Свобода воли, которой не существует (Сэм Харрис)
449 ₽ 339 ₽ + до 50 бонусовКупить
Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.
В наличии 12Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.
Обладает ли человек свободой воли? Действительно ли человек несет полную ответственность за свои действия? Предопределены ли наши действия генами, внешней средой и воспитанием?
.Эти вопросы — не праздные. Вопрос свободы воли касается практически всех значимых для нас понятий. Моральные ценности, закон, общественные устои, политическая жизнь, религия, государственное управление, взаимоотношения, чувство вины и личные достижения — все главное в жизни человека обусловлено тем, что мы считаем себя и других людей личностями, обладающими свободой выбора.
Описание
Характеристики
Обладает ли человек свободой воли? Действительно ли человек несет полную ответственность за свои действия? Предопределены ли наши действия генами, внешней средой и воспитанием?
.Эти вопросы — не праздные. Вопрос свободы воли касается практически всех значимых для нас понятий. Моральные ценности, закон, общественные устои, политическая жизнь, религия, государственное управление, взаимоотношения, чувство вины и личные достижения — все главное в жизни человека обусловлено тем, что мы считаем себя и других людей личностями, обладающими свободой выбора.
.Известный американский ученый и философ Сэм Харрис ставит под сомнение, казалось бы, незыблемый постулат о свободе воли.
Альпина Паблишер
Как получить бонусы за отзыв о товаре
1
Сделайте заказ в интернет-магазине2
Напишите развёрнутый отзыв от 300 символов только на то, что вы купили3
Дождитесь, пока отзыв опубликуют.Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.
Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя.
Можно писать
неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в
первой десятке.
Свобода воли, которой не существует
Плюсы
—
Минусы
—
Книга о свободе
Минусы
Не нашел
Книга «Свобода воли, которой не существует» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу Сэм Харрис «Свобода воли, которой не существует» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы.
Свобода воли» — Саморазвитие на vc.ru
Свобода животных
143 просмотров
Сознание дарует людям свободу воли, необходимым атрибутом которой как раз является способность оценить свой выбор.
Выбор могут делать, конечно же, и животные.
Это касается прежде всего каких-то простых и банальных выборов, например антилопа может выбрать направление, в котором ей стоит удрать от нападающего тигра. С высокой вероятностью она побежит прямо в противоположную сторону от хищника, чтобы наиболее грамотно воспользоваться пространством между ней и тигром. Однако она может, например, рвануть влево от него, ведь таким образом она заставит нападающего тигра резко повернуть и тем самым снизить свою скорость, к тому же такой шаг будет неожиданным для хищника и ему потребуется некая доля секунды, чтобы переопределиться и начать двигаться в направлении удирающей антилопы. В общем-то в этого рода ситуациях и проявляется выбор животных.
Как вы можете видеть, выбор у животных основывается на инстинкте, то есть на врождённой модели поведения, у высших животных этот выбор, правда, может варьироваться в зависимости от ситуации, поскольку их более высокая нервная организация позволяет делать выбор о действии, непосредственно находясь в ситуации и основываясь на поступающей информации.
Тем не менее эта способность всё ещё не даёт нам права говорить о наличии сознания у животных, которое мы несколько художественно определили в первой части («Два величайших рождения»). Сознание в моём разумении предполагает также и самосознание, причём его в первую очередь, поскольку с него и рождается.
Так что говорить о свободе у животных можно только в некоем литературном смысле, например когда хотим указать на отсутствие в животном мире строгих моральных норм, которые в свою очередь плотно закрепились в человеческом обществе. А свобода воли предполагает, как уже было сказано, осознание возможностей своего выбора и выбор сам по себе, основанный на внутренних предпочтениях.
Данный аспект важен для понимания, поскольку животные не могут в полной мере, как это представляется человеческому разуму, понимать альтернативные варианты выбора. Иными словами, у нас нет оснований полагать, что антилопа действительно раздумывает, в какую сторону ей начать движение, чтобы иметь возможно лучшие шансы спастись от тигра.
Она не обдумывает каждый вариант, просчитывая возможность убежать, которую этот вариант предполагает.
Животное просто бежит в ту сторону, куда она или её сородичи убегали раньше, ведь это решение в конце концов спасало жизнь каждой отдельной особи. При полном отсутствии подобного опыта, что представляется маловероятным при условии, что животное может наблюдать за поведением других представителей своего вида, животное будет опираться на заложенные в ней инстинкты. Так или иначе, ничего иного оно выбрать и не может. Наконец, если ситуация является прецедентом, случающимся впервые, то вероятнее всего особь выберет линию поведения случайно. Собственно, более этого у животных найти нельзя: выбор производится либо инстинктивно, либо на основе имеющегося непосредственного опыта, как такового осознанного выбора с пониманием всевозможных последствий и альтернатив здесь нет.
Свобода у людей
Так что обратимся к свободе человека, пытаясь узнать, есть ли подобная возможность у нас на самом деле и вернёмся к внутренним предпочтениям.
Ограничения, правда в менее выраженном виде, вносит и окружение – человек, выросший среди ярых ненавистников какого-либо жанра кино или музыки, сам вряд ли когда-нибудь сделает свой выбор в пользу этого самого жанра. Таким же образом на нас влияет воспитание, которое само собой хотя бы частично относится к моральным ограничениям.
На человека влияет даже его собственный опыт. Хотя эта вещь относится к характеру напрямую, она тем не менее может устанавливать рамки на свободу выбора человека, поскольку негативный опыт диктует в некоторых случаях отказ от того или иного варианта выбора.
Абсолютная свобода
Поэтому не имеет смысла говорить о свободе воли у человека в этом чистом смысле, так как выбор людей априори всегда чем-либо ограничен. Свободу, лишённую всех этих рамок сложно вообразить по простой причине – непонятно, на основе чего делать выбор. То есть сам выбор в отрыве от контекста и опыта представляется равноправным, нелицеприятным и абстрактным настолько, что становится невозможным предпочесть один вариант другому. Иными словами, теряется опора, на основании которой мы могли бы совершить выбор.
Свобода такого абстрактного выбора имеет свойство абсолютности, так как она не сдерживается вообще ничем и вольна склонятся к любому выбору из всех возможных, при этом она и совершенно бессмысленна.
Поскольку сама возможность выбирать остается без своей содержательной части: человек выбирает просто наугад, по чистой случайности, ведь какие-либо параметры выбора по определению снизили бы его степень свободы воли.
Материальное ограничение свободы
И даже такая абсолютная, недостижимая на практике (что понятно из природы человека), свобода воли ещё не учитывает одного условия – это материальная составляющая выбора. То есть сам спектр вариантов выбора в реальности ограничен всевозможными вещественными рамками. Будь то финансовая недостижимость некоторых вариантов, недостижимость пространственная (например, оказаться в галактике Туманность Андромеды) или временная.
Более того, некоторые варианты выбора отметает и чисто социальная недостижимость, которая проявляет себя на примере выбора профессии, ибо ко многим специальностям тебя могут не допустить из-за отсутствия необходимого опыта или образования. Слово «социальная», возможно выбрано не совсем удачно в плане интуитивности, однако этим я бы хотел подчеркнуть, что данное ограничение касается именно рамок, установленных в человеческом обществе, а не во Вселенной в целом.
Как невозможно достичь моральной абсолютности свободы, так невозможно и её достижение в материальной среде, так как вся палитра выбора никогда не будет доступна в силу вещественных ограничений.
«Изменённые» состояния
В итоге выражения «у человека нет свободы воли» или «у человека есть свобода воли» оба верны и неверны одновременно. Человек не имеет абсолютной свободы воли, однако таковая и не является необходимой, ведь она обесценивает и сводит к случайности выбор и здесь воля участвует специфически, не касаясь выбора своим внутренним нутром. Это всё равно, что использовать топор для намазывания масла на хлеб. Воля как таковая лишь производит случайный выбор в пользу любого варианта, которых при абсолютной свободе бесконечное множество.
Обособленно от остального ещё лежит феномен влияния на наше волевое состояние, это может быть голод, усталость или иное изменённое состояние. Порыв эмоций, достигающий в своём апогее аффекта, в корне меняет поведение человека.
Но все эти состояния и факторы уже сложно отличить от самих себя, как и в случае с опытом, потому что они уже связаны с внутренним нашим существом настолько, что могут быть интерпретированы как наши собственные механизмы принятия решений, а также у них есть также одно общее, весьма неочевидное свойство.
Если представить свободу воли в виде спектра возможных решений, то его широта и есть наш круг возможностей или, иначе говоря, наша свобода. Тогда эти аспекты будут не уменьшать этот спектр, а скорее сдвигать его. Мы, как воплощение избирающей воли, не видим перед собой тех вариантов решения и поступка, которые мы бы имели не в изменённом состоянии (например, при сильном голоде представляется практически невозможным составление обдуманного и взвешенного решения проблем, возникающих перед нами, поскольку эта физическая потребность застилает глаза и мешает ясности мышления).
Однако же эти состояния открывают перед нами новые возможности. Кстати, многие выдающиеся люди пользовались этим свойством влияния на наше поведение изменённых состояний – например художник Сальвадор Дали часто вводил себя в частичное состояние сна, чтобы подчерпнуть оттуда вдохновение для своих картин; как вы понимаете, состояние лёгкого дрёма не является для человека базовым.
Или наоборот — известны случаи, в которых люди морили себя голодом, дабы привлечь к себе это самое вдохновение для открытий или творческой работы. Всё завязано на том, что под влиянием всех этих состояний сама наша личность, наше сознание работает иначе и мы можем ожидать от себя иных решении и так часто упоминаемых здесь выборов.
В общем и целом, эти факторы в не ограничивают свободу воли, а скорее изменяют её. Однако в таких случаях будет сложнее говорить о том, кто на самом деле принимает решения. Переходя к крайностям, можем рассмотреть влияние сильных препаратов, которые как известно, способны превратить тихоню в монстра, человека в дикого зверя, а учёного в безумца.
В таких состояниях сознание имеет слабый контроль над телом, поскольку происходит прямое химическое влияние на нервную систему. Вызывая автоматические, а главное, как минимум отчасти, автономные от сознания реакции организма. Здесь Я уже почти не влияет не принятие решения, то есть именно свобода нас как внутренней сущности всё-таки ограничивается, поскольку часть действий предпринимается уже не чисто нами, нашим сознанием, а обходя этот путь, напрямую через заложенные биологически реакции организма.
Эта речь имеет целью показать, что каждый отдельный случай требует рассмотрения влияния на истинную свободу воли, потому что все аспекты оказывают разное воздействие на наше сознание. А феномен влияния на волю изменённых состояний вообще ставит перед нами задачу определения, какую долю решения принимаем непосредственно мы нашим разумом.
К слову об этом, тогда стоит спрашивать уже какую роль играет наш разум в привычных нам решениях, поскольку стоит в ответе на этот вопрос отметить, что и в основном состоянии воли сознание – не единственная сущность, производящая выбор, она больше превалирует над эмоциями и иными нашими внутренними чувствами, то есть вносит самый существенный вклад. На этом месте самые ехидные добавляют, что у некоторых людей даже в обычном их состоянии сознание остаётся на поводке у чувств и преходящих мыслей.
Реальная свобода человека. Чувство упущенных возможностей
Человек имеет ограниченную свободу. Наша свобода проявляется в выборе еды, в выборе провождения свободного времени, выбора друзей и вторых половинок.
Ею обладают даже заключённые тюрем, ведь как вы знаете «выход есть всегда». Само собой у всех людей степень свободы разная, и все люди стремятся заполучить её как можно больше, считая свободу великой моральной ценностью и смыслом бытия.
Борьба за свободу идёт ещё с древних времён. Можно вспомнить различные войны за независимость и восстания. Люди стараются создать себе возможность для проявления свободы воли, иначе говоря, для выбора во всех аспектах жизни. Мы требуем возможности выбирать, зачастую даже там, где этот выбор не особо и нужен. А недостаток свободы всегда ассоциируется с несчастьем и в основе своей это неслучайно.
Ведь в том случае, когда получаешь нечто просто как данность, без возможности выбрать нечто иное, то ты произвольно начинаешь считать возможную альтернативу, которой ты был лишён, лучшей качественно, чем то, что было тебе дано. Нам всегда хочется знать, как бы всё развернулось, поступи мы иначе или если бы события пошли по иному пути.
Без выбора человеческая сущность ощущает себя скованно и неполноценно, что естественно для нашей натуры.
Ведь при наличии свободы воли мы можем-таки совершить самый акт воли, то есть проявить её. Воля не значит ничего, если не может выплеснуться наружу в виде мнений, взглядов, вкусов и других качеств, которые делают каждого индивидуума самим собой, то есть определяют характер и свойства его сознания. Иными словами, свобода воли дарует людям в главном выражение своей внутренней сущности, которая только в этом выражении и существует, так что в постоянном и сильном желании приобрести свободу воли заключается стремление нашей сущности подтвердить своё существование, это желание имеет коренное значение для человеческого Я.
Это то самое перманентное чувство упущенных возможностей. И эта фрустрация, несомненно, является мощным стимулом для роста, продвижения и улучшения условий жизни (короче говоря, для создания себе этого выбора). Однако, гораздо важнее, что во многих случаях это чувство лишь угнетает сознание и не даёт индивидууму насладиться как раз тем, что ему было дано. Ведь постоянные раздумья об альтернативах и упущениях подобно витанию в параллельных мирах, где ты никогда не окажешься.
Так что явление чувства упущенных возможностей вполне ожидаемо у любого человека, однако же его необходимо усмирять, поскольку оно отнимает решительность в действии и заставляет недолюбливать всё настоящее. Бесчисленные варианты поступков (вроде покупки биткоина в 2009) не дают никакой пользы в существующем развитии событий и приносят лишь терзания, загружающие разум ненужными туманными мыслями о вечных упущенных возможностях.
В этом плане, прошу заметить, животным бытие даётся гораздо проще, ведь им чужды возможности иного развития событий, как и осознанная воля. В этой небольшой части от себя лишь хочу побудить читателя осознать невозможность возвращения во времени и изменения прошлого – все не случившиеся события такими навсегда и останутся, это лишь призраки воображения, живущие в вашем разуме. Из этих соображений следует принимать реальность такой, какая она есть, со всеми не произошедшими благами, потому что лишь она реальна и лишь с ней вы можете взаимодействовать через наше тело.
Вы можете осуждать свой выбор, но он является выражением именно вашей воли (то есть вашего Я) на тот момент времени и не более, через наши действия и мысли мы познаём себя и нашу подлинную сущность.
Yesterday is a history, Tomorrow is a mystery, Today is a gift. That’s why it is called present.
Мастер Угвей
Домашняя страница | Колледж Святого Ансельма
Ваш браузер не поддерживает HTML-видео.Найди свою причину
С 1889 года Колледж Святого Ансельма предоставляет преобразующее образование, сформированное на основе католических и бенедиктинских ценностей и фонда гуманитарных наук. Здесь вы являетесь частью гостеприимного сообщества, где вы откроете для себя свои увлечения, познакомитесь с лелеемыми традициями и полностью раскроете свой потенциал.
Основные и несовершеннолетние
Департаменты и программы
Жизнь в кампусе
Познакомьтесь с нашими ансельмийцами
Выпускники
Келси Уолш ’17
Студент
Ким Тран ’23
Факультет
Майкл МакГиннесс ’78
Факультет
Профессор Хайме Оррего
Выпускники
Кэтрин Бак ’20
Персонал
Бенджамин Хортон , Кандидат наук.
’12«Я всем сердцем верю, что сегодня миру нужен Колледж Святого Ансельма, место, пронизанное католическими и бенедиктинскими ценностями общности, гостеприимства и любви, где гуманитарные науки, искусство и естественные науки, а также профессиональные программы, такие как уход за больными, уголовное правосудие и бизнес строится на нашем ядре гуманитарных наук, а не конкурирует с ним. Нам нужно место, где вам не придется выбирать между результатами карьеры и жизненными результатами. Это место — Святой Ансельм».
Президент Джозеф А. Фавацца, доктор философии.
Ансельмовское образование в классе и в обществе заставит вас найти себя с лучшей стороны.
Ансельмиан Новости
Академики
Коллоквиум Фредерика Дугласа вдохновляет на обсуждение этических вопросов в кампусе
Академики
Руководитель службы здравоохранения Duke назначен первым деканом
Сообщество
Скончался профессор английского языка и попечитель Эмерита Дениз Аскин
Академики
Выпускники 2023 года отмечены как новые выпускники
Исследования
Атлас зонирования Нью-Гэмпшира представлен как инструмент для решения проблемы разумного жилья 9 0019
Благотворительность
Встреча выпускников 31-й ежегодный турнир выпускников по гольфу
Благотворительность
Колледж Святого Ансельма чтит наследие Дональда Маккриди
Академики
Весна 2023 Объявлен список деканов
Политика
Июньский опрос SACSC показывает, что избиратели считают, что противостояние Байдена и Трампа будет явным признаком сломанной партийной системы
Магистерская программа в области образования празднует своих первых аспирантов
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ
Профессор изящных искусств Шон Парр, доктор философии.
был показан в последнем выпуске журнала «Портреты» «Фокус на факультете».
«Мой текущий проект посвящен идее того, что значит петь Вагнера во времена Вагнера и что значит петь Вагнера после его смерти. Это привело меня к более глубокому изучению связи между музыкой и политикой, музыкой и этикой, а также к тому, что мы делаем с отличной музыкой плохих людей».
Шон Парр, доктор философии.
Прочитать статью
Ансельмиан События
41-я ежегодная конференция школьных медсестер
41-я ежегодная конференция школьных медсестер
41-я ежегодная конференция школьных медсестер
Макбет: Шекспир на зелени
Макбет: Шекспир на зелени
Макбет: Шекспир на зелени
Шекспир на зелени: Сон в летнюю ночь
Шекспир на зелени: Сон в летнюю ночь
Шекспир на зелени: Сон в летнюю ночь
Да, детерминисты, есть свобода воли
Не только в политике умные в других отношениях люди постоянно переговариваются друг с другом.
Люди, спорящие о том, есть ли у людей свобода воли, также имеют эту тенденцию. Нейробиолог и скептик по свободе воли Сэм Харрис годами сражался с философом и защитником свободы воли Дэниелом Деннетом и однажды пригласил его в свой подкаст с явной целью наконец-то встретиться с мыслями. Ух! Они снова пролетели мимо друг друга.
Кристиан Лист, философ из Лондонской школы экономики, специализирующийся на том, как люди принимают решения, написал новую книгу « Почему свобода воли реальна» , которая пытается восполнить пробел. Лист принадлежит к молодому поколению мыслителей, таких как космолог Шон Кэрролл и философ Дженанн Исмаэль, которые разрушают старые дихотомии по свободной воле и считают, что тонкое прочтение физики не создает для нее противоречий.
Лист принимает определение свободы воли, данное скептиками, как подлинную открытость нашим решениям, и он соглашается, что это, кажется, противоречит заводной вселенной фундаментальной физики и нейробиологии. Но он утверждает, что фундаментальная физика и нейробиология — это только часть истории человеческого поведения.
Вы можете быть большой группой атомов, подчиняющейся законам механики, но вы не просто группа атомов. Вы представляете собой сложную структуру атомов, и ваше поведение зависит не только от законов, управляющих отдельными атомами, но и от того, как эти атомы собраны. На более высоком уровне описания ваши решения могут быть действительно открытыми. Когда вы заходите в магазин и выбираете между Android и Apple, результат не предопределен. Это действительно на вас.
Скептики упускают этот момент, утверждает Лист, потому что они полагаются на расплывчатые интуитивные представления о причинно-следственных связях.
Они ищут причины наших действий в основных законах физики, однако на этом уровне даже не существует понятия причины, согласно более широкой теории причинности, разработанной ученым-компьютерщиком Джудеей Перл и другими. Причинность — понятие более высокого уровня. Эта теория полностью совместима с представлением о том, что люди и другие агенты являются причинными силами в мире. Книга Листа, возможно, не разрешит этот спор — что могло бы произойти через тысячи лет? — но она, по крайней мере, заставит скептиков стать более изощренными в своих собственных рассуждениях.
Эти вопросы не являются абстрактными. Они лежат в основе системы правосудия и наших повседневных суждений о похвале и порицании. Трудно думать о людях, не предполагая, что мы не являемся авторами наших собственных решений. Но практическая необходимость допущения свободы воли сама по себе не является аргументом.
Ранее в этом месяце Лист разговаривал со мной из своего офиса в Лондоне, и вскоре мне захотелось посетить один из его уроков философии.
Он излагал вопросы шаг за шагом и избегал жаргона и кроличьих нор, в которые попадают многие философы.
Что меня действительно поразило в этой книге, так это то, что вы даете честное изложение дела, против которого собираетесь выступать. Я бы хотел, чтобы больше ученых сделали это. Итак, каков аргумент против свободы воли ?
Скептик свободы воли утверждает, во-первых, что свобода воли требует одного или нескольких свойств: преднамеренной, целенаправленной деятельности; альтернативные возможности — что я должен иметь возможность поступить иначе; или причинный контроль над нашими действиями. Затем скептик утверждает, что эти свойства не могут быть найдены среди фундаментальных физических характеристик нашего мира. Разные скептики сосредотачиваются на разных свойствах.
Например, некоторые нейробиологи и философы, такие как Патриция и Пол Черчленд, говорят, что мы должны понимать человеческое поведение не столько на когнитивном, психологическом уровне, где мы обращаемся к явным психическим состояниям, целям, намерениям и намерениям, сколько на более низком уровне.
описания, как продукт биофизических процессов в мозгу. Люди имеют сильную склонность приписывать намерения всевозможным явлениям, таким как погода, стихийные бедствия или реки. Мы больше так не делаем. По мере того, как наука о мозге становится более продвинутой, мы можем распоряжаться приписыванием интенциональности даже людям.
Если мы ищем свободу воли на фундаментальном физическом уровне, мы просто ищем не в том месте.
Вторая линия аргументации гласит, что если Вселенная детерминистична, как предполагают, по крайней мере, некоторые из наших лучших физических теорий, то нет места для выбора альтернативных возможностей. Детерминизм — это тезис о том, что если мы фиксируем полное состояние Вселенной в конкретный момент времени, возможна только одна будущая траектория состояний. Если мы зафиксируем состояние мира во время Большого взрыва или вскоре после него, вся последовательность событий после него будет неумолимо зафиксирована. Когда вы идете в кафе и спрашиваете себя: «Мне кофе или чай?» в начальном состоянии мира уже было бы записано, какой из этих двух выборов вы собираетесь сделать.
Третий аргумент заключается в том, что когда я поднимаю стакан с водой, чтобы выпить из него, это действие вызывается не моим намеренным психическим состоянием. Скорее, это какой-то подсознательный, непреднамеренный физический процесс в мозгу. Бенджамин Либет обнаружил, что сознательное решение нажать кнопку не является началом причинно-следственной последовательности, инициирующей процесс, но сначала существует определенный образец бессознательной или подсознательной активности мозга, и он интерпретировал это как вызов свободе воли.
Эти аргументы имеют значительную силу. Один из способов отреагировать — смягчить понятие свободы воли, чтобы одно или несколько свойств, которые я упомянул, не требовались. Например, может быть, для свободы воли достаточно того, что я одобряю свои действия, и нет необходимости, чтобы я мог поступить иначе. Или, может быть, мы должны пересмотреть то, что мы подразумеваем под альтернативными возможностями. Может быть, я всегда собирался выбрать кофе, а не чай, но если бы гипотетически мир был немного другим, я бы сделал другой выбор.
Но это не та стратегия, которую я нахожу привлекательной. Я вполне счастлив признать, что свободная воля требует преднамеренной деятельности, альтернативных возможностей, среди которых мы можем выбирать, и обусловленности наших действий нашими ментальными состояниями. Я думаю, что ошибка стандартных аргументов против свободы воли заключается в неспособности различать разные уровни описания. Если мы ищем свободу воли на фундаментальном физическом уровне, мы просто ищем не в том месте.
Давайте рассмотрим эти аргументы один за другим. Что вы скажете тем, кто считает идею о том, что люди — существа с целями и намерениями и что мы действуем в соответствии с ними, донаучным пережитком?
Если вы пытаетесь понять человеческое поведение не только в обычной жизни, но и в науке, то приписывание интенциональности совершенно необходимо. Невозможно и бесполезно объяснять человеческое поведение на уровне астрономически сложных паттернов возбуждения нейронов, происходящих в мозгу.
Предположим, я прошу таксиста отвезти меня на вокзал Паддингтон. Через двадцать пять минут я на месте. На следующий день я говорю шоферу отвезти меня на станцию Сент-Панкрас. Теперь водитель везет меня на Сент-Панкрас. Если я взгляну на лежащую в основе микрофизическую активность, мне будет очень трудно определить, что общего между этими двумя событиями. Если мы переключимся на интенциональный способ объяснения, то сможем очень легко объяснить, почему таксист везет меня в Паддингтон в первый день и в чем разница во второй день, заставляющая водителя везти меня на вокзал Сент-Панкрас. Таксист понимает наше общение, формирует намерение отвезти меня на конкретную станцию, и у него явно есть к этому стимул, потому что так водитель зарабатывает на жизнь.
Нейробиологический скептик абсолютно прав в том, что на фундаментальном физическом уровне не существует такой вещи, как преднамеренная целенаправленная деятельность. Ошибка состоит в том, чтобы утверждать, что такой вещи вообще не существует.
Интенциональная деятельность — эмерджентное свойство более высокого уровня, но от этого оно не менее реально. Всякий раз, когда наши лучшие научные объяснения конкретного явления обязывают нас постулировать определенные сущности или свойства, очень хорошей научной практикой является трактовка этих постулируемых сущностей или свойств как подлинно реальных. Мы наблюдаем модели и закономерности в нашем социальном и человеческом окружении, и лучший способ разобраться в этих закономерностях и закономерностях — это наделить вовлеченных в них людей преднамеренной деятельностью.
А как насчет второго аргумента, вызова детерминизма — что, прежде чем я войду в кафе, заранее предопределено, что я закажу?
Вопрос о том, является ли мир фундаментально детерминистским, еще не выяснен — это зависит от того, как мы интерпретируем квантовую механику, — но предположим, что да. Это не требует, чтобы мир также был детерминирован на каком-то более высоком уровне описания. Индетерминизм на уровне психологии необходим для свободы воли и альтернативных возможностей.
Это полностью совместимо с детерминизмом на фундаментальном физическом уровне.
Подумайте о прогнозе погоды. Метеорологов интересуют модели и закономерности более высокого уровня. На самом деле, само понятие погоды является понятием более высокого уровня. На уровне отдельных молекул воздуха не существует такой вещи, как погода. Возможно, система на таком очень детальном уровне описания действительно будет вести себя детерминистически в соответствии с классическими физическими законами, но по мере того, как вы переходите к более макроскопическому описанию, вы абстрагируетесь от этой микрофизической детали. Это вызвано не невежеством с нашей стороны, а объяснительной потребностью сосредоточиться на наиболее заметных закономерностях.
Невозможно объяснить человеческое поведение на уровне сложных паттернов возбуждения нейронов в мозгу.
Когда вы рассматриваете макроскопические погодные условия, система оказывается не детерминированной, а стохастической или случайной.
Мы можем приписывать вероятности различным сценариям, но это не тот случай, когда состояние погоды в настоящее время полностью определяет состояние погоды через несколько дней. Вполне возможно несколько разных траекторий.
Точно так же, чтобы описать полное состояние человеческого агента, мы не описываем полное микрофизическое состояние каждой элементарной частицы в мозгу и теле. Это был бы неправильный уровень описания. Если наши лучшие теории человеческой деятельности заставляют нас постулировать развилки на дороге, между которыми могут выбирать агенты, то у нас есть очень веские научные причины принимать альтернативные возможности за чистую монету. Если вы спросите психологов, когнитивистов и экономистов, они дадут вам разные теории о том, как устроен человеческий выбор. Но все они рассматривают людей как агентов, которые сталкиваются с выбором между различными вариантами, поэтому все эти теории предполагают альтернативные возможности.
Подождите, я не уверен, что хочу индетерминизма на человеческом уровне.
Я хочу, чтобы мои решения вытекали из моих размышлений, а не были результатом случайности.
Это тонко. Существуют различные формы индетерминизма. В статистической физике индетерминизм связан со случайностью. Но в социальных науках мы используем другой вид индетерминизма, основанный на доступности выбора. В теории принятия решений мы проводим различие между вариантами, которые агент может выбрать, и вариантами, которые агент фактически выберет, исходя из максимизации ожидаемой полезности или некоторых других критериев. Если я рационален, я попытаюсь систематически делать выбор, соответствующий моим убеждениям, предпочтениям и целям. Но другие варианты не исчезают. Они доступны мне вплоть до момента моего выбора.
Общая тема, которую я улавливаю в ваших аргументах, заключается в том, что мы должны серьезно относиться к урокам наших научных теорий — всех наших теорий. Если физика говорит, что микроскопический мир детерминирован, мы должны принять это, по крайней мере временно, пока не появится какая-нибудь лучшая теория.
Если психология говорит, что у людей есть реальный выбор, мы тоже должны это принять.
Да. Было бы не очень принципиально сказать, что фундаментальная физика является детерминистской, основываясь на том, что говорят наши лучшие теории фундаментальной физики, отвергая, например, что погодные системы являются индетерминистическими, основываясь на том, что говорят наши лучшие теории метеорологии. При условии, что наши лучшие теории в науках более высокого уровня хорошо подтверждены, у нас есть веские научные причины относиться к ним так же серьезно, как мы относимся к нашим фундаментальным физическим теориям.
Давайте перейдем к аргументу номер три, что у нас есть каузальный контроль над нашими собственными действиями.
Если мы примем мой ответ на первый вызов о том, что мы, люди, являемся преднамеренными, целеустремленными агентами, мы все еще можем беспокоиться о том, что наши цели не играют причинной роли. Нам нужно определить, что мы подразумеваем под причинно-следственной связью.
Нейроскептические аргументы против свободы воли ссылаются на каузальные понятия, но часто не объясняют, что именно они означают.
В науке мы проверяем причинно-следственную связь, ища систематические корреляции, которые остаются в силе, даже если мы учитываем другие факторы. То, как разработчики причинных моделей сейчас склонны думать о причинности — в таких областях, как статистика, компьютерные науки, теория вероятностей и философия разума, — отражает этот аспект научной методологии. Этот подход называется интервенционистской теорией причинности. Сказать, что одна конкретная переменная вызывает другую, значит сказать, что если бы мы вмешались в первую переменную, изменив ее значение, мы вызвали бы изменение другой переменной.
Нет никакой концептуальной причины, по которой сложные системы искусственного интеллекта не могли бы считаться носителями свободы воли.
Допустим, сейчас у меня возникло намерение пошевелить рукой, чтобы поднять этот стакан и выпить немного воды.
Что мы должны указать в качестве причины этого конкретного движения рук? Мое намеренное ментальное состояние, а именно мое намерение выпить, очень систематически связано с моими действиями. Если мое психическое состояние меняется, то и мои результирующие действия также меняются. Напротив, не каждое изменение или вариация лежащих в основе физических состояний приведет к изменению результирующего действия.
Ведущий философ, работами которого я очень восхищаюсь, Джегвон Ким, поднял важный вопрос против ментальной каузальности, так называемый аргумент каузального исключения. Если вы рассматриваете конкретное следствие и нашли причину, которая полностью объясняет это следствие, вы не должны одновременно постулировать еще одну отдельную причину того же следствия. Это было бы актом каузальной гиператрибуции. Предположим, я снова поднимаю руку, чтобы попить воды. Вы можете полностью объяснить это действие, обратившись к физическому состоянию моего мозга, поэтому нет причин постулировать еще одну причину, а именно другую ментальную причину.
Мой ответ, который мы с Питером Мензисом разработали, состоит в том, что если мы примем интервенционистскую теорию причинности, аргумент причинного исключения, как правило, не будет иметь места. Для любой данной системы наиболее систематические причинно-следственные связи могут не включать переменные низшего уровня, но могут включать переменные более высокого уровня, или могут иметь место систематические причинно-следственные связи на обоих уровнях.
Позвольте мне посмотреть, следую ли я, используя метафору такси. У вас есть два переключателя. Одним из них является простой двоичный код Паддингтон-Стрит. Переключатель Панкрас. Другой — аналоговый циферблат, и вам нужно точно настроить его, чтобы установить пункт назначения. Он может быть настроен на Паддингтон, но легкое нажатие меняет его на Сент-Панкрас, а еще одно — обратно на Паддингтон — это очень чувствительно. Бинарный переключатель является более эффективным средством управления результатом. Это аналогично поиску ментальной причины, а не атомарной.
Это точно.
Что означают ваши взгляды на свободу воли? Обладают ли машины или даже корпорации свободой воли?
В моей совместной работе с Филипом Пети я утверждал, что организованные коллективы могут быть самостоятельными преднамеренными агентами, помимо своих отдельных членов. Примерами могут служить коммерческие корпорации, если они должным образом организованы. Эти групповые агенты не обладают такими когнитивными способностями, как мы с вами, но, тем не менее, мы можем сказать, что у них есть определенная форма свободы воли.
Нечто подобное можно сказать и о системах ИИ. Можно долго спорить о том, достаточно ли продвинуты современные системы ИИ, но нет концептуальной причины, по которой сложные системы ИИ нельзя квалифицировать как носителей свободы воли. Подобно корпоративным агентам, которые, как мы также считаем, должны нести ответственность за свои действия, системы ИИ в идеале должны демонстрировать определенную форму моральной свободы действий, а не просто жесткое целеустремленное поведение в интересах прибыли или какой-либо другой их целевой функции.