Стокгольмский синдром бытовой: Стокгольмский синдром: что это и как с ним бороться

Стокгольмский синдром: что это и как с ним бороться

Что такое стокгольмский синдром?

Говоря простыми словами, стокгольмский синдром — это симпатия жертвы к насильнику. У большинства людей, попавших в экстраординарную ситуацию насилия, физического или психологического, могут проявиться признаки этого синдрома. То есть подвержены ему практически все, в зависимости от обстоятельств. С точки зрения биологии человека, это явление объясняется тем, что оно позволяет выжить – человек таким образом подстраивается под ситуацию, проявляет свое послушание, надеясь, что в этом случае, агрессор будет к нему более снисходителен.

Есть и другая, более сложная и непопулярная концепция, и суть ее состоит в том, что в каждом из нас есть агрессия и злость, и мы можем подсознательно желать причинить кому-то боль. Совсем необязательно, что мы будем реализовывать это желание, но оно может присутствовать и выражаться в таких словах, как «Я бы его придушил» или «Убить хочется». И когда мы в реальности сталкиваемся с тем, что кто-то другой проявляет насилие, то есть воплощает наши потаенные стремления, то можем проникнуться симпатией к этому человеку, потому что видим в нем то, что свойственно и нам.

Когда может проявляться стокгольмский синдром?

Это явление может возникать в обыденных и бытовых ситуациях, для этого совсем необязательно оказываться в заложниках у террористов. Оно распространено в паре, где один из партнеров систематически применяет насилие к другому, в семье, где родитель жестоко обращается с ребенком. Под влиянием травмирующих ситуаций у человека сбиваются ориентиры и понимание того, что – хорошо, а что – плохо. И для того, чтобы выжить и сохранить психику, человеку приходится как бы «переизобретать» эти понятия. Когда стокгольмский синдром развивается в отношениях с близкими людьми, то его причиной также становится психическая защита, потому что человеку легче оправдать токсичную мать или партнера-абьюзера, чем признать, что его попросту не любят и не ценят. В таком случае этот феномен часто именуют как «бытовой стокгольмский синдром». Главная опасность его в том, что при регулярных насильственных действиях – издевательствах, вымещении агрессии, применении физической силы – жертва может привыкнуть к такому положению вещей. Подстраиваясь под ситуацию, она начинает искать причины действий насильника, понимать его и сочувствовать, во всех бедах винить себя. В итоге у жертвы создается ложное восприятие реальности.

## Главная причина появления стокгольмского синдрома –

стрессовая травмирующая ситуация, включающая в себя насильственные действия

Стокгольмскому синдрому особенно подвержены люди, которые росли и существовали в обстоятельствах, где насилие было нормой. К тому же среди обилия агрессии дети могут запоминать редкие светлые моменты, когда, например, родители вдруг за что-то их похвалили. На фоне жестокого обращения такие ситуации будут восприниматься ребенком особенно ярко, и именно они могут служить для него оправданием родителей. И так как все мы живем с теми идеями и концепциями, которые нам привили в детстве, во взрослом возрасте человеку с такой семейной историей потребуется много усилий, чтобы «сменить прошивку», поменять мировоззрение.

Это явление может возникать даже в рабочих отношениях – в этом случае говорят о корпоративном стокгольмском синдроме. Даже если начальник плохо обращается с подчиненными, унижает их, загружает работой без каких-либо компенсаций, сотрудники могут оправдывать любые его действия и регулярно перерабатывать, стараясь доказать свою компетентность.

Женский бытовой стокгольмский синдром, что это такое? | Совочек

Стокгольмский сидром – термин, использующийся для обозначения ситуаций, в которых жертва начинает испытывать симпатию к насильнику. Название термина произошло из-за случая в городе Стокгольм, когда при ограблении банка, заложники не только защищали грабителей, но и выступали в их защиту после инцидента.

Сейчас разберемся что же такое бытовой стокгольмский синдром. Мы зачастую не замечаем, как становимся заложники как-либо отношений, не замечаем насилия, которого совершается над нами.

Например, одна из самых ужасных вещей, которая может произойти с женщиной – домашнее насилие. И что же происходит в такой ситуации с женщиной? Она не просто не понимает всего ужаса происходящего, но еще и начинает оправдывать поведения своего мучителя. А зачастую она слепо верит, что виновата в это сама!

Давайте разберем ситуацию поподробнее. Женщина попадает в ситуацию насилия и становится её заложницей. С одной стороны, на нее давят блюстители нравственности с лозунгами, мол сама виновата, провоцируешь, женщина должна вдохновлять. А с другой стороны, сам насильник внушает ей это, что она не так хороша, как следует, будь она другой, он бы с ней так не поступил. Вы только послушайте, как же нелепо это звучит! Также удерживать ее в этом капкане могут и такие факторы, как дети, финансовая зависимость и многие другие. И ничего не остается, как признать тот факт: «Я сама виновата, а он прав».

Или рассмотрим другую ситуацию, когда мужчина запрещает женщине одеваться как она того хочет, объясняя это ревностью, что она одевается вызывающе. Здесь действует та же модель. С одной стороны общество навязывающее целомудрие и осуждающее любое проявление сексуальности, а с другой ее насильник, утверждающий, что она все это провоцирует: «одеваешься, как шлюха!». И снова женщина попадает в капкан, который заставляет ее думать, что правы все, кроме неё

К таким ситуациям относятся: запреты на посещения разных мест «как ты можешь ходить в бары, туда ходят только дешевки!», запреты общаться с друзьями или любыми лицами мужского пола: «не общайся с ней, она плохо на тебя влияет!», «общаешься с мужиком?! Так скоро и спать с ним будешь!».

Чтобы не становится заложниками стокгольмского синдрома, необходимо трезво оценивать ситуацию, верить в свои силы, быть честным с самим собой. Обманывая себя, мы лишь осложняем ситуацию. Как страус при виде опасности прячет голову в песок, но от этого его шансы выжить лишь уменьшатся. Поэтому первый шаг к тому, чтобы раскрыть пасть капкана, — это осознать его наличие. А дальше предпринять необходимые меры.

Любите себя, не позволяйте другим управлять вашей жизнью!

Ольга Соловьева: Еще раз о Стокгольмском синдроме. Из записок на коленке 

Стокгольмский синдром наблюдают у людей, которые попали в заложники, были похищены или оказались жертвами поработителей. Он проявляется в том, что жертвы проникаются сочувствием и пониманием к собственным насильникам. В истории зафиксирован ряд эпизодов, когда заложники становились на защиту преступников, в плену у которых пребывали. Именно такой феномен, когда вместо агрессии и ненависти жертвы начинают испытывать дружеские чувства к своим поработителям, называют стокгольмским синдромом. Я об этом явлении уже писала. И рассмотрела исторические примеры, когда жертвой становится целый народ, а насильником — тиран, и при этом народ гордится своим тираном, своим «драконом», что образно проиллюстрировал Шварц в пьесе «Дракон».

 

Но есть еще одна, чаще всего — скрытая, разновидность жертв, которая вызывает особую жалость. Это жертвы домашнего насилия. Заметно это бывает в семьях алкоголиков, где муж избивает жену, а она его различными способами оправдывает перед другими людьми. «Он хороший… Он здоровый… Он просто сильно расстроен…». Часто жертва находит причины плохого отношения партнера в себе.

Не партнер виноват в совершаемых поступках, а жертва видит причины в себе: она как-то неправильно себя ведет, из-за чего ее мучают. Семейно-бытовой стокгольмский синдром проявляется в том, что жертва не просто защищает своего тирана, но и потом начинает скучать по нему, если вдруг отношения распадаются. Как можно объяснить данный феномен? Это объясняется защитным механизмом, который включается у любого человека: если не можешь убежать, избавиться, уйти от того, что «ломает» жизнь, тогда подружись, смирись, полюби новое состояние. Речь идет об отношениях жертвы и тирана, когда они продолжительное время контактируют друг с другом. Когда некто позволяет себе издевательские поступки в отношении другого, то, казалось, должна бы происходить здоровая реакция: бьют – беги.

Человек должен уйти от того, что причиняет ему дискомфорт. Но, увы, это бывает не всегда. Жертва не уходит от тирана. Отношения продолжаются. Конечно, здесь тоже возникают разговоры, споры и ссоры на темы о том, кто кого обижает и что с этим необходимо делать. Однако, на этом все и заканчивается. Люди поговорили. Но проходит время, и тиран снова совершает некое насилие над своей жертвой, которая чувствует боль и страдания. Издевательства не настолько ее мучают, чтобы отказаться от контактов с этим человеком, что приводит к нахождению иных способов уживаться с ним.

 

 Но насилие может быть не только физическим, но и психологическим, что не менее трагично.

Собственно, я не планировала возвращаться к теме Стокгольмского синдрома. Идея этой статьи возникла неожиданно, когда приступила к работе над другой темой, темой памятников котам, установленных в различных городах России. Если очерк (хочу его приурочить к Всемирному дню кошек) придется по душе редакции, вы сможете в свое время с ним ознакомиться. Итак, несколько интересных памятников представителям семейства кошачьих имеются в Нижнем Новгороде, старом торговом русском городе, что расположен на месте слияния Оки и Волги. Город этот известен многим со времен школьных уроков истории, благодаря Козьме Минину и князю Пожарскому, организовавшим народное ополчение во времена Смуты. Козьма Минин стал распорядителем финансов на формирование освободительной армии, «жаждущие сердца ратных утолял и наготу их прикрывал и во всём их покоил и сими делами собрал не малое воинство». Военачальником был избран князь Дмитрий Пожарский.

Современники говорили про Козьму, что он был «с крепкой волей, крутого нрава, разумен и душою прям». На «Земском соборе», который тогда выполнял функции правительства города, решая важные городские вопросы, в том числе и финансовые, Минин призвал граждан жертвовать свое имущество на ополчение. Пожертвовали, поскольку в основу своего пламенного выступления Минин положил более поздний принцип итальянской мафии «Доброе слово и пистолет куда эффективнее одного доброго слова». Короче, в полон были взяты жены и дочери состоятельных горожан, ну а тем ничего уже не оставалось, как пожертвовать свое имущество для выкупа женщин. 

Но вернемся к Стокгольмскому синдрому. Так вот, в этом Нижнем Новгороде живет моя сильно дальняя родственница Наталья, с которой я немного знакома. К ней и обратилась с вопросом насчет кошачьих памятников, а попутно — и с парочкой других. К слову, на мое счастье, у меня близких родственников минимум. Зато целый сонм очень дальних — уже и не разобрать, то ли родственников по крови, то ли считающихся родственниками в результате заключения браков, честно говоря, меня это особо не интересует. Общаюсь с ними редко, дискретно, чаще всего — с перерывом общения в годы. Занимаю позицию стороннего наблюдателя. И занятные истории в развитии порой доводится наблюдать. Порой люблю пошутить: при редкой встрече широко улыбаясь, распахнуть объятия и не представиться. Им ничего не остается, как столь же дружески ответить на приветствие. Дальше они теряются в догадках, кто же я. Варианты бывают разные. Принимают меня много за кого. Признаться, и я далеко не всегда узнаю их, просто заблаговременно предпочитаю получить информацию.

Но вернемся к Наталье из Нижнего Новгорода. С первого взгляда — она успешная женщина, в возрасте, но все еще эффектна, харизматична, занимает руководящие должности, известный челюстно-лицевой хирург. Внешне — хороша, портят ее только порой не к месту произносимые фразы о значимости родственников и семьи, при это взгляд у нее становится каким-то странным, будто у гипнотизируемого или гипнотизирующего.

Но мало кто догадывается, что женщине, которая исправляет уродства, созданные безжалостной природой или нанесенные в результате травм не менее безжалостной жизнью, женщине, которая возвращает людям красоту, собственная семья изуродовала жизнь. Я знала, что какое-то время она жила с ослепшей матерью (кроме нее, у старушки, было достаточное количество и других близких родственников). Слово за слово, поинтересовалась, одна ли она проживает сейчас. Оказалось, нет. С неким молоденьким Ваняткой. Грешным делом, я порадовалась за Наталью. Пусть дама и не очень молода, но успешна, интересна, почему бы и не стать счастливой во второй половине жизни. Зря порадовалась. Действительность оказалась куда печальнее. Ванятка был сыном ее племянницы от первого неудачного брака.

Племянница, как выяснилось, ныне проживает в Питере, а Ванятка попросту мешает ей заново устраивать свою жизнью. Вот и спихнула в Нижний Новгород тетке. Пара реплик нижегородской Натальи еще более стали прояснять картину, оказалось, что и племянница была в свое время на ее попечении в городе на Волге, а не на Неве. Как-то странно — при живых отце и матери, да и по возрасту неувязочка — Наталья в то время должны была быть совсем молоденькой. История меня заинтересовала. И вот что выяснилось. Росла Наталья в семье, где доминировала власть старших, в первую очередь, мужчин. Властный и весьма наглый ее старший брат Виктор подчинил младшую сестрицу (как-то довелось лицезреть ее братца в весьма некрасивой сцене, когда этот самый Виктор прилюдно не пожелал посетить общественный туалет, а предпочел идти мочиться к мусорному ящику, потому как ему от этого больше удовольствия — казалось бы, мелочь, но характерная).

Поехал учиться Натальин брат в город на Неве, познакомился там с местной, в результате приобрел недолгий брак, прописку, жилье и дочурку. Дочурку по-быстрому переправил младшей сестренке, мол, пусть она с тобой немного побудет, это ж просто живая кукла, только интереснее. «Немного» растянулось вплоть до совершеннолетия племянницы. Так что молоденькая Наталья свое свободное время вынуждена была посвятить навязанной племяннице вместо того, чтобы встречаться с подружками и молодыми парнями, бегать по концертам, театрам и свиданьям. Родной брат, маленькая племянница, поддерживаемые родственниками, стали ее персональным тираном.

Затем место повзрослевшей племянницы, которая отправилась за лучшей жизнью в тот же город на Неве (отцу и матери, само собой, она была не нужна ни на жилплощади, ни в жизни, так что ее обучение финансировала состоятельная тетка), заняла старая мать. А чего родственникам мудрить? Наталья уже привыкла быть «жертвой». Племянница пошла по стопам отца, вступила в кратковременный брак с питерцем, обзавелась дочуркой и собственным жильем. А затем не стала «изобретать велосипед», а спихнула ставшего помехой Ванятку тетке. Жалко Наталью, жизнь человеку дается одна, а ее жизни, в том числе и возможности родить и вырастить собственных детей, ее лишили ближайшие родственники. А матерью она была бы уж точно хорошей.

Почему же Наталья с самого начала не сказала «нет»? И почему вообще мы позволяем делать себя жертвами? Казалось бы, что проще — произнести «нет». Но некоторым людям трудно отказывать, трудно сказать «нет», трудно при этом чувствовать себя комфортно и спокойно. Особенно трудно отказать родственникам. Почему это происходит? Корни надо искать в истории вида. Люди, физически слабые по сравнению со многими другими млекопитающими, как вид выжили только потому, что жили все вместе, в обществе. И с точки зрения выживания человечества, просоциальное поведение помогало им сосуществовать в обществе.

Главная сложность сказать «нет» состоит в том, что, отказывая кому-либо в чем-либо, человек чувствует себя виноватым, не в своей тарелке, он не хочет быть «плохим» для кого-то, он боится потерять отношения и остаться один. В итоге, посторонний человек не может понять, почему жертва не покидает атмосферы, в которой она страдает, почему поступает так иррационально. Но сама жертва уже прониклась сочувствием и даже привязанностью к своему поработителю, поэтому старается его оправдать, помочь и т. д.

В связи с этой историей на память пришел штатовский фильм «Спросите Синди», точнее, один из его эпизодов. Напомню сюжет картины. Биржевой маклер Райан Тёрнер оказался жертвой аферы — без денег, жилья, вдобавок его бросила девушка, по профессии — журналистка, Синди, уехав в чужую страну. На его удачу Синди бросила не только его, но и свою работу, не поставив в известность редактора.

Оказавшись на «мели», Райан, выдавая себя за бывшую подружку, стал вести ее колонку. Очень быстро колонка и ее автор «Синди» стали популярны, публикации в ней вызвали небольшой переполох в трех штатах. Нетривиальный подход новоиспеченного журналиста к вопросам читателей и к их проблемам не только поднял рейтинг издания, но и реально помог людям. Так вот, одна из корреспонденток попросила совета в вопросе, связанном с семейным насилием, в первую очередь, — психологическим, родственники настаивали, чтобы она терпела и «спасала семью». Автор же колонки «Спросите Синди» ответил: «…А я советую Вам — спасайте себя». Хотелось бы, чтобы жертвы семейного Стокгольмского синдрома прислушались к этому совету, и не позволили сделать себя «тюремными людьми», которые уже не могут представить своей жизни вне мест заключения. Термин «тюремный человек» я позаимствовала из «Побега из Шоушенка». 

В заключение хочу напомнить, что вы — люди, у вас есть голос, вы можете сказать «нет» своим поработителям самого разного толка.

 

Стокгольмский синдром — Значение и примеры

Стокгольмский синдром представляет собой необычное психологическое явление, при котором жертва по непонятным причинам начинает симпатизировать своему мучителю.

Данный феномен заслуживает внимание уже хотя бы потому, что неоднократно ситуации разворачивались таким образом, что похищенные люди начинали собственноручно препятствовать своему освобождению.

В данной статье мы рассмотрим причины возникновения стокгольмского синдрома, его следствия, а также приведем наиболее известные примеры. Кстати, про 10 необычных психических синдромов читайте в отдельной статье.

Что такое стокгольмский синдром

Стокгольмский синдром (англ. Stockholm Syndrome) – это термин, популярный в психологии, описывающий защитно-бессознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения, применения или угрозы применения насилия.

Под воздействием сильного переживания заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия и, в конечном счете, отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели.

Исследователи полагают, что стокгольмский синдром является не психологическим парадоксом, не расстройством или синдромом, а скорее нормальной реакцией человека на сильно травмирующее психику событие.

Так, стокгольмский синдром не включён ни в одну международную систему классификации психиатрических заболеваний.

Как появился термин

Этот термин возник в результате инцидента, произошедшего в 1973 году, когда террористом был произведен захват заложников в одном из стокгольмских банков. На первый взгляд ситуация выглядела довольно стандартно:

• Преступник-рецидивист взял в заложники 4 работников банка, угрожая убить их, если они не будут выполнять все его приказы.
• В качестве условия, захватчик выдвинул требование освободить из тюремного заключения его товарища, а также выдать ему солидную сумму денег с гарантией безопасности.

Среди заложников были три женщины и один мужчина. Изначально полицейские согласились выполнить одно из требований преступника, а именно – освободить его друга из тюрьмы.

Далее преступники действовали вместе, и в течение 5 дней захватчики удерживали людей. Однако за это время жертвы неожиданно стали проявлять симпатию к своим обидчикам. Удивительно, но даже после того, как они были освобождены, бывшие заложники наняли адвокатов для того, чтобы помочь своим мучителям.

Это был первый подобный случай в истории, который официально получил название – «стокгольмский синдром».

Автором данного термина является шведский психиатр и криминалист – Нильс Бейерут, который принимал участие в освобождении заложников.

Кстати, интересен факт, что в дальнейшем бывшая заложница и один из захватчиков, впоследствии дружили семьями.

Причины стокгольмского синдрома

Вследствие того, что преступник и жертва долгое время находятся наедине друг с другом, между ними возникает определенная взаимосвязь. С каждым разом их беседы становятся все более открытыми, что закладывает основу для взаимной симпатии.

Это можно объяснить на простом примере. Например, захватчик и жертва внезапно замечают друг в друге общие интересы. Заложник неожиданно начинает понимать мотивы своего обидчика, проявляя сочувствие к его точке зрения и соглашаясь с его убеждениями.

Еще одной причиной возникновения стокгольмского синдрома является тот факт, что жертва хочет помочь агрессору, опасаясь за свою жизнь. То есть заложник на подсознательном уровне понимает, что в случае штурма он тоже может пострадать.

Таким образом, он воспринимает благополучие преступника, как залог своего собственного благополучия.

Опасность синдрома

Опасность стокгольмского синдрома заключается в действиях заложника против собственных интересов, как, например, воспрепятствование своему освобождению.

Известны случаи, когда во время антитеррористической операции заложники предупреждали террористов о появлении спецназовца, и даже заслоняли террориста своим телом.

В других случаях террорист прятался среди заложников, и никто его не разоблачал. Как правило, стокгольмский синдром проходит после того, как террористы убивают первого заложника.

Главные факторы стокгольмского синдрома

Чтобы объяснить стокгольмский синдром простыми словами, следует схематично представить главные факторы этого явления:

1. Наличие захватчика и заложника.
2. Доброжелательность со стороны агрессора по отношению к жертве.
3. Появление у заложника особенного отношения к своему обидчику. Понимание его поступков и оправдание их. Таким образом, вместо страха жертва начинает проникаться к преступнику сочувствием и симпатией.
4. Все эти ощущения многократно усиливаются в момент риска, когда их жизни угрожает штурм со стороны спецназа. Совместные переживания трудностей начинают роднить их.

Бытовой стокгольмский синдром

Само собой разумеется, подобные психологические явления скорее являются исключением, чем правилом. Однако существует так называемый бытовой стокгольмский синдром.

Выглядит он так, что супруга испытывает к мужу-деспоту сочувствие и чувство привязанности. Она готова прощать и терпеть с его стороны любые издевательства по отношению к себе.

Нередко подобную ситуацию можно наблюдать, когда женщина разводится с мужем, который постоянно пьянствует и избивает ее. Сойдясь с нормальным, порядочным человеком, она через некоторое время возвращается к бывшему тирану. Причем адекватно объяснить этот поступок женщина не может.

Подобные отклонения иногда называют «синдромом заложника». Жертва относится к своим мучениям, как к чему-то нормальному и естественному. Она готова терпеть все унижения и насилия, ошибочно думая, что эти действия являются заслуженными.

Примеры стокгольмского синдрома

Приведем некоторые примеры стокгольмского синдрома, чтобы продемонстрировать поведение пострадавших и их аргументы.

Девушка, ставшая членом банды

Патти Херст, которая приходилась внучкой миллионеру, была похищена с целью получения выкупа. В плену с ней обращались очень жестоко.

Около 2 месяцев ее продержали в шкафу, а также регулярно подвергали сексуальному и моральному насилию. Когда же она была освобождена, Патти отказалась возвращаться домой, но наоборот, вступила в ту самую группировку, и даже совершила в ее составе несколько серьезных ограблений.

Когда ее арестовали, Патти Херст начала убеждать судей в том, что ее преступное поведение было ответом на тот кошмар, который она пережила в плену.

Судебная экспертиза подтвердила, что у нее была нарушена психика. Но, несмотря на это, девушку все равно посадили на 7 лет. Хотя позже приговор был отменен из-за агитационной деятельности специального комитета.

Захват резиденции японского посла

В 1998 году в Лиме – столице Перу, имела место чрезвычайно необыкновенная история. По случаю дня рождения императора Японии было назначено празднование. Во время приема 500 высокопоставленных гостей в японском посольстве, был осуществлен террористический захват.

В результате этого, все приглашенные, включая самого посла, оказались заложниками. Взамен террористы требовали освобождения из тюрем всех своих товарищей.

Спустя 2 недели часть заложников была освобождена. При этом спасшиеся озадачили перуанские власти своим поведением. Они выступили с неожиданными заявлениями о правоте и справедливости борьбы террористов.

Долгое время находясь в плену, они стали испытывать одновременно и симпатию к своим захватчикам, и ненависть и страх по отношению к тем, кто попытается насильственным способом их освободить.

По мнению перуанских властей, главарь террористов Нестор Картолини, бывший текстильный рабочий, был исключительно жестоким и хладнокровным фанатиком. С именем Картолини была связана целая серия похищений крупных перуанских предпринимателей, от которых революционер требовал денег под угрозой смерти.

Однако на заложников он произвёл совершенно иное впечатление. Крупный канадский бизнесмен Кьеран Мэткелф сказал после своего освобождения, что Нестор Картолини – это вежливый и образованный человек, преданный своему делу.

Описанный случай дал название «лимскому синдрому». Ситуация, при которой террористы испытывают настолько сильную симпатию к заложникам, что отпускают их, является обратным примером (частным случаем) стокгольмского синдрома.

Необыкновенная история школьницы

Эта невероятная история произошла с 10-летней школьницей из Австрии. Девочка по имени Наташа Кампуш была похищена взрослым мужчиной. В результате оперативной работы полицейским так и не удалось найти девочку.

Однако спустя 8 лет девушка объявилась. Оказалось, что похититель продержал ее в плену весь указанный срок, после чего ей все-таки удалось сбежать. Позже она рассказывала о том, что ее похититель – Вольфганг Приклопиль, издевался над ней, удерживая в комнате, расположенной под землей.

Она подвергалась сексуальному и эмоциональному насилию, и часто голодала. Несмотря на все это Наташа Кампуш расстроилась, когда узнала, что ее мучитель совершил суицид.

Интересные факты про стокгольмский синдром

В конце приведем несколько интересных фактов про стокгольмский синдром.

• Как правило, стокгольмский синдром наблюдается у тех заложников, которые находились наедине со своими захватчиками не менее 3 суток. То есть, когда у жертвы было время для того, чтобы лучше узнать и понять действия преступника.
• Полностью избавиться от этого синдрома достаточно тяжело. Он будет проявляться у потерпевшего в течение длительного срока.
• На сегодняшний день знания об этом синдроме активно используются в переговорах с террористами.
• Считается, что если заложники будут демонстрировать сочувствие и понимание в отношении захватчиков, то те, в свою очередь, начнут относиться к своим пленникам лучше.

Современные психологи рассматривают стокгольмский синдром, как реакцию человека на нестандартные жизненные обстоятельства, в результате которых случаются психические травмы. Некоторые специалисты относят его к механизму самозащиты.

Теперь вы знаете все про стокгольмский синдром. Если вам понравилась данная статья – поделитесь ею в социальных сетях. Вдруг эти знания когда-то пригодятся вашим друзьям.

Если вам нравятся интересные факты – обязательно подписывайтесь на сайт InteresnyeFakty.org любым удобным способом. С нами всегда интересно!

Понравился пост? Нажми любую кнопку:

Интересные факты:

Стокгольмский синдром: возможно ли любить агрессора?

Представьте на минуту, что вы стали заложником. Захватчики с оружием в руках и яростью в глазах напали на организацию, в которой вы оказались по воле судьбы, а такие же случайные посетители, как и вы, теперь являются вашими единомышленниками, т.е. так же окутаны страхом и желанием выпутаться из истории. Очевидно, ваша самая главная и яркая реакция на все происходящее – страх, а это, как известно, непростое чувство …

Кстати, чтобы бороться с чересчур яркими эмоциями и чувствами, порой выключающими рациональное мышление и логические доводы, рекомендуем вам пройти нашу онлайн-программу «Психическая саморегуляция». На этой программе вы научитесь бороться со стрессом, апатией и многими другими нежелательными психологическими явлениями.

Возвращаясь к обуреваемому страху, напомним, что под властью этой сильнейшей эмоции с психикой человека могут происходить различного рода метаморфозы. Так вот, ситуация, описанная в начале, произошла на самом деле. На первый взгляд кажется, что ничего особенного в ней нет, ведь, к сожалению, в мире часто происходят захваты, ограбления, террористические акты и т.д., но давайте разберемся в деталях произошедшего в августе 1973 года.

Откуда все пошло?

Из названия понятно, что данный случай произошел в Стокгольме (Швеция). Грабители банка Kredibanken взяли в заложники четырех работников: Биргитту Лундблад, Элизабет Ольдгрен, Кристин Энмарк и Свена Сефстрема. На протяжении трех дней захватчик Ян-Эрик Олссон на пару со своим освобожденным по его требованию напарником Кларком Уолфссоном звонили представителям власти (в частности, упоминается премьер-министр Улоф Пальме) и заявляли о намерении освободить заложников только при выполнении определенных условий (все довольно стандартно: деньги, оружие, автомобиль).

Через три дня, 26 августа 1973 года в потолке здания банка полицейские просверлили отверстие, с помощью которого могли наблюдать происходящее внутри. Заметил это только Ян-Эрик Олссон, пообещавший расправиться с заложниками в случае применения мер полицией. И все же 28 августа шведской полицией была проведена газовая атака, в результате которой никто не пострадал: заложников вывели в целости и сохранности, а преступников взяли под стражу.

Что примечательного в данной истории? Пожалуй, самое шокирующее – это то, что заложники (в большей степени заложницы) сами нанимали адвоката для Олссона и Улофссона [M. Adorjan, T. Christensen, B. Kelly, D. Pawluch, 2012], чтобы защитить «карателей» от агрессивной общественности и правосудия. Зачем?

Оказалось, что по ходу захватнической операции заложники прониклись к преступникам настоящим состраданием, оправдали их в своих глазах, потому что полагали, что вина развернувшегося действа вовсе не в девиантных наклонностях мужчин, а в несправедливости общества, вынудившего их совершать такой поступок. Из-за этого заложники не отказывались давать показания в суде против Улофссона и Олссона. Очевидно, для всей общественности стало настоящим удивлением такое трепетное отношение к преступникам со стороны заложниц.

Если вам интересно, каким образом все же закончилось судебное разбирательство, спешим сообщить, что Кларк Улофссон был освобожден по причине как раз-таки доказанных попыток спасения заложников и отсутствия поддержки во время операции Яна-Эрика Олссона. Последний был приговорен к 10 годам лишения свободы, и, будучи в тюрьме, получал несметное количество восхищенных писем от поклонниц. Кстати, Улофссон и одна из заложниц, Кристин Энмарк, на свободе начали общаться и стали дружить семьями.

По ходу разбирательства вместе с полицией работал психиатр и криминалист Нильс Бейерут, ставший автором термина «норммальмсторгский синдром», впоследствии трансформированный в «стокгольмский». Однако задолго до того, в 1936 году, Анна Фрейд, младшая дочь основателя психоанализа Зигмунда Фрейда, считавшаяся также основателем детского психоанализа, по сути, ввела это понятие под названием «идентификация с агрессором» [А. Фрейд, 1936].

Посмотрим, в каких других случаях проявлялся синдром.

Еще примеры стокгольмского синдрома

Наиболее нашумевший и покоривший аудиторию случай произошел с Патрисией (Петти) Херст через год после стокгольмского случая в 1974 году. Девушка была похищена боевиками-революционерами (фактически террористами) из Симбионистской армии освобождения (С. А. О.) Следует упомянуть и о том, что девушка была родом из богатой семьи, ее дедушка был газетным магнатом, поэтому ситуация приобрела более чем резонансный характер.

Патрисия провела в шкафу 57 дней в жутких условиях (более подробно читайте здесь), подвергалась психическому, физическому, сексуальному насилию. А за день до освобождения девушки, когда семья выделила еще одну сумму для выкупа, появилась аудиодекларация, где Петти заявляла о своем намерении вступить в ряды леворадикального движения, что впоследствии и сделала. Юная Патрисия присоединилась к криминальным делам, она была замечена в ряде ограблений, угонов автомобилей, захвате заложников, производстве взрывчатки. В результате, в сентябре 1975 года девушку удалось задержать.

У Патриссии Херст было обнаружено посттравматическое расстройство психики, появившееся по причине тотального ужаса и страха. Этим в суде объясняли ее поведение. Все же отбыть срок в тюрьме девушке пришлось, т.к. ее обвиняли в ограблении банка «Хиберния», и только благодаря вмешательству президента США Джиммии Картера срок был сокращен [K. Ramsland, 2007].

Этот пример считается типичным для стокгольмского синдрома. Патрисия сделала этот выбор сама, но, безусловно, ее психическое состояние в тот момент можно признать неуравновешенным и крайне нестабильным.

Другой, менее явный пример произошел в 1998 году в Вене, где Вольфганг Приклопиль похитил 10-летнюю девочку, шедшую в школу. Наташа Кампуш, ставшая его жертвой, провела в подвале 3096 дней (более 8 лет), пока 23 августа 2006 года не сбежала от своего похитителя. В тот же вечер, когда общественность, наконец, узнала о произошедшем и девочка была найдена, Приклопиль покончил жизнь самоубийством, бросившись под поезд на Северном вокзале в Вене.

Многие спорят по поводу причисления данного случая к практике стокгольмского синдрома, однако более всего смущает тот факт, что, когда Наташа Кампуш узнала о смерти Приклопиля, она безудержно плакала и поставила ему свечку, т.е. налицо определенная эмоциональная взаимосвязь с, казалось бы, враждебным человеком.

Возможно, стоит меньше удивляться в силу условий, созданных для девочки. Несмотря на то, что сама Наташа воздерживается от каких-либо комментариев по поводу того, какого рода связь и отношения были между похитителем и заложницей («это наше личное дело», – как указывает девушка), полиция при обыске места преступления обнаружила хоть и крохотную комнатушку, но со всеми удобствами (кровать, полки, телевизор стол и стул, вентилятор, крючки для одежды). Книги, одежда, ящики, игры, бутылки с водой также были найдены в помещении. Более того, заложнице разрешалось выходить на прогулки во дворе и даже купаться в бассейне соседей. Совместный завтрак стал традицией, Наташа не отставала в учебе, потому что располагала различной литературой.

Тем не менее не все так радужно было в этот период жизни маленькой девочки. Представитель Кампуш в интервью говорил, что иногда Приклопиль мог избить девочку очень сильно, так, что она с трудом ходила; затем он принимался ее успокаивать, после чего начинал фотографировать свою «жертву». Однако девочка затем признавалась, что была психологически сильнее своего захватчика и иногда посылала его в магазин за покупками или убеждала в необходимости отметить Рождество [Н. Кампуш, Х. Гронемайер, К. Мильборн].

Этот пример не является классическим, т.к. у девочки все же оставалось понимание того, что перед ней преступник, и он держит ее взаперти, иначе одним августовским днем она так и не решилась бы на побег. Да и сама Наташа отрицает наличие у себя стокгольмского синдрома. Но все же очевидным остается тот факт, что какая-то психологическая зависимость между этими двумя людьми осталась. Очевидно, по причине сильного шока детская психика не смогла вынести такого стресса, отсюда и пошло данное отклонение.

К сожалению, стокгольмский синдром проявляется довольно часто. Давайте попробуем понять, как, почему и при каких обстоятельствах это происходит.

Механизм действия стокгольмского синдрома

Название «стокгольмский синдром» содержит исключительно географический признак, в то время как существуют и его синонимы, в частности, синдром здравого смысла, стокгольмский фактор, синдром выживания заложника. Также изучению данного синдрома посвящают свою исследовательскую деятельность многие ученые и криминалисты.

К примеру, психиатр Мичиганского университета Фрэнк Окберг, комментировавший ситуацию в Стокгольме, указывал на то, что его истоки кроются в характере складывающихся отношений между агрессором и жертвой. В частности, первый становится хозяином положения, жизнь заложника оказывается во власти захватчика, он выступает как кормилец, обеспечивает кров, разрешает удовлетворять элементарные физиологические потребности (именно разрешает) [Д. Каллен, 2016].

Теперь обратимся к жертве. Ее положение чрезвычайно критично: поначалу заложник испытывает сильнейший страх, впадает в паническое состояние, тревогу. В этот момент под воздействием страха у него начинает формироваться инфантильность, чувство благодарности, лепетания перед своим «хозяином»; его действия оправдываются в сознании заложника, ведь они происходят ради «лучшего», «благородной миссии».

Стокгольмский синдром называют также защитно-бессознательной реакцией, проявляющейся в форме односторонней или взаимной симпатии [С. Алиева, 2017]. Отмечается, что он вовсе не носит характер парадоксального феномена, а напротив, является нормальной реакцией на серьезное травмирующее событие. Эта реакция возникает, когда заложник начинает сочувствовать, сопереживать своему захватчику и даже идентифицировать себя как необходимую для общей, правильной миссии жертву. Далее происходит процесс отождествления себя с агрессором, причастность к его действиям становится для заложника как нечто данное.

Однако, как указывает автор [С. Алиева, 2017], синдром может появиться и действовать, пока заложник не начнет применять физическое насилие, хотя из примеров выше мы видели и применение грубой силы, а также жестокости. В любом случае, реакция жертвы на агрессора в виде стокгольмского расстройства помогает ослабить страх и беззащитность, это и является первопричиной его появления.

Еще одним фактом в защиту позиции о том, что стокгольмский синдром проявляется только при относительно мирных отношениях между агрессором и жертвами служат некоторые подробности банковского инцидента. Как утверждал американский журналист Даниель Ланг, взявший, спустя год, интервью у всех причастных к этому случаю ключевых фигур, заложники не наблюдали враждебного отношения со стороны Олссона, а одна из страдавших клаустрофобией жертв Элизабет Ольдгрен, была выведена им «на прогулку» с веревкой на шее. Конечно, это рассматривалось как нечто гуманное в глазах жертв.

Олссон же сам, также прошедший интервью с Д. Лангом, говорил: «Это была ошибка жертв. Они выполняли все, что я им велел делать. Если бы они вели себя иначе, меня бы сейчас здесь не было. Почему никто из них меня не атаковал? Совершение убийства они сделали затруднительным. Они заставили нас жить с ними день за днем, словно стадо козлов, в этой грязи. Больше ничего не оставалось делать, как узнавать друг друга все лучше» [K. Westcott, 2013]. Что думаете по поводу этой проникновенной речи? По нашему мнению, довольно любопытно…

Итак, анализируя все вышесказанное, можно сказать, что стокгольмский синдром простыми словами – это реакция жертвы на агрессора, ее идентификация с ним, его идеями, сопереживание ему до применения им физического насилия.

Кстати, довольно часто тема стокгольмского синдрома связывается с треугольником Кармпана, когда одна и та же личность может выступать и как жертва, и как агрессор, и как спаситель. Более подробно об этом читайте статье «Треугольник Карпмана».

Посмотрим теперь, как данное явление отражено в массовой культуре, и здесь необходимо упомянуть о литературе и кинематографе.

Фильмы и книги про стокгольмский синдром

Сначала обратимся к кинематографу. «Однажды в Стокгольме» (Stockholm – название на английском языке) – фильм, снятый режиссером канадского происхождения Робертом Будро в 2018 году. Несмотря на то, что в фильме идет прямая отсылка на стокгольмскую историю («Основано на реальной и абсурдной истории»), его сложно привязать к действительной ситуации. Картина представляет собой обыкновенную комедию, изобличающую и в какой-то степени иронизирующую факт того, что между преступниками и заложниками могут возникнуть романтические отношения.

Весьма забавными кажутся и сами герои. Типичные для жанра комедии, они совершенно не выглядят полноценными преступниками, и это заметно уже даже по тому, какой сценический образ предстает перед зрителем, а уж их поведение совершенно не символизирует серьезный криминальный мотив.

В целом, если вы хотите провести уютный вечер и посмотреть какую-нибудь комедию, можете выбрать данный фильм. Однако не ищите в нем глубоких отсылок к ситуации, документальных сведений, и не рассматривайте его как познавательную кинематографическую работу. Приведем слова Дмитрия Сосновского, автора рецензий на фильмы из «Российской газеты»: «»Стокгольм» даже не пытается быть комментарием – хоть бы и ироничным – к удивительному психологическому феномену и казусу, удачно его проиллюстрировавшему. Это просто не очень сбалансированный фарс с симпатичными исполнителями, которым большую часть времени приходится кривляться и строить из себя милых лопухов в беде» [Д. Сосновский, 2019].

Другим отражением рассматриваемой проблемы уже в литературном амплуа стала книга с прямым названием «Стокгольмский синдром». Тем не менее в этой истории нет совершенно никакой связи с банковским инцидентом. Происходящее по сюжету касается холостого состоятельного мужчины порядка 30 лет, завоевавшего славу гения, признанного ученого, а также молодой девушки-студентки. При этом у него отклонения в психике, связанные с редкой формой клептомании, из-за чего перед похищенной девушкой встает задача написать книгу о жизни миллиардера.

В общем, можно отметить, что это типичный любовный роман от автора Эмилии Грин. Если вы любитель любовных историй с начинкой психологических изысков, то данная книга для вас.

Однако существует и другая книга, непосредственно описывающая проблему идентификации с агрессором, она называется «Любить монстра». Авторами книги являются знаменитый профайлер Микки Нокс и американский психолог-криминалист Роберт Ресслер.

Книга повествует о трех знаменитых случаях стокгольмского синдрома, приводится психологический анализ, компетентные выводы, а затем следует вторая часть, включающая художественный рассказ. Поэтому если вы заинтересованы в прочтении дополнительной литературы по теме синдрома, смело читайте эту работу.

На текущий момент мы с вами познакомились с главной интерпретацией стокгольмского синдрома (криминальная область). Однако существует множество других сфер, куда возможно и даже необходимо приложить механизм его действия. Давайте поближе познакомимся с ними.

Где еще можно встретить стокгольмский синдром?

Итак, наблюдать проявление стокгольмского синдрома можно в следующих сферах:

Семейные и бытовые отношения

К сожалению, нам часто приходится слышать и говорить о насилии в семье, когда муж избивает жену, детей либо давит на них психологически, об инцестах, о давлении женщины на других членов семьи, даже об убийствах и т.д. Но к еще большему сожалению, такие отношения могут носить характер проявления стокгольмского синдрома.

К примеру, в научной статье Елены Ильюк приводится описание виктимного архетипа (архетип жертвы). Здесь автор указывает, что зачастую у ребенка, которого родители воспитывают в страхе и полной зависимости, может развиться стокгольмский синдром в силу проявления так же и ласки, доброты, заботы. В такие моменты жертва начинает проникаться доверием к агрессору, возникает эмоциональная связь, и действия агрессора переходят в разряд приемлемых, допустимых [Е. Ильюк, 2017].

Точно так же расстройство действует и в ситуации насилия по отношению к женщине. Она впадает в зависимость от мужа, более сильного, страшного и агрессивного, страх делает ее беззащитной, создается впечатление, что никто в этом мире не спасет ее положения. Единственный выход – примириться с насильником и его действиями, ведь на самом деле он всегда такой ужасный… [K. Westcott, 2013]

Конечно, такие случаи стокгольмского синдрома чрезвычайно страшны, и здесь необходимо вмешательство родных, а также кропотливая работа профессионального психотерапевта.

Политические отношения

Давайте честно ответим на вопросы: в государствах-автократиях часто ли народ заявляет о своих правах, о том, что он претендует на построение демократического общества и при нарушении обязательств по построению такого, народ будет вынужден требовать отставки автократа на честных, независимых выборах? Часто ли эта, казалось бы, нормальная идея реализуется на практике? Граждане многих государств прекрасно осознают, что такое страх, молчание, конформизм…

В ситуации, описанной выше, налицо проявление стокгольмского синдрома масс, когда люди привыкают к попустительству властных полномочий, когда в стране царит коррупция, бюрократическая небылица, когда власть фактически сконцентрирована в руках группы людей, а народ выступает всего лишь массовкой, фоном для действий, разворачивающихся на авансцене. При этом ни один гражданин не имеет смелости заявить о своих правах, требованиях, желаниях, о царящей несправедливости.

Отношения между жертвой (население) и агрессором (государственный автократический аппарат) наполнены страхом, поэтому в какой-то момент наступает чувство бессилия, вызывающее обычное адаптивное поведение – конформизм. «Все идет, как должно идти», «Ничего не изменить», «А что будет, если власть сменится, разве лучше?» – типичные фразы для людей, страдающих стокгольмским расстройством [А. Канюков, 2015].

Довольно интересная трактовка стокгольмского синдрома приводится Николаем Медушевским, экстраполирующим действие синдрома также на массы, но именно в контексте миграционной политики Европейского союза. Так, мигранты из африканских и азиатских стран выступают в данном случае «захватчиками», перенося свое религиозное, примитивное восприятие жизни в лоно цивилизационного европейского уклада, а мирное, толерантное, ищущее рациональные корни в происходящем население европейских стран – «заложниками» [Н. Медушевский, 2018].

Отношения «учитель-ученик»

Часто о моральном насилии нам приходится слышать из стен школы. Только лишь единицы школьных педагогов были не только учителями, которым интересно, что ты выучил и получил, а настоящими наставниками, воспитателями и образцами. Таких людей запоминает каждое детское сознание.

К сожалению, порой ученики оказываются жертвами обстоятельств, учителя не видят радости в своем ремесле, не интересуются школьной жизнью своих учеников, что демотивирует обе стороны учебного процесса. И в условиях морального гнета, кричащий, постоянно недовольный, чрезмерно строгий учитель может выступать в роли агрессора. Дети же становятся жертвами, а их детское сознание, пока что не способное анализировать происходящее вокруг критически, подстраивается под условия и не сопротивляется. Наоборот, учитель бывает авторитетным, его поступки – значимыми, а мнение – беспрекословным.

Отличным разбором российского фильма «Училка» является работа Кругловой Татьяны, соединяющей сюжет и рассматриваемый психологический феномен [Т. Круглова, 2016]. Автор показывает, как образуется стокгольмский синдром в условиях учебного процесса.

Помимо указанных сфер, синдром можно наблюдать и в религии, терроризме, национальных обрядах, концентрационных лагерях, тюрьмах и т.д. Довольно подробно на тему идентификации с агрессором рассматривает в своем стриме психолог и психотерапевт Андрис Саулитис. Запись стрима можно посмотреть чуть ниже:

Критика

Существует целое сообщество, отвергающее состоятельность стокгольмского синдрома и заявляющее о том, что это чистой воды выдумка, придуманная средствами массовой информации, и оправдание действий жертв за неимением других. В силу отсутствия четких критериев выявления данного расстройства, а также невключения его в общепризнанное руководство по обследованию и диагностике в практике психиатров, сложно говорить о научной его полноценности.

Один из знаменитых журналистов в правовой сфере Эрин Фукс в своей авторской статье приводит цитату клинического психиатра из университета Эмори Надин Каслоу, поясняющей, что есть слишком мало доказательств того, что стокгольмский синдром существует, о нем больше говорят в СМИ [E. Fuchs, 2013].

Более обескураживающим фактом становятся слова американского журналиста и писателя Роберта Райта: «Это совершенно новый опыт для нас <…> Но действительно интересно, что термин «стокгольмский синдром» был введен психиатром, который даже не проводил интервью с женщиной, которую он описывает».

Основываясь на его мнении, стокгольмский синдром – это миф, созданный чтобы дискредитировать женщин-жертв насилия, затмить их попытки сознательной защиты от него, отвлечь внимание от главных событий, произошедших по ходу того эпизода. Более того, указывает Робертс, этот миф создан с целью принуждения к молчанию тех, кто, становясь жертвой насилия, находит силы публично выступать с критикой общественных институтов [I. Badhwar, 2017].

Схожей позицией располагает доктор Алан Уэйд из Центра доказательной практики, признающийся первым психиатром, проведшим интервью с одной из заложниц банка, Кристин Энмарк. Именно он содержательно переиначил стокгольмскую ситуацию, отметил, как Кристин сопротивлялась захватчикам, объединившись с другими жертвами сплоченно и аккуратно противостояла агрессорам, действовала в условиях ошибочной стратегии правоохранительных органов. С этих позиций Уэйд показывает, как намеренно сдвигался фокус от происходящего в стенах банка к психологическим реакциям заложников, в особенности женщин [A. Wade, 2015].

Отечественный психолог Наталья Коробкова в своем блоге также указывает на то, что такая поведенческая модель заложников произошла именно по причине возникновения симпатии, но не как формы расстройства, а как частного случая. Девушки-заложницы были относительно молоды, приятны на вид, а один из преступников, как было доказано впоследствии, вообще не принимал никакого участия в абьюзе; другой же не предпринимал никаких действий, связанных с насилием. Данные обстоятельства в совокупности и стали причиной сближения участников ситуации [Н. Коробкова, 2019].

И перед переходом к заключению предлагаем вам пройти небольшой тест, чтобы вы могли проверить, насколько хорошо удалось усвоить материал статьи:

Заключение

К сожалению, в нашей жизни много страдания, насилия, жестокости, боли, негатива, преступлений, и в этих условиях важно оставаться психически уравновешенным, не терять самого себя. Помните, что сохранение устойчивости, удержание рассудка и способность анализировать помогают в любой ситуации, а паника, потеря контроля, отчаяние – враги человеческой психики. Также вы можете пройти нашу онлайн-программу «Когнитивистика», которая поможет вам тренировать мозг, чтобы справляться с трудными задачами, в том числе опасными или нестандартными ситуациями.

Стокгольмский синдром является довольно стройной теорией, оправдывающей поведение жертв в стрессовых условиях. Но какое мнение у вас? Действительно ли этот синдром не имеет ничего общего с психологическим расстройством и является лишь только раздутым не без участия медиа частным случаем? Оставляйте свои комментарии.

Желаем успехов!

Стокгольмский синдром — Блог Викиум

Стокгольмский синдром проявляется в виде бессознательной реакции во время травматической связи по отношению к жертве. Психологи не относят подобный синдром к психическим расстройствам. В этой статье вы узнаете, как проявляется подобный синдром, и методы избавления от него.

Суть стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром можно отнести к психологическому состоянию, которое возникает при каких-либо травмирующих событиях. При наличии синдрома жертва испытывает симпатию и привязанность к своему агрессору, стараясь всеми возможными способами оправдать его поступки.

Когда человек испытывает подобные нарушения, нет смысла ждать, что когда-то у него откроются глаза. При синдроме психика человека начинает работать нестандартно, защищая своего мучителя.

Проявление синдрома

Стокгольмский синдром может проявляться по-разному:

1. Бытовая форма подразумевает наличие агрессивного мужа и женщины, которая выступает в роли жертвы. Обычно в таких отношениях жертва постоянно оправдывает тирана и считает себя виновной в его вспышках ярости.
2. Классическая форма проявляется у заложников, которые, находясь в состоянии шока, пытаются оправдать своего похитителя. Чем дольше человек будет находиться в заложниках, тем сильнее он будет расположен к своему обидчику.
3. Корпоративная форма присуща на работе, когда начальник часто наказывает подчиненного за промахи, а сам работник боится лишний раз что-то сказать и сменить работу из-за чувства вины.

Причины появления стокгольмского синдрома

В психологии так до конца и не известны причины проявления подобного синдрома. В случае с бытовой формой такому синдрому поддается совершенно незначительное количество женщин. Вот несколько предположительных причин:

1. Мышление жертвы. С таким мышлением у жертвы просыпается страх за свою жизнь, а со временем она начинает привязываться к преступнику, особенно если он проявляет заботу. Бывают случаи, когда жертва начинает испытывать любовь к мучителю, особенно если между ними была близость.
2. Защитный механизм. Данная причина подразумевает идентификацию жертвы с преступником. В истории известны случаи, когда похищали невест, после чего те становились покорными женами. Таким образом психика человека пыталась защитить себя от разрушения.
3. Стереотипы. Жизнь в социуме оказывает на психику большой эффект. Некоторые могут спокойно жить с мыслью о том, что если муж бьет свою жену, значит она сама в этом виновата.

Диагностика и лечение

Обычно жертвы живут с полной уверенностью, что у них все нормально. В данном случае специалист проводит беседу, подбирая правильные слова, а также просит описать эмоции и чувства. Также при диагностике могут использовать различные рисунки, с помощью которых можно кратко описать и понять ситуацию.

Избавление от стокгольмского синдрома — дело не очень простое и может занять годы. Наиболее эффективной в борьбе с синдромом является психотерапия, где специалист помогает понять жертве реальную ситуацию.

Лишь благодаря работе грамотного специалиста жертва в состоянии понять, откуда у нее возникают такие мысли, и разобраться в нелогичности собственных убеждений. В случае с бытовой формой жертве необходимо понять, что агрессор никогда не изменится. С помощью терапии жертва меняет свое мнение относительно происходящего и начинает переосмысливать жизнь. Также важным во время терапии является желание самой жертвы начать меняться. В этом случае рекомендуется пройти курс Викиум «Критическое мышление».

Читайте нас в Telegram — wikium

СТОКГОЛЬМСКИЙ СИНДРОМ: storm100 — LiveJournal

Стокгольмский синдром — психологическое состояние, возникающее при захвате заложников, когда заложники начинают симпатизировать захватчикам или даже отождествлять себя с ними.

Авторство термина «стокгольмский синдром» приписывают криминалисту Нильсу Биджероту (Nils Bejerot), который ввел во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года.
При долгом взаимодействии заложников и террористов в поведении и психике заложников происходит переориентация. Появляется так называемый «Стокгольмский синдром». Впервые он был обнаружен в столице Швеции. Ситуация сложилась следующим образом. Два рецидивиста в финансовом банке захватили четырех заложников — мужчину и трех женщин. В течение шести дней бандиты угрожали их жизни, но время от времени давали кое-какие поблажки. В результате жертвы захвата стали оказывать сопротивление попыткам правительства освободить их и защищать своих захватчиков. Впоследствии во время суда над бандитами освобожденные заложники выступали в роли защитников бандитов, а две женщины обручились с бывшими похитителями. Такая странная привязанность жертв к террористам возникает при условии, когда заложникам не причиняется физического вреда, но на них оказывается моральное давление. «Стокгольмский синдром» усиливается в том случае, если группу заложников разделили на отдельные подгруппы, не имеющие возможности общаться друг с другом.Своеобразная ситуация, провоцирующая «Стокгольмский синдром», многократно описана в литературе, отражена в художественных фильмах. Впервые психологическая привязанность заложника к своему сторожу представлена в кинофильме по повести Лавренева «Сорок первый». Затем во французском фильме «Беглецы» с участием известных актеров Жерара Депардье и Пьера Ришара показано возникновение нежной дружбы между неудавшимся террористом (герой Ришара) и бывшим бандитом, ставшим его заложником (герой Депардье). В знаменитом американском фильме «Крепкий орешек» с участием Брюса Уиллиса ситуация последствий «Стокгольмского синдрома» обыгрывается более драматично. Один из заложников проявил солидарность с террористами, предал своих товарищей, выдал жену сотрудника полиции (героя Уиллиса). После этого он был хладнокровно застрелен террористами. Этот пример показывает нам, насколько рискованным является общение заложников с террористами.Психологический механизм стокгольмского синдрома состоит в том, что в условиях полной физической зависимости от агрессивно настроенного террориста человек начинает толковать любые его действия в свою пользу. Известны случаи, когда жертва и захватчики месяцами находились вместе, ожидая выполнения требований террориста. Если никакого вреда жертве не причиняется, то в процессе адаптации к данной ситуации некоторые люди, почувствовав потенциальную неспособность захватчиков причинить им вред, начинают их провоцировать. Однако любые высказывания о слабости террористов, угрозы отмщения, неминуемого разоблачения и привлечения к уголовной ответственности могут оказаться очень опасными и привести к непоправимым последствиям.Наиболее ярко «Стокгольмский синдром» проявился во время захвата террористами посольства Японии в Перу. В резиденции японского посла в Лиме, столице Перу, 17 декабря 1998 года проходил пышный прием по случаю дня рождения императора Японии Акохито. Террористы, появившиеся в виде официантов с подносами в руках, захватили резиденцию посла вместе с 500 гостями. Террористы являлись членами перуанской экстремистской группировки «Революционное движение имени Тупака Амара». Это был самый крупный за всю историю захват такого большого числа высокопоставленных заложников из разных стран мира, неприкосновенность которых установлена международными актами. Террористы требовали, чтобы власти освободили около 500 их сторонников, находящихся в тюрьмах.Сразу после захвата президента Перу Альберто Фухимори стали обвинять в том, что он не обеспечил надежной охраны посольства. Лидеры западных стран, чьи граждане оказались в числе заложников, оказывали на него давление и требовали, чтобы безопасность заложников была приоритетной целью при их освобождении. Но ни о каком штурме посольства, ни о каких других силовых мерах освобождения заложников речи не шло. Спустя сутки после захвата резиденции террористы освободили 10 узников — послов Германии, Канады, Греции, советника по культуре посольства Франции. Террористы договорились с дипломатами, что те станут посредниками на переговорах между ними и президентом А. Фухимори. Президент мог либо подключиться к переговорам с террористами, на чем те настаивали, либо пытаться освободить заложников силой. Но штурм посольства не гарантировал сохранения жизни заложников.Через две недели террористы освободили 220 заложников, сократив число своих пленников, чтобы их легче было контролировать. Освобожденные заложники своим поведением озадачили перуанские власти. Они выступали с неожиданными заявлениями о правоте и справедливости борьбы террористов. Находясь долгое время в плену, они стали испытывать одновременно и симпатию к своим захватчикам, и ненависть и страх по отношению к тем, кто попытается насильственным способом их освободить.По мнению перуанских властей, главарь террористов Нестор Картолини, бывший текстильный рабочий, был исключительно жестоким и хладнокровным фанатиком. С именем Картолини была связана целая серия похищений крупных перуанских предпринимателей, от которых революционер требовал денег и других ценностей под угрозой смерти. Однако на заложников он произвел совершенно иное впечатление. Крупный канадский бизнесмен Кьеран Мэткелф сказал после своего освобождения, что Нестор Картолини — вежливый и образованный человек, преданный своему делу.Захват заложников продолжался четыре месяца. Положение заложников стало ухудшаться. Некоторые заложники приняли решение вырваться на свободу своими силами. И только А. Фухимори, для которого пойти на поводу у террористов и освободить их соратников из тюрьмы было решительно неприемлемо, казалось, бездействовал. В стране его популярность упала крайне низко. Бездействие президента возмущало мировое сообщество. Никто не знал, что группа специально подготовленных людей рыла под посольством тоннель. По совету освобожденных ранее заложников штурм посольства начался во время футбольного матча, который в определенное время суток вели между собой террористы. Группа захвата просидела в потайном тоннеле около двух суток. Когда начался штурм, то вся операция заняла 16 минут. Все террористы во время штурма были уничтожены, все заложники — освобождены.Синдром заложника — это серьезное шоковое состояние изменения сознания человека. Заложники боятся штурма здания и насильственной операции властей по их освобождению больше, чем угроз террористов. Они знают: террористы хорошо понимают, что до тех пор, пока живы заложники, живы и сами террористы. Заложники занимают пассивную позицию, у них нет никаких средств самозащиты ни против террористов, ни в случае штурма. Единственной защитой для них может быть терпимое отношение со стороны террористов. Антитеррористическая акция по освобождению заложников представляет для них более серьезную опасность, чем даже для террористов, которые имеют возможность обороняться. Поэтому заложники психологически привязываются к террористам. Для того чтобы исключить когнитивный диссонанс между знанием о том, что террористы — опасные преступники, действия которых грозят им смертью, и знанием о том, что единственным способом сохранить свою жизнь является проявление солидарности с террористами, заложники выбирают ситуационную каузальную атрибуцию. Они оправдывают свою привязанность к террористам желанием сохранить свою жизнь в данной экстремальной ситуации.Такое поведение заложников во время антитеррористической операции очень опасно. Известны случаи, когда заложник, увидев спецназовца, криком предупреждал террористов о его появлении и даже заслонял террориста своим телом. Террорист даже спрятался среди заложников, никто его не разоблачил.

Преступник вовсе не отвечает взаимностью на чувства заложников. Они являются для него не живыми людьми, а средством достижения своей цели. Заложники же, напротив, надеются на его сочувствие. Как правило, «Стокгольмский синдром» проходит после того, как террористы убивают первого заложника.

Симптомы стокгольмского синдрома

Жертвы пытаются отождествлять себя с агрессорами. В принципе, сначала этот процесс представляет собой своеобразный иммунитет, защитную реакцию, которая чаще всего основана на самостоятельно внушаемой мысли, что бандит не сможет навредить заложнику, если тот станет поддерживать его и помогать ему. Жертва целенаправленно жаждет получить снисхождение и покровительство преступника.Пострадавшее лицо в большинстве случаев понимает, что мероприятия, которые предпринимаются для его спасения, в итоге могут представлять опасность и для него самого. Попытки освободить заложника могут закончиться не по плану, что-то может пойти не так и жизнь пленника окажется в опасности. Поэтому часто жертва выбирает, по её мнению, более безопасный путь – встать на сторону агрессора.Длительное нахождение в качестве пленника может привести к тому, что преступник представляется пострадавшему уже не как лицо, нарушившее закон, а как обычный человек, со своими проблемами, мечтами и стремлениями. Особенно четко такая ситуация выражается в политическом и идеологическом аспекте, когда присутствует несправедливость со стороны власти или окружающих людей. В результате пострадавший может обрести уверенность в том, что точка зрения захватчика – безусловно правильная и логичная.

Захваченное лицо мысленно отодвигается от действительности – возникают мысли, что всё, что происходит – сон, который вскоре благополучно закончится.

Бытовой стокгольмский синдром

Психопатологическую картину, часто называемую также «синдромом заложника», часто можно обнаружить и в бытовых ситуациях. Сплошь и рядом наблюдаются случаи, в которых женщины, пережившие насилие и агрессию, впоследствии испытывают привязанность к своему насильнику.К сожалению, такая картина – не редкость в семейных отношениях. Если в семейном союзе жена испытывает агрессию и унижение от собственного супруга, то при стокгольмском синдроме она испытывает по отношению к нему точно такое же аномальное чувство. Подобная ситуация может сложиться и между родителями и детьми.Стокгольмский синдром в семье в первую очередь касается людей, которые изначально принадлежат к психологическому типу «страдающей жертвы». Такие люди были «недолюблены» в детском возрасте, они испытывали зависть к окружающим детям, любимым своими родителями. Зачастую они обладают комплексом «второсортности», недостойности. Во многих случаях мотивом их поведения является следующее правило: если меньше перечить своему мучителю, то его злость будет проявляться реже. Страдающий от издевательств человек воспринимает происходящее как должное, он продолжает прощать своего обидчика, а также защищает и даже оправдывает его перед окружающими и перед самим собой.

Одной из разновидностей бытового «синдрома заложника» является посттравматический стокгольмский синдром, суть которого состоит в появлении психологической зависимости и привязанности жертвы, к которой применялось насилие в физической форме. Классическим примером считается перестройка психики человека, который пережил изнасилование: в некоторых случаях сам факт унижения с применением силы воспринимается как само собой разумеющееся наказание за что-либо. Одновременно с этим возникает необходимость в оправдании насильника и попытках понять его поведение. Иногда случались ситуации, когда жертва искала встречи со своим обидчиком и выражала ему свое понимание или даже симпатию.

Социальный стокгольмский синдром

Как правило, человек, который приносит себя в жертву сожителю-агрессору, намечает для себя определенные выживательные стратегии, которые помогают физически и морально выжить, ежедневно находясь бок-о-бок с истязателем. Однажды осознанные механизмы спасения со временем переделывают человеческую личность и превращаются в единственный способ обоюдного сосуществования.

Эмоциональная, поведенческая и интеллектуальная составляющие искажаются, что помогает выживать в условиях бесконечного террора.

Специалистам удалось выделить основные принципы такого выживания.Человек пытается делать акцент на положительных эмоциях («если он не кричит на меня, то это дарит мне надежду»).Происходит полное отрицание негативных эмоций («я об этом не думаю, мне некогда»).Собственное мнение абсолютно повторяет мнение агрессора, то есть, полностью исчезает.Человек пытается взять всю вину на себя («это я довожу и провоцирую его, это моя вина»).Человек становится скрытным и не обсуждает свою жизнь с кем бы то ни было.Жертва учится изучать настроение, привычки, особенности поведения агрессора, буквально «растворяется» в нем.Человек начинает обманывать сам себя и в то же время верить в это: появляется ложное восхищение агрессором, симуляция уважения и любви, удовольствия от половой связи с ним.

Постепенно личность изменяется настолько сильно, что по-другому жить уже не представляется возможным.

Стокгольмский синдром покупателя

Оказывается, «синдром заложника» может относиться не только к схеме «жертва-агрессор». Банальным представителем синдрома может стать обычный шопоголик – лицо, которое неосознанно делает дорогие покупки или пользуется дорогими услугами, после чего пытается оправдать ненужные траты. Такая ситуация считается частным проявлением искаженного восприятия собственного выбора.Говоря иначе, человек страдает острой формой так называемого «потребительского аппетита», однако, в отличие от многих людей, впоследствии не признает пустой траты денег, а пытается убедить себя и окружающих в том, что приобретенные вещи ему крайне необходимы, и если не сейчас, то потом уж точно.Такого рода синдром также относится к психологическим когнитивным искажениям и представляет собой постоянно повторяющиеся мыслительные ошибки и несоответствие высказываний с действительностью. Это было неоднократно исследовано и доказано в многочисленных экспериментах по психологии.

Стокгольмский синдром в данном проявлении – пожалуй, одна из наиболее безобидных форм психопатологии, однако и она может иметь негативные бытовые и социальные последствия.

Диагностика стокгольмского синдрома

Современная психологическая практика при диагностике когнитивных искажений основана на целом сочетании специально продуманных клиническо-психологических и психометрических методов. Главным клиническо-психологическим вариантом считается поэтапный клинический диагностический опрос пациента и применение клинической диагностической шкалы.Перечисленные методы состоят из списка вопросов, которые позволяют психологу обнаружить отклонения по разным аспектам психического состояния пациента. Это могут быть аффективные нарушения, когнитивные, тревожные, спровоцированные шоковым состоянием или приемом психоактивных средств и пр. На каждом этапе опроса психолог может при необходимости перейти от одного этапа интервью к другому. Если нужно, то для окончательной диагностики могут быть привлечены родственники или близкие люди пациента.Из прочих наиболее распространенных в практике врачей диагностических методик можно выделить следующие:оценочная шкала для определения степени тяжести психологической травмы;шкала Миссисипи для определения посттравматической реакции;интервью Бека для определения уровня депрессии;

интервью для определения глубины психопатологических признаков;

шкала ПТСР.

Лечение стокгольмского синдрома

Лечение проводится в основном при помощи психотерапии. Само собой разумеется, что применение медикаментозной терапии далеко не всегда уместно, так как мало кто из пациентов считает, что вообще страдает какой-либо патологией. Большинство пациентов отказываются принимать лекарственные средства в силу личных обстоятельств, либо прекращают назначенный курс, так как считают его нецелесообразным.Грамотно проведенная психотерапия может быть перспективным лечением, так как правильный настрой пациента позволяет ему самостоятельно вырабатывать эффективные варианты преодоления изменений психики, а также научиться распознавать иллюзорные умозаключения и вовремя предпринимать необходимые меры, и возможно, даже предотвращать когнитивные аномалии.Когнитивная схема лечения пользуется различными когнитивными и поведенческими стратегиями. Применяемые техники направляются на обнаружение и оценку неправильных представлений и дезориентирующих умозаключений и умопостроений. На протяжении лечебного курса пациент учится проводить следующие операции:следить за своими мыслями, возникающими автоматически;

прослеживать взаимосвязь между своими мыслями и поведением,

давать оценку своим эмоциям;проводить анализ фактов, подтверждающих или опровергающих собственные выводы;проводить реальную оценку происходящего;распознавать функциональные расстройства, которые могут повлечь за собой искажение умозаключений.К сожалению, экстренная помощь при стокгольмском синдроме невозможна. Только самостоятельное осознание жертвой реального ущерба от своего положения, оценка нелогичности своих поступков и отсутствие перспективности иллюзорных надежд позволит отказаться от роли униженного и лишенного собственного мнения человека.

Но без консультаций специалиста добиться успеха в лечении будет очень сложно, практически невозможно. Поэтому пациент должен находиться под наблюдением психолога или психотерапевта на протяжении всего периода реабилитации.

Профилактика стокгольмского синдрома

При проведении переговорного процесса во время захвата заложников одной из главных целей посредника считается подталкивание агрессивных и пострадавших сторон к обоюдной симпатии. Действительно, стокгольмский синдром (как показывает практика) значительно увеличивает шансы заложников выжить.Задачей посредника переговоров является поощрение, и даже провоцирование развития синдрома.В дальнейшем с людьми, которые оказались в заложниках и благополучно выжили, будет проведена неоднократная консультация психолога. Прогноз стокгольмского синдрома будет зависеть от квалификации конкретного психотерапевта, от желания самого пострадавшего идти навстречу специалисту, а также от глубины и степени травматизации психики человека.Сложность состоит в том, что все вышеописанные психические отклонения являются крайне бессознательными.

Ни один из пострадавших не пытается понять настоящих причин своего поведения. Он проявляет свое поведение неосознанно, следуя подсознательно выстроенному алгоритму действий. Природное внутреннее желание жертвы чувствовать себя в безопасности и иметь защиту толкает её на выполнение любых условий, пусть даже придуманных самостоятельно.

Фильмы про стокгольмский синдром

В мировой кинематографии есть немало фильмов, которые наглядно иллюстрируют случаи, когда заложники шли навстречу террористам, предупреждая их об опасности и даже заслоняя их собой. Чтобы больше узнать о подобном синдроме, советуем посмотреть следующие кинокартины:«Погоня», США, 1994. Преступник бежит из тюрьмы, угоняет машину и берет в заложницы покупательницу в магазине. Постепенно девушка лучше узнает похитителя и проникается к нему теплыми чувствами.«Лишний багаж», США, 1997. Угонщик автомобилей угоняет очередной БМВ, не подозревая, что вместе с машиной он ворует ещё и девушку, которая спряталась в багажнике…«Свяжи меня», Испания, 1989-1990. Фильм о похищении актрисы парнем, что впоследствии породило взаимные чувства друг к другу.«Город воров», США, 2010. Захватывающий фильм о взаимоотношениях грабителя и его бывшей заложницы.«Обратный след», США, 1990. Наемному убийце нужно расправиться с девушкой-ходожницей, ставшей невольной свидетельницей разборок мафии. Узнав девушку поближе, он влюбляется в неё и отправляется вместе с ней в бега.«Палач», СССР, 1990. Девушка переживает изнасилование и, в целях мести, вынуждена нанять бандита. Однако возникает ситуация, которая заставляет жертву простить своих обидчиков.

«Стокгольмский синдром», Россия, Германия, 2014. Молодую девушку, отправившуюся в командировку в Германию, похищают прямо посреди улицы.

Такое явление, как «стокгольмский синдром», принято относить к парадоксальным, а развивающуюся привязанность жертв к преступникам – неразумной. Так ли это на самом деле?

Причины и способы лечения

Стокгольмский синдром — это эмоциональная реакция. Это случается с некоторыми жертвами жестокого обращения и заложников, когда они испытывают положительные чувства к обидчику или похитителю.

Что такое Стокгольмский синдром?

Стокгольмский синдром — это не психологический диагноз. Напротив, это способ понять эмоциональную реакцию некоторых людей на похитителя или обидчика.

Иногда люди, которые находятся в заключении или подвергаются жестокому обращению, могут испытывать симпатию или другие положительные чувства по отношению к похитителю.Кажется, что это происходит в течение нескольких дней, недель, месяцев или лет плена и тесного контакта с похитителем.

Между жертвой и похитителем может расти связь. Это может привести к доброму обращению и меньшему ущербу со стороны обидчика, поскольку они могут также создать позитивную связь со своими жертвами.

Человек со стокгольмским синдромом может испытывать смущающие чувства по отношению к обидчику, в том числе:

• Любовь
• Симпатия
• Сочувствие
• Желание защитить их

Стокгольмский синдром также может вызвать у заложника негативные чувства к полиции. или любой, кто может попытаться спасти.

Люди, вероятно, испытывали этот синдром в течение длительного времени, но впервые он был назван в 1973 году Нильсом Бейеротом, криминологом из Стокгольма, Швеция. Он использовал этот термин, чтобы объяснить неожиданную реакцию заложников рейда на их похитителя.

Несмотря на то, что они были задержаны против их воли в опасной для жизни ситуации, эти люди установили хорошие отношения со своими похитителями. Они даже помогли им оплатить услуги адвокатов после того, как их поймали.

Почему у вас стокгольмский синдром?

Стокгольмский синдром не у всех попавших в ситуацию людей.Не совсем понятно, почему некоторые люди так реагируют, но это считается механизмом выживания. Человек может создать эти узы как способ справиться с экстремальной и ужасающей ситуацией.

Некоторые ключевые элементы, кажется, увеличивают вероятность Стокгольмского синдрома. К ним относятся:

• Находиться в эмоционально заряженной ситуации в течение длительного времени
• Находиться в общем пространстве с захватчиком заложников в плохих условиях (например, нехватка еды, физически неудобное пространство)
• Когда заложники находятся в зависимости от заложника -приниматель на основные нужды
• Когда угрозы жизни не выполняются (например,грамм. имитация казней)
• Когда заложники не подверглись дегуманизации

Человек может подвергнуться жестокому обращению и подвергнуться серьезным угрозам со стороны похитителя или обидчика, но они также полагаются на них, чтобы выжить. Если обидчик в чем-то добр, он может цепляться за это как за механизм выживания. Они могли бы посочувствовать им за эту доброту.

Стокгольмский синдром мало изучен, но похоже, что его испытывают не только люди, взятые в заложники.Это может произойти в разных условиях.

Жестокое обращение с детьми. Жестокое обращение может сбивать с толку детей. Обидчики часто угрожают своим жертвам и причиняют им физический вред, но они также могут проявлять доброту, которую можно интерпретировать как любовь или привязанность. Между ребенком и обидчиком может вырасти эмоциональная связь, которая часто надолго защищает обидчика.

Спорт . У детей или подростков, которые жестоко обращаются с спортивными тренерами, может развиться Стокгольмский синдром.Если они начнут рационализировать поведение тренера, они могут защитить его или посочувствовать ему. Это может привести к Стокгольмскому синдрому.

Нарушение. Сексуальное, физическое или эмоциональное насилие в семье может привести к запутанным эмоциональным связям между жертвой и обидчиком.

Торговля людьми с целью сексуальной эксплуатации. Люди, которых продают и заставляют заниматься секс-торговлей, становятся зависимыми от похитителей в удовлетворении основных потребностей. У них может развиться эмоциональная связь, чтобы выжить.

Влияние Стокгольмского синдрома на здоровье

Стокгольмский синдром не указан в качестве официального диагноза психического здоровья в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам ( DSM — 5 ).Однако у людей с этим синдромом, похоже, есть и другие общие симптомы: ‌

• Смущение из-за своих эмоций по отношению к обидчику
• Замешательство
• Вина
• Сложность доверия к другим
• Посттравматическое стрессовое расстройство
  • Кошмары
  • Бессонница
  • Воспоминания
  • Легко поразить

После жестокого обращения или содержания в плену у них может быть много других симптомов, в том числе:

• Отказ
• Социальная изоляция
• Хроническое чувство напряжения
• Чувство пустоты
• Чувство безнадежности
• Депрессия
• Тревога
• Приученная беспомощность
• Чрезмерная зависимость
• Потеря интереса к деятельности

Вернуться в повседневную жизнь и приспособиться после травмы может быть сложно.Жертвам может быть очень трудно рассказать о своем опыте, поскольку это может повторно травмировать их.

Если вы чувствуете, что у вас Стокгольмский синдром, или знаете кого-то, кто может, вам следует поговорить с терапевтом. Терапия может помочь вам в выздоровлении, при посттравматическом стрессовом расстройстве, тревоге и депрессии.

Терапевт также может помочь вам изучить механизмы преодоления и помочь вам справиться с тем, как вы себя чувствуете. Они могут помочь вам изменить отношение и эмоции, чтобы понять, что это механизм выживания, который вы использовали для получения опыта.

Стокгольмский синдром у женщин, подвергшихся побоям — Уголовное правосудие

Парадоксальные реакции женщин, подвергшихся насилию, по отношению к своим обидчикам озадачили как профессионалов, так и неспециалистов. Эти ответы включают выражение любви к обидчикам, отрицание или минимизацию злоупотреблений, обвинение самих себя в насилии, продолжение пребывания с обидчиками, возвращение к обидчикам после бегства и отказ давать показания против обидчиков после того, как они были арестованы за жестокое обращение. Как миряне, так и профессионалы часто называют такое поведение «мазохистским», предполагая, что эти женщины ищут партнеров, которые оскорбляют их, чтобы получить какое-то извращенное психологическое удовлетворение.Однако интимное насилие характеризуется принуждением, при котором внешние или ситуативные силы, вероятно, будут оказывать больший контроль над поведением, чем внутренние или диспозиционные. В соответствии с такой социально-психологической точкой зрения Грэм и его коллеги (Graham 1994; Graham and Rawlings 1991) утверждают, что эти озадачивающие реакции женщин, подвергшихся побоям, можно понять через механизм выживания, связанный с установлением связи с обидчиком, также известный как «Стокгольмский синдром». Теория Стокгольмского синдрома Грэма (1994), основанная на литературе о заложниках и подобных им группах, помогает понять поведение женщин, подвергшихся побоям, которое многих сбивает с толку и расстраивает.

Стокгольмский синдром был придуман Ланге (1974), который описал любопытную связь, которая возникла между заложниками-служащими банка и их похитителями после неудавшегося ограбления банка в Стокгольме, Швеция. После изучения этого отчета, а также обширного опроса девяти групп «заложников» (заложники, узники концлагерей, военнопленные, гражданские лица, содержащиеся в коммунистических тюрьмах Китая, члены культов, дети, подвергшиеся насилию, жертвы инцеста, избитые женщины и сутенеры). закупленные проститутки), Грэм и его коллеги определили условия, при которых развиваются эти связи; психодинамика привязанности; свидетельство того, что связь (которая является двунаправленной) образовалась; и психологические последствия этой связи.

Каждый из этих аспектов теории обсуждается в данной исследовательской статье. Поскольку в нем рассматривается проблема Стокгольмского синдрома, в частности, у женщин, подвергшихся побоям, женские местоимения использовались повсюду при обращении к жертве насилия, хотя женщины и мужчины с одинаковой вероятностью заболеют Стокгольмским синдромом, если они находятся в правильных условиях. Точно так же обидчик называется мужчиной, хотя динамика одинакова, независимо от того, является пара гетеросексуальной или гомосексуальной, и независимо от пола обидчика или жертвы.

Наброски

I. Условия, необходимые для развития Стокгольмского синдрома

II. Психодинамика Стокгольмского синдрома

III. Показатели Стокгольмского синдрома

A. Когнитивные искажения

Б. Искажения личности

IV. Часто задаваемые вопросы о Стокгольмском синдроме

V. Преодоление Стокгольмского синдрома: процесс разобщения

VI. Стокгольмский синдром у детей пострадавших женщин

VII.Заключение: почему важно знать о стокгольмском синдроме у женщин, подвергшихся побоям?

I. Условия, необходимые для развития Стокгольмского синдрома

Четыре состояния, которые Грэм и его коллеги определили как необходимые предвестники развития Стокгольмского синдрома у жертв домашнего насилия, заключаются в следующем.

1. Жертва воспринимает человека, угрожающего ее выживанию. Угрозы могут быть физическими или психологическими. Неважно, считают ли другие ее выживание угрозой, а скорее, считает ли она это.
2. Жертва замечает, что обидчик проявляет к ней доброту, даже маленькую. Например, доброта может заключаться в том, что один день в месяц он не ругает ее.
3. Жертва изолирована от посторонних. Эта изоляция может быть физической — ей не разрешается контактировать с семьей или друзьями — и / или идеологической — ей разрешается открываться только с точки зрения обидчика.
4. Жертва не видит способа убежать от насильника. Обидчики применяют насилие, чтобы гарантировать, что их партнеры не бросят их.

Бахман и Зальцман (1995) обнаружили, что по сравнению с замужними женщинами, у разведенных женщин вероятность стать жертвой почти в девять раз выше, а у разлученных женщин вероятность стать жертвой почти в двадцать пять раз выше. Кроме того, хотя система уголовного правосудия призвана защищать всех граждан, она во многих отношениях терпит неудачу в отношении женщин, подвергшихся побоям, что делает побег от насильника чрезвычайно трудным, когда он решает продолжать насилие даже после «разлучения». Например, исторически сложилось так, что Несмотря на большую серьезность интимного насилия, чем насилие со стороны незнакомца, вероятность ареста меньше, когда жертва и преступник состоят в браке (Berk et al.1984), и приговоры для осужденных нападающих супругов легче, чем приговоры для осужденных напавших на незнакомцев (Goolkasian 1986). Полиция не спешила рассматривать дом как место преступления, когда есть доказательства того, что имело место насилие в семье. Им часто не удается собрать доказательства, необходимые для осуждения обидчика, полностью возлагая бремя осуждения на слово женщины в женоненавистническом суде. Грэм стал свидетелем того, как судья в Цинциннати, штат Огайо, приказал обидчику жениться на его жертве или отправиться в тюрьму, полностью игнорируя чувства женщины по поводу брака с мужчиной, который ее избил.

II. Психодинамика Стокгольмского синдрома

Психодинамика Стокгольмского синдрома, выдвинутая Грэмом и соавторами (1991, 1994), выглядит следующим образом. Жертва, которая не видит способа спастись, считает, что ее выживанию угрожает опасность. Эта травмированная жертва, если она изолирована от посторонних, которые могут обеспечить заботу и защиту, должна обратиться к обидчику, чтобы удовлетворить свои потребности. Если жертва воспринимает доброту, даже небольшую, от обидчика, у жертвы появляется надежда, что обидчик позволит ей жить.Для достижения этой цели она стремится максимально использовать любую доброту, которую он испытывает к ней. Стремясь усилить любые положительные чувства, которые он может испытывать к ней, она стремится увидеть мир с точки зрения обидчика, делая все возможное, чтобы он был счастлив, и тем самым помогает обеспечить свое выживание. В процессе жертва становится слишком бдительной по отношению к потребностям обидчика и не осознает своих собственных потребностей. В конце концов она смотрит на мир с точки зрения обидчика, теряя связь со своей собственной точкой зрения, что неважно или даже контрпродуктивно для ее выживания.Неправильно интерпретируя свои собственные чувства сильного возбуждения, вызванные травмой, вызванной угрозой выживанию, как любовь, а не ужас, она может создавать и поддерживать надежду на выживание и будущее без жестокого обращения, чувствовать больший контроль, отбиваться от чувств. ужаса и безнадежности, и меньше чувствовать себя жертвой. Таким образом, она начинает процесс связывания с положительной стороной обидчика, отрицая сторону обидчика, которая производит ужас. С отрицанием агрессивной стороны обидчика и, следовательно, отрицанием опасности, жертве становится трудно психологически отделиться от насильника.Другие механизмы, которые затрудняют психологическое отделение жертвы от обидчика, включают: страх мести за любое проявление нелояльности к обидчику; потеря единственно доступных ей позитивных отношений из-за изоляции от других; и потерю единственной остающейся идентичности — своего «я», увиденного глазами обидчика (которое, в случае взрослой жертвы хронического насилия, заменило любое предыдущее ощущение себя).

III. Показатели Стокгольмского синдрома

Грэм и сотрудники (1991, 1994; Rawlings et al.1994) выявил ряд показателей, которые Стокгольмский синдром развил у жертвы:

1. Жертва связана с обидчиком. На самом деле связь двусторонняя, и обидчик также связан с жертвой. Связь работает как стратегия безопасности, потому что обидчик также привязан к своей жертве. Однако, в отличие от других ситуаций с заложниками, в случаях домашнего насилия, когда обидчик страдает пограничным расстройством личности, связь может фактически поощрять насилие.Кроме того, поскольку обидчик использует насилие для поддержания отношений, привязанность обидчика может подвергнуть избитую женщину риску, если она решит уйти от него.
2. Привязанность к обидчику — тревожная, а не надежная привязанность, которую можно ожидать от любящего партнера.
3. Жертва очень благодарна обидчику за небольшую доброту. Эти доброты могут быть настолько незначительными, что наблюдатели могут вообще не признать их добротой. Примером может быть обидчик, покупающий жертве гамбургер на ее день рождения, и жертва рассматривает этот поступок как доказательство того, что он ее любит.(Этот пример взят из клинического случая под наблюдением Роулингса.)
4. Жертва отрицает, преуменьшает или рационализирует насилие обидчика. Она отрицает свой гнев по поводу его жестокого обращения. Эти когнитивные искажения необходимы жертве, чтобы привязать ее к обидчику.
5. Жертва колеблется в восприятии как обидчика, так и оскорбительных событий, по-видимому, будучи не в состоянии удержать восприятие или поддерживать веру в отношении своего собственного опыта. Эти наблюдения показывают, что ей трудно понять, что реально, а что нет.
6. Жертва внимательно следит за потребностями обидчика и стремится сделать его счастливым. Для этого жертва пытается «залезть в голову обидчику», чтобы предсказать, что его успокоит или расстроит. Поскольку жертва так сосредоточена на потребностях обидчика, она теряет связь со своими собственными потребностями.
7. Жертва видит мир с точки зрения обидчика. Если обидчик видит в людях или ситуациях угрозу, жертва также видит в них угрозу.
8. Жертва видит, что внешние власти пытаются добиться ее освобождения (e.(например, полиция, терапевты) как «плохие парни», а обидчик — как «хороший парень». Она считает, что обидчик ее защищает. Жертве трудно покинуть насильника даже после того, как ее освободят. Из-за ее изоляции обидчик часто является ее единственным источником поддержки и заботы; Кроме того, ее самоощущение становится зависимым от ее отношений с обидчиком.
9. Жертва опасается, что обидчик вернется, чтобы забрать ее, даже после того, как обидчик будет мертв или находится в тюрьме.
10. У пострадавшего проявляются симптомы травматического стресса.К ним относятся физические и психофизиологические жалобы, депрессия, низкая самооценка, реакции тревоги, параноидальные паттерны и чувство беспомощности. После физического и психологического отделения от насильника возникает полномасштабное посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) с классическими симптомами посттравматического стресса, включая кошмары и воспоминания. Это происходит из-за того, что отщепленные чувства и восприятия, связанные с травмой, возвращаются в сознание, таким образом, начинается процесс интеграции и исцеления (см.Аллен 1997).

Graham (1994) определяет шестьдесят шесть различных индикаторов Стокгольмского синдрома, из которых перечисленные ранее являются лишь небольшой подгруппой. Graham et al. (1995) разработали трехфакторную шкалу для измерения Стокгольмского синдрома, и эта шкала была получена на основе шестидесяти шести показателей.

A. Когнитивные искажения

Возможно, наиболее заметной психологической особенностью, связанной со Стокгольмским синдромом, является широта связанных с ним когнитивных искажений.Обсуждая обидчика и жестокое обращение с избитой женщиной, проявляющей синдром, человек чувствует себя неспособным зафиксировать факты, как будто факты — это скользкая дорожка, которая постоянно меняется. Почему это? Возможность установить связь с обидчиком предполагает развитие когнитивных искажений, которые укрепляют и поддерживают связь и, таким образом, поддерживают надежду. Грэхем (1994) предположил, что связь с обидчиком — это когнитивное искажение, которое сохраняется только при наличии других когнитивных искажений, таких как отрицание жестокого обращения.Многие из перечисленных выше индикаторов Стокгольмского синдрома являются примерами когнитивных искажений (например, 1, 3, 4, 5, 7, 8, 10). Расширенный список когнитивных искажений, наблюдаемых у жертв из Стокгольма, можно найти у Грэма (1994).

Б. Искажения личности

Связь с обидчиками, которые чередуют насилие с заботой, известная как цикл насилия (Walker 1979), в конечном итоге может привести к тому, что у жертв разовьются пограничные характеристики личности и поведение (Graham 1994).Выживательное поведение, развившееся в контексте хронического межличностного насилия, может быть распространено на других таким образом, что в их текущем контексте может показаться неадаптивным и обреченным на провал. Теория Стокгольмского синдрома дает альтернативное понимание поведения, перечисленного ниже, которое связано с пограничными характеристиками личности у жертв хронической межличностной травмы:

1. Жертвы развивают только поверхностные общие отношения и демонстрируют интенсивную динамику «тяни-толкай» в интимных отношениях.«Приталкивание» происходит из-за отрицания злоупотреблений, в то время как «притяжение» связано с необходимостью создания и поддержания связи с обидчиком, чтобы помочь обеспечить его выживание.
2. Из-за взгляда обидчика жертва теряет самоощущение и чувствует себя «пустой». Это продолжается после завоевания свободы до тех пор, пока жертва не сможет начать смотреть на мир своими собственными глазами, а не глазами обидчик. Для этого она должна решить трудную задачу — почувствовать себя в безопасности от обидчика, событие, которое может никогда не произойти.
3. Жертва страдает депрессией, оставленной без присмотра. У нее катастрофическая реакция на потерю, поскольку она чувствует, что именно любовь обидчика к ней — единственное, что заставляет его сохранять ей жизнь. Связь с обидчиком ведет к потере целостного «я»; таким образом, она смотрит на других, как она делала с обидчиком, чтобы обеспечить себе утешение и защиту.
4. Жертва демонстрирует импульсивное саморазрушительное поведение (например, злоупотребление наркотиками, распущенность). Такое поведение может отражать точку зрения жертвы на обидчика, а именно, что жертва заслуживает жестокого обращения.
5. Из-за хронического ужаса жертва может испытывать нарушенные состояния сознания (например, деперсонализацию, диссоциацию и дереализацию) в условиях стресса.
6. Восприятие и когниции, кажется, ускользают, поскольку жертва, кажется, не может сохранять стабильное представление о событии или человеке. Эти колеблющиеся восприятия, которые предполагают, что она испытывает трудности с познанием реальности, затрудняют поддержание границ, поскольку меняются даже представления о том, где должны быть границы.Эта болтовня возникает из-за необходимости исказить ужас, чтобы увидеть в нем любовь или заботу, поэтому никакому восприятию нельзя доверять или действительно знать.
7. Жертва выражает гнев по отношению к безопасным, близким другим, а не к обидчику. Это потому, что отказ обидчика угрожает выживанию, уменьшает надежды на выживание и усиливает страх.
8. Жертва демонстрирует «раскол». Жестокое обращение заставляет жертву отрицать агрессивную сторону обидчика и связываться с его положительной или заботливой стороной.Необходимо видеть в обидчике все хорошее или все плохое. Серое мышление допускает появление тревоги, страха и сомнений. Это мышление «черное или белое» или «все или ничего» распространяется на отношения с близкими или угрожающими другим и событиями. Из-за того, что восприятие меняется, человек может быть идеализирован как все-хороший в один момент и полностью плохой в следующий. Некоторые люди или группы будут рассматриваться как все хорошие или все плохие.
9. Жертва демонстрирует цепляющую, детскую зависимость из-за опыта межличностной травмы, в которой она была беспомощной и зависимой от прихотей обидчика, которого она считает всемогущим.

IV. Часто задаваемые вопросы о Стокгольмском синдроме

В презентациях Грэма и Роулингса о Стокгольмском синдроме у женщин, подвергшихся побоям, как профессиональным, так и непрофессиональным группам обычно поднимается несколько вопросов. Некоторые из этих общих тем обсуждаются позже.

Женщины, у которых развивается Стокгольмский синдром, не делают этого, потому что у них слабый или дефектный характер, потому что они ранее подвергались насилию или потому что они были социализированы определенным образом.Жертвы, у которых развивается Стокгольмский синдром, делают это, потому что у них есть желание выжить, и считается, что связь с обидчиком — это стратегия выживания. Стокгольмский синдром развивается у заложников, взятых наугад (например, при угоне самолета), и нет оснований полагать, что эти люди имеют слабые личности или подвергались определенному типу опыта социализации (см. Graham1994). Именно обидчики, а не жертвы, вероятно, имели дефекты личности и / или оскорбительное прошлое до того, как произошло супружеское насилие.Женщины, подвергшиеся побоям, могут демонстрировать поведение, напоминающее искажения личности из-за хронического межличностного насилия, как обсуждалось ранее.

Жертвы не остаются со своими обидчиками, потому что они связаны с ними. Другие теории травматической связи, например, предложенные Даттоном и Пейнтером (1981) и Саймондсом (1979), определяют связь как главный фактор, препятствующий уходу женщины. Напротив, теория Стокгольмского синдрома утверждает, что жертвы связаны со своими обидчиками, потому что не видят другого способа безопасного побега.Реальность такова, что жертвы подвергаются наибольшему риску, если и когда они бросят своих обидчиков (Bachman and Saltzman 1995).

Меньше всего можно было бы ожидать увидеть Стокгольмский синдром у жертвы межличностного насилия, когда жертва видит способ убежать от насильника, когда жертва не ощущает доброты со стороны насильника и когда выживание не имеет первостепенного значения для жертвы.

Женщины, подвергшиеся побоям, могут вырваться из Стокгольмского синдрома, когда он разовьется, как будет обсуждаться позже.

В.Выход из Стокгольмского синдрома: процесс разобщения

За исключением работы Аллена (1991, 1997), на момент написания этой статьи имеется мало эмпирических свидетельств, описывающих борьбу, с которой сталкиваются женщины, подвергшиеся насилию, когда они спасаются от своих жестоких партнеров. Когда избитая женщина сбегает в приют, а затем возвращается к своему обидчику, ее считают неудачницей. Некоторые приюты отказывают в убежище женщинам, которые неоднократно уходят и возвращаются к своим партнерам, которые жестоко обращаются с ними.Аллен (1991, 1997) представил иную точку зрения на этот паттерн, рассматривая его как процесс разъединения. Она утверждала, что каждый раз, когда женщина уходит и возвращается к своему жестокому партнеру, она проходит через психологический процесс, который в конечном итоге может привести к разрыву отношений. Аллен (1991) разработал шкалу стадий несвязанности (SUS) для измерения прогресса женщины, подвергшейся избиению, по пути разлучения со своим жестоким партнером, в соответствии с психодинамикой, участвующей в развитии связи Стокгольмского синдрома.Шкала состоит из тридцати семи пунктов, обозначенных как психологические «задачи». Участников просят указать уровень приоритета, который они отводят работе над каждой задачей. Основываясь на исследовании женщин, подвергшихся побоям в приютах для жестокого обращения, которые заполнили SUS и другие инструменты, Аллен построил эмпирически обоснованную клиническую модель психологических стадий разлучения с жестоким партнером. Она обнаружила, что продвижение по стадиям характеризовалось увеличением уверенности в себе и уменьшением привязанности к жестокому партнеру.Впоследствии Аллен (1997) повторил исследование 1991 года. Исследование 1997 года, в котором участвовали женщины из тридцати приютов по всей стране, в значительной степени повторило исследование 1991 года. Для простоты обсуждение здесь будет сосредоточено на этапах, описанных в исследовании 1997 года.

Этап 1: погружение с партнером

На этом этапе узы женщин со своими жестокими партнерами чрезвычайно сильны. Женщины погружены в мысли и чувства своих партнеров, поскольку они пытаются предвидеть действия партнеров в своих усилиях по удержанию обидчиков ненасильственными.Как следствие, они испытывают глубокую утрату чувства собственного достоинства. Примером первоочередной задачи для этих женщин было: «Как заставить моего партнера простить меня за то, что я бросила его».

Стадия 2: Вне отрицания: вопрос о привязанности к партнеру

На этом этапе начинается отсоединение. Эти женщины могут видеть как жестокие, так и добрые стороны своих партнеров. Примером первоочередной задачи для этих женщин было: «Понять, как я могу любить того, кто так плохо со мной обращается.’’

Этап 3: Представление себя с партнером: уверенность или неуверенность в себе

Женщины начинают представлять себе жизнь без своих партнеров. Они стремятся решить проблемы как самоощущения, так и финансовой независимости. Примером первоочередной задачи для этих женщин было: «Доказать себе, что я могу позаботиться о себе отдельно от своего партнера».

Этап 4: Возвращение к себе

На этом этапе женщины сосредоточены в первую очередь на восстановлении собственного чувства собственного достоинства и личной власти.Примером первоочередной задачи для этих женщин было: «Раскрыть силу и мощь во мне».

Чтобы определить, как женщина, подвергшаяся побоям, проходит процесс разобщения, нужно внимательно ее выслушивать. Например, женщины с высокой степенью Стокгольмского синдрома будут одержимо сосредотачиваться на потребностях, желаниях и убеждениях своих жестоких партнеров, но, по-видимому, ничего не понимают в своих потребностях, желаниях и убеждениях, кроме своих партнеров. Они также показывают много шлепков.Несколько условий, которые Аллен определил как способствующие прохождению через стадии, возлагали ответственность за насилие на самого обидчика, чувство гнева по отношению к обидчику, использование терапии и наличие духовной веры, на которую можно было положиться. Имея дело с избитой женщиной, которая демонстрирует высокую степень Стокгольмского синдрома, можно сделать некоторые предостережения, чтобы различать полезные и бесполезные вмешательства. Бесполезные вмешательства для женщин, сильно погруженных в Стокгольмский синдром, включают следующее:

• Попытка убедить избитую женщину оставить своего оскорбительного партнера.Ее привязанность к обидчику — это стратегия выживания, от которой она, вероятно, не готова отказаться. Скорее всего, она разорвет отношения с любым, кто заставит ее уйти, поскольку этот человек будет воспринят как угроза ее выживанию.
• Критикует своего партнера. Если партнера критикуют, женщина будет испытывать сильную потребность защищать его, и это опять же ставит критика в позицию соперника.
• Назначение женщине лекарств. Женщинам, подвергшимся побоям, часто неправильно диагностируют психические расстройства, такие как депрессия, биполярное расстройство и тревожность, от которых им назначают психотропные препараты.Эти лекарства могут притупить негативный эффект, затрудняя для женщины, подвергшейся побоям, доступ к своему гневу на своего обидчика и, таким образом, снижая вероятность того, что она вырвется из Стокгольмского синдрома.
• Вовлечение пострадавшей женщины и ее партнера в семейное консультирование. Консультации успешны только тогда, когда люди могут открыто и честно рассказывать о своих отношениях. Если избитая женщина честна, она рискует получить дальнейшее возмездие и жестокое обращение.

Полезные вмешательства для женщин, подвергшихся побоям на этапе погружения, включают следующее:

• Снижение изоляции женщины, подвергшейся избиению, посредством участия в сетях поддержки, группах поддержки и терапевтических группах.
• Оказание помощи пострадавшей женщине в разработке тщательно продуманного плана побега. Это помогает преодолеть ее отрицание того, что насилие имеет место.
• Оказывает поддержку и помогает ей развить несколько источников поддержки, чтобы забота и помощь приходили не из обидчика, а из других источников, помогая тем самым разрушить ее изоляцию.
• Подтверждение как любящей, так и оскорбительной сторон жестокого партнера женщины, подвергшейся избиению, для уменьшения раскола.
• Развитие безопасности и доверия в отношениях с женщиной.Это может потребовать прохождения многочисленных испытаний.
• Косвенное информирование женщины о Стокгольмском синдроме с помощью историй и метафор. Эти косвенные методы, как правило, обходят когнитивные защиты и помогают ей рассмотреть различные точки зрения на ее ситуацию.
• Оказание помощи женщине в решении практических вопросов, например, путем предоставления информации о наличии ресурсов, даже если она может быть не готова или не в состоянии использовать их в то время.

Дополнительные вмешательства, которые способствуют разъединению и заживлению на каждой из четырех стадий, обсуждаются в Rawlings et al.(1994) и Аллен (1997).

VI. Стокгольмский синдром у детей пострадавших женщин

Дети с женским стокгольмским синдромом создают дополнительные трудности для женщин, подвергшихся побоям. Дети, которые стали свидетелями жестокого обращения со стороны своего отца, скорее всего, окажутся в той же неприемлемой ситуации, что и их матери: изолированы, находятся под угрозой, не видят возможности спастись и проявляют хотя бы случайную доброту, какой бы незначительной она ни была. Фактически, они, вероятно, будут даже менее способны к побегу и даже больше будут зависеть от жестокого отца, чем избитая женщина, которая является их матерью.Следовательно, у них тоже может развиться Стокгольмский синдром. Когда это происходит, они оказываются в положении, когда им приходится связываться с обидчиком, и им, возможно, даже придется самим жестоко обращаться с матерью, чтобы завоевать расположение отца. Любая здоровая любовь, которую они испытывают к своей матери, скорее всего, потускнеет по интенсивности и значимости по сравнению с той связью, которую они должны создать и поддерживать со своим отцом, чтобы выжить. Таким образом, подвергшаяся насилию женщина, которая также является матерью, может стать жертвой насилия как со стороны партнера, так и со стороны своих детей.

Даже если женщине удается оставить обидчика, по закону дети часто должны продолжать встречаться со своим отцом, который может иметь право на посещение или совместную опеку. В такой ситуации женщина может начать разрыв отношений со своим обидчиком в то время, когда ее детям, которые должны продолжать видеться со своим отцом, все еще небезопасно это делать. Таким образом, насилие со стороны детей и / или жестокое обращение со стороны партнера, совершаемое через детей, вероятно, будет продолжаться еще долгое время после развода или разлуки с пострадавшей женщиной, которая также является матерью.

VII. Заключение: почему важно знать о стокгольмском синдроме у женщин, подвергшихся побоям?

Стокгольмский синдром помогает понять поведение женщин, подвергшихся побоям, которое при отсутствии понимания контекста кажется иррациональным и саморазрушительным и поощряет обвинять жертву. Стокгольмский синдром объясняет, почему возникает связь с обидчиком; это происходит из-за попыток пережить хронические, неизбежные травмы и жестокое обращение, а не из-за личностных дефектов жертв насилия. При отсутствии этого понимания люди склонны обвинять жертв в собственном насилии.

В классическом исследовании Лернер и Симмонс (1966) обнаружили, что люди имеют сильную тенденцию обвинять невинных жертв, если эти люди не в состоянии остановить будущие страдания жертвы. Сколько людей могут успешно остановить насилие в семье, узнав, что оно происходит среди их друзей, членов семьи или соседей? Лернер и Симмонс обнаружили, что обвинение жертвы менее вероятно, когда люди знают, что они сделали что-то, что остановит страдания жертвы в будущем. С другой стороны, если люди делают что-то, чтобы попытаться остановить страдания жертвы, но не знают, эффективны ли их действия, тенденция к обвинению жертвы остается сильной.Так же обстоит дело с большинством судей, прокуроров, полиции, врачей, психотерапевтов и даже друзей и членов семьи, которые пытаются помочь женщинам, подвергшимся побоям. Неудивительно, что Белнап (1995) и Курц и Старк (1988) нашли для тех, кто несет ответственность за помощь женщинам, подвергшимся побоям, обычное дело, рационализировать свою, казалось бы, незначительную помощь этой группе, обвиняя жертв.

К сожалению, последствия обвинения жертвы, вероятно, будут цикличными и кумулятивными. Позиция посторонних, обвиняющих жертву, поощряет еще большее насилие — и, в более широком смысле, способствует развитию Стокгольмского синдрома — еще больше изолируя женщину и тем самым затрудняя ее побег.Например, я слышу, как посторонний делает такие замечания, как: «« Если она не помогает себе, почему я должен ей помогать? »« Женщины, подвергшиеся побоям, мазохистки. Они ищут оскорбительных партнеров »или« Если женщина остается с жестоким мужчиной, она не должна хотеть оставлять его », — говорит жертве, что она не может ни доверять этому человеку, ни ожидать от него помощи. Усиленная изоляция и неспособность сбежать делают женщину еще более зависимой от доброты ее жестокого партнера. Таким образом, отношение посторонних к обвинению жертв способствует развитию Стокгольмского синдрома у женщин, подвергшихся побоям.Это особенно верно, когда эти убеждения разделяются, выражаются и действуют со стороны полицейских, судей, прокуроров, психотерапевтов, психиатров и друзей, к которым женщина может обратиться за помощью. Нет лучшего примера фундаментальной ошибки атрибуции — отрицания силы социального контекста, в котором происходит привязанность, — чем тот, который представляет собой часто слышимое отношение обвинения жертв, выражаемое по отношению к женщинам, подвергшимся побоям.

Подумайте, как на женщин, подвергшихся побоям, может повлиять общественность, обвиняющая ее в том, что она остается со своим обидчиком, когда так много факторов, в том числе собственное отношение общества, препятствуют тому, чтобы она избежала жестокого обращения со стороны партнера.Чем больше женщины кажутся привязанными к своим обидчикам, тем больше людей обвиняют жертву, поскольку они неверно понимают, что любовь, а не неспособность убежать, является причиной того, что женщины остаются со своими обидчиками. Таким образом, цикл повторяется, каждый раз увеличивая обвинения жертвы, условия, способствующие Стокгольмскому синдрому, и привязанность женщины, подвергшейся насилию, к обидчику.

Также проверьте список тем исследования домашнего насилия и все темы исследований уголовного правосудия.

Библиография:

1. Аллен П.Гейл. Проблемы разлучения женщин, подвергшихся насилию. Неопубликованная кандидатская диссертация. Университет Цинциннати, 1991 г.
2. ———. Тест на достоверность и надежность этапов несвязной шкалы. Неопубликованная докторская диссертация. Университет Цинциннати, 1997.
3. Бахман, Ронет и Линда Э. Зальцман. Насилие в отношении женщин: оценки из обновленного исследования (NCJ 154348). Министерство юстиции США, 1995 г.
4. Belknap, Joanne. «Отношение сотрудников правоохранительных органов к надлежащей реакции на избиение женщин».’’ International Review of Victimology 4, no. 1 (1995): 47–62.
5. Берк, Ричард А., Сара Ф. Берк, Филлис Дж. Ньютон и Донилин Р. Лосеке. «Полицейские по вызову: вызов полиции на место супружеского насилия». Обзор закона и общества 18, вып. 3 (1984): 479–498.
6. Даттон, Дуглас Г. и Сьюзан Л. Пейнтер. «Травматическая связь: развитие эмоциональных привязанностей у женщин, подвергшихся побоям, и другие отношения периодического насилия». Виктимология: Международный журнал 6 (1981): 139–155.
7. Гулкасян, Гейл А. «Судебная система и насилие в семье: возрастающая роль». Ответ на виктимизацию женщин и детей 9, вып. 4 (1986): 2–7.
8. Грэм, Ди Л. Р. и Эдна И. Роулингс. «Связь с оскорбительными партнерами по свиданиям: динамика Стокгольмского синдрома». В книге «Насилие при свиданиях: молодые женщины в опасности» под редакцией Барри Леви. Сиэтл: Сил Пресс, 1991, стр. 119–135.
9. ———. «Наблюдатели, обвиняющие избитых жен: кто, что, когда и почему?» В книге «Психология сексуальной виктимизации: справочник» под редакцией Мишель А.Палуди. Вестпорт, Коннектикут: Greenwood Press, 1999, стр. 55–94.
10. Грэм, Ди Л. Р., Эдна И. Роулингс, К. Имс, Дайан Латимер, Джанет Фолиано, А. Томпсон, Келли Саттман, Мэри Фаррингтон и Рэйчел Хакер. «Шкала для выявления реакций« стокгольмского синдрома »у молодых встречающихся женщин: факторная структура, надежность и обоснованность». Насилие и жертвы 10 (1995): 3–22.
11. Грэм, Ди Л. Р., с Эдной И. Роулингс и Робертой Ригсби. Любовь к выживанию: сексуальный террор, мужское насилие и женская психология.Нью-Йорк: NYU Press, 1994.
12. Курц, Деми и Эван Старк. «Не столь безобидное пренебрежение: медицинский ответ на избиение». В «Феминистских перспективах жестокого обращения с женами» под редакцией Керсти Илло и Майкла Бограда. Ньюбери-Парк, Калифорния: Sage Publications, 1988, стр. 249–266.
13. Ланг, Даниэль. «Репортер на свободе: Банковская драма». New Yorker, 25 ноября 1974 г., стр. 56–120.
14. Лернер, Мелвин Дж. И Кэролайн Х. Симмонс. «Реакция наблюдателя на« невинную жертву »: сострадание или отвержение?» Journal of Personality and Social Psychology 4, no.2 (1966): 203–210.
15. Роулингс, Эдна И., П. Гейл Аллен, Ди Л. Р. Грэм и Джун Питерс. «Трещины в тюремной стене: применение теории Стокгольмского синдрома Грэма к лечению женщин, подвергшихся побоям». In Innovations in Clinical Practice: A Source Book, vol. 13, под редакцией Л. Вандеркрик, С. Кнапп и Т. Л. Джексон. Сарасота, Флорида: Professional Resource Press, 1994, стр. 401–417.
16. Симондс, Мартин. «Жертвы насилия: психологические эффекты и последствия». Американский журнал психоанализа 35 (1975): 19–26.
17. Уокер, Ленор Э. Избитая женщина. Нью-Йорк: Harper & Row, 1979.
.

Психиатрический диагноз или городской миф?

Таблица 2. Анализ громких дел в СМИ

Имя (инициалы) (возраст),

, местонахождение и длина

Пленение Преступник и мотив

Псевдоидентификация

Предполагаемый

Опыт во время плена Опыт после плена

EO (20 лет), KE

(23 года), BL

(30 лет), SS

(24 года)

Случайно взятый

заложник при ограблении банка

Стокгольм,

Швеция

6 дней

Ян Эрик Олссон был в отпуске

из тюрьмы, когда он зашел

в банк в Стокгольме,

открыл огонь по двум полицейским

и взял четырех заложников.Он

потребовал, чтобы его друг Кларк

Олофсон мог присоединиться к нему

и выкуп в размере, эквивалентном

из 730 000 долларов в обмен на безопасность заложников

Нет Заложникам угрожали смертью

в случае требования выкупа не встречались;

преступников все время имели при себе оружие

раза и использовали их для угроз

пленников

Пленников загоняли в ловушки

вокруг их шеи, так что в случае

вмешательства полиции с применением газа

заложников задушат сами

Когда заложники столкнулись с полицией

во время противостояния, они

сделали враждебные комментарии в адрес полиции

.Имеются сообщения о заложниках

, сопротивляющихся спасению полицией

Ни один из пленников

публично не осудил поведение своих похитителей

.

Сообщается, что четыре пленника

отказались давать показания

на суде и даже собрали

денег для своих похитителей

судебных издержек.

По крайней мере, один из пленников

, как известно, оставался в контакте

со своим похитителем.

Психиатр Нильс Бежеро

использовал термин «Стокгольмский синдром

» для описания поведения

пленников old)

и Ванда Илин Барзи. Митчелл

считал себя мормонским пророком

и взял Э.С. в качестве своей «жены»

Да —

«Августин»

Пригрозили ножом и привязали к дереву

или держали в яме.Сообщается также, что

подверглись изнасилованию, словесным оскорблениям и

угрозе насилия во время плена. Время от времени

брали в общественные места, но

заставляли носить тяжелые вуали, и

не разрешали разговаривать ни с кем, кроме похитителей.

Имела возможность сбежать или быть спасенной

, но не использовала их

Называлась «Августин»

и сказала: «Я знаю, о чем вы думаете. Вы, ребята, думаете, что

Я та… сбежавшая девушка ».

Она неоднократно спрашивала, что

случится с ее похитителями,

, показывая постоянную заботу о

их благополучии. Митчелл был

признан психически некомпетентным

для дачи показаний в суде

NK (10 лет)

Вена,

Австрия

Вольфганг Приклопил похитил Н.К. на

по дороге в школу. СМИ

предположили, что его мотивы для

были из-за ребенка. Однако счет

НК после похищения не подтверждает явно эти теории

Хранится в маленькой комнате без окон.

Через 6 месяцев разрешено подняться наверх в течение

дня. Угрожали мыслью, что если

она попытается сбежать, ее взорвет

. Ее избили и сфотографировали сотрудники

Приклополь. У

было несколько возможностей сбежать — даже поехала в лыжную прогулку с

ее похитителем

Чувствовала, что она ничего не пропустила

во время заключения. Ее похититель

покончил жизнь самоубийством

вскоре после ее побега.Она

выразила печаль и горе

по этому поводу. Сообщается, что в

случаях ее плен был хорошим

, поскольку это означало, что

она не подвергалась негативному влиянию.

Указывает, что она знала, что не хотела

оставаться в неволе, так как

это не было целью ее жизни

и считала это несправедливым

SH (11 лет)

Миссури,

США

4,5 года

Майкл Девлин предположительно похитил

SH, когда ехал на своем велосипеде

в лесу возле своего дома

Да — забрал

фамилию преступника

фамилию

Было много возможностей для побега

во время плена.Сообщается, что он имел отношения

с местной девушкой

недалеко от дома его предполагаемого похитителя. Имел

личных контактов с полицией в двух

отдельных случаях, где он идентифицировал себя

как предполагаемого сына похитителя

SH до сих пор держал свое мнение

сам и общался

в основном через свою мать.

На данный момент судебное разбирательство по делу

Девлина еще не началось

PH (19 лет)

Беркли, США

19 месяцев

Symbionese Liberation Army (SLA),

американских военизированных террористов группа

действовала в 1970-е годы.Предназначен для обмена

PH на заключенных в тюрьму членов SLA.

Это не удалось, и поэтому они потребовали выкуп

в виде продовольствия на сумму 6 миллионов долларов

за залив Сан-Франциско,

США. PH по-прежнему не был выдан

Да — «Таня»

и «Жемчужина»

Держали с завязанными глазами в шкафу 57 дней.

подвергали физическому и сексуальному насилию и заставляли

признаться в прошлых проступках, которыми

манипулировали, так что PH стала критически относиться к

и к богатству своей семьи.Она присоединилась к

SLA в их преступной деятельности и была замечена на пленке с

, когда она ограбила банк в

Сан-Франциско с оружием в руках из штурмовой винтовки

. Во время ограбления у PH

было несколько возможностей сбежать.

В ходе судебного разбирательства PH заявила, что

подверглись жестокому обращению, что заставило ее

присоединиться к SLA. Защита была

, основанная на утверждении, что ее действия

могут быть связаны с «промыванием мозгов»

.PH утверждала, что

она была принуждена и запугана

в ее участие в грабеже; она

была осуждена и приговорена к

7 годам, которые были отменены президентом Картером

. Прослужила она всего

22 месяца. После освобождения из тюрьмы

PH вышла замуж за своего бывшего телохранителя

. Она написала

нескольких книг и сыграла

ролей в нескольких фильмах. Полное помилование

Президентом Клинтоном в 2001 г.

Стокгольмский синдром

5

MOSAC — Матери детей, подвергшихся сексуальному насилию

Стокгольмский синдром был назван в честь известного ограбления банка, которое произошло в Стокгольме, Швеция, в 1973 году.Двое вооруженных грабителей шесть дней держали в заложниках банковских служащих, трех женщин и одного мужчину. Заложники были связаны динамитом и с ними жестоко обращались. Заложники эмоционально привязались к грабителям банков и пришли к выводу, что похитители защищают их от полиции. Позже один из заложников обручился с одним из грабителей. Другая жертва учредила для грабителей фонд защиты. Пэтти Херст — еще один пример Стокгольмского синдрома. Она была похищена и подверглась жестокому обращению со стороны членов Освободительной армии Симбионистов.Тем не мение. она сблизилась с солдатами, а позже присоединилась к ним и участвовала в ограблении банка. Доктор Нильс Бежеро, криминолог и психиатр, создал термин Стокгольмский синдром для описания этой динамики.

Связь с обидчиком сейчас рассматривается профессионалами, работающими с жертвами и заложниками, как обычное явление, и может быть универсальной стратегией выживания для жертв межличностного насилия. Эта связь называется травматической связью или предательской связью. Заложники, узники концлагерей, члены культов, дети, подвергшиеся насилию, и женщины, подвергшиеся насилию, — все разделяют эту динамику, которая возникает в ситуации бессилия и беспомощности.Жертвы связаны с преступниками, лояльны к ним и защищают их. Жертвы могут даже развить убеждения и ценности преступников.

Психологические процессы, лежащие в основе Стокгольмского синдрома, включают неверие и минимизацию события жертвами, подавление гнева, зависимость от лица, совершившего насилие, принятие точки зрения обидчика и проблемы психического здоровья (например, депрессия, апатия, посттравматическое стрессовое расстройство). ). Прерывистая награда, предоставляемая обидчиком, который иногда бывает жестоким и жестоким, а иногда добрым и милым, укрепляет связь (т.э., цикл насилия). Пытаясь доставить удовольствие обидчику, жертва может приобретать определенные характеристики, такие как уступчивость, отрицание, пассивность, зависимость и нежность к обидчику. Четыре фактора, которые заставляют жертву реагировать таким образом, включают:
предполагаемую угрозу физической или психологической безопасности, воспринимаемую небольшую доброту со стороны обидчика, изоляцию и предполагаемую неспособность убежать или изменить ситуацию.

Graham (1994) описывает основные индикаторы Стокгольмского синдрома:

• У жертвы проявляются симптомы продолжающейся травмы или посттравматического стрессового расстройства.
• Жертва связана с обидчиком.
• Жертва благодарна обидчику за мелкую доброту.
• Жертва отрицает насилие или оправдывает насилие и отрицает гнев по поводу жестокого обращения.
• Жертва чрезмерно бдительна, чтобы удовлетворить потребности обидчика и сделать его счастливым.
• Жертва смотрит на мир с точки зрения обидчика.
• Жертва считает спасателей плохими парнями, а насильника — хорошим парнем / защитником.
• Жертве трудно оставить насильника или психологически отделиться от насильника.
• Жертва опасается мести со стороны обидчика.

Жертвы используют когнитивные искажения как стратегии выживания. Такие же когнитивные искажения могут возникать при любом типе хронического межличностного насилия (сексуальное насилие над детьми или домашнее насилие среди взрослых). Когнитивные искажения включают самообвинение, рассмотрение обидчика как жертву и веру в то, что, если они (жертвы) достаточно полюбят обидчика, насилие прекратится. Использование когнитивных искажений сводит к минимуму ужас, который испытывают жертвы, облегчает процесс установления связи и вселяет надежду в жертву.

Стокгольмский синдром объясняет нежелание детей и взрослых, ставших жертвами сексуального насилия над детьми, раскрывать факты насилия и, если они уже раскрыты, отречься (позже отрицать), что оно имело место. Из-за тесных отношений между родителем и ребенком, когда происходит насилие, узы предательства присутствуют. Дети зависят от своих родителей, и выживание ребенка находится под угрозой. Диссоциация — это центральный механизм в теории травмы предательства, позволяющий жертвам не знать об информации, которая может угрожать отношениям с другим, кому они доверяют, или с кем-то, от кого они зависят в своем выживании.Узы предательства способствуют продолжению привязанности к преступнику. При обсуждении домашнего насилия или сексуального насилия над детьми динамика Стокгольмского синдрома может быть полезной для понимания поведения детей-жертв. Процесс, который вызывает это изменение у жертв, включает определенные этапы. Это:

Стокгольмский синдром оскорбительных отношений

Смотрю на свой телефон. Почему мои пальцы не набирают 9-1-1? * Сделай это, Кэти, черт возьми! * Я слышу свой крик в собственной голове.Я упускаю свой шанс. Я весь в стекле. Мои суставы кровоточат. Теперь я кричу. Я вылезаю из двери со стороны пассажира и инстинктивно касаюсь своего лица. Кровь. Как мне больно? Я ничего не чувствую.

«Кэти, мне очень жаль, — говорит он. Металлическая лопата, которой он разбил окно моей машины, теперь вырвалась из его рук, он следует за мной внутрь, пытаясь остановить меня по пути. «Пожалуйста, Кэти, пожалуйста, извини», — умоляет он. *Прочь с дороги*. Я должен увидеть, как мне больно. Я иду в ванную и смотрю в зеркало.По моему лицу текут линии крови, но я не могу сказать ничего глубокого. На мне очки и вязаная шапка, которая, к счастью, защищала мои глаза от стекла, которое только что попало мне в лицо.

Я тупо смотрю на себя в зеркало, когда начинаю наносить кровь. Мое сердце колотится, и я с трудом узнаю себя. Отражение с прожилками крови продолжает смотреть на меня, но кто она? Как я сюда попал? Он пытается стереть кровь с моего лица. Я говорю ему, чтобы он убирался от меня, и снова смотрю на свой телефон.Необходимо позвать на помощь. Как я могу позвонить, когда он там стоит? Я пишу отцу: «Пожалуйста, забери меня». Потом забирает мой телефон. Блядь.

***

Так закончился мой брак. Мне 30 лет, я разведена. Я образован и живу, как можно скорее, комфортной жизнью среднего класса и привилегированных белых. Тем не менее, я много лет подвергался домашнему насилию. Мой брак распался, когда мой муж напал на меня и был арестован через два дня после Рождества. После его ареста был введен полный порядок охраны.Это означало, что он не мог связаться со мной в течение (по крайней мере) шести месяцев, иначе ему было бы предъявлено обвинение в уголовном преступлении. Мы женаты два месяца.

В ту ночь один полицейский спросил, как «женщина вроде меня» может оказаться с «таким парнем». Неужели действительно «не было никаких признаков такого поведения?» они спросили. * Конечно были знаки *. Меня глубоко ранило чувство, что я «знал лучше», что «предвидел это». Хотя я стал жертвой преступления, найти прощение самому себе оказалось самой сложной частью выздоровления.

***

Наше первое свидание было лучшим первым свиданием, которое у меня когда-либо было. Он был милым и щедрым. Мы были уязвимы. Мы говорили часами. Я рассказывал об этом друзьям и возвращался к тем чувствам, которые он вызывал во мне много раз, когда дела шли плохо. В какой-то момент во время того первого свидания он встал, подошел к моей стороне стола и поцеловал меня. Потому что ему понравилось то, что я ТАК сказал.

В 25 лет я был более знаком с мужчинами, которые плохо со мной обращались, чем с другими людьми. Но здесь у меня был красивый джентльмен со Среднего Запада, который умел готовить, петь и танцевать, и он смотрел на меня так, как я никогда не испытывал.Наконец-то! Переход через море сумок привело меня к нему. Все это было очень романтично.

Я не осознавал, пока не разорвал отношения, что словесное и эмоциональное насилие — это насилие в семье. То, как он оскорблял меня во время ссоры, как он использовал свои физические размеры, чтобы запугать или помешать мне уйти, как ни в чем не было его вины, как он напугал меня, как бессилен. «Ты сука, и я не единственный, кто так думает». «Что случилось с сексуальной, уверенной в себе девушкой, в которую я влюбился?» «Для тебя нет ничего достаточно хорошего.»Ты пизда». «Это все твоя вина».

Я не мог общаться с ним открыто и честно, опасаясь его реакции. Я держал вещи в себе и всегда чувствовал базовую досаду на него. Вот как жестокое обращение может превратиться в настоящую еблю разума. Жертва (ненавижу это слово) насилия изо всех сил пытается принять / назвать действия любимого человека оскорбительными. Вы любите их и поэтому хотите в них верить — даже когда они делают все возможное, чтобы контролировать вас. Он постоянно играл на моей неуверенности, используя то, что я ему конфиденциально рассказывал против меня.Он сказал мне, что я манипулировал. Что я никогда не был счастлив. К концу боя я почувствовал головокружение и усталость. Я больше не знал, о чем идет речь, и просто хотел двигаться дальше.

***

С помощью консультанта по вопросам домашнего насилия я смогла определить условия того, что случилось со мной за почти пять лет, например, газлайтинг и травматические связи. Потребовалось время, чтобы по-настоящему принять случившееся как насилие. «Он алкоголик», — сказал бы я. «Не все алкоголики жестоки», — парировал мой консультант.«Я слышал, что ему поставили диагноз биполярное расстройство», — добавляю я. «Он не оскорблял тебя, потому что у него биполярное расстройство», — был ответ. Она подчеркнула, что мне не о чем беспокоиться. Она дала мне раздаточные материалы о красных флажках в свиданиях, и я отметила все флажки, размышляя о своих отношениях с ним. Мы говорили о том, насколько испорчена наша культура, как в том, как мы относимся к жертвам домашнего насилия, так и в том, как мы демонизируем насильников (если мы вообще признаем их). Я начал смотреть на мир новыми глазами, и это было шокирующим.

В июне наш развод был официальным. К счастью, у нас не было детей или общих ресурсов, а у меня прекрасная система поддержки. Мне было намного легче выйти из моих оскорбительных отношений, чем многим людям. Но это было не так просто. Брак аннулировать не удалось. Требования к этому полностью устарели, и физическое насилие вам не подходит. Если вы не докажете, что вы родственник, что один или оба были в состоянии алкогольного опьянения, когда были замужем, или что один из вас сумасшедший, вам не повезло.Хотя на момент развода я был безработным, я не имел права на получение финансовой поддержки. Развод без адвокатов, просто для подачи заявления, составляет всего лишь 400 долларов. В день развода, несмотря на постановление о защите, мы оба должны были присутствовать в суде, в нескольких шагах друг от друга.

Изначально я довольно молчал о том, что произошло. Молчание оказалось токсичным. По мере того, как моя жизнь развивалась, и я собирался открыть бизнес, я знал, что высказаться — единственный вариант. Я благодарен за то, что мы живем в момент, когда рассказывается больше историй о жестоком обращении и женщинам верят, как, например, когда две бывшие жены бывшего штатного секретаря Белого дома, (3) и (1), обнародовали информацию в начале этого года. с насилием, которое они испытали.

Единственный способ добиться перемен — это все раскрыть. Когда я написал о своем опыте, я получил огромный отклик. Посыпались «лайки», и женщины начали тянуться ко мне — поблагодарить, попросить совета, рассказать о своем опыте или просто послать мне любовь. Я также разозлил людей и стал темой разговоров в местном баре в моем маленьком городке. Одни считали меня храбрым, другие — мстительным. Я чувствовал себя сильным.

Сегодня у меня есть студия йоги, а в 2018 году я открываю интернет-магазин ароматерапии.Я сертифицирована консультантом по вопросам домашнего насилия и работаю волонтером в Службе поддержки женщин в Шароне, штат Коннектикут. В этом году в их обучении приняли участие двенадцать человек. Раньше самые крупные группы по обучению волонтеров состояли всего из двух-трех человек. Грядут перемены. Наша культура создает как насильников, так и жертв, и когда мы осознаем это, мы можем предотвратить насилие. Любовь не должна причинять боль.

* Кэти Шенли — учитель йоги и инструктор по целостному здоровью. Она является владельцем студии йоги и оздоровления Buddhi Tribe.Вы можете узнать о ней больше (2). *

---

1) (https://www.washingtonpost.com/opinions/rob-porter-is-my-ex-husband-heres-what-you-should-know-about-abuse/2018/02/12/3c7edcb8 -1033-11e8-9065-e55346f6de81_story.html? Utm_term = .2c740189aaa8)
2) (http://www.dailymail.co.uk/news/article-5359731/Ex-wife-Rob-Porter-Trumps-secretary- говорит-брак.html)
3) (https://www.buddhitribe.com/about/)

Стокгольмский синдром | Психология вики

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Социальная психология: Альтруизм · Атрибуция · Отношение · Соответствие · Дискриминация · Группы · Межличностные отношения · Послушание · Предрассудки · Нормы · Восприятие · Показатель · Контур

---

Эта статья требует внимания психолога / академического эксперта по предмету .
Пожалуйста, помогите нанять одного или улучшите эту страницу самостоятельно, если у вас есть квалификация.
Этот баннер появляется на слабых статьях, к содержанию которых следует подходить с академической осторожностью.

.

Четыре заложника в ограблении Kreditbanken сочувствовали своему похитителю (справа)

Стокгольмский синдром — психологическая реакция, иногда наблюдаемая у похищенного заложника, когда заложник проявляет признаки лояльности к захватчику, независимо от опасности (или хотя бы риска), в которую был помещен заложник.Стокгольмский синдром также иногда обсуждается в связи с другими ситуациями с аналогичной напряженностью, такими как рабство, синдром избитого человека, случаи изнасилования, случаи жестокого обращения с детьми и похищение невест. Синдром назван в честь ограбления Norrmalmstorg Kreditbanken в Norrmalmstorg, Стокгольм, Швеция, в котором грабители банка держали в заложниках банковских служащих с 23 по 28 августа 1973 года. В этом случае жертвы эмоционально привязались к своим обидчикам, и даже защищали своих похитителей после того, как они были освобождены от шестидневных испытаний.Термин «стокгольмский синдром» был придуман криминологом и психиатром Нильсом Бежеро, который помогал полиции во время ограбления, и упомянул синдром в выпуске новостей.

Другое применение

Лояльность к более сильному обидчику — несмотря на опасность, которую эта лояльность ставит перед жертвой — обычна среди жертв домашнего насилия, избитых партнеров и жестокого обращения с детьми (дети-иждивенцы). Во многих случаях жертвы предпочитают оставаться верными своему обидчику и не оставлять его или ее, даже когда им предлагают безопасное размещение в приемных семьях или приютах.Этот нездоровый тип психического феномена также известен как «привязка к травме» ИЛИ «привязка к преступнику». Этот синдром был описан психоаналитиками школы теории объектных отношений ( см. Fairbairn) как феномен психологической идентификации с более сильным обидчиком. Вариант Стокгольмского синдрома включает случаи жестокого обращения со стороны родителей и жестоких братьев и сестер, в которых жертва, даже достигнув совершеннолетия, все еще оправдывает насилие в семье. (см. Бежеро).

Эволюционные и психоаналитические объяснения

Согласно психоаналитическому взгляду на синдром, эта тенденция вполне может быть результатом использования стратегии, выработанной новорожденными, для формирования эмоциональной привязанности к ближайшему влиятельному взрослому с целью максимизации вероятности того, что этот взрослый позволит — в самом начале минимум — выживание ребенка, если не доказать еще и хорошей родительской фигурой.Этот синдром считается ярким примером защитного механизма идентификации.

Социологическое объяснение

Согласно теории капитала Пьера Бурдье, в обществе постоянно ведется борьба за пять форм капитала, от экономического до символического. Социальные действия составляют капитал, который можно использовать для власти в различных сферах социального взаимодействия. Эта власть зависит от насильственного предотвращения доступа других к капиталу, и она противоположна ненасильственным социальным действиям, когда капиталы используются для увеличения капитала, которым обладают другие.В марксистской теории классов капитал необходим для самореализации. Было предложено, чтобы традиции поддерживали классовое общество и формы капиталистического насилия. В ситуации с заложниками эти традиции обходят стороной, что может позволить непредвиденным действиям со стороны человека низшего класса получить капитал. Поскольку личные интересы вступают в противоречие с традиционной культурой, этот упадок традиции предоставляет жертвам независимый форум, где они интерпретируют действия похитителя, выходящие за рамки традиционных норм, и относятся к похитителю с сочувствием.Это может привести к необходимости удостовериться в том, что сильно ощутимая борьба похитителя за социальное равенство увенчается успехом. Эта потребность может сопровождаться чувством безопасности, которое существует между лояльным человеком и похитителем.

Возможные примеры Стокгольмского синдрома

• Коллин Стэн, также известная как «Кэрол Смит», с 1977 по 1984 год содержалась Кэмерон и Дженис Хукер в плену в запертых деревянных ящиках. Она спала в ящике, похожем на гроб, под кроватью Проституток. Во время заключения Коллин постоянно подвергалась пыткам и сексуальным домогательствам до полного морального и физического подчинения.Тем не менее, несмотря на все это, она оставалась, даже когда казалось, что она может сбежать. В конце концов, присяжным предстоит ответить на вопрос: была ли Коллин Стэн промыта мозги и вынуждена ли она терпеть годы сексуальной деградации и психических пыток, как она и Дженис Хукер утверждали, или добровольный партнер в ее собственном порабощении, и как Кэмерон Хукер поддерживал «любовные» отношения по обоюдному согласию? Подробный синопсис этого случая см. В «Дело семилетнего сексуального раба и идеальной жертвы: правдивая история« Девочки в коробке »» Д.A. Который преследовал ее похитителя [ISBN 978-0440204428]. Также задокументировано в эпизоде ​​166. «Американское правосудие» A&E.

• Наследница-миллионерша Пэтти Херст была похищена Симбионистской освободительной армией. После двух месяцев плена она активно участвовала в организованном ими ограблении. Ее безуспешная правовая защита заключалась в том, что она страдала от Стокгольмского синдрома и была принуждена к помощи ОАС. Она была осуждена и заключена в тюрьму за участие в грабеже, хотя ее приговор был смягчен в феврале 1979 года президентом Джимми Картером, и она получила президентское помилование от Билла Клинтона.

• Наташа Кампуш, 10-летний австрийский ребенок, который был похищен Вольфгангом Приклопилом перед побегом в возрасте 18 лет в 2006 году, проявляла признаки того, что страдала Стокгольмским синдромом, о чем свидетельствует ее горе после самоубийства похитителя. ^[1]

• Шон Хорнбек был похищен в возрасте 11 лет в 2002 году и удерживался в течение четырех лет Майклом Дж. Девлином в Миссури. Шон Хорнбек начал использовать фамилию Девлина и, несмотря на то, что дважды разговаривал с полицией по другим, не связанным между собой вопросам, Шон Хорнбек не обращался за помощью к правоохранительным органам.В сообщениях средств массовой информации, посвященных его спасению в январе 2007 года, было много вопросов о том, почему он не высказался ранее, что привело к предположениям о том, что он страдал от Стокгольмского синдрома. Тем не менее, многие, в том числе другие жертвы сексуального насилия и другие жертвы похищений, выразили свое понимание и поддержали решение Шона не предпринимать попытки к побегу. ^{[2] [3]}

Синдром Лимы

Кризис с захватом заложников в японском посольстве в декабре 1996 года в настоящее время преподносится как пример так называемого «синдрома Лимы», в котором обнаружились эффекты, противоположные стокгольмскому синдрому.Вместо того, чтобы пленники стали покорными, этот инцидент показал признаки того, что партизаны MRTA стали более сочувствовать бедственному положению и потребностям своих заложников.

См. Также

Список литературы

Внешние ссылки

Стокгольмский синдром — проект сверхновой

Стокгольмский синдром — это явление, при котором кто-то испытывает сочувствие и сочувствие к своему обидчику, у него развиваются сильные связи с обидчиком, и это может развиться как следствие травмирующей связи.Хотя это может случиться с кем угодно, это чаще встречается у тех, кто вырос в семье, подвергающейся жестокому обращению, поскольку они рассматривают модели насилия как «нормальные» аспекты отношений.

Люди со Стокгольмским синдромом могут:

• Сосредоточьтесь на небольших признаках улучшения и интерпретируйте их как положительную черту похитителя.
• Положительно относитесь к обидчику, чтобы он не оскорблял его в тех случаях, когда они этого ожидали.
• Сочувствуйте обидчику, когда он делится информацией о своем прошлом.Они могут подумать: «Я знаю, что они сломали мне челюсть и ребра… но они обеспокоены. У них было тяжелое детство! »
• Считают, что насилие — их вина.
• Имеют шаблоны мышления, такие как: «Я знаю, что они со мной сделали, но я все еще люблю их», «Я не знаю почему, но я хочу их вернуть» или «Я знаю, это звучит безумно, но я скучаю по ним». их».
• Имеют положительные чувства по отношению к своему обидчику, независимо от жестокого обращения.
• Злиться на любого, кто пытается помочь им избежать насилия.

Хотя люди могут иметь сильное чувство привязанности к обидчику, это не меняет их поведения.

Друзья и родственники могут быть шокированы, когда они слышат сочувственные комментарии или становятся свидетелями того, как их любимый человек возвращается к жестоким отношениям. Контакт с поддерживающей семьей и друзьями может спровоцировать вспышку гнева со стороны обидчика. Таким образом, те, кто находится в агрессивных отношениях, могут начать избегать своей семьи, опасаясь, что этот контакт вызовет дополнительное насилие и жестокое обращение в доме.Поэтому они могут стать более изолированными.

В тяжелых случаях Стокгольмского синдрома в отношениях жертва может испытывать трудности с уходом от обидчика и на самом деле может чувствовать, что оскорбительная ситуация является их виной. Если их партнер арестован, они могут подумать, что арест — это их вина и что они этого не заслужили.

Лучшее лечение Стокгольмского синдрома — это интенсивная терапия, а также любовь и поддержка со стороны семьи. Для выздоровления человеку, пережившему Стокгольмский синдром, может потребоваться много лет.

.

No related posts.