Тавтология в литературе примеры: что это, примеры использования в стихах

О функциях повторяемости в поэтическом языке фольклора Воронеж

«Фольклор более системен, чем литература» (1, 326), — сказал П.Г.Богатырев, имея в виду типовые образы, мотивы, ситуации, стилевые клише и весь спектр различного рода повторений на разных уровнях художественной системы устного народного творчества.

О повторяемости как о важнейшей черте народно-поэтического стиля писали еще В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов. Из представителей академического литературоведения XIX века особенно настойчиво об этом явлении говорил А.Н. Веселовский. В ХХ веке на повторяемости как древнейшем и важнейшем «механизме» фольклора, поддерживающем «определенную фольклорную эстетику» (2, 19), акцентировали внимание такие ученые, как В.Я. Пропп, Е.М. Мелетинский, А.П. Евгеньева, В.И. Еремина и другие.

Каковы же эстетические функции этого явления в устном народном творчестве? Из всех повторяющихся элементов фольклора, пожалуй, самым ярким показателем его художественной системности являются «общие места», поэтические формулы. По очень точному определению А.Н.Веселовского, «народная поэзия живет формулами… нет того личного элемента в описании, который вводит в него разнообразие, а есть одна, точно иконописная схема» (3, 188). Здесь, во-первых, говорится обо всей народной поэзии, а во-вторых, сама формульность понимается не как шаблонизация, а как действие «некоторого особенного способа выражения» (4, 81), принципиально отличного от литературного.

Действительно, по наблюдениям ученых-фольклористов, «типические места» охватывают, как правило, все наиболее важные, узловые моменты содержания любого фольклорного жанра. Поэтому наличие системы «общих мест» в народно-поэтическом жанре можно рассматривать как показатель его сформулированности, зрелости, а в самих «общих местах» видеть концентрированное выражение стилевых свойств данного жанра. Именно в loci communes гораздо чаще, чем в других звеньях произведения, встречаются повторения самых разных элементов поэтической стилистики. Один из них — тавтология, которую Ф. И. Буслаев считал самой характерной особенностью устного народного творчества.

Но ведь тавтологические сочетания встречаются не только в народной поэзии, но и в диалектах, и в литературном языке. В чем же специфика употребления тавтологии в языке фольклора?

Прежде всего, по наблюдениям А.П. Евгеньевой, в народной поэзии разные виды тавтологических сочетаний появляются гораздо чаще, чем в литературном языке и диалектах. Это явление исследовательница связывает с тем, что тавтология выполняет функцию «выражения общего, типического, что характерно для художественного стиля устной поэзии…» (5, 139). Эти совершенно верные утверждения, однако, нуждаются в более глубоком обосновании.

Действительно, если, например, тавтологическое сочетание «дождь дождит» в фольклоре, особенно в песенных жанрах, употребляется постоянно, если в диалектах его можно услышать лишь изредка, то в художественной литературе, за исключением произведений, ориентированных на народно-поэтический стиль, оно не встречается. Индивидуальный художник в соответствии с нормами литературного языка может сказать: «дождь», или «дождит», или «дождь идет», «моросит» и т.д., стремясь избегать повторений, лексически разнообразить свою речь. «Народные» художники, напротив, из всех возможных форм «избрали» и, по словам Г.О. Винокура, «актуализировали» и «узаконили» именно тавтологическую «дождь дождит», т.е. сделали ее постоянным элементом устно-поэтической языковой системы. Это значит, что данное сочетание стало одной из форм выражения особого способа образного мышления, характерного для фольклорного творчества и нехарактерного для творчества литературного. Суть этого способа состоит в том, что в народной поэзии движение образной мысли идет по линии сходства, родства, а в литературе — по линии различия, дифференциации тонов и оттенков, свойств и признаков.

В любом жанре фольклора это движение образной мысли осуществляется прежде всего в повторении функций элементов одного ряда на всех уровнях произведения: начиная с речевых элементов (лексических, грамматических, синтаксических, фонетических, ритмических) и кончая целыми звеньями сюжета, образами и картинами. При этом имеются в виду функции обобщения и конкретизации, изображения и оценки, т.е. функции создания художественного образа в фольклоре.

На речевом уровне особый способ фольклорного мышления яснее всего дает себя знать именно в тавтологии, потому что здесь он проявляется как прямое повторение, как «подобословие» (Ф.И.Буслаев). В сочетании однокоренных подлежащего и сказуемого «дожжи дожжят» глагол, обозначающий действие, повторяет и тем самым выделяет и усиливает основной признак существительного, обозначающего явление, с целью выражения его полноты, т.е. обобщения обозначаемого. При этом, хотя сказуемое, казалось бы, исчерпывает значение подлежащего, иная грамматическая форма, глагол, привносит новые, по сравнению с существительным, смысловые оттенки — усиление и уточнение явления через выражение его протяженности во времени.

Такую же картину представляют так называемые тавтологические эпитеты, которые А.Н.Веселовский считал самым древним видом эпитета, стоящим где-то у истоков образования фольклорной стилистической системы. Таковы, например, эпитеты в сочетаниях: «воля вольная», «горе горькое», «темница темная», «тоска тоскучая». И здесь определения, не углубляя и не обогащая сколько-нибудь значение определяемого, усиливают и одновременно конкретизируют его содержание.

То же самое можно наблюдать и в других видах тавтологических сочетаний, изученных и описанных А.П. Евгеньевой. Например: «век вековать», «шутки шутить», «суды судить», «ряды рядить», «думу думать», «седлать седло», «уздать узду» и т.д. Везде значение слова (его функция) повторяется, но с элементами усиления и уточнения, конкретизации. Иными словами, уже в тавтологии наблюдается не полное, прозрачное повторение, но с привнесением новых смысловых оттенков при сохранении основной функции — значения.

В других видах тавтологического повторения можно видеть колебания в ту или другую сторону: или в сторону полного совпадения лекси-ко-фонетической формы сочетаемых слов — так называемой усилительной тавтологии («далеко-далече», «чин-чином», «белым-бело», «давным-давно»), или в направлении постепенного расхождения смысла сочетаемых слов, где второе слово повторяет только основное значение первого, дополняя его новыми смысловыми оттенками, формируя новое, более объемное содержание.

Это расхождение можно наблюдать уже в таких тавтологических сочетаниях, как «красная девица», «белый свет», «солнце красное», «грязи топучие», которые представляют лишь этимологическое «тождесло-вие» (А.Н.Веселовский), но в реальном своем звучании и значении содержат значительные отличия.

В еще большей мере расхождение семантики сочетаемых слов можно видеть в синонимии, которую иногда называют семантической тавтологией (А.П. Евгеньева), но которая, по сути дела, таковой уже не является. К ней можно отнести ставшие неразложимыми, близкие к тавтологическим парные сочетания синонимов: «нежданно-негаданно», «подобру-поздорову», «конца-края», «вкривь и вкось» и другие; далее — самые различные парные и непарные синонимические сочетания типа: «знаю-ведаю», «путь-дорога», «бой-драка», «плясать-танцевать», «отец-батюшко», «сильные и могучие», «тоска и кручина», «не бьют — не казнят и не вешают», «кручинушка великая и печаль необъятная», «удалый дородный добрый молодец» и т.д.; наконец, неразложимые сочетания типа «хлеб-соль», которое нельзя, по сути дела, отнести не только к тавтологии, но и к синонимии.

В этом же ряду семантического расхождения сочетаемых слов, только с еще большей степенью смыслового отдаления, находятся и выражения с так называемыми «пояснительными эпитетами» (А.Н. Весе-ловский), или эпитетами, которые «берутся из нового наблюдения над явлением» (А.П. Потебня). Таковы, например, сочетания: «стол белоду-бовый», «цветок лазоревый», «косящето окошко», «ествушка сахарная», «двор широкий» и другие. В данном случае уже нет повторения значения определяемого в определении, как в тавтологическом эпитете, и образная мысль движется по линии присоединения нового признака, выраженного определением и не свойственного самому явлению, обозначаемому определяемым.

Примерами такого присоединения признаков могут служить разные виды скопления пояснительных эпитетов: «круты-славые бережки», «млад-сизой орел», «бела-ярая пшеница», «част ракитов куст», «бел-горюч камень», «бел-кудреватый» и т.д. Все эти эпитеты носят уточняющий характер, т.е. по сравнению с тавтологическими сочетаниями функция конкретизирующая в них преобладает над усилительной. Однако так же, как и в тавтологии, они исчерпывающе определяют явление, обозначенное определяемым, и потому служат средством обобщения. Таким образом, во всех названных и описанных случаях — тавтологии или синонимии, тавтологическом эпитете или пояснительном — действует принцип повторения и присоединения однородных элементов образного смысла.

Чем обусловлен этот принцип движения образной мысли в народной поэзии и в чем его отличие от литературы?

Как показывают примеры, смысл любого из приведенных словосочетаний заключается в выделении самого существенного признака предмета или явления, поступка или переживания, о которых идет речь, причем признака, который представляется самым важным и часто единственным народному сознанию, вне зависимости от того, является он таковым на самом деле или нет. С этой точки зрения «дождит», действительно, самое существенное свойство дождя, а «синее», видимо, не самый важный признак моря, так же, как «русые» не самое важное свойство волос. Однако на определенном этапе развития, в определенной местности, в определенных условиях они (признаки) представляются таковыми народному сознанию, входят в систему эстетических представлений народа, закрепляются традицией, преданием и повторяются устойчиво, постоянно. Именно выделение разными языковыми средствами важнейших с точки зрения народных представлений признаков предметов и явлений направляет образную мысль по линии повторения и присоединения единиц художественного смысла, а не по линии его углубления и развития, как это свойственно литературе. Это происходит потому, что каждое «определение» в словосочетании исчерпывает значение характеризуемого явления полностью, «до дна», и потому дальнейшее описание-изображение возможно только как повторение того же определения или как присоединение иных определений, но в той же функции выделения самого важного значения и потому стремящихся слиться с первым в единое неразложимое определение, как в случае скопления пояснительных эпитетов. В результате в фольклоре складывается своеобразная художественно-стилистическая система, в которой действуют свои законы: с одним и тем же значением используются в разных жанрах фольклора или в различных произведениях одного фольклорного жанра одни и те же стилистические средства; на основе тождества или сходства значений образуются тавтологические и синонимические словосочетания; а если идет варьирование в пределах традиции и какой-либо языковой элемент заменяется другим того же ряда (эпитет эпитетом, синоним синонимом и т. д.), то этот элемент-заменитель выступает в той же функции, что и прежний, — в функции исчерпывающего определения важнейшего с точки зрения народа признака явления. Развития как углубления и расширения значения того или иного стилистического средства ни в рамках традиции в целом, ни в пределах одного произведения не происходит. Значение устойчиво, функция постоянна.

При этом неверно было бы сделать вывод об отсутствии творчества в фольклоре, о механическом характере повторяемости в нем, хотя как периферийное возможно и такое явление (например, «окаменение» некоторых эпитетов). В целом же это именно творчество, но особое творчество — с помощью «канонов» (Д.С.Лихачев) или, по словам А.Н.Веселовского, «воспевание нового в старых формах». Другое дело, что каноны эти в зависимости от широты связывающей их традиции (общефольклорной, жанровой, региональной и т.д.) обладают разной степенью устойчивости, постоянства, а отсюда и повторяемости, полной или частичной. Однако во всех случаях повторяемость в фольклоре выполняет творческие функции: служит средством обобщения и выражения коллективной народной оценки характеризуемого предмета или явления.

Если сравнить по всем перечисленным признакам стилистические средства фольклора и письменной литературы, то в последней (имеется в виду литература нового времени, развившая в своих недрах искусство создания характеров, типизации и индивидуализации) можно наблюдать прямо противоположное явление. Во-первых, стилистика художественной речи в литературе не имеет образно-смысловых закреплений и варьируется в своих значениях как в творчестве различных писателей, так и в творчестве одного художника. И даже в пределах одного произведения образное содержание одного и того же стилистического элемента, как правило, не остается неизменным, а получает развитие, углубляясь, обретая различные смысловые оттенки и функции. Новое содержание открывается не с помощью повторения старого, или присоединения нового к старому, или замены его, но в той же функции, с тем же значением (как в устной поэзии), а путем углубления, расширения прежнего содержания, изменения его образного смысла. Эти соображения подтверждаются исследованием А. П.Евгеньевой различных синонимических сочетаний, используемых в устной поэзии и в других видах речевой деятельности. А.П.Евгеньева увидела отличительную особенность фольклорных синонимических сочетаний в том, что они всегда основываются на совпадении (как правило, частичном) значения компонентов, составляющих эти сочетания, в противоположность письменной литературе со второй половины XVIII века, где действует иной принцип — «стилистических и семантических различий», следовательно, «взаимоисключения» и «выбора одного из двух синонимов» (6, 263, 281-282).

Во-вторых, в литературе иной принцип художественного обобщения: не прямой (через определение важнейшего признака), как в устном народном творчестве, а опосредованный — через ряд косвенных, соотнесенных друг с другом по многим признакам, конкретизирующих определений. Таким образом, если в фольклоре закономерной, эстетически действенной является стилистика и семантика однородности, даже тождества, то в литературе, напротив, преобладает стилистическое и смысловое несходство, различие.

Если взять более крупные повторяющиеся элементы фольклора, то можно увидеть ту же картину.

Например, сопоставим поэтические формулы времени, которые часто встречаются в былинах и лирических песнях.

В былинах: «А день-то ведь за день, как дожжи дожжят, А неделька по недельке, как ручьи бежат, А год-то за год, как трава росла…» (7, 403).

В лирических песнях:

«Часочек мне кажется да за денечек,

Денечек покажется за недельку,

Неделька покажется за май месяц» (8, 153).

 

В былинной формуле ряд сравнений конкретных единиц движения времени с явлениями природы, соотносящихся по принципу лексико-синтаксического и ритмического параллелизма, выражает мысль о быстротечности и в то же время объективности течения времени, вне зависимости от восприятия человека. В лирической формуле переживание лирическим персонажем медленно тянущегося времени передается тоже посредством организации образных рядов (эмоциональных сравнений, переходящих в гиперболы) в конструкцию лексико-синтаксического параллелизма. Как видим, повторения пронизывают все уровни языка обеих формул. При этом они (повторения) носят присоединительно-перечислительный характер, т.е. они не развивают художественную мысль, как это было бы в литературе, а как однородные члены-понятия выражают одну и ту же мысль (в данном случае поэтическую мысль о времени), представляя, по словам В.Я.Проппа, «течение времени» «в видимых образах» (9, 522), что происходит, по определению И.А.Оссовецкого, «путем перечисления конкретных вариантов» (10, 229).

Если представить себе индивидуального художника, которому понадобилось выразить мысль о времени, аналогичную «былинной» или «лирической», то он, прибегнув, предположим, к тем же сравнениям, видимо, ограничился бы одним из них: «день за днем.», или «неделька за неделькой.», или «год за годом.»; «часочек как денечек», или «денечек как неделька», или «неделька как месяц», а дальше пошел бы по линии углубления и развития этой мысли. Народная же поэзия для выражения обобщенного понятия времени дает ряд параллельных, однородных по содержанию частных понятий времени и сравнений. Таким образом, приращение смысла идет в народно-поэтическом языке иначе, чем в языке художественной литературы: не путем приведения к единому художественному знаменателю всех разнородных элементов смысла через их соотнесение по общим признакам (так в литературе), а, напротив, путем варьирования единого художественного смысла, который «живет» в традиции, жанре, сюжете, поэтической формуле и т.д., в однородных (тождественных — при повторении и синонимичных — при присоединении) конкретных вариантах — частных единицах смысла. Все это говорит о существовании единой художественно-стилистической системы в фольклоре, в которой реализуется «особенный способ» народно-поэтического мышления и выражения, кардинально отличающийся от способов образного мышления и выражения в литературе.

Богатырев П.Г. Некоторые очередные вопросы сравнительного изучения эпоса славян / Основные проблемы эпоса восточных славян. — М., 1958.

Мелетинский Е.М. Эдда и ранние формы эпоса. — М., 1968.

Веселовский А. , март.

Добролюбов Н.А. Собр. соч.: В 9-ти т. — М.-Л., 1961. — Т.1.

Евгеньева А.П. Очерки по языку русской устной поэзии в записях XVII-XX вв. — М.-Л., 1963.

Там же.

Народные лирические песни / Библиотека поэта. Большая серия. — Л.,1961.

Пропп В.Я. Русский героический эпос. — М., 1958.

Оссовецкий И.А. Некоторые наблюдения над языком стихотворного фольклора / Очерки по стилистике художественной речи. — М., 1979.

 

Шибанова М.П (ВГУ)

 

 

определение и примеры :: SYL.ru

Каждому со школьных лет знакомо слово «тавтология». Слишком уж часто учителя словесности (да и не только они) пристыжали нерадивых учеников, употреблявших в своих сочинениях или устной речи выражения типа «масло масляное». Так часто, что запомнилось на всю жизнь. И крепко-накрепко въелось убеждение, что тавтологии нужно избегать любой ценой.

Термин «тавтология»

В русский язык термин «тавтология» пришел из античности. Древние греки словом tautologeo называли ситуацию, когда «говорится то же самое». Это его дословный перевод.

В анти чности выделяли также периссологию – повторение синонимов или других одинаковых по значению слов; и макрологию – наличие в речи лишних пояснений. Современная наука не разделяет данные понятия и каждое из них называет тавтологией. Итак, что такое тавтология? И правда ли, что она указывает только лишь на грубые изъяны речи? Может ли она быть уместной в тексте и не вредить ему?

Тавтология – определение и примеры с лингвистической точки зрения

Данным термином лингвисты обозначают повторение одних и тех же, однокоренных или похожих по значению слов, а также выражений. Например: «Верни мои книги, мои любимые книги…». Или: «Пришли холодные холода». Или: «Лучше остаться нищим, чем гореть потом в аду позора и стыда».

Из приведенных примеров видно, что тавтология не всегда бывает лишней. И это действительно так. Существует масса случаев, которые доказывают оправданность и даже незаменимость употребления тавтологии.

Но чаще она, конечно, уродует речь, делает ее безграмотной и некрасивой. «Масло масляное», «заплатить плату», «случился случай» и т. д. Такие и им подобные выражения звучат достаточно плохо…

Когда тавтология оправдана

Скорее всего, в старину простые люди на Руси и знать не знали, и ведать не ведали, что такое тавтология. Но активно использовали в своей речи ситуации, которые можно определить этим термином. Взять хотя бы популярнейшую народную «прелюдию»: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Она дошла до наших дней и воспринимается вполне органично.

В отличие от своих непросвещенных предков, русские классики, что такое тавтология, наверняка знали. Но тоже обожали вставить порой в свое бессмертное творение какое-нибудь повторение. Этим «баловались» и Пушкин, и Лермонтов, и Гоголь, и Бальмонт, и многие другие литературные «зубры».

И дело совсем не в том, что гениям прощается все. Без тавтологии на самом деле иногда никуда. Например, в таком примере, как «Варить варенье», нежелательно ни одно из слов заменять другим. Потому что нужно именно сварить (не пожарить, не спечь и не стушить) и именно варенье (а не повидло или джем). Во фразе «Падает вниз» тавтология нужна для усиления смысла. А в выражении «Волк есть волк» необходима, чтобы подчеркнуть истинность утверждения и абсурдность любых сомнений в нем.

Тавтология в логике

Последний из приведенных выше примеров использования тавтологии находится на границе словесности и логики, которая, кстати, тоже активно употребляет в своем арсенале данный термин.

Что такое тавтология с точки зрения логики? Это тождественно-истинное высказывание. Все тот же пример, или ему подобные: «Дом – это дом», «мать – это мать», «мое – это мое», — являются в данном случае удачной иллюстрацией.

Также иногда используют тавтологию для формулирования логических законов. Например: «Четыре разделить на два будет два или не будет два?», «Нуль равняется нулю или не равняется нулю?», «Дождь идет или не идет?».

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что тавтология – не всегда «сорняк». Она бывает и культурным «растением». Если применять ее достаточно аккуратно и грамотно, а не просто вследствие словарного дефицита, то она может вполне органично смотреться в тексте.

Тавтология: когда люди используют ненужные повторения

Тавтология — это литературный прием, при котором вы говорите одно и то же дважды, используя одни и те же слова, синонимы или почти синонимичные термины. В зависимости от того, как вы его используете, это может рассматриваться либо как поэтическая вольность, либо как ненужное повторение.

Тавтологии часто используются неосознанно, хотя вы можете использовать их преднамеренно для определенной цели.

Что такое тавтология?

Слово тавтология происходит от греческих слов tauto (что означает «то же самое») и logos (что означает «слово» или «идея»). Тавтология может означать отдельное слово, фразу или даже целый абзац, в котором повторяется одна и та же идея, но по-другому.

При правильном использовании он обеспечивает ясность и выделение фрагмента текста или создает преднамеренную двусмысленность, когда это необходимо. Однако используется плохо, и это просто добавляет ненужные слова, которые могут запутать вашу аудиторию.

Язык против логической тавтологии

Как сказано выше, языковая тавтология — это утверждение, в котором слова или идея повторяются, только с другими словами. Например, фраза « Я потерял его, значит, его нет. » — это языковая тавтология. Тот факт, что вы его потеряли, уже означает, что его больше нет. Говорить о последнем излишне.

Логическая тавтология — это утверждение, которое всегда верно независимо от истинности каждой из его частей. Одним из примеров является самоотменяющаяся фраза: « Эта собака белая или эта собака не белая. » Поскольку он включает в себя обе возможности, то он всегда верен.

Важно знать разницу между ними, чтобы избежать путаницы.

Примеры в литературе

Вот примеры тавтологии, встречающиеся в литературе.

1.

Аннабель Ли Эдгар Аллан По

В ее могиле там у моря —

В ее могиле у шумящего моря.

Помимо повторения слова «море», По также использует слова «гробница» и «гробница». Оба в основном означают одно и то же, место интернирования.

2.

Священная Эмили Гертруды Стайн

Роза это роза это роза это роза.

Крайняя прелесть.

Дополнительные гетры.

Крайняя прелесть.

Самое сладкое мороженое.

Страница возрастов страница возрастов страница возрастов.

Протертый Протертый провод.

Штейн использует здесь тавтологию для двух целей: подчеркнуть определенные идеи и создать ритм.

3.

Гамлет Уильям Шекспир

О, если бы и эта, слишком запятнанная плоть растаяла,

Оттаяла и растворилась в росе,

«Тать», «таять» и «распускаться в росу» — синонимы, которые образно указывают на стремление Гамлета к смерти.

4.

Полые люди Т.С. Элиот

Так кончается мир,

Так кончается мир,

Так кончается мир,

Не с треском, а с хныканьем.

Здесь Элиот использует тавтологию, чтобы укрепить и привлечь внимание читателя к идее конца света.

Примеры в повседневной речи

Вот некоторые тавтологии, которые можно найти в повседневном языке

• Банкомат (банкомат)
• Музыка EDM (электронная танцевальная музыка)
• Синдром РАС (синдром избыточного сокращения)
• DC Comics (Детективные комиксы комиксов)
• VIP-персона (очень важная персона)
• PIN-код (персональный идентификационный номер)
• Все холостяки — неженатые мужчины.
• По-моему, я думаю…
• В первую очередь
• Ты должен делать то, что должен.
• В непосредственной близости
• Это то, что есть
• Если знаешь, то знаешь
• Все больше и больше
• Краткий обзор
• Повторить еще раз
• Замерзший лед
• Необходимое требование
• Вернуться назад
• Повтори еще раз.
• Новинка
• 3 часа ночи
• 100 долларов
• чай чай ( чай на хинди означает чай)
• Булочки Бао ( Бао означает булочка на китайском языке)

Примеры из поп-культуры

Ниже приведены тавтологические примеры из музыки, фильмов, телешоу и других источников поп-культуры.

• Я хочу жить, пока жив — Бон Джови, это моя жизнь
• Только время покажет, выдержим ли мы испытание временем — Ван Хален, Почему это не может быть любовью
• Она любит тебя, да, да, да — Битлз, она любит тебя
• Легенда рассказывает о легендарном воине, чьи навыки кунг-фу стали легендой. — Кунг-фу Панда
• Без злобы ни к кому и с милосердием ко всем. — Авраам Линкольн
• Им просто нужно набрать больше очков, чем другая команда, чтобы выиграть игру. — Джон Мэдден
• Курение может убить вас, и если вас убили, вы потеряли очень важную часть своей жизни. —
  Брук Шилдс
• Жил-был уродливый ракушка. Он был настолько уродлив, что все умерли. Конец. — Патрик Стар

Функция тавтологии

Люди используют тавтологию по разным причинам, наиболее распространенной из которых является поэтический прием. Из-за его повторяющегося качества вы можете привлечь внимание к чему-то конкретному и заставить его лучше запомниться вашей аудитории.

Его также можно использовать для создания двусмысленности в вашем тексте, чтобы вызвать мысли у ваших читателей и заставить их анализировать вещи на более глубоком уровне.

Однако эффективно использовать тавтологию сложно. Это может показаться избыточным, монотонным и неясным, из-за чего вы будете выглядеть некомпетентными. По этой причине многие писатели вместо этого используют разные способы повторения, такие как анафора, эпистрофа и анадиплосис.

Какие ваши любимые примеры тавтологии? Поделитесь ими в комментариях ниже!

Если вам понравился этот пост, вам также могут понравиться: 

• Анафора: как использовать стратегическое повторение в письме
• Повторение в письме и риторике: 9 типов и примеров
• Изоколон: как Parallels улучшает ваше письмо
• Синекдоха: определение целого по частям

Коул Салао

Коул — автор блога и начинающий писатель. Он имеет степень в области коммуникаций и является сторонником медийной и информационной грамотности и ответственной работы со СМИ. Помимо его интереса к технологиям, ремеслам и еде, он также является типичным любителем научной фантастики и фэнтези, проводя большую часть своего свободного времени за чтением постоянно растущего списка того, что нужно прочитать. Либо так, либо откладывать написание своей книги. Пожелайте ему удачи!

Тавтология (язык) — Энциклопедия искусства и популярной культуры

Из Энциклопедии искусства и популярной культуры

(Перенаправлено из Тавтология (риторика))

Перейти к: навигация, поиск

«В иллюзорных вавилонах языка художник может продвигаться специально для того, чтобы заблудиться и опьянеть от головокружительных синтаксисов, отыскивая причудливые пересечения смыслов, странные коридоры истории, неожиданные отголоски, неведомые юморы или пустоты знания… но это поиски рискованны, полны бездонных вымыслов и бесконечных архитектур и контр-архитектур… в конце, если и есть конец, возможно, только бессмысленные отголоски». — Роберт Смитсон в «Музее языка в непосредственной близости от искусства» (1968) «Ясно, что мир чисто пародиен, другими словами, что каждая видимая вещь есть пародия на другую или то же самое в обманчивой форме. — «Солнечный анус» Жоржа Батая.

Связанные и

Википедия Викисловарь Магазин Рекомендуемые: Ромбикубоктаэдр Леонардо да Винчи

В литературной критике и риторике тавтология — это утверждение, которое повторяет одну и ту же идею, используя почти синонимичные морфемы, слова или фразы, т. одно и то же дважды». Тавтология и плеоназм не всегда различаются в литературе.

Подобно плеоназму, его непреднамеренность часто считают недостатком стиля. С другой стороны, преднамеренное повторение может быть эффективным способом подчеркнуть мысль или помочь слушателю или читателю понять мысль.

Иногда логические тавтологии, такие как «Мальчики будут мальчиками», смешивают с языковыми тавтологиями, но в целом риторическая тавтология неверна по своей сути.

Содержимое 1 Этимология 2 примера 3 Обсуждение 4 См. также

[править]

Этимология

Слово было придумано в эллинистическом греческом языке от ταὐτός ‘тот же плюс λόγος ‘слово/идея’., и передано через латынь 3-го века тавтология и французская тавтология . Впервые он появился на английском языке в 16 веке. Использование термина логическая тавтология было введено в английском языке Витгенштейном в 1919 году, возможно, после использования Огюстом Контом в 1835 году.

[править]

Примеры

• «Со злобой ни к кому, с милосердием ко всем», из второй инаугурационной речи Авраама Линкольна.

[править]

Обсуждение

Преднамеренное повторение значения направлено на то, чтобы усилить или подчеркнуть конкретный, обычно значимый факт о том, что обсуждается.

Например, подарок по определению бесплатен; использование фразы «бесплатный подарок» может подчеркнуть, что нет никаких скрытых условий или мелкого шрифта, будь то ожидание денег или взаимности, или что подарок делается добровольно.

Это связано с риторическим приемом hendiadys, когда одно понятие выражается с помощью двух описательных слов или фраз. Например, «кубки и золото» означает богатство, или «сей день и век» означает настоящее время. На первый взгляд эти выражения могут показаться тавтологичными, но они стилистически верны, потому что повторение значения — это всего лишь способ подчеркнуть одну и ту же мысль.

Использование тавтологии, однако, обычно непреднамеренно. Например, фразы «ментальная телепатия», «спланированные заговоры» и «маленькие карлики» подразумевают, что существуют такие вещи, как «физическая телепатия, спонтанные заговоры и гигантские карлики».

Параллелизм — это не тавтология, а особый стилистический прием. Большая часть ветхозаветной поэзии основана на параллелизме: одно и то же сказано дважды, но немного по-разному (Фаулер называет это плеоназмом).