философия против нейронауки — Моноклер
Рубрики : Нейронаука, Переводы, Последние статьи, Философия
Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными, сделав любое пожертвование или купив что-то из нашего литературного мерча.
Профессор философии Ханок Бен-Ями критикует позицию ученых-когнитивистов, уверенных, что человек не обладает свободной волей, и объясняет, почему нужно с осторожностью относиться к результатам экспериментов и не брать на веру утверждения о тотальном влиянии на нас бессознательного.
Не так давно на Scientific American вышло две статьи о свободе воли человека. Одна принадлежала перу психолога Адама Биара, занимающегося исследованием мозга и сознания ⓘПод сознанием ученые обычно понимают совокупность психических процессов, которые управляются человеком — прим. автора., другую в ответ на первую написал философ Ханок Бен -Ями с критикой позиции Биара. О чем спорили ученые мужи, читайте в нашем материале.
Вопрос о свободе воли: философия против нейронауки
В статье «Что нейронаука говорит о свободной воле», опубликованной в прошлом году в журнале Scientific American, психолог Адам Биар последовательно отстаивает идею о том, что человек не обладает свободной волей, о чем нам говорят исследования когнитивистов.
В качестве примера Адам Биар упоминает несколько случаев, знакомых каждому из нас. Обычно, когда утром мы просыпаемся за минуту до будильника или вытаскиваем не глядя нужную рубашку из шкафа, мы делаем это автоматически. Человеку нет необходимости обдумывать абсолютно каждый свой шаг: многие действия мы совершаем неосознанно, словно механически, будто по заранее заданной мозгом программе.
Развивая эту мысль, Биар обращается к исследованиям психологов Дэна Вегнера и Талии Уитли, которые предположили, что выбор, который человек совершает, принимая какое-либо решение, зависит от его прошлого опыта, а следовательно, и бессознательной области психики.
Обычно люди уверены, что сознание позволяет им полностью контролировать свое поведение, управлять реакциями и совершать обдуманный выбор.
Однако ученые-когнитивисты утверждают, что на поведение человека во многих ситуациях влияет бессознательное — та область психики, которая не подчиняется сознанию и не контролируется человеком.
Больше информации о взгляде ученых-когнитивистов на проблему свободы воли:
— Проблема сознания в психологии и философии: кто управляет нашими мыслями?
— Интервью с Диком Сваабом: «Свободы действий и бездействий не существует»
По мнению Вегнера и Уитли, бессознательное необходимо нам в качестве защитного механизма от «перегрева». Только представьте, с каким трудом нам бы давались действия, если бы приходилось обдумывать каждое телодвижение. Ради эксперимента попробуйте «включать» сознание и контролировать движения мышц во время ходьбы. Вы гарантированно не сможете развить привычную для вас скорость и в целом почувствуете колоссальное напряжение. Именно поэтому наш мозг, отработав схему, которая позволяет успешно выполнять определенное действие, например, ходить, исключает эту операцию из области сознательного и переводит в область бессознательного.
Однако философ Ханок Бен-Ями, ознакомившись с мнением Адама Биара, пишет о сомнениях, которые вызывают аргументы нейроученого. Философу кажется сомнительной идея, что мозг человека разграничивает процессы на те, которые контролируются сознанием и те, которые выполняются бессознательно. Он видит в постулировании некой специфической области, называемой «бессознательной», мистический характер. Основной аргумент философа заключается в том, что невозможно поставить такой эксперимент, который бы показал и доказал, что бессознательное существует как отдельная область психики.
Бен-Ями пишет, что предположение Дэна Вегнера и Талии Уитли только приводит нас в замешательство и ничего не объясняет. Как нам понимать мысль о том, что предыдущий опыт человека неким таинственным образом оказывает влияние на принятие решений в данный момент? В предположении когнитивистов остается неясным момент, как провести эту грань и как отделить действия, которые мы совершаем осознанно, от действий, совершаемых под влиянием «таинственного бессознательного».
Что может означать фраза «осознанное желание совершить определенное действие»? Значит ли это, что есть действия, которые мы совершаем неосознанно? Но как провести эту границу и как обозначить, какие действия мы совершаем осознанно, а какие неосознанно? Например, я случайно наступил на гвоздь: я даже не видел, что он был там; или я непреднамеренно оставил дверь открытой: я просто не думал об этом.
Философ же разрешает этот вопрос таким образом: осознанным действием будет считаться то, которое мы совершаем, преследуя определенную цель. А подтверждением того, что человек обладает свободной волей, будет служить наблюдение, что при схожих обстоятельствах, но имея больше вариантов для выбора, он сделал бы тот же самый выбор. По мнению Бена-Ями, целеполагание является одной из основных способностей и особенностей человеческой психики. Мы всегда выстраиваем деятельность так, чтобы скорее достичь своих целей, и никогда не делаем ничего без причины.
Таким образом, считает Ханок Бен-Ями, Вегнер и Уитли всего лишь вводят нас в заблуждение, утверждая, что наш выбор, наша цель обусловлена наполовину бессознательными мотивами и затуманена предыдущим опытом.
По мнению философа, наука не может дать нам убедительных аргументов относительно существования свободной воли, поскольку она вообще не может доказать существование области бессознательного.
Однако Биар пошел дальше и провел совместно с коллегой Полом Блумом собственный эксперимент для подтверждения своей позиции. Участники эксперимента находились перед монитором компьютера, на котором было представлено пять белых кругов, расположенных на экране в свободном порядке. Задача заключалась в следующем: быстро выбрать круг, до того как истечет время и один из пяти белых кругов окрасится в красный. В данном случае выбор круга – это момент сосредоточения на нем. Однако, как показал эксперимент, сделать выбор в пользу одного из белых кругов на фоне других белых кругов оказалось не так просто. В 30% случаев участники сообщали, что именно тот круг, который они выбрали, стал красным. В то же время, поскольку круг, который должен изменить цвет, определялся компьютером, то процент совпадения с выбором человека должен был составить 20%.
Хотя Биар и Блум допускают возможность того, что короткое время между сеансами могло испортить статистику результатов, они уверены, что погрешность незначительна и выводы из этого скромного эксперимента действительно значимы. По мнению психологов, данные эксперимента свидетельствуют о том, что мы можем систематически заблуждаться относительно понимания того, как мы совершаем выбор, и, соответственно, не обладаем никакой свободной волей. Они настаивают на том, что мозг влияет на процесс принятия решений человека.
Однако Бен-Ями, ознакомившись с процессом проведения эксперимента и его результатами, заключил, что теоретические обобщения, к которым стремятся ученые-когнитивисты, не отображают фактического положения дел. Философ делает акцент на том, что эксперимент не позволяет сделать однозначные выводы, и психологи подгоняют результаты под те прогнозы, которые они сделали перед началом эксперимента. Так, например, одна из проблем возникает при попытке экстраполяции выводов эксперимента с выбором круга на ситуацию, допустим, выбора продуктов в магазине. Совершенно непонятно, каким образом перенести эти результаты на живую ситуацию. Бен-Ями настаивает на том, что теоретические обобщения относительно того, как человек совершает выбор, спекулятивны. Цель этих спекуляций заставить нас согласиться с идеей, что мозг способен влиять и искажать внимание человека в момент совершения выбора. Однако, по мнению философа, эксперимент не доказывает ничего, кроме того, что наш мозг переключается с одного задания на другое медленнее, чем на это способна компьютерная программа.
Бен-Ями заключает: несмотря на растущий объем данных, полученных с помощью когнитивных наук, мы не можем быть уверены и окончательно убеждены в том, что эти данные отображают ситуацию такой, как она есть. На данном этапе вопрос о свободной воле не может быть окончательно разрешен нейронаукой, и вера в статистические данные – это всего лишь вера. Поскольку ученые пока не могут доказать существование сферы бессознательного, им остается только надеяться на то, что найдутся люди, которым покажутся убедительными их аргументы, и они поверят в то, что есть область бессознательного, которая оказывает колоссальное влияние на принятие решений человеком.
Бен-Ями призывает не принимать на веру эту гипотезу ученых, а также критически осмыслять информацию, которую нам выдают за истинную.
Источник: Philosophy versus Neuroscience on the Question of Free Will, What Neuroscience Says about Free Will / Scientific American
Обложка: Wikimedia Commons
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
бессознательноенейронаукапсихологияфилософия
Похожие статьи
как решают проблему детерминизма. Религиозная картина мира
Христиане считали, что Бог — источник предопределения, а человек не может познать свою судьбу. В этой части узнаем о религиозном подходе.
Это часть интерактивных уроков, подготовленных образовательной платформой Level One в сотрудничестве с крупнейшими российскими экспертами.
Еще 500 уроков по 15 направлениям, от истории и архитектуры до здоровья и кулинарии на levelvan.ru/plus
посмотреть все уроки
Автор урока
Виктор Горбатов
Тренер по аргументации и критическому мышлению, сооснователь Свободного университета, автор 30 научных статей и 2 учебных пособий по логике
Поговорим о том, как понятие свободы воли вписывается в религиозную картину мира, рассмотрим виды теологического детерминизма, позицию относительно свободы воли одного из Отцов церкви — Аврелия Августина и узнаем, как свобода воли соотносится с совершенствами Бога.
✝️ Теологический детерминизм утверждает, что источником предопределения является Бог. Рассмотрим виды теологического детерминизма, которые определяются тремя ипостасями Бога 👇
✨ Бог Отец — создатель мира, предопределяет историю из прошлого. Бог Отец является первопричиной всего, причиной появления мира и причиной чудес, именно он определял следствие из всех этих причин.
😇 Бог Сын — властелин не прошлого, а будущего. Бог Сын одновременно Бог и человек, он соединяет в себе две природы. Кажется, что Иисус Христос должен оказывать на мир меньшее влияние, чем Бог Отец, сотворивший мир, но именно он символизирует ту финальную точку, к которой стремится весь мир. Когда наступит конец света, Бог Сын будет всех судить и каждому воздаст по заслугам.
🕊 Святой дух — обитатель настоящего, он существует только здесь и сейчас, преисполняя человека вдохновением и благодатью. Святой дух влияет на ход истории через настоящее, он сподвигает людей на подвиги и важные решения.
🔺 В христианской картине мира складывается сложная модель предопределения — все, что происходит в мире, предопределено тремя способами и связь этих способов очень запутанная. Если спросить, может ли человек познать, что именно предначертано и сделать выводы — ответ скорее отрицательный, «пути Господни неисповедимы».
➡️ Если в античной философии преобладает рационалистический взгляд и если есть судьба, то она познаваема, у христиан судьба есть, но она непознаваема.
Одним из первых религиозных философов, размышлявших о свободе воли, был христианский богослов и философ, один из Отцов церкви Аврелий Августин (354—430). О том, что Августин думал о свободе воли, мы узнаем из антипелагианских трактатов и трактата «О свободе воли».
🗯 Августин жил в эпоху раннего Средневековья, в 4-5 веках нашей эры, к тому времени христианство еще не проработало свою догматику, происходили многочисленные споры. Одним из таких споров был спор о свободе воли.
🙋🏻♂️ Основатель еретического учения Пелагий утверждал, что свободная воля существует: каждый человек сам выбирает, как жить, что делать и кем быть. Последователи пелагианства были убеждены, что человек изначально свободен, то есть в конечном счете человек сам решает, исправиться ему или нет. Если все зависит только от человека, а Бог ни на что не влияет, то в такой картине мира Бог не нужен для спасения души.
🕊 Августин убежден, что свободная воля существует, но она незначима по сравнению с божественным провидением. Он объясняет, в чем человек свободен, а в чем нет: главная свобода человека, согласно Августину, выбрать правильное отношение, то есть определиться с приоритетами. Но если даже человек выбрал правильное отношение к жизни и захотел исправиться, одних только попыток самого человека не хватит. Человек должен рассматривать это как шанс, ждать от Бога помощи и прощения.
🙌🏼 В истории спасения души человек и свободен, и несвободен: что-то предопределено, а что-то в руках Бога.
Телеграм-канал
Level One
Вдохновляющие посты, новые запуски и подарки только для подписчиков
подписаться
Поговорим о том, как свобода воли соотносится с разными совершенствами Бога. Как можно соотнести свободу воли человека с тем, что Бог всезнающий?
Свобода человека концептуально противоречит всезнанию Бога 👇
❓ Если Бог знает все, то он знает, как человек себя поведет. Если Бог заранее знал, как человек себя поведет, получается, что человек не мог повести себя иначе. Если Бог, заранее знал, что сделает человек, получается, что у человека не было выбора.
🕰 Раннесредневековый философ Боэций (480—524/526)предложил свой вариант интерпретации свободы воли. Он утверждал, что человек существует внутри времени: настоящее, прошлое и будущее существуют только для человека, а для Бога время не течет, Бог существует в вечности.
Согласно Боэцию, неправильно утверждать, что Бог знает что-то заранее, наперед, потому что у Бога нет будущего, он одновременно видит и прошлое, и настоящее, и будущее. Божественное всезнание не является предзнанием.
🤔 Другое решение проблемы соотношения свободы воли и всезнания Бога предложил испанский философ Франциско Суарес (1548—1617). Он придумал концепцию так называемого среднего знания, согласно которой Бог действительно что-то знает заранее, но знание Бога — это не знание конкретных обстоятельств, конкретных событий чьей-то будущей биографии. Это знание того, как человек поведет себя в той или иной ситуации, знание, которое ничего конкретного не предсказывает, но в то же время такое знание утверждает, что Бог знает гораздо больше про человека, чем человек сможет проявить в своей реальной биографии. Согласно Суаресу, всезнание Бога не инвазивно, то есть не вмешивается в будущее, а значит оставляет человеку пространство для свободы.
Следующее совершенство Бога — всемогущество.
Понятие всемогущества предполагает, что Бог может все. И здесь мы сталкиваемся с некоторыми противоречиями.
⛰ Одно из которых ярко иллюстрирует так называемый парадокс камня.
Может ли Бог создать такой камень, который он сам потом не сможет поднять?
Традиционно считается, что в данном парадоксе мы видим, как свобода Бога ограничивает сама себя: Бог либо несвободен сотворить такой камень, либо он не сможет его поднять.
💡 Человеческую свободу можно рассмотреть, как аналог такого камня. Может ли Бог создать человека свободным? Если Бог всемогущ, то конечно может. С другой стороны, в той степени, в которой Бог дает человеку свободу, получается, что он отнимает свободу у себя. Давая человеку свободу, он дает возможность действовать в том числе вопреки тем законам, которые он, как Бог, вложил в ход вещей, то есть дает человеку возможность иногда действовать непредсказуемо, возникает противоречие.
Философы пытались по-разному разрешить это противоречие 👇
🧠 Например, средневековый теолог и философ Фома Аквинский (1225—1274) предложил ограничить понятие божественного всемогущества.
Он утверждал, что всемогущество означает, что Бог может все, но все, что логически непротиворечиво. То, что Бог ограничен законами логики не сковывает его свободу, а только оформляет ее.
💫 У Николая Бердяева (1874—1948) было совсем другое представление о свободе человека. Бердяев вдохновляется немецким мистиком эпохи Возрождения Якобом Беме, который предложил понятие безосновного, абсолютной первичной бездны (ungrund). Бердяев утверждает, что человеческая свобода — это и есть та самая бездна, сила, над которой даже Бог не властен. Бердяева можно назвать религиозным экзистенциалистом. Он находит в человеке не сущность, а экзистенцию, существование и фактически человека приравнивает к свободе. Свобода для Бердяева — это не какое-то качество, которое приходит и уходит, это суть человеческого бытия, которая даже для Бога является вызовом. По Бердяеву, историю определяют три силы: Бог, судьба и человеческая свобода, как полноправный фактор, который никак нельзя исключить, и даже Богу она неподвластна.
Как соотносятся свободная воля человека с божественной всеблагостью?
❓ Как согласовать существование Бога всеблагого, всемогущего, всезнающего и существование зла. Бог точно знает про зло и, если он всемогущий, он мог бы его изменить или искоренить, но он этого не делает, значит, он этого не хочет, а раз он этого не хочет, то он не всеблагой.
🤗 Одно из решений проблемы теодицеи (оправдания Бога) предлагает Аврелий Августин. Он утверждает, что Бог мог бы сделать мир хорошим по определению, запрограммировано детерминистически хорошим, таким, в котором даже зло, разрушение или повреждение оказывалось бы благом. Но в мире такого запрограммированного добра не осталось бы места для свободы.
➡️ Богу нужно, чтобы люди сами пришли к добру, и поэтому он оставляет человеку свободу.
Августин Блаженный, Филипп де Шампень, 17 век
Божественная истина через разум попадает в сердце и воспламеняет его.
курс Level One
Философия для жизни: как найти опору в сложные времена
Практический курс из 4 лекций о том, как сохранить себя в стремительно меняющемся мире. С помощью многовекового опыта философов научимся справляться с событиями современности и искать силы и поддержку в самом себе. Курс поможет задуматься о смысле жизни, примириться с абсурдом и посмотреть в лицо своим страхам.
Сегодня можно купить со скидкой 50%
2900₽
1450₽
подробнее о курсе
Да, детерминисты, есть свобода воли
Не только в политике умные в других отношениях люди постоянно переговариваются друг с другом. Люди, спорящие о том, есть ли у людей свобода воли, также имеют эту тенденцию. Нейробиолог и скептик по свободе воли Сэм Харрис годами сражался с философом и защитником свободы воли Дэниелом Деннетом и однажды пригласил его в свой подкаст с явной целью наконец-то встретиться с мыслями. Ух! Они снова пролетели мимо друг друга.
Кристиан Лист, философ из Лондонской школы экономики, специализирующийся на том, как люди принимают решения, выпустил новую книгу, Почему свобода воли реальна , которая пытается заполнить пробел. Лист принадлежит к молодому поколению мыслителей, таких как космолог Шон Кэрролл и философ Дженанн Исмаэль, которые разрушают старые дихотомии по свободной воле и считают, что тонкое прочтение физики не создает для нее противоречий.
Лист принимает определение свободы воли, данное скептиками, как подлинную открытость нашим решениям, и он соглашается, что это, кажется, противоречит заводной вселенной фундаментальной физики и нейробиологии. Но он утверждает, что фундаментальная физика и нейробиология — это только часть истории человеческого поведения. Вы можете быть большой группой атомов, подчиняющейся законам механики, но вы не просто группа атомов. Вы представляете собой сложную структуру атомов, и ваше поведение зависит не только от законов, управляющих отдельными атомами, но и от того, как эти атомы собраны.
На более высоком уровне описания ваши решения могут быть действительно открытыми. Когда вы заходите в магазин и выбираете между Android и Apple, результат не предопределен. Это действительно на вас.
Скептики упускают этот момент, утверждает Лист, потому что они полагаются на расплывчатые интуитивные представления о причинно-следственных связях. Они ищут причины наших действий в основных законах физики, однако на этом уровне даже не существует понятия причины, согласно более широкой теории причинности, разработанной ученым-компьютерщиком Джудеей Перл и другими. Причинность — понятие более высокого уровня.
Эта теория полностью совместима с представлением о том, что люди и другие агенты являются причинными силами в мире. Книга Листа, возможно, не разрешит этот спор — что могло бы произойти через тысячи лет? — но она, по крайней мере, заставит скептиков стать более изощренными в своих собственных рассуждениях.
Эти вопросы не являются абстрактными. Они лежат в основе системы правосудия и наших повседневных суждений о похвале и порицании. Трудно думать о людях, не предполагая, что мы не являемся авторами наших собственных решений. Но практическая необходимость допущения свободы воли сама по себе не является аргументом.
Ранее в этом месяце Лист разговаривал со мной из своего офиса в Лондоне, и вскоре мне захотелось посетить один из его уроков философии. Он излагал вопросы шаг за шагом и избегал жаргона и кроличьих нор, в которые попадают многие философы.
Что меня действительно поразило в этой книге, так это то, что вы даете честное изложение дела, против которого собираетесь выступать.
Я бы хотел, чтобы больше ученых сделали это. Так что же является аргументом против свободы воли ?
Скептик свободы воли утверждает, во-первых, что свобода воли требует одного или нескольких свойств: преднамеренной, целенаправленной деятельности; альтернативные возможности — что я должен иметь возможность поступить иначе; или причинный контроль над нашими действиями. Затем скептик утверждает, что эти свойства не могут быть найдены среди фундаментальных физических характеристик нашего мира. Разные скептики сосредотачиваются на разных свойствах.
Например, некоторые нейробиологи и философы, такие как Патрисия и Пол Черчленд, говорят, что мы должны понимать человеческое поведение не столько на когнитивном, психологическом уровне, где мы обращаемся к явным психическим состояниям, целям, намерениям и намерениям, сколько на более низком уровне. описания, как продукт биофизических процессов в мозгу. Люди имеют сильную склонность приписывать намерения всевозможным явлениям, таким как погода, стихийные бедствия или реки.
Мы больше так не делаем. По мере того, как наука о мозге становится более продвинутой, мы можем распоряжаться приписыванием интенциональности даже людям.
Если мы ищем свободу воли на фундаментальном физическом уровне, мы просто ищем не в том месте.
Вторая линия аргументации гласит, что если Вселенная детерминистична, как предполагают, по крайней мере, некоторые из наших лучших физических теорий, то нет места для выбора альтернативных возможностей. Детерминизм — это тезис о том, что если мы фиксируем полное состояние Вселенной в конкретный момент времени, возможна только одна будущая траектория состояний. Если мы зафиксируем состояние мира во время Большого взрыва или вскоре после него, вся последовательность событий после него будет неумолимо зафиксирована. Когда вы идете в кафе и спрашиваете себя: «Мне кофе или чай?» в начальном состоянии мира уже было бы записано, какой из этих двух выборов вы собираетесь сделать.
Третий аргумент заключается в том, что когда я поднимаю стакан с водой, чтобы выпить из него, это действие вызывается не моим намеренным психическим состоянием.
Скорее, это какой-то подсознательный, непреднамеренный физический процесс в мозгу. Бенджамин Либет обнаружил, что сознательное решение нажать кнопку не является началом причинно-следственной последовательности, инициирующей процесс, но сначала существует определенный образец бессознательной или подсознательной активности мозга, и он интерпретировал это как вызов свободе воли.
Эти аргументы имеют значительную силу. Один из способов отреагировать — смягчить понятие свободы воли, чтобы одно или несколько свойств, которые я упомянул, не требовались. Например, может быть, для свободы воли достаточно того, что я одобряю свои действия, и нет необходимости, чтобы я мог поступить иначе. Или, может быть, мы должны пересмотреть то, что мы подразумеваем под альтернативными возможностями. Может быть, я всегда собирался выбрать кофе, а не чай, но если бы гипотетически мир был немного другим, я бы сделал другой выбор.
Но это не та стратегия, которую я нахожу привлекательной. Я вполне счастлив признать, что свободная воля требует преднамеренной деятельности, альтернативных возможностей, среди которых мы можем выбирать, и обусловленности наших действий нашими ментальными состояниями.
Я думаю, что ошибка стандартных аргументов против свободы воли заключается в неспособности различать разные уровни описания. Если мы ищем свободу воли на фундаментальном физическом уровне, мы просто ищем не в том месте.
Давайте рассмотрим эти аргументы один за другим. Что вы скажете тем, кто считает идею о том, что люди — существа с целями и намерениями и что мы действуем в соответствии с ними, донаучным пережитком?
Если вы пытаетесь понять человеческое поведение не только в обычной жизни, но и в науке, то приписывание интенциональности совершенно необходимо. Невозможно и бесполезно объяснять человеческое поведение на уровне астрономически сложных паттернов возбуждения нейронов, происходящих в мозгу.
Предположим, я прошу таксиста отвезти меня на вокзал Паддингтон. Через двадцать пять минут я на месте. На следующий день я говорю шоферу отвезти меня на станцию Сент-Панкрас. Теперь водитель везет меня на Сент-Панкрас. Если я взгляну на лежащую в основе микрофизическую активность, мне будет очень трудно определить, что общего между этими двумя событиями.
Если мы переключимся на интенциональный способ объяснения, то сможем очень легко объяснить, почему таксист везет меня в Паддингтон в первый день и в чем разница во второй день, заставляющая водителя везти меня на вокзал Сент-Панкрас. Таксист понимает наше общение, формирует намерение отвезти меня на конкретную станцию, и у него явно есть к этому стимул, потому что так водитель зарабатывает на жизнь.
Нейробиологический скептик абсолютно прав в том, что на фундаментальном физическом уровне не существует такой вещи, как преднамеренная целенаправленная деятельность. Ошибка состоит в том, чтобы утверждать, что такой вещи вообще не существует. Интенциональная деятельность — эмерджентное свойство более высокого уровня, но от этого оно не менее реально. Всякий раз, когда наши лучшие научные объяснения конкретного явления обязывают нас постулировать определенные сущности или свойства, очень хорошей научной практикой является трактовка этих постулируемых сущностей или свойств как подлинно реальных.
Мы наблюдаем модели и закономерности в нашем социальном и человеческом окружении, и лучший способ разобраться в этих закономерностях и закономерностях — это наделить вовлеченных в них людей преднамеренной деятельностью.
А как насчет второго аргумента, вызова детерминизма — что, прежде чем я войду в кафе, заранее предопределено, что я закажу?
Вопрос о том, является ли мир фундаментально детерминистским, еще не выяснен — это зависит от того, как мы интерпретируем квантовую механику, — но предположим, что да. Это не требует, чтобы мир также был детерминирован на каком-то более высоком уровне описания. Индетерминизм на уровне психологии необходим для свободы воли и альтернативных возможностей. Это полностью совместимо с детерминизмом на фундаментальном физическом уровне.
Подумайте о прогнозе погоды. Метеорологов интересуют модели и закономерности более высокого уровня. На самом деле, само понятие погоды является понятием более высокого уровня. На уровне отдельных молекул воздуха не существует такой вещи, как погода.
Возможно, система на таком очень детальном уровне описания действительно будет вести себя детерминистически в соответствии с классическими физическими законами, но по мере того, как вы переходите к более макроскопическому описанию, вы абстрагируетесь от этой микрофизической детали. Это вызвано не невежеством с нашей стороны, а объяснительной потребностью сосредоточиться на наиболее заметных закономерностях.
Невозможно объяснить человеческое поведение на уровне сложных паттернов возбуждения нейронов в мозгу.
Когда вы рассматриваете макроскопические погодные условия, система оказывается не детерминированной, а стохастической или случайной. Мы можем приписывать вероятности различным сценариям, но это не тот случай, когда состояние погоды в настоящее время полностью определяет состояние погоды через несколько дней. Вполне возможно несколько разных траекторий.
Точно так же, чтобы описать полное состояние человеческого агента, мы не описываем полное микрофизическое состояние каждой элементарной частицы в мозгу и теле.
Это был бы неправильный уровень описания. Если наши лучшие теории человеческой деятельности заставляют нас постулировать развилки на дороге, между которыми могут выбирать агенты, то у нас есть очень веские научные причины принимать альтернативные возможности за чистую монету. Если вы спросите психологов, когнитивистов и экономистов, они дадут вам разные теории о том, как устроен человеческий выбор. Но все они рассматривают людей как агентов, которые сталкиваются с выбором между различными вариантами, поэтому все эти теории предполагают альтернативные возможности.
Подождите, я не уверен, что хочу индетерминизма на человеческом уровне. Я хочу, чтобы мои решения вытекали из моих размышлений, а не были результатом случайности.
Это тонко. Существуют различные формы индетерминизма. В статистической физике индетерминизм связан со случайностью. Но в социальных науках мы используем другой вид индетерминизма, основанный на доступности выбора. В теории принятия решений мы проводим различие между вариантами, которые агент может выбрать, и вариантами, которые агент фактически выберет, исходя из максимизации ожидаемой полезности или некоторых других критериев.
Если я рационален, я попытаюсь систематически делать выбор, соответствующий моим убеждениям, предпочтениям и целям. Но другие варианты не исчезают. Они доступны мне вплоть до момента моего выбора.
Общая тема, которую я улавливаю в ваших аргументах, заключается в том, что мы должны серьезно относиться к урокам наших научных теорий — всех наших теорий. Если физика говорит, что микроскопический мир детерминирован, мы должны принять это, по крайней мере временно, пока не появится какая-нибудь лучшая теория. Если психология говорит, что у людей есть реальный выбор, мы тоже должны это принять.
Да. Было бы не очень принципиально сказать, что фундаментальная физика является детерминистской, основываясь на том, что говорят наши лучшие теории фундаментальной физики, отвергая, например, что погодные системы являются индетерминистическими, основываясь на том, что говорят наши лучшие теории метеорологии. При условии, что наши лучшие теории в науках более высокого уровня хорошо подтверждены, у нас есть веские научные причины относиться к ним так же серьезно, как мы относимся к нашим фундаментальным физическим теориям.
Давайте перейдем к аргументу номер три, что у нас есть каузальный контроль над нашими собственными действиями.
Если мы примем мой ответ на первый вызов о том, что мы, люди, являемся преднамеренными, целеустремленными агентами, мы все еще можем беспокоиться о том, что наши цели не играют причинной роли. Нам нужно определить, что мы подразумеваем под причинно-следственной связью. Нейроскептические аргументы против свободы воли ссылаются на каузальные понятия, но часто не объясняют, что именно они означают.
В науке мы проверяем причинно-следственную связь, ища систематические корреляции, которые остаются в силе, даже если мы учитываем другие факторы. То, как разработчики причинных моделей сейчас склонны думать о причинности — в таких областях, как статистика, компьютерные науки, теория вероятностей и философия разума, — отражает этот аспект научной методологии. Этот подход называется интервенционистской теорией причинности. Сказать, что одна конкретная переменная вызывает другую, значит сказать, что если бы мы вмешались в первую переменную, изменив ее значение, мы вызвали бы изменение другой переменной.
Нет никакой концептуальной причины, по которой сложные системы искусственного интеллекта не могли бы считаться носителями свободы воли.
Допустим, сейчас у меня сформировалось намерение пошевелить рукой, чтобы поднять этот стакан и выпить немного воды. Что мы должны указать в качестве причины этого конкретного движения рук? Мое намеренное ментальное состояние, а именно мое намерение выпить, очень систематически связано с моими действиями. Если мое психическое состояние меняется, то и мои результирующие действия также меняются. Напротив, не каждое изменение или вариация лежащих в основе физических состояний приведет к изменению результирующего действия.
Ведущий философ, работами которого я очень восхищаюсь, Джегвон Ким, поднял важный вопрос против ментальной каузальности, так называемый аргумент каузального исключения. Если вы рассматриваете конкретное следствие и нашли причину, которая полностью объясняет это следствие, вы не должны одновременно постулировать еще одну отдельную причину того же следствия.
Это было бы актом каузальной гиператрибуции. Предположим, я снова поднимаю руку, чтобы попить воды. Вы можете полностью объяснить это действие, обратившись к физическому состоянию моего мозга, поэтому нет причин постулировать еще одну причину, а именно другую ментальную причину.
Мой ответ, который мы с Питером Мензисом разработали, заключается в том, что если мы примем интервенционистскую теорию причинности, аргумент причинного исключения, как правило, не будет иметь места. Для любой данной системы наиболее систематические причинно-следственные связи могут не включать переменные низшего уровня, но могут включать переменные более высокого уровня, или могут иметь место систематические причинно-следственные связи на обоих уровнях.
Позвольте мне посмотреть, следую ли я, используя метафору такси. У вас есть два переключателя. Одним из них является простой двоичный код Паддингтон-Стрит. Переключатель Панкрас. Другой — аналоговый циферблат, и вам нужно точно настроить его, чтобы установить пункт назначения.
Он может быть настроен на Паддингтон, но легкое нажатие меняет его на Сент-Панкрас, а еще одно — обратно на Паддингтон — это очень чувствительно. Бинарный переключатель является более эффективным средством управления результатом. Это аналогично поиску ментальной причины, а не атомарной.
Точно.
Что означают ваши взгляды на свободу воли? Обладают ли машины или даже корпорации свободой воли?
В моей совместной работе с Филипом Пети я утверждал, что организованные коллективы могут быть самостоятельными преднамеренными агентами, помимо своих отдельных членов. Примерами могут служить коммерческие корпорации, если они должным образом организованы. Эти групповые агенты не обладают такими когнитивными способностями, как мы с вами, но, тем не менее, мы можем сказать, что у них есть определенная форма свободы воли.
Нечто подобное можно сказать и о системах ИИ. Можно долго спорить о том, достаточно ли продвинуты современные системы ИИ, но нет концептуальной причины, по которой сложные системы ИИ нельзя квалифицировать как носителей свободы воли.
Подобно корпоративным агентам, которые, как мы также считаем, должны нести ответственность за свои действия, системы ИИ в идеале должны демонстрировать определенную форму моральной свободы действий, а не просто жесткое целеустремленное поведение в интересах прибыли или какой-либо другой их целевой функции. Поскольку мы используем все больше и больше систем искусственного интеллекта в условиях высоких ставок, мы хотели бы, чтобы эти системы принимали этически приемлемые решения.
Джордж Массер — отмеченный наградами научный писатель и автор книг Жуткое действие на расстоянии и The Compete Idiot’s Guide to String Theory . Следуйте за ним на @gmusser
Получайте информационный бюллетень Nautilus
Самые новые и самые популярные статьи доставляются прямо на ваш почтовый ящик!
Теории свободы воли — Библиография
- Журналы
- Войти
- Создать учетную запись
- Синтаксис
- Расширенный поиск
В эту категорию требуется редактор.
Мы призываем вас помочь, если вы квалифицированы.
Станьте волонтером или узнайте больше о том, что для этого нужно.
Философия действия > Свобода воли > Теории свободы воли
| Резюме | Теории свободы воли сосредоточены на двух основных вопросах: ее возможности и ее природе. Вопрос возможности почти всегда главным образом связан с тем, совместима ли свобода с каузальным детерминизмом, а также с тесно связанными (предполагаемыми) угрозами, такими как Божье предвидение. Философы могут быть либо компатибилистами, либо инкомпатибилистами в отношении отношения между свободой и детерминизмом. Конечно, философов особенно заботит вопрос о том, действительна ли свобода воли. Вопросы о природе свободы воли обычно рассматриваются в сочетании с вопросом о совместимости: философы разрабатывают описания свободы воли, чтобы показать, совместима она или нет с каузальным детерминизмом. Типология этих учетных записей появляется в категории братьев и сестер «темы по свободной воле». |
| Основные работы | Современные теоретики свободы воли делятся в основном на компатибилистов, инкомпатибилистов и импоссибилистов. Наиболее важным современным компатибилистом, вероятно, является Джон Мартин Фишер (Fischer & Ravizza, 1998), хотя реальная самооценка становится все более влиятельной (Arpaly, 2002; Scanlon, 2008). Инкомпатибилисты традиционно делятся на жестких детерминистов, считающих, что свобода воли несовместима с детерминизмом, а детерминизм верен, и либертарианцев. Либертарианцы, в свою очередь, делятся на агентно-каузальных теоретиков (например, О’Коннор 2000) и событийно-каузальных теоретиков (например, Кейн 19).96). Импосибилизм никогда не был популярен, но, кажется, немного растет (см., например, Strawson 1994). Почти импосибилизм Дерка Перебума также оказал влияние (Pereboom 2001). |
Показать все артикулы
Подкатегории:
Причинность агента ( 287 )
СООБЩЕНИЕ СООБЫТА675 )
Либертарианство о свободной воле ( 801 )
Полукомпьютибилизм ( 208 )
Теории свободы* ( 398 )
Теории свободной воли, MISC ( 2929222222)
.
См. также:
- Причина ( 5,983 | 72)
Вакансии в этой области
Техасский университет A&M
Приглашенный ассистент-профессор
0022
Постдокторская стипендия
Университет ДеПау
Аналитик новостей Prindle Post
Вакансии от PhilJobs
Материал для классификации
| Доступ за пределы кампуса Используете PhilPapers из дома? Создайте учетную запись, чтобы обеспечить доступ за пределами кампуса через прокси-сервер вашего учреждения. Контролировать эту страницу Будьте в курсе всех новых элементов, появляющихся на этой странице. |
details
Сюзанна Бобзиен — 2021 — Оксфорд: Oxford University Press.details
подробнее
Проблема трансцендентального аргумента в пользу свободы. Надин Эльзейн и Туомас К. Перну — 2019 — European Journal of Analytic Philosophy 15 (2): 13-32.details
подробности
подробнее
Присцилла Сакезлес — 2009 — Труды Бостонского коллоквиума по древней философии 24 (1): 163-196. подробности
Даниэль Капуст — 2009 — Европейский журнал политической теории 8 (3):293-311.подробнее