Нравственный нигилизм это: Ни во что не верить — опасно или полезно? Краткий курс нигилизма — Нож

Содержание

Ни во что не верить — опасно или полезно? Краткий курс нигилизма — Нож

Как проницательно заметила философ Ханна Арендт, нигилизм — это не набор «опасных идей», а постоянная угроза, неразрывно связанная с самим процессом мышления. Какой бы верной и неопровержимой ни казалась та или иная идея на первый взгляд, размышляя над ней достаточно долго, мы рано или поздно начинаем сомневаться в ее истинности, а затем и в том, знают ли те, кто верит в эту идею, о том, истинна она или нет.

Отсюда — лишь один шаг до вопроса, почему все остальные настолько уверены в том, что нам теперь кажется сомнительным. К этому моменту мы уже балансируем на грани нигилизма и оказываемся перед непростым выбором: продолжить размышления и потерять связь с обществом или остановиться и потерять связь с реальностью.

Активный и пассивный нигилизм по Фридриху Ницше

Почти за сто лет до Арендт Фридрих Ницше описал в своем дневнике (опубликованном после смерти его сестрой) два вида нигилизма: активный и пассивный.

Ницше утверждал, что нигилизм возникает тогда, когда «высшие ценности теряют свою ценность».

Такие ценности, как истина или справедливость, часто наделяются сверхъестественной силой. Мы говорим: «Истина освобождает» или «Справедливость восторжествует». Когда вдруг оказывается, что эти ценности лишены приписываемой им силы — когда истина не освобождает, а правосудие не свершается, — мы чувствуем разочарование.

Но вместо того, чтобы упрекать себя в том, что мы слепо верили в эти ценности, мы виним сами ценности в том, что они не оправдали наших ожиданий.

По словам Ницше, в этот момент мы встаем перед выбором: стать активными нигилистами, отвергнуть навязанные нам ценности и создать собственные; или стать пассивными нигилистами и продолжить верить в традиционные ценности, вопреки сомнениям в их истинности.

Активный нигилист разрушает, чтобы найти то, во что стоит верить. По мнению Ницше и русских нигилистов XIX века, только ценности, прошедшие это испытание, могут сделать нас сильнее.

Пассивный нигилист не хочет рисковать и поэтому цепляется за безопасные, традиционные ценности. Ницше утверждает, что такая самозащита в действительности намного опаснее саморазрушения, так как вера ради самой веры ведет к поверхностной жизни и послушному принятию всего, во что верят остальные.

Сегодня слово «нигилизм» часто используется для описания отношения к положению вещей в современном мире. Причем ему почти никогда не дается определение — как будто каждому отлично известно, что оно значит.

Но теперь мы знаем, что нигилизм может быть активным и пассивным. И если мы хотим лучше понять современный нигилизм, мы должны проследить его эволюцию с точки зрения эпистемологии, этики и метафизики, а также рассмотреть его различные проявления: самоотрицание, отрицание смерти и отрицание мира.

Эпистемологический нигилизм: вы уверены в своем знании?

Эпистемологический нигилизм отрицает возможность достижения знания и утверждает, что наши самые заветные убеждения не имеют под собой основания.

Согласно этой позиции любые притязания на объективную истину ложны, а иллюзия знания создается, чтобы скрыть тот факт, что ничего не известно наверняка.

Томас Кун в своей книге «Структура научных революций» (1962) утверждал, что какими бы утонченными и эффективными ни были созданные нами модели для описания реальности, мы не можем доказать, что они действительно отражают объективную реальность.

Когда мы утверждаем истинность чего-либо на основании прошлого опыта, возникает

проблема индукции: если что-то имело место ранее, это еще не значит, что оно должно произойти снова.

Когда мы утверждаем истинность чего-либо на основании научных доказательств, мы впадаем в заблуждение, которое в логике называется обращением к авторитету: утверждения других (даже экспертов) не могут служить основанием истинности, ведь даже эксперты могут быть необъективными и могут ошибаться. Поэтому, когда ученые делают свои заключения на основе выводов, сделанных учеными прошлого, они совершают ту же логическую ошибку.

Это, в свою очередь, ведет к еще одной проблеме — проблеме бесконечного регресса: любое утверждение, сделанное на каком-либо основании, неизбежно влечет за собой вопросы об основании этого основания, затем — об основании того основания — и так далее, и так далее.

Может показаться, что эпистемологический нигилизм ничем не отличается от скептицизма, ведь скептик также сомневается в том, что у какого-либо знания может быть надежное основание. Здесь уместно будет вернуться к различию между активным и пассивным нигилистом: активного нигилиста можно сравнить с радикальным скептиком; пассивный же нигилист знает, что есть основания для сомнений, но всё равно продолжает верить. Следовательно, для пассивного нигилиста знание основано на вере.

Таким образом, нигилистом можно назвать не только того, кто отвергает возможность существования надежного знания, но и того, кто, зная о том, что всё знание ненадежно, предпочитает игнорировать этот факт.

Все научные теории основаны на других научных теориях, которые, в свою очередь, основаны на третьих теориях, любая из которых может оказаться ложной. Но до тех пор, пока научные теории продолжают приносить плоды — в первую очередь плоды в виде технического прогресса, — истинностью этих теорий можно пренебречь.

Однако, пренебрегая окончательной истиной, пассивный нигилист обесценивает и сам поиск знания. Другими словами, для пассивного нигилиста знание не имеет значения.

Подумайте о том, как безответственно в повседневной жизни люди бросаются словами «знание» или «уверенность». Если кто-то говорит, что поезд скоро прибудет, мы либо вовсе не спрашиваем, откуда им это известно, либо сталкиваемся с абсолютным аргументом в современном мире: потому что так показывает их телефон. Если телефон окажется прав, его авторитет подтвердится. Если телефон окажется неправ, мы, скорее всего, будем винить в этом поезд, а не телефон. Поскольку телефон стал нашим главным гарантом знания, признать, что он может ошибаться, — значит признать, что не только наше основанное на информации из телефона знание, но и всё наше знание вообще может не иметь под собой основания.

В конце концов, мы и в других случаях предпочитаем не задаваться вопросом, почему мы так уверены в своих знаниях. Таким образом, пассивный нигилизм — это вовсе не радикальная «постмодернистская» позиция, а часть повседневной жизни.

Моральный нигилизм: с чего вы взяли, что ваши ценности универсальны?

В нравственной философии нигилизм определяется как отрицание морали. Как утверждает Дональд Аллен Кросби в книге «Призрак абсурда» (1988), моральный нигилизм — следствие эпистемологического.

Если знание и истина не имеют объективных оснований, то нет объективных оснований и для суждений о добре и зле. А значит, мораль основана лишь на нашем представлении о добре и зле, которое может быть разным для каждой исторической эпохи, каждой культуры и каждого отдельного человека.

Тот или иной поступок обычно считается правильным, потому что так говорит Бог, потому что так подсказывает здравый смысл или потому что он может сделать нас счастливыми.

Философ Иммануил Кант осознавал, что использование Бога или счастья в качестве основания для морали ведет к моральному скептицизму. Вера в Бога может побуждать людей поступать нравственно, но только для того, чтобы попасть в рай, а не в ад. Стремление к счастью может побуждать людей поступать нравственно, но невозможно знать заранее, какие поступки в итоге принесут счастье.

Поэтому Кант выступал в пользу нравственности, основанной на здравом смысле. Он предложил принцип универсализации поступков: прежде чем совершить поступок, человек должен представить, смогло бы общество, состоящее из существ, наделенных разумом, существовать, если бы все поступали так, как собирается поступить он.

Кант верил, что логика (а не Бог или стремление к счастью) может подсказать нам, является ли тот или иной поступок правильным (универсализуемым) или неправильным (неуниверсализуемым).

Но мораль, основанная на здравом смысле, также имеет свои недостатки. На один из них указал Жак Лакан в тексте «Кант с Садом» (1989): использование принципа универсализации в качестве критерия добра и зла дает возможность хитрым людям (вроде Маркиза де Сада) оправдать свои ужасные злодеяния, если им удастся доказать, что эти злодеяния могут пройти кантовский тест. Другой недостаток, описанный Джоном Стюартом Миллем в трактате «Утилитаризм» (1861), состоит в том, что разум — не единственный инструмент, которым наделен человек, поэтому следование кантианскому закону морали превратит людей в бессердечных роботов.

Ницше указал на еще один недостаток: здравый смысл может оказаться ничуть не более надежным, чем Бог или счастье. В книге «Генеалогия морали» (1887) Ницше отмечает, что разум — это не нечто абсолютное и универсальное, а нечто, возникшее со временем. Так же, как лабораторные крысы могут научиться принимать рациональные решения после участия в нескольких экспериментах, так и люди научились быть рациональными благодаря многовековым философским, религиозным и политическим «экспериментам».

Отвергнуть мораль — или исповедовать то, во что не веришь?

Активный нигилист и пассивный нигилист по-разному реагируют на моральный скептицизм.

Способность подвергать что угодно сомнению позволяет активному нигилисту либо отринуть мораль вообще, либо выработать собственные нравственные принципы.

Однако может оказаться, что его нравственные принципы на самом деле заимствованы, так как иногда очень трудно понять, когда мы мыслим самостоятельно, а когда — в соответствии с нашим воспитанием. Поэтому активный нигилист скорее попросту отвергнет мораль и будет оценивать, насколько тот или иной поступок приближает его к желаемой цели.

В таком случае поступки человека будут приравнены к поступкам животного или машины. Раз животное нельзя считать аморальным из-за того, что оно ест других животных, то и человека, утверждает активный нигилист, нельзя считать аморальным из-за того, что он крадет у других людей, когда голоден. Яркий пример активного нигилизма такого типа — древнегреческий софист Фрасимах. В «Республике» Платон приписывает Фрасимаху слова, что «справедливость» — это всего лишь то, что выгодно сильнейшему.

Урок 13. кто идет за мной? нигилист базаров и его «спутники» — Литература — 10 класс

Литература

10 класс

Урок № 13

«Кто идёт за мной?» Нигилист Базаров и его «спутники».

Перечень вопросов, рассматриваемых в теме:

Продолжение изучения и анализа романа И. С. Тургенева «Отцы и дети»;
Определение нигилистических взглядов Базарова;
Сопоставление Базарова с другими «представителями» нигилизма.

Глоссарий по теме:

Революционер — человек, который произвёл полный переворот, открыл новые пути в какой-нибудь области жизни, науки, производства.

Народный герой — человек, возложивший на себя большую, чем предъявляется к людям общепринятыми нормами, меру ответственности и обязанностей и совершивший деяния, выдающиеся по масштабу, последствиям и значению для национального развития.

Нигилизм — философия, ставящая под сомнение общепринятые ценности, идеалы, нормы нравственности, культуры.

Нигилист — в 60-х годах XIX века в России сторонник демократического движения, отрицающий устои и традиции дворянского общества, крепостничество.

Список литературы

Основная литература по теме урока:

1. Лебедев Ю. В. Русский язык и литература. Литература. 10 класс. Учебник для общеобразовательных организаций. Базовый уровень. В 2 ч. Ч. 1. М.: Просвещение, 2015. — 367 с.

Дополнительная литература по теме урока:

1. Е. А. Маханова, А. Ю. Госсман. Краткий пересказ. Русская литература. 9-11 классы. Р.-на-Д. Феникс. 2017. — 95 с.

Теоретический материал для самостоятельного изучения

Иван Сергеевич Тургенев писал: «Вся моя повесть направлена против дворянства как передового класса… Слабость, вялость и ограниченность. Если сливки плохи, что же молоко?».

Автора волнует политическая ситуация в стране: свои размышления о нигилизме, идеологическим носителем которого становится главный герой романа «Отцы и дети», Тургенев выражает в его образе. Представитель поколения «детей», разночинец, интеллигент, борец за духовную свободу личности, Базаров признаёт науку, огромную роль самовоспитания, труд, работу. При этом он резко критикует положение в стране, отрицает эстетические и культурные ценности: «Мы действуем в силу того, что признаём полезным. В теперешнее время полезнее всего отрицание — мы отрицаем». Он собирается «место расчистить», то есть, сломать всё старое, чтобы дать дорогу новому. Базаров — носитель революционных идей.

Каково же мнение Базарова? Каковы его взгляды?

«Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы… — подумаешь, сколько иностранных и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны», — говорит он.

Романтика чужда ему: «…природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Он заядлый материалист, поэтому искренне верит, что «порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта». Он отрицает вечные ценности, говоря: «Пушкина читать — потерянное время, музыкой заниматься смешно, природой наслаждаться просто нелепо, Рафаэль вообще гроша ломаного не стоит». Базаров считает, что «нравственные болезни происходят от дурного воспитания, от всяких пустяков, которыми сызмала набивают людские головы, от безобразного состояния общества, одним словом». Но он верит в будущее: «Исправьте общество, и болезней не будет». К тому же Базаров считает, что необычайно важна и самоорганизация: «Всякий человек сам себя воспитать должен».

Аркадий Кирсанов — друг Базарова, который учится вместе с ним на медицинском факультете университета. Он хочет походить на Евгения и слепо следовать идеям нигилизма, которые он до конца не понимает. Для него это значит «ко всему относиться с критической точки зрения, не склоняться ни перед какими авторитетами, не принимать ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружён этот принцип».

Николай Петрович Кирсанов поясняет, что нигилист — это человек, «который ничего не признаёт». Павел Петрович добавляет, «который ничего не уважает».

Впрочем, Тургенев показывает и других людей, которых привлекает нигилизм: по мнению Дмитрия Ивановича Писарева, «недостойные подражатели» Базарова — безмозглый Ситников и эмансипированная Кукшина.

Ситников мечтает стать великим, следует моде и рьяно интересуется новым веянием в обществе: «…когда при мне Евгений Васильевич в первый раз сказал, что не должно признавать авторитетов, я почувствовал такой восторг… словно прозрел!». Писатель показывает, что поверхностных последователей, как Ситников, много: «Я старинный знакомый Евгения Васильича и могу сказать — его ученик. Я ему обязан моим перерождением».

Евдоксия Никитишна Кукшина (её фамилия придумана от слова «кукиш») — развязная, вульгарная, откровенно глупая молодая женщина с «прогрессивным взглядом» на жизнь. Она живет одна и пытается вести хозяйство: «Бумаги, письма, толстые номера русских журналов, большей частью неразрезанные, валялись по запылённый столам. Везде белели разбросанные окурки папирос». Автор показывает её сатирически, изображает неприглядную внешность и смешные манеры: «В маленькой и невзрачной фигурке эмансипированной женщины не было ничего безобразного, но выражение её лица неприятно действовало на зрителя». Она ходит «несколько растрёпанная, в шёлковом, не совсем опрятном платье, бархатная шубка её на пожелтелом горностаевом меху». Она в большей степени интересуется «женским вопросом» и естественными науками: читает статьи о женщинах, рассуждает о физиологии, эмбриологии, общается со студентами.

Сопоставляя Базарова с другими сторонниками нигилизма, автор подчёркивает цельность его образа, ум, душевную силу и искреннюю идеологическую убеждённость. Он не имеет настоящих единомышленников, поэтому он одиноко борется с закостенелым обществом. Тургенев говорит, что его герой стоит на рубеже смены режимов, его время ещё не пришло. Базаров так отзывается о будущем поколении: «Умницы они будут уже потому, что вовремя они родятся, не то что мы с тобой».

Герой уверен, что жизнь можно прожить без чувств, то есть без всякой «белиберды». Однако Тургенев решает испытать его любовью.

«Что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной?.. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду? Это всё романтизм, чепуха, гниль, художество. Пойдём лучше смотреть жука», — говорит Базаров.

Но сильные чувства способны сломить любые убеждения в душе даже самого ярого нигилиста и привести к безграничным внутренним противоречиям. Основной конфликт в романе — это борьба героя с самим собой, так как идеи, которые его привлекают, не способны заглушить в нём эмоции, заложенные самой природой.

Тургенев — великий психолог. Его Базаров, отрицающий всё, в душе человек нравственный, поэтому идеология, которой он следует, не оправдывает себя, а жизнь естественным образом переворачивает принципы нигилизма.

«Если читатель не полюбит Базарова со всей его грубостью, бессердечностью, безжалостной сухостью и резкостью, если он его не полюбит, его, повторяю я, — я виноват и не достиг своей цели, — пояснял писатель. — Мне мечталась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная — и всё-таки обречённая на гибель, потому что она всё-таки стоит в преддверии будущего…»

Примеры и разбор решения заданий тренировочного модуля

1. Единичный выбор

Что понимает под нигилизмом И. С. Тургенев?

революционно-демократическое мировоззрение;

отрицание только политической системы, государственного строя;

естественнонаучные теории;

Правильный вариант / варианты:

революционно-демократическое мировоззрение.

Подсказка: Тургенев писал: «…и если он называется нигилистом, то надо читать революционером».

2. Ребус-соответствие

Соотнесите героев и их описание.

Правильный вариант / варианты:

Евгений Базаров	«Он медленно проводил своими длинными пальцами по бакенбардам»
Павел Петрович	«…Лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и лёгким резцом, являло следы красоты замечательной»
Ситников	«Тревожное и тупое выражение сказывалось в маленьких, впрочем, приятных чертах его прилизанного лица; небольшие, словно вдавленные глаза глядели пристально и беспокойно, и смеялся он беспокойно: каким-то коротким, деревянным смехом»

Подсказка: «…На какого чёрта этот глупец Ситников пожаловал?».

Тургенев показывает и других людей, которых привлекает нигилизм: по мнению Дмитрия Ивановича Писарева, «недостойные подражатели» Базарова — безмозглый Ситников и эмансипированная Кукшина.

Правовой нигилизм как образ жизни Текст научной статьи по специальности «Право»

Н.И. Матузов

ПРАВОВОЙ НИГИЛИЗМ КАК ОБРАЗ ЖИЗНИ

В статье рассматриваются различные аспекты правового нигилизма как образа жизни, национальной черты российской ментальности; анализируются формы, виды и причины данного явления, пути их преодоления. Прослеживаются генезис и эволюция нигилизма.

Ключевые слова: право, закон, нигилизм, правовой нигилизм, традиции, менталитет, культура, мораль, правосознание, образ жизни, воспитание.

N.I. Matuzov

LEGAL NIHILISM AS A WAY OF LIFE

In article various of legal nihilism as way of life, national line of the Russian mentality are considered, is analyzed forms, types and the reasons of this phenomenon, a way of their overcoming.

Key words: right, law, nihilism, legal nihilism, traditions, mentality, culture, sense of justice, way of life, education.

Призрак бродит по планете, призрак нигилизма

А. Глюксман

К известным двум традиционным бедам России сегодня смело можно прибавить третью — тотальный правовой нигилизм, который имеет столь же глубокие корни, как и первые две. Давно было сказано: на Руси всегда правили люди, а не законы. Отсюда наплевательское отношение к закону как свойство натуры, ментальности русского обывателя. А ведь еще римские юристы провозгласили: государством должен править закон, закон выше любой должности. Это хорошо понимали и отечественные правоведы: «Государство является нравственным настолько, насколько оно управляется законом»1.

Нигилизм вообще как общесоциальное собирательное понятие означает «ничто», «ничего», «непризнание чего-либо» и выражает отрицательное отношение субъекта (группы, класса) к определенным ценностям, нормам, взглядам, идеям, отдельным, а подчас всем устоям человеческого бытия. Девиз нигилистов — все вокруг не так устроено, требует замены.

Нигилизм — одна из форм мироощущения и социального поведения, разновидность фрондерства, бунтарства. Как течение общественной мысли он зародился давно, но наибольшее распространение получил в XIX и XX столетиях, главным образом в Западной Европе и в России. «Но, увы, именно в России нигилизм дал самые обильные всходы»2. Характерно название одной из статей того времени3.

Данное течение ассоциируется с именами философов леворадикального направления: Якоби, Прудона, Ницше, Штирнера, Хайдеггера, Бакунина, Кропоткина и др. Нигилизм многолик, он может быть нравственным, правовым, политическим, идеологическим, религиозным и т.д., в зависимости от того, какие ценности отрицаются, о какой сфере знаний и социальной практики идет речь — культуре, науке, искусстве, этике, политике, экономике. Нигилизм глубоко укоренился в среде русской разночинной интеллигенции 60-х гг. XIX в., отвергавшей феодально-крепостнические порядки и традиции.

Доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, профессор кафедры теории государства и права (Саратовская государственная юридическая академия).

Русский писатель И.С. Тургенев вывел в своих романах яркие образы бунтарей, не признававших и осуждавших многие постулаты окружавшей их действительности и одержимых новыми идеями. Нигилизм носил революционный характер и был свойствен революционным демократам, резко критиковавшим современные порядки и призывавшим к замене их более справедливыми. Например, о своем Базарове Тургенев писал, что «если он называется нигилистом, то надо читать: революционером»4.

В 1866 г. М.А. Бакунин в знаменитых письмах к А.И. Герцену советовал последнему «искать молодую поросль новой молодежи в недоученных учениках Чернышевского и Добролюбова, в Базаровых, в нигилистах — в них жизнь, в них энергия, в них честная и сильная воля»5.

Обстоятельная характеристика социального нигилизма, распространившегося в начале XX в. в определенных слоях русского общества, была дана в знаменитом сборнике «Вехи», вышедшем в 1908 г. и получившем впоследствии широкий общественный резонанс. Один из его авторов — С.Л. Франк — подчеркивал, что если бы можно было одним словом определить умонастроение нашей интеллигенции, то нужно было бы назвать его «морализмом».

«Русский интеллигент, — писал С.Л. Франк, — не знает никаких абсолютных ценностей, никаких критериев, никакой ориентировки в жизни, кроме морального разграничения людей, поступков, состояний на хорошие и дурные, добрые и злые. Морализм этот есть лишь отражение ее (интеллигенции. — Н.М.) нигилизма… Под нигилизмом я разумею отрицание или непризнание абсолютных (объективных) ценностей»6.

Общей (родовой) чертой всех форм нигилизма является отрицание, но не всякое 3 отрицание есть нигилизм. Отрицание шире, оно органически присуще человече-~ скому сознанию, диалектическому мышлению. Поэтому далеко не всех, кто что* либо отрицает, можно считать нигилистами. В противном случае сам термин «ни? гилизм» теряет свой смысл и растворяется в более объемном понятии отрицания.

| Следовательно, нигилистическое и диалектическое отрицание — разные вещи.

| Когда нигилизм становится естественным (объективным) отрицанием старого, ‘I заскорузного, реакционного (например, рабства, крепостничества, всех форм де-й спотизма, порабощения и т.д.), он перестает быть нигилизмом, равно как отри-I цание многих мрачных и даже трагических страниц из нашего недавнего про® шлого, прежде всего, в государственной и политико-правовой сферах жизни об-§ щества, вполне справедливо и оправданно, т. к. представляет собой неизбеж-§ ный процесс обновления, тем более, когда речь идет об эволюционном разви-| тии. Ф. Энгельс, имея в виду движущие силы формационных периодов и сме-ё ну последних, писал: «Появление молодой буржуазии нашло свое отражение в § либерально-конституционном движении, а зарождение пролетариата — в движе-? нии, которое обычно называют нигилизмом»7. Здесь термин «нигилизм» употре-и бляется в положительном контексте.

1 Вообще гегелевский закон отрицания отрицания никто пока не отменял. От-

т рицание может быть ради достижения более высоких целей, идеалов, устранения диктаторских режимов, тирании. Еще Ж.-Ж. Руссо заметил: «Деспот не может жаловаться на свергающее его насилие»8. Право народа на сопротивление самовластью, угнетению было зафиксировано во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. Следовательно, не всякая революция — зло.

Однако в целом нигилизм в традиционном его понимании воспринимается в 13 большинстве случаев как явление деструктивное. В толковом словаре В.И. Даля

нигилизм определяется как «безобразное и безнравственное учение, отвергающее все, что нельзя ощупать»9. В наше время он нередко принимает разрушительные формы, в крайних своих проявлениях смыкается с различными анархическими, лево- и праворадикальными устремлениями, всевозможными фобиями, националистическим и политическим экстремизмом. «Нигилизм — стереотип мышления любого радикалиста, даже если он этого не осознает»10.

Характерным признаком нигилизма является не объект отрицания, который может быть лишь определителем его конкретного вида, а степень, т. е. интенсивность, категоричность и бескомпромиссность этого отрицания — с преобладанием субъективного, чаще всего индивидуального начала. Нигилизм «предполагает некоторую тотальность отрицания, доведенную до предельной полноты»11.

Перед нами гипертрофированно выраженное сомнение в известных ценностях и принципах. При этом, как правило, избираются наихудшие способы действия, граничащие с антиобщественным поведением, нарушением моральных и правовых норм. Плюс отсутствие какой-либо позитивной программы или, по крайней мере, ее абстрактность, зыбкость, аморфность. «У нигилиста всегда виноват кто-то, но не он»12.

Социальный нигилизм особенно распространился у нас в разгар «перестройки» и «гласности», с ходу взяв бешеный темп, стремительно набирая обороты уже в период «раннего Ельцина» (к концу его правления он достиг своего апогея). Данное явление возникло на волне охватившего страну всеобщего негативизма, когда все и вся переоценивалось, переосмысливалось, осуждалось и отвергалось. С одной стороны, была видна очистительная функция нигилизма, а с другой — его побочные следствия, ибо сплошной поток негатива сметал на сво- ш ем пути и позитивные начала. н

Расчистка авгиевых конюшен сопровождалась такими явлениями, как безу- С

держное самобичевание, развенчание и осмеяние всего прежнего опыта, сложив- т

шихся культурно-исторических традиций и привычек, изображение уходящего к

времени только в черных красках. Лейтмотивом этих умонастроений было: «У о’

Со

пьедесталов летели имена и ценности, в кото- | рые еще вчера беззаветно верили. На крайности этого «самошельмования», по- в

терю меры обращали внимание даже зарубежные деятели, не лишенные чувства нн

здравого смысла13. Ю

Зацикленность на обличительстве, уничижительной критике граничила под- и час с утратой чувства национально-государственного достоинства, формирова- о

ла у людей и всего общества комплекс неполноценности, синдром вины за про- а шлое, за «исторический грех». Раздавались призывы к всеобщему покаянию. Л

Социально-политический и идеологический нигилизм принимал нередко поли- | тически непристойные формы. •

Отречение от всего, что было «до того», от старых фетишей объективно подпи- 88 тывало нигилистические разрушительные тенденции, которые не уравновешива- ^ лись созидательными. Как справедливо отмечалось в литературе того времени, «у 2 нас было два пиковых проявления тоталитарного мышления и сознания: тотальная апологетика послереволюционного прошлого и тотальное его ниспровержение»14.

Публицисты острили: на смену лозунгу «Мы наш, мы новый мир построим» пришел другой: «Мы наш, мы новый миф построим». В какой-то мере была даже утрачена вера в прогресс. Появились «нигилисты», которые предлагали расчленить страну на 40-50 «независимых» государств с тем, чтобы они потом мирно 19

жили и «дружили домами». Звучали лозунги: «десоветизация», «департализа-ция», «деидеологизация», «децентрализация», «дефедерализация». Де, де, де… Это было смутное, сумбурное время, с его вывертами и крайностями. В добавок ко всему шла крутая криминальная революция.

Развенчивались герои войны и труда, их подвиги, самопожертвование, дискредитировались и опошлялись неугодные писатели, деятели искусства. Было забыто пушкинское «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», а также грибоедовское «и дым Отечества нам сладок и приятен». Огульная критика прошлого вызвала резкое недовольство той части российской интеллигенции, которая считала себя национально мыслящей и патриотически настроенной, выступала против «циничных плевков в спину — в сторону отцов, дедов и прадедов»15.

Далее И.П. Золотусский пишет: «Нигилисты первой свежести (имеются в виду советские диссиденты. — Н.М.) всегда в некотором роде — камикадзе. Они рискуют головой. Они поднимают голос отрицания, когда все вокруг заражено аллилуйщиной. Нигилисты второй свежести появляются тогда, когда всем разрешено говорить все обо всем. И оттого их «подвиги» на поприще разоблачения не несут никакого риска, а потому не имеют особой ценности. Они назвали себя «демократами», но на самом деле были чистые нигилисты. Мне искренне жаль этих нигилистов второй свежести»16. Ранее подобные оценки высказывал А.С. Ципко17.

На волне всеобщего ниспровергательства и нигилизма, прокатившейся по стране в начале 90-х гг., никого, наверное, не удивило бы утверждение, что при тоталитарной системе погода была «не такой» и ее надо «менять» или что у всех советских людей («совков») были сплошь плохие почерки. Смешно, но так было. Прозрение пришло позже, по мере приближения, как шутили публицисты, «со-3 крушительной победы».

~ Одним из первых спохватился популярный тогда и уважаемый всеми журна-

Т лист Отто Лацис: «Что происходит? Мы буквально соревнуемся в уничтожении

? общественных идеалов: кто страшнее вывернет наизнанку все, чему раньше по-

1 клонялись. Пора одуматься» (Известия. 1993. 14 дек.). Поднял голос один из ве-

| дущих российских ученых-юристов: «Опять мы в большевистской манере пыта-

емся утвердить новые утопии, не считаясь ни с чем»18.

й Как видим, спектр социального нигилизма весьма пестр и богат, он может быть

| «левым», «правым» и «центристским» со множеством полутонов и оттенков. Пе-

® ред нами достаточно сложное, неоднозначное явление. И отрадно, что в последнее

§ время возникла новая волна интереса к данной проблеме ученых-гуманитариев,

ё как отечественных, так и зарубежных, которые стали уделять ей все более при-

| стальное внимание19.

ё Правовой нигилизм — разновидность социального нигилизма как родового

§ понятия. Сущность его — в общем негативно-отрицательном, неуважительном

£ отношении к праву, законам, нормативному порядку, а с точки зрения корней,

и причин — в юридическом невежестве, косности, отсталости, правовой невоспи-1 танности основной массы населения. Подобные антиправовые установки и сте-т реотипы есть «элемент, черта, свойство общественного сознания и национальной психологии, отличительная особенность культуры, традиций, образа жизни»20.

Одним из ключевых моментов здесь выступает надменно-пренебрежительное, высокомерное, снисходительно-скептическое восприятие права, оценка его не как базовой, фундаментальной идеи, а как второстепенного явления в общей шкале человеческих ценностей, что, в свою очередь, характеризует меру цивилизованности 20 общества, состояние его духа, умонастроений, социальных чувств, привычек. Не-

верие в высокое предназначение, возможность и даже необходимость права — таков морально-психологический генезис данного феномена. Наконец, отношение к праву может быть просто индифферентным (безразличным), что также свидетельствует о неразвитом правовом сознании людей, об ущербности их менталитета. В конечном счете речь идет о невостребованности права обществом, нелюбви к порядку.

Корни этого недуга уходят в далекое прошлое. Для нашей страны это устойчивая многовековая традиция, которую признавали все передовые мыслители. Расхожими стали печальные слова Герцена о том, что жить в России и не нарушать законов нельзя. «Русский, какого бы звания он ни был, обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; совершенно так же поступает и правительство»21. С этим созвучна не менее популярная мысль Салтыкова-Щедрина: суровость российских законов смягчается необязательностью их исполнения. Щедринский градоначальник так и советовал: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя»22. А еще классик не без сарказма писал: «Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления».

Следовательно, правовой нигилизм исходит не только от простых обывателей, но и от «столоначальников». Подобная ситуация сохраняется до сих пор. И трудно сказать, что опаснее, вреднее — первое или второе. Думается, что бюрократический, чиновничий нигилизм, основанный на всевластии государственной элиты, является более разрушительным и ведет к далеко идущим последствиям. Социологи в своих опросах поставили вопрос: кто больше нарушает закон в России — чиновники или сами граждане? И получили ответ: чиновники (77 %)23.

В.О. Ключевский с горечью признавался: «Не я виноват в том, что мало обра- ш щаю внимания на право: меня приучила к этому русская жизнь, не знавшая ни- н какого права»24. В.Г. Белинский в письме к Н.В. Гоголю в сердцах заметил: в Рос- С

сии «нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации раз- т

ных служебных воров и грабителей»25. В то время это было общим взглядом твор- к

ческих деятелей на окружающую их действительность. Известны крайне отри- о’ цательные суждения Л.Н. Толстого о праве, который называл его «гадким обма- | ном властей», насилием над личностью. В

Даже такой ценитель и проповедник права, как Б.А. Кистяковский, в извест- н

ной статье в защиту права пишет: «Право не может быть поставлено рядом с таки- Ю ми духовными ценностями, как научная истина, нравственное совершенство, ре- и лигиозная святыня. Значение его более относительно»26. Как видим, данное выска- с

зывание отводит праву не первое и даже не второе или третье место в общем куль- а турном наследии человечества, оно отодвигается автором куда-то на периферию об- Л

щественного прогресса. Все это, как пишет ученый, дало повод одному из тогдаш- | них поэтов-юмористов сочинить следующие довольно едкие, но остроумные стихи: •

По причинам органическим .

Мы совсем не снабжены 2

Здравым смыслом юридическим,

Сим исчадьем сатаны.

Широки натуры русские,

Нашей правды идеал

Не влезает в формы узкие

Юридических начал…27 21

Таковы отечественные правовые традиции, культура, привычки, образ жизни. К сожалению, мы не только не избавились от этого застарелого порока, но и в полной мере унаследовали его, а во многом «обогатили». На протяжении длительного времени право в обществе «реального социализма» всячески умалялось, в нем не видели истинно демократического и краеугольного института, высокой социальной и моральной ценности. Предпочтение отдавалось экономике, политике, идеологии, партийной линии. Идеи же права нередко третировались, отрицались. Так, в середине 20-х гг. минувшего столетия М.А. Рейснер с сарказмом писал: «Если право не «опиум» народа, то, во всяком случае, довольно опасное снадобье»28. Несколько мягче высказывался Е.Б. Пашуканис: «Мы за то, чтобы в праве на первом месте стояла политика, чтобы политика довлела над правом»29. Какова была политика в то время, хорошо известно.

Право, скорее, терпели как необходимое декоративное украшение, формальный атрибут, фасад, свойственные любому «благопристойному» обществу. Но в целом оно считалось «неполноценной и даже ущербной формой социальной регуляции, лишь на время и лишь в силу печальной необходимости заимствованной у прежних эксплуататорских эпох»30. Право должно было «отмереть». На практике осуществлялась ленинская идея, согласно которой в основе социалистического государства лежит диктатура пролетариата, представляющая собой «ничем не ограниченную, никакими правилами не стесненную, опирающуюся непосредственно на силу, а не на закон, власть»31. Уже в этом заключался главный изначальный источник правового нигилизма, носившего по сути официальный характер.

Таким образом, правовой нигилизм имеет в нашей стране благодатнейшую по-12 чву, которая всегда давала и продолжает давать обильные всходы, причем эта по? чва постоянно удобряется. И раньше, и теперь живем в море беззакония, которое 5 подчас принимает характер национального бедствия и наносит обществу огром-| ный и невосполнимый ущерб. При этом современное содержание правового ни-I гилизма вышло далеко за рамки простого неуважения или несоблюдения права;

1 в условиях нынешней России оно (содержание) означает нечто гораздо большее. | В этой связи трудно согласиться с мнением, согласно которому правовой ниги-| лизм — всего лишь «сознательное игнорирование требований закона, исключа-| ющее, однако, преступный умысел», а «игнорирование закона с преступной це-

2 лью представляет собой самостоятельную форму деформации правосознания»32. С ° этой точки зрения, правовой нигилизм остается таковым только до тех пор, пока « не доходит до стадии сознательного нарушения правовых норм; он означает лишь | непризнание права, отсутствие веры в его социальную значимость33.

е Конечно, хорошо, если бы дело обстояло именно так. Тогда правовой нигилизм

1 представлял бы собой хотя и нежелательное, но все же сравнительно безобидное

° явление. В приведенных суждениях по сути отрицается тот факт, что умышлен-¿5 ные правонарушения и в частности преступления есть форма проявления пра-

1 вового нигилизма. Получается, что если человек просто не уважает или игнори-I рует закон — это нигилизм, а если он при этом его еще и нарушает — это не нигилизм, а нечто другое. Нелогично.

Мы же полагаем, что злостный, корыстный, уголовный криминал — наиболее грубый и опасный вид правового нигилизма. Преступность — мощный источник и в то же время крайняя форма выражения нигилизма. Из этого огромного бастиона и рассадника зла берут свое начало многие другие социальные анома-22 лии. Это, кстати, не мешает видеть в преступлениях и «самостоятельную форму

деформации правосознания». Одно не исключает другое. В случае с преступностью речь идет не просто об игнорировании или неуважении закона, а о его прямом, преднамеренном попрании. Иная позиция была бы, на наш взгляд, странной и непоследовательной. Выражением правового нигилизма являются также сознательно допускаемые административные, гражданские, дисциплинарные и иные проступки. Впрочем, вопрос дискуссионный и требует обсуждения. Любое мнение по столь сложной и неоднозначной проблеме имеет право на существование. И такое обсуждение уже ведется34.

В советский период проблема правового нигилизма практически не ставилась и не исследовалась или, точнее, замалчивалась, хотя в реальной жизни постоянно присутствовала, причем в самых грубых и жестоких формах (массовые репрессии, беззакония, борьба с «врагами народа» и т. д.). Она стала привлекать к себе внимание лишь на исходе «перестройки» и затем с началом реформации. Появились первые публикации на эту тему — статьи, монографии, диссертации. Не оставалась в стороне пресса, не отмалчивались, как прежде, официальные структуры, представители власти. Проблема перешла в разряд «обсуждаемых»35.

Сегодня главная причина неуважительного, мягко говоря, отношения к закону — продолжающийся системный кризис общества. Криминогенная действительность, политическая напряженность, экономические неурядицы, пауперизм, алкоголизация и наркоманизация части населения, разгул преступности, чиновничий беспредел, коррупция, расхождение слов и дел, неравенство перед законом и судом, социальная несправедливость, не знающий аналогов в мире разрыв между «очень богатыми» и «очень бедными», уродливый российский капитализм и многое другое постоянно воспроизводят правовой нигилизм в геометрической про- С грессии. Он стал опасной хронической болезнью, поразившей все звенья и струк- к туры государства, весь его организм и в то же время образом жизни, его негатив- р

ной стороной. Как это ни прискорбно, но традиционное разгильдяйство, расхля- о банность, неприученность к порядку, дисциплине, организованности давно счи- ой таются национальными чертами российского менталитета. Но явление это, без- у

условно, социального, а не естественного происхождения. Нигилизм по наслед- С

ству не передается, он не в генах, а в ментальности. Это социальная патология. н

Произвол, своеволие и коррумпированность чиновников, правящей элиты, по- °

всеместное игнорирование юридических, моральных и иных социальных норм, и

низкий уровень правосознания достигли критической точки, за которой начи- е

наются стихия, хаос, распад. Потеря же управляемости, выход ситуации из-под ой

контроля создают тягу к «сильной руке», «закручиванию гаек», что сейчас и про- |

исходит. А как иначе бороться со злом? Одного воспитания и просвещения уже |

недостаточно, нужны экстраординальные меры, «принуждение к правопослу- •

шанию», ибо неподчинение законам причиняет не меньший вред, чем их пря- (

мое нарушение. .

Некомпетентность и неэффективность власти, утрата доверия к ней — один 2 из глубинных источников правового нигилизма. Отсюда неверие в право, закон, справедливость. По данным социологов, примерно половина российских граждан не доверяют органам МВД, прокуратуры, суда, не обращаются к ним за помощью. Дают о себе знать рецидивы политико-правового хаоса «лихих 90-х» с их криминальными разборками «по понятиям», по праву сильного, типа «феномена Кущевки». До конца корни еще не выкорчеваны. В результате у нас возникла 23

«теневая юстиция», которая нередко оказывается более «скорой и правой», чем официальная. Существует «теневое право»36.

Вообще у нас слишком много теневых сторон жизни общества: «теневая экономика», «теневая политика», «теневое правосудие», «теневое право», «теневое правительство», «теневое государство», а в конечном счете — «теневая Россия»37. Наряду с правоохранительными органами появились «левоохранительные». Именно поэтому страна нуждается не только в социально-экономической и политической стабильности, но и в правовой. Более того, правовая стабилизация, последовательное соблюдение порядка и законности могут в немалой степени способствовать упрочению положения дел во всех других областях, ибо правовая дисциплина лежит в основе общегосударственной. Все должно решаться открыто, транспо-рентно, по закону, в рамках правового поля, а не за их пределами. В последнее время у нас, помимо «телефонного права» (нигилизм сверху), появилось «митинговое правосудие» (нигилизм снизу), которое ни к чему хорошему привести не может.

Сегодня, как никогда, нужна новая идея справедливости, на которую существует огромный массовый запрос, но справедливости не советской, не патерналистско-уравнительной, а справедливости, основанной на личной экономической и политической свободе гражданина, его способностях и предприимчивости, равенстве перед законом и судом, уважении со стороны легитимной власти. Сейчас такой справедливости нет. Поэтому пока будут «рублевки» и «мигалки», люди первого и второго «сорта», неправедно нажитые богатства, цинично-демонстративные траты богатых, до тех пор будет существовать правовой, государственный и моральный нигилизм. Фактически мы сегодня наблюдаем две России: два мира, две реальности. Все это вызывает крайнее раздражение, недовольство, озлобление «простых смертных». Рассуждают просто: а зачем соблюдать законы, когда вокруг. В отличие от западных демократий у нас пока не сложилось понятие «культура потребления».

Ныне действующая Конституция РФ призвана была с самого начала стать главным консолидирующим фактором жизни страны, способным сплотить общество. Проблема, однако, в том, что разработанная в спешке «победившей» стороной и принятая с многочисленными нарушениями на референдуме в 1993 г., Конституция имеет явно недостаточную легитимность и социальную базу (поддержана лишь одной третью избирателей, 14 субъектов Федерации вообще за нее не голосовали, 17 проголосовали «против»), что затрудняет достижение на ее основе гражданского мира и согласия.

Конституция была создана «под Ельцина», с «фараонскими» для него полномочиями, поэтому в прессе ее окрестили «персональной». Она не выражала действительного соотношения политических сил того времени; не выражает и сейчас. Не случайно в последнее время всё более активно выдвигаются предложения о внесении в нее поправок, изменении конституционной политики вообще38. За усовершенствование Основного Закона выступает парламентская оппозиция. Предлагается даже дополнить Конституцию тремя новыми главами («Гражданское общество», «Органы контроля», «Россия в союзе государств»), урезать полномочия президента, расширить функции парламента, называются другие новации.

К тому же, до сих пор не развеяны сомнения относительно факта принятия Конституции положенным числом голосов и необходимым явочным кворумом. В прессе на этот счет приводились весьма убедительные данные39. Указанное обстоятельство в значительной мере снижает моральный авторитет и реальную

силу Конституции. Юридически же жить по ней обязаны все. У определенной части населения налицо внутренний конфликт между несогласием с предложенным в свое время проектом и внешней необходимостью соблюдения уже принятого Основного Закона. А это еще один источник правового и нравственного нигилизма, ибо психологическая раздвоенность личности не позволяет ей сформировать четкую и активную гражданскую позицию в отношении нынешнего политико-правового статус-кво.

Иными словами, существует не только общеправовой, но и конституционный нигилизм, который является юридическим выражением несогласия большинства людей с властью40. Получается, что одним из источников правового нигилизма выступает сама Конституция с ее «загогулинами», многочисленными изъянами и недомолвками, «скрытыми полномочиями». Объективно она генерирует правовой нигилизм и ко всему прочему постоянно нарушалась и нарушается. Особенно этим грешил первый Президент РФ, о чем свидетельствует бывший руководитель его администрации С. Филатов: «Президент часто обходил законы, которые его по тем или иным причинам не устраивали. Первый человек государства должен, прежде всего, соблюдать Конституцию, это его главная обязанность. Но он не только этого не делал, но нередко игнорировал или нарушал ее»41. Все это обстоятельно отражено в работах судьи Конституционного Суда РФ в отставке В.О. Лучина42.

Таким образом, один из глубинных источников правового нигилизма коренится в отчужденности граждан от Основного Закона страны, как, впрочем, и от других основополагающих актов; во внутреннем неприятии их в качестве «своих», т. е. подлинно легитимных. Между тем, как писал И.А. Ильин, «честным, зако- ш нопослушным можно быть только по личной убежденности, в силу личного ре- отн шения. Без этого нет правосознания и лояльности, и гражданин становится не С

опорой, а брешью в правопорядке»43. т

Иными словами, важно, чтобы человек «свободною душой закон боготворил» к

(А.С. Пушкин), а не по принуждению, не из-под палки. Именно поэтому следу- о’ ет различать законопослушание и законоуважение. Законопослушное поведе- | ние основано чаще всего на страхе, принуждении, в то время как законоуваже- в

ние — на глубоком осознании необходимости следовать закону, праву. То есть это нн

добровольная позиция индивида. Не зря говорят: честный гражданин плюс за- 5 кон — уже большинство. и

Правовой нигилизм — продукт социальных отношений, обусловленный мно- о

жеством причин и следствий. В частности, он подпитывается и такими реали- а

ями наших дней, как политиканство, циничный популизм лидеров всех ран- Л

гов, борьба позиций и амбиций, самолюбий и тщеславий. Дают о себе знать эго- | изм и корысть бюрократии, некомпетентность и бестолковость чиновников. По- • следнее — традиционно больное место нашей отечественной государственности. 88 Пушкинское «он чином от ума избавлен» подтверждается на каждом шагу. По- . лузнайство, невежество, дилетантство, а также банальное разгильдяйство раз- 2 рушают всякую правовую ткань, любые разумные юридические установления. Кроме того, чиновники элементарно нечестны. Например, по данным Генпрокуратуры РФ, в 2011 г. 40 тысяч из них неверно заполнили декларации, скрыли значительную часть своих доходов44.

На личностном уровне правовой нигилизм выступает в двух ипостасях: как состояние умов, чувств, настроений и как образ действий, линия поведения. Имен- 25

но действие — непосредственный индикатор вредности и опасности явления. Поступки — плоды помыслов, поэтому не иначе как по поступкам, действиям можно судить о самом наличии и последствиях правового нигилизма. Он может быть активным и пассивным, стойким и спонтанным, постоянным и ситуативным, проявляться в виде простого фрондерства, иметь личные причины, когда, скажем, гражданин недоволен судом только потому, что он его судил, а закон плох потому, что предусмотрел наказание за совершенное им деяние. Это бытовой уровень правосознания.

Нигилизм возникает и как результат неудовлетворенности субъекта своим социально-правовым статусом, неадекватным, по его мнению, собственным потенциальным возможностям. При этом следует различать неправовые мысли, убеждения и неправовые действия, поступки; за первые ответственность наступить не может, за вторые возможны санкции, наказание. И, конечно, правовой нигилизм, как уже отмечалось, нельзя рассматривать как врожденное свойство человека или целой нации; он — продукт социальной среды, житейского уклада, ментальности, а ментальность декретом сверху не изменишь.

Не последними причинами правового и нравственного нигилизма являются изъяны в следственно-прокурорской и судебной практике. правового нигилизма. По статистике МВД, в России свыше 10 тыс. преступни-

| ков, в т. ч. убийц, гуляют на свободе. Парадоксы правосудия травмируют право-

| сознание людей, их представления о справедливости. А ведь еще древние римля-

| не утверждали: недоверие к судьям есть начало разложения общества.

° Следует различать источники и причины правового нигилизма, хотя непро-

| ходимой пропасти между ними нет. Источники, как правило, носят более глу-| бинный, постоянный и трудноустранимый характер (например, низкий уровень >§ культуры и правосознания населения, социальные условия, бедность, нищета, | преступность и другие факторы). Причины же более скоротечны, разнообразны, | они могут появляться и исчезать или устраняться. Источники — питательная | среда для появления причин. При этом определенные обстоятельства могут одновременно выступать и как источник, и как причина, и как форма выражения § правового нигилизма. К примеру, та же преступность. Всякие градации здесь § условны, неабсолютны.

1 Правовой нигилизм многолик, изощрен и коварен. Он способен быстро мими-| крировать, видоизменяться, приспосабливаться к обстановке. Существует множество его причин, источников, форм, сторон и граней конкретного проявления. О некоторых из них речь шла выше. Добавим к ним еще такие, как нарушение прав человека, несовершенство законодательства, низкий уровень правосознания и правовой культуры, противопоставление законности и политической, идеологической или прагматической целесообразности, коллизии и противоречия в

26 праве; сращивание власти, криминала и бизнеса (опасная «горючая смесь»), про-

стое несоблюдение или игнорирование законов, жизнь «по понятиям». У нас возникло своего рода «понятийное право».

Ежедневно и ежечасно культивирует правовой и нравственный нигилизм наше российское телевидение (насилие, жестокость, агрессия, пошлость), которое ныне покойный академик Виталий Гинзбург не без оснований назвал «преступной организацией». Все это создает негативную атмосферу антикультуры и безответственности в обществе47. Не случайно некоторые аналитики ставят вопрос о необходимости соблюдения информационной экологии, ибо сегодня загрязняется не только природная среда, но и социальная, в данном случае — информационно-медийная. И еще не известно, какая среда приносит наибольший вред. Средства массовой информации нередко стали называть средствами «массовой деградации».

Произошла девальвация моральных и чисто человеческих ценностей: «честность», «порядочность», «стыд», «совесть», «долг», «сострадание». Падение же морали неизбежно порождает правовой нигилизм, неуважение к «каким-то там законам», предписаниям. Давно было сказано: бессмысленны законы в безнравственной стране. Многие люди не задают себе никаких каверзных вопросов, не ставят никаких целей, легко переходят грань между добром и злом, дозволенным и недозволенным. Забывают, что личная свобода ограничивается личной же ответственностью. Модным стал девиз: «успех любой ценой». Такие черты, как жадность, стяжательство, уже не очень-то и порицаются. А ведь еще древние расценивали жадность как «пропасть, в которую можно падать вечно». Бал правит культ денег. Налицо духовный кризис, в т. ч. правовой, кризис веры в закон, порядок, справедливость.

Трудно в этой связи согласиться с мнением М.А. Краснова, что «правовой ни- ш гилизм нашего народа — это миф. Просто он издавна научился приспосабливать- н ся к неправовым условиям, выработал свою собственную шкалу оценок властных С

решений, обладая даром различать правоту и законность. Беда не в незаконопос- т

лушном народе, а в том, что слишком часто у нас формальная законность не со- к

впадает с правом»48. Нам кажется, что это выглядит как наивная попытка «спа- о’ сти лицо нации» от несправедливых наветов и позора, оправдать нигилизм во- | преки всеобщему мнению. Указанные М.А. Красновым явления, конечно, были в

и есть, но было и есть, попросту говоря, наплевательское отношение к законам, а н

это уже не «миф», а реальность, т. е. чистейший правовой нигилизм. Справедливо Ю

подмечено: законы, как музыка, существуют только тогда, когда их исполняют.

Далее Д.А. Медведев замечает, что бороться с правовым нигилизмом трудно. 2 Почему? Потому что, во-первых, мы, по сути, никогда этим не занимались. И, во-вторых, не было периода в истории нашего Отечества, когда бы правовой нигилизм был вытеснен безусловным уважением к закону — таким, которое можно наблюдать в ряде развитых стран. Не было у нас такого ни в допетровские времена, ни в последующие периоды. Лучшая прививка от пренебрежения к праву — это десятилетия свободной жизни в условиях нормальной правовой систе- 27

мы, когда всем понятно, что соблюдать законы выгоднее и полезнее, чем их нарушать. Законопослушность у советских людей была выше, но она основывалась на идеологии и на страхе (потерять партбилет, работу, свободу, а иногда и жизнь). Сейчас таких страхов нет. Следовательно, мотивация к соблюдению законов должна быть иной50.

Какой же? Новая позитивная мотивация может появиться, на наш взгляд, лишь в том случае, если законы будут действительно справедливыми, выражать подлинные интересы и волю людей, общества, быть глубоко легитимными, восприниматься гражданами как «свои», а не «чужие», навязанные сверху в качестве абстрактных предписаний. Тогда законы, другие нормативно-правовые акты будут исполняться «не за страх, а за совесть», вызывать к себе доверие, уважение, потребность следовать им. Заодно будет формироваться и соответствующее правосознание. Народная мудрость гласит: кто потерял доверие, тому терять больше нечего. Следовательно, завоевание доверия ко всем институтам власти, законам, правосудию, органам порядка, лидерам государства — фундаментальная задача. А доверие — основа легитимности.

Важно приучить людей к тому, что жить по закону выгодно, прилично комфортно, это признак хорошего тона, культуры, интеллигентности. И, напротив, жить вопреки закону — позорно, аморально, небезопасно. Древние римляне говорили: кто живет по закону, тот никому не вредит. А народная мудрость гласит: если хочешь крепко спать, возьми с собой в постель чистую совесть. Вспоминается и пушкинское: «жалок тот, в ком совесть нечиста». В идеале соблюдение законов должно стать для каждого человека «второй натурой», нормальным, обыч-12 ным, образом жизни. Но это в идеале, реальность же, увы, другая. ? Международные эксперты оценивают наше постсоветское законодательство на

5 «четверку». Оно, по их мнению, в целом вполне прогрессивно и демократично, а | за его соблюдение, исполнение, претворение в жизнь ставят жирную «двойку». I Тем самым они констатируют, что у нас процветает правовой нигилизм, прежде

1 всего, на уровне правореализации, а в таком случае самые мудрые и совершен-| ные законы лишаются смысла. Именно это является нашей «ахиллесовой пятой». § Для многих законы становится весьма условным понятием: нравится — повину-| юсь, не нравится — игнорирую. Еще больший нигилизм порождают законы, ко-

2 торые невозможно исполнить, а таковые есть.

° Власть на всех уровнях поражена вирусом неправового сознания. Расхожая

ж мысль о том, что законы пишутся для того, чтобы их нарушать, нередко у нас, к | сожалению, оправдывается. Безграничен ведомственный правовой нигилизм51. I Вся ткань российского общества пропитана правовым нигилизмом. Каждый рас-1 суждает: закон — не для меня, он — для других. Многие даже бравируют тем, что

0 _

° удалось обойти закон, схитрить, словчить. Подается это как «уменье жить», де-¿5 скать «не украдешь — не проживешь». А законопослушных граждан представ-

1 ляют как неудачников, наивных чудаков не от мира сего.

I Воровство — одно из распространенных и позорных проявлений правового

нигилизма; воровство — мелкое, бытовое и крупное, как правило, чиновничье. Когда-то Н.М. Карамзин (1766-1826) по приезде в Париж на вопрос: «Как там в России?» ответил: «Воруют». Он же в одной из записок царю взывал: «Дайте нам два десятка честных губернаторов, и мы спасем отечество». В исторической литературе не раз приводились слова российского императора Николая I, который 28 якобы пожаловался однажды своему наследнику: «Похоже, в России не крадут

только двое — ты да я». Известная сентенция «не пойман — не вор» все чаще сегодня в народе перефразируется: «Не пойман, но вор».

А.И. Солженицын, иронизируя по поводу печально известного призыва первого Президента РФ, охарактеризовал «лихие 90-е» краткой формулой: «Воруйте, сколько проглотите»52. Одна из книг С. Говорухина называется «Страна воров» Все это продолжается до сих пор. Казнокрадство, мошенничество, «крыши», «откаты», «захваты», «распилы», жульничество, коррупция стали настоящей социальной чумой, разъедающей Россию снизу доверху. Воровство есть везде, но у нас оно приняло предельно гипертрофированные формы.

Цинично попираются любые нормы права и морали. Все поры общества поражены нравственно-правовым нигилизмом, утрачены грани между добром и злом. Криминальная статистика называет «астрономические» цифры коррупционных дел, число чиновников-взяточников и взяткодателей разного уровня и ранга. Сложился поистине «всемогущий, всеберущий, всеворующий союз» (Н.А. Некрасов). Это своего рода «элитный нигилизм», нигилизм «белых воротничков», т.е. власти. Мы наблюдаем сегодня правовой цинизм властных структур и правовой нигилизм подвластных. Одно название статьи в центральной газете повергает в шок53. Подобные «сообщества» действуют и в органах МВД.

В свое время М.М. Сперанский назвал регионы Империи «дном беззакония». С тех пор мало что изменилось. Правда, губернаторская «вольница», которая была при Ельцине, давно закончилась. Но и при «вертикале власти» нарушений законов и законности хватает. Причем исходит все это, прежде всего, от бюрократии, чиновничества, «слуг народа». Сосредоточение всей полноты политической воли на самой вершине управленческой пирамиды напоминает известный афоризм до- ш революционного публициста В.А. Гиляровского о том, что в России две напасти: н внизу власть тьмы, а наверху — тьма власти. Опасная диспропорция, приводя- С

щая, как правило, к социальным катаклизмам. Тем более, что власти никогда не т

бывает много на любом уровне. Словом, страна с головой погрузилась в трясину к

правового нигилизма, выбраться из которой будет очень трудно. о’

Одна из самых серьезных форм проявления юридического нигилизма и вме- | сте с тем его постоянный источник — это слабая правовая защищенность лично- в

сти, которая подрывает веру в закон, в способность государства обеспечить поря- нн

док и спокойствие в обществе, оградить людей от криминального разгула. ны, прежде всего, с догматизацией, вульгаризацией и безмерной идеологизаци- 2 ей государственно-правовой действительности, ее развития (отмирание государства и права, замена правового регулирования общенормативным или моральным; примат политики над правом, власти над законом; лобовой классовый подход, жесткий экономический детерминизм и т.д.).

Длительное и безраздельное господство позитивного права в худшем его понимании (в духе Вышинского) и отрицание идей естественного права не могли при- 29

вести к адекватным выводам, характерным для демократического гражданского общества. Право обслуживало интересы партийно-политической элиты и трактовалось исключительно как средство, орудие, инструмент, рычаг. Его не рассматривали в качестве самостоятельного исторического, социального и культурного феномена. Такая интерпретация права не могла выработать в общественном сознании подлинно ценностного отношения к данному институту. Напротив, усваивалась мысль о его второстепенности и нерешающей роли. Главное — это экономика, политика, идеология, партийная линия, а не какие-то там правовые ценности. Культивировалось пренебрежительное отношение ко всему юридическому. В ходу были выражения «юридическая формалистика», «юридическая казуистика», «буквоедство» и т.п. Считалось, что все это лишь связывает руки, мешает «работать».

Нельзя не отметить также объективно неконструктивную роль некоторых новейших научных (нередко околонаучных) веяний и тенденций, способных подогревать правовой нигилизм на теоретико-методологическом уровне («писаное» и «неписаное» право, «правовые» и «юридические» нормы, «правовая» и «юридическая» безопасность, противопоставление права и закона, возможность нарушения последнего во имя высших «демократических ценностей» и пр.). Из некоторых концепций логически вытекает, что закон изначально плох и его соблюдение не обязательно. Подспудно, вольно или невольно, формируется «негативный образ» закона, а, значит, правовой нигилизм.

Критерии между «правовыми» и «неправовыми» законами весьма нечетки, размыты, что создает неограниченный простор для субъективных трактовок и 3 выводов. Опасность противопоставления права и закона в том и состоит, что с ~ помощью этой теории можно оправдать любые противозаконные действия, объ-

СО

* явив закон «неправовым». Злоупотребляют ведь не только законами, но и пра-

| вом, идеями права. В этом смысле может быть не только «неправовой» закон, но

| и, так сказать, «неправовое» право.

| Кто бы мог подумать, что в кровавых событиях осени 1993 г. безобидная, на

° первый взгляд, концепция об «упречных», «плохих» законах и «непогрешимом»

| «подлинном» праве («демократических ценностях») будет использована в острей-| шей политической схватке для обоснования одной из конфликтующих сторон сво->§ ей «правоты», о чем прямо говорилось в печально знаменитом Указе Президента | № 1400. Правовой нигилизм выразился в данном случае в решительном отрица-| нии действовавшей тогда Конституции как Основного Закона страны, пусть и не-| совершенного, с изъянами, а также в разгоне, а затем расстреле законно избранного парламента. Последствия тех событий мы пожинаем до сих пор. Так что ни-§ гилизм в теории не менее опасен, чем на практике. Научные постулаты исполь-§ зуются в критические моменты как политические козыри.

1 Таковы основные сферы распространения и вместе с тем наиболее типичные | на сегодня формы выражения правового нигилизма. Имеются и другие его виды

и разновидности, «измерения» и модификации. Корневая система данного феномена сложна. Есть предельно грубые и весьма опасные проявления рассматриваемого зла, связанные, прежде всего, с умышленными правонарушениями, преступлениями; и есть более мягкие, бытовые, когда люди просто не приучены или не желают жить по закону, относятся к нему без особого пиетета, безразлично или 30 неуважительно. Но в целом, взятые вместе, все эти аномалии подрывают осно-

вы общества, тормозят его развитие, приносят огромный моральный и материальный вред.

Между тем основной ресурс модернизации нашего общества — это моральная и политико-правовая культура, законопочитание, следование демократическим нормам и принципам, порядку и дисциплине, а вовсе не голая экономика, технологии, финансы при всей их значимости. То есть модернизация должна произойти, прежде всего, в головах людей, в их сознании, менталитете. Сегодня снова возник острый запрос на реформы, но реформы «правильные», «нормальные», а не «шоковые» и не «лихие». «Красногвардейских атак» либерально-большевистского толка уже никто не желает.

Стране нужна сильная, легитимная, дееспособная власть. Но не менее, а может быть более, ей нужны сильные, эффективные законы, которые бы все соблюдали и которые бы связывали, держали в границах порядка саму власть, если вести речь о правовом государстве, гражданском обществе.

Подытоживая сказанное, можно выделить некоторые общие, наиболее характерные черты и особенности современного правового нигилизма в России. Это:

во-первых, его подчеркнуто демонстративный, воинствующий, цинично-агрессивный характер, не влекущий никакой ответственности, что обоснованно квалифицируется общественным мнением как беспредел или запредельность, отождествляется с хаотизацией общества;

во-вторых, массовость, тотальность, широкая распространенность не только среди граждан, социальных и профессиональных групп, слоев, кланов, но и в официальных государственных структурах, законодательных, исполнительных и правоохранительных эшелонах власти; ш

в-третьих, многообразие форм проявления — от криминальных до легальных, н от парламентско-конституционных до митингово-анархических и охлократиче- С

ских, от «верхушечных» до бытовых; для многих он стал образом жизни, при- т

вычной повседневностью; к

в-четвертых, особая степень вредности, разрушительности; оппозиционная и о! конфронтационная направленность, нередко принимающая форму «вызова», «аб- | струкции», «подстрекательства»; в моде не позитив, а негатив; распространились о разного рода фобии, вражда, нетерпимость, проявления экстремизма; нн

в-пятых, слияние с государственным, политическим, нравственным, духов- Ю ным, культурным, национальным, интеллектуальным нигилизмом, образую- и щими вместе единый деструктивный процесс, ведущий в конечном счете к де- с

стабилизации общества; а

в-шестых, связь с негативизмом — более широким течением, захлестнувшим Л

в последние годы сначала советское, а затем российское общество в ходе демонта- | жа старой и создания новой системы, смены образа жизни, социальных и нрав- • ственных ориентиров; доминирование разрушительных тенденций над созида- 88 тельными; т

в-седьмых, огульная критика и отрицание всего и вся по радикальному прин- 2 ципу «чем хуже, тем лучше», исходящая от определённых сил и групп, вовлеченных в острую политическую борьбу с властью и конфликтующих с ней. Преобладают лозунги не «за», а «против». Умником считается тот, кто больше всех отрицает и порицает. Помимо «телефонного права» появилось «митинговое правосудие».

Таким образом, правовой нигилизм — это психологически отрицательное (негативное) отношение к праву со стороны граждан, должностных лиц, госу- 31

дарственных и общественных структур, а также фактические правонаруша-ющие действия указанных субъектов; феномен, выступающий как элемент общественного сознания, образа жизни, ментальности, способ, линия поведения индивида либо коллектива.

1 Чичерин Б.Н. Философия права. М., 1890. С. 70.

2 Сапронов П.А. Путь в ничто. Очерки русского нигилизма. СПб., 2010. С. 5.

3 См.: Надеждин Н.И. Сонмище нигилистов // Вестник Европы. 1829. № 1-2.

4 Тургенев И.С. Собр. соч.: в 12 т. М., 1958. Т. 12. С. 339.

5 См.: Письма М.А. Бакунина к А.И. Герцену и Н.П. Огареву. СПб., 1906. С. 293.

6 Франк С.Л. Этика нигилизма // Вехи: сборник статей о русской интеллигенции. М., 1991. С. 170.

7 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 41.

8 Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. М., 1933. С. 17.

9 Даль В.И. Толковый словарь. М., 1955. С. 544.

10 Демидов А.И. Политический радикализм как источник правового нигилизма // Государство и право. 1992. № 4.

11 Сапронов П.А. Указ. соч. С. 7.

12 Золотусский И.П. Нигилисты второй свежести. Раздумья на исходе эпохи. Иркутск, 2008. С. 6.

13 См.: Моримото Тадао. Русские, почему вы забываете, что Советский Союз — могучая держава // Со-ветсткая Россия. 1989. 5 нояб.

14 Мушинский В.О. Сумерки тотального сознания // Государство и право. 1992. № 3. С. 80; см. также: Кара-Мурза С. Интеллигенция на пепелище России. М., 1997. С. 162; Он же. Манипуляция сознанием. М., 2000; Поляков Ю. От империи лжи к республике вранья. М., 1997; Солженицын А.И. Россия в обвале. М., 1998.

15 Золотусский И.П. Указ. соч. С. 96.

16 Там же. С. 96, 100.

17 См.: Ципко А.С. Почему я не «демократ». Критика национального нигилизма российских либералов. М., 2005.

18 Алексеев С.С. Гримасы антитоталитарной революции // Независимая газета. 1994. 19 янв.

19 См.: Пигалев А.И. Философский нигилизм и кризис культуры. Саратов, 1991; Ципко А.С. Указ. соч.; Золотусский И.П. Указ. соч.; Сапронов П.А. Указ. соч.; Краус В. Нигилизм и идеалы / пер. с нем. М., 1994; Юнгер Э, Хайдеггер М., Кампер Д., Фигаль П. Судьба нигилизма / пер. с нем. М., 2006.

20 Туманов В.А. О правовом нигилизме // Советское государство и право. 1989. № 10. С. 20.

21 Герцен А.И. Соч. Т. 7. М., 1950. С. 251.

22 Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч.: в 20 т. Т. 8. М., 1969. С. 292.

23 См.: Известия. 2010. 26 сент.

24 Ключевский В.О. Письма. Дневники. Афоризмы. М., 1968. С. 378.

25 Н.В. Гоголь в русской критике: сборник статей / вступ. статья и прим. М.Я. Полякова. М., 1953. С. 243-252.

26 Кистяковский Б. В защиту права (Интеллигенция и правосознание) // Вехи: сборник статей о русской интеллигенции. М., 1991. С. 122.

27 Цит. по: Там же. С. 147.

28 Рейснер М.А. Право. Наше право, чужое право, общее право. М., 1925. С. 35.

29 Пашуканис Е.Б. Положение на теоретическом правовом фронте // Советское государство и революция права. 1930. № 11/12. С. 8.

30 Соловьев Э.Ю. Правовой нигилизм и гуманитарный смысл права // Квинтэссенция: философский альманах. М., 1990. С. 164.

31 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 376.

32 Баранов В.М. Правосознание и правовое воспитание // Общая теория права / под ред. В.К. Бабаева. Н. Новгород, 1993. С. 482.

33 См.: Кулапов В.Л. Теория государства и права: учебное пособие. Саратов, 2005. С. 341.

34 См.: Зрячкин А.Н. Правовой нигилизм: причины и пути их преодоления / под ред. Н.И. Матузова. Саратов, 2009. С. 58-68.

35 См.: Туманов В.А. О правовом нигилизме // Государство и право. 1989. № 10; Он же. Правовой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе // Государство и право. 1993. № 8; Матузов Н.И. Правовой нигилизм и правовой идеализм как две стороны «одной медали» // Правоведение. 1994. № 2; Он же. Правовой нигилизм как явление российского политического менталитета // Право и жизнь. 2002. № 47; Попов В.В. Некоторые формы проявления правового нигилизма и пути их преодоления // Юрист. 2002. № 1; Горохов П.А. Социальная природа правового нигилизма. Оренбург, 1998; Гулина О.Р. Феномен правового нигилизма в современной России. Уфа, 2003; Варламова Н.В. Правовой нигилизм: прошлое, настоящее и будущее России // Конституционное право. Восточно-Европейское обозрение. 2000. № 1; Гуляихин В.Н. Правовой нигилизм в России. Волгоград, 2005; Зрячкин А.Н. Правовой нигилизм: причины и пути их преодоления; Чайкин Э.В. Синдром русского треугольника. Антология правового нигилизма в России. М., 2010.

36 Баранов В.М. Теневое право. Н. Новгород, 2002; Бачин В.А. Неправо (негативное право) как социальная реальность // Государство и право. 2001. № 5; Самигуллин Р.К. Право и неправо // Государство и право. 2002. № 3; Тихомиров Ю.А. Право официальное и неофициальное // Российское право. 2005. № 5.

Е.В. Резников • Правовое сообщество как основа правовой идентичности

37 См.: Теневая Россия: экономико-социологическое исследование / под ред. И.М. Клямкина, Д.М. Тимофеева. М., 2000; Исаев И.А. Скрытые аспекты власти. М., 2002; Попов Ю.Н., Тарасов М.Е. Теневая экономика в системе рынка. М., 2005.

38 См.: Добрынин Н.М. Конституционализация — ожидаемое или норма жизни? // Государство и право. 2010. № 5; Малько А.В. Конституционная политика как разновидность правовой политики // Конституционное и муниципальное право. 2010. № 4; Васильев В.И. Гарантии есть, а выхода — нет. Основной Закон страны уже не отвечает запросам на перемены // НГ-Политика. 2012. 6 марта; Реформа Конституции РФ — ящик Пандоры или насущная необходимость? // НГ-Политика. 2012. 17 апр.

39 См.: Лукьянова Е.Н. Из истории беззакония. Как в 1993 году принимали Основной Закон Российской Федерации // Независимая газета. 1999. 2 окт.; Андрусенко Л. Персональная Конституция // Независимая газета. 2001. 31 дек.; КиваА. «Загогулины» российской Конституции // Парламентская газета. 2000. 6 окт.

40 См.: Лысенко В. Конституционный нигилизм. Как лечить? // Российская Федерация. 1999. № 7; Ава-кьян С. Конституционный нигилизм в думском варианте // Российская газета. 2002. 3 апр.

41 См.: Филатов С. Плоды правового нигилизма // Независимая газета. 1998. 28 авг.

42 См.: Лучин В.О. «Указное право» в России. М., 1996; Он же. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. М., 2002.

43 Ильин И.А. Наши задачи. М., 1993. С. 182.

44 См.: Известия. 2011. 28 апр.

45 См.: Смирнов В., Козлова Н. Судьбоносные ошибки // Российская газета. 2010. 19 окт.

46 См.: Российская газета. 2010. 7 дек.

47 Подробнее об этом см.: Бондарев А.С. Правовая антикультура в правовом пространстве общества. Пермь, 2006; Он же. Юридическая ответственность и безответственность — стороны правовой культуры и антикультуры субъектов права. СПб., 2008.

48 Российская газета. 2002. 11 дек.; см. также: Ткаченко С.В. Правовой нигилизм России как основной миф рецепции западного права // Право и политика. 2009. № 4 (112).

49 См.: Российская газета. 2008. 28 марта.

50 См.: Там же.

51 См.: Цыбулевская О.И. Проблемы ведомственного правового нигилизма // Актуальные научные исследования. Саратов, 1998. Вып. 3; Зрячкин А.Н. Ведомственный правовой нигилизм как тормоз российских реформ // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». Тольятти, 2005. Вып. 6 (50).

52 Солженицын А.И. Россия в обвале. М., 1998. С. 17.

53 См.: Преступное прокурорское сообщество // Известия. 2011. 18 мая.

Е.В. Резников

ПРАВОВОЕ СООБЩЕСТВО

КАК ОСНОВА ПРАВОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

В данной статье анализируется социально-правовой аспект такой дефиниции, как «правовая идентичность», являющейся относительно новым понятием, выработанным наукой теории государства и права. Показаны основные направления интеграционного исследования данной категории.

Ключевые слова: право, субъект права, правовое сообщество, идентичность, правовая идентичность, субъект правовой идентичности.

E.V. Reznikov

THE LEGAL COMMUNITY AS THE BASIS FOR A LEGAL IDENTITY

This article examines the social and legal aspect of this definition as a «legal identity», which is a relatively new concept, worked out by science theory of law. The author shows the main direction of the integration of research in this category.

Key words: law, legal personality, legal community, identity, legal identity, the subject of a legal identity.

Кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права (Волжский институт экономики, педагогики и права), судья Дзержинского районного суда г.Волгограда.

Нигилизм — это… Что такое Нигилизм?

НИГИЛИЗМ — (от лат. nihil ничто) в широком смысле отрицание общепринятых ценностей, идеалов, моральных норм, культуры и т.д. Впервые это понятие появилось у Ф.Г. Якоби, но всесторонний анализ Н. как общеевропейского явления дал Ф. Ницше. Н., сего т.зр., это … Философская энциклопедия

НИГИЛИЗМ — (лат. nihil ничто) отрицательное философское учение. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Павленков Ф., 1907. НИГИЛИЗМ (от лат. nihil ничего, с греч. окончанием). В начале изредка употреблялось в значении теории отрицателей … Словарь иностранных слов русского языка

Нигилизм — Нигилизм ♦ Nihilisme Нигилист это человек, не верящий ни во что (nihil), даже в то, что есть на самом деле. Нигилизм есть своего рода отрицательная религия – Бог умер, унося с собой все, что считалось плодом его творения, – бытие и ценность … Философский словарь Спонвиля

нигилизм — а, м. nihilisme &LT;лат. nihil ничто. 1. Отрицание общественных ценностей (всяких норм, принципов, законов), созданных человечеством; полный скептицизм. БАС 1. 2. Направление в среде рус. разночинцев шестидесятников, резко отрицательно… … Исторический словарь галлицизмов русского языка

Нигилизм — (лат. nihil – ештеме) – қоғамдағы жалпы қабылданған, бірақ бөгде (жат), социумде өмірді өндірудің өздерінің күндері біткен формалары немесе жазалайтын (репрессивные), тұлғадан тыс және қоғам индивидке зорлап таңған (енгізген) императивтер ретінде … Философиялық терминдердің сөздігі

НИГИЛИЗМ — (лат. nihil ничто) исходно одна из характерных черт буддистской и индуистской философии. Согласно присущему им Н. (или пессимизму), в посюстороннем мире в принципе не присутствует изначальная реальность, ибо она не имеет имени и формы;… … История Философии: Энциклопедия

НИГИЛИЗМ — (от латинского nihil ничто), отрицание общепринятых ценностей, идеалов, моральных норм, культурных традиций и т.п. Получает особое распространение в кризисные эпохи общественно исторического развития. В России термин нигилизм получил… … Современная энциклопедия

нигилизм — скептицизм, отрицание Словарь русских синонимов. нигилизм сущ., кол во синонимов: 3 • отрицание общественных ценностей … Словарь синонимов

Нигилизм — (от латинского nihil ничто), отрицание общепринятых ценностей, идеалов, моральных норм, культурных традиций и т.п. Получает особое распространение в кризисные эпохи общественно исторического развития. В России термин “нигилизм” получил… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

НИГИЛИЗМ — (от лат. nihil ничто) отрицание общепринятых ценностей: идеалов, моральных норм, культуры, форм общественной жизни. Получает особое распространение в кризисные эпохи общественно исторического развития. В России термин получил распространение… … Большой Энциклопедический словарь

НИГИЛИЗМ — НИГИЛИЗМ, нигилизма, мн. нет, муж. (книжн.). 1. Образ мыслей нигилиста (ист.). 2. Голое отрицание всего, логически не оправданный скептицизм. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

Лекарство от нигилизма

ЛЕКАРСТВО ОТ НИГИЛИЗМА

Общественный совет при Министерстве юстиции рассмотрел концепцию Основ государственной политики в сфере борьбы с правовым нигилизмом

11 сентября в Пскове состоялось заседание Общественного совета при Минюсте РФ. Рассматривали проект Основ государственной политики в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан. Это базовый документ, определяющий направления государственной политики по противодействию правовому нигилизму — фактору, способствующему развитию коррупции и препятствующему развитию гражданского общества, правового государства, формированию демократических институтов и рыночных основ экономики.

В обсуждении проекта приняли участие министр юстиции Александр Коновалов, Уполномоченный по правам человека Владимир Лукин, заместитель председателя Общественного совета, президент Федеральной палаты адвокатов Евгений Семеняко, президент Нотариальной палаты адвокатов Мария Сазонова, ректор Российской правовой академии Минюста РФ Сергей Герасимов, ректор Московской государственной юридической академии Виктор Блажеев, президент Уральской юридической академии Виктор Перевалов, другие видные юристы, представители общественных, научных организаций, русского духовенства и средств массовой информации.

Вел заседание председатель Общественного совета ректор Санкт-Петербургского университета Николай Кропачев.

Казалось бы, тезис о правом нигилизме, озвученный Президентом Д. Медведевым, давно ушел из активного политико-юридического лексикона. Однако проблема, скрывающаяся за этой звучной формулировкой, осталась. И члены Общественного совета решили не просто повторить пройденное, а рассмотреть явление в разрезе. Сразу выяснилось, что, несмотря на былую «раскрученность» тезиса о правовом нигилизме, единства во взглядах на происхождение, сущность и социальную подоплеку этого явления нет даже в среде таких умудренных и опытных юристов, которые собрались на Совет.

Дорожная карта от Лукина

Владимир Лукин определил правовой нигилизм как группу идейно-социальных явлений, которые подрывают стабильность и порядок в обществе.

«Сама по себе структура правового нигилизма очень целостная и крепкая, – заместил Владимир Петрович. – Правовая неграмотность и пренебрежение к законам лишь малая ее часть. В Советском Союзе население было в правовом отношении образовано, а нигилизм существовал в самой острой форме. Он выступал в виде укоренившейся в поколениях манеры жить и действовать не по закону, а в соответствии с обстоятельствами. Оттого одними просветительскими и обучающими мерами нигилизм не искоренить.

Исправить ситуацию, по мнению Уполномоченного, может только модернизация сознания (избавление от застарелых стереотипов), происходящая по мере модернизации общественной жизни.

Лукин назвал наиболее пагубные явления общественно-правовой жизни, дающие питательную почву для правового нигилизма: обвинительный уклон в правосудии и выборочное милосердие, попрание закона теми, кто должен его блюсти, – судьями и прокурорами, принятие судебных решений на основе соображений целесообразности, а не законности, издание взаимоисключающих нормативных актов.
Владимир Петрович выразил пожелание изложить рассматриваемый документ не в виде декларации, а в виде своеобразной дорожной карты, указывающей правильное направление движения.

От правового просвещения к правовому просветительству

В выступлениях некоторых членов Общественного совета прозвучала мысль о том, что одним из кардинальных направлений государственной политики в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан должно стать формирование правовой культуры. Об этом, в частности, сказал президент Уральской государственной юридической академии Виктор Перевалов.

Его поддержал советник Президента РФ Евгений Юрьев, который видит причину нигилистических настроений не в слабом правовом просвещении населения, а в низкой правовой культуре граждан и бизнеса. Он выступил за то, чтобы законодательным порядком ограничить распространение медиапродукции, спекулирующей на низменных страстях человека, и ограничить бизнес тех предпринимателей, деятельность которых наносит ущерб общественной нравственности.

Предвидя возражения коллег, Юрьев отметил, что это не означает введения цензуры или создания дополнительных препон на пути предпринимательства. Защита общественной нравственности и формирование здоровой культуры – естественная задача государства и общества. Однако ее не решить декларативными методами. Если власть попирает закон, общество не станет законопослушным. Правовая культура должна стать общей и для граждан, и для власти. Справедливость суда должна одинаково распространяться и на обычного гражданина, и на представителя властных структур. Если предприятие N судится с мэром города, в котором оно находится, в судебном разбирательстве не должен присутствовать административный ресурс.

Развивая эту тему, председатель Общественного совета Николай Кропачев признался, что отдал 10 лет своей жизни на то, чтобы научить студентов Санкт-Петербургского университета отстаивать свои взгляды и убеждения в спорах с преподавателями. Он привел пример, когда студенты 3-го курса юрфака, действуя в интересах граждан города, выиграли в споре с губернатором Санкт-Петербурга, и намерен сделать все для того, чтобы такой же верой в силу закона и справедливости заразились не только будущие юристы, но и физики, химики, филологи и математики.

Предприниматели в законность не верят

Пока же, к сожалению, мы наблюдаем совсем иную картину. Споры граждан и бизнеса с властью часто оказываются безрезультатными. При этом предприниматели часто рискуют не только своей собственностью, но и свободой. Об этом сказал член Общественной палаты РФ, президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» Сергей Борисов, отметивший, что предприниматели не верят в эффективность закона и предпочитают «договариваться», а не судиться с властью. По данным президента фонда «Центр политических технологий» Игоря Бунина, принимавшего участие в обсуждении, таковых около 70 %. И только 20 % чувствуют себя настолько уверенными, что в спорах с властью предпочитают отстаивать свою правоту в суде.

Члены Общественного совета были едины в том, что добиться кардинального изменения ситуации можно только при условии выработки последовательной государственной политики в области развития правовой грамотности и правосознания граждан, подкрепленной практическими шагами. Один из таких шагов предложил советник Президента РФ Евгений Юрьев – провести амнистию для граждан, осужденных за преступления в сфере экономики, не повлекших для государства или третьих лиц существенного ущерба.

Профессионализм против нигилизма

Президент Федеральной нотариальной палаты Мария Сазонова и президент Федеральной палаты адвокатов Евгений Семеняко подняли в своих выступлениях тему добросовестности и профессионализма защитников и юридических консультантов, оказывающих правовую помощь организациям и гражданам. От того, как урегулирована система правовой помощи, как соблюдаются профессиональные и этические стандарты и порядок ее предоставления, во многом зависит общее состояние правовой защищенности общества и уровень доверия граждан к закону.

«В условиях, когда нарушаются элементарные принципы юридической этики и состязательности процесса, – сказала М. Сазонова, – когда вопросы материального права решаются не по закону, а “по понятиям”, когда юридическая помощь сводится к тому, чтобы договориться с чиновником, прокурором или судьей, гражданин не верит в закон. Для защиты своих прав ему порой проще обратиться к бандиту, чем к профессиональному юристу. Одна из причин такого положения – бесконтрольность и неурегулированность сферы правовой помощи».

М. Сазонова отметила, что еще в 90-е гг. при принятии концепции гражданского законодательства законодатели совершили ошибку, следствием которой стало тотальное нарушение прав многих граждан. Исключив из сферы гражданского оборота фигуру нотариуса и предоставив гражданам заключать договоры в простой письменной форме, законодатели открыли доступ к сопровождению сделок непрофессионалам. Теперь договорной практикой занимаются все кто угодно, а нотариусы все более вытесняются из данной сферы. В результате суды завалены спорами о многочисленных нарушениях законодательства и, соответственно, прав граждан при заключении договоров в простой письменной форме и невозможностью их исполнить.

Для исправления катастрофического, по мнению М. Сазоновой, положения в данной области необходимо на законодательном уровне урегулировать вопрос о возвращении профессиональных консультантов – нотариусов в сферу правового сопровождения имущественных сделок, что, безусловно, будет способствовать обеспечению законных прав и гарантий граждан.

Похожее положение сложилось и в сфере судебной защиты и профессионального юридического консультирования.

По мнению Евгения Семеняко, деятельность многих так называемых вольных юристов, которые не скованы ни корпоративными рамками, ни требованиями нормативных актов, устанавливающих стандарты профессии, не выдерживает критики. В объявлениях, публикуемых в СМИ, они обещают потенциальным клиентам гарантированный результат в ситуациях, связанных с уклонением от призыва в армию, с дорожно-транспортными происшествиями, или даже обещают оказать услуги по возбуждению или прекращению уголовного дела.

Федеральная палата адвокатов предложила Министерству юстиции свою концепцию урегулирования сферы юридической помощи, отметив, что установление профессионального представительства в судах, повышение уровня правовой защищенности населения, обеспечение доступной юридической помощи для всех категорий граждан – наша общая с Минюстом задача. Отрадно, что к этим предложениям прислушиваются. Многие из них нашли отражение в обсуждаемом документе.

Граждане вне закона

Подводя итог обсуждения концепции, министр юстиции Александр Коновалов указал на существование двух крайних позиций при определении правового нигилизма. Одни исследователи данной проблемы указывают на «невежественный народ», другие на «продажную власть». А. Коновалов считает обе эти точки зрения радикальными и предлагает искать истину посередине. Министр против того, чтобы бороться с правовым нигилизмом методом правового всеобуча.

«Нужно разобраться, почему людям удобнее оставаться неграмотными, чем постигать азы законов, – заметил Александр Владимирович. – И нужно понять, стоит ли нам непременно стремиться к тому, чтобы каждый гражданин превратился в адвоката для самого себя?»

Отвечая на эти вопросы, Коновалов подчеркнул, что альтернативой нигилизму должно стать стремление граждан быть осведомленными в правовом плане, добровольное желание соблюдать закон и добиваться того же от представителей власти, с которыми им приходится вступать в контакт.

Бессмысленно требовать от гражданина безусловного знания тех или иных статей и цитировать при этом советский постулат о том, что незнание закона не освобождает от ответственности. В условиях постоянно меняющегося и бурно растущего законодательства гражданину простительно что-то не знать. А для того чтобы не вступать в конфликт с законом, он должен прибегать к доступной и квалифицированной юридической помощи профессиональных консультантов и защитников. Собственно, так и происходит в развитых странах, где люди желают жить по закону.

В нашей стране право не является привычным инструментом гражданина. Право существует как бы за рамками повседневной жизни человека. Любое столкновение с законом – это напоминание об обязанностях и обременениях, и крайне редко – о правах.

Одна из причин такого положения – несформированность рынка собственности. Ведь именно обладание собственностью побуждает гражданина определиться в собственном правовом пространстве и отстаивать его посредством закона.

«Мы – разные сегменты российского общества, – сказал министр, – и от наших совместных усилий зависит успешность вхождения общества в правовую среду. Вовлечение гражданина в процессы правоприменения – главная концептуальная задача сегодняшнего дня».

Александр КРОХМАЛЮК,

«АГ» № 18, 2010

Понятие нравственности в профессиональной деятельности сотрудника органов внутренних дел Текст научной статьи по специальности «Право»

Раздел 8. Кадровое и морально-психологическое обеспечение деятельности правоохранительных органов

ПОНЯТИЕ НРАВСТВЕННОСТИ В ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СОТРУДНИКА ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

А.С. Петрова

(доцент кафедры кадрового, морально-психологического и информационного обеспечения деятельности ОВД Тюменского института повышения квалификации сотрудников МВД России, кандидат педагогических наук, доцент; 8 (3452) 598-438)

М.А. Шелепова

(начальник кафедры кадрового, морально-психологического и информационного обеспечения деятельности ОВД Тюменского института повышения квалификации сотрудников МВД России, кандидат педагогических наук; 8 (3452) 598-438)

В статье рассматривается вопрос о необходимости нравственного воспитания сотрудников органов внутренних дел, выработки у них совокупности моральных качеств и способностей, необходимых и достаточных для оптимального осуществления личной и социально-профессиональной жизнедеятельности.

Ключевые слова: сотрудник органов внутренних дел, нравственное воспитание, профессиональная деятельность, поведение, служебный долг.

Современные социальные, экономические, политические, правовые и духовные преобразования, расширение демократических начал в жизни нашего общества сопровождаются развитием различных форм собственности, появлением капиталов, денежных и имущественных накоплений, влекущих за собой радикальное изменение криминогенной обстановки, резкий рост преступности и иных правонарушений, упадок духовности среди значительной части граждан, увеличение проявлений правового и нравственного нигилизма.

Возрастает масштабность преступности, ее организованность и профессионализм. Преступные действия приобретают характер исключительной общественной опасности и цинизма. Все это выдвигает перед органами внутренних дел новые задачи, порождающие, в свою очередь, необходимость выбора иных приоритетных направлений как в служебно-оперативной деятельности, так и в подготовке кадров. В частности, это относится и к проблеме воспитания нравственных качеств у сотрудников органов внутренних дел. В современных условиях данные качества становятся

важнейшими элементами их профессиональной компетентности.

Деятельности органов внутренних дел всегда уделяется пристальное внимание общества, поскольку она в той или иной мере затрагивает интересы всех его членов и ее результаты самым непосредственным образом сказываются на обеспечении безопасности личности, общества и государства, реализации их законных интересов. Работа органов внутренних дел сопряжена с множеством нравственных проблем, порожденных спецификой целей, содержания, форм, методов и средств их деятельности. При этом особое значение приобретают четкая постановка обществом задач, стоящих перед органами внутренних дел, определение их функций и полномочий, возможных и допустимых средств борьбы с правонарушениями. Предоставление обществом сотрудникам органов внутренних дел не только правовой, но и моральной санкции на проведение соответствующей деятельности по охране и защите прав граждан с использованием властных полномочий налагает на них (сотрудников) высокую ответственность за строгое и точное соблюдение законности,

Раздел 8. Кадровое и морально-психологическое обеспечение деятельности правоохранительных органов

102

с одной стороны, и границ допустимости действий, связанных с выполнением служебных обязанностей, с другой стороны. И в том, и в другом случае речь идет о нравственных требованиях, предъявляемых к поведению сотрудников.

В отличие от животных, большая часть способностей которых генетически запрограммирована и наследуема, высшие, специфические человеческие способности таковыми не являются. Ни способность к познанию, ни способность к членораздельной речи, ни способность к творческой деятельности, ни этические и моральные качества, ни, наконец, образцы поведения не могут трактоваться как врожденные и передаваемые биологической программой наследования. Все эти и многие другие сущностные силы человека воплощены и закреплены в совершенно особой, имеющей место лишь в человеческом обществе, форме многообразных феноменов материальной и духовной культуры. По своему содержанию культура представляет собой воплощение и предметное бытие специфических человеческих способностей, сущностных сил человека и осуществляет в его жизни ту же функцию, которую в жизни животных выполняет генетическая программа наследования. В связи с этим некоторые исследователи называют ее программой социального наследования. Для того чтобы вновь рожденный индивид человеческого рода стал человеком, вовсе недостаточно данного ему природой. Он должен усвоить программу социального наследования, культуру, которая несет в себе специфические человеческие способности, сущностные силы человека, его сущность.

«Семена знания, нравственности, благочестия дает природа, — писал А.Я. Коменский, — но она не дает знания добродетели, благочестия. Это приобретается с помощью молитвы, учения деятельности» [1]. Мы понимаем, что истинным человеком нельзя стать, не научившись действовать как человек, т.е. не получивши наставления в том, что делает его человеком, в этом и состоит необходимость воспитания.

Нравственное воспитание входит на правах одного из необходимых видов в имеющую место в любом обществе систему воспитания. Его необходимость обусловлена тем, что моральные качества, так же как и все прочие существенные качества человека, не являются счастливым даром природы новорожденному индивиду человеческого рода, не передаются ему генетической программой наследования, но вырабатываются в нем прижизненно путем усвоения им созданной предшествующими поколениями людей моральной культуры. Основным способом выработки совокупности этих качеств и является нравственное воспитание. Без него, без этого способа, моральное становление личности не представляется возможным.

Нравственное воспитание вообще и нравственное воспитание сотрудников органов внутренних дел в частности будут мыслиться нами как система сознательноцелесообразных методических воздействий на личность ради выработки у нее совокупности моральных качеств и способностей, необходимых и достаточных для оптимального осуществления социальнопрофессиональной жизнедеятельности.

Цель нравственного воспитания состоит в формировании у каждого сотрудника органов внутренних дел совокупности положительных моральных качеств и способностей. О важности нравственного «стержня» личности говорят данные психологов, юристов, социологов, которые свидетельствуют, что жизнь человека и его деятельность нельзя понять без обращения к нравственной сфере, так как именно в ней и происходят взлет и падение личности.

Формирование человека как личности неразрывно связано с его нравственным развитием, ибо без нравственных характеристик, без нравственной структуры личность не состоится. Пожалуй, самое категорическое предупреждение забвения или недооценки нравственных начал личности принадлежит Аристотелю: «Человек без нравственных устоев оказывается самым нечестивым и диким, низменным в своих половых и вкусовых инстинктах» [2]. В структуре личности сотрудника органов

Юридическая наука и правоохранительная практика внутренних дел нравственность должна занимать главенствующее положение, выступать регулятором его деятельности.

Нравственная культура — это отраженная в гуманистических идеях причастность личности к миру во всех его проявлениях. Эта причастность проявляет себя в сопереживании этому миру как таковому, в попытках найти ответ на жизненно важные вопросы, в ответственности, которую человек принимает на себя за события окружающей действительности, а также в активном утверждении в жизни гуманистических идеалов. Неотъемлемым компонентом нравственной культуры личности является моральная рефлексия как сознательная деятельность человека по осмыслению им своих поступков и действий, как мысленный спор с «другим», позволяющим ему в процессе оценивания поведения «другого» осмысливать и осознавать личностное «я» и «я» другого. Нравственная культура личности предполагает также развитие ее лучших нравственных качеств, помогающих ей строить гармоничные отношения с другими людьми.

В чем же состоит нравственная сущность служения обществу и государству? Любой человек живет и трудится в обществе, и это не только деятельность живущих ныне людей, стремящихся достичь своих целей. Это и система отношений, сложившихся веками, и принципы общественной нравственности, которые человек обязан учитывать и уважать, и господствующие в этом обществе идеи, теории и взгляды, сопровождающие каждый трудовой процесс.

Господствующей идеей национального самосознания в России всегда был патриотизм, любовь к Родине, гордость за свою страну, ее историю, культуру, глубокое уважение к человеку, находящемуся, как раньше говорили, на «государевой службе», а ныне — на службе обществу и государству. И в первую очередь эти чувства относятся к тем, кто является гарантом мирного образа жизни, гарантом общественного спокойствия — армии и правоохранительным органам. Работники органов внутренних дел должны постоянно

помнить, что их деятельность питает одно из высших нравственных чувств народа

— российский патриотизм, и что население нашей страны совершенно справедливо предъявляет к ним повышенные нравственные требования. Представляя органы внутренних дел как прямое воплощение государственной воли, граждане совершенно правомерно хотят видеть в деятельности сотрудников этих органов образец государственного патриотизма, воплощение лучших принципов общественной нравственности. Д.И. Писарев писал: «Готовых убеждений нельзя ни выпросить у добрых знакомых, ни купить в книжной лавке. Их надо выработать процессом собственного мышления, которое непременно должно совершаться самостоятельно, в нашей собственной голове…» [3].

Во всем мире государственная служба менее выгодна, чем предпринимательство. Но сознание того, что общество наделило тебя властью, высокий престиж государственной службы (не говоря уже о гарантированной пенсии и льготах) компенсируют это. Уважение общества, почитание «людей государственных» — важнейший показатель духовного и нравственного здоровья общества, прочности и стабильности государства.

Сущностью службы является служение закону. Но при этом следует всегда твердо помнить, что сам по себе закон не является самоцелью, он существует во имя общественного блага. И закон — благо только при том условии, если он осознается обществом как воплощение справедливости, то есть как воплощение высшего нравственного начала, обеспечивающего нормальную жизнедеятельность общества и государства. Если же закон начинает восприниматься гражданами как несправедливый, тем более безнравственный и бесчеловечный, то его исполнение производит прямо противоположный, то есть обще-ственно-дестабилизирующий эффект.

Уважение закона — понятие нравственное. Независимо от личных политических пристрастий каждый, кто носит погоны, должен быть сторонником политики, которую проводит власть через закон.

Раздел 8. Кадровое и морально-психологическое обеспечение деятельности правоохранительных органов

104

Он служит закону. Закону о безопасности, закону об общественном порядке, закону об обороне, закону о неприкосновенности наших границ, закону о правах личности наших граждан и т.д. К сожалению, есть сотрудники органов внутренних дел, которые, думая, что служат закону, исполняют свои обязанности с «казенным бездушием», не видя за буквой закона живых людей. Подобное исполнение служебных обязанностей сотрудниками нередко приводит к недовольству законом, а иногда и к враждебному отношению к внутренней политике государства.

В данном случае речь идет, разумеется, не о противопоставлении интересов государства и чьей-либо личности, не об умалении или пренебрежении требованиями закона. Одна из главных обязанностей сотрудника органов внутренних дел

— исполнять свой служебный долг, иными словами, выполнять веления закона так, чтобы они носили нравственный характер, служили бы претворению в жизнь требований социальной справедливости.

Таким образом, сотрудник органов внутренних дел постоянно находится в сфере нравственного воздействия общества и своей служебной структуры. С одной стороны, он испытывает воспитательное нравственное воздействие общества, которое формирует его в соответствии с принципами общественной нравственности, а с другой — он своей деятельностью сам оказывает воспитательное воздействие на граждан — положительное, если исполнение им требований закона служит делу социальной справедливости и осознается гражданами как глубоко нравственное, отрицательное, если его действия воспринимаются гражданами как несправедливые и тем самым безнравственные.

Вот те основания, на которых построена воспитательная работа в органах внутренних дел. Она имеет много аспектов, но нравственное воспитание, куда органически входит воспитание у сотрудников чувства патриотизма, чувства социальной справедливости, уважения к людям, является главнейшей формой воспитательной работы как руководителей органов внутренних

дел, так и сотрудников воспитательных и кадровых аппаратов, служебных коллективов. Требования к этой области деятельности органов внутренних дел закреплены в ряде служебных документов практически с самого начала их деятельности.

В подразделениях органов внутренних дел формируются и развиваются традиции — эффективные формы совершенствования нравственного воспитания личного состава, подготовки их к высокопрофессиональному решению оперативно-служебных задач. Эта работа должна формировать сильные и благородные характеры, достойные всеобщего уважения. В отличие от человека, который или позволяет себе «не замечать» ничего дурного, или ограничивается внутренним негодованием, сотрудник органов внутренних дел при любых обстоятельствах должен реагировать на противоправные действия, поскольку служебные обязанности должны органически сочетаться у него с нравственным требованием, жизненной установкой, которую можно было бы сформулировать так: «смелость, инициатива, великодушие».

Нельзя забывать, что сотрудникам нередко приходится действовать в сложных, а иногда и экстремальных ситуациях, требующих от них таких черт, как личная храбрость, мужество, беззаветная преданность служебному долгу, готовность в любой момент прийти на помощь людям.

Опытом доказано, что основные теоретические положения превращаются в личные убеждения, в жизненную позицию человека только в процессе практики, в процессе выполнения своего долга. Эта практическая трудовая деятельность играет колоссальную роль в формировании нравственных устоев и характеров сотрудников, что, в свою очередь, содействует их влиянию на людей.

Основные факторы, снижающие порой авторитет органов внутренних дел, заключаются в их недостаточном ресурсном обеспечении, низком уровне культуры общения, например, сотрудников с гражданами, бюрократизме, коррумпированности, использовании служебного положения в корыстных целях.

Нравственная сущность служения обществу и государству сотрудников органов внутренних дел — один из важнейших факторов воспитания у людей уважительного отношения к закону.

Строжайшее соблюдение законности в деятельности органов внутренних дел, всемерное усиление профилактической направленности в их работе, повышение профессиональной культуры и воспитательного значения судопроизводства, улучшение приема граждан, рассмотрение их жалоб и заявлений — важная предпосылка укрепления правосознания граждан, их уважительного отношения к закону и сотрудникам.

Личный состав органов внутренних дел в работе по укреплению правопорядка

и борьбе с преступностью должен в своей основе опираться на исторические традиции верного служения Отечеству, нравственные и духовные устои общества, быть достойным представителем своего народа, твердо стоять на страже законности, Конституции Российской Федерации, неуклонно выполнять свой служебный долг.

1. Коменский Я.А. Великая дидактика. Избранные педагогические сочинения. М., 1955. С. 85.

2. Аристотель. Никомахова этика // Соч.: в 4 т. Т. 4. М., 1984.

3. Писарев Д.И. Соч. М., 1956. Т. 4. С. 197.

Нигилизм

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Нигилизм

Нигилизм (от лат. nihil — ничто) — термин, получивший распространение в России в 1860-х гг.; обозначал отрицание общественных ценностей, созданных человечеством, норм, принципов, традиций, полнейший скептицизм; направление среди русских разночинцев-щестидесятников, относившихся резко отрицательно к буржуазно-дворянским традициям и обычаям.

НИГИЛИЗМ (от лат. nihil — ничто, ничего), идея тотального отрицания, форма самосознания значительной части русской интеллигенции 1860-х.

Сформировавшись как слой безродный, бескорневой, лишенный понятия о настоящей духовной жизни, но наделенный безмерной интеллектуальной гордыней, интеллигенция стала главным разрушителем традиционных ценностей русской жизни. Нигилизм явился закономерным итогом отщепенства “образованного” слоя России от основ подлинно русского мировоззрения. При этом нравственное убожество нигилизма, отвергавшего религию, да и вообще всякую независимую этику и мораль (вот они — истоки “классового подхода к явлениям”), подменявшего моральные категории началами “пользы” и “удовольствия”, — ничто перед жутью его практического применения.

Возрастая в лоне западничества, нигилизм воспринял в себя его худшие черты. Появившийся на исторической сцене разночинец (точнее сказать — “бесчинец”, лишенный традиционных сословных связей в жизни) придал явлению еще более дикие формы. Началась, но меткому выражению протоиерея Георгия Флоровского, “роковая болезнь — одичание умственной совести”. “Человеческая личность шире истины” — это безумное утверждение “народника” Н.К. Михайловского становится определяющим характер времени. Утрачивается сама потребность в Истине, теряется познавательное смирение перед действительностью, и в безбожной “свободе” человек являет собой жалкую картину средоточия разрушительных и гибельных страстей.

Все было бы не столь ужасно, если бы вождями нигилизма остались люди, подобные Чернышевскому и Добролюбову: недоучившиеся семинаристы, разгневанные разночинцы и разочаровавшиеся поповичи (а оба кумира “передовой общественности” вышли из духовного сословия) не являли собой серьезной опасности. Убогость их мировоззрения и скудость творческих возможностей вскоре породили бы ответную реакцию (что, кстати, и случилось, когда в конце века интеллигенция ударилась в богоискательство). Но, к несчастью, дело этим не кончилось, и нигилизм стал страшным орудием в руках настоящих изуверов-фанатиков.

Эти люди не строили никаких иллюзий. Они видели зло, всемерно потворствовали и сознательно служили ему. “Страсть к разрушению есть творческая страсть”, — слова Михаила Бакунина говорят сами за себя. Нужно зажечь мировой пожар, разрушить старый мир, а для этого все средства хороши. Русь расчетливо и цинично звали к топору, предполагая (весьма основательно, как показала история) в хаосе страшного русского бунта достичь своих богоборческих целей.

Митрополит Иоанн (Снычев)

Моральный нигилизм — по ветвям / доктрине

Введение | Теория ошибок

Моральный нигилизм — это метаэтическая точка зрения (см. Раздел «Этика»), согласно которой этические утверждения обычно являются ложными . Он утверждает, что не существует объективных моральных фактов или истинных суждений — что нет ничего морально хорошего, плохого, неправильного, правильного и т. Д. — потому что нет моральных истин (например, моральный нигилист сказал бы, что убийство — это не убийство). неверно , но и неверно ).

Он отличается от «Этический субъективизм » и «Моральный релятивизм», которые и допускают, чтобы моральные утверждения были истинными или ложными в беспредметном смысле , но не приписывают моральным утверждениям какие-либо статические истинностные ценности . Критика морального нигилизма исходит в основном из доктрин морального реализма, таких как этический натурализм и этический ненатурализм, в которых утверждается, что — это положительных моральных истин. Это в некотором роде связано с метафизической доктриной нигилизма .

Философия Никколо Макиавелли иногда представляется как модель морального нигилизма, но это очень сомнительный , поскольку он в основном молчал о моральных вопросах и, если уж на то пошло, он представил альтернативу этическим теориям его теории. день, а не тотальный отказ от всякой морали.

Теория ошибок — это форма морального нигилизма, которая сочетает в себе когнитивизм (убеждение, что моральный язык состоит из истинных утверждений) с моральным нигилизмом (убеждение, что нет моральных фактов ).Это точка зрения, согласно которой обычная моральная мысль и дискурс совершают глубокую и вездесущую ошибку , и что все моральные утверждения содержат ложные онтологические утверждения .

Теория ошибок

утверждает, что мы не знаем , что любое моральное утверждение истинно, потому что (i) все моральные утверждения ложны , (ii) у нас есть оснований полагать , что все моральные утверждения ложны, и (iii) поскольку у нас нет оснований верить никаким утверждениям, которые мы имеем основание отрицать, мы, следовательно, не имеем оснований верить каким-либо моральным утверждениям.

Теория ошибок Global Falsity утверждает, что моральные убеждения и утверждения ложны в том смысле, что утверждают , что существуют определенные моральные факты, которые не существуют на самом деле. Форма Presupposition Failure утверждает, что моральные убеждения и утверждения не являются истинными , потому что они ни истинны, ни ложны (т.е. моральные убеждения и утверждения предполагают существование моральных фактов, которые не существуют).

Самым известным теоретиком моральных ошибок является Дж. Л. Маки (1917 — 1981), который отстаивал метаэтическую точку зрения в своем 1977 г. «Этика: изобретая правильное и неправильное» . Маки утверждает, что моральные утверждения подразумевают мотивационный интернализм (идея о том, что у человека есть мотивация для совершения действия, которое он считает морально обязательным), что является ложным , и, следовательно, также все моральные утверждения. Он также утверждает, что моральные претензии обязательно влекут за собой корреспондента «причин претензии» (эл.г. если «убивать младенцев — это неправильно», то у всех есть причина ( не убивать младенцев), но это опровергается психопатом, который видит все причины убивать младенцев, и нет причин не делать этого, поэтому все Таким образом, моральные претензии ложны.

Моральный нигилизм

Моральный нигилизм
ЭТИКА
Глава первая: ВВЕДЕНИЕ
Раздел 6.Моральный нигилизм
Нигилизм
Приходит нигилизм от латинского слова «nihil» — ничего. Нигилисты утверждают, что там отсутствуют моральные ценности, принципы, истины. Нигилист — это не то же самое, что скептик, потому что, хотя нигилист согласится со скептиком, что люди не может знать моральных реалий, не все скептики согласятся с нигилисты. У нигилиста есть особая причина быть скептиком — мы не можем знать моральные реалии по той простой причине, что знать нечего.Но скептик может быть скептиком по другим причинам. Он / она может подумать, что проблема заключается не в реальности моральных ценностей или истин, а в нашем познавательные способности. Позвольте предложить аналогию. Допустим, я физик, и вы предполагаете, что Бог создал вселенную посредством «Большого взрыва». Ну я может сказать вам: конечно, может быть, кто-то создает вселенную через ББ, но я не могу этого знать. Но я также могу сказать вам: Нет. Меня не зовут. Бог, и это существо не сотворило вселенную.В первом случае мой ответ был скептическим, а во втором случае — нигилистическим. Скептицизм часто приводит к нигилизму, но это не обязательно.
Что делать нигилисты отрицают?
The смысл жизни в целом (мы здесь не зря)
The смысл моей жизни (я здесь не зря)
Моральные принципы (будь честным, будь добр, не будь жестоким и т. Д.)
Моральные ценности (жизнь, честность, свобода и т. Д.)
Моральный порядок мироздания (есть план …)

См. Краткую информацию в Оксфорде описание нигилизм .
============================================
Чтобы перейти к следующему разделу главы, нажмите здесь >> раздел.
Авторские права Стивен О Салливан и Филип А.Пекорино 2002. Все права сдержанный.
Нигилизм | Интернет-энциклопедия философии
Нигилизм — это вера в то, что все ценности безосновательны и что ничто не может быть известно или передано. Это часто ассоциируется с крайним пессимизмом и радикальным скептицизмом, осуждающим существование. Настоящий нигилист ни во что не верит, не будет иметь никаких привязанностей и никакой другой цели, кроме, возможно, импульса к разрушению. Хотя немногие философы утверждают, что они нигилисты, нигилизм чаще всего ассоциируется с Фридрихом Ницше, который утверждал, что его разрушительное воздействие в конечном итоге разрушит все моральные, религиозные и метафизические убеждения и вызовет величайший кризис в истории человечества.В 20 веке нигилистические темы — эпистемологический провал, разрушение ценностей и космическая бесцельность — занимали художников, социальных критиков и философов. В середине века, например, экзистенциалисты помогли популяризировать принципы нигилизма в своих попытках ослабить его разрушительный потенциал. К концу века экзистенциальное отчаяние как ответ на нигилизм уступило место безразличию, часто ассоциируемому с антифундационализмом.
Прошло более века с тех пор, как Ницше исследовал нигилизм и его последствия для цивилизации.Как он и предсказывал, влияние нигилизма на культуру и ценности 20-го века было повсеместным, его апокалиптический характер порождал мрачное настроение и много беспокойства, гнева и ужаса. Интересно, что сам Ницше, радикальный скептик, озабоченный языком, знанием и истиной, предвосхищал многие темы постмодерна. Таким образом, полезно отметить, что он считал, что мы можем — за ужасную цену — в конечном итоге преодолеть нигилизм. Если мы переживем процесс разрушения всех интерпретаций мира, то, возможно, сможем открыть правильный курс для человечества.
Содержание
Истоки
Фридрих Ницше и нигилизм
Экзистенциальный нигилизм
Антифундационализм и нигилизм
Заключение
1. Происхождение
«Нигилизм» происходит от латинского nihil , или ничего, что означает «ничего, то, чего не существует». Оно встречается в глаголе «уничтожить», означающем «свести на нет», полностью уничтожить. В начале девятнадцатого века Фридрих Якоби использовал это слово для отрицательной характеристики трансцендентального идеализма.Однако он стал популяризован только после его появления в романе Ивана Тургенева отцов и сыновей (1862), где он использовал термин «нигилизм» для описания грубого сциентизма, исповедуемого его персонажем Базаровым, проповедующим кредо полного отрицания.
В России нигилизм стал отождествляться со слабо организованным революционным движением (1860-1917 гг.), Которое отвергало власть государства, церкви и семьи. В своих ранних произведениях лидер анархистов Михаил Бакунин (1814-1876) сформулировал пресловутую мольбу, все еще отождествляемую с нигилизмом: «Давайте уповаем на вечный дух, который разрушает и уничтожает только потому, что он является неисследимым и вечно творческим источником всей жизни. — страсть к разрушению — это тоже страсть творческая! » ( Реакция в Германии , 1842).Движение выступало за социальное устройство, основанное на рационализме и материализме как на единственном источнике знаний, и на индивидуальной свободе как на высшей цели. Отвергая духовную сущность человека в пользу чисто материалистической, нигилисты осуждали Бога и религиозный авторитет как противоположность свободе. Движение в конечном итоге превратилось в этос подрывной деятельности, разрушения и анархии, и к концу 1870-х годов нигилистом был любой, кто был связан с подпольными политическими группами, выступающими за терроризм и убийства.
Самые ранние философские позиции, связанные с тем, что можно охарактеризовать как нигилистическое мировоззрение, принадлежат скептикам. Поскольку они отрицали возможность достоверности, скептики могли осуждать традиционные истины как неоправданные мнения. Когда Демосфен (ок. 371–322 до н. Э.), Например, замечает, что «во что он хотел верить, то и во что верит каждый человек» ( Olynthiac ), он постулирует относительную природу знания. Таким образом, крайний скептицизм связан с эпистемологическим нигилизмом , который отрицает возможность знания и истины; эту форму нигилизма в настоящее время отождествляют с постмодернистским антифундационализмом.На самом деле нигилизм можно понимать по-разному. Политический нигилизм , как уже отмечалось, связан с верой в то, что разрушение всего существующего политического, социального и религиозного порядка является предпосылкой для любого будущего улучшения. Этический нигилизм или моральный нигилизм отвергает возможность абсолютных моральных или этических ценностей. Напротив, добро и зло туманны, а ценности, связанные с ними, являются продуктом не более чем социального и эмоционального давления. Экзистенциальный нигилизм — это представление о том, что жизнь не имеет внутреннего значения или ценности, и это, без сомнения, наиболее часто используемый и понимаемый смысл этого слова сегодня.
Нападки Макса Штирнера (1806-1856) на систематическую философию, его отрицание абсолютов и отказ от любых абстрактных концепций часто помещают его в число первых философских нигилистов. Для Штирнера достижение личной свободы — единственный закон; и государство, которое неизбежно ставит под угрозу свободу, должно быть уничтожено.Однако даже за пределами угнетения государства существуют ограничения, налагаемые другими, потому что само их существование является препятствием, подрывающим индивидуальную свободу. Таким образом, Штирнер утверждает, что существование — это бесконечная «война каждого против всех» ( The Ego and its own , trans. 1907).
2. Фридрих Ницше и нигилизм
Среди философов Фридрих Ницше чаще всего ассоциируется с нигилизмом. Для Ницше в мире нет объективного порядка или структуры, кроме той, которую мы им придаем.Проникая за фасады, подкрепляющие убеждения, нигилист обнаруживает, что все ценности безосновательны, а разум бессилен. « Каждое убеждение , каждое считающее что-то истинное, — пишет Ницше, — обязательно ложно, потому что истинного мира просто не существует» ( Воля к силе [примечания от 1883-1888]). По его мнению, нигилизм требует радикального отказа от всех навязанных ценностей и значений: «Нигилизм есть. . . не только вера в то, что все заслуживает гибели; но фактически подставляют плечо к плугу; «один уничтожает» ( Воля к силе ) .
Ядовитая сила нигилизма абсолютна, утверждает Ницше, и под его иссушающим вниманием « самые высокие ценности обесцениваются . Цель отсутствует, и «почему» не находит ответа »( Воля к силе, ). Неизбежно, нигилизм обнажит все заветные верования и священные истины как симптомы порочного западного мифа. Этот коллапс смысла, актуальности и цели станет самой разрушительной силой в истории, представив тотальное нападение на реальность и не что иное, как величайший кризис человечества:
Я рассказываю историю следующих двух веков.Я описываю то, что грядет, что уже не может прийти иначе: приход нигилизма . . . . В течение некоторого времени вся наша европейская культура движется как к катастрофе, с мучительным напряжением, которое нарастает от десятилетия к десятилетию: беспокойно, неистово, стремительно, как река, которая хочет достичь конца. . . . ( Воля к силе )
После убедительной критики Ницше нигилистические темы — эпистемологический провал, разрушение ценностей и космическая бесцельность — занимали художников, социальных критиков и философов.Убежденный, что анализ Ницше был точным, например, Освальд Шпенглер в книге «Упадок Запада » (1926) изучил несколько культур, чтобы подтвердить, что образцы нигилизма действительно были заметной чертой разрушающихся цивилизаций. В каждой из рассмотренных им неудавшихся культур Шпенглер заметил, что многовековые религиозные, художественные и политические традиции были ослаблены и, наконец, свергнуты коварными действиями нескольких различных нигилистических позиций: фаустовский нигилист «разбивает идеалы»; аполлинийский нигилист «наблюдает, как они рушатся у него на глазах»; а индийский нигилист «удаляется от их присутствия в себя.«Уход, например, часто отождествляемый с отрицанием реальности и покорностью, за которую выступают восточные религии, на Западе ассоциируется с различными версиями эпикурейства и стоицизма. В своем исследовании Шпенглер приходит к выводу, что западная цивилизация уже находится на продвинутой стадии распада, и все три формы нигилизма работают над подрывом эпистемологического авторитета и онтологической основы.
В 1927 году Мартин Хайдеггер, в качестве другого примера, заметил, что нигилизм в различных и скрытых формах уже был «нормальным состоянием человека» ( The Question of Being ).Предсказания других философов о влиянии нигилизма были ужасными. Обрисовывая симптомы нигилизма в 20 веке, Гельмут Тилике писал, что «нигилизм буквально может заявить только об одной истине, а именно, что в конечном счете преобладает Ничто и мир бессмысленен» ( Нигилизм: его происхождение и природа, с христианским ответом, стр. 1969). С точки зрения нигилиста, можно сделать вывод, что жизнь полностью аморальна, и этот вывод, по мнению Тилике, мотивирует такие чудовища, как нацистское господство террора.Мрачные предсказания влияния нигилизма также представлены в книге Юджина Роуза «Нигилизм : корни революции современной эпохи » (1994). Если нигилизм одержит победу — а он уже идет полным ходом, — утверждает он, — наш мир станет «холодным, бесчеловечным миром», в котором восторжествуют «ничто, бессвязность и абсурд».
3. Экзистенциальный нигилизм
Хотя нигилизм часто обсуждается с точки зрения крайнего скептицизма и релятивизма, на протяжении большей части 20-го века он ассоциировался с верой в бессмысленность жизни.Экзистенциальный нигилизм начинается с представления о том, что мир лишен смысла и цели. Учитывая это обстоятельство, само существование — все действия, страдания и чувства — в конечном итоге бессмысленно и пусто.
В книге Темная сторона: мысли о тщетности жизни (1994) Алан Пратт демонстрирует, что экзистенциальный нигилизм в той или иной форме с самого начала был частью западной интеллектуальной традиции. Например, замечание скептика Эмпедокла о том, что «жизнь смертных настолько ничтожна, что может быть практически неживой», воплощает тот же вид крайнего пессимизма, который ассоциируется с экзистенциальным нигилизмом.В древности такой глубокий пессимизм, возможно, достиг своего апогея с Гегезиасом Киренским. Философ утверждает, что, поскольку несчастья намного превосходят удовольствия, счастье невозможно, а затем выступает за самоубийство. Спустя столетия, в эпоху Возрождения, Уильям Шекспир красноречиво резюмировал точку зрения экзистенциального нигилиста, когда в этом знаменитом отрывке в конце Макбет Макбет излил свое отвращение к жизни:
Выходи, короткая свеча!
Жизнь — лишь ходячая тень, плохой игрок
Которая расхаживает и тревожит свой час на сцене
А потом больше не слышно; это сказка
Рассказанная идиотом, полная звука и ярости,
Ничего не значащая.
В двадцатом веке именно атеистическое экзистенциалистское движение, популяризировавшееся во Франции в 1940-х и 1950-х годах, стало причиной распространения экзистенциального нигилизма в массовом сознании. Определяющий предлог Жан-Поля Сартра (1905-1980) для движения «существование предшествует сущности» исключает любую основу или основу для установления сущностного «я» или человеческой природы. Когда мы отказываемся от иллюзий, жизнь открывается как ничто; а для экзистенциалистов ничто — источник не только абсолютной свободы, но также экзистенциального ужаса и эмоциональной муки.Ничто раскрывает каждого человека как изолированное существо, «брошенное» в инопланетную и неотзывчивую вселенную, навсегда лишенное возможности знать, почему, но требующее изобретать смысл. Это ситуация, которая представляет собой не что иное, как абсурдных . Альбер Камю (1913-1960), писавший с просвещенной точки зрения абсурда, заметил, что бедственное положение Сизифа, обреченного на вечную бесполезную борьбу, было превосходной метафорой человеческого существования ( The Myth of Sisyphus , 1942).
Общая нить в литературе экзистенциалистов — справляться с эмоциональными страданиями, возникающими из-за нашей конфронтации с ничто, и они потратили огромную энергию, отвечая на вопрос, возможно ли это выжить.Их ответ был категоричным «да», отстаивая формулу страстной приверженности и бесстрастного стоицизма. Оглядываясь назад, можно сказать, что это был анекдот с оттенком отчаяния, потому что в абсурдном мире нет абсолютно никаких руководящих принципов, и любой курс действий проблематичен. Страстное обязательство, будь то завоевание, созидание или что-то еще, само по себе бессмысленно. Войдите в нигилизм.
Камю, как и другие экзистенциалисты, был убежден, что нигилизм был самой неприятной проблемой двадцатого века.Хотя он страстно утверждает, что люди могут вынести его разъедающее воздействие, его самые известные работы выдают необычайную трудность, с которой он столкнулся при построении убедительного доказательства. Например, в «Незнакомец » (1942) Мерсо отверг экзистенциальные предположения, на которые полагаются непосвященные и слабые. За несколько мгновений до казни за неоправданное убийство он обнаруживает, что одной жизни достаточно для жизни, однако raison d’être , который в контексте кажется малоубедительным.В Caligula (1944) безумный император пытается избежать человеческих затруднений, дегуманизируя себя актами бессмысленного насилия, терпит неудачу и тайно устраивает собственное убийство. Чума (1947) показывает тщетность стремления к лучшему в абсурдном мире. И в своем последнем романе, коротком и сардоническом, Падение (1956), Камю утверждает, что у всех руки в крови, потому что мы все несем ответственность за ухудшение своего плачевного состояния своими глупыми действиями и бездействием.В этих и других работах экзистенциалистов часто создается впечатление, что подлинная жизнь с бессмысленностью жизни невозможна.
Камю был полностью осведомлен о ловушках определения существования без смысла, и в своем философском эссе The Rebel (1951) он прямо сталкивается с проблемой нигилизма. В нем он подробно описывает, как метафизический коллапс часто заканчивается полным отрицанием и победой нигилизма, характеризующимся глубокой ненавистью, патологическим разрушением и неисчислимым насилием и смертью.
4. Антифундационализм и нигилизм
К концу 20 века «нигилизм» принял две разные касты. В одной форме термин «нигилист» используется для характеристики постмодернистского человека, дегуманизированного конформиста, отчужденного, безразличного и сбитого с толку, направляя психологическую энергию в гедонистический нарциссизм или в глубокий рессентимент , который часто взрывается насилием. Эта точка зрения основана на размышлениях экзистенциалистов о нигилизме, лишенном каких-либо обнадеживающих ожиданий, оставляющих только переживания болезни, разложения и распада.
В своем исследовании бессмысленности Дональд Кросби пишет, что источник современного нигилизма парадоксальным образом проистекает из приверженности честной интеллектуальной открытости. «Однажды начавшись, процесс допроса может закончиться только одним концом: разрушением убежденности и уверенности и впадать в отчаяние» ( Призрак абсурда, , 1988). Когда искреннее исследование распространяется на моральные убеждения и социальный консенсус, оно может оказаться смертельным, продолжает Кросби, продвигая силы, которые в конечном итоге разрушают цивилизации.Недавно отредактированная книга Майкла Новака The Experience of Nothing (1968, 1998) рассказывает аналогичную историю. Оба исследования являются ответом на мрачные выводы экзистенциалистов, сделанные в начале века. И оба оптимистично обсуждают пути выхода из бездны, сосредотачиваясь на позитивных последствиях, которые открывает ничто, таких как свобода, свобода и творческие возможности. Новак, например, описывает, как со времен Второй мировой войны мы работали, чтобы «выбраться из нигилизма» на пути к построению новой цивилизации.
В отличие от усилий по преодолению нигилизма, упомянутых выше, это уникальный постмодернистский ответ, связанный с нынешними антифундационалистами. Философский, этический и интеллектуальный кризис нигилизма, мучивший современных философов более века, уступил место легкому раздражению или, что более интересно, оптимистичному принятию бессмысленности.
Французский философ Жан-Франсуа Лиотар характеризует постмодернизм как «недоверие к метанарративам», тем всеобъемлющим основам, на которые мы опирались, чтобы понять мир.Этот крайний скептицизм подорвал интеллектуальную и моральную иерархию и сделал заявления «истины», трансцендентные или транскультурные, проблематичными. Постмодернистские антифундационалисты, парадоксальным образом основанные на релятивизме, отвергают знание как относительное, а «истину» как преходящую, подлинную только до тех пор, пока что-то более приятное не заменяет его (напоминающее понятие Уильяма Джеймса о «денежной стоимости»). Критик Жак Деррида, например, утверждает, что нельзя быть уверенным в том, что знает, что соответствует тому, что есть . Поскольку человеческие существа участвуют только в бесконечно малой части целого, они неспособны понять что-либо с уверенностью, а абсолюты являются просто «вымышленными формами».
Американский антифундационалист Ричард Рорти делает то же самое: «Ничто не обосновывает наши действия, ничто не узаконивает их, ничто не указывает на их связь с тем, как обстоят дела» («От логики к языку и игре», 1986). Этот эпистемологический тупик, заключает Рорти, неизбежно ведет к нигилизму. «Столкнувшись с нечеловеческим, нелингвистическим, у нас больше нет способности преодолевать непредвиденные обстоятельства и боль путем присвоения и трансформации, а только способность распознавать непредвиденные обстоятельства и боль» ( Непредвиденные обстоятельства, ирония и солидарность, 1989 ) . В отличие от страхов Ницше и тревог экзистенциалистов, нигилизм становится для антифундационалистов просто еще одним аспектом нашей современной среды, которую лучше всего переносить хладнокровием.
In The Banalization of Nihilism (1992) Карен Карр обсуждает антифаундационалистский ответ на нигилизм. «Веселый нигилизм», несмотря на то, что он все еще разжигает парализующий релятивизм и подрывает критические инструменты, играет важную роль, отмечает она, отличаясь легким принятием бессмысленности.Такое развитие событий, заключает Карр, вызывает тревогу. Если мы признаем, что все точки зрения в равной степени необязательны, то интеллектуальное или моральное высокомерие определит, какая точка зрения имеет приоритет. Что еще хуже, банализация нигилизма создает среду, в которой идеи могут быть навязаны насильно с небольшим сопротивлением, и только грубая сила определяет интеллектуальные и моральные иерархии. Этот вывод хорошо согласуется с выводом Ницше, который указал, что все интерпретации мира являются просто проявлениями воли к власти.
5. Заключение
Прошло более века с тех пор, как Ницше исследовал нигилизм и его последствия для цивилизации. Как он и предсказывал, влияние нигилизма на культуру и ценности 20-го века было повсеместным, его апокалиптический характер порождал мрачное настроение и много беспокойства, гнева и ужаса. Интересно, что сам Ницше, радикальный скептик, озабоченный языком, знанием и истиной, предвосхищал многие темы постмодерна. Таким образом, полезно отметить, что он считал, что мы можем — за ужасную цену — в конечном итоге преодолеть нигилизм.Если мы выживем в процессе уничтожения всех интерпретаций мира, мы, возможно, сможем найти правильный курс для человечества:
Хвалю, не упрекаю, приход [нигилизма]. Я считаю, что это один из величайших кризисов, момент глубочайшего саморефлексии человечества. Излечится ли человек от этого, станет ли он хозяином этого кризиса — вопрос его силы. Возможно. . . . ( Полное собрание сочинений Т. 13)
Информация об авторе
Алан Пратт
Электронная почта: pratta @ db.erau.edu
Университет Эмбри-Риддла
США
Не впали ли мы в «моральный нигилизм» Ницше?
Где моральное возмущение?
События прошлой недели, когда по меньшей мере 50 человек были убиты и 50 ранены в результате нападения на две мечети в новозеландском городе Крайстчерч, вызывают презрение. Скандал с обманом в приемной комиссии в США поднимает серьезные вопросы, знает ли большая группа вовлеченных людей разницу между правильным и неправильным или даже заботится об этом.Где моральное возмущение?
Эти и многие другие события привлекли мое внимание к тому, перешли ли мы, по словам Фридриха Ницше, в мир, где моральный нигилизм является клеймом «этики», или этики вообще не существует. Если это так, то мы на правильном пути вниз по моральной скользкой дорожке и движемся к эпицентру.
Краткое рассмотрение теории Фридриха Ницше (1844-1900) полезно хотя бы по одной причине, кроме как для понимания его возражений против общепринятой морали.Ницше отверг идею о том, что моральные суждения должны основываться либо на последствиях поступка, намерениях действующего человека, либо на чьем-то долге перед другими и обществом — все это определяет общепринятую мораль.
Ницше не думал, что люди ищут счастья как самоцель, ставя его прямо напротив тех, кто верит в этику добродетели и консеквенциализм. Вместо этого он был посвящен идее поиска смысла жизни. Это нормально, но для Ницше искомый смысл делается без заботы о других.
Взгляд Ницше на мораль придает большое значение процветанию «высшего человека». Высшие типы одиноки и имеют дело с другими только инструментально. Таким образом, человек, стремящийся к чему-то великому, рассматривает каждого встречного на пути как средство для достижения цели, что прямо противоречит кантианской этике. Может ли это быть хорошей характеристикой всех психов в США, расстрелявших школы, культовые сооружения и рабочие места?
Ницше бросает вызов идее морали, связанной с обязанностями, кодексами и правилами.Он побуждает людей мыслить самостоятельно, выходя за рамки общепринятой морали. Его этику называют моральным «нигилизмом». Нигилизм происходит от латинского nihil , или ничего, что означает «ничего, то, чего не существует». Согласно этой точке зрения, этические утверждения, как правило, ложны. Моральный нигилист сказал бы, что нет ничего морально хорошего, плохого, неправильного или правильного, потому что нет моральных истин. Итак, в убийстве нет ничего плохого, но и нет.
Ницше критикует концепцию универсальности как нежелательную, потому что агенты относительно разные, поэтому универсальная мораль обязательно должна быть вредной для некоторых.Он считает, что культура, в которой преобладают моральные нормы, такие как кантианское уважение к людям, утилитаризм и альтруистическое поведение, будет культурой, которая устраняет условия для реализации человеческого превосходства — последнее требует заботы о себе, борьбы и страдания. Итак, счастье, согласно Ницше, не является по сути ценной целью, потому что страдание положительно необходимо для культивирования индивидуального развития и полноценной жизни — а это единственное, что вызывает восхищение Ницше.И здесь характеристика кажется уместной для сумасшедших.
Вместо веры в то, что существует набор ценностей или образа действий для всех людей, как это предполагалось традиционными этическими рассуждениями, Ницше верил в суверенитет человека — способность делать свой собственный выбор, основанный на нашем поиске смысла. Он считал, что каждому из нас необходимо понять, изучить собственные взгляды и поразмыслить над своим опытом. Согласно Ницше, скептицизм в том смысле, что ставит под сомнение и бросает вызов нашим существующим убеждениям и ценностям, является частью радикальной переоценки наших ценностей и трансформации того, кем мы являемся, что является непрерывным процессом, совершенно лишенным этических проблем.
Возможно, лучший способ обобщить возражения против теории Ницше состоит в том, что он, казалось, был заинтересован в содействии развитию человеческого потенциала без учета какой-либо конкретной морали или даже типа морали. Его субъективная и индивидуалистическая точка зрения заключалась в том, что каждый человек должен искать смысл жизни по причинам, не связанным с какой-либо этической теорией. Проблема в том, что если каждый из нас преследует свои личные интересы, не обращая внимания на нормы поведения, то как мы сможем когда-либо выйти за рамки улучшения собственного благополучия и улучшить благополучие других?
Суть в том, что мы больше не видим себя членами морального сообщества.Каждый человек преследует свои интересы, не заботясь о других. Как еще мы могли бы объяснить непристойный менталитет стольких людей и групп? Как еще мы можем объяснить беспричинное насилие во всем мире, особенно в США. Более того, кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, как такие компании, как Wells Fargo (создают фиктивные учетные записи клиентов), Volkswagen (разработали советы по мошенничеству, чтобы обойти стандарты выбросов углерода), Johnson & Johnson (детская присыпка, вызывающая рак), и многие другие компании продолжают игнорировать потребности населения.И даже не надо начинать с наших морально несостоятельных политических лидеров.
Блог, опубликованный Стивеном Минцем, также известным как Ethics Sage, 19 марта 2019 г. Посетите веб-сайт Стива и подпишитесь на его информационный бюллетень. Следуйте за ним в Facebook и ставьте лайки на его странице.
Моральный скептицизм (Стэнфордская энциклопедия философии)
Моральные скептики во многом различаются (см. Machuca 2017), но у них есть общая суть: делает их всех скептиками морали.Что делает моральный скептицизм мораль состоит в том, что она касается морали, а не других темы. Скептики морали могут продолжать скептически относиться к внешнему миру. мире или о других умах, или о индукции, или обо всех верованиях или обо всех нормах или нормативных убеждениях, но другие скептицизмы не вызвано одним только моральным скептицизмом.
Скептиков морали скептиков делает то, что они вызывают сомнения об общих убеждениях. Таким образом, моральные скептики различаются общие убеждения, в которых они сомневаются.Например, они могут сомневаться категорические или абсолютные моральные убеждения, не сомневаясь в более слабых моральные убеждения. Моральные скептики также различаются по видам сомнений, которые они растут. Поскольку общий скептицизм — это эпистемологический взгляд на пределы знания или обоснованного убеждения, самая центральная версия морального скептицизма вызывает сомнения в моральном знания или обоснованные моральные убеждения.
В эпистемологическом скептицизме есть две основные традиции. Один традиция утверждает, что никто никогда не знает или не может знать что-нибудь.Это утверждение иногда называют картезианским скептицизмом. (хотя Декарт возражал против этого) или академический скептицизм (несмотря на другие интерпретации скептиков в древнем Академия). Из-за отсутствия лучшего описания мы можем позвонить это догматический скептицизм, потому что такие скептики догматически отстаивать универсальное требование. Напротив, таких претензий нет. пирронианцев скептиков. Они также не отвергают никаких заявлений вроде это. У них так много сомнений, что они воздерживаются от любых позиционировать так или иначе относительно того, делает ли кто-нибудь или нет или может или не может ничего знать.
Моральный скептицизм бывает двух соответствующих разновидностей. пирронийский скептики в отношении моральных знаний отказываются признать, что некоторые люди иногда знают, что некоторые существенные моральные убеждения верны. Они сомневаются это моральное знание возможно. Тем не менее, они не продолжают Напротив, утверждают, что моральное познание невозможно. Они сомневаются в том, слишком. Их сомнения настолько сильны, что они не претендуют ни на что. так или иначе о действительности или возможности морального знание.Можно принять параллельные взгляды относительно оправданного морального вера. Пирронские скептики в отношении обоснованных моральных убеждений приостановить или воздержаться от веры в реальность или возможность любого оправданная моральная вера.
Напротив, догматические скептики морали делают определенные заявления. об эпистемическом статусе моральных убеждений:
Догматический скептицизм в отношении морального знания — утверждение, что никто всегда знает, что любое существенное моральное убеждение истинно (ср. Бучваров 1989, 2).
Некоторые моральные скептики добавляют следующее утверждение:
Догматический скептицизм в отношении обоснованных моральных убеждений — это утверждение, что никто никогда не имеет оснований придерживаться каких-либо существенных моральных убеждений.
(Соответствующий способ обоснования указан в Синнотт-Армстронг 2006, гл. 4.) Эти два утверждения и пирронианская мораль. скептицизм подпадают под общую рубрику эпистемологических Моральный скептицизм .
Связь между этими двумя утверждениями зависит от характера знание.Если знание подразумевает обоснованную веру, как это традиционно предполагается, то скептицизм по поводу обоснованных моральных убеждений предполагает скептицизм в отношении морального знания. Однако даже если знание требует обоснованного убеждения, не требует только обоснованных вера, поэтому скептицизм в отношении морального знания не означает скептицизма об обоснованной моральной вере.
Одна из причин заключается в том, что знание подразумевает истину, а обоснованное убеждение — нет. Таким образом, если моральные убеждения не могут быть правдой, о них никогда нельзя будет узнать. быть правдой, но они все же могут быть оправданы каким-то образом, независимо от истины.В результате скептицизм по отношению к моральным знаниям подразумевается, но скептицизм по поводу обоснованных моральных убеждений не подразумевается, еще одна форма морального скептицизма:
Скептицизм в отношении моральной истины — это утверждение, что нет существенная моральная вера верна.
Это требование обычно основывается на одном из трех более конкретных требований:
Скептицизм в отношении моральной правдоподобности — это утверждение, что нет существенные моральные убеждения — это вещи, которые могут быть либо истинными, либо ложными.
Скептицизм в отношении моральной ценности истины — это утверждение, что нет существенные моральные убеждения либо истинны, либо ложны (хотя некоторые моральные верования — это то, что может быть правдой или ложью).
Скептицизм с моральной ложью — это утверждение, что каждый существенные моральные убеждения ложны.
Эти последние три вида морального скептицизма не являются эпистемологическими, поскольку они не имеют прямого отношения к знанию или оправданию. Вместо, они посвящены истине, поэтому обычно основываются на взглядах на моральные язык или метафизика.
Некоторые философы языка утверждают, что такие предложения, как «Жульничество морально недопустимо» не являются ни правдой, ни ложью, потому что они напоминают чистые выражения эмоций (например, «Бу Knicks ») или рецепты к действию (например,« Go Селтикс »). Такие выражения и предписания — это разные вещи. это не может быть ни истиной, ни ложью. Таким образом, если эти аналогии верны в во всех соответствующих отношениях, то существенные моральные убеждения также не являются правильные вещи быть либо правдой, либо ложью. Они не подходят для оценка с точки зрения истины.По этой причине такие лингвистические теории часто подразумевают скептицизм в отношении моральных правдоподобность. Подобные общие взгляды отстаивает Эйер (Ayer, 1952), Стивенсон (1944), Заяц (1981), Гиббард (1990; ср. 2003) и Блэкберн (1993), хотя последние версии часто позволяют моральной истины, отрицая при этом, что моральные убеждения могут быть истинными или ложными в таким же надежным образом, как и фактические убеждения.
Такие взгляды часто описываются как некогнитивизм . Этот ярлык вводит в заблуждение, потому что этимология предполагает, что когнитивизм касается познание, которое есть знание.Поскольку знание подразумевает истину, скептицизм в отношении моральной правдоподобности имеет последствия для моральных знания, но речь идет непосредственно об истинности, а не о моральных знание.
Как бы вы это ни называли, скептицизм в отношении моральной правдоподобности натыкается на несколько проблем. Если моральные утверждения не имеют истинной ценности, тогда они трудно понять, как они могут вписаться в функциональные контексты, такие как отрицание, дизъюнкция и условные выражения (Sinnott-Armstrong 2000). Такие контексты тоже скромные, поэтому они не выражают те же эмоции или предписания как когда утверждаются моральные претензии.Действительно, никаких особых эмоций или рецепт, кажется, выражается, когда кто-то говорит: «Еда мясо не является морально неправильным »(см. Schroeder 2010). Экспрессивисты и прескриптивисты отвечают на такие возражения, но их ответы остаются спорными (см. Sinnott-Armstrong 2006, гл. 2).
Многие теоретики морали заключают, что моральные утверждения выражают не только эмоции или рецепты, но также убеждений . В частности, они выражают убеждение, что определенные действия, учреждения или люди определенные моральные свойства (такие как моральная правота или неправота) или убеждения в моральных фактах (например, в том, что определенное действие морально правильно или неправильно).Этот не-скептический лингвистический анализ все еще не показать, что такие моральные утверждения могут быть правдой, поскольку утверждения могут выражать убеждения, которые являются ложными или ни истинными, ни ложными. Действительно, все основные моральные утверждения и убеждения ложны (или не соответствуют действительности) ни ложным), если они заявляют (или семантически предполагают) моральные факты или свойства, и если этот метафизический тезис верен:
Скептицизм в отношении моральной реальности — это утверждение, что никакое моральное факты или свойства существуют.
Таким образом, скептицизм в отношении моральной реальности является поводом для скептицизма. моральная ложь, разработанная Mackie (1977), или скептицизм в отношении моральная ценность истины, разработанная Джойсом (2001).Противники такие теории ошибок часто возражают, что некоторые моральные убеждения должны быть правдой, потому что одни моральные убеждения отрицают истинность других моральных верования. Однако теоретики ошибок могут допустить негативное моральное убеждение. (например, есть мясо , а не морально неверно), чтобы быть правдой, но только если он просто отрицает истина соответствующего положительного морального убеждения (что поедание мяса — это морально неверно). Если такое отрицание моральных убеждений существенные моральные убеждения (поскольку отрицание астрологических убеждений не является астрологии), то теоретики ошибок могут утверждать, что все основные моральные убеждения ложны, ни верны, ни ложны.
Теоретики ошибок и скептики относительно моральной правдоподобности расходятся во мнениях. содержание моральных утверждений, но они все же согласны с тем, что никакие существенные моральные утверждение или вера верны, поэтому они оба скептически относятся к моральным правда. Ни один из этих скептических тезисов не подразумевается ни одним скептицизмом. о моральных знаниях или скептицизм относительно оправданных моральных вера. Некоторые моральные утверждения могут быть правдой, даже если мы не можем знать или имеют обоснованные представления о том, какие из них верны. Однако обратное импликация, кажется, имеет место: если знание подразумевает истину, и если моральные претензии никогда не верны, тогда нет знания о том, что является моральным или аморально (если предположить, что скептики отрицают ту же правду, что знания требует).Тем не менее, поскольку импликация сохраняется только в в одном направлении, скептицизм в отношении моральной истины все еще отличается от все виды эпистемологического морального скептицизма.
Еще одна неэпистемологическая форма морального скептицизма отвечает на вопрос «Зачем быть нравственным?» Этот вопрос используется, чтобы поднять много разных вопросов. Практически все признают, что есть это иногда какой-то повод быть моральным. Однако многие философы отрицают различные универсальные утверждения, в том числе утверждения, что есть всегда какая-то причина быть моральной, что всегда есть отчетливо мораль (в отличие от эгоизма) причина быть моральной, и / или что всегда достаточно причин, чтобы сделать это иррационально, чтобы не быть моральным, или, по крайней мере, не иррационально, чтобы быть моральным.Эти отчетливые опровержения можно рассматривать как отдельные формы практических правил . моральный скептицизм , которые более подробно обсуждаются в следующий дополнительный документ:
Приложение о практическом моральном скептицизме
Практический моральный скептицизм напоминает эпистемологический моральный скептицизм. в том, что оба вида скептицизма отрицают роль причин в мораль. Однако эпистемологический моральный скептицизм связан с причинами для веры , тогда как практический моральный скептицизм касается Причины действия .Более того, практические скептики морали обычно отрицают, что всегда достаточно причин для морального действия, тогда как эпистемологические моральные скептики обычно отрицают, что есть когда-либо адекватное основание для морального вера. Следовательно, практический моральный скептицизм не подразумевает гносеологический моральный скептицизм. Некоторые теоретики морали действительно предполагают, что причина полагать, что поступок аморальна, не может быть адекватной, если это также дает повод не делать этого. Однако даже если два типа причин связаны таким образом, они все еще отчетливый, поэтому практический моральный скептицизм не следует путать с гносеологический моральный скептицизм.
Таким образом, в целом необходимо различать следующие виды эпистемологический моральный скептицизм:
Догматический скептицизм в отношении морального знания = этого никто не знает любая существенная моральная вера верна.
Догматический скептицизм в отношении обоснованных моральных убеждений = никто никогда оправдано придерживаться каких-либо существенных моральных убеждений.
Пирронский скептицизм в отношении морального знания отказывается от согласия как догматический скептицизм в отношении морального знания, так и его отрицание.
Пирронский скептицизм в отношении обоснованных моральных убеждений отказывает в согласии как догматический скептицизм относительно обоснованной моральной веры, так и ее отрицание.
Нам также необходимо различать эти эпистемологические моральные скептицизмы. от нескольких неэпистемологических видов морального скептицизма:
Скептицизм о моральной истине = нет существенного моральная вера верна.
Скептицизм о моральной правдивости = нет существенные моральные убеждения — это вещи, которые могут быть либо истинными, либо ложными.
Скептицизм в отношении моральной истинности = отсутствие существенной морали вера либо истинна, либо ложна (хотя некоторые моральные убеждения являются то, что может быть правдой или ложью).
Скептицизм с моральной ложью = каждое существенное моральное убеждение ложно.
Скептицизм в отношении моральной реальности = моральных свойств или фактов не существует.
Практический моральный скептицизм = есть не всегда или достаточно или отчетливо моральной причины, чтобы быть моральным.
Эти виды морального скептицизма можно изобразить следующим образом:
Рисунок 1.
Скептицизм по поводу обоснованных моральных убеждений будет главной темой для остальную часть этой записи, и впредь я буду называть ее просто моральный скептицизм.
Противники часто обвиняют моральный скептицизм в безнравственности. Однако скептики в отношении обоснованных моральных убеждений могут действовать хорошо и приятные люди. Они не должны быть менее мотивированными, чтобы быть моральными, или им нужно иметь (или верить) меньше причин для нравственности, чем не скептики имеют (или верят в).Моральные скептики могут держать существенные моральные убеждения столь же сильны, как и не скептики. Их основные моральные убеждения могут быть общими и правдоподобными. Мораль скептики могут даже поверить, что их моральные убеждения верны в силу соответствия независимой моральной реальности. Вся эта мораль скептикам необходимо отрицать или сомневаться, чтобы быть моральными скептиками, в том, что их (или чьи-либо) моральные убеждения оправдано. Эта метаэтическая позиция об эпистемическом статусе моральные убеждения не должны просачиваться и заразить чьи-либо существенные моральные убеждения или действия.
Критики до сих пор утверждают, что моральный скептицизм противоречит здравый смысл. Большинство людей считают, что они имеют право держать многие моральные убеждения, например, что морально неправильно побеждать оппонент бессмысленен с бейсбольной битой только потому, что она победила вас в игра в бейсбол. Люди также заявляют о моральных знаниях, например, когда сосед говорит: «Я знаю, что ему неправильно шлепать свою дочь. так сложно, но я не знаю, что мне с этим делать ». Мораль скептицизм противоречит этим обычным способам разговора и мышления, поэтому моральные скептики, кажется, должны дать нам аргумент в пользу своих спорных утверждений.
Более того, догматический моральный скептицизм — это универсальное и непонятное утверждение. это утверждение, что все моральные убеждения имеют определенный эпистемический статус. Обычно не следует делать таких сильных заявлений без какой-либо причины. Не следует, например, утверждать, что все астрономические верования неверны. неоправданно, если только для этого нет оснований. Аналогично, кажется, что нельзя утверждать, что все моральные убеждения неоправданно, если у вас нет положительных аргументов. Таким образом, его форма, как и его конфликт со здравым смыслом, кажется, создает презумпцию против морального скептицизма.
Моральные скептики в ответ иногда пытаются переложить бремя доказательство своим оппонентам. Любой, кто делает позитивные моральные претензии что содомия морально неправильна, кажется, нужна причина для это утверждение, как и тот, кто утверждает, что на Марсе есть жизнь похоже, нужны доказательства для этого утверждения. Если презумпция всегда против тех, кто предъявляет положительные моральные претензии, то это противники моральный скептицизм, который должен нести бремя доказательства. Или по крайней мере, моральные скептики могут отрицать, что бремя доказывания лежит на моральных скептики.Тогда моральные скептики могут критиковать любое моральное убеждение или теории без необходимости приводить какие-либо положительные аргументы в пользу моральных скептицизм, и их оппоненты должны принять моральный скептицизм достаточно серьезно, чтобы возразить против этого (см. Copp 1991).
Этот спор о бремени доказывания может быть разрешен отличить догматический моральный скептицизм от пирронианского морального скептицизма. скептицизм. Догматические скептики об обоснованных моральных убеждениях делают универсальное заявление, противоречащее здравому смыслу, поэтому они кажутся иметь бремя аргументов в пользу своих требований.Напротив, Пирронианские моральные скептики не делают и не отрицают никаких заявлений о эпистемический статус любой моральной веры. Они просто вызывают сомнения в оправданы ли моральные убеждения. Эта разница предполагает что пирронские скептики морали не берут на себя бремени доказательства как и догматические скептики относительно обоснованной моральной веры.
Независимо от того, нужно им это или нет, моральные скептики предлагают множество аргументы в пользу своей позиции. Здесь я остановлюсь на аргументах в пользу догматический скептицизм по поводу обоснованных моральных убеждений, но по сути, те же аргументы могут быть сформулированы в поддержку догматических скептицизм в отношении морального знания.Я вернусь позже к пирронианскому моральный скептицизм в разделе 4. Кроме того, хотя здесь я иногда буду формулировать эти аргументы с точки зрения моральной истины для простоты, их можно было бы переформулировать более близка по духу скептикам в отношении моральной правдоподобности.
3.1 Моральные разногласия
Самый простой и распространенный аргумент в пользу морального скептицизма основан на по наблюдаемым фактам: умные и доброжелательные люди расходятся во мнениях относительно моральная допустимость аборта, позитивные действия, капитал наказание, активная эвтаназия, ядерное сдерживание, реформа социального обеспечения, гражданские права и так далее.Многие наблюдатели приходят к выводу, что что никакие моральные претензии не принимаются и не будут приняты всеми.
Однако все эти разногласия вместе все же не исключают возможность согласия по другим моральным убеждениям. Может никто отрицает, что пытать младенцев только для того, чтобы вступить в половую связь, морально недопустимо. удовольствие. Более того, даже если никакая моральная вера не застрахована от несогласия, тот факт, что некоторые люди со мной не согласны, не доказывает, что я неоправданно придерживаться своих моральных убеждений. Я мог бы показать им что я прав, или они могут согласиться со мной в идеале обстоятельства, в которых они лучше осведомлены, более вдумчивы, менее частичное и так далее.Разрешаемые моральные разногласия не подлежат поддерживают моральный скептицизм, поэтому любой аргумент в пользу морального скептицизма от моральное разногласие должно показать, что моральные разногласия неразрешимы по каждому вопросу. Для этого потребуется отдельный аргумент. (Для дальнейшего обсуждения, см. Bergmann & Kain 2014, Besong 2014 и Vavova 2014г.)
3.2 Моральные объяснения
Еще один способ аргументировать моральный скептицизм — это сослаться на требование обоснованное убеждение. С одной точки зрения, мы не можем оправдать свою веру в какие-либо заявить, если только истинность этого утверждения не является необходимой для наилучшего объяснение некоторого независимого факта.Некоторые философы утверждают, что что моральные истины никогда не нужны для лучшего объяснения любого неморальный факт (ср. Харман 1977). Отсюда следует, что мы не можем быть оправдано верой в любые моральные претензии (см. Hill 2016).
Этот аргумент можно опровергнуть двумя способами. Во-первых, можно отрицать это оправданное убеждение всегда должно включать в себя умозаключения к лучшему объяснение. Например, неясно, что представления о математика или цвета должны или должны быть обоснованы таким образом, хотя такие убеждения все еще кажутся оправданными.(Сравните Harman 1977 на математика и цвет.)
Другой распространенный ответ — иногда необходима моральная истина. для лучшего объяснения неморального факта (ср. Sturgeon 1985). Пороки Гитлера иногда цитируются для объяснения его зверств. Говорят, что его упадок объясняется несправедливостью рабства. И факт, что все согласны с тем, что пытать младенцев морально неправильно просто получить сексуальное удовольствие лучше всего можно объяснить тем, что это общее убеждение верно.
Скептики морали обычно отвечают, что такие объяснения можно заменить неморальными описаниями Гитлера, рабства и пыток.Если такие замены всегда доступны, тогда моральные истины не необходимо для лучшего объяснения чего-либо. Однако это не так. понять, действительно ли неморальные объяснения работают так же хорошо, как моральные объяснения во всех случаях. Также неясно, является ли вывод о лучшее объяснение должно лежать в основе всех обоснованных убеждений.
Частный случай этого аргумента, названный эволюционным опровержением аргумент, в последнее время вызвал бурные дебаты (см. Kahane 2011, май 2018). Некоторые моральные скептики (или по крайней мере, скептики в отношении морального реализма) утверждают, что моральные убеждения могут быть объясняется эволюционной биологией, возможно, с помощью психологии, социология или культура без апелляции к каким-либо моральным фактам или истине.Такой независимые от истины объяснения должны показать, что моральные убеждения либо неверны, либо на самом деле (независимо от разума) истинны, либо не оправдано (см. Joyce 2006, Street 2006, Braddock 2017). В виде с другими аргументами из объяснительной бессилия моральных фактов, критики могут ответить либо тем, что утверждают, что моральные факты разъяснительная работа (например, Copp 2008 с ответом Street 2008) или доказывая, что моральные убеждения могут быть оправданы, даже если моральные факты не выполнять любую разъяснительную работу (ср.Bergmann & Kain 2014).
3.3 Регресс
Следующий аргумент вызывает скептический откат. Эта форма аргументации, который происходит от Секста Эмпирика ( Outlines of Skepticism ), иногда используется для поддержки более общего скептического утверждения, что нет вера в любую тему оправдана. Тем не менее, может показаться, что имеют особую силу в морали, если якобы основополагающие моральные верования в некотором роде особенно проблематичны
Цель аргумента — исключить все способы, которыми человек может иметь право во что-то верить.Это начинается с определение:
Человек S — это по логике , оправданный в вере утверждение, что p тогда и только тогда, когда то, что делает S оправданным является (по крайней мере частично) способностью S вывести p из какой-то веры S .
Обратите внимание, что для этого способа оправдания имеет значение не то, основывает ли человек на самом деле моральное убеждение на происходящем выводе, а только то, способен ли человек сделать вывод об этом моральном убеждении.Обычно считается, что эта способность присутствует, когда у человека есть другие убеждения, которые вписываются в структуру, которую человек может использовать для вывода моральных убеждений.
Таким образом, есть только два способа оправдаться:
(1) Если какое-либо лицо S имеет право верить в какие-либо моральные утверждают, что p , затем S должны быть обоснованы либо логически или необоснованно.
Моральный скептик, в свою очередь, отрицает обе возможности. Первый:
(2) Ни одно лицо S никогда не может быть оправдано без вывода доказательств в считая любое моральное утверждение, что р .
Моральные интуиционисты и некоторые моральные контекстуалисты отрицают эту предпосылку (2), но моральные скептики утверждают, что слишком много убеждений было бы оправдано, если бы людям не нужно было приводить какие-либо причины или выводы в поддержку своих моральных принципов. верования. Если бы Тельма могла быть без всяких выводов оправдана в вере что есть мясо — это морально неправильно, тогда Луиза тоже могла быть необоснованно оправдано верить в то, что употребление мяса в пищу , а не , морально неправильный, и Ник мог быть необоснованно оправдан в полагая, что есть овощи морально неправильно.Конфликтный убеждения иногда могут быть оправданы, но это кажется менее правдоподобным считать, что все такие противоречивые моральные убеждения оправданы без любая способность поддержать убеждение любым выводом, когда каждый верующий знает, что другие люди не согласны. Если такие противоречивые убеждения не оправданы при отсутствии причина, и если такие конфликты достаточно распространены, чтобы подорвать все необоснованное обоснование, то посылка (2) верна.
Другой способ аргументировать посылку (2) — это наука.Психологи обнаружили, что многие моральные суждения подлежат различным искажающие влияния, включая эффекты кадрирования и некоторые вводящие в заблуждение эмоции. Затем биологи предполагают, что моральные суждения эволюционировали способами, которые кажутся независимыми от их правды. Такие показания ненадежности должны показать, что моральные суждения не оправдано без вывода (Sinnott-Armstrong 2006, глава 9, стр. 184–219; но см. ответы Beaulieu 2009, van Roojen 2013 г. и май 2018 г.). Это подтверждает предположение (2).
Посылки (1) и (2) вместе дают промежуточный вывод:
(3) Если какое-либо лицо S имеет право верить в какие-либо моральные утверждают, что p , затем S должны быть обоснованы логически.
Это означает, что для обоснования S должен иметь возможность делать выводы p из некоторых других верований, которых придерживается S . Конечно, S не должен делать никаких фактических выводов, но S все еще должен придерживаться некоторых других убеждений, которые можно было бы использовать для оправдания этого убеждения.
Но какой другие верования? Есть три основных возможности:
(4) Если какое-либо лицо S имеет логические основания полагать любое моральное утверждение, что p , то S должно быть оправдано вывод либо (а) без нормативных посылок, либо (б) с некоторыми нормативными предположений, но без моральных предпосылок или (c) некоторых моральных предпосылок.
На первую возможность моральные скептики отвечают вариацией на тему: максима, которую нельзя получить из «должно» из «есть»:
(5) Ни один человек S никогда не имеет права верить в какие-либо моральные утверждают, что р путем вывода без нормативных посылок.
Натуралисты в моральной эпистемологии отрицают (5), когда они пытаются вывести вывод о том, что действие является морально неправильным, из чисто ненормативных особенности акта. Однако моральные скептики возражают, что такие выводов всегда зависит от подавленной посылки, что все действует с эти функции неверны с моральной точки зрения. Такая скрытая посылка кажется моральный и, следовательно, нормативный. Если так, то вывод естествоиспытателя не работает без нормативных предпосылок. Натуралисты по-прежнему может приводить выводы к лучшему моральному объяснению, но тогда моральные скептики могут отрицать, что любая моральная гипотеза дает лучшее объяснение независимо от предшествующих моральных предположений (см. выше).
Следующая возможность — обосновать моральный вывод вывод, предпосылки которого не являются моральными, но являются нормативными в другом способ. Такой подход, принятый, в частности, контрактниками, можно назвать нормативизмом . Нормативисты обычно начинают с предпосылки о рациональности и беспристрастности, каждая из которых должна быть нормативным, но морально нейтральным. Если рациональные беспристрастные люди под соответствующие обстоятельства согласовывались бы с определенными моральными стандартами, это должен показать, что соответствующие моральные убеждения верны или оправдано.
Одна из проблем этого общего подхода состоит в том, что разные теории рациональность, беспристрастность и соответствующие обстоятельства — все сомнительны и ведут к противоположным моральным убеждениям. Это говорит о том, что такие теории не являются нейтральными с моральной точки зрения, поэтому эти выводы не избегать моральных предпосылок. Другие аргументы от неморальных норм к моральным выводы наталкиваются на аналогичные проблемы. Моральные скептики заключают что:
(6) Ни один человек S никогда не имеет права верить в какие-либо моральные утверждают, что p , исходя из некоторых нормативных посылок, но нет моральных предпосылок.
Из посылок (4) — (6) следует еще один промежуточный вывод:
(7) Если какое-либо лицо S имеет право верить в какие-либо моральные утверждают, что p , затем S должны быть обоснованы вывод с некоторой моральной предпосылкой.
Короче говоря, моральные убеждения должны быть оправданы моральными убеждениями.
Это создает проблему. Хотя оправдывающие убеждения должны включать подойдут некоторые моральные убеждения, а не просто любые моральные убеждения:
(8) Ни один человек S никогда не может оправдать свою веру в моральные устои. утверждают, что p , исходя из моральной предпосылки, если только S также оправданно полагает, что моральная посылка сам.
Предпосылка (8) отрицается некоторыми контекстуалистами, утверждающими, что даже если моральное убеждение не обосновано, если оно разделяется в определенных социальный контекст, то его можно использовать для оправдания других моральных убеждений (ср. Wellman 1971, Timmons 1999). Однако моральные скептики отвечают, что социальные контексты часто коррумпированы, и никакой социальный контекст сам по себе не может показать, что моральное убеждение истинно, надежным, а значит, и соответствующим образом обоснованным.
Но как тогда можно оправдать моральные посылки? Учитывая (7) — (8), моральные посылки должны быть оправданы путем вывода их из других моральные убеждения, которые также должны быть оправданы путем вывода их из другие моральные убеждения и так далее.Таким образом, для оправдания моральных убеждений требуется цепь (или ветвящееся дерево) оправдывающих убеждений или предпосылок, которые должны иметь одну из двух форм:
(9) Если какое-либо лицо S имеет право верить в какие-либо моральные утверждают, что p , затем S должны быть обоснованы цепочкой выводы, которые либо продолжаются бесконечно, либо возвращаются, чтобы включить p сам по себе как существенная предпосылка.
Первая из этих двух альтернатив почти никогда не защищается, поскольку большинство принимают:
(10) Ни один человек S никогда не имеет права верить в какие-либо моральные утверждают, что p цепочкой выводов, которая продолжается бесконечно.
Моральные скептики также отрицают и другую возможность:
(11) Ни один человек S никогда не имеет права верить в какие-либо моральные утверждают, что p посредством цепочки выводов, которая включает p в качестве важной предпосылки.
Любой аргумент, включающий его вывод в качестве предпосылки, будет действительный. Однако любой, кто сомневается в правильности вывода, получит столько же повод усомниться в посылке. Так что, по мнению скептиков, ничего приобретается, когда посылка просто подтверждает обоснованность убеждения.
Посылке (11) противостоят сторонники моральной когерентности (например, Brink 1989, Sayre-McCord 1996, Sinnott-Armstrong 2006, глава 10, стр. 220–251). Последние когерентисты подчеркните, что они не выводят убеждение из себя линейным образом. Вместо этого предполагается, что моральное убеждение оправдано, потому что оно согласовано каким-то образом с совокупностью убеждений, которые связаны с некоторыми способ. Тем не менее, моральные скептики отрицают, что согласованности достаточно, чтобы моральное убеждение оправдано. Одна из причин заключается в том, что внутренняя согласованность набор убеждений не является доказательством какого-либо отношения к чему-либо за пределами верования.Другая причина в том, что каждое убеждение — как бы оно ни было смешно — может согласовываться с некоторыми убеждениями, которые внутренне связный. Потому что так много несовместимых систем кажутся последовательные, моральные скептики отрицают, что одной согласованности достаточно, чтобы оправдывать убеждения.
Теперь моральный скептик может сделать окончательный вывод. (9) — (11) подразумевают:
(12) Ни один человек не имеет права верить в какие-либо моральные принципы. требовать.
Это догматический скептицизм по поводу обоснованных моральных убеждений.
Многие оппоненты считают такой вывод неправдоподобным, но регресс аргумент действителен. Следовательно, его заключения нельзя избежать без отрицая одну из своих предпосылок. Различные противники морального скептицизма отрицают различные помещения, как указано. Однако это еще предстоит видно, является ли какой-либо из этих ответов на аргумент регресса в конце концов оправданно.
3.4 Скептические гипотезы
Последний аргумент исходит от Рене Декарта. (1641). Мне не кажется оправданным полагать, что то, что я вижу, является озеро, если я не могу исключить возможность того, что это залив или байу.Обобщая, если есть какая-либо противоположная гипотеза, что я не могу исключить, тогда я не вправе верить, что то, что я вижу это озеро. Предполагается, что это общий стандарт обоснованного вера. Тщательное применение этого принципа приводит к скептицизм. Все, что нужно скептику, — это то, что для каждого убеждения есть некоторая противоположная гипотеза, которую нельзя исключать. Это нужно не будет одной и той же гипотезой для всех убеждений, но скептики обычно покупают оптом, а не в розницу, поэтому они ищут единственную гипотезу, которая вопреки всем (или многим общепринятым) убеждениям и с которыми нельзя отказываться в любом случае.
Знаменитая картезианская гипотеза о демоне, который обманывает меня во всем. моих убеждений о внешнем мире, а также гарантируя, что мои убеждения полностью согласованы. Такую возможность исключать нельзя. каким-либо опытом или убеждениями, из-за того, как обманывающий демон определенный. Эта гипотеза также противоречит моим представлениям о озеро. Так что мои представления об озере необоснованны. вышеуказанный принцип. И в моих убеждениях нет ничего особенного про озеро.Все, во что я верю о внешнем мире, — это несовместимо с гипотезой обманчивого демона. Скептики заключают что такое убеждение не обосновано.
Этот аргумент часто отклоняется на том основании, что нет причина верить в лживого демона или в том, что никто не сомневается есть ли внешний мир. Напротив, эта форма аргументации не вызывает таких возражений, когда она применяется к морали, потому что некоторые люди действительно принять и даже отстаивать параллельную скептическую гипотезу в мораль:
Моральный нигилизм = нет ничего плохого с моральной точки зрения.
Моральный нигилизм здесь не в том, что семантически или метафизически возможно. Это просто существенный, отрицательный, экзистенциальное утверждение, что не существует ничего, что морально неправильно. Однако обычно он дополняется объяснением, почему люди придерживаются ложных моральных убеждений (как и история Обманчивый демон Декарта должен объяснить, почему наше восприятие убеждения ложны). Этот тезис о моральном нигилизме получил поддержку по разным причинам, включая распространенность моральных разногласий и наши предполагаемые способности (с помощью социобиологии и других наук) для объяснения моральных убеждений без ссылки на моральные факты.Поскольку люди серьезно относятся к моральному нигилизму и даже спорят для этого (Mackie 1977, Joyce 2001) нельзя сбрасывать со счетов моральный нигилизм. так же охотно, как обманывающий демон Декарта.
Тогда моральные скептики могут утверждать, что определение морального нигилизма предупреждает любое опровержение. Поскольку моральные нигилисты ставят под сомнение все наши веры в моральную неправоту, они не оставляют нас без отправных точек чтобы обосновать аргументы против них, не задавая вопросов проблема. Более того, объяснения моральными нигилистами наших моральных убеждений предсказывают, что мы будем придерживаться именно этих моральных убеждений, поэтому истина его предсказания вряд ли могут опровергнуть моральный нигилизм.Если этот трюк работает, то это вписывается в аргумент скептической гипотезы.
Этот аргумент наиболее очевиден в применении к примеру. Если ничего нет морально неправильно, как утверждают моральные нигилисты, тогда это не морально неправильно мучить младенцев просто ради забавы. Итак, по общему принципу выше, нужно уметь исключать моральный нигилизм, чтобы быть оправдано убеждение, что пытать младенцев просто для развлечения морально неправильно. Моральные скептики приходят к выводу, что эта моральная вера неверна. оправдано.Точнее:
(1) Я не вправе верить в отрицание морального нигилизма.
(2) Я вправе верить, что [( p ) «Это морально неправильно. пытать младенцев просто для развлечения »влечет за собой ( q ) отрицание моральный нигилизм].
(3) Если у меня есть основания полагать, что p , и я оправдан полагая, что p влечет за собой q , тогда я оправдан полагая, что q .
(4) Следовательно, у меня нет оснований полагать, что это морально неправильно пытать младенцев просто ради забавы.
Это моральное убеждение никоим образом не вызывает особых проблем. Кажется так же очевидно, как любое моральное убеждение. Таким образом, аргумент можно обобщить на прикрыть любую моральную веру. Моральные скептики заключают, что моральная вера отсутствует. оправдано.
Есть два основных ответа на такие аргументы скептической гипотезы. (ср. май 2013 г.). Во-первых, некоторые антискептики отрицают (1) и заявляют, что скептические гипотезы можно как-то исключить. Они могут возразить, что моральный нигилизм внутренне непоследователен или бессмысленен.Если да, то это могут быть исключены только логикой и семантикой. Однако моральный нигилизм кажется последовательным и значимым, согласно всем правдоподобным теории морального языка, включая экспрессивизм, реализм и конструктивизм (Sinnott-Armstrong 2006, глава 3). Моральный нигилизм — это также не подлежат аргументам, которые использует Патнэм (1981). против более общих скептических сценариев. Антискептики все еще могут утверждать, что моральный нигилизм несовместим с некоторыми неморальными фактами или наблюдения или их лучшие объяснения.Если да, то это может быть исключено аргументы только с неморальными предпосылками. Однако все подобные попытки пересечь страшный пробел, который вызывает сомнения (Синнотт-Армстронг 2006, гл. 7–8). Третий способ исключить моральный нигилизм — это основаны на общих моральных убеждениях, несовместимых с моральными нигилизм. Однако так же, как и возникнет вопрос, использовать общие убеждения о внешнем мире, чтобы исключить обманчивого демона гипотезы, поэтому возникает вопрос, чтобы оспорить моральные нигилизм на основе общих моральных убеждений — как бы очевидными эти убеждения могут показаться нам, и как бы хорошо они ни общие убеждения взаимосвязаны (Sinnott-Armstrong 2006, гл.9–10). Моральные скептики приходят к выводу, что исключить нельзя. моральный нигилизм, как утверждает посылка (1).
Другой недавний ответ — отрицание предпосылки (3). Это принцип закрытие . Поскольку вера влечет за собой отрицание всякого обратного гипотезы, этот принцип замыкания, по сути, говорит, что я не могу быть оправдано верить p , если я не оправдан в отрицании каждая гипотеза противоречит p — то есть, если я не могу исключить всех противоположных гипотез.Этот принцип был отрицается соответствующими альтернативными теоретиками, которые вместо этого утверждают, что только соответствующие гипотезы должны быть исключены. По этой теории, если скептически гипотезы не имеют отношения к делу, тогда убеждение в том, что морально неправильно пытать младенцев просто ради забавы можно оправдать, даже если верующий не может исключить морального нигилизма.
Однако для того, чтобы этот ответ имел силу, противники морального скептицизм должен сказать, почему моральный нигилизм неуместен. Кажется актуально по той простой причине, что это прямо противоречит моральное убеждение, которое должно быть оправдано.Более того, настоящие люди верить и давать поводы верить в моральный нигилизм. Некоторые люди привели к моральному нигилизму из-за отсутствия какой-либо оправданной теории мораль. Если консеквенциализм абсурден или непоследователен, как утверждают некоторые критики спорят, а если деонтологические ограничения и разрешения загадочные и необоснованные, как утверждают их оппоненты, то некоторые люди может поверить в моральный нигилизм по причинам, аналогичным тем, которые привели ученые отвергнуть флогистон. Еще одна основа морального нигилизма цитирует науку.Если все наши моральные убеждения можно объяснить социобиологии и / или других социальных наук, не предполагая, что моральная вера истинна, тогда некоторые могут принять моральный нигилизм за причины, подобные тем, которые заставляют многих людей отвергать ведьм или эльфы. Дело не в том, что такие причины морального нигилизма адекватный. Дело только в том, что на первый взгляд достаточно причина полагать, что моральный нигилизм не может быть отклонен как не имеет отношения к этому основанию. Если моральный нигилизм актуален, и если закрытие справедливо для всех или, по крайней мере, соответствующих альтернатив, и если моральные нигилизм нельзя исключать никаким образом, тогда моральный скептицизм кажется следовать.
3.5 Отношения между аргументами
Эти аргументы в пользу морального скептицизма во многом различаются, но они кажутся взаимно поддерживающими. Одна важная посылка скептически настроенного Аргумент гипотезы утверждает, что ничто не может исключить моральный нигилизм. Лучший способ поддержать эту предпосылку — критиковать каждый метод за исключение морального нигилизма. Это всего лишь один пример того, что аргумент регресса работает в более общем плане. Аргумент морального объяснения исключают еще один способ исключить моральный нигилизм.Так, если эти другие аргументы работают, они подтверждают важную предпосылку в аргумент скептической гипотезы.
Напротив, одна важная посылка в аргументе регрессии утверждает, что нет моральная вера может быть оправдана без всяких выводов. Еще один важный посылка (8) утверждает, что вывод не может оправдать свой вывод если его помещения не обоснованы. Эти посылки, по сути, заявляют: что моральная вера нуждается в определенном оправдании. Один способ установить эту необходимость, чтобы указать на противоположную возможность, которая не пока исключено.Это то, что делает аргумент скептической гипотезы. Еще один способ подтвердить эту потребность — показать, что моральные убеждения спорный. Вот что делает аргумент из морального разногласия. Таким образом, если эти другие аргументы работают, они подтверждают важную предпосылку в аргумент регресса.
Скептикам такая взаимная поддержка может показаться желанной. Антискептики, однако может возразить, что эта взаимная поддержка делает аргументы совместно циркулярные. В конце концов, сила аргументов зависит от защитимость нескептических взглядов в моральной эпистемологии.Если моральный интуиционизм, когерентизм, натурализм или нормативизм работают на оправдать некоторые моральные убеждения и / или исключить моральный нигилизм, затем это подорвет ключевые посылки аргументов в пользу морального скептицизм. Но это еще предстоит выяснить.
Хотя аргументы в пользу морального скептицизма трудно опровергнуть, большинство люди отвергают их заключение. Это делает естественным поиск некоторых компромисс. Были предложены различные компромиссы, но здесь я сосредоточиться на том, что расширяет пирронианскую традицию (ср.ДеПол 2009).
Эту неопирронианскую позицию можно объяснить с точки зрения контраста. классы, которые должны быть знакомы по магазинам: большие креветки большой? Ответ «Да» или «Нет» был бы слишком просто. Креветки Джамбо большие для креветок, но не большие для креветок. съедобные рачки. Аналогичным образом, кто-то может быть оправдан в том, что верит претензия из одного класса контраста, даже если один и тот же человек не оправдано верить в одно и то же утверждение из другого контраста учебный класс. Например, предположим, что отец видит животное в зоопарке и считает, что это зебра.Если у отца есть достаточные доказательства того, что животное не лев и не лошадь, то отца можно оправдать полагая, что это зебра из контрастного класса {лев, лошадь, зебра}. Тем не менее, у отца все еще могло не быть доказательства того, что животное не мул, нарисованное так, чтобы выглядеть как зебра. Тогда отец не имеет оснований полагать, что животное зебра из контрастного класса {лев, лошадь, зебра, нарисованная мул}.
Такая же ситуация возникает с моральными убеждениями.Отец может быть оправдано верой в то, что он должен сказать своим детям правду вместо того, чтобы лгать им, даже если отец не оправдывается в полагая, что он должен говорить своим детям правду, а не молчать. Или кто-то может быть оправдан в пользу кантианской морали. теории по акту-утилитаризму, из-за контрпримеров акт-утилитаризм, не будучи оправданным на этом основании в пользу Кантовская моральная теория важнее правил-утилитаризма, если такая альтернатива не подлежат тем же контрпримерам.
В более общем плане мы можем выделить два класса контрастности:
Класс с экстремальной контрастностью для морального убеждения, что p. включает все моральные претензии, противоречащие p. , в том числе моральный нигилизм.
Класс скромного контраста для моральных убеждений включает в себя всех и только противоречащие моральным убеждениям, которые большинство людей воспримет всерьез в обычное обсуждение.
Поскольку моральный нигилизм вступает в противоречие со многими здравыми моральными убеждениями, большинство людей не воспринимают моральный нигилизм серьезно в обычных дискуссиях, поэтому умеренный контрастный класс не включает моральный нигилизм.Таким образом, любой, кто может исключить всех остальных членов скромный контрастный класс, но не может исключить моральный нигилизм, оправдан в вере в моральные претензии из класса скромных контрастов, но не вне класса экстремальной контрастности.
Эти классы позволяют нам различать две версии морального скептицизм:
Скептицизм относительно умеренно обоснованных моральных убеждений — это утверждение что никто никогда не оправдывается скромным контрастом класс в сохранении каких-либо существенных моральных убеждений.
Скептицизм в отношении чрезвычайно обоснованных моральных убеждений утверждают, что никто никогда не оправдывается за пределами класса крайних контрастов в сохранении каких-либо существенных моральных убеждений.
Второе, но не первое следует, если никто никогда не исключит моральный нигилизм, но некоторые верующие иногда могут исключать все остальные представители скромного контрастного класса.
Критики спросят: «Если кого-то оправдывают скромным контрастом, класса, но не из класса крайнего контраста, неужели этот верующий просто ясно обосновано (срок или без оговорок)? » Это, конечно, зависит от того, что значит сказать, что верующий оправдан (без квалификация).По одному правдоподобному счету, чтобы сказать, что верующий оправдано (без оговорок) — это сказать, что верующий оправдано из соответствующего класса контрастности . Но какой класс контраста актуален, когда?
Контекстуалисты говорят, что умеренный класс контраста уместен в в повседневной жизни, например, в комитетах по этике больниц, где рассматриваться как отвлекающий маневр для обсуждения морального нигилизма. Тем не менее, класс экстремального контраста считается актуальным в философских контексты, такие как классы философии, где проводится моральный нигилизм серьезно.Это позволяет контекстуалистам считать, что врач в комитет по этике больниц имеет все основания верить моральному утверждению, что студент философии с такими же доказательствами не будет оправдан в веря.
Проблемы возникают при пересечении контекстов. Рассмотрим студента философии, который говорит, что врач из этического комитета не оправдывает веря моральным претензиям. Контрастный класс ученика (с моральным нигилизм) или контрастный класс врача (без морального нигилизма) действительно имеет отношение к суждению студента о мнении врача? А что, если врач скажет, что студент действительно оправдан, пока в классе философии? Когда эпистемологические оценки пересекаются с контекстами в таким образом, иногда контекст верующего кажется актуальным, но иногда контекст оценщика кажется релевантным, поэтому трудно понять любое основание для утверждения, что либо контекст, либо класс контраста действительно является важным для оценки того, действительно ли верующий оправдано (без уточнения).
Подобные парадоксы приводят к тому, что некоторые «классные» пирронианские моральные устои скептики, чтобы отрицать, что любой класс контраста когда-либо действительно актуален. Этот отрицание подразумевает, что никогда не бывает правдой или ложью то, что верующий оправдано (без оговорок), если такие претензии предполагают, что некоторый класс контраста действительно актуален. В качестве альтернативы классный Пирронианские скептики морали могут отказаться от веры в то, что класс контраста когда-либо действительно актуален или нет. Такая пирронианская мораль скептики отказываются занимать какую-либо позицию по поводу того, верующий оправдан (без квалификации), хотя они все еще могут говорить о том, есть ли у кого-то основания верить в моральные претензии заданного класса контрастности.Пирронские скептики морали могут (i) принимать скептицизм по поводу чрезвычайно обоснованных моральных убеждений, но (ii) отрицать скептицизм по поводу умеренно обоснованных моральных убеждений и (iii) отказ либо утверждать, либо опровергать (догматический) скептицизм по поводу каких-либо моральных убеждений оправдано (без оговорок). (См. Sinnott-Armstrong 2006, глава 6.)
Независимо от того, является ли эта точка зрения окончательно оправданной, вопрос здесь просто что такой пирронский компромисс доступен и привлекателен для тех, кто кто хочет избежать догматического морального скептицизма, но не видит способа опровергнуть это.Есть и другие возможные компромиссы, сочетающие разные стороны морального скептицизма. Вот что делает это так увлекательно изучать эту важную группу взглядов.
аргументов за и против морального нигилизма — стенограмма видео и урока
Аргументы в пользу морального нигилизма
Моральный нигилизм утверждает, что ничто не является по своей сути моральным или аморальным. Итак, в то время как большинство обществ считают убийство аморальным по своей природе, а спасение щенка из горящего здания — моралью, нигилисты сказали бы, что ни одно из действий по сути своей является правильным или неправильным.
Обратите внимание, как часто я использую слово «изначально?» Это важно. Моральные нигилисты считают, что вещи лишены естественной морали, но это не значит, что им нельзя придать мораль. Таким образом, такие вещи, как правильное и неправильное, создаются человечеством, что-то приписывается действиям, чтобы придать им психологическую, социальную или экономическую ценность. Следовательно, моральная ценность произвольна, субъективна и, возможно, изменчива.
Это означает, что мораль не является универсальной, объективной или отражением чистой космической истины.Они, как и все остальное в наших обществах, сконструированы, и именно на этом основан нигилистический аргумент. Мы эмоциональные и общительные существа, которым необходимо уметь выражать свои чувства, чтобы создавать социальные группы. Итак, согласно моральным нигилистам, мы приписываем вещи категории правильного и неправильного, чтобы выразить наши чувства и создать структуры, которые мы можем построить в обществах. Большая социальная группа, общество, хрупко, поэтому важно иметь эти структуры.
Мы можем формировать мнения и убеждения как общество или как отдельные личности, и выражая их как мораль, мы придаем им глубокое чувство значимости.Итак, мораль имеет значение, но это только то значение, которое мы ей придаем. Это не естественно, не универсально или не по своей сути. Вот почему мы не предполагаем, что другие животные злые или аморальные; они просто частица природы. Мораль — это то, что мы создали для определения только нашего вида.
Аргументы против морального нигилизма
Моральный нигилизм — лишь одна из многих, многих теорий о морали. И это один из немногих, кто действительно утверждает, что мораль на самом деле бессмысленна.Это означает, что существует довольно много теорий, не согласных с нигилизмом. Почти каждая религия включает в себя веру в неотъемлемую мораль, и еще в то время, когда мы писали, есть философы, которые объясняли мораль с помощью различных космических, универсальных и даже эволюционных моделей. Фактически, многие биологи, антропологи и психологи считают, что мораль — это нечто закодированное в нашей ДНК, нечто фундаментально такое же неотъемлемое, как и наша потребность в формировании сообществ. Следовательно, даже если мораль существует только для того, чтобы способствовать созданию сильных социальных групп, ее все равно можно рассматривать как универсальную, потому что они являются частью наших генетических инстинктов, частью того, что делает нас людьми.
Давайте посмотрим на аргументы против морального нигилизма с философской точки зрения. В этике, изучении морали, есть целая ветвь философии, посвященная объяснению того, как мы узнаем, истинно ли что-то. Эту ветвь можно разделить на две точки зрения. Когнитивизм утверждает, что, когда мы обсуждаем добро и зло, мы обсуждаем их как факты. В этой теории мораль естественно истинна, и наш язык позволяет нам выразить эту истину.
Противоположным является некогнитивизм , утверждение, что мы можем судить о чем-то как о правильном или неправильном, но это не делает наше суждение истинным.Так что это школа, больше соответствующая моральному нигилизму. Однако даже некогнитивизм не является полностью нигилистическим. Хотя некогнитивисты заявляют, что мы не можем судить или выражать истинное правильное или неправильное, они не говорят, что правильного и неправильного не существует. Итак, в любой школе философы допускают возможность существования врожденной морали, знаем мы об этом или нет.
Краткое содержание урока
Моральный нигилизм — это философское убеждение, что ничто не является моральным или аморальным по своей сути.Согласно этой теории, мораль создается людьми и не является естественной или универсальной истиной. Однако, хотя действия сами по себе бессмысленны, мы можем придать им смысл, чтобы укрепить их личную или социальную ценность. Моральные нигилисты поддерживают этот аргумент, рассматривая способы изменения морали в зависимости от потребностей различных культур и того, как мораль применяется только к людям.
Однако многие отрасли философии не согласны с этим и выступают против морального нигилизма, указывая на то, что мы полагаемся на мораль, потому что она может быть закодирована в нашей ДНК.Другие поддерживают моральную истину, утверждая, что даже если мы не в состоянии выразить истинное добро или зло, это не отменяет их существование. Итак, это сложный и очень интеллектуальный спор. Но просто оставайся позитивным, и все будет в порядке. Или все это будет бессмысленно.
Словарь и определения
Мораль : Мораль — это различие между добром и злом.
Нигилизм : Нигилизм — это философия бессмысленности
Моральный нигилизм : Моральный нигилизм утверждает, что никакому действию не присуща мораль.
Когнитивизм : Когнитивизм утверждает, что, когда мы обсуждаем правильное и неправильное, мы обсуждаем их как факты.
Некогнитивизм : Некогнитивизм — это утверждение, что мы можем судить о чем-то как о правильном или неправильном, но это не делает наше суждение верным.
Результаты обучения
После просмотра этого урока вы должны быть в состоянии выполнить следующие задачи:
Определить моральный нигилизм
Перечислите аргументы противников и сторонников
Если вы верите в нигилизм, вы во что-нибудь верите?
Нигилизм — постоянная угроза.Как признавала философ ХХ века Ханна Арендт, это лучше всего понимать не как набор «опасных мыслей», а как риск, присущий самому акту мышления. Если мы достаточно долго размышляем над какой-либо конкретной идеей, какой бы сильной она ни казалась поначалу или насколько широко она принималась, мы начнем сомневаться в ее истинности. Мы также можем начать сомневаться в том, действительно ли те, кто принимает эту идею, знают (или заботятся) о том, истинна ли идея или нет. Это всего в одном шаге от размышлений о том, почему существует так мало консенсуса по такому количеству вопросов, и почему все остальные, кажется, так уверены в том, что сейчас кажется вам таким неуверенным.В этот момент, на грани нигилизма, есть выбор: либо продолжать думать и рисковать отчуждением от общества; или перестать думать и рискнуть отстраниться от реальности.
За столетие до Арендт Фридрих Ницше описал в своих записных книжках (опубликованных его сестрой посмертно в The Will to Power ) выбор между «активным» и «пассивным» нигилизмом. Один из его многочисленных афоризмов о нигилизме заключался в том, что это результат обесценивания высших ценностей.Такие ценности, как истина и справедливость, могут казаться, что они не просто идеи, но что они обладают некоторой сверхъестественной силой, особенно когда мы говорим: «Истина освободит вас» или «Справедливость будет служить». Когда эти ценности изменятся. чтобы им не приписывали силу, когда оказывается, что правда не освобождает, когда не наступает справедливость, мы разочаровываемся. Тем не менее, вместо того, чтобы обвинять себя в том, что слишком много верим в эти ценности, мы обвиняем эти ценности в том, что они не соответствуют нашим ожиданиям.
Согласно Ницше, тогда мы можем стать активными нигилистами и отвергнуть ценности, данные нам другими, чтобы воздвигнуть собственные ценности. Или мы можем стать пассивными нигилистами и продолжать верить в традиционные ценности, несмотря на сомнения в истинной ценности этих ценностей. Активный нигилист разрушает, чтобы найти или создать что-то, во что стоит верить. Только то, что может пережить разрушение, может сделать нас сильнее. Ницше и группа русских XIX века, которые идентифицировали себя как нигилисты, разделяли эту точку зрения.Однако пассивный нигилист не хочет рисковать самоуничтожением и поэтому цепляется за безопасность традиционных верований. Ницше утверждает, что такая самозащита на самом деле является еще более опасной формой самоуничтожения. Верить просто ради веры в во что-то может привести к поверхностному существованию, к самодовольному принятию веры во что-либо, во что верят другие, потому что вера во что-то (даже если это окажется ничем не стоящим верить) будет видна пассивным нигилистом предпочтительнее, чем рискнуть не поверить в чему-либо , чем рискнуть смотреть в бездну — метафора нигилизма, которая часто встречается в работах Ницше.
Сегодня нигилизм становится все более популярным способом описания широко распространенного отношения к текущему состоянию мира. Тем не менее, когда этот термин используется в разговоре, в редакционных статьях газет или в тирадах социальных сетей, он редко когда-либо определяется, как будто все очень хорошо знают, что означает нигилизм, и разделяют одно и то же определение этого понятия. Но, как мы видели, нигилизм может быть как активным, так и пассивным. Если мы хотим лучше понять современный нигилизм, мы должны определить, как он развивался в эпистемологии, этике и метафизике и как он нашел выражение в различных образах жизни, таких как самоотрицание, отрицание смерти и отрицание мира. .
В эпистемологии (теории познания) нигилизм часто рассматривается как отрицание возможности знания, позиция, согласно которой наши самые сокровенные убеждения не имеют основы. Аргумент в пользу эпистемологического нигилизма основан на идее, что для знания требуется нечто большее, чем просто знающий и известный. Это нечто большее обычно рассматривается как то, что делает знание объективным, поскольку способность ссылаться на что-то вне личного, субъективного опыта — вот что отличает знание от простого мнения.
Но для эпистемологического нигилизма нет ни стандарта, ни основания, ни основания, на котором можно было бы делать заявления о знании, ничего, что могло бы оправдать нашу веру в то, что какое-либо конкретное утверждение истинно. Все апелляции к объективности с точки зрения эпистемологического нигилизма иллюзорны. Мы создаем впечатление знания, чтобы скрыть факт отсутствия фактов. Например, как утверждал Томас Кун в книге The Structure of Scientific Revolutions (1962), мы, безусловно, можем разработать очень сложные и очень успешные модели для описания реальности, которые мы можем использовать для открытия множества новых «фактов», но мы можем никогда не доказывайте, что они соответствуют самой реальности — они могут просто происходить из нашей конкретной модели реальности.
Если что-то утверждается как истинное на основании прошлого опыта, тогда возникает проблема индукции: просто потому, что что-то произошло, не влечет за собой, что это должно повториться. Если что-то утверждается как истинное на основании научных данных, возникает проблема обращения к авторитетным источникам. В логике такие призывы рассматриваются как совершающие ошибку, поскольку утверждения других, даже утверждения экспертов, не рассматриваются как основания для истины. Другими словами, даже эксперты могут быть предвзятыми и ошибаться.Более того, поскольку ученые делают заявления, основанные на работе предыдущих ученых, их тоже можно рассматривать как апелляции к авторитетным источникам. Это приводит к другой проблеме — проблеме бесконечного регресса. Любая претензия на знание, основанное на каком-либо основании, неизбежно приводит к вопросам об основании этого основания, а затем об основании этого основания и так далее, и так далее, и так далее.
Обосновывая сомнения относительно знания, пассивный нигилист упрощает погоню за знаниями
Здесь может показаться, что то, что я здесь называю «эпистемологическим нигилизмом», на самом деле ничем не отличается от скептицизма.Ибо скептик также ставит под сомнение основы, на которых основываются утверждения о знании, и сомневается в возможности знания когда-либо найти какую-либо надежную основу. Здесь было бы полезно вернуться к различию Ницше между активным и пассивным нигилизмом. В то время как активный нигилист подобен радикальному скептику, пассивный нигилист — нет. Пассивный нигилист осознает, что относительно знания могут возникать скептические вопросы. Но вместо того, чтобы сомневаться в знании, пассивный нигилист продолжает верить в знание.Следовательно, для пассивного нигилиста знание существует, но оно существует на основе веры.
Следовательно, нигилизм можно найти не только в человеке, который отвергает притязания на знания из-за отсутствия бесспорного основания. Скорее, человек, который осознает сомнения, связанные с утверждениями о знании, и который, тем не менее, продолжает вести себя так, как будто эти сомнения на самом деле не имеют значения, также является нигилистом.
Научные теории могут быть основаны на апелляции к другим теориям, которые основаны на апелляции к другим теориям, любая из которых может быть основана на ошибке.Но до тех пор, пока научные теории продолжают приносить результаты — особенно результаты в форме технического прогресса — тогда сомнения в окончательной истинности этих теорий могут рассматриваться как тривиальные. И, упрощая сомнения относительно знания, пассивный нигилист упрощает погоню за знаниями.
Другими словами, для пассивного нигилиста знания не имеют значения. Подумайте только, как часто такие слова, как «знание» или «уверенность», используются в повседневной жизни бессистемно. Кто-то говорит, что знает, что поезд приближается, и мы либо не спрашиваем, откуда они это знают, либо, если спрашиваем, часто встречаем абсолютную основу для знаний в современной жизни: потому что так говорит их телефон.Телефон может оказаться правильным, и в этом случае претензия на авторитет телефона сохраняется. Или телефон может оказаться неправильным, и в этом случае мы, скорее всего, виним не телефон, а поезд. Поскольку телефон стал нашим основным гарантом знаний, признать, что телефон может быть неправильным, значит рискнуть признать, что не только наши утверждения о знаниях, основанные на телефоне, могут быть необоснованными, но и все наши утверждения о знаниях могут быть таковыми. В конце концов, как и в случае с телефоном, мы склонны не спрашивать, почему мы думаем, что знаем то, что, по нашему мнению, мы знаем.Таким образом, пассивный нигилизм становится не радикальной «постмодернистской» позицией, а, скорее, нормальной частью повседневной жизни.
В моральной философии нигилизм рассматривается как отрицание существования морали. Как утверждает Дональд Кросби в книге Призрак абсурда (1988), моральный нигилизм можно рассматривать как следствие эпистемологического нигилизма. Если нет оснований для объективных заявлений о знании и истине, тогда нет оснований для объективных заявлений о добре и зле.Другими словами, то, что мы принимаем за мораль, — это вопрос того, что считает правильным — независимо от того, относится ли эта вера к каждому историческому периоду, к каждой культуре или к каждому отдельному человеку, — а не к тому, что такое верно.
Утверждать, что что-то, , правильно, исторически делалось путем обоснования этих утверждений на таком основании, как Бог, счастье или разум. Поскольку эти основы считаются применимыми универсально — применимыми ко всем людям, во всех местах и во все времена — они считаются необходимыми для универсального применения морали.
Философ-моралист 18-го века Иммануил Кант признал опасность обоснования морали на Боге или на счастье, ведущую к моральному скептицизму. Вера в Бога может побуждать людей к нравственным поступкам, но только как средство к тому, чтобы попасть в рай, а не в ад. Погоня за счастьем может побуждать людей к нравственным поступкам, но мы не можем заранее знать, какие действия принесут людям счастье. Итак, в ответ Кант отстаивал разумную мораль. По его словам, если мораль нуждается в универсальном фундаменте, то мы должны просто принимать решения в соответствии с логикой универсальности.Определяя, чего мы пытаемся достичь в любом действии, и превращая это намерение в закон, которому должны подчиняться все разумные существа, мы можем использовать разум, чтобы определить, возможно ли логически универсализировать намеченное действие. Следовательно, логика — а не Бог или желание — может сказать нам, является ли какое-либо предполагаемое действие правильным (универсальным) или неправильным (не универсальным).
Однако есть несколько проблем с попытками основывать мораль на разуме. Одна из таких проблем, как указал Жак Лакан в «Канте с Садом» (1989), заключается в том, что использование универсальности в качестве критерия правильного и неправильного может позволить умным людям (таким как маркиз де Сад) оправдывать некоторые, казалось бы, ужасные действия, если они может показать, что эти действия действительно могут пройти логический тест Канта.Другая проблема, как указал Джон Стюарт Милль в Utilitarism (1861), заключается в том, что люди рациональны, но рациональность — это еще не все, что у нас есть, и поэтому следование кантианской морали заставляет нас жить как равнодушные роботы, а не как люди.
Еще одна проблема, как указал Ницше, состоит в том, что разум может быть не тем, что утверждал Кант, поскольку вполне возможно, что разум не является более прочным основанием, чем Бог или счастье. В книге О генеалогии морали (1887) Ницше утверждал, что разум — это не что-то абсолютное и универсальное, а, скорее, то, что со временем превратилось в часть человеческой жизни.Примерно так же, как мышей в лабораторных экспериментах можно научить рациональности, мы также научились становиться рациональными благодаря столетиям моральных, религиозных и политических «экспериментов» по обучению людей рациональности. Поэтому не следует рассматривать разум как прочную основу морали, поскольку его собственные основы могут быть поставлены под сомнение.
Пассивный нигилист предпочел бы ориентироваться по неисправному компасу, чем рисковать полностью потерянным
Здесь мы снова можем найти важное различие между тем, как активный нигилист и пассивный нигилист отвечают на такой моральный скептицизм.Способность сомневаться в легитимности любого возможного основания морали может привести активного нигилиста либо к переопределению морали, либо к ее отрицанию. В первую очередь о действиях можно судить по моральным принципам, но именно активный нигилист определяет эти принципы. Но то, что кажется творческим, на самом деле может быть производным, поскольку трудно отличить, когда мы думаем за себя, от того, когда мы думаем в соответствии с тем, как мы были воспитаны.
Так что, скорее, чем такой моральный эгоизм, активный нигилизм просто полностью отвергнет мораль.Вместо этого действия оцениваются только с практической точки зрения, например, с точки зрения того, что более или менее эффективно для достижения желаемой цели. Таким образом, человеческие действия не отличаются от действий животного или машины. Если кажется ошибкой утверждать, что животное является злом, если оно ест другое животное, когда оно голодно, тогда активный нигилист скажет, что также ошибочно утверждать, что люди злы, когда крадут у другого человека, когда они голодны.
Без морали такие понятия, как кража, собственность или права, считаются имеющими только юридическую силу.Действия можно рассматривать как преступные, но не как аморальные. Пример такого активного нигилизма можно увидеть у древнегреческого софиста Фрасимаха. В «Республике » Платона Фрасимах утверждает, что «справедливость» — это просто пропаганда, используемая сильными для угнетения слабых, обманом заставляя их принять такое угнетение как справедливое.
Пассивный нигилист, с другой стороны, не отвергает традиционную мораль только потому, что ее законность может быть поставлена под сомнение. Вместо этого пассивный нигилист отвергает идею о том, что законность морали действительно имеет значение.Пассивный нигилист подчиняется морали не ради нравственности, а ради послушания. Пассивный нигилист считает, что жить в соответствии с тем, что другие считают правильным и неправильным, добром или злом, предпочтительнее, чем необходимость жить без каких-либо моральных стандартов, которыми можно руководствоваться при принятии решений. Моральные стандарты служат компасом, и пассивный нигилист скорее предпочтет ориентироваться в жизни, используя неисправный компас, чем рискнет пройти по жизни, чувствуя себя полностью потерянным.
Моральные нормы также дают чувство принадлежности к сообществу.Совместное использование норм и ценностей так же важно для совместного образа жизни, как и обмен языком. Таким образом, отвергая мораль, активный нигилист отвергает и сообщество. Но пассивный нигилист не желает рисковать, чувствуя себя совершенно одиноким в этом мире. Итак, отвергая моральную легитимность, пассивный нигилист принимает сообщество. Тогда для пассивного нигилиста важно не то, истинно ли моральное утверждение, а популярно ли оно.
Это означает, что для пассивного нигилиста мораль не имеет значения.Пассивный нигилист ценит мораль как средство для достижения цели, а не как самоцель. Поскольку желание принадлежать и быть ведомым перевешивает желание иметь моральную уверенность, пассивного нигилиста заботит только чувство направления и чувство общности, которое может возникнуть в результате принятия моральной системы. Пассивный нигилист похож на зрителя на спортивном мероприятии, который болеет за домашнюю команду только потому, что так делают все остальные. Пассивный нигилист поддерживает моральные стандарты только потому, что они приняты сообществом, к которому пассивный нигилист хочет принадлежать.
Точно так же, как эпистемологический нигилизм может привести к моральному нигилизму, так и моральный нигилизм может привести к политическому нигилизму. Под политическим нигилизмом обычно понимают отказ от власти. Так было с вышеупомянутыми самопровозглашенными нигилистами России XIX века, которым в конечном итоге удалось убить царя. Однако эта революционная форма политического нигилизма, которую мы можем идентифицировать с активным нигилизмом, не отражает пассивную форму политического нигилизма.
Опасность активного нигилизма проистекает из его анархической готовности разрушить общество ради свободы.Опасность пассивного нигилизма исходит из его конформистской готовности уничтожить свободу ради общества. Как мы уже видели, пассивный нигилист использует знания и мораль, рассматривая их как важные лишь постольку, поскольку они служат средством достижения целей комфорта и безопасности. Необходимость чувствовать себя защищенным от дискомфорта сомнения и от незащищенности нестабильности — вот что приводит пассивного нигилиста к тому, чтобы в конечном итоге он стал более разрушительным, чем активный нигилист.
Опасность здесь состоит в том, что моральные и политические системы, способствующие свободе и независимости, будут считаться менее желательными для пассивного нигилиста, чем моральные и политические системы, которые способствуют догматическому принятию традиций и слепому подчинению авторитету.Хотя мы можем сказать, что хотим быть свободными и независимыми, такое освобождение может казаться ужасным бременем. Это было выражено, например, Сореном Кьеркегором в The Concept of Anxiety (1844), когда он описал тревогу как «головокружение свободы», которое возникает, когда мы смотрим вниз на то, что нам кажется «бездной» бесконечных возможностей. Просто подумайте о том, как часто, когда посетители ресторана предлагают меню с множеством опций, они просят у официанта рекомендации. Или как Netflix перешел от продвижения своей обширной библиотеки фильмов для вас на выбор к продвижению своего алгоритма, который позволил бы вам «расслабиться», пока он делает выбор за вас.
Нигилизм могут продвигать те, кто у власти, кому выгодны такие кризисы
Ницше был обеспокоен тем, что он считал растущим принятием самоотверженности, самопожертвования и самоотречения как моральных идеалов. Он видел принятие таких самоотрицательных идеалов как свидетельство того, что пассивный нигилизм распространяется, как болезнь, по Европе XIX века. В 20 веке Эрих Фромм в книге Escape from Freedom (1941) также беспокоился о том, что он описал как «страх свободы», распространяющийся по Европе.Именно это беспокойство мотивировало работу как критических теоретиков в Германии, так и экзистенциалистов во Франции.
Арендт предупредила, что нам следует быть осторожными, чтобы не думать о нигилизме как о личном кризисе неуверенности. Скорее, мы должны признать, что нигилизм — это политический кризис. Нигилизм могут продвигать те, кто находится у власти, кому выгодны такие кризисы. Следовательно, даже метафизический нигилизм может иметь политический вес. Признание того, что Вселенная бессмысленна, может привести к тому, что опасения по поводу угнетения, войны и окружающей среды тоже будут бессмысленными.По этой причине не только политики могут извлечь выгоду из нигилизма.
Согласно Симоне де Бовуар в книге Этика двусмысленности (1948), одна из форм, которые может принимать нигилизм, — это ностальгия — желание вернуться к тому, насколько свободными мы чувствовали себя в детстве, прежде чем мы, взрослые, обнаружили, что свобода влечет за собой ответственность.
No related posts.

Ни во что не верить — опасно или полезно? Краткий курс нигилизма — Нож

Читайте также

Урок 13. кто идет за мной? нигилист базаров и его «спутники» — Литература — 10 класс

Правовой нигилизм как образ жизни Текст научной статьи по специальности «Право»

Нигилизм — это… Что такое Нигилизм?

Лекарство от нигилизма

ЛЕКАРСТВО ОТ НИГИЛИЗМА

Понятие нравственности в профессиональной деятельности сотрудника органов внутренних дел Текст научной статьи по специальности «Право»

Нигилизм

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Нигилизм

Моральный нигилизм — по ветвям / доктрине

Моральный нигилизм

Нигилизм | Интернет-энциклопедия философии

Содержание

1. Происхождение

2. Фридрих Ницше и нигилизм

3. Экзистенциальный нигилизм

4. Антифундационализм и нигилизм

5. Заключение

Информация об авторе

Не впали ли мы в «моральный нигилизм» Ницше?

Моральный скептицизм (Стэнфордская энциклопедия философии)

3.1 Моральные разногласия

3.2 Моральные объяснения

3.3 Регресс

3.4 Скептические гипотезы

3.5 Отношения между аргументами

аргументов за и против морального нигилизма — стенограмма видео и урока

Аргументы в пользу морального нигилизма

Аргументы против морального нигилизма

Краткое содержание урока

Словарь и определения

Результаты обучения

Если вы верите в нигилизм, вы во что-нибудь верите?

Добавить комментарий Отменить ответ