От первого лица рассказ: Читать онлайн «Рассказы от первого лица», Анастасия Графеева – ЛитРес

Читать онлайн «Рассказы от первого лица», Анастасия Графеева – ЛитРес

Здравствуй, Катя!

Недавно я пережил любовь. В тот день, когда она ушла, шел дождь. Лил с самого утра, не переставая. И я остался один, более уставший и опустошенный чем обычно. Я жил на работе, ел что попало, много думал, но так ничего и не понял. И решил жить дальше. «Живи как все, не усложняй» – говорила мне Маша, будто завещала на прощанье. А как все? – думаю я. Кто научит?

И в первый солнечный день после тех дождливых, на обеденном перерыве я забрел в какой-то дворик. Сижу на лавке, задумчиво жую бутерброд. А вокруг они, те самые «все»: мамашки с колясками, дети в песочнице, мужчины влюбленные в свои авто. И как вишенка на торте – красивая девушка гуляет с собакой. И десятки, десятки окон многоэтажных домов! Занавески, цветки в горшках, статуэтки. А за ними кухня, диван, телевизор. Такое вот однообразие окон – однообразие жизней. Вот они «все». Наверное, так и живут.

А та девушка с собакой – молодая и красивая, и думать хочется о ней, а не о «всех». А ведь она часть этого безмятежного однообразия. Просто воплощение его – скучна и предсказуема. Короткие шорты, длинные волосы, оголенные плечи. И одно из этих окон точно ее. Так ведь и у меня есть своя ниша в подобном бетонном строении – думаю я. Но я не с ними. А почему не знаю. Я за тридцать лет так к себе и не привык. У меня всегда все сложно, слишком часто больно, дилеммы, смятенье и бесконечная рефлексия.

А девушка и впрямь безумно хороша собой. И она это знает. Замечает мой взгляд, печальную улыбку и делает вид, что ей все равно. Деланно весело играет с собакой и точно ждет меня. И я тут как тут со своими любезностями. И честное слово, будь в ней хоть немного глубины и свободы, я бы с ней не смог! Я бы даже не начал. Но пара ее фраз, кокетливый взгляд из-под длинных ресниц, и уже через неделю я лежу на ее диване, смотрю ее телевизор, с удовольствием растворяюсь в заветном однообразии. Я за ее окном.

А она, тонкая и свежая, ходит по комнате, наряжается, злословит о подругах, соседях, о тех, кого мельком видит на экране. Ну и мне, конечно, достается тоже. Я бездельник, я ее не ценю, я ее не люблю. Я вяло парирую:

– Юлька, ты даже не представляешь, как я тебя люблю…

И это правда. Мне хорошо с ней. Беспорядок в ее квартире, бессмысленные долгие речи, бесконечное тявканье собаки. Все просто и душа не болит. Притяну ее к себе, приласкаю. Скажу еще приятных слов. Развяжу поясок ее халата, сделаю все, что ей так нравится. Она будет млеть и таять в моих руках, а по окончанию нахмурится, и скажет, что я испортил ей прическу. Довольная, уйдет на кухню ставить чайник.

В этой бессмысленной неге прошло мое лето. К осени Юлькины родители вернулись с дачи, а я вернулся в отчий дом. Затворил за собой дверь и погрузился в себя. Все вернулось на круги своя. Вот я, вот мир, и мы снова несовместимы. Юлька была моим проводником.

Ах да, Юлька! Она все звонит и звонит. Я не беру трубку. Поставил телефон на режим вибрации, потом совсем отключил. Дня через три вспомнил про него. Включаю – звонок. Машинально отвечаю. А из трубки:

– Ты куда пропал, придурок? – это Юлька.

Так она снова вошла в мою жизнь. Но теперь я ее не люблю. Она навязчива. Вцепилась в меня, поливает то бранью, то слезами. Нашла счастье на свою голову. Душит.

– Разве ты не счастлив со мной? – бывает спрашивает она.

– Счастлив, – отвечаю, – но я не хочу, чтобы это счастье длилось вечно. Давай заканчивать?

Она зла, недовольна мной, но не уходит. И я уходить ленюсь.

В бессмысленных спорах прошла наша осень. Скоро новый год. Я наравне с бунтующими подростками и прочими занудами не люблю этот праздник. Предпочитаю его пропустить или проспать. Или просидеть всю ночь трезвым и скучным в компании пьяных и веселых, мучая себя и злясь на других. Но Юлька, естественно, без ума от предпраздничной суеты. Подарки, прически, вкусняшки – она погружается в это с головой. Приглашает меня встретить праздник в кругу ее семьи, и мягко намекает, что это дело решенное.

И вот я мрачный, но с тортом, стряхиваю снег с ботинок у ее подъезда. А вокруг все те же окна. Во всех горит свет, во всех сегодня праздник – елка, салаты, поздравления. И это делает их однообразие еще более вопиющим, просто нестерпимо скучным. И меня оно уже не манит. Как хочу обратно в свое одиночество!

Юлька радостная, и при параде, открыла мне дверь. Взяла торт и горячо шепнула на ухо, что у нее для меня тоже есть подарок. И праздник пошел по накатанной. Ели перед телевизором, мало говорили. Ее мама хлопотала, да суетилась, застенчиво улыбаясь, все что-то бормотала себе под нос. Отец строжился на своих дам, с трудом сдерживался, чтобы много не пить – видимо, Юлька наказала. Сама Юлька была взволнованна и загадочна. В двенадцать открыли шампанское, крикнули «ура». Я собирался сделать глоток шипучего, когда Юлька шепнула мне на ухо, что беременна. Я в недоумении покосился на ее живот, потом на сияющее лицо и осушил бокал. Все расселись на свои места, и я продолжил есть салаты. Мама засобиралась подавать горячее. Юлька не сводила с меня глаз. Наконец нервно взвизгнула во всеуслышание:

– У нас будет ребенок!

Родители, конечно же, остолбенели. Через несколько секунд мать, отложив грязную посуду, вся в слезах обнимала дочь. Отец в растерянности долго жал мне руку, потом хлопал по плечу. Выждав еще немного, я отправился на балкон. Юлька за мной.

Я задумчиво курил, украдкой посматривая на ее плоский живот, и упорно молчал. Юлька переменилась с ноги на ногу.

– Замерзнешь… – я, наконец-то, нарушил молчание.

– Ты рад вообще, я не пойму? У нас ребенок будет!

– Ага… Теперь жениться?

У Юльки перехватило дыхание. Через пару секунд она пришла в себя:

– Это ты так делаешь мне предложение? – негодовала она.

– Нет. Просто спрашиваю, – пожал я плечами.

Юлька еще долго говорила. Ругалась, потом плакала, обнимала меня, вслух мечтала о будущем. А я все думал о том, что Юлька меньше всего похожа на мать, а я… Я вообще сам по себе. И вообще, имеем ли мы право?

А впереди мою ссуженную ждало сплошное разочарование и мой никому ненужный протест. Я отказался от торжества и тем самым не дал ей надеть белого платья. Мы зарегистрировали наш брак, и я переехал к ней и ее родителям. Я совсем не участвовал в ее беременной жизни – не ходил с ней на УЗИ, не сидел у монитора, выбирая часами коляску, не гладил ее живот, не массировал уставшую спину. Я уходил рано утром на работу и возвращался, когда она уже спала. Юлька, некогда мой проводник в мир людей, превратилась в тот самый мир, с которым я несовместим. Я не вмешивался в ее истерические монологи, не злился и не уходил. Не уходил, потому что был живот, который рос и рос. Неприкрытый одеждой он выглядел пугающе неестественным. Он меня не манил.

Конечно, Юльке, было тяжело. Былой красоты как не было. Что-то невероятное творилось с ее телом – оно ей больше не принадлежало. Мама стала ее единственной опорой, которая безропотно сносила все капризы и слезы дочери. Спросите, что изменилось в моей жизни? Ничего. Я быстро научился абстрагироваться от жены за компьютером или книжкой. Я по-прежнему жил своей жизнью.

Когда Юлька уехала рожать, я был на работе. К утру родила мне дочь. Юлькина мама вернулась после ночи проведенной с дочерью в роддоме уставшая, но счастливая. Она впервые без стука вошла в нашу спальню. Я еще лежал в кровати, она села на край.

– Поздравляю – она расплылась в улыбке – у тебя родилась дочь.

Я, признаться, немного растерялся:

– Эм… как назвали?

Мама удивлено вскинула брови и ласково произнесла:

– Миленочкой.

Я кивнул.

–Разрешите я оденусь.

Она, будто опомнившись, засуетилась и вышла из комнаты. Я взял телефон, набрал Юлькин номер.

– Катей будет – холодно сказал я, как только услышал в трубке Юлькино дыхание.

– Что? – раздался уставший голос жены.

– Я сказал – мою дочь зовут Катя, поняла?

– Мы же решили… – попыталась она возразить.

– Я так решил.

Я был резок и груб, Юлька слаба, наверное, поэтому впервые она не стала спорить. И вышло по-моему. Что это было? Все тот же никому ненужный протест.

Через три дня они были дома. Катя оказалась маленьким, несуразным существом. Склонившись над пищащим кулечком, родственники и друзья наперебой спорили – на кого похожа. Сошлись на том, что похожа, все таки, на меня. Поздравляли. А я недоумевал, какое я имею к этому всему отношение? Лежит человек – новый, еще никакой. Она сама по себе, я отдельно.

Но есть и положительный момент – Юльки совсем не стало в моей жизни. Она с головой ушла в заботу о ребенке и сокрушения о потерянной молодости и красоте. А я, как и прежде, засиживался на работе, на выходных старался дома не появляться. Я не брал Катю на руки, за исключением тех случаев, когда Юлькина мама сама, навязчиво, мне ее давала в руки со словами: «иди к папе, родная». Тут не откажешь.

И как будто бы ничего не изменилось, но я стал все чаще думать о ней. О Кате. Не об этом непонятном существе в розовой пеленке, а о человеке. Ведь она, по сути, уже несчастна! Она совсем одна. У нее никогда не будет братьев и сестер. Мы с Юлькой никогда не пойдем на это, ни вместе, ни по отдельности. Ее родители не любят друг друга и еще не знают, как относиться к ней. И я снова задаюсь вопросом – а имели ли мы право? Несмотря на всевозможные уговоры мамы, Юлька отказалась кормить Катю грудью. Я не стал вмешиваться, но это меня ошеломило. По моим ощущениям, тем самым, Юлька отказалась быть матерью.

Когда Кате исполнился годик, Юлька привела себя в порядок, восстановилась в университете и зажила прежней жизнью. Забота о ребенке целиком легла на плечи Юлькиной мамы. И меня стало чуть больше в Катиной жизни. Не потому что из нее ушла Юля, а потому что Катя сделала первые неуверенные шаги, научилась весело смеяться и что-то начала понимать. Она стала мне интересна.

 

Кстати говоря, Катя оказалась красавицей. И со временем мое тихое любование ею, переросло в нечто большее. Я думаю, что это любовь. Любовь светлая и безответственная. Я не сижу с дочерью по ночам, когда она болеет, не встаю по выходным раньше обычного, потому что она уже проснулась. Нет, я никак не преодолеваю себя для нее. Я с ней, когда она светла и весела, сыта и довольна. Я с интересом наблюдаю за ней, играю с ней, но не долго, пока не наскучит. И если Катя начинает капризничать, я просто отдаю ее Юлькиной маме. Я дарю ей две куклы в год – на новогодний праздник и день рождения. Деланно строжусь за столом, чтобы она аккуратней ела. А еще говорят у нее мои глаза.

И вот, спустя два года я сижу на той самой скамейке, в окружении десятков чужих окон. Смотрю как неподалеку в песочнице играет моя дочь, и мысленно веду диалог с той, любовь к которой так давно пережил. Посмотри на меня, Маша, – говорю я ей, – я, как все: муж, отец, глава семейства. Не усложняю. Все просто и понятно. Так просто оказалась не любить. Когда не любишь – очень просто. Правда, теперь есть Катя, но пока, любовь к ней ничего не усложняет, ни к чему не обязывает. И среди тысяч одинаковых окон ты не узнаешь моего. Так что же? – спрашиваю я ее – это и есть счастье миллионов? Или миллионы за этими окнами так же несчастны как я? Если так, то поздравляю, в нашем полку прибыло – здравствуй, Катя!

Твое плечо, мои печеньки

Весна бликами на мониторе. Она же от белой бумаги бьет по глазам. В ее лучах кружатся пылинки. Открыли окно и она ворвалась.

– Да закройте же окно! Меня продует! – возмутилась я, и для пущей убедительности застегнула пуговицы пиджака, поерзала в кресле.

Окно закрыли, а она стучится. Все, кроме меня, ей улыбаются, ждут не дождутся конца рабочего дня. Выйдут, обнимут ее и под ручку пойдут по домам. Лишь я спрячусь от нее в своем пальто.

Обязательно поговорю сегодня с Колей – пообещала я себе, быстро-быстро идя к машине, чтобы не видеть ее, не вдыхать. А сама бросила сумку и пальто дома, и пошла стучать в дверь напротив.

– Манюш, – взмолилась я, когда Маша открыла мне дверь, – если я сейчас с кем-нибудь не поговорю, я сойду с ума!

– Заходи.

Машу весна не радует. Маша ее не замечает. Маша в себе, а весна снаружи. Поэтому с ней можно говорить.

Маша налила нам чай, светлый, спитый, пододвинула ко мне сахарницу. Забыла дать ложечку. Но мне все равно, я просто хочу говорить.

– У моего Коли есть младший брат Кирюша, – Маша кивнула, знает его. Ее муж Вася рос с ним вместе, во дворе этого самого дома, – ему сейчас двадцать восемь. Он…, он гуляка, балагур, душа компании, в общем, отличный парень! Всю жизнь попадал не в те компании, в дурацкие и опасные истории, а мой Колька вечно его вытаскивал, то денег, куда надо привезет, то поговорит с кем надо. Когда их родители умерли, там печальная история, но это в следующий раз, Коле было тридцать, а Кирюше соответственно двадцать три. Из имущества осталась от родителей наша двушка, дача в два этажа в Славянске – Маша кивнула, знает, где это, – и старенькая лада. Коля спросил – как будем делить? Кирюша, конечно же, сразу вцепился в машину. Возраст! Так дружно и решили – ему машину и дачу, Коле квартиру. Хотя, заметь, Коля предлагал разменять квартиру, но для этого нужно было продать дачу и машину, чтобы на две хватило. Кирюша отказался, говорит – у тебя же семья, тебе квартира нужнее. Мы на тот момент уже были женаты, жили на съемном. Конечно, радости нашей не было придела. Мы переехали, денег подкопили, заняли – сделали ремонт.

– Извини, ты не против? – спросила Маша, когда я сделала паузу чтобы отпить чай. Она кивнула на раковину, заваленную грязной посудой. Она мыла ее до моего прихода. Я кивнула и поспешила продолжить:

– В общем, Кирюша пустился во все тяжкие. Продал большую часть дачного участка соседям, и на эти деньги кутил с друзьями в дачном домике – музыка, девчонки и все такое. Так и спалили они дом. Короче, Кирюша продал оставшийся участок тем же соседям, вложился в бизнес своего друга. И там его толи надули, толи просто дело не пошло, в общем прогорел. А машина уже через год стояла разбитая под нашими окнами. Короче, Кирюша остался не с чем. Но мой Коля, как всегда, – я махнула рукой на Колю – снял ему комнату, устроил на работу в автосервис к своему другу. Как еще не побоялся поручиться?!

На кухню зашла Машина свекровь. Смурная старушка. Я ей кивнула:

– Здрасти.

Она не ответила, взяла что-то из холодильника и вышла. Маша даже не обернулась.

– Продолжай – сказа она мне.

– Короче, нам на удивление Кирюша и, правда, взялся за ум. На работу не опаздывал, стал зарабатывать, сам оплачивал аренду комнаты и вскоре привел к нам знакомиться невесту. Ну, мы сначала не отнеслись к этому серьезно. Это же Кирилл! Но через месяц после нашего знакомства они расписались. Аня – его теперь уже жена, переехала к нему в комнату. Жили они тихо, скромно, нам не докучали, иногда приходили в гости с тортиком. И через год у них родилась дочка – Ксюша. Из комнаты их попросили съехать. Кирилл нашел недорогой домик на окраине – печку самим топить, удобства во дворе, хорошо хоть свет и вода есть, правда только холодная. И следом родили они еще дочку – Лену.

Маша плавно передвигалась по маленькой кухне, расставляя чистую посуду по местам. Я перевела дыхание и продолжила:

– Вот тут-то все и началось! Нам с Колей сразу стало стыдно за наше благополучие – за квартиру, машину, красивые вещи, рестораны, отпуска. Мы стали все чаще молчать вдвоем. Мучает нас, по сути-то, одно и то же чувство, но вся разница в том, что Коля готов в любую минуту все отдать брату, его детям, и остаться не с чем, а я нет! Я пыталась говорить с ним, мягко убеждала, мол, посуди сам, вы с Кирюшей были в равных условиях, только он все свое промотал, а ты нет. Он сам виноват! Довод конечно отличный, но от него не становится легче. Есть у меня и еще один: я говорю – ну представь себе – разменяемся мы, а потом мы с тобой решим ребенка родить, и что тогда, как ютиться будем? Но мы оба понимаем, что этот довод вообще несостоятельный. И вообще, Коля предлагал же ему свою помощь, а он, видите ли, гордый, да хоть бы о детях подумал! Нарожали, блин, нищету, а нам теперь разбирайся с этим.

Последние слова я произнесла тихо, почти шепотом.

Я, признаться, ждала Машиного осуждения. Но та лишь спросила:

– Почему несостоятелен?

– Кто? – не поняла я.

– Довод про ваших с Колей детей.

– А-а. Да ты знаешь, сначала жилья своего не было – не рожали. Потом появилась квартира, захотелось ремонта, потом пожить в свое удовольствие. Открыли для себя прелесть курортного отдыха. Так и закрутилось. А сейчас уже думаю – куда рожать? Поздно уже.

Маша, разобравшись с посудой, налила себе чай и села напротив. Я устало продолжила:

– Ты знаешь, я бы и рада ненавидеть Кирилла со всем его семейством, но ты бы видела этих девчонок! Сладкие, большеглазые, младшая так вообще уже умничает во всю. Я часто не могу сдержаться – наберу им игрушек, платьишек. А Аня? Аня – тихая, скромная, никогда, ни на что не жалуется. Она ведь, словно, боготворит меня! Смотрит на меня так, как будто я в чем-то лучше нее! Неподдельно восхищается безделушками у меня дома, нарядами, моей стряпней. Я и ее приодеваю, конечно. Говорю – вот себе купила, а мне маленькое оказалось, или помада по цвету не подошла, хотя я для нее и покупала. Это, конечно, не оправдывает меня несколечки… Знаешь, я ведь так не разу у них в доме и не была. А Коля ездил. Приехал угрюмый, мне ничего рассказывать не стал. А я ехать боюсь – боюсь увидеть, как они живут. Боюсь их пожалеть.

Мой монолог был окончен. За окном уже стемнело, а чай остыл. Я поблагодарила Машу за терпение и отправилась домой. Маша осталась за столом допивать свой чай. Она лучшая соседка на свете – всегда займет соли, помоет лестничную площадку и готова открыть мне дверь в любое время дня и ночи.

Взволнованная тем, что впервые рассказала вслух свои тревоги, я села у открытого окна на кухне и стала ждать Колю. Вот подъехала его машина. Он сейчас зайдет в квартиру, снимет верхнюю одежду, разуется, скроется в ванной. Я начну разогревать ужин, накрывать на стол. За ужином поговорим о пустяках, посмотрим телевизор. Потом – он за компьютер, я помою посуду, приму ванную, почитаю перед сном. И когда погасим свет, он придвинется поближе, начнет обнимать меня, ласкать. И на какое-то время мы обманемся, и нам покажется, что все как прежде – мы смотрим друг другу в глаза, наше дыхание сливается, наши тела созданы друг для друга. А когда он начнет засыпать, я высвобожусь из его объятий, отвернусь, и еще долго буду вглядываться в темноту.

Все утро следующего дня я была под впечатлением своего вчерашнего монолога. Казалось, будто что-то произошло, что-то изменилось, хотя на самом деле я еще больше запуталась. От произнесенного вслух, я казалась себе еще более мелочной и гадкой, а Коля более холодным и отстраненным. Не дожидаясь обеденного перерыва, я вышла из рабочего кабинета и направилась в курилку. Там был мужчина. Я часто видела его среди сотрудников компании, но лично знакома не была, имени его не знала. Я попросила у него сигарету. Он вынул одну из пачки, протянул мне.

– Курите? – поинтересовался.

– Нет, – честно призналась я.

– А я вот регулярно убиваю двух зайцев одним выстрелом.

– Каких еще зайцев? – не поняла я.

– Себя и свое время.

Его шутка мне не понравилась. Но он сам не улыбнулся ей. Это его спасло.

– А это не одно и то же?

– Одно, – согласился он.

Мы молчали. Он не предложил мне подкурить сигарету. Медленно курил свою. Я смотрела в открытое окно. Весна была прекрасна – нежные, нарядные деревья. Мне казалось, я чувствую их запах, хотя меня окутывал лишь запах его сигареты.

Весна побеждала. Ее свежие, юные ростки уже впивались в мое тело, щекотали нервы.

– Мы с мужем живем в просторной двухкомнатной квартире, а его родной брат с женой и двумя маленькими детьми в каком-то съемном клоповнике.

Он кивнул. Я была услышана. Он еще раз медленно затянулся сигаретой и ответил:

– Имеете право.

Ком подступил к горлу, я была готова заплакать. Разве? – хотелось спросить мне. И очень хотелось, чтобы он ответил – да, конечно. Каждый сам за себя. Ты никому нечего не должна!

Я выбросила нетронутую сигарету в урну, и вышла из курилки.

После этого случая, я ненароком начала различать этого мужчину среди прочих сотрудников. Узнала его имя – Вадим. И однажды, к своему крайнему неудовольствию, поняла, что ищу встречи с ним. Я первая с ним здоровалась, с трудом сдерживая улыбку. Как то, сидя дома, перед телевизором, осознала, что думаю о нем. Хуже того – мечтаю! Я разговаривала с ним, шутила, рассказывала, как прошел день… Весна победила.

– Маш, Маша, я схожу с ума!

Маша кивком пригласила меня войти, и шепнула:

–Только тихо, Антонина Петровна сегодня что-то вообще не в духе.

– Да я как мышка… Может ей конфет, а?

– Не поможет.

– А чем задобрить можно?

– Меня из окошка выкинуть.

Я хихикнула, и села на свое любимое место возле окна за столом. Я как всегда пришла не с пустыми руками. Поставила на стол пакет с продуктами, купленный для Маши еще накануне. Маша удивлено вскинула брови.

– Да вот, накупила, а мы-то с Колей целыми днями на работе, ничего не естся. Не пропадать же – начала оправдываться я.

Маша немного смутилась, но с явным удовольствием заглянула в пакет. Вытащила оттуда пакетик с конфетами, остальное убрала в полку. Она налила нам чай, высыпала в вазочку конфеты.

– Даже не знаю, как начать. В общем, есть один мужчина…

– Влюбилась что ли? – спокойно спросила Маша.

Я вздрогнула. Даже оскорбилась.

– Что ты! Я мужа люблю! Просто…– было сложно собраться с духом и я снова спихнула все на весну – понимаешь, на улице весна, хорошо, хочется любви, чего-то нового, светлого! А Коля такой далекий… Да и этот Вадим, не сказать, что он милый и теплый, даже наоборот. То есть я привыкла нравиться мужчинам. Я с ними флиртую, кокетничаю, и мне не совестно, потому что это все не серьезно, потому что я люблю своего мужа. Мне с мужчинами легко. Обычно. А этот… Я с ним робею, он меня даже пугает, но ужасно манит. Ужасно.

      Я закрыла лицо руками.

– И главное веду себя как дура! – продолжила я, – подсаживаюсь к нему на обеде, первая заговариваю, а слов подобрать не могу. В курилку эту чертову без конца бегаю, в надежде его там застать. В офисе уже шушукаться начали. В общем, что-то с этим надо делать!

      И я сделала. Неожиданно для себя, абсолютно спонтанно. На следующий же день в обеденный перерыв я отвезла свою машину в ближайший автосервис, оставила ее там на внеочередную диагностику и пешком вернулась в офис. По окончанию рабочего дня я стояла у его машины. Пришлось ждать около получаса. Вадим подошел сзади, я его не видела.

 

– Подвести? – я вздрогнула от неожиданности. Кивнула, забормотала что-то невнятное о своей машине, о ремонте.

Мы сели в его машину, я назвала свой адрес, объяснила, как лучше доехать. В машине было пыльно, не прибрано.

– Все получилось с вашими родственниками?

Было странно, что он вспомнил.

– А-а. Да. То есть, нет. Все без изменений. Не хочу об этом.

Мне было не по себе. Неловко поерзав на кресле, я уставилась в окно. Еще было светло.

– А о чем хотите? – поинтересовался он. Без эмоций, без расположения. Никакого флирта. Это его стратегия? Или это он?

– Не знаю. Музыка, кино, что угодно, – я начинала ругать себя за то, что я здесь, за то, что с ним. Думаю, разговора не получится.

– Моя дочь Катя очень болтлива. Она начинает разговаривать, как только утром открывает глаза и заканчивает, когда ложится спать. И знаете, что меня в этом всем восхищает?

– Что? – глупо спросила я.

– То, что она говорит абсолютно искренне. А значит все сказанное ею – не в пустую. Все о чем она говорит ей искренне интересно. А если ее спросить о том, что ей не интересно, или рассказывать что-то, что ей не интересно, она просто этого не слышит, не замечает. Я люблю смотреть на ее лицо, когда бабушка ее ругает. Долгие нотации, возмущения, а Катя не слышит, абстрагируется, и ведь не специально, оно само собой у нее так выходит, это и восхищает.

Я не смотрела на него. Не хотела видеть, как светится его лицо, когда он говорит о дочери. Оно точно должно было светиться. Хотя его голос оставался по-прежнему ровным и невозмутимым.

– Ну, наверное, только у детей есть такая возможность. А нам приходиться говорить на темы, которые нам не интересны.

– Почему?

– Так устроен мир.

Мы помолчали.

– А если бы у вас была такая возможность быть абсолютно искренним, о чем бы вы говорили?

–Я бы молчал.

– Потому что вам ничего не интересно?

– Потому что то, что мне интересно не требует слов. Я это могу думать.

– Но ведь разговаривать это важно! Это коммуникации, это, в конце концов, удовольствие!

Я повернулась к нему и впервые увидела его улыбку. Я была ему смешна. Боже, как я банальна!

– А как ваша жена относится к вашим взглядам?

Я почему-то ожидала, что вопрос о жене его смутит. Но ничего подобного.

– Никак. Она говорит за двоих.

Долго ехали молча, потом о пустяках. Потом он что-то рассказывал, но мне было не интересно. Я чувствовала себя уставшей и опустошенной. Будто я ждала чего-то необычного от этой поездки, а она меня разочаровала. А чего я собственно ждала?

Машина остановилась, я засуетилась, начала отстегивать ремень, уронила сумочку, подняла.

– Света, вы, чего-то ждете от меня? – спросил он, будто прочитав мои мысли.

Я замерла. Что я должна ему ответить?

– Вы усложняете, и вас становится трудно понять. Если вашу машину завтра не отремонтируют, я могу вас снова отвести домой.

Я кивнула, поблагодарила и как можно скорее выскочила из машины. Я бежала к своему Коле. Далекому и отстраненному, но понятному мне, родному. Только в его силах спасти меня, уберечь от охватившего волнения, от власти чужого мужчины.

Но Коли дома не оказалось, он задерживался на работе. Я постучала к Маше, но она сказала, что не может пригласить меня, свекрови плохо, ждут скорую. Я просидела целый вечер перед телевизором, взволнованная, в смятении.

Еще пару раз он подвозил меня домой. Разговор то не клеился, то я болтала пустое, то он мрачно философствовал. Набравшись смелости, я сказала ему однажды:

– Пригласите меня, Вадим, уже куда-нибудь.

– Приглашаю – тут же ответил он.

Я растерялась:

– Куда?

– Куда-нибудь – усмехнулся он, – а если серьезно, куда хотите?

– На природу – сама не знаю, как я так быстро нашлась – весна же! – пояснила я, снова считаю повинной ее во всем.

– Тогда завтра. Позвоните, как соберетесь.

С тем и разошлись. Я не сразу отправилась домой. Зашла в супермаркет. Я долго выбирала вино для завтрашней встречи. Я точно знала, зачем я его покупаю, но об этом отказывалась говорить с собой. Просто захвачу вина. Дома я наспех поужинала и надолго закрылась в ванной. Я приводила себя в порядок тщательнее, чем обычно. Главное не думать, не размышлять, не анализировать. Просто маска для лица, просто гладкие ноги, вот и новый шампунь, пахнет хорошо, попробуем…Коля пришел, когда я уже легла.

Утром, а это была суббота, я встала рано, без будильника. И снова долго прихорашивалась. Коля еще спал. Я уложила волосы, накрасилась, тщательно выбрала одежду, и последний штрих – надушилась своими особенными духами, мне их Коля подарил на нашу последнюю годовщину. Вышла из дома, у выхода из подъезда вспомнила, что забыла вино и вернулась. На цыпочках пробралась на кухню. Уже с бутылкой в руках столкнулась в коридоре с Колей. Его появление меня ужасно разозлило.

– Где ты был вчера? – грубо спросила я.

– На работе.

– А чего не остался там ночевать?

Я легонько оттолкнула его, и прошла к входной двери. У подъезда я опустилась на лавку и достала телефон.

Вдруг мне стало очень страшно. Я не хотела звонить ему. Не хотела неловкого молчания, неуклюжей игры слов. Я не хотела угрызений совести. Вот если бы Коля отвез меня в прекрасное место, где горы, закат и свежий воздух. Налил бы вина и обнял. Я бы прожила так свое столетие, не шелохнувшись. Может я просто хочу тишины и покоя, может я просто хочу свободы? Нужен ли мне Вадим для этого? И вообще, кто мне нужен?

Я поднялась в квартиру. Коля сидел на кухне с чашкой чая. Он все это время смотрел на меня в окно. Я стояла в дверях кухни с бутылкой вина в руке.

– У меня есть отличная идея, давай проведем чудесный выходной вдвоем! – начала я, улыбнувшись ему.

Но Коля меня перебил:

– Я изменил тебе, Света – он не смотрел на меня. Смотрел на пустую скамью у подъезда, – не выдержал напряжения.

Я замерла. Прислушалась к себе. Ничего внятного. Я не хочу кричать и бить посуду, не хочу плакать и проклинать, не хочу его прощать.

Я, молча, развернулась и направилась в квартиру напротив.

– Мой, случайно, не с тобой согрешил? – спросила я, когда Маша открыла дверь.

– Нет, – ответила она, заспанная и взъерошенная.

– Отлично.

Маша жестом пригласила войти.

– А Антонина, как там ее?, где? – поинтересовалась я, проходя на кухню.

– Петровна. Сегодня еще не выходила из комнаты.

– А она там не того? – я многозначительно кивнула в сторону спальни.

– А черт ее знает – отмахнулась Маша.

– А я не одна – улыбнулась я.

Маша удивлено вскинула брови. Я поставила на стол злосчастную бутылку вина. Не выпила ее с Вадимом, не выпила с Колей, может с Машей выйдет.

– Будешь? – на всякий случай поинтересовалась я.

Маша даже улыбнулась:

– С удовольствием. Я люблю вино, давно его не пила.

– Ага, с твоей-то не забалуешь – я имела ввиду свекровь.

Хотя на самом деле у Маши просто не было денег на такие излишества. Они со свекровью жили на ее маленькую учительскую зарплату.

Маша разлила вино по чайным кружечкам и достала из полки банку маслин, из тех запасов, которые я приносила ей в прошлый раз.

Мы сделали по глотку. Вино было великолепным.

– Говорю, хорошо, что не с тобой! А то и пошушукаться было бы не с кем.

– Или наоборот, было бы, что обсудить, – Маша улыбнулась, что редко бывает. Это все вино. Она пила с таким удовольствием, что на нее было приятно смотреть.

– И то верно, – мы стукнулись чашечками, – не выдержал, видите ли, напряжения! А я выдержала! – с гордостью заявила я.

Немного помолчали.

– Как хорошо, что это оказалась не я! Как бы я с этим жила? Я бы все еще сильнее запутала. Только сейчас понимаю, насколько была глупа. Фуф… меня прямо отпустило, и Вадим этот больше не нужен…

Мне, правда, стало очень легко. Хорошо было у Маши на кухни. Бедно, но чисто. Надо что-то с Машей делать, как то вытаскивать ее из этого добровольного рабства. Хорошо было за чашечкой хорошего вина подумать о чужих проблемах, о чужой неудавшейся жизни.

– А что теперь с Колей? – спросила Маша.

Читать «Шесть рассказов, написанных от первого лица (сборник)» — Моэм Сомерсет Уильям — Страница 1

1 2 3 … 51 Сомерсет Моэм Шесть рассказов, написанных от первого лица Предисловие (пер. Т. Казавчинская) Я отважусь занять внимание читателей этой книги кратким пояснением. Если в каком-нибудь романе фигурирует адвокат по имени Смит, то существующий в реальной жизни адвокат по имени Смит, в соответствии с законом о клевете, может угрожать автору судебным преследованием, и поэтому писатели теперь нередко предваряют свои книги заверениями, что все их персонажи вымышлены. Положа руку на сердце, я могу заверить вас в том же самом относительно героев нижеследующих рассказов — всех, кроме одного. Именно из-за того, что это исключение из правил, я и считаю своим долгом объясниться. В данном случае я щепетилен более обычного, ибо меня неоднократно упрекали в том, что мои портреты обладают слишком явным сходством с реальными людьми, так что невозможно не узнать оригиналы, и винили в дурном вкусе. Если меня это и задевает, то не столько из-за собственной персоны (я привык к камням и стрелам яростной судьбы), сколько из-за критики как таковой. Мы, писатели, конечно, делаем все возможное, чтобы вести себя по-джентльменски, только не всегда нам это удается. Утешать себя приходится лишь тем, что очень и очень немногие писатели, и маленькие, и большие, совершенно не грешат вульгарностью — ибо вульгарна сама жизнь. Для меня давно не новость, что критики, которые в своем кругу не слишком выбирают выражения, а порой позволяют себе и скабрезности, на страницах прессы предстают как ярые ревнители чистоты, и я убежден, что так тому и следует быть. Только опасаюсь следующего: если вкусы у них станут чересчур изысканными, между ними и писателями, оценивать которых составляет их приятный долг, останется так мало общего, что почти исчезнет институт критики. Я знавал писателей, авторитетно заявлявших, что их персонажи даже отдаленно не похожи ни на кого из их знакомых, и я верю им безоговорочно. Зато меня больше не удивляет, что их персонажи, все до одного, напоминают деревянные, безжизненные манекены. Хорошо известно, что, задумывая тех или иных своих героев, многие прекрасные писатели отталкивались от людей, которых знали в жизни. Читая записки Анри Бейля, письма Флобера или дневники Жюля Ренара, замечаешь, как внимательно вглядывались все они в своих знакомых, если те могли им пригодиться при создании того или иного образа, и с холодной головой, без малейших угрызений совести заносили в записную книжку характерные, типичные черты. Как я понимаю, подавляющее большинство писателей, а уж лучшие — вне всякого сомнения, работали с натуры. Но не надо думать, что основывая образ на конкретном человеке, они снимали с него копию, как не стоит думать, что подобный вымышленный образ следует считать портретом соответствующего человека. Начнем с того, что они пропускали его через собственное восприятие, и значит — если речь идет об истинных писателях — увиденное ими отнюдь не совпадало с фактами реальной жизни. Они ведь брали только то, что было им необходимо, используя такого человека, словно вешалку, чтобы разместить на ней свои фантазии. Для того чтобы достигнуть своей цели, они наделяли образ чертами, которых у модели не было, и придавали ему последовательность и компактность. В реальном человеке, пусть даже самом выдающемся, часто слишком мало выразительности для художественных целей. Законченный характер, который сам по себе является скорее результатом разработки, нежели вымысла, — это и есть искусство, тогда как сырая, необработанная жизнь служит ему лишь материалом. Поэтому несправедливо, когда критики корят писателя тем, что в изображенном им характере заметно сходство с тем или иным известным им лицом, и уж совсем нелепо ожидать, что писатель ни при каких обстоятельствах не позаимствует черту или черты живых людей. Впрочем, достойно удивления, что главный упор в подобных обвинениях обычно делается на человеческие слабости. Так, если вы говорите о герое книги, что он добр к матери, но поколачивает жену, тут же раздается целый хор: «Да это Браун, но что за мерзость разглашать, что он подымает руку на жену», — и никому не приходит в голову вспомнить Джонса или, скажем, Робинсона, которые славятся заботой о своих родительницах. Из чего я делаю довольно-таки неочевидный вывод, что мы судим о друзьях по недостаткам, а не по достоинствам. Не может быть ничего опаснее, чем вводить в роман образ, списанный с живого человека, черта за чертой. Все его преимущества оказываются ложными, и, как ни странно, он не только не выигрывает рядом с прочими героями, но производит впечатление самого из них надуманного. Он всегда выглядит неубедительно. По этой самой причине никто из многочисленных писателей, которых привлекла оригинальная и мощная фигура покойного лорда Нортклиффа*, не справился с задачей и не сумел создать правдоподобный образ. В силу сказанного, я не без робости обращаю внимание читателей на Мортимера Эллиса — героя моего рассказа «Ровно дюжина». Я, разумеется, заменил его имя и пригасил кое-какие черты, иначе он бы развалил мне всю постройку. Я никогда не соглашусь, что это фотография, но отрицать не стану: это портрет — двух мнений быть не может. Признаюсь в содеянном. Но ведь никто не попрекает живописца, если он деформирует изображение для собственного удовольствия, а то и назло филистерам, и точно так же следует простить писателя, если подчас он чересчур свободно обращается с исходным материалом. В конце концов, писатель только человек, и коли он отдает себе отчет, что совершает грех против искусства, не будет ничего плохого, если он позволит себе иногда немного поразвлечься. Мортимер Эллис теперь уже там, где «ни женятся, ни выходят замуж», — его не может огорчить написанный с него портрет. По воле обстоятельств, он не оставил после себя потомства, которое бы его оплакивало, зато оставил много жен и множество их родственников, и мне бы не хотелось оскорбить их чувства. Как человек доброжелательный, он, несомненно, оброс множеством друзей во время двух своих отсидок в тюрьме на острове Уайт, когда ел хлеб короля Георга V и отрабатывал его физическим трудом, и если я сказал что-нибудь для них обидное, приношу им свои искренние извинения. Меня оправдывает то, что Эллис был комической фигурой. Человек действия выражает себя в действии, и оно само о нем свидетельствует, но такой человек, как так называемый Мортимер Эллис, нуждается в хроникере. Могут сказать, что его известность должна была бы защитить его от моего пера, но ведь и самые известные среди людей — всего лишь человеки и, значит, могут служить материалом для писателя. Когда природа производит на свет фигляра, ему не пристало жаловаться на писателя, если тот изображает его — в полную меру отпущенного ему таланта — на потеху своим современникам, ибо это честная игра. Тем самым фигляр выполняет свое предназначение. А нам, по-моему, не стоит быть не в меру щепетильными. Средний роман живет месяца три, не больше, поэтому не будет ничего худого, если мы три недолгих месяца будем развлекать читателей. Порядочность (пер. И. Гурова) Хорошая гаванская сигара — что может быть лучше? Когда я был молод и очень беден и курил сигары, только если кто-нибудь меня угощал, я решил, что, появись у меня когда-нибудь деньги, буду выкуривать по сигаре каждый день после ленча и после обеда. Это единственное решение дней моей юности, которое я выполнил. Единственная моя осуществившаяся мечта, не испорченная разочарованием. Я люблю мягкие, но душистые сигары — не маленькие, которые докуриваются прежде, чем войдешь во вкус, однако и не такие большие, чтобы успеть надоесть, — свернутые так, что можно затягиваться без напряжения, из листьев, достаточно твердых, чтобы не расползались на губах и сохраняли свой аромат до самого конца. Но после заключительной затяжки, положив в пепельницу бесформенный окурок и следя, как последний клуб дыма, голубея, рассеивается в воздухе, впечатлительный человек невольно испытывает грусть при мысли о трудах, стараниях, переживаниях, затратах, заботах и всем сложном механизме, потребном для того, чтобы доставить ему получасовое удовольствие, о сложной подготовке и организации, которых оно потребовало. Ради этого люди долгие годы обливались потом под тропическими небесами и суда бороздили семь морей. Такие размышления становятся еще более язвящими, когда глотаешь дюжину устриц (с полбутылкой сухого белого вина), и обретают уже полную невыносимость, когда дело доходит до отбивной из молодого барашка. Ведь они же — живые существа, и ты с чем-то вроде благоговейного ужаса постигаешь, что с того момента, как поверхность Земли стала пригодной для обитания, на протяжении миллионов и миллионов лет из поколения в поколение возникали все новые живые существа, чтобы вот эти нашли свой конец на блюде с дробленым льдом или на серебряном рашпере. Вероятно, ленивое воображение не способно постичь жуткую торжественность проглатывания устрицы, да и эволюция научила нас, что двустворчатые моллюски в течение неисчислимых веков замыкались в себе жестом, который неизбежно убивает всякую симпатию. В нем есть высокомерная отчужденность, оскорбительная для предприимчивого человеческого духа, и самодовольство, ранящее его тщеславие. Но не представляю себе, как можно смотреть на баранью отбивную и не поддаться думам, слишком глубоким для слез: ведь здесь сам человек приложил руку, и история всего нашего рода неразрывно связана с куском нежного мяса на тарелке. Перейти к описанию Следующая страница

Рассказ от первого лица: это как?

Понятие «от первого лица» принадлежит литературе и используется при написании текстов. Каждый из них должен быть составлен с использованием повествования какого-либо героя, если это художественная литература.

Как это — от первого лица? Что отличает эти рассказы от других и как их определить? Читайте в этой статье.

Таблица лиц

Рассказы могут быть трех типов:

1. От первого лица.
2. От второго лица.
3. От третьего лица.

В каждом меняется только стиль повествования. Для определения лица, в котором написано произведение, стоит выделить наиболее часто встречающиеся личные местоимения: я, мы, ты, они и прочие.

Затем можно воспользоваться таблицей лиц:

	Единственное число	Множественное число
Первое лицо	я	мы
Второе лицо	ты	вы
Третье лицо	он, она, оно	они

Определив наиболее часто встречающиеся личные местоимения, необходимо выделить главного героя повествования. Это определенный персонаж? Это вы? Это сам автор?

1. Если сам автор и является рассказчиком, то повествование ведется от первого лица. Это как будто автор сидит рядом с вами и рассказывает все в приватной беседе: я пошел, я сделала, я смогла и все в этом духе.
2. Рассказы от второго лица не обрели популярность, хотя и весьма интересны. В этом случае автор обращается к аудитории и представляет все так, будто это читатель совершает действия: вы сделали, ты идешь, ты смотришь, ты видишь.
3. Рассказ от третьего лица наиболее популярен и встречается чаще всего: она смогла, он рассказал, они ушли.

Типы рассказов

Литература может быть художественной и не художественной. В основном рассказы от первого лица характерны для художественной литературы, где повествование идет от имени героя.

Нон-фикш от первого лица также встречается, хоть и намного реже. Чаще всего написание от первого лица в этом случае ведется во множественном числе: не «я», а «мы». Примером такого рассказа может быть лабораторный журнал, в котором встречаются отрывки типа «…мы провели эксперимент…», «…я сделал замеры…» и тому подобные.

Не стоит путать их с отрывками вроде «…наша группа сделала открытие…», поскольку в этом случае рассказ будет вестись от третьего лица. «Наша группа» может быть заменена на «группа», а затем на «она». «Наша» не должна вас путать. В рассказах от первого лица значение имеют только личные местоимения без предлогов.

Плюсы рассказов от разных лиц

1. Если автор хочет показать максимальный накал эмоций, то он будет использовать рассказ от первого лица. Это как будто герой сам повествует о своих похождениях и переживаниях, читатель проникается его историей и начинает сопереживать. Гораздо легче сочувствовать тому, кто, пусть и в вашем воображении, сидит перед вами и рассказывает что-то.
2. Рассказы от второго лица не снискали особой популярности. Дело в том, что они слишком узкоспециализированы: мужчине, к примеру, вряд ли понравится читать книгу, в которой пестрит женский род: ты сделала, ты посмотрела, ты услышала. И даже если рассказ читает барышня, то она может быть несогласна с действиями главной героини. Из-за этого пойдет отторжение от истории, появится неприязнь к ней, и в итоге книга будет забыта на самой пыльной полке.
3. Рассказы от третьего лица позволяют автору рассматривать историю не только с позиции главного героя, но и от других персонажей. Благодаря этому можно увидеть картину происходящего целиком, не оставаясь прикованным к одному человеку.

Пример рассказов по лицам

Если у вас все еще остается вопрос «От первого лица — это как?», то далее вы найдете несколько примеров рассказов по разным лицам. Они помогут вам научиться определять, в каком ключе составлен текст.

• «Сестра кинула на меня взгляд, полыхающий недовольством. Я не знал, чем оно вызвано, а потому попытался сгладить его слабой улыбкой. Что мне оставалось? Только смотреть на сестру и ждать развязки».

Несмотря на то что есть несколько личных местоимений, рассказ написан от первого лица. Как это определили? Главный герой — мужчина, который рассказывает о себе и своих переживаниях. Эмоции его сестры для него непонятны.

• «Ты посмотрела на брата, стараясь сдержаться от ругани. Вот как так? Почему? Как вы вообще оказались в этой ситуации? Ты не знала, и злые взгляды — это единственное, что тебе осталось».

Та же ситуация, только рассказ написан от второго лица. Возможно, он даже показался вам странным, поскольку подобные формы повествования для нас непривычны.

• «Она сцепила зубы и бросила недовольный взгляд на брата. Тот ответил ей извиняющейся улыбкой в попытке успокоить. Было странно смотреть друг на друга в такой ситуации, но им ничего не оставалось».

Рассказ от третьего лица. Теряется эмоциональность произведения, однако затронуты обе стороны конфликта.

Как писать от первого лица?

Краткий чек-лист для тех, кто хочет создать гениальный роман

Когда автор ставит себя на место героя, он попадает в определенные рамки. Хочется, чтобы история вышла логичной и стройной, но для этого нужно избегать многих вещей: помпезных фраз, отсылок, и даже определенных сцен. Чтобы не попасться в ловушку, достаточно ответить на несколько вопросов.

Присоединяйтесь к нашему марафону #роман_за_лето22 в нашей группе во «ВКонтакте» и телеграм-канале «Издательские сервисы ЛитРес»!

Содержание
• Кто ваш герой?
• Зачем герой рассказывает историю?
• Когда происходят события?
• Как история дошла до читателя?
• Недостоверный рассказчик
• Опасные ловушки

Кто ваш герой?

Главная опасность в работе от первого лица — несоответствие текста социальному статусу, возрасту, психологии персонажа. Не всегда можно использовать сложные метафоры, или вставлять в речь «пасхалки». Ведь странно, если необразованный мальчишка а-ля Оливер Твист вдруг начнет цитировать Платона, а средневековый крестьянин решит использовать красивые аллюзии длинной в страницу.

Поэтому прежде всего продумайте, кто ваш герой. Помните — авторский текст заменяется речью персонажа. Так, если роман написан от лица поэта, красивое, художественное описание утреннего луга будет уместно. Если же герой-повествователь — обычный работник офиса, будьте проще в описаниях.

Правило можно обойти, если дать тексте необходимые объяснения. Например, в романе Виктора Диксена «Двор тьмы» главная героиня — простолюдинка. Она заранее говорит, что читала много классической литературы в отцовской библиотеке, собранной им. А потому, когда через двадцать страниц девушка вспоминает строки из французских романов и цитирует философов, у читателя не возникнет вопросов.

Зачем герой рассказывает историю?

Читателю будет куда приятнее, если вы объясните, почему история написана от первого лица. Делать это следует не в предисловии или послесловии, а в повествовании.

Во-первых, такой прием может создать дополнительную интригу. Как, например, в «Тайной истории» Донны Тартт, где персонаж сразу признается, что собирается рассказать об убийстве. Сразу хочется узнать подробности. Весь роман — рефлексия главного героя об этом событии.

Во-вторых, объяснение даст понять читателю, почему роман по-другому бы не сработал. У Джаспера Ффорде в «Оттенках серого» вся книга — это предсмертная исповедь героя, узнавшего правду об антиутопическом мире. Будь история написана от третьего лица — все повествование бы развалилось, потеряв эмоциональную наполненность.

Тот же эффект создает Ислам Ханипаев в повести «Типа я». Восьмилетний мальчик Артур придумал себе воображаемого друга — крутого Али. Он учится быть настоящим воином и параллельно ищет своего отца. Советы Али не всегда совпадают с тем, что говорят друзья, родные, учителя. Появляется диссонанс между миром реальным и внутренним миром самого ребенка. Если писать историю не от лица Артура, читатели не смогут увидеть его воображаемого друга Крутого Али. В этой книге важно именно детский взгляд на события.

«Вчера в крутом историческом фильме главный герой сказал: „Ради великой цели мы должны пойти на эту великую жертву!“ — а потом их всех убили. Вот и я подумал: ради великой цели (стать крутым и по возможности злым воином) я должен пожертвовать школой. Надо пожертвовать всей обычной жизнью. Я уже начал жертвовать. Я дал обет безбрачия. Это значит, я никогда не женюсь на Амине. Но мне себя не жалко. Жалко Амину, потому что у нее никогда не будет крутого мужа».

«Типа я» Ислама Ханипаева

«Типа я»

Ислам Ханипаев

Когда происходят события?

Вам, как автору, понимание временных рамок поможет играть с текстом. Если история — это воспоминания о случившемся много лет назад, герой постоянно может осмысливать свой опыт. Смело добавляйте фразы: «Тогда я еще не знал, что…»; «Теперь я понимаю…»; «Никто из нас не догадывался, что эти события станут…». Опять же, вернемся к «Тайной истории». Герой рассказывает о случившемся спустя много лет, так что позволяет себе прыгать из прошлого в будущее.

«…хотя я слишком хорошо помню ту ужасную долгую ночь и все последующие ужасные долгие дни и ночи, стоит мне оглянуться — и прошедших лет как будто нет в помине, и вновь у меня за спиной черное пятно ущелья, выплывающее из-за зеленых ветвей, картина, которая останется со мной навсегда. Наверное, сложись все иначе, я мог бы писать о многих других вещах, но теперь у меня нет выбора. В моей жизни была только одна история, и лишь ее я могу рассказать»

«Тайная история»

Донна Тартт

Если же вы решите писать о том, что происходит здесь и сейчас, будьте бдительны: возможности персонажа сильно ограничены. Герой просто не может знать, что случится через несколько страниц. Более того, у него нет представления о том, что думают и говорят другие люди за его спиной. Он может лишь интерпретировать и догадываться об этом.

Второе: временные рамки важны для понимания духа эпохи. Этим определяется и лексика героя-повествователя, и речевые обороты, и даже сам формат текста. Например, если вы пишете от первого лица в антураже Англии XVIII века — роман будет весьма органичен в формате дневника. Если же это современность, события могут вполне стать большим постом в блоге.

Как история дошла до читателя?

Почему бы героям не найти дневник капитана корабля? У Евгения Гаглоева в серии «Арканум» такой прием есть. Только тут основной текст написан от третьего лица, а дневниковые вставки — от первого. Попробуйте сделать наоборот — пусть герои, нашедшие записи, перебивают повествование ремарками и комментариями. В остальном же текст будет сосредоточен на истории, которую записал капитан судна. А можно поступить и другим способом. Пусть, в начале герой объяснит, что весь следующий текст — его личная биография. И тогда в роли исследователя чужих тайн выступит уже сам читатель.

Способов добавить изюминку в повествование от первого лица много. Вот лишь некоторые варианты:

Роман может стать записками последнего выжившего после катастрофы. Герой просто обязан рассказать, что же случилось!

Персонаж может расследовать свое же убийство, будучи призраком! Это мы подсмотрели у Бернара Вербера

Историю вообще может рассказывать животное. У Роберта Желязны в «Ночи в тоскливом октябре» повествование ведется от лица Нюха, пса главного героя.

А почему бы не сделать текст набросками недописанного романа? В финале автор признается, что не может закончить историю, и скажет, что собирается сжечь написанное.

Недостоверный рассказчик

В литературе читатель находится в полной власти рассказчика! Ведь именно он объясняет ту или иную историю. Понятно, что автор лгать не станет, но если текст написан от первого лица… Тут может попасться недостоверный (ненадежный) рассказчик.

Персонаж-повествователь по той или иной причине не рассказывает читателю всей правды. Или же на его слова нельзя положиться, потому что он не объективен. Герой может случайно переврать события от испуга, или намеренно отозваться о своем сопернике хуже, чем тот есть на самом деле. У читателя не остается другого выбора, как поверить рассказчику — больше-то об истории узнать не от кого. В «ненадежности» играет роль и человеческий фактор: герои испытывают эмоции, переживают. Они зачастую субъективны по отношению к событиям и другим людям. В романе Екатерины Звонцовой «Теория бесконечных обезьян» один из героев — издатель, который скорбит по погибшей возлюбленной. Он сам неоднократно признает свою ненадежность.

«Варя была особенной. Особенной, не стану врать, прежде всего для меня, для редакции — рядовой среди лучших или лучшей среди рядовых. Скромные тиражи от трех до шести тысяч, на двадцатку и твердую пометку «бестселлер» вышли лишь три книги. Периодические, но не регулярные допы. Пара среднемасштабных премий, пара крупных, одна-единственная экранизация и полное нежелание «быть в моде». И тексты, которые похожи то на выдержанное вино, то на разрывные пули, то на горный воздух, то на священный град Ершалаим. Может, потому я и захотел вот так сразу — о ней, а потом, если получится, и о других. Я сохраню ее хотя бы здесь».

«Теория бесконечных обезьян»

Екатерина Звонцова

Ненадежный рассказчик, к слову, отличный прием для детективов! Доказано на классике: у Агаты Кристи в «Убийстве Роджера Экройда» сам повествователь и оказывается… убийцей. Недостоверность истории может быть вызвана и психическими отклонениями. Один из персонажей-рассказчкиов в «Звуке и ярости» Уильяма Фолкнера смешивает реальности и галлюцинации просто потому, что действительно видит мир таким образом. Читателю приходится разбираться, где правда, а где вымысел. Интересно, но Сальвадор Дали в автобиографии «Моя тайная жизнь» поступает точно так же! Художник признается, что часть его воспоминаний — выдуманные. Поскольку он не может и не хочет отделять их от настоящих, читателю предлагается и правда, и вымысел.

Опасные ловушки

Сцены. Помните, что все эпизоды сюжета можно показывать только от лица героя-повествователя. Если, конечно, вы не захотите писать роман сразу и от первого, и от третьего лица. Но это — еще сложнее. Поучится можно, например, у Макса Фрая.

Внешность. Придумайте, как описать центрального героя. Будет странно, если персонаж вдруг сам начнет рассказывать о цвете своих волос, форме носа и т. д. Но и совсем оставить читателя без описания нельзя.

Слово «я». Старайтесь использовать его как можно реже.

Другие герои. Помните, что все сторонние персонажи должны раскрываться либо через события, либо через главного героя. Работая от первого лица, нельзя внезапно начать описывать предысторию незнакомца. На то он и незнакомец, что повествователь о нем ничего не знает!

«ВКонтакте»: den_look
Авторская страница на ЛитРес: https://www. litres.ru/denis-lukyanov-19290132/

Денис Лукьянов,

автор блога ЛитРес, журналист. Пишет книги в жанрах фэнтези и магического реализма.

Опубликовать свою книгу на ЛитРес

Была ли данная статья полезна для Вас?

Читайте также:

Настоящая фантастика: учимся создавать новые миры

Рассказываем о литературном термине «ворлдбилдинг». И придумываем художественную реальность.

Где искать идеи для книги?

Тему произведения можно придумать, просто переключая каналы на телевизоре. Это реальный пример! Учимся у известных авторов и находим идею для вашего романа.

Как раскрутить телеграм-канал

Привлекаем новых подписчиков бесплатно и без паники

Как получить продвинутый статус

Эмма Райц о том, как увеличить продажи и найти свою аудиторию на ЛитРес

Людмила Уварова — Истории от первого лица читать онлайн бесплатно

12 3 4 5 6 7 …78

Истории от первого лица

ПОВЕСТИ

МЫТНАЯ УЛИЦА

1

Троллейбус остановился возле знакомого фонаря. Как и в прошлые годы, матовый плафон треснул, трещина походила на зигзаг молнии, казалось, стоит подуть ветру посильнее — тротуар покроется мелкими осколками и жемчужной стеклянной пылью.

Я сошла с троллейбуса, я кивнула фонарю, словно старому другу, и сказала тихо, так, чтобы только он один слышал:

— А ты все такой же, старик…

Потом завернула за угол и остановилась. Улица показалась мне вдруг чужой. Потому что моего дома не было. Совсем не было. Его снесли, и три соседних дома снесли тоже.

Легкий ветер нес над пустырем обманчивое тепло ранней осени.

Что будет потом на этом месте? — подумала я. Бульвар с аккуратными деревьями, рябыми от солнца дорожками? Или высотное здание, все в огнях хорошо промытых окон? Или школа, в которой будут учиться только в одну смену?

Не все ли равно? Дома нет и не будет. Моего дома.

Но он никогда не переставал жить в моем воображении, этот серый двухэтажный особняк с полукруглой аркой двора, в котором, в самом дальнем углу, росли мохнатые лопухи, а из дровяных сараев, стоявших в ряд, пахло одинаково — сдобным запахом березовой коры.

Я много ездила, видела новые города и страны, старела, совершала ошибки и старалась исправить их; я год от года менялась, а где-то далеко-далеко, на Мытной улице, в доме, который казался мне вечным, жила-была девочка, удивительно знакомая мне. Она не менялась, оставалась все такой же доверчивой, смешливой, нерасчетливой, обидно нехитрой.

Я часто думала о ней. Не только о ней, но и о тех друзьях, что вместе с нею жили в том самом доме в недосягаемой теперь стране — Детстве.

Я посмотрела на небо. Оно было чистым, нигде ни облачка, но уже готовым принять вечер. Скоро на нем появятся первые звезды…

2

— Нейтронные звезды остывают быстро, — сказал однажды Витька, — их свечение длится всего лишь тысячу лет.

— Всего-навсего? — удивился Ростик.

— Да, — сказал Витька, — всего-навсего, и ни одного дня больше.

Я спросила:

— А по виду они отличаются от обычных звезд?

— Да, говорят, что они много крупнее и ярче.

— А что такое нейтронные звезды?

Конечно, этот вопрос задала опять-таки я.

Ростик злорадно усмехнулся.

— Она не знает! А что она вообще знает?

— Не кипятись, — спокойно ответил Семен. — А ты сам знаешь?

— Я? Конечно, знаю. Это такие звезды, очень необыкновенные, в общем особенные, которые…

Он закашлялся…

— Ладно, — сказал Витька. — По совести говоря, я тоже не очень-то понимаю, что такое нейтронные звезды, но я постараюсь объяснить в следующий раз. Прочитаю и расскажу.

Он не боялся признаться, что не знает чего-либо. Поэтому мы ему всегда верили. Он читал много книг с такими подчас мудреными названиями, что их трудно было выговорить. А потом рассказывал нам, о чем написано в этих книгах.

— Ты все понимаешь? — спросил его как-то Семен.

— Само собой, — ответил Витька. Подумал и добавил: — Не всегда, но большей частью.

Такой он был, Витька. Не то что Ростик. Тот мог так вот, запросто, придумать все, что угодно, и потом глядеть очень искренними глазами и говорить проникновенно:

— Честное слово! Клянусь — это чистая правда!

И ему все равно никто не верил, даже Семен, который сам никогда не лгал.

А Витька умел сочинять. Не лгать, а сочинять что-нибудь такое, что никому, кроме него, не могло бы прийти в голову.

Он, например, на ходу придумывал продолжения книг и кинофильмов. Мы упивались игрой Нины Алисовой, прекрасной бесприданницы, ни за что ни про что отдавшей свою молодую жизнь, мы оплакивали ее горестную судьбу, а Витька утешал нас:

— Это же не конец. Там есть продолжение…

И рассказывал о том, как Ларису спасли, нашлись хорошие врачи, и они сделали ей операцию, и она потом вышла замуж за Васю Вожеватова и вместе с ним уехала в деревню и стала учить там крестьянских детей.

— И они жили долго и счастливо, — говорил Витька. — И умерли в один день.

Он часто повторял: «Они жили долго и умерли в один день».

А однажды признался: ему довелось прочитать эти слова у Александра Грина, и они пришлись ему по душе.

— Я взял их себе, — сказал Витька.

Он был щедрый, он брал то, что ему нравилось, а потом делился с нами, и мы благодаря ему узнали и полюбили мистера Пиквика, трех мушкетеров вместе с их другом д’Артаньяном и смелого Альку из «Военной тайны» Гайдара.

И он серьезно уверял Ростика, который обливался слезами, читая рассказ «Муму»:

— Ты же ничего не знаешь! Потом все было очень хорошо. Муму выплыла, и ее взял к себе лесник. И они вместе стали ходить на охоту, и Муму превратилась в огромного пса с лохматой шерстью.

Разве Витька лгал? Нет, он просто хотел, чтобы нам было хорошо. Он был добрый, но старался прятать доброту под насмешкой.

Он утверждал:

— Ирония — это прежде всего самозащита.

Еще он любил давать прозвища.

Каждого из нас он определил, как мне думается, точно. Семена, усидчивого тугодума, он прозвал каменным человеком. Ростика, сентиментального и хитрого, — слезоточивой капельницей. А меня он никак не прозвал. Признавался откровенно:

— Никак не могу придумать тебе прозвища…

Зато он придумал игру, назвал ее «Абракадабра». Если кто-то из нас подходил к другому и произносил: «Абракадабра», тот, к кому обращались, должен был немедленно упасть на землю, где бы, когда бы это ни было.

Много позднее я поняла: в этой игре был заключен свой немаловажный смысл. Мы уже тогда учились во что бы то ни стало выполнять свое слово.

Это была наша самая любимая игра.

Помню, как-то в воскресенье я с отцом шла по улице, мы направлялись на день рождения бабушки.

Я не шла, а словно плыла по воздуху. Накрахмаленное маркизетовое платье, белое в голубых цветочках, шелковые банты в косах, пробор ниточкой, — украдкой я даже любовалась собой, хотя и теперь как-то немного совестно в этом признаться.

Мне казалось тогда, все на меня глядят, такая я нарядная и вся блистающая.

И тут мне повстречался Витька. Он поздоровался с моим отцом, потом подошел ко мне, шепнул:

— Абракадабра.

Я оглядела себя, умоляюще взглянула на Витьку.

— Абракадабра, — беспощадно повторил он.

Читать дальше

12 3 4 5 6 7 …78

Повествование от первого лица. Как написать гениальный роман

Повествование от первого лица. Как написать гениальный роман

ВикиЧтение

Как написать гениальный роман
Фрей Джеймс Н

Содержание

Повествование от первого лица

Повествование от первого лица всегда является субъективным. Рассказчик знает о мыслях и чувствах одного персонажа, поскольку сам им является. Рассказчик может взять роль любого персонажа, он может быть главным героем, может быть его соперником. Повествование в романе «Пролетая над гнездом кукушки» ведется от лица Вождя, персонажа второстепенного, в «Лолите» — от лица главного героя, Гумберта Гумберта.

В повествовании от первого лица много плюсов, особенно для начинающих писателей. Начинающий писатель чувствует себя уверенней. Все мы в той или иной степени отдавали дань эпистолярному жанру, поэтому писать от первого лица привычней. Более того, повествование от первого лица воспринимается как свидетельство очевидца, оно выглядит более правдоподобным.

Итак, большинство начинающих авторов пишут от первого лица. «А что в этом плохого? — спросите вы. — Так же легче писать, да и правдоподобия достичь проще».

Загвоздка тут вот в чем: чтобы написать от первого лица большое произведение, нужно обладать недюжинным умением. Вы не можете переместиться туда, где рассказчик оказаться не в состоянии. Вам не удастся поведать о событиях, свидетелем которых рассказчик не был. В противном случае придется пуститься в длительные объяснения.

Вот вам пример. Допустим, повествование ведется от лица матери, дочь которой любит ходить по тусовкам. В четырнадцатилетнем возрасте дочку соблазняет местный Казанова. Сцена соблазнения очень важна, вы хотите донести ее до читателя. И как вы это сделаете? Мать в момент соблазнения отсутствовала, она ни о чем не знает. Может, дочь расскажет ей об этом позже? А если она не ладит с матерью? Как сделать их разговор правдоподобным? К тому же, если повествование ведется от первого лица, автору придется раскрывать внутренний мир других персонажей только через их поступки, взгляды и слова.

Начинающему автору это будет очень непросто.

В повествовании от первого лица таится еще одна опасность — читателю станет скучно. Когда речь зайдет о чувствах или поступках героя, бесконечные «я» воспринимаются либо как жалобы, либо как хвастовство.

Роман «Над пропастью во ржи» Сэлинджера блестяще написан от первого лица. То же самое можно сказать про серию рассказов о Марлоу, созданных Раймондом Чендлером. По стопам этих авторов пошло много новичков, но их попытки закончились крахом.

На родине первого русского баснописца

На родине первого русского баснописца Без сомнения, десять из десяти случайно опрошенных прохожих на вопрос «Кто первый русский баснописец?» ответят: «Иван Андреевич Крылов». И ошибутся! Да, великий. Да, самый известный… Однако был у него в истории русской словесности

…и другие официальные лица

…и другие официальные лица Франсуа Миттеран, Эли Визель «Воспоминания на два голоса»Диалоги с Эли Визелем о свободе, Христе, коммунизме, истории, литературе и власти. «Всякая власть — только условность, шутка по сравнению с судьбой личности. Ясно одно: когда речь идет о

Бублик Первого канала

Бублик Первого канала У талантливого Михалкова это сработало, потому что лейтмотивом его фильма был бублик. Теста много, оно пышное, а в середине — дырка. Фильм был об этой самой роковой, сосущей пустоте русской души, о пышном ее бублике и ничем не заполненной дырке.

Повествование вместо драматизации

Повествование вместо драматизации Я использую слово «повествование» в двух значениях. С точки зрения формы, повествование — то, что не является диалогом, все рассказываемое автором, в противоположность характерам, является нарративом (включая «он сказал» и «она сказала

Глава I СУБЪЕКТИВНОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ (РАННИЙ ЧЕХОВ)

Глава I СУБЪЕКТИВНОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ (РАННИЙ ЧЕХОВ) И я хочу просить извинения, на правах человека и ближнего, по мере того, как мы будем выводить наших героев, не только представлять их вам, но иногда спускаться со своей эстрады и беседовать о них.

Если они окажутся хорошими

Глава III ПОВЕСТВОВАНИЕ в 1895–1904 гг

Глава III ПОВЕСТВОВАНИЕ в 1895–1904 гг «В манере, доселе неизвестной…» Д.

Умные персонажи первого уровня

Умные персонажи первого уровня Тут ссылка на сцену из «Хоббит 2: Пустошь Смауга» (Youtube: http://www.youtube.com/watch?v=O34oOCB_7Kk.), которой не было в книге.Сцена, показанная в кино, развивается следующим образом: тринадцать гномов и Бильбо Бэггинс, после полутора фильмов сражений и дороги,

Два лица Станислава Лема

Два лица Станислава Лема Здесь пойдет речь об одном из самых сложных произведений мастера контроверз, умного и сложного писателя Станислава Лема – о романе «Голос неба» (так в русском переводе 1971 года; надо бы – «Голос Господа» или «Голос Хозяина»).

Собственно, не только

Действующие лица

Действующие лица Все смешалось в доме Облонских, но во владениях Толстого царит полный порядок. Красочная панорама главных действующих лиц разворачивается уже в первой части романа. Двойственная природа Анны просвечивает уже в той роли, которую она играет при первом

Псевдоправила повествования от первого и третьего лица и прочие мифы

Псевдоправила повествования от первого и третьего лица и прочие мифы Какую бы форму повествования вы ни избрали, помните, что рассказчик — это один из персонажей и относиться к нему нужно соответственно. Не верьте псевдоправилам, которые гласят, что при повествовании от

Описание, повествование, психологизм, диалоги

Описание, повествование, психологизм, диалоги Здесь не будет особо тонких подробностей; это объясняется тем же: наша с вами цель — не исчерпывать глубину, толщу произведения, что и невозможно, если перед нами истинно художественное произведение, а, напоминаем, дать

Примеры написания от первого лица

Написание от первого лица означает написание с точки зрения или точки зрения автора. Эта точка зрения используется как для автобиографического письма, так и для повествования. Продолжайте читать, чтобы узнать о примерах от первого лица в литературе и песнях, а также о том, почему писатель может предпочесть писать от первого лица.

стихотворение от первого лица я бродил одиноко как туча

Реклама

Примеры из литературы от первого лица

Когда авторы используют в своих произведениях точку зрения от первого лица, они используют я, я и мой , чтобы показать, что рассказчик является персонажем истории. Писатель также может использовать множественное число от первого лица: мы, нас и наше . Рассказчик может быть главным героем, антагонистом или второстепенным персонажем, наблюдающим за действием. Изучите несколько примеров письма от первого лица из книг и стихов.

«Убить пересмешника» Харпер Ли

Роман Харпер Ли Убить пересмешника рассказывается с точки зрения Разведчика. Однако, хотя Скаут в романе — ребенок, история рассказывается с ее точки зрения как пожилая женщина, размышляющая о своем детстве.

«Аттикус был слаб: ему было почти пятьдесят. Когда мы с Джемом спросили его, почему он такой старый, он сказал, что начал поздно, что, как нам показалось, отразилось на его способностях и мужественности. Он был намного старше родителей нашего школьных сверстников, и мы с Джемом ничего не могли сказать о нем, когда наши одноклассники говорили: «Мой отец…»

Джем был помешан на футболе. Аттикус никогда не уставал, чтобы держаться подальше, но когда Джем хотел схватить его, Аттикус говорил: «Я слишком стар для этого, сынок». о ее отце, это ее точка зрения на него На протяжении всего романа мы знаем все, что думает Скаут, что помогает нам увидеть, как она развивается в результате летних событий

Путешествия Гулливера Джонатана Свифта

Путешествия Гулливера Джонатан Свифт — еще одно литературное произведение, рассказанное от первого лица. Лемюэль Гулливер — капитан дальнего плавания, исследующий мир, и мы видим его приключения с его точки зрения.0003

«Я лег на траву, очень короткую и мягкую, и спал крепче, чем когда-либо в своей жизни, и, по моим подсчетам, больше девяти часов; когда я проснулся, было Я попытался встать, но не мог пошевелиться, потому что, когда мне случилось лежать на спине, я обнаружил, что мои руки и ноги крепко привязаны к земле с обеих сторон, а волосы, которые были длинными и густыми, , связанным таким же образом. Я также чувствовал несколько тонких лигатур по всему телу, от подмышек до бедер. Я мог смотреть только вверх; солнце начало припекать, и свет резал глаза. Я услышал смутный шум. вокруг себя, но в той позе, в которой я лежал, я не мог видеть ничего, кроме неба. Через некоторое время я почувствовал, как что-то живое шевелится на моей левой ноге, которая мягко продвигалась вперед по моей груди, доходя почти до подбородка. Опустив глаза насколько мог, я увидел, что это человеческое существо ростом не больше шести дюймов, с луком и стрелой в руке.

nds и колчан за спиной».

Изображение, описанное в этой сцене, будет сильно отличаться от точки зрения крошечных лилипутов или от постороннего третьего лица. Чтение его с точки зрения самого Гулливера, который не знает, что с ним происходит, вызывает у читателя любопытство.

Реклама

Джейн Эйр Шарлотты Бронте

Джейн Эйр Шарлотты Бронте рассказывается с точки зрения главной героини, Джейн. Роман переносит читателя через детство Джейн, юность и историю любви с мистером Рочестером.

«Я говорил вам, читатель, что научился любить мистера Рочестера: я не мог разлюбить его теперь только потому, что я обнаружил, что он перестал замечать меня — потому что я мог проводить часы в его присутствии, и он ни разу не обратил в мою сторону глаз, потому что я видел, как все его внимание присвоила знатная дама, которая с презрением касалась меня краем своего платья, проходя мимо, которая, если ее темный и властный взгляд на меня случайно, немедленно убрал бы его, как от объекта слишком низкого, чтобы заслуживать внимания».

Вид от первого лица в «Джейн Эйр» помогает читателю узнать все сокровенные мысли Джейн. Мы бы не поняли действий или мотивов Джейн, включая ее влечение к мистеру Рочестеру, если бы она не рассказывала историю.

«Великий Гэтсби» Ф. Скотта Фицджеральда

Во многих романах от первого лица наиболее важным персонажем является рассказчик. Однако в таких романах, как «Великий Гэтсби» Ф. Скотта Фицджеральда, рассказчиком является не сам Джей Гэтсби, а Ник Кэрроуэй, новичок в Вест-Эгге, штат Нью-Йорк.

«Я жил в Уэст-Эгге, — ну, менее фешенебельном из двух, хотя это самый поверхностный ярлык, чтобы выразить причудливый и немало зловещий контраст между ними. Мой дом находился на самом краю Яйцо, всего в пятидесяти ярдах от пролива и втиснутое между двумя огромными домами, которые сдавались за двенадцать или пятнадцать тысяч в сезон. Тот, что справа от меня, был колоссальным зданием по любым меркам — это была фактическая имитация какого-то Hotel de Ville в Нормандии. , с башней на одной стороне, новенькая под тонкой бородкой сырого плюща, мраморным бассейном и более чем сорока акрами лужайки и сада… Это был особняк Гэтсби. Вернее, как я не знал мистера Гэтсби. это был особняк, в котором жил джентльмен с таким именем.Мой собственный дом был бельмом на глазу, но он был маленьким бельмом на глазу, и на него не обращали внимания, так что у меня был вид на воду, частичный вид на дом моего соседа. газон и утешительная близость миллионеров — и все это за восемьдесят долларов в месяц».

История вращается вокруг роскошных вечеринок Гэтсби и ностальгии по прошлой любви, но все это с точки зрения Ника. Этот вариант письма позволяет читателю узнать все о Вест-Эгге и его обитателях глазами Ника, какими он их видит впервые.

Реклама

«Ворон» Эдгара Аллана По

Все основные произведения Эдгара Аллана По написаны от первого лица, включая его стихотворение «Ворон». Меланхоличный тон вводит говорящего, который однажды зимней ночью сталкивается с преследующим духом.

«Однажды в тоскливую полночь, когда я размышлял, слабый и усталый,
Над многими причудливыми и любопытными томами забытых знаний-
Пока я кивал, почти задремав, вдруг раздался стук,
Как будто кто-то тихо постучал
«Это какой-то гость, — пробормотал я, — стучится в дверь моей комнаты —
Только это и ничего больше». одним только его выбором слова.В конце концов, если бы мы знали столько же, сколько говорящий — а в «Вороне» он знает не так уж много — дальше могло бы случиться что угодно9.0003

Я бродил в одиночестве, как облако Уильяма Вордсворта

Поэты часто пишут со своей точки зрения, чтобы выразить свои чувства и убеждения. Уильям Вордсворт , английский поэт эпохи романтизма, для этой цели писал от первого лица в «Я бродил в одиночестве, как облако».

«Я бродил одинокий, как облако
Что плывет высоко над долинами и холмами,
Когда вдруг я увидел толпу,
Множество золотых нарциссов;
У озера, под деревьями,
Трепет и танец на ветру.

Непрерывны, как звезды, что сияют
И мерцают на млечном пути,
Они тянулись бесконечной линией
По краю залива:
Десять тысяч видели меня одним взглядом,
Встряхивая головами в задорном танце… »

Обратите внимание, что хотя стихотворение написано от первого лица, оно по-прежнему содержит яркие образы. Вордсворт описывает свое видение красивым и возвышенным образом.

Реклама

Потому что я не мог остановиться для «Смерти» Эмили Дикинсон

Эмили Дикинсон была еще одной поэтессой, которая часто писала от первого лица. Ее темная и образная поэзия рассказывает ее историю, но обращается ко многим людям со схожими внутренними мыслями.

«Потому что я не мог остановиться для Смерти –
Он милостиво остановился для меня –
Повозка держалась, но только Мы –
И Бессмертие.

Мы медленно ехали – Он не знал спешки отдых тоже
За его вежливость –»

Говорящая в «Потому что я не могла остановиться ради смерти» соединяется с персонажем Смерти и описывает достопримечательности на пути к могиле. В конце стихотворения говорящая снова в одиночестве, размышляя о страхе смерти как о худшем, чем сама смерть

Примеры написания песен от первого лица

Вспомните свою любимую песню. Скорее всего, она рассказывается от первого лица, хотя в некоторых песнях используется а не от второго и третьего лица. Взгляните на эти популярные песни, написанные от первого лица.0003

«Боксер» Саймона и Гарфанкеля

Песня Саймона и Гарфанкеля «Боксер » рассказывает историю молодого человека, который покинул дом, чтобы начать новую жизнь в Нью-Йорке, но живет среди незнакомцев, а не общается с ними. Песня от первого лица позволяет говорящему делать признания, которые могут услышать только зрители.

«Тогда я раскладываю свою зимнюю одежду
И желаю, чтобы я ушел
Иду домой
Где зима Нью-Йорка
Не кровоточит меня
Ведет меня
Иду домой

На поляне стоит боксер
И боец ​​по профессии
И он несет напоминания
О каждой перчатке, которая его сложила
Или режь его, пока он не закричал
В гневе и стыде
‘Я ухожу, я ухожу’
Но боец ​​все еще остается»

Негативный, сожалеющий тон сообщает аудитории, как несчастен говорящий, однако он скорее остается в своем несчастье, чем возвращается домой. Слова «Я я ухожу, я ухожу» относятся к боксёру, а не к говорящему, но они воплощают обе свои позиции с видом от первого лица.

Реклама

In My Life by The Beatles

Прелесть песни, написанной от первого лица, в том, что каждый может подпевать и делать ее своей. Теперь они «я» в песне, и история принадлежит им. Так обстоит дело с песней The Beatles In My Life , которая отражает хорошо прожитую жизнь.

«Есть места, которые я запомню
Всю жизнь, хотя некоторые изменились
Некоторые навсегда, не в лучшую сторону
Некоторые ушли, а некоторые остались
У всех этих мест были свои моменты
С любимыми и друзьями я до сих пор помню
Некоторые мертвы, а некоторые живы
В своей жизни я любил их всех»

Говорящим в песне мог быть кто угодно о тех, кого мы потеряли и любим. Точка зрения от первого лица позволяет и писателю, и аудитории соединиться в этом общем опыте. вид от первого лица, но также написано 9от 0011 до от первого лица. В песне Адель разговаривает со своим прошлым, чтобы обсудить, как изменились ее прежние мечты и планы за прошедшие годы.

«Здравствуйте, это я
Я хотел спросить, не хотели бы вы после стольких лет встретиться
Пересмотреть все
Говорят, что время должно исцелить вас
Но я не сильно исцелился

Привет, ты меня слышишь
Я в Калифорнии мечтаю о том кем мы были
Когда мы были моложе и свободнее
Я уже забыл, что чувствовал до того, как мир упал к нашим ногам…»

Адель использует в песне первое лицо единственного ( I ) и множественного числа ( we ), чтобы описать себя. Это терапевтическая песня для всех, кто все еще чувствует сильную связь с прошлым.

Реклама

Американский пирог Дона Маклина

Любовное письмо Дона Маклина американскому рок-н-роллу 1950-х годов представлено в форме его песни Американский пирог . Песня явно написана с его точки зрения, поскольку он оплакивает потерю Бадди Холли, Ричи Валенса и Большого Боппера.

«Давным-давно
Я до сих пор помню, как
Эта музыка заставляла меня улыбаться
И я знал, что если бы у меня был шанс
Что я мог бы заставить этих людей танцевать
И, может быть, они были бы счастливы какое-то время

Но февраль заставил меня вздрогнуть
С каждой газетой, которую я бы доставил
Плохие новости на пороге
Я не мог сделать больше ни шагу

Я не могу вспомнить, плакал ли я
Когда я прочитал о его овдовевшей невесте
Что-то тронуло я глубоко внутри
День, когда умерла музыка»

Песня причудливая и символичная для многих легенд американского рока. Создав персонажа, который видит эволюцию музыки за двадцать лет или около того, Маклин может выразить как свое собственное мнение, так и выразить неудовлетворенность своего поколения роком 1970-х.

I Walk the Line by Johnny Cash

Отличительный стиль письма Джонни Кэша сочетает в себе его дикий образ жизни и приверженность любви. Он описывает свою способность жить в обоих мирах в своей песне I Walk the Line 9.0012 .

«Я внимательно слежу за своим сердцем
Я все время держу глаза широко открытыми
Я держу концы связывающего галстука
Потому что ты мой, я иду по линии

Я нахожу это очень , очень легко быть правдой
Я остаюсь один, когда каждый день проходит
Да, я признаю, что я дурак для тебя
Потому что ты мой, я иду по линии …»

Он поет объекту своей привязанности, но перспектива все еще от первого лица. Аудитория может сказать, что чувствует говорящий и как он хочет действовать.

Реклама

I Got You, Babe от Сонни и Шер

Лучшая песня поддержки Сонни и Шер включает двух динамиков. В «I Got You, Babe» оба говорящих заверяют друг друга, что с ними все будет в порядке, пока они вместе.

«Говорят, что мы молоды и не знаем
Мы не узнаем, пока не вырастем
Ну, я не знаю, правда ли все это
Потому что ты меня понял, и, детка, я получил тебя

Детка
У меня есть ты, детка
У меня есть ты, детка

Говорят, что наша любовь не будет платить за аренду
Еще не заработав, все наши деньги потрачены
Наверное, это так, у нас нет банка
Но, по крайней мере, я уверен во всем, что у нас есть»

Дуэт предлагает две точки зрения, которые имеют такое же мнение. Это хорошее представление песни, которая включает в себя строки с видом от первого лица как в единственном, так и во множественном числе. делает говорящего более привлекательным и сочувствующим. Однако первое лицо не всегда является правильным выбором для каждой истории. Узнайте больше о разных точках зрения с помощью этих примеров написания от третьего лица. Или, если вы чувствуете амбициозность, попробуйте написать от второго лица. с точки зрения человека Удивительно, как изменение точки зрения на историю может изменить саму историю!0003

Штатный писатель

Как начать рассказ от первого лица: 8 советов

Не существует единого «правильного» подхода к тому, как начать рассказ от первого лица. При этом есть несколько способов начать историю, используя точку зрения от первого лица и зацепить читателей с самого начала. Вот 8 подсказок для того, чтобы начать книгу от первого лица:

1. Усовершенствуйте знакомство с персонажами: заинтересуйте читателя
2. Как начать рассказ от первого лица: Начните с раскрывающих действий
3. Не рассказывайте читателю все сразу
4. Сделайте голос вашего главного героя узнаваемым с самого начала
5. Сделайте голос вашего главного героя активным
6. Сделайте так, чтобы ваш главный герой доверял читателю глаза главного героя
7. Представить второстепенных персонажей через рассказчика от первого лица на раннем этапе

Чтобы расширить эти указатели:

1: Усовершенствуйте представление своего персонажа: позаботьтесь о читателе

Многие романы, ныне считающиеся классикой, открываются введением персонажей от первого лица. Этот тип начала, когда главный герой протягивает читателю дружескую руку, может быть очень эффективным. Рассмотрим начало романа Диккенса Дэвид Копперфильд :

: «Окажусь ли я героем своей жизни или эту станцию ​​займет кто-то другой, эти страницы должны показать. Чтобы начать свою жизнь с начала моей жизни, я записываю, что я родился (как мне сообщили и как я считаю) в пятницу, в двенадцать часов ночи».0003

Что касается знакомства, то это очень прозаично. Диккенс не сразу создает особенно сильную эмоциональную связь с персонажем. Что Диккенс действительно делает, так это интригует читателя о Дэвиде. Мы хотим знать, окажется ли он тем героем, о котором говорит, или нет.

В последующих абзацах Диккенс добавляет детали, которые заставляют нас больше заботиться о его главном герое:

«Я был посмертным ребенком. Глаза моего отца закрылись на свет этого мира шесть месяцев назад, когда мои открылись. Мне и теперь кажется странным то, что он никогда меня не видел; и что-то еще более странное в смутном воспоминании о моих первых детских ассоциациях с его белым надгробием на кладбище и о неописуемом сострадании, которое я испытывал к нему, когда он лежал один в темной ночи, когда наша маленькая гостиная было тепло и светло от огня и свечи, а двери нашего дома были — почти безжалостно, как мне иногда казалось — заперты и заперты против него». 0003

Диккенс заставляет нас хотеть узнать исход истории, а затем заставляет нас сопереживать его рассказчику через его историю потери.

Заинтересовать читателя не обязательно означает, что он пожалеет вашего персонажа: читатель может так же легко не полюбить вашего хитрого антигероя или разочароваться. Самое главное, чтобы читатели интересовались, будь то ваш персонаж или исход ситуации, о которой они сообщают.

Помимо привлечения внимания читателя, есть и другие способы сделать захватывающим начало рассказа от первого лица:

2: Как начать рассказ от первого лица: Начните с раскрытия действий

Начало с действий персонажей — еще один полезный прием для немедленного вовлечения читателя. Вместо того, чтобы ваш персонаж описывал воспоминание или прошлый опыт, начните с того, что ваш персонаж что-то делает.

Подумайте о типе действия, с которого начинается ваша история. Чтобы вызвать немедленный интерес, попробуйте действия, которые:

• Создают напряжение или предчувствие (например, «Я поднимаю тело так осторожно, как только могу — без необъяснимых синяков — и медленно двигаюсь к краю лодки». )
• Вызвать чуткое любопытство (например, «Я держусь вместе, пока последний человек не пройдет через терминал аэропорта, и сломаюсь только тогда, когда я окажусь в относительной уединенности на автостоянке».)

Показ вашего главного героя в любом состояние высокой эмоции или в процессе запутанной деятельности дразнит читателя ощущением, что в истории есть нечто большее, и обещает читателю, что будет раскрыто больше.

3: Не говорите читателю все сразу

Часть того, что делает начало примера выше довольно эффективным, заключается в том, как мало они выдают об обстоятельствах рассказчика от первого лица. Во-первых, читатель может спросить: «Чье тело?» или «Главный герой — убийца, избавляющийся от тела, или ситуация сложнее?»

Это важный элемент того, как начать рассказ от первого лица: некоторые из самых интересных фактов о вашем персонаже на потом. Когда мы встречаем кого-то в первый раз, это ошеломляет, если он рассказывает нам каждую минуту о себе. То же самое касается и ваших персонажей — небольшая загадка заставляет нас хотеть узнать больше.

Закрепите или сохраните это изображение в качестве напоминания о том, как сделать открытие от первого лица сильным.

4: Сделайте голос вашего персонажа узнаваемым с самого начала

Многие писатели совершают ошибку, делая голоса своих рассказчиков от первого лица слишком похожими на их собственные. Персонажи, которые кажутся дублерами автора, кажутся плоскими и одномерными. Вместо этого сделайте своего персонажа уникальным с самого начала. Сделайте это с помощью:

• Характер: Ваш персонаж в основном оптимистичен или негативен? Поэтический на языке, которым они пользуются, или прямолинейный?
• Язык: Ваш персонаж использует много ругательств или нет? они многословны или быстро доходят до сути?

Некоторые другие способы сделать голос вашего рассказчика от первого лица различимым:

• Выберите 4 или 5 слов, которые ваш персонаж любит использовать, и запишите их. Это могут быть прилагательные, которые они чаще всего используют для обозначения вещей, которые им нравятся или не нравятся (например, «фантастический» или «странный»), например,
• . Как напоминает Джеки Кангро из Loft Literary, полезно подумать о тоне. Каков в целом тон самовыражения вашего персонажа? Они кажутся комичными или серьезными, тревожными или мягкими? Саркастично или искренне?

5: Сделайте голос вашего главного героя активным

Сравните пассивный залог и активный залог:

«Меня привели к дому на вершине холма, и мой гид сказал подождать, пока он не исчезнет за стеной»

Сравните это с:

‘Я последовал за своим проводником к дому на вершине холма. «Подождите, — сказал он, исчезая в стороне».

Во втором примере с активным голосом у нас больше ощущения, что рассказчик от первого лица действует в своем мире, а не просто перемещается в нем. У нас более сильное ощущение персонажа как реального человека, у которого есть выбор и который может принимать решения по собственной воле. Мы видим опыт с его непосредственной точки зрения.

6: Пусть ваш персонаж от первого лица доверится читателю

Один из способов эффективно начать книгу от первого лица — заставить вашего рассказчика доверять читателю. Тайны и интимные откровения вызывают любопытство. Будучи читателями, доверившись рассказчику, мы чувствуем себя участниками (и даже соучастниками) чего-то важного. Признается ли ваш рассказчик в проступке читателю или делится интимным фактом из своей истории (как это делает Давид на первых страницах Дэвид Копперфильд ), это действие заставляет читателя вкладываться в историю, заставляя его чувствовать себя посвященным в привилегированную информацию.

7: Исключите слова-фильтры и позвольте читателю увидеть глазами вашего главного героя

Слова-фильтры — это слова, которые помещают читателя на один шаг к тому, чтобы увидеть и испытать то, что видит и переживает персонаж. Например, персонаж может сказать: «Я видел, что здание начало рушиться». Однако вместо этого вы можете просто заставить своего рассказчика от первого лица сказать: «Здание начало рушиться».

У Рутанн Рид есть отличная статья о словах-фильтрах в The Write Practice. Говорит Рейд:

«Поначалу слова-фильтры трудно увидеть, но как только вы их поймаете, это станет вашей второй натурой. «Я услышал, как заиграла музыка, жестяная, жуткая и странная» вместо «Музыка заиграла, жестяная, жуткая и странная». Один снаружи, наблюдает, как он слушает; другой находится в его голове, слыша его вместе с ним.

«Я видел собаку, коричневую и лохматую». Вы наблюдаете, как персонаж видит собаку. «Собака была коричневой и лохматой». Теперь вы видите то, что видит персонаж, и между вами и персонажем нет промежутка».

Рейд также отмечает важное замечание о том, что фильтрующие слова не всегда плохие. Примером приемлемого использования Рида является предложение «Я вижу полки и прилавок, но не вижу ножниц». Это явное описание акта видения — вы могли бы написать «Полки и прилавок есть, но не ножницы», но первый вопрос лучше передает разочарование персонажа из-за того, что он не находит то, что ищет. Наблюдается более острое ощущение взгляда персонажа, блуждающего по прилавку.

Убедитесь, что с самого начала романа вы случайно не отправляете своего читателя в сторону наблюдения и опыта вашего персонажа от первого лица.

8: Представьте второстепенных персонажей через рассказчика от первого лица в начале

То, что вы начинаете свою историю с точки зрения главного героя от первого лица, не означает, что основное внимание должно быть сосредоточено только на них. Создайте интригу, заставив вашего главного героя обратиться к второстепенному персонажу в вашем начале. Если ваш главный герой упомянет актера вашего романа, который еще не появился, заставит читателей предвкушать развитие вашей истории и новые входы и выходы.

Создайте план своего романа, чтобы вам было легче найти голос вашего рассказчика от первого лица. Используйте процесс Now Novel, чтобы начать или закончить написание книги.

10 примеров и отрывков точки зрения от первого лица в художественной литературе

Photo by Marc-Olivier Jodoin on Unsplash

Я вернулся с еще одним постом от первого лица, и на этот раз основное внимание уделяется художественной литературе от первого лица.

Несмотря на то, что точка зрения от первого лица является одной из самых простых для понимания, когда дело доходит до написания художественной литературы, есть еще много вещей, с которыми нужно разобраться, прежде чем (и во время) приступить к письму от первого лица. И ссылки на некоторые замечательные примеры точки зрения от первого лица в художественной литературе могут быть невероятно полезными при сглаживании POV в вашей собственной истории.

Но прежде чем мы перейдем к примерам и выдержкам, давайте посмотрим, что на самом деле означает точка зрения от первого лица.

Как следует из названия, точка зрения от первого лица написана от первого лица (Я/Мы).

Точка зрения от первого лица , возможно, самая интимная из повествовательных точек зрения, поскольку читатель может увидеть историю глазами персонажа в истории. В отличие от всеведущего от третьего лица, при выборе точки зрения от первого лица читатель будет знаком только с той информацией, которую рассказчик реально мог бы воспринять или узнать.

Хотя в большинстве книг, написанных от первого лица, это делается с точки зрения центрального персонажа , жестких правил на этот счет не существует. Некоторые авторы предпочитают рассказывать свою историю от первого лица, но из это второстепенный персонаж — тот, кто становится свидетелем событий истории, но не является главным героем. Самый известный пример — « Великий Гэтсби » Ф. Скотта Фицджеральда.

Преимущества использования вида от первого лица

• С момента первого знакомства с рассказчиком читатель начинает строить с ним отношения. Их точка зрения — (потенциально) единственная линза, через которую ваш читатель увидит, как разворачивается ваше повествование, и, следовательно, легче установить взаимопонимание и близость между читателем и рассказчиком, поскольку читатель переживает события так же, как и персонаж, а также обнаруживает новую информацию, как это делает персонаж.

• Вам предоставляется возможность полностью изучить персонажа и его личность. Это дает вам свободу использовать уникальный и интригующий голос, чтобы рассказать свое повествование, мнение которого может кардинально отличаться от вашего собственного.

• Поскольку история рассказывается через призму определенного персонажа, вы можете внести в нее необъективность. Это делает повествование убедительным, поскольку вы можете использовать концепцию ненадежного рассказчика или использовать ее в своих интересах.

Некоторые из приведенных ниже ссылок являются партнерскими ссылками. Если вы решите приобрести книгу по предоставленной ссылке, я получу небольшой процент от продажи.

Хотя не вся эта книга написана от первого лица, The Name of the Wind — это эпическое фэнтези, повествующее о жизни Квоута, известного мага, музыканта и убийцы королей. Мы встречаем его в третьем лице как Коте, управляющего Waystone Inn в городе под названием Ньюарре, в какой-то более поздний момент его жизни, когда он, по-видимому, потерял свою магию.

Коте рассказывает историю своей ранней жизни как Квоте писцу, известному как Летописец, и именно этот рассказ его истории написан от первого лица, поскольку Коте рассказывает историю своей собственной жизни.

Вот отрывок из начала повествования Коте об истории Квоута.

Если эта история должна быть чем-то вроде моей книги подвигов, мы должны начать с самого начала. В основе того, кто я на самом деле. Для этого надо помнить, что до я был ничем другим, я был одним из Эдема Рух.

Вопреки распространенному мнению, не все путешествующие исполнители принадлежат к Руху. Моя труппа не была какой-то бедной кучей ряженых, балагурящих на перекрестках за гроши и поющих нам на ужин. Мы были придворными исполнителями, людьми лорда Грейфеллоу. Наше прибытие в большинство городов было большим событием, чем Праздник Середины Зимы и Игры Солинады вместе взятые. В нашей труппе обычно было не менее восьми вагонов и более двух десятков исполнителей: актеров и акробатов, музыкантов и ручных фокусников, жонглеров и шутов: Моя семья.

Еще одно эпическое фэнтези, «Ученик убийцы», повествует о Фитце Чивалри, главном герое и рассказчике романа.

Моя ручка колеблется, затем выпадает из моей хватки, оставляя чернильный след на бумаге Федврена. Я испортил еще один лист прекрасного материала, что, как я подозреваю, было бесполезным занятием. Интересно, смогу ли я написать эту историю, или на каждой странице будет какое-то скрытое проявление горечи, которую я считал давно умершей. Я думаю, что излечился от всякой злобы, но когда я касаюсь пером бумаги, боль мальчишки истекает кровью чернилами морского происхождения, пока я не подозреваю, что каждая тщательно сформированная черная буква струпится поверх какой-то застарелой алой раны.

Переходя к научной фантастике-антиутопии… Red Rising разворачивается на Марсе и следует истории Дэрроу, низкорожденного Красного, который выдает себя за высокородного Золотого, чтобы отомстить за смерть своей жены.

Первое, что вы должны знать обо мне, это то, что я сын своего отца. И когда за ним пришли, я сделал, как он просил. Я не плакал. Не тогда, когда Общество транслировало арест. Не тогда, когда его судили Голды. Не тогда, когда его повесили Серые. Мать ударила меня за это. Мой брат Киран должен был быть стоиком. Он был старший, я младший. Я должен был плакать. Вместо этого Киран расплакалась, как девчонка, когда Маленькая Эо сунула гемантус в левый рабочий ботинок отца и побежала обратно к своему отцу. Рядом со мной жалобно пробормотала моя сестра Леанна. Я просто смотрел и думал, что это позор, что он умер, танцуя, но без своих танцевальных туфель.

Skyward — это научно-фантастический фильм о космической опере для молодых людей, рассказывающий о жизни Спенсы Найтшейд, когда она проходит летную школу и тренируется, чтобы стать членом DDF (Defiant Defense Force). на планете Детрит.

На поверхность лезли только дураки. Глупо подвергать себя такой опасности, всегда говорила моя мать. Мало того, что из-под обломков почти постоянно сыпались обломки, так еще и никогда нельзя было знать, когда креллы нападут.

Конечно, мой отец выезжал на поверхность почти каждый день — он должен был, как пилот. Я предполагал, что по определению моей матери это делало его особенно глупым, но я всегда считал его слишком храбрым.

Я все еще был удивлен, когда однажды, после долгих лет выслушивания моих мольб, он наконец согласился взять меня с собой.

Мне было семь лет, хотя мысленно я был совершенно взрослым и вполне способным. Я поспешила за отцом, неся фонарь, чтобы осветить усыпанную щебнем пещеру. Многие камни в туннеле были сломаны и треснуты, скорее всего, от бомбардировок Креллов — вещи, которые я ощущал внизу как грохот посуды или дрожание светильников.

Я представил эти разбитые камни как изломанные тела моих врагов, их сломанные кости, их дрожащие руки, тянущиеся вверх в бесполезном жесте полного и окончательного поражения.

Я была очень странной девочкой.

«Брак по-американски» написан от первого лица с точки зрения трех центральных персонажей: Роя, темнокожего мужчины, ложно обвиненного и приговоренного к 12 годам тюремного заключения за преступление, которого он не совершал; Поднебесная, его жена, прожившая один год на момент ложного обвинения; и Андре, лучший друг детства Целестиал, на которого она опирается для поддержки в годы после заключения Роя в тюрьму.

В мире есть два типа людей: те, кто уходит из дома, и те, кто нет. Я гордый член первой категории. Моя жена, Целестиал, говорила, что я в глубине души деревенский парень, но мне никогда не нравилось это звание. Во-первых, я не из страны как таковой. Элоэ, штат Луизиана, небольшой город. Когда вы слышите слово «деревня», вы думаете о выращивании сельскохозяйственных культур, заготовке сена и доении коров. Я никогда в жизни не сорвал ни одной ватной палочки, хотя мой папа это сделал. Я никогда не прикасался к лошади, козе или свинье и не хочу. Поднебесная смеялась, поясняя, что она не говорит, что я фермер, просто страна. Она из Атланты, и надо было доказать, что она тоже из страны. Но пусть говорит, она «южная женщина», не путать с «южной красавицей». Почему-то «Персик из Джорджии» у нее все в порядке, а у меня все в порядке, так что вот так.

«Беседы с друзьями» следует за 21-летней студенткой университета Фрэнсис (которая является нашим рассказчиком от первого лица), когда она и ее лучшая подруга Бобби подружились с тридцатилетней супружеской парой, Мелиссой и Ником, и разбираются в сложных отношениях, которые формируются между каждый из них.

Мы с Бобби впервые встретили Мелиссу на вечере поэзии в городе, где мы вместе выступали. Мелисса сфотографировала нас снаружи, Бобби курила, а я смущенно держал левое запястье правой рукой, как будто боялся, что запястье ускользнет от меня. Мелисса использовала большую профессиональную камеру и хранила множество разных объективов в специальном чехле. Она болтала и курила во время фотографирования. Она говорила о нашем выступлении, а мы говорили о ее работе, о которой мы узнали в Интернете. Около полуночи бар закрылся. Начался дождь, и Мелисса сказала, что мы можем вернуться к ней домой, чтобы выпить.

Мы все вместе сели в заднее сиденье такси и начали пристегивать ремни безопасности. Бобби сидела посередине, повернув голову, чтобы поговорить с Мелиссой, так что я мог видеть ее затылок и маленькое, похожее на ложку, ухо. Мелисса дала водителю адрес в Монкстауне, и я повернулся, чтобы посмотреть в окно. По радио раздался голос, произнесший слова: восьмидесятые. . . поп. . . классика. Потом заиграл джингл. Я был взволнован, готов к вызову посетить дом незнакомца, уже готовя комплименты и определенные выражения лица, чтобы казаться очаровательной.

In Five Years рассказывает о нашей главной героине Дэнни, корпоративном юристе, живущей в Нью-Йорке, в период ее жизни, когда все идет по ее жизненному плану. Сразу после того, как она провалила важное собеседование в парке и обручилась со своим давним бойфрендом, она испытывает краткое видение себя через пять лет в будущем, с другим мужчиной, в квартире, которую она не узнает, с кольцо на ее пальце, это не то, что она получила той ночью. Она переносится обратно в настоящее, потрясенная и изо всех сил пытающаяся понять то, что она только что видела.

Двери лифта открываются на тридцать третий этаж, и я задыхаюсь. Я чувствую энергию, как леденец в венах, когда смотрю на людей, входящих и выходящих из конференц-залов со стеклянными дверями, словно статисты в шоу. . Место в полном цвету. У меня такое ощущение, что вы можете войти сюда в любой час, в любой день недели, и вот что вы увидите. Полночь в субботу, воскресенье в 8 утра. Это мир вне времени, функционирующий по своему собственному расписанию.

Это то, что я хочу. Это то, чего я всегда хотел. Быть там, где ничего не останавливается. Быть окруженным темпом и ритмом величия.

«Мисс. Кохан? Там, где я стою, меня приветствует молодая женщина. На ней платье-футляр Banana Republic, без блейзера. Она регистратор. Я знаю, потому что в Wachtell все юристы обязаны носить костюмы. «Сюда.»

Призраки следуют за Ниной, когда она выясняет отношения со своими родителями, один из которых страдает слабоумием; ее друзья в том возрасте, когда они женятся и заводят детей; и ее новый парень Макс, в которого она почти сразу же влюбляется по уши.

Когда мы были вместе, Джо часто использовал свое северное происхождение в аргументах против меня, чтобы доказать, что он более реален, чем я; более приземленным и, следовательно, более правдоподобным. Это было одной из моих наименее любимых вещей в нем — то, как он лениво передал свою целостность Йоркширу, чтобы романтические подтексты шахтеров и болот сделали за него всю тяжелую работу. На ранних стадиях наших отношений он заставлял меня чувствовать, что мы выросли в разных галактиках, потому что его мама работала парикмахером в Шеффилде, а моя была секретаршей в Харроу. В первый раз, когда он отвез меня в дом своих родителей — скромную трехкомнатную квартиру в пригороде Шеффилда, — я понял, какую ложь мне сказали. Если бы я не знал, что нахожусь в Йоркшире, я бы поклялся, что мы проезжаем мимо оконной щели с фасадом из гальки и свинцом между концом Лондона и началом Хартфордшира, где я провел свою юность. Тупик Джо был таким же, как и мой, все дома были такими же, его холодильник был битком набит теми же фруктовыми йогуртами и готовым к выпечке чесночным хлебом. У него был такой же велосипед, как и у меня, и он проводил свои подростковые выходные, колеся по улицам с такими же домами с красными крышами, как и я. Его отвезли в PizzaExpress на день рождения, как и меня. Секрет был раскрыт

Историческая фантастика, действие которой происходит в Оксфорде в период с 1887 по 1928 год, «Словарь утерянных слов» следует за Эсме, дочерью лексикографа, работающей над составлением слов для публикации в Оксфордском словаре английского языка, когда она пытается создать свой собственный словарь слов. которые были упущены из виду или сочтены неважными командой, в которой доминируют мужчины, работающей над словарем.

Май 1887

Скрипторий. Звучит так, как если бы это было величественное здание, где малейший шаг эхом отдавался бы между мраморным полом и позолоченным куполом. Но это был всего лишь сарай в саду дома в Оксфорде.

Вместо лопат и граблей в сарае хранились слова. Каждое слово на английском языке было написано на клочке бумаги размером с открытку. Добровольцы рассылали их со всего мира, и они хранились в связках в сотнях ящичков вдоль стен сарая. Доктор Мюррей назвал его Скрипториумом — он, должно быть, считал унизительным хранить английский язык в садовом сарае, — но все, кто там работал, называли его Скриппи. Все, кроме меня. Мне понравилось ощущение Скрипториума, когда он двигался вокруг моего рта и мягко приземлялся между моими губами. Мне потребовалось много времени, чтобы научиться говорить это, и когда я, наконец, научился, ничего другого уже не годилось.

Хотя Шерлок Холмс, возможно, является наиболее известным из дуэта Джона Ватсона и Шерлока Холмса, романы Артура Конан Дойля на самом деле рассказываются Ватсоном от первого лица.

«Бедняга!» — сказал он сочувственно, выслушав мои несчастья. «Что ты до сих пор?»

  «Ищу ночлег», — ответил я. «Пытаюсь решить проблему, можно ли получить комфортабельные номера по разумной цене».

  «Странная вещь, — заметил мой спутник, — вы уже второй человек за сегодняшний день, который употребил в отношении меня это выражение».

 “А кто был первым?” Я попросил.

 «Парень, который работает в химической лаборатории в больнице. Сегодня утром он оплакивал себя, потому что не мог заставить кого-нибудь пойти с ним наполовину в некоторых хороших комнатах, которые он нашел и которые были слишком велики для его кошелька.

 «Клянусь Юпитером!» Я плакал; — Если он действительно хочет, чтобы кто-нибудь делил с ним комнаты и расходы, то я для него самый подходящий человек. Я предпочел бы иметь партнера одиночеству».

 Юный Стэмфорд довольно странно посмотрел на меня поверх своего бокала с вином. «Вы еще не знаете Шерлока Холмса, — сказал он. — Возможно, вы не стали бы заботиться о нем как о постоянном спутнике.

И это все, на что у меня есть время на сегодня. Я пойду, сделаю себе чашку чая и съем дерзкий пирог Бейкуэлл.

Если вы не можете найти точку зрения в своей истории, я могу помочь! Я предлагаю ряд редакционных услуг, включая критику рукописи, которая фокусируется на POV , а также на других более крупных элементах вашей истории, таких как характеристика , сюжет , темп , структура и диалог .

До следующего раза!

Candida x

7 основных рекомендаций по написанию от первого лица — редактирование писателя

Одна из первых вещей, которую вам нужно решить, приступая к написанию истории, — это точка зрения, с которой она будет рассказана. Это означает не только выбор главного героя (или персонажей), за которым вы будете следовать, но и то, будете ли вы рассказывать их историю от первого или третьего лица.

(Примечание о видении от второго лица: он существует, и вы можете его использовать. Однако его очень сложно эффективно использовать и поддерживать на протяжении всего длинного рассказа, поэтому большинство людей избегают его при написании романов. Первый и третий человек встречаются гораздо, гораздо чаще.)

Повествование от первого лица, конечно же, относится к историям, рассказанным самим персонажем с использованием «я» или «мы». Повествование от третьего лица — это кто-то другой, рассказывающий историю персонажа, используя «он/она/они».

Если вы думаете о том, чтобы писать от первого лица, есть несколько рекомендаций, которые вы должны знать, чтобы ваша история была рассказана максимально эффективно.

Давайте прыгать!

1. Решите, подходит ли повествование от первого лица для вашей истории

Прежде чем начать писать, тщательно обдумайте, является ли повествование от первого лица лучшим стилем повествования для истории, которую вы хотите рассказать.

Повествование от первого лица — отличный инструмент по многим причинам. Это дает ощущение близости между читателем и персонажем; персонаж, по сути, напрямую рассказывает читателю свою историю, и читатель знаком с каждой мыслью, действием, эмоцией и опытом этого персонажа.

Вид от первого лица позволяет вам проникнуть в голову персонажа немного лучше, чем другие точки зрения — даже с близкой точки зрения от третьего лица.

Повествование от третьего лица всегда естественным образом включает некоторую дистанцию ​​между читателем и персонажем. Так что, если вы ищете сверхблизкий опыт, вы не сможете лучше рассказать историю персонажа с его непосредственной точки зрения.

Изображение с Pexels

Однако есть несколько причин, по которым вы можете отказаться от вида от первого лица.

Если вы планируете писать с разных точек зрения, например, использование повествования от первого лица для всех ваших точек зрения может сделать ситуацию немного сложнее, чем нужно.

Также следует учитывать целевую аудиторию вашей книги. По какой-то причине молодые читатели и читатели художественного жанра, как правило, более восприимчивы к повествованию от первого лица, чем, скажем, читатели постарше, предпочитающие художественную литературу.

Подумайте, для кого вы пишете, и какой метод повествования поможет вам лучше всего с ними связаться.

2. Выберите время и придерживайтесь его.

Как правило, вы будете выбирать между настоящим и прошедшим временем. Как и повествование от второго лица, будущее время — это вариант , но немногие писатели принимают его — это трудно сделать правильно.

Комбинация первого лица и настоящего времени доказала свою эффективность для многих авторов и особенно распространена в мире художественной литературы для молодежи. Эта комбинация придает сюжету ощущение непосредственности и безотлагательности, поэтому она хорошо подходит для динамичных историй с высокими ставками и множеством действий.

Изображение с Pixabay

Сочетание первого лица и прошедшего времени также распространено. Это позволяет создать более традиционное ощущение «рассказывания историй», поскольку рассказчик рассказывает о событиях, которые произошли в прошлом, со своей точки зрения.

Какое бы время вы ни выбрали, важно  придерживаться его . Как только вы войдете в поток письма, у вас, вероятно, не возникнет проблем с этим, но мы обнаружили, что в повествовании от первого лица есть что-то, что делает его немного сложнее, чтобы придерживаться вашего времени!

Если вы сомневаетесь, отправьте свою работу партнеру по критике или бета-ридеру, который сможет помочь вам определить области, которые вы пропустили, где ваше время ускользнуло.

3. Развить сильный голос

Голос важен в любом виде повествования, но не более, чем в повествовании от первого лица.

Когда вы пишете от первого лица, на странице звучит не только ваш авторский голос; это буквально голос вашего персонажа. Ваш персонаж обращается непосредственно к читателям, чтобы рассказать их собственную историю. Это означает, что они должны иметь свой собственный отчетливый голос.

Ни одному читателю не понравится повествование от первого лица, которое, по сути, является простым и прямолинейным рассказом о событиях. Чтобы помочь читателям соединиться с вашим персонажем, вам нужно привнести часть его личности и сути в то, как вы рассказываете их историю от первого лица.

Вы можете развить голос своего персонажа несколькими способами: с помощью языка, эмоций, мировоззрения… Погрузитесь в то, кто они как личности, и постарайтесь, чтобы это прозвучало в повествовании от первого лица.

Изображение через Picjumbo

Дополнение к этому совету: всегда немного дистанцируйтесь от своего персонажа. Это, конечно, может быть сложнее от первого лица, когда вы буквально используете слово «я» и ставите себя прямо в голове персонажа.

Но читатели слишком быстро замечают, когда голос персонажа и голос писателя сливаются воедино и становятся неотличимы друг от друга. И поверь нам: они этого не оценят.

Повествование от первого лица не должно использоваться исключительно как инструмент для выражения собственных мыслей и чувств на странице. (Вот для чего нужны блоги, дневники и утренние страницы!)

Персонажи не должны быть рупорами автора. Они должны быть полностью развиты сами по себе, со своим уникальным и сильным голосом, особенно если этот голос используется для рассказа истории от первого лица.

4. Избегайте слишком много самоанализа

Хотя повествование от первого лица является отличным инструментом, помогающим проникнуть в голову персонажа, вы не хотите тратить на это все свое время. Читатели тоже.

Остерегайтесь длительных периодов внутреннего монолога или самоанализа от вашего персонажа POV. Да, читатели хотят знать, о чем думает персонаж и что он чувствует, но если это все, что они получат, то история провалится.

Сюжет, действие и диалоги так же важны в повествовании от первого лица, как и в любом другом стиле. Ваш персонаж от первого лица должен что-то делать, взаимодействовать с другими персонажами и замечать окружающий мир, а не просто размышлять о своих мыслях и чувствах.

Изображение с Pexels

Помните также, что не каждая история, рассказанная от первого лица, должна вращаться вокруг рассказчика. Вы также можете использовать вид от первого лица, чтобы более четко привлечь внимание к другому персонажу. 9 Ф. Скотта Фицджеральда0011 Великий Гэтсби — прекрасный тому пример.

Из названия можно было ожидать, что история будет рассказана с точки зрения самого Джея Гэтсби, но это не так. Он рассказывается от первого лица с точки зрения Ника Каррауэя, что позволяет читателям увидеть главного героя в совершенно ином свете, чем если бы история рассказывалась с точки зрения самого Гэтсби.

5. Меняйте формулировку

При письме от первого лица очень легко попасть в ловушку повторяющихся слов, фраз и структур предложений. Вполне вероятно, что в вашем первом черновике слово «я» всплывет  лот больше чем хотелось бы!

Повторение таких фраз, как «Я сделал это» и «Я сделал это», через некоторое время действительно может начать раздражать читателя, особенно если слово «Я» используется в начале почти каждого предложения.

Следите за своими фразами и следите за тем, чтобы они не повторялись. Это помогает выработать привычку изменять структуру предложений во время написания, но это всегда можно улучшить и на этапе редактирования.

Изображение с Pexels

Один полезный совет — по возможности избегайте ненужных фраз вроде «я видел», «я слышал» и т. д. Например, вместо «Я услышал жуткий вой, эхом разносящийся по лесу», упростите его до «Жуткий вой, раздающийся эхом по лесу».

Читатели должны чувствовать, что они находятся в голове рассказчика, а не наблюдают за ним со стороны, как в повествовании от третьего лица. От первого лица читателям не нужно прямо говорить, когда персонаж что-то видит, слышит или чувствует; им нужно испытать это с ними напрямую.

Помните об этом, и это должно помочь вам сократить использование «я».

6. Практика показа, а не рассказа

Мантра «показывай, а не рассказывай» является обычной для писателей-фантастов. Но никогда это не так важно, как в повествовании от первого лица.

К сожалению, легче попасть в ловушку «говорения», когда вы пишете от первого лица. Но есть несколько советов, которые помогут вам избежать этого.

Во-первых, помните, что повествование не обязательно должно описывать каждое действие персонажа, даже если оно рассказывается от первого лица. Например, вместо «Я подошел к комоду, взял расческу и провел ею по волосам», упростите ситуацию: «Я провел расческой по волосам».

Изображение через Startup Stock Photos

Говоря о волосах — это напоминает нам об еще одной распространенной ловушке, в которую попадают авторы, пишущие от первого лица… Нарисуйте картину вашего рассказчика от первого лица, заставив его посмотреть в зеркало и описать себя! (Сколько раз вы смотрели на себя в зеркало и перечисляли в голове свои физические особенности, одну за другой?!)

Подобные тактики кажутся вынужденными и неестественными и действительно отвлекают внимание от повествования от первого лица. По сути, они представляют собой версию от первого лица, позволяющую «рассказать» что-то читателю напрямую, вместо того, чтобы позволить этому естественно протекать через повествование.

Еще одна вещь, которую следует помнить: вам не нужно выделять мысли вашего персонажа курсивом и помечать их тегами, как в повествовании от третьего лица. Все повествование от первого лица, в конце концов, — это мыслей вашего персонажа. Просто позвольте им естественным образом вплетаться в повествование наряду с действием и диалогами.

7. Помните об ограничениях перспективы от первого лица

При выборе повествования от первого лица следует помнить об ограниченной перспективе, которую оно предлагает для повествования.

Написав от первого лица, вы обязуетесь рассказать историю исключительно через этого персонажа и то, что он знает, думает, чувствует и переживает.

Изображение с Pixabay

Ваш рассказчик должен быть в каждой сцене, и вы не можете включать детали, которых он не знает. Каждое событие в истории показано глазами рассказчика и окрашено исключительно его интерпретацией.

Однако эти ограничения не обязательно должны быть отрицательными. Если все сделано правильно, повествование от первого лица может быть чрезвычайно эффективным, интимным и глубоким способом повествования, который позволяет вам (и вашим читателям) проникнуть прямо в сердце персонажа.

***

Какой ваш любимый POV для чтения или записи? Какие истории, по вашему мнению, лучше всего подходят для повествования от первого лица?

Дайте нам знать в комментариях!

Вид от первого лица: что это такое и как им пользоваться

Что такое вид от первого лица? Что ж, ответ довольно прост. Мы все ежедневно пользуемся видом от первого лица. Если вы когда-либо рассказывали личную историю своим друзьям, значит, вы использовали точку зрения от первого лица. По крайней мере, я надеюсь, что да, потому что было бы странно рассказывать личную историю с точки зрения третьего или незнакомого лица. Сегодня я дам определение точки зрения от первого лица, приведу несколько примеров точки зрения от первого лица и, наконец, несколько советов по ее использованию.

Что такое вид от первого лица?

Точка зрения от первого лица – это когда главный герой или персонажи рассказывают историю непосредственно читателю. Читатель и персонаж как старые друзья. Персонаж очень открыто рассказывает читателю о своих мыслях и чувствах. Как будто вы читаете их журнал. Обычно перспективным персонажем является главный герой рассказа, но не всегда.

Например, в Великий Гэтсби , написанном от первого лица, Ник Карауэй является перспективным персонажем, но не главным героем. Ник принимает участие в событиях рассказа и ретранслирует их читателю, но не является главным героем.

Вы узнаете, что читаете рассказ от первого лица, когда увидите такие местоимения, как я, я или мой . Персонаж является рассказчиком, так что он будет говорить непосредственно с читателем.

Точка зрения от первого лица Местоимения: 

Существуют определенные слова с точки зрения от первого лица, которые намекают читателям, что история ведется от первого лица. Читая от первого лица, вы заметите, что рассказчик использует следующие местоимения.

• я
• я
• мой
• мой
• мы
• мы
• наш
• мы сами

Эти местоимения указывают на то, что повествование написано от первого лица. Предположим, вы обнаружите, что часто используете местоимения в своем письме. В этом случае вам, вероятно, удобнее писать от первого лица.

Характеристики точки зрения от первого лица: 

• Использует местоимения Я, я, мой или мы
• Персонаж-рассказчик пересказывает события истории 
• Читатели знают, что думает и чувствует рассказчик 
• Читатель не знает мыслей и чувств других персонажей

Как писать Точка зрения от первого лица

Писать от первого лица — надежный выбор, если вы начинающий писатель. Это ясная перспектива, которую не сложно написать. Выберите персонажа, похожего на вашего главного героя, и напишите историю так, как будто они пересказывают события истории.

Если вы выберете вид от первого лица, вам нужно хорошо знать своего персонажа. Вы хотите, чтобы личность героя оставалась неизменной на протяжении всего повествования. Это если они не динамичный персонаж. Даже в этом случае у изменений в вашем главном герое должна быть причина, вытекающая из вашего сюжета. Помните, что ваш персонаж — это не вы , и он может реагировать на события не так, как вы.

Интервьюируйте свою точку зрения персонажа. Узнайте предысторию своего персонажа, его страхи и их мотивы. Задача перспективы от первого лица состоит в том, чтобы голос, действия и реакции вашего персонажа были последовательными и правдоподобными. Вы должны избегать соблазна вставить в историю свою личность и реакции.

Не изменяйте личность вашего персонажа ради нужд сюжета. Что это значит? Если ваш герой был уравновешен и спокоен на протяжении всей истории, не заставляйте его взрываться гневом, потому что вам нужно добавить в сцену немного напряжения.

Знайте своего предполагаемого персонажа и не отклоняйтесь от личности, которую вы установили, если вы не покажете источник этого изменения в повествовании. Ваш читатель заметит иначе.

При письме от первого лица:

• Расскажите историю голосом одного персонажа 
• Меняйте точку зрения только в перерывах между главами или сценами
• Хорошо узнайте точку зрения своего персонажа 
• Не вставляйте свою личность в персонаж 
• Изменения в личности вашего персонажа происходят в результате событий сюжета

Когда использовать Точку зрения от первого лица

Точка зрения от первого лица — правильный выбор для начинающих писателей. Ограниченный характер вида от первого лица поможет начинающим писателям избежать некоторых распространенных ошибок POV, таких как прыжки головой, что означает изменение вашего персонажа POV, не сообщая читателю об этом.

Из-за естественных ограничений вариант от первого лица является правильным выбором, если есть детали сюжета, которые вы хотите скрыть от читателя. Возьмем пример ненадежного рассказчика, который лжет о событиях рассказа. Обнаружение новой информации, скрытой рассказчиком, может стать захватывающим открытием для вашего читателя. Обязательно предупредите, что ваш рассказчик может быть нечестен.

Поскольку вы пишете с точки зрения одного персонажа, читатель может узнавать подробности истории так же, как и ваш персонаж. Этот POV отлично работает в таких жанрах, как мистика, ужасы и романтика. Эти жанры требуют, чтобы персонаж и читатель медленно раскрывали тайну события и открывали поразительные истины.

Бывают случаи, когда использование точки зрения от первого лица является данностью, например, при написании мемуаров или личного эссе. Наконец, вид от первого лица — правильный выбор при написании небольшого сюжета с ограниченным составом персонажей. Тем не менее, это не лучший выбор для вашей эпической фантазии о строительстве мира.

Советы по написанию от первого лица 

1. Создание уникальных голосов персонажей 

При написании нескольких персонажей от первого лица обращайте внимание на их голоса. Точка зрения от первого лица — удобный выбор для многих начинающих писателей. Однако убедитесь, что вы создаете уникальный голос для каждого персонажа. У них должна быть своя манера говорить, уникальные интересы, тики и т. д. Избегайте того, чтобы все персонажи говорили одинаково; это не только смутит вашего читателя, но, что еще хуже, утомит его.

2. Не выделяйте мысли курсивом.

В книгах, авторы которых используют вид от третьего лица, мы часто видим мысли, написанные курсивом . Однако это форматирование не требуется для вида от первого лица. Если у читателя есть точка зрения одного персонажа, он будет знать, кто думает. Курсив не нужен.

3. Представьте своего персонажа, прежде чем делать что-либо еще

Одна из первых вещей, которую вы должны сделать в повествовании от первого лица, — представить своего персонажа читателю. Это введение должно быть в первых абзацах вашей истории, чтобы создать связь между вашим персонажем и читателем.

4. Избегайте символа «вставка автора».

Поскольку вы пишете с местоимениями «я» и «мне», может показаться, что вы говорите от своего имени. Вы не! Вы создали персонажа, отличного от вас человека, у которого был другой опыт, чем у вас. Сохраняйте голос этого персонажа последовательным и избегайте подражания персонажу своими реакциями, речью, поведением или мыслями.

Подробнее о символах авторской вставки читайте здесь.

5. Сделайте это интересным 

Этот совет может показаться простым, но он сделает вашего персонажа интересным. Дайте вашему рассказчику захватывающую предысторию и захватывающую личность, основанную на этой предыстории. Ваш читатель будет проводить много времени с вашей точкой зрения персонажа, так что сделайте это достойным их времени.

Пример точки зрения от первого лица

Теперь вы, вероятно, спросите: «Какие есть примеры точки зрения от первого лица?» К счастью для вас, у меня их трое! Плюс список романов и рассказов, в которых используется вид от первого лица, но я не буду подробно описывать их все. Я призываю вас выбрать несколько заголовков и прочитать их самостоятельно.

Во многих классических романах используется вид от первого лица. Точка зрения от первого лица дает читателю ощущение знакомства или даже близости с рассказчиком. По этой причине точка зрения от первого лица часто используется в романах с небольшим набором персонажей и замкнутыми сюжетами, посвященными межличностным конфликтам. Одна из моих любимых книг от первого лица — Ф. Скотт Фитц Джеральдс, , Великий Гэтсби.

Наш рассказчик, Ник Кэррауэй, оторван от драмы истории, безответной любви между его другом Джеем Гэтсби и аристократкой Дейзи Бьюкенен. Неестественная одержимость Джея поглощает его и в конечном итоге приводит к его убийству от рук мужа Дейзи, Тома. Нику остается созерцать хаос, устроенный Томом и Дейзи:

«Я не мог простить его или полюбить его, но я видел, что то, что он сделал, было для него полностью оправдано. Все было очень небрежно и сумбурно. Они были беззаботными людьми, Том и Дейзи — они разбивали вещи и существ, а затем отступали в свои деньги, или в свою беззаботность, или в то, что связывало их вместе, и позволяли другим людям убирать беспорядок, который они устроили».

― Ф. Скотт Фицджеральд, Великий Гэтсби0011 Убить пересмешника Харпер Ли. Я не буду много говорить о сюжете (потому что я читала его уже много лет), но в центре книги находится молодая девушка по имени Скаут. Наш главный герой обнаруживает, что в ее мире и ее отце Аттикусе есть гораздо больше, чем она могла себе представить:

самый храбрый человек, который когда-либо жил».

― Харпер Ли, «Убить пересмешника 9»0003

Я закончу это более современным примером точки зрения от первого лица из подросткового романа 2005 года « Сумерки». Мнений о книге много, так что не стану высказывать свое. Тем не менее, Стефани Майер знает, как запечатлеть чувство подростка и обнаружить свою первую любовь:

«Более того, я никогда не собиралась любить его. Одна вещь, которую я действительно знал — знал это в глубине своего желудка, в центре моих костей, знал это от макушки до подошв моих ног, знал это глубоко в своей пустой груди — это то, как любовь давала кому-то сила сломить тебя».

— Стефени Мейер, Twilight

Книги, написанные в «Повествовании от первого лица»:

• The Latcher in the Rye
• . Ошибка в наших звездах
• The Heare Aware
• 87878787878787878787878878 гг. Быть настенным цветком
• Джейн Эйр
• Марсианин
• Исчезнувшая готова
• Первый игрок
• Под стеклянным колпаком

Приколи!

Продолжить чтение о точке зрения:

Полное руководство по точкам зрения

Грамматика: первая, вторая и третья точки зрения

Нравится:

Нравится Загрузка…

Как начать рассказ с рассказчиком от первого лица | by Now Novel

Не существует единого «правильного» способа начать рассказ или роман, рассказанный от первого лица. Тем не менее, существуют эффективные и простые идеи и стратегии для создания убедительного «я»-рассказчика:

Многие классические романы начинаются с того, что рассказчики представляются от первого лица. Этот тип открытия создает близость. Рассмотрим начальные слова Чарльза Диккенса «9».0011 Дэвид Копперфилд :

«Окажусь ли я героем своей жизни, или эту станцию ​​будет занимать кто-то другой, эти страницы должны показать. Чтобы начать свою жизнь с начала моей жизни, я записываю, что я родился (как мне сообщили и как я считаю) в пятницу, в двенадцать часов ночи». эмоциональная связь с персонажем сразу. Однако Диккенс создает интригу вокруг своего рассказчика. Мы хотим знать, действительно ли он оказался героем или нет.

В последующих абзацах Диккенс добавляет детали, которые заставляют нас волноваться и о его главном герое:

«Я был посмертным ребенком. Глаза моего отца закрылись на свет этого мира шесть месяцев назад, когда мои открылись. Мне и теперь кажется странным то, что он никогда меня не видел; и что-то еще более странное в смутном воспоминании о моих первых детских ассоциациях с его белым надгробием на кладбище и о неописуемом сострадании, которое я испытывал к нему, когда он лежал один в темной ночи, когда наша маленькая гостиная было тепло и светло от огня и свечи, а двери нашего дома были — почти безжалостно, как мне иногда казалось — заперты и заперты против него». 0003

Диккенс заставляет нас хотеть узнать исход истории, а затем заставляет нас сочувствовать личной утрате его рассказчика.

Заинтересовать читателя не обязательно означает заставить его пожалеть вашего персонажа. Читатели могут так же легко не полюбить вашего хитрого антигероя или почувствовать двоемыслие. Заинтересовать читателя означает заинтересовать читателя. Эмоциональные инвестиции — это один из видов интереса (интеллектуальный — другой).

Начало с рассказчиком от первого лица, совершающим интригующие действия, также вызывает интерес:

Вместо того, чтобы начинать с того, что ваш персонаж описывает воспоминание или прошлый опыт, начните с того, что ваш персонаж что-то делает.

Попробуйте действия, которые:

• Создают тревогу или предчувствие (Например, «Я поднимаю тело так осторожно, как только могу — никаких необъяснимых синяков — и медленно продвигаюсь к краю лодки».)
• Вызывают чуткое любопытство (Например, «Я держу его вместе, пока последний человек не пройдет через терминал аэропорта, и ломаюсь только тогда, когда я нахожусь в относительной уединенности на автостоянке». )

Показ вашего главного героя в середине действия, в состоянии сильных эмоций, обещает читателю, что появится больше истории, больше убедительных сцен, которые проясняют причины и следствия.

Большая часть повествования — это удовольствие от раскрытия неизвестных:

Примеры из предыдущего пункта эффективны в качестве открытия отчасти благодаря тому, как мало они рассказывают об обстоятельствах рассказчика от первого лица. В первом примере читатель может спросить: «Чье тело?» или «Является ли главный герой убийцей?»

Это важный элемент начала истории от первого лица: оставьте самое интересное о вашем персонаже на потом. Когда мы встречаем кого-то в первый раз, это ошеломляет, если он рассказывает нам каждую минуту о себе. То же самое касается и ваших персонажей — небольшое сдерживание заставляет нас хотеть узнать больше.

Персонажи, которые кажутся дублерами автора, кажутся плоскими и одномерными. Вместо этого сделайте своего персонажа уникальным с самого начала. Сделайте это с:

• Характер: Ваш персонаж в основном оптимистичен или негативен? Бойкий или искренний?
• Язык: Ваш персонаж использует много ругательств или ведет себя мягко? они многословны или быстро доходят до сути?

Некоторые другие способы сделать голос вашего рассказчика от первого лица различимым:

• Выберите 4 или 5 слов, которые ваш персонаж любит использовать, и запишите их. Это могут быть прилагательные, которые они чаще всего используют для обозначения того, что им нравится или не нравится (например, «фантастический» или «странный»), например 9.0288
• Как напоминает Джеки Кангро из Loft Literary, полезно подумать о тоне. Каков в целом тон вашего рассказчика от первого лица? Они кажутся комичными или серьезными, тревожными или мягкими?

Сравните пассивный залог и активный залог:

‘Меня привели к дому на вершине холма, и мой проводник сказал подождать, пока он не исчезнет за стеной’

Сравните это с:

путеводитель по дому на вершине холма. «Подождите, — сказал он, исчезая за бортом».

Во втором примере с активным голосом у нас больше ощущения, что рассказчик от первого лица действует в своем мире, а не просто перемещается в нем. У нас более сильное ощущение персонажа как реального человека, у которого есть выбор и который может принимать решения по собственной воле. Мы видим опыт с его непосредственной точки зрения.

Один из способов эффективно начать книгу от первого лица — заставить рассказчика доверять читателю. Тайны и интимные откровения вызывают любопытство. Будучи читателями, доверившись рассказчику, мы чувствуем себя участниками (и даже соучастниками) чего-то важного.

Независимо от того, признается ли ваш рассказчик в проступке читателю или делится интимным фактом из своей истории (как это делает Дэвид на первых страницах Дэвида Копперфильда ), этот акт заставляет читателя вкладываться в историю, заставляя читателя чувствовать себя причастным к эксклюзивная информация.

Слова-фильтры — это слова, которые помещают читателя на одно расстояние, чтобы увидеть и пережить то, что видит и переживает персонаж. С помощью слов-фильтров персонаж может сказать: «Я видел, что здание начало рушиться». Однако вместо этого вы можете просто заставить своего рассказчика от первого лица сказать: «Здание начало рушиться».

У Рутанн Рид есть отличная статья о словах-фильтрах в The Write Practice. Говорит Рид:

«Поначалу слова-фильтры трудно увидеть, но как только вы их поймаете, это станет вашей второй натурой. «Я услышал, как заиграла музыка, жестяная, жуткая и странная» вместо «Музыка заиграла, жестяная, жуткая и странная». Один снаружи, наблюдает, как он слушает; другой находится в его голове, слыша его вместе с ним.

«Я видел собаку, коричневую и лохматую». Вы наблюдаете, как персонаж видит собаку. «Собака была коричневой и лохматой». Теперь вы видите то, что видит персонаж, и между вами и персонажем нет промежутка».

Рид также делает важный вывод о том, что фильтрующие слова не всегда плохие.

No related posts.