«Происхождение всех вещей» («The Signature of All Things»), Элизабет Гилберт / Статьи / Newslab.Ru
Недавно на глаза попалась старенькая новость о том, что английские церковники, оказывается, принесли официально-посмертные извинения Чарльзу Дарвину за излишне эмоциональное отрицание теории эволюции. Проблема сопряженности научных истин с истинами религиозными для современной культуры до сих пор не снята, она будоражит общественное мнение, она провоцирует публицистов и литераторов на высказывания различной степени аргументированности: некоторые хочется сжечь в цензорской печи, другие, написанные умело и полемически сдержанно, хочется прочитывать с особым тщанием. К последним из них относится и нынешний роман — о судьбе вымышленной ученой дамы, которая сформулировала теорию эволюцию одновременно с господином Дарвином.
В новой книге заокеанской писательницы Элизабет Гилберт, автора нашумевшего и для кого-то даже культового бестселлера «Есть, молиться, любить», ощущается не очень много американского; напротив, возникают сильнейшие ассоциации с английским любовным романом, с Остин и Диккенсом, с викторианскими шляпками, пробковыми шлемами и «Баунти», стоящем на приколе у берегов Таити.
Главная героиня, Альма Уиттакер, дочь преуспевающего промышленника-фармацевта, большую часть своей жизни провела в Новом Свете, в семейной изоляции, окруженная традиционными сословными и профессиональными предрассудками, но пытливо постигающая мир при помощи своего аналитического, совершенно научного склада ума. Она взрослеет, пытается наладить отношения с близкими, каждый из которых представляет собой ещё тот образчик человеческой теплоты (отец — прожженный делец и циник, мать — чопорная тираническая дама, приемная сестра — замкнутая в себе девица, будущая аболиционистка) и определиться со своим местом жизни.
— Мне всегда было интересно, что мистер Дарвин думал об этой вашей идее — о том, что наш ум не подчиняется законам эволюции, а Вселенной управляет высший разум.— О нет, ему она совсем не нравилась, мисс Уиттакер. Он приходил в ужас каждый раз, когда я об этом заговаривал. «Проклятие, Уоллес, — говорил он, — поверить не могу, что ты снова приплел сюда Бога!»
За вычетом искусно прописанных социальный перипетий романа его убедительная диалогичность — это наиболее увлекательная составляющая книги.
Собственно, героине до некоторого времени даже не требуется персонифицированный идейный оппонент, ибо ей достает личного интеллекта для того, чтобы подбирать доводы «за» и «против», выуживать их из житейских неурядиц и душевных потрясений. С одной стороны, пишет она, «единственное непростительное преступление — оборвать свой жизненный эксперимент прежде, чем наступит его естественное окончание», и доказательство тому — история отца, зубами и ногтями выцарапавшего себе высокий статус; но по другую сторону умозрительной полемики — сумасшедшая подруга, сгоревшая раньше срока и ныне угасающая в тоске и одиночестве в приюте для умалишенных. Рассуждая иначе, можно отказаться от повседневной борьбы, влачить жалкое существование, дабы сохранить себя для иных свершений, для достижения духовных высот; но единственный человек в жизни Альмы, который подходил под описание земного ангела, окончил дни при странных, богопротивных обстоятельствах. Сколь многое в жизни с её нарочитой страдательностью и многими обязательствами перед близкими, не продиктовано эволюционной необходимостью?
Ответа в романе нет — ни частного, ни абстрактного, и одно это заслуживает для него хорошего — пусть и не самого видного — места на книжной полке.
Изд. «Рипол Классик», 2013 — 520 стр. Тираж — 20 000 экз.
Элизабет Гилберт — Происхождение всех вещей читать онлайн
Элизабет Гилберт
Происхождение всех вещей
Что есть жизнь, мы не знаем. Что делает жизнь, мы знаем хорошо.
Лорд ПерсевальАльма Уиттакер, рожденная с началом века, пришла в наш мир 5 января 1800 года.
И тут же — почти немедленно — вокруг нее стали формироваться самые разные мнения.
Бросив на младенца первый взгляд, мать Альмы осталась вполне довольна результатом. Прежде Беатрикс Уиттакер не везло в деле производства потомства. Первые три попытки зачать утекли печальными струйками, не успев прижиться. Предпоследняя же — сын, полностью сформировавшийся мальчик, почти успел увидеть этот мир, но потом, в самое утро своего рождения, вдруг передумал и явился на свет уже мертвым. После таких потерь любое дитя сгодится, лишь бы выжило.
Прижимая к груди крепкого младенца, Беатрикс шептала молитву на своем родном голландском.
Она просила Бога, чтобы дочь выросла здоровой, умной и рассудительной и никогда бы не сдружилась с теми девицами, что густо пудрят щеки, не стала бы громко смеяться над вульгарными анекдотами, сидеть за карточным столом с несерьезными мужчинами, читать французские романы, вести себя, как не подобает и дикарям индейцам, и позорить приличное семейство каким бы то ни было способом — словом, чтобы она не превратилась в een onnozel, простушку. В этом и заключалось ее благословение — или то, что считала таковым Беатрикс Уиттакер, женщина суровых нравов.
Акушерка-немка из местных пришла к выводу, что роды прошли не хуже других, да и дом этот был не хуже других, следовательно, и Альма Уиттакер — дитя ничем не хуже других. Спальня у хозяев была теплой, суп и пиво подавались без ограничений, мать держалась стойко, чего и следовало ждать от голландки. Кроме того, акушерка знала, что ей заплатят и не поскупятся. Любое дитя не грех назвать славным, коли деньги приносит. Поэтому и она благословила Альму, хоть и без особых сантиментов.
А вот домоправительница поместья Ханнеке де Гроот считала, что радоваться нечему. Младенец оказался девочкой, притом некрасивой: с лицом, как тарелка каши, бледным, что твой крашеный пол. Как все дети, эта девчонка принесет много работы. Как вся работа, эта, поди, тоже ляжет на плечи Ханнеке. Но домоправительница все равно благословила дитя, ведь благословение новорожденного — обязанность каждого, а Ханнеке де Гроот от обязанностей никогда не отнекивалась. Она расплатилась с акушеркой и сменила простыни. В трудах ей помогала, хоть и не слишком усердно, юная горничная — разговорчивая деревенская девица, недавно взятая на работу в дом. Та больше на ребенка глаза лупила, чем в спальне прибиралась. Имя девицы не стоит упоминания на этих страницах, так как уже на следующий день Ханнеке де Гроот уволит ее за бестолковость и отошлет обратно без рекомендаций. Тем не менее в тот единственный вечер никчемная горничная, которой было суждено покинуть дом назавтра, ворковала с младенчиком и мечтала о своем таком же.
Что до отца Альмы, хозяина поместья Генри Уиттакера, тот малышкой остался доволен. Весьма доволен. Ему было все равно, что родилась девочка, и притом некрасивая. Генри Альму не благословил, но лишь потому, что считал раздачу благословений не своим делом. («Я в дела Божьи не лезу», — частенько говаривал он.) Зато он искренне восхитился
В ознаменование сего события Генри сорвал ананас в самой большой из своих оранжерей и поровну разделил его между всеми домочадцами и слугами. За окном шел снег, как и положено зимой в Филадельфии, но Генри принадлежали оранжереи, которые были построены по его собственному проекту и топились углем — предмет зависти всех садоводов и ботаников на двух американских континентах и источник его несметных богатств, — и, раз ему вздумалось отведать ананасов в январе, Бог свидетель, он мог себе это позволить.
Вишню в марте — да пожалуйста.
Затем он удалился в свой кабинет и открыл гроссбух, где каждый вечер делал записи о всякого рода событиях, происходящих в поместье, как делового, так и личного характера. «Сиводни на наш борт взошол новый пасажыр, висьма блогородный и любапытный», — начал он и далее описал обстоятельства рождения Альмы Уиттакер, а также указал точное время ее появления на свет и связанные с этим расходы. Чистописание Генри, к его позору, было совсем негодным. Предложения смахивали на городок, тесно застроенный домами: заглавные и строчные буквы жили бок о бок, жалостливо ютясь и налезая друг на друга, и будто рвались уползти за пределы страниц. Написание слов он угадывал, отнюдь не каждый раз попадая в точку, а уж взглянув на знаки препинания, оставалось лишь печально вздохнуть.
Но Генри Уиттакер все равно делал записи в своем гроссбухе. Он записывал все происходящее и считал это важным. Хотя он знал, что любой образованный человек ужаснется, увидев эти страницы, он также понимал, что его каракули никто никогда не прочтет — никто, кроме его супруги Беатрикс.
С Божьей помощью уже очень скоро она сможет вернуться к делам.
А то бумаг уже вон сколько накопилось.
Cinchona Calisaya, var. ledgeriana.
Часть первая
Хинное дерево
Первые пять лет своей жизни Альма Уиттакер и вправду была не более чем пассажиром в этом мире, как и все мы в столь раннем детстве, и потому рассказ о ней пока нельзя считать ни наполненным событиями, ни сколько-нибудь любопытным; отметим, впрочем, что ранние годы этой ничем не примечательной девочки не были омрачены болезнью или какими-либо происшествиями, а росла она в окружении роскоши, почти неслыханной в Америке тех времен, даже в богатой Филадельфии. История о том, как отец Альмы стал обладателем столь внушительного состояния, достойна упоминания на этих страницах, тем более что надо чем-то занять себя, пока маленькая Альма растет и не представляет для нас большого интереса.
Ведь и в 1800 году, а раньше и подавно, нечасто можно было встретить человека бедного по рождению и почти безграмотного, который стал бы богатейшим жителем города, а уж методы, при помощи которых Генри Уиттакер достиг процветания, безусловно, представляют интерес — хотя, пожалуй, благородными их не назовешь, в чем он сам признавался.
Конец ознакомительного отрывка
Вы можете купить книгу и
Прочитать полностью
Хотите узнать цену?ДА, ХОЧУ
Элизабет Гилберт «Происхождение всех вещей» Юлия Хрустовская
Читая такие книги, хочется сразу убиться об стену, ибо понимаешь, что «а я-то куда полез…?» (в данном конкретном случае речь именно обо мне и моих попытках писать). А после, когда всё же не убился, сидишь в некоем ступоре, пытаясь вынырнуть из глубин повествования, которое закончилось, а ты в нём до сих пор и тонешь…
Это очень глубокий роман, роман для пытливых умов. Его не осилить за день. Не потому что 730 страниц, и даже не потому, что не хватит времени, а просто потому, что его в каком-то смысле невозможно «заглотить».
Его надо читать и всё время думать, читать и всё время понимать, читать и уметь останавливаться.
Его относят в том числе и к семейным сагам, но, если это и так, то, с моей точки зрения, сага эта — очень нестандартная (не похожа она ни на Форсайтов, ни на Буденброкков, ни на моих любимых Казалетов). Роман захватывает период со второй половины XVIII в до конца XIX в. Главная героиня — Альма Уиттакер, дочь ботаника и богатого бизнесмена Филадельфии, она — учёный-ботаник и натуралист. Это история её жизни, её любви, её семьи и, что самое главное, — её познания мира. И события её жизни развиваются так, что неминуемо приводят Альму к важнейшему открытию: мир делится на тех, кто борется за жизнь неотступно, и тех, кто сдаётся и умирает. И касается это не только людей, но и абсолютно всех существ на Земле. Именно эта мысль рождает главный труд жизни Альмы — эволюционную теорию, формулирует которую она почти параллельно с Ч.Дарвином.
В романе много ботаники, много подробностей, много мхов и орхидей, но при этом много и любви, а ещё много откровенных моментов (и они опять же, несмотря на небольшой объем относительно всего количества страниц, очень глубоки и потрясают своей наготой), а также много одержимых людей того времени: одержимых и в прямом, и в переносном смысле.
Если вы не готовы ко всему этому, то это не ваша книга (например, свекрови моей сестры она абсолютно не «откликнулась», и я могу понять, почему). Но если вы чувствуете, что она ваша, то как же я вам завидую! Ибо вы переживёте дни удивительного погружения в удивительный роман. То, что я уже пережила…
Я не знаю, КАК Гилберт такое создала. Это нереальный, сложнейший, огромный труд. Я копалась в её биографии, чтобы найти где-то хотя бы мелкие строки про ботанику в анамнезе или что-то ей сродни. Но нет. Этого нет. И я совсем не понимаю, как она такое написала. На сегодняшний день я бы назвала именно это произведение апогеем творчества Гилберт. Именно здесь соединились основные его мотивы. И она, Элизабет Гилберт, абсолютно по праву стоит в ряду лучших писателей XXI века.
Эта книга прекрасна до слёз. Надеюсь, хоть кого-нибудь я воодушевила на неё. Как воодушевили в свою очередь меня Галина Юзефович, Анастасия Завозова и подкаст «Книжный базар»
Читать «Происхождение всех вещей» — Гилберт Элизабет — Страница 23
– Ах, все вы слишком высокого мнения о Пруденс, – проговорил он.
– А по мне, так та, что лицом попроще, стоит десяти хорошеньких.
Так что сами видите – вполне возможно, что обе девочки страдали одинаково.
Глава седьмая
Году тысяча восемьсот шестнадцатому предстояло войти в историю как «год без лета» – лето не настало не только в «Белых акрах», но и во всем мире. Извержение вулкана в Индонезии наполнило земную атмосферу пеплом и тьмой, принеся засуху в Северную Америку и холод и голод на большую часть территории Европы и Азии. В Новой Англии погиб урожай кукурузы, в Китае – рис, а по всей Северной Европе вымерзли овес и пшеница. В Ирландии более ста тысяч человек умерли с голоду. Повсюду массово забивали лошадей и скот, голодавших без зерна. (А немецкий изобретатель в ответ на массовую гибель животных приступил к работе над проектом безлошадного транспортного средства, впоследствии названного велосипедом.) Францию, Англию и Швейцарию охватили голодные бунты. В Квебеке в июне выпало двенадцать дюймов снега. В Италии выпал коричневый и красный снег, и люди испугались, что настал конец света.
Весь июнь, июль и август окрестности Пенсильвании были окутаны глубоким, холодным и темным туманом. Ничего не росло. Последующая зима оказалась еще хуже. Тысячи семей потеряли все. А вот для Генри Уиттакера год оказался неплохим. Благодаря обогреву в оранжереях большинство экзотических растений из тропиков остались живы, несмотря на полумрак, а открытым земледелием он никогда не занимался из-за множества рисков. Большая часть его лекарственных растений ввозилась из Южной Америки, где климат по-прежнему был благоприятным. Мало того, из-за капризов погоды многие начали болеть, а где болезни – там растут прибыли фармацевтических кампаний. Поэтому ни финансы, ни ботаническая коллекция Генри почти не пострадали.
Напротив, в тот год Генри лишь приумножил свое состояние, занявшись спекуляцией недвижимостью, а также предался новому увлечению – коллекционированию редких книг. Из Пенсильвании толпой бежали фермеры, направляясь на запад в надежде найти там более яркое солнце, здоровую почву и благоприятную среду.
Генри купил множество земель, брошенных этими разорившимися людьми, и присоединил к своим владениям несколько превосходных мельниц, лесов и пастбищ. В тот год обанкротилось и немало благородных семей из Филадельфии, пав жертвой экономического кризиса, вызванного дурной погодой. Для Генри это означало чудесные новости. Стоило очередному знатному семейству объявить о банкротстве, как он тут же скупал за бесценок их земли, мебель, лошадей, великолепные французские седла и персидские ковры, а главное – их библиотеки.
За годы приобретение ценных книг превратилось для Генри в своего рода манию – манию, понять которую большинству людей было трудно, если учесть, что Генри почти не умел читать по-английски и уж тем более не смог бы прочесть, скажем, Катулла[16] в оригинале. Но дело в том, что Генри не собирался читать эти книги; он просто хотел обладать ими как трофеями для растущей библиотеки «Белых акров». С особым старанием он стремился заполучить в свою коллекцию медицинские и философские трактаты и книги по ботанике с роскошными иллюстрациями.
Он знал, что эти тома производят на гостей столь же неизгладимое впечатление, как и ценные тропические виды в его оранжереях. Он даже взял в привычку выбирать один редкий, ценный экземпляр (точнее, выбирала Беатрикс) и демонстрировать его гостям перед обедом. Этот ритуал доставлял ему особенное удовольствие, когда в гости наведывались прославленные ученые – чего стоил один их вид, когда у них перехватывало дыхание и темнело перед глазами от желания обладать такой драгоценностью, ведь большинство ученых мужей и не мечтали о том, что им удастся подержать в руках раннее издание Эразма Роттердамского (начала шестнадцатого века), где с одной стороны листа текст был отпечатан по-древнегречески, а с оборотной – на латыни.
Книги Генри скупал жадно и помногу. Он приобретал чужие библиотеки не избранными томами, а целыми сундуками. Разумеется, все эти книги необходимо было перебрать, но ясно, что сам Генри не годился для этой работы. Годами этот труд, изнурительный физически и умственно, ложился на плечи Беатрикс Уиттакер; та терпеливо разбирала завалы, оставляя истинные жемчужины, а кучу лишнего отправляла в публичную библиотеку Филадельфии.
Однако поздней осенью 1816 года Беатрикс поняла, что уже не справляется. Книги поступали быстрее, чем она успевала их разобрать. Каретная была заставлена заполненными доверху сундуками, в которые еще никто не заглядывал. Каждую неделю благородные семейства объявляли о финансовом банкротстве, и как следствие на «Белые акры» обрушивались завалы книг из частных библиотек. Коллекция Генри грозила стать реальной катастрофой.
Вот Беатрикс и выбрала Альму своей помощницей в деле разбора книг. Выбор был очевиден: от Пруденс в подобных вопросах было мало толку, так как она не знала древнегреческого, плохо знала латынь и не смогла бы отличить ботанические справочники, изданные до 1753 года, от тех, что были изданы после 1753 года (то есть до и после появления классификации Линнея). Альма, которой к тому времени исполнилось шестнадцать лет, с радостью взялась за приведение в порядок библиотеки «Белых акров», и она прекрасно справилась с этой задачей. Благодаря основательным познаниям в истории она хорошо понимала, с чем имеет дело, а кроме того, была прилежным и страстным классификатором.
Да и физических сил, нужных для того, чтобы переставлять тяжелые ящики и коробки, ей было не занимать. Вдобавок погода весь 1816 год стояла настолько отвратительная, что гулять на воздухе было не очень приятно, а работать в саду – почти бесполезно. И Альма с радостью стала воспринимать свой труд в библиотеке как нечто вроде садоводства, но взаперти, ведь это занятие, как и работа в саду, несло в себе все прелести физического труда и давало прекрасные результаты.
Альма даже обнаружила в себе талант реставратора книг. Опыт составления гербариев снабдил ее всеми необходимыми навыками для работы с материалами в переплетной – крошечной темной комнате с потайной дверью, примыкавшей к библиотеке, где Беатрикс хранила бумагу, ткани, кожу, воск и клеящие составы, нужные для реставрации хрупких старых изданий. По правде говоря, через несколько месяцев Альма достигла такого совершенства во всех этих делах, что Беатрикс полностью перепоручила ей заботу о библиотеке «Белых акров» – книгах уже отобранных и тех, что предстояло отобрать.
Сама Беатрикс располнела и стала слишком уставать, карабкаясь по приставным лестницам, да и работа эта ей надоела.
Надо отметить, что другой бы засомневался, стоит ли бросать безо всякого присмотра приличную незамужнюю девицу шестнадцати лет среди множества книг неизвестного содержания, со всем доверием отправляя ее в плавание в гигантском океане либеральных идей, где она одна должна была отыскать свой путь, тем более что дело было в 1816 году. Можно лишь предположить, что Беатрикс, видимо, считала, что ее работа в отношении Альмы выполнена и она успешно справилась с воспитанием молодой женщины, казавшейся, по крайней мере на первый взгляд, прагматичной, высокоморальной и способной противостоять любым безнравственным идеям. Впрочем, существует также вероятность, что Беатрикс попросту не подумала о том, какие книги могут попасться Альме в сундуках, куда никто еще не заглядывал. А может, Беатрикс считала, что раз Альма некрасива и неуклюжа, то опасности, что несет с собой – о боже правый! – пробуждение чувственности, ей не грозят.
А может, Беатрикс (к тому времени ей стукнуло почти полвека, и она начала страдать от эпизодических головокружений и рассеянности) попросту позабыла об осторожности.
Как бы то ни было, Альму Уиттакер оставили одну, и именно так она и нашла ту книгу.
* * *
Девушка так и не узнала, из чьей библиотеки она взялась. Альма нашла ее в неподписанном сундуке, где, за исключением одной этой книги, не было ничего примечательного – по большей части медицинские труды. Заурядный Гален, несколько последних переводов Гиппократа – ничего нового и интересного! Но среди других обнаружился толстый увесистый том анонимного автора с названием Cum Grano Salis. Что за странное название, подумала Альма: «С щепоткой соли». Поначалу она решила, что перед ней трактат по кулинарии, нечто вроде написанного в четвертом и переизданного в пятнадцатом веке в Венеции De Re Coquinaria, который уже имелся в библиотеке «Белых акров». Однако, вскользь пролистав страницы, увидела, что книга написана на английском и в ней нет иллюстраций и списков, предназначенных для изучения кулинарами.
Тогда Альма открыла первую страницу, и то, что она там прочла, заставило ее ум лихорадочно заметаться.
Книга «Происхождение всех вещей» Гилберт Э
Происхождение всех вещей
Происхождение всех вещей» — это огромный труд, прекрасно подготовленный и воплощенный, соединяющий в себе все мотивы творчества Элизабет Гилберт. От темы поиска собственного «я» посредством проведения аналогий с природой до темы брака и женских судеб. Действие романа происходит в XIX веке и охватывает более 100 лет. В центре повествования — жизнь Альмы Уайтекер, дочери ботаника и одного из богатейших бизнесменов Филадельфии. Переплетаясь с многолетними исследованиями растений, события жизни Альмы приводят ее к формулированию эволюционной теории, предваряющей теорию Дарвина. Книга делится на три части: детство героини, где Альма воспитывается в духе эпохи Просвещения и главным в ее жизни становится тяга к познанию. Ее зрелость: действие книги переносится на тридцать лет вперед — Альме 48 лет, и в ее жизни появляется Амброуз Пайк, гениальный художник, человек не от мира сего.
И, наконец, третья часть — пребывание Альмы на Таити, где она переживает события, которые, вкупе с ее многолетними исследованиями мха, наводят ее на мысли об эволюционной теории. Завершается роман 1883 годом, когда Альма, чувствуя приближение смерти, выходит в сад и вспоминает всю свою жизнь.
- Издательство:
- Рипол Классик
- Год издания:
- 2013
- Место издания:
- Москва
- Язык текста:
- русский
- Язык оригинала:
- английский
- Перевод:
-
Змеева Ю.
Ю.
Ю.
- Тип обложки:
- Твердый переплет
- Формат:
- 70х100 1/16
- Размеры в мм (ДхШхВ):
- 240×170
- Вес:
-
770 гр.
- Страниц:
- 512
- Тираж:
- 20000 экз.
- Код товара:
- 701588
- Артикул:
- 5741120
- ISBN:
- 978-5-386-06459-4
- В продаже с:
-
26. 09.2013
09.2013
Происхождение всех вещей» — это огромный труд, прекрасно подготовленный и воплощенный, соединяющий в себе все мотивы творчества Элизабет Гилберт. От темы поиска собственного «я» посредством проведения аналогий с природой до темы брака и женских судеб. Действие романа происходит в XIX веке и охватывает более 100 лет. В центре повествования — жизнь Альмы Уайтекер, дочери ботаника и одного из богатейших бизнесменов Филадельфии. Переплетаясь с многолетними исследованиями растений, события жизни Альмы приводят ее к формулированию эволюционной теории, предваряющей теорию Дарвина. Книга делится на три части: детство героини, где Альма воспитывается в духе эпохи Просвещения и главным в ее жизни становится тяга к познанию. Ее зрелость: действие книги переносится на тридцать лет вперед — Альме 48 лет, и в ее жизни появляется Амброуз Пайк, гениальный художник, человек не от мира сего.
И, наконец, третья часть — пребывание Альмы на Таити, где она переживает события, которые, вкупе с ее многолетними исследованиями мха, наводят ее на мысли об эволюционной теории. Завершается роман 1883 годом, когда Альма, чувствуя приближение смерти, выходит в сад и вспоминает всю свою жизнь.
Читать дальше…
Элизабет Гилберт «Происхождение всех вещей»
Иногда в литературном мире происходят чудеса. Написала Элизабет Гилберт автобиографическую книгу «Есть, молиться, любить», и вдруг книга становится бестселлером, и по книге снимают фильм и не где-нибудь, а в Голливуде и с самой Джулией Робертс в главной роли. Ну не чудо ли? Да только к литературе это не имеет никакого отношения. А вот когда Гилберт после «Есть, молиться, любить» и еще пары легких, женских книг, вдруг создает огромный эпический роман о первой в мире женщине ученом- ботанике, об интереснейшей судьбе и невероятных обстоятельствах этой судьбы, вот это действительно литературное чудо.
Альма Уиттакер прожила удивительную жизнь. Родившись в 1800 году в Америке, она стала ровесницей 19 века. Века многочисленных войн, переселений, научных и географических открытий. Роман заканчивается, когда главной героине уже больше 90 лет и покой свой она найдет в Голландии. «Происхождение всех вещей» — это еще и история родителей Альмы: разбогатевшего англичанина-ботаника Генри Уиттакера и его неординарной и умнейшей жены Беатрикс.
У Гилберт получилось неспешное и многостраничное жизнеописание, от которого просто невозможно оторваться. Порой оно превращается в авантюрный роман, а иногда кажется, что читаешь научный трактат о мхах Центральной Америки, причем читается он довольно легко. Труд Гилберт заслуживает уважение уже за то, что она смогла написать о скучной ботанике так, что хочется схватить лупу и немедленно отправиться в экспедицию.
И все-таки, прослеживаются параллели с бестселлером «Есть, молиться, любить». Это книга о женщине и для женщин. О том, что жизнь прекрасна в любой период и в 10, и в 30 и даже в 70 лет, и всегда есть место любви, приключениям и путешествиям.
Жизнь продолжается даже тогда, когда нет желания просыпаться по утрам, и когда переживаешь всех своих родных и друзей. Она может быть наполнена смыслом даже, если ты безумно одинок.
«Тем, кто плохо подготовлен к борьбе за выживание, пожалуй, лучше было бы вовсе не появляться на свет. Единственное непростительное преступление — оборвать свой жизненный эксперимент прежде, чем наступит его естественное окончание», — такой вывод делает героиня в конце свой долгой и трудной жизни. «Те, кто так поступает, слабы и достойны жалости, ибо жизненный эксперимент и сам бы скоро оборвался для всех нас без исключения, так почему бы не набраться смелости, не проявить любопытство и не остаться на поле боя, пока не наступит конец, который и неизбежный? Нежелание бороться за жизнь — не что иное, как трусость. Нежелание бороться за существование — нарушение великого договора с жизнью».
Цитировать эту книгу и говорить о ней можно бесконечно, но лучше просто взять и прочитать ее.
Инна Дятлова.
Происхождение всех вещей
Прочитав вторую книгу Лиз Гилберт, я, наконец, разобралась в своём отношении к нашумевшему её роману «Ешь, молись, люби», да и вообще к её манере писать. Как и в прошлый раз, в начале были только положительные эмоции: живописный и безукоризненно выверенный слог, яркие описания быта, уместные ботанические и исторические справки. Милая история взросления одарённой девочки, которая родилась в правильном месте в правильное время. Пока речь шла об интересах, отношениях и привязанностях героини — всё было супер. Я читала библиотечный том и сгорала от желания поскорее заказать собственный экземпляр книги. Но как только Элизабет Гилберт вступила на эзотерическую тропу, всё пошло насмарку. И ещё: ни один персонаж, кроме Альмы Уиттакер и её отца, не имеет внятной истории, все они — только декорации в бенефисе главной героини (и такие же яркие и плоские). Короче, сухой остаток: талант писателя помогает ему, когда он пишет о вещах, в которых хорошо разбирается, и мешает, когда он выходит за границы своего понимания. Элизабет Гилберт (по моему субъективному мнению) противопоказаны экскурсы в науку, религию и эзотерику. Насколько бы выиграл её бестселлер «Ешь, молись, люби», если бы в нём было поменьше «духовности». И как бы мне хотелось выбросить из «Происхождения всех вещей» всю эту кашу, которую автор так щедро туда выгрузила. Конец романа не вызвал у меня ничего, кроме раздражения, и чтобы дальше знакомиться с автором, надо хорошенько от неё отдохнуть. Происхождение всех вещей Аккуратно, возможно, говорю больше, чем вы хотите знать о сюжете. Грандиозная (по объёму и по намерениям) история учёной — бриолога 19 века, семейная сага клана ботаников во времена от путешествия Кука до теории Дарвина. Женская и научная судьба и множество исторической фактуры. Происхождение всех вещей
Эталонный роман — воспитание Происхождение всех вещей
… неспешный многословный роман о жизни никому неизвестного ботаника Альмы Уиттакер… семьсот с лишним страниц, совершенно не похожих на всё то, что читалось у Гилберт… очень неожиданная книга, я бы сказала… хороший слог, удачная компоновка всех составляющих сюжета, замечательная вписанность персонажа в эпоху, прекрасно прописанные отдельные эпизоды — и роман целиком… откровенно и стильно… Происхождение всех вещей Этой осенью издательство Рипол освежили свои полки книгами тетушки Гилберт, перевыпустив её романы в двух новых сериях с неимоверно красивыми для русского книгоиздания обложками. Кто такая Элизабет Гилберт? Это известная авторша романа «Eat, Pray, Love», известного даже тем, кто его не читал (типа меня). Так вот удивительно, что автор романа о «расслабься, езжай на Бали, займись йогой и тогда на тебя обязательно свалится новый мужик» вдруг пишет неовикторианский роман о женщине-ученой, будто она большой автор и вообще какая-то заправская леди Антония Байетт! Серьезно, пока я читала «Происхождение всех вещей» в его лучших местах я забывала, что это книга Гилберт, и думала, что я читаю новую Байетт. Ах как было бы это чудесно.. уж леди Антония явно не оставила бы свою героиню девственницей до конца её дней. Могу только попытаться представить, как Гилберт пришло это в голову: вот сидит она на своей прекрасной кухне где-то в красивом доме на Голливудских холмах, теплый вечер, ужин, Гилберт и ее жена Райя Элис (ага, не ожидали!) попивают вино из огромных пузатых бокалов, и когда бутылка редкого пино нуар подходит к концу, Элис говорит: «а прикинь как было бы плохо, если бы ты не ушла от мужа, и так и не познала радостей лесбийской любви со мной?» И где-то возможно в этот же вечер Гилберт приходит в голову идея романа о женщине, так и не познавшей радостей любви. Самое начало книги, которое долго запрягает и открывается детством отца главной героини, было приятно захватывающим, и включало в себя не только описания становления богатого человека по принципу «из грязи в князи», но и путешествие на корабле с экспедицией Кука практически вокруг света (Интересно, Гилберт специально растягивала повествование так, чтобы попасть ровно от открытий Кука до Дарвина?). Не то чтобы я совсем придираюсь, но хотелось бы, чтобы такое грандиозное повествование несло в себе нечто большее, чем просто приятную историю. Происхождение всех вещей Завдання – витримати випробування життям якомога довше. Шанси на виживання – мізерні. Бо світ – не що інакше, як нагромадження бід і незгасне горнило страждань. І ті, що виживають, формують цей світ, попри те, що світ одночасно формує їх. Вчора закінчила читати цю книгу і враження в мене двояке. От, який був початок!!! Все детально описано, так цікаво, було єдине бажання, щоб книга не закінчувалася. Як не раз казала її мама, того, що є, вже не зміниш. І як же складно йшли інші, кінцеві сторінки 400. Спочатку книга нагадувала Маргарет Мітчем «Віднесені вітром», — а героїня не Алму, а Скарлет. Хотілося чогось такого захопливого і цікавого. А вийшов трактат по науці біологія. Якщо вже писати більше про наукову сторону – то є наукові видання. А я, як читач, поставилася до книги, як до роману. Цікавого, а проте художнього роману. І, так, я дочитала. Але не вийшло чогось грандіозного. Про Завтра Вранці – епізод мене взагалі не викликав нормальних емоцій. І ніби книга по своїй сутті не погана, але якоїсь розірваної БОМБИ! – я не помітила. Генрі, Пруденс, Ретта Снов, Джордж Гокс – герої на сторінках книги постають зі своїми характерами та принципами. Завдяки їм – історія набуває хоч якогось забарвлення. Манера викладення думок зацікавила прочитати цього автора ще інакше щось. Щоб продовжити знайомство і зрозуміти, чи віднести її до «особливих» авторів. По фіналу — в принципі авторка зробила його життєвим. Просто, якось на мене, то вже якось середину, аж дуже затягла, то й вийшов такий фінал. Чи варто писати про жінок науковців?!? – Однозначно ВАРТО, і Гілберт створила свій варіант. Происхождение всех вещей Очень атмосферная книга, моментами шокирующая своими реалистично-порнографическими вставками. Впрочем, таких всего два куска на книгу, а сама книга от этого ничего не теряет. История о девочке и ее отце. У второго не было ничего на момент рождения и он против всех и вся добился колоссальных результатов. У девочки, Альмы, благодаря этому было почти все, кроме чувственного воспитания и на мой субъективный взгляд это и определило ее судьбу. Происхождение всех вещей Честно говоря, не ожидала, что книга понравится мне настолько. Несмотря на объем, читается очень быстро и легко, потому что захватывает моментально в свой мир. Удивительный все-таки винегрет получился. Стилизация под большие викторианские романы, феминистический рассказ о женской сексуальности и воле, при этом рассказанный на современном языке и с современной динамикой. Но главное — это философский роман действительно о происхождении всех вещей: главная героиня параллельно Дарвину приходит к выводу об эволюции, и вот весь роман — история ее жизни, благодаря которой и родилась эта самая великая идея. «И наконец, она поняла еще кое-что, и это было самым важным: она поняла, что мир делится на тех, кто борется за жизнь неотступно, и тех, “кто сдается и умирает. Это был простой факт. И он касался не только людей; он касался и всех остальных существ на Земле, от самого большого до самого маленького. Он касался даже мхов. Это был сам механизм природы, сила, руководящая всем существованием, всеми изменениями, всеми вариациями, и именно она объясняла весь мир.” |
Её попытки объяснить абстрактные понятия бытовыми терминами были просто ужасны, эротические сцены не вызывали ничего кроме недоумения, а уж когда она занялась совокуплением науки и нравственности, я просто ладонь ото лба не отрывала. С какого перепугу женщина, посвятившая всю жизнь изучению биологии и с детства исповедующая материализм, вдруг так сильно запарилась с привязкой альтруизма к своей фундаментальной теории происхождения видов. И как это человеку, совершившему научное открытие Дарвиновского масштаба, не пришла в голову простая и логичная мысль о групповой (или видовой) конкуренции? И столько вокруг этого пустопорожней бабской болтовни, что просто жить расхотелось. Особенно умилили рассуждения о том, как Роджер, если вдруг возникнет смертельная опасность, непременно пожертвует жизнью ради спасения дядюшки Диса (Роджер — это маленькая собачка, не сопоставимая по размерам со своим тучным хозяином, что, интересно, Лиз Гилберт собиралась с ним сделать?).
Мотивация их непонятна, прошлое угадывается с трудом, будущего нет совсем. Не мудрено, что их общение с главной героиней было неоправданно редким (сделал дело — гуляй смело), а поступки, которые они совершали, не поддавались никакой логике. В таком объёмном произведении, охватывающем огромный временной промежуток, это выглядит ужасно странно.
Не знаю, в чём секрет мастерства автора, но она (гг) не оживает ни на секунду и возможностей сопереживать её интересной и сложнозамороченной жизни- ноль. Остальные герои этой книги абсолютно такие же- условные донельзя, хотя в них честно напихано множество противоречий.
И ты не просто отступаешь, о нет. Ты ведёшь себя как психопатка и уничтожаешь… ну, сами читайте, что уничтожаешь.
Как и сама жизнь . 
Яркая версия с будто вытканным гладью черепом и цветами на черном фоне выглядит симпатично и аккомпанирует стилистике романа — неовикторианство, где всё это вышивание и увлечение спиритизмом и цветочками очень процветало.
Женщина, которую все любили, но которая не смогла любить никого. Её чувства, будто поросшие мхом.. мох.. точно, мох! Какая чудесная метафора, старая дева, изучающая мхи, ммм это идея. Но в двадцатом веке сложно остаться девственницей, даже если полностью с головой уйти в науку. Все эти семидесятые, феминистские революции, эпоха диско… сплошной разврат. Тогда придется поместить героиню в девятнадцатый век, там ведь столько возможностей: пусть будет первой женщиной учёной, бриологом; пусть еще одна, без сопровождения мужчин и слуг путешествует на корабле; пусть будет самой богатой женщиной в Америке, главой огромной компании, да, а еще можно сделать так, чтобы ей в голову пришла теория эволюции, она же самая-самая умная женщина девятнадцатого века. Но чтобы не опускаться совсем в фантастику, она свой труд о теории эволюции не опубликует, да. Вот так хорошо.
Написано так хорошо, что только за эти первые главы можно простить все остальное. А дальше время в книге будет то ускоряться, чтобы скрыть и прожевать по двадцать-тридцать лет, то растягиваться на сотни страниц, чтобы описать подробно всего лишь год. И потом, перевалив где-то за середину, Элизабет Гилберт немного устала от своего труда о старой пятидесятилетней девственнице, и решила по-быстрому подобраться к концу. Ну, в общем, пожила она еще тридцать пять лет в Амстердаме, работала в ботаническом саду, жила в кругу семьи, кусачий дикий пёсик влюбился в дядюшку и ходил за ним как комнатный шпиц, а когда дядюшка умер то пёсик умер в тот же день следом за ним.. как это не сентиментальный роман? Что хочу то и пишу вообще то! Моя история, моя старая дева, ну и что что уже не похоже на неовикторианский роман. Короче, умерла она тихо мирно где-то в 90 лет. Вот и сказочке конец, а кто слушал молодец.
Перших сторінок 150, коли розповідалася історія — історія, що відкрила сутність походження.
Деньги позволили ей быть ученым в ее веке, но отсутствие понимание человеческих отношений — не позволило ей быть счастливой. Опять же на мой субъективный взгляд. Счастье у каждого свое и Альма максимально достигла границ своего. Тем временем, она так и не познала счастья быть любимой женщиной и самой любви. Зато она познала счастье интеллектуального единения и познавания окружающего мира. Это и есть «история большой любви» — любви к познанию. Очень реалистично и захватывающе.
О том, как ценен даже самый ужасный опыт, потому что он приводит к великим открытиям, о взаимосвязях, о любви и человечности, о науке, о смысле жизни. 5 из 5!Элизабет Гилберт «Подпись всего»
Альма Уитакер родилась в первом предложении книги. Генетически она была предназначена для своей жизни, как и все мы. Но ее жизнь была бы другой, совершенно иной, чем обычно, благодаря двум решительным людям, которые будут структурировать ее интеллектуальное, социальное, эмоциональное и историческое путешествие по жизни, особенно в Золотой век ботанических исследований 19 века.
Это был период в истории, который обеспечил невообразимое богатство покровителям растений и лекарств.Ботаники этого периода путешествовали по миру в своем стремлении стать первыми основателями богатств, скрытых в лесах мира. Они были противниками худшего типа: безжалостными, часто опасными и бесстыдно жадными в своих эгоистичных, даже нарциссических стремлениях к славе и богатству.Это современный роман о типичных женщинах-ботаниках, украсивших историю XIX века.
Чтобы полностью понять поведение и путь Альмы, автор нашел время, чтобы должным образом познакомить читателя с ее родителями — я мог бы добавить, на многих страницах!
Мать: Беатрикс ван Девендер из АмстердамаP.49: «Ее звали Беатрикс, и она не была ни простой, ни красивой, что казалось вполне подходящим для жены. Она была толстой и бездонной, идеальной маленькой бочкой женщины, и она уже катилась к девице. женщина не была кокеткой. Она не была украшением гостиной. Она одевалась во все цвета, которые ассоциируются с обычными домашними воробьями.
Генри воспринимал ее как живую плиту балласта, чего он и желал. »
Ее отец: Генри Уиттакер:
Генри родился в 1760 году в семье бедного отца, который работал садовником в Кью-Гарденс.Генри презирал отсутствие амбиций своего отца, так как он был очень маленьким мальчиком. У него не было другого мотива в жизни, кроме чистого стремления стать таким же богатым и влиятельным, как босс своего отца, сэр Джозеф Бэнкс. Чтобы избежать суровой нищеты своих родителей, Генри стал хитрым, бесстрашным и беспощадным. Он даже прибегал к воровству, краже растений, что в то время считалось преступлением в Британии. Он был пойман и в наказание отправлен сэром Джозефом Бэнксом в кругосветное путешествие капитана Кука в качестве помощника ботаника.Одна из его главных целей — шпионить. Он посетил все города, а также испытал на себе события, приведшие к убийству капитана Кука. Он стал достаточно образованным, чтобы пойти своим путем и начать свои собственные ботанические занятия после всех лет накопления растений и информации от своих учителей по ботанике.
Его обучение включало в себя пересечение большей части океанов, выживание на палубах древних морских судов, суровый климат, болезни и погодные условия, а также исследование опасных лесов и гор южного полушария.Он обнаружил в себе и своих навыках выживания столько же, сколько и множество заводов и бизнес-возможностей в фармацевтической промышленности. У него были правильные инстинкты, уличная смекалка, чтобы осуществить свои мечты в большом масштабе.
Генри вскоре обосновался в Филадельфии, в поместье, которое он построил, чтобы произвести впечатление, а также запугать, и стал крупнейшим в мире поставщиком хинина, что принесло ему почти неизмеримые богатства. Но ему нужна была жена.
«Генри не был красивым.Он определенно не был утонченным. По правде говоря, в его румяном лице, больших руках и грубых манерах было что-то от деревенского кузнеца. Большинству глаз он не казался ни твердым, ни заслуживающим доверия. Генри Уиттакер был импульсивным, громким и воинственным человеком, у которого были враги по всему миру.Он был целеустремленным человеком, который никогда не делал ничего, что не способствовало его продвижению. Беатрикс была идеальным выбором. Она была из голландской семьи, все они были ботаниками, которые в течение нескольких поколений управляли садами Hortus Botanicus в Амстердаме. Она сама была ученым.У него наверняка были принципы, но не лучшая их разновидность.»
Он также стал за последний год немного пьяницей. Какая респектабельная молодая женщина охотно выбрала бы в мужья такого персонажа?, стр. 50: «Единственным точным словом для обозначения их союза было партнерство, основанное на честной торговле и откровенных деловых отношениях, где завтрашняя прибыль является результатом сегодняшних обещаний и где сотрудничество обеих сторон в равной степени способствует процветанию. .Альма, единственный выживший ребенок от брака, в конечном итоге оказалась выше шести футов ростом, мускулистая и уродливая, если честно, — идеальное женское воплощение своего отца.
Таким образом, естественно предполагалось, что она не будет подходящим племенным скотом в мир высшего общества. В любом случае они не были частью этого мира. Ее родители вообще не пошли обычным путем с ее воспитанием. Ее мир был наполнен книгами, знаниями и стремлением к совершенству. Она никогда не знала, что это такое. От нее ожидалось, что она будет разговаривать с учеными за обеденным столом и никогда не ложилась спать с любящим родителем, читающим детские сказки.Она была окружена знаниями. Поместье было устроено и развивалось как собственный частный университет. Ей было суждено стать интеллектуальным успехом в мужском мире. Уровень интеллекта, которому она подвергалась, был необычным для детей, особенно для маленьких девочек. Но родители позаботились о том, чтобы ее жизнь была другой. Поскольку в то время женщины были связаны с любовью к цветам, ботаника была единственной наукой, в которой женщинам было разрешено участвовать, хотя и в ограниченном объеме, поскольку мужчины быстро чувствовали угрозу со стороны интеллектуальных женщин.
Все женщины-ботаники того времени были баснословно богаты, в их семьях были мужчины, занимавшиеся наукой, и они, как правило, были бездетными.
До того, как ей исполнилось 5 лет, Альма могла говорить на 5 живых и двух мертвых языках. Ее также обучали естествознанию, рукоделию, искусству, музыке, танцам, математике и истории. Она неизбежно стала аналитиком — рациональным и беспристрастным человеком, сверхэмпирическим мыслителем, который любил интеллектуальные занятия и ценил независимость. У нее были навыки стратегического мышления, уверенность в себе и впечатляющие знания.(Ее способности в наши дни поместили бы ее в верхние 2% населения мира, что было очень редко для женщин в девятнадцатом веке и все еще необычно в нашем современном мире.) Альма была экономически мотивирована, как и ее отец, такая же холодная и холодная. Стили, как ее мать, и в дальнейшем воспитывалась как член лютеранской церкви, поскольку в Америке не было голландских реформатских церквей (в Южной Африке это все еще одна из крупнейших церквей с незапамятных времен).
Беатрикс, происходившая из строгой кальвинистской среды, твердо и холодно считала, что каждый человек должен быть самим собой, независимо от того, что и в том числе женщины.Эмоции не укладывались в ее версию семейной жизни.
В драматической ночной сцене семье представили Пруденс . Она переехала в качестве приемного ребенка после семейной трагедии, разыгравшейся в доме ее родителей, но была немедленно удочерена Беатрикс. Внезапно Альма, которая была социально изолирована от остального мира, у которой никогда не было друзей ее ровесника, нашла кого-то, с кем себя сравнивать, и впервые осознала, что она некрасива. Она также поняла, что необычайно красивая, но холодная, далекая Пруденс тоже не равнялась ей по интеллекту.Так начинается жизнь двух девушек, состоящая из сравнения и соперничества. Единственная радость, которую они оба испытали, заключалась в том, чтобы усердно работать над тем, чего они намеревались достичь.
Любовь, которая, как чужая, возникла от лютого холода, не проявлялась легко в обычных местах и не была очевидна в этой семейной ячейке.
Секреты науки и религии также не стали для кого-то простым путешествием.
Амвросий Пайк вошел в ее жизнь и представил ее своей собственной противоположностью потрясающим образом.
«Там был Амвросий Пайк, человек, которого Бог четырежды благословил гением, оригинальностью, красотой и грацией».Для него жизнь была небом, а для него — божественным существом, ангелом, по его собственной преданности и выбору. Однако для Альмы жизнь была непрерывным полем битвы, на котором выживут только сильнейшие, как она обнаружила за 30 лет исследований мха. У всего на земле было прекрасно организованное место на научной сетке истин. От выносливости зависит исход этой встречи.Но впервые в жизни Альма встретила любовь лицом к лицу, и она не знала, что с ней делать. Все, что она когда-либо подозревала об этом «состоянии», исходило из запрещенных академических писаний, спрятанных в секретных отсеках их внушительной библиотеки.
Комментарии: Я не хочу слишком увлекаться сюжетом или повествованием и оставлю его там, хотя книга, как и Библия Ядовитого леса Барбары Кингсолвер, — это путешествие через глубокие, темные, в основном несчастные лабиринты девятнадцатого века путешествий научных открытий и окончательного разрыва между религией и наукой.
Два противоположных полюса походили на ученых, у которых не было божественности, и на верующих, у которых не было разума. Интерпретация ботанических открытий просто не могла создать коллективную связь, которая была так необходима, чтобы пережить брачную церемонию.
Сюжет многогранен, но линейен, что делает его легким повествованием. Увлекательно и глубоко. Познавательно и развлекательно. В книге используются два элемента — альфа и омега написания рассказов: 1) в город приезжает незнакомец и 2) главный герой отправляется в путешествие.Эти два индикатора сюжета делят книгу на две половины. Первая половина — это раннее детство и образовательное путешествие Альмы, главной героини, во взрослую жизнь и ее первый серьезный роман. Вторая половина — об Альме-исследователе, яблоке, упавшем недалеко от отцовского дерева. Но неожиданным поворотом она также завершила круг, начатый ее матерью, когда она навсегда покинула свою семью и Голландию и никогда не оглядывалась назад.
Отношения, лояльность, наука, религия и некоторые другие человеческие концепции становятся предметом исследования.
Дарвинизм составляет главный компонент в подчеркивании работы Альмы. Ее работа не только определяла, кем она была, но и постоянно становилась ее спасительницей от разочарований, горя и одиночества. Это был единственный сценарий, который она смогла полностью контролировать, когда все, во что она верила, оказалось под угрозой.
Название книги имеет очень глубокое и, на мой взгляд, интересное происхождение:
«Ничто не принесло больше доброты и уверенности в жизнь Альмы Уиттакер, чем обнадеживающая уверенность в материальных границах.В этой книге так много граней. Ошеломляющее количество исследований было очевидно с самого первого момента.Я никогда не хотел ничего пропускать и читать. Проза была, во-первых, свидетельством абсолютной радости автора строить словесные замки, а во-вторых, празднованием использования ею германского романтизма для построения сюжета. Меня постоянно втягивали в мастерскую прозу. Выставка «», принцип «не говори» , сработала великолепно. Это заставляло меня постоянно прыгать от одной эмоции к другой.Амвросий внимательно посмотрел на нее, прежде чем продолжить.
«Когда мне было девятнадцать лет, я обнаружил в библиотеке Гарварда коллекцию книг, написанных Якобом Бёме. Вы знаете о нем?»Естественно, она знала о нем. У нее были собственные копии этих произведений в библиотеке Уайт-Акко. Она читала Беме, но никогда не восхищалась им. Якоб Беме был сапожником шестнадцатого века из Германии, у которого были мистические видения о растениях.
Старый сапожник верил в то, что он назвал «подписью всех вещей» , а именно, что Бог спрятал ключи к улучшению человечества в дизайне каждого цветка, листа и дерева на земле. Беме утверждал, что весь природный мир — это божественный код, содержащий доказательство любви нашего Создателя ».
Многие считали его и ранним ботаником. Мать Альмы, с другой стороны, считала его помойкой остатков средневековых суеверий.Таким образом, вокруг Якоба Беме возник серьезный конфликт мнений.
В книге достигнута меланхолическая радость, глубокий пафос, а это особый навык! Что больше всего поразило меня в этой книге, так это то, насколько точно автор выстраивал персонажей с учетом их индивидуального фона.Она понимала строгий, правильный, бесстрастный мир кальвинизма, но при этом осознавала любовь и ответственность за образование детей за холодным, расчетливым и дисциплинированным лицом его последователей. С другой стороны, Генри Уиттакер был настоящим британским филантропом и авантюристом, который преодолевал жизненные трудности с остроумием и безжалостными амбициями. Он никогда не отрицал и не хотел скрывать свои жизненные устремления. На самом деле он был одним из моих любимых персонажей в книге.Альма — идеальное сочетание как хороших, так и плохих сторон ее родителей. Я вырос в кальвинистской среде и очень хорошо понимал этих персонажей. Фактически, имея отца-ирландца и мать-немку, я полностью идентифицировал себя с этой семьей и их дружками и просто идеально вписался в историю.
Поскольку я также активно занимаюсь растениями как ботаник-любитель, эта книга действительно была для меня! В поддержку сюжета был добавлен богатый состав милых персонажей. От далекой, холодной персоны до теплых, любящих мужчин.Но несколько сюрпризов были скрыты под толстыми слоями ухоженного и цивилизованного поведения Альмы. Это действительно придало более глубокий смысл одинокой девушке, которая нашла своих настоящих друзей в микроскопических лесах своего исследования мха. И, в конце концов, пес Роджер преподал ей уроки любви, которые она никогда не думала, что хотела бы учиться.
Автор, как рассказчик, написал книгу с современной точки зрения, но сумел уловить суть жизни девятнадцатого века. Каждый аспект сюжетной линии казался аутентичным.Мне просто понравилось, как эта книга была спланирована и исполнена.
Да, вы правильно поняли, это было очень интересное и глубокое чтение. Абсолютно замечательный! Тем не менее, я закрываю книгу печалью, которую не могу описать. Есть еще так много алманов, и это их история.
После всего, что она узнала и прожила, она просто не вписывалась в окончательный дарвиновский способ выживания видов. Неважно, сколько она выжила и сколько гор покорила, она непреднамеренно пересмотрела дарвиновскую концепцию выживания сильнейшего.У нее было все, она завоевала мир, но не хватало одного важного элемента — генетического трюка, от которого она не могла убежать. А чтобы узнать, что это было, вам придется прочитать эту книгу! Косвенно он следует за сагой от самого начала до конечного конца, не будучи детализированным. И это оставило меня бесконечно грустным. НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДУЕТСЯ!!
Подпись всего
Великолепный, всеобъемлющий роман о желании, амбициях и жажде знаний от автора бестселлеров № 1 New York Times «Ешь, молись, люби » и «Большая магия»
В серии Подпись всего сущего, Элизабет Гилберт возвращается к художественной литературе, вставляя свой неподражаемый голос в увлекательную историю любви, приключений и открытий.Охватывающий большую часть восемнадцатого и девятнадцатого веков, роман повествует о состояниях выдающейся семьи Уиттакеров во главе с предприимчивым Генри Уиттакером — англичанином из бедных семей, который сколотил состояние на торговле хинином в Южной Америке и в конечном итоге стал самым богатым человеком в стране. Филадельфия. Блестящая дочь Генри, родившаяся в 1800 году, Альма (которая унаследовала и деньги своего отца, и его ум), в конечном итоге сама становится ботаником, обладающим значительными способностями. По мере того, как исследования Альмы углубляют ее в тайны эволюции, она влюбляется в человека по имени Эмброуз Пайк, который рисует несравненные картины орхидей и уводит ее в совершенно противоположном направлении — в царство духовного, божественного и божественного. волшебный.Альма — ученый с ясным умом; Эмброуз — художник-утопист, но эту маловероятную пару объединяет отчаянная потребность понять работу этого мира и механизмы, лежащие в основе всей жизни.
Изысканно исследованный и рассказанный в стремительном темпе, The Signature of All Things парит по всему миру — от Лондона до Перу, Филадельфии, Таити, Амстердама и не только. Попутно история наполнена незабываемыми персонажами: миссионерами, аболиционистами, авантюристами, астрономами, морскими капитанами, гениями и совсем безумными.Но больше всего запомнилась история Альмы Уиттакер, которая, родившаяся в эпоху Просвещения, но дожившая до промышленной революции, свидетельствует о том необыкновенном моменте в истории человечества, когда все старые представления о науке, религии, коммерция и класс рождались опасными новыми идеями. Мудрый, глубокий и завораживающий рассказ Гилберта, написанный в смелом и исследовательском духе того необычного времени, несомненно, покорит сердца и умы читателей.
«Подпись всего сущего» Элизабет Гилберт
Мой самый влиятельный курс в колледже начался с задания из Книги Бытия: мы читаем две разные истории сотворения, сосуществующие там.Профессор сказал, что если нам нужен вторичный источник для объяснения существования жизни, мы можем тратить внеклассные беспокойства, согласовывая эти противоречивые отчеты. Но в дальнейшем мы, как ученые, будем рассматривать саму жизнь как первоисточник. Что касается организмов, о которых мы говорим, его кредо было: чтобы оценить растение, нужен превосходный ум. Под «высшим», как мне кажется, он имел в виду «необычайно терпеливый». Растения делают то же, что и животные, но медленно. Они мигрируют, общаются, обманывают, преследуют свою пищу и, демонстрируя стиль и парфюмерию, чтобы посрамить животный мир, занимаются любовью.Просто для того, чтобы поймать их на месте преступления, может потребоваться покадровая съемка.
Класс был посвящен эволюционной ботанике, и его мудрость стала удобной предпосылкой для обширного нового романа Элизабет Гилберт «Подпись всего сущего» о ботанике, чья жажда объяснений ведет ее через большую часть века Дарвина. Альма Уиттакер — ширококостная девушка с непослушной кокардой рыжих волос, энергией гореть и удачей, родившейся в 1800 году в семье самого богатого человека Филадельфии.Ее отец, британский трансплантант низкого происхождения и высоких амбиций, рано разбогател на ботанической фармацевтике. Альма растет, бродя по теплицам и лесам семейного поместья, и в зрелом возрасте остается самой счастливой, когда плюхается на живот, задвигается по юбке, любуясь работой растений. Это увлечение привело к долгой карьере одного из великих систематиков своего времени.
История Альмы — это история эпохи Просвещения, когда люди сначала думали обратиться к естественному миру в поисках объяснений жизни, а не к историям о сотворении привязанной к Земле вселенной, ориентированных на человека.Сейчас трудно представить себе развитую индустриальную цивилизацию, в которой не было бы слова «ученый», но этот термин не был введен до 1830-х годов. Когда Альма впервые слышит это, ей вспоминаются другие культовые измы. И все же она ученый, обладающий именно тем умом, который умеет ценить растения.
Ее особая страсть — мхи: их примитивные тела, стойкие привычки и своеобразные способы размножения. Она любит скрытую в них красоту, в отличие от более ярких растений, которые привлекают других ботаников.Она находит ранее неизвестные таксоны прямо у своего порога. А поскольку сушеный мох используется в качестве упаковочного материала, рыться в пустых ящиках в местных отгрузочных доках можно найти достаточно иностранных образцов, чтобы занять ее на неопределенное время.
Жизнь незамужней дочери не ограничивает Альму, которая годами отмечает границы мхов, борющихся за территорию в поле валунов, мародерствуя в замедленной съемке. На протяжении десятилетий она измеряет их достижения в миллиметрах и в восторге.
Научно мыслящий читатель может захотеть получить еще несколько подробностей о том, что Альма видит в свой микроскоп, когда классифицирует свои открытия.По общему признанию, читатель, склонный к иному, мог бы предпочесть викторианский эквивалент автомобильной погони; ты не можешь угодить всем. В начале романа представлены самые вызывающие нервы подвиги — предыстория отца Альмы, вора растений, чье детское наказание должно было быть отправлено в безумные путешествия капитана Кука. Реальные события обеспечивают достаточную основу для романа, в котором историческое и воображаемое настолько тонко переплетаются, что большую часть первой половины его можно читать как хорошую документальную литературу. Он переходит к переворачиванию страниц после того, как представляет самое завораживающее изобретение автора, восхитительно названное Амвросий Пайк.(Здесь в изобилии встречаются диккенсовские имена: землистый Ханнеке де Гроот, трепещущая Ретта Сноу, преподобный Уэллс необъяснимых глубин, полинезийский мессия по имени Завтра Утро.) К этому моменту мы готовы увидеть некоторые действия в отделе любви для Альмы, которая « как книга, которая открывалась на одной и той же странице каждый божий день »на протяжении большей части ее 48 лет.
Верный своему имени, Амвросий Пайк одновременно и амброзия, и пронзительный меч, и их взаимное пленение слишком быстро переходит в то, что может быть самым захватывающе причудливым предложением руки и сердца в литературе.Но следуют ужасные недоразумения, в результате которых Альма угнетен и лишен энтузиазма в отношении жизни или даже мха. Она погружается в свое собственное приключение «Ешь, молись, люби», хотя в приморской хижине, где она наконец моется на Таити, нужно меньше молиться и меньше есть.
Места действия книги запечатлены в блестящих портретах: на Таити пальмы шелестят, как шелк, проститутки — это бизнес, а дикие мальчишки мечутся в безумном предприятии, пока не засыпают на песке.Альма все годы трудилась, чтобы познать мир, но только за пределами своей защищенной области она может взглянуть на настоящую механику творения, а они некрасивы. Планета предлагает ограниченные ресурсы; конкуренция жесткая и постоянная. «Все, что меньше борьбы за выносливость, — понимает Алма, — является отказом от великого завета жизни». В какой-то мере предсказуемой и захватывающей дух манерой роман показывает нам все пути, ведущие к величайшей объединяющей теории, когда-либо созданной естествознанием.Мхи Альмы на валунном поле, конечно, аналоги вьюрков Дарвина на Галапагосских островах. Альма не читала книгу, которую Дарвин в конечном итоге опубликует, но Гилберт, безусловно, читала, и она сохраняет замечательное мастерство в крупных идеях, которые она перефразирует как «Теорию конкурентного изменения» Альмы.
Повествование растягивается, но его центр остается неизменным благодаря убедительности главного героя как женщины, находящейся в хороших отношениях со своими сильными и слабыми сторонами. На Таити Альма наблюдает, как женщины собираются в реке, чтобы помыть свои шелковистые косы, и задается вопросом, есть ли на земле такая страна, где ее собственные волосы «не считались бы трагедией».Однако с полным удовлетворением она формулирует кредо ученого: «Я никогда не чувствовала необходимости изобрести мир за пределами этого мира, поскольку этот мир всегда казался мне достаточно большим и красивым». Наследница гордого отца и несентиментальной матери, Альма обладает твердой уверенностью, которая не располагает ее к жалости к себе — или, в этом отношении, к какому-либо особому интересу к женской солидарности. Если ей приходится публиковать научные статьи, используя вначале инициалы с маскировкой пола, это не представляет для Альмы большого неудобства.Ее откровенное общение с образованными мужчинами своей эпохи — сначала продиктованное ее отцом, а затем взятое ею в свои руки — вознаграждается всем положением в мире, которое ей действительно необходимо, чтобы следовать за своим блаженством. Эта история об интеллектуально амбициозной женщине XIX века не слишком озабочена ее женственностью. Независимо от того, является ли это представление возможностей совершенно точным, оно служит хорошей прививкой для Альмы от потенциальной судьбы типичной героини с цыплятами.
Если когда-либо книга была обречена на рождение в удушающей колбе ожиданий, так это она (факт, о котором Гилберт изящно сказал в популярном выступлении на Ted Talk).«Автор бестселлера № 1 New York Times« Ешь, молись, люби »» занимает видное место на обложке, и, усугубляя ожидания, реклама книги объявляет ее произведением нео-19 века по стилю и содержанию. На самом деле, проза современна и доступна, чтобы привлечь читателей, опираясь на сюжет, а не на язык. Гилберт зарекомендовала себя как прямолинейный рассказчик, который отваживает нас на приключения мирских открытий, и этот роман является следующим победным актом. «Подпись всего сущего» — это дань уважения многим гениальным качествам и неизбежному прогрессу идей в мире, который открывает свои лучшие истины необычайно терпеливым умам.
Элизабет Гилберт «Подпись всего» — рецензия | Художественная литература
Все, что я действительно знал об Элизабет Гилберт до того, как взялся за ее новый роман, это то, что она написала Ешь, молись, люби , мемуары, подробно описывающие ее поиски духовного просветления после разрыва брака. Эта книга, которую продали полными ведрами, сделала Бали туристическим направлением для подавленных разведенных женщин и позже была экранизирована в шутливый фильм с Джулией Робертс в главной роли.
Как и многие, кто питает литературные предрассудки, я всегда немного пренебрежительно относился к Гилберту, воображая ее прославленным писателем-самопомощью.И это несмотря на то, что несколько друзей сказали мне, что « Ешь, молись, люби» на самом деле написан очень хорошо и что фильм оказал книге медвежью услугу. Позже я обнаружил, что Гилберт была признанным журналистом с большим стажем — ее статья 1997 года в журнале GQ , в которой подробно описывалась ее работа в качестве барменши, танцующей за столом в Нью-Йорке, легла в основу фильма 2000 года Гадкий койот фильм, который оставался отвратительным удовольствием на протяжении всего моего 20-летнего возраста). Но до прошлого месяца я все еще не читал ее настоящих писем.
Слава Богу, что я наконец увидел смысл. T Подпись всего сущего «», шестая книга Гилберта и ее вторая полнометражная работа, — это просто один из лучших романов, которые я читал за последние годы. В нем рассказывается история Альмы Уиттакер, «рожденной со столетием» в 1800 году посреди филадельфийской зимы. Ее отец, Генри, — титан, добившийся успеха самостоятельно: один из трех самых богатых людей в западном полушарии, состояние которого основано на процветающем импорте-экспорте экзотических растений.
В детстве Альма была умной, острой, но некрасивой, имела несчастье выглядеть в точности как ее отец: «рыжие волосы, яркая кожа, маленький рот, широкий коричневый цвет, большой нос», — пишет Гилберт. , прежде чем заквашить наблюдение типичной вспышкой ироничного юмора: «Лицо Генри гораздо больше подходило взрослому мужчине, чем маленькой девочке. Не то, чтобы сам Генри возражал против такого положения вещей; Генри Уиттакеру нравилось смотреть на свое изображение, где бы он ни может столкнуться с этим «.
Выросшая в окружении обширного поместья своей семьи, Альма увлекается ботаникой и проявляет проницательный деловой ум.Она глотает книги и страстно мечтает о эротике, но у нее нет подходящего жениха. Ее приемная сестра Пруденс — красавица, которая привлекает множество восхищенных мужских взглядов, но ее трудно узнать: ледяная, замкнутая девушка, которая сдерживает интимную близость.
Альма жаждет дружбы, любви и знаний. Гилберт передает ее тоску с изысканной точностью, передавая как наивность Альмы, так и ее разочарование в эпоху, когда женщинам не разрешалось признаваться в каких-либо сексуальных потребностях.Вместо романтического удовлетворения Алма увлекается изучением мхов, и во многих отношениях эти растения отражают сложную, но медлительную черту собственного существования Алмы.
«Мир превратился в бесконечные дюймы возможностей», — пишет Гилберт. «Ее жизнь можно было бы прожить в миниатюре».
Альма изображается как настоящая женщина эпохи Просвещения, но по мере роста ее интеллектуальных знаний растет и ее эмоциональное стремление. Некоторые из самых нежных и ярких отрывков из книги «Подпись всего сущего» проистекают из благонамеренного недоумения Алмы по поводу нелогичности поведения других людей, которое нельзя упорядочить и понять, как образцы под микроскопом.
Когда Амвросий Пайк, одаренный литограф, который делает великолепные изображения орхидей, приезжает в семейное поместье Уиттакеров, она влюбляется, но эти отношения не дают ответов, на которые надеялась Альма. С этого момента Гилберт действительно идет в ногу со временем. Когда отец Альмы умирает, она отправляется в эпическое путешествие, чтобы исследовать флору и фауну Таити. Но как бы она ни хотела понять внешний мир, Альма также ищет ясности в своих внутренних противоречиях.
Каждый отрывок этого обширного романа написан с удивительным вниманием к нужному периоду или деталям окружающей среды. Персонаж Альмы Уиттакер настолько правдоподобен, так глубоко прорисован и настолько симпатичен своей сложностью и открытым духом, что невозможно не быть поглощенным каждым поворотом ее мыслей и представлений. Фактически, одно из самых впечатляющих достижений Гилберта — сделать путешествие Альмы универсальным, несмотря на то, что жизнь ее главного героя была привязана к другому времени и отправлена в самые дальние уголки неизведанной земли.
На протяжении 500 страниц Гилберт создает ослепительный, украшенный драгоценностями роман, который переносит читателя от оранжерей садов Кью 18-го века до суровых красот Таити. В результате получилась книга, эпическая по размеру, но человеческая по резонансу.
В то же время, The Signature of All Things выдвигает на первый план всех тех забытых женщин-ученых, чьи новаторские работы были поглощены более известными мужчинами. Но он также просит нас подумать, стоит ли жизнь, прожитая в тени, состоящая из миллиона маленьких, незамеченных действий, меньше, чем жизнь больших жестов и общественного признания.
В конце концов, у читателя остается ощущение, что одно не могло существовать без другого. Ведь на каждую тропическую орхидею есть трудолюбивый мох, незаметно ползущий по камню.
Элизабет Гилберт «Подпись всего» — рецензия | Книги по науке и природе
Январь 1800 года: вместе с веком рождается малышка Альма с лицом, похожим на миску с кашей, дочь Генри Уиттакера, бывшего садовода и сборщика редких семян в садах Кью сэра Джозефа Бэнкса. .Роман Элизабет Гилберт — это ботаническая одиссея по XIX веку, глобальная по амбициям, упивающаяся ненасытным любопытством того периода к своему миру.
Хотя Генри и Альма Уиттакер — изобретения, Бэнкс был исторической личностью, сопровождавшей Кука в его первом путешествии и подарившей нам эвкалипт, акацию и банксию. Гилберт восполняет исторические пробелы ярким броском. Открывая с Бэнксом, она завершает с британским натуралистом и современником Дарвина Альфредом Расселом Уоллесом.
Пикареский по форме, гротескный по характеру и античный по нраву, The Signature of All Things переносит нас через более чем столетие от Кью до Гавайев, где Генри видит, как капитана Кука забивают до смерти. Двумя страницами позже Генри уезжает в Перу и обосновывается в Филадельфии. Альма посетит Таити и поселится в Амстердаме. Ее история — это историко-фантастический jeu d’esprit , феминистская басня, кабинет редкостей, научная возня. И действительно, очень долго.
Бестселлер Гилберт о ее паломничестве в Италию и Индию, « Ешь, молись, люби: все в поисках одной женщины» , последовал за ее поисками мудрости после развода. Когда Альма отправляется на Таити, она тоже плывет после неудачного брака, чтобы утолить гигантский аппетит к знаниям. Название романа взято из книги Якоба Беме «« Подпись всего сущего »» (1622), которая приводит в восторг безумно мистического мужа Альмы, Амвросия Пайка. По словам Бёме, Бог запечатлел рецепты человеческих недугов в лекарственных растениях — грецкие орехи в форме мозга от головной боли, чистотел от желтухи.
Эти архаичные предания ничего не делают для здоровья Амвросия и не могут удовлетворить любопытство Альмы — традиционно грех Евы, связанный с похотью и обжорством. Ее сладострастный глаз поглощает мир. Гилберт очарован страстью XIX века к исследованиям, систематике и классификации, которая привела с помощью ракушек Дарвина к его концепции эволюции путем естественного отбора. Разные деревенские энтомологи и ботаники были любителями биологии. «Альма» Гилберта — это комично-героическое увеличение этого явления.
«Лучше меньше, да лучше» — вряд ли авторский лозунг. Роман показывает свои собственные излишества нарратива в эксцессах героини: шестифутовая великанша Альма познала «глобальную бриологию [была] мучительно плотной»; она осознает, что «мой мир стал слишком подробным». Схожий стиль Гилберта: длинные абзацы переливаются изобилием деталей. Это небылица, рассказанная с воодушевлением и остроумием, но все на одной ноте. И поскольку стиль тяжелого легкомыслия редко может адаптироваться, характер не может измениться, а только проявляется в новых потрясающих арабесках.
Специализация Альмы — создание самых красивых произведений романа — это микромир мха. Под увеличительным стеклом Альма изучает «ошеломляющее королевство … джунгли Амазонки, видимые со спины орла-гарпии», с разными континентами, где мох растет в горных хребтах, крошечных пустынях и «глубоких, миниатюрных фьордах». Микромир эквивалентен виду на небосвод, «который виден в один из могучих телескопов Уильяма Гершеля». Это целенаправленное письмо избавляет от многословного описания.
«Кто когда-нибудь поцелует эту энциклопедию головы?» — спрашивает Альма. Ее любовная жизнь — это в основном вопрос эротического самопознания в туалете, где она запускает «огонь, водоворот удовольствия, эффект тепла в дымоходе … вспышку фосфоресценции». Ее муж не дает ни тепла, ни света: он скрывается, непригодный образец мужественности. Когда Альма следует за Эмброузом на Таити, ее собственный момент эврики во время жестокой игры в мяч запускает открытие, способное опередить Дарвина в О происхождении видов .Отсюда ее «теория конкурентного изменения», признанная Альфредом Расселом Уоллесом во время визита в 1883 году: «Мисс Уиттакер … Нас было трое».
Гилберт ловко связывает свою героиню с менее признанной работой эволюционных открытий в викторианской Англии: идеи, которые мы все еще называем дарвиновскими, также были задуманы и исследованы другими умами, «товарищами по неизвестности».
Книга Стива Дэвиса « Пробуждение » опубликована издательством Parthian.
«Подпись всего», Лиззи Скурник: NPR
Подпись всего
Элизабет Гилберт
Для поклонников ранних произведений Элизабет Гилберт было большим разочарованием то, что она так долго обращалась к мемуарам.Большая часть читающего мира, конечно, знает о феномене, который был ее мемуарами Ешь, молись, люби — из фильма с Джулией Робертс, если не более того — который превратил Гилберт в своего рода феномен, своего рода писатель, чьи поклонники со слезами на глазах сжимают книги во время автографов и чьи выступления на TED Talks собирают миллионы просмотров.
Элизабет Гилберт — автор мемуаров « Ешь, молись, люби». Группа Пингвинов скрыть подпись
переключить подпись Группа ПингвиновЭлизабет Гилберт — автор мемуаров Ешь, молись, люби.
Группа ПингвиновНо, если ее художественная литература никогда не командовала такими легионами, оба жанра всегда показывали, что она — проницательный и лирический наблюдатель, тот, кто легко перепрыгивает от минуты к всеобщему, обладая проницательным интеллектом, как серьезная обувь. В своем последнем и замечательном романе « Подпись всего сущего » она сочетает этот блуждающий интеллект с тем, что мы теперь видим, это темы ее карьеры — иностранный климат, социальные сдвиги, упорно неуловимая головоломка семьи — в единой восхитительная, насыщенная работа — одна из лучших в году.
Альма Уиттакер — это сносная всезнайка — ребенок, который действительно умеет. Дочь Генри Уиттакера, сына грубого и скромного английского садовода, ставшего американским гигантом в области редких растений, Альма воспитывается мудрой голландской матерью и отцом-наркобароном старой школы в разреженном воздухе Филадельфии 1800-х годов.
Просторное поместье ее отца служит для Альмы интеллектуальной тренировочной площадкой, библиотекой, лабораторией и выдающимися умами того времени за обеденным столом ее отца — все это честная игра для споров и дебатов.Агрессивное воспитание Генри сдерживается трезвым поведением ее матери, Беатрикс, которая поднимает манеры до морального уровня. То есть до тех пор, пока оранжерея Альмы не рухнет, и она, столь же яростно культивируемая, как один из редких экземпляров ее отца, должна признать, что она относительно невежественна о внешнем мире и о самых близких ей людях в своем собственном.
Трудно описать широту Подпись всего сущего , не создавая впечатление, что человек свободно ассоциируется. Но всего на 500 страницах Гилберт рассказывает, как контрабандой переправлять обрезки растений иностранным покупателям; пошлости профессиональных моряков; Цицерон; Капитана Кука зарубают до смерти; сорта стручков ванили; заоблачный смерч; отмена и бедность; Евклидово садоводство; содомия и самоудовлетворение; что голландцы подают за чаем; и что таитянский спорт в стиле регби, предназначенный только для женщин, может рассказать нам о царстве животных.(Назову лишь некоторые из них.)
Это, не говоря уже о побочных историях, развлечениях и откровениях, которые ставят и читателя, и Алму на колени. Но это откровение, а не ошеломляющее. Когда корабль Альмы на Таити следует через «алмазное поле» фосфоресценции, он оставляет за собой освещенный путь, и изменения ландшафта Гилберта, загадки ее истории, не менее прекрасны и захватывают.
В литературном романе есть привычная практика — сосредотачиваться на ключевых моментах истории, чтобы придать глубину, или уходить в тщательно исследованные и непонятные, чтобы обосновать шаткое повествование.Но Гилберт сочетает в себе техническое, культурное и духовное с теплым, откровенно забавным остроумием, которое добавляет богатства всем трем, эволюция ее главного персонажа идет в ногу с ее фактическим открытием эволюции. (Есть даже мета-комментарий к работе Гилберта: те, кто насмехался над нелепой духовностью автора — виноватым — будут удивлены и ошеломлены, обнаружив то же самое из того, что мы когда-то говорили о Гилберте, — говорит Альма своему мужу.)
Такое повествование встречается редко — автор может изобразить особенности колонии мха так же искусно, как она отображает ландшафт человеческого сердца.
Лиззи Скурник — редактор издательства Lizzie Skurnick Books, издательства для молодежи.
Новости: Опции ШЕДЕВР Подпись всего сущего | Программы | Шедевр | Официальный сайт
MASTERPIECE on PBS Options The Signature of All Things Бестселлер Элизабет Гилберт будет адаптирован для телевидения
The Signature of All Things , самый продаваемый роман Eat Pray Автор Love Элизабет Гилберт была выбрана для телевидения MASTERPIECE на PBS.
Подпись всего сущего — это самая амбициозная и исследовательская книга Элизабет Гилберт, а также один из лучших рецензируемых романов 2013 года. Вдохновленный реальными приключениями настоящих женщин-ботаников XIX века, Гилберт создала роман незабываемый персонаж в Альме Уиттакер — блестящая, целеустремленная и основательно научная женщина, изо всех сил пытающаяся выразить свое интеллектуальное любопытство в обществе, где жизнь женщин ограничена семейной сферой.В равной степени Элизабет Беннет и Чарльз Дарвин, Альма проводит дни в поисках не что иное, как ответы на вопросы о происхождении самой жизни. Читатели всего мира полюбили этого уникального персонажа — редкую героиню литературы, чье состояние не спасает и не разрушает человек.
«Когда я прочитал Подпись всего сущего , я увидел, что в нем есть все, что мы ищем в ШЕДЕВРЕ: привлекательный, сложный центральный персонаж, чья жизнь изменилась, эмоционально и физически, в богатой истории, рассказанной искусным писателем. », — говорит исполнительный продюсер Ребекка Итон.«И действие происходит в Амстердаме, Лондоне, Филадельфии и Таити!»
Элизабет Гилберт говорит: «Я безумно рада работать с MASTERPIECE над адаптацией Подпись всего сущего . Когда мне снилось, как мой роман трансформируется для экрана, я мечтала работать именно с этой командой. люди, и я рад, что моя мечта сбылась. Это будет прекрасное сотрудничество и прекрасный мини-сериал ».
MASTERPIECE, произведенный WGBH Boston, разрабатывает проект совместно с Origin Pictures, ведущей британской компанией по производству фильмов и телевидения, которой руководит Дэвид Томпсон.Известные своими амбициозными проектами, среди последних фильмов Origin — « Смерть приходит в Пемберли», с Мэтью Рисом и «Женщина в золоте», с Хелен Миррен в главной роли.
Элизабет Гилберт, наиболее известная своими мемуарами-блокбастерами Ешь, молись, люби , рассказывала о ее разводе и последующем поиске духовного просветления, является автором шести книг. Подпись всего сущего — ее второй роман.
Эмили Баллоу, отмеченный наградами австралийско-американский сценарист, писательница и поэтесса, адаптирует роман для телевидения.Она написала на известных выставках The Slap , Scott & Bailey и Case History .
Разработка «Подпись всего сущего» стала возможной благодаря гранту Фонда MASTERPIECE Trust Барбарой и Джоном Фогельштейнами.
Фото: Дженнифер Шаттен
.