Синдром стокгольмского: Как родился стокгольмский синдром

Содержание

Что такое стокгольмский синдром и как помочь от него избавиться

Эту статью можно послушать. Если вам так удобнее, включайте подкаст.

Когда Вольфганг умер, Наташа плакала. Позже она зажгла ^{свечу в его память. Это выглядело бы трогательно, если бы не бэкграунд данного события.}

Наташа Кампуш — это девушка, которую в 10‑летнем возрасте похитил маньяк и восемь лет держал в подвале, используя в качестве сексуальной рабыни. Вольфганг Приклопил — тот самый преступник, из рук которого Наташа в итоге чудом сбежала.

История Кампуш и Приклопила лишь один из примеров того, как проявляется психологический феномен под названием стокгольмский синдром. Иногда такие сюжеты выглядят скандально и даже пугающе. Но синдром гораздо распространённее, чем кажется.

Вполне возможно, он есть и у вас. Просто вы об этом пока не знаете.

Что такое стокгольмский синдром

Скорее всего, историю этого термина вы хотя бы краем уха слышали: она достаточно популярна. Поэтому напомним ^{лишь в общих чертах.}

В 1973‑м вооружённые террористы захватили крупный банк в Стокгольме. В заложниках оказались четыре банковских служащих. Преступники обвесили жертв взрывными устройствами и на шесть дней поместили в маленькую комнатку. У заложников не было возможности встать и размяться. Нормально сходить в туалет. Первые дни они провели под постоянной угрозой быть застреленными за малейшее неповиновение.

Но когда полиции удалось освободить их, выяснилось странное. Жертвы не держали зла на своих мучителей. Напротив — сочувствовали им. «Не трогайте их, они не сделали нам ничего плохого!», — кричала одна из работниц, прикрывая террористов от полицейских. Чуть позже другая призналась, что считала одного из агрессоров «очень добрым» за то, что тот позволил ей двигаться, когда она лежала на полу банка. Третий заявил, что испытывал признательность похитителям: «Когда он (Олссон, террорист. — Лайфхакер) хорошо с нами обращался, мы считали его чуть ли не богом».

Психиатр‑криминалист Нильс Бейерот, анализировавший эту историю, назвал парадоксальную привязанность жертв к мучителям стокгольмским синдромом.

Тогда же, в 1970‑х, психиатры столкнулись с данным феноменом ещё не раз. Чего стоит знаменитое похищение Патти Хёрст, наследницы знаменитого медиамагната, всего через год после Стокгольма. Девушку много дней держали в тесном шкафу, насиловали, избивали. Закончилось всё тем, что Патти влюбилась в одного из похитителей и искренне вступила в их группировку.

Что заставляет людей привязываться к насильникам

На самом деле стокгольмский синдром — это даже естественно. Механизм его возникновения тесно связан с инстинктом самосохранения ^{— одним из мощнейших человеческих инстинктов.}

Во‑первых, симпатия к агрессору снижает риск быть убитым. Если вы улыбаетесь, демонстрируете послушание и понимание, то, возможно, насильник сжалится и подарит вам жизнь. В человеческой истории, переполненной войнами и захватами, такое случалось миллионы раз. Мы все — потомки людей, которые выжили лишь потому, что однажды продемонстрировали симпатию к агрессорам. Стокгольмский синдром, можно сказать, зашит в наших генах.

Во‑вторых, проявление этого синдрома повышает групповую выживаемость, поскольку служит объединяющим фактором ^{между жертвой и агрессором. Раз уж вы оказались в одной команде, пусть даже против воли, выгоднее для всех — не прибить друг друга. Косвенный бонус: если кто‑то спешит на помощь, а вы дерётесь с агрессором, то в пылу сражения освободитель может убить и вас. Поэтому заложнику выгоднее сохранять мирные подчинённые отношения с насильником: со стороны так понятнее, кто есть кто.}

Стать жертвой стокгольмского синдрома может каждый. Достаточно лишь создать для этого условия.

В большинстве случаев стокгольмский синдром — следствие сильной психологической травмы. Потрясение такого уровня, которое убеждает человека: его жизнь висит на волоске и ему не на кого положиться. Кроме разве что насильника — единственного активного субъекта, оказавшегося рядом, с которым связан пусть крохотный, но всё-таки шанс на выживание.

Как выглядит стокгольмский синдром в обычной жизни

Чтобы стать жертвой синдрома, необязательно попадать в ситуацию похитителей и заложников.

Достаточно всего трёх условий ^:

психологической травмы, связанной с угрозой для жизни;
близких отношений, в которых существует серьёзная разница в силе и возможностях сторон;
сложностей с тем, чтобы покинуть эти отношения.

Пример 1: отношения между жестоким родителем и ребёнком

Мать или отец могут оскорблять ребёнка, пренебрегать им, жестоко наказывать физически. Но иногда, в приступах хорошего настроения, дадут конфету. Или улыбнутся ему. Этого достаточно, чтобы ребёнок запомнил только светлые моменты, а родитель стал для него «почти богом», как террорист Олссон в глазах захваченных им банковских служащих.

Впоследствии такие дети будут защищать взрослых от, например, приехавших по вызову полицейских. Или лгать окружающим, уверяя, что синяки — это не от побоев, а от простого падения.

Пример 2: насилие в паре

Насилие в семье, когда кто‑то, чаще женщина ^{, испытывает зависимость от своего жестокого партнёра, — классика бытового стокгольмского синдрома. Развивается всё по той же схеме. Сначала жертва оказывается в травмирующей ситуации, когда ей неоткуда ждать помощи, а насильник, кажется, держит её жизнь в своих руках. Затем агрессор преподносит жертве «конфету»: демонстрирует искреннее раскаяние, дарит подарки, рассказывает о любви.}

Позже побои продолжаются, но жертва уже на крючке: она помнит редкие светлые моменты и начинает даже сочувствовать агрессору. «Он хороший, просто я его довожу». Такие мучительные отношения, полные физического и психологического насилия, могут тянуться много лет.

Пример 3: жестокий начальник или гуру в религиозных сектах

«Он жёсткий, но справедливый», — наверняка вы слышали подобные формулировки. Отношения с вышестоящим самодуром, который изредка балует похвалой, тоже могут являться своеобразной формой этого психологического феномена. В таких случаях говорят ^{о корпоративном стокгольмском синдроме.}

Как распознать стокгольмский синдром

Общепринятых диагностических критериев, которые позволили бы выявить стокгольмский синдром, не существует. Во многом это связано с тем, что данный феномен не является официально признанным заболеванием или психическим расстройством. Вы не найдёте его ни в одном авторитетном психиатрическом руководстве. Синдром рассматривается, скорее, как неосознанная стратегия ^{выживания.}

Однако некоторые общие признаки, по которым можно распознать жертву стокгольмского синдрома, всё-таки существуют. Вот они ^.

Понимание, которое человек проявляет к насильнику. «Это не он, это обстоятельства вынудили его так поступать».
Позиция «Я сам виноват». Жертва может рассуждать так: если я буду вести себя «правильно», отношение ко мне изменится.
Вера в доброту агрессора. «Он хороший, просто характер взрывной».
Чувство жалости к мучителю. «Он такой, потому что отец бил его в детстве». «Он такой, потому что общество не признаёт его талант!»
Самоуничижение, безоговорочное признание власти агрессора. «Без него я ничего не стою». «Без него я пропаду».
Нежелание расстаться с насильником. Ведь «Он бывает добр ко мне», «Он меня ценит».
Нежелание сотрудничать с обществом или полицией в привлечении мучителя к ответственности. «Не надо вмешивать в наши отношения посторонних людей». «Полиция просто отправит его в тюрьму не разобравшись, а ведь он был добр ко мне, я не хочу быть неблагодарным».

Как помочь человеку, у которого стокгольмский синдром

Вот несколько правил, которые помогут вытащить жертву из болезненных отношений.

1. Предложите психотерапию

Идеально, если вам удастся уговорить жертву отправиться к психотерапевту. Специалист поможет разложить происходящее по полочкам. Обозначит, что происходит с человеком. Заставит того задуматься о ненормальности ситуации. Это самый эффективный способ избавления.

Если возможности для визитов к профессионалу нет, попробуйте сами подтолкнуть жертву к размышлениям. В разговорах будто случайно, без давления, обозначайте важные точки. «На людей нельзя кричать: это неуважение». «Никто не имеет права поднимать руку на другого человека». Предложите почитать статью о стокгольмском синдроме. Просвещение — важный шаг к избавлению от болезненной зависимости.

2. Не давайте советов и не давите

Жертва насилия должна иметь право принимать собственные решения. Если вы разговариваете с человеком с позиции «Я лучше знаю, что тебе делать», вы лишь в очередной раз подпитываете его беспомощность.

3. Выслушивайте, но не судите

Возможность рассказать кому‑то о своих переживаниях искренне и честно, без страха услышать в ответ: «Ты сам дурак», критически важна. Она помогает человеку избавиться от лишних эмоций и включить рациональное мышление.

4. Используйте метод Сократа

Древнегреческий философ полагал: человек сам может осознать, что с ним происходит, если задавать ему наводящие вопросы. Искренне интересуйтесь у жертвы, как она сама видит ситуацию. Что чувствует по этому поводу. К какому финалу может привести происходящее. Не делайте утверждений или оценок. Просто спрашивайте и слушайте.

5. Избегайте поляризации

Не пытайтесь убедить человека, что агрессор — злодей. Это может привести к противоположному результату: жертва «поляризуется» — станет на одну сторону с обидчиком против всего мира.

6. Определите крючок, на котором держится стокгольмский синдром, и разрушьте его

Иногда такой крючок очевиден. Например, женщина не может разорвать отношения с мужем‑насильником просто потому, что полагает: ей некуда идти. Или потому, что боится потерять материальные блага, которые даёт ей агрессор в моменты хорошего настроения. Иногда крючок спрятан более глубоко.

Помогите жертве определить, какую именно потребность она пытается удовлетворить в этих болезненных отношениях. Осознание, что именно держит человека рядом с насильником, — первый шаг к освобождению.

Читайте также ❗️❗️❗️

Стокгольмский синдром, что это, история возникновения, симптоматика и проявление

Стокгольмский синдром — психологический феномен, который возникает при проявлении насилия одного человека (или группы лиц) по отношению к другому. При этом заложник грабителей, террористов или жертва насилия начинает проявлять симпатию, сочувствие и даже любовь к своему захватчику. Жертва отождествляет себя с захватчиком или насильником, погружаясь в его жизнь и оправдывая его действия. Если преступника удаётся поймать, бывший заложник не испытывает радости по этому поводу, а после вынесения приговора активно интересуется судьбой правонарушителя, посещает его в тюрьме и просит правоохранительные органы смягчить приговор.

Стокгольмский синдром: история

Этот феномен получил своё название в честь чрезвычайного происшествия, случившегося в шведском городе Стокгольме в 1973 году прошлого столетия. Двое опасных преступников попытались ограбить банк и взяли в заложники четырёх человек. Захваченная группа состояла из одного мужчины и трёх женщин. Шесть суток преступники держали людей в здании банка, угрожая их жизни, но периодически разрешали им вставать с места, принимать пищу и передвигаться по помещению.

После операции по освобождению заложников произошло неожиданное: женщины полностью оказались на стороне мужчин-преступников и даже пытались создавать помехи полицейским, принимавшим участие в операции. После благополучного разрешения ситуации бывшие заложницы стали заступаться за своих мучителей, а одна из них даже развелась с собственным мужем и поклялась преступнику в вечной любви.

Врач-психиатр Нильс Бирджерот был первым, кто подробно описал это явление. Будучи криминалистом, Бирджерот объективно взглянул на ситуацию и понял, что в сознании жертв страх заменила симпатия: возможно, так сработали защитные реакции психики женщин, подвергавшихся опасности и стрессу в течение длительного времени.

Стокгольмский синдром: что это в психологии?

Психологи и психотерапевты говорят о стокгольмском синдроме, если у человека наблюдаются следующие симптомы и проявления:

отождествление себя и насильника (захватчика, преступника). Жертва пытается расположить к себе захватчика и заручиться его защитой;
жертва осознаёт, что спасительные меры, принятые по отношению к ней, могут плохо для неё закончиться. Она понимает опасность для жизни, так как насильник или преступник может её убить;
жертва хорошо знакома с личностными качествами своего мучителя. Она знает его сильные и слабые места, а иногда считает его позицию авторитетной и правильной, не подвергая её критике;
пленник (или пленница) проявляет некую отдалённость от ситуации. Со стороны кажется, что он или она эмоционально не вовлечены в происходящее. При ухудшении ситуации жертва может обвинять в этом своих потенциальных спасателей.

Бытовой стокгольмский синдром

Известно, что многие женщины не пытаются бороться с проявлениями домашнего насилия в семье, даже если это создаёт угрозу для их жизни и здоровья. Обычно бытовой стокгольмский синдром возникает у людей, имеющих определённые личностные качества. Такие люди всегда смотрят на мир исключительно с позиции жертвы. Они видят его только в чёрных тонах, а себя часто считают виновниками случившегося — своего рода «магнитом», притягивающим неприятности.

Психологи считают, что такая форма поведения обусловлена детскими проблемами и взаимоотношениями ребёнка с родителями или старшими. Если стокгольмский синдром формируется у женщин, в их психике включаются защитные механизмы. Женщина считает так: если она будет покорной и послушной, насильник или садист не станет причинять ей вред, однако на деле всё оказывается гораздо печальнее.

Возможно, такое поведение возникает у людей, которые в раннем детстве были обделены вниманием. Нездоровые и болезненные отношения с садистами повышают их чувство собственной значимости. Порой жертва готова на всё ради того, чтобы внимание насильника было сконцентрировано только на ней, а желание окружающих оказать ей помощь она воспринимает неадекватно.

Бывает и так, что после очередной порции побоев мужья-садисты просят у женщин прощения, и эмоционально неустойчивые жёны или сожительницы прощают их, оказываясь внутри порочного круга. В скором времени события повторяются с завидной периодичностью и, к сожалению, часто заканчиваются не только серьёзными травмами, но и смертью.

Иногда психологам или психотерапевтам удаётся оказать таким людям реальную помощь, однако многие из них снова возвращаются к своим мучителям невзирая на работу, сделанную специалистами. Если женщина осознаёт неадекватность своего поведения, пропуская её через эмоциональную сферу — тогда у неё появляется шанс разорвать возникший порочный круг и вернуться к нормальной жизни.

Популярные статьи в категории:

Не нашли нужную информацию? Задайте вопрос менеджеру

«Стокгольмский синдром» дистанционного обучения

В начале 1970-х два преступника предприняли неудачную попытку ограбления одного из шведских столичных банков. При этом они взяли в заложники несколько человек и целых шесть дней держали их в подвальном хранилище, пока полиция не выкурила их оттуда с помощью слезоточивого газа. Парадоксальность ситуации была в том, что заложники в процессе своего удержания стали испытывать к преступникам странную привязанность. И даже на суде они не хотели свидетельствовать против них. Сообщения об этой драме и последующих событиях шли по всем каналам и транслировались на весь мир. Так человечество познакомилось с новым явлением – «стокгольмским синдромом», означающим защитно-бессознательную взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и захватчиком в ситуации продолжительного совместного пребывания в изоляции от внешнего мира.

Свою привязанность к захватчикам заложники оправдывают желанием сохранить свою жизнь в экстремальной ситуации. Психологи отмечают, что, став заложниками, люди меняются. Если период изоляции был особенно долгим, то эти изменения необратимы. Первоначальный шок у заложников сменяется адаптацией – приспособлением и формированием привычки «быть заложником». Но у этой адаптации очень высокая цена: душевная и телесная трансформация. Ощущения и переживания начинают притупляться. То, что возмущало в начале, уже никак не волнует и становится частью повседневности и новых привычек заложников. После освобождения из изоляции наступает новая адаптация – теперь уже к нормальной жизни. Но она проходит тем дольше и сложнее, чем дольше и жестче была изоляция. Как распознать жертв «стокгольмского синдрома»? Эти люди оправдывают своих захватчиков, приводят самые разные доводы в их защиту, пытаются убедить окружающих в том, что те «не видят картину целиком и поэтому не могут их понять». Как помочь побороть «стокгольмский синдром»? Проявить искреннее сочувствие; привести примеры, которые показали бы ситуацию как выходящую за рамки нормы; предложить поразмышлять о душевном состоянии; не давить и не настаивать на своей правоте, быть терпеливыми.

Метафора стокгольмского синдрома пришла мне в голову в связи с парадоксальной ситуацией: формированием у многих студентов, преподавателей и администраторов зависимости к режиму полного дистанционного обучения. Войти в него год назад было для всех чрезвычайно трудно, но оказалось, что выйти из него ещё сложнее. Как говорится, «вход – рубль, выход – два». Сразу уточню, что речь идёт не только о нашем университете. «Стокгольмский синдром» дистанционного обучения проявляется сегодня почти повсеместно. И это несмотря на то, что значительную часть обучающихся и обучающих качество «удалёнки» в той или иной степени по разным причинам не устраивает. Например, из-за плохой интернет-связи, разницы во временн

ых поясах и так далее. Попробуем в этом разобраться.

Для начала попытаемся понять, какие объективные и субъективные проблемы испытывают сейчас студенты из других регионов, получающие «повестку» явиться в кампус для дальнейшего прохождения очного обучения. Многие из них живут в семьях, испытывающих серьёзные финансовые проблемы из-за экономического кризиса, приведшего к сокращению рабочих мест и закрытию бизнесов в ситуации долгосрочного локдауна. То, что было посильно для родителей ещё год назад (оплата питания и карманных расходов детей-студентов, покупка для них билетов на междугородний и внутренний транспорт и прочее), сегодня оказывается уже недоступным. А если нужно платить ещё и за съёмное жильё в другом городе и за само обучение в вузе, то приоритеты расставляются сами собой: пусть лучше чадо сидит дома на дистанционке, что несравненно дешевле для семейного бюджета. В то же время есть студенты, которые за эти месяцы смогли устроиться на работу курьерами, грузчиками, операторами колл-центров, чтобы хоть как-то помогать своим родителям и себе выживать в сложнейшей экономической ситуации.

Мне самому приходилось видеть молодых людей, слушающих университетские лекции по телефону прямо на своих рабочих местах. Например, в торговых залах магазинов или на ресепшн в аэропорту. Возвращение в кампус для них означает потерю работы и, соответственно, финансового источника. Есть семьи, понёсшие тяжелые утраты из-за коронавируса, где к финансовым проблемам прибавляется ещё и горе из-за потери близкого человека. Одинокому родителю на какой-то период нужна моральная поддержка, которую может оказать только другой близкий человек – взрослая дочь или сын. Понятно, что в таких случаях информация о возобновлении очного обучения тоже не особо радует. Но даже студенты из относительно благополучных семей не всегда могут вовремя приехать в кампус. В некоторых регионах России и зарубежья до сих пор сохраняется режим локальной изоляции. Где-то невозможно сразу купить авиабилеты и нужно ждать до двух-трёх недель. Но и добравшись до кампуса, студенты могут попасть в трудную ситуацию в случае, если общежития их вуза не подготовлены должным образом и не могут обеспечить им обязательный двухнедельный карантин. Или в учебных аудиториях нет возможности рассадить всех на необходимом расстоянии друг от друга и преподавателя.

Тех же, кто приступил, наконец-то, к учебе, ждут уже другие «квесты». Теперь это трудности смешанного обучения, при котором в расписании одного и того же дня могут быть как офлайн, так и онлайн-занятия. Это означает, что нужно всегда иметь с собой исправный гаджет – ноутбук или хотя бы смартфон, да ещё и с зарядником. А заодно и какую-то еду и питьё, поскольку общепитовская инфраструктура многих вузов успела разрушиться за период карантина, и теперь нужно время на её восстановление.

У значительной части преподавателей – свои причины «не хотеть» возвращаться к очному преподаванию. Те, кому «за 65», опасаются инфицироваться от бессимптомных носителей коронавируса, каковых много среди молодёжи. И это объективно существующий риск, являющийся одной из основных причин ввода режима смешанного обучения (наряду с тем, что многие студенты, по тем или иным обстоятельствам, вынуждены пока оставаться в своих регионах). Но и преподаватели, не попадающие в эту возрастную категорию, не все стремятся выходить в офлайн.

Самая распространенная причина – осознание того, как много времени снова придётся тратить на переезды между домом и работой и «беготню между учебными корпусами». Если в самые первые месяцы полного ухода в онлайн все страдали от перегруза и нехватки времени из-за необходимости осваивать новые цифровые компетенции и форматы коммуникации со студентами и коллегами, то теперь, после их освоения, у преподавателей, наконец-то, появилась возможность работать над научными публикациями и методическими пособиями не только в периоды своих летних отпусков. Кроме того, многим пришлись по душе лёгкость организации виртуальных деловых коммуникаций со своими коллегами, возможность одновременного участия в двух-трёх совещаниях, онлайн-формат повышения квалификации в домашних условиях и тому подобное. Старшее поколение на глазах становится «цифровым» и приобретает способность работать в условиях многозадачности. И расставаться с этими неожиданными преференциями ему уже не хочется.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что у части студентов и преподавателей за долгий период «удалёнки» успели сформироваться и устойчивые негативные привычки. У первых – это слушание лекций прямо в кровати, при котором особенно хорошо спится под тихий «медитирующий» голос профессора, а на просьбу визуализироваться на экране можно сказать, что у тебя «плохая связь».

У вторых – это ведение лекций и семинаров «в тапках», что в той или иной степени отражается на степени погруженности в данный момент в работу. Не редки случаи, когда студенты жалуются на отвлечение преподавателей на телефонные звонки или на коммуникации с членами семьи прямо во время занятий. «Дистанционка» расслабила всех. По-человечески это можно понять, но принять как «новую норму» нельзя.

Для вузов массовое возвращение студентов и преподавателей в кампус до конца учебного года – тоже серьезное испытание. Как уже было сказано, для этого нужно специальным образом готовить общежития и учебные аудитории, восстанавливать инфраструктуру общественного питания, освоить совершенно новые принципы составления расписания. В общем, абсолютно для всех выход из полного дистанционного обучения снова будет связан с большим стрессом. И он обусловлен не только тем, что всем придётся преодолевать сформировавшиеся за время изоляции привычки. Но и тем, что мы должны будем вновь осваивать абсолютно неизвестный для нас формат обучения и работы, теперь уже смешанный (или гибридный).

Иначе говоря, мы не возвращаемся к «прежней жизни», как многие ещё полагают, а настраиваемся на освоение нового стиля университетской жизни. В определенном смысле он будет значительно более сложным, чем полный дистант, поскольку при его реализации нужно будет учитывать гораздо большее количество факторов. Среди них может быть и фактор временного ухудшения статистики по заболеваемости в мире, стране и регионе, что побудит нас вновь вернуться на какое-то время к полному дистанционному обучению. Оперативная смена форматов в зависимости от внешних обстоятельств – офлайн, онлайн и смешанного – ещё одна неизбежная черта нового стиля университетской жизни. Нужно быть готовыми ко всему. Но сидеть массово на «удалёнке» постоянно невозможно, не рискуя разрушить систему высшего образования до необратимых процессов. Негуманитарные вузы и факультеты (медицинские, инженерные, естественнонаучные) за период локдауна исчерпали все ресурсы перекраивания учебных планов и расписаний только под теоретические занятия.

У кого мы будем лечиться в будущем, если врачи будут знать анатомию человека только по картинкам? Кто будет открывать новые месторождения полезных ископаемых, если геологи ни разу не выезжали в поле? Как будут создаваться новые материалы и лекарства, если химики, биологи и фармацевты ни разу не держали в руках пробирки? Список негативных последствий для общества в этом случае нескончаем. Для самого человека долгое пребывание на полном дистанционном режиме также чревато. Это, прежде всего, падение мотивации и эмоциональное выгорание; а также гиподинамия, приводящая к набору веса и ухудшению общего физического и эмоционального состояния. Непонятны пока до конца и последствия самоизоляции как отсутствия возможности осуществлять свои социальные контакты «вживую». В общем, необходимо прислушаться к здравому смыслу, преодолеть «стокгольмский синдром» и… начинать новую жизнь.

Но при этом также нельзя обойтись без адаптационного периода, в процессе которого и студентам, и преподавателям, и администраторам необходимо будет проявлять повышенную толерантность друг к другу. Понятно, что студенты первое время будут опаздывать. И не только на первые пары, так как отвыкли от очного формата учёбы. У них нарушилось так называемое «чувство времени». По той же причине опаздывать могут и преподаватели, живущие далеко от места своей работы. Если раньше в аудиториях приходилось с трудом переключать внимание студентов с экранов их смартфонов на темы занятий, то теперь это будет делать ещё сложнее. Ведь за это время они привыкли воспринимать информацию только посредством гаджетов! Глаза преподавателя тоже ещё какое-то время будут тянуться к экрану ноутбука, а не к живым лицам. Сила привычки, и от этого никуда не деться. Главное – помнить, что на место старых привычек могут с таким же успехом прийти новые, если только захотеть.

Томский государственный университет с нетерпением ждет и студентов, и преподавателей. Осуществлена соответствующая подготовка всего кампуса. Ведется активная работа по восстановлению системы общественного питания. Хотя надо признать, что по объективным причинам это, на сегодняшний день, одна из самых больших для нас проблем. Сейчас мы срочно ищем новых арендаторов для наших университетских столовых и кафе. Никто ведь заранее не знал и не мог знать точную дату выхода из локдауна. А хорошие новости заключаются в следующем.

Все основные противоэпидемические мероприятия продолжают осуществляться в плановом режиме. Абсолютно все приезжающие из других регионов студенты обеспечены местами в общежитиях и вполне комфортным пребыванием на сокращенном, теперь уже всего трёхдневном, а не двухнедельном, карантине. Конечно, при условии наличия справки из своего региона об отсутствии у них коронавируса и сдачи анализа ПЦР по прибытию в Томск. Анализы берутся в общежитии ТГУ «Маяк», где создана оперативная система ПЦР-диагностики. В университете большое количество аудиторий переоборудовано под одновременное обучение в режимах офлайн и онлайн. Плюс к этому открыто более двадцати учебных аудиторий со специализированной инфраструктурой для смешанного формата обучения (технология «Актру»), позволяющей в автоматическом режиме не только записывать и транслировать занятие, но и распознавать, систематизировать и хранить весь учебный материал для доступа к нему всех, кому это необходимо.

Итак, дорогие студенты и коллеги, мы надеемся на самую скорую встречу со всеми вами! Добро пожаловать домой – в университет!

Эдуард Галажинский,
ректор ТГУ и врио президента РАО

Стокгольмский синдром – Мир – Коммерсантъ

В то время как целый ряд западных стран рапортует о победе над коронавирусом, Швеция на неделю выбилась в лидеры по уровню смертности от него. Впрочем, менять политику власти королевства не намерены: они утверждают, что действующих рекомендаций по ограничению социальной активности граждан достаточно. При этом эксперты соглашаются: окончательную оценку умеренной шведской политики борьбы с вирусом можно будет дать не раньше следующего года.

На этой неделе Швеция побила мировой антирекорд. За семь дней смертность в стране на 1 млн человек составила 6,08 — по этому показателю страна обошла и США, и Великобританию, и другие страны. Конечно, по абсолютным цифрам десятимиллионная Швеция вовсе не лидирует: в общей сложности зарегистрировано почти 33 тыс. случаев заражения, скончались почти 4 тыс. больных с коронавирусом. Да и если считать от начала пандемии, то по уровню смертности на душу населения Швеция также отстает от стран с тяжелой эпидемиологической ситуацией, таких как Франция, Италия, Испания и Британия. Но шведские и зарубежные СМИ все же забили тревогу: ведь своих соседей, Данию, Финляндию и Норвегию, Швеция опережает по уровню смертности от коронавируса значительно — кого в шесть, а кого и в девять раз.

Напомним, в отличие от других европейских стран, в королевстве по-прежнему не введен жесткий карантин, открыты кафе и рестораны, парикмахерские, торговые центры, детские сады и школы. Правда, в конце марта были запрещены мероприятия с участием уже не 500, а 50 человек. Кроме того, власти запретили посещать дома престарелых и перевели на дистанционное обучение студентов и школьников старше 16 лет. Со временем рекомендации «соблюдать дистанцию» и «оставаться дома» были оформлены чуть более конкретно. Например, шведам посоветовали не уезжать от дома на расстояние дальше двух часов на автомобиле. Никаких штрафов за нарушение этих правил нет.

Отказываться от этого подхода правительство пока не планирует. Базовое репродуктивное число Ro (число людей, которых может в среднем заразить один больной) уже несколько недель составляет меньше единицы. Да и в палатах интенсивной терапии 20–30% коек остаются свободными (правда, за счет экстренного их расширения в начале пандемии).

По мнению Петера Линдгрена, управляющего директора Шведского института экономики здравоохранения, сравнивать Швецию с другими странами так же сложно, как сравнивать регионы королевства между собой.

«При одних и тех же мерах у нас разная обстановка в разных провинциях,— объясняет он шведскому изданию The Local.— Ситуация в Стокгольме сложная. А в Сконе, провинции на юге Швеции, уровень заражения такой же, как и в соседней Дании, закрытой на карантин. Так что на успех стратегии влияют многие факторы». Наконец, за первый квартал этого года ВВП Швеции упал всего на 0,3% — по сравнению с 3,8% в других странах еврозоны.

Один из архитекторов нынешней шведской модели борьбы с коронавирусом — главный эпидемиолог Андерс Тегнелль. Ранее он, например, отмечал, что не видит смысла в ношении масок пассажирами авиарейсов (после того как авиакомпания SAS ввела такое требование). А вот его предшественница Анника Линде, занимавшая должность главного эпидемиолога Швеции в 2005–2014 годах, придерживается совсем иных позиций. «Думаю, что мы можем увидеть, что шведская модель была не самой разумной во всех отношениях»,— заявила она на днях. Ее скептицизм опирается на статистику. Если пару месяцев назад госчиновники надеялись, что к маю иммунитет от коронавируса приобретет четверть населения, то уже первое исследование, проведенное в последних числах апреля, показало, что даже в Стокгольме антитела к COVID-19 есть всего у 7,3% протестированных. Учитывая, что ученые пока не уверены, что антитела мешают повторному заболеванию, а некоторые тесты могли оказаться ложноположительными, эта цифра многих разочаровала.

Тяжелым ударом для общества стала и новость о том, что почти половина скончавшихся от коронавируса — жители домов престарелых.

«Нам не удалось защитить самую уязвимую группу, пожилых людей, несмотря на все наши лучшие намерения»,— признал премьер-министр Штефан Лёвен. При этом последствия политики его правительства могут почувствовать на себе и более мобильные его сограждане: в соседних Финляндии и Норвегии уже обсуждают, не стоит ли, учитывая эпидемиологические показатели, запретить въезд туристам из Швеции даже после открытия границ.

Эксперты пока затрудняются сделать окончательный вывод об эффективности или, наоборот, неэффективности шведской модели борьбы с коронавирусом. Окончательный вывод о понесенных потерях можно будет сделать не раньше следующего года, уверены многие эксперты. Ведь экономика Швеции, которая пока держится лучше, чем в других странах, слишком завязана на цепочки поставок. А показатели смертности, стабилизировавшиеся в королевстве, могут подскочить у соседей после выхода из карантина.

Галина Дудина

Стокгольмский синдром / / Независимая газета

Новый роман шведского писателя о том, как сложно быть взрослым

Главное – от стресса не прыгать с моста. Джентиле Беллини. Чудо креста у моста Сан-Лоренцо. Галерея Академии, Венеция

«Тревожные люди» шведского писателя и блогера Фредрика Бакмана (р. 1981), «Нормальные люди» Салли Руни – названия переводных бестселлеров 2020 года словно отражают его сущность и дают нам всем индульгенцию. Персонажи романа Бакмана еще не познали ковидную реальность, но причин для тревоги у них от этого не меньше. Кто-то беспокоится, что будет плохим родителем, кому-то сложно жить одному, кто-то меняет хобби каждые два месяца, боясь остаться наедине с собой. И все эти люди собираются в одной квартире накануне Нового года в качестве заложников одного не очень опытного и крайне тревожного грабителя.

Канон бакмановской прозы в современной литературе сложился в течение 2010-х: чаще всего это история о провинциальном городе, несоответствии внешнего и внутреннего, мелких конфликтах, происходящих из-за того, что люди слишком разные. Однако если первые книги напоминали друг друга вплоть до самоплагиата, то относительно свежая дилогия «Медвежий угол» (2016) и «Мы против вас» (2017) значительно отличалась от предыдущих работ. Понизив градус сентиментальности и опустив средний возраст персонажей примерно на полвека, Бакман взялся за исследование темных сторон человеческой личности. В этом смысле «Тревожные люди» становятся своеобразным компромиссом между традицией и экспериментом: писатель уже не покидает глубин психологизма, но расширяет галерею своих героев, избегая привычного типажа «младше пяти и старше шестидесяти, желательно со странностями».

Кажется, что в новой книге Бакман пытается обобщить то, чего только касался во всех предыдущих. Он делает вывод о том, что жить в принципе очень трудно: нужно соответствовать ожиданиям буквально всех на свете, делать вид, что разбираешься в сложных вещах типа секса и задержания грабителей, быть примером для уже выросших, но все еще робеющих перед реальностью детей и, наконец, признавать ошибки. Ошибки, которых у всех участников действия, прямо скажем, предостаточно. Можно сказать, что впервые героем бакмановского романа становится взрослый человек в привычном понимании. Уже не старик, которому чудачества прощаются из-за почтенного возраста, и не ребенок, который… да что там говорить, это же ребенок. А взрослый всегда находится на линии огня: он почему-то всем что-то должен, а вот ему – никто и ничего. Эту безвыходную ситуацию и пытается перевернуть роман. Он говорит о вроде бы очевидных для эпохи «новой этики» вещах, но так, что сразу становится понятно, как применить их на практике. Ходить к психотерапевту – совсем не стыдно, бояться ответственности – нормально, говорить начистоту с близкими – лучше и быть не может. И задумка состоит в том, чтобы вместе с героями это понял и читатель. Ведь «взрослые – это мы».

Фредрик Бакман. Тревожные
люди.– М.: Синдбад, 2020. –
416 с.

И если подавляющую часть действия персонажи проводят во времени и пространстве, ограниченных соответственно одним днем и одной квартирой, то нас автор будет забрасывать в самые неожиданные уголки шведского городка. Допрос потерпевших, прием врача, удачная и неудачная попытки самоубийства на мосту (который, на минуточку, является главным героем романа: именно с него все начинается, им заканчивается, он приводит в злополучное жилище некоторых потенциальных покупателей квартиры), – этот прием скачков во времени удивительным образом не раздражает, а успокаивает. Благодаря максимально нелинейной композиции и рассказам от лица разных героев их истории становятся более близкими, текст – более гибким, а главная мысль – о том, что в каждом из нас скрыта большая боль и большая сила, чтобы с ней справиться, – более мощной.

Бакман выступает ярым противником всяческих ярлыков и предрассудков. Он оправдывает потерянных, запутавшихся, испуганных, чувствующих вину и одиноких, потому что видит в них себя и предлагает нам сделать то же самое. Чужая душа, конечно, потемки, но это не значит, что мы не можем попробовать ее осветить.

Не будет сюрпризом тот факт, что некоторым из героев это удастся. В злополучной квартире заложники обретут друзей, любовь, семью и – что самое главное – себя. Слишком приторная концовка? О да, бесспорно. Однако вопрос о реалистичности происходящего не стоит задавать Бакману – мы приходим к нему не за хроникой. В каком-то смысле, как и персонажи романа, мы испытываем стокгольмский синдром: один шведский писатель вот уже много лет держит нас в заложниках в своем утешительном, упоительном и уморительном мире, и очень хочется верить, что никогда не выпустит.

Вирус, власть и прошлое: кое-что о вреде стокгольмского синдрома | Власть

Кадр из фильма «Однажды в Стокгольме». Фото: wikipedia.org

Сколько уже тянется карантин в Москве? Четвертый день, наверное, но это не точно. То есть точно, конечно, если верить документам. А если верить ощущениям – кажется, что так было всегда. Хотя да, какой же карантин, нет ведь никакого карантина. Есть парад чудаковатых слов из формирующегося на глазах новояза – «нерабочая неделя», «обязательная самоизоляция». Это в копилку, на дне которой «хлопок» и «задымление», слегка уже подзабытые. Начавшие покрываться благородной патиной. Из прошлой, такой, как теперь выясняется, милой жизни. Важная, кстати, оговорка, запомните, вернемся еще.

Карантина нет, зато законы, позволяющие сажать и штрафовать за нарушение карантина, уже есть. Штрафы точно будут. Посадки, вероятно, тоже будут.

Вот и новости замелькали, неприятные, но неизбежные – «следующую неделю также объявят нерабочей».

Чечня закрывает границы (мечты русских националистов из конца девяностых и начала нулевых сбываются, однако националисты, если, конечно, существуют они до сих пор в природе, подозреваю, не особо рады), губернатор Московской области клянется, что между областью и столицей никто «заборов строить не будет», и это, честно говоря, тревожит.

У нашей власти по традиции – высоченные рейтинги доверия, но стоит какому-нибудь чинуше заявить, что продуктовых запасов делать не надо, как из магазинов исчезает гречка. В четверг, кстати, не делать продуктовых запасов призвали представители Роспотребнадзора. Вот и тут то же, отсюда и тревога.

Области одна за другой закрываются на… На что? На нерабочую трехдневку? Что там от недели осталось. Мечты сторонников федерализации тоже сбываются, и сторонники федерализации едва ли в восторге. Видел, жители одного туристического региона собирают подписи под петицией за недопуск москвичей, «разносящих заразу». На Керченском мосту – блок-пост, всем символам символ.

Кто теперь правит Россией? Должно быть, вирус, так же, как и всем миром. Непонятно, кто главный и где этот главный, но у правительства уже есть право вводить режим ЧС. Зато понятно кто я, кто мы, запершиеся по квартирам.

Сейчас мы – заложники. Заложники без террористов.

Сказка про исполнение желаний

А где заложники, там и стокгольмский синдром. Обдумывая этот текст, я собирался написать, что вирус – хоть и враг, но, по крайней мере, честный. Другом не прикидывается, симпатий вызвать не пытается.

(Простите за избыточный антропоморфизм, просто так удобнее описывать творящееся вокруг).

Все, хотел я написать, понимают, что поводы порадоваться происходящему отсутствуют. Не получилось, вспомнил, – читал уже некоторое количество материалов, авторы которых натужно изображают оптимизм. Коучи, видимо, так научили.

«Пять возможностей для бизнеса, которые создает пандемия!» «Позитивные изменения, которые теперь неизбежны!» Что-то еще такое. Вообще-то, пандемия создает трупы. Тысяч сорок уже, и это – если верить китайской статистике (никаких оснований верить китайской статистике, разумеется, нет) и официальным данным некоторых других государств. Не будем показывать пальцем, а то можно нечаянно уткнуться в закон о наказаниях за распространение фейков.

Но это все глупости и мелочи. Интереснее – не наивные (и обреченные) попытки понравиться вирусу. Интереснее – проснувшаяся вдруг у многих здравомыслящих людей тяга пробудить в себе любовь к власти. Привить себе чего-то ради вирус этатизма.

Громкими словами бросаться не буду, незачем. Власть – не враг и не террорист. Представители власти на разных уровнях действительно пытаются нас спасти сейчас (то есть в кои-то веки заняты тем, чем и должны заниматься, хотя про то, как именно занимаются, лучше, пожалуй, не думать). Мы ведь не только запертые в квартирах заложники, мы, в конце концов, – вторая нефть! Нас еще стричь, неловко выйдет, если вымрем. Тем более, что с первой нефтью вышла стараниями наших стратегов обидная незадача.

«Стокгольмский синдром»: может ли жертва понять мучителя?

Например, существует много ситуаций, в которых захватчики пользовались тем, что у жертв развивался этот синдром, и умело поворачивали это в свою пользу. Возможен и другой вариант, когда при вынужденном общении заложники пытаются понять своих мучителей и, наоборот, последние стараются объяснить жертве мотивы своих действий, и, как следствие, привыкание друг к другу.

Авторство термина «стокгольмский синдром» приписывают криминалисту Нильсу Биджероту, который он ввёл во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года.

23 августа 1973 года швед Ян Эрик Ульссон захватил в банке четырех заложников — в самом центре Стокгольма. Он потребовал доставить из тюрьмы своего подельника, принести ему оружие, деньги, бронежилеты и дать скоростную машину. Одна из захваченных женщин стала упрашивать полицию не штурмовать банк и сказала, что она доверяет террористам, обещавшим не трогать своих пленников.

Hа следующий день террорист позвонил премьер-министру Улофу Пальме, угрожая убить всех заложников, если его требования останутся не выполненными. Следующий звонок премьеру был уже от заложницы, которая стала ругать Пальме за медлительность и требовала выпустить преступников и заложников. Еще накануне многие находящиеся в захваченном здании звонили и говорили, что террористов можно и нужно понять.

После освобождения заложницы устроили скандал, не желая расставаться с новыми «друзьями» и умоляя не причинять им боли. Освобожденные заявляли, что больше всего боялись штурма полиции. При этом многие расхваливали террористов. Так, один канадский бизнесмен в интервью назвал главаря бандитов вежливым, образованным человеком. Более того, после освобождения они стали собирать деньги на адвокатов для своих захватчиков, а две женщины из числа заложников обручились с преступниками.

Это была лишь ситуация, давшая название, но на самом деле, их было гораздо больше. Психологи, например, вспоминают о доверительных отношениях между членами царской семьи и их охранниками.

Психологический механизм стокгольмского синдрома состоит в том, что в условиях полной физической зависимости от захватчика человек начинает толковать любые его действия в свою пользу. Если человеку не причиняют физического вреда, он, так или иначе, начинает чувствовать себя в безопасности. Это называется синдромом заложника.

В случае с Наташей Кампуш ситуация, возможно, более сложная. Ее заточение длилось слишком долго, она попала в плен в возрасте, когда личность человека еще формируется. Выстоять при таких обстоятельствах может только очень сильная личность. Тем не менее, делать выводы о ее состоянии на основании телевизионного интервью очень сложно.

Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации Агентства РИА Новости и других источников

Стокгольмский синдром | Определение, примеры и факты

Стокгольмский синдром , психологическая реакция, при которой пленник начинает тесно отождествлять себя со своими похитителями, а также с их повесткой дня и требованиями.

Что такое Стокгольмский синдром?

Стокгольмский синдром описывает психологическое состояние жертвы, которая идентифицирует себя и сочувствует своему похитителю или обидчику и их целям. Стокгольмский синдром встречается редко; Согласно одному исследованию ФБР, это заболевание встречается примерно у 8 процентов жертв заложников.

Как Стокгольмский синдром получил свое название?

Стокгольмский синдром назван в честь ограбления банка в Стокгольме, Швеция, в 1973 году. Четыре человека были заложниками грабителей в течение шести дней; когда их спасли, заложники попытались защитить преступников, с которыми у них сложились дружеские отношения.

В каких ситуациях может возникнуть Стокгольмский синдром?

Стокгольмский синдром изначально был идентифицирован как противоречивые отношения между заложником и его похитителем.Это также было задокументировано во вредных отношениях, которые включают насилие в семье, инцест, жестокое обращение с детьми, членство в культах, спортивные тренировки и военное заключение.

Почему люди страдают стокгольмским синдромом?

Не совсем понятно, почему возникает Стокгольмский синдром. Некоторые исследователи предполагают, что это механизм выживания, при котором жертва смягчает дальнейший вред, проявляя покорность и благодарность. Другая теория утверждает, что благодарность жертвы возникает после того, как ее обидчик или похититель увековечивает страх, фактически не причиняя жертве вреда.

Какой самый известный случай Стокгольмского синдрома?

Самый известный случай Стокгольмского синдрома может быть, когда Патриция Херст, наследница газеты, помогла своим похитителям ограбить несколько банков в 1970-х годах. Херст утверждала, что ей промыли мозги и на время она стала сторонницей радикальной идеологии похитителей.

Название синдрома происходит от неудачного ограбления банка в Стокгольме, Швеция. В августе 1973 года четыре сотрудника Sveriges Kreditbank были заложниками в хранилище банка в течение шести дней.Во время противостояния между пленником и похитителем возникла, казалось бы, несочетаемая связь. Одна заложница во время телефонного разговора с премьер-министром Швеции Улофом Пальме заявила, что полностью доверяет своим похитителям, но опасается, что погибнет в результате нападения полиции на здание.

Самым печально известным примером Стокгольмского синдрома может быть похищенная наследница газеты Патрисия Херст. В 1974 году, примерно через 10 недель после того, как Симбионская освободительная армия взяла в заложники, Херст помогла своим похитителям ограбить калифорнийский банк.Но именно во время кризиса с заложниками в Иране (1979–81) Стокгольмский синдром пробился в общественное воображение. Синдром также упоминался после угона в 1985 году рейса 847 авиакомпании TWA. Хотя пассажиры подверглись жестокому обращению с заложниками, которое длилось более двух недель, после освобождения некоторые из них открыто сочувствовали требованиям своих похитителей. Другой пример связан с похищением западных граждан исламистскими боевиками в Ливане. Заложники Терри Андерсон (удерживался в 1985–1991 гг.), Терри Уэйт (1987–91 гг.) И Томас Сазерленд (1985–1991 гг.) — все утверждали, что похитители обращались с ними хорошо, несмотря на то, что они часто содержались в одиночных камерах. и скованы цепями в маленьких нечистых камерах.Аналогичные отзывы были продемонстрированы заложниками, удерживаемыми в посольстве Японии в Перу в 1996–1997 годах.

Психологи, изучавшие этот синдром, считают, что связь изначально возникает, когда похититель угрожает жизни пленника, размышляет, а затем решает не убивать пленника. Облегчение пленника устранением угрозы смерти переходит в чувство благодарности к похитителю за то, что тот отдал ему или ей жизнь. Как показывает инцидент с ограблением банка в Стокгольме, для закрепления этой связи требуется всего несколько дней, что доказывает, что на раннем этапе желание жертвы выжить превосходит желание ненавидеть человека, создавшего ситуацию.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Инстинкт выживания лежит в основе Стокгольмского синдрома. Жертвы живут в вынужденной зависимости и интерпретируют редкие или незначительные добрые дела в ужасных условиях как хорошее лечение. Они часто проявляют повышенную бдительность к нуждам и требованиям своих похитителей, создавая психологическую связь между счастьем похитителей и их собственным. Действительно, синдром отмечен не только позитивной связью между пленником и пленником, но и негативным отношением со стороны пленника к властям, которые угрожают отношениям между пленником и пленником.Негативное отношение особенно сильно проявляется, когда заложники бесполезны для похитителей, кроме как в качестве рычага давления против третьей стороны, как это часто бывает с политическими заложниками.

К 21 веку психологи расширили свое понимание Стокгольмского синдрома от заложников до других групп, включая жертв домашнего насилия, членов сект, военнопленных, сводных проституток и детей, подвергшихся насилию. Американская психиатрическая ассоциация не включает Стокгольмский синдром в свое Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам (DSM).

Происхождение, причины, симптомы и лечение

Стокгольмский синдром — это психологическая реакция, которую люди часто связывают с печально известными похищениями людей и захватом заложников. У человека со стокгольмским синдромом развиваются положительные ассоциации со своими похитителями или обидчиками.

Продолжайте читать, чтобы узнать больше о Стокгольмском синдроме, его причинах, симптомах и лечении, а также о некоторых наиболее известных конкретных случаях.

Термин Стокгольмский синдром — это название психологической реакции на плен и жестокое обращение.У человека со стокгольмским синдромом развиваются положительные ассоциации со своими похитителями или обидчиками. Эксперты не до конца понимают это формирование реакции, но полагают, что она может служить механизмом преодоления трудностей для людей, переживших травму.

Стокгольмский синдром может развиться у человека, когда он испытывает серьезную угрозу своему физическому или психологическому благополучию.

У похищенного человека могут возникать положительные ассоциации со своими похитителями, если он вступает с ними в контакт лицом к лицу.

Если человек подвергся физическому насилию со стороны похитителя, он может почувствовать благодарность, когда обидчик обращается с ним гуманно или не причиняет ему физического вреда.

Человек может также попытаться успокоить обидчика, чтобы обеспечить свою безопасность. Эта стратегия может положительно укрепить идею о том, что им, возможно, будет лучше работать с обидчиком или похитителем. Это могло быть еще одним фактором развития Стокгольмского синдрома.

У подавляющего большинства пленников и переживших насилие Стокгольмский синдром не развивается.

Специалисты по психическому здоровью не признают Стокгольмский синдром официальным расстройством психического здоровья. В результате его нет в пятом издании Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам (DSM-5).

Криминолог и психиатр Нильс Бейеро впервые ввел термин Стокгольмский синдром для объяснения последствий ограбления банка в Стокгольме, Швеция, в 1973 году.

23 августа 1973 года Ян-Эрик Олссон попытался ограбить банк Нормалмсторг. Во время ограбления Олссон взял в заложники четырех служащих банка — Бригитту Лундблад, Элизабет Олдгрен, Кристин Энмарк и Свена Сафстрома.

Позже к ограблению присоединился бывший сокамерник Ольссона Кларк Олофссон. Двое остались в банке с четырьмя заложниками. Ситуация переросла в шестидневное противостояние с полицией.

После освобождения заложников власти обнаружили, что у них сложились сильные эмоциональные связи с похитителями.

Заложники сообщили, что Олссон и Олоффсон хорошо с ними обращались и не причинили им физического вреда. Они защищали своих похитителей и отказывались свидетельствовать против них.Олссон даже положительно относился к заложникам.

Многие исследователи, психологи и криминологи не до конца понимают Стокгольмский синдром, а некоторые продолжают спорить, существует ли он вообще.

Тем не менее, эксперты считают, что Стокгольмский синдром может развиться, если:

похититель гуманно обращается со своими жертвами
пленники и похитители активно общаются лицом к лицу, что дает возможность сблизиться друг с другом
по ощущениям пленников что сотрудники правоохранительных органов недостаточно хорошо выполняют свою работу
пленник считает, что полиция и другие органы власти не заботятся о своих интересах

Стокгольмский синдром может проявляться несколькими способами, в том числе когда жертвы:

воспринимают доброта или сострадание со стороны похитителя или обидчика
развивают положительные чувства к человеку или группе лиц, удерживающих их в плену или оскорбляющих их
принимают те же цели, мировоззрения и идеологии, что и похитители или насильники
испытывают жалость к похитителям или злоумышленники
отказываются покинуть своих похитителей, даже когда им предоставляется возможность способность к побегу
отрицательно относятся к полиции, семье, друзьям и всем, кто может попытаться помочь им избежать их положения
отказывается помогать полиции и государственным органам в судебном преследовании виновных в жестоком обращении или похищении

После освобождения человек со стокгольмским синдромом может по-прежнему испытывать положительные чувства к своему похитителю.Однако они также могут испытывать воспоминания, депрессию, беспокойство и посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР).

Хотя четкого определения Стокгольмского синдрома нет, эксперты связывают его с другими психологическими явлениями, связанными с насилием, такими как:

В исследовании 2018 года исследователи попытались установить связь между Стокгольмским синдромом и торговлей людьми в целях сексуальной эксплуатации. Исследователи изучили личные сообщения женщин-секс-работников, живущих в Индии. Повествования, включенные в исследование, описывают несколько состояний, которые связаны со стокгольмским синдромом.

К ним относятся:

предполагаемые угрозы физическому и психологическому выживанию
воспринимаемая доброта со стороны торговца людьми или клиента
изоляция от внешнего мира
воспринимаемая неспособность к побегу

По мнению авторов исследования, некоторые из женщин сказал, что когда-то они надеялись создать семью со своим торговцем или клиентом.

В исследовании 2020 года исследователи обнаружили доказательства того, что жертвы домашнего насилия также могут страдать от Стокгольмского синдрома.

Хотя Стокгольмский синдром получил свое название от печально известного ограбления банков в Швеции в 1973 году, подобные события происходили до и после.

Мэри МакЭлрой (1933)

За четыре десятилетия до ограбления банка Нормсторг четыре человека похитили Мэри МакЭлрой. Похитители освободили ее после получения выкупа в размере 30 000 долларов, который они потребовали.

Хотя Мэри МакЭлрой согласилась с тем, что ее похитители должны понести наказание, она сочувствовала им и даже навещала их в тюрьме.

Пэтти Херст (1974)

Вскоре после инцидента в Стокгольме члены группы левых боевиков под названием Объединенные федеративные силы Симбионской освободительной армии (ОАС) похитили 19-летнюю Пэтти Херст из ее квартиры в Беркли. Калифорния.

Через двенадцать дней после похищения Херст участвовал в ограблении банка вместе с членами SLA. По словам Херста, SLA промыли ей мозги и заставили присоединиться к ним.

ФБР арестовало Херст 18 сентября 1975 года, через 18 месяцев после ее похищения.Херст был приговорен к 7 годам тюремного заключения. Президент Джимми Картер смягчил ее приговор в 1979 году, и в конце концов она получила помилование.

Наташа Кампуш (1998)

В 1998 году Вольфганг Приклопил похитил 10-летнюю Наташу Кампуш и изолировал ее в подвале на более чем 8 лет. Приклопил избил ее и угрожал ее жизни; он также покупал ей подарки, кормил и купал ее. Кампуш заплакал, узнав, что Приколполь покончил жизнь самоубийством.

Кампуш пыталась объяснить интервьюерам свои отношения с Приклопилом, но они списали ее со счетов, заявив, что у нее стокгольмский синдром.В интервью газете Guardian Кампуш сказал: «Я считаю очень естественным, что вы адаптируетесь, чтобы идентифицировать себя со своим похитителем … особенно, если вы проводите много времени с этим человеком».

Стокгольмский синдром — это нераспознанное психологическое расстройство, не имеющее стандартного определения. В результате официальных рекомендаций по лечению от него нет.

Однако психотерапия и лекарства могут помочь облегчить проблемы, связанные с восстановлением после травмы, такие как депрессия, тревога и посттравматическое стрессовое расстройство.

Люди могут работать с лицензированными психологами и психиатрами. Психиатр может назначить лекарства, которые могут помочь облегчить симптомы расстройства настроения.

Психологи и лицензированные консультанты по психическому здоровью могут помочь людям разработать стратегии и инструменты, которые будут использоваться при попытке понять и проработать свой опыт.

Узнайте больше о различных видах терапии здесь.

Стокгольмский синдром — это редкая психологическая реакция на плен, а в некоторых случаях и на жестокое обращение.Чувства страха, ужаса и гнева по отношению к похитителю или обидчику могут показаться большинству людей более реалистичными.

Однако в экстремальных ситуациях, таких как похищение, человек может развить положительные чувства по отношению к похитителю как механизм выживания, когда он чувствует, что его физическое и психическое благополучие находится под угрозой.

Хотя эксперты официально не признают Стокгольмский синдром психическим расстройством, люди, которые стали жертвами жестокого обращения, торговли людьми или похищения, могут испытывать его. Люди со стокгольмским синдромом могут испытывать симптомы тревоги, депрессии или посттравматического стрессового расстройства.

Правильное лечение может помочь улучшить выздоровление человека и помочь ему двигаться вперед.

Происхождение, причины, симптомы и лечение

Термин Стокгольмский синдром — это название психологической реакции на плен и жестокое обращение. У человека со стокгольмским синдромом развиваются положительные ассоциации со своими похитителями или обидчиками. Эксперты не до конца понимают это формирование реакции, но полагают, что она может служить механизмом преодоления трудностей для людей, переживших травму.

У подавляющего большинства пленников и переживших насилие Стокгольмский синдром не развивается.

Тем не менее, эксперты считают, что Стокгольмский синдром может развиться, если:

похититель гуманно обращается со своими жертвами
пленники и похитители активно общаются лицом к лицу, что дает возможность сблизиться друг с другом
по ощущениям пленников что сотрудники правоохранительных органов недостаточно хорошо выполняют свою работу
пленник считает, что полиция и другие органы власти не заботятся о своих интересах

Стокгольмский синдром может проявляться несколькими способами, в том числе когда жертвы:

воспринимают доброта или сострадание со стороны похитителя или обидчика
развивают положительные чувства к человеку или группе лиц, удерживающих их в плену или оскорбляющих их
принимают те же цели, мировоззрения и идеологии, что и похитители или насильники
испытывают жалость к похитителям или злоумышленники
отказываются покинуть своих похитителей, даже когда им предоставляется возможность способность к побегу
отрицательно относятся к полиции, семье, друзьям и всем, кто может попытаться помочь им избежать их положения
отказывается помогать полиции и государственным органам в судебном преследовании виновных в жестоком обращении или похищении

К ним относятся:

предполагаемые угрозы физическому и психологическому выживанию
воспринимаемая доброта со стороны торговца людьми или клиента
изоляция от внешнего мира
воспринимаемая неспособность к побегу

Мэри МакЭлрой (1933)

Пэтти Херст (1974)

Наташа Кампуш (1998)

Узнайте больше о различных видах терапии здесь.

Правильное лечение может помочь улучшить выздоровление человека и помочь ему двигаться вперед.

Происхождение, причины, симптомы и лечение

Термин Стокгольмский синдром — это название психологической реакции на плен и жестокое обращение. У человека со стокгольмским синдромом развиваются положительные ассоциации со своими похитителями или обидчиками. Эксперты не до конца понимают это формирование реакции, но полагают, что она может служить механизмом преодоления трудностей для людей, переживших травму.

У подавляющего большинства пленников и переживших насилие Стокгольмский синдром не развивается.

Тем не менее, эксперты считают, что Стокгольмский синдром может развиться, если:

похититель гуманно обращается со своими жертвами
пленники и похитители активно общаются лицом к лицу, что дает возможность сблизиться друг с другом
по ощущениям пленников что сотрудники правоохранительных органов недостаточно хорошо выполняют свою работу
пленник считает, что полиция и другие органы власти не заботятся о своих интересах

Стокгольмский синдром может проявляться несколькими способами, в том числе когда жертвы:

воспринимают доброта или сострадание со стороны похитителя или обидчика
развивают положительные чувства к человеку или группе лиц, удерживающих их в плену или оскорбляющих их
принимают те же цели, мировоззрения и идеологии, что и похитители или насильники
испытывают жалость к похитителям или злоумышленники
отказываются покинуть своих похитителей, даже когда им предоставляется возможность способность к побегу
отрицательно относятся к полиции, семье, друзьям и всем, кто может попытаться помочь им избежать их положения
отказывается помогать полиции и государственным органам в судебном преследовании виновных в жестоком обращении или похищении

К ним относятся:

предполагаемые угрозы физическому и психологическому выживанию
воспринимаемая доброта со стороны торговца людьми или клиента
изоляция от внешнего мира
воспринимаемая неспособность к побегу

Мэри МакЭлрой (1933)

Пэтти Херст (1974)

Наташа Кампуш (1998)

Узнайте больше о различных видах терапии здесь.

Правильное лечение может помочь улучшить выздоровление человека и помочь ему двигаться вперед.

Происхождение, причины, симптомы и лечение

Термин Стокгольмский синдром — это название психологической реакции на плен и жестокое обращение. У человека со стокгольмским синдромом развиваются положительные ассоциации со своими похитителями или обидчиками. Эксперты не до конца понимают это формирование реакции, но полагают, что она может служить механизмом преодоления трудностей для людей, переживших травму.

У подавляющего большинства пленников и переживших насилие Стокгольмский синдром не развивается.

Тем не менее, эксперты считают, что Стокгольмский синдром может развиться, если:

похититель гуманно обращается со своими жертвами
пленники и похитители активно общаются лицом к лицу, что дает возможность сблизиться друг с другом
по ощущениям пленников что сотрудники правоохранительных органов недостаточно хорошо выполняют свою работу
пленник считает, что полиция и другие органы власти не заботятся о своих интересах

Стокгольмский синдром может проявляться несколькими способами, в том числе когда жертвы:

воспринимают доброта или сострадание со стороны похитителя или обидчика
развивают положительные чувства к человеку или группе лиц, удерживающих их в плену или оскорбляющих их
принимают те же цели, мировоззрения и идеологии, что и похитители или насильники
испытывают жалость к похитителям или злоумышленники
отказываются покинуть своих похитителей, даже когда им предоставляется возможность способность к побегу
отрицательно относятся к полиции, семье, друзьям и всем, кто может попытаться помочь им избежать их положения
отказывается помогать полиции и государственным органам в судебном преследовании виновных в жестоком обращении или похищении

К ним относятся:

предполагаемые угрозы физическому и психологическому выживанию
воспринимаемая доброта со стороны торговца людьми или клиента
изоляция от внешнего мира
воспринимаемая неспособность к побегу

Мэри МакЭлрой (1933)

Пэтти Херст (1974)

Наташа Кампуш (1998)

Узнайте больше о различных видах терапии здесь.

Правильное лечение может помочь улучшить выздоровление человека и помочь ему двигаться вперед.

Стокгольмский синдром: правдивая история заложников, верных своему похитителю

Утром 23 августа 1973 года сбежавший преступник пересек улицы столицы Швеции и вошел в шумный банк Sveriges Kreditbanken на престижной площади Норрмальмсторг в Стокгольме. . Из-под сложенного пиджака, который он держал в руках, Ян-Эрик Олссон вытащил заряженный пистолет-пулемет, выстрелил в потолок и, замаскировав свой голос, чтобы он звучал как американский, крикнул по-английски: «Вечеринка только началась!»

После ранения полицейского, среагировавшего на беззвучную тревогу, грабитель взял в заложники четырех сотрудников банка.Олссон, взломщик сейфов, который не смог вернуться в тюрьму после трехлетнего тюремного заключения за кражу в особо крупных размерах, потребовал более 700000 долларов в шведской и иностранной валюте, машину для бегства и освобождение Кларка Олофссона, который отбывал срок в вооруженное ограбление и соучастие в убийстве полицейского в 1966 году. В течение нескольких часов полиция доставила сокамерника Ольссона, выкуп и даже синий Ford Mustang с полным баком бензина. Однако власти отклонили требование грабителя уехать с заложниками на буксире, чтобы обеспечить безопасный проезд.

Разворачивающаяся драма захватила заголовки во всем мире и разыгралась на телеэкранах по всей Швеции. Общественность завалила штаб полиции предложениями по прекращению противостояния, которое варьировалось от концерта религиозных мелодий оркестра Армии спасения до отправки роя разъяренных пчел и жалить преступников, чтобы заставить их подчиниться.

Фоторепортеры и полицейские снайперы лежат бок о бок на крыше напротив банка, где 24 августа 1973 года удерживались заложники.

AFP Photo / ScanPix Sweden / Roland Jansson / Getty Images

Запертый в тесном банковском хранилище , пленники быстро установили странную связь со своими похитителями.Олссон накинул шерстяную куртку на плечи заложницы Кристин Энмарк, когда она начала дрожать, успокоил ее, когда ей приснился дурной сон, и дал ей на память пулю из своего пистолета. Бандит утешил пленную Биргитту Лундблад, когда она не смогла связаться с семьей по телефону, и сказал ей: «Попробуй еще раз; не сдавайся. »

Когда заложница Элизабет Олдгрен пожаловалась на клаустрофобию, он позволил ей выйти из хранилища, привязанной к 30-футовой веревке, и год спустя Олдгрен сказал The New Yorker , что, хотя и был на привязи: «Я помню, что думал, что он был очень хорош. любезно разрешите мне покинуть хранилище.Доброжелательные действия Ольссона вызвали сочувствие его заложников. «Когда он хорошо с нами обращался, — сказал одинокий заложник-мужчина Свен Сафстром, — мы могли думать о нем как о боге, находящемся в опасности».

ПРОЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ: Оглядываясь назад на кризис с заложниками в Иране

На второй день заложники назывались по именам со своими похитителями, и они начали бояться полиции больше, чем своих похитителей. Когда комиссару полиции разрешили войти внутрь для проверки состояния здоровья заложников, он заметил, что пленники настроены враждебно к нему, но расслаблены и веселятся с боевиками.Начальник полиции заявил прессе, что сомневается, что боевики причинят вред заложникам, потому что у них сложились «довольно спокойные отношения».

Энмарк даже позвонил премьер-министру Швеции Улофу Пальме, уже озабоченному приближающимися общенациональными выборами и предсмертным бдением в честь уважаемого 90-летнего короля Густава VI Адольфа, и умолял его позволить грабителям взять ее с собой во время побега. машина. «Я полностью доверяю Кларку и грабителю», — заверила она Пальме. «Я не в отчаянии. Они нам ничего не сделали.Напротив, они были очень хорошими. Но ты знаешь, Олоф, чего я боюсь, так это того, что полиция нападет и заставит нас умереть.

Даже при угрозах физической расправы заложники все равно видели в похитителях сострадание. После того, как Ольссон угрожал выстрелить Сафстрому в ногу, чтобы встряхнуть полицию, заложник рассказал The New Yorker : «Как я подумал, что он был добр за то, что он сказал, что он выстрелит только в мою ногу». Энмарк пыталась убедить своего товарища-заложника взять пулю: «Но Свен, она просто в ногу.

Полицейские в противогазах сопровождают 32-летнего беглеца из тюрьмы Яна-Эрика Олссона из банка.

AFP Photo / ScanPix Sweden / Egan-Polisen / Getty Images

В конечном итоге осужденные не причинили никакого физического вреда заложникам, и в ночь на 28 августа, спустя более 130 часов, полиция закачала слезоточивый газ в хранилище. и преступники быстро сдались. Полиция призвала заложников выйти первыми, но четверо пленников, до самого конца защищая своих похитителей, отказались.Энмарк крикнул: «Нет, Джен и Кларк идут первыми — вы застрелите их, если мы это сделаем!»

В дверях склепа осужденные и заложники обнимались, целовались и пожали друг другу руки. Когда полиция схватила боевиков, две заложницы закричали: «Не трогайте их — они не причинили нам вреда». Пока Энмарк увозили на носилках, она крикнула Олофссону в наручниках: «Кларк, я увижу тебя снова».

На первый взгляд иррациональная привязанность заложников к похитителям озадачила общественность и полицию, которые даже расследовали, планировал ли Энмарк ограбление вместе с Олофссоном.Пленные тоже растерялись. На следующий день после ее освобождения Олдгрен спросил психиатра: «Со мной что-то не так? Почему я их не ненавижу? »

Психиатры сравнили поведение солдат с контузией во время войны и объяснили, что заложники были эмоционально обязаны своим похитителям, а не полиции, за то, что они спаслись от смерти. Через несколько месяцев после осады психиатры окрестили странное явление «Стокгольмским синдромом», которое стало частью популярного лексикона в 1974 году, когда оно использовалось в качестве защиты для похищенной наследницы газеты Пэтти Херст, которая помогла похитителям ее радикальной Симбионской освободительной армии в убийстве. серия ограблений банков.

Даже после того, как Олофссон и Ольссон вернулись в тюрьму, заложники навещали своих бывших похитителей. Апелляционный суд отменил приговор Олофссону, но Олссон провел годы за решеткой, прежде чем был освобожден в 1980 году. Освободившись, он женился на одной из многих женщин, которые отправляли ему восхищенные письма во время заключения, переехал в Таиланд и в 2009 году выпустил свою автобиографию под названием Stockholm. Синдром .

ПОДРОБНЕЕ: ПТСР и Shell Shock

Общие сведения о Стокгольмском синдроме

Стокгольмский синдром развивается, когда люди оказываются в ситуации, когда они испытывают сильный страх физического вреда и считают, что весь контроль находится в руках их мучителя.Психологическая реакция наступает через некоторое время и является стратегией выживания жертвы. Оно включает сочувствие и поддержку тяжелому положению похитителя и может даже проявляться в негативных чувствах к офицерам, которые пытаются помочь жертвам. Ситуации, в которых жертвы проявляли такую реакцию, включают ситуации с заложниками, длительные похищения людей, членов сект, узников концентрационных лагерей и многое другое.

Ключевые выводы: Стокгольмский синдром

Люди со стокгольмским синдромом начинают защищать своих похитителей до такой степени, что препятствуют усилиям полиции по их спасению.
Синдром — это не названная болезнь в каком-либо руководстве, а скорее описание поведения людей, получивших травму в течение определенного периода времени.
Хотя заложники и жертвы похищений могут демонстрировать такое поведение, люди, находящиеся в жестоких отношениях, или члены культов, тоже могут.

Происхождение имени

Название «Стокгольмский синдром» произошло от ограбления банка (Kreditbanken) в Стокгольме, Швеция, в 1973 году, когда четыре заложника удерживались в течение шести дней.На протяжении всего заключения и находясь в опасности, каждый заложник, казалось, защищал действия грабителей.

В качестве иллюстрации странных мыслей и поведения заложников в условиях психологического стресса History.com представляет следующий пример: «[T] заложник рассказал жителю New Yorker :« Как я подумал, что он был добр за то, что сказал, что это всего лишь моя нога. он стрелял бы ».

Похоже, что заложники даже воспротивились усилиям правительства по их спасению. Они клялись, чтобы похитители не пострадали во время спасения, и продумали способы, чтобы это произошло.

Сразу после инцидента жертвы не смогли объяснить психологам свои симпатии и отсутствие гнева и ненависти к похитителям.

Спустя месяцы после того, как их испытание закончилось, заложники продолжали демонстрировать преданность грабителям вплоть до отказа давать показания против них, а также помогали преступникам собирать средства для юридического представительства. Они даже навещали их в тюрьме.

Обычный механизм выживания

Реакция заложников заинтриговала бихевиористов и журналистов, которые после этого инцидента провели исследование, чтобы выяснить, был ли инцидент с Kreditbanken уникальным или другие заложники в аналогичных обстоятельствах испытывали такую же симпатию и поддержку со своими похитителями.

Исследователи определили, что такое поведение было обычным явлением среди людей, которые пережили похожие ситуации. Психолог, который был связан с ситуацией с заложниками в Стокгольме, ввел термин «Стокгольмский синдром», а другой определил его для ФБР и Скотланд-Ярда, чтобы офицеры могли понять этот возможный аспект ситуации с заложниками. Изучение состояния помогло их переговорам в будущих инцидентах того же типа.

Что вызывает Стокгольмский синдром?

Люди могут умереть от Стокгольмского синдрома при следующих обстоятельствах:

Вера в то, что похититель может убить его или ее.Чувство облегчения жертвы за то, что ее не убили, превращается в благодарность.
Изоляция от всех, кроме похитителей
Вера в невозможность побега
Преобразование добрых поступков похитителей в искреннюю заботу о благополучии друг друга
Прохождение хотя бы нескольких дней в неволе

Жертвы Стокгольмского синдрома обычно страдают от жесткой изоляции и эмоционального и физического насилия, что также проявляется в характеристиках избитых супругов, жертв инцеста, подвергшихся жестокому обращению детей, военнопленных, жертв культов, привлеченных проституток, порабощенных людей, а также жертв похищений, угонов самолетов или заложников.Каждое из этих обстоятельств может привести к тому, что жертвы будут подчиняться и поддерживать, как тактику выживания.

Это похоже на реакцию от «промывания мозгов». У жертв проявляются некоторые из тех же симптомов, что и у тех, кто страдает синдромом посттравматического стресса (ПТСР), например, бессонница, кошмары, трудности с концентрацией внимания, недоверие к другим, раздражительность, замешательство, чувствительный испуганный рефлекс и потеря удовольствия однажды. Любимые занятия.

Известные дела

Через год после инцидента в Стокгольмском банке этот синдром получил широкое признание в массах из-за случая с Пэтти Херст.Вот ее история и другие недавние примеры:

Пэтти Херст

Пэтти Херст, 19 лет, была похищена Симбионистской освободительной армией (SLA). Через два месяца после похищения ее видели на фотографиях, когда она участвовала в ограблении банка SLA в Сан-Франциско. Позже была выпущена магнитофонная запись, на которой Херст (псевдоним SLA Таня) выражала свою поддержку и приверженность делу SLA. После ареста группы SLA, включая Херста, она осудила радикальную группу.

Во время судебного процесса ее адвокат объяснил ее поведение во время работы с SLA подсознательной попыткой выжить, сравнивая ее реакцию на плен с другими жертвами Стокгольмского синдрома. Согласно свидетельским показаниям, Херст связали, завязали глаза и держали в маленьком темном чулане, где она подвергалась физическому и сексуальному насилию в течение нескольких недель до ограбления банка.

Джейси Ли Дугард

10 июня 1991 года свидетели заявили, что видели, как мужчина и женщина похитили 11-летнюю Джейси Ли Дугард на остановке школьного автобуса недалеко от ее дома в Саут-Лейк-Тахо, Калифорния.Ее исчезновение оставалось нераскрытым до 27 августа 2009 года, когда она вошла в полицейский участок Калифорнии и представилась.

В течение 18 лет она находилась в заточении в палатке за домом ее похитителей, Филиппа и Нэнси Гарридо. Там Дугард родила двоих детей, которым на момент ее повторного появления было 11 и 15 лет. Хотя возможность сбежать присутствовала в разное время во время ее плена, Джейси Дугард сблизилась с похитителями как форма выживания.

Наташа Кампуш

В августе 2006 года Наташе Кампуш из Вены было 18 лет, когда ей удалось сбежать от своего похитителя Вольфганга Приклопила, который более восьми лет держал ее запертой в маленькой камере. Она оставалась в камере без окон, площадью 54 квадратных фута, в течение первых шести месяцев ее плена. Со временем ее разрешили в главном доме, где она готовила и убирала для Приклополя.

После нескольких лет содержания в плену ее время от времени отпускали в сад.В какой-то момент ее представили деловому партнеру Приклопила, который описал ее как расслабленную и счастливую. Приклопил контролировал Кампуш, морив ее голодом, чтобы сделать ее физически слабой, жестоко избивая ее и угрожая убить ее и соседей, если она попытается сбежать. После побега Кампуша Приклопи покончил жизнь самоубийством, прыгнув перед приближающимся поездом. Когда Кампуш узнал, что Приклопил мертв, она безутешно заплакала и зажгла ему свечу в морге.

В документальном фильме, основанном на ее книге «3096 Tage» («3096 дней»), Кампуш выразила сочувствие Приклопилю.Она сказала: «Мне его все больше и больше жалко — он бедняга». Газеты сообщили, что некоторые психологи предположили, что Кампуш, возможно, страдает стокгольмским синдромом, но она с этим не согласна. В своей книге она сказала, что это предложение было неуважительным по отношению к ней и неправильно описало сложные отношения, которые у нее были с Приклопилом.

Элизабет Смарт

Совсем недавно некоторые считают, что Элизабет Смарт пала жертвой Стокгольмского синдрома после девяти месяцев заточения и жестокого обращения со стороны своих пленников, Брайана Дэвида Митчелла и Ванды Барзи.Она отрицает, что испытывала сочувствие к своим похитителям или плену, и объяснила, что просто пыталась выжить. Ее похищение изображено в фильме «Я Элизабет Смарт» 2011 года на всю жизнь, а в 2013 году она опубликовала свои мемуары «Моя история».

Сейчас она выступает за безопасность детей и имеет фонд, который предоставляет ресурсы для тех, кто пережил травмирующие события.

Синдром Лимы: обратная сторона

Когда у похитителей возникает чувство сочувствия к заложникам, что случается реже, это называется синдромом Лимы.Название происходит от инцидента в Перу в 1996 году, во время которого партизаны устроили вечеринку по случаю дня рождения японского императора Акихито в доме японского посла. Через несколько часов большинство людей были освобождены, даже некоторые из самых ценных для группы.

Источники

Александр, Дэвид А.
No related posts.

Что такое стокгольмский синдром и как помочь от него избавиться

Что такое стокгольмский синдром

Что заставляет людей привязываться к насильникам

Как выглядит стокгольмский синдром в обычной жизни

Пример 1: отношения между жестоким родителем и ребёнком

Пример 2: насилие в паре

Пример 3: жестокий начальник или гуру в религиозных сектах

Как распознать стокгольмский синдром

Как помочь человеку, у которого стокгольмский синдром

1. Предложите психотерапию

2. Не давайте советов и не давите

3. Выслушивайте, но не судите

4. Используйте метод Сократа

5. Избегайте поляризации

6. Определите крючок, на котором держится стокгольмский синдром, и разрушьте его

Стокгольмский синдром, что это, история возникновения, симптоматика и проявление

Стокгольмский синдром: история

Стокгольмский синдром: что это в психологии?

Бытовой стокгольмский синдром

«Стокгольмский синдром» дистанционного обучения

Стокгольмский синдром – Мир – Коммерсантъ

Стокгольмский синдром / / Независимая газета

Вирус, власть и прошлое: кое-что о вреде стокгольмского синдрома | Власть

«Стокгольмский синдром»: может ли жертва понять мучителя?

Стокгольмский синдром | Определение, примеры и факты

Что такое Стокгольмский синдром?

Как Стокгольмский синдром получил свое название?

В каких ситуациях может возникнуть Стокгольмский синдром?

Почему люди страдают стокгольмским синдромом?

Какой самый известный случай Стокгольмского синдрома?

Происхождение, причины, симптомы и лечение

Мэри МакЭлрой (1933)

Пэтти Херст (1974)

Наташа Кампуш (1998)

Происхождение, причины, симптомы и лечение

Мэри МакЭлрой (1933)

Пэтти Херст (1974)

Наташа Кампуш (1998)

Происхождение, причины, симптомы и лечение

Мэри МакЭлрой (1933)

Пэтти Херст (1974)

Наташа Кампуш (1998)

Происхождение, причины, симптомы и лечение

Мэри МакЭлрой (1933)

Пэтти Херст (1974)

Наташа Кампуш (1998)

Стокгольмский синдром: правдивая история заложников, верных своему похитителю

Общие сведения о Стокгольмском синдроме

Ключевые выводы: Стокгольмский синдром

Происхождение имени

Обычный механизм выживания

Что вызывает Стокгольмский синдром?

Известные дела

Синдром Лимы: обратная сторона

Источники

Добавить комментарий Отменить ответ