Сущность мысленного эксперимента как метода: Эксперимент мысленный — Гуманитарный портал

Содержание

4.4.2. Идеализация. Мысленный эксперимент.

Мыслительная деятельность исследователя в процессе науч­ного познания включает в себя особый вид абстрагирования, который называют идеализацией. Идеализацияпредставляет собой мысленное внесение определенных изменений в изучае­мый объект в соответствии с целями исследований.

В результате таких изменений могут быть, например, ис­ключены из рассмотрения какие-то свойства, стороны, призна­ки объектов. Так, широко распространенная в механике идеа­лизация, именуемая материальной точкой, подразумевает тело, лишенное всяких размеров. Такой абстрактный объект, размерами которого пренебрегают, удобен при описании движения, самых разнообразных  материальных объектов от атомов и молекул и до планет Солнечной системы.

Изменения объекта, достигаемые в процессе идеализации, могут производиться также и путем наделения его какими-то особыми свойствами, в реальной действительности неосуществи­мыми.

Примером может служить введенная путем идеализа­ции в физику абстракция, известная под названием абсолютно черного тела (такое тело наделяется несуществующим в приро­де свойством поглощать абсолютно всю попадающую на него лучистую энергию, ничего не отражая и ничего не пропуская сквозь себя).

Целесообразность использования идеализации определяется следующими обстоятельствами:

Во-первых, «идеализация целесообразна тогда, когда подле­жащие исследованию реальные объекты достаточно сложны для имеющихся средств теоретического, в частности математичес­кого, анализа, а по отношению к идеализированному случаю можно, приложив эти средства, построить и развить теорию, в определенных условиях и целях эффективную, для описания свойств и поведения этих реальных объектов. Последнее, в сущ­ности, и удостоверяет плодотворность идеализации, отличает ее от бесплодной фантазии»[33].

Во-вторых, идеализацию целесообразно использовать в тех случаях, когда необходимо исключить некоторые свойства, свя­зи исследуемого объекта, без которых он существовать не мо­жет, но которые затемняют существо протекающих в нем про­цессов. Сложный объект представляется как бы в «очищенном» виде, что облегчает его изучение.

В-третьих, применение идеализации целесообразно тогда, когда исключаемые из рассмотрения свойства, стороны, связи изучаемого объекта не влияют в рамках данного исследования на его сущность. При этом пра­вильный выбор допустимости подобной идеализации играет очень большую роль.

 Следует отметить, что характер идеализации может быть весьма различным, если существуют разные теоретические под­ходы к изучению какого-то явления. В качестве примера мож­но указать на три разных понятия «идеального газа», сформи­ровавшихся под влиянием различных теоретико-физических представлений: Максвелла-Больцмана, Бозе-Эйнштейна и Фер­ми-Дирака. Однако полученные при этом все три варианта иде­ализации оказались плодотворными при изучении газовых со­стояний различной природы: идеальный газ Максвелла-Больц­мана стал основой исследований обычных молекулярных разре­женных газов, находящихся при достаточно высоких темпера­турах; идеальный газ Бозе-Эйнштейна был применен для изу­чения фотонного газа, а идеальный газ Ферми-Дирака помог решить ряд проблем электронного газа.

Будучи разновидностью абстрагирования, идеализация до­пускает элемент чувственной наглядности (обычный процесс абстрагирования ведет к образованию мысленных абстракций, не обладающих никакой наглядностью). Эта особенность идеа­лизации очень важна для реализации такого специфического метода теоретического познания, каковым является мысленный эксперимент (еготакже называют умственным, субъективным, воображаемым, идеализированным).

Мысленный эксперимент предполагает оперирование идеа­лизированным объектом (замещающим в абстракции объект реальный), которое заключается в мысленном подборе тех или  иных положений, ситуаций, позволяющих обнаружить какие-то важные особенности исследуемого объекта. В этом проявляется определенное сходство мысленного (идеализированного) эксперимента с реальным. Более того, всякий реальный экспе­римент, прежде чем быть осуществленным на практике, снача­ла «проигрывается» исследователем мысленно в процессе обду­мывания, планирования. В этом случае мысленный эксперимент выступает в роли предварительного идеального плана реально­го эксперимента.

Вместе с тем мысленный эксперимент играет и самостоятель­ную роль в науке. При этом, сохраняя сходство с реальным эк­спериментом, он в то же время существенно отличается от него.

В научном познании могут быть случаи, когда при исследо­вании некоторых явлений, ситуаций, проведение реальных экс­периментов оказывается вообще невозможным. Этот пробел в познании может восполнить только мысленный эксперимент.

Научная деятельность Галилея, Ньютона, Максвелла, Карно, Эйнштейна и других ученых, заложивших основы совре­менного естествознания, свидетельствует о существенной роли мысленного эксперимента в формировании теоретических идей. История развития физики богата фактами использования мыс­ленных экспериментов. Примером могут служить мысленные эксперименты Галилея, приведшие к открытию закона инерции. «…Закон инерции, — писали А. Эйнштейн и Л. Инфельд, — нельзя вывести непосредственно из эксперимента, его можно вывести умозри­тельно — мышлением, связанным с наблюдением. Этот экспери­мент никогда нельзя выполнить в действительности, хотя он ведет к глубокому пониманию действительных экспериментов»[34].

Мысленный эксперимент может иметь большую эвристичес­кую ценность, помогая интерпретировать новое знание, полу­ченное чисто математическим путем. Это подтверждается мно­гими примерами из истории науки.

Метод идеализации, оказывающийся весьма плодотворным во многих случаях, имеет в то же время определенные ограни­чения. Кроме того, любая идеализация ограничена конк­ретной областью явлений и служит для решения только опреде­ленных проблем. Это, хорошо видно хотя бы на примере выше­указанной идеализации «абсолютно черное тело».

Основное положительное значение идеализации как метода научного познания заключается в том, что получаемые на ее ос­нове теоретические построения позволяют затем эффективно ис­следовать реальные объекты и явления. Упрощения, достигаемые с помощью идеализации, облегчают создание теории, вскры­вающей законы исследуемой области явлений материального мира. Если теория в целом правильно описывает реальные явле­ния, то правомерны и положенные в ее основу идеализации.

Мысленный эксперимент и его значение в метафизической парадигме

Несколько месяцев назад Вивиана Якуси Полисена из Аргентины поделилась с нами своими мыслями о роли квантовой физики в метафизической системе природы. Сегодня мы публикуем продолжение ее квантово-философского исследования.

Мышление можно назвать проведением эксперимента, а каждый эксперимент является философской проблемой. Вот почему, если мы не экспериментируем умозрительно, мы не сможем в полной мере его анализировать. При проведении исследований не обязательно ограничиваться лабораторией и выполнять этот процесс автоматически, как нам предписывает стандартная парадигма. Она постепенно теряет свою эффективность вследствие отсутствия возможности создать гипотезу.

Выходом из этой ситуации является развитие с помощью нелинейной логики нового способа мышления, который сможет объединить различные идеи. Это описано Даниэлем Х. Пинком в книге «Новый мозг», где он разрабатывает «высокую концептуальность и глубокое проникновение».

Иначе говоря, необходима совместная работа по созданию того, что еще не существует и что нужно создать. Это, без сомнения, подразумевает выход за рамки стандартной парадигмы.

Проведение мысленного эксперимента требует создание моделей, постановки вопросов, использование новых подходов, стратегий, методов и символов, что может привести нас к лучшему пониманию структурной сложности проблемы, поскольку это увеличит количество рассматриваемых составляющих и расширит понятия, а также устранит превосходство одной области над другой.

Таким образом, границы станут подвижными и более понятными, что позволит нам решать теоретические и практические задачи таким способом, который никогда не рассматривался ранее. Каждая проблема и каждая гипотеза переходят от одной модели к другой, свободной от координат, поэтому мысленные эксперименты улучшают понимание.

Мысленные эксперименты относятся одновременно к двум мирам: реальному и ирреальному, то есть к любой ситуации, которая может иметь место, и поэтому они раскрывают аспекты, которые для консервативной мысли являются недопустимыми.

Ментальные эксперименты используют потенциал воображения. Их эпистемологическая привлекательность лежит в создании единой модели «реально существующего» и мысли. Метафизика, как современная наука, учит проводить мысленные эксперименты, подтверждающие определенную гипотезу. Этот эксперимент включает в себя гипотезу современной науки, то есть новой метафизики.

Я намерена построить мысленный эксперимент с гипотезами.

1. Что могут сделать квантовые сущности, чтобы узнать о классическом уровне и понять его?

Ведь упомянутые сущности могут обнаружить, что на классическом уровне «предметы» или «объекты» не взаимодействуют, как это происходит в их собственной квантовой среде. Квантовые сущности образуют целое, взаимодействуют и объединяются. Их «здравый смысл» наилучшим образом подходит только для вероятностей.

2. Как квантовые сущности могут расширить границы понятия «здравый смысл» и таким образом понять классический уровень?

3. Как квантовые сущности будут развивать новую логику, расширять возможности познания и создавать другой язык, чтобы уметь понимать и представлять с помощью образов классического уровня, отличного от их собственной среды?

4.

Как квантовые сущности смогут понять концепцию «объекта»?

Она является классической, а они не используют слова и классические понятия. Они должны будут изобрести новую модель и новый язык содержащий «слова», чтобы иметь возможность определить эти «объекты-предметы» и их «свойства».

5. Как они определяют время?

Определение времени, которое необходимо для понимания «бытия» на классическом уровне, вызовет у квантовых сущностей серьезные затруднения, возможно, потому, что они используют квантовые символы, чтобы «определить и описать» свою собственную среду. И, конечно же, квантовым сущностям будет чрезвычайно сложно понять логику закона исключенного третьего.

Поскольку квантовая среда была обнаружена, мы задаем себе следующие вопросы:

Можно ли определить частицы как объекты? Как можно определить объект без прямых свойств, используя классический язык? Как можно определить содержание этих объектов с помощью классических логики и языка?

У квантовых сущностей, открывающих для себя классический уровень, могут возникнуть следующие вопросы:

Как можно узнать и понять нечто, называемое «объектом» и обладающее видимыми свойствами, используя квантовые символы? Как сущность этих объектов может быть определена с помощью квантовых законов? Как определить «объекты», имеющие траекторию?

Им невозможно понять, как объекты могут находиться в том или ином месте. Им очень трудно понять этот новый уровень, потому что сначала им нужно преодолеть квантовые предрассудки. Для них все является квантовым, в том числе их «структура мышления» и их «здравый смысл».

6. Должны ли квантовые сущности создавать новую физику, чтобы понять классический уровень?

Новая физика должна иметь систему измерений, с помощью которой можно понять наблюдаемые «объекты» и «предметы». Эта новая физика будет иметь новые философские основы. Какой будет эта онтология? Будет ли эта онтология квантовой или классической?

7. С помощью какого эксперимента квантовые сущности смогут открыть классический уровень?

Возможно, этот эксперимент будет противоречить результатам опытов по исследованию излучения абсолютно черного тела.

8. Каким образом квантовые сущности смогут найти подходящий эксперимент и инструменты, чтобы показать, что на классическом уровне вещи ведут себя как частицы или как волны?

Их законы являются типично квантовыми, как и их «инструменты наблюдения».

9. Как квантовые сущности наблюдают за классическим уровнем с помощью своих инструментов?

Им нужно будет изобрести классическое устройство, позволяющее им наблюдать за уровнем, на котором не все «вещи» взаимодействуют с другими. Оно также должно дать возможность рассматривать каждый наблюдаемый «объект» отдельно от его среды, «видеть» «границу вещей». Квантовые сущности должны выйти за границы своей квантовой среды, чтобы узнать и понять классическую среду. Они должны понимать, что, когда они действуют как целое, некоторые из последствий этого процесса являются классическими, и поэтому действующие законы перестают быть вероятностными и становятся детерминированными.

10. Если квантовым сущностям удастся создать другую физику и использовать ее для разработки слов и понятий, а также изобрести классические устройства для наблюдения и понимания классического уровня … будет ли этого достаточно?

Получат ли они окончательную теорию для описания и представления космоса? Возможно, с этой новой физикой они могли бы достичь «осознания» коллективной деятельности, совместных действий.

11. Если у каждого из них есть «сознание» всех сущностей в их квантовой среде, они должны знать и последствия коллективных действий, например, планеты, моря или облака.

12. Если они не «осознают» коллективные действия, как они группируются, чтобы сформировать видимую материю на классическом уровне?

Имеют ли они в своей квантовой среде «осознание» того, что классические эффекты могут возникать, если они действуют вместе?

13. Как квантовые сущности смогут понять, что их вероятностные законы поддерживают мир детерминированных законов?

Квантовая теория появилась потому, что кривые, полученные в эксперименте по изучению излучения черного тела, нуждались в объяснении, и поэтому было предложено квантовое рассмотрение света. То есть, наша физика столкнулась с проблемой, которая не могла и не может быть решена понятиями, относящимися к классической науке. Это означает, что для того, чтобы квантовые сущности обнаружили существование уровня с иными законами, они должны столкнуться с проблемой, которая не может быть решена с помощью их собственных квантовых законов.

14. Какая проблема может возникнуть в квантовых законах квантовых сущностей, которую нельзя решить с помощью их собственных законов?

15. Они также сталкиваются с проблемами экспериментальных исследований?

16. Может ли информация, предоставляемая квантовыми объектами, использоваться только в отношении прошлого или для них возможна ретрокаузальность?

Может ли квантовая сущность повлиять на существование квантовой сущности из прошлого? Возможно ли, что эффект может произойти до причины (и, следовательно, будущее может повлиять на прошлое)? Возможно ли путешествие во времени вообще и реально ли это для квантовых сущностей?

17. Каково значение времени для квантовых сущностей?

Они относятся к среде, где нет траектории, и поэтому нет ни скорости, ни действий на расстоянии, но есть только мгновенность, потому что имплексия имеет большое значение в их мире.

18. Задача людей состоит в том, чтобы овладеть новой формой рациональности, которая расширит наше осознание того, кто мы есть.

Иначе говоря, каждый из нас несет ответственность за коллективные действия и общий разум, поскольку мы взаимодействуем с тем, что делает нас людьми.

19. Какова задача квантовых сущностей?

Является ли задачей квантовых сущностей давать информацию людям, чтобы они понимали, что они – это только космос, выражающий себя человеком?

Автор: Вивиана Якузи Полисена

Переводчик: Олег Басов

 

Опубликовано: 3.2.2018

Методы физики-науки. Теоретические методы познания

Подробно о теоретических методах познания в данном посте.

Какие методы познания относятся к теоретическим?

К теоретическим методам относятся: идеализация, моделирование, аналогия, выдвижение гипотез, мысленный эксперимент.

В чём сущность идеализации как метода познания?

Любое природное явление сложно и многосторонне. Поэтому для его изучения  приходится выделять самое существенное в этом явлении, абстрагируясь от остальных сторон. В результате  создаётся мысленный идеализированный объект, не существующий в действительности, и только в таком виде он рассматривается в теории. Подобный метод теоретического познания  и называется идеализацией реальных процессов. Он позволяет вскрывать количественные закономерности, строить физические теории.

Что такое моделирование?

Моделирование — это метод научного познания, при котором исследуемый объект заменяется другим, специально для этого созданным, но сохраняющим характеристики реального объекта, необходимые для его изучения. Использование этого метода теоретического познания в науке вызвано необходимостью рассматривать такие свойства реальных объектов и явлений, которые невозможно или трудно изучать непосредственно по техническим или экономическим причинам.

Что такое аналогия?

Аналогия метод теоретического познания, когда по сходству одних признаков явлений строится предположение о сходстве других. Аналогия может служить источником знаний, но не может обеспечить достоверность выводов и быть доказательством.

89. В чём сущность метода выдвижения гипотез?

Анализируя экспериментальные данные, ученый выдвигает предположение-гипотезу, на основе которой объясняет наблюдаемые явления, вскрывает их внутренний механизм, связь с другими явлениями. Гипотезы лежат в основе построения практически всех физических теорий. Гипотеза нуждается в экспериментальной проверке.

Что такое мысленный эксперимент?

В общем случае под мысленным экспериментом понимают теоретический анализ такой экспериментальной ситуации, которую нельзя создать в действительности. В частных случаях под мысленным экспериментом понимают такие операции, которые предшествуют реальным опытам, являясь их детальным продумыванием, планированием.

Какова структура теоретических методов?

  • ставится проблема,
  • выдвигается гипотеза,
  • выбирается модель явления и математический аппарат для ее описания,
  • проводится расчет модели (получение следствий),
  • анализируются результаты,
  • проводится их экспериментальная проверка,
  • делается вывод о правильности (или неправильности) гипотезы.

Идеализация, мысленные эксперименты, наблюдения и эксперименты

Идеализация, мысленные эксперименты, наблюдения и эксперименты

Введение

научные методологии часто стереотипно отождествляются с эксперименты и наблюдения. Исходя из этой предпосылки, позитивист Мах (1976) считал Галилея отцом современной физики его наблюдательные исследования. В том же духе Koszarvez (2000) утверждал, что противостояние Галилея и католиков Церковь была столкновением методологий.Чтобы быть конкретным, наука занимается объяснением природных явлений эмпирическими методами такие как наблюдения и эксперименты. С другой стороны, религия связана с божественным откровением и полученной мудростью. Однако эти взгляды ни в коем случае не отражают неправильное судебное разбирательство Галилей ни уловил суть современной науки. Тезис эта статья призвана доказать, что идеализация и мысленные эксперименты играют важную роль в исследованиях Галилея, а также в современных научная методология.


Эксперименты и наблюдения

Важно отметить, что эксперименты в в современном понимании вообще не существовало в 17 веках. Современные эксперименты характеризуются случайной выборкой, рандомизация и контролируемые условия. Ученым было тяжело в 17 веках подумать о контрольной группе, группа лечения и проверка гипотез.Таким образом, будь экспериментирование играет важную роль в Копернике и Об исследовании Галилея не может быть и речи. Единственный эмпирический исследования, которые могли быть использованы Коперником и Галилеем, были наблюдение. Обсуждая эксперименты с движением в Вакуум, Пресс и Танур (2001) задались вопросом, возможно ли это, с точки зрения лабораторного оборудования и методов, чтобы Галилео провели эксперименты, которые он описал, и которые иногда ему приписывают.

Сегодня наблюдение оснащено точными приборами, строгие процедуры и стандартизированные протоколы. Тем не менее Определение эмпирического наблюдения в ту эпоху было очень расплывчатым. Если эмпирическое исследование означало сбор сенсорных данных и интерпретацию данные, используя здравый смысл, можно сказать, что эмпирические исследования работал долгое время. Собственно, именно так тип «эмпирического наблюдения», который подвергался сомнению Коперник и Галилей.По их мнению, чувства не влияют на малейшее понимание фактов. Коперник поставил разум в рамках методологии, которая заставляла людей лишить себя веры в значение внешнего вида сенсорных данных (Новак, 1994).

Даже если мы поместим эмпирическое наблюдение в современные рамки, его значение для построения гелиоцентрической системы является сомнительно. Процедура наблюдения может быть определена в гипотетико-дедуктивная мода следующим образом:

  • Если теория А верна, то после проведения наблюдения данные должны раскрыть явление Б.
  • Если встречается B, то подтверждается A.

Проще говоря, логический поток: если A, то B; если B, то A. Любой, кто прошел обучение логике, может указать на то, что этот подход совершает ошибку, утверждая, что (Келли, 1998). Более того, разные теории, например теория C и Теория D также может использоваться для прогнозирования B с небольшими остатками. Таким образом, следующие два набора выводов одинаково верны.

Модель Птолемея:

  • Если геоцентрическая теория (А) верна, то после проведения астрономические наблюдения, которые мы должны ожидать ежедневно, годовое и ретроградное движение различных небесных тел (Bs).
  • Если наблюдаются B, то подтверждается A.

Модель Коперника:

  • Если гелиоцентрическая теория (C) верна, то после проводя астрономические наблюдения, мы должны ожидать увидеть суточные, годовые и ретроградные движения различных небесных тела (Bs).
  • Если B наблюдаются, то C подтверждается.

Это хорошо известный факт, что с точки зрения объяснения и предсказания, модель Птолемея столь же мощна, как и модель Коперника. модель. В этом случае эмпирические данные не кажутся хороший судья. Не зря Кесарева (1999) утверждала, что гелиоцентрическая популярность и быстрое распространение теории невозможно объяснить по своим научным преимуществам (с точки зрения эмпирических данных) перед геоцентрическая система.Действительно, долгое время прямых были проведены эксперименты для подтверждения новой теории. Пока Кесарева связывает успех гелиоцентрической теории с культурные изменения в Европе, я считаю идеализацией и мыслью эксперименты, проведенные Галилеем, стали основным фактором роста гелиоцентрической модели и даже современной науки.


Идеализация

Идеализация — это метод искажения эмпирических реальность для исследовательских целей.Поскольку некоторые требуемые сценарии для эксперимент слишком нереалистичен, чтобы проводиться в этом физическом мире, упрощенные предположения должны быть наложены на воображаемое Мир. Галилей — один из мастеров идеализации, потому что он подчеркнули математизацию Вселенной. В некотором смысле идеализируя необходимы условия, чтобы деформировать явления до воздействия что идеализированные аналоги этих явлений подпадают под математические функции (Новак, 1994).Аргумент Галилея против Аристотелевская физика использовала идеализацию. Аристотель утверждал что во Вселенной существует два типа движений, а именно: естественное движение и резкое движение. Последнее требует внешнего силу, потому что это неестественно. Чтобы бросить вызов Аристотелевское представление, Галилей «идеализировал» следующее: предположения:
  • Это катящийся шар идеально круглой формы.
  • Есть самолет, который идеально гладкий и сферический.
  • Устойчивость окружающей среды полностью нет на месте.

В этой идеальной ситуации Галилей спросил, как этот шар будет двигаться по плоскости, и логичный вывод — мяч продолжил бы движение без внешнего двигателя, если бы пространство было бесконечно.

На первый взгляд правомерность идеализации сомнительна. Как можно было сделать вывод из того, чего не существует? в физический мир? Собственно говоря, идеализация подход был принят современными учеными в различных дисциплины под разными названиями.Например, экономисты изучают поведение рынка с определенными нереалистичными предположениями, такими как идеальное соревнование. Ученые-социологи и физики нанимают статистические методы для сглаживания данных, чтобы они соответствовали математические функции. Чтобы быть конкретным, когда необработанные данные, которые полны шума, мешают исследователю обнаружить закономерность, исследователь накладывает математическую функцию на набор данных, чтобы подавить шум. Этот тип математической функции представляет идеальное соотношение между переменными для удобства исследования (Yu & Behrens, 1995).Расширяя это понятие, статистику вообще можно рассматривать как разновидность идеализации. Например, многие статистические тесты требуют определенных предположений. на структуру данных, такую ​​как нормальное распределение. Фактически, в реальности нет идеальной нормальности. Предполагается нормальность за математическую эффективность вместо эмпирической эквивалентность (Yu & Ohlund, 2000; Yu, Ohlund, DiGangi, & Яннаш-Пеннелл, 2000). Короче говоря, нормальность — это идеализированный состояние для удобства.


Мысль эксперименты

Мысленные эксперименты — это устройство воображения, используемое для исследуйте природу. Тем не менее мысленные эксперименты разные от идеализации в двух аспектах. Во-первых, думали экспериментаторы. не нужно конструировать идеальные или нереальные условия. В другом словами, идеализация должна быть мысленным экспериментом, но мысль эксперимент не обязательно является идеализацией.Во-вторых, пока основная цель идеализации — создать логически непротиворечивый заключение, цель мысленного эксперимента — очистить нас от предвзятости, круговорот и когнитивная неэффективность (Соренсен, 1992).

И снова Галилей — один из мастеров мысленных экспериментов. Его эксперимент с падающим мячом Браун (1991) считает лучший мысленный эксперимент. Эксперимент с падающим мячом находится в ответ на ошибочное аристотелевское представление о том, что тяжелые тела падают быстрее, чем более легкие предметы.К сожалению, это заблуждение подкрепленные наивными эмпирическими наблюдениями (например, листом, бумагой), в какие сенсорные данные интерпретируются здравым смыслом. Галилео развенчали этот миф, задав гипотетический вопрос: «Что произойдет, если тяжелое пушечное ядро ​​привязать к легкому мушкетному ядру и они выпадают одновременно? »По аристотелевской физики вывод неизбежно противоречивый. С одной стороны, более легкий мяч замедлит тяжелый и, таким образом, комбинированная скорость будет ниже, чем у одного тяжелого.С другой стороны, комбинированные предметы тяжелее тяжелых. один, и поэтому они должны падать быстрее. Короче, эта мысль эксперимент обнажает логическую несостоятельность аристотелевского физика.

Мысленные эксперименты распространены как в науке, так и в философия. Хорошо известные примеры мысленных экспериментов: Наклонная плоскость Стевина, ведро Ньютона и абсолютное пространство, Геометрия Пуанкаре и Райхенбаха, гамма-лучи Гейзенберга микроскоп, кот Шредингера, скрипач Томсона, Китайская комната и машина для обмена мыслями Уильямса.Опять же, многие из эти мысленные эксперименты использовались, чтобы прояснить логические заблуждения. В последние годы все больше и больше ученых одобряют мысленные эксперименты в качестве действенной методологии исследования (например, Браун, 1991; Горовиц и Мэсси, 1991; Соренсен, 1992). Соренсен утверждал, что мысленные эксперименты — это эксперименты, и поэтому уроки, извлеченные из экспериментов, переносятся на мысль эксперименты, и наоборот.


Заключение

Точные инструменты и хорошо разработанные экспериментальные методы не были доступны во времена Галилея.Галилею, наблюдения, зараженные здравым смыслом, также были сомнительными. Как математик Галилей обнаружил, что идеализация и мысли эксперименты были лучшими инструментами исследования. Сегодняшние эмпирические методы преобладают в научном сообществе. Этот образ мышления делает современные ученые, такие как позитивисты, проецируют свои взгляды на Галилео, и, как следствие, роль наблюдения в значительной степени преувеличены. С другой стороны, люди, погруженные в океан эмпирических методов может скептически относиться к Галилею идеализация и мысленные эксперименты.Собственно говоря, идеализация и мысленные эксперименты используются многими известными ученые. Вдобавок природа идеализации в выравнивании со статистическими методами, которые часто требуют идеализированные функции на данных и принять идеализированные допущения для математическое удобство.


Ссылки

Браун, Дж. Р. (1991). Лаборатория разума: Мысленные эксперименты в естественных науках. Нью-Йорк: Рутледж.

Хоровиц Т. и Мэсси Г. Дж. (Ред.). (1991). Мысль эксперименты в науке и философии. Сэвидж, Мэриленд: Роуман и Литтлфилд

Келли Д. (1998). Искусство рассуждать (3-е изд.). Новое Йорк: W. W. Norton & Company.

Кесарева Л. М. (1990). На краю познания вселенной. Ежегодный сборник статей / Историко-астрономические исследования, 22, 74-109.

Koszarycz, Y. (2000). XVII-XX вв .: церковь в современную эпоху. [Он-лайн] Доступно: URL: http://www.mcauley.acu.edu.au/~yuri/ecc/mod7.html

Мах, Э. (1976). Знание и ошибка. Бостон, Массачусетс: Рейдел.

Новак, Л. (1994). Замечания о природе Галилея методологическая революция. В М. Куокканен (ред.), Идеализация VII: Структурализм, идеализация и приближение (стр.111-126). Альтанта, Джорджия: Родопи.

Press, S. J., & Tanur, J. M. (2001). Субъективность ученые и байесовский подход. Нью-Йорк: Джон Вили И сыновья.

Соренсен Р. А. (1992). Мысленные эксперименты. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Yu, C.H., & Behrens, J. T. (1995). Применение от научной многомерной визуализации до поведенческих наук. Методы исследования поведения, приборы и компьютеры, 2, 264-271.

Yu, C.H., & Ohlund, B. (2000). Математическая реальность: An Исследование существования теоретических распределений и их значение для психологов. [Он-лайн] Доступно: URL: http://www.creative-wisdom.com/computer/sas/math_reality.html

Yu, C.H., Ohlund, S., DiGangi, S., & Jannasch-Pennell, A.(2000). Несогласованность и структура параметрического тестирования: Неправильные отношения между выборкой, распределением выборки, и население. Американская статистическая ассоциация 1999 г. Труды Секции статистического образования , 225-230.


Навигация

(PDF) Сущность экспериментальных методов исследования бухгалтерского поведения

Сущность экспериментальных методов исследования бухгалтерского поведения | 217

Камерер К.Ф., Хо Т., Чонг Дж. К. (2002). Сложное привлечение, взвешенное на опыте

обучение и стратегическое обучение в повторяющихся играх, Журнал экономической теории,

104, стр. 137–188.

Карпентер Дж. П., Харрисон Г. В., Лист Дж. А. (2005). Полевые эксперименты в экономике: Введение

, Исследования в области экспериментальной экономики, 10, стр. 1–16.

Чепмен К.С., Хопвуд А.Г., Шилдс М.Д. (2007). Справочник по менеджменту Ac-

счетных исследований, т.1, Эльзевир.

Чарнесс Г., Гнизи У., Хендерсон А. (2018). Экспериментальные методы: Измерение усилий

в экономических экспериментах, Журнал экономического поведения и организации, 149,

, стр. 74–87.

Хитилова Х., Майале Р. (2015). Внутренняя и внешняя валидность в экспериментальной эконо-

номике, Международный журнал экономики и управленческой инженерии, 9 (6),

стр. 1944–1951.

Cr a w для d В.П. (2002). Введение в экспериментальную теорию игр, Journal of Economic

Theory, 104, стр.1–15.

Иден Д. (2017). Полевые эксперименты в организациях, Ежегодный обзор организационной

Психология и организационное поведение, 4, стр. 91–122.

Эйнхорн Х. Дж. (1976). Синтез: Бухгалтерский учет и поведенческая наука, Журнал Ac-

counting Research, Приложение, 14 (3), стр. 196–206.

Фер Э., Шмидт К.М. (2003). Теории справедливости и взаимности — Свидетельства и экономические

Номинальные приложения, Достижения в экономике и эконометрике, Эконометрические социологические

Монографии ety, Восьмой Всемирный Конгресс, Том 1, стр.208–257.

Hageman A.M. (2008). Обзор сильных и слабых сторон архивного дела, Be-

универсальный и качественный. Методы исследования: признание потенциальных преимуществ

триангуляции, Достижения в области бухгалтерского учета поведенческих исследований, 11, стр. 1–30.

Харрисон Г.В., Лист Дж. А. (2004). Полевые эксперименты, Журнал экономической литературы, 42,

стр. 1009–1055.

Хогарт Р., Эйнхорн Х. Дж. (1992). Эффекты порядка в обновлении убеждений: модель корректировки убеждений

, Когнитивная психология, 24 (1), стр.1–55.

Джахан Н., Навид С., Зешан М. Тахир М. (2016). Как проводить систематический повторный просмотр —

: обзор повествовательной литературы, Cureus. Ноя; 8 (11): e864. Получено с:

https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC5137994 (18.02.2019).

Цзи Р., Шан З. (2018). ЭЭГ-экспериментальное исследование влияния неврологического уклонения от уплаты налогов

менеджеров на стоимость фирмы, NeuroQuantology, 16 (5), стр. 537–545.

Kable J.W.(2 011). Инструментарий когнитивной нейробиологии для нейроэкономиста: обзор функций, журнал неврологии, психологии и экономики, 4 (2), стр. 63–84.

Декартово | философия | Британника

Полная статья

Картезианство , философские и научные традиции, основанные на трудах французского философа Рене Декарта (1596–1650).

Декартова система

Метафизически и эпистемологически картезианство является разновидностью рационализма, потому что картезианцы считают, что знание — в действительности определенное знание — может быть получено с помощью разума из врожденных идей.Таким образом, это противоречит традиции эмпиризма, которая возникла у Аристотеля (384–322 до н. Э.) И согласно которой все знания основаны на чувственном опыте и поэтому (поскольку чувственный опыт подвержен ошибкам) ​​только вероятен. На практике, однако, картезианцы разрабатывали вероятностные научные теории на основе наблюдений и экспериментов, как и эмпирики. Картезианцы были вынуждены удовлетвориться неопределенностью в науке, потому что они верили, что Бог всемогущ и что его воля полностью свободна; из этого следует, что Бог мог бы, если бы он так пожелал, сделать любую кажущуюся истину ложью, а любую кажущуюся ложь — даже логическое противоречие — истиной.Человеческий интеллект, напротив, конечен; таким образом, люди могут быть уверены только в том, что открывает Бог, и в том, что они и Бог существуют. Декарт утверждает, что у человека есть определенное знание о своем собственном существовании, потому что он не может думать, не зная, что он существует; это понимание выражено как «Cogito, ergo sum» (лат. «Я думаю, следовательно, я существую») в его «Рассуждении о методе » () (1637) и как «Я думаю, я существую» в его «Медитациях » (1641). . В книге Meditations Декарт также утверждает, что, поскольку мы конечны, мы не можем породить идею бесконечности, но у нас есть идея бесконечного Бога, и поэтому Бог должен существовать, чтобы заставить нас иметь эту идею.Он также говорит, что, хотя у нас нет прямого знакомства с материальным миром, даже с нашими собственными телами, а только с идеями, которые представляют материальный мир, мы не можем знать материальный мир напрямую. Мы знаем, что он существует только потому, что Бог не обманщик.

Картезианцы приняли онтологический дуализм двух конечных субстанций, разума (духа или души) и материи. Сущность ума — это самосознательное мышление; сущность материи — это протяженность в трех измерениях. Бог — это третья, бесконечная субстанция, сущностью которой является необходимое существование.Бог объединяет разум с телом, чтобы создать четвертую, сложную субстанцию ​​- людей. Люди получают общие знания, размышляя о врожденных идеях разума, материи и Бога. Однако для познания конкретных событий в мире люди зависят от телесных движений, которые передаются от органов чувств по нервам в мозг, вызывая в уме разумные идеи, то есть ощущения. Таким образом, для картезианцев знание материального мира является косвенным.

Этот дуализм разума и материи порождает серьезные проблемы, касающиеся причинного взаимодействия и знания.Учитывая, что разум и материя настолько радикально отличаются друг от друга, как тело может вызывать в уме разумные идеи? Точно так же как разум может заставить тело двигаться? Как может ум познать материальный мир посредством чувственных идей, которые являются ментальными? Другими словами, как идеи могут представлять свойства материальных объектов, учитывая, что разум и материя существенно различны? Различные направления картезианской философии возникли из разных ответов на эти вопросы.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.Подпишитесь сейчас

Философия Декарта уходит корнями в его математику. Он изобрел аналитическую геометрию — метод решения геометрических задач алгебраически и алгебраических задач геометрически — которая лежит в основе исчисления бесконечно малых, разработанного сэром Исааком Ньютоном (1642–1727) и Готфридом Вильгельмом Лейбницем (1646–1716). Метод, обсуждаемый в его «Рассуждениях о методе » , по сути, является расширением аналитического математического метода, который он применяет ко всем отраслям науки.

Первыми картезианцами были голландские и французские физики и физиологи, которые пытались объяснить физические и биологические явления исключительно в механистических терминах, то есть исключительно в терминах материи и ее движения и особенно без обращения к аристотелевским понятиям, таким как форма и конечная причина. Первый ученик Декарта в Нидерландах, Хенрик Региус (1598–1679), преподавал картезианскую физику в Утрехтском университете, хотя, к огорчению Декарта, отверг метафизику Декарта как не имеющую отношения к науке.Другой ученик, французский теолог и философ Николя Мальбранш (1638–1715), вместе с Декартом верил, что животные — это просто машины и, следовательно, неспособны ни мыслить, ни чувствовать; Говорят, что он ударил ногой беременную собаку, а затем отчитал критиков, таких как Жан де Лафонтен (1621–1695), французский писатель басен о животных, за то, что они изливали свои эмоции на таких незначительных существ, а не беспокоились о человеческих страданиях. В Париже лекции Пьера-Сильвена Режиса (1632–1707) по картезианской физике, которые он сопровождал зрелищными демонстрациями физических явлений, таких как оптические иллюзии, вызвали такую ​​сенсацию, что Людовик XIV запретил их.Поскольку картезианство бросало вызов традиционной аристотелевской науке, которую поддерживала Римско-католическая церковь, и поскольку церковь также стояла за так называемым «божественным правом» королей править, король опасался, что любая критика традиционной власти может вызвать недовольство. революция. (Позже, в XVIII веке, акцент Декарта на способности каждого человека мыслить самостоятельно поддержал дело республиканизма.)

Достижения в области механического искусства и ремесел послужили практической основой декартова механизма.В 17 веке были хорошо известны механические изобретения, такие как статуи, которые ходили и разговаривали с помощью рычагов и тяг, а также органы, в которых использовалась сила воды. Математик Блез Паскаль (1623–1662) изобрел вычислительную машину, основанную на принципах, разработанных мастерами часов и изобретателями прядильных и вязальных машин, такими как англичанин Уильям Ли. Первыми изобретателями, непосредственно вдохновленными Декартом, были французский мастер Жан Ферье, который попытался создать гиперболические линзы по образцу Декарта, и Этьен де Вильбрессье, который в сотрудничестве с Декартом разработал улучшенный водяной насос.

Механизм был продвинут одним из современников Декарта, математиком и философом Марин Мерсенн (1588–1648). Пьер Гассенди (1592–1655) попытался вывести его теоретически из атомизма древнегреческого философа Эпикура (341–270 до н. Э.), Который считал, что реальность в конечном итоге состоит из «атомов», движущихся в «пустоте». Впервые движение было научно изучено итальянским математиком и астрономом Галилео (1564–1642).

Согласно Декарту, материальная вселенная состоит из бесконечно большой совокупности бесконечно делимой материи, которая разделена на тонкую материю пространства и более плотную материю тел определенным количеством движения, которое передается и сохраняется Богом.Тела кружатся, как листья в вихре, в вихрях, таких же больших, как планеты, вращающиеся вокруг Солнца, и таких же маленьких, как вихри крошечных вращающихся шариков света. Все соединения и разъединения тел являются механическими и возникают в результате столкновений других движущихся тел. Поскольку количество движения сохраняется в соответствии с законами природы, декартовский материальный мир демонстрирует своего рода детерминизм. После первоначального импульса мир закономерно развивается. Если бы скорости и положения всех вращающихся частей материи во Вселенной в любой момент можно было полностью описать, то полное описание их скоростей и положений в любое более позднее время можно было бы вывести с помощью вычислений, основанных на законах движения.Конечно, только Бог обладает безграничным интеллектом, необходимым для выполнения этих вычислений.

Хотя Бог является первичной причиной существования материальной вселенной и законов природы, все физические события — все движения и взаимодействия тел — происходят из вторичных причин, то есть из-за столкновения тел друг с другом. Бог просто олицетворяет единообразие и последовательность законов природы. Это заставило Блеза Паскаля жаловаться на то, что единственная цель, которой Бог служит в системе Декарта, — это инициировать движение в материальном мире и гарантировать его сохранение и единообразие природы.

Картезианство подверглось критике в Англии философом-платоником Генри Мором (1614–1687 гг.) И было популяризировано Антуаном Ле Грандом (1629–1699 гг.), Французским францисканцем, который написал изложение остроумного представления картезианцев о свете и цвете. Согласно популярным версиям этого описания, свет состоит из крошечных вращающихся шариков из высокоэластичной тонкой материи, которые летают по воздуху по прямым линиям и отскакивают, как шары, под углами, соответствующими оптическим законам отражения и преломления.Разные цвета вызваны разной скоростью и вращением глобусов, которые сами по себе определяются текстурой поверхностей, на которых глобусы отражаются, преломляются или проходят. Спектр цветов, наблюдаемый при прохождении света через треугольную призму, объясняется тем, что шары проходят через более толстые части призмы медленнее, чем через более тонкие. Тот же самый спектр цветов возникает, когда свет проходит через более толстые и более тонкие части дождевых капель, образуя радугу.Хотя позже Ньютон и Лейбниц показали, что простые механистические принципы, лежащие в основе этих объяснений, неспособны объяснить силы гравитации и химической связи, следует отметить, что картезианская теория света в принципе аналогична современной точке зрения, согласно которой разные цвета производятся светом с разной длиной волны.

К концу 17 века большая часть картезианской физики была вытеснена ньютоновской математической физикой.Картезианцы признали, что законы движения Декарта ошибочны и что от его принципа сохранения движения следует отказаться в пользу принципов сохранения энергии Ньютона, или vis viva (латинское: «живая сила»), и линейного количества движения. Хотя Трактат (1671) Жака Ро, ведущего исследователя картезианской физики, был переведен на английский в 1723 году учеником Ньютона Сэмюэлем Кларком (1675–1729) и братом Кларка, их исправления и аннотации превратили труд в экспозицию Ньютоновская физика.Тем не менее этот прогресс понравился бы Декарту, который сказал, что для развития научного знания потребуются столетия работы.

Качественные инструменты и экспериментальная философия

Philos Psychol. 2016 16 ноября; 29 (8): 1128–1141.

Джеймс Эндоу

a Департамент философии , Университет Рединга , Рединг, Великобритания

a Департамент философии , Университет Рединга , Ридинг, Великобритания

Поступило 18 ноября 2015 г. ; Принята в печать 29 февраля 2016 г.

Copyright © 2016 Автор (ы). Опубликовано Informa UK Limited, торговая марка Taylor & Francis Group. Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivatives License (http://creativecommons.org/licenses/by-nc-nd/4.0/ ), который разрешает некоммерческое повторное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии, что оригинальная работа должным образом процитирована, и не была изменена, преобразована или дополнена каким-либо образом. ЧВК.

Abstract

Экспериментальная философия привносит в философию эмпирические методы. Эти методы используются для выяснения того, как люди думают о таких интересных с философской точки зрения вещах, как знания, мораль и свобода. В этой статье исследуется вклад качественных методов в работу этого предприятия. Я утверждаю, что качественные методы могут внести гораздо больший вклад, чем они были до сих пор. Попутно я признаю несколько типов сопротивления, с которыми могут столкнуться сторонники качественных методов в экспериментальной философии, и даю основания считать их необоснованными.

Ключевые слова: Концептуальный анализ, экспериментальная философия, интуиция, интуитивная обработка, философская методология, качественные методы, количественные методы, рефлексивная обработка

Раздел 1 знакомит с экспериментальной философией и описывает современные методы философов-экспериментаторов. Раздел 2 представляет собой базовое введение в качественные методы, сбор и анализ данных, а также формулирует, как такие методы могут способствовать экспериментальной философии. Раздел 3 формулирует главную потенциальную линию сопротивления внедрению качественных методов, которая фокусируется на идее, что экспериментальные философы заинтересованы в исследовании определенных типов умственной обработки — интуитивной обработки — для которых качественная методология была бы плохим ресурсом.Раздел 4 отвечает на это возражение, исследуя основные мотивы экспериментальной философии и различные способы утверждения, что эмпирические данные могут внести важный философский вклад, не находя оправдания почти исключительной ориентации на интуитивную обработку. Затем в разделе 5 рассматривается ряд других возражений и разъясняются мои рекомендации, прежде чем я закончу в разделе 6.

1. Экспериментальная философия

Экспериментальная философия — это новая суб-дисциплина философии.Философы-экспериментаторы стремятся внести свой вклад в философию, используя эмпирические инструменты, чтобы исследовать, как люди (обычно обычные люди, хотя иногда сами философы или другие группы населения) думают о философски интересных явлениях.

Верные своему названию, философы-экспериментаторы проводят эксперименты. В этих экспериментах участники рассматривают случаи, и их суждения о случаях записываются. Например, участник может рассмотреть случай Геттиера (1963) и спросить, в какой степени он согласен с утверждением «Джон знает, что…».Философы-экспериментаторы стремятся не просто выяснить , какие суждения люди выносят по поводу конкретных случаев, они «проводят систематические эксперименты, направленные на понимание того, как людей обычно думают о проблемах, лежащих в основе философских дискуссий» (The Experimental Philosophy Page, nd) . Философские эксперименты исследуют факторы, влияющие на суждения участников. Эти факторы включают межличностные факторы, такие как этническая принадлежность, но чаще всего эти факторы являются внутриличностными.Внутриличностный фактор может иметь отношение к содержанию дела, например, насколько сильно Джон прав. Или это может касаться условий, в которых участник рассматривает дело. Страдает ли участник от истощения эго? Находится ли участник в среде с запахом или без запаха (см. Schnall et al., 2008)? 1

Хотя экспериментальная философия заинтересована в том, как участники думают о значимых проблемах, участников этих экспериментов почти никогда не спрашивают, какие факторы, по их мнению, имеют значение при принятии решений.Их обычно даже не спрашивают, например:

Укажите уровень вашего согласия со следующим утверждением:

При принятии решения были важны соображения удачи

(не согласен) 1-2-3 — 4 — 5 — 6 — 7 (согласен)

Другими словами, философы-экспериментаторы обычно не пытаются выяснить, что сознательно происходит в головах участников, когда они думают о философски интересных вещах.

Мы рассмотрим, почему это так, в разделе 3. Однако сначала мы должны отметить, что существует множество эмпирических инструментов, предназначенных для того, чтобы понять, как участники думают именно в этом смысле. Приведенная выше шкала — довольно грубый способ сделать это. Лучше всего собрать качественные данные. Давайте быстро посмотрим, что это повлечет за собой и как философы могут использовать качественные данные.

2. Качественные методы

Этот раздел не предназначен как руководство по использованию качественных методов в философии, ни как исчерпывающий обзор качественной методологии.Это краткое и неполное введение в качественные методы для тех, кто с ними не знаком. Я концентрируюсь на тех аспектах качественной методологии, которые, по моему мнению, будут наиболее полезны философам.

2.1. Сбор качественных данных

Отличительной особенностью качественных данных является то, что они включают открытые ответы. 2 Участников не просят отвечать «да» или «нет», а также не просят указать уровень согласия с конкретным утверждением.Скорее, задаются вопросы, которые дают участникам возможность дать открытый ответ на их собственном языке.

Самый простой способ сбора качественных данных — это опросы, включающие вопросы с открытыми ответами. Эту форму сбора качественных данных можно рассматривать как альтернативный способ проведения структурированного качественного интервью. Устные интервью исторически являются основой качественных исследований. Интервью могут быть более или менее структурированными.Более структурированное интервью очень похоже на анкету исследования, хотя интервьюер зачитывает вопросы вслух, а интервьюируемый отвечает вслух (Brinkmann, 2014). Сильно структурированные интервью также можно проводить по электронной почте. Можно использовать телефонные интервью (философы-экспериментаторы в некоторой степени использовали телефонные опросы, но не для сбора качественных данных, см. Ahlenius & Tännsjö, 2012).

Личное интервью более типично для качественных исследований, так как дает больше свободы в структуре интервью.На более неструктурированном конце шкалы, «после вступительного запроса на повествование основная роль интервьюера — оставаться слушателем… время от времени задавая вопросы, которые могут прояснить» (Brinkmann, 2014). Во всех случаях, структурированный или неструктурированный, разговор записывается и, при необходимости, транскрибируется. Стоит отметить, что в дополнение к вопросам интервьюер может использовать другие подсказки для получения ответа от участников, такие как изображения, мысленные эксперименты или интересные с философской точки зрения случаи.

Фокус-группы — еще один способ собрать качественные данные. Фокус-группа — это неформальное обсуждение между небольшой группой участников, обычно численностью от шести до восьми и редко более двенадцати (Wilkinson, 1998). Это обсуждение по теме, предложенной исследователем. Опять же, это могут быть вопросы, образы, философски интересный случай или мысленный эксперимент. Обсуждение может быть более или менее структурированным. Обсуждением может руководить модератор, часто исследователь, но цель состоит в том, чтобы зафиксировать обсуждение между участниками.Опять же, обсуждение записывается и расшифровывается.

Последний метод сбора данных, который я рассмотрю, — это то, что я назову «исследованием мысли вслух» (предысторию таких методов см. Van Someren et al., 1994). В контексте, который я имею в виду, такое исследование может предполагать, что участника попросят заполнить анкету того типа, который используется в стандартных философских экспериментах, и при его заполнении попросят думать вслух, озвучивая свои мыслительные процессы, когда они решают, как это сделать. ответьте на вопросы анкеты.Опять же, это можно записать и расшифровать. (Такие методы иногда называют «анализом параллельных протоколов», см. Baldacchino et al., 2014.) Альтернативный метод заключается в том, что участники заполняют опрос, а затем просят их сформулировать, почему они ответили на вопросы именно так.

2.2. Качественный анализ данных

Анализ качественных данных может принимать различные формы. Существует несколько установленных парадигм качественного исследования, которые предусматривают определенные подходы (например, см. Bryant & Charmaz, 2007 on Gounded Theory или Smith et al., 2009 по интерпретативному феноменологическому анализу). Однако я предвижу более простой подход, который больше всего пригодится философам. Здесь я опишу базовый подход к анализу качественных данных (подробнее об основах см. Saldaña, 2013).

При сборе качественных данных обычно получается большой объем текста. Затем этот текст разбивается на сегменты и кодируется. Соответствующая длина сегментов зависит от цели исследования, но довольно типичной единицей может быть предложение или небольшая группа предложений.Исследователь назначает сегменты коду или набору кодов, которые идентифицируют определенные темы в данных. Коды могут отражать определенные идеи, выраженные в тексте. Они также могут представлять другие особенности текста, такие как путаница, очевидное противоречие или пересмотр убеждений. Коды также могут быть сгруппированы под кодами более высокого порядка, чтобы лучше представлять возникающие темы.

Исследователь разрабатывает руководство по кодированию, содержащее четкое и точное описание каждого кода. Это помогает обеспечить последовательность в кодировании.Это облегчает установление межкодерной надежности, так что, когда несколько кодировщиков работают с одним и тем же руководством, можно проверить степень согласия кодировщиков. Руководство по кодированию может быть определено заранее (это иногда называют «априори»). Однако чаще создание окончательного руководства по кодированию при анализе качественных данных представляет собой итеративный процесс. Это означает, что кодирование выполняется в несколько этапов по мере разработки руководства по кодированию.

Полностью готовое руководство по кодированию может подойти для некоторых исследовательских целей.Во многих философских приложениях может оказаться целесообразным заранее установить определенные коды. Например, в исследовании «думай вслух» можно было бы искать определенные типичные проблемы, с которыми сталкиваются участники. На другом конце шкалы исследователи могут быть полностью открыты на первом этапе процесса итеративного кодирования. Это означает, что исследователь подходит к тексту, не имея в виду конкретных гипотез, пытаясь отделить свой анализ от любых ожиданий, которые они имеют в отношении важных тем.Полностью открытое начальное кодирование, вероятно, не подходит для философского использования, поскольку вопросы исследования, вероятно, будут более целенаправленными. Однако разрешение на разработку руководства по кодированию посредством итеративного процесса кодирования не означает, что начальные этапы кодирования должны быть открытыми. Идея такого итеративного процесса состоит в том, что по мере кодирования данных сами коды развиваются по мере развития понимания даты. В ходе этого процесса описания кодов могут быть уточнены. Может возникнуть необходимость свернуть коды или создать новые.Разобравшись в лучшем понимании возникающих тем, вам, вероятно, придется вернуться и перекодировать данные, используя усовершенствованное руководство по кодированию. Процесс качественного анализа часто повторяется, когда исследователи кодируют и перекодируют до тех пор, пока они не будут довольны тем, что коды отражают темы, очевидные в данных.

Важно отметить, что количественная информация может помочь в анализе качественных данных. Например, информация о частотах определенных кодов или слов в данных, данных о совместном использовании слов или наложении определенных кодов может помочь идентифицировать важные темы в данных.

2.3. Философское использование качественных методов

Философы-экспериментаторы не склонны использовать качественные методы. Краткий количественный обзор иллюстрирует этот факт. Был составлен список статей 2014 года, проиндексированных популярным ресурсом философов-экспериментаторов (The Experimental Philosophy Page, n.d.). 3 Полный список содержал 57 статей. Они были классифицированы как неэмпирические (т. Е. Не представляющие новых данных), количественные и качественные.Статьи были классифицированы как качественные только в том случае, если качественные данные были собраны, проанализированы и представлены в представленных результатах (как нечто иное, чем проверка манипуляции). Из 36 эмпирических статей в выборке только одна была классифицирована как качественная. 4 Моя главная цель в этой статье — доказать, что качественные методы могут внести гораздо больший вклад в экспериментальную философию, чем в настоящее время.

Как философы-экспериментаторы могут использовать качественные методы? Я думаю, что самый важный вклад, который они должны внести, — это дополнить методы, уже используемые философами-экспериментаторами.Качественные инструменты обычно используются в дополнение к другим типам методов. Например, Уилкинсон (1998) отмечает, что фокус-группы часто используются либо «на начальном этапе исследования или генерации гипотез, до разработки… вопросника» (стр. 184), либо «на последнем этапе наблюдения, чтобы продолжить. интересный результат крупномасштабного исследования или просто для того, чтобы добавить проекту насыщенности и глубины »(стр. 184–185).

Каковы преимущества использования более качественных инструментов? Качественные методы могут использоваться, чтобы понять, как участники думают и говорят о философски интересных для себя явлениях.Конечно, это можно сделать с помощью количественных опросов. Однако качественные методы могут дать исследователям гораздо более глубокое понимание. Причина в том, что они устраняют определенные преграды. Например, в противном случае может быть очень непонятно, как участники понимают вопрос, который им задают. Или могут быть очень важные аспекты того, как данный участник думает о проблеме, которые фиксированный формат ответа может не дать возможности выразить и которые, следовательно, останутся неизвестными философии. Еще один барьер, который устраняется, заключается в том, что участники могут отвечать своими словами, чтобы можно было понять, каким образом «философское» использование термина, используемое в экспериментальных материалах философа, может не совпадать со способами. обычные люди используют этот термин.

Например, Strohminger and Nichols (2014) исследуют народные представления о личной идентичности в пяти экспериментах. 5 Главный вывод состоит в том, что «моральные качества [такие как честность и расизм] считаются более важными для личной идентичности, чем любая другая часть разума» (стр. 168). Можно задаться вопросом, как именно эти результаты должны использоваться в философских дебатах о личности. Можно задаться вопросом, следует ли интерпретировать участников как выражающих какие-либо мысли о числовой идентификации личности, когда они выбирают один конец шкалы («Джек теперь совершенно другой»), а не другой («Джек — тот же человек, что и раньше»).Такого рода вопросы можно задать о многих философских экспериментах. Иногда их можно поднимать в пренебрежительном контексте, подразумевая, что участники просто не понимают соответствующих философских концепций, что подрывает результаты. Но я поднимаю их здесь не в этом контексте. Такие результаты, как результаты Штромингера и Николса, ценны не только потому, что они касаются мыслей участников о личной идентичности , как это обычно понимается философами . Если окажется, что обычные люди не имеют особого отношения к философскому понятию личностной идентичности и что ощущение человека, «являющегося тем же человеком, что и прежде», имеет для них совершенно иное значение, это является важным с философской точки зрения открытием.Причина, по которой я поднимаю здесь эти вопросы, заключается в том, что без дополнительных данных трудно определить , какой философски интересный урок извлечь из таких исследований — тот, который касается понимания философами личной идентичности, или другой. Какие еще данные нужны? Самый эффективный метод — это сбор качественных данных, возможно, в формате интервью, который позволит исследователям гибко проверить, как участники думают о личной идентичности. Такое интервью можно начать с просьбы участников просто объяснить своими словами, почему они дают ответы, которые они делают, или что они имеют в виду, когда говорят, что «Джек такой же человек, как и раньше», а затем уточняют этот ответ по порядку. чтобы получить более глубокое понимание. 6

Для других философских целей может быть более полезным что-то вроде фокус-группы. Преимущества фокус-групп включают тот факт, что они позволяют понять, как участники говорят и используют философские концепции в реальном мире. В индивидуальном интервью участники беседуют с исследователем, который ведет обсуждение, используя определенный язык и в соответствии с пониманием исследователем проблемы. Конечно, фокус-группа не может гарантировать полной экологической обоснованности, так сказать, поскольку это все еще довольно искусственная обстановка. 7 Тем не менее, они представляют собой заметное улучшение ответов на опросы или других типов интервью. Направление и язык разговоров определяется в первую очередь самими участниками, а не исследователем. Философский вопрос, который я могу представить, исследуемый таким образом, — это степень, в которой обычное мышление о различиях между убеждениями, мыслями и знаниями отображается на философских дискуссиях в эпистемологии. Почему это был бы ценный проект? Что ж, многие эпистемологи признают, что такие термины, как «верить» и «знать», используемые философами, во многом не связаны с обычным использованием этих терминов.Является ли это проблемой, зависит от вашей общей метафилософской позиции. Возможно, вы думаете, что термины, используемые философами, — это просто термины искусства, а сходство с обычными английскими словами — отвлекающий маневр, и в этом случае не было бы ничего удивительного, если бы вас не интересовала та эмпирическая работа, которую я предлагаю. Возможно, однако, вы думаете, что важность и интерес многих эпистемологических дебатов коренится в загадках, которые возникают в нашей обычной эпистемологической жизни, в наших обычных способах мышления и разговоров о убеждениях и в наших обычных практиках формирования убеждений.И, если это описание подходит, вы должны признать ценность проекта, который пытается сформулировать, как люди сознательно думают о убеждениях и их формировании.

Хофманн и его коллеги (2014) используют другую технику для той же цели. Они мотивируют свое исследование следующим образом:

Несмотря на значительный научный и практический интерес к вопросам морали, практически ни одно исследование не выводило науку о морали из этих искусственных условий и прямо спрашивало людей о том, думают ли они о морали и аморальности в процессе их повседневный жизненный опыт.

Они предложили каждому участнику своей выборки (N = 1252) отвечать на опрос через свой смартфон пять раз в день в течение трех дней. Во-первых, участников попросили указать, совершили ли они моральное или аморальное действие, стали их целью или были свидетелями. Затем последующие вопросы включали вопросы с открытым ответом о том, о чем было мероприятие, его месте и так далее. Эти ответы были закодированы в соответствии с руководством, основанным на исследованиях по теории моральных основ (см.г., Graham et al., 2012). Хофманн и его коллеги заключают, что их «повседневный подход» предлагает новые категории, такие как честность и самодисциплина, которые не являются частью теории моральных основ. Исследование также показывает, что различия в том, как либералы и консерваторы думают о моральных вопросах, более тонкие, чем можно было бы предположить с помощью контролируемых экспериментов.

Одна область, в которой сбор качественных данных может быть особенно полезен для философов-экспериментаторов, находится в стадии развития.Шкала — это устройство, используемое в количественном исследовании для измерения некоторой конструкции или набора конструкций. В экспериментальной философии шкала свободы воли и моральной ответственности была разработана для оценки степени, в которой участники думают, что в конкретных случаях участвует агент, который является свободным и морально ответственным (см. Andow & Cova, 2016, в качестве примера использования этой шкалы). . Весы состоят из ряда «пунктов» или утверждений. Участников просят указать уровень их согласия с каждым пунктом или указать, насколько близко, по их мнению, данный пункт их описывает. 8

Разработка шкалы включает несколько этапов. Первый шаг обычно включает создание ряда элементов, а затем их уточнение, чтобы найти подмножество или подмножества с высокой внутренней достоверностью. Один из способов сделать это для исследователей — предложить ряд вопросов, которые, по их мнению, могут иметь отношение к делу. Однако это потенциально весьма ограничивает, если кто-то действительно хочет понять, как участники думают об этих проблемах.

Использование качественных данных может помочь избежать этих ограничений по крайней мере двумя способами.Во-первых, открытые данные предварительного опроса можно использовать на начальных этапах в качестве источника вопросов для дальнейшей масштабной разработки. Например, в качестве пунктов можно использовать точные цитаты участников. Это дает некоторую уверенность в том, что шкала будет измерять наиболее важные аспекты того, как участники думают о соответствующих проблемах. Во-вторых, качественные данные могут быть полезны при оценке подлинности предметов или наборов предметов. Например, они могут быть применены к конечному продукту, помогая оценить внешнюю достоверность уточненной шкалы.Исследователь может подвергнуть ряд вопросов размышлению вслух. Затем анализ собранных данных может позволить идентифицировать проблемы с элементами, которые могут поставить под сомнение достоверность любой шкалы, использующей их (например, элементы, которые участники систематически понимают так, что не соответствует ожиданиям исследователей). 9

3. Качественные методы и интуитивная обработка

В этом разделе я рассматриваю принципиальное возражение против моего предложения о том, что качественные методы могут внести большой вклад в экспериментальную философию.Я серьезно отношусь к этому возражению, поскольку это убедительный аргумент в пользу того, что философы-экспериментаторы должны избегать качественных методов. Тем не менее я считаю это возражение ошибочным. Этот раздел не касается того, почему на самом деле философов-экспериментаторов не слишком широко использовали качественные методы. На этот вопрос не должно быть интересного ответа. Возможно, им просто никогда не приходило в голову, что они еще не дошли до этого или что они оставляют это кому-то другому.

Почему можно подумать, что качественные методы неуместны в экспериментальной философии? Одна правдоподобная причина апеллирует к идее, что экспериментальная философия занимается интуицией . Не все характеристики экспериментальной философии придают этому большое значение. Я не делал этого по причинам, которые должны стать ясными. Однако очень часто экспериментальную философию характеризуют как эмпирическое исследование интуиции (см., Например, Alexander, 2012). Действительно, принято считать, что философская значимость эмпирической работы, проделанной философами-экспериментаторами, основана на идее, что они исследуют интуицию.Идея состоит в том, что интуиция играет роль в философии, и поэтому экспериментальная философия может внести свой вклад в философию, говоря об этом использовании интуиции (подробнее об этом позже).

Если это верно, то есть основания полагать, что качественные методы мало что могут сделать. Существует много споров о том, как охарактеризовать интуицию, но очень распространенная характеристика предполагает, что интуиция — это суждения, не связанные с выводом, которые не являются продуктом сознательного рассуждения, являются довольно немедленными и не обосновываются медленно или тщательно.Может показаться, что есть веские основания полагать, что качественные методы будут почти бесполезны для исследования такого интуитивного мышления. Данные, которые фиксируются качественными методами, касаются более «рефлексивного» мышления. Они фиксируют мысли участников об их процессе обсуждения и их процессе рассуждений, чтобы прийти к ответу. Конечно, нет очевидных причин полагать, что качественные данные в принципе ничего не могут сказать вам о субличностной, «интуитивной» обработке. Другие выступали за такие методы, как изучение мыслей вслух, как способ сделать именно это в контексте изучения интуитивного опыта (Baldacchino et al., 2014). Однако есть основания полагать, что качественные методы не подходят для измерения обычных, субличностных механизмов, лежащих в основе таких процессов, как моральное суждение.

Один из способов развить эту линию возражений основан на психологическом исследовании самопознания участников. Как правило, один из уроков, которые мы извлекли из современной психологии, заключается в том, что участники часто не имеют хорошего доступа к причинам, по которым они выносят суждения, или к тому, как они приходят к решениям — у них, похоже, гораздо меньше доступа, чем мы могли ранее предполагать. (обзор соответствующей литературы см. в Schwitzgebel, 2014).В последние десятилетия психологи обнаружили доказательства того, что большая часть наших решений, по-видимому, определяется процессами, отличными от сознательного мышления.

Одним из признаков этого является то, что сейчас очень распространено использование структуры двойного процесса при теоретизировании о познании (см., Например, Evans & Stanovich, 2013). Вот довольно упрощенное резюме. Эта популярная картина заключается в том, что в наших головах в целом установлены два типа систем вынесения суждений: одна быстрая (система 1), а другая медленная (система 2).Первый — бессознательный, быстрый, легкий, эвристический, ассоциативный и эмоциональный. Последнее сознательно, медленно, требует усилий и логично. Часто предполагается, что эти два типа процессов работают в тандеме: первый дает быстрые ответы через процесс, к которому у нас нет интроспективного доступа, а второй затем ускользает, сознательно обдумывая аргументированный ответ. Для настоящих целей на самом деле не имеет значения, можно ли рассматривать эти два типа обработки как результат двух систем обработки общего домена .(Полезный обзор всех функций, связанных с двумя типами обработки, установленными для двухпроцессных и двухсистемных учетных записей, см. Frankish, 2010, стр. 922.)

Одна из причин, по которой двухпроцессные учетные записи вызвали такой большой интерес заключается в том, что гораздо большая часть наших решений, чем можно было изначально ожидать, попадает в категорию системы 1. Кроме того, когда наши суждения являются результатом такой быстрой интуитивной обработки, данные свидетельствуют о том, что мы являемся очень плохими источниками информации о факторах, которые привели к этим решениям.Когда их спрашивают, почему они приняли решение, ответы, которые дают люди, часто кажутся чистыми предположениями (обзор см. В Carruthers, 2010, 2013).

Собирая все вместе, мы можем снова задать те же вопросы. Почему можно подумать, что качественные инструменты не могут внести значительного вклада в экспериментальную философию? Может показаться, что обоснование найдено. Интуиция играет важную роль в философии. Таким образом, экспериментальная философия должна сосредоточиться на интуиции людей относительно интересных с философской точки зрения вещей и на интуитивной обработке, лежащей в основе этих интуиций.Поэтому мало смысла в изучении того, что люди говорят, когда вы спрашиваете об их решениях.

4. Актуальность рефлексивной обработки

Давайте проведем грубое различие между интуитивным мышлением в узком смысле системы 1 и более рефлексивным мышлением. Обсуждаемое мною возражение сводится к следующему. Философы используют продукты интуитивного мышления, поэтому экспериментальная философия имеет философское значение, поскольку исследует интуитивное мышление. Качественные методы бесполезны для исследования интуитивного мышления, и поэтому они не могут внести никакого вклада в экспериментальную философию.

Вот суть моего ответа. Философы не просто используют интуитивное мышление в этом узком смысле. Философы также опираются на более рефлексивные аспекты обычного мышления о философски интересных вещах, поэтому качественные методы должны внести свой философский вклад. Мотивы, лежащие в основе экспериментальной философии, и типичные причины полагать, что данные, которые она предоставляет, могут внести философский вклад, никоим образом не оправдывают ограничение экспериментальной философии исследованием интуитивного мышления.Таким образом, философский вклад качественных данных, кажется, вписывается в проект экспериментальной философии.

Чтобы дать такой ответ, я сначала рассмотрю более общие объяснения целей экспериментальной философии, которые были даны в литературе, не найдя в них оправдания исключительной сосредоточенности на интуитивном мышлении. Затем я перехожу к исследованию некоторых конкретных способов, с помощью которых эмпирические данные о том, как люди думают о философски интересных вещах, собранные философами-экспериментаторами, могут способствовать философским дебатам, и снова я не нахожу среди них никаких оправданий для исключительной сосредоточенности на интуитивном мышлении.Фактически, я подчеркну, что все эти различные способы мотивации экспериментальной философии на самом деле ясно показывают, что качественные методы должны сыграть важную роль и внести важный философский вклад.

4.1. Общая мотивация

Мы можем получить хорошее представление, если вернемся к основам. В своем Манифесте экспериментальной философии Кноб и Николс (2008) открывают следующее:

Раньше было обычным делом, что философская дисциплина была глубоко озабочена вопросами о состоянии человека.Философы думали о людях и о том, как работает их разум. Их интересовали разум и страсть, культура и врожденные идеи, истоки нравственных и религиозных убеждений людей. Согласно этой традиционной концепции, не было особенно важно четко отделять философию от психологии, истории или политологии. Философов в целом интересовали вопросы о том, как все сочетается друг с другом. (стр. 3)

Новое движение экспериментальной философии стремится вернуться к этому традиционному видению.Подобно философам прошлых веков, нас беспокоят вопросы о , какими людьми на самом деле являются . Мы признаем, что такое исследование вовлекает нас в изучение беспорядочных, случайных и сильно изменяющихся во времени и местах явлений, но мы не понимаем, как этот факт должен сделать исследование менее подлинно философским. Напротив, мы думаем, что многие из самых глубоких вопросов философии могут быть должным образом решены только путем погружения в беспорядочные, случайные, весьма изменчивые истины о , какими на самом деле являются люди, (курсив добавлен).(стр. 12)

Надеюсь, из таких утверждений ясно, что нет ничего, что могло бы предполагать, что экспериментальные философы должны интересоваться только интуицией. Однако я должен отметить, что этот интерес к тому, «каковы на самом деле люди» и «как работает их разум», даже в манифесте Ноба и Николса, в конечном итоге анализируется с точки зрения интуиции.

Все больше и больше философов приходят к выводу, что вопросы о том, как люди обычно думают, , имеют большое философское значение сами по себе.Так, например, нам кажется, что есть важные философские уроки, которые можно извлечь из изучения интуиции людей о причинно-следственной связи, но мы не думаем, что значение этих интуиций исчерпывается доказательствами, которые они могут предоставить. для той или иной метафизической теории. Напротив, мы думаем, что закономерности, которые можно найти в интуиции людей, указывают на важные истины о том, как работает разум , и эти истины — истины о сознании людей, а не о метафизике — имеют большое значение для традиционных философских вопросов (курсив мой. ).(стр. 12)

Учитывая преобладание интуитивного разговора в экспериментальной философии, такие утверждения легко читать как предполагающие, что экспериментальные философы действительно интересуются интуицией . Такая интерпретация хороша, если «интуиция» означает просто «суждения об интересных с философской точки зрения вещах». Но если такова интерпретация, такие утверждения не предполагают, что реальный интерес заключается в интуиции в очень конкретном смысле, обсужденном выше .На самом деле, как раз наоборот, эта интерпретация будет включать рефлексивное мышление и, таким образом, не является препятствием для идеи, что качественные методы могут способствовать экспериментальной философии. С другой стороны, если вы все же попытаетесь понять «интуицию» в более конкретном смысле, то эта позиция покажется довольно странной. Далеко не ясно, какая часть общих мотивов, изложенных в вышеприведенном отрывке, будет определять этот слайд от общего интереса к тому, как люди думают, к более конкретному интересу к их системной интуиции.Похоже, следует более снисходительно читать.

Я предвижу здесь возможные возражения. Почему мы должны использовать более общие мотивы, чтобы точно уловить природу и философское значение экспериментальной философии? Может быть, начало этого манифеста и другие более общие утверждения о мотивации экспериментальной философии сформулированы слишком слабо. Возможно, настоящий интерес не в том, как люди думают о философски интересных вещах в целом, а в их интуитивном мышлении в более конкретном смысле.Это неправильно. Чтобы понять, почему, давайте рассмотрим несколько более конкретных способов, которыми эмпирические данные, собранные философами-экспериментаторами о том, как люди думают, были признаны имеющими потенциальную философскую ценность.

4.2. Конкретные мотивы

Существует пять основных способов, по которым данные экспериментальных философов о том, как люди думают о философски интересных вещах, считаются философски ценными. Я изучу их по очереди. 10

4.2.1. Обогащение доказательной базы философов

Утверждается, что экспериментальная философия вносит свой вклад в философию, предоставляя больше доказательств того же типа, что и уже использованные, хотя, возможно, из более разнообразной выборки и собираемых более систематически. Философы всегда придавали значение обычным способам мышления. Философы времени, например, обращают внимание на наше обычное понимание времени. Им нужен отчет, который в конечном итоге был бы не только последовательным (и, возможно, эмпирически адекватным), но и объяснял бы наши обычные способы мышления о времени, проходе, прошлом и т. Д.При прочих равных, соответствие нашим обычным способам мышления о времени является признаком того, что теория верна, а противоречие с этими способами мышления — признаком того, что теория ложна. Экспериментальная философия может помочь, раскрывая всевозможные особенности наших обычных способов мышления о мире, которые не были очевидны при самоанализе или консультациях с окружающими, и поэтому может служить для нас более убедительными доказательствами. (Это надежда «позитивной программы» экспериментальной философии, хотя не все экспериментальные философы разделяют эту надежду.См. Alexander, 2012.)

Обратите внимание: ничто здесь не предполагает, что исключительное внимание к нашим быстрым, интуитивным суждениям по делам было бы уместным. Например, при рассмотрении вопроса о том, соответствует ли теория времени обычным способам нашего мышления, в центре внимания находятся не только интуитивные суждения в каком-то узком смысле. Многие вещи имеют значение: то, как мы говорим о прошлых событиях, то, как мы думаем о том, чего люди могут достичь в прошлом, настоящем и будущем, и тот факт, что нам просто кажется странным утверждать, что динозавры такие же настоящие как наши дети.Подумайте, что мы бы сделали из следующей ситуации. Предположим, что наша интуитивная, быстрая и необдуманная реакция на случай — P, но, поразмыслив, каждый обычный человек сразу же подумает, что P неверен. Должны ли философы интересоваться только немедленной реакцией? Ответ однозначно отрицательный. Возможно, философы должны уделить этому немного внимания. Это интересная особенность тех существ, которыми мы являемся. Но мы также относимся к тому типу существ, которые ценят продуманные ответы на интересные с философской точки зрения случаи.Таким образом, кажется очевидным, что качественные методы могут внести свой вклад, поскольку предоставляет больше доказательств в пользу философии того же типа, что они уже используют .

4.2.2. Оспаривание предполагаемой доказательной базы философов

Утверждается, что экспериментальная философия вносит свой вклад в философию, заставляя нас пересмотреть то, что мы принимаем за доказательства. Как я утверждал, философы придают большое значение обычным способам мышления. Иногда эксперименты могут внести свой вклад, выявляя особенности нашего обычного мышления о мире, которые могут побудить нас пересмотреть то значение, которое мы придаем таким соображениям в наших теоретических рассуждениях.(Это цель «негативной программы» экспериментальной философии. См. Александр, 2012). Влияние определенных факторов на наш образ мышления при размышлении может быть воспринято как признак того, что наши обычные способы мышления ошибочны, например, если они чувствительны к несущественным факторам.

Ничто здесь не предполагает, что исключительное внимание к нашим быстрым, интуитивным суждениям по таким делам было бы уместным. Верно, что на мышление философов влияют быстрые, немедленные реакции.Иногда, а может быть, часто, эти немедленные суждения просто принимаются более явными процессами рассуждения и оказывают значительное влияние на теорию. Поэтому есть смысл интересоваться происхождением наших суждений о философски интересных явлениях. И, учитывая наше сравнительное невежество в отношении быстрых интуитивных суждений, нам, возможно, следует больше беспокоиться о таких суждениях, чем о тех, которые являются продуктом более явной обработки. Однако, похоже, нет причин не интересоваться тем, как люди сознательно рассуждают о вещах.Интересно происхождение наших непосредственных ответов, но это лишь один из аспектов полностью разработанной эмпирической программы, изучающей то, как люди думают о времени, морали, искусстве, знаниях и других явлениях. Качественное исследование может выявить, например, общие допущения или ассоциации, которые играют роль в нашем размышлении о философских вопросах, но по какой-то причине являются проблематичными. Так что, похоже, здесь важную роль играют качественные методы. Конечно, причинно-следственные связи сложно или невозможно установить чисто качественными методами.Это может потребоваться для того, чтобы показать, например, что на интуицию влияет некий несущественный фактор. Но я не предлагаю использовать качественные методы изолированно. Они могут помочь в попытке бросить вызов доказательной базе философов, предоставив источник хорошо обоснованных гипотез.

4.2.3. Катализируя рефлексию

Утверждается, что экспериментальная философия вносит свой вклад в философию, катализируя размышления о способах мышления, которые философы считали само собой разумеющимися.Все дисциплины должны принимать некоторые вещи как должное. Тем не менее, это нормально, если такие способы мышления подвергаются сомнению и рефлексивной проверке. Мысль заключается в том, что экспериментальные данные, например, показывающие, что разные типы людей думают о морали по-разному, могут служить эффективным катализатором для философских размышлений о морали (Knobe & Nichols, 2008, p. 11).

Но, опять же, здесь нет мотивации для исключительного сосредоточения на интуиции. В разных культурах разные религии, мировоззрения, правовые системы, культурные обычаи, гендерные роли и так далее.В самом деле, именно эти различия имеют в виду Ноби и Николс. Все это выходит далеко за рамки немедленной реакции людей на дела. Обнаружение того, что представители одной культуры рассуждают о X и концептуализируют X совершенно иначе, чем представители другой культуры, несомненно, может послужить важным катализатором для размышлений. Но эту роль могут сыграть не только факты об интуиции. В самом деле, кажется, что тот факт, что люди сознательно конструируют и рефлексивно поддерживают совершенно разные моральные системы, вероятно, послужит гораздо более мощным катализатором, чем их немедленные расходящиеся реакции (хотя я признаю, что это эмпирическое утверждение, подверженное эмпирическому опровержению).Таким образом, качественные методы должны сыграть свою роль в обеспечении этих катализаторов.

4.2.4. В противном случае, информируя наше понимание обыденного мышления

Вклад экспериментальной философии не обязательно должен быть связан с доказательствами или стимулированием размышлений. Философы иногда рассматривают обычные способы мышления как отправную точку. Иногда считается, что часть работы философа — разобраться в наших обычных способах мышления. Таким образом, экспериментальная философия может внести свой вклад, открывая удивительные аспекты нашего образа мышления — аспекты, которые не были очевидны из кресла.Как только философы узнают об удивительных аспектах нашего мышления, они могут тщательно обдумать эти аспекты. Экспериментальная философия может просто дать лучшее представление об обычных способах мышления, осмысление которых — задача философа. Или это может помочь нам изучить, какие обычные способы мышления мы должны рассматривать в качестве отправной точки. Эксперименты просто дают дополнительные поводы для размышлений.

Моя точка зрения теперь будет вам знакома. Данные об интуиции в узком смысле могут внести важный вклад в это.Однако то же самое и с качественными данными, касающимися более рефлексивных способов мышления. Когда философы рассматривают обычные способы мышления как отправную точку для исследования или как что-то, что философ должен осмыслить, они не ограничиваются интуитивными способами мышления. Мы хотим осмыслить наши взгляды на моральную ответственность. Это означает, что нас интересуют аспекты мышления, которые можно исследовать качественными методами. Нам интересны практики похвалы и порицания.Нас интересуют принципы, которые люди формулируют для себя. Мы спрашиваем о роли, которую играет ответственность в наших более широких моральных рамках. Нас интересуют способы, которыми люди сознательно рассуждают об этих вещах.

4.2.5. Концептуальный анализ

Наконец, утверждается, что экспериментальная философия вносит свой вклад в философию, внося свой вклад в проект концептуального анализа. Будь то самоцель или ступенька к исследованию мира, философы всегда интересовались структурой наших концепций и отношениями между нашими концепциями.Взгляды на то, какие концепции бывают, различаются, как и взгляды на то, что концептуальный анализ заинтересован в анализе. Как бы то ни было, данные о том, как мы применяем концепции или о том, насколько приемлемо мы находим определенные применения концепций, принято рассматривать как свидетельства самих концепций. Философские эксперименты могут предоставить богатый источник таких данных для проекта концептуального анализа (см., Например, Knobe, 2007). Эксперименты могут обнаружить тонкие различия между случаями. Они могут обнаружить тонкие различия в том, насколько мы готовы приписывать знания, намеренные действия и другие интересные с философской точки зрения предикаты в таких случаях.Они могут обнаружить тонкие различия, которые не сразу бросаются в глаза при интроспекции. Следовательно, они позволяют нам лучше представить, как мы думаем о таких концепциях и о различных факторах, имеющих отношение к нашему применению этих концепций.

Могут ли качественные данные также помочь? Это непростой вопрос. Идея концептуального анализа немного скользкая. Не всегда ясно, что является целью концептуального анализа. Философы расходятся во мнениях относительно того, что они делают, когда проводят концептуальный анализ.Это стоит отметить, потому что существует понимание концептуального анализа, при котором данные об интуитивном мышлении будут релевантными, а данные о более рефлексивном мышлении — нет. Предположим, что концепции таковы, что наиболее полезная информация, доступная нам в их анализе, — это информация о быстрых, немедленных, неотразимых суждениях людей о том, подпадают ли конкретные случаи под расширение концепции. Такие концепции были бы чем-то вроде субличностных психологических структур с условиями приложения (в некоторой форме), которые представляют особенности мира.

Тем не менее, я думаю, должно быть довольно ясно, что это чувство концептуального анализа довольно ограничено, и что большинство философов, которые анализируют концепции, заинтересованы не только в ясном понимании того, как люди быстро делят мир на части. субличностный уровень. Это не означает, что философов не интересуют концепции в этом более ограниченном смысле, просто их интересует и что-то еще. Например, предположим, что нам было интересно проанализировать концепцию действия.Данные о более рефлексивном способе мышления людей обычно считаются релевантными для философского проекта анализа такой концепции. Какие соображения выскакивают из головы, когда люди снова размышляют над соответствующими случаями? Какие типы дел они наиболее уверены в правильности классификации? Какие отношения они сознательно устанавливают с другими концепциями? Какой приоритет они отдают своим первым впечатлениям о применении концепции, когда размышляют над вопросами моральной ответственности или знаний? Качественные данные могут быть неоценимыми для более глубокого понимания представлений людей.

5. Разъяснения

Я не возражаю против экспериментальной философии, которая практикуется в настоящее время. Утверждение, что X может быть увеличено за счет включения Y, не является возражением против X. Однако я думаю, что иногда слишком много внимания уделялось интуитивному мышлению в узком смысле быстрой, не выводящей логики обработки.

Я не говорю, что существует проблема с экспериментальными методами исследования того, что исследует экспериментальная философия. Я рекомендую философам-экспериментаторам дополнить их нынешний инструментарий. Использование качественных исследований для понимания того, как люди думают, может обеспечить отличную основу для разработки необходимых количественных методов экспериментальной философии (включая опросы, шкалы и т. Д.) Для отслеживания мышления участников (включая более рефлексивное мышление) в количественном выражении. условия использования в экспериментальных исследованиях.

Я не говорю, что философы не должны интересоваться субличностной, быстрой, интуитивной классификацией философски интересных случаев. Должны. Но они тоже должны быть заинтересованы в более рефлексивном мышлении.

Я не утверждаю, что философы-экспериментаторы никогда не собирали качественных данных. У них есть, хотя обычно в форме вопросов опроса с открытыми ответами, как правило, для выполнения проверок манипуляций и тому подобного в рамках экспериментального проекта. 11 Утверждают, что качественные методы могут внести гораздо больший вклад, чем они сделали до сих пор. Я также не претендую на то, чтобы быть единственным исследователем, который призвал к более широкому использованию качественных инструментов. 12

Я не утверждаю, что эмпирическая работа, основанная исключительно на качественных данных, будет иметь какую-либо ценность. Может быть. Возможно, нет. Нет очевидных причин думать, что этого не может быть никогда. Но я не собираюсь спорить в любом случае. Несмотря на все, что я сказал, вполне возможно, что любой проект, который использует качественные данные для исследования того, как люди думают об интересных с философской точки зрения вещах и не дополняет это более количественными методами, будет иметь лишь ограниченную или даже не иметь философской ценности.

Я не утверждаю, что нет ничего, что можно почерпнуть из количественных данных о рефлексивном мышлении. Как я уже говорил, количественные методы — это просто далеко не идеальный инструмент для работы с сознательными мыслительными процессами участников, и поэтому имеет смысл дополнить их качественными методами.

Я не поддерживаю какую-либо «философию качества». Качественные исследователи иногда покупаются на сомнительные или, по крайней мере, противоречивые «философии», такие как идея о том, что не существует объективной истины, что все знания построены, что такие понятия являются проблематичными с моральной точки зрения и т. Д.Я склонен думать, что одобрение подобных вещей было бы большой ошибкой. К счастью, для того, чтобы использовать качественный инструмент, не нужно ничего покупать.

Я не утверждаю, что использовать качественные инструменты легко или что у них нет недостатков. Обобщение на основе качественных данных проблематично как из-за характера данных, так и из-за размера выборок, с которыми обычно приходится работать. Качественные приемы трудоемки. Это означает, что количество участников, которых можно реально запустить, намного меньше, чем в более типичной экспериментальной философии.Кроме того, для определенных типов анализа вам необходимо иметь членов исследовательской группы, которые не осведомлены о точных гипотезах проекта. Выделение тем из качественных данных может потребовать от исследователя значительной интерпретации, что особенно затрудняет обеспечение объективности. Использование гибких форм интервью означает, что многие переменные могут меняться между участниками. Качественные инструменты действительно могут использоваться только для исследования тем и построения теорий, а не для проверки конкретных гипотез или установления причинно-следственных связей.В результате они могут иногда, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, привести к меньшей ясности в том, как люди сознательно думают о соответствующих проблемах. Так что я точно не говорю, что недостатков нет. Однако примите к сведению! Тот факт, что правильный набор инструментов для работы по «погружению в беспорядочные, случайные, весьма изменчивые истины о том, каковы на самом деле люди» (Knobe and Nichols, 2008, p. 3), включает инструменты, которые имеют этих недостатков, не должен быть слишком большим сюрпризом.И помните, здесь нет никаких предположений о том, что философы-экспериментаторы должны придерживаться чисто качественной методологии.

После этих разъяснений и прежде, чем я закончу, я хочу провести последнее возражение. Я собираюсь рассмотреть довольно крайнюю версию этого возражения. Должно быть понятно, как я отреагирую на менее крайние версии.

Возражение состоит в следующем. Всякое сознательное мышление (единственное, к чему имеют доступ качественные методы) — это постфактум.Наши сознательные мысли ничего не говорят нам о нашем реальном принятии решений, классификации случаев и так далее. Они рассказывают нам только законченный вымысел, изобретенный своего рода модульным блоком комментариев, единственной частью разума, существующей на личном уровне, которая не имеет доступа к нашему субличностному мышлению, кроме как через чувства. У нас нет интроспективного доступа, и мы понимаем свое собственное поведение и решения, наблюдая за собой точно так же, как мы наблюдаем за поведением и действиями других.Итак, качественных методов не дают нам доступа к чему-либо философски глубокому или интересному о нас самих . Если мир таков, как его рисует возражение, когда мы утверждаем, что что-то есть X, все наши рассуждения о том, почему это X, не имеют абсолютно никакого отношения к причинам, по которым мы изначально объявили его X (если только не случайно), поскольку у нас нет интроспективного доступа к этим причинам.

Такая экстремальная модель, вероятно, неверна (но я не собираюсь здесь спорить). 13 Мой ответ на это возражение состоит в том, чтобы отметить, что, даже если бы эта крайняя модель постфактум, отключенного ума была верна, вывод о том, что качественные методы не дают нам доступа к чему-либо философски глубокому или интересному в нас самих, не последовал бы. Почему бы не сделать вывод? Вопреки представлению о том, что в таком сценарии качественные методы не дадут доступа ни к чему с философской точки зрения, я думаю, что они дадут доступ к, пожалуй, самой интересной с философской точки зрения части всей установки.В таком сценарии нам, вероятно, следует интересоваться причинно-следственной историей о том, как принимаются определенные решения и как возникают определенные интуиции, однако гораздо более интересными были бы сознательные рассуждения, оправдания и теоретические рассуждения, которые мы делаем постфактум, именно потому, что именно здесь происходит большая часть наших обычных размышлений о философски интересных вещах.

6. Заключение

Смысл экспериментальной философии состоит в том, чтобы привнести в философию эмпирические методы, чтобы исследовать, как люди думают о философски интересных вещах, таких как знание, мораль и свобода.Смысл этой статьи состоял в том, чтобы доказать, что качественные методы, которые в настоящее время играют очень небольшую роль в экспериментальной философии, могут внести значительный вклад в этот проект. Я попытался предотвратить одну конкретную линию сопротивления — эта экспериментальная философия направлена ​​и должна быть сосредоточена (почти) исключительно на интуитивной обработке, а не на более рефлексивном мышлении, доступном качественным методам. Я утверждал, что с учетом общих мотивов, лежащих в основе экспериментальной философии, и с учетом конкретных типов философского вклада, который, как считается, экспериментальная философия может внести, нет оснований полагать, что экспериментальная философия должна быть сосредоточена исключительно на субличностной интуитивной обработке. также было бы неоправданным утверждать, что качественные методы не могут вносить никакого вклада.

Заявление о раскрытии информации

Автор не сообщил о потенциальном конфликте интересов.

Примечания

1. Подробное введение в методы экспериментальной философии см. В Alexander (2012), Knobe (2007) и Knobe et al. (2011)., 2011b).

2. Это несовершенная характеристика, поскольку многие методы качественного исследования включают, например, натуралистическое наблюдение, а не сбор ответов участников в любой форме.Здесь я просто ограничу обсуждение методами, предполагающими открытые ответы в той или иной форме, но это не потому, что я считаю, что натуралистическое наблюдение не играет никакой роли в эмпирически мыслящей философии.

3. Все статьи из категории «X-Phi of…». Статьи на языках, отличных от английского, не были включены. Цитаты на отредактированные сборники не были включены в этот подсчет (тома, а не статьи в них), а также не были включены обзоры книг или резюме конференций.

4. Спасибо рецензенту за предложение этого быстрого обзора. Заинтересованным читателям следует также ознакомиться с Knobe (2015), чей более систематический обзор отслеживает, в какой степени количественные данные используются в философии.

5. Позвольте мне пояснить. Эта работа ценная и важная. Используя этот пример, я не предполагаю, что в этой статье есть какие-либо проблемы или какие-либо особенности. Просто полезно иметь пример.

6. Для некоторых философских целей может даже потребоваться более сократовская форма интервью, в которой интервьюер ставит простые вызовы позиции интервьюируемого.

7. Экологическая валидность определяется как «уверенность, с которой выводы эмпирического исследования могут быть обобщены на естественные ситуации, в которых происходит исследуемое явление» (Colman, 2015).

8. Затем участнику высчитывается балл по шкале. На более простых весах это просто среднее значение их ответов на элементы весов, но менее простые весы могут измерять несколько измерений или взвешивать разные элементы по разному.

9. Фельц и Миллан (2015) недавно высказали аналогичную точку зрения, призывая к более широкому использованию «протокольного анализа» в исследованиях экспериментальной философии, касающихся свободы воли и моральной ответственности.

10. Рефери отмечает, что можно подумать, что существуют важные связи между более конкретными мотивациями, рассматриваемыми в этом разделе, и что можно даже подумать, что многие из них по сути являются одной и той же мотивацией. Разделяя их здесь, я не хочу сказать, что они совершенно разные.Цель состоит в том, чтобы показать, что стандартные способы концептуализации потенциального философского значения экспериментальной философии никоим образом не подразумевают, что только доказательства, касающиеся интуитивного мышления, в более конкретном смысле, являются философски ценными.

11. Есть некоторые исключения, которые я не обсуждал выше, например, Бернюнас и Дрансейка (2016), Де Круз (2016), Монро и Малле (2010) и Скулмовски и др. (2015).

12. Некоторые аналогичные комментарии, хотя и кратко, сделаны рядом других (например,г., Девитт, 2015; Фельц и Миллан, 2015; О’Брайен, 2015).

13. Например, как отмечает рецензент, кажется маловероятным, что рефлексивные рассуждения не могут сказать нам ничего важного об интуиции.

Список литературы

  • Алениус Х. и Тэннсьё Т. (2012). Китайцы и жители Запада по-разному реагируют на дилеммы троллейбусов. Журнал познания и культуры , , 195–201. [Google Scholar]
  • Александр Дж. (2012). Экспериментальная философия: введение .Кембридж: Политика. [Google Scholar]
  • Эндо Дж. И Кова Ф. (2016). Почему компатибилистские интуиции не ошибаются: ответ Фельцу и Миллану. Философская психология , , 550–566. [Google Scholar]
  • Baldacchino L., Ucbasaran D., Lockett A., & Cabantous L. (2014). Захват интуиции посредством параллельного анализа протоколов. В Sinclair M. (Ed.), Справочник по методам исследования интуиции (стр. 160–175). Челтенхэм: Элгар. [Google Scholar]
  • Бернюнас Р., & Дрансейка В. (2016). Народные представления о личности и идентичности: ответ Николсу и Бруно. Философская психология , , 96–122. [Google Scholar]
  • Бринкманн С. (2014). Неструктурированные и полуструктурированные интервью In Leavy P. (Ed.), Оксфордский справочник качественных исследований (стр. 277–297). Оксфорд: Издательство Оксфордского университета. [Google Scholar]
  • Брайант А. и Чармаз К. (ред.). (2007). Справочник по обоснованной теории SAGE .Лондон: Мудрец. [Google Scholar]
  • Каррутерс П. (2010). Самоанализ: разделен и частично устранен. Философия и феноменологические исследования , , 76–111. [Google Scholar]
  • Каррутерс П. (2013). Понимание нашего разума . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета. [Google Scholar]
  • Колман А. (2015). Психологический словарь (4-е изд.). Оксфорд: Издательство Оксфордского университета. [Google Scholar]
  • Де Круз Х. (2016).Неактуальные влияния и философская практика: качественное исследование. (Рукопись рецензируется).
  • Девитт М. (2015). Проверка теорий референции В Haukioja J. (Ed.), Успехи в экспериментальной философии языка (стр. 31–64). Лондон: Блумсбери. [Google Scholar]
  • Эванс Дж. С. Б. и Станович К. Э. (2013). Теории двойного процесса высшего познания: продолжение дискуссии. Перспективы психологической науки , , 223–241. [PubMed] [Google Scholar]
  • Фельц А., & Миллан М. (2015). Теория ошибок компатибилистской интуиции. Философская психология , , 529–555. [Google Scholar]
  • Франкиш К. (2010). Двойной процесс и двойная система теории рассуждений. Философский компас , , 914–926. [Google Scholar]
  • Геттье Э. (1963). Обоснована ли истинная вера знанием? Анализ , , 121–123. [Google Scholar]
  • Грэм Дж., Хайдт Дж., Колева С., Мотыль М., Айер Р., Войчик С. П. и Дитто П. Х. (2012). Теория моральных основ: прагматическая обоснованность морального плюрализма. Успехи экспериментальной социальной психологии , , 55–130. [Google Scholar]
  • Хофманн В., Виснески Д. К., Брандт М. Дж. И Скитка Л. Дж. (2014). Нравственность в повседневной жизни. Наука , , 1340–1343. [PubMed] [Google Scholar]
  • Нобе Дж. (2007). Экспериментальная философия. Философский компас , , 81–92.[Google Scholar]
  • Нобе Дж. (2015). Философы сейчас занимаются чем-то другим: количественными данными. Познание , , 36–38. [PubMed] [Google Scholar]
  • Нобе Дж., Баквалтер В., Роббинс П., Саркисян Х., Соммерс Т. и Николс С. (2011). Экспериментальная философия. Ежегодный обзор психологии , , 81–99. [Google Scholar]
  • Нобе Дж. И Николс С. (2008). Манифест экспериментальной философии In Knobe J. & Nichols S.(Eds.), Экспериментальная философия (стр. 3–14). Оксфорд: Издательство Оксфордского университета. [Google Scholar]
  • Монро А. и Малле Б. (2010). От беспричинной воли к сознательному выбору: необходимость изучать, а не размышлять о народной концепции свободы воли. Обзор философии и психологии , , 211–224. [Google Scholar]
  • О’Брайен Л. (2015). Побочные эффекты и асимметрия в атрибуции типа акта. Философская психология , , 1012–1025.[Google Scholar]
  • Салдана Дж. М. (2013). Руководство по кодированию для качественных исследователей . Лондон: Мудрец. [Google Scholar]
  • Шналл С., Хайдт Дж., Клор Г. и Джордан А. (2008). Отвращение как воплощенное моральное суждение. Бюллетень личности и социальной психологии , , 1096–1109. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
  • Швицгебель Э. (2014). Самоанализ в Залте Э. Н. (Ред.), Стэнфордская энциклопедия философии (изд.). Получено с http://plato.stanford.edu/entries/introspection/
  • Скулмовски А., Бунге А., Коэн Б. Р., Крейлкамп Б. и Трокслер Н. (2015). Исследование концепций намеренного действия путем анализа сценариев, созданных участниками. Границы психологии , , 1630. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
  • Смит Дж. А., Флауэрс П. и Ларкин М. (2009). Интерпретативный феноменологический анализ: теория, метод и исследования .Лондон: Мудрец. [Google Scholar]
  • Стромингер Н., Николс С. (2014). Сущностное моральное я. Познание , , 159–171. [PubMed] [Google Scholar]
  • Страница экспериментальной философии (без даты). Получено 19 августа 2016 г. с сайта http://experimental-philosophy.yale.edu/ExperimentalPhilosophy.html.
  • Ван Сомерен М. В., Барнард Ю. Ф. и Сандберг Дж. А. (1994). Метод мысли вслух: практическое руководство по моделированию когнитивных процессов (т.2). Лондон: Academic Press. [Google Scholar]
  • Уилкинсон С. (1998). Методология фокус-группы: обзор. Международный журнал методологии социальных исследований , , 181–203. [Google Scholar]

Квантовая теория не может последовательно описать использование самой себя

Gedankenexperiment

В схеме, рассмотренной Вигнером (см. Рис. 1), агент F выполняет свои измерения S в совершенно изолированной лаборатории L. , так что результат z никому не известен.Основная идея, лежащая в основе Gedankenexperiment, который мы представляем здесь, состоит в том, чтобы сделать некоторую информацию о z доступной извне, но без снятия изоляции L. Грубо говоря, это достигается за счет того, что исходное состояние S зависит от случайного значения , r , который известен другому агенту за пределами L.

Вставка 1 определяет предлагаемый Gedankenexperiment как пошаговую процедуру. Шаги должны выполняться разными агентами — всего четыре. Два из них, «друзья» F и \ (\ overline {\ mathrm {F}} \), расположены в отдельных лабораториях, обозначенных L и \ (\ overline {\ mathrm {L}} \) соответственно.Два других агента, W и \ (\ overline {\ mathrm {W}} \), находятся снаружи, откуда они могут применять измерения к L и \ (\ overline {\ mathrm {L}} \), как показано на рис. 2. Мы предполагаем, что L и \ (\ overline {\ mathrm {L}} \), с точки зрения агентов W и \ (\ overline {\ mathrm {W}} \), изначально находятся в чистое состояние, и что они остаются изолированными во время эксперимента, если протокол явно не предписывает шаг связи или измерения, применяемые к ним. Обратите внимание, что эксперимент может быть описан в рамках стандартного квантово-механического формализма, причем каждый шаг соответствует фиксированной карте эволюции, действующей на определенные подсистемы (см.принципиальная схема в разделе Методы).

Таблица 2 Измерения, выполненные агентами Рис. 2

Иллюстрация Gedankenexperiment. В каждом раунде n = 0, 1, 2,… эксперимента агент \ (\ overline {{F}} \) подбрасывает монету и, в зависимости от результата r , поляризует частицу со спином S в конкретное направление. Затем агент F измеряет вертикальную поляризацию z S. Позже агенты \ (\ overline {{W}} \) и \ ({{W}} \) измеряют все лаборатории \ (\ overline {{L}} \) и \ ({{L}} \) (где последний включает S) для получения результатов \ (\ overline w \) и w соответственно.Для анализа эксперимента мы предполагаем, что все агенты осведомлены обо всей процедуре, как указано во вставке 1, но они расположены в разных местах и, следовательно, проводят разные наблюдения. Агент F, например, наблюдает за z , но не имеет прямого доступа к r . Однако она может использовать квантовую теорию, чтобы сделать выводы о r

. Как указывает термин Gedankenexperiment, мы не утверждаем, что эксперимент технологически осуществим, по крайней мере, не в той форме, которая представлена ​​здесь.Как и другие мысленные эксперименты, его цель не в том, чтобы исследовать природу, а, скорее, в том, чтобы исследовать согласованность наших лучших на данный момент доступных теорий, которые описывают природу — в данном случае квантовой теории. (Можно сравнить это, скажем, с Gedankeneexperiment, позволяя наблюдателю пересечь горизонт событий черной дыры. Хотя у нас нет технологии для проведения этого эксперимента, рассуждения об этом дают нам понимание теории относительности.)

Прежде чем перейти к анализу эксперимента, уместно сделать несколько замечаний о его связи с более ранними предложениями.В случае, когда r = хвосты, агент F получает S, подготовленный в состоянии \ (\ left | \ to \ right \ rangle _ {\ mathrm {s}}. \). Первая часть эксперимента до измерений. выполняется агентами \ (\ overline {\ mathrm {W}} \) и W, тогда эквивалентен оригинальному эксперименту Вигнера, как описано в разделе Введение 2 . Кроме того, добавляя к этому измерение лаборатории агента F агентом W, можно получить расширение эксперимента Вигнера, предложенное Deutsch 6 (рис.1). Конкретная процедура того, как агент F готовит спин S на первом этапе, описанном во вставке 1, а также выбор измерений мотивированы конструкцией Харди 7,8 , известной как парадокс Харди. Рассматриваемая здесь схема также аналогична предложению Брукнера 9 , который использовал модификацию аргумента Вигнера для получения усиления теоремы Белла 10 (см. Раздел «Обсуждение»).

Блок 1: Экспериментальная процедура

Этапы повторяются в циклах n = 0, 1, 2,… до тех пор, пока не будет выполнено условие остановки на последнем этапе.Цифры слева указывают время выполнения шагов, и мы предполагаем, что каждый шаг занимает не более одной единицы времени. (Например, в раунде n = 0, агент F начинает свое измерение S в момент времени 0:10 и завершает его до момента времени 0:11.) Определения соответствующих базисных векторов состояния и измерения представлены в таблицах 1 и 2. .

В n : 00 Агент \ (\ overline {\ rm {F}} \) вызывает генератор случайности (на основе измерения квантовой системы R в состоянии \ (\ left | {{\ rm {init }}} \ right \ rangle _ {\ rm {R}} \), как определено в таблице 1), выводит r = головы или r = хвосты с вероятностями \ (\ frac {1} {3} \) и \ (\ frac {2} {3} \) соответственно.Она устанавливает спин S частицы равным \ (\ left | \ downarrow \ right \ rangle _ {\ rm {S}} \), если r = головы и \ (\ left | \ to \ right \ rangle _ {\ rm {S}} \ Equiv \ sqrt {1/2} \ left ({\ left | \ downarrow \ right \ rangle _ {\ rm {S}} + \ left | \ uparrow \ right \ rangle _ {\ rm {S}}} \ right) \) если r = хвосты, и отправляет его F.

На n : 10 Агент F измеряет S wrt основание \ (\ left \ {{\ left | \ downarrow \ right \ rangle _ {\ rm {S}}, \ left | \ uparrow \ right \ rangle _ {\ rm {S}}} \ right \} \ ), записывая результат \ (z \ in \ left \ {{- \ frac {1} {2}, + \ frac {1} {2}} \ right \}.\)

При n : 20 Агент \ (\ overline {\ rm {W}} \) измеряет лабораторные \ (\ overline {\ rm {L}} \) по отношению к. базис, содержащий вектор \ (\ left | {\ overline {{\ rm {ok}}}} \ right \ rangle _ {\ overline {\ rm {L}}} \) (определенный в таблице 2). Если происходит результат, связанный с этим вектором, он объявляет \ (\ overline w = \ overline {{\ rm {ok}}} \), а иначе \ (\ overline w = \ overline {{\ rm {fail}}} \) .

At n : 30 Агент W измеряет L w.r.t. лаборатории. базис, содержащий вектор \ (\ left | {{\ rm {ok}}}} \ right \ rangle _ {{\ rm {L}}} \) (определенный в таблице 2).Если происходит результат, связанный с этим вектором, он объявляет w = ok, а иначе w = неудачно.

При n : 40 Если \ (\ overline w = \ overline {{\ rm {ok}}} \) и w = ok, эксперимент останавливается.

Анализ производственного эксперимента

Мы анализируем эксперимент с точки зрения четырех агентов: \ (\ overline {\ mathrm {F}} \), F, \ (\ overline {\ mathrm {W}} \), и W, у которых есть доступ к разным частям информации (см. рис.2). Мы предполагаем, однако, что все агенты осведомлены обо всей экспериментальной процедуре, описанной во вставке 1, и что все они используют одну и ту же теорию. Таким образом, можно думать об агентах как о компьютерах, которые, помимо выполнения шагов из блока 1, запрограммированы на то, чтобы делать выводы в соответствии с заданным набором правил. Далее мы определяем эти правила как предположения (вставки 2–4).

Первое такое предположение, Предположение (Q), состоит в том, что любой агент A «использует квантовую теорию». Под этим мы подразумеваем, что A может предсказать результат измерения любой системы S вокруг него с помощью квантово-механического правила Борна.{n: 00} \) выше не зависит от каких-либо наблюдений, поэтому время n : 00, которое мы ему присвоили, довольно произвольно. Однако это отличается от следующего оператора, который основан на знании значения r . Предположим, что агент \ (\ overline {\ mathrm {F}} \) получил r = хвосты на выходе генератора случайных чисел в раунде n . {{n: 00}} \ left | {{\ mathrm {init}}} \ right \ rangle = 1 \ ;.{n: 00} \) — оператор Гейзенберга, принадлежащий событию \ (\ overline w = \ overline {{\ mathrm {ok}}} \) и \ (w = {\ mathrm {ok}} \), как определено в таблице 2. Следовательно, согласно квантовой механике, агент W может быть уверен, что результат \ ((\ overline w, w) = (\ overline {{\ mathrm {ok}}}, {\ mathrm {ok}) }) \) происходит после конечного числа раундов. Это соответствует следующему утверждению (которое действительно может быть получено с помощью (Q), как показано в разделе «Методы»).

Заявление W 0 : 00 : «Я уверен, что существует раунд n , в котором выполняется условие остановки в момент времени n : 40.

Теперь агенты могут получать дополнительные утверждения, рассуждая о том, как они будут рассуждать с точки зрения других агентов, как показано на рис. 3. Чтобы включить такое вложенное рассуждение, нам нужно другое предположение, Предположение (C); см. вставку 3.

Рис. 3

Последовательное рассуждение в соответствии с предположением (C). Если теория T (например, квантовая теория) допускает последовательные рассуждения (C), то она должна позволять любому агенту A продвигать выводы, сделанные другим агентом A ‘, к своим собственным выводам, при условии, что A’ имеет такие же начальные знания об эксперименте. и причины в рамках той же теории Т.{{{n: 00}}} \), у эксперимента есть заключительный раунд n , в котором условие остановки будет выполнено, что, в частности, означает, что агент \ (\ overline {\ mathrm {W}} \) объявляет \ (\ overline w = \ overline {{\ mathrm {ok}}} \). Агент W из этого делает вывод, что утверждение W n : 28 таблицы 3 выполняется в этом раунде, то есть он уверен, что он увидит w = сбой в момент времени n : 31. Однако в этом финальном раунде он, тем не менее, соблюдает w = ok! Таким образом, мы пришли к противоречию — если агент W не согласится с тем, что w одновременно допускает несколько значений.Для нашего обсуждения ниже будет полезно ввести явное предположение, называемое Предположением (S), которое этого не допускает; см. Вставку 4.

Вставка 2: Допущение (Q)

Предположим, что агент A установил, что

Заявление A (i) : «Система S находится в состоянии \ (\ left | \ psi \ right \ rangle _ {\ rm {S}} \) в момент времени t 0 ».

Кроме того, предположим, что агент A знает, что

Заявление A (ii) : «Значение x получается путем измерения S w.{t_0} \ left | \ psi \ right \ rangle = 1 \) для некоторого \ (\ xi \; \ in \; \ cal {X} \), тогда агент A может сделать вывод, что

Заявление A (iii) : «Я уверен, что x = ξ в момент времени t ».

Вставка 3: Допущение (C)

Предположим, что агент A установил, что

Заявление A (i) : «Я уверен, что агент A ‘, рассуждая в рамках той же теории, что и я. используя, уверен, что x = ξ в момент времени t .

Тогда агент А может сделать вывод, что

Заявление A (ii) : «Я уверен, что x = ξ в момент времени t ».

Вставка 4: Допущение (S)

Предположим, что агент А установил, что

Заявление A (i) : «Я уверен, что x = ξ в момент времени t ».

Тогда агент A должен обязательно отрицать это

Заявление A (ii) : «Я уверен, что x ξ в момент времени t .”

Запрещенная теорема

Заключение приведенного выше анализа можно сформулировать как запретную теорему.

Теорема 1 . Любая теория, удовлетворяющая предположениям (Q), (C) и (S), дает противоречивые утверждения при применении к Gedankeneexperiment из Box 1.

Чтобы проиллюстрировать теорему, мы рассмотрим следующие различные интерпретации и модификации квантовой теории. Из теоремы 1 следует, что любой из них должен нарушать либо (Q), (C), либо (S). Это дает естественную категоризацию, как показано в таблице 4 и обсуждается в следующих подразделах.

Теории, нарушающие предположение (Q)

Предположение (Q) соответствует квантово-механическому правилу Борна. Поскольку предположение касается только частного случая предсказаний с вероятностью 1, оно в значительной степени не зависит от вопросов интерпретации, таких как значение вероятностей в целом. Однако нетривиальный аспект (Q) состоит в том, что он рассматривает правило Борна как универсальный закон. То есть он требует, чтобы агент A мог применить правило к произвольным системам S вокруг него, включая большие системы, которые могут содержать других агентов.Тем не менее, спецификатор «вокруг» имеет решающее значение: предположение (Q) не требует, чтобы агент A мог описывать себя как квантовую систему. Такое требование действительно было бы чрезмерно ограничительным (см. Исх. 13 ), поскольку оно немедленно исключило бы интерпретации в духе Копенгагена, согласно которым наблюдаемая квантовая система и наблюдатель должны отличаться друг от друга 14,15 .

Предположение (Q) явно нарушается теориями, которые постулируют модификацию стандартной квантовой механики, такие как модели спонтанного 16,17,18,19,20 и индуцированного гравитацией 21,22,23 коллапса (см.24 для обзора). Они отклоняются от стандартной теории уже в микроскопических масштабах, хотя эффекты отклонения обычно становятся заметными только в более крупных системах.

В некоторых подходах к квантовой механике просто постулируется, что большие системы являются «классическими», но физический механизм, объясняющий отсутствие квантовых свойств, остается неопределенным. 25 . В представлении, описанном в исх. 3 , например, постулат гласит, что измерительные устройства являются бесконечномерными системами, тогда как наблюдаемые конечны.Это гарантирует неразличимость когерентных и некогерентных суперпозиций в состоянии измерительного устройства. Аналогично, согласно «подходу ETH» 26 , алгебра доступных наблюдаемых зависит от времени и не позволяет отличить когерентные суперпозиции от некогерентных после завершения измерения. Таким образом, общие измерения в системах, которые считают себя измерительными устройствами, исключены. Другой пример — «онтология CSM» 27 , согласно которой измерения всегда должны выполняться в «контексте», который включает в себя измерительные устройства.Затем постулируется, что этот контекст сам по себе не может рассматриваться как квантовая система. Во всех этих интерпретациях правило Борна по-прежнему сохраняется «для всех практических целей», но больше не является универсально применимым законом в смысле предположения (Q) (см. Обсуждение в ссылке 4 ).

Другой класс теорий, которые нарушают (Q), хотя и менее очевидным образом, — это особые «интерпретации скрытых переменных (HV)» 28 , наиболее ярким примером которых является «бомовская механика» 29,30,31 .Согласно общему пониманию, бомовская механика — это «теория вселенной», а не теория подсистем 32 . Это означает, что агенты, применяющие теорию, в принципе должны всегда смотреть со стороны на всю вселенную, описывая себя как ее часть. Эта внешняя перспектива идентична для всех агентов, что обеспечивает согласованность и, следовательно, обоснованность предположения (C). Однако, поскольку (S) также выполняется, из теоремы 1 следует, что (Q) должно быть нарушено (подробнее см. В разделе «Методы»).

Теории, нарушающие предположение (C)

Если теория удовлетворяет (Q) и (S), то по теореме 1 она должна нарушать (C). Этот вывод применим к широкому кругу распространенных толкований квантовой механики, включая большинство вариантов копенгагенской интерпретации. Одним из конкретных примеров является формализм «последовательных историй» (CH) 33,34,35 , который также похож на подход «декогерентных историй» 36,37 . Другой класс примеров — это субъективистские интерпретации, которые рассматривают утверждения о результатах измерений как личные для агента, такие как «реляционная квантовая механика» 38 , «QBism» 39,40 или подход, предложенный в исх. 9 (см. Раздел «Методы» для обсуждения формализма CH, а также QBism).

Тот же вывод применим к HV-интерпретациям квантовой механики при условии, что мы используем их для описания систем вокруг нас, а не Вселенной в целом (в отличие от парадигмы бомовской механики, обсуждаемой выше). В этом случае по построению выполняются и (Q), и (S). Это добавляет еще один пункт в длинный список запрещенных результатов для интерпретаций HV: они не могут быть локальными 10 , они должны быть контекстными 41,42 , и они нарушают свободу выбора 43,44 .Из теоремы 1 следует, что они также нарушают (C). В частности, не может существовать присвоение значений HV, которое согласуется с выводами агентов.

Теории, которые нарушают предположение (S)

Хотя интуитивно понятно, (S) не подразумевается простым математическим формализмом квантовой механики. Среди теорий, которые отвергают это предположение, есть «формулировка относительного состояния» и «многомировые интерпретации» 6,45,46,47,48 . Согласно последнему, любое квантовое измерение приводит к разветвлению на разные «миры», в каждом из которых происходит один из возможных результатов измерения.Дальнейшие разработки и вариации включают «интерпретацию множества умов» 49,50 и «теорию параллельных жизней» 51 . Связанная с этим концепция — «квантовый дарвинизм» 52 , цель которого — объяснить восприятие результатов классических измерений в единично развивающейся Вселенной.

Хотя интерпретации многих миров явно нарушают (S), их совместимость с (Q) и (C) зависит от того, как определяется ветвление. Если рассматривать это как объективный процесс, (Q) может быть нарушен (ср.пример в разделе 10 исх. 53 ). Также сомнительно, может ли (Q) поддерживаться, если ветви не сохраняются с течением времени (см. Взгляд без истории, описанный в ссылке 54 ).

Неявные предположения

Любой непреодолимый результат, как, например, теорема Белла 10 , формулируется в рамках определенной структуры, которая включает набор встроенных предположений. Следовательно, всегда возможно, что теория уклоняется от выводов о непрекращающемся результате, не выполняя эти неявные предположения.Здесь мы кратко обсудим, как теорема 1 сравнивается в этом отношении с другими результатами в литературе.

В оригинальной работе Белла 10 вероятности рассматриваются как примитивное понятие. Точно так же многие современные аргументы в квантовых основах используют вероятностные рамки 55,56,57,58,59,60,61,62 . Напротив, вероятности не используются в представленном здесь аргументе — хотя предположение (Q), конечно, мотивировано идеей, что утверждение можно рассматривать как «определенное», если правило Борна присваивает ему вероятность-1.В частности, теорема 1 не зависит от того, как интерпретируются вероятности, отличные от 1.

Еще одно отличие состоит в том, что используемая здесь структура рассматривает все утверждения о наблюдениях как субъективные, то есть они всегда определяются относительно агента. Это позволяет избежать априорного предположения, что результаты измерений, полученные разными агентами одновременно, имеют определенные значения. (Рассмотрим, например, исходную установку Вигнера, описанную в разделе Введение. Даже когда предположения (C) и (S) выполняются, агент W не вынужден назначать определенное значение результату z , наблюдаемому агентом F.) Предположение об одновременной определенности в остальном довольно распространено. Это не только вводит доказательство теоремы Белла 10 , но также и вышеупомянутые аргументы, основанные на вероятностных рамках.

Тем не менее, в своих рассуждениях мы использовали такие понятия, как «агент» или «время». Вполне возможно, что выводов теоремы 1 можно избежать с помощью теорий, которые обеспечивают нестандартное понимание этих понятий. Однако нам не известны конкретные примеры таких теорий.

Мысленные эксперименты | Экономист

Охота за меньшими, более безопасными и умными имплантатами мозга

Поговорите с нейробиологами об интерфейсах мозг-компьютер (BCI) достаточно долго, и аналогия со стадионом почти наверняка возникнет. Это сравнивает нейронную активность мозга с шумом, издаваемым толпой на футбольном матче. Снаружи вы можете услышать фоновый шум и по рыку определить, забила ли команда. На дирижабле над стадионом вы можете сказать, кто забил и, возможно, какие игроки были задействованы.Только внутри него можно подробно спросить у вентилятора 72 ряда, как все развернулось.

Точно так же и с мозгом, только приближаясь к действию, вы можете по-настоящему понять, что происходит. Для получения сигналов с высоким разрешением пока нет альтернативы вскрытию черепа. Один из вариантов — разместить электроды на поверхности мозга с помощью так называемой электрокортикографии. Другой способ — протолкнуть их прямо в ткани мозга, например, с помощью сетки микроэлектродов, таких как матрица BrainGate Utah.

Насколько близко вы должны подойти к отдельным нейронам, чтобы управлять BCI, является предметом споров. У людей, страдающих двигательными расстройствами, такими как болезнь Паркинсона, для проведения глубокой стимуляции мозга на довольно большой площади ткани используются спагетти-подобные отведения и большие электроды. Такое лечение обычно считается эффективным. Эндрю Джексон из Университета Ньюкасла считает, что запись активности ансамблей нейронов, которая регистрируется электрокортикографическими матрицами, может быть использована для декодирования относительно простых сигналов движения, таких как намерение схватить что-то или растянуть локоть.

Но для генерации детализированных управляющих сигналов, таких как движение отдельных пальцев, требуется большая точность. «Это очень слабые сигналы, и существует множество нейронов, тесно связанных друг с другом, и все они срабатывают вместе», — говорит Эндрю Шварц из Университета Питтсбурга. Их агрегирование неизбежно означает жертву деталями. В конце концов, отдельные клетки могут иметь очень специфические функции, от навигации до распознавания лиц. Нобелевская премия по медицине 2014 года была присуждена за работу с ячейками места и сетки, которые срабатывают, когда животные достигают определенного места; Идея «нейрона Дженнифер Энистон» проистекает из исследования, показывающего, что отдельные нейроны могут активироваться в ответ на изображения определенной знаменитости.

Такие компании, как Neuralink и Kernel, делают ставку на то, что самые амбициозные концепции BCI, в которых мысли, изображения и движения плавно кодируются и декодируются, потребуют имплантатов с высоким разрешением. То же самое и Американское агентство перспективных оборонных исследовательских проектов (DARPA), подразделение Пентагона, которое в этом году распределило 65 миллионов долларов среди шести организаций на создание имплантируемого интерфейса с высоким разрешением. BrainGate и другие продолжают работать над собственными системами.

Но проблемы, с которыми сталкиваются эти исследователи, поистине устрашающие.Идеальный имплантат был бы безопасным, маленьким, беспроводным и долговечным. Он сможет передавать огромные объемы данных с высокой скоростью. Он будет взаимодействовать с гораздо большим количеством нейронов, чем позволяют современные технологии (программа DARPA устанавливает для получателей гранта цель в 1 миллион нейронов, а также крайний срок 2021 года для начала пилотных испытаний на людях). Ему также придется ориентироваться в среде, которую Клод Клеман из Центра Висс сравнивает с джунглями у моря: влажными, горячими и солеными. «Мозг — не то место, где можно заниматься технологиями», — говорит он.Как технический директор, он должен знать.

Да нейрон, рон, рон

Это не мешает людям пытаться. Усилия, предпринимаемые в настоящее время для создания лучших имплантатов, можно разделить на две большие категории. Первый переосмысливает современную технологию изготовления проволочных электродов небольшого диаметра. Второй направляется в новые, неэлектрические направления.

Начните с того, как сделать электроды меньше и лучше. Кен Шепард — профессор электротехнической и биомедицинской инженерии Колумбийского университета; его лаборатория получает средства DARPA и стремится создать устройство, которое в конечном итоге могло бы помочь слепым людям с неповрежденной зрительной корой видеть, стимулируя именно правильные нейроны для создания изображений внутри их мозга.Он думает, что может сделать это, используя современную электронику CMOS (дополнительный металл-оксидный полупроводник).

Доктор Шепард знает, что любой проникающий электрод может вызвать повреждение клеток, поэтому он хочет построить «мать всех устройств записи на поверхности», которая будет располагаться на поверхности коры и под мембранами, окружающими мозг. Он уже создал прототип КМОП-чипа первого поколения размером примерно 1 на 1 см и содержащим 65 000 электродов; немного более крупная версия второго поколения будет содержать 1-метровые датчики.Но, как и все остальные, пытающиеся заставить имплантаты работать, доктор Шепард не просто втискивает датчики в чип. Он также должен добавить такое же количество усилителей, преобразователь для преобразования аналоговых сигналов потенциалов действия в цифровые нули и единицы машинного обучения и беспроводную связь для отправки (или получения) данных на ретрансляционную станцию, которая будет находиться на нем. кожа головы. Это, в свою очередь, отправит (или получит) данные по беспроводной сети на внешние процессоры для декодирования.

Устройство также должно быть запитано, это еще одна важная часть головоломки с имплантируемыми устройствами.Никто в этой области не верит в аккумуляторы как в источник энергии. Они слишком громоздкие, а риск попадания аккумуляторной жидкости в мозг слишком высок. Как и многие его коллеги, доктор Шепард использует индуктивную связь, при которой токи, проходящие через спиральный провод, создают магнитное поле, которое может индуцировать ток во второй катушке (так, как заряжается электрическая зубная щетка). Эту работу выполняют катушки на микросхеме и на релейной станции.

На западном побережье Америки стартап Paradromics также использует индуктивную связь для питания своих имплантируемых устройств.Но Мэтт Энгл, его начальник, не думает, что улучшенные записи с поверхности обеспечат достаточно высокое разрешение. Вместо этого он работает над созданием крошечных пучков стеклянных и металлических микропроводов, которые можно протолкнуть в ткани мозга, что-то вроде массива Юты, но с гораздо большим количеством датчиков. Чтобы провода не слипались друг с другом и тем самым уменьшали количество нейронов, с которыми они взаимодействуют, фирма использует жертвенный полимер, чтобы раздвинуть их; полимер растворяется, но провода остаются разделенными. Затем они присоединяются к высокоскоростной схеме CMOS.Версия устройства с 65 000 электродов будет выпущена в следующем году для использования в исследованиях на животных.

Еще многое предстоит сделать, прежде чем Paradromics сможет достичь своей цели, финансируемой DARPA, по созданию 1-метрового проводного устройства, которое можно будет использовать на людях. Главный из них — справиться с объемом данных, исходящих из головы. Доктор Энгл считает, что исходное устройство производит 24 гигабита данных каждую секунду (для потоковой передачи фильмов сверхвысокой четкости на Netflix требуется до 7 ГБ в час). У животных эти данные могут быть переданы по кабелю на громоздкий алюминиевый процессор на голове.Это трудный взгляд на людей; кроме того, такие объемы данных генерируют слишком много тепла, чтобы обрабатывать их внутри черепа или передавать из него по беспроводной сети.

Итак, Paradromics вместе со всеми остальными, пытающимися создать сигнал с высокой пропускной способностью в мозг и из него, должны найти способ уменьшить скорость передачи данных без ущерба для скорости и качества отправляемой информации. Доктор Энгл считает, что он может сделать это двумя способами: во-первых, игнорируя моменты тишины между потенциалами действия, вместо того, чтобы старательно кодировать их как строку нулей; и, во-вторых, концентрируясь на волновых формах конкретных потенциалов действия, а не записывая каждую точку на их кривых.В самом деле, он считает сжатие данных важным преимуществом компании и ожидает, что другие, желающие создать определенные BCI-приложения или протезы, просто подключатся к его каналу. «Мы видим себя в качестве основы нейронных данных, как Qualcomm или Intel», — говорит он.

Сетчатый бизнес

Некоторые исследователи пытаются вообще уйти от идеи проволочных имплантатов. В Университете Брауна, например, Арто Нурмикко возглавляет многопрофильную команду по созданию «нейрогранул», каждое размером с сахарное зернышко, которые можно посыпать поверх коры или имплантировать в нее.Каждое зерно должно иметь встроенные усилители, аналого-цифровые преобразователи и возможность отправлять данные на релейную станцию, которая могла бы индуктивно запитывать зерна и передавать информацию внешнему процессору. Доктор Нурмикко тестирует элементы системы на грызунах; он надеется в конце концов вложить в голову десятки тысяч зерен.

Тем временем в лаборатории Гарвардского университета Guosong Hong демонстрирует еще один инновационный интерфейс. Он окунает шприц в стакан с водой и вводит в него маленькую вздымающуюся и блестящую сеточку.Странно красиво смотреть. Доктор Хонг — научный сотрудник лаборатории профессора химии Чарльза Либера; они оба работают над созданием нейронного интерфейса, стирающего границы между биологией и электроникой. Их решение — пористая сетка из гибкого полимера под названием SU-8, усеянная датчиками и проводящим металлом.

Сетка предназначена для решения ряда задач. Один из них связан с иммунным ответом мозга на инородные тела. Воспроизводя гибкость и мягкость нервной ткани и позволяя нейронам и другим типам клеток расти в ней, он должен избегать рубцевания, которые иногда могут вызывать более жесткие твердые зонды.Кроме того, он занимает гораздо меньше места: менее 1% от объема массива Юты. Испытания на животных прошли хорошо; Следующим этапом будет введение сетки в мозг пациентов с эпилепсией, которые не ответили на другие формы лечения и ожидают удаления кусочков ткани.

В миле отсюда, в Массачусетском технологическом институте, сотрудники лаборатории Полины Аникеевой также пытаются создать устройства, соответствующие физическим свойствам нервной ткани. Д-р Аникеева — ученый-материаловед, которая впервые погрузилась в нейробиологию в лаборатории Карла Дайссерота в Стэнфордском университете, который первым применил оптогенетику, способ генетической инженерии клеток, чтобы они включались и выключались в ответ на свет.Ее реакцией, когда она впервые увидела (мышиный) мозг вблизи, было изумление, насколько он мягкий. «Проблематично иметь что-то с эластичными свойствами ножа внутри чего-то с эластичными свойствами шоколадного пудинга», — говорит она.

Один из способов, которым она справляется, — это заимствование из мира телекоммуникаций, создавая многоканальное волокно шириной 100 микрон (один микрон составляет миллионную долю метра), примерно такого же, как человеческий волос. Он плотнее, чем некоторые из устройств, над которыми работают в другом месте, но главное, что его отличает, — это то, что он может выполнять несколько задач.«Электроника только с током и напряжением не поможет», — говорит она, указывая на то, что мозг общается не только электрически, но и химически.

Датчик доктора Аникеевой имеет один канал для записи с помощью электродов, но он также может использовать преимущества оптогенетики. Второй канал предназначен для доставки канала родопсина, белка водорослей, который может быть переправлен в нейроны, чтобы сделать их чувствительными к свету, а третий — для того, чтобы излучать свет, чтобы эти модифицированные нейроны могли быть активированы.

Еще слишком рано говорить о том, можно ли безопасно использовать оптогенетику у людей: каналродопсин должен быть включен в клетки с помощью вируса, и есть вопросы о том, сколько света можно безопасно направить в мозг. Но в настоящее время проводятся клинические испытания на людях, чтобы сделать ганглиозные клетки сетчатки светочувствительными у людей, чьи фоторецепторные клетки повреждены; Другой получатель средств DARPA, Fondation Voir et Entender в Париже, стремится использовать эту технику для передачи изображений из специальных очков непосредственно в зрительную кору полностью слепых людей.В принципе, можно было бы восстановить и другие чувства: оптогенетическая стимуляция клеток внутреннего уха мышей использовалась для контроля слуха.

Доктор Аникеева также пытается найти другой способ стимуляции мозга. Она считает, что слабое магнитное поле может быть использовано для проникновения глубоко в нервную ткань и нагревания магнитных наночастиц, введенных в мозг. Если бы чувствительные к теплу рецепторы капсаицина сработали в модифицированных нейронах поблизости, повышенная температура заставила бы нейроны срабатывать.

Еще одним кандидатом на регистрацию и активацию нейронов, помимо напряжения, света и магнитов, является ультразвук. Хосе Кармена и Мишель Махарбиз из Калифорнийского университета в Беркли — главные сторонники этого подхода, который снова включает введение крошечных частиц (которые они называют «нервной пылью») в ткани. Прохождение ультразвука через тело воздействует на кристалл в этих пылинках, который вибрирует, как камертон; который производит напряжение для питания транзистора. Электрическая активность в прилегающих тканях, будь то мышцы или нейроны, может изменить характер ультразвукового эха, испускаемого частицей, поэтому эту активность можно регистрировать.

Многие из этих новых попыток вызывают еще больше вопросов. Если цель состоит в том, чтобы создать «интерфейс всего мозга», охватывающий несколько областей мозга, должен быть физический предел тому, сколько дополнительного материала, будь то провода, крупинки или частицы, можно ввести в мозг человека. Если такие частицы можно сделать достаточно маленькими, чтобы смягчить эту проблему, возникнет другая неопределенность: будут ли они плавать в мозгу и с какими эффектами? И как можно установить большое количество имплантатов в разные части мозга за одну процедуру, особенно если использование крошечных гибких материалов создает проблему «влажной лапши», когда имплантаты слишком гибкие, чтобы попасть в ткани? (Ходят слухи, что Neuralink может преследовать идею автоматизированной «швейной машины», предназначенной для решения этой проблемы.)

Все это подчеркивает, насколько сложно будет разработать новый нейронный интерфейс, который работал бы одновременно и безопасно, и хорошо. Но и масштаб усилий по созданию такого устройства внушает оптимизм. «Мы приближаемся к точке перегиба, которая позволит производить запись и стимуляцию в широком масштабе», — говорит Андреас Шефер, нейробиолог из Института Крика в Лондоне.

Даже в этом случае возможность получить данные из мозга или в него — это только первый шаг. Следующее — их обработка.

Как Эйнштейн решал сложные задачи

Мысленные эксперименты — это классический инструмент, используемый многими великими мыслителями, который позволяет нам исследовать зачастую невозможные ситуации и предсказывать их последствия и результаты. Освоение мысленных экспериментов может помочь вам напрячь свой ум, отвечая на сложные вопросы.

***

Выпущены тома первый и второй «Великие ментальные модели».
Подробнее о проекте здесь.

Основы мысленного эксперимента

Представьте себе небольшой городок с трудолюбивым парикмахером.Парикмахер бреет всех в городе, кто не бреется. Он не бреет тех, кто сам себя бреет. Итак, кто бреет парикмахера?

«Невозможный цирюльник» — это классический пример мысленного эксперимента — средство исследования концепции, гипотезы или идеи посредством обширных размышлений. Когда найти эмпирические доказательства невозможно, мы обращаемся к мысленным экспериментам, чтобы избавиться от сложных концепций.

В случае с невозможным парикмахером постановка эксперимента по выяснению того, кто его бреет, неосуществима или даже нежелательна.В конце концов, парикмахера существовать не может. Мысленные эксперименты обычно носят риторический характер. Никакого конкретного ответа найти нельзя и не нужно.

Цель состоит в том, чтобы стимулировать размышления, логическое мышление и изменить парадигмы. Мысленные эксперименты выталкивают нас из зоны комфорта, заставляя отвечать на вопросы, на которые мы не можем легко ответить. Они показывают, что мы не знаем всего, а некоторые вещи невозможно узнать.

«Все истинно мудрые мысли были продуманы уже тысячи раз; но чтобы сделать их действительно нашими, мы должны честно обдумать их заново, пока они не пустят корни в нашем личном опыте.”

— Иоганн Вольфганг фон Гете

В статье, озаглавленной «Мысленное экспериментирование досократической философии», Николас Решер пишет:

Homo sapiens — это земноводное, которое может жить и функционировать в двух очень разных сферах — в области реальных фактов, которые мы можем исследовать путем наблюдательного исследования, и в области воображаемой проекции, которую мы можем исследовать мысленно через рассуждение … Мысленный эксперимент — это попытка извлечь инструкции из процесса гипотетических рассуждений, которые основываются на выявлении последствий гипотезы, которая, несмотря на все, что действительно известно об обратном, может быть ложной.Он состоит в рассуждении на основе предположения, которое не принимается как истинное — возможно, даже заведомо ложное, но предполагается временно в интересах высказать точку зрения или сделать вывод.

Как мы знаем из повествовательной ошибки, сложная информация лучше всего усваивается в форме повествований и аналогий. Многие мысленные эксперименты используют этот факт, чтобы сделать их более доступными. Даже те, кто не разбирается в конкретной области, могут прийти к пониманию посредством мысленных экспериментов.Цель состоит в том, чтобы сжать первые принципы в форму, которую можно будет понять посредством анализа и размышлений. Некоторые включают эмпирические данные, рассматривая их с альтернативной точки зрения.

Преимущество мысленных экспериментов (в отличие от бесцельных размышлений) заключается в их структуре. Организованно мысленные эксперименты позволяют нам бросать вызов интеллектуальным нормам, выходить за рамки укоренившихся фактов, постигать историю, принимать логические решения, поощрять новаторские идеи и расширять круг наших интересов.

Несмотря на то, что мысленные эксперименты маловероятны или непрактичны, теоретически они возможны.

История мысленных экспериментов

Мысленные эксперименты имеют богатую и сложную историю, восходящую к древним грекам и римлянам. В качестве ментальной модели они обогатили многие из наших величайших интеллектуальных достижений, от философии до квантовой механики.

Ранним примером мысленного эксперимента является рассказ Зенона об Ахилле и черепахе, датируемый примерно 430 годом до нашей эры.Мыслительные эксперименты Зенона были направлены на вывод первых принципов путем устранения неверных концепций.

В одном случае греческий философ использовал его, чтобы «доказать», что движение является иллюзией. Известный как парадокс дихотомии, он вовлекает Ахилла в гонку на черепахе. Из щедрости Ахиллес дает черепахе фору на 100 метров. Как только Ахиллес начинает бежать, он быстро догоняет его. Однако к этому моменту черепаха переместилась еще на 10 метров. К тому времени, как он снова догонит, черепаха продвинется дальше.Зенон утверждал, что Ахиллес никогда не выиграет гонку, поскольку расстояние между парами будет постоянно увеличиваться.

В 17 веке Галилей развил эту концепцию, используя мысленные эксперименты для подтверждения своих теорий. Одним из примеров является его мысленный эксперимент с двумя шарами (один тяжелый, один легкий), которые падают с Пизанской башни. Предыдущие философы предполагали, что тяжелый мяч приземлится первым. Галилей утверждал, что это неправда, поскольку масса не влияет на ускорение.Мы рассмотрим мысленные эксперименты Галилея более подробно позже в этом посте.

В 1814 году Пьер Лаплас исследовал детерминизм с помощью «демона Лапласа». Это теоретический «демон», который остро осознает местонахождение и движение каждой отдельной существующей частицы. Будет ли демон Лапласа знать будущее? Если ответ положительный, Вселенная должна быть линейной и детерминированной. Если нет, вселенная нелинейна и существует свобода воли.

В 1897 году немецкий термин «Gedankenexperiment» перешел на английский язык, и начала формироваться связная картина того, как мысленные эксперименты используются во всем мире.

Альберт Эйнштейн использовал мысленные эксперименты для некоторых из своих самых важных открытий. Самый известный из этих мысленных экспериментов был с лучом света, который превратился в блестящую детскую книгу. Что бы произошло, если бы вы могли поймать луч света, когда он двигался, спрашивал себя он? Ответы привели его по другому пути во времени, который привел к специальной теории относительности.

В «Об экспериментах с мыслями», философ и физик 19-го века Эрнст Мах пишет, что любопытство — это врожденное качество человека.Мы видим это у младенцев, когда они испытывают окружающий мир и изучают принцип причины и следствия. Со временем наше исследование мира становится все более и более глубоким. Мы достигаем точки, когда мы больше не можем экспериментировать с помощью одних рук. В этот момент мы переходим в сферу мысленных экспериментов.

Мысленные эксперименты — это структурированное проявление нашего естественного любопытства к миру.

Маха пишет:

Наши собственные идеи легче доступны в нашем распоряжении, чем физические факты.Мы, так сказать, экспериментируем с мыслью с небольшими затратами. Поэтому нас не должно удивлять, что зачастую мысленный эксперимент предшествует физическому эксперименту и подготавливает для него почву … Мысленный эксперимент также является необходимым предварительным условием для физического эксперимента. Каждый изобретатель и каждый экспериментатор должны иметь в виду подробный порядок, прежде чем он будет реализовывать его. Даже если Стивенсон знал поезд, рельсы и паровой двигатель по опыту, он, тем не менее, должен был предвосхитить в своих мыслях комбинацию поезда на колесах, приводимого в движение паровой машиной, прежде чем он смог приступить к реализации.В равной степени Галилей должен был предусмотреть в своем воображении механизмы исследования гравитации, прежде чем они были реализованы. Даже новичок в эксперименте учится тому, что недостаточная предварительная оценка или несоблюдение источников ошибок имеет для него не менее трагические комические результаты, чем пресловутый «взгляд перед прыжком» в практической жизни.

Мах сравнивает мысленные эксперименты с планами и образами, которые мы формируем в нашем сознании перед тем, как приступить к делу. Все мы делаем это — репетируем беседу перед ее началом, планируем работу перед ее началом, выясняем каждую деталь еды перед ее приготовлением.Мах считает это неотъемлемой частью нашей способности решать сложные задачи и творчески вводить новшества.

Согласно Маху, результаты некоторых мысленных экспериментов могут быть настолько достоверными, что их физически проводить не нужно. Независимо от точности результата, желаемая цель достигнута.

В этом посте мы рассмотрим несколько ключевых примеров мысленных экспериментов, которые покажут, почему слова Маха так важны. Он добавляет:

Видно, что основной метод мысленного эксперимента такой же, как и в физическом эксперименте, а именно метод вариации.Путем изменения обстоятельств (непрерывно, если возможно) диапазон обоснованности идеи (ожидания), связанной с этими обстоятельствами, увеличивается.

Хотя некоторые люди считают мысленные эксперименты псевдонаукой, Мах считал их достоверными и важными для экспериментов.

«Разве ты не можешь дать мне мозги?» — спросил Страшила.


Они вам не нужны. Вы каждый день чему-то учитесь. У ребенка есть мозги, но он многого не знает. Опыт — это единственное, что приносит знания, и чем дольше вы находитесь на земле, тем больше опыта вы обязательно получите.»

— Л. Фрэнк Баум, Прекрасный волшебник из страны Оз

Типы мысленных экспериментов

Выявлено несколько ключевых типов мысленных экспериментов:

  • Prefactual — Вовлечение потенциальных будущих результатов. Например. «Что вызовет X?»
  • Противоречие — Противоречие известным фактам. Например. «Если бы произошло Y вместо X, каков был бы результат?»
  • Полу-факт — Размышление о том, как другое прошлое могло привести к тому же настоящему.Например. «Если бы произошло Y вместо X, результат был бы таким же?»
  • Prediction — Теоретическое обоснование будущих результатов на основе существующих данных. Прогнозы могут включать ментальные или вычислительные модели. Например. «Если X продолжит происходить, каков будет результат через год?»
  • Hindcasting — Выполнение предсказания в обратном порядке, чтобы увидеть, предсказывает ли оно событие, которое уже произошло. Например. «X случилось, мог ли Y предсказать это?»
  • Ретродикт — Переход назад от события для обнаружения первопричины.Обратное правило часто используется для решения проблем и предотвращения. Например. «Что вызвало X? Как мы можем предотвратить повторение этого снова? »
  • Ретроспективный прогноз — Рассмотрение конкретного будущего результата, а затем продвижение вперед из настоящего, чтобы установить его причины. Например. «Если Х случится в течение одного года, что могло бы его вызвать?»

«Обладая ограниченными чувствами и сознанием, мы видим лишь небольшую часть реальности. Более того, все во Вселенной находится в состоянии постоянного движения.Простые слова и мысли не могут уловить этот поток или сложность. Единственное решение для просветленного человека — позволить уму погрузиться в то, что он переживает, без необходимости формировать суждение о том, что все это означает. Ум должен уметь чувствовать сомнение и неуверенность как можно дольше. Пока он остается в этом состоянии и глубоко исследует тайны вселенной, будут приходить идеи, которые будут более размерными и реальными, чем если бы мы поспешили с выводами и сформировали суждения на раннем этапе.»

— Роберт Грин, мастерство

Мысленные эксперименты в философии

Мыслительные эксперименты были неотъемлемой частью философии с древних времен. Частично это происходит из-за того, что философские гипотезы зачастую субъективны и их невозможно доказать эмпирическими данными.

Философы используют мысленные эксперименты, чтобы в доступной форме излагать теории. Чтобы проиллюстрировать конкретное понятие (например, свободу воли или смертность), философы исследуют воображаемые сценарии.Цель не в том, чтобы найти «правильный» ответ, а в том, чтобы зажечь новые идеи.

Ранним примером философского мысленного эксперимента является Платоновская «Аллегория пещеры», в центре которой диалог между Сократом и Главконом (братом Платона).

Группа людей родилась и живет в темной пещере. Проведя всю свою жизнь, не видя ничего, кроме теней на стене, они не имеют представления о внешнем мире. Не зная ничего другого, они даже не хотят покидать пещеру.В какой-то момент они выводятся наружу и видят мир, состоящий не только из теней.

«Лягушка в колодце ничего не знает о могучем океане».

— Японская пословица

Платон использовал это, чтобы проиллюстрировать неполное представление о реальности, которое есть у большинства из нас. Платон утверждал, что только изучая философию, мы можем видеть больше, чем тени.

Покидая пещеру, люди понимают, что внешний мир намного интереснее и интереснее. Если одинокий человек уйдет, он захочет, чтобы другие поступили так же.Однако если они вернутся в пещеру, их прежняя жизнь покажется неудовлетворительной. Этот дискомфорт стал бы неуместным, что привело бы их к возмущению окружающим миром. Платон использовал это, чтобы выразить (почти навязчиво) глубокую признательность за силу самообразования. Принять мантию собственного образования и начать поиски познания мира — это первый шаг на пути к выходу из пещеры.

Переходя от пещер к насекомым, давайте посмотрим на увлекательный мысленный эксперимент философа ХХ века Людвига Витгенштейна.Представьте себе

Представьте себе мир, в котором у каждого человека есть жук в коробке. В этом мире единственный раз, когда кто-то может увидеть жука, — это заглянуть в свою коробку. Как следствие, представление о жуке у каждого человека основано на собственном. Может случиться так, что у всех что-то свое, или коробки пусты, или даже содержимое аморфное.

Витгенштейн использует мысленный эксперимент «Жук в коробке», чтобы передать свою работу о субъективной природе боли.Каждый из нас может только знать, что для нас боль, и мы не можем чувствовать агонию другого человека. Если бы люди в гипотетическом мире обсуждали тему жуков, каждый мог бы поделиться только своей индивидуальной точкой зрения. У разговора будет мало смысла, потому что каждый человек может передать только то, что он считает жуком. Точно так же для нас бесполезно описывать нашу боль аналогиями («такое чувство, будто раскаленная кочерга колет меня в спину») или весами («боль 7/10.’)

Мысленные эксперименты в науке

Хотя для науки обычно необходимы эмпирические данные, мысленные эксперименты можно использовать для развития гипотезы или для подготовки к экспериментам. Некоторые гипотезы невозможно проверить (например, теория струн) — по крайней мере, с учетом наших текущих возможностей.

Ученые-теоретики могут обратиться к мысленным экспериментам, чтобы выработать предварительный ответ, часто получаемый с помощью бритвы Оккама.

Николас Решер пишет:

В естествознании мысленные эксперименты являются обычным явлением.Подумайте, например, о том, как Эйнштейн размышлял над вопросом о том, как бы выглядел мир, если бы кто-то путешествовал по лучу света. Подумайте также о предположении физиков о теле, которое катится без трения, или предположении экономистов о совершенно эффективном рынке в интересах установления законов спуска или принципов обмена, соответственно… Эрнст Мах [упомянутый во введении] высказал здравый смысл. что любому разумно спланированному реальному эксперименту должен предшествовать мысленный эксперимент, который во всяком случае предвосхищает возможность его исхода.

В статье, озаглавленной «Мысленные эксперименты в научном рассуждении», Эндрю Д. Ирвин объясняет, что мысленные эксперименты являются ключевой частью науки. Они находятся в той же сфере, что и физические эксперименты. Мысленные эксперименты требуют, чтобы все предположения подтверждались эмпирическими данными. Контекст должен быть правдоподобным и давать полезные ответы на сложные вопросы. Мысленный эксперимент может быть фальсифицирован.

Ирвин пишет:

Подобно тому, как физический эксперимент часто имеет последствия для своей базовой теории с точки зрения подтверждения, фальсификации и т.п., то же самое будет и с мысленным экспериментом.Конечно, параллель не точна; мысленные эксперименты… нет, не включают в себя фактическое вмешательство в физическую среду.

В Все ли рациональные люди думают так же, как мы? Барбара Д. Мэсси пишет:

Часто критика мысленных экспериментов требует конкретизации или конкретизации описаний, чтобы то, что могло бы произойти в данной ситуации, стало меньше вопросом догадок или понтификаций. В мысленных экспериментах мы склонны разрабатывать описания с учетом последних научных моделей … Мысленный эксперимент кажется близким родственником лабораторного эксперимента ученого с той важной разницей, что наблюдения могут проводиться с перспектив, которые в действительности невозможны, например, с точки зрения движения со скоростью света… Мысленный эксперимент, кажется, открывает факты о том, как вещи работают в лаборатории разума.

Одним из ключевых примеров научного мысленного эксперимента является кошка Шредингера.

Разработанный в 1935 году Эдвином Шредингером, кот Шредингера пытается более понятным образом проиллюстрировать противоречивую природу квантовой механики.

Хотя трудно представить в упрощенном виде, это идея кошки, которая не живая и не мертвая, заключенная в коробку. Внутри коробки находится счетчик Гейгера и небольшое количество разлагающегося радиоактивного материала.Количество радиоактивного материала невелико, и в течение определенного периода времени одинаково вероятно, что он распадется или нет. Если он все-таки разложится, трубка с кислотой разобьет и отравит кошку. Не открывая коробку, невозможно узнать, жива кошка или нет.

Давайте проигнорируем этические последствия и тот факт, что, если бы это было выполнено, сердитое мяуканье кошки было бы ключом к разгадке. Как и в большинстве мысленных экспериментов, детали произвольны — неважно, какое это животное, что его убивает или временные рамки.

Точка зрения Шредингера заключалась в том, что квантовая механика неопределенна. Когда квантовая система переключается из одного состояния в другое? Может ли кошка быть одновременно живой и мертвой, и зависит ли это от наблюдения? А как насчет собственного наблюдения кошки за собой?

В поисках кота Шредингера, Джон Гриббин пишет:

Ничто не является реальным, если это не наблюдается… в мире нет основополагающей реальности. «Реальность» в повседневном смысле — не лучший способ думать о поведении элементарных частиц, составляющих Вселенную; но в то же время эти частицы кажутся неразрывно связанными в некое невидимое целое, каждая из которых осознает, что происходит с другими.

Сам Шредингер написал в «Природа и греки»:

.

Мы не принадлежим этому материальному миру, который наука конструирует для нас. Мы не в этом; мы снаружи. Мы всего лишь зрители. Причина, по которой мы считаем, что мы находимся в нем, что мы принадлежим к картине, заключается в том, что наши тела находятся на ней. Наши тела принадлежат ему. Не только мое собственное тело, но и тело моих друзей, также моей собаки, кошки и лошади, и всех других людей и животных. И это мой единственный способ общаться с ними.

Другой важный ранний пример научного мысленного эксперимента — Пизанская башня Галилея Эксперимент .

Галилей стремился опровергнуть преобладающее мнение о том, что на гравитацию влияет масса объекта. Со времен Аристотеля люди предполагали, что объект весом 10 грамм упадет со скоростью, составляющей 1/10 скорости объекта весом 100 грамм. Как ни странно, никто не записал, что это проверял.

Согласно ранней биографии Галилея (написанной в 1654 году), он сбросил два объекта с Пизанской башни, чтобы опровергнуть гипотезу гравитационного отношения масс.Оба приземлились одновременно, открыв новое понимание гравитации. Неизвестно, проводил ли Галилей эксперимент сам, поэтому он рассматривается как мысленный эксперимент, а не как физический. Галилей пришел к своему выводу, используя другие мысленные эксперименты.

«Мы живем не только в мире мыслей,

, но и в мире вещей. Слова без опыта бессмысленны ».

— Набоков Владимир

Биологи проводят мысленные эксперименты, часто противоречащие фактам.В частности, биологи-эволюционисты задаются вопросом, почему организмы существуют так, как они существуют сегодня. Например, почему овцы не зеленые? Каким бы сюрреалистичным ни был вопрос, он верен. Зеленую овцу лучше замаскировать от хищников. Другой мысленный эксперимент включает вопрос: почему у организмов (кроме некоторых бактерий) нет колес? Опять же, вопрос сюрреалистичный, но все же серьезный. По нашим автомобилям мы знаем, что колеса более эффективны для передвижения со скоростью, чем ноги, так почему же они естественным образом не существуют за пределами микроскопического уровня?

Психология и этика — проблема тележки

Представьте себе сцену.Вы — одинокий прохожий на улице, где по рельсам едет трамвай. Водитель потерял над ним контроль. Если трамвай продолжит движение по своему текущему маршруту, пять пассажиров погибнут в результате аварии. Вы замечаете переключатель, который позволяет трамваю перейти на другой путь, где стоит мужчина. Столкновение убьет его, но спасет пятерых пассажиров. Вы нажимаете переключатель?

Этот мысленный эксперимент обсуждался в различных формах с начала 1900-х годов.Психологи и специалисты по этике подробно обсуждали проблему тележки, часто используя ее в исследованиях. Это вызывает много вопросов, например:

  • Требуется ли вмешательство случайного наблюдателя?
  • Есть ли измеримая ценность человеческой жизни? Т.е. одна жизнь менее ценна, чем пять?
  • Как бы изменилась ситуация, если бы наблюдатель должен был активно толкать человека на рельсы, а не нажимать переключатель?
  • Что, если бы человек, которого толкали, был «негодяем»? Или любимый человек наблюдателя? Как это изменит этические последствия?
  • Может ли наблюдатель сделать этот выбор без согласия вовлеченных людей?

Исследования показали, что большинство людей гораздо охотнее нажимают на переключатель, чем толкают кого-то на рельсы.Это меняется, если мужчина — «негодяй» — тогда люди гораздо охотнее его подталкивают. Точно так же они сопротивляются, если человек, которого толкают, является любимым человеком.

В книге «Инкогнито: тайные жизни мозга» Дэвид Иглман пишет, что наш мозг совершенно по-разному реагирует на идею о том, чтобы кого-то толкнуть, и на идею нажатия переключателя. Когда мы сталкиваемся с переключателем, сканирование мозга показывает, что наши области рационального мышления активизируются. При изменении нажатия переключателя на толкание человека активируются наши эмоциональные области.Иглман резюмирует, что:

Люди эмоционально регистрируются, когда им приходится кого-то толкать; когда им нужно только повернуть рычаг, их мозг ведет себя как мистер Спок из «Звездного пути».

Проблема с тележкой является теоретической, но она имеет последствия для реального мира. Например, большинство людей, которые едят мясо, не удовлетворились бы самим убийством животного — они с удовольствием нажимают переключатель, но не нажимают на человека. Даже те, кто не потребляет мясо, склонны игнорировать тот факт, что они косвенно способствуют гибели животных из-за производственных квот, а это означает, что мясо, которое они бы съели, оказывается потраченным впустую.Они чувствуют моральное превосходство, поскольку никого активно не подталкивают на рельсы, но все же остаются наблюдателями, которые ни в коем случае не вмешиваются. По мере того, как мы движемся к автономным транспортным средствам, могут быть реальные примеры подобных ситуаций. От транспортных средств может потребоваться утилитарный выбор — например, свернуть в канаву и убить водителя, чтобы избежать скопления детей.

Хотя психология и этика — разные области, они часто используют одни и те же мысленные эксперименты.

«Форд!» он сказал: «Снаружи бесконечно много обезьян, которые хотят поговорить с нами об этом сценарии для Гамлета, который они разработали».

— Дуглас Адамс, Автостопом по галактике

Теорема о бесконечной обезьяне и математика

Теорема о бесконечной обезьяне — это математический мысленный эксперимент. Предпосылка состоит в том, что бесконечные обезьяны с пишущими машинками в конечном итоге напечатают полное собрание сочинений Шекспира. В некоторых версиях задействованы бесконечные обезьяны или одно произведение.Математики используют обезьяну (и) как представление устройства, которое производит случайные буквы.

В обманутых случайностью, Нассим Талеб пишет:

Если поставить бесконечное количество обезьян перед (крепко сложенными) пишущими машинками и позволить им хлопать в ладоши, есть уверенность, что одна из них выйдет с точной версией «Илиады». концепция может быть менее интересной, чем кажется на первый взгляд: такая вероятность смехотворно мала.Но позвольте нам продвинуться в рассуждении еще на один шаг вперед. Теперь, когда мы нашли этого героя среди обезьян, будет ли кто-нибудь из читателей вкладывать свои сбережения в пари, что обезьяна напишет «Одиссею» в следующий раз?

Теорема о бесконечной обезьяне предназначена для иллюстрации идеи о том, что любую проблему можно решить с помощью достаточного количества случайных входных данных, таким образом, чтобы пьяный человек, приходя домой, в конце концов сумел вставить свой ключ в замок, даже если он сделает это без особого изящества.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *