Основные характеристики сознания. Семья: понятие, функции, типология
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
УНИВЕРСИТЕТ
СЕРВИСА И ЭКОНОМИКИ
Тихвинский
филиал
Реферат
По дисциплине:
Психология и педагогика
на тему:
«Основные
характеристики сознания.
Семья: понятие, функции,
типология»
г. Тихвин
2011 г.
Оглавление.
1. Основные характеристики
сознания …………………………
2. Семья: понятие,
функции, типология …………………………
3. Информационные
ресурсы ………………….
Основные характеристики сознания.
Принципиальным отличием человека как вида от остальных животных является его способность абстрактно мыслить, планировать свою деятельность, размышлять о своем прошлом и оценивать его, строить планы на будущее, разрабатывая и реализуя программу выполнения этих планов. Все эти перечисленные качества человека связаны со сферой его сознания.
Представления о сознании
В отечественной психологии принято определять сознание как высший уровень психического отражения формирования у человека внутренней модели внешнего вида, в результате чего человек способен познавать и преобразовывать окружающую его действительность.
Сознание не дается человеку автоматически при его рождении, оно развивается в ходе его взаимодействия с другими людьми, в ходе усвоения социального опыта. Таким образом, правомерно утверждать, что оно рождается в бытии, отражает бытие и творит бытие. Кроме того, необходимо отметить, что индивидуальное сознание может формироваться и развиваться только в неразрывной связи с общественным сознанием. Человек не может полноценно существовать вне жизни общества и вне системы социальных отношений. Поэтому он овладевает сознанием как идеальной формой отражения лишь в процессе включения в реальную жизнь и деятельность. Не овладев данной формой, человек не может развиваться как личность. При этом процесс интериоризации (т. е. перехода внешней деятельности во внутреннюю) не является переходом ее в заранее существующий план сознания. Этот внутренний план не дан человеку априори. Процесс интериоризации создает этот план.
Из вышесказанного следует, что в фило– и онтогенетическом процессе развития сознания важнейшую роль играет человеческая деятельность. Понятие «деятельность» в строгом смысле применимо лишь относительно человека, по отношению к животному оно условно и подразумевает «жизнедеятельность». Человеческая трудовая деятельность и сознание в филогенезе взаимно влияют друг на друга. Совместная деятельность людей представляла собой труд по созданию конкретных продуктов производства – сначала элементарных, затем все более сложных. Этот процесс требовал сознательного предвосхищения результатов деятельности. Необходимое для труда, оно в труде и формировалось. Начинается взаимное развитие сознания и деятельности с момента, когда человек создает первое орудие труда. Именно здесь проявляется характерная для трудовой деятельности человека целенаправленность действия, основывающегося на предвосхищении результата и совершающегося в соответствии с целью. Это является наиболее существенным проявлением сознательности человека, которая коренным образом отличает его деятельность от несознательного, инстинктивного по своей сути поведения животных.
Важное отличие человека от животного заключается в его способности не просто создавать, но и сохранять орудия, тогда как животное может применить орудие только в конкретной наглядно-действенной ситуации.
Еще одним важным фактором в развитии сознания является формирование и развитие языка. Именно благодаря языку произошло коренное изменение отражательных способностей человека. Становится возможным отражение реальности в человеческом мозгу не только в виде образов, но и в словесной форме. Это позволяет планировать свои действия, ведь, оперируя только образами, это крайне затруднительно. Благодаря языку человек получает возможность обмена опытом и знаниями с другими людьми. Новые поколения могут в концентрированном виде получать опыт предыдущих. Человек приобретает возможность получить знания о таких явлениях, с которыми он лично никогда не встречался.
Обобщая вышеописанное взаимодействие сознания человека, его деятельности и языка, можно выделить стадии развития сознания:
1.
Начальная стадия, когда сознание
существует лишь в форме
2. На следующем этапе развития объектом сознания становится также деятельность. Человек начинает осознанно относиться к действиям других людей и к своим собственным действиям. Это тесно связано с процессом формирования языка, который дает обозначения предметам и действиям.
3. Осознание предметных действий приводит к интериоризации внешних действий и операций, переходу их в план сознания в словесно-логической форме. Вместо разрозненных образов у человека формируется целостная внутренняя модель реальности, в которой можно мысленно действовать и планировать деятельность.
В структуре сознания отечественные психологи рассматривают четыре основные характеристики:
1.
Сознание является
2.
В сознании зафиксировано
3.
Сознание обеспечивает
4.
В структуру сознания входит
и эмоциональная сфера
Кроме перечисленных характеристик, в структуре сознания ряд исследователей выделяют два слоя – бытийный и рефлексивный. Бытийный – это «сознание для бытия», а рефлексивный – «сознание для сознания».
К бытийному слою относятся:
1) сенсорные образы;
2)
биодинамические
3) опыт действий и навыков.
Посредством бытийного сознания решаются комплексные задачи поведения и деятельности человека. Это связано с тем, что в каждой конкретной ситуации поведения для максимальной эффективности поведенческой реакции должна происходить актуализация необходимого именно в данный момент сенсорного образа и нужной двигательной программы. Например, переходя дорогу, человек замечает вывернувшую из-за угла машину. У него происходит распознавание данного предмета путем сопоставления с имеющимся в сознании образом, в соответствии с сенсорным опытом он оценивает скорость движения машины, расстояние до нее и в зависимости от этой оценки актуализирует оптимальную программу движения – ускоряет шаг либо останавливается и пропускает машину. Казалось бы, такая элементарная задача. Но она является комплексной и сложной, поскольку содержит столько составляющих ее операций бытийного сознания, и решение ее происходит за крайне малый промежуток времени. С бытийным сознанием соотносятся и мир предметной и производственной деятельности, и мир представлений, воображений, и культурных символов и знаков.
Мир же идей, понятий, житейских и научных знаний относится к сознанию рефлексивному. Рефлексивное сознание включает в себя значения и смыслы. Можно считать, что бытийный слой сознания является основой рефлексивного, содержит в себе его истоки, поскольку значения и смыслы зарождаются в бытийном слое.
Значение – это объективное содержание общественного сознания, усваиваемое человеком. Значения выражаются словами и могут содержать абстрактные образы (в отличие от сенсорных образов бытийного сознания), житейские и научные понятия, операционное и предметные значения, образы предметных действий. Ведь слова, язык не являются только средством общения. Это носители абстрактной (словесно-логической) формы мышления. Именно эта форма отвечает за создание значений и смыслов. Смысл – это субъективная интерпретация человеком объективных значений. Смыслы связаны с процессом понимания людьми друг друга и процессом усвоения новой информации. Непонимание может быть вызвано существенными различиями в интерпретации значений, т. е. когда одно и то же значение для разных людей имеет разные смыслы. В качестве примера можно привести непонимание между представителями поколения родителей и детей, и тем более дедов и внуков в связи с существенным изменением смыслов у каждого нового поколения – взять хотя бы молодежный жаргон или специфический язык «компьютерного» поколения. Наибольшая идентичность смыслов существует на уровне научных понятий, но и здесь возможны разночтения не только в разных областях научных знаний, но и между представителями различных позиций в одной науке (в этом можно убедиться и на примере психологии). Процессы взаимной трансформации значений и смыслов (осмысление значений и означивание смыслов) являются средством повышения конструктивности диалога и уровня взаимопонимания.
К функциям сознания относятся следующие:
1. Функция отражения.
2. Функция целеполагания.
3.
Творческая функция (
4. Функция оценки и регуляции поведения и деятельности.
5. Функция построения отношения к миру, другим людям, себе.
6.
Духовная функция –
7.
Рефлексивная функция,
Психология как наука о внутреннем мире человека. Этапы становления психологии как науки. Задачи и предмет психологии. Психология/ от греч. psihe – душа, logos – учение/ – наука о закономерностях развития и функционирования психики как особой формы жизнедеятельности; – наука о внутреннем духовном мире человека, о неповторимом психологическом складе личности каждого человека. Этапы становления психологии как науки 1 этап Первые представления о психике сложились в первобытном обществе. Еще в глубокой древности люди обратили внимание на то, что существуют явления вещественные, материальные (предметы, природа, люди) и не вещественные (образы людей и предметов, воспоминания, переживания) — таинственные, но существующие самостоятельно, независимо от окружающего мира. Мыслителями древности были сделаны первые попытки найти ответы на вопросы: что такое душа? Каковы ее функции и свойства? Как она соотносится с телом? Крупнейший философ древности Демокрит (V-IV вв. до н.э.) утверждает, что и душа состоит из атомов, со смертью тела умирает и душа. Душа — движущее начало, она материальна. Иное представление о сущности души развивает Платон (428-348 гг. до н.э.). Платон утверждает, что в основе всего лежат идеи, существующие сами по себе. Идеи образуют свой мир, ему противостоит мир материи. Между ними как посредник — мировая душа. По Платону человек не столько познает, сколько вспоминает то, что душа уже знала. Душа бессмертна, полагал Платон. Первый труд, посвященный душе, был создан Аристотелем (384-322 до н.э.). Его трактат «О душе» считается первым психологическим трудом. Так сложился исторически первый этап становления психологии как науки о душе. 2 этап К началу XVII века, когда получили уже значительное развитие механики, некоторые области математики и естественных наук, были заложены методологические предпосылки понимания психологии как самостоятельной отрасли знаний. На смену психологии души приходит психология сознания. Душа начинает пониматься как сознание, деятельность которой непосредственно связана с работой мозга. В отличие от психологии души, основанной на простых рассуждениях, психология сознания основными источниками знаний считает самонаблюдение за своим внутренним миром. Такое специфическое познание получило название метода интроспекции («заглядывания внутрь»). Становление психологических воззрений в этот период связано с деятельностью ряда ученых: Рене Декарта (1595-1650), Б. Спиноза (1632-1677), Д. Локк (1632-1704) и др. Дальнейшее развитие наук, особенно естественных, в рамках которых разрабатывались объективные методы исследования, все более остро ставило вопрос о возможности объективного психологического исследования. Особую роль сыграли в этом отношении исследования физиологов и естествоиспытателей первой половины XIX в. Большую роль в этом отношении сыграло эволюционное учение Г. Дарвина (1809-1882). Появляется ряд фундаментальных исследований, посвященных общим закономерностям развития чувствительности и специально работе различных органов чувств (И. Мюллер, Э. Вебер, Г. Гельмгольц и др.). Особое значение для развития экспериментальной психологии приобрели работы Вебера, посвящен вопросу об отношении между приростом раздражения и ощущением Эти исследования были затем продолжены, обобщены и подвергнуты математической обработке Г. Фехнером. Так были заложены основы экспериментального психофизического исследования. Эксперимент начинает очень быстро внедряться в изучение центральных психологических проблем. В 1879 г. открывается первая психологическая экспериментальная лаборатория в Германии (В. Вунд), в России (В. Бехтерев), экспериментальная работа начинает быстро расширяться, а психология становится самостоятельной экспериментальной наукой. 3 этап Внедрение в психологию эксперимента позволило по-новому поставить вопрос о методах психологического исследования, выдвинуть новые требования и критерии научности. В этот период определяются такие психологические понятия, как «душа», «сознательное и бессознательное», возникают некоторые научные концепции и, тем не менее, этот период часто называют периодом открытого кризиса. Причин, приведших психологию к кризису, было немало:
отрыв психологии от практики, использование интроспекции в качестве основного метода научного исследования, невозможность изменить ряд психологических проблем. многие теоретические положения не были достаточно хорошо обоснованы и подтверждены экспериментально. Кризис привел к краху сложившихся психологических воззрений. И именно в этот период начинают складываться новые направления, сыгравшие важную роль в становлении психологической науки. Наибольшую известность из них получили три: бихевиоризм, психоанализ, гештальт-психология. 4 этап Психика является свойством мозга, его специфической функцией. Эта функция носит характер отражения; правильность отражения подтверждается практикой. Психическое отражение не зеркально, не пассивно, оно сопряжено с поиском, выбором, является необходимой стороной деятельности человека. Психическое отражение характеризуется рядом особенностей: оно дает возможность правильно отражать окружающую действительность; совершается в процессе активной деятельности; углубляется и совершенствуется; преломляется через индивидуальность; носит опережающий характер. Психическое отражение обеспечивает целесообразность поведения и деятельности. В то же время сам психический образ формируется в процессе предметной деятельности.
Скачать 0,57 Mb. Поделитесь с Вашими друзьями: |
Уильям Джеймс о сознании и четырех характеристиках трансцендентного опыта — Маргинал
«Странно, фактически сводя с ума, думать, что «красота» в природе предназначена только для нас: только для человеческого глаза. Без нашего сознания его не существует», — написала в своем дневнике Джойс Кэрол Оутс. «Вся природа, весь данный «мир» есть на самом деле произведение искусства. Только человеческое сознание может это зарегистрировать». Четыре десятилетия назад Вирджиния Вульф записала те же чувства в том, что до сих пор остается самым потрясающим отрывком из ее собственного дневника; четыре десятилетия спустя нейробиолог Кристоф Кох повторил это мнение в несентиментальном зале науки: «Без сознания нет ничего… Сознание — центральный факт вашей жизни».
Задолго до Коха, Оутса и Вульфа новаторский психолог и философ Уильям Джеймс (11 января 1842 г. – 26 августа 1910 г.) исследовал тайну и сложность сознания в Разнообразие религиозного опыта: исследование в Human Nature ( публичная библиотека | бесплатная электронная книга ) — шедевр 1902 года, основанный на его лекциях Гиффорда, в которых Джеймс исследовал науку, духовность и человеческий поиск смысла.
Уильям ДжеймсДжеймс считает центральной функцией человеческого сознания — осмысливать реальность посредством абстрактных понятий:
Вся вселенная конкретных объектов, какими мы их знаем, плавает… в более широкой и высшей вселенной абстрактных идей, которые придать ему свое значение. Как время, пространство и эфир пропитывают все вещи, так (мы чувствуем) абстрактное и существенное благо, красота, сила, значимость, справедливость пропитывают все вещи хорошие, сильные, значительные и справедливые.
Такие идеи и другие столь же абстрактные идеи составляют основу всех наших фактов, источник всех возможностей, которые мы себе представляем. Они придают «природу», как мы это называем, каждой отдельной вещи. Все, что мы знаем, это то, «что» это такое, разделяя природу одной из этих абстракций. Мы никогда не можем смотреть на них прямо, потому что они бестелесны, безлики и лишены ног, но все остальное мы схватываем с их помощью, и, обращаясь с реальным миром, мы должны быть поражены беспомощностью ровно настолько, насколько мы можем утратить эти умственные способности. объекты, эти прилагательные и наречия и предикаты и главы классификации и концепции.
Спустя три десятилетия после того, как Ницше сетовал на то, что наши абстракции делают нас слепыми к реальности жизни, Джеймс добавляет:
Иллюстрация Лисбет Цвергер к специальному изданию сказок братьев ГриммЭта абсолютная определяемость нашего разума абстракциями является одним из кардинальных фактов нашей человеческой конституции. Поляризуя и притягивая нас, как они, мы поворачиваемся к ним и от них, мы ищем их, удерживаем их, ненавидим их, благословляем их, как если бы они были множеством конкретных существ. И существа они есть, существа столь же реальны в царстве, в котором они обитают, как изменчивые чувственные вещи реальны в царстве пространства.
И все же наше сознание, как утверждает Джеймс, способно к состояниям, которые радикально разрушают его собственную аккуратную модель-вселенную абстракций. Он рассматривает, как эти трансцендентные состояния разрушают наш сконструированный, ограниченный понятиями опыт реальности:
Наше обычное бодрствующее сознание, рациональное сознание, как мы его называем, есть лишь один особый тип сознания, в то время как все окружающее, отделенное от него На самом пленительном из экранов лежат потенциальные формы сознания, совершенно иные. Мы можем прожить жизнь, не подозревая об их существовании; но приложи нужный раздражитель, и на ощупь они там во всей своей полноте, определенные типы психики, которые, вероятно, где-то имеют свою область приложения и приспособления. Никакое описание вселенной в ее тотальности не может быть окончательным, если эти другие формы сознания полностью игнорируются. Вопрос в том, как относиться к ним, ибо они настолько отрывочны от обычного сознания. Тем не менее, они могут определять отношения, хотя и не могут дать формул, и открывать регион, хотя и не могут дать карту. Во всяком случае, они запрещают преждевременное сближение наших счетов с реальностью.
За четверть века до того, как отец-основатель квантовой механики Нильс Бор сформулировал принцип дополнительности и его следствие, что, по словам лауреата Нобелевской премии по физике Франка Вильчека, «вы можете распознать глубокую истину по тому признаку, что ее противоположность также глубокая истина», Джеймс предлагает определяющую черту этих трансцендентных форм сознания:
Одна из революционных иллюстраций Артура Рэкхэма к книге «Приключения Алисы в Стране чудес»Это как если бы противоположности мира, противоречивость и конфликт которых составляют все наши трудности и беды, слились в единство. Мало того, что они, как противоположные виды, принадлежат к одному и тому же роду, но один из видов, более благородный и лучший, сам является родом и, таким образом, впитывает и поглощает в себя свою противоположность.
Джеймс пришел к этому выводу не только как философ, но и как эмпирик, используя собственное тело-разум в качестве лаборатории для экспериментов с закисью азота — любимым дальновидного химика и изобретателя Хамфри Дэви, который окрестил это вещество «веселящим газом» за его приятные эйфорические эффекты. Слабые галлюциногенные свойства закиси азота позволили Джеймсу заглянуть в совершенно другую сторону собственного сознания, которую он использовал в качестве трамплина для понимания так называемых мистических или трансцендентных переживаний — «группы состояний сознания, достаточно своеобразных, чтобы заслуживать особое имя и призвать к тщательному изучению».
Руководствуясь убеждением, что «феномены лучше всего понимаются, когда они помещены в их серии», он морфологизирует четыре определяющие черты этих переживаний — первые две необходимы и достаточны для того, чтобы квалифицировать трансцендентное состояние сознания как таковое, а остальные две — более тонкие и не обязательный, но часто сопровождающий стаж:
- Невыразимость. — Самый удобный из признаков, по которым я классифицирую состояние ума как мистическое, — это отрицательное. Субъект его сразу же говорит, что он не поддается выражению, что адекватное описание его содержания не может быть дано словами. Из этого следует, что его качество должно быть непосредственно испытано; оно не может быть передано или передано другим. В этой особенности мистические состояния больше похожи на состояния чувств, чем на состояния интеллекта. Никто не может объяснить другому, у кого никогда не было определенного чувства, в чем состоит его качество или ценность. Нужно иметь музыкальный слух, чтобы знать цену симфонии; надо быть влюбленным в себя, чтобы понять душевное состояние влюбленного. Не обладая сердцем или слухом, мы не можем правильно истолковать музыканта или любовника и даже склонны считать его слабоумным или нелепым. Мистик обнаруживает, что большинство из нас относится к его опыту столь же некомпетентно.
- Ноэтическое качество. — Хотя мистические состояния так похожи на состояния чувств, тем, кто их испытывает, мистические состояния кажутся также состояниями знания. Это состояния проникновения в глубины истины, недоступные дискурсивному интеллекту. Это озарения, откровения, полные значения и важности, хотя и остающиеся невыразимыми; и, как правило, они несут с собой любопытное чувство авторитета для будущего.
- Быстротечность. — Мистические состояния не могут длиться долго. За исключением редких случаев, полчаса или, самое большее, час или два кажутся пределом, за которым они исчезают в свете обычного дня. Часто, когда они исчезают, их качество может быть воспроизведено в памяти несовершенно; но когда они повторяются, это распознается; и от одного повторения к другому оно подвержено непрерывному развитию того, что ощущается как внутреннее богатство и важность.
- Пассивность. — Хотя наступление мистических состояний может быть облегчено предварительными произвольными операциями, такими как фиксация внимания, или прохождение определенных телесных действий, или другими способами, которые предписывают наставления по мистицизму; тем не менее, когда характерный тип сознания однажды установился, мистик чувствует, как будто его собственная воля находится в бездействии, а иногда и в самом деле, как будто он схвачен и удерживается высшей силой. Эта последняя особенность связывает мистические состояния с определенными феноменами вторичной или альтернативной личности, такими как пророческая речь, автоматическое письмо или медиумический транс. Однако когда эти последние условия хорошо выражены, может не быть никакого воспоминания об этом явлении, и оно может не иметь никакого значения для обычной внутренней жизни субъекта, в которую оно как бы просто прерывает. Мистические состояния, строго так называемые, никогда не бывают просто прерывающими. Всегда остается какая-то память об их содержании и глубокое ощущение их важности. Они изменяют внутреннюю жизнь субъекта между моментами их повторения. Однако в этой области трудно провести резкое деление, и мы находим всевозможные градации и смеси.
Более чем через столетие после его новаторской публикации, Разнообразие религиозного опыта: исследование человеческой природы остается захватывающим чтением. Дополните эту конкретную часть волнующим рассказом физика Алана Лайтмана об одном таком светском, негаллюциногенном трансцендентном опыте его встречи с детенышем скопы и новаторской анатомии сознания математика, ставшего врачом Исраэля Розенфилда, а затем вернитесь к Альберту Камю о сознании и лакуне между правда и смысл.
Космическое Сознание | Psychology Today
Насколько мне известно, первое в истории психологическое исследование того, что я называю «бодрствованием» — высокофункциональным расширенным состоянием бытия, — было проведено канадским психиатром Ричардом М. Баком и опубликовано под названием «Космическое сознание: исследование в Эволюция человеческого разума в 1901 году. Бюк собрал 36 примеров людей, которые, по его мнению, достигли «космического сознания», включая таких исторических личностей, как Будда, Моисей, Иисус, Данте и шведский философ 18-го века Эмануэль Сведенборг, а также ряд современников, некоторых из которых знал лично. Основными характеристиками космического сознания, определенными Буке, являются радость; откровение смысла, цели и жизненности вселенной; ощущение бессмертия; потеря страха смерти; и отсутствие понятия греха. Бак также подчеркивает важность света. Космическое сознание может характеризоваться переживанием «погружения в пламя или розовое облако, или, скорее, чувством, что разум сам наполнен таким облаком или туманом».
Интерес Бака к космическому сознанию отчасти был вдохновлен поэтом Уолтом Уитменом — сначала его поэзией, а затем его личными встречами с Уитменом. Буке не только включил Уитмена в свою книгу как образец космического сознания, но и считал его «высшим проявлением космического сознания» (выше Будды и Иисуса!). По мнению Бака, Уитмен смог интегрировать свое мистическое сознание в свою обычную личность, не позволяя ей взять верх над остальными и «тиранить их». Это означало, что он мог жить совершенно обычным образом, общаясь с обычными людьми в быту, а не становиться потусторонним и отстраненным, и жить монахом или отшельником.
Хотя подробности его ранней жизни отрывочны, нет никаких признаков того, что Уитмен пробудился в определенный момент времени. Внезапное пробуждение часто вызывается периодом сильных психологических потрясений (как я показываю в своей книге «Из тьмы»), но нет никаких доказательств того, что Уитмен прошел через такие потрясения в молодости. Пробуждение Уитмена также не было порождено длительной и регулярной духовной практикой или следованием определенной духовной традиции. Восточные духовные традиции и практики были мало известны в Соединенных Штатах в первые годы жизни Уитмена — он родился в 1819 году.. В более поздние годы Уитмен немного познакомился с индийской философией, но не получил каких-либо глубоких или подробных знаний. (Например, когда его современник Генри Дэвид Торо впервые прочитал «Листья травы» Уитмена, он был глубоко впечатлен и сказал, что это «удивительно похоже на восточные произведения». Торо спросил Уитмена, читал ли он восточные произведения, и тот ответил: «Нет, расскажите мне о них».) Скорее, бодрствование Уитмена кажется совершенно органичным и спонтанным, состояние, которое было для него полностью естественным.
Уитмен жил в состоянии повышенного сознания. Для него мир был фантастически реальным, прекрасным и увлекательным местом. Как пишет о нем Буке: «Его любимым занятием, казалось, было прогуливаться или бродить на свежем воздухе в одиночестве, глядя на траву, деревья, цветы, перспективы света, различные аспекты неба и слушая птиц. сверчки, древесные лягушки и сотни природных звуков. Видно было, что эти вещи доставляли ему гораздо большее удовольствие, чем обычному человеку».
С этим повышенным сознанием Уитмен ощутил священную живость мира и сияние и гармонию духовной силы, пронизывающей каждый предмет и существо. Весь мир был божественным, включая его собственное существо и тело. Как он пишет в «Песне о себе»:
Божественн я внутри и снаружи, и я освящаю все, к чему прикасаюсь…
Я вижу что-то от Бога каждый час двадцати четырех, и
каждое мгновение затем,
В лицах мужчин и женщин я вижу Бога, и я своего
лицо в стекле.
Наряду с интенсивным ощущением существования вещей, повышенное осознание состояния бодрствования вызывает сильное ощущение присутствия в настоящем. Наш опыт в настоящем времени — наше осознание нашего окружения, восприятий и ощущений — становится настолько мощным, что мы уделяем ему все свое внимание. Прошлое и будущее становятся совершенно неважными, когда мы понимаем, что есть только сейчас, что жизнь может происходить только в настоящий момент. В результате вся концепция времени становится бессмысленной. Жизнь больше не дорога с направлениями вперед и назад; вместо этого он становится просторной панорамой без движения или последовательности. По словам Уитмена, «прошлое и настоящее увядают — я наполнил их, опустошил». И здесь он описывает свой интенсивный опыт настоящего:
Я не говорю о начале или конце.
Никогда не было большего зарождения, чем сейчас,
Ни юности, ни возраста, как сейчас;
И никогда не будет большего совершенства, чем сейчас,
Ни рая, ни ада больше, чем сейчас.
Осознание Уитменом духовной силы, пронизывающей все, означало, что для него не существует отдельных или независимых явлений. Для него все вещи были частью большего единства. В своем стихотворении «На пляже ночью, в одиночестве», например, он описывает свое осознание того, что все вещи являются частью «огромного подобия». Все солнца, планеты, люди, животные, растения, все будущее и прошлое и все пространство суть одно и то же:
Это обширное подобие охватывает их и всегда охватило,
и всегда будет охватывать их, компактно удерживать их и заключать в себе.
Уитмен тоже ощущал себя частью этого «огромного подобия». Он чувствовал такую сильную связь между собой и другими людьми, что делил с ними свое бытие; он чувствовал, что он на самом деле был ими. Он пишет: «Я из старых и молодых, из глупых в той же мере, что и из мудрых», и «все мужчины, когда-либо рожденные, — мои братья… а женщины — мои сестры и возлюбленные».
Интересно, что помимо того, что Бак признал Уитмена примером космического сознания, психолог Абрахам Маслоу выделяет Уитмена как пример того, что он называет «самоактуализировавшейся личностью». Одной из их наиболее выраженных характеристик, по Маслоу, является сильное чувство признательности и благодарности. Как пишет Маслоу, самоактуализированные люди «обладают замечательной способностью снова и снова, свежо и наивно, оценивать основные блага жизни, с трепетом, удовольствием, удивлением и даже экстазом, какими бы устаревшими эти переживания ни казались другим».
Это определенно относилось к Уолту Уитмену. Когда мы слышим слово «чудо», мы обычно думаем о необычных подвигах, таких как исцеление от неизлечимых болезней или превращение воды в вино. Но в состоянии бодрствования нам не нужно искать чудеса за пределами обычного мира вещей. Чудеса окружают нас повсюду. Повседневный мир становится странным и чудесным. Как пишет Уитмен: «Кто придаёт большое значение чуду? Что касается меня, я не знаю ничего, кроме чудес». Прекрасно, что он бессмертен, пишет он, но «моё зрение столь же прекрасно, и то, как я был зачат в утробе матери, столь же прекрасно». Но для него нет ничего более чудесного, чем он сам: «Видение, слух, осязание — это чудеса, и каждая часть и черта меня — это чудо».
Радостное празднование жизни Уитменом никоим образом не означало игнорирования смерти. Наоборот, тема смерти вновь и вновь всплывает в его стихах, начиная с первых страниц «Песни о себе» (где он говорит, что умереть «так же повезло», как и родиться). Уитмен очень сильно чувствовал, что смерть не является концом нашего существования, а является своего рода освобождением, переходом в более полное и блаженное состояние.