Ролло Мэй (1909 — 1994): Psychology OnLine.Net
Ролло Мэй (1909 — 1994)Добавлено Psychology OnLine.Net
4.04.2008 (Правка )
Ролло Мэя, бесспорно, можно назвать одной из ключевых фигур не только американской, но и мировой психологии. До самой своей смерти в 1994 году он был одним из ведущих экзистенциальных психологов в США. За последние полвека это направление, чьи корни уходят в философию Серена Кьеркегора (Seren Kierkegaard), Фридриха Ницше (Friedrich Nietzsche), Мартина Хайдеггера (Martin Heidegger), Жана Поля Сартра (Jean-Paul Sartre) и других крупных европейских мыслителей второй половины XIX и первой половины XX века, широко распространилось по всему миру. Экзистенциальная психология придерживается точки зрения, согласно которой люди несут значительную долю ответственности за то, какие они есть. Существованию отдается предпочтение перед сущностью, рост и перемены считаются более важными, чем устойчивые и неподвижные характеристики, процесс имеет преимущество перед результатом.
За годы работы в качестве психотерапевта Мэй разработал новую концепцию человека. Его подход опирался в большей степени на клинические эксперименты, нежели на кабинетную теорию. Человек, с точки зрения Мэя, живет настоящим, для него актуально в первую очередь то, что происходит здесь и сейчас .В этой единственной подлинной реальности человек формирует себя сам и ответствен за то, кем он в конечном счете становится. Проницательные догадки о природе человеческого существования, получающие убедительное подтверждение в ходе дальнейшего анализа, способствовали популярности Мэя не только среди профессиональных психологов, но и среди широкой публики. И дело не только в этом. Работы Мэя отличаются простотой и глубиной основных положений, культивирующих здоровый прагматизм и рациональность в поведении конкретного индивида.
Задумываясь о коренных отличиях между психически здоровым, полноценным человеком и больным, Мэй пришел к следующим выводам. Многим людям, полагал он, недостает храбрости встретиться лицом к лицу со своей судьбой.
Биографический экскурс
Ролло Риз Мэй (Rollo Reese May) родился 21 апреля 1909 года в городе Ада, штат Огайо. Он был старшим из шести детей Эрла Тайтла Мэя и Мэти Баутон Мэй. Никто из родителей не имел хорошего образования и не заботился о том, чтобы обеспечить своим детям благоприятные условия для интеллектуального развития. Скорее наоборот. Например, когда через несколько лет после рождения Ролло его старшая сестра начала страдать психозами, отец приписал это тому, что она слишком много, на его взгляд, училась.
В раннем возрасте Ролло переехал вместе со своей семьей в Марин-Сити, штат Мичиган, где он и провел почти все детство. Нельзя сказать, чтобы у мальчика складывались теплые отношения с родителями, которые часто ссорились и в конце концов разошлись. Отец Мэя, будучи секретарем YMCA (Христианской ассоциации молодых людей), постоянно переезжал с семьей с места на место. Мать, в свою очередь, мало заботилась о детях, больше обращая внимание на свою личную жизнь: в своих позднейших воспоминаниях Мэй называет ее «кошкой без тормозов». Оба своих неудачных брака Мэй склонен считать следствием непредсказуемого поведения матери и психической болезни сестры.
Маленькому Ролло неоднократно удавалось испытать чувство единения с живой природой. В детстве он часто уединялся и отдыхал от семейных ссор, играя на берегу реки Сен-Клэр. Река стала его другом, тихим, безмятежным уголком, где летом можно было плавать, а зимой кататься на коньках. Позднее ученый утверждал, что игры на берегу реки дали ему намного больше знаний, чем школьные занятия в Марин-Сити.
Еще в молодости Мэй увлекся литературой и искусством, и с тех пор этот интерес никогда не оставлял его. Он поступил в один из колледжей университета штата Мичиган, где специализировался на английском языке. Вскоре после того как Мэй возглавил радикальный студенческий журнал, его попросили покинуть учебное заведение. Мэй перевелся в колледж Оберлин в Огайо и в 1930 году получил там степень бакалавра.
В течение последующих трех лет Мэй путешествовал по восточной и южной Европе, писал картины и изучал народное творчество. Формальным поводом для поездки в Европу послужило приглашение на место преподавателя английского языка в колледж Анатолия, расположенный в Греции, в Салониках. Эта работа оставляла Мэю достаточно времени для занятий живописью, и он успел в качестве свободного художника побывать в Турции, Польше, Австрии и других странах. Однако на второй год странствий Мэй внезапно почувствовал себя очень одиноким. Пытаясь избавиться от этого чувства, он с головой погрузился в преподавательскую деятельность, но это слабо помогало: чем дальше, тем более напряженной и менее эффективной становилась проделываемая работа.
Это означало, что правила, принципы, ценности, которыми я обычно руководствовался в работе и в жизни, попросту больше не годились. Я чувствовал себя настолько утомленным, что должен был пролежать две недели в постели, чтобы восстановить силы и продолжать дальше работать учителем. В колледже я получил достаточно психологических знаний, чтобы понять: эти симптомы означают, что есть нечто неправильное во всем моем способе жить.
Мне следовало найти какие-то новые цели и задачи в жизни и пересмотреть строгие, моралистические принципы своего существования» (May, 1985, р. 8).
С того момента Мэй начал прислушиваться к своему внутреннему голосу, который, как оказалось, говорил о непривычном — о душе и красоте. «Выглядело так, как будто бы этому голосу понадобилось уничтожить весь мой предыдущий образ жизни для того, чтобы быть услышанным» (May, 1985, р. 13).
Наряду с нервным кризисом пересмотру жизненных установок способствовало еще одно важное событие, а именно — участие в 1932 году в летнем семинаре Альфреда Адлера, проводившемся в горном курортном местечке недалеко от Вены.
Вернувшись в 1933 году в Соединенные Штаты, Мэй поступил в семинарию Теологического общества, но не затем, чтобы стать священником, а для того, чтобы найти ответы на основные вопросы о природе и человеке, вопросы, в решении которых религия играет не последнюю роль. Во время учебы в семинарии Теологического общества Мэй познакомился с известным теологом и философом Паулем Тиллихом, бежавшим из нацистской Германии и продолжившим академическую карьеру в Америке. Мэй многому научился у Тиллиха, они стали друзьями и оставались ими более тридцати лет.
Хотя Мэй изначально не стремился посвятить себя духовному поприщу, в 1938 году, после получения степени магистра богословия, он был рукоположен в священники Конгрегационной церкви. В течение двух лет Мэй служил пастором, но очень быстро разочаровался и, сочтя этот путь тупиковым, ушел из лона церкви и принялся искать ответы на мучившие его вопросы в науке.
В 1946 году Мэй открыл собственную частную практику; а через два года вошел в состав преподавателей Института Уильяма Алансона Уайта. В 1949 году зрелым сорокалетним специалистом он получил первую докторскую степень в области клинической психологии, присвоенную Колумбийским университетом, и продолжал преподавать психиатрию в Институте Уильяма Алансона Уайта до 1974 года.
Возможно, Мэй так и остался бы одним из тысяч никому не известных психотерапевтов, но с ним произошло то самое переворачивающее жизнь экзистенциальное событие, о каких писал Жан Поль Сартр. Еще до получения докторской степени Мэй пережил самое глубокое потрясение своей жизни. Когда ему было всего тридцать с небольшим, он перенес туберкулез и провел три года в санатории в Саранаке, на севере штата Нью-Йорк. Никаких действенных методов лечения туберкулеза в то время не существовало, и в течение полутора лет Мэй не знал, суждено ли ему выжить. Сознание полной невозможности противостоять тяжелой болезни, страх смерти, томительное ожидание ежемесячного рентгеновского обследования, всякий раз означающего либо приговор, либо продление ожидания — все это медленно подтачивало волю, усыпляло инстинкт борьбы за существование. Поняв, что все эти, казалось бы, вполне естественные психические реакции вредят организму не меньше физических мучений, Мэй начал развивать в себе взгляд на болезнь как на часть своего бытия в данный период времени.
«До тех пор пока я не выработал в себе некую «борьбу», некое чувство личной ответственности за то, что именно я являюсь тем человеком, который болен туберкулезом, я не мог достичь никакого продолжительного прогресса» (May, 1972, р. 14).
Тогда же им было сделано и еще одно важнейшее открытие, которое Мэй затем успешно использовал в психотерапии. Когда он научился прислушиваться к своему телу, то открыл, что излечение есть не пассивный, но активный процесс. Человек, пораженный физической или психической болезнью, должен быть активным участником лечебного процесса. Мэй окончательно утвердился в этом мнении уже после своего выздоровления, а спустя некоторое время начал внедрять этот принцип в свою клиническую практику, воспитывая в пациентах способность анализировать себя и корректировать действия врача.
Заинтересовавшись во время своей болезни феноменами страха и тревоги, Мэй начал изучать труды классиков — Фрейда и одновременно Кьеркегора , великого датского философа и теолога, прямого предшественника экзистенциализма XX века. Мэй высоко ценил Фрейда, но предложенная Кьеркегором концепция тревоги как скрытой от сознания борьбы против небытия затронула его более глубоко.
Вскоре после возвращения из санатория Мэй оформил записи своих размышлений о тревоге в виде докторской диссертации и опубликовал ее под заглавием «Значение тревоги» ( The Meaning of Anxiety ,May, 1950). Тремя годами позже он написал книгу «Человек в поисках себя» ( Man ‘ s Search for Himself ,May, 1953), которая принесла ему известность как в профессиональных кругах, так и просто среди образованных людей. В 1958 году он, в соавторстве с Эрнстом Эйнджелом (Ernest Angel) и Генри Элленбергером (Henry Ellenberger), опубликовал книгу «Существование: новое измерение в психиатрии и психологии» ( Existence : A New Dimension in Psychiatry and Psychology ).
Эта книга знакомила американских психотерапевтов с основными понятиями экзистенциальной терапии, и после ее появления движение экзистенциализма стало еще более популярным. Наиболее известная работа Мэя «Любовь и воля» ( Love and Will ,1969 b) стала национальным бестселлером и получила в 1970 году премию Ральфа Уолдо Эмерсона за эрудицию в области наук о человеке. В 1971 году Мэй получил премию Американской психологической ассоциации «за выдающийся вклад в теорию и практику клинической психологии». В 1972 году нью-йоркское Общество клинических психологов наградило его премией доктора Мартина Лютера Кинга-мл. за книгу «Власть и невинность» ( Power and Innocence ,1972), а в 1987 году он получил Золотую медаль Объединения американских психологов «за выдающиеся работы в области профессиональной психологии в течение жизни».
Мэй читал лекции в Гарварде и Принстоне, в разное время преподавал в Йельском и Колумбийском университетах, в колледжах Дартмут, Вассар и Оберлин, а также в Новой школе социальных исследований.
Он был внештатным профессором Нью-Йоркского университета, председателем Совета ассоциации экзистенциальной психологии и членом Попечительского совета Американского фонда душевного здоровья. В 1969 году Мэй развелся со своей первой женой Флоренс Де Фриз, с которой они прожили вместе 30 лет. Брак со второй женой Ингрид Кеплер Шолль также закончился разводом, после чего в 1988 году он связал свою жизнь с Джорджией Ли Миллер — аналитиком юнгианского направления. 22 октября 1994 года после продолжительной болезни Мэй умер в городе Тибуроне, штат Калифорния, где он жил с 1975 года.
На протяжении многих лет Мэй был признанным лидером американской экзистенциальной психологии, ратовавшим за ее популяризацию, но резко выступавшим против стремления некоторых коллег к антинаучным, излишне упрощенным построениям. Он критиковал любую попытку представить экзистенциальную психологию как научение доступным методам самореализации индивида. Здоровая и полноценная личность — результат напряженной внутренней работы, направленной на выявление бессознательной основы существования и его механизмов.
Ставя во главу угла процесс самопознания, Мэй по-своему продолжает традицию платоновской философии.
Фрейджер Р., Фэйдимен Д. Теории личности и личностный рост
📖 Итоги главы, Глава 29. Ролло Мэй: экзистенциальная психология. Теории личности и личностный рост. Фрейджер Р. Страница 253. Читать онлайн
— В своей концепции человека Мэй особенно подчеркивал уникальность личности, свободный выбор и телеологию поведения, то есть его осознанный целевой аспект. Как и другие экзистенциалисты, Мэй полагал, что: 1) существование (existence) предшествует сущности (essence), то есть более важно, что люди делают, а не что они есть; 2) люди сочетают в себе черты и субъекта, и объекта; это значит, что они являются и думающими, и действующими существами; 3) люди стремятся найти ответы на важнейшие вопросы, касающиеся смысла жизни; 4) свобода и ответственность всегда уравновешивают друг друга, поэтому ни одна из них не может присутствовать в человеке отдельно от другой; 5) жесткие теории личности склонны дегуманизировать человека и превращать его в объект или предмет для исследования.
— Экзистенциалисты применяли феноменологический подход к изучению личности, настаивая на том, что человека лучше всего можно понять с его собственной точки зрения. Единство человека и его феноменологического мира выражается термином Dasein (бытие-в-мире).
— Есть три формы бытия-в-мире: Umwelt наши отношения с миром внешних объектов или вещей, Mitwelt наши отношения с другими людьми и Eigenwelt — отношения с собственной личностью. Здоровые люди живут во всех этих трех мирах одновременно.
— Если человек осознает свое бытие-в-мире, он также осознает возможность небытия (nonbeing), или несуществования (nothingness). Жизнь становится для нас более значительной, когда мы стоим перед фактом неизбежности смерти или небытия.
— Признание небытия способствует развитию чувства тревоги, которая возрастает, если человек понимает, что наделен свободой выбора и нагружен ответственностью за свои действия.
Нормальную тревогу испытывает каждый из нас. Она пропорциональна угрозе, и мы умеем справляться с ней конструктивно на сознательном уровне. Невротическая тревога непропорциональна угрозе, вызывает подавление и реакцию самозащиты.
— Чувство вины, как и чувство тревоги, является нормальным для человека. Люди испытывают чувство вины в результате: 1) разделения с миром природы; 2) невозможности точно судить о нуждах окружающих; 3) отрицания собственных возможностей.
— Интенциональность это фундаментальная структура, которая придает переживаниям человека смысл и позволяет ему принимать решения относительно будущего. Интенциональность предполагает активное действие, а не одно только пассивное желание.
— Как любовь, так и воля вызывают отношение заботы и требуют ответственности. Любовь означает восхищение от присутствия другого человека и утверждение его ценностей наравне с собственными, воля порождает сознательное решение действовать.
Мэй выделял четыре вида любви: 1) секс, который является физиологической функцией; 2) эрос, стремящийся к длительному союзу с любимым человеком; 3) филия — дружба, не имеющая выраженной сексуальной направленности; 4) агапе, или альтруистическая любовь, не требующая ничего взамен.
— Мэй считал, что свобода приходит к человеку, когда он противостоит своей судьбе и понимает, что смерть или небытие возможно в любой момент. Существует свобода действия, которая есть у многих, но более глубокий, более редкий вид свободы это свобода бытия. Человек может быть внутренне свободен, даже если он физически находится в тюрьме.
— Вслед за Фроммом, Мэй полагал, что разрушение мифов как культурной основы сыграло роль и в общественных потрясениях, и в том, что человек чувствует одиночество и отчуждение от мира.
— Так как психопатология есть результат отчуждения от природы, от других людей и от самого себя, цель психотерапии, по мнению Мэя, помочь людям расширить свое сознание, чтобы они стали способны делать выбор и жить в мире и взаимопонимании с природой, с другими людьми и с собой.
— Экзистенциальная психология заслуживает высокой оценки за способность организовать и использовать все, что идет на пользу личностному развитию, но как научная система она не приобрела большого значения ни в контексте новых теоретических направлений, ни в области создания практических методик.
Великий экзистенциальный психолог Ролло Мэй об апатии, трансцендентности и нашей человеческой задаче во времена радикального перехода — маргинал Размышление 1951 года о том, что на самом деле означает быть бунтарем. В основе этого чувства лежат две дополняющие друг друга силы любви и воли, ибо любящее отношение к будущему требует волевого стремления подняться к проблемам настоящего и преодолеть его суматоху — зависимость, столь же верная в нашей личной жизни, как и в других. присутствует в нашей политической жизни и требует способности противостоять неопределенности.
Именно эту существенную взаимосвязь исследовал великий экзистенциальный психолог Ролло Мэй (21 апреля 1909 г.
— 22 октября 1994 г.) почти два десятилетия спустя в своей влиятельной книге 1969 г. Любовь и воля ( ).
Основываясь на своем четвертьвековом опыте психоаналитического терапевта, работающего с людьми, пытающимися вырвать из своего внутреннего смятения экзистенциальную безмятежность, Мэй пишет:
Любовь и воля взаимозависимы и принадлежат друг другу. Оба являются конъюнктивными процессами бытия — стремление влиять на других, формировать, формировать, создавать сознание другого. Но это возможно только во внутреннем смысле, если человек одновременно открывается влиянию другого.
Написав полвека назад, Мэй исследует последствия нарушения баланса любви и воли, говоря с поразительной точностью о нашем времени:
Искусство из книги «Тонкие ломтики беспокойства: наблюдения и советы для успокоения беспокойного ума» Катрин ЛепажПлоды будущих ценностей смогут вырасти только после того, как они посеянные ценностями нашей истории. В это переходное [время], когда к нам приходят все результаты нашего банкротства внутренних ценностей, я считаю особенно важным, чтобы мы искали источник любви и воли.
[…]
Самое поразительное в любви и воле в наши дни то, что если в прошлом они всегда представлялись нам как ответ на жизненные затруднения, то теперь они сами стали проблемой . Всегда верно, что любить и станет труднее в переходном возрасте; и наша эпоха радикального перехода. Старые мифы и символы, на которые мы ориентировались, ушли в прошлое, тревога свирепствует; мы цепляемся друг за друга и пытаемся убедить себя, что чувствуем любовь; мы этого не делаем, потому что боимся, что если выберем что-то одно или одного человека, то потеряем другое, и мы слишком неуверенны, чтобы рисковать. Затем из связанных эмоций и процессов выпадает дно, из которых любовь и воля являются двумя главными примерами. Индивид вынужден обратиться внутрь себя; он становится одержим новой формой проблемы идентичности, а именно: «Даже если я знаю, кто я, я не имею никакого значения». Я не могу влиять на других. Следующий шаг — апатия. И следующий за этим шаг — насилие. Ибо ни одно человеческое существо не может вынести постоянное ошеломляющее переживание собственного бессилия.
Мэй утверждает, что во времена радикального перехода, когда социальные структуры, которые мы использовали в качестве внешних ориентиров, начинают разваливаться склонны обращаться внутрь себя и полагаться на собственное сознание. Таким образом, такие времена становятся критическим полигоном для проверки того, насколько хорошо мы можем управлять взаимодополняющими силами любви и воли. Эта великая личная ответственность может перерасти в источник беспокойства, которое, достигнув своего крайнего и невыносимого предела, перерастает в апатию — когда мы постоянно сталкиваемся с опасностями, которые мы не в силах преодолеть, мы прибегаем к этому последнему механизму самозащиты, отключая оба любовь и воля. И все же в этих двух способностях лежит единственный механизм нашего спасения и здравомыслия. май пишет:
Взаимосвязь любви и воли заключается в том, что оба термина описывают человека в процессе протягивания, движения к миру, стремящегося воздействовать на других или на неодушевленный мир и открывающегося для воздействия; формирующий, формирующий, относящийся к миру или требующий, чтобы он относился к нему.
Вот почему любовь и воля так трудны в переходный возраст, когда все привычные места для причала исчезли.
Вот почему любовь и воля так трудны в переходный возраст, когда все привычные места для причала исчезли.В настроении, которое напоминает понимание Ханной Арендт того, как бюрократия порождает насилие, Мэй добавляет:
Рисунок Шона Тана для специального издания сказок братьев ГриммСуществует диалектическая связь между апатией и насилием. Жизнь в апатии провоцирует насилие; и … насилие способствует апатии. Насилие — это крайняя деструктивная замена, которая врывается, чтобы заполнить вакуум там, где нет связи… Когда внутренняя жизнь иссякает, когда чувства уменьшаются, а апатия возрастает, когда нельзя воздействовать на другого человека или хотя бы по-настоящему прикоснуться к нему, насилие вспыхивает как демоническая необходимость. для контакта, безумное влечение, вынуждающее касаться самым непосредственным образом.
[…]
Апатия — это отказ от воли и любви… приостановка обязательств. Это необходимо во время стресса и суматохи; и настоящее большое количество раздражителей является формой стресса.
Но апатия… ведет к пустоте и делает человека менее способным защитить себя, менее способным выжить. Каким бы понятным ни было состояние, которое мы описываем термином апатия, важно также, чтобы мы стремились найти новую основу для любви и воли, которые были его главными жертвами.Мэй исследует противоядие от апатии через призму трех центральных элементов любви и воли — эроса, древнегреческого проявления любви, которая ведет к высшим формам бытия и отношения; даймонический, представляющий посредника между божественным и смертным; и интенциональность, стремление воображения преобразовать индивидуальные импульсы в межличностный опыт. Он пишет:
Поскольку функция эроса, как внутри нас, так и в самой вселенной, состоит в том, чтобы привлекать нас к идеальным формам, он пробуждает в нас способность протягивать руку, позволять себя схватить, предвосхищать и формировать будущее. Это способность сознательно реагировать на то, чем может быть .
Даймоническая, та теневая сторона, которая в современном обществе населяет подземные царства, а также трансцендентные царства эроса, требует от нас интеграции в личностном измерении сознания. Интенциональность — это образное внимание, которое лежит в основе наших намерений и определяет наши действия. Это способность участвовать в познании или исполнении искусства пролептически, то есть примеряя его на размер, выполняя его в воображении. Каждый из этих акцентов указывает на более глубокое измерение человека. Каждое требует от нас участия, открытости, способности отдавать себя и принимать в себя. И каждый является неотделимой частью основы любви и воли.С прицелом на будущее, которое теперь является нашим настоящим, Мэй обдумывает путь к обретению такой благодатной основы любви и воли:
Что необходимо… так это новое сознание, в котором глубина и смысл личного отношения будут занимать центральное место. Такое всеобъемлющее сознание всегда требуется в эпоху радикального перехода.
Не имея внешних ориентиров, мы сдвигаем нашу мораль внутрь себя; к человеку предъявляется новое требование личной ответственности. Мы должны открыть для себя на более глубоком уровне, что значит быть человеком.Вторя настойчивому утверждению Альфреда Казина о необходимости принять наши противоречия, Мэй добавляет:
Единственный способ решения — в отличие от решения — вопросов состоит в том, чтобы трансформировать их посредством более глубоких и широких измерений сознания. Проблемы должны быть охвачены в их полном смысле, антиномии разрешены даже с их противоречиями. На них нужно опираться; и из этого возникнет новый уровень сознания.
В чувстве удивительной актуальности нашего бурного и переходного времени Мэй формулирует нашу высшую ответственность перед собой и перед будущим:
Новый век, который стучится в дверь, пока еще неизвестен, виден только сквозь затуманенные окна. Мы получаем только намеки на новый континент, на который мы несемся: безрассудны те, кто пытается его спроектировать, глупы те, кто пытается его предсказать, и абсурдны те, кто безответственно пытается отбросить его, говоря, что «новому человеку понравится его новый мир так же, как нам нравится наш».
… Но каким бы ни был новый мир, мы не хотим возвращаться в него. Наша человеческая ответственность состоит в том, чтобы найти план сознания, который будет ему адекватен и наполнит огромную безличную пустоту нашей технологии человеческим смыслом.Вторя неизменному утверждению Бертрана Рассела о том, что «не всякая мудрость нова и не всякая глупость устарела», Мэй добавляет:
Мы стоим на вершине сознания прошлых веков, и их мудрость доступна нам. . История — эта избирательная сокровищница прошлого, которую каждая эпоха завещает последующим, — сформировала нас в настоящем, чтобы мы могли принять будущее. Какое это имеет значение, если наши прозрения, новые формы, играющие на задворках нашего разума, всегда ведут нас в девственную землю, где, нравится нам это или нет, мы стоим на чужой и сбивающей с толку почве. Единственный выход впереди, и наш выбор состоит в том, будем ли мы съеживаться перед ним или подтверждать его.
Ибо в каждом акте любви и воли — а в конце концов они оба присутствуют в каждом подлинном акте — мы одновременно формируем себя и наш мир.
Вот что значит принять будущее.«Любовь и воля» — это поучительное чтение во всей его полноте. Дополните его великим философом-гуманистом и психологом Эрихом Фроммом, современником Мэя, об искусстве жить, нобелевским лауреатом Тони Моррисоном о задачах творческой личности в изменчивые времена и философом Мартой Нуссбаум о том, как жить с нашей человеческой хрупкостью. .
Глава 25, часть 1: Ролло Мэй – PSY321 Текст курса: Теории личности
Ролло Мэй (1909–1994) познакомил американских психологов с экзистенциализмом и остается самым известным сторонником этого подхода в Америке. Обученный в довольно традиционном формате как психоаналитик, Мэй считал отстраненность, с которой психоаналитики подходили к своим пациентам, нарушением социальной этики. Например, если психоаналитик помогает пациенту стать как можно лучше, а этот человек зарабатывает себе на жизнь неподобающим или преступным путем, вряд ли это кажется уместным (Стагнер, 19 лет).
88). С другой стороны, кто должен решать, какие ценности следует предпочесть в том или ином обществе? В стремлении к свободе Мэй предположил, что иногда люди могут разумно выступать против стандартов или морали своего общества. Политика, прекрасная тема для оживленных дебатов, зависит от противоположных точек зрения. Однако только тогда, когда человек живет подлинной жизнью, его мнение следует считать действительным, и экзистенциальная психология стремится помочь людям жить подлинной жизнью.
Краткая биография Ролло Май
Ролло Риз Мэй родился 21 апреля 1909 года в Огайо и вырос в Марин-Сити, штат Мичиган. Он учился в Оберлинском колледже в Огайо, который окончил в 1930 году. Всегда интересуясь искусством и художественным творчеством, он присоединился к небольшой группе художников и отправился в Европу, где они изучали местное искусство Польши. Чтобы остаться в Европе, Мэй устроилась преподавателем в Американский колледж в Салониках в Греции. Когда он не преподавал, он много путешествовал по Греции, Польше, Румынии и Турции.
Он посещал летнюю школу, которую преподавал Альфред Адлер. Будучи глубоко впечатлен Адлером (как и Франкл), он, тем не менее, считал теории Адлера чрезмерно упрощенными и слишком общими. Это вполне могло быть связано с его пробуждением осознания трагической стороны человеческой жизни, учитывая, что большая часть Европы сильно пострадала во время депрессии между Первой и Второй мировыми войнами (Ривз, 19).77).
Вернувшись в Соединенные Штаты, Мэй работала студенческим советником и редактором студенческого журнала в Мичиганском государственном университете. В 1936 году он поступил в Объединенную теологическую семинарию в Нью-Йорке с намерением задать и, скорее всего, надеясь найти ответы на главные вопросы о человеческой жизни. Несмотря на то, что у него не было особого желания стать служителем, он некоторое время служил в приходе в Монклере, штат Нью-Джерси. Во время учебы в семинарии он стал другом на всю жизнь Пауля Тиллиха, известного экзистенциального теолога. Тиллих, чьи занятия Мэй регулярно посещал, познакомил Мэя с произведениями Кьеркегора и Хайдеггера.
Мэй также встретил Курта Гольдштейна в это время и познакомился с теориями Гольдштейна о самоактуализации и тревоге как реакции организмов на катастрофические события. Что касается его пребывания на посту министра, Мэй отметил, что единственными событиями, которые, казалось, включали в себя элемент реальности, были похороны (Ривз, 19 лет).77).
Вскоре после окончания семинарии Мэй начала писать книги о консультировании и творческой жизни. Он работал советником в Колледже города Нью-Йорка и обучался психоаналитику в Институте психиатрии, психоанализа и психологии Уильяма Алансона Уайта в Нью-Йорке. Его время в учебном институте совпало с Гарри Стэком Салливаном, который был президентом Фонда Уильяма Алансона Уайта, и Эрихом Фроммом в качестве коллеги. В 1946 году Мэй начал частную психоаналитическую практику, в 1948 г. он стал преподавателем института, а в 1949 г. получил первую степень кандидата наук. по клинической психологии в Колумбийском университете. Его докторская диссертация была опубликована под названием The Meaning of Anxiety (май 1950 г.
), книга, в которой широко цитируются работы Фрейда и Кьеркегора о тревоге, а также работы Фромма, Хорни и Тиллиха (май 1950 г.; Ривз, 1977 г.). .
Как и у Виктора Франкла, в это время в жизни Мэя произошел драматический поворот, неконтролируемое событие угрожало его жизни: Мэй заболел туберкулезом. В то время не существовало эффективных методов лечения этой заразной болезни, многие люди умирали от нее, и, как и многим другим, Мэй пришлось провести несколько лет в санатории (санаторий Саранак в северной части штата Нью-Йорк). Именно во время пребывания в санатории Мэй теоретизировал о тревоге и пришел к одному из самых важных выводов в своей карьере. Он определил, что, хотя Фрейд проделал мастерскую работу по характеристике воздействия тревоги на человека, именно Кьеркегор действительно определил, что такое тревога: угроза превращения в ничто. С этого момента Мэя можно было однозначно идентифицировать как экзистенциального психолога. Он сотрудничал с Абрахамом Маслоу, Карлом Роджерсом и Гордоном Олпортом, чтобы представить симпозиум по экзистенциальной психологии совместно с 1959-я ежегодная конвенция Американской психологической ассоциации, которая привела к публикации книги на эту тему (Reeves, 1977).
По мере того, как карьера Мэя продолжалась, он стал руководителем и обучающим аналитиком в Институте Уильяма Алансона Уайта, а также адъюнкт-профессором психологии в аспирантуре Нью-Йоркского университета. Он провел серию радиопередач по экзистенциальной психологии в программе Канадской радиовещательной корпорации, работал приглашенным профессором в Гарварде и Принстоне и продолжал писать. Его более поздние книги включают работы о снах, символизме, религии и любви. В конце концов он поселился в Калифорнии, где и умер в 1994.
Дополнительные материалы
Ролло Май через десять минут
Это видео [10:15] представляет собой введение в работу американского психолога Ролло Мэя с акцентом на его социальную критику и его видение экзистенциальной психотерапии.
Источник: https://youtu.be/wms_RXEta5c
Каталожные номера
Текст: Келланд, М.