Структура бессознательной сферы психики – 13 . Сознательное и бессознательное в структуре психики. Виды бессознательных явлений.

ТОП 10:

Симптомы (греч. symtoma — признак) при психических забо­леваниях заключаются в качественных и количественных измене­ниях протекания психических процессов. Особенности психических процессов в норме у здоровых людей изучает психология, наруше­ния этих процессов изучаются психопатологией, т.е. наукой о па­тологии, болезненных расстройствах психики.

В психологии различают несколько основных видов психиче­ских процессов или «сфер» психики, которые в совокупности со­ставляют нормальное функционирование психики человека:

1. Восприятие (чувственное познание).

2. Мышление.

3. Память.

4. Эмоции (чувства, переживания).

5. Волевые процессы.

Для нормальной психической деятельности необходимо сово­купное функционирование всех сторон психики, поэтому наруше­ния в работе одной из этих сторон искажают согласованное дей­ствие, как отдельный неправильный фрагмент мозаики изменяет весь рисунок.

Изложение отдельных признаков нарушений психики тради­ционно проводится по описанию отдельных фрагментов или их групп в соответствии с принятым в психологии разделением пси­хических функций. Вместе с тем, психическая деятельность на­столько сложна, ее отдельные аспекты настолько взаимосвязаны, что само по себе разделение функций условно. В каждой из них отражается сумма нескольких функций.

Другое необходимое предварительное соображение касается субъективности-объективности расстройств. Множество из явле­ний психических нарушений переживается больным в его соб­ственном поле сознания, без внешних проявлений, и практически не может быть измерено, увидено или замечено наблюдателем. Между тем в общей медицине многие симптомы могут быть легко объективированы. Например, лихорадку можно подтвердить из­мерением температуры тела или установлением ускорения числа сердцебиений при подсчете пульса. О проявлениях психических расстройств больные сообщают при беседе с врачом, рассказывая о своих жалобах, ощущениях, переживаниях. Проверить их ка­ким-либо путем, кроме наблюдения за поведением больного, по существу, невозможно. Однако однотипность предъявляемых жа­лоб, сходство описаний тех или иных нарушений, даже рассказ о них похожими словами и выражениями у разных больных свиде­тельствуют о том, что болезненные переживания являются анало­гичными. Подобная однозначность высказываний и жалоб наблю­дается тогда, когда люди действительно ощущают нечто похожее, совпадающее по основным проявлениям. Поэтому психиатры уже давно убедились в объективном существовании этих субъективных симптомов психических расстройств. Причем ряд из них оказы­вается близким по описанию у многих больных, независимо от их принадлежности к различным этно-культуральным группам, уровня образования и развития. Естественно, эти особенности накладывают свой отпечаток на словесное оформление, попытки пациентов объяснить происхождение их страданий, наконец, на отношение к их жалобам и поведению со стороны окружающих лиц. Однако общий рисунок высказываний и поведения остается очень близким.

Таким образом, крайне сложная внутренняя карти­на переживаний психически больного человека оказывается объек­тивной, реально существующей данностью, которую нельзя изме­рить и ощутить, но можно и нужно понять и оценить с точки зре­ния возможности установления диагноза, выбора необходимого лечения и определения прогноза имеющихся расстройств.

Симптомы и синдромы.

Описание и обозначение патологических признаков осуществляется с помощью системы симптомов.

Симптом – абстрактное понятие, обозначающее строго фиксированное по форме описание признака, соотнесенного с определенной патологией. Это – терминологическое обозначение патологического признака. Не каждый признак является симптомом, а только названный при установлении его причинно-следственной связи с патологией. С названия симптома начинается профессиональная коммуникация. Для последней необходима унификация терминологии, в том числе психиатрической, которая является не только материалом для методологически правильного построения диагноза, но и основной формой профессиональной коммуникации. Выявление симптомов в большинстве случаев позволяет лишь констатировать факт наличия болезни вообще и отнести ее к той или иной отрасли медицины, т.к. каждая клиническая наука имеет их особый набор. Специфическими для психиатрии являются психопатологические симптомы.

Феномен болезни проявляется не единичным признаком и симптомом, а их набором. Структура и характеристики последнего зависят от рода заболевания (экзо-, эндо-, психо- и соматогенное происхождение или их сочетание), характера повреждения (воспаление, интоксикация, дегенерация и т.д.), особенностей нейрогуморальных механизмов, связанных с формированием комплекса признаков болезни и т.д.

Совокупность всех симптомов, выявленных в процессе обследования конкретного больного, образует симптомокомплекс. Выделение его – следующий, более высокий по сравнению с определением симптомов уровень познания болезни. Но и этот уровень еще далеко не достаточен для определения болезни, так как набор симптомов может быть обусловлен разнообразными факторами (патогенетическими, патоплатическими, конституционально-индивидуальными, социальными, модифицирующими и пр.).

Симптомокомплекс отражает реальную картину болезни на момент обследования и является конкретным проявлением имеющейся у больного совокупной патологии. В нем выделяется ряд закономерно сочетающихся симптомов, образующих синдром.

Синдром – строго формализованное описание закономерного сочетания симптомов, которые связаны между собой единым патогенезом и соотносятся с определенными нозологическими формами.

Определение симптомокомплекса происходит при непосредственном восприятии конкретной патологии. Симптомокомплекс может не совпадать по количеству симптомов с синдромом, включать симптомы, не входящие пока ни в один синдром, а также представлять собой сочетание нескольких синдромов.

Симптомы и синдромы – теоретические понятия – позволяют описать болезнь строго формализованно, что дает возможность врачу, фельдшеру при формировании диагноза перейти от констатации наличия патологии вообще («задача симптома») к распознаванию патогенеза («задача синдрома») и этиологии болезни, т.е. к пониманию ее сущности.

И симптомы, и синдромы делятся на позитивные и негативные. Позитивные обозначают признаки патологической продукции (вновь возникающие дезадаптивные признаки), негативные – включают признаки обратимого или стойкого, прогрессирующего, стационарного или регрессирующего ущерба, выпадения, изъяна, дефекта или иного психического процесса. Позитивные и негативные симптомы в клинической картине болезни выступают в единстве, сочетании и имеют, как правило, обратно пропорцинальное соотношение: чем более выражены негативные симптомы, тем менее, беднее и фрагментарнее – позитивные.

По уровню психических нарушений симптомы и синдромы делятся на расстройства невротического и психотического уровня.

Непсихотические расстройства (психозы) характеризуются:

· адекватностью психических реакций реальности по содержанию, но часто неадекватной заостренностью по силе и частоте в связи с тем, что редко изменяется чувствительность, реактивность и поводом для реакции становятся незначащие или малозначащие по силе, частоте и т.п. ситуации;

· сохранением критичности, но нередко, однако, утрированной, сеситивно заостренной;

· ограничением способности регулировать свое поведение в соответствии с законами психологии, общества и природы, ситуационной зависимостью психопатологических проявлений.

Психотические расстройства (психозы) характеризуются:

· грубой дезинтеграцией психики – неадекватностью психических реакций и отражательной деятельности процессам, явлениям, событиям, ситуациям;

· исчезновением критики (некритичностью) – невозможностью осмысления происходящего, реальной ситуации и своего места в ней, прогнозирования особенностей ее развития, в том числе в связи с собственными действиями; больной не осознает свои психические (болезненные ) ошибки, наклонности, несоответствия;

· исчезновением способности произвольно руководить собой, своими действиями, памятью, вниманием, мышлением, поведением иногда из личных реальных потребностей, желаний, мотивов, оценки ситуаций, своей морали, жизненных ценностей, направленности личности; возникает неадекватная реакция на события, факты, ситуации, предметы, людей, а также на самого себя.

Расстройства восприятия.

Восприятие — психический процесс, при котором ощущения, получаемые от раздражителей внешней и внутренней среды, пере­водятся в осознаваемую информацию. Нарушения процессов вос­приятия могут носить количественный характер, когда происходит болезненное усиление или ослабление поступающих извне раздра­жителей. Так, обычные звуки могут казаться непереносимо гром­кими, свет — необычно ярким, ослепляющим, запахи — нетерпимо резкими, раздражающими (гиперестезия). В других случаях, наобо­рот, все окружающее кажется тусклым, без ярких красок, звуки доходят как через стену, они необычно глухие, запахи отсутствуют (гипостезия). Такого рода состояния бывают при некоторых психи­ческих расстройствах, но иногда встречаются у здоровых людей в состоянии крайнего утомления, после истощающих соматических заболеваний, у некоторых женщин во время беременности. Столь же извращенно могут восприниматься обычные ощущения, исхо­дящие от собственного тела. При этом человек испытывает крайне неприятные ощущения: покалывание, жжение, давление, переворачивание, щекотание в разных частях тела (сенестопатии). Эти ощу­щения практически не встречаются у здоровых людей и являются уже характерными для психических расстройств. Так, некоторые больные шизофренией испытывают крайне тягостное чувство «высыхания мозгов», «переливания» в мозгу, «давления изнутри на глаза», «бульканья в голове». Иногда своеобразные, вычурные ощущения исходят из внутренних органов: жжение в животе, непе­реносимый холод («как лед лежит») в груди, шевеление в желудке от «поселившейся там змеи», «лягушки» и т.д.

Изредка встречаются так называемые метаморфопсии, при ко­торых искажается величина или форма воспринимаемого предме­та. Больной видит неестественно уменьшенные или увеличенные предметы, иногда меняется их форма: дома искривлены, улица бес­конечно длинна. Изменено и собственное тело: голова огромная, заполняет всю комнату, тело легкое, невесомое (так называемое «расстройство схемы тела»). Эти нарушения обычно являются признаками психического заболевания, но могут быть и при пси­хических нарушениях, связанных с тяжелыми соматическими забо­леваниями.

Иллюзии — это искаженное восприятие реально существую­щих предметов. Иллюзии могут быть физиологическими, связан­ными с несовершенством органов чувств человека или физически­ми свойствами предметов. Примером физической иллюзии являет­ся элементарный оптический феномен: ложка кажется сломанной в стакане воды из-за различия в преломляющих свойствах воды и воздуха. Примеры физиологических иллюзий — известные рисун­ки «двойного значения».

Психические иллюзии наблюдаются чаще всего в условиях эмоционального напряжения, страха, обусловленных как реальны­ми причинами, так и болезненными изменениями чувств. Зритель­ные иллюзии в необычных ситуациях, вероятно, испытывали многие: висящее пальто воспринимается как стоящий у стены человек, какие-то страшные или смешные рожи видятся в рисунке обоев и т.п. Слуховые иллюзии также нередки у здоровых: в незнакомом месте, ночью идущий с опаской человек слышит шорохи, шаги, которые кажутся нарастающими, угрожающими, хотя это может быть шум листвы, ветра, отдаленный стук колес поезда и т.д. По­добные иллюзии могут быть у психически больных, но, если здоро­вый человек, всмотревшись, вслушавшись в померещившееся явле­ние, приходит к заключению, что ему это «показалось», и успокаи­вается, то больной (чаще речь идет о начальных проявлениях бо­лезни) не задумывается о реальном происхождении иллюзии и оце­нивает ее как подтверждение надвигающейся угрозы, подтвержде­ние его опасений и страхов. Галлюцинация — это ложное восприя­тие несуществующих раздражителей, ложное восприятие без ре­ального предмета. Галлюцинации являются признаком психиче­ского расстройства в тех случаях, когда человек относится к ним как к действительности.

Обычно галлюцинации различают по органам чувств: зри­тельные, слуховые, обонятельные, вкусовые, осязательные. Зри­тельные галлюцинации нередко носят устрашающий характер: больные видят страшные рожи, личины, фантастических чудовищ, чертей, зверей, которые хотят их разорвать, или мелких зверю­шек — мышей, крыс, тараканов, которые со всех сторон ползут к ним. Такие зрительные обманы восприятия характерны для острых психозов, в частности, алкогольных, иногда бывают у больных с инфекционными психозами.

Слуховые галлюцинации проявляются в отдельных звуках, окликах, которые пугают больных. Часто встречаются вербальные (словесные) галлюцинации, когда больные слышат отрывочные слова или целые фразы, речи, разговоры. Причем обычно они обращены к больному, «голоса» спрашивают его о чем-то, угрожают ему, ругают его. Нередко, особенно при алкогольных психозах, слуховые обманы имеют комментирующий характер: «голоса» обсуждают все действия больного. В некоторых случаях «голоса» отдают приказы, командуют, заставляют совершать какие-то дей­ствия вопреки его желанию (императивные галлюцинации). Боль­ные не всегда могут бороться с такими приказами и совершают под их воздействием поступки, в том числе и опасные.

Обонятельные галлюцинации заключаются в том, что боль­ной ощущает отвратительные, мерзкие запахи. Он чувствует, как от него или от пищи, которую он ест, исходит трупный запах, запах гнили, керосина, кишечных газов и проч. Близки к ним и часто встречаются одновременно с ними вкусовые галлюцинации, когда больной наряду с неприятным запахом чувствует, что пища имеет вкус гнилого мяса, горечи, мыла и т.д. Осязательные галлюцина­ции проявляются в вычурных тактильных ощущениях: ползании насекомых, змей, червей под кожей, чувстве волос во рту и проч. Многие галлюцинации сочетаются между собой: так, страшные звери, черти могут издавать звуки, разговаривать с больным, угрожать ему. Такого рода сочетанные галлюцинации называются комплексными. Участие больного в разворачивании галлюцина­торных образов бывает различным. В одних случаях он — пассив­ный слушатель или зритель, в других — участник галлюцинатор­ных событий. Видения могут быть как бы проецируемыми на стенах, как в кино. Могут разыгрываться различные сцены, которые больной наблюдает. В других случаях галлюцинаторные образы обступают его, он находится среди них, принимает участие в про­исходящем. Так, приходилось наблюдать больного с белой горячкой, который был доставлен в психиатрическую больницу с улицы, где он шел по мостовой, отдавая команды как на параде. В боль­нице он продолжал командовать, жестикулировал, кричал кому-то: «Смирно! Направо! Налево! Шагом марш!» и т.д. По миновании острого психоза он сообщил, что видел «взвод чертей», который шел на парад, а он, как бывший военный, понял, что должен их научить правильно маршировать.

Описанные выше галлюцинации называются истинными. Они появляются в поле действия того или иного органа чувств. Их ви­дят, слышат извне, со стороны, как реальные образы и ощущения. Чрезвычайно характерным бывает внешний вид галлюцинирую­щего больного. Пациент со зрительными галлюцинациями внима­тельно или испуганно всматривается, озирается, иногда совершает такие движения, как будто что-то стряхивает с одежды. При слухо­вых галлюцинациях он вслушивается, кому-то отвечает, говорит вслух или шепчет что-то сам с собой, испуганно оглядывается, вздрагивает. При этом нередко на вопросы врача отвечает невпо­пад, как бы не слыша задаваемых вопросов. Изредка больной за­тыкает уши. При обонятельных галлюцинациях могут зажимать нос, на лице — брезгливая гримаса. Очевидно, что такие внешние признаки галлюцинаторного поведения наблюдаются при острых выраженных психических расстройствах.

При некоторых психических заболеваниях, чаще всего при шизофрении, встречаются так называемые ложные галлюцина­ции — псевдогаллюцинации. Они также могут быть разделены в зависимости от органов чувств, но наиболее частыми являются слуховые, реже — зрительные псевдогаллюцинации. Главное отли­чие от истинных галлюцинаций состоит в том, что больные осоз­нают их как нечто субъективное, необычное, отличающееся от ре­альных образов. Эта нереальность восприятия связана с несу­ществующими органами чувств («вижу внутренним оком», «слышу внутренним ухом»). Проецируются псевдогаллюцинаторные обра­зы в субъективном пространстве: внутри головы, в теле больного. И, что является очень важным их признаком, имеется чувство сде­ланности, искусственности этих образов.

Больной, который испытывает псевдогаллюцинации, обычно в поведении не проявляет состояния, связанного с ними. Жалобы таких больных чрезвычайно сложны. Они сообщают, что у них неожиданно появляются «чужие» звучащие мысли, будто кто-то говорит у них в голове, или «внутренние голоса», которые обсуж­дают их действия, спорят с ними. Этим «внутренним голосам» они мысленно отвечают, ссорятся или соглашаются с ними. При зри­тельных псевдогаллюцинациях перед «внутренним взором» прохо­дят разнообразные образы, они могут быть цветными, но чаще неопределенных цветов, тусклые, самого различного вида, от устрашающих до приятных видений. Они могут выглядеть как целые картины или быть фрагментарными, отрывочными, быстро меняющимися. Иногда больной видит какие-то таинственные сиг­налы, символы, слышит и видит в голове «морзянку», «бегущую строку» и т.д. Причем у больного всегда остается ощущение ис­кусственности, чуждости этих явлений и осознание того, что их воспринимает только он один, другие не видят и не чувствуют по­являющиеся образы. Изредка возникает убеждение, что сам боль­ной не руководит своей речью, его языком движет посторонняя сила, заставляющая его говорить не то, о чем он думает.

Больные обычно находят фантастические или иррациональ­ные объяснения этим явлениям: «голоса» исходят из космоса, от представителей внеземных цивилизаций; это — результат телепатического влияния, гипноза, воздействия таинственных аппаратов, лазерных лучей. В прошлом это объяснялось кознями дьявола и других потусторонних сил. Псевдогаллюцинации всегда являются признаком психического расстройства и, хотя больной относится к ним как к навязчивому, не принадлежащему ему самому, чуждому явлению, критического отношения к ним нет, осознание болезнен­ности этого феномена отсутствует.

Псевдогаллюцинации были подробно описаны на основе самонаблюдений русским и французским психиатрами В.Х. Кандин­ским (1849-1889) и М.Ж.Ж. де Клерамбо (1873-1934), которые перенесли приступ психического заболевания, сопровождавшегося подобными расстройствами. Тщательное описание псевдогаллю­цинаторных явлений этими авторами легло в основу выделения особого психопатологического синдрома, который на­зван в русской психиатрической литературе их именами.

Расстройства мышления.

Мышление — это психический процесс, заключающийся в об­общенном отражении существенных сторон предметов и явлений объективного мира и их внутренних взаимосвязей. Мышление основано на чувственном восприятии. Преобразуя восприятия от внешнего мира, оно приводит к системе знаний о свойствах и вза­имоотношениях предметов.

Другое определение мышления подчеркивает его субъектив­но-личностный, внутренний характер, его направленность на дея­тельность. Мышление — целенаправленная система идей, симво­лов и ассоциаций, возникающая в процессе выполнения задачи и приводящая к выработке правильного решения. Мышление нормально, если его результатом является логическая система выво­дов. Из этих определений следует, что мышление — чрезвычайно сложный процесс, изучение и анализ отдельных его сторон до сих пор остаются недостаточно полными. Возможно, что мышление — главное отличие человека от других живых существ, даже наиболее высокоорганизованных животных. Мышление неразрывно связано с речью. Мы думаем и выражаем свои мысли словами, поэтому о свойствах мышления и о нарушениях мыслительных функций су­дят прежде всего по высказываниям человека, по их содержанию, способу выражения идей, темпу речи и т.д. Мышление — основная составляющая часть интеллекта (ума), т.е. основа познавательной деятельности человека.

Мышление включает ряд форм: понятие — отражение свойств предметов и явлений объективного мира; со­знание — отражение свойств связей и отношений предметов и явлений; умозаключение — построение вывода и нового заключения на основе оценки суждений.

Различают несколько типов мышления, каждый из которых может быть искажен психической болезнью.

1) Наглядно-действенное мышление — наиболее примитивный первичный вид мышления, когда конкретные, существующие в данный момент в поле созна­ния предметы, определяют действия с ними. Такой вид доречевого мышления характерен для маленьких детей.

2) Наглядно-образное мышление заключается в способности к принятию решений в ре­зультате непосредственного наблюдения за объектами своей дея­тельности. Об образном мышлении говорят, когда отношения между образами и явлениями строятся не на основе отвлеченных понятий и суждений, а под влиянием эмоционального отношения или сложившейся обстановки. Одним из его вариантов является художественное мышление.

3) Абстрактное, отвлеченное мышление характеризуется тем, что человек придерживается строгих логиче­ских формул и истин. При этом чувственно-образная сторона дей­ствительности отступает на второй план, однако сохраняется спо­собность понимать многомерное значение понятий.

4) Особенность аутистического мышления в том, что индивид поглощен своими собственными субъективными переживаниями и идеями, не свя­занными с реальной жизнью. Оно однобоко, подчинено эмоциям, нелогично при построении выводов.

5) Магическое мышление отли­чается тем, что причинно-следственные взаимоотношения окру­жающего мира не учитываются, они как бы остаются за скобками, а все происходящие явления считаются результатом действия сверхъестественных сил. Особое место здесь занимает значение слов, приобретающих необычный, символический смысл. Такое мышление называют еще архаическим. Оно свойственно ранним уровням развития культуры, наблюдается у детей. Так, ребенок «наказывает» стул, о который ударился. Подобные действия ребен­ка отражают этап магического мышления в становлении обычного логического мышления.

Приведенные формы мышления, очевидно, не исчерпывают всех возможных вариантов нормального мысли­тельного процесса у людей.

В течение жизни человека постепенно формируется логическое мышление, сменяя иные варианты мышления как этапы развития. Кроме того, под влиянием различных причин тип мышления мо­жет меняться. Возможно и сосуществование различных вариантов мышления у здорового человека. Например, суеверия являются отражением магического мышления, но они спокойно уживаются у одного и того же субъекта с вполне логическим и реалистическим отражением действительности в остальных областях.

Очевидно, что психическое расстройство более всего влияет на особенности мышления и зачастую служит главным признаком проявлений болезни психики. Древние говорили: «Если Бог хочет наказать, он отнимает разум».

Нарушения темпа мышления. Различают ускорение и замедле­ние мышления.

Ускорение мышления заключается в том, что мысли быстро сменяют друг друга, ассоциации возникают чрезвычайно легко, часто по созвучию, сходству, смежности. Мысли и суждения ста­новятся все более поверхностными, обусловленными случайными впечатлениями. Снижается продуктивность мышления и способ­ность к прогнозу своих действий. Появляется крайняя отвлекаемость, образные представления преобладают над отвлеченными идеями. Наибольшей степенью ускорения мышления является скачка идей с вихрем мыслей и представлений. Речь больного ста­новится быстрой, теряется связь между отдельными фразами, по­этому зачастую трудно уловить смысл сказанного. Такие наруше­ния встречаются при маниакальных состояниях.

Замедление темпа мышления. По своим проявлениям этот тип нарушений противоположен предыдущему. Целенаправленность мышления сохраняется, но из-за затруднений в появлении ассоциа­ций, воспоминаний, представлений отмечается однообразие и скудность мыслей и высказываний. Речь больного отличается дли­тельными потугами, задержками даже в ответ на обычные вопро­сы. Больные с трудом подбирают необходимые слова, сами не стремятся к беседе, не задают вопросов. Такие расстройства на­блюдаются при депрессивных состояниях.

Обстоятельность мышления состоит в том, что появление но­вых ассоциаций замедляется, затрудняется переход к ним от преж­них мыслей. Мышление становится вязким, тугоподвижным, утра­чивается способность выделить главное и второстепенное. Поэто­му в речи отмечается множество несущественных деталей, упоми­наются совершенно ненужные мелочи. Больной не способен выделить основную мысль, описать кратко и четко свои жалобы или переживания. Он «тонет в деталях», «топчется» на одном месте, часто возвращается к началу разговора, заявляя, что забыл сооб­щить о чем-то важном, и повторяет уже сказанное. Такого рода расстройства мышления свойственны больным эпилепсией.

Характерными расстройствами течения мыслей при шизофре­нии являются так называемые закупорки мышления (шперрунги), обрывы и наплывы (ментизм) мыслей.

Шперрунги (закупорка мыслей), состоят во внезапном пре­кращении мыслей у больного. При этом пациент умолкает, теряет нить разговора, иногда продолжает рассказ с момента остановки. Жалобы больных на такое состояние звучат сходно: появляется «пустота в голове», «перерыв мыслей», «закупорка». Обрывы мыс­лей ощущаются больным как исчезновение нужной мысли, «забывание» ее. Наплывы мыслей (ментизм) заключаются в непро­извольном появлении потока мыслей, воспоминаний, представле­ний, обычно совершенно не связанных с мыслями больного, иногда странных по содержанию. Может быть ощущение множества мыслей, параллельности мыслей, «мысли разбегаются», «ускользают из головы». Больные при этом жалуются на путаницу мыслей, их неотвязность, насильственность, чуждость. Отмечают, что эти «лишние» мысли им мешают, не дают думать.

Все эти нарушения чрезвычайно тягостны для больных. Пси­хиатры традиционно относят нарушения течения мыслей к основ­ным симптомам шизофрении, так называемым симптомам I ранга по Курту Шнейдеру (1887-1967), хотя они не являются строго специфичными и могут иметь место, особенно ментизм, при других психических расстройствах.

Разорванность мышления — такое нарушение хода мыслей, когда утрачивается логическая связь между элементами суждений и высказываний, речь больного становится бессмысленной. В наибо­лее тяжелых случаях теряется даже грамматический строй речи больного и она превращается в отдельные слова, выкрики или бормотание (словесная окрошка). Нередко в речи таких больных появляются «неологизмы» — новые слова, составленные из от­дельных слогов обычных слов. Неологизмы иногда имеют символический, особый смысл для пациента. Например, длительно бо­леющий шизофренией больной называет себя шизохроник. Мно­гочисленные примеры неологизмов можно найти в поэзии В. Хлебникова. Его знаменитое стихотворение «Заклятие смехом» все состоит из неологизмов. Кузнечик в другом его стихотворении «крылышкует» «золотописьмом», там летают стаи «времерей» и т.д. Пример разорванности мышления приводит В.А. Жмуров: «Без отопления голоса будут замкнуты, получится звезда, которая будет закрыта танковым шлемом, как у вас в атаке. Это и требова­лось доказать. Чувашову на мусорной яме бритвенным прибором «Эстония» на столе. Она была на каталке и шла гулять как бы за анютиными глазками. Причина и явление электрических съездов, зарисованных на вашем предмете страны, является выходом на работу воздуха руки с клапанов без понимания цилиндра». Такие нарушения наблюдаются в далеко зашедших стадиях шизофрении.

Выделяются также нарушения целенаправленности мысли­тельной деятельности, среди которых чаще всего встречается резо­нерство (бесплодное мудрствование). Этот вид нарушений мышле­ния проявляется в склонности к пустому рассуждательству на банальные, нравоучительные темы, нередко с большой примесью демагогических высказываний. Речь больного полна словесных штампов, повторений, многочисленных отступлений и уточнений, иногда сопровождается ссылками на авторитеты, причем привле­каются широко известные изречения. Высказывания высокопар­ные, многозначительные. Такие рассуждения в народе называют «переливанием из пустого в порожнее», они непродуктивны и, по существу, бессодержательны. Однако пациенты с весьма важным видом морализуют, стремятся навязать свою точку зрения, не заме­чая ходульности своих заявлений. Иногда высказывания предъявляются в виде бесконечного монолога. Речь остается грамматиче­ски правильной, но изобилует вводными словами, деепричастными оборотами, фразы чрезвычайно длинные. Резонерство встречается не только у психически больных. Нередко резонерскими рассужде­ниями пытаются замаскировать беспомощность своих идей люди, которые стремятся привлечь к себе внимание, хотят предстать перед окружающими в качестве оригинальных, нестандартно мыс­лящих, талантливых. Так, в изданной в 1992 г. в г.Красноярске книге Д.П.Мяксина «Любовь и сердце беспредельности. Космиче­ские знаки Добра и Зла» можно найти примеры псевдонаучного резонерства буквально на каждой странице. Например: «Мощными посылками, возбуждающими Головную Ауру для понимания и одновременно сотворения флюидно-органических комплексов нервно-психической энергии (которые в свою очередь обогащают по принципу обратной связи астральные формообразования Гармонизации векторной множественности познания психических центров) являются сфера искусства, особенно музыки — как наи­более свободная от предметно-фиксированных категорий дискрет­ного мышления (к сожалению, доминирующего пока в психосфере Земли) в сознании людей». Резонерство нередко ста­новится особенно отчетливым при знакомстве с письменной продукцией здоровых и психически больных. В таких текстах частыми бывают подчеркивания, выделение «ключевых» слов, употребление заглавных букв, восклицательных знаков и другие своеобразные особенности самого оформления рукописи. Иногда такие признаки записей приобретают диагностическое и экспертное значение.

Среди лиц с психическими расстройствами претенциозное ре­зонерство наблюдается у психопатических личностей, при алкого­лизме, но наиболее характерно для нарушений мышления у боль­ных шизофренией. У последних оно нередко сочетается с формальностью мышления, когда высказывания пациента, по существу совершенно правильные, не соответствуют реальной обстановке. Например, на вопрос врача, откуда приехал больной, он отвечает: «Из тюрьмы», хотя по смыслу разговора ясно, что спрашивают его о месте жительства или на вопрос о том, есть ли у него дети, отве­чает, что сейчас нет, так как он в больнице, а дети остались дома.

Паралогическое мышление («кривая логика») отличается тенденциозностью направления мыслительной деятельности. Выводы строятся на случайных явлениях, которые соответствуют установке личности. Все, что противоречит этой установке, игнорируется или совсем не принимается во внимание. Такого рода умозаключения возможны при различных психических расстройствах, но могут встречаться у здоровых под влиянием аффекта, в сложных жизнен­ных ситуациях.

Нарушения содержания мышления.

Для этих расстройств мышления характерно измененное, не соответствующее действительности отражение явлений и законо­мерностей окружающего мира в результате психической болезни.

Эти расстройства делятся на три класса: навязчивые (обсессивные), сверхценные и бредовые идеи.

Навязчивые идеи — это насильственно, непроизвольно возни­кающие мысли, которые появляются у больного независимо от его желания. Пациенты относятся к ним критически, воспринимают их как чуждые, ненужные, но они постоянно повторяются, неотвязны и мешают обычной деятельности. В легкой степени это явление известно всем, когда целый день у человека беспрерывно повторя­ется какой-то мотив или строчка из стихотворения. Такие явления обычно раздражают, но вскоре проходят. Они появляются в со­стоянии утомления, иногда после болезни. При психических рас­стройствах навязчивые идеи отличаются стойкостью, длитель­ностью существования и влияют на психическую работоспособность больного. Встречаются навязчивые сочетания, при которых больной испытывает мучительные опасения в правильности своих обыденных действий: выключил ли газ; запер ли дверь, уходя из дома; положил ли письмо в отправленный конверт и т.д. Эти сом­нения заставляют его по несколько раз проверять свои поступки, вызывают постоянную тревогу. Бывает навязчивый счет, когда больной непроизвольно стремится подсчитывать совершенно не­нужные вещи: этажи или окна домов, мимо которых идет; сумми­рует номера встречных автомашин и т.д. При навязчивых воспо­минаниях всплывают в памяти чаще неприятные эпизоды соб­ственной жизни. Иногда появляются контрастные мысли, когда возникают желания сделать нечто, не соответствующее обстановке: засмеяться на похоронах, выругаться вслух в окружении солидных людей и т.п. Особенно тягостны для больных навязчивые страхи (фобии). Число их вариантов неограниченно. Почти каждое дей­ствие, ситуация могут сопровождаться навязчивым страхом. Мож­но упомянуть агорофобию — страх открытых пространств; клаустрофобию — противоположное состояние; нозофобию — страх болезни. Выделяют даже фобофобию — страх страха. Навязчивые идеи наблюдаются при различных психических расстройствах — неврозах, шизофрении и других.

Сверхценные идеи представляют собой тесно связанные с осо­бенностями личности убеждения, которые возникают под влияни­ем реальной ситуации. Эти мысли логически разработаны и при­обретают чрезмерно важное значение в силу большой эмоциональ­ной заряженное. Поэтому они занимают неподобающее место в сознании человека, влияют на его поступки и поведение. По содер­жанию это могут быть идеи ревности, супружеской неверности, которые возникают после какого-либо незначительного события, вызывающего подозрение в измене; сутяжные (кверулянтские) идеи, которые развиваются после реального или мнимого ущемле­ния прав пациента; ипохондрические идеи, обусловленные нетяже­лой болезнью, которую больной без оснований считает крайне опасной, неизлечимой. Сверхценные идеи встречаются в сложных жизненных ситуациях при расстройствах личности, при различных вариантах органического поражения головного мозга, шизофрении и некоторых других психических аномалиях и болезнях.

Бредовые идеи (бред) — ложные мысли, суждения и умозаключения, основанные на неправильных выводах о внешних явлениях. Главным свойством бреда является непоколе­бимость убеждений, невозможность переубедить больного в оши­бочности его мыслей, невозможность коррекции, несмотря на яв­ное противоречие с действительностью. Сознание больного пол­ностью поглощено бредом. Американские авторы Г.И. Каштан и Б.Дж. Седок (1994) добавляют к этим признакам еще несоответствие культурному и интеллектуальному уровню пациента. Бред — это всегда признак психического расстройства.