Шизофреногенная мать: Кто такая «шизофреногенная мать», или К чему ведет подавляющая гиперопека

Содержание

Кто такая «шизофреногенная мать», или К чему ведет подавляющая гиперопека

01 октября 2022 г., 21:35

Источник — ШколаЖизни.ру

Подавляющая гиперопека считается самым неблагоприятным типом семейного воспитания. Основным образом, она проявляется сильнейшим контролем со стороны родителей ребенка. Главным действующим лицом в данной жизненной ситуации считается «шизофреногенная мать».

Кавычки здесь неспроста. «Шизофреногенная мать» (schizophrenogenic mother) – термин, определяющий тип матери, доминирующей и не заинтересованной в потребностях других. То есть это совершенно здоровая женщина, не имеющая патологии.

Такой тип матери определяется сильной тревожностью и властностью. Она осуществляет постоянный контроль за действиями ребенка. Своей задачей считает расписать каждый его шаг (в тяжелых случаях – до пенсии оного) и зорко следит за четким исполнением написанного плана.

В трудную ситуацию детей ставит и амбивалентность таких матерей, из которой возникает двойная связь. В этой ситуации ребенок совершенно не понимает, чего хочет его мама. Она может сказать ему: «Иди гуляй», но при этом все ее движения, мимика, то есть невербальные проявления, будут кричать: «Стой здесь, не ходи никуда!». А дети, как правило, очень чувствительны к таким моментам.

«Шизофреногенная мать» не умеет проявлять любовь, материнскую заботу и ласку. Она не интересуется делами и проблемами своего дитя. Вся ее жизнь сосредоточена лишь на том, чтобы требовать с него постоянного подчинения, выполнения уже составленного ей распорядка. Например, ребенок приходит из школы. Она не станет интересоваться, как у него дела, как он играл сегодня с друзьями (и есть ли они у него вообще), что ему понравилось изучать. Ее интересуют только цифры: какие оценки получил.

При таком воспитании ребенок вырастает эмоционально холодным, не умеющим проявлять свои чувства к людям, человеком, который не чувствует социальных норм, правил общества; все его действия пассивны – он ждет распоряжений; у него отсутствуют какие-либо желания и интересы.

Он не понимает окружающий его реальный мир, а мир не понимает и не принимает его, считая чудаком «не от мира сего».

Недаром Эрнст Кречмер, психолог, назвал склонных к шизоидному типу детей «мечтой и радостью матерей». Они никогда не осмелятся ослушаться, высказать свое несогласие или поступить по-своему.

При этом внутренняя жизнь ребенка будет яркой, бурлящей, фантазийной. Там он будет настоящим героем для себя, самостоятельно принимающим решения, мечтающим, ненасытным в деятельности. Но все это будет скрыто за каменной стеной, которая будет отрицательно реагировать на малейшее вторжение на «закрытую территорию».

Это классический пример того, как происходит патологическое развитие личности при неправильном воспитании. Именно вследствие этого формируется шизоидный («шиза» – «расщепление») тип акцентуации характера, который может перерасти в патологию различной степени тяжести.

Дорогие родители! Любите своих детей, беспокойтесь за них, переживайте, но всегда помните, что они – личности, у которых должны быть свои желания, мечты, надежды. Прислушайтесь к ним и помогите сделать правильный выбор, но пусть окончательное решение останется за ними.

Неправильное воспитание

Комментарии (18):

Гость, 03 июля 2014 г., 09:33

Да, это я. Боже, жить не хочется от этого.

ответ

Гость, 01 марта 2021 г., 20:48

Это всего лишь теория. У тебя еще не все потеряно!

Света, 17 ноября 2014 г., 13:10

Всё понятно, моя мать именно такая и такими приемами меня воспитывала. Мне 36 лет, она до сих пор контролирует мою жизнь, не дает жить короче говоря, не дает мне проявить себя, сплошная критика на мои любые действия и сплошные советы как надо делать как она считает, и обижается если я ее не слушаюсь. Я действительно сейчас живу подавленно, не радостно, не имею ничего своего, боюсь людей, боюсь жить, нет любимого, нет любви, неоткуда взять любовь, и я сама мало любви и ласки даю сыну. А мать забрала у меня дочь, она живет у нее, а я живу одна с младшим сыном. Она негативно относится ко мне когда я прихожу к дочери, смотрит на меня «жабой», «волком». Сына, то есть внука, не любит, а внучку любит и постоянно тискает ее. Мать хочет уехать на свою родину откуда она родом, это далеко, но боится оставить на меня двоих детей, типа я не справлюсь. Муж ушел к любовнице и родил еще одного ребенка, с нами не общается. У меня хорошие алименты, маленькая зарплата и эти двое детей. Я сплю и вижу когда эта мать исчезнет из моей жизни (любым способом). Диагноз ясен. У меня вопрос. Что мне делать с этой матерью, как отделаться от нее, чтоб она уехала на свою родину и оставила меня в покое с детьми? Потому что мне надо налаживать отношения с дочерью, а то она меня забудет совсем и не будет любить, и история повторится по кругу.

ответ

Гость, 06 января 2019 г., 15:36

Света, у моего мужа -точно такая мать. Ваша победа, это заставить себя поверить в свои способности и начинать проявлять свою индивидуальность!!! Строгость мамы однозначно дало свои плоды, вы очень умная, вы умеете терпеть и вы очень неуверенная в себе. Изменив отношение к себе, вы сможете поменять работу на более доходную. А когда есть деньги, вы сможете и забрать свою дочку и устроить свою жизнь и создать семью и гармонию в ней. Вы точно знаете как не стоит делать. Я 5 лет выбивала неуверенность из мужа, всячески поднимала его самооценку, сейчас он орёл с высокой зарплатой и статусом. Желаю вам удачи, веры в себя а маму нарисуйте на бумажном самолете и выпустите в форточку, отпуская обиду и злость!!

ответа

Гость, 27 января 2019 г., 17:40

Спасибо за ответ. Жизнь конечно движется вперед все равно. Отношения с матерью не изменились. Я просто с ней стараюсь общаться по минимуму. Но в связи с этим я и с дочкой мало общаюсь. Мне на это уже все равно. Как будет так и будет. Вы не правы что я не уверена в себе. Наоборот я всегда очень уверена и всегда поступаю как сама хочу. работаю сейчас на нормальной работе и хорошо получаю. Приобрела небольшую недвижимость, которая будет уже моя, а не материна. Планирую еще что-нибудь купить из недвижимости, а затем переехать, но это конечно еще не скоро. Но планы на жизнь у меня есть. Мужчины нет, да и как-то не хочется. У меня свои планы и я хочу их осуществить. Все остальное для меня сейчас второстепенно и даже третьестепенно.

ответа

Гость, 29 июля 2020 г., 16:08

Если вы не заберёте дочь от мамы, она вам никогда этого не простит и будет считать, что вы её бросили. Как бы тяжело не было, это ваши дети, вы их родили и несёте ответственность за них.

Гость, 29 марта 2022 г., 13:42

А я просто оборвала все отношения с ней. Никаких взаимодействий. Пытается общаться, я не иду на встречу. Она расстраивается, обвиняет меня в том, что у меня нет на неё времени, но я не ведусь на это. Если начинается нытье по поводу того, что я ей не помогаю, присылаю деньги. На этом все.

Гость, 02 ноября 2020 г., 19:23

Добрый вечер! Скажите, пожалуйста, а как Вы помогли мужу справиться с этой проблемой? Что применяли??

Гость, 08 мая 2019 г., 12:39

Всем доброго вечера! Хочу поделиться своей историей, чтобы помочь тем, которые ещё не решаются или просто уже не верят в гуманность и помощь. Я мать троих детей, проживаю в Турции, со средним сыном проблемы, ему 4 года, у него страхи постоянные. Я побывала у психолога не помогло, из-за не знания языка.Так устала морально и как-то вечером безнадёжно бродила по сайтам просто ввела ключевые слова в Google «Детский страх». Вышло много сайтов, я автоматически выбрала один из них, пробежалась мельком, тут увидела Бесплатные»>https://www.psychologos.ru/articles/view/nuzhna-konsultaciya-psihologa-vop-zn—my-vam-pomozhem»>Бесплатные консультации психолога, обращайтесь мы вам поможем. Опять таки «безнадёжно» решила написать и попросить о помощи. Часа через 2 мне ответили и предложили позвонить по скайпу, оставили контакты: Кочеткова Ольга Владимировна [email protected], психолог Синтон-подхода, педагог и мама двоих детей. Я тут же набрала и была приятно удивлена, что мне сразу ответили, очень приятный и позитивный человек. Мы говорили минут сорок,внимательно выслушав меня до конца, психолог посоветовал сначала заняться с собой, а недельки через две и малышом, предложила методику расслабления по АТ. Почти месяц, а может и больше я переписываюсь с Ольгой Владимировной, делюсь каждым достижением, она постоянно мне помогает и поддерживает. Действительно многое в моей жизни изменилось в лучшую сторону. Ищя ответ на страхи малыша, я нашла ответы и на многие важные для себя ответы. Я буду всегда благодарить Ольгу Владимировну Кочеткову, потому что без всякой для себя финансовой выгоды она стала причиной изменения моей жизни в лучшую сторону. Не теряйте надежду, обращайтесь, я уверена и вам помогут (я пользуюсь бесплатными услугами психолога). Огромное спасибо!

Гость, 14 сентября 2019 г., 08:17

Вот и у меня тоже самое. В 44 года я так понимаю, поздно уже что-либо менять(( Видимо психотравма какая-то…

ответа

Гость, 28 сентября 2019 г., 01:40

Мне 33 скоро, тоже ничего не радует, ни любви ни друзей.

Гость, 13 июня 2020 г., 22:11

Никогда не поздно.

Гость, 01 мая 2020 г., 11:18

У меня мать такая, что когда начинаешь отстаивать права, так ей обязательно надо меня прижать, сказать, что где у меня «нечисто», может начать давить угри, а потом психологически. Когда успеваешь отбиться, тоже виновата. Получаешь унижения вроде «психическая». Нормально? А то, что сама довела, так это ничего. Не считается. А ведь проснулась-то я в хорошем настроении.

ответ

Гость, 05 октября 2021 г., 21:54

Подскажите, вы выстроили новые границы с мамой? Ваш случай очень похож на мой.

Гость, 01 февраля 2021 г., 06:37

У меня такая мать и я заболела шизофренией, это 1 случай у нас в роду.

ответ

Гость, 01 марта 2021 г., 20:50

Идеальных матерей не бывает. Все наладиться, ты приспособишься. А что написано — это только в теории.

Гость, 30 мая 2021 г., 00:28

Шизоид будет тихим, избегающим открытых конфликтов, но ничто ему не помешает поступать по-своему, а из-за скрытности и замкнутости его поведение всегда будет непредсказуемым.

Гость, 02 августа 2021 г., 09:01

А я шизофреник. Мой брат тоже шизофреник. Второй брат без диагноза, но очень нервный. Среди предков шизофреников не было. Вывод — плачевный.

Материалы по теме:

07 мая 2019 г.

Беспокойная мамочка – взгляд со стороны и рекомендации психолога

Вы хотели знать, как зарождаются детские страхи? Бывает, ребенок беспокойной мамы и сам пугается. Если вдруг остаётся на пару минут без всеобъемлющего покровительства и неусыпного присмотра. Тогда маме остаётся только подкреплять уже зародившийся страх своим вниманием (к страху), жалостью и приговорками типа «он у нас мух (птиц, темноты и т. д) боится..»

2Подробнее

16 мар. 2020 г.

Дом счастья

В доме счастья никаких правил не было, запрещать что-либо детям было запрещено, а заставлять их – нельзя.

3Подробнее

30 авг. 2021 г.

Как уберечь ребенка от опасности

Чересчур опекаемым, зависимым ребенок становится тогда, когда его инициативу постоянно перехватывает не в меру заботливая мать, а не когда малыша держали на руках в первые месяцы его жизни, что ему было особенно важно.

0Подробнее

01 окт. 2022 г.

Диктат — тактика семейного воспитания

Этот тип семейных отношений многократно и ярко описан на страницах художественной литературы. Мистер Домби у Чарльза Диккенса, старик Карамазов у Ф. М. Достоевского, Евграф Ширяев из рассказа А. П. Чехова «Тяжелые люди», Джеймс Броуди у Арчибальда Кронина и вереница других столь же деспотичных отцов, годами тиранящих свои семьи, могли быть здесь превосходными иллюстрациями.

1Подробнее

01 окт. 2022 г.

Гиперопека

Гиперопека — чрезмерная забота о детях. Более солидно и научно то же самое называют гиперпротекция (от греч. hyper — сверх + лат. protecto — охранять, защищать, покровительствовать) Буквальный перевод термина гиперпротекция и есть избыточная забота, гиперопека. Так что при описании данного явления кажется предпочтительным пользоваться вторым вариантом термина, который своей греческой приставкой удовлетворяет любителей иноязычной терминологии, но все же близок к нашему родному языку.

4Подробнее

01 окт. 2022 г.

Опека — тактика семейного воспитания

По сути, диктат родителей и опека — явления одного порядка. Различия в форме, а не в существе. Да, разумеется, диктат предполагает насилие, приказ, жесткий авторитаризм, а опека — заботу, ограждение от трудностей, ласковое участие. Однако результат во многом совпадает: у детей отсутствуют самостоятельность, инициатива, они так или иначе отстранены от решения вопросов, их касающихся, тем более, общих проблем семьи.

0Подробнее

01 окт. 2022 г.

Стиль коммуникации: двойная связь

Понятие двойной связи характеризует устойчивый стиль коммуникации, ставящий ее жертву в тяжелое, мучительное и «безнадежное» положение. Это происходит потому, что: 1. На разных уровнях коммуникации предъявляются различные, противоречащие друг другу требования; 2. Жертва лишена возможности выражать свое отношение к двойной связи или самоустраниться от взаимодействия.

0Подробнее

Кто такая «шизофреногенная мать», или К чему ведет подавляющая гиперопека?

Кавычки здесь неспроста. «Шизофреногенная мать» (schizophrenogenic mother) – термин, определяющий тип матери, доминирующей и не заинтересованной в потребностях других (Психологическая энциклопедия). То есть это совершенно здоровая женщина, не имеющая патологии.

Личностные особенности родителей оказывают существенное влияние на характер их отношения к ребенку. Ярким примером, подтверждающим это положение, является концепция шизофреногенной матери (Фромм — Райхманн, 1948). Шизофреногенная мать — деспотичная, властная женщина, которая эмоционально отвергает своего ребенка и одновременно вызывает у него сильную тревожность, мешает нормальному развитию своего ребенка из-за сильной потребности контролировать чужие жизни. Она стремиться быть безупречной в своих поступках и требует того же от других. Поэтому отец пассивно изолируется от семьи и позволяет своей жене окружить ребенка всеобъемлющей опекой. В результате ребенок уступает позиции и отказывается от внешнего мира ради безопасности, которую обещает всемогущая, противоборствующая мать, прячущая собственную ненависть и обиду за демонстрируемую заботу (Б. Суран, Дж. Риццо, 1979).

***

Годы спустя знаменитый клиницист, придерживающийся психодинамической теории, Фрида Фромм-Рейчман (Fromm-Reichmann, 1948), развила представление Фрейда о том, что холодные или чрезмерно заботящиеся о воспитании родители могут привести в движение шизофренический процесс. Она описывала матерей людей, страдающих шизофренией, как холодных, доминантных и незаинтересованных в потребностях ребенка. Согласно Фромм-Рейчман, эти матери говорят о своем самопожертвовании, но на самом деле используют детей для удовлетворения собственных нужд. Одновременно практикуя гиперопеку и отвергая ребенка, они дезориентируют его и тем самым готовят почву для шизофренического функционирования. Исследовательница назвала их шизофреногенными (вызывающими шизофрению) матерями.

Шизофреногенная мать — предположительно холодный, доминирующий и безучастный к потребностям других тип поведения. Раньше считалось, что такая мать может спровоцировать развитие шизофрении у своего ребенка.

***

Ребенок, не сумевший успешно пройти параноидно-шизоидную стадию, вступает в латентную фазу развития шизофрении. На этом этапе он не дает родителям поводов для волнений и выглядит как все нормальные дети, а часто даже кажется более нормальным, чем они (более удобный ребенок и кажется матери более нормальным — подобно тому, как умной мы называем послушную собаку, и наоборот). Такой ребенок быстро развивается, рано начинает говорить, легко отлучается от груди и привыкает к новой пище, быстро усваивает правила гигиены, редко плачет — одним словом, не доставляет матери беспокойства. Это значит, что ребенок боится проявлять свои собственные желания и настаивать на их выполнении; он существует, чтобы выполнять желания матери. Ситуация действительно страшная; но шизофреногенная мать воспринимает ее как прекрасную, а своего запуганного ребенка, не смеющего быть самим собой — как идеального. Требования шизофреногенной матери, ее ожидания и формируют у ребенка первоначальную систему «ложного я». Негативные ожидания сформируют, соответственно, «отвратительного ребенка»; но, как правило, шизоидные дети очень «правильные», послушные, честные — т.е. очень удобные для родителей и воспитателей. Из них вырастают такие же удобные для всех взрослые — со сложной системой «ложного я», отвечающей ожиданиям многих людей, которых шизоид считает опасными для себя. Но в какой-то момент баланс между полномочиями «истинного» и «ложного» я нарушается — «ложное я» становится все более автономным и контролирующим все большее число аспектов бытия шизоида. «Истинное я» катастрофически теряет ощущение как реальности мира, так и собственной реальности. Использование экстремальных методов для возобновления ощущения собственной реальности (эксцентричность) и характеризует фазу анормального поведения.

Несчастный ребенок при всем желании не способен соответствовать ожиданиям родителей. Выхода из этой ситуации нет; любое движение невозможно, как невозможно и само продолжение жизни. И шизофрения по Лэнгу представляет собой «особую стратегию, придуманную человеком для того, чтобы жить в непригодной для жизни ситуации».

***

Шизофреногенная мать — чрезмерная собственническая любовь, чрезмерное вмешательство в отношения ребёнка с другими детьми. Или холодность, отчуждение, садистские тенденции…

если человек не оправдывает собственных ожиданий — происходит раздвоение собственного Я.

***

«отвергающая мать», «сверхопекающая» и шизофреногенная матери — реальные матери, называемые так психиатрами и аналитиками за их патогенное влияние на своих отпрысков (см. СВЕРХ- и ШИЗОФРЕНОГЕННЫЙ).

***

Возникает вопрос: чем вызывается шизофрения? Почему у некоторых людей не развивается или слабо развивается распознавание сигналов, означающих уровни коммуникации? Причины этого Бейтсон обнаружил в детстве шизофреника, в его семейном окружении. Как показало детальное изучение «шизогенных» семей, с подробной киносъемкой, ребенок в такой семье находится в особых условиях, и ключевое положение в развитии болезни чаще всего занимает его мать. То, что при этом происходит, плохо вяжется с обычным представлением о материнской любви. В таких семьях мать «вгоняет» ребенка в шизофрению с помощью точно описанного механизма, который Бейтсон назвал «двойной связкой».

Прежде всего, надо расстаться с иллюзией, будто все матери любят своих детей. В нашей стране, где брошенные, отвергнутые матерями дети превратились в социальную проблему, можно было бы говорить об особой патологии, связанной с общественной катастрофой. Но гораздо раньше, в условиях «благополучного» буржуазного общества психологи заметили, что значительная доля матерей в действительности перестает любить своих детей в возрасте 5-6 лет. Эрих Фромм описывает в своей книге «Искусство любить» истерическое поведение таких матерей, выражающих в бурных сценах ненависть к своим детям, и советует верить этим чувствам. Объяснение, по Конраду Лоренцу, состоит в том, что общий всем приматам материнский инстинкт угасает, когда дети достигают указанного возраста. Но у человека воспитание ребенка втрое дольше, поскольку развитие мозга гораздо сложнее; это явление – так называемая неотения – привело к возникновению другого, чисто человеческого инстинкта материнской любви, действующего в течение всей жизни. Механизм этого сравнительно молодого вторичного инстинкта, как это всегда бывает в эволюции, менее надежен, чем действие древних инстинктов, и «включение» его после «выключения» первичного инстинкта часто не срабатывает. В таких случаях матери и в самом деле не любят своих детей, хотя по социальным причинам вынуждены изображать отсутствующее у них чувство. Конечно, эти несчастные женщины не понимают подсознательных процессов, о которых идет речь, но попытки обмануть подсознание к добру не ведут. Другая причина, мешающая развитию материнской любви, – это нелюбовь к мужу, сознательная или нет, которая сплошь и рядом переносится на ребенка.

Мать, не любящая своего ребенка, но вынужденная имитировать отсутствующее чувство, представляет гораздо более частое явление, чем принято думать. Она не выносит сближения с ребенком, но пытается поддерживать с ним связь, требуемую приличием. Ребенок, нуждающийся в материнской любви, инстинктивно тянется к матери, поощряемый ее словесным обращением. Но при физическом сближении у такой матери начинает действовать механизм отталкивания, который не может проявиться в прямой и недвусмысленной форме и маскируется каким-нибудь косвенным способом: мать придирается к ребенку по любому случайному поводу и отталкивает его, высказывая это на более абстрактном уровне, чем первичный уровень «материнской любви». У ребенка находится какой-нибудь недостаток, он всегда оказывается в чем-нибудь виноват; например, его любовь к матери объявляется неискренней, потому что он не сделал того или другого. Таким образом, ребенок воспринимает противоположные сообщения, выражающие притяжение и отталкивание, и обычно на разных логических уровнях: притяжение выражается в более простой и прямой форме, а отталкивание – в более сложном, замаскированном виде, с помощью несловесной коммуникации или рассуждений, ставящих под сомнение его любовь к матери.

Складывающийся таким образом стереотип связи между матерью и ребенком продолжается и тогда, когда ребенок идет в школу. Внушения матери в таких случаях тоже имеют двойной характер: на низшем уровне мать внушает ему, что он не должен драться с Петей, Васей и т.п., а на высшем, более абстрактном уровне – что он должен «защищать свое достоинство», «не давать себя в обиду», и т.д. Конечно, во всех случаях ребенок оказывается виновным, поскольку он не исполняет либо первого, прямого внушения, либо второго, косвенного. Этот конфликт между двумя уровнями общения, при котором ребенок «всегда виноват», и называется двойной связкой. Открытый таким образом механизм двойной связки вовсе не ограничивается отношениями между матерью и ребенком, но представляет весьма распространенную патологию человеческого общения.

Бейтсон иллюстрирует эти отношения клиническими примерами. Приведем один из них (G. Bateson, Steps to an Ecology of Mind, Ballantine Books, N.Y., 1972).

«Молодого человека, только что вышедшего из острого приступа шизофрении, навещает в больнице его мать. Обрадовавшись ей, он импульсивно обнимает ее за плечи, на что она отвечает оцепенением. Он отводит руку, и она спрашивает: «Разве ты больше не любишь меня?» Он краснеет, а она говорит: «Милый, ты не должен так смущаться и стыдиться своего чувства». Пациент едва смог пробыть с ней несколько минут. Сразу же после ее ухода он напал на ассистента, и его пришлось связать.

Конечно, этого можно было избежать, если бы молодой человек способен был сказать: «Мама, ведь я видел, что тебе было неприятно, когда я тебя обнял, что тебе трудно было принять мое чувство». Но у шизофренического больного такой возможности нет. Его глубокая зависимость и его опыт не позволяют ему комментировать поведение его матери, она же комментирует его поведение и вынуждает его принять всю законченную последовательность действий. При этом пациент испытывает следующие трудности:

(1) Реакция матери, не принимающей чувства своего сына, искусно прикрывается осуждением его жеста замешательства, а пациент, приняв это осуждение, отрицает тем самым свое восприятие происшедшего.

(2) Высказывание «Разве ты больше не любишь меня?» в этом контексте означает, по-видимому:

(а) «Меня надо любить».

(б) «Ты должен любить меня, а иначе ты плохой сын и виноват передо мной».

(в) «Ты ведь любил меня раньше, а теперь не любишь», и тем самым внимание смещается с выражения его чувства на его неспособность чувствовать. Для этого у нее есть основания, поскольку он также ненавидел ее, и он, соответственно, отвечает на это чувством вины, на которое она реагирует нападением.

(г) «То, что ты только что выразил, не было любовью»

Возникает безвыходная дилемма: «Если я хочу сохранить мою связь с матерью, я не должен показывать ей, что люблю ее, но если я не покажу, что люблю ее, я ее потеряю».

Вовсе не всегда такой конфликт приводит к катастрофическим последствиям. Здоровая реакция ребенка на бессознательное лицемерие матери – это сопротивление: почувствовав противоречия между требованиями матери, ребенок начинает их «комментировать», доказывая несправедливость матери и свою правоту. Но если мать реагирует резким запретом комментировать ее поведение (например, угрожая покинуть ребенка, сойти с ума или умереть, и т.д.) и тем самым не позволяет ему сопротивляться, то у ребенка подавляется способность различать сигналы, обозначающие характер коммуникации, что и составляет зачаток шизофрении. Иногда может помочь вмешательство отца, но в «шизогенных» семьях отец слаб и беспомощен.

Если ребенок имеет возможность сопротивляться противоречивым требованиям матери, это, конечно, нарушает спокойствие семьи, но у такого ребенка есть шансы вырасти здоровым: он научится распознавать сигналы, определяющие логические уровни сообщений. В более абстрактном требовании он распознаёт отрицание более конкретного, возмущается и не всегда повинуется, но отнюдь не смешивает две стороны «связки».

Иначе складывается дело, если ребенок не может сопротивляться. Ребенок учится не различать логические типы сообщений, делая тем самым первый шаг к шизофрении. На претензии матери он отвечает теперь искренним непониманием, так что его считают «ненормальным». А потом этот же шаблон отношений переносится на других людей; но это вовсе не значит, что такой ребенок непременно станет психически больным. Он ходит в школу, проводит время вне семьи и может постепенно научиться различать «сигналы переключения контекстов», если его отношения с «шизогенной» матерью были не слишком интенсивны. Может быть, он будет делать это не так хорошо, как другие; вероятно, у него не особенно разовьется чувство юмора, и он не будет так заразительно смеяться, как его друзья.

***

Специфика шизофреногенной матери заключается в злокачественной форме ее неспособности быть матерью. Эти псевдоматери получают полную власть над маленьким ребенком, зависящим от их помощи. Более благоприятной формой шизофреногенной матери (Pankow, 1968) являются т. н. дети матери, ожидающие от своих собственных детей, чтобы он; обращались с ними как их матери.

Мать, индуцирующая психосоматическое расстройство, реагирует либидинозно лишь на дефекты и болезни своего ребенка, в противоположность матери, индуцирующей перверсию, у которой либидинозно загружены все действия, касающиеся здорового тела ребенка, напр. церемония мытья, одевания, манипулирования мужскими или женскими гениталиями ребенка. Обе матери игнорируют при этом растущую идентичность Я ребенка. С последней обращаются как с вещью, либидинозно занятым предметом, а не полноправной развивающейся личностью.

Призрак шизофреногенной матери | Journal of Ethics

Несколько лет назад мы с моим коллегой Эриком Паренсом запустили проект, основная цель которого состояла в том, чтобы понять дебаты об использовании психотропных препаратов для лечения детей с эмоциональными и поведенческими проблемами [1]. Конечно, эти дебаты на самом деле представляют собой ряд дискуссий, связанных вместе. Некоторые говорят, что диагностические пороги в психиатрии слишком низки, из-за чего диагностируется слишком много детей, в то время как другие возражают, что психические расстройства у детей не распознаются. Некоторые утверждают, что проблемным детям нужны поведенческие методы лечения, а не лекарства, в то время как другие отмечают, что многие лекарства демонстрируют впечатляющую эффективность в клинических испытаниях.

Некоторые говорят, что проблемное настроение и поведение вызваны сбоями в работе мозга, которые сегодня распространены не больше, чем 30 или 50 лет назад, в то время как другие утверждают, что у нас совершенно неправильная этиологическая картина: это наше общество страдает, а не наши дети. 1, 2]. Мы нашли важные идеи со всех сторон этих дебатов — и, по сути, если вы коснетесь поверхности, вы обнаружите значительное согласие там, где вы изначально видели поляризацию (гипердиагностика и гиподиагностика могут сосуществовать, например [3]) [1].

Мы также заметили, что некоторые вопросы особенно трудно обсуждать. Одним из таких вопросов является роль родителей во всей этой дискуссии. С одной стороны, все мы знаем, что родители могут оказывать значительное влияние на психическое здоровье своих детей не только потому, что они могут передавать генетический риск, но и потому, что они контролируют и составляют значительную часть окружения своего ребенка. С другой стороны, хотя мы можем жаловаться друг другу (или в Интернете) на неквалифицированных, ленивых родителей, использующих лекарства в качестве быстрого решения, или чрезмерно амбициозных родителей, использующих лекарства, чтобы дать своим детям преимущество, даже среди клиницистов существует глубокое нежелание, вмешиваться в то, как люди воспитывают своих детей.

Существует ряд возможных причин такого нежелания, в том числе уместная забота о неприкосновенности частной жизни семей. Психолог развития Джером Каган указывает на «американскую этику эгалитаризма, которая обязывает каждого человека уважать достоинство и уважение ко всем гражданам независимо от их ценностей или практики» [4]. Хотя об этом моральном императиве можно сказать много положительного, Каган утверждает, что он может создавать проблемы для детской психиатрии, поскольку «становится труднее обвинять родительское пренебрежение или неэффективные методы социализации в качестве факторов, способствующих агрессивному поведению или плохой успеваемости, и легко наделить властью гены, за которые никто не отвечает» [4]. Любой, кто критикует то, как родители воспитывают своих детей, в том числе предлагая им делать это по-другому, рискует проявить неуважение к индивидуальному выбору и равенству и, возможно, оттолкнуть родителей, что является необходимым союзником педиатров, детских психиатров и психологов в этом процессе.

Другие факторы, вероятно, усиливают это нежелание — желание клиницистов (разумное) заняться вопросами, по которым они прошли обучение, которое может не включать семейную динамику или стратегии воспитания [5, 6]. Клиницистам также может быть известно, что родители могут изо всех сил пытаться найти время для участия в обучении родителей или других психосоциальных вмешательствах [7]. И, возможно, самое главное, ограничения платежной системы США могут мешать клиницистам найти время для глубокого изучения домашней обстановки ребенка [8].

Я подозреваю, что есть еще другие факторы, которые в конечном итоге препятствуют откровенному и открытому обсуждению того, как мы можем понять роль окружения ребенка в создании и улучшении проблемных эмоций и поведения, включая роль родительских практик и ожиданий. Психиатрия допустила несколько ошибок, исследуя экологические и особенно родительские причины дисфункции, и это трудное прошлое не дает покоя сегодня. Я имею в виду не только теорию и анализ Фрейда, которые подчеркивали важность детских событий и переживаний для понимания психического здоровья взрослых и которые в настоящее время пользуются неоднозначным приемом, но и распространение этих идей за пределы неврозов на психозы, особенно на шизофрению.

Начиная с середины 1930-х годов клиницисты обращались к семьям больных шизофренией, чтобы лучше понять, что может быть причиной их дисфункции. В одном исследовании, опубликованном в 1934 г., сообщается о материнском отторжении у двух пациентов и материнской чрезмерной защите у 33 из 45 пациентов с шизофренией, участвовавших в исследовании [9]. Идея о том, что смесь материнской чрезмерной защиты и материнского отвержения может вызвать шизофрению, набрала обороты, и в 1948 году психиатр Фрида Фромм-Райхманн назвала этих отвергающих и чрезмерно опекающих матерей «шизофреногенными», написав, что «[эт] шизофреник болезненно недоверчив и обижен на других». людей, из-за сильного раннего перекоса и отторжения, с которыми он сталкивался в важных людях своего младенчества и детства, как правило, преимущественно в шизофреногенной матери» [10]. Считалось, что матери со своими психологическими проблемами «рожали здоровых детей, а потом буквально сводили их с ума» [11]. В этих домах, согласно теории, господствовала мать и ее бредовые идеи, делавшие ее неосведомленной о потребностях других членов семьи.

Шизофреническое поведение было для ребенка способом разобраться в этой токсичной домашней среде.

Исследования, опубликованные в 1950-х и 1960-х годах, по-видимому, подтвердили теорию шизофреногенной матери, а затем и шизофреногенной семьи. Лишь в середине 1970-х эта концепция утратила популярность [11]. В 1982 году австралийский психиатр Гордон Паркер опубликовал обзор исследований шизофреногенных матерей, в котором пришел к выводу, что, хотя отдаленные и контролирующие матери, вероятно, существуют, нет никаких доказательств того, что они чаще, чем кто-либо другой, имеют детей-шизофреников.

Наиболее правдоподобное объяснение состоит в том, что не существует sui generis шизофреногенной матери; вместо этого существует родительский тип, отличающийся враждебным, критическим и навязчивым стилем, и он не особенно часто встречается у родителей шизофреников. Это объяснение объясняет как описание, так и разграничение шизофреногенного материнского стиля в неконтролируемых исследованиях больных шизофренией, а также неспособность найти четкие и воспроизводимые различия в исследованиях случай-контроль [12].

Сегодня, в свете того, что мы теперь знаем о шизофрении, теория шизофреногенной матери кажется безнадежно ошибочной и более чем смущающей. Но (конечно) его неправильность не означает, что воспитание детей и семейная среда не играют никакой роли в психическом здоровье детей или что обращение к этим аспектам равносильно обвинению матерей или родителей. Мы знаем, например, что состояние психического здоровья родителей может негативно сказаться на благополучии ребенка. Эпидемиолог-психиатр Мирна Вайсман из Колумбийского университета провела ряд исследований, показывающих, что дети матерей, страдающих депрессией, имеют более высокий уровень психопатологии, чем дети матерей, не страдающих депрессией, и что действенным способом помочь этим детям является лечение депрессии их матерей [13, 14]. . Мы также знаем, что изменение методов воспитания может улучшить психическое здоровье некоторых детей. Клинические психологи, такие как Уильям Пелхэм, показали, что обучение родителей — обучение родителей основным стратегиям эффективного воспитания — является важным компонентом эффективного плана лечения детей с диагнозом СДВГ (на самом деле, Пелхэм утверждает, что это наиболее эффективный компонент) [15].

Однако мы также знаем, что многие дети в США не получают комплексной психиатрической помощи, в которой они нуждаются. В то время как некоторые общественные дебаты о детской психиатрии противопоставляют медикаментозное лечение психосоциальным вмешательствам, в руководствах по лечению многих расстройств предпочтение отдается сочетанию медикаментозного и психосоциального лечения, потому что лекарства могут быстро уменьшить тяжесть симптомов у детей, чтобы они и их родители могли начать участвовать в психосоциальных вмешательствах. [16].

Несмотря на эти рекомендации, многие дети, лечащиеся от психических расстройств, принимают только лекарства. Эпидемиологи Марк Олфсон и Стивен Маркус зафиксировали эту тенденцию в общей популяции, сообщив, что в период с 1998 по 2007 год процент людей, находящихся в амбулаторной психиатрической помощи, которые получали психотерапию, значительно снизился, а процент тех, кто получал только лекарства, увеличился на 13 процентов [17]. У детей Олфсон и его коллеги обнаружили, что среди застрахованных в частном порядке детей в возрасте от 2 до 5 лет, которые принимали антипсихотические препараты, менее половины посещали психотерапевта в течение года приема лекарств [18].

Я не приписываю эти проблемы исключительно призраку шизогенофренической матери. Действительно, я не сомневаюсь, что другие факторы, которые я описал выше, в том числе, что немаловажно, ограничения управляемого ухода, более непосредственно ответственны за нашу неспособность уделять внимание ребенку в целом. Но я подозреваю, что желание стоять в стороне от психиатров середины двадцатого века и их убеждений, обвиняющих мать, также является частью этой истории.

Обвинение матери никому не помогает, это должно быть ясно. Но когда мы игнорируем контекст ребенка — особенно действия тех взрослых, которые больше всего влияют на жизнь ребенка, — мы рискуем локализовать проблемы ребенка исключительно в ребенке и предположить, что ребенок — единственный, кто должен измениться. Это тоже может быть ошибкой. Я знаю психиатров, которые твердо выступают за использование поведенческих методов лечения, которые очень часто обращаются не только к ребенку, но и к контексту ребенка, часто требуя изменений в том, как родители воспитывают и как учителя учат, — и некоторые из этих врачей способны поднять поведенческие методы. варианты лечения с родителями и предложить родителям пройти курсы семейной терапии и тренинга для родителей. Это не всегда легко сделать. Выход в домашнюю среду и, в частности, методы воспитания детей — деликатная территория для врачей. Но это территория, которую стоит исследовать. Многим детям может помочь расширенная клиническая направленность, направленная на внесение изменений в окружение ребенка, в том числе на уровне семьи. Не пугайтесь.

Психическое здоровье/Психоз

Каталожные номера

Паренс Э., Джонстон Дж. Проблемные дети: диагностика, лечение и внимание к контексту. Центр Гастингса, представитель 2011;41(2):S1-S31.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
Parens E, Johnston J. Понимание соглашений и противоречий, связанных с детской психофармакологией. Детская подростковая психиатрия Психическое здоровье. 2008;2(1):5.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
Ангольд А. , Эрканли А., Эггер Х.Л., Костелло Э.Дж. Стимулирующее лечение детей: точка зрения сообщества. J Am Acad Детская подростковая психиатрия. 2000;39(8):975-984.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
Каган Дж. Значение психологической аномалии. Головной мозг. , 10 ноября 2008 г. http://www.dana.org/news/cerebrum/detail.aspx?id=13800. По состоянию на 30 июля 2013 г.
Карлсон Г.А. Учебные программы в беспорядке. Проблемные дети: диагностика, лечение и внимание к контексту. По состоянию на 30 июля 2013 г.
Боринс М., Хольцапфель С., Тудивер Ф., Бадер Э. Обучение навыкам консультирования и психотерапии для семейных врачей. Здоровье семейных систем. 2007;25(4):382.
Академия Google
Хайнрихс Н., Бертрам Х., Кушел А., Хальвег К. Привлечение и удержание родителей в универсальной программе профилактики детского поведения и эмоциональных проблем: препятствия для исследований и участия в программе. Предыд. науч. 2005;6(4):275-286.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
Медоуз Т., Валлели Р., Хаак М.К., Торсон Р., Эванс Дж. «Затраты» врача на обеспечение поведенческого здоровья в первичной медико-санитарной помощи . Клин Педиатр. 2011;50(5):447-455.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
Нил Дж. Что стало с шизофреногенной матерью? Am J Psychother. 1990;44(4):499-505.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
Фромм-Райхманн Ф. Заметки о развитии лечения шизофреников психоаналитической психотерапией. Психиатрия. 1948;11(3):263-273.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
Дольник Э. Безумие на диване: обвинение жертвы в период расцвета психоанализа. Нью-Йорк: Саймон и Шустер; 2007.
Академия Google
Паркер Г. Повторное исследование шизофреногенной матери. J Nerv Ment Dis. 1982;170(8):460.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
См. , например, Weissman MM, Wickramaratne P, Nomura Y, et al. Семьи с высоким и низким риском депрессии: исследование трех поколений. Arch Gen Психиатрия. 2005;62(1):29–36.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
См. также Weissman MM, Pilowsky DJ, Wickramaratne PJ, et al. Ремиссия материнской депрессии связана с уменьшением психопатологии у их детей: отчет STAR*D-child. ЯМА. 2006;295(12):1389-1398.
Pelham W. [Свидетельские показания на] брифинге Конгресса по психическому здоровью детей — 10 октября 2007 г. По состоянию на 30 июля 2013 г.
См., например, McClellan J, Kowatch R, Findling RL, Рабочая группа по вопросам качества. Практический параметр для оценки и лечения детей и подростков с биполярным расстройством. J Am Acad Детская подростковая психиатрия. 2007;46(1):107–125.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
Олфсон М., Маркус С.К. Национальные тенденции амбулаторной психотерапии. Am J Психиатрия. 2010;167(12):1456-1463.
Посмотреть статью пабмед Академия Google
Олфсон М., Кристал С., Хуанг С., Герхард Т. Тенденции в использовании антипсихотических препаратов очень маленькими детьми, застрахованными в частном порядке. J Am Acad Детская подростковая психиатрия. 2010;49(1):13-23.
Посмотреть статью пабмед Академия Google

Реальный миф о «шизофренической» матери

Ни один рассказ об истории психиатрии двадцатого века не будет полным без обсуждения «шизофреногенной матери», зловещего вымысла женоненавистников-психиатров. Нам говорят, что «шизофреногенная мать» несла исключительную и полную ответственность за возникновение у ее детей страданий, именуемых «шизофренией», — по крайней мере, в те недобрые старые времена, до появления современных психофармацевтических препаратов и средств прямого воздействия. потребительская реклама. Как отметили Аллан Ф. Мирски и его коллеги в статье о сестрах Дженейн: «1950-е годы были эпохой, когда концепция «шизофреногенной матери» была широко принята некоторыми психоаналитиками (например, Теодор Лидз и Фрида Фромм-Райхманн)». ¹

В The Feminine Mystique автор Бетти Фридан провозгласила:

«Внезапно обнаружилось, что мать можно винить почти во всем. В каждом случае история беспокойного ребенка; алкоголик, суицидальный, шизофренический, психопатический, невротический взрослый; импотент, гомосексуальный мужчина; фригидная, беспорядочная женщина; язвенной, астматичной и иным образом страдающей американкой, можно было найти мать… Очевидно, что что-то было «не так» с американскими женщинами». ²

Тема обвинения матери часто повторяется в психиатрической литературе с середины века до недавнего времени. Как писала психолог Стелла Чесс в 1965 году:

«Стандартная процедура состоит в том, чтобы предположить, что проблема ребенка является реакцией на материнское обращение в отношениях один на один… Отдельные биты данных, согласующиеся с этими предположениями, цитируются как типичные для чувства ребенка и установки матери и рассматриваются как доказательство тезиса о пагубных материнских установках как универсальной причинности». ³

Или, как заметил поколение спустя Джон Нил, доктор медицинских наук, «стало стандартной практикой считать, что матери были причиной психоза их детей». ⁴

Но действительно ли психиатры «обвиняли мать», исключая все другие причины? Откуда взялось это понятие?

Как и в большинстве мифов, в мифе о том, что психиатрия полагается на шизофреногенную мать, есть доля правды. В статье 1948 года немецкий психиатр Фрида Фромм-Райхманн, современница Фрейда, писала:0003

«Шизофреник болезненно недоверчив и обидчив к другим людям, из-за сильного раннего перекоса и отторжения, с которым он столкнулся у важных людей своего младенчества и раннего детства, как правило, преимущественно у шизофреногенной матери». ⁵

Доктор Фромм-Райхманн была психоаналитиком, прославившимся своим состраданием и умением лечить даже самые, казалось бы, неизлечимые случаи «шизофрении» с помощью интенсивной психотерапии и без нейротоксических препаратов. Вышеприведенные замечания были отброшены в сторону в статье, которая даже не касалась в первую очередь этиологии шизофрении, а была посвящена почти исключительно динамике отношений между терапевтом и пациентом.

Изучение работ психоаналитически ориентированных коллег доктора Фромма-Райхмана в 1950-х и 60-х годах показывает, что с самого начала они прекрасно понимали, что концепции шизофреногенной матери недостаточно для объяснения генеза шизофрении и что это состояние, скорее всего, было результатом беспокойных семей, , а не только беспокойных матерей. Например, Trude Tietze, MD, еще в 1949 году писала о роли отцов:

«Очень мало известно об отцах детей-шизофреников. В связи с настоящим исследованием систематического изучения отцов не проводилось; однако были опрошены восемь отцов, и сложилось впечатление, что у них тоже были большие личностные трудности. Они казались перфекционистами и одержимыми людьми, такими же больными, как и их жены». ⁶

Точно так же психиатры Рут и Теодор Лидз писали: «По нашим данным очевидно, что отцовское влияние так же часто вредно, как и материнское». ⁷ Их выводы были воспроизведены в исследованиях Кларди, ⁸ Наффилда, ⁹ и Валя, ¹⁰ среди прочих, а другие исследователи отметили роль всех без исключения членов семьи. Психиатр Д.Д. Джексон считал, что шизофрению следует изучать как «наследственное заболевание, включающее сложный цикл «хозяин-переносчик-реципиент», который включает в себя гораздо больше, чем можно обозначить термином «шизофреногенная мать».0149 11 Лидз и его коллеги согласились, отметив:

«Поскольку наши исследования выявили серьезные трудности во всех областях транзакций в этих семьях, мы предпочли сбалансировать тему, сосредоточив внимание на ситуации в целом, прежде чем сосредоточиться на матери. ” ¹²

С другой стороны, отношения матери и ребенка, возможно, являются самыми важными человеческими отношениями. Действительно ли это такая натяжка, чтобы предположить, что плохие последствия могут последовать, если эти отношения пойдут наперекосяк?

В приведенной выше статье Титце обсуждается история болезни молодой женщины, страдающей шизофренией, мать которой была одержима идеей запретить дочери мастурбировать. Эта женщина нюхала руки своей дочери в течение дня в качестве выборочной проверки на предмет мастурбации, и ей сделали две хирургические операции на клиторе ее младенца — одну, когда ребенку был год, и одну, когда ей было два года. Эта же женщина каждую ночь осматривала вульву своей дочери и била ее, если считала, что половые губы ребенка «раздражены».

Может быть, действия этой женщины как-то связаны с проблемами ее дочери в более позднем возрасте? Почти наверняка. Но признание роли травмы, нанесенной матерью данного человека, не равнозначно возложению всей вины за «психическое заболевание» на материнство.

Вопрос чисто академический? Нет. Рассмотрим ответ на статью психолога Л. Алана Сроуфа, опубликованную в New York Times в 2012 году. В статье обсуждалось исследование MTA 2009 года, проведенное Brooks ¹³ и коллег, в которых 600 детей с диагнозом «СДВГ» наблюдались в течение восьми лет и не обнаружили долгосрочных преимуществ лечения этого состояния ни по одной из двадцати четырех переменных исхода. Доктор Сроуф заключил:

«Иллюзия, что проблемы с поведением детей можно вылечить с помощью лекарств, мешает нам как обществу искать более сложные решения, которые потребуются. Наркотики снимают с крючка всех — политиков, ученых, учителей и родителей. То есть все, кроме детей.

Не все так видели. В ответе на статью доктора Сроуфа автор Джудит Уорнер обвинила его в желании совершить «путешествие в эпоху… когда дети с психическими заболеваниями считались жертвами токсичных «шизофреногенных матерей».

Ни MTA. ни в исследовании, ни в статье доктора Сроуфа вообще не упоминаются «шизофреногенные матери». И эта буря в чайнике упускает из виду более важную проблему: крупное многолетнее исследование не обнаружило долгосрочных преимуществ сильнодействующих, изменяющих мозг лекарств, которые давали буквально миллионам детей. Это были результаты, заслуживающие серьезного обсуждения, а не порицания воспоминаний о «шизофреногенных матерях».

Совсем недавно в газете Washington Post появилась статья, рассказывающая об истории Chestnut Lodge, частного учреждения в Мэриленде, где доктор Фромм-Райхманн выполнила свою новаторскую работу. Статья была в значительной степени пренебрежительной по тону, сообщая читателям:

«По мере того, как понимание биологических и химических причин психических заболеваний росло, беспрекословное принятие Честнат Лодж фрейдистского психоанализа стало выглядеть устаревшим. Можно ли действительно вылечить изнурительный — а иногда и опасный — психоз, рассказывая о своей матери?»

Помимо того факта, что психотерапия не может быть сведена к «разговорам о вашей матери», до сих пор нет достоверных доказательств химической или биологической причины шизофрении или любого другого «функционального расстройства», обычно лечащегося психиатрами. В статье не упоминается этот факт, а также не указываются какие-либо соответствующие результаты общественного здравоохранения, которые улучшились с момента появления современных психиатрических препаратов.

Между тем, с тех пор, как Фромм-Райхманн провела свою работу, гора доказательств насчитывает случая связи шизофрении с сексуальным насилием, физическим насилием, эмоциональным насилием и множеством других категорий неблагоприятных детских переживаний. ¹⁴ ¹⁵ ¹⁶ ¹⁷ Корреляция между неблагоприятным детским опытом и шизофренией устойчива, надежна и зависит от дозы. Он выходит за национальные границы, границы доходов и этническую идентичность. Это подтверждалось снова и снова в проспективных когортных исследованиях, ¹⁸ популяционные перекрестные исследования ¹⁹ и исследования случай-контроль. ²⁰ Правонарушителями могут быть отцы, отчимы, деды, дяди, старшие братья, двоюродные братья, неродственники — и да, иногда матери.

Эти исследования также показали, что не существует специфически «шизофреногенного» стиля воспитания. Наоборот, любое из множества токсических воздействий (некоторые из которых в значительной степени находятся вне родительского контроля, такие как детские болезни или смерть одного из родителей) может склонить чашу весов в сторону шизофрении или любого другого «психического заболевания». Например, одно исследование показало, что от 45% до 60% пациентов с диагнозом шизофрения подвергались сексуальному насилию в детстве.

Кто такая «шизофреногенная мать», или К чему ведет подавляющая гиперопека

Комментарии (18):

Материалы по теме:

Кто такая «шизофреногенная мать», или К чему ведет подавляющая гиперопека?

Призрак шизофреногенной матери | Journal of Ethics

Каталожные номера

Реальный миф о «шизофренической» матери

Добавить комментарий Отменить ответ