Читать книгу «Рассуждение о начале и основании неравенства между людьми» онлайн полностью📖 — Жан-Жака Руссо — MyBook.
Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь!
Я имею честь приписать Вашему Сиятельству перевод Рассуждение о Неравенстве Между Людьми. Признаюсь и что такое приношение мало в рассуждении Вас; но ведаю я то, что свойство великих душ, есть рассматривать чистосердечие, а не важность приношения, и что всякая жертва для них приятна: а как я не имею средства лучшего принести мою благодарность за благоволение Вашего Сиятельства о первом моем переводе, то чтобы чувствования оной не остались без засвидетельствования, предпринял я в знак того признания, которым я вам обязан посвятить книгу сию Вашему Сиятельству.
Сочинителя сего рассуждения славится тем, что родился он в такой стране, в которой может свободно объявлять мнения свои: когда бы он мог предусмотреть сие цветущее состояние России, в котором мы ныне под благословенною держаною Премудрой нашей Монархини находимся, то без сомнения оставил бы он свои похвалы.
Бывали такие времена в России, в которые гордость была предметом людей занимающих высокие степени, в которые управляющие, стараясь удержать в наивысшем порабощении прочих, не допускали не только говорить, о каких-либо обстоятельствах, но и запрещалось упоминать об истинных мнениях. Сии времена с мрачностью тех грубых веков протекли, а цветущее состояние, ныне вознесенное на толь высокую степень России, доказывает, что не принуждение, но добродетель умножает усердие к монархам истинную преданность к общей пользе, и венчает всякое благосостояние народное.
Благополучны мы по истине, что рождены в такой век, в которой просвещение блистает в совершенной своей славе, в которой добродетель беспримесная процветает, распространяется и торжествует, в которой благоволением нашей МОНАРХИНИ, век свой бессмертною славою увенчающийся, каждый сын благополучной нашей страны пользуется, и щедротами ее наслаждается.
Сие изливающееся блаженство на часть толь знатную человеческого рода, служит к славе Вашего Сиятельства.
Вы, исполняя знаменитые труды свои в доверенных Вам делах, споспешествуете намерениям премудрой нашей Государыни. Слава, с какою Вы все то исполняете и добродетельные Вашей души свойства, обязывают всех чувствовать, колико мы Вами одолжены: ибо должность есть каждого сына отечества иметь признание к пекущимся толь знаменито о пользе общества.
За благо примите, Милостивой Государь, сие мое приношение, как знак того признания, которое меня принуждает прославлять Ваши добродетели, и наполняет сердце мое тою искренностью и глубочайшим почтением, с каким я имею честь быть,
Сиятельнейший граф, Милостивый государь
Вашего сиятельства покорный слуга Павел Потемкин.
Вы, исполняя знаменитые труды свои в доверенных Вам делах, споспешествуете намерениям премудрой нашей Государыни. Слава, с какою Вы все то исполняете и добродетельные Вашей души свойства, обязывают всех чувствовать, колико мы Вами одолжены: ибо должность есть каждого сына отечества иметь признание к пекущимся толь знаменито о пользе общества.Самое полезное и меньше всех известное из человеческих знаний, кажется мне, есть о человеке[1] и я осмелюсь сказать, что единая надпись храма Делфийского содержала в себе наставление гораздо нужнейшее и гораздо труднейшее всех великих нравоучительных книг. И так, я почитаю содержание сего рассуждения, за один из самых нужных вопросов, какие философия может предлагать, и по несчастью для нас, за один из самых труднейших, которые Философ решишь может: ибо, как можно познать источник неравенства между людей, если не начнешь познанием их самих? И как человек дойдет совершенно до того, чтоб мог видеть себя таким, как природа его устроила, сквозь все перемены, которые многое продолжение времен и вещей долженствовали произвести в его начальном состоянии, и различить то, что имеет от собственного своего основания, с тем, что обстоятельства и приращения его приобщили от себя к первобытному его состоянию, или в нем переменили? Подобно статуе Глаукуса, которую время, море и бури столько обезобразили, что уже она больше представляла лютого зверя, нежели Бога.
Душа человеческая, изменившаяся посреди общества чрез тысячу разных причин, непрестанно возрождающихся, чрез приобретение знаний и заблуждений, чрез перемены произошедшие в сложении тел, и чрез непрестанное сражение страстей, преобразила, так сказать, вид свой, даже до того, что почти стала непознаваема; и вместо существа Действующего всегда по известным и непременным основаниям, вместо сея небесные и величественные простоты, которую Творец в нее впечатлил, находится в ней только безобразное противоположение страсти, которая о себе мнит, будто она рассуждает, и разума, который безумствует.
Всего мучительнее есть то, что как все приращения рода человеческого, отдаляют его непрестанно от его первобытного состояния: по чем более мы накопляем новых знаний, тем паче отъемлем средства к приобретению одного самонужнейшего изо всех, и в некотором смысле, чрез излишнее учение о человеке, привели мы себя в не состояние познать его.
Легко видеть можно, что в сих то со временем происходящих переменах человеческого составления, надлежало искать первого начала разностей, которые различают людей, и которые по общему признанию суть естественно столько равны между собою, как были скоты всякого рода, прежде нежели разные физические причины ввели в некоторые из них те различности, кои мы и примечаем.
В самом деле, непонятно то, чтобы первые перемены, чрез какое средство они ни произошли, могли изменить вдруг и одинаковым образом всякого порознь во всем роде; но между тем, как одни приходили в совершенство или испортились, и получили разные качества добрые или худые, которые не заключились в их природе, другие остались долее в начальном своем состоянии: и таковой-то был между людьми первый источник неравенства, которое легче можно доказать таким образом вообще, нежели означить с точностью подлинные тому причины.
И так, да не воображают мои читатели того, чтоб я дерзнул себя льстить, якобы я то видел, что мне кажется столь трудно видеть. Я начал некоторые рассуждения, отважился представить некоторые притом догадки, не столь в уповании решить вопрос, как в намерении изъяснить оный, и довести его к настоящему его состоянию. Другие могут свободнее пройти далее по тому же пути, хотя не без труда всякому достичь до самого предела можно. Ибо, нелегко сие предприятие, чтоб разобрать, что есть первобытное, и что искусством введенное в нынешней природе человеческой, и узнать точно состояние, которое уже не существует, которое может быть никогда не существовало, и уповательно не будет и во веки существовать, однако ж, о котором нужно иметь истинное понятие, дабы мы могли чрез то прямо судить о состоянии, в коем находимся ныне.
Надлежало бы притом иметь гораздо более философии, нежели мнят, тому, кто предпримет точно определить те предосторожности, которые принять должно; дабы о сем учинить основательные примечания и достаточное решение следующей проблемы, кажется мне не недостойно Аристотелей и Плиния нашего века: Какие опыты нужны к достижению того, что познать, человека и его природе, и какие суть средства для исполнения сих опытов и недрах общества? Отнюдь не предпринимая решить сию проблему, кажется мне, однако, что я столько довольно о сем деле размышлял, дабы мог уже осмелишься наперед ответствовать за то, что управление сих опытов достойно самых величайших философов, а произведение их в действо не ниже достоинства Государей, какового стечения ожидать почти несходно с разумом, особенно при продолжении, или лучше сказать, при восследовании, просвещения и благоволения, потребного с обеих сторон к достижению желанного успеха.
Сии изыскания толь трудные в исполнении, и о которых доныне так мало помышляли, суть однако единые средства, оставшиеся нам для отвращения множества тех затруднений, кои скрывают от нас подлинное сведение об основаниях человеческого общества.
Сие то невежество природы человеческой производит столько неизвестности и темноты в рассуждении истинного определения права естественного: ибо понятие о праве, говорит Г. Бюрламаки, и еще более о праве естественном, явным образом суть понятия, относящиеся к человеческой природе: и так, из сей то самой природы человека, продолжает он, из его составления и состояния должно выводить начальные правила сей науки.
Не без удивления, и не без соблазна, примечается несогласие, находящееся в рассуждении сего важного предмета, в разных писателях о том рассуждающих. Между самыми важнейшими из них, едва можно найти двух, которые бы одинакового были мнения, не говоря о древних философах, которые, кажется, нарочно старались противоречить друг другу о началах самых основательных: Римские Юрисконсульты без всякого различия подчиняют человека, и всех прочих животных тому ж естественному закону, для того, что они рассуждают под сим именем закона, более о том, что природа налагает сама себе, нежели о том, что она предписывает, или лучше сказать, по причине особливого означения, по которому сии Юрисконсульты разумеют слово закон, которое кажется, что приняли они в сем случае только за выражение всеобщих отношений, установленных природою между всеми существами одушевленными для собственного их сохранения.
Нынешние писатели, не признавая под сим именем закона; как только единое правило, предписанное существу нравственному, то есть, разумному, свободному и рассуждающему в его отношениях к другим существам: следственно, ограничивают все в едином смыслом одаренном обуздании, то есть, в человеке, принадлежность закона естественного. Но описывая сей закон, каждый по своему мнению устраивает оный на основаниях толь метафизических, что между нами находится весьма мало и таких людей, которые бы в состоянии были разуметь сии основания, а не только, чтоб могли найти оные от себя самих, так что определения или описание ученых людей, будучи впрочем, в непрестанном между собою противоречии, соглашаются только в том, что невозможно разуметь закона естественного, и, следовательно, ему повиноваться, не будучи великим рассказчиком и глубоким метафизиком. А сие точно значит, что люди долженствовали для восстановления общества, употребить такие просвещения, которые с великим трудом открываются, да и то весьма малому числу людей, в недрах самого общества.
Столь мало ведая природу, и соглашаясь толь худо о смысле слова закон, весьма трудно будет условиться о надежном определении закона естественного. И так, все таковые определения, находящиеся в книгах, кроме того недостатка, что они не единообразны, имеют еще тот, что они произведены из многих знаний, которых человеки естественно не имеют, и выгод, которых понятия не могут они прежде постигнуть, как уже выступив из природного состояния. Начинают изысканием правил, о которых для общей пользы, нужно бы людям между собою условиться, и после дают имя закона естественного собранию сих правил, без всякого другого повода кроме того блага, которое находят, что могло б произойти из всеобщего исполнения оных правил. Вот поистине весьма хороший способ сочинять определения и изъяснять естество вещей по приличествам почти самовольным.
Но доколе мы не будем знать человека естественного, то тщетно останется желание наше, чтоб определить закон, им принятой, или который наилучше приличествует к его составлению.
Все то, что мы можем видеть весьма ясно в рассуждении сего закона, есть, что надлежит, дабы он был законом, не только, чтоб воля того, которого оный обязывает, покорялась ему с знанием, но еще, дабы он был естественным, то должно, чтоб он проповедовался непосредственно гласом природы.
И так, оставив все книги учебные, которые нас научают видеть человеков не иначе, как таковыми, какими они себя сделали, и рассуждая о первых и самых простых действиях человеческой души, кажется мне я примечал в оной два начальные правила, предыдущие разуму, из которых одно нас привлекает ревностно к нашему благосостоянию, и сохранению себя самих, а другое внушает нам отвращение естественное видеть порабощающим или страждущим всякое существо чувствительное а особливо нам подобных. Из стечения и соображения, которое наш разум в состоянии сделать из сих двух состояний, не имея никакой надобности допускать тут основания, производимого из склонности к обществу, кажется мне проистекают все правила естественного права, кои потом разум бывает принужден восстановлять на других основаниях, когда он по откровениям повременным дошел до того, что затушил природу.
Таким образом, нет нужды делать из человека философа, не сделав его наперед человеком. Должности его в рассуждении ближнего, не одними только поздними уроками премудрости, ему исполнять повелевается; как долго он не воспротивится внутреннему вдохновению сожаления, то не сотворит он никогда зла другому человеку, и никакому существу чувствительному, кроме случая законного, где сохранение его собственное востребует, и где он долженствует дать себе самому пред всем преимущество. Сим средством кончатся также древние споры об участвовании других животных в законе естественном, ибо то ясно з что они будучи лишены просвещения и вольности, не могут признавать сего закона: но как они некоторым образом касаются нашей природы по чувствительности, коею они одарены, то можно рассуждать, что они должны также участие иметь в праве естественном и что человек в рассуждении их подлежит некоему роду должностей. Кажется, в самом деле, что если я должен не творить никакого зла подобному мне, то сие делается не столько для того, что он есть существо разумное, как для того, что существо чувствительное.
Но как сие качество есть общее скоту и человеку: то должно первому из сих по крайней мере дать то право, чтоб не быть озлобляемым от другого.
Сие самое учение о человеке первобытном о его подлинных надобностях, и о начальных основаниях его должностей есть также единое только хорошее средство, которое употребить возможно для отвращения сей бездны трудностей, представляющихся о начале неравенства нравственного, о подлинных основаниях общества Политического, о взаимных его членов и о тысячи других тому подобных вопросов столько же нужных, сколь худо поныне изъясненных.
Жан-Жак Руссо — Рассуждение о начале и основании неравенства между людьми читать онлайн
12 3 4 5 6 7 …40
РАССУЖДЕНИЕ О НАЧАЛЕ И ОСНОВАНИИ НЕРАВЕНСТВА МЕЖДУ ЛЮДЬМИ,
Сочиненное Ж. Ж. Руссо
Перевел Павел Потемкин
Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь!
Я имею честь приписать Вашему Сиятельству перевод Рассуждение о Неравенстве Между Людьми.
Признаюсь и что такое приношение мало в рассуждении Вас; но ведаю я то, что свойство великих душ, есть рассматривать чистосердечие, а не важность приношения, и что всякая жертва для них приятна: а как я не имею средства лучшего принести мою благодарность за благоволение Вашего Сиятельства о первом моем переводе, то чтобы чувствования оной не остались без засвидетельствования, предпринял я в знак того признания, которым я вам обязан посвятить книгу сию Вашему Сиятельству.
Сочинителя сего рассуждения славится тем, что родился он в такой стране, в которой может свободно объявлять мнения свои: когда бы он мог предусмотреть сие цветущее состояние России, в котором мы ныне под благословенною держаною Премудрой нашей Монархини находимся, то без сомнения оставил бы он свои похвалы.
Бывали такие времена в России, в которые гордость была предметом людей занимающих высокие степени, в которые управляющие, стараясь удержать в наивысшем порабощении прочих, не допускали не только говорить, о каких-либо обстоятельствах, но и запрещалось упоминать об истинных мнениях.
Сии времена с мрачностью тех грубых веков протекли, а цветущее состояние, ныне вознесенное на толь высокую степень России, доказывает, что не принуждение, но добродетель умножает усердие к монархам истинную преданность к общей пользе, и венчает всякое благосостояние народное.
Благополучны мы по истине, что рождены в такой век, в которой просвещение блистает в совершенной своей славе, в которой добродетель беспримесная процветает, распространяется и торжествует, в которой благоволением нашей МОНАРХИНИ, век свой бессмертною славою увенчающийся, каждый сын благополучной нашей страны пользуется, и щедротами ее наслаждается.
Сие изливающееся блаженство на часть толь знатную человеческого рода, служит к славе Вашего Сиятельства. Вы, исполняя знаменитые труды свои в доверенных Вам делах, споспешествуете намерениям премудрой нашей Государыни. Слава, с какою Вы все то исполняете и добродетельные Вашей души свойства, обязывают всех чувствовать, колико мы Вами одолжены: ибо должность есть каждого сына отечества иметь признание к пекущимся толь знаменито о пользе общества.
За благо примите, Милостивой Государь, сие мое приношение, как знак того признания, которое меня принуждает прославлять Ваши добродетели, и наполняет сердце мое тою искренностью и глубочайшим почтением, с каким я имею честь быть,
Сиятельнейший граф, Милостивый государь
Вашего сиятельства покорный слуга Павел Потемкин.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Самое полезное и меньше всех известное из человеческих знаний, кажется мне, есть о человеке[1] и я осмелюсь сказать, что единая надпись храма Делфийского содержала в себе наставление гораздо нужнейшее и гораздо труднейшее всех великих нравоучительных книг. И так, я почитаю содержание сего рассуждения, за один из самых нужных вопросов, какие философия может предлагать, и по несчастью для нас, за один из самых труднейших, которые Философ решишь может: ибо, как можно познать источник неравенства между людей, если не начнешь познанием их самих? И как человек дойдет совершенно до того, чтоб мог видеть себя таким, как природа его устроила, сквозь все перемены, которые многое продолжение времен и вещей долженствовали произвести в его начальном состоянии, и различить то, что имеет от собственного своего основания, с тем, что обстоятельства и приращения его приобщили от себя к первобытному его состоянию, или в нем переменили? Подобно статуе Глаукуса, которую время, море и бури столько обезобразили, что уже она больше представляла лютого зверя, нежели Бога.
Душа человеческая, изменившаяся посреди общества чрез тысячу разных причин, непрестанно возрождающихся, чрез приобретение знаний и заблуждений, чрез перемены произошедшие в сложении тел, и чрез непрестанное сражение страстей, преобразила, так сказать, вид свой, даже до того, что почти стала непознаваема; и вместо существа Действующего всегда по известным и непременным основаниям, вместо сея небесные и величественные простоты, которую Творец в нее впечатлил, находится в ней только безобразное противоположение страсти, которая о себе мнит, будто она рассуждает, и разума, который безумствует.
Всего мучительнее есть то, что как все приращения рода человеческого, отдаляют его непрестанно от его первобытного состояния: по чем более мы накопляем новых знаний, тем паче отъемлем средства к приобретению одного самонужнейшего изо всех, и в некотором смысле, чрез излишнее учение о человеке, привели мы себя в не состояние познать его.
Легко видеть можно, что в сих то со временем происходящих переменах человеческого составления, надлежало искать первого начала разностей, которые различают людей, и которые по общему признанию суть естественно столько равны между собою, как были скоты всякого рода, прежде нежели разные физические причины ввели в некоторые из них те различности, кои мы и примечаем.
В самом деле, непонятно то, чтобы первые перемены, чрез какое средство они ни произошли, могли изменить вдруг и одинаковым образом всякого порознь во всем роде; но между тем, как одни приходили в совершенство или испортились, и получили разные качества добрые или худые, которые не заключились в их природе, другие остались долее в начальном своем состоянии: и таковой-то был между людьми первый источник неравенства, которое легче можно доказать таким образом вообще, нежели означить с точностью подлинные тому причины.
И так, да не воображают мои читатели того, чтоб я дерзнул себя льстить, якобы я то видел, что мне кажется столь трудно видеть. Я начал некоторые рассуждения, отважился представить некоторые притом догадки, не столь в уповании решить вопрос, как в намерении изъяснить оный, и довести его к настоящему его состоянию. Другие могут свободнее пройти далее по тому же пути, хотя не без труда всякому достичь до самого предела можно. Ибо, нелегко сие предприятие, чтоб разобрать, что есть первобытное, и что искусством введенное в нынешней природе человеческой, и узнать точно состояние, которое уже не существует, которое может быть никогда не существовало, и уповательно не будет и во веки существовать, однако ж, о котором нужно иметь истинное понятие, дабы мы могли чрез то прямо судить о состоянии, в коем находимся ныне.
Надлежало бы притом иметь гораздо более философии, нежели мнят, тому, кто предпримет точно определить те предосторожности, которые принять должно; дабы о сем учинить основательные примечания и достаточное решение следующей проблемы, кажется мне не недостойно Аристотелей и Плиния нашего века: Какие опыты нужны к достижению того, что познать, человека и его природе, и какие суть средства для исполнения сих опытов и недрах общества? Отнюдь не предпринимая решить сию проблему, кажется мне, однако, что я столько довольно о сем деле размышлял, дабы мог уже осмелишься наперед ответствовать за то, что управление сих опытов достойно самых величайших философов, а произведение их в действо не ниже достоинства Государей, какового стечения ожидать почти несходно с разумом, особенно при продолжении, или лучше сказать, при восследовании, просвещения и благоволения, потребного с обеих сторон к достижению желанного успеха.
Читать дальше
12 3 4 5 6 7 …40
Беседа о неравенстве: термины | SparkNotes
Amour propre По сути, противоположность самосохранению ( amour de soi ).
Amour propre — это острое осознание и уважение к себе по отношению к другим. В то время как дикарь заботится только о своем выживании, цивилизованный человек также глубоко заботится о том, что другие думают о нем. Это глубоко вредная психологическая деформация, связанная с развитием человеческого разума и политических обществ. В его основе лежит различие между бытием и видимостью. Дикий человек может только «быть» и не имеет понятия о притворстве: гражданский человек вынужден сравнивать себя с другими и лгать самому себе. Руссо прослеживает развитие amour propre до первых деревенских фестивалей, на которых соревнование в танцах и пении повышает осведомленность жителей деревни о талантах и способностях друг друга. Amour propre лучше всего выражается в обществе, в котором преобладает богатство; там все сравнивается на ничтожной и вредной основе.
Просвещение
Здесь Руссо имеет в виду развитие языка, человеческого мышления и умственных способностей до их наивысшего предела.
Философское движение восемнадцатого века, известное как Просвещение, связанное с Руссо и такими разными мыслителями, как Вольтер, Кант и Монтескье, среди прочего обращалось к вопросам человеческого прогресса и развития, а также роли разума.
Моральное неравенство
Также называемое политическим неравенством , моральное неравенство основано на противоестественных основах. Оно создано не природой, а соглашением или соглашением между людьми по обоюдному согласию. Различия в богатстве, власти, статусе или классе — это моральное неравенство; в них участвует одно лицо, получающее выгоду за счет другого. В то время как многие авторы путают его с естественным положением вещей, Руссо настаивает на том, что этот тип неравенства возник недавно.
Естественное право
Теория естественного права представляет собой сложную традицию, на которую Руссо реагирует в Рассуждении о неравенстве . Его главными современными фигурами были такие теоретики, как Гоббс, Гроций и Пуфендорф.
По сути, естественный закон — это набор законов или предписаний, установленных Богом или природой для сохранения человека. Эти законы определяют, что правильно и что «должно быть», короче говоря, те обязанности, которые относятся ко всем. Естественный закон устанавливает рамки, в которых люди действуют для собственной пользы, и которые, по Гоббсу и Гроцию, призваны обеспечить прочную основу для прекращения религиозных и политических разногласий. Вопрос, что Рассуждение о неравенстве ставит целью ответить на вопрос, разрешено ли неравенство естественным законом, т. е. являются ли различия между людьми «естественными» и полезными вещами. Руссо хитро искажает вопрос. Он спрашивает, как мы можем иметь закон природы, если мы не понимаем истинной природы человека. При этом он подвергает сомнению распространенную идею о том, что только разумные существа (то есть люди) могут участвовать в естественном праве или иметь естественные права. См. естественное право .
Естественное право
Естественное право очень часто связано с естественным правом.
Для многих мыслителей естественные права — это притязания или права, которыми мы обладаем в силу того, что являемся разумными существами. У нас может быть естественное право что-то делать или иметь, например, право защищать собственную жизнь. Проблема с таким определением, утверждает Руссо, заключается в том, что оно подчеркивает роль разума, что может быть недавним развитием. Вместо этого Руссо основывает свою идею естественного права на принципах жалости и самосохранения, которые, как он утверждает, существовали до появления разума. Одна из целей реконструкции человеческой природы, которую предлагает Руссо, состоит в том, чтобы показать, что идея естественного права была возможна до того, как человек стал социальным и создал политические институты, и, таким образом, он утверждает, что естественное состояние не было тем ужасным местом, которое некоторые предполагают. . См. жалость, самосохранение и естественный закон .
Природа
Природа проделала большую работу в Рассуждение о неравенстве .
Очевидно несколько значений этого термина: во-первых, человеческая природа — это описание поведения и способностей существа; во-вторых, Природа — это совокупность живых организмов и среда, в которой существует человек; в-третьих, и это наиболее важно, Природа также является божественной силой или мощью, которая направляет и формирует человеческое развитие. В некоторых отношениях Природа подобна христианскому представлению о Провидении или участии Бога в мире. Совершенствование и природные катастрофы, формирующие человеческое развитие, являются частью плана божественного существа для человека, выраженного через природу. Природа в ее различных формах является центральной темой философии Руссо. См. естественное состояние .
Естественное состояние
Воображаемое состояние до развития человеческого общества, в котором проявляется истинная природа человека. Естественное состояние является традиционной отправной точкой для мыслителей, пытающихся вывести теорию общества и политики из природы человека.
Большая часть Рассуждения о неравенстве представляет собой попытку представить, на что будет похоже такое состояние, и критику подобных попыток других мыслителей. Руссо особенно критически относится к Томасу Гоббсу, который представил естественное состояние в Левиафан как «война всех против всех». Гоббс также сказал, что естественное состояние человека (его жизнь) «одинокое, бедное, отвратительное, жестокое и короткое». Руссо настаивает на том, что эта модель смешивает человека, деформированного эволюцией общества, с естественным человеком; он также смешивает естественное состояние с гражданским состоянием. См. также естественное право , естественное право .
Совершенство
Неисчерпаемая способность человека совершенствовать себя, формировать и быть сформированной окружающей средой. Это главная характеристика, которая отличает его от других животных. Развитие разума и языка являются функциями совершенствования. Для человека «усовершенствовать себя» не обязательно для него, чтобы он стал совершенным, а скорее для того, чтобы его физические и умственные способности снова и снова переделывались.
Совершенство выводит человека из его первоначального состояния и отвечает за его необычайную приспособляемость, но оно также является источником всех его страданий. Она создает просветление и человеческие достоинства, но также и все его пороки.
Физическое неравенство
Физическое неравенство, также называемое естественным неравенством , является результатом естественных различий в физических и умственных способностях и установлено природой. Различия в возрасте, здоровье, силе и интеллекте — все это физическое неравенство. Руссо отказывается исследовать происхождение этого первого неравенства: оно просто «есть» и предопределено природой. Он также не пытается установить связь между этим основным неравенством и его потомком, моральным неравенством. Цель Рассуждения о неравенстве должны показать, как неизбежное физическое неравенство трансформировалось в моральное неравенство. См. моральное неравенство .
Сострадание
Один из двух ключевых принципов (наряду с самосохранением), которые Руссо определяет как существующие до разума и на которых он основывает свою теорию естественного права.
Все люди испытывают сильное отвращение при виде страданий другого разумного (чувствующего боль) существа. Руссо утверждает, что, поскольку люди чувствуют этот порыв жалости к другим, они не будут добровольно плохо обращаться с другими существами, если на карту не поставлено их собственное самосохранение. Дикарь не пытается активно делать добро другим, а скорее удерживает принцип жалости от причинения им вреда. Естественное право основывается на принципах сострадания и самосохранения, поскольку для Руссо они являются самыми основными импульсами, существующими в людях, независимых от общества.
Самосохранение
Помимо жалости, самосохранение ( amour de soi ) является другим ключевым принципом, из которого вытекает естественное право. Желание сохранить себя — единственное, что может побудить одно чувствующее (чувствующее боль) существо причинить вред другому, но только в крайних случаях. Многие мыслители естественного права, такие как Гоббс и Гроций, подчеркивали фундаментальную природу права или обязанности спасать собственную жизнь, но Руссо относительно необычно сочетает это с глубоко укоренившимся желанием не причинять боль другим.
См. также собственная любовь .
Политическая философия Жан-Жака Руссо: невозможность разума | Манчестерская стипендия онлайн
Иконка Цитировать Цитировать
- Делиться
- Твиттер
- Еще
Укажите
Qvortrup, Mads, Политическая философия Жан-Жака Руссо: невозможность разума (
Manchester, 2003; онлайн-издание, Manchester Scholarship Online, 19 июля 2012 г.), https://doi.org/10.7228/manchester/ 9780719065804.001.0001, по состоянию на 6 мая 2023 г.
Выберите формат
Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).
enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Манчестерская стипендия онлайнПолитическая философия Жан-Жака Руссо: невозможность разумаПолитическая теорияПолитическая теорияКнигиЖурналыOxford Academic Мобильный телефон Введите поисковый запрос
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Манчестерская стипендия онлайнПолитическая философия Жан-Жака Руссо: невозможность разумаПолитическая теорияПолитическая теорияКнигиЖурналыOxford Academic Введите поисковый запрос
Расширенный поиск
Abstract
В этой книге представлен обзор творчества Жан-Жака Руссо с точки зрения политической науки. Был ли Руссо — великий теоретик Французской революции — действительно консерватором? В тексте утверждается, что автор «Общественного договора» был конституционалистом, гораздо более близким к Мэдисону, Монтескье и Локку, чем к революционерам.
Ключевые слова: Жан-Жак Руссо, политология, Французская революция, консерватор, Общественный договор, конституционалист, Мэдисон, Монтескье, Локк, революционеры
Предмет
Политическая теория
Содержание
Передний вопрос
- Страница авторского права
- Преданность
- Предисловие
- Благодарности
- Введение и метод
- Расширять 1
Политика души: жизнь и времена Жан-Жака Руссо1
- Расширять 2
Разочарование мира
- Расширять 3
Сдержки, противовесы и народное участие: Руссо как конституционалист
- Расширять
- Расширять 5
Последний из древних — первый из современных?
- 6 Эпилог: В начале была песня
Конец Материи
- Хронология жизни Руссо (1712–1778 гг. )
- Библиография
- Индекс
- Хронология жизни Руссо (1712–1778 гг.
)Войти
Получить помощь с доступом
Получить помощь с доступом
Доступ для учреждений
Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:
Доступ на основе IP
Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.
Войдите через свое учреждение
Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.
- Щелкните Войти через свое учреждение.
- Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
- Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
- После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.
Войти с помощью читательского билета
Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему.
Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.
Члены общества
Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:
Войти через сайт сообщества
Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:
- Щелкните Войти через сайт сообщества.
- Находясь на сайте общества, используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
- После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.
Вход через личный кабинет
Некоторые общества используют личные учетные записи Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.
См. ниже.
Личный кабинет
Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.
Некоторые общества используют личные учетные записи Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.
Просмотр учетных записей, вошедших в систему
Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:
- Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
- Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.
Выполнен вход, но нет доступа к содержимому
Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.