Умение слушать собственное сердце связали со способностью понимать окружающих
Психологи из Лондонского и Оксфордского университета обнаружили, что люди, которые точнее оценивают частоту своего сердцебиения, лучше других распознают эмоциональное состояние окружающих и ориентируются в социальных ситуациях. Работа исследователей опубликована в журнале Cortex.
Ощущения, которые сигнализируют нам о состоянии процессов, происходящих внутри организма (жажда, голод, удушье, тошнота, колики и т.д.), называют интероцептивными. Они возникают благодаря рецепторам, находящимся в наших внутренних органах. Многие исследователи отмечают, что интероцепция во многом связана с эмоциональным состоянием человека. Одна из теорий говорит о том, что для того, чтобы испытать определенное чувство (например, страх), необходимо сначала распознать и интерпретировать внутреннее состояние своего организма (учащенный пульс, потные ладони). Кроме того, отмечается, что люди со слабой способностью к интроцепции также имеют проблемы с осознанием собственных эмоций.
Авторы новой работы предположили, что интероцепция может быть связана и с умением понимать чувства других людей. Чтобы проверить свою гипотезу, они провели эксперимент, в котором приняли участие 72 добровольца. Сначала подопытных просили посчитать частоту сердцебиения, не прощупывая пульс пальцами. Этот тест позволяет оценить способность к интроцепции. После психологи демонстрировали испытуемым короткие видео, в которых были показаны сцены из жизни. После каждого клипа участники эксперимента должны были определить, что думают («Что думает Майкл?») и чувствуют («Джемма раздражена?») главные герои роликов, а также ответить на ряд контрольных вопросов, не связанных с социальными ситуациями («Какая была погода в тот вечер?»).
Выяснилось, что люди, которые точнее определяли частоту сердцебиения (она сравнивалась с реальными данными), также более успешно «считывали» ментальное состояние актеров. При этом, психологи обнаружили интересную закономерность: в то время как способность к интерпретации сигналов собственного тела была связана с умением понимать эмоции героев из видео, значимой корреляции между точностью ответов на вопросы о мыслях людей и интероцепцией обнаружено не было. По мнению ученых, это говорит о том, что интероцептивные ощущения позволяют нам лучше понимать окружающих только в тех ситуациях, когда эмоции играют ведущую роль.
«Например, если ваш коллега Майкл ведет себя агрессивно по отношению к Сандре в общественном транспорте, ваше тело откликнется на это повышенным пульсом, возможно заставив вас чувствовать странно или взволнованно, тем самым позволяя вам осознать, что Сандра смущена. Если вы не чувствуете, что ваше сердце бьется чаще, это может негативно повлиять на вашу способность понять ситуацию и среагировать на нее правильно», — комментирует один из авторов работы.
Психологи также предполагают, что тренировка интероцепции может быть полезна тем, кто плохо распознает эмоции и мысли окружающих людей, однако эту гипотезу будет необходимо проверить.
Способность понимать собственное психическое состояние и психическое состояние окружающих (а также отделять одно от другого) называется теория разума (theory of mind). Недавно ученые показали, что дети уже в возрасте в возрасте 2,5 года обладают теорией сознания и способны осознавать ложность чужих убеждений. Кроме того, теорией разума обладают и некоторые человекообразные обезьяны: шимпанзе, бонобо и орангутаны.
Кристина Уласович
Почему музыка так сильно влияет на наши эмоции
- Дэвид Робсон
- BBC Future
Автор фото, Thinkstock
Подпись к фото,Музыка способна вызвать в человеке самые разнообразные чувства и переживания
В статье из серии «Спрашиваете — отвечаем», призванной утолить читательскую любознательность, журналист BBC Future исследует влияние музыки на эмоциональное состояние людей.
«Почему музыка оказывает прямое воздействие на наши эмоции? В чем эволюционный смысл этого явления?», — спрашивает Филип Лёриш, приславший нам свой вопрос по электронной почте.
Каждый человек испытывал на себе эмоциональную силу музыки, которая порой буквально берет нас за душу.
Мы можем прийти в состояние эйфории от драйвовой музыки в каком-нибудь рок-клубе, а слушая романтичную балладу, пережить глубокую тоску неразделенной любви…
Однако, как справедливо замечает наш читатель, причины этого не лежат на поверхности.
«Мне понятно, почему ритм может быть так привлекателен, и я понимаю также то, что касается предвкушения, удивления, исполнения ожидаемого. Все эти вещи объясняют, почему музыка может представлять интерес. Но почему она действует на нас и на глубинном уровне — это остается для меня загадкой», — написал он.
Загадка антропологии
Наш читатель Филип — не единственный, кто задался этим вопросом. И он, кстати сказать, в неплохой компании.
Даже отец эволюционной теории Чарльз Дарвин был озадачен способностью человека воспринимать музыку и способность эту назвал «самой загадочной из тех, коими одарено [человечество]».
Некоторые ученые-мыслители — такие как когнитивист Стивен Пинкер — даже усомнились в том, есть ли вообще в музыке какая-то особая ценность.
На взгляд Пинкера, музыка нравится нам только потому, что стимулирует другие, более важные наши способности — способность распознавать паттерны, например.
Автор фото, Thinkstock
Подпись к фото,Нисходящие мелодико-гармонические секвенции обычно действуют на нас успокаивающе
Сама же по себе она, по мнению Пинкера, ценности не представляет и выступает лишь как раздражитель для слуха.
Когда б дело обстояло именно так, разве стали бы люди по всему миру тратить столько своего жизненного времени на музицирование и прослушивание музыки?
Если вы считаете себя музыкальным фриком, сопоставьте свою одержимость с отношением к музыке в племени бабинга. Эта центральноафриканская народность известна тем, что песней и танцем сопровождает любое занятие — от сбора меда до охоты на слонов.
Антрополог Жильбер Руже, живший среди представителей бабинга в 1946 году, обнаружил, что неучастие в ритуале совместного музицирования считается у них ужаснейшим из преступлений.
«Яснее, пожалуй, и не выразишь то, что песня и пища одинаково необходимы человеку для жизни, — заметил ученый. — По этой причине многие люди (включая меня самого) с трудом могут поверить в то, что музыка — это всего лишь фоновый саундтрек к истории человеческой эволюции».
По счастью, относительно назначения музыки существуют и альтернативные теории. Согласно одной особенно популярной гипотезе, музыка возникла в ответ на сексуальную конкуренцию среди людей — как яркий хвост у павлинов.
Действительно, развитые музыкальные способности делают человека сексуально более привлекательным.
Однако доказательств у этой теории пока немного: недавнее исследование 10 тыс. двойняшек не показало, что музыкантам как-то уж особенно везет в делах «постельных» (Мик Джаггер и многие другие рокеры, впрочем, могут с этим поспорить).
Автор фото, Thinkstock
Подпись к фото,Перебирая наши сердечные струны, музыка помогала нам устанавливать эмоциональный контакт с миром
Высказывается также предположение, что музыка явилась ранней формой коммуникации людей. И действительно, некоторые музыкальные мотивы несут в себе эмоциональные коды наших предков.
Вот, например, восходящее стаккато нас эмоционально заводит, а длительные нисходящие секвенции действуют успокаивающее. По-видимому, определенные звуковые построения содержат универсальные смыслы, одинаково считываемые взрослыми разных возрастов и культур, маленькими детьми и даже животными.
Так что можно с большой долей уверенности утверждать, что музыка возникла на фундаменте из ассоциаций с криками птиц и зверей как средство, с помощью которого древний человек, еще не имевший языка, мог выражать свои чувства и эмоции. Возможно даже, что музыка стала тем протоязыком, который подготовил почву для появления речи.
Согласно результатам новейших исследований нейробиологии, двигаясь синхронно с другим человеком, вы — благодаря сигналам, посылаемым вам мозгом — перестаете осознавать себя как нечто отдельное.
Вы будто в зеркало вглядываетесь в другого и узнаете в нем себя. Ну и, как все мы прекрасно знаем по собственным телесным реакциям, для того чтобы людям начать двигаться в едином порыве, нет лучшего средства, чем музыка.
Впрочем, чтобы произошли внутренние трансформации, вовсе не обязательно активное физическое включение в музыку (хотя оно и может усилить эффект).
Эмоциональный контакт с миром
Если мелодия вызывает в теле приятные вибрации, достаточно обычного ее прослушивания для того, чтобы наше эго уменьшилось. Звучит обнадеживающе, особенно для тех, чья музыкальная жизнь, подобно моей, привязана к дивану и iPod.
Группа, в которой больше солидарности и меньше внутренних раздоров, имеет более высокий шанс выжить и достичь процветания. Наиболее широко это было проиллюстрировано примером племени бабинга с его обязательным ежедневным музицированием.
Автор фото, Thinkstock
Подпись к фото,Вся жизнь человека на Земле сопровождается определнным музыкальным рядом
Антрополог Руже писал о бабинга: «При включении в процесс происходит до некоторой степени стирание собственной личности, так что каждый из участников начинает ощущать себя одним целым с группой поющих».
Роль музыки в качестве клея для социума можно проследить и на примере песен, которые поют рабы за работой, а также хоровых солдатских песен и песен матросов. Похоже, что музыка действительно сплачивает людей, делает их ближе друг другу.
Музыка, по-видимому, заложена в самой основе наших отношений с миром, и есть глубокий смысл в том, чтобы, перебирая наши сердечные струны, она помогала нам устанавливать эмоциональный контакт с другими людьми и вообще со всем сущим.
Каждая культура может надстраивать этот рудиментарный инстинкт по-своему, создавая собственный лексикон музыкальных аккордов и мотивов, которые станут ассоциироваться с определенными чувствами и эмоциями.
Каковы бы ни были генезис и исконное назначение музыки, современные люди уже не могут не связывать ее с важными событиями собственной жизни.
Нынешнее наше существование на Земле — от зачатия, вынашивания, рождения до похорон, со всем, что может случиться в промежутке — сопровождается определенным музыкальным рядом.
И неудивительно поэтому, что звуки любимых мелодий способны напоить нас таким пьянящим коктейлем из эмоций и воспоминаний.
Задайте нам любой вопрос
Журналисты BBC Future будут рады узнать, какие темы вас волнуют. Если, как у нашего читателя Филипа, у вас есть вопросы, по которым вы бы хотели получить от нас развернутый комментарий, свяжитесь с нами (по-английски) через Facebook или Twitter или пришлите свой вопрос по электронной почте на адрес отдела по вопросам соцсетей ([email protected] или [email protected]).
(классификация по Ч. Шеррингтону) — Студопедия
Тема 2.1. Ощущение и восприятие. Классификация ощущений. Свойство восприятия.
Ощущение– психический процесс, в котором отражаются отдельные свойства предметов при их непосредственном воздействии на органы чувств.
Ощущение– отражение отдельных сторон объекта или явления, которые не относятся к конкретному объекту. (Ощущение светлого пятна, громкого звука, сладкого вкуса).
Восприятие– отражение целостного объекта или явления, включающее его предметное значение (восприятие вкуса дыни, удара колокола).
Все виды ощущений возникают в результате воздействия соответствующих стимулов раздражителей на органы чувств человека.
Раздражителями называют предметы и явления действительности, воздействующие на наши органы чувств.
Филиологическим механизмом ощущения является деятельность специальных нервных аппаратов, называемых анализаторами.
Виды ощущений: (классификация по Ч. Шеррингтону)
1. Экстероцептивные – ощущения при воздействии раздражителя на рецепторы расположенные на поверхности тела. К ним относятся: зрительные, слуховые, обонятельные, вкусовые и кожные ощущения, тепла, холода, болевые и осязательные.
2. Дистантные– ощущения вызываются раздражителями, действующими на органы чувств на некотором расстоянии. К ним относятся: зрение, слух, обоняние.
3. Контактные ощущения возникают при непосредственном взаимодействии с чувствующим органом. Вкусовые, болевые, тактильные ощущения – контактные.
4. Интероцептивные ощущения связаны с раздражителем рецепторов, находящихся внутри организма. Эти ощущения отражают внутреннее состояние организма. К ним относятся ощущения голода, жажды, сердечно-сосудистой, дыхательной и половой системы, внутренние болевые и статические ощущения и др.
5. Проприоцептивные, или двигательные, ощущения отражают движение и состояние самого тела, положение конечностей, их движение и степени прилагаемого при этом усилия. Без них невозможно нормально выполнять движения и координировать их. Ощущение положения (равновесия) наряду с двигательными ощущениями играет важную роль в процессе восприятия, например устойчивости. (вражденный характер)
По модальности раздрожителей ощущения бывают:(классификация) зрительные, слуховые, обонятельные, вкусовые, тактильные, кинестетические, температурные, болевые, жажды, голода.
Зрительные – возникают в результате воздействия световых лучей на чувствительную часть нашего глаза – сетчатку, являющуюся рецептором зрительного анализатора.
Слуховые – являются отражением звуков различной высоты (высокие – низкие), силы (громкие-тихие), тембра, различногокачества (музыкальные звуки, речь, шумы). Музыкальные звуки – пение и звуки различных музыкальных инструментов. Шумы –это, например, звук мотора, шум дождя, грохот поезда и т.п.
Обонятельные ощущения – являются отражением запахов. Обоняние обеспечивает человека информацией о наличии в воздухе различных химических веществ.
Вкусовые ощущения – входят в группу контактных ощущений. Вкусовые ощущения являются отражением некоторых химических свойств, раствореннох в воде или слюне. Основные вкусовые качества – это кислотность, соленость, сладость и горечь.
Кожные, тактильные или болевые ощущения образуются при контактном взаимодействии с предметами.
Кожные ощущения. В кожных покровах имеется несколько анализаторных систем: тактильная, температурная, болевая.
Тактильные ощущения – это ощущения прикосновения. Система тактильной чувствительности неравномерно распределена по всему телу. Более всего скопление тактильных клеток наблюдается на лодони, на кончиках пальцев и на губах.
Температурные ощущения возникают как ощущение холода и тепла.
Осязание – кожные ощущения руки, объединяясь с мышечно-суставной чувствительностью, образуют осязание.
Свойства ощущения:
Качество – слуховые характеризуются высотой, тембром, громкостью, зрительные – цветовым тоном, насыщенностью.
Интенсивность ощущений – это количественная характеристика ощущений, т.е. большая или меньшая сила их проявления. Интенсивнеость ощущений определяется силой действующего раздражителя и функциональным состоянием рецептора.
Продолжительность – временная характеристика ощущений. Она определяется функциональным состоянием органов чувств и зависит от времени воздействия раздражителя и его интенсивности.
Инерция ощущений проявляется в том, что ощущение не возникает одновременно с началом действия раздражителя и не исчезает одновременно с прекращением его действия, а сохраняется еще некоторое время. Длительность инерции ощущений не является константной величиной, а зависит от ряда факторов.
Взаимодействие ощущений:
Взаимодействие ощущений проявляется в явлениях сенсибилизации, синестезии и контраста.
Сенсибилизация (от лат. чувственный) –повышение чувствительности нервных центров под влиянием воздействия раздражителя. Сенсибилизация может развиваться не только путем применения побочных раздражителей, но и путем упражнений. Так, у музыкантов развивается высокая слуховая чувствительность, у дегустаторов – обонятельные и вкусовые ощущения.
Синестезия – это возникновение под влиянием раздражения некоторого анализатора ощущения, характерного для другога анализатора. Так, например, при взаимодействии звуковых раздражителей у человека могут возникать зрительные образы. На явлении синестезии основана конструкция цветомузыкальных установок. Явление синестезии распрастраняется на все модальности.
Контраст ощущений – это изменение интенсивности и качества ощущений под влиянием предшествующего или сопутствующего раздражителя. При одновременном действии двух раздражителей возникает одновременный контраст.Ощущение кислого повышает чувствительность к сладкому. После холодного, слабый тепловой раздражитель кажется горячим.
Для деятельности музыканта наибольшее значение имеют слуховые, тактильные, двигательные и ритмические ощущения.
Для вокалистов, духовников и струйнников большое значение имеют вибрационные ощущения, дающие звуку характерную полноту и окраску тембра.
Лексические средства номинации эмоционального концепта «қорқыныш/fear» в казахской и английской лингвокультурах on JSTOR
Abstract“В статье представлены номинации эмоционального концепта «страх» («қорқыныш/fear»)на материале казахского и английского языков. Проанализированы средства языковой репрезентации концепта, представленные дефинициями основных лексем в толковых словарях, словарях синонимов и примеров из художественной литературы. Вместе с анализом языковых единиц, в статье представлен контрастивный анализ концепта, что позволяет выявить национально-культурную специфику, особенности восприятия данного концепта. Лексические средства номинации в казахском и английском языках отражают физиологические и психологические процессы, происходящие с человеком в момент переживания данной эмоции, причины, интенсивность и последующее состояние человека. Актуальность данной статьи обусловлена современными общетеоретическими задачами лингвистики, ее интересом к проблемам взаимодействия языка, мышления и культуры, а также направленностью на изучение фрагментов картины мира через их языковые репрезентации. Страх являясь одной из базовых эмоций, находится в основе эмоциональных концептов, составляющих ядро языковой картины мира. Базовые эмоции универсальны, соответственно, и эмоциональные концепты. Однако эмоциональным концептам присуща национально-культурная специфика, которая находит свое отражение в семантической дифференциации, связанной с оценкой и осмыслением народа. Перспективы исследования состоят в дальнейшем изучении структуры и семантики концепта «страх» («қорқыныш/fear»), в более углубленном изучении комплексных исследований вербализации концепта в языковом сознании.
Journal InformationRLJ is a bilingual scholarly review of research, resources, symposia, and publications pertinent to the study and teaching of Russian language and culture, as well as comparative and interdisciplinary research in Russian language, culture and the acquisition of Russian as a second language.
Publisher InformationSince 1974, our educational portfolio has grown to include 85 countries important to national security, prosperity, and peace. Our programs are backed by thorough research to ensure their quality and integrity. Our participants represent a spectrum of learners, from high school through the postdoctoral and professional level.
Как управлять собственной радостью — Wonderzine
Учёные говорят, что можно почувствовать себя лучше и счастливее, если делать то, что нам по-настоящему нравится. Простые занятия, такие как просмотр хорошего фильма, принятие ванны с ароматным маслом или встреча с друзьями за чашечкой кофе, могут сработать. Другой вопрос, нужно ли это вообще.
«Когда мы видим, что кто-то рядом радуется и веселится, а мы так не можем, важно вспомнить простое правило: это всегда непродуктивно. Сравнивать себя можно лишь с самим собой месяц или год назад. А при сравнении себя с другими получится только фантазировать, насколько внешнее отражает внутреннее состояние человека. Потому что никто на самом деле не знает, сколько тревог и переживаний внутри того, кто сейчас рядом с нами так беззаботно себя ведёт», — объясняет психотерапевт Ирина Крашкина.
По словам эксперта, если очень хочется вытащить себя из состояния грусти, потому что в нём вам некомфортно, стоит обратиться к структурированию времени. Или, проще говоря, вечером каждого дня продумывать план на завтра.
«В нём, кстати, обязательно должно присутствовать что-то по физике тела. Потому что если мы чувствуем себя хорошо физически, это тянет за собой психологический комфорт. Не помешает и культурная программа. Это может быть изучение языков по небольшим видео, чтение и даже сериалы, которые заставляют поразмышлять. Наконец, создавайте уют вокруг себя. Известно, что наведение порядка на рабочем столе способствует порядку в голове. В данном случае речь не только об этом, но также о том, что сейчас, когда мы все проводим больше времени дома, важно, чтобы в этом доме нам было тепло и хорошо», — поясняет Ирина Крашкина.
Если же веселиться вместе со всеми не хочется, то и запускать ничего не нужно. «Потому что если вы очень хотите грустить, вы имеете на это полное право. Это ваша эмоция и ваше состояние, которое у вас есть потребность пережить. Не говоря уже о том, что любая эмоция требует сил, и если прямо сейчас вы не готовы радоваться, возможно, для вас это и физически будет тяжело», — советует психолог-консультант Марина Фокина.
Главное — прислушивайтесь к себе. В конце концов, это не сакральная дата и не последний Новый год в вашей жизни. А значит, его вполне можно провести так, как лично вам кажется правильным. И да, даже свернувшись комочком под ёлочкой в компании оливье.
Interoceptor — обзор | ScienceDirect Topics
II ВВЕДЕНИЕ
Механическая чувствительность играет важную роль в клетках и высших организмах. Специализированные экстерорецепторы передают внешние раздражители, такие как звук, вибрация, прикосновение и локальная гравитация. Интерорецепторы регулируют произвольную мускулатуру и заполнение полых органов, как и при регуляции кровяного давления. МСК могут служить сенсорами для локального контроля кровотока, регуляции объема клеток, отложения кости и т. д. (Sachs and Morris, 1998; Hamill and Martinac, 2001).Каналы также могут управлять некоторыми гормонально связанными механическими системами, такими как ренин-ангиотензин и предсердный натрийуретический пептид, которые регулируют объем жидкости. Они также могут обслуживать некоторые из аутокринных и паракринных преобразователей, которые генерируют вторичные мессенджеры, такие как эндотелин (ET) (Ostrow et al. , 2000; Ostrow and Sachs, 2005).
Механическая трансдукция распространена повсеместно и присутствует в клетках всех типов. У высших растений механические датчики направляют рост корней, стеблей и листьев в ответ на действие силы тяжести.МСК служат сенсорными преобразователями у бактерий и других микроорганизмов, где они могут быть сенсорами для регуляции объема (Martinac, 2001; Sachs, 2002). Тот факт, что E. coli имеет целых пять различных МСК, свидетельствует об их функциональной важности (Sachs, 2002). Предполагается, что механическая трансдукция развилась на ранней стадии эволюции, вероятно, как необходимость для контроля клеточного объема при проведении метаболизма в ограниченном мембраной компартменте.
Распространенность МСК указывает на то, что мы обнаружим генетические факторы и факторы окружающей среды, которые вызывают патологии человека, связанные с нарушением функции МСК.Например, исследования дистрофических мышечных клеток показывают, что мутации дистрофина приводят к ослаблению мембраны, тем самым активируя приток Ca 2+ через МСК (Patel et al. , 2001; Yeung et al. , 2003). . Этот приток может быть заблокирован гадолинием (Yeung et al. , 2003) и пептидом GsMTx4 (Yeung et al. , 2005).
Хотя механическая чувствительность ионных каналов проявляется во всех типах (Martinac and Kloda, 2003), по-видимому, нет никакой гомологии, связанной с первичной структурой.Например, у E. coli два доминирующих механочувствительных канала MscL и MscS (обычно обозначаемые MSCs) фундаментально различаются по последовательности и структуре. MscL представляет собой пентамер (Chang et al. , 1998), а MscS представляет собой гептамер (Bass et al. , 2003), и первичные последовательности имеют небольшую гомологию. Единственными хорошо охарактеризованными MSC, клонированными из эукариот, являются селективные каналы 2P K + , такие как TREK-1 (Patel et al. , 2001), и эти каналы не имеют гомологии последовательностей с бактериальными каналами.Таким образом, механочувствительность, хотя и универсальна, не подчиняется восхитительной гомологии многих потенциал- и лиганд-зависимых каналов, что является примером конвергентной эволюции. Более того, с механистической точки зрения бактериальные МСК почти наверняка отличаются от эукариотических каналов, учитывая разницу в структуре цитоскелета, которая влияет на механику. То, что мы узнаем о бактериях, не обязательно применимо к эукариотическим МСК. Однако внутри фенотипических семейств МСК, по-видимому, имеется полезный дискриминатор — каналы, которые стимулируются стрессом в цитоскелете и внеклеточном матриксе (Corey, 2003a,b), как в улитке, и те, которые стимулируются стрессом в улитке. бислой, как в бактериальных МСК.
Внутренняя механочувствительность каналов зависит от размерных изменений между закрытым и открытым состояниями (Sachs and Morris, 1998; Sukharev et al. , 1999; Hamill and Martinac, 2001). Одно подробное кинетическое исследование MscL показывает, что для этих каналов-прототипов требуется, по крайней мере, восемь констант скорости, чтобы охарактеризовать реакцию ворот, но только одна константа скорости значительно чувствительна к натяжению (Сухарев и др. , 1999). В то время как большинство МСК представляют собой активируемые растяжением каналы (SAC), также была описана активность инактивируемых растяжением каналов (SIC) (Vandorpe et al., 1994), хотя это может быть искусственным ответом SAC, подвергнутых стрессу в состоянии покоя (Honore et al. , 2006). Лишь недавно были клонированы или реконструированы катионные MSC из неспециализированных тканей, TRPC1 (Maroto et al. , 2005).
Механочувствительность не относится к определенному классу ионных каналов. Любой канал, который меняет размеры между закрытым и открытым состояниями, может быть механочувствительным, точно так же, как большинство ионных каналов чувствительны к напряжению.Было показано, что лиганд-управляемые и чувствительные к напряжению каналы механически чувствительны (Gu et al. , 2001; Calabrese et al. , 2002; Laitko and Morris, 2004; Morris, 2004; см. главу 11). Универсальность механочувствительности ставит перед эволюцией интригующую проблему: как спроектировать структуры с необходимой гибкостью, чтобы поддерживать большие конформационные изменения (Jiang et al. , 2003a,b), избегая при этом ненужной механической активации.
МСК фенотипически описываются как каналы, кинетика которых существенно изменяется под действием механического воздействия.Ключевым параметром, который делает каналы механочувствительными, является то, что они имеют большие размерные изменения между закрытой и открытой конформациями (Howard and Hudspeth, 1988; Sachs et al. , 1998; Sukharev et al. , 1999; Hudspeth et al. , 2000; Hamill и др. , 2001; см. главу Маркина и Сакса в этой серии, т. 58, стр. 87–119). МСК встроены в гетерогенную неньютоновскую механическую структуру, состоящую из внеклеточного матрикса, двойного слоя и встроенных в него белков, а также цитоскелета (Garcia-Anoveros and Corey, 1996; Gillespie and Walker, 2001).Стресс, который активирует МСК, может исходить от липидного двойного слоя (Akinlaja and Sachs, 1998), но это напряжение зависит от цитоскелета, геометрии препарата и граничных условий (Suchyna and Sachs, 2004). Несмотря на эту сложность, оказывается, что МСК из неспециализированных тканей активируются напряжением в липидном бислое (Сухарев и др. , 1994; Сучина и др. , 2004). Натяжение зависит от структуры коры, так как приложенные нагрузки воспринимаются элементами цитоскелета параллельно и последовательно с МСК (Wan et al., 1995; Миллс и Моррис, 1998). Это также верно не только для экспериментов с патч-клампами, но и для глобальных стимулов, таких как гипотоническое напряжение или напряжение сдвига. Для определения абсолютной чувствительности канала необходимо работать с липидными бислоями, где стресс достаточно четко определен (Сухарев и др. , 1999; Сучина и др. , 2004).
Физиологическая функция МСК в неспециализированных тканях не была продемонстрирована. Однако одной общей точкой (Sachs, 2002) может быть регулирование объема (Christensen, 1987), хотя предварительные данные с использованием GsMTx4 предполагают, что датчик объема не является катионным MSC (Hua, Gottlieb, and Sachs, в процессе подготовки).В общем, для проверки физиологической роли канала необходимо активировать или деактивировать мишень нефизиологическими стимулами. Фармакологические агенты — это один подход, а генетические нокауты — другой (Corey, 2003b). На сегодняшний день существует только один специфический фармакологический агент для МСК: GsMTx4 и его мутанты (Suchyna et al. , 2000). Поиску частично мешали технические трудности определения стимула (Hamill and McBride, 1995; Besch и др. , 2002).В то время как стимуляторы для электрически управляемых и лиганд-управляемых каналов уже давно доступны (ALA Scientific Instruments Inc., Westbury, NY), до недавнего времени не было доступных для механически управляемых каналов. Тем не менее, даже при стимулировании контролируемым давлением в экспериментах с накладными зажимами определение стимула, который фактически достигает канала, требует знания геометрии препарирования и основных механических свойств клеточной коры (Sachs and Morris, 1998; см. главу Markin and Sachs в этой серии, об.58, стр. 87–119), факторы, которые обычно неизвестны.
В этой главе основное внимание уделяется пептиду GsMTx4 и тому, как он влияет на МСК. В первой части будут описаны наши попытки охарактеризовать его химические и структурные свойства. Затем мы детализируем биофизические свойства, а также вопрос специфичности. Эти результаты показали, что пептид действует на МСК нетрадиционным образом. Наконец, мы рассмотрим некоторые потенциальные терапевтические применения, которые могут появиться для этого пептида и подобных соединений, которые остаются неоткрытыми.
Тело в разуме: взаимосвязь между интероцепцией и воплощением — Герберт — 2012 — Вопросы когнитивных наук
1. Определение воплощения в отношении телесной и внутренней обработки сигналов
В определенной степени все мы воспринимаем ощущения от нашего тела, связанные с внутренним и внешним состоянием тела, которые дают представление о нашем физическом и физиологическом состоянии. Это связано с тем основным фактом, что мы «имеем» тело; то есть, что мы «воплощены».Эти более или менее знакомые чувства порождают интуитивное представление о том, что телесные ощущения, связанные с эндогенными механизмами гомеостатического контроля, неразрывно связаны с жизнью, представляют собой соответствующие сигналы для выживания и благополучия и лежат в основе настроения, эмоционального состояния и фундаментальных когнитивных процессов. Хотя хорошо известно, что телесные реакции и их восприятие являются ключевыми процессами в построении эмоционального опыта, тот факт, что телесные процессы могут иметь огромное значение для многих других психологических функций, включая познание или принятие решений, является совершенно новым.Только представьте себе очень пугающую ситуацию, когда вы одни в темном парке и слышите шаги, идущие за вами. Нигде наши психические процессы не проявляются так ярко, как в таких ситуациях, когда нас переполняют сильные эмоции. В этой статье мы пытаемся связать телесные процессы и их восприятие с понятиями воплощения за пределами области эмоций.
2. Интероцепция и интероцептивное осознание: определения и измерения
Влияние сигналов, исходящих изнутри тела, на опыт и поведение исследовалось более 100 лет и оказало глубокое влияние на наше понимание нашего «я».Как общее понятие «интероцепция» включает в себя две формы восприятия: проприоцепцию (сигналы формируют кожу и опорно-двигательный аппарат) и висцероцепцию (сигналы от внутренних органов). Традиционный взгляд на интероцепцию гласил, что чувства висцеральной и вазомоторной активности, голода, жажды и других внутренних ощущений менее отчетливы и менее четко различимы и, таким образом, отличаются от тех, которые были связаны с «экстероцептивной», соматосенсорной системой, такой как боль и зуд или температура.На сегодняшний день имеются данные о наличии у приматов отчетливого коркового образа гомеостатической афферентной активности, отражающего все компоненты физиологического состояния всех тканей организма. Согласно существующему мнению, все ощущения от тела представлены в филогенетически новой системе, развившейся из афферентного звена эволюционно древней иерархической гомеостатической системы, поддерживающей целостность тела (Craig, 2003, 2009b; см. 3.1.) . Эта точка зрения открывает более широкую концептуализацию «интероцепции», переопределяя ее из ее первоначального узкого использования, чтобы относиться только к висцеральным ощущениям (см. Craig, 2008).Он включает в себя ощущение физиологического состояния тела, а также представление внутреннего состояния в контексте текущей деятельности и тесно связан с мотивированным действием по гомеостатической регуляции внутреннего состояния (Craig, 2008). В этой статье мы будем использовать термины «интероцепция» и «интероцептивный» в соответствии с этой концепцией, уделяя основное внимание восприятию и обработке внутренних телесных, висцеральных сигналов.
Исследование интероцепции сердечно-сосудистой системы (Critchley, Wiens, Rotshtein, Ohman, & Dolan, 2004; Herbert, Pollatos, & Schandry, 2007a; Pollatos, Schandry, Auer, & Kaufmann, 2007c; Schandry, 1981) и желудочно-кишечного тракта ( Стефан и др., 2003) и из исследования боли (Hosoi et al., 2010) подчеркивает, что существуют значительные межиндивидуальные различия в «интероцептивной осведомленности» (IA). Фундаментальные исследования ИА в основном были сосредоточены на восприятии сердцебиения и индивидуальной чувствительности к сердечным сигналам («сердечная осведомленность»). Эту чувствительность чаще всего количественно определяли с помощью проверенных и надежных задач на восприятие сердцебиения (Jones, 1994; Wildmann & Jones, 1982), таких как «отслеживание» (Dale & Anderson, 1978; Schandry, 1981) или «задачи на различение» (Brener , Лю и Ринг, 1993; Уайтхед и Дрешер, 1981).В этих задачах участников просят воспринимать собственное сердцебиение, не ощущая пульса. Они позволяют рассчитать индивидуальные баллы восприятия сердечных сокращений, характеризующие отклонение субъективно ощущаемого сердечного сигнала от объективного, «истинного» сердечного сигнала, то есть отдельных сердечных сокращений
Индивидуальная степень ИА может быть концептуализирована как чертоподобная чувствительность к внутренним сигналам человека. Однако восприятием висцеральных, сердечных сигналов также можно управлять с помощью процедур, вызывающих изменения вегетативной сердечно-сосудистой деятельности (Schandry, Bestler, & Montoya, 1993) или тренировки концентрации на сердечной деятельности (Schandry & Weitkunat, 1990).ИА, оцениваемая по сердечной осведомленности, связана с большей чувствительностью к эмоциональным реакциям и сердечно-сосудистой вегетативной реактивности в различных ситуациях, вызывающих вегетативные изменения (Herbert et al., 2012; Herbert, Pollatos, Flor, Enck, & Schandry, 2010b; Pollatos, Herbert, Matthias). , & Schandry, 2007b), предполагая, что осознание сердечной деятельности также может быть результатом «висцерального» процесса обучения. Предполагается, что это зависит от большей вегетативной реактивности в различных ситуациях повседневной жизни, вызывающей существенные изменения вегетативной активности, что, вероятно, связано с большей повторяющейся активностью соответствующих «интероцептивных» областей мозга (Herbert, Herbert, & Pollatos, 2011; Herbert et al., 2010b). Ссылаясь на эти идеи, следует принять во внимание возможность того, что наблюдаемые взаимодействия могут формироваться в противоположном направлении, при этом более высокая ИА приводит к усилению вегетативной реакции посредством нисходящих модулируемых процессов внимания.
Пока неясно, насколько интероцептивное восприятие сигналов, исходящих от разных систем организма, сходится в общей ИА и существуют ли индивидуальные различия между модальностями. Обе возможности кажутся возможными.На сегодняшний день имеются лишь немногочисленные данные, свидетельствующие о том, что сердечное внимание коррелирует со способностью обнаруживать изменения активности желудка (Whitehead & Drescher, 1981). Однако Уайтхед и Дрешер предположили, что может существовать общая тенденция осознавать внутренние события, по крайней мере, в конкретных ситуациях, вызывающих интероцептивные чувства. В следующем разделе мы более подробно рассмотрим базовые системы, поддерживающие интероцепцию.
3. Интероцепция как основа телесных процессов
3.1. Данные нейроанатомии
Нейроанатомические данные подчеркивают значимость «интероцептивной нейронной сети» в головном мозге, включающей соматосенсорную и соматомоторную кору, островковую кору, поясную кору (ACC) и префронтальную кору (вентромедиальную префронтальную кору, дорсолатеральную префронтальную кору). Эти структуры важны для мониторинга внутреннего эмоционального и висцеросенсорного состояния (Critchley, Corfield, Chandler, Mathias, & Dolan, 2000; Critchley et al., 2003), для обработки эмоций и реактивности (Phan, Wager, Taylor, & Liberzon, 2002), для ощущения самогенерируемых и вызванных извне эмоций (Anders et al., 2004), а также для саморегуляции чувств и поведения (Beauregard, Levesque, & Bourgouin, 2001; Bechara, 2004).
Внутри этой интероцептивной сети островок представляет собой соответствующий участок проекции висцеросенсорной информации от различных модальностей тела. Интероцептивные стимулы, которые активируют переднюю островковую кору (AIC), включают жажду, одышку, маневр Вальсальвы, «воздушный голод», чувственное прикосновение, зуд, сердцебиение и растяжение мочевого пузыря, желудка или пищевода (см. Craig, 2009b).Данные работы по распознаванию движений тела, музыки и ритма, эмоционального осознания, самопознания и восприятия времени подчеркивают значимость островковой коры и/или ППК (Craig, 2009b) для всех субъективных человеческих чувств.
Выводы о нейронной основе интероцепции с использованием восприятия сердцебиения подтверждают актуальность интероцептивной нейронной сети и показывают, что хорошие по сравнению с плохими воспринимающие сердцебиение демонстрируют большую активацию, особенно в правом ППК (Critchley et al., 2004; Поллатос и др., 2007c). Масса доказательств свидетельствует о большей центральной репрезентации и интеграции сердечно-сосудистых сигналов у людей, которые лучше осведомлены о своих сердечных сигналах. Недавняя модель интероцепции (Craig, 2009b) подчеркивает роль островка в переводе висцеральных и других телесных состояний в субъективные чувства и самосознание. Накапливающиеся данные (Craig, 2008, 2009a,b) подчеркивают актуальность филогенетически нового гомеостатического афферентного пути спиноталамокортикальной пластинки 1, который сходится к «интероцептивным центрам» в островковой и орбитофронтальной коре (Craig, 2009a,b) и дает начало сознательным висцеральное восприятие (см.1).
Предполагаемая прогрессия в островковой доле от заднего к переднему (VMPFC, вентромедиальная префронтальная кора; DLPFC, дорсолатеральная префронтальная кора; рисунок адаптирован из Craig, 2009a).
Предполагается, что разные части островка участвуют в разных и последовательных этапах нейронной обработки, создавая основу для последовательной интеграции первичного гомеостатического состояния тела с характерными чертами сенсорной среды, а также с мотивационными, гедонистическими и социальными факторами. условия.Необработанные интероцептивные сигналы, такие как сигналы, исходящие от висцеральных изменений и боли, сначала проецируются на заднюю часть островка и постепенно интегрируются с контекстуальной мотивационной и гедонистической информацией по мере продвижения к передней части островка. Нейронные конструкции отдельных, индивидуально отображаемых ощущений в задней части островковой коры затем повторно представлены в средней части островка, которая объединяет гомеостатические репрезентации с активностью, связанной с эмоционально значимыми стимулами окружающей среды многих сенсорных модальностей из разных частей мозга. .
Кульминационной точкой этой последовательности является сложное и богатое представление «глобального эмоционального момента» в передней островковой доле, которое представляет собой окончательное представление всех чувств человека, тем самым конституируя «чувствующее я» в непосредственном настоящем (сейчас). В этой модели AIC обеспечивает уникальный нейронный субстрат, который конкретизирует все субъективные ощущения от тела и чувства эмоций в определенный момент времени, поддерживая предположение о том, что субъективное осознание построено на гомеостазе.С этой точки зрения, нейронной основой для «осознания» является нейронное представление о физиологическом состоянии тела, а гомеостатическая нейронная конструкция для ощущений, исходящих от тела, является основой для кодирования всех чувств (Craig, 2009b).
Это соответствует гипотезе «соматического маркера» Дамасио (1994, 1999), утверждающей, что это метапредставление телесных состояний представляет собой эмоциональное чувство, доступное сознанию и обеспечивающее «интуитивное чувство», которое направляет наши процессы принятия решений и составляет основу нашего «я» и сознания.Нейроанатомическая основа интероцепции представляет собой связующее звено «тела в сознании» и механизмов воплощения аффективных и когнитивных функций.
3.2. Роль интероцепции в принятии решений, эмоциях и поведении: признаки воплощения
Уильям Джеймс (1884) заявил, что переживание эмоций может быть определено как восприятие телесных реакций, а следующие модели (Craig, 2009b; Damasio, 1994, 1999) предполагают, что в основе наших эмоциональных чувств лежит нейронная репрезентация физиологическое состояние тела с «сомаическими маркерами», вызывающими чувственные состояния, влияющие на познание и поведение.Теории воплощенного познания утверждают, что высшие когнитивные процессы оперируют перцептивными символами и что использование понятий включает реактивацию сенсомоторных состояний, возникающих во время взаимодействия с миром (например, Niedenthal, 2007). Точно так же активация интероцептивных представлений и метапредставлений телесных сигналов, поддерживающих ИА, тесно связана с эмоциональным опытом и когнитивными функциями. Недавнее исследование, проведенное Цакирисом и его коллегами [1], показало, что ИА модулирует интеграцию мультисенсорных телесных восприятий, тем самым подчеркивая важную роль интероцепции и ИА для мультисенсорной интеграции.
Существует достаточно данных, свидетельствующих о том, что ИА имеет решающее значение для интенсивности эмоционального опыта (например, Barrett, Quigley, Bliss-Moreau, & Aronson, 2004; Herbert, Herbert, and Pollatos, 2007a, 2010a,b; Pollatos, Gramann, & Schandry, 2007a; Pollatos, Kirsch, & Schandry, 2005; Wiens, 2005) и обработку эмоциональных стимулов более высокого порядка (Herbert et al., 2007a; Pollatos et al., 2005). Исследования, в которых используются задачи по принятию решений и манипулирование рисками, свидетельствуют о том, что дефицит генерации и/или представления и обработки физиологического возбуждения тесно связан с невыгодным и более рискованным поведением при принятии решений (Bechara, 2004; Bechara, Damasio, Damasio, & Anderson, 1994). ; Норт и О’Кэрролл, 2001).Недавние данные подтверждают, что точность восприятия телесных и сердечных сигналов связана с преимуществами при принятии решений (Werner, Jung, Duschek, & Schandry, 2009). Более того, было показано, что ИА является решающим фактором поведенческой саморегуляции в ситуациях, позволяющих контролировать поведение, например, при физической нагрузке (Herbert, Ulbrich, & Schandry, 2007b). Эти данные свидетельствуют о том, что ИА в решающей степени связана с саморегуляцией поведения в различных ситуациях повседневной жизни, которые сопровождаются соматическими и/или физиологическими изменениями, приводящими к возникновению «соматических маркеров».Актуальность наших «внутренних чувств» для принятия решений и поведения особенно проявляется в ситуациях неопределенности и сложности, когда мы вольны принимать решения о наших собственных действиях (Damasio, 1994). Кроме того, была показана важность интероцептивных структур мозга, особенно AIC, для прогнозирования риска (Preuschoff, Quartz, & Bossaerts, 2008) и чувства ожидаемой ценности во время принятия решений о покупке и продаже (Knutson, Rick, Wimmer, Prelec, & Loewenstein). , 2007). Эти идеи стали важной частью исследований в области нейроэкономики (Loewenstein, Rick, & Cohen, 2008).
Дальнейшие результаты показывают, что осведомленность о сердцебиении положительно связана с преимуществами избирательного и разделенного внимания (Matthias et al., 2009), предполагая, что более высокий IA представляет собой показатель большего внимания, уделяемого как внутренним, так и внешним релевантным событиям, а также сосредоточенности на себе. внимание. Эти результаты подчеркивают «висцеральное» воплощение эмоциональных и когнитивных процессов. В совокупности были предоставлены убедительные эмпирические данные и теоретические основы значимости интероцепции для чувств и когнитивных функций.Тем не менее, следует иметь в виду, что большинство результатов, сделанных до сих пор, основаны на корреляционных данных и подразумевают возражение против вопроса о том, насколько интероцепция действительно причинно вовлечена в наши эмоциональные и когнитивные процессы.
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимы будущие исследования, чтобы манипулировать обработкой интероцептивных сигналов в экспериментально контролируемых условиях и исследовать их влияние на эмоциональные и когнитивные функции. Имеются первоначальные данные, показывающие, что тренировка восприятия сердцебиения или экспериментально вызванные изменения активности вегетативной нервной системы и связанных с ней кардиодинамических функций вызывают улучшение восприятия внутренних сердечных сигналов.Это улучшение, в свою очередь, связано с усилением функций мозга, отражающих обработку сигналов сердца, а также с усилением эмоционального опыта (Scandry & Weitkunat, 1990; Schandry et al., 1993).
3.3. Воплощение восприятия времени
Восприятие времени является частью человеческого опыта; это важно для повседневного поведения и для понимания любого сложного поведения. Недавние дебаты связывают восприятие времени с телесными реакциями и воплощением, предполагая, что физиологические состояния и эмоции, связанные с изменениями физиологических состояний, лежат в основе нашего восприятия времени (Craig, 2009b; Wittmann, 2009).Такая прямая связь между восприятием времени и физиологическими процессами была предложена Крейгом (2009a), который утверждает, что наше ощущение времени связано с эмоциональными и висцеральными процессами, поскольку они имеют общую базовую нервную систему, островковую кору и интероцептивную систему. Виттманн (2009) следует, что, поскольку эмоции и физиологические состояния кажутся столь фундаментальными для восприятия времени, возникает соблазн отвести ключевую роль этим процессам, связанным с основной системой хронометража.В соответствии с этими гипотезами можно предположить, что количество и скорость сигналов тела, накопленных в островковой доле в течение заданного промежутка времени, создают наше восприятие продолжительности.
В недавнем исследовании Виттман и соавторы (Wittmann, Simmons, Aron, & Paulus, 2010) нашли эмпирические доказательства этого предположения: показывают накапливающийся паттерн нейронной активности, пик которого приходится на конец интервала кодирования в пределах билатеральной задней доли и верхней височной коры.Они утверждают, что функция накопления в задней части островка может быть коррелирована с кодированием временных интервалов, как это было предложено Craig (2009a,b). Модель Крейга предполагает тесное взаимодействие между интероцептивными процессами и восприятием времени, предполагая, что наше восприятие времени возникает из эмоциональных и внутренних состояний, обрабатываемых в островковой коре. Его можно интерпретировать как серию глобальных эмоциональных моментов, пронумерованных через конечный период настоящего времени, от прошлого к ожидаемому будущему.Эти серии создают кинематографический «образ» чувствующего «я», который непрерывен в движущемся окне настоящего времени. В любой точке такой последовательной иерархии обработки могут возникнуть проблемы. Далее мы попытаемся выделить некоторые примеры нарушений в воплощении, которые очень четко связаны с аномалиями в интероцептивном функционировании.
4. Нарушения воплощения: психопатологические феномены как трудности перевода телесных процессов в конституирование себя
В недавней статье Фукс и Шлимме (2009) представили концепцию воплощения как новую парадигму междисциплинарного подхода к психопатологии и неврологии.Авторы утверждали, что феноменология живого тела способна преодолеть дуалистические представления о разуме как внутренней сфере представлений, отражающих внешний мир. Они ссылались на общее феноменологическое различие между телом, в котором дорефлексивно живет, то есть проживаемым или субъектным телом (нем. Leib), и физическим телом, которое человек может воспринимать или которое воспринимается другими, другими словами , тело объекта (нем. Körper). Фукс и Шлимме определили психопатологию воплощения на основе предложенного различия тела субъекта и тела.Соответственно, нарушения воплощения могут быть классифицированы (а) как воздействующие в первую очередь на тело субъекта или дорефлексивное воплощенное ощущение себя; как это имеет место, например, при шизофрении или депрессии, или (б) как связанные с образом тела или явным телесным осознанием. Последнее включает, например, дисморфическое расстройство тела, соматоформные расстройства или расстройства пищевого поведения (ЭП), такие как нервная анорексия. В следующем абзаце мы хотим обратиться к идее определения психопатологических процессов с точки зрения аффективного воплощения и хотим представить два клинических примера, а именно алекситимию и ЭД.Для обеих сущностей существует четкая гипотеза о том, что нарушение в воплощении связано с нарушением восприятия телесных процессов. В этом контексте большое значение имеют недавние исследования владения телом и его представления в мозге (Tsakiris, Jimenez, & Costantini, 2011; Tsakiris, Schütz-Bosbach, & Gallagher, 2007). А именно, Цакирис и его коллеги (Tsakiris et al., 2011) были первыми, кто продемонстрировал взаимодействие между интероцептивным и экстероцептивным восприятием тела. Кроме того, они смогли показать, что интероцептивная чувствительность предсказывает пластичность репрезентаций тела, предполагая, что ИА модулирует онлайн-интеграцию мультисенсорных телесных восприятий.
4.1. Алекситимия
Алекситимия, синдром, включающий выраженную неспособность идентифицировать, описывать, регулировать и выражать свои эмоции (Sifneos, 1976; Taylor & Doody, 1985), связан с широким спектром физических и психических расстройств (например, ЭД, депрессией, посттравматические стрессовые расстройства и др.). В настоящее время как в клинических, так и в неклинических популяциях алекситимия считается постоянной чертой личности, при этом люди различаются по своей способности идентифицировать и описывать свои чувства.Конструкт алекситимии наиболее широко оценивается с помощью анкет самоотчетов, таких как шкала алекситимии Торонто (Bagby, Parker, & Taylor, 1994) или опросник Бермонда-Ворста по алекситимии (Vorst & Bermond, 2001), а также с помощью наблюдателей. рейтинговый опросник (Haviland, Warren, & Riggs, 2000). Критерий эффективности, Шкала уровней эмоционального восприятия (LEAS; Lane, Quinlan, Schwartz, Walker, & Zeilin, 1990), также хорошо подтвержден. Несмотря на очень сложную картину, касающуюся конвергентной и дивергентной достоверности различных показателей алекситимии (Berthoz, Perdereau, Godart, Corcos, & Haviland, 2007; Subic-Wrana, Bruder, Thomas, Lane, & Kohle, 2005), существует широкий консенсус в отношении того, что основная проблема алекситимии связана с дефицитом эмоционального сознания (Coffey, Berenbaum, & Kerns, 2003; Lane et al., 1998).
Лейн и его коллеги (Lane, Ahern, Schwartz, & Kaszniak, 1997) представили алекситимию как эквивалент эмоциональной слепоты и недавно переопределили это понятие, используя термин «аффективная агнозия». Аффективная агнозия характеризуется наличием привычно-эмоциональной реакции (висцеро- и сомато-моторных реакций) с отсутствием распознавания или переживания этого паттерна реакции как состояния эмоционального чувства. Здесь мы хотели бы представить идею о том, что алекситимия как черта личности характеризуется нарушением перевода телесных сигналов в сознание, выходящим за рамки классификации аффективного расстройства.В недавнем исследовании мы смогли продемонстрировать, что высокие показатели алекситимии связаны с низким ИА (Herbert et al., 2010a) по оценке с помощью задания на восприятие сердцебиения. Это исследование добавляет четкие доказательства того, что алекситимия может быть описана в терминах нарушения воплощения. Наши результаты проливают новый свет на алекситимию и ее концептуализацию как нарушение способности сознательного доступа к эмоциональным реакциям (Lane et al., 1998; Luminet, Vermeulen, Demaret, Taylor, & Bagby, 2006; Taylor, Bagby, & Parker, 1999). ), демонстрируя недостаточное восприятие телесных сигналов, чтобы представить привычную характеристику алекситимии.
4.2. Расстройства пищевого поведения
Расстройства пищевого поведения являются наиболее распространенными психическими расстройствами у женщин в возрасте от 14 до 26 лет и связаны со значительной физической и психологической заболеваемостью. В последние десятилетия частота этих заболеваний значительно увеличилась, что представляет собой серьезную проблему для врачей различных специальностей и существенно влияет на состояние здоровья женского населения. Предыдущие исследования (Fassino, Pierò, Gramaglia, & Abbate-Daga, 2004; Lilenfeld, Wonderlich, Riso, Crosby, & Mitchell, 2006; Matsumoto et al., 2006) сообщили о снижении способности различать чувство голода и чувство сытости при ЭД, что измерялось с помощью опросника (оценка IA в перечне расстройств пищевого поведения, EDI [Garner, 1984; Paul & Thiel, 2005]. Мы смогли расширить эти результаты в исследование на женщинах с анорексией, показавшее, что восприятие телесных сигналов, которое оценивалось в тестах на восприятие сердцебиения, также снижается при нервной анорексии (Pollatos et al., 2008).Пациенты с нервной анорексией имели проблемы не только с распознаванием определенных висцеральных ощущений, связанных с голодом и сытости, но также демонстрировал в целом сниженную способность точно воспринимать сердечные телесные сигналы.
Ссылаясь на Фукса и Шлимме (2009), ЭД могут быть в основном охарактеризованы поражением на уровне физического тела, которое человек может воспринимать (объектное тело [Körper]), что приводит к предположению об основных нарушениях воплощения, связанных с образом тела или явными проявлениями. осознание тела. Эта гипотеза согласуется с многочисленными статьями, в которых сообщается о нарушениях образа тела при ЭД (например, Rodgers & Chabrol, 2009; Tury, Gülec, & Kohls, 2010). Кроме того, имеется достаточно эмпирических данных о нарушении паттернов вегетативных реакций и притуплении телесных реакций при нервной анорексии (Murialdo et al., 2007; Zonnevylle-Bender et al., 2005), что, в свою очередь, способствует изменению обратной связи от тела. Этот факт может представлять собой важный фактор, способствующий возникновению и поддержанию психопатологии при ЭД. Образ тела — важная часть я-концепции человека, поэтому мы хотим закончить с окончательными идеями, касающимися отношений между воплощением, интероцепцией и собой.
4.3. Последствия для нашего «я»
Согласно представленному обзору, интероцептивные состояния и эмоциональные переживания напрямую связаны между собой и составляют основу самосознания и «Я».Репрезентация телесных сигналов и метарепрезентация состояния тела в мозгу обеспечивают субъективный ментальный образ «материального Я» как чувствующей или «чувствующей» сущности (см. Craig, 2008), т. е. Анатомическая основа эмоционального сознания. Визуальные исследования визуального самопознания подтверждают актуальность тех структур мозга, которые обеспечивают интероцептивную интеграцию и эмоциональное осознание, особенно правой ППК и ППК, предполагая, что эта центральная сеть дает начало абстрактному представлению о себе, которое, возможно, может участвовать в поддержании сознания. чувство собственного достоинства (Devue & Brédart, 2010; Devue et al., 2007).
Воплощенная основа нашего «я» также была отмечена Дамасио (1994, 1999), который предложил иерархию «я», которая в основном состоит из текущих телесных реакций, поступающих обратно в мозг и интегрированных в «соматические маркеры». Нижний уровень представляет собой «прото-я», представляющее собой взаимосвязанную и временно когерентную ежеминутную совокупность нейронных паттернов текущего состояния организма, в то время как «ядро-я» представляет собой сущность второго порядка, отображающую состояние прото-я и доступно сознательному опыту.Упомянутые модели резюмируют, что уровни «сознания» или самоосознания постоянно регенерируются в виде серии импульсов телесных сигналов, которые, очевидно, смешиваются вместе, порождая непрерывный «поток сознания». Эта идея концептуально связана с более ранними взглядами мыслителей, принадлежащих к эмпирической традиции, таких как Уильям Джеймс. Джеймс, который первым осознал важность телесных реакций для человеческих чувств и мыслей, описывал непрерывный поток мысли и осознание бодрствующего разума и сознания как поток или непрерывную последовательность переживаний (Джеймс, 1890).Соответственно, он предположил, что сознание основано на основных телесных функциях и обратной связи.
Что касается эмоциональной осведомленности, предполагается, что в принципе эмоции представляют собой постоянное и непрерывное поведение, которое также может проявляться без субъективных чувств (Craig, 2008). Это, по-видимому, имеет место у негуманоидных приматов и во время бессознательных состояний человека, а также, в определенной степени, при специфических психопатологических расстройствах и специфических чертах личности, связанных с дефицитом эмоционального сознания.Осознание себя и размышления о себе связаны с самооценкой человека и играют решающую роль в поддержании эмоционального и физического благополучия. Осознание нашего внутреннего состояния важно для модулирования поведения приближения и избегания, которое помогает нам поддерживать и восстанавливать гомеостаз, то есть регулирование внутреннего состояния тела.
Интероцепция как основа человеческого воплощения предлагает теоретическую основу с операционализацией терминов и определений, а также один практический доступ к исследованиям для изучения воплощения аффективных и когнитивных процессов и самосознания.Будущие исследования должны пролить больше света на то, что было названо «взаимодействием разума и тела» для благополучия человека, а также на психические и соматические расстройства, которые в основном связаны с личностью.
Благодарности
Мы хотели бы поблагодарить Бада Крейга за его полезные комментарии и интересную переписку. Мы также благодарим Юлию Шнайдер и Юргена Фюстёса за редактирование рукописи.
Готфрид Лейбниц: философия разума
Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716) был настоящим эрудитом: он внес существенный вклад во множество различных областей, таких как математика, право, физика, теология и большинство разделов философии.В философии разума его главные нововведения включают его отказ от картезианских доктрин о том, что все психические состояния являются сознательными и что у нечеловеческих животных отсутствует душа, а также ощущения. Вера Лейбница в то, что неразумные животные обладают душой и чувствами, побудила его гораздо более тщательно, чем многие из его предшественников, задуматься об умственных способностях, отличающих людей от низших животных. Соответственно, признание бессознательных ментальных репрезентаций и мотиваций позволило Лейбницу дать гораздо более сложное описание человеческой психологии.Это также привело Лейбница к выводу, что восприятие — а не сознание, как полагают картезианцы, — является отличительной чертой ментальности.
Способности, которые делают человеческий разум выше душ животных, согласно Лейбницу, включают не только их способность к более возвышенным типам восприятий или ментальных представлений, но и их способность к более возвышенным типам влечений или умственных тенденций. Самосознание и абстрактное мышление являются примерами восприятий, свойственных только разумным душам, в то время как рассуждение и склонность делать то, что считается лучшим в целом, являются примерами влечений, на которые способны только разумные души.Умственная способность к свободному действию — еще одна черта, отличающая людей от животных, и она фактически предполагает способность к возвышенным видам восприятий, а также к стремлениям.
Другим важным вкладом в философию сознания является часто цитируемый Лейбницем аргумент мельницы. Этот аргумент должен показать посредством мысленного эксперимента, включающего посещение мельницы, что материальные вещи, такие как машины или мозг, не могут иметь ментальных состояний. Только нематериальные вещи, то есть душоподобные существа, способны мыслить или воспринимать.Если этот аргумент подтвердится, это покажет не только то, что наш разум должен быть нематериальным или что у нас должна быть душа, но и то, что мы никогда не сможем построить компьютер, который действительно мог бы думать или воспринимать.
Наконец, учение Лейбница о предустановленной гармонии также знаменует собой важное новшество в истории философии сознания. Как и окказионалисты, Лейбниц отрицает какое-либо подлинное взаимодействие между телом и душой. Он соглашается с ними в том, что то, что моя нога двигается, когда я решаю ее двинуть, равно как и то, что я чувствую боль, когда мое тело получает травму, не может быть объяснено подлинным причинным влиянием моей души на мое тело или мое тело на моей душе.Тем не менее, в отличие от окказионалистов, Лейбниц также отвергает идею о том, что Бог постоянно вмешивается, чтобы установить соответствие между моей душой и моим телом. Это, по мнению Лейбница, было бы недостойно Бога. Вместо этого Бог создал мою душу и мое тело таким образом, что они естественным образом соответствуют друг другу, без какого-либо взаимодействия или божественного вмешательства. Моя нога двигается, когда я решаю ее двинуть, потому что это движение запрограммировано в ней с самого начала. Точно так же я чувствую боль, когда мое тело ранено, потому что эта боль была запрограммирована в моей душе.Таким образом, гармония или соответствие между ментальными состояниями и состояниями тела предустановлена.
Содержание
- Лейбницианское сознание и психические состояния
- Восприятие
- Сознание, апперцепция и отражение
- Абстрактное мышление, концепции и универсальные истины
- Аппетиты
- Восприятие
- Свобода
- Мельничный спор
- Связь между разумом и телом
- Ссылки и дополнительная литература
- Первичные источники в переводе на английский язык
- Вторичные источники
1.Лейбницеанские умы и психические состояния
Лейбниц — панпсихист: он верит, что все, включая растения и неодушевленные предметы, обладает разумом или чем-то подобным разуму. В частности, он считает, что во всех вещах есть простые, нематериальные, разумоподобные субстанции, воспринимающие окружающий мир. Лейбниц называет эти разумоподобные субстанции «монадами». Хотя все монады обладают восприятием, однако лишь некоторые из них осознают то, что они воспринимают, то есть лишь некоторые из них обладают ощущением или сознанием.Еще меньше монад способны к самосознанию и рациональному восприятию. Лейбниц обычно называет монады, способные к ощущению или сознанию, «душами», а те, которые также способны к самосознанию и рациональному восприятию, — «умами». следовательно, не являются ни душами, ни умами; Лейбниц иногда называет этот наименее совершенный тип монады «голой монадой» и сравнивает психические состояния таких монад с нашими состояниями, когда мы находимся в ступоре или сне без сновидений.Животные, с другой стороны, могут чувствовать и быть сознательными и, таким образом, обладать душой (см. Разум животных). Бог и души людей и ангелов, наконец, являются примерами разума, потому что они самосознательны и рациональны. В результате, несмотря на то, что для Лейбница повсюду есть вещи, подобные разуму, разум в более строгом смысле не вездесущ.
Все монады, даже совсем лишенные сознания, имеют два основных типа психических состояний: перцепции, т. е. представления об окружающем их мире, и влечения, или тенденции к переходу от одного представления к другому.Следовательно, хотя монады и подобны разумам или душам, описанным Декартом, в чем-то — ведь они являются нематериальными субстанциями, — сознание не является сущностным свойством монад, в то время как оно является сущностным свойством картезианских душ. Таким образом, для Лейбница отличительной чертой ментальности является восприятие, а не сознание (см. Simmons 2001). В самом деле, даже лейбницианские умы в более строгом смысле, т. е. монады, способные к самосознанию и рассуждению, весьма отличны от умов в системе Декарта.В то время как картезианские умы осознают все свои психические состояния, лейбницианские умы осознают лишь небольшую часть своих состояний. Нам может показаться очевидным, что в нашем уме существует множество бессознательных состояний, но в семнадцатом веке это было радикальное и новое представление. Этот глубокий отход от картезианской психологии позволяет Лейбницу нарисовать гораздо более тонкую картину человеческого разума.
Один из важнейших аспектов панпсихизма Лейбница состоит в том, что в дополнение к разумной монаде, являющейся душой человека, повсюду в теле человека существуют нерациональные, голые монады.Лейбниц иногда называет душу человека или животного центральной или доминирующей монадой организма. Голые монады, находящиеся в теле животного, соответственно, подчинены его господствующей монаде или душе. Даже у растений, по Лейбницу, есть центральные или доминирующие монады, но из-за того, что им не хватает ощущений, эти доминирующие монады, строго говоря, нельзя назвать душами. Они просто голые монады, как и подчиненные им монады.
Утверждение, что разумоподобные вещи существуют повсюду в природе — в наших телах, в растениях и даже в неодушевленных предметах, — многим читателям Лейбница кажется нелепым.Тем не менее, Лейбниц считает, что у него есть убедительные метафизические аргументы в пользу этого утверждения. Грубо говоря, он считает, что такая сложная делимая вещь, как тело, может быть реальной только в том случае, если она состоит из реальных частей. Если у частей, в свою очередь, есть части, они тоже должны быть реальными. Проблема в том, утверждает Лейбниц, что материя бесконечно делима: мы никогда не сможем добраться до частей, которые сами не имеют частей. Даже если бы существовали материальные атомы, которые мы не можем на самом деле разделить, они все равно должны быть пространственно протяженными, как и всякая материя, и, следовательно, иметь пространственные части.Ведь если что-то пространственно протяженно, мы можем хотя бы мысленно отличить его левую половину от правой, как бы оно ни было мало. В результате, думает Лейбниц, чисто материальные вещи нереальны. Реальность сложных целых зависит от реальности их частей, но с чисто материальными вещами мы никогда не добираемся до частей, которые реальны, поскольку мы никогда не достигаем конца в этом поиске реальности. Лейбниц заключает, что в природе должно быть нечто нематериальное и неделимое, из чего все вещи черпают свою реальность.Эти нематериальные, неделимые вещи и есть монады. Из-за той роли, которую они играют, Лейбниц иногда описывает их как « атомов вещества , то есть действительные единства, абсолютно лишенные частей, […] первые абсолютные принципы строения вещей и, так сказать, окончательные элементов в анализе субстанциальных вещей» (стр. 142). Для более подробного описания монад см. Лейбниц: метафизика, а также Монадология и Новая система природы , обе включены у Арью и Гарбера.)
а. Восприятие
Как уже было видно, все монады обладают перцепциями, т. е. представляют окружающий их мир. Однако не все восприятия — даже не все восприятия разума — сознательны. На самом деле Лейбниц считает, что в любой момент времени разум имеет бесконечно много восприятий, но осознает лишь очень небольшое их количество. Даже души и голые монады обладают бесконечностью восприятий. Это потому, что Лейбниц считает, по причинам, которые нас здесь не должны касаться (но см. Лейбниц: Метафизика), что каждая монада постоянно воспринимает всю вселенную.Например, хотя я совсем не осознаю этого, мой разум в настоящее время представляет каждую песчинку на Марсе. Даже монады в моем мизинце, а также монады в яблоке, которое я собираюсь съесть, представляют эти песчинки.
Лейбниц часто описывает восприятие вещей, которых субъект не осознает и которые находятся далеко от тела субъекта, как «запутанные». Он любит использовать шум океана в качестве метафоры такого рода замешательства: пляж, я не слышу звука каждой отдельной волны отчетливо; вместо этого я слышу ревущий звук, в котором я не могу различить звуки отдельных волн (см. Принципы природы и благодати , , раздел 13, у Арью и Гарбера, 1989).Ни один из этих отдельных звуков не выделяется. Лейбниц утверждает, что спутанные восприятия в монадах аналогичны этой путанице звуков, за исключением, конечно, того факта, что монады не должны осознавать даже спутанное целое. Однако в той мере, в какой восприятие выделяется среди остальных, Лейбниц называет его «отличным». Эта отчетливость проявляется в степенях, и Лейбниц утверждает, что центральные монады организмов всегда воспринимают свои собственные тела более отчетливо, чем другие тела.
Голые монады не способны к очень отчетливому восприятию; их перцептивные состояния всегда в высокой степени запутаны и запутаны. С другой стороны, души животных могут иметь гораздо более отчетливое восприятие, чем голые монады. Отчасти это связано с тем, что они обладают органами чувств, такими как глаза, которые позволяют им собирать и уплотнять информацию об их окружении (см. Принципы природы и благодати , раздел 4). Возникающие в результате восприятия настолько отчетливы, что животные могут вспомнить их позже, и Лейбниц называет этот вид восприятия «ощущением».На самом деле способность запоминать предшествующие восприятия чрезвычайно полезна, потому что она позволяет животным учиться на собственном опыте. Например, собака, которая помнит, что ее били палкой, может научиться избегать палок в будущем (см. Принципы природы и благодати , , раздел 5, у Арью и Гарбера, 1989). Ощущения тоже связаны с удовольствием и болью: когда животное отчетливо ощущает какое-то несовершенство в своем теле, например синяк, это восприятие как раз и есть ощущение боли.Точно так же, когда животное воспринимает какое-либо совершенство своего тела, например, пищу, это восприятие есть удовольствие. Таким образом, в отличие от Декарта, Лейбниц считал, что животные способны чувствовать удовольствие и боль.
Следовательно, души отличаются от голых монад отчасти отчетливостью своих восприятий: в отличие от голых монад души могут иметь достаточно отчетливые восприятия, чтобы порождать память и ощущение, и они могут чувствовать удовольствие и боль. Рациональные души, или умы, разделяют эти способности.Тем не менее, они дополнительно способны к восприятию еще более высокого уровня. В отличие от душ низших животных, они могут размышлять о собственных психических состояниях, мыслить абстрактно и приобретать знания о необходимых истинах. Например, они способны понимать математические концепции и доказательства. Более того, они могут думать о себе как о субстанциях и субъектах: у них есть способность использовать и понимать слово «я» (см. Монадология , раздел 30). Эти виды восприятий, по Лейбницу, являются отчетливо рациональными восприятиями, и они присущи исключительно разуму или разумным душам.
Таким образом, ясно, что существуют различные типы восприятий: одни бессознательны, другие сознательны, а третьи составляют отражение или абстрактное мышление. Однако то, что именно отличает эти типы восприятий, — сложный вопрос, требующий более подробного исследования.
я. Сознание, апперцепция и отражение
Почему одни восприятия сознательны, а другие нет? В одном из текстов Лейбниц объясняет разницу следующим образом: «хорошо различать восприятие , которое есть внутреннее состояние монады, представляющей внешние вещи, и апперцепцию , которое есть сознание , или рефлективное знание . это внутреннее состояние, нечто не данное ни всем душам, ни во все времена данной душе» ( Принципы природы и благодати , раздел 4).Этот отрывок интересен по нескольким причинам: Лейбниц не только отождествляет сознание с тем, что он называет «апперцепцией», но и утверждает, что им обладают лишь некоторые монады. Он также, по-видимому, утверждает, что сознательные восприятия отличаются от других восприятий тем, что имеют в качестве своих объектов разные типы вещей: в то время как бессознательные восприятия представляют внешние вещи, апперцепция или сознание имеют в качестве своего объекта восприятия, то есть внутренние вещи. Сознание, таким образом, тесно связано с рефлексией, что также ясно видно из термина «рефлексивное знание».
Кроме того, отрывок предполагает, что Лейбниц понимает сознание в терминах ментальных состояний более высокого порядка, потому что он говорит, что для того, чтобы осознавать восприятие, я должен обладать «рефлексивным знанием» этого восприятия. Один из способов интерпретации этого утверждения состоит в том, чтобы понимать эти ментальные состояния более высокого порядка как восприятия более высокого порядка: чтобы осознавать восприятие первого порядка, я должен дополнительно обладать восприятием второго порядка этого восприятия первого порядка.Например, чтобы осознавать стакан воды передо мной, я должен не только воспринимать стакан воды, но я должен также воспринимать свое восприятие стакана воды. Ведь в обсуждаемом отрывке Лейбниц определяет «сознание» или «апперцепцию» как рефлексивное знание восприятия. Такие теории сознания более высокого порядка до сих пор поддерживаются некоторыми философами разума (см. Сознание). Однако альтернативную интерпретацию теории сознания Лейбница см. в Jorgensen 2009, 2011a и 2011b).
Существует прекрасное текстовое свидетельство того, что, согласно Лейбницу, сознание или апперцепция не ограничиваются разумом, а вместо этого разделяются душами животных. Один пассаж, в котором Лейбниц прямо приписывает апперцепцию животным, взят из «Новых эссе» : «Звери не обладают пониманием… хотя они обладают способностью воспринимать наиболее заметные и выдающиеся впечатления — как, например, дикий кабан воспринимает того, кто кричит на него». (с. 173). Более того, Лейбниц иногда утверждает, что ощущение включает в себя апперцепцию (напр.г. Новые очерки стр. 161; п. 188), а так как животные явно способны к ощущениям, то они должны, таким образом, обладать некоторой формой апперцепции. Следовательно, кажется, что Лейбниц приписывает апперцепцию животным, которые, в свою очередь, в другом месте он отождествляет с сознанием.
Тем не менее, текстуальное свидетельство животного сознания, к сожалению, далеко не чистое, потому что в Новых очерках — то есть в том же том же тексте — Лейбниц также предполагает, что где-то в этом есть важное различие между животными и людьми. район.В нескольких отрывках он говорит, что любое существо с сознанием имеет моральную или личную идентичность, которую, в свою очередь, он наделяет только разумом. Он утверждает, например, что «сознание или чувство I доказывает моральную или личную идентичность» (« Новые очерки », стр. 236). Отсюда кажется ясным, что для Лейбница рядом с сознанием есть что-то, чего нет у животных и чем обладает разум, и что имеет решающее значение для морали.
Многообещающее решение этой интерпретационной загадки состоит в следующем: животным не хватает не сознания вообще, а только определенного типа сознания.В частности, хотя они способны сознательно воспринимать внешние вещи, им не хватает осознания или, по крайней мере, определенного типа осознания себя. Например, в «Монадологии » Лейбниц утверждает, что знание необходимых истин отличает нас от животных и что благодаря этому знанию «мы поднимаемся к рефлексивным актам , которые позволяют нам думать о том, что называется «я», и позволяют нам считать, что то или иное есть в нас» (разделы 29-30). Точно так же он пишет в «Принципах природы и благодати» , что « умы … способны совершать рефлексивные действия и способны рассматривать то, что называется «я», субстанцией, душой, разумом — короче говоря, нематериальные вещи и нематериальные вещи». истины» (раздел 5).Таким образом, самопознание или самосознание, по-видимому, присуще только разумным душам. Более того, Лейбниц связывает это сознание себя с личностью и моральной ответственностью в нескольких текстах, таких как, например, в Теодицее : «Говоря, что душа человека бессмертна, подразумевается существование того, что составляет идентичность человека, что-то, что сохраняет свои нравственные качества, сохраняя сознание , или рефлексивное внутреннее чувство того, что оно есть: таким образом, оно становится восприимчивым к наказанию или награде» (§ 89).
Основываясь на этих отрывках, кажется, что одно из важнейших когнитивных различий между людьми и животными заключается в том, что, хотя животные обладают типом апперцепции, связанной с ощущением и острым осознанием внешних объектов, им не хватает определенного типа апперцепции или сознание, а именно рефлексивное самопознание или самосознание. Особенно из-за моральных последствий этого типа сознания, которые постулирует Лейбниц, это различие, несомненно, является чрезвычайно важным.Таким образом, согласно этим текстам, не сознание или апперцепция tout court отличают умы от душ животных, а скорее особый вид апперцепции. На что животные неспособны, согласно Лейбницу, так это на самопознание или самоосознание, то есть осознание не только своих восприятий, но и своего Я, обладающего этими восприятиями.
Поскольку Лейбниц так тесно связывает сознание с отражением, можно задаться вопросом, означает ли тот факт, что животные способны к сознательному восприятию, то, что они также способны к отражению.Это еще один трудный для толкования вопрос, потому что, по-видимому, есть основания как для положительного, так и для отрицательного ответа. Рефлексия, по Лейбницу, есть «не что иное, как внимание к тому, что внутри нас» (« Новые очерки» , стр. 51). Более того, как уже было замечено, он утверждает, что акты рефлексии позволяют нам «мыслить о том, что называется «я», и… рассматривать то или иное в нас» ( Monadology , раздел 30). Лейбниц, по-видимому, не приписывает отражение животным явно, и фактически есть несколько текстов, в которых он недвусмысленно говорит, что у них вообще отсутствует отражение.Он утверждает, например, что «душа зверя имеет отражение не больше, чем атом» (Лемкер, стр. 588). Точно так же он определяет «интеллект» как «отчетливое восприятие в сочетании со способностью к размышлению, которой нет у животных» (« Новые очерки» , стр. 173) и поясняет, что «точно так же, как есть два вида восприятия, одно простые, а другие сопровождаются размышлениями, порождающими знание и рассуждения, поэтому есть два вида душ, а именно: обычные души, чье восприятие лишено размышлений, и разумные души, которые думают о том, что они делают» (Стрикленд, с.84).
С другой стороны, как видно, Лейбниц действительно приписывает апперцепцию или сознание животным, а сознание, в свою очередь, по-видимому, включает психические состояния более высокого порядка. Это предполагает, что лейбницианские животные должны воспринимать или знать свое собственное восприятие, когда они что-то осознают, а это, в свою очередь, по-видимому, подразумевает, что они в конце концов могут отражать. Тесно связанная причина приписывания отражения животным состоит в том, что Лейбниц иногда явно связывает отражение с апперцепцией или сознанием.Например, в уже цитированном выше отрывке Лейбниц определяет «сознание» как рефлексивное знание восприятия первого порядка. Следовательно, если животные обладают сознанием, то, по-видимому, они также должны иметь какое-то отражение.
Таким образом, мы сталкиваемся с интерпретационной загадкой: несмотря на то, что имеются веские косвенные доказательства того, что Лейбниц приписывает отражение животным, есть и прямые доказательства против него. Есть как минимум два способа решения этой головоломки. Чтобы понять места, в которых Лейбниц ограничивает рефлексию разумными душами, можно либо отрицать, что для рефлексии достаточно восприятия своих внутренних состояний, либо различать различные типы рефлексии таким образом, чтобы наиболее требовательный тип отражение ограничено разумом.Хороший способ отрицать, что восприятие своих внутренних состояний является достаточным для рефлексии, — указать, что Лейбниц определяет рефлексию как «внимание к тому, что находится внутри нас» ( «Новые очерки» , стр. 51), а не как «восприятие того, что есть внутри нас». находится внутри нас». Возможно, внимание к внутренним состояниям требует больше, чем простое восприятие этих состояний, и животные вполне могут быть неспособны к первому. Например, внимание может быть особенно отчетливым восприятием. В качестве альтернативы можно утверждать, что рефлексия требует представления о себе или самопознания, которое также выходит за рамки простого восприятия внутренних состояний и может быть недоступно для животных.Восприятие моих внутренних состояний в этой интерпретации сводится к размышлению только в том случае, если я также обладаю знанием о себе, имеющем эти состояния. Вместо того, чтобы отрицать, что для рефлексии достаточно восприятия собственных состояний, можно также различать разные типы рефлексии и утверждать, что хотя простое восприятие своих внутренних состояний является типом рефлексии, существует более требовательный тип рефлексии, требующий внимания, Я-концепция или что-то подобное. Тем не менее, разница между этими двумя ответами представляется чисто терминологической.Основываясь на рассмотренных выше текстовых свидетельствах, становится ясно, что либо отражение вообще, либо, по крайней мере, определенный тип отражения должны быть исключительны для разума.
ii. Абстрактные мысли, концепции и универсальные истины
До сих пор мы видели, что одна познавательная способность, которая возвышает умы над душами животных, — это самосознание, представляющее собой особый тип рефлексии. Прежде чем обратиться к влечениям, мы должны кратко исследовать три дополнительные, взаимосвязанные познавательные способности, которыми обладает только разум, а именно способности абстрагироваться, формировать или обладать понятиями и знать общие истины.В возможно самом интригующем рассуждении Лейбница об абстракции он говорит, что некоторые нечеловеческие животные «очевидно распознают белизну и наблюдают ее в меле, как в снегу; но это не есть абстракция, требующая внимания к общему помимо частного и, следовательно, заключающая в себе знание всеобщих истин, которыми животные не обладают» (« Новые очерки» , стр. 142). Из этого отрывка мы узнаем не только о том, что животные не способны к абстракции, но также и о том, что абстракция предполагает «внимание к общему отдельно от частного», а также «знание универсальных истин».Таким образом, абстракция для Лейбница, по-видимому, состоит в выделении одной части сложной идеи и сосредоточении внимания исключительно на ней. Вместо того, чтобы думать о разных белых вещах, нужно думать о белизне вообще, абстрагируясь от частных случаев белизны. Таким образом, чтобы думать о белизне абстрактно, недостаточно воспринимать разные белые вещи как похожие друг на друга.
Тем не менее, может показаться загадочным, как именно животные могут наблюдать белизну в различных объектах, если они не способны абстрагироваться.Однако есть один факт, который делает это менее загадочным: по мнению Лейбница, хотя животные вообще не способны обращать внимание на белизну, идея белизны тем не менее может играть роль в их распознавании белизны. Как объясняет Лейбниц в « Новых очерках» , даже несмотря на то, что человеческий разум сначала и довольно легко осознает сложные идеи и частные истины, и ему приходится прилагать много усилий, чтобы впоследствии достичь осознания простых идей и общих принципов, порядок природы наоборот:
Истины, которые мы начинаем с осознания, действительно частные, так же как мы начинаем с самых грубых и сложных идей.Но это не меняет того факта, что в естественном порядке простейшие стоят первыми и что основания частных истин полностью основываются на более общих, простыми примерами которых они являются. … Разум постоянно опирается на эти принципы; но ему не так легко рассортировать их и иметь четкое представление о каждом из них в отдельности, ибо это требует большого внимания к тому, что он делает. (стр. 83f.)
Здесь Лейбниц говорит, что разум может опираться на общие принципы или абстрактные идеи, не осознавая их и не имея отчетливых восприятий их по отдельности.Это могло бы помочь нам объяснить, как животные могут наблюдать белизну в различных белых объектах, не будучи в состоянии абстрагироваться: простая идея белизны может играть роль в их познании, даже если они не осознают этого и не могут обращать внимание на что-либо. эта идея.
Только что приведенный отрывок интересен и по другой причине: он показывает, что абстрагирование и познание общих истин имеют много общего и предполагают способность к размышлению. Требуется особое усилие ума, чтобы осознать абстрактные идеи и общие истины, то есть отделить их от сложных идей и частных истин.По-видимому, именно на это специальное усилие животные не способны; хотя иногда они могут достичь относительно отчетливого восприятия сложных или конкретных вещей, им не хватает способности обращать внимание или, по крайней мере, достаточного внимания на свои внутренние состояния. По крайней мере отчасти причина их неспособности абстрагироваться и познавать общие истины, по-видимому, заключается в их неспособности или, по крайней мере, в очень ограниченной способности к рефлексии.
Абстракция также кажется тесно связанной с обладанием или формированием понятий: возможно, то, что разум получает, абстрагируя идею белизны от сложных идей конкретных белых вещей, — это то, что мы назвали бы концепцией белизны.Следовательно, поскольку животные не могут абстрагироваться, они не обладают такими понятиями. Тем не менее, как предполагалось выше, они могут иметь спутанные идеи, такие как спутанное представление о белизне, которое позволяет им распознавать белизну в различных белых вещах, не позволяя им обращать внимание на белизну в абстрактном виде.
Интересный вопрос, возникающий в этом контексте, заключается в том, требует ли абстракция представление о будущем или размышление о будущем состоянии. Одна из причин так думать, вероятно, заключается в том, что для того, чтобы думать о будущем, например, о будущих удовольствиях или страданиях, нужно абстрагироваться от настоящих удовольствий или страданий, которые мы можем испытать непосредственно, или от прошлых удовольствий и страданий, которые мы испытываем. помнит.В конце концов, подобно тому как понятие белизны можно получить, только абстрагируясь от других свойств конкретных белых вещей, которые он испытал, так и идею будущих удовольствий можно получить, только абстрагируясь от конкретных наличных удовольствий. Может быть, поэтому Лейбниц иногда отмечает, что у животных нет «ни предвидения, ни беспокойства о будущем» (Хаггард, стр. 414). По-видимому, он не считает животных способными иметь представление о будущем или о будущих состояниях.
Лейбниц полагает, что помимо чувственных понятий, таких как белизна, у нас есть еще понятия, не производные от чувств, т. е. мы обладаем интеллектуальными понятиями. Последние, кажется, еще дальше отделяют нас от животных, потому что мы достигаем их через рефлексивное самосознание, на которое животные, как видно выше, не способны. Лейбниц говорит, например, что «бытие присуще нам — знание бытия заключено в знании, которое мы имеем о самих себе. Нечто подобное имеет место и в отношении других общих понятий» ( «Новые очерки» , с.102). Точно так же он заявляет несколькими страницами позже, что «размышление позволяет нам найти идею субстанции внутри нас самих, которые являются субстанциями» ( New Essays , стр. 105). Много подобных утверждений можно найти в других местах. Интеллектуальные понятия, которые мы можем обнаружить в своей душе, по Лейбницу, включают не только бытие и субстанцию, но также единство, подобие, тождество, удовольствие, причину, восприятие, действие, продолжительность, сомнение, волю, рассуждение и т. немного. Чтобы вывести эти понятия из нашего рефлексивного самосознания, мы, по-видимому, должны заниматься абстракцией: например, я отчетливо осознаю себя как агента, субстанцию и воспринимающего, и из этого осознания я могу абстрагировать идеи действие, субстанция и восприятие в целом.Это означает, что животные уступают нам, помимо прочего, в следующих двух отношениях: они не могут иметь отчетливого самосознания и не могут абстрагироваться. Им понадобились бы обе эти способности для образования интеллектуальных понятий, и последняя, т. е. абстракция, понадобилась бы им для образования чувственных понятий.
Интеллектуальные понятия — не единственное, что умы могут найти в себе: кроме того, они способны открывать в них вечные или общие истины, как, например, аксиомы или принципы логики, метафизики, этики и естественной теологии.Подобно только что упомянутым интеллектуальным понятиям, эти общие истины или принципы не могут быть получены из органов чувств и поэтому могут быть классифицированы как врожденные идеи. Лейбниц говорит, например,
Прежде всего мы находим [в этом я и в разумении] силу выводов рассуждения, которые являются частью того, что называется естественным светом. … Именно благодаря этому естественному свету распознаются аксиомы математики. … [В] общем верно то, что мы знаем [необходимые истины] только благодаря этому естественному свету, а вовсе не благодаря опыту чувств.(Арью и Гарбер, стр. 189)
Аксиомы и общие принципы, согласно этому отрывку, должны исходить из самого ума и не могут быть получены через чувственный опыт. Однако, как и в случае с интеллектуальными понятиями, нам нелегко открывать такие общие истины или принципы в самих себе; вместо этого это требует усилий или особого внимания. Опять-таки кажется, что это требует такого внимания к тому, что находится внутри нас, на что животные не способны. Поскольку у них отсутствует этот тип рефлексии, животные «управляются исключительно примерами из чувств» и «следовательно, никогда не могут прийти к необходимым и общим истинам» (Стрикленд, стр.84).
б. Аппетиты
Монады обладают не только восприятием или представлением мира, в котором они обитают, но также и влечениями. Эти стремления суть склонности или наклонности этих монад к действию, то есть к переходу из одного ментального состояния в другое. Наиболее знакомые примеры аппетитов — это осознанные желания, такие как мое желание выпить воды. Наличие этого желания означает, что у меня есть склонность пить из стоящего передо мной стакана воды. Если желание достаточно сильное и если в моем сознании нет более сильных противоположных тенденций или желаний, например, желания выиграть пари, что я могу воздержаться от питья воды в течение одного часа, я попытаюсь выпить воду. .Это желание воды — один из примеров лейбницевского влечения. Однако, как и в случае восприятий, сознательна лишь очень малая часть влечений. Мы не осознаем большую часть тенденций, которые приводят к изменениям в нашем восприятии. Например, я не осознаю ни того, что у меня растут волосы, ни своих склонностей к такому восприятию. Более того, как и в случае восприятий, в любой монаде в любое данное время имеется бесконечное число аппетиций. Это потому, что, как видно, каждая монада представляет всю вселенную.В результате каждая монада постоянно переходит из одного бесконечно сложного состояния восприятия в другое, отражая все изменения, происходящие во Вселенной. Тенденция, которая ведет к переходу монады от одного из этих бесконечно сложных перцептивных состояний к другому, поэтому также бесконечно сложна или состоит из бесконечного множества более мелких влечений.
Три типа монад — голые монады, души и умы — различаются не только в отношении их перцептивных или познавательных способностей, но также и в отношении их способностей влечения.В самом деле, есть веские основания думать, что трем типам восприятий, упомянутым выше, т. е. восприятию, ощущению и рациональному восприятию, соответствуют три различных типа влечений. В конце концов, Лейбниц проводит различие между влечениями, которые мы можем осознавать, и теми, о которых мы не можем сознавать, которые он иногда также называет «неощутимыми влечениями» или «неощутимыми наклонностями». на рациональные и нерациональные желания.Это тройственное деление ясно показано в отрывке из New Essays :
Есть неощутимые наклонности, о которых мы не знаем. Есть чувственные: мы знаем об их существовании и их объектах, но не имеем представления о том, как они устроены. … Наконец, есть отчетливые склонности, которые дает нам разум: мы ощущаем как их силу, так и их строение. (стр. 194)
Таким образом, в соответствии с этим отрывком Лейбниц признает следующие три типа влечений: (а) бессознательные или бессознательные влечения, (б) чувственные или сознательные влечения и (в) отчетливые или рациональные влечения.
Хотя Лейбниц и не говорит этого прямо, он, кроме того, полагает, что голые монады имеют только бессознательные влечения, что души животных дополнительно имеют сознательные влечения и что только умы имеют отчетливые или рациональные влечения. Бессознательные влечения — это такие тенденции, как та, которая приводит к моему восприятию роста моих волос, или та, которая побуждает меня неожиданно воспринимать звук будильника по утрам. Все аппетиции голых монад относятся к этому типу; они не осознают ни одной из своих тенденций.Примером чувственного влечения, напротив, является влечение к удовольствию. Мое желание шоколадки, например, является таким влечением: я сознаю, что у меня есть это желание, и я знаю, каков объект этого желания, но я не вполне понимаю, почему оно у меня есть. Животные способны к такого рода аппетиту; на самом деле, многие из их действий мотивированы стремлением к удовольствиям. Наконец, примером рационального влечения является влечение к чему-то, что мой интеллект счел наилучшим образом действий.Лейбниц, по-видимому, отождествляет способность к такого рода стремлениям с волей, которая, как мы увидим ниже, играет решающую роль в лейбницевой теории свободы. Что характерно для этого вида влечения, так это то, что всякий раз, когда мы им обладаем, мы не только осознаем его и его объект, но также понимаем, почему оно у нас есть. Например, если я решаю, что я должен позвонить своей матери и, следовательно, хочу позвонить ей, думает Лейбниц, я осознаю процесс мышления, который привел меня к этому суждению, и, следовательно, происхождение моего желания.
Другой тип рационального влечения — это тип влечения, связанного с рассуждениями. Как видно, Лейбниц считает, что животные, поскольку они могут помнить предшествующие восприятия, способны учиться на опыте, подобно собаке, которая учится убегать от палки. Такого рода поведение, которое включает своего рода индуктивный вывод (см. Дедуктивные и индуктивные аргументы), можно назвать «тенью рассуждений», как говорит нам Лейбниц ( New Essays , стр. 50). Тем не менее, животные неспособны к истинному, т. е. предположительно дедуктивному, мышлению, которое, как говорит нам Лейбниц, «зависит от необходимых или вечных истин, таких как истины логики, чисел и геометрии, которые вызывают несомненную связь идей». и безошибочные последствия» ( Принципы природы и благодати , раздел 5, в Арью и Гарбер, 1989).Только умы могут рассуждать в этом более строгом смысле.
Некоторые толкователи думают, что рассуждение состоит просто в очень отчетливом восприятии. Однако это не может быть всей историей. Во-первых, рассуждение должно включать в себя особый тип восприятия, отличающийся от восприятия низших животных не только степенью, но и родом, а именно абстрактное мышление и восприятие вечных истин. Этот вид восприятия не просто более отчетлив; у него совершенно иные объекты, чем у восприятий неразумных душ, как мы видели выше.Более того, представляется более точным описывать рассуждение как особый вид влечения или склонности, чем как особый вид восприятия. Это потому, что рассуждение — это не просто одно восприятие, а скорее ряд восприятий. Лейбниц, например, называет это «цепочкой истин» ( «Новые эссе», , стр. 199) и определяет ее как «соединение истин» (Хаггард, стр. 73). Таким образом, рассуждение — это не то же самое, что восприятие объекта определенного типа или восприятие объекта определенным образом.Скорее, оно состоит главным образом в особых типах переходов между восприятиями и, следовательно, согласно описанию Лейбницем того, как монады переходят от восприятия в восприятие, в стремлениях к этим переходам. То, что нужно разуму, чтобы быть рациональным, — это стремления, которые можно было бы назвать принципами рассуждения. Эти стремления или принципы позволяют уму переходить, например, от предпосылок аргумента к его заключению. Чтобы заключить, например, «Сократ смертен» из «Все люди смертны» и «Сократ есть человек», мне нужно не только отчетливо воспринимать посылки, но и стремление перейти от посылок определенного к выводам определенной формы.
Лейбниц утверждает в нескольких текстах , что наши рассуждения основаны на двух фундаментальных принципах: принципе противоречия и принципе достаточного основания. У людей также есть доступ к нескольким дополнительным врожденным истинам и принципам, например, к логике, математике, этике и теологии. В силу этих принципов мы имеем априорное знание о необходимых связях между вещами, в то время как животные могут иметь только эмпирическое знание о случайных или только кажущихся связях.Следовательно, восприятия животных не подчиняются принципам, на которых основаны наши рассуждения; самое близкое к рассуждению животное может, как уже упоминалось, заниматься эмпирическим выводом или индукцией, которые основаны не на принципах рассуждения, а просто на распознавании и запоминании закономерностей предыдущего опыта. Это подтверждает, что рассуждение является типом влечения: использование или способность использовать принципы рассуждения не может быть просто вопросом более отчетливого восприятия мира.На самом деле эти принципы не являются чем-то, что мы приобретаем или получаем из восприятий. Вместо этого, по крайней мере, самые основные из них — это врожденные предрасположенности к определенным видам переходов.
В связи с рассуждениями важно отметить, что, хотя Лейбниц иногда употребляет термин «мысль» для восприятий вообще, в некоторых текстах он поясняет, что оно, строго говоря, относится исключительно к разуму, потому что оно есть «восприятие, соединенное с разумом». (Strickland, стр. 66; см. также New Essays , p.210). Это означает, что способность мыслить в этом смысле, как и рассуждение, также является чем-то исключительным для разума, то есть чем-то, что отличает умы от душ животных. Строго говоря, неразумные души не рассуждают и не думают; однако у них есть восприятие.
Отличительные познавательные способности и аппетиты трех типов монад суммированы в следующей таблице:
2.Свобода
Еще одна способность, отличающая людей от неразумных животных, — это способность действовать свободно. Это происходит главным образом потому, что Лейбниц тесно связывает свободу действий с рациональностью: действовать свободно требует действий в соответствии со своей рациональной оценкой того, какой образ действий является лучшим. Следовательно, свободное действие включает в себя как рациональные восприятия, так и рациональные стремления. Он требует как знания или рациональных суждений о добре, так и склонности действовать в соответствии с этими суждениями.Для Лейбница способность к рациональным суждениям называется «интеллект», а тенденция следовать тому, что интеллект считает лучшим, называется «волей». восприятий и желаний, лишены свободы. Это также означает, однако, что большинство человеческих действий несвободны, потому что мы лишь иногда рассуждаем о наилучшем образе действий и действуем добровольно, на основе наших рациональных суждений. Лейбниц фактически подчеркивает, что в трех четвертях своих действий люди действуют точно так же, как животные, то есть не используя свою рациональность (см. 90–107 Принципы природы и благодати 90–108, раздел 5, у Арью и Гарбера, 1989).
В дополнение к рациональности, утверждает Лейбниц, свободные действия должны быть самоопределяемыми и случайными (см., например, Теодицея , раздел 288). Действие является самоопределяемым — или спонтанным, как его часто называет Лейбниц, — когда его источник находится в действующем, а не в другом действующем или какой-то другой внешней сущности. Хотя все действия монад спонтанны в общем смысле, поскольку, как мы увидим в четвертом разделе, Лейбниц отрицает всякое взаимодействие между сотворенными субстанциями, он может иметь в виду более требовательное понятие спонтанности, когда называет ее требованием свободы.В конце концов, когда агент действует на основе своего рационального суждения, он даже не подвержен тому кажущемуся влиянию своего тела или других существ, которое присутствует, например, когда кто-то щипает его и он чувствует боль.
С другой стороны, чтобы быть случайным, действие не может быть результатом принуждения или необходимости. Это, опять же, вообще верно для всех действий монад, потому что Лейбниц считает, что все изменения в состояниях существа случайны.Тем не менее, опять-таки может быть особенно требовательный смысл, в котором свободные действия являются случайными для Лейбница. Он часто говорит, что когда рациональный агент делает что-то, потому что считает, что это лучше всего, благо, которое он воспринимает, или его мотивы для действия просто склоняют его к действию, не требуя действия (см., например, Huggard, p. 419; Fifth Letter to Clarke). , разделы 8-9; Арью и Гарбер, стр. 195; New Essays , стр. 175). Следовательно, Лейбниц может приписывать свободным действиям особый вид случайности.
Хотя Лейбниц считает, что свободные действия должны быть случайными, т. е. не могут быть необходимыми, он допускает, что они могут быть детерминированы. На самом деле Лейбниц яростно отвергает представление о том, что мир со свободными агентами должен содержать подлинную неопределенность. Следовательно, Лейбниц — это то, что мы сегодня называем компатибилистом в отношении свободы и детерминизма (см. Свобода воли). Он считает, что все действия, независимо от того, свободны они или нет, определяются природой и предыдущими состояниями агента. Таким образом, особенность свободных действий состоит не в том, что они не детерминированы, а в том, что они определяются, среди прочего, рациональными представлениями о благе.Мы всегда делаем то, к чему мы больше всего склонны, по Лейбницу, и если мы наиболее сильно склоняемся к нашему суждению о наилучшем образе действий, мы свободно следуем этому образу действий. Лейбниц утверждает, что способность действовать вопреки даже своим лучшим причинам или мотивам не требуется для свободы, да и не стоила бы иметь ее. Как пишет Лейбниц в « Новых очерках» , «свобода воли вопреки всем впечатлениям, которые могут исходить от рассудка… разрушила бы истинную свободу и разум с ней и низвела бы нас ниже животных» (стр.180). На самом деле, определяясь нашим рациональным пониманием добра, какими мы являемся в наших свободных действиях, мы богоподобны, потому что, согласно Лейбницу, Бог точно так же определяется тем, что он считает лучшим. Нет ничего более совершенного и желательного, чем действовать таким образом.
3. Аргумент мельницы
В нескольких своих работах Лейбниц утверждает, что чисто материальные вещи, такие как мозг или машины, не могут мыслить или воспринимать. Следовательно, Лейбниц утверждает, что материалисты, такие как Томас Гоббс, ошибаются, полагая, что они могут объяснить ментальность с точки зрения мозга.Этот аргумент, без сомнения, является одним из самых влиятельных вкладов Лейбница в философию сознания. Это относится не только к вопросу о том, может ли человеческий разум быть чисто материальным, но и к вопросу о том, возможен ли искусственный интеллект. Поскольку аргумент Лейбница против восприятия в материальных объектах часто использует мысленный эксперимент с участием мельницы, толкователи называют его «аргументом мельницы». Среди современных ученых существуют значительные разногласия по поводу правильной интерпретации этого аргумента (см. Ссылки и дополнительную литературу).В настоящем разделе набросок одного из правдоподобных способов интерпретации аргумента мельницы Лейбница.
Самая известная версия аргумента мельницы Лейбница встречается в разделе 17 Monadology :
Кроме того, мы должны признать, что восприятие и то, что от него зависит, необъяснимо в терминах механических причин , то есть посредством форм и движений. Если мы представим себе машину, структура которой заставляет ее мыслить, ощущать и воспринимать, мы могли бы представить ее увеличенной, сохраняя те же пропорции, чтобы мы могли войти в нее, как входят в мельницу.Предполагая, что при осмотре его внутренней части мы найдем только части, которые толкают друг друга, и мы никогда не найдем ничего, что могло бы объяснить восприятие. Итак, мы должны искать восприятия в простой субстанции, а не в сложной или в машине.
Чтобы понять этот аргумент, важно вспомнить, что Лейбниц, как и многие его современники, рассматривает все материальные вещи как бесконечно делимые. Как уже было видно, он считает, что не существует мельчайших или наиболее фундаментальных материальных элементов, и каждая материальная вещь, как бы мала она ни была, состоит из частей и, следовательно, сложна.Даже если бы существовали физические атомы — против чего, по мнению Лейбница, у него есть убедительные метафизические аргументы, — их все равно нужно было бы растянуть, как и всю материю, и, следовательно, мы были бы в состоянии различать левую половину атома и его правую половину. Единственные действительно простые вещи, которые существуют, — это монады, то есть непротяженные, нематериальные, подобные разуму вещи. Основываясь на этом понимании материальных объектов, Лейбниц утверждает в мельничном проходе, что только нематериальные сущности способны к восприятию, потому что невозможно объяснить восприятие механически или с точки зрения толкания материальных частей друг друга.
К сожалению, Лейбниц не говорит прямо, почему именно, по его мнению, не может быть механического объяснения восприятия. Однако из других отрывков становится ясно, что для Лейбница восприятие должно иметь место в простой вещи. Это предположение, в свою очередь, прямо подразумевает, что материя, которая, как видно, сложна, не способна к восприятию. В этом, скорее всего, и заключается мельничный аргумент Лейбница. Почему Лейбниц утверждает, что восприятие может иметь место только в простых вещах? В конце концов, если бы у него не было веских оснований для этого утверждения, оно не стало бы убедительной отправной точкой для его мельничного аргумента.
Рассуждение Лейбница выглядит следующим образом. Материальные вещи, такие как зеркала или картины, могут представлять сложность. Например, когда я стою перед зеркалом, зеркало представляет мое тело. Это пример представления одной сложной материальной вещи в другой сложной материальной вещи. Однако, утверждает Лейбниц, мы не называем такое представление «восприятием»: зеркало не «воспринимает» мое тело. Причина, по которой это представление не соответствует восприятию, утверждает Лейбниц, заключается в том, что ему недостает единства, характерного для восприятий: верхняя часть зеркала представляет собой верхнюю часть моего тела и так далее.Представление моего тела в зеркале — это просто набор меньших представлений, не имеющих подлинного единства. С другой стороны, когда другой человек воспринимает мое тело, его представление о моем теле представляет собой единое целое. Никакая физическая вещь не может быть лучше зеркала в этом отношении: единственный способ, которым материальные вещи могут представлять что-либо, — это расположение или свойства их частей. В результате любое такое представление будет рассредоточено по множеству частей репрезентирующего материального объекта и, следовательно, лишено подлинного единства.Возможно, именно по этой причине Лейбниц определяет «восприятие» как «преходящее состояние, которое включает и представляет множество в единстве или в простой субстанции» ( Monadology , раздел 14).
Таким образом, мельничный аргумент Лейбница опирается на особое понимание восприятия и материальных объектов. Поскольку все материальные объекты сложны, а восприятие требует единства, материальные объекты не могут восприниматься. Любому представлению, которое могла бы произвести машина или материальный объект, не хватало бы единства, необходимого для восприятия.Пример с мельницей должен иллюстрировать это: даже чрезвычайно маленькая машина, если она чисто материальна, работает только благодаря расположению своих частей. Следовательно, всегда возможно, по крайней мере в принципе, увеличить машину. Когда мы представим себе машину увеличенной таким образом, то есть когда мы вообразим, что можем различать части машины, как мы можем различать части мельницы, мы поймем, что машина никак не может иметь подлинных восприятий.Тем не менее, основная идея аргумента Лейбница о мельнице может быть привлекательной даже для тех из нас, кто не разделяет предположений Лейбница о восприятии и материальных объектах.На самом деле это более общая версия того, что сегодня называют «сложной проблемой сознания», то есть проблемой объяснения того, как что-то физическое может объяснить или породить сознание. Хотя мельничный аргумент Лейбница относится к восприятию в целом, а не к сознательному восприятию в частности, лежащая в его основе структура аргумента, по-видимому, аналогична: ментальные состояния обладают характеристиками, такими как их единство или их феноменальные свойства, которые, по-видимому, даже в принципе не могут существовать. объясняться физически.Существует объяснительный разрыв между физическим и психическим.
4. Связь между разумом и телом
Проблема разума и тела является центральным вопросом философии разума. Грубо говоря, это проблема объяснения того, как разум и тело могут причинно взаимодействовать. То, что они взаимодействуют друг с другом, кажется совершенно очевидным: мои ментальные состояния, такие как, например, мое желание выпить холодного напитка, похоже, действительно способны вызывать изменения в моем теле, такие как телесные движения, необходимые для того, чтобы дойти до холодильника или достать бутылку воды.Точно так же определенные физические состояния, по-видимому, способны вызывать изменения в моем уме: например, когда я спотыкаюсь о палец ноги по пути к холодильнику, это событие в моем теле, кажется, причиняет мне боль, что является психическим состоянием. Для Декарта и его последователей общеизвестно трудно объяснить, как разум и тело причинно взаимодействуют. В конце концов, картезианцы — субстанциональные дуалисты: они верят, что разум и тело — это субстанции совершенно разного типа (см. Декарт: Различие между разумом и телом). Как может ментальное состояние, такое как желание, вызвать физическое состояние, такое как телесное движение, или наоборот, если разум и тело не имеют абсолютно ничего общего? Это версия проблемы разума и тела, с которой сталкиваются картезианцы.
Для Лейбница проблема разума и тела не возникает в точности так, как она возникает для Декарта и его последователей, потому что Лейбниц не является субстанциальным дуалистом. Мы уже видели, что, по Лейбницу, животное или человек имеют центральную монаду, составляющую его душу, а также подчиненные монады, находящиеся повсюду в его теле. На самом деле Лейбниц, по-видимому, считает, что тело есть просто совокупность этих подчиненных монад и их восприятий (см., например, Принципы природы и благодати , раздел 3) или что тела являются результатом монад (Арью и Гарбер, с.179). Ведь, как уже было видно, он считает, что чисто материальные, протяжённые вещи были бы не только невоспринимаемы, но и не были бы реальны по причине их бесконечной делимости. Единственными действительно реальными вещами для Лейбница являются монады, т. е. нематериальные и неделимые субстанции. Это означает, что Лейбниц, в отличие от Декарта, не считает, что существуют два принципиально различных вида субстанций, а именно физические и психические субстанции. Вместо этого, по Лейбницу, все вещества относятся к одному и тому же общему типу.В результате проблема разума и тела может показаться Лейбницу более разрешимой: если тела имеют полументальную природу, меньше очевидных препятствий для утверждения, что тела и разумы могут взаимодействовать друг с другом.
Тем не менее, по сложным причинам, выходящим за рамки этой статьи (но см. Лейбниц: Причинность), Лейбниц считал, что человеческий разум и его тело — а также любые созданные субстанции — не могут причинно взаимодействовать. В этом он согласен с окказионалистами, такими как Николя Мальбранш.Однако Лейбниц отходит от окказионалистов в своем положительном анализе отношения между психическими и соответствующими телесными событиями. Окказионалисты считают, что Богу необходимо постоянно вмешиваться в природу, чтобы установить это соответствие. Например, когда я решаю двинуть ногой, Бог вмешивается и двигает моей ногой соответственно, вызванному моим решением. Лейбниц, однако, считает, что такие вмешательства представляли бы собой непрекращающиеся чудеса и были бы недостойны Бога, который всегда действует самым совершенным образом.Бог устроил все так идеально, утверждает Лейбниц, что нет необходимости в этом божественном вмешательстве. Несмотря на то, что он поддерживает традиционную богословскую доктрину о том, что Бог постоянно сохраняет все творения в существовании и соглашается с их действиями (см. Лейбниц: Причинность), Лейбниц подчеркивает, что все естественные события в сотворенном мире вызваны и сделаны понятными по природе сотворенных вещей. Другими словами, Лейбниц отвергает окказионалистское учение о том, что Бог есть единственная активная, действующая причина и что законы природы, управляющие естественными событиями, — это просто намерения Бога перемещать свои творения определенным образом.Вместо этого для Лейбница эти законы или Божьи указы о том, как должны вести себя созданные вещи, записаны в природе этих существ. Бог не только решил, как твари должны действовать, но и дал им природу и естественные силы, из которых вытекают эти действия. Чтобы понять закономерности и явления в природе, нам не нужно заглядывать дальше природы существ. Это, утверждает Лейбниц, гораздо более достойно совершенного Бога, чем окказионалистский мир, в котором естественные события не внутренне постижимы.
Как же тогда Лейбниц объясняет соответствие между психическим и телесным состояниями, если он отрицает, что существует подлинное причинное взаимодействие между конечными вещами, а также отрицает, что Бог осуществляет соответствие, постоянно вмешиваясь? Рассмотрим снова пример, в котором я решаю выпить из холодильника, и мое тело выполняет это решение. Может показаться, что если между моим решением и действием нет достаточно прямой связи — либо связи, обеспечиваемой вмешательством Бога, либо способностью моего разума вызывать телесные движения, — то то, что мое тело выполняет мои действия, было бы огромным совпадением. решение.Тем не менее, Лейбниц считает, что существует и третий вариант, который он называет «предустановленной гармонией». С этой точки зрения Бог создал мое тело и мой разум таким образом, что они естественным образом, но без каких-либо прямых причинно-следственных связей, соответствуют друг другу. . Бог знал еще до того, как создал мое тело, что я решу выпить чего-нибудь холодненького, и, следовательно, сотворил мое тело таким образом, что оно, в силу своей собственной природы, подойдет к холодильнику и принесет бутылку воды. после того, как мой разум примет это решение.
В одном тексте Лейбниц приводит полезную аналогию для своего учения о предустановленной гармонии.Представьте себе два маятниковых часа, которые находятся в идеальном согласии в течение длительного периода времени. Есть три способа обеспечить такого рода соответствие между ними: (а) установление причинно-следственной связи, такой как связь между маятниками этих часов, (б) просить человека постоянно синхронизировать эти два часа, и (в) проектирование и сконструировать эти часы настолько совершенно, чтобы они оставались идеально синхронизированными без каких-либо причинно-следственных связей или корректировок (см. Арью и Гарбер, стр. 147-148). Вариант (с), утверждает Лейбниц, превосходит два других варианта, и именно таким образом Бог гарантирует, что состояния моего разума соответствуют состояниям моего тела, или фактически, что восприятие любой сотворенной субстанции гармонировать с восприятием любого другого.Мир устроен и устроен настолько совершенно, что события в одной субстанции соответствуют событиям в другой субстанции, даже если они не взаимодействуют причинно, и даже если Бог не вмешивается, чтобы приспособить одно к другому. Благодаря своей безграничной мудрости и предвидению Бог смог предустановить это взаимное соответствие или гармонию, когда сотворил мир, подобно тому, как искусный часовщик может построить двое часов, которые идеально соответствуют друг другу в течение определенного периода времени.
5. Ссылки и дополнительная литература
а. Первичные источники в английском переводе
- Арью, Роджер и Дэниел Гарбер, ред. Философские очерки . Индианаполис: Хакетт, 1989.
- Содержит переводы многих наиболее важных коротких сочинений Лейбница, таких как Монадология , Принципы природы и благодати , Рассуждения о метафизике , а также выдержки из переписки Лейбница, и это лишь некоторые из них.
- Арью, Роджер, изд. Переписка [между Лейбницем и Кларком] . Индианаполис: Хакетт, 2000.
- Перевод переписки Лейбница с Сэмюэлем Кларком, затрагивающей многие важные темы метафизики и философии сознания.
- Франкс, Ричард и Роджер С. Вулхаус, ред. «Новая система» Лейбница и связанные с ней современные тексты . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1997.
- Содержит английские переводы дополнительных кратких текстов.
- Франкс, Ричард и Роджер С. Вулхаус, ред. Философские тексты . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1998.
- Содержит английские переводы дополнительных кратких текстов.
- Хаггард, Э. М., изд. Теодицея: Очерки благости Бога, свободы человека и происхождения зла . Ла Саль: Открытый суд, 1985.
- Перевод единственной философской монографии Лейбница, опубликованной при его жизни, в которой содержится много важных рассуждений о свободе воли.
- Лодж, Пол, изд. Переписка Лейбница и Де Вольдера: с отрывками из переписки между Лейбницем и Иоганном Бернулли . Нью-Хейвен: издательство Йельского университета, 2013.
- Издание с английскими переводами переписки Лейбница с Де Вольдером, которая является очень важным источником информации о зрелой метафизике Лейбница.
- Лемкер, Лерой Э., изд. Философские статьи и письма . Дордрехт: Д.Рейдель, 1970 год.
- Содержит английские переводы дополнительных кратких текстов.
- Смотри, Брэндон и Дональд Резерфорд, ред. Переписка Лейбница и Де Босса . Нью-Хейвен: издательство Йельского университета, 2007.
- Издание с английскими переводами переписки Лейбница с Де Боссом, которая является еще одним важным источником информации о зрелой метафизике Лейбница.
- Паркинсон, Джордж Генри Рэдклифф и Мэри Моррис, ред. Философские сочинения . Лондон: обыватель, 1973.
- Содержит английские переводы дополнительных кратких текстов.
- Remnant, Питер и Джонатан Фрэнсис Беннетт, ред. Новые очерки человеческого понимания . Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1996.
- Перевод ответа Лейбница по разделам на Эссе о человеческом понимании Локка , написанного в форме диалога между двумя вымышленными персонажами Филалетом и Феофилом, которые представляют взгляды Локка и Лейбница соответственно.
- Решер, Николас, изд. Г.В. Монадология Лейбница: издание для студентов 90–108 . Питтсбург: Питтсбургский университет Press, 1991.
- Издание с английским переводом Monadology с комментариями и полезным набором параллельных отрывков из других текстов Лейбница.
- Стрикленд, Ллойд Х., изд. Краткие тексты Лейбница: сборник новых переводов . Лондон: Континуум, 2006.
- Содержит английские переводы дополнительных кратких текстов.
б. Вторичные источники
- Адамс, Роберт Меррихью. Лейбниц: детерминист, теист, идеалист . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 1994.
- Одна из самых влиятельных и строгих работ по метафизике Лейбница.
- Борст, Клайв. «Лейбниц и компатибилистское объяснение свободы воли». Studia Leibnitiana 24.1 (1992): 49-58.
- О взглядах Лейбница на свободу воли.
- Брэндом, Роберт.«Лейбниц и степени восприятия». Журнал истории философии 19 (1981): 447-79.
- О взглядах Лейбница на восприятие и отчетливость восприятия.
- Дэвидсон, Джек. «Подражатели Богу: Лейбниц о свободе человека». Журнал истории философии 36.3 (1998): 387-412.
- Еще одна полезная статья о взглядах Лейбница на свободу воли и на то, чем человеческая свобода напоминает божественную свободу.
- Дэвидсон, Джек.«Лейбниц о свободе воли». Континуум Компаньон Лейбница. Ред. Брэндон Смотри. Лондон: Континуум, 2011. 208–222.
- Доступное общее введение во взгляды Лейбница на свободу воли.
- Дункан, Стюарт. «Аргумент Милля Лейбница против материализма». Philosophical Quarterly 62.247 (2011): 250-72.
- Полезное обсуждение мельничного аргумента Лейбница.
- Гарбер, Дэниел. Лейбниц: Тело, Субстанция, Монада .Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 2009.
- Тщательное исследование развития метафизических воззрений Лейбница.
- Дженнаро, Рокко Дж. «Лейбниц о сознании и самосознании». Новые очерки рационалистов. Ред. Рокко Дж. Дженнаро и К. Хьюнеманн. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1999. 353–371.
- Обсуждаются взгляды Лейбница на сознание и подчеркиваются преимущества чтения Лейбница как одобрения теории мышления высшего порядка о сознании.
- Джолли, Николас. Лейбниц . Лондон; Нью-Йорк: Рутледж, 2005.
- Хорошее общее введение в философию Лейбница; включает главы о разуме и свободе.
- Йоргенсен, Ларри М. «Лейбниц о памяти и сознании». Британский журнал истории философии 19.5 (2011a): 887-916.
- Подробно рассказывается о Йоргенсене (2009) и обсуждается роль памяти в теории сознания Лейбница.
- Йоргенсен, Ларри М.«Помни о разрыве: отражение и сознание у Лейбница». Studia Leibnitiana 43.2 (2011b): 179-95.
- Об изложении Лейбницем размышлений и рассуждений.
- Йоргенсен, Ларри М. «Принцип непрерывности и теория сознания Лейбница». Журнал истории философии 47.2 (2009): 223-48.
- Выступает против приписывания Лейбницу теории сознания высшего порядка.
- Кулстад, Марк. Лейбниц об апперцепции, сознании и отражении . Мюнхен: Философия, 1991.
- Влиятельное, тщательное изучение взглядов Лейбница на сознание.
- Кулстад, Марк. «Лейбниц, животные и апперцепция». Studia Leibnitiana 13 (1981): 25-60.
- Краткое обсуждение некоторых вопросов в Kulstad (1991).
- Лодж, Пол и Марк Э. Бобро. «Возвращение внутрь мельницы Лейбница». Монист 81.4 (1998): 553-72.
- Обсуждает мельничный аргумент Лейбница.
- Лодж, Пол. «Пересмотр аргумента Милля Лейбница против механического материализма». Ergo (2014).
- Дальнейшее обсуждение аргумента Лейбница о мельнице.
- Макрей, Роберт. Лейбниц: Восприятие, апперцепция и мышление . Торонто: Университет Торонто, 1976.
- Важное и все еще полезное, хотя и несколько устаревшее исследование философии сознания Лейбница.
- Мюррей, Майкл Дж. «Спонтанность и свобода у Лейбница». Лейбниц: Природа и свобода. Ред. Дональд Резерфорд и Ян А. Ковер. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 2005. 194–216.
- Обсуждает взгляды Лейбница на свободу воли и самоопределение или спонтанность.
- Фемистер, Полина. «Лейбниц, свобода воли и рациональность». Studia Leibnitiana 26.1 (1991): 25-39.
- Исследует связь между рациональностью и свободой у Лейбница.
- Роземонд, Марлин. «Лейбниц о союзе тела и души». Archiv für Geschichte der Philosophie 79.2 (1997): 150-78.
- О проблеме разума и тела и предустановленной гармонии у Лейбница.
- Роземонд, Марлин. «Миллс не может думать: подход Лейбница к проблеме разума и тела». Res Philosophica 91.1 (2014): 1–28.
- Еще одно полезное обсуждение аргумента мельницы.
- Сэвил, Энтони. Философский путеводитель Routledge по Лейбницу и монадологии . Нью-Йорк: Рутледж, 2000.
- Очень доступное введение в Монадологию Лейбница .
- Симмонс, Элисон. «Изменение декартовского мышления: Лейбниц об ощущении, представлении и сознании». Философское обозрение 110.1 (2001): 31-75.
- Глубокое обсуждение того, чем философия сознания Лейбница отличается от картезианской точки зрения; также утверждает, что лейбницианское сознание состоит из восприятий более высокого порядка.
- Сотнак, Эрик. «Диапазон лейбницевского компатибилизма». Новые очерки рационалистов. Ред. Рокко Дж. Дженнаро и К. Хьюнеманн. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1999. 200–223.
- О теории свободы Лейбница.
- Свойер, Крис. «Лейбницианское выражение». Журнал истории философии 33 (1995): 65-99.
- О восприятии Лейбница.
- Уилсон, Маргарет Долер.«В замешательстве против. Отчетливое восприятие у Лейбница: сознание, представление и разум Бога». Идеи и механизм: Очерки философии раннего Нового времени. Принстон: издательство Принстонского университета, 1999. 336–352.
- О восприятии Лейбница, а также о перцептивной отчетливости.
Информация об авторе
Джулия Джорати
Электронная почта: [email protected]
Университет штата Огайо
США
Стрессовые воздействия на организм
Кишечник состоит из сотен миллионов нейронов, которые могут функционировать достаточно независимо и находятся в постоянной связи с мозгом, что объясняет способность чувствовать «бабочек» в желудке.Стресс может повлиять на эту связь между мозгом и кишечником и может вызвать боль, вздутие живота и другой дискомфорт в кишечнике, который будет легче ощущаться. Кишечник также населен миллионами бактерий, которые могут влиять на его здоровье и здоровье мозга, что может влиять на способность думать и влиять на эмоции.
Стресс связан с изменениями кишечных бактерий, которые, в свою очередь, могут влиять на настроение. Таким образом, кишечные нервы и бактерии сильно влияют на мозг и наоборот.
Стресс в раннем возрасте может изменить развитие нервной системы, а также то, как организм реагирует на стресс.Эти изменения могут увеличить риск более поздних заболеваний кишечника или его дисфункции.
Пищевод
В состоянии стресса люди могут есть намного больше или намного меньше, чем обычно. Большее количество или разнообразие продуктов, а также увеличение употребления алкоголя или табака могут привести к изжоге или кислотному рефлюксу. Стресс или истощение также могут усилить тяжесть регулярно возникающей изжоги. В редких случаях спазмы пищевода могут быть вызваны сильным стрессом и легко могут быть ошибочно приняты за сердечный приступ.
Стресс также может затруднить глотание пищи или увеличить количество проглатываемого воздуха, что увеличивает отрыжку, газообразование и вздутие живота.
Желудок
Стресс может облегчить боль, вздутие живота, тошноту и другие неприятные ощущения в желудке. Рвота может возникнуть, если стресс достаточно сильный. Кроме того, стресс может вызвать ненужное увеличение или снижение аппетита. Нездоровое питание, в свою очередь, может ухудшить настроение.
Вопреки распространенному мнению, стресс не увеличивает выработку кислоты в желудке и не вызывает язвы желудка.Последние на самом деле вызваны бактериальной инфекцией. При стрессе язвы могут быть более неприятными.
Кишечник
Стресс также может облегчить боль, вздутие живота или дискомфорт в кишечнике. Это может повлиять на скорость прохождения пищи по организму, что может вызвать диарею или запор. Кроме того, стресс может вызывать мышечные спазмы в кишечнике, которые могут быть болезненными.
Стресс может повлиять на пищеварение и на то, какие питательные вещества поглощает кишечник. Производство газа, связанное с поглощением питательных веществ, может увеличиться.
Кишечник имеет плотный барьер для защиты организма от (большинства) пищевых бактерий. Стресс может ослабить кишечный барьер и позволить кишечным бактериям проникнуть в организм. Хотя иммунная система легко справляется с большинством этих бактерий и не делает нас больными, постоянная низкая потребность в воспалительном воздействии может привести к хроническим легким симптомам.
Стресс особенно влияет на людей с хроническими заболеваниями кишечника, такими как воспалительное заболевание кишечника или синдром раздраженного кишечника.Это может быть связано с повышенной чувствительностью кишечных нервов, изменениями микробиоты кишечника, изменениями скорости прохождения пищи через кишечник и/или изменениями иммунных реакций кишечника.
Как справиться с телесными ощущениями
Разные эмоции связаны с разными состояниями тела. Когда нам грустно или плохо, мы можем чувствовать усталость и тяжесть. Когда мы беспокоимся, мы можем нервничать и нервничать. Нет ничего необычного в том, что нам не нравятся определенные телесные ощущения, и иногда мы можем их бояться.Однако, поскольку мы должны жить в наших телах, такие страхи могут оказаться ограничивающими!
Выявление сложного значения, связанного с телесными ощущениями
Помните, что КПТ говорит, что нас беспокоят не ситуации, события или ощущения, а мысли, которые у нас есть о них, или значение, которое мы придаем им.
Отец Билла умер от сердечного приступа в молодом возрасте, и Билл всегда беспокоился, что с ним может случиться то же самое. Когда им обоим было по 25, друг Билла погиб в автокатастрофе, и Билл стал лучше осознавать, насколько хрупкой может быть жизнь.Он стал уделять больше внимания своему сердцу и беспокоился, если замечал, что оно бьется быстро или чувствовал, что оно бьется нерегулярно. Он стал следить за своим пульсом и везде ходил медленно, чтобы не перенапрягать сердце.
Всякий раз, когда Билл замечал, что его сердце бьется, значение, которое он связывал с этим, было «У меня будет сердечный приступ» .
Лицом к лицу со своими страхами: интероцептивное воздействие
Наши тела способны вызывать широкий спектр ощущений.Лучший способ привыкнуть к ощущениям, которые он может вызвать, — это открыться им. Это называется интероцептивным воздействием: интероцепция означает осознание ощущений внутри нашего тела, а воздействие — один из самых мощных способов преодоления страхов.
Чтобы преодолеть страх, Биллу нужно было выполнять упражнения для увеличения частоты сердечных сокращений. Его терапевт посоветовал ему выполнять такие упражнения, как бег на месте или шагание вверх и вниз по лестнице. Сначала Билл считал, что эти упражнения вызывают беспокойство, потому что он думал, что может повредить свое сердце.Однако со временем он стал с ними более удобным. Чем больше он практиковал интероцептивную экспозицию, тем меньше он верил, что у него может случиться сердечный приступ. В конце концов он полностью изменил свое мышление и начал регулярно заниматься спортом.
Безопасность:
«…Но я беспокоюсь, что выполнение этих упражнений может быть опасным»Эти упражнения предназначены для людей, которым трудно даются определенные телесные ощущения. Они не опасны и обычно вызывают легкие или умеренные симптомы.Большинство людей должны быть в состоянии сделать их безопасно. Тем не менее, для людей с определенными заболеваниями определенные упражнения могут быть неподходящими, и рекомендуется проконсультироваться со своим врачом, согласны ли они с тем, что вы выполняете упражнения . Возможно, будет полезно взять с собой рабочий лист к врачу и попросить его сказать, какие упражнения они будут рады вам выполнять. Если вы страдаете каким-либо из следующих заболеваний, перед выполнением упражнений рекомендуется проконсультироваться с врачом:
- Высокое кровяное давление
- Эпилепсия
- Астма
- Если вы беременны
Как проводить упражнения на воздействие телесных ощущений
Чтобы преодолеть страх перед телесными ощущениями, вам необходимо выполнить все упражнения из рабочего листа Интероцептивное воздействие (боязнь телесных ощущений).Задания не опасны, но даже у людей без паники и страха они обычно вызывают умеренное чувство дискомфорта. Для начала вам нужно будет попробовать все, одно за другим, пока вы не найдете те, на которые реагирует ваша паника. Перед каждым упражнением внимательно читайте инструкцию.
Советы
- Выполняйте только одно упражнение за раз
- Возможно, вам будет полезно, если кто-то будет с вами, когда вы начнете выполнять эти упражнения (можете ли вы относиться к этому как к игре и выполнять их вместе?)
- Всегда старайтесь выполнить задачу за отведенное время — досрочная остановка считается избеганием
- Сосредоточьтесь на ощущениях, которые вы испытываете во время упражнения, не пытайтесь отвлечься
Проекты
Мозг любого животного должен работать одновременно в нескольких временных масштабах.В долгосрочной перспективе он должен оценить компромисс между кормлением, спариванием или сохранением энергии. В среднесрочной перспективе животное использует эти расчеты для создания плана — например, голодный червь может предпочесть питаться там, где он есть, а не искать лучшую еду или себе подобных.
В ближайшем будущем животные должны будут принимать немедленные решения о том, куда идти, например, повернуть налево или направо или продолжить текущий путь. Изучение того, как животные планируют в этих разных временных масштабах, было сложной задачей, в значительной степени потому, что для этого требуется, чтобы многие области мозга работали одновременно, а нейробиологам не хватало инструментов для наблюдения за нейронной активностью в широких участках мозга.Чтобы преодолеть это техническое ограничение, мы изучим брачное поведение простого животного, крошечной аскариды C. elegans . Аскариды находят себе пару, запуская систематический поиск в окружающей среде, объединяя запах и тактильную информацию. Как только червь нашел потенциального партнера, он начинает элементарную последовательность действий, которая включает в себя поворот, движение вперед и назад, установление контакта и, наконец, совокупление. Поведение животного модифицируется долговременными факторами, такими как естественные циклы активности и отдыха, независимо от того, голодно оно или сыто, а также качество пищи в окружающей среде.Мы разработали специальный микроскоп для отслеживания активности почти каждого нейрона в голове круглого червя — здесь мы проведем первые записи всего мозга любого животного во время социальных взаимодействий. Используя эти данные, мы составим карту нейронной активности, лежащей в основе долгосрочных внутренних состояний, таких как голод, и изучим, как это влияет на нейронную активность, связанную с среднесрочным поведением, таким как спаривание. Мы объединим нейронную активность и данные о поведении со знанием нейронной проводки червя, чтобы построить компьютерные и математические модели, из которых мы узнаем, как поведение генерируется нейронной активностью и как нейронная активность возникает из архитектуры нейронной сети.Поскольку проводка различается между двумя полами, мы также можем наблюдать, как поведение, специфичное для пола, по сравнению с неспецифическим для пола поведением возникает в двух вариантах нервной системы. Наша работа с аскаридами прольет свет на то, как нервная система обрабатывает информацию в различных временных масштабах, что имеет отношение к более крупным животным, включая человека.
ПОЛНЫЙ ПРОЕКТ
Повторяющееся поведение, сфокусированное на теле — Anxiety Canada
Основной контент
Повторяющееся поведение, сосредоточенное на теле
15 февраля • 2019
Повторяющееся поведение, сфокусированное на теле, или BFRB, представляет собой группу привычных действий, которые включают в себя дергание за волосы, ковыряние кожи, кусание ногтей, ковыряние в носу, а также прикусывание губ или щек.В настоящее время в самом последнем издании диагностического руководства для врачей (DSM-5) как вырывание волос, называемое Трихотилломания , так и ковыряние кожи, называемое Раздражение кожи , перечислены как BFRB, вызывающие клиническую озабоченность. Они перечислены в разделе «Обсессивно-компульсивные и связанные с ними расстройства» и подробно описаны здесь.
Распознавание трихотилломании (ТТМ)
Три основные функции определяют TTM:
- Постоянное и повторяющееся выдергивание волос, приводящее к заметному их выпадению.Наиболее распространенными местами являются голова и лицо (т. е. брови и ресницы), хотя люди также тянут из других областей, таких как руки и ноги, лобковая область, подмышка, а также других людей и даже домашних животных. , такие как кошки и собаки. Дети реже, чем взрослые, берут информацию с нескольких сайтов, часто отдавая предпочтение одному месту.
- Неоднократные, но безуспешные попытки уменьшить или прекратить натяжение.
- Значительное нарушение или нарушение повседневного функционирования.
Как «выглядит» тяга?
- Лица с ТТМ проявляют два типа тянущего поведения: сосредоточенное и/или нефокусированное/автоматическое тянущее поведение, при этом многие люди испытывают оба типа. Сфокусированное притяжение обычно возникает в ответ на внутреннее состояние (например, тревогу, печаль, стыд и т. д.), часто вызванное внешним событием (например, ссорой с другом или воспоминанием об этой ссоре), и встречается чаще. у старших подростков и взрослых. Напротив, автоматическая тяга обычно происходит вне сознания человека, часто во время сидячей деятельности, такой как просмотр телевизора, чтение или игра.Именно этот тип тяги преобладает у детей.
- Эпизоды подергивания могут длиться от нескольких минут до более часа и более.
- Для успешного извлечения волос человек может использовать большой и указательный пальцы, другие комбинации пальцев или пинцет, чтобы выдергивать по одному волоску за раз. Выдергивание пучков волос необычно.
- Вытягивающие эпизоды часто включают в себя различные составные части, а именно:
- Пальцы находятся близко к области (например,, локоть опирается на подлокотник кресла, а голова на руку).
- Пальцы касаются области (например, разглаживают брови или накручивают волосы).
- Пальцы в поисках «оптимальных» волос. Для некоторых людей это будут более толстые волосы или волосы с выпуклым фолликулом.
- Внутреннее возбуждение или нарастающее напряжение (не характерно для детей).
- Манипуляция, а затем выдергивание волос.
- Игра с волосами. Это может быть только пальцами или катанием по лицу и губам, а у некоторых людей — жеванием и даже проглатыванием.
- Поскольку человек редко дергает только за один волос, на протяжении всего эпизода дергания человек обычно испытывает поток приятных ощущений, таких как расслабление, а также избавление от негативных чувств, таких как скука, разочарование или одиночество. О боли редко сообщают у взрослых, хотя у детей она часто возникает в равной степени с удовольствием.
- Критическая деталь, которая способствует тому, что люди продолжают тянуть, несмотря на часто очевидные признаки повреждения (например,г., проплешины), а также сильное желание прекратить поведение, часто обусловленное стыдом и смущением, — приятные ощущения, возникающие в результате тяги, а также облегчение негативных эмоциональных состояний во время эпизода. Эти аспекты очень полезны, и поэтому трудно сопротивляться, когда возникает побуждение тянуть.
Какие факты о трихотилломании и раздражении кожи?
- ТТМ встречается у 1-3% людей в течение жизни и у 1,5% при СЭ, при этом средний возраст начала в раннем подростковом возрасте для обоих расстройств.
- Женщины страдают чаще, чем мужчины, с соотношением 8:1 в TTM и 3:1 в SE
- У людей с ТТМ может возникать ряд физических эффектов, включая образование трихобезоаров, комков шерсти в желудочно-кишечном тракте, что иногда требует хирургического вмешательства, атипичное отрастание волос, повреждение зубов, синдром запястного канала и другие состояния.
- У людей с СЭ может возникать ряд физических эффектов, включая повреждение тканей, рубцевание и инфекцию, при этом в крайних случаях требуется хирургическое вмешательство.
Распознавание расстройства раздражения
Другим BFRB, имеющим клиническое значение, является Excoriation Disorder, который во многом похож на TTM. Три основные особенности SE:
- Продолжающееся и повторяющееся ковыряние кожи, которое может быть вызвано или не вызвано видимой коркой или другим следом (например, укусом насекомого или прыщом), которое из-за силы ковыряния вызывает или усугубляет поражение кожи. Наиболее распространенными местами являются лицо, руки и кисти, хотя другие части тела также могут быть мишенью, например, ноги и лобковые области, где вросшие волосы могут быть более частыми.
- Неоднократные, но безуспешные попытки уменьшить или прекратить сбор.
- Значительное нарушение или сбой в повседневной жизни, например, социальная изоляция и/или проблемы с успехами в учебе или работе, постоянное запугивание, низкая самооценка, финансовое напряжение и многое другое.
Как «выглядит» выбор?
- Как и люди с ТТМ, люди с ЭС также сообщают о том, что поведение по выбору существует либо в виде целенаправленной, либо нефокусированной/автоматической активности.Сосредоточенное ковыряние обычно происходит в ответ на внутреннее состояние (например, тревогу, печаль, стыд и т. д.), часто вызванное внешним событием (например, видя себя в зеркале или ощущая прыщ), тогда как автоматическое ковыряние обычно происходит из-за внешнего состояния. осознание человека часто во время более малоподвижных занятий, таких как просмотр телевизора, чтение или набор текста. Этот последний тип ковыряния часто также включает прикосновение, растирание, сдавливание, укусы и другие формы манипуляций с областью.
- Перед срыванием некоторые люди сообщают о внутреннем возбуждении или растущем напряжении, которое будет усиливаться, если желание не будет удовлетворено, за которым следует удовольствие или облегчение после срывания.
- Эпизоды выбора могут длиться от нескольких минут до более часа и более. Если также включить время, потраченное на ожидание эпизода сбора и, таким образом, на отвлечение от текущей задачи (например, работы), эпизоды могут занимать часы каждый день.
- Человек обычно использует ногти для ковыряния, но другие методы могут включать в себя пинцет, булавки и другие подобные предметы. Человек может играть с образовавшейся коркой или кожей или даже есть ее.
- Еще раз, как и у людей с ТТМ, критическая часть, которая способствует постоянному сбору, несмотря на часто очевидные признаки повреждения (например,г., открытые язвы и отпугивание), а также сильное желание прекратить поведение, часто из-за стыда и смущения, являются приятными ощущениями, возникающими в результате ковыряния, а также облегчением негативных эмоциональных состояний во время эпизода. Эти аспекты очень полезны, и поэтому трудно сопротивляться, когда возникает побуждение тянуть.
Какие факты о трихотилломании и раздражении кожи?
- ТТМ встречается у 1-3% людей в течение жизни, и 1.5% при SE, со средним возрастом начала в раннем подростковом возрасте при обоих расстройствах.
- Женщины страдают чаще, чем мужчины, с соотношением 8:1 в TTM и 3:1 в SE
- У людей с ТТМ может возникать ряд физических эффектов, включая образование трихобезоаров, комков шерсти в желудочно-кишечном тракте, что иногда требует хирургического вмешательства, атипичное отрастание волос, повреждение зубов, синдром запястного канала и другие состояния.
- У людей с СЭ может возникать целый ряд физических эффектов, включая повреждение тканей, рубцевание и инфекцию, при этом в крайних случаях требуется хирургическое вмешательство
Каковы общие ситуации или пораженные участки для людей с трихотилломанией или раздражением кожи?
- Избегание рутинных занятий, таких как плавание, стрижка/окрашивание волос, визиты к врачу и т. д.
- Финансовое напряжение из-за косметических расходов на покрытие или коррекцию выпадения волос или повреждения кожи
- Нарушение отношений, включая снижение романтической близости
- Пропустил школу или работу
- Изменение прически и использование шляп, длинных рубашек и другой одежды, чтобы скрыть повреждения, струпья и т. д.
- Социальная изоляция
- Проблемы с концентрацией или поддержанием внимания
Мой план беспокойства (MAP)
MAP предназначен для предоставления взрослым, борющимся с тревогой, практических стратегий и инструментов для управления тревогой. Чтобы узнать больше, посетите наш веб-сайт My Anxiety Plan.
История Сэма
Сэм имеет долгую историю собирательства, начиная с детства. Сэм проведет все лето, собирая различные укусы насекомых, а также обычные порезы и царапины от езды на ней…
История Джейн
Джейн сначала начала выщипывать ресницы, затем брови, вскоре после того, как ей исполнилось 12 лет, и она и ее друзья начали пользоваться косметикой.