Разное

Существует ли на самом деле бог: Боже! Ты есть? Пять доказательств существования Бога и три ответа на вопрос, почему это так важно

ОпубликованоАвторalexxlab

Бог у атеистов • Расшифровка эпизода • Arzamas

У вас отключено выполнение сценариев Javascript. Измените, пожалуйста, настройки браузера.

КурсГлавные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?АудиолекцииМатериалы

Как ученики Гегеля обнаружили, что Бог умер

Автор Артемий Магун

В XIX веке критика религии и развитие атеизма неизменно связаны с разви­тием революционного движения, общественного бунта. Христианство было официальной религией, поэтому выступать против нее означало то же самое, что в Советском Союзе написать что-то против Ленина. То есть это было оскор­бление существующих нравов, подрыв идеологических основ. Поэтому политическая и религиозная линия здесь шли вместе. Но поскольку бунт против авторитарных структур государства того времени нарастал — я говорил, что все началось с револю­ции, — то, соответственно, возникало все больше философов-бунтарей, которые осмеливались говорить что-то и против Бога, и даже против тех принципов добра, красоты и сострада­ния, на которых этот Бог, в общем-то, был построен.

Атеизм как таковой был, собственно, запрещен. И мы можем говорить о нем по-настоящему как о массовом феномене только в XIХ веке, то есть относи­тельно исторически недавно. В XIХ веке уже какие-то особо революционно настроенные люди говорили о том, что они не верят в Бога. Собственно, это началось с Француз­ской революции. Самый конец XVIII века, когда уже ради­кальные революционеры объявили кампанию дехристианизации. Возникла критика христианской религии как противоре­чащей демократии, здравому смыслу и так далее. Но тем не менее даже французские револю­ционеры считали, что какая-то форма религиозности, в общем-то, желательна.

Где-то в 1840-е годы немецкая интел­лигенция, последователи и ученики Геге­ля использовали его диалектику для опровержения религии, вообще самого принципа Бога. (При этом сам Гегель был очень христиански ориенти­рован­ный человек, он действительно думал, что разрабатывает христианскую философию.) Они были очень атеисти­чески настроены.

Это и Бруно Бауэр, и Давид Штраус, и известный нам всем Карл Маркс. Самым известным атеистическим теологом среди них был Людвиг Фейербах, тоже последователь Гегеля. Очень интересный, сильный философ, на которого Маркс в какой-то момент нападал, поэтому у людей иногда карикатурное о нем представ­ление. Но на самом деле это важная философия.

Фейербах говорил две вещи. Во-первых, то, что мы приписываем Богу, — это качество людей, человека, челове­чества. Например, мы говорим: «Бог троичен» или «Бог есть любовь». Но любовь — это чувство, которое возникает между людьми. Троица тоже осмысляет способность людей к обще­нию. Но вместо того, чтобы людям больше общаться друг с другом, доверяться другим, они замыкаются, отчуждаются друг от друга и вместо это приписывают эти свои качества. Кому? Богу.

То есть религия — это отчуждение сугубо чело­веческих свойств. Понятно, что в каждом из нас действительно эти свойства не развиты в полной мере. То есть мы говорим: «Бог добр», «Бог — это любовь». В нас эти качества, конечно, не развиты полностью, мы пом­ним, что Бог — это в каком-то смысле идеал. С точки зрения Фейербаха, между человеком и Богом существует отчуждение. Бог — это фигура отчуждения. Берутся челове­ческие качества, такие как лю­бовь, добро, справедливость, счастье, приписываются Богу, а человек их как бы не так должен тогда культиви­ровать . В результате Богу приписывается лю­бовь, а люди тихо друг друга ненавидят в буржуазном обществе, замыкаются друг от друга; Богу приписы­вается доброта, а в буржуазном обществе царит принцип эгоизма и чистогана. Но при этом Богу молятся. Инстанция Бога работает вот таким отчуждающим образом.

Соответственно, здесь есть еще очень важ­ный момент того, что такое Бог. Во-первых, его нет как субъекта, как личной фигуры. А то, что мы назы­ваем Богом, на самом деле качество человека. Заметьте, не сам человек. Иногда Фейербаха неправильно понимают: мол, Бог — это на самом деле человек. Нет, не человек, а каче­ство человека. В логических терминах качество Бога — это качество человека, и, соответственно, сам Бог — это качество. Бог — это преди­кат, а не субъ­ект. Сказуемое, а не подлежащее. И мы ошибочно приписываем предикатам, которые действительно выходят за рамки человека как такового, свойства этого конкретного человека. Качества человека превос­ходят его. В них заложены идеальность, стремление к совершенству, к чему-то исключитель­ному. Это правда. Это характерная черта людей, челове­ческого. Но это не зна­чит, что за этими предикатами стоит некий Бог. За ними никто не стоит. Это очень на самом деле сложная и интересная теория, которая предвосхищает многое уже в ХХ веке.

Еще один более поздний последователь, в общем-то, той самой младоге­гельян­ской школы, которая в 1840-х годах критиковала христианство, — это немецкий философ Фридрих Ницше. Он жил позже, работал в 1870–80-е годы. Но повторяю, идейно он близок к этой упомянутой школе.

Про Ницше вы, наверно, знаете. Как минимум вы слышали, что «Бог умер». И не только «Бог умер», но «Мы его убили». Ницше действи­тельно говорит эту фразу, и он много чего говорит нелицеприятного про христиан­ство. Называет его, в частности, платонизмом для народа, то есть критикует его и за платони­зирующий идеализм, морализм, и за плебейство, которое ему там видится как раз в разговорах про жалость, милость и важность сострада­ния к слабому. Это все Ницше не нра­вится. Но вот что значит «Бог умер»? Это не значит, что религия была ошибкой и мы теперь переходим к атеизму. Возможно, Ницше и согласился бы, что нужно переходить к чему-то другому, но смысл тут не в этом. Смысл в том, что в нашей с вами культуре, да даже и религии, Бог присутствует, но присутствует в качестве мертвого. Бог вписан во все наши институты. Я уже говорил, что без Бога трудно представить современ­ную науку, современную политику, по крайней мере политическую теорию. Не говоря уже о морали, которая на момент XIX века оставалась достаточно строгой и аскетичной. Это все существует, и как бы существует и Бог.

Но Бог перестал быть фактом живой веры, говорит Ницше. Бог умер в том смысле, что он является просто отсылкой, фигурой. Мало кто действи­тельно будет общать­ся с Богом, молиться ему как реально существую­щему индивиду. Бог потерял вот эту свою живую реальность в мире, который слишком увлекся светской жизнью, экономикой, политикой.

Он умер в том смысле, что структурно он есть, он должен быть, но отдает мертвечинкой. Как у другого современ­ника Ницше, Достоевского, вдруг тело святого начинает вонять. Достоевский, правда, сохраняет все равно свою веру, а Ницше нет. Соответственно, совре­мен­ная Ницше ситуация — это бюрокра­тия, культ наживы и чистогана, денег, которые становятся таким эрзац-Богом. Это как раз институты мертвого Бога. Правда, Ницше считает, что бомба замедленного действия — мертвый Бог — была заложена в самом христианстве, поскольку в христиан­стве, как вы знаете, Бог тоже умирает, но не полностью, потом он воскресает. Но тем не менее идея смерти Бога там есть. Поэтому его лирический герой вопрошает, что такое эти церкви вокруг меня, как не над­гробие Бога. То есть христианство уже похоронило Бога, просто какое-то время он еще функционировал, а теперь мы имеем постпостхристианство, в котором смерть Христа произошла уже абсо­лютно и бесповоротно. Царит бюрократия, и, кстати, царит еще плач. Человек, лишившийся Бога, даже если его никогда раньше и не было, все равно переживает, и современность нахо­дится под гнетом очень-очень серьезной депрессии, меланхолии, негатив­ности, впрыснутой как раз в нее христианством.

Конечно, у Ницше очень сильные аргу­менты. И они были очень популярны также и в ХХ веке. Но отчасти ему можно возразить. Мы помним, что Бог в христианстве — это не просто инстан­ция. И это не просто констатация смерти, конечно. Смерть — это только момент. Бог здесь является не вещью, здесь прав Фейербах, но он своеоб­разная динамическая структура, я бы сказал, некоторый ритм, который передается во все части мира. Что, если мы будем Бога мыслить как событие божественности, как вброс в сущее, в мироздание, типа Большого взрыва.

Только Большой взрыв — это физи­ческая концепция, а здесь речь идет о метафизической идее. Христиан­ство бы, наверное, ответило на упре­ки Фейербаха и Ницше таким образом. Причем это ритм, который вклю­чает в себя как торжество жизни, энергии, так и торжество смерти и сла­бости, поражения.

В христианстве есть та здравая идея, что если мы постоянно наполняем себя или других энергией, то не очень понятно, зачем это делается, если она уже есть. А на самом деле есть некото­рое отношение, некоторый ритм. Энергия то вбрасывается, то рассеи­вается, охлаждается, и мы чувствуем пустоту. В Боге есть негативность, как говорят философы, то есть момент преодоления себя, момент трансцен­денции — выхода за собственные пределы, момент даже разрушения. Это Ницше правильно видит, но в этом нет ничего плохого. Это как раз здравая идея в теологии. Надо сказать, что мно­гие теологи начиная как раз с периода позднего Средневековья и вплоть до XIX века замечали это. Замечали, что по-настоящему, если мы будем мыс­лить Бога, то он не только первоприн­цип и высшее добро, но в Боге есть еще и этот нулевой меридиан, точка взлета, которая должна быть ничьей, никакой.

Зоной отчуждения. Отчу­ждения в данном случае уже в хорошем смысле. Такой мистик, как Майстер Экхарт, немецкий средневековый теолог, говорил, что Бог, по сути дела, — по крайней мере божественность в Боге — это ничто, пустота. Бог не сво­дится к ничто. Бог дальше на это ничто опирается и творит. Но в нем есть эта под­основа. И гораздо позже, уже в Новое время, в XIX веке, к таким же выводам приходит Фридрих Шел­линг — знаменитый немецкий идеа­лист, друг Гегеля. Шеллинг, утвержда­ет, что в Боге есть так называемая основа. Эта основа нереализованная, подвешенная, такая предшествующая еще всякому бытию сущность, без которой в Боге не было бы свободы и свободы не было бы и в мире. Это некоторая абсолютная возможность. И Шеллингу в этот рациона­листиче­ский век такой Бог нужен, Бог потенциальности, Бог свободы.  

11 слов, помогающих понять культуру Древней Греции

Кто такой идиот? Чем гетера отличается от порны? Как правильно пить вино по-древнегречески? Почему не стоит сопротивляться пророчеству? И принимали ли психоделические вещества участники мистерий? Читайте новый выпуск цикла про языки и слушайте курс о том, как жили обыкновенные люди в Древней Греции

Хотите быть в курсе всего?

Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу

Курсы

Все курсы

Спецпроекты

Аудиолекции

25 минут

1/4

Бог в Античности

Как греки идеализировали Бога и обожествили идею

Читает Артемий Магун

Как греки идеализировали Бога и обожествили идею

24 минуты

2/4

Бог у христиан и мусульман

Что случилось, когда Бог стал человеком, и как богословы доказывали его бытие

Читает Артемий Магун

Что случилось, когда Бог стал человеком, и как богословы доказывали его бытие

12 минут

3/4

Бог у атеистов

Как ученики Гегеля обнаружили, что Бог умер

Читает Артемий Магун

Как ученики Гегеля обнаружили, что Бог умер

13 минут

4/4

Бог после холокоста

Как философы XX века искали Бога и нашли его в Другом

Читает Артемий Магун

Как философы XX века искали Бога и нашли его в Другом

Материалы

Античная философия vs христианство: сравниваем главные понятия

Бытие, свобода, душа, любовь и вино — чем они стали после Христа

Тест: какой бог это сделал?

Проверьте себя на знание мифов и священных текстов

Объясняем сложные философские мемы

Об идее блага, космизме и солипсизме — с помощью смешных картинок

О проектеЛекторыКомандаЛицензияПолитика конфиденциальностиОбратная связь

Радио ArzamasГусьгусьСтикеры Arzamas

ОдноклассникиVKYouTubeПодкастыTwitterTelegramRSS

История, литература, искусство в лекциях, шпаргалках, играх и ответах экспертов: новые знания каждый день

© Arzamas 2022. Все права защищены

Что сделать, чтобы не потерять подписку после ухода Visa и Mastercard из России? Инструкция здесь

Почему Бог допускает существование разных религий? – Православный журнал «Фома»

Приблизительное время чтения: 19 мин.

—

100%

+

Код для вставки

Код скопирован

Если христианство — истинная религия, то почему в мире столько разных верований? Разве Бог не может сделать так, чтобы все религиозные заблуждения и ошибки были исправлены и все стали православными?

Важная оговорка в начале

Бог может все. Но не всеми Своими возможностями Он желает пользоваться. Он мог бы, если бы захотел, искоренить все религиозные предрассудки и заблуждения, но это значило бы проявить насилие над свободой человека, пренебречь тем религиозным выбором, который сделала часть людей. А свобода, способность совершать свободный выбор — это то, чем Бог дорожит в человеке едва ли не выше всего.

Это если совсем коротко. А прежде чем пускаться в серьезный разговор по сути заданной темы, нужно сделать важную оговорку.

Слишком часто этот вопрос «почему в мире столько разных религий?» и другие подобные вопросы задают не с целью выяснить истину, а ровным счетом наоборот — из желания отмахнуться от всякого серьезного разговора. Слишком часто за этим вопросом подразумевается другой: а с чего вы взяли, что христианство — это истина? С чего вообще вы решили, будто в мире есть истинная вера? Ведь вон их сколько — разных вер, и приверженцы каждой с пеной у рта убеждают вас, будто только их вера спасительна. Так, может быть, стоит успокоиться и признать, что нет никакой окончательной истины и каждый волен верить, как и во что ему вздумается?.. (О том, что на самом деле вовсе не безразлично, во что верить, читайте здесь.)

Такая позиция сегодня очень распространена. Ее адепты любят называть себя агностиками, но это не совсем точно. В отличие от агностиков, путем долгих трудов и размышлений пришедших к выводу о невозможности для человека получить точное знание о духовном мире (с чем, кстати, христиане скорее согласны: Бог в Своем существе непознаваем), эти люди заранее отказываются и от трудов, и от размышлений. «Раз религий так много, значит, истины нет, и раздумывать не о чем», — вот их нехитрая логика. Всякий читавший Евангелие узнает за этой логикой ироничную усмешку Понтия Пилата, который, завершая допрос Иисуса Христа, бросил в воздух: Что есть истина? — и, не дожидаясь ответа (вопрос был чисто риторический), развернулся к Спасителю спиной и отправился беседовать с обвинявшими Его первосвященниками и народом (Ин 18: 38).

Если кто-то приступает к чтению этой статьи, желая лишний раз убедить себя, что «истины нет», то не стоит тратить время. А тем, кто готов разбираться по сути, стоит дочитать статью до самого конца.

Бог дорожит свободой человека… Как это понять?

Создавая человека, Бог творил его по Своему образу и подобию. И это предполагает наличие у человека в том числе свободы воли.

Отменить свободу человека, «запрограммировать» его, скажем, на то, чтобы поступать исключительно по совести, значило бы сделать его уже не человеком, а каким-то другим существом. По сути — превратить в зомби. В фильмах ужасов зомби, как правило, страшные и чрезвычайно агрессивные. Но при известном воображении ничто не мешает представить себе и исключительно милого и симпатичного зомби, который всем улыбается, уступает место в метро и вообще в социальном плане безупречен. Но если такое поведение — результат «программирования», то перед нами биоробот, а не человек. Человек принципиально, по самой своей природе свободен.

И множество религий, которые исповедуют разные люди в разных концах света, — это тоже одно из следствий человеческой свободы.

Точнее — свободы, помноженной на грех.

При чем тут грех?

Первозданные люди, Адам и Ева, жили в теснейшем единстве со своим Творцом, Которого могли видеть непосредственно, лицом к лицу, и с Которым могли свободно беседовать. Но это единство было разрушено после того, как Ева, вступив в разговор с сатаной, явившемся в виде змея, поверила клевете на Бога и попробовала плод от древа познания добра и зла. Нарушив таким образом заповедь, данную Богом, она тут же сделала соучастником своего преступления и Адама — предложила запретный плод и ему, и Адам тоже соблазнился легкой возможностью стать как боги, знающие добро и зло (Быт 3: 5), которую посулил древний искуситель.

Это знание добра и зла оказалось не отвлеченным, существующим только на уровне ума, а — опытным. Вкусив плод познания, первые люди на личном опыте поняли, что такое зло: разрыв связи с Богом, Источником жизни, и изгнание в мир, подчиненный законам материи и биологической борьбы за существование, в мир взаимной вражды, тяжелого труда, изнурительных болезней. В мир, где каждого в конце концов ожидает неизбежная смерть. Осознали они, и что такое добро, которого они только что лишились, — вечная жизнь в единстве с Богом.

Грех — это и есть разлад с Творцом, потеря доверительных отношений, контакта с Богом, и как следствие — утрата всяких ориентиров.

Именно это и случилось с людьми, изгнанными из рая. Оторвавшись от Бога и потеряв возможность постоянно лицезреть Его перед собой, они стали мало-помалу забывать, каков Он. Образ Бога в их сознании стал с течением лет трансформироваться. Люди стали представлять себе Бога то как предельно далекую от них грозную силу; то как подобное человеку, хотя и очень могущественное, существо, которое может любить и помогать, а может гневаться и даже мстить непокорным ему созданиям. Кто-то решил, что богов вообще множество и они могут обитать в камнях, деревьях, реках и озерах, в телах животных и даже в изваяниях, созданных человеческими руками. По мере того, как умирали первые люди, знавшие Бога лично, и их ближайшие потомки, слышавшие рассказы отцов, память о Боге все больше истончалась, разрушалась и все чаще подменялась фантазиями, которые могли принимать самые причудливые формы.

Так, с точки зрения христиан, и появилось разнообразие религий, то есть способов восстановить связь с духовным миром. Ведь само слово «религия» чаще всего возводят к латинскому religare, которое как раз и значит «воссоединять, восстанавливать связь».

Поиск Бога в падшем мире напоминал попытки слепых людей выяснить, что такое слон. Они ощупывали его с разных сторон и выдвигали разные версии того, на что похоже это животное. Те, кто потрогали его хобот, говорили, что слон похож на огромного удава. Другие, ухватившись за слоновью ногу, уверяли, что он как ствол дерева. Третьи, ощупав складки на животе слона, утверждали, что он мягкий и нежный. Некоторым не посчастливилось: они были раздавлены тяжелой слоновьей поступью и, умирая, кричали, что слон — страшное и опасное для человека чудовище.

Каков слон на самом деле, никто из них описать не смог.

Тем более сложной для падшего человека задачей оказалось разобраться, каков Бог. Ведь Бог есть дух (Ин 4:24), и духовно ослепшие люди, конечно, не могли не ошибаться в своих попытках «нащупать» Его.

Разве Бог не мог подсказать заблудившимся людям, где истина?

Именно это Он и сделал, причем с величайшими тактом и любовью. Он не стал искусственным образом вкладывать в человеческие головы единственно верное знание о Себе (хотя много раз возвещал истину через пророков — и кто имел уши слышать, тот слышал). Не стал блокировать все источники ложной информации. Он поступил по отношению к нам, людям, гораздо более благородно и уважительно — Сам стал человеком и явил истину в Своем Лице.

Господь не захотел делать нас жертвами Своего всемогущества. Он предпочел Сам стать Жертвой и лично показать нам выход из того тупика, в который мы забрели. Для этого Он пошел на мученическую смерть и воскрес, а затем заповедовал ученикам: Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф 28:19). Именно так: всем народам — и знавшим Единого Бога, и впавшим в идолопоклонство — надлежало услышать проповедь о Христе Спасителе. И после этого свободно решить, креститься ли им во Христа — или оставаться в своей вере.

При этом и Христос, и Его ученики, апостолы, подчеркивали: они пришли не научить чему-то абсолютно новому, не нарушить издавна известный закон, но исполнить его (ср. : Мф 5:17). То есть — наполнить смыслом, прояснить, указать конечную цель, ради которой этот закон был дан. Открыть глаза слепцам.

Так христианство дало людям новое знание о Боге? Или наоборот, напомнило им хорошо забытое старое?

Новым в Евангелии было одно — сам Спаситель. Люди увидели, как вырваться из замкнутого круга, в который их загнал грех; как победить неизбежное следствие греха — смерть: нужно креститься во Христа и во всем держаться Его заповедей. Это никак не отменяло того Откровения, которое с древних пор бережно хранили праведники, имевшие опыт личных встреч с Богом. Того Откровения, которое со временем было собрано и зафиксировано в книгах, названных Священным Писанием Ветхого Завета. Это дополняло и объясняло Ветхий Завет.

Триумф Илии. Доменико Фетти

Первоначально Бог заключал личные заветы, иначе — договоры или союзы, с отдельными праведными людьми, так называемыми патриархами: Ноем, Авраамом, Исааком, Иаковом, Иосифом… Затем Он открылся целому народу — древним евреям, или израильтянам, и заключил с ними завет. Они должны были исполнять закон Божий, данный им через Моисея (в основе этого закона лежали десять заповедей), а Бог обещал им мир и безопасность.

Но не только это обещал Бог Своему народу. На протяжении долгой истории Израиля в нем периодически появлялись пророки — люди Божии, изрекавшие волю Господню, и они говорили: придет время, и в израильском народе родится Мессия (Помазанник, по-гречески — Христос), который спасет всех верных Богу людей от греха и его следствия — смерти. Придет день, когда Сам Бог явится судить все народы, тогда мертвые воскреснут, а затем наступит Царство Божие, в которое войдут все сохранившие верность Богу. Вот что говорил об этом Сам Господь устами пророка Иеремии: Вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата и говорить: «познайте Господа», ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более (Иер 31:33–34).

Все ветхозаветные пророчества о Мессии исполнились с Рождеством Иисуса Христа, Сына Божия и Сына Человеческого. Господь Иисус прожил на земле 33 года; оставил людям несравненное по красоте и мудрости учение о спасении через любовь к Богу и ближнему; собрал общину учеников, на основе которой образовалась христианская Церковь; умер распятым на Кресте, искупив грехи всех людей; а затем воскрес и вознесся к Богу Отцу, пообещав отныне во все дни пребывать со Своей Церковью и послав христианам Духа Святого для наставления их в вере и святости.

Христиане убеждены, что их вера истинная, потому что они ежедневно сталкиваются с действием Божиим, совершающимся в Его Церкви. И прежде всего — в таинствах, особых священнодействиях, когда человек при содействии священника обращается к Богу за конкретной помощью и получает невидимый, но ясно ощутимый благодатный дар, существенным образом меняющий его жизнь.

Но эта вера на чем-то основывается, кроме Библии?

Есть много исторических свидетельств, что вначале люди веровали в Единого Бога, и лишь впоследствии эта вера уступила место языческим (иначе говоря, народным, местным) религиозным культам.

В Единого Бога — Творца всего существующего веровали, скажем, египтяне: они называли Его Атум, а впоследствии — Ра и лишь позднее стали ассоциировать Его с богом солнца, верховным божеством египетского пантеона.

Единобожие долго сохранялось и у индийцев: все их многочисленные божества, в том числе Шива, Вишну и Рама, считались поначалу лишь проявлениями Единого Бога (в священных индуистских текстах Его называют разными именами, например, Праджапати).

Во второй половине I тысячелетия до Р. Х. вера древних израильтян уже была широко известна по всему миру, вызывала большой интерес и имела множество последователей. Достаточно сказать, что в конце III века до Р. Х. книги Ветхого Завета были переведены на международный язык того времени — греческий и не где-нибудь в Израиле, а в египетской Александрии по поручению местного царя. Так родился самый известный и авторитетный перевод Ветхого Завета — Септуагинта («перевод 70-ти толковников»), выдержки из которого присутствуют в том числе и в Евангелии.

Фрагмент Септуагинты на папирусе

Ну а само христианство имеет великое множество независимых свидетельств в пользу своей истинности. Тут и археологические находки, подтверждающие многие факты, описанные в Евангелии. И знаменитая Туринская плащаница, изображение на которой по сей день приводит ученых в изумление, а христиане считают его отпечатком лика Господа Иисуса Христа. И поразительный феномен Четвероевангелия: составляющие его четыре книги написаны разными авторами, разным стилем, с разными смысловыми акцентами и даже с некоторыми различиями в деталях, но все они явно рассказывают одну и ту же историю о Человеке, Который определенно был больше, чем просто человеком. И убедительно оспорить историчность этого рассказа до сих пор никому не удалось.

Но возможно, самым поразительным «доказательством» истинности христианства (если уж использовать слово «доказательство») является сама история Церкви, которая начиналась и почти триста лет продолжалась в условиях жесточайших гонений со стороны императорского Рима; наталкивалась на самые разнообразные препятствия, которые чинили Церкви то правители государств, то еретики и иноверцы; знала расколы и предательства… Однако, несмотря на все это, Церковь не просто устояла, а невиданными темпами росла и расширялась! За две тысячи лет христианство стало самой массовой религией на Земле (на конец 2005 года в мире было более 2 млрд христиан, около 32 % всего населения планеты). А год Рождества Христова и поныне является общепринятой точкой отсчета летоисчисления.

И это при том, что христианство опирается на факты, совершенно невероятные и неприемлемые для рационально мыслящего сознания! Что безграничный и всемогущий Бог стал человеком. Что Он был зачат Девой без участия мужа, наитием Духа Святого. Что бессмертный Творец всего мира был убит озлобленными людьми. Что на третий день Он воскрес из мертвых, а потом вознесся к Богу Отцу — не только духом, но и телом. Для иудеев соблазн, а для еллинов (греков. — Прим. ред.) безумие — так описывал «трезвый» взгляд внешнего мира на ключевые догматы христианской веры апостол Павел (1 Кор 1:23). И тем не менее эти «безумные» догматы привлекли к себе столько верующих сердец, сколько ни одна другая религия!

И что же, одни только христиане обладают монополией на истинное знание о Боге?

Вряд ли тут уместно говорить о монополии. Во-первых, потому, что недостаточно просто знать о Боге. Гораздо важнее — знать Бога: иметь страх Божий (то есть благоговейно почитать Бога и ценить отношения с Ним выше всего остального), поддерживать живую связь с Ним, честно стараться жить по Его заповедям. В Библии все это называется — ходить пред Богом. Такую заповедь давал Сам Господь еще ветхозаветному праотцу Аврааму, когда вступал с ним в личный завет: Ходи предо Мною и будь непорочен (Быт 17:1). У христиан есть много причин быть уверенными, что их знание о Боге гораздо более полное и точное, чем у представителей других религий. Но как знать, не выяснится ли на Страшном суде, что какой-нибудь богобоязненный мусульманин или ревностный даосист на деле знает Бога гораздо лучше, чем теплохладный православный, для которого его вера — это не живые отношения с Живым Богом, а всего лишь благочестивая традиция, унаследованная от бабушек и дедушек…

Во-вторых, истинное знание о Боге не дает человеку никаких дополнительных прав, зато налагает на него много новых обязательств. Человек, знающий истину о Боге, обязан и жить на высоте своей веры. Он не имеет права давать неверующим или иноверцам повод для соблазна, для критических высказываний в адрес христиан: вот они, мол, какие, эти православные.

И в-третьих, во всех крупных религиях, охватывающих значительную часть населения земного шара, есть крупицы (а иногда и значительные элементы) истинного знания о Боге. Иудеи и мусульмане как представители авраамических религий (к которым относится и христианство) знают, что Бог Един, и с уважением относятся к Его заповедям, данным еще в ветхозаветные времена. Приверженцев индуизма — третьей религии в мире по количеству последователей — роднит с христианами мысль о соединении с Божеством как цели всей человеческой жизни. Буддистам принадлежат совершенно согласные с христианским мировоззрением наблюдения о том, что мир в его нынешнем состоянии погружен в страдание (о том же свидетельствует и апостол Павел: вся тварь совокупно стенает и мучится доныне (Рим 8:22)) и что состояние окружающего мира в огромной мере определяется духовным состоянием самого человека.

Но христианство — повторим это еще раз — говорит о возможности спасения и о том, что есть Спаситель, Который не просто ищет возможности избавить нас от страдания, но уже искупил наши грехи Своей крестной смертью, уже обещал нам воскресение и жизнь вечную как дар. Нам остается лишь со страхом и трепетом совершать свое спасение (ср.: Флп 2:12), то есть всеми силами стараться жить по Евангелию и доверять Богу, чтобы суметь принять этот дар.

Дело, таким образом, не в какой-то выдуманной «монополии» христиан на знание истины, а в том, чтобы все верное и истинное, известное человеку о Боге, претворить в жизнь, сделать для себя ориентиром.

Многие святые отцы высказывали еще такую мысль: на Страшном суде с каждого из нас будет спрошено не за то, чего мы не знали и потому не сделали, а за то, что знали, но проигнорировали.

Но почему бы Богу не сделать всех христианами?

Мы уже сказали, что свобода — это едва ли не главная отличительная характеристика человека. Есть вещи, которые человека невозможно заставить сделать насильно, если он сам не захочет. И прежде всего это касается веры и любви. Невозможно поверить по принуждению, невозможно полюбить по приказу. И вера, и любовь требуют от человека внутреннего, сердечного согласия, рождаются из внутренней потребности человеческой души.

Такое сходство между верой и любовью не случайно. Сам Бог есть любовь, говорит святой апостол Иоанн Богослов (1 Ин 4:16). Мы уже упомянули о том, как важно знать Бога — важнее, чем даже знать о Боге. Но невозможно знать Бога, не полюбив Его. Ведь первая и наибольшая заповедь христианства так и звучит: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим (Мф 22:37–38). А полюбить можно только свободно.

Знаменитый московский проповедник и духовник протоиерей Димитрий Смирнов (ⱡ 2020) часто предлагал своим прихожанам такое рассуждение: давайте представим, что завтра на землю с неба спустится огненный херувим ростом с девятиэтажный дом, сгонит людей из квартир на площадь и громовым голосом прикажет: а ну-ка, все немедленно на колени, кланяйтесь Богу и кайтесь в своих грехах! Что, все люди сразу станут верующими? Конечно, все перепугаются до полусмерти и сделают все в точности, как им прикажут. Но любви к Богу в них от этого не появится, в сердце будет только страх и паника.

Христос начинал Свою проповедь словами: Покайтесь и веруйте в Евангелие (Мк 1:14), но никого не принуждал к этому насильно, потому что уверовать в Евангелие и в Самого Христа можно, только полюбив их. Осознав, что никого лучше и прекраснее Христа во всей истории мира никогда не бывало и не было написано о человеке ничего точнее Евангелия.

Христос. Образ из Уганды

Христос первым проявляет любовь к человеку, делает шаг навстречу, добровольно идет на страшную казнь в надежде, что и человек не останется безответным, поймет, что отдать Свою Божественную жизнь за других — это и есть последняя, самая высокая правда, единственная правда, достойная Самого Бога. Тогда человек и станет христианином. И именно поэтому «сделать всех христианами» чудесным образом попросту невозможно. Для этого человека пришлось бы превратить в какое-то другое существо, безвольное и неспособное ни к вере, ни к любви. Но Бог творил именно человека и любит нас такими, какими сотворил.

И еще одно важное соображение, о котором писали многие святые отцы. Человек относится всерьез только к тому, к чему пришел самостоятельно, что тщательно обдумал, что выстрадал, как говорит преподобный Исаак Сирин, «с болезнию сердечною». Только это человек ценит, а «легко полученное скоро и утрачивается». Вспомните, например, как относятся подростки к деньгам, которые получают от родителей на мелкие расходы. Они тратят их, не задумываясь, на что угодно — на игры, на кино, на мороженое, на чипсы, особенно если родители готовы подбрасывать «копеечку» регулярно и не задают лишних вопросов. И только когда человек начинает зарабатывать деньги сам, он узнает им цену.

Так же и с верой. Князь Владимир, прежде чем крестить Русь, вначале пытался насадить по всей стране единообразный языческий культ; после организовал в Киеве большой диспут между представителями разных религий; а потом еще разослал собственных послов по другим странам, чтобы те посмотрели и рассказали ему, как на самом деле живут те, кто присылал к нему своих красноречивых проповедников. Его выбор в пользу христианства был тщательно продуманным и выстраданным лично (неоправданно затянув с крещением, он ослеп — и прозрел, только когда вышел из купели). Потому и русский народ воспринял христианство всерьез, и мученики за веру появились уже в первом поколении по смерти Владимира.

Как замечательно написал сто лет назад русский религиозный мыслитель и православный священник Александр Ельчанинов, «суть веры и религиозной жизни не в принудительной очевидности, а в усилии и выборе. Вера — путь к Богу, опыт, который всегда удается».

Ну а все-таки — почему христианство? Религий же много

Этот вопрос неизбежно следует за вопросом о разнообразии верований. Ответу на него можно посвятить не только статью, но и книгу, и даже множество книг. Но тут мы снова возвращаемся к словам преподобного Исаака Сирина: ценится и хранится только «приобретенное с болезнию сердечною».

Нет смысла рассчитывать, что кто-то разложит тебе все «по полочкам». Человек должен сам сделать свой выбор. И выбор этот делается не за день и не за год, а всей жизнью.

Можно углубиться в изучение любого вероисповедания, но нужно быть готовым к тому, что это потребует большого труда и усердия. Прочесть книги, почитаемые в соответствующей религиозной традиции Священным Писанием; познакомиться с толкованиями на эти книги; внимательно изучить вероучение; узнать живую традицию веры — то, как она преломляется в реальной жизни людей, как влияет на их жизненный строй и уклад; разобраться в богослужебной, обрядовой стороне… Все это потребует многих лет. И все равно узнать веру по-настоящему невозможно до тех пор, пока сам не начнешь жить в соответствии с ней — стараться исполнять установления, делать дела, которые предписываются верой. Так же невозможно почувствовать себя своим в чужом городе, пока ходишь только экскурсионными маршрутами с гидом и не решаешься прокатиться в метро или на автобусе самостоятельно.

Наша жизнь не бесконечна, мы не успеем «попробовать» и христианство, и все остальное, ну разве что совсем «по верхам», не касаясь сути, как те самые «туристы». В действительности постижение веры — любой! — требует большой самоотдачи и длится всю жизнь. Хотим ли мы посвятить жизнь изучению религии, которую исповедуют на другом конце земли? Бог не запрещает нам этого. Но вот вопрос: зачем? В нашем распоряжении, буквально на расстоянии вытянутой руки, сокровище православного христианства. Сокровище это, правда, скрытое (ср.: Мф 13:44) — многие не обращают на него внимания, отмахиваются, словно христианство — это что-то «само собой разумеющееся» и давно набившее оскомину. Но знают ли они христианство на самом деле? Исследовали ли хотя бы малую толику христианского наследия? Как объясняют себе эти люди тот неподдельный интерес и уважение, с которым относятся к христианской традиции даже очень далекие от христианских корней народы — алеуты, китайцы, индийцы? Чем обосновывают нежелание обратиться к той традиции, которая (в отличие от многих других) легко доступна и на нашем родном языке? Почему не хотят зайти в храм (храмы сейчас, слава Богу, открыты), прислушаться к словам молитв, вглядеться без предубеждения в глаза верующих?

У нас прямо под ногами — клад: и Священное Писание, и святоотеческие творения, и просто хорошая христианская литература, и общение с подлинными, искренними христианами; и этот клад многие из нас еще даже и не пытались раскапывать! Конечно, раскапывать это богатство намного труднее, чем рассуждать о «множестве религий». Зато и радость, которую доставляет этот труд, не сравнима ни с чем.

Слово и смысл

Яков Кротов: Сегодня мы будем говорить об игностицизме. Вспоминается случай с Егором Гайдаром, который на вопрос из зала, какого он вероисповедания, сказал: «Агностик», – и воцарилась нехорошая тишина. Это анекдот, но говорят, что так и было на самом деле. А тут – игностицизм, и есть игностики, один из которых сегодня в нашей студии – это Алиса Ганиева. А в качестве оппонента ей – православный Азамат Габуев. Оба они писатели.

Алиса, что же такое игностицизм?

Алиса Ганиева: Согласно игностицизму, нет никакого смысла рассуждать о том, верит человек в Бога или не верит, поскольку каждый вкладывает в это понятие что-то свое, и это понятие настолько различно для каждого человека, что сам термин «Бог» расплывается до полной абстракции. Поэтому лучше воздержаться от споров.

Яков Кротов: Начнем с небольшого интервью. Преподаватель русского языка и литературы Эдуард Безносов, который дружил с Иосифом Бродским и издавал его первые книги после падения «железного занавеса» и цензуры, знает о русском языке все. Мой вопрос к нему: насколько обязателен консенсус относительно смысла слова, чтобы его использовать?

Эдуард Безносов: Не имеет смысла утверждение, что это какое-то неопределенное понятие. Существуют пять доказательств бытия Божьего, данные еще блаженным Августином, и их никто не отменял, вопреки уверениям Михаила Берлиоза Воланду. На мой взгляд, подобные рассуждения – просто словоблудие. Даже мне, человеку в общем не религиозному, внятно понятие Бога, и я не вижу тут никаких поводов для дискуссии. Я не буду сейчас воспроизводить пять доказательств бытия Божьего, но для меня они убедительны и содержательны. Это не пробуждает во мне религиозного чувства, тем не менее, логически это безукоризненно. Пока никто из моих учеников не говорил мне, что он не понимает смысла этого слова. А если скажет, я объясню: Бог – это Творец, сотворивший все сущее, вложив в это сущее законы, по которым оно развивается.

Яков Кротов: Как приятно, когда определение Бога дает человек неверующий и защищает слово «Бог»!

Азамат Габуев: Я не согласен с тем, что мы услышали в интервью, потому что доказательства бытия Божия не имеют особого отношения к содержанию слова «Бог». И прозвучавшее: Бог – Творец всего сущего – это как раз определение, в итоге и породившее ту ситуацию, в которой игностики говорят, что у каждого свое понимание Бога, и вы, верующие и неверующие, договоритесь, что вы имеете в виду (потому что творец всего сущего – это очень уж общо), а мы потом посмотрим, на какой мы стороне спора.

Если оспаривать не то что право игностизма на существование, но его состоятельность как позиции, то лучше говорить о том, что вопрос в принципе может быть поставлен. Ведь Бог – это и для верующих, и для неверующих литературный персонаж, персонаж конкретных книг, и если человек принимает эти сюжеты за быль, то он верующий, а если за сказки, то он атеист. А игностицизм делает вид, будто не читал этих книг.

Говоря о Боге, мы видим «Его», никто не говорит о «Ней», то есть считается, что Бог – это Он


Алиса Ганиева: Говоря о Боге, мы видим «Его», никто не говорит о «Ней», то есть считается, что Бог – это Он: такой очень патриархальный взгляд на Создателя. Мы принимаем в расчет некую конфессиональную или даже этнографическую декорацию, в которой этот Бог был рожден. Например, Бог православных естественным образом отличается от Бога иудеев, а боги индусов отличаются от обитателей греческого пантеона. И понятно, что если разбираться в этногенезе Богов, в их характере, нравах, в степени их жесткости или не жестокости, если мы говорим о ветхозаветном Боге, то это просто какой-то теократический деспот. Мы вынуждены принимать в расчет очень конкретные обстоятельства развития человечества или даже отдельного народа в определенный исторический период.

Азамат, вы правильно сказали о «литературе», «литературном персонаже», потому что вся наша религия, все наши конфессии зиждятся на неких священных текстах, которые являются очень талантливой, грандиозной художественной литературой.

Азамат Габуев: Я коротко представлю генезис игностицизма на примере какой-нибудь книги. Вот, например, представим, что Толстой написал «Анну Каренину», многие прочли эту книгу, стали ее фанами, и некоторые уверовали, что Анна действительно была. После этого появляются скептики, которые говорят: «Знаете, Анна была, но она была не такая, как написано в этой книге». Они начинают изобретать собственную Анну Каренину, отвергая сам текст Толстого и строя гипотезы относительно того, какая она была. У кого-то Анна выходит мужчиной, у кого-то – пуэрториканкой. И тут появляются еще одни ребята, которые говорят: «Вы что-то запутались, я не участвую в ваших спорах насчет Анны, потому что вы вообще не понимаете, о чем и о ком говорите».

На каком-то уровне с этим положением игностицизма, что «Бог» – бессмысленное слово, что это наподобие выражения: «Бесцветные зеленые мысли яростно спят», – я готов согласиться, но об этом немножко позже. А история про Толстого была к тому, что выхолощенное и довольно размытое представление о Боге возникло все-таки на библейско-кораническом фоне. Философы, пытавшиеся строить теизм самостоятельно, отвергая изначальные тексты, из которых они почерпнули понятие о Боге, как раз и привели к возникновению игностицизма, потому что, возвращаясь назад: а вы возьмите и прочитайте «Анну Каренину». И вопрос о том, верующий человек или неверующий, можно ставить очень просто: веришь ли ты, что был такой мужик – Авраам и ему явилось высшее существо, и веришь ли ты в это существо?

Алиса Ганиева


Алиса Ганиева: По-моему, вы очень сильно сужаете и понятие «Бог», и ситуацию, в которой находимся мы, люди, живущие в XXI веке. Вы исходите из того, что некий текст, допустим, «Анна Каренина», единственен в своем роде, что кроме него не возникало никакого подобного текста об истории некой женщины. Однако священных монотеистических текстов можно насчитать по крайней мере три, а если говорить о мифологии и космогонических мифах, то их вообще бесчисленное количество. Поэтому возникает вопрос: о каком Боге мы говорим – о Боге христианском, о Боге протестантском, если понимать более узко, о Боге мусульманском? Это очень разные боги, у них очень разные, например, семейные обстоятельства. Какой-то Бог един в трех лицах, у него есть Сын, которого он посылает на землю, чтобы тот страдал и принял на себя грехи человеческие. У какого-то Бога совсем нет семейной жизни, а какие-то боги, скажем, языческие, занимаются промискуитетом и сношаются напропалую. Или же мы говорим о Боге теистов, или мы имеем в виду Бога как природу, как космос, как Вселенную, и тут, например, пантеизм XVIII века мостиком перекидывается во всякие ньюэйджистские верования, возникшие в 90-е годы, то есть Бог, который разлит вокруг нас. Вот какого Бога вы, Азамат, имеете в виду?

Азамат Габуев: Язычество стоит особняком, и, мне кажется, никто сейчас всерьез не говорит о языческих богах, которых много. Игностики не спорят с язычниками, и атеисты, я думаю, тоже. Когда вы упоминаете разницу между православием и иудаизмом, исламом и протестантизмом… Я не просто так упомянул Аврама. Споры о триединстве, о восхождении Святого духа только от Отца или от Отца и от Сына – это вопросы, в которых не сходятся те, кто называет себя верующими, но все они говорят о Боге Авраама, Исаака и Иакова. А теисты, на мой взгляд, почерпнули идею из религии, но решили строить ее самостоятельно, именно освободив понятие Бога от первоначального культурного контекста и, пытаясь конструировать его чисто философски, они перешли к этому абстрактному понятию, которое не устраивает (и совершенно справедливо) тех, кто называет себя игностиками.

Я вспомнил Михаила Эпштейна, у которого в свое время была статья «Бедная вера», и это понятие он ввел по поводу состояния религии в постсекулярном, постатеистическом обществе (в основном речь, конечно, идет о советском), когда люди вдруг начинают верить, но не могут точно сформулировать, во что они верят. Они говорят: «в Бога вообще», – не имея ни догматов, ни священных текстов. Мне кажется, что игностицизм – это такой же, как эта «бедная вера», «бедный атеизм».

Бог вполне может существовать, но вопрос в том, какой это Бог


Алиса Ганиева: Люди готовы говорить об этом абстрактном Боге, освобожденном от многотысячелетнего коллективного помешательства, которым занималось человечество, в основном в Европе, определяя, кто еретик, кто как трактует определенные истории, явно вымышленные человеком… Видно, что они созданы в определенный исторический период, и многие ритуалы объясняются какими-то практическими особенностями определенного народа, определенной эпохи, а если мы освобождаемся от этой шелухи, то, естественно, обедняем этот дискурс о Боге. С другой стороны, мы наконец приходим к единому знаменателю, определяемся с терминологией, но это идеальная реальность. К сожалению, людей, которые готовы говорить именно о таком Боге, философском, о некой природе, которая, возможно, стоит в начале начал, потому что это начало начал пока не определено, и наука пока не дошла, к счастью, до последней точки. И в этом радость и прелесть этой науки, потому что она постоянно ошибается, постоянно исправляет свои ошибки, находит что-то новое, идет вперед, эволюционирует.

В этом, наверное, грандиозная, отчасти трагическая, но при этом высокая философская задача человека – идти к разгадке этих вечных вопросов. Скорее всего, мы к ним так и не придем, и это, конечно, больно. Обращение к религии или к вере в какой-то степени освобождает от решения этих экзистенциальных вопросов, снимает беспокойство, зудящее ощущение пессимизма, легкой депрессии, незнания, что же с нами будет после смерти, что такое смерть, как мы появились. Вот без этих ответов, которые наука пока не дает, человеку, конечно, страшно жить, поэтому обращение к религии – это своего рода инфантилизм.

Азамат Габуев: С этим я вообще не буду спорить, потому что это атеизм, который я понимаю. В последней вашей реплике я уже не слышал ничего сугубо игностического. По-моему, мы уже пришли к нормальному, здоровому атеизму.

Алиса Ганиева: Я все-таки поспорю. Атеизм стопроцентно отвергает существование Бога. Отвергая некоторый не абсурдизм, а как бы неадекватность религий, я вовсе не отвергаю Бога: Он вполне может существовать, но вопрос в том, какой это Бог. Второй вопрос заключается в том, что мы, к сожалению, не найдем разгадки, потому что никакой ангел никогда не спускался с небес, этого просто не позволяют законы физики. А если он для кого-то и спускается, это значит, что человек, скорее всего, страдает шизоидным расстройством, эпилепсией или чем-то еще.

Яков Кротов: А чем это отличается от агностицизма?

Алиса Ганиева: Игностицизм – это все-таки, видимо, следующий шаг. Когда мы приходим к незнанию, к этой неразрешимой загадке, есть Он или нет (возможно, есть, но мы этого никогда не узнаем), неизбежно возникает следующий вопрос: о каком Боге мы говорим? Мы все-таки не можем избавиться от этого вопроса, ведь если ты говоришь, христианину: «Я не уверена, что Бог существует», то вы говорите о разных богах, и вы никогда друг друга не поймете, потому что для христианина не существует Аллаха в том виде, в каком в него верят мусульмане. Монотеисты всех религий говорят, что Бог един, и мы, в принципе, имеем в виду одного Бога, однако, если посмотреть на характер и свойства этого Бога, то мусульмане говорят, что у Него нет сына, а христиане говорят, что есть, поэтому это разные боги. Одним он позволяет есть свинину, другим не позволяет.

Азамат Габуев


Азамат Габуев: Я думаю, здесь речь идет об адекватном описании, которое в принципе невозможно. Есть апофатическое богословие, которое строится просто на отрицании: Бог не таков, не таков, он не обладает бытием, не бытием… Это все пространство внутри религии, это религиозный дискурс. Вот есть несколько клубов филателистов, и у каждого из них свои марки, и одни говорят, что эти марки ценны, потому что их использовали в древней вавилонской почте, а другие говорят, что ценны именно те марки, которые собирают они.

Яков Кротов: Видно, что вы не филателист, ведь там такие страсти: марки с зубчиками и без зубчиков, гашеные или негашеные…

Алиса Ганиева: Я думаю, там еще сложнее: одни собирают марки, другие – монеты, третьи – игрушечных солдатиков, но все это они почему-то называют одним словом «Бог».

Азамат Габуев: И тут появляется игностик, который говорит: вы не определились с понятием «марка».

Алиса Ганиева: Потому что одна марка, возможно, существует, а другая – нет.

«Бог» – слово бессмысленное в том плане, что это перенесение родового понятия на понятие индивидуальное


Азамат Габуев: Все эти «клубы филателистов» исходят из того, что в Вавилоне были почтовые марки. Атеист – это тот, кто скажет, что в Вавилоне не использовали почтовых марок, у них были голуби, свиньи, креветки…

Яков Кротов: Почтовых марок не было, но глиняные конверты изготавливались, таблички в них помещались, и эти конверты запечатывались. В этом смысле оттиск на глиняной оболочке выступал в роли марки.

Азамат Габуев: Вот мы и получили еще одно представление о марке, с которым тоже можно спорить, потому что глина не сохранилась, например. А игностик – это тот, кто не говорит, что «вы не определились с тем, что такое Вавилон».

Яков Кротов: А свобода существует?

Алиса Ганиева: Свобода чего? Свобода воли, свобода выбора, свобода религии, свобода слова? И где? Опять-таки, все зависит от контекста. Радио Свобода существует. Существует идея свободы, где-то она реализуется, где-то – нет.

Яков Кротов: А вы уверены, что она существует и что вы вкладываете в понятие свободы то же, что и Азамат?

Азамат Габуев: Я думаю, мы тут, скорее всего, вкладываем одно и то же, потому что мы пришли на Радио Свобода.

Яков Кротов: То есть свобода существует, потому что люди приходят на Радио Свобода. Мне нравится этот тест!

Алиса Ганиева: И мы видим своими глазам реализацию этой свободы. Конечно, верующий человек может сказать, что наше существование есть реализация существования Бога, продукт его креации, но, опять-таки, никаких доказательств этому нет, это очень метафорическое определение нашего существования. И потом, если смотреть, как возникали религии, то они возникали из определенных ритуалов, которые очень сложно отличить от абсессивно-компульсивного синдрома, которым часто страдают люди художественного или шизоидного типа личности. Это вовсе не болезнь, это свойство человека.

Азамат Габуев: Я готов согласиться с исходной точкой игностицизма: «Бог» – слово бессмысленное в том плане, что это перенесение родового понятия на понятие индивидуальное. Когда монотеистические религии пришли на смену языческим верованиям, те языки, в которых было родовое название для Бога, объявили, что все, «адонай эхад» и нет Бога, кроме Бога. И родовое название перенесли на единую сущность, на этого персонажа. И тогда получается, что слово «Бог» бессмысленно, а есть смысл спорить или не спорить, но говорить о бытии Яхве.

Алиса Ганиева: Но говорят, что Бог – это и есть слово.

Яков Кротов: Я совершенно согласен с игностиком Алисой Ганиевой, что слово «Бог» – бессмысленный набор звуков, и я даже скажу больше: и слово «любовь», и слово «свобода», и слово «бифштекс» – это все бессмысленные наборы звуков. Все слова, с точки зрения птички, слона, микроба – бессмысленный набор звуков, смысл придают им люди, не только прочтя книгу (и редко когда прочтя книгу), но встретившись с Богом. И говорить, что эта встреча – фикция, в общем-то, можно, как и говорить, что загсы просто-напросто создают любовь, потому что любви нет, а есть только совместное ведение хозяйства. Но все-таки любовь случается, свобода случается, и похоже, что и Бог сделал главное чудо, не сотворив людей, а сотворив способность людей узнавать. Мы веруем в одного Бога, хотя, казалось бы, слова этому мешают.

Существует ли Бог? — Lifeway Voices

Существует ли Бог?

Мне как христианскому писателю и проповеднику постоянно задают этот вопрос. И хотя мой подход к ответу различается в зависимости от контекста и человека, который спрашивает, мой ответ всегда один и тот же: «Да, Бог существует. Бог реален, и Он открыл Себя людям через великие исторические события, через жизнь и служение Иисуса Христа и через Библию».

Также: «Если хотите, я могу предоставить некоторые «доказательства», подтверждающие Его существование. Но — и это важно — даже если вы не совсем уверены в Боге, вера в Бога остается самым разумным и рациональным решением, которое вы можете принять».

Сначала поговорим о доказательствах. Какие у нас есть веские доказательства существования Бога?

Аргумент причины

Одно доказательство связано с существованием вселенной . Как возникла Вселенная? Это может показаться очевидным вопросом, но философов это не всегда озадачивало, поскольку на протяжении столетий большинство из них считало, что Вселенная вообще не имеет начала. Но сейчас многие ученые считают, что Вселенная возникла очень внезапно в результате так называемого «Большого взрыва».

Вот загадка, которую представляет Большой взрыв: что его вызвало? Или, вернее, , кто стал причиной?

Эта загадка побудила физика-агностика Роберта Джастроу, основателя Годдардовского института космических исследований НАСА, написать: «Возможно, существует разумное объяснение взрывного рождения нашей Вселенной; но если это так, наука не может найти этому объяснение. Погоня ученого за прошлым заканчивается в момент творения». Большой взрыв представляет собой вопрос, на который ученым-атеистам очень трудно ответить.

Вывод Ястроу? Теологи давно знают то, что ученые не могут доказать: должен существовать Творец, Бог, благодаря которому возникла вселенная.

Аргумент замысла

Другое доказательство связано с порядком во вселенной . Его часто называют аргументом «замысла», потому что он утверждает, что сложная и запутанная конструкция Вселенной заставляет нас поверить в то, что должен существовать Создатель.

Если вы обнаружите, что восхищаетесь часами Apple, которые вы недавно купили, в комплекте со сложной электронной инфраструктурой и гладким корпусом, вы не будете благодарны часам за то, что они сами себя разработали. Но вы вполне можете быть благодарны Стиву Джобсу, основавшему Apple, и его команде дизайнеров, создавших последнюю версию часов Apple.

Химик из Университета Лихай Майкл Бихи, философ Нотр-Дама Элвин Плантинга и многие другие интеллектуалы делают это по-другому, указывая на полную невозможность во Вселенной достичь порядка без какого-либо внешнего руководства. Даже такая простая вещь, как отдельная клетка, настолько сложна, что ее конструкция не могла возникнуть случайно.

Моральный аргумент

Третье доказательство связано с моральным порядком вселенной . Большинство людей считают, что есть вещи, которые абсолютно неверны, и есть вещи, которые абсолютно правильны. Это универсальное допущение нравственности подразумевает некоего Законодателя.

Подумай об этом. Вы, наверное, думаете, что всегда и везде неправильно убивать невинного ребенка в начальной школе. (Надеюсь, да.) Вероятно, вы также думаете, что всегда и везде неправильно ненавидеть другого человека только из-за его или ее цвета кожи. Если да, то вы верите в абсолютный «моральный закон».

Но и здесь мы находим загадку для атеистов. Если наши моральные представления действительно являются законами, а не культурными предположениями или просто личными убеждениями, то в них должно быть что-то объективное, что-то, что стоит «вне» или «над» нами. Вы не приобретаете моральный авторитет, говоря: «Потому что я так сказал». Если моральный закон исходит от нас — индивидуально или коллективно, — он теряет свой авторитет. Чтобы нечто было абсолютным и обязательным для всех людей, оно должно исходить от Кого-то вне нашего мира. Этот Кто-то есть Бог.

Пари Паскаля

Я мог бы продолжить. Но, как я сказал для начала, даже без этих доказательств вера в Бога остается вполне рациональной и разумной. Этот момент был сделан, как известно, французским математиком, ученым и философом Блезом Паскалем.

Паскаль утверждал, что атеисты не могут наверняка доказать, что Бога нет. Большинство вдумчивых людей понимают это, поэтому люди, не верящие в существование Бога, предпочитают называть себя агностиками («Мы не можем знать на самом деле»), а не атеистами («Бога нет»).

Поскольку наши решения о существовании Бога никогда не могли прийти к абсолютной уверенности, Паскаль понимал, что элемент случайности всегда будет. Мы должны делать ставки, делая ставки либо за, либо против существования Бога.

Паскаль утверждал, что ставка на Бога — единственная ставка, которая может окупиться. Если Бог не существует , то верующий и неверующий находятся в одной лодке — все проигрывают. Но если Бог действительно существует, ставки резко меняются: ставка на Него приносит огромные выгоды; Ставки против Него влекут за собой огромные убытки.

Паскаль был прав. Даже если наши «доказательства» существования Бога не позволяют нам увидеть, потрогать или услышать Бога, есть все основания держать пари, что Он существует.

Я не большой любитель азартных игр, но могу сказать следующее: вера в Бога — лучшая ставка, которую вы когда-либо делали.

Эксплор | Существует ли бог?

Неужели люди слишком сложны, чтобы быть созданными случайно? Но как насчет всех страданий и зла в мире? И разве наука не показала, что богов не существует? Похоже, нам нужно изучить это…

Сюжет какого американского телесериала посвящен предстоящей войне между «старыми» и «новыми» богами?

  • Американские боги
  • Молодой Папа
  • Американцы

Почему Дж.К. Роулинг решила не обсуждать свою религию до тех пор, пока не опубликует последнюю часть серии книг о Гарри Поттере?

  • Она не хотела, чтобы читатели отвлекались на религию.
  • Она не хотела, чтобы кульминация истории была испорчена.
  • Ей нужно было время, чтобы принять решение.

Пред. Далее

Вы когда-нибудь задумывались, как появился мир? Спрашиваешь, зачем ты здесь и в чем смысл жизни? Беспокоитесь о том, что произойдет после того, как вы умрете?

дают новую информацию. 8 На самом деле, это согласуется с библейским описанием происхождения; Бог создал различные вида животных и растений, каждый из которых воспроизводится по своему роду.

Можно наблюдать большое разнообразие видов , и видеть результаты естественного отбора. Например, динго, волки и койоты со временем развились в результате естественного отбора, работающего с информацией в генах волка/собаки вида 9.0405 .

Но никакой новой информации произведено не было — эти разновидности появились в результате перегруппировки и сортировки информации в исходном роде собак. Никогда не наблюдалось превращения одного вида в совершенно другой вид с новой информацией, которой раньше не существовало!

Без увеличения объема информации естественный отбор не будет работать как механизм эволюции. Эволюционисты согласны с этим, но они считают, что мутации каким-то образом предоставляют новую информацию для действия естественного отбора.

Могут ли мутации дать новую информацию?

Собственно, теперь понятно, что ответа нет! Доктор Ли Спетнер, высококвалифицированный ученый, преподававший теорию информации и коммуникации в Университете Джонса Хопкинса, очень ясно говорит об этом в своей недавней книге:

«В этой главе я приведу несколько примеров эволюции, [т. научной литературе, я никогда не находил мутацию, которая добавляла бы информацию». 9

«Все точечные мутации, изученные на молекулярном уровне, оказываются снижающими генетическую информацию, а не увеличивающими ее». 10

«Предполагается, что NDT [неодарвинистская теория] объясняет, как информация о жизни была создана в ходе эволюции. Существенное биологическое различие между человеком и бактерией заключается в информации, которую они содержат. Из этого вытекают все остальные биологические различия. Геном человека содержит гораздо больше информации, чем геном бактерии. Информация не может быть создана мутациями, которые ее теряют. Бизнес не может зарабатывать деньги, теряя их понемногу». 11

Ученые-эволюционисты не могут не согласиться с выводами, к которым пришли многие ученые, включая доктора Спетнера. Мутации , а не работают как механизм, подпитывающий эволюционный процесс.

Для получения дополнительной информации см. : Могут ли генетические мутации вызывать положительные изменения в живых существах? Ответ

Больше проблем!

Ученые обнаружили, что внутри клетки существуют тысячи так называемых «биохимических машин». Все их части должны быть на месте одновременно, иначе клетка не сможет функционировать. Вещи, которые считались простыми механизмами, такие как способность ощущать свет и превращать его в электрические импульсы, на самом деле очень сложны.

Поскольку жизнь построена на этих «машинах», идея о том, что естественные процессы могли создать живую систему, несостоятельна. Биохимик доктор Майкл Бихи использует термин «непреодолимая сложность» при описании таких биохимических «машин».

«…системы ужасающей, непреодолимой сложности населяют клетку. Полученное в результате осознание того, что жизнь была создана разумом, шокирует нас в двадцатом веке, привыкших думать о жизни как о результате простых законов природы. Но и в других веках были свои потрясения, и нет оснований предполагать, что мы избежим их». 12

Ричард Докинз признает эту проблему необходимости «машин» для начала, когда он заявляет:

«Теория слепого часовщика чрезвычайно убедительна, учитывая, что нам разрешено допускать репликацию и, следовательно, кумулятивный отбор. Но если репликация нуждается в сложном механизме, поскольку единственным известным нам способом для возникновения сложного механизма в конечном счете является кумулятивный отбор, у нас есть проблема». 13

Действительно проблема! Чем больше мы вглядываемся в работу жизни, тем сложнее она становится, и тем больше мы видим, что жизнь может не возникают сами собой. Нужен не только источник информации, но сложные «машины» химии жизни должны существовать с самого начала!

Еще большая проблема!

Некоторые до сих пор пытаются настаивать на том, что механизм первой клетки мог возникнуть по чистой случайности. Например, они говорят, что, случайно рисуя буквы алфавита по порядку со шляпы, иногда вы получите простое слово, такое как «BAT». 14 Итак, учитывая длительные периоды времени, почему даже более сложная информация не могла появиться случайно?

Однако что означает слово «BAT» для говорящего по-немецки или по-китайски? Дело в том, что порядок букв не имеет смысла, если нет языкового соглашения и системы перевода, которые делают его значимым!

В клетке есть такая система (другие молекулы), которая придает смысл порядку в ДНК. ДНК без системы языка/перевода бессмысленна, и эти системы без ДНК тоже не будут работать.

Другая сложность заключается в том, что механизм перевода, который считывает порядок «букв» в ДНК, сам определяется ДНК! Это еще одна из тех «машин», которые нужно полностью сформировать, иначе жизнь не заработает.

Может ли информация возникнуть из неинформации?

Доктор Вернер Гитт, директор и профессор Немецкого федерального физико-технического института, разъясняет, что одна из вещей, которую мы знаем абсолютно точно из науки, заключается в том, что информация не может возникнуть из беспорядка случайно. всегда требуется (большая) информация для производства информации, и в конечном счете информация является результатом интеллекта:

«Кодовая система всегда является результатом мыслительного процесса (для этого требуется разумное происхождение или изобретатель)… Следует подчеркнуть, что материя как таковая не способна порождать какой-либо код. Все опыты указывают на то, что требуется мыслящее существо, добровольно проявляющее свою свободную волю, познание и творчество». 15

«Нет известных законов природы, посредством которых материя может порождать информацию, равно как и никаких известных физических процессов или материальных явлений, которые могут это сделать». 16

Каков источник информации?

Таким образом, мы можем сделать вывод, что огромное количество информации живых существ должно было исходить от разума, который должен был намного превосходить наш, как это каждый день обнаруживают ученые. Но тогда некоторые скажут, что такой источник должен быть вызван чем-то с еще большей информацией/разумом.

Однако, если они так рассуждают, можно спросить, откуда взялась эта большая информация/разум? И тогда откуда взялся тот. можно было бы экстраполировать до бесконечности, навсегда, если только .

Если бы не было источника бесконечного разума, за пределами нашего ограниченного понимания. Но не на это ли указывает Библия, когда мы читаем: «В начале Бог»? Бог Библии — бесконечное существо, не связанное ограничениями времени, пространства, знаний или чего-либо еще.

Так какое же логически обоснованное положение? — что материя существовала вечно (или возникла сама по себе без причины), а затем сама упорядочивалась в информационные системы против всего наблюдаемого в реальной науке? Или что существо с бесконечным интеллектом 17 создало информационные системы для существования жизни, согласовав с реальной наукой?

Ответ кажется очевидным, так почему же все разумные ученые не принимают его? Майкл Бехи отвечает:

«Многие люди, в том числе многие важные и уважаемые ученые, просто не хотят, чтобы было что-то кроме природы. Они не хотят, чтобы сверхъестественное существо влияло на природу, каким бы кратким или конструктивным ни было взаимодействие. Другими словами . они привносят в свою науку априорную философскую приверженность, ограничивающую возможные объяснения физического мира, которые они могут принять. Иногда это приводит к довольно странному поведению». 18

Суть дела вот в чем: если принять, что есть Бог, сотворивший нас, то и Бог владеет нами. Таким образом, Он имеет право устанавливать правила, по которым мы должны жить. В Библии Он открыл нам, что мы бунтуем против нашего Творца. Из-за этого бунта, называемого грехом, наши физические тела приговорены к смерти, но мы будем жить дальше, либо с Богом, либо без Него на суде.

Но благая весть заключается в том, что наш Творец предусмотрел через крест Иисуса Христа средство избавления от нашего греха непокорности, чтобы те, кто приходят к Нему с верой, в покаянии в своих грехах, могли получить прощение Святый Боже и провести вечность с их Господом.

[Смотреть НАДЕЖДУ онлайн (потоковое видео)]

Так кто создал Бога?

По определению бесконечное, вечное существо существовало всегда — Бога никто не создавал. Он самосуществующий — великое «Я есть» Библии. 19   Он вне времени; на самом деле, Он создал время.

Вы можете сказать: «Но это значит, что я должен принять это верой, так как я не могу этого понять».

Мы читаем в Послании к Евреям: «Но без веры угодить Ему невозможно, ибо тот, кто приходит к Богу, должен верить, что Он есть и что Он воздает ищущим Его» (Евреям 11:6). ).

Но это не слепая вера, как думают некоторые. На самом деле эволюционисты, отрицающие Бога, слепо верят — им приходится верить во что-то, что противоречит настоящей науке, а именно в то, что информация может возникать из беспорядка случайно.

См. эти источники информации для доказательства существования Бога и точности Его Слова…

Христианская вера не есть слепая вера; это логически обоснованная вера. Вот почему Библия ясно говорит, что всякий, кто не верит в Бога, не имеет оправдания:

«Ибо невидимое Его от сотворения мира ясно видно, будучи понято сотворенным, даже Его вечная сила и Божество; так что им нет оправдания» (Римлянам 1:20).

Более подробную статью читайте: Кто создал Бога?


Ссылки и примечания

  1. Псалтирь 90:2; 106:48; 147:5. Заметьте, что только вещи, имеющие начало, должны иметь причину. См. Дж. Сарфати, «Если Бог создал вселенную, то кто создал Бога?» 12(1), CEN Technical Journal (1998), стр. 20-22. Вернуться к тексту.

  2. W. Paley, Natural Theology , 1802. Перепечатано в 1972 г. издательством St Thomas Press, Хьюстон, Техас. Вернуться к тексту.

  3. М. Дентон, Эволюция: теория кризиса (Адлер и Адлер, Мэриленд: 1986), с. 342. Вернуться к тексту.

  4. Р. Докинз, Слепой часовщик (Нью-Йорк: WW Norton & Co, 1987), с. 43. Вернуться к тексту.

  5. Арт. 4, с. 5. Вернитесь к тексту.

  6. Естественный отбор — концепция, согласно которой некоторые варианты в популяции будут менее «пригодны» для выживания и/или производства потомства, чем другие в данной среде. Вернуться к тексту.

  7. См. C. Wieland, Stones and Bones (Австралия: Creation Science Foundation Ltd, 1995) и G. Parker, Creation: Facts of Life (Green Forest, Arkansas: Master Books, 1996). Вернуться к тексту.

  8. Л. Лестер и Р. Болин, Естественные пределы биологических изменений (Даллас, Техас: Probe Books, 1989), стр. 175-6. Вернуться к тексту.

  9. Л. Спетнер, Не случайно (Бруклин, Нью-Йорк: The Judaica Press Inc.), стр. 131-2. Вернуться к тексту.

  10. Арт. 9, с. 138. Вернуться к тексту.

  11. Арт. 9, с. 143. Вернуться к тексту.

  12. М. Бихе, Черный ящик Дарвина (Нью-Йорк: The Free Press, 1996), стр. 252-253. Вернуться к тексту.

  13. Арт. 4, стр. 139-140. Вернуться к тексту.

  14. На самом деле генерировать слова гораздо проще, чем предложения или абзацы. Простые расчеты показывают, что даже миллиарда лет не хватило бы, чтобы сгенерировать хотя бы одно белковое «предложение». Вернуться к тексту.

  15. W. Gitt, В начале была информация (Биленфельд, Германия: CLV), стр. 64-7. Вернуться к тексту.

  16. Арт. 15, с. 79. Вернуться к тексту.

  17. Таким образом, он способен генерировать бесконечную информацию, и, безусловно, огромную, хотя и конечную, информацию о жизни. Вернуться к тексту.

  18. Арт. 12, с. 243. Вернуться к тексту.

  19. Исход 3:14; Иов 38:4; Иоанна 8:58, 11:25, и др. . Вернуться к тексту.

Автор: Кен Хэм, Ответы в Книге Бытия. Впервые опубликовано в: Creation Ex Nihilo , 20(3):32-34, июнь-август 1998 г.

Copyright © 1998, 2003, Creation Ministries International, Все права защищены — за исключением того, что указано на прилагаемой странице «Использование и авторское право», которая предоставляет пользователям ChristianAnswers.

No related posts.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *