Психология младенца: Психология младенца или что нужно знать будущей маме, клиника ЭКО «Поколение NEXT» в Москве.

Содержание

Детская психология

Здоровье с рождения

Родители и ребёнок.

— Павел Владимирович, с какого момента развития ребёнка можно говорить о психике?

Психическое развитие ребенка начинается еще во внутриутробном периоде. Именно в это время формируются базовые характеристики психических процессов. Трудно определить, наследуется ли та или иная черта характера, или она формируется на самых ранних этапах развития. Мать и ещё не родившийся ребёнок – один организм. Поэтому те переживания, которые испытывает мать в определённой мере испытывает и ребёнок. Когда малыш появляется на свет, он попадает в очень необчные для него условия. Сейчас очень много пишут и говорят о важности первого прикладывания к груди. Кроме всего прочего, это один из важнейших моментов психического развития, когда формируется базовое доверие к миру. Мир для ребенка может оцениваться как дружественное явление, с которым можно взаимодействовать на доверительных началах, пользоваться его ресурсами, преображать его. И наоборот, ребенок может воспринимать мир как враждебную среду, где все неизвестное таит угрозу. Такие дети видны сразу. Они могут быть зажаты, закрепощены, может быть защитная агрессия. Базовое доверие к миру целиком и полностью зависит от матери, ее отношения к ребенку.

Массаж и водные процедуры помио прочего формируют у младенца понимание схемы тела. Несколько позже развивается и активная моторная деятельность, крупная, а затем и мелкая моторика. Всё это имеет очень большое значение для пространственных представлений.

Многие заболевания формируются у детей из-за неправильного отношения матери к ребенку. Это такие диагнозы, как вегето-сосудистая дистония, жалобы на боли в сердце, не подтвержденные объективными медицинскими исследованиями, аллергии, астмы всегда имеют определенную психологическую подоплеку. Вообще любая болезнь связана с той средой, в которой ребенок живет.

— Вы говорили о роли матери, а какова же роль отца?

Часто ли мы говорим об отце и ребенке? Какова его роль в семье? К сожалению, довольно часто приходится сталкиваться с мнением, что он должен просто приносить деньги, остальное неважно. Многие отцы этим ограничиваются, таким образом просто отказываясь от главной роли в семье. Давно известно, что лучше один раз показать, чем сто раз рассказать. Для мальчика очень важен живой пример для подражания, но и девочке отец тоже необходим. Папа в глазах дочки – это образ мужчины. И часто, уже будучи взрослыми, те девочки, отцы которых в свое время самоустранились от воспитания, не могут устроить свою личную жизнь. Вообще ребенку необходима полная семья, для того чтобы он имел представление о семейных ролях.

— Вы говорили о влиянии среды на развитие психики, можно ли привести пример?

Представьте ситуацию: ребенок в новом чистом комбинезончике вышел на улицу – и упал лицом прямо в лужу. Весь комбинезон в грязи. От того как поведёт себя мама в такой рядовой ситуации зависит очень многое. Мама может с криками броситься к своему чаду, героически поднять из лужи, вытереть носовым платком. И ребёнку в дальнейшем ничего не остаётся делать, как ждать пока мама в очередной раз его спасёт. Через 10 лет такая мама приведёт его к психологу и пожалуется, что он не хочет ничего делать.

Если мама начинает ругать ребенка, обвинять в нерасторопности, безответственности и всех несчастьях, ребёнок кроме самой по себе неприятной ситуации еще и чувствует себя виноватым. И в последующих подобных ситуациях это ощущение усугубляется. В результате возникает комплекс вины, который может усугублять и соматические заболевания.

Некоторым мамам все равно, что происходит с ребенком. Если он упал в лужу это его дело, у мамы же есть дела поважнее. В таком случае ребёнок растёт брошенным, оставленным, никому не нужным, даже вроде бы в «благополучной» семье.

И, наконец, есть родители, которые понимают, что дети еще не все умеют. Им не трудно лишний раз нажать кнопку на стиральной машине и выстирать комбинезон. Если ребенок переживает, его обнимают, выслушивают, но не делают из этого трагедию или подвиг.

— Что Вы можете сказать о детских истериках?

К концу первого года жизни ребенок начинает постепенно копировать поведение родителей. Как, например, мама реагирует на неприятную ситуацию? Если она закатывает истерику мужу в присутствии годовалого мальчика, он понимает, что так люди добиваются желаемого. И в нужный момент малыш может применить этот способ сам.

Дети пробуют разные способы взаимодействия с миром, в частности и этот. Очень важно среагировать на это правильно: не кричать на него, не поднимать с пола, но и не бросаться тут же исполнять его желания. Надо просто дать человеку понять, что такой способ взаимодействия с окружающим миром неприемлем. Если кричит – пусть кричит. Встанет, попросит нормально – получит желаемое.

— Откуда возникают детские страхи?

Детские страхи всегда являются лакмусовой бумажкой каких-то внутрисемейных проблем. Они возникают тогда, когда детям не хватает доверия к миру. Страхи иррациональны, ребёнку сложно объяснить их. Поставьте себя на место ребёнка, почувствуйте: эта неизвестная ужасная темнота в моей комнате, и я в ней. И мир этот ужасный, страшный. Я не могу его контролировать, не могу видеть, приближается ли ко мне какая-то опасность. Если ребенок при этом предоставлен сам себе, если не получает эмоциональной подпитки от мамы, страх формируется и укрепляется в нем.

— Нужно ли наказывать ребенка?

Наказание,– необходимый элемент, которого просто не избежать в воспитании детей. Но характер наказания должен быть таким, чтобы ребенок понял, что не прав и поведение, которое он только что продемонстрировал, неприемлемо. В какую форму облекают наказание родители – решать им. Самый главный вопрос: идет ли оно ребенку на пользу или во вред? Например, ребенок провинился, и вы поставили его в угол. Нанесли ли вы этим ему вред? Нет. Он стоит в углу, ему скучно, игрушек нет, есть возможность подумать.

Когда ребенок уже в более сознательном возрасте, нужно привлекать его к исправлению ошибки, которую он совершил. Предположим, он разбил цветочный горшок, и весь пол теперь грязный. Пусть возьмет веник, тряпку, протрет пол. Если он измажет полкомнаты в земле – ничего страшного, зато он исправит свою ошибку.Таким образом мы приучаем ребенка к ответственности.

Воспитание детей родителями это взаимный процесс?

Разумеется! Более того,воспитание ребенка начинается с самовоспитания родителей. Что толку объяснять ребенку, что делать можно, а что нельзя, если в семье он видит абсолютно противоположное? Родители его наставляют, говорят правильные слова, а их поведение этим словам не соответствует. Ребенок прекрасно видит это несоответствие и теряет доверие к матери и отцу. А поступит он именно так, как поступают родители.

Если мы хотим, чтобы наши дети были хорошими, нужно стать хорошими самим.

Дети учат нас самому главному — любви, вниманию, наблюдательности. Учат по-новому относиться к каждому дню. Поэтому общение с детьми изменяет человека. Если мы открываем свое сердце ребенку и общаемся с ним, мы становимся счастливее. Мамы, которые нашли себя в материнстве, видны сразу. Никакая работа, никакая высокая должность не даст этого чувства. Гедонизм, вечная погоня за новыми наслаждениями – тупиковый путь. Любые впечатления приедаются. Наблюдать же как растет твой ребенок, дарить ему радость, открывать с ним этот мир – это, действительно, счастье.

— Что самое главное в развитии ребёнка?

Любовь – это обязательный фактор в гармоничном развитии ребенка. Любящая мама всегда старается помочь своему малышу. Она может не обладать специальными знаниями по психологии. Если они ей понадобятся, она найдёт их. Она сделает всё, чтобы малыш рос счастливым, здоровым и самостоятельным. Нужно понимать цель, к которой мы стремимся в воспитании, развитии ребенка. Не принимая во внимание морально-нравственных аспектов, первоочередная задача родителей научить ребенка адаптироваться к внешней среде, то есть быть самостоятельным. Он должен сам справляться со страхами, уметь удовлетворять жизненные, а равно и творческие, духовные потребности, решать задачи, которые ставит перед ним жизнь. Может ли он самостоятельно действовать или нет – вот самый главный критерий в развитии ребенка. Если может и если мы к тому же привили ребенку понимание морально-нравственных ценностей, то своей цели мы достигли. И он теперь в состоянии изменить мир к лучшему.

Плач как показатель психического развития младенца в первые месяцы жизни

«Вопросы психологии».1993, № 3, С.17–23.

Автор: Н.Я. Кушнир

Анализ теоретической и экспериментальной литературы показывает, что «плачевые» формы поведения ребенка являются предметом исследования многих ученых в области психологии, психолингвистики, физиологии, педиатрии. В связи с этим нами были определены основные направления исследования детского плача. К ним относятся: 1) плач как структурный компонент эмоциональной сферы ребенка, являющийся проявлением отрицательной эмоциональной реакции (экспрессивная функция), 2) плач как средство общения со взрослыми (коммуникативная функция), 3) плач как фактор взаимодействия, при котором имеется совпадение мотивов или их разобщенность (интерактивная функция), 4) плач как предречевая структура довербального периода развития речи, 5) плач как физиологический механизм речи, изначальным компонентом которого является интонационная структура плача [8].

Под эмоциями в психологии принято понимать своеобразную форму отражения действительности, в которой выражается субъективное отношение человека к миру и к самому себе. Эмоции у человека связаны со всеми видами жизнедеятельности организма. При эмоциях изменяется деятельность внутренних органов: дыхания, кровообращения, пищеварения; наблюдаются изменения в выражении лица, позе и движениях всего тела, в интонациях и тембре голоса. Иначе говоря, в структуру эмоциональных проявлений включены нейрофизиологический и двигательно-выразительный компоненты и их субъективное переживание. Поэтому эмоции детей раннего возраста рассматриваются либо как одна из форм поведения ребенка, либо как функциональная система.

С точки зрения первого подхода и согласно биологической теории эмоций их подразделяют на положительные и отрицательные. К положительным эмоциональным реакциям относятся: а) оживление общих движений, б) мимика удовлетворения, в) улыбка, г) смех; к

отрицательным: а) беспокойные движения, отличающиеся большой амплитудой и резкостью и представляющие обычно первоначальную стадию проявления других форм эмоциональных реакций; б) мимика неудовольствия; в) хныканье; г) крик и плач [5], [7], [19], [23].

К готовым первоначальным формам выражения отрицательных эмоций относятся крик и плач новорожденного ребенка, причиной которого выступает неудовлетворение органических потребностей: голод, срыв пищевого сосредоточения, перевозбуждение перед сном, массивные кожные раздражители, боль и т.д. Удовлетворение органических потребностей снимает эмоционально-отрицательные реакции, создавая благоприятные предпосылки для возникновения эмоционально-положительных реакций, но само по себе их не порождает. Поэтому принято считать, что отрицательные эмоциональные реакции являются группой врожденных эмоций, выполняющих защитную, приспособительную функцию и направленных на удовлетворение

физиологических потребностей по механизму условнорефлекторных связей. Преобладание отрицательных эмоциональных реакций на первом месяце жизни и отсутствие положительных свидетельствует о том, что происходит процесс становления способов реагирования на раздражители внешней и внутренней среды. В период новорожденности процесс усвоения получаемой информации происходит на сенсорном уровне: ребенок усваивает различные способы действия. Следовательно, и эмоциональные состояния характеризуются качественно и количественно различными эмоциональными реакциями. Е.Б. Волосова определяет четыре микропериода в развитии эмоциональных состояний ребенка первых месяцев жизни [2]. Их качественный анализ показал, что динамика эмоциональных состояний носит стадиальный характер. Если на первом месяце жизни установлено присутствие только отрицательных эмоций, выполняющих функцию приспособления и определяемых как ответная реакция на воздействия среды, то к концу первого месяца появляются симптомы дифференциации различных раздражителей по качеству: эмоции начинают приобретать избирательный характер. На втором-третьем месяцах жизни плач, продолжая выполнять физиологическую функцию и неся негативную окраску в сочетании с появившимися положительными эмоциями, приобретает социальный характер.

Изучение эмоциональных реакций ребенка как функциональной системы позволило установить, что адекватность эмоциональных реакций вызывающим их поводам очевидна даже для непосвященных, и именно это свойство эмоций обеспечивает сигнальное значение проявления их как средства получения ребенком всего необходимого от взрослого. Комплексность физиологических процессов, составляющих эмоциональные реакции, проявляется здесь достаточно четко. Так, отрицательная эмоциональная реакция при запаздывании кормления, выражающаяся в крике и плаче, проявляется в усилении общей двигательной активности (беспокойные движения), учащении пульса, в характерной мимике плача (обида) и голосовых звуках с соответствующими изменениями дыхательной кривой (голодный плач). Отрицательная реакция при тугом пеленании выражается в мимике неудовольствия, защитном рефлексе натуживания как попытке освободиться от ограничения движения, задержке дыхания и урежении пульса (реакция гнева). Уже на самых ранних этапах развития для ребенка характерно функционирование различных по структуре эмоциональных состояний, имеющих активный или пассивный характер и отражающих то или иное «настроение». Многие исследователи отмечают, что плач ребенка может быть не только вызван причинами биологического характера, но и ориентирован на получение социально значимых положительных эмоций, а именно: как потребность в получении зрительных и слуховых раздражителей, как потребность в общении со взрослыми, как потребность в получении выработанных ранее привычек (укачивание, пустышка, ношение на руках).

Словом, эмоциональные реакции ребенка могут иметь вызванный характер или обращенный к взрослым для получения предпочитаемых стимулов из предлагаемых в процессе общения.

Таким образом, плач ребенка в сочетании с пантомимикой выполняет не только экспрессивную функцию как средство выражения отрицательных эмоций, но и коммуникативную как средство передачи информации и установления контакта с окружающей средой. А.И. Сорокина отмечает в своих исследованиях необходимость выявления роли отрицательных эмоций как коммуникативных средств в психическом развитии ребенка [19]. Подход к решению этого вопроса в теоретическом плане возможен с позиций концепции генезиса общения, разработанной М.И. Лисиной и ее сотрудниками. Наиболее важные положения относительно роли эмоций в общении выражаются в следующих фактах.

Удовлетворение потребности в общении вызывает положительные эмоции младенца, они же становятся и первыми

средствами общения, участвуя в нем как ситуативные эмоции в виде реакции на изменяющиеся условия протекания общения и как инициативные проявления, адресованные взрослому с целью продлить или видоизменить общение. Какова же роль отрицательных эмоций? В период новорожденности эмоции выполняют функцию оценки побуждения и регуляции поведения ребенка в сфере удовлетворения органических потребностей. При этом экспрессивную функцию выполняют только отрицательные эмоции. Крики, мимика, движения конечностей и тела ребенка объективно становятся сигналами для ухаживающего за ним взрослого, но субъективно все проявления ребенка остаются непроизвольными и служат лишь аккомпанементом его состояний [9] — [11]. М.И. Лисина указывает на то, что уже в первые дни жизни ребенок научается эффективно использовать взрослых для устранения дискомфорта и получения того, что ему необходимо, с помощью разнообразных криков, хныканья, гримас, аморфных движений, захватывающих все его тело. Мать или заменяющее ее лицо быстро научаются распознавать по характеру этих и других сигналов, что хочет ребенок и насколько срочно ему это требуется: они вовремя приходят на помощь, и ребенок получает удовлетворение.

На втором месяце приоритет принадлежит положительным эмоциям: именно они побуждают ребенка к общению и выполняют коммуникативную функцию, что ведет за собой и развитие соответствующих экспрессии. Отрицательные эмоции, продолжая выполнять в общении натуральные функции оценки и побуждения, являются реакцией на неудовлетворение потребности в общении, а само общение протекает на положительных эмоциях. Таким образом, плач ребенка выполняет двойную функцию: сначала условно-рефлекторную, ответную, защитную, адаптивную, а затем инструментальную, инициативную, ориентированную на взрослого. Это значит, что в развитии общения ребенок сперва усваивает коммуникативные средства и операции, после чего последние наполняются внутренним содержанием, а на их основе рождается действие — полноценный коммуникативный акт [18].

Итак, если на основе положительных эмоций в форме «комплекса оживления» протекает само общение между матерью и ребенком, то отрицательные эмоции (плач) являются всего лишь средством для привлечения взрослого к общению или возобновлению его в случае прекращения. Как указывают И. Раншбург и П. Поппер, улыбка и плач младенца — это взаимодействующая эмоциональная система, в которой плач означает «иди сюда», а улыбка как бы просит «не уходи» [18].

Если улыбка служит инструментом для налаживания взаимодействия младенца с окружающими людьми (с ее помощью ребенок дает знать о себе, о своих приятных ощущениях близкому взрослому), то криком он не только информирует о своем состоянии дискомфорта, но и сообщает о желании общения с матерью. Более того, как показывают эмпирические данные ряда исследований, плач ребенка является информативным также и по содержанию. Различают плач-жалобу, плач-требование, плач-каприз, плач-недовольство, гнев, протест [4], [13], [17]. В зависимости от возраста ребенка и ситуации взаимодействия каждый вид плача несет различную смысловую нагрузку. Например, плач-требование может быть направлен на удовлетворение потребности в пище, а также на требование ребенка в общении с ним. Плач-протест, выражающий недовольство, может быть вызван состоянием дискомфорта, тугим пеленанием или протестом против ухода матери от его кроватки. Следовательно, плач ребенка, так же как и улыбка, становится средством общения со взрослыми.

М.И. Лисина пишет, что «в ходе функционирования у ребенка рождается и со временем все больше усиливается необходимость выделения взрослого как особого объекта в окружающем мире: ведь объект этот является источником нужных ребенку благ, и эффективность получения последних намного повышается, когда ребенок научается «видеть» и «слышать» объект, определять его близость в пространстве» [11; 7]. Благодаря многократному

взаимодействию ребенка с матерью в различных ситуациях у младенца формируются определенные формы поведения, которые на первом месяце следует рассматривать как «несимметричное» отношение взрослого и новорожденного, а на втором месяце — как возникновение взаимоотношений. Это происходит потому, что взрослый относится к ребенку с самого начала как к субъекту: он с ним разговаривает, хвалит, действует и отвечает за него, наделяя смыслом мимические и голосовые проявления ребенка как якобы полноценные, экспрессивные, коммуникативные операции [11], [12].

Поведение взрослых во взаимодействии с ребенком является опережающим, развивающим фактором уровня его психического развития и становления у него деятельности общения и потребности в общении. Причем, как отмечает М.И. Лисина, деятельность чуть опережает потребность: сначала взрослый включает ребенка в различные виды деятельности, в которых он усваивает первые связи диады «мать — ребенок», а затем приобретенное переходит в потребность, и ребенок проявляет активность для ее удовлетворения. Следовательно, информативность эмоциональных проявлений и содержательность коммуникативных действий и операций зависят от особенностей взаимодействия ребенка со взрослыми, которые по своей структуре можно распределить на ситуации «чистого общения», когда ребенок физически отделен от взрослого, и ситуации «физического взаимодействия», при которых между матерью и ребенком по тактильным, температурным, обонятельным, слуховым и т.д. каналам формируется биопсихическая связь и биопсихическая совместимость. К таким ситуациям относятся: игровое и эмоциональное взаимодействие со взрослым (кормление, пробуждение, пеленание, купание, бодрствование), самостоятельное удовлетворение сенсомоторной потребности, физический контакт (ношение на руках, укачивание и т.д.). С.Ю. Мещерякова отмечает, что ситуации взаимодействия различаются тем, что каждый из партнеров занимает определенную позицию по отношению к другому, т. е. между матерью и ребенком развертывается циклическая деятельность, в которой поведение ребенка и взрослого попеременно становятся то ответом на взаимодействие партнера, то новым взаимодействием на него [14] — [16].

Например, кормя ребенка грудью, мать удовлетворяет не только потребность в пище, но и «сосательную потребность» и потребность в телесном контакте, через который стимулируется температурная, тактильная, вкусовая, обонятельная чувствительность новорожденного. Более того, она индуцирует в ребенке те эмоциональные состояния, которые она переживает в данную минуту, т. е. происходит коммуникативный акт на подсознательном уровне — мать передает ребенку эмоциональное «сообщение», которое он принимает. В ситуации же бодрствования, когда непосредственно совершается коммуникативное взаимодействие, мать стимулирует различного рода чувствительность, удовлетворяет аффективную потребность, создает благоприятные условия для импульсивных движений ребенка. Малыш сначала приобретает сенсорный и аффективный опыт, принимая действия взрослого как адресованные ему обращения и отвечает на них соответствующим образом. Затем поведение ребенка приобретает инструментальный характер: действия и экспрессивные реакции теперь становятся средством обращения к матери.

М.И. Лисина пишет: «Первый месяц — это как раз тот этап жизни, когда совершается первоначальная подготовка младенца к контактам с окружающими людьми и происходят события, имеющие первостепенное значение для всего его последующего развития… Кроме организации атмосферы общения, мать устанавливает с ним практические «сигнальные связи». Частое чередование движений младенца и ответного поведения матери быстро приводят к установлению между ними действительных связей. У ребенка складываются дифференцированные способы выражения некоторых своих нужд и состояний, а мать научается правильно их расшифровывать… Начиная со

второго месяца жизни, младенец не только воспринимает воздействия взрослого и реагирует на них — он постепенно овладевает также и способностью выступать инициатором взаимодействия со взрослыми» [11; 42]. Средствами инициативных, обращенных ко взрослому действий ребенка первых месяцев жизни могут быть вокализации, улыбка, двигательные реакции, плач. Форма крика, время его проявления в течение дня, определяемое потребностью ребенка в чем-либо, устанавливают характер взаимодействия в диаде «мать — ребенок». Плач ребенка выполняет при этом интерактивную функцию. Если коммуникативная его функция связана с передачей информации, то функция интеракции трактуется как способность ребенка с помощью плача устанавливать взаимодействие, необходимое для его физиологического и психического развития.

Е.И. Исенина, изучающая закономерности формирования довербального периода речи, выделяет в нем подготовительный этап, который носит стадиальный характер. На первом месяце жизни плач еще не выполняет функцию взаимодействия, а лишь сопровождает его. Ведущая функция принадлежит при этом матери, которая интерпретирует поведение ребенка как направленное и осознанное. Чем чаще мать реагирует на плач ребенка и удовлетворяет его нужды, тем скорее первый громкий крик заменяется специфическим покрикиванием. Это значит, что ребенок в процессе взаимодействия начинает выражать свои желания взрослому; развивается инструментальная функция [6]. Данная функция, как утверждает автор, формируется на основе избирательного отношения ребенка к речи взрослого, которая выделяется из ряда других воздействий. С самого рождения взаимодействие ребенка с матерью сопровождается диалогом — протобеседой. Е.И. Исенина пишет: «Диалог матери и ребенка в этом возрасте необычен: это монолог с паузами. Хотя младенец редко отвечает, мать ведет себя так, как будто он это делает. Таким образом, младенец учится очередности в разговоре» [6; 13]. Поданным К. Бейтсон, младенец к трем месяцам уже умеет разговаривать «по очереди». Автор предполагает, что в процессе протобеседы младенец обучается праксису речи, умению начать и окончить сообщение, изменить и прервать его. Это говорит о том, что процесс формирования голосовых проявлений начинается с рождения. Если крик ребенка до развития функции взаимодействия лишь сопровождает, но не выражает его желаний, носит врожденный характер, то уже в трехнедельном возрасте он приобретает инструментальный характер, выражающий определенный тип интонаций. Дж. Брунер в исследованиях по превращению врожденного крика в инструментальный сигнал сообщает, что первоначальный крик неустойчив, без пауз, которые бы свидетельствовали об ожидании ответа. Он имеет широкий спектр слышимых частот звуков и при игнорировании завершается неконтролируемым криком, визгом. Чем чаще мать подходит к младенцу, когда он кричит, тем меньше он кричит в дальнейшем и тем быстрее первоначальный крик преобразуется в хныкающие просящие вокализации, стилизуется и становится характерным для данного ребенка. Это значит, что плач наполняется содержанием и становится информативным для понимания матерью в сочетании с нелингвистическими средствами: например, действиями ребенка, которые он совершает в процессе коммуникации (сосет руку — хочет есть, сучит ножками, прижимает их к животу — болит живот), предыдущим опытом общения с ребенком (ушла мама — плачет), текущей совместной деятельностью с матерью, режимом дня (плач перед кормлением) и т.д. Поэтому взаимодействие в диаде «мать — ребенок» при проявлении негативных экспрессивных реакций будет адекватным лишь в случае, если мать ориентируется на смысловое значение плача ребенка, выражающее субъективное эмоциональное состояние, и на объективные данные, характеризующие ситуацию взаимодействия и определяющие причины дискомфорта ребенка. Появление инструментального плача в конце первого и начале второго месяца указывает на

то, что в психике ребенка происходят качественные изменения. В поведении младенца появляется установка на ожидаемый результат. С помощью плача ребенок принуждает родителей поступать желаемым для него образом. Е.В. Чудинова пишет по этому поводу: «Свое негативное состояние новорожденный выражает криком. Удовлетворяя нужды малыша, мать тем самым опредмечивает его потребности. Таким образом, роль крика в первые месяцы жизни состоит в сигнализации о негативном состоянии: крик актуализирует взаимодействие в диаде. Для матери процесс становления новой системы мотивов выражается в приобретении предметов, которыми она удовлетворяет нужды ребенка, побудительной силы, т. е. в превращении их в «реально действующие» мотивы. Ухаживая за ребенком, мать научается смотреть на вещи его глазами, переживать его желания. Крик, который сигнализирует о неудовлетворенной нужде малыша, не просто обладает характером требования для матери, но вызывает у нее сильный аффект. Возможно, на этом основан психологический механизм превращения мотивов в реально действующие для матери» [23; 13]. Из сказанного следует, что плач (крик) ребенка является связывающим звеном в системе взаимодействия с матерью и выполняет интерактивную функцию. В то же время мать ориентируется на интонационный контур плача, наделяя его смысловым значением. В своем исследовании по изучению формообразования криков младенцев Е.В. Чудинова идет от ситуации к плачу: устанавливает систему акустических параметров для определенного вида «плачевых» форм. Ею выявлены типические особенности криков со значением «хочет есть», «хочет спать» и «мокрый». Однако существует возможность изучить плач ребенка, следуя от обратного: от интерпретации сигнального значения интонационной структуры плача к ситуации взаимодействия. Если есть нужда, потребность, мотивы, деятельность — значит, должно быть отношение. Многочисленные исследования обнаруживают, что интерпретация причин, вызывающих плач, основана на описании содержательной стороны плача, мимики и пантомимики, его сопровождающей, и рядом симптомов, специфических для конкретной ситуации. Например: «Обычно об ощущении голода ребенок сообщает внезапным криком. Иногда он повышает крик до неистового плача. При этом тельце колотится и ребенок протягивает перед собой руки. Часто личико становится совершенно красным. Иной характер плача ребенка, если его туго спеленали: младенец начинает хныкать, если причину неудовольствия быстро не устранить, то хныканье переходит в протестующий плач.

Если ребенку скучно, то свое недовольство по этому поводу он выражает обычно скулением или кричит «во всю глотку», но от бурного крика внезапно переходит в тихий плач, а через минуту снова «жалуется» [13; 109].

На основании описания «плачевых форм» поведения можно предположить, что они обладают интонационной структурой. Исследования показывают, что ее изучают методом спектрографического анализа, аудиентным методом экспертной оценки, методом анализа взаимозависимости акустических характеристик, которые лежат в основе воспринимаемых интонационных структур, и др. Данные спектрографического и интонационного анализа крика новорожденных показали, что он еще не имеет коркового управления, и коммуникативная природа его еще не носит собственно языкового характера. Отсутствуют постоянные, управляемые корой сферические изменения резонирующих полостей соответственно спектральным характеристикам звуков речи и соответственно особенностям речевой интонации. Однако артикуляционный аппарат новорожденного вполне подготовлен к произнесению звуков человеческой речи. Об этом свидетельствует присутствие в крике всех резонирующих областей, принимающих участие в произнесении звуков речи, хотя они не дифференцированы и не интегрированы по системе фонем и по интонационным структурам родного языка. Нервные механизмы крика новорожденных носят, скорее всего, подкорковый

характер, поскольку крик является показателем биологического состояния организма. Однако у новорожденных имеются такие предпосылки для последующего формирования связей второй сигнальной системы.

Исследования Р.В. Тонковой-Ямпольской показывают, что уже в крике новорожденного имеется первичная интонационная структура. Изначальными интонационными характеристиками плача ребенка являются интонации обиды, недовольства, которые совпадают с данными интонации у взрослых. Другие виды интонационной выразительности речевых сигналов формируются на основе этой первичной интонации. На втором месяце жизни появляется индифферентная интонация, которую по структуре можно было бы сравнить с интонацией повествования, увещевания (упрека), угрозы (требовательности) у взрослого. Такой качественный переход в интонационной структуре плача свидетельствует о том, что на втором месяце жизни ребенка начинается процесс превращения плача как биологического явления — средства приспособления к воздействиям внешней и внутренней среды, в социальное, т. е. средство обращения к взрослым. При этом взрослый способствует развитию корковой активности мозга ребенка, стимулируя дальнейшее развитие специфических речевых связей [21], [22].

Р.В. Тонкова-Ямпольская пишет, что «первичная интонационная структура после соответствующего реагирования взрослого на крик приобретает коммуникативное значение в виде так называемой интонации недовольства, уже не изменяющейся в течение всей последующей жизни. Интонации недовольства, обиды остаются и у взрослого в основном идентичными первичному интонационному рисунку крика новорожденного… Для объяснения того, как из первичного интонационного рисунка возникают другие виды интонаций, надо исходить из тех форм речевой коммуникации, которые взрослый использует в своем общении с ребенком в самый ранний период его жизни» [21; 94]. Таким образом, убеждаемся, что процесс формирования интонационной структуры плача осуществляется механизмом физиологически унаследованной системы связей с окружающей действительностью. Уже на первых месяцах жизни ребенок обладает способностью слышать собственный крик, возникающий в том же диапазоне частот, что и звуки человеческой речи, и дифференцировать его на крик, с одной стороны, удовольствия, а с другой — дискомфорта. При крике возникают те же нервные импульсы в органе слуха, как и при восприятии речи, а по специфическому пути эти импульсы достигают речеслуховых и речедвигательных зон коры и отсюда передаются на органы артикуляции. Более того, как отмечает ряд авторов, уже в первые месяцы жизни дети начинают среди звуковых раздражителей выделять и фиксировать речевые воздействия окружающих взрослых. Ребенок ориентируется на фонемный, интонационный, ритмико-структурный и тембровый состав речи взрослого [1], [3], [6]. Поэтому структура детского плача должна обладать определенными параметрами, анализ которых дает возможность установить адекватное взаимодействие в системе «ребенок — взрослый».

Подводя итог обзору научных данных по проблеме детского плача, можно утверждать, что плач, рассматриваемый на психофизиологическом уровне, интерпретируется, с одной стороны, как негативная реакция и, с другой — как предречевая активность ребенка. В первом случае плач несет экспрессивную функцию, благодаря которой ребенок выражает свое эмоциональное состояние, используя голосовые проявления, мимику, пантомимику. Во втором случае интонационная структура плача несет коммуникативную функцию, посредством которой ребенок передает матери информацию о своих потребностях и выражает свое отношение к ее действиям. Плач становится социально детерминированным. В то же время он выполняет функцию интерактивную, так как между матерью и ребенком совершается процесс взаимодействия, направленный на опредмечивание его нужд и на устранение причин, вызывающих

беспокойство ребенка. Таким образом, при интерпретации детского плача необходимо учитывать три основных фактора: экспрессивный, коммуникативный и интерактивный. Рассматриваемые в совокупности, они позволяют судить о «плачевых формах» поведения как о показателе психического развития ребенка. Это значит, что, как и все психические функции, плач ребенка претерпевает качественные изменения в зависимости от возрастных особенностей и закономерностей его психического развития.

Ветрова В.В. Влияние прослушивания речи взрослых на вербальное развитие детей раннего возраста: Автореф. канд. дис. М., 1975.
Волосова Е.Б. К характеристике эмоциональных состояний детей раннего возраста // Проблемы периодизации развития психики в онтогенезе: тезисы Всесоюзного симпозиума. М., 1976.
Годовикова Д.Б. Особенности реакций младенцев на «физические» и «социальные» звуковые раздражители // Вопр. психол. 1969. № 6. С. 79 — 91.
Захаров Л. Язык плача // Семья и школа. 1988. № 1.
Изард К.Е. Эмоции человека. М., 1981.
Исенина Е.И. Психолингвистические закономерности речевого онтогенеза (дословный период): Учебное пособие. Иваново, 1983.
Кистяковская М.Ю. О стимулах, вызывающих положительные эмоции у ребенка первых месяцев жизни // Вопр. психол. 1965. № 2. С. 129 — 140.
Кушнир Н.Я. Стадиально-возрастная динамика интонационной структуры плача ребенка в первые месяцы жизни: Автореф. канд. дис. М., 1990.
Лисина М.И. Возникновение и развитие непосредственно-эмоционального общения со взрослыми у детей первого полугодия жизни // Развитие общения у дошкольников / Под ред. А.В. Запорожца, М.И. Лисиной. М., 1974
Лисина М.И. Влияние отношений с близкими взрослыми на развитие ребенка раннего возраста // Вопр. психол. 1961. № 3. С. 117 — 124.
Лисина М.И. Воспитание детей раннего возраста в семье. Киев, 1983.
Лисина М.И., Галигузова Л.Н. Становление потребности детей в общении со взрослыми и сверстниками // Исследование по проблемам возрастной и педагогической психологии / Под ред. М.И. Лисиной. М., 1980.
Лич П. Младенец и ребенок (от рождения до пяти лет). М., 1985.
Мещерякова-Замогильная С.Ю. Психологический анализ «комплекса оживления» у младенцев: Автореф. канд. дис. М., 1979.
Мещерякова С.Ю. К вопросу о природе «комплекса оживления» // Экспериментальные исследования по проблемам общей и педагоги ческой психологии / Под ред. В.Н. Пушкина. М., 1975.
Мещерякова С.Ю. Особенности «комплекса оживления» у младенцев при воздействии предметов и общении со взрослыми // Вопр. психол. 1975. № 5. С. 81 — 99.
Петрунин В.П., Таран Л.Н. Колыбель неврозов. М., 1988.
Раншбург И., Поппер П. Секреты личности. М., 1985.
Сорокина А.И. Развитие эмоций в общении со взрослыми у детей первого года жизни: Автореф. канд. дис. М., 1987.
Тонкова-Ямпольская Р.В. Развитие речевой интонации у детей первых двух лет жизни // Вопр. психол. 1968. № 3. С.94 — 101.
Тонкова-Ямпольская Р. В. Спектрографическая и интонационная характеристика голосовых звуков новорожденных детей. М.; Л., 1964.
Физиология высшей нервной деятельности ребенка / Под ред. 3. И. Кораловой (Бирюковой). М., 1968.
Чудинова Е.В. Развитие крика младенца // Журн. высш. нервн. деятельности. 1986. Т. 36. Вып. 3.

Что такое психология развития младенцев?

Психология развития младенцев рассматривает критическую стадию развития человека от зачатия до примерно двухлетнего возраста, период времени, когда рост настолько быстрый, а последствия пренебрежительного отношения настолько разрушительны, что многие считают этот этап самым важным в жизни человека. .

Длина тела ребенка при рождении примерно равна расстоянию от локтя взрослого человека до кончиков пальцев, а к 2 годам ребенок вырастает до половины своего роста во взрослом возрасте. Самое примечательное, что к 2 годам масса мозга ребенка составляет 75 % массы мозга взрослого человека. Скорость изменений, происходящих в мозге, происходит в основном во внешнем слое мозга — коре, — где нейроны соединяются и изменяются с молниеносной скоростью.

Эти изменения, происходящие в младенчестве, влияют на более поздние этапы развития человека, создавая своего рода «строительный блок» для достижения ключевых навыков и качеств. Те, кто работает в области психологии развития и фокусируется на младенцах, исследуют следующие ключевые компоненты человеческого роста и развития: когнитивный рост, языковые навыки, социальные и эмоциональные способности, а также моторное развитие. Исследователи также пытаются разобраться с влиянием окружающей среды на младенцев в дополнение к генетическим влияниям, которые могут повлиять на рост ребенка в каждой из этих ключевых областей.

При изучении младенцев значение термина «активный ученик» нельзя переоценить. С того момента, как ребенок делает свой первый вдох, он пытается усвоить все образы и звуки, которые встречают его органы чувств. Жан Пиаже (1896–1980) был пионером великой «когнитивной теории», на которую психологи продолжают ссылаться и сегодня, чтобы понять, как дети активно используют сенсорную информацию, чтобы научиться думать.

Размахивание руками младенца и другие автоматические рефлексы запускают процесс в мозгу ребенка, который инициирует обучение, утверждал Пиаже. Этот известный швейцарский исследователь показал, что моторное развитие и когнитивный рост неразрывно связаны. И обучение, утверждал он, из ранних отношений с семьей и опекунами помогает людям формировать рамки, на которые они ссылаются при общении с людьми на всех других этапах своей жизни — другими словами, рост и обучение в младенчестве влияют на эмоциональные способности и будущие социальные взаимодействия.

Специалисты по психологии развития младенцев сегодня используют компьютеры и передовые технологии для изучения младенцев способами, которые ранее были невозможны. Например, неинвазивные методы визуализации позволяют исследователям наблюдать за активностью мозга во время определенных действий. Младенцам могут показывать картинки или изображения на видеоэкране, а затем исследователи наблюдают, как мозг младенцев реагирует на стимулы. Кроме того, большие базы данных теперь могут совместно использоваться исследователями по всей стране, что поддерживает более лонгитюдные исследования, в которых исследуются люди при рождении и отслеживаются эти люди в течение многих лет и этапов жизни.

Понимание того, как и почему дети учатся и растут, способствует здоровому дневному уходу и домашней обстановке, правильным методам обучения, а также игрушкам и играм для детей с учетом их возраста. Кроме того, распознавая и документируя вехи и нормы развития, медицинские работники могут лучше оценивать проблемы с обучаемостью и вмешательства для тех, кто не соответствует научно установленным критериям.

Если вас восхищают младенцы, то, как они растут и изменяются, и вы хотите изучать психологию развития, рассмотрите возможность получения степени в области психологии развития. Вакансии имеются в детских садах и дошкольных учреждениях, а также во многих социальных службах и больницах. Программы дневного ухода и дошкольные учреждения нанимают выпускников со степенью бакалавра, в то время как степень магистра требуется для многих должностей в больницах и социальных службах. Академические должности на университетском уровне также требуют степени магистра или доктора психологических наук.

Кроме того, узнайте больше о процессах лицензирования карьеры психолога и о требованиях для получения лицензии: Лицензирование карьеры психолога.

Что нужно новорожденному для здорового психологического начала — наука о развитии

30 января 2016 г.

Когда я была молодой мамой, было много книг о том, как физически ухаживать за новорожденным: как пеленать, как менять подгузник и как лечить кожные заболевания. Но почти ничего не было сказано о том, как ухаживать за новорожденным 9.0027 психологическое благополучие. Что важно для психического здоровья младенцев? Эрик Эриксон, знаменитый психоаналитик шестидесятых, рекомендовал зрительный контакт как основу доверия новорожденных, поэтому я провел много времени, глядя на свою новорожденную девочку.

Это начало.

фото предоставлены Sugarplum Photography

С тех пор ученые-эволюционисты многое узнали о том, что способствует хорошему психологическому началу младенцев. И это обманчиво просто: речь идет о дыхании и сердце; ритм и время; Уделение внимания.

Штаты

В течение девяти месяцев беременности организм матери обеспечивает ребенка всем необходимым: питанием, кислородом, контролем температуры и удалением отходов. Когда два тела разделяются, тело ребенка должно научиться регулировать все эти процессы самостоятельно… среди множества новых ощущений, таких как образы, звуки, вкусы, колебания температуры, ограничения, движения и многое другое. Простая координация первого вдоха с сердцебиением сама по себе является чудом биологической инженерии.

По мере того, как тело ребенка берет на себя собственные биоритмы, оно быстро переключается между различными состояниями. В течение полутора-двух часов ребенок меняет плотный график, который держит родителей в напряжении и полностью противоречит взрослому чувству времени. Но то, как родители реагируют на эти изменяющиеся состояния, формирует основу для последующего психологического и социального развития ребенка.

Вообще говоря, существует шесть состояний с переходами между ними:

фото кредит Нэнси Кохли Хате

Глубокий сон : Ребенок спит спокойно, не двигаясь, с регулярным дыханием
Легкий сон: мечтательный сон быстрого сна (быстрое движение глаз). Младенцы могут переключаться между глубоким и легким сном даже в течение часа. Иногда в первые несколько месяцев жизни младенцы просыпаются между циклами глубокого и легкого сна и с трудом возвращаются ко сну. (Новорожденные спят около 16 часов в сутки, и примерно половина этого времени приходится на фазу быстрого сна.
Сонливость: В переходный период между бодрствованием и сном (например, пробуждение или, наоборот, засыпание) глаза ребенка могут открываться и закрываться или даже закатываться. Ребенок может потянуться, зевнуть или задремать.
Тихий сигнал: Лицо ребенка яркое, глаза широко открыты, тело остается спокойным. Это время, когда ребенок принимает окружающую среду на своих условиях. Она может смотреть, пристально смотреть или просто спокойно сосредотачиваться на том, что видит, слышит или чувствует. Это хорошее время, чтобы дать детям свое личное пространство, чтобы они привыкли чувствовать себя комфортно в одиночестве.
Активное оповещение: Глаза открыты, сканируют и бдительны, а выражение лица и тело умеренно активны. Младенцы особенно открыты для социального взаимодействия в этом состоянии, так что это хорошее время, чтобы нежно пообщаться с ребенком, тихо поговорить, петь, прикасаться.
Плач/беспокойство: Ребенок плачет, возможно, кричит, и все тело и душа могут стать очень напряженными и дезорганизованными. Младенцы рождаются почти беспомощными, поэтому плач — лучшая сигнальная система для привлечения посторонней помощи для регулирования потребности. С опытом родители вскоре предугадывают различные потребности: поесть, утешиться, переодеться, согреться или охладиться, получить больше или меньше стимуляции, уснуть.

фото предоставлено Роханом Хате

Основополагающая биология: осцилляторы и кардиостимуляторы.

На данный момент ученые указали на два биологических механизма, которые лежат в основе младенческих состояний и имеют значение для последующего психологического развития:

Генератор управляет циклом сна-бодрствования. Он развивается у плода примерно на 30-й неделе внутриутробного развития в области, называемой супрахиазматическим ядром, которое находится в гипоталамусе чуть выше ствола мозга. Еще внутриутробно у плода начинается крошечный цикл сна-бодрствования: как исследователи, так и матери отмечают, что в последнем триместре плод в одно время более активен, а в другое время спит спокойно. Цикл короткий (называемый ультрадианным ритмом), но после рождения начинается долгий путь к циркадному ритму, который гармонирует со световыми и темными циклами 24-часового периода. До рождения осциллятор сна-бодрствования чувствителен к условиям внутриутробной среды, таким как материнский гормон мелатонин, а также к внутриутробной среде, такой как диета матери и воздействие света и темноты. После рождения послеродовые практики, такие как контакт кожа к коже, называемый кенгуру-уходом, связаны с более длительными периодами бодрствования и более организованными циклами сна и бодрствования.
Кардиостимулятор регулирует частоту сердечных сокращений и координирует их с дыханием, чтобы попеременно активировать (вдох) и успокоить (выдох) сердцебиение. Это часть вегетативной нервной системы (ВНС), которая берет начало в стволе головного мозга и соединяет многие органы тела — сердце, легкие, глаза, железы и пищеварительный тракт. ВНС можно условно разделить на симпатическую нервную систему (СНС), которая активирует метаболический сигнал тревоги, когда ребенок испытывает нужду или бедствие, и парасимпатическую нервную систему (ПНС), которая 0027 успокаивает и успокаивает и снова восстанавливает систему.

Ученые-эволюционисты особенно заинтересовались системой успокоения, возникающей из-за тонуса блуждающего нерва. Блуждающий нерв — это 10-й черепной нерв, сложная сеть соединений, идущих от ствола мозга и протянувшихся по всему телу, которые контролируют и тормозят стресс, переключая ресурсы тела с борьбы или бегства на «восстановление и рост». Как и осциллятор, тонус блуждающего нерва также заметен в третьем триместре, примерно на 33-35 неделе беременности. После рождения он также усиливается за счет контакта кожа к коже, ухода кенгуру и даже детского массажа. Неудивительно, что чувствительный уход способствует сильному тонусу блуждающего нерва.

Синхрония: танец между опекуном и новорожденным.

Первая задача новоиспеченного родителя — понять, как реагировать на меняющееся состояние ребенка. Конечно, требуется физический уход — смена подгузников, переодевание, купание, кормление и многое другое. Но именно процесс вхождения в ритм ребенка — не только физически, но и психологически, в гармонии — наиболее важен для создания крепкого психологического фундамента. Психологи дали этому процессу множество названий: отзывчивая забота, настройка и совместное регулирование.

Рут Фельдман, психолог из Университета Бар-Илан в Израиле и из Йельской школы медицины, называет это скоординированное взаимодействие между опекуном и младенцем «синхронией». Сначала, по ее словам, отношения носят биологический характер: беременность вызывает всплески гормона привязанности окситоцина у матери, что побуждает ее заботиться о своем ребенке (небиологические родители вырабатывают окситоцин посредством взаимодействия). В исследованиях матери с более высоким уровнем окситоцина сообщали о более приятных ощущениях со своими детьми, чем матери с более низким уровнем окситоцина. Также было замечено, что они более чутко и чаще реагируют на поведение своих детей.

В свою очередь, при прикосновении к ребенку, контакте кожа к коже или кормлении грудью его нервная система успокаивается, организуются биологические часы и развивается тонус блуждающего нерва. Чуткий, любящий и теплый уход в первые недели и месяцы жизни может даже включать или выключать гены, регулирующие стресс ребенка.

Уход за новорожденным меняет мозг родителей. Как родители смотрят на своего новорожденного; мягко говорить; используйте мягкие, высокие голоса; и позитивны, теплы и ободрительны, серое вещество их мозга, или клеточные тела, на самом деле растут в эмоциональных и мыслительных областях, которые поддерживают родительское поведение.

Время важно. В одном из исследований Фельдмана, когда матери правильно выбирали состояние бодрствования младенцев, чтобы говорить и прикасаться к ним, младенцы оставались бодрствующими в течение более длительных периодов времени.

[фото предоставлено Келли и Сахил Мерчант, Миа Дивеча]

В процессе физиология опекуна и ребенка гармонизируется. В одном исследовании Фельдман наблюдал за частотой сердечных сокращений матерей и младенцев, когда они играли друг с другом лицом к лицу. Когда взаимодействия были синхронизированы в виде простого движения вперед и назад, подъем и спад сердцебиения матери и ребенка фактически отслеживали друг друга с задержкой в одну секунду. Другими словами, мать — или любой другой чуткий опекун — помогает регулировать сердцебиение ребенка посредством любящих, синхронных взаимодействий. Фельдман предположил, что это, вероятно, усваивается ребенком как «эмоциональное чувство безопасности, которое сопровождает ребенка на протяжении всей жизни». Другие исследования показывают, что уровни окситоцина и даже альфа-волны мозга также отслеживаются между матерью и ребенком при синхронных взаимодействиях.

Быстрый расчет также важен для успокоения расстроенного ребенка. В ставшем уже классическим исследовании плача исследователи Сильвия Белл и Мэри Эйнсворт из Университета Джона Хопкинса обнаружили, что дети, чьи опекуны постоянно быстро реагировали на их плач, к концу первого года жизни плакали реже и в течение более коротких периодов времени.

Некоторым родителям нужна помощь в синхронизации.

Многие новоиспеченные родители интуитивно чувствуют потребности своих детей и/или учатся определять потребности посредством наблюдения, но другие могут извлечь пользу из определенного обучения. Дженни Гойн — послеродовая доула, которая помогает молодым родителям справиться со стрессами послеродового периода и уделяет особое внимание тому, чтобы помочь родителям определить ритмы своего ребенка и работать с ними.

«Я часто призываю родителей просто наблюдать за своими детьми, — говорит она. Например, когда ребенок спокоен и доволен, он указывает родителю, как ребенок воспринимает ее людей и мир вокруг нее, и Гойн призывает родителей дать ребенку пространство, чтобы сделать именно это. «Многие родители чувствуют, что им нужно что-то делать, — говорит она, — например, спеть песенку, развлечь ребенка, заняться спортом или стимулировать его. Происходит много развлечений».

«Напоминаю им — для ребенка все это ново. Они просто осознают, что их окружает, и пытаются во всем этом разобраться. Младенцы, особенно в первые недели, также легко устают, и родители могут не осознавать, что, когда ребенок отводит взгляд, зевает, начинает суетиться или даже плакать, с них достаточно».

фото кредит Нэнси Кохли Хате

Даже грудное вскармливание поначалу может потребовать некоторого терпения и самообладания. Ребенку может потребоваться некоторое время, чтобы найти свой путь в нем. В некоторых случаях новые мамы чувствуют, что им нужно что-то сделать, чтобы грудное вскармливание произошло, что, как правило, вызывает у ребенка стресс, а затем ребенок подхватывает стресс и не хочет есть. Многие пожилые матери, которые являются профессионалами и привыкли иметь ответы, просто хотят знать, что делать, чтобы это сработало. «Часто я просто помогаю им расслабиться, — говорит Гойн. В других случаях обучение приносит пользу матерям и младенцам: некоторых младенцев нужно уговаривать, чтобы они брали грудь, и существуют стратегии, позволяющие сделать грудное вскармливание более комфортным как для матери, так и для ребенка. В некоторых случаях грудное вскармливание даже невозможно, поэтому может быть важно помочь матери смириться с этим. «Беседы о том, что это значит для матери, очень важны. Часто необходимо пройти через процесс скорби», — добавляет Гойн.

Она также учит родителей различать мелкие нюансы, которые в противном случае они могли бы упустить.

«Большинство людей могут отличить улыбку от плача и сна, но мы не так хорошо разбираемся в тонкостях того, что делают младенцы», — говорит она. Например, она указывает родителям на признаки того, что ребенок вот-вот перейдет из одного состояния в другое, например, на взволнованные движения, судорожные движения или даже икоту, которые могут предшествовать плачу. Или взгляд в сторону, который говорит, что с нее достаточно. Предвидение потребностей младенцев может помочь сохранить организованность их нервной системы в течение более длительного периода времени.

И потом: Все дети разные.

«Дети не ходят по книжке», — шутит Гойн. «У них разные темпераменты. У некоторых детей глаза широко открыты. Они воспринимают мир и стремятся взаимодействовать. Другие могут быть застенчивыми или даже немного замкнутыми. Этим детям нужно больше места и, возможно, меньше контактов. Особенно застенчивые могут заставить новых родителей чувствовать себя неуверенно, иногда заставляя их усердно работать, чтобы привлечь внимание своего ребенка, что может быть довольно подавляющим для ребенка».

«Новые родители могут не осознавать, что детям часто нравится проводить время наедине с собой, чтобы наблюдать и познавать мир без родительского фильтра», — говорит Гойн.

Не помогает то, что каждый практикующий говорит новому родителю что-то свое. «Советы не стандартизированы, — говорит она. «Вы должны сами выяснить, что работает для вашего конкретного ребенка». Она поддерживает родителей в этом, наблюдая за ребенком и описывая родителю то, что она видит, с точки зрения поведения и темперамента, чтобы родители понимали уникальные сигналы своего ребенка.

Некоторые родители хотят поставить ребенка в расписание, чтобы ускорить переход к «взрослому времени», но Гойн не одобряет этого: «Дети не ходят по нашим часам», — говорит она. «Многие родители не осознают этого и думают, что что-то не так. Они не знают, как понять «детское время». Работа Дженни выполнена, когда родители обретают уверенность в распознавании сигналов своего ребенка — несколько недель для некоторых и до трех месяцев для семей с близнецами.

К трем месяцам модели взаимного взаимодействия устоялись. К этому времени ребенок начинает самостоятельно приобретать навыки инициирования и поддержания взаимодействия. Она предлагает светскую улыбку, которая делает маму счастливой, и мама разговаривает с ней в ответ; ребенок смотрит на предмет вдалеке, а отец указывает и называет предмет; при небольшом поощрении со стороны ребенка дедушка возбуждает ее до визга глупой игрой, но успокаивается, когда ребенок переступает порог неорганизованности или расстроенности. Взрослый — это внешняя регулирующая система ребенка.

Насколько важна эта социальная связь для ребенка, демонстрирует эксперимент с неподвижным лицом. Младенец и мать смотрят друг на друга, воркуют, разговаривают и прикасаются друг к другу, пока мать не делает свое лицо неподвижным и невыразительным. Младенец героически пытается вернуть мать, даже крича и тянясь к ней, а когда усилия тщетны, она разваливается в беде, чувствуя, что связь полностью разорвана. Однако, когда мать возобновляет общение, нервная система ребенка успокаивается, он улыбается и возобновляет общение, и связь восстанавливается.

Эффект Златовласки: Не слишком много, не слишком мало, но лучше всего достаточно хорошо.

Предупреждение для чрезмерно добросовестных родителей: лучше всего достаточно хорошо. В пределах нормального диапазона взаимодействий младенцы, особенно старшего возраста, получают пользу от некоторых вариаций времени и стилей. Младенцы получают гештальт этого. В нормальном человеческом диалоге несоответствия и исправления являются обычным явлением. По словам психолога Рут Фельдман из Бар-Иланского и Йельского университетов, младенцы рано становятся чувствительными к ритму этих нарушений координации и интерактивного восстановления.

У разных взрослых разные ритмы, особенно у детей старшего возраста. Например, в исследованиях отцы и матери демонстрировали разные стили взаимодействия и разные способы совместной регуляции. Со своими пятимесячными детьми матери обычно играли лицом к лицу и координировали крошечные, небольшие взаимодействия на уровне эмоционального возбуждения от низкого до среднего. Они смотрели на вещи вместе, показывали, говорили словами и использовали нежные, ласковые прикосновения. Отцы, с другой стороны, были более буйными: они вместе смеялись и играли в физические игры или игры с использованием предметов. Их игра была масштабнее, более открытой и более захватывающей. Однако они были такими же синхронными, калибруя отношения между собой и своими детьми; просто они были более эмоционально насыщенными и имели другое содержание. И матери, как правило, были более синхронны со своими дочерьми, а отцы со своими сыновьями, а не наоборот. Однако вполне вероятно, что такие шаблоны не фиксированы, а гибки. Дело в том, что младенцы прекрасно справляются с разными стилями взаимодействия.

Беспокойство возникает, когда общая закономерность отличается от . Дженни Гойн описала назойливых, беспокойных родителей, которые чувствуют потребность развлечь ребенка, даже когда ребенок спокоен и доволен. Одно исследование показало, что у таких родителей более высокая активация миндалевидного тела или областей страха мозга, в отличие от родителей, которые находятся в синхронии со своими младенцами, и активируются области вознаграждения (прилежащее ядро) мозга. У психиатра Маргарет Малер есть видеозапись навязчивых пар мать-младенец, где мать игнорирует сигналы ребенка о том, что она хочет ползать или играть по-своему. Год спустя этот младенец в тревоге обвился вокруг ног матери, не проявляя интереса к изучению ее мира. Тревожные матери склонны упускать сигналы о том, что их детям нужно пространство. При этом они не только подвергают стрессу своих детей; они также лишают их зрелой возможности быть довольными собой или исследовать окружающую среду на своих условиях.

На другом конце спектра, когда матери отчуждены или подавлены, они почти не участвуют в нормальных движениях вперед-назад, которые успокаивают нервную систему ребенка. Материнская депрессия предсказывает некоторые из худших исходов для младенцев.

Важно для будущего развития.

Синхронность между опекунами и младенцами оказывает долговременное благотворное воздействие в раннем возрасте и даже в подростковом возрасте почти во всех важных областях:

Регуляция эмоций, самоконтроль, управление стрессом : Фельдман и ее коллеги обнаружили, что дети, чьи матери могли следовать их примеру в младенчестве (в 3 месяца и снова в 9 месяцев), в два года лучше контролировали себя, чем дети, которые не было синхронной связи. Особенно это касалось детей с более трудным темпераментом. Маленькие дети, которые испытали раннюю синхронность, были более склонны брать игрушки и убирать их, а также были более способны сопротивляться прикосновению к объектам, которые они хотели. Долгосрочные исследования показывают, что ранняя синхронность предсказывает снижение стресса и лучшую регуляцию эмоций в подростковом возрасте.
Социальные отношения : Младенцы, которые испытывают гармонию со своими воспитателями, становятся детсадовцами, у которых более взаимные, взаимовыгодные отношения со сверстниками, и они лучше разрешают конфликты. В подростковом возрасте они больше наслаждаются социальными отношениями и лучше умеют их поддерживать.
Познание: Два аспекта синхронности особенно важны для подготовки к оптимальному обучению. Одним из них является спокойное эмоциональное состояние, необходимое для внимания, обучения и памяти. Во-вторых, это характер взаимодействия «обслуживание и отдача», когда дети узнают о причинно-следственной связи в своем мире, о том, что мир упорядочен, имеет управляющие законы и не хаотичен. Они становятся мотивированными только тогда, когда могут понять мир и почувствовать, что у них есть хоть немного контроля и самоэффективности. Исследования показывают, что дети, у которых есть синхронные отношения, имеют более высокий IQ в возрасте двух и четырех лет; их символические выражения — в языке и игре — богаче и изощреннее; и их язык чаще обращается к своим собственным и чужим внутренним состояниям, например, «я чувствую» и «ты думаешь».
Привязанность: Большая синхронность с опекуном в младенчестве коррелирует с лучшей привязанностью в возрасте одного года и меньшим количеством проблем с поведением в возрасте двух лет.
Эмпатия : Одно исследование, которое наблюдало за детьми в возрасте от 3 месяцев до 13 лет, показало, что подростки, которые испытывали синхронность со своими опекунами в младенчестве, имели большую эмпатию, предполагая, что, как говорит Фельдман, «синхрония повышает чувствительность младенцев к эмоциональным резонанс, лежащий в основе человеческих отношений на протяжении всей жизни».