Мимесис — Краткий словарь по эстетике
МИМЕСИС (от греч. mimesis — подражание, воспроизведение) — в античной эстетике основной принцип творческой деятельности художника. Античная и отчасти средневековая эстетика и теория искусства были едины в том, что все искусства основываются на мимесисе. Однако сама сущность мимесиса понималась писателями и мыслителями того времени по-разному. Пифагорейцы полагали, что музыка подражает «гармонии небесных сфер», т. е. музыке, пронизывающей весь универсум. Демокрит был убежден, что искусство (в широком античном понимании, как любая продуктивная творческая деятельность человека) происходит от подражания человека животным (ткачество от подражания пауку, домостроительство — ласточке, пение — птицам и т. п.). Наиболее подробно теория мимесиса была разработана Платоном и Аристотелем. При этом сам термин мимесис наделялся ими достаточно широким спектром значений. Платон считал, что подражание составляет основу всякого творчества. Поэзия, например, может подражать истине и благу.
Однако обычно искусства ограничиваются подражанием предметам или явлениям материального мира, и в этом Платон усматривал их ограниченность и несовершенство. Сам материальный мир, по теории Платона, — лишь очень огрубленное подражание единственно истинному миру идей. Поэтому подражание подражанию, какое мы видим, например, в живописи или в скульптуре, по его утверждению, уже совсем далеко отстоит от истины.
Собственно эстетическую концепцию мимесиса (во всей полноте) разработал Аристотель. «Искусство подражает природе»,— писал он, имея в виду не механическое копирование природных явлений, а образное их воспроизведение в соответствии с законами того или иного вида искусства. Поэт и живописец должны «подражать непременно чему-то одному из трех»: изображать вещи такими, «как они были или есть, или как о них говорят и думают, или какими они должны быть». Теория Аристотеля включает в себя и адекватное отражение действительности, и деятельность творческого воображения, и идеализацию действительности.
В зависимости от творческой задачи художнику «приходится подражать или лучшим, чем мы, или худшим, или даже таким, как мы», людям, т. е. он может сознательно или идеализировать и возвысить своих героев (как поступает трагический поэт), или представить их в смешном и неприглядном виде (что присуще авторам комедий), или изобразить их в их обычном виде.
Целью мимесиса в искусстве является приобретение знания и возбуждение чувства удовольствия от воспроизведения, созерцания и познавания предмета.Художники поздней античности, как правило, выделяли один из аспектов платоновского или аристотелевского понимания мимесиса. Так, в эллинистической теории и практике изобразительных искусств господствовала тенденция создания иллюзорно-натуралистических изображений (вспомним неподдельное восхищение писателей той поры «виноградом» Зевксиса, «занавесом» Паррасия, «Телкой» Мирона и др.).
В средние века миметическая концепция искусства уступает место образно-символической, а сам термин мимесис наполняется новым содержанием.
Историк IV в. Евсевий Памфил, например, считал, что «верным подражанием истине» может быть лишь символически-аллегорическое изображение. У автора «Ареопагитик» «неподражаемым подражанием» назван символический образ «по контрасту», обозначающий умонепостигаемый архетип. Дальнейшее развитие концепция мимесиса получила в теории подражания Возрождения и Нового времени и нашла отражение в современных концепциях реалистического искусства.
Теория мимесиса.
Ми́месис — один из основных принципов эстетики, в самом общем смысле — подражание искусства действительности.
Демокрит
В V веке до н.э. слово «мимесис» из языка культа пришло в философский язык. Для Демокрита это скорее технический, чем эстетический термин: люди в ткачестве подражают пауку, в строительстве— ласточке, в пении— лебедю и соловью.
Платон
Мимесис
становится у Платона актом пассивного
копирования внешней стороны (видимости)
вещей.
С его точки зрения, подражание—
это не тот путь, который ведет к истине.
Аристотель
Трансформировал платоновскую теорию, утверждая, что, подражая вещам, искусство может представить их более красивыми или отвратительными, чем они есть, что оно может (и даже должно) ограничиваться их общими, типичными, необходимыми свойствами.
Эллинизм
Теория подражания была продуктом классической эпохи в Греции. Эллинистическая и римская эпохи в принципе ее сохранили, но вместе с тем выдвинули против нее возражения и контрпредложения. Например, Филострат Старший считал воображение действием более мудрым, чем подражание, ибо подражание определяет единственно то, что увидено, а воображение то, что не видели.
Средние века
Ранние
и крайние христианские мыслители, такие
как Тертуллиан,
считали, что Бог запрещает делать
какие-либо рисунки этого мира; схожим
образом думали иконоборцы.
От таких крайностей схоласты были свободны, зато они считали, что
духовные узоры выше, ценнее материальных.
При таких предпосылках теория подражания
отошла на второй план, а термин «подражание»
употреблялся редко. Однако он возрождается
у гуманистов
XII века, без
ограничений великий последователь
Аристотеля Фома
Аквинский.
Ренессанс
В эпоху Возрождения подражание вновь стало основным понятием теории искусств, а теория подражания достигла своего апогея. С начала XV века теория подражания была воспринята пластическими искусствами (Леон Баттиста Альберти, Леонардо да Винчи, Джироламо Кардано).
Теория
подражания сохраняла свои позиции в
теории искусств по крайней мере на
протяжении трех столетий. Нововведением
Ренессанса, важным в последствиях, был
тезис: подражать следует не только
природе, но также и прежде всего тем
художникам, которые лучше других умели
ей подражать, то есть древним.
Но уже Дидро подвергает теорию подражания существенной коррекции: он считает, что хорошее искусство воссоздает действительность не прекрасную, но настоящую. Это уже начаток теории реализма, процветавшей в XIX веке. Несмотря на различия, реализм был новой версией старой теории: идеей мимесиса повседневной реальности в ее социально-экономических аспектах.
Миметическая теория | Что это такое
Миметическая теория — это концепция, разработанная французским антропологом двадцатого века Рене Жираром, который увидел, что человеческое желание — это не индивидуальное , а коллективное , или социальное.
Это приводило к конфликтам и насилию на протяжении всей истории человечества.
Миметическая теория проходит через четырехэтапный процесс:
- Миметическое желание: После удовлетворения основных потребностей (пища, секс, безопасность, кров) люди переходят в царство желание , в котором нет биологического «радара» или инстинктов, которые бы их направляли. Вместо этого их радар становится других людей . Люди хотят того, чего хотят другие люди. Желание социально.
- Конфликт. Поскольку люди хотят того же, чего хотят другие люди, неизбежно возникнет конфликт, поскольку люди конкурируют за одни и те же товары. Миметическое желание ведет к миметическому соперничеству.
- Поиск козла отпущения. Когда миметическая зараза распространилась по всему сообществу и привела его к хаосу, типичным способом, которым человеческие сообщества справились с хаосом, был механизм поиска козла отпущения, в котором группы (через миметический процесс) выделяют отдельного человека или проблему как источник своих проблем и насильственно изгнать или устранить этого члена из сообщества.
- Сокрытие. После того, как механизм поиска козлов отпущения был введен в действие, вокруг него возникает человеческая культура как способ скрыть убийство, лежащее в основе. Табу, запреты и другие законы вводятся для предотвращения распространения насилия, которое привело к первоначальному убийству, а убийство совершается ритуально снова и снова как средство катарсиса и способ предотвращения дальнейшего распространения насилия. . Это равносильно сложному культурному сокрытию. Это относится к нациям, сообществам, организациям и даже семьям.
Для краткого введения в теорию миметики посмотрите видео «Изобретение вины» Кевина Либера из Vsauce2.
Предыстория
Рене Жирар впервые проникся миметической теорией, когда ему было немного за двадцать, и он заканчивал свое образование во Франции.
Он влюбился.
После короткого и напряженного периода ухаживаний у него установились стабильные отношения со своей девушкой. Потом все изменилось в одно мгновение. Его девушка спросила его, не хочет ли он жениться.
Сразу же его желание уменьшилось. Он быстро отступил. Это было незадолго до того, как он разорвал отношения.
Она согласилась, пошла своим путем и начала встречаться с другими мужчинами.
Внезапно его снова потянуло к ней. Он заметил кое-что, что показалось ему любопытным и тревожным. Чем больше она отказывала ему в себе, тем больше он хотел ее.
Как будто ее желание к нему как-то повлияло его желание к ней. «Я вдруг понял, что она была для меня и объектом, и посредником, своего рода моделью», — сказал он. Его снова потянуло к ней не потому, что он вдруг увидел в ней какое-то новое качество, которого не замечал в ней раньше; он снова потянулся к ней потому что она отказала ему в себе . Она моделировала ему то, что он должен хотеть .
Жирар не мог полностью понять, что происходит, пока много лет спустя он не увидел ту же динамику, проявляющуюся в человеческой истории и в текущих событиях. Но даже тогда, в своем коротком романе, он увидел, что желать было больше, чем думает большинство людей, особенно скрытую роль модели.
Рекламная индустрия и индустрия моды знали об этом десятилетиями. Креативные агентства, стоящие за рекламой Superbowl, не просто показывают нам то, что они хотят, чтобы мы купили. Они почти всегда показывают нам другие люди хотят то, что они хотят, чтобы мы купили.
Что такое миметическая теория? – Коллоквиум о насилии и религии
Обзор
Миметическая теория Рене Жирара началась с понимания желания и превратилась в великую теорию человеческих отношений. Основываясь на прозрениях великих писателей и драматургов — Сервантеса, Шекспира, Стендаля, Пруста и Достоевского — Жирар понял, что человеческое желание — это не линейный процесс, как часто думают, когда человек автономно желает желаемого по своей сути объекта (Мередит желает МакДрими).
Миметическое желание ведет к эскалации, поскольку наше общее желание укрепляет и разжигает нашу веру в ценность объекта. Эта эскалация таит в себе потенциал войны всех против всех. По словам Жирара, основным средством предотвращения тотальной эскалации стало то, что он называет механизмом козла отпущения, в котором конфликт разрешается путем объединения против произвольного другого, которого исключают и обвиняют во всем хаосе. Когда виновная сторона уходит, конфликт прекращается, и в общество возвращаются мир и общественный порядок. Однако достижение общественного порядка таким образом возможно только в том случае, если исключающие стороны единодушно считают, что исключаемое лицо или группа являются действительно виновны или опасны.
Изучение Жираром различных «мифов о происхождении» показало, что козлы отпущения, независимо от их фактического преступления, несут на себе бремя всех преступлений общества. Прочитанные наизнанку, эти истории раскрывают многое о попытках первобытного общества обуздать насилие и восстановить порядок в хрупком мире без гражданских структур. Вся человеческая культура, по словам Жирара, построена на системе поиска козлов отпущения и повторения ритуалов. Это прочтение культуры, вдохновленное пониманием невиновности жертвы, доступное в иудейских и христианских писаниях, сделало возможным повышенное осознание этого механизма и его последствий, чтобы прервать эти процессы и достичь другого рода мир.
Подводя итог, можно сказать, что миметическая теория состоит из трех взаимосвязанных движений: миметического желания, механизма поиска козла отпущения и откровения. Будет полезно вернуться к этим движениям более подробно, начиная с желания.
Миметическое желание
Миметическое желание действует как подсознательное подражание чужому желанию.
Одна и та же бессознательная тяга объясняет и дружбу, и соперничество. Например, предположим, что я аспирант в области психологии, и я отчаянно хочу работать с уважаемым профессором на нашем факультете, доктором Джонсом. У доктора Джонса, кажется, есть все — уважение, процветающая исследовательская лаборатория и много сотрудничества со всемирно известным психологом доктором Смартом. Целый год я усердно работаю, чтобы быть как доктор Джонс — копирую ее методы исследования, посещаю подобные конференции и работаю в темпе, отражающем темп доктора Джонс. Со временем моя исследовательская практика набирает обороты, и вскоре именно меня, а не доктора Джонса просят возглавить конференции с доктором Смартом. Вскоре доктор Джонс, гордившийся моими успехами, начинает думать обо мне как о сопернике за возможность работать с доктором Смартом. Доктор Джонс может даже обвинить меня в новом желании — желании разрушить ее карьеру, и она может вскоре действовать, чтобы подорвать мою карьеру, а не поощрять ее.
Сотрудничество превратилось в соперничество, а дружба во вражду.
Рене Жирар назвал это «миметическим соперничеством», чтобы подчеркнуть движение от отношений модели-субъекта к модели-препятствию. Этот сдвиг происходит, когда желания сходятся на объекте, который нельзя разделить (например, работа, приз за первое место или любовник) или которым соперники не хотят делиться (например, слава или работа с доктором Смарт). Важно отметить, что два соперника теперь являются моделями друг для друга, разжигая друг в друге желание работать с доктором Смартом, желая владеть им исключительно. Каждый теперь является образцом-препятствием для другого, что оба категорически отрицают. Каждый будет утверждать, что его желание независимо, а другой предал их дружбу из-за простой злобы. Жирар указывал, что проблема не в том, что желания миметичны, а в том, что, цепляясь за мираж собственной оригинальности, мы становимся склонными обвинять других, вместо того чтобы признавать свое участие в миметическом соперничестве.
Понимание желания и конфликта таким образом подчеркивает взаимозависимую природу человеческой мотивации и информирует такие области, как литература, психология, социология, экономика, политология, психотерапия, коммуникативные исследования, управление конфликтами и многое другое. Миметическая теория ставит под сомнение хорошо известные принципы, такие как реалистическая теория конфликтов, теория рациональных акторов в экономике и многие теории в психологии, предполагающие, что поведение зависит от автономного, рационального индивидуума. Недавние публикации, посвященные миметическому желанию, включают «Мимезис и наука: эмпирические исследования подражания и миметической теории культуры и религии» под редакцией Скотта Р. Гаррелса; «Под завесой странных стихов: чтение скандальных текстов» Иеремии Альберга; «Призрак эго: модернизм и миметическое бессознательное» Нидеша Лоту; Миметическая политика: диадические паттерны в глобальной политике Роберто Фарнети и Интимная сфера: желание, травма и миметическая теория Марты Дж.
Рейнеке.
Механизм козла отпущения
Второе движение в миметической теории — это механизм козла отпущения. По мере того как соперники все больше и больше увлекаются друг другом, друзья и коллеги могут миметически втягиваться в конфликт по мере формирования соперничающих коалиций. То, что началось как личная битва, может перерасти в гоббсовскую битву всех против всех, угрожающую сплоченности и миру всего сообщества. Один из способов решения этой проблемы — найти виновного в конфликте, против которого могут объединиться все соперничающие коалиции. Этот несчастный человек может быть виновен, а может и нет. Все, что требуется для того, чтобы решение с поиском козла отпущения сработало, — это универсальное признание его вины и то, что, когда его накажут или изгонят из сообщества, он не сможет отомстить. Доказательство его вины находится в мире, который теперь возвращается к сообществу, достигнутом в силу единодушия против него.
Миметическая теория позволяет нам увидеть, что достигнутый таким образом мир является насильственным, достигается за счет жертвы и строится на лжи о виновности жертвы и невиновности сообщества.
Этот механизм функционировал у истоков человеческого рода, когда этот мир возник как по волшебству и был приписан визиту неоднозначного бога, который сначала явился как ужасная причина конфликта, а затем оказался его лекарством. Появились запреты, запрещающие подражательное поведение, ведущее к конфликту, развились ритуалы, состоящие из хорошо контролируемой мимики искупительного насилия над жертвой (первоначально человеком, позднее животным и т. как мы стали людьми в результате посещения богов. Этот метод контроля над насилием с помощью насилия можно найти в обрядах и мифах, распространившихся по всей нашей планете и породивших человеческую культуру.
Поиск козлов отпущения также действует у людей на уровне личности. Мы все конструируем идентичности против кого-то или чего-то другого. Я женщина, а не мужчина. Я либерал, а не консерватор. Я атеист не верующий. И что наиболее проблематично, я хороший, а не плохой. Когда нам нужно, чтобы какой-то другой человек или группа были плохими, чтобы мы могли поддерживать наше ощущение себя такими же хорошими по сравнению с ними, мы занимаемся поиском козла отпущения.
Мы используем других, чтобы укрепить нашу идентичность, точно так же, как сообщество использует козла отпущения для разрешения своего внутреннего конфликта.
Хотя изучение козла отпущения потеряло популярность в социальных науках после некоторого признания после Второй мировой войны, миметическая теория возрождает эту концепцию и рассматривает ее как антропологическую эволюцию человеческой потребности сдерживать конфликт. Поскольку теория Жирара следует за желанием нечеловеческих видов через очеловечивание и далее, она объясняет причины распространенности поиска козлов отпущения и почему они существовали во все времена. Тот факт, что козлы отпущения содержат конфликт и упорядочивают новые культурные основы, информирует теоретиков эволюции, историков, социологов, политологов и ученых, работающих в области исследований мира и разрешения конфликтов. Теория также предлагает объяснения для организационных консультантов, которые помогают в случаях издевательств в школе, колледже и на рабочем месте.
Недавние публикации включают «Бесплодную жертву: эссе о политическом насилии» Поля Дюмушеля; Как мы стали людьми: миметическая теория и наука об эволюционном происхождении под редакцией Пьерпаоло Антонелло и Пола Гиффорда; и «Месть наоборот: запутанные петли насилия, мифов и безумия» Марка Р. Анспаха.
Откровение
Когда сообщество, переживающее агонию конфликта, обретает мир путем насильственного изгнания козла отпущения, оно не может понять, что это их собственное единодушное насилие привело к миру. Эта слепота со стороны участников в отношении того, что они на самом деле делают — убийства невинной жертвы — является одним из основных элементов, необходимых для работы механизма поиска козлов отпущения. Жирар отмечает, что иметь козла отпущения не значит знать, что он у вас есть. Другими словами, участники механизма поиска козлов отпущения искренне верят в вину жертвы, вину, которая, по-видимому, подтверждается восстановлением мира.
Жирар считает, что сила христианства заключается в «разоблачении» механизма козла отпущения.
Здесь открытие означает, в буквальном смысле, отдернуть занавеску, чтобы увидеть, что за всем этим дымом и звуками стоит всего лишь маленький человечек, дергающий за рычаги. Евангелия имеют ту же структуру, что и мифы, но совершенно другую перспективу — ключевой вопрос для Жирара. В мифах нам дают козла отпущения, чья смерть обещает и исцеление расколотых общин, и умилостивление богов. Однако из евангельской истории мы постепенно узнаем, что Бог — это жертва , и что кровь жертвы умилостивила только людей, а не Бога. Рассказ о реальном событии таким особым образом способствует обращению. Хотя мы думаем, что евангелия рассказывают историю о Боге, Жирар вслед за Симоной Вейль показывает, что евангелия в такой же степени о нас (людях), как и о Боге. И истинная сила истории, или обращения, заключается в постоянном изменении того, как мы читаем не только евангельскую историю, но и все остальное. Вместо того, чтобы читать через призму жертвенности, мы читаем через призму прощения, понимая, что мы, как на индивидуальном, так и на социальном уровне, были вовлечены в многопоколенный процесс преследования и изгнания других.
И что Бог не имеет никакого отношения к этому насилию.
Миметическая теория начинается с человеческой формы желания и не покидает человека, даже когда она связана с теологией. Обращение к теологии в ее третьем движении не есть бегство из земного царства. Можно увидеть, как все его «теологические» прозрения проявляются на антропологическом уровне. Жирар считал, что люди настолько глубоко привыкли к схемам эскалации насилия, а механизм козла отпущения был настолько самооправдательным, что он пришел к выводу, что для достижения человеческого искупления необходимо какое-то реальное, сверхъестественное вмешательство.
Многие богословы и религиозные педагоги опираются на идеи миметической теории как способ понимания Бога как жертвы, фундаментальной человеческой склонности к поиску козла отпущения и того, что все это означает в стремлении к культурному порядку, справедливости и примирению. Миметическая теория оказывает глубокое влияние на библейскую герменевтику, сотериологию, теологию искупления, христологию и исследования в области иудаизма, ислама и индуизма.