Публицистические выступления писателей: Вышла в свет антология публицистики Льва Толстого

Избранные публицистические статьи

Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: Археология Биология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Техника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ? Влияние общества на человека Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления

Стр 1 из 5Следующая ⇒ Москва 2004 Перестанут же когда-нибудь люди драться, воевать, казнить людей, а будут все любить друг друга. Времени этому не миновать прийти, потому что в душе всех людей заложена не ненависть, а любовь друг к другу. Давайте же делать все, что можем, для того, чтобы поскорее пришло это время. Лев Толстой То же, что Вам представляется много зла в мире, никак не должно огорчать вас. Зло, которое Вы видите, есть тот матерьял, над которым вы призваны работать. Огорчаться на то, что зла слишком много, все равно что плотнику огорчаться, что лес, из которого он будет рубить, слишком велик. Прием же работы над этим матерьялом только один: самосовершенствование. Совершенствоваться нельзя одному, совершенствование себя всегда видится на других и только оно одно воздействует на них. Лев Толстой Л.Н. Толстой — публицист   Мыслитель и художник никогда не будет спокойно сидеть на олимпийских высотах, как мы привыкли воображать; мыслитель и художник должен страдать вместе с людьми для того, чтобы найти спасение или утешение. Лев Толстой Счастливые мои эпохи были только тогда, когда я всю жизнь отдавал служению людям. Лев Толстой     Из всего огромного творческого наследия Л.Н. Толстого – великого художника, глубокого мыслителя, страстного публициста – по сей день наименее доступными широкому читателю остаются его публицистические произведения: социальные, философские, религиозные, эстетические статьи и трактаты. До революции многие социальные и религиозно-философские сочинения писателя печатались преимущественно за границей, а в России были запрещены цензурой или выходили с купюрами. Без сокращений и различных искажений они были опубликованы в полном (юбилейном) собрании сочинений писателя в 90 томах, сегодня ставшем библиографической редкостью: тираж отдельных томов составлял всего лишь пять тысяч экземпляров. Новое академическое собрание сочинений в 100 томах находится только в начале издания. До сих пор публицистика относится к забытой части творческого наследия Льва Толстого. Его художественные произведения издаются огромными тиражами, его творчеству посвящены многочисленные исследования. В последнее время часто перепечатываются критические статьи о Л. Толстом русских религиозных философов конца ХIХ – начала ХХ вв., и обязательное при советской власти изучение творчества Льва Толстого «по Ленину» сегодня сменилось толкованием «по Мережковскому», а не по философским, публицистическим произведениям самого писателя, большинство из которых не переиздавалось уже более полувека. Парадоксальная ситуация: при упоминании имени Льва Толстого у многих даже возникает искреннее недоумение: «Опять Толстой?!», хотя его страстные публицистические выступления против насилия, привлекающие к нему людей всего мира, в нашей стране все еще не известны современному читателю. Даже его знаменитые статьи «Не могу молчать», «Великий грех» не вошли в последнее 22–х томное собрание сочинений писателя. К сожалению, некоторые считают, что лучше ограничиться чтением лишь художественных произведений Л. Толстого. Для них его религиозная проповедь неприемлема: здесь сходятся иные верующие люди и атеисты. Вместе с тем в последнее время заметно усиливается интерес к духовным исканиям Л. Толстого. Не утихают бурные, порой ожесточенные споры о его учении, взглядах, которые тревожили ум, будили совесть его современников. И сегодня есть немало размышляющих, ищущих смысл жизни людей, особенно среди молодежи, для которых истинная вера не слепа, которые не отмахиваются от искусительных вопросов. Именно им всегда был близок духовный опыт Л. Толстого, прошедшего через глубокие сомнения до осознания смысла своей жизни, причем не только провозглашаемого, но и обязывающего. В ХХ веке многие философы, ученые, общественные деятели всего мира считали Л. Толстого своим учителем. Сегодня, на рубеже ХХ и ХХI столетий, многих привлекают его идеи, беспощадная нравственная требовательность к себе, трудная, порой мучительная внутренняя жизнь. Невозможно представить себе духовную жизнь России без Льва Толстого, без его влияния на развитие гуманистических идей.   Толстому-публицисту принадлежит около 300 обширных трактатов и небольших статей, воззваний. Среди них прозвучавшие на весь мир «Исповедь», «Так что же нам делать?», «Что такое искусство?», «Одумайтесь!», «Конец века», «Не могу молчать». Ни один из писателей ХIХ – начала ХХ вв. не приобрел такой всемирной славы, нравственного авторитета, как Лев Толстой – художник, занимающий первое место на литературном Олимпе, религиозный мыслитель, общественный деятель, публицист, страстно откликающийся на все запросы современности, к могучему слову которого прислушивался весь мир. Общественные, философские, нравственно-религиозные, эстетические, педагогические выступления писателя вызывали общественный резонанс, оказывали влияние на мировое общественное мнение. К каждому слову Л. Толстого «с жадностью прислушивается весь современный мир, каждая строчка <…> на лету ловится не только нашей журналистикою, но и печатью всех государств Европы. Никогда еще русское слово не имело такого могущества, никогда еще русское слово не приобретало такого влияния и не поднималось до такой ослепительной высоты, как в словах и мыслях Льва Толстого », – с гордостью заметил в конце ХIХ века «Журнал журналов и энциклопедическое обозрение». Многие современники видели в Л. Толстом «живой, воплощенный в плоть и кровь символ достоинства печатного слова», отмечали, что он «поднял печатное слово на высоту, недосягаемую для преследования». Публицистика преобладает в творчестве Л. Толстого последних тридцати лет (1880 – 1900-е гг.), прошедших после пережитого писателем в начале 1880-х годов духовного кризиса, который он назвал своим «вторым рождением», «воскресением». «Со мной случился переворот, который давно готовился во мне и задатки которого всегда были во мне», – заявил писатель на весьмир. «Я отрекся от жизни нашего круга, признав, что это не есть жизнь, а только подобие жизни, что условия избытка, в которых мы живем, лишают нас возможности понимать жизнь…», – читаем мы в «Исповеди». В русской публицистике звучало взволнованное толстовское «не могу молчать». Эта поразительная внутренняя потребность Толстого привела к тому, что его мощный голос звучал как обвинительный акт против насилия и рабства: «Думал о том, что если служить людям писанием, то одно, на что я имею право, что должен делать, это – обличать богатых в их неправде и открывать бедным обман, в котором их держат». За два года до ухода из Ясной Поляны, за два года до смерти в статье «Не могу молчать» писатель с отчаянием восклицает: «Затем я и пишу это и буду всеми силами распространять то, что пишу, и в России и вне ее, чтобы одно из двух: или кончились эти нечеловеческие дела, или уничтожилась бы моя связь с этими делами, чтобы или посадили меня в тюрьму, где бы я ясно сознавал, что не для меня уже делаются все эти ужасы, или же, что было бы лучше всего (так хорошо, что я и не смею мечтать о таком счастье), надели на меня, так же как и на тех двадцать или двенадцать крестьян, саван, колпак и так же столкнули с скамейки, чтобы я своей тяжестью затянул на своем старом горле намыленную петлю ». Л. Толстой с горечью писал, что люди «властвующих классов» не хотят слышать того, «что я кричу, о чем умоляю их». Но это не заставило писателя умолкнуть: «… Я все-таки не перестану кричать, умолять все об одном и том же до последней минуты моей жизни, которой так немного осталось, или до тех пор, пока те самые люди, которых я обличаю за их злодейства, не помешают мне обличать их, сделав надо мною то же, что они делают над другими неприятными им людьми». Л.Н. Толстой отрицал весь существующий строй с его «ужасным обманом – экономическим, политическим и религиозным». Как программа прозвучала его дневниковая запись в конце ХIХ века: «Сказать страшно хочется так много: хочется сказать и <…> про жестокость обмана, которому подвергают сами себя люди – обман экономический, политический, религиозный, и про соблазн одурения себя – вина и считающегося столь невинным табака, и про брак, и про воспитанье. И про ужасы самодержавия. Все назрело, все хочется сказать ». Лев Толстой считал государство разбойником – «Чингис-ханом с телеграфом». (И с Интернетом – добавили бы мы сегодня). Особенно остро Толстым-публицистом был поставлен важнейший в России вопрос о «земельном рабстве». Это и цикл статей о голоде, и статья «Великий грех», в которой объясняется причина нищеты: «народ <…> не может продолжать существовать, когда ему оставлена только малая часть земли, которой он должен кормить себя и всех паразитов, присосавшихся к нему и располагающихся на нем». Впервые этот яркий публицистический образ: «паразит собирается накормить то растение, соками которого он питается», был создан в статье «О голоде» (1891 г.), когда писатель, взволнованный газетными сообщениями о голоде, охватившем в России почти половину губерний, одним из первых откликнулся на народное бедствие, первым в печати задал «страшный вопрос» – есть ли в России голод? Будучи на вершине мировой славы, в шестьдесят три года Л.Н. Толстой встает во главе организации помощи голодающим, объезжает голодные деревни Тульской и Рязанской губерний, устраивает около 250 бесплатных столовых, где кормились тысячи крестьян, особенно детей и стариков, публикует подробные отчеты о распределении частных пожертвований со всего мира: русскому правительству и его чиновникам не доверяли. Но теперь, спустя десять лет после участия в переписи населения, когда он призывал богатых помочь городским нищим (статья «О переписи в Москве», трактат «Так что же нам делать?»), Толстой понимает, что невозможно решить проблему лишь «мелкими подачками», благотворительностью, распределяя «блевотину, которой рвет богачей», видит, что причина неурожаев кроется во всей системе эксплуататорского строя. В статье «О голоде» Л.Н. Толстой прямо заявил: «Народ голоден оттого, что мы слишком сыты». В дневнике (1891 г.) он задает вопрос: «Неужели люди, теперь живущие на шее других, <…> не слезут добровольно, а дождутся, что их скинут и раздавят?» В конце ХIХ века у писателя было предчувствие надвигающейся общественной катастрофы, он видел, что «существующий строй жизни подлежит разрушению. В этом согласны как те, которые стремятся разрушить, так и те, которые защищают его». В канун революции 1905 года в письме последнему русскому царю Николаю II Лев Толстой говорил о нищете и голоде, о всеобщем недовольстве правительством и враждебном отношении к нему, о религиозных гонениях, о цензурных преследованиях и предостерегал: «Мерами насилия можно угнетать народ, но не управлять им». Против нарастающего насилия в мире направлены и страстные публицистические антивоенные выступления Л.Н. Толстого. С тревогой говорил писатель в статье «Патриотизм или мир» о нависшей над человечеством опасностью войны. «За какое хотите время откройте газеты, и всегда в каждую минуту вы увидите черную точку, причину возможной войны. <…> Разбойничья работа ни на минуту не прекращается, и то здесь, то там не переставая идет маленькая война, как перестрелка в цепи, и настоящая, большая война всякую минуту может и должна начаться». Л. Толстой решительно выступал против напрасного кровопролития, верил, что человечество «опомнится»: «Ведь придет же время, и очень скоро, когда после ужасных бедствий и кровопролитий изнуренные, искалеченные, измученные народы скажут своим правителям: да убирайтесь вы к дьяволу или к Богу, к тому, от кого вы пришли, и сами наряжайтесь в свои дурацкие мундиры, деритесь, взрывайте друг друга». В публицистике Л. Толстого звучит призыв уничтожить опасность военного гипноза: «Ведь рано или поздно и во всяком случае скоро придется настоящему народу, несущему всю тяжесть труда приготовления к войне и саму войну, сказать это. Но придется сказать это после ужаснейших бедствий, которые готовят нам правители и на приготовление которых мы смотрим так равнодушно…». И сегодня находят отклик в наших сердцах полные негодования слова Л. Толстого в памфлете «Одумайтесь!»: «Да когда же это кончится? И когда же, наконец, обманутые люди опомнятся и скажут: «да идите вы, безжалостные и безбожные цари, микады, министры, митрополиты, аббаты, генералы, редакторы, аферисты, и как там вас называют, идите вы под ядра и пули, а мы не хотим и не пойдем. Оставьте нас в покое пахать, сеять, строить, кормить вас же, дармоедов». Толстой проявлял деятельный интерес к движению сторонников мира. В своем докладе для Конгресса мира в Стокгольме (1909 г.), на который писатель собирался поехать, он заявлял: «Мы хотим противодействовать величайшему злу, удручающему человечество, величайшему греху – войне…» В статьях Толстого ощущается и надежда на переход к новому веку – без насилия. Толстой исполнен веры в то, что в сознании людей произойдет «неизбежный переворот»: «Всей душой веря в то, что мы живем накануне всемирного переворота в жизни людей, и что <…> всякое усилие, хотя бы и самое слабое, содействует наступлению этого переворота, я не мог, доживая по всем вероятиям последние дни моей жизни, не попытаться передать другим людям эту мою веру». Творчество «позднего» Л. Толстого – художника и публициста – пронизано верой в «воскресение», в «неизбежный переворот» в духовном сознании людей, который должен утвердить новое, подлинно христианское миросозерцание. Со всей мощью своего публицистического таланта он содействовал приближению этого времени. Л. Толстой настойчиво повторял, что «благо наше только в единении и братстве людей». Одним из средств единения людей и народов он видел в искусстве и в трактате «Что такое искусство?» утверждал: «Бессознательно истина эта подтверждается установлением путей сообщения, телеграфов, телефонов, печатью, <…> разрушением суеверий, разделяющих людей, распространением истин знания, выражением идеала братства людей в лучших произведениях искусства». Великий писатель дает критерий истинного искусства: «Искусством будут считаться только те произведения, которые будут передавать чувства, влекущие людей к братскому единению, или такие общечеловеческие чувства, которые будут соединять всех людей». В одной из лучших, хотя до сих пор известной лишь немногим, статье «Конец века» Л. Толстой, ощущая приближение новой эпохи, утверждал: «Век и конец века на евангельском языке не означает конца и начала столетия, но означает конец одного мировоззрения, одной веры, одного способа общения людей и начало другого мировоззрения, другой веры, другого способа общения». И сегодня для нас важно предупреждение Л.Н. Толстого о трудности перехода к новому сознанию: «…когда та вера, тот склад жизни, в котором жили люди, будет заменяться иным, когда будет отпадать отжившее старое и замещаться новым, неизбежно должны будут происходить большие волнения, жестокости…». Заголовки многих публицистических работ Л. Толстого звучат как воззвания к читателю. Задавая вопрос: «Неужели это так надо?», писатель восклицает: «Так жить нельзя!» и призывает: «Одумайтесь!»,«Пора понять!», надеясь на духовную силу человека, исповедующего «закон любви». Толстой настойчиво объяснял, «для чего люди одурманиваются», призывал преодолеть нашу зависимость от желания «забыться». Он вновь и вновь говорил о том, как важно «очнуться», «опомниться» и осознать смысл своей жизни. В последние годы Л. Толстой понимал, что сделать все не успеет: «Дел набирается перед смертью обратно пропорционально квадрату расстояния». Однако снова и снова он берется за статьи, направленные против «объядения», «одурманивания» вином, табаком, наркотиками: «Первая ступень», «Для чего люди одурманиваются?», «К молодым людям», «Пора опомниться!», «Праздник просвещения 12-го января». Особенно настойчиво Толстой обращается к юношеству, молодым, образованным, «просвещенным» людям. В статье «Праздник просвещения» писатель говорит о традиции празднования Татьянина дня в Московском университете. Его огорчает, что «цвет просвещения» отмечает «праздник старейшего русского университета, <…> праздник русского просвещения» без всякого отношения к Святой Татьяне. Горькая ирония сквозит в словах писателя: «Мужики едят стюдень и лапшу, просвещенные – омары, сыры, потажи, филеи<…>; мужики пьют водку и пиво, просвещенные – напитки разных сортов <…>. Мужики говорят о своей любви к кумовьям и поют русские песни; просвещенные говорят о том, что они любят alma mater и заплетающимися языками поют бессмысленные латинские песни. Мужики падают в грязь, а просвещенные – на бархатные диваны. Мужиков разносят и растаскивают по местам жены и сыновья, а просвещенных – посмеивающиеся трезвые лакеи». И Толстой призывает «опомниться» и не делать подобного из «праздника просвещения»: «Пора понять, что просвещение распространяется <…> не одним устным и печатным словом, но заразительным примером всей жизни людей, и что просвещение, не основанное на нравственной жизни, не было и никогда не будет просвещением…». На весь мир звучал бесстрашный голос Толстого-публициста, не желающего мириться с проявлениями зла и насилия. Для него несомненными являлись «единая заповедь», «закон любви». Но услышан он был немногими. Сегодня, спустя 175 лет со дня рождения Л. Толстого, мы снова на пути к нему. * * * В настоящее издание из всего публицистического наследия Л. Толстого вошло 30 его статей, большая часть которых не публиковалась более полувека. Это наиболее яркие публицистические выступления великого писателя 1880 – 1900 гг., разнообразные по проблематике и жанрам: трактаты, воззвания, памфлеты, открытые письма, которые были адресованы частным лицам, но под пером Л. Толстого приобрели огромное общественное значение. 12345Следующая ⇒ Читайте также:  Техника нижней прямой подачи мяча Комплекс физических упражнений для развития мышц плечевого пояса Стандарт Порядок надевания противочумного костюма Общеразвивающие упражнения без предметов 

Последнее изменение этой страницы: 2016-08-26; просмотров: 354; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia. su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь — 161.97.168.212 (0.013 с.)

Публицистика и литература: общее и отличительные особенности

В статье проведен сопоставительный анализ литературы и публицистики. На основе изучения объекта, предмета, методов творческой деятельности и показа отношения литературы и публицистики к аудитории, раскрыты специфические особенности этих сфер творчества. Утверждается, что если главной целью литературы является художественно-эстетическое отображение действительности и духовного мира писателя, то для публицистики это — демонстрация конкретных общественных проблем и непосредственный призыв к действию.

Ключевые слова: публицистика, публицистичность, метод, стиль, жанры

Почему-то стало хорошим тоном считать, что в информацион­ный век, во времена Интернета и новых медиа публицистика по­теряла свою актуальность. С этим можно частично согласиться, если речь идет о прежнем значении публицистики (Юрий Жуков, Валентин Зорин, Анатолий Аграновский). Однако с точки зрения феномена публицистики как формы общественной жизни, это не так. Как неоднократно писал профессор Я.Н. Засурский (Засур­ский, 2008; Засурский, 2009 и др.), контент во все времена был важ­нейшей, фундаментальной категорией литературного и журналист­ского творчества и останется таковым, пока существуют данные сферы деятельности. Мы присоединяемся к этому мнению.

Несмотря на то, что благодаря современным информационно­коммуникационным технологиям количество информации в со­временном мире резко возросло, тем не менее наблюдается определенная коллизия, проявляющаяся в ее явном дефиците. Авторы книги «К мобильному обществу: утопии и реальность» пишут об этом: «По мнению Нобелевского лауреата, экономиста Герберта Саймона, сегодняшняя информация истребляет и поедает внимание своих потребителей {реципиентов). Ученые говорят об информаци­онном и коммуникационном парадоксе: много информации — мало информации. В таких условиях технологии для производства и рас­пространения информации бесполезны… В условиях информаци­онного парадокса идет перегрузка информацией, в связи с чем возникает дефицит внимания. Массив интернет-сайтов, огромное количество спутниковых и кабельных каналов ТВ, которые, как правило, можно выбрать при помощи пульта управления, в целом не дают человеку сосредоточиться на чем-то конкретном»¹. Полага­ем, что публицистика как раз и есть то средство, которое позволяет преодолеть эту отчужденность и помочь аудитории сосредоточить свое внимание на чем-то одном.

Рассмотрение поставленной в статье проблемы начнем с выяс­нения опорных понятий, от которых автор отталкивается. Такая необходимость вызвана тем, что некоторые исследователи доволь­но легко проецируют теорию журналистики на теорию публици­стики и наоборот, тогда как между ними есть серьезные различия. Прежде всего прокомментируем несколько фундаментальных терми­нов, имеющих непосредственное отношение к изучаемому вопросу.

Коммуникация, литература, журналистика, публицистика

Наиболее широким среди них будет понятие коммуникации. В широком плане коммуникацией можно считать любую форму взаимосвязи между двумя или несколькими объектами. Коммуни­кацией сознательных существ является обмен сигналами между людьми с помощью слов, интонации или движения. Здесь следует оговорить весьма существенную деталь — коммуникация может осуществляться как при участии сознания, так и с помощью бес­сознательного или, что вероятнее всего, того и другого вместе. В раз­витом обществе коммуникация осуществляется и через передачу произведений разных типов творчества, в том числе таких, как ли­тература, журналистика, публицистика. Это дает основание гово­рить о них как разновидностях социальной коммуникации.

Элементы такой выдающейся формы социальной коммуникации, как литература, включая ее примитивные формы в виде наскаль­ных надписей и устновыразительной традиции, присутствуют в со­обществе людей со времен появления разумного человека. Долгие тысячелетия литература существовала в устной форме, в виде пик­тограмм, надписей, рисунков на листьях и др.

С изобретением алфавита и основанного на нем связного изло­жения текста появились письменная литература и публицистика. Сохранившийся до наших дней первый литературный памятник — возникшая пять тысяч лет назад на Востоке «Поэма о Гильгамеше», частично содержащая диалоги публицистического характера.

В античном мире были популярны лаконичные латинские изре­чения, наполненные публицистическим духом: «Sauve locus resonat voci conclusus» («Ибо в затворенном месте звончей раздается их го­лос») или «Fata viam inveniunt» («Судьба движет нами»)»².

Сегодня литературная коммуникация развилась в крупный, масштабный канал человеческого творчества, а точнее — в вели­кую жизненную событийность. Современная литература способна в различных традициях и в немыслимом количестве ракурсов — классических, модернистских и постмодернистских — отобразить жизнь во всех подробностях, от планетарных полотен до деталей. Для этого у нее есть большая совокупность присущих ей необхо­димых выразительных средств — логических, эмоциональных, ху­дожественных.

Журналистика. Слово «журналистика» имеет семь основных зна­чений [Прохоров, 2005]. Во-первых, это социально-политическая деятельность по сбору, обработке, распространению и хранению общественно важной массовой информации. Во-вторых, это совокуп­ность профессий людей, занимающихся подготовкой оперативных материалов для средств массовой коммуникации (СМК) — редак­тор, заведующий отделом, ответственный секретарь, корреспон­дент, выпускающий и др. В-третьих, это целевым образом подго­товленные для газет и журналов, радио и телевидения материалы в определенном жанре: заметка, отчет, репортаж, интервью, корре­спонденция, статья, рецензия, очерк, фельетон и др. В-четвертых, это совокупность каналов массовых коммуникаций — газет, жур­налов, еженедельников, дайджестов, радио, телевидения, Интер­нета. Пятое значение (самое широкое, объединяющее предыдущие четыре направления) и, по нашему мнению, наиболее значимое для аудитории — это восприятие журналистики как социального института общества.

Кроме того, существуют еще два понимания слова «журнали­стика»: как специальности высшего образования и направления в номенклатуре специальностей научных работников, т.е. сферы, где готовят кандидатов и докторов наук.

Публицистика. О том, что такое публицистика, споры идут давно. Плодотворная дискуссия на эту тему прошла среди ученых фа­культета журналистики Московского, а затем и других универси­тетов бывшей советской страны во второй половине 60-х — первой половине 70-х гг. XX в. В ходе ее о публицистике высказывались различные мнения. В.М. Горохов считает публицистику специфи­ческой областью общественно-политической деятельности, пре­следующей цель актуально-политического воздействия на массы. В.И. Здоровега делает вывод о том, что публицистика — это про­изведения, в которых оперативно исследуются и обобщаются ак­туальные факты и явления с целью воздействия на общественное мнение, общественное сознание и оказания определенной соци- ально-практической помощи тем, к кому обращается автор. Г.В. Ко­лосов и Э.А. Худякова завершают свои рассуждения о публицистике следующим образом: «Итак, в свете всего сказанного публицисти­ка — прежде всего творчество, постоянно развивающийся под влия­нием общественной практики процесс отражения текущей действи­тельности, особый поток информации («история современности»). Это отражение…, которое запечатлевается в эмпирических фактах и рассуждениях, в понятиях, идеях, публицистических образах, ги­потезах, дающих возможность анализировать актуальные события под политическим углом зрения, оперативно давать им оценку и, таким образом, выражать и формировать общественное мнение и через него воздействовать на общественное сознание и развитие всей практической деятельности людей» (Колосов, Худякова, 1984: 14-15). В.В. Ученова отмечает, что публицистика — такой вид массовой политической пропаганды, где информационная содер­жательность сочетается с эмоциональной выразительностью, где точность в передаче реальных событий сочетается с политической остротой комментирующей мысли и выраженностью авторского отношения к происходящему (Ученова, 1979).

В.Н. Фоминых одним из первых обратил внимание на трех­значный характер термина «публицистика». Он считает, что пре­обладающим среди них является понимание публицистики как особого, обладающего своими закономерностями рода творчества — живой отклик на конкретные факты и события, явления и процессы социальной жизни (Фоминых, 1980: 69). Полемика между про­фессорами МГУ Е.П. Прохоровым и А. Г Бочаровым в данном отно­шении стала определяющей (мы имеем в виду прежде всего статью А.Г. Бочарова «Не сотвори себе гомункулуса») (Бочаров, 1968).

Доцент МГУ Г.В. Лазутина рассматривает публицистику как тип творчества, который не замкнут в профессиональные рамки и служит для членов общества средством реализации их граждан­ской миссии. Классифицируя продукты, поступающие в массовые информационные потоки, по назначению и функциональной на­правленности, она выделяет семь групп текстов и пишет относи­тельно одной из них: «Третью составляют материалы, знакомящие с разными мнениями о происходящих событиях и волнующих об­щество проблемах — публицистические выступления политиков, ученых, писателей, журналистов, других социально активных граж­дан, посвященные злобе дня» (Лазутина, 2010: 40—42).

В целом можно объединить мнения специалистов о публицисти­ке в пять групп. Во-первых, это одно из направлений литературы. Данный взгляд присущ, в первую очередь, представителям литера­турной критики. Во-вторых, — это одно из направлений журнали­стики, здесь выделяется даже особая группа художественно-публи- цистических жанров: зарисовка, очерк, фельетон, памфлет, басня, пародия, эпиграмма. Такого мнения придерживаются многие спе­циалисты по журналистике. В-третьих, публицистика — это особый тип творчества. Подобная позиция свойственна тем, кто старается держаться независимо от первых двух групп. Так, данная мысль была главенствующей в книге Е.П. Прохорова «Публицист и дей­ствительность» (Прохоров, 1973). Четвертая группа специалистов считает, что публицистика — это тексты произведений, подготов­ленные в определенном языковом и стилевом исполнении, облада­ющие мобилизующей спецификой и предназначенные для массо­вой аудитории. В.В. Ученова пишет об этом: «Под публицистикой следует понимать массовые популярные политические тексты, воздействующие на актуальные общественно-политические про­цессы оперативным документальным отображением, основанным на их идейно-политическом осмыслении и эмоционально выра­женной оценке» (Ученова, 1979: 230).

Наконец, пятое мнение широко распространено среди писате­лей и поэтов Узбекистана. Согласно их оценкам, публицистика — это «облегченная» форма творческой деятельности, когда писатель отдыхает от трудов праведных, создавая легкие публицистические произведения после или в перерыве между серьезными романами и поэмами. Это объясняется и тем, что большинство редакторов газет и журналов Узбекистана и Каракалпакстана традиционно яв­ляются писателями и поэтами.

Дадим свое определение публицистики. Мы считаем, что пуб­лицистика — это открытый для ознакомления и обсуждения по­ставленной автором темы вид творческой деятельности, в котором воплощается гражданская позиция автора и который претворяется в газетно-журнальных и других видах оперативных текстов, посвя­щенных актуальным общественно-политическим фактам и про­цессам и содержащих как убедительные логико-понятийные сред­ства, так и особую эмоционально-стилевую форму.

Научно-творческие направления в литературе и публицистике

Жизнь и мышление людей отражаются и проявляются в раз­личных формах, видах и жанрах художественной литературы. Эти течения нашли свое отражение в двух крупных литературных на­правлениях: традиционном (классическом) и нетрадиционном (постклассическом).

К классическим школам и течениям относятся классицизм (Фран­ция, XVII в.), сентиментализм (Великобритания, XVIII в.), роман­тизм (Западная Европа, начало XIX в.: Ф. Новалис, Дж. Байрон, П. Шелли), критический реализм (Европа, XIX в.: О. де Бальзак, Г Флобер, Ч. Диккенс. Н. Гоголь). Не будем более останавливаться на данных течениях, знакомых каждому литературоведу и публицисту.

В постклассические (неоклассические) течения входят модер­низм, сюрреализм, постмодернизм и др.

Модернизм конца XIX — начала XX вв. ярче всего проявил себя в искусстве, в частности в художественной литературе. Его основа­телями или видными представителями стали Т. Эллиот, Дж. Джойс, Г. Стайн, В. Вульф. Модернизм резко отрицал формы, виды и спо­собы оценок, содержащихся в предыдущих творческих формах, он способствовал поиску как оригинальных мыслей, так и новых вы­разительных средств.

Сюрреалисты — это авторы, которые стараются постичь абсо­лютную реальность и стремятся реализовать ее в своем творчестве. Течение развилось в период между Первой и Второй мировыми войнами, его основоположником стал поэт А. Бретон.

Постмодернизм является столь сложным, многоаспектным ви­дом творчества и литературным направлением, что невозможно назвать в качестве его основоположника какого-либо отдельного писателя. Термин в первый раз встречается в книге Р. Ранвицца «Кризис европейской культуры» (1917 г.). Ф. де Онис применил слово «постмодернизм» в 1934 г. для характеристики деятельности поэтов, которые входили в течение авангардизма и резко отрицали существовавшие до них литературные традиции. Впоследствии по­нятие было значительно обогащено историком А. Тойнби, фило­софом Ж. Лиотаром и др.

Разумеется, творческие течения художественной литературы состоят не только из перечисленных вътттте. Но мы не можем углу­бляться в этот вопрос дальше. Нашей задачей является сравнение литературы и публицистики, выявление общего и особенного между ними. Как видно из только что изложенного, публицистика достаточно далека от перечисленных направлений. Разумеется, публицистическое произведение может быть выполнено в методах классицизма, сентиментализма, романтизма или критического реализма. Однако в силу природы публицистики как обществен­ного события и потребности данные методы не могут стать преоб­ладающими в таких выступлениях, как это вполне реально для произведений художественной литературы, потому что цель, задачи и методы создания публицистических работ являются иными.

Еще дальше от природы и задач публицистического произведе­ния, по сравнению с классическими течениями, находятся модер­низм, сюрреализм и постмодернизм. Как известно, представители данных течений воспринимают и выражают свое отношение к дей­ствительности с весьма своеобразных позиций. Подобные подходы и характеристики заметно отличаются даже от самых современных публицистических оценок реальности. Поэтому объект, предмет, цель и задачи современной публицистики заметно отличаются от объекта и предмета неоклассических направлений в литературе. Потому что иным является само ее социальное предназначение. Цель публицистики — пробуждение общественной мысли, объеди­нение людей вокруг идеи, освещаемой в статье, формирование об­щественного мнения в соответствии с данной идеей, мобилизация аудитории на выполнение определенных задач, создание из нее единой, целеустремленной массы людей, организуемых на реали­зацию конкретной социальной программы.

Словом, если сравнить публицистику и публицистические про­изведения с результатами художественных творений, выполнен­ных в стиле приведенных выше и господствовавших в разные века литературных течений, то неизбежно бросается в глаза историче­ская, теоретическая и классификационная разница между литера­турой и публицистикой. Публицистические выступления от древ­ности до современности — по стилю и методам своего появления, по способам воздействия на массовую аудиторию — очень близки друг к другу³, тогда как литературные произведения этого же вре­мени сильно разнятся между собой, а иногда и вовсе отрицают друг друга.

Традиции творчества в литературе и публицистике

Достаточно важным является выяснение вопроса об отноше­нии литературы и публицистики к творческим традициям своих сфер. Из изложенного выше следует, что принципиальное отрицание предыдущих традиций — основной путь развития нового на­правления в литературе. Немало было писателей, которые спокойно относились к тому, что их не понимали окружающие. Они надея­лись на то, что если не современники, то потомки поймут их, как на самом деле и происходило. К примеру, некоторые литераторы за свои произведения изгонялись с родины (итальянский поэт Данте, каракалпакский поэт Ажинияз), а иных карали смертной казнью (суфийский поэт Машраб). Через несколько веков эти же люди были провозглашены национальными героями. Коротко го­воря, можно вспомнить немало писателей, произведения которых не были признаны их современниками, но после определенного времени становились яркими произведениями национальной и мировой литературы, а сами писатели — гордостью своего народа (М. Сервантес, «Дон Кихот»; М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»).

Подобный вариант событий совершенно неприемлем для пуб­лицистики. Публицистические работы включают в себя конкрет­ные политические, социально-экономические, национальные и экологические вопросы данного времени и конкретного общества, в отличие от произведений художественной литературы, которые дают более широкую общественно-политическую и нравственную панораму. Для публициста важно, чтобы его произведение поняли именно современники, потому что оно предназначается для них и готовится с конкретной целью — возбудить в людях дух единомыс­лия с публицистом, способствовать выработке определенной жиз­ненной позиции, мобилизовать на конкретные действия. Публи­цист работает на сегодняшний день, тогда как литератор устремлен в будущее. Писатель может отрицать существовавшие до него тра­диции и принципы литературного творчества, более того, он со­знательно к этому стремится. Для публициста это неприемлемый путь, он обязан придерживаться оправдавших себя для его совре­менников традиций публицистики, иначе его произведение быстро не поймут и оно может не вызвать желаемого для него оперативного общественного резонанса. Поэтому коренным условием успеха публицистического выступления является актуальность поднятой автором проблемы в соответствии с принятыми в данном обще­стве обычаями и традициями. Для публициста очень важно создать произведение в гармоничном сочетании с современным ему обще­ственным настроением, моральным подъемом народа, его соци­альным духом и жизненными силами.

Невозможность для литературы ограничиться национальными рамками связана с существованием системы фундаментальных со­циальных ориентиров — общечеловеческих ценностей. Талантли­вые поэты и писатели рассчитывают свои произведения на более широкую аудиторию, чем их местное общество, преодолевая тем самым национальные границы и оперируя общечеловеческими ка­тегориями ценностей. Настоящий писатель разъясняет не только национальные, но и общечеловеческие ценности, соединяя первые и вторые в единое, гармоничное, художественное полотно. В ре­зультате творения, подготовленные для широкого круга людей, становятся художественно-эстетическими событиями всемирного значения, преобразуясь в литературную классику. Из таких худо­жественных эпизодов-произведений и сложилась литература на­родов мира.

Мировая литература стала первым духовным прибежищем, а точнее, нравственным оплотом, сближающим жителей разных стран и континентов. В многотысячелетней истории человечества было немало попыток объединения народов военными, политиче­скими и экономическими путями. Однако они не дали желаемого результата. Великие полководцы (Македонский, Чингизхан, Темур) создали большие империи, но все они распались после их смерти. Однако всемирно известные «Илиада» и «Шахнаме», «Слово о пол­ку Игореве» и «Потерянный рай» успешно передают от века к веку воспетые в них национальные и общечеловеческие ценности, ли­тературные и эстетические традиции. Они давно перешагнули на­циональные границы и стали общечеловеческим достоянием.

Объект и предмет публицистики и литературы

Объект литературы — действительность: природы, человека, сознания. Отражение писателем действительности — очень широ­кий, содержательный и противоречивый процесс. Пути, формы и способы изучения сущего и отражения его в художественном про­изведении зависят от мировоззрения и позиции писателя. В свою очередь, чем новее, нестандартнее, неожиданнее будет подход пи­сателя, тем оригинальнее окажется созданное им произведение (мы не говорим здесь о таланте писателя, его наличие подразуме­вается само собой).

Вместе с тем достаточно трудно ясно и четко представить себе объект и предмет, проблему и методы литературы. Данные катего­рии столь сложны и безграничны, что они в полной мере не под­даются исследованию. Что есть объект и предмет, отражаемая про­блема и авторский метод таких всемирно известных произведений, как «Царь Эдип», «Декамерон» или «Гаргантюа и Пантагрюэль»? Существует ли вообще ответ на данный вопрос?!…

Конечно, в общей форме можно сказать, что предметом худо­жественной литературы являются жизненные проблемы, хорошо обобщенные Гамлетом в его знаменитом «Быть или не быть?». Вместе с тем, как ответить на вопрос, что является предметом большинства произведений, ставших традиционной или совре­менной классикой? К примеру, что есть предмет произведений

Айзека Азимова или Александра Беляева? А «Тристана и Изоль­ды», «Саги о Форсайтах» или «Золотого теленка»? Как видно, это достаточно сложный вопрос. Обсуждаемая проблема настолько безгранична, что невозможно найти ответ на нее в пределах из­вестной нам теории литературы (публицистики, эстетики, полити­ки) или каких-либо общепринятых профессиональных критериев.

Что касается публицистического произведения, то здесь объект и предмет совершенно конкретны. Объект публицистики — от­расль жизни, деятельность министерства, предприятия или учреж­дения, жизненный эпизод или факт, которые бытуют в обществе и стали сферой изучения публициста. Предмет — социальные про­блемы, которые беспокоят большие группы людей, общественные причины, ставшие поводом для того, чтобы состоялось данное со­бытие и отражающая его публицистика. Предметом публицисти­ческого выступления может быть конкретный экономический, культурный или экологический вопрос. Правда, это факты перво­го плана, непосредственно бросающиеся в глаза сведения, собы­тия или процессы. На самом деле в их первооснове, как правило, лежат проблемы руководства обществом, отраслью или предприя­тием, точнее, недостатки стиля такого управления.

В публицистическом произведении в качестве его предмета на втором плане иногда может присутствовать еще один вопрос (или общественная проблема), однако здесь нет третьего, четвертого пла­нов. Потому что публицистика — преимущественно одномерная, прямолинейная деятельность, требующая конкретной презента­ции вопроса и приведения реальных путей его решения. Задачи публицистического выступления требуют быстрого и правильного их решения, в этом кроется решающая предпосылка их эффектив­ности и действенности. Что касается возможностей и кроящихся за ними смыслов литературного произведения, то они безграничны, безмерно глубоки и не требуют скорейшей реализации.

Литература и публицистика — это панорамы человеческой жизни и мысли, но каждая на свой лад. В литературе преобладает идеал, прекрасное, эстетика. Публицистика же сильна эмоциями, обще­ственной значимостью и актуальностью.

Литература, литературный процесс, художественное сочинение — весьма емкие понятия. Существует специальная публицистика, разъясняющая литературное творчество (статьи В. Белинского или Д. Писарева). Но нет произведений художественной литературы, разъясняющих публицистические работы, если только публицисти­ческое выступление не послужило поводом для создания конкретно­го сочинения художественной литературы. Тема публицистического выступления, по сравнению с художественным произведением или литературой в целом, значительно уже и имеет конкретную постановочную задачу Например, публицистика содействует разъяс­нению идей художественного сочинения, обращает на них внима­ние литературных критиков и общественности.

В частности, объектом широко известной статьи талантливого публициста Узбекистана и Каракалпакстана Уразбая Абдурахманова «Арал: перед белой стеной» является высыхающее Аральское море, предметом — связанные с этой экологической катастрофой про­блемы: нерачительное использование поливной воды, истребление флоры и фауны в дельте реки Аму-Дарья, уничтожение сайгаков из- за их рогов и, как общий знаменатель, безответственное отноше­ние к этому актуальному кризису людей⁴. Недаром на VIII Форуме творческой и научной интеллигенции стран СНГ в сентябре 2013 г. было отмечено, что главенствующую роль в журналистских произ­ведениях на экологическую тему должны занимать не столько описания последствий экологических катастроф, сколько воспи­тание у населения СНГ экологического сознания.

Отношение публицистики и литературы к своей аудитории

Это отношение весьма разнится между собой. Концепция худо­жественного сочинения условно выглядит в виде следующей схемы: писатель — действительность — художественное произведение — аудитория. Концепция публицистического выступления несколько иная: публицист — проблема — произведение — аудитория. Метод всех публицистов один — призыв к действию. Что касается писа­телей, то для представления в конкретном сочинении той или иной общественной панорамы каждый из них обладает своим сти­лем и именно данный стиль рекомендует его массам как ориги­нального, самобытного автора. Подобные стили порой разительно отличаются друг от друга. Писатель, который не может найти свой стиль и повторяет здесь других авторов, обречен на неудачу. В то же время все публицисты используют схожий метод — это призыв к аудитории через освещение актуальной общественной пробле­мы. Писатель воспитывает свою аудиторию, публицист мобилизо­вывает ее.

Литература — это отражение философии жизни в форме искус­ства слова и художественной эстетики. Публицистика — это пре­образование реальной жизненной практики, призыв к действию методом актуализации проблемы, организация массового социаль­но-политического движения путем привлечения общественного внимания к актуальным вопросам дня, защита интересов конкрет­ных слоев и групп, населяющих данное общество. Литература вы­полняет перспективную задачу — стремится поднять общий куль­турный и эстетический уровень аудитории, она является своего рода духовной инвестицией на десятилетия и века. Публицистика воюет за сегодняшние интересы людей.

Литература — территория тонких чувств. Публицистика по сравнению с ней несколько пафосна и, поскольку использует не­посредственные призывы, выглядит прямолинейнее, если не ска­зать, грубее. Она имеет конкретную цель — вовлечь широкую аудиторию в обсуждение проблемы статьи. Публицистическое творчество рассчитано на большие массы людей, поэтому содер­жит непосредственные призывы, оценки, иногда довольно резкие. Художественное творение, насыщенное загадочными лабиринтами авторской мысли, глубоко прочерченными эскизными набросками, прописанными контурами эстетического отражения действитель­ности, живет долгие века и каждое новое поколение открывает в нем свой пласт образов и ценностей.

Публицистическое выступление бросается в глаза оперативной злободневностью отражаемых проблем, со временем уровень дан­ной актуальности снижается или вовсе сходит на нет. «Потерян­ный рай» Джона Мильтона и сегодня поражает людей своей зна­чимостью и величием, тогда как «Ареопагитика» этого же автора не столь актуальна, так как поднятый в ней вопрос свободы печати во многих странах уже решен. Литература — это плавно текущая, широкая и глубокая река. Публицистика — горная речка, которая с шумом несется через перепады и стремнины, но именно этим и привлекает к себе внимание. Если писатель исходит из действи­тельности и собственных чувств, то публицист больше ориентиру­ется на тему и общественный интерес. Если цель писателя — отра­жение панорамы жизни, то цель публициста — пробуждение общественного сознания, мобилизация мысли и движения людей в определенном направлении.

Аудитория писателя, как правило, бывает узкой и специализи­рованной. Не все люди могут легко прочитать и быстро понять ху­дожественное сочинение. Поэтому есть разница в том, в каком возрасте читает человек творение писателя, молодым или зрелым. Каждый возраст дает свое восприятие: с приобретением жизнен­ного опыта одни и те же эпизоды художественного произведения могут дать совершенно разные ощущения.

Каждый читатель художественного творения находит в нем смысл, соответствующий его характеру, мировоззрению, опыту. Публицистику же такой плюрализм мнений не устраивает. Ей надо, чтобы все поняли ее одинаково, иначе публицистика не смо­жет объединить различные социальные слои, широкую обще­ственность и выполнить тем самым свою главную социальную функцию — мобилизовать людей на выполнение определенной социальной задачи.

Жанры в литературе и публицистике

Еще одна возможность лучше понять общее и различное между литературой и публицистикой — сравнить их с точки зрения ис­пользуемых ими жанров. Удобство этого заключается в том, что иногда бывает трудно постичь идеи, методы, принципы, функции, позицию автора, в то время как жанры понятны всем, их класси­фикация и понимание, как правило, не вызывают возражений.

Известно, что жанр (наряду с языком и стилем) — одно из про­явлений формы произведения. Возможность и привилегия художе­ственных сочинений — иметь широкий диапазон форм, от простых до замысловатых. В публицистике такое невозможно. Публици­стическое выступление не терпит многосложной формы, которую в таком варианте придется долго расшифровывать массовой ауди­тории. В этом случае автор не достигнет своей главной цели — оперативной мобилизации своих читателей. У аудитории нет ни возможности, ни желания читать и перечитывать публицистиче­скую статью, выявляя в ней все новые и новые смыслы. Собствен­но публицист и не планирует подобное отношение к своей статье.

Классическое художественное сочинение всегда имеет слож­ную структуру. Многослойное повествование, эстетически оправ­данное прямое и косвенное отражение многих толкований, шиф­ровка перспективных значений — все это важные факторы создания настоящего художественного творения. Со временем каждое очередное поколение раскрывает все новые и новые смыс­ловые пласты такого произведения, что и позволяет последнему оставаться в рядах классики.

Публицистика не может существовать в таком виде, ее статьи не терпят сложной структуры. Для автора важнее, чтобы читатель понял его здесь и сейчас. Поэтому публицистическое сочинение отличается простой, прозрачной, очень ясной структурой. Однако это вовсе не означает, что содержание публицистики может быть поверхностным. Поверхностность должна быть в обязательном порядке исключена из любого произведения любого времени. Со­держание публицистики должно быть простым и легко восприни­маемым потому, что оно предназначается для одновременного и однозначного его понимания большими массами людей.

Следовательно, жанровое исполнение двух видов творчества за­метно отличается друг от друга. Рассмотрим это на конкретных примерах.

Литература традиционно делится на эпику, лирику и драму Все три рода художественного творчества содержат многоуровневые внутренние классификации, по каждой из которых есть немало научных изысканий.

Роман, который относится к эпической прозе, делится на ряд видов: эпопея, психологический, философский, фантастический, сатирический, приключенческий, исторический и др. Разверну­тую классификацию имеют также повесть, рассказ. Каждый новый вид лирического творчества привлекает все новые и новые поко­ления исследователей. Хотя драма существует не одно тысячеле­тие, относительно ее жанровой дифференциации специалисты еще не пришли к одному мнению.

Публицистические произведения не обладают столь богатым жанровым разнообразием, им трудно стать, к примеру, приклю­ченческими или фантастическими. Такие выступления разнятся между собой больше по теме работы: политическая публицистика, экономическая, экологическая, военная и др.

Если вникнуть в эволюцию жанров публицистических произ­ведений, охарактеризовать ситуацию с жанрами в наиболее общем виде, то выяснится, что длительное время ряд исследователей счи­тали публицистику отдельным жанром журналистского (литера­турного) творчества. Как пишет профессор Ф.А. Муминов, у такого подхода нет перспективы, публицистику следует считать больше качеством произведения, нежели его формой (Муминов, 1998).

Коротко говоря, мы можем предположить, что слово «жанр» не очень-то подходит к публицистике. Ее произведения на жанры не делятся, или, говоря другими словами, собственно публицистиче­ских жанров нет как таковых. Есть группа художественно-публицистических жанров, куда входят зарисовка, очерк, фельетон, памфлет, басня и т.д., это верно. Но это не жанры публицистики в чистом виде, а жанры журналистики с точки зрения их публици­стической насыщенности.

Для выяснения отношений между содержанием публицистики и ее жанрами следует обратить внимание на две важные особенно­сти. Во-первых, публицистика может подразделяться на направле­ния (политическая, экономическая и др.), но она не может делиться на жанры, присущие только ей. Во-вторых, хотя первые две группы жанров журналистики и не называются публицистическими, это вовсе не значит, например, что репортаж и интервью (из первой, информационной группы) или корреспонденция и статья (из вто­рой, аналитической группы) не содержат публицистики, она здесь присутствует и нередко в весомом виде. Более того, статья является основным публицистическим жанром. Все зависит от того, как ав­тор подходит к освещению избранной темы, при помощи каких методов и каким образом решает поставленные вопросы. Элементы публицистики в прямой или косвенной форме могут присутство­вать в любом жанре журналистики, если только автор реализует поставленную перед собой задачу соответствующим образом.

Литературные традиции народов Центральной Азии показыва­ют, что публицистика является составной частью не только жур­налистики, но и художественных произведений. Не подвергается сомнению, что романы Абдуллы Кадыри и Тулепбергена Каипбер- генова, Чингиза Айтматова и Мухтара Ауэзова, многие стихи Ибраима Юсупова и Абдуллы Арипова насыщены высокой публи­цистикой. Это связано как с национально-литературными обычая­ми, так и с уникальными творческими способностями упомянутых писателей. Нередко авторы вплетают в художественную ткань ро­манов, повестей и рассказов стихи, что также является местной многовековой традицией. В последние годы набирает размах соз­дание публицистических эссе, также не входящих в традиционную классификацию жанров журналистики.

Настало время высказаться по одному из основных спорных вопросов современного литературного процесса. Речь идет об от­несении конкретного произведения к тому или иному жанру. Мно­гие специалисты считают (и в этом есть большая доля истины), что теория жанров литературы и журналистики разработана доста­точно обстоятельно, поэтому критику не составляет труда присво­ить тому или иному произведению то жанровое имя, в котором оно выполнено. Здесь не возникает серьезных вопросов до тех пор, пока в дело не вмешивается сам автор. Ситуация резко усложняет­ся, когда писатель называет свою работу определенным жанром, который не подходит данному произведению по традиционным классификационным признакам. В русской литературе примером этого может послужить книга «Мертвые души» Н.В. Гоголя, кото­рая оценивается литературными критиками как роман, но кото­рую сам автор именовал как поэма. Каракалпакский писатель Уразбай Абдурахманов назвал свою книгу «Порог» («Бусага») ро­маном, тогда как есть национальные критики, которые отрицают правомерность такой классификации.

По нашему мнению, право писателя отнести свое сочинение к тому или иному жанру — это его абсолютная привилегия, которую никто не может и не должен оспаривать. Автор — единственный человек, который полностью и в деталях знает, зачем и как писа­лось произведение, каким целям и задачам оно посвящено, что удалось и чего не удалось достичь в работе. Если бы оригиналь­ность Мишеля Монтеня, опубликовавшего свои «Опыты» в совер­шенно неожиданном для современников жанре, была проигнори­рована, то человечество могло бы потерять или, по меньшей мере, недооценить такой великолепный художественно-журналистский жанр, как эссе.

К тому же настоящий писатель всегда старается создать ориги­нальное произведение, не похожее на труды других авторов. Это его творческая метазадача. В результате он преодолевает застыв­шие стандарты, прежние стереотипы, одержим мыслью сказать новое слово, добиться поставленной им оригинальной цели. В та­кое время он нередко не обращает внимания на политические ориентиры современности, морально-психологическую обстанов­ку в обществе, денежные интересы или личный авторитет. Но, вместе с тем, максимальная личная отдача автора цели и задачам сочинения порой является наиболее вероятным путем создания бессмертного творения.

Критик может дать произведению те оценки, которые он счи­тает нужными. Писатель вправе принять или не принять мнение критика. Каждая сторона относится к публикации исходя из свое­го понимания жизни, профессии, целей и задач, уровня знаний, эстетической подготовленности, накопленного опыта и т.д. Однако если перед литературным критиком стоит задача оценить сочине­ние, исходя из общепринятых принципов, то максизадача писате­ля — создать на века произведение, не похожее на другие работы.

Разумеется, когда литературный критик подходит к сочинению с общепринятой (общеэстетической, общетеоретической) точки зрения, то тем самым он ставит писателя в затруднительное поло­жение. Особенно если создано оригинальное творение. Но серь­езным писателям к этому не привыкать. Они идут на издержки сегодня, чтобы их произведение было понято и вошло в ряды классики завтра. Словом, нельзя сомневаться в праве писателя са­мому обозначать жанр своего творения, потому что это его работа и он ее знает и понимает лучше других.

Публицистика в публицистических работах и публицистичность художественных произведений

Не будет преувеличением назвать публицистику генеральным, «сквозным» качеством множества произведений, опубликованных в рамках литературной или журналистской традиции. В той или иной форме публицистика присутствует всюду, где есть заинтере­сованное изложение материала, что вполне характерно, например, для политического, идеологического, национального или иного пристрастного подхода к рассматриваемой проблеме. Поэтому права Н.И. Клушина, когда пишет: «…Текст любой тематики явля­ется публицистическим, если ему присущ политико-идеологический модус формулирования текста. Поэтому вполне обоснованно «политико-идеологическая деятельность рассматривается в функцио­нальной стилистике в качестве экстралингвистической основы публицистического стиля… Исследователи, исходя из положения о том, что «журналистика и политика, представляя собой самостоя­тельные явления, оказываются связанными исторически и функционально. .., считают, что публицистическая деятельность на­правлена в первую очередь на решение политико-идеологических задач…» (Клушина, 2008: 36).

В принципе невозможно до конца понять и исчерпывающе оха­рактеризовать отношения между литературой и публицистикой потому, что это два родственных общественных явления, взаимно переходящих друг в друга процесса. Но публицистика не есть, как это думают некоторые писатели (и таких немало), «легкая» лите­ратура. Правильно, по объему публицистическое произведение бывает, как правило, значительно меньше, чем художественное. Но в данном случае объем не может служить критерием оценки творческой работы. Нередко несколько страниц текста или одна картина художника могут дать больше знаний и пищи для размыш­ления, чем целые тома пустого литераторства. В художественной и публицистической деятельности важен метод реализации постав­ленных авторами творческих целей, а не что-либо иное.

Из приведенных выше сравнений и комментариев становится ясно, что выбранные в качестве объектов настоящей статьи лите­ратура и публицистика есть близкие друг к другу сферы творче­ства. Обе отражают реальную жизнь, исследуют общественные проблемы, предназначаются для многочисленной аудитории. Обе являются искусством слова, призывая людей следовать определен­ным идеям и действиям. Неоценимо их место в просветительской и воспитательной работе с массами.

Вместе с тем следует сказать, что хотя литература и публици­стика имеют немало общего, между ними существуют и серьезные различия, которые мы постарались показать в статье. Перейдем к выводам. Главная задача теперь заключается в том, чтобы приве­сти оба понятия к единому знаменателю без ущерба для каждого из них.

На наш взгляд, оптимальное решение вопроса заключается в том, чтобы различать между собой публицистику публицистических и публицистичность художественных произведений. Если публици­стическое сочинение сильно постановкой общественной пробле­мы и актуальностью, то художественное творение сильно своей публицистичностью и этим обращает на себя внимание широкой общественности. Эстетическое и воспитательное значение литера­турного произведения сразу в глаза не бросается. Публицистиче­ский стиль, напротив, бывает ярким, он в значительной степени является как бы магнитом, который сразу же притягивает к себе массового читателя, ключом, который позволяет ему вникнуть в тайны художественного сочинения.

Произведения Чингиза Айтматова и Тулепбергена Каипберге- нова не являются публицистическими работами, но они обладают мощным публицистическим зарядом. Подобный дух, наряду с ав­торской задумкой и системой образов, в целом является одной из сильных сторон множества классических романов и повестей. Пуб­лицистичность художественных произведений, привлекая к ним внимание аудитории, обеспечивает донесение их идей до широких масс. Публицистическая позиция автора, используя собственную специфику, лучше доводит его идеи до большой аудитории, служит средством создания завораживающей пафосности произведения. Поэтому публицистичность, публицистический дух как воздух нужны литературному произведению — классическое творение писателя не может состояться и жить без пафоса.

Публицистичность естественна для каждого серьезного литера­турного произведения. Настоящей публицистике к лицу художе­ственное совершенство. Если художественное произведение акту­ально своей публицистичностью, то публицистика привлекательна своей художественностью.

Примечания

¹ К мобильному обществу: утопии и реальность / Под ред. Я.Н. Засурского. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2009. С. 92—93.

² История печати. Антология. Т III / Сост., предисл. и коммент. Я.Н. Засурского, О.А. Бакулина. М.: Аспект Пресс, 2008. С. 11, 32.

³ Чтобы убедиться в этом, достаточно просмотреть книги В.В. Ученовой «У ис­токов публицистики» (М.: МГУ, 1984) и Г.Г. Прутцкова «История мировой журна­листики. Учебно-методический комплект» (М.: Аспект Пресс, 2010), в которых освещается период от Античности до современности.

⁴ См . Абдурахманов У.  Орол: оппо девор олдида… (Арал: перед белой стеной) // У. Абдурахманов. ораалпо дунеси (Мир Каракалпакии). Публицистика, эссе ва икоялар (Публицистика, эссе, рассказы). Ташкент: Изд-во Национальной библиотеки имени Навои, 2011 (на узб. яз).

Библиография

Абдурахманов У. Орол: оппо девор олдида… (Арал: перед белой стеной) // У. Абдурахманов. ораалпо дунеси (Мир Каракалпакии). Публицистика, эссе ва икоялар (Публицистика, эссе, рассказы). Ташкент: Изд-во Национальной библиотеки имени Навои, 2011 (на узб. яз).

Бочаров А.Г. Не сотвори себе гомункулуса // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 1968. № 5.

История печати. Антология. Т. III / Сост., предисл. и коммент. Я.Н. За­сурского, О.А. Бакулина. М.: Аспект Пресс, 2008.

К мобильному обществу: утопии и реальность / под ред. Я.Н. Засур­ского. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2009.

Клушина Н.И. Стилистика публицистического текста. М.: МедиаМир, 2008.

Колосов Г.В., Худякова Э.А. Журналистский творческий процесс (об­щая модель публицистического творчества). Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1984.

Лазутина Г.В. Основы творческой деятельности журналиста: Учеб. для студ. вузов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Аспект Пресс, 2010.

Муминов Ф.А. Журналистика ижтимоий институт сифатида (Журнали­стика как социальный институт общества). Ташкент: ТашГУ, 1998 (на узб. яз).

Прохоров Е.П. Публицист и действительность. М., 1973.

Прохоров Е.П. Введение в журналистику. 5-е изд. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2005.

Прутцков Г.Г. История мировой журналистики. Учебно-методический комплект. М.: Аспект Пресс, 2010.

Ученова В.В. Публицистика и политика. 2-е изд. М.: Политиздат, 1979.

Ученова В.В. У истоков публицистики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984.

Фоминых В.Н. К спорам о публицистике (о трехзначном смысле тер­мина «публицистика») // Журналистика развитого социализма. Сверд­ловск, 1980.

Поступила в редакцию 20.08.2013

---

Публичное выступление

Публичная речь — это главная составляющая ораторского искусства. Она потребуется ораторам для грамотного воздействия на слушателя, то есть для внушения и убеждения в какой-либо информации. Публичные выступления — это процесс, который состоит из произношения подготовленной речи, пассивно оказывающей влияние на аудиторию. Чтобы выступать перед публикой и иметь у нее авторитет, следует составлять грамотный и четкий текст, который будет иметь четкую структуру, логическое завершение, а также следить за своей интонацией в ходе мероприятия, помнить о грамотной самопрезентации.

Грамотные публичные выступления состоят из диалогов и монологов. Эти элементы помогают выстроить лаконичную речь. Диалог разбавляет монотонный текст, привлекает внимание слушателей. Монолог же помогает уловить основной посыл речи. Чтобы публичные выступления оказались удачными, оратор должен обладать определенными навыками и качествами, которые предусматривает ораторское искусство:

• уверенность в себе;
• грамотная самопрезентация;
• умение беспрерывно говорить на одну тематику;
• умение грамотно формулировать мысли;
• харизма;
• умение убеждать слушателя.

Для овладения ораторским искусством тексты авторов должны быть понятными, информативными, выразительными и логически законченными. Чтобы выступать перед публикой, автор должен помнить о переменчивости характера публичной речи. Он зависит от взаимопонимания оратора со слушателем. Публичные выступления — это произношение слов на телевидении, сцене, перед руководством или друзьями.

Подобного рода речи помогают повысить уровень своего профессионализма, развить уверенность в себе и харизму, улучшить самопрезентацию. Однако умение грамотно держаться на сцене и четко формулировать свои мысли подвластно не каждому человеку. Но ораторскому искусству публичных выступлений вполне можно научиться, если регулярно тренироваться и выполнять несложные упражнения, связанные с тренировкой речи.

Виды и методы выступлений

Публичные выступления классифицируют на следующие виды в зависимости от особенностей произносимой речи:

• социальная речь. Публичное выступление позволяет выразить общественные отношения, наладить контакт с родственниками. В эту категорию можно отнести поздравительные речи, тосты, поминальные тексты;
• церковные красноречия. Это публичное выступление включают в себя пассивное общение граждан с церковными служителями. Подобного вида речи не содержат логики, фактов, какой-либо профессиональной терминологии;
• судебное выступление. Такие публичные выступления используются в судебной практике. Они отличаются четким стилем повествования, наличием фактов и аргументов. Судебная речь имеет повышенную степень ответственности, так как от нее зависят судьбы многих людей;
• академическое выступление. Публичные выступления этого вида полны профессиональной терминологии, научными выражениями. К этому виду выступлений можно отнести лекции, доклады, презентации;
• политические жанры речи. Политическое публичное выступление в ораторском искусстве — это чтение речи, связанной с экономикой, политическими отношениями, социальной сферой. Такой тип текстов произносят на митингах, предвыборных кампаниях, патриотических мероприятиях.

Ораторское искусство имеет методы красноречия, помогающие составить план и понятный для публики текст. Методы красноречия были разработаны в далеком прошлом. Они состоят из отдельных правил, помогающих сделать публичные выступления более четкими и понятными:

• употребление кратких и емких текстов, которые не будут перегружать аудиторию;
• применение проверенных методик, которые помогут слушателям лучше усвоить полученную информацию и сделать публичные выступления более продуктивными. При этом все приемы, используемые ораторами, не должны нарушать права аудитории;
• быстрое и четкое произношение речи. Растягивание приводит к рассеянности слушателей и потере их внимания;
• анализ эмоционального настроения публики. Он помогает оратору подобрать нужный тон для произношения подготовленных слов, создать эффектную самопрезентацию;
• чтение речи по профессиональному алгоритму. Полезная информация для слушателей в обязательно порядке должна содержаться в начале и конце произносимого текста. Эта методика произношения помогает лучше донести до аудитории подготовленный материал, так как внимание людей больше всего сосредоточено на ораторе именно в эти моменты публичного выступления;
• соблюдение этических норм. Чтобы выступать перед публикой, ораторы должны помнить о культуре публичной речи, независимо от настроения или типа слушателей.

Ораторское искусство не призывает всех выступающих граждан четко придерживаться представленных выше правил. В некоторых случаях необходимо ориентироваться на состав аудитории, тематику мероприятия. Однако для быстрого овладения искусством красноречия необходимо регулярно использовать перечисленные правила в период тренировок.

Особенности публичных выступлений

Публичные выступления имеют свои особенности с точки зрения психологии. Они заключаются в контакте между оратором и его слушателями. Две стороны коммуникации непрерывно связаны между собой. Их отношения носят субъективно-объективный характер, они приводят к косвенному сотрудничеству. Речь оратора отличается рядом своих особенностей, которые должен знать каждый автор, делающий овладеть ораторским искусством:

• реакция аудитории во время публичного выступления. Чтобы выступать перед публикой, необходимо уметь наблюдать за слушателями, анализировать их поведение и реакцию на произнесенный текст. Мимика граждан, желание задавать вопросы, отдельные жесты — все это поможет оратору понять настроение граждан. Именно наличие обратной связи поможет выступающему подкорректировать свою речь, выработать уверенность в себе, перестать бояться сцены и сделать публичные выступления более плодотворными;
• устная речь. Чтобы выступать перед публикой, необходимо уметь налаживать живой диалог между участниками программы. Устная форма общения помогает лучше усвоить полученную информацию, завоевать доверие слушателей, а также сделать автору успешную самопрезентацию. Подобного рода публичное выступление считается одними из самых эффективных;
• взаимосвязь литературы и устного произношения. Чтобы выступать перед публикой и иметь авторитет у слушателей, оратор должен перед программой тщательно продумывать свою речь, а также использовать научную и художественную литературу. Главная задача выступающего — преобразовать пресную речь в яркий и запоминающийся текст, который привлечет внимание всей публики. Совмещение разговорного и художественного стиля произношения помогает создать эффективную самопрезентацию, завоевать доверие слушателей, внушить им какую-либо информацию, побудить к действию.

Чтобы публичные выступления проходили успешно, ораторы должны помнить о средствах общения с публикой. К ним можно отнести вербальные и невербальные методы коммуникации. Например, особенности мимики, жесты, смену интонации. Для полноценного овладения ораторским искусством необходимо уметь грамотно сочетать жестикуляцию, мимику и красноречие.

Требования к ораторскому выступлению

Публичные выступления выдвигают ряд определенных требований к ораторам, желающим оказывать устное влияние на толпу людей. Чтобы выступать перед публикой, им первым делом необходимо научиться произносить тексты в различных стилях. Для каждой публики нужен индивидуальный подход, поэтому выступающий должен уметь подстраиваться под настроение граждан и тематику выступления. Ораторское искусство имеет общие приемы и требования для чтения речей:

• начало монолога должно быть продуманным и четким. Публичные выступления должны начинаться ярко, броско и эффектно. Это основа самопрезентации автора. Именно в самом начале речи закладывается внимание аудитории. Если вступление будет пресным и растянутым, то оратор рискует потерять большую часть внимания публики;
• наличие драмы. Присутствие драматичных моментов в речи — обязательное условие для любого выступления. Этот речевой элемент поможет заинтересовать аудиторию, привлечь ее внимания, пробудить интерес;
• эмоциональность. Публичные выступления непрерывно связаны с эмоциональностью. Оратор не должен читать речь пресно, сухо, невыразительно. Так публика быстро потеряет к нему интерес, а сам выступающий не почувствует обратной связи. Чтобы завоевать внимание слушателей, оратору нужно показать свое переживание. Эмоциональность автора — это его самопрезентация и авторитет перед публикой;
• краткость. Краткая речь лучше воспринимается аудиторией. Люди не задерживают свое внимание на долгих и размытых речах. Чтобы выступать перед публикой, оратор должен уметь составлять четкие и грамотные речи, наполненные смыслом и лишенные лишней информации. Выступающим нужно помнить о таком выражении, как «Краткость — сестра таланта»;
• разговорная речь. Для лучшего восприятия представленной информации и создания эффектной самопрезентации необходимо не забывать об элементах разговорной речи. Они помогают создать беседу между автором и слушающими людьми во время публичного выступления. Разговорная речь дает возможность публике лучше воспринять представленные данные. Оратору не рекомендовано считывать текст с листка, наполнять речь непонятными и малознакомыми терминами, а также использовать большое количество иностранных слов.

Публичные выступления должны завершаться четкой и броской концовкой. Ее также нужно тщательно продумать. Завершающая часть программы должна также быть яркой, краткой и лаконичной (как и вступление), чтобы слушатели сделали для себя определенные выводы. Для произношения концовки речи необходимо подбирать правильную интонацию голоса.

Правила выступлений перед публикой

Публичные выступления включают в себя ряд определенных правил, помогающих ораторам достичь продуктивного результата и улучшить свои речевые навыки. Чтобы выступать перед публикой, нужно помнить о следующих моментах:

• определение целей, которые будут донесены слушателям из представленного текста в ходе публичного выступления;
• изучение особенностей аудитории;
• создание профессионального образа для выступления перед слушателями;
• определение роли оратора для публичного выступления (кумир, покровитель, хозяин). Самопрезентация— немаловажная часть в ораторском искусстве. Чтобы выступать перед публикой и завоевать ее доверие, необходимо заранее обозначить свою роль после полноценного анализа аудитории;
• составление грамотной речи с использованием научной и художественной литературы;
• проверка составленного текста на наличие соответствия к моральным требованиям публики;
• корректировка текста в соответствии с правилами визуального и аудиального восприятия;
• правильный настрой к мероприятию. Чтобы выступать перед публикой, необходимо забыть про страх публичных вступлений, неуверенность в своих силах. Слушатели чувствуют малейшие сомнения со стороны оратора, за счет чего их восприятие услышанной речи искажается, а доверие к автору пропадает. Уверенность в себе — решающий фактор в завоевании авторитета у публики и организации грамотной самопрезентации.

Публичные выступления также подразумевают анализ реакции публики. Чтобы выступать перед публикой и внушить ей доверие, автору необходимо внимательно следить за настроением слушателей, их восприятием представленной информации. Оратор должен быть готов к тому, что ему придется на ходу корректировать некоторые фрагменты текста, чтобы привлечь внимание аудитории.

Публичные выступления подразумевают анализ поведения слушающих речь граждан после окончания программы. Оратору необходимо проследить за их настроением, наличием дополнительных вопросов, мимикой. Анализ происходящего поможет провести работу над ошибками и улучшить свои навыки ораторского искусства.

Типичные ошибки начинающего оратора

Грамотные публичные выступления — это не только четкое следование представленным правилам, но и анализ распространенных ошибок. Чтобы выступать перед публикой и пользоваться у нее авторитетом, нужно знать о распространенных ошибках многих авторов, пытающихся освоить ораторское искусство, которые приводят к потере интереса со стороны слушателей:

• неправильно подобранная интонация;
• постоянные оправдания из-за предоставления неверной информации во время публичного выступления;
• извинения за каждую ошибку, которые подрывают самопрезентацию оратора;
• неуверенность в себе, изначальное настраивание себя на негативный результат;
• неподходящая к конкретному тексту мимика;
• скучная речь в ходе публичного выступления;
• размытый, растянутый и слишком водный текст с низкой долей содержательности;
• чрезмерная жестикуляция;
• высокомерное поведение оратора на своем публичном выступлении, которое ухудшает егосамопрезентацию;
• монотонное считывание подготовленной речи по листку, отсутствие эмоциональности;
• неправильная расстановка пауз в предложении.

Ораторское искусство — это сложная и многопрофильная система. Чтобы выступать перед публикой,ораторам необходимо старание, упорство и регулярные речевые тренировки. Не каждый человек без должной подготовки сможет грамотно выступить перед аудиторией, побороть страх публичных выступлений, завоевать интерес слушателей. Однако у любого начинающего оратора есть шанс завоевать авторитет у публики при регулярных занятиях с профессионалами, работой над своими ошибками, усвоении навыков самопрезентации.

Хотите тоже уверенно чувствовать себя на публике?
Приглашаем на наш курс интенсив Мастерство публичного выступления!

Новая литература Кыргызстана

© Абибилла Пазылов, 1980. Все права защищены
Произведение публикуется с разрешения автора
Не допускается тиражирование, воспроизведение текста или его фрагментов с целью коммерческого использования
Дата размещения на сайте: 6 июня 2017 года

Загрузка произведения. Подождите, пожалуйста.

(дипломное сочинение)

 

ВВЕДЕНИЕ

«Писатель и публицист», «писатель и журналист…».  Эти слова крепко вошли в сознание читателей как близкие по смыслу и содержанию, никоим образом не исключающие друг друга понятия. В наши дни писатели совершенно законно выступают в роли журналиста и публициста. Это, прежде всего, объясняется  тем, что современность насыщена потоком информации, ввиду чего идеи, высказанные в «пухлых книгах» доходят к сердцу и уму читателей не так уж быстро, как хотелось бы, не всегда приносит желаемых молниеносных результатов.  С другой стороны, современный читатель как никогда с нетерпением ждет веское и задушевное слово полюбившегося ему писателя на страницах периодической печати.

Но это отнюдь не отождествляет деятельность журналиста, публициста с деятельностью писателя или наоборот. И отнюдь не говорит о том, что каждый современный писатель, хочет он этого или не хочет, становится журналистом, публицистом.

Очевидно, труд писателя на поприще журналистики, публицистики зависит от его желания вторгаться в те или другие события социально-политической, народнохозяйственной жизни общества, от его способности реагировать на «злобу дня», и, наконец, от сложившихся обстоятельств. Отсюда и тематическое разнообразие, география публицистических выступлений того или иного писателя.

Естественно, что каждый писатель обладает своим видением окружающей среды, собственной манерой письма. Это не может не сказываться в заметках, корреспонденциях, статьях, очерках писателя. Поэтому публицистика каждого настоящего  мастера художественного слова приобретает весомый, весьма поучительный характер. В ней есть все: и разумный отбор фактов, и отменное мастерство, и «мелочи жизни», и крупный образ человека. Словом, публицистика таких писателей –целый и цельный мир.

Публицистика советских мастеров художественного слова, публицистические особенности их романов, повестей, рассказов давно стали объектом исследований. В многочисленных научных статьях, монографиях, книгах подробно и досконально проанализирована публицистическая, журналистская деятельность Горького, Фурманова, А. Толстого, Шолохова и других1.  Вышли в свет сборники публицистических материалов многих прозаиков, драматургов, поэтов советской многонациональной литературы2.

(1 Бережной А. Фурманов-журналист. Л., 1955; Гуренков М. Без России жить нельзя. Л., 1967; Пельт В. Горький-журналист. М., 1968; Станиславлева В. М., Леонов-публицист. М., 1974.

2 Яшен К. Годы, судьбы, книги. Статьи, очерки, выступления. М., 1976; Нурпеисов А. Край голубых гор. Очерки-раздумья. М., 1978; Карим М. Притча о трёх братьях. Воспоминания, раздумья, беседы. М., 1978; Шукшин В. Нравственность есть правда. Публицистический сборник. М., 1979)

Подобные книги и отдельные публицистические произведения зарубежных писателей-публицистов издаются и часто появляются в нашей периодике1. Среди книг из серии  «Партийные публицисты», «Мастерство революционных демократов-публицистов» можно встретить и труды о творчестве писателей-публицистов2. Накоплен огромный опыт по изучению публицистики классиков русской литературы Х1Х века.Исходя из этого, с уверенностью можно сказать, что публицистика замечательного писателя современности, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственных премий Чингиза Торекуловича Айтматова находится в ожидании своих исследователей.

Правда, в интересных научных трудах К.Асаналиева,  Вл.Воронова,  Т.Аскарова, Л. Лебедевой,  Д.Гачева, К.Бобулова, В.Коркина и других  можно обнаружить суждения по поводу публицистики и публицистических особенностей повестей писателя. Но они носят случайный характер, к тому же не очень глубоко аргументированы. Ибо труды вышеперечисленных авторов ставят перед собой иные цели.

Об Айтматове-публицисте, журналисте впервые сказал П.Глинкин в книге «Чингиз Айтматов»3. Потом появилась научная статья об Айтматове-правдисте4. Самым значительным явлением по данному поводу является выход в свет сборника очерков, статей, бесед, интервью писателя под названием «В соавторстве с землею и водою…»5. Эта книга действительно  является «своеобразным творческим отчетом писателя, коммуниста, человека. Более семидесяти литературных заметок, статей, очерков, речей, бесед, интервью, распыленных прежде по страницам многих центральных и республиканских изданий, -материалы, очень разные по содержанию и характеру, времени написания и направленности –стали страницами одной книги»6.

В 1979 году, т.е. через год, публицистический сборник киргизского писателя переиздавался, что заслуживает внимания и похвалы.

В своей работе мы стремимся рассмотреть некоторые особенности публицистической деятельности Ч. Айтматова, проследить то, как проявляется публицистичность в художественной прозе писателя (конечно, автор не претендует на исчерпывающее  решение всех вопросов). В соответствии с целью исследования работа состоит из трёх частей.

(1 Ла Гума А. Я пришёл, чтобы спеть. М., 1978; Золя Э. Три очерка. –Литературная Россия, 1980, 23 марта; Нгуен Т. Монолог о войне и мире, обращенный к Льву Толстому. –Иностранная литература, 1979. №3; Маркес Г. Название не пришло мне в голову. –Иностранная литература. 1979, №3.

2 Вартанов Г. Я. Галан. М., 1979; Бельчиков Ю. Г. Успенский. М., 1979.

3 Глинкин П. Чингиз Айтматов. Л., 1968.

4 Левченко А. Ч. Айтматов –правдист. –Литературный Киргизстан, 1977, №5.

5 Айтматов Ч. В соавторстве с землею и водою… Фрунзе, 1978 и 1979 (издание второе).

6 Щуняева С. В соавторстве с жизнью. – Литературная газета, 1979, 26 декабря)

Первая часть – «Ч. Айтматов о публицистике и журналистике». В этой части речь пойдет о теоретических взглядах писателя на печать, на роль и назначение публицистики, журналистики в социалистическом обществе, о непосредственной работе писателя в газете.

Анализ мастерства Ч. Айтматова – публициста составляет вторую часть работы – «Мастерство Ч. Айтматова-публициста».

В третьей части – «Публицистичность повестей писателя в конце 60-х и 70-х годов» -речь пойдет о публицистичности таких произведений Ч. Айтматова, как «Прощай, Гульсары!», «Белый пароход», «Ранние журавли», «Пегий пёс, бегущий краем моря».

 

1.      Ч. АЙТМАТОВ О ЖУРНАЛИСТИКЕ И ПУБЛИЦИСТИКЕ

Повесть Ч. Айтматова «Тополёк мой в красной косынке» хорошо известна почитателям литературы. В ней наряду с крупными образами двух полюбивших друг друга людей создан и образ журналиста.

Однако  этот, на первый взгляд, второстепенный образ носит значительный идейно-композиционный смысл. Подобно тому, как в песне Данияра в повести «Джамиля»  воплощена тема искусства –об этом хорошо сказал Вл. Воронов1 – в образе журналиста в «Топольке…» воплощена тема журналистики.

Повесть состоит из двух рассказов – рассказов шофера Ильяса и дорожного мастера Байтемира. С первым из них журналист (от лица которого ведется повествование)  знакомится совсем  случайно, неожиданно.  «По роду своей журналистской работы мне часто приходилось бывать на Тянь-Шане. Однажды  весной, когда я находился в областном центре Нарын, меня срочно вызвали в редакцию»2.

Потом на заправочном пункте произошла встреча с шофером грузовика, чей рассказ составляет основную часть сюжета произведения. Однако «высокий, сутуловатый» шофер «заговорит» не сразу. Он уедет один – не взяв в пустую кабину торопившегося по срочному делу журналиста. Уедет шофер, остается крайне озадаченный журналист, в памяти его остаются «бледное, напряженное лицо со стиснутой в зубах папиросой»3 и слова заправщицы: «Переживает парень…  История длинная… Когда-то он жил здесь у нас, на перевалочной базе…»4.

Конечно, все это предвещает грустное, не очень приятное событие в жизни айтматовского персонажа. Но как разузнать обо всем этом, как «заставить» его говорить?

(1 Воронов Вл. В трудный путь за счастьем. – Октябрь, 1975, №1.

2 Айтматов Ч. Повести. М., 1979, с. 153.

3 Айтматов Ч. Там же, с. 155.

4 Айтматов Ч. Там же, с. 155.)

И тут на помощь приходит профессия газетчика. «Вскоре после возвращения из Нарына меня командировали на юг Киргизии, в Ошскую область. Как всегда, времени у нашего брата журналиста в обрез. Я примчался на вокзал перед самым отходом поезда и, влетев в купе, не сразу обратил внимание на пассажира, который сидел, повернувшись лицом к окну. Он не обернулся и тогда, когда поезд уже набрал скорость»¹. Это был тот самый шофёр, который не взял его в машину.

Итак, вторая встреча произойдет в более благоприятных условиях:  в купе – двое, впереди много времени, дорога располагает к беседе, к откровенности. «Я не торопил, не перебивал его вопросами: это хорошо, когда человек сам все рассказывает, заново переживая, раздумывая, порой умолкая на полуслове»². И так дальше.

Не будь газетчик рядом с шофером Ильясом на поезде, мы вряд ли «узнали» о его судьбе. Даже человек другой профессии не смог бы, пожалуй, так, с ходу его заставить говорить и слушать до конца. Ведь о таких сугубо личных вещах, как любовь, рассказывается не каждому встречному.

Введение образа журналиста есть литературный приём, усиливающий достоверность сюжета произведения. Это,  во-первых. Во-вторых, здесь проявляется отношение писателя к нелегкой, но почётной профессии газетчиков. Писатель благословляет  труд советского журналиста, подчеркивает его близость к заботам повседневной жизни простых людей. 

Если внимательно прочитать эту повесть, можно обнаружить в ней манеру очеркового изложения: легкость, беглость, эскизность.

В «Топольке…» нет того поэтичного, порой наивного, но богатого жизнелюбием, разными красками воображения подростка Сейита («Джамиля»), того неторопливого, подчас накалённого до суровости, строгости повествования «Пегого пса…». В повести нет проникновенных описаний природы гор и степей, свойственных творчеству Ч. Айтматова. Язык названного произведения отличается от сочного языка «Прощай, Гульсары!», «Белого парохода» и других.

Словом, читая повесть ощущаешь, что она написана не писателем, а журналистом. Чтобы не быть голословным, приведём несколько примеров: «За окном проносились сады, виноградники, тёмно-зеленые загустившиеся кукурузные поля. Пароконная бричка со свеженакошенной люцерной бежала к переезду. Она остановилась у шлагбаума. Загорелый мальчишка в дранной вылинявшей майке и закатанных выше колен штанах привстал в бричке, глядя на поезд, заулыбался, помахал кому-то рукой»3. Или же: «Достал книгу. Стоило ли напоминать о себе?  Он, наверное, давно уже забыл меня. Мало ли случайных встреч у шоферов на дорогах»1.Композиция произведения тоже построена по-особому, по-журналистски: попеременные рассказы самих героев, добавление, пополнение автора.

(1 Айтматов Ч. Повести. М., 1979, с. 156.

2 Айтматов Ч. Там же.с. 159.

3 Айтматов Ч. Там же.с. 157.)

В данном случае мы сталкиваемся с манерой журналистского повествования. Писатель хотел, чтобы его повесть читалась как произведение журналиста, так как повествование  ведется от его имени. И это ему удалось.

С другой стороны, нельзя не отметить, влияние непосредственной работы газетчика на художественную прозу. Но это не дает повода умалять значения повести по сравнению с другими произведениями писателя. Ибо в этой повести публицистика присутствует постольку, поскольку она нужна беллетристике. Взаимовлияние, взаимопроникновение, взаимоперекрещивание жанров публицистики и художественной литературы характерны для творчества писателей, которые долгие годы работают в периодической печати.

В связи с этим хочется привести любопытное, на наш взгляд, мнение известного колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса.  Имея в виду свои  произведения  «Полковнику никто не пишет», «Недобрый час», «Похороны Великой Мамы», написанные в годы наиболее активной журналистской  деятельности, он без тени самоотречения сказал: «…в этих трех произведениях есть много общего. Все они написаны по-журналистски»².  

По сей день исследователи творчества киргизского  писателя еще не обратили должного внимания на образ журналиста, имеющий идейно-композиционный смысл, являющиеся своеобразным «ключом» душевных тайн персонажей повести.  К тому же один из них ошибочно называет айтматовского журналиста «фигурой условной, не имеющей своего лица»^3.  Неправильные суждения того же автора насчет выступления и заключения повести, «вялости» рассказа дорожного мастера Байтемира тоже истекает из-за непонимания «разумной уступки» писателя журналистике.

Разговор об отношении Ч. Айтматова к журналистике и журналистам, о его причастности к ним не случаен. Ибо он немало лет отдал служению в рядах газетчиков и пой сей день неустанно выступает на страницах периодической печати. Любовь к предмету, понимание его сущности и диалектики приводят к желаемому успеху. Поэтому вполне уместно рассматривать взгляды писателя о данной сфере познания действительности.

(1 Айтматов Ч. Повести. М., 1979, с. 157.

2 Маркес Г. Я не изменил своего решения. – Литературная газета, 1979, 25 апреля.

3 Берзер А. Победа и поражение Ильяса. – В кн.: Чингиз Айтматов. Очерки, статьи и рецензии о творчестве писателя. Фрунзе, 1975, с. 36.)

Правда, Ч. Айтматов проблемам журналистики и публицистики не посвящал специальных статей. За исключением одной-единственной, которая была написана в связи с пятидесятилетним юбилеем «Правды»¹. Однако его мысли, высказывания по вопросам журналистики и публицистики «рассеяны» по различным статьям, земеткам, интервью.

Взаимосвязь литературы и публицистики, роль периодической печати в популяризации и распространении художественной литературы, место и функции журналиста в социалистическом обществе – круг вопросов, к которым наиболее часто возвращается писатель.

С первых же лет своего творческого пути Ч. Айтматов всерьез и надолго связывается с периодической печатью. Еще будучи студентом, пишет в газету заметки, статьи, очерки.  Среди студенческих материалов выделяется статья «О терминологии киргизского языка», которая спустя много лет вошла в публицистический сборник писателя². Другая статья «Переводы, далекие от оригинала», написанная в 1953 году, тоже принадлежит «предписательской» деятельности Ч. Айтматова. 

В названных материалах кроме всего прочего есть вполне обоснованный упрёк в адрес республиканских издательств. Начинающий журналист с горечью и болью говорит о плохом качестве учебников киргизских школ, переводов стихотворений русского поэта Н.А. Некрасова на родной язык. Тем самым он призывает бережно и чутко относиться к каждому печатному слову.

Ч. Айтматов немного позже напишет свои великолепные произведения «Лицом к лицу», «Джамиля», «Первый учитель», «Верблюжий глаз», «Материнское поле». А в те годы, в начале пятидесятых, он прилежно учится, упорно и дерзко работает, занимается переводом. На страницах республиканской печати появляются первые рассказы молодого писателя.

Как известно, его рассказы ранних лет не лишены схематизма, описательности. Об этом периоде своего творчества Ч. Айтматов впоследствии пишет: «Мои первые рассказы и очерки появились в печати в самом начале 50-х годов. Это были подражательные и весьма далекие от реальной жизни сочинения. Действие первого рассказа происходило … в Японии; во втором речь шла о Волго-Донском канале, и особенно много внимания уделялось земснарядам – о них тогда часто писали газеты. Из газетных корреспонденций я и черпал необходимые «реалии»³.

В 1956 году неумолимая жажда приобщиться к высшим достижениям человеческой культуры привела киргизского писателя в Москву, на Высшие литературные курсы.  Естественно, что учёба в столице много дала бывшему зоотехнику –выпускнику сельскохозяйственного  института. Он усердно осваивает опыт мировой литературы, активно приобщается к культурной жизни Москвы. Хотя к тому моменту Ч. Айтматов «был автором нескольких статей, позволявших подозревать в нём незаурядного, острого и темпераментного публициста»1,  подлинная зрелость пришла позднее.

(1 Айтматов Ч. Светоч эпохи. –Советская Киргизия, 1962, 5 мая.

2 Айтматов Ч. В соавторстве с землею и водою… Фрунзе, 1979, с. 63-67.

3 Айтматов Ч. Там же.с.115.)

В конце 50-х – начале 60-х годов Ч.Айтматов много печатается в центральных, республиканских газетах и журналах. Его  повести получают широкий общественный резонанс. И одновременно журналистика прочно входит в жизнь Ч. Айтматова –писателя.

Оживленный интерес талантливого прозаика к вопросам журналистики, публицистики в это время объясняется объективными причинами. В конце 50-х годов в стране были ликвидированы последствия культа личности. ХХ и ХХ11 съезды партии сыграли благотворнейшую роль в развитии социалистическую культуры. Начали выходить такие журналы, как «Москва», Юность», «Дружба народов», «Иностранная литература», «Молодая гвардия», «Нева», «Вопросы литературы». Новые литературно-художественные журналы появились и в национальных республиках (кстати, к тому времени относится выход первого номера журнала «Литературный Киргизстан» — орган Союза писателей и ЦК ЛКСМ Киргизии,  – который Ч. Айтматов редактировал несколько лет).

Формирование мировоззрения, таланта Айтматова-журналиста, публициста произошло в атмосфере дальнейшего укрепления ленинских принципов в художественной литературе. Яркое тому свидетельство –публицистические материалы писателя.

Писатель все чаще и чаще обращается к вопросам публицистики, журналистики, книжного издательства, видя в них огромную пропагандистскую силу и неисчерпаемые возможности в распространении художественной литературы среди читателей разных стран.

Статья «Воспевать дружбы и гуманность», которая была написана в 1959 году по просьбе редакции «Нувельде Моску», затрагивает именно такую проблему. В своей статье молодой киргизский писатель выражает сердечную благодарность и признательность французскому писателю Луи Арагону, переведшему его повесть «Джамиля» и снабдившему ее взволнованным предисловием, и другим писателям, литературоведам Франции за их теплые письма и добрые отзывы в печати.

Писателя впечатляет не только отклики в прессе о его повести, но и радует тот примечательный факт, что обмен лучшими книгами изо дня в день расширяется. Он указывает на то, что такое сотрудничество в области литературы помогает народам планеты жить в дружбе и взаимном уважении, больше и лучше узнать друг друга. «Нередко бывают случаи, когда предубежденные журналисты за рубежом, посетив нашустрану, изображают жизнь республик Средней Азии в умышленно неправильном виде, пытаясь извратить все то, что есть лучшее в нашей жизни. Было бы гораздо полезнее, если бы зарубежным читателям предоставлялось больше возможности знакомиться с книгами самих среднеазиатских писателей»1  -предлагает Ч. Айтматов. 

(1 Глинкин П. Чингиз Айтматов. Л., 1968, с.7.)

В другой статье – «Характер и современность» -писатель призывает своих сверстников –молодых писателей почаще выступать в «Литературной газете», толстых журналах и республиканской печати по тем или другим вопросам литературы. Выступление в печати, по его словам, является непреложным гражданским и писательским долгом каждого пишущего.

Требовательно звучит голос Ч.Айтматова в адрес некоторых редакций и издательств, которые больше пекутся о количестве книг на современную тему, нежели об их художественных достоинствах. Его радуют газетные выступления маститых советских писателей М. Ауэзова и Э. Межелайтиса2.

Примечательно, что в 1961 году писатель переходит к непосредственной работе в газете. Он становится профессиональным журналистом, собственным корреспондентом «Правды» в Киргизской ССР.  Ч. Айтматов в те годы был вполне сложившимся писателем, автором таких известных повестей, как «Лицом к лицу», «Джамиля». Казалось бы, ему впору уйти от журналистики. А он … сделал наоборот. В чём заключается причина такого поступка? Ответ прост. Он  хотел быть не кабинетным писателем, а часто ездить, больше разговаривать с людьми, глубже вникать в созидательную жизнь социалистического Отечества.  «Его (Ч. Айтматова –А.П.) путевой блокнот корреспондента «Правды» одновременно служит книжкой для записи образов, характеров героев будущих произведений»3.

В свое время и Айтматов-писатель активно содействует Айтматову-журналисту, публицисту. Это особенно ярко проявляется в создании крупных человеческих  образов, в лирических отступлениях, описании пейзажа родной земли.

В этой связи уместно вспомнить слова Г. Маркеса: « Она (журналистика –А.П.)помогала мне установить тесный контакт с реальностью жизни и научила меня писать. Творческая работа, фантазия придали моим журналистским выступлениям литературные достоинства»4.

Об Айтматове-правдисте, о его выступлениях на страницах центрального органа Коммунистической партии очень подробно и живо написал  А. Левченко5. Нам хочется сказать, что Ч. Айтматов своим личным примером доказал необоснованность суждения о том, будто бы газета портит писателя. Газета закаляет его, помогает оттачивать мастерство, больше и лучше узнать народную жизнь, дает много фактического материала для будущего произведения.

(1 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 75.

2 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с.79

3 Глинкин П. Чингиз Айтматов. Л., 1968, с.7.

4 Маркес Г. Литературная газета, 1979, 25 апреля

5 Левченко А. Ч. Айтматов –правдист. –Литературный Киргизстан, 1975, №5)

Правда, стремление совместить работу писателя с работой журналиста требует дополнительной энергии и силы, но, в конечно счете, оно оборачивается добавочным подспорьем в творчестве. Этот путь наиболее трудный, но и наиболее плодотворный.

Мнения мастеров художественного слова по  данному  вопросу  расходятся. Замечательный пакистанский поэт Фаиз Ахмад  Фаиз, например, не считает журналистику своим главным занятием, хотя пишет статьи для газет и журналов по сей день1.   Турецкий писатель Азиз Несин, очень доброжелательно относившийся к журналистике, высказывает мысль о том, что среди писателей, приходивших в литературу через журналистику, нет крупных романистов, так как журналистике  чужд панорамный охват жизни2. По словам же Ч. Айтматова, годы работы в периодической печати позволили ему «расширить круг наблюдений, лучше узнать жизнь»3.

«Светоч эпохи» — так называл родную «Правду» писатель и видел в ней лучший образец коммунистической газеты.  Статья, написанная в связи с юбилеем «Правды», дорога не только потому, что она единственная в своем роде, но и потому, что в ней отразились сокровенные мысли писателя по вопросам отечественной журналистики.

Внимание Ленина к работе «Правды», его статьи, опубликованные на её страницах, глубоко трогают и восхищают писателя. Он воспринимает «Правду» как самую близкую, родную газету великого вождя, которая всегда служила и служит правде, справедливости на земле. И за этим восхищением стоит его непоколебимая верность ленинским бессмертным идеям о партийности, народности нашей прессы, литературы, всей социалистической культуры.

Впоследствии Чингиз Айтматов стал одним из ведущих писателей нашей страны. Кроме тех повестей, которые вошли в книгу «Повести гор и степей» и в 1963 году получили Ленинскую премию, написал еще ряд произведений.  Среди них такие замечательные повести, как: «Прощай, Гульсары!», «Белый пароход», «Ранние журавли», «Пегий пёс, бегущий краем моря». Естественно, что за эти годы в творчестве писателя происходила эволюция: он более глубоко постиг разнообразие социальных проблем, народный характер, мышление современников.

В связи с этим усложняется и углубляется его взгляд на журналистику и публицистику. Неправомерно было бы заявлять, что Ч. Айтматов, отложив свое литературное творчество, полностью переключается на журналистику. Нет. Дело выглядит совсем иначе. Наряду с литературной деятельностью и деятельностью в кинематографии (он возглавляет союз кинематографистов Киргизии) нередко возникает потребность откликнуться на какое-то событие, о чем-то поспорить, что-то поддержать в газете или журнале.   Бывают такие моменты, когда писатель может отреагировать  на происходящее событие не в романе, не в повести, а именно в статье, заметке.

(1 Фаиз А. За свободу, против рабства. –Литературная газета, 1980, 30 января.

2 Несин А. Несин–«что ты такое?» -Журналист, 1980, №1.

3 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 156.)

Помимо всего прочего в интервью, беседах или же других публицистических материалах писатель говорит о характере наших газет, об их предназначении, о журналистах, публицистах, об их книгах и т.п. Надо отметить, что такие мысли маститого  мастера художественной прозы непременно вызывают интерес и обращают на себя внимание. Вот, например, в беседе с критиком Л. Новиченко писатель говорит: «Меня радует, что печать, радио, телевидение ведут этот большой и серьезный разговор об охране окружающей среды, о том, что дальше будет с природой: воздухом, водой, лесами…»1.  Или же в интервью журнала «Веймарер Байтреге» (ГДР) Ч. Айтматов прямо заявляет: «Я за то, чтобы наша печать публиковала на своих страницах больше острых статей о текущей литературе. И не только тогда, когда появляется произведение, неудовлетворяющее нас по своим идейным качествам, но и произведениях  серых,  спекулятивных»2. Из этих «мазков» видно, что радует, что тревожит (в конкретных случаях) писателя в нашей печати.

Но это не все. Он высказывается за действенность, оперативность, значимость газетных выступлений.  Слова, высказанные не во время, не доходят до сердца читателя, не выполняет своего назначения.  Это очень хорошо  понимает Ч. Айтматов. Поэтому в очерке «Взлетная полоса» правильно упрекает местных газетчиков за то, что они не додумались написать о строителях нового киргизского аэропорта3.

Если обозначить «центр тяжести» теоретических взглядов Ч. Айтматова о журналистике и публицистике, то это, несомненно, — художественная литература в прессе. Писатель считает, что в популяризации и пропаганде художественной литературы важную роль играет газеты и журналы. Добротно сделанные номера литературных журналов, лучшие образцы прозы, поэзии, драматургии, критические выступления, помещаемые в газете, воспитывает вкус читателей, учат их отделять зерно от плевел.

Однако при этом писатель не упускает из виду силу обратного воздействия, т.е. воздействия читателей на характер периодической печати.Говоря, например, о современной турецкой литературе, Ч. Айтматов замечает следующее:  стихи Назыма Хикмета и романы ЯшараКемаля часто печатается в турецких газетах потому, что литература стала жизненной потребностью народа этой страны. И потому даже самые реакционные газеты могут сегодня обойти имена прогрессивных писателей.

Киргизский писатель давно уже не работает в газете. Однако он поддерживает контакт с прессой, являясь членом редакционных коллегий «Литературной газеты», журналов «Новый мир», «Литературный Киргизстан», входит в редколлегии различных издательств.

(1 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 265.

2 Айтматов Ч. Там же.с.352.

3 Айтматов Ч. Там же.с.50.)

Насущные нужды людей, их жизнь и труд постоянно волнуют его, проходят через его сердце и, в конечном счете, приводят к желанию высказаться, находят свое отражение не только в художественных, но и в публицистических произведениях Ч. Айтматова.

Писатель часто выступает на страницах периодической печати с острыми, злободневными материалами: он выступает за сохранение естественной красоты Ферганской долины, за архитектурную оригинальность родного города Фрунзе, за высокую художественность советской многонациональной литературы, за мир и безопасность народов. Тем самым писатель реализует свои теоретические взгляды о журналистике.

В день пятидесятилетия Ч. Айтматова «Комсомольская правда» называла его своим «другом и автором»1. Этому невозможно  возражать. Ибо Ч. Айтматов долгие годы был крепко связан с этой популярной газетой советской молодёжи. Несколько лет тому назад, например, право открыть страницу «Алый парус» было доверено киргизскому писателю. Десять лет спустя Ч. Айтматов об этой странице «Комсомолки» написал так: «Я знаю очень много газетных начинаний, которые быстро иссякли, как-то теряли свое значение в глазах читателей. На этом фоне  «Алый парус» имеет солидный стаж. Десять лет назад мне довелось открыть эту страницу. За это время произошло много изменений и в жизни  общества, и жизни каждого из нас.  Я рад, что «Алый парус» смог привлечь к себе несколько поколений читаталей»2. Хочется лишь подчеркнуть, что только такой писатель, который всегда связан с газетой, может о ней рассуждать компетентно.

Литература и публицистика для Ч. Айтматова – крылья для полёта, где, по-разному выражаясь, можно поведать людям, грядущим поколениям о себе и о времени. Но при всем при том писатель до крайности строг: « литература теряет свои силы, когда занимается делами публицистики»3, т.е. у каждого своя особая специфика.

В ходе работы нами обнаружен любопытный факт. Жизнь и дела людей маленького киргизского села  Шекер в суровые дни войны составляют сюжет очерка Ч. Айтматова «Снега на Манас-Ата», написанный по просьбе редакции журнала «Огонёк»4. В очерке значительное место отведено подвигам подростков-плугарей, которые в 1942 году для того, чтобы распахать дополнительно двести гектаров земли временно оставляли учёбу.   Это событие положено сюжетную основу «Ранних журавлей»5. Быть может, «заказ» журнала способствовал зарождению не только очерка, но и повести!? Ибо «один случайный факт, одно впечатление порождает цепочку образов, заслоняющих собой все остальное»1.

(1 Комсомольская правда, 1978, 12 декабря.

2 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 48.

3 Айтматов Ч. Там же.с.326.

4 Айтматов Ч. Снега на Манас-Ата. –Огонёк, 1975, №19

5 Айтматов Ч. Ранние журавли. –Новый мир, 1975, №9.)

Неоспоримо то, что, работая над очерком, писатель почувствовал  необходимость рассказать о тыле, о подвигах подростков пошире.  «Я сознательно пытаюсь писать обо всем этом как можно сдержанней и лаконичней, ибо не уложусь в  необходимые границы жанра, если стану подробно излагать что и как было в те годы в нашем Шекере»2. (курсив наш –А.П.).

Кстати, о подобном случае в творчестве Фурманова написал А.Ф. Бережной: «Газетные очерки и статьи, в которых он обращался к изображению отдельных эпизодов из жизни чапаевской дивизии и её командира, широко использованы в романе (речь идет о романе «Чапаев» — А. П.). Фурманов иногда переносил целые куски из своих очерков, лишь дорабатывая их стилистически или расширяя введением новых эпизодов и сцен»3 .

Кроме так называемых «внешних признаков» — созвучность   и схожесть  сюжета, в них есть внутренняя связь, идейная созвучность, заключающихся в нравственно-воспитательных пафосах обоих произведений.

Режиссёр Б.Шамшиев на студиях «Ленфильм» и «Киргизфильм» снял по мотивам «Ранних журавлей» хороший художественный фильм.  Примечательно, что в фильме присутствуют  такие эпизоды, «детали», которые есть в очерке, а в повести «отсутствуют».  При написании сценария, видимо, Ч. Айтматов решил вернуться к очерку и черпать из него некоторые реалии жизни.

Итак, очерк, повесть, фильм. Это своеобразная вереница разновидностей и жанров искусства дополняют представления читателей и зрителей о суровых и героических годах военной поры. Это переплетение дарований Ч. Айтматова: публициста, писателя, кинематографиста. Теперь несколько слов о кинопублицистике писателя. Внутренняя потребность и долг связывают Ч. Айтматова с кинопублицистикой. Будучи руководителем союза кинематографистов, он неустанно заботится не только о развитии художественных картин, но и кинодокументалистики.

«Киргизфильм» ежегодно выпускает такие киножурналы, как «Советская Киргизия», «Хроника», рассказывающие о сегодняшних делах и заботах республики.  В них Ч. Айтматов нередко выступает как сценарист, как редактор. Звучащая мысль писателя через экран находит своих слушателей, зрителей. В этом отношении особенно хороша документальная картина «Чингиз Айтматов» («Киргизфильм» -1978). В ней звучат глубоко гуманистические слова большого писателя о мире и человеке.

(1Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 371.

2 Айтматов Ч. Там же.с. 175.

3 Бережной А. Фурманов –журналист. Л., 1955, с. 171.)

В течение многих лет работы в кинематографии Ч.Айтматов постоянно размышляет о состоянии и развитии современного кино, в том числе, кинодокументалистики. Не претендуя на роль теоретика кино, писатель выступает по его вопросам на страницах печати, через эфир.

К сожалению, в публицистический сборник «В соавторстве с землею и водою…» включена незначительная часть кинопублицистики  Ч. Айтматова. Но в специальных изданиях, журналах, книгах писатель опубликовал ряд статей, очерков о кино1.

На совместном пленуме союза писателей и ЦК ЛКСМ Киргизии, посвященном творчеству молодёжи республики2,  Ч. Айтматов, обращаясь к молодым писателям, поэтам, драматургам, критикам родной литературы, говорил о необходимости всемерно умножать и развивать свое мастерство, гражданскую  и политическую активность. 

Вместе с тем он останавливался на роли печати в становлении и формировании молодых талантов. С трибуны писатель приветствовал выход нового литературно-художественного журнала для детей «Байчечекей» («Подснежник»). Рекомендовал расширить объем единственного в республике литературно-художественного, общественно-политического журнала «Ала-Тоо» («Пёстрые горы»)в связи с увеличением числа молодых авторов и потребностью читателей в переводах на киргизский язык произведений зарубежных и советских мастеров словесного искусства. Переводы шедевров мировой классики, заметил Ч. Айтматов, разнообразят наше представление о мире, раздвинут горизонты родной речи. При этом он особенно подчеркнул неоценимую роль для русской и для всей советской литературы журнала «Иностранная литература».

Он говорил о гибком и совершенном языке казахских газет и журналов, призывая при этом молодых киргизских авторов научиться и перенять их опыт.

Он говорил о журналистике и публицистике…

 

***

Итак, Чингиз Айтматов со студенческих лет активно выступая на страницах периодической печати, год за годом постигал её закономерности и специфику.  В результате многолетней связи и непосредственной работы в газете у него вырабатывается свои взгляды на журналистику и публицистику.

Не печатать серых, халтурных произведений, много вступать на страницах периодической печати, учиться у мастеров своего дела – все это характерно для Ч. Айтматова.

(1 Айтматов Ч. Во имя нашего будущего. –Искусство кино. 1973, № 11, с. 1-4. Айтматов Ч. Постигая народный характер. –Советский экран. 1978. №22, с.3. Айтматов Ч. Интернационализм национального киноискусства. В кн.: Кино Советской Киргизии, М., 1979, с.11-19.

2 Айтматов Ч. Речь на пленуме. –Кыргызстан маданияты –Культура Киргизии, 1977, 27 января.)

А один из самых значительных вопросов, затрагиваемый Ч. Айтматовым не один раз, — художественная литература в зеркале периодической печати. По мнению писателя,пресса может успешно содействовать качественному росту, совершенствованию художественной литературы, которая, в свою очередь, воздействует на рост  тиража и популярности самой прессы.

В кинопублицистике писатель видит другое: её специфический язык дает возможность лицом к лицу разговаривать с читателем и слушателем. Это, во-первых, та его кинопублицистика, которая звучит через кино и телеэкраны –выступления Ч. Айтматова в документальных фильмах в качестве сценариста, ведущего. Во-вторых, это публицистические выступления, посвященные проблемам кино, которые опубликованы на страницах периодической печати, в специальных изданиях, книгах.

Немаловажный интерес вызывает у писателя вопросы взаимодействия и взаимообусловленности  публицистики и литературы, а также особенности языка прессы.

 

2. МАСТЕРСТВО Ч. АЙТМАТОВА-ПУБЛИЦИСТА

«Мастерство – истоки и дельта творчества». Эти слова принадлежат Чингизу Айтматову. Да, настоящее творчество там, где мастерство, рядом с ним, в нём. Без высокого мастерства не может быть и речи об успехе в творчестве.

Но что такое само мастерство в публицистике, художественной литературе, творчестве вообще? «Под мастерством надо подразумевать совершенное владение своим делом, какое бы оно ни было, во всех моментах его и на всех этапах создания какого-либо продукта труда. Мастерство поэтому нельзя приравнять к отдельным приемам, навыкам, сноровке и пр.  Это и совершенное понимание цели дела, полное и точное чувство назначения создаваемого предмета; это и совершенное понимание и чувство материала, из которого предмет создается; это и совершенное владение орудиями труда, различными, необходимыми для достижения цели инструментами; это, наконец, совершенство самого труда, гармоничность  соединения всех этих элементов в процессе создания предмета. В результате затраченных человеческих усилий получается продукт труда совершенный в своем роде, и по качествам этого продукта мы судим о мастерстве его создателя…

Мастерство, стало быть, не цель, не содержание, не предмет, не форма, а совершенное овладение и целью, и содержанием, и предметом, и формой1, -пишет Б.Бурсов.

(1 Бурсов Б. Мастерство Чернышевского –критика. Л., 1956, с.5-6; Цит. по книге: Прохоров Е. Публицист и действительность. М., 1975, с.46.)

Правда, эти слова сказаны были по поводу литературно-критических произведений.  Однако они исходят из общих закономерностей творчества и применим к явлениям публицистики.

Путь к мастерству тернист. Совершенное  овладение и целью, и содержанием, и предметом, и формой, и методом дается нелегко. Для этого надо приложить немало усилий.

С первой строки, с первого материала никто не становится хорошим журналистом. Чтобы им стать, надо прилежно учиться, пытливо познавать жизнь. Хорош тот журналист, который старается писать лучше. «… За что я берусь, стремлюсь делать оснавательно»1, -писал Ч. Айтматов. Стремление делать основательно, значит, мастерки делать, делать от всего сердца. От сердца к сердцу…

Ч. Айтматов-публицист в начале своего творчества искал и находил «самые короткие пути» к сердцу читателя. В этом ему содействовали статьи, написанные в форме «открытого письма». Такая форма дает публицисту возможность острее и темпераментнее рассуждать о чём-либо, прямо обращаться к адресату, многократно усиливает эмоционально-экспрессивную сторону материала.

Особо хочется подчеркнуть идейную значимость «открытых писем» автора.

В первом из них – «Это ваша вина, земляки!» — писатель беспощадно критикует своих земляков, которые были несправедливы по отношению к молодой, свободолюбивой женщине. «… Я твердо убеждён, — пишет Ч. Айтматов, — что настало время поговорить нам между собой вслух, перед всем честным народом. Это будет полезней»2. Он не побоялся говорить правду в глаза авторитетным и уважаемым людям родного села, он не побоялся вынести сор из избы.

Слова идут от сердца к сердцу. Если они несут в себе истину –принимаются дружелюбно, хотя они подчас бывают горькие, суровые. Так было с двумя последующими статьями Ч. Айтматова.

Как известно, в конце 50-х и начале 60-х годов в творчестве некоторых молодых писателей, поэтов, драматургов, кинематографистов появились нигилистические тенденции. Они неправильно толковали нашу действительность, допускали грубые ошибки в изображении положительного героя, пренебрежительно относились к традициям прошлого нашего искусства. Это о них писал Михаил Шолохов: «Совсем другая картина получается, когда объявляется некий сочинитель, который у нас пишет об одном, а за рубежом издает совершенно иное. Пользуется он одним и тем же русским языком, но для того, чтобы в одном случае замаскироваться, а в другом –осквернить этот язык бешеной злобой, ненавистью ко всему советскому, ко всему, что нам дорого, что для нас свято…»,  «…Мне стыдно за тех, кто оболгал Родину и облил грязью все самое светлое для нас. Они аморальны. Мне стыдно за тех, кто пытался и пытается взять их под защиту, чем бы  эта защита ни мотивировалась.

(1 Айтматов Ч. В соавторстве с землею и водою… Фрунзе, 1979, с. 367.

2 Айтматов Ч. Там же.с. 15.)

Вдвойне стыдно за тех, кто предлагает свои услуги и обращается с просьбой отдать им на поруки осужденных отщепенцев»1.

Талантливый киргизский писатель не вправе был закрывать глаза на ошибки своих коллег, не мог сказать: «Моя хата с краю». Наоборот, он решительно подавал свой голос за народность, партийность нашей культуры, за чистоту социалистического реализма.

Вот, что писал Ч. Айтматов, обращаясь к своим собратьям по перу: «Где-то нам пытались доказать, что социалистический реализм ограничивает возможности художественного творчества и тому подобное в этом роде. Что ж, еще раз подчеркиваю свою приверженность к социалистическому реализму. Если появляются у нас серые, беспомощные, натуралистические книжки, картины и фильмы, то виноват не социалистический реализм, а виноваты авторы слабых произведений»2.

Спор со своими коллегами Айтматовым ведется очень тактично. Его доказательства насчет того или иного вопроса убедительны, основательны. Это, как видно, не мешает ему горячо парировать высказывания своих оппонентов. Но в речи писателя нет и голой декларативности. Это особенно наглядно проявилось в статье «Горжусь моим современником».

« Я знаю, сейчас, когда я произношу эти слова, кое-кто думает про себя: вот, мол, нашёлся еще один «идейный товарищ» из Средней Азии. Что ж, пуст думают, кому как угодно. Я давно знаком с этим ироническим «идейный товарищ» еще по учёбе в Литературном институте. Жизнь познакомила меня со всякого рода товарищами»3 –пишет Ч. Айтматов и тем самым еще раз подчеркивает свою идейную непоколебимость, верность идеям социализма, родного народа, партии.

Страстные слова публициста наполнены оптимизмом и верой в светлое будущее. Идейная принципиальность, с одной стороны, веская публицистическая мысль, меткие слова, с другой – определяют силу и жизненность этих статей.

В последующие годы Ч. Айтматов развивает и обогащает новыми красками, приёмами форму «открытого письма». Открытые письма писателя 22 немцам из ГДР, десятиклассникам школы имени доктора Теодора Найбауэра города БадДоберан, известному узбекскому романисту Адылу Якубову обращены не только к конкретным адресатам, а к широкому кругу читателей, т.е. те проблемы, которые затрагиваются, казалось бы, в «частных письмах», волнуют многих читателей и вызывают в их сердцах интерес.

(1 Шолохов М. Россия в сердце. М., 1975, с.277, 278.

2 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с.93.

3  Айтматов Ч. Там же.с.98.)

Помимо того, во многих статьях, очерках, заметках писателя так или иначе присутствует  характерная черта «открытого письма» -прямая обращенность к адресату. И это усиливает патетический тон материала, у читателя вызывает чувство сопричастности к изображаемому.К примеру, рассказывая о жатве, публицист обращается к её героям: «Брат мой, пахарь, сеятель, хлебороб! Ты сейчас у штурвала на поле, ты сейчас в дороге за рулём, ты сейчас на грохочущем зерновом току, ты сейчас не спишь ночами, ты сейчас на ладони своей несешь жизнь народа, судьбу и историю страны. Ты сейчас творишь самое извечное и бессмертное дело человеческого рода – ты добываешь хлеб наш насущный»1. Или же в финале очерка о киргизском писателе Т. Сыдыкбекове публицист пишет так: «Не забудьте, Туке, что Вы гора в киргизской прозе –гора не должна убывать!»2.

Публицистичность и художественность заключаются в самой природе творчества Ч. Айтматова-публициста, писателя. «Изъятие публицистики из идейно-эстетического строя сочинений Успенского практически невозможно, равно как и художественно-беллетристических элементов, ибо они отнюдь не иллюстрация к публицистическим или социологическим тезисам автора, а органически включены в идейно-образную структуру очерков»3, -написал исследователь Ю. Бельчиков о русском писателе Г. Успенском. Надо сказать, что эта мысль применима к сочинениям Ч. Айтматова.

Сплав художественности и публицистичности в большой мере проявляется в таких очерках писателя как «О хлебе, о людях, о крае родном», «Женщина с Тянь-Шаня»,«Лунная дорога из хлопка»4, которые, конечно же, отличаются друг от друга по теме, по композиции, по сюжету. В них обобщена основная цель публициста – возвеличивать человека труда. Человек труда – его мысли, переживания, радости составляют основу основ очерков Ч. Айтматова.

Ведя речь о хлеборобах южного Казахстана в очерке «О хлебе, о людях, о крае родном», корреспондент «Правды» пытается увидеть за цифрами и фактами живую душу хлебороба, понять и выразить его мысли, чувства. Он выступает не только пассивным наблюдателем жатвы щедрой на урожай казахской земли, но и сорадуется труду пахаря, сеятеля, хлебороба.  Ему импонирует поэзия земледельческого труда.

В очерке красной нитью проходит мысль о том, что родная земля краше всего, дороже всего. Названному очерку Ч. Айтматова очень близок цикл очерков известного казахского прозаика Абдижамиля Нурпеисова, недавно вышедший в свет на русском языке5.

«Женщина с Тянь-Шаня» — очерк о чабане Телегей Сагимбаевой. Этот очерк созвучен с некоторыми художественными произведениями Ч.Айтматова, которые рассказывают о небывалой социальной активности женщин Советского Востока.

(1 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 16.

2 Айтматов Ч. Там же, с. 196.

3 Бельчиков Ю. Г.Успенкий, М., 1979, с. 59.

4 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с.12-23.

5 Нурпеисов А. Край голубых гор. М., 1980.)

Подвиг простой восточной женщины в труде, её счастье в семейной жизни составляют сюжетную основу еще не одного публицистического материала писателя. К примеру, возьмем заметку «Горизонты грядущего»1, где с большой теплотой рисуется образ знаменитого туркменского хлопкороба Гызылгуль Аннамухамедовой.

В публицистических выступлениях такого рода писатель воздает дань уважения Советской власти, акцентирует на  значении ленинской национальной политики КПСС.

По-новаторски сделан очерк «Лунная дорога из хлопка», опубликованный в двух номерах «Правды». Очерк начинается с необычного сравнения: если протягивать узбекский хлопок к Луне, он достигает туда и обратно четыре раза.

В этом произведении, опираясь на конкретные исторические примеры, очеркист обнажает лицо гнилого феодализма, который был тюрьмой тружеников-бедняков. В очерке недаром упоминается старые кинокадры, рассказывающие о дореволюционном Узбекистане. Эти кинокадры дополняют представление читателя о прошлом народа и дают возможность при помощи фактов убедиться в преимуществе нашего строя.

Благодаря очеркисту, «немые» кадры заговорят, заговорят в пользу читателя. «Узбекистан –рукопись, автором которой является Коммунистическая партия, Ленин, Советская власть и все мы –дети Средней Азии, народы-братья многонациональной страны Советов.  И потому каждый штрих нашей действительности показатель всего Советского Востока»2, — заключает автор свой очерк.

Тот, кто прочтет данное произведение, узнает о небывалых достижениях современного Узбекистана за годы Советской власти, узнает о его людях, о дружбе и братстве народов нашей страны. Тем  самым очерк «Лунная дорога из хлопка» приобретает познавательный характер.

Когда некоторые советологи из-за рубежа до обидности искажают и занижают достижения народов Средней Азии и Казахстана, нам крайне нужны такие яркие, правдивые произведения писателей, публицистов – представителей тех краев. Они нужны ради справедливости, взаимопонимания народов земного шара.

«В том, что произошло в советской Средней Азии, в советском Казахстане, мы, коммунисты, не видим ничего сверхъестественного. Это, так сказать, чудо естественное –естественное для советской власти, для социализма, для тех отношений дружбы и братства народов, которые утвердились в нашей стране»3, — сказал товарищ Л.И. Брежнев в докладе «О пятидесятилетии Союза Советских Социалистических республик».

(1  Айтматов Ч. Горизонты грядущего. –Литературная газета, 1976, 10 марта.

2 Айтматов Ч. В соавторстве…Фрунзе, 1979, с. 38.

3 Брежнев Л.И. О пятидесятилетии Союза Советских Социалистических республик. М., 1975, с. 15.)

Нами было сказано, что публицистичность и художественность заключены в самой природе творчества Ч. Айтматова.  О публицистичности художественного творчества или же наоборот, о художественности публицистики, об их сплаве много спорят исследователи и  не без результата. «Публицистичность художественного творчества обусловлена его задачами в грандиозной битве идей и является одним из проявлений открытой тенденциозности, партийного духа советской литературы»1, -пишет исследователь П. Карасёв. 

Говоря о художественной выразительности публицистики, исследователь В. Ученова утверждает, что её природа «реализуется главным образом в формировании специфического эстетического феномена, в вовлечении читателя, слушателя, зрителя в эстетическое переживание, в комплекс эстетического восприятия. Подобное вовлечение в сопереживание предполагает не только знакомство читателя с документально-выразительными формами, не только логически убедительное выяснение их социально-полезных и социально-негативных связей, но и использование документальных данных в особой художественной интерпретации»2.

Как видно из этих высказываний, публицистичность присуща художественным произведениям, как и художественность может являться элементом публицистики. Но в произведениях разных авторов они, естественно, проявляются по-разному.

Если вернуться к названным очеркам публициста, то в них есть и неторопливый, доверчивый разговор автора с читателями, его откровенность перед ними. Прямое обращение автора к читателю, его монолог, изречения, почерпнутые из недр народной мудрости, поистине украшают публицистические материалы писателя.

В своих статьях, очерках Ч. Айтматов предстает не только как повествующий, но и как мыслитель. Шаг за шагом он борется за совершенство письма, за высокую идейность, выразительность своих публицистических произведений. По его мнению, «Борьба с привычными представлениями – одно из условий роста мастерства»3.

Надо отметить, что прогресс в творчестве киргизского писателя-публициста происходит в общем русле советского многонационального многоязычного искусства.

В своей публицистике Ч. Айтматов размышляет о теме, образе, мастерстве в литературе. Он непримирим к халтуре и формализму. В центре внимания писателя-публициста стоят вопросы идейности, партийности, народности нашей культуры. Взгляды писателя на разные проблемы художественной литературы выражают его общественную позицию.

Путь Ч. Айтматова-писателя не прямой, а тернистый путь. Ему, как и всякому большому мастеру культуры, пришлось много сталкиваться с различными трудностями. Публичная полемика о положительном герое, о сегодняшнем положении рассказа, об идейно-политической концепции «Белого парохода» показывают, что писатель обладает необходимыми теоретическими знаниями,  широтой кругозора.

(1 Карасёв П. Проблемы теории публицистики. Л., 1973, с. 20.

2 Ученова В. Творческие горизонты журналистики. М., 1976, с. 161.

3 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 106.)

В публицистике Ч. Айтматова, посвященной литературе, основное место принадлежит очеркам, портретным зарисовкам о мастерах культуры. Отличительная черта таких выступлений заключается в том, что в них говорится о самом главном, о самом насущном.

Оценивая творчество того или иного художника, или же отдельное его произведение, Ч. Айтматов не прибегает к необоснованной хвале или же наоборот, не упрекает без основания. Говорить о самой сути, выявлять характерное, типичное в творчестве, повторяем, отличительная черта публицистических материалов писателя.

В Киргизии широко популярен прозаик Н. Байтемиров. О нём, о его творчестве написаны многочисленные рецензии, научно-критические статьи, очерки, монографии. Но, прочитав небольшую заметку Ч. Айтматова о Н. Байтемирове  трудно не согласиться с его оценкой.

«Самое значительное, -пишет он, -привнесенное Байтемировым в современную киргизскую культуру заключается, на мой взгляд, в его вкладе как мастера слова в развитие киргизского литературного языка»1. Лаконично, просто, без лишних слов. Вот так каждый раз.

«Его ни с кем не спутаешь с первого слова, с первой стихотворной строки. Он постоянен, как постоянен свет Венеры, ярче и дольше всех звезд пылающей на рассвете. И при этом природа сполна одарила Гамзатова щедрым разносторонним талантом, широким, добрым взглядом на мир»2, — это о Р. Гамзатове. «С виду эти повести – как солдаты, одетые в серые шинели. Они идут суровым, сомкнутым строем, как солдаты, эти быковские повести»3 –эти строки о повестях В. Быкова. О поэзии калмыцкого  поэта Д. Кугультинова Ч. Айтматов написал так: Наиболее сильные, яркие стороны кугультиновской поэзии –размышления, раздумья, внутренние переживания, насыщенные тревогами, переходящими в надежды, надеждами, переходящими в сомнения, радостью, горечью, мудростью человека наших дней»4.

Анализируя публицистику Ч. Айтматова, можно убедиться в том, что он чуток не только в оценке творчества, но и в оценке человеческих характеров. Яркое тому свидетельство его очерки о С.П. Урусевском и Д.Д. Шостаковиче5.

С уверенностью можно сказать, что благодаря Ч. Айтматову, созданы художественные образы этих великих людей нашей эпохи в советской публицистике. Еще хочется отметить глубокую задушевность настоящих очерков. Их роднят теплота и любовь.

(1 Айтматов Ч. Юбилейная статья. –Литературная газета, 1976, 8 сентября.

2 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с.221.

3Айтматов Ч. Там же.с.224.

4 Айтматов Ч. Там же.с.228.

5 Айтматов Ч. Там же.с. 230-235, 235-244.)

Публицист безгранично влюбляется в героев своих очерков. И в ходе чтения его симпатия становится симпатией читателя.

С такой же потрясающей силой и любовью написан очерк «Слово об Ауэзове». Мухтар Ауэзов–признанный классик казахской советской литературы. Его вклад в развитии литератур Средней Азии и Казахстана поистине велик.

Данный очерк киргизского писателя ценен тем, что в нём по-новому, с точки зрения сегодняшнего дня, с высоты нынешних достижений художественной литературы выявляется непреходящее значение М. Ауэзова.  Нельзя не отметить глубокую философию писателя. В этом очерке словам тесно, а мыслям просторно. Он от начала до конца глубоко эмоционален. Риторические призывы автора сказаны к месту. Чтобы не быть голословным приведем отрывок из данного очерка и думаем, что на этом примере хорошо понимается то, о чём мы говорили выше: «Именно Ауэзов подвёл меня к пониманию того, что есть некий закон программирующий в творчестве поэта голос самого народа, подобно тому, как огонь запрограммирован в самой материи. И все то, что живет в душе, что бушует в крови, все, что в мыслях, в чувствах, в мироощущениях многих и многих людей –находит свое высочайшее выражение в искусстве поэта. Поэт как бы становится главной гражданской площадью, куда сбегается народ и в дни торжеств и в дни невзгод, и поэтому, если стихи поэта воспевают душу и волю народа, если в стихах поэта восславлена и описана история Родины, если стихи поэта способствуют человеку от колыбели до последних дней на всем его жизненном пути и тогда, когда он силен, деятелен, любим и любит, и тогда, когда он, умудренный опытом, постигает вечности в бессмертии рода человеческого, то да здравствует стих-краса и гордость разума, отрада и щедрость отчих языков, да здравствует первый стих, кто бы и на каком языке не сложил бы его впервые, и да здравствует стих, который будет завтра»1.

Когда речь заходит об Ауэзове, то непременно вспоминается еще одна статья Ч. Айтматова «лихая година». В этой статье он говорит об идейно-политической концепции, высоком художественном совершенстве раннего произведения казахского писателя «Лихая година». Идейная непоколебимость самого автора, убедительность его аргументов –вот что придает силу публицистике.

Статья начинается с неожиданного пролога. «Едет старик по дороге, навстречу ему –незнакомый юноша. Старик всматривается в лицо юноши, и все еще не веря себе, но уже угадывая поразительно знакомые черты, скажет вдруг дрогнувшим голосом: «Откуда ты, сын мой, как око давнишнего скакуна?», — вспомнит все разом: и себя молодым, и давно ушедшего друга, на которого так похож оказался его сын, и ту дорогу, тот гул копыт и посвист ветра в гриве, те голоса, те лица…»2.

(1 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 249.

2 Айтматов Ч. Там же.с.218.)

Кстати, если не любой публицистический материал Ч. Айтматова, то большинство из них начинается с неожиданной вводной части. Но это не игра слов, а вполне осознанный приём. Скажем, заметка о Шевченко начинается так: «Не приходилось мне еще бывать на Днепре. Но всякий раз, когда услышишь или встретишь в стороне это слово, испытываешь необъяснимую нежность, какие-то необыкновенно высокие чувства к этому краю, к его людям, к украинской речи. Там жил кобзарь»1.  Или же прочитав следующий «пролог» и легко, и трудно догадаться, что речь пойдет о талантливой советской певице Ирине Архиповой.  «Пожалуй, не сыскать на свете человека, который бы не пел, хотя бы мало-мальски, про себя… Пение сопутствует человеку на протяжении всей его длительной духовной эволюции. Человек начал петь задолго до того, как научился слагать стихи, писать нотные знаки, изображать на плоскости видимый мир. Кто скажет, когда возник бессмертный ручеек колыбельного напева, когда вознеслись в небеса могучие философские гимны, обращенные в древности к богам»2.

Читая «Лихую годину», он видит в ней народный гнев против колониальной политики царизма, ставшей по меткому выражению Ленина, «тюрьмой народов», подтверждение того, что социальная революция была неизбежна во всех пределах Российской империи. Читая «Лихую годину», он выражает свою благодарность Октябрьской революции за то, что она спасла его народы – казахов и киргизов от физического исчезновения.

В своих публицистических выступлениях о видных деятелях культуры, писатель стремится как можно полнее раскрывать сущность их творчества. Несложная композиция, отчеканенный стиль, простой язык статей, очерков Ч. Айтматова общедоступны.

Писатель-публицист умеет говорить о сложных явлениях искусства и литературы очень просто, непринужденно. Он хорошо себе представляет возможности и вкус своих читателей. Однако Ч. Айтматов не из тех, которые слегка потрафляют вкусам публики и тем самым обратят на себя внимание. «Популярный писатель не предполагает не думающего, не желающего или не умеющего думать читателя, -напротив, он предполагает в неразвитом читателе серьезные намерение работать головой и помогает ему делать эту серьезную и трудную работу, ведет его, помогая ему делать первые шаги и идти дальше самостоятельно»3, — написал В.И. Ленин о назначении писателя по отношению к читателю.

Хорошее знание той проблемы, о которой ведешь разговор, несомненно, приведет к успеху. От компетентности автора зависит очень многое.

«Золотые ворота», «Думы на взлётной полосе»4 –эти две статьи, написанные в разное время, затрагивают одну очень злободневную проблему современности, т.е. проблему урбанизации. (Кстати, тот факт, что эти статьи помещены в двух разных тематических разделах публицистического сборника Ч. Айтматова «В соавторстве с землею и водою…», непонятен).

(1 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 204.

2 Айтматов Ч. Там же.с. 282.

3 Ленин В.И. О журнале «Свобода», ПСС, т.5, с. 358.

4 Айтматов Ч. В соавторстве… с. 124-130, 49-53.)

В «Золотых воротах» публицист неторопливо, со знанием дела ведет разговор с читателем о сегодняшнем облике столицы Советского Киргизстана. «Едва взойдет солнце, десятки могучих лайнеров устремятся в глубину неба, курс на все четыре стороны света. А навстречу им поднимутся самолёты, которые повезут во Фрунзе людей, может быть, никогда еще не бывавших в столице Киргизии. Что же увидят они, прибыв в гости на древнюю землю киргизского народа, приумножившего старые традиции культуры и быта передовыми, создавшего социалистический образ жизни, поймут ли сразу по облику города, что прибыли именно в Киргизию»1, — спрашивает автор и тут же отвечает самому себе: «Я говорю не о примелькавшемся повсюду «Добро пожаловать» с адекватной надписью на местном  языке и даже не о внешних признаках пейзажа. Все это есть. Но нет чего-то единственного, что было бы присуще нашему городу. Если хотите, не своих «Золотых ворот», под сводами которых столетиями гнездится слава неповторимости Владимира»2.

И усложняясь, и приобретая острый, деловой характер, сей разговор продолжится до конца. Автор рассказывает о своей причастности к вопросам жилплощади как депутат, рассказывает о досадных моментах в беседе с приезжими людьми из-за плохой архитектуры родного города, рассказывает о впечатлениях о поездке в зарубежные страны и в другие города страны. Тем самым публицист призывает градостроителей республики обратить внимание на архитектурную оригинальность, неповторимость Фрунзе.

Публициста волнует буквально все: и названия улиц, и орнаменты зданий, и месторасположение жилых домов, и ночное освещение. Этим и объясняется успех статьи в кругу читателей республики. Поражает, прежде всего, компетентность  Ч. Айтматова в вопросах современного градостроительства.

«Думы на взлётной полосе» начинаются с описания степи, в которой строится новый аэропорт. Потом следует рассказ о значении нового киргизского порта лайнеров в народном хозяйстве страны. Говорится о людях, технике… Есть монолог автора. Лирическое отступление, словом, публицист рассказывает о новом аэропорте. Но… неожиданный поворот в мыслях – и читатель окажется в прошлом – в эпохе легендарногоМанаса. Оказывается, наши сегодняшние достижения имеют кровную связь с историей народа. То, что вчера было сказкой, сегодня стало явью. Сбылась и мечта древнего народа о крылатом коне, которая рассказывалась в седом эпосе «Манас». Сбылась мечта… на кыргызской земле построен аэропорт, принимающий самые мощные лайнеры современности.  Это –плод дружбы народов, это –большое счастье народа. С  такого ракурса  размышляет публицист.  Да, новый Фрунзенский аэропорт назван именем легендарного  богатыря Манаса, символизируя давнюю мечту и сегодняшний полёт киргизского народа.

(1 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 124.

2 Айтматов Ч. Там же. 124.)

Статьи киргизского писателя по вопросам урбанизации показывают, что действенность публицистических выступлений зависит от правдивости, смелой авторской позиции, убедительности аргументов. Большое значение имеет и компетентность  автора. 

Небольшая по объему статья «Собор всемирной литературы»1 –значительное произведение писателя семидесятых годов. Статья полифоничная, многозначная.  Вместе с тем, ее можно легко читать и понимать.

Факт – выход в свет 200 томов лучших образцов всемирной литературы, благодаря мастерству писателя-публициста освещается с разных углов зрения: «поистине поразительно быстро освоились мы с небывалым доселе сводом художественных достояний веков»2; «такого события не знал до сих пор ни один книголюб на земле»3.

Рассказывая о предыстории «БВЛ», автор замечает, что такое всеобъемлющее литературное собрание может дать народу только социализм. «Дать народу» -эти ленинские слова особо подчеркиваются публицистом.

Автором приведены внушительные цифровые данные «БВЛ». Однако цифры не остались только цифрами. Они в дальнейшем «оживают», «обнажается» их сущность. Вот пример: «И когда иные люди пытаются изображать социализм как препятствие для доступа народа к зарубежным культурным ценностям, то следовало бы им учесть, в частности, -130 томов «БВЛ» из двухсот – это переведенные произведения зарубежных авторов»4 (курсив наш –А. П.). Неправда ли, в контексте цифра 130 дает совсем другой смысл, усиливает убедительность сказанного.

В настоящей статье Айтматов-публицист предстает перед читателем как философ, мыслитель. Такие вопросы как взаимоотношение Востока и Запада, состояние переводов в американской литературе Ч. Айтматовым осмыслены со знанием дела, глубоко и правдиво. В «Соборе… наряду с Айтматовым-публицистом выступает и Айтматов-мыслитель, и Айтматов-полемист. Его мысли значительны, весомы…

Естественно, мысль реализуется в слове. Поэтому чувствовать магическую силу языка очень важно для пишущих  людей. Не потому ли Айтматов-публицист к языку относится бережно. Его речь проста и мудра.

(1 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 186-192.

2 Айтматов Ч. Там же, с. 186.

3 Айтматов Ч. Там же, 186.

4 Айтматов Ч. Там же, 190.)

Говоря о языке публицистики киргизского писателя, мы сталкиваемся с необычным явлением. Ибо,  он в равной мере хорошо пишет  и на киргизском, и на русском языках. Поэтому его многие публицистические произведения создаются на обоих языках. На стыке разных языков, стало быть, разных мышлений рождается очень многое.

Киргизские крылатые слова, пословицы, поговорки благодаря перу Ч. Айтматова становятся достоянием его публицистики, написанные на русском языке. Или же наоборот.

Прежде чем анализировать язык публицистики писателя, рассмотрим его взгляды на язык и в узкофилологическом,  и в самым широком смысле этого слова.

Раздумья писателя о роли того или иного языка в обществе, в культурной жизни народа перекликается с ленинским учением. Язык,-по Айтматову, -автопортрет народа и языковая экология, по мнению писателя, так же хрупка, как экология природы. Поэтому требуется очень бережное отношение к нему.

Ч. Айтматов неоднократно повторяет мысль о бесспорности преимущества родного языка для писателя, пишущего о жизни своего народа, о родных ему людях, об их особенностях, обычаях, традициях, характерах и психологии.

О билингвизме в творчестве киргизский писатель написал так: «Подлинно художественное произведение, которое бы нашло отзвук в сердцах соотечественников и которое доставило бы им эстетическое наслаждение, может появиться, разумеется, прежде всего,  на родном языке нации. Об этом свидетельствует опыт многих художников слова, опыт многих литератур.

Однако в жизни нет ничего абсолютно незыблемого. Процессы исторического и культурного развития нынешнего столетия привели народы к таким общениям, что население многих развивающихся стран стало владеть двумя языками –своим родным и одним из европейских языков»1.

Работа над языком – основная и кропотливая работа Ч. Айтматова. Поэтому ли его слова имеют чудодейственную, могучую силу.

Характерная черта языка публицистики писателя –лаконичность, ясность. Он скуп в отношении объема публицистических произведений, он не любит, как говорится, бросать слова на ветер. Публицист, видимо, хорошо понимает значение известного изречение «краткость – сестра таланта».

«Писать собственную биографию для чтения других, для публикации –дело довольно трудное. Кто его знает, как лучше: подробно описывать свою жизнь или покороче? Напишешь много, скажут: вот – развёз на целую версту, напишешь мало –зачем было писать, если ничего тут нет интересного. Вообще то, лучше не писать»2. С таким или же приблизительно таким опасением выходит он каждый раз на «сцену» периодической печати.

(1 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 109.

2 Айтматов Ч. Там же, с. 148.)

Всегда быть «подтянутым», расчетливым – принципиальное качество публициста. «Вставайте ночью, чтобы переправить неудачную строку. Огорчайтесь из-за пропущенной в корректуре запятой»1 –учил Леонид Леонов молодых писателей.

Помимо всего прочего у Айтматова есть свои «собственные» слова, обороты речи, выражения, т.е. есть свой мир слов. Этот мир создан из двух разных по характеру, но в равной мере родных ему языков –тюркского и русского.

Ч. Айтматов не останавливается на достигнутом. Он всегда в творческом поиске. Поэтому изо дня в день совершенствуется его мастерство, главными чертами которого, на наш взгляд, являются:

— идейность и партийность;

— отбор злободневных, самых насущных событий народнохозяйственной, общественно-политической жизни;

— сплав художественности и публицистичности;

— задушевный и откровенный разговор с читателем;

— простота и лаконичность;

— компетентность;

— выразительность языка.

Разумеется, этим не исчерпывается вопросы мастерства Ч. Айтматова –публициста, в творчестве которого много поучительного, полезного.

На опыте Ч. Айтматова можно многому научиться. Ибо, «мастер не тот, кто приходит и учит, а тот, кто делом своим сокрушает мнимое и открывает глаза на подлинную суть вещей»2. Такие мастера своего ремесла, как  Ч. Айтматов, встречаются не каждый раз.

 

3. ПУБЛИЦИСТИЧНОСТЬ ПОВЕСТЕЙ ПИСАТЕЛЯ В КОНЦЕ 60-х и 70-х ГОДОВ

О публицистичности художественной прозы заговорили сравнительно недавно, хотя это свойство заложено в самой природе её. По мнению многих исследователей, понятие «публицистичность художественной прозы» ведет свое летосчисление от статьи

(1 Леонов Л. Талант и труд. — «Октябрь», 1956, №3.

2 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с. 226.)

А.Бочарова «Существует такое качество – публицистичность…»1, опубликованной в десятой книжке «Вопросы литературы» за 1958 год.

Автор этой статьи пишет о том, что «публицистика, не только разведчик литературы, она проникает в художественную ткань романов и повестей, рождая то качество, которое принято назвать публицистичностью»2 . «Публицистичность как одна из форм проявления тенденциозности писателя, -продолжает далее исследователь, -чаще всего реализуется в прямом авторском высказывании, объясняющем общественный смысл происходящего или полемически заостренном против определенных концепций и взглядов. Прямое высказывание своих мыслей одно из преимуществ народного писателя, способного оценивать жизнь с правильных идеологических позиций»3.

Публицистичность проявляется в различных формах –от прямого высказывания суждений до публицистического наполнения писателем многообразных элементов художественного произведения.  Но при этом следует не забывать о том, что избыток публицистичности в художественной прозе подчас снижает её уровень. Эстетическое постижение действительности нельзя подменять публицистическим суждением о нём.

В последующие годы появились научные труды, расширяющие наше представление о публицистичности художественной прозы как о важном аспекте теории публицистики, литературы. Одни исследователи склонны рассматривать общие закономерности публицистичности художественной прозы, литературной критики, а другие пытаются раскрыть её на примере творчества конкретного писателя4. Теоретики публицистики и литературы единогласно утверждают, что публицистичность художественной литературы растет день за днём и объясняют этот рост усложнением идеологической борьбы, ростом авторитета писательского слова в обществе.

О неизбежности проявления публицистичности в художественной литературе говорят сами писатели, публицисты. «Публицистичность кажется мне обязательной составной частью литературы любого жанра; рано или поздно каждый писатель приходит к изложению собственных взглядов на жизнь и к борьбе за них. Если он формулирует свои убеждения нескрыто, если он достаточно нетерпелив и отважен для этого, публицистичность все более ощутима»5, -пишет известный советский писатель-публицист Виталий Коротич.

(1 Бочаров А. Существует такое качество –публицистичность… -Вопросы литературы, 1958, 310, с.77.

2 Бочаров А. Там же, с. 82.

3 Бочаров А. Там же, с. 82.

4 Горохов В. Публицистическая литературная критика. Вест. Моск. Ун-та. Серия Филология, Журналистика. 1963, №3. Карасев П. Проблемы теории публицистики. Л., 1973. СтаниславлеваВ. Леонов-публицист. М., 1974. Здоровега В. Слово тоже есть  дело. М., 1979.

5 Коротич В. Ответ на анкету. –Литературная учёба, 1980, №1, с.90-91.)

В творчестве Чингиза Айтматова в конце 60-х годов, вернее с повести «Прощай, Гульсары!» (1966) начинается новая полоса изображения действительности. Прежний романтический характер повествования не стал удовлетворять писателя. И, соответственно, повествование от первого лица, которое более способствует исповедальной манере письма, патетике. Но не только это. Происходила настоящая эволюцияв самой сущности творчества –Ч. Айтматов более реалистично, глубоко постиг сложность нашей эпохи. В этом произведении узнать прежнего Ч. Айтматова и легко, и трудно. Легко потому, что в нём мы встречаемся с тем же айтматовским проникновением в глубинную суть человеческой жизни, трудно потому, что художественная манера его стала еще сложнее, глубже и многозвучнее. Прежний романтико-патетический стиль Чингиза Айтматова в этой повести выглядит педалированно-суровым, предметно-реалистичным»1, — написал киргизский критик К. Асаналиевпро «Прощай, Гульсары!».

Об иной манере своего письма, об отличии «Прощай Гульсары!» и последующих за ним произведений от прежних повестей и рассказов нередко говорил сам писатель, подчеркивая широкую возможность повествования от третьего лица, где автор может свободно высказаться по тому или иному поводу. В этом заключается одна из причин роста публицистичности повестей писателя в конце 60-х и 70-хгодов.

«Прощай, Гульсары!» -этапное произведение Ч. Айтматова. Судьба ТанабаяБакасова –борца за новую жизнь на родной земле, бывшего фронтовика, впоследствии чабана и табунщика – судьба старшего поколения киргизских коммунистов. Публицистичность повести найдет свое отражение в глубоком анализе судьбы рядового коммуниста.

Построение данной повести, на наш взгляд, подчинено и изображению, и осмыслению действительности. Танабай –сын своего народа, своей эпохи. Поэтому ему присущи и удачи, и неудачи, и горе и радость. «Образ Танабая, — пишет литературовед Э. Скобелев, это типический образ нашего современника, идущего в первом эшелоне мужественных советских людей, первыми в истории прокладывающих путь в грядущее»2.

Показывая своего героя в разных ракурсах, автор повести выступает как его единомышленник. Трудная, быстро идущая как бег иноходца жизнь старика задевает душу писателя. С первой строки до последней авторская симпатия на стороне Танабая, т.е. на стороне правды. Позиция героя есть позиция автора или же наоборот. Они слиты в единое, они как вдох и выдох одного сердца. Недаром исследователь Г. Радов назвал Айтматова другом Танабая3.

(1 Асаналиев К. Новая повесть Чингиза Айтматова. –В кн.: Чингиз Айтматов. Очерки, статьи и рецензии о творчестве писателя. Фрунзе, 1975, с. 192.

2 Скобелев Э. Путь Танабая. Там же, с. 213.

3 Радов Б. Танабай, друг Айтматова. Там же.с.198.)

Танабаю стало жарко, он расстегнул ворот рубашки и, трудно дыша, начал ходить вокруг телеги, забыв про коня, про дорогу, про наступающую ночь. И никак не мог успокоиться. Там, в доме сына, он сдержался, посчитал ниже своего достоинства пререкаться с невесткой.  А сейчас вдруг вскипел, сейчас бы он все, о чём горько думал по дороге, высказал ей: «Не ты принимала меня в партию, и не ты выгоняла. Откуда тебе знать, невестка, что тогда было. Теперь обо всем судить легко. Теперь всяк грамотный, почет и уважение тебе. А с нас спрашивали, да как еще спрашивали! За отца, за мать, за друга и недруга, за себя, за собаку соседскую, за все на свете были в ответе. А что исключили, так это ты не тронь? Это моя печаль, невестушка. Это ты не тронь»1. Вот один из многочисленных эпизодов, доказывающих симпатию автора к своему герою.

   То, что волновало писателя, высказано устами его любимых героев: Танабая, Чоро, Джайдар, Керимбекова. Они, эти люди –простые, добросовестные, решительные, глубоко верят в коммунизм. Через плеяду замечательных героев-образов автор показал революционные черты национального характера. В талантливой повести красной нитью проходит мысль о том, что киргизы благодаря социализму навечно сбросили национальную ограниченность, темноту и невежество. Однако среди новой социалистической нации ещё встречаются такие люди, как самодур Алданов, карьерист и подлец Сегизбаев, ничтожество Ибраим. Гражданский долг писателя не позволяет не говорить о них, не обнажить их лживое лицо.

В авторских монологах, которые стали органической частью произведения, выражены самые сокровенные мысли писателя, его отношение к дружбе народов, народным традициям и обычаям.

Иноходец Гульсары не только честь Танабая, но и честь всех киргизов, горячо любивших с седых времён лошадей. Горькая судьба иноходца Гульсары в какой-то мере помогает раскрыть образ его хозяина.

Недаром в повести достоинство людей измеряется их поступками в отношении иноходца. В этом есть свой резон, заключающийся в том, что если ты хороший по натуре человек, то не можешь не любить коня –спутника джигита, не можешь не оценить бег иноходца – красы колхоза. А те люди, подобные Алданову и Ибраиму, которые железными путами сковывали Гульсары, мало того оскопили его с целью наказать Танабая за крепкие, но вполне справедливые слова в свой адрес, никогда и ни от кого не заслужат благодарности.

Образ Гульсары полюбили читатели. Поэтому его смерть вызывает боль не только в сердце старика Танабая, но и в сердцах многочисленных читателей. Не умирай любимый конь?! Не прощай  навсегда!?

Повесть «Белый пароход» (1970) –одно из значительных произведений писателя. Не будет преувеличением, если скажем, что появление новой повести Ч. Айтматова стало литературным не только у нас в стране, но и за рубежом.

«Белый пароход» стал предметом литературных споров, дискуссий. Многие маститые критики, мастера художественной прозы нашей страны высказывали свои часто противоречивые  мнения по поводу идейно-политической концепции, художественной выразительности повести киргизского писателя. Но неоспоримо то, что «Белый пароход» -один из лучших образцов современной советской многонациональной литературы.

(1 Айтматов Ч. Повести и рассказы. М., 1970., с.191.)

Повесть сложная, полифоничная. Поэтому разговор о ее публицистичности требует тщательного, внимательного анализа. Здесь все сложнее, чем в «Прощай, Гульсары!».

В прежней повести Ч. Айтматова авторская позиция, раздумья по тем или другим общественно-политическим вопросам налицо, очевидны. А в «Белом пароходе» она проникает в сущность каждого абзаца, предложения, переплетается пейзажным изображением, имеет место в мифах, легендах, которые нередко встречаются в повести.

Легенда о матери-оленихе, например, несет а себе большую долю публицистичности. Эта легенда о том, что люди разных племён должны жить в мире и согласии, что нельзя истреблять человеческий род. Эта легенда о том, что каждый человек, каждый народ должен дорожить своей землей, как зеницу ока беречь природу.

Есть ли река шире тебя, Энесай,

Есть ли земля роднее тебя, Энесай?

Есть ли горе глубже тебя, Энесай,

Есть ли воля вольнее тебя, Энесай?

Нету реки шире тебя, Энесай,

Нету земли роднее тебя, Энесай.

Нету горя глубже тебя, Энесай,

Нету воли вольнее тебя, Энесай.

Эта народная песня, заложенная в ткань легенды –трактат о любви к родной земле.  Как искусно Ч. Айтматов пользуется ею, два раза повторяя в своем произведении, усиливает его эмоциональную сторону.

О публицистичности фольклорных произведений справедливо написали специалисты. По их утверждению истоки публицистической деятельности восходят к устному народному творчеству не в меньшей мере, чем к профессионально отточенному политическому красноречию. «… злободневная политическая мысль, — пишет В. Ученова, -обращенная к живому, непосредственному восприятию широкой аудитории, облекались не только мастерством тщательно придуманных политических речей, но и мастерством импровизации фольклорных произведений. Политическая активность бесправных и угнетенных слоев трудящегося народа находила действенные формы проявления»1.

(1 Ученова В. Публицистика и политика. М., 1979., с. 37.)

Значит, фольклор служил бесправным и угнетенным оружием борьбы. Наши

Предки посредством легенды, мифа, сказки выражали свои отношения к явлениям природы, общества.

Полемизируя с оппонентами по дискуссии повести «Белый пароход», писатель называл легенду о Матери-оленихе «памятью народа, сгустком его жизненного опыта, его философии и истории»1. «Меня поразило, пишет далее писатель, что проблемы, поставленные в древней притче о Матери-оленихе, не утратили своего нравственного смысла и для наших дней»2. Именно не утратили своего смысла. Не употребляя термин «публицистичность», писатель говорит о публицистичности древних мифов и легенд.

Легенда о Матери-оленихе – концепция повести «Белый пароход». Она органически сливается с сюжетом произведения и дает ему публицистическую окраску.

Легенда активно воздействует на ум и совесть людей, прежде всего, на совесть семилетнего мальчика. Мальчик олицетворяет совесть и честь человека. Добро в лице мальчика не терпит зло в лице Орозкула. Правда, в повести добро потерпит поражение – мальчик погибает. Ему не приходит на помощь пассивный гуманизм его деда Момуна. Дед Момун не умеет бороться с плохими, коварными людьми, окружающими его. Поэтому его поступки заранее обречены на провал. Да и добро в лице мальчика в тысячу раз активнее и полезнее, чем пассивный гуманизм Момуна.

Помимо всего прочего в конце произведения писатель берет слово: «Ты уплыл. Не дождался ты Кулубека. Как жаль, что не дождался ты Кулубека»3, -так начинается его слово, и строка за строкой накаляется его пафос, громче и еще громче звучит голос справедливости: «…Почему ты не побежал на дорогу. Если ты долго бежал по дороге, ты непременно встретил бы его. Ты бы узанл его машину издали. И стоило бы тебе поднять руку, как он тотчас бы остановился»4.

Слово писателя звучит. Звучит с ноткой горести, но не трагедии. Слово писателя обнадёживает читателя. Его слово имеет решающее значение. «Одно лишь могу сказать теперь –ты отверг то, с чем не мирилась твоя детская душа. И в этом мое утешение. Ты прожил как молния, однажды сверкнувшая и угасшая. А молнии высекаются небом. А небо вечное. И в этом мое утешение.

И в том еще, что детская совесть в человека –как зародыш в зерне, без зародыша зерно не прорастает. И что бы ни ждало нас на свете, правда пребудет навеки, пока рождаются и умирают люди»5.

(1 Айтматов Ч. В соавторстве… Фрунзе, 1979, с.131.

2 Айтматов Ч. Там же, с.131.

3 Айтматов Ч. Повести и рассказы. М., 1970, с. 106.

4 Айтматов Ч. Там же, с. 106.

5 Айтматов Ч. Там же, 106.)

Публицистическое слово писателя не оставляет камня на камне от мысли о безысходности произведения.

Разбирая повесть «Ранние журавли» (1975), литературовед В. Оскоцкий называл «чутким к зову времени»1. В чем его чуткость?

Много прошло с тех пор, когда кончилась Великая Отечественная война. Жизнь шла вперед. Писатели, пережившие войну, написали великолепные произведения о ней.

Но потребность читателей в военной теме растет изо дня в день. Особенно молодёжь хочет знать о минувшей войне подробно, дабы понять и прочувствовать подвиг отцов и матерей. К тому же, жизнь тыла, по мнению литературоведов, еще не достаточно изображена в художественных произведениях.

И вот спустя много лет Ч. Айтматов напишет повесть о тыле, вернее, о подростках –плугарях тех суровых лет, об их любви, горечи… Чуткий к зову времени! Не в этом ли общественная активность писателя, стало быть, оперативность, публицистическая сила его художественного произведения.

«Да, чего только нет на Цейлоне, каких только чудес. Живи себе и ни о чём не думай. Главное, не попадаться при этом на глаза баю-плантатору. Тот с кнутом ходит. Цейлонцев по спине стегает, как рабов. Угнетатель! Ха, да ему врезать в ухо так, чтобы в глазах засветилось. Кнут отобрать, а самого заставить работать. И никаких поблажек эксплуататорам и разным другим капиталистам, никаких разговоров: работай сам за себя, и все! Известно, от них ведь фашисты происходят…»2.

Так с первой строки Ч. Айтматов устами главного героя произведения Султанмурата рассказывает сущность, классовый характер войны. Выражает свой гнев по отношению к эксплуататорам.

Война лишила таких подростков, как Султанмурат отцов, братьев, война заставляет их бросать учёбу и пахать на Ак-сае.  Их колхоз не досеял озимую пшеницу. Надо её компенсировать яровой пшеницей. «… если везде, во всех колхозах и совхозах недоберут, недосеют, недоделают, как мы у себя, то может случиться, врага не одолеем»3. Это известно подросткам. Поэтому слова председателя Тыналиева о помощи они принимают как должное.

Чрезвычайное положение в колхозе писателем описано очень убедительно. Повторяющаяся как поэтический рефрен фраза «вот так говорил председатель Тыналиев» дает повествованию эмоционально выразительную силу.

(1 Оскоцкий В. В содружестве талантов. М., 1978, с.215.

2 Айтматов Ч. Ранние журавли. –Новый мир. 1975, №9, с. 38.

3 Айтматов Ч. Там же, с. 38)

Да, война во всем виновата, фашисты виноваты. Но об этом писатель не говорит нарочито открыто. Он  избегает такого разговора. Читаем только монолог подростка  Султанмурата:«И никто не подозревал, что Султанмурат только что выскочил со двора с автоматом в руке и побежал с ним прямо туда, прямо в ту сторону, где шла война, без передыха прямо на фронт, и там крича от ярости и гнева, плача и крича, расстреливал фашистов очередями, очередями, очередями, из неиссякаемого, неумолкающего, автомата за убитого отца, друга своего Анатая, за причиненные аилу страдания и беды…»1. Писатель от себя лишь добавляет: «Жалко, что не было у него автомата»2. 

Повесть имеет большое воспитательное значение для нынешних молодых людей.  Поколение подростков военных лет –«ранние журавли» воспитывались на лучших качествах поколения фронтовиков, а их бесстрашный пример  должен быть обнародован среди нашей молодёжи. Такова воспитательно-нравственная идея повести.

«Пегий пёс, бегущий краем моря» был написан в 1977 году. Эта повесть несколько необычна для творчества киргизского писателя. В данной повести автор перешагнул границу своей традиционной темы: она не о киргизах, не о вечно снежных вершинах, не о лощадях, с которыми читатели подружились крепко. Произведение это о нивхских рыбаках, живущих на побережье Охотского моря.

Тема, как видно, для Ч. Айтматова совершенно не знакома. По признанию самого писателя, он ни разу не был в тех краях, в глаза не видел рыбаков.  На эту повесть его вдохновил рассказ писателя Владимира Санги, нивха по национальности. «Я писал эту вещь с трепетом и любовью, как бы предчувствуя, что последним вижу этих людей, в последний раз живыми»3, -написал Ч. Айтматов в своей повести.

В наши дни на Западе много шумят о ничтожестве, бессилии человека перед стихией природы, о неизбежном крахе человеческого рода. Такие пессимистические взгляды западных теоретиков исходят из самой природы капитализма. Вера в человека и его силу чужды для них. Это и понятно. Чем слабее человек, чем ограниченнее его миропонимание, чем легче им управлять, натолкнуть на самые низменные поступки. На этом и держится мир капитала.

Повесть Ч. Айтматова «Пегий пёс, бегущий краем моря» утверждает обратное. Ее тема – любовь к людям, гордость за человека, который умеет быть благородным для последней минуты своей жизни.

(1 Айтматов Ч. Ранние журавли. –Новый мир, №9, 1975, с.81.

2Айтматов Ч. Там же, 81.

3 Айтматов Ч. В соавторстве с землею и водою… Фрунзе, 1979, с.390.)

«…перед лицом бесконечности простора в лодке ничто.  Но человек мыслит и тем восходит к величию моря и неба, и тем утверждает себя перед вечными стихиями, и тем он соизмерен глубине и высоте миров. И потому, пока человек жив, духом он могуч, как море, и бесконечен, как небо, ибо, нет предела его мысли. А когда он умрет, кто-то другой будет мыслить дальше от него и дальше, а следующий ещё дальше и так без конца»1. Приведённая мысль писателя из повести созвучна с мыслями его публицистических материалов.

Быть человеку. Быть человеку, несмотря ни на что, пахать землю, растить урожай, умножать свой род. Об этом говорили великие мыслители человечества. Сказ о вечности человеческого рода продолжается и сейчас, в наши дни. Ибо, в нашем веке как никогда остро перед нами стоят важнейшие социально-нравственные проблемы, в том числе, угроза самому существованию человечества.

«Мы все в одной лодке – всем нам должна выйти одна судьба»2, -говорит один из героев «Пегого пса…» Эмрайин. «Мы все сегодня в одной лодке, а за бортом –космическая бесконечность»3, -говорил писатель с высокой трибуны международной встречи литераторов в Софии.

Жизнеутверждающий, активный гуманизм Ч. Айтматова в полной мере проявляется в этой повести. Его голос сливается с голосом миллионов людей, которые хотят победит стихию, трудиться на мирной земле, жить во веки веков.

Глубокий нравственный смысл повести созвучен идеям нашего коммунистического общества. Нивхи, живущие далеко от цивилизации, задолго до Октябрьской революции думают о будущем своего рода, они глубоко верят в силу человека перед стихией, в человечность. 

Надежда на будущее. Именно ради будущего взрослые люди жертвуют жизнью, продлевая тем самым жизнь одиннадцатилетнего охотника – новичка Кириска.

Да, это трагедия. Но трагедия «оптимистическая» и тема оптимистической трагедии, присутствующая во всех трёх повестях –«трилогии о детстве» Ч. Айтматова в «Пегом псе…» решена своеобразно. Вспомним, смерть  мальчика из «Белого парохода», или Султанмурата из «Ранних журавлей», у которого бандиты-конокрады убили отцовского коня, и сам он остался в тёмной ночи, в глухой степи лицом к лицу с волком. А в «Пегом псе…» Кириск–надежда рода –возвратился к берегу, его жизнь вне опасности.

Сохранив жизнь Кириска, разумеется, при этом,  не нарушая логику развития сюжета, писатель утверждает силу деятельного добра. Философско-публицистическая концепция Ч. Айтматова о деятельном добре в «Пегом псе, бегущем краем моря» намного отличается от подобной концепции предыдущих повестей «трилогии о детстве».  В последней повести она звучит более сильно и жизнеутверждающе.

В повести символы имеют публицистическую силу. «Пегий пёс, бегущий краем моря» -это берег, берег есть земля, земля есть жизнь. Акугуг–полярная сова –надежда, сильная надежда на жизнь.

(1 Айтматов Ч. Пегий пёс, бегущий краем моря. –Знамя, 1977. №4, с. 14.

2 Айтматов Ч. Там же, с. 39.

3 Айтматов Ч. В соавторстве с землею и водою… Фрунзе, 1979, с.60.)

Нисколько не умаляя художественности, публицистичность всегда проникает в ткань великолепной прозы Ч. Айтматова.

В «Прощай, Гульсары!» публицистичность в большой степени проявляется в авторской речи. Писатель часто высказывает свое мнение, объясняет общественное явление своими словами.  И авторская позиция непоколебима. Он выступает с положительными героями произведения как единомышленник. Поэтому то, что сказано устами таких героев, как Танабай, Чоро, Джайдар, Керимбеков есть мнения, оценка, тревога самого автора.

А повесть «Белый пароход» отлична от «Прощай, Гульсары!». В ней автор выражается иначе: при помощи мифа, легенды. Устное творчество народа, как известно, было его голосом в неравноправном обществе.  В нём есть большой публицистический заряд.

Заслуга нашего современника Ч. Айтматова заключается в том, что он тонко чувствовал и «заставлял» народное творчество работать на наш век. В «Белом пароходе» содержится страстная авторская речь.

Несгибаемая воля нашего народа в годы Великой Отечественной войны восславлена в «Ранних журавлях». Это эпос о тыле, эпос о подростках-подранках, об их любви.

В победе над фашизмом есть заслуга всех народов и народностей нашей могучей Родины. В том числе и киргизского народа. О подвиге сынов народа в повести рассказано с большой гордостью и теплотой. До сих пор в киргизской советской литературе не было такого сильного, яркого по художественности и идейности, овеянного публицистичностью произведения о тыле.

«Ранние журавли», кроме всего прочего, носят познавательный,  воспитательный характер для нынешней молодёжи.

Повесть «Пегий пёс, бегущий краем моря» отличается от прежних произведений Ч. Айтматова только по тематике. Её идейное содержание – вечная борьба добра со злом,   так или иначе была затронута и в других повестях писателя. Однако, Ч. Айтматов в этой повести делает шаг вперёд в решении проблемы деятельного добра.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Замечательный писатель современности Чингиз Айтматов является и талантливым публицистом. Начав свой творческий путь на поприще журналистики, Ч. Айтматов прошёл в «Правде» отличную журналистскую закалку. Писателя по сей день роднит кровная связь с центральными и республиканскими периодическими изданиями, что помогает ему лицом к лицу вести разговор с читателем, откликаться «на злобу» дня. 

Ч. Айтматов неизменно выступая на страницах периодической печати продолжает традицию великого писателя пролетариата М. Горького и других писателей старшего поколения. Как известно, писателя, который держит с газетой связь,  высоко ценил Владимир Ильич Ленин. Он был заинтересован в привлечении мастеров художественной прозы к работе политической газеты.

Характеризуя отношение В.И. Ленина к писателям, публицистам, журналистам, исследователь В. Варустин пишет: «Писателя в газете Ленин ценил, прежде всего,  за то, что он приносит на её страницы свежие темы, вскрывает новые пласты жизненного содержания, обогащает её неповторимым опытом наблюдательной и впечатлительной личности. Природа писательского творчества такова, что художник способен своими беллетристическими и публицистическими произведениями сильно воздействовать не только на разум, но и на чувства  читателей»1.

Многолетняя связь с работой газет, журналов и издательств позволила Ч. Айтматову расширить круг наблюдений, шире и глубже узнать народную жизнь.

Ч. Айтматов в совершенстве владеет языком журналистики и публицистики, т.е. отлично знает их специфику и отличие от художественной прозы. Но не только. У писателя есть свои взгляды на публицистику и журналистику.

Речь публицистики в жизни общества, ее соотношение с художественной литературой, место и назначение литературно-художественных  изданий – вот далеко не полный перечень проблем, которых рассматривает Ч. Айтматов.

Писатель в содружестве с кинематографистами Киргизии и других студий страны участвует в создании художественных фильмов по своим произведениям. Он вот уже несколько лет возглавляет союз кинематографистов республики. Это, конечно же, сказывается на публицистике Ч. Айтматова, т.е. он много пишет о кино, ведет киножурналы, выступает как сценарист  и редактор многих документальных фильмов. 

Мастерство Ч. Айтматова-публициста отличает глубокое проникновение в суть явлений. Писатель-публицист всегда лаконичен, не щедр на похвалы, сдержан. Последнее часто проявляется,  когда он пишет о людях искусства и литературы.

Ч. Айтматов-публицист предвидит талантливого человека. Наверное, многие помнят его предисловие к книге киргизского скульптора, навеянное и наполненное теплыми словами, надеждой2. Чутье не изменяло Ч. Айтматову. Отрадно отметить, что монумент Т. Садыкова «Борцам революции», сооруженный в одной из центральных улиц города Фрунзе, отмечен в этом году Ленинской премией.

Язык Айтматова-публициста сочен, многокрасочен. Это происходит от того, что он в равной мере хорошо пишет на киргизском и русском языках. На стыке двух языков, стало быть, двух мышлений, двух культур рождается очень многое.

(1 Варустин Л. Ленин о союзе писателя и газеты. –Вестн. Лен.ун-та, выпуск 3, №14, 1977, с.109.

2 Садыков Т. Крылья, М., 1976.)

Публицистические особенности художественной прозы Ч. Айтматова очень своеобразны. Главное, в них есть ясная позиция автора по идеологическим и политическим вопросам. Писатель выступает как единомышленник своих положительных героев, выражает свое отношение к тем или иным явлениям общества, природы, компетентно анализирует их.

Повести и рассказы киргизского писателя насыщены публицистичностью. Это в большой степени относится к его повестям конца 60-х и 70-х годов. В произведениях этого периода автор ведет повествование от третьего лица, что дает много простора авторским суждениям и раздумьям.

Публицистичность, которая заложена в ткани художественной прозы, нисколько не умаляет её значения, а наоборот, помогает писателю тонко, глубоко раскрыть суть общественных  явлений. Конечно, писатель, которому дано отразить в такой мере  современный литературный процесс, может выполнить свою задачу и свое назначение лишь при условии, что он будет использовать не только слово художественное, но и публицистическое.

Публицистика стала неотъемлемой частью творчества Ч. Айтматова.

«И снова мысль возвращается к ленинским словам о задачах партийной публицистики –писать о современности так, чтобы пером своим приносить посильную помощь практическому делу нашей партии, нашего народа. Это ведь и теперь главная задача нашей публицистики, нашей массовой пропаганды, всей идейно-воспитательной работы партии. А в более широком плане – и нашей художественной литературы и искусства вообще»1, -говорил товарищ Л.И. Брежнев на торжестве при вручении ему Ленинской премии за книги «Малая земля», «Возрождение», «Целина».

Да, верные заветам великого Ленина, наши публицисты, журналисты, писатели пишут замечательные страницы современности и тем самым приносят посильную помощь практическому делу нашей партии, нашего народа. В их числе одно из особых мест принадлежит киргизскому писателю Чингизу Айтматову.

(1 Брежнев Л.И. Речь при вручении Ленинской премии. –Правда, 1980, 1 апреля.)

 

СПИСОК использованной литературы

1.                   Ленин В.И. О журнале «Свобода». –Полн. Собр. Соч. Т.5. с. 358-359

2.                  Постановление ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» -Правда, 1972, 25 апреля.

3.                  Брежнев Л.И. О пятидесятилетии Союза Советских Социалистических республик. М. 1975.

4.                  Брежнев Л.И. Речь при вручении Ленинской премии. –Правда, 1980. 1 апреля.

5.                  Абдыкадыров А. Национальное и интернациональное в творчестве Чингиза Айтматова. (Автореферат). М., 1974.

6.                  Азизов М. Мастерство Чингиза Айтматова (Автореферат). Махачкала. 1974.

7.                  Асаналиев К. Движение во времени. Фрунзе, 1978.

8.                  Аскаров Т. Восхождение к зрелости. Фрунзе, 1976.

9.                  Бельчиков Ю. Успенский Г. М., 1979.

10.              Бережной А. В.И. Ленин – публицист и редактор. М., 1975.

11.              Бережной А. Фурманов –журналист. Л., 1953.

12.               Борбугулов М. Единство национального и интернационального. М., 1979.

13.              Вартанов Г. Я.А. Галан. М., 1979.

14.              Веревкин Б. М.Е. Кольцов. М., 1977.

15.              Воронов В. Чингиз Айтматов. Очерк творчества. М., 1976.

16.              Гачев Г. Любовь. Человек. Эпоха. М., 1965.

17.              Глинкин П. Чингиз Айтматов. Л., 1968.

18.              Гуренков М. Без России жить нельзя. Л., 1967.

19.              Емельянов Н.  Г.З. Елисеев –публицист. Л., 1971.

20.              Жирков А. Время, герой, литература. Фрунзе, 1979.

21.              Журбина Е. Повесть с двумя сюжетами. М.,1974.

22.              Залыгин С. Литературные заботы. М., 1979.

23.              Здоровега В. Слово тоже есть дело. М., 1979.

24.              Карасёв П. Проблемы теории публицистики. Л., 1979.

25.              Карим М. Притча о трёх братьях. М., 1978.

26.              Коркин В. Откровение. Фрунзе, 1979.

27.              Лебедева Л. Повести Чингиза Айтматова. М., 1972.

28.              Ломидзе Г. Чувство великой общности. М., 1978.

29.              Нурпеисов А. Край голубых гор. М., 1980.

30.              Очерки, статьи, рецензии о творчестве писателя. Фрунзе. 1975.

31.              Пельт В. М. Горький –журналист. М., 1968.

32.              Публицисты Ленинской школы. М., 1977.

33.              Советские писатели и журналисты о газетном труде. М., 1975.

34.              Станиславлева В. Леонов-публицист. М., 1974.

35.              Учёнова В. Публицистика и политика. М., 1979.

36.              Шолохов М. Россия в сердце. М., 1975.

37.              Якименко Л. На дорогах века. М., 1978.

38.              Яшен К. Годы. Судьбы. Книги. М., 1976.

39.              Алексин А. Такие разные фильмы. –Правда, 1980, 16 апреля.

40.              Аскаров Т. Окрыленный народным признанием и любовью. –Литературный Киргизстан, 1979, №2.

41.              Барабаш Э. Звездный сын. –Литературная газета, 1979, 7 ноября.

42.              Баруздин С. Окрылённость. –Известия. 1978, 10 декабря.

43.              Белов Е. Остров детства. –Неделя, 1979, 12-18 марта.

44.              Бобулов К. Чингиз Айтматов. –В кн.: История киргизской советской литературы. М. 1970.

45.              Воронов В. В трудный путь за счастьем. –Октябрь. 1975, №12.

46.              Гамзатов Р. Признательность мастеру. –Правда, 1978, 12 декабря.

47.              Жмаев А. Концепция русской классики в теоретических размышлениях Ч. Айтматова. –Русский язык в киргизской школе, 1978. №6.

48.              Кузнецов Ф. Как человеку человеком быть? –В кн.: За все в ответе. М., 1978.

49.              Левченко А. Ч. Айтматов –правдист. –Литературный Киргизстан, №5, 1977.

50.              Левченко А. Весь мир в одном себе. –В кн.: В соавторстве с землею и водою… Фрунзе, 1978.

51.              Линков В. О некоторых особенностях реализма А.П. Чехова. –В кн.:Русская журналистика и литература Х1Х века. М., 1979.

52.              Лессерер А. Произведения Ч. Айтматова на сцене. –Дружба народов, №4. 1976.

53.              Новиков Е. Художественный поиск. –Новый мир,  №12, 1978.

54.              Оскоцкий В. Герои и судьбы. –В кн.: В содружестве талантов.. М., 1978.

55.              Павловский А. Чингиз Айтматов. –В кн.: Портреты и проблемы. Л., 1977.

56.              Панкин Б. Слава тебе, Дюшен! –В кн.: Время и слова. М., 1976.

57.              Творческий подвиг писателя-коммуниста. –Советская Киргизия, 1978, 15 декабря.

58.              Ученова В. Н.Г. Чернышевский о публицисте и публицистике. –В кн.: Н.Г. Чернышевский и журналистика. М., 1979.

59.              Урнов Д. Литературное отношение к лошадям. –Литературная учёба. №5. 1978.

60.              Шуняева С. В соавторстве с жизнью. –Литературная газета. 1979, 26 декабря.

 

Произведения Айтматова Ч. Т.:

61.              Повести и рассказы. М., 1979.

62.              Ранние журавли. –Новый мир, №9, 1975.

63.              Пегий пёс, бегущий краем моря. –Знамя, №4. 1977.

64.              В соавторстве с землею и водою… Фрунзе, 1979.

65.              Возвращение легенды. Беседа с Коркином В. –Литературная газета, 1976, 12 мая.

66.              Солдат, писатель, гражданин. –Литературная газета, 1978, 5 апреля.

67.              Горизонты грядущего. –Литературная газета, 1976, 10 марта.

68.              Юбилейная статья. –Литературная газета. 1976, 8 сентября.

69.              О Толстом. –Правда, 1978, 8 сентября.

70.              Ответы на вопросы журнала. –Юность, 1975, №5.

71.              Постигая народный характер. –Советский экран, 1978, №22.

72.              В впереди –творчество. –Комсомольская правда, 1978, 12 декабря.

73.              Я открыл свою землю. –Литературный Киргизстан, 1978, №6.

74.              Во имя нашего будущего. –Искусство кино. 1973, №11.

75.              Интернационализм национального киноискусства. –В кн.: Кино Советской Киргизии. М., 1979.

76.              Книги, которые разбудили нас. –В кн.: Альманах библиофила. Выпуск 6, 1979.

77.              Критерии художественного таланта. –Советская Киргизия, 1972. 10 апреля.

78.              Язык –начало всех ремесел. –В кн.: Лауреаты Ленинского комсомола. М.,  1972.

79.              Крутые дороги тебе, Медетбек! –В кн.: М. Сейталиев. Дочь мельника. М., 1978.

80.              О творчестве М. Байджиева. –В кн.: М. Байджиев. Моя золотая рыбка. М., 1975.

81.              Предисловие к книге У. Абдукаимова. –Вкн:. У. Абдукаимов. Битва. М., 1972.

82.              Абдижамил Нурпеисов. –Роман-газета. 1966, №4.

 

1980 г.

 

   Чингиз Айтматов и Абибилла Пазылов (на фото справа)

 

© Абибилла Пазылов

 

Художественная публицистика — Вопросы литературы

Александр Рубашкин, Прямая речь. Очерки о советской писательской публицистике, Л., «Советский писатель», 1980, 368 с.

Понятие «художественная публицистика» вошло в наш критико-литературоведческий обиход сравнительно недавно, хотя практически оно складывалось с тех пор, как возникла в журналистике, в литературе сама публицистика. Были времена, когда публицистика почти никак не связывалась с искусством, создавались теории, согласно которым публицистика в любом своем качестве не относится к области художественного творчества. Если в художественном произведении обнаруживались какие-либо публицистические элементы, это воспринималось лишь как недостаток. Характерно, что исторические отступления в «Войне и мире» Толстого с их новой открыто полемической концепцией истории встречались как нечто чужеродное для традиционного романа. Только с течением времени Герцен был признан как корифей историко-философских и публицистических воспоминаний («Былое и думы»). Выяснилось, что в этом и состояла специфика произведения, определившая его звучание на столетия. Традиции Радищева и Герцена поддерживаются в русской литературе до сих пор, конечно, каждый раз по-новому в зависимости от того исторического этапа, который переживает и наше общество, и наша теперь уже многонациональная литература.

Книга А. Рубашкина «Прямая речь» имеет подзаголовок «Очерки о советской писательской публицистике», потому, естественно, сосредоточивает внимание именно на художественной публицистике в отличие от так называемой «деловой», общественно-политической или научной, хотя четких границ здесь быть не может. Всякая публицистика, хозяйственная, научная, политическая, может быть в то же время и художественной, а художественная немыслима без постановки самых разных практических или теоретических проблем, сегодня волнующих общество. «…При анализе статей, очерков, публицистических книг, – пишет автор во вступлении, – хотелось исключить какую бы то ни было нормативность, ибо высокая публицистика одухотворена мыслью, ее окрыляют высокие идеи, для нее характерен самостоятельный подход к проблемам, умение сказать по-своему» (стр. 19). Иначе говоря, свойства и особенности художественной публицистики автор вскрывает в процессе конкретного анализа произведений, от практики идет к теоретическим обобщениям.

Свое исследование А. Рубашкин начинает от А. Серафимовича и Л. Рейснер и доходит до наших дней, до публицистики Ф. Абрамова и Д. Гранина, однако не претендует на «историю публицистики», его интересует прежде всего место публицистики в русской советской литературе, место ее в творчестве некоторых писателей, которые оставили заметный след в литературе как публицисты. И в этом первейшее достоинство книги А. Рубашкина.

Анализировать художественное произведение трудно, публицистическое – вдвойне. Публицистика, как известно, основана на документе, на только что происшедшем событии, на реальных фактах действительности, а мысль нередко тут же точно формулируется самим автором. Казалось бы, чего проще: пересказывай и цитируй. Однако такая простота приводила обычно лишь к перечислению тем и проблем того или иного писателя-публициста. В своей книге А. Рубашкин создает систему «опор» для проникновения во внутренний дух публицистики, в тот самый, который и делает ее подлинно художественной.

Публицист, по счастливому выражению В. Катаева, «художник-моменталист», пишущий о дне сегодняшнем во имя будущего. Потому-то первое качество статей, очерков, книг публициста – «непосредственное участие в событиях», о которых он рассказывает. Таким мы видим А. Серафимовича в первые дни советской власти, когда он в своих статьях непосредственно обращается к читателю, говорит с ним доходчиво без упрощения и правдиво до беспощадности, вывод же исследователя о «стиле» этих статей звучит так: «Политкому-художнику рисовать некогда, он воюет». О книге Л. Рейснер сказано: «Фронт» – не только книга, это поступок».

«Испанский дневник» М. Кольцова отличается тем же качеством, но это еще и «своеобразный дневник души» писателя, хотя и ограниченный особенностями наших тогдашних взглядов на взаимосвязь личного и общественного. В «дневнике», как в других таких же книгах – Л. Рейснер или Джона Рида, – «заключена большая эмоциональная сила, без чего вообще невозможно представить себе писательскую публицистику». На примере «Испанского дневника» доказывается, что такое художественность публицистики.

Да, в «дневнике» нет «принудительной» образности, господствует лаконизм и точность, Кольцов создал много ярких сцен, пластических портретов, точных пейзажей, но главное в том, что «весь «дневник» – развернутый лирический монолог» что мы все время слышим голос автора, участника событий, и видим его в деле». Подчеркивается, таким образом, исключительная роль личности автора в структуре художественной публицистики. Читателю виден автор, потому что он ведет «главную партию», читатель идет за ним, «следит за его мыслью». Художественность публицистики находится в зависимости от масштаба личности пишущего, от меры его убежденности и искренности. Таковы эти «опоры», они-то и позволяют автору исследования говорить затем об индивидуальном в творчестве разных писателей-публицистов. Показателен в этом смысле анализ публицистики Ольги Берггольц блокадной поры в Ленинграде и военной публицистики Эренбурга. Радиоголосу Ленинграда в дни блокады необходима была высокая патетика, и он ее имел. Но Берггольц обращалась к своим слушателям не с речью, а с задушевно-исповедальной беседой, потому что это было по преимуществу обращение к людям ослабевшим, замерзающим, оторванным от других людей в своих квартирах, темных, без телефона, без газет, почти без писем. Она была именно исповедальной, ибо вел беседу не просто все видящий и все понимающий человек, а человек, все сам переживающий – голод, холод, смерть близких, постоянные обстрелы, труд сверх какой-либо нормы, сверх силы. Из анализа этих бесед, стихов, поэмы «Февральский дневник» постепенно вырастает перед нами незаурядная личность писательницы. О ней слушательница того времени написала: «В Вашем голосе я слышу голос своей совести, голос бойца, командира… Умница Вы наша!..» Многочисленные свидетельства такого рода потребовали сделать обобщение: «И сегодня чувствуешь, как слово писателя звучало в контексте своего времени». Чувствовать это необходимо, иначе не поймешь реальную общественную значимость этих бесед, их целенаправленность и убежденность, их подлинную и с течением времени не умирающую человечность.

Говоря об особенном в статьях Эренбурга, А. Рубашкин выделил прежде всего то, что они обращены к уму и сердцу читателя, воздействовали на него эмоционально. О стиле своих статей Эренбург словно бы и не думает, тем не менее стиль этот мы узнаем по его «короткой, ударной, как штык, фразе», по неповторимо индивидуальным афоризмам, по той ненависти к фашизму, которую он выражал со всей силой своего публицистического таланта. Эренбург не был наблюдателем, он не заботился об эффектных приемах воздействия на читателя, он открыто, честно и просто говорил о наших бедах и наших задачах, о наших просчетах, тревогах и, о нашей вере в победу, он говорил о нас и о себе, о своей и нашей любви и ненависти… «Все это надо помнить… – пишет А. Рубашкин, – ибо мастерство и проблематика здесь неотделимы друг от друга. Значение этой публицистики и в масштабности ее, в том, что она выразила существеннейшие тревоги времени, и в том, как это было сделано…»

Или возьмем послевоенное время. Естественно, что А. Рубашкин обращается в первую очередь к В. Овечкину. Опять-таки его творчество рассматривается в «контексте своего времени», и уже потому оно своеобразно. Появившись в 50-х годах, очерки В. Овечкина, а также очерки писателей «овечкинской школы» стали «важнейшим фактором общественной жизни». Снова, как в случае с Берггольц или с Эренбургом, мы видим, какая крупная личность перед нами, как заинтересованно отдавал он себя тому, во что верил, что досконально знал и защищал. Снова убеждаемся, что очерки Овечкина имеют не одно газетно-прикладное значение. Недавно точную и глубокую оценку творчества Овечкина дал И. Дедков. А. Рубашкин разделяет его оценку: «И. Дедков увидел в самой позиции автора «Будней» нравственный пример для всей литературы – и тогдашней, и нынешней. В этом смысле, добавим мы, нет существенных различий между публицистикой и другими жанрами» (стр. 211).

Добавление принципиальное, подкрепленное многими достижениями писателей-публицистов.

Примеров конкретного и полновесного анализа писательских работ можно привести много, автор обращается, к произведениям Д. Рида, Вс. Вишневского, К. Симонова, В. Гроссмана, Б. Горбатова, А. Толстого, Л. Леонова и других, но уже ясно: складывается теоретическое обоснование художественности писательской публицистики в ее лучших образцах. При этом автор постоянно полемичен, активно и последовательно отстаивая свое понимание проблемы. В самом начале книги, когда определяются ее задачи и формулируются ее исходные позиции, он доказательно возражает М. Черепахову, решительно отлучающему публицистику от художественной литературы. А. Рубашкин в этой полемике ссылается на классиков и на серьезные исследования современников – В. Канторовича, Э. Генри, Е. Прохорова… Суждения М. Лобанова и И. Стрелковой о творчестве Овечкина он считает «далекими от правды», потому что критики убеждены: овечкинские очерки вскоре «угасли в своей практической актуальности именно из-за узко-практической своей проблематики». «…Опять отрывается «проблема» от мастерства, будто живут они в произведении отдельно…» (стр. 205), – обоснованно констатирует А. Рубашкин, опираясь на собственный анализ овечкинских очерков, на оценку их Г. Радовым, Ю. Черниченко, И. Дедковым. Весомо прозвучала полемика с критиком П. Глинкиным, который не согласен с тем, что публицистика Эренбурга – «ярчайшее явление военных лет». Однако к тому, что говорили о качестве и значении военной публицистики Эренбурга такие писатели, как Н. Тихонов, Э. Генри, А. Сурков, Н. Грибачев, К. Симонов, что написал о ней А. Рубашкин, следует добавить, что так думали – да и не могли думать иначе – все, кто в годы войны был на фронте… И там, где автор подводит итоги своих размышлений о писательской публицистике, он отмечает отклонения от понятия «художественная публицистика» у самих писателей, зарекомендовавших себя проникновением в специфику публицистики, в специфику своего творчества.

Так, Ю. Черниченко, обращая внимание на важные черты публицистики Н. Энгельгардта, опускает, однако, то, что позволило бы понять ее отличие от публицистики, например, Г. Успенского. Дело в том, что автор «Писем из деревни» художнических задач перед собой не ставил. А Эрнст Генри, написавший отличную статью «Мастерство публициста» (И. Эренбурга), все-таки ставит в один ряд публицистику Герцена и Плеханова, Гюго и Воровского, Эренбурга и Луначарского. А. Рубашкин уточняет: «Можно «выигрывать политические битвы огнем публицистики» (Э. Генри) и не будучи художником. Но остаться в литературе суждено Герцену, Успенскому, Короленко, Овечкину. Это не мешает нам видеть и литературные дарования крупных политических деятелей, своеобразие их публицистического слова. Мы не призываем к строгим регламентациям. Но определить характер художественной публицистики необходимо в интересах самой литературы, разумеется, помня, что резких границ между искусством и неискусством не существует» (стр. 357).

А. Рубашкину свойственна заинтересованность в проблемах, исследуемых писателями-публицистами. О войне говорить не приходится – она потрясла всех и до сих пор военные темы волнуют нас. Но далее А. Рубашкин энергично поддерживает «художественную экономику» Ю. Черниченко, «художественную социологию» Е. Дороша, очерки «проблемиста» Л. Иванова, справедливо видя во всей деятельности таких писателей насущную необходимость. Разговор о давних и недавних очерках Ф. Абрамова он завершает, например, так: «…Лишь в связи с публикацией романа «Дом», последнего в «пряслинском цикле», критика вспомнила, и вполне обоснованно, что очерк «Пашня живая и мертвая» связан прямо с романом, как, добавим, связаны с ним и «Вокруг да около» и яркое выступление Ф. Абрамова на VI писательском съезде. Везде в центре внимания писателя один вопрос – о нашем общем доме и его хозяине-труженике, о том, каким ему быть и как ему жить» (стр. 264). Отсюда публицистичность самой книги А. Рубашкина. Он выступает как критик-публицист и тогда, когда изучает период «трудной весны» Овечкина и его последователей, и тогда, когда исследует выступления писателей «в защиту друга», в защиту нашей земли. И он не просто повторяет уже сказанное. Его интересуют не только художественные особенности произведений, но все произведение с его конкретным содержанием и с его направленностью. Исследователь не регистратор проблем, анализируя, он защищает прогрессивные идеи времени, вскрывает природу взглядов писателей и тем самым дополняет, обогащает действенную силу их работ. Сама концентрация проблем, идей, предложений, высказанных писателями за последние 10 – 15 лет, производит неизгладимое впечатление, а затем идет вывод: «Вот почему хочется поддержать пафос экологической публицистики: она учит измерять леса не в одних кубометрах. Сказанное слово само по себе ничего не меняет. Но и принятое решение – тоже. Все дело в человеке, воспринимающем это слово и претворяющем решения в жизнь» (стр. 287). Мысль, безусловно, актуальная, потому что в жизни мы вновь и вновь сталкиваемся с проблемами, по которым давно уже приняты умные решения.

О публицистике в советской литературе написано немало, о ней пишут и будут писать. Книга А. Рубашкина – заметная ступень в постижении закономерностей развития нашей художественной публицистики. Она своевременна и современна, хотя и обращена во многих главах к нашей литературной истории.

К этому хочется добавить, что автор исследований о публицистике Эренбурга и Кольцова, автор документального и в чем-то неповторимого очерка о героических и трагических блокадных годах «Говорит Ленинград», видимо, и не мог не написать книги о большой, звучащей во все времена писательской публицистике, причем, как и прежде, в живой, всем доступной форме. По-своему знаменательно и то, что «Прямая речь» посвящена памяти писателя-публициста Владимира Яковлевича Канторовича.

г. Новосибирск

Алексей Николаевич Толстой. ​Критика. ​Публицистика А. Н. Толстого (из ПСС 10)

Статьи, речи, доклады, интервью, письма публикуются в хронологической последовательности независимо от жанровой разновидности. Тексты всех материалов сверены с первопечатными публикациями. Если источник публикации не оговорен в комментариях специально, — материал дается по последнему Собранию сочинений А. Н. Толстого в 10 томах (Гослитиздат. 1958 — 1961).

Художник огромной природной одаренности, А. Н. Толстой на протяжении всей творческой жизни стремился к осознанию общественных задач искусства. Оказываясь на новом рубеже своего развития, он всякий раз в прямой, лишенной образных иносказаний форме выражал свое credo.

1907 год. Едва успев сделать первые шаги на литературном поприще, молодой писатель публикует статью, название которой достаточно многозначительно — «О нации и о литературе».

1922 год. В атмосфере начавшегося общественного подъема Толстой стремится глубже постичь природу реализма и народности, выступает против формалистических излишеств в искусстве («Об идеальном зрителе»).

1922 год. Оказавшийся в эмиграции писатель понял ошибочность принятого решения, признал великую правоту социалистической революции в России. 14 апреля он публикует знаменитое «Открытое письмо Н. В. Чайковскому», замечательный документ политической прозорливости и гражданского мужества, означавший окончательный разрыв с лагерем эмиграции.

1923 — 1924 годы. «О читателе» и «Задачи литературы» — две статьи подчеркнуто программного характера, статьи-декларации, опубликованные сразу после возвращения на родину. В первой речь идет о читателе-народе, хозяине Земли и Города. Вопрос ставится в полном соответствии с замечательным принципом, провозглашенным революцией: искусство принадлежит народу. Во второй статье Толстой говорит о конкретных задачах, которые встают перед писателем. Многообразную программу нового искусства он заключает в крылатую формулу «монументального реализма».

Ряд программных выступлений завершает прозвучавшая на весь мир статья «Родина», опубликованная 7 ноября 1942 года, когда шли ожесточенные бои под Москвой.

Таковы основные вехи, обозначающие путь творческого развития Толстого-публициста.

Следует сразу же сказать, что степень интенсивности работы писателя в публицистике была весьма различной в разное время. Поначалу перед нами лишь отдельные выступления, порой скорее заметки, нежели статьи. Активность Толстого-публициста резко возрастает, начиная с поры Февральской и Октябрьской революций (1917-й год вообще можно назвать в творчестве Толстого годом публицистики: он печатает в газетах и журналах десяток статей — больше, чем за весь предшествующий период).

Писатель страстно хочет понять происходящее. Характерные настроения того времени отражают его заметки «Из дневника на 1917 год». «Я приехал на фронт из Москвы, из тыла, истерзанный разговорами о том, что Россия вообще кончается, что нельзя продохнуть от грабежей и спекуляций, общество измызгано, все продано и предано, а если кончится скоро, то еще хуже и пр., и пр.

Подобное душевное состояние всем знакомо и осточертело, и мне тоже, конечно. Работать, — писать пьесы и повести, — я больше не мог: до книг ли, когда гроза уже за окнами». («Русские ведомости», 1917, 15 января).

Неудивительно, что Толстой приветствовал Февральскую революцию, усматривая в ней начало новой эры — становления республиканской демократии, утверждающейся на «обломках самовластья». Это настроение отразилось в статьях «Первого марта», «Двенадцатого марта».

Но пылкая восторженность вскоре исчезает. На смену ей приходят напряженные размышления и надежды, иллюзии и разочарования, наивные прогнозы и мучительные сомнения. Толстой весь в поисках…

Казалось бы, скорее всего следовало искать выхода из тех тупиков, в которые заходила Россия, в окончании войны. Но и после Февральской революции, выявившей, по мысли Толстого, огромные потенциальные возможности народа, войну следовало продолжать до победы. Писатель лихорадочно ищет какие-то формы организации общественной жизни, которые бы, наконец, упорядочили ее, ибо больше всего он начинал опасаться распада общественных связей, ведущих к хаосу и анархии. Явно преувеличенные надежды возлагал он на «чудо» Учредительного собрания и даже некоторое время восхищался позером и кликушей Керенским. (Заметим, однако, что Толстой скоро прозрел, — правда, ценой немалых испытаний: уже в первой части трилогии, начало работы над которой падает на 1919 год, писатель сатирически развенчает либерального краснобая Смоковникова, а Керенский выступит в роли одного из его прототипов. )

Восприятие событий Октябрьской революции А. Н. Толстым было двойственным. Ни характера, ни движущих сил ее он не понимал, но и не относился к происходящему, подобно многим представителям буржуазной интеллигенции, откровенно предвзято и уж тем более — последовательно враждебно. В 1918 году он даже сотрудничал с новой властью, работая в Московском кинокомитете, в который входили М. Кольцов, А. Серафимович и другие художники, чьи симпатии полностью были на стороне большевиков.

С весны 1918 года в Москве начались затруднения с продовольствием, и Толстой принял предложение одного из антрепренеров совершить литературное турне по Украине. «В июле мы выехали всей семьей… на Курск, где проходила в то время пограничная линия… — свидетельствует Н. В. Крандиевская. — Позднее в своей повести «Ибикус» Толстой описал это путешествие с фотографической точностью и так ярко, что мне прибавить к этому нечего» (сб. «Воспоминания об А. Н. Толстом». М., «Советский писатель», 1982, с. 110).

Иногда отъезд Толстого на юг с семьей пытаются толковать как начало эмиграции. Это не совсем так. «…Мы уехали из Москвы в летних одеждах, предполагая вернуться к осени», — вспоминает пасынок Толстого (Ф. Ф. К р а н д и е в с к и й. Рассказ об одном путешествии. — «Звезда», 1981, No 1, с. 155).

И все же Толстые оказались за пределами Родины, оказались в эмиграции.

Но и в эту пору, когда пути возвращения назад, казалось, были отрезаны — и не известно, на какой срок! — Толстой не теряет здравомыслия. В очерке со знаменательным заголовком «То, что нам надо знать!» он выражает уверенность в жизнеспособности русской нации и ее государственности, обретенной как результат накопления трудного исторического опыта.

1919 — 1921 годы — самые трудные в жизни А. Н. Толстого.

Читая сейчас публицистические выступления писателя той поры, особенно важно подойти к ним конкретно-исторически. Это поможет избавиться и от приуменьшения присущих Толстому противоречий и одновременно отыскать истину там, где она оказывается порой погребена под различного рода чужеродными напластованиями.

Характерна в этом отношении статья «Торжествующее искусство», написанная в 1919 году. Автор подвергает язвительной критике положение искусства в пореволюционной России. Непосредственная же критика направлена в адрес футуристов, поспешивших объявить себя государственным искусством, единственным течением, уполномоченным выступать от лица новой власти.

Для Толстого — писателя-реалиста — футуризм был неприемлем еще с дореволюционных времен, этим и объясняется сила критики в его статье. Но все решительно изменяется в представлениях писателя, как только он узнает, что советская власть никогда не уполномочивала футуристов выступать от ее лица, что футуристы сами присвоили себе это право. И особенно важна была для таких художников, как Толстой, принципиальная критика футуризма как течения, чуждого интересам народа, выраженная в первом развернутом выступлении партии по вопросам искусства — в «Письме ЦК РКП(б) «О Пролеткультах» (1920).

У нас нет возможности подробно характеризовать те изменения, которые происходили в сознании Толстого в годы эмиграции под влиянием революции и победы народа в гражданской войне. Необратимость происходящих процессов он начал понимать в конце 1921 года, а весной 1922 года демонстративно порвал с эмиграцией. Важнейшее свидетельство коренного перелома в его мировоззрении — «Открытое письмо Н. В. Чайковскому» (14 апреля 1922 года).

Воздействие письма на колеблющихся эмигрантов было очень велико. И, разумеется, отнюдь не случайно буржуазная советология стремится и теперь всячески умалить значение этой декларации, сделав вид, что не знает такого документа «и даже не упоминает о нем» (см. А. Б е л я е в. Идеологическая борьба и литература. Изд. 2-е, 1977, с. 61).

Переезд из Франции в Германию, который Толстой предпринял в 1921 году вовсе не являлся просто переездом из одной страны в другую, расположенную ближе к России. Это были как бы две совершенно разные стихии. Из державы-победительницы Толстой попал в страну, сполна испившую горькую чашу поражения.

Катаклизмы, сотрясавшие немецкую экономику, находили прямое отражение в политике. Наверное, не было в это время в Европе ни одного государства, кроме Германии, которое бы не бурлило словно котел, не стихая ни на минуту и грозя разрушительным взрывом. Рухнула монархия Гогенцоллернов, — шли лихорадочные поиски новых форм власти… Возникновение Советов рабочих и солдатских депутатов, основание Коммунистической партии и убийство ее вождей К. Либкнехта и Р. Люксембург… Грандиозные политические выступления пролетариата и ответные акции контрреволюции, наконец, подписание правительством Вирта Раппальского мирного договора с Советской Россией…

Могли ли эти события оставаться вне поля зрения писателя? Разумеется, нет.

Не прошли мимо его внимания и безобидные на первый взгляд сообщения газет о том, что 28 февраля 1923 года мюнхенский полицей-президент в вежливой форме довел до сведения руководителей одной из организаций распоряжение правительства о запрещении собраний под открытым небом. Руководитель в свою очередь «ответил на все увещевания категорическим заявлением, что он распоряжениям правительства не подчиняется и вызовет своих сторонников на улицу».

Заметка эта называлась «Баварский путч», а фамилия руководителя, фигурировавшая в газете, была Гитлер. И случилось это событие за десять лет до его прихода к власти…

Наиболее прозорливые умы уже начинали задумываться в это время над тем, что такое фашизм и что повлечет за собой его распространение: среди них был и Толстой. Достаточно перечитать его статьи «Несколько слов перед отъездом» и «Задача литературы».

В архиве Толстого хранится опубликованное лишь в отрывках его выступление, представляющее собой развернутый анализ политического положения в Европе. И если на некоторых моментах еще явно сказывается недостаточная четкость социально-классовых представлений писателя о происходящем, то расстановка основных сил на политической карте обозначена им весьма точно: коммунисты и противостоящий им фашизм. «Немецкий фашизм свиреп, мстителен и реакционен. Он не будет знать пощады…» (Архив ИМЛИ, инв. No 912).

Первые же статьи, написанные дома, в Советской России, отличает патетическая приподнятость тона и даже, порой, не очень свойственная Толстому фейерическая метафоричность («Пушкин черпает золотым ковшом русскую речь, еще не остывшую от пугачевского пожара»). В них есть и концентрированная обобщенность типов и фельетонная заостренность. А за всем этим — радость вновь обретенной Родины.

20 — 30-е годы — пора напряженной работы писателя над двумя главными книгами — «Хождением по мукам» и «Петром Первым». Он немало ездил по стране и везде становился свидетелем огромных и благотворных перемен.

Главенствующий пафос публицистики Толстого и его художественного творчества един — это пафос созидания в стране новой государственности, воспитывающей новую личность. Всем историческим опытом России писатель был убежден, что в мире, раздираемом социальными антагонизмами, его родина может выстоять и превратиться в подлинно великую державу только при максимальном целеустремлении всех сил народа под руководством большевиков. А для этого необходимо было преодоление «ужасающей темноты, экономической отсталости и анархического отношения к труду», доставшихся в наследие от помещичьей, «первобытно-крестьянской», царской России.

Писатель, любивший и понимавший поэзию старины, Толстой во всей пестроте жизненных впечатлений отчетливо различал социально доминирующее начало — новь социалистических общественных отношений, зарождение «голубых городов» будущего.

«Длинные стеклянные здания похожи на оранжереи; вокруг зеленые насаждения и цветники. Асфальт, чистота, тишина, только проносятся грузовые самокатные платформочки. Это начальные формы новой эстетики. Здесь будет формироваться новый человек» (ПСС, 13, с. 54). Можно подумать, что перед нами отрывок из очерка, опубликованного в газете совсем недавно. Но эти строки родились в Сталинграде в 1930 году. И тогда же написана боевая статья «О морали и труде», обращенная через океан к американскому рабочему классу и рассказывающая, как сквозь все трудности пробивают себе дорогу новые формы труда, как рождается в народе социалистическое соревнование, как неумолимо кристаллизуются принципы новой морали.

«Искусство избирает своим героем — героя, — писал Толстой в одной из статей, сохранившихся в архиве. — Он стучится в двери писательских кабинетов, он стоит наготове в кулисах театра: — герой нашего времени, жизненный тип высоких идей, больших страстей, шумных дел, творческой воли и неограниченных возможностей» (Архив ИМЛИ, инв. No 696).

Публицистику Толстого характеризует постоянное нарастание социально-политической и нравственно-философской значительности идей и образов, отражавших насущные проблемы общественного бытия, неумолимость и благотворность коренных преобразований духовного облика народа. Практика хозяйственного строительства, охваченная идеей единого государственного плана, становилась главной школой воспитания новой личности, «Большого Человека», по выражению писателя.

В стране закладывался мощный фундамент того, что можно считать высшим благом земного бытия — Счастья. Отвечая на вопрос шведского журнала, адресованный писателям разных национальностей, «Что такое счастье?», Толстой уверенной рукой нарисовал захватывающую картину строительства таких общественных отношений, которые бы гарантировали человеку счастье на протяжении всей его жизни, включая старость.

«Что же такое счастье? Ощущение полноты своих духовных и физических сил в их общественном применении».

Возросшая политическая и гражданская зрелость Толстого в 30-е годы выразилась в возрастании историзма его художественного сознания. «Нужна была революция, чтобы народ познал страну как свою собственность и назвал ее родиной», — писал он.

Обращаясь к творческому опыту основоположника социалистического реализма, Толстой подчеркивал, что М. Горький был коренным русским человеком, и его искусство не могло не быть глубоко национальным. «Он пламенно любил свою вновь обретенную родину», — обращал внимание писатель на новое качество горьковского патриотизма.

Писатель находил односторонними те произведения, в которых национальные особенности трактовались как нечто неизменное, не тронутое печатью нового. Об одном из таких произведений он говорил уже в годы Отечественной войны: «Получается впечатление, что как будто трехрядка, березки, цветочки — и ничего больше нет в России. С этим бы не смогли построить государства и побить немца. Тут нет шага вперед… это не высокая поэзия» (Архив ИМЛИ, инв. No 6215).

Всячески ратуя за продолжение лучших традиций русской культуры, Толстой неизменно выступал за взаимосближение и обогащение национальных культур на социалистической основе, много сделал в предвоенные годы для популяризации достижений культур украинского, узбекского, грузинского, армянского, казахского и других народов нашей страны. «Надо показать реальные пути взаимовлияний, показать усвоение лучших достижений мировой культуры и литературы» (ПСС, 13, с. 406). С этих же позиций выступал он в пользу международных контактов писателей.

В 30-е годы Толстой окончательно сформировался как художник нового типа, глубоко и творчески понимающий задачи социалистического строительства, как крупный общественный деятель, не раз представлявший культуру первой в мире социалистической державы на международной арене. Он был избран депутатом Верховного Совета СССР, академиком.

Многообразие проблем, встававших перед страной, обусловливало многожанровость толстовской публицистики. Здесь путевой очерк о поездке на Запад и оперативная заметка о задачах транспорта, переданная в редакцию по телефону, живые впечатления о строительстве Сельмашстроя в Ростове-на-Дону («Из записной книжки») и взволнованные речи на Международном конгрессе в защиту культуры или перед избирателями Старой Руссы. Но преобладающий жанр — проблемная статья, в которой содержится попытка синтетического охвата современности, отчетливо выражено стремление к значительным социально-историческим обобщениям.

В конечном счете со страниц публицистики Толстого 20 — 30-х годов встают образы двух миров, резко контрастных и вместе с тем связанных сложной системой социальных отношений. Новый мир, мир социализма, призванный сформировать невиданные нравственные ценности и уже добившийся огромных успехов в этом деле. И мир прошлого, капитализма, пронизанный противоречиями и не способный найти выхода из них, — тот, что порождает человеконенавистническую философию фашизма и двигается к войне.

Как известно, в годы Великой Отечественной войны публицистика стала одним из самых боевых, оперативных и целеустремленных жанров. Огромный общественный резонанс имели статьи, очерки, памфлеты М. Шолохова, К. Федина, Л. Леонова, И. Эренбурга… Почетное место среди них занимают публицистические выступления Алексея Толстого. «Кто такой Гитлер и чего он добивается» — название одной из статей, появившейся в 1941 году, в самом начале войны. Как мы помним, думать об этом писатель начал еще в 20-е годы, и прогнозы писателя относительно опасности фашизма подтвердились. Тем понятнее становится та страсть патриота, которая пронизывает публицистические выступления писателя периода великой битвы с фашизмом, методичность его ударов, наносимых врагу, гневность обличений и основательность социально-исторических аргументов, доказывающих, что крах фашизма неизбежен.

У Гитлера и его окружения «нет отечества», воинствующий национализм фашистов в корне враждебен любой национальности. «Фашизм враждебен всякой национальной культуре, в том числе и немецкой… По существу фашизм космополитичен в худшем смысле этого понятия».

И, напротив, многократно и настойчиво подчеркивает Толстой, советское общество опирается на все то лучшее, что достигнуто народом в области материальной и духовной культуры за столетия предшествующего развития. Вот эта мысль — о неразрывной преемственности национальных традиций — с особой силой зазвучала в его публицистике именно в годы Великой Отечественной войны («Родина», «Откуда пошла русская земля»).

Писатель ярчайшей национальной самобытности в своих статьях постоянно обращается к событиям русской истории и прежде всего тем из них, которые свидетельствовали о героизме, нравственной несгибаемости русского характера, способного выстоять перед лицом самых суровых испытаний.

Все это находит непосредственное отражение в образном строе его публицистики. Стиль ее делается более многосоставным, не теряя при этом своего художественного единства. Он включает теперь элементы архаической лексики («земля оттич и дедич») и лексики простонародной («ничего, мы сдюжим!» — выражение, зазвучавшее как национальный афоризм), имена исторических деятелей прошлого, начиная с времен Святослава и князя Игоря, места великих событий прошлого («кровью залитый лед Чудского озера»), образы фольклора («как Иван в сказке, схватился весь русский народ с Чудом-юдом двенадцатиглавым на Калиновом мосту») и великой литературы XIX века (Пушкина, Лермонтова, Толстого…).

Публицистику периода Великой Отечественной войны порой называют «вершиной толстовского творчества в этом жанре» (Ю. К р е с т и н с к и й. Предисловие к книге. — А л е к с е й Т о л с т о й. Публицистика. М., «Советская Россия», 1975, с. 21).

Справедливое само по себе, это суждение все же нуждается в некотором уточнении. Вершина выросла не вдруг, и не вознеслась она над равниной или небольшими возвышениями, а есть часть мощного горного кряжа, единого и монолитного. И значение и прочность других «горных образований», начиная с тех, что возникли еще в 20-е годы, умалять никак не следует. Добавим попутно, что в 20 — 30-е годы Толстому многое приходилось для себя открывать заново. В войну же проблемы обозначались с максимальной четкостью в соответствии со знаменитым лозунгом «все для фронта — все для победы!» Надо было отыскивать слова, чтобы выразить идеи, в равной мере понятные и дорогие всем советским людям. И Алексей Толстой находил эти замечательные слова, делающие статьи живыми по сию пору.

Особое место в творческом наследии писателя-публициста занимают выступления по вопросам литературы и искусства. Первой статьей юноши Толстого, еще не предназначенной для печати, был отклик на постановку пьесы Горького «На дне» (1903).

До революции им было опубликовано лишь несколько работ. Как литературный критик раскрылся Толстой после Октябрьской революции.

Отличительной особенностью его публицистической деятельности как критика являлась подлинная народность.

Выше уже приходилось упоминать первую критическую статью Толстого, опубликованную по возвращении из эмиграции, — «О читателе». Выбор темы глубоко знаменателен. Для него читатель далеко не только потребитель искусства, то есть фигура, возникающая в конце творческого процесса, задачи которой — воспринимать предлагаемое художником как данность. Нет, по Толстому, читатель возвышается уже у истоков творческого процесса, самим фактом своего существования обусловливая определенное направление творческой деятельности писателя, ее характер.

Потребность народа-победителя в героическом искусстве определяет появление «монументального реализма» — этой формулой Толстой обозначал в 1924 году новый творческий метод, рожденный Октябрем. А несколько позднее, стремясь понять закономерность формирования метода социалистического реализма (тогда только еще родился этот термин), писатель связывает его с глубочайшими эстетическими потребностями нового общества.

В записной книжке Толстого (вероятно, в 1933 году) сделана следующая глубоко знаменательная запись: «Брошен лозунг социалистического реализма. Об этом кучу сказано и кучу написано. Но, мне кажется, определение еще не достигнуто. Почему? Думается мне — потому что к определению подходили не с той стороны… Современность должна включать в процесс творчества зрителя и читателя. И они-то и окрашивают искусство специфическим цветом эпохи, здесь ключ к нахождению социалистического реализма…

Художник должен воспитывать в себе чувствование масс, слышать голос их воли и надежд и уметь синтезировать это» (Архив ИМЛИ, инв. No 158/119).

Раздумья о положении нового искусства в обществе, его воспитательной миссии, — свидетельство гражданской зрелости писателя, органичности и прочности его связи с основными процессами в духовной жизни социалистического общества.

Толстой не писал рецензий, оценивающих то или иное произведение. Редко он писал и о творчестве того или иного писателя (М. Лермонтов, Т. Шевченко, М. Горький, А. Блок, С. Есенин, позднее С. Щипачев…). Излюбленный его жанр — статья, поднимающая какую-либо актуальную проблему художественного развития в целом. Иные из выдвигавшихся им проблем не только не утратили своей актуальности, но выявили ее с течением времени с новой силой.

«Наука и литература» — так называется статья Толстого, написанная в 1934 году. При социализме, утверждает автор, две эти важнейшие формы общественного сознания усиливают тяготение друг к другу, они «сливаются как бы в одну дисциплину: познание природы с целью окончательного овладения ею» (ПСС, 13, с. 337).

Характеризуя именно «отличительные качества нашей художественной культуры» (ПСС, 14, с. 171), Толстой говорил о том, что затрудняется «провести грань, где в сознании советского человека кончается наука и начинается искусство. И то, и другое для него есть познание мира для его преобразования» (ПСС, 13, с. 173).

Хорошо известно широчайшее распространение документализма в современном мире. Его связывают с последствиями грандиозной второй мировой войны и желанием человека знать ничем не приукрашенную правду о событиях и людях. Но вопрос об использовании документа в искусстве вставал значительно раньше. Еще за несколько лет до Великой Отечественной войны Толстой писал, что многие книги о гражданской войне недостаточно прочно опираются на конкретный исторический материал. Между тем «огромный фонд документов, стенограмм, записей, воспоминаний нашего недавнего героического прошлого лежит почти нетронутым. Никакая фантазия не может быть столь убедительной, как эти исторические материалы. Наш народ хочет знать свою историю и прежде всего историю своей великой борьбы за социализм» (ПСС, 13, с. 404).

Большой интерес для нашего современника представляют и те статьи, в которых рассматриваются вопросы художественного мастерства, языковой культуры писательского труда. Эти стороны публицистического наследия писателя достаточно полно охарактеризованы в научной литературе, и поэтому можно ограничиться лишь перечнем наиболее значительных работ Толстого («Как мы пишем», «Слово есть мышление», «О драматургии (доклад Первому съезду писателей)» «Чистота русского языка», «Нужна ли мужицкая сила?», «Ответ Ильенкову» и другие).

Творческий портрет Толстого-публициста был бы неполон, если б мы не коснулись еще одной стороны его деятельности, до последнего времени явно недооцениваемой. Речь идет о критике художественной.

В годы эмигрантских скитаний, сразу по возвращении на родину Толстой много размышлял о путях развития русского искусства в целом. Многим тогда, особенно в годы гражданской войны, казалось: до искусства ли тут, когда неизвестно, как пойдет жизнь!

Какие бы мрачные тучи ни скапливались над головой, писатель не переставал быть оптимистом, верящим, что в конечном счете одержат верх силы добра и разума. И, полагал он, в годы тяжких испытаний искусство не только не может складывать своего оружия, но, более того, должно ставить перед собой новые сложные задачи жизнестроения.

Он выступает со статьями о живописи («Россия Григорьева», «Перед картинами Судейкина», «Преображение»), театре («Голубой плащ», «Заметки на афише», «Азеф как театральная маска») и таком совсем еще молодом виде искусства, как кинематограф («О кино», «Возможности кино»). Позднее в этот ряд встанут статьи об архитектуре, музыке.

Творческая универсальность А. Н. Толстого воистину удивительна. Работа публициста не была для него временным отступлением от основной деятельности, данью злобе дня (хотя есть у него и оперативные отклики «по поводу», не претендующие на долговечность). Без нее вряд ли писателю удалось бы поддержать в себе на уровне должной активности тот общественно-гражданский тонус, без которого невозможна масштабная, социально значительная работа художника.

«Фонд будущего журналистики и сообществ» — Knight Foundation

Альберто Ибаргуэн

Спасибо, Брэнди, и спасибо, что пригласили меня прочесть лекцию Гарри М. и Эдель Айерс в 2006 году, посвященную памяти ваших родителей, издателей The Anniston Star и приверженцев выдающейся журналистики.

В прошлое воскресенье в New York Times Book Review была опубликована статья о Малкольме Гладуэлле, авторе книги «Переломный момент 9».0006 и Мигают . Статья началась с цитаты, которую я хочу взять в качестве своего текста на сегодня. В нем Гладуэлл сказал: «Люди богаты опытом и бедны теорией. Люди, занятые своими делами… не имеют возможности… собирать и систематизировать свой опыт и осмысливать его».

Люди, занятые своими делами, не имеют возможности собрать и систематизировать свой опыт и осмыслить его. Таким образом, Гладуэлл делает это для нас в своих книгах на макроуровне… и на микроуровне изо дня в день лучшие из наших газет и радиопрограмм или новостных интернет-сайтов делают то же самое: они организуют события и делают смысл их, чтобы мы могли идти о нашей жизни.

Я стоял на парковке Biloxi Sun Herald в День труда в прошлом году, через неделю после урагана Катрина. Это были пьянящие дни для газеты в регионе, где не было электричества… что означало отсутствие телевидения или Интернета… и нужно было быть сумасшедшим, чтобы использовать скудный бензин или разряженные батарейки, слушая радио. Таким образом, новости и связь пришли с помощью технологии 19 ^th Century на то, что мы сейчас называем «информационной платформой», а раньше просто называли газету.

The Sun Herald не пропускала ни дня публикации. Они печатали в Колумбусе, штат Джорджия, в течение недели, прежде чем привести свои собственные печатные машины в рабочее состояние, но все это время они были связующим звеном для этого сообщества. В то яркое и солнечное утро Дня труда я увидел, как исполнительный редактор Стэн Тайнер шел по стоянке, уже заполненной фургонами, с множеством стопок бумаги в руках, и он сказал что-то вроде: «У меня здесь 40 или 50 историй, и я мог бы любой из них. Моя работа состоит в том, чтобы выяснить, какие из них нужно сделать, чтобы наша газета завтра дала полный отчет, в котором все было бы понятно». Я был ошеломлен простотой и ясностью миссии. Его работа, работа газеты, заключалась в том, чтобы «разобраться во всем этом».

The Sun Herald предоставила общинам Южного Миссисипи вокруг Билокси и Галфпорта необходимую им информацию о том, что произошло, что делать и что должно произойти. И еще: Sun Herald вселил надежду. Было волнительно видеть, как люди со всего мира приходили в газету, чтобы получить бесплатную копию и узнать, что происходит в их сообществе, сообществе, определяемом событиями, о которых сообщалось в газете, сообществе, будущее которого зиждется на фундаменте, который строилась прямо на моих глазах и удерживалась вместе связью, называемой информацией.

Я вспомнил обо всем этом в воскресенье, когда читал слова Малкольма Гладуэлла о том, что у людей, которые чем-то заняты, нет возможности собрать и систематизировать свой опыт и осмыслить его. Но организация и осмысление информации — это именно то, чем занимаются великие новостные организации. И это важно, потому что, осознаем мы это или нет, мы зависим от них, чтобы понять, как мы ведем свою жизнь. Это только одна из причин, почему для меня большая честь возглавлять Фонд Джона С. и Джеймса Л. Найтов, ведущий в стране и, возможно, в мире, сторонник программ журналистики, которые помогают журналистам в Америке выяснить, как обучать новостных людей помогать читатели, зрители, слушатели и браузеры, чтобы понять смысл вещей.

Я в самом начале своего пребывания на посту президента Knight Foundation. Я сменил Ходдинга Картера III, потомка другой крупной южной газетной семьи и бывшего лектора Айерса. Для меня большая честь идти по стопам великих журналистов, которые были лекторами Айерса, включая Харрисона Солсбери, Джина Робертса и мою хорошую подругу Джуди Вудрафф.

Теперь некоторые из вас могут подумать: «Мы знаем эти подписи, но кто такой Альберто Ибаргуэн?» Бренди рассказал вам кое-что обо мне в своем вступлении, но позвольте мне рассказать вам кое-что, что вы, возможно, не знаете, о том, как я оказался здесь сегодня. поговорить о журналистике сообщества, о чувстве места и о роли информации как важной связи в построении сообщества.

У меня была жизнь и карьера юриста, прежде чем я присоединился к Hartford Courant более 20 лет назад. Когда Times Mirror купила Hartford Courant, они создали местный фонд, и через некоторое время я был включен в правление. Там я познакомился с Дэвидом Лавентолем, издателем Newsday, у которого в то время вынашивалась замечательная идея под названием New York Newsday. В рамках своих обязанностей Times Mirror он курировал The Courant. Мне не нравилось то, что они делали с моей газетой… Я думал, что они пытаются сделать ее слишком региональной, слишком похожей на L.A. Times низшей лиги или облегченную Boston Globe и слишком мало на Hartford, Conn. Я сказал Дэйву, что и я повторял ему это неоднократно, пока однажды он не заставил меня присоединиться к сотрудникам газеты, заставив меня закрыть рот и начать что-то делать с моими жалобами.

Еще один факт: я пленник надежды. Эту фразу я люблю и впервые услышал от Корнелла Уэста из Принстонского университета. Оптимист — это тот, кто взвешивает шансы и думает, что у нас все получится. Узник надежды — это тот, кто знает, что шансы против вас, и все еще верит, что мы выстоим. Это хорошая черта для человека, который в детстве не говорил по-английски, когда переехал в Филадельфию в гимназии… Я знаю, как это устрашающе — быть единственным в комнате, кто не понимает, о чем говорят. Но я также знаю, что язык открывает двери.

Быть узником надежды тоже хорошо для человека, чей пробный момент в качестве бизнес-руководителя наступил, когда я стоял в отделе новостей Newsday и сообщал в отделе новостей Лонг-Айленда, что наша материнская компания решила убить New. Йорк Ньюсдей.

Этот опыт сделал меня намного жестче и лучше. Это дало мне силы принимать трудные повседневные и долгосрочные деловые решения, а также смелость разделить газеты в Майами. Мы разделили газеты и сделали вставку на испанском языке в «Майами геральд» совершенно независимой и отличающейся от других общественной газетой, которая в течение трех лет после своего переосмысления получила премию Ортеги-и-Гассета, своего рода испанскую Пулитцеровскую премию, присуждаемую Королевской академией испанского языка. Язык и редакторы великой испанской газеты El Pais в Мадриде.

Я знал о важности и охвате Фонда Найта задолго до того, как стал его президентом, особенно благодаря его спонсорству Межамериканской ассоциации прессы и его кампании по прекращению убийств журналистов по всей Латинской Америке — кампании, которую мне посчастливилось возглавить. Я не считаю свободу прессы чем-то само собой разумеющимся — ни в Латинской Америке, ни в Соединенных Штатах. Это требует мужества и постоянства – даже в нашей великой стране.

Я делюсь с вами этими эмоциональными знаниями, чтобы вы знали, почему я так страстно отношусь к сообществу, к общественной журналистике и к роли Knight Foundation в обоих.

Фонд Найта занимается распространением и вдохновением великой журналистики, а также созданием сильных сообществ в 26 городах, где Джек и Джим Найт управляли газетами. Мы выделяем гранты на общую сумму около 100 миллионов долларов каждый год, стремясь к трансформационным изменениям в сообществах и в журналистике, из которых примерно 25 миллионов долларов идут на журналистику, программы и инициативы в области свободы слова/свободы прессы.

Мой друг и предшественник Ходдинг Картер любит говорить, что «это взрывоопасное творческое время для журналистики… если вы не ищете прошлое».

Если охват газет на наших рынках действительно сокращается, это только создает возможности для тех, кто может понять, как заниматься общественной журналистикой 21-го ^-го -го века.

Основная миссия информирования наших сообществ по-прежнему актуальна. По-прежнему необходимо создать ощущение места и понимание того, кто мы и где мы живем… чтобы придать смысл вещам.

Когда мы в Knight Foundation думаем о том, как это сделать, нас вдохновляет подход Вартана Грегоряна к благотворительности. Вардан Грегорян – блестящий человек. Он бывший президент Нью-Йоркской публичной библиотеки и Университета Брауна, а сейчас президент Корпорации Карнеги в Нью-Йорке, одного из ведущих фондов страны. На днях на собрании инициативы Карнеги-Найта по обучению журналистским расследованиям он с глубокой простотой заметил, что «У каждого есть потребности; но это идеи, которые нам нужно финансировать».

Я согласен.

Найти потребность и профинансировать возможное решение — это хорошая благотворительная работа. Но для тех из нас, кто не является ни Богом, обладающим силой излечивать человеческие недуги, ни правительством, имеющим ресурсы для их облегчения, нужда должна быть не более чем порогом или индикатором.

Эффективная благотворительность — это больше, чем благотворительность. Это поддержка идей, которые уменьшат потребность или устранят потребность или создадут возможность избежать ее.

Ничего большого не происходит без большой идеи; ничего нового без новой идеи, ничего реального без предварительного открытия реальности. Идея на первом месте.

Идеи терпят неудачу, если они приходят без страсти. Кто-то должен верить – действительно верить. Кто-то должен иметь мужество и упорство, чтобы довести дело до конца.

И каждое воплощение великой идеи должно сопровождаться ноу-хау или способностью его изучить.

В каждом проекте, который мы финансируем, — в каждой инициативе, которую мы запускаем или поддерживаем, — мы ищем большие идеи и открыты для новых способов выполнения нашей двойной миссии по продвижению сильных сообществ и сильной журналистики. Мы не гонимся за причудами, но и не привязаны к старым методам ведения бизнеса.

Практически каждый успешный грант, который мы когда-либо делали в Knight Foundation, содержит пять элементов:

• Открытие
• Видение
• Мужество
• Ноу-хау
  и …
• Упорство

Позвольте мне быстро рассказать, как мы думаем об этом, когда думаем о будущем нашей журналистской программы.

Открытие. Наша реальность такова, что мир СМИ меняется быстрее, чем мы успеваем адаптировать редакции. Точно так же, как в прошлом поколении среда стала посланием, сегодня платформа глубоко влияет на характер и воздействие послания. И, по словам Джона Кэрролла, бывшего редактора Los Angeles Times, а ныне старшего научного сотрудника Гарварда, «по всей Америке есть офисы, которые напоминают отделы новостей, и в этих офисах работают люди, похожие на журналистов, но они не занимается журналистикой». Это угроза нашему авторитету и возможность, если мы сможем каким-то образом превратить людей, похожих на журналистов, в настоящих.

Зрение. Фонд Найта был ведущим сторонником наилучшего обучения лучших журналистов в лучших местах для традиционной журналистской работы. Мы станем ведущим сторонником учебных программ, которые будут готовить журналистов к будущему как по содержанию, так и по форме. Мы уже вели плодотворные дискуссии об этом будущем со школами журналистики Беркли, Университета Южной Калифорнии и Университета Мэриленда. Мы планируем увидеть день — и очень скоро — когда лучшие новые курсы журналистики будут включать в одном классе редакторов и репортеров из газет, журналов, радиовещания и Google, Yahoo и AOL, для начала.

Поскольку средство массовой информации имеет значение, мы намерены действовать как венчурный капиталист и будем стремиться финансировать идеи, которые сделают то, для чего были предназначены газеты Knight: объединять сообщества, придавать смысл вещам в нашей физической географии. Мы хотим финансировать идеи, которые будут делиться информацией и делать то, что происходит в моей части города, тем, что произошло в вашем городе, потому что мы узнали об этом из одного и того же источника. В то время как красота газет заключалась именно в их способности связывать сообщения шириной в милю и глубиной в дюйм, а способность вещания охватить — великим талантом Интернета является способность бурить на глубину в милю и шириной в дюйм за раз. Мы хотели бы финансировать идеи, которые перевернут его с ног на голову и помогут создать не виртуальное сообщество, а географическое сообщество, где, в конце концов, мы все еще живем.

Мужество: всегда требуется некоторое мужество, чтобы оставить проверенное и верное; потребуется больше, чтобы финансировать проекты, которые требуют прыжков веры в непостижимый мир реакции потребителей и читателей, взаимодействия с гражданами.

Ноу-хау: у нас есть талантливый персонал; мы будем искать самых проницательных партнеров и закинем самую широкую сеть.

Упорство: Доказательство, конечно, будет в пудинге, но ничто не поддерживает нас в этом больше, чем сама история поддержки журналистики Фондом Найта в меняющемся мире. Увещевание Джека Найта, произнесенное в Акроне, штат Огайо, около 40 лет назад, по-прежнему актуально для нас сегодня. Описывая роль газет, он сказал тогда, и мы придерживаемся сейчас, что «мы стремимся побудить людей к осознанию их собственного положения, вдохновить их мысли и побудить их преследовать свои истинные интересы».

Мы надеемся, что оправдаем эту страсть!

Мы обручены с превосходством в журналистике, хотя и не с газетами, какую бы важную роль они ни играли и будут играть. Мир не зависит от платформы, и мы должны отразить это, передавая ценности, присущие проверочной журналистике.

Как уже отмечалось, мы будем стремиться финансировать программы, которые будут набирать журналистов из онлайн-операций в той же степени, что и из традиционных отделов новостей. И нам нужно связаться с молодыми журналистами, которые говорят даже не о таких старомодных вещах, как «электронная почта», а вместо этого о «текстовых сообщениях» по мобильным телефонам. Как нам связаться с ними и, когда мы доберемся до них, как мы вступим в дискуссию о журналистских принципах?

Я провел много лет в старом офисе Джека Найта на пятом этаже здания «Майами Геральд» с видом на залив Бискейн и много думал о том, как они организовывали свои газеты. Это резонирует со мной, когда я думаю о местных газетах.

Рыцарские газеты не имели издателей. Каждый генеральный директор подчинялся непосредственно Джиму Найту, который руководил бизнесом и обеспечивал качество и прозрачность деловой практики компании.

Каждый редактор подчинялся непосредственно Джеку Найту, и его подход был противоположностью центральному контролю. Джек не только поощрял, но и требовал от своих редакторов выпускать совершенно разные газеты — газеты, несущие отпечаток и отражение сообщества, которое они освещают. Их первая газета, Akron Beacon Journal, не была такой же, как их флагман, The Miami Herald, потому что Акрон — это не Майами… и ни одна из них не должна была быть похожа на The Philadelphia Inquirer, The Macon Telegraph или Tallahassee Democrat. Джек хотел, чтобы каждая из этих газет давала родному городу представление о себе, о своих границах и возможностях. Он хотел, чтобы они отражали язык и даже чувство юмора этого сообщества, чтобы люди, читающие его, делились общим языком и общим опытом, и все это помогало этому сообществу лучше чувствовать себя.

Мы только начинаем понимать силу Интернета в создании чувства общности и общих интересов. Что мы знаем, так это то, что люди по-прежнему жаждут информации и осмысления имеющейся у них информации — и это верно в отношении жителей округа Калхун на северо-востоке Алабамы и в Майами, а также жителей провинции Гуандун на юго-востоке Китая — мы все хотим помочь разобраться нашего опыта.

Мы рассматриваем лучшее из общественной журналистики — как это практикуется и демонстрируется здесь, в Аннистоне, The Star — как способ продвижения неизменных интересов Фонда Найта в улучшении журналистики и поддержке сообществ.

Под руководством семьи Айерс «Звезда» занимала первые строчки самых уважаемых газет Америки. В статье для Columbia Journalism Review три года назад Лиз Кокс уловила суть того, как The Star завоевала свою репутацию, от ее позиции борца за гражданские права в 1960-х годах до освещения того, что делать с запасами химических веществ. оружие, хранящееся на армейском складе Энистон. Она описала руководящие принципы в газете: «думай, читатель» и «думай масштабно», чтобы даже истории издалека имели местное значение.

Есть некоторая ирония в бывшем руководителе газеты Times Mirror, которая была поглощена компанией Tribune, и бывшем издателе Knight Ridder, которая в настоящее время выставлена ​​на продажу под давлением акционеров, не проявивших интереса к новостям или обществу… некоторая ирония в том, что такой человек, стоящий перед вами, рекламирует ценность модели семейного владения Anniston Star. Тем не менее, если бы не эта структура, я не знаю, было бы возможно то, что мы пытаемся сделать вместе.

Семейный институт общественной журналистики Айерс сохранит газету как общественное учреждение, принадлежащее и издаваемое на местном уровне, а также будет служить лабораторией для обучения нового поколения редакторов и репортеров. Knight Foundation и Consolidated Publishing в сентябре 2004 года объявили о выделении грантов в размере 1,5 миллиона долларов и 750 000 долларов для запуска этой дальновидной инициативы с помощью и опытом преподавателей Колледжа коммуникаций и информационных наук Университета Алабамы. Это начнется этой осенью, когда шесть аспирантов получат полные стипендии для получения степени магистра общественной журналистики, пока они работают и учатся в Star 9.0005 , преподают преподаватели Университета Алабамы и помощники из собственного штата опытных редакторов и репортеров Star. Крис Уоддл, бывший исполнительный редактор журнала Star , вернулся в Энистон из Гарвардской стипендии Неймана как раз вовремя, чтобы вести шоу в качестве директора сообщества журналистов Knight Community Fellows и главы Института общественной журналистики семьи Айерс.

Итак, если мы так заинтересованы в новых медиа, почему Knight Foundation занимается этим? Потому что мы заинтересованы в новых способах обучения и в новых способах распространения информации, в которой нуждаются наши сообщества.

Мой коллега Эрик Ньютон и я были в прошлую субботу в Чикаго, чтобы обсудить эти проблемы с примерно 200 деканами факультетов журналистики, потому что нам нужен их вклад. Он и я, а также Бад Мейер и Дениз Том из Knight Foundation на этой неделе собрались в Аннистоне, потому что нам нужны ваши идеи. Мы стремимся найти способы объединить нашу страсть к журналистике и сообществу. И мы стремимся быть отзывчивыми и шустрыми, как и подобает газетному происхождению наших основателей.

Я начал это выступление со ссылок на Biloxi Sun Herald и хотел бы завершить рассказом о том, что мы сделали и как мы сделали это в Миссисипи после урагана Катрина, чтобы проиллюстрировать, как мы намерены работать в все наши программы. Когда мы увидели наводнение в Новом Орлеане, мы поняли, что большая часть внимания страны будет сосредоточена на них. Но наше сообщество рыцарей на побережье Мексиканского залива — это Билокси и соседний Галфпорт. Мы знаем людей там. Мы работали с ними годами. Мы будем продолжать работать с ними в течение многих лет. Это наше сообщество.

Итак, в тот вторник, после воскресного/понедельного шторма, мы отправили миллион долларов, предназначенных для Южного Миссисипи, половину в Армию Спасения, а половину в Красный Крест. Хорошие соседи помогают друг другу в кризисной ситуации, что мы и сделали.

Но мы хотели сделать больше. Мы хотели найти способ помочь нашим друзьям отвлечься от непосредственного разрушения и начать строить для будущего.

В газетном бизнесе, когда что-то происходит, вы идете к ним… вы разговариваете с людьми, а затем пишете свою статью… или думаете о вещах и выясняете, что должна сказать ваша редакционная статья. Итак, с Майком Майденбергом, вице-президентом Knight Foundation, а также бывшим издателем, через несколько дней мы сели в самолет, приземлились в Мобиле и поехали в Билокси.

Не будет преувеличением сказать, что то, что мы увидели, было за гранью воображения… по крайней мере, я не в силах это описать. У издателя Sun Herald Рикки Мэтьюза был какой-то пропуск гражданской обороны, поэтому мы попали в те части Билокси, которые все еще были закрыты для посещения. Мы видели бетонные плиты там, где квартал за кварталом стояли дома и где так называемые баржи, несшие трех- и четырехэтажные казино, были в значительной степени выброшены на берег, круша все на своем пути и сами были в руинах.

Но только когда мы увидели Галфпорт, я по-настоящему ощутил опустошение. Издатель не мог провести нас в Галфпорт, потому что это было запрещено… и, как известно любому, кто околачивается среди газет, если вы хотите попасть туда, где другие не хотят вас видеть, идите к специалисту по распространению. Итак, мы обратились к Рики Каннингему, менеджеру по распространению Sun Herald. Если кто-то и мог попасть в Галфпорт, так это парень, который знает, как работать с доставкой в ​​единственном экземпляре.

Я был прав. Он посадил нас внутрь, и в сумерках мы стали свидетелями полнейшего опустошения в Галфпорте, которое только усиливалось по мере приближения к пляжу: вытянутые вдоль улицы канализационные трубы перевернулись, безлистные дубы были покрыты обломками, баржи-казино разбиты и отброшены на сотни ярдов вглубь суши. Больше всего мне запомнилась удушливая вонь вокруг нас — гниющая еда, гниющие животные, даже гниющая газетная бумага.

Стоя там, вы знали, что казино вернутся, потому что они стимулировали экономику… но на этот раз они будут перестроены на суше, поскольку FEMA снова не разрешит баржи, ни один банк не даст их взаймы, и ни одна страховая компания не возьмет на себя ответственность. ответственность. Это была и есть красивая береговая линия, и мне было ясно, что, если мы не будем действовать быстро, ключевые решения о восстановлении этих городов будут приниматься в корпоративных залах заседаний директоров операторов казино. Кто-то должен был действовать быстро, чтобы сохранить голос родного города при восстановлении и переосмыслении этого района.

Рики Мэтьюз и другие уже обсуждали это с губернатором Хейли Барбур. Мы с Майком поговорили с Рики о том, как Knight Foundation может поддержать процесс стратегического планирования. Я сказал ему, что нам это будет интересно, и упомянул, что мы поддерживали проекты в Майами, Мейконе, Дулуте и Сан-Хосе, в которых участвовал архитектор и градостроитель Андрес Дуани из Майами.

Пару дней спустя я был в такси в Нью-Йорке по дороге в аэропорт, когда мне позвонил губернатор Барбур. Он сказал, что думает о том, чтобы Джим Барксдейл, филантроп и бывший глава Netscape и председатель Federal Express, возглавил комиссию по восстановлению. Теперь я знал Джима Барксдейла из правления PBS, председателем которого я раньше был. Я знал, что он был и блестящим, и большим мыслителем. Губернатор Барбур также сказал мне, что подумывает о привлечении Андреса Дуани, и я сказал: «Губернатор, вы получите Барксдейл, вы получите Дуани, и мы заплатим за это».

Должен сказать вам, что я тяжело сглотнул, когда услышал, как сказал это, но это то, что я сказал, и это то, что мы сделали. Мы вложили еще миллион долларов, а Джим Барксдейл вложил миллион, и в течение трех недель у нас было 200 архитекторов, инженеров, юристов, специалистов по региональному планированию, экспертов в области здравоохранения, FEMA, банкиров и остальных… все лихорадочно работали в течение семи дней на шаретах, чтобы спроектировать — переосмыслить — 11 различных сообществ в Южном Миссисипи.

После того, как планы были составлены, они были проверены на бесчисленных собраниях общественности в каждом затронутом городе Персидского залива. А к декабрю Джим передал Хейли Барбур распечатанный план реконструкции побережья залива Миссисипи… не только с планами, но и с чертежами, картами, реальными предлагаемыми постановлениями и предложенными формулировками для принятия законодательства.

Вы можете прочитать его отчеты и рекомендации в Интернете. Они детализированы и амбициозны — и на каждом этапе они озабочены тем, как восстановить жизнь и мечты простых людей на побережье Мексиканского залива.

Я не хочу преувеличивать ту небольшую роль, которую сыграл в этом Фонд Найт. Но это иллюстрирует наш опыт, который заключается в том, чтобы выяснить, кто может выполнить работу, а затем помочь сделать это возможным. Это было открытие, видение, мужество, ноу-хау и упорство, объединенные всего за несколько недель… и очень большая ставка на лидерство — не только на лидерство Хейли Барбур или лидерство Джима Барксдейла, но и на местное руководство, с которым мы всегда работали. в Билокси.

Так и в журналистике.

Журналистика меняется, и мы намерены внести свой вклад, чтобы изменить ее к лучшему. И теперь Anniston Star при активной и активной поддержке Фонда Найта пишет новую главу в своей выдающейся истории, взяв на себя задачу обучить новое поколение репортеров и редакторов тому, что значит быть великой общественной газетой.

The Star и Университет Алабамы должны извлечь выгоду из необычайной истории этой газеты и ее способности «мыслить масштабно», став эффективным центром обучения и подготовки кадров. Найдите способы пообщаться с другими кампусами и другими отделами новостей, занимающимися общественной журналистикой. И помните о важности поиска и развития талантов, отражающих разнообразие сообществ, которые будут освещать эти репортеры.

Это трудные времена, но так было и для полковника Гарри Айерса, когда он купил Hot Blast и Evening Star в 1911 году и когда он отправился воевать в Первую мировую войну. Это были трудные времена. для Джима и Джека Найта, когда они перенесли свою деятельность из Акрона в Майами, и во время Второй мировой войны, и когда телевидение впервые напало на их власть над новостями. Или когда Юджин Мейер годами держался за убыточное предложение под названием «Вашингтон пост», потому что он хотел голоса и верил в миссию своей газеты.

Хорошая журналистика и хорошие журналисты не боятся трудностей. Knight Foundation с гордостью готов помочь тем, кто хочет освещать свои сообщества таким образом, чтобы помочь людям услышать друг друга, обнаружить общие интересы и соединить эти гражданские точки . .. чтобы понять вещи.

И этой работой в обществе и журналистике мы остаемся верными нашему основателю, стремясь «… побудить людей осознать свое собственное положение, вдохновить их мысли и побудить их преследовать свои истинные интересы».

Спасибо.

Глава девятая: Речи | Процесс написания новостей

Журналисты, освещающие выступления, подобные этому, тогдашних американских журналистов. Сенатор Джордж Аллен, открывая военный центр, может сместить фокус рассказа с основной темы выступающего. The Roanoke Times/используется с разрешения

Введение

           В главах с первой по восьмую вы познакомились с процессом написания, основными навыками репортажа и суждений, которые должен знать каждый репортер, а также с источниками и ответственным обращением с информацией и цитаты, которые они дают нам. В остальных главах вы продолжите практиковать все эти навыки, применяя их к конкретным типам репортажей и историй. Когда вы сталкиваетесь с каждой новой проблемой, помните свои воздействие, элементы, слова процесс и этические аспекты каждого решения, которое принимает журналист.

Зачем прикрывать выступления?

           Средства массовой информации освещают выступления, как правило, по одной из трех причин. Во-первых, тема выступающего имеет потенциальное влияние на аудиторию. Во-вторых, локальное присутствие говорящего оказывает определенное влияние. Например, мы освещали бы речь президента Соединенных Штатов, произнесенную в Вэллидейле, даже если бы он говорил о приготовлении йогурта. Появление президента в Вэллидейле оказывает эмоциональное воздействие независимо от причины его визита. Люди будут рассказывать об этом своим внукам через 50 лет, снова и снова (если не верите, спросите у внуков). Третья причина самая распространенная. Это комбинация двух других: рекламируемая тема оказывает потенциальное влияние на читателей, слушателей или зрителей, а говорящий обладает определенным опытом или известностью, связанными с этой темой.

Это не обязательно означает, что говорящий будет внятным или хорошо организованным. Некоторые говорящие не могут использовать простой английский; другие получают heebie-jeebies перед толпой. Третьи не могут последовательно организовать свои мысли. Как и в случае со всеми событиями или проблемами, репортеру остается принять некоторые решения: Какую часть того, что увидели живые зрители, должны увидеть, прочитать или услышать зрители?

Помещать туда свою аудиторию или нет

           Работа репортера состоит в том, чтобы придать смысл речи представителям аудитории, которые не могли там присутствовать – вашим читателям, зрителям и слушателям. Задача становится еще более увлекательной из-за того, что многие выступления запланированы на ночь, ближе к крайнему сроку репортера, потому что именно тогда может присутствовать большинство людей.

На некоторых кабельных каналах, таких как C-SPAN, речи и лекции часто транслируются полностью, хотя и не в прямом эфире. Некоторые веб-сайты также транслируют видео выступлений, хотя, опять же, веб-трансляция редко идет в прямом эфире. Крупная сеть или дочерняя станция сети редко транслируют речь целиком, за исключением президентских обращений. Еще реже газеты публикуют полную стенограмму. Единственным исключением для газет является послание президента о положении в стране. Даже в этом случае только несколько ежедневных газет будут публиковать полную речь в дополнение к рассказам о ней.

Таким образом, репортер, как правило, должен обобщить выступление перед массовой аудиторией, не пытаясь включить в него все, что услышала живая аудитория. Имейте в виду, что часто большая часть выступления затрагивает относительно узкие интересы людей, которые решили присутствовать. Его привлекательность для массовой аудитории зависит от вас, чтобы найти и показать. В результате речевых историй — будь то радиопередача или печать — неизменно намного короче, чем сама речь. Как и в случае с любой другой историей, важно сосредоточиться на воздействии речи.

Ваше мнение или мнение говорящего?

           Помните, что ваша первая задача как репортера – помнить о своей аудитории. Ваш собственный политический, идеологический или эмоциональный отклик на то, что говорит оратор, не считается. Держитесь за свое чувство профессионализма, за свое обязательство служить своей аудитории. Что говорит спикер, что будет иметь влияние на вашу аудиторию ? Часто эта информация не появляется в начале речи; иногда мы не слышим его до периода вопросов и ответов. Точно так же, как вы обязаны изменить фокус выпуска новостей, чтобы отразить то, что наиболее важно для вашей аудитории, в речевом рассказе у вас есть аналогичное обязательство убедиться, что ваш фокус подходит для вашей аудитории. Оратор может подчеркнуть что-то интересное для его или ее живой аудитории; что-то, представляющее косвенный интерес или важность для этой аудитории, может оказать наибольшее влияние на аудиторию массовых новостей. Новости — это хорошо сфокусированные отчеты; нет причин заставлять читающую или просматривающую аудиторию высиживать все, что должна была сделать живая аудитория, ожидая услышать комментарии, которые несут наибольшую значимость. Это верно независимо от того, разрабатываете ли вы историю для печати, трансляции или Интернета. Записываете ли вы цитаты или записываете их на пленку, вы будете строить свою историю вокруг самой важной вещи, которая была сказана.

Обнаружение влияния

Так как же убедиться, что вы хорошо обслуживаете свою аудиторию новостей? Во-первых, помните, что самая важная вещь, которую сказал оратор, обычно не является первой . Даже если вы решите, что ваше внимание будет таким же, как основное внимание говорящего, будьте осторожны, чтобы не написать скучную записку. (См. вставку 9.1) Тема выступления или формулировка темы могут стать ужасным ориентиром для репортера:

           Докладчик: Сегодня вечером я хотел бы обратить внимание на внешнюю политику Соединенных Штатов, особенно на Ближнем Востоке.

           В этом случае тематическое предложение сообщает аудитории, что говорящий будет говорить о . Ваша задача показать вашей аудитории то, что сказал оратор . Таким образом, ваш код должен выглядеть примерно так:

           Политика администрации Обамы в Ираке потерпела неудачу и будет продолжать терпеть неудачу, заявил кандидат в президенты от Республиканской партии Митт Ромни перед аудиторией в Южной военной академии вчера вечером.

 

Вставка 9.1 О чем эта речь? Будьте осторожны, формируя завязку своей истории на основе темы или заявления говорящего. Это может быть ужасным руководством для репортера: Заявление докладчика по теме: Сегодня вечером я хотел бы обратить внимание на внешнюю политику Соединенных Штатов, особенно на Ближнем Востоке. Weak lede: Кандидат в президенты от Республиканской партии Митт Ромни вчера вечером говорил с аудиторией в Южной военной академии о внешней политике Соединенных Штатов на Ближнем Востоке. Более сильный лидер: Политика администрации Обамы в Ираке потерпела неудачу и будет продолжать терпеть неудачу, заявил вчера вечером кандидат в президенты от Республиканской партии Митт Ромни перед аудиторией в Южной военной академии.

Если наиболее значимый комментарий не был темой выступающего или если он был ответом на вопрос после него, а затем привел его, то поместите его в контекст с таким утверждением:

           Комментарии Джонса о Клинтон ближе к концу выступления перед торговой ассоциацией косметической промышленности о новой линейке продуктов.

           Или:

           Бейкер дал характеристику Рейгану в ответ на вопрос после того, как он в течение часа разговаривал с группой фермеров о федеральных ценовых субсидиях.

           Во-вторых, как и в любой истории, сделайте домашнее задание . Чем больше предыстории вы сможете собрать заранее о спикере и его или ее теме, тем лучше будет ваша история. Выполнение домашнего задания может также дать вам возможность написать часть своей истории заранее, если вы знаете, что у вас будут сжатые сроки. Биографическая информация о выступающем, почему он или она были известны в последнее время и как он или она оказались в городе, вряд ли изменятся в зависимости от того, что вы слышите в речи. Сначала напишите это, включив в пакет файловую ленту, если вы работаете для вещания; вы можете написать свой лед и основную часть своей истории о самой речи после того, как она произойдет. Иногда спикеры публикуют предварительные копии своих выступлений, что может быть чрезвычайно полезно. Но внимательно следите за тем, как это произносит оратор; импровизированные замечания могут быть частыми и часто более привлекательными, чем подготовленные замечания. Кураторы бывшего президента Рональда Рейгана жили в смертельном страхе, что он отступит от подготовленного текста, и он часто отступал. Одна из его самых известных — или печально известных — импровизаций заключалась в том, что деревья вызывают загрязнение.

В-третьих, не поддавайтесь искушению использовать цитату для вашего леде . Даже в речевых рассказах лед, состоящий из цитат или звуковых фрагментов, обычно не работает. Это потому, что цитаты обычно не обеспечивают достаточного контекста для самих себя. Лучше перефразировать самое важное, что сказал говорящий в ледэ, а затем искать поддерживающую цитату, близкий перефраз или звуковой фрагмент, подтверждающий это леде. Ореховые графы важны в речевых историях, чтобы обеспечить контекст, который мы обсуждали ранее. Если вы работаете над сюжетом для трансляции, это, вероятно, будет в форме закадрового голоса.

           Нет: «Я полностью поддерживаю этот подход. Думаю, это решит вопрос раз и навсегда».

           Во вторник мэр Вэллидейла Делмер Хостеттер выразил общественное доверие плану, согласно которому финансовый комитет города расследует обвинения против городского менеджера Дона Прентиса.

           Вместо этого попробуйте: Мэр Делмер Хостеттер говорит, что поддерживает расследование Финансовым комитетом обвинений в адрес управляющего города Вэллидейл Дона Прентиса.

           «Я думаю, что это решит вопрос раз и навсегда», — сказал Хостеттер на собрании Ротари-клуба во вторник.

           В первом примере довольно сильная цитата оказывает непосредственное влияние только на тех из нас, кто уже знает, о чем эта история. Практически никто из вашей аудитории этого не делает.

Так что вместо того, чтобы начинать с цитаты, используйте сильный намек, чтобы показать вашей аудитории влияние. Затем попытайтесь найти лучшую цитату для support и проиллюстрируйте ее во втором абзаце.

Основная часть статьи

Bullets

           Bullets  – это устройство печати, и онлайн-журналисты часто находят его полезным при написании речей. Часто вы будете узнавать одну тему, которую вы будете подчеркивать, но говорящий также затронет несколько других тем. Когда эти темы менее важны, чем ваш первый выбор, но примерно равны друг другу, используйте маркеры, чтобы представить их парой графов (абзацев) ниже лед. Затем вы можете конкретизировать их одну за другой позже, когда закончите с основным акцентом истории. (В широковещательных историях не пытайтесь использовать звуковой фрагмент для самой пули. Это становится громоздким для вас и вашей аудитории.)

График пули будет выглядеть так:

           Хотя об иракском арсенале прежде всего думал президент, ему потребовалось время, чтобы набрать несколько политических очков. Он выступал за:

            * Поправку к конституции, обеспечивающую медицинское страхование для всех американцев.

             * Федеральная политика невмешательства в законы штата, регулирующие однополые браки.

             * Обязательные курсы в колледжах по профилактике злоупотребления наркотиками.

             * Немедленные действия Конгресса по исправлению того, что он назвал ошибками в законе «Ни одного отстающего ребенка», основной инициативе его предшественника в области общественного образования.

           Обратите внимание, что маркеры должны быть расположены таким образом, чтобы в сочетании с одним вводным предложением каждый из них образовывал полное предложение. Ограничьте пункты списка одним или двумя короткими предложениями. Помните, что вы намерены просто познакомить их с леде. Вы можете подробно остановиться на них по очереди ниже в истории. Для транслируемых историй это место, где можно поработать над звуковым фрагментом, если он у вас есть. Если у вас меньше трех маркированных пунктов, рассматривайте их в повествовательной форме, а не как маркированные. Если у вас больше шести, формат маркера становится громоздким.

Речь оратора и реакция аудитории

          Всегда обращайте внимание на речь оратора — безупречную, неуклюжую, бессвязную, неестественную, разговорную — и реакцию аудитории. Но включайте их в свое повествование только в том случае, если вы считаете, что они важны. Иногда в центре сюжета становится реакция аудитории, если она особенно резкая или оживленная. И наоборот, если оратор усыпляет всех, ваша аудитория должна это знать. Обратите внимание и на размер аудитории, но имейте в виду, что обычно на этом не стоит останавливаться.

Цитаты

Речевые истории чаще используют прямые цитаты , чем многие другие виды историй, но вы все равно должны использовать кавычки с осторожностью. Даже в речевом рассказе большая часть того, что вы пишете, должна быть перефразирована или, в случае транслируемого рассказа, закадровым голосом. Избегайте частичных кавычек; когда вы научитесь делать заметки, вы научитесь получать цитаты целиком. Как и в случае с интервью, магнитофоны часто не очень помогают в срок, если вы работаете на печать. Вы слишком долго расшифровываете цитаты из них. Для репортажей снимайте много ленты или записывайте всю речь целиком, но приучите себя использовать только один или два фрагмента.

Факты новостей

Не забудьте проверить утверждения говорящего , если сможете. В восьмой главе вы узнали о концепции новостного факта и о том, чем он может отличаться от правды . Но помните, что новостной факт о выступающем, говорящем что-то, может быть настолько убедительным, что об этом стоит сообщить, даже если истинность утверждения не может быть проверена. Когда вам нужно будет принять это решение, не забудьте поместить комментарий в этом контексте в своей истории:

           Бейкер не представил никаких доказательств или обоснований своего утверждения. Законодательное расследование три месяца назад очистило Томпсона от какой-либо причастности.

           Вы снова понимаете, почему выполнение домашнего задания заранее может иметь решающее значение.

Этика

           Существует разница между изменением фокуса вашей истории, чтобы удовлетворить потребности вашей аудитории, и искажением того, что говорит говорящий. Вы должны быть в состоянии привести четкие, убедительные этические аргументы в пользу решения о том, чтобы сфокусировать внимание в своей истории не на том, что делает спикер, исходя из воздействия на массовую аудиторию, которую вы обслуживаете. В приведенном выше примере речь о сельскохозяйственных субсидиях бывшего члена кабинета президента Рональда Рейгана не произведет немедленного воздействия на массовую аудиторию. Но личное понимание Рейгана кем-то, кто был близок к нему, было бы. Оратор может быть недоволен таким решением журналиста, но это решение этически оправдано.

То, что не может быть оправдано с этической точки зрения, — это искажение фактов — неверное цитирование говорящего или вырывание его или ее замечаний из контекста. Если, используя другой приведенный выше пример, цитата мэра Хостеттера: «Я думаю, что это решит вопрос раз и навсегда» относилась не к расследованию Финансового комитета, а к голосованию против повышения налогов на недвижимость, мы исказили то, что сказал Хостеттер. , даже если сама цитата верна.

Стратегии

Давайте суммируем ключевые стратегии для поиска влияние на выступления и написание убедительных историй из них (см. вставку 9.2):

           1. Сделайте домашнее задание. Как и в случае с любым другим рассказом, чем больше сведений о говорящем и его или ее теме вы сможете собрать заранее, тем лучше будет ваш рассказ. Если вы будете освещать речь в срок, вы часто можете использовать фон, чтобы написать часть своей истории заранее. Это сэкономит время позже.

           2. Помните, что самое важное, что говорит оратор, обычно не является первым. Например, многие ораторы разогревают аудиторию шуткой. Вы бы с этим не повели. Решая, на чем сосредоточиться, будьте профессионалом. Служите своей аудитории, а не своей собственной политической или идеологической программе.

          3. Даже в речевых рассказах часто не работают наводки, состоящие из цитат или звуковых фрагментов. Это потому, что кавычки обычно сами по себе не дают достаточного контекста. Перефразируйте самое важное, что сказал спикер в ледэ, а затем найдите подтверждающую цитату.

          4. Используйте маркеры для выделения важных моментов, не связанных с основной темой вашей истории.   Ввести их парой графов ниже лед. Затем вы можете конкретизировать их один за другим позже.

          5. Обратите внимание на речь оратора и реакцию аудитории.  Но включайте их в историю только в том случае, если вы считаете, что они помогают показать влияние истории.

          6. Осторожно используйте кавычки. Даже в речевом рассказе большая часть того, что вы пишете, должна быть перефразирована. Как и в случае с другими историями, сохраняйте цитаты для самых убедительных вещей. Избегайте частичных кавычек.

          7. Внимательно относитесь к необоснованным утверждениям говорящего. Проверьте их, если сможете. Но помните, что «новостной факт» оратора, говорящего что-то, может быть настолько убедительным, что о нем стоит рассказать. В этом случае напомните своей аудитории, что утверждение не может быть проверено.

Вставка 9.2 Стратегии написания речевых историй 1 . Будьте готовы. Чем больше вы знаете, тем лучше будет ваша история. Используя полученную информацию, постарайтесь заранее написать часть своей истории. 2. Не ведитесь на первое, что говорит говорящий.  Обычно это «Я рад быть здесь сегодня вечером» или «Находясь перед этой аудиторией, я вспоминаю анекдот…». 3. Избегайте кавычек. Цитаты сами по себе не обеспечивают достаточного контекста. Вы будете единственным, кто понимает значение цитаты. 4. Используйте маркеры, чтобы обобщить второстепенные темы выступающего. Поместите свой «пулевой граф» на пару графов ниже лед. Вы можете конкретизировать каждый пункт списка один за другим позже. 5. Включайте манеру изложения оратора или реакцию аудитории, только если они вносят свой вклад в воздействие истории . 6. Будьте скупы на кавычки. Несмотря на то, что речь полностью состоит из цитат, используйте для своего рассказа только лучшее, что у вас есть. 7. Следите за неподтвержденными утверждениями. Если вы не можете проверить их на точность, напомните аудитории, что утверждение не может быть проверено.

Упражнение девятое: речь

            На уроке вам может быть предоставлен выбор речей, которые вы будете освещать либо в кампусе, либо в вашем сообществе. Напишите рассказ о выступлении, которое вы посетили. В качестве альтернативы, напишите статью для газеты на основе приведенной ниже речи. Тогда запишите его как RDR для трансляции не более 30 секунд.

Далее следует ежегодное обращение мэра Хостеттера о состоянии города, в котором мэр должен указать проблемы, которые он считает важными для города в предстоящем году. Как и в случае с президентскими обращениями к Конгрессу, они часто включают в себя пропаганду и политическую аргументацию.

          Вот некоторые сведения о соглашении о здании суда, на которое Хостеттер ссылается:  Торговцы и некоторые другие жители города рассматривают новое здание суда в центре города как магнит для местных предприятий. Опасаясь потери потенциальных покупателей в центре города, они выступили против первоначальных планов округа заменить нынешнее неадекватное здание суда в центре города зданием за пределами города. Городской совет одобрил предварительное соглашение о разделении расходов на строительство нового здания суда в центре города с округом.

Адрес мэра Хостеттера:

Дамы и господа:

Когда четыре года назад нас избрали на эту должность, город находился на перепутье. Что ж, мы все еще на перекрестке — шоссе 50 и шоссе 15 все еще пересекаются прямо в центре города. А если серьезно, время от времени я люблю периодически консультировать городской совет и жителей Вэллидейла о том, что я вижу в состоянии нашего города, его финансовом состоянии, его проблемах, его ключевых проблемах.

Позвольте мне начать с того, что Вэллидейл по-прежнему остается лучшим местом для жизни в Соединенных Штатах, без исключения. Наши начальные и средние школы занимают лидирующие позиции во всем штате. Физическая красота нашего города часто привлекает кинематографистов и телепродюсеров. В район стекаются пенсионеры. Наши граждане вовлечены и привержены общественным работам.

Но я бы солгал, если бы сказал, что все хорошо. Как город, мы столкнемся с серьезными проблемами в предстоящие годы. Прежде всего, это то, как эффективно сбалансировать разумное налоговое бремя с растущим спросом на услуги и иссякающими источниками государственных доходов. Кстати, хочу воспользоваться случаем, раз уж речь идет о городском бюджете, выразить личное вотум доверия нашему сити-менеджеру. Мистер Прентис — один из самых эффективных государственных служащих, которых я когда-либо видел, и он с достоинством выдержал недавние необоснованные нападки на его профессионализм и характер. Я с нетерпением жду, когда с него будут сняты все эти непристойные и беспочвенные обвинения.

Однако в долгосрочной перспективе Дону и его сотрудникам предстоит тяжелая работа. Нашему стареющему населению потребуются более качественные и расширенные услуги — здравоохранение, общественная безопасность и службы экстренной помощи. Но многие имеют фиксированный доход, поэтому налоги на недвижимость должны оставаться низкими. Думаю, главное искать другие источники дохода. Наша постоянно растущая туристическая индустрия должна взять на себя значительную долю бремени. Вот почему я призываю к увеличению на 2 цента налога с продаж на еду в ресторанах и на номера в отелях и мотелях. Я предполагаю, что это будет привлекать еще 400 000 долларов в год.

Я завершаю свое выступление наблюдением о государственной службе – нет, подождите, прежде чем я сделаю это, я хочу упомянуть о своем несогласии с планируемым новым зданием суда в центре города. Я знаю, что мы предварительно договорились с округом о финансировании этого дела, но я сделаю все возможное, чтобы этот проект умер. Мы должны отказаться от этого соглашения. Это было глупо. Если округу нужно новое здание суда, он может построить его в другом месте, а не на деньги городских налогоплательщиков. Что нам действительно нужно в центре города, так это многоэтажный гараж, и каждый торговец в городе согласится со мной в этом. За 11 миллионов долларов мы могли бы построить его прямо там, где сейчас муниципальный участок на Рузвельт-стрит, напротив Dominick’s Pizza. Я буду бороться за это, даже если для этого нам придется поднять налоги на недвижимость.

В этом нет никаких сомнений, Вэллидейл — город, будущее которого впереди. Спасибо.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Стенограмма выступления Льюиса В. Диугиуда

Добрый вечер, дамы и господа. Для меня большая честь быть здесь и быть выбранным для присуждения Премии Луи М. Лайонса за совесть и добросовестность в журналистике. Большое спасибо. Эти две добродетели — совесть и добросовестность — никогда не должны исключаться из этической практики журналистики, чтобы наша ныне находящаяся в боевом положении индустрия и каждый из нас сохраняли безупречный авторитет. Но все это сейчас постоянно оспаривается и искажается.

Я вспоминаю 40 лет назад одну из первых историй, которые я освещал для The Kansas City Star-Times в качестве молодого репортера и фотографа. (Что касается моего присутствия здесь сегодня, это было бы так, как если бы какой-то старик в первый год моей карьеры пересказывал случай, который произошел с ним во время его первого года в журналистике в 1937 году!)

В любом случае, мой редакторы отправили меня на обед в 1977 году и хотели написать статью о том, что сказал спикер. Я приехал в Hilton Plaza Inn пораньше, чтобы поговорить с организатором. Мы поговорили, а затем он предложил мне место за одним из множества столиков, чтобы я мог насладиться «бесплатным» ужином.

Все этические каноны в журналистике все еще крутились в моей 21-летней голове из Школы журналистики Университета Миссури, старейшей в мире (основанной в 1908 году) и (подождите) до сих пор лучшей школы журналистики. журналистика на планете. Поэтому я отказался. Хозяин ужина был шокирован тем, что я отказался от бесплатной еды, и настоял, чтобы я пообедал с его сотнями платных гостей за ужином. Я снова отказался и сказал, что сяду у двери и буду ждать, чтобы делать заметки о том, что должен сказать оратор, чтобы я мог вернуться в редакцию, чтобы написать свою статью для утренней газеты. Хозяин был вне себя. Он сказал: «У нас НИКОГДА репортер из The Star не отказывался от еды!» Я поблагодарил его за предложение, сел у двери и получил от оратора достаточно заметок, чтобы составить рассказ, что мы и сделали в 1977 на электрических пишущих машинках, переходящих в четыре углерода. (Сегодня дети в школах всегда спрашивают: «Что такое углерод?»)

Когда я вернулся в редакцию, редактор «Ночного города» не захотел знать, что сказал спикер, о чем пойдет речь или сказать мне, как долго он хотел, чтобы моя копия была. Вместо этого его очень прямой вопрос был: «Чем они вас кормили?» Когда я сказал ему и помощнику ночного городского редактора, что отказался от ужина, они были ошеломлены и обеспокоены тем, что я нарушил систему бесплатного питания, от которой зависел голодный малооплачиваемый персонал, назначенный прикрывать обеденные собрания. Я написал историю, и она вышла на следующее утро, и я до сих пор отказываюсь от бесплатной еды, подарков и других потенциально компрометирующих вещей. Строгие правила этики и отсутствие даже видимости конфликта интересов попали в газету The Kansas City Star-Times, что доказывает мою правоту в моем раннем стремлении поступать правильно в этой профессии.

За свою карьеру я сталкивался с многочисленными этическими вызовами для себя и многих безмолвных других, не задумываясь о последствиях. Я обязан своей бескомпромиссной честностью моей матери, моему отцу и чернокожему сообществу, в котором я вырос. В своей книге «Наши отцы: создание чернокожих», которая скоро будет опубликована, я отмечаю, что мои родители в тандеме с другими афроамериканцами внушали каждому ребенку, с которым они встречались, что мы должны быть в два раза лучше, чище, чем чистоплотные, и работать впятеро. труднее сделать это в белой Америке. Меньшее было просто неприемлемо.

Я цитирую автора и мотивационного оратора Джорджа Фрейзера из моей книги 2004 года «Вопль учителя: разоблачите правду об образовании сегодня», в которой он сказал: «Если вы черный и посредственный в Америке, уезжайте. Потому что вы по-прежнему будете маргинализированы и, в конечном счете, будете уничтожены». Это совсем не изменилось.

С 1982 года я пытался привить чувство превосходства на рабочем месте в качестве преподавателя академии журналистики, которую ежегодно организует Ассоциация чернокожих журналистов Канзас-Сити, в качестве преподавателя с 19С 91 по 2007 г. за стипендию в рамках программы редактирования Института журналистского образования Мейнарда и с каждым молодым человеком, которого я встречаю на работе, в церкви, в обществе, в школах журналистики по всей стране и на журналистских съездах. Сейчас это нужно как никогда. Вот почему. Речь идет не только о газетах, журналах, радио, телевидении и журналистике новых медиа. Благополучие Соединенных Штатов, наша демократия и хорошее правительство во всех странах зависят от бескомпромиссного качества журналистики. Это потому, что люди в этой стране и в других местах зависят от точной, честной, этичной и своевременной отчетности и письма, чтобы они могли принимать наилучшие возможные решения в нашем свободном обществе. Это основа философии экзистенциализма.

В своей книге 2007 года «Открывая настоящую Америку: на пути к более совершенному союзу» я отмечал, что, когда мы не можем должным образом выполнять свою работу как журналисты, мы делаем экзистенциальных жертв из населения, которое зависит от свободной прессы для хорошая информация. Поэтому, когда мы не делаем свою работу правильно; когда мы неэтичны; когда нам не хватает честности; когда мы не честны; когда мы допускаем расизм, сексизм, гомофобию, классизм или элитарность в нашу копию; когда мы поддаемся давлению, чтобы сначала написать историю вместо того, чтобы сделать ее правильно, мы причиняем вред нашей стране и всем людям в ней.

Я также упоминаю в «Открывая настоящую Америку» историю, которую певец, актер и активист гражданских прав Гарри Белафонте поделился на съезде Национальной ассоциации чернокожих журналистов после крупной победы в борьбе за гражданские права. Все ликовали, кроме преподобного Мартина Лютера Кинга-младшего. Белафонте сказал, что спросил доктора Кинга, почему он тоже недоволен. Кинг ответил: «Я боюсь, что мы интегрируемся в горящее здание». В 1960-е годы его беспокоило то, что белая Америка была охвачена расовой ненавистью, войной, социальным и экономическим неравенством, сексизмом, элитарностью, классизмом и гомофобией, и это лишь некоторые из них, и доктор Кинг был прав тогда. точно так же, как он был бы сегодня, когда Дональд Трамп оккупировал Белый дом (с помощью русских хакеров). Белафонте объяснил, что черная Америка должна была стать лучшими в мире пожарными, чтобы потушить ревущее пламя социальных и экономических несправедливостей дома и за рубежом. Но также благодаря лучшему в черной Америке, которая дала нации одаренное лидерство президента Барака Обамы, можно спасти и нашу больную журналистскую профессию. Разнообразие этой нации – ее величайшая сила. Просто большему количеству людей нужно открыть для себя эту неоспоримую истину.

Я цитирую писательницу Эми Тан из книги «Открывая настоящую Америку», которая говорит: «Они не знали, кто я на самом деле. Они не знали, как много значит для меня малейшее признание и как малейшее количество критики может сломить меня». Подобно чернокожему сообществу моей юности, воплощенному в «Наши отцы: Создание черных мужчин», каждый из нас несет ответственность за создание других вокруг нас, чтобы использовать лучшее, что может предложить наше разнообразие. В наших собственных интересах делать не меньше.

Я говорю студентам факультета журналистики, что наша профессия построена на песках сомнений — мы сомневаемся в наших источниках, мы сомневаемся в наших заметках, мы сомневаемся в том, что пишем, а затем наши редакторы сомневаются в нас и во всем, что мы делаем. Все сомнения заключаются в том, чтобы сделать нашу журналистику лучше, заставив нас получать больше источников, задавать более качественные вопросы и писать больше убедительных историй, основанных на фактах. Но пески сомнений глубоко врезаются в нашу душу и нашу уверенность в себе, и это тяжело сказывается на каждом из нас. Имейте в виду, что цветным журналистам в этой отрасли, где доминируют белые мужчины, приходится еще хуже, потому что все еще есть много людей, которые думают, что у нас нет интеллектуальной мощи, необходимых языковых навыков, и нам часто не хватает доверия наших коллег. о том, будем ли мы сначала чернокожими или журналистами, работающими над написанием и редактированием историй.

У меня был один городской редактор, обсуждавший запланированную серию статей об афроамериканцах, переезжающих в пригороды, которые должны были сделать мои репортеры, и сказал мне, что я не могу редактировать эту важную серию, потому что я черный. На что я быстро возразил: «Значит, вы не можете редактировать истории о белых людях, потому что вы белый?» Он понял мою точку зрения и извинился за такое расово глупое заявление.

Мой дорогой друг и со-ведущая доктор Пегги Макинтош из Женских центров колледжа Уэллсли, которая провела новаторскую работу о белых привилегиях, которая также включена в «Открытие настоящей Америки», объяснила мне, что фанатичное мышление, которое женщины и цветные люди постоянно сталкиваются, потому что знания в этой стране всегда считаются мужскими и белыми. Все остальные навсегда испытаны и подвергнуты сомнению. В моей карьере были редакторы, которые говорили мне: «Мы наняли тебя, чтобы ты был журналистом. Оставьте это черное снаружи», когда я настаивал на том, чтобы лучше освещать цветные сообщества. Поскольку я был неумолим — как меня учило черное сообщество — я победил, и газета изменилась. Однако трудные экономические времена продолжают сводить на нет успехи. Мы должны бороться с уничтожением себя, других и нашего необходимого прогресса, поддерживая этих журналистов и других безгласных людей в сообществе вокруг нас. Так наша журналистика постоянно совершенствуется.

Времена становятся все труднее. Без доказательств — что является его отличительной чертой — Дональд Трамп на протяжении всей своей баллотировки в Белый дом нападал на этику, честность, честность и компетентность средств массовой информации, и доверчивая общественность проглотила это, как если бы все это было правдой.

Следующие четыре года будут посвящены этике, порядочности, совести и честности среди государственных чиновников и работников средств массовой информации. Наша отрасль — так же, как это было, когда я начинал свою карьеру, — будет вынуждена сокращать расходы и срезать углы, изменять и нарушать правила, заключать нечестивые союзы и компромиссы, а также продавать нашу честность и этику в интересах целесообразности, корпоративных акционеров и наличные. Репортерские, редактирующие и фотографирующие отряды на местах должны быть больше — они должны быть похожи на людей из черного сообщества, которые меня воспитали. Мы должны отступить. Этика — это хорошо построенный канал, по которому должна течь хорошая журналистика. Сильный ливень социальных сетей и ядовитые нечистоты фейковых новостей никогда не должны заменять важную информацию хорошей, качественной журналистики. Мы должны сказать «нет» тому, чтобы бежать с этим потоком, и вместо этого стоять на столпах лучшего в нашей профессии, даже несмотря на сокрушительные интересы больших денег.

На вас, стипендиаты Нимана, возложена еще большая ответственность в связи с тем, что вы были выбраны, и в связи с вашим обучением по этой программе. Вы должны быть последователями евангелия журналистского мастерства. Вы должны принять свою новую ответственность и вернуться в свои отделы новостей и поделиться с другими неоспоримыми ценностями нашей профессии. Я вспоминаю о том, что привило мне черное сообщество, чем я должен поделиться с вами. Оно исходит из Библии, поучающей, что от того, кому много дано, много и ожидается. Это больше, чем инструкция доктора Кинга и движения за гражданские права «каждый учит другого». Вы абсолютно не можете вернуться, особенно в эти трудные времена, думая, что вы не обязаны делать больше, чем вы когда-либо делали для нашей профессии и для других.

Я хочу закончить кое-что, что я почерпнул из учебника журналистики, который мы использовали, когда я был студентом в 1984 году в Институте журналистского образования Мейнарда, стажировке редактора Университета Аризоны в Тусоне. Я сохранил эту цитату на обратной стороне визитной карточки Американского общества газетных редакторов, которую дал мне давно умерший друг моих предков Карл Моррис. (Мой папа говорил, что для всех остальных это маленький мир; для чернокожих профессионалов это маленькая вселенная, и мы всегда должны быть рядом, чтобы поддерживать и подбадривать друг друга.) Я хранил эту карточку и цитату в своем кошельке. потому что это действительно вдохновляющие слова, в которые я всегда верил, старался жить и делиться ими. Я надеюсь, что вы найдете эту цитату столь же значимой, как и я. Слова принадлежат Стивену Греллету, 18-му и 19-му19-го века, уроженец Франции, американский миссионер-квакер, сказавший: «Я пройду через этот мир только один раз. Итак, если я могу проявить какую-либо доброту или сделать что-нибудь доброе, позволь мне сделать это сейчас. Позволь мне не откладывать и не пренебрегать этим, ибо я больше не пройду этот путь».

Дамы и господа, большое спасибо.

Журналистское образование: как освещать выступления

     Освещение выступления — типичное задание для журналистов. Как только вы освоитесь, это не так сложно. Но многие молодые журналисты поначалу борются с речевыми историями. Слишком часто они не могут объяснить читателям, почему эта речь важна или что в ней заслуживает освещения в печати. Вместо того, чтобы сосредоточиться на том, кто что сказал, они сосредотачиваются на скучных деталях.

     Например, многие статьи в студенческих газетах начинаются с тематической темы, например:    «17 мая генерал Норман Джонсон обратился к студентам Стэнсберийского университета. Мероприятие состоялось в Доме исполнительских искусств в 15:00. Его спонсировало Управление по делам студентов». Подобные подходы скучны, потому что они не объясняют читателю, почему его должна волновать история. Лучшим подходом было бы что-то вроде: «Откровенно гомосексуальным солдатам должно быть разрешено служить в вооруженных силах, заявил в понедельник высокопоставленный руководитель армии США. «Сексуальные предпочтения солдата не имеют ничего общего с его способностью служить и защищать нацию», — сказал генерал Норман Джонсон, заместитель министра армии США, перед аудиторией из примерно 300 студентов и преподавателей Университета Стэнсбери».

     Ниже приведены некоторые общие советы по освещению речей, а также предлагаемый формат истории. Необязательное речевое задание находится внизу.

Советы по сопроводительным выступлениям

Изучите тему и спикера.  Попросите у организаторов биографию спикера или заранее найдите его в Интернете. Получите справочную информацию по теме, просмотрите статьи, ранее написанные по ней. И посмотрите, сможете ли вы получить копию речи заранее или хотя бы поговорить с докладчиком заранее, чтобы понять, о чем будет речь. Таким образом, вы можете заранее написать набросок и дополнить детали во время выступления. Конечно, вы можете узнать о речи так близко к крайнему сроку, что это может оказаться невозможным.

Приходите пораньше и найдите хорошее место.  Место может быть заполнено. Не хочу опоздать и пропустить часть речи. Не допускается вход после старта. Сядьте там, где вас хорошо слышно.

Принесите нужные материалы. Блокнот, ручка, диктофон, возможно фотоаппарат или видеокамера. Делайте заметки, как будто диктофона не существует. Но диктофон хорош для записи точного языка — говорящий может сказать что-то спорное или там могут быть другие СМИ, и вам нужны цитаты, которые соответствуют их цитатам.

Оцените размер толпы.  Или спросите у организаторов количество участников. Если их количество кажется далеким, вы можете упомянуть об этом.

Не обобщать всю речь.  Большинство выступлений скучны и содержат только одно сообщение. Так что не пытайтесь охватить все доводы говорящего. Сосредоточьтесь на самом важном. Это то, что хочет знать читатель. Если бы он/она хотел услышать всю речь, она бы присутствовала или смотрела его по телевизору.

Прислушайтесь к моменту выноса.  У многих речей есть ключевой момент, который их определяет. Возможно, спикер говорит что-то спорное или предлагает необычный план действий. Если у аудитории есть сильная реакция на что-то сказанное, скорее всего, это момент выноса. Момент выноса — это то, с чего вы должны начать, и более подробно остановиться на этом позже в вашей истории.

Оставайтесь после.  Не уходите сразу после выступления, если только вам не нужно осветить другое мероприятие или вернуться в редакцию, чтобы уложиться в сроки, которые быстро приближаются. Спросите зрителей об их реакции. Если есть приемная, подойдите к ней и поговорите с людьми там. Постарайтесь схватить говорящего и задать уточняющие вопросы или уточнить его замечания, если это возможно. Так вы сможете убедиться, что поняли, о чем он говорит. Не стесняйтесь задавать каверзные вопросы.

Сбалансируйте свою историю.  Люди часто произносят речи в тех местах или местах, где им комфортно, где они знают, что их будут окружать сторонники. Так что реакция публики может быть очень пристрастной. Поговорите с другими людьми, затронутыми речью, которые могут отсутствовать. Если президент колледжа, например, упомянет на приеме выпускников, что он повышает плату за обучение, это не повлияет на выпускников. Но это повлияет на студентов, которые, скорее всего, не будут присутствовать. Получить реакцию от студентов.

Написание рассказа . У репортеров две задачи: передать сообщение говорящего, а также помочь читателям изучить это сообщение. Имейте в виду, что то, что заслуживает освещения в печати, может не совпадать с тем, что, по мнению спикера, должно быть освещено или сфокусировано на вашей истории. Или то, что заслуживает внимания, может быть не тем, что было сказано во время выступления, а тем, что не было сказано. Или новостью может быть то, как толпа отреагировала на то, что было сказано. То, что заслуживает освещения в печати, может даже не учитываться в речи. Новость может прийти после выступления, когда спикер отвечает на вопросы. Если ответ содержит самую интересную новость, начните с нее. Не включайте все сказанное в речь, только самые важные части. Делайте хорошие заметки, чтобы вы могли использовать прямые цитаты в своей истории. Убедитесь, что все имена и титулы указаны правильно. Напишите историю как можно скорее. Написание истории как можно быстрее позволяет получить информацию более точно.

Предлагаемая структура рассказа речи

1)    Лид: самое важное замечание, сделанное выступающим. Если говорящий малоизвестен, например, известный человек, вероятно, лучше всего использовать зацепку с отложенной идентификацией.

2)    Второй абзац: мощная цитата из выступления для усиления лида.

3)    Абзац третий: где, когда, зачем было произнесено выступление.

4)    Остальная часть истории: сочетает в себе цитаты, описания, справочную информацию и реакцию аудитории.

Как испортить речевую историю

·      Используйте слова, к которым обращались, или говорили, или говорили, или говорили о в ведущей роли

·      Вернуться в ведущую роль: в обращении к Ротари-клубу Гарден-Сити в четверг…

·      Расскажите своим читателям, что говорящий думает, чувствует или во что верит, а не то, что он сказал

·      Постарайтесь оживить свой рассказ, охарактеризовав то, что сказал говорящий, или насколько сильно он или она это почувствовал, вместо того, чтобы рассказать мне то, что он сказал: Джонс подчеркнул потенциальные проблемы для обществ, которые предпочитают не ценить жизни нерожденных.

Пример речевого рассказа

Посетите веб-сайт http://www.jprof.com/reporting/speechhandout.pdf

Упражнение по составлению речевого отчета

Инструкции. За час или меньше напечатайте рассказ на основе следующей информации. в этом упражнении по написанию новостей.

7 выпускных речей, которые возродят вашу веру в журналистику

Как недавний выпускник колледжа, я могу засвидетельствовать, что это были напряженные, хотя и захватывающие, несколько месяцев. К акции присоединились некоторые журналисты и руководители СМИ.

Несколько известных национальных журналистов, редакторов и руководителей СМИ, в том числе Марти Бэрон из Washington Post и Николь Ханна-Джонс из New York Times Magazine, за последние несколько недель обратились к новейшей группе выпускников колледжей. Хотя выступления различаются по тону и теме, все они разделяют почтение к фактам и ответственному повествованию.

Вот семь самых заметных и вдохновляющих выпускных речей 2017 года.

Марти Бэрон, исполнительный редактор The Washington Post

20 мая Бэрон произнес вступительную речь в Университете Джорджа Мейсона. Он является бывшим редактором The Boston Globe и руководил несколькими журналистскими коллективами, получившими Пулитцеровскую премию. Во время своего выступления Барон говорил о необходимости фактов и роли свободной прессы в американской политической системе.

Самоуправление не заканчивается избирательной урной. Это обязательство, которое сохраняется каждый день. Высказаться — это не угроза. Подавление речи – это угроза. Молчание — это угроза.

Прочитайте всю речь здесь.

Эрни Джонсон-младший, спортивный комментатор Turner Sports и CBS Sports

Джонсон произнес вступительную речь в Университете Джорджии 5 мая. для ТНТ. Во время своего выступления Джонсон говорил о важности принятия незаписанных частей жизни и доброты к другим.

Мы все соседи на этой планете. Это о том, что я поднимаю тебя. Речь идет о том, что вы смотрите на человека рядом с вами и поднимаете его. Вы можете заступиться за человека, у которого нет голоса. Вы можете поднять угнетенного.

 

Нейт Сильвер, главный редактор FiveThirtyEight

19 мая Сильвер выступил со вступительной речью в Школе непрерывного обучения Джорджтаунского университета. Время. Во время своего выступления Сильвер говорил о политике и избрании Дональда Трампа, а также о важности использования доказательств для вынесения суждений.

Вы будете удивлены тем, как легко на планете с населением 7,5 миллиардов человек стать одним из ведущих мировых экспертов в какой-либо теме, если вы действительно приложите усилия и изучите ее. Погружайтесь в проблему глубже, чем вы когда-либо считали возможным, выходите на локальный уровень и изучайте ее.

Николь Ханна-Джонс, журналист-расследователь журнала The New York Times

13 мая Ханна-Джонс выступила со вступительной речью в Университете Северной Каролины в Школе СМИ и журналистики Чапел-Хилл. вопросы прав в США, такие как сегрегация в школах в Фергюсоне, штат Миссури. Во время своего выступления Ханна-Джонс говорила об использовании журналистики для создания социальных изменений, а также о достойном отношении ко всем.

Никогда не теряйте чувство возмущения несправедливостью, которая нас окружает. Эта работа должна быть, прежде всего, нашей миссией. Мы можем не всегда видеть, что наша работа ведет к изменениям, но мы никогда не должны прекращать попытки.

Грегори Джерард Коулман, президент BuzzFeed

20 мая Коулман выступил со вступительной речью в Школе бизнеса Макдоно Джорджтаунского университета. Он бывший президент Criteo и HuffPost и имеет опыт в цифровых продажах и рекламе. Во время своего выступления Коулман говорил о важности мужества и убежденности в жизни.

В работе и в жизни будут времена, когда вы будете верить во что-то непопулярное, и вам придется защищать этот выбор. Слишком часто люди смотрят и оборачиваются, чтобы сначала увидеть, что думают другие, а затем сделать свой выбор на основе этого.

 

Энн Томпсон, главный корреспондент NBC News по вопросам окружающей среды

Томпсон выступила со вступительной речью в колледже Стоунхилл 21 мая. Суд над Стюартом. Во время своего выступления она говорила о важности поиска истины и научных данных об изменении климата.

Прагматизм истины позволяет нам мечтать. Когда мы привязаны к реальности, мы можем позволить своему духу воспарить до пределов нашего воображения.

Прочитайте всю речь здесь.

Марджи Мейсон, медицинский и региональный обозреватель Азии для Associated Press

12 мая Мейсон выступила со вступительной речью в Рид-колледже Университета Западной Вирджинии. остров рабов в Индонезии — работа, за которую они получили более 30 наград, в том числе Пулитцеровскую премию. Во время своего выступления Мейсон обсудила угрозы журналистам и свободе прессы, а также важность освещения несправедливостей.

Ищите тех, кто не думает, как вы, не говорит, как вы, или не поклоняется, как вы. Это сделает вашу жизнь намного богаче.

Исправление : В предыдущей версии этой истории говорилось, что Николь Ханна-Джонс работала в журнале New York. Она работает в журнале The New York Times.

Журналистика — Блум — Банк разговоров с женской речью

В прошлом году, когда я работала научным писателем в The Sacramento Bee в Калифорнии, я написала серию рассказов о комете Хейла-Боппа, о том, что это было и как она выглядела например, как это найти, как это сфотографировать, все, наука, ученые, броские описания, как это сделать — все смешалось в бегущей серии статей.

The Bee имеет тираж около 300 000 экземпляров, в районе Сакраменто более миллиона экземпляров, так что вы можете думать об этом как об относительно урбанизированном и обособленном сообществе. Тем не менее, каждый день, когда я приходил в офис, моя телефонная почта была забита вопросами от людей. Я часами разговаривал с ними по телефону. А после исчезновения Хейла-Боппа люди присылали мне свои фотографии яркого следа кометы над их домами, белой полосы над близлежащими горами, темных верхушек деревьев в дельте реки.

Это происходит не в первый раз. Ранее, в 1997 году, я написал рассказ о маленьком мальчике, зараженном таинственным паразитом, отчасти исследуя, почему наука так сбивает с толку, и люди начали звонить мне домой по выходным по поводу этой истории. При всем том, что люди плохо понимают науку, они увлечены ею; они обеспокоены этим; они знают, что это влияет на их жизнь, и куда им обратиться в этот момент, чтобы узнать больше, понять больше, воссоединиться с наукой.

Мы склонны недооценивать интерес, отчасти потому, что, по общему признанию, база знаний скудна. Но это один из самых многообещающих элементов решения наших проблем с научной и инженерной грамотностью. Научные писатели вроде меня улавливают это, потому что все звонят нам — отчасти потому, что, несмотря на то, что газеты — это частный бизнес, читатели считают нас государственной услугой. И я согласен с тем, что это действительно часть описания работы. У нас есть традиция, по крайней мере, быть ответственными перед обществом.

Я вовсе не утверждаю, что СМИ — это ответ. В данном случае только его часть. Есть много других, как мы все знаем: укрепление нашей программы научного и инженерного образования с нуля, превращение ее в менее фильтрующий процесс для ученых и в большей степени в программу науки для всех. Нам нужно пересмотреть определение роли ученого, от того, кто говорит только с коллегами, к тому, кто разделяет. Но для тех, кто уже отключен и неуверен, я думаю, что средства массовой информации могут сыграть решающую роль в информировании и установлении контактов как с учеными, так и с читателями. Для последних это особенно верно на региональном и местном уровне. Кто связан с отсева науки в обществе? С кем они разговаривают, если им интересно или они сбиты с толку? Откуда они берут информацию. И я бы сказал, что мы, СМИ, являемся основным источником этого, и с этим приходит ответственность делать это хорошо, намного лучше, чем мы делаем это сегодня.

Я хочу сказать, что научная журналистика становится важной точкой распространения и перевода. Мы говорим людям то, что никто другой им не говорит. Однажды я написал статью о побочных эффектах химиотерапии — некоторые виды лечения могут вызывать вторичный рак. И женщина с лейкемией позвонила мне. Она выбыла из программы химиотерапии. Ее врач никогда ничего ей не говорил — она решила, что может получить от меня лучший совет. Конечно, она не могла видеть, что у меня коронарный приступ на другом конце линии. Мне потребовалась неделя безумных звонков, чтобы попасть на новую программу химиотерапии, где с ней будут разговаривать врачи.

В прошлом году, с тех пор как я ушел из Bee, я писал статьи для журналов Psychology Today and Health, The New York Times и Washington Post, и это потрясающая работа, но аудитория другая. Я пишу для вообще другой аудитории, хорошо образованной, научно грамотной. У региональных газет тоже есть такие читатели. Но не они были теми, для кого я с таким удовольствием писал.

Когда я писал для «Пчелы», я думал об этом, если хотите, как о проповеди необращенным — пытаясь достучаться до людей, убежденных, что наука скучна, трудна, они слишком глупы для нее, — и заставить их увидеть, что они были неправы. Это было самое сложное сочинение, которое я когда-либо писал, и я скучаю по нему, и позже я расскажу вам, почему я ушел.

Здесь важно проводить различие между научными писателями и остальной журналистикой. Отдадим должное СМИ. Прежде всего, особенно в последнее десятилетие, редакторы осознали необходимость осмысленного освещения науки. Пчела является выдающимся примером этого. Мой редактор, Грегори Фавр, был уверен, что хорошие газеты освещают науку и медицину хорошо и полно; установили эти биты и убедились, что у нас есть деньги и время, чтобы сделать это правильно. Когда я был там, The Bee, северная калифорнийская газета с 300 000 экземпляров, отправила меня в Европу, чтобы написать об исследованиях СПИДа, на Аляску, чтобы написать о ледниках, на Гавайи, чтобы покрыть вулканы, и давала мне иногда месяцы, чтобы исследовать проблемы в большой глубины, как это было с моей серией об этических дилеммах исследований приматов «Войны обезьян», получившей Пулитцеровскую премию в 1919 году. 92.

Кроме того, в области журналистики возникла специальность научного письма, которая начинает утверждаться как самостоятельная профессия. В моем собственном университете, Висконсинском университете в Мэдисоне, Бостонском университете, Нью-Йоркском университете, Калифорнийском университете в Беркли, Университете Мэриленда, Лихайском университете, Колумбийском университете и Корнелльском университете, давно существуют программы научного письма. Я перечислил их в произвольном порядке, и это не исчерпывающий список. В таких местах, как Университет Эмори, создаются новые программы. В Калифорнийском университете в Санта-Круз есть программа, предназначенная исключительно для ученых, которые хотят стать научными писателями.

Я состою в совете директоров Национальной ассоциации научных писателей, и теперь мы проводим семинары по профессиональному обучению на наших ежегодных собраниях. Мы также составили книгу, изданную в прошлом году издательством Oxford University Press, под названием «Полевой справочник для научных писателей», которая теперь используется на курсах научного письма по всей стране. Мы также проводим программу наставничества для молодых научных журналистов. Стоит отметить, что Общество журналистов-экологов также проводит обучающую встречу.

Позвольте мне здесь обсудить несколько основ хорошей научной журналистики/общения:

1) Когда мы сообщаем об открытиях/прорывах (теперь опытные научные журналисты в шутку называют это словом «б»), их следует помещать в контекст. Часто так называемое открытие не является концом научного пути, а просто продвигает исследование по пути. Неспособность прояснить это — исследовательский характер науки — привела к синдрому «все вызывает рак», вместо понимания того, что сами исследователи пробуют свой путь через сложную науку.

2) Наука и техника должны быть доступными. Мы должны переводить жаргон, упрощать, когда это уместно, использовать аналогии, когда они работают. Когда я это сделаю — я проверю справедливость своих аналогий с привлеченными исследователями. Однажды я написал статью о явном открытии необычной частицы физики высоких энергий, условно названной лептокварком. Я сформулировал всю историю с точки зрения физики, играющей в строительные блоки, и шокового эффекта, когда в ведре неожиданно оказался таинственный блок. Я проверил это у физика, отвечавшего за эксперимент, и он был совершенно доволен этим сравнением.

Я стараюсь делать вещи яркими, но я не пишу и не снисхожу к читателям. Большинство людей достаточно умны, чтобы усвоить эти понятия. Моя ответственность состоит в том, чтобы удостовериться, что мои переводы достаточно хороши, чтобы передать основную мысль, а не забить читателя до смерти техническими подробностями, которые не являются необходимыми для понимания.

3) Второй момент этой истории заключается в том, что научные журналисты, как и политические журналисты, должны уверенно и комфортно обращаться к своим источникам. Это серьезная проблема, особенно для тех, кто не занимается научной журналистикой. У нас было слишком много наследия в этой стране, где наука трудна, а вы недостаточно умны, чтобы понять это. Мы не можем позволить себе повторить этот урок в газетах.

Таким образом, репортеры должны быть уверены в том, что проводят аналогии со строительными блоками с учеными, задают вопросы, которые приведут их к этому, и относятся к своим научным источникам с таким же скептицизмом и интеллектуальным анализом, как и в других областях. Именно в этот момент так важна подготовка научных журналистов. В противном случае мы получим благоговейную, снисходительную и даже неточную журналистику. Я не верю в то, что нужно записывать, и не думаю, что есть какая-то наука, которая это оправдывает.

4) Наука и инженерия — это человеческое предприятие, и я думаю, что мы не можем не подчеркнуть этого. Это не делается отдельным супервидом. Исследования проводятся людьми — они основаны на пробах и ошибках; боится; неудачи; и героизм. Все это должно быть составной частью того, как мы объясняем науку, и иногда именно этот элемент позволяет нам преодолевать случайную сложность материала. Инвалидность Стивена Хокинга каким-то образом привлекла людей к той самой эзотерической физике, которую он любит. Однажды я написал статью о нейтральной теории молекулярной биологии (которая имеет отношение к тому, как ученые определяют, насколько на самом деле стары виды), и она появилась в верхней части первой страницы газеты. Почему? Потому что исследователи действительно увлечены этим, и история, которую я написал, касалась разногласий между американским и японским учеными, которые стали настолько яростными, что японский исследователь рассылал письма, описывая другого генетика как «злого ученого из Америки».

5) Мы, как предприятие, склонны плохо освещать научный процесс, как я упоминал ранее. Но полемика позволяет нам осветить это. История выше является одним из примеров; другим было освещение неудачных экспериментов по холодному синтезу в Юте. Эти ученые отказались подвергнуть свою работу тщательной проверке экспертами. Это позволило таким писателям, как я, говорить о рецензировании, о том, почему оно работает и почему оно важно. Рецензирование обычно заставляло одних моих редакторов дремать за своими столами, но драма этой конкретной истории послужила основой для рассказа.

6) Раньше научных журналистов обвиняли в том, что они стенографистки, задыхаясь, записывая то, что им говорил доктор Гений, и выплевывая это в ответ. По мере того, как мы отходили от этого — я надеюсь — мы начали исследовать этические и политические аспекты науки и техники. Сериал, за который я получил Пулитцеровскую премию, был связан с исследованием приматов. Газета — опять же, благодаря преданным редакторам — дала мне год на сбор документов для этой серии и семь месяцев на полноценные интервью и написание текстов. Цель этой серии заключалась в том, чтобы познакомить людей с миром исследований на животных — вот каково это на самом деле за кулисами исследовательской лаборатории приматов, — чтобы читатели могли принимать собственные осознанные решения о правильности и неправильности работы.

7) Раньше мы говорили только о важности информированной общественности, когда дело касалось правительства. Но я считаю, что нам нужно поднять эти ставки; нам нужна информированная общественность, когда речь идет о науке и технике, потому что эти две области и силы меняют жизнь людей. Людям должны быть предоставлены все возможности понять и смириться с природой перемен. Вот пример. Я пишу статью для Psychology Today о науке чтения по лицу. Одним из побочных вопросов является разработка компьютеров, которые будут читать лица своих пользователей, чтобы, как выразился один ученый из IBM, мы могли иметь более естественные отношения с нашими машинами. Люди должны понимать, что такие программы в работе; им нужно время и понимание, чтобы выработать с ними уровень комфорта. Я считаю себя здесь членом публики — я все еще борюсь с понятием «естественных» отношений с компьютером.

8) Наконец, после всех этих серьезных заявлений, я считаю, что одна из проблем журналистов, которые не чувствуют себя комфортно и хорошо подготовлены к освещению науки и техники, заключается в том, что они сами воспринимают это слишком серьезно. Дело не только в том, что они не задают трудных вопросов; они недостаточно рассказывают легкие истории — расслабьтесь и скажите, что наука — это весело.

Потому что это тоже важная часть того, чтобы снова увлечь людей наукой, заставить их осознать, насколько она является частью их жизни и насколько легкой она может быть. Другими словами, как и у ученых, у хороших научных писателей должно быть чувство юмора в отношении того, что они делают.

И когда мы, рассказчики, узнаём об этом, мы обнаруживаем, что многие учёные тоже не любят, когда их изолируют и отталкивают; им нравятся истории, которые показывают, насколько живой может быть их работа. «Злой ученый из Америки» любил рассказ о своей работе, и его ученики сделали табличку «злой ученый» и повесили ее на дверь своего кабинета.

Я закончу на тихой ноте примером истории, которую я написал просто для развлечения. Но прежде чем я это сделаю, я хотел бы сделать еще пару замечаний о том, что необходимо для улучшения того, что мы уже начали.

Нам по-прежнему нужны более подготовленные научные журналисты. Но нам также нужна некоторая фундаментальная подготовка в области научной журналистики для всех репортеров, многие из которых в конечном итоге будут писать научные статьи в течение своей карьеры. С этой целью я считаю, что выпускники факультетов журналистики должны пройти хотя бы курс научного письма начального уровня.

Нам также необходимо произвести некоторую модернизацию, и под этим я подразумеваю обучение рабочих в существующих газетах, журналах, телевизионных станциях, радиостанциях, чтобы научить репортеров общих заданий некоторым основам хорошей научной журналистики. Кроме того, некоторые программы также должны быть разработаны для редакторов. Серьезным пробелом во многих газетах является отсутствие редакторов с научно-техническим образованием. Хорошие научные репортеры бесценны — и в каждой газете из 100 000 должен быть хотя бы один, в небольших газетах должна быть хотя бы одна работа на полставки — но все они нуждаются в умном, образованном редактировании, и нам всем нужны редакторы, которые могут судить о многих научных статьях, которые публикуются. поступают в отделы новостей через телеграфные службы и могут принимать обоснованные решения о том, как с ними обращаться.

Мои опасения по поводу журналистского образования были основной причиной, по которой я оставил прекрасную работу в газете, чтобы стать профессором журналистики в Университете Висконсина. Пребывание здесь также позволяет мне работать с другой стороны вопроса — обучать ученых более комфортному общению с общественностью. Это по-прежнему серьезная проблема, и я бы сказал, что в конечном итоге мы должны потребовать, чтобы каждый человек, специализирующийся в области науки, прошел курс научной коммуникации, чтобы его научили тому, что общение с общественностью является частью должностной инструкции.

Тем временем в кампусе Вашингтонского университета я разговариваю с учеными. Я встречался с исследовательскими группами: я разговаривал со студентами-естественниками и, должен добавить, иногда по просьбе профессоров естественных наук, которые также видят в этом законный пробел. Я также выступал с докладами о научном общении на профессиональных встречах, начиная от Американского астрономического общества и заканчивая Американской ассоциацией аллергологов и иммунологов. Я разговариваю с учеными в университетах; совсем недавно в медицинской школе Университета Вирджинии.

Научные журналисты, такие как я, проводят много времени, живя в культуре науки – мы ходим на встречи, читаем технические журналы, зависаем в лабораториях, иногда разговариваем с учеными больше, чем другие журналисты. Ученые, однако, очень мало знают о культуре журналистики — о том, что делает историю, как разговаривать с журналистами, — и мы несем ответственность за то, чтобы облегчить этот путь.

Я был первым штатным научным писателем в газете Сакраменто, и когда я начинал, никто даже не знал, что со мной делать. Когда я уезжал, люди стояли в очереди на работу — они считали ее интересной, высококлассной, высоко ценимой. С тех пор, как я начал, мы продвинулись так далеко, что я не могу не поверить, что, наконец, осознав, насколько это важно, мы можем внести реальный вклад в возвращение науки и техники домой.

Итак, наконец, низкая нота. Когда я вышел из газеты, кроме Пулитцеровской премии, больше всего люди запомнили историю об ученом из Аризонского университета, который изучал, что растет в туалетах и ​​куда оно попадает.

No related posts.