Понятие адаптация в психологии: К вопросу о понятии «адаптация»

Содержание

«Самая высокая степень человеческой мудрости – это умение приспосабливаться к обстоятельствам и сохранять спокойствие вопреки внешним грозам».

Определение

Адаптация в педагогике — это естественное состояние индивида, которое проявляется в привыкании (приспособлении) к новой деятельности, к изменившимся условиям жизни, к появившимся социальным контактам и изменившимся социальным ролям. В целом данное понятие является одним из основных рассматриваемых при научных исследованиях организма. Дело в том, что механизмы данного процесса вырабатывались у человека на протяжении всей его эволюции. Они позволяют нашему организму существовать в постоянно меняющихся условиях.

Проблему приспособления выдвинули и обосновали Ж.Б. Ламарк и Ч. Дарвин. Сам термин «адаптация» впервые ввел Ауберт в 1865 г . После этого он широко применялся в литературе биологической направленности. Здесь под адаптацией исследователи понимали только лишь одни функциональные изменения анализаторов и органов чувств. Но постепенно, по мере развития науки, понятие адаптации стало выходить за рамки теории эволюции. Оно стало проникать в медицину, социологию, социальную психологию, кибернетику. Встретить данный термин можно и в других сферах познания.

Социальная адаптация

Что подразумевает собой процесс приспособления индивида к окружающей среде? Это не только возможность успешного функционирования его организма в изменившихся условиях. Понятие адаптации в психологии означает способность человека к его дальнейшему социальному и личностному развитию. Под этим подразумевается:

адекватное восприятие личностью окружающей действительности и себя;
нормальная система общения и отношения с окружающими;
способность к труду и обучению, а также к организации отдыха и досуга;
изменчивость поведения с целью соответствия ролевым ожиданиям;
способность к самоорганизации и самообслуживанию, а также к взаимообслуживанию в коллективных отношениях.

Социально-психологическая адаптация и социализация в педагогике — это понятия довольно близкие по своему смыслу. Они обозначают процессы взаимообусловленные, взаимозависимые, но при этом не тождественные. Социализация, с одной стороны, является механизмом усвоения общественного опыта. С другой — представляет собой активное воспроизводство и наращивание межличностных отношений и связей.

Уже с первых дней своего появления на свет человека окружают другие люди. Общение с ними позволяет включить его в социальное взаимодействие. Самые первые представления о межличностных связях все люди приобретают еще до того, как осваивают речь. Именно в процессе взаимоотношений с окружающими всем нам удается получить свой первый социальный опыт, который в последующем становится неотъемлемой частью личности. Стоит отметить, что социализация не способствует индивидуализации. Ее человек приобретает субъективно, переживая ситуации, которые оставляют тот или иной след в его психике.

Экологическая адаптация

Данную тему тоже необходимо затронуть вниманием. Экологическая адаптация является психофизиологической реакцией человека и его организма на меняющиеся условия внешней среды, в которой задействованы биолого-генетические особенности высших регуляторных функций.

Теоретический анализ показал, что изучение данной темы является самой сложной проблемой взаимодействия людей с окружающей средой с точки зрения клинической физиологии. Эта тема остается актуальной до сих пор.

Главная особенность социально-психологической адаптации к воздействию исходящих из окружающей среды факторов (социальных и эмоциональных) зависит от гендерной идентичности (ролевых отношений в социуме) и так называемого психологического пола (андрогинность, маскулинность, феминность). Но ни инверсия, ни полное совпадение не являются гарантией того, что человек быстро привыкнет к постоянно меняющимся внешним условиям.

В результате диагностики психологической адаптации в экологии ясно лишь одно – данный процесс имеет непосредственное отношение как к биологическому, так и к психофизиологическому уровню.

Цель адаптации

Процесс социализации представляет собой становление и формирование личности посредством овладения социальным опытом. Но в то же время если рассматривать адаптацию в психологии — это один из определяющих и ведущих механизмов социализации личности. При этом основной критерий успешности данного процесса заключен вовсе не в степени конформизма и приспособленчества. Исходя из определения социальной адаптации в педагогике, это обретение человеком уверенности и независимости, раскрепощенности и самостоятельности, незакомплексованности и инициативности.

Основной целью данного процесса является вовсе не унификация личности. Человек не должен становиться послушным исполнителем чужой воли. Для успешного осуществления стоящих перед ним целей он обязан стремиться к самореализации и к развитию своих способностей.

Самосознание

Адаптация в психологии — это процесс довольно сложный. При этом его изучение невозможно без рассмотрения самосознания личности. Ведь именно благодаря ему включается механизм самоопределения (поиска жизненной позиции), самореализации (активности в различных направлениях), самоутверждения (достижения удовлетворенности), а также принятия самооценки. Самосознание позволяет индивиду познать самого себя. При этом личность приобретает некую целостность и идентичность.

Стоит иметь в виду, что самосознание, проявляющееся в ходе адаптации, является процессом контролируемым. Оно определяется динамикой приобретения социального опыта исходя из условий расширения общения и диапазона деятельности.

Несмотря на то что самосознание считается одной из самых глубоких интимных характеристик человеческой личности, только оно способствует постоянной коррекции представления человеком о себе в сравнении с тем мнением, которое существует о нем у окружающих. Особенно ярко это проявляется в подростковом возрасте.

Определение термина в психологии

Понятие адаптации введено Г. Селье. Также им выделено и 3 этапа развития данного процесса: тревога, сопротивление и истощение. На этот же термин иной взгляд имел А. Маслоу. По его мнению, психологическая адаптация – это взаимодействие личности и условий окружающей среды, способствующее обретению духовного здоровья и развития. Если при этом наблюдается расхождение моральных ценностей, то возникает конфликт личности, который индивид старается решить как можно быстрее.

Фото: restaurant-lacledeschamps.fr

Р. Ласаруса давал такое определение адаптации: это процесс, при котором во время познания мира человек получает определенную информацию, которая может не соответствовать его моральным принципам и установкам. В результате этого происходит внутренний конфликт. То, с какой скоростью индивид сможет решить его, и является показателем его адаптированности.

Адаптация – это в психологии одно из основных понятий. Психоанализ данную способность оценивает как работу и взаимодействие защитных механизмов, имеющихся у конкретной личности. Они функционируют таким образом, чтобы решение конфликта происходило с минимальным уроном для психики.

Отдельное место занимает сенсорная адаптация, находящаяся на границе между психологией и физиологией. Это состояние, которое связано с работой анализаторов в ответ на действие раздражителей – постоянное или временное.

Виды адаптации

Благодаря процессу приспособления организм начинает оптимально функционировать в необычной для него обстановке. При этом ученые выделяют два вида адаптации. Первый из них – биофизиологический, а второй – социально-психологический. Нас интересует второй из них. Он и рассматривается в качестве адаптации в педагогике. Это не что иное, как механизм, с помощью которого люди приобретают определенный социально-психологический статус, а также овладевают теми или иными социально-психологическими ролевыми умениями. Он «включается» в тот период, когда человек пытается достигнуть гармонии между внешними и внутренними условиями своей деятельности и жизни. Результатом этого является повышение адаптированности личности. Другими словами, человек становится более приспособленным к новой деятельности и к условиям жизни.

Если рассмотреть определение адаптации в педагогике, то это не что иное, как процесс взаимодействия индивида с социальной средой, во время которого человек сталкивается с различными проблемными ситуациями в области межличностных отношений. Это позволяет личности освоить нормы и механизмы социальных установок и поведения, а также приобрести черты характера, имеющие значение для своего нормального существования в обществе.

Что же такое адаптация в педагогике? Это, по определению, каждый из этапов преодоления индивидом проблемных ситуаций. Ведь при этом человеком используются механизмы и навыки поведения, которые приобретены им на предыдущих этапах своей социализации и развития. Одновременно с этим им открываются новые способы решения задач, планы и программы внутренних психологических процессов.

Важный вклад разработку данного понятия в его широком понимании внес Ж. Пиаже. Он считал, что адаптация в психологии и педагогике – это один из самых главных процессов, благодаря которым происходит интеллектуальное развитие ребенка. При этом он выделил две составляющих данного механизма. Это аккомодация и ассимиляция. Первая из этих двух составляющих представляет собой перестройку умственной активности. Цель подобного процесса заключается в возможности усвоения вновь поступающей информации. Что касается ассимиляции, то она считается присвоением внешнего события с преобразованием его в мысленное. Говоря другими словами, адаптация в педагогике – это, во-первых, приобретение навыков, умений и знаний, мастерства и компетентности. Во-вторых – изменение психической организации человека, затрагивающей личностные (эмоции, целеполагание, мотивации и т.д.), а также когнитивные (перцептивные, сенсорные и др.) процессы.

Определение слова «Адаптация» по БСЭ:

Адаптация (позднелат. adaptatio — прилаживание, приспособление, от лат. adapto — приспособляю) процесс приспособления строения и функций организмов (особей, популяций, видов) и их органов к условиям среды. Вместе с тем любая А. есть и результат, т. е. конкретный исторический этап приспособительного процесса — Адаптациогенеза, протекающего в определённых местообитаниях (Биотопах) и отвечающих им комплексах видов животных и растений (Биоценозах). Наличие в живой природе явлений А. было известно биологам минувших веков. В 18 в. усилиями деистически мыслящих биологов (см. Деизм) было развито представление, согласно которому явление А. знаменует собой наличие в живой природе некоей изначальной целесообразности, понимаемой как имманентное свойство живых форм (см. Телеология). Это означало отказ от материалистического, причинного, детерминистского объяснения явления А. Учение об изначальной целесообразности было опровергнуто лишь во 2-й половине 19 в. эволюционной теорией Дарвина. Ч. Дарвин установил (1859), что эволюция живых форм (в первую очередь видов) осуществляется через эволюцию их приспособлений к среде (см. Дарвинизм). С этого времени в биологии утвердилось положение, согласно которому А. не есть нечто внутренне присущее и заранее данное организмам, но всегда возникает и развивается под воздействием трёх основных факторов органической эволюции — изменчивости, наследственности и естественного отбора (а равно и искусственного, т. е. производимого человеком). К понятию А. в эволюционноисторическом аспекте примыкают ненаследственные адаптивные реакции организма (Модификации) на изменение условий существования (см. Адаптация физиологическая, Аккомодация). Адаптивность организации обеспечивает выживание любого организма, повышает коэффициент его размножения и снижает коэффициент смертности. Наиболее демонстративно А. проявляется в динамическом соответствии морфо-физиологической организации и приспособительных реакций животного или растения к типичным и ведущим условиям среды, в которой данный организм сложился. Форма и функция как каждого органа, так и всей их совокупности в организме всегда скоррелированы и коадаптированы, т. е. соответствуют друг другу. Например, во многих случаях покровительственная окраска у насекомых сочетается с типичной «позой покоя», принимаемой насекомым, когда оно садится на скрывающую его поверхность. При анализе организации любого животного и растения всегда обнаруживается поразительное соответствие формы и функций организма условиям среды. Так, среди морских млекопитающих дельфины обладают наиболее совершенными приспособлениями к быстрому движению в водной среде: торпедообразная форма, особое строение кожи и подкожной клетчатки, повышающее обтекаемость тела, а следовательно, и быстроту скольжения в воде. Исследование механизмов А. живых форм с целью заимствования их в качестве образцов для создания различных технических конструкций — основная цель бионики. В пределе каждой группы организмов возможно более тщательное изучение А. и их классифицирование. Так, А. млекопитающих можно группировать, например, по типу местообитаний (наземные формы, или хтонобионты. почвенные формы, или эдафабионты. древесные формы, или дендробионты. водные формы, или гидробионты. летающие формы, или авиабионты, и т. д.). по способу питания (зерноядные, травоядные, хищники и т. п.). по способу движения (прыгающие, бегающие, лазающие, роющие) и т. д. Организация млекопитающих характеризуется А., строго отвечающими их экологическим особенностями, т. е. многосторонне адаптирована ко всем ведущим условиям обитания. Так, европейскому кроту (Talpa europaea) свойственна вальковатая форма тела, мощные с сильно развитыми когтями передние лапы, положение которых полностью отвечает их роющей функции, вертикальная ориентация волос (ости волос не загибаются вершинами назад, как у хтонобионтов), что позволяет кроту легко двигаться в узком подземном ходе как вперёд, так и назад, и т. д. Строгая А. к ведущим условиям среды очень типична и распространена во всех группах организмов, в том числе и среди растений. Строение и форма корневой системы, стебля, листьев и особенно органов размножения характеризуются выраженной А. Наиболее разительные примеры морфологической и функциональной А. даёт изучение органов полового размножения явнобрачных. Цветки многих растений адаптированы к опылению определёнными видами насекомых или птиц. При изменении условий обитания А. может терять своё приспособительное значение. В таких случаях четко прослеживается относительный характер А. Так, резцы зайца, длительно содержащегося на мягком корме, непомерно растут. на преждевременно выпавшем снегу куропатки, не сменившие летнего оперения на зимнее, хорошо заметны. Не всегда соответствует конкретным условиям жизни и поведение животных. Источник эволюционно-исторической А. — наследственно обусловленные, или генетические (см. Генетика), изменения — Мутации, отличающиеся огромным многообразием, как неисчерпаемо многообразие изменений материальной основы наследственности — дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК). Однако накопление в поколениях даже мелких мутационных изменений не ведёт к А., а, напротив, вызывает дезинтегрирующий эффект, т. е. нарушает установившуюся в истории любого вида животных или растений адаптивную организацию. Этот факт был использован И. И. Шмальгаузеном (1942, 1946) в качестве довода в пользу того, что А. не может сводиться к мутационному процессу и рассматриваться как элементарное следствие перестроек ДНК. Т. о., между мутациями и А.(как историческим процессом) возникает диалектическое противоречие, преодолеваемое лишь благодаря наличию отбора, превращающего мутационные сдвиги и изменения в А. Т. к. в результате скрещивания между особями каждого вида животных и растений (включая и самоопылители) возникают генетические комбинации, отбор идёт не по мутантным признакам, а по комбинативным формам. В популяциях создаётся естественная Гетерозиготность, в условиях которой адаптивная морфофизиологическая организация «опирается» не на мутации, а на комбинации. Гетерозиготность популяций характеризует их морфофизиологическое единство, общность их видовых признаков. Этот принцип соотношений между мутациями и А. (включая А. культурных форм животных и растений в условиях искусственного отбора) был принят и в сельском хозяйстве: порода тем прочнее, чем она гетерозиготнее. Т. о., мутации и их комбинирование под контролем отбора становятся источником А., тогда как отбор приобретает значение ведущего, творческого фактора адаптивной организации живых форм. См. также Эволюционное учение. Лит.: Кисловский Д., Проблема породы и её улучшения, «Труды Московского зоотехнического института», 1935, т. 2. Шмальгаузен И. И., Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии, М.- Л., 1942. его же, факторы эволюции, М.- Л., 1968. Котт Х., Приспособительная окраска животных, пер. с англ., М., 1950. Дарвин Ч., Происхождение видов…, Соч., т. 3, М.- Л., 1939. Зеликман А. Л., Органическая целесообразность и естественный отбор, в сборнике: Современные проблемы эволюционной теории, Л., 1967. Парамонов А. А., Пути и закономерности эволюционного процесса, там же. А. А. Парамонов.

Физиологические факторы

К данной группе относят биологические особенности ребенка определенного возраста. Это его физиологические и анатомические показатели, состояние здоровья, уровень трудоспособности и утомляемости. Сюда же можно включить и некоторые особенности, которые наблюдаются у индивида в функционировании той или иной системы организма. Некоторые ученые полагают, что на процесс адаптации влияет и такой фактор, как наследственность.

В качестве индивидуальных особенностей, которые рассматриваются при адаптации в психологии личности, учитывается тип нервной системы, а также наличие способности приспособиться к изменению привычного окружения. Данные факторы, как правило, и являются причиной тех различий, которые имеют место между процессами привыкания к ДОУ у разных детей.

Еще один немаловажный показатель, который влияет на социальную адаптацию, это в педагогике не что иное, как возраст ребенка в момент его поступления в дошкольное учреждение. По мнению ученых, хуже всего приспосабливаются к изменившимся условиям дети от 5 до 20 месяцев.

На эффективность протекания адаптационных процессов имеет влияние и пол ребенка. Согласно мнениям исследователей, к новым условиям лучше всего приспосабливаются девочки. Мальчишкам же намного сложнее принять изменения в окружении.

Индивидуально-психологические факторы

В данную группу входит уровень развития интеллекта ребенка, его самооценки, эмоциональное состояние, а также устойчивость тех или иных черт характера. По мнению ученых, поступление в ДОУ приводит к эффективному заострению свойственного ребенку темперамента. При этом наибольший дискомфорт ощущают дети-флегматики. Наиболее быстро адаптируются к изменяющемуся окружению холерики.

Помимо этого, адаптация в педагогике – это механизм, на который оказывают влияние:

степень привязанности ребенка к родителям;
специфика развития у малыша навыков в сфере общения;
склонность ребенка к проявлению самостоятельности;
степень психического развития;
имеющиеся привычки.

Социальные институты

Именно через них осуществляется процесс социализации. Это их задача – корректировать и формировать социальные качества, активизировать или ограничивать воздействие на людей тех или иных факторов.

Так как многие старые институты утрачены, необходимо выработать новые технологии социализации. Их внедрение не только удовлетворит потребности общества, отдельных его групп и личностей. Это поспособствует тому, что человек начнет учиться «обрабатывать» принципы своего поведения, соотносить его с теми или иными ситуациями и условиями.

Социально-психологические факторы

В психологии и педагогике адаптация — это процесс, на который оказывают влияние:

социальные установки;
характер окружения ребенка до поступления в ДОУ;
специфика среды детского сада.

Наличие перечисленных выше факторов позволяет детям максимально результативно наладить контакты в новом для них межличностном взаимодействии.

По мнению некоторых исследователей, главный критерий, по которому можно определить уровень социальной адаптации в педагогике, это не что иное, как отсутствие у ребенка постоянных нарушений в его поведении, которые граничат с неврологическим нарушением. Если такая ситуация все же имеет место, то можно говорить о том, что происходит дезадаптация малыша. Он пока не смог приспособиться к новым для него условиям ДОУ.

Адаптационные расстройства личности

Ей с легкостью даются новые знакомства, она быстро осваивается в новом коллективе, на новом месте, безболезненно и быстро переживает перемены на личном и профессиональном фронте.

Однако если возможности изменить ситуацию под себя не предвидится, то со временем человек приспособится к тому, что есть – найдет для себя оптимальный стиль поведения. Это естественное развитие события.

Интересно, что невротические симптомы также представляют собой адаптацию, но в извращенной форме. В этом случае человеку поможет либо изменение стрессовых обстоятельств, либо их принятие.

Не всегда процесс психологической адаптации человека проходит гладко. Если непривычная ситуация затягивается, то возможно появление адаптационных расстройств. Это может случится при затяжном семейном конфликте, при расставании с близкими людьми, при потери прежнего положения в социуме или при тяжелом заболевании.

Опасные звоночки проявляются постепенно. Развитие адаптационного расстройства занимает около месяца и в дальнейшем может либо исчезнуть, либо перерасти в психическое заболевание, требующее вмешательства врача.

Кратковременная депрессия, которая заключается в резком понижении настроения, апатичности и безразличия, медлительности мышления, ощущении бессилия и неуверенности в себе;Пролонгированная депрессия, которая подразумевает продолжительность симптомов кратковременной до двух лет. Проявляется, когда конфликтная жизненная ситуация затягивается, а человек не может с ней справится и адаптироваться к изменениям собственной жизни;

Тревожность, проявляющаяся в форме беспокойства, как двигательного, так и вегетативного;Нарушение эмоционального фона, когда наряду с депрессией и тревожностью, проявляется агрессия, раздражительность, подверженность состоянию гнева и злости;Нарушения поведения, проявляющееся в поступках, которые намеренно нарушают этические и моральные нормы, принятые в обществе.

Расстройства, связанные с психологической адаптацией человека, распространены в обществе. Однако подобный диагноз ставится врачом только в случае нарушения функциональности человека, как полноценного члена общества. Чаще всего адаптационными расстройствами личности страдают женщины. Среди людей, которые не смогли психологически адаптироваться к происходящему, преобладают те, которые считают себя несчастными.

Предлагаем ознакомиться Ацикловир когда назначают детям

Адаптационные расстройства успешно поддаются лечению и в большинстве случаев имеют благоприятный исход, если вовремя обратится к специалисту и принять меры. Психологическая адаптация – обязательный процесс для гармоничного существования в обществе и общения с его членами.

Типы социально-психологической адаптации

Рассматривая понятие адаптации в педагогике, можно говорить о существовании следующего:

Прогрессивной социально-психологической адаптации. Для нее характерно достижение единства интересов личности и целей групп общества.
Регрессивной социально-психологической адаптации. Этот тип относится к формальным. При этом подобная адаптация не отвечает интересам общества, а также развитию личности и социальной группы.

По мнению некоторых психологов, регрессивный тип приспособления к новым условиям не позволяет индивиду самореализоваться и проявить данные ему природой творческие способности. Социализация личности возможна только при прогрессивной адаптации. В противном случае у ребенка выработается склонность к систематическим нарушениям норм поведения, что станет причиной возникновения новых проблемных жизненных ситуаций, приспособиться к которым не позволит отсутствие полученного опыта.

Итог

Человек вынужден адаптироваться всегда на различных уровнях своей жизни. Сначала человек адаптируется физиологически, привыкая к контролю за своим телом, потом к окружающей природе. Социальная адаптация начинается в тот момент, когда родители приступают к воспитанию ребенка. При этом осуществляется психологическая адаптация, когда человек вырабатывает такие черты характера, которые помогут ему чувствовать себя гармонично в существующих условиях.

Предлагаем ознакомиться Представление себя другим людям || Представление себя другим людям

Адаптация не всегда предполагает исключительно эффективное и успешное, приемлемое поведение. Адаптироваться можно путем формирования болезни или плохого поведения, что также помогает более быстро достигать поставленных целей в имеющихся условиях.

Проблемы адаптации

Процесс приспособления детей к новой для них среде в 4-5 лет практически не имеет никаких различий. Однако если рассматривать для старших дошкольников социальную адаптацию в психологии и педагогике – это механизм, значительно расширяющий уровень возникающих проблем при освоении ребенком нового для него жизненного пространства. Все дело в том, что в шесть лет дети уже достаточно близки к переходу в новое для них учреждение образования. Это приводит к изменению у них социального статуса, что и увеличивает проблемы с адаптацией. Связано это может быть и с развитием у ребенка психического аппарата. Чаще всего в этом случае учителя отмечают отсутствие внимания, гиперактивность и агрессивное поведение учащегося.

Проблема школьной адаптации в педагогике – это тема далеко не новая. При этом на сегодняшний день можно говорить о том, что ее актуальность выросла во много раз. Виной тому стали глобализация и мобильность, политические и экономические изменения, новые подходы к устройству системы образования и т.д.

Поступление в школу, обучение в ней, а также переход из класса в класс требуют от детей особых усилий. Однако наиболее остро вопрос адаптации ребенка стоит именно при переходе в новое для него учреждение образования. Вызвано это следующим:

Информатизацией общества, введением образовательных стандартов и развитием технического прогресса. Все это в значительной мере усложняет процесс адаптации.
Требованиями Федеральных государственных образовательных стандартов. Для того чтобы умения первоклассника соответствовали им, ребенку понадобится приложить немалые психологические, моральные и физические усилия.
Помимо этого, кроме привычных для всех учебных навыков и знаний, маленьким школьникам приходится добиваться личностных и мегапредметных результатов. Ведь только в этом случае дети будут соответствовать требованиям, предъявляемым к выпускникам начальных классов.
Нескончаемым потоком новой информации. Первоклассник в один момент оказывается в новой роли, а также в окружении непривычной для него системы прав и обязанностей.

Школьная адаптация в педагогике считается процессом, во время которого ребенок усваивает и принимает для себя новую для него социальную ситуацию, осваивает свой новый статус учащегося и обретает навыки в новых системах взаимодействия («ребенок – сверстник», «ребенок – учитель»). При этом у маленького человека начинают вырабатываться новые особенности поведения.

Если рассматривать понятие школьной адаптации в психологии, то стоит отметить, что его характеризуют следующие критерии:

освоение детьми новой для них жизненной ситуации, которую они видят в единстве ее элементов;
принятие школьником нового для него статуса и социальной позиции;
перестройка жизненного уклада ученика, инициатором которого выступает взрослый.

Социальная адаптация при этом предполагает умение ребенка:

реагировать на педагога;
слушать;
самостоятельно выполнять заданные упражнения;
анализировать и организовывать выполнение заданий.

Немаловажным аспектом явится умение поддерживать контакты со сверстниками и давать адекватную оценку, как себе, так и другим.

В процессе адаптации к школе немаловажным является и физическая подготовка организма, ведь на ребенка сваливается довольно внушительная нагрузка. Его организм начинает работать на пределе. Это вызывает опасность переутомления.

Помимо этого школьная адаптация в педагогике рассматривается и с психологической точки зрения. Степень быстрого привыкания к новым условиям во многом зависит от готовности ребенка к поступлению в школу, то есть от его:

желания осваивать новые знания и выполнять задания учителя;
стремления успешно их осваивать.

Важны при этом также способности к переработке информации и запоминанию.

Особенности

Трудовой, профессиональной

Трудовая (производственная) адаптация может быть первичной (сотрудники, приступающие к работе без опыта) и вторичной (сотрудники, сменившие место работы). И оба случая требуют индивидуального подхода со стороны начальства и менеджеров.

Важный этап профессиональной адаптации — идентификация сотрудника. Идентификация может быть полной. В таком случае профессионал заинтересован в успехе своей деятельности.

Но если этот этап не был пройден/усвоен/завершен, человек будет безразличен к результатам своего труда и успешности компании/фирмы/бренда и т.д. Для завершения этапа необходимо наличие стимула к работе, контроль на вводном этапе, подготовка человека к работе на результат.

Как сделать процесс адаптации на новом рабочем месте максимально комфортным и безболезненным для всех его участников:

После армии

Будучи в армии человек проходит адаптацию. Он подстраивается под навязанный режим и подавляет собственные потребности/желания/порывы.

Поэтому после окончания службы необходимо пройти процесс адаптации еще раз, чтобы жить без дисциплинарных ограничений.

Солдат переносит модель поведения и взаимоотношений, уместных в армии, на гражданских людей, в результате чего возникает диссонанс и агрессия.

Так как стандарты поведения новобранцам прививаются достаточно жестко и категорично, адаптация может существенно затянуться.

Отдельные протоколы поведения закрепляются на всю оставшуюся жизнь.

После тюрьмы

Как приспособиться к условиям жизни после тюрьмы? Адаптация после тюрьмы осложнена тем, что социум отказывается идти навстречу преступникам. Т.е. приспособление является односторонним и потворствующим.

Лица, освобожденные из колонии, подвергались осуждению и клеймению, поэтому их самооценка существенно занижена.

Социальные ожидания человека разрушаются, так как он вынужден был общаться с криминальными элементами.

Поэтому не понимая принципов адаптации и не получив психологической помощи бывший заключенный рискует выпасть из социальной жизни.

Адаптация школьников при отклонении в развитии

Согласно имеющимся данным, более 80% современных детей испытывают трудности в обучении из-за тех или иных отклонений в здоровье. Именно поэтому рассматривается адаптация и в специальной педагогике. Это позволяет решить проблемы ребенка, имеющего особенности в развитии, и устранить его изолированность от общества, в котором он растет и живет.

Нарушения социальной адаптации влияют на отношение детей к их окружению. Они становятся тревожными и угрюмыми, подавленными и обидчивыми. В итоге у них формируется замкнутость. Дети начинают избегать широкого круга общения. Они замыкаются в «четырех стенах», где у них может возникнуть скрытая (маскированная) депрессия.

Взрослея, ребенок, обладающий ограниченными возможностями, начинает осознавать, что он не такой как все. Это способствует формированию заниженной самооценки, социальной пассивности и сужению рамок активной деятельности.

Адаптация в коррекционной педагогике – это, прежде всего, психологическая реабилитация детей, испытывающих трудности в обучении. Она может представлять собой снятие нервного напряжения. Помимо этого, педагог должен стремиться провести коррекцию самооценки своего воспитанника, развивать его память и психические функции, воображение и мышление, внимание и преодолевать пассивность. Одновременно с этим понадобится формировать у ребенка ответственность и самостоятельность, активную жизненную позицию, помогать преодолевать ему отчужденность и развивать коммуникативные навыки.

Факторы, влияющие на приспосабливаемость

На скорость адаптации влияют не только личные особенности индивида, но и внешние факторы. Их разделяют на три группы:

природные – к ним относятся климат, флора и фауна в том месте, где находится человек;
социальные – в эту категорию входят условия жизни, прогресс общества, в котором индивид находится, и этнос;
искусственные предметы – под этим понимается уровень развития техники и электроники в месте проживания.

Адаптация – это сложный процесс, который необходим для развития и выживания людей и формирования общества.

Адаптация в педагогике. Определение понятия, роль, сущность и условия

Термин «адаптация» в переводе с латинского языка означает «прилаживание», «приспособление». Что он подразумевает собой? В общем смысле данное понятие означает приспособление организма, а также всех его функций, клеточек и органов к изменившимся условиям среды.

Адаптационные процессы жизненно необходимы человеку. Они позволяют сохранить сбалансированную деятельность органов, систем и психической организации личности в случае меняющихся жизненных условий.

Определение

Социальная адаптация

адекватное восприятие личностью окружающей действительности и себя;
нормальная система общения и отношения с окружающими;
способность к труду и обучению, а также к организации отдыха и досуга;
изменчивость поведения с целью соответствия ролевым ожиданиям;
способность к самоорганизации и самообслуживанию, а также к взаимообслуживанию в коллективных отношениях.

Цель адаптации

Самосознание

Виды адаптации

Поступление в детское дошкольное учреждение

Малыши растут. И вот наступает время, когда родители отдают их в детские дошкольные учреждения. Здесь ребенку предстоит пережить первую значительную встречу с незнакомой для него социальной средой. От благополучного протекания данного периода напрямую будет зависеть овладение ребенком учебной деятельностью, его комфортность пребывания в детском учреждении, а также здоровье. Непосредственное влияние на данный процесс оказывают различные группы факторов. Рассмотрим их подробнее.

Физиологические факторы

Индивидуально-психологические факторы

Помимо этого, адаптация в педагогике – это механизм, на который оказывают влияние:

степень привязанности ребенка к родителям;
специфика развития у малыша навыков в сфере общения;
склонность ребенка к проявлению самостоятельности;
степень психического развития;
имеющиеся привычки.

Социально-психологические факторы

В психологии и педагогике адаптация — это процесс, на который оказывают влияние:

социальные установки;
характер окружения ребенка до поступления в ДОУ;
специфика среды детского сада.

Типы социально-психологической адаптации

Рассматривая понятие адаптации в педагогике, можно говорить о существовании следующего:

Прогрессивной социально-психологической адаптации. Для нее характерно достижение единства интересов личности и целей групп общества.
Регрессивной социально-психологической адаптации. Этот тип относится к формальным. При этом подобная адаптация не отвечает интересам общества, а также развитию личности и социальной группы.

Проблемы адаптации

Информатизацией общества, введением образовательных стандартов и развитием технического прогресса. Все это в значительной мере усложняет процесс адаптации.
Требованиями Федеральных государственных образовательных стандартов. Для того чтобы умения первоклассника соответствовали им, ребенку понадобится приложить немалые психологические, моральные и физические усилия.
Помимо этого, кроме привычных для всех учебных навыков и знаний, маленьким школьникам приходится добиваться личностных и мегапредметных результатов. Ведь только в этом случае дети будут соответствовать требованиям, предъявляемым к выпускникам начальных классов.
Нескончаемым потоком новой информации. Первоклассник в один момент оказывается в новой роли, а также в окружении непривычной для него системы прав и обязанностей.

освоение детьми новой для них жизненной ситуации, которую они видят в единстве ее элементов;
принятие школьником нового для него статуса и социальной позиции;
перестройка жизненного уклада ученика, инициатором которого выступает взрослый.

Социальная адаптация при этом предполагает умение ребенка:

реагировать на педагога;
слушать;
самостоятельно выполнять заданные упражнения;
анализировать и организовывать выполнение заданий.

желания осваивать новые знания и выполнять задания учителя;
стремления успешно их осваивать.

Важны при этом также способности к переработке информации и запоминанию.

Адаптация школьников при отклонении в развитии

ПОНЯТИЕ АДАПТАЦИИ И ЕЕ СУЩНОСТЬ — NovaUm.Ru

УДК 37.015.3

ПОНЯТИЕ АДАПТАЦИИ И ЕЕ СУЩНОСТЬ

№31, 16.06.2021

Педагогические науки

Тимофеева Мария Викторовна

Научный руководитель: Нуриева А.Р., старший преподаватель.

Ключевые слова: СОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ; ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ АДАПТАЦИЯ; ОБЩЕСТВЕННАЯ СРЕДА; ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ; ЛИЧНОСТЬ; ПРИСПОСОБЛЕНИЕ; ПСИХОЛОГИЯ; ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ; НАУКА; SOCIAL ADAPTATION; PSYCHOLOGICAL ADAPTATION; SOCIAL ENVIRONMENT; ACTIVITY; PERSONALITY; ADAPTATION; PSYCHOLOGY; GOALS AND OBJECTIVES; SCIENCE.

Аннотация: Автором статьи раскрывается определение и понятие адаптации, которое включает в себя определение потребностей личности. Полноценное удовлетворение нужд человека выступает главным критерием результативности процесса адаптации.

Процесс адаптации можно исследовать на разных уровнях: поведение индивида, отношения между субъектами, проявление основных функций психики, механизмы обеспечения деятельности, здоровье, резервы организма. Адаптация рассматривается также с точки зрения перспективного подхода к комплексному изучению личности.

Понятие адаптация изначально возникло в биологии. Можно отметить, что данное определение появляется на стыке наук, оно объединяет в себе разные системы.

В.В. Лукьянова рассматривает адаптацию с точки зрения перспективного подхода к комплексному изучению личности. Общие для науки понятия соединяются воедино, а изучаемые объекты разных наук складываются в целостные построения.

Адаптацию трактуют по-разному. Некоторые определения объясняют данное понятие очень широко, а другие сводят адаптацию к явлениям одного из большинства уровней.

Ряд исследователей (В.В. Семенов, С.С. Петров, К.Л. Леонтьева) определяют адаптацию как особый процесс приспособления наших анализаторов к внешним раздражителям [5, с. 100].

В зависимости от особенностей изучаемого объекта определению адаптация может придаваться разное значение:
-адаптация как результат приспособления;
-адаптация как достижение определенной задачи и цели;
-адаптация, как показатель баланса между окружающей средой и организмом человека;
-адаптация, как показатель процесса приспособления организма к внешней среде.

Процесс адаптации часто именуют адаптированием, где адаптированность показывает состояние организма в результате успешного выполнения этого процесса.

С.С. Гаврилов рассматривает адаптационный эффект как различие в состоянии организма до и после завершения процесса адаптации.

В разных исследованиях рассматриваются разные аспекты адаптации (социальный, биологический). Поэтому определение адаптации может иметь разный смысл в исследовании.

Социальная адаптация рассматривается как приспособление организма к изменяющимся условиям общественных отношений. Однако в данном определении выпадают основы социальных объединений, в котором активность проявляется как самой личности, так и социальной среды.

В работах В.В. Суханова социальная адаптация рассматривается как процесс объединения свода правил, приспособление к ней (аккомодация) и изменение среды «под себя» (ассимиляция).

Адаптация выступает здесь как двойной процесс, итог активных действий субъекта и общей среды.

С.П. Антонов отмечает, что социальная адаптация содействует тому, что человек усваивает ряд стандартов, которые может применять впоследствии в аналогичных обстоятельствах.

Конечно, общественная среда активна по отношению к личности, а сам человек более пассивен, он исполняет роль приспособления.

Если же в контактах главенствует субъект, то адаптация будет характеризоваться как активная. Также социальную адаптацию рассматривают как процесс приспособления человека к традициям, нормам и требованиям общества, в котором он живет [4, с. 33].

Адаптация может рассматриваться и как процесс приспособления малых и больших групп.

В трудах С.В. Яхнина социальная адаптация рассматривается как процесс приспособления социальных групп, классов, коллективов, семьи, наций, определенных движений к изменяющимся формам жизни общества.

Однако это одновременно можно рассматривать и как процесс преобразования общественной среды в соответствии с потребностями субъектов группы.

Здесь важно разграничить соотношение понятий социализация и социальная адаптация.

Социализация – это усвоение общественного опыта, определенных ценностей, норм, которые позволяют человеку выступать в роли члена социума.

Адаптация выступает здесь одним из этапов социализации человека.

Согласно взглядам В. Б. Жернова адаптация является частью социализации. Также адаптацию в качестве части социализации рассматривает Т.В. Таранов. Для него социальная адаптация – это процесс, включающий в себя вхождение личности в общество. Оно состоит из биологических процессов.

В.В. Богачев рассматривает адаптацию и социализацию как взаимный процесс. Здесь, согласно его учениям, адаптация показывает приспособление человека к предметной деятельности, оно является главным условием социализации и рассматривается как процесс формирования и развития индивида [2, с. 15].

В работах В.М. Изотовой, напротив, делается заключение, что социализация человека обусловлена влиянием общественной среды, которая выступает необходимым условием приспособления личности к социуму и к конкретной группе.

В то же время С.В. Котов отмечает, что социальная адаптация может рассматриваться как отдельный момент социализации. В зависимости от отношений социальная адаптация может выступать гораздо шире социализации.

Рассмотренные нами понятия адаптации, показывают, что разные авторы по-разному рассматривают термин социальной адаптации.

Поэтому можно остановиться на взглядах В.Г. Демидова, который утверждает, что в настоящее время нет четкого понятия социальная адаптация, которая бы отражала все стороны данного процесса.

Вопросы социальной адаптации остаются актуальными в наши дни. Они требуют дальнейшего детального изучения и исследования.

Процесс адаптации можно исследовать на разных уровнях (поведение индивида, отношения между субъектами, проявление основных функций психики, механизмы обеспечения деятельности, здоровье, резервы организма).

Для человека основную роль играет психологическая адаптация, она влияет на процессы, осуществляемые в других уровнях.

Психологическая адаптация – это итог работы, контролируемой человеком системы.

Она обеспечивает деятельность индивида в состоянии текущего покоя. Позволяет ему препятствовать общественным, внешним факторам и активно действовать на них.

Психологическая адаптация — это процесс, включающий в себя множество уровней, на которых регуляция ведется физиологическими и психологическими механизмами.

В психологической адаптации личности выделяют три подсистемы:
-психофизиологический;
-психический;
-социально-психологический.

Задачами психологической адаптации выступает сбережение психологического здоровья индивида и организация положительного взаимодействия с окружением.

Психофизиологическая подсистема направлена на сохранение физического здоровья. Психологическая адаптация предполагает общий подход и параллельную оценку психологического состояния, активности, взаимодействия [5, с. 9].

Успешность психологической адаптации показывает выполнение главных задач деятельности.

И.А. Горелов говорит, что психологическую адаптацию следует изучать во взаимосвязи с затратами. Он определяет психологическую адаптацию как установление баланса индивида и внешней среды в ходе выполнения своей личной деятельности.

Это в комплексе помогает достичь поставленных целей, задач, одновременно сохраняя психологическое и физическое здоровье и обеспечивая соотношение действий индивида с нормами социальной среды.

В понятие адаптация часто включают и определение потребностей. Полноценное удовлетворение нужд человека выступает главным критерием результативности процесса адаптации [3, с. 19].

Поэтому психологическую адаптацию можно рассматривать как процесс обеспечения баланса интересов личности и социума в ходе выполнения человеком привычной деятельности.

Данный процесс содействует удовлетворению потребностей личности и помогает ему достичь поставленных целей, обеспечивая соответствие действий личности (его поведения требованиям среды).

Психологическая адаптация подразделяется на два процесса:
— установление зависимости физиологических и психологических показателей;
— оптимизация контактов личности с окружающими.

Психологическая адаптация тесно связана на практике с процессами малых форм взаимодействий.

Нарушения механической адаптации возрастает при ссорах в семье, затруднениях в общении с окружающими, а при эффективном взаимодействии данные явления встречаются реже.

С социальной адаптацией тесно связан и процесс анализа окружения. Если при анализе факторов окружения личные качества оцениваются в положительном аспекте, обеспечивается результативная психологическая адаптация, а негативные оценки напротив приводят к ее нарушению [1, с. 111].

Таким образом, делая выводы отметим, что понятие адаптация включают в себя определение потребностей личности. Полноценное удовлетворение нужд человека выступает главным критерием результативности процесса адаптации.

Список литературы

Исаева, А.М. Игры по развитию взаимоотношений детей младшего школьного возраста / А.М. Исаева. – Астрахань: Изд-во Вече, 2018. – 163 с.
Латыпова, В.Н. Виды творческих игр и тренингов в образовании и воспитании детей младшего школьного возраста / В. Н. Латыпова. – Рязань: Изд-во Русское слово, 2019. – 56 с.
Михалкова, С.А. Методики исследования уровня развития самооценки детей 7-11 лет / С.А. Михалкова. – Казань: Изд-во СПб., 2018. – 183 с.
Ожегов, Р. Основные этапы развития и становления знаний о взаимоотношениях со сверстниками у школьников / Р. Ожегов // Детская психология. – 2018. — №10. – С. 33.
Поварова, О.М. Основы социологии / О.М. Поварова. – Томск: Изд-во Педагогика, 2019. – 188с.

1.1 Понятие адаптации. Педагогические условия адаптации детей третьего года жизни к дошкольному образовательному учреждению

Педагогические условия адаптации детей третьего года жизни к дошкольному образовательному учреждению

дипломная работа

Адаптация — приспособление строения и функций организма, его клеточных систем — субсистем, органов к условиям окружающей среды. Адаптация человека может подразделяться на биологическую и психологическую; первый аспект включает в себя адаптацию организма к устойчивым и изменяющимся условиям среды, температуре, влажности, иллюминативности, атмосферному давлению, холоду, жаре и др. физическим факторам, а также к изменениям в организме, например, заболеванию, дисфункциональности какого — либо органа; в целом процессы адаптации направлены на сохранение функций гомеостаза; отметим также, что психологический аспект адаптации (часто обозначаемый понятием социальной адаптации) это приспособление человека как социоиндивида, личности, к определенным нормам, условиям, принципам, этикету в обществе в соответствии с требованиям самого общества, а также с учетом личности уже своих собственных индивидуальных качеств, особенностей психики в целях адаптации, под возникающие условия — требования самого общества в процессе коммуникации, в интерличностных сферах; субстанциональное проявление психологической адаптации (общение, контакт) — это взаимоконтакт, коммуникация социиндивида с окружающими его людьми, его активная деятельность среди других людей; отметим, что адаптационная реакция организма на неблагоприятное воздействие имеет ряд общих черт и называется адаптационным синдромом; часто выделяют различные стадии процессов адаптации, например, в экстремальных условиях: фазу первоначальной декомпенсации и другие последующие фазы частичной, а затем уже и полной компенсации; различают также и адаптацию сенсорную; процессы же адаптации к инвертированному зрению и смещенному называют перцептивной или сенсомоторной адаптацией; сенсомоторная адаптация определяет то значение, которое имеет двигательная активацию субъекта в целях восстановления им нормализации аффицирующих процессов в определенных обстоятельствах, в определенной среде, условиях. (Юрчук В.В. Современный словарь по психологии. — Мн.; «Современное слово», 1998 г.)

Адаптация — приспособление, прилаживание, способность организма приспосабливаться к новым условиям внешней среды. В основе адаптации лежат реакции организма, направленные на сохранение постоянства его внутренней среды (т.н. метостаз). Адаптация обеспечивает нормальное развитие, оптимальную работоспособность и максимальную продолжительность жизни организма к различным условиям окружающей среды.

Приспособительные реакции (реакции адаптации) подразделяются на быстрые и медленные. Быстрые реакции (врожденные — формируются в процессе эволюции организма) обеспечивают т. н. срочную адаптацию (например, отдергивание конечностей в ответ на болевое раздражение, усиление дыхания при физической нагрузке, возрастание чувствительности глаза к свету в сумерках). Они весьма экономичны: полезный для организма результат достигается с минимумом затрат. Медленные реакции направлены на долговременную адаптацию и формируются постепенно, в условиях длительного воздействия факторов внешней среды (адаптация к недостатку кислорода с сохранением работоспособности в условиях высоты, адаптация к ранее непосильным физическим нагрузкам и т д. ).

Среди различных систем организма, осуществляющих реакции адаптации, ведущее место принадлежит центральной нервной системе, которая координирует процессы адаптации организма в целом; важную роль в этом играют также эндокринная и вегетативная нервные системы. В процессе адаптации можно выделить три фазы (стадии): ориентировочно — приспособительную (сопровождается временным нарушением функций), неустойчивого, неполного приспособления (активный поиск устойчивого состояния, соответствующего новым условиям) и относительно устойчивого приспособления.

Возможности (пределы) адаптации конкретного человека обусловлены его наследственностью, возрастом, состоянием здоровья и степенью тренированности, которая приобретает особенно важное значение. Например, у работников умственного труда, ведущих обычно малоподвижный образ жизни, возможности адаптации к физическим нагрузкам используются недостаточно. Поэтому даже небольшие быстро утомляют. Расширить возможности адаптации можно с помощью регулярных тренировок, закаливания и т. д. При это важно учитывать индивидуальные особенности организма, т.к. не адекватные нагрузки могут оказаться либо бесполезными (при их недостаточности), либо вредными (при их чрезмерности) для здоровья. Адекватный для каждого организма режим физического и биологического совершенствования следует устанавливать по совету врача. У школьников важно добиться оптимальной адаптации к условиям обучения и воспитания. Рациональный режим дня, закаливание организма, оптимальный уровень двигательный активности способствуют наиболее благоприятному течению процессов адаптации.

Социальная адаптация — приспособление человека к условиям новой социальной среды один из социально — психологических механизмов социализации личности. В педагогической практике важное значение имеет учет особенностей процесса адаптации ребенка к изменившимся условиям его жизни и деятельности при поступлении в общественное учебно-воспитательного учреждения (детский сад, школа), при вхождении в новый коллектив. Новая социальная среда предъявляет к ребенку особые требования, которые в большей или меньшей степени соответствуют его индивидуальным особенностям и склонностям. Поступление в дошкольное образовательное учреждение связано с включением ребенка в группу сверстников, каждый из которых наделен своими индивидуальными чертами, а все вместе они образуют первую социальную общность, в которой им предстоит наладить взаимоотношения. До этого момента практически весь опыт общения для ребенка сводился к отношениям с близкими взрослыми, которые выступали в роли бесспорного авторитета в решении всех жизненных вопросов и эталонов для усвоения речи и навыков поведения. Если ребенок был в семье единственным, то нередко он обладал «монополией» на внимание и поддержку взрослых (в многодетных семьях наличие братьев или сестер смягчает эту ситуацию). Перемена обстановки приводит к утрате «монополии»: для воспитателя детского сада каждый ребенок — один из многих. Далеко не всякое желание может теперь быть немедленно удовлетворенно. Наоборот, возникает необходимость подчинять свои побуждения требованиям дисциплины, а во взаимоотношениях со сверстниками — учитывать их желания и склонности. Ситуация несколько осложняется, если ребенок поступает не во вновь сформированную группу, а в уже существующую, в которой сложился определенный стиль взаимоотношений. Как правило, ребенок, не страдающий отклонениями в развитии и не избалованный ежеминутной опекой родителей, быстро и хорошо приспосабливаются к новым условиям, т.е. адаптация проходит успешно. Если же ему еще не доступна произвольная регуляция своего поведения, организационные требования детского учреждения могут оказаться непосильной нагрузкой. Отставание в развитии поставит его в невыгодное положение по сравнению со сверстниками, а переживания в связи с этим могут привести к нервному перенапряжению и срыву. Облегчение процесса адаптации во многом зависит от родителей, которые должны активно способствовать физическому и психическому развитию ребенка и, что особенно важно, формированию у него навыков общения.

При поступлении в школу жизнь ребенка вступает в качественно новый этап, когда на первый план выступает его участие в учебной деятельности. Требования к дисциплине еще более регламентируются. Обновляется коллектив сверстников. На этом этапе решающее значение имеет значение готовности к школьному обучению, как интеллектуальная, так и личностная. Заранее освоив начальные навыки учебной деятельности, и имея опыт общения со сверстниками, ребенок, как правило, нормально адаптируется к условиям систематичного школьного обучения. В этом отношении дети, не посещавшие дошкольного учреждения, иногда имеют некоторые интеллектуальные преимущества, но обычно сильно проигрывают в плане налаживания взаимоотношений и дисциплины. Проблемы в умственном и личностном развитии препятствуют нормальному вхождению в новые условия, обрекают ребенка на роль отстающего, а это в свою очередь может обусловить возникновение хронической психической травмы и нарушений поведения. От педагогов в критических ситуациях дезадаптации ребенка требуется повышенное внимание к его индивидуально — психологическим особенностям, индивидуальный подход в обучении и воспитании, а иногда и психокоррекционная работа совместно со специалистами других областей. (Российская педагогическая энциклопедия. Редактор В.В. Давыдов)

В данной работе рассматривается социальная адаптация детей третьего года жизни к дошкольному образовательному учреждению. С поступление ребенка трех летнего возраста в дошкольное учреждение в его жизни происходит множество изменений: строгий режим дня, отсутствие родителей в течение девяти и более часов, новые требования к поведению, постоянный контакт со сверстниками, новое помещение, таящие в себе много неизвестного, а значит, и опасного, другой стиль общения. Все эти изменения обрушиваются на ребенка одновременно, создавая для него стрессовую ситуацию, которая без специальной организации может привести к невротическим реакциям, таким как капризы, страхи, отказ от еды, частые болезни и т.д. Эти трудности возникают в связи с тем, что малыш переходит из знакомой и обычной для него семейной среды в среду дошкольного учреждения. Ребенок должен приспособиться к новым условиям, т.е. адаптироваться.

Понятие социально-психологической адаптации в клинической психологии

Перепост:http://www. 1.simplex.z8.ru/clinical-psychology/29-ponatia/59-psy-adaptation.html

Социально-психологическая адаптация
3.09.2009 12:46 |
Автор: Velichko M.A.
Клиническая психология — Основные понятия

«Представление об уровне психологической адаптации лежит в основе концепции здоровья человека, так как диагноз психическое расстройство основывается не на субъективном мнении врача, а на объективных признаках низкой адаптации. Проблемные ситуации, возникающие в процессе социализации, становятся пусковым механизмом для формирования защитных механизмов и запуска адаптационных процессов. Соответственно, потребность в интервенции возникает лишь в случаях напряжения адаптационных возможностей индивидуума. Наличие компенсаторных способностей, позволяет относить к разряду здоровых людей.
Социализация- это процесс формирования конкретных социально-психологических типов личности, как результата онтогенетического развития. Личность может быть социализированной, но дезадаптированной. Более того, дезадаптированный человек может стать следствием высокой степени социализированности.
Адаптация (adaptation) — это системная реакция организма или личности к изменяющимся условиям и требованиям окружающей среды. Речь идет о приспособительных реакциях, а не о поддержании равновесия, гомеостаза, которые ближе относятся к копинг-поведению.
Механизм адаптации имеет определенную структуру, включающую ряд уровней:
-психо-физиологическая адаптация,
-психологическая адаптация,
-социальная адаптация.
Психо-физиологическая адаптация — это совокупность физиологических реакции организма. Данный вид адаптации нельзя рассматривать отдельно от психического и личностного компонентов.
Психологическая адаптация — это способность к сохранению целостности и адекватному реагированию на различные ситуации окружающей среды. Термин морально устарел, иногда используется в клинической психологии.

Все уровни адаптации одновременно в различной степени участвуют в процессе регулирования. Регулирование (adjustment) определяется двояко (по Г.Айзенку):
-как состояние, в котором сталкиваются потребности индивида с одной стороны, и требования среды с другой;
-как процесс, посредством которого достигается состояние баланса.

В процессе психологической адаптации активно изменяется как личность, так и среда, в результате чего между ними устанавливаются отношения адаптированности.
Аллопластическая адаптация – осуществляется изменениями внешнего мира под существующие потребности личности.
Аутопластическая адаптация – осуществляется изменениями структуры личности под условия среды.

Различают общую и ситуативную адаптацию, общая адаптация (и адаптированность) является результатом последовательного ряда ситуативных адаптаций.

Социальную адаптацию можно описать, как отсутствие переживания конфликта со средой.
Социально-психологическая адаптация — это процесс преодоления проблемных ситуаций личностью, в ходе которого она использует приобретенные на предыдущих этапах своего развития навыки социализации, что позволяет ей взаимодействовать с группой без внутренних или внешних конфликтов, продуктивно выполнять ведущую деятельность, оправдывать ролевые ожидания, и при всем этом, самоутверждаясь, удовлетворяя свои основные потребности.
Социальная уступчивость -это исправления нарушений адаптации со стороны социальной среды таким образом, что неприемлемые формы поведения в одних ситуациях, становятся приемлемыми для других. Социальная уступчивость направлена в первую очередь на детей, а также лиц страдающих нервно-психическими расстройствами.

С активизацией и использованием психологических адаптивных механизмов изменяется и психическое состояние личности. По завершению адаптационного процесса оно имеет качественные отличия от состояния психики до адаптации.

Психоаналитические концепции отмечают адаптацию как процесс, осуществляемый при помощи механизмов психологических защит. Но, не всякая адаптация через развитие и процесс научения является конфликтной, требующей включения механизмов психологической защиты.

Важнейший принцип теории социально-психологической адаптации, заключается в том, что защитные процессы адаптации, в сложившейся проблемной ситуации, протекают не изолированно, а в виде комплексов. Различают три разновидности комплексов:
-Незащитные адаптивные комплексы, используемые в нефрустрирующих проблемных ситуациях, и направлены на разрешение внешних конфликтов.
-Защитные адаптивные комплексы, являются устойчивым сочетанием механизмов защит, и направлены на разрешение внутренних конфликтов.
-Смешанные комплексы, состоят их защитных и незащитных механизмов.

Следует отличать жизненный успех и адаптированность личности. Не верно считать каждую неудачу признаком отсутствия адаптированности. Необходимо учитывать, что не все потребности человека способствуют его правильному функционированию и социально-психологической адаптации.

Первой составляющей в структуре личности, обеспечивающей адаптивность, являются инстинкты. Инстинктивное поведение индивида можно охарактеризовать, как поведение с опорой на естественные потребности организма. Но, существуют потребности адаптивные в данной социальной среде, и потребности, приводящие к дезадаптации. Адаптивность или дезадаптивность потребности зависит от личностных ценностей и объекта-цели, куда они направлены.
Дезадаптивность личности выражается в неспособности ее адаптации к собственным потребностям и притязаниям. Дезадаптированная личность не в состоянии отвечать требованиям, предъявляемым социумом, выполнять свою социальную роль. Признаком возникающей дезадаптации становится переживание личностью длительных внутренних и внешних конфликтов. Причем, пусковой механизм для адаптивного процесса — не наличие конфликтов, а факт того, что ситуация приобретает значение проблемной.

Для понимания особенностей адаптивного процесса следует знать тот уровень дезадаптированности, отталкиваясь от которого личность начинает свою адаптивную активность.
Адаптивная активность осуществляется двумя видами:
-адаптацией путем преобразования и устранения проблемной ситуации;
-адаптацией с сохранением ситуации — приспособлением.
Адаптивное поведение характеризуется:
-успешным принятием решений,
-проявлением инициативы и ясным представлением своего будущего.

Основными признаками эффективной адаптации являются:
-в сфере социальной активности — приобретение индивидом знаний, умений и навыков, компетентности и мастерства;
-в сфере личностных отношений — установление интимных, эмоционально насыщенных связей с желаемым человеком.

Критерии, указывающие на адаптивный процесс:
-адекватность когнитивных механизмов обработки информации;
-показатели личностной зрелости;
-показатели социальной зрелости;
-клинический критерий (по Братусю) — отсутствие клинически выраженной психопатологии;
-статистический критерий, адаптированная — личность наиболее чаще встречаемая в популяции;
-социальный критерий — это социальная адаптация.

Адаптационный потенциал — это копинг поведение, копинг ресурсы и способность вырабатывать копинг стратегии…»(1).

_______________________
» Копинг-поведение (coping behavior — совладающее поведение) — осознанное поведение субъекта, направленное на психологическое преодоление стресса. Автор термина — американский психолог А. Маслоу (1987). Понятие «coping» происходит от англ. «to соре» (справиться, выдержать, совладать). В российской психологии его переводят как адаптивное, совладающее поведение, или психологическое преодоление стресса»(2).
______________________

«…Санкции со стороны общества ставят под удар адаптационный потенциал. Общество:
-подавляет,
-ущемляет,
-предъявляет требования,
-является источником конфликта с другими.

Все санкции, воздействуют на человека стрессогенно, вызывая, при этом, состояние активации. Если человек не можем справиться, то возникает дистресс. Состояние активации — это весы на одной чаше лежат когнитивные механизмы обдумывания, совладания, а на другой чаше находится переживаемые фрустрации. Человек держит психологическую устойчивость до тех пор, пока в голове происходит обдумывание ситуации. Но, если когнитивные механизмы не справляются — возникает психопатология. Если говорить о патологии, то необходимо отметить, что в психике происходят изменения качественного характера.
Санкции со стороны общества – состояние активации – эмоциональный дистресс – биохимические изменения, запускающие механизмы психопатологии – депрессия.

Этот процесс характеризуется не плавным течением, а изменениями переломного характера, щелчком, состоянием качественно нового уровня.

Чаще понятий «адаптация-дезадаптация» в психиатрии и медицинской психологии, можно встретить градацию «компенсация-декомпенсация». Полярности предлагают рассматривать психические расстройства в связи с их влиянием на социально-психологические функции. Они позволяют оценивать степень совладания с имеющимися нарушениями, что позволяет определять тактику психиатрического воздействия и выбор методов реабилитации и профилактики. Адаптация и компенсация — это не полностью идентичные понятия, разница заключается в том, что при адаптации происходит приспособление — «смирение», выработка положительного отношения к имеющимся нарушениям. В свою очередь, при компенсации происходит замещение утраченной психической функции, более приемлемой для данного состояния организма способностью»(1).

Источники:
1.http://www.1.simplex.z8.ru/clinical-psychology/29-ponatia/59-psy-adaptation.html
2.http://slovari.yandex.ru/~книги/Клиническая%20психология/Копинг-поведение/

Адаптация как объект научного исследования: психолого-педагогический анализ

Продолжительную историю имеют исследования процесса адаптации. Данный феномен изучался большим количеством учёных и первоначально исходил из дисциплин, относящихся к естественно-научному циклу (биология, физиология и медицина). Спустя некоторое время, понятие адаптации было перенесено в такие науки, как социология и психология.

Термин адаптация (от лат. adaptatio – приспособление) понимают, как биологическое приспособление организма (его строения и функций), органов и клеток к условиям окружающей среды [1].

Изначально, широкое применение понятия адаптации велось в биологических науках с целью описания феномена и механизмов приспособительного поведения индивидов в животном и растительном мире, развития и эволюции различных форм существования, как характеристика процессов взаимодействия организма и окружающего мира.

В физиологии и медицине раскрытие понятия адаптации сходно с биологической трактовкой, которая понимается как совокупность физиологических реакций, лежащих в основе процесса приспособления к постоянно изменяющимся условиям окружающей среды и направленных на поддержание постоянства внутренней среды.

Колоссальный вклад в развитие современной естественно-научной теории адаптации в таких науках, как биология, физиология и медицина, внесли отечественные и зарубежные учёные: Анохин П. К., Баевский Р.М., Василевский Н.Н., Казначеев В.П., Меерсон Ф.З., Г.Селье и др. В основном, вопросами адаптации занимались и изучали на клеточном, органном, организменном, популяционном и видовом уровнях.

Верещагин В.Ю. в своих исследованиях по проблеме адаптации человека, выделяет следующие направления [2]:

— медико-биологическое;

— эволюционно-генетическое;

— экологическое.

Одним из основных вкладов биологии в разработку теории адаптации стало рассмотрение её в рамках поддержания гомеостаза как основной задачи процесса адаптации. Концепция гомеостаза (постоянство внутренней среды организма) была успешно перенесена в психологию (Ж. Пиаже, К. Левин). Ж. Пиаже были описаны два основных механизма процесса адаптации, которые способствуют более успешному приспособлению человека к окружающим его условиям жизнедеятельности: ассимиляцию и аккомодацию. Процесс ассимиляции автор рассматривает как совокупность действий индивида, которые направлены на включение факторов окружающей среды в уже сложившиеся у него когнитивные структуры. Аккомодация в свою очередь, выступает противоположным процессом, при котором среда производит воздействие на субъект, когда он направляет собственную активность на изменение уже сформированных когнитивных структур. Исходя из этого, Ж. Пиаже определил адаптацию как равное соотношение этих двух векторов интеллектуальной активности индивида [3].

С точки зрения психологической науки, понятие адаптации имеет несколько различных значений. Во-первых, это постепенное приспособление физиологических процессов, происходящих в органе чувств человека к физическим воздействиям на них в данный момент времени. Во-вторых, приспособление психологии и поведения человека как личности к социальным условиям, в которых он в данный момент времени находиться.

Бауэром Э.С. был разработан подход к адаптации, в котором рассматривал её в контексте поддержания оптимального уровня равновесия в изменяющихся условиях окружающей среды [2].

В исследованиях Налчаджян А.А. проблема адаптации рассматривается на уровне личностных механизмов, которые в свою очередь обеспечивают адаптацию личности к социальным проблемным ситуациям. Автор предположил, что в трудных проблемных ситуациях процессы, необходимые для адаптации, протекают с участием не отдельных изолированных механизмов, а их комплексов. Налчаджян А.А. говорил о том, что адаптивные комплексы, каждый раз актуализируясь и используясь в похожих социальных ситуациях, закрепляются в структуре личности и становятся подструктурными элементами её характера. Также, автор выделил три разновидности адаптивных комплексов:

незащитные адаптивные комплексы, используемые в проблемных ситуациях;
защитные адаптивные комплексы, которые являются устойчивыми сочетаниями защитных механизмов;
смешанные комплексы, состоящие из защитных и незащитных адаптивных механизмов [2].

Слоним А.Д. в своих работах рассматривает термин адаптации как совокупность физиологических особенностей, обуславливающих уравновешивание организма с постоянными или изменяющимися условиями среды.

Казначеев В.П. рассматривая физиологическую адаптацию определяет её как процесс, поддерживающий функциональное состояние гомеостатических систем и организма в целом, который обеспечивает его сохранение, развитие, работоспособность, максимальную продолжительность жизни в неадекватных условиях среды.

Меерсон Ф.З., под адаптацией подразумевает процесс приспособления организма к внешней среде или к изменениям, которые совершаются в самом организме. По мнению исследователя, помимо генотипической адаптации, которая чаще всего вырабатывается в течении процесса эволюционного развития и передаваемая по наследству, существует фенотипическая адаптация, приобретаемая в ходе индивидуальной жизни. Фенотипическую адаптацию определяют как процесс, результатом которого является приобретение организмом устойчивости к определённому фактору внешней среды. Ф.З. Меерсон рассматривает поэтапность этих процессов, переход срочной адаптации в гарантированную, которая обеспечивает фиксацию сложившихся адаптационных систем. При изучении соотношения процессов памяти и адаптации, автор делает вывод о том, что память является основной, необходимой предпосылкой адаптации, но не тождественна ей [3].

В ряде своих работ, Сиомичев А.В. под термином «адаптация» понимает преодоление трудностей, возникающих при вхождении в новую социальную среду, установление внутригрупповых отношений, приспособление к новым формам обучения.

Некоторые авторы (Степанова С.И., Казначеев В.П.), термин «адаптация» рассматривали как ритмический процесс, который имеет определённые характеристики. К ним относятся: динамика, изменение, волнообразность, реактивность, этапность, интенсивность.

В философской науке понятие адаптация рассматривается как описание общих принципов диалектического единства организма (индивида, их совокупностей) и условий среды: изменение и неизменность, динамика и стабильность, пассивность и активность, открытость и закрытость [4].

В современном понимании феномена «адаптация» необходимо обратить внимание на то, что он трактуется не столько как процесс приспособления, сколько как процесс гармонизации при взаимодействии субъекта и среды.

В своих исследованиях Посохова С.Т. говорит о том, что традиционно цель адаптации сводится к необходимости восстановления нарушенного баланса между организмом и средой либо к созданию такой взаимосвязи со средой, которая будет адекватна измененным условиям [3].

В процессе адаптации личность стремится получать информацию, которая необходима для оптимизации процессов познания, приспособления и изменения внешней природной и социальной среды, а также внешнего образа «Я» и внутреннего мира, развитие механизма рефлексии, осмысление ею своих жизненных ориентаций, связанных с вхождением в учебную и профессиональную реальность.

Проводя анализ и обобщая существующие концепции понятия адаптации, предлагаемые множеством наук, можно сделать вывод о том, что данный процесс рассматривается как явление, состояние, свойство, результат и динамическое образование.

Теория психологических адаптационных режимов

. 2016 Май; 90:66-73.

doi: 10.1016/j.mehy.2016.03.003. Epub 2016 14 марта.

Юха Лехти ¹

принадлежность

¹ Национальный институт здоровья и социального обеспечения Финляндии, PL 30, 00271 Хельсинки, Финляндия. Электронный адрес: [email protected].

PMID: 27063089
DOI: 10.1016/j.mehy.2016.03.003

Юха Лехти. Мед Гипотезы. 2016 май.

. 2016 Май; 90:66-73.

doi: 10.1016/j.mehy.2016.03.003. Epub 2016 14 марта.

Автор

Юха Лехти ¹

принадлежность

¹ Национальный институт здоровья и социального обеспечения Финляндии, PL 30, 00271 Хельсинки, Финляндия. Электронный адрес: [email protected].

PMID: 27063089
DOI: 10.1016/j.mehy.2016.03.003

Абстрактный

Когда человек сталкивается со стрессором и нормальный механизм стресс-реакции не может гарантировать достаточную адаптацию, активируются особые эмоциональные состояния, адаптивные режимы (например, депрессивная реакция). Адаптивные режимы — это непроизвольные состояния ума, они носят всеобъемлющий характер, мешают нормальному функционированию, и их нельзя подавить или контролировать, как многие эмоции. Их трансформационная природа отличает их от других эмоциональных состояний. Целью адаптивного режима является оптимизация способности решать проблемы в соответствии с ситуацией, которая спровоцировала этот режим. Когниции и эмоции в адаптивном режиме отличаются от нормальных психических состояний. Эти измененные познания и эмоциональные реакции побуждают человека использовать правильные навыки выживания, чтобы справиться со стрессором. Успешная адаптация приведет к исчезновению адаптивного режима, так как адаптивный режим больше не нужен, и процесс в целом приведет к повышению благосостояния. Однако если процесс адаптации неадекватен, то период трансформации удлиняется, и адаптивный режим переходит в дисфункциональное состояние. Такими дезадаптивными процессами являются многие психические расстройства. Дезадаптивные процессы можно превратить в функциональные, используя адаптивные навыки, которые используются в функциональных адаптивных процессах.

Цитируется

Связь между деятельностью по уходу за собой, связанной с диабетом, и положительным здоровьем: перекрестное исследование.
Чжао Ф.Ф., Сухонен Р., Катаджисто Дж., Столт М., Лейно-Килпи Х. Чжао Ф.Ф. и др. Открытый БМЖ. 9 июля 2019 г .; 9 (7): e023878. doi: 10.1136/bmjopen-2018-023878. Открытый БМЖ. 2019. PMID: 31289048 Бесплатная статья ЧВК.

термины MeSH

«Мало» или «Много»? Теория уровня адаптации для гибкости в обработке квантификаторов

Введение

Люди могут идентифицировать и различать интенсивность, величину и количество физических стимулов. Более того, они имеют их ментальные представления и формальные лингвистические выражения для них, которые называются «квантификаторами». Квантификаторы — это выражения точных или неопределенных величин (например, пять, пара ), группы или наборы (например, несколько , несколько , много, ни одного ), или их отношения (например, меньше четверти , большая доля, больше половина ) (Барвайз и Купер, 1981). В то время как некоторые квантификаторы относятся к явно установленной степени (= критерию), которая может быть абсолютной (например, 7 в , не более семи ) или относительной (например, 25% в за квартал , независимо от базовой суммы), другие могут иметь различные значения, которые определяются контекстом (например, Фернандо и Камп, 1996; Соль, 2011; Шоллер и Франке, 2016 г.; Шеллер, 2017; см. Spychalska et al., 2019, где приведены немного разные интерпретации квантификаторов в зависимости от внутренних стратегий). Этот контекст может быть ситуативным (например, много воды в кувшине с водой или во время прилива на берегу), а также внутренним (например, много шоколада когда вы готовитесь к экзамену или когда вы хотите похудеть перед летом (см. Schöller and Franke, 2015). Тем не менее, какой бы ни была степень, функции предпочтений в разных контекстах непротиворечивы (Schöller and Franke, 2016). Более того, люди склонны использовать квантификаторы точным и информативным образом, поддерживая порядковую иерархию, примерно параллельную ментальной числовой прямой (MNL) (например, Chater and Oaksford, 19). 99; Оксфорд и др., 2002 г.; Пеццелле и др., 2018 г.; см. также метод многомерного масштабирования Рауса, 1994): Нет меньше мало , что меньше несколько , что меньше много — и т.д. до 90 140 все 90 141 (см. модель вероятностной эвристики Chater and Oaksford, 1999; см. также Solt, 2011).

В пределах этого порядка ранжирования степень, к которой относится конкретный квантификатор, может быть смещена, когда внутренний контекст модулируется, например, путем обучения с подкреплением (Heim et al., 2015, 2016). Обучение с подкреплением может заставить участников перемещать свою степень как вверх, так и вниз по линии мысленного числа/вероятности. Самое главное, что этот сдвиг на один квантификатор повлиял и на его полярную противоположность: если понятие много -ность была смещена вниз (например, чтобы уже называть 40% много ), понятие малочисленности подверглось дополнительному воздействию. Точно так же, если степень малой -ности была смещена вверх, это также повлияло на степень ее полярной противоположности многих параллельным образом. Соответствующей областью мозга, поддерживающей эту семантическую переоценку величин, была область Брока в левой нижней лобной коре.

В области сенсорной обработки такие сдвиги в оценке интенсивности физических стимулов описывались и формально объяснялись более 70 лет. Теория уровня адаптации Хельсона (1948) утверждает, что центральным процессом является адаптация, т. е. привыкание, к некоторой физической интенсивности или величине. Когда мы выходим из темной комнаты и выходим на открытый солнечный свет, мы чувствуем себя ослепленными яркостью. Затем наши сенсорные и нервные системы постепенно адаптируются к новой интенсивности, которая затем становится стандартной — новым 90 140 градусом 90 141 в терминологии квантификаторов. Когда мы снова войдем в темную комнату, прежнее комфортное освещение в ней окажется недостаточно слабым из-за нового уровня адаптации к солнечному свету. Пребывание в этой комнате некоторое время снова приведет к возврату к исходному уровню адаптации.

Цель настоящего исследования заключалась в преодолении разрыва между этой теорией в сенсорно-перцептивной области и лингвистико-семантической области, которая опирается на аналогичные процессы восприятия, но требует дополнительных когнитивных оценок для сопоставления одного представления с другим (например, Halberda et al., 2008; Pietroski et al., 2009; Szymanik and Zajenkowski, 2009, 2010; Lidz et al., 2011; Zajenkowski et al., 2011, 2014; Heim et al., 2012; Cheng et al., 2013; Odic et al., 2013; Zajenkowski and Szymanik, 2013). Решающее различие между сенсорно-перцептивным сценарием и лингво-семантическим экспериментом заключается в эксплицитности манипуляции: в то время как сдвиг уровня сенсорной адаптации «происходит» из-за воздействия стимулов разной степени интенсивности, сдвиг степени в квантификаторных экспериментах ( Heim et al., 2015, 2016) был (по крайней мере, частично) представлен явным обучением с подкреплением. Участники получали или теряли очки (и, следовательно, деньги), если они не оценивали количество в соответствии с настройками по умолчанию, установленными экспериментатором. Тем не менее перенос, или обобщение, на другой квантор был процессом, который происходил имплицитно и без прямого влияния внутри семантической сети и вдоль иерархически упорядоченной оси величины: когда величина, ранее обозначенная как немного теперь квалифицируется как много , оно не может быть одновременно немногим (поскольку в этом случае два полярных антонима трактовались бы как синонимы, что, в свою очередь, создало бы противоречие и уменьшило бы относительная информативность кванторов (см. Chater and Oaksford, 1999; Oaksford et al., 2002; Pezzelle et al., 2018). Эти данные согласуются с результатами серии экспериментов по изучению эффектов привязки при обработке квантификаторов (Sleeth-Keppler, 2013). Когда участники получали числовой якорь перед оценкой, например, размера знаменитого здания, такого как Эйфелева башня, или возраста актера (очень молодого или очень старого), числовой размер якоря систематически модулировал суждения участников.

Это приводит к вопросу о том, изменят ли бы участники свою кванторную степень так же, как в экспериментах с подкреплением (Heim et al. , 2015, 2016), если бы экспериментальная обстановка была более естественной, как объяснил Helson (1948). , т. е. если движущей силой было не грубое подкрепление, а тонкое привыкание к определенному базовому количеству предметов. Чтобы быть точным: в экспериментах с подкреплением были представлены изображения различного количества синих и желтых кругов на сером фоне. Доля кругов данного цвета (например, желтого) колебалась от 20 до 80%. Изменят ли участники свое представление о много -ности (применительно к кругам этого цвета и в том же самом способе представления), если бы было представлено только подмножество этих пропорций? Будут ли, например, 40 % желтых кружков постепенно удовлетворять понятию 90 140 многих 90 141, если максимальное количество желтых кружков, встречающихся в экспериментальном сеансе, не превышает 50 %?

Настоящее исследование было продолжением предварительных исследований подкрепления, призванных ответить на этот вопрос. Используя тот же тип стимулов, картинок и утверждений, что и в предыдущих экспериментах с подкреплением, но в сочетании с более натуралистической версией парадигмы, в которой любое привыкание может в конечном итоге произойти без явных инструкций или санкции, мы стремились проверить, насколько податливым является количественный показатель. семантика может быть для одной и той же эмпирической пробы (наглядное отображение той или иной пропорции цветных кружков и предложения, содержащего квантор «много» или «мало» — исследование не распространяется на исследование импликатуры в случае истинности -оценочные суждения для множеств и подмножеств).

Материалы и методы

Методы данного исследования были одобрены Комитетом по этике Дюссельдорфского университета им. Генриха Гейне.

Участники

В исследовании приняли участие 22 здоровых участника (22–36 лет, средний возраст 27,7 лет; шесть мужчин). Все они были носителями немецкого языка. Двадцать участников были правшами, а остальные двое — левшами.

Стимулы и процедура

Мы использовали модификацию задачи оценки истинности и ценности (Oaksford et al., 2002; Heim et al., 2012), в которой были представлены квантификаторы (например, Многие круги желтые ), за которыми следует визуальный дисплей с синими и желтыми кружками разных пропорций (см. примеры в Heim et al., 2012, 2015, 2016). Задача участников состояла в том, чтобы сделать суждение о достоверности, указав нажатием кнопки, считает ли он/она, что утверждение является истинным описанием визуального дисплея. В качестве кванторов использовались слова много и мало ; цветными словами были желтый и синий . На одном дисплее всегда было 50 кругов разного диаметра, чтобы общее количество или впечатление «желтого» или «синего» не было сильно перепутано с и, таким образом, надежно указывало на фактическое количество кругов. этот цвет. Использовались пропорции от 20 до 80% целевого цвета. Дополнительный набор кругов имел оставшийся цвет (например, 30% синего = 70% желтого).

Каждое испытание начиналось с предъявления фиксационного креста на 500 мс. Затем был представлен пустой экран на 100 мс. После этого квантификатор предъявлялся участнику на слух через наушники. Продолжительность оператора составляла примерно 2000 мс. ¹ Далее на экране появлялась визуальная индикация с 50 кругами до тех пор, пока решение не было обозначено нажатием кнопки. Если ни одна кнопка не была нажата, картинка исчезала через 3000 мс. Участники должны были указать свое истинное суждение, нажав одну из двух кнопок ответа как можно быстрее. Ответы регистрировались, если они были сделаны во временном окне 3000 мс. В противном случае судебное разбирательство считалось незаконченным. Наконец, экран оставался пустым в течение 100 мс, в результате чего общая продолжительность испытания составила максимум 6000 мс.

Эксперимент начался с шести тренировочных испытаний, во время которых участники могли ознакомиться с процедурой эксперимента. После этого у них была возможность задать вопросы. Фактический эксперимент состоял из трех блоков. В блоке 1 определялось индивидуальное предпочтение каждого человека называть данный процент кругов данного цвета много или мало (см. Heim et al., 2015). В этом блоке использовался весь диапазон пропорций, чтобы получить объективную оценку предпочтений индивидуума. Блок 1 состоял в общей сложности из 112 испытаний, по восемь для каждой пропорции для каждого из двух целевых цветов.

В Блоке 2 введена модуляция уровня адаптации путем ограничения пропорций в диапазоне 20–50%. Более того, в исходной постановке содержался только квантификатор много . Участники продолжали высказывать свое мнение, как и раньше. Критически важно, что если бы их внутренние референсы адаптировались к новой базовой частоте кругов целевого цвета, более низкие пропорции (в частности, 40%) уже должны были бы квалифицироваться как много , даже несмотря на то, что первоначально предпочтение этому суждению было низким (Heim et al. , 2015, 2016). Блок 2 состоял из 168 испытаний, по 21 для каждой пропорции для каждого целевого цвета.

Наконец, блок 3 был идентичен блоку 1, т. е. в 112 испытаниях снова использовался полный диапазон пропорций. Таким образом, блок 3 служил проверочной фазой: если бы в блоке 2 произошла адаптация, то суждения участников блока 3 должны существенно отличаться от суждений участников блока 1 из-за сдвига внутренней степени.

Анализ данных

Оценки истинности были объединены для каждого участника, экспериментального блока, квантификатора и доли кругов целевого цвета. Далее суждения по критической пропорции 40% ² подверглись дисперсионному анализу 2 × 2 с факторами BLOCK (Block1 = исходный уровень/Block3 = тест) и QUANTIFIER (много/мало). Кроме того, были рассчитаны плановые контрасты ( t -тесты, p < 0,05 односторонние). Для времени реакции (ВР) была применена идентичная процедура, чтобы установить, сопоставимы ли результаты настоящего исследования с теми, о которых сообщалось в предыдущих работах, в частности, общее наблюдение более длинных ВУ для отрицательных квантификаторов. Таким образом, в дисперсионном анализе основной эффект КОЛИЧЕСТВЕННИКА ожидался для RT, но не для суждений об истинности.

Результаты

Суждения об истинности

Общую картину суждений об истинности можно увидеть на рисунке 1. Дисперсионный анализ 2 × 2 для критической доли 40% выявил значительный основной эффект БЛОКА ( F ₁ , ₂₁ = 27.862; p < 0.001; η ² = 0. 570) and a significant interaction BLOCK × QUANTIFIER ( F ₁ , ₂₁ = 4.980; p = 0.037; η ² = 0,192). Основной эффект для QUANTIFIER был незначительным ( F ₁, ₂₁ = 0,167; p = 0,687; η ² = 0,008).

Рисунок 1. Оценки приемлемости в задаче оценки истинности в зависимости от экспериментального блока (Блок 1: до адаптации; Блок 3: после адаптации) и квантификатора ( много, мало ). (A) Обзор полного набора данных, включая все пропорции целевого цвета. (B) Значения при критической пропорции 40%. Звездочка указывает на значимые различия при 90–140 p 90–141 < 0,05.

Апостериорные -тесты дали значительный эффект для квантификатора многих , которые были представлены исключительно на этапе адаптации (Блок 2), продемонстрировав повышение приемлемости ( t ₂₁ = 2,182; p = 0,021) в блоке 3 по сравнению с блоком 1. Кроме того, наблюдался эффект и для противоположного квантификатора несколько , которые не были предъявлены на этапе адаптации ( t ₂₁ = 1,858; p = 0,039). То есть в Блоке 3 «мало» было оценено менее приемлемым для доли 40%, чем в Блоке 1. Полный список сравнений для остальных пропорций представлен в Таблице 1.

Таблица 1. Результаты попарных сравнений для суждений об истинности на пропорцию в Блоке 1 и Блоке 3 (все p односторонние, нескорректированные для множественных сравнений).

Время реакции

Характер ВУ представлен на рисунке 2. Анализ 2 × 2 для критической доли 40% выявил значительный основной эффект БЛОКА ( F ₁ , ₂₁ = 4,704; p = 0,042; η ² = 0,183) и значительный основной эффект для квантификатора ( F ₁, ₂₁ = 7,758; P = 0,011; = 7,758; P = 0,011; = 7,758; P = 0,011; . Член взаимодействия БЛОК × КОЛИЧЕСТВИТЕЛЬ был незначителен ( Ф ₁ , ₂₁ = 0,108; р = 0,746; η ² = 0,005).

Рис. 2. Время реакции в задаче оценки истинности как функция пропорции целевого цвета (в %), экспериментального блока (Блок 1: до адаптации; Блок 3: после адаптации) и квантификатора ( много , несколько ).

апостериорных -тестов дали значительный эффект для квантификатора много , т.0140 т ₂₁ = 1,848; р = 0,040). Кроме того, имел место эффект для противоположного квантификатора нескольких , которые не были представлены на этапе адаптации ( t ₂₁ = 1,999; p = 0,030). В обоих случаях RT уменьшились от Блока 1 до Блока 3. Обзор сравнений для всех пропорций см. Таблица 2.

Таблица 2. Результаты попарных сравнений времени реакции (ВР) на пропорцию в Блоке 1 и Блоке 3 (все p’s односторонний, без поправки на множественные сравнения).

Обсуждение

В настоящем исследовании изучалось, будет ли изменчивость степеней квантификатора, которую можно наблюдать в естественных условиях и которая может быть вызвана экспериментально с помощью обучения с подкреплением, также в конечном итоге происходить в условиях адаптации. Была обнаружена следующая закономерность результатов. (1) Что касается рейтингов приемлемости в задаче оценки истинности, воздействие ограниченного диапазона низких пропорций целевого цвета привело к сдвигу в приемлемости на 40% в качестве 9.0140 много . В то же время имел место и параллельный сдвиг для нескольких , которого не было в блоке адаптации. (2) В области скорости обработки RT всегда были короче в блоке 3, чем в блоке 1, что указывает на общее привыкание к постановке задачи. Кроме того, RT описательно всегда были максимальными при средних пропорциях, для которых суждения можно считать более сложными. Теперь эти выводы будут рассмотрены более подробно.

Это исследование устраняет разрыв между сенсорно-перцептивной и лингвистико-семантической областями обработки квантификаторов. До сих пор в области семантики было продемонстрировано, что эксплицитно заданные вербальные контексты могут вводить ментальные ожидания, которые, в свою очередь, влияют на то, как оцениваются идентичные количества или пропорции объектов, т. не является (например, Фернандо и Камп, 1996; Соль, 2011; Шоллер и Франке, 2015, 2016; Шеллер, 2017). Более того, было продемонстрировано, что обучение с подкреплением может влиять на внутреннюю степень, определяющую адекватность квантификатора, и что это обучение оказывало влияние не только на те квантификаторы, значение которых подвергалось манипуляциям, но и на другие квантификаторы на континуум (Heim et al., 2015, 2016). В области сенсорно-перцептивной обработки наблюдалась и формально описывалась адаптация от одного уровня по умолчанию к новому уровню по умолчанию (Helson, 19).48). Вопрос, который остался без ответа, заключался в том, была ли такая адаптация, которая была связана с первой фазой обработки и проверки квантификаторов (Dehaene et al. , 2003; Heim et al., 2012; Zajenkowski et al., 2014; см. также Szymanik and Zajenkowski). , 2010), также будет иметь место в естественной среде обучения без представления явных контекстов, будь то установленные 90–140 априори 90–141 для предъявления стимула или созданные парадигмой подкрепления.

Учитывая эти предварительные исследования, результаты, представленные здесь, являются прямыми и ожидаемыми: адаптация происходила в рейтингах приемлемости аналогично настройке явного подкрепления, и она обобщалась от одного квантора, для которого она была индуцирована, к другому квантору — его полярной противоположности. несколько . После того, как общее количество пропорций было ограничено нижним концом спектра (в Блоке 2), вероятность того, что участники примут 40% чего-то действительно за много, а не за мало, статистически увеличилась. Наконец, эффект адаптации для «многих» можно было наблюдать и при соседних пропорциях 50 и 60% (табл. 1), тогда как эффект обобщения для «многих» был меньше. Этот вывод полностью согласуется с моделью результатов в парадигмах обучения с прямым подкреплением (Heim et al., 2015, 2016).

РТ дополняют картину. Во-первых, основной эффект QUANTIFIER прекрасно повторяет отчеты в литературе (Heim et al., 2012; Deschamps et al., 2015; Shikhare et al., 2015): обработка отрицательного квантификатора в целом заняла больше времени. Во-вторых, основной эффект БЛОКА показал, что участники привыкли к задаче. Наконец, тот факт, что ВУ для экстремальных пропорций короче, чем для промежуточных пропорций, известен в литературе как численный эффект расстояния (NDA; см., например, Moyer and Landauer, 19).67): чем дальше (и, следовательно, отчетливее) нумерации, тем меньше их перекрытие на MNL и, следовательно, тем легче их можно различить. Как следствие, данные RT демонстрируют хорошо задокументированные в литературе эффекты, таким образом служащие проверкой качества поведенческого паттерна в целом и, в свою очередь, для интерпретации данных суждения об истинности.

Таким образом, полученные здесь данные расширяют представление о гибкости обработки квантификаторов в случаях, когда степень не привязана к одному конкретному значению. Это именно та ситуация, в которой человек в первую очередь приобретает значение квантификатора и его тонкую настройку, т. е. в ходе естественного когнитивно-лингвистического развития в раннем детстве (обсуждение см. в Sullivan and Barner, 2011). Настоящие результаты также порождают новые исследовательские вопросы. Например, будет ли обобщение наблюдаться и для других кванторов, которые являются «соседями» (см. Oaksford et al., 2002; Pezzelle et al., 2018) в континууме? Или это кажущееся обобщение просто вызвано тем фактом, что квантор, отличный от нет или все также имеет некоторую связь со своей полярной противоположностью, поскольку также относится к дополнительному набору (например, если некоторые кружки желтые, а некоторые другие нет; ср. Solt, 2011)? Этот вопрос предстоит рассмотреть в последующих исследованиях, в которых также проводится различие между многими с количественным значением (т. то есть ссылка на конкретный рассматриваемый набор в конкретном испытании) может быть проверена (Schöller and Franke, 2016). Другой интересный вопрос заключается в том, будет ли эффект адаптации, наблюдаемый здесь для цветных геометрических фигур, также сохраняться для реальных объектов, обладающих категориальной семантикой, и как долго эффект адаптации может сохраняться в этих условиях различной абстрактности. Эта информация будет иметь жизненно важное значение для потенциальных клинических применений в случаях, когда слишком высокая или слишком низкая внутренняя степень может вызвать проблемы со здоровьем: например, вес тела при нервной анорексии или ожирении или токсичные количества в случаях злоупотребления психоактивными веществами. Нынешние данные можно считать лишь первым предварительным шагом в этом направлении. Однако они показывают, что эффекты адаптации, возникающие при сенсорном восприятии, могут вызываться естественным образом без необходимости явного подкрепления.

Наконец, следует отметить, что настоящее исследование затронуло только один небольшой и очень специфический аспект обработки величин и чисел, а именно вербальное кодирование и его сопоставление с лежащими в основе представлениями. Сами эти представления, доступ к этим представлениям и поведенческие эффекты, связанные с доступом к представлениям, находятся в центре внимания множества других исследований (см., например, Вайс и др., 2018; Николаев и др., 2020). В таких исследованиях используются парадигмы, аналогичные той, что используется в настоящем исследовании, в которой используются задания на ускоренную реакцию с двумя вариантами ответов. Задачи могут потребовать суждений о величине или эффектов совместимости размеров и привести к последовательным и интересным надежным поведенческим моделям, таким как эффект пространственно-числовой ассоциации кодов ответов (SNARC). В центре внимания таких исследований часто находится совместимость размеров стимула и реакции, например, изменяется ли скорость реакции левой и правой рук в зависимости от физической или числовой величины стимула на экране (с небольшими величинами в пользу ответов). с левой рукой = нижний диапазон MNL, а большие величины связаны с более быстрой реакцией правой руки = верхний диапазон MNL). В контексте настоящего исследования мы не анализировали такие эффекты совместимости, потому что назначение ответов кнопкам ответа было ортогональным физическому размеру или количеству стимула: испытуемые указывали истинностное значение комбинации количественного утверждения и визуального отображения. Таким образом, не количество кружков и не полярность квантификатора сами по себе определяли выбор правильной кнопки ответа (левая/правая), а их комбинация. По этой причине мы решили не ссылаться на литературу по совместимости ответов в экспериментальных условиях, аналогичных той, которую мы использовали здесь (для обсуждения стратегий обработки квантификаторов, MNL и выбора ответов см., например, Shikhare et al., 2015).

Заявление о доступности данных

Наборы данных, созданные для этого исследования, доступны по запросу соответствующему автору.

Заявление об этике

Исследования с участием людей были рассмотрены и одобрены Комитетом по этике Дюссельдорфского университета им. Генриха Гейне. Пациенты/участники предоставили письменное информированное согласие на участие в этом исследовании.

Вклад автора

SH участвовал в разработке концепции, дизайна исследования, анализа данных, обсуждения и пересмотра рукописи. NP и NB внесли свой вклад в разработку концепции, дизайна исследования, сбора данных, обсуждения и пересмотра рукописи.

Конфликт интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Финансирование

Это исследование было поддержано Deutsche Forschungsgemeinschaft (DFG, Центр совместных исследований 991).

Благодарности

Мы хотели бы поблагодарить Фрауке Хельвиг за ее неоценимую поддержку и помощь в программировании эксперимента и создании списков. 9 При таком соотношении показатели приемлемости начинают значимо отличаться от 0 в базовом блоке (см. Heim et al., 2012, 2015, 2016). Одновыборочный t — тесты в настоящем исследовании: 30%: p = 0,134, односторонний; 40%: р = 0,004, односторонний.

Ссылки

Барвайз, Дж., и Купер, Р. (1981). Обобщенные кванторы и естественный язык. Лингвист. Филос. 4, 159–219.

Google Scholar

Чатер Н. и Оуксфорд М. (1999). Вероятностно-эвристическая модель силлогистических рассуждений. Познан. Психол. 38, 191–258. doi: 10.1006/cogp.1998.0696

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Ченг Д., Чжоу А., Ю X., Чен К., Цзя Дж. и Чжоу X. (2013). Кванторную обработку можно отделить от числовой обработки: данные пациентов с семантической деменцией. Нейропсихология 51, 2172–2183. doi: 10.1016/j.neuropsychologia.2013.07.003

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Дехане С., Пьяцца М., Пинель П. и Коэн Л. (2003). Три теменных цепи для обработки чисел. Познан. Нейропсихология. 20, 487–506. doi: 10.1080/026432

000239

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Дешам И., Агмон Г., Левенштейн Ю. и Гродзинский Ю. (2015). Обработка полярных кванторов и восприятие числа. Познание 143, 115–128. doi: 10.1016/j.cognition.2015.06.006

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Фернандо Т. и Камп Х. (1996). «Ожидание многих», в Semantics and Linguistic Theory (SALT) VI , eds T. Galloway and J. Spence (Итака, Нью-Йорк: Корнельский университет), 53–68.

Google Scholar

Хальберда Дж., Тайнг Л. и Лидз Дж. (2008). Развитие понимания «Самое» и его потенциальная зависимость от способности к счету у дошкольников. Ланг. Учиться. Дев. 4, 99–121. doi: 10.1080/154754408019

CrossRef Full Text | Академия Google

Хейм С., Амунтс К., Драй Д., Эйкхофф С., Хаутваст С. и Гродзинский Ю. (2012). Языково-числовой интерфейс в мозгу: комплексное параметрическое исследование кванторов и величин. Фронт. Эвол. Неврологи. 4:4. doi: 10.3389/fnevo.2012.00004

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Хейм С., Макмиллан С. Т., Кларк Р., Бэр Л., Тернес К., Олм С. и др. (2016). Как мозг узнает, насколько мало «много»: МРТ-исследование гибкости семантики квантификаторов. Нейроизображение 125, 45–52. doi: 10.1016/j.neuroimage.2015.10.035

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Heim, S., McMillan, C.T., Clark, R., Golob, S., Min, N.E., Olm, C.A., et al. (2015). Если так много «мало», то насколько мало «много»? Фронт. Психол. 6:441. doi: 10.3389/fpsyg.2015.00441

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Хелсон, Х. (1948). Уровень адаптации как основа количественной теории систем отсчета. Псих. Ред. 55, 297–313. doi: 10.1037/h0056721

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Лидз Дж. , Пьетроски П., Халберда Дж. и Хантер Т. (2011). Прозрачность интерфейса и психосемантика большинства. Нац. Ланг. Семантика 19, 227–256. doi: 10.1007/s11050-010-9062-6

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мойер, Р. С., и Ландауэр, Т. К. (1967). Время, необходимое для суждений о числовом неравенстве. Природа 215, 1519–1520. doi: 10.1038/2151519a0

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Nieuwland, MS (2016). Количественная оценка, предсказание и онлайн-влияние истинностного значения предложения: свидетельство потенциалов, связанных с событиями. Дж. Экспл. Психол. Учиться. Мем. Познан. 42, 316–334. doi: 10.1037/xlm0000173

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Николаев А. Р., Бек А. К., Теобальд С., Лахманн Т. и ван Леувен К. (2020). Учет пространственных эффектов представления символьных чисел. биол. Психол. 149:107782. doi: 10.1016/j.biopsycho. 2019.107782

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Оксфорд М., Робертс Л. и Чейтер Н. (2002). Относительная информативность кванторов, используемых в силлогистических рассуждениях. Мем. Когнит. 30, 138–149. doi: 10.3758/bf03195273

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Одич Д., Пьетроски П., Хантер Т., Лидз Дж. и Халберда Дж. (2013). Понимание маленькими детьми слова «больше» и различение числа и площади поверхности. Дж. Эксп. Психол. Учиться. Мем. Познан. 39, 451–461. doi: 10.1037/a0028874

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Пецзелле С., Бернарди Р. и Пьяцца М. (2018). Исследование мысленного представления кванторов. Познание 181, 117–126. doi: 10.1016/j.cognition.2018.08.009

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Пьетроски П., Лидз Дж., Хантер Т. и Халберда Дж. (2009). Значение слова «большинство»: семантика, число и психология. Ум Ланг. 24, 554–585. doi: 10.1111/j.1468-0017.2009.01374.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Routh, DA (1994). О представлениях кванторов. Дж. Семант. 11, 199–214. doi: 10.1093/jos/11.3.199

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Schöller, AS (2017). Сколько много? Изучение зависимости от контекста нескольких и многих с вероятностными вычислительными моделями. к.т.н. диссертация, Университет Эберхарда Карлса, Тюбинген.

Google Scholar

Шоллер, А.С., и Франке, М. (2015). Семантические значения как скрытые параметры: удивительно мало и много. Проц. СОЛЬ 25, 143–162.

Google Scholar

Шоллер, А.С., и Франке, М. (2016). «Сколько много? Изучение семантических теорий с помощью вычислительных моделей, управляемых данными», в Proceedings of the Sinn und Bedeutung 20 , редакторы Н. Баде, П. Березовская и А. Шеллер (Тюбинген: Университет Штутгарта), 622–639.

Google Scholar

Шихаре С. , Хейм С., Кляйн Э., Хубер С. и Уиллмес К. (2015). Обработка числовых и пропорциональных кванторов. Познан. науч. 39, 1504–1536. doi: 10.1111/cogs.12219

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Слит-Кепплер, Д. (2013). Выбор высокой (или низкой) дороги: количественная оценка основных эффектов привязки. Дж. Соц. Психол. 153, 424–447. дои: 10.1080/00224545.2012.757543

Резюме PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Солт, С. (2011). «Неопределенность в количестве: два тематических исследования с лингвистической точки зрения», в «Понимание неопределенности». Logical, Philosophical and Linguistic Perspectives , eds P. Cintula, C. Fermuller, L. Godo, and P. Hajek (Лондон: College Publications), 157–174.

Google Scholar

Спыхальска М., Континен Дж., Новек И., Реймер Л. и Вернинг М. (2019). Когда числа не точны: двусмысленность и предсказание при обработке предложений с голыми числительными. Дж. Эксп. Психол. Учиться. Мем. Познан. 45, 1177–1204. doi: 10.1037/xlm0000644

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Салливан Дж. и Барнер Д. (2011). Количество слов, квантификаторы и принципы изучения слов. ПРОВОДА Познан. науч. 2, 639–645. doi: 10.1002/wcs.140

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Шиманик Дж. и Заженковски М. (2009). Совершенствование методологии экспериментов по пониманию кванторов. Нейропсихология 47, 2682–2683. doi: 10.1016/j.neuropsychologia.2009.04.004

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Шиманик Дж. и Заженковски М. (2010). Понимание простых кванторов: эмпирическая оценка вычислительной модели. Познан. науч. 34, 521–532. doi: 10.1111/j.1551-6709.2009.01078.x

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Урбах Т. П., Делонг К. А. и Кутас М. (2015). Кванторы постепенно интерпретируются в контексте, больше чем меньше. Дж. Мем. Ланг. 83, 79–96. doi: 10.1016/j.jml.2015.03.010

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Вейс Т., Теобальд С., Шмитт А., ван Леувен К. и Лахманн Т. (2018). В задаче на соответствие размеров есть SNARC. Фронт. Психол. 9:1978. doi: 10.3389/fpsyg.2018.01978

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Zajenkowski, M., Styla, R., and Szymanik, J. (2011). Вычислительный подход к квантификаторам как объяснение некоторых нарушений речи при шизофрении. Дж. Комм. Беспорядок. 44, 595–600. doi: 10.1016/j.jcomdis.2011.07.005

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Заенковский М. и Шиманик Дж. (2013). БОЛЬШИНСТВО умных людей точны, а НЕКОТОРЫЕ быстрые люди умны. Интеллект, рабочая память и семантическая обработка квантификаторов с вычислительной точки зрения. Разведка 41, 456–466. doi: 10.1016/j.intell.2013.06.020

Полный текст CrossRef | Академия Google

Заенковски М., Шиманик Дж. и Гарраффа М. (2014). Механизмы рабочей памяти в верификации пропорциональных кванторов. Дж. Психолингвист. Рез. 43, 839–853. doi: 10.1007/s10936-013-9281-3

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Эволюционные теории в психологии – Введение в психологию I

Цели обучения

К концу этого раздела вы сможете:

Узнать, что означает слово «эволюция».
Определите основные механизмы эволюции.
Определите два основных класса адаптаций.
Дайте определение половому отбору и двум его основным процессам.
Дайте определение теории отбора генов.
Понять психологическую адаптацию.
Определите основные предпосылки теории сексуальных стратегий.
Определите основные предпосылки теории управления ошибками и приведите два эмпирических примера адаптивных когнитивных искажений.

Если вы когда-либо были на первом свидании, вы, вероятно, знакомы с тревогой, пытаясь решить, какую одежду надеть, какие духи или одеколон использовать. На самом деле, вы даже можете подумать о том, чтобы впервые за весь год почистить зубы нитью. Размышляя над тем, зачем вы проделываете всю эту работу, вы, вероятно, понимаете, что делаете это, чтобы произвести впечатление на другого человека. Но как вы научились этому конкретному поведению? Откуда вы взяли, что первое свидание должно быть в хорошем ресторане или в каком-нибудь необычном месте? Возможно, нас научили такому поведению, наблюдая за другими. Однако возможно также, что такое поведение — модная одежда, дорогой ресторан — запрограммировано в нас биологически. То есть так же, как павлины выставляют свои перья, чтобы показать, насколько они привлекательны, или некоторые ящерицы отжимаются, чтобы показать, насколько они сильны, когда мы укладываем волосы или приносим подарок на свидание, мы пытаемся общаться с людьми. другой человек: «Эй, я хороший друг! Выбери меня! Выбери меня!»

Рисунок 7. Это может показаться случайным свиданием, но не сомневайтесь в том, что силы эволюции усердно работают под поверхностью. [Фото: Молли Али]
Однако все мы знаем, что сотни тысяч лет назад наши предки не водили спортивные автомобили и не носили дизайнерскую одежду, чтобы привлекать партнеров. Так как же кто-то мог сказать, что такое поведение «биологически запрограммировано» в нас? Что ж, даже если наши предки не совершали этих специфических действий, такое поведение является результатом одной и той же движущей силы: мощного влияния эволюции. Да, эволюция — определенные черты и поведение развиваются с течением времени, потому что они выгодны для нашего выживания. В случае свиданий, сделать что-то вроде подарка может означать больше, чем просто приятный жест. Точно так же, как шимпанзе дают еду своим товарищам, чтобы показать, что они могут обеспечить их, когда вы предлагаете подарки своим спутникам, вы сообщаете, что у вас есть деньги или «ресурсы», чтобы помочь позаботиться о них. И хотя человек, получающий дар, может этого не осознавать, те же эволюционные силы влияют и на его или ее поведение. Получатель подарка оценивает не только подарок, но и одежду дарителя, внешний вид и многие другие качества, чтобы определить, является ли человек подходящим партнером. Но поскольку эти эволюционные процессы встроены в нас, их влияние легко не заметить.
Чтобы расширить ваше понимание эволюционных процессов, в этом модуле будут представлены некоторые из наиболее важных элементов эволюции, поскольку они влияют на психологию. Эволюционная теория помогает нам собрать воедино историю того, как мы, люди, процветали. Это также помогает объяснить, почему мы ведем себя так, как ведем себя каждый день в нашем современном мире: почему мы приносим подарки на свидания, почему мы ревнуем, почему мы жаждем любимой еды, почему мы защищаем наших детей и так далее. Эволюция может показаться исторической концепцией, применимой только к нашим древним предкам, но, по правде говоря, она все еще является частью нашей современной повседневной жизни.
Эволюция просто означает изменение во времени. Многие думают об эволюции как о развитии черт и поведения, которые позволяют нам выжить в этом мире «собака-собака», например, сильные мышцы ног, чтобы быстро бегать, или кулаки, чтобы бить и защищаться. Однако физическое выживание важно только в том случае, если оно в конечном итоге способствует успешному размножению. То есть, даже если вы доживете до 100 лет, если вам не удастся спариться и родить детей, ваши гены умрут вместе с вашим телом. Таким образом, репродуктивных успех, а не выживание успех, является двигателем эволюции посредством естественного отбора. Каждый успех спаривания одного человека означает потерю возможности спаривания для другого. Тем не менее, каждый живой человек — это история эволюционного успеха. Каждый из нас происходит от длинной и непрерывной линии предков, которые одержали победу над другими в борьбе за выживание (по крайней мере, достаточно долго, чтобы спариваться) и размножаться. Однако для того, чтобы наши гены сохранялись с течением времени — чтобы выжить в суровом климате, победить хищников, — мы унаследовали адаптивные психологические процессы, предназначенные для обеспечения успеха.
На самом широком уровне мы можем думать об организмах, включая человека, как о двух больших классах приспособлений — или чертах и поведении, которые развивались с течением времени для повышения нашего репродуктивного успеха. Первый класс адаптаций называется адаптацией выживания: это механизмы, которые помогали нашим предкам справляться с «враждебными силами природы». Например, чтобы выжить при очень высоких температурах, мы разработали потовые железы для охлаждения. Чтобы выжить при очень низких температурах, мы разработали механизмы дрожи (быстрое сокращение и расширение мышц для производства тепла). Другие примеры адаптации к выживанию включают в себя развитие тяги к жирам и сахарам, побуждающее нас искать определенные продукты, богатые жирами и сахарами, которые позволяют нам продержаться дольше во время нехватки продовольствия. Некоторые угрозы, такие как змеи, пауки, темнота, высота и незнакомцы, часто вызывают в нас страх, который побуждает нас избегать их и тем самым оставаться в безопасности. Это также примеры приспособления к выживанию. Однако все эти приспособления предназначены для физических выживание, , тогда как второй класс адаптаций предназначен для размножения и помогает нам конкурировать за партнеров. Эти адаптации описаны в эволюционной теории, предложенной Чарльзом Дарвином, называемой теорией полового отбора.
Дарвин заметил, что многие черты и поведение организмов нельзя объяснить «отбором на выживание». Например, яркое оперение павлинов должно фактически снизить их выживаемость. То есть павлиньи перья действуют на хищников как неоновая вывеска, рекламируя «Легкий, вкусный ужин здесь!» Но если эти яркие перья только снижают шансы павлинов на выживание, то зачем они им? То же самое можно сказать и о сходных характеристиках других животных, таких как большие рога оленей-самцов или усики у петухов, которые также кажутся неблагоприятными для выживания. Опять же, если эти черты только снижают шансы животных на выживание, почему они вообще развились? И как эти животные продолжали выживать с этими чертами на протяжении тысяч и тысяч лет? Ответом Дарвина на эту загадку была теория полового отбора: эволюция признаков не из-за преимущества в выживании, а из-за сопряжение преимущество.
Рисунок 8. Современные виды спорта, такие как бокс, можно рассматривать как модифицированные/стилизованные версии эволюционного поведения внутриполового соревнования. [Фото: Дэйв Хогг]
Половой отбор происходит посредством двух процессов. Первая, внутриполовая конкуренция, возникает, когда представители одного пола соревнуются друг с другом, и победитель получает возможность спариться с представителем противоположного пола. Олени-самцы, например, сражаются своими рогами, и победитель (часто более сильный с более крупными рогами) получает доступ к самке для спаривания. То есть, несмотря на то, что большие рога мешают оленям бегать по лесу и уклоняться от хищников (что снижает их успех в выживании), они дают оленям больше шансов привлечь самку (что увеличивает их репродуктивный успех). Точно так же мужчины-люди иногда также соревнуются друг с другом в физических состязаниях: боксе, борьбе, карате или групповых видах спорта, таких как футбол. Несмотря на то, что участие в этих действиях представляет «угрозу» их успеху в выживании, как и в случае с оленем, победители часто более привлекательны для потенциальных партнеров, что увеличивает их репродуктивный успех. Таким образом, любые качества, ведущие к успеху во внутриполовой конкуренции, затем передаются с большей частотой из-за их связи с большим успехом в спаривании.
Второй процесс полового отбора — предпочтительный выбор партнера, также называемый межполовым отбором. В этом процессе, если представителей одного пола привлекают определенные качества партнеров — например, блестящее оперение, признаки хорошего здоровья или даже интеллекта — эти желаемые качества передаются в большем количестве просто потому, что их обладатели чаще спариваются. Например, красочное оперение павлинов существует из-за долгой эволюционной истории влечения пав (термин для самок павлина) к самцам с ярко окрашенными перьями.
У всех видов, размножающихся половым путем, адаптации у обоих полов (самцов и самок) существуют благодаря отбору на выживание и половому отбору. Однако, в отличие от других животных, у которых один пол имеет доминирующий контроль над выбором партнера, у людей есть «взаимный выбор партнера». То есть и женщины, и мужчины обычно имеют право голоса при выборе партнера. И оба партнера ценят такие качества, как доброта, ум и надежность, которые полезны для долгосрочных отношений — качества, которые делают их хорошими партнерами и хорошими родителями.
В современной эволюционной теории все эволюционные процессы сводятся к генам организма. Гены — это основные «единицы наследственности», или информация, которая передается в ДНК и сообщает клеткам и молекулам, как «строить» организм и как этот организм должен себя вести. Гены, способные лучше стимулировать размножение организма и, таким образом, воспроизводить себя в потомстве организма, имеют преимущество перед конкурирующими генами, которые менее способны. Возьмем, к примеру, самок ленивцев: чтобы привлечь партнера, они кричат так громко, как только могут, чтобы потенциальные партнеры знали, где они находятся в густых джунглях. Теперь рассмотрим два типа генов самок ленивцев: один ген позволяет им очень громко кричать, а другой позволяет им кричать умеренно громко. В этом случае ленивец с геном, который позволяет ему кричать громче, привлечет больше партнеров, что повысит репродуктивный успех, а это гарантирует, что его гены передаются легче, чем гены более тихого ленивца.
По сути, гены могут повышать свой собственный успех репликации двумя основными способами. Во-первых, они могут влиять на шансы на выживание и размножение организма, в котором они находятся (индивидуальный репродуктивный успех или приспособленность — как в примере с ленивцами). Во-вторых, гены также могут влиять на организм, помогая другим организмам, которые также, вероятно, содержат эти гены, известным как «генетические родственники», выживать и размножаться (что называется инклюзивной приспособленностью). Например, почему человеческие родители, как правило, помогают своим детям с финансовым бременем обучения в колледже, а не детям по соседству? Что ж, наличие высшего образования повышает привлекательность для других партнеров, что увеличивает вероятность воспроизводства и передачи генов. А поскольку гены родителей находятся в их собственных детях (а не в детях соседей), финансирование образования их детей увеличивает вероятность того, что гены родителей будут переданы.
Понимание репликации генов является ключом к пониманию современной теории эволюции. Это также хорошо согласуется со многими эволюционными психологическими теориями. Однако пока мы будем игнорировать гены и сосредоточимся в первую очередь на фактических адаптациях, которые развились, потому что они помогли нашим предкам выжить и/или размножаться.
Эволюционная психология направляет линзу современной эволюционной теории на работу человеческого разума. Основное внимание уделяется психологической адаптации: механизмам разума, которые развились для решения конкретных проблем выживания или размножения. Эти виды адаптации контрастируют с физиологические адаптации, которые являются адаптациями, возникающими в организме в результате воздействия окружающей среды. Одним из примеров физиологической адаптации является то, как наша кожа образует мозоли. Во-первых, есть «вход», такой как повторяющееся трение кожи на ступнях при ходьбе. Во-вторых, существует «процедура», при которой в пораженной области кожа выращивает новые клетки кожи. В-третьих, фактический мозоль формируется как «вывод» для защиты подлежащей ткани — конечный результат физиологической адаптации (т. е. более жесткая кожа для защиты многократно соскобленных участков). С другой стороны, психологическая адаптация – это развитие или изменение механизма психики. Например, возьмем сексуальную ревность. Во-первых, есть «вход», например, романтический партнер, флиртующий с соперником. Во-вторых, есть «процедура», в которой человек оценивает угрозу, которую соперник представляет для романтических отношений. В-третьих, существует поведенческий результат, который может варьироваться от бдительности (например, прослушивание электронной почты партнера) до насилия (например, угроз сопернику).
Эволюционная психология по своей сути является интеракционистская структура, или теория, учитывающая множество факторов при определении результата. Например, ревность, как мозоль, не возникает просто так из ниоткуда. Существует «взаимодействие» между триггером окружающей среды (например, флиртом; повторяющимся трением кожи) и первоначальной реакцией (например, оценкой угрозы флирта; формированием новых клеток кожи) для получения результата.
В эволюционной психологии культура также оказывает большое влияние на психологическую адаптацию. Например, статус в группе важен во всех культурах для достижения репродуктивного успеха, потому что более высокий статус делает кого-то более привлекательным для партнеров. В индивидуалистических культурах, таких как Соединенные Штаты, статус во многом определяется индивидуальными достижениями. Но в более коллективистских культурах, таких как Япония, статус в большей степени определяется вкладом в группу и успехом этой группы. Например, рассмотрим групповой проект. Если бы вы приложили большую часть усилий для успешного группового проекта, культура в Соединенных Штатах усилила бы психологическую адаптацию, чтобы попытаться заявить об этом успехе для себя (поскольку индивидуальные достижения вознаграждаются более высоким статусом). Однако культура Японии усиливает психологическую адаптацию, приписывая этот успех всей группе (поскольку коллективные достижения вознаграждаются более высоким статусом). Еще одним примером культурного вклада является важность девственности как желательного качества для партнера. Культурные нормы, запрещающие добрачный секс, заставляют людей игнорировать свои основные интересы, потому что они знают, что девственность сделает их более привлекательными партнерами по браку. Короче говоря, эволюционная психология не предсказывает жестких роботоподобных «инстинктов». То есть, нет одного правила, которое работает все время. Скорее, эволюционная психология изучает гибкие, связанные с окружающей средой и культурно влияющие адаптации, которые варьируются в зависимости от ситуации.
Предполагается, что психологическая адаптация имеет широкий диапазон и включает в себя пищевые предпочтения, предпочтения в среде обитания, предпочтения в отношении партнера и особые страхи. Эти психологические адаптации также включают в себя многие черты, которые улучшают способность людей жить в группах, такие как желание сотрудничать и заводить друзей или склонность выявлять и избегать мошенничества, наказывать соперников, устанавливать иерархию статуса, воспитывать детей и помогать генетическим родственникам. Исследовательские программы в области эволюционной психологии разрабатывают и эмпирически проверяют предсказания о природе психологической адаптации. Ниже мы выделяем несколько эволюционных психологических теорий и связанных с ними исследовательских подходов.
Теория сексуальных стратегий основана на теории полового отбора. Он предполагает, что люди разработали список различных стратегий спаривания, как краткосрочных, так и долгосрочных, которые варьируются в зависимости от культуры, социального контекста, родительского влияния и личной ценности партнера (желательности на «рынке спаривания»).
В своей первоначальной формулировке теория сексуальных стратегий фокусировалась на различиях между мужчинами и женщинами в предпочтениях и стратегиях спаривания (Buss & Schmitt, 1993). Все началось с рассмотрения минимальных родительских вложений, необходимых для рождения ребенка. Для женщин важны даже минимальные вложения: забеременев, они должны девять месяцев вынашивать в себе этого ребенка. Для мужчин, с другой стороны, минимальные инвестиции для производства того же ребенка значительно меньше — просто половой акт.
Рисунок 9. Поскольку женщины несут ответственность за беременность, они могут использовать иные стратегии полового отбора, чем мужчины. [Фото: Emery Co Photo]
Эти различия в родительских инвестициях оказывают огромное влияние на сексуальные стратегии. Для женщины высоки риски, связанные с неправильным выбором партнера. Она может забеременеть от мужчины, который не будет помогать ей и ее детям или у которого могут быть некачественные гены. И поскольку ставки выше для женщины, мудрые брачные решения для нее гораздо ценнее. Для мужчин, с другой стороны, необходимость сосредоточиться на принятии мудрых решений в отношении спаривания не так важна. То есть, в отличие от женщин, мужчины 1) биологически не имеют ребенка, растущего внутри них в течение девяти месяцев, и 2) не имеют столь высоких культурных ожиданий в отношении воспитания ребенка. Эта логика приводит к мощному набору прогнозов: при краткосрочном спаривании женщины, вероятно, будут более разборчивы, чем мужчины (поскольку затраты на беременность очень высоки), в то время как мужчины в среднем, скорее всего, будут заниматься более случайными сексуальными действиями ( потому что эта стоимость значительно уменьшена). Из-за этого мужчины иногда обманывают женщин относительно своих долгосрочных намерений в пользу краткосрочного секса, и мужчины чаще, чем женщины, снижают свои стандарты спаривания для краткосрочных брачных ситуаций.
Обширный массив эмпирических данных поддерживает эти и связанные с ними прогнозы (Buss & Schmitt, 2011). Мужчины выражают желание иметь большее количество сексуальных партнеров, чем женщины. Они позволяют меньше времени пройти перед поиском секса. Они с большей готовностью соглашаются на секс с незнакомцами и менее склонны требовать эмоционального участия со своими сексуальными партнерами. У них более частые сексуальные фантазии, и они мечтают о большем разнообразии сексуальных партнеров. Они чаще сожалеют об упущенных сексуальных возможностях. И они снижают свои стандарты краткосрочного спаривания, демонстрируя готовность спариваться с большим количеством женщин, пока затраты и риски невелики.
Однако в ситуациях, когда и мужчина, и женщина заинтересованы в долгосрочном спаривании, оба пола склонны вкладывать значительные средства в отношения и в своих детей. В этих случаях теория предсказывает, что представители обоих полов будут чрезвычайно разборчивы при следовании долгосрочной стратегии спаривания. Многие эмпирические исследования также подтверждают это предсказание. На самом деле, качества, на которые обычно обращают внимание женщины и мужчины при выборе партнера для долгосрочных отношений, очень похожи: и те, и другие хотят, чтобы партнеры были умными, добрыми, понимающими, здоровыми, надежными, честными, верными, любящими и легко приспосабливаемыми.
Тем не менее, женщины и мужчины различаются в своих предпочтениях в отношении нескольких ключевых качеств при длительном спаривании из-за несколько различных адаптивных проблем. Современные женщины унаследовали эволюционную черту желать партнеров, которые обладают ресурсами, обладают качествами, связанными с приобретением ресурсов (например, амбициями, богатством, трудолюбием), и готовы поделиться с ними этими ресурсами. С другой стороны, мужчины сильнее желают молодости и здоровья у женщин, поскольку и то, и другое указывает на фертильность. Эти мужские и женские различия универсальны для людей. Впервые они были зарегистрированы в 37 различных культурах, от Австралии до Замбии (Басс, 19 лет).89) и были воспроизведены десятками исследователей в десятках дополнительных культур (краткое описание см. в Buss, 2012).
Однако, как мы знаем, люди не всегда получают то, что хотят, только потому, что у нас есть эти предпочтения в отношении спаривания (например, мужчины с ресурсами; плодородные женщины). Есть бесчисленное множество других факторов, влияющих на то, кого люди в конечном итоге выберут себе в пару. Например, соотношение полов (процентное соотношение мужчин и женщин в брачном пуле), культурные обычаи (такие как браки по расчету, которые ограничивают свободу индивидуумов действовать в соответствии с предпочитаемыми ими стратегиями спаривания), стратегии других (например, если все иначе преследует краткосрочный секс, сложнее следовать долгосрочной стратегии спаривания), и многие другие влияют на то, кого мы выбираем в качестве наших партнеров.
Теория сексуальных стратегий, основанная на теории полового отбора, предсказывает определенные сходства и различия в предпочтениях и стратегиях спаривания мужчин и женщин. Независимо от того, ищем ли мы краткосрочные или долгосрочные отношения, многие личностные, социальные, культурные и экологические факторы будут влиять на то, кем будут наши партнеры.
Рисунок 10. Если вы шли по лесу и услышали шум в кустах, вы могли бы испугаться и действовать в худшем случае, например, при угрозе дикого животного, двигаясь в противоположном направлении. Это эволюционная психология в действии, обеспечивающая вашу безопасность, чтобы вы могли выжить и размножаться. [Фото: McMac70]
Теория управления ошибками (ЕМТ) рассматривает эволюцию того, как мы думаем, принимаем решения и оцениваем неопределенные ситуации, то есть ситуации, в которых нет четкого ответа, как нам следует себя вести. (Хазелтон и Басс, 2000; Хазелтон, Неттл и Эндрюс, 2005). Рассмотрим, например, прогулку по лесу в сумерках. Вы слышите шорох листьев на тропинке перед вами. Это может быть змея. Или это может быть просто ветер, сдувающий листья. Потому что вы не можете точно сказать, почему листья зашуршали, это неопределенная ситуация. Тогда возникает важный вопрос: какова цена ошибок в суждениях? То есть, если вы сделаете вывод, что это опасная змея, и будете избегать листьев, затраты минимальны (т. е. вы просто сделаете короткий обход вокруг них). Однако, если вы предполагаете, что листья безопасны, и просто проходите по ним, хотя на самом деле это — это опасная змея — это решение может стоить вам жизни.
Теперь подумайте о нашей эволюционной истории и о том, как поколение за поколением сталкивались с подобными решениями, где один вариант имел низкую стоимость, но большую награду (ходить по листьям и не быть укушенным), а другой имел низкую награду, но высокую цену (ходить сквозь листья и быть укушенным). Такой выбор называется «асимметрией затрат». Если бы в ходе нашей эволюционной истории мы сталкивались с решениями, подобными этим, поколение за поколением, со временем возникло бы адаптивное искажение: мы обязательно ошиблись бы в пользу наименее затратного (в данном случае, наименее опасного) варианта (например, прогулки по местности). листья). Иными словами, ЕМТ предсказывает, что всякий раз, когда неопределенные ситуации ставят нас перед более безопасным решением, а не более опасным, мы психологически адаптируемся, чтобы предпочесть варианты, минимизирующие цену ошибок.
ЕМТ — это общая эволюционная психологическая теория, которую можно применять ко многим различным областям нашей жизни, но ее конкретным примером является визуальная иллюзия спуска . Для иллюстрации: вы когда-нибудь думали, что спрыгнуть с уступа не составит труда, но как только вы встали там, он вдруг оказался намного выше, чем вы думали? Иллюзия визуального спуска (Jackson & Cormack, 2008) гласит, что люди будут переоценивать расстояние, когда смотрят вниз с высоты (по сравнению с взглядом вверх), поэтому люди будут особенно опасаться падения с большой высоты, что может привести к травме или смерти. . Другим примером ЕМТ является слуховое искажение : Вы когда-нибудь замечали, как скорая помощь кажется ближе, когда она приближается к вам, но внезапно кажется далекой, как только она сразу же проезжает? С искажением слуха люди переоценивают, насколько близки объекты, когда звук движется к ним, по сравнению с тем, когда он удаляется от них. Из нашей эволюционной истории люди узнали: «Лучше быть в безопасности, чем сожалеть». Поэтому, если мы думаем, что угроза ближе к нам, когда она движется к нам (потому что кажется громче), мы будем быстрее действовать и убегать. В этом отношении могут быть случаи, когда мы убегали, когда в этом не было необходимости (ложная тревога), но трата времени впустую является менее дорогостоящей ошибкой, чем бездействие в первую очередь, когда существует реальная угроза.
EMT также использовался для прогнозирования адаптивных искажений в области спаривания. Подумайте о чем-то простом, например, об улыбке. В одном случае улыбка потенциального партнера может быть признаком сексуального или романтического интереса. С другой стороны, это может просто сигнализировать о дружелюбии. ЕМТ предсказывает, что из-за того, что мужчинам приходится платить за упущенные шансы на размножение, у мужчин есть склонность к чрезмерному сексуальному восприятию : они часто неправильно истолковывают сексуальный интерес со стороны женщины, когда на самом деле это просто дружеская улыбка или прикосновение. В области спаривания предвзятость чрезмерного сексуального восприятия является одним из наиболее документированных феноменов. Это было показано в исследованиях, в которых мужчины и женщины оценивали сексуальный интерес между людьми на фотографиях и видеозаписях. Кроме того, это было показано в лаборатории с участниками, участвующими в настоящих «скоростных свиданиях», когда мужчины интерпретируют сексуальный интерес со стороны женщин чаще, чем женщины на самом деле предполагали (Perilloux, Easton, & Buss, 2012). Короче говоря, ЕМТ предсказывает, что мужчины в большей степени, чем женщины, будут делать чрезмерные выводы о сексуальном интересе, основываясь на минимальных сигналах, и эмпирические исследования подтверждают эту склонность к адаптивному спариванию.
Теория сексуальных стратегий и теория управления ошибками — две эволюционные психологические теории, получившие широкую эмпирическую поддержку десятков независимых исследователей. Но есть много других эволюционных психологических теорий, таких как, например, теория социального обмена, которые также делают предсказания о нашем современном поведении и предпочтениях. Однако достоинства каждой эволюционной психологической теории следует оценивать отдельно и рассматривать как любую научную теорию. То есть мы должны доверять их предсказаниям и утверждениям только в той мере, в какой они подтверждаются научными исследованиями. Однако даже если теория имеет научное обоснование, то только потому, что психологическая адаптация была выгодна в нашей истории, это не значит, что она полезна и сегодня. Например, даже несмотря на то, что женщины могли предпочитать мужчин с ресурсами несколько поколений назад, наше современное общество продвинулось вперед так, что эти предпочтения больше не являются уместными или необходимыми. Тем не менее, важно учитывать, как наша эволюционная история сформировала наши сегодняшние автоматические или «инстинктивные» желания и рефлексы, чтобы мы могли лучше формировать их для будущего.
Упражнение: пройди практический тест
Упражнение: Тест по главе
Прочитав эту главу и выполнив соответствующие действия, нажмите здесь, чтобы пройти тест по главе. Напоминаем , что этот тест оценивается в 10 % от вашей оценки за курс и потребует от вас входа в Moodle.
Источник
Buss, DM (2016). Эволюционные теории в психологии. НОБА Психология. Получено с http://noba.to/ymcbwrx4 9.0003
Примечание. Этот модуль находится под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-ShareAlike 4.0 International License.
Адаптация — Без предмета — Энциклопедия психоанализа
Французский: адаптация
Биологическая концепция
Концепция адаптации является биологической концепцией; Предполагается, что организмы должны приспосабливаться к окружающей среде. Адаптация подразумевает гармоничные отношения между Innenwelt (внутренний мир) и Umwelt (окружающий мир).
Эго-психология
Эго-психология применяет биологическую концепцию адаптации к психоанализу, объясняя невротические симптомы с точки зрения неадекватного поведения (например, применение архаичных защитных механизмов в контексте, где они больше не подходят) и утверждая, что цель психоаналитического Лечение заключается в том, чтобы помочь пациенту адаптироваться к реальности. Эго-психология объясняет невротические симптомы дезадаптивным поведением. Эго-психология утверждает, что цель психоаналитического лечения — помочь пациенту адаптироваться к реальности.
Жак Лакан
Начиная со своих ранних работ 1930-х годов Лакан выступает против любых попыток объяснить человеческие явления с точки зрения адаптации. ^[1] Это составляет постоянную тему в творчестве Лакана; в 1955 году, например, он заявляет, что «измерение, открытое анализом, противоположно всему, что развивается через адаптацию». ^[2]
Он придерживается такой точки зрения по нескольким причинам:
1. Реальность
Акцент на адаптивной функции эго упускает из виду отчуждающую функцию эго и основан на упрощенном и беспроблемном взгляде на «реальность». Реальность — это не простая объективная вещь, к которой эго должно приспосабливаться, но сама она является продуктом вымышленных искажений и проекций эго.
«[Поэтому] вопрос не в том, чтобы приспособиться к ней [реальности], а в том, чтобы показать ей [эго], что оно слишком хорошо приспособлено, поскольку оно помогает строить эту самую реальность». ^[3]
Задача психоанализа скорее состоит в том, чтобы ниспровергнуть иллюзорное чувство адаптации, так как это блокирует доступ к бессознательному.
2. Аналитик
Сделать адаптацию целью лечения означает превратить аналитика в арбитра адаптации пациента. Собственное «отношение аналитика к реальности, таким образом, само собой разумеется». ^[4] Автоматически предполагается, что аналитик лучше адаптирован, чем пациент. Это неизбежно превращает психоанализ в упражнение власти, в котором аналитик навязывает пациенту свой собственный взгляд на реальность; это не психоанализ, а внушение.
3. Разрыв
Идея гармонии между организмом и окружающей его средой, заложенная в концепции адаптации, неприменима к людям, потому что вписывание человека в символический порядок денатурализирует его и означает, что «в человеке воображаемое отношение [к природе] отклонился». В то время как «все животные машины строго прикованы к условиям внешней среды» 9 . 0007 [5] в человеке есть «некий биологический разрыв». ^[6] Любая попытка восстановить гармонию с природой упускает из виду чрезвычайно чрезмерный потенциал влечения, выраженный в влечении к смерти. Люди по своей сути неадекватны.
Лечение
Лакан утверждает, что акцент, который эго-психология делает на адаптации пациента к реальности, сводит психоанализ к инструменту социального контроля и конформизма. Он видит в этом полное предательство психоанализа, который он считает по существу подрывной практикой.
Соединенные Штаты
Лакан считает важным, что тема адаптации была разработана европейскими психоаналитиками, эмигрировавшими в США в конце 1930-х годов. Эти аналитики чувствовали, что им нужно не только адаптироваться к жизни в США, но и адаптировать психоанализ к американским вкусам. ^[7]
См. также
Аналитик
Биология
Стремление к смерти
Эго
Эго-психология
Фактор С
Зазор
Природа
Невроз
Принцип удовольствия
Психоанализ
Предложение
Симптом
Лечение
Бессознательное
Ссылки
↑ Лакан, Жак. Écrits . Париж: Сеуй, 19 лет66. с.158; Лакан, Жак. Écrits . Париж: Сеуй, 1966. с. 171-2
↑ Лакан, Жак. Семинар. Книга 2. Эго в теории Фрейда и в технике психоанализа, 1954-55 . Транс. Сильвана Томаселли. Нью-Йорк: Норцион; Кембридж: Cambridge Unviersity Press, 1988. с. 86
↑ Лакан, Жак. Сочинения: Подборка . Транс. Алан Шеридан. Лондон: Тавистокские публикации, 1977. с. 236
↑ Лакан, Жак. Сочинения: Подборка . Транс. Алан Шеридан. Лондон: Tavistock Publications, 1977. стр. 230.
↑ Лакан, Жак. Семинар. Книга 2. Эго в теории Фрейда и в технике психоанализа, 1954-55 . Транс. Сильвана Томаселли. Нью-Йорк: Норцион; Кембридж: Cambridge Unviersity Press, 1988. с. 322
↑ Лакан, Жак. Семинар. Книга 2. Эго в теории Фрейда и в технике психоанализа, 1954-55 . Транс. Сильвана Томаселли. Нью-Йорк: Норцион; Кембридж: Cambridge Unviersity Press, 19.88. с. 323
↑ Лакан, Жак. Сочинения: Подборка . Транс. Алан Шеридан. Лондон: Тавистокские публикации, 1977. с. 115
Эволюционная психология | Internet Encyclopedia of Philosophy
В широком смысле термин «эволюционная психология» обозначает любую попытку принять эволюционный взгляд на человеческое поведение, дополняя психологию центральными принципами эволюционной биологии. Лежащая в основе идея заключается в том, что, поскольку наш разум такой, какой он есть, по крайней мере отчасти, из-за нашего эволюционного прошлого, эволюционная теория может помочь нам понять не только человеческое тело, но и человеческий разум. В этом широком смысле эволюционная психология представляет собой общую область исследований, включающую такие разнообразные подходы, как экология поведения человека, меметика, теория двойного наследования и эволюционная психология в узком смысле.
Последний представляет собой узко ограниченную адаптационистскую исследовательскую программу, которая рассматривает человеческий разум как интегрированный набор когнитивных механизмов, которые определяют наше поведение и формируют нашу универсальную человеческую природу. Предполагается, что эти когнитивные механизмы являются адаптациями — результатом эволюции путем естественного отбора, то есть наследственным изменением приспособленности. Адаптации — это черты, присутствующие сегодня, потому что в прошлом они помогали нашим предкам решать повторяющиеся адаптивные проблемы. В частности, эволюционная психология интересуется теми адаптациями, которые развились в ответ на характерные для человека адаптивные проблемы, сформировавшие образ жизни наших предков как охотников-собирателей в течение нашего эволюционного прошлого в плейстоцене, такие как выбор и сохранение партнера, распознавание выражений эмоций, осваивать язык, отличать родных от неродственных, обнаруживать мошенников или запоминать местонахождение съедобных растений. Цель эволюционной психологии состоит в том, чтобы открыть и объяснить эти когнитивные механизмы, которые управляют нынешним поведением человека, потому что они были выбраны для решения повторяющихся адаптивных проблем, преобладающих в эволюционной среде наших предков.
Таким образом, эволюционная психология опирается на пару ключевых аргументов и идей: (1) Утверждение, что когнитивные механизмы, лежащие в основе нашего поведения, являются адаптациями. (2) Идея о том, что их нельзя изучать напрямую, например, путем наблюдения за мозгом или нашим внешним поведением, а нужно обнаружить с помощью метода, известного как «функциональный анализ», где начинают с гипотез об адаптивном проблемы, с которыми сталкивались наши предки, а затем пытается сделать вывод о когнитивных адаптациях, которые должны были развиться для их решения. (3) Утверждение, что эти когнитивные механизмы являются адаптацией не для решения проблем, распространенных в нашей современной среде, а для решения повторяющихся адаптивных проблем в эволюционной среде наших предков. (4) Идея о том, что наш разум представляет собой сложный набор таких когнитивных механизмов или модулей, специфичных для предметной области. (5) Утверждение, что эти модули определяют, кто мы есть, в том смысле, что они определяют нашу универсальную человеческую природу и в конечном счете превосходят любые индивидуальные, культурные или социальные различия.
Содержание
Исторические и систематические корни
Вычислительная модель разума
Модульность разума
Адаптационизм
Ключевые концепции и аргументы
Адаптация и адаптивность
Функциональный анализ
Среда эволюционной адаптации
Специфичность домена и модульность
Человеческая природа
Примеры эмпирических исследований
Проблемы и возражения
Генетический детерминизм
Моральные и социальные проблемы
Нетестируемость и рассказывание историй
Психологическая недостаточность
Эволюционные подходы к разуму, культуре и поведению: альтернативы эволюционной психологии
Экология поведения человека
Меметика
Генно-культурная коэволюция
Ссылки и дополнительная литература
Рекомендуемая литература
Другие упомянутые работы
1.
Исторические и систематические корни

Современная эволюционная психология берет свое начало в конце 1980-х и начале 1990-х годов, когда психолог Леда Космидес и антрополог Джон Туби из Гарварда присоединились к антропологу Дональду Саймонсу из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре (UCSB). где они в настоящее время совместно руководят Центром эволюционной психологии. Он привлек широкое внимание в 1992 году с публикацией знаменательного тома 9.0723 The Adapted Mind Джерома Баркоу, Леды Космидес и Джона Туби, и с тех пор появилось множество учебников (например, Buss 1999) и популярных презентаций (например, Pinker 1997, 2002; Wright 1994). В наши дни эволюционная психология представляет собой мощную исследовательскую программу, которая привела к ряду интересных исследований, но также вызвала жаркие споры о ее устремлениях и ограничениях (см., например, Rose and Rose 2000).

Эволюционная психология фактически является теорией о Как работает разум (Пинкер, 1997). Человеческий разум — это , а не универсальное средство решения проблем, основанное на ограниченном числе общих принципов, универсально применимых ко всем проблемам — точка зрения, которая доминировала в раннем искусственном интеллекте (ИИ) и бихевиоризме (например, Скиннер, 1938, 1957). . (Идею универсального решения проблем см., например, в Newell and Simon 1972; некоторые из самых ранних работ по ИИ, связанных с этой идеей, см., например, в Newell and Simon 1961, Newell et al. 19.58.) Скорее человеческий разум представляет собой совокупность независимых, специфичных для конкретной задачи когнитивных механизмов, совокупность инстинктов, адаптированных для решения значимых для эволюции проблем. Человеческий разум подобен швейцарскому армейскому ножу (Пинкер, 1994). Эта концепция разума основана на трех важных идеях, заимствованных из других дисциплин (Cosmides and Tooby 2003, 54; Samuels 1998, 577): вычислительной модели разума , допущении модульности и тезисе адаптационизм .

а. Вычислительная модель разума

Следуя за развитием современной логики (Буль, 1847; Фреге, 1879) и формализацией понятия вычислений (Тьюринг, 1936), ранний ИИ истолковывал логические операции как механически выполняемые процедуры обработки информации. В конце концов это привело к идее, что ментальные процессы (например, рассуждение) и ментальные состояния (например, убеждения и желания) сами по себе также могут быть проанализированы в чисто синтаксических терминах. «Вычислительная теория разума», разработанная такими философами, как Хилари Патнэм (1963) и Джерри Фодор (1975, 1981), например, понимает ментальные состояния как отношения между мыслителем и символическими репрезентациями содержания состояний, а ментальные процессы — как формальные операции над синтаксическими особенностями этих репрезентаций.

Эволюционная психология одобряет вычислительную модель разума как систему обработки информации или формальный манипулятор символов и, таким образом, рассматривает разум как совокупность «вычислительных машин» (Cosmides and Tooby 2003, 54) или «механизмов обработки информации» ( Туби и Космидес 1990а, 21), которые получают входные данные из окружающей среды и производят на выходе поведенческие или физиологические изменения. К этому добавляется эволюционная перспектива: « Эволюционная функция человеческого мозга заключается в обработке информации способами, ведущими к адаптивному поведению ; разум — это описание работы мозга, который сопоставляет входную информацию с поведенческим выходом» (Cosmides and Tooby, 1987, 282). Таким образом, мозг — это не просто , как компьютер. «Это — это компьютер, то есть физическая система, предназначенная для обработки информации» (Tooby and Cosmides 2005, 16; курсив добавлен).

Вычислительная модель разума : Человеческий разум — это система обработки информации, физически реализованная в мозге, и может быть описана на вычислительном уровне как устройство, эволюционная функция которого заключается в обработке информации путем отображения входной информации на поведенческий вывод.

б. Модульность разума

Ранние попытки моделирования человеческого интеллекта показали, что искусственные когнитивные системы, которые еще не оснащены достаточным количеством «врожденных знаний» о конкретной проблемной области, неспособны решать даже самые простые задачи (см. , например, идея «сценариев» у Шанка и Абельсона 1977). В 1970-х и 1980-х годах работы таких ученых, как Ноам Хомский, Джерри Фодор или Дэвид Марр, еще больше подорвали представление о разуме как о «чистом листе», который получает знания о мире с помощью лишь нескольких общих механизмов обучения. Их результаты показали, что вместо этого разум включает в себя ряд когнитивных подсистем, которые запускаются только определенным типом входных данных. В то время как Марр (1982) работал над нейронаукой зрения, Хомский лихо критиковал бихевиористскую идею о том, что овладение языком — это просто обычный вид обучения, который следует модели «стимул-реакция», доказывая неподатливость некоторых алгоритмов обучения (см., например, его 1959 обзор Скиннера Вербальное поведение или Хомский 1957; более позднее изложение подобных идей см. в Chomsky 1975). Согласно его аргументу «Бедность стимула», ребенок не может выучить свой родной язык посредством наблюдения, потому что доступные стимулы (то есть высказывания взрослых говорящих) не позволяют ему производить грамматически правильные предложения и не мешают ему производить грамматически неправильные предложения. Вместо этого, утверждал Хомский, у нас есть «устройство овладения языком», которое не извлекает всю информацию из мира с помощью какого-то общего механизма, а уже оснащено определенным объемом «врожденных знаний». Подобно тому, как наше тело содержит ряд врожденных, генетически предрасположенных органов, выполняющих определенную функцию, наш разум также содержит ряд систем обработки информации (таких как устройство овладения языком), так называемых психических органов или модулей в терминологии Фодора (1983), которые предназначены для выполнения определенной когнитивной функции.

Модель разума как общего механизма обучения, который без разбора применяется к любой проблемной области, также не подтвердилась в других областях когнитивной науки. Гарсия и Келлинг (1966) показали, что, хотя крысы могут выучить некоторые ассоциации с помощью механизмов «стимул-реакция», другие, хотя и структурно схожие, не могут выучиться вовсе или же вырабатываются гораздо медленнее: крысы, которым дают пищу, вызывающую у них тошноту, впоследствии избегают такую пищу, но они не могут усвоить связь между звуком или светом и чувством тошноты. Галеф (1990) продемонстрировал, что крысы охотно едят новый вид пищи, если они чувствуют ее запах изо рта другой крысы, но не в том случае, если они чувствуют ее запах другой частью тела. Минека и Кук (1988) показали, что выращенная в лаборатории обезьяна, которая изначально не проявляла страха перед змеями, начала бояться змей, как только он заметил, что другая обезьяна проявляет страх перед змеями; тем не менее, он не начал бояться цветов, наблюдая, как другие делают это. Сопоставимые «предвзятости обучения» были обнаружены у людей в различных областях (например, Кук и др. 19).86; Маркс и Нессе, 1994 г.; Селигман и Хагар, 1972).

Психологи-эволюционисты пришли к выводу, что предположение о том, что человеческий разум состоит в основном из нескольких бессодержательных когнитивных процессов, которые, как считается, управляют тем, как человек приобретает язык и гендерную идентичность, отвращение к инцесту и восхищение перспективами, стремление к друзьям и боязнь пауков — фактически почти все мысли и чувства, на которые способны люди» (Ermer et al . 2007, 155) неадекватны. Такие механизмы будут «ограничены знанием того, что можно достоверно вывести с помощью общих процессов из перцептивной информации» (Cosmides and Tooby 19).94, 92) и, следовательно, не способны эффективно решать адаптивные задачи (см. раздел 2d). Вместо этого эволюционные психологи утверждают, что «наша когнитивная архитектура напоминает конфедерацию сотен или тысяч функционально выделенных компьютеров» (Tooby and Cosmides 1995, xiii), так называемых «модулей»:

Модульность : разум состоит из (возможно, большое) количество специфичных для предметной области, врожденно определенных когнитивных подсистем, называемых «модулями».

в. Адаптационизм

Поскольку когнитивные механизмы не поддаются прямому наблюдению, для их изучения требуется какой-то непрямой способ их обнаружения (см. раздел 2b). Психологи-эволюционисты принимают вид адаптационистского рассуждения, хорошо известного из эволюционной биологии, который также характерен для многих работ по социобиологии (Wilson, 1975). С тех пор как Чарльз Дарвин (1859/1964) предложил свою теорию эволюции путем естественного отбора, биологи-эволюционисты довольно успешно предлагают адаптационистских объяснения физиологических особенностей живых существ, которые объясняют наличие признака, утверждая, что это адаптация, то есть признак, которым обладают современные организмы, поскольку он улучшил приспособленность их предков. В 1970-е годы социобиологи утверждали, что «социальное поведение [тоже] формируется естественным отбором» (Lumsden and Wilson, 1981, 99; первоначальный манифест социобиологии см. в Wilson, 1975), и начали искать адаптационистские объяснения когнитивных, культурных и социальных явлений. черты, такие как способность вести себя альтруистично, разные предпочтения в спаривании у самцов и самок или часто наблюдаемые конфликты между родителями и потомством.

Психологи-эволюционисты унаследовали адаптационистскую программу социобиологии: «Основная идея… заключается в том, что многие психологические характеристики являются адаптациями, как и многие физические характеристики, и что принципы эволюционной биологии, которые используются для объяснения наших тел, в равной степени применимы к нашему разуму. (Дюррант и Эллис 2003, 5). Они утверждают, что наш разум представляет собой сложный, функционально интегрированный набор когнитивных механизмов, и, поскольку единственный известный естественный процесс, который может привести к такой функциональной сложности, — это эволюция путем естественного отбора (Космидес и Туби 19).91, 493; Саймонс 1987, 126; Tooby and Cosmides 1990b, 382), эти когнитивные механизмы, вероятно, являются адаптацией к адаптивным проблемам наших предков. Эволюционные психологи считают, что это тесно связывает психологию с эволюционной теорией: «Поскольку архитектура человеческого разума приобрела свою функциональную организацию в ходе эволюционного процесса, теории адаптивной функции являются логической основой, на которой строятся теории устройства когнитивных механизмов». (Эрмер и др. . 2007, 153–4). В то время как эволюционная теория используется для описания соответствующих проблем предков и для обоснованных предположений о когнитивных механизмах обработки информации, которые были сформированы в ответ естественным отбором, задача психологии состоит в том, чтобы установить, что современные люди действительно обладают этими механизмами (см. раздел 2b). ).

Адаптационизм : Человеческий разум, как и любая другая сложная функция, сформировался в процессе эволюции посредством естественного отбора. Его подсистемы, модули, представляют собой приспособления для решения повторяющихся задач обработки информации, возникших в эволюционной среде наших предков.

2. Ключевые концепции и аргументы

Согласно эволюционной психологии, человеческий разум представляет собой набор когнитивных адаптаций, созданных в результате естественного отбора. Поскольку такой дизайн требует времени, адаптивные проблемы, сформировавшие наше сознание, — это не те проблемы, которые мы знаем из нашей жизни промышленников в течение последних 200 лет или из нашей жизни земледельцев в течение последних 10 000 лет, а те, которые характерны для нашей прошлой жизни как охотники-собиратели. Поскольку эти проблемы значительно различались, человеческий разум содержит множество приспособлений для конкретных проблем. Задача эволюционной психологии состоит в том, чтобы обнаружить эти модули с помощью так называемого «функционального анализа», когда начинают с гипотез об адаптивных проблемах, с которыми сталкивались наши предки, а затем пытаются сделать вывод о когнитивных адаптациях, которые должны были развиться для решения проблемы. их.

Теоретическая основа эволюционной психологии сосредоточена на нескольких ключевых идеях, которые будут объяснены в этом разделе: (1) Когнитивные механизмы, лежащие в основе нашего поведения, являются адаптациями. (2) Они должны быть обнаружены с помощью функционального анализа. (3) Это приспособления для решения повторяющихся адаптивных проблем в эволюционной среде наших предков. (4) Наш разум представляет собой сложный набор таких механизмов или модулей, специфичных для предметной области. (5) Эти модули определяют нашу универсальную человеческую природу.

а. Адаптация и приспособляемость

Тот факт, что наша эволюционная история повлияла не только на наши тела, но и на наш мозг и, следовательно, на наш разум, не вызывает особых споров. Но как именно эволюция повлияла на наш разум? Как именно эволюционная теория может объяснить структуру и функции человеческого разума?

Может показаться, что «поведенческие признаки подобны любому другому классу признаков» (Футуяма, 1998, с. 579), так что они могут подвергаться естественному отбору так же, как и физиологические признаки. В этом случае эволюционное изучение человеческого поведения могло бы продолжаться путем изучения поведенческих вариантов и определения того, какие из них являются адаптивными, а какие выборочно нейтральными или пагубными. Однако, поскольку естественный отбор наследственная вариация приспособленности, она может действовать только на сущности, которые передаются между поколениями, а поведение как таковое не передается между поколениями напрямую, а только через гены, которые кодируют проксимальные когнитивные механизмы, запускающие его. Следовательно, «говорить о естественном отборе как об отборе по «поведению» — это удобное сокращение, но это вводящее в заблуждение использование. … Естественный отбор не может выбирать поведение как таковое; он может выбирать только механизмы, которые производят поведение» (Космидес и Туби 19).87, 281).

Следовательно, эволюционный подход к человеческой психологии должен основываться на изучении когнитивных механизмов, лежащих в основе нашего поведения: «В спешке применить эволюционные идеи к науке о человеческом поведении многие исследователи сделали концептуальный «неправильный поворот»… [ которая] заключалась в попытке применить эволюционную теорию непосредственно к уровню манифестного поведения, а не использовать ее в качестве эвристического руководства для открытия врожденных психологических механизмов» (Космидес и Туби 19).87, 278–9). Проводя четкое различие между адаптивным поведением и когнитивными механизмами, которые являются адаптациями для создания адаптивного поведения, эволюционные психологи обеспечивают «недостающее звено между эволюционной теорией и манифестным поведением» (Tooby and Cosmides, 1989, 37). [Недостаток заключается в том, что все усложняется, поскольку «менее легко поддерживать утверждения о том, что признак является продуктом естественного отбора, чем утверждения о том, что он обеспечивает репродуктивные преимущества особям в современных популяциях» (Каро и Боргерхофф Малдер 19). 87, 66). В разделе 2б показано, как эволюционные психологи пытаются справиться с этой трудностью, а в разделе 5а обсуждается версия эволюционной психологии, которая фокусируется на адаптивном поведении. жирную пищу и взорвать себя посреди многолюдных рыночных площадей). Мы также намеренно воздерживаемся от действий, способствующих выживанию (покупаем здоровую пищу, занимаемся спортом) или повышаем свой репродуктивный потенциал (отдаем сперму или яйцеклетки в криобанки). Если эволюционная психология права в том, что наш разум содержит когнитивные механизмы, которые являются приспособлениями для создания адаптивного поведения, то почему мы так часто ведем себя неадекватно?

Утверждение, что мозг является адаптацией для обеспечения адаптивного поведения, не означает, что в настоящее время он производит адаптивное поведение. Адаптации — это черты, которые присутствуют сегодня из-за избирательного преимущества, которое они предлагали в прошлом , и прошлые условия, возможно, заметно отличались от нынешних. Современному мегаполису, в котором мы живем беспрецедентно большими группами, потребляем фаст-фуд и пользуемся противозачаточными средствами, нет и 100 лет, и даже земледелие возникло всего каких-то 10 000 лет назад. По сравнению с этим наши предки провели невообразимо много времени в Условия плейстоцена (примерно, период от 1,8 млн до 10 000 лет назад) живут небольшими кочевым племенами охотников-собирателей. Когнитивные механизмы, созданные естественным отбором, являются адаптацией для создания адаптивного поведения в этих обстоятельствах , а не для игры в шахматы, сдачи логических экзаменов, навигации по нижнему Манхэттену или поддержания идеального веса в среде, полной ресторанов быстрого питания. [Вот почему мы так плохо разбираемся в этих вещах: «крайне маловероятно, чтобы когнитивная архитектура человеческого разума включала в себя процедуры,0723 посвятил решению любой из этих проблем: возможность их решения не улучшила бы выживание или размножение среднего плейстоценового охотника-собирателя», и, следовательно, «выполнение современных людей в таких задачах, как правило, плохое и неравномерное» (Cosmides and Tooby 1994, 95). ]

Среди повседневных проблем наших предков, сформировавших человеческий разум, можно назвать: «рождение детей, получение социальной поддержки от членов группы, запоминание местонахождения съедобных растений, поражение диких животных с помощью снаряды, …, распознавание эмоциональных выражений, защита членов семьи, поддержание брачных отношений, …, оценка характера себя и других, вызывание оплодотворения, овладение языком, поддержание дружеских отношений, противодействие антагонистам и т. д.» (Cosmides and Tooby 2003, 59). В этих областях мы по-прежнему ведем себя так, как ведем себя, потому что наше поведение управляется когнитивными механизмами, которые были отобраны для того, чтобы производить поведение, которое было адаптивным в эволюционной среде наших предков. Как красочно выразились эволюционные психологи: «Наши современные черепа вмещают разум каменного века» (Cosmides and Tooby 1997, 85).

Таким образом, крайне важно различать, является ли черта адаптацией и адаптивной . Признак является адаптацией, если он был «сконструирован» естественным отбором для решения специфических проблем, возникающих в связи с закономерностями физической, химической, экологической, информационной и социальной среды, с которыми предки вида сталкивались в ходе своей эволюции». (Туби и Космидес 1990b, 383), в то время как признак является адаптивным, если он в настоящее время повышает приспособленность его носителя. Поскольку среда, в которой был выбран признак, может отличаться от текущей, «гипотеза о том, что признак является адаптацией, не означает, что признак является адаптивным в настоящее время» (Symons 1990, 430). Но если когнитивные адаптации нельзя обнаружить ни в мозгу, ни путем наблюдения за текущим человеческим поведением, то как их можно изучать?

б. Функциональный анализ

Проверить утверждение о том, что признак является адаптацией, сложно, потому что это, по существу, историческое утверждение. Признак является адаптацией, потому что он был адаптивным в прошлом , и непонятно, каким было прошлое, не говоря уже о том, что было бы адаптивным в прошлых условиях. Однако, согласно эволюционной психологии, утверждения адаптационистов можно проверить:

Исследователи могут определить аспект физической, эволюционной или психологической структуры организма… как адаптацию, показав, что (1) он имеет множество конструктивных особенностей, которые невероятно хорошо подходят для решения наследственной адаптивной проблемы, (2) эти фенотипические свойства вряд ли возникли случайно, и (3) их нельзя лучше объяснить как побочный продукт механизмов, предназначенных для решения какой-то альтернативной адаптивной проблемы или какой-то более инклюзивный класс адаптивных задач. Обнаружение того, что надежно развивающаяся особенность архитектуры вида решает адаптивную проблему с надежностью, точностью, эффективностью и экономичностью, является доказательством prima facie того, что адаптация обнаружена. (Туби и Космидес 2005, 28)

Туби и Космидес предлагают процедуру, известную как функциональный анализ . Кто-то использует эволюционные рассуждения, чтобы выявить адаптивные проблемы, которых, по-видимому, ждали наши предки в своей эволюционной среде, делает из этого вывод о когнитивных механизмах, которые, по его мнению, должны были развиться для решения этих проблем, проводит психологические эксперименты, чтобы показать, что они действительно присутствуют у нынешних людей, и исключает альтернативные объяснения.

Точнее говоря, идентификация адаптаций с помощью функционального анализа состоит из шести шагов (Туби и Космидес 19).89, 40–1):

Шаг 1 использует эволюционные соображения, чтобы сформулировать модель прошлых адаптивных проблем, которые человеческий разум должен был решить.

Этап 2 генерирует гипотезы о том, как именно эти проблемы проявлялись бы под давлением отбора, присутствующим в эволюционной среде наших предков.

Этап 3 формулирует «теорию вычислений», которая определяет «каталог конкретных задач обработки информации» (Cosmides and Tooby 1987, 289), которые необходимо было решить для преодоления адаптивных проблем, выявленных на шаге 2.

Шаг 4 использует вычислительную теорию «как эвристику для выработки проверяемых гипотез о структуре когнитивных программ, которые решают адаптивные проблемы в вопрос» (Cosmides and Tooby 1987, 302).

Этап 5 исключает альтернативные объяснения рассматриваемых когнитивных механизмов, которые не рассматривают их как результат эволюции путем естественного отбора.

Шаг 6 проверяет адаптационистские гипотезы, проверяя, действительно ли современные Homo sapiens обладают когнитивными механизмами, постулируемыми на шаге 4. решение проблем, выявленных на шаге 1. (Примеры эмпирических исследований, которые в целом следуют этой теоретической схеме, см. в разделе 3.)

(Можно добавить седьмой шаг, который пытается открыть нейронную основу когнитивных механизмов , так что в конечном счете теории адаптивных проблем направляют поиск когнитивных механизмов, которые их решают, а знание существующих когнитивных механизмов, в свою очередь, направляет поиск их нейронной основы.)

Процедура функционального анализа показывает, какие доказательства подтверждают утверждение о том, что когнитивный механизм является адаптацией для решения данной адаптивной задачи. Однако, поскольку сам функциональный анализ опирается на гипотезы об адаптивных проблемах, преобладавших в прошлом наших предков, возникает очевидный вопрос: как мы можем сегодня с уверенностью знать, с какими адаптивными проблемами сталкивались наши предки?

в.

Среда эволюционной адаптации

Поскольку «описание условий предков является одним из необходимых аспектов характеристики адаптации» (Туби и Космидес 1990b, 387), для обнаружения модулей разума необходимо знать, как именно выглядела среда, которую Боулби (1969) называет средой из эволюционной приспособленностью (EEA). EEA человека состоит из набора условий окружающей среды, с которыми столкнулись человеческие популяции в плейстоцене (от 1,8 миллиона лет назад до 10 000 лет назад), когда ранние гоминиды жили в саваннах Восточной Африки как охотники-собиратели. Тем не менее, ЕЭП «не место, не среда обитания и даже не период времени. Скорее, это статистическая комбинация релевантных для адаптации свойств окружающей среды предков, с которыми сталкиваются члены предковых популяций, взвешенных по их частоте и последствиям приспособленности» (Туби и Космидес 19).90б, 386–387). Точнее говоря, это «совокупность экологических свойств самого последнего этапа эволюции вида, охватывающего период, в течение которого его современный набор адаптаций принял свою нынешнюю форму» (Tooby and Cosmides, 1990b, 388). Важно отметить, что «у разных адаптаций будут разные EEA. Некоторые, например язык, прочно укоренились примерно в последние два миллиона лет; другие, такие как детская привязанность, отражают гораздо более длительную эволюционную историю» (Durrant and Ellis 2003, 10). Говоря о , ЭЭА, таким образом, по меньшей мере вводит в заблуждение, поскольку, строго говоря, необходимо проводить различие между ЭЭА вида и ЭЭА конкретных когнитивных адаптаций.

В отношении ЕЭЗ возникают два важных вопроса: во-первых, почему предполагается, что наши когнитивные механизмы, даже если они являются адаптациями, являются адаптациями именно к тем проблемам, с которыми сталкивались наши предки в ЕЭЗ? Во-вторых, как мы можем сегодня достаточно подробно определить EEA конкретной адаптации?

Психологи-эволюционисты предлагают два взаимосвязанных аргумента в ответ на первый вопрос. Первый обращает внимание на большое количество времени, которое наши предки провели в условиях плейстоцена по сравнению с коротким отрезком времени, прошедшим с момента появления земледелия или индустриализации: «Наши виды провели более 99% своей эволюционной истории как охотники-собиратели в условиях плейстоцена. Человеческие психологические механизмы должны быть адаптированы к этим условиям, а не обязательно к промышленно развитому миру двадцатого века» (Cosmides and Tooby, 1987, 280). Второй аргумент утверждает, что, поскольку естественный отбор — медленный процесс, ему просто не хватило поколений, чтобы разработать новые когнитивные механизмы, хорошо приспособленные к нашей пост-сельскохозяйственной индустриальной жизни: новые психические органы могли развиться с плейстоцена… чем полагать, что целые новые физические органы, такие как глаза, развились за короткие промежутки времени. … [и] крупные и запутанные изменения во врожденно определенных процедурах обработки информации, присутствующих в психологических механизмах человека, по-видимому, не произошли за короткие промежутки исторического времени» (Туби и Космидес 19).89, 34).

Оба аргумента, кажется, страдают от одной и той же трудности. 10 000 лет, прошедших с плейстоцена, соответствуют примерно 400 поколениям, и если давление отбора и наследуемость (грубо говоря, мера реакции на отбор) достаточно высоки, за 400 поколений может произойти очень многое. В частности, никому не нужно утверждать, что «со времени плейстоцена могли развиться совершенно новые психические органы». Чтобы опровергнуть утверждение о том, что мы — ходячие окаменелости с разумом каменного века в голове, достаточно показать, что существенные изменения могут произойти в течение 400 поколений. То же наблюдение угрожает первому аргументу: сколько времени наши предки провели в одной среде по сравнению с другой, совершенно не имеет значения, если давление отбора в одной среде радикально отличается от давления отбора в другой.

Отвечая на второй вопрос, эволюционные психологи отмечают, что, во-первых, мы можем быть относительно уверены в том, что физические условия были сопоставимы с сегодняшними — «огромное количество факторов, от свойств света до химических законов и существование паразитов, стабильно переносили» (Туби и Космидес 1990b, 390) — и, во-вторых, на основании палеонтологии мы можем быть относительно уверены в том, что многие наши предки проводят большую часть своего времени в африканских саваннах в качестве охотников-собирателей. Тем не менее, поскольку говорят, что наши когнитивные адаптации развились в ответ на социальные проблемы, с которыми сталкивались наши предки, значение имеет не столько физическая среда (которая могла оставаться неизменной в целом), сколько социальная среда. и вопрос в том, что мы можем знать с уверенностью о социальной жизни наших предков, учитывая, что социальные черты не окаменели.

Психологи-эволюционисты утверждают, что в отношении социальной среды мало что изменилось: нашим предкам, вероятно, приходилось привлекать и удерживать партнеров, заботиться о своих детях, понимать намерения и эмоции тех, с кем они общались, и так далее, как и мы. Однако такое общее знание об ЭЭА кажется малополезным, поскольку для обнаружения когнитивных адаптаций требуется формулировка вычислительной теории, которая обеспечивает «каталог конкретных проблем с обработкой информации» (Cosmides and Tooby 1987, 289; курсив добавлен), и это значительно выходит за рамки того, что нашим предкам приходилось находить себе пару, заботиться о детях, добывать пищу и так далее (подробнее об этом см. 4с).

д. Предметная специфичность и модульность

Эмпиризм в философии, бихевиоризм в психологии, а также правила и подход к репрезентации искусственных когнитивных систем, характерные для GOFAI («старый добрый искусственный интеллект»), грубо говоря, разделяли убеждение, что наш разум содержит лишь несколько общие когнитивные механизмы, которые объясняют все, чему мы можем научиться, будь то речь и понимание языка, решение алгебраических уравнений, игра в шахматы или вождение велосипеда. Напротив, эволюционные психологи настаивают на том, что «[с] точки зрения эволюции когнитивная архитектура человека гораздо больше похожа на конфедерацию сотен или тысяч функционально специализированных компьютеров… чем на единый компьютер общего назначения, оснащенный небольшое количество общих процедур предметной области» (Tooby and Cosmides 2000, 1171).

Психологи-эволюционисты выдвинули три аргумента в пользу этой модульной или массивной модульной гипотезы. Короче говоря, общедоменная психологическая архитектура не может направлять поведение таким образом, чтобы способствовать приспособленности, по крайней мере, по трем взаимосвязанным причинам:

То, что считается пригодным поведением, отличается от домена к домену, поэтому не существует общего критерия успеха или неудачи. что коррелирует с фитнесом.
Адаптивные образы действий не могут быть ни выведены, ни выучены с помощью общих критериев, поскольку они зависят от статистических взаимосвязей между особенностями окружающей среды, поведения и приспособленности, которые возникают на протяжении многих поколений и, следовательно, не поддаются наблюдению в течение одной жизни.
Комбинаторный взрыв парализует любую по-настоящему общую систему при столкновении со сложностью реального мира. (Космидес и Туби 1994, 91)

Проще говоря, идея, стоящая за первым аргументом , заключается в том, что «не существует такой вещи, как «общее средство решения проблем», потому что не существует такой вещи, как общая проблема» (Symons 1992, 142). Наши предки сталкивались с множеством различных адаптивных проблем, и «разные адаптивные проблемы часто имеют разные оптимальные решения» (Космидес и Туби 19).91, 500): то, что считается успешным решением для одного, скажем, выбора партнера, возможно, отличается от того, что считается успешным решением для другого, скажем, выбора питательной пищи. Следовательно, не существует общего критерия успеха или неудачи: «Женщина, которая использовала бы те же самые механизмы вкусовых предпочтений при выборе партнера, что и при выборе питательной пищи, действительно выбрала бы очень странного партнера, и такой дизайн быстро выбрал бы себя наружу» (Cosmides and Tooby 1994, 90). Следовательно, поскольку разные решения могут быть реализованы только с помощью разных, функционально различных механизмов, должно быть столько подсистем, специфичных для предметной области, сколько существует областей, в которых различаются определения успешного поведения. «Человеческий разум… состоит из множества различных программ по той же причине, по которой набор инструментов плотника содержит множество различных инструментов: разные проблемы требуют разных решений» (Tooby and Cosmides 2000, 1168). В ответ на этот аргумент критики указали, что нет никаких причин, по которым когнитивная система, опирающаяся на несколько общих механизмов предметной области, питаемых врожденной специфичной для предметной области информацией, не должна быть столь же хороша, как модульная когнитивная архитектура (см. , например, Царств 1998, 587).

В соответствии со вторым аргументом , общее правило принятия решения в предметной области, такое как «Делайте то, что максимизирует вашу инклюзивную физическую форму», не может эффективно управлять поведением, потому что человек часто не может определить, улучшает ли поведение физическую форму в рамках своих собственных действий. время жизни, учитывая, что влияние пригодности конструктивной особенности по сравнению с альтернативными конструкциями «по своей сути ненаблюдаемо в тот момент, когда альтернатива конструкции фактически влияет на мир, и поэтому не может служить сигналом для правила принятия решений» (Туби и Космидес 19).90б, 417). Как выразился Басс: «релевантная информация о пригодности становится известной только поколениями позже и, следовательно, недоступна для отдельных акторов» (Buss 1995, 10). Например, следует ли человеку предпочесть жирную пищу овощам или следует ли ему завести детей от потенциального партнера А или от соперника Б — это поведенческие решения, влияние которых на физическую форму явно не может быть изучено эмпирически в то время, когда эти решения должны быть приняты. . Хотя в первом случае полезно посмотреть, что делают другие, во втором эта стратегия бесполезна. И даже в первом случае апелляция к возможности учиться у других только отодвигает проблему еще на один шаг, потому что «[и]митация бесполезна, если те, кому подражают, сами не решили проблему адаптивной регуляции поведения» (Космидес и Туби 19).87, 295).

Как Эрмер и др. . (2007) подчеркивают, что проблема когнитивных архитектур общего домена заключается в том, что мы живем в «невежественной среде»:

Архитектуры без содержания ограничены знанием того, что может быть достоверно получено с помощью общих процессов из доступной перцептивной информации. в течение жизни человека. Это резко ограничивает круг проблем, которые они могут решить: когда среда невежественна, механизм тоже невежественен. Специфичные для предметной области механизмы не ограничиваются таким образом. Они могут быть сконструированы так, чтобы воплощать подсказки, которые заполняют пробелы, когда свидетельства восприятия отсутствуют или их трудно получить (Эрмер 9). 0723 и др. . 2007, 157).

На этом этапе естественный вопрос, который нужно задать критику, будет заключаться в том, как должен действовать естественный отбор, если «соответствующая информация о пригодности» действительно недоступна. Как выразился Басс: не будет ли результатом действительно «невежественной среды» вымирание, а не адаптация?

Космидес и Туби Третий аргумент в пользу утверждения, что системы предметной области не могут соответствовать задачам, которые регулярно решает наш разум, касается общих вычислительных проблем, с которыми сталкиваются такие системы. По их словам, общая архитектура предметной области «определяется тем, чего ей не хватает: ей не хватает какого-либо содержания, либо в форме знаний, специфичных для предметной области, либо в форме специфичных для предметной области процедур, которые могут направить ее к решению адаптивной проблемы». (Космидес и Туби 1994, 94). Поэтому, утверждают они, система общего домена должна оценивать все альтернативы, которые она может определить, и это порождает очевидную проблему: «Перестановки, как они есть, альтернативы увеличиваются экспоненциально по мере увеличения сложности проблемы. К тому времени, когда вы анализируете любую биологическую проблему рутинной сложности, механизм, который не содержит специфических для предметной области правил релевантности, процедурных знаний или привилегированных гипотез, не сможет решить проблему за то количество времени, которое есть у организма для ее решения» (Космид и др.). Туби 1994, 94). Учитывая, что свободная от специализации архитектура не содержит правил релевантности или специализированных процедурных знаний, ограничивающих ее поиск проблемного пространства, она не может решить ни одну биологическую проблему рутинной сложности за короткое время.

Эти теоретические соображения (см. критику Samuels 1998 и Buller 2005, ch. 4) вместе с эмпирическим подтверждением гипотезы модульности, исходящей из когнитивной науки (см. раздел 1b), привели психологов-эволюционистов к заключению, что разум организован в модулей или психических органов, каждый со специальной конструкцией, делающей его экспертом в одной области взаимодействия с миром» (Пинкер, 1997, 21). Разум — это швейцарский армейский нож, содержащий развитые, функционально специализированные вычислительные устройства, такие как, например, «системы распознавания лиц, устройство для овладения языком, системы чтения мыслей, специализации навигации, распознавание одушевленных движений, механизмы обнаружения измен и механизмы, управляющие сексуальным влечением». (Космидес и Туби, 2003 г., стр. 63).

Хотя можно не сомневаться в том, что разум в некоторой степени модульный, в настоящее время горячо обсуждается вопрос, насколько именно он модульный. Действительно ли является массивно-модульным в том смысле, что он представляет собой набор из сотен или тысяч модулей, или он является модульным в более слабом смысле (см., например, полемику между Carruthers 2006, Prinz 2006 и Samuels 2006)? Интересно, что даже самые ярые сторонники эволюционной психологии недавно признали, что «разум, по-видимому, действительно содержит ряд функционально специализированных программ, которые являются относительно свободными от содержания и общими для предметной области», но они настаивали на том, что «они могут регулировать поведение адаптивно только в том случае, если они работают в тандеме с множеством содержательных, специализированных по предметной области…» (Эрмер 9). 0723 и др. . 2007, 156; см. также Tooby and Cosmides 1998, 200).

эл. Человеческая природа

Согласно эволюционным психологам, поскольку модули, из которых состоит человеческий разум, постоянно отбирались в течение длительного периода времени, есть все основания полагать, что « человеческих универсалий … существуют на уровне функционально описываемый психологический механизм» (Tooby and Cosmides 1989, 36; курсив добавлен). То есть модули, открытые с помощью функционального анализа, составляют «массив психологических механизмов, который является универсальным среди Homo sapiens » (Symons 1992, 139), они являются «психологическими универсалиями, составляющими человеческую природу» (Tooby and Cosmides 1990a, 19). Как следствие, эволюционная психология может открыть «человеческую природу, [которая] везде одинакова» (Tooby and Cosmides 1992, 38).

Помимо наблюдения, что прошло достаточно времени с постоянным давлением отбора для того, чтобы наши когнитивные модули практически зафиксировались, Космидес и Туби предложили два аргумента в пользу универсальности наших психологических адаптаций (см. также Buller 2005, 73–74). первый аргумент является более или менее правдоподобным аргументом, согласно которому, поскольку наши тела и наши разумы являются результатом эволюции посредством естественного отбора, а наши тела универсальны, то и наши разумы должны быть такими же:

[T] он тот факт, что любая отдельная страница из «Анатомии Грея» описывает в точных анатомических деталях отдельных людей со всего мира, демонстрирует ярко выраженный мономорфизм, присутствующий в сложных физиологических адаптациях человека. Хотя мы не можем напрямую «видеть» психологические приспособления…, в отношении них не может быть меньшего. (Туби и Космидес 1992, 38)

Второй аргумент впервые появился в работе Туби и Космидес (1990a), был повторен в Туби и Космидес (1992) и рассматривается эволюционными психологами как определенное доказательство универсального общечеловеческого замысла. В двух словах, аргумент состоит в том, что, поскольку при половом размножении геном ребенка представляет собой смесь генов его отца и матери и поскольку когнитивные адаптации сложны и, следовательно, не кодируются одним геном, а требуют для своей работы сотен или тысяч генов. Что касается их развития, то «маловероятно, чтобы все гены, необходимые для сложной адаптации, были бы вместе у одного и того же человека, если бы гены, кодирующие компоненты сложных адаптаций, существенно различались у разных людей» (Туби и Космидес 19).92, 78–9).

Если для создания пола, поведенческой стратегии или типа личности требуется сложная серия взаимозависимых адаптаций, существует только один способ обеспечить необходимую координацию. Все части генетических программ, необходимые для создания интегрированного дизайна, должны присутствовать, когда это необходимо, у каждого индивидуума данного типа. Единственный способ, которым 50 генов, или 100 генов, или 1000 генов, которые могут потребоваться для сборки всех признаков, определяющих данный тип, могли полагаться на взаимное присутствие друг друга, состоит в том, что все они присутствуют в каждом индивидууме. (Туби и Космидес 1990a, 45)

Психологи-эволюционисты, таким образом, не утверждают, что человеческое поведение или культура везде одинаковы. Совершенно очевидно, что во всем мире существует значительное поведенческое и культурное разнообразие. Они заявляют, что гены, необходимые для развития наших когнитивных адаптаций, а, следовательно, и сами когнитивные адаптации, должны быть одинаковыми во всем мире, хотя, конечно, поведение, возникающее в их результате, может различаться (подробнее об этом см. см. раздел 4а).

3. Примеры эмпирических исследований

Эволюционная психология породила огромное количество эмпирических исследований, охватывающих практически любую вообразимую тему, включая такие разнообразные вопросы, как язык, мораль, эмоции, родительские инвестиции, убийства, социальное принуждение, изнасилование, психопатологии, ландшафт. предпочтения, пространственные способности или болезнь беременных (см., например, Buss 1999, 2005; Barkow et al . 1992 для обзора).

Например, Марджи Профет (1992) утверждал, что тошнота при беременности — набор симптомов, таких как отвращение к еде, тошнота и рвота, которые некоторые женщины испытывают в течение первых трех месяцев беременности, — это адаптация для защиты эмбриона от приема матерью токсинов, содержащихся в натуральной пище, за счет снижения типичный для человека порог толерантности к токсинам в период максимальной восприимчивости эмбриона к токсинам. Ирвин Сильверман и Марион Илс (1992) утверждали, что с эволюционной точки зрения преимущество мужчин в пространственных способностях, обычно обнаруживаемое в психологических экспериментах, не имеет смысла. Хотя охота, основная задача наших предков-мужчин, явно требовала пространственных способностей, в не меньшей степени это относится и к сбору растений, основной задаче наших предков-женщин. Чтобы быть эффективными собирателями, наши предки-женщины должны были уметь кодировать и запоминать местонахождение тысяч различных растений. Когда Сильверман и Илс разработали пространственные тесты, которые измеряли способность испытуемых вспоминать расположение предметов в сложном массиве или объектов в комнате, они обнаружили, что женщины действительно постоянно вспоминали больше объектов, чем мужчины, и более точно вспоминали их местоположение.

Дэвид Басс утверждал, что существуют большие различия между мужчинами и женщинами в отношении выбора партнера и ревности, которые являются развившимися ответами на различные давления отбора (см. , например, Buss 1992, 1994, 2000; Buss and Schmitt 1993). Например, он полагал, что, поскольку мужчинам необходимо остерегаться рогоносца, а женщинам необходимо остерегаться потери экономических ресурсов своего супруга, мужчины должны больше беспокоиться о признаках сексуальной неверности, чем об утрате эмоциональной привязанности своего партнера, в то время как женщины должны быть осторожнее. больше беспокоят сигналы, сигнализирующие об эмоциональной неверности, чем признаки сексуальной неверности. Автобус и др. . (1992) спросили мужчин и женщин из США, Европы и Азии, будут ли они больше огорчены сексуальной или эмоциональной неверностью:

Пожалуйста, подумайте о серьезных романтических отношениях, которые у вас были в прошлом, которые у вас есть в настоящее время, или что вы хотели бы иметь. Представьте, что вы обнаруживаете, что человек, с которым у вас были серьезные отношения, заинтересовался кем-то другим. Что могло бы вас больше огорчить или огорчить ( обведите только один ):
(A) Представьте, что ваш партнер формирует глубокую эмоциональную привязанность к этому человеку.
(B) Представьте, что ваш партнер наслаждается страстным сексом с другим человеком.
(Buss et al . 1992, 252)

Нигде женщины не сообщали о том, что сексуальная неверность причиняет больше беспокойства, чем мужчины, и в среднем 51% мужчин, но только 22% женщин выбрали вариант B выше ( данные и критические обсуждения см. в Buller 2005, 316–45). Эти результаты были взяты для подтверждения эволюционной гипотезы Басса о половых различиях в отношении ревности (инакомыслие см., например, в DeSteno and Salovey 19).96; Харрис и Кристенфельд, 1996).

Флагманским примером эволюционной психологии по-прежнему является работа Космидеса и Туби по обнаружению мошенников . В 1960-х годах шведский психолог Питер Уэйсон разработал так называемую «задачу отбора Уэйсона», чтобы выяснить, насколько хорошо испытуемые проверяют условные правила (Wason, 1966). Он давал испытуемым правило вида «Если P , то Q » (например, «Если человек едет в Бостон, то этот человек едет на метро»), и показывал им четыре карточки. Две карты иллюстрировали P – и не- P -вариант соответственно (например, «Бостон» и «Нью-Йорк»), а два из них иллюстрируют Q и не- Q -вариант соответственно (например, , «метро» и «такси»). Испытуемым сказали, что невидимые стороны P и не- P -карточек могут содержать экземпляр либо Q , либо не- Q , и наоборот , и что они должны указывать все и только те карты, которые обязательно нужно было бы перевернуть, чтобы определить, нарушают ли они правило. Поскольку материальное условное предложение ложно тогда и только тогда, когда его антецедент истинен, а его следствие ложно, логически правильным ответом будет выбор P – и не- Q -карта. Однако Уэйсон обнаружил, что большинство испытуемых выбирают либо только P -карту, либо P — и Q -карту, в то время как немногие выбирают P — и не Q -карту. Что еще более важно, на результаты испытуемых явно повлияло содержание правил. В то время как 48% правильно решили задачу Бостон/транспорт, успешность выполнения правила упала до менее 25% для правила «Если человек имеет рейтинг «D», то его документы должны быть отмечены кодом «3» (с вариантами «D»). ‘, ‘Ж’, ‘3’, ‘7’), а для правила «Если человек пьет пиво, то он должен быть старше 21 года» (с вариантами «пьет пиво», «пью колу», «25 лет», «16 лет») (Cosmides and Tooby 1992, 182–3). К 1980-м годам психологическая литература была полна сообщений о таких «эффектах содержания», но удовлетворительной теории для их объяснения не существовало.

Биологи-эволюционисты долгое время были озадачены нашей способностью к альтруистическому поведению — поведению, которое индивидуум A совершает на благо другого индивидуума B , связанному с некоторыми значительными затратами для A (такими как предупреждающие звонки, помощь в воспитание потомства, спасение тонущего ребенка и так далее). Как могла тенденция вести себя таким образом, чтобы повышать приспособленность другого индивидуума за счет некоторых существенных затрат для себя, быть порожденной и сохраненной естественным отбором? Роберт Триверс (1971) утверждал, что альтруистическое поведение может развиваться, если оно взаимно , то есть если A действие a приносит выгоду b B для B и стоимость c A для A , B reciprocates with some act a * with benefit b A for A and cost c B for B , where b A outweighs c A and b B outweighs c B. Взаимодействия, которые удовлетворяют этой структуре затрат и выгод, составляют то, что называется «социальным обменом». Поскольку в социальных сетях оба A и B приносят чистую выгоду, рассуждал Трайверс, альтруистическое поведение может развиваться. Тем не менее, проблема заключается в том, что как только склонность к альтруистическому поведению развилась, для человека, очевидно, будет лучше обмануть, приняв выгоду от альтруистического акта, не заплатив за это взаимностью. В долгосрочной перспективе это приведет к увеличению числа мошенников до тех пор, пока альтруизм не исчезнет. Чтобы альтруизм развился, заключил Трайверс (1971, 48), естественный отбор должен «благоприятствовать более острым способностям обнаруживать обман».

Космидес и Туби увидели связь между необходимостью выявлять мошенников в актах социального обмена и эффектом содержания, обнаруженным Уэйсоном (Космидес, 1989; Космидес и Туби, 1989, 1992). Поскольку способность проверять абстрактные логические правила не имела бы никакой адаптивной ценности в ЕЭП, мы не должны ожидать, что естественный отбор наделил человеческий разум какой-то общей условной способностью к рассуждениям. Скорее, естественный отбор должен был разработать модуль, позволяющий нам обнаруживать тех, кто принимает выгоду, не отвечая соответствующим образом в ситуациях социального обмена. Следовательно, мы должны лучше проверять правила общественного договора, которые гласят: «Если лицо А предоставляет запрошенную выгоду или удовлетворяет требования лица или группы В, то В предоставит нормированную выгоду А» (Космидес и Туби, 2000, 1260). чем при тестировании условных правил, не описывающих такие условия.

Когда Космидес и Туби классифицировали «эффекты содержания» в зависимости от того, соответствуют ли они социальным контрактам, обнаружилась поразительная закономерность. Надежные и воспроизводимые содержательные эффекты были обнаружены только для правил, которые касались терминов, распознаваемых как выгоды и затраты/требования в формате стандартного общественного договора» (Космидес и Туби, 1992, 183). Они утверждали, что эффект контента, обнаруженный в задачах выбора Wason, связан с тем, что некоторые задачи включают правило общественного договора.

Чтобы подтвердить эту гипотезу, они провели серию экспериментов, призванных исключить альтернативные объяснения эффектов содержания. Одним из правдоподобных объяснений, например, может быть то, что наша когнитивная система способна лучше и эффективнее справляться с 90 723 знакомыми 90 724 проблемами (например, проблемой употребления алкоголя/возраста), чем с 90 723 незнакомыми 90 724 проблемами (например, проблемой с буквами/цифрами). Поэтому они сравнили эффективность выполнения незнакомых социальных правил с эффективностью выполнения незнакомых несоциальных правил. Если проблема заключается в знакомстве, то испытуемые должны одинаково плохо справляться с обоими незнакомыми правилами. Если, однако, повышение производительности в проблеме пьянства/возраста связано с тем, что здесь испытуемые имеют дело с правилом общественного договора, тогда производительность должна быть лучше в незнакомом социальном, чем в незнакомом несоциальном правиле.

Космидес разработал два незнакомых задания по выбору Вейсона. Одно правило гласило: «Если мужчина ест корень маниоки, то у него должна быть татуировка на лице» (с вариантами «ест корень маниоки», «ест орехи моло», «татуировка», «без татуировки»). Другой гласил: «Если вы едите мясо дукера, значит, вы нашли скорлупу страусиного яйца» (с вариантами «дукер», «ласка», «страусиная яичная скорлупа», «перепелиная яичная скорлупа»). Первый сопровождался рассказом о том, что у жителей полинезийского острова строгие сексуальные нравы, запрещающие секс между неженатыми людьми и тем самым помечающие женатых мужчин татуировкой на лице, и не разрешающие неженатым мужчинам есть корень маниоки, что является очень мощный афродизиак. Во второй истории говорилось, что антропологи, которые замечают, что туземцы часто говорят, что если кто-то ест мясо дукеров, то он нашел страусиный панцирь, выдвигают гипотезу, что это происходит потому, что дукеры часто питаются страусиными панцирями. Таким образом, первое правило явно представляет собой общественный договор — иметь татуировку — это требование, которому должен соответствовать человек, если ему позволено есть корень маниоки, — в то время как второе правило является несоциальным правилом, которое просто выражает гипотезу о том, что дукеры и страусиные яйца часто находятся в непосредственной близости.

Результаты подтвердили прогноз обнаружения мошенников (Cosmides and Tooby 1992, 186–187): 75% правильно ответили на незнакомую социальную проблему, но только 21% — на незнакомую несоциальную проблему.

Космидес также выдвинул гипотезу о том, что если есть модуль обнаружения мошенников, то испытуемые должны выбирать карты, представляющие мошенничество, даже если они соответствуют логически неправильному ответу . Таким образом, она поменяла логическую роль P /не- P – и Q / not- Q -cards как в проблеме корня/татуировки маниоки, так и в проблеме мяса дукера/страусиной скорлупы. Изменившиеся правила гласили: «Если у мужчины есть татуировка на лице, то он ест корень маниоки» и «Если вы нашли скорлупу страусиного яйца, то вы едите мясо дукера». Поскольку не- P — и Q -карта («без татуировки» и «ест корень маниоки») по-прежнему представляют собой принятие выгоды без выполнения требования, гипотеза обнаружения мошенников предсказывает, что испытуемые должны выбирать логически неправильные карты. в первом случае, в то время как производительность в случае панциря страуса/мяса дукера не должна быть затронута. И снова предсказание подтвердилось (Космидес и Туби 1992, 188-9): 67% испытуемых выбрали логически неверные не- Р — и Q -карточки в ответ на переключенную социальную задачу, но только 4% сделали это в ответ на переключенную несоциальную задачу. (Критику работы Космидеса и Туби по обнаружению мошенников и дополнительные ссылки см. в Buller 2005, 163–190.)

4. Проблемы и возражения

Эволюционная психология — успешная исследовательская программа, но у нее есть свои проблемы. Некоторые трудности уже упоминались в разделе 2 в связи с теоретическими основами эволюционной психологии (недавнюю критику эволюционной психологии на методологическом и концептуальном уровне см. в Panksepp and Panksepp 2000). Эти и некоторые другие будут кратко рассмотрены в этом разделе.

а. Генетический детерминизм

Одно из наиболее часто слышимых критических замечаний также является одним из наименее убедительных. Обвинение состоит в том, что эволюционная психология привержена или, по крайней мере, намеренно принимает генетический детерминизм , согласно которому наше поведение определяется нашим генетическим устройством, которое, поскольку оно является человеческим универсальным, не может подвергаться влиянию с помощью социальное обучение, образование и т. д. Дороти Нелкин (2000, 27), например, утверждает, что эволюционная психология подразумевает «генетическую судьбу», а Робин Данбар утверждает, что она, по-видимому, «ищет генетически детерминированные признаки, которые универсально применимы для всех людей», заметив, что это не имеет большого смысла, потому что «количество действительно универсальных черт… вероятно, в лучшем случае исчисляется единичными цифрами» (Данбар 19).88, 168).

Это правда, что эволюционные психологи ищут человеческие универсалии, и также верно, что они думают, что если бы люди не были генетически очень похожи, не могло бы быть когнитивных адаптаций (см. раздел 2е). Тем не менее, они не привержены «форме «генетического детерминизма», если под этим понимать идею о том, что гены определяют все и невосприимчивы к влиянию окружающей среды» (Tooby and Cosmides 1990a, 19). Они утверждают, что когнитивные механизмы, лежащие в основе поведения, являются человеческими универсалиями, и это не означает, что наше поведение генетически детерминировано или одинаково во всем мире. Как раз наоборот: психологи-эволюционисты единодушны в том, что поведение, как и любая другая человеческая черта, является результатом сложного взаимодействия между генетическими факторами и факторами окружающей среды. Генетический детерминизм ложен, потому что «каждая черта каждого фенотипа полностью и в равной степени детерминирована взаимодействием генов организма… и его онтогенетическое окружение » (Tooby and Cosmides 1992, 83; курсив добавлен), что хорошо иллюстрируется тем фактом, что даже генетические клоны, монозиготные близнецы, не являются фенотипически идентичными. Фактически, работа в области эволюционной психологии подчеркивала очень гибкий и случайный характер когнитивных адаптаций. Например, часто цитируемая работа Мартина Дейли и Марго Уилсон о насилии в отношении детей со стороны приемных родителей (например, Daly and Wilson, 1988a, 1988b) на самом деле полностью связана с контекстуальными факторами: присутствие приемного родителя в семье, как они утверждают, нежелательно. один из основных предикторов фатального насилия по отношению к детям.

б. Моральные и социальные проблемы

Связанное с этим обвинение состоит в том, что эволюционная психология защищает статус-кво в отношении пола, расы, различий в интеллекте и т. д., утверждая, что, во-первых, мы ничего не можем сделать, учитывая, что эти различия результат наших жестко запрограммированных когнитивных механизмов, и, во-вторых, нет необходимости что-то делать, потому что эти различия, будучи результатом естественного отбора, являются оптимальным решением давних адаптивных проблем.

Первое утверждение просто неверно. Как видно из раздела 4а, это не «все в наших генах», потому что окружающая среда сильно влияет на то, какое поведение вытекает из когнитивных механизмов, даже если последние запрограммированы эволюционно.

Второе утверждение является примером того, что многие ученые сочли бы ложным выводом от «есть» к «должно» (см. «Натуралистическая ошибка»). Как указал Роберт Курцбан (2002), эволюционные психологи прекрасно осознают, что переход от первого ко второму незаконен, что существует разница «между наукой, которая может помочь нам понять, что есть, и моралью, которая касается вопросов о том, что должно быть». Что касается когнитивных адаптаций, то нельзя вывести «должен» из «есть», потому что (1) нет гарантии, что естественный отбор всегда найдет оптимальное решение, (2) поскольку окружающая среда изменилась, то, что было хорошо для наших предков, больше не может существовать. быть хорошим для нас, и (3) в каком смысле для наших предков было «хорошим», что, скажем, они обладали когнитивным механизмом, который предрасполагал их к убийству детей своих партнеров по спариванию, которые не были их собственными («хорошие » в смысле «повышение пригодности») — это определенно не то значение «хорошего», которое имеет отношение к этическому дискурсу («хороший» в смысле «достойный моральной похвалы/обязательный»).

в. Непроверяемость и рассказывание историй

Одна из ключевых проблем для эволюционных психологов состоит в том, чтобы показать, что адаптационистские объяснения, которые они предлагают, действительно являются объяснениями в собственном смысле слова, а не просто «просто так-историями», которые представляют правдоподобные сценарии без уверенности в том, что они верны. исторический факт. Например, Стивен Джей Гулд, который классно критиковал эволюционную биологию за ее непродуманный и широко распространенный адаптационизм, который имеет тенденцию игнорировать другие правдоподобные эволюционные объяснения (Гулд и Левонтин 19).79) утверждал, что единственной задачей эволюционной психологии стал «умозрительный поиск причин, по которым поведение, причиняющее нам вред, должно было когда-то возникнуть в целях адаптации» (Gould 2000, 119).

В этом обвинении есть что-то, но все сложнее. Психологи-эволюционисты подчеркивают, что «трудно согласовать такие заявления с реальной практикой ВП, поскольку в эволюционной психологии эволюционная модель или предсказание обычно предшествует открытию новых фактов и вызывает их, а не конструируется задним числом, чтобы соответствовать некоторым из них». известный факт» (Продать и др. . 2003, 52). Обсуждение функционального анализа в разделе 2b показало, что существует ясный смысл, в котором адаптационистские гипотезы могут быть проверены : функциональный анализ предсказывает существование еще неизвестных когнитивных механизмов на основании эволюционных рассуждений о потенциальных адаптивных проблемах. в ЕЭЗ, и эти прогнозы затем проверяются эмпирически. Гипотезы, которые эволюционные психологи выводят из своей вычислительной теории, таким образом, позволяют им «разрабатывать эксперименты, делающие возможным обнаружение и картирование механизмов, которые никто не подумал бы проверить в отсутствие таких теорий» (Sell 9).0723 и др. . 2003, 48). Поэтому неверно, что «утверждения о ЭЭЗ обычно нельзя проверить в принципе, а только подвергнуть спекуляции» (Gould 1997, 51), потому что, если предполагаемые когнитивные механизмы не обнаруживаются в психологических экспериментах, адаптационистское объяснение фальсифицируется.

Во-первых, однако, это относится только к исследованиям, которые соответствуют теоретической модели Космидеса и Туби (возможно, работа Космидеса и Туби по обнаружению изменщиков, работа Басса по половым различиям в отношении ревности и работа Сильвермана и Илса по различиям в ревности). пространственные способности относятся к этой категории). Он не применяется к исследованиям, которые не делают предсказания на основе предполагаемой проблемы, а пытаются вывести историческую функцию признаков организма из его текущей структуры. Показательным примером может служить работа Профета о болезни беременных: здесь уже известна черта (болезнь беременных) и просто строится предположение о ее исторической функции, в отличие от других случаев, когда существование черты (способность обнаруживать мошенников специфические для пола реакции на ревность или специфические для пола пространственные способности) выводится из эволюционных соображений о проблемах, распространенных в ЕЭЗ.

Во-вторых, противоречивое утверждение не в том, что наши психологические способности развились . В том, что они являются адаптациями , а точнее адаптациями для , решающими частные адаптивные задачи. Успешные психологические тесты, которые показывают, что нынешний Homo sapiens действительно обладает предполагаемыми когнитивными механизмами, показывают, что эти черты эволюционировали, но не могут установить, что они являются адаптацией, не говоря уже об адаптации, скажем, для обнаружения мошенников или запоминания местонахождения съедобных растений. . Поскольку все эти тесты говорят нам, рассматриваемые черты все еще могут быть экзаптациями или даже перемычками. Для того, чтобы показать, что они действительно являются адаптациями, на что решительно указывает Ричардсон (2008), потребуется дополнительная информация, и неясно, можно ли получить эту дополнительную информацию (набросок аргументации Ричардсона см. в Walter 2009).).

В-третьих, кажется, что в некотором смысле адаптационистские объяснения все еще являются «просто историями». Функциональный анализ опирается на утверждения о природе EEA, которые нельзя проверить напрямую, потому что мы очень мало можем знать с уверенностью об условиях, которые получаются в EEA. Как любят указывать эволюционные психологи, есть некоторые вещи, которые, возможно, остались неизменными со времен ЕЭЗ:

Исследователи с высокой степенью достоверности знают тысячи важных фактов о наших предках, многие из которых можно использовать для получения выводов. фальсифицируемые предсказания о нашей психологической архитектуре: у наших предков было два пола; заражение инфекциями контактным путем, собранной растительной пищей; обитали в мире, где движения объектов соответствовали принципам кинематической геометрии; имел цветовое зрение; были ограблены; были лица; жили в биотической среде с иерархической таксономической структурой и т. д. (Продажи и др. . 2003, 52–3).

Проблема в том, что знание того, что наши предки жили в мире с двумя полами, где движения объектов соответствовали принципам кинематической геометрии, не позволяет нам достаточно подробно сформулировать адаптивные проблемы, с которыми предположительно столкнулись наши предки. И наши предки мужского и женского пола жили в таком мире (как, кстати, жили предки человекообразных обезьян, пауков и мух), и тем не менее у них развились разные стратегии спаривания, разные реакции на эмоциональную и сексуальную неверность, разные пространственные способности и так далее. Описания прошлых адаптивных проблем, на которые опираются эволюционные психологи, чтобы объяснить эти различия, гораздо более конкретны, чем банальности, в которых мы можем быть относительно уверены, и неясно, как мы можем быть уверены, что правильно поняли конкретные детали. . Как ярко выразился Стивен Джей Гулд:

Но как мы можем знать в деталях, чем занимались небольшие группы охотников-собирателей в Африке два миллиона лет назад? Эти предки оставили некоторые инструменты и кости, и палеоантропологи могут сделать некоторые гениальные выводы из таких свидетельств. Но как мы можем получить ключевую информацию, которая потребовалась бы, чтобы показать обоснованность адаптивных рассказов о EEA: отношения родства, социальные структуры и размеры групп, различные виды деятельности мужчин и женщин, роли религии, символизация, повествование? , и сотни других важных аспектов человеческой жизни, которые нельзя проследить в окаменелостях? (Гулд 1997, §31; см. также Gould 2000, 120). и текущие групповые структуры, или предполагаемые различия в брачном поведении в группах предков, которые апеллируют или предполагаются при формулировании адаптивной проблемы (опять же, точка зрения, убедительно сделанная Richardson 2008).
Конечно же, как и Sell и др. . (2003) отмечают, что если наши предположения о проблемах наших предков неверны, наша вычислительная теория тоже неверна и, таким образом, должна предсказывать существование когнитивных механизмов, которые не будут обнаружены при эмпирической проверке. Тем не менее, даже если это так, к этому ходу mutatis mutandis применимы две оговорки, указанные выше. (Подробнее о роли исторических свидетельств в поиске адаптаций и видах проблем, которые могут возникнуть, см. Kaplan 2002.)
д. Психологическая неадекватность
В статье «Адаптация разума: эволюционная психология и настойчивые поиски человеческой природы» Дэвид Буллер утверждает, что «не только теоретические и методологические доктрины эволюционной психологии проблематичны, но и то, что эволюционная психология фактически не произвела никаких надежные эмпирические результаты» (Buller 2005, 15). Что не так с эволюционной психологией, так это то, что психологические эксперименты, используемые для установления существования предполагаемых когнитивных механизмов в настоящее время Homo sapiens ошибочны, потому что данные скудны, неубедительны и не подтверждают утверждения эволюционных психологов, как Буллер пытается подробно показать в классических исследованиях Космидеса и Туби, Басса, Дейли и Уилсона по обнаружению мошенников, стратегии спаривания, ревность и дискриминационное отцовство. В то время как Ричардсон (2008) утверждает, что Эволюционная Психология проблематична как Эволюционная Психология, Буллер оспаривает психологические подтверждения эволюционной психологии, утверждая, что Эволюционная Психология терпит неудачу как Эволюционная Психология .
5. Эволюционные подходы к разуму, культуре и поведению: альтернативы эволюционной психологии
В широком смысле эволюционная психология пытается принять «эволюционный взгляд на человеческое поведение и психологию» (Barrett et al . 2002, 1 ), применяя дарвинистские рассуждения к поведенческим, когнитивным, социальным или культурным характеристикам людей. Эволюционная психология — это одно направление эволюционной психологии, но есть и другие, и литература полна разных ярлыков: «социобиология», «эволюционная антропология», «экология поведения человека», «дарвиновская психология», «коэволюция гена и культуры», чтобы назвать только несколько. Эти подходы разделяют идею о том, что эволюционные рассуждения могут улучшить наше понимание разума, культуры и общества, но расходятся во мнениях относительно того, как именно дарвиновское мышление должно входить в картину. Здесь не место вдаваться в подробности, но краткий обзор теоретического ландшафта (обзор длиной в книгу см. в Laland and Brown 2002) может помочь понять разницу между эволюционной психологией в целом.0723 область исследования и эволюционная психология как узко ограниченная исследовательская парадигма .
а. Экология поведения человека
Психологи-эволюционисты настаивают на том, что эволюционный подход к человеческой психологии должен задаваться вопросом, является ли черта адаптацией , а не является ли она в настоящее время адаптивной . Таким образом, они резко отделяются от подхода Саймонса (1989), названного «дарвиновской антропологией», который вместо этого фокусируется на текущей адаптивности нашего поведения (более примирительный подход см., например, в Downes 2001). Поведенческая экология человека , как ее теперь называют (Borgerhoff Mulder 1991), возникла в конце 1970-х, когда после потрясений, вызванных социобиологией Уилсона, некоторые антропологи решили выйти и проверить противоречивые гипотезы Уилсона и других на основе реальных данных о популяциях охотников-собирателей (Chagnon and Irons, 1979; Hinde, 1974). Используя количественную этнографическую информацию и модели оптимальности, экологи-бихевиористы исследуют, влияет ли и каким образом на текущую адаптивность поведения человека его экологическая и культурная среда, и каким образом различные модели поведения, которые люди развивают, чтобы справиться с экологическими проблемами, приводят к культурным изменениям и объясняют их. различия между ними.
Естественный отбор, как утверждают экологи, занимающиеся поведением людей, создал необычайную гибкость, известную как фенотипическая пластичность , которая позволяет нашему «поведению принимать форму, максимизирующую инклюзивную приспособленность» (Irons 1979, 33) в самых разных областях. среда обитания. Поскольку имел место отбор на общую фенотипическую пластичность, мы являемся не столько «исполнителями адаптации», сколько «максимизаторами приспособленности»: «Современная дарвиновская теория предсказывает, что человеческое поведение будет… предназначено для обеспечения максимального репродуктивного успеха 9».0724» (Турке и Бетциг 1985, 79; курсив добавлен). Как следствие, специалисты по поведенческой экологии менее заинтересованы в обнаружении проксимальных когнитивных механизмов, чем в проверке того, действительно ли поведение, которое они вызывают, является адаптивным (стратегия, известная как фенотипический гамбит ).
б. Меметика
Меметика использует несколько иной подход (Blackmore 1999; Distin 2005). Меметика пытается объяснить культурные особенности и процессы, а также то, как они влияют на наше поведение, постулируя процесс культурная эволюция аналогична процессу биологической эволюции, но во многом независима от него. Докинз (1976) выдвинул идею о том, что эволюция путем естественного отбора — это нейтральный по отношению к субстрату процесс, который может воздействовать на то, что он назвал «репликатором», т. фитнеса. Ген , по словам Докинза, является репликатором в биологической эволюции, но в культурной сфере также есть репликатор, который он классно назвал 9.0723 мем : мем — это «единица культурного наследования, гипотетически аналогичная гену-частице и являющаяся естественным отбором в силу его фенотипических последствий для собственного выживания и репликации в культурной среде» (Dawkins 1982, 290). Мемы образуют субстрат культурной эволюции, процесса, в котором разные мемы по-разному передаются от человека к человеку. Одна из ключевых задач меметики состоит в том, чтобы точно определить, что такое мемы, и, несмотря на изобилие предложений, согласованного консенсуса нет [например, по словам Докинза, «примерами мемов являются мелодии, идеи, крылатые фразы, мода на одежду, способы делать горшки или строить арки» (Докинз 1976, 206), в то время как Деннет (1995, 347–348) цитирует идеи колеса, ношения одежды, вендетты, правильного треугольника, алфавита, шахмат, перспективного рисунка, импрессионизма, зеленых рукавов и деконструктивизма. как примеры]. Важно отметить, что какими бы ни были мемы, они должны быть достаточно похожи на гены, чтобы гарантировать утверждение о том, что культурная эволюция более или менее аналогична биологической эволюции, и критики меметики утверждают, что это ограничение вряд ли будет соблюдено (например, Boyd and Richerson 2000). ; для более оптимистичной точки зрения см. Blackmore 1999, гл. 5).
в. Коэволюция гена и культуры
Сторонники так называемой «коэволюции гена и культуры» или «теории двойного наследования» (Boyd and Richerson 1985, 2005a, 2005b; Cavalli-Sforza and Feldmann 1981; Durham 1991) соглашаются с меметикой, которая передает культуру. информация — слишком важный фактор, чтобы его можно было игнорировать при эволюционном подходе к человеческой культуре и поведению. В конце концов, один из самых поразительных фактов о людях заключается в том, что существуют важные и устойчивые различия между человеческими группами, которые обусловлены культурно передаваемыми идеями, а не генетическими, биологическими или экологическими факторами. Тем не менее, хотя культура сама по себе является дарвиновской силой, они утверждают, что между культурной и биологической эволюцией нет существенной аналогии. В обоих процессах информация передается между людьми, и оба создают образцы наследуемой изменчивости, но различия гораздо более заметны: культура основана не на прямом воспроизведении, а на обучении, подражании и других формах социального обучения, передача культуры происходит во времени. расширенная и не ограниченная родителями и их потомками, культурная эволюция не обязательно является фрагментарной и не обязательно случайной (Бойд и Ричерсон, 2000).
Культура является частью биологии человека, утверждают коэволюционисты генной культуры, но объяснения, касающиеся исключительно генетических факторов, неадекватны, поскольку игнорируют тот факт, что культура сама по себе формирует адаптивную среду, в которой происходит биологическая эволюция, создавая культурно сконструированную среду. в котором должны развиваться человеческие гены. И наоборот, объяснения, направленные исключительно на объяснение культурного воспроизведения, также неадекватны, потому что они игнорируют тот факт, что гены влияют на культурную эволюцию, например, формируя психологические предрасположенности, которые предвзято относятся к тому, чему люди подражают, чему учат или способны учиться. Следовательно, истинно эволюционный подход к культуре должен признать, что гены и культура эволюционируют вместе с и попытаются исследовать обстоятельства, при которых культурные привычки, принятые индивидуумами, зависят от их генов, и как давление естественного отбора, направляющее биологическую эволюцию, может быть вызвано культурой.
6. Ссылки и дополнительная литература
a. Рекомендуемая дополнительная литература
Баркоу, Джером, Леда Космидес и Джон Туби, ред. (1992). Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Манифест Эволюционной Психологии.
Барретт, Луиза, Робин Данбар и Джон Лисетт, ред. (2002). Эволюционная психология человека . Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета.
Очень полезный учебник по эволюционной психологии в широком смысле, охватывающий как эволюционную психологию, так и экологию поведения человека.
Буллер, Дэвид (2005). Адаптация разума: эволюционная психология и настойчивые поиски человеческой природы . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.
Философская критика эволюционной психологии, утверждающая, что эмпирические тесты, на которые опираются эволюционные психологи, чтобы установить, что нынешний Homo sapiens обладает постулируемыми когнитивными адаптациями в областях обнаружения мошенников, спаривания, брака и родительства, ошибочны.
Басс, Дэвид (1999). Эволюционная психология: новая наука о разуме . Бостон: Аллин и Бэкон.
Учебник по эволюционной психологии, написанный одним из самых ярых ее сторонников.
Космидес, Леда и Джон Туби (1992). «Когнитивные адаптации для социального обмена». В: Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры . ред. Джером Баркоу, Леда Космидес и Джон Туби. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 163–228.
Классическая работа по выявлению мошенников.
Докинз, Ричард (1976). Эгоистичный ген . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Книга, обязательная к прочтению для всех, кто интересуется эволюционной биологией в целом, в которой Докинз вводит концепцию мема и защищает свою теорию эволюции с точки зрения генов (также известную как «теория эгоистичных генов»). согласно которой конечным бенефициаром эволюционного процесса является не вид, не индивидуум и не конкретный признак, а ген.
Лаланд, Кевин и Джиллиан Браун (2002). Разум или бессмыслица: эволюционные взгляды на поведение человека . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Весьма похвальное введение в социобиологию, эволюционную психологию, экологию поведения человека, меметику и коэволюцию генной культуры.
Пинкер, Стивен (1997). Как работает разум . Нью-Йорк: Нортон.
Очень доступное введение в эволюционную психологию и вопросы, обсуждаемые в когнитивной науке в целом.
Пинкер, Стивен (2002). Чистый лист: современное отрицание человеческой природы . Нью-Йорк: Пингвин.
Еще одно очень доступное введение в идеи эволюционной психологии, написанное одним из самых одаренных писателей в академических кругах.
Ричардсон, Роберт (2008). Эволюционная психология как дезадаптивная психология . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.
Философская критика эволюционной психологии с точки зрения эволюционной биологии.
Сэмюэлс, Ричард (1998). «Эволюционная психология и гипотеза массивной модульности». Британский журнал философии науки , 49, 575–602.
Критикует эволюционную психологию, настаивающую на предметной специфичности когнитивных механизмов, утверждая, что общая архитектура предметной области, использующая предметно-специфическую информацию, была бы столь же хороша.
Туби, Джон и Леда Космидес (1990a). «Об универсальности человеческой природы и уникальности личности: роль генетики и адаптации». Журнал личности , 58, 17–67.
Содержит генетический аргумент Космидеса и Туби (обсуждаемый в разделе 2е) в пользу утверждения, что наши когнитивные адаптации являются человеческими универсалиями.
Туби, Джон и Леда Космидес (2005). «Концептуальные основы эволюционной психологии». В: Справочник по эволюционной психологии . Эд. Дэвид Басс. Хобокен, Нью-Джерси: Wiley, 5–67.
Краткий, но очень ценный обзор теоретических основ эволюционной психологии.
Райт, Роберт (1994). Моральное животное. Новая наука эволюционной психологии . Нью-Йорк: Книги Пантеона.
Упрощенное введение в эволюционную психологию, написанное для широкой аудитории, включено в раздел «Рекомендуемая литература» только для того, чтобы подчеркнуть, что , а не вообще рекомендуется всем, кто серьезно интересуется эволюционной психологией.
б. Другие упомянутые работы
Блэкмор, Сьюзен (1999). Мем-машина . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Буль, Джордж (1847 г.). Математический анализ логики . Кембридж: Макмиллан.
Боргерхофф Малдер, Моник (1991). «Экология поведения человека». В: Поведенческая экология: эволюционный подход . ред. Джон Кребс и Николас Дэвис. Оксфорд: Блэквелл, 69–98.
Боулби, Джон (1969). Привязанность и потеря, Vol. 1: Приложение . Нью-Йорк: Основные книги.
Бойд, Роберт и Питер Ричерсон (1985). Культура и эволюционный процесс . Чикаго: Издательство Чикагского университета.
Бойд, Роберт и Питер Ричерсон (2000). «Мемы: универсальная кислота или лучшая мышеловка». В: Дарвинизация культуры: статус меметики как науки . Эд. Роберт Ангер. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 143–62.
Бойд, Роберт и Питер Ричерсон (2005a). Не только гены: как культура изменила эволюцию человека . Чикаго: Издательство Чикагского университета.
Бойд, Роберт и Питер Ричерсон (2005b). Происхождение и эволюция культур . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Басс, Дэвид (1992). «Механизмы предпочтения партнера: последствия для выбора партнера и внутрисексуальной конкуренции». В: Адаптированный разум. Эволюционная психология и формирование культуры . ред. Джером Баркоу, Леда Космидес и Джон Туби. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 249–66.
Басс, Дэвид (1994). Эволюция желания. Стратегии спаривания людей . Нью-Йорк: Основные книги.
Басс, Дэвид (1995). «Эволюционная психология: новая парадигма психологической науки». Психологический опрос , 6, 1–30.
Басс, Дэвид (2000). Опасная страсть: почему ревность так же необходима, как любовь и секс . Нью-Йорк: Саймон и Шустер.
Басс, Дэвид, изд. (2005). Справочник по эволюционной психологии . Нью-Йорк: Уайли.
Басс, Дэвид, Рэнди Ларсен, Дженнифер Семмелрот и Дрю Вестин (1992). «Половые различия в ревности: эволюция, физиология и психология». Психологическая наука , 3, 251–5.
Басс, Дэвид и Дэвид Шмитт (1993). «Теория сексуальных стратегий: эволюционный взгляд на спаривание людей». Психологический обзор , 100, 204–32.
Каро, Тим и Моник Боргерхофф Малдер (1987). «Проблема адаптации в изучении поведения человека». Этология и социобиология , 8, 61–72.
Каррутерс, Питер (2006). «Случай массивных модульных моделей разума». В: Современные дебаты в когнитивной науке . Эд. Роберт Стейнтон. Лондон: Блэквелл, 3–21.
Кавалли-Сфорца, Лука и Маркус Фельдман (1981). Культурная передача и эволюция: количественный подход . Принстон: Издательство Принстонского университета.
Шаньон, Наполеон и Уильям Айронс, ред. (1979). Эволюционная биология и социальное поведение человека: антропологическая перспектива . Северный Скитуэйт, Массачусетс: Duxbury Press.
Хомский, Ноам (1957). Синтаксические конструкции . Ден Хааг: Мутон.
Хомский, Ноам (1959). «Обзор вербального поведения Б. Ф. Скиннера ». Язык , 35, 26–58.
Хомский, Ноам (1975). Размышления о языке . Нью-Йорк: Рэндом Хаус.
Кук, Эдвин, Роберт Ходс и Питер Лэнг (1986). «Подготовленность и фобия: влияние содержания стимула на висцеральное кондиционирование человека». Журнал ненормальной психологии , 95, 195–207.
Космидес, Леда (1989). «Логика социального обмена: повлиял ли естественный отбор на то, как люди рассуждают? Исследования с задачей отбора Уэйсона». Познание , 31, 187–276.
Космидес, Леда и Джон Туби (1987). «От эволюции к поведению: эволюционная психология как недостающее звено». В: Последние новости о лучшем: очерки эволюции и оптимальности . Эд. Джон Дюпре. Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 277–306.
Космидес, Леда и Джон Туби (1989). «Эволюционная психология и формирование культуры, часть II. Пример из практики: вычислительная теория социального обмена». Этология и социобиология , 10, 51–97.
Космидес, Леда и Джон Туби (1991). «Разум и естественный отбор». В: Энциклопедия биологии человека . Эд. Ренато Дульбекко. Сан-Диего: Academic Press, 493–504.
Космидес, Леда и Джон Туби (1994). «Истоки доменной специфики: эволюция функциональной организации». В: Картирование разума: предметная специфика в познании и культуре . ред. Лоуренс Хиршфельд и Сьюзен Гельман. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 85–116.
Космидес, Леда и Джон Туби (1997). «Модульная природа человеческого интеллекта». В: Происхождение и эволюция интеллекта . ред. Арнольд Шейбель и Уильям Шопф. Садбери, Массачусетс: Джонс и Бартлетт, 71–101.
Космидес, Леда и Джон Туби (2000). «Когнитивная нейронаука социального мышления». В: Новые когнитивные нейронауки (2-е изд.). Эд. Майкл Газзанига. Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1259–70.
Космидес, Леда и Джон Туби (2003). «Эволюционная психология: теоретические основы». В: Энциклопедия когнитивных наук . Эд. Линн Надель. Лондон: Макмиллан, 54–64.
Дейли, Мартин и Марго Уилсон (1988a). Убийство . Нью-Йорк: де Грюйтер.
Дейли, Мартин и Марго Уилсон (1988b). «Эволюционная социальная психология и семейные убийства». Наука , 242, 519–24.
Дарвин, Чарльз (1859/1964). О происхождении видов . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.
Докинз, Ричард (1982). Расширенный фенотип . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Деннет, Дэниел (1995). Опасная идея Дарвина: эволюция и смыслы жизни . Лондон: Пингвин.
ДеСтено, Дэвид и Питер Саловей (1996). «Эволюционные истоки половых различий в ревности? Вопрос о «пригодности» модели». Психологическая наука , 7, 367–72.
Дистин, Кейт (2005). Эгоистичный мем . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Даунс, Стивен (2001). «Некоторые последние разработки в эволюционных подходах к изучению человеческого познания и поведения». Биология и философия , 16, 575–95.
Данбар, Робин (1988). «Человек-дарвинист: комментарий». В: Репродуктивное поведение человека . ред. Лаура Бетциг, Моник Боргерхофф Малдер и Пол Терк. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 161–169..
Дарем, Уильям (1991). Коэволюция: гены, культура и разнообразие людей . Стэнфорд: CSLI Press.
Даррант, Рассил и Брайан Эллис (2003). «Эволюционная психология: основные предположения и методология». В: Всесторонний справочник по психологии. Том третий: Биологическая психология . ред. Мишела Галлахер и Рэнди Нельсон. Нью-Йорк: Джон Уайли и сыновья, 1–35.
Эрмер, Эльза, Леда Космидес и Джон Туби (2007). «Функциональная специализация и программа адаптации». В: Эволюция разума: фундаментальные вопросы и противоречия . ред. Стивен Гэнгстед и Джеффри Симпсон. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: The Guilford Press, 153–60.
Фодор, Джерри (1975). Язык мысли . Нью-Йорк: Томас Кроуэлл.
Фодор, Джерри (1981). Представления . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.
Фодор, Джерри (1983). Модульность разума . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.
Фреге, Готтлоб (1879 г.). Begriffsschrift . Галле: Неберт.
Футуяма, Дуглас (1998). Эволюционная биология (3-е изд.). Сандерленд, Массачусетс: Синауэр.
Галеф, Беннетт (1990). «Необходимые и достаточные условия для сообщения о диетических предпочтениях норвежскими крысами». Обучение и поведение животных , 18, 347–52.
Гарсия, Джон и Роберт Келлинг (1966). «Отношение сигнала к последствиям в обучении избеганию». Психономическая наука , 4, 123–4.
Гулд, Стивен Джей (1997). «Эволюция: удовольствия плюрализма». Нью-Йорк Обзор книг , 44, 47–52.
Гулд, Стивен Джей (2000). «Больше вещей на небе и на земле». В: Увы, бедный Дарвин: аргументы против эволюционной психологии . ред. Хилари Роуз и Стивен Роуз. Нью-Йорк: Книги Гармонии, 101–26.
Гулд, Стивен Джей и Ричард Левонтин (1979). «Перемычки Сан-Марко и панглоссианская парадигма: критика адаптационистской программы». Труды Лондонского королевского общества , B205, 581–98.
Харрис, Кристин и Николас Кристенфельд (1996). «Пол, ревность и разум». Психологическая наука , 7, 364–6.
Хинде, Роберт (1974). Биологические основы социального поведения человека . Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.
Айронс, Уильям (1979). «Естественный отбор, адаптация и социальное поведение человека». В: Эволюционная биология и социальное поведение человека: антропологическая перспектива . ред. Наполеон Шаньон и Уильям Айронс. Северный Скитуэйт, Массачусетс: Duxbury Press, 4–39.
Каплан, Джонатан (2002). «Исторические свидетельства и человеческая адаптация». Философия из Наука , 69, S294–S304.
Курцбан, Роберт (2002). «Увы, плохая эволюционная психология: несправедливо обвинено, несправедливо осуждено». Human Nature Review , 2, 99–109.
Ламсден, Чарльз и Эдвард Уилсон (1981). Гены, разум и культура . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.
Марр, Дэвид (1982). Видение: компьютерное исследование человеческого представления и обработки визуальной информации . Нью-Йорк: Фримен.
Маркс, Исаак и Рэндольф Нессе (1994). «Страх и фитнес: эволюционный анализ тревожных расстройств». Этология и социобиология , 15, 247–61.
Минека, Сьюзан и Майкл Кук (1988). «Социальное обучение и приобретение страха перед змеями у обезьян». В: Социальное обучение: психологические и биологические аспекты . ред. Тос Зенталл и Беннет Галеф. Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум, 51–73.
Нелькин, Дороти (2000). «Менее эгоистичный, чем священный?: Гены и религиозный импульс в эволюционной психологии». В: Увы, бедный Дарвин: аргументы против эволюционной психологии . ред. Хилари Роуз и Стивен Роуз. Нью-Йорк: Книги Гармонии, 17–32.
Ньюэлл, Аллен и Герберт Саймон (1961). «GPS, программа, имитирующая мышление». В: Компьютеры и мышление . ред. Эдвард Фейгенбаум и Джулиан Фельдман. Нью-Йорк: Макгроу-Хилл, 279–93.
Ньюэлл, Аллен, Клифф Шоу и Герберт Саймон (1958). «Программы для игры в шахматы и проблема сложности». IBM Journal of Research and Development , 2, 320–5.
Ньюэлл, Аллен и Герберт Саймон (1972). Решение человеческих проблем . Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл.
Панксепп, Яак и Жюль Панксепп (2000). «Семь грехов эволюционной психологии». Эволюция и познание , 6, 108–31.
Пинкер, Стивен (1994). Языковой инстинкт: новая наука о языке и разуме . Нью-Йорк: Уильям Морроу.
Принц, Джесси (2006). «Действительно ли разум модульный?» В: Современные дебаты в когнитивной науке . Эд. Роберт Стейнтон. Лондон: Блэквелл, 22–36.
Профет, Марджи (1992). «Болезнь беременных как адаптация: сдерживающий фактор для приема внутрь тератогенов матерью». В: Адаптированный разум. Эволюционная психология и формирование культуры . ред. Джером Баркоу, Леда Космидес и Джон Туби. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 327–65.
Патнэм, Хилари (1963). «Мозг и поведение». Аналитическая философия, вторая серия . Эд. Р.Дж. Батлер. Оксфорд: Блэквелл, 211–35.
Роуз, Хилари и Стивен Роуз, ред. (2000). Увы, бедный Дарвин: аргументы против эволюционной психологии . Нью-Йорк: Книги Гармонии.
Сэмюэлс, Ричард (2006). «Является ли человеческий разум массивно-модульным?» В: Современные дебаты в когнитивной науке . Эд. Роберт Стейнтон. Лондон: Блэквелл, 37–56.
Шанк, Роджер и Роберт Абельсон (1977). Сценарии, планы, цели и понимание: исследование структур человеческого знания . Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум.
Селигман, Мартин и Джоан Хагар, ред. (1972). Биологические границы обучения . Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.
Селл, Аарон, Эдвард Хаген, Леда Космидес и Джон Туби (2003). «Эволюционная психология: приложения и критика». В: Энциклопедия когнитивных наук . Эд. Линн Надель. Лондон: Макмиллан, 47–53.
Сильверман, Ирвин и Мэрион Илс (1992). «Половые различия в пространственных способностях: эволюционная теория и данные». В: Адаптированный разум. Эволюционная психология и формирование культуры . ред. Джером Баркоу, Леда Космидес и Джон Туби. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 533–49.
Скиннер, Берхус Фредерик (1938). Поведение организмов : Экспериментальный анализ . Нью-Йорк: Appleton-Century.
Скиннер, Берхус Фредерик (1957). Вербальное поведение . Актон, Массачусетс: Издательская группа Копли.
Саймонс, Дональд (1987). «Если мы все дарвинисты, о чем суета?» В: Социобиология и психология: идеи, проблемы и приложения . ред. Чарльз Кроуфорд, Мартин Смит и Деннис Кребс. Хилсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум, 121–45.
Саймонс, Дональд (1989). «Критика дарвиновской антропологии». Этология и социобиология , 10, 131–44.
Саймонс, Дональд (1990). «Адаптация и приспособление». Этология и социобиология , 11, 427–44.
Саймонс, Дональд (1992). «Об использовании и неправильном использовании дарвинизма в изучении человеческого поведения». В: Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры . ред. Джером Баркоу, Леда Космидес и Джон Туби. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 137–62.
Туби, Джон и Леда Космидес (1989). «Эволюционная психология и формирование культуры, часть I. Теоретические соображения». Этология и социобиология , 10, 29–49.
Туби, Джон и Леда Космидес (1990b). «Прошлое объясняет настоящее: эмоциональная адаптация и структура среды предков». Этология и социобиология , 11, 375–424.
Туби, Джон, и Космидес, Леда (1992). «Психологические основы культуры». В: Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры . ред. Джером Баркоу, Леда Космидес и Джон Туби. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 19–136.
Туби, Джон и Леда Космидес (1995). «Предисловие». В: Слепота разума: эссе об аутизме и теории разума Саймона Барона-Коэна. Кембридж, Массачусетс: MIT Press, xi – xviii.
Туби, Джон и Леда Космидес (1998). «Эволюция когнитивных наук: ответ Шапиро и Эпштейну». Разум и язык , 13, 195–204.
Туби, Джон и Леда Космидес (2000). «К картированию развитой функциональной организации разума и мозга». В: Новые когнитивные нейронауки (2-е изд.). Эд. Майкл Газзанига. Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1167–1178.
Триверс, Роберт (1971). «Эволюция взаимного альтруизма». Ежеквартальный обзор биологии , 46, 35–57.
Тьюринг, Алан (1936). «О вычислимых числах с приложением к проблеме Entscheidungs». Труды Лондонского математического общества , серия 2, 42, 230–65.
Терке, Пол и Лаура Бетциг (1985). «Те, кто может сделать: богатство, статус и репродуктивный успех на Ифалуке». Этология и социобиология , 6, 79–87.
Вальтер, Свен (2009). «Обзор книги Ричардсона «Эволюционная психология как неадаптированная психология ». Разум .
Уэйсон, Питер (1966). «Рассуждение». В: Новые горизонты по психологии . Эд. Брайан Фосс. Хармондсворт: Пингвин, 135–51.
Уилсон, Эдвард (1975). Социобиология: новый синтез . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.
Информация об авторе
Информация об авторе
Свен Вальтер
Электронная почта: [email protected]
Университет Оснабрюка
Германия
Великая адаптация | Psychology Today
Адаптер
Источник: B A Luceigh
Изменения непрерывны во всем. С нашей человеческой точки зрения изменения могут быть быстрыми или медленными, видимыми или невидимыми, осознанными или неизвестными. Мы испытываем внутренние изменения в наших мыслях, физическом теле и эмоциях. Мы смеемся над смешной шуткой и утомляем мышцы работой. Мы наблюдаем изменения и за пределами нашей собственной физической формы. Бревно гниет на земле или сжигается для обогрева дома. Нам не нужно далеко ходить, чтобы найти изменения, потому что это процесс, встроенный в сущность Вселенной.
Как люди, мы ограничены тем, что можем наблюдать за изменениями. Через несколько секунд мы видим, как течет река, но не растет дерево. С помощью наших органов чувств мы не можем непосредственно увидеть, как химически изменяются наши собственные молекулы, услышать звуки ползания муравьев или увидеть, как расширяется Вселенная. Нам нужно вспомогательное оборудование для сбора сигналов для интерпретации изменений, выходящих за рамки нашей естественной сенсорной способности обнаруживать.
По мере изменения живых систем и их условий вид может подвергаться адаптации в ответ на поддержание жизни этого вида. Адаптации различаются по скорости и характеристикам. Вид может полностью исчезнуть, потому что не может адаптироваться. Может также кажется, что исчезли, хотя на самом деле они мутировали или эволюционировали в другой вид без прерывания жизни на этом пути.
Здесь рассматривается вопрос о том, участвуют ли в настоящее время виды человека в крупном изменении в новую эру, изменении под названием Великая адаптация . Вымрем ли мы или превратимся в модифицированный вид нашей нынешней формы? Изменения одновременно происходят в климате Земли и в космическом пространстве международных отношений, национального управления, экономических и социальных структур, политических организаций и многого другого. Все они в настоящее время влияют на изменения в людях, точно так же, как меняющиеся люди влияют на них.
Адаптация всегда была необходима для продолжения жизни на Земле. Мы можем задать себе много новых вопросов об адаптации человека в наше время, но особое внимание здесь будет уделено только одному: « Что мы адаптируем?» В качестве популярного примера, если нас попросят определить, «что мы адаптируем», чтобы похудеть, ответом, скорее всего, будут «наши привычки в еде». В отличие от этого, это исследование адаптации находится под всеобъемлющей темой первичной природы существования. Вопрос « какой адаптируем?» будет отражено как философское/духовное исследование.
Центральное предложение состоит в том, что то, что должно адаптировать на самом фундаментальном уровне нашего существования, это человеческое сознание . Это формирует основу Великая адаптация.
Каждый человек призван по-новому реализовать свое личное сознание, чтобы мы все могли совместно участвовать в эволюции вселенского сознания. Даже когда нам с благодарностью помогают учителя с глубоким пониманием, в конечном итоге каждый из нас должен следовать своему собственному импульсу к расширению сознания с помощью самостоятельных переживаний, таких как медитация. Необходимо, чтобы наши намерения основывались на принципах Истины, Добра и Красоты. Слова и образы всегда будут ограничены, но ими можно будет поделиться, чтобы побудить других открыть свои умы и сердца для доступа к тому, что уже имеет большую ценность внутри них.
Основная предпосылка здесь заключается в том, что существует фундаментальное Универсальное Сознание, иногда называемое Основой Бытия. Формы естественным образом и непрерывно создаются из него. Эти формы могут внешне казаться разделенными, но на самом деле они остаются связанными со своим Источником Бытия и через этот Источник соединяются друг с другом. Хотя человеческие формы могут сначала не осознавать эту связь из-за бессознательных ограничений, они могут естественным образом пробудить к своему Присутствию. Такие пробуждающие события адаптировать ограниченное локальное сознание, расширив его в Целое. Когда многие сделают это , произойдет Великая Адаптация . Мы узнаем, что это происходит, когда среди нас возникнут открытые, рациональные и всеобъемлющие переживания.
Кажется, жизнь приспосабливалась с самого начала, так почему же сейчас все по-другому? Речь идет об увеличении числа людей и разнообразии нашего вклада в сознание всей Земли. Речь идет об изучении методов соединения вариаций сознания на благо всех.
Исторически сложилось так, что развитие человеческого сознания всегда отражало приспособление к контексту времени. По мере того, как творчество перемещает сигналы из бессознательного в сознание внутри нас, возникают новые вопросы и методы ответов. Этот эволюционный процесс был продемонстрирован человеческими исследованиями от первобытных до наших дней. Это всегда было о пробуждении к информации, которая уже была там, но не раскрыта. Связи и разъединения раскрывают воображаемые структуры и процессы, основанные на основополагающих принципах вселенной. Люди повлияли на направление нашей эволюции, расширяя осознание своего участия в расширяющемся процессе.
Попутно мы пробовали адаптации, которые не удались. Мы часто становились жертвами невежества. Мы застряли в собственном ошибочном стремлении к личной власти и признанию. Мы цепляемся за фиксированные идентичности в изменчивой реальности и закрываем умы и сердца в обмен на ложное чувство стабильности. Мы верили, что открыли свою истинную природу, прежде чем углубиться и обнаружить, что это не так.
Чтобы достичь Великая адаптация , потребуется много маленьких шагов, предпринятых со смирением и общими фундаментальными ценностями.
No related posts.

«Самая высокая степень человеческой мудрости – это умение приспосабливаться к обстоятельствам и сохранять спокойствие вопреки внешним грозам».

Определение

Социальная адаптация

Экологическая адаптация

Цель адаптации

Самосознание

Определение термина в психологии

Виды адаптации

Определение слова «Адаптация» по БСЭ:

Физиологические факторы

Индивидуально-психологические факторы

Социальные институты

Социально-психологические факторы

Адаптационные расстройства личности

Типы социально-психологической адаптации

Итог

Проблемы адаптации

Особенности

Трудовой, профессиональной

После армии

После тюрьмы

Адаптация школьников при отклонении в развитии

Факторы, влияющие на приспосабливаемость

Адаптация в педагогике. Определение понятия, роль, сущность и условия

Определение

Социальная адаптация

Цель адаптации

Самосознание

Виды адаптации

Поступление в детское дошкольное учреждение

Физиологические факторы

Индивидуально-психологические факторы

Социально-психологические факторы

Типы социально-психологической адаптации

Проблемы адаптации

Адаптация школьников при отклонении в развитии

ПОНЯТИЕ АДАПТАЦИИ И ЕЕ СУЩНОСТЬ — NovaUm.Ru

ПОНЯТИЕ АДАПТАЦИИ И ЕЕ СУЩНОСТЬ

Педагогические науки

Тимофеева Мария Викторовна

Список литературы

1.1 Понятие адаптации. Педагогические условия адаптации детей третьего года жизни к дошкольному образовательному учреждению

Педагогические условия адаптации детей третьего года жизни к дошкольному образовательному учреждению

Понятие социально-психологической адаптации в клинической психологии

Адаптация как объект научного исследования: психолого-педагогический анализ

Теория психологических адаптационных режимов

принадлежность

Автор

принадлежность

Абстрактный

Похожие статьи

Цитируется

термины MeSH

«Мало» или «Много»? Теория уровня адаптации для гибкости в обработке квантификаторов

Введение

Материалы и методы

Участники

Стимулы и процедура

Анализ данных

Результаты

Суждения об истинности

Время реакции

Обсуждение

Заявление о доступности данных

Заявление об этике

Вклад автора

Конфликт интересов

Финансирование

Благодарности

Ссылки

Эволюционные теории в психологии – Введение в психологию I

Цели обучения

Упражнение: пройди практический тест

Упражнение: Тест по главе

Источник

Адаптация — Без предмета — Энциклопедия психоанализа

Биологическая концепция

Эго-психология

Жак Лакан

1. Реальность