кто-то, способный соответствовать выражающейся в нем потребности.

Если момент надежды находит отклик, будет уделено внимание потребности, выражаемой в плохом и даже злобном поведении, оно постепенно может стать ненужным. Происходит это потому, что ребенок начинает находить то контейнирование, которого не хватало и которое он бессознательно искал.

Однако если момент надежды не находит отклика, можно ожидать, что плохое (предделинквентное) поведение усилится и будет вызывать все больше проблем. Бессознательный поиск выйдет за рамки семьи и охватит других людей. Однако может случиться так, что ребенок в предделинквентном состоянии начнет наказывать мир вне дома и семьи за глухоту к его потребности.

Винникотт напоминает нам, что растущий ребенок, и особенно подросток, нуждается в поиске конфронтации с родителями или другими взрослыми:

«Конфронтация является частью контейнирования без оттенков кары и возмездия, но обладающего собственной силой».

Он также предупреждает нас, что, если родители пасуют перед этими нуждами растущего ребенка, он или она может обрести ложную зрелость. Подросток на этом пути скорее всего станет не зрелым взрослым, а тираном, ожидающим, что все будут ему уступать.

Винникотт описывает, как ребенок, фантазируя, может «разрушать» объект в своей психике. Его потребностью в этом случае является способность внешнего объекта (то есть реальных родителей или реального аналитика) пережить такое разрушение без разрушения или отмщения. Тогда обнаружится, что внешний объект (то есть родитель или аналитик) обладает собственной силой, а не только той, которая путем фантазирования была ему «дана» ребенком или пациентом, защищающим его от всего того, что для него чересчур, и что он, предположительно, не мог бы вынести.

Бион говорит об ощущении ребенком того, что он умирает. Ребенку настоятельно необходимо сообщить этот страх матери, и под влиянием такого дистресса у матери может возникнуть чувство чего-то неуправляемого. Однако если мать способна вынести этот удар и понять, что ей сообщается и почему, возникнет возможность того, что ребенок получит свое состояние испуга назад, но оно уже будет управляемым благодаря способности матери справится с ним в себе самой. Бион описывая неудачу контейнирования говорит:

«Если проекция не принимается матерью, ребенок чувствует, что его ощущение того, что он умирает, лишается своего смысла. Тогда ребенок реинтроецирует, но не страх умирания, ставший переносимым, а безымянный ужас» <…>.

Клинический пример

<…> У девочки Джой было два брата, старший и младший, и не было сестер. К моменту первой встречи ей исполнилось 7 лет. Я узнал от направившего ее аналитика, что ее матери было очень трудно смириться с тем, что у нее родилась дочь, она открыто обожала своих сыновей, но по отношению к Джой вела себя холодно и отчужденно. Я также услышал, что мать не могла выдержать, когда Джой заставляла ее чувствовать ненависть к себе, выказывая свою ненависть по отношению к ней. Поэтому она вместо того, чтобы устанавливать пределы допустимого и выдерживать приступы ярости, следующие за ее попыткой сказать дочери «нет», попустительствовала Джой. В результате Джой позволялось делать все, что она хотела, и получать все, что она хотела. Поэтому Джой стала по-настоящему «испорченным ребенком».

Неудивительно, что в ходе моей работы с ней Джой подвергла меня весьма суровым испытаниям и стала со мной очень требовательной. Когда же я говорил «Нет», она сердилась. Она сердилась иногда настолько сильно, что начинала пинать меня или пыталась укусить меня или оцарапать.

К счастью, её мать разрешила мне вести себя с Джой строго, поэтому она была готова услышать вопли Джой, иногда доносившиеся из моего кабинета. Было несколько случаев, когда я вынужден был держать беснующуюся Джой, пока она не успокаивалась.

Я обнаружил, что могу держать Джой таким образом, что она не может пнуть, оцарапать или укусить меня. В такие моменты она начинала кричать: «Отпусти, отпусти!». Каждый раз я спокойно отвечал на это: «Не думаю, что ты уже готова сдерживаться сама, поэтому я собираюсь держать тебя, пока ты не будешь готова сдерживаться самостоятельно».

В этих случаях, а их было несколько в ходе первых месяцев моих занятий с ней, Джой всякий раз кричала «Отпусти, отпусти», но от раза к разу все менее решительно. Тогда я стал говорить ей: «Думаю, ты уже, наверное, готова сдерживаться сама, но если нет, я снова буду тебя держать».

После этого Джой успокаивалась, и всякий раз, когда это случалось, она затем шла на сотрудничество и начинала заниматься каким-нибудь творчеством. Это повторилось несколько раз, и Джой продемонстрировала, что начала обретать со мной безопасность нового типа. Что бы ни казалось ей в себе неподвластным контролю «чудовищем», с которым не могла справиться ее мать, она чувствовала, что я могу справиться с этим. Таким образом она оказалась способной перенимать что-то от моего сдерживания, что помогало ей сдерживать себя. Ее взгляд на себя стал меняться, и вместе с этим изменилось ее поведение.

• Подборка по теме

— Что мы культивируем в детях: нарциссизм или чувство собственного достоинства?

— Дети не для экспериментов: разбираемся в холиварах о раннем развитии

— Нарциссизм и страх близости: что такое эмоциональная недоступность

— Жизнестойкость: от чего она зависит и как её развить

Литература

1. Bion, W.R (1962) The Psycho-Analytic Study of Thinking. International Journal of Psycho-Analysis, 43:306-310.

2. Winnicott, D. W. (1949) Hate in the Counter-Transference. Int. J. Psycho-Anal., 30:69-74.

3. Winnicott, D.W. (1971). Playing and Reality. London: Tavistock.

Источник: Кейсмент П. Ненависть и контейнирование / Журнал практической психологии и психоанализа. — 2004, №2

Перевод: З. Баблоян

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

воспитаниедетская психологияпсихотерапияэмоции



Страх перед детьми | Психология Вики

Клинический: Подходы · Групповая терапия · Методы · Типы проблем · Области специализации · Таксономии · Терапевтические проблемы · Способы доставки · Проект перевода модели · Личный опыт ·

Эта статья о боязни детей (педофобии). О боязни кукол см. Педиофобия.

Страх перед детьми , Страх перед младенцами или Страх детства альтернативно называется Педофобия , Paedophobia (британский английский) ^[1] или педиафобия . ^[2] ^[3] Другими возрастными страхами являются эфебибофобия и геронтофобия. Признанные результаты педофобии включают патернализм, эдалтизм и, как следствие, эйджизм.

Содержание

1 Этимология
2 Научный анализ
3 Популярное мнение
4 причины
5 Решение проблемы
6 См. также
7 Каталожные номера
8 Дальнейшее чтение

Этимология

Слово «педиафобия» происходит от греческих слов «пайди» (gr:παιδί), что означает «ребенок», и «фобия» (gr:φοβία), что означает «страх».

Научный анализ

Страх перед детьми был диагностирован и вылечен психиатрами, при этом в исследованиях изучались эффекты различных форм лечения. ^[4] Социологи локализовали «современные страхи перед детьми и детством», т.е. педофобия как «способствующий продолжающемуся социальному конструированию детства», предполагающий, что «отношения власти между поколениями, в которых жизнь детей ограничена надзором взрослых», влияют на многие аспекты жизни общества. ^[5] Более чем одно исследование выявило страх перед детьми как фактор, влияющий на биологическое зачатие у людей. ^[6] ^[7]

Причины

Один автор предполагает, что причина страха перед детьми в академических кругах, в частности, связана с отчетливым пониманием взрослыми способностей детей, как она писала: «Дети смущают нас, потому что они слишком умно указывают и явно к нашему отрицанию личной, материальной и материнской истории». ^[10] В отдельном отчете предполагается, что источник нынешних тенденций страха перед детьми имеет конкретный источник, а именно:

Джеймс К. Уилсон, профессор Школы менеджмента Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе… еще в 1975 году… помог создать нынешнюю атмосферу педофобии [когда он сказал] «критическая масса молодых людей… создает взрывной рост количества преступлений». ^[11]

Решение проблемы

Как упоминалось выше, социальные службы, организации по правам человека и социальной справедливости борются со страхом перед детьми на протяжении десятков лет. Организация Объединенных Наций создала Конвенцию о правах ребенка, которая косвенно предназначена для борьбы с педофобией путем укрепления равенства между поколениями между детьми и взрослыми. ^[12]

Как было показано выше, педофобия отчетливо рассматривается учеными, особенно с момента создания направления молодежных исследований. Влияние страха перед детьми на американскую популярную культуру изучается критически настроенными медиа-аналитиками, которые выявили последствия педофобии как в Disney ^{[13], так и в фильмах ужасов. ^[14]}

Широкий круг других авторов и ученых, в том числе Генри Жиру, ^[15] Майк Малес и Барбара Кингсолвер, ^[16] предположили, что популярный современный страх перед детьми на самом деле проистекает из акционирования средств массовой информации и их соучастия ряду политических и экономических интересов. Мужчины, возможно, зашли дальше всех, фактически написав целую книгу, посвященную этому предмету ^[17]

См.

также

Эфебифобия — Страх перед молодежью
Страх перед родами
Страх перед пожилыми

Список фобий
Педофилия

Ссылки

↑ Льюис, Пол Страх перед подростками растет в Великобритании, предупреждает исследование. Хранитель. URL-адрес, по состоянию на 2 января 2011 г.
↑ Кринг А., Дэвисон Г. и др. (2006) Аномальная психология Wiley.
↑ Джорджевич, С. (2004) Медицинский словарь: французско-английский с англо-французским глоссарием. Шрайбер Паблишинг, Инк.
↑ Шварц, К., Хулихан, Д., Крюгер, К.Ф., Саймон, Д.А. (1997) «Поведенческое лечение молодого человека с посттравматическим стрессовым расстройством и страхом перед детьми», Детская и семейная поведенческая терапия, 19 1, стр. 37-49.
↑ Скотт, С., Джексон, С., и Бакетт-Милбернсвингс, К. (1998) «Качели и карусели: тревога риска и повседневный мир детей», Sociology, 32 p. 689-705. Издательство Кембриджского университета.
↑ Кеметер, П. и Фигл, Дж. (1998) «Приспособление к жизни, когда вспомогательное зачатие не удается», Репродукция человека. 13 4 стр. 1099–1105 гг.
↑ Макдональд, Р. (1968) «Роль эмоциональных факторов в акушерских осложнениях: обзор», Психосоматическая медицина 30 с. 222-237. Американское психосоматическое общество.
↑ Axon, K. (n.d.) Антидетское предубеждение групп защиты детей Чикаго, Иллинойс: Американцы за общество, свободное от возрастных ограничений.
↑ Л. Погребин, цитируется по Zelizer, V. (1994) Оценка бесценного ребенка: изменение социальной ценности детей Princeton University Press.
↑ Койнер, К. и Джордж, Д. Х. (1998) Семейный путь: Сохраняйте свои способности, пока вы наставляете, воспитываете, обучаете и служите Университет Иллинойса Press.
↑ Мурасиге, М. (2001). Будущее перемен: взгляды молодежи на социальную справедливость и межкультурное сотрудничество в Лос-Анджелесе. Лос-Анджелес: мультикультурное сотрудничество.
↑ Пенн, Дж. (1999) Институт образования Лондонского университета.
↑ Жиру, Х. (1999) Мышь, которая рычала: Дисней и конец невинности. Издательство Роуман и Литтлфилд
↑ Филлипс, К. (2005) Спроецированные страхи: фильмы ужасов и американская культура. Издательство Praeger
↑ (nd) Список для чтения о Генри Жиру. Проект Фричайлд.
↑ Дадли-Марлинг, К., Джексон, Дж., и Патель, Л. (2006) «Неуважение к детству, Phi Delta Kappan 87 10 (июнь 2006 г.).
↑ Males, M. (2001) Дети и оружие: как политики, эксперты и СМИ фабрикуют страх перед молодежью. Пресса общего мужества.

Дальнейшее чтение

Воспитание Каина: защита эмоциональной жизни мальчиков , Дэниел Дж. Киндлон, Майкл Томпсон и др.
Праут, Р. (2001) Страх и определение пола: педофобия, женофобия и гипермужское желание в работах Хуана Гойтисоло, ‘ Worlds of Change, 42 .
Шарф, Р. (2001) «Педофобия, гинархия и андрократия», Journal of Psychohistory 28 (3) (зима 2001) с. 281-302.

Темы расширения прав и возможностей молодежи

Элементы:	Голос студента • Голос молодежи • Партнерство молодежи и взрослых • Развитие потенциала • Справедливость между поколениями • Права молодежи
Типы:	Молодежный активизм • Участие молодежи • Развитие молодежи в сообществе • Молодежное лидерство • Молодежный суд • Молодежный совет • Молодежная служба • Студенческая активность • Молодежное голосование • Молодежное избирательное право • Молодежные СМИ • Молодежное движение • Права студентов • Студентоцентрированное обучение • Бесплатная школа • Позитивное развитие молодежи • Молодежная благотворительность
Барьеры:	Взрослость • Эфебифобия • Взрослоцентризм • Эйджизм

Шаблон: Психические и поведенческие расстройства

На этой странице используется лицензированный Creative Commons контент из Википедии (просмотр авторов).

Страх перед детьми | Психология Вики

Эта статья о боязни детей (педофобии). О боязни кукол см. Педиофобия.

Страх перед детей , Страх перед младенцами или Страх перед детством альтернативно называется педофобия , Paedophobia (британский английский) ^[1] или Pediaphobia . ^[2] ^[3] Другими возрастными страхами являются эфебибофобия и геронтофобия. Признанные результаты педофобии включают патернализм, эдалтизм и, как следствие, эйджизм.