«Мой мир разрушился». Как девочка переживает утрату матери
Потеря матери неизбежна, но именно это событие в жизни каждой женщины делит ее жизнь на до и после, оставляя неизгладимый отпечаток на ее личности. Книга Хоуп Эдельман «Дочери без матерей. Как пережить утрату» была переведена на 20 языков, русская версия выходит в начале апреля в издательстве «Питер». Forbes Woman публикует отрывок о том, как переживают потерю родителя дети и подростки.
[[{«fid»:»330819″,»view_mode»:»default»,»fields»:{«format»:»default»,»alignment»:»»,»field_file_image_alt_text[und][0][value]»:false,»field_file_image_title_text[und][0][value]»:false,»external_url»:»»},»type»:»media»,»field_deltas»:{«1»:{«format»:»default»,»alignment»:»»,»field_file_image_alt_text[und][0][value]»:false,»field_file_image_title_text[und][0][value]»:false,»external_url»:»»}},»attributes»:{«style»:»height: 650px; width: 650px;»,»class»:»media-element file-default»,»data-delta»:»1″}}]]
Психологи десятилетиями спорили, могут ли дети и подростки оплакивать смерть близкого человека.
Сегодня многие специалисты в области переживания горя соглашются, что полная адаптация к потере родителя требует элементов, которых часто нет у детей. Это зрелое понимание смерти, речевое развитие и храбрость говорить о своих чувствах. Это осознание, что интенсивная боль не вечна, и способность переместить эмоциональную зависимость от умершего родителя на себя, прежде чем привязываться к кому-то другому. Подобные качества развиваются по мере взросления: ребенок, словно поезд, подбирает новых пассажиров — навыки — на каждом этапе. В момент смерти родителя таких качеств у ребенка обычно мало.
Это не значит, что дети не могут горевать, просто они делают это по-своему. Процесс переживания детского горя более длительный, происходит по мере развития когнитивных и эмоциональных способностей.
Пятилетний ребенок, думающий, что смерть — долгий сон, может понять через шесть лет, что его мать не вернется. Ему придется пережить печаль и гнев, которые возникнут с новым осознанием, хоть с момента смерти и прошло уже шесть лет.
На мой взгляд, лучший пример этого процесса — история 20-летней Дженнифер. Ей было четыре года, когда ее мать покончила с собой. Будучи ребенком, Дженнифер знала лишь основные факты о смерти матери. При этом она смогла понять правду, лишь когда сформировались ее когнитивные и эмоциональные способности.
Реклама на Forbes
«Моя мать отравилась угарным газом в гараже, — поясняет она. — Долгое время я думала, что с машины упала крышка топливного бака, и она умерла от этого. Звучит нелепо, но я была уверена в этом. Спустя многие годы, в одиннадцатом классе школы, я наконец поняла, что мама сделала все специально. Я рассказывала об этом кому-то и внезапно подумала: «Это глупо. Как можно умереть от крышки топливного бака»?» Спустя многие годы после смерти матери Дженнифер начала новый цикл переживания горя.
Взрослые обычно начинают процесс переживания горя сразу после утраты, но дети делают это урывками. Они скорбят на протяжении жизни, погружаясь и выныривая из своей скорби, испытывая интенсивные вспышки гнева и печали, которые чередуются с долгими периодами игнорирования. «Дети знают, сколько боли могут вынести в определенный момент, и когда достигают лимита, они просто закрываются от нее, переключаются на что-то другое», — поясняют Мэри Энн и Джеймс Эмсвайлер, авторы книги «Помогите своему ребенку пережить горе» (Guiding Your Child rough Grief).
Взрослые часто путают этот процесс с блокировкой горя, думая, что их ребенок не понимает, что произошло, или отрицает утрату. На самом деле он хорошо понимает, что мамы больше нет. Но вместо того чтобы открыто скорбеть, ребенок часто говорит со взрослыми через игры. Например, девочка, потерявшая маму во время террористических атак 11 сентября 2001 года, могла вернуться с похорон и отправиться к своему ящику для игрушек, на который не обращала внимание перед похоронами.
Игра отражает ее чувства. Если девочка несколько раз построит высокую башню из кубиков и разрушит ее, вероятно, так она выразит свое ощущение утраты.
Психологи из Центра детского горя Барра-Харриса в Чикаго давно заметили, что реакция ребенка на смерть родителя прямо зависит от поведения оставшегося родителя. «Утрата воспринимается тяжелее, когда оставшийся родитель восстанавливается медленнее, впадает в серьезную депрессию, ведет себя так, будто ничего не произошло, или настолько истощен, что ситуация выходит из-под контроля, — утверждает Нан Бернбаум, работавшая в Центре в 1990-х годах.
— Мы заметили, что дети ощущают утрату через шесть-девять месяцев после смерти родителя, когда оставшийся родитель немного приходит в себя. Дети нуждаются в психологической поддержке, чтобы пережить интенсивный стресс. Оставшиеся родители вынуждены собирать воедино осколки своей жизни и возвращаться к привычным делам, прежде чем дети почувствуют себя в безопасности и смогут проявить свое горе.
Иногда оставшийся родитель приходит в себя через год. В таком случае ребенок начнет скорбеть и проявит интенсивные реакции через полтора года после утраты». Дети не могут преодолеть этап переживания горя, на котором остановился оставшийся родитель. Если он застрял на конкретном этапе, скорее всего, там же застрянет и ребенок.
Исследователи обнаружили, что дети, потерявшие родителя, для восстановления нуждаются в двух условиях — уравновешенном оставшемся родителе, который удовлетворит их физические и эмоциональные потребности, и открытом и честном обсуждении смерти и ее влиянии на семью. Физической заботы недостаточно. Ребенок, который может поделиться печалью и будет чувствовать себя в безопасности дома, с большей вероятностью справится с болью и избежит серьезного продолжительного стресса. Но если он сталкивается с постоянными трудностями — например, отец не может прийти в себя после утраты, мачеха отвергает его, дома сложилась нестабильная обстановка, — ему предстоит проделать долгий путь.
Подростки очень привязаны к группам ровесников и обладают способностью к абстрактному мышлению, которое позволяет перескочить с мысли «Моей мамы больше нет» на мысль «Моя жизнь никогда не будет прежней». Их процесс переживания горя близок к аналогичному процессу у взрослых людей, но ощущения по-прежнему ограничены уровнем развития. Некоторые психологи считают подростковый период своеобразной формой оплакивания ушедшего детства и рассеявшегося образа всемогущих заботливых родителей. По их мнению, пока мы не завершим этот процесс переживания горя в подростковом возрасте, не сможем горевать по ушедшему близкому человеку. Такой неустойчивый и непостоянный период, как подростковый, может готовить нас к необходимости отпускать людей.
Женщины, потерявшие матерей в подростковые годы, часто говорят о том, что не могли плакать в момент утраты или даже спустя месяцы и годы. Повзрослев, они нередко винят и упрекают себя в этом, задаются вопросами: что со мной не так? почему я не могла плакать? в чем моя проблема?
34-летняя Сэнди, чья мать умерла от рака 20 лет назад, до сих пор помнит свою растерянность.
После серьезной утраты дети постарше и подростки плачут не так свободно, как взрослые. Подростки нередко боятся своих глубоких эмоций. Если маленький ребенок может разрыдаться, не думая об истерике, подросток, который чувствует, что может «расклеиться» на глазах у всех, боится показывать свое горе.
Если родитель умирает, когда девочка пытается доказать свою независимость от семьи, она может связывать слезы и другие эмоциональные вспышки с откатом в детство. Она приравнивает плач к проявлению ребячливости и избегает публичных истерик. Одиночество, испытываемое девочкой после смерти мамы, обостряется отдалением, которое является нормальным этапом подросткового периода. В итоге она чувствует себя вдвойне одинокой, боясь выразить горе.
Мне хотелось бы написать, что в моей семье каждый мог публично проявлять чувства, что мы обсуждали смерть мамы и ее жизнь и что все дети получили от отца важную эмоциональную поддержку. Но это не так. Мой отец не мог одновременно нести ношу собственного горя и неожиданно свалившуюся на его плечи ответственность за троих детей. К тому же он не привык просить о помощи. Вряд ли в то время он обсуждал с кем-то смерть жены. Отец никогда не говорил об этом с нами. Когда за ужином кто-то случайно произносил имя мамы, в его глазах появлялись слезы. Он уходил в свою комнату, оставив меня, сестру и брата молча смотреть в тарелки с едой. Когда единственный родитель находится на грани срыва, это очень страшно. Мы старались предотвратить катастрофу по мере возможности. Кроме отца у нас никого не было, мы не могли потерять и его.
Молчание и подавление чувств превратило меня в эмоциональную куклу, искусственную и оцепеневшую, с идеальными пропорциями, которых в жизни не существует. В ту ночь, когда умерла моя мать, я перешла в зону фальшивых эмоций: никаких слез, никакого горя, никакой реакции, кроме сдержанности и огромного желания сохранить статус-кво. Если я не могла контролировать внешний хаос, по крайней мере, старалась уравновесить его внутренней сдержанностью. Как поддаться интенсивным эмоциям, бурлившим внутри меня? На похоронах и после них мой отец сказал родственникам, что я была опорой семьи. «Без Хоуп наша семья развалилась бы», — заявил он, и все дружно закивали.
Разумеется, такая похвала убедила меня в необходимости поддерживать бесчувственную маску. В первые годы я ни разу не сломалась. Моя мать всегда позволяла детям плакать, а отец скорее выступал за подавление эмоций.
Кто-то должен был сказать мне, что в гневе и отчаянии нет ничего плохого, но меня лишь хвалили за псевдозрелую ответственность. Возможно, это звучит глупо по отношению к 17-летней девочке — что она нуждалась в разрешении на открытое проявление эмоций. Я бы тоже так думала, если бы не пережила это лично.
Семьи вроде моей — не редкость. Многие считают даже безобидное проявление горя напоминанием об утрате и не позволяют себе признать боль семьи. Девочки, лишившиеся матерей и оставшиеся жить с отцами, оказываются в особенно невыгодном положении. В нашем обществе по-прежнему принято, что женщины выражают эмоции, а мужчины их подавляют. Отцы могут ощущать горе так же интенсивно, как и остальные члены семьи, но мужчины, привыкшие подавлять свои чувства, держать все под контролем и решать проблемы, часто не умеют проявлять эмоции на людях и не выносят этого. 20-летняя Лесли потеряла мать в 17 лет. «Мой отец посылал мне явный сигнал: «Не начинай плакать, иначе мы развалимся», — вспоминает она.
— Он действительно так думал. В моем доме горе, скорбь и плач считались чем-то опасным. Нам не разрешали плакать и горевать. Я жалею, что не сказала тогда отцу: «Это неправда, пап». Жалею, что не плакала. Затем я сказала бы ему: «Видишь? Ничего не произошло. На нас не обрушились молнии». Он бы тоже плакал, ну и что? Что в этом опасного? Я много плакала, когда проходила психотерапию. Тогда я злилась на психолога. Ничего плохого не произошло. Думаю, в моей семье все считали, что мои эмоции таили в себе огромную негативную силу. Тогда я считала себя всемогущей. Конечно, это было не так».
Горе не исчезает, когда мы пытаемся запереть его на замок в отдаленном месте, но именно это советуют делать многим из нас: не говори о боли, и она исчезнет. Любой, кто опробовал такой подход, знает, насколько он ошибочен. «В итоге тебя выводит из себя не смерть матери, — говорит 29-летняя Рэйчел, потерявшая мать в 14 лет, — а то, что ты не можешь говорить и думать об этом». Порой тишина, в которой нет места ни звуку, навязчивее слов.
Если держать рот на замке, рано или поздно горе выйдет наружу — через глаза, уши и поры.
«Всё кончено, твоей мамы больше нет». Потерявшие близких и их истории
В Казахстане, где коронавирусом заражены десятки тысяч людей, сообщения в социальных сетях напоминают вести с фронта: постоянно появляется информация о новых смертях. Люди пишут, что больные в критическом состоянии умирают за нескольких часов, иногда прямо в машинах скорой помощи, из-за отсутствия мест в переполненных больницах. В госпиталях не хватает аппаратов вентиляции легких, кислородных баллонов и лекарств, неотложки не прибывают на вызов. Это истории людей, чьи близкие скончались от коронавируса, а также пневмонии, эпидемия которой происходит в стране «параллельно» с распространением COVID-19 (эти случаи с недавнего времени считают «возможным случаем коронавируса», но в статистику COVID-19 не включают).
«НА ВСЮ БОЛЬНИЦУ ОДИН ГАЕЧНЫЙ КЛЮЧ»
Айжан Дюсенова — жительница города Караганды.
Ее 51-летний брат Кайрат Дюсенов скончался от двусторонней пневмонии 3 июля. Его легкие были поражены на 100 процентов.
Брат начал болеть 16 июня. У него поднялась температура. Сначала обратились к семейному врачу в поликлинике, к которой мы прикреплены. «У вас просто ОРВИ», — сказал тот и ушел. Дали парацетамол и аспирин. Брат начал лечиться. Постоянно поднималась температура. Врач сказал, что будет звонить и лечить на дому. Но никто так и не позвонил. Потом сказали вызвать скорую. Неотложка вообще не приезжала. 23 июня ему стало хуже. У него одышка пошла. В 14:00 вызвали скорую. Они пришли только в 22:00 вечера и спрашивают: «А где пациент? Он уже умер, что ли?»
Житель Караганды Кайрат Дюсенов.Мы сами повезли его в поликлинику. Сами сделали компьютерную томографию платно. КТ показала, что у него 100-процентное поражение легких. А человек ходит сам. В тот же вечер мне позвонил племянник и говорит: «Папа задыхается, скорая не приезжает». Я приехала и забрала его на такси.
Сперва не знала даже, куда везти его. По городу возила. Потому что все больницы говорили, что не принимают, что «только скорой».
В итоге я повезла его в Карагандинскую областную клиническую больницу. Они не хотели меня пускать даже. Я забежала, когда двери были открыты и сказала: «Возьмите моего брата. Я отсюда не уйду, пока не положите его». Его приняли все-таки. Брат разговаривал, был в сознании, но речь была несвязная, так как у него было полное поражение легких. Врачи спрашивали о контактах с зараженными коронавирусом. Оказывается, были. Он четыре дня был в командировке. Проверял объекты железной дороги. Он ревизором работал. Один парень только в конце командировки сказал, что у него мать болеет коронавирусом. Через неделю все, кто был с ним в командировке, заболели.
Вот мой брат тоже заболел. Его должны были сразу проверить. Он сказал врачам из поликлиники, что он контактный. А они ему: «У вас просто ОРВИ» — и отправили домой.
23 июня мы его еле положили в больницу. 25-го утром ему сказали, что у него положительный анализ на коронавирус.
Его изолировали, положили в отдельную палату. И вообще ничего не предпринимали. Целых два дня, 25 и 26 июня, его не лечили. Он просто лежал. Ему кислородную подушку дали и сами не заходили туда: все боялись. По протоколу его сразу должны были начать лечить. Мы с ним по WhatsApp’у общались. Он мне пишет: «Мне ничего не дают, лекарства не дают». Я ходила в больницу. Никто, кроме медсестер, не выходил. Врача нет. Не знала, у кого спросить, почему его не лечат. Все говорят: «Мы не знаем, не знаем».
После того как мы положили брата, пошел поток людей с пневмонией, они бесконечно поступали в эту больницу. Ажиотаж начался. Брат писал, что медсестры ему говорили: «Ой, мы про вас забыли». Не успевали, наверное, но как можно про человека забыть? Я говорю: «Ты по баллону стучи, чтобы тебя слышно было». В туалет он хотел, никто его не водит.
«Айжан, я в туалет хочу, в туалет хочу», — говорил он. Я сказала ему, чтобы он попросил утку, не стыдился. «Ты же как на войне. Сам себя спасаешь», — сказала я.
За кислородным баллоном нужно следить, потому что он холодный. Его дают временами. Нужно переключать. Оказывается, на всю больницу один гаечный ключ, чтобы переключать. Он мне в девять часов пишет: «Айжан, принесите мне гаечный ключ, потому что в течение дня я пять раз чуть не умер от [нехватки] этого кислорода».
Я через знакомых начала искать места в реанимации. Звоню: «Ему ничего не делают. Умирать его оставили в палате». В тот же день его еле положили в реанимацию.
Врач сказал мне, что нужно найти лекарство «Актемра» (иммунодепрессор). Начали искать его по всему Казахстану. Нет. Нашли только в Турции. Капсула стоила 600 тысяч тенге. Мы собирали деньги по всем родственникам, друзьям. За день собрали два миллиона тенге. Нашли человека, который сможет привезти в Алматы. Из Алматы отправили в столицу. Оттуда встретили сами на машине.
Привезли лекарства в Караганду. Начали ему колоть. 2 июля нам сказали, что ему очень хорошо стало. Мы так обрадовались. «Сам Бог помог нам», — думали мы.
Но врачи не учли, что нужны дополнительные препараты против тромбов, чтобы разжижать кровь. 3 июля в 16:30 он скончался из-за тромбоэмболии. Температура у него спала. Но давление периодически поднималось. Это первые звоночки о том, что тромбы начали появляться. Любой нормальный врач понял бы это. Ему надо было разжижать кровь. Они этого не делали. Потом я врачу писала: «Ни один реаниматолог, никто не вышел, не сказал, от чего умер мой брат. Если вы не хотите, чтобы я искала правды и не подавала в суд, объясните мне нормально». Она мне намекнула, что «не все врачи квалифицированны».
Больница совершенно не была готова. Врачи совсем молодые. Нам даже говорили, что его не смогли положить на живот, потому что он грузный. Десять дней он лежал в реанимации. И ровно десять дней я звонила в кол-центр. Никакой связи не было с ним.
Мы не знали, что с ним делают. Он без легких держался десять дней. Уверена на 100 процентов, что его можно было спасти.
А потом мы два дня не могли забрать его тело. Они в морг его не увезли — «он грузный». Каталка же есть?! Они не на себе его несут. Два дня лежал в черном мешке в больнице. Мы заплатили 200 тысяч тенге, чтобы тело продезинфицировали и помыли по мусульманским законам. И нам сказали: «5 июля вам его отдадут в мешке, посмотрите лицо и похороните». 5 июля мы поехали в морг. Они сказали, что нашего брата не отправили еще. И мы начали искать его тело. Поехали в больницу. В больнице его с трудом нашли. Там сказали, что в ту ночь скончались 59 человек. Мы его похоронили на обычном кладбище.
У него остались трое детей: двое сыновей и дочь. Младшему сыну 14 лет. Ему особенно тяжело. Он плачет. Говорит: «Айжан-тате, не верю, что папы нет». Что мне ответить? Мне самой не верится…
«СТАЛО ХУЖЕ ПОСЛЕ АНТИБИОТИКОВ»
Айнур Ергали — дочь 55-летнего жителя Шымкента Ергали Шырманбаева, скончавшегося от пневмонии.
Отец заболел 29 июня, и мы вызвали скорую помощь. Они сказали, что у него ангина, и сделали ему укол. После этого он чувствовал себя хорошо. Сильно не болел. Потом ему снова стало плохо, начались проблемы с дыханием. Приехала скорая помощь и увезла его в школу, где открыли стационар. Там были только кровати. Не было ни врачей, ни лекарств, ни аппаратов. Сотрудники стационара вернули его обратно, сказали, что он в тяжелом состоянии и они не могут его принять. Через одного врача в стационаре договорились, чтобы его повезли в клиническую больницу. Там тоже пришлось некоторое время подождать у входа, потому что его не хотели принимать из-за тяжелого состояния. В итоге приняли и сказали, что подключат к аппарату [ИВЛ].
Но в тот день так и не подключили. Отец позвонил утром и попросил привезти специальный шланг. Сказал, что без этого шланга его не могут подключить к аппарату. Я целый день ходила по Шымкенту в поисках, но так и не смогла найти. Сказали, что по городу нет. Искала в Алматы.
Но и там не было.
На следующий день отца перевели в отделение реанимации и подключили к аппарату. Ему стало лучше. Когда он говорил с нами по телефону, голос звучал бодро. Врач сказал, чтобы мы принесли антибиотик «Монепрам». Все лекарства я доставила ему лично. Мы обошли весь Шымкент и с трудом нашли. Однако после системы, уколов и антибиотиков отцу стало хуже. Вечером, когда мы говорили с ним по телефону, он сказал, что эти лекарства, которые ему дают, кажется, ему не подходят. Мы попытались его успокоить и сказали: «Возможно, они так действуют, вы должны выздороветь». На следующий день мы едва слышали его голос. Во второй половине дня он скончался.
Антибиотики, которые ему кололи, оказывается, способствуют накоплению жидкости в легких. Каждый человек реагирует на них по-разному. Они всех лечат одинаково. Не смотрят, принимает организм человека эти антибиотики или нет. Если бы отца можно было вылечить без аппарата, я бы забрала его оттуда.
До сих пор жалею, что не сделала этого. Санитар пожилого возраста рассказал мне плача, что был рядом с отцом. «Я дал ему воды, чай. Умер у меня на руках. Сказал, что уколы и система отрицательно сказались на его самочувствии», — рассказал он.
Отец на своих ногах зашел в больницу и отделение реанимации. Он был водителем грузовика. Никогда не болел. Я бы поняла, если бы ему было 80 лет и он был прикован к постели. Ему было всего 55 лет, был в расцвете сил. Я виню врачей в смерти отца. Хотела найти виновных и дойти до конца. Но не захотела, чтобы трогали тело отца. Аллах всё видит. Многие плакали и говорили, что их отцы, матери, братья скончались из-за лекарств, назначенных врачами.
Я негодую из-за отсутствия квалифицированных врачей и неготовности наших властей. В школе открыли стационар. Там не было ни лекарств, ни шлангов. Почему моего отца перевозили из одного места в другое? Понимаю, что нет мест. Люди умирают, не доезжая до больниц. Но почему нет мест? Куда тратятся выделенные деньги? Я ежемесячно плачу налоги.
В прошлый раз сдавала деньги на благотворительность. Почему народ должен собирать деньги на аппараты? В правительстве заявляют, что «всё делают». Неужели должно погибнуть столько людей, чтобы они зашевелились?
«Я НЕ ВИНЮ ВСЕХ ВРАЧЕЙ»
Айжан Ергешова и Ербол Толебаев — дети 51-летней жительницы Шымкента Аманкуль Агабаевой, которая работала медсестрой. Они утверждают, что сотрудники больницы подключили другого больного к кислородному баллону, который они купили для матери. Так Айжан и Ербол описывают подробности того дня.
Айжан Ергешова: 3 июля у матери начало болеть горло. Она лечилась, но лучше ей не становилось. 7 июля ей сделали рентген. Сказали, что у нее двусторонняя пневмония. Температуры и кашля у нее не было. Она нормально дышала, только слабела. Ее всё время клонило в сон. Ей становилось хуже, и мы вызвали скорую помощь. В скорой ответили, что больницы не принимают. Мы повезли ее в стационар, купили все лекарства.
Ждали до утра. Заместитель главного врача сказал, что мать в срочном порядке нужно подключить к аппарату ИВЛ. На частной скорой помощи мы поехали в новую инфекционную больницу в микрорайоне Асар. Мы умоляли врачей и добились, чтобы маму положили в отделение реанимации.
Я пять часов простояла у входа в отделение, чтобы узнать состояние матери. Разве ее не должны были подключить к аппарату ИВЛ, спрашивала я у проходящих врачей. Сказали, что «нет». Вышел реаниматолог и спросил, какие лекарства у нас есть. Мы утром купили необходимые лекарства на сумму более 300 тысяч тенге. Отдали их. Ночь провели у больницы. Среди ночи поднялась шумиха. Сказали, что закончился кислород. Люди начали заносить в больницу баллоны. Мы начали выяснять, что происходит. Они заносили баллоны с кислородом для своих родственников. Мы купили один за 250 тысяч тенге. Вручили баллон санитару. Он сказал, что подключил кислород.
Айжан Ергешова, дочь Аманкуль Агабаевой.Настало утро. Врач сказал, что мать хорошо себя чувствует.
Спустя какое-то время люди снова зашумели: закончился кислород. Мы не могли стоять на одном месте. Ночью нам удалось купить защитную форму. Брат надел ее и зашел в отделение. В отделение реанимации он увидел мать: она была без сознания. Не было ни врача, ни баллона с кислородом, который мы купили. Мы не знаем, кто и когда взял баллон. Пока брат пытался подключить второй баллон, мама умерла.
Ербол Толебаев: Когда я зашел в больницу, мать лежала без сознания. У нее двигались веки, и чувствовалось, что она жива. Она была между жизнью и смертью. Я начал кричать, медсестра нашла купленный нами кислород и подключила к нему мать. Кислорода было мало. Я выбежал на улицу, чтобы занести второй баллон, но она не выдержала. Скончалась… Если бы не забрали тот кислород, трагедии бы не произошло.
Для того чтобы протянуть кислород в больницу, требуется 18 миллионов тенге. Для государства это не такие уж большие деньги. Акимат провел тендер, чтобы таскать баллоны туда-сюда.
Я не говорю, что кислород может вылечить людей, но он может помочь спасти больных. Когда я зашел в отделение, чтобы увидеть мать, там в двух палатах лежали около 30 человек. Среди них были и те, кто дышал самостоятельно. Но я не увидел ни врачей, ни медсестер возле больных. Многие задыхались от нехватки кислорода.
Когда выходил оттуда, увидел лежащих в коридоре скончавшихся людей. Им даже лица не прикрыли. А перед больницей разбили газоны, установили фонтан. Зачем это больным, которые мучаются из-за нехватки кислорода? Почему бы на эти деньги не построить кислородную станцию? Это бы спасло жизни стольким людям.
Аманкуль Агабаева.Айжан Ергешова: Мама скончалась из-за отсутствия лекарств и кислорода в больнице. Я написала в соцсети, как всё произошло. Между тем в акимате продолжают утверждать, что у них «всё есть». Это издевательство, равноценно плевку в лицо. В управлении здравоохранения сказали, что «сделали всё возможное». Это неправда. Если матери кололи лекарства, то это были купленные нами лекарства.
Нам даже извинения не принесли. Ищут виновных везде. Обвиняют участкового врача, врача скорой помощи.
Самое главное — не признают существование проблемы, утверждая, что «всё есть». Если бы с самого начала сказали, что примут и будут смотреть за ней, и попросили бы принеси свои лекарства и кислород, я бы десять баллонов с кислородом привязала к изголовью ее кровати. Если бы они сказали, что не будут смотреть за ней, а будут только уколы ставить, я бы сама смотрела. Они не признают этого. Из-за этого столько горя происходит в семьях.
После поста о кончине матери я получаю тысячи писем каждый день. Люди пишут, как были убиты их матери, отцы и братья в больницах из-за нехватки кислорода. Мы бы не плакали так, если бы наша мать скончалась подключенной к кислороду, который мы купили. Мы боремся за правду, которую видели своими глазами. В день смерти моей матери из отделения интенсивной терапии вынесли тела еще трех человек. Если бы там был кислород, этого бы не случилось.
Мама работала медсестрой с 1988 года.
Когда тысячи людей становились в очередь перед процедурными кабинетами во время карантина, она помогала всем и ставила уколы. Скончалась сама, спасая жизни.
Я не виню всех врачей. Однако ответственность за эту смерть несут не только медицинский персонал, главный врач больницы, которые дежурили в тот день, но и акимат, и управление здравоохранения. Они несут прямую ответственность за смерть тех, кто покинул мир в ту ночь и тот день. Мы впервые всей семьей протянули руки к правительству с просьбой спасти нашу мать. До этого мы лечились в частных клиниках. Из-за карантина клиники были закрыты.
Нас в семье четверо детей. Самой младшей сестре — восемь лет. Мы еще не сообщили ей о кончине матери. Теперь, если понадобится, я дойду и до столицы. Я не успокоюсь, пока не найдут виновных и не привлекут их к ответственности. Потому что я, мой младший брат и даже восьмилетняя сестра придут в себя, но наш отец сломлен. Он прожил с матерью 32 года. Это тяжело.
«ОНА УМРЕТ, НАС БУДЕТЕ ОБВИНЯТЬ»
Гульнур Кунжарыкова — дочь 59-летней жительницы Шымкента Курманкуль Кунжарыковой, скончавшейся от пневмонии.
Она говорит, что потеряла время, пока искала больницу, которая приняла бы ее мать.
26 июня маме стало плохо, она не могла дышать. Около девяти часов утра мы вызвали скорую помощь. Они сказали, что ее надо везти в больницу. В карете скорой помощи ничего не было. Когда я звонила, сообщила, что моя мать тяжело больна, попросила прислать машину с оборудованием. Но в ней не было даже носилок. Мы позвали людей с улицы, положили маму на покрывало и спустили с третьего этажа.
Нас повезли в инфекционную больницу в микрорайоне Асар. Однако заведующий отделением не принял нас. «Уезжайте, мест нет. Почему вы все сюда едете?» — возмущался он. Мы около часа простояли у входа, умоляя принять нас. Маме было очень плохо. Оттуда мы маму повезли в провизорный центр на улице Диваева. Там тоже простояли около часа у входа и с трудом добились приема. Вышел заведующий и сказал: «Она в тяжелом состоянии. Мы ничем не можем ей помочь. Здесь нет ни лекарств, ни аппаратов, увозите ее отсюда». Там мы решили вызвать «нормальную скорую помощь».
Простояли 15 минут. Нам вообще никто не ответил.
Затем поехали в инфекционную больницу близ рынка «Айна». Когда мы подъехали, перед больницей стояло шесть-семь карет скорой помощи. Двери были закрыты. Никого не принимали. Мы простояли у входа еще два часа. Мать находилась в критическом состоянии. Я сидела у ног. У нее было даже не затрудненное дыхание, она совсем задыхалась. Медик бригады скорой помощи нам сказали: «Мы каждый день забираем людей в таком состоянии и ездим по больницам в поисках места. Так люди и умирают в скорой».
Мы снова начали звонить во все больницы. В итоге сказали, чтобы везли в новую инфекционную больницу, куда мы поехали в первую очередь. Мы целый час ждали врача. Врач пришел примерно в 13:30 и долго кричал. Затем сказал, чтобы ее положили. Мать к этому времени уже не могла ходить. В больнице не было ни носилок, ни колясок. Сотрудники посадили маму на стул с колесами и увезли ее. Меня выгнали.
Я поехала домой и вернулась со сменной одеждой.
Когда приехала обратно, было около 16 часов. «Всё кончено, вашей мамы больше нет», — сказали мне. Сказали, что ничего не смогли сделать. Тело не отдали. Забрали на следующий день.
У нее была двусторонняя пневмония. При поступлении в больницу у нее было поражено 86 процентов легких. Если бы ее вовремя подключили к аппарату ИВЛ и дали антикоагулянты, ее можно было бы спасти. Они знали, что у мамы было много сопутствующих заболеваний. Они должны были начать ее спасать в срочном порядке. Мы потеряли около пяти часов, пока ездили по больницам.
Все больницы видели, в каком состоянии была моя мать, но никто нас не принял. «Что вы тут делаете? Увозите! Делайте, что хотите! Мы не можем вам помочь» — это всё, что мы слышали. Это было бесчеловечно. Понимаю, что больных очень много. Но ведь они должны были оказать помощь человеку в критическом состоянии. Сотрудники больницы говорили: «Она же умрет. Мы не можем ничего сделать. В итоге нас будете обвинять». Нас провожали такими словами.
Мы лечили ее от злокачественной опухоли. Боролись с сахарным диабетом. Оперировали грыжу. Боролись с таким количеством болезней… Много знакомых умирает.
Я никогда не жаловалась на правительство. Всегда сами зарабатывали. Сами работали. А здесь нужно было наше правительство. Сейчас всё время пишут, что «ситуация стабилизируется». До сих пор люди умирают. А им все равно. Досадно, больно. Еще ни дня не было, чтобы мы не оплакивали.
Уважаемый читатель!
В это тяжелое время многие казахстанцы лишились близких из-за коронавируса и пневмонии. Мы призываем вас помочь сохранить имена жертв. Азаттык инициирует создание базы данных людей, жизни которых с марта этого года унесли COVID-19 и пневмония. Если вы потеряли родственников, друзей и близких, просим вас прислать в редакцию имя и фамилию, возраст, фотографию, диагноз и по возможности документы, подтверждающие кончину человека.
WhatsApp: +77711043505, электронная почта: [email protected]
«Для всех жизнь кончается одинаково».
Как пережить смерть близкого человека и помочь другу справиться с этим«Держись», «обратись к психологу», «ты сильный» — это фразы, которые вряд ли помогут человеку, только что пережившему крупнейшую в своей жизни утрату. Говорить о смерти в Украине не принято, а потому люди обычно не знают, как реагировать на плохие новости, а люди в горе винят себя за то, что страдают не так, как принято. Журналистка Забороны Алена Вишницкая рассказывает, почему каждый этап горевания имеет смысл, а готовиться к смерти — это не страшно.
Этим текстом Заборона продолжает серию публикаций о ментальном здоровье. Еженедельно мы вместе со специалистами рассказываем, как работает наш мозг и как помочь нашей психике. Наши предыдущие материалы об этом можно почитать здесь.
Мама Оксаны Кузьменко умерла в апреле на глазах у дочери. Этому предшествовали полгода борьбы с раком. В больнице Оксане отдали пакет с ее вещами и сказали хоронить. В Украине только начался жесткий карантин и Оксана должна была оперативно решить, как забрать тело, где найти транспорт.
На каком кладбище хоронить? В какой одежде? Какого цвета должен быть гроб? Кому позвонить и сообщить прежде всего?
За несколько лет Оксана потеряла почти всю семью. Сначала умерли бабушки и дедушка, потом — папа. Из близких остался только брат, и Оксана вынужденно стала старшей. Она решала, где хоронить близкого человека: возле ее мамы или ее мужа.
- Фото: Иван Черничкин / Заборона
Оксана почти не помнит те похороны. Говорит, что могла только плакать.
«Первые месяцы после маминой смерти я просто сидела в комнате, залипала в комп, ни с кем не говорила. Образовавшаяся пустота была огромной. Оказалось, что у меня не очень есть, чем ее заполнить. Ну, есть работа, которую я делаю — точнее, которую я живу», — рассказывает Оксана. Периодически она плачет.
С маминых похорон прошло месяцев девять, но легче не стало.
Всегда детство
Все посыпалось как-то неожиданно. Оксана заканчивала университет — в течение двух лет умерли бабушка и дедушка. Еще через несколько лет заболел и умер отец. Ему диагностировали рак легких на последней стадии и через месяц его не стало. Мама забрала вторую бабушку ближе к себе — спустя месяц бабушка тоже умерла. Проживать каждую смерть было, конечно, сложно, но помогала мама. Она, говорит Оксана, всегда держала оборону, поэтому потери проживались немного легче.
В ноябре 2019-го у мамы Оксаны диагностировали рак. Оксана начала бороться за ее жизнь: вернулась из Киева в родной городок и почти все время была рядом, в больнице.
- Фото: Иван Черничкин / Заборона
«Когда человек долго болеет, это морально очень истощает тех, кто рядом. Во время маминой болезни я ела больше таблеток и транквилизаторов, чем после ее смерти. Это было очень тяжело. Как-то неожиданно я превратилась в того человека, которому надо было принимать решения — брать ответственность за других, потому что больше некому. Я не была к этому готова», — вспоминает Оксана.
Немного сил давала работа: Оксана работала редакторкой дистанционно и убегала в ноутбук. Рядом были друзья — они вместе с ней литрами пили кофе, и за одно это Оксана была им благодарна. Друзьям не надо было ничего объяснять.
До последнего дня Оксана была уверена, что маму удастся вылечить. И та тоже держалась. Несколько раз обмолвилась, что может умереть — но, говорит Оксана, это было не рациональное принятие реальности, а от боли. Мама не была готова к смерти и не признавала ее до конца.
Разобраться, как вообще вытаскивать маму, было сложно: выбирать врачей, методы и все остальное приходилось на ощупь. Оксана говорит — мало кто из тех, кто выздоровел, рассказывали о том, как им это удалось, к кому они обращались. Понять, что делать после слов о диагнозе, было в принципе трудно.
- Фото: Иван Черничкин / Заборона
«Когда человек не преодолевает болезнь, то этого не скроешь. А когда преодолевает, то предпочитает об этом не вспоминать. Все хотят это забыть, и потому не говорят. Если бы я знала тогда то, что знаю сейчас, то можно было бы все сделать иначе. Если бы я постаралась лучше, если бы попробовала другие варианты лечения… Иногда мне кажется, что это не закончится никогда и я всегда буду корить себя за то, что маму можно было спасти», — говорит девушка.
Стабильно хуево
Когда мама умерла, Оксана поняла, что у нее совершенно нет сил. Ее друзья пытались помочь: приглашали девушку к себе в другие города, предлагали сменить обстановку, съехать с квартиры, где еще недавно жили родные. Оксана хотела только сидеть в комнате в углу.
«Возможно, я не хотела эту черноту, которая есть во мне, нести куда-то дальше. Я понимала, конечно, что друзья меня любят такой, какая я есть, но мне было так проще — сидеть здесь и не распространять свою печаль на других».
Хуже всего было, когда люди выражали сочувствие. На улице Оксана постоянно встречала маминых подруг, соседок, знакомых — все они хотели рассказать, какая мама была прекрасная. Или что она недавно им приснилась и это был хороший, добрый сон.
- Фото: Иван Черничкин / Заборона
«Так долго ищешь в себе равновесие, чтоб не свернуться калачиком и не выть целый день — и снова начинается. Любые проявления нежности, сильной заботы, эти все истории о маме — все это просто выбивало из колеи. От этого было значительно хуже, чем когда просто не касались этой темы», — говорит девушка. Кому-то, добавляет она, от проговаривания боли могло быть легче, но ей — нет.
Проще было общаться с людьми, которые не начинали разговор с вопроса «как ты?». У тех, кто был рядом во время маминой болезни и похорон, таких вопросов не возникало.
«Ну а как я? Я хуево. Я хуево — и за месяц это не изменилось, и за два тоже, и за три».
Держись, ну
Татьяна КонрадЛюди часто не знают, как реагировать на боль других. Могут мимоходом бросить что-то вроде: «Сколько можно плакать?», «надо жить дальше», «уже столько времени прошло, хватит реветь». Такие фразы обесценивают чувства человека и от этого становится еще хуже, рассказывает гештальт-терапевтка Татьяна Конрад.
Анастасия ЛеухинаВопросами «как ты?», так же как и фразами «держись» или «все будет хорошо» тоже поддержать сложно. Слово «держись» довольно формальное и может вызвать у человека логичный вопрос: за что держаться? Будет ли хорошо, тоже никто не знает, говорит Анастасия Леухина, авторка «Совсем не страшной книги о жизни, смерти и всем, что между ними». Это книга о жизни, с которой сталкивается человек, выйдя из больницы с плохими новостями.
- Фото: Иван Черничкин / Заборона
Человеку, который переживает потерю, трудно принимать любые решения. Поэтому даже если ему предложить: «Говори, если надо помочь», то он вряд ли отреагирует с чем-то конструктивным.
Чтобы поддержать, лучше избегать бессмысленных универсальных фраз. Стоит быть конкретным — например, предложить съездить за продуктами в какой-то день, приготовить ужин, подвезти на машине или разрулить какие-то дела, говорит Анастасия. Конкретика звучит искренне и имеет больше шансов на реализацию.
Самое важное — помочь человеку прожить потерю так, как нужно именно ему. А общество часто не позволяет этого делать. Культура как будто решает за человека, что достойно горевания, а что — нет, говорит Татьяна Конрад. Например, ребенку не позволяют горевать об умершей собаке, а женщине, потерявшей ребенка, говорят, что у нее еще будут дети.
«Когда у меня умер ребенок, я очень хорошо помню, что у меня была потребность жить так, как раньше, была потребность говорить — и о том, что произошло, и о ребенке. А люди вокруг не давали мне возможности ни для первого, ни для второго. С одной стороны они не могли делать вид, что ничего не произошло, и у меня куча энергии уходила на то, чтобы справиться с чужими переживаниями, потому что было неудобно. А с другой — мне не позволяли говорить о потере открыто, потому что им было некомфортно», — вспоминает Анастасия.
Именно поэтому важно узнать у человека, что нужно именно ему: помолчать или поговорить, побыть одному или концентрированно встречаться с людьми. Главное — не накладывать на человека свои представления о том, как нужно правильно горевать.
«Мой знакомый из Штатов рассказывал, что у него долго болела мама дома. Она умерла в тот момент, когда он впервые за недели вышел в книжный магазин развеяться и купить комиксы с сатирическими рассказами. Когда он вернулся домой, никто не знал, что делать. Семья села рядом с мамой и начала читать ей сатирические рассказы. Никогда еще в доме так не смеялись, как в тот день, и этот смех в каком-то смысле помогал справиться с горем. Горевание не обязательно должно быть печальным и серым», — говорит Леухина.
- Фото: Иван Черничкин / Заборона
Стандарта горевания не существует, отмечает Анастасия: нужно чувствовать себя и быть честным с собой, чтобы понимать, что именно тебе нужно, и сколько времени: «Может быть, хочется быть одному и ходить в церковь, или же поехать в какой-то другой город и забыть обо всем. Это история о том, что нам самим нужно осознавать свои чувства, а не пытаться ориентироваться на то, что якобы является социально приемлемым».
Тема-табу
Смерть — это одна из самых табуированных тем в украинском обществе.
«Мы боимся смерти, но я не знаю ни одного человека, который жил бы вечно. Жизнь — это процесс, и он заканчивается одинаково для всех. Вопрос лишь в том, как мы к этому относимся», — объясняет Татьяна Конрад.
Она подчеркивает, что о смерти нужно говорить с детства. Не скрывать, не табуировать, а учить детей проживать эмоции, поддерживать других, завершать какие-то процессы с человеком, который умирает.
- Фото: Иван Черничкин / Заборона
В Украине привыкли не переживать, а проскакивать любой дискомфорт, добавляет Анастасия Леухина. Когда она готовила книгу к печати, то столкнулась с десятками людей, которые заботились о тяжелобольных родственниках и отказались брать книгу в руки: мол, она приблизит их к смерти, поэтому об этом лучше не думать и не говорить.
«В нашей культуре есть традиция избегать сложных честных разговоров. Например, родители часто отвлекают детей от чего-то дискомфортного вместо того, чтобы помочь им это прожить. Мы избегаем разговоров о трудностях, и смерть — одна из тем, о которых предпочитают не говорить», — говорит Анастасия.
В то же время проговаривать завершение жизни важно. Для близких это возможность обсудить то, чего раньше избегали, или на что всегда не хватало времени. Для человека, который умирает — шанс попрощаться, завершить какие-то дела или мечты. А еще — решить моменты, связанные с погребением. Узнать, как бы человек хотел, чтобы с ним попрощались, что для него важно и так далее.
- Фото: Иван Черничкин / Заборона
«Все эти вещи важно обсудить заранее, когда все живые и не рыдают. Потому что это помогает принять кучу решений, которые затем будут вызывать массу стресса», — говорит Леухина.
Для проживания травмы, объясняет она, важно и то, как человек будет вспоминать день прощания. Если он будет наполнен чужими людьми, пустыми словами и бессодержательными для человека ритуалами, то, скорее всего, он будет стремиться не прожить его, а забыть.
Эмоциональные мины
Оксана пыталась избавиться от вещей, которые напоминали о маме: что-то выбрасывала и отдавала на благотворительность, часть сложила в коробки. Пакет, который отдали в больнице, оказался на балконе: к нему трудно было даже подступиться. Ответственность валилась отовсюду: нужно было разобраться, как платить коммуналку и по какому принципу там вообще насчитывают суммы — никто, кроме Оксаны, решить этого не мог.
«Как-то приснился сон, что я разбираю документы в квартире, а мама говорит: «Слушай, я бы эти документы еще не выбрасывала». Тогда я начала на нее злиться и бросаться этими документами с криками «как, как ты могла меня оставить? Ты видишь, что я вообще не выгребаю?», — вспоминает Оксана.
Похожие сны к ней приходили несколько раз. Летом еще приснилась бабушка — Оксана накануне вновь перевернула квартиру, вынесла кучу вещей, выбросила часть мебели. Тогда бабушка сказала: «Ну вот, мне уже несколько ночей негде прилечь». В каком-то из следующих снов снова была мама — намекнула, что в квартире стало пусто.
- Фото: Иван Черничкин / Заборона
Из-за таких снов Оксану не покидало ощущение, что она делает что-то не так.
«Друг мне тогда сказал, что музеефикацией точно не стоит заниматься. Но я много думала о том, нормально ли это вообще — что я хочу оставить память, но одновременно и обезопасить себя от этих триггеров и эмоциональных мин, которых вокруг и так полно», — говорит Оксана.
«Миной» могло стать все что угодно: встреча, вещь, слово. На Рождество это была коробка с елочными украшениями, часть из которых мама сделала сама.
«Я поставила елку, достала коробку с игрушками — и рыдала над ней пару недель. Не могла себя сгрести в кучу, чтобы что-то повесить. На рождественские праздники я всегда приезжала к маме: мы вместе ходили в костел, у нас были общие традиции. А здесь мне пришлось заново переживать то же самое, но уже самой», — говорит Оксана.
Год
Человек измеряет время годами — так работает наше мышление. Это означает, что в первый год после утраты мы вспоминаем то, что было в прошлом году — праздники, совместные поездки, занятия и прочее.
«На второй год после утраты мышление работает так же: мы вспоминаем, что было в прошлом году — уже без этого человека», — говорит Татьяна Конрад.
Это не значит, что за год горе проходит: боль может оставаться с нами много лет в зависимости от того, какую роль этот человек играл в жизни.
«Однако будет появляться что-то новое. Человек должен учиться жить без того, что потерял. Жить по-другому», — говорит экспертка.
Потеря дома, работы, развод — все это мозг может воспринимать так же сильно, как и смерть. Когда этап горевания заканчивается, человек начинает видеть новое и радоваться ему, выстраивая совсем другие отношения с жизнью без того, что потерял.
Пандемия
Смерть мамы пришлась на первый локдаун в Украине. Фактически весь первый год после ее смерти продолжается пандемия коронавирусной инфекции. Это сделало невозможными много вариантов самопомощи, говорит Оксана:
«О возвращении к социальной жизни речи быть не могло, но я этого и не хотела. Однако это стало еще одной преградой: я отказывалась видеться с друзьями, потому что ко всему остальному добавлялся страх кого-то заразить».
Если бы не эпидемия, Оксана, возможно, купила бы себе билет на самолет в одну сторону. Она всегда любила путешествовать, особенно в одиночестве. Когда умер папа, такая поездка помогла. Девушка вырвалась к подруге в Норвегию — жила там месяц, работала дистанционно, прогуливалась по городу, смотрела на скалы и море.
«Не факт, что помогло бы в этот раз. В этих условиях легче было сидеть и не рыпаться, минимизировать количество контактов. В какой-то момент уже было невозможно понять: я мало контактирую с людьми, потому что мне трудно из-за потери, или потому, что боюсь заболеть и заразить кого-то из близких», — говорит Оксана.
Тогда же начали возникать мысли о собственной внезапной смерти. Оксана дала подруге пароли к своим банковским счетам и заначкам, надиктовала инструкции, где что лежит.
- Фото: Иван Черничкин / Заборона
«Когда видишь много смертей, то без шуток начинаешь параноить. Мне кажется, раньше такого не было. А тут я начала серьезно переживать, что оставлю после себя много незавершенного. Я хотела, чтобы близкие люди в случае чего знали, что делать, где лежат ключи и деньги. Я не хотела повторения всех вещей, которые произошли со мной», — говорит она.
Для нее до сих пор принятие любых решений — это неподъемная ноша. Даже если это обычная бытовая ситуация, которая не требует долгих размышлений.
«Я перестала от себя что-то хотеть — даже хотеть себе нравиться. Причесаться или накраситься — это подвиг», — говорит девушка.
Недавно Оксана, например, заказала несколько книг: она смотрела и выбирала их изо дня на день. На то, чтобы принять решение и нажать одну кнопку, ушли месяцы.
Зачем нужно горевание. Объясняет психотерапевтка Татьяна Конрад
Горевание по человеку начинается не с момента смерти, а с постановки тяжелого диагноза, если человек болел. У самого процесса горевания есть конкретный перечень целей. Чтобы пережить потерю, нужно пройти все этапы.
Человек должен признать факт потери — то, что дальше реальность будет существовать, но уже «без»: человека, надежды, возможности или чего-либо другого, что он потерял.
Прожить тяжелые эмоции и идти дальше.
Изменить пространство в своей жизни: теперь здесь не будет человека, который на нее влиял. Поэтому пространство тоже должно трансформироваться, наполниться чем-то другим.
Выстроить новые отношения с человеком, который ушел. Они будут кардинально отличаться от тех, что были прежде.
Боль может быть нужна для того, чтобы двигаться дальше.
«Да, нам обычно не хочется сталкиваться с болью, потому что мы мыслим так: хорошие вещи — это хорошие чувства, а плохие вещи — плохие чувства. Поэтому трудно представить, что горевание нам нужно для чего-то хорошего, — говорит психотерапевтка. — Однако по завершении процесса горевания у человека возникает светлая печаль. Человек, оставшийся живым, начинает улыбаться, вспоминая того, кто ушел. Появляется что-то светлое и можно обращать лицо к новой жизни: смотреть, что там дальше».
Помогает опираться на ритуалы — они часто возникают, когда нужно заполнить пустоту. Можно, например, ходить самому по тому же маршруту, по которому люди ходили вдвоем, и вспоминать там о совместном опыте. Это может помочь пережить потерю, говорит психотерапевтка.
Единственный ритуал, который точно не поможет — это каждый день или очень часто ездить на кладбище: «Тогда вся жизнь человека начинает вращаться вокруг этой потери: он застревает. Один человек не может быть смыслом жизни другого: это опасно и для окружающего мира, и для этого человека».
Как пережить смерть близкого человека: Личные истории и советы психолога
Смерть — важная часть жизни, и все мы так или иначе с ней сталкиваемся. Близкие люди, к сожалению, умирают, и с этим как-то надо жить.
Опыт столкновения со смертью близкого очень важен и для живущего человека, поэтому мы решили узнать, через что проходит человек, переживающий утрату, что помогает ему справиться с потерей и как всё-таки найти в себе силы жить дальше.
Данияр Косназаров
В день смерти близкого мне человека я находился в Токио. Ожидание чуда в преддверии цветения сакуры внезапно сменилось трауром. Звонки, поступавшие от родственников, с которыми давно не разговаривал, вызывали недоумение. Поняв из беседы со мной, что я не в курсе случившегося, они бросали трубку, прерывая разговор.
Только по возвращении в Алматы я понял, что родители и супруга не хотели мне сообщать новость о смерти дяди, чтобы я, находясь в другой стране, не впал в уныние и хорошо выступил перед студентами и профессурой Токийского университета.
Я не смог поехать на похороны, но, возможно, меня это и спасло от сильной депрессии. Для меня данное событие стало личной трагедией на фоне колоссальных тектонических сдвигов в стране в связи с транзитом власти, протестами и выборами. Всё это казалось неважным, второстепенным, когда не стало родной души, всю свою жизнь помогавшего другим как ангел в человеческом обличии.
Уже на 40 день после смерти дяди я побывал на его могиле, мулла прочитал молитву, а родные собрались, чтобы почтить его память. Все вспоминали поступки дяди, делились смешными моментами из жизни, это придало силы.
Пока мы помним, живы наши близкие и живы мы сами.
Кайсар ДаулетбекЭтим летом скончалась моя близкая подруга, с которой мы вместе росли.
Она умерла внезапно. Врачи сказали, что это волчанка. Когда пытались установить причину, одним из возможных факторов была резкая смена климата. Два года назад они переехали в Испанию. Когда человек, который циклично отдает себя сорокоградусным морозам, переезжает в ежедневную двадцатиградусную жару, это сказывается на здоровье.
Её часто водили по врачам, у неё всегда были проблемы со здоровьем. Все к этому привыкли, да и она тоже. Но что это была волчанка врачи сказали только после того, как она умерла.
В последнее время мы перестали близко общаться, и я ругаю себя за это. Когда её положили в больницу, я не думал о серьезности всей ситуации. Думал, может, очередная проверка.
Когда на третий день у неё начали отказывать органы, я понял, что обязан поехать в больницу и хотя бы узнать как дела у её родителей. Её папа всё время искал необходимые лекарства. За два дня он несколько раз летал в Москву: лекарства всё время не подходили.
На пятый день мне позвонила мама и сказала, что Томирис умерла. Это такой нокдаун, после которого тебе нужно время, чтобы понять, что вообще происходит.
Когда ты узнаёшь о смерти близкого, ты не успеваешь ни о чем подумать. У тебя просто появляется чувство пустоты. А слёзы — это реакция, которая позволяет заполнить ту самую пустоту. Я был воспитан в семье, где мужчинам несвойственно показывать слёзы. Но ты плачешь и это никак не прекратить. Самое комфортное решение для меня — это отойти куда-нибудь и посидеть в изоляции. Я думаю, что большинству людей, воспитанных как я, а это большинство мужчин в Казахстане, нужна изоляция. Нужно подумать, собраться с мыслями и только потом ты можешь обсудить ситуацию с кем-то.
Тяжело, когда ты осознаёшь происходящее, когда понимаешь, что этого человека больше нет. Тяжело видеть родителей, потерявших ребёнка: я смотрел им в глаза, а они смотрели сквозь меня.
Я не сказал им ни слова, ни разу. Просто не мог. Салфетки подавал, лекарства какие-то приносил, но ни слова не сказал. Я думаю, что просто находиться рядом в этот момент уже многое значит.
Самое худшее, что можно сказать человеку, переживающему горе: «Если что — обращайся». Самое лучшее, что можно сделать — навести его на какие-то мысли.
Мы отвлекаемся от наших эмоций, когда начинаем о чём-то думать. Если, допустим, я сижу и плачу, то мне стало бы легче от вопросов: «Какие у вас были самые хорошие воспоминания? Что отличало этого человека от остальных?». Это что-то, что может заставить тебя думать, напрягать мозги, вспоминать что-то. Пока твой мозг будет заниматься этим, он не сможет придавать смысл эмоциям.
Я иногда вспоминаю Томирис. Вспоминаю, каким чудесным человеком она была, но не думаю о её смерти. В общаге у меня висит картина, которую она нарисовала. Каждый день я просыпаюсь и смотрю на эту картину — теперь она часть моей рутины, я не придаю смерти большого значения.
Манзура АлимжановаВ августе прошлого года у моей мамы случился обширный инфаркт. Случилось это внезапно, когда она уехала на свадьбу двоюродного брата в Самарканд. Мама умерла сразу после того, как проводили жениха на «гулянку». Родственники сказали, что она из окна посмотрела на брата, сказала, что он очень красивый, обрадовалась за него и заплакала.
О смерти нам сообщил двоюродный брат.
Я заплакала, потом находилась в состоянии неопределенности: я не верила в произошедшее, но в то же время понимала, что произошло горе. Мой разум взял верх над чувствами. Я понимала, что плакать некогда: надо готовиться к похоронам и купить необходимые вещи.
Минут через 15 после известия о смерти мамы дом был полон людей: соседи, родственники, знакомые, друзья — пришли все. Мужчины сами мыли потолки во дворе, убирались, помогали с подготовкой. Женщины готовили, разбирали что есть, чего нет, что необходимо докупить для похорон.
Ночью меня начало трясти и только тогда я поняла, что потеряла свою маму. Я плакала, у меня была паника. Я начала читать намаз, чтобы успокоиться и на последние секунды молитвы я слышу громкое «Приехали!». Мое состояние ухудшилось, дышать было тяжело, всё тело ломило. Завезли тело мамы в зал. Домой заходят родственники, которые приехали издалека. Здороваюсь со всеми по очереди, и тут заходят дяди, которых я впервые увидела плачущими. Они обнимали меня и просили прощения за то, что не смогли уберечь маму.
Нас, детей, попросили зайти к маме, чтобы увидеть её в последний раз и попрощаться. Я стояла в коридоре и издалека увидела её тело. Я не смогла зайти, моё состояние с каждой секундой ухудшалось и тут я потеряла сознание. Меня завели в мою комнату, привели в чувства, дали успокоительное и сказали, что я должна зайти. Я подошла к двери, но мне опять стало плохо, я начала держаться за двери и сопротивляться. Меня еле успокоили и уговорили зайти.
В зале около 30 человек, рядом с мамой сидят тётя и мы, три дочери. Я находилась в шоковом состоянии и не хотела плакать. Мне казалось, что в комнате кроме нас никого нет. Только я и мама. Я долго и пристально рассматривала её лицо. Я в первый раз видела её такой бледной, ведь её натуральным цветом кожи был румяный.
Были моменты, когда я хотела плакать, но тётя говорила, что плакать нельзя и постоянно говорила что делать. А когда я не хотела плакать, меня заставляли. Это меня очень сильно раздражало. Почему кто-то знает лучше, что я должна чувствовать?
Я долго думала об этом и поняла, что мои отношения с мамой — это наши личные отношения, и никто не имеет права вмешиваться в них. Я буду плакать, если мне так хочется, а если не захочу — не буду.
Также мне очень не нравились глупые домыслы людей, из-за чего же всё-таки она умерла. А ещё все хотели разделить золото мамы между детьми, что ещё больше нас злило.
Самое удивительное, что после похорон я спокойно рассказывала друзьям о произошедшем. Смерть мамы подтвердила тот факт, что важно иметь близких людей, которым можно довериться и рассказать всё, о чём ты переживаешь.
Также пережить горе мне помогла вера в Бога. За несколько дней до смерти мы с девочками дискутировали о том, как важно доверие Господу. Если ты веришь в Него, то необходимо полностью Ему довериться. Если в твоей жизни произошло какое-либо событие, то в этом была необходимость и это не обсуждается.
Я благодарю Всевышнего, что у меня большая семья, что у меня прекрасные соседи, замечательные друзья и знакомые. Пока не прошло 40 дней мамы, все дежурили у нас дома по очереди. Просто их присутствие рядом, понимание того, что рядом есть человек, которому можно довериться, помогало больше всего.
В первый месяц было не тяжело, потому что я не до конца осознавала её смерть. Мне казалось, что она скоро приедет. Все началось через пару месяцев: я плакала ночами, тело ломило, были очень сильные боли в области груди. Казалось, моё тело обгорело.
Но как-то я увидела себя на фото и поняла, насколько сильно я выгорела эмоционально. С того самого момента я решила привести себя в порядок: возобновила своё хобби, начала чаще встречаться с друзьями, посещала сеансы психолога и не стеснялась просить помощи, когда она была мне нужна.
В последние годы я по-особенному старалась показать свою любовь к маме. Дарила ей подарки, покупала платья, водила по разным заведениям, приглашала на мероприятия, дарила цветы без повода. Но мне так и не хватило смелости обнять маму просто так и сказать, как сильно я люблю. Это единственное, о чём я жалею.
Камиля СулейменоваПсихолог-консультант.
Смерть — естественное завершение жизни любого из нас и каждого из наших близких. В зависимости от жизненной мудрости, культуры, типа вероисповедания, местных стереотипов и собственной философии жизни разные люди переживают факт смерти по-разному.
Тот, кто уже умер, свою смерть не переживает.
Однако его смерть тяжело переживают родственники умершего, по крайней мере в нашей культуре. Во многих культурах, пропитанных исламом и православием, принято безутешно горевать по умершим. При том, что эти религии учат относиться к смерти со спокойным смирением.
Во многих других современных культурах отношение к смерти такое же нейтрально-деловое, как к погоде: Пошёл дождь — нужно открыть зонтик. Кто-то умер — значит, нужно похоронить. И дальше заниматься следующими делами.
Что мы испытываем, когда близкий нам человек уходит из жизниМама Софии умерла уже много лет назад, но София плачет каждый раз, когда вспоминает об этом. О чём она плачет? О маме? Нет, о той любви, которую мама давала ей. О той любви, на которой она была воспитана, которую она запечатлела как Любовь и которую теперь не получит ни от кого другого.
София — прекрасный человек, но если бы она не так нуждалась в подкармливании любовью, если бы она умела усваивать любую любовь, идущую от такого множества людей в её сторону, если бы она раздавала любовь, а не ждала её — плакала бы она? Когда умирают любимые родители, любящие дети плачут. Но плачут они не об умерших родителях, они плачут о себе, лишившихся собственности и спонсоров внимания.
Основная трудность в том, что сильно переживающий человек не хочет освободиться от овладевшей им душевной боли, и запрос обычно звучит не «Как вернуться к нормальному состоянию», а «Как пережить всё это?», то есть оставить боль и найти возможность жить на фоне этой боли.
Как пережить смерть близкого человекаЕсли вы потеряли близкого человека, ситуация закрыта, его не вернуть. Начинайте смотреть вперёд и заботиться о тех, кто рядом с вами. Ваше спокойствие и обращённость к делам будет им лучшей поддержкой.
Очень полезно сменить обстановку, убрать все мелочи, которые раз за разом напоминают о смерти близкого. Не путайте: благодарная память — это одно, а напоминания о смерти — другое.
Если у вас не было хорошей фотографии отца, матери или другого близкого человека — распечатайте её и повесьте на достойное место. Если вы с помощью друзей и родственников соберёте все лучшие воспоминания, оформите их и может быть даже где-то опубликуете — это также уважение к памяти. А вот сидеть, раз за разом перебирая личные вещи умершего — не лучшая затея. Живите так, как хотел бы этот человек, а он хотел, чтобы вы были счастливы и жили, думая о будущем и строя своё будущее. Значит, так жить и следует.
Если умер ребёнокСмерть ребенка — это очень сильный фрагмент в жизни любого человека. Всё сгладит только время, но с этим точно можно жить. Будут разные периоды.
Бывает отчаянье, злость на себя, даже на погибшего ребенка, пустота, чувство вины, зацикливание на вопросе «Ну почему?» и так далее, однако в среднем через 6 месяцев самые сильно переживающие люди возвращаются к обычной жизни.
Возвращаться к обычной жизни бывает трудно, но чем раньше человек хотя бы попытается, тем быстрее это произойдет. Любая рутина здесь в помощь. Сон, еда, работа — всё лучше, чем переживания. Нельзя оставаться одному, надо идти против этого всеми силами. Нельзя сидеть одному и плакать — даже если не хочется, надо идти в люди, сидеть с друзьями и говорить с ними. Если можно выйти на работу, нужно выйти на работу.
Бабушек и дедушек после сообщения новости надо сразу переключать на живых людей — на детей, на живых внуков и внучек.
Умершему человеку наш плач не нужен. Мы и наша забота нужны живым: нашим детям, родителям, друзьям и любимым.
Если вам необходима психологическая помощь, вы можете позвонить по номеру +7 701 642 7008 или написать Камиле Сулейменовой в дайрект @kamilya_coach.
Также вы можете воспользоваться номерами горячих линий психологической помощи в Казахстане:
111 — телефон доверия для детей и подростков
150 — служба психологической помощи
115 — телефон доверия в сложных жизненных ситуациях
1415 — телефон доверия для жертв бытового насилия
kak пережить смерть мамы? [Архив]
Просмотр полной версии : kak пережить смерть мамы?
noyabrina
13.12.2008, 22:18
Девочки, у меня беда. Вчера похоронили мамочку. Я в Лодоне, мама была в Т-не. Все случилось в один день, скоропостижно, никто не ожидал, что так все произойдет. Мама не болела никогда, всегда была жизнерадостная, веселая. Во всем мне помогала и советовала. Она — мой самый дорогой человечек.
Случился инсульт,обширное кровоизлияние в мозг, кома на 5 часов и все…она ушла… Даже сама, бедненькая, не знает наверное, что умерла уже. Я маму не видела 3 года, с тех пор как я тут. Она ждала меня на этот Нов.Год и не дождалась.
Я даже не попрощалась с ней толком, только по телефону, сестра поднесла маме трубку перед тем, как маму выносили из дома.
Теперю меня мучают угрызения, что не была с ней до конца, что не виделась столько времени… Как пережить эту боль? Мне плохо очень и больно… :frown:
Natalijaviola
13.12.2008, 22:25
Боже мой!!Как мне вас жалко!! Даже представить не могу как вам сейчас тяжело!!!!
Плачте!! Выливайте своё горе слезами!! Но знайте, время залечит! Не будет вы плакать вечно,останется грусть и память. Когда на могилу приедете, тогда поплачете.
А винить себя не надо. Никакой вашей вины тут нет. Если бы мама долго болела, а вы не приехали — другое дело.
А мамa вам будет во сне приходить и разговаривать с вами. Ко мне так папа приходит.
Держитесь, как бы тяжело не было, ваша жизнь продолжается. И поверте, ваша мама хотела бы вас видеть счастливой. Не огорчайте её, не опускайте руки. Она вас видит…
Матрешка
13.12.2008, 22:26
Господи, горе то какое.. держитесь! и постарайтесь не терзать себя виной.
noyabrina
13.12.2008, 22:39
спасибо вам большое за поддержку. Я стараюсь, очень, говорят если плакать, то маме будет тяжело очень видеть мои слезы. Только это останавливает меня, но только на некоторое время…
Душа болит и ноет. Не могу справиться с эмоциями. Может быть это все еще свежо, поэтому так.
Багира
13.12.2008, 22:40
Вы верующая? Если да, сходите в храм, поставьте свечу за упокой души ее. Попросите отслужить панихиду.Я потеряла папу год назад. Он умирал от рака, ему было очень больно много месяцев. Он всегда хотел уйти как его отец, мой дедушка — тот еще утром на работу пошел, а потом — сердечый приступ, и к вечеру его не стало. Говорят, что так лучше, тем, кто умирает вот так, на ходу, не становясь обузой ни себе, ни близким. Очень многие боятся быть другим в тягость, но не наш это выбор.
А вам больно и пусто будет в любом случае. Но мама всегда будет с вами. Пока мы их помним, своих родителей, они живы — нашей памятью, нашей кровью… Мы живем, потому что они были.
муха
13.12.2008, 22:42
Я сама потеряла в этом году сначало дедуню, а через 40 дней и дядю, сына дедуни… Тяжело, кричать хочется, в душе, как все окаменело…
Мне молитва помогала…может и Вам поможет.
Примите мои соболезнования….. держитесь,плачте,кричите,в е равно держитесь- мама навегда с Вами в Вашем сердце…..
noyabrina
13.12.2008, 22:47
Да, завтра пойду в храм.
Мама всегда почему-то говорила, что хочет умереть во сне, уснуть и не проснуться, чтобы на быть обузой, как Вы сказали. Она всегда обо всех вокруг заботилась, кроме себя самой, не берегла себя совсем. Ей стыдно даже было взять таблетку из моих рук или из рук сестры. Она не хотела никому показывать, что нуждается в чем-то. Очень еще переживала, что будет на старости по больницам, медленно умирать, чтобы нас не мучать…Ей было 57 всего, вся жизнь еше впереди была, такая молодая и красивая. Мне очень обидно.
Спасибо вам всем за добрые слова.
почему? вы поехали на похороны? где вы сейчас, езжайте срочно попрощаться где бы вы ни были
Пирсоединяюсь-едьте немедленно
Да, завтра пойду в храм.
Мама всегда почему-то говорила, что хочет умереть во сне, уснуть и не проснуться, чтобы на быть обузой, как Вы сказали. Она всегда обо всех вокруг заботилась, кроме себя самой, не берегла себя совсем. Ей стыдно даже было взять таблетку из моих рук или из рук сестры. Она не хотела никому показывать, что нуждается в чем-то. Очень еще переживала, что будет на старости по больницам, медленно умирать, чтобы нас не мучать…Ей было 57 всего, вся жизнь еше впереди была, такая молодая и красивая. Мне очень обидно.
Спасибо вам всем за добрые слова.
57 лет молодая совсем……..
Olga Marsh
13.12.2008, 22:55
Ей было 57 всего,Господи, как рано! Очень сочувствую.
noyabrina
13.12.2008, 22:55
почему? вы поехали на похороны? где вы сейчас, езжайте срочно попрощаться где бы вы ни былиДомой лечу во вторник. Самолеты только 2 раза в неделю. Взяла на ближайший рейс. Только как прощаться уже… Мамы больше нет…
crazy_old_md
13.12.2008, 22:55
Очень-очень сочувствую, только не винИте себя, предсказать такое горе невозможно. Мама знает, что она для Вас была самым близким человеком.
Примите мои соболезнования! Сочувствую и очень понимаю.
Держитесь. Надо переждать это ужасное время. Несколько месяцев. Потом будет легче. Боль, к сожалению, скорее всего не уйдет. У меня папа внезапно погиб, когда мне было всего 18. 42-летний красивый и здоровый мужчина, любящий и заботливый. 20 лет уже прошло, а мне больно до сих пор. Но с болью можно сжиться. Сначала тяжело, нету сил. Живешь, как сквозь что-то продираешься или карабкаешься куда-то. Всё через силу. Потом легче. Главное, не позволяйте себе быть слабой. Заставляйте себя жить так, как раньше. Есть, что привыкли, хоть и ужасно не хочется, ходить, куда любили, хоть уже и не радует, работать на совесть, хоть и не понимаешь зачем. Потом станет легче. А главное помните, мама видит вас и переживает за вас.
Извините, что лезу с советами. Но это мой личный опыт и буду рада, если он хоть чуть-чуть поможет.
муха
13.12.2008, 23:10
Домой лечу во вторник. Самолеты только 2 раза в неделю. Взяла на ближайший рейс. Только как прощаться уже… Мамы больше нет…
Знаете, у меня когда свекор умер…мы были здесь, слишком поздно узнали, что отца нет.
Когда приехали домой, пошли на могилу. Вроде и могила его, а мне все кажется,что отец в деревне, ждет меня…и что жив он, просто встретиться пока не можем…
noyabrina
13.12.2008, 23:11
Спасибо вам, Dryad. Все, что Вы написали, я все это чувствую и переживаю сейчас. Жизнь не в радость, смысл потерян…
Кричу, плачу, но не вернуть мне мамочку никогда.
Очень вам сочувствую.
pupsik99
13.12.2008, 23:17
У меня мать умерла полтора года назад от рака. Мне все кажется, что она боролась за свою жизнь до тех пор, пока я не приехал (остальные дети живут рядом), а потом перестала бороться, чтобы я не приезжал еще раз на ее похороны. Она была очень светлый человек и прожила хорошую жизнь. Мы ее дети похуже. Мне кажется, что все поколение наших родителей было и есть лучше нас.
Мне запомнилось, как она рассказывала нам о том, как ее семья голодала перед войной, в войну и после войны.
Не умею утешать. Крепитесь. Успеете на 9 день.
Примите мои соболезнования!
Поплачте, порыдайте, но дайте маме уйти. Несмотря на всю горечь, смерть — это естественное явление. Смерть — это дверь. Молитесь за упокоение души мамочки. Всё будет хорошо, держитесь!
Illinois
13.12.2008, 23:28
Держитесь, очень Вам сочувствую… Сама даже не могу представить как смогу пережить потерю мамы. Это неминуемо, таков закон природы, только хочется чтобы наши родные подольше с нами были. Дай Вам бог сил и мужества…
Margerita
13.12.2008, 23:30
2008 год такой ужасный… Столько смертей…Автор, мои глубочайшие соболезнования вам. Думаю, самое тяжелое для вас то, что вы с ней не попрощались… Когда в этом году умер мой папа (у него было много микроинсультов в течении посл. 2 лет, от которых он по настоящему сходил с ума, но никто этого не понимал, и я с ним страшно ругалась, так как мне казалось, что он меня провоцирует), я зашла в автобус с его гробом, упала на него и разговаривала, разговаривала, разговаривала. Мне казалось, что он отвечал. Было такое ощущение, что мы выговорились наконец-то. Если у вас есть любимая фотография мамы, достаньте ее и разговаривайте с ней. Скажите все, что хотите сказать, а потом, по возможности, съездийте домой к ней на могилку.
Но хочу вам сказать одно — любимые люди не умирают. Они живут внутри нас. А еще вы будете видеть сны, в которых ваша мама даст вам знать, что ей хорошо. Я в это верю, так как сама вижу такие сны очень часто.
Крепитесь!
Rainbow_
13.12.2008, 23:30
мои соболезнования, крепитесь….
Девочки, у меня беда. Вчера похоронили мамочку. Я в Лодоне, мама была в Т-не. Все случилось в один день, скоропостижно, никто не ожидал, что так все произойдет. Мама не болела никогда, всегда была жизнерадостная, веселая. Во всем мне помогала и советовала. Она — мой самый дорогой человечек.
Случился инсульт,обширное кровоизлияние в мозг, кома на 5 часов и все…она ушла… Даже сама, бедненькая, не знает наверное, что умерла уже. Я маму не видела 3 года, с тех пор как я тут. Она ждала меня на этот Нов.Год и не дождалась.
Я даже не попрощалась с ней толком, только по телефону, сестра поднесла маме трубку перед тем, как маму выносили из дома.
Теперю меня мучают угрызения, что не была с ней до конца, что не виделась столько времени… Как пережить эту боль? Мне плохо очень и больно… :frown:
Примите мои соболезнования,у меня такое тоже было я с мамой утром поговорила,а вечером сестра звонит говорит мама умерла,вот шок был.
Я скорей лететь на похороны,на трёх самолётах летела.Не вините себя,что долго не видились.
Примите соболезнования… Это так страшно — терять родителей… крепитесь!
Зато вы не видели её мёртвую,она всегда будет живая для вас…
NewSasha
14.12.2008, 00:03
я вас очень хорошо понимаю…у меня тоже из жизни ушли папа и дедушка внезапно и несправедливо (папе было 35!!! ну это было 11 лет назад в понедельник), смысл в том что скучаешь всегда!!!!! даже 11 лет спустя думаешь НЕСПРАВЕДЛИВО!!!!!! сволочь всякая живет а человек который и мухи не обидит, был умным, многого достигнувшим и просто супер человеком, любящим семьянином уходит ни за что!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!1 где справедливость? я если честно с тех пор(плохо так говорить) но не очень верю в бога…хотя мой папа и верующим был…может есть что то высшее и тд…но совершенно нет бога и справедливости в этом мире. мой дедушка умер в тот день когда я прилетела (я винила себя что раньше не купила билет). даже попрощатся толком не успела. мертвый человек выглядит совершенно по другому, даже не узнать, душа-вот что важно (кстати в это я верю, ко мне папа приходил, я КЛЯНУСЬ на 9ый и 40 день-во сне и многое говорил, наставления всякие оставлял).
единственный способ-скорбеть, грустить и ждать. скоро пройдет. через пару дней наступет шок. если не думать о смерти то мозг не будет воспринимать и будет легче, отвлекитесь чем нибудь если возможно…. через пару лет память будет приходить не каждый день а реже особенно если занятость… но я верю что есть жизнь после смерти и это правда. я думаю лучше умереть и жить «там» чем здесь парализованным (как моя прабабушка после инсульта могла только глазами пошевелить и я уверена надеялась скорее умереть чтоб не быть обузой и вообще…писаться и чтоб за тобой убирали, я бы так не хотела закончить, быстрая смерть-лучсее. и еще говорят у человека часто есть выбор… если это не твое время уйти-ты выживешь…значит это был ее выбор и ее время. примите ее желание и скорбите…
noyabrina
14.12.2008, 00:46
Спасибо вам. Вы очень мне помогаете морально, спасибо за то, что делитесь своими чувставами. Хоть и незнакомы мы все лично, а боль от потери близких нам людей, очень сильно об»единяет всех нас. Мне легче, я перечитываю каждое ваше сообщение, каждое слово. Спасибо, дорогие мои.
Да, завтра пойду в храм.
Мама всегда почему-то говорила, что хочет умереть во сне, уснуть и не проснуться, чтобы на быть обузой, как Вы сказали. Она всегда обо всех вокруг заботилась, кроме себя самой, не берегла себя совсем. Ей стыдно даже было взять таблетку из моих рук или из рук сестры. Она не хотела никому показывать, что нуждается в чем-то. Очень еще переживала, что будет на старости по больницам, медленно умирать, чтобы нас не мучать…Ей было 57 всего, вся жизнь еше впереди была, такая молодая и красивая. Мне очень обидно.
Спасибо вам всем за добрые слова.
Папа умер 10 лет тому назад. Ему было всего 59.
Ответ- никак. Со временем боль притупляется, но не более того.
Самое лучше лекарство — память. Все самое хорошее, самое светлое, самое доброе останестся с Вами навсегда.
Плачу до сих пор, когда слышу эту песню:
http://www.youtube.com/watch?v=eZPDofY_wY8&feature=related
NewSasha
14.12.2008, 01:08
Папа умер 10 лет тому назад. Ему было всего 59.Ответ- никак. Со временем боль притупляется, но не более того.
Самое лучше лекарство — память. Все самое хорошее, самое светлое, самое доброе останестся с Вами навсегда.
Плачу до сих пор, когда слышу эту песню:
http://www.youtube.com/watch?v=eZPDofY_wY8&feature=related
a я эту…
http://au.youtube.com/watch?v=UppX6vP3c4g
a я эту…
http://au.youtube.com/watch?v=UppX6vP3c4g
У меня мама погибла в автомобильной аварии, сбил пьяный шофер. Ей было 44, а мне 17. Прошло уже 30 лет, а я все равно с ней мысленно всегда разговариваю. Мне кажется она слышит мои слова и всегда помогает мне, всегда со мной. Только вот сон мне всегда один и тот же снится, что она жива, а я не могу никак ей дозвониться, на последней цифре срывается связь.
Мама всегда с вами будет. Боль утихнет.
Yuly@ny@
14.12.2008, 11:20
Примите самые искренние соболезнования!!! Это так страшно и несправедливо, обидно и больно!!! Крепитесь! Конечно, тяжело найти какие-то слова в такой ситуации для успокоения… какое тут может быть спокойствие, когда ушел самый любимый человек… но все-таки Вам нужно набраться сил…
Мама Вас видит и слышит
Маришок
14.12.2008, 12:08
Примите наши соболезнования от нашей семьи.
Mariposa-winner
14.12.2008, 14:22
Я сама прямо расплакалась когда прочитала Ваше сообщение. Плачьте,если хочется,так будет легче. Но Ваша мама она всегда рядом с Вами, и сейчас она с Вами,просто Вы не видите ее ,а она видит Вас.Скажите ей что Вы ее любите. Не чувствуйте вину,правильно сказали если бы вы знали что она болела и не приехали….А Вы то не знали,все случилось внезапно. Держитесь.
irinazest
14.12.2008, 17:40
Примите мои соболезнования!!Боль эту унять невозможно, только со временем она немного притупляется. Очень хорошо представляю, как вы себя чувствуете. Я тоже недавно потеряла папу.
Вы знаете, лично мне помогла та мысль, что если мы скорбим, плачем, перестаем видеть смысл жизни из-за такой страшной потери, то мы как бы не отпускаем их, мучаем своего рода. Ведь ваша мама точно хотела бы видет вас счастливой и как вы сами говорите всегда очень боялась кому-то предоставить хлопот. Так вот подумайте, что она сейчас смотрит от вас сверху и очень расстраивается, что вы так страдаете. Постарайтесь ее отпустить, ведь ее душа тоже не может успокоится сейчас из-за вас.
Она ушла без мучений, болезни, внезапно, но именно как она и хотела.
Пока вы помните о ней, она всегда будет с вами!! Постарайтесь отпустить ее, чтобы ее душа успокоилась и не терзалась.
Держитесь!!
Зюзя
14.12.2008, 21:48
Автор, я сочувствую вашему горю. Крепитесь.
Примите соболезнования и…держитесь. Сперва это так больно, что дышать трудно, а потом… потом понимаешь, что те, кто ушли — остались с нами.
livie709
15.12.2008, 07:23
Девочки, у меня беда. Вчера похоронили мамочку. Я в Лодоне, мама была в Т-не. Все случилось в один день, скоропостижно, никто не ожидал, что так все произойдет. Мама не болела никогда, всегда была жизнерадостная, веселая. Во всем мне помогала и советовала. Она — мой самый дорогой человечек.Случился инсульт,обширное кровоизлияние в мозг, кома на 5 часов и все…она ушла… Даже сама, бедненькая, не знает наверное, что умерла уже. Я маму не видела 3 года, с тех пор как я тут. Она ждала меня на этот Нов.Год и не дождалась.
Я даже не попрощалась с ней толком, только по телефону, сестра поднесла маме трубку перед тем, как маму выносили из дома.
Теперю меня мучают угрызения, что не была с ней до конца, что не виделась столько времени… Как пережить эту боль? Мне плохо очень и больно… :frown:
Царство небесное Вашей маме…
Держитесь, я в 2006 в течении 1 месяца бабушку похоронила, потом маму …
Это очень тяжело, но Бог дает силы жить дальше, а время лечит :hb15: Держитесь!
MADINA99
15.12.2008, 09:04
Примите моу соболезнования.Сама об этом часто думаю,вдруг кто из родителей уйдёт,а я не успею попрощаться.Крепитесь,мы все с вами.
delicious
15.12.2008, 12:55
Примите самые искренние соболезнования!!! Это так страшно и несправедливо, обидно и больно!!! Крепитесь! Конечно, тяжело найти какие-то слова в такой ситуации для успокоения… какое тут может быть спокойствие, когда ушел самый любимый человек… но все-таки Вам нужно набраться сил…Мама Вас видит и слышит
Примите пожалуйста мои соболезнования.
Когда вы будете в России?, то я вам советую (оч. оч. советую) купить книжку (можно и купить и целую серию книжек) авторов Любови Пановой и Рената Гарифзянова «откровения ангелов хранителей — Что происходит после смерти. Высший суд «
or
Ренат Гарифзянов, Любовь Панова «Откровения Ангелов-Хранителей. Что делать, если вы потеряли самого близкого человека»
Их книги открывают глаза, на многие вещи начинаешь смотреть совершенно по другому. Когда умер мой дорогой дедушка, то только благодаря етой книге вся наша семья смогла пережить ето горе.
http://www.knor.ru/cgi-bin/base.pl?a=0504303
автор, мои самый искренние соболезнования. Когда умер дедушка я думала ,что память никогда не даст боли притупится, а вот уже 3 года прошло и я помню только светлые момент, у меня нет боли когда о нем думаю, а только свет и тепло. Мне трудно было при жизни сказать ,что я его люблю, но почемуто сейчасмне кажется ,что он это знает! Держитесь, здес нет лекарства, надо просто пережить эти тяжелые дни. Поддерживайте других родственников, им тоже нужна ваша поддержка!
автор, примите мои искренние соболезнования и пожелание мужества. Для Вас, и для всех, кого Вы любите. ничего-то кроме времени не помогает…
noyabrina
15.12.2008, 22:41
спасибо вам всем, мои хорошие. Я держусь, креплюсь. Успокаиваюсь той мыслью, что увидемся еще, в другой жизни. А пока надо жить, ради нее, исполить все ее мечты, чтобы мама смотрела на нас сверху и всегда улыбалась.
livie709
16.12.2008, 07:48
спасибо вам всем, мои хорошие. Я держусь, креплюсь. Успокаиваюсь той мыслью, что увидемся еще, в другой жизни. А пока надо жить, ради нее, исполить все ее мечты, чтобы мама смотрела на нас сверху и всегда улыбалась.
Обязательно двигайтесь к цели, радуйте вашу маму своими достяжениями!
Плюс, она всегда будет рядом с вами. Мне когда совсем на душе плохо, я ее во сне вижу и на утро бывает намного легче :hb15:
Powered by vBulletin™ Version 4.2.2 Copyright © 2021 vBulletin Solutions, Inc. All rights reserved. Перевод: zCarot
Ковид у беременных грозит осложнениями и в 20 раз повышает риск смерти
- Николай Воронин
- Корреспондент по вопросам науки
Автор фото, Reuters
Международное исследование, организованное учеными Оксфордского университета и проводимое в 18 странах мира, включая Россию, показало, что Covid-19 при беременности связан со значительно более высоким риском тяжелых осложнений у матери и ребенка, чем считалось ранее.
В одном их крупнейших на сегодняшний день исследовании, посвященном изучению исходов Covid-19 при беременности, были представлены данные о более чем 2100 беременных из 18 стран мира, включая Россию. Беременные с Covid-19 значительно хуже переносят как саму беременность, так и коронавирусную инфекцию. Взаимно осложняя друг друга, они на порядок повышают риск материнской смертности.
Сами авторы работы, впрочем, призывают по этому поводу не паниковать, не делать далеко идущих выводов и не принимать поспешных решений. Например, не откладывать запланированную беременность, и уж тем более не прерывать уже начавшуюся.
«Я хотел бы отдельно подчеркнуть: беременность на фоне пандемии — еще не повод для паники, — заверил Би-би-си ведущий автор исследования, профессор Арис Папагеоргиу, возглавляющий в Оксфордском университете научное направление в Институте здоровья матери и ребенка. — У подавляющего большинства женщин беременность окончится нормальными, здоровыми родами — вне зависимости от того, были они инфицированы коронавирусом или нет».
Тем не менее, отмечает профессор Папагеоргиу, при заражении беременной женщины Covid-19 риск тяжелого течения инфекции действительно возрастает. Не в последнюю очередь потому, что во время беременности в организме будущей матери происходят физиологические изменения, подавляющие иммунный ответ — чтобы предотвратить отторжение плода, который «всё же наполовину чужеродный имплант».
Во второй половине беременности, когда размеры плода увеличиваются, возрастает давление матки на диафрагму, из-за чего дыхание матери становится более поверхностным. Риск нехватки кислорода резко возрастает, если на этот естественный процесс накладывается еще и вирусное поражение легких.
Индивидуальный контроль
Результаты исследования, начавшегося в марте прошлого года, значительно отличаются от представлений ученых годичной и даже полугодичной давности.
Поначалу эксперты ВОЗ считали, что новый коронавирус не представляет особой опасности для беременных — «в отличие от свиного гриппа», ставшего причиной пандемии 2009 года. Однако вывод этот был сделан, когда число подтвержденных случаев Covid-19 едва перевалило за 50 тысяч, почти все — в материковом Китае.
К лету, когда вспышка нового заболевания превратилась в полномасштабную пандемию, счет инфицированных ковидом беременных пошел на десятки тысяч. Тогда-то и стало понятно, что пациентки, ожидающие ребенка, попадают в реанимацию по меньшей мере в полтора раза чаще, чем женщины того же возраста, не находящиеся в положении. Оказалось, что к аппарату ИВЛ будущих матерей приходится подключать и того чаще.
Автор фото, Reuters
Однако и эти данные были довольно ненадежны: лишь о каждой четвертой коронавирусной пациентке детородного возраста врачам было известно, беременна она или нет.
Новое же исследование, по единодушному мнению экспертов, выполнено при соблюдении высочайших научных стандартов — так что и выводы его выглядят более убедительно и заслуживают куда большего доверия.
Во-первых, каждую его участницу ученые наблюдали на протяжении всего срока: от постановки диагноза — до самых родов и какое-то время после них. Во-вторых, каждой из таких пациенток фактически подбирали индивидуальную контрольную группу для сравнения — двух беременных женщин, максимально похожих на нее по возрасту и состоянию здоровья, но без коронавирусного диагноза.
При этом нужно отметить, что тяжелая форма Covid-19 развивалась далеко не у всех инфицированных беременных. В России, например, почти две трети участниц исследования перенесли коронавирус в легкой или бессимптомной форме.
Вакцина для беременных
Тем не менее в целом разница между группами оказалась существенной. У пациенток с Covid-19 беременность протекала тяжелее, значительно чаще возникали осложнения, угрожающие не только здоровью, но и жизни матери и ребенка. Серьезные вторичные инфекции на фоне Covid-19 развивались в три раза чаще, а в реанимацию беременные пациентки с коронавирусом попадали чаще в целых пять раз.
Если в контрольной группе беременность закончилась смертью матери лишь в одном случае из 1424, то в группе с Covid-19 скончались 11 из 706 пациенток — то есть риск материнской смертности там был выше в 22 раза.
Впрочем, соавтор «российской» части исследования, акушер-гинеколог Алексей Холин, отмечает, что летальные исходы случались в основном в регионах, где из-за нехватки ресурсов пациенткам значительно сложнее получить необходимую медицинскую помощь.
Автор фото, PA Media
Кроме того, у женщин с Covid-19 беременность чаще заканчивалась преждевременными родами, вследствие чего у новорожденных чаще наблюдались разного рода осложнения — такие как, как недоразвитость легких, кровоизлияния в головной мозг, нарушение зрения. 13% новорожденных оказались заражены Covid-19 — скорее всего, унаследовав инфекцию от матери.
При этом ученые выяснили, что через материнское молоко вирус ребенку не передается — зато передаются защитные антитела. Правда, обеспечить безопасное расстояние при кормлении грудью невозможно, но риск передачи инфекции между матерью и ребенком можно свести практически к нулю, если сцеживать молоко и кормить детей «дистанционно».
Авторы исследования подчеркивают: самый надежный способ защитить будущих матерей от вируса — вакцинация, несмотря на то что беременность входит в число противопоказаний и официально ожидающим ребенка делать прививку не рекомендуется.
Хотя беременных и не набирали в число волонтеров для испытания вакцин против Covid-19, у ученых набралось уже достаточно данных, чтобы утверждать, что прививка не несет опасности ни для матери, ни для ребенка, уверяет профессор Арис Папагеоргиу. «На наш взгляд, все беременные должны иметь возможность сделать прививку от коронавируса», — заключает эксперт.
«Я потерял обоих родителей в пандемию»
В июне плохо себя чувствовать начал мой отец. У него поднялась температура, но папа продолжал ходить на работу. По указу губернатора, его должны были отправить домой на самоизоляцию, но лишь немногие работодатели прислушивались к этому.
Состояние папы совпало с падением температуры в начале лета, поэтому его температура 37,5 и легкий кашель могли оказаться симптомами обычной простуды. Но из-за того, что симптомы держались три дня, он вызвал врача. Тот пришел только через день, провел дежурное обследование, назначил больничный, выписал антибиотики и сказал, что это обычное ОРВИ. Врач назначил отцу дату, когда нужно прийти в больницу и сделать флюорографию. Отец сходил. А потом через несколько дней снова пришел в больницу на прием к врачу — температура не падала и кашель усиливался. Я даже не предполагал, что у него коронавирус: у отца не было проблем с обонянием или болей в груди, а слабость я списывал на побочные действия антибиотиков. В итоге на следующий день после последнего похода в больницу ему позвонили и сказали, что анализы подтвердили коронавирус — спустя шесть дней.
Из-за истории с мамой я понял: нужно сделать так, чтобы отец не попал в городскую больницу — там творится ад. Скорая отвезла его в областную больницу на Чапаева. Это немного успокаивало: казалось, что там отец пройдет более качественное лечение у хороших специалистов.
Эту больницу перепрофилировали на лечение больных коронавирусом, поэтому я ни разу не был внутри. Только от отца знал, что там много людей и постоянные очереди на КТ. Состояние папы резко ухудшалось, поэтому о происходящем в больнице я знаю очень фрагментарно. Отец поступил в плохом состоянии, со слабостью и одышкой. Его сразу подключили к аппарату с кислородом. Спустя неделю перевели в реанимацию. Через разные каналы я пытался узнавать о его самочувствии — сделать это по-другому оказалось невозможным.
В больнице на звонки либо не отвечали, либо просили оставить номер телефона и обещали, что врач перезвонит. Поговорить с врачами удалось только несколько раз. На одном этапе мы общались с лечащими врачами, но вся информация о состоянии отца была только с их слов, не подтвержденных документами. Когда его положили в больницу, то он сказал мне, что легкие поражены на 35 %. Потом врачи мне сообщили, что было 70 %. Может, папа сказал мне иначе, а может, иначе сказали ему. Допускаю, что информация со временем изменилась. Но самое странное, что я до сих пор не смог узнать, как было на самом деле.
Врачи говорили мне, что лечение проходит по протоколам, присланным из Москвы. Но их несколько: одни используют препараты от ВИЧ, другие — антималярийные препараты. В США антималярийные быстро запретили использовать, но в России летом они применялись. Это крайне тяжелые препараты, особенно для ослабленного человека в возрасте. Но я до сих пор точно не уверен, чем лечили моего отца. Это же врачебная тайна.
6 месяцев после смерти матери
Привет, Лаура,
Мне было так грустно читать твой пост. Я действительно понимаю вашу боль, я потерял маму 3 недели назад, она умерла в хосписе, и это было всего через 5 месяцев после того, как я потерял отца из-за того же рака. Как и вы, я единственный ребенок, поэтому я полностью понимаю вашу пустоту. Это очень сложно, когда у вас нет никого, кто на самом деле разделяет то же горе, что и вы, и когда вы потеряли обоих родителей, это такая пустота.Я старше вас, и у меня есть сыновья-подростки, которые очень помогли мне, как и муженек, но даже они не могут избавить меня от боли, которую я чувствую. Я понимаю, как вы относитесь к тому, что ваша мама не видит, что ваша дочь пошла в школу, моя младшая только что пошла в 6-й класс, а моя старшая — в медицинскую школу в понедельник, это вещи, о которых мы так много говорили с мамой и папой, и они так гордились им хотелось бы услышать о том, как у них дела.
Не чувствуй себя ужасным человеком, когда видишь чужих мам с их внучками, твои чувства совершенно нормальные, я думаю, мы испытываем столько эмоций, когда теряем кого-то, кого любим.Я так зол, что мою маму забрали у меня так скоро после моего отца, моя мама была убита горем из-за потери его, и я был на миссии, чтобы помочь ей восстановить ее жизнь и доказать ей, что она может быть снова счастлива, и так же, как я чувствовал это происходило. У нее был диагностирован тот же рак, и она умерла в течение 9 недель. Когда маме поставили диагноз, мне дали консультанта в хосписе. Я никогда раньше не консультировался, но смотрел на это как на эксперимент, потому что был в таком подавленном состоянии, что просто знал, что мне нужно заручиться поддержкой, где бы я ни находился.Я действительно думаю, что она мне очень помогла, поэтому рекомендую вам попробовать. Также я никогда не верил, что присоединюсь к чату, но у меня была такая плохая неделя, что я только что сделал, и для меня это действительно помогло. Этот сайт тоже похож на консультацию, люди здесь действительно понимают, и иногда мне лучше болтать здесь, чем утомлять мою семью и друзей.
Я сказал себе, что в ближайшее время у меня будут темные дни, это меня немного пугает, потому что я не люблю чувствовать себя так — обычно я счастливый человек, но я знаю, что это нормально, и теперь читаю Ваш пост и ваше самочувствие через 6 месяцев подтвердили мне, что это нормально.Я позволяю себе плакать всякий раз, когда мне хочется, потому что я думаю, что заболею, если не буду этого делать после того, как справлюсь с таким большим стрессом, поэтому мой вам совет: хорошо плакать, когда нам нужно. В любом случае, говоря о бессвязном разговоре, я делаю это снова! Но просто хотел объяснить вам, что, хотя мы разного возраста, я чувствую, что у нас очень много общего, поэтому, пожалуйста, оставайтесь на связи и публикуйте сообщения, когда вам нужно. Думаю о тебе. Надежда x
Не могу справиться с неизлечимой болезнью матери
Привет, Дениз. Мне очень жаль, что вы присоединились к ужасному клубу, которому пришлось пройти через этот ужасный болезненный опыт.Я могу понять многое из того, что вы сказали, моей маме было 79, а мне 41.
Мне жаль, что доктор использовал слово Т. Моя мать-онколог ей этого не сказала. Он просто сказал, что из-за того, что рак распространился, они больше не могут его вылечить. Но они дали ей немного надежды, что после некоторого лечения у нее будет больше времени. Но мы не спросили и не сказали, сколько у нее осталось. Конечно, мы думали, что у нас больше времени. Оказалось всего 3 месяца.
Я был подавлен после того диагноза.Но я оставался сильным для своей мамы. Она была потрясающей. Она сказала: «Ну, по крайней мере, это происходит в моем возрасте, а не в мои 40. Это было бы ужасно». Я плакала каждый день в течение месяца. Но после долгожданного отпуска мне стало лучше. Мы больше никогда не говорили о ее диагнозе. Она считала, что это можно лечить с помощью радиации. Я не общался с врачами, поэтому не знал. Так что мы просто продолжили, как будто все было нормально.
Думаю, маме было важно чувствовать себя нормально.Это заставило ее думать и говорить о проблемах со здоровьем. Итак, мы поговорили о политике и о том, что происходило в моей жизни.
Вам очень повезло, что у вас есть такая замечательная мама, которая еще жива. Мы никогда не знаем, сколько времени у кого-то осталось. Иногда, когда мы знаем, что время ограничено, мы склонны быть добрее друг к другу и немного больше ценим компанию друг друга.
Я могу понять то, что вы сказали о своем муже. Мой парень 17 лет почти такой же. Любит исправлять вещи.Когда я рассказываю ему о своих проблемах, он обычно злится на меня, потому что мне не нравится его господин. решения fixit. Когда маме поставили диагноз, я плакала одна.
Однако, когда моя мама умерла 3 недели назад, я никак не мог сдержать слезы. А несколькими неделями ранее у нее был кризис со здоровьем, который оставил нас в неуверенности и катался на американских горках из ада. В один прекрасный день ей казалось, что она выживет, а на следующий день — нет. Так что я много плакал в то время и не мог это контролировать.Но вы знаете, что? Слезы не исправить. Когда он увидел, насколько мне больно, он ничего не мог сделать, кроме как быть рядом со мной.
Может быть, вы могли бы попробовать впустить и вашего мужа? Если он увидит вашу боль, он захочет вам помочь. Не пытаясь это исправить, а любя и поддерживая. Вам действительно нужна его поддержка. Так сложно пройти через это в одиночку.
Продолжайте писать. Мне жаль, что я вела больше дневников, пока моя мама была еще жива, чтобы я мог оглянуться на наши разговоры.Над чем мы смеялись. Ее рассказы про сумасшедших в больнице!
Надеюсь, вы найдете поддержку на этом форуме. Это мне очень помогло.
Все самое лучшее
Установлен высокий залог для мужчины, обвиненного в смерти матери — Новости — Braintree Forum
Облигация была установлена в размере 2,5 миллиона долларов в понедельник для человека из Пеории, обвиненного в удушении своей матери на прошлой неделе.
Облигация была установлена в размере 2,5 миллиона долларов в понедельник для человека из Пеории, обвиненного в удушении своей матери на прошлой неделе.
Смерть произошла где-то в четверг, когда 20-летний Джон Финнеган вошел в комнату своей матери, нашел ее спящей и «быстро убил ее без эмоций», — заявил в суде прокурор штата Пеория Кевин Лайонс, повторив то, что Финнеган якобы сказал детективам.
Мэри Финнеган, 43 года, была найдена мертвой около полудня в пятницу, когда другой ее сын, 23 года, остановился у ее дома и нашел ее обнаженной и завернутой в постельное белье.
Во время пятиминутного слушания по делу о залоге в окружном суде округа Пеория Лайонс заявил, что у ситуации есть «своеобразный» подтекст.Он сослался на «добровольные, но неуместные» сексуальные отношения, которые существовали между Джоном и Мэри Финнеган около четырех лет. Джон Финнеган сказал, что они с матерью занимались сексом за день до того, как он якобы убил ее.
Финнеган изначально отрицал убийство своей матери, но позже сказал полиции, что чувствовал себя так, словно его «заклинило в ярости». Он также сказал детективам, что изнасиловал тело своей матери, а затем пытался покончить с собой.
Лайонс сказал, что Финнеган сначала попытался утопиться в ванне перед передозировкой различных домашних лекарств и таблеток.Когда это не помогло, он схватил немного денег и уехал из дома на машине матери.
Он был арестован около часу ночи в воскресенье заместителями шерифа округа Старк, которые нашли его спящим в машине. Затем его вернули в Пеорию.
Лайонс похвалил детективов, заявив, что они признали ситуацию с Джоном Финнеганом сложной и позволили ему выразить свое мнение, написав свои заявления или поговорив. Иногда он делал и то, и другое.
Джон Финнеган страдал от депрессии, был безработным и проводил большую часть времени в доме матери, играя в видеоигры, сказал Лайонс.У Мэри Финнеган было диагностировано биполярное расстройство около пяти лет назад, и недавно компания Caterpillar Inc. назначила ей инвалидность по состоянию здоровья.
Лион присутствовал на слушании и попросил высокую сумму залога, поскольку Финнеган бежал из графства и ему негде было жить, потому что он жил в небольшом доме со своей матерью. Обычно при расследовании дел об убийствах первой степени в Пеории требуется залог в размере 1 миллиона долларов.
Финнеган мало что сказал во время слушания в понедельник, за исключением того, что, по его мнению, его семья наняла Томаса Пенна-младшего.быть его поверенным, что подтвердил Лайонс.
Не удалось связаться с Пенном для получения комментариев.
Джон Мейзингер, вышедший на пенсию в мае с должности директора средней школы Ричвудса, которую Джон Финнеган окончил в 2006 году, назвал его «очень тихим молодым человеком, который держался особняком».
«Насколько я помню, у него не было проблем», — сказал он.
Дэвид Пулс, декан Richwoods, который осенью станет заместителем директора школы, сказал, что не помнит Финнегана, что является признаком того, что он не имел отношения к дисциплинарным проблемам.
«Если бы он был нарушителем спокойствия, я бы его запомнил», — сказал Поэльс.
Предварительное слушание было назначено на 21 августа, хотя, вероятно, большое жюри рассмотрит дело до этого.
Энди Кравец можно связаться по телефону (309) 686-3283 или [email protected]. С Эрин Вуд можно связаться по телефону (309) 686-3194 или [email protected].
С Днем матери, мама — Дискуссионная доска Фонда холангиокарциномы
Дорогие Шарлин и Джефф,
Большое спасибо за ваши слова утешения — это место — прекрасное убежище для меня и многих других.
Джефф, мне нравится твоя идея дневника, и я пытался написать несколько писем маме, но мне нужно так много сказать. Когда вы видите кого-то каждый день, вы рассказываете им каждую мелочь из своей жизни и делитесь всем, и это сложно воспроизвести. Теперь я понимаю, что никогда не смогу воспроизвести это, поэтому я постараюсь вести дневник и не чувствовать давления, чтобы включить каждую обыденную деталь — это было бы 500 страниц в день!
Мне кажется, я разместила здесь поздравление с Днем матери, потому что иногда мне кажется, что я единственная, кто помнит мою замечательную, непочтительную, славную мать, и мне нужно что-то публичное, чтобы о ней можно было напомнить другим.Я не хочу чувствовать, что мир забыл ее после всех ее усилий, душевной боли и радостей. И я надеюсь, что им не нужны компьютеры в загробной жизни !!!! И да, я чувствовал присутствие своей матери — как ни странно, иногда я чувствую ее запах.
Я не ответила до сих пор, потому что моя бабушка (мать моей матери) умерла на прошлой неделе в возрасте 91 года. У нее была полноценная, счастливая жизнь, и она была готова к работе. Она все еще жила одна в своей квартире в Бруклине, умеренно пила и курила, разгадывала кроссворды и развлекала всех своим пианино, хотя в последнее время потеряла кратковременную память.Однажды ночью, когда она смотрела телевизор в одиночестве, у нее случился инсульт — вероятно, мгновенный, она не знала, что ее ударило, и это ТОЧНО, как она хотела бы пойти. Она сделала это СВОИМ способом, до самого конца. Я так горжусь ею, но, конечно, все еще ужасно скучаю по ней. Я надеюсь, что она воссоединилась с моей мамой, моим отчимом и моей собакой Слэшем, и они вместе отлично играют в скрэббл (ну, не Слэш — он был умен, но не настолько умен!)
Еще раз спасибо за возможность высказаться и всем великим сострадательным душам на этой доске.Джефф, мы бы не знали, что делать без тебя!
— Джойс
выживших после потери суицида | Альянс надежды
Добро пожаловать в место исцеления и памяти.
Если вы потеряли близкого человека из-за самоубийства,
вы не одиноки.
Добро пожаловать в место исцеления и памяти.
Если вы потеряли близкого человека из-за самоубийства,
вы не одиноки.
Срочная необходимость
Мы считаем, что ни один человек, переживший самоубийство, не должен оставаться без поддержки.
С 2008 года Альянс надежды работает над снижением стигмы, повышением осведомленности о переживаниях суицидальной потери и оказанием прямой поддержки выжившим.
- Каждые 40 секунд кто-то умирает в результате самоубийства, оставляя 6-8 близких, скорбящих о разрушительной утрате.
- Приблизительно 45 миллионов человек сильно пострадали от самоубийства, только в США
- Ежедневно тысячи людей ищут поддержки после самоубийства.
Узнайте, как вы можете помочь
Опыт выжившего
Потеря любимого человека из-за самоубийства может изменить жизнь.Полезно понять, что переживаете вы или ваши близкие. Узнайте об общих эмоциях и проблемах, о горе и о том, что может помочь.
голосов нашего сообщества
Я глубоко благодарен за то, что нашел Альянс Надежды. Продвигаясь по этому пути, я чувствовал сильные и устойчивые руки поддержки на форумах, в блогах и на многочисленных консультациях по Skype. Они поддерживали меня, помогали обрести равновесие и освещали меня в самые мрачные моменты
— Валери
Мемориальная стена
Как сообщество, мы объединены коллективным намерением.
Мы помним тех, кто умер в результате самоубийства, и чтим друг друга в нашем общем страдании и исцелении.
Почитай любимого
Мемориальная стена
Как сообщество, мы объединены коллективным намерением.
Мы вспоминаем тех, кто умер в результате самоубийства, и чтим друг друга в нашем общем страдании и исцелении.
Почитай любимого
Оставайтесь на связи
Альянс надежды заботится о вашей конфиденциальности и защищает ее.Предоставленная вами информация будет использоваться только в соответствии с нашей политикой конфиденциальности.
Мы не «теряем» своих матерей — реальность еще более жестока | Дэвид Фергюсон
Двое моих дорогих друзей потеряли в этом месяце своих матерей, школьную подругу и давнюю любовь. Я сижу здесь, пытаясь написать им открытки с соболезнованиями, но неадекватность всего, что я пытаюсь сказать, особенно потеря собственной матери 18 месяцев назад, ставит меня в тупик.
«Мне очень жаль, что ты потерял свою мать» звучит так, как будто они могли оставить ее в торговом центре или в других штанах.Это даже не начинает передавать того, что я понимаю о потере вашей матери, что даже если ее смерть наступила мирно после долгой борьбы, она все равно ощущается мучительным разрывом, ампутацией.
Мы не «потеряли» своих матерей. Мы говорим это из вежливости, но, по правде говоря, мы перестали заботиться о матери, как Мария-Антуанетта была без головы или тот путешественник из пустыни, который отпилил свою руку, не имел руки. Это кажется жестоким. Она ощущается резкой и сильной, болью, доходящей до связок и костей.Наши матери были нашим первым небом, нашим первым домом, вселенной, из субстанции которой мы были созданы.
И хотя с этой болью должны столкнуться все рожденные существа, от этого не легче попрощаться с матерью.
Моим скорбящим друзьям я бы сказал: «Соберитесь». Горе такого масштаба похоже на физический объект, который тело должно изгнать.
Мой дядя воевал во Вьетнаме и был рядом, когда товарищ-солдат наступил на фугас и мгновенно погиб.Мой дядя выжил, но получил серьезные травмы. В течение многих лет осколки осколков время от времени начинали пробираться вверх и наружу через его плоть.
Такое горе — оно внутри вас и должно выйти наружу. Нет никаких ярлыков. Будьте готовы к внезапным вспышкам чувств, которые охватят вас в неподходящее время. Однажды, увидев в местном продуктовом магазине мать с маленькими сыновьями-близнецами, мне пришлось бросить почти полную тележку с продуктами и броситься из магазина, чтобы заплакать в машине и громко, некрасиво, хватая ртом рыдать.
В течение первого года я стал тихо одержим викторианскими траурными обычаями. Я периодически проверял календарь, чтобы узнать, в какие моменты уместно обменивать черный креп на бомбазин, в какой день нужно снимать черную ленту с входной двери дома и как долго это будет уместно для члена семьи мужского пола носить черную повязку или повязку на шляпе — сигнал миру, говорящий: «Будь добр ко мне. Мне больно.»
В настоящее время мы, конечно, ничего этого не делаем.Мы берем несколько выходных на работе, а затем снова в игре, готовы они или нет. Пожалуйста, не плачьте в комнате отдыха, как сказала Джоан Холлоуэй из «Безумцев». «Для этого есть место — например, в вашей квартире».
Нам осталось бродить по миру, где все выглядит так же, но для нас каждое движение и каждое дыхание кажется отягощенным этим удушающим облаком печали. Что нам с этим делать? Как нам работать?
Мой школьный друг, выпускник Вест-Пойнта, много раз проработавший в Афганистане, написал мне: «Впервые в жизни я познал печаль.Я чувствовал печаль, глубокую грусть, но это другое дело ».
«Она всегда будет с тобой», — говорят из лучших побуждений, но если это правда, я хочу знать, почему я до сих пор чувствую себя таким несчастным одиноким. Почему я не могу поговорить с ней или почувствовать сладкий чистый запах ее волос, когда я обнимаю ее в последний раз?
Нет ничего хорошего в смерти того, кого вы любите, но я усвоил следующее: величина и бездонность боли, которую вы испытываете, являются свидетельством той любви, которую вы разделяли. И хотя я никогда не ожидаю, что дойду до того момента в жизни, когда меня устраивает тот факт, что моя мать ушла, я знаю, что мне так, так повезло, что меня так сильно любили и любили.
Это может быть маленьким утешением против воющего ветра печали, который сейчас дует в жизни моих друзей, но это лучшее, что я могу предложить. Эта боль прямо пропорциональна тому, насколько сильно вы любили и были любимы.
Он, по-видимому, никогда не уходит совсем, но со временем вой переходит в рев, который переходит в вздох, и вы снова можете жить своей жизнью, хотя и печальнее, иначе. Будьте нежны и добры к себе, уважайте каждую стадию того, что вы чувствуете, и, насколько это возможно, будьте благодарны за любовь своей матери.
Тяжелая утрата в жизни людей с ограниченными интеллектуальными возможностями
Виктория А. Мейсон (Великобритания) и Сандра Ф. Доулинг (Великобритания)
« Горе — это цена, которую мы платим за любовь» (Parkes, 1986).
Социальный контекст утраты
Потеря любимого человека из-за смерти — это то, что большинство из нас испытает в какой-то момент своей жизни. Хотя существуют общие эмоциональные реакции на утрату близких, ритуалы скорби и горя формируются нашими социальными институтами и нормами наших социальных групп.То есть то, кем мы являемся и как живем, определяет то, как мы скорбим. Все мы принадлежим к различным культурным, социальным, религиозным и экономическим группам, разного возраста и пола. Траурные ритуалы возникают внутри этих группировок во многих обличьях, поскольку отдельные участники интерпретируют динамичные, изменчивые структуры, находящиеся под влиянием меняющихся взглядов и вливания идей из преобладающего социального мира (Parkes et al., 1997; Doka and Davidson, 1998).
Переживание тяжелой утраты
Подобно тому, как люди с ограниченными интеллектуальными возможностями формируют тесные узы и любовные отношения с людьми в своей жизни, они также испытывают эмоциональную реакцию через горе, когда умирают близкие.Тем не менее, людям с ограниченными интеллектуальными возможностями по-прежнему часто не говорят, что их любимый умер, они не участвуют в ритуалах горя и тяжелой утраты и лишаются возможности сказать свое последнее прощание. Действительно, люди с ограниченными интеллектуальными возможностями часто задаются вопросом, что случилось с их умершим родственником или другом, без объяснения того, куда они ушли или почему они пропали без вести. Дока (1989) ввел термин «бесправное горе», который хорошо описывает положение, в которое люди с ограниченными интеллектуальными возможностями обычно попадают после утраты в результате смерти, поскольку эмоциональное влияние, которое тяжелая утрата оказывает на их жизнь, слишком часто остается незамеченным (Артур, 2003). .
Непризнанное горе
Рид и Эллиот (2007) отмечают, что социально маргинальное положение, которое люди с ограниченными интеллектуальными возможностями часто занимают, лежит в основе их переживания лишения гражданских прав в периоды потери из-за смерти. С ситуацией, которую они утверждают, также сталкиваются многие другие маргинализованные группы, поскольку их способность публично оплакивать жизнь широко не поддерживается (Doka 1989). Для людей с ограниченными интеллектуальными возможностями это проявляется в неспособности общества признать их эмоциональную жизнь (Arthur, 2003) и неверии в их способность эмоционально осознать сложность и окончательность смерти (Conboy-Hill, 1992).
Освин (1991) называет это «двойным табу» смерти и инвалидности, в котором выражение горя обозначается как «вызывающее поведение» и связано с умственной отсталостью, а не с его эмоциональным состоянием. Это похоже на «диагностическое затенение» в области здравоохранения, когда «симптомы физического нездоровья ошибочно приписываются либо психическому здоровью / поведенческой проблеме, либо присущим человеку неспособности к обучению» (Emerson and Baines, 2010).
Новаторская работа Морин Освин (1981, 1985, 1991) и Холлинза и др. (1985,1989) ставила своей целью бросить вызов взглядам общества в этой области. Их работа продемонстрировала, что люди с ограниченными интеллектуальными возможностями реагируют на тяжелую утрату и утрату практически так же, как и все остальные. Тем не менее, несмотря на то, что в настоящее время это широко принято во многих профессиональных кругах, наследие ранее существовавших допущений по-прежнему находит отклик в условиях обслуживания, а также в обществе в целом. Случаи «затемнения диагностики» по-прежнему широко цитируются в исследовательской литературе (Gentile and Hubner, 2005; Dowling et al, 2006), как и случаи осложненного горя (например.грамм. Холлинз и Эстерхайзен, 1997; Бонелл-Паскуаль, и др., , 1999; Саммерс и Виттс , 2003; Dodd et al, 2008).
Эмоциональная защита
Парадоксально, но также часто предполагается, что люди с ограниченными интеллектуальными возможностями должны быть защищены от реальности смерти из-за огромного количества печали, которую она может вызвать. В результате многим людям до сих пор не сообщают о смерти любимого человека или лишают возможности присутствовать на их похоронах или других ритуалах, таких как осмотр тела, посещение могилы или рассыпание пепла (Forrester-Jones, 2013).
Это часто изображается как «доброжелательное исключение», поскольку защита от суровой реальности часто является заявленной мотивацией таких решений. Однако это ситуация, которая еще больше подчеркивает сложную сеть представлений, существующих в обществе о людях с ограниченными интеллектуальными возможностями и их способности горевать. Люди, принимающие решения от имени людей с ограниченными интеллектуальными возможностями, часто ставят под сомнение способность человека понять смерть или признать потерю, но в то же время предсказывают, что человек будет захвачен эмоциями, если будет проинформирован.
К этим предположениям примешиваются опасения по поводу последствий, которые могут произойти в результате сообщения кому-либо о смерти близкого человека. Члены семьи могут беспокоиться о своей способности справляться с чувствами своего интеллектуально неполноценного родственника в то время, когда они поглощены собственным горем (Forrester-Jones, 2013; Handley and Hutchinson, 2013).
Потеря одного из родителей
Когда человек с ограниченными интеллектуальными возможностями теряет одного из родителей в результате смерти, это не только потеря любимого человека, но и потеря человека, который, скорее всего, знаком с его потребности, их симпатии и антипатии, а также доверительные отношения с ними.Это также потеря человека, с которым, вероятно, они могли лучше всего общаться, который лелеял их, чье внимание было сосредоточено на них и который обеспечивал комфорт и дружеские отношения. Более того, это потеря человека, который, вероятно, осознавал и ценил свою роль в семье, жизни, которую вел до сих пор, и других людей, которые были частью этой жизни (Division of Mental Health, 1998).
Если человек жил с единственным выжившим родителем, когда его родитель умирает, ему, возможно, придется покинуть семейный дом вскоре после смерти, возможно, во временное жилье (Oswin, 1991).Могут возникнуть дополнительные серьезные проблемы, такие как приспособление к череде новых опекунов и идиосинкразических процедур, встреча с новыми товарищами с умственными недостатками, все с их собственными конкурирующими требованиями. Подобные необъяснимые и неожиданные изменения могут привести к потере индивидуальности, в то время как обсуждение незнакомой и неиндивидуализированной среды может привести к ухудшению их инвалидности. (Отдел психического здоровья, 1998 г.). Персонал может не знать своего происхождения и рассматривать поведение, являющееся реакцией на потерю, как признак психического расстройства, а не горя.Подобное диагностическое затенение, ведущее к неадекватному «лечению» вполне естественных реакций на потерю, может значительно усугубить сложную ситуацию (Bicknell, 1983).
Сопротивление негативным стереотипам в отношении людей с ограниченными интеллектуальными возможностями жизненно важно для стимулирования дальнейшего прогресса, как в идеологическом, так и в материальном плане. Потеря родителя станет для большинства людей тяжелым испытанием, но чтобы избежать дополнительных потерь, с которыми может столкнуться человек с ограниченными интеллектуальными возможностями, необходима усиленная социальная интеграция.
«Было показано, что воздействие сигналов, связанных с тяжелой утратой (а не их избегание), имеет решающее значение для выздоровления от горя» (Hollins and Esterhuyzen, 1997). Сложное горе с большей вероятностью возникнет при отсутствии подготовки к утрате с помощью социальных сигналов или возможности активно подготовиться, а также из-за исключения и отсутствия эмоциональной поддержки во время потери. Рид и Эллиот (2007) сообщают, что поддержка, доступная по всей Великобритании людям с ограниченными интеллектуальными возможностями, пережившим тяжелую утрату, в лучшем случае «неоднородна».Далее они описывают стратегический подход в рамках концепции скорой утраты, которая может обеспечить целостную поддержку при интеграции в оказание помощи. Также было показано, что терапевтическая поддержка людей с ограниченными интеллектуальными возможностями, потерявших близких, предлагает эффективные вмешательства для поддержки горя (Blackman 2003). Доулинг и др. (2006) продемонстрировали, что с небольшими практическими корректировками обычные консультанты по тяжелой утрате могут предложить эффективное консультирование лицам с ограниченными интеллектуальными возможностями.Задача состоит в том, чтобы сделать это обычным делом среди консультантов.
Следующее тематическое исследование демонстрирует, как человека можно поддержать повседневными социальными ритуалами в семейной обстановке, чтобы справиться с травмой утраты в результате смерти или, как отмечалось выше, подвергнуться воздействию социальных сигналов, связанных с тяжелой утратой и потерей.
Пример:
Джеймс, 42-летний мужчина с ограниченными интеллектуальными возможностями, жил дома со своими родителями, его братья и сестра ушли из дома, а у троих оставшихся сложились взаимно любящие и поддерживающие отношения, в рамках которых Джеймс сыграл ключевую роль.Отец Джеймса заболел, его положили в больницу, и было ясно, что он не выздоровеет. Джеймса отвезли навестить своего отца в больницу, он беспокоился о своем отце, но с облегчением увидел, что он выглядит комфортно и о нем хорошо заботятся. Мать Джеймса проинформировала дневной центр, который он посещает, о ситуации, она попросила их быть внимательными к тому факту, что Джеймс был полностью осведомлен о том, что происходит, и что он может захотеть поговорить об этом. Сотрудники дневного центра помогли Джеймсу сделать открытку для его отца и смогли ответить на некоторые из его вопросов.
| Джеймс смог попрощаться со своим отцом, прежде чем он умер; они провели время наедине вместе, и это то, что Джеймс с любовью вспоминает. Джеймс сопровождал свою мать, чтобы осмотреть его тело отца. Его мать говорит, что, хотя Джеймс был немного обеспокоен сначала он был для нее большим утешением, и она не могла без него. Перед похоронами группа пожилых людей в дневном центре. пригласили Джеймса на одно из своих собраний, некоторые из них были на похоронами раньше и стремились поделиться своим опытом с Джеймсом, поэтому что он знал, чего ожидать. |
Джеймс присутствовал на похоронах. Ему было очень грустно, как и ожидала его мать, но впоследствии он приветствовал людей в своем доме и был в состоянии предлагать матери поддержку в течение дня. Джеймс носит с собой в бумажнике фотографию своего отца и с гордостью носит отцовские часы. Он открыто и непринужденно рассказывает о своем отце, по которому очень скучает. Однако, благодаря признанию своей потери и поддержке его скорби, тяжелая утрата Джеймса не вызвала чрезмерных трудностей. |
Некоторые моменты, о которых следует помнить:
1. Эвфемизмы о смерти бесполезны для людей с ограниченными интеллектуальными возможностями. Например: сообщение кому-то о том, что его мать или отец «заснули», может показаться хорошим способом сообщить новость об их смерти, но на самом деле может быть семенем более поздних проблем. Чутко рассказывайте людям о том, что произошло, простым языком (Tuffrey-Wijne, 2012). Есть несколько ресурсов, которые могут помочь в этом:
· «Когда кто-то умирает» — Книги за пределами слов
· «Когда умер папа» — Книги за пределами слов
· «Когда мама» Умер » — Книги за пределами слов
Книги за пределами слов рассказывают истории в картинках, чтобы помочь людям, испытывающим трудности с обучением и общением, изучить свой собственный опыт.
· «Давай поговорим о смерти» — Синдром Дауна, Шотландия
Это легкое для чтения издание, предназначенное для всех с нарушением обучаемости, желающих узнать больше о процессе смерти.
· BILD http://www.bild.org.uk/EasySiteWeb/GatewayLink.aspx?alId=2523 BILD предоставляет полезный информационный бюллетень о тяжелой утрате для людей с ограниченными возможностями обучения, который доступен на их веб-сайте .
· Dying Matters http: // www.dyingmatters.org/page/people-learning-disabilities Dying Matters — это национальная коалиция, состоящая из 30 000 членов, цель которой — изменить общественное мнение, отношение и поведение в отношении умирания, смерти и утраты близких.
2. Обращайтесь к людям с ограниченными интеллектуальными возможностями напрямую, независимо от того, кто с ними находится. Если они пережили тяжелую утрату, скажите, что вы понимаете, насколько это печально и болезненно.
3. Всегда изучайте историю тяжелой утраты пациентов с умственной отсталостью и принимайте во внимание другие потери, которые могли возникнуть, например, переезд домой или потеря контакт с другими значимыми людьми.Убедитесь, что они записаны.
4. Люди с ограниченными интеллектуальными возможностями могут выражать тяжелые эмоции своим поведением. Если у одного из ваших пациентов с умственной отсталостью произошли изменения, спросите о прошлой тяжелой утрате или других значительных потерях. Они не обязательно могут быть недавними, но прошлые потери могут помочь объяснить текущие действия.
ССЫЛКИ
Артур А. Р. (2003). Эмоциональная жизнь людей с нарушением обучаемости. British Journal of Learning Disabilities, 31, pp.25-30
Bicknell, D.J. (1983). Психопатология инвалидности. Британский журнал медицинской психологии 56, 167-78.
Блэкман Н. (2003) «Потеря и неспособность к обучению. Лондон, Worth Publishing.
Bonell-Pascual, E., Huline-Dickens, S., Hollins, S. et. al. (1999). Тяжелая утрата и горе у взрослых с нарушением обучаемости. Последующее исследование. Британский журнал психиатрии 175, 348-350.
Конбой-Хилл, С.(1992). Горе, потеря и люди с ограниченными возможностями обучения. В Вэйтман, А. и Конбой-Хилл, С. (ред.). Психотерапия и умственные отсталости. Лондон: Сейдж
Додд, П.С., Герин, С., МакЭвой, Дж., Бакли, С., Тайрелл, Дж. И Хиллери, Дж. (2008). Исследование сложных симптомов горя у людей с ограниченными интеллектуальными возможностями. Журнал исследований интеллектуальной инвалидности, 52 (5), стр. 415 — 425
Дока, К., (ред.) (1989). Бесправное горе. Лексингтон, Массачусетс: Lexington Books.
Дока, К.и Дэвидсон Дж. Д. (1998). Жить с горем. Вашингтон, округ Колумбия: Фонд хосписов Америки.
Доулинг, С., Хьюберт, Дж., Уайт, С. и Холлинз, С. (2006). Взрослые с ограниченными интеллектуальными возможностями, понесшие тяжелую утрату: комбинированное рандомизированное контролируемое исследование и качественное исследование двух вмешательств на уровне общины. Журнал исследований интеллектуальной инвалидности, 50 (4), стр. 277-287
Эмерсон, Э., и Бейнс, С. (2010). Неравенство в отношении здоровья и люди с ограниченными возможностями обучения в Великобритании: 2010 г.Лондон: Улучшение здоровья и жизни: Обсерватория обучающихся людей
Форрестер-Джонс Р. (2013). Дорога почти не пройдена: похороны и люди с ограниченными умственными возможностями. Журнал прикладных исследований в области умственной отсталости. 26, (3), стр. 243-256
Джентиле, Дж. П. и Хабнер, М. Е. (2005). Тяжелая утрата у пациентов с двойным диагнозом психического заболевания и умственной отсталости / пороков развития. Психиатрия (Edgemont), 2, (10), стр. 56 — 61
Handley, E., и Хатчинсон, Н. (2013). Опыт опекунов в поддержке людей с умственными недостатками в процессе тяжелой утраты: интерпретативный феноменологический анализ. Журнал прикладных исследований в области умственной отсталости, 26, (3), стр. 186-194
Холлинс, С. и Эстерхайзен, А. (1997). Тяжелая утрата и горе у взрослых с нарушением обучаемости. Британский журнал психиатрии 170, 497-501.
Освин М. (1981) Тяжелая утрата и умственно отсталые люди. Документ для обсуждения.Лондон: Kings Fund.
Освин М. (1985). Тяжелая утрата. В: Крафт, М., Бикнелл, Дж. И Холлинз, С. (ред.) Междисциплинарный подход к умственным отклонениям. Лондон: Баллиер Тиндалл.
Освин, М. (1991). Могу ли я плакать? Исследование тяжелой утраты среди людей с трудностями в обучении. Лондон: Human Horizons.
Паркс, К. М. (1986). Тяжелая утрата: исследования горя во взрослой жизни. Хармондсворт, Пингвин.
Паркс, К. М., Лаунгейн, П. и Янг, Б. (ред.) (1997).Смерть и тяжелая утрата в культурах. Лондон: Рутледж.
Рид С. и Эллиотт Д. (2007). Изучение непрерывности поддержки для людей с ограниченными интеллектуальными возможностями, потерявших близких: стратегический подход. Журнал интеллектуальной инвалидности, 11 (2), стр. 167-181
Summers, S.J. и Уиттс, П. (2003). Психологическое вмешательство для людей с ограниченными возможностями обучения, которые пережили тяжелую утрату: иллюстрация тематического исследования.