признак упадка общества. Точка зрения
Равнодушие – самый страшный грех. С согласия молчаливых совершаются самые страшные преступления. Мы стали жестче, а безразличие к чужой беде делает нас еще более уязвимыми перед лицом реальных угроз. Проживая каждый день в мыслях о том, что надо успеть что-то доделать и решить, а еще и не забыть позвонить родителям, мы не замечаем того, что происходит вокруг нас. Или не хотим замечать, поскольку, если мы позволим себе отвлечься на нечто незапланированное, то мы собьемся с привычного ритма. Жизнь, в которой каждая минута на счету, сделала из нас сухих обитателей каменных джунглей.
Говоря о роли общества в устранении тех или иных социальных пороков, мы делаем ставку, по большей части, на социальные сети. Как только мы, например, натыкаемся в прессе на публикации о ранних браках, угнетении женской половины нашего общества, мы ограничиваемся постом или же гневным комментарием. Став эдакими «диванными» специалистами, мы кичимся тем, что выразили свою позицию, полагая, что гражданская миссия выполнена.
Наши уши привыкли слышать о том, что в регионах страны ранние браки давно перестали быть редким событием. Недавнее сообщение об убийстве несовершеннолетней, но уже замужней девочки, совершенное в одном из сел Масаллинского района, конечно, возмущает. Но тут хотелось бы отметить другой факт – равнодушие. Очевидно, что сельские жители практически всегда находятся в курсе того, что происходит в соседнем доме. Никто из сельчан не подумал выразить свое возмущение в связи с тем, что кто-то решил преступить закон и нормы морали, взяв в жены 16-летнюю девочку. Понятия, которые стали нормой сельского общества, пугают своей чудовищностью.
Страшно подумать о том, что в нашем вполне продвинутом государстве все еще живут люди, для которых выдать замуж 16-летнюю девочку – это часть жизни. Довольно часто при этом случается так, что брачующиеся приходятся друг другу кровными родственниками. Тут также стоит отметить еще и то, что девочки, вступающие в отношения, никак не защищены со стороны государства, поскольку брак не может являться официальным.
Генофонд, который существенно страдает в результате кровных и ранних браков – отдельная тема для разговора.
Местные власти, проявляющие малодушие, закрывающие глаза на эти преступления, дают «зеленый свет» подобным проявлениям средневековых взглядов. Становится страшно от того, что люди, на глазах которых совершаются преступления, не просто наблюдают со стороны, но и поддерживают этот театр абсурда. Моральный упадок, нравственные принципы и убеждения, скатившиеся до уровня «ниже некуда», стали незаменимыми спутниками сегодняшней жизни.
Человек – существо социальное, но, к сожалению, утратившее всякие моральные ориентиры. Человек сегодня проживает жизнь, не вдаваясь в подробности того, что происходит у соседа. Проявляя равнодушие, мы забываем о том, что завтра беда может постучаться и в наши двери, а мы будем сидеть и сетовать на безразличие других.
Для нас преступление стало чем-то обыденным и привычным, пока оно не коснулось нас самих. Бить тревогу и кричать об атрофированном моральном облике нужно здесь и сейчас, чтобы избежать пополнения списка искалеченных судеб и жизней.
Лала Ибрагимова
Media.az
Политика, Экономика, Общество, Шоу-бизнес, Спорт, Культура, Мир, Это интересно, Важное вокруг, Интервью, равнодушие, безразличие, общество, моральные ценности, преступление, ранние браки,
Эра равнодушия | Правмир
Невозможно не прийти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят; лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтобы он соблазнил одного из малых сих (Лк 17:1-2).
Одним из первых программных текстов раннего «Фомы» была статья Владимира Гурболикова «Эра недоверия, или Место встречи изменить нельзя». Создавая журнал для сомневающихся, мы понимали, что живем в обстановке крайнего недоверия. Всех нас, вчерашних советских людей, многажды и по-всякому обманывали все, кому не лень: от старших приятелей и учителей до главного рулевого нашей жизни — коммунистической партии. Крушение Советского Союза ознаменовало наступление эры недоверия: после несостоявшегося земного рая — коммунизма, неверие и страх вызывала практически любая идеология, любая вера.
Конечно, и вера религиозная, ведь мы твердо вынесли из советского прошлого вместе с творчеством Владимира Семеновича Высоцкого, что «и в церкви все не так, все не так, ребята».
Встреча с Богом как главная встреча жизни, открытие Церкви как единственного места, где всегда любят и ждут, прикосновение к многовековой и живой христианской традиции, которая для большинства из нас еще вчера казалась опасным, но, к счастью, безвозвратно похороненным опиумом для народа, — все это стало для нас потрясением. Обретенная вера стала основой жизни; она давала силы и вызывала обжигающее стремление поделиться радостью открытия со всеми, кто был рядом. Неофитский пыл порождал множество проблем с друзьями и близкими, коренным образом менял жизни, восстанавливал храмы и возводил монастыри. Мы не всегда были внимательны к мыслям и чувствам тех, кто не пережил подобного опыта, но нам очень хотелось поскорей поделиться с ними радостью открытия — нам было не все равно. И им было не все равно; и мы очень хорошо чувствовали, кто наш собеседник — человек эры недоверия, советский Фома неверующий, боящийся верить и страдающий от своего неверия.
Мы пытались пробить стену недоверия и страха, разрушить окаменевшее основание старых лживых мифов об антиинтеллектуализме и косности Православия и отсталости христиан… Мы говорили себе и другим «не бойся», потому что в нашей вере нет места страху, потому что Бог есть Любовь, а совершенная любовь изгоняет страх (I Ин 4:18). Шло время, колебания и сомнения одних привели к Богу, других еще сильней от него отдалили. Жизнь стала более спокойной и размеренной, люди с виду — вроде бы более терпимыми. Эра недоверия закончилась.
На смену ей пришла эра равнодушия.
Старинный недруг рода человеческого, когда-то поразивший прародителей лживым рассказом о древе познания добра и зла, после искушения сомнением предложил человеку новый соблазнительный плод: безразличие. Сегодня страшнее всего не то, что люди не доверяют друг другу или боятся поверить в Бога и Богу. Людям все равно. Молодым все равно, потому что их так воспитали (точнее, не воспитали), взрослым — потому что сомнения в их жизни сменились апатией.
Нам все равно. Когда в маленьком городе Кольчугино 16-летние подростки заживо сжигают на Вечном огне 25-летнего парня, сделавшего им замечание, это не от недоверия, а от слепой, тупой, бессмысленной злобы равнодушия. Нам все равно, потому что когда в нравственно больном обществе всерьез и долго обсуждают, нужно ли вводить в школы элементы духовно-нравственного воспитания (при том что воспитание половое вводят не задумываясь, а то вдруг сами не догадаются!) — это не борьба против клерикалов, а преступление против собственого народа.
Равнодушие распространяется незаметно, почти как радиация — без цвета, вкуса и запаха. Быстро и насмерть. Потому что когда заметил последствия — уже поздно. И когда сегодня видишь пустые глаза учеников или студентов, когда вместо ожидаемого сострадания чувствуешь безразличие окружающих, когда в себе ощущаешь эмоциональную опустошенность, потому что пиявка телевизора давно уже высосала все эмоции, начинаешь задумываться: «А вдруг уже поздно?» И бессмысленно, и стыдно говорить, что можно «не смотреть и не слушать» и читать умные книжки, а в любом обществе всегда не без урода… Бессмысленно и стыдно, потому что это наши дети уже в школьном возрасте пьют пиво, курят марихуану и ругаются матом.
И это не маргиналы-уроды: 40% российских школьников знают, где достать наркотики. К этому привело равнодушие: слишком долго мы стыдливо прятались от слова «воспитание», полагая, что ребенок может и должен сам выбирать, потому что главное — свобода. Свобода, конечно, универсальная ценность, которая, кстати сказать, является одной из важнейших в христианстве. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что выберет ребенок, предоставленный сам себе в мире соблазнов. Потому мы и имеем, что имеем: толерантное равнодушие детей при политкорректной апатии родителей… И не к нам ли, сегодняшним, обращены страшные слова из Апокалипсиса: Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих (Откр 3:15-16)?
Можно, конечно, утешаться, что мы стали лучше жить. Но далее ничего «лучше» не будет, если мы не сможем противостоять заразе равнодушия. Безразличие изжить трудней, чем недоверие. Здесь нужны иные слова и аргументы, новая логика и тональность разговора, и — главное — конкретные действия.
А средство борьбы с самым древним врагом рода человеческого тоже очень хорошо известно: Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас (Мф 17:20).
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Безразличие — определение, значение и синонимы
безразличие
Безразличие — это черта отсутствия интереса или энтузиазма в вещах. Когда вы чувствуете равнодушие к чему-то, оно вам ни нравится, ни не нравится.
Если вы человек, который испытывает большое безразличие, вы, вероятно, часто говорите «а». Вам просто все равно. Равнодушие можно сравнить с апатией, что означает «отсутствие беспокойства», хотя апатия немного сильнее: апатия означает, что вам все равно, звонят ли вам ваши друзья; безразличие означает, что вам все равно, какой фильм вы в конечном итоге посмотрите — у вас нет сильного предпочтения ни к одному из вариантов.
Определения безразличия
существительное
черта оставаться спокойным и казаться безразличным; случайное отсутствие заботы
- синонимы: беззаботность, беззаботность
существительное
черта отсутствия энтузиазма или интереса к вещам в целом
- синонимы: апатия, оцепенение, уныние
существительное
непредвзятый беспристрастный беззаботный
существительное
апатия, проявляющаяся отсутствием эмоциональных реакций
- синонимы: безэмоциональность, бесстрастность, бесстрастность, флегматичность, флегматичность, бесстрастность
ОТКАЗ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: Эти примеры предложений появляются в различных источниках новостей и книгах, чтобы отразить использование слова «безразличие» .
Мнения, выраженные в примерах, не отражают мнение Vocabulary.com или его редакции.
Отправьте нам отзыв
ВЫБОР РЕДАКЦИИ
Посмотрите
равнодушие в последний разЗакройте пробелы в словарном запасе с помощью персонализированного обучения, которое фокусируется на обучении слова, которые нужно знать.
Начните изучение словарного запаса
Независимо от того, являетесь ли вы учителем или учеником, Vocabulary.com может направить вас или ваш класс на путь систематического улучшения словарного запаса.
НачатьСмертельное равнодушие — Sophia Institute Press
Распродажа!
Предварительный просмотр
Как Церковь потеряла свою миссию и как мы можем ее восстановить
Религиозное безразличие — это вера в то, что все религии в равной степени действительны и способны вести людей к спасению, за последние пять десятилетий быстро завоевала мировое господство.
Он даже заразил католическую церковь, нанеся ущерб ее миссии в мире.
Почему равнодушие губительно для католицизма?
Поскольку он превращает католицизм в еще одну религию, он нейтрализует роль церкви как нашего пути к спасению и превращает приход в нечто большее, чем просто место сбора людей.
Результат?
Бывшие католики теперь составляют вторую по величине «религию» в Америке. Семьдесят процентов католиков не верят в Реальное Присутствие Христа в Евхаристии, а еще больше процентов отвергают моральные учения Церкви. Массовая посещаемость находится в свободном падении, и даже самые основные привычки воскресных католиков, такие как регулярная исповедь, были утеряны.
Эрик Сэммонс, бывший епархиальный руководитель отдела евангелизации, а ныне главный редактор Crisis Magazine , приподнимает завесу над ростом религиозного безразличия, раскрывая множество интересных подробностей о том, что заставило Церковь работать и что является причиной краха нового.
Он определяет наиболее разрушительные искажения Веры, представленные как прогресс, и объясняет, почему церковные лидеры были вынуждены перевернуть традиционную католическую жизнь.
В увлекательных подробностях Сэммонс исследует, почему Новой евангелизации было суждено потерпеть неудачу, и объясняет, как решение приуменьшить значение исключительной роли церкви в процессе спасения неизбежно привело к массовому отказу от таинств. Он показывает, как некоторые учения игнорировались или принижались, что приводило к их внезапному краху, и как прогрессисты возвели экуменизм над евангелизацией и заменили провозглашение Евангелия «диалогом».
Смертельное равнодушие — это одновременно и важное исследование текущего кризиса, с которым столкнулась Церковь, и план того, как его преодолеть. Давайте восстановим то, что было утеряно, и вернем Церкви ее уникальный ранг света в темном мире.
Одобрения
Эта книга представляет собой блестящее изложение проблематики того, как католики подходят к вопросу о спасении (в смысле, кто будет спасен и при каких «требованиях»), и, в частности, как этот подход может быть искажен пастырские, прагматические или политические соображения.