Разное

Склонность к девиантному поведению: Психологическая оценка склонности к девиантному поведению в подростковом возрасте

ОпубликованоАвторalexxlab

Содержание

ОСОБЕННОСТИ ЖИЗНЕСТОЙКОСТИ И СКЛОННОСТЬ К ДЕВИАНТНОМУ ПОВЕДЕНИЮ В ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ — ЦИТИСЭ

Лазарева Ю.В., Говендяева А.А.

ОСОБЕННОСТИ ЖИЗНЕСТОЙКОСТИ И СКЛОННОСТЬ К ДЕВИАНТНОМУ ПОВЕДЕНИЮ В ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ

DOI: http://doi.org/10.15350/2409-7616.2021.2.42

УДК 37.032

Лазарева Ю.В.1 (Тюмень, Россия) — E-mail: [email protected], Говендяева А.А.2 (Тюмень, Россия) — E-mail: [email protected]

1Тюменский государственный университет

2Детский центр «Счастье»

Аннотация. В современном обществе происходят стремительные изменения: меняются экономические условия, привычные семейные традиции, образовательные стандарты. Подростки, в силу своих психофизиологических особенностей, склонны остро реагировать на изменения, происходящие в общественной жизни, усваивая при этом как позитивные, так и негативные влияния возникших перемен. Приведенные в статье статистические данные вызывают тревогу из-за низких потенциальных возможностей современных подростков противостоять негативным явлениям социума. В статье представлены результаты изучения особенностей жизнестойкости подростков, имеющих склонность к девиантному поведению. В обследовании приняли участие подростки 13-14 лет, обучающиеся в параллели восьмых классов школы №70 города Тюмени, в количестве 100 человек. Для выявления склонности к девиантному поведению подростков, был применен одноименный тест Э.В. Леус. Для выявления уровня жизнестойкости использован адаптированный Д.А. Леонтьевым, Е.И. Рассказовой опросник С. Мадди «Hardiness Survey». В результате исследовательской работы были выявлены 1) статистически значимые различия (p £ 0,01) общего уровня жизнестойкости и уровня вовлечённости подростков, склонных и не склонных к девиациям; 2) статистически значимая обратная корреляция (p £ 0,01) общего уровня жизнестойкости и компонента вовлечённости со склонностью к аутоагрессивному, агрессивному, делинквентному поведению, а также значимая обратная корреляция компонента контроля со склонностью к аутоагрессивному поведению. Результаты исследования позволяют нам предположить, что профилактика девиантного поведения среди подростков будет способствовать повышению уровня жизнестойкости и снижению риска их социально-психологической дезадаптации.

Ключевые слова: жизнестойкость, вовлеченность, контроль, принятие риска, подростки, девиантное поведение, агрессивное поведение, аддиктивное поведение, делинквентное поведение, суицидальное поведение.

Литература:

  1. Александрова Л.А. К концепции жизнестойкости в психологии // Сибирская психология сегодня: сборник научных трудов. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 2003. — 410 с. ISBN 5-202-00661-6
  2. Богданович Н.В., Делибалт В.В. Профилактика девиантного поведения детей и подростков как направление деятельности психолога в образовательных учреждениях // Психология и право. — 2020. — Т. 10, № 2. — C. 1-14. DOI: https://doi.org/10.17759/psylaw.2020100201
  3. Богомаз С.А. Жизнестойкость как компонент инновационного потенциала человека // Сибирский психологический журнал. — 2009. — № 32. — С. 23-28. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=12883840
  4. Егорычев А.М., Кретинин А.С. Социальная педагогика в решении важных социальных задач современного российского общества // ЦИТИСЭ. — 2017. — № 3 (12). — С.10. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=30797568
  5. Змановская Е.В. Девиантология: Психология отклоняющегося поведения. – М.: Академия, 2008. — 288 с. ISBN 978-5-7695-4921-2
  6. Иванов А.В. Технология психолого-педагогического сопреодоления инфантильности подростков и молодежи //ЦИТИСЭ. — 2019. — № 1 (18).  — C. 27. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=37292600
  7. Иванова М.А. Жизненные сценарии и жизнестойкость подростков // Фундаментальные исследования. — 2013. — № 10-4. — С. 875-878. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=20303160
  8. Кучеренко П.А., Коровяковский Д.Г., Антонова Н.В., Хромова Н.М., Майстрович Е.В. Добровольчество и волонтерство как инструмент профилактики девиантного поведения подростков // Психология и право. — 2020. — Т. 10, № 2. — C. 51-63. DOI: https://doi.org/10.17759/psylaw.2020100205
  9. Леонтьев Д.А. Личностное в личности: личностный потенциал как основа самодетерминации // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. —  2002. — Вып. 1. — С. 56-65.
  10. Леонтьев Д.А., Рассказова Е.И. Тест жизнестойкости. — М.: Смысл, 2006. — 63 с. ISBN 5-89357-228-9
  11. Леус Э.В., Соловьёв А.Г., Сидоров П.И. Диагностика девиантного поведения несовершеннолетних // Вестник ЮУрГГПУ. — 2012. — № 9. — С. 268-277. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=18237712
  12. Мешкова Н.В., Ениколопов С.Н. Креативность и девиантность: современное состояние проблемы в психологии // Психология и право. — 2020. — Т. 10, № 3. — C. 86-107. DOI: https://doi.org/10.17759/psylaw.2020100307
  13. Рубан Л.С. Современное девиантное поведение и отношение молодежи к его проявлениям // Вестник РУДН. Серия: Социология. — 2018. — Т. 18, № 2. — С. 318-333. DOI: https://doi.org/10.22363/2313-2272-2018-18-2-318-333
  14. Сиврикова Н. В., Постникова М.И., Солдатова Е.Л., Пташко Т.Г., Черникова Е.Г., Шевченко А.А. Сравнительный анализ жизнестойкости представителей разных поколений современной России // Российский психологический журнал. — 2019. — Т. 16, № 1. — С. 144-165. DOI: http://doi.org/10.21702/rpj.2019.1.7
  15. Соколова М.В., Дозорцева Е.Г. Склонность к аутоагрессивному поведению у подростков и информация, потребляемая ими в Интернете // Психология и право. — 2019. — Т. 9, № 1. — С. 22-35. DOI: https://doi.org/10.17759/psylaw.2019090102
  16. Федотова В.А. Детерминанты жизнестойкости у трех поколений современной России // Российский психологический журнал. — 2020. — Т. 17, № 1. — С. 74-91. DOI: http://doi.org/10.21702/rpj.2020.1.6
  17. Циринг Д.А. Исследование жизнестойкости у беспомощных и самостоятельных подростков // Вестник Томского государственного университета. — 2009. — № 323. — С. 336-342. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=13418787
  18. Шукшина Л.В., Кожухарь Е.В. Жизнестойкость и самоуважение как предикторы мотивации достижения успеха у студентов // ЦИТИСЭ. — 2021. — № 1. — С. 462-477. DOI: http://doi.org/10.15350/2409-7616.2021.1.42
  19. Andronnikova O.O., Radzikhovskaya O.E. Specifics of the attitude of students with deviant behaviour to school mediation service // Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences. — 2020. — №13(9). — P. 1517-1528. DOI: http://dx.doi.org/10.17516/1997-1370-0660
  20. Maddi S. Dispositional hardiness in health and effectiveness. Encyclopedia of Mental Health. — San Diego (CA): Academic Press, 1998. — P. 323-335.
  21. Maddi S. Relevance of hardiness assessment and training to the military context // Military Psychology. — 2007. — № 19(1). — P. 61-70. DOI: 10.1080/08995600701323301
  22. Maddi S., Kobasa S. The Hardy Executive: Health under Stress. — Homewood, ILL.: Dow Jones-Irwin, 1984. — 131 p.
  23. Cicchetti D. Resilience under conditions of extreme stress: a multilevel perspective // World Psychiatry. — 2010. — Vol. 9, Issue 3. — P. 145-154. DOI: 10.1002 / j.2051-5545. 2010.tb00297.x

Библиографическая ссылка:

Лазарева Ю.В., Говендяева А.А. Особенности жизнестойкости и склонность к девиантному поведению в подростковом возрасте // ЦИТИСЭ. — 2021. — № 2. – С. 447-460. DOI: http://doi.org/10.15350/2409-7616.2021.2.42

Дозорцева Е.Г., Кирюхина Д.В. Кибербуллинг и склонность к девиантному поведению у подростков

Совре­мен­ное обще­ство по пра­ву харак­те­ри­зу­ет­ся как инфор­ма­ци­он­ное: одной из его черт явля­ет­ся при­зна­ние при­о­ри­те­та инфор­ма­ции как про­дук­та чело­ве­че­ской дея­тель­но­сти, а инфор­ма­ци­он­ные тех­но­ло­гии ста­но­вят­ся неотъ­ем­ле­мой частью наше­го суще­ство­ва­ния. В то же вре­мя ком­пью­те­ри­за­ция обес­пе­чи­ва­ет доступ к инфор­ма­ции, кото­рая, одна­ко, не все­гда ока­зы­ва­ет пози­тив­ное вли­я­ние на чело­ве­ка и не все­гда быва­ет надеж­ной и достоверной. 

Про­во­дя за ком­пью­те­ром суще­ствен­ную часть сво­е­го вре­ме­ни, под­рост­ки ока­зы­ва­ют­ся под­вер­жен­ны­ми небла­го­при­ят­но­му вли­я­нию раз­но­го рода инфор­ма­ции, и сами ста­но­вят­ся источ­ни­ком подоб­ных воз­дей­ствий в раз­но­об­раз­ных коммуникациях.

Одна из акту­аль­ных про­блем, воз­ник­ших в век инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий, – про­бле­ма кибер­бул­лин­га – трав­ли чело­ве­ка через сооб­ще­ния в сети Интер­нет, содер­жа­щие нега­тив­ные оцен­ки, оскорб­ле­ния, угро­зы [8, с. 11]. Эту про­бле­му мож­но рас­смат­ри­вать в каче­стве про­дол­же­ния и моди­фи­ка­ции суще­ству­ю­щей уже в тече­ние деся­ти­ле­тий про­бле­мы бул­лин­га в реаль­ной жиз­ни. Бул­линг – одна из совре­мен­ных форм деви­ант­но­го пове­де­ния под­рост­ков [1].

С появ­ле­ни­ем интер­нет-ком­му­ни­ка­ций моло­дые люди полу­чи­ли новые воз­мож­но­сти и актив­но поль­зу­ют­ся вир­ту­аль­ным про­стран­ством для реа­ли­за­ции сво­ей агрес­сии, уни­жая и оскорб­ляя дру­гих людей [4], что может иметь тяже­лые послед­ствия для жертв: от нега­тив­ных эмо­ци­о­наль­ных реак­ций до пси­хи­че­ских рас­стройств и даже суи­ци­да, когда под­ро­сток не выдер­жи­ва­ет эмо­ци­о­наль­ных нагру­зок и не может спра­вить­ся со сло­жив­шей­ся ситу­а­ци­ей [10, 11, 14, 15].  

В отли­чие от обыч­но­го бул­лин­га, кибер­т­рав­ля охва­ты­ва­ет огром­ную ауди­то­рию интер­нет-поль­зо­ва­те­лей. Ситу­а­ция усу­губ­ля­ет­ся тем, что инфор­ма­ция, запу­щен­ная в вир­ту­аль­ное про­стран­ство с целью дис­кре­ди­та­ции чело­ве­ка, крайне слож­но уда­ля­ет­ся. Это порож­да­ет у жерт­вы ощу­ще­ние бес­по­мощ­но­сти, безыс­ход­но­сти. Боль­шин­ство из постра­дав­ших не осме­ли­ва­ют­ся обра­тить­ся за под­держ­кой и пре­дать оглас­ке их трав­лю, так как опа­са­ют­ся быть отверг­ну­ты­ми всем обще­ством [12; 13, с. 71].

В иссле­до­ва­ни­ях, посвя­щен­ных опре­де­ле­нию форм и струк­ту­ры откло­ня­ю­ще­го­ся пове­де­ния, были выде­ле­ны кри­те­рии оцен­ки и отли­чи­тель­ные свой­ства тако­го пове­де­ния [2]. Деви­а­ции рас­смат­ри­ва­ют­ся как дей­ствия лич­но­сти (груп­пы), откло­ня­ю­щи­е­ся от соци­аль­ных норм, при­чи­ня­ю­щие реаль­ный ущерб обще­ству или самой лич­но­сти (груп­пе). Они сопро­вож­да­ют­ся соци­аль­ной дез­адап­та­ци­ей, одна­ко при­но­сят и скры­тую выго­ду носи­те­лю деви­ант­но­го пове­де­ния [3].

Кибер­бул­линг схо­ден по сво­им харак­те­ри­сти­кам с дру­ги­ми вида­ми деви­ант­но­го пове­де­ния. Ему свой­ствен­ны деструк­тив­ность, соци­аль­ное рав­но­ду­шие, игно­ри­ро­ва­ние обще­че­ло­ве­че­ских цен­но­стей, повто­ре­ние дей­ствий, кото­рые спо­соб­ству­ют фор­ми­ро­ва­нию деви­а­ций [5, 7]. 

Вме­сте с тем фено­мен кибер­бул­лин­га в свя­зи с дру­ги­ми вида­ми деви­ант­но­го пове­де­ния до сих пор не иссле­до­ван. Это обсто­я­тель­ство, а так­же необ­хо­ди­мость про­ти­во­дей­ство­вать подоб­ным тен­ден­ци­ям и пре­ду­пре­ждать их нега­тив­ные послед­ствия обу­слов­ли­ва­ют акту­аль­ность изу­че­ния про­бле­мы кибер­бул­лин­га в свя­зи со склон­но­стью к дру­гим видам деви­ант­но­го поведения.

Пред­при­ня­тое нами иссле­до­ва­ние было направ­ле­но на выяв­ле­ние свя­зи меж­ду уча­сти­ем под­рост­ков в кибер­бул­лин­ге и отно­ше­ни­ем к раз­лич­ным про­яв­ле­ни­ям кибер­бул­лин­га, с одной сто­ро­ны, и склон­но­стью под­рост­ков к раз­лич­ным видам деви­ант­но­го пове­де­ния, с дру­гой. Исхо­дя из харак­те­ри­стик кибер­бул­лин­га, мы пред­по­ло­жи­ли, что наи­бо­лее близ­ким к нему долж­на быть склон­ность под­рост­ков к агрес­сив­но­му пове­де­нию в реаль­ной жизни.

Методы и выборка

В иссле­до­ва­нии при­ня­ли уча­стие 44 уче­ни­ка 8-х клас­сов в воз­расте 13–15 лет (М = 14,0 ± 0,36),17 маль­чи­ков и 27 дево­чек. Для иссле­до­ва­ния вклю­чен­но­сти под­рост­ков в интер­нет-про­стран­ство и их отно­ше­ния к кибер­бул­лин­гу были спе­ци­аль­но раз­ра­бо­та­ны два опросника. 

Пер­вая мето­ди­ка посвя­ще­на изу­че­нию пове­де­ния школь­ни­ков в соци­аль­ных сетях и опре­де­ле­нию того, какие виды заня­тий в Интер­не­те пред­по­чи­та­ют юные поль­зо­ва­те­ли и какое коли­че­ство вре­ме­ни им уделяют. 

Вто­рой опрос­ник поз­во­лил выявить часто­ту столк­но­ве­ния школь­ни­ков с кибер­бул­лин­гом, харак­тер их уча­стия в нем (в каче­стве жертв, пре­сле­до­ва­те­лей, сов­ме­ща­ю­щих обе роли), а так­же их оцен­ку допу­сти­мо­сти тех или иных дей­ствий в сети Интер­нет, кото­рые по сво­е­му содер­жа­нию под­па­да­ют под опре­де­ле­ние кибер­бул­лин­га. Обсле­до­ва­ние про­во­ди­лось ано­ним­но, с ука­за­ни­ем под­рост­ка­ми толь­ко сво­е­го псев­до­ни­ма, пола и воз­рас­та, что повы­ша­ло уро­вень их откро­вен­но­сти и досто­вер­но­сти резуль­та­тов. Часть вопро­сов име­ли откры­тый характер. 

При обра­бот­ке дан­ных с помо­щью опи­са­тель­ной ста­ти­сти­ки учи­ты­ва­лись как общие резуль­та­ты, так и диф­фе­рен­ци­ро­ван­ные по полу.

При опре­де­ле­нии склон­но­сти под­рост­ков к деви­ант­но­му пове­де­нию за осно­ву была взя­та клас­си­фи­ка­ция, исполь­зу­е­мая в мето­ди­ке «Склон­ность к откло­ня­ю­ще­му­ся пове­де­нию» («СОП») [9, с. 362–370], с помо­щью кото­рой у под­рост­ков выяв­ля­ют­ся тен­ден­ции к нару­ше­нию норм и пра­вил в целом, к аддик­тив­но­му, само­раз­ру­ша­ю­ще­му и само­по­вре­жда­ю­ще­му, делин­квент­но­му пове­де­нию, к агрес­сии и насилию. 

Спе­ци­аль­ная шка­ла мето­ди­ки ори­ен­ти­ро­ва­на на выяв­ле­ние дефи­ци­та воле­во­го кон­тро­ля эмо­ци­о­наль­ных реак­ций, кото­рый спо­соб­ству­ет реа­ли­за­ции пере­чис­лен­ных выше вари­ан­тов пове­ден­че­ских девиаций.

Связь меж­ду дан­ны­ми об уча­стии под­рост­ков в кибер­бул­лин­ге и склон­но­стью к откло­ня­ю­ще­му­ся пове­де­нию уста­нав­ли­ва­лась при помо­щи ран­го­вой кор­ре­ля­ции Спир­ме­на [6, с. 2].

Результаты и их обсуждение

Про­ве­ден­ный опрос пока­зал, что под­рост­ки про­во­дят зна­чи­тель­ную часть сво­е­го сво­бод­но­го вре­ме­ни в сети Интер­нет, пре­иму­ще­ствен­но обща­ясь в соци­аль­ных сетях, кото­рые при­вле­ка­ют их удоб­ством тако­го обще­ния (табл. 1).

Таблица 1. Виды занятий подростков в социальных сетях

Уста­нов­ле­но, что прак­ти­че­ски все (97 %) опро­шен­ные под­рост­ки стал­ки­ва­лись с кибер­бул­лин­гом, при­чем боль­шин­ство (56 %) исполь­зо­ва­ли интер­нет-трав­лю в каче­стве отве­та на агрес­сию (табл. 2). 

Таблица 2. Участие подростков в кибербуллинге, %

Сре­ди дево­чек коли­че­ство тех, кто высту­па­ли толь­ко в роли жертв (40,7 %) зна­чи­тель­но пре­об­ла­да­ет над коли­че­ством кибер­бул­ле­ров (3,7 %). Сре­ди маль­чи­ков кибер­бул­ле­ров в про­цент­ном отно­ше­нии боль­ше, чем у дево­чек (17,6 %), но чис­ло жертв кибер­т­рав­ли у них так­же несколь­ко пре­об­ла­да­ет (23,5 %).

Как пока­за­но в таб­ли­це 3, в боль­шин­стве слу­ча­ев школь­ни­ки, нахо­див­ши­е­ся в пози­ции жерт­вы, под­вер­га­лись изде­ва­тель­ству, рас­кры­тию лич­ной инфор­ма­ции и трав­ле (дис­синг).

Таблица 3. Формы кибербуллинга, которым подверглись подростки

Резуль­та­ты, пред­став­лен­ные в таб­ли­це 4, сви­де­тель­ству­ют о том, что с одоб­ри­тель­ным отно­ше­ни­ем под­рост­ков к неко­то­рым видам кибер­бул­лин­га свя­за­на их склон­ность к аддик­тив­но­му и агрес­сив­но­му поведению.

Таблица 4. Связь оценки допустимости подростками действий в сети Интернет со склонностью к девиантному поведению

Дан­ные таб­ли­цы 5 ука­зы­ва­ют на то, что наи­боль­шее чис­ло видов кибе­ра­грес­сии под­рост­ков свя­за­но со склон­но­стью к аддик­тив­но­му пове­де­нию как иллю­зор­но-ком­пен­са­тор­но­му вари­ан­ту реше­ния соб­ствен­ных про­блем. Кро­ме того, обра­ща­ет на себя вни­ма­ние то, что мак­си­маль­но тес­но с раз­лич­ны­ми вида­ми откло­ня­ю­ще­го­ся пове­де­ния свя­зан такой вид кибер­бул­лин­га, как отправ­ле­ние тек­сто­во­го сооб­ще­ния, что­бы позлить или посме­ять­ся. В то же вре­мя мно­же­ствен­ные про­яв­ле­ния кибер­бул­лин­га, или исполь­зо­ва­ние раз­ных видов недо­пу­сти­мо­го пове­де­ния в вир­ту­аль­ной сре­де, име­ют связь с наи­бо­лее выра­жен­ным вари­ан­том деви­ант­но­го пове­де­ния – делинквентным. 

Таблица 5. Связь действий, которые совершали подростки со склонностью к девиантному поведению

Как пока­за­но в таб­ли­це 6, неко­то­рые виды кибер­бул­лин­га, от кото­рых стра­да­ли сами опро­шен­ные, име­ют неод­но­знач­ные свя­зи со склон­но­стью к деви­ант­но­му пове­де­нию. Мож­но пред­по­ло­жить, что поло­жи­тель­ные свя­зи меж­ду пока­за­те­ля­ми кибер­бул­лин­га, жерт­ва­ми кото­ро­го ста­но­ви­лись под­рост­ки, и их соб­ствен­ны­ми деви­ант­ны­ми тен­ден­ци­я­ми слу­жат осно­ва­ни­ем пре­вра­ще­ния в даль­ней­шем постра­дав­ших в киберагрессоров.

Таблица 6. Связь действий, с которыми сталкивались подростки в сети Интернет в качестве пострадавших, и склонности к девиантному поведению

Дан­ные, пред­став­лен­ные в таб­ли­це 7, ука­зы­ва­ют на нали­чие зна­чи­мой свя­зи меж­ду мно­ги­ми вир­ту­аль­ны­ми дей­стви­я­ми, кото­рые, по мне­нию под­рост­ков, явля­ют­ся при­ем­ле­мы­ми, и склон­но­стью к откло­ня­ю­ще­му­ся пове­де­нию. Боль­шую часть свя­зей состав­ля­ют пози­тив­ные уста­нов­ки к про­яв­ле­ни­ям кибер­бул­лин­га со склон­но­стью к аддик­тив­но­му поведению.

Таблица 7. Связь виртуальных действий, которые подростки считают приемлемыми, и склонности к девиантному поведению

Обоб­щая резуль­та­ты эмпи­ри­че­ско­го иссле­до­ва­ния, мож­но кон­ста­ти­ро­вать сле­ду­ю­щее. Под­рост­ки 13–15 лет актив­но поль­зу­ют­ся Интер­не­том, в част­но­сти соци­аль­ны­ми сетя­ми, и часто стал­ки­ва­ют­ся с кибербуллингом. 

Кибер­бул­линг может рас­смат­ри­вать­ся как осо­бый вари­ант деви­ант­но­го пове­де­ния, кото­рый про­яв­ля­ет­ся во враж­деб­ном отно­ше­нии к дру­гим людям с целью нане­се­ния им пси­хо­ло­ги­че­ско­го ущерба. 

В про­цес­се онлайн-трав­ли под­рост­ки зани­ма­ют пози­цию как пре­сле­до­ва­те­ля, так и жерт­вы, часто соче­тая эти роли. Выдви­ну­тая нами гипо­те­за о наи­бо­лее тес­ной свя­зи кибер­бул­лин­га со склон­но­стью под­рост­ков к агрес­сии и наси­лию не под­твер­ди­лась: такие свя­зи в дан­ной выбор­ке вооб­ще отсутствовали.  

В то же вре­мя раз­лич­ные виды кибер­бул­лин­га име­ют зна­чи­мые свя­зи пре­иму­ще­ствен­но со склон­но­стью школь­ни­ков к аддик­тив­но­му пове­де­нию, в мень­шей сте­пе­ни – к делин­квент­но­му пове­де­нию и пре­одо­ле­нию норм и пра­вил в целом. Полу­чен­ные резуль­та­ты тре­бу­ют новой интер­пре­та­ции и ста­вят новые вопро­сы. Мы можем пред­по­ло­жить, что они сви­де­тель­ству­ют о спе­ци­фи­че­ском харак­те­ре кибер­бул­лин­га как фено­ме­на агрессии. 

Воз­мож­но, под­рост­ки, склон­ные к актив­ной пря­мой, в том чис­ле физи­че­ской, агрес­сии, реа­ли­зу­ют ее в реаль­ной жиз­ни, а не в сети Интер­нет. С дру­гой сто­ро­ны, кибер­бул­линг при отсут­ствии непо­сред­ствен­но­го кон­так­та меж­ду агрес­со­ром и жерт­вой может иметь заме­ща­ю­щий харак­тер и вклю­чать в себя эле­мен­ты фан­та­зии (пред­став­ле­ния кибер­бул­ле­ра о реак­ции жерт­вы), что сбли­жа­ет его с иллю­зор­но-ком­пен­са­тор­ны­ми свой­ства­ми аддик­тив­но­го поведения.

Заключение

Про­ве­ден­ное иссле­до­ва­ние име­ет суще­ствен­ные огра­ни­че­ния, свя­зан­ные с неболь­шим объ­е­мом выбор­ки, и может рас­смат­ри­вать­ся как пред­ва­ри­тель­ное, пилот­ное. В то же вре­мя выяв­лен­ные свя­зи кибер­бул­лин­га и склон­но­сти к раз­лич­ным видам деви­ант­но­го пове­де­ния поз­во­ля­ют наме­тить пути даль­ней­ше­го изу­че­ния кибер­бул­лин­га как фено­ме­на спе­ци­фи­че­ской «бес­кон­такт­ной» агрессии. 

Более деталь­но­го ана­ли­за тре­бу­ют харак­те­ри­сти­ки аддик­тив­но­го пове­де­ния, свя­зи с кото­рым кибер­бул­лин­га отли­ча­ют­ся высо­кой ста­ти­сти­че­ской зна­чи­мо­стью. Инте­рес пред­став­ля­ет сопо­став­ле­ние этих явле­ний с таким фено­ме­ном, как кибераддикция. 

Сле­ду­ет про­дол­жить иссле­до­ва­ние свя­зи кибер­бул­лин­га с раз­лич­ны­ми ком­по­нен­та­ми агрес­сии, а так­же агрес­сив­но­стью и враж­деб­но­стью как лич­ност­ны­ми чер­та­ми. Один из вари­ан­тов иссле­до­ва­ния может заклю­чать­ся в опре­де­ле­нии инди­ви­ду­аль­ных харак­те­ри­стик, не толь­ко спо­соб­ству­ю­щих, но и пре­пят­ству­ю­щих кибербуллингу.

Полу­чен­ные как в насто­я­щем иссле­до­ва­нии, так и в пла­ни­ру­е­мых рабо­тах резуль­та­ты поз­во­лят более чет­ко пред­ста­вить фено­мен кибер­бул­лин­га и раз­ра­бо­тать под­хо­ды к его про­фи­лак­ти­ке и кон­крет­ные меры по пре­ду­пре­жде­нию кибер­т­рав­ли сре­ди подростков.

Библиографический список

  1. Авду­ло­ва Т. П. Тен­ден­ции соци­а­ли­за­ции под­рост­ков в кон­тек­сте инфор­ма­ци­он­ных пред­по­чте­ний // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния: элек­трон. науч. журн. 2011. № 6(20). С. 8. 
  2. Вас­сер­ман Л. И., Щел­ко­ва О. Ю. Меди­цин­ская пси­хо­ди­а­гно­сти­ка: тео­рия, прак­ти­ка, обу­че­ние : учеб. посо­бие. СПб. ; М., 2003. 736 с.
  3. Зма­нов­ская Е. В. Пси­хо­ло­гия деви­ант­но­го пове­де­ния: струк­тур­но-дина­ми­че­ский под­ход : моно­гра­фия. СПб., 2005. 274 с.
  4. Кон­драш­кин А. В., Хло­мов К. Д. Деви­ант­ное пове­де­ние под­рост­ков и Интер­нет: изме­не­ние соци­аль­ной ситу­а­ции // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2012. № 9(3). С. 102–113.
  5. Ксе­но­фон­то­ва И. В. Спе­ци­фи­ка ком­му­ни­ка­ции вусло­ви­ях ано­ним­но­сти: меме­ти­ка, ими­дж­бор­ды, трол­линг // Интер­нет и фольк­лор : сб. ста­тей / отв. ред. А. С. Кар­гин. М. : Госу­дар­ствен­ный рес­пуб­ли­кан­ский центр рус­ско­го фольк­ло­ра, 2009. С. 285–294.
  6. Поля­ков Л. Е. Коэф­фи­ци­ент ран­го­вой кор­ре­ля­ции Спир­ме­на. М. : Нау­ка, 1971. 2 с.
  7. Сол­да­то­ва Г. У., Зото­ва Е. Ю. Кибер­бул­линг в школь­ной сре­де: труд­ная онлайн-ситу­а­ция и спо­со­бы совла­да­ния // Обра­зо­ва­тель­ная поли­ти­ка. 2011. № 5(55). С. 11–22.
  8. Феду­ни­на Н. Ю. Пред­став­ле­ния о три­а­де «пре­сле­до­ва­тель – жерт­ва – наблю­да­тель» в кибер­бул­лин­ге в англо­языч­ной лите­ра­ту­ре // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2015. Т. 8, № 41. 11 с.
  9. Фетис­кин Н. П., Коз­лов В. В., Мануй­лов Г. М. Соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ская диа­гно­сти­ка раз­ви­тия лич­но­сти и малых групп. М. : Изд во Инсти­ту­та пси­хо­те­ра­пии, 2002. 488 с.
  10. Chibbaro J. S. School counselors and the cyber bully: Interventions and implications. Professional School Counseling. 2007. Pp. 65–68.
  11. Kowalski R. M., Limber S. P. & Agatston P. W. Cyberbullying: Bullying in the digital age (2 nded.). Chichester : Wiley-Blackwell, 2011.
  12. Lenhart A. Cyberbullying: What the research is telling us. Retrieved f rom http: //w w w. pew internet. or g / P r e s en t a t io n s/20 0 9/18 Cyberbullying-What-the-research-istelling-us.aspx, 2010.
  13. Patchin J. W.Cyberbullying: A review of the legal issues facing educators. Preventing School Failure. 55(2). 2011. Pp. 71–74.
  14. Slonje R., Smith P. K. Cyberbullying: Another main type of bullying? Scandinavian Journal of Psychology. 49. 2008. Pp. 147–154.
  15. Walrave M., Heirman W. Cyberbullying: Predicting victimisation and perpetration. Children & Society. 25(1). 2011. Pp. 59–72.

Источ­ник: При­клад­ная юри­ди­че­ская пси­хо­ло­гия. – 2020. – № 1(50). – С. 80–87. – DOI : 10.33463/20728336.2020.1(50).080-087.

Об авторах

  • Еле­на Геор­ги­ев­на Дозор­це­ва — про­фес­сор кафед­ры юри­ди­че­ской пси­хо­ло­гии и пра­ва факуль­те­та юри­ди­че­ской пси­хо­ло­гии, док­тор пси­хо­ло­ги­че­ских наук, член Уче­но­го сове­та МГППУ; заве­ду­ю­щая лабо­ра­то­ри­ей пси­хо­ло­гии дет­ско­го и под­рост­ко­во­го воз­рас­та Госу­дар­ствен­но­го науч­но­го цен­тра соци­аль­ной и судеб­ной пси­хи­ат­рии им. В.П. Сербского.
  • Дарья Вале­рьев­на Кирю­хи­на — аспи­рант, кафед­ра юри­ди­че­ской пси­хо­ло­гии и пра­ва, факуль­тет юри­ди­че­ской пси­хо­ло­гии, ФГБОУ ВПО МГППУ, Москва, Россия.

Смот­ри­те также:

  • Вол­ко­ва Е.Н., Вол­ко­ва И.В., Голу­бов­ская А.С. Обзор зару­беж­ных иссле­до­ва­ний по про­бле­ме кибер­бул­лин­га сре­ди под­рост­ков и молодежи
  • Боча­вер А.А., Хло­мов К.Д. Кибер­бул­линг: трав­ля в про­стран­стве совре­мен­ных технологий
  • Сол­да­то­ва Г. У., Чигарь­ко­ва С. В., Льво­ва Е. Н. Онлайн-агрес­сия и подростки
  • Сол­да­то­ва Г.У., Ярми­на А.Н. Кибер­бул­линг: осо­бен­но­сти, роле­вая струк­ту­ра, дет­ско-роди­тель­ские отно­ше­ния и стра­те­гии совладания

девиация дети/подростки исследование киберагрессия

ПРОГНОСТИЧЕСКАЯ КОМПЕТЕНТНОСТЬ И СКЛОННОСТЬ К ДЕВИАНТНОМУ ПОВЕДЕНИЮ СТУДЕНТОВ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ УРОВНЯ СУБЪЕКТИВНОГО КОНТРОЛЯ Калифорния, title={ПРОГНОСТИЧЕСКАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ И СКЛОННОСТЬ К ДЕВИАНТНОМУ ПОВЕДЕНИЮ СТУДЕНТОВ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ УРОВНЯ СУБЪЕКТИВНОГО КОНТРОЛЯ}, автор={Анна Ахметзянова и Татьяна Васильевна Артемьева}, год = {2017} }

  • Ахметзянова А. , Артемьева Т.
  • Опубликовано 2017
  • Психология

Анализ исследований феномена антиципации (прогностической компетентности) показывает, что она возникает как системно целостный прогресс в реальной деятельности человека и является одним из важнейших компонентов механизма регуляции этой деятельности (в т.ч. поведение в целом). Проблема прогностической компетентности в изучении психологического содержания девиантного поведения не получила должного научного освещения. Поэтому целью данной работы было изучение… 

Развитие представлений о жизненном пути у студентов, склонных к девиантному поведению

  • Деревянко Ю.П., Филатова Е.А., Швезова В.А. 0004
  • 2022

Цели : Девиантное поведение стало глобальной проблемой, вызывающей серьезную озабоченность и требующей немедленного внимания. Целью данного исследования было изучить ход развития представлений о жизни у студентов, склонных к…

Социально-психологическая идентичность иностранных студентов с высокой успеваемостью

  • Кротова И.

  • Образование

  • 2017

В систематическом обзоре представлено современное состояние научных исследований. Актуальность исследования обусловлена ​​тем, что в сфере высшего образования Российской Федерации наблюдается…

Дефицит прогностической компетентности у младших школьников со стойкими трудностями в обучении

Проблема антиципации занимает важное место в психологических исследованиях. Через предвосхищение школьник способен управлять учебной деятельностью; психические процессы приобретают…

Юмор как форма копинг-поведения российских студентов

  • Артемьева Т.

  • Образование

  • 2013

исследования, посвященные копингу с помощью юмора. Способность юмора изменить восприятие человеком мира и самого себя, изменить его отношение к…

ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ СОСТОЯНИЯ АНТИКИПАЦИИ У ДЕТЕЙ С ОБЩЕЙ ЗАДЕРЖКОЙ РЕЧИ

  • Ахметзянова А. В.

  • Психология

  • 2014

В статье представлены сведения о серьезных отклонениях пространственных и временных элементов согласованности ожидания у детей с патология речи; анализирует показатели, характеризующие произвольность психической деятельности — способность сознательно управлять своими действиями и психическими процессами.

Изменяет ли повышенная оценка риска намерения и поведение людей? Метаанализ экспериментальных исследований.

Несколько теорий рассматривают оценку риска как ключевую детерминанту решений и действий, и эта идея была поддержана в корреляционных исследованиях. Однако корреляционные данные не могут ответить на… дкво; приобрело четкое значение в психологии персонала. Ожидание — это численное выражение вероятности того, что определенный человек достигнет определенного…

Воплощенное предвосхищение: интерпретация развития нервной системы s подход к роли мозга в общении, который рассматривает мозг как средство многосторонней коммуникации.

Масштабное воплощение предвкушения. Вместо того, чтобы концептуализировать предвосхищение как…

Вера в личный справедливый мир, судебные решения справедливости и их функции для заключенных

  • C. Dalbert, Eva Filke

  • Психология, право

  • 2007

Это исследование посвящено взаимосвязи между ощущением справедливости, верой в справедливый мир (BJW) и чувствами взрослых мужчин-заключенных. Выборка включала 100 взрослых заключенных мужского пола из…

Демографические последствия стихийных бедствий: тематическое исследование урагана Эндрю*

Сделан вывод, что более половины жилых единиц в округе Дейд были повреждены ураганом Эндрю; более 353 000 человек были вынуждены покинуть свои дома, по крайней мере, временно; и что почти 40 000 человек навсегда покинули округ в результате урагана.

Психология личности, : литература по теории

  • Саакян В. С.

  • Психология

  • 1974

[Общение с ребенком].

  • Мадлен Хирсбруннер, Андреа Бёзигер, С. Герч, М. Ренц

  • Психология, медицина

    Krankenpflege. Soins infirmiers

  • 2005

Превентивная психология

Девиантность – это тренд. В то время как определение девиантности… | Жаклин Ард (Онтиверос)

Жаклин Ард (Онтиверос)

·

Подписаться

Чтение: 4 мин.

·

21 апреля 2019 г. Я считаю, что общее определение девиантности не сильно изменилось с 1965 года. но мелкие детали или конкретные действия есть. Исследование социолога Джеймса Д. Оркатта показывает, как люди относились к отклонениям в 1965 году, и очевидно, что с тех пор изменилось несколько социальных норм. В таблице перечислены гомосексуалы на вершине , и коммунисты даже имели место, в то время как битники имели субкультурную значимость в то время.

Сексуальная ориентация не кажется серьезным отклонением в Соединенных Штатах, как это было раньше, и я почти никогда не слышу упоминания о коммунистах. Трудно представить гомосексуалистов более девиантными, чем преступники.

Как видно из списка Джеймса Д. Оркатта, объяснение сути изменения может заключаться в убеждении, что «отклонение относится к поведению, которое нарушает социальные нормы или лицам, которые ведут себя подобным образом», а «отклонение относится к поведению или лицам, которые определяются как девиантные социальной аудиторией». Я думаю, что оба верны.

Кое-что, что я заметил, но не придал этому особого значения, это то, как гомосексуал и лесбиянка были разделены в таблице отклонений Джеймса Д. Оркатта. Я всегда помещал любого, кто не был гетеросексуалом, под ярлык «гомосексуалиста», независимо от пола. Я, конечно, знаю о сексизме прошлого, что объясняет, почему некоторые из опрошенных считали карьеристок и девушек, которые носят макияж, девиантными.

Это поднимает тему сексуальности в наше время, поскольку существует так много сексуальных ориентаций и ситуаций. В то время как гомосексуальность среди мужчин и женщин стал более приемлемым, я не уверен в других промежуточных состояниях или комбинациях, тем более что некоторые из них все еще кажутся не поддающимися определению.

Я был удивлен тем, как девиантный гомосексуальность считался в 1960-х годах, но в статье Джеймса Д. Оркатта различие в поведении упоминалось как « аморальное , странное , злой , незаконный , больной , или, одним словом, девиантный ».

Культура в этой стране последовательно становится

более субъективной, и, возможно, поэтому существует больше сочувствия к людям, которые в противном случае были бы отвергнуты, если бы следовали прошлым стандартам. Возможно, это идея о том, что каждый может сделать свой собственный выбор до тех пор, пока никого не обижают и не принуждают.

Когда дело доходит до объяснения девиантного поведения, мое представление о девиантности представляет собой сочетание позитивистских и конструкционистских взглядов. Это потому, что я считаю некоторые действия серьезными социальными ошибками, а другие незначительными, но не вредными. Исследователи Тио, Тейлор и Шварц заявляют, что позитивисты обычно изучают, как «общество рассматривает относительно серьезных типов девиантного поведения», в то время как конструкционисты сосредотачиваются на поведении, которое «относится к менее серьезным

видам девиантного поведения».

Я согласен с абсолютизмом, потому что есть стандартные социальные правила, которым может следовать большинство людей, а те немногие, которые этого не делают, будут считаться другими или девиантными. Тем не менее, я могу понять, почему релятивизм верен, поскольку меньшие группы внутри группы большинства могут называть конкретное действие другим; его можно считать очень девиантным, несколько девиантным или совсем не девиантным.

Я больше согласен с субъективным взглядом, чем с объективным, потому что, как считают субъективисты, люди в большей степени , чем просто объекты , и их не нужно менять, чтобы они соответствовали определенному образу жизни.

Что касается детерминизма и волюнтаризма, я полностью согласен с обеими точками зрения, потому что я действительно думаю, что генетика может привести к некоторым предопределенным чертам личности, но люди могут сделать окончательный выбор стремиться к изменению или продолжать девиантное поведение. Позитивистские точки зрения более конкретны, в то время как конструкционистские взгляды склоняются к абстрактности, и я думаю, что использование обоих подходов является сбалансированным способом рассмотрения человеческого поведения.

Как я это понимаю, преступник — это девиант , но девиант — это не обязательно преступник. Тио, Тейлор и Шварц заявляют, что « большинство отклонений не являются преступлениями — они просто отходят от какой-то социальной нормы, правила или стандарта, такого как танец обнаженными». Конечно, есть еще вариации, потому что танец обнаженным может быть преступлением в одних странах, но не в других.

Я не согласен с утверждением, что «преступления могут носить только поведенческий характер», потому что можно быть арестованным за ношение униформы или значка, которые не относятся к официальной личности человека.

Может быть, это и не преступление, но татуировка с указанием принадлежности к группе, известной преступной деятельностью или насилием, почти стирает грань, потому что вполне вероятно, что человек является преступником, а не просто девиантом. Другие преступники следуют большинству или всем социальным нормам, но они могут причинить серьезный вред, например, так называемая беловоротничковая преступность. Нарушение социальных норм не является преступлением , но преступники девиантны.

Тио, Тейлор и Шварц упоминают, как субъективисты предпочитают сопереживать с девиантами, в том числе преступниками. Я не могу согласиться с этими людьми на каком-то уровне, потому что считаю некоторых преступников слишком безжалостными и непримиримыми для такого понимания.

No related posts.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *