Урок русской литературы по роману «Базаров
Урок . Тема. Образ нигилиста Е. Базарова
Цель: дать понятие о нигилизме, познакомиться с характерами определения нигилизма, данными в разных источниках разного времени; сопоставить понятие о нигилизме и взгляды Базарова; показать, как влияют убеждения человека на судьбу; проанализировать последствия нигилизма, подвести к мысли о разрушительном воздействиии нигилизма на характер личности и общества; развития навыков устной монологической речи, выразительного чтения.
Оборудование: презентация, иллюстрации, потрет И.С Тургенева,таблицы
Ход урока
I. Орг момент .Психологический настрой
Добрый день, уважаемые учителя, ребята! Перед тем, как начать наш урок, я бы хотела, чтобы мы все пожелали удачи друг другу на сегодняшнем уроке!
II. Новая тема
1. Вступительное слово учителя.
Представьте, что вы меня просите о чем-то, а я отвечаю вам отказом, о чем бы вы не попросили. Как вы думаете, почему я так делаю?( так хочется учителю, вследствие определенных правил и принципов, которых придерживается учитель). Мы изучаем с вами роман И. С. Тургенева «Отцы и дети». Как вы думаете , о чем мы будем говорить на уроке? Да, сегодня мы рассмотрим правила и принципы Евгения Базарова, главного героя романа.
Как вы думаете, зависит ли судьба человека от его убеждений? Могут ли убеждения погубить человека, или, наоборот, сделать его счастливым? На этот вопрос мы и попытаемся ответить в ходе нашего урока
2. Словарная работа.
Посмотрим, как одно и то же понятия «нигилизм» раскрывается в разных источниках. (Чтение формулировок определения нигилизма, данные в Большом энциклопедическом словаре, В. Даля, Толковом словаре и Британской энциклопедии).
НИГИЛИЗМ (от лат. nihil – «ничто») – отрицание всего, общепринятых
ценностей: идеалов, моральных норм, культуры, форм общественной жизни.
Большой энциклопедический словарь.
НИГИЛИЗМ – «безобразное и безнравственное учение, отвергающее все, чего нельзя ощупать».
В. Даль
НИГИЛИЗМ – «голое отричанеи всего, логически не оправданный скептицизм».
Толковый словарь русского языка
НИГИЛИЗМ – «философия скептицизма, отрицание всех форм эстетического».
Социальные науки и классические философские системы полностью отрицались, отрицалось любая власть государства, церкви, семьи. Наука для нигилизма стала панацеей от всех социальных проблем.
Британника.
— На что вы обратили внимание?
-Интересно отметить, что в разных источниках дается свой вариант толкования этого понятия и его возникновения. Британская энциклопедия ведет его историю со Средних веков. Современные исследователи относят его началу XIX века. Некоторые издания считают, что понятию нигилизм впервые дал определение немецкий философ Фридрих Ницше. «Что означает нигилизм?- спрашивает он и отвечает: — То, что высшие ценности теряют ценность… нет цели, нет ответа на вопрос «зачем?»
Интересная история слова
«нигилист» в России.
3.Сообщение ученика:
-Слово «нигилист» имеет сложную историю. Оно появилось в печати в конце 20-х гг.XIX в. И вначале это слово употребляли по отношению к невеждам, которые ничего не знают и не хотят знать. Позднее, в 40-е гг., слово «нигилист» как бранное стали употреблять реакционеры, называя так своих идейных врагов – материалистов, революционеров. Передовые деятели не отказались от этого названия, но вложили в него смысл. Герцен утверждал, что нигилизм означает пробуждение критической мысли, стремление к точному научному знанию.
Задание для слабоуспевающих учеников: Считаете ли вы Базарова нигилистом? (в течение урока)
4. Построение ассоциативных рядов к понятию нигилизм.
. Давайте попробуем подобрать ассоциации к слову «нигилизм». С каким природным явлением, звуком, цветом ассоциируется у вас это понятие и почему? Работаем в парах. Обсуждаем , делаем записи в тетрадях. (2 минуты)
Учащиеся записывают свои ассоциации.
(Природные явления: буря ветер, метель, ураган, — все эти природные явления разрушают и уничтожают, так и Базаров в своей теории говорит о том что необходимо все разрушить, а строить будут другие .
Звуки: скрежет, скрип, гром .
Цвет: черный, серый, вишневый).
А теперь побробуем подобрать ассоциации к образу Базарова.
Прочтение и объяснение ассоциаций. Учащиеся дополняют свои записи.
(Базаров – птица, пропасть, летящая птица.)
— И. С. Тургенев в своем знаменитом романе «Отцы и дети» изложил в общедоступной форме идею нигилизма устами персонажа Евгения Базарова. Давайте вспомним взгляды Базарова. Откройте таблицу «Взгляды Базарова, которую мы сооставили на предыдущем уроке, просмотрите все взгляды Базарова. В этой же таблице напротив каждого мнения и позиции героя ометьте знаками свою позицию:
+ согласен
— не согласен
! восхищаюсь
? не понимаю
Точка зрения | Взгляды Базарова |
| «Всякий человек сам себе воспитывать должен» |
| «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник…» |
| «Русский человек только тем и хорош, что сам
о себе прескверного мнения. |
| «2х2=4, а остальное пустяки…» |
| «В теперешнее время полезнеее всего отрицание…» |
| «Необходимо все сломать и разрушать, а строить будут другие…» |
| «Рафаэль гроша не стоит, любой химик в двадцать раз лучше поэта» |
»
Базаров – нигилист, человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип. Но, как и каждая теория, нигилизм обладает своими «плюсами» и «минусами».
5. «Чаша весов» ( задание по группам)
Задание учащимся: попробуйте распределить в две колонки сильные
и слабые стороны нигилизма как теории и объяснить свою позицию.
(слабые стороны: нигилизм ведет к разрушению мира; отрицать все и вся невозможно и т.д.Сильные стороны: нигилизм, как и любая другая система взглядов, имеет право на существование; это было новое направление в общественных взглядах России ХIХ века и т.д.) 2 минуты
Учитель: Конечно, однозначно оценивать нигилизм Базарова нельзя. При рассмотрении взглядов Базарова возникает много вопросов. Какой бы вопрос вы бы задали герою?
Учащиеся записывают, обсуждают вопросы, затем озвучивают.
— Соответствуют ли взгляды Базарова нигилистическим воззрениям, или Тургенев ошибся, причисляя его к нигилистам?
— Взгляды Базарова вполне соответствуют нигилистическим воззрениям. Отрицание, доходящее до абсурда, всего и всех: нравственных законов, музыки, поэзии, любви, семьи; попытка объяснить все явления действительности, даже необъяснимые, с помощью научных изысканий, материалистически.
— А что говорят о нигилистах герои романа «Отцы и дети»?
Николай Петрович Кирсанов говорит, что нигилист – это человек,
«который ничего не признаёт».
Павел Петрович добавляет, «который ничего не
уважает». Аркадий: «который ко всему относится с критической точки зрения, не
склоняется ни перед какими авторитетами, не принимает ни одного принципа на
веру, каким бы уважением ни был окружён этот принцип».
— Какое из 3 толкований больше подходит к нигилизму Базарова?
Хорошо это или плохо относиться ко всему с критической точки зрения?
— Глядя на всё критически, можно найти недостатки, ошибки, исправить их. Сомнения и отрицание всегда были двигателем научного и социального прогресса. Всё новое строится на основе отрицания старого. Но нельзя всё слепо отрицать, нельзя отказываться от положительного опыта, от традиций. Обязательно должна быть новая позитивная программа. Что предлагаешь взамен, какими способами?
— Базаров критически относился к крепостному праву, к самодержавию, к государственному строю вообще, к религии, к законам, к традициям. Базаров собирается «место расчистить», т.е. сломать старое.
— Как называются люди, ломающие старый строй?
— Революционерами.
— Значит, Базаров по взглядам – революционер. Тургенев писал: «…и если он называется нигилистом, то надо читать революционером». Теперь скажите, во имя чего ломают старое? Зачем?
— Чтобы построить новое – лучше старого.
- 6. Работа в группах ( учитель раздает карточки с вопросами)
- И что же собирается строить Базаров?
- Ничего. Он говорит, что это не его дело. Его дело – место расчистить, и всё.
- Что же хорошо и что плохо в программе Базарова?
- Хорошо, что он видит недостатки современного общества. Плохо, что не знает, что строить, и не собирается строить. У него нет созидательной программы.
- Как относится Тургенев к убеждениям Базарова? Разделяет ли он их?
- Автор не разделяет нигилистических
убеждений Базарова, наоборот, он всем ходом романа последовательно их
развенчивает. С его точки зрения, нигилизм обречён, т.к. не имеет
позитивной программы.
- Тургенев по своему мировоззрению либерал, по происхождению – аристократ. Как же мог он своего противника сделать лучше и дать ему одержать победу?
— Возможно ответ на этот вопрос вы найдёте в высказывании самого Тургенева: «Точно и сильно воспроизвести истину, реальность жизни – высочайшее счастье для литератора, даже если эта истина не совпадает с его собственными симпатиями».
По этим словам Тургенева получается, что образ Базарова — это объективная истина, хотя она противоречит симпатиям автора.
— Как вы относитесь к Базарову? Почему Тургенев так пишет о своём герое: «Если читатель не полюбит Базарова со всей его грубостью, бессердечностью, безжалостной сухостью и резкостью, если он его не полюбит, — я виноват и не достиг своей цели».
— Тургенев –
великий психолог. Его Базаров, будучи циничным, бесстыдным на словах, в душе
человек нравственный. В Базарове скрыто присутствует многое из того, что он
отрицает: и способность любить, и романтизм, и народное начало, и семейное
счастье, и умение ценить красоту и поэзию.
(В минуты отчаяния бродит по лесу,
перед дуэлью замечает красоту природы; стремясь скрыть своё смущение, ведёт
себя развязно; дуэль).
Сам этого не осознавая, Базаров живёт по достаточно высоким нравственным принципам. Но эти принципы и нигилизм несовместимы. От чего-то придётся отказаться. Базаров как нигилист и Базаров как человек борются между собой в душе.
-Мы опять обращаемся к вопросу: отражаются ли убеждения человека на его судьбе?
— Убеждения героя,
которые он последовательно воплощает в жизнь, не могут не отразиться на его
судьбе. Они моделируют его судьбу. И получается, что сильный и властный
человек, перед которым ещё никто не спасовал, отрицающий романтизм, настолько
доверяет своим идеям, что одна только мысль об ошибке приводит его в уныние, в
состояние депрессии. За это он будет страшно наказан: врачебные занятия
окажутся для него роковыми, а медицина, которую он так почитал, не сможет его
спасти. Логика романа заставляет нас видеть в смерти Базарова торжество сил
здравого смысла, торжество жизни.
— Я хочу прочитать строчки из манифеста «Пощёчина общественному вкусу»:
«Только мы – лицо нашего Времени. Рог
времени трубит нам.
Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее иероглифов.
Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и прочих с Парохода современности».
Эти слова были написаны в 1912 году. Под ними подписи нескольких поэтов, в том числе В.Маяковского.
Авторы манифеста называли себя футуристами, от лат. futurum – будущее. Они презирали общество и его законы, старую литературу с её традициями, общепринятые правила поведения, принципы, авторитеты. Они выступали с чтением своих странных, грубых, диких стихов, появлялись перед публикой вызывающе одетые, с раскрашенными лицами, они постоянно издевались над читателями и слушателями, хамили им, показывая им, как они презирают сытый благополучный мир. Они пытались сокрушить даже язык и совершали дерзкие опыты над поэтическим словом.
Похожи эти люди на нигилистов?
О футуристах мы будем с вами подробно
говорить на будущий год.
Что это за направление, что оно привнесло в
литературу.
Похожий период в истории нашей страны был и после Великой Октябрьской социалистической революции, когда некоторые деятели искусства решили отказаться от всего предшествующего опыта и создать на голом месте новую пролетарскую культуру.
Сейчас много говорят и пишут о надвигающейся экологической
катастрофе. Исчезли многие виды животных и растений. Уменьшается озоновый слой.
В больших городах не хватает питьевой воды. В разных точках планеты возникают
различные катаклизмы: то землетрясения, то наводнения, всемирное потепление. Вы
спросите, причём здесь нигилизм? Вспомним фразу Базарова: «Природа – это не
храм, а мастерская». На протяжении лет человек действительно относится к
природе как к мастерской. Он придумывает новые высокие технологии, использует
новейшие достижения химии, физики, генной инженерии. И в то же время не думает,
что отбросы этих высоких технологий, всевозможные эксперименты наносят большой
вред природе и самому человеку.
И к природе мы должны относиться в первую
очередь как к храму, а потом как к мастерской.
Проблема диалога человека и природы – проблема общечеловеческая. Она постоянно рассматривалась русской литературой как XIX, так и XX веков. Давайте сейчас прослушаем стихотворение Роберта Рождественского, написанное в 70-годы. Оно, к сожалению, и сейчас остаётся актуальным.
***
Кромсаем лёд, меняем рек
теченье,
Твердим о том, что дел невпроворот…
Но мы ещё придём просить прощенья
У этих рек, барханов и болот,
У самого гигантского восхода,
У самого мельчайшего малька…
Пока об этом думать неохота.
Сейчас нам не до этого
Пока.
Аэродромы, пирсы и перроны,
Леса без птиц и земли без воды…
Всё меньше – окружающей природы,
Всё больше – окружающей среды.
Да, вокруг нас всё меньше живой природы, всё
больше зон, не пригодных для проживания человека: зона Чернобыля, зона Арала,
зона Семипалатинска… А это результат бездумного вторжения в мир природы
научно-технического прогресса.
— Итак, нигилизм – это болезнь или лекарство от болезней?
Нигилизм – очень знакомая нашей стране болезнь, которая приносила беды, страдания, смерть. Получается, что Базаров – герой всех времён и народов, рождающийся в любой стране, где нет социальной справедливости и благополучия. Нигилистическая философия несостоятельна, т.к. она, отрицая духовную жизнь, отрицает и нравственные принципы. Любовь, природа, искусство – не просто высокие слова. Это фундаментальные понятия, лежащие в основе человеческой нравственности.
Мы должны понять, что есть на свете такие ценности, которые отрицать никак нельзя. Человек не должен восставать против тех законов, которые не им определены, а продиктованы…Богом ли, природой ли – как знать? Они непреложны. Это закон любви к жизни и любви к людям, закон стремления к счастью и закон наслаждения красотой…
— Взгляните, как прекрасна наша земля в любое время года!
Воспитывайте в себе жалость к сломанному дереву, к брошенной собаке. А когда
вырастете и станете рабочими, строителями, инженерами, умейте думать не только
о производстве, но и о нашей земле, о природе.
В романе Тургенева побеждает то, что естественно: возвращается в родительский дом Аркадий, создаются семьи, основанные на любви, а непокорного, жёсткого, колючего Базарова и после его смерти по-прежнему любят и помнят его родители.
Нужно понять: отрицая природу, отрицаешь сам себя, свою жизнь как часть природы человека.
Пусть наш сегодняшний урок закончат финальные строчки романа Тургенева. Пусть прозвучат они как гимн, прославляющий природу, любовь, жизнь!
«Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна? О нет! Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце не скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной…»
Рефлексия . Написание синквейна по теме «Базаров»
-Что вы сегодня делали на уроке? Что понравилось? Что не понравилось? О чем задумались?
Оценки за урок
Домашнее задание
1.
написать сочинение – эссе «Мои размышления по поводу урока
«Нигилизм и его последствия».
2. письменный ответ на вопрос «Как я понимаю нигилизм».
СПАСИБО ЗА УРОК!
Биография и философия духовидца-богоискателя Владимира Соловьева — Нож
Владимир Соловьев известен широкой публике как крупнейший русский философ-метафизик, основоположник софиологии, автор концепций Всеединства и Богочеловечества, незаурядный поэт — предвестник символизма, современник Достоевского и Толстого, прозорливый политический публицист. Всего не перечесть.
За этими пышными титулами и ярлыками нередко теряется сам человек, сокровенное личное, столь важное для глубинного понимания его философских построений.
Как не может быть творца без личности, так не может быть и личности без опыта переживания внешнего. Там, в лабиринтах страдающего сознания, сокрыта тайна любого творчества, там бьют ключи творческих откровений.
Всё это вдвойне справедливо для Владимира Соловьева — экстатика и духовидца.
На дворе 1862 год. Начало десятилетия Великих реформ в Российской империи. Володе Соловьеву 9 лет. Мальчик страстно влюблен в сверстницу Юленьку С. Увы, безответно. Предпочтение отдано другому. Дело доходит до драки, после которой в дневнике маленького Соловьева появляется запись: «Не спал всю ночь, поздно встал и с трудом натягивал носки…»
Москва. Праздник Вознесения. Володя стоит на службе в храме. Сознание его захвачено «потоком страстных мук». Еще бы — он отвергнут в любви. Но вот служба подходит к кульминации. Льется хоровое пение с призывом отречься от «житейского попечения», вознестись от земных сует. И тут случается то, что в корне перевернет мировоззрение Соловьева и о чем он позже напишет в стихах:
Алтарь открыт… Но где ж священник, дьякон?
И где толпа молящихся людей?
Страстей поток, — бесследно вдруг иссяк он.
Лазурь кругом, лазурь в душе моей.Пронизана лазурью золотистой,
В руке держа цветок нездешних стран,
Стояла ты с улыбкою лучистой,
Кивнула мне и скрылася в туман.
Так начался путь метафизического восхождения для Владимира Сергеевича Соловьева — певца Вечной женственности, богослова, мистика, визионера.
Мальчиком он пережил явление Святой Софии — таинственной богини мудрости, — мистическая любовь к которой определит гностический характер его религиозно-философских исканий. Эту любовь мыслитель пронесет через всю жизнь.
Мистика мистикой, но в том же храме в центре Москвы спустя 35 лет — в 1900 году — философа будут отпевать, провожая в последний путь.
А тогда, в 1862-м, всё только начиналось.
Читайте также
Против тварного мира. Свобода и обреченность Николая Бердяева
Владимир Соловьев родился зимой 1853 года. Появился он на свет семимесячным и свою впечатлительность впоследствии объяснял именно этим. Его отец — известный историк Сергей Михайлович Соловьев — был человек уважаемый, либеральный и крайне умеренный, как писали о нем современники.
Ученик Грановского и учитель Ключевского, он преподавал историю сыну императора Александра II — юному Александру III, занимал пост ректора Московского университета. Написал Соловьев-старший ни много ни мало 29 томов «Истории России с древнейших времен». Нетрудно догадаться, чего это стоило домашним, с которыми «папенька» был строг, ставя порядок и собственный покой превыше всего.
Между тем в семье было двенадцать детей, четверо из них умерли. Мать маленького Володи — Поликсена Владимировна — неусыпно следила, чтобы благочинию в доме ничто не угрожало. Когда батюшка работал, вся семья ходила на цыпочках. В такой атмосфере — холодного почтения к отцу и теплой материнской заботы — и рос будущий философ и духовидец.
Мальчиком Володя не отказывал себе в удовольствии пошалить, любил «опасности и утехи». И шалости удавались. Чего стоит описание им летнего отдыха в подмосковном имении:
«Цель нашей деятельности за это время состояла в том, чтобы наводить ужас на Покровских обывателей, в особенности женского пола.
Так, например, когда дачницы купались в протекающей за версту от села речке Химке, мы подбегали к купальням и не своим голосом кричали: „Пожар! Пожар! Покровское горит!“. Те выскакивали в чем попало, а мы, спрятавшись в кустах, наслаждались своим торжеством».В 13 лет Соловьев испытал жестокие религиозные сомнения. Уже здесь проявилась одна из его главных черт — безудержное стремление «во всём дойти до самой сути». Воспитанный в умеренности и благонравии, развитый не по годам, колоссально много читавший, он болезненно переживал отречение от детской наивной веры. Отрекался Соловьев горячо и неистово: «…совестно вспоминать, — пишет он, — какие глупейшие кощунства я тогда говорил и делал».
Итак, к кощунствам.
В старших классах гимназии Соловьев всерьез увлекся модными тогда материалистическими воззрениями, что в целом было симптомом времени. А-ля Базаров и компания, Соловьев исповедовал и воинственно проповедовал в спорах со сверстниками писаревский идеал — сапоги выше Пушкина и всё в таком духе.
Володя, который регулярно ходил с отцом в храм, некогда воплощенное благонравие, сделался законченным нигилистом, мрачным и непримиримым ниспровергателем религии.
Преданность новой вере толкала его на крайние шаги в отношении старой.
Однажды в порыве священного гнева будущий религиозный философ и экуменист вышвырнул иконы из окна. Добродушный папенька пришел в ужас — «болезнь роста» сына принимала угрожающий характер.Весь дом стоял на ушах.
«Это была эпоха смены двух катехизисов, когда обязательный авторитет митрополита Филарета был внезапно заменен столь же обязательным авторитетом Людвига Бюхнера», — напишет философ позднее.
Впоследствии Александр Блок будет вспоминать о своей встрече с Соловьевым не иначе как о явлении «рыцаря-монаха», а Андрей Белый наречет его Святым Владимиром. Но в отрочестве Владимир был совсем не святым.
«Помню, как мы однажды, гуляя в Покровском-Глебове, забрели на кладбище.
Соловьев, в припадке бурного свободомыслия, к великому смущению и даже перепугу моему и моего брата, повалил на одной могиле крест и стал на нем прыгать. Это увидел местный мужик, прибежал к нам и начал нас бранить из последних слов. Хорошо, что дело окончилось только этим», — вспоминал друг детства, в будущем коллега Соловьева по философскому цеху Л. М. Лопатин.К тому времени от экзальтированной религиозности не осталось и следа. Соловьев отчаянно бунтует, отпуская в знак протеста вьющиеся волосы до плеч.
«Была пора в его жизни, — пишет Лопатин, — когда он был совершенным материалистом — правда в юные года, начиная лет с пятнадцати, и считал за окончательную истину то самое, против чего впоследствии так энергично боролся. Я никогда потом не встречал материалиста, столь страстно убежденного. Это был типический нигилист 60-х годов. Ему казалось, что в основных началах материализма открывается новая истина, которая должна заменить и вытеснить все прежние верования, перевернуть все человеческие идеалы и понятия, создать совсем новую счастливую и разумную жизнь… Уже тогда у него сказывалась всегда в нем поражавшая черта ума и характера: его совершенное неуменье идти на компромиссы с окружающей действительностью и его ничем, никакими разочарованиями непоколебимая вера в могущество идеалов над реальной жизнью».
Однако Соловьев довольно быстро переболел «вульгарным материализмом» — стихия его мысли рвалась на простор.
«Нигилизм проявил насильнический, извне навязанный аскетизм в мышлении и творчестве. Материализм и был таким навязанным аскетизмом, бедностью в мышлении. Принцип личности никак не мог быть обоснован и укреплен на почве материализма. Эмпирическая личность оказалась лишенной права на творческую полноту жизни. Если бы талантливый Писарев дожил до более зрелого возраста, то он, может быть, заметил бы это основное противоречие, понял бы, что нельзя бороться за личность на почве веры в „лягушку“», — писал Бердяев, рассматривая интеллектуальные увлечения русской интеллигенции 1860-х в «Истоках и смысле русского коммунизма».
Соловьев сообразил это гораздо быстрее Писарева. Позднее, вышучивая логику интеллигентов, придерживающихся подобных взглядов, философ остроумно замечал, что они мыслят силлогизмом: «Человек произошел от обезьяны, следовательно, мы должны любить друг друга».
Интересно и то, как 19-летний Соловьев описывает свою духовную эволюцию в письме от 1872 года Катеньке Романовой, к которой питал «нежные чувства»:
«Конечно, не много нужно ума, чтобы отвергнуть эту веру — я ее отрицал в 13 лет — конечно, человек, сколько-нибудь рассуждающий, уже не может верить так, как он верил, будучи ребенком; и если это человек с умом поверхностным или ограниченным, то он так и останавливается на этом легком отрицании своей детской веры в полной уверенности, что сказки его нянек или школьные фразы катехизиса составляют настоящую религию, настоящее христианство. С другой стороны, мы знаем, что все великие мыслители — слава человечества — были истинно и глубоко верующими (атеистами же были только пустые болтуны вроде французских энциклопедистов или современных Бюхнеров и Фохтов, которые не произвели ни одной самобытной мысли). Известны слова Бэкона, основателя положительной науки: немножко ума, немножко философии удаляют от Бога, побольше ума, побольше философии опять приводят к Нему».
Повзрослев интеллектуально и духовно, Соловьев принимается упорядочивать эти идеалы в стройную иерархию философской системы — недаром его считают самым системным русским философом.
Поступив в 1869 году в возрасте 16 лет на физико-математический факультет Московского университета, Соловьев разочаровывается в материалистических воззрениях и вскоре переводится на историко-филологический. Здесь его внимание полностью сосредотачивается на философских дисциплинах.
Университетский товарищ философа Н. И. Кареев вспоминает, что Соловьева как студента не существовало. Он ни с кем особо не общался и посещал занятия по случаям скорее исключительным. Однако уже через несколько лет, проглотив тома философской литературы, вчерашний «несуществующий» студент готовит магистерскую диссертацию, которую успешно защищает в 1874 году.
21-летний Соловьев представляет на суд научного совета работу с характерным названием «Кризис западной философии (против позитивистов)». Вспыхивает бурная дискуссия, вышедшая далеко за рамки мероприятия.
Печатаются рецензии — Н. Н. Страхова, К. Д. Кавелина. Соловьев отвечает.
Приглашенный в качестве оппонента позитивист В. В. Лесевич, не считающий философию самостоятельной наукой, высказывает крайнее неодобрение. Другой оппонент — математик С. В. Де Роберти — также честит юного философа на чем свет стоит, но гул возмущенной нападками публики вынуждает его сойти с кафедры, не окончив доклада.
В диссертации Соловьев резко критикует западную философию, суть и метод которой — отвлеченное мышление, а ее история — последовательная смена гипостазированных отвлеченных начал.Каждое отвлеченное начало по-своему ценно, поскольку выступает необходимым моментом в развитии социума и индивида, но абсолютизация какого-либо из начал обрекает мысль на односторонность. Во взаимном отрицании друг друга они рождают неразрешимый конфликт, но не истину.
В извечном споре рационализма и эмпиризма, веры и знания, разума и природы философ усматривает принципиальную порочность западного типа мышления.
Такие абстрактные сущности, как рассудок, опыт, понятие, воля, лишь дробят знание и уводят от понимания мира в его цельности. Знание должно стремиться к поиску абсолютного, всеобъединяющего первоначала. В основание постижения мира должен быть положен всеединый дух.
Уже здесь проступают очертания метафизической интуиции Соловьева, которой он останется верен до конца жизни, — интуиции Всеединства.
Идею Всеединства он будет осмыслять в докторской диссертации «Критика отвлеченных начал», в «Чтениях о Богочеловечестве» и других работах.
Вдохните поглубже — переходим к метафизике!
О чем эта вечная для русской философии мысль?
Сталкиваясь с миром, мы находим всё сущее в состоянии порочной множественности, войны всех против всех. Сущее разделено в себе, вещество вселенной бурлит и пожирает само себя.
Мир наводнен индивидуумами, противоположенными друг другу. Пронизанный глубочайшими метафизическими противоречиями, атомизированный, он «неисцелим».Соловьев называет его «тяжелым и мучительным сном отдельного эгоистического существования».
Причиной такой расколотости философ полагает «грех индивидуации», метафизический эгоизм, которому подвержено всё живое. И грех этот — первородный: всякое существо уже родится во зле, и по отношению ко всякому существу зло есть «нечто данное, роковое и невольное, а никак не его свободное произведение».
В понимании материального бытия как расщепленного Соловьев следует Артуру Шопенгауэру с его principium individuationis — принципом индивидуации, коренным злом природы, князем сего подлунного мира. Мира, в котором нет ничего вечного и цельного. Всё материальное живет по этому жестокому закону. Всё индивидуальное приговорено к взаимной вражде и страданию.
Правда, если для Шопенгауэра разделенность сущего — лишь видимость, иллюзия, сон — да, лишь сон мировой воли, чарующее представление! — то для Соловьева дело обстоит несколько сложнее.
Пусть мир — это сон, но кто видит его?
Не только индивид. Его видит и Бог. Не безличная мировая воля, не слепое бесконечное стремление — Бог, породивший сущее в полноте любви к нему!
Мы уже оговорились, что истина, по Соловьеву, заключена в божественном Всеединстве.
Идея Всеединства — панацея, призванная исцелить разлагающийся мир. Правда, тут есть одно драматичное но.
Наверное, всем знакомо чувство, когда сон неотличим от реальности. Страшно, душно, хочется кричать. Вы пытаетесь выбраться, проснуться, но тщетно.
Так вот. Мир и есть сон, производное божественного сознания. Но этот сон обернулся кошмаром наяву. Эманирующая полнота божественного породила сознание, которое разотождествило себя со своим онтологическим носителем — Богом. Матрица взбесилась и сломалась.
Представьте великого ученого, которой грезил искусственным интеллектом и наконец создал его. Но ИИ возгордился, улетел на Марс, а там у него закончился какой-то жизненно важный ресурс, о котором он не подозревал раньше. И вот ИИ, вдобавок еще и затосковавший по родине — человечеству (допустим, ему вшили и эту функцию), — скорбит и пытается найти способ вернуться домой.
Примерно так дело обстоит и с Софией — мировой душой, и с человечеством. Согласно гностическим неоплатоническим воззрениям, Бог, порождая мир из собственной полноты, породил и мировую душу — эдакую метафизическую прослойку между ним и более грубой материальностью.
Но что-то пошло не так…
Мировая душа, будучи образом и подобием божественной полноты и потому обладающая всем в мире, восхотела «обладать им от себя как Бог». Возжелала, «чтобы к полноте бытия, которая ей принадлежит, присоединилась и абсолютная самобытность в обладании этою полнотой». Так душа отделила «относительный центр своей жизни от абсолютного центра жизни Божественной» и утвердила себя вне Бога.
«Тем самым, — пишет Соловьев, — душа лишается своего центрального положения, ниспадает из всеединого средоточия Божественного бытия на множественную окружность творения, теряя свою свободу и свою власть над этим творением».
Незавидную судьбу мировой души повторяет и человек, будучи ее воплощением:
«Человек не только имеет ту же внутреннюю сущность жизни — Всеединство, — которую имеет и Бог, но он свободен восхотеть иметь ее как Бог, то есть может от себя восхотеть быть как Бог. Первоначально он имеет эту сущность от Бога… поскольку его ум внутренно совпадает с божественным Логосом.
Для того, чтобы иметь ее и от себя, а не от Бога только, он утверждает себя отдельно от Бога, вне Бога, отпадает или отделяется от Бога в своем сознании так же, как первоначально мировая душа отделилась от него во всём бытии своем».
И здесь философ вынужден констатировать, что Божественное единство катастрофически подорвано. И подорвано прежде всего потому, что в самом Боге присутствует мэоническое, темное начало.
Что это за начало и почему всё так сложно? Продолжаем продираться сквозь дебри соловьевской метафизики.
Как появился мир множественного, если Бог един?
Главный тезис Соловьева: абсолютное не может существовать иначе, кроме как осуществленное в «своем другом». «Свое другое» для абсолютного в данном случае — единое, переходящее во множественное. Так «сущее всеединое» порождает «становящееся всеединое».
Божественному единству, так как оно обладает свойством всеполноты, необходимо, чтобы множественные духовные существа, пребывающие в нем потенциально, получили «свою собственную реальную особность, ибо иначе силе божественного единства или любви не на чем будет проявиться… во всей полноте своей».
Можно пошутить, что божественное бытие склонно к полноте. Да, склонно. И эта склонность приводит к тому, что оно как бы выплескивается вовне, эманирует, рождая самостоятельность и волю, я, и вместе с тем — зло, неправду эгоизма, несчастье взаимной разделенности.
Теперь нетрудно понять, почему Соловьев считает, что божественное сущее доступно человеку напрямую, без рационального посредствования — сам человек есть его органичная часть. Пусть и отпавшая, свободная, злая.
«Что Бог есть — мы верим. А что Он есть — мы испытываем и узнаём», — пишет он. И никакие рациональные доказательства тут не срабатывают. Ибо действительное не выводимо из разума, рацио беднее породившей его полноты божественной истины и не может его собою покрыть.
Действительность — всегда акт веры.
Бог — «Вечное Всеединое» или «Единое и всё» — заключает в себе всё сущее мира. Поэтому он выступает точкой сборки мира, животворящим смыслом, восприняв который, человеческий дух вступает на трудный путь исцеления мира, делания его целым, избавления от эгоизма. Это и есть процесс Богочеловечества.
Знание об этом «едином» есть припоминание. Припоминание своей духовности в некогда целостной истине, припоминание себя в Боге.
Этот путь есть любовь, как не трудно догадаться. Религиозное подвижничество. Латинское слово «религия» происходит от глагола religare — «связывать, соединять». Высшая миссия пробудившегося от эгоизма человека — вернуть миру божественное единство. Возлюбить всех, как самого себя. Человечество, некогда отпавшее от Бога, должно помочь ему наладить мировой процесс.
Христос соединил в себе две природы — божественную и человеческую, став Богочеловеком. Человечество также должно воплотить в себе идеал этого высшего единства — стать абсолютным, универсальным, стать Богочеловечеством.
Помочь Святой Софии вернуться к Отцу.
На примере философской работы Соловьева с категорией Абсолюта хорошо видно, как «единое» рождает «многое» (из книги «Владимир Соловьев и философия Серебряного века» П. П. Гайденко), — специально для тех, кто давно хотел ощутить на себе, что такое «тяжелая» религиозная метафизика (кто не хотел, листайте дальше, там черти и скипидар):
«Согласно Соловьеву, единое свободно от всего («Абсолют» буквально означает «отрешенное», «освобожденное») и, следовательно, определяется отрицательно по отношению к другому. В то же время оно не может иметь ничего вне себя и тем самым определяется по отношению к другому положительно. В нем, стало быть, совпадают противоположности, от века присутствуют два полюса, или центра: первый — свобода от всяких форм, от всякого проявления; второй — производящая бытие сила, то есть множественность форм. Теперь первый полюс получает название Единого, а второй — потенции бытия, или первой материи, которая, таким образом, входит в Абсолют как «его другое», как первый субстрат, или «основа» Бога.
<…> Неразрывность двух полюсов Сущего означает, что Абсолют не может представать иначе чем осуществленным в материи, а материя, в свою очередь, предстает не иначе как идея, как осуществленный образ Единого. Оба полюса «вечно и неразрывно между собой связаны… каждый есть и порождающие, и порождение другого».И еще несколько слов о Софии. Разумеется, в истории метафизического становления мира у Соловьева фигура «несвятой» Святой Софии возникает не просто так: через нее выражена двойственность бытия. Всё духовное, рожденное полнотой божественного несет на себе его отпечаток — отпечаток до-бытийного единства. Оно едино в себе. Это второе после Бога единство и есть София, мировая душа, которая «содержит в себе и собою связывает все особенные живые существа или души». Она — проводница божественной мудрости в мир, целительница творения. Она же, как мы уже знаем, — великая бунтовщица, «матерь внебожественного хаоса», отверзающая бездну свободы перед человеком, «невеста Христова», сбежавшая из-под венца, падшая волшебница, превратившая «всемирный организм» в «механическую совокупность атомов».
София снова и снова является Соловьеву в видениях. Зовет его за собой из Лондонского музея, куда философ после защиты магистерской приезжает изучать мистическую литературу, в Египет.
И он повинуется ее зову. 1875 год. Соловьев уже в Каире. Путешествуя по Суэцкой пустыне в поисках племени, якобы хранящего древние каббалистические тайны, философ чуть не лишается жизни.
Бедуины, принявшие экстравагантного молодого человека в ночи за черта, едва не убили его, украли часы и испортили цилиндр.В письме матери он сообщает, что был вынужден заночевать на голой земле.
В Египте Вечная женственность вновь посещает своего избранника:
Вся в лазури сегодня явилась
Предо мною царица моя…
Пережив умозрительные потрясения, философ возвращается в Россию, поступает доцентом на университетскую кафедру. Много интересного и важного еще предстоит ему открыть для себя и для мира. Он будет вступать в острую полемику по различным социальным вопросам, писать философские труды, углубляться в этическую, эстетическую, эсхатологическую проблематику, читать публичные лекции.
Интересно воспоминание об одном из соловьевских выступлений скептически настроенного ко всякому «умствованию» Л. Н. Толстого:
«Его публичные лекции — совершенная чепуха. Никогда не забуду дня, когда покойный Страхов потащил меня с собой на лекцию Соловьева. Представьте себе переполненную залу, удушливый воздух, невозможность повернуться, — не только все стулья были заняты, но даже на подоконниках сидели дамы в вечерних туалетах, — и внезапное появление на эстраде (конечно, с значительным опозданием, как подобает маэстро) тощей фигуры Соловьева, длинной, как жердь, с огромной головой, состоящей из волос и глаз, как на византийских иконах, одетой в сюртук, висевший на нем, как на вешалке. Вместо шарфа вокруг шеи был огромный белый шелковый платок, повязанный так, как носят художники на Монмартре. Окинув взглядом аудиторию, он устремил взор в пространство и начал читать, пересыпая речь бесконечными немецкими цитатами, которые почему-то считаются необходимыми каждому истинному философу.
Он перечислил, как будто он священник, длинный ряд серафимов, херувимов и прочих служителей неба. Можно было подумать, что он сам видал их. Мне это показалось до такой степени глупо, что я не мог высидеть далее и удрал, предоставив Страхова его судьбе».Не только для Толстого — для многих Соловьев оставался крайне противоречивой фигурой. Одни его почитали как пророка, другие ненавидели, третьи смеялись. Образ философа в самом деле был более чем эпатирующим. Но вместе с тем — не показным, органичным внутреннему миру этого сокровенного человека.
«Мы называли его — Le prophète, но он вел себя с нами никак не пророчески. Он любил молодость. Хмуро-замкнутый на людях, он бывал ребячливо весел, сходя со своего метафизического олимпа, острил, рассказывал анекдоты, угощал наскипидаренными леденцами, „отгоняющими бесов“, а мы не стеснялись задавать ему вопросы, старались его разгадать, чуть робея перед ним, таким знаменитым, высокомудрым и необыкновенным, ни на кого не похожим и таким ласково-благожелательным до беспомощности», — вспоминает младший современник Соловьева, поэт и критик С.
К. Маковский.Может быть интересно
Русский космизм от Гагарина до Гагарина: почему первым был не Юрий, а Николай
Племянник философа — С. М. Соловьев — рассказывал о его морском путешествии в 1898 году со слов приятеля дяди В. Л. Величко:
«…в первый день Пасхи, Соловьев, войдя в каюту, увидел у себя на постели демона в виде лохматого зверя. Соловьев обратился к нему уже не в шуточном тоне: „А ты знаешь, что Христос воскрес?“ На это демон закричал: „Воскрес-то он воскрес, а тебя я всё-таки доконаю“ и кинулся на Соловьева. Философа нашли распростертым на полу без чувств».
С какого-то времени у Соловьева появляется еще одна необычная привычка, которую он считал вполне невинной и даже полезной для здоровья и которая, по-видимому, приблизила кончину этого незаурядного человека, — речь о страсти к скипидару. Находя в нем универсальное средство от микробов и тараканов, Соловьев обрабатывал им свое жилище, прыскал в бумажник.
Аромат «терпентинного масла» философ находил крайне приятным и даже посвящал ему поэтические строки:
…Но со мною не напрасно
Неба лучший дар —
Ты, очищенный прекрасно,
Галльский скипидар.<…>
О любимец всемогущий
Знатных римских дам,
Я роман Толстого лучший
За тебя отдам.От романов сны плохие,
Аромат же твой
Прогоняет силы злые
И дарит покой…
«Комната, где он жил, обыкновенно пропитывалась запахом скипидара. Этой жидкости он придавал не то мистическое, не то целебное значение. Он говорил, что скипидар предохраняет от всех болезней, обрызгивал им постель, одежду, бороду, волосы, пол и стены комнаты, а когда собирался в гости, то смачивал руки скипидаром пополам с одеколоном и называл это шутя „Bouquet Solovieff“. <…> Неоднократно старались друзья предостерегать его относительно опасности злоупотребления скипидаром, но он до самого последнего времени проявлял необычайное упрямство в этом вопросе», — писал русский поэт и публицист В.
Л. Величко.Видимо, сказывались и многолетние спиритуалистические симпатии мыслителя: скипидар-де оберегал от злых духов.
Знакомые Соловьева — Маковский, Зинаида Гиппиус — утверждали, что Соловьев не только опрыскивался скипидаром, но и пил его.Приведу напоследок слова Гиппиус о Соловьеве из книги поэтессы Ирины Одоевцевой:
«Лучше уж, чем минеральную воду, скипидар пить, как Владимир Соловьев. — И тут же пояснила: — Владимир Соловьев пил скипидар, чтобы избавиться от чертей. Он был уверен, что черти не выносят запаха скипидара и не заберутся к нему в рот. — Зинаида Николаевна подняла свой лорнет-монокль к глазам и, полюбовавшись произведенным впечатлением, продолжала: — Но и скипидар не помог. Только смерть его ускорил. А черти преследовали его по-прежнему. Правда, мне, как я ни старалась, не удалось их увидеть, хоть мне и очень хотелось…»
Что ж, Гиппиус не удалось, а Соловьеву удалось.
Ему вообще слишком многое удавалось…
Америка выбирает оставаться уязвимой перед пандемией
Здоровье
Все это произойдет снова.
Автор: Эд Йонг Энтони Фаучи назвал полемику вокруг прокламации вопросом «семантики», но факты, с которыми мы живем, могут говорить сами за себя. Каждую неделю COVID по-прежнему убивает примерно столько же американцев, сколько умерло 9 сентября./11. Он находится на пути к гибели не менее 100 000 человек в год, что в три раза превышает типичный показатель смертности от гриппа. Несмотря на грубый недоучет, каждый день регистрируется более 50 000 заражений. По оценкам CDC, 19 миллионов взрослых давно болеют COVID. Ситуация, несомненно, улучшилась после пика кризиса, но называть пандемию «законченной» — это все равно, что называть бой «законченным», потому что ваш противник бьет вас не по лицу, а по ребрам.
Американские лидеры и эксперты пытались положить конец пандемии с самого начала, но столкнулись с новыми вспышками или вариантами. Такое мышление не только ставит под угрозу способность страны справляться с COVID, но и делает ее уязвимой для других вспышек. Будущие пандемии не гипотетичны; они неизбежны и неизбежны.
На протяжении последних десятилетий регулярно возникают новые инфекционные заболевания, и изменение климата ускоряет темпы таких событий. Поскольку повышение температуры вынуждает животных переселяться, виды, которые никогда не сосуществовали, встретятся, что позволит вирусам внутри них найти новых хозяев, включая людей. Иметь дело со всем этим снова — вопрос времени, а не если.
В 2018 году я написал статью в The Atlantic , в которой предупреждал, что США не готовы к пандемии. Этот диагноз остается неизменным; во всяком случае, я был слишком оптимистичен. Америка была признана самой подготовленной страной в мире в 2019 году — и, что сбивает с толку, снова в 2021 году — но на ее долю приходится 16 процентов глобальных смертей от COVID, несмотря на то, что на нее приходится всего 4 процента населения мира. Она тратит на медицинское обслуживание больше, чем любая другая богатая страна, но, тем не менее, ее больницы были переполнены. Она помогла создать вакцины в рекордно короткие сроки, но занимает 67-е место в мире по полной вакцинации.
(Эта тенденция не может быть объяснена исключительно политическим расколом; даже самый хорошо вакцинированный голубой штат — Род-Айленд — все еще отстает от 21 страны.) В 2020 году в Америке наблюдалось самое большое снижение продолжительности жизни среди всех богатых стран, и, в отличие от других стран, она продолжилась. снижается в 2021 году. Если бы он работал так же хорошо, как только в среднем по сопоставимым странам, 1,1 миллиона человек, умерших в прошлом году — треть всех смертей в Америке — все еще были бы живы.
В исключительно плохой работе Америки нельзя винить только администрацию Трампа или Байдена, хотя обе они допустили вопиющие ошибки. Скорее, новый коронавирус воспользовался многими отказавшими системами страны: ее переполненными тюрьмами и неукомплектованными домами престарелых; его хронически недофинансируемая система общественного здравоохранения; его зависимость от запутанных цепочек поставок и экономики «точно в срок»; его коммерческая система здравоохранения, работники которой уже выгорели; его многолетний проект по созданию сетей социальной защиты; и его наследие расизма и сегрегации, которое уже привело к тому, что чернокожие и коренные сообщества, а также другие цветные сообщества непропорционально обременены проблемами со здоровьем.
Даже в годы, предшествовавшие COVID, США все еще теряли примерно на 626 000 человек больше, чем ожидалось для страны такого размера и ресурсов. COVID просто разрушил здание, фундамент которого уже прогнил.
В яростной гонке за восстановлением на том же фундаменте Америка вновь обречена на крах. Опыт считается лучшим учителем, и все же США повторили ошибки ранней пандемии, когда столкнулись с вариантами Delta и Omicron. Она получила ранний глобальный доступ к вакцинам и, тем не менее, потеряла почти полмиллиона человек после того, как все взрослые получили право на прививки. Он изо всех сил пытался контролировать оспу обезьян — медленно распространяющийся вирус, против которого уже есть вакцина. Его правые законодатели приняли законы и постановления, ограничивающие возможность принятия важных мер общественного здравоохранения, таких как карантин и обязательное введение вакцин. Он не внес ни одного из серьезных изменений, которые могли бы защитить его население от будущих патогенов, таких как улучшенная вентиляция или всеобщий оплачиваемый отпуск по болезни.
Его выбор фактически гарантирует, что все, что произошло за последние три года, повторится снова.
США будут продолжать борьбу с инфекционными заболеваниями отчасти потому, что некоторые из их наиболее глубоко укоренившихся ценностей противоречат задаче победить вирус. С момента своего основания страна ценит грубый индивидуализм, который ставит во главу угла индивидуальную свободу и ценит уверенность в своих силах. Согласно этому идеалу, люди несут ответственность за свое благополучие, физическая и моральная сила приравниваются, социальная уязвимость является результатом личной слабости, а не политической неудачи, а подачки или советы со стороны правительства нежелательны. Такие идеалы губительны при борьбе с пандемией по двум основным причинам.
Сначала распространяются болезни. Выбор каждого человека неразрывно влияет на его сообщество, и угроза для коллектива всегда превышает угрозу для отдельного человека. Первоначальный вариант Omicron, например, представлял немного меньший риск для каждого инфицированного человека, чем предшествующие ему варианты, но распространялся так быстро, что затопил больницы, что значительно увеличило социальные издержки COVID.
Чтобы справиться с такими угрозами, необходимы коллективные действия. Правительствам нужна политика, такая как требования к вакцинам или, да, мандаты на ношение масок, которые защищают здоровье всего населения, в то время как люди должны учитывать свой вклад в риск всех остальных наряду со своими личными ставками. И все же с весны 2021 года эксперты высмеивают людей, которые продолжают так думать, за их иррациональность и чрезмерную осторожность, а правительственные чиновники постоянно представляют COVID как вопрос личной ответственности.
Во-вторых, обстоятельства человека всегда ограничивают его выбор. Людям с низким доходом и представителям меньшинств труднее избегать заражения или изолироваться во время болезни, потому что они с большей вероятностью живут в переполненных домах и работают с почасовой оплатой без оплачиваемого отпуска или возможности работать удаленно. Такие места, как тюрьмы и дома престарелых, жители которых имеют мало автономии, стали очагами самых тяжелых вспышек.
Отношение к пандемии как к индивидуалистическому бесплатному для всех игнорирует то, как трудно многим американцам защитить себя. Это также оставляет людей с уязвимостью, которая сохраняется для последовательных патогенов: группы, которые больше всего пострадали во время пандемии гриппа h2N1 в 2009 г.были теми же, кто принял на себя основной удар COVID десять лет спустя.
Индивидуалистические наклонности Америки также сформировали всю ее систему здравоохранения, которая связывает здоровье с богатством и занятостью. Эта система организована вокруг лечения больных людей с большими и расточительными затратами, вместо того, чтобы в первую очередь предотвращать заболевания сообществ. Последнее является прерогативой общественного здравоохранения, а не медицины, и долгое время недофинансировалось и недооценивалось. Даже CDC — ведущее агентство общественного здравоохранения страны — изменило свои рекомендации в феврале, чтобы отдать приоритет госпитализации перед случаями, косвенно допуская инфекции, пока больницы стабильны.
Но такая стратегия практически гарантирует, что отделения неотложной помощи будут переполнены быстро распространяющимся вирусом; что, следовательно, медицинские работники уволятся; и что волны хронически больных дальнобойщиков, которые стали инвалидами из-за своих инфекций, будут обращаться за помощью и ничего не получат. Все это уже было и будет снова. Пандемический индивидуализм Америки означает, что ваша работа — защитить себя от инфекции; если вы заболеете, ваше лечение может оказаться недоступным, а если вам не станет лучше, вам будет трудно найти помощь или даже кого-то, кто вам верит.
В конце 19 века многие ученые осознали, что эпидемии являются социальными проблемами, на распространение и число жертв которых влияют бедность, неравенство, перенаселенность, опасные условия труда, антисанитария и политическая халатность. Но после появления микробной теории эта социальная модель была заменена биомедицинской и милитаристской, в которой болезни представляли собой простые сражения между хозяевами и патогенами, происходящие внутри отдельных тел.
Эта парадигма удобно позволяла людям игнорировать социальный контекст болезни. Вместо того, чтобы решать неразрешимые социальные проблемы, ученые сосредоточились на борьбе с микроскопическими врагами с помощью лекарств, вакцин и других продуктов научных исследований — подход, который легко сочетался с неизменной фиксацией Америки на технологиях как на панацее.
Привлекательность биомедицинских панацей все еще сильна. Более года администрация Байдена и ее советники убеждали американцев в том, что с помощью вакцин и противовирусных препаратов «у нас есть инструменты» для борьбы с пандемией. Эти инструменты действительно эффективны, но их эффективность ограничена, если люди не могут получить к ним доступ или не хотят, и если правительство не проводит политику, меняющую эту динамику. Общество с глубоким неравенством всегда будет бороться с доступом: люди с низким доходом, отсутствием продовольственной безопасности, риском выселения и отсутствием медицинской страховки изо всех сил пытались записаться или посетить приемы по вакцинации, даже после того, как прививки стали широко доступны.
Глубоко недоверчивое общество всегда будет бороться с нерешительностью, усугубляемой политической поляризацией и безудержным распространением дезинформации. В результате всего 72 процента американцев завершили свой первоначальный курс прививок и только половина получила первые ускорители, необходимые для защиты от текущих вариантов. В то же время почти все другие средства защиты были сняты, а финансирование COVID испаряется. И все же недавняя стратегия Белого дома по обеспечению готовности к пандемии по-прежнему в значительной степени сосредоточена на биомедицинских волшебных пулях, уделяя мало внимания социальным условиям, которые могут превратить эти пули в ненадежные.
Технологические решения тоже имеют свойство подниматься в пентхаусы общества, а эпидемии просачиваться в его щели. Лекарства, вакцины и диагностические средства сначала достаются людям, обладающим властью, богатством и образованием, которые затем уходят, оставляя сообщества, наиболее пострадавшие от болезней, продолжать нести свое бремя.
Эта динамика объясняет, почему одно и то же неравенство в отношении здоровья сохраняется на протяжении десятилетий, даже когда патогены приходят и уходят, и почему в США сейчас нормализовался ужасающий уровень смертности и инвалидности от COVID. Такие страдания сосредоточены среди пожилых людей, людей с ослабленным иммунитетом, представителей рабочего класса и меньшинств — групп, которые недостаточно представлены среди лиц, принимающих политические решения, и в средствах массовой информации, которым приходится объявлять пандемию оконченной. Даже когда подчеркивается неравенство, знание кажется подавляет действие : в одном исследовании белые американцы чувствовали меньше сочувствия к уязвимым сообществам и меньше поддерживали меры предосторожности после того, как узнали о расовых различиях COVID. Такое отношение саморазрушительно и ограничивает преимущества, которыми пользуются даже самые привилегированные американцы. Меры, которые сгладили бы социальное неравенство, такие как всеобщее здравоохранение и лучшая вентиляция, принесли бы пользу всем — и их отсутствие также вредит всем.
В 2021 году молодые белые американцы умирали реже, чем чернокожие и коренные американцы, но все же в три раза чаще, чем их сверстники в других богатых странах.
Не сумев устранить свои социальные слабости, США накапливают их еще больше. По оценкам, 9 миллионов американцев потеряли своих близких из-за COVID; около 10 процентов, вероятно, будут испытывать длительное горе, с которым скудные службы охраны психического здоровья страны будут бороться. Из-за спутанности сознания, усталости и других изнурительных симптомов длительный COVID лишает работы от 2 до 4 миллионов американцев; между потерянными доходами и увеличением медицинских расходов это может стоить экономике 2,6 триллиона долларов в год. Исход медицинских работников, особенно опытных ветеранов, привел к нехватке персонала и ноу-хау в больницах. Уровни доверия — один из наиболее важных показателей успеха страны в борьбе с COVID — упали, что усложнило развертывание мер по борьбе с пандемией и создало плодородную почву, на которой может прорасти дезинформация.
Это цена принятия неприемлемого: еще более слабое основание, которое атакует следующая болезнь.
Весной 2020 года я писал, что пандемия продлится долгие годы и что США потребуются долгосрочные стратегии для ее контроля. Но американские лидеры постоянно вели себя так, как будто они вели стычку, а не осаду, слишком рано отменяя защитные меры, а затем слишком медленно восстанавливая их. Они уклонились от ответственности за то, чтобы сформулировать, как на самом деле будет выглядеть окончание пандемии, а это означало, что всякий раз, когда гражданам удавалось сгладить кривую, купленное ими время было потрачено впустую. Эндемичность приравнивалась к бездействию, а не к активному управлению. Такое отношение устранило любой стимул или волю к долгосрочным изменениям, которые могли бы сократить текущую катастрофу и предотвратить будущие. И поэтому у Америки мало шансов эффективно противостоять неизбежным пандемиям будущего; он даже не может сосредоточиться на том, что продолжается.
Если и произойдут изменения, то, скорее всего, они будут происходить медленно и с нуля. В духе ACT UP — чрезвычайно успешной группы активистов, изменившей отношение мира к СПИДу, — сформировались массовые организации дальнобойщиков, скорбящих, людей с ослабленным иммунитетом и других, несоразмерно пострадавших от пандемии. здоровья давно не хватало.
Будут новые пандемии, и США явно не удалось сдержать текущую. Но он не может позволить себе роскошь нигилизма. У него еще есть время, чтобы устранить лежащие в его основе индивидуализм и неравенство, создать систему здравоохранения, которая эффективно предотвращает болезни, а не просто пытается их лечить, и проводить политику, которая по праву отдает приоритет нуждам инвалидов и уязвимых групп населения. Такие изменения кажутся нереалистичными, учитывая непрекращающиеся разочарования последних трех лет, но существенный социальный прогресс всегда кажется невозможным, пока он не будет достигнут. Нормально привело к этому. Еще не поздно создать лучшую норму.