«Что есть самое страшное в жизни?»: Последняя зима Ивана Петровича Павлова
Во время своей последней зимы Павлов работал над двумя рукописями, которые он не успел закончить и опубликовать. В одной из них он размышлял о науке, религии и большевизме; в другой – изменил свой долголетний взгляд на значение условных рефлексов в Психологии. Ответ Павлова на вопрос «Что есть самое страшное в жизни?» служит в докладе основной темой анализа пути учёного к этим последним рукописям, и в понимании целостности его личности, жизни и научного поиска.
Ответ на этот вопрос был главным предметом открытого семинара Дэниэла Тодеса, состоявшегося 24 сентября 2015 года в стенах Европейского университета в Санкт-Петербурге.
Профессор факультета истории медицины Университета Джонса Хопкинса (США), автор первой биографии И.П. Павлова, приглашенный профессор факультета истории ЕУСПб, Дэниэл Тодес рассказал о своем опыте исследования жизни и творчества Ивана Павлова, о работе с последними павловскими рукописями, создаваемыми (но так и не законченными и не опубликованными) ученым в последнюю зиму своей жизни, проведенной в пригороде Ленинграда – Колтушах.
В первой рукописи, подводя итоги своей деятельности, Павлов смотрел на собственное когда-то непреклонное научное упрямство и вновь пересматривал свои взгляды. В свое время не допуская никаких отхождений от созданной теорий, впоследствии Павлов признал, что к истине можно стремиться бесконечно, что увеличение количества экспериментов приводит только к бесконечной перспективе возможной систематизации наблюдений. Так, количество нервных типов собак за десятилетия исследований возросло с 3 до 25, но парадокс Павлова заключается в силе и пафосе его научного поиска. Стремление обратить результаты в правила только больше обрекали его в лавину новых противоречий. Еще в 1927 году свои «Лекции о работе больших полушарий» Павлов заканчивает не триумфальной нотой, а фразой: «Теперь же <…> нас обступают, вернее сказать – подавляют, массы частностей, требующих детерминизации».
Та же идея поиска наполняет и вторую рукопись, собравшую размышления о науке, христианстве, большевизме.
Здесь ключевым понятием стала «случайность», то, от чего сам Павлов пытался всю жизнь безуспешно уйти в сторону «правильности», области закона и науки. Но череда трагических событий (собственные болезни, смерть младшего брата, сына, вынужденный уход в отставку научного руководителя, Революция), а также врожденная склонность к перевозбудимости (впоследствии Павлов сам себе поставил диагноз – истерия) к удивлению героя не помешали ему достичь научных высот. Сам Павлов разрешил это противоречие только в конце жизни, наблюдая за такими же как он, неуравновешенными, собаками.
Еще одним «нестабильным» сюжетом в биографии Павлова стала вера. Несмотря на религиозное воспитание в семье, семинарское образование, женитьбу на набожной Серафиме Карчевской, Павлов, придя уже в юности к атеизму, так до конца жизни и верил исключительно в науку как главный двигатель прогресса, воспевал гуманизм научной мысли и в отдельные периоды был интеллектуальным гонителем религии. В другие, правда, выступал борцом за права верующих: демонстративно праздновал Пасху, собирал деньги на церковь, – с ученым скептицизмом говоря о необходимой роли религии для человечества, отвечающей психологической потребности в освобождении от случайностей.
Так, на протяжении всей жизни ветер настроения менял взгляды Павлова на самые фундаментальные ценности и закономерности бытия.
Павловское отношение к антагонистам религии – большевикам – тоже неоднозначно. Объяснив революцию отсутствием равновесия в русском нервном типе, не способном к правильному восприятию реальности, Павлов всерьез подумывал об эмиграции, вел реакционную деятельность и предсказывал гибель русской науки под контролем большевиков. Но к середине 30-х признал положительные социальные достижения советской политики, и в 1935 году на Международном конгрессе физиологов, где тепло принимаемые западные ученые восхищались состоянием русской науки, с гордостью произнес первую публичную похвалу большевикам как великим экспериментаторам. Ругая новое поколение советских ученых за поддержку партии, Павлов уважал их труды. Так, Майоров привлек Павлова к работе с приматами, а Денисов – к шимпанзе. Ивану Петровичу пришлось признать, что его теория, разработанная на собаках, не находит своего полного подтверждения в этих видах, что не все ассоциации у них являются условными рефлексами.
Важнейшим элементом языка Павлова в его работах выступают метафоры . Вслед за Ньютоном и Дарвином он описывал предмет своих исследований субъективными, живыми ассоциациями. Так, его собаки «стенали, жаловались, наслаждались», были «храбрыми, общительными, жадными, радостными», среди них даже встречались работающие «с пролетарским постоянством» и «ученого типа». Притяжение и столкновение нервных окончаний у подопытных животных для Павлова было подобно политическим процессам в обществе.
Через почти век после смерти Павлова для нас порой кажется ненаучным пользоваться его метафорами, но при этом проблема перехода физиологических процессов в психологию остается не менее таинственным, чем в его время. В 21 веке трудно верить вслед за Павловым, что наука решит проблемы человечества, но мы все равно отчаянно продолжаем бороться со случайностями и муками сознания. Новые перспективы научной мысли, открытые Иваном Петровичем Павловым, остаются актуальными и вдохновляют на самозабвенный научный поиск.
Дэниэл Тодес охватил в докладе только маленькую часть своей работы, начатой еще в 1990 году, когда открылись советские архивы. «Только когда я начал немного ненавидеть эту работу, я наконец смог ее закончить» – сказал Дэниэл Тодес. В этом надрыве исследователя он почувствовал свою близость к Павлову и его главным страхам – риск никогда не закончить начатого стремления к совершенству.
Более подробно с предметом исследования и последними неопубликованными рукописями И.П. Павлова можно ознакомиться в его биографии авторства Дэниэла Тодеса, вышедшей в США в декабре прошлого года.
Todes D. P. Ivan Pavlov: A Russian Life in Science. — New York: Oxford University Press, 2014. — P. 855.
Todes, D. P. (1997). «Pavlov’s Physiological Factory». Isis (The History of Science Society) 88 (2): 205–246. doi:10.1086/383690. JSTOR 236572.
Кристина Емельяненко
Иван Петрович Павлов цитаты (41 цитат)
35 226
Иван Петрович Павлов
Дата рождения: 14.
Сентябрь 1849
Дата смерти: 27. Февраль 1936
Ива́н Петро́вич Па́влов — русский учёный, первый русский нобелевский лауреат, физиолог , создатель науки о высшей нервной деятельности, физиологической школы; лауреат Нобелевской премии в области медицины и физиологии 1904 года «за работу по физиологии пищеварения». Действительный статский советник. Всю совокупность рефлексов разделил на две группы: условные и безусловные.
Фото: Unknown author, http://www.nobelprize.org/nobel_prizes/medicine/laureates/1904/pavlov.html From Nobel Lectures, Physiology or Medicine 1901-1921, Elsevier Publishing Company, Amsterdam, 1967 / Public domain
Цитаты Иван Петрович Павлов
„Религия нужна слабым; сильным она ни к чему.“
— Иван Петрович Павлов
Цитаты без источников
О религии
„Я был, есть и останусь русским человеком, сыном Родины, её жизнью прежде всего интересуюсь, её интересами живу, её достоинством укрепляю своё достоинство.“
— Иван Петрович Павлов
Цитаты без источников
О жизни, О мужчинах, О родине
„Русский человек, не знаю почему, не стремится понять то, что он видит.
Он не задаёт вопросов с тем, чтобы овладеть предметом, чего никогда не допустит иностранец. Иностранец никогда не удержится от вопроса. Бывали у меня одновременно и русские, и иностранцы. И в то время, как русский поддакивает, на самом деле не понимая, иностранец непременно допытывается до корня дела.“
— Иван Петрович Павлов
О мужчинах, О времени, Вопрос
„Никогда не думайте, что вы уже всё знаете. И как бы высоко не оценили вас, всегда имейте мужество сказать себе: я невежда. Не давайте гордыне овладевать вами. Из-за неё вы будете упорствовать там, где нужно согласиться, из-за неё вы откажетесь от полезного совета и дружеской помощи, из-за неё утратите веру объективности.“
— Иван Петрович Павлов
Их письма И.П. к молодежи
О вере, О мужестве, О помощи
„Медицинский врач лечит человека, а ветеринарный врач – человечество.“
— Иван Петрович Павлов
О мужчинах
„Должен высказать свой печальный взгляд на русского человека — он имеет такую слабую мозговую систему, что не способен воспринимать действительность как таковую.
Для него существуют только слова. Его условные рефлексы координированы не с действиями, а со словами.“
— Иван Петрович Павлов
О мужчинах
„Всякое дело не идет без настоящей страсти и любви.“
— Иван Петрович Павлов
О страсти
„Русская мысль совершенно не применяет критики метода, т.е. нисколько не проверяет смысла слов, не идёт за кулисы слова, не любит смотреть на подлинную действительность. Мы занимаемся коллекционированием слов, а не изучением жизни. До чего русский ум не привязан к фактам. Он больше любит слова и ими оперирует.“
— Иван Петрович Павлов
О жизни, Изучение
„Институт, ставящий себе непременной целью открыть безвредное употребление алкоголя, по справедливости, не имеет права именоваться или считаться научным … А потому, кажется, что все те, кому дороги государственные средства, здоровье населения и достоинство русской науки, имеют обязанность поднять свой голос против учреждения института такого названия.“
— Иван Петрович Павлов
О здоровье, Об алкоголе, О справедливости, О науке
„Признавать существование бога – это предрассудок, абсурд, признак умственной отсталости.
“
— Иван Петрович Павлов
О Боге
„Никогда не думайте, что вы уже всё знаете. И как бы высоко ни оценивали вас, всегда имейте мужество сказать себе: «Я невежда.»“
— Иван Петрович Павлов
Цитаты без источников
О мужестве
„Когда я приступаю к опыту, связанному в конце с гибелью животного, я испытываю тяжёлое чувство сожаления, что прерываю ликующую жизнь, что являюсь палачом живого существа. Когда я режу, разрушаю живое животное, я глушу в себе едкий упрёк, что грубой, невежественной рукой ломаю невыразимо художественный механизм. Но переношу это в интересах истины, для пользы людям. А меня, мою вивисекционную деятельность предлагают поставить под чей-то постоянный контроль. Вместе с тем истребление и, конечно, мучение животных только ради удовольствия и удовлетворения множества пустых прихотей остаются без должного внимания.“
— Иван Петрович Павлов
О жизни, О мужчинах, Об удовольствии, Об истине
„Если я рассуждаю логично, это значит только то, что я не сумасшедший, но вовсе не доказывает, что я прав.
“
— Иван Петрович Павлов
„Только пустые люди не испытывают прекрасного и возвышенного чувства Родины.“
— Иван Петрович Павлов
О мужчинах, О чувствах, О родине
„Изучите азы науки, прежде чем пытаться взойти на её вершины.“
— Иван Петрович Павлов
Из письма И.П. к молодежи
О науке
„Счастье человека где-то между свободой и дисциплиной.“
— Иван Петрович Павлов
О мужчинах, О счастье, О свободе
„Помните, что наука требует от человека всей его жизни. И если у вас было бы две жизни, то их не хватило бы вам. Большего напряжения и великой страсти требует наука от человека. Будьте страстны в вашей работе и в ваших исканиях.“
— Иван Петрович Павлов
Цитаты без источников
О жизни, О мужчинах, О страсти, О науке
„Никогда не беритесь за последующее, не усвоив предыдущего.“
— Иван Петрович Павлов
Из письма И.П. к молодежи
„Никогда не пытайтесь прикрыть недостатки своих знаний хоть бы и самыми смелыми догадками и гипотезами.
“
— Иван Петрович Павлов
Из письма И.П. к молодежи
„Что ни делаю, постоянно думаю, что служу этим, сколько позволяют мне мои силы прежде всего моему отечеству.“
— Иван Петрович Павлов
Цитаты без источников
О силе
Подобные авторы
Павлов Иван Петрович (1849–1936) | Encyclopedia.com
Иван Петрович Павлов, русский физиолог, основоположник условно-рефлекторного метода и теории, родился старшим сыном священника в Рязани. После домашнего репетиторства, церковной школы и духовной семинарии (где он читал «Физиологию» Г. Х. Льюиса) , он поступил в Петербургский университет, где И. Ф. Цион подтвердил свои физиологические интересы. В Военно-медицинской академии в качестве ассистента Циона, а затем фармаколога-экспериментатора С. П. Боткина, он преуспел в хирургии и экспериментальных физиологических исследованиях, которые продолжил в лаборатории Боткина после получения диплома врача в 1879 г.. В 1881 году он женился на однокурснице и, несмотря на отчаянные финансовые трудности, в 1883 году получил степень доктора медицины, защитив диссертацию по иннервации сердца.
Со стажировкой он работал в Лейпциге с Карлом Людвигом и в Бреслау с Рудольфом Хайденхайном; он вернулся в лабораторию Боткина в 1886 году, чтобы продолжить исследования нервной регуляции кровообращения и пищеварения. В 1888 году он открыл секреторные нервы поджелудочной железы, а в следующем году написал о «ложном кормлении» и желудочной «психической секреции» (при виде пищи).
В 1890 году он стал профессором фармакологии Военно-медицинской академии и директором физиологического отделения нового Института экспериментальной медицины, подаренного принцем Ольденбургским. В 1895 г. он был назначен профессором физиологии Военно-медицинской академии, хотя ректор Пашутин отложил утверждение этого назначения до 1897 г. по физиологии в 1904, был широко переведен. Затем он исследовал слюнную «психическую» секрецию, разработав изящную хирургическую технику, позволяющую собирать и измерять слюну собак. Рефлекторное слюноотделение измеряли при приеме внутрь (естественный раздражитель) и зрения («психический» раздражитель) пищи, а также при приложении голодным собакам перед кормлением искусственных («условных») раздражителей — зрительных, слуховых, обонятельных и тактильных.
Таким образом, «условный рефлекс» — термин, введенный И. Е. Толочиновым, — был простой единицей приобретенного поведения, столь же непроизвольного, как и само слюноотделение; его формирование, сохранение и исчезновение подчинялись законам, которые Павлов выявлял в скрупулезных экспериментах более тридцати лет, постепенно выстраивая нейрофизиологическую теорию поведения и обучения. Работа Павлова привлекала учеников и сотрудников, произвела множество литературы и продолжалась без значительных перерывов во время Первой мировой войны и русской революции.
Рефлекторная теория поведения хорошо согласовывалась с марксистским диалектическим материализмом, и исследования Павлова получили государственную поддержку и финансовую поддержку. Павлов никогда не был марксистом или коммунистом; он оставил свою профессуру в 1924 году в знак протеста против антиклерикальной дискриминации в академии, но продолжал пользоваться государственной поддержкой, включая новые лаборатории и официальные публикации на иностранных языках; его исследовательский поселок Колтуши даже переименовали в Павлово.
Когда теория условных рефлексов была распространена на человеческое поведение, доктрина Павлова стала официальной «психологией» Советского Союза, лежащей в основе психиатрии, педагогики, промышленных исследований и других областей, от перевоспитания преступников до освоения космоса.
Собрание лекций Павлова появилось в переводах на английский, французский и немецкий языки в 1920-х годах, а в 1941 году был выпущен еще один том, Условные рефлексы и психиатрия . Он заметил, что условный рефлекс может включать возбуждение (секреторное или моторное) или торможение, оба отростка расположены в коре головного мозга. Концентрация и иррадиация возбуждения, обеспечивающие различение и генерализацию реакции, следовали законам индукции, понимаемым как напоминающие ионную поляризацию, с волнообразным распространением возбуждения и торможения по малоспециализированной коре. Специализация происходила в анализаторах, или рецепторных областях коры (зрительных, слуховых и др.), которые сортировали раздражительные сигналы и регулировали ответы.
Павлов обнаружил, что для устойчивости условного рефлекса требуется подкрепление безусловным раздражителем. Нарушение уже установившегося временного или пространственного паттерна стимулов, включая чрезмерную потребность в различении, вызывало беспорядочные ответы в трех последовательных фазах: ( а ) выравнивание реакции на все стимулы, ( b ) парадоксальные реакции и ( в ) ультрапарадоксальные реакции, включающие изменение положительных и тормозных реакций. Крайним психозом («неврозом») был поведенческий сбой в виде неконтролируемого возбуждения или полного торможения, в зависимости от типа нервной системы. Возрастающее преобладание торможения было очевидно в прогрессии от ( a ) контролируемая деятельность, к ( b ) замедленная деятельность, соответствующая обдумыванию или размышлению, к ( c ) гипнотические состояния с концентрированной активностью, ограниченной общим торможением, до ( d ) сон, рассматриваемый как генерализованное торможение.
Нервные системы были классифицированы как сильно возбудимые, слабо тормозимые и два центральных «уравновешенных» типа, живая и флегматичная, аналогичны «гиппократовским темпераментам»: холерик, меланхолик, сангвиник и флегматик соответственно. Наиболее устойчивыми были условные рефлексы у еще двух заторможенных типов собак (и, вероятно, человека).
С 1928 г. и до самой смерти Павлов исследовал психологию и психиатрию человека, проводя смелые аналогии между психическими синдромами и реакциями собак на экспериментальные лабораторные ситуации. Маниакально-депрессивный психоз рассматривался как расстройство торможения возбуждения, а паранойя — как патологически стойкий возбудительный процесс в ограниченной области коры. Более поздние работы других показали ценность теории обусловливания для объяснения «как» и для эмпирического лечения определенных фобий и компульсий, но формулировки Павлова, не имеющие прямой экспериментальной или адекватной клинической основы, являются субъективными интуициями, облеченными в псевдофизиологический словарь.
Его экспериментальные наблюдения были объективными и обоснованными, а его очевидно прозаический метод позволял повторять точные измерения, хотя что еще измерялось путем измерения слюны, остается неясным. Когда он писал о «рефлексах» свободы и рабства у собак и людей, о «сильной» или «слабой» коре головного мозга животных, о пульсациях возбуждения или торможения, он не осознавал субъективного характера своих интерпретаций. Проницательности мешали его преждевременное упрощение и все более воинствующий материалистический монизм.
Павлова была основной и наиболее развитой из нескольких физиопсихологий своего времени. Его приоритет оспаривал В. М. Бехтерев, невролог, чья «рефлексология» «связанных рефлексов» разрабатывалась одновременно, хотя и независимо, в той же академии; Однако Павлов, несомненно, был опубликован первым. Павлов уступил экспериментальный приоритет американцу Э. Л. Торндайку и признал теоретическое влияние И. М. Сеченова, бывшего профессора физиологии в Петербурге, которого Павлов называл «отцом русской физиологии».
Сеченова Reflexes of the Brain (1863, в Selected Physiological and Psychological Worts , Москва, 1952–1956) последовал за его учебой в Берлине, где Вильгельм Гризингер преподавал психологию типов темперамента и психических рефлексов, философски основанную на Артуре Шопенгауэре и Рене Декарт ( Психическая патология и терапия , Берлин, 1845 и 1861; перевод К.Л. Робертсона и Дж. Резерфорда, Лондон, 1867).
Влияние Павлова по-прежнему велико в России. В других местах это важный компонент теории поведения и терапии, но с сильной примесью Бехтерева и Джона Б. Уотсона в практических методах и преобладанием теории обучения К.Л. Халла в словарном запасе.
См. также Бихевиоризм; Декарт, Рене; Диалектический материализм; индукция; марксистская философия; Шопенгауэр, Артур.
работы Павлова
Работа пищеварительных желез . Перевод У. Х. Томпсона. London, 1902.
Условные рефлексы; Исследование физиологической активности коры головного мозга .
Перевод и редакция Г. В. Анрепа. Лондон: издательство Оксфордского университета, 1927; Нью-Йорк: Довер, 19 лет.60. Лучший английский перевод ранних статей.
Лекции по условным рефлексам . Том. I: Двадцать пять лет объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных . Переведено и отредактировано У. Хорсли Ганттом совместно с Г. Волбортом. Нью-Йорк: Интернэшнл, 1928. Том. II: Условные рефлексы и психиатрия . Переведено и отредактировано У. Хорсли Ганттом. Нью-Йорк: Интернэшнл, 1941.
Избранная работа . Перевод С. Бельского, редакция Дж. Гиббонса под руководством К. С. Коштоянца. Москва: Иностранных языков, 1955.
Экспериментальная психология и другие очерки . Нью-Йорк: Философская библиотека, 1957; Лондон, 1958. Переиздание лекций по условным рефлексам , без патриотических и политических речей Павлова.
Очерки психологии и психиатрии . Нью-Йорк, 1962. Подборка из Experimental Psychology and Other Essays в мягкой обложке.
Психопатология и психиатрия; Избранные произведения . Составители Ю. Попов и Л. Рохин, перевод Д. Мышне и С. Бельский. Москва: Иностранных языков, 1962.
Условные рефлексы, Лекции по условным рефлексам и Избранные работы содержат одни и те же статьи в разных переводах. В «Лекции по условным рефлексам» и «Избранные труды» есть несколько более поздних «психиатрических» статей, а в Избранном труде есть несколько ранних статей по кровообращению и пищеварению, предшествовавших работе Павлова по условным рефлексам. Психопатология и психиатрия полностью выбран из его «психиатрической» работы.
сочинения о Павлове
Асратян Э. А. Павлов И. П. Жизнь и творчество . английское изд., Москва: Иностранные языки, 1953. Ранняя и утвержденная биография.
Бабкин Б. П. Павлов: Биография . Чикаго: Издательство Чикагского университета, 1949 и 1960; Лондон: Gollancz, 1951.
Куни, Х.
Иван Павлов: Человек и его теории . Лондон: Souvenir Press, 1964. Краткий полупопулярный очерк жизни и творчества Павлова.
Фролов Ю. П. Павлов и его школа. Теория условных рефлексов . Перевод CP Dutt. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 1937.
Грей, Дж. А., изд. и тр. Типология Павлова . Oxford and New York: Pergamon Press, 1964. Включает подробный авторитетный обзор этой области Б. М. Теплова.
Платонов К. И. Слово как физиолого-терапевтический фактор — Теория и практика психотерапии по И. П. Павлову . Перевод Д. А. Мышне. Москва: Иностранных языков, 1959. Эта работа, применяющая учение Павлова, открыто признает долг перед Бехтеревым.
Научная сессия о физиологическом учении И. П. Павлова . Москва: Иностранные языки, 1951.
Симон Б., изд. Психология в Советском Союзе . Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета, 1957.
Тодес, стр. Иван Павлов: Изучение машины для животных .