Открытия
Ученый России, физиолог, психолог, создатель науки о высшей нервной деятельности и представлений о процессах регуляции пищеварения; основатель крупнейшей российской физиологической школы; лауреат Нобелевской премии в области медицины и физиологии 1904 года «за работу по физиологии пищеварения».Более 10 лет посвятил тому, чтобы получить фистулу (отверстие) желудочно-кишечного тракта. Павлов так сшивал кожу и слизистую, вставлял металлические трубки и закрывал их пробками, что никаких эрозий не было, и он мог получать чистый пищеварительный сок на протяжении всего желудочно-кишечного тракта — от слюнной железы до толстого кишечника, что и было сделано им на сотнях экспериментальных животных. Проводил опыты с мнимым кормлением (перерезание пищевода так, чтобы пища не попадала в желудок), таким образом сделав ряд открытий в области рефлексов выделения желудочного сока. За 10 лет Павлов, по существу, заново создал современную физиологию пищеварения.
Одно из первых научных исследований Павлова было посвящено изучению роли нервной системы в регуляции кровообращения.
Ученый установил, что перерезка блуждающих нервов, иннервирующих внутренние органы, приводит к глубоким нарушениям способности организма регулировать уровень артериального давления. В результате был сделан вывод, что значительные колебания давления улавливаются чувствительными нервными окончаниями в сосудистой сети, которые посылают импульсы, сигнализирующие об изменениях, в соответствующий центр мозга. Эти импульсы порождают рефлексы, направленные на изменение работы сердца и состояния сосудистого русла, и артериальное давление быстро возвращается к наиболее благоприятному уровню.
1883г. — Павлов защитил докторскую диссертацию «О центробежных нервах сердца». В Мадридском докладе, сделанном на русском языке, И. П. Павлов впервые сформулировал принципы физиологии высшей нервной деятельности, которой он и посвятил последующие 35 лет своей жизни. Такие понятия как подкрепление (reinforcement), безусловный и условный рефлексы (не совсем удачно переведённые на английский язык как unconditioned and conditioned reflexes, вместо conditional) стали основными понятиями.
Вслед за изучением хода нервов, ускоряющих работу сердца, П. исследовал регуляцию пищеварительной деятельности поджелудочной железы, предположив наличие в ней двойной иннервации. В 1876—78 установил, что между сосудами кожи и внутренних органов существуют антагонистические прессорно-депрессорные отношения, обеспечивающие поддержание в организме кровяного давления на постоянном уровне. В лаборатории при клинике Боткина П. сделал крупное открытие, положенное им в основу докторской диссертации: деятельность сердца регулируется четырьмя центробежными нервами — замедляющим и ускоряющим, ослабляющим и усиливающим.
Затем Павлов перешёл к исследованию нервной регуляции пищеварения и иннервации желёз желудка. Выдающиеся успехи Павлова в этой области опираются как на разработку им основ хирургического эксперимента, так и на творческое восприятие развиваемой Сеченовым и Боткиным идеи нервизма, утверждающей регуляторную роль нервной системы в осуществлении функций организма как в норме, так и при патологических состояниях.
Научное творчество Павлова оказало революционизирующее влияние на представления того времени о кровообращении и особенно о пищеварении, а его учение об условных рефлексах послужило фундаментом для последовательно материалистического подхода к изучению высших функций мозга животных и человека.
Павлов Иван Петрович (1849−1936) | История, культура и традиции Рязанского края
История жизниРусский ученый-физиолог Иван Петрович Павлов родился в Рязани. Его мать, Варвара Ивановна, происходила из семьи священника; отец, Петр Дмитриевич, был священником, служившим сначала на бедном приходе, но благодаря своему пастырскому рвению со временем ставшим настоятелем одного из лучших храмов Рязани. С раннего детства Павлов перенял у отца упорство в достижении цели и постоянное стремление к самосовершенствованию. По желанию своих родителей Павлов посещал начальный курс духовной семинарии, а в 1860 г. поступил в рязанское духовное училище. Там он смог продолжить изучение предметов, интересовавших его больше всего, в частности естественных наук; с увлечением участвовал он в различных дискуссиях, где проявились его страстность и настойчивость, сделавшие Павлова грозным оппонентом.
Увлечение физиологией возникло у Павлова после того, как он прочитал русский перевод книги английского критика Георга Генри Леви. Его страстное желание заняться наукой, особенно биологией, было подкреплено чтением популярных книг Д. Писарева, публициста и критика, революционного демократа, работы которого подвели Павлова. к изучению теории Чарлза Дарвина. В конце 1880-х гг. русское правительство изменило свое предписание, разрешив студентам духовных семинарий продолжать образование в светских учебных заведениях. Увлекшись естественными науками, Павлов в 1870 г. поступил в Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета. Его интерес к физиологии возрос, после того как он прочитал книгу И. Сеченова «Рефлексы головного мозга», но освоить этот предмет ему удалось только после того, как он прошел обучение в лаборатории И. Циона, изучавшего роль депрессорных нервов. Цион выяснял влияние нервов на деятельность внутренних органов, и именно по его предложению Павлов начал свое первое научное исследование – изучение секреторной иннервации поджелудочной железы; за эту работу П.
После получения в 1875 г. звания кандидата естественных наук Павлов поступил на третий курс Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге (реорганизованной впоследствии в Военно-медицинскую), где надеялся стать ассистентом Циона, который незадолго до этого был назначен ординарным профессором кафедры физиологии. Однако Цион уехал из России, после того как правительственные чиновники воспрепятствовали этому назначению, узнав о его еврейском происхождении. Отказавшись работать с преемником Циона, Павлов стал ассистентом в Ветеринарном институте, где в течение двух лет продолжал изучение пищеварения и кровообращения. Летом 1877 г. он работал в городе Бреслау, в Германии (сейчас Вроцлав, Польша), с Рудольфом Гейденгайном, специалистом в области пищеварения. В следующем году по приглашению С. Боткина Павлов начал работать в физиологической лаборатории при его клинике в Бреслау, еще не имея медицинской степени, которую П. получил в 1879 г.
После длительной борьбы с администрацией Военно-медицинской академии (отношения с которой стали натянутыми после его реакции на увольнение Циона) П., в 1883 г. защитил диссертацию на соискание степени доктора медицины, посвященную описанию нервов, контролирующих функции сердца. Он был назначен приват-доцентом в академию, но вынужден был отказаться от этого назначения в связи с дополнительной работой в Лейпциге с Гейденгайном и Карлом Людвигом, двумя наиболее выдающимися физиологами того времени. Через два года Павлов вернулся в Россию.
Многие исследования Павлова в 1880-х гг. касались системы кровообращения, в частности регуляции функций сердца и кровяного давления. Наибольшего расцвета творчество Павлова достигло к 1879 г., когда он начал исследования по физиологии пищеварения, которые продолжались более 20 лет. К 1890 г. труды Павлова получили признание со стороны ученых всего мира.
В своих исследованиях Павлов использовал методы механистической и холистической школ биологии и философии, которые считались несовместимыми. Как представитель механицизма Павлов считал, что комплексная система, такая, как система кровообращения или пищеварения, может быть понята путем поочередного исследования каждой из их частей; как представитель «философии целостности» он чувствовал, что эти части следует изучать у интактного, живого и здорового животного.
По этой причине он выступал против традиционных методов вивисекции, при которых живые лабораторные животные оперировались без наркоза для наблюдения за работой их отдельных органов.
Считая, что умирающее на операционном столе и испытывающее боль животное не может реагировать адекватно здоровому, Павлов воздействовал на него хирургическим путем таким образом, чтобы наблюдать за деятельностью внутренних органов, не нарушая их функций и состояния животного. В некоторых случаях он создавал условия, при которых пищеварительные железы выделяли свои секреты в фистулы, расположенные вне животного; в других случаях он отделял от желудка части в виде изолированного желудочка, полностью сохраняющего связи с центральной нервной системой. Мастерство Павлова в этой трудной хирургии было непревзойденным. Более того, он настойчиво требовал соблюдения того же уровня ухода, анестезии и чистоты, что и при операциях на людях. «После приведения организма животного в соответствие с нашей задачей, – говорил он, – мы должны найти для него modus vivendi, чтобы обеспечить ему абсолютно нормальную и продолжительную жизнь.
В 1904 г. Павлов был награжден Нобелевской премией по физиологии и медицине «за работу по физиологии пищеварения, благодаря которой было сформировано более ясное понимание жизненно важных аспектов этого вопроса». В речи на церемонии вручения премии К.А. Г. Мернер из Каролинского института дал высокую оценку вкладу Павлова в физиологию и химию органов пищеварительной системы. «Благодаря работе П. мы смогли продвинуться в изучении этой проблемы дальше, чем за все предыдущие годы, – сказал Мернер.
– Теперь мы имеем исчерпывающее представление о влиянии одного отдела пищеварительной системы на другой, т.е. о том, как отдельные звенья пищеварительного механизма приспособлены к совместной работе».
На протяжении всей своей научной жизни Павлов сохранял интерес к влиянию нервной системы на деятельность внутренних органов. В начале XX в. его эксперименты, касающиеся пищеварительной системы, привели к изучению условных рефлексов. Павлов и его коллеги обнаружили, что если пища попадает в рот собаки, то начинает рефлекторно вырабатываться слюна. Когда собака просто видит пищу, то также автоматически начинается слюноотделение, но в этом случае рефлекс значительно менее постоянен и зависит от дополнительных факторов, таких, как голод или переедание. Суммируя различия между рефлексами, Павлов заметил, что «новый рефлекс постоянно изменяется и поэтому является условным». Таким образом, один только вид или запах пищи действуют как сигнал для образования слюны. «Любое явление во внешнем мире может быть превращено во временный сигнал объекта, стимулирующий слюнные железы, – писал Павлов, – если стимуляция этим объектом слизистой оболочки ротовой полости будет связана повторно.
.. с воздействием определенного внешнего явления на другие чувствительные поверхности тела».
Пораженный силой условных рефлексов, проливающих свет на психологию и физиологию, Павлов после 1902 г. сконцентрировал свои научные интересы на изучении высшей нервной деятельности. Преданный своему делу и высокоорганизованный во всех аспектах своей работы, будь то операции, чтение лекций или проведение экспериментов, Павлов отдыхал в летние месяцы; в это время он с увлечением занимался садоводством и чтением исторической литературы. Как вспоминал один из его коллег, «он всегда был готов для радости и извлекал ее из сотен источников». Положение величайшего русского ученого защищало Павлов от политических коллизий, которыми изобиловали революционные события в России начала века; так, после установления советской власти был издан специальный декрет за подписью В.И. Ленина о создании условий, обеспечивающих работу Павлову. Это было тем более примечательно, что большинство ученых находилось в то время под надзором государственных органов, которые нередко вмешивались в их научную работу.
В 1881 г. Павлов женился на Серафиме Васильевне Карчевской, учительнице; у них родились четыре сына и дочь. Известный своим упорством и настойчивостью в достижении цели, Павлов считался среди некоторых своих коллег и студентов педантом. В то же время он пользовался большим уважением в научном мире, а его личный энтузиазм и сердечность снискали ему многочисленных друзей.
Павлов умер в 1936 г. в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) от пневмонии. Похоронен на Волковом кладбище.
В 1915 г. Павлов был награжден французским орденом Почетного легиона, в том же году он получил медаль Копли Лондонского королевского общества. Павлов был членом Академии наук СССР, иностранным членом Лондонского королевского общества и почетным членом Лондонского физиологического общества.
Биография
Иван Петрович Павлов — выдающийся ученый, гордость отечественной науки, «первый физиолог мира», как назвали его коллеги на одном из международных съездов. Ему была присуждена Нобелевская премия, его избрали почетным членом 130 академий и научных обществ.
Ни один из русских ученых того времени, даже Менделеев, не получил такой известности за рубежом. «Это звезда, которая освещает мир, проливая свет на еще не изведанные пути», — говорил о нем Герберт Уэллс. Его называли «романтической, почти легендарной личностью», «гражданином мира».
Иван Петрович Павлов родился 26 сентября 1849 года в Рязани. Его мать Варвара Ивановна, происходила из семьи священника; отец, Петр Дмитриевич, был священником, служившим сначала на бедном приходе, но благодаря своему пастырскому рвению со временем ставшим настоятелем одного из лучших храмов Рязани. С раннего детства Павлов перенял у отца упорство в достижении цели и постоянное стремление к самосовершенствованию. По желанию своих родителей Павлов посещал начальный курс духовной семинарии, а в 1860 году поступил в рязанское духовное училище. Там он смог продолжить изучение предметов, интересовавших его больше всего, в частности, естественных наук. Семинарист Иван Павлов особо преуспел по части дискуссий.
Он остался заядлым спорщиком на всю жизнь, не любил, когда с ним соглашались, так и кидался на противника, норовя опровергнуть его аргументы.
В обширной отцовской библиотеке как-то Иван нашел книжку Г.Г. Леви с красочными картинками, раз и навсегда поразившими его воображение. Называлась она «Физиология обыденной жизни». Прочитанная дважды, как учил отец поступать с каждой книгой (правило, которому в дальнейшем сын следовал неукоснительно), «Физиология обыденной жизни» так глубоко запала ему в душу, что и, будучи уже взрослым «первый физиолог мира», при каждом удобном случае на память цитировал оттуда целые страницы. И кто знает — стал бы он физиологом, не случись в детстве эта неожиданная встреча с наукой, так мастерски, с увлечением изложенной.
Его страстное желание заняться наукой, особенно биологией, было подкреплено чтением популярных книг Д. Писарева, публициста и критика, революционного демократа, работы которого подвели Павлова к изучению теории Чарльза Дарвина.
В конце восьмидесятых годов русское правительство изменило свое предписание, разрешив студентам духовных семинарий продолжать образование в светских учебных заведениях.
Увлекшись естественными науками, Павлов в 1870 году поступил в Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета.
Студент Иван Павлов с головой погрузился в учение. Поселился он с одним из своих рязанских приятелей здесь же, на Васильевском острове, неподалеку от университета, в доме баронессы Раль. С деньгами было туго. Казенного кошта не хватало. Тем более что в результате перемещений с юридического отделения на естественное студент Павлов, как опоздавший, лишился стипендии, и рассчитывать надо было теперь только на самого себя. Приходилось прирабатывать частными уроками, переводами, в студенческой столовой налегать главным образом на бесплатный хлеб, сдабривая его для разнообразия горчицей, благо его давали сколько угодно.
А самым близким другом для него стала в это время слушательница женских курсов Серафима Васильевна Карчевская, которая тоже приехала в Петербург учиться и мечтала стать учительницей. Когда она, окончив учение, уехала в глухую провинцию, чтобы работать в сельской школе, Иван Павлов стал в письмах изливать ей душу.
Его интерес к физиологии возрос, после того как он прочитал книгу И. Сеченова «Рефлексы головного мозга», но освоить этот предмет ему удалось только после того, как он прошел обучение в лаборатории И. Циона, изучавшего роль депрессорных нервов. Как завороженный, слушал студент Павлов объяснения профессора. «Мы были прямо поражены его мастерски простым изложением самых сложных физиологических вопросов, — напишет он позже, — и его поистине артистической способностью ставить опыты. Такой учитель не забывается на всю жизнь. Под его руководством я делал свою первую физиологическую работу».
Первое научное исследование Павлова — изучение секреторной иннервации поджелудочной железы. За него И. Павлов и М. Афанасьев были награждены золотой медалью университета. После получения в 1875 году звания кандидата естественных наук Павлов поступил на третий курс Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге (реорганизованной впоследствии в Военно-медицинскую), где надеялся стать ассистентом Циона, который незадолго до этого был назначен ординарным профессором кафедры физиологии.
Однако Цион уехал из России, после того как правительственные чиновники воспрепятствовали этому назначению, узнав о его еврейском происхождении. Отказавшись работать с преемником Циона, Павлов стал ассистентом в Ветеринарном институте, где в течение двух лет продолжал изучение пищеварения и кровообращения.
Летом 1877 года он работал в городе Бреслау, в Германии с Рудольфом Гейденгайном, специалистом в области пищеварения. В следующем году по приглашению С. Боткина Павлов начал работать в физиологической лаборатории при его клинике в Бреслау, еще не имея медицинской степени, которую Павлов получил в 1879 году. В лаборатории Боткина Павлов фактически руководил всеми фармакологическими и физиологическими исследованиями. В том же году Иван Петрович начал исследования по физиологии пищеварения, которые продолжались более двадцати лет. Многие исследования Павлова в восьмидесятых годах касались системы кровообращения, в частности регуляции функций сердца и кровяного давления.
В 1881 году произошло счастливое событие Иван Петрович женился на Серафиме Васильевне Карчевской, от которой у него родились четыре сына и дочь.
Однако так хорошо начавшееся десятилетие стало самым тяжелым для него и для его семьи. «Не хватало денег, чтобы купить мебель, кухонную, столовую и чайную посуду», — вспоминала его жена. Бесконечные скитания по чужим квартирам долгое время Павловы жили вместе с братом Дмитрием в полагавшейся ему университетской квартире. Тяжелейшее несчастье — гибель первенца, а буквально через год опять неожиданная смерть малолетнего сына, отчаяние Серафимы Васильевны, ее продолжительная болезнь. Все это выбивало из колеи, отнимало силы, столь необходимые для научных занятий.
И был такой год, который жена Павлова назовет «отчаянным», когда мужество изменило Ивану Петровичу. Он разуверился в своих силах и в возможности кардинально изменить жизнь семьи. И тогда Серафима Васильевна, которая уже не была той восторженной курсисткой, какой начинала свою семейную жизнь, принялась подбадривать и утешать мужа и вывела-таки его из глубокой меланхолии. По ее настоянию Иван Петрович вплотную занялся диссертацией.
После длительной борьбы с администрацией Военно-медицинской академии (отношения с которой стали натянутыми после его реакции на увольнение Циона) Павлов в 1883 году защитил диссертацию на соискание степени доктора медицины, посвященную описанию нервов, контролирующих функции сердца. Он был назначен приват-доцентом в академию, но вынужден был отказаться от этого назначения в связи с дополнительной работой в Лейпциге с Гейденгайном и Карлом Людвигом, двумя наиболее выдающимися физиологами того времени. Через два года Павлов вернулся в Россию.
Впоследствии он напишет об этом скупо, несколькими фразами обрисовав столь многотрудное десятилетие «Вплоть до профессуры в 1890 году, уже женатому и имевшему сына, в денежном отношении постоянно приходилось очень туго, наконец, на 41-м году жизни я получил профессуру, получил собственную лабораторию… Таким образом, вдруг оказались и достаточные денежные средства, и широкая возможность делать в лаборатории что хочешь».
К 1890 году труды Павлова получили признание со стороны ученых всего мира.
С 1891 году он заведовал физиологическим отделом Института экспериментальной медицины, организованного при его деятельном участии; одновременно он оставался руководителем физиологических исследований в Военно-медицинской академии, в которой проработал с 1895 по 1925 год.
Будучи от рождения левшой, как и его отец, Павлов постоянно тренировал правую руку и в результате настолько хорошо владел обеими руками, что, по воспоминаниям коллег, «ассистировать ему во время операций было очень трудной задачей никогда не было известно, какой рукой он будет действовать в следующий момент. Он накладывал швы правой и левой рукой с такой скоростью, что два человека с трудом успевали подавать ему иглы с шовным материалом».
В своих исследованиях Павлов использовал методы механистической и холистической школ биологии и философии, которые считались несовместимыми. Как представитель механицизма Павлов считал, что комплексная система, такая, как система кровообращения или пищеварения, может быть понята путем поочередного исследования каждой из их частей; как представитель «философии целостности» он чувствовал, что эти части следует изучать у интактного, живого и здорового животного.
По этой причине он выступал против традиционных методов вивисекции, при которых живые лабораторные животные оперировались без наркоза для наблюдения за работой их отдельных органов.
Считая, что умирающее на операционном столе и испытывающее боль животное не может реагировать адекватно здоровому, Павлов воздействовал на него хирургическим путем таким образом, чтобы наблюдать за деятельностью внутренних органов, не нарушая их функций и состояния животного. Мастерство Павлова в этой трудной хирургии было непревзойденным. Более того, он настойчиво требовал соблюдения того же уровня ухода, анестезии и чистоты, что и при операциях на людях.
Используя данные методы, Павлов и его коллеги показали, что каждый отдел пищеварительной системы — слюнные и дуоденальные железы, желудок, поджелудочная железа и печень — добавляет к пище определенные вещества в их различной комбинации, расщепляющие ее на всасываемые единицы белков, жиров и углеводов. После выделения нескольких пищеварительных ферментов Павлов начал изучение их регуляции и взаимодействия.
В 1904 году Павлов был награжден Нобелевской премией по физиологии и медицине «за работу по физиологии пищеварения, благодаря которой было сформировано более ясное понимание жизненно важных аспектов этого вопроса». В речи на церемонии вручения премии К.А.Г. Мернер из Каролинского института дал высокую оценку вкладу Павлову в физиологию и химию органов пищеварительной системы. «Благодаря работе Павлова мы смогли продвинуться в изучении этой проблемы дальше, чем за все предыдущие годы, — сказал Мернер. — Теперь мы имеем исчерпывающее представление о влиянии одного отдела пищеварительной системы на другой, т. е. о том, как отдельные звенья пищеварительного механизма приспособлены к совместной работе».
На протяжении всей своей научной жизни Павлов сохранял интерес к влиянию нервной системы на деятельность внутренних органов. В начале двадцатого века его эксперименты, касающиеся пищеварительной системы, привели к изучению условных рефлексов. В одном из экспериментов, названным «мнимым кормлением», Павлов действовал просто и оригинально.
Он проделал два «окошка» одно — в стенке желудка, другое — в пищеводе. Теперь пища, которой кормили прооперированную и вылеченную собаку, не доходила до желудка, вываливалась из отверстия в пищеводе наружу. Но желудок успевал получить сигнал, что пища в организм поступила, и начинал готовиться к работе усиленно выделять необходимый для переваривания сок. Его можно было спокойно брать из второго отверстия и исследовать без помех.
Собака могла часами глотать одну и ту же порцию пищи, которая дальше пищевода не попадала, а экспериментатор работал в это время с обильно льющимся желудочным соком. Можно было варьировать пищу и наблюдать, как соответственно меняется химический состав желудочного сока.
Но главное было в другом. Впервые удалось экспериментально доказать, что работа желудка зависит от нервной системы и управляется ею. Ведь в опытах мнимого кормления пища не попадала непосредственно в желудок, а он начинал работать. Стало быть, команду он получал по нервам, идущим от рта и пищевода.
В то же время стоило перерезать идущие к желудку нервы — и сок переставал выделяться.
Другими способами доказать регулирующую роль нервной системы в пищеварении было просто невозможно. Ивану Петровичу это удалось сделать первым, оставив далеко позади своих зарубежных коллег и даже самого Р. Гейденгайна, чей авторитет был признан всеми в Европе и к которому Павлов совсем недавно ездил набираться опыта.
«Любое явление во внешнем мире может быть превращено во временный сигнал объекта, стимулирующий слюнные железы, — писал Павлов, — если стимуляция этим объектом слизистой оболочки ротовой полости будет связана повторно… с воздействием определенного внешнего явления на другие чувствительные поверхности тела».
Пораженный силой условных рефлексов, проливающих свет на психологию и физиологию, Павлов после 1902 года сконцентрировал свои научные интересы на изучении высшей нервной деятельности. В институте, который располагался неподалеку от Петербурга, в местечке Колтуши, Павлов создал единственную в мире лабораторию по изучению высшей нервной деятельности.
Ее центром была знаменитая «Башня молчания» — особое помещение, которое позволяло поместить подопытное животное в полную изоляцию от внешнего мира.
Исследуя реакции собак на внешние раздражители, Павлов установил, что рефлексы бывают условными и безусловными, то есть присущими животному от рождения. Это было его второе крупнейшее открытие в области физиологии.
Преданный своему делу и высокоорганизованный во всех аспектах своей работы, будь то операции, чтение лекций или проведение экспериментов, Павлов отдыхал в летние месяцы; в это время он с увлечением занимался садоводством и чтением исторической литературы. Как вспоминал один из его коллег, «он всегда был готов для радости и извлекал ее из сотен источников». Одним из увлечений Павлова было раскладывание пасьянсов. Как и о всяком большом ученом, о нем сохранилось множество анекдотов. Однако среди них нет таких, которые бы свидетельствовали о его академической рассеянности. Павлов был очень аккуратным и точным человеком.
Положение величайшего русского ученого защищало Павлова от политических коллизий, которыми изобиловали революционные события в России начала века. Так, после установления советской власти был издан специальный декрет за подписью Ленина о создании условий, обеспечивающих работу Павлова. Это было тем более примечательно, что большинство ученых находилось в то время под надзором государственных органов, которые нередко вмешивались в их научную работу.
Известный своим упорством и настойчивостью в достижении цели, Павлов считался среди некоторых своих коллег и студентов педантом. В то же время он пользовался большим уважением в научном мире, а его личный энтузиазм и сердечность снискали ему многочисленных друзей.
Павлов умер в 27 февраля 1936 года в Ленинграде от пневмонии.
Говоря о своем научном творчестве, Павлов писал «Что ни делаю, постоянно думаю, что служу этим, сколько позволяют мои силы, прежде всего моему отечеству, нашей русской науке».
Академией наук учреждены золотая медаль и премия имени И.Павлова за лучшую работу в области физиологии.
Нобелевские лауреаты: Иван Павлов — Индикатор
Иван Петрович Павлов
Родился 26 сентября 1849, Рязань, Российская империя. Умер 27 февраля 1938 года, Ленинград, СССР
Нобелевская премия по физиологии и медицине 1904 года. Формулировка Нобелевского комитета: «За труды по физиологии пищеварения, расширившие и изменившие понимание жизненно важных аспектов этого вопроса» (in recognition of his work on the physiology of digestion, through which knowledge on vital aspects of the subject has been transformed and enlarged).
Будущий столп российской и мировой физиологии родился в семье священника. Петр Дмитриевич Павлов, начинавший свою духовную карьеру в одном из беднейших приходов Рязанской губернии, дослужился до поста настоятеля одного из лучших храмов губернского города. Родители, конечно же, хотели, чтобы Иван, будучи старшим сыном в семье, стал священником. Всего у Петра и Варвары Павловых было десять детей, половина из которых умерла в раннем возрасте, трое стали учеными, единственная дожившая до взрослого возраста сестра стала матерью пятерых детей, и только седьмой ребенок в семье, Сергей Павлов, стал, как и хотели родители, духовным лицом.
Тем не менее в семинарии и Рязанском духовном училище Ивану Павлову поучиться пришлось. О своем отношении с Богом он потом вспоминал: «Я… сам рационалист до мозга костей и с религией покончил… Я ведь сын священника, вырос в религиозной среде, однако, когда я в 15-16 лет стал читать разные книги и встретился с этим вопросом, я переделался и мне это было легко… Человек сам должен выбросить мысль о Боге».
Книги, которые привели его к расставанию с Богом, были разными: британский критик Георг Генри Леви, критик и теоретик революции Дмитрий Писарев, а затем Чарльз Дарвин. Так совпало, что в конце 1860-х годов правительство изменило положение, разрешив студентам духовных семинарий и училищ не становиться священниками, а продолжать образование в светских учебных заведениях.
Поскольку Дарвин никак не сочетался с карьерой священника, а тут еще и книга «Рефлексы головного мозга» Ивана Сеченова на последнем курсе семинарии, в 1870 году выбор в пользу естественных наук был сделан окончательно. Правда, семинаристы были ограничены в выборе специальностей, поэтому Иван Павлов поступил на юрфак Петербургского университета. Правда, там будущий лауреат проучился 17 дней и нашел способ перевестись на естественное отделение физико-математического факультета. Пять лет учебы он стажировался у выдающегося экспериментатора, славившегося филигранной операционной техникой, Ильи Циона, который изучал работу нервов.
Павлов Иван Петрович. Базовые открытия в науке о высшей нервной деятельности
Иван Петрович Павлов родился 14 (26) сентября 1849 года в Рязани в семье священника, поэтому по желанию родителей посещал начальный курс духовной семинарии, а в 1860-м поступил в духовное училище, где продолжил изучение естественных наук, интересовавших его больше всего. Прочитанная в юношестве книжка Г. Г. Леви «Физиология обыденной жизни» с картинками так глубоко запала в душу, что, если бы не она, вполне возможно, Павлов не стал бы физиологом. По счастливой случайности русское правительство разрешило студентам духовных семинарий продолжать образование в светских учебных заведениях. Поэтому Павлов в 1870 году незамедлительно поступил в Императорский Санкт-Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета.
Получив через пять лет звание кандидата естественных наук, Павлов поступил на третий курс Санкт-Петербургской медикохирургической (с 1881 года — военно-медицинской) академии, а затем устроился ассистентом на кафедре физиологии ветеринарного отделения данной академии. В 1883-м защитил диссертацию на соискание степени доктора медицины, после отправился на работу в Лейпциг с двумя наиболее выдающимися физиологами того времени Рудольфом Гейденгайном и Карлом Людвигом. После двух лет работы вернулся в Россию.
С 1891-го заведовал физиологическим отделом Института экспериментальной медицины и одновременно руководил физиологическими исследованиями в Санкт-Петербургской военно-медицинской академии. В 1904-м Павлову вручили Нобелевскую премию по физиологии и медицине «за работу по физиологии пищеварения, благодаря которой было сформировано более ясное понимание жизненно важных аспектов этого вопроса».
В 1915 году Павлов был награжден французским орденом Почетного легиона, а затем получил медаль Копли Лондонского королевского общества. Иван Петрович был членом Академии наук СССР, иностранным членом Лондонского королевского общества и почетным членом Лондонского физиологического общества. Всего он был почетным членом 130 академий и научных обществ. Умер великий физиолог 27 февраля 1936 года в Ленинграде от пневмонии.
Достижения Павлова и психология человека
Работая с подопытными животными, Павлов верил, что полученные знания будут решающим звеном в открытии новых законов психической жизни человека. Читая лекции, посвященные выявленным условным рефлексам, ученый высказал мысль, что рано или поздно они приоткроют завесу тайны и над человеческой психикой. Несмотря на то, что вся научная деятельность физиолога была связана с собаками, он как-то заметил: «В сущности интересует нас в жизни только одно: наше психическое содержание».
Ученый всю жизнь стремился к тому, чтобы найти ответ на главную загадку или заложить основу ее будущего решения. Только на закате жизни Иван Петрович стал регулярно обследовать клинических больных. В итоге он нашел качественное отличие между высшими нервными процессами у животного и человека. Это не что иное, как речевая функция, которая обусловливает появление новых принципов работы больших полушарий мозга. Именно речь дает человеку особую систему рефлексов, значительно большую, чем у животных. Так, собаки реагируют на внешнее воздействие, связанное с жизненными потребностями. Человек тоже имеет эту особенность, но он может реагировать на слова, которые являются для него уникальными условными раздражителями. На основании этого открытия Павлов выделил два уровня сигнальной системы, назвав второй сигнальной системой функцию речи, присущую только человеку, а первой сигнальной системой – чувственные сигналы, посылаемые внешней средой.
Вторая сигнальная система сформировалась у человека в процессе эволюции как дополнение к первой, которая досталась в наследство от животного. Ее работа основана на возбуждении органов, участвующих в общении, она помогает обобщать жизненный опыт и затем использовать его. Именно она дает людям возможность общаться и мыслить, что также является общением, но только с самим собой (так называемая внутренняя речь). Именно поэтому многие исследователи склоняются к мысли, что вторая сигнальная система возникла именно в процессе коммуникации.
Павлов считал, что без ее сигналов не может быть ни психической деятельности, ни мысли. Ученый подчеркивал, что вторая сигнальная система обусловливает более качественную связь человеческого организма с окружающей средой. Например, животные могут учиться только на собственном жизненном опыте с помощью первой сигнальной системы. Человек же открыт для любого стороннего опыта и может черпать его из всего мирового знания с помощью написанных или произнесенных слов, передающихся из поколения в поколение. Сочетания слов могут передавать самые сложные чувства, четко отражать внешнюю действительность спустя многие столетия.
Такое видение дало Павлову все основания считать, что психология имеет большой потенциал, который может быть расширен при тесной связи с физиологией. После того как была сформулирована идея о сигнальных системах, Павлов сделал еще одно открытие, связанное с защитной функцией нервной системы. Согласно его теории клетки мозга – самые активные клетки человеческого организма, что сказывается на их свойствах, а именно: они подвержены утомлению, перегрузке и повреждению. Природой был создан уникальный механизм защиты этих клеток. Павлов назвал этот механизм защитным торможением, более известным нам как сон. Во время сна клетки нервной системы восстанавливаются после дневного утомления, при этом организму требуется определенное количество часов сна в течение каждого двадцатичетырехчасового периода. Кроме этого, физиолог обнаружил, что так называемое искусственно вызванное защитное торможение в форме глубокого и продолжительного сна – эффективное лечение некоторых неврозов и психозов.
Иван Петрович Павлов оставил богатейшее наследие для многих наук, среди которых не только физиология, медицина, психология и психиатрия, но и педагогика, философия и другие родственные области знания о человеке.
Открытие Павлова – условный рефлекс
Иван Петрович Павлов выдающийся врач, физиолог и ученый, положивший начало развитию высшей нервной деятельности как самостоятельного подразделения науки. За годы своей жизни он стал автором многих научных статей, и добился всеобщего признания, став лауреатом Нобелевской премии в области медицины, однако наиболее важным достижением во всей его жизни, безусловно, можно считать открытие условного рефлекса, а также несколько теорий работы коры головного мозга человека, основанных на многолетних клинических испытаниях.Своими научными изысканиями Иван Петрович на много лет опередил развитие медицины, и добился поразительных результатов, позволивших значительно расширить познания людей о работе всего организма и в особенности всех процессов, протекающих в коре головного мозга. Павлов серьезно приблизился к тому, чтобы понять значение и непосредственную необходимость сна, как физиологического процесса, разобрался в структуре и влиянии отдельных участков мозга на определенные типы деятельности, и сделал еще много важных шагов в понимании работы всех внутренних систем человека и животных. Конечно, некоторые работы Павлова, в последствие корректировались и исправлялись в соответствии с получением новых данных, и даже понятие условного рефлекса в наше время используется в значительно более узком значении, чем в момент его открытия, однако вклад Ивана Петровича в физиологию просто нельзя не оценить по достоинству.
Обучение и начало исследований
Доктор Павлов живо заинтересовался процессами, протекающими в человеческом мозгу непосредственно и рефлексами в 1869 году во время обучения в рязанской духовной семинарии, прочитав книгу профессора Сеченова «Рефлексы головного мозга». Именно благодаря ней он бросил юридический факультет и начал обучаться физиологии животных в Петербургском университете под руководством профессора Циона, обучившего молодого и подающего надежды студента свой профессиональной хирургической технике, о которой в то время ходили легенды. Далее карьера Павлова быстро пошла в гору. Во время учебы он работал в физиологической лаборатории Устимовича, а затем получил должность руководителя собственной физиологической лаборатории при клинике Боткина.В этот период он активно начинает заниматься своими исследованиями, и одной из важнейших целей для Ивана Петровича было создание фистулы – специального отверстия в желудке. Этому он посвятил более 10 лет своей жизни, ведь данная операция отличается большой сложностью из-за желудочного сока, разъедающего стенки. Однако, в конце концов, у Павлова получилось добиться положительных результатов, и вскоре подобную операцию он мог провести на любых животных. Параллельно с этим Павлов защищает диссертацию «О центробежных нервах сердца», а также обучается за границей в Лейпцеге, работая совместно с выдающимися физиологами того времени. Чуть позже он также удостаивается звания члена Петербургской Академии Наук.
Понятие условного рефлекса и эксперименты на животных
Приблизительно в это же время он добивается успеха в своих главных профильных исследованиях, и формирует понятие условного рефлекса. В своих экспериментах он добивался выработки желудочного сока у собак под воздействием определенных условных раздражителей, таких как мигающий свет или определенный звуковой сигнал. Для изучения воздействия приобретенных рефлексов он оборудовал полностью изолированную от внешних воздействий лабораторию, в которой мог полностью регулировать все типы раздражителей. Путем простой операции он выводил слюнную железу собаки за пределы ее организма, и таким образом измерял количество слюны, выделяемой при демонстрации тех или иных условных или абсолютных раздражителей.Также в ходе исследований он сформировал понятие слабых и сильных импульсов, которые можно смещать в необходимую сторону, для того чтобы, к примеру, добиваться выделения желудочного сока даже без непосредственной кормежки или демонстрации еды. Также он ввел понятия следового рефлекса, который активно проявляется у детей в возрасте от двух лет, и значительно способствует развитию мозговой активности и приобретения разнообразных привычек на первых этапах жизни человека и животных.
Результаты своих многолетних исследований Павлов изложил в своем докладе в 1093 году в Мадриде, за что год спустя получил всемирное признание и Нобелевскую Премию в области биологии. Однако на этом он не прекратил исследовании, и на протяжении следующих 35 лет занимался различными исследованиями, практически полностью переделав представления ученых о работе мозга и рефлекторных процессах.
Он активно сотрудничал с иностранными коллегами, регулярно проводил различные семинары международного уровня, охотно делился результатами своей работы с коллегами, а на протяжении последних пятнадцати лет жизни активно обучал молодых специалистов, многие из которых стали его прямыми последователями, и смогли еще глубже проникнуть в тайны человеческого мозга и поведенческих особенностей.
Последствия деятельности доктора Павлова
Стоит отметить, что Иван Петрович Павлов до самого последнего дня жизни проводил различные исследования, и во многом именно благодаря этому выдающемуся во всех отношениях ученому, в наше время медицина находится именно на таком высоком уровне. Его работа помогла разобраться не только в особенностях мозговой деятельности, но и в плане общих принципов физиологии, и именно последователи Павлова на основе его работ открыли закономерности наследственной передачи некоторых заболеваний. Отдельно стоит отметить вклад, внесенный им в ветеринарию, и в частности в хирургию животных, вышедший при его жизни на принципиально новый уровень.Иван Петрович оставил огромный след в мировой науке, и запомнился его современникам, как выдающаяся личность, готовая ради науки пожертвовать собственными благами и удобствами. Этот великий человек не останавливался не перед чем, и смог добиться поразительных результатов, которых до сих пор не смог достичь ни один прогрессивный ученый исследователь.
Иван Петрович Павлов
Гений стреляет в цель, которую не видит никто, — и попадает
Первый русский лауреат Нобелевской премии, создатель учения о высшейнервной деятельности, автор классических трудов по физиологии кровообращения ипищеварения: Иван Петрович Павлов первый в мире предложил термин «условный рефлекс» и сформулировал основной принциппсихологии человека. «Собака Павлова» — это понятие стало нарицательным нетолько для представителя медицинской специальности, но и для любого образованногочеловека. В чем именно заключается основная заслуга знаменитого русскогофизиолога, и как его открытия повлияли на современную медицину?
Многое, что мы знаем об этом выдающимся ученом,основано на неверно истолкованных записях или дневниках. Например, профессористории медицины Даниэль П. Тодес, написавший исчерпывающую и наиболеебеспристрастную биографию Павлова, в своей книге показывает, что вэкспериментах на собаках Иван Петрович никогда не использовал колокольчик.Именно поэтому известное всем изображение подопытного животного, выделяющегослюну при звуке колокольчика, который был бы совершенно бесполезным дляосуществления реальной цели Павлова, не имеет ничего общего сдействительностью. Для реализации поставленной задачи ему нужен был предельноточный прибор, способный оценить силу и продолжительность стимула, напримерметроном или электрический ток.
В ходе исследований Павлов не пытался доказать,что воля индивидуума это эфемерная иллюзия, и поведение может быть сведено лишьк нескольким составляющим. В своих лекциях он всегда отмечал, чтопсихология человека это самый ценный секрет. Для того чтобы раскрыть его,необходимо провести многочисленные исследования и наблюдения. Павлов начал своюцепочку открытий с изучения слюны подопытных собак.
Во время исследования пищеварительной системы животных Иван Петрович установил, что у них выделялась слюна привиде врачей, регулярно приносивших им еду. Вывод, который в будущем принесет ИвануПетровичу всемирную известность и признание, был прост. Собакам не нужно видеть и, тем более, пережевывать еду, чтобы начать реагировать на нее.Достаточно какого — то внешнего стимула, постоянно связанного с едой, и у животногоначнется слюноотделение. Этот пример лег в основу термина «условный рефлекс». Павловобъяснил, что формирование условного рефлекса связано с развитием прочныхсвязей (ассоциаций) между нейронами подкорковых структур и коры головногомозга. Для того, чтобы связь была прочной необходимо 2 раздражителя: одинбезусловный (еда), а другой нейтральный (вид белого халата), который и станет условным сигналом. При этомбезусловный раздражитель всегда должен идти после условного сигнала и бытьнастолько сильным, чтобы вызвать доминантное возбуждение в ЦНС. В отличие отусловного рефлекса Павлов показал, что безусловный рефлекс формируется еще дорождения и не требует специальных условий для его возникновения.
Исследования Ивана Петровича первоначальноимели мало общего с психологией и были сосредоточены на том, как еда стимулируетсекрецию желудочных, слюнных, поджелудочных и других желез. Для более подробногоизучения этих процессов, он изобрел систему «мнимого кормления». Павловсоздавал отверстие в пищеводе собаки, и в независимости от того сколько она съедала,пища не могла попасть в желудок. Собирая секрет, выделяемый железами при видепищи, ученый и его коллеги могли точно измерить количество и оценить измененияв химическом составе. В 1904 году это исследование принесло ПавловуНобелевскую премию по физиологии кровообращения и пищеварения. Однако, какоказалось, обычная слюна собаки имела гораздо большее значение, чемпервоначально предполагал Иван Петрович. Она приоткрывала завесу тайны,витающую над до сих пор неизведанным миром- сознанием человека. У Павловапоявился доступ к изучению умственнойдеятельности, процессов обучения и поведения. Со слов ученого, для тогочтобы понять эти механизмы человечество развивало религию, литературу,философию, историю. «Теперь, благодаря последним достижениям, в нашемраспоряжении появилось еще одно мощнейшее средство — естественная наука, с еёточными и объективными методами» — заявил Павлов на церемонии врученияНобелевской премии. Можно предположить какой резонанс в научном мире вызвалоэто заявление.
Иван Петрович Павлов родился в 1849 году. Он былпервым из десяти детей. Будучи сыном священника, ему часто приходилосьучаствовать в жизни церковных школ и духовных семинарий. Несмотря на это,Павлов так и не смог разделить религиозные взгляды родителей, и в 1869 годуоставил семинарию и перевелся в Петербургский университет для обучения основамфизиологии и химии. Семья Ивана Петровича не одобряла это решение, но Павловауже нельзя было переубедить. Формирование будущего ученого пришлось наидеальное время — по всей Европе распространилась теория эволюции Дарвина,Менделеев создал периодическую таблицу элементов, постепенно менялось отношениек естественным наукам в России.
Коллеги Павлова рассказывали, что с ним было непростоработать. Часто Иван Петрович приходил в лабораторию в раздраженном настроении,и в такие дни беспокоить или отвлекать его категорически запрещалось.
Павлов настаивал на том, что медицина должнабыть основана на проверенных данных и исследованиях. Возможно, это уже былипервые зачатки современного учения о доказательной медицине. В те временафизиология считалась больше «теоретической наукой», и между исследованиями и их применением в клинической практике связьоставалась очень слабой. Павлов признавал, что значимые изменения вфизиологии как науке произойдут не скоро. В отличие от многих своих коллег Иван Петрович никогда не убивал подопытных животных, а, как правило, длительноевремя наблюдал за их поведением. Это не было проявлением сострадания с егостороны — Павлов начинал закладывать основы будущих обсервационныхисследований. У голодной собаки, весом 25-30 кг, могло секретироваться окололитра желудочного сока, и в последующем Иван Петрович разработалнастоящую фабрику по его производству.Желудочный сок стал широко применяться для лечения диспепсии не только вРоссии, но и заграницей. Продукт, созданный в экспериментальнойлаборатории, стал полезным для пациентов по всему миру.
Следующие тридцать лет, Павлов изучал механизмыформирования и затухания условных рефлексов. Иван Петрович в своих работахписал, что развитие такого рефлекса на первом этапе связано с распространениемимпульса в кору головного мозга, а затем он концентрируется в одномопределенном месте. Постепенно ученый все более глубоко погружался в различныеаспекты психологии человека. Павлов всегда мечтал с помощью физиологииобъяснить психологические особенности индивидуума. Иван Петрович говорил:«Наши действия, все формы общественной и личной жизни формируются с помощьюфизиологии». Одна из наиболее революционных идей Павлова заключаласьименно в доказательстве того, что в основе психологической деятельности лежатфизиологические процессы.
Однако, еще большими заслугами Ивана Петровича,были не просто его открытия в области физиологии и психологии. Он стал одним изнемногих, кто начал новую эру в истории медицины, посвященную изучениюголовного мозга. Теперь у современных учёных имеется непростая задача — импредстоит создать динамическую картину нейронных цепей с учетом процессов,происходящих в них. Как когда- то Павлов изучал слюну собаки в попыткахпонять психологию человека, так сейчас мы используем функциональную МРТ длявыделения основных функций каждого нейрона. Однажды, во время лекции,посвященной строению и функциям больших полушарий головного мозга, Павловзаявил: «Нам необходимо запастись терпением, так как ждать придется еще очень долго.Я глубоко убежден, что у человечества не скоро появится возможность раскрытьтайну головного мозга. Может быть, эта загадка и станет препятствием для человеческогосчастья и благополучия?»
Сегодня ученые все еще ждут, но благодаряПавлову и его последователям, много терпения им уже не потребуется.
Источник:MICHAEL SPECTER: DROOL Ivan Pavlov’sreal quest/ Daniel P. Todes: “IvanPavlov: A Russian Life in Science”
Павлов Иван Петрович (1849—1936) Русский физиолог, создатель материалистического учения о высшей нервной деятельности
Павлов Иван Петрович
(1849—1936)
Русский физиолог, создатель материалистического учения о высшей нервной деятельности
Первый российский Нобелевский лауреат Иван Петрович Павлов родился 26 сентября 1849 года в Рязани. Его отец, Петр Дмитриевич, выходец из крестьянской семьи, был священником одного из захудалых приходов.
Правдивый и самостоятельный, он часто не ладил с начальством и жил небогато. Петр Дмитриевич был волевым, жизнерадостным человеком, обладал крепким здоровьем, любил работу в саду и огороде. На протяжении многих лет садоводство и огородничество являлись существенным подспорьем семьи Павловых.
Петр Дмитриевич получил семинарское образование, имел высокие нравственные качества и, благодаря этому, среди жителей провинциального городка слыл весьма просвещенным человеком.
Мать Ивана Петровича, Варвара Ивановна, происходила также из духовной семьи. В молодости она была здоровой, веселой и жизнерадостной, но частые роды (она родила 10 детей) и переживания, связанные с безвременной смертью некоторых из них, подорвали ее здоровье. Варвара Ивановна не получила никакого образования, но общение с просвещенным мужем, трудолюбие и природный ум сделали ее хорошей и умелой воспитательницей своих детей. Дети ее боготворили и наперебой старались чем-нибудь ей помочь: наколоть дров, истопить печь, принести воды. Отец своим примером научил Ивана упорству в достижении поставленной цели и стремлению к самосовершенствованию. Иван Петрович всегда с благодарностью вспоминал своего отца, который сумел привить детям привычки к труду, порядку, точности и аккуратности во всем.
В детские годы с Иваном случилась беда. Как-то, раскладывая для просушки яблоки на высоком помосте, восьмилетний Иван упал на каменный пол, сильно ушибся и долго хворал. Падение со значительной высоты имело тяжелые последствия для здоровья мальчика. Он потерял аппетит, стал плохо спать, похудел и побледнел. Родители опасались даже за состояние его легких. Лечили Ивана домашними средствами и без заметного успеха. В это время в гости к Павловым приехал крестный Ивана – игумен Троиц кого монастыря, расположенного близ Рязани. Он взял мальчика к себе. Чистый воздух, усиленное питание, регулярные гимнастические занятия благотворно сказались на физическом состоянии мальчика. К нему быстро вернулись здоровье и сила. Опекун мальчика оказался доб рым, умным и весьма образованным по тем временам человеком. Он много читал, вел спартанский образ жизни, был требователен к себе и к окружающим.
Эти человеческие качества оказали сильное влияние на Ивана, мальчика впечатлительного, с доброй душой. Первой книгой, которую Иван получил в подарок от своего опекуна, были басни И. А. Крылова. Он выучил ее потом наизусть и любовь к знаменитому баснописцу сохранил на всю свою долгую жизнь. Эта книга всегда лежала на письменном столе И. П. Павлова. Иван вернулся в Рязань осенью I860 года здоровым, сильным, жизнерадостным мальчиком и поступил в Рязанское духовное училище сразу во второй класс. Успешно окончив в 1864 году училище, он в том же году был принят в местную духовную семинарию. Дети священников получали в духовных учебных заведениях определенные льготы.
У отца была хорошая библиотека, в которой Иван обнаружил книгу Г. Г. Леви «Физиология обыденной жизни». Книга так глубоко запала ему в душу, что, будучи уже взрослым, «первый физиолог мира» при каждом удобном случае на память цитировал оттуда целые страницы.
Отец приучил читать книги дважды, чтобы запомнить и суметь сделать правильный вывод.
Увлекшись естественными науками, Павлов в 1870 году поступил в Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета.
Павлов был страстно увлечен учебой в университете. Этому во многом способствовал отличный профессорско-преподавательский состав физико-математического факультета в тот период времени. Так в числе профессоров естественного отделения факультета были выдающиеся химики Д. И. Менделеев и А. М. Бутлеров, знаменитые ботаники А. Н. Бекетов и И. П. Бородин, известные физиологи Ф. В. Овсянников и И. Ф. Цион. Эти преподаватели имели огромный научный авторитет и каждый обладал выдающимся лекторским талантом.
Когда Иван прочитал книгу И. Сеченова «Рефлексы головного мозга», его интерес к физиологии возрос еще больше. Но освоить этот предмет ему удалось только после того, как он прошел обучение в лаборатории И. Циона, изучавшего роль депрессорных нервов.
Первое научное исследование Павлова – изучение секреторной иннервации поджелудочной железы. За нее И. Павлов и М. Афанасьев были награждены золотой медалью университета.
После получения в 1875 году звания кандидата естественных наук Павлов поступил на третий курс Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге (реорганизованной впоследствии в Военно-медицинскую). Затем Павлов становится ассистентом в Ветеринарном институте, где в течение двух лет продолжал изучение пищеварения и кровообращения.
Летом 1877 года он работал в городе Бреслау, в Германии с Рудольфом Гейденгайном, специалистом в области пищеварения. В следующем году Павлов начал работать в физиологической лаборатории при его клинике в Бреслау, еще не имея медицинской степени, которую Павлов получил в 1879 году. В том же году Иван Петрович начал исследования по физиологии пищеварения, которые продолжались более двадцати лет. Многие исследования Павлова в восьмидесятых годах касались системы кровообращения, в частности регуляции функций сердца и кровяного давления.
В 1883 году Павлов защитил диссертацию на соискание степени доктора медицины, посвященную описанию нервов, контролирующих функции сердца. Он был назначен приват-доцентом в академию, но вынужден был отказаться от этого назначения в связи с дополнительной работой в Лейпциге с Рудольфом Гейденгайном и Карлом Людвигом, двумя наиболее выдающимися физиологами того времени. Через два года Павлов вернулся в Россию.
К 1890 году труды Павлова получили признание со стороны ученых всего мира. С 1891 года он заведовал физиологическим отделом Института экспериментальной медицины, организованного при его деятельном участии, одновременно оставаясь руководителем физиологических исследований в Военно-медицинской академии, в которой проработал с 1895 по 1925 год.
В 1897 году свой экспериментальный материал и теоретические положения Павлов блестяще обобщил в классическом труде «Лекции о работе главных пищеварительных желез», который очень скоро был переведен за границей.
В своих исследованиях Павлов использовал методы механистической и холистической школ биологии и философии, которые считались несовместимыми. Как представитель механицизма Павлов считал, что комплексная система, такая, как система кровообращения или пищеварения, может быть понята путем поочередного исследования каждой из их частей; как представитель «философии целостности» он чувствовал, что эти части следует изучать у интактного, живого и здорового животного. По этой причине он выступал против традиционных методов вивисекции, при которых живые лабораторные животные оперировались без наркоза для наблюдения за работой их отдельных органов.
Считая, что умирающее на операционном столе и испытывающее боль животное не может реагировать адекватно здоровому. Павлов воздействовал на него хирургическим путем таким образом, чтобы наблюдать за деятельностью внутренних органов, не нарушая их функций и состояния животного. Мастерство Павлова в этой трудной хирургии было непревзойденным. Более того, он настойчиво требовал соблюдения того же уровня ухода, анестезии и чистоты, что и при операциях на людях.
Используя данные методы, Павлов и его коллеги показали, что каждый отдел пищеварительной системы – слюнные и дуоденальные железы, желудок, поджелудочная железа и печень – добавляет к пище определенные вещества в их различной комбинации, расщепляющие ее на всасываемые единицы белков, жиров и углеводов.
Павлов установил факт принципиальной важности: такая тонкая и яркая изменчивость рефлекторной деятельности слюнных желез обусловлена специфической возбудимостью разных рецепторов ротовой полости к каждому из этих раздражающих их агентов, и сами эти изменения носят приспособительный характер.
На протяжении всей своей научной работы Павлов сохранял интерес к влиянию нервной системы на деятельность внутренних органов. В начале двадцатого века его эксперименты, касающиеся пищеварительной системы, привели к изучению условных рефлексов. В одном из экспериментов, названным «мнимым кормлением», Павлов действовал просто и оригинально. Он проделал два «окошка»: одно – в стенке желудка, другое – в пищеводе. Теперь пища, которой кормили прооперированную и вылеченную собаку, не доходила до желудка, вываливалась из отверстия в пищеводе наружу. Но желудок успевал получить сигнал, что пища в организм поступила, и начинал готовиться к работе: усиленно выделять необходимый для переваривания сок. Его можно было спокойно брать из второго отверстия и исследовать без помех.
Собака могла часами глотать одну и ту же порцию пищи, которая дальше пищевода не попадала, а экспериментатор работал в это время с обильно льющимся желудочным соком. Можно было варьировать пищу и наблюдать, как соответственно меняется химический состав желудочного сока.
Но главное было в другом. Впервые удалось экспериментально доказать, что работа желудка зависит от нервной системы и управляется ею. Ведь в опытах мнимого кормления пища не попадала непосредственно в желудок, а он начинал работать. Стало быть, команду он получал по нервам, идущим от рта и пищевода. В то же время стоило перерезать идущие к желудку нервы – и сок переставал выделяться.
Другими способами доказать регулирующую роль нервной системы в пищеварении было просто невозможно. Ивану Петровичу это удалось сделать первым, оставив далеко позади своих зарубежных коллег и даже самого Р. Гейденгайна, чей авторитет был признан всеми в Европе и к которому Павлов совсем недавно ездил набираться опыта.
В 1904 году Павлов был награжден Нобелевской премией по физиологии и медицине «за работу по физиологии пищеварения, благодаря которой было сформировано более ясное понимание жизненно важных аспектов этого вопроса».
На сегодня теоретические положения Павлова по физиологии пищеварительной системы претерпели некоторые поправки, но в целом современная физиология пищеварения все еще сохраняет основы исследований и трудов Ивана Петровича Павлова.
Его классические работы по-прежнему служат основой для новых и новых исследований.
Академиком Иваном Петровичем Павловым подготовлена целая школа российских физиологов, насчитывающая более 250 человек.
В конце 70-х годов в Петербурге Павлов познакомился с Серафимой Васильевной Карчевской, слушательницей Педагогических курсов. Ивана Петровича и Серафиму Васильевну объединяла общность духовных интересов, близость взглядов по многим актуальным в то время вопросам жизни. Опьяненные счастьем красавица Серафима и голубоглазый Иван с русыми кудрями решили пожениться.
Родители Павлова были против этого брака, им не нравилась кандидатура еврейской девушки. Тем более, что они уже подобрали ему невесту – дочь богатого петербургского чиновника. Но Иван настоял на своем. Не получив родительского согласия, влюбленные отправились венчаться в Ростов-на-Дону, где жила сестра Серафимы. Все расходы на свадьбу взяли на себя родственники невесты.
В 1881 году произошло это счастливое событие – Иван Петрович женился на Серафиме Васильевне Карчевской, от которой у него родились четыре сына и дочь.
В год защиты докторской диссертации у Ивана Петровича родился первенец, которого назвали Мирчиком. Летом жену с ребенком необходимо было отправить на дачу, но Павлову оказалось не по средствам снять дачу поблизости от Петербурга. Пришлось ехать на юг, в глухую деревню, к сестре жены. Не хватило денег даже на железнодорожный билет, пришлось обратиться к отцу Серафимы Васильевны. В деревне Мирчик заболел и умер. А буквально через год опять неожиданная смерть малолетнего сына.
Тяжелейшее несчастье – гибель первенца, а буквально через год опять неожиданная смерть малолетнего сына, отчаяние Серафимы Васильевны, ее продолжительная болезнь. Все это выбивало из колеи, отнимало силы, столь необходимые для научных занятий.
Семья испытывала крайнюю нужду. Но Серафима Васильевна, умела поддержать супруга в самые трудные минуты жизни. «Не хватало денег, чтобы купить мебель, кухонную, столовую и чайную посуду», – вспоминала его жена. Бесконечные скитания по чужим квартирам долгое время Павловы жили вместе с братом Дмитрием в полагавшейся ему университетской квартире.
Несмотря на эти трудности супружеская жизнь Ивана Петровича оказалась на редкость счастливой. Серафима Васильевна, женщина умная, с добрым сердцем, мягким характером и высокими идеалами, взяла на себя всю тяжесть семейных забот и на протяжении многих лет безропотно переносила все неприятности и неудачи, которые в ту пору сопутствовали Ивану Петровичу. Своей верной любовью она, бесспорно, немало способствовала поразительным успехам Павлова в науке. «Искал в товарищи жизни только хорошего человека, – писал И. П. Павлов, – и нашел его в моей жене Саре Васильевне, урожденной Карчевской, терпеливо переносившей невзгоды нашего допрофессорского житья, всегда охранявшей мое научное стремление и оказавшейся столь же преданной на всю жизнь нашей семье, как я лаборатории».
Со временем, в связи с повышением должностного ранга и присуждением ему премий им. Адама Хойнацкого Варшавским университетом (1888), материальное положение семьи Павлова улучшилось.
Иван Петрович всегда говорил, что будет жить не меньше ста лет. Но судьба «выделила» ему лишь 87.
Павлов умер в 27 февраля 1936 года в Ленинграде от пневмонии.
Его избрали почетным членом 130 академий и научных обществ. Академией наук учреждены золотая медаль и премия имени И. Павлова за лучшую работу в области физиологии.
Ни один из русских ученых того времени, даже Менделеев, не получил такой известности за рубежом. «Это звезда, которая освещает мир, проливая свет на еще не изведанные пути», – говорил о нем Герберт Уэллс. Его называли «романтической, почти легендарной личностью», «гражданином мира».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесИван Петрович Павлов (1849-1936) | Журнал неврологии, нейрохирургии и психиатрии
Несмотря на медицинское образование, Павлов всегда работал экспериментальным лаборантом. Он общался с пациентами только в конце своей карьеры. Под влиянием известного клинициста Сергея Петровича Боткина он развил в себе склонность к нервным, а не гуморальным объяснениям функций организма. К 1883 году он разработал свою теорию «нервизма», которую он определил как физиологическую теорию, которая пытается доказать, что нервная система контролирует максимально возможное количество функций организма.С развитием в то время асептических методов хирургии Павлов смог разработать хирургические методы физиологических исследований. Один из его учителей, Хайденхам, ранее изготовил желудочный мешок, из которого он мог получить чистый желудочный сок, свободный от пищи, но при формировании мешочка Хайденхам разрушил нервную систему, подводящую к мешочку. Павлов обладал большим мастерством хирурга-экспериментатора. Он разработал небольшую часть желудка, «мешок Павлова», а также хронические внешние слюнные, желчные и панкреатические свищи для своего фундаментального исследования физиологии желудка, публикация которого принесла ему Нобелевскую премию в 1904 году.Павлов продемонстрировал, что секреторные нервные волокна поджелудочной железы и желудка находятся в блуждающем нерве.
В своей более поздней работе по условным рефлексам (1912), влиянию сенсорных или психических стимулов на рефлекторные действия, Павлов показал, что такие стимулы, как музыкальная нота, яркий цвет, сильный запах, раздражители кожи или поражение электрическим током, могут ранее связанный с видом еды, вызвал слюноотделение. При звучании данной ноты это прекратится, если нота будет повышена или понижена даже на четверть тона.Павлов считал, что условные или приобретенные рефлексы связаны с разными участками коры головного мозга. Это привело к созданию новой школы физиологии, ориентированной на психологию, и стимулировало идеи о том, что многие аспекты человеческого поведения являются результатом обусловливания. Приняв Нобелевскую премию за свои работы по физиологии пищеварения в 1904 году, Павлов решил рассказать о своей работе об условных рефлексах.
Павлов расширил сферу своих научных интересов на психофизиологию и психопатологию человека.В конце 1920-х годов он начал наблюдать за пациентами в психиатрической больнице и попытался объяснить наблюдаемые им расстройства в терминах своей работы по обусловливанию.
Павлов критиковал коммунизм и в 1922 году запросил, но получил отказ в разрешении на перемещение его лаборатории за границу. После исключения из Медицинской академии сыновей священников Павлов, который также был сыном бедного деревенского священника и сам был бывшим студентом семинарии, подал в отставку в знак протеста с кафедры физиологии, но его исследования продолжали финансироваться государством.
Павлов неоднократно удостаивался филателистических наград. Он изображен здесь на российской марке 1991 года (Стэнли Гиббонс 6253, Скотт 5999) из серии, посвященной российским лауреатам Нобелевской премии.
Исследователь Хопкинса обнаруживает, что все, что мы знаем о Павлове, неверно
К Брет МакКейб
/ Опубликовано Зима 2014Иван Петрович Павлов, гигант советской науки, должен был быть священником.Его отец был. Отец его отца был неподобающим священником в сельском городе Рязань в Центральной России, где люди Павлова служили Восточной православной церкви еще со времен Петра Великого. Но когда Иван, родившийся в 1849 году первым из девяти детей, поступил в духовную школу в 1860 году, Россия и особенно ее молодое поколение были охвачены реформаторским, модернизирующим расцветом. В 1861 году царь Александр II освободил русских крепостных, которых насчитывалось около 23 миллионов человек, и прогрессивные интеллектуалы боролись с новыми достижениями в политике, философии и науке.Прочитав русские переводы лекций физиолога Клода Бернара и работы Джорджа Генри Льюиса «Физиология повседневной жизни » (1859), а также « Рефлексы мозга » русского физиолога Ивана Сеченова (1863), Павлов понял, что семинария не для него. . Всю оставшуюся часть своей долгой и богатой жизни он обращался к науке, чтобы понять невидимые процессы тела как способ раскрытия секретов разума. Наука была бы его религией.
Подпись к изображению: Портрет Ивана Павлова работы Ивана Стреблова (1932 г.).
По крайней мере, это история, рассказанная в книге Дэниела Тодеса «Иван Павлов: Российская жизнь в науке» , только что опубликованной издательством Oxford University Press. Тодес, профессор кафедры истории медицины медицинского факультета, провел более 20 лет, просматривая тысячи страниц в 27 различных архивах, пытаясь понять человека, которого он встретил в научной документации. То, что он обнаружил, привело к жизни, которая разительно отличается как от советского, так и от западного учета человека и науки.
Павлов был иконой в Советском Союзе. Таким образом, о нем можно было писать только так, чтобы это соответствовало советскому взгляду на него как на блестящего экспериментатора, который наблюдал факты и следовал логике научных теорий, основанных на этих фактах.
Эта версия Павлова была единственной, которую знал Тодес до того, как он впервые прочитал некоторые из статей ученого в архиве Российской академии наук во время исследовательской стажировки в Санкт-Петербурге в 1990–91 годах. У Павлова была долгая карьера.Он начал работать в 1880-х годах в лабораториях немецкого анатома Карла Людвига в Лейпциге и физиолога Рудольфа Хайденхайна в Бреслау, прежде чем получил должность в отделении физиологии в Институте экспериментальной медицины в Санкт-Петербурге. Он руководил лабораториями там 45 лет до своей смерти в возрасте 86 лет в 1936 году. В 1904 году он был удостоен Нобелевской премии за свою работу в области физиологии пищеварения, и последние три десятилетия своей жизни провел, используя свои знаменитые экспериментальные протоколы условного рефлекса для исследования психики человека. собаки как способ понять субъективный человеческий опыт.
Такая карьера дала огромное количество архивных материалов. «Меня не особо привлекало то, что я поначалу знал о Павлове как о человеке, об этом безжалостном объективисте», — говорит Тодес, добавляя, что, когда он впервые осознал всю громадность архивных документов Павлова, это не давало ему спать по ночам. «Материал, потому что он был героем, собирался с течением времени и был просто ошеломляющим. Я думаю, прошли десятилетия с тех пор, как кто-то действительно сел со всеми работами Павлова и просто внимательно их прочитал.Если вы это сделаете, вы сразу увидите, что [его наука] — это не просто вопрос сбора фактов или хорошей экспериментальной техники. Там есть вся эта человеческая фигня «.
Тодес был тем человеком, который оказался в нужном месте, чтобы исследовать «все это человеческое существо». Как историк науки он глубоко увлечен метафорами. «Если мы с вами пытаемся думать о чем-то новом, мы не можем думать об этом иначе, кроме как опираясь на то, что, как нам кажется, мы уже знаем», — говорит он. «Мы делаем это в форме метафор, которые черпаем из всех элементов нашего опыта.Эти метафоры структурируют научную мысль ». Он продолжает:« Для меня это величайшая драма в истории науки. Я в основном реалист. Я считаю, что существует объективная реальность, независимая от нашего сознания. Я не думаю, что наука — это просто вопрос мнения. Но это сугубо человеческое стремление, а реальность безгранична, и есть бесконечное количество путей к ней. Метафоры определяют пути в эту реальность — вопросы, которые задают и не задают ».
С момента своего первого визита в 1976–1977 гг. По программе обмена, организованной Советом по международным исследованиям и обменам, Тодес был поражен Россией, ее народом, ее историей и культурой.Да, он был из одной из капиталистических стран — капиталистических стран, — но Россия чувствовала себя вторым домом. Таким образом, у него была уникальная возможность объединить свой интерес к метафорам с пониманием и чувствительностью к русской культуре. В своей первой книге Дарвин без Мальтуса: борьба за существование в русской эволюционной мысли (Oxford University Press, 1989) Тодес исследовал, как российские эволюционисты возражали против метафор, используемых Дарвином. Эти метафоры основывались на политической экономии Томаса Роберта Мальтуса и его промышленной борьбе за существование, что было проклятием для русских с более общими взглядами.
«Это великий русский эпос. Он начинается до освобождения крепостных и заканчивается в сталинской России. В нем есть искусство, есть Достоевский, есть церковь. Что еще вам нужно?»Даниэль Тодес
Когда Тодес начал исследовать Павлова в начале 1990-х годов, это было примерно в то время, когда политика перестройки и реформы гласности бывшего президента Михаила Горбачева открыла Советский Союз для рыночной экономики и интеллектуальной прозрачности. Помимо научных архивов Павлова, Тодес получил доступ к его переписке.Он нашел отчеты коммунистов, которые работали в лабораториях Павлова, и доложил их партийным ячейкам. Он так часто бывал в России, что заслужил доверие российских архивистов, которые делились с ним своими записями и исследованиями Павлова. Он встречался с внучками и правнучками Павлова. «Материал был настолько ошеломляющим, что я понял, что у меня никогда не будет лучшей темы, чем эта», — говорит Тодес. «Так что я хотел сделать это правильно и не хотел торопиться. Я думал, что эту историю могут прочитать люди, а не только историки вроде меня.Это великий русский эпос. Он начинается до освобождения крепостных и заканчивается в сталинской России. Есть искусство, есть Достоевский, есть церковь. Что еще вам нужно? »
Тодес взял всю информацию, которую он собрал в течение примерно 20 лет исследований, и превратил ее в увлекательную 880-страничную биографию, которая делает Павлову один из лучших комплиментов, которые может сделать историк: он превращает икону в человека. Он написал историю этого человека как драму, в которой ученый и человек неразделимы.«Мой отец говорил мне:« Дэн, работай изо всех сил, но если тебе когда-нибудь придется выбирать между удачей и умением, будь удачливым », — шутит Тодес. «Мне просто повезло».
Скажите мне, вам понравился Павлов? «Это первое, о чем меня спрашивает веселый седовласый Тодес перед нашим первым разговором. Его кабинет представляет собой компактную комнату на третьем этаже Медицинской библиотеки Джона Хопкинса Уэлча. Линия беспорядочных книжных полок. одна стена, маленький столик с компьютером наверху стоит в углу, а деревянный стул стоит напротив впечатляюще аккуратного стола.Прежде чем задать вопрос, он хочет узнать мое впечатление о Павлове, изложенное в его книге.
Я не dis как Павлов. Он кажется немного суровым, временами властным, определенно самоуверенным и граничащим с чрезмерным — но все это было направлено на то, чтобы серьезно относиться к своей работе. Он казался увлеченным наукой и уверенным в своих идеях, но только в том случае, если экспериментальные данные подтверждали их. Он был готов быть доказанным, что неправда, или разрабатывать новые эксперименты и переменные, когда данные выходили не так, как ожидалось.Это то, что должен делать ученый, не так ли?
«Моя ориентация на историю всегда была биографической», — говорит Тодес, указывая на то, что изучение истории через рассказ одного человека лаконично представляет главного героя драмы. «И в этом вопросе меня больше всего интересует — почему ученые верят в то, во что верят — если вы возьмете человека, вы можете изучить все его контексты: личность, убеждения, учителя».
В случае Павлова эти контексты тщательно продуманы.Его карьера началась до большевистской революции и закончилась во времена Иосифа Сталина, и отношение к нему изменилось. Тодес отмечает, что до перестройки Павлов был великим советским ученым, объективность которого привела его к коммунизму. В 1990-х Павлов стал диссидентом, который зубами боролся с коммунистами. Ни то, ни другое не совсем точно.
В Америке неправильно понимают науку Павлова. Его работу с условным рефлексом неправильно понимают как приучение собак пускать слюни при звуке колокольчика.Хотя Павлов действительно задокументировал количество слюны, производимой собаками, когда они связали стимул с кормлением, Тодес отмечает, что в течение трех десятилетий исследований и десятков тысяч экспериментов Павлов и его коллеги использовали звонок в «редких, неважных обстоятельствах». Для Павлова звонок не подходил для экспериментов, потому что им нельзя было точно управлять. В основном он использовал метроном, фисгармонию, зуммер и электрошокер.
Он также не был заинтересован в «обучении» собаки чему-либо.Условный рефлекс для Павлова стал экспериментальным методом исследования его реальной цели: субъективного опыта собаки как модели для понимания того же самого у людей. И представление Павлова как ученого, интересующегося любой субъективной жизнью, радикально расходится с тем, как его эксперименты с условными рефлексами понимались и изображались американской бихевиористской школой психологии, которая считала, что «поведение животных можно исследовать без обращения к сознанию. , как писал Джон Ватсон в своей статье 1913 года «Психология с точки зрения бихевиористов.«Уотсон рассматривал эксперименты Павлова с условными рефлексами как вопрос внешнего контроля — что животное может быть« обусловлено »реагировать определенным образом всякий раз, когда сталкивается с определенным внешним стимулом. Это прочтение появляется в статье 1929 года в журнале Time о На физиологической конференции Павлов в Кембридже, штат Массачусетс, посетил: «Бихевиористы взяли на вооружение его теории и сделали их общеизвестными. Его картина умственной деятельности механистична ». Недоразумение увековечено учеными, которые взяли то, что они хотели, из работы Павлова и смоделировали исследования на основе этого.Психолог Говард Скотт Лидделл прослушал лекцию бывшего ассистента Павлова в Корнельском университете в 1923 году и разработал на ее основе свои собственные поведенческие эксперименты. В 1928 году газета New York Times освещала выступление Лидделла в Обществе клинической психиатрии при Медицинской академии, где он сказал: «Результатом этого механического взгляда на поведение является то, что любое поведение может быть проанализировано с помощью рефлексов, рефлексов. являясь реакцией животного на изменение окружающей среды, которое затрагивает нервную систему.Он добавляет: «Можно показать, что даже самое сложное поведение неизменно происходит в соответствии с законами, которые можно сформулировать определенно».
Сегодня «павловский» по-прежнему передает понятие непроизвольной реакции, и эти неточные предположения изначально пронизывали понимание Тодеса Павлова. «Оглядываясь назад, мне потребовалось удивительно много времени, чтобы изменить взгляд на Павлова, который я привел с собой в свои исследования», — говорит Тодес. «Я начал с этого общего представления о Павлове как о твердолобом объективисте, парне, который придерживается только фактов, пытаясь уменьшить психику и полностью объяснить ее с точки зрения физиологических явлений.«
Сам Павлов передумал Тодес. Читая публичные выступления Павлова как для непрофессиональных, так и для научных кругов, а также его личную переписку, Тодес обнаружил, что Павлов использует антропоморфный язык, говоря о собаках в своих экспериментах. Как мог ученый с таким механистическим взглядом на человеческий разум поверить, что собак и демонстрировали эмоциональные состояния независимо от протокола эксперимента?
Чем больше Тодес исследовал, тем больше он начинал замечать выражения и идеи, которые противоречили Павлову как объективисту, основанному на фактах.Изучая лабораторные тетради, он наткнулся на описания личностей собак — жадных, нервных, ленивых, героев, трусов. Эти описания были даже в его пищеварительном исследовании, в ходе которого была подробно описана физиология пищеварительной системы собак и регулирующая роль нервной системы. Тодес наткнулся на речь Павлова, в которой он рассказывал о посещении петербургского зоопарка и чувстве, будто натолкнулся на всех персонажей в « Мертвых душах » Николая Гоголя. Павлов обычно использовал такой метафорический язык, когда говорил о собаках в своих лабораториях, метафоры, которые появлялись в его коллегах и ассистентах в исследованиях, письмах и лабораторных заметках.
Тодес говорит, что примерно в 2000 году он осознал, что «жадные», «ленивые» и т. Д. Черты личности, которые проявлялись в наблюдениях в записях исследований пищеварительной системы, стали целью его экспериментов с условными рефлексами. У Павлова не было механистического взгляда на разум. Павлов пытался использовать условный рефлекс в качестве экспериментального протокола для понимания сознания. Он добивался этого 33 года, остановившись только после своей смерти в 1936 году в возрасте 86 лет. «Именно тогда я понял, что бихевиористы сделали в Америке», — говорит Тодес.«Они говорили:« Мы не можем иметь дело с [психикой] в научной психологии. Мы просто имеем дело с поведением как с внешними движениями ». Они интерпретировали Павлова через свою линзу и брали подходящие части Павлова ».
Павлов категорически не согласился с этим бихевиористским предположением. «Павлов взглянул на бихевиоризм и сказал, что он отражает прагматичную точку зрения американцев — что, если обобщить несправедливо, американцы как прагматичные люди заинтересованы в том, что люди делают, а не в том, что они думают», — говорит Тодес.«Но он был русским насквозь. Он страдал из-за Достоевского, и его интересовали муки нашего сознания и то, что мы можем с ними поделать. И с этим нельзя справиться, определяя это как ненаучное. субъективный опыт — вот чем должна заниматься наука «.
Подобно Павлову, сосредоточившемуся на условном рефлексе как способе понимания психики, Тодес сосредоточился на том, что ученый показал себя в своих трудах. Он нашел то, что искал, в личной переписке Павлова с его будущей женой Серафимой Васильевной Карчевской.В 1880 году Карчевская помогла организовать пособие для нуждающихся учениц женской гимназии, которую она посещала в Санкт-Петербурге. Присутствовали Федор Достоевский и Иван Тургенев. Тодес отмечает, что Карчевская, на шесть лет моложе Павлова, пропустила интеллектуальный всплеск реформаторской России 1860-х годов и сохранила свою православную веру. Достоевский, который в таких романах, как Подросток, (1875) и Братья Карамазовы, (1880) исследовал духовные конфликты между «старой» Россией и модернизирующими идеями, появившимися в 1860-х годах, предоставил путь для сохранения традиционных вера и русские ценности перед лицом мнимого прогрессизма.Он произвел на нее огромное впечатление — в своих неопубликованных мемуарах она называла его «Пророком». А в серии писем Карчевской Павлов признается ей, что то, что делает для нее религия, делает для него поиск истины наукой. «Это для меня своего рода Бог, перед Которым я все открываю, перед которым отбрасываю жалкое мирское тщеславие», — писал он. «Я всегда думаю основывать свою добродетель, свою гордость на попытке, желании истины, даже если я не могу ее достичь».
Тодес достаточно исчерпывающе показывает, как Павлов добивался этой недостижимой цели.Вот почему Тодес потратил так много времени на разбор своих отчетов и документов помощников, знакомство с собаками и сослуживцами Павлова, внимательно читая его речи и письма. Ежедневные микронаблюдения за человеком дополняют этот макроскопический биографический портрет. «Вы можете прочитать так много об этом человеке и его культуре в его науке», — говорит Тодес о Павлове. «Это похоже на все, что мы производим. Сахар, который мы едим, является результатом длительного и не всегда приятного социально-исторического процесса, который связывает нас с людьми, детьми и другими странами.Наука такая же. Дело не только в замороженных фактах в конце. Это удивительный продукт человеческой деятельности, на котором отмечены следы его создателей ».
Тодес описывает эту человеческую драму, лежащую в основе жизни и науки Павлова, в своей книге, но, хотя она написана для широкой аудитории, он понимает, что не все будут брать 880-страничный том. Вот почему он объединился с Джоном Манном, профессором Программы Джонса Хопкинса по изучению кино и медиа, и Сергеем Красиковым, российским продюсером из Нью-Йорка, чтобы работать над документальным фильмом.«Около года назад мы начали этот замечательный процесс, когда решили снять фильм, основанный на поисках Павлова, об этом поиске порядка в беспокойном, неопределенном мире», — говорит Тодес. «Мы хотим использовать воссоздания и архивные фильмы из творчества Павлова, чтобы по-другому сфокусироваться на этом человеке и его поисках. За этим полностью стоит правнучка Павлова. У нас есть повествование, у нас есть лечение, у нас есть команда готовы к работе. Все, что нам нужно, это деньги на трейлер, чтобы мы могли подать заявку на получение средств на производство «.
Говоря о том, что они имеют в виду, он упоминает Particle Fever , документальный фильм 2013 года об экспериментах на Большом адронном коллайдере, которые привели к подтверждению существования бозона Хиггса.«Что мне понравилось в этом фильме, так это то, что настоящим героем была страсть ученых и проблемы научных исследований, — говорит Тодес. «Это то, что мы хотим. Мы имеем в виду нечто, что одновременно отражает размах его жизни и переносит проблему поиска в науку».
Частица извлекла огромную пользу из того, что в течение примерно семи лет ее производил и курировал профессор физики и астрономии Джонса Хопкинса Дэвид Каплан, который привнес в проект свои знания в этой области и ее основных фигурах, представив глубокое понимание умов ученых .Тодес должен был найти свой путь в сознании Павлова старомодным способом: первичное исследование, и усилия были предприняты в его книге и дискуссии о человеке, которого он когда-то считал безжалостным объективистом.
«Вы должны вникнуть в мельчайшие детали — протоколы, собак, данные, как он обрабатывал свои данные — и это то, что я сделал», — говорит Тодес. «В этом мельчайшем подробностях вы можете увидеть личность Павлова, общий квест, как он работает над этим и сталкивается с проблемами. Вы можете посочувствовать ему.«
Ближе к концу книги Тодес включает перевод нескольких комментариев, сделанных Павловым сотрудникам своей лаборатории 27 декабря 1926 года, которые были записаны стенографией одного из его сотрудников. Поводом послужила предстоящая публикация его монографии об условных рефлексах. К этому моменту он работал над ней 25 лет:
Даже великая икона, которая всю свою жизнь искала ответы, опасается, что то, за чем он гонится, навсегда останется вне досягаемости.
Я, к сожалению, от природы обременен двумя качествами. Возможно, они объективно хороши, но одна из них для меня очень обременительна. С одной стороны, я полон энтузиазма и с большим энтузиазмом отдаюсь своей работе; но вместе с этим меня всегда отягощают сомнения. Малейшее препятствие нарушает мое равновесие, и меня мучают, пока я не найду объяснение, пока новые факты снова не приведут меня в равновесие.
Я должен поблагодарить вас за всю вашу работу, за массу собранных фактов — за то, что вы великолепно победили этого зверя сомнения.И вот, когда выходит книга, в которой я делаю выводы из 25 лет нашей работы — теперь, надеюсь, этот зверь от меня отойдет. И моя самая большая благодарность за избавление от мучений вам.
Вот 77-летний мужчина, лауреат Нобелевской премии в своей области, признается своим сотрудникам, что даже сам подвергал сомнению себя во время их совместной работы. Это удивительно откровенный момент и напоминание о трогательной уязвимости, которая делает человека сомневающимся зверем: даже великая икона, которая всю жизнь искала ответы, беспокоится, что то, за чем он гонится, навсегда останется вне досягаемости.
«Это просто человеческое чувство», — говорит Тодес. «Мне нравилось следить за этим напряжением, этим поиском, этим великим ученым в грязи. И я узнал, что это очень сложно, но вы можете видеть постоянное взаимопроникновение экспериментальных данных, ценностей и личностей на всех этих уровнях. Даже в конце его жизни , он меняет свое мнение, переделывает его, думая, что, может быть, теперь, если он различит условные рефлексы и ассоциации, все щелкнет. Для меня это просто такая трогательная драма.«
Павлов и условный рефлекс
Иван Петрович Павлов (1849-1936)
27 сентября 1849 года родился русский физиолог, лауреат Нобелевской премии Иван Петрович Павлов . Он прежде всего известен своей работой в области классической кондиционирования. И о чем вы в первую очередь подумаете, когда услышите имя Павлова? Ну, вероятно, его эксперименты с собаками, где он заставлял собак выделять слюну, когда слышал звон колокольчика, потому что они ожидали еды.Но давайте поближе познакомимся с Павловым и его творчеством.
«Наука требует от человека всю жизнь. Если бы у вас было две жизни, этого вам было бы мало. Будьте увлечены своей работой и поисками ». — Павлов Иван
Иван Павлов История и образование
Иван Павлов, старший из одиннадцати детей, родился в Рязани Российской Империи в семье сельского священника Петра Дмитриевича Павлова и преданной домохозяйки Варвары Ивановны Успенской.Несмотря на то, что к 7 годам он мог читать, Павлов был серьезно ранен, когда упал с высокой стены на каменную мостовую, и из-за полученных травм он не посещал школу до 11 лет. Павлов учился и окончил Рязанское церковное училище, прежде чем поступить в местную духовную семинарию. Но, не получив высшего образования, он отправился поступать в университет в Санкт-Петербурге, где поступил на физико-математический факультет. На четвертом курсе его первый исследовательский проект по физиологии нервов поджелудочной железы принес ему престижную университетскую награду.Он поступил в Академию медицинской хирургии, где получил должность лаборанта к профессору Устимовичу на физиологическом отделении Ветеринарного института. В 1879 году Павлов окончил Военно-медицинскую академию с золотой медалью за исследовательскую работу. В 1883 году он представил свою докторскую диссертацию на тему «Центробежные нервы сердца» и сформулировал идею нервизма и основные принципы трофической функции нервной системы.
Теоретическая и практическая медицина
В 1890 г. Павлова пригласили организовать и возглавить отделение физиологии в Институте экспериментальной медицины.Под его руководством, которое продолжалось 45 лет до конца его жизни, этот институт стал одним из важнейших центров физиологических исследований. Также в 1890 году Павлов был назначен профессором фармакологии Военно-медицинской академии, а пять лет спустя он был назначен на тогдашнюю вакантную кафедру физиологии, которую он занимал до 1925 года. Там Павлов разработал хирургический метод хронического эксперимента с обширным использование свищей, которые позволяли непрерывно наблюдать функции различных органов в относительно нормальных условиях.Это открытие открыло новую эру в развитии физиологии, поскольку до тех пор основным используемым методом была острая вивисекция, а функция организма определялась только путем анализа. Своим методом исследования Павлов открыл путь новым достижениям теоретической и практической медицины [1].
Условный рефлекс
Наблюдения Павлова привели его к формулировке концепции условного рефлекса. Изучая пищеварительную функцию собак, он отметил, что у его испытуемых выделялась слюна перед доставкой еды.В своем самом известном эксперименте он подавал звуковой сигнал непосредственно перед тем, как давать собакам пищу, заставляя их выделять слюну каждый раз, когда он подавал сигнал. Павлов опубликовал свои результаты в 1903 году и выступил с докладом «Экспериментальная психология и психопатология животных» на 14-м Международном медицинском конгрессе в Мадриде, Испания, позже в том же году [2]. Павлов также обнаружил, что эти рефлексы берут начало в коре больших полушарий головного мозга. [3]
Павлов получил широкую известность за свои работы, в том числе назначение в 1901 году в Российскую академию наук и Нобелевскую премию по физиологии 1904 года.Советское правительство также оказало существенную поддержку работе Павлова, и вскоре Советский Союз стал известным центром физиологических исследований [3]. В сознании до самого последнего момента Павлов попросил одного из своих учеников сесть рядом с его кроватью и записать обстоятельства его смерти. Он хотел создать уникальное свидетельство субъективных переживаний этой конечной фазы жизни. Павлов умер от двойной пневмонии в возрасте 86 лет.
На сайте yovisto вы можете узнать больше о человеческом разуме из выступления профессора Массачусетского технологического института (Массачусетского технологического института) на TED.Марвин Мински о здоровье, обществе и человеческом разуме.
Ссылки и дополнительная литература:
Работа пищеварительных желез (1902)
Рисунок, изображающий желудок, в книге Ивана Павлова Работа пищеварительных желез . [1]
Большинство из тех, кто слышал имя Иван Павлов (1849-1936), имеют смутные воспоминания о собаках и колокольчиках, когда-то сталкиваясь с этим именем на уроках психологии. Большинство знает русского ученого за иллюстрацию феномена многократного выполнения двух разных вещей вместе, пока выполнение только одного из них не вызовет реакцию, обычно ассоциируемую с другой.Это стало известно как классическое кондиционирование. История гласит, что Павлов кормил собаку, звоня в колокольчик, пока, в конце концов, от одного звонка в колокольчик у собаки не потекли слюнки. Это открытие показало будущим психологам, что реакции на раздражители можно «тренировать».
Большинство людей не знает, что Павлов никогда не собирался заниматься психологией. Лаборатория Павлова занималась физиологией. В частности, он исследовал, как части пищеварительной системы собак реагируют на различную пищу и раздражители.Методы его лаборатории наиболее известны тем, что они создают долгосрочный доступ к различным частям системы для отслеживания того, что и когда секретировалось. Лабораторные работники сделали это, хирургическим путем помещая пробирки и другие устройства для сбора в различные места у собак. Некоторые из этих трубок находились в желудках собак, некоторые — в их тонком кишечнике, а некоторые даже во рту собаки.
Павлов был опытным хирургом. Его технические навыки позволили ему поместить эти трубки в пищеварительный тракт собак и позволить им продолжать есть и переваривать относительно нормально.Этот доступ позволял наблюдать за работающей системой, как никогда раньше. Этот доступ помог Павлову открыть и описать механизм действия многих пищеварительных ферментов.
Некоторые из требуемых операций были довольно сложными. Один из них заключался в разделении слоев желудка, при этом важные нервы оставались нетронутыми, а также в создании мешочка для получения секрета. Этот мешочек позволил ученым собирать выделения, не подвергаясь загрязнению пищей, поступающей сверху (см. Изображение).
Трубки, помещенные в рот собаки, собирают слюну, которую собака выделяет до, во время и после еды. Павлов и сотрудники его лаборатории заметили, что у собак начиналось выделение слюны при виде рабочего, который их обычно кормил. Поскольку они не были реакцией на что-либо физически в пищеварительном тракте, Павлов и его команда назвали их «психическими выделениями». [1] Павлов был очарован тем фактом, что процесс в мозгу собаки может привести к физиологическим изменениям в ее пищеварительном тракте.Павлов описал психические выделения как условия и ответов, которые авторы ошибочно перевели как условия и ответов. [2] Разница в этом суффиксе важна — один означает, что слюноотделение зависело от присутствия рабочего, а другое означает, что присутствие рабочего абсолютно тренирует слюноотделение, но неправильный перевод остался.
Павлов подвел итоги эпохи своих работ по физиологии пищеварения, которые привели к описанию психических выделений в сборнике из девяти лекций.Эти лекции были расшифрованы и в конечном итоге переведены Уильямом Х. Томпсоном в 1902 году. [3] Работа пищеварительных желез собрала в письменной форме большую часть работы, которая принесла Павлову Нобелевскую премию в 1904 году [4] . Лео Дж. Маккарти, доктор медицины, кабинет истории медицины и коллекция в Медицинской библиотеке Рут Лилли Медицинской школы IU, к счастью, имеет копию этого английского перевода на своих полках. Приятно чувствовать страницы этой 116-летней книги и думать обо всех врачах и студентах, которым эта книга помогла.В конце концов, идея о том, что нервная система — это в конечном итоге контролируемое пищеварение, открыла двери психологическим исследованиям. Если условный рефлекс может повлиять на состояние пищеварительного тракта, какие еще психические рефлексы могут повлиять на нашу физиологию? Павлов проложил путь к описанию и лечению тревожных и эмоциональных расстройств, таких как посттравматическое стрессовое расстройство. [5]
Получение Нобелевской премии превратило Ивана Павлова в научную знаменитость в Российской Империи и за рубежом.Эта слава дала ему необычайную свободу в том, что он изучал и с кем обменивался информацией. [6] Он смог поддерживать научные связи с людьми во всем мире в то время, когда мир не был так связан. Это позволило ему сместить фокус своей работы с физиологии пищеварения на эти недавно описанные психические выделения.
Лаборатория Павлова была эффективной и плодотворной. Дэниел Тодес назвал это «фабрикой физиологии». [7] Его лабораторная система работала хорошо и была воспроизведена в Америке доктором Дж.Хорсли Гант, создавший Павловское общество. За 62 года научной жизни Павлов опубликовал 204 научных статьи. [8] Наряду с его обширными публикациями по физиологии и психологии и его непреходящим наследием в России, Павловское общество в Америке служит продолжению традиций павловской системы.
Вклад Ивана Павлова в психологию значительный и жизненно важный, но важно помнить, что физиология была его первой любовью. Именно в этой области он получил свою высшую научную награду.Знаменитость, которую он получил благодаря этой награде, позволила ему наслаждаться научной и личной свободой, которой в его время было мало. Способность Павлова специализироваться и смещать фокус своих исследований с физиологии на психологию аналогична Жан-Мартену Шарко (неврология / психология), Зигмунду Фрейду (неврология / психоанализ) и Пьеру Жане (психология / психиатрия). За время своей жизни Павлов смог описать многое из того, что мы знаем о ферментах пищеварения, получил Нобелевскую премию с помощью своей лаборатории, заложил основу для нового направления психологической подготовки и разработал систему исследований, которая могла бы передаваться из поколения в поколение.
Этот пост был написан для курса HIST h464 / H546 История медицины и общественного здравоохранения (Инструктор: Элизабет Нельсон, Школа гуманитарных наук IUPUI).
Артикул:
[1] Базз, Пьер. «Медленно забывая павловское приключение?» Comptes Rendus Biologies 329, нет. 5 (май 2006 г.): 398–405. DOI: 10.1016 / j.crvi.2006.03.010.
[2] Камбиаги, Марко и Бенедетто Саккетти.«Иван Петрович Павлов (1849-1936)». Неврологический журнал 262, вып. 6 (июнь 2015 г.): 1599–1600. DOI: 10.1007 / s00415-015-7743-2.
[3] Павлов Иван Петрович. Работа пищеварительных желез . Перевод Уильяма Х. Томпсона. Лондон: Charles Griffin & Company, Limited, 1902 г.
[4] Nobel Media AB. «Нобелевская премия по физиологии и медицине 1904 г.» NobelPrize.org. https://www.nobelprize.org/prizes/medicine/1904/summary/ (по состоянию на 7 октября 2018 г.).
[5] Камбиаги, Марко и Бенедетто Саккетти. «Иван Петрович Павлов (1849-1936)». Неврологический журнал 262, вып. 6 (июнь 2015 г.): 1599–1600. DOI: 10.1007 / s00415-015-7743-2.
[6] Танси, Э. М. «Павлов дома и за рубежом: его роль в международной физиологии». Вегетативная неврология: базовая и клиническая 125, no. 1 (апрель 2006 г.): 1–11. DOI: 10.1016 / j.autneu.2006.01.013.
[7] Тодес, Даниэль П. «Фабрика физиологии Павлова.» Isis 88, нет. 2 (1997): 205–46. Павлов, 1902 г.
[8] Марков А.Г. «Библиографический анализ научных публикаций академика И.П. Павлова». Неврология и поведенческая физиология 38, no. 9 (ноябрь 2008 г.): 883–86. DOI: 10.1007 / s11055-008-9065-7
[1] Иван Павлов, Работа пищеварительных желез , перевод Уильяма Х. Томпсона. Лондон: Charles Griffin & Company, Limited, 1902, стр. 13.
границ | Сантьяго Рамон-и-Кахаль и Иван Петрович Павлов: их параллельная научная жизнь, школы и нобелевские премии
Введение
Сантьяго Рамон-и-Кахаль (1852–1934; рис. 1) и Иван Петрович Павлов (1949–1936; рис. 2) — две важные фигуры в науке, которые были не только современниками, но и им обоим пришлось преодолеть трудные условия, чтобы заниматься наукой. в своих странах.Тем не менее, оба они стали видными национальными и мировыми фигурами, получив высочайшее признание благодаря присуждению Нобелевской премии по физиологии и медицине и стали моделями для своих коллег-ученых в Испании и России соответственно.
Рис. 1. Сантьяго Рамон-и-Кахал . Кахаль на фотографии примерно 1906 года, когда он был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине (изображение воспроизведено с разрешения Института Кахала в Мадриде).
Рисунок 2.Иван Петрович Павлов . Павлов за своим столом в Императорской военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге в 1904 году, когда ему была присуждена Нобелевская премия по физиологии и медицине (изображение воспроизведено с разрешения Института экспериментальной медицины Северо-Западного отделения Российской академии медицинских наук. Санкт-Петербург).
Кахал и Павлов родились с разницей менее 3 лет, они получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине с разницей в 2 года и умерли с разницей в 2 года.Несмотря на то, что у них были совершенно разные личности, их жизни имели некоторое сходство, как импульс к науке на их родине в тот же период (Таблица 1). Их жизнь характеризовалась чрезвычайно дисциплинированной готовностью работать, общим видением своей работы в качестве ученых, большой заботой о будущем науки в своих странах и твердой приверженностью молодым исследователям и их ученикам.
Таблица 1. Жизнь Кахала и Павлова, вехи их карьеры.
Взгляд Кахала и Павлова на науку
Взгляд Кахаля и Павлова на науку был унаследован от позитивистской эпистемологии , научного монизма , теории эволюции и экспериментальной методологии . С этой позиции Кахаль поощрял принятие научно-обоснованной медицины в Испании, отойдя от витализма , метафизики , дуализма , и эмпиризма , которые доминировали на большей части XIX века.Следует помнить, что в большей части медицины того времени доминировали витализм и эмпиризм . Однако благодаря новому экспериментальному подходу стало считаться, что болезнь — это не защитный акт «жизненного принципа», а, скорее, следствие недомогания клеток в организме, и что экспериментирование — лучший способ преодолеть клинический эмпиризм. .
Кахал и Павлов отвергли витализм и метафизику как способ познания и выступили за применение научного метода.Они считали, что вся деятельность организма имеет физическую основу. Против дуализма они защищали принцип научного монизма , который утверждает, что умственная деятельность может быть снижена и объяснена физиологией нервной системы.
В соответствии с эволюционизмом , Кахал и Павлов основывали свои идеи на существовании континуума в филогенетической эволюции, который позволял им проводить исследования на низших видах и до некоторой степени экстраполировать результаты на высшие виды, которые трудно или невозможно исследовать в лаборатории. .Очевидно, для Кахаля это был настоящий прорыв, когда он смог использовать методы окрашивания нервных клеток у низших видов и на ранних стадиях развития. Нервная система этих животных относительно проста, из чего следовало, что он мог найти принципы, применимые к нервной системе разных видов и даже к людям.
Кахал и Павлов считали, что престиж ученого зависит от исходных фактов, которые он предъявляет. «Гипотезы приходят и уходят, а факты остаются.Теории покидают нас, тогда как факты защищают нас »(Ramón y Cajal, 1940). Кахаль всегда осознавал приверженность, которую подразумевает научная работа, и писал: «… люди мало настаивают в форме внимания, которое можно было бы назвать поляризацией мозга или хроническим вниманием , когда все наши силы без устали сосредоточены на объекте исследования. месяцами и даже годами »(Ramón y Cajal, 1940). Действительно, Кахал всегда выступал за то, что переутомление и чрезмерное внимание создают талант, в отличие от широко распространенного мнения, что он возникает из воздуха.Кахаль считал себя не гением, а упорной рабочей лошадкой испанской науки.
Точно так же Павлов в своем письме к советской молодежи говорит о качестве, которое он определил как «страсть к науке»: «Самым важным, я настаиваю, является интенсивная и настойчивая концентрация ума: способность постоянно думать о каком-то определенном. дело, ложиться спать и вставать, постоянно думать об этом »(Фролов, 1937).
Несмотря на их сходство, как указывалось выше, взгляд Павлова на то, как следует управлять школой, значительно отличается от взгляда Кахала (Blanco, 2014).
Отношение Кахала и Павлова к своим школам
И Павлова, и Кахала можно считать исследователями, достигшими разряда маэстро. Каждый из них добился безоговорочного признания в своей области и, кроме того, оба разработали новые техники. Техника, разработанная Павловым, заключалась в препарировании фистулы из околоушной или подчелюстной железы, которую он использовал для изучения обучения путем кондиционирования. Кахаль модифицировал и улучшил технику хромового серебра, разработанную Гольджи для окрашивания нервных клеток, и разработал другие новые методы окрашивания (восстановленный нитрат серебра, формалин, уран или сублимированное золото).Эти методы позволили ему и его ученикам получить новые данные и разработать новые теории, в конечном итоге сформировав Школу последователей, привлеченных репутацией Кахала и новыми методами, которые он разработал.
В школе возникают два типа сотрудничества: прямое и косвенное (Де Кастро, 1952). Прямые вклады — это те, которые следуют линиям, определенным маэстро, и выполняются под его руководством, без отклонения от схемы или основной идеи. В этом случае лабораторная работа будет носить характер школы, которая в равной степени распространяется на всех участников, а лаборатория и ее работа вращаются вокруг маэстро.Напротив, косвенный соучастник намного свободнее. Он выбирает тему для исследования независимо от желания маэстро. В этом случае работа Школы будет отличаться оригинальностью и индивидуальностью автора. Здесь роль лаборатории варьируется, и исследователь может идти разными путями, параллельными или не путями маэстро.
Школа Павлова представляет собой яркий пример непосредственного сотрудничества учеников и мастера. Он был руководителем лаборатории, он руководил и планировал работу своих многочисленных последователей, при необходимости вмешиваясь в их работу, а также организовывал и отбирал интересующие результаты.Действительно, он оценил все индивидуальные эксперименты и оценил взаимосвязанные подходы для понимания рассматриваемых вопросов. Поскольку Павлов был главой, а его ученики — руками, основные идеи исходили от него, и поэтому любая интеллектуальная собственность, созданная с помощью огромного количества данных, собранных его разными учениками, принадлежала ему.
Павлов говорит в предисловии к своей книге Работа пищеварительных желез (Павлов, 1902) «Я использую слово« мы »для обозначения всей лаборатории.Мы всегда называем исследователя при описании экспериментов, но объект эксперимента, его значение и его связь с серией проведенных экспериментов рассматриваются с точки зрения лаборатории, в отличие от какого-либо изолированного мнения или отдельных выводов отдельного человека. Исследователь. Такой способ работы имеет особое преимущество для читателя, поскольку он позволяет ему действительно установить, как были сделаны выводы, учитывая, что они получены в результате последовательного исследования и сформированы посредством гармоничного экспериментирования »(Де Кастро, 1952).
У Павлова было 80 учеников в первый период его научной деятельности, которая была сосредоточена на пищеварении (до 1904 г.). За годы изучения высшей нервной деятельности он воспитал около 200 учеников, не считая иностранных студентов (Фролов, 1937). Среди них В. Н. Массен, гинеколог, который провел начальные асептические и антисептические процедуры в лаборатории, был выделен как один из самых постоянных помощников Павлова (Todes, 2002). Дамаскин Н.И., Дамаскин Э.Важный вклад внесли А. Ганике (биохимики) и А. П. Соколов (гистолог). Ганике занимал видное место в лаборатории и считался правой рукой Павлова с 1894 года до самой его смерти. Он управлял финансами и курировал различные виды деятельности, и именно он готовил годовые отчеты о деятельности, которые утверждались Павловым. Другим важным учеником Павлова был Николай Харитонов, его ассистент-хирург, в отсутствие которого, по словам Павлова, он потерял руки.
Идеи Павлова распространились по всему миру благодаря его ученикам. Например, Глеб фон Анреп распространил информацию, работая в Лондонском и Кембриджском университетах после 1920 года, и в течение 20 лет, работая директором кафедры физиологии Египетского университета Каира. Борис Петрович Бабкин, который представил идеи Павлова в Англии и Канаде, был членом Канадского королевского общества. Уильям Н. Болдырев иммигрировал в Японию в 1918 году, а в 1922 году он уехал в США, где до 1940 года занимал должность директора Павловской лаборатории и больницы в штате Мичиган.В Польше Ежи Конорский разработал нейропсихологию, а Уильям Гант, который работал с Павловым между 1925 и 1929 годами, сыграл важную роль в развитии идей Павлова в США (Клименко и Голиков, 2003).
То, как Павлов организовал лабораторию, напоминало производственный процесс на заводе. Он был строгим менеджером, который проверял своих новых учеников во время обучения, прежде чем предлагать им какую-либо исследовательскую работу. В идеале было предложено начальное обучение работе, которую задумал Павлов, чтобы довести новых сотрудников лаборатории до уровня «опытных рук».В противном случае их эксперименты и их результаты были бы признаны бесполезными. После того, как лучшие сотрудники были определены, он привлек их к темам исследования, которые он считал наиболее важными. В лаборатории Павлов требовал своевременности, аккуратности и качества работы. Этот исследовательский механизм или фабрика, по сути, скреплялись личными качествами Павлова, его лидерскими качествами, его энергией и вдохновением, а также его исключительными организаторскими способностями (Todes, 2000, 2002; рисунок 3).
Рис. 3. Павлов с тремя коллегами и учениками, оперирующими собаку в отделении физиологии Императорского института экспериментальной медицины, Санкт-Петербург, . Второй слева: Г. фон Анреп, оперирует: Александр Сперанский (изображение воспроизведено с разрешения Института экспериментальной медицины Северо-Западного отделения Российской академии медицинских наук, Санкт-Петербург).
Напротив, школа Кахала характеризовалась непрямым сотрудничеством, в котором преобладала интеллектуальная свобода.Тем не менее характерные черты личности Кахала всегда можно было обнаружить в трудах его учеников, и их индивидуальные усилия помогли закрепить его собственные исследования. Это стало особенно актуальным, когда их исследовательские цели привели их по пути, отличному от пути, избранного их маэстро. Кахаль никогда не сопротивлялся своим последователям, выражающим и развивающим свои собственные независимые идеи, он скорее приветствовал и просил. Кахал не хотел, чтобы приверженцы одной-единственной книги и последователи одного-единственного мастера.По его собственным словам: «Моя цель — предложить поддержку и осветить путь, полностью уважая индивидуальные инициативы» (Де Кастро, 1952).
Кахаль считал, что амбициозный ученый должен оставаться спокойным во время периода обучения, потому что доступное время было ограничено и его нужно было посвятить индивидуальной работе. Он знал, что для того, чтобы молодые ученые были успешными, они должны посвятить свою работу своей работе. Таким образом, молодой исследователь не должен создавать Школу, которая отвлекала бы и поглощала бы слишком много энергии в то время, когда они не приобрели достаточного опыта (De Castro, 1952).Для Кахала обучение — это работа для мудрых, и чтобы получить от них максимальную пользу, необходимо приложить усилия для как можно более широкого распространения их идей, гарантируя благополучие нации. Создание школы жизненно важно для самых успешных исследователей (Де Кастро, 1952).
Школа Кахала по-настоящему возникла в начале XX века, когда испанское государство начало его поддерживать, предоставив ему хорошо оборудованную лабораторию и основав «Лабораторию биологических исследований». Этот прогресс последовал за присуждением Московской премии в 1900 году на Международном медицинском конгрессе в Париже.В предыдущие годы у Кахала были молодые помощники, которые помогали ему с его лабораторной работой. Например, Де Кастро ссылается на Клаудио Сала, Карлоса Каллеха, Исидоро Лавиллу, Томаса Бланеса, Федерико Олориса-Ортегу и Педро Рамона-и-Кахала (брата Кахала), хотя подлинными и первыми истинными учениками Мастера были Хорхе Франсиско Тельо и Доминго. Санчес. Первые оригинальные работы учеников Кахала были созданы Tello, и они впервые появились в их лабораторном журнале. Николас Ачукарро, который тренировался с Луисом Симарро (который первым познакомил Кахала с методами Гольджи и нитратом серебра) и Альцгеймером, был последующим дополнением к этому списку, за ним последовали Пио дель Рио-Ортега, Гонсало Родригес-Лафора и Хосе Мария Вильяверде.Последними из непосредственных учеников, которые начали работать с Кахалем между 1902 и 1916 годами, были Рафаэль Лоренте де Но и Фернандо де Кастро, завершившие это первое поколение.
Вышеупомянутое поколение, в свою очередь, обучило новых учеников, которые дали начало второму поколению. С 1916 года до начала гражданской войны в Испании количество учеников в школе выросло до 41 человека, особенно тех, кто работал с Тельо, Де Кастро и Дель Рио-Хортега. К сожалению, начало гражданской войны привело к рассредоточению Школы, многие ученики уехали в изгнание, а те немногие, кто остался в деревне, жили и работали в очень тяжелых условиях (Aguirre, 2002).
Кахал считал, что учитель должен направлять своих учеников, определяя адекватные направления исследований, направляя их через литературу и помогая им приобрести необходимые знания и навыки (языки, искусство, письмо и т. Д.). Учитель должен постепенно проверять способности ученика, предлагая доступные темы для исследований, исходя из его / ее основных интересов. Как только они разовьют достаточный технический и умозрительный потенциал, они постепенно столкнутся с более стимулирующими исследовательскими задачами (Ramón y Cajal, 1940).
Чтобы понять видение Кахала, лучше всего подумать о том, как он описывает это своими собственными словами: «Когда благородный исследователь может работать сам по себе, позаботьтесь о том, чтобы наполнить его удовольствием от оригинальности и позволить ему предлагать новые идеи, даже когда они не соответствуют теориям Школы. Истинная слава маэстро заключается не в том, чтобы научить своих учеников следовать за ним, а, скорее, в том, чтобы привить мудрость, которая сделает их способными превзойти его. Истинный идеал должно заключаться в создании новых уникальных духов, где это возможно, чтобы управлять машиной прогресса.Поколение послушных и неотличимых последователей указывает на то, что учитель был больше сосредоточен на себе, чем на продвижении науки и благе своей страны »(Ramón y Cajal, 1940, рис. 4).
Рис. 4. Кахал со своими учениками в лаборатории . Первый и второй слева: Г. Лафора и Д. Санчес, соответственно, посередине Н. Ачукарро (любезно предоставлено Институтом Кахаль, Мадрид).
Кахаль, как и Павлов, воплощал в себе многие качества, необходимые для научного успеха: неутомимую работоспособность; способность описывать наблюдения; терпение, граничащее с упорством в разработке новых методов; ловкость и умение заменять дорогостоящие экспериментальные установки простыми, изготовленными на заказ элементами оборудования; преемственность и неутомимое рвение к получению фактов; и, прежде всего, возможность изменять или пересматривать мнение и исправлять ошибки.Кахал пытался передать эти качества своим ученикам в мотивирующей среде, предлагая полную свободу. Таким образом, Павлов и Кахал разделяли схожее видение того, как должна вестись наука, — точку зрения, которую они передали своим ученикам (Ramón y Cajal, 1940; Asratian, 1949).
Встречались ли Кахал и Павлов?
Учитывая, что мы рассматриваем двух современных фигур, можно было ожидать, что они поддержали бы какой-то контакт, по крайней мере, по переписке. Например, Кушинг (отец современной нейрохирургии) и Павлов общались письмом, а также встречались лично.Кушинг также установил косвенный контакт с Кахалем через своего ученика Пенфилда, который также был учеником Дель Рио-Хортега, члена школы Кахала. Действительно, Пенфилд был первым американским ученым, работавшим с группой Кахала (Aguirre, 2002; Zamora-Berridi et al., 2011).
Нет записей об обмене письмами между этими двумя учеными ни в Институте Кахала в Мадриде (часть CSIC — Испанского национального исследовательского совета, где находится «Наследие Кахала»), ни в Санкт-Петербургском филиале Архива. Российской академии наук (с тезисами Павлова).В Институте Кахала было найдено только одно письмо Виктора Павлова, адресованное Кахалу от 1916 года, с запросом экземпляров журнала, редактируемого Кахалем (рис. 5). К сожалению, в настоящее время невозможно подтвердить, действительно ли это письмо от Ивана Павлова, поскольку оно подписано не им, а его сыном Виктором Павловым. Виктор был многообещающим учеником, но его дочь Вера позже присоединилась к Павлову для исследования условных рефлексов (Todes, 2000). Поэтому неясно, было ли письмо от сына Ивана Павлова или даже от совершенно другого человека.Действительно, один из биографов Павлова, Тодес, имевший прямой доступ к различным файлам во время работы в Санкт-Петербурге, не нашел никаких записей о каких-либо письменных контактах с Кахалем. По его словам, Павлов, должно быть, знал об исследованиях Кахала, но нет никаких записей о дискуссиях между ними, возможно, из-за их разного опыта и языковых проблем (единственный язык, который у них был общий, был немецкий).
Рис. 5. Письмо из «Легадо Кахаль» Виктора Павлова Кахалу в 1916 году (Институт Кахала, CSIC, Мадрид) .
Тодес также отмечает, что единственное упоминание о Кахале, найденное в архивах Павлова, — это письмо Кушинга Павлову от декабря 1924 года. В этом письме Кушинг пытался убедить Павлова написать книгу об условных рефлексах на английском языке: «Я сожалею только о том, что у нас нет доступа к вашим писаниям на английском языке. Боюсь, что нам, возможно, придется изучать русский язык так же, как нам пришлось учить испанский, чтобы следить за исследованиями Рамона-и-Кахала в Мадриде »(Архив Российской академии наук, цитируется по Zamora-Berridi et al., 2011).
В качестве альтернативы, контакты между Павловым и Кахалом могли быть опосредованы через их учеников, хотя доказательств этому нет. Следовательно, эти два ученых могли встретиться только один раз, на международной встрече в Мадриде в 1903 году.
Конгресс в Мадриде, 1903 год
Кахаль был не только спикером, но и членом Организационного комитета XIV Международного медицинского конгресса, проходившего в Мадриде в 1903 году, где Павлов также прочитал лекцию (Campos-Bueno, 2003; García-Albea Ristol and García -Albea Martín, 2010; Кампос-Буэно и Мартин-Арагуз, 2012).XIV Международный медицинский конгресс в апреле 1903 года стал важной вехой для психологии и нейробиологии и науки в целом. Как указал Кампос-Буэно, перед публикой были представлены два открытия, которые ознаменуют столетие в изучении мозга и поведения. «Обе работы рассматривали тело в целом, и поэтому оба этих метода были разработаны in vivo , преодолевая ограничения классической анатомии и физиологии. Речь идет о работах Ивана Петровича Павлова и Сантьяго Рамона-и-Кахала »(Campos-Bueno, 2006).
Два из четырех докладов Кахаля, представленных на встрече, особенно интересны: первый потому, что он был представлен непосредственно перед докладом Павлова, а второй потому, что он трансцендентен для защиты нейронной доктрины. Таким образом, весьма вероятно, что Кахаль и Павлов встретились 28 апреля 1903 г. (García-Albea Ristol and García-Albea Martín, 2010). Презентация Кахала была озаглавлена « План структуры зрительного таламуса », в которой впервые было подробно обсуждено отображение таламуса, выступающего в качестве транзитной точки для сенсорных путей и других проекций (Кампос-Буэно и Мартин- Арагуз, 2012).Интересно, что после презентации Кахала Иван Павлов представил первые открытия мира по теме Psychical Secretion , позже известной как Conditional Reflexes . Поскольку они представили свои доклады в одной аудитории, на одном мероприятии и в один день, один предшествовал другому и являясь двумя наиболее выдающимися научными деятелями того времени, более чем вероятно, что они были официально представлены там. . Однако мы не нашли никаких фотографий или письменных записей, подтверждающих, что такая встреча действительно имела место.
Выступление Павлова называлось « Психология и экспериментальная психопатология у животных », в котором он удивил аудиторию, представив ряд новых фактов, полученных в результате его исследования пищеварительных желез (исследования, которое привело его к получению Нобелевской премии. Премия в следующем году). В самом деле, эти исследования заложили основу для него, чтобы спланировать следующие годы своих исследований, с тех пор сосредоточив внимание на нервной системе и способности животного к обучению в условиях изменяющейся окружающей среды (Павлов, 1927, 1955).Таким образом, эта статья содержала семена будущих работ и знаменовала собой поворотный момент для психологии, предоставляя научный метод изучения процессов обучения и памяти у высших млекопитающих.
Последовавшая за этим лекция Кахала была озаглавлена « Критические соображения по теории А. Бете о структуре и связях нервных клеток ». Кахаль уже был ведущей фигурой испанской науки в то время и вел теоретическую борьбу с европейскими учеными-ретикуляристами, учитывая, что он и другие коллеги поддерживали и защищали теорию нейронов .Эта гипотеза постулировала, что нервная система состоит из независимых, автономных клеток, которые, как утверждают ретикуляристы, сообщаются с другими клетками посредством примыкания, а не непрерывности. Как намекнул Кахал (1923), характер этой речи был более противоречивым, поскольку ее цель состояла в том, чтобы стимулировать дискуссию о ретикуляристских теориях Бете, чтобы предложить, продвинуть и обсудить важный вопрос о нейронных связях и тонкой структуре нервная протоплазма. Важность этой статьи заключается в том, что она положила начало серии исследований Кахала, которые привели к новому методу гистологического окрашивания и подтверждению доктрины нейронов, а также открыли направление исследований дегенерации и регенерации в нервная система.
Симарро присутствовал, когда Кахаль выступал с речью, и он также представил данные, полученные с помощью его новой техники для окрашивания нейрофибриллярной сети (позже модифицированной Кахалем и которая в конечном итоге станет методом восстановленного нитрата серебра), которые продемонстрировали, что их внутренние нейрофибриллы не образуются. часть нейронной сети, как утверждают ретикуляристы. Важной особенностью метода Симарро было то, что он позволял изучать клетку как единое целое. Интересно, что это окрашивание было выполнено на живом животном перед его умерщвлением, что позволило избежать возможных посмертных артефактов (Ramón y Cajal, 1923; Campos-Bueno, 2006; Frixione, 2009).
Исследования Кахала и Павлова имели некоторую общую основу. Оба они сосредоточились на организме в целом, преодолевая ограничения классической анатомии, и, как указывалось ранее, они оба разработали инновационные экспериментальные методы: Павлов разработал постоянный свищ, который позволил измерять слюноотделение у живых здоровых собак; Кахал разработал новые методы окрашивания нейронов до того, как животные были принесены в жертву по методике, разработанной Симарро. Оба открытия подчеркнули важность смежности клеток как функциональной особенности мозга.Наконец, в качестве ключевого элемента в своих теориях они оба пытались найти базовую единицу для объективного исследования умственной деятельности (Campos-Bueno and Martín-Araguz, 2012). Павлов представил рефлексы как базовые единицы поведения благодаря своей теории условных рефлексов, в то время как Кахаль изучал нервную клетку как основную единицу нервной системы (Campos-Bueno, 2006).
Премия Москвы
Московская премия стала первым претендентом на академическую премию Кахала и Павлова.Царь Николай II учредил эту награду в августе 1897 года, во время русского съезда XII Международного медицинского конгресса. Премия должна была быть присуждена наиболее оригинальным исследованиям, представленным на последующих медицинских конгрессах, и ее первому лауреату награда была вручена 3 года спустя в Париже. Павлов присутствовал на встрече в Париже и очень хотел получить эту премию (Campos-Bueno and Martín-Araguz, 2012).
Парижская встреча стала важным моментом в академической жизни Павлова и Кахаля, поскольку оба боролись за Московскую премию.Однако у них не было возможности встретиться там лично, поскольку Кахаль не смог присутствовать на Парижском конгрессе в августе 1900 года из-за проблем со здоровьем. Третьим стипендиатом, номинированным на соревнование с Кахалом и Павловым, был Метчников. Кахаль выиграл первое издание награды, получив 14 голосов против 6, полученных Метчниковым и 3 — Павловым. На том же заседании было также решено, что следующий конгресс будет проведен в Мадриде в 1903 году (Campos-Bueno and Martín-Araguz, 2012). Испанский народ обрадовался этому решению, поскольку оно до некоторой степени компенсировало недавние военные поражения, и, как сказал Кэннон (1949), «выбор Кахала считался своего рода расовым триумфом».
Московская премия была также очень важна для академической жизни Кахаля и принесла признание со стороны правительства Испании. Он получил Большой крест ордена Изабеллы Католической, Большой крест Альфонсо XII и был назначен советником народного образования. В том же 1900 году он был также назначен директором Национального института гигиены «Альфонсо XIII» (Кэннон, 1949), и правительство одобрило создание лаборатории для Кахала, «Лаборатории биологических исследований» (Де Карлос и Боррелл, 2007).
Позже Кахал и Павлов снова должны были соревноваться, на этот раз за Нобелевскую премию по физиологии и медицине. Они были номинированы вместе 4 раза подряд (1901–1904), Павлов, наконец, был удостоен премии в 1904 году, а Кахаль разделил ее с Гольджи в 1906 году.
Павлов и Нобелевская премия
Как упоминалось выше, Павлов номинировался на Нобелевскую премию по физиологии и медицине четыре года подряд (1901–1904), и каждый раз перед комитетом возникал вопрос: «В какой степени работы лаборатории Павлова являются его собственными? ” Этот вопрос возник не зря.На разных лекциях Павлов открыто признавал коллективные усилия всей лаборатории и назвал нескольких коллег, которые проводили эксперименты, на которых основывались его презентации. Таким образом, Комитет не знал, действительно ли результаты Павлова являются оригинальными или просто компиляцией вкладов его коллег. В начале XX века сохранялась идея, что наука создана великими умами, а не машиной или научным аппаратом, как в лаборатории Павлова.В конце концов Нобелевский комитет решил, что работа в лаборатории Павлова действительно является его заслугой, даже с учетом его научного профиля и способа организации лабораторной работы (Todes, 2002). Чтобы оценить работу Павлова, в 1901 году Нобелевский комитет провел оценку, порученную двум выдающимся физиологам того времени, Йоханссону и Тигерстеду. Они посетили Санкт-Петербург 8 июня (1901 г.), чтобы непосредственно стать свидетелями экспериментальной работы Павлова. Павлов подготовил несколько собак, на которых были выполнены различные экспериментальные процедуры, и кратко объяснил наиболее важные результаты экспериментов своим посетителям.Два физиолога были впечатлены работой Павлова. С тех пор и до 1904 года оба стали горячими сторонниками выдвижения Павлова на Нобелевскую премию по физиологии и медицине (Todes, 2000).
Несмотря на этот положительный отчет, сомнения Комитета сохраняются, в том числе потому, что публикаций на имя Павлова было очень мало. Однако отчет действительно служил для последующих оценок в последующие годы, и его имя оставалось спорным до 1904 года, когда Павлов получил четыре голоса против одного, а в 1904 году он, наконец, был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине (Todes, 2002).
Павлов отправился в Стокгольм, чтобы получить первую Нобелевскую премию, присужденную русскому ученому. В возрасте 55 лет Павлов был на пике своей карьеры и получил международное признание, получив финансовое вознаграждение в размере 73000 золотых рублей (около 36000 долларов США в то время), которые он вложил в свою лабораторию и дальнейшие исследования (Бабкин, 1949; Фернандес. , 2006). Интересно, что Павлов, похоже, не придавал слишком большого значения такому признанию, и он определенно никогда не упоминал о нем в своей жизни, даже в своей короткой автобиографии.Тем не менее, это стало важным признанием его работы и работы его коллег, а также его страны.
Павлов прочитал свою Нобелевскую лекцию в Стокгольме 12 декабря 1904 года. Он начал говорить о простой теме хлеба и борьбе за него, которая доминировала во многих событиях человеческой жизни. Затем он описал судьбу пищи и процесс пищеварения, а также результаты своей лаборатории в Санкт-Петербурге (Институт экспериментальной медицины). Затем он остановился, чтобы «… выразить мою глубочайшую благодарность всем моим коллегам», прежде чем он продолжил описывать технические разработки, которые позволили им хирургическим путем вмешиваться в собак, следуя правильным принципам анестезии, асептики и надлежащего обслуживания этих помещений. .Он выделил два ключевых достижения: во-первых, пищеварительные железы работают по-разному в зависимости от характера пищи; во-вторых, этот процесс пищеварения регулируется нервной системой. Его важные открытия предоставили знания о том, как нервы стимулируют желудочные железы и поджелудочную железу и как они участвуют в пищеварительной деятельности (Fernández, 2006).
Хотя Павлов получил Нобелевскую премию за свои исследования по физиологии пищеварительных желез, в то время он уже интересовался «психической секрецией» и тем, что позже будет известно как «условные рефлексы».Конец его лекции был посвящен этой новой теме исследования и ее важности, психологическому процессу, который будет рассматриваться объективно и экспериментально.
Нобелевская премия принесла Павлову и его семье деньги, а также мировую известность. Его приглашали в различные научные сообщества, и в 1907 году он стал членом Российской академии наук. К тому времени он руководил тремя лабораториями, привлекающими многих ученых со всего мира (Todes, 2000). Это было прервано Первой мировой войной, а затем большевистской революцией, хотя, оказавшись у власти, Ленин полностью поддержал работу Павлова своим знаменитым указом, который позволил ему продолжать свои исследования до конца своей жизни.
Кахаль и Нобелевская премия
Когда Кахаль получил Нобелевскую премию в 1906 году, он был на пике своего международного признания: он уже получил Московскую премию в 1900 году и медаль Гельмгольца в 1905 году. Медаль Гельмгольца была чисто почетной, в то время как две другие награды были связаны с значительная финансовая компенсация. Как указывает сам Кахаль, лауреат Нобелевской премии получил около «25 000 дуро» (125 000 песет, 20 833 евро).
В книге Recuerdos de mi vida: Historia de mi labour científica ( Воспоминания о моей жизни , 1923) сам Кахаль упоминает, что, узнав о присуждении Нобелевской премии по физиологии и медицине, он испытал больше страха, чем радости. .Он задавался вопросом, как отреагируют его зарубежные коллеги и что скажут его противники. Его опасения оправдались. Он был первым испанским ученым, получившим Нобелевскую премию по физиологии и медицине (которую он разделил с итальянцем Камило Гольджи), и, как указал сам Кахаль (1923 г.), он и Гольджи были «как сиамские близнецы, соединенные спиной, но смотрящие внутрь. противоположное направление ». Таким образом, награда не исключала разногласий (Armocida and Zanobio, 2006; Fishman, 2007; Grant, 2007; Fernández-Santarén, 2008).Действительно, в процессе принятия решения Нобелевским комитетом также возникли серьезные разногласия, поскольку он был разделен между присуждением общей премии Кахалю и Гольджи и вручением ее только Кахалю (см. Jones, 1999, 2011; López-Muñoz et al., 2006 ; Де Карлос, Боррелл, 2007; Маццарелло, 2007; Ньето, 2012). В конце концов комитет проголосовал за то, чтобы Нобелевскую премию разделили Гольджи и Кахаль. Кахаль был номинирован на Нобелевскую премию с 1901 по 1906 год, и, таким образом, он соревновался с Павловым в течение 4 лет. Ранее премии были присуждены фон Берингу (1901 г.), Россу (1902 г.), Финсену (1903 г.), Павлову (1904 г.) и Коху (1905 г.), но пять номинаций были представлены для Кахала в 1906 году, когда он был награжден. Нобелевская премия.
В нобелевской лекции Кахала 12 декабря 1906 г. (Ramón y Cajal, 1907) он представил свою работу в защиту теории нейронов, ссылаясь только на факты и выводы. Речь сопровождалась множеством больших полихромных изображений, которые графически представляли его находки непосвященным. В своей лекции, как и ожидалось, он похвалил работу Гольджи, отца техники, с помощью которой сам Кахаль достиг столь многого: «Он заслужил мое восхищение, и все мои книги содержат восторженные отзывы об инициативах Мудрого человека из Павии.Поэтому я имел право ожидать от него столь же дружеского отношения к его беседе о La doctrine de нейронах »(Ramón y Cajal, 1923). К сожалению, Гольджи выразился иначе. Накануне, 11 декабря, он сосредоточился на том, чтобы отвергнуть недавние работы многих европейских исследователей, пытаясь спасти свою почти забытую теорию диффузных нервных сетей. В своей лекции Гольджи цитировал Кахала только, когда говорил о законе динамической поляризации и работе внутренней структуры нервных клеток, полностью игнорируя остальную его работу, к ужасу многих европейских исследователей, присутствовавших на церемонии (López-Piñero, 2000).
Напротив, Кахал в своей речи представил множество доказательств, подтверждающих его выводы, подтверждение своих наблюдений другими, разработанные новые технические ресурсы, преимущества процесса восстановленного нитрата серебра, доказательство нейрогенетической доктрины Купфера и Гиса, доказательства полученные из регенеративного механизма нервов и доказательства из эмбрионального нейрогенеза. Он закончил свою речь следующими словами: «Короче говоря, набор только что изложенных наблюдений и многие другие, о которых я не успел рассказать, подтверждают нейрогенетическую доктрину Хиса как неизбежный постулат, доктрину, сформулированную этим забытым ученым, чей выдающиеся работы пострадали от несправедливости, увидев фалангу молодых ученых, описывающих его лучшие и величайшие открытия как ошибки последних лет »(Ramón y Cajal, 1907).
Кахаль стал очень популярен в Испании, что сделало его живой легендой. Это позволило ему заручиться поддержкой правительства и сформулировать важные институциональные проекты, которые должны были иметь важное влияние на науку и испанских ученых до начала гражданской войны в 1936 году.
Заключительные замечания
В заключение, Сантьяго Рамон-и-Кахаль и Иван Петрович Павлов были современными учеными, и, хотя у них было схожее видение науки, у них были совершенно противоположные взгляды на то, как управлять своими школами и учениками.Павлов осуществлял иерархический контроль над работой своих учеников, в то время как Кахал предлагал им свое руководство, поддержку и свободу развивать и расширять свои собственные исследовательские интересы. Хотя мы не знаем с уверенностью, встречались ли они когда-либо лично, они, безусловно, оба присутствовали на Конгрессе в Мадриде в 1903 году, и весьма вероятно, что там их познакомили друг с другом. 80-летие со дня смерти Кахала 17 октября 2014 г. совпало с истечением срока действия авторских прав семьи на его наследие.Это создает новый этап для исследования различных аспектов работы и личной жизни Кахала, а также для дальнейшего анализа его личной переписки с другими учеными, такими как Павлов.
Заявление о конфликте интересов
Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.
Благодарности
Мы благодарим доктора Марка Сефтона за помощь в редактировании.
Список литературы
Агирре, К. (2002). Cajal y su Escuela. Испания: Хунта де Кастилья и Леон.
Google Scholar
Armocida, G., и Zanobio, B. (2006). El centenario del Premio Nobel. Гольджи / Кахаль (1906). Aslepio 58, 261–266. DOI: 10.3989 / asclepio.2006.v58.i2.16
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Асратян Э.А. (1949). I. P. Pavlov, su Vida y su Obra Científica. Москва: От редакции МИР.(Англ. Версия: Асратян Э.А. (1953). Иван Петрович Павлов. Москва: Издательство иностранных языков.)
Бабкин Б. П. (1949). Павлов. Биография. Чикаго: Издательство Чикагского университета.
Google Scholar
Кампос-Буэно, Дж. (2003). Ideas para un siglo: de la teoría de la nerona a los refjos condicionados. Rev. Hist. Псикол. 25, 725–730.
Google Scholar
Кампос-Буэно, Дж. (2006). Un día en el arco de Santa Maria. En Gamundí, A. y Ferrús, A. (Coords.) Santiago Ramón y Cajal. Cien Años Después. Ediciones Pirámide. Пальма-де-Майорка: Universitat de les Illes Balears.
Кампос-Буэно, Дж., И Мартин-Арагуз, А. (2012). Доктрина нейронов и условные размышления на XIV международном медицинском конгрессе в Мадриде в 1903 г. Псикол. Лат. 3, 10–22.
Google Scholar
Кэннон, Д. (1949). Исследователь человеческого мозга.Жизнь Сантьяго Рамона-и-Кахала (1852–1934). Нью-Йорк: Генри Шуман.
Де Карлос, Дж. А., и Боррелл, Дж. (2007). Историческое отражение вклада Кахала и Гольджи в основы нейробиологии. Brain Res. Ред. 55, 8–16. DOI: 10.1016 / j.brainresrev.2007.03.010
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Де Кастро, Ф. (1952). Кахаль комо маэстро. Revista IBYS, Número homenaje a Cajal . Майо Хунио 3, 117–129.
Фернандес, Дж. (2006). La Pasión Por el Cerebro. Мадрид: Nivola, libros y ediciones.
Фернандес-Сантарен, Дж. (2008). El Premio Nobel de Santiago Ramón y Cajal. En Díez Torre, A. Cajal y la Modernidad. Мадрид: Атенео де Мадрид.
Фриксионе, Э. (2009). Вторая великая битва Кахаля за доктрину нейронов: природа и функция нейрофибрилл. Brain Res. Ред. 59, 393–409. DOI: 10.1016 / j.brainresrev.2008.11.002
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Фролов Ю.П. (1937). Павлов и его школа, теория условных рефлексов. Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета.
Гарсия-Альбеа Ристол, Э., и Гарсия-Альбеа Мартин, Дж. (2010). [Всемирное распространение нейробиологии: 14-й Международный медицинский конгресс (Мадрид, 1903 г.).] Rev. Neurol. 50, 551–557.
PubMed Аннотация | Google Scholar
Клименко В. М., Голиков Дж. П. (2003). Павловский факультет психологии: история науки. Пролет. J. Psychol. 6, 112–120. DOI: 10,1017 / s1138741600005266
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Лопес-Муньос, Ф., Бойя, Дж., И Аламо, К. (2006). Теория нейронов, краеугольный камень нейробиологии, к столетию со дня присуждения Нобелевской премии Сантьяго Рамону-и-Кахалу. Brain Res. Бык. 70, 391–405. DOI: 10.1016 / j.brainresbull.2006.07.010
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Лопес-Пиньеро, Х. М. (2000). Cajal. Мадрид: редакционные дебаты.
Google Scholar
Павлов И. П. (1902). Работа пищеварительных желез. Лондон: Гриффин.
Павлов И. П. (1927). Условные рефлексы: исследование физиологической активности коры головного мозга. Лондон: Рутледж и Кеган Пол.
Google Scholar
Павлов И. П. (1955). Избранные произведения. Москва: Издательство иностранных языков.
Рамон-и-Кахаль, С.(1907). Structure et Connexions des Neurones. Conférence de Nobel Faite в Стокгольме, 12 декабря 1906. Стокгольм: Imprimiere Royale P.A. Норстедт и Филс. (Испанское издание: Cajal, SR (1999). Estructura y Conexiones de las Neuronas. Premio Nobel en 1906. Madrid: Diario Médico. Английское издание: «Сантьяго Рамон-и-Кахаль – Нобелевская лекция: структура и связи нейронов». Доступно в Интернете по адресу: http://www.nobelprize.org/nobel_prizes/medicine/laureates/1906/cajal-lecture.html)
Рамон-и-Кахаль, С. (1923). Recuerdos de Mi Vida. 3-е изд. Мадрид: Импрента де Хуан Пуэйо. (Английское издание: Кахал, С. Р. (1989). Воспоминания о моей жизни. Кембридж: MIT Press.)
Рамон-и-Кахаль, С. (1940). Reglas y Consejos Sobre Investigación Científica (Los tónicos de la Voluntad). Libro Consagrado A la Juventud Española. 8-е изд. Мадрид: Librería Beltrán. (Английское издание: Кахал, С. Р. (2004). Совет для молодого следователя. Кембридж: MIT Press.)
Тодес, Д. (2000). Иван Павлов. Изучение машины для животных. Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета.
Google Scholar
Тодес, Д. (2002). Фабрика физиологии Павлова. Эксперимент, интерпретация, лабораторное предприятие. Балтимор: Издательство Университета Джона Хопкинса.
Google Scholar
Самора-Берриди, Г., Пендлтон, К., Руис, Г., Коэн-Гадол, А., и Киньонес-Инохоса, А. (2011). Сантьяго Рамон-и-Кахаль и Харви Кушинг: два праотца нейрозии и нейрохирургии. World Neurosurg. 76, 466–476. DOI: 10.1016 / j.wneu.2011.04.001
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Перейти к основному содержанию ПоискПоиск
- Где угодно
Поиск Поиск
Расширенный поиск- Войти | регистр
- Подписка / продление
- Учреждения
- Индивидуальные подписки
- Индивидуальное продление
- Библиотекари
- Полный охват и охват содержимого
- Файлы KBART и RSS-каналы
- Разрешения и перепечатки
- Инициатива развивающихся стран Чикаго
- Даты отправки и претензии
- Часто задаваемые вопросы библиотекарей
- Агенты,
- , тарифы, заказы
- и платежи
- Полный пакет Chicago
- Полный охват и содержание
- Даты отправки и претензии
- Часто задаваемые вопросы агента
- Партнеры по издательству
- О нас
- Публикуйте у нас
- Недавно приобретенные журналы
- tners
- Новости прессы
- Подпишитесь на уведомления eTOC
- Пресс-релизы
- СМИ
- Чикагский пакет
- Книги издательства Чикагского университета
- Распределительный центр в Чикаго
- Чикагский университет
- Положения и условия
- Заявление об издательской этике
- Уведомление о конфиденциальности
- Доступность Chicago Journals
- Доступность вузов
- Следуйте за нами на facebook
- Следуйте за нами в Twitter
- Свяжитесь с нами
- Медиа и рекламные запросы
- Открытый доступ в Чикаго
- Следуйте за нами на facebook
- Следуйте за нами в Twitter
Иван Петрович Павлов Коллекция из 18 современных лабораторных фотографий ок.1900
Обработано Пэт Л. Уолтер.
История биомедицинской библиотеки Луизы М. Дарлинг и специальные коллекции РазделениеОтдел истории и специальных коллекций
UCLA
12-077 Центр медицинских наук
Ящик 951798
Лос-Анджелес, CA -1798
Телефон: 310 / 825-6940
Факс: 310 / 825-0465
Электронная почта: biomed-ref @ library.ucla.edu
URL: http://www.library.ucla.edu/libraries/biomed/his/
© 2007 г.Регенты Калифорнийского университета. Все права защищены.
Описательное резюме
Название: Коллекция 18 современных лабораторных фотографий Ивана Петровича Павлова,
Дата (включительно): ок.1900 г.
Коллекционный номер: 19
Создатель: Купалов Петр Степанович 1904-1995 гг.
Объем: 18 фотографий размером 9 x 7 дюймов.
Репозиторий: Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе.Библиотека. История биомедицинской библиотеки Луизы М. Дарлинг и специальные коллекции РазделениеЛос-Анджелес, Калифорния -1490
Резюме: Коллекция фотографий, сделанных около поворота. ХХ века показывает лаборатории Павлова, сотрудников и некоторые лаборатории процедуры, использованные в его экспериментах.Фотографии предоставил один из Ученики Павлова, профессор Петр Степанович Купалов, доктору Марии А. Б. Брейзер, Профессор анатомии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе в 1958 году по случаю международной встречи. в России. Доктор Бразье представил фотографии журналу History and Special Отдел коллекций, Биомедицинская библиотека Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе в 1985 году в честь школы Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. бывшего декана медицины Шермана М.Меллинков, доктор медицины
Физическое местонахождение: Отдел истории и специальных коллекций, Биомедицинская библиотека Луизы М. Дарлинг, Калифорнийский университет, Лос-Анджелес Анхелес
Язык материала: Сборник материалов на английском языке
Доступ
Фотографии доступны для просмотра в Историческом и Специальном Отдел коллекций, Биомедицинская библиотека Луизы Дарлинг Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.
Условия использования
Права на публикацию
Предпочтительное цитирование
[Идентификация предмета], Коллекция Ивана Петровича Павлова из 18 современных лабораторных фотографий (Рукописное собрание 19).Отдел истории и специальных коллекций биомедицинской библиотеки Луизы М. Дарлинг, Калифорнийский университет, Лос-Анджелес.
Идентификатор записи каталога UCLA
Информация о приобретении
Проф.Петр Степанович Купалов, ученик Павлова, представил эти фотографии д-ру Мэри А. Б. Бразье, профессору анатомии, физиологии и Биофизика, Медицинская школа Калифорнийского университета в 1958 году. Доктор Брейзер и ее Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. коллега, доктор Гораций Магун, посещал различные лаборатории нейрофизиологии. тем летом в Советском Союзе и участие в двух международных встречах в Ленинграде и Москве.
В 1985 году доктор Бразье передал фотографии Биомедицинской библиотеке Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. честь бывшего декана Медицинской школы Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Шермана Меллинкова.
биография
Иван Петрович Павлов (1849-1936) изучал физиологию и получил докторскую степень. в медицине из Санкт-Петербурга.Петербургского университета в 1883 году. С 1879 по 1890 год он был профессор фармакологии в Санкт-Петербурге, затем стал профессором физиологии а позже директор Санкт-Петербургского института экспериментальной медицины. до 1936 г. После первых работ по контролю артериального давления он вскоре обратился к изучение физиологии пищеварения. Новые методы хирургии и изобретенный им послеоперационный уход и изучение пищеварительных процессов в нормальные здоровые животные в течение длительного периода времени.
Исследование пищеварения у живых собак, проведенное Павловым, привело его к предложению нового теория поведения. На основании своих наблюдений за реакцией собак на вид еды или звук колокольчика, который они ассоциировали с едой, сформулировал он идея и придумал термин условный рефлекс, обеспечивающий способ уменьшения сложное поведение основных единиц, которое может быть изучено с научной точки зрения.В 1920-е годы Павлов и его ученики расширили свою теорию поведения животных. к человеческой психологии. За свои работы в области физиологии пищеварения он был награжден Нобелевская премия по физиологии 1904 г.
Объем и содержание
18 фотографий размером примерно 9 x 7 дюймов, размещенных на 13.5 «x 9,75» серый картонные маты. Все изображения, кроме двух, имеют напечатанную пояснительную этикетку. приклеен к картонной обратной стороне, которая легла в основу надписей, используемых в UCLA Экспонат библиотеки вскоре после получения коллекции; эти подписи также включены.
На фотографиях изображен профессор Павлов и его сотрудники в Санкт-Петербургском университете.Петербург Институт экспериментальной медицины ок. 1902 г., некоторые экспериментальные собаки в лаборатории и снаружи, и здания института и лаборатории.
Связанные материалы
Дополнительные материалы, описывающие и возникшие из поездки в Советский Союз в 1958 г. Союз, во время которого Dr.Мангалу были представлены эти фотографии, которые включены в Документы доктора Бразье, собрание рукописей № 42, история и особые коллекции Отдел биомедицинской библиотеки Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.
Условия индексации
Следующие термины были использованы для индексации описания этого Коллекция в онлайн-каталоге публичного доступа библиотеки.
Предметы
Институт физиологии им. И. Павлова — Фотографии
Павлов, Иван Петрович, 1849-1936 — Фотографии
Коробка 1, позиция 1
Фото №1: И. Павлов с группой сотрудников во дворе Институт экспериментальной медицины, у входа в отделение Физиология.
Объем и содержание Примечание
На фото: A.Э. Ганике, Г.А. Смирнов, И. Павлов, С.В. Паращук, Л.Ф. Пионтковский, В. Болдырев, В. Бабкин, А.П. Соколов, Я.А. Бухштаб, Н. Гейман, И. Кадыгробов, В. Неелов, М.А.Арбеков, П.В. Троицкий, Г. Берлацкий, Л.А.Орбели, И.С. Цитович, В. Савич
Примечание
фото опубликовано в журнале Павлова «Полное собрание трудов», 1940-, т.2, п. 304
Коробка 1, позиция 2
Фото № 2: Собаки и смотрители, упражнения на свежем воздухе.
Коробка 1, позиция 3
Фото №3: В составе «собачьего желудочного сока» фабрика».
Объем и содержание Примечание
пять собак в лаборатории; «ряд собак проводят от шести до десяти тридцати А.М. ежедневно, пережевывая … еду на тарелках перед ними. Пищевод был разрезанный так, чтобы еда упала обратно на блюдо и ее можно было есть снова и снова опять таки. Тем временем желудочный сок собирается из желудочного свища, примерно литр в день от каждой собаки. Это фильтруется, отсеивается и отправлено различным врачам … »
Коробка 1, позиция 4
Фото №4: Комната, где кормят собак после их тренировки в «фабрика собачьего желудочного сока».
Коробка 1, позиция 5
Фото № 5: Десять собак и смотрителей.
Объем и содержание Примечание
«Павлов очень любил собак, используемых в его лаборатории, за ними хорошо ухаживали. и прожил долгую жизнь »
Коробка 1, позиция 6
Фото №6: Группа экспериментаторов в одном из лаборатории.
Объем и содержание Примечание
«Обратите внимание на собаку на стойке справа с гнездом, прикрепленным к брюшное отверстие для сбора сока из «мешочка Павлова» »
Коробка 1, позиция 7
Фото №7. Вид той же лаборатории с противоположной стороны. направление.
Коробка 1, позиция 8
Фото № 8: группа в лаборатории во время перерыва.
Объем и содержание Примечание
«Обратите внимание на чаепитие и чайник»
Коробка 1, поз.9
Фото №9: Другой угол лаборатории.
Объем и содержание Примечание
«Обратите внимание на чайник»
Коробка 1, позиция 10
Фото №10: Одна из экспериментальных лабораторий.
Коробка 1, позиция 11
Фото № 11: И. Павлов в операционной НИИ Экспериментальная медицина. 1902
Объем и содержание Примечание
На фото: A.Соколов П. Шувалов (лаборант), И. Павлов, Я.А. Бухштаб
Примечание
фото опубликовано в журнале Павлова «Полное собрание трудов», 1940-, т. 2, с. 376
Коробка 1, позиция 12
Фото №12: «Кабинет профессора Павлова».
Коробка 1, позиция 13
Фото № 13: Территория Императорского Института Экспериментов. Медицина, Санкт-Петербург.
Объем и содержание Примечание
слева показано здание химической лаборатории, физиологический кабинет Павлова. лабораторный корпус справа
Коробка 1, позиция 14
Фото №14: Внешний вид здания для собак.
Коробка 1, позиция 15
Фото № 15: Внутренний вид здания для собак.
Коробка 1, позиция 16
Фото №16: Коридор палаты, где были собаки. хранится.
Объем и содержание Примечание
«Помещения отапливаемые, хорошо освещенные, вентилируемые»
Коробка 1, позиция 17
Фото №17: комната подготовки хирургов.
Объем и содержание Примечание
находится «между комнатой подготовки собак и операционной»
Коробка 1, позиция 18
Фото №18: Внешний вид физиологической лаборатории Павлова. строительство.
.