Обоняние это чувство: СКОЛЬКО ЧУВСТВ У ЧЕЛОВЕКА? | Наука и жизнь

Содержание

СКОЛЬКО ЧУВСТВ У ЧЕЛОВЕКА? | Наука и жизнь

СКОЛЬКО ЧУВСТВ У ЧЕЛОВЕКА?

В материалах рубрики использованы материалы следующих изданий: «BBC History Magazine» и «New Scientist» (Англия), «Psychologie Heute», «VDI-Nachrichten» (Германия), «Smithsonian» и «Wired»(США), «Зa m’interesse», «Ciel et Espace», «Le Journal du CNRS», «Science et Vie» и «Sciences et Avenir» (Франция), а также сообщения агентств печати и информация из Интернета.

Ответ на этот вопрос может быть очень разным. Консерваторы вслед за Аристотелем говорят о пяти чувствах — слухе, осязании, зрении, обонянии и вкусе. Поэты настаивают на шестом, к которому относят то чувство прекрасного, то интуицию, то еще что-нибудь. Это неспециалисты. Но физиологи и медики тоже не согласны между собой. Самые осторожные из них насчитывают сейчас у человека только три чувства, самые радикальные — 33.

Области мозга, где обрабатывается информация, поступающая от некоторых органов чувств.

Колбочки, воспринимающие цвет, и палочки, реагирующие на свет и тьму, в сетчатке глаза.

Действительно, мы нередко пользуемся чувствами, не входящими в список Аристотеля. Разве зрение, слух или еще какое-то из пяти чувств помогают вам выполнить распространенный неврологический тест, когда врач просит вас закрыть глаза и коснуться кончика носа то одним, то другим пальцем? А какие чувства из пяти мучают вас во время качки на море? Какое чувство позволяет определить, не слишком ли горяч чай в стакане?

Так сколько же все-таки чувств у человека? Смотря как считать.

Можно сказать, что чувств всего три: химическое (обоняние и вкус), механическое (слух и осязание) и световое (зрение). Реакция соответствующих органов чувств основана на разных физико-химических механизмах. Но и эти три чувства можно классифицировать более подробно. Например, вкус на самом деле включает пять чувств: чувства сладкого, соленого, кислого, горького и «умами» (японское слово, означающее вкус глутамата натрия — приправы, которая непременно входит в состав супов-концентратов).

Несколько лет назад ученые выяснили, что на языке есть отдельные рецепторы для вкуса «умами». Французские физиологи недавно нашли рецепторы, реагирующие на вкус жира, и имеются они не только на языке, но и в тонком кишечнике (недаром хорошая порция масла клещевины, известного в обиходе как касторка, пробирает нас до самых кишок). Так что чувств вкуса у человека, скорее всего, шесть.

Зрение можно рассматривать как одно чувство — ощущение света, как два — света и цвета либо как четыре — света и основных цветов: красного, зеленого и синего. У лягушек и некоторых других животных в сетчатке глаз есть отдельные рецепторы, реагирующие на движение в поле зрения — еще одно чувство (у человека таких рецепторов, насколько известно, нет).

Возьмем слух. Это одно чувство или несколько сотен, по числу волосковых клеток во внутреннем ухе, каждая из которых реагирует на свою частоту колебаний? Интересно также, что в результате старения или некоторых болезней человек может потерять восприятие отдельных частот, причем остальные будут слышны по-прежнему.

Что касается обоняния — в нем участвуют не менее 2000 типов рецепторов. Среди них есть весьма специализированные, например реагирующие на запах моря, на запах ландышей. Считать ли эти ощущения вместе, единым чувством обоняния, или по отдельности?

Все мы способны ощущать температуру окружающих предметов, степень сгиба конечностей в суставах (что и позволяет с закрытыми глазами довольно точно найти пальцем кончик носа), чувствуем нарушение равновесия (что при качке приводит к морской болезни). Испытываем чувство пустого желудка или полного мочевого пузыря. А можно ли считать чувствами те ощущения, которые не доходят до сознания, поскольку в этом просто нет нужды? Например, человек обладает датчиком, чувствующим рН спинномозговой жидкости, но регулировка этого параметра происходит без участия сознания.

Возможно, в список стоит включить и чувство времени. Хотя мало кто из нас может без часов с большой точностью ответить, который час, многие достаточно уверенно оценивают протекшие промежутки времени, и все обладают внутренними биоритмами.

Даже консерваторы согласны с тем, что кроме классических пяти человек обладает чувством боли. А радикалы выделяют три болевых чувства: кожное, телесное (боль в суставах, костях и позвоночнике) и висцеральное (боль во внутренностях).

Сейчас большинство ученых признают существование у человека 21 чувства. Верхний предел пока не установлен.

Читайте в любое время

Оформить подписку

№2, 2006

Почему чувств на самом деле не пять? • Расшифровка эпизода • Arzamas

У вас отключено выполнение сценариев Javascript. Измените, пожалуйста, настройки браузера.

КурсАнтропология чувствАудиолекцииМатериалы

Стыд, температура, проприоцепция, ноцицепция и другие чувства, не входящие в классическую пятерку

Автор Мария Пироговская

Мы все знаем, что чувств у нас пять. Откуда мы это знаем? Из здравого смысла или из обыденного языка, который подсказывает нам выражение «шестое чувство» — то есть чувство, которого нет. Кто-то знает из похода в Эрмитаж с его малыми голландцами, на чьих картинах аллегорически изображаются зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. А кто-то читал Аристотеля: в трактате «О душе» он рассуждал об ощущениях, которые отличают животных и людей от остального живого мира. Первое отличие заключается в чувстве осязания; еще одной, особой формой осязания является вкус; со вкусом сходно обоняние — оно опосредовано водой или воздухом; наконец, зрение и слух трактуются как возможность воспринимать цвета и звуки. Для Аристотеля зрение — самое важное из чувств, поскольку оно делает возможной фантазию и тем самым отделяет ощущение от мышления, то есть животную душу от человеческой. Так пять чувств стали осмысляться иерархически: наверху — зрение и слух, то есть интеллектуальные высшие чувства; внизу — животные чувства: вкус, обоняние и осязание.

Еще вроде бы говорят о шестом чувстве. И еще есть чувство голода. А равновесие (его еще называют проприоцепцией) — это чувство или нет? А болевой порог? А ощущение температуры? Картина оказывается весьма запутанной. Получается, что, помимо канонических пяти чувств, о которых известно всем, есть еще какие-то, знания о которых принадлежат специалистам: медикам, неврологам и так далее.

Допустим, вы пришли в поликлинику к терапевту и начинаете ему рассказывать, чтó и где у вас болит, ноет, жжет и так далее. В какой-то момент врач понимает, что с вами происходит, и говорит: «Вот на это, пожалуйста, не обращайте внимания, эти ощущения вам и мне не важны, я не буду на них строить диагноз. А вот на этих ощущениях, наоборот, давайте сосредоточимся». Получается, что мы можем направлять свое внимание на какие-то сигналы своего тела и потом полученное знание переводить в слова. А другие телесные ощущения мы, напротив, можем оставлять на периферии и жить с ними в фоновом режиме — так люди, например, привыкают к хронической боли.

У всех нас есть тела, и эти тела оснащены особым чувственным аппаратом, который передает в мозг данные о состоянии внешней среды и самого тела. Кажется, что это епархия нейрофизиологов, неврологов или когнитивных исследователей. Но так ли это? Помимо собственно нейрофизиологических сигналов, мы можем рассматривать чувственное восприятие еще и как некоторый культурный и социальный процесс. Социальные антропологи предлагают рассматривать процесс чувствования или процесс ощущения как социальное явление — подобно религии, родственным отношениям или покупкам в магазине. Сенсорные данные незаметно для нас самих окрашены социальными значениями. То, что и как мы чувствуем, что выделяем как значимое, а что игнорируем, влияет на отношения между людьми.

Например, в нейрофизиологии существует понятие шестого чувства. Это вовсе не интуиция в бытовом смысле, а ощущение собственного тела, его внутренний отклик от суставов, мышц, конечностей, их положения и движения. Шестое чувство — проприоцепцию — в конце XIX века описал английский нейрофизиолог Чарлз Шеррингтон, но попытки как-то назвать, обозначить внутреннее ощущение тела возникали гораздо раньше, еще в ренессансной медицине.

Это то, как мы ощущаем свое тело и его движения в пространстве, то есть суставно-мышечное чувство. Обычно мы не рефлексируем над этими ощущениями и замечаем их, только если что-то пошло не так, — только тогда наше внимание фокусируется на этих ощущениях. Например, если по просьбе невролога нам надо стоять на одной ноге или закрыть глаза и вытянуть руки. Или если мы занимаемся танцами или йогой и специально учимся фокусировать внимание на отклике тела (то, что в разных школах йоги называется «быть в теле»). В других, менее удачных случаях внимание будут привлекать поломки соответствующей сенсорной системы. Например, невролог Оливер Сакс в книге «Человек, который принял жену за шляпу» описал случай полной утраты проприоцепции: у его пациентки Кристины из-за полиневрита пропало ощущение собственного тела от макушки до пяток. В качестве компенсации она должна была пользоваться зрением и выстраивать все свои движения заново, обдумывая их последовательность и следя за ними глазами.

Из гиперправильных и оттого странных движений и поз Кристины окружающим казалось, что с ней что-то не так: то ли пьяная, то ли еще что-то. Но понять и назвать это «не так» они не могли. Оказывается, сидеть на стуле, стоять, заходить в автобус — это очень сложные операции, которые мы совершаем бессознательно благодаря беспроблемно работающей проприоцепции. Более того, мы совершаем их «как-то», то есть в соответствии с нормами телесного поведения, принятыми в нашем обществе.

Другое незамечаемое и редко проблематизируемое чувство — ощущение тепла и холода. Его еще называют термоцепцией. С осязанием из «большой пятерки чувств» оно не связано: за ощущение тепла и холода отвечают особые рецепторы в коже. Например, в разных культурах существуют разные наборы терминов, которыми выражаются градации температуры, и у нас есть представления о приемлемой или неприемлемой температуре тела или дома. Скажем, мы умиляемся скандинавской культуре хюгге, но не отдаем себе отчет в том, что люди ходят дома в красивых вязаных свитерах с оленями потому, что в квартире приемлемой температурой считается 16–18 градусов, а не привычные нам 20–24 (зато мы сразу заметим, если с привычной нам температурой что-то случится: поздно подключат паровое отопление или в середине октября внезапно можно будет ходить без куртки).

Какие-то следы иначе осмысленной термоцепции можно обнаружить в языковых метафорах. Мы говорим о горячих и холодных людях — для нас эти метафоры стерты, но когда-то они имели реальный медицинский смысл: в античной медицине температура была присуща каждому из четырех темпераментов и считалась рабочей и постоянной характеристикой человеческого тела. Сообразно температуре, горячим сангвиникам рекомендовались одни лекарства и продукты, а холодным меланхоликам — другие. Если же обращаться к более далекой от нас культуре, можно увидеть еще более затейливые способы включения термоцепции в социальные отношения. Например, у индейцев цоциль, которые живут в мексиканском штате Чьяпас, время и пространство обладают температурными характеристиками. Согласно космологии цоциль, солнце создавало мир четыре раза и три раза разрушало с помощью кипящего дождя; солнце и солнечное тепло служат референтными точками для называния времени суток, месяца и года, а разные точки пространства имеют разную температуру; стороны света называются по силе жары и так далее.

Если вернуться к примеру с терапевтом, то можно сказать, что даже такое несомненное чувство, как боль, может иметь совершенно разные социальные смыслы. Ощущение боли (ноцицепция) есть у всех. На индивидуальном уровне это ощущение может довольно сильно варьировать: это называют болевым порогом — у кого-то он высокий, у кого-то — низкий. На уровне социума разнообразия не меньше: одни виды боли могут не замечаться, другие положено терпеть, к третьим относятся с большим вниманием. На ситуацию влияет и то, кто испытывает боль и кому на нее жалуются. Представьте себе ребенка в диалоге с родителями, или молодого солдата в диалоге со старшими по званию, или пожилую женщину на приеме у терапевта: представления о том, что такое боль, в каждой из этих ситуаций будут разными. А если перейти на уровень сравнения культур между собой, то контраст будет еще более сильным. Например, американские медицинские антропологи обнаружили, что довольно сложно измерить уровень боли. Инструмент, который используется для измерения, — визуально-аналоговая шкала, которая состоит из условных гримас и цифр от 1 до 10: чем сильнее гримаса, тем больше цифра и тем большую боль человек испытывает. Визуально-аналоговая шкала предполагает универсальный характер боли — однако выясняется, что на оценку сильно влияют социальные характеристики пациента и сама коммуникативная ситуация (разговор с врачом или парамедиками).

В одном исследовании сравнивали восприятие боли у рожениц из Бельгии и Нидерландов. У этих стран общий язык, похожие политические системы и среда обитания. Однако отношение к родовой боли и обезболиванию оказалось разным — до такой степени, что исследователи говорят о двух разных «культурах боли». Что различается, какие факторы могли повлиять на формирование этих разных культур боли? С одной стороны, в этих странах разные религиозные ландшафты. С другой — медицинская помощь устроена по-разному. В Бельгии преобладает медицинская модель больничных родов: весь процесс происходит под контролем врачей, и боль кажется ненужным осложнением и без того непростой ситуации. В Голландии популярны домашние роды, и боль считается подспорьем для акушерки и самой роженицы — тем самым она нормализуется, женщины в большей степени готовы ее терпеть. То есть социальные и культурные различия дают себя знать и на уровне ощущения боли и коммуникации о ней.

Столкновение разных культур боли и разных языков ощущений можно наблюдать и внутри одного общества. Самый очевидный пример — этнические меньшинства внутри большого общества. Менее очевидный — периоды активного культурного импорта, когда старая, привычная культура боли сталкивается с новой. В качестве примера можно привести Россию конца XVII века (новая прививка западной гуморальной медицины на фоне устоявшегося подхода к телу и болезням, который определялся религиозными воззрениями и верой в колдовство). Здоровьем царя и его ближайшего окружения занимался Аптекарский приказ — это тогдашний аналог Министерства здравоохранения. Он занимался наймом иностранных докторов, комплектованием московских аптек, покупкой импортных лекарств и заготовкой трав. Там же хранились «дохтурские сказки» — своего рода медицинские карточки. Они были составлены во время большой кремлевской диспансеризации 1673 года, когда царь Алексей Михайлович, боявшийся заразы, велел всем ближним боярам подробно описать свои недомогания иностранным докторам. Так один способ описания боли столкнулся с другим: бояре говорили о своих ощущениях, а врачи переводили услышанное на более привычный им язык гуморальной медицины. Результаты получались выразительные: «хипохондрика и оморок», «по сказке больного тараканы в голове, от того глух и оморок», «гортанью и низом лягушки малые шли». Получается, что в XVII веке одни люди мыслили свою телесность в терминах лягушек, сглаза и порчи, а другие — в терминах ипохондрии и других понятий западной медицины.

Ощущением тела, ощущением температуры и боли сенсорные системы человеческого тела не исчерпываются. У нас есть чувство времени (хроноцепция), ощущения голода и жажды, ощущение высоты, разные физиологические рефлексы (например, зуд). К этому примешиваются разнообразные социальные чувства, такие как стыд. Но все эти чувства в разных культурах играют разные когнитивные и символические роли. Этнографические исследования разных культур показывают, что различение основных чувств универсально. Но осмысление чувств, а также их ассоциация (то есть связь друг с другом) в разных обществах разная. И в разные исторические периоды одни чувства как бы усиливаются и выходят на передний план — то есть выдвигаются в социальное пространство. Общество начинает о них думать и уделять им больше внимания, чем остальным. А другие чувства как будто уходят в тень, их статус и возможности не обсуждаются. Все эти различия носят культурный, а не физиологический характер: нельзя сказать, что индейцы амазонской сельвы физиологически обладают более развитым слухом или обонянием, чем обитатели Стокгольма или Москвы. Важно другое: в обществе индейцев и в шведском обществе слух и обоняние будут наделяться разным статусом, будут иметь разный социальный смысл и будут работать в разных сферах. Такие специфические сочетания, когда одни чувства оказываются почему-то значимее других, когда поломка одной сенсорной системы может компенсироваться, а поломка другой воспринимается как трагедия, в антропологии называют чувственными конфигурациями.

Если попытаться описать, чем одна конфигурация чувств может отличаться от другой, то получится три варианта. Во-первых, одно и то же чувство может занимать разные места в культурном универсуме. Что это значит? Грубо говоря, в одной культуре рефлексия по поводу сенсорных данных будет большой, а в другой — маленькой. Например, в одной культуре будут много думать о слухе или температуре, а где-то это не будет вообще никак обсуждаться. Во-вторых, могут различаться значения чувств: в одном обществе на ощущении температуры будут держаться базовые категории, а в другом термоцепция будет актуализироваться лишь в очень специальных случаях. В-третьих, чувственным данным может приписываться разная степень надежности. Например, юридическую силу может иметь лишь то, что человек увидел своими собственными глазами: это значит, что зрению приписывается очень высокая степень надежности, оно дает «окончательное свидетельство». Но это не константа, иначе мы бы не сталкивались с таким важным социальным регулятором, как слухи и пересказы, где услышанное своими ушами считается вполне надежным источником информации.

Все это должно привести нас к мысли, что человек вместе с присущими ему сенсорными системами — существо не постоянное. Наоборот, он меняется во времени и пространстве, и вместе с эпохой изменяются его мировоззрение, его эмоциональный язык, его чувствительность, а также социальный смысл его ощущений. Первыми об этом стали задумываться историки французской школы «Анналов» еще в 1930-е годы, а сейчас в социальных и гуманитарных дисциплинах мысль о подвижности ощущений представляет собой некоторый консенсус, из которого исходят и историки, и антропологи.

Я уже упоминала важность внимания для тех или иных ощущений. Для описания общества некоторые исследователи даже прибегают к такой метафоре, как нервная система. Нервная система не существует отдельно от человека: она пронизывает его тело, она определяет его чувствительность, его болевые точки, его реакции на раздражители. В каком-то смысле именно она диктует, что будет для нас приятным или отталкивающим. Мы можем представить ощущения как часть такой социальной нервной системы: общество говорит нам, что в телесных сигналах важно, а что нет, на что нужно обратить особое внимание, а чем пренебречь. Для совместного существования людям нужна договоренность по поводу того, что и как они ощущают, — общие правила. Согласованность представлений о плохом и хорошем, здоровом и опасном, прекрасном и отвратительном распространяется и на сенсорные впечатления, на то, как телесный опыт оформляется в соответствии с культурными нормами. Поэтому можно сказать, что любое общество в буквальном смысле слова основано на консенсусе: мы договариваемся мыслить и чувствовать в унисон (разумеется, до некоторой степени). Интересно, что эти значения заключены уже в самих терминах: русское слово «чувство» может означать и нейрофизиологическое ощущение, и эмоцию, и некоторую социальную норму (например, мы говорим о чувстве стыда или чувстве справедливости). В английском языке слово «sense» тоже многозначно: это не только канал восприятия окружающего мира, но и здравый смысл, своего рода общественный разум. Самое интересное для историка и антрополога — когда консенсус нарушается, ощущения и чувства, вызванные каким-то поводом, вдруг рассогласовываются и возникают конфликты. Например, когда кто-то трогает руками скульптуру в музее, или выставляет кондиционер на температуру, некомфортную для большинства окружающих, или называет ужасным запах чьих-то духов. Через конфликты можно получить доступ к тем социальным кодам, которые определяют, что представляет собой приемлемое сенсорное поведение, и указывают, что же значит чувственный опыт разного рода.

У разных социальных групп это приемлемое сенсорное поведение будет разным: какие-то различия окажутся вопиющими, какие-то будут тонкими, почти незаметными. Можно сказать, что одни правила сенсорного поведения будут одинаковыми для всего общества: их должны выполнять все, а их несоблюдение приведет к исключению. Например, мы различаем приемлемые и неприемлемые запахи, разрешенные и запрещенные прикосновения, температурные режимы — желанные в одних ситуациях и вызывающие тревогу в других. Это различение, которое отделяет приемлемое от неприемлемого, приятное от пугающего, упорядоченное от хаотичного, управляется «здравым смыслом». В антропологию это понятие ввел американский антрополог Клиффорд Гирц: так Гирц обозначил существующую в культуре систему готовых решений и объяснений, которая позволяет носителям этой культуры быстро справляться с огромным спектром жизненных ситуаций. Другие правила — более нюансированные — будут обязательны для одной группы и немыслимы для другой: они будут сигнализировать о социальных барьерах и границах, которые создаются возрастом, гендером, уровнем доходов или образования. Собственно, всеми этими правилами, а также их нарушениями и конфликтами и занимается антропология чувств, или сенсорная антропология, а также дружественные ей дисциплины — теория коммуникации и микроистория.

Как вообще возникает мысль изучать ощущения в перспективе социальных и гуманитарных наук? Во-первых, до какой-то степени эта проблематика унаследована от ранней антропологии, с того времени, когда между социальной и физической антропологией еще не было жесткого водораздела. В попытках докопаться до предыстории цивилизаций антропологи пытались построить прогрессивную шкалу. Обществам приписывались разные уровни развития, и в зависимости от уровня развития эти общества располагались на той или иной эволюционной ступени. Для определения уровня развития использовались разные параметры, от форм брака до наличия или отсутствия письменности. Одним из таких параметров были ощущения. Антропологи предполагали, что восприятие туземца и восприятие современного европейца качественно различны: папуас воспринимает цвета или запахи не так, как англичанин. Это «не так» отчасти исходило из уже упоминавшейся аристотелевской иерархии чувств — или, по крайней мере, апеллировало к ней: туземцам как существам более близким к природе приписывалось более виртуозное владение «животными» чувствами осязания и обоняния. С европейскими культурами, в свою очередь, ассоциировалось изощренное зрение — высшее интеллектуальное чувство. Вопросы о физиологии восприятия входили в исследовательские планы первых антропологических экспедиций. Любопытно, как интерпретировались результаты: несмотря на то что обнаруженные различия (в названиях цветов) оказывались или ничтожными, или могли быть побочным шумом экспериментов, европейцы начала XX века считали, что нашли подтверждение иной сенсорной природы аборигенов, а вовсе не культурные различия. Так европейцы конструировали себя в качестве обладателей рационального и цивилизованного зрения — и конструировали туземцев как первобытных и интуитивных носителей низших чувств.

Объяснение разной чувствительности разных обществ отсылками к природе было характерно и для ранних биологических теорий. В качестве примера можно привести одну эксцентричную классификацию живых существ. Ее придумал в начале XIX века немецкий натуралист Лоренц Окен. Он предлагал делить все живое на пять классов в зависимости от приоритетного обладания тем или иным органом чувств: осязающие беспозвоночные; рыбы — у которых впервые появляется язык и, соответственно, вкус; рептилии, у которых ноздри соединяются с ротовой полостью, — это обоняние; птицы, получающие внешнее ухо, — это слух; и млекопитающие, вооруженные всеми этими чувствами в их полноте и особенно подвижным глазом. Не останавливаясь на этом, Окен делал следующий шаг и предлагал распространить этот принцип и на человеческие расы: в зависимости от ведущего чувства он выстраивал их от «осязающего» африканца к «созерцающему» европейцу. Сейчас нам такие построения кажутся курьезными, но они в какой-то форме работали вплоть до начала XX века и даже повлияли на расовые теории в евгенике.

Интересно, что в какой-то форме связка «европейская цивилизация — зрение» могла направлять и научные интересы в гуманитарных и социальных дисциплинах. Например, изучение вернакулярных чувственных классификаций началось именно с цвета: в 1960-е годы лингвистика стала искать универсальные цветовые номинации и пыталась построить эволюционную траекторию их освоения. Здесь возникает вопрос: почему так? Значит ли это, что зрение и особенности его применения заинтересовали исследователей в первую очередь потому, что они разделяли европейскую культурную иерархию чувств, где зрению исторически отводилось первое место?

О самом зрении и его борьбе со слухом за первое место в конфигурации чувств пойдет речь в следующей лекции.

Игра!От и до: расставьте события «Гарри Поттера» в правильном порядке

Когда погибает Северус Снегг? А эльф Добби? Что оказывается у Гарри раньше — мантия-невидимка или Карта Мародеров? Проверьте, хорошо ли вы помните книги о мальчике, который выжил. В конце игры вас ждет награда!

Хотите быть в курсе всего?

Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу

Курсы

Все курсы

Спецпроекты

Аудиолекции

25 минут

1/4

Почему чувств на самом деле не пять?

Стыд, температура, проприоцепция, ноцицепция и другие чувства, не входящие в классическую пятерку

Читает Мария Пироговская

Стыд, температура, проприоцепция, ноцицепция и другие чувства, не входящие в классическую пятерку

18 минут

2/4

Зрение и слух: что важнее?

Правда ли, что в Средневековье люди все узнавали с помощью слуха и только мы начали видеть по-настоящему

Читает Мария Пироговская

Правда ли, что в Средневековье люди все узнавали с помощью слуха и только мы начали видеть по-настоящему

17 минут

3/4

Обоняние: запах между естественным и безобразным

Почему раньше люди жили среди вони, а мы не можем без дезодорантов

Читает Мария Пироговская

Почему раньше люди жили среди вони, а мы не можем без дезодорантов

18 минут

4/4

Осязание: что можно трогать, а что нельзя?

Правда ли, что мужчины — холодные и сухие, а женщины — теплые и влажные, а также откуда взялась идея, что перила трогать опасно

Читает Мария Пироговская

Материалы

Пять лучших книг о пяти чувствах

Зрение, слух, вкус, обоняние и осязание в рассказах и исследованиях

История чувств, рассказанная через искусство

От средневековой фрески до современных инсталляций

Собаки лают — к дождю? Тест про слух в фольклоре

Что значат звуки в русских приметах

Льдистый глаз, волосы дыбом, одна ноздря: страх в фольклоре

Что пугает в фольклоре и как тело реагирует на испуг

Русский дух и кожаная пушка: запахи в фольклоре

Чем пахнут иностранцы, грешники, покойники и дьявол

О проектеЛекторыКомандаЛицензияПолитика конфиденциальностиОбратная связь

Радио ArzamasГусьгусьСтикеры Arzamas

ОдноклассникиVKYouTubeПодкастыTwitterTelegramRSS

История, литература, искусство в лекциях, шпаргалках, играх и ответах экспертов: новые знания каждый день

Отчет о запахе — Эмоция.

Восприятие запаха состоит не только из ощущения самих запахов, но и из переживаний и эмоций, связанных с этими ощущениями. Запахи могут вызывать сильные эмоциональные реакции. В опросах о реакции на запахи ответы показывают, что многие из наших обонятельных симпатий и антипатий основаны исключительно на эмоциональных ассоциациях.

Ассоциация аромата и эмоций не является изобретением поэтов или парфюмеров. Наши обонятельные рецепторы напрямую связаны с лимбической системой, самой древней и примитивной частью мозга, которая считается центром эмоций. Ощущения запаха передаются в кору, где происходит «когнитивное» распознавание, только после стимуляции самых глубоких частей нашего мозга. Таким образом, к тому времени, когда мы правильно назовем конкретный запах, например, «ванильный», аромат уже активирует лимбическую систему, вызывая более глубокие эмоциональные реакции.

Воздействие на настроение

Хотя существуют убедительные доказательства того, что приятные ароматы могут улучшить наше настроение и самочувствие, к некоторым из этих открытий следует относиться с осторожностью. Недавние исследования показали, что наши ожидания в отношении запаха, а не какие-либо прямые последствия его воздействия, иногда могут быть ответственны за сообщаемое настроение и пользу для здоровья. В одном эксперименте исследователи обнаружили, что простое сообщение испытуемым о приятном или неприятном запахе, который они могли не почувствовать, изменило их самоотчеты о настроении и самочувствии. Простое упоминание о приятном запахе уменьшило количество сообщений о симптомах, связанных с плохим здоровьем, и увеличило количество сообщений о хорошем настроении!

Однако более надежные результаты были получены в экспериментах с использованием плацебо (спреи без запаха). Эти исследования показали, что хотя испытуемые в некоторой степени реагируют на плацебо без запаха, которые они принимают за ароматы, эффект от настоящих веществ значительно сильнее. Мыслей о приятных ароматах может быть достаточно, чтобы сделать нас немного бодрее, но сам запах может оказать существенное влияние на улучшение нашего настроения и самочувствия.

Хотя обонятельная чувствительность обычно снижается с возрастом, было обнаружено, что приятные ароматы положительно влияют на настроение во всех возрастных группах.

В экспериментах по стимуляции левой и правой ноздрей приятными и неприятными ароматами исследователи обнаружили различия в активности обонятельных кортикальных нейронов в левом и правом полушариях мозга, которые коррелируют с «рейтингами приятности» одорантов. Утверждается, что эти исследования показывают, что положительные эмоции преимущественно обрабатываются левым полушарием мозга, тогда как отрицательные эмоции чаще обрабатываются правым полушарием. («Приятным» одорантом, использованным в этих экспериментах, как и во многих других, был ванилин.)

Воздействие на восприятие

Положительное эмоциональное воздействие приятных ароматов также влияет на наше восприятие других людей. В ходе экспериментов испытуемые, подвергавшиеся воздействию приятных ароматов, как правило, давали более высокие оценки «привлекательности» людям на фотографиях, хотя некоторые недавние исследования показали, что эти эффекты существенны только в том случае, если на фотографиях присутствует некоторая двусмысленность. Если человек явно необычайно красив или чрезвычайно уродлив, запах не влияет на наше суждение. Но если человек просто «средний», приятный аромат склонит чашу весов нашей оценки в его пользу. Так что красивым моделям, используемым для рекламы парфюма, вероятно, это не нужно, но остальным из нас, простых смертных, вполне может быть полезно распылить или два чего-нибудь приятного. Красота в носу смотрящего.

Неприятные запахи также могут влиять на наше восприятие и оценки. В одном исследовании наличие неприятного запаха привело к тому, что испытуемые не только стали давать более низкие оценки сфотографированным людям, но и оценили картины как менее профессиональные.

Эффект приятных запахов, улучшающий настроение, не всегда может работать в нашу пользу: усиливая наше позитивное восприятие и эмоции, приятные ароматы могут затуманивать наши суждения. В ходе эксперимента в казино Лас-Вегаса сумма денег, сыгранная на игровом автомате, увеличилась более чем на 45%, когда сайт был одухотворен приятным ароматом!

В другом исследовании — потребительском тесте шампуней — шампунь, который участники заняли последнее место по общей эффективности в начальном тесте, занял первое место во втором тесте после того, как его аромат был изменен. Во втором тесте участники сказали, что шампунь легче смывается, лучше пенится и делает волосы более блестящими. Изменился только аромат.

Предпочтения в отношении запахов

Предпочтения в отношении запахов часто являются сугубо личным вопросом, связанным с конкретными воспоминаниями и ассоциациями. В одном опросе, например, ответы на вопрос «Какие ваши любимые запахи?» включали многие запахи, которые обычно считались неприятными (такие как бензин и пот), в то время как некоторые запахи, которые обычно воспринимались как приятные (например, цветы), вызывали яростную неприязнь. определенными респондентами. Эти предпочтения объяснялись хорошими и плохими переживаниями, связанными с теми или иными запахами. Несмотря на эти индивидуальные особенности, мы можем сделать некоторые существенные обобщения относительно предпочтения запахов. Например, эксперименты показали, что нам, как правило, «нравится то, что мы знаем»: люди дают более высокую оценку приятности запахам, которые они могут правильно идентифицировать. Есть также некоторые ароматы, которые повсеместно воспринимаются как «приятные», например ваниль, все более популярный ингредиент в парфюмерии, который уже давно является стандартным «приятным запахом» в психологических экспериментах (см. «Ваниль»).

Примечание для парфюмерных маркетологов: одно из исследований, показывающее нашу тенденцию предпочитать ароматы, которые мы можем правильно идентифицировать, также показало, что использование соответствующего цвета может помочь нам сделать правильную идентификацию, тем самым увеличивая нашу симпатию к аромату. Запах вишни, например, чаще определялся точно, если его предъявляли вместе с красным цветом, а способность испытуемых идентифицировать запах значительно повышала их оценку его приятности.

Обоняние и эмоции | SpringerLink

Адельманн, П. К., и Р.Б.Зайонц (1989). Лицевые эффекты и переживание эмоций. Энн. Преподобный Психол, 40 , 249–280.
Перекрёстная ссылка КАС Google Scholar
Aggelton, J.P., and M. Mishkin (1986). Миндалевидное тело: сенсорные ворота к эмоциям. В Р. Плутчик и Х. Келлерман (ред.), Эмоции: теория, исследования и опыт , Том. 3, Биологические основы эмоций . Орландо: Академический, стр. 281–299.
Google Scholar
Арнольд М.Б. (1960). Эмоции и личность , Vol. 1. Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета.
Google Scholar
Барон Р.А. (1981). Обоняние и социальное поведение человека: влияние приятного запаха на привлекательность и социальное восприятие. Личность Соц. Психол. Bull., 7 , 611– 616.
CrossRef Google Scholar
Барон Р. А. (1983). «Сладкий запах успеха»? Влияние приятных искусственных запахов на оценки кандидатов на работу. J. Appl. Псхол., 4 , 709–713.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Барон Р.А. (1990). Положительный эффект, вызванный окружающей средой: его влияние на самоэффективность, выполнение задач, переговоры и конфликты. J. Appl. соц. Psychol., 20 , 368–384.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Бошан, Г.К., Р.Л. Доти, Д.Г. Моултон и Р.А. Магфорд (1976). Концепция феромонов в химической коммуникации млекопитающих: критика. В RL Doty (Ed.), Обоняние млекопитающих, репродуктивные процессы и поведение . Нью-Йорк: Академический, стр. 143–160.
Google Scholar
Биби-Центр, Дж.Г. (1932). Психология приятного и неприятного . Нью-Йорк: Рассел и Рассел.
Google Scholar
Блейни, П. Х. (1986). Аффект и память: обзор. Психология. Бюлл., 99 , 229–246.
Перекрёстная ссылка пабмед КАС Google Scholar
Бауэр, Г.Х. (1981). Настроение и память. утра. Психол., 36 , 129–148.
Перекрёстная ссылка пабмед КАС Google Scholar
Брэдберн, Нью-Мексико (1969). Структура психологического благополучия . Чикаго: Альдин.
Google Scholar
Бурлесон М.Х. и В.С. Джонстон (1989). Андростенол ослабляет амплитуду компонента Р3 в потенциалах, связанных с визуальными событиями . Документ представлен на собрании Американской психологической ассоциации, Новый Орлеан, Луизиана, август.
Google Scholar
Кабанак, М. (1979). Чувственное удовольствие. кв. Rev. Biol., 54 , 1–29.
Перекрёстная ссылка КАС Google Scholar
Качиоппо, Дж. Т., Дж.С. Марцке, Р.Э. Петти и Л.Г. Тассинари (1988). Конкретные формы лицевого ЭМГ-индекса эмоций во время интервью: от Дарвина до гипотезы непрерывного потока обработки информации, нагруженной аффектами. J. Личность Soc. Психол. , 54, 592–604.
Перекрёстная ссылка КАС Google Scholar
Каин, В.С. (1988). Обоняние. В Р.К. Аткинсон, Р.Дж. Herrnstein, G. Lindzey, and RD Luce (Eds.), Stevens’ Handbook of Experimental Psychology , Vol. 1, Восприятие и мотивация , ред. изд. Нью-Йорк: Wiley, стр. 409–459.
Google Scholar
Канн А. и Д.А. Росс (1989). Обонятельные стимулы как контекстные сигналы в человеческой памяти. утра. J. Psychol., 102 , 91–102.
Перекрёстная ссылка пабмед КАС Google Scholar
Клеменс, С.Л. (1882 г.). Рассказ инвалида. В C. Neider (Ed. ), Полное собрание рассказов Марка Твена . Гарден-Сити, Нью-Йорк: Международная библиотека коллекционеров, 1957.
. Google Scholar
Дэвис, Р.Г. (1975). Приобретение словесных ассоциаций к обонятельным раздражителям разной степени знакомости и к абстрактным зрительным раздражителям. Дж. Экспл. Psychol., 104 , 134–142.
КАС Google Scholar
Дэвис Р.Г. (1977). Приобретение и удержание словесных ассоциаций на обонятельные и абстрактные визуальные стимулы различного сходства. Дж. Экспл. Psychol., 3 , 37–51.
КАС Google Scholar
Додд, Г.Х. (1988). Молекулярное измерение в парфюмерии. В С. Ван Толлер и Г.Х. Додд (ред.), Парфюмерия: психология и биология аромата . Нью-Йорк: Чепмен и Холл, стр. 19–46.
Google Scholar
Эрлихман, Х. (1986). Полушарная асимметрия и положительно-негативный аффект. В Д. Оттосон (ред.), Двойственность и единство мозга: единое функционирование и специализация полушарий . Лондон: Macmillan, стр. 194–206.
Google Scholar
Эрлихман Х. и Дж.Н. Халперн (1988). Аффект и память: Влияние приятных и неприятных запахов на восстановление счастливых и несчастливых воспоминаний. J. Личность Soc. Psychol., 55 , 769–779.
Перекрёстная ссылка КАС Google Scholar
Энген, Т. (1982). Восприятие запахов . Нью-Йорк: академический.
Google Scholar
Энген, Т. (1988). Приобретение запаха гедоники. В С. Ван Толлер и Г.Х. Додд (ред.), Парфюмерия: психология и биология аромата . Нью-Йорк: Чепмен и Холл, стр. 79–90.
Google Scholar
Filsinger, E. E., J.J. Браун и У.К. Монте (1985). Изучение влияния предполагаемых феромонов на человеческие суждения. Этол. Социобиол., 6 , 227–236.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Frijda, NH (1986). Эмоции . Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.
Google Scholar
Гиббонс, Б. (1986). Интимное обоняние. National Geographic, 170 , 324–361.
Google Scholar
Гилберт, А.Н., А.Дж. Фридлунд и Дж. Сабини (1987). Гедонистические и социальные детерминанты отображения лица на запахи. Хим. Чувства, 12 , 355–363.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Густавсон А.Р., М.Е. Доусон и Д.Г. Бонетт (1987). Андростенол, предполагаемый человеческий феромон, влияет на поведение мужчин (Homo sapiens) при выборе мужского пола. Дж. Комп. Psychol., 2 , 210–212.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Харвер А., Э.С. Каткин, К. Ботт, Х. Эрлихман и С. Варренбург (1989). Вегетативные и аффективные реакции на запахи. Представлено на заседании Общества психофизиологических исследований, октябрь.
Google Scholar
Хейвуд А. и Х.А. Вортриде (1905 г.). Некоторые опыты над ассоциативной силой запахов. утра. J. Psychol., 16 , 537–541.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Хиггинс, Э.Т., Г.А. Кинг и Г.Х. Мавен (1982). Индивидуальная доступность конструкции и субъективные впечатления и воспоминания. J. Личность Soc. Психология, 43 , 35–47
CrossRef Google Scholar
Хиндс, М. (1988). Когда запах создает настроение. New York Times , 23 июля, с. 52.
Google Scholar
Хоффман М.Л. (1986). Аффект, познание и мотивация. В Р.М. Соррентино и Э.Т. Хиггинс (ред.), Справочник по мотивации и познанию: основы социального поведения . Нью-Йорк: Гилфорд, стр. 244–279.
Google Scholar
Изен, А.М. (1984). К пониманию роли аффекта в познании. В Р.С. Уайер-младший и Т.К. Срулл (ред.), Справочник по социальному познанию . Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум, стр. 179–236.
Google Scholar
Изен А.М. и Т.Е. Шалкер (1982). Влияние эмоционального состояния на оценку положительных, нейтральных и отрицательных стимулов: когда вы «подчеркиваете положительное», вы «устраняете отрицательное»? Соц. Психол. К., 45 , 58–63.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Изард, CE (1972). Паттерны эмоций: новый анализ тревоги и депрессии . Нью-Йорк: академический.
Google Scholar
Изард, CE (1977). Человеческие эмоции . Нью-Йорк: Пленум.
Google Scholar
Дженис И.Л., Д. Кэй и П. Киршнер (1965). Облегчение воздействия «еды во время чтения» на реакцию на убедительные сообщения. J. Личность Soc. Psychol., 1 , 181–186.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Джонсон-Лэрд, П. Н. и К. Оутли (1988). Есть ли только две примитивные эмоции? Ответ Фриде. Познание и эмоции, 2 , 89–93.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Канамура С., С. Киёта, Ю. Такашима, Т. Канисава, М. Индо, Г.В. Ловерен, Х. Фукуда и С. Тори (1989). Влияние запахов на CNV. Хим. Чувства, 14 , 303–304.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Кинг, младший (1988). Снижение тревожности с помощью ароматов. В С. Ван Толлер и Г.Х. Додд (ред.), Парфюмерия: психология и биология аромата . Нью-Йорк: Чепмен и Холл, стр. 147–165.
Google Scholar
Кнаско С.К., А.Н. Гилберт и Дж. Сабини (1990). Эмоциональное состояние, физическое самочувствие и работоспособность в присутствии искусственного окружающего запаха . Поданный. Дж. Приложение. соц. Психология, 20 , 1345–1357.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Краут Р.Э. (1982). Социальное присутствие, лицевая обратная связь и эмоции. J. Личность Soc. Psychol., 42 , 853–863.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Куйкендалл Д. и Дж. П. Китинг (1984). Настроение и оценка положительных, нейтральных и отрицательных слов . Документ представлен на собрании Американской психологической ассоциации, Торонто, Канада, август.
Google Scholar
Лэрд, Д. (1935). Что можно сделать со своим носом? Науч. Ежемесячно, 41 , 126–130.
Google Scholar
Ларсен Р.Дж. и Э. Динер (1987). Интенсивность аффекта как индивидуальная отличительная характеристика. Дж. Рез. Личность, 21 , 1–39.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Лоулесс, Х.Т. (1978). Распознавание общих запахов, изображений и простых форм. Психофизиология восприятия, 24 , 493–495.
Перекрёстная ссылка КАС Google Scholar
Лазарь Р.С. (1984). О первичности познания. утра. Психолог., 39 , 124–129.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Левенталь Х. и К. Шерер (1987). Отношение эмоций к познанию: функциональный подход к семантическому спору. Познание и эмоции, 1 , 3–28.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Левин, Дж. М. и Д. Х. Макберни (1986). Роль обоняния в социальном восприятии и поведении. В К.П. Герман, М.П. Занна и Э.Т. Хиггинс (ред.), Внешность, стигма и социальное поведение: Симпозиум Онтарио , Vol. 3. Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум, стр. 179.–217.
Google Scholar
Лифф Б. и Дж. Альпер (1988). Управляемый ароматом: по следам наших самых эмоциональных чувств. Здоровье, 20 , 62–67.
Google Scholar
Ливси, П.Дж. (1986). Обучение и эмоции: биологический синтез , Vol. I, Эволюционные процессы . Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум.
Google Scholar
Лориг Т.С. и Г.Э. Шварц (1988). Мозг и запах: I. Изменение ЭЭГ человека при введении запаха. Психобиология, 16 , 281–284.
Google Scholar
Лориг Т.С. и Г.Е. Шварц (1988–89). Активность ЭЭГ во время релаксации и воображения пищи. Воображение, познание и личность, 8 , 201–208.
Google Scholar
Лориг Т.С., К.Б. Герман, Г.Э. Шварц и В.С. Каин (1990). Активность ЭЭГ при введении запахов низкой концентрации. Поданный. Бык. Психономические соц. , 28, 405–408.
Google Scholar
Людвигсон Х.В. и Т.Р. Роттман (1989). Влияние окружающих запахов лаванды и гвоздики на познание, память, аффект и настроение. Хим. Чувства, 14 , 525–536.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Московиц, Х. Р. (1979). Разум, тело и удовольствие: анализ факторов, влияющих на сенсорную гедонику. В J.H.A. Kroeze (Ed.), Предпочтительное поведение и хеморецепция . Лондон: ИРЛ, стр. 131–144.
Google Scholar
Ортони А., Г. Л. Клор и А. Коллинз (1988). Когнитивная структура эмоций . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Папез, Дж.В. (1937). Предлагаемый механизм эмоций. Арх. Нейрол. Психиатрия, 38 , 725–743.
Google Scholar
Пето, Э. (1936). Вклад в развитие обоняния. руб. Дж. Мед. Psychol., 75 , 314–320.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Плутчик Р. (1980). Эмоции: психоэволюционный синтез . Нью-Йорк: Харпер и Роу.
Google Scholar
Пруст, М. (1982). Воспоминания о прошлом , Vol. 1, Путь Суонна . Нью-Йорк: Винтаж. (Оригинальная работа опубликована в 1913 г. )
Google Scholar
Рэтлифф, М.М. (1938). Различная функция аффективно окрашенных обонятельных, зрительных и слуховых сигналов при воспоминании. утра. J. Psychol., 51 , 695–701.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Ричардсон, Дж.Т. и Г.М. Зукко (1989). Познание и обоняние: обзор. Психология. Бюлл., 105 , 352–360.
Перекрёстная ссылка пабмед КАС Google Scholar
Роттон, Дж. (1983). Аффективные и когнитивные последствия зловонного загрязнения. Базовое приложение соц. Психол., 4 , 171–191.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Роттон, Дж., Т. Барри, Дж. Фрей и Э. Солер (1978). Загрязнение воздуха и межличностное влечение. J. Appl. соц. Psychol., 38 , 213–228.
Google Scholar
Роттон, Дж. , Дж. Фрей, Т. Барри, М. Миллиган и М. Фитцпатрик (1979). Опыт загрязнения воздуха и физической агрессии. J. Appl. соц. Психология, 9 , 397–412.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Розин П. и А. Э. Фэллон (1987). Взгляд на отвращение. Психология. Бюлл., 94 , 23–41.
КАС Google Scholar
Рубин, Д.К., Э. Грот и Д.Дж. Голдсмит (1984). Обонятельные сигналы автобиографической памяти. утра. J. Psychol., 97 , 493–507.
Перекрёстная ссылка пабмед КАС Google Scholar
Шахтель, Э.Г. (1959). Метаморфозы: о развитии аффекта, восприятия, внимания и памяти . Нью-Йорк: Основные книги.
Google Scholar
Шмидт Х.Дж. и Г.К. Бошан (1988). Взрослые предпочтения и отвращение к запахам у трехлетних детей. Child Dev., 59 , 1136–1143.
Перекрёстная ссылка пабмед КАС Google Scholar
Смит, К.А., и П.К. Элсворт (1985). Паттерны когнитивной оценки эмоций. J. Личность Soc. Psychol., 48 , 813–838.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Штайнер, Дж. Э. (1974). Дискуссионный документ: Врожденные, различающие выражения лица человека для стимуляции вкуса и запаха. Энн. Академик Нью-Йорка наук, 237 , 229–233.
Перекрёстная ссылка пабмед КАС Google Scholar
Сугано, Х. (1989). Влияние запахов на психическую деятельность. Хим. Senses, 14 , 303.
CrossRef Google Scholar
Танида М., Т. Цучия, С. Уэнояма и Ю. Накаяма (1989). Влияние вдыхания одоранта на время сна, вызванное введением пентобарбитала мышам. Хим. Чувств, 14 , 304.
Google Scholar
Тассинари, Л.Г. (1985). Гедоника запахов: психофизические, респираторные и лицевые измерения . Неопубликованная докторская диссертация, Дартмутский колледж, Нью-Гэмпшир.
Google Scholar
Тайер, Р.Э. (1989). Биопсихология настроения и возбуждения . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.
Google Scholar
Тиссеран, Р. (1988). Эфирные масла как психотерапевтические средства. В С. Ван Толлер и Г.Х. Додд (ред.), Парфюмерия: психология и биология аромата . Нью-Йорк: Чепмен и Холл, стр. 167–181.
Google Scholar
Тории С., Х. Фукуда, Х. Канемото, Р. Миянчи, Ю. Хамаузу и М. Кавасаки (1988). Условная негативная вариация (CNV) и психологические эффекты запаха. В С. Ван Толлер и Г.Х. Додд (ред.), Парфюмерия: психология и биология аромата . Нью-Йорк: Чепмен и Холл, стр. 107–120.
Google Scholar
Ван Толлер, С. (1988). Запахи, эмоции и психофизиология. Междунар. J. Cosmetic Sci., 10 , 171–197.
Перекрёстная ссылка КАС Google Scholar
Уорм, Дж.С., В.Х. Дембер, Р. Парасураман, Дж. Б. Глюкман, Дж.А. Тиманн, М. Мунтяну и К. Уоррен (1989). Усиление устойчивого внимания с помощью обонятельной стимуляции . Документ представлен на собрании Психономического общества, Атланта, Джорджия.
Google Scholar
Уоррен К.Б., М.А. Мунтяну, Г.Э. Шварц, К. Бенаим, Х.Г.Вальтер, Р.С. Лейт, Д.А. Витикомб, Б.Д. Мукберджи и Р. В. Тренкл (1987). Способ снижения физиологической и/или субъективной реактивности на стресс у людей, находящихся в стрессовых состояниях . Патент США № 4 671 959.
Google Scholar
Варренбург С. и Г. Шварц (1988). Психологическое исследование трех одорантов. Хим. Чувств, 13 , 744.
Google Scholar
Уотсон Д. и А. Теллеген (1985). К согласованной структуре настроения. Психология. Бюлл., 98 , 219–235.
Перекрёстная ссылка пабмед КАС Google Scholar
Райт Р.Х. и К.М. Майклз (1964). Оценка отношения дальнего инфракрасного излучения к запахам методом подобия стандартов. Энн. Академик Нью-Йорка наук, 116 , 535–551.
Перекрёстная ссылка пабмед КАС Google Scholar
Вундт, В. (1897 г.). Очерки психологии (CH Judd, Trans.). Нью-Йорк: Густав Э. Стечерт. (Оригинальная работа опубликована в 1896 г.).
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Йошида, М.
No related posts.