Стокгольмским синдромом это: Что такое стокгольмский синдром, как помочь человеку

Содержание

Что такое стокгольмский синдром, как помочь человеку

Содержание статьи

Стокгольмский синдром: история
Причины Стокгольмского синдрома
Минусы Стокгольмского синдрома
Что препятствует Стокгольмскому синдрому?

Стокгольмский синдром: история

23 августа 1973 спокойную и размеренную жизнь жителей Стокгольма всколыхнуло страшное преступление: Ян-Эрик Олссон, шведский преступник, недавно освободившийся из тюрьмы, захватил заложников в одном из банков. В плену у рецидивиста оказались три женщины:

Биргитта Лундблад,
Кристин Энмарк,
Элисабет Ольдгрен

и мужчина — Свена Сефстрём.

Чтобы сохранить жизнь заложникам, полиция пошла на соглашение с преступником и даже доставила в отделение банка его бывшего сокамерника Кларка Улофссона. Заложники в свою очередь были вынуждены звонить Улофу Пальме, премьер-министру Швеции, чтобы тот выполнил требования захватчиков.

26 августа полиция начала предпринимать активные попытки освобождения людей, но один из преступников начал стрелять и пообещал убить заложников в случае газовой атаки. 28 августа решено было проводить газовую атаку, так как иных шансов спасти заложников не осталось. Полиция одержала победу. Через полчаса захватчики сдались, а заложников вывели живыми и здоровыми.

Каково же было удивление полиции и прессы, когда три женщины и мужчина, спасенные от смерти, заявили, что боялись вовсе не своих похитителей, которые не желали им ничего дурного, а полицию! Психиатр Нильс Бейерут проконсультировал стражей правопорядка.

С заложниками не происходило ничего необычного. Их попытки выгородить опасных правонарушителей были не более чем Norrmalmstorgssyndromet (Норрмальмсторгским синдромом), который после стал известен, как «стокгольмский синдром».

На самом деле, явление было далеко не новым. Громкий случай лишь озаглавил целую серию подобных эпизодов. Механизм психологической защиты, который лежит в основе Стокгольмского синдрома, впервые описана еще Анна Фрейд в 1936 году, назвав его «идентификацией с агрессором».

Причины Стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром — это термин, которым описывают иррациональную одностороннюю или обоюдную симпатию между жертвами и похитителями в процессе захвата.

Причины этого состояния очень просты:

Человеческая психика пытается приспособиться к страшным обстоятельствам.
Осознавать, что твоя жизнь зависит от злой воли ужасного человека, который в любой момент может ее оборвать — невыносимо.
Человек пытается найти объяснение ситуации и оправдание действиям преступника, чтобы в конце концов, привести себя к утешительной мысли «мир не так плох, а у происходящего есть причина. В действительности мне не желают зла, этот человек, как и я, просто жертва обстоятельств».
Заложники могут надеяться, что в случае «хорошего поведения» с ними ничего не случится и пытаются угодить злодею, подсознательно проникаясь к нему доверием после безоговорочного подчинения.
Заложники в Стокгольме провели много времени со своими похитителями, они долго испытывали стресс и чувство беспомощности. Переход на сторону преступников позволил им чувствовать свое влияние на ситуацию, они больше не были лишь ее безвольными жертвами (в их воображении всё сложилось именно так).
Совместное переживание сильных эмоций иногда приводит к иррациональной симпатии и со стороны захватчиков. Так, в ходе судебного разбирательства в Швеции, Улофссону удалось доказать, что он не помогал Олссону, а лишь пытался спасти заложников. С него сняли все обвинения и отпустили. На свободе он даже подружился с Кристин Энмарк. Олссона приговорили к десяти годам тюремного заключения.

Минусы Стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром — это не болезнь, а естественная защитная реакция психики. Единственный плюс — заложникам зачастую только так удается сохранить рассудок, перекрывают многочисленные минусы этого состояния.

Люди могут начать действовать против своих интересов,

Подвергают себя опасности,
Мешают работе полиции.

Бывали случаи, когда при попытке штурма заложники закрывали преступников собой или выгораживали их, пытаясь спрятать правонарушителей.

Что препятствует Стокгольмскому синдрому?

Многие организаторы захватов пытаются бороться с симпатией боевиков к жертвам. Для этих целей заложникам часто завязывают глаза или вставляют кляп в рот, запрещают разговоры с захваченными людьми.
Иррациональная жестокость и гибель первой жертвы часто кладут конец любой симпатии, но могут также и породить панику.
Изначально психологически устойчивые люди могут справиться с травмирующей ситуацией без Стокгольмского синдрома.
Были случаи, когда навыки переговоров сохраняли жизнь заложнику. Преступника удавалось убедить сдаться властям. Но попытки вести переговоры самостоятельно — всегда большой риск.

Для формирования Стокгольмского синдрома нужно время. Риски увеличивает длительное нахождение в заложниках.

К сожалению, в реальности никто не застрахован от этой странной симпатии к захватчикам, которая может стать опасной. Поэтому нельзя винить заложников в том, что они стали страдать от Стокгольмского синдрома. Психиатры считают его нормой, а положить конец этому явлению может только полная победа над преступностью.

Часто считается, что пострадавшие от семейного насилия не прекращают отношения с агрессором из-за Стокгольмского синдрома. Это ложное убеждение, потому что в основе таких отношений лежат совершенно другие мотивы. Зачастую жертвы просто боятся за свои жизнь и здоровье, так как попытка завершить болезненную связь нередко приводит к эскалации конфликта. В этом случае, пострадавшему просто не обойтись без грамотной помощи и моральной поддержки.

Читайте также:

Вы полюбили человека с биполярным расстройством. Как быть
Депрессии осенние, депрессии христианские, депрессии без причины

Поскольку вы здесь…

У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.

Сейчас ваша помощь нужна как никогда.

Подпишитесь на Правмир в

Выбор читателей «Правмира»

Подпишитесь на самые интересные материалы недели.

самые известные жертвы стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром — это защитный механизм психики: бессознательная симпатия жертвы по отношению к своему захватчику, мучителю или насильнику. Под воздействием сильного переживания заложники начинают сочувствовать захватчикам и чувствовать себя с ними «в одной команде». Мы собрали истории самых известных жертв этого синдрома.

Редакция сайта

Теги:

Сай

voice подборка

Страшные истории

Настоящие истории

Стокгольмский синдром

Бригитта Лундблад, Кристин Энмарк, Элисабет Ольдгрен

Авторство термина «стокгольмский синдром» приписывают криминалисту Нильсу Бейероту, который анализировал странную ситуацию, произошедшую с группой заложников в 1973 году.

23 августа 1973 года в «Кредитбанк» в центре Стокгольма зашел человек в темных очках и парике. В руках он держал автомат. Это был Ян-Эрик Олссон, бывший заключенный, только что сбежавший из тюрьмы. В этот момент в банке не было никого, кроме сотрудников — четырех женщин и одного мужчины. Кто-то из них успел нажать тревожную кнопку, но Олссон ранил полицейского и спрятался вместе с заложниками в денежном хранилище. Уже оттуда он озвучил свои требования: помимо 3 миллионов крон, оружия и автомобиля Олссон потребовал, чтобы к нему привели его приятеля и сокамерника Кларка Улофссона — тоже грабителя банков. В противном случае Олссон пообещал убить заложников.

Через несколько часов полицейские доставили к банку Улофссона, привезли деньги и подогнали к выходу «Форд Мустанг», но ситуация не менялась: власти требовали освобождения заложников, Олссон боялся, что его расстреляют сразу же, как он попытается скрыться. Переговоры зашли в тупик.

В итоге заложники провели вместе с грабителями 5 дней в помещении размером 3 на 14 метров. За судьбой заложников наблюдала вся страна, а сами они тем временем нашли общий язык с преступниками: рассказывали друг другу истории из жизни, коротали время за игрой в крестики-нолики и обсуждали, как лучше выйти из этой ситуации.

Позже заложники рассказали, что грабители были добры с ними и заботились, как умели: замерзшей Кристин Улофссон отдал свою куртку, Бригитту, которая не смогла дозвониться до родных, утешал Олссон, а Элисабет, у которой случился приступ клаустрофобии, даже выпустили из хранилища погулять — правда, на веревке. Кристин даже позвонила премьер-министру Швеции и попросила отпустить налетчиков, выразив желание уехать вместе с ними.

29 августа полиция все же решилась на штурм, и в хранилище начали закачивать слезоточивый газ. Первыми вышли грабители, следом за ними — заложники. В дверях они обнялись и пожали друг другу руки. Впоследствии бывшие заложники даже наняли адвокатов и в суде выступили в защиту своих захватчиков. По их словам, они боялись полицейских, которые могли случайно их застрелить, а вовсе не захватчиков, которые не сделали им ровным счетом ничего плохого.

В суде с Улофссона сняли все обвинения, поскольку ему удалось доказать, что он не помогал Олссону, а, напротив, пытался спасти заложников. После освобождения он долго поддерживал отношения с Кристин Энмарк.

Ян-Эрик Олссон сел в тюрьму на 10 лет. На свидания к нему часто приезжала Бригитта. Кроме того, он получил массу восхищенных писем от поклонниц со всего мира.

Патти Херст

В феврале 1974 года Патти Херст, дочь американского миллиардера и газетного магната Рэндольфа Херста, была похищена леворадикальной террористической группировкой «Симбионистская армия освобождения». Девушку на два месяца заперли в шкафу, первые несколько дней не вынимали изо рта кляп, не снимали с глаз повязку, не выпускали в туалет. Пленницу избивали и насиловали. Целью похищения изначально был не выкуп, а обмен наследницы на двух членов «Армии», осужденных за политическое убийство. Власти категорически отказались выдавать заключенных. Тогда похитители выставили семье Херст другое требование — оказать каждому неимущему жителю Калифорнии продовольственную помощь. Отец Патрисии немедленно выделил два миллиона долларов на продукты беднякам, но гуманитарная акция в пригороде Сан-Франциско превратилась в хаос, нуждающиеся остались ни с чем, и САО отказалась отпустить Патрисию. 3 апреля, спустя два месяца после похищения, террористы предъявили аудиозапись, на которой Патти Херст заявила о вступлении в «Армию». Девушка отреклась от своего имени, отказалась возвращаться к семье и объявила, что вместе с «новыми друзьями» начинает «борьбу за мир».

В следующие полгода Патти в составе группировки приняла участие в грабежах и убийствах. В сентябре девушку арестовали. Патти призналась, что все это время жила буквально под прицелом. В случае неповиновения ей угрожали жестокой расправой, постоянно насиловали, она была готова к смерти каждую минуту. Экспертиза подтвердила, что у Патрисии серьезное посттравматическое расстройство.

Наташа Кампуш

2 марта 1998 года 10-летняя девочка из Австрии по имени Наташа Кампуш вышла из дома и отправилась в школу. Но не дошла. Позже свидетельница похищения сообщила, что видела, как двое мужчин заталкивали девочку в белый микроавтобус. Несмотря на оперативный розыск, девочку не нашли. При этом ее похитителя Вольфганга Приклопиля допросили, но он, естественно, не сознался, а причин для его задержания не было.

8 лет девочка жила в подземной каморке размером 5 квадратных метров, без окон, оборудованной в подвале дома Приклопиля. Чуть позже маньяк стал позволять Наташе прогулки в саду. 23 августа 2006 года Наташе удалось сбежать. Ее похититель отправил девушку пылесосить салон автомобиля, а сам отвлекся на телефонный звонок. Наташа оставила пылесос включенным, добежала до соседнего дома и попросила его хозяйку вызвать полицию. Приклопиль, поняв, что полиция преследует его, бросился под поезд и скончался.

Когда Наташе Кампуш сообщили о смерти ее похитителя, она расплакалась.

Джейси Ли Дьюгард

Эта история похищения людей произошла в Калифорнии. В 1991 году 11-летняя Джейси была похищена супругами Филиппом и Нэнси Гарридо. Девочка ждала школьный автобус возле своего дома. В этот момент к остановке подъехал автомобиль, из него вышла женщина и затолкала ребенка в машину. Отчим девочки попытался на велосипеде догнать похитителей, но это ему не удалось. Подозрения в похищении пали на родного отца девочки, но он, как выяснилось, был невиновен.

Филипп Гарридо, похититель Джейси, ранее был дважды арестован за изнасилование и похищение, а в 1977 году осужден на 50 лет. В тюрьме он познакомился с Нэнси, женщина посещала своего дядю. В восьмидесятых пара поженилась, а позже Филипп был условно-досрочно освобожден. Спустя 3 года он похитил Джейси.

Девочка жила в доме Гарридо, который был окружен высоким забором. За время своего заключения она родила от Филиппа двух девочек: первую — в августе 1994 года, вторую — в ноябре 1997 года. Джейси впервые стала матерью в 14 лет и выдавала себя за дочь Гарридо, а девочек — за своих младших сестер. Возможно, Джейси бы так никогда и не вернулась к семье, если бы Филипп Гарридо не привел ее в полицию самостоятельно.

Преступник вел блог, посвященный своей собственной «Церкви божьей воли», и в 2009 году попытался получить разрешение полиции на проведение публичного мероприятия. Сотрудница департамента полиции посчитала посетителя странным и назначила ему еще одну встречу. На которую Гарридо явился в сопровождении Джейси и двух ее дочерей. Тогда подозрительным показалось уже поведение девочек, и полицейские устроили им раздельное собеседование. Гарридо заявил, что все девочки — его племянницы (хотя все трое называли его папой). Джейси назвалась Алисой и заявила, что она мать девочек, ей 29 лет — и она просто молодо выглядит. Якобы она сбежала с детьми от мужа-садиста, а Гарридо приютил всю семью и был к ним добр. В конце концов и Филипп Гарридо, и Джейси рассказали полиции правду.

Джейси вернулась в семью, но, по словам родственников, ее эмоциональная связь с преступником еще долго была очень сильна. Дети же, по словам родственников Джейси, плакали, когда узнали, что их отца посадили в тюрьму: как выяснилось, Джейси никогда не рассказывала им, что Гарридо ее похитил, — правда стала им известна лишь после ареста отца.

Понимание людей со стокгольмским синдромом

Стокгольмский синдром — это психологический феномен, при котором возникает положительная связь между заложниками и похитителем. Эта связь может показаться иррациональной из-за серьезности ситуации, в которой оказались заложники (De Fabrique, Romano, et al., 2007; Namnyak et al., 2008; Obeid & Hallit, 2018). Стокгольмский синдром трудно определить и объяснить специалистам. Некоторые считают, что прошедшее время играет роль в формировании связи; другие считают, что для того, чтобы стокгольмский синдром действительно существовал, между заложником и похитителем не должно быть предыдущих отношений (De Fabrique, Van Hasselt, et al., 2007, Obeid & Hallit, 2018). Например, стокгольмский синдром не может реально существовать, если тренер похищает или держит в заложниках одного или нескольких своих игроков, поскольку между двумя сторонами уже существуют установившиеся отношения. Хотя стокгольмский синдром трудно определить, эксперты согласились с тремя характеристиками, которые должны проявляться у жертв захвата заложников: (1) заложники испытывают положительные чувства по отношению к своим похитителям, (2) заложники испытывают отрицательные чувства, такие как страх, недоверие или гнев по отношению к властям и (3) похитители проявляют положительные чувства по отношению к заложникам (De Fabrique, Romano, et al., 2007; De Fabrique, Van Hasselt, et al., 2007; Obeid & Hallit, 2018).

Считается, что стокгольмский синдром развивается как часть защитного механизма заложников, позволяющего им выразить сочувствие похитителю, что, в свою очередь, приводит к принятию ситуации и, в свою очередь, сдерживанию вызова и/или агрессии для побега ситуация и агрессор (Obeid & Hallit, 2018). Согласно базе данных ФБР, которая содержит данные, относящиеся примерно к 4700 зарегистрированным случаям захвата заложников/баррикад на федеральном уровне, уровне штата и на местном уровне, у 73% заложников после спасения не проявляются признаки стокгольмского синдрома (De Fabrique, Romano, et al., 2007). Заложники могут чаще выражать гнев или другие негативные чувства по отношению к властям. Более того, они обычно не проявляют положительных чувств к похитителю.

Существуют социальные и когнитивные влияния, которые могут играть роль в развитии стокгольмского синдрома. Социальное влияние, которое может быть ключевым игроком в этом синдроме, — это «мы против них», или менталитет внутри группы и вне группы. Этот менталитет в сочетании с искаженной когнитивной схемой может повлиять на появление стокгольмского синдрома.

Де Фабрик, Ван Хасселт и его коллеги (2007) придерживались идеи менталитета «мы против них» при развитии стокгольмского синдрома, когда похититель и заложники выступали в роли своей группы, а власти заполняли роль чужой группы. Исследователи смотрели на этот менталитет в более буквальном смысле. Тематические исследования, представленные Де Фабриком, Ван Хасселтом и коллегами (2007), помещают заложников и похитителей в непосредственную физическую близость, поддерживая значительный межличностный контакт. Эта мысль о том, что «мы против них», может исходить из того, что заложники и похититель находятся в непосредственной близости в чрезвычайно эмоционально заряженной ситуации, такой как ограбление банка или ювелирного магазина.

Хотя это мыслительный процесс Де Фабрика, Романо и коллег (2007), появление стокгольмского синдрома может иметь большую глубину и зависимость, чем буквальная близость. Людям, попавшим в плен, обычно приходится полагаться на похитителя в удовлетворении основных потребностей, таких как еда, вода и кров. В этих ситуациях похитителем является человек, контролирующий потребности для выживания, а также жизни самих заложников. Хотя это может быть не всегда так, похититель обычно также желает выжить в этих ситуациях живым, с некоторой дополнительной выгодой, будь то деньги, машина для побега и т. Д. Когда обе стороны заинтересованы в выживании, выживание становится их общим интересом, создание ингруппы. Похититель рассматривает власти как угрозу собственному выживанию, что, в свою очередь, угрожает жизни заложников. Из-за этого эффекта домино заложники могут также занять позицию, согласно которой власти представляют угрозу их собственному выживанию, что делает власти чужой группой.

Как упоминалось ранее, ситуации с заложниками/баррикадами обычно очень эмоциональны. Увеличение стресса и нарушение регуляции могут повлиять на когнитивные схемы человека. Схема на когнитивном уровне — это ментальная структура, организованная поведением и опытом, которые создают непротиворечивую и устойчивую совокупность знаний. Схемы поддерживаются путем выбора информации, подтверждающей схему, и минимизации информации, не соответствующей схеме (Obeid & Hallit, 2018). Янг и его коллеги (2003) сгруппировали 18 схем в пять областей, одна из которых связана с нарушением автономности и производительности. Схемы, сгруппированные в этот домен, включают зависимость, уязвимость к вреду и слияние с акцентом на негативном взгляде на способность преуспевать или функционировать независимо от других. При схеме зависимости человек может чувствовать, что он не может выполнять свои обязанности без большой поддержки со стороны других; со схемой уязвимости человек может испытывать страх, что кто-то или что-то причинит ему вред. Схема слияния негативно относится к способности двух организаций функционировать независимо друг от друга (Obeid & Hallit, 2018; Young et al., 2003). Например, в ситуации с заложниками или баррикадами автономия заложников нарушается. Они зависят от похитителя в удовлетворении основных потребностей, что ставит людей в уязвимое положение. Эти две схемы (то есть автономия и зависимость) в конечном итоге заставляют заложников рассматривать схему слияния как себя с похитителем, а не как с властями. Заложники могут принять это негативное мнение о своей способности преуспеть или действовать независимо от похитителя, потому что в этот момент времени они полагаются на них, чтобы выжить.

Социальный аспект менталитета внутри группы по сравнению с менталитетом вне группы и когнитивный аспект группы с нарушенной автономией и схемой производительности могут в конечном итоге повлиять на появление стокгольмского синдрома. Ин-группа, будучи заложниками, и похититель, заинтересованные в выживании в ситуации, рассматривают аут-группу, являющуюся авторитетом, как угрозу этому выживанию, образуя связь через общность выживания, повторяя то, что было описано в исследование Де Фабрика и его коллег (2007). Эта острая потребность в выживании может исказить нарушенную автономию своей группы и групповую схему, создавая связь между похитителем и заложниками. Заложники зависят от похитителя в основных потребностях и в своей жизни, а похититель зависит от выживания заложников для их собственного выживания. Эта зависимость играет ключевую роль в искажении схемы слияния, что, в свою очередь, усиливает менталитет внутри и вне группы, поскольку заложники могут видеть, что похитители дали им жизнь, потому что ее у них не отняли. Страх или ненависть заложников к похитителю может перевесить их страх или ненависть (De Fabrique, Romano, et al., 2007).

Наиболее искаженной в таких ситуациях когнитивной схемой является схема слияния. Схема слияния подчеркивает негативное отношение к способности функционировать независимо друг от друга (Obeid & Hallit, 2018). В ситуации с заложниками или баррикадами схема слияния удерживает заложников и правоохранительные органы как неспособных действовать независимо друг от друга. Однако эта схема может сместиться к заложникам и похитителю, функционирующим зависимо из-за взаимной потребности и желания выжить, опять же, играя на менталитете «внутри группы» и «вне группы». В ситуации с заложниками, которая по цепочке событий привела к тому, что теперь известно как стокгольмский синдром, один из заложников заявил: «Теперь это наш мир… сон в этом хранилище, чтобы выжить. Кто угрожает этому миру, тот наш враг» (Намняк и др., 2008). Эта цитата демонстрирует появление смещенной схемы слияния, чтобы рассматривать власть как чужую группу, или тех, кто угрожает «этому миру». На самом деле внешняя группа также работает на выживание всех сторон. В то время как и внутренняя группа, и внешняя группа работают для достижения одной и той же цели, внутренняя группа считает, что внешняя группа работает против них в их цели выживания из-за этих искаженных когнитивных схем.

Эти два аспекта могут пролить свет на то, как люди могут выйти из заложников или баррикад с Стокгольмским синдромом. У них есть общие интересы или интересы, а также непосредственная близость, и, следовательно, они могут положительно относиться друг к другу. Их искаженные схемы создают враждебное или иное негативное отношение к властям, которые на самом деле работают над тем, чтобы благополучно вывести их из ситуации с заложниками или баррикадами.

Согласно Де Фабрику и его коллегам (2007 г.), участники кризисных переговоров больше не рассматривают связь между заложниками и их похитителем как препятствие, которое необходимо преодолеть. В некоторых случаях они поощряют развитие этой связи, так как это увеличивает вероятность выживания заложников. Хотя это увеличивает вероятность выживания, это может затруднить сотрудничество в их освобождении, а затем в судебном преследовании похитителя (De Fabrique, Romano, et al., 2007). В дальнейшем это может повлиять на обращение, так как те, кого считали заложниками постороннего или властей, могут не считать себя в этом качестве из-за сложившихся отношений. Клиницистам придется работать с этими выжившими, чтобы переработать и переоценить их когнитивные схемы, искаженные хроническими и постоянными искажениями.

У некоторых кризисных переговорщиков могут возникнуть проблемы с поддержанием этой связи, и в этом случае они пытаются очеловечить заложников в сознании похитителя, чтобы вызвать у похитителя положительные чувства. Люди могут делать это, передавая заложникам личные сообщения, например, говоря им, что их дети любят их и готовы видеть их, когда они уходят (De Fabrique, Romano, et al., 2007). Хотя этот вариант кажется идеальным, специалистам по кризисным переговорам потребуется пройти обучение, чтобы сделать это в формате, который не вызовет стресса у заложников и не поставит под угрозу их выживание, например, подразумевая решение при передаче длинного сообщения (например, «Зои муж любит ее и будет здесь, чтобы увидеть ее, когда она выйдет») и найти баланс между расспросами о похитителе и заложниках. Эта стратегия обеспечит безопасность всех вовлеченных сторон и повысит выживаемость, а также создаст взаимопонимание между своими и внешними группами.

Стокгольмский синдром может быть результатом напряженной и эмоциональной ситуации с заложниками, которая обычно рассматривается как связь между похитителем и заложником. Социальные феномены «своей» и «чужой» группы в сочетании с искаженными когнитивными схемами играют роль в формировании стокгольмского синдрома, где выживание — это сходство связей между заложником и похитителем. Эта связь затрудняет лечение, так как клиницист будет работать над тем, чтобы ослабить эту связь. Уход с учетом травм будет иметь основополагающее значение для успеха создания прочного терапевтического альянса и положительных результатов лечения.

Термин «Стокгольмский синдром» родился после ограбления банка 48 лет назад. Что именно?

Health

Кит Данлэп, команда цифрового контента, Graham Media Group

Опубликовано: 23 августа 2021 г. , 9:22 AM

Теги: здоровье, синдром Стокгольма, психическое здоровье

. наши информационные бюллетени

2 часа назад

Техас не может отделиться от США, несмотря на популярный миф

1 час назад

Бывший парень женщины нанес удар ножом ее новому любовному увлечению во время драки, сообщает полиция Мероприятие теряет поддержку семей жертв начальной школы Робба. применить к психическому здоровью сегодня?

Кит Данлэп, группа цифрового контента, Graham Media Group

Опубликовано: 23 августа 2021 г., 9:22

Метки: здоровье, Стокгольмский синдром, психическое здоровье

Вы когда-нибудь слышали об этом термине? «Стокгольмский синдром?»

Понедельник знаменует небольшую историю, поскольку инцидент, приведший к его созданию, произошел в Швеции.

Краткое определение «Стокгольмского синдрома» заключается в том, что это эмоциональная реакция, при которой жертвы жестокого обращения и заложников испытывают положительные чувства по отношению к своим обидчикам или похитителям, согласно WebMD.

Вот объяснение того, как появился этот термин и как он применяется к психическому здоровью сегодня.

Создание «Стокгольмского синдрома»

Еще 23 августа 1973 года четыре человека были взяты в заложники в банке в Стокгольме, Швеция, тогдашним 32-летним преступником Яном-Эриком Олссоном, который был позже к нему присоединился другой друг из тюрьмы, чтобы помочь ему в ограблении.

Противостояние длилось шесть дней, но к концу его четверо заложников полюбили Олссона, заявив, что он хорошо к ним относился, согласно статье BBC в 2013 году.

В статье 1974 года, опубликованной в New Yorker, писатель Дэниел Лэнг побеседовал с заложниками и Олссоном и подробно описал инцидент.

Одна из заложниц, Элизабет Олдгрен, сказала, что, по ее мнению, Олссон разрешил ей покинуть хранилище, где их первоначально держали, чтобы она могла передвигаться по полу банка, даже если на ее шее была закреплена веревка. .

Другой заложник, Свен Сафстром, сказал, что почувствовал благодарность, когда Олссон сказал ему, что застрелит его, но указал, что не убьет его и даст ему сначала напиться.

Одна из других заложниц, Кристин Энмарк, сказала тогдашнему премьер-министру Швеции Улофу Пальме во время телефонного звонка из хранилища, что она хотела покинуть банк вместе с людьми, удерживающими ее в заложниках, добавив, что она опасается, что полиция нападет и вызовет заложники умирают.

С другой стороны, некоторые считают, что это не обязательно был «синдром» заложников, а скорее стратегия выживания.

Лэнг сказал, что брал интервью у Олссона и почувствовал, что чувствует связь с заложниками, как и они с ним.

«Все было не так, как надо, — писал Лэнг. «Олссон говорил резко. «Это вина заложников. Они сделали все, что я им сказал. Если бы не они, меня бы сейчас здесь не было. Почему никто из них не напал на меня? Из-за них было трудно убить. Они заставляли нас жить вместе день за днем, как козлов, в этой грязи. Не оставалось ничего другого, кроме как познакомиться друг с другом».

Олссон был взят под стражу 28 августа 1973 года и приговорен к 10 годам тюремного заключения до освобождения. Заложники не давали показаний в суде против похитителей.

Как этот термин может применяться к психическому здоровью сегодня?

После того, как криминолог и психиатр Нильс Беджеро ввел термин «Стокгольмский синдром», в 1974 году его использовал известный адвокат Ф. Ли Бейли для защиты клиентки Пэтти Херст в деле об ограблении.

Херст, внучка магната Уильяма Рэндольфа Херста, была похищена из своей квартиры в 1974 году и взята в заложники с целью получения выкупа группой под названием Симбионская освободительная армия. Более чем через два месяца после похищения Херст совершила ограбление банка в качестве члена SLA, в результате чего Бейли заявила, что ей промыли мозги и что она страдает стокгольмским синдромом.

В конце концов Херст был признан виновным и отсидел семь лет в тюрьме, но дело привлекло к этому сроку еще больше внимания.