Типология в психологии это: Типологии личности в психологии | Блог 4brain

Типология — Психологос

Типология по К.Г. Юнгу

Типология по Юнгу — это система индивидуальных установок и поведенческих стереотипов, образованная с целью объяснения разницы между людьми. Юнг хотел объяснить, почему сознание у разных людей действует по-разному. С этой целью он создал психологическую типологию на базе обширных исторических исследований типов в литературе, мифологии, эстетике, философии и психопатологии. В отличие от более ранних классификаций, основывавшихся на наблюдениях за поведенческими стереотипами, которые, в свою очередь, определялись темпераментом человека или его физиологическими особенностями, юнговская модель связана с движением энергии и теми путями, по которым тот или иной человек привычно или предпочтительно ориентируется в мире.

«Целью психологической типологии не является классификация людей на категории — само по себе это было бы довольно бессмысленным делом. Ее цель, скорее, — обеспечить критическую психологию возможностью осуществлять методическое исследование и представление эмпирического материала.

Во-первых, это критический инструмент для исследователя, нуждающегося в опорных точках зрения и направляющей линии, если он стремится свести хаотический избыток индивидуального опыта к некоторому порядку. В этом отношении типологию можно сравнить с тригонометрической сеткой или, еще лучше, с кристаллографической системой осей. Во-вторых, типология — большой помощник в понимании широкого разнообразия, имеющего место среди индивидов, а также она предоставляет ключ к фундаментальным различиям в ныне существующих психологических теориях. И наконец, что не менее важно, это существенное средство для определения «личностного уравнения» практического психолога, который, будучи вооруженным точным знанием своих дифференцированной и подчиненной функций, может избежать многих серьезных ошибок в своей работе с пациентами. Предлагаемая мной типологическая система является попыткой, основанной на практическом опыте, дать объяснительную основу и теоретический каркас для безграничного разнообразия, которое до этого преобладало в формировании психологических понятий.

В такой молодой науке, как психология, ограничение понятий рано или поздно станет неизбежной необходимостью. Когда-нибудь психологи будут вынуждены согласиться относительно ряда основных принципов, позволяющих избежать спорных интерпретаций, если психология не собирается остаться ненаучным и случайным конгломератом индивидуальных мнений» (ПТ, пар. 986 — 987).

Юнг различал восемь типологических групп: две личностные установки — интроверсию и экстраверсию — и четыре функции — мышление, чувство, ощущение и интуицию, каждая из которых может действовать интровертным или экстравертным образом.

Интроверсия и экстраверсия являются психологическими формами приспособления. В интроверсии движение энергии направлено во внутренний мир. В экстраверсии интерес направлен в сторону внешнего мира. В одном случае субъект (внутренняя реальность), а в другом объект (предметы, другие люди, внешняя реальность) играют первостепенную важность.

«…на основе множества наблюдений и опытов я пришел к выводу о наличии двух основных установок или типов установки, а именно интроверсии и экстраверсии. Первый тип установки — в норме — характеризует человека нерешительного, рефлексивного, замкнутого, который нелегко отвлекается от себя, избегает объектов, всегда находится как бы в обороне и охотно прячется, уходя в недоверчивое наблюдение. Второй тип — в норме — характеризует человека любезного, по видимости открытого и предупредительного, который легко приспосабливается к любой данной ситуации, быстро вступает в контакты и часто беззаботно и доверчиво, пренебрегая осторожностью, ввязывается в незнакомые ситуации. В первом случае определяющую роль явно играет субъект, а во втором – объект

» (ПБ, с. 77-78).

На практике продемонстрировать экстравертную и интровертную установки как таковые невозможно; в изолированном виде они просто не существуют. Принадлежность человека к тому или иному типу становится более очевидной лишь в связи с одной из вышеуказанных четырех функций.

Ощущающая функция устанавливает то, что нечто существует, мышление говорит нам, что представляет собой это нечто существующее, чувство сообщает, что чего стоит, а через интуицию мы получаем смысл того, что с этим может быть сделано. Любая функция сама по себе еще не является достаточной для упорядочивания нашего опыта относительно нас самих или окружающего нас мира, для этого, пишет Юнг, требуются все четыре:

«Для полной ориентации все четыре функции должны внести одинаковый вклад: мышление обязано облегчить опознание и осмысление, чувство расскажет нам о том, в какой степени те или иные вещи оказываются важными или неважными для нас, ощущение сообщает о конкретной реальности посредством зрения, слуха, вкуса и т. д., а интуиция делает нас способными к предугадыванию скрытых возможностей, гнездящихся в подоплеке явлений, на их заднем плане, поскольку последние также принадлежат целостной картине данной ситуации

» (ПТ, пар. 900).

На практике эти четыре функции оказываются представленными субъекту не в равной степени осознанной доступности; т. е. они не являются развитыми одинаковым образом или не дифференцированы у любого индивида одинаково хорошо. Неизменно и неизбежно та или иная функция оказывается более развитой; Юнг назвал ее ведущей или первичной, доминирующей, в то время как остальные остаются подчиненными и относительно менее дифференцированными. Разумеется, здесь речь не идет об оценочных суждениях типа «лучше – хуже». Ни одна из функций не может быть лучше, нежели любая другая. Ведущая функция выступает в том смысле, что у какого-либо человека она используется с наибольшей вероятностью; аналогичным образом, подчиненная вовсе не означает какой-либо патологии — она попросту используется гораздо меньше (или вовсе не используется) по сравнению с функцией «излюбленной».

Здесь позволительно задать вопрос, а что же тогда происходит с этими «малоиспользуемыми» функциями?

«Они пребывают в более или менее примитивном и инфантильном состоянии, зачастую осознаются лишь частично или даже и вовсе не осознаются. Относительно неразвитые функции составляют некую специфическую неполноценность, характеризующую любой тип и являющуюся интегральной (составляющей) частью его целостного характера. Односторонний акцент на мышление всегда сопровождается неполноценным чувством, а дифференцированное развитое ощущение вредит интуиции и наоборот» (ПТ, пар.

955).

В зависимости от характера ведущей функции Юнг различал два класса типов: рациональные и иррациональные. К первым он относил мыслительный и чувствующий типы; ко вторым — интуитивный и ощущающий. Применение термина «иррациональный» не означает чего-то неблагоразумного, подразумевая лишь нечто выходящее за рамки рассудочного. Юнг комментирует:

«Лишь просто потому, что иррациональные типы подчиняют суждение восприятию, было бы совершенно неправильным считать их «неблагоразумными». Гораздо более правильным было бы сказать, что они являются в высшей степени эмпирическими. Ирациональные типы основываются исключительно на переживании — настолько исключительно, что, как правило, их суждения никак не могут поспеть за их переживаниями» (ПТ, пар. 6 \ 6).

Типология Юнга применима в терапевтической работе, так как представляет собой не схему статических характеристик, а систему динамики поведения.

Типологии личности: понятие виды, методы определения

Типы личности

С древнейших времен предпринимались попытки определить основные типы личности. Первая классификация типов личности по темпераменту была разработана Гиппократом. Существуют физические, психологические и психофизиологические типологии личности. Из психологической типологии наиболее интересными представляются психоаналитические типологии, которые учитывают глубинные свойства психики личности и их ориентацию на объекты окружающего мира. Мы более подробно рассмотрим психологические типологии и модели, которые применяются давно и доказали свою эффективность в организационно-управленческой деятельности.

Типологии, основанные на теории черт

Черта личности

–  это склонность человека вести себя определенным образом

Пятифакторная модель личности «Большая пятерка» является одной из наиболее простых в использовании. В целях получения оценки работника по параметрам большой пятерки можно применять сквозной биполярный перечень Голдберга. В данной модели человека оценивают по следующим параметрам:

• Открытость новому опыту. Характеристика отражает активный поиск нового опыта, благоприятное и позитивное отношение к непонятному, необычному, новому. Высокий балл по данному параметру получают активные, любопытные, оригинальные сотрудники, обладающие богатым воображением, отсутствием стереотипного мышления. Низкие баллы – сотрудники с ограниченным интересом, шаблонным мышлением, приземленные, недоверием к новому. Нельзя говорить, что высокие баллы – всегда хорошо, а низкие – плохо. Все зависит от того, кого мы ищем, на какую должность и род деятельности в организации нанимается данный человек. Если мы ищем сотрудника для отдела рекламы, который будет заниматься продвижением и развитием, то нам не подойдет сотрудник, который мыслит стандартно и не отличается воображением. Но, если нам нужен хороший исполнитель рутинных обязанностей, то креативный и неусидчивый сотрудник нам не подойдет.
• Сознательность. Характеристика отражает уровень мотивированности, организованности, требовательности к себе и другим. Высокий балл характеризует человека целеустремленного, организованного, надежного, аккуратного, пунктуального и дисциплинированного. Низкий балл – ленивого, небрежного, слабовольного, беспечного. В данном случае, наниматель, естественно, будет заинтересован в человеке, который проявляет максимум сознательности и ответственности. Но, иногда хоть и неорганизованный, но творческий и талантливый сотрудник может быть весьма полезен.
• Экстраверсия. Характеристика отражает интенсивность и широту межличностных взаимодействий, уровень активности, потребность во внешней стимуляции. Экстраверты постоянно требуют внимания от окружающих, эти люди общительны, открыты к новому, готовы к быстрым реакциям (легкие на подъем), раскованные, вспыльчивые, оптимистичные, поверхностные в восприятии явлений и людей. Интроверты живут замкнуто, в своем внутреннем мире, они серьезные, малообщительны, склонны к ограничению внешних контактов. Ошибкой руководителя может стать назначение интроверта на должность, которая требует активных контактов с партнерами, клиентами и т.д. А экстраверт будет некомфортно чувствовать себя в закрытом кабинете, в одиночестве, с большим количеством бумаг и документов.
• Доброжелательность. Данная характеристика отражает отношение человека к другим. Высокий балл получаю доброжелательные, доверчивые, великодушные, сердечные люди, а низкий балл – грубые, циничные, раздражительные, мстительные и подозрительные. Всегда приятно, когда в твоем коллективе работаю доброжелательные, отзывчивые коллеги, но многие современные организации благоволят к жестким, нечувствительным, честолюбивым сотрудникам, а добродушие и мягкость сегодня часто воспринимаются как слабость.
• Невротизм. Характеристика отражает уровень приспособленности человека к эмоциональной нестабильности (стабильности), реакции на стрессовые ситуации. Высокий балл характеризует эмоционально беспокойных, неуверенных, напряженных, чувствительных к неудачам, ипохондрика, склонного к самообвинению. Низкий балл свойственен уравновешенному, холодному, спокойному, довольному собой и неспособного к состраданию человеку. Если мы ищем сотрудника на должность менеджера, например, то важным критерием выбора будет параметр стрессоустойчивости кандидата.

 

Портрет личности по Р. Кеттеллу

Прим помощи специального опросника можно получить 16-разрядный профиль личности. Р. Кеттелл взял за основу 16 пар качеств, которые на его взгляд наилучшим образом определяют свойства личности, существующие в обычной жизни и трудовой деятельности. Практика использования данного метода отражает наличие ряда устойчивых степеней выраженности тех либо иных качеств у представителей различных профессий. Тест часто используется при проведении профессионального отбора. Тест существует уже более 50 лет и неоднократно подтверждал свою надежность. 

Кеттелл выделил 16 пар качеств, по которым можно оценить индивида:

1. замкнутый – общительный,
2. менее сообразительный – более сообразительный,
3. эмоциональный – эмоционально устойчивый,
4. почтительный (подчинение) – независимый (доминирование),
5. серьезный – легкомысленный,
6. свободный от норм – законопослушный,
7. робкий – смелый,
8. мужественный – женственный,
9. доверчивый – подозрительный,
10. практичный – романтичный,
11. прямолинейный – дипломатичный,
12. уверенный в себе – тревожный,
13. консервативный – радикальный,
14. ориентированный на группу – ориентированный на себя,
15. неуправляемый – управляемый,
16. раскованный – напряженный (таблица 1)

Таблица 1 – Набор качеств, определяемых с помощью опросника Р. Кеттелла

Фактор	Характеристика	Степень выраженности	Характеристика
1. А	Замкнутый (отчужденность, холодность, любит одиночество, безучастность)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Общительный (добродушие, открытость, внимательность к людям, контактность)
2. В	Менее сообразительный (ригидность мышления, конкретность, низкая вербальная культура, медленное обучение)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Более сообразительный (быстрое усвоение материала, высокий уровень вербальной культуры, склонность к абстрактному мышлению)
3. С	Эмоционально неустойчивый (лабильность настроения, раздражительность, склонность к фрустрации, ипохондрия, тревожность)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Эмоционально устойчивый (отсутствие нервного утомления, невозмутимость, спокойствие, умение управлять эмоциями)
4. Е	Подчиняющийся (застенчивость, покорность, способность взять на себя чужую вину, пассивность)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Доминантный (независимость, авторитарность, конфликтность, борьба за власть, самоуверенность)
5. F	Серьезный (осторожность, неторопливость, точность, сдержанность, пессимизм)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Легкомысленный (энтузиазм, безалаберность, импульсивность, беззаботность)
6. G	Свободный от норм (несоблюдение норм, требований группы, законов, непостоянство принципов, целей)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Законопослушный (сознательное соблюдение норм, правил, обязательность, вера в закон и власть)
7. Н	Робкий (высокая чувствительность к угрозе,  желание находиться в тени,  боязливость)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Смелый (активность, игнорирование опасности, авантюризм, любовь к риску)
8. I	Мужественный (реалистичность, черствость,  жесткость, независимость, твердость)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Женственный (романтизм, тяга к вниманию и покровительству,  капризность)
9. I	Доверчивый (терпимый, веселый, хорошо работает в группе, приспособляемый)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Подозрительный (эгоцентрист, плохо работает в группе, перестраховщик, недоверчивый)
10. М	Практичный (внимательность к деталям, прагматизм, реалистичность, твердо стоит на ногах)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Романтичный (непрактичность, витание в облаках, творческое воображение, мечтательность)
11. N	Прямолинейный (естественность, простота, бесхитростность, прямодушие)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Дипломатичный (хитрость, утонченность, умение манипулировать людьми, светскость)
12. О	Уверенный в себе (не чувствует угрозы, хладнокровие, безмятежность)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Тревожный (депрессия, ранимость, преобладание мрачных предчувствий)
13. Q1	Консервативный (уважение традиций, устойчивость взглядов, предпочтений)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Радикальный (аналитический ум, спокойное отношение к новому подверженность сомнениям, скептицизм)
14. Q2	Конформист (зависимость от мнений окружающих, желание быть вместе с группой)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Нонконформист (желание идти своим путем, иметь свое мнение, одиночка)
15. Q3	Низкий самоконтроль (внутренняя конфликтность, неумение держать себя в руках, подверженность настроениям и чувствам)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Высокий самоконтроль (сильный контроль эмоций, чувств, забота о своей репутации, умение «сохранять лицо»)
16. Q4	Раскованный (самодовольство, желание довольствоваться тем, что есть, расслабленность, лень, удовлетворенность)	1-2-3-4-5-6-7-8-9-10	Напряженный (высокие цели и притязания, завышенная мотивация, возбужденное состояние)

После получения оценка каждого из 16 факторов составляется профиль личности конкретного человека и соотносится с типичным профилем интересующей нас профессии. Например, мы подбираем человека на должность летчика и высоко оцениваем уровень знаний, профессиональных качеств кандидата, но при проведении тестирования обнаружились такие личностные черты как эмоциональная неустойчивость, легкомысленность, низкий самоконтроль, замедленная реакция, капризность, отсутствие законопослушности и т. д. Разве не страшно оказаться на борту самолета, которым управляет такой пилот?

Другой подход к оценке предлагают теории типов личности, основанные на выделении не определенных черт, а комплекса, совокупности черт, которые логически дополняют друг друга.

Акцентуации характера по К. Леонгарду

Акцентуация характера

– это крайние проявления нормы, которые определяют в числе иных индивидуальность личности и ее поведения.

Акцентуация является чрезмерно усиленной чертой личности, которая может перейти в неблагоприятных условиях в патологическое состояние.  Акцентуации характера проявляются и в нормальных, и в психотравмирующих условиях. Человек может не знать о своей скрытой акцентуации, так как ни разу не попадал в тяжелые стрессовые ситуации. Обычно мы лишь можем предположить, как будем вести себя в той или иной критической ситуации. Один преобладающий вид акцентуации встречается достаточно редко, чаще встречаются два-три вида. Всего К. Леонгард выделял десять акцентуаций:

1. Гипертимный тип. Повышенное настроение, человек энергичен, общителен, легко относится к жизни и проблемам, оптимистичен, но часто излишне раздражителен и импульсивен. Данный индивид редко обладает эмпатией, чужие чувства и проблемы его сильно не беспокоят. Главное — получать от жизни удовольствие.
2. Возбудимый тип. Поведение человека зависит от переноса собственного внутреннего состояния во внешнюю среду. В гневе человек совершает поступки, о которых потом жалеет, плохо себя контролирует. Низкий уровень самоконтроля. Этот человек работоспособный, хозяйственный, инициативный, энергичный, но нетерпимый, склонный к гневу и бурному проявлению эмоций.
3. Эмотивный тип. Эмоциональная личность, любое событие переживается глубоко и остро. Человек склонен к сочувствию, волнениям, очень впечатлителен и тактичен. Человек, который плачет при просмотре трогательных мелодрам и сериалов, при прочтении душещипательных историй. По отношению к данному типу людей часто проявляется грубость, другие пользуются их великодушием и мягкостью.
4. Депрессивный тип. Пониженный фон настроения, тихий, пессимистичный. Такой человек пунктуален, ответственен, с развитым чувством личности, но инертный и пассивный. Такому человеку трудно работать в группе, он отшельник, который тяжело сходится с людьми, тяжело привыкает к новому. Человек, который всегда готовится к негативному развитию событий и всегда ждет чего-то плохого.
5. Невротический тип. Отличается высокой склонностью к страхам и фобиям (страх замкнутого пространства, высоты, боязнь пауков и т.д.). Человеку свойственно неверие в свои силы и заниженная самооценка, он часто делает из мухи слона. К положительным характеристикам можно отнести дружелюбие, надежность, обязательность, умение выстраивать хорошие отношения с окружающими, постоянство привязанностей. Но данный индивид несамостоятелен, безынициативен, теряется перед всем новым. Часто, по темпераменту данный человек меланхолик со слабой нервной системой.
6. Аффективно-экзальтированный тип. Отсутствие сдержанности в эмоциях и быстрый переход от тяжелой печали до безграничного счастья, при этом эмоции искренние. Зачастую это религиозные люди и люди сферы искусства. Такой человек часто работает «на износ», если делает то что любит, а не монотонную работу.
7. Циклотимичный тип. Данному типу свойственна постоянная неустойчивость в настроении, эмоциях и привязанностях, свойственен быстрый переход от пониженного фона настроения к повышенному. Такой личности тяжело работать в коллективе и подстраиваться под кого-то, он одиночка. Сегодня он может быть вашим лучшим другом, открывающим все тайны и секреты, а завтра он вас не замечает и проходит мимо, а послезавтра может сказать что-то вроде: «Почему ты ко мне не заходишь, мы же с тобой друзья. Совсем про меня забыл?».
8. Паранойяльный тип. Человек отличается неустойчивостью поведения, определяемой то одним, то другим «застреванием». Часто такой человек выступает «борцом за справедливость» (за равенство прав, за чистоту окружающей среды, за мир без глобальных корпораций и т. п.). Такой человек склонен к самопожертвованию, мстителен, требователен к другим, принципиален. Часто пытается обвинить других в несправедливом отношении к миру и «ищет врагов», не прощает предательства.
9. Педантичный тип. Максимизированная склонность к порядку во внешнем и внутреннем мире, пунктуальность, надежность, выполнение заданий в соответствии с инструкциями, аккуратность. Такой человек не пройдет спокойно мимо неровно положенной салфетки и беспорядка и т.д. Также таких индивидов отличает занудство, формализм, проверка самого себя и других, неумение работать в новых условиях.
10. Демонстративный тип. Артистизм, раскованность, высокая эмоциональность, умение играть роли, быть словно на сцене. Часто такие люди эгоистичны, неискренни, способны уходить от ответственности. Если при аффективно-экзальтированном типе мы говорим об искренности эмоций и чувств, то в данной ситуации это игра на отношения и чувства.

Шкала нейротизма Г. Айзенка

Британским клиническим психофизиологом была разработана еще одна известная типология личности. Ученый разработал шкалу эмоциональной устойчивости (нейротизма) и связал нейротизм с экстраверсией – интроверсией, с одной стороны, типами темперамента – со второй (рисунок 1).

Рисунок 1 – Модель Г.Айзенка

Экстраверт – это социально открытый человек, склонный к увеличению социальных контактов, приспособляемый к ситуации, требующий стимуляции от внешней среды, импульсивный и инициативный.

Интроверт – это малообщительный, закрытый человек, социально пассивный, погруженный внутрь самого себя, самодостаточный. Он склонен к выполнению задач, которые требуют сосредоточенности, индивидуализма и внимательности.

Эмоциональная стабильность характеризует человека, который не склонен к беспокойству, а способен расположить к себе, стремится к лидерству, равнодушен к восприятию чужих проблем, неспособен к сочувствию.

Эмоциональная нестабильность характерна для тревожного человека, чувствительного, обязательного, склонного к сочувствию, постоянно переживающего за судьбу своих близких.

Г. Айзенк измеряет результаты по шкалам и формирует результат, связывая его с типами темперамента.

1. Холерик (нестабильный экстраверт) – активный, беспокойный, возбудимый, оптимистичный, обидчивый, агрессивный, импульсивный, поддающийся настроениям, непостоянный. Холерик – человек быстрый, порывистый, способен работать изо всех сил. Такой человек – хороший инициатор перемен, руководитель проекта. Но из-за взрывного характера и вспыльчивости холерик испытывает некоторые сложности в общении с коллективом. Он часто обижается (но быстро успокаивается) и обижает сам. Холерик стремится стать лидером, но часто ограничивает инициативу коллег, навязывая им свое мнение, видение и волю. Холерики плохо выполняют кропотливую и монотонную работу.
2. Сангвиник (стабильный экстраверт) – открытый, жизнерадостный, инициативный, общительный, доступный, оптимистичный, располагающий к себе человек. Сангвиники – люди с сильной нервной системой, они быстро сходятся с людьми и мягко реагируют на внешние изменения. Часто сангвиник загорается какой-либо идеей, а затем теряет к ней интерес, часто разбрасывается. Сангвиники – хорошие организаторы, дружелюбный, инициативные, люди к ним тянутся (прощая невыполнение обещаний), они – душа компании. Сангвиники любят работу, которая требует смены ритма. Они любят динамичность, долго не могут сидеть на одном месте. Плохо проявляют себя в однообразной, рутинной деятельности.
3. Флегматик (стабильный интроверт) – надежный, пассивный, рассудительный, осмотрительный, спокойный, ровный, миролюбивый, доброжелательный. Флегматик – уравновешенный человек с сильной нервной системой. Он медлителен, экономит свои силы, долго настраивается на выполнение своей задачи, но потом все выполняет быстро. Бесполезно подгонять и торопить флегматика, он все равно будет работать в своем удобном ритме (медленно, неторопливо). Флегматик склонен к постоянству настроения и привязанностей, внешне он невозмутим. Не любит проявлять инициативу, не хочет чтобы его беспокоили, мечтает остаться в покое. С людьми флегматики сходятся достаточно тяжело, но к некоторым привязываются сильно и дружат преданно. Флегматик хорошо выполняет монотонную, индивидуализированную, не требующую быстроты действий работу. Не любит аритмичную, срочную и динамичную работу.
4. Меланхолик (нестабильный интроверт) – сдержанный, необщительный, склонный к рассуждениям, отзывчивый, тихий, тревожный, пессимистичный, легко расстраивающийся. Меланхолик – это человек со слабой нервной системой, который остро реагирует даже на мелкие неприятности. Меланхолику свойственна повышенная тревожность, возбудимость и неуверенность в собственных силах, не выносит стресса, конфликтных ситуаций, легко утомляется, довольно обидчик, но обиду свою скрывает, накапливая негатив (и в какой-то момент это выходит наружу, пугая окружающих). В обычной ситуации меланхолик – очень ответственный, добросовестный работник и хороший труженик. Меланхолик может встать на место другого человека и понять его чувства, он – «жилетка», в которую можно поплакать и получить сочувствие и успокоение. Меланхолику свойственна устойчивость и глубина чувств при слабом их внешнем проявлении (держит все в себе). Меланхолику нравится работа, которая не связана с активным общением и исключает сильное стрессовое воздействие. Он не любит опасную работу, которая требует принятия важных и ответственных решений.

Типология Майерс-Бриггс (MBTI)

В 1950-е гг. была разработана типология Майерс-Бриггс (MBTI), интересная и востребованная сегодня. Причиной создания типология выступила проблема трудоустройства демобилизовавшихся американских солдат.

Данная типология основана на выявлении:

• двух различных способов пополнения запаса энергии и сосредоточения внимания: шкала экстраверсия (Е) – интроверсия (I),
• двух способов сбора информации: шкала сенсорика (S) – интуиция (N),
• двух различных способов принятия решений: шкала логика (T) – этика (F),
• двух способов взаимодействия с внешней средой и окружением: шкала рациональность (J) – иррациональность (P).

Первоначально можно выделить 4 основных типа по шкале два и три:

1. – исследователи (интуиция + логика),
2. – гуманитарии (интуиция + этика),
3. – социалы (сенсорика + этика),
4. – практики (сенсорика + логика).

Далее можно выделить 16 типов личности (таблица 2).

Таблица 2 – Типология личности MBTI

№ п/п	Тип личности	Характеристика типа личности
1	ISTJ – Инспектор (М. Горький)	Человек системы. Контролирует работу. Уважает субординацию. Вникает в суть дела. Сторонник строгого порядка. Не любит компромиссов. Хорошо собирает информацию.
2	1SFJ – Хранитель (Т. Драйзер)	Ориентирован на отношения. Делит людей на «своих» и «чужих», управляет дистанцией. Умеет влиять на окружающих. Требователен к себе и другим. Обладает интуицией на людей. Пунктуален.
3	INFJ – Гуманист (Ф. Достоевский)	Очень наблюдателен, чувствует отношения между людьми. Тихий, дружелюбный человек. Хороший посредник. Обладает выраженной интуицией на людей. Умеет со всеми выстроить хорошие отношения. Гуманизм проявляет в делах.
4	INTJ – Аналитик (Р. Декарт)	Умеет убедительно и логично излагать свои мысли. Человек с развитой логикой, сильной способностью к анализу. Аналитический склад ума. Ориентирован на задачу, не на человеческие отношения. Рационален.
5	ISTP – Мастер (Ж. Габен)	Внешне нетороплив и холоден. Спокойный, замкнутый человек. Любит природу, уединение. Не демонстративен. Практик. Хозяйственный, умеет и любит что-то мастерить, строить и  чинить. Заботлив по отношению к близким и родным.
6	ISFP – Посредник (А. Дюма)	Считается с удобствами и привычками окружающих. Дружелюбный, оптимистично настроенный человек. Неконфликтен. Со всеми уживается. Заботлив. Окружает себя приятными мелочами.
7	INFP – Лирик (С. Есенин)	Человек размышления, а не действия. Мечтательный романтик. Обладает интуицией времени. Ориентирован в будущее. Свободно распоряжается своим и чужим временем. Эмоционален.
8	INTP – Критик (О. Бальзак)	Человек с сильным воображением. Интеллектуал. Обладает философским складом ума. Наблюдателен. Ранимый. Развитая интуиция. Осторожен в принятии решений.
9	ESTP – Маршал (Г. Жуков)	Главное для него – результат. Волевой, целеустремленный человек. Победа любой ценой. Решительный, способен оказывать силовое давление. Трудоголик. Чем больше препятствий, тем собранней становится.
10	ESFP – Политик (Цезарь)	Гордится своим влиянием на других. Человек, склонный к манипулированию другими. Воздействуя на болевые точки, управляет поведением окружающих. Хорошо чувствует расстановку сил.
11	ENFP – Советчик (Дон Жуан)	Понимает мотивацию другого. Обладает хорошей интуицией на людей. Видит в человеке много достоинств и любит делать комплименты. Ценит талант другого. Умеет вдохновлять, поощрять.
12	ENTP – Искатель (Дон Кихот)	Ориентирован в будущее. Хорошо видит перспективы новых идей и проектов. Генерирует интересные идеи. Занимается тем, что интересно, а не тем, что выгодно. Склонен к научной деятельности. Имеет разнообразные интересы.
13	ESTJ – Администратор (Штирлиц)	Решительный, инициативный, смело отстаивает свои идеи. Напористый, работоспособный человек. Обладает практическим складом ума. Рационализатор. Контролирует работу коллег и подчиненных. Борется за качество.
14	ESFJ – Жизнелюб (В. Гюго)	Жизнерадостный, открытый человек. Может поднять настроение себе и другим. Оптимист, веру в успех вселяет в окружающих. Умеет эмоционально воздействовать на других.
15	ENFJ – Наставник (Гамлет)	Очень эмоционален, чувствует эмоции других людей. Серьезный, сосредоточенный на глобальных проблемах человек. Беспокойный, обостряет ситуацию. Хороший актер или оратор.
16	ENTJ – Предприниматель (Дж. Лондон)	Хорошо видит возможности новых дел. Труженик, работа кипит в руках. Умеет обращаться с финансами. Предпринимательская жилка. Мобилен. Легко меняет сферу деятельности.

Зная к какому типу относится сотрудник, намного легче оказывать влияние на его поведение. Все люди разные и совершенно по-разному могут реагировать на одни и те же управленческие решения и воздействия. Знание психологии личности помогает принимать решения по отношению к сотрудникам гибко и более эффективно.

Решение задач от 1 дня / от 150 р. Курсовая работа от 5 дней / от 1800 р. Реферат от 1 дня / от 700 р.

Типологии личности

11. 11.2011

Проблема типологии была выдвинута К.Г. Юнгом в фундаментальном труде «Психологические типы». Решая эту проблему, мы получаем опорные точки зрения для приведения «хаотического избытка индивидуального опыта к некоторому порядку». Кроме того, типология личности предоставляет ключ к фундаментальным различиям в психологических теориях. И, наконец, типология — «существенное средство для определения личностного уравнения практического психолога».

В настоящее время проблема типологии остается не менее важной для психологической науки, как и во времена Юнга, но не более разработанной. К сожалению, так и не создано единой общепризнанной типологии личности, хотя количество типологий по самым различным основаниям, безусловно, увеличилось. Как отмечает К.А. Абульханова-Славская:

«типологические исследования можно разделить на два основных направления, которые в конечном итоге окажутся неразрывно взаимосвязанными: одно из них имеет целью построение типологии (по тем или иным априорным основаниям) и другое — теоретико-феноменологическое выявление и обобщение существующих в реальности типов».

Ключевыми проблемами в каждом случае являются выдвижение и описание основания классификации, т.е. определенного признака. Не менее важно обосновать выбор именно этого признака (или признаков). Образцами таких исследований могут быть работы Юнга или Айзенка.

Существующее многообразие научных типологий личности можно условно разделить на несколько групп. Самыми древними являются гуморальные теории. Они связывают тип личности со свойствами тех или иных жидких сред организма. Отправной точкой здесь является типология Гиппократа, согласно которой существует четыре вида жидкости — кровь, желчь, черная или желтая слизь. Преобладание одного из этих видов влияет на тип темперамента: сангвинистический, холерический, флегматический, меланхолический. У Галена такие же типы темперамента обусловливаются взаимоотношениями артериальной и венозной крови. С качественными особенностями крови связывает тип личности и И. Кант. Он делит темпераменты на:

1. темпераменты чувств (сангвинистический — темперамент человека веселого нрава, меланхолический — темперамент человека мрачного нрава),
2. темпераменты деятельности (холерический — темперамент человека вспыльчивого, флегматический — темперамент хладнокровного человека). Отечественный ученый П.Ф. Лесгафт рассматривал традиционные типы темперамента как проявление особенностей системы кровообращения и скорости обмена веществ.

В морфологических теориях в качестве признака классификации личности используются особенности строения тела человека. Еще Ф. Галль, активно разрабатывая френологию, указывал на связь между типами черепа и чертами характера. Наиболее разработанными вариантами морфологических типологий являются типологии Э. Кречмера и У. Шелдона.

Кречмер описал три основных конституционных типа телосложения: астенический, пикнический и атлетический, и две большие группы темпераментов.

Шелдон развил систему Кречмера, эмпирически получив три основных соматотипа и соответствующие типы темперамента: эндоморфному типу соответствует висцеротонический темперамент, мезоморфному типу — соматотонический, эктоморфному — церебротонический.

Следующая группа типологий личности может быть условно обозначена как психофизиологическая. Здесь главным признаком классификации являются психофизиологические характеристики субъекта, главным образом — типологические свойства нервной системы человека. Ярким примером подобных типологий являются типологии личности в работах И.П. Павлова, Б.М. Теплова, В.Д. Небылицына. Павловские четыре типа высшей нервной деятельности в поведенческих проявлениях соответствуют четырем гиппократовским типам темперамента. Но в последних работах Павлов указывал, что возможных комбинаций основных типологических свойств нервной системы (силы, уравновешенности, подвижности, возбуждения и торможения) может быть больше, по крайней мере — 24. Соответственно увеличивается и количество типов личности, что было убедительно доказано в работах его последователей.

Психиатрические типологии основаны на разнообразных патопсихологических признаках и используются в основном в клинической практике. Наиболее известными здесь являются типологии акцентуаций К. Леонгарда и А.Е. Личко. Так, Личко описывает 12 возможных типов акцентуаций характера: лабильный циклоид, истероидный, психастенический, эпилептоидный, шизоидный, сензитивный, конформный и др.

У самой многочисленной группы типологий личности основными признаками классификации являются собственно психологические, личностные характеристики, которые всегда так или иначе касаются отношений личности с другими людьми, и поэтому данную группу типологий условно назовем социально-личностной. В частности, А.Ф. Лазурский считал свою типологию психосоциальной и в основу положил принцип активного приспособления личности к окружающей среде. Все многообразие человеческих индивидов Лазурский делит по двум основаниям: по психическому уровню — на три последовательно повышающихся уровня, и по психическому содержанию — на целый ряд различных типов и их разновидностей.

Типология Юнга также является одной из самых известных и важных в группе социально-личностных типологий. Юнг описывает две основные установки личности — экстравертированную и интровертированную. Кроме того, он выделяет четыре основные психические функции: мышление, эмоции, ощущение и интуицию. Если у субъекта привычно господствует одна из этих функций, то появляется соответствующий тип. Поэтому различаются мыслительный, эмоциональный, сенсорный и интуитивный типы. Каждый из этих типов, кроме того, может быть интровертированным или экстравертированным. Юнг подробно и интересно описывает каждый из восьми возможных типов личности.

Менее известна типология Э. Шпрангера, основанная на доминировании в личности той или иной системы жизненных ценностей. Им выделяются шесть основных типов личности: теоретический, экономический, эстетический, социальный, политический, религиозный.

К социально-психологическим типологиям, на наш взгляд, могут быть отнесены типологии по различным профессиональным признакам. Например, идущее от К. Левина традиционное деление руководителей по стилю руководства на авторитарных, демократических и либеральных.

Примером современных разработок проблемы типологии личности могут служить исследования Э.А. Голубевой, А.И. Крупнова, Б. С. Братуся и др. Не менее десяти лет ведутся исследования проблемы типологии личности под руководством К.А. Абульхановой-Славской. Их отличительной особенностью является новый подход к сравнительному анализу при создании типологии: сравниваются не отдельные личности, а анализируется соотношение «личность — жизненный путь». В качестве основания личности рассматривается активность, которая имеет типологический характер. Были получены типологии инициативы, ответственности, семантического интеграла активности личности, личностной способности к организации времени, социального мышления и ряд других.

Ключевые слова: Личность

Источник: Карпов А.В., Общая психология

Материалы по теме
Волевая сфера личности Пашук Н. С. Психология индивидуальных различий. — Мн.: Изд-во МИУ, 2010.
Альтруизм и личностные характеристики Е. П. Ильин: Психология помощи. Альтруизм, эгоизм, эмпатия — 2013
Преморбидные типы личности Гейслер Е.В., Психиатрия
А. Н. Леонтьев — Индивид и личность …
Социально психологические теории личности Деркача А.А., Социальная психология
Изучение личности в психологии Т.Л. Рыжковская. Основы психологии и педагогики — Минск.: Изд-во МИУ, 2010
Об «объективных» тестах личности Бурлачук Л. Ф. Психодиагностика: Учебник для вузов. — СПб.: Питер, 2006. — 351 с: ил
Что такое отношения личности? Лабунская В.А., Социальная психология личности в вопросах и ответах, 1999

Типология личности

Типология личности — фундаментальная проблема психологического познания. Необходимо также отметить, что вопросы типологии не ограничиваются общими принципами группировки отдельных личностных свойств и подструктур, но предполагают рассмотрение личности как цельного субъекта, отличающегося от других субъектов не только по темпераменту и характерологическим проявлениям, но и по специфическому образу жизни, способу восприятия окружающего мира, мировоззрению, системе ценностей и т.д.

Тип личности – это совокупность устойчивых личностных проявлений человека. Данное понятие используется в психологии личности (психологии индивидуальных различий) и психодиагностике. Считается, что тип личности, в отличие от типа характера, в своей основе имеет врожденные характеристики человека, а не приобретенные. Пока не существует убедительных доказательств врожденности типа, но все наблюдения показывают, что личностные особенности проявляются крайне рано. Также тип личности практически остается стабильным на протяжении всей жизни.

Одной из первых типологий личности была теория темпераментов Гиппократа. Как врач, он ввел классификацию, основанную на анатомических и физиологических особенностях, а именно на преобладании той или иной жидкости в организме. На этом основании и родились описания:

– Холерик — от греч. холе, «желчь, яд».

– Флегматик — от греч. флегма, «мокрота».

– Сангвиник — от лат. сангвис, «кровь».

– Меланхолик — от греч. мелэна холе, «чёрная желчь».

В дальнейшем данная теория получила научное подтверждение в трудах И. Павлова, доказавшего зависимость определенного поведения от протекания нервных процессов.

Иван Петрович Павлов, наряду с описанием четырех типов темперамента, выделил три «сугубо человеческих типа» высшей нервной деятельности: мыслительный, художественный, средний. В основе павловской типологии лежит соотносительное участие первой и второй сигнальной системы в восприятии мира и организации активности человека.

По Павлову, представители мыслительного типа, характеризующегося преобладанием активности второй сигнальной системы левого полушария головного мозга, весьма рассудительны, склонны к детальному анализу жизненных явлений, к отвлеченному абстрактно-логическому мышлению. Их чувства отличаются умеренностью, сдержанностью и обычно выражаются вовне, лишь пройдя через «фильтр разума». Люди этого типа, как правило, интересуются математикой, философией, их увлекает научная деятельность.

У людей художественного типа преобладает активность первой сигнальной системы правого полушария головного мозга и наблюдается развитое образное мышление, на которое накладывают отпечаток высокая эмоциональность, яркость воображения, непосредственность и живость восприятия действительности. Их интересуют, прежде всего, искусство, поэзия, музыка, театр, они успешно реализуют себя в писательском и художественном творчестве. В противоположность скептицизму мыслительного типа, личности художественного склада нередко оказываются «романтическими натурами».

Большинство людей (до 80%) относятся к «золотой середине», среднему типу. В их характере незначительно преобладает рациональное или эмоциональное начало, и это зависит, главным образом, от воспитания и жизненных обстоятельств. Проявляться указанные типологические особенности начинают к 12-16 годам: одни подростки большую часть времени отдают литературе, музыке, искусству, другие — шахматам, физике, математике, поэтому подростковый возраст вполне благоприятен для предварительной профориентации.

Другой пример системной разработки проблем типологии личности – теория психологических типов К. Г. Юнга.

Юнг связывал типологические различия с двумя факторами: 1) преобладание определенной установки сознания в психической деятельности индивида; 2) доминирование одной из основных психических функций.

Юнг выделил восемь типов личности на основе двух установок – экстраверсии или интроверсии – и четырёх функций или видов ориентации – мышления, чувства, ощущения или интуиции:

• Экстравертный мыслительный тип.

• Экстравертный чувствующий тип.

• Экстравертный ощущающий тип.

• Экстравертный интуитивный тип.

• Интровертный мыслительный тип.

• Интровертный чувствующий тип.

• Интровертный ощущающий тип.

• Интровертный интуитивный тип.

Интроверсия и экстраверсия являются двумя противоположными способами адаптации людей к воздействиям внешнего мира.

Интроверт – это человек, интерес которого направлен в себя, он руководствуется в своём поведении внутренними принципами. Такой человек бывает застенчив, стремится к уединению, склонен к обороне, к консерватизму, предпочитает привычную домашнюю обстановку, дружит с небольшим числом близких друзей, предпочитает перед началом действий всё тщательно рассчитать.

Экстраверт – это человек, интерес которого направлен вовне, он руководствуется внешними обстоятельствами и общественным мнением. Экстраверт бывает очень общительным, стремится быть в компании, склонен к рискованным поступкам и внезапному нападению как истинный искатель приключений, к реформам и нововведениям, путешествиям, необдуманным поступкам, знакомствам с новыми людьми.

Экстраверт считает интроверта скучным, предсказуемым, упрямым, отсталым и косным, который портит удовольствие другим. А интроверт считает экстраверта капризным, ненадёжным, лживым, поверхностным и бездельником.

Изабель Майерс-Бриггс и её мать Кэтрин Бриггс к шести юнговским показателям добавили ещё два – планирование и импульсивность. Способность к планированию означает стремление заранее принять решение и действовать по плану, прорабатывая промежуточные этапы и способы достижения цели. Импульсивность означает склонность иметь много вариантов и действовать в зависимости от обстоятельств. Таким образом, у этих авторов на основе восьми показателей получилось шестнадцать типов личности, но это слишком много, поэтому Д. Кейрси разделил шестнадцать типов личности на четыре группы по четыре портрета в каждой. Каждой группе Кейрси дал мифологическое имя:

• Дионисий, который обладает здравомыслием и импульсивностью.

• Эпиметей – здравомыслием и планированием.

• Аполлон – интуицией и чувством.

• Прометей – интуицией и мышлением.

Эти авторы составили тесты на тип личности, которые широко используются на Западе, в частности при приёме на работу. По моему мнению, концептуальные поправки этих авторов к теории Юнга были не совсем удачными, так как 16 типов – это слишком много для визуального теста на тип личности. Можно сделать вывод, что, с одной стороны, мои исследования, о которых будет сказано ниже, идут в русле подобных самых современных исследований на Западе, а, с другой стороны, мои теоретические принципы отчасти отличаются от идей других авторов. История науки показывает, что первое обстоятельство отчасти предохраняет от превращения авторских идей в полный научный бред, а второе обстоятельство – от превращения в плагиат или в попытку изобрести велосипед, уже давно изобретённый.

Для Э. Фромма (1900-1980) социальный тип личности как господствующий тип характера – это форма связи индивида и социума, «ядро структуры характера, которое присуще большинству членов одной и той же культуры, в отличие от индивидуального характера, который различен у людей той же самой культуры».

Значение социального характера, считает Фромм, состоит в том, что он позволяет наиболее эффективно приспособиться к требованиям общества и приобрести чувство безопасности и защищённости. Анализируя историю человечества, Э. Фромм выделяет несколько типов социального характера: рецептивный (пассивный), эксплуататорский, накопительный и рыночный.

Типы личности:

1. Традиционалисты ориентированы в основном на ценности долга, порядка, дисциплины, законопослушания, а выраженность таких качеств, как креативность, стремление к самореализации, самостоятельность, у этого типа личности весьма низкая.

2. У идеалистов, наоборот, сильно выражены критическое отношение к традиционным нормам, независимость и пренебрежение авторитетам, установки на саморазвитие во что бы то ни стало.

3. Для фрустированного типа личности характерны низкая самооценка, угнетение, подавленное самочувствие, ощущение себя как бы выброшенным из потока жизни.

4. Реалисты сочетают в себе стремление к самореализации с развитым чувством долга и ответственности, здоровый скептицизм с самодисциплиной и самоконтролем.

5. Гедонистические материалы ориентированы в первую очередь на получение удовольствий «здесь и сейчас», и эта погоня за «наслаждениями жизни» приобретает, прежде всего, форму удовлетворения потребительских желаний.

В социологии принято выделять также модальный, идеальный и базисный типы личности. Модальный тип личности – тот, который реально преобладает в данном обществе. Идеальный тип личности не привязан к конкретным условиям. Это тип личности как пожелание на будущее, например, всесторонне и гармонично развитая личность у К. Маркса или новый Человек Э. Фромма. Базисный тип личности – тот, который наилучшим образом отвечает потребностям современного этапа общественного развития. Иными словами, социальный тип личности – это отражение того, как общественная система влияет на ценностные ориентации человека и через них – на его реальное поведение.

Другими примерами типологии, могут служить классификации, построенные на основе различий в профессиональных ориентациях, или социально-психологические классификации, в которых критерием выступают социальные роли личности, стиль лидерства (классификация К. Левина) и т.д.

Специфика современных разработок проблем психологической типологии в отечественной науке (исследования К. А. Абульхановой-Славской, Б.С. Братуся, А.И. Крупнова и др.) заключается в стремлении анализировать личность не как автономный комплекс устойчивых свойств, но в плане личностной активности, носящей типологический характер, в свете сложного отношения «человек – жизненный путь». В этом направлении создаются качественно новые типологии: инициативы, ответственности, семантического интеграла активности личности, личностной способности к организации времени, социального мышления и ряд других.

38.1. Типология личности | Вестишки.ру

 

Опорные слова к вопросу №38 — здесь

Типология личности — фундаментальная проблема психологического познания. Одним из первых ее постановку и тщательный анализ осуществил Карл Густав Юнг в классическом труде «Психологические типы». Следует отметить, что вопросы типологии не ограничиваются общими принципами группировки отдельных личностных свойств и подструктур, но предполагают рассмотрение личности как цельного субъекта, отличающегося от других субъектов не только по темпераменту и характерологическим проявлениям, но и по специфическому образу жизни, способу восприятия окружающего мира, мировоззрению, системе ценностей и т. д.

Как видно из краткого обзора классификаций темперамента и характера, при выделении типов личности учитываются ее устойчивые индивидные или социально сформированные характеристики, такие как особенности телесной конституции, свойства нервной системы, акцентуации и т.д. Однако наряду с психофизиологическими и психиатрическими критериями оценки, могут быть выделены наиболее общие основания, позволяющие типизировать личность в ее целостности и специфике психической деятельности.

Одна из таких попыток была осуществлена Иваном Петровичем Павловым, который, наряду с описанием четырех типов темперамента, выделил три «сугубо человеческих типа» высшей нервной деятельности: мыслительный, художественный, средний. В основе павловской типологии лежит соотносительное участие первой и второй сигнальной системы в восприятии мира и организации активности человека.

По Павлову, представители мыслительного типа, характеризующегося преобладанием активности второй сигнальной системы левого полушария головного мозга, весьма рассудительны, склонны к детальному анализу жизненных явлений, к отвлеченному абстрактно-логическому мышлению. Их чувства отличаются умеренностью, сдержанностью и обычно выражаются вовне, лишь пройдя через «фильтр разума». Люди этого типа, как правило, интересуются математикой, философией, их увлекает научная деятельность.

У людей художественного типа преобладает активность первой сигнальной системы правого полушария головного мозга и наблюдается развитое образное мышление, на которое накладывают отпечаток высокая эмоциональность, яркость воображения, непосредственность и живость восприятия действительности. Их интересуют, прежде всего, искусство, поэзия, музыка, театр, они успешно реализуют себя в писательском и художественном творчестве. В противоположность скептицизму мыслительного типа, личности художественного склада нередко оказываются «романтическими натурами».

Большинство людей (до 80%) относятся к «золотой середине», среднему типу. В их характере незначительно преобладает рациональное или эмоциональное начало, и это зависит, главным образом, от воспитания и жизненных обстоятельств. Проявляться указанные типологические особенности начинают к 12-16 годам: одни подростки большую часть времени отдают литературе, музыке, искусству, другие — шахматам, физике, математике, поэтому подростковый возраст вполне благоприятен для предварительной профориентации.

Другой пример системной разработки проблем типологии личности — теория психологических типов К.Г. Юнга. Юнг связывал типологические различия с двумя факторами: 1) преобладание определенной установки сознания в психической деятельности индивида; 2) доминирование одной из основных психических функций.

В теории Юнга выделяются две установки или ориентации сознания, соответствующие двум направлениям психической энергии: интроверсия и экстраверсия.

Интроверсия предполагает направленность психической активности на феномены и содержания внутреннего мира субъекта, его мысли, фантазии, переживания. В данном случае мотивирующая сила поступков исходит от самого субъекта и в меньшей степени зависит от внешних («объективных») обстоятельств. Интроверт — это человек, обращенный вглубь себя, прислушивающийся к «внутреннему голосу», ведущий интенсивную внутреннюю жизнь и проявляющий незначительный интерес к окружающему.

Экстраверсия, наоборот, обращает человека к миру внешних явлений и событий. При этом наблюдается преимущественная направленность вовне, на объект: зависимость от него или повышенный интерес к нему. Экстраверт в своих мыслях, чувствах и поступках склонен подчиняться «объективным» внешним требованиям или «притягательной силе» объекта. Юнг подчеркивал, что эти два типа не являются жестко закрепленными.

Интроверсия и экстраверсия наблюдаются в душе любого человека и в естественном жизненном процессе закономерно сменяют друг друга, чередуются, подобно фазам систолы (сокращение сердца, тогда кровь нагнетается в артерии) и диастолы (расширение полостей сердца вследствие расслабления его мышц, сердце «отдыхает»). Интровертированность или экстравертированность означают лишь преимущественную направленность сознания. (Отметим, что понимание Юнга не совпадает полностью с трактовками интроверсии и экстраверсии, положенными Г. Айзенком в основу его знаменитого теста).

Второй значимый фактор дифференциации психологических типов — максимальная выраженность одной из четырех психических функций, к которым относятся: мышление, чувство, ощущение и интуиция. Та или иная функция становится определяющей в жизни индивида, другая оказывается подчиненной и вспомогательной, еще две — остаются недифференцированными (неразвитыми) и действуют преимущественно на бессознательном уровне. В зависимости от этого фактора человек в своем восприятии мира и поведении преимущественно опирается либо на рациональное суждение, либо на эмоциональную и этическую оценку событий; либо на факты и впечатления, либо на интуитивное (целостное и до конца не осознанное) понимание.

По данному критерию выделяются следующие типы:

• мыслительный,
• эмоциональный,
• сенсорный и
• интуитивный.

Каждый тип может быть интровертированным или экстравертированным, поэтому всего Юнгом детально описаны восемь возможных типов личности.

Типологии личности могут строиться по самым разным критериям, например, по характеру направленности личности, ее интересов, идейных ориентиров и убеждений, а также в соответствии с культурно обусловленными типами мировоззрения.

К данной группе относятся «идеологические» типологии, в частности, классификация Эдуарда Шпрангера. В ней выделяются шесть типов личности, на основе шести универсальных ценностных ориентаций. Выделенные Шпрангером ценности присущи в определенной мере всем людям и являются стержневыми в человеческой жизни. У различных людей наблюдаются те или иные комбинации приведенных ниже ценностей, с преобладанием какой-либо одной из них.

• Теоретическая. Человек, придающий приоритетное значение этой ценности, прежде всего, заинтересован в раскрытии истины.
• Экономическая. «Экономический» человек, в первую очередь, ценит то, что полезно и выгодно,
• Эстетическая. Такой человек преимущественно ориентирован на совершенную форму и гармонию.
• Социальная. Наивысшей ценностью для «социального» человека является любовь и признание людей.
• Политическая. Доминирующий интерес политического типа — впасть. Ему соответствует «человек силы».
• Религиозная. Люди этого типа, главным образом, заинтересованы в понимании мира как единого целого, управляемого высшими силами, Богом, абсолютом или первопринципом.

Аналогичного аксиологического (ценностного) подхода придерживался и Гордон (Уиллард) Олпорт, полагавший, что типы личности должны определяться в соответствии с различиями в ценностных системах разных индивидуумов. По Олпорту, ценности можно представить как наиболее сложные, глубинные личностные черты или диспозиции, служащие главным критерием отнесения человека к определенному типу.

Другими примерами типологии, могут служить классификации, построенные на основе различий в профессиональных ориентациях, или социально-психологические классификации, в которых критерием выступают социальные роли личности, стиль лидерства (классификация К. Левина) и т.д.

Специфика современных разработок проблем психологической типологии в отечественной науке (исследования К.А. Абульхановой-Славской, Б.С. Братуся, А.И. Крупнова и др.) заключается в стремлении анализировать личность не как автономный комплекс устойчивых свойств, но в плане личностной активности, носящей типологический характер, в свете сложного отношения «человек — жизненный путь». В этом направлении создаются качественно новые типологии: инициативы, ответственности, семантического интеграла активности личности, личностной способности к организации времени, социального мышления и ряд других.

 

Типология личности в психологии — по Юнгу, Майерс-Бриггс

Типология личности – это сверхпопулярная, востребованная на сегодня сфера как в классической науке и ее прикладных направлениях, так даже и в обыденности, житейской психологии. Относить себя самого к типу представляется интересным занятием. Однако, чтобы типирование не стало развлечением, такое отнесение всегда должно соответствовать цели. Чаще всего цель эта состоит в том, чтобы типируемый, понимая собственную индивидуальность, развивался как личность, разрешал психологические проблемы, не просто отнес себя к одному типу и огородил.

Разные авторы, описывающие личностные различия, понятие типологии личности и в ключе дифференциальной психологии понятия индивидуальности, даже темперамента, характера описывали синонимичными по своему значению, ставя между ними подчас знак равенства. Индивидуальность некоторыми рассматривалась в широком значении как личность, характер сливался с личностью. Здесь дифференциальная психология обнаруживает расхождения с общей, которая отделяет, четко разграничивая эти понятия.

Индивидуальность традиционно определяется суммой свойств, отделяющих одну личность от другой. Свойства могут пересекаться и коррелировать между собой, формируя устойчивые характеристики. Однако такая сумма свойств не является еще типом. Рассматривая понятие типологии личности, мы теперь предполагаем набор не только взаимосвязанных черт, но тех, что вместе обладают целостной структурой, гештальт организацией. Различаясь с классами свойств, простых объединений, тип предполагает строгое выделение остова характеристик, опору на эти характеристики, главную черту, какая центрирует все остальные.

Психологические типологии личности

Следует различать два способа построения типологических классификаций – путь снизу и путь сверху. Путь снизу еще называют эмпирическим или индуктивным, когда мы идем от частного свойства к набору свойств, их обобщению. Так строятся такие конкретные основные типологии личности, как, например, классификация психопатий в психиатрии. Второй же путь, путь сверху – можно назвать теоретическим и дедуктивным. Исследователь здесь идет от теоретического предположения, от какой-то важной, но, возможно, даже не всегда доказуемой аксиомы, от общего и к частному выделяет сначала основные признаки типа, которые затем пытается эмпирически обосновать, проверить. Таким способом строил типологию психоаналитик Карл Юнг.

Основные типологии личности для своего построения имеют три задачи. Исследовательская задача – найти обоснование, как правило телесное, морфологическое, анатомическое или анатомо-физиологическое для типов характера – как говорили древние, связать душу с телом. Эмпирико–описательная задача – выделить максимальное количество индивидуальных классов или конкретных типов, например, аномалий характера, с той целью, чтобы к каждой такой группе выработать определенные, именно им адресованные советы для управления поведением. Чем более многообразна классификация – тем более точными могут стать такие индивидуально направленные советы и указания. Третья, собственно терапевтическая задача, не всегда заметная сразу, связана с выстраиванием типологии сверху, точнее, дедуктивно. Любое обсуждение индивидуальности связано с психотерапией, и исследователь здесь рискует, не зная в точности особенностей каждого представителя типов, однако это оправдывается тем, что выделение таких общих характеристик есть определенный язык и средства, какие предлагаются типируемому для понимания собственной индивидуальности.

Присутствие психотелесных соответствий в строении тела и характера позволяет нам обосновать телесную сущность психологических свойств. Гиппократ описывал гуморальную, жидкостную теорию этой взаимосвязи. Сеченов, Павлов, Теплов, Небылицын опирались на свойства ЦНС. Темперамент обосновался на телесной конституции субъекта, которая даже житейски сочетается для нас с его определенным жизненным стилем, способом поведения. Это хорошо показано в новелле «Толстый и тонкий». Толстый добродушен, разговорчив, тонкий же насторожен, иногда мстителен, злопамятен, наблюдателен. Однако житейское наблюдение всегда поверхностно, интуитивно, в нем частное принимается за общее.

Эрнст Кречмер, немецкий психиатр начала прошлого столетия, строил свою конституциональную типологию, что описана в его книге «Строение тела и характер», в три шага. На первом этапе он выделил основные типы конституции и соотнес их с наличием психического заболевания. Кречмер поставил себе задачу выделить четкие параметры во внешности у каждого обнаруженного им типа личности так, дабы он обладал конкретным лицом. В итоге после он отделил три типа, максимально различных между собой, хотя изначально типов было много больше, также смешанные, не имеющие качественной специфики.

Первый тип, астеник, отличается слабым развитием костно-мышечной системы, кажется выше действительного своего роста по причине худобы, имеет угловой профиль – несколько редуцированный подбородок и вытянутый нос. Второй тип, названный атлетиком, имеет фигуру, отвечающую стереотипу маскулинности. Третий тип, именуемый словом пикник, имеет развитые полости тела, его фигура напоминает модель снежной бабы. Даже если пикник следит за собой, его выдает лицо – оно имеет пятиугольный профиль, а также короткая шея.

Астеническому телосложению свойственны психологические характеристики, описывающиеся как шизотимия, буквально – склонность к расщепленности. Шизотимик имеет абстрактное мышление, его можно найти среди математиков и философов, там, где есть необходимость в построении модели мира, в дистанцировании от мира для его систематизации. Шизотимик – человек идеи, последовательный и пламенный ее сторонник. Пикническому же свойственна циклотимия, связанная с эмоциональными колебаниями. Циклотимики предпочитают те области знания, в каких есть необходимость описать объект, каким он есть, например, география, ботаника. Он не просто воспринимает мир, но ощущает его, дает ему эмоциональную оценку. Он склонен учитывать реальную ситуацию, менять свои позиции, если реальность изменилась, склонен к компромиссу.

Кречмер наметил некую полярность, противостояние между типами, что получит развитие в дальнейших типологиях. Также он подходил к выделению свойств по принципу корреляции, потому и сегодня кречмеровский подход к дифференциации проявляется в попытке найти третью сторону, например, средовые воздействия, объясняющие формирование определенных телесных и психологических параметров.

За Кречмером вслед продолжил изучение типов личности во взаимосвязи с телом его последователь Шелдон. Стратегия анализа у Шелдона изменилась. Если Кречмер рассматривал конкретных носителей типов, то Шелдон не выделяет целостных типов и не ставит целью качественный анализ, но описывает каждый характер перечнем параметров, количественно. Шелдон у каждого носителя выделяет признаки определенного телосложения, его индексы.

Далее на стыке психологии и психиатрии были выделены психические заболевания, вслед за ними – акцентуации, которые являются обострением черт, однако не являются нарушением, находятся в пределах нормы. Изучением акцентуаций занимались Ганнушкин, Личко, их методики и сейчас широко используются в психиатрии и дифференциальной области психологии.

Типология личности Юнга

Юнг вслед за философом Кантом строит свою типологию с тем, чтобы раскрыть средства к развитию личности. Он имеет дело со своими пациентами, которым типология может помочь пережить психологические трудности, однако Юнг относит к типируемым и себя, и здоровых людей. Свой анализ, в отличие от диагностической карты акцентуаций по Ганнушкину и Личко, Юнг не скрывает от своих пациентов.

Юнг, просматривая истории искусств, музыки, поэзии, философии, замечает то, что людей обычно выделяют парами, например, рационального и эмоционального. В этой парности он видит важный смысл, и делает основное свое открытие – подобно природным противонаправленным силам, например, растяжения, сжатия, выдоха, вдоха, можно выделить и в психике две противоположные направленности, установки на экстраверсию и на интроверсию.

Обе направленности присутствуют в психике каждого субъекта, но одна всегда из них преобладает. Это Юнг объясняет через ту психоаналитическую конструкцию, в какой в сознании присутствует одна установка, а в бессознательном – ей противоположная. Идея Юнга здесь состоит однако в том, чтобы уравновесить себя.

Далее Юнг выделяет еще одну дихотомию, друг другу противопоставленные мышление и эмоции, затем говорит о доминирующей психической функции. Он находит еще одну пару характеристик, сенсорика–интуиция. Все эти функции он рассматривает неравновесно присутствующими в структуре психики, одна всегда из них доминирует.

Сенсорика есть ощущение, наше восприятие того, как происходит действие нашего поступка. Эмоция связана с принятием воспринятого события на эмоциональном уровне. Мышление позволяет осмыслить ситуацию. Интуиция же, обозначающая по Юнгу способность к предвосхищению последствий поступка, его будущих результатов, связана со способностью к воображению.

За Юнгом вслед мог бы идти еще один автор, Лазурский, который рядом с выделением типов рассматривает уровни развития. Данная попытка присутствует, хотя и далеко не бесспорна.

Типология Майерс-Бриггс

Индикатор типов (MBTI) Майерс-Бриггс базируется на типологии Юнга. Обе ее создательницы не имели психологического образования, однако после прочтения «Психологических типов» у Юнга принялись активно типировать на практике, проводя наблюдения за поведением людей, его исследования. Живя в военное время, они имели возможность наблюдать за большими массами людей в нестандартных ситуациях, и на основании этого материала подробнее описали различия типов.

Далее MBTI получила эффективное развитие как система, позволяющая формировать рабочие коллективы, подбирать персонал, прогнозировать в компании поведение сотрудников. Специалисты, использующие MBTI, своей целью имеют построение правильного менеджмента в связи с типами личностей как руководителя, так и подчиненных. MBTI позволяет отделить не только сильные, но также слабые стороны субъекта и, сконцентрировавшись на сильных характеристиках, поместить сотрудника на максимально подходящую для него позицию в организации.

Согласно MBTI, тип человека представлен в четырех форматах. Первый – источник энергии, откуда человек черпает энергию. Экстраверт принимает энергию извне, ему необходимо постоянно действовать и общаться, таков его способ выживания и зона комфорта. Именно в процессе взаимодействия с миром внешним он получает толчок для развития и материал для него. Интроверт, напротив, черпает внутри себя энергию и потому любит уединение.

Следующий – центр внимания, способ получения сведений об окружающем нас мире. Здесь дело мы имеем с сенсорикой как опорой на органы чувств, интуицией как надсознательным процессом анализа, прогнозирования и предвосхищения событий. Сенсорный тип базируется на настоящем и уже полученном прошлом опыте, тогда как интуит способен видеть образно, целиком всю картину, словно сверху.

Далее следует центр принятия решения по мыслительному или же чувствующему способу. Мыслительный тип рассуждает на основании правильного и неправильного, а чувствующий – базируясь на личных ценностях.

И последняя пара характеристик, суждение и восприятие, связаны со стилем жизни индивида. Люди суждения живут в упорядоченном, предсказуемом мире, тогда как люди восприятия живут в глубоком, стихийном мире с открытыми вариантами для всевозможного выбора, оттого и решений, какие они не принимают вплоть до крайнего момента.

Соционика

Одновременно с Бриггс Майерс над своей типологией, названной соционикой, которая также является продолжением типологии Юнга, работала Аушра Аугустинавичюте. В основу ее легла и теория Кемпинского так называемого информационного метаболизма. Соционика стала областью знаний, которая изучает, как человек принимает, затем перерабатывает, а после выдает информацию. Позднее стали говорить не только об информационном, но уже об энерго-информационном обмене.

Помимо деления на дихотомии по вертности, а также деления на сенсориков, интуитов, мыслителей, что получили в соционике название логиков, и чувствующих, что именуются этиками, рациональных людей суждения и так называемых иррационалов, людей восприятия, соционика еще и имеет модель психики, 8 упорядоченных функций, расположенных в приоритете. Здесь рассматриваются ментальный, витальный блоки, подтипы, акцентуации типов.

Отдельного внимания в соционике заслуживает теория о дуальности – идеальной совместимости типов, дополняющих друг друга и образующих посредством своего энергетического и информационного обмена замкнутое кольцо. Такой обмен связан с отдачей каждого в паре содержания по сильным своим функциям и запрос на прием по слабым. Считается, что так называемые дуалы по соционике подают друг другу информацию по наиболее комфортным каналам, при этом взаимно защищают партнера в болевых для него вопросах.

В соционике помимо дуальных отношений рассматриваются отношения между всеми типами, что делает эту типологию уникальной. Она позволяет не только описать носителя типа, но и сознательно эффективно влиять на него, насколько это получается в рамках своего типа, подавая информацию и энергию по нужным для него каналам. Описаны области творчества, в которых типируемый будет максимально эффективен, действовать сможет не только без истощения, но, напротив, получая удовлетворение от самореализации. А также области наименьшего сопротивления психики, деятельность в которых окажется не только неоправданно затратной для носителя типа, но и даже часто травмирующей.

Сегодня соционика получила широкое развитие как типология и даже область философии, а некоторые специалисты стремятся вывести ее в статус отдельной науки. Практическое значение эта типология имеет в бизнесе, личных отношениях, самоидентификации, ценностном самоопределении, профессиональной ориентации, создании оптимально функционирующих коллективов.

Автор: Практический психолог Ведмеш Н.А.

Спикер Медико-психологического центра «ПсихоМед»

Тип и типология – Юнгианское определение и применение

Тип

Общая характеристика установка или функция .

[Эти] функциональных типов, которые можно назвать мыслящими, чувствующими, сенсорными и интуитивными типами, можно разделить на два класса по качеству основной функции, т. е. на рациональные и иррациональные. К первому классу относятся мыслящий и чувствующий типы, ко второму — чувственный и интуитивный типы. Дальнейшее разделение на два класса допускается преобладающей тенденцией движения либидо, а именно интроверсией и экстраверсией. [«Определения», CW 6, пар. 835.]

Юнг считал, что раннее искажение типа из-за влияния родителей или других факторов окружающей среды может привести к неврозу в более позднем возрасте.

Как правило, всякий раз, когда происходит такая фальсификация типа… индивидуум становится невротиком позже, и его можно вылечить, только развивая установку, созвучную его природе. [«Общее описание типов», там же, пар. 560.]

Типология

Система, в которой индивидуальные отношения и модели поведения классифицируются в попытке объяснить различия между людьми.

Модель типологии Юнга выросла из обширного исторического обзора вопроса о типах в литературе, мифологии, эстетике, философии и психопатологии. В то время как более ранние классификации были основаны на наблюдениях за темпераментными или физиологическими моделями поведения, модель Юнга связана с движением энергии и тем, как человек обычно или предпочтительно ориентируется в мире.

Прежде всего, это важный инструмент для исследователя, которому нужны определенные точки зрения и ориентиры, если он хочет привести хаотическое изобилие индивидуального опыта в какой-либо порядок. … Во-вторых, типология очень помогает понять широкие различия, которые встречаются среди людей, а также дает ключ к фундаментальным различиям в современных психологических теориях. Наконец, что не менее важно, это важное средство для определения «личного уравнения» практикующего психолога, который, вооруженный точным знанием своих дифференцированных и подчиненных функций, может избежать многих серьезных ошибок в работе со своими пациентами. [«Психологическая типология», там же, пар. 986.]

Юнг различал восемь типологических групп: две установки личности – интроверсию и экстраверсию – и четыре функции – мышление, ощущение, интуицию и чувство, каждая из которых может действовать интровертно или экстравертно.

Интроверсия и экстраверсия — психологические способы адаптации. В первом движение энергии направлено во внутренний мир. В последнем интерес направлен к внешнему миру. В одном случае субъект (внутренняя реальность), а в другом объект (вещи и другие люди, внешняя реальность) имеет первостепенное значение.

[Интроверсия] обычно характеризуется нерешительным, задумчивым, замкнутым характером, который держится сам с собой, избегает объектов, всегда немного обороняется и предпочитает прятаться за недоверчивым взглядом. [Экстраверсия] обычно характеризуется общительным, искренним и уступчивым характером, который легко приспосабливается к данной ситуации, быстро формирует привязанность и, отбросив любые возможные опасения, часто с небрежной уверенностью отправляется в неизвестные ситуации. В первом случае, очевидно, важен субъект, а во втором — объект. [«Проблема типа отношения», CW 7, пар. 62. ]

Решающим фактором в определении того, является ли человек интровертом или экстравертом, в отличие от того, какая установка действует в данный момент, является не то, что он делает, а скорее мотивация для этого — направление, в котором его энергия обычно и естественно течет.

Является ли человек преимущественно интровертным или экстравертным, становится очевидным только в связи с одной из четырех функций, каждая из которых имеет свою особую область знаний: мышление относится к процессу познавательного мышления, ощущение — это восприятие с помощью физических органов чувств, чувство есть функция субъективного суждения или оценки, а интуиция относится к восприятию через бессознательное.

Вкратце, функция ощущения устанавливает, что что-то существует, мышление говорит нам, что это значит, чувство говорит нам, сколько оно стоит, и благодаря интуиции мы чувствуем его возможности.

Таким образом, мы можем ориентироваться в непосредственном мире так же полно, как если бы мы определяли место географически по широте и долготе. Четыре функции чем-то похожи на четыре стороны компаса; они так же произвольны и столь же необходимы. Ничто не мешает нам сдвигать стороны света на сколько угодно градусов в ту или иную сторону или давать им разные названия. Это просто вопрос условности и понятности.

Но в одном я должен признаться: я ни за что не отказался бы от этого компаса в своих психологических путешествиях открытий. [«Психологическая теория типов», CW 6, пар. 958f.]

Базовая модель Юнга, включая отношения между четырьмя функциями, представляет собой кватерность, как показано на диаграмме. (Мышление здесь произвольно помещено наверху; любая из других функций может быть помещена туда, в зависимости от того, какую из них человек больше всего предпочитает. )

Юнг считал, что любой функции самой по себе недостаточно для упорядочения нашего опыта самих себя или мир вокруг нас; все четыре необходимы для всестороннего понимания.

Для полной ориентации все четыре функции должны вносить равный вклад: мышление должно способствовать познанию и суждению, чувство должно сообщать нам, насколько и в какой степени вещь для нас важна или не важна, ощущение должно сообщать нам конкретную реальность через зрение, слух, вкус и т. д., и интуиция должна позволить нам угадывать скрытые возможности на заднем плане, поскольку они тоже принадлежат к полной картине данной ситуации. [«Психологические типы», там же, пар. 900.] Юнг признавал, что четыре функции ориентации не содержат всего в сознательной психике. Сила воли и память, например, сюда не включены, потому что, хотя на них может влиять то, как типологически функционирует человек, сами по себе они не являются типологическими детерминантами. для конкретных обстоятельств, но на практике четыре функции не в равной степени находятся в распоряжении сознания. Один неизменно более дифференцирован, его называют высшим или основная функция . Функция, противоположная основной функции, называется четвертой или подчиненной функцией .

Термины «высший» и «низший» в данном контексте не подразумевают оценочных суждений. Ни одна функция не лучше любой другой. Высшая функция — это просто наиболее развитая функция, которую человек, скорее всего, будет использовать; точно так же неполноценная не означает патологическую, а просто менее используемую по сравнению с предпочтительной функцией. Более того, постоянный приток бессознательных содержаний в сознание таков, что самому себе, не говоря уже о стороннем наблюдателе, часто трудно сказать, какие функции принадлежат сознательной личности, а какие — бессознательному.

Вообще говоря, оценивающий наблюдатель [мыслящий или чувствующий тип] склонен улавливать сознательный характер, в то время как проницательный наблюдатель [чувствующий или интуитивный тип] больше подвержен влиянию бессознательного характера, поскольку суждение в основном связано с сознательным мотивация психического процесса, а восприятие регистрирует сам процесс. [«Общее описание типов», там же, пар. 576.]

Что происходит с теми функциями, которые сознательно не используются в повседневной жизни и поэтому не развиваются?

Они остаются в более или менее примитивном и инфантильном состоянии, часто лишь наполовину в сознании или даже в полном бессознательном состоянии. Относительно неразвитые функции составляют специфическую неполноценность, которая характерна для каждого типа и составляет неотъемлемую часть его общего характера. Односторонний акцент на мышлении всегда сопровождается неполноценностью чувства, а дифференцированное ощущение вредно для интуиции и наоборот. [«Психологическая теория типов», там же, пар. 955.]

Юнг описал две из четырех функций как рациональные (или суждения) и две как иррациональные (или воспринимающие).
Мышление, как функция логического различения, рационально. Как и чувства, которые как способ оценки наших симпатий и антипатий могут быть такими же разборчивыми, как и мышление. Оба основаны на рефлексивном линейном процессе, который сливается в определенное суждение. Ощущение и интуиция называются иррациональными функциями, потому что они не зависят от логики. Каждый из них представляет собой способ восприятия просто того, что есть: ощущение видит то, что находится во внешнем мире, интуиция видит (или «подхватывает») то, что находится во внутреннем мире.

Кроме основной функции часто имеется вторая, а иногда и третья вспомогательная функция, оказывающая соопределяющее влияние на сознание. Это всегда тот, чья природа, рациональная или иррациональная, отличается от основной функции.

Модель типологии Юнга является основой для современных типовых тестов, таких как индикатор типа Майерс-Бриггс (MBTI) и профиль личности Зингера-Лумиса, используемые в организационных условиях.

© из Дэрила Шарпа Jung Lexicon , воспроизведено с любезного разрешения автора.

Типы личности Карла Юнга — Типология

Типы личности Карла Юнга, Фиона Росс

Загрузить этот документ в формате PDF

Каркас

Типирование личности предполагает классификационную структуру, в рамках которой один тип человека можно сравнивать и противопоставлять другому. Основа типологии Юнга имеет конфигурацию мандалы, квадратный круг, разделенный на четыре части с крестом, расходящимся к центру или от него, несущий обещание баланса, союза и связи противоположностей. Для Юнга мандала была выражением психики и символом самореализации и индивидуации. Эта конфигурация создает схему единого и централизованного психологического поля, в котором действует человек.

Исторические влияния

Юнг продолжал долгое историческое развитие применения классификационной структуры к человеческой личности и темпераменту. Некоторые из его признанных влияний были:

Восточные астрологи, классифицировавшие людей по зодиакальным знакам, управляющим стихиями земли, воздуха, огня и воды. Эта система изображалась в виде круга с центром, крестом и противоположностями.

Гиппократ, установивший в Древней Греции веру в то, что баланс жидкостей организма, рассматриваемый как две пары противоположностей, кровь и слизь, желчь и желчь, определяет характер.

Философы-гностики признали три типа, соответствующие трем психологическим функциям Юнга: мышление, чувство (которое считалось низшим) и ощущение.

Напротив, христианство отстаивало принципы любви и веры, но держало знание (мышление) на расстоянии.

Немецкий поэт и философ восемнадцатого века Шиллер писал о ядре (например, поэзии), которое можно разделить на свои противоположности. Например, поэзию можно разделить на наивную поэзию, в которой преобладают ощущения, в которой поэт втягивается в объект, и сентиментальную поэзию, которая носит интуитивный характер и характеризуется размышлениями поэта о внутреннем впечатлении от объекта. Юнг видел сходство между наивностью и экстраверсией, а также между сентиментальностью и интроверсией.

Юнг опирался на работы философа Ницше и психолога Уильяма Джеймса, постулируя противоположные поведенческие типы интроверсии и экстраверсии. Ницше различал аполлонический импульс, интроспективный, создающий внутреннее видение, состояние, сравнимое со сновидением, и дионисийский импульс безудержного инстинкта, схваченного варварской природой. Джеймс характеризовал два темперамента: рационалиста, который верит в абстрактные и вечные принципы, и фактического эмпирика. Он составил таблицы пар противоположных качеств, характеризующих два типа. Не соглашаясь с характеристиками Джеймса, Юнг также верил в пары противоположных качеств.

Тип установки

Юнг понимал теорию как выражение типа личности теоретика. Он видел отражение экстраверсии Фрейда в его преимущественно центробежной теории, подчеркивающей стремление к получению удовольствия от объекта в сочетании с вытеснением неприемлемых тенденций желания. Это контрастировало с центростремительной или интровертной теорией Адлера с ее центральной концепцией превосходства эго, превосходства субъекта.

Юнг хотел создать психологию, одинаково справедливую для обоих типов. В 1913 он опубликовал «Вклад в изучение психологических типов», который закрепил его отделение от Фрейда и представил его первые идеи о различных типах сознания. В этой статье Юнг утверждал, что существуют два противоположных движения либидо; Экстраверсия, проявляющая интерес к внешнему миру, и интроверсия, подразумевающая обесценивание предметного мира. Они представляли собой два привычных ориентационных отношения к миру; внешнее движение интереса к объекту или движение от объекта к собственным психологическим процессам субъекта. Экстравертная психопатология была связана с защитой от депрессии, тогда как интроверсия характеризовалась защитой от эмоциональной изоляции.

Психологические функции

Юнг концептуализировал сознание как саморегулирующуюся структуру, присутствующую при рождении, сосредоточенную в эго, которое выражало свою способность ориентировать психику посредством различных установок и функций. Четыре функции были представлены как две пары противоположностей: Мышление и Чувство, Интуиция и Ощущение, причем доминирующий способ функционирования человека можно было локализовать где-то в каждом континууме. Функции обладали компенсаторной способностью, а бессознательная функция была призвана уравновесить нездоровое одностороннее сознательное функционирование. Недоразвитое отношение или функция были аспектом тени и, следовательно, очень мощными.

Сознание рассматривалось Юнгом как продукт как рациональных, так и иррациональных процессов встречи с реальностью и ее оценки. Ощущение и интуиция являются иррациональными функциями в том смысле, что они являются способами восприятия и сбора данных. Мышление (объективное) и Чувство (субъективное) — это рациональные функции: это способы обработки информации и принятия решений. Ощущение говорит нам, что вещь есть, Мышление говорит нам, что это за вещь, а Чувство говорит нам, сколько она для нас стоит. Интуиция — это доверие предчувствиям. Для Юнга психологическое расстройство отражало психический дисбаланс, при этом невроз чрезмерно подчеркивал характерные черты личности. Одной из главных задач первой половины жизни было научиться эффективно выражать свою доминирующую функцию и отношение.

Юнг выделил восемь основных типов личности:

Далее следует краткое описание каждого типа.

• Экстравертное мышление
  Принципиальный, идеалистический, объективный, рациональный.
• Интровертное мышление
  Под влиянием идей, независимый, часто боящийся близости.
• Экстравертное чувство
  Адаптивное, хорошо относящееся к внешнему.
• Интровертное чувство
  Сочувствующий, доставляет удовольствие другим, может быть зависимым, сдержанным.
• Экстравертная сенсация
  Реалистичный, конкретный, приятный и дружелюбный.
• Интровертное ощущение
  Спокойный и пассивный, сдержанный, контролируемый и контролирующий.
• Экстравертная интуиция
  Предприимчивый, общительный, может быть безответственным.
• Интровертная интуиция
  Мистик, мечтатель и художник. Может быть навязчивым.

Юнг классифицировал себя как мыслителя-интроверта, а интуиция была его следующей сильнейшей функцией.

Постъюнгианские разработки и возможности

Возникает вопрос, можно ли связать психологические типы с другими типологиями. Связь с типом телосложения, или сомотипом, была сделана Кречмером в книге «Тело и характер», опубликованной в 1921 году, одновременно с «Психологическими типами» Юнга. Аррадж исследовал возможность интегрированной типологии, включающей физические и биохимические типы. Это может сформировать ценную связь с восприимчивостью к конкретным заболеваниям. (Аррадж, 1986).

Beebe (2006) углубил теорию Юнга, связав отношения-функции с архетипами и архетипическими комплексами. Мальберг (1987) расширил юнгианскую теорию, связав четыре функции с концепцией морфического резонанса, выдвинутой биохимиком Рупертом Шелдрейком, чья теория представляет собой теорию формирующей каузальности, посредством которой формы предшествующих систем влияют на морфогенез последующих подобных систем. Мальберг связал интровертное чувство с чувствительностью к морфическому резонансу, а экстравертное чувство со способностью передавать морфический резонанс.

Перечень типов Майерс-Бриггс был разработан для практического использования типологии Юнга вне аналитического процесса. Комбинация двух установок и четырех функций с добавлением восприятия и суждения, которые считались неявными в работе Юнга, дает шестнадцать различных типов. Результаты бумажно-карандашного вопросника дают четыре буквы, указывающие на динамическую взаимосвязь между установками и функциями для любого отдельного человека. Инвентаризация стала самым распространенным коммерческим применением теории Юнга.

—————————-

Ссылки

Аррадж, Дж. (1986). «Забытый мост Юнга». Журнал аналитической психологии, 31 (2), стр. 173-180.

Биби, Дж. (2006). «Психологические типы», гл. 6 в Справочнике по юнгианской психологии, изд. Пападопулос, Р.К., Лондон: Routledge.

Юнг, К.Г. (1971). «Общее описание типов», в «Психологических типах», Собрание сочинений, том. 6, гл. X, Лондон: Рутледж и Кеган Пол.

Хиллман, Дж. (1971). «Чувствующая функция», часть 2 лекций по типологии Юнга, Вудсток, Коннектикут: весенние публикации.

Малберг, А. (1987). «Доказательства коллективной памяти: проверка теории Шелдрейка». Журнал аналитической психологии, 32 (1), стр. 23-34.

Майерс, К.Д. и Кирби, Л.К. (1994). Введение в тип: динамика и развитие, Оксфорд: Oxford Psychologists Press.

Квенк, Н.Л. (1996). В хватке: наша скрытая личность, Пало-Альто, Калифорния: Consulting Psychologists Press.

Фон Франц, М.-Л. (1971). «Низшая функция», часть 1 лекций по типологии Юнга, Вудсток, Коннектикут: весенние публикации.

Типология личности и секрет познания человека

В древности Гиппократ Косский, греческий врач пятого и четвертого веков до нашей эры, и Гален Пергамский, греческий врач и философ второго века нашей эры, разделили людей на типы. Эти типы были основаны, по их словам, на уровнях человека, которые они определили как четыре жизненно важные телесные жидкости, необходимые для питания, роста и метаболизма, в первую очередь возникающие в процессе пищеварения. Эти врачи считали, что чрезмерный уровень любой из этих жидкостей в человеке приводит к определенным, умеренно предсказуемым недостаткам и сильным сторонам характера.

В начале 1900-х годов швейцарский психиатр и психоаналитик Карл Юнг обнаружил большой интерес к тому факту, что он и его коллеги Альфред Адлер и Зигмунд Фрейд рассмотрели один и тот же клинический и научный материал и пришли к совершенно разным выводам, о которых он писал в его книга « психологических типов ». Он стремился примирить теории Фрейда и Адлера и разработал свою собственную модель, в которой человек характеризуется сначала оценкой предпочтения в своем общем отношении (т. е. интроверсия против экстраверсии), затем предпочтением между двумя функциями восприятия (т. наконец, предпочтением между двумя функциями суждения (т. е. мышление против чувства).

Источник: Джошуа Эрл/Unsplash

Прошло почти 100 лет с тех пор, как Карл Юнг превратил мышление древних в глубокие и душевные нюансы (более) современной психологической модели, однако типологии Юнга так и не были подтверждены эмпирически. Он основывал свои теории на наблюдениях и анекдотах и ​​критиковал академическую науку.

Юнг писал:

Любой, кто хочет знать человеческую психику, почти ничего не узнает из экспериментальной психологии. Лучше бы ему бросить точную науку, снять мантию ученого, проститься с учебой и с человеческим сердцем побродить по свету. (Юнг, 1916)

Дихотомии черт и легендарное я

Изабель Бриггс Майерс, исследователь и практик теории Юнга, добавила четвертую дихотомию к модели Юнга (суждение против восприятия) в своем чрезвычайно популярном индикаторе типов Майерс-Бриггс. Дихотомии — это деления, представляющие противоположности, которые ведут нас к отождествлению себя либо с той, либо с другой чертой. Большинство популярных типологий личности в значительной степени опираются на дихотомию черт на каком-то уровне, однако такие разбиения носят одномерный характер. Сам Юнг однажды утверждал, что любой, кто является только интровертом или экстравертом, естественным образом попадает в сумасшедший дом.

Психолог-личностный психолог Дэн П. МакАдамс критически относился к любому подходу к пониманию людей в редукционистских терминах и особенно к характеристике человека исключительно с точки зрения личностных черт. В действительности люди часто противоречат категориям, в которые их помещают модели. МакАдамс (1995) писал: «Человека нельзя узнать, не зная черт. Но знать черты недостаточно». Он утверждал, что «психологи-личностные психологи должны прежде всего стремиться узнать людей» (McAdams, 1996).

При этом, по словам МакАдамса, нам лучше всего пройти через три уровня оценки, начиная с оценки общих черт личности, которую он называет «Уровнем 1» оценки личности, «первым уровнем познания человека». Современные личностные психологи используют эмпирически проверенные наборы показателей черт, такие как опросник Большой пятерки, который оценивает экстраверсию, доброжелательность, добросовестность, негативную эмоциональность (часто называемую невротизмом) и непредубежденность (также известную как открытость опыту).

От начального уровня черт, говорит МакАдамс, проницательный оценщик переходит на второй уровень, зная личные проблемы:

«[Личные проблемы] говорят о том, чего хотят люди, часто в определенные периоды их жизни или в определенных сферах жизни». действий и какие жизненные методы люди используют (стратегии, планы, средства защиты и т. д.), чтобы получить то, что они хотят, или избежать получения того, чего они не хотят, с течением времени, в определенных местах и/или в отношении определенных ролей» (МакАдамс). , 1996).

Источник: Дмитрий Ратушный/Unsplash

На «третьем уровне» мы получаем представление о чувстве единения смысла и цели человека, о его собственной концепции самоидентификации, которая особенно проявляется в том, как он рассказывает истории о себе. МакАдамс (1996) объяснил: «[Современные мужчины и женщины] создают… более или менее связные, последовательные и живительные истории, которые продуктивно и плодотворно интегрируют человека в общество и обеспечивают целенаправленную самоисторию».

Модели ошибочны, но потенциально полезны.

Коммерциализация психологии неизбежно уменьшает и, следовательно, развращает. Следовательно, как члены коммерциализированного общества, мы всегда рискуем создать карикатуры на самих себя. Тем не менее, оценка личности может быть полезным предиктором поведения. По крайней мере, это может помочь нормализовать тревогу по поводу того, почему мы часто чувствуем, думаем и ведем себя определенным образом.

Знаменитый британский статистик Джордж Бокс однажды сказал: «Все модели ошибочны, но некоторые из них полезны». Типологические модели помогают нам понять континуумы ​​личности. Мы просто должны быть осторожны, чтобы не принять их точность или, что еще хуже, гороскопическое значение. С другой стороны, человеческие личности — это не просто непреодолимые единичные экземпляры. Многие популярные личностные тесты на самом деле являются лженаукой, но мы должны быть осторожны, чтобы не спутать этот факт с ложным представлением о том, что личность — это миф. Нет, это не так. Дело в том, что личность есть вещь. Оно не является фиксированным, но относительно стабильным, легко наблюдаемым и весьма существенным.

Даже точные науки строят и используют модели сами, обязательно прибегая к своим собственным формам редукционизма. Бокс (1979) рассуждал,

Было бы очень замечательно, если бы любая система, существующая в реальном мире, могла быть точно представлена ​​любой простой моделью. Однако искусно выбранные экономные модели часто действительно обеспечивают удивительно полезные приближения. Например, закон PV = RT, связывающий давление P, объем V и температуру T «идеального» газа через константу R, не совсем верен для любого реального газа, но часто обеспечивает полезную аппроксимацию, и, кроме того, его структура информативна, поскольку оно вытекает из физического взгляда на поведение молекул газа. Для такой модели нет необходимости задавать вопрос «Верна ли модель?» Если правда должна быть всей правдой, ответ должен быть «Нет». Единственный интересующий вопрос: «Является ли модель понятной и полезной?»

Секрет познания человека

В конце концов, у моделей есть свои ограничения. Почти наверняка лучший способ познать слои и отличительные черты своей собственной личности — и личности другого человека — это дружба.

Источник: Matheus Ferrero/Unsplash

Психолог и исследователь Михай Чиксентмихайи (1990) предположил: «Именно в компании друзей мы можем наиболее ясно ощутить свободу личности и узнать, кто мы на самом деле». Дружба выявляет разные части нас самих. К. С. Льюис (1960), автор книги «Хроники Нарнии » , писал о том, как дружба оживляет определенные аспекты того, кто мы есть: «В каждом из моих друзей есть что-то такое, что только другой друг может полностью раскрыть. Сам по себе я недостаточно велик. призвать к действию всего человека; я хочу, чтобы другие огни, кроме моего собственного, показали все его грани».

Но дружба не только помогает нам познать самих себя; это помогает нам самим стать . Льюис (1960) утверждал: «Хорошие люди становятся лучше, а плохие — хуже». Среди ближайших друзей Льюиса был Дж.Р.Р. Толкиена, который был не только одним из товарищей друзей (Инклингов, как они себя называли), чье неизгладимое влияние сформировало Льюиса, но и который также пронзительно описал его в своем эпосе, Властелин колец , формирующая роль товарищества друзей в процессе выполнения призвания большего, чем они сами. Я, например, наслаждаюсь изучением моделей личности, особенно с друзьями , и я считаю, что такое удовольствие само по себе имеет смысл.

Изображение Facebook: GaudiLab/Shutterstock

Что разделяет психологию и типологию? — Тип личности в глубине

Что разделяет психологию и типологию?

18 / Исследования, теория и история

Теги: Адлер, Кэрол Шумейт, Фрейд, интровертная интуиция, интровертное ощущение, Джон Биб, Джон Джаннини, Юнг, юнгианцы, эффект наблюдателя, Сону Шамдасани

Февраль 2014 13

Существует разделение между психологией и типологией. Многие психологи и даже многие юнгианцы игнорируют основной труд Юнга « психологических типов » и концепции, лежащие в его основе. Поле было оставлено в основном непрофессионалам-практикам, которые используют MBTI 9.0268 ® Инструмент для обучения, коучинга и других прикладных задач.

За последнее десятилетие к этой проблеме обратились трое юнгианских ученых: Сону Шамдасани, Джон Джаннини и Джон Биби. Я не могу отдать должное сложности их идей здесь, но я хотел бы обобщить некоторые из их пунктов.

Шамдасани (2003), редактор Красной книги , описывает, насколько противоречивым был психологических типов с самого начала, получив как восторженные отзывы, так и резкую критику. Попытки Юнга согласовать системы Фрейда и Адлера друг с другом с помощью его концепции типологии привели его к предположению, что некоторые психологические методы лучше работают для определенных типов пациентов из-за их соответствия соответствующим типологиям этих пациентов, а не обязательно потому, что психологический подход лучше. другим. Шамдасани описывает, насколько нежелательным был этот вывод в психологическом сообществе: «Психологи не хотели рассматривать теории, которые, как они утверждали, имеют универсальную значимость, просто как выражение своего типа и, соответственно, релятивизированные» (стр. 83). Юнг не помог делу, когда сделал замечание о том, что научная психология невозможна: «Нигде наблюдатель не мешает эксперименту больше, чем в психологии. Из-за этого никогда нельзя, так сказать, установить факты в достаточной мере» (19).54, п. 160).

Юнгианский аналитик Джон Джаннини (2004) предложил другую возможную причину — различие типов между психологами (особенно юнгианскими аналитиками) и самой системой типологии — в главе своей книги под названием «Разделенная семья Юнга». Он замечает, что аналитики, как правило, интровертированы и интуитивны, а «интуитивно ориентированные аналитики [видят] типологию как чувственную заботу, в которой доминируют детали и категоризация» (стр. 483).

Джон Биб, как и Джаннини, также рассматривает юнговскую главу X как продукт ощущения, особенно интровертного ощущения:

Ясно, что Юнг точно наблюдал за людьми, сравнивал свои впечатления с воспоминаниями о других подобных людях, отмечая сходства и различия, пока не удалось удовлетворительно осуществить группировку людей по типам в соответствии с их доминирующим сознанием — по определению, работа интровертного ощущения. (2012, стр. 64)

Биб, однако, считает, что предпочтение Юнгом интуиции также сыграло роль в отчуждении Юнга и его типологии от остального психоаналитического сообщества, указывая на «культурную девальвацию интровертной интуиции» (стр. 62). В замечании, отсылающем к точке зрения Шамдасани, Биби объясняет, что концепции интуиции Юнга и его веры в нее как в умственный процесс было достаточно, чтобы отделить его от современных и будущих коллег:

Отказ от психоанализа и активное воображение Открытия, описанные в Красной книге , привели Юнга в его последующих работах к более полному восприятию реальности иррационального. Поступая таким образом, он отрекся от адаптации, которая начала казаться ему ложной, — адаптации, которая была выбрана скорее для того, чтобы соответствовать коллективному, рациональному, научному климату его времени, чем для его собственных интуитивных проблесков иррациональной силы бессознательного. (2012, стр. 62)

Я нахожу все эти идеи весьма поучительными, но мне также интересно, не замутил ли воду собственный строго диалектический стиль Юнга. Когда терминология юнговской главы X получила признание в психологических кругах, Юнг отшатнулся от ее популярности и в предисловии к аргентинскому изданию выступил с резким предупреждением против роботизированного использования своих концепций:

Это прискорбное недоразумение полностью игнорирует тот факт, что такая классификация есть не что иное, как детская салонная игра. … Моя типология — это скорее критический аппарат, служащий для сортировки и систематизации сумбура эмпирического материала, но ни в коем случае не для того, чтобы навешивать ярлыки на людей с первого взгляда. (1934, с. xiv)

Я подозреваю, что предостерегающий релятивизм Юнга, его желание удерживать напряжение противоположностей и никогда не перебарщивать ни в каком направлении, возможно, парадоксальным образом заставили его немного переусердствовать в своем предупреждении о «ярлыках». Кто захочет рискнуть быть обвиненным в «детских салонных играх»?

Конечно, вероятно, есть много других причин отчуждения, и я явно склонен полагать, что типология Юнга заслуживает большего внимания со стороны психологов и юнгианских аналитиков. У юнгианских аналитиков и академических психологов, несомненно, есть разные причины для выбора фокуса.

Какие причины вы видите для разделения?

Ссылки:

Beebe, J. (2012). Психологические типы у Юнга и Фрейда. Журнал Юнга: Культура и психика , 6 (3), 58–71.

Юнг, К.Г. (1934/1971). Предисловие к аргентинскому изданию Психологические типы .   В H. Read et al. (серия ред.) собрание сочинений К.Г. Jung (RFC Hull, Trans.) ( Vol. 6, pp. xiv – xv). Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета.

Юнг, К.Г. (1954). Развитие личности . Издательство Принстонского университета: Принстон, Нью-Джерси.

Джаннини, Дж. (2004). Компас души . Центр приложений психологического типа: Гейнсвилл, Флорида.

Шамдасани, С. (2003). Юнг и создание современной психологии: мечта науки. Издательство Кембриджского университета: Кембридж, Великобритания.

Изображение заголовка: Джилиан Густлин, «Rara Avis 1», 2011

 

Определение и использование в различных дисциплинах

Что такое типология? Термин типология относится к изучению, изучению, классификации или анализу вещей или понятий в соответствии с различными типами или категориями. Типология может использоваться во всех отраслях и дисциплинах. Несколько примеров областей, в которых используется типология, включают теологию, антропологию, археологию, лингвистику, психологию, политику, образование, медицину, сельское хозяйство и многие другие.

пример типологии видов овощей

Реклама

Типология Значение: Понимание концепции

Перед рассмотрением примеров типологии важно действительно понять определение типологии. Понимание того, что такое типология, облегчит понимание того, как определенные примеры иллюстрируют концепцию. Типология — это просто средство классификации предметов, людей или понятий по общему типу. Слово типология — это просто научный термин для группировки вещей на основе сходства.

• Типология чаще всего используется для классификации людей, вещей или идей по категориям на основе общих черт, которые они разделяют.
• Использование типологии помогает исследователям и другим людям лучше понять определенные условия или факторы, группируя объекты с похожими характеристиками вместе.
• Типология полезна и в быту. Совместная категоризация схожих вещей обеспечивает основу для обработки, организации и понимания информации.

Примеры типологии во многих областях

Поскольку типологию можно использовать в любой области или отрасли, неудивительно, что существует множество различных примеров типологии. Некоторые типологии обычно используются академическими или профессиональными исследователями, но многие другие используются обычными людьми, занимающимися выбранной профессией или даже в повседневной жизни.

Антропологические типологии

Типологии очень важны для области антропологии. Антропологи часто классифицируют цивилизации и другие группы людей по культуре, верованиям или практикам. Они также используют различные признаки для классификации артефактов.

• социально-политическая типология — Антрополог Элман Сервис предложил социально-политическую типологию в 1962 году. Типология Сервиса сгруппировала политические организации в четыре различные категории в зависимости от их структуры и точки зрения. Категории, связанные с этой типологией, — группа, племенное вождество и государство.
• антропологические области — Область антропологии можно рассматривать в контексте типологии, поскольку она классифицируется по конкретным областям изучения. Типология области исследования включает в себя многочисленные категории, такие как прикладная, археологическая, биологическая, культурная, судебная и лингвистическая антропология.

Реклама

Примеры языковых типологий

Эволюцию и нюансы языка можно лучше понять, если сгруппировать похожие языки с общими чертами. Группировка языков по типологии делает сравнения более управляемыми, чем если бы кто-то пытался сравнивать и противопоставлять все языки одновременно.

• лингвистическая типология — Лингвистическая типология — это особый раздел языкознания, занимающийся классификацией языков по структурному сходству. Этот подход к группировке языков учитывает общие черты, такие как порядок слов, грамматическая структура и фонологические факторы, такие как согласные, гласные и слоговое ударение.
  
• морфологический типолог y — Морфологическая методология, созданная Фридрихом и Августом фон Шлегелем, представляет собой особую лингвистическую типологию, которая включает классификацию языков на основе сочетания и стиля морфем в языке. Двумя основными категориями являются аналитические и синтетические языки.

Примеры биологических типологий

Типологии используются для группировки живых существ в целях биологических исследований, а также для облегчения понимания людьми отношений и ассоциаций, существующих между растениями и животными, имеющими общие черты.

• типология живых существ — Система, используемая для классификации живых существ, представляет собой систему таксономической классификации, которая группирует формы жизни в категории на основе общих характеристик. Эта типология идет от широкого к частному, начиная с области, затем переходя к царству, типу, классу, отряду, семейству, роду и виду.
• Типология овощей — Существует четыре основных семейства овощей, на которые можно классифицировать овощи. Это пасленовые (перец, помидоры, баклажаны, картофель), крестоцветные (капуста, горчица, капуста, брокколи, цветная капуста), бобовые (горох, фасоль) и тыквенные (огурцы, кабачки, дыни).

Реклама

Типологии, объясняющие экономические факторы

Типологии широко используются в мире экономики. Определенные географические районы и отрасли можно классифицировать на основе того, как определенные факторы влияют на их экономический успех, а также по тому влиянию, которое они оказывают на экономику.

• Типология структуры ферм — Министерство сельского хозяйства США (USDA) классифицирует фермы, объединяя их в типологию четырех широких групп: небольшие семейные фермы, средние семейные фермы, крупные семейные фермы и несемейные фермы. В некоторых из этих групп есть подкатегории.
  
• типология экономической зависимости — Министерство сельского хозяйства США классифицирует все округа США по типологии категорий, основанной на отраслях, от которых люди в этом районе зависят, чтобы зарабатывать на жизнь. В этой типологии есть семь категорий: сельское хозяйство, правительство (федеральное или государственное), производство, добыча полезных ископаемых, отдых и неспециализированные.

Типология в архитектуре

Типология в архитектуре включает использование признаков зданий или пространств для их классификации, а также способов выполнения архитектурных работ.

• таксономия архитектурных концепций — Архитектурные концепции могут быть сгруппированы типологически в виде таксономии. Такая таксономия может начинаться с архитектурной концепции, а затем сужаться до культурной концепции, ментальной концепции, пространственной концепции, концепции планирования и концепции дизайна.
• типология в ландшафтной архитектуре — Существует несколько способов классификации ландшафтной архитектуры. Одна таксономия включает семь групп: культивируемое выражение, дизайн как синтез, экологический дизайн, ландшафтный анализ, множественный дизайн, духовные ландшафты и синтез.

Реклама

Примеры типологии в искусстве

В области искусства существует ряд типологий, поскольку произведения искусства и художественные стили могут быть сгруппированы или классифицированы по-разному. Любой способ группировки произведений искусства на основе схожих характеристик представляет собой типологию.

• фотографическая типология — Фотографы могут создавать свои собственные фотографические типологии, снимая набор изображений с общими чертами, такими как схожая структура или сюжет. Например, Ансел Адамс известен своей коллекцией фотографий национальных парков. Это одна типология в пределах его работы.
• художественные периоды — Художественный стиль и средства массовой информации сильно изменились с течением времени, поэтому произведения искусства часто классифицируют по периодам. Типология истории искусства может включать древний, средневековый, ренессансный, барочный, неоклассический, романтический, реалистический и современный.

Типология в религии

Существует множество примеров типологии, связанной с религиозными текстами, такими как Библия, а также с различными религиями мира. То, как человек подходит к религии, также может быть выражено в виде типологии.

• типологии религиозных верований — Существует много способов классифицировать религиозные верования по типологиям. Например, некоторые религии монотеистичны (вера в одного Бога), а другие политеистичны (вера во множество богов). Также существует множество различных наименований, каждое из которых можно считать частью типологии.
• обновленная религиозная типология — Исследовательский центр Пью недавно представил новую типологию из семи частей, которая группирует людей по типам в зависимости от того, как религия влияет на их жизнь. Их типы: Воскресные приверженцы, Верующие в Бога и страну, Разносторонне набожные, Расслабленные религиозные, Духовно бодрствующие, Твердые светские и Религиозные противники.

Реклама

Разбираемся в типологии

Понимание типологии важно, если вы хотите проводить научные или прикладные исследования. Это также полезно, если вы хотите использовать разные системы классификации, чтобы понять, как вещи связаны друг с другом. Чтобы понять, как типология возникает во многих областях исследований, рассмотрим различные примеры природных экосистем. Каждая категория представляет собой типологию. Всякий раз, когда вы группируете вещи вместе, например, распределяете слова по разным частям речи, вы используете типологию.

Штатный писатель

На пути к психологии социальных изменений: типология социальных изменений

«Изменения — чрезвычайно быстрые социальные изменения — это самый важный факт современной жизни»

(Нолан и Ленски, 2011, стр. xiii).

Зоя живая 75-летняя Бабушка . В ее богатой событиями жизни она пережила несколько нежелательных приключений, но ей всегда удавалось приспособиться к незнакомым обстоятельствам. После окончания учебы в Москве она, как и многие другие молодые образованные россияне, была депортирована властями СССР в другое государство. Ее пунктом назначения был Фрунзе (позже переименованный в Бишкек), земля в Средней Азии, где было теплее, чем у нее, и немного прохладнее из-за ее незнакомости. Несмотря на разнообразие Фрунзе, где этнические киргизы, украинцы и другие славянские группы составляли значительное меньшинство, русское население оставалось в большинстве. В советское время Зое рассказывали, что она живет в одной из самых могущественных стран мира, где уровень преступности низкий, а население имеет достойное образование и питание, а также возможность откладывать деньги на пенсию.

Этническое разнообразие в конце концов породило большую напряженность, а распад Советского Союза в начале 1990-х сильно повлиял на жизнь Зои. В возрасте 54 лет она узнала, что ее страна лежит в руинах, что ее права как русской ущемляются и что ее язык широко осуждается в недавно образованной Кыргызской Республике, Кыргызстане. Между тем неорганизованная власть привела к взрывному росту преступности и увеличению дефицита ресурсов. Зоя потеряла все свои сбережения. Денег, которые она зарабатывала, уже не хватало на удовлетворение основных потребностей. Несмотря на свою должность главного инженера, Зоя была вынуждена подрабатывать, продавая газеты на углу своей улицы, чтобы сводить концы с концами.

Хотя история Зои может показаться исключительно драматичной, она всего лишь одна из более чем одного миллиарда (Сан и Райдер, 2016). Социальные изменения без разбора всепроникающи и глобальны — не ограничиваются ни развивающимся, ни западным миром (например, Ponsioen, 1962; Smith, 1973; Chirot and Merton, 1986; Zuck, 1997; Sztompka, 1998; Fukuyama, 1999; Weinstein, 2010; Nolan and Ленски, 2011; Гринфилд, 2016). Драматические социальные изменения (DSC) — это новая норма, и в настоящее время их можно наблюдать во множестве контекстов, от политических и экономических потрясений до отчаянной массовой миграции, от природных или человеческих катастроф до технологических достижений.

Социальные изменения всегда вызывали большой интерес у социальных наук, особенно у социологов, поскольку кажется, что «вся социология посвящена изменениям» (Sztompka, 1993, p.xiii; см. также Sztompka, 2004). Во многих текстах по социологии есть целые разделы, посвященные социальным изменениям (например, Bauman, 2003; Latour, 2005; Hewitt et al., 2008; Giddens et al., 2011), и все они направлены на решение одного главного вопроса: Что ведет к социальным изменениям ? Было предложено множество социологических теорий для объяснения различных «макро» процессов, связанных с началом революций, социальных движений или важных технологических изменений. «Макро» теория фокусируется на структурных факторах или определяющих событиях, которые способствуют DSC, и полезна при рассмотрении того, как социальные изменения влекут за собой всю группу, сообщество, институт, нацию или даже общество в целом. Однако макроподход серьезно ограничен, когда речь идет о «микро» процессах, которые сосредоточены на столь же важном вопросе о последствиях социальных изменений, или, другими словами, о том, как социальные изменения влияют на отдельных членов группы (например, Роджерс, 2003). Таким образом, исключительная направленность исследований на макропроцессы оставила без ответа ключевой вопрос: Каковы психологические последствия социальных изменений?

Учитывая потенциально ужасные последствия DSC, удивительно, что психологи пренебрегли им как темой строгого академического исследования, особенно учитывая нынешнюю реальность огромной глобализации и массовой иммиграции. На сегодняшний день исследования, посвященные влиянию социальных изменений на благополучие людей, четко не установлены (Kim, 2008; Liu et al., 2014). Более того, механизмы адаптации, которые развиваются у людей при преодолении таких обстоятельств, остаются в значительной степени неизвестными (Pinquart and Silbereisen, 2004).

Цель настоящей статьи — доказать, что психология должна сосредоточиться на психологии социальных изменений (de la Sablonnière et al., 2013; de la Sablonnière and Usborne, 2014). Я утверждаю, что мост между «макро» процессами социальных изменений и «микро» процессами их психологических воздействий еще предстоит построить. Я предлагаю, чтобы социологи сначала сосредоточились на концептуализации социальных изменений таким образом, чтобы они включали как макро-, так и микропроцессы, чтобы понять индивидуальную адаптацию к социальным изменениям. Так, как первые шаг на пути к психологии социальных изменений я нацелился на то, что считается самой сложной задачей: осмысление социальных изменений.

Прежде всего, концептуализация социальных изменений требует распутывания сложности темы путем формулирования типологии социальных изменений (см. Таблицу 1). С этой целью был проведен крупномасштабный мета-обзор, в котором собраны оригинальные взгляды, теории и определения социальных изменений как в социологической, так и в психологической литературе. Возникшая типология социальных изменений выделяет четыре отдельных социальных контекста, связанных с социальными изменениями: стабильность, инерция, постепенные социальные изменения и DSC. DSC из-за его частоты в современном мире и из-за того, что он угрожает людям, требует особого внимания. Таким образом, предлагаемая типология социальных изменений углубляется и формулирует четыре необходимые характеристики, необходимые для того, чтобы изменение или событие можно было назвать «драматическим социальным изменением»: быстрый темп изменений, разрыв в социальной структуре, разрыв в нормативной структуре и угроза культурным изменениям. личность. Наконец, я завершаю круг, предлагая теоретическую модель, которая связывает вместе четыре характеристики DSC в рамках предложенной типологии социальных изменений (см. рис. 1). В целом, типология социальных изменений, которую я предлагаю, может быть полезна для достижения теоретического консенсуса среди исследователей о том, что такое социальные изменения, что, возможно, позволит выработать скоординированную, основанную на фактических данных стратегию обращения к психологии социальных изменений.

Таблица 1. Типология социальных изменений .

Рисунок 1. Предлагаемая теоретическая модель .

Социальные изменения в социологии и психологии

Сегодня область социологии находится в авангарде теории и исследований социальных изменений, уделяя особое внимание факторам, которые составляют и являются предпосылками социальных изменений. В социологической литературе отстаивались три основные теории за их попытки объяснить социальные изменения: Эволюционная теория, теория конфликтов и функционалистская теория . Каждая теория характеризуется ключевыми описательными интерпретациями в таблице 2, где предлагается глобальный обзор концептуализации социальных изменений ¹ .

Таблица 2. Теории социальных изменений в социологии .

Несмотря на то, что термин «социальные изменения» впервые появился в психологической литературе более 70 лет назад, лишь немногие изолированные психологи сосредоточили свое внимание на социальных изменениях как таковой и даже меньше предложили четкое определение или концептуализацию концепции. Первая статья, определяющая социальные изменения, была опубликована в Академии политических и социальных наук и называлась Психология социальных изменений . Социальные изменения определялись как «всегда медленный и постепенный процесс» (Marquis, 1947, стр. 75). С того момента и до распада Советского Союза в 1991 г. было предпринято очень мало попыток вновь ввести социальные изменения в область психологии (например, Pizer and Travers, 19).75; Шнейдерман, 1988). Однако после распада Советского Союза и падения Берлинской стены произошел небольшой всплеск исследований социальных изменений в психологии. Например, несколько отредактированных книг (например, Thomas and Veno, 1992; Breakwell and Lyons, 1996; Crockett and Silbereisen, 2000) и специальных выпусков журналов (Silbereisen and Tomasik, 2010; Blackwood et al., 2013) посвящены исключительно социальные изменения и реакция людей на них. Для большей ясности в Таблице 3 сделана попытка обобщить различные теории или точки зрения в различных подобластях культурной и социальной психологии, а в Таблице 4 это делается в подполях психологии.

Таблица 3. Теории и взгляды на социальные изменения в социальной психологии .

Таблица 4. Теории социальных изменений в разделах психологии .

Ограничения текущих исследований и концептуализации социальных изменений в социологии и психологии

Как показано в сводных таблицах, как современные, так и традиционные теоретики в социологии и психологии рассматривали социальные изменения через различные макросоциологические или социальные линзы, и в равной степени от множество микро-, психологических или индивидуальных точек зрения. Теория и исследования до сих пор демонстрировали, что социальные изменения представляют собой сложную сущность (например, McGrath, 1983; Бьюкенен и др., 2005 г.; Subašić et al., 2012), которые могут быть концептуализированы многими различными (и запутанными) способами. Задача, связанная с определением социальных изменений, вполне может состоять в том, чтобы объяснить, почему это явление является недостаточно изученным (de la Sablonnière et al. , 2013), и выделить проблему продвижения вперед в изучении его психологического воздействия на обычных людей. Представленная здесь типология социальных изменений предлагает первоначальную попытку прояснить значение социальных изменений с психологической точки зрения. То есть я ориентируюсь на индивидуалистическую точку зрения, но пытаюсь рассмотреть роль, которую играют макропроцессы, с точки зрения нашей микро- или психологической направленности. Здесь я обсуждаю три основных вопроса, которые указывают на необходимость правильной концептуализации ЦИВ.

Во-первых, и это наиболее важно, концептуализация и понимание социальных изменений не достигают консенсуса в научной литературе (например, Coughlin and Khinduka, 1976). Кроме того, немногие ученые точно определяют, что они имеют в виду, используя это понятие (например, Saran, 1963). Например, когда социальные изменения изучаются с точки зрения теории социальной идентичности (Tajfel and Turner, 1986) или с точки зрения теории социологических конфликтов, социальные изменения рассматриваются почти исключительно в контексте коллективных действий (Krznaric, 2007). В свете этого коллективное действие определяется как средство, позволяющее членам группы добиться улучшения социального положения своей группы в социальной иерархии (Taylor and McKirnan, 19).84; Батель и Кастро, 2015 г.; де Лемюс и Стробе, 2015). Напротив, культурная психология и психология развития концептуализируют социальные изменения в более широком смысле (например, социальные трансформации, такие как распад Советского Союза, иммиграция), где изменения не ограничиваются контекстом межгруппового конфликта (Pinquart and Silbereisen, 2004; Sun и Райдер, 2016). Тот факт, что существуют расхождения в концептуализации социальных изменений, препятствует скоординированному исследованию социальных изменений, поскольку учитываются не все типы социальных изменений. В некоторых теориях (например, теория относительной депривации, теория социальной идентичности, эволюционная теория, теория конфликта) социальные изменения рассматриваются главным образом как автономно контролируемый и однонаправленный процесс, направленный на изменение группы; эти концепции не учитывают социальные изменения, которые находятся вне контроля человека, такие как стихийные бедствия (например, Кафлин и Хиндука, 1976). Приравнивание социальных изменений к коллективным действиям (см. Stroebe et al., 2015), например, игнорирует неконтролируемые социальные преобразования, такие как социально-политические реформы и стихийные бедствия, над которыми отдельные лица или группы не могут контролировать. Действительно, большинство людей, которые испытывают ДСК, практически не контролируют такие события. Поскольку предыдущие классификации могли объяснить только некоторые случаи социальных изменений, возникла необходимость в теории, которая разъясняла бы характеристики, необходимые для концептуализации DSC для всех типов изменений.

Второй вопрос, указывающий на необходимость типологии социальных изменений, заключается в том, что не все социальные контексты, связанные с социальными изменениями (т. е. стабильность и инерция), рассматривались в предшествующей научной литературе. Большинство теоретических и эмпирических работ по социальным изменениям как в социологии, так и в психологии были сосредоточены либо на постепенных социальных изменениях, либо на DSC (например, Andersson et al. , 2014; Bernstrøm and Kjekshus, 2015). Однако для того, чтобы иметь полную теорию или типологию социальных изменений, необходимо также принимать во внимание социальные контексты, в которых нет социальных изменений, контексты либо устойчивость или инерция (табл. 1). Знание о постепенных социальных изменениях, инерции и стабильности, а также о том, как они связаны с DSC, имеет психологическое значение. Четкое определение четырех социальных контекстов социальных изменений может помочь населению найти решения не только последствий, связанных с DSC, но и серьезных и потенциально уникальных проблем, связанных с каждым из этих социальных контекстов (см. Abrams and Vasiljevic, 2014). . Например, общество, находящееся в состоянии инерции, может быть ошибочно принято за общество, находящееся в состоянии DSC, если не достигнуто ясного понимания каждого социального контекста. По инерции может быть меньше надежды на возвращение к здоровому обществу и, следовательно, меньше разрабатываемых долгосрочных целей, тогда как время DSC, такое как политическая революция, может дать некоторую надежду на будущее и некоторые возможности для каких-то конкретных действий. долгосрочные цели. Хотя основное внимание в нашей статье уделяется DSC, представлен полный спектр социальных контекстов, связанных с социальными изменениями. Для полного понимания психологических процессов и разветвлений социальных изменений требуется более комплексная теория социальных изменений, способная учитывать стабильность, инерцию, а также постепенные и DSC. Более того, важно определить стабильность, инерцию и постепенные социальные изменения, поскольку они служат основой для сравнения или противопоставления DSC. Как отмечает Кэлхун: «Чтобы понять социальные изменения, необходимо также понять, что порождает социальную преемственность» (Калхун, 2000, стр. 2642).

Наконец, третья проблема, которая подталкивает меня к разработке типологии социальных изменений, заключается в том, что, главным образом в социологии, конкретное событие, которое можно охарактеризовать как социальное изменение, можно интерпретировать в свете различных теорий социальных изменений. Возьмем, к примеру, тюльпановую революцию 2005 года в Кыргызстане. Эволюционисты могут утверждать, что эта революция последовала за естественной эволюцией кыргызского общества. С другой стороны, теоретики-функционалисты могут утверждать, что во время революции в Кыргызстане было неравновесие. Однако было бы полезно концептуализировать социальные изменения таким же образом, чтобы иметь возможность оценить их влияние на людей. Что необходимо, так это концептуализация социальных изменений, которую можно интерпретировать в свете всех теорий и процессов, которые были разработаны до сих пор. Когда проводится углубленный анализ литературы, могут быть установлены основные характеристики, которые определяют социальные изменения в разных теориях. Например, одной из характеристик, которая была определена при концептуализации DSC, был быстрый темп социальных изменений. Быстрые и медленные темпы социальных изменений важны, например, для того, чтобы отличить DSC от постепенных социальных изменений, когда преобразования в социальной структуре происходят без серьезных нарушений. Независимо от того, концептуализируете ли вы социальные изменения с точки зрения функционалистской теории, теории социальной идентичности или теории развития, большинство исследователей из этих различных областей указывают на скорость изменений как на один из ключевых и существенных элементов, характеризующих DSC. Таким образом, когда я основываю типологию социальных изменений на таких характеристиках, полученных из предыдущих исследований как в социологии, так и в психологии, может быть получена всеобъемлющая концептуализация социальных изменений, которая впоследствии используется для направления эмпирических исследований независимо от расходящихся теоретических точек зрения.

Мои наблюдения об ограничениях социологии и психологии не должны умалять того проницательного вклада, который эти дисциплины внесли в наше понимание социальных изменений. Действительно, эти социологи коснулись очень важных вопросов. Например, хотя коллективные действия — не единственный тип социальных изменений, исследования по этой теме успешно выявили факторы, которые заставляют людей и группы быть неудовлетворенными своими условиями и участвовать в коллективных действиях. Однако, как говорит Сэмпсон (1989) указывал: «мы недостаточно далеко зашли в том, чтобы связать наши теории человека с социальным изменением, в частности, с крупной исторической трансформацией в социальном мире» (с. 417). Поскольку наш современный социальный мир характеризуется социальными изменениями (Weinstein, 2010), как и Sampson (1989), я утверждаю, что «психология завтрашнего дня — это психология, которая начинает активно разрабатывать теорию личности, которая больше не укоренена в либеральных индивидуалистических предположений, но переформулирован в терминах, более подходящих для решения проблем глобальной эпохи» (стр. 431).

Таким образом, социальные изменения необходимо тщательно изучить, поскольку будущие исследования ограничены без всеобъемлющей типологии социальных изменений; тот, который может преодолеть эпистемологические различия между теориями из различных областей исследований и расходящихся теоретических точек зрения. Что необходимо, так это четкая концептуализация социальных изменений, которая учитывает и включает различные характеристики, составляющие DSC и предложенные исследователями из всех этих расходящихся областей и теоретических ориентаций.

Построение типологии социальных изменений: характеристики DSC

Две отдельные базы данных по социологии и психологии были предназначены для сопоставления соответствующих рецензируемых публикаций: Sociology Abstracts и PsycInfo. Включая 2016 год, было тщательно проанализировано в общей сложности 5676 тезисов (надежность между судьями 90%; таблица 5). Два критерия включения использовались для определения того, соответствует ли рукопись нашей типологии социальных изменений. Во-первых, выбранный реферат, а затем статьи должны были: а) сосредоточиться на социальных изменениях, включив соответствующее оригинальное определение или предложив оригинальный взгляд на концепцию (оригинальность), или б) сосредоточиться на своей точке зрения на социальные изменения либо на индивидуальный или групповой уровень (восприятие).

Таблица 5. Количество тезисов и статей, удовлетворяющих указанным критериям включения .

При обзоре литературы у меня была одна главная цель: выбрать и определить необходимые характеристики DSC, которые могут либо присутствовать, либо отсутствовать в других социальных контекстах (т. е. стабильность, инерция и постепенные социальные изменения). Ученые обращаются к характеристикам двумя разными способами: (1) формально, когда определяют или описывают DSC, постепенные социальные изменения, стабильность или инерцию, и (2) неформально, когда представляют свои исследования социальных изменений ² . Я удостоверился, что включенные статьи в достаточной мере касаются одной или нескольких из четырех выбранных характеристик (т. е. быстрый темп изменений, разрыв в социальной структуре, разрыв в нормативной структуре и угроза культурной идентичности, см. Таблицу 6). Эти четыре характеристики были выбраны после первого чтения каждой из статей (до октября 2013 г.). Они появлялись наиболее последовательно и чаще выделялись по своей важности. Основываясь на предшествующих знаниях, я ожидал, что всплывут «темп изменений» и «социальная структура». Два других возникли естественным образом. Исходя из предшествующих знаний, я также ожидал появления термина «валентность изменения» (т. е. негативное изменение) (например, Slone et al., 2002; de la Sablonnière and Tougas, 2008; de la Sablonnière et al., 2009).в; Ким, 2008). Однако эта характеристика не появлялась в значительном количестве работ. Тот факт, что некоторые авторы сообщают о «позитивных» изменениях как о негативных последствиях (например, Prislin and Christensen, 2005; Bruscella, 2015), а о «негативных» изменениях как о позитивных последствиях (например, Yakushko, 2008; Abrams and Vasiljevic, 2014), может объяснить, почему валентность не стала важной характеристикой DSC.

Таблица 6. Характеристики резких социальных изменений .

Чтобы концептуализировать событие как DSC, должны присутствовать все четыре характеристики. Например, если какое-либо событие постепенно влияет только на нормативную структуру, то это событие нельзя обозначить как DSC. Что касается остальных трех социальных контекстов (стабильность, инерция и постепенные социальные изменения), каждый из них имеет свою уникальную конфигурацию характеристик (см. рис. 1) ³ .

Скорость перемен

Первая характеристика, появившаяся в отношении темп , который может быть как медленным, так и быстрым, и определяется как скорость, с которой событие влияет на коллектив . При определении социальных изменений исследователи как в области социологии, так и психологии различают два типа социальных изменений в зависимости от темпа изменений: постепенные (например, изменение первого порядка, бета-изменение, упадок, постепенное, мелкомасштабное) и драматическое (например, второе изменение). -порядок, гамма, резкий, коллапс, масштабный).

Теории социальных изменений прямо и/или неявно признали скорость социальных изменений в качестве центрального определяющего фактора для их характеристики. Например, в одной из самых ранних версий своей основополагающей книги Ленский и Ленский (1974) говорится: «Самая поразительная черта современной жизни — революционный темп социальных изменений. Никогда ранее для столь значительной части человечества все не менялось так быстро» (Lenski and Lenski, 1974, p. 3, см. также Fried, 1964; Rudel and Hooper, 2005). В своем новом издании под названием Человеческие общества: введение в макросоциологию Нолан и Ленски (2011) описывают, как медленно человеческая эволюция продвигалась на протяжении тысячелетий до тех пор, пока примерно 100 лет назад люди не начали развиваться ускоренными темпами. Точно так же Weinstein (2010) предполагает, что за последние несколько десятилетий наблюдались «быстрые и ускоряющиеся темпы изменений в человеческих отношениях, от межличностного до международного уровня» (стр. xvii).

Стоит отметить, что некоторые ведущие авторы ссылаются на темп при различении различных типов социальных изменений. Например, в организационной психологии Надлер и Ташман (1995) различают медленные «постепенные» изменения от быстрых «прерывистых» изменений, где последние можно охарактеризовать как DSC в типологии социальных изменений. По мнению этих авторов, постепенные изменения предназначены для постоянного улучшения соответствия между компонентами организации. Эти изменения могут быть небольшими или большими; тем не менее, существует последовательность управляемых изменений и процессов адаптации. Напротив, прерывистые изменения часто связаны с крупными изменениями в глобальном масштабе отрасли и предполагают полный разрыв с прошлым, а также серьезную реконструкцию почти всех элементов организации. Эти изменения более травматичны, болезненны и требовательны, поскольку люди должны приобрести совершенно новый набор моделей поведения и отказаться от старых моделей. Эти драматические изменения совершаются не для того, чтобы улучшить соответствие, а для того, чтобы построить новую общность, будь то национальное государство, институт или подгруппа более крупной общности. Ньюман (2000) также различает изменения первого порядка и изменения второго порядка в контексте организаций. По его словам, изменение первого порядка, которое эквивалентно постепенным социальным изменениям, «наиболее вероятно во времена относительной стабильности окружающей среды и, вероятно, будет иметь место в течение продолжительных периодов времени» (Ньюман, 2000, стр. 604). Другими словами, этот тип изменений происходит медленно и позволяет организации и ее членам постепенно адаптироваться к изменениям. Однако изменение второго порядка, или DSC, является радикальным и трансформирует ядро ​​организации (Newman, 2000). В этом случае изменения настолько внезапны, что не всегда позволяют людям адаптироваться к процессу (Buchanan et al., 2005). Точно так же Роджерс (2003) определяет социальные изменения как внезапные и возникающие, когда вся система модифицируется и подвергается опасности, потому что изменения происходят слишком быстро, чтобы система могла приспособиться. В своей книге Даймонд (2005) противопоставляет «упадок» — когда незначительные взлеты и падения не реструктурируют общество — «краху» — крайней форме нескольких более мягких типов упадка, — которые делают его DSC. Примером коллапса является исчезновение большинства жителей популяции в результате экологических катастроф, голода, войн или болезней. Примерами этого являются геноциды, подобные геноциду в Руанде, который унес около 800 000 жизней, разрушил большую часть инфраструктуры страны и привел к перемещению четырех миллионов человек (Des Forges, 19). 99; Зорбас, 2004 г.; Фам и др., 2004 г.; Штауб и др., 2005 г.; Шааль и Эльберт, 2006 г.; Прюнье, 2010; Yanagizawa-Drott, 2014), резня армян, в ходе которой было систематически уничтожено около 1,5 миллиона представителей армянского меньшинства в Турции (Dadrian, 1989, 1998), или геноцид в Камбодже, повлекший за собой гибель почти двух миллионов человек в результате политики красных кхмеров. переселение, массовые казни, пытки, принудительный труд, недоедание и болезни (Hannum, 1989). Все эти события привели к чрезмерному количеству смертей и перемещению населения за короткий ограниченный период времени.

Чтобы считаться драматичным , социальные изменения должны быть быстрыми и включать «разрыв с прошлым» (Nadler and Tushman, 1995; см. также Armenakis et al., 1986). Наиболее часто в литературе приводится пример распада коммунистической системы в Восточной Европе и Советском Союзе (например, Kollontai, 1999; Pinquart et al., 2009; Round and Williams, 2010; Walker and Stephenson, 2010; Chen, 2015). Например, когда Pinquart et al. (2004, стр. 341) представили свои исследования социальных изменений, они провели различие между «постепенными» изменениями, такими как идеологические изменения во многих западных обществах, и «резкими социальными изменениями», которые представляют собой форму социальных изменений, которые могут быть вызвано внезапной и резкой трансформацией экономических, политических и социальных институтов.

Разрыв в социальной структуре

Вторая характеристика DSC, вытекающая из моего обзора, касается разрыва в социальной структуре коллектива или группы. Социальная структура — это термин, который имеет несколько различных значений в социологической литературе, отчасти из-за отсутствия согласия относительно того, как следует определять термин «социальная структура» (Porpora, 1989; López and Scott, 2000). Один из основных споров касается дуализма «действия» (или действия) и «структуры» в основной социологической работе (обсуждение см. в López and Scott, 2000). Следовательно, многие определения описывают поведение, а не роль социальных институтов (например, Cortina et al., 2012; Tanner and Jackson, 2012; Wilson, 2012). Например, Таннер и Джексон (2012) определяют социальную структуру как «формирование групп через связи между людьми» (стр. 260), что фокусируется на взаимодействиях между людьми на мезоуровне. Точно так же Macionis et al. (2008) определяют социальную структуру как «любую относительно стабильную модель социального поведения» (стр. 13).

Социальная структура, обсуждаемая в настоящей статье, относится к элементам общества на макроуровне, таким как институты, которые облегчают и структурируют коллективные взаимодействия, роли или поведение. Таким образом, непосредственно вдохновленная наиболее известными определениями социальной структуры в литературе (Маркс, 1859/1970; Гидденс, 1979; Порпора, 1989; Лопес и Скотт, 2000; Стинчкомб, 2000), социальная структура определяется здесь как система 90 266. социально-экономической стратификации, социальных институтов, организаций, национальной политики и законов, которые помогают структурировать нормы, роли, поведение и ценности членов сообщества ⁴ .

Как в социологии, так и в психологии разрыв в социальной структуре лежит в основе определений социальных изменений. Например, для Breakwell and Lyons (1996) изменения связаны с распадом прежнего национального и международного порядка и запускают процесс переопределения и переоценки социальных норм, систем убеждений и структур власти. В то время как общественное чувство преемственности и постоянства подвергается сомнению, социальные изменения часто представляют собой период масштабных преобразований в политических, социальных и экономических структурах (например, Гудвин, 19).98; Ким и Нг, 2008 г.; Чен, 2012). Эта концептуализация аналогична определению, вдохновленному социологами и предложенному Силберайзеном и Томасиком (2010, стр. 243), где «социальные изменения понимаются как более или менее быстрое и всестороннее изменение социальных структур и институтов, включая изменения в экономической, технологические и культурные рамки общества (Calhoun, 1992)» или определение радикальных социальных изменений, данное Коном: «мы имеем в виду не темпы изменений, а характер изменений — преобразование одной политической и экономической системы в совсем другая система» (Кон и др. , 1997, с. 615).

Когда исследования сосредоточены на коллективных действиях, в основе их определения лежит социальная структура. Например, «теории разрушения» в социологии утверждают, что социальные движения возникают в результате разрушения или разрушения ранее интегративных социальных структур. Эта теория рассматривает коллективные действия как форму социального дисбаланса, возникающего в результате неправильного функционирования социальных институтов (Tilly et al., 1975). Макионис и др. (2008) также предполагают, что «революционные социальные движения пытаются нацелиться на все общество путем радикального изменения социальных институтов» (стр. 452). Иными словами, для возникновения социальных движений и коллективных действий необходимо изменить социальные институты, а следовательно, и социальную структуру общества. Другими словами, социальные изменения «являются внезапным переходом власти от группы к группе» (Schrickel, 19).45, с. 188). По мнению многих авторов, DSC означает разрыв в социальной структуре (например, Prilleltensky, 1990), когда людям необходимо «прокладывать себе путь через социальные структуры или вокруг них» (May, 2011, стр. 367).

Разрыв в нормативной структуре

Третьей характеристикой ДСК, выявленной в литературе, является разрыв в нормативной структуре общества. Читая на эту тему, я заметил важное различие между социальной структурой и нормативной структурой. Как упоминалось в предыдущем разделе, это различие указывает на двойственность, которую также отмечают теоретики социологии, пытающиеся определить социальную структуру (например, Гидденс, 19).79; Мэйхью, 1980; Порпора, 1989 год; Лопес и Скотт, 2000). Хотя и социальная, и нормативная структуры относятся к функционированию общества, каждая из них указывает на два разных аспекта сообществ и групп. Как обсуждалось ранее, социальная структура связана с макропроцессами, такими как социальные институты (например, правительство), тогда как нормативная структура связана с микропроцессами, поскольку они в основном относятся к привычному поведению и нормам членов сообщества.

Основываясь на работе Taylor и de la Sablonnière (2013, 2014), нормативная структура определяется здесь как поведение большинства членов сообщества, целью которых является достижение коллективных целей . Другими словами, когда нормативная структура ясна, люди знают, что делать и когда проявлять определенное поведение, чтобы достичь всеобъемлющих целей коллектива. Определение нормативной структуры также черпает вдохновение из множества различных областей в научной литературе. В основном это происходит из определений социальных изменений, которые чаще всего включают изменение в поведении и привычках, которые нарушаются в случае драматических и быстрых социальных изменений. Например, Бишоп (1998, с. 406) ясно утверждает, что социальные изменения в их трансформационной форме относятся к «способности группы вести себя по-разному, даже создавать совершенно новые элементы в рамках одной и той же социальной идентичности». Это определение согласуется с определениями многих других авторов, таких как концепция «нормативной культуры» Деланти (2012) или Мэй (2011), где приземленные «обычные» действия занимают центральное место в социальных изменениях.

Исследования и теории социальных изменений сделали нормативную структуру одним из центральных элементов. Например, Томасик и др. (2010) утверждают, что социальные изменения включают «изменения макроконтекста, которые нарушают привычки, прерывают рутину или требуют нового поведения, необходимого для успешного овладения» (стр. 247). Эти авторы также утверждают, что, когда происходят постепенные социальные изменения, «старые варианты мышления и поведения обычно все еще доступны, тогда как резкие социальные изменения часто связаны с немедленным блокированием старых вариантов» (Pinquart and Silbereisen, 2004, стр. 29).5). Следовательно, в последнем случае необходимо будет разработать новые способы ведения дел.

Jerneic and Šverko (2001) утверждают, что «крупные политические и социально-экономические изменения могут сильно повлиять на жизненные ролевые приоритеты людей, которые в остальном представляют собой относительно стабильные поведенческие диспозиции» (стр. 46). На самом деле нормативная структура общества состоит не только из норм и моделей поведения, но и из ролей, которые люди играют в своей повседневной жизни. Когда происходит DSC, все эти нормативные элементы жизни людей сильно затрагиваются до такой степени, что их необходимо переопределить. Точно так же McDade и Worthman (2004) ссылаются на «неопределенность социализации», состояние, присутствующее в контексте DSC, когда «непоследовательные сообщения или противоречивые ожидания относительно соответствующих убеждений и социального поведения в ходе социализации могут быть существенным источником стресса для человека». развития личности» (стр. 52; см. также Arnett, 19).95; Тонкенс, 2012).

Этот разрыв в нормативной структуре общества присутствует не только тогда, когда происходят радикальные изменения, такие как стихийные бедствия, но и когда социальные изменения являются результатом коллективных действий внутри общества. Субашич и др. (2012) признают, что «то, что мы делаем, очевидно, определяется социальными нормами, институциональными возможностями и институциональными ограничениями. Но в равной степени мы можем действовать — действовать вместе , то есть — изменять нормы, институты и даже целые социальные системы» (с. 66). Поэтому, когда члены общества собираются вместе и участвуют в коллективных действиях, важным аспектом общества, который они стремятся изменить, являются нормы и нормативная структура.

Важность нормативного компонента, задействованного в DSC, соответствует нормативной теории социальных изменений, разработанной Taylor et al. (Taylor and de la Sablonnière, 2013, 2014; см. также de la Sablonnière et al., 2009b). Согласно их теории, любая группа — будь то на уровне коллектива, сообщества или страны — функционирует по основному принципу 80-20 во времена стабильности. Согласно этому принципу, большинство граждан в функционирующем обществе (то есть 80% из них) будут демонстрировать нормативное поведение, которое согласуется с нормативной структурой общества для достижения коллективных целей, таких как создание здорового общества и, следовательно, , личные цели, такие как поддержание здорового образа жизни. Именно 80% оказывают социальную поддержку, когда это необходимо, 20% граждан, которые не успешно функционируют в обществе. Теоретически, пока существует приличное большинство людей, соответствующих нормативной структуре, общество должно функционировать относительно гладко. К сожалению, это не всегда так. Иногда, когда общество сталкивается с ДСК, его нормативная структура нарушается, что может привести к социальной дисфункции или серьезным нарушениям «обычного» поведения членов группы. В такой ситуации количество членов группы, демонстрирующих поведение, согласующееся с коллективными целями группы, будет ниже, чем обычно. Поэтому возможно, что вместо того, чтобы 80 % членов группы действовали в соответствии с нормативными правилами общества, этим правилам будут следовать только 30 или 40 % индивидуумов. В этом случае людям становится очень трудно восстановить функциональное равновесие нормативной структуры, поскольку лишь немногие члены группы в состоянии обеспечить необходимую социальную поддержку для нормального функционирования всего общества (Taylor and de la Sablonnière, 2014). ). Предлагаемое здесь согласуется с работой Альберта и Сабини (1974). Эти авторы ссылаются на важность поддерживающей среды или социальной поддержки, которая присутствует в достаточном количестве при «медленных изменениях», но не в контексте быстрых изменений.

Угроза культурной самобытности

Четвертой характеристикой социальных изменений являются угрозы культурной самобытности группы. Эту характеристику трудно обозначить, поскольку разные авторы используют разные термины для описания угрозы культурной идентичности (например, отсутствие ясности, конфликт идентичности, кризис идентичности, пониженная идентификация, путаница идентичности). В отличие от таких терминов, как конфликт идентичности, кризис идентичности, отсутствие ясности идентичности и изменение идентичности, «угроза культурной идентичности» была выбрана из-за ее способности предлагать потенциальную модификацию идентичности. Чтобы считаться DSC, культурная идентичность в ее нынешнем виде должна быть каким-то образом поставлена ​​под угрозу, оспорена или снижена. Ценности и убеждения, per se , и человек может ощутить общее отсутствие ясности и почувствовать угрозу своей групповой идентичности, системе ценностей или убеждениям.

Многие ученые определили и исследовали коллективную и/или культурную идентичность. Недавно Эшмор и соавт. (2004) определили коллективную идентичность как «прежде всего утверждение о принадлежности к какой-либо категории. Коллективная идентичность — это та, которая разделяется с группой других людей, которые имеют (или предположительно имеют) некоторые общие характеристики» (стр. 81). Это определение похоже на определение Тейлора (1997), в котором культурная идентичность определяется как представления об общих правилах и поведении (Taylor, 1997, 2002; Usborne and de la Sablonnière, 2014).

Когда происходят социальные изменения, они угрожают культурной самобытности всех членов сообщества. В настоящей статье, вдохновленной предыдущей работой по культурной идентичности, я определяю угрозу культурной идентичности как серьезную угрозу идентификации и ясности общих убеждений, ценностей, отношений и поведенческих сценариев, связанных с чьей-либо группой 9.0267 . Во всей литературе, которую я рассмотрел, угроза культурной идентичности проявлялась в соответствии с тремя основными темами. Первая выделенная тема заключается в том, что угрозы идентичности связаны с утратой идентичности или изменением идентичности (например, субтрактивная модель идентификации; de la Sablonnière et al., 2016). Некоторые авторы прямо упоминают об угрозе культурной самобытности в контексте серьезных социальных изменений (например, Vaughan, 1986; Smelser and Swedberg, 1994; Sztompka, 2000; Wyn and White, 2000; Van Binh, 2002; Terry and Jimmieson, 2003). . Например, в своей статье о том, как культуры меняются в зависимости от массовой иммиграции, Могхаддам (2012) утверждает, что глобализация приводит к внезапным контактам между различными группами людей из разных стран. Эта форма внезапного контакта часто приводила к исчезновению многих культур и языков, таких как коренные народы по всему миру. Поэтому глобализация заставляет людей чувствовать, что их коллективная идентичность находится под угрозой. В частности, они теряют многие компоненты своей культурной идентичности, включая ценности и язык (см. также Van Binh, 2002). Процесс, описанный Могаддамом, аналогичен процессу, предложенному Лапузом (19).76), который утверждает, что, когда социальные изменения происходят быстро, убеждения и ценности людей находятся под угрозой, поскольку старые ориентиры больше не доступны. Одним из следствий этой угрозы является замешательство людей, поскольку ценности и убеждения способствуют эмоциональной безопасности и психологическому выживанию людей (Lapuz, 1976; Varnum, 2008). Это согласуется с утверждением Альберта (1977): «Быстрые изменения представляют собой серьезную угрозу самоидентичности» (стр. 499). Точно так же в своей книге под названием «Изменение европейской идентичности» , Брейквелл и Лайонс (1996) обсуждают механизмы, связанные с изменением идентичности в контексте развития Европейского Союза, и ссылаются на утрату национальной идентичности. Это изменение культурной идентичности похоже на то, что Уолл и Лучакова (2002) описывают как «сдвиг в культурном коллективном сознании» (стр. 253). Это состоит в изменении американского «я» и появлении новых «я», более независимых и живых в контексте изменений (см. также Neves and Caetano, 2009).; май 2011 г.).

Вторая тема связана с отсутствием четкости идентификации в случае DSC. Это отсутствие ясности связано с неопределенностью или несоответствиями в определении личности. Четкая культурная идентичность определяется как «степень, в которой представления о своей группе четко и уверенно определены» (Usborne and Taylor, 2010, стр. 883; см. также Taylor, 2002). Теоретически было продемонстрировано, что неясная культурная идентичность может привести к снижению самооценки (Usborne and Taylor, 2010). Таким образом, если весь коллектив испытывает неясную культурную идентичность, это может повлиять на способность людей эффективно функционировать в своем обществе. Точно так же Macionis et al. (2008) относятся к несоответствиям в контексте социализации во времена важных перемен. Люди пытаются искать новые роли, пробовать новые «я» (Масионис и др. , 2008, стр. 461). Им необходимо адаптироваться к непоследовательной модели, которую проецируют их общества, что приводит к «двусмысленности социализации» (McDade and Worthman, 2004, стр. 49).). Поскольку социальные изменения привносят в общество неопределенность, они могут повлиять на многие аспекты жизни людей, такие как семейные отношения (Noak et al., 2001), и аспекты, связанные с личностью, такие как «эмоции, ценности, восприятие, идентичность» (Wall and Лучакова, 2002. С. 266).

Наконец, в качестве третьей темы авторы обращаются к конфликтующим идентичностям в контексте резкого изменения контекста. Например, Беккер провел исследование, чтобы выяснить, как быстрые социальные изменения, такие как внедрение телевидения в сообществе, у которого никогда раньше не было телевизоров, повлияют на образы тела девочек и женщин в этом сообществе (Becker, 2004). Она обнаружила, что телевидение вызвало замешательство и конфликты по поводу идеального образа тела и, следовательно, «изменило [их] личную и культурную идентичность» (Беккер, 2004, стр. 551). В некоторых случаях это даже приводило к расстройствам пищевого поведения (Becker, 2004), что имеет прямую связь с тем, как люди оценивают и воспринимают себя. Другими словами, этот DSC изменил их личность. На самом деле серьезные контекстуальные изменения могут поставить под сомнение значение идентичности и поставить под угрозу ее существование (Ethier and Deaux, 19).94; Мацек и др., 2013). Точно так же Хоффман и Медлок-Клюковски (2004) утверждают, что современные организации «обычно отмечены противоречивыми интересами и противоречивыми требованиями к людям» (стр. 389). Это похоже на Чена (2012), который ссылается на необходимость трансформации и необходимость создания новых культурных норм и ценностей в контексте социальных изменений (Чен, 2012).

Типология социальных изменений

Чтобы правильно концептуализировать DSC и другие социальные контексты, связанные с состоянием коллектива, я предлагаю типологию социальных изменений, состоящую из четырех различных социальных контекстов: «стабильность», «инерция», « постепенные социальные изменения» и «DSC» (определения см. в таблице 1). Эти социальные контексты согласуются с теоретической позицией многих социологов (например, Дюркгейма, 1893/1967, 1897/1967; Вацлавик и др., 1974; Роше, 1992; Фукуяма, 1999 г.; Роджерс, 2003 г.; май 2011 г.; Nolan and Lenski, 2011), психологов (например, Katz, 1974; Moghaddam, 2002; Pinquart and Silbereisen, 2004; Goodwin, 2006; de la Sablonnière et al., 2009a) и ученых в области организационного поведения (например, Golembiewski). et al., 1976; Tushman and Romanelli, 1985; Armenakis et al., 1986; Nadler and Tushman, 1995; Thompson and Hunt, 1996).

Поскольку каждый из четырех социальных контекстов окружает множество различных понятий, необходимо было выбрать для каждого значимое обозначение. Для «стабильности» и «инерции» выбор был относительно прост, потому что эти два ярлыка обычно используются и применяются последовательно. Также рассматривался термин «статус-кво», а не «стабильность» (например, Приллелтенский, 19).90; Дикман и Гудфренд, 2007 г .; Мукки-Файна и др. , 2010). Однако, поскольку в контексте инерции также может существовать «статус-кво» (например, Subašić et al., 2008), предпочтение отдается термину «стабильность».

Когда дело дошло до «постепенных» и «драматических» социальных изменений, решение было более трудным, поскольку авторы из разных областей исследований используют разные ярлыки. Например, вместо ссылки на «DSC» Golembiewski et al. (1976) относится к «гамма-изменениям»; Надлер и Ташман (1995) к «прерывистым изменениям». Другие ссылаются на «изменение второго порядка» (Watzlawick et al., 19).74; Бартунек и Мок, 1987; Бате, 1994; Newman, 2000), к «резким» (например, Back, 1971; Pinquart and Silbereisen, 2004) или даже к «быстрым» изменениям (например, Becker, 2004; McDade and Worthman, 2004). Термин «драматическое» социальное изменение был выбран за его способность четко и отчетливо определять ситуацию, в которой находятся обычные люди. Точно так же термин «постепенные» социальные изменения был предпочтительнее, чем ярлыки: «изменение первого порядка», «бета-изменение» и «непрерывное изменение».

Стабильность

Когда есть стабильность , фактическое состояние общества сохраняется, и большинство членов группы активно пытаются достичь целей общества. Как описывает это Вайнштейн (2010), это состояние, в котором «установленный порядок действует эффективно, а возмущающее влияние изнутри или со стороны других обществ незначительно» (стр. 9; см. также Бесс (2015), где нет изменений). приравнивается к стабильности). Действительно, ни одна из четырех характеристик социальных изменений отсутствует. Например, социальные и нормативные структуры мало колеблются, и изменения не влияют на то, что определяется как нормальное поведение в сообществе (Harmon et al., 2015). Действительно, личные изменения, такие как тяжелая утрата или развод, все еще происходят с некоторыми членами общества. Однако в случае личностного изменения социальные или нормативные структуры не разрушаются, главным образом потому, что система коллективной социальной поддержки остается функциональной, и люди могут рассчитывать на эту поддержку в случае изменений в своей индивидуальной жизни. Это также согласуется с выводами Альберта и Сабини (1974), которые утверждают, что изменения, происходящие в благоприятной среде или в периферийном элементе общества, воспринимаются как менее разрушительные, чем изменения, происходящие в неблагоприятной среде, потому что нагрузка на общество снижается.

В соответствии с предыдущими исследованиями, стабильность можно определить как ситуацию, когда событие, независимо от его темпа, не влияет на равновесие социальных и нормативных структур общества, а также на культурную идентичность членов группы. Однако событие может повлиять на изолированное число людей . Примером, который может прояснить это определение стабильности, являются выборы. Хотя многие люди могут быть взволнованы и затронуты этим событием, выборы не обязательно вызывают раскол в обществе, даже если они связаны со сменой политической партии. Основные элементы общества остаются стабильными, и граждане возобновляют свою деятельность, не чувствуя, что их жизнь была чрезмерно нарушена выборами и их результатами. Если, например, сторонники побежденной партии чувствуют грусть и безнадежность из-за поражения, множество других граждан будут доступны, чтобы помочь им справиться, поскольку большинство из них не пострадает от смены правительства. Однако в другом контексте событие выборов может вызвать DSC; например, когда это приводит к социальной революции.

Инерция

В отличие от стабильности, контекст, в котором присутствует инерция , включает ситуацию, затрагивающую большое количество людей, если не большинство людей, составляющих общество. Инерция определяется как 90 266 ситуация, когда событие, независимо от его темпа, не восстанавливает равновесие социальных и нормативных структур общества и не проясняет культурную идентичность членов группы 90 267 .

Во времена инерции, если происходит «положительное» событие, нет устойчивости для поддержания его положительного воздействия. Здесь используется пример Белоруссии, страны, население которой с момента распада Советского Союза находится в состоянии инертности. Лукашенко был президентом страны с 1994. При его автократическом правлении Беларусь известна как последняя диктатура в Европе. Многие белорусы стремятся к более демократичному и открытому обществу, но страна остается в инерции. Бьюкенен и др. (2005) описывают ситуацию инерции как «отсутствие соответствующей деятельности, отсутствие возможностей, неспособность обращать внимание на сигналы и, таким образом, скорее препятствие, чем желаемое состояние» (стр. 190). Инерция рассматривается как нежелательная ситуация, когда конструктивные изменения невозможны, потому что у организации (или группы) нет возможности (например, отсутствие ресурсов или воли) для осуществления необходимых изменений. Эти авторы также утверждают, что когда изменение внедряется, его устойчивость требует, чтобы менеджеры и персонал (или члены сообщества) разделяли одни и те же цели. Неуверенность в будущем должна быть минимальной.

Соответственно, можно предположить, что в застойном по инерции обществе уже отсутствуют критерии устойчивости в случае изменений. Таким образом, инерция в таком обществе, как Беларусь, представляет собой контекст, в котором население не уверено в будущем и не разделяет тех же долгосрочных целей, что и его правительство. Существует стремление к положительным социальным изменениям, но фактическая структура общества затрудняет осуществление и поддержание любых изменений. Действительно, для сохранения позитивных изменений необходима поддержка лиц, находящихся у власти, поскольку у них есть соответствующие ресурсы для решения проблем общества. Неудивительно, что автократический стиль управления угрожает устойчивости таких изменений (Buchanan et al., 2005).

В общем, инерция отличается от стабильности. В случае инерции большинство членов общества желают изменить фактическое состояние своей группы, но не могут должным образом поддерживать изменения из-за отсутствия коллективной социальной поддержки и неясной культурной идентичности. Напротив, в случае «стабильности» общество функционирует эффективно при достижении коллективных целей.

Постепенные социальные изменения

Постепенные социальные изменения определяется как ситуация, когда медленное событие приводит к постепенной, но глубокой социальной трансформации и медленно изменяет социальную и/или нормативную структуру или изменяет/угрожает культурной идентичности членов группы . Медленный темп необходим для того, чтобы произошли постепенные социальные изменения. Кроме того, должна иметь место по крайней мере одна из трех других характеристик. В своей недавней статье Абрамс и Васильевич (2014) говорят о «росте», который может представлять собой одну из форм постепенных социальных изменений, предполагающих «более широкое принятие общих ценностей и терпимость к другим ценностям», и о «рецессии», когда «разотождествление» с могут возникнуть текущие группы (стр. 328).

Одним из наиболее цитируемых примеров постепенных социальных изменений являются технологические инновации (например, Rieger, 2003; Weinstein, 2010; May, 2011; Hansen et al. , 2012). Часто не происходит социального структурного разрыва, связанного с широким использованием технологий, и нормативная структура, а также социальная поддержка остаются нетронутыми. Учитывая свой инкрементальный характер, этот тип социальных изменений не приводит к мгновенному конфликту между старым и новым поведением. Например, когда появилось телевидение, люди купили его, не зная о последствиях внедрения этой новой технологии в свою жизнь (Becker, 2004; Macionis et al., 2008; Weinstein, 2010). Сегодня, оглядываясь назад, мы знаем, что покупка телевизора повлекла за собой множество новых привычек, которые изменили наше общество и наш образ жизни. Действительно, некоторые изменения в обществе кажутся «побочным продуктом нашего стремления к другим целям и интересам» (Субашич и др., 2012, стр. 62). Длительный промежуток времени, типичный для постепенных социальных изменений, делает их результаты непредсказуемыми и непреднамеренными. Например, как утверждает Вайнштейн (Weinstein, 2010): «Было бы невозможно точно оценить, какую роль электронные телекоммуникации сыграли в нашей глобальной революции, отчасти потому, что ее последствия продолжают отражаться и усиливаться, пока вы читаете это» (стр. 4). ).

Сотовый телефон — особенно хороший пример постепенных социальных изменений. Когда он появился на рынке покупателя, им владели лишь несколько избранных людей. Однако с годами наличие мобильного телефона становилось все более нормативным, и сегодня почти немыслимо не иметь его. Кроме того, когда сотовые телефоны впервые появились на рынке, они использовались в основном для бизнеса, а не для социальных целей, что в настоящее время является основным применением (Aoki and Downes, 2003). В том же духе другие технологические изменения, такие как появление персональных компьютеров (Kiesler et al., 1984; Robinson et al., 1997), Интернет (DiMaggio et al., 2001; Brignall III and Van Valey, 2005) и социальные сети (Robinson et al., 1997; O’Keeffe and Clarke-Pearson, 2011; Oh et al. ., 2015) в будущем будут признаны ключевыми событиями исторической трансформации социальных структур и социальных норм. Такая технология представляет собой не DSC, а, тем не менее, социальное изменение, поскольку она постепенно изменила способ взаимодействия людей друг с другом. Поскольку изменение происходит в течение относительно длительного периода времени, модель изменений носит постоянный характер, что позволяет социальным структурам адаптироваться и, таким образом, оставаться неповрежденными (Nadler and Tushman, 19).95). Таким образом, люди, переживающие постепенные социальные изменения, способны адаптироваться при условии, что коллективная социальная поддержка не меняется. Например, есть поддержка для людей, у которых еще нет мобильного телефона; если они хотят купить его, но не понимают, как он работает, есть много людей, которые могут помочь им адаптироваться к этой новой технологии. Даже если технологические изменения концептуализируются здесь как постепенные изменения, возможно, что технологии используются для провоцирования DSC, например, спровоцировав важную социальную революцию (Rodriguez, 2013).

Несмотря на то, что технология является наиболее подходящим примером, другие постепенные изменения можно наблюдать в других аспектах общества, таких как медицина. Действительно, прогресс в медицине, такой как эффективный контроль над рождаемостью (Goldin and Katz, 2002), также стал причиной глубоких постепенных социальных изменений. Пример контрацепции имеет решающее значение, поскольку таблетки глубоко повлияли на гендерные роли в обществе, расширив возможности женщин, предоставив им возможность контролировать свою сексуальность. Таблетка оказала не только прямое положительное влияние на инвестиции женщин в карьеру, но и на возможность дольше посещать школу. Таблетка навсегда изменила участие женщин в жизни нашего общества, и последствия этих постепенных социальных изменений до сих пор отражаются в нас через борьбу за гендерное равенство, а также в виде женщин, активно вовлеченных на все уровни современного рабочего места, включая высшее руководство и правительственные должности. . Другими словами, постепенный характер постепенных социальных изменений делает их глубокими изменениями в обществе, которые не нарушают ни социальную структуру, ни систему коллективной социальной поддержки.

Драматические социальные изменения

DSC определяется как «глубокие социальные преобразования, которые приводят к полному нарушению равновесия социальных структур из-за превышения их адаптивных возможностей» (de la Sablonnière et al., 2009a, p. 325). . Хотя это определение основано на предыдущих социологических работах (Parsons, 1964; Rocher, 1992), здесь оно адаптировано в соответствии с четырьмя характеристиками DSC. В частности, я предлагаю определить DSC как ситуацию, когда быстрое событие приводит к глубокой социальной трансформации и вызывает нарушение равновесия социальных и нормативных структур и изменяет/угрожает культурной идентичности членов группы .

Как и постепенные изменения, DSC вызывает фундаментальные преобразования в обществе. Однако сдвиг происходит гораздо более быстрыми темпами, провоцируя разрыв с прошлым. Некоторые авторы подчеркивают это ощущение прерывности, называя ДСК распадом предыдущего социального порядка или разрывом системы отсчета (Голембиевски и др. , 1976; Надлер и Ташман, 1995; Брейквелл и Лайонс, 1996). Они также используют такие термины, как «конструкция чего-то нового», «реконцептуализация» или «переопределение». Действительно, разрушение социальной структуры свидетельствует о необходимости реконструкции основных элементов общества. Соответственно, DSC можно представить как полный разрыв в социальной структуре, который знаменует собой конец одного периода и начало другого или трансформацию одного типа общества в другой (Tushman and Romanelli, 19).85; Кон и др., 2000; Вайнштейн, 2010). Другие исследователи, такие как Роджерс (2003), также считают, что быстрые социальные изменения неразрывно связаны с социальной структурой. В частности, Роджерс (2003) утверждает, что быстрые социальные изменения могут угрожать социальной структуре, превосходя адаптивные способности людей. Неудивительно, что DSC является наиболее разрушительным типом изменений не только для социальной структуры, но и для большинства членов общества, переживающих его, т. е. ставится под сомнение нормативная структура, а также культурная идентичность. Поскольку DSC влечет за собой переопределение ценностей, норм и отношений, люди больше не могут полагаться на свои привычки и распорядок дня; им нужно освоить новые навыки и новые определения и, что еще сложнее, отучиться от старых способов ведения дел (Надлер и Ташман, 19 лет).95; Томасик и др., 2010). Следовательно, DSC описывается как болезненный и сбивающий с толку опыт для людей (Hinkle, 1952; Lapuz, 1976; Nadler and Tushman, 1995; Kohn et al., 2000; Wall and Louchakova, 2002; Rioufol, 2004; Hegmon et al., 2008).

Хорошим примером DSC является распад Советского Союза. Если вернуться к примеру Зои, становится ясно, что все люди в Кыргызстане и в бывшем Советском Союзе пострадали от распада Советского Союза. Зоя не единственная, кто потерял все свои сбережения: подавляющее большинство людей потеряли свои сбережения в течение нескольких дней. С точки зрения социальной поддержки, на кого она могла бы положиться, если бы все ее друзья были в такой же ситуации? Что касается распада бывшего Советского Союза, Гудвин (2006) утверждает, что пожилые люди были склонны получать меньшую социальную поддержку отчасти потому, что большинство населения, включая членов семьи, боролись с несколькими работами только для того, чтобы обеспечить себя основными потребностями. . Кроме того, пожилые граждане не могли рассчитывать даже на формальные социальные услуги, поскольку распад бывшего Советского Союза привел к сокращению официальной государственной поддержки, что не оставило им времени для восстановления своих пенсионных доходов. Это иллюстрирует разрыв в структуре общества, который можно обнаружить при возникновении ДСК, а также влияние на большинство обычных членов группы, которые не могут рассчитывать на коллективную социальную поддержку.

Полный круг: теоретические выводы

Гераклиту, древнегреческому философу, приписывают высказывание о том, что «единственное постоянное — это изменение». Постепенно или в одно мгновение цивилизации, общества, сообщества или организации, которые часто кажутся неизменными, сталкиваются с множеством DSC. Социологи согласны с тем, что социальные изменения не только усиливаются, но и определяют сегодняшний мир. На самом деле, Вайнштейн (2010) подчеркнул, что «быстрые изменения, как мирные, так и насильственные, являются фактом жизни, который практически каждый на Земле сегодня ожидает, если не безоговорочно принимает» (стр. 3).

Целью данной статьи было начать разговор о психологии социальных изменений. Таким образом, я кратко рассмотрел основные перспективы социальных изменений как в социологии, так и в психологии. Исследования, проведенные в обеих областях и их подобластях, остались разрозненными, и не было предпринято никаких усилий для обобщения их результатов. К сожалению, это привело к отсутствию всеобъемлющего подхода в современной литературе о социальных изменениях: социальные изменения никогда не интегрировались в единую перспективу, которая определяла бы или контекстуализировала бы DSC в спектре различных социальных контекстов. Что еще более важно, социальные изменения не были концептуализированы таким образом, чтобы обращались к микропроцессам, макропроцессам и важным отношениям между ними. В результате типология социальных изменений вводит различные социальные контексты (например, стабильность), которые могут служить основой для сравнения для DSC. Основываясь на моем обзоре литературы, я предлагаю четыре необходимые характеристики DSC (таблица 6).

В настоящей статье предлагается первый шаг к объединению множества теорий социальных изменений, которые в настоящее время изолированы друг от друга. Действительно, наш подход направлен на решение проблемы, поставленной Саном и Райдером (2016) в отношении нашей потребности в «более детальном понимании быстрых социокультурных изменений в сочетании со сложными методами исследования, разработанными для многоуровневого рассмотрения изменений» (стр. 9).). Типология социальных изменений, которую я предлагаю, представляет собой новую концепцию; таким образом, я призываю к обсуждению в надежде, что представленные здесь взгляды будут стимулировать других вносить свой вклад в необходимое понимание DSC с индивидуальной точки зрения. Что еще более важно, на основе такой типологии социальных изменений могут быть предложены теоретические модели, поскольку они могут предложить руководство для понимания последствий социальных изменений. Например, такие теоретические модели могли бы ответить на следующие три вопроса: связаны ли различные социальные контексты друг с другом? Что заставляет общество переходить из одного социального контекста в другой (например, от стабильности к DSC)? Какова роль различных характеристик DSC? До сих пор ответы на три вопроса, поднятые выше, оставались запоздалыми, а различные характеристики DSC не были расположены последовательно и не были идентифицированы как ключевые движущие силы одного состояния общества в другое. На рис. 1 я предлагаю теоретическую модель, которая объединяет социальные контексты и характеристики DSC в качестве первого шага к психологии социальных изменений.

Как видно из рисунка 1, ни медленное, ни быстрое событие не повлияют на статус-кво как в отношении стабильности, так и инерции. Поэтому не будет разрыва с прошлым и, следовательно, не будет разрыва в социальных и нормативных структурах. Таким образом, в этих двух социальных контекстах, если бы событие произошло быстро, оно не повлияло бы на текущее положение группы или общества; именно поэтому темп — не единственная характеристика, важная для определения DSC. Например, если падает самолет, что является быстро происходящим драматическим событием, оно не обязательно затрагивает все сообщество. Кроме того, в состоянии стабильности, когда происходит быстрое или медленное событие, поскольку нормативные и социальные структуры не затрагиваются, нет прямой угрозы культурной идентичности группы. Точно так же, когда событие происходит в состоянии инерции, нет дополнительной угрозы культурной идентичности общества, потому что нормативная и социальная структура не затрагиваются.

Напротив, в состоянии постепенных социальных изменений медленно происходящие события, если они достаточно глубокие, будут постепенно изменять социальные и нормативные структуры, а также угрожать или изменять культурную идентичность. Чтобы произошло DSC, должно произойти быстрое событие. Если это событие имеет достаточное влияние — следовательно, не находится в состоянии стабильности или инерции — оно разрушит социальную структуру и нормативные структуры. Как показывают многие различные контексты DSC, существует три возможных сценария разрыва этих двух структур: (1) сначала разрывается социальная структура, что позже приводит к разрыву нормативной структуры (например, Чжан и Хван, 2007), (2) сначала разрывается нормативная структура, что впоследствии приводит к разрыву социальной структуры (например, Centola and Baronchelli, 2015), или (3) и социальная, и нормативная структуры разрываются одновременно и влияют друг на друга.

Примером первого сценария могут служить последние президентские выборы в США. Недавнее провозглашение Дональда Трампа президентом несет в себе потенциал политических преобразований, а также изменений в экономической структуре Соединенных Штатов (разрыв социальной структуры). Руководство администрации Трампа может провести серьезные структурные изменения, которые затем приведут к разрыву нормативной структуры. На данный момент есть признаки того, что это новое управление (социальная структура) вполне может повлиять на нормативную структуру. Некоторые члены населения стали более «открытыми» для выражения своего нежелания, чтобы в США приезжало больше иммигрантов, что в конечном итоге может привести к разрыву в нормативной структуре, когда различные этнические группы открыто борются друг с другом внутри Америки. Вторым примером была потеря французских канадцев английскими канадцами в битве на равнинах Авраама в 1759 году.. Эта битва стала поворотным моментом в Семилетней войне и дала власть британским войскам (Veyssière, 2013). В результате битвы французы уступили англичанам большую часть своей экономической структурной мощи и начался упадок образования. Следовательно, французский менталитет и поведение были изменены. Нормы пришлось адаптировать к новым правилам и к потере экономической мощи (Veyssière, 2013).

Нормативная структура может разрушиться раньше социальной структуры в таких ситуациях, как Движение за гражданские права афроамериканцев в Соединенных Штатах, падение апартеида в Южной Африке или Тихая революция в Квебеке. Если в прошлом афроамериканцы были поражены чувством покорности, такие лидеры, как Мартин Лютер Кинг-младший и Роза Паркс, дали им волю, необходимую для борьбы за лучшее будущее для себя. Этот разрыв в нормативной структуре привел к афроамериканскому движению за гражданские права, которое, в свою очередь, привело к изменениям в социальной структуре (например, к десегрегации в школах). Это движение против расового неравенства, сегрегации и дискриминации привело к принятию Закона о гражданских правах 1964, который запрещал любой вид сегрегации по признаку расы, цвета кожи, религии или пола, а также другие изменения в федеральном законодательстве.

Распад Советского Союза является примером, который можно использовать для иллюстрации одновременного разрыва социальных и нормативных структур. Это событие вызвало серьезные преобразования в экономической, политической и социальной структурах (разрыв социальной структуры). В то же время большая часть населения оказалась в глубоком экономическом кризисе, который привел к нарушению их привычного поведения и привычек, таких как работа на нескольких работах вместо одной (разрыв нормативных структур).

Когда нормативные и социальные структуры разрушаются (независимо от порядка, в котором это происходит), культурная идентичность оказывается под угрозой. Возникнет общее чувство путаницы, двусмысленности и отсутствия ясности, что может побудить отдельных членов группы изменить свое отождествление со своей группой.

В зависимости от способности общества и человека справляться с ситуацией возможны два исхода: стабильность или инерция. Если общество, в котором имело место ДСК, сможет выработать механизмы преодоления и адаптации — как на индивидуальном, так и на общественном уровне, — стабильность может быть восстановлена. Стабильность тогда будет достигнута, когда социальные и нормативные структуры, какими бы разными они ни были, будут возвращены к функциональности и когда культурная идентичность станет ясной и больше не будет подвергаться угрозе. Напротив, если общество и отдельные люди не способны выработать механизмы выживания, общество может войти в состояние инерции. В инерции, хотя общество, находящееся в состоянии инерции, уже не претерпевает серьезных социальных изменений, потребность или стремление к переменам все еще сохраняется (Слуцкий и Серл-Уайт, 19).93). Это может быть связано с DSC, который, в конце концов, действительно не изменил способ управления обществом или отношение к его гражданам (Moghaddam and Crystal, 1997; Moghaddam and Lvina, 2002).

Последствия DSC

Знание ряда различных социальных контекстов, таких как стабильность, инерция, постепенные изменения и DSC, а также конкретных характеристик DSC может помочь исследователям с точки зрения оценки DSC и его влияния на психологическое благополучие рядовых членов группы. В частности, после установления четкой типологии социальных изменений, включая возможные теоретические модели, теперь можно перейти к второй шаг психологии социальных изменений. На этом втором этапе нам необходимо выяснить, определяют ли (опосредованно, умеренно) влияние ДСК на психологическое благополучие различные механизмы совладания, и если да, то каким образом. Этот вопрос тесно связан с работой Norris et al. (2002), которые рассмотрели 160 исследований, посвященных стихийным бедствиям, массовому насилию и техногенным катастрофам. Они пришли к выводу из более чем 60 000 участников, что такие события имеют негативные последствия для жизни участников. В большинстве исследований, о которых они сообщают, социальная поддержка, экономический статус и возраст были выявленными факторами, которые могут быть связаны с лучшей адаптацией к социальным изменениям. Хотя были предложены различные факторы, исследование, о котором они сообщили, было «атеоретическим и мало программным» (Norris et al. , 2002, стр. 249).). В соответствии с Norris et al. (2002), я утверждаю, что посредники или модераторы, участвующие в механизмах адаптации, должны стать предметом будущих исследований. Четыре характеристики, которые я определил, потенциально могут стать ключевыми в достижении этой цели. В целом связь между социальными изменениями и благополучием до сих пор неясна (например, Liu et al., 2014; Sun and Ryder, 2016). Такое исследование могло бы в конечном итоге помочь нам в разработке конкретных вмешательств, чтобы помочь людям адаптироваться к проблемам DSC (Rogers, 2003; Vago, 2004).

Понятие устойчивости появилось в литературе как потенциально полезное для понимания механизмов выживания людей. Устойчивость определяется как способность восстанавливаться перед лицом невзгод (Bonanno, 2004). В конкретном примере DSC устойчивыми людьми будут те, кто смог сохранить свое нормальное функционирование и адаптироваться к неблагоприятным ситуациям (Masten, 2001; Curtis and Cicchetti, 2003; Luthar, 2003; Masten and Powell, 2003). Исследования показали, что значительное число людей способны адаптироваться к сложным личным ситуациям (например, Bonanno, 2004). Однако устойчивость в основном изучалась в контексте личностных изменений, таких как смерть любимого человека или личная травма (Bonanno, 2004). Подобно личностным изменениям, эти различия в реакциях могут быть связаны с индивидуальными различиями в устойчивости. Это подчеркивает необходимость рассмотрения этой переменной в рамках психологии социальных изменений. Более конкретно, литература по устойчивости может оказаться важной при связывании восприятия людьми характеристики ДСК с различными путями выздоровления (например, устойчивость, выздоровление, хронический дистресс и отсроченные реакции; Бонанно, 2004).

Хотя большинство исследований устойчивости сосредоточено на «личных событиях», существует, однако, другой тип устойчивости, известный как «коллективная устойчивость» или «устойчивость сообщества» (например, Ландау и Саул, 2004; Кирмайер и др. , 2011). что может быть более уместно в контексте DSC, поскольку концепция намекает на то, что большая часть общества затронута изменением. Чтобы проиллюстрировать коллективную устойчивость, давайте рассмотрим случай, когда нормативная структура общества разрушена и его культурная идентичность находится под угрозой. У людей в этой ситуации больше не будет ориентиров и ценностей, чтобы индивидуально справляться с ДСК. Более того, каждый человек, затронутый изменением, окажется в одинаковой негативной ситуации. Следовательно, людям может потребоваться найти способы коллективной адаптации к преобразованиям. Таким образом, процессы, связанные с устойчивостью, могут различаться в ситуациях личных и социальных изменений. Поэтому я считаю важным выяснить, одинаковы ли механизмы адаптации в контексте DSC, когда социальная поддержка не всегда доступна.

Проведение исследований социальных изменений

Для того, чтобы говорить о настоящей психологии социальных изменений, мы должны иметь возможность изучать социальные изменения и их последствия. Использование сочетания методологий, включающих крупные корреляционные или лонгитюдные исследования, проводимые в полевых условиях, а также лабораторные эксперименты (de la Sablonnière et al., 2013; см. также Liu and Bernardo, 2014; Sun and Ryder, 2016), может доказать быть единственным способом по-настоящему изучить социальные изменения и их последствия. С одной стороны, корреляционные исследования, проводимые в полевых условиях, необходимы для сбора непосредственного опыта людей с DSC. Однако они ограничены своей конструкцией, которая препятствует заявлениям о причинно-следственной связи. Также известно, что они требовательны как к человеческим, так и к финансовым ресурсам и иногда могут быть опасны для исследователей. Кроме того, они требуют глубокого знания культуры, например, языка, а также контактов внутри сообщества, чтобы облегчить процесс исследований и сотрудничества.

С другой стороны, лабораторные эксперименты необходимы для создания контролируемых условий, необходимых для понимания связи между характеристиками социальных изменений и их последствиями. Лабораторные эксперименты, однако, трудно спланировать, поскольку воспроизвести реальные характеристики социальных изменений в лаборатории сложно, что ограничивает их экологическую достоверность (de la Sablonnière et al., 2013). Действительно, социальные изменения обычно влекут за собой различные элементы, такие как исторические процессы, коллективная точка зрения и связанные с ними культурные элементы (Moghaddam and Crystal, 19).97), которые необходимо учитывать, чтобы воспроизвести их воздействие в искусственной обстановке. Например, последствия цунами Тохоку в Японии или сирийского конфликта невозможно полностью воссоздать в лаборатории; не могут быть учтены все характеристики социальных изменений в лабораторном исследовании, предназначенном для оценки воздействия (влияний) социальных изменений. Однако, если бы был проведен ряд исследований с использованием различных характеристик DSC (или комбинации нескольких характеристик), сходимость результатов позволила бы нам лучше понять и, таким образом, предсказать влияние DSC на отдельных лиц и сообщества. По крайней мере, в лаборатории исследователи могут представить участникам воображаемые изменения с помощью сценария или видео, которые в экспериментальных условиях будут включать одну или несколько из четырех характеристик DSC (Pelletier-Dumas et al., Представлено). Если научное сообщество согласится с тем, что экспериментальные исследования не будут точно отражать ДСК, а вместо этого будут проверять некоторые характеристики в большом количестве экспериментов, то лабораторные эксперименты могут внести важный вклад, который в конечном итоге позволит сделать обобщение на реальный мир. примеры см. в Betsch et al., 2015; Caldwell et al., 2016; Pelletier-Dumas et al., представлено).

Однако трудности проведения исследований социальных изменений усугубляются проблемой получения этического согласия таким образом, который позволяет проводить своевременные исследования. Что касается экспериментальных манипуляций с DSC, получение согласия этического совета может быть утомительным. Действительно, по мнению некоторых авторов (Kelman, 1967; Bok, 1999; Clarke, 1999; Herrera, 1999; Pittenger, 2002), обман участников трудно оправдать с этической точки зрения. Это возражение против использования обмана может подорвать любую попытку серьезного изучения DSC, поскольку обман может быть ценным методологическим преимуществом (Bortolotti and Mameli, 2006), особенно с таким неуловимым предметом. Кроме того, исследования на новых основаниях требуют новых приемов и методов, на которые специалисты по этике могут наложить ограничения, чтобы гарантировать, что они не причинят вреда участникам (Root Wolpe, 2006). Как и в случае с любой новой технологией, методы, направленные на создание серьезных изменений, могут восприниматься как сопряженные с непредвиденными рисками.

Заключение

Чтобы по-настоящему понять взаимодействие между людьми и их контекстом, социально-психологические теории должны учитывать, что мы живем в постоянно меняющемся мире. К сожалению, хотя социальная психология была основана на понимании социальных изменений, большинство современных психологических теорий воздерживаются от обращения к «истинной» психологии социальных изменений и предпочитают относить социальные изменения к области социологии.

Усиливая внимание к социальным изменениям, мы могли бы объединить, с одной стороны, акцент социологии на важности социальных изменений с, с другой стороны, акцентом психологии на важности сложных индивидуальных процессов. В результате мое теоретическое предложение направлено на объединение социологии, где социальные изменения занимают центральное место, и психологии, где строгие научные методы позволяют нам изучать психологические процессы людей, живущих в меняющихся социальных контекстах.

В целом необходимы дополнительные исследования концепции социальных изменений, чтобы мы могли прогнозировать, предотвращать и минимизировать негативное влияние социальных изменений. Если психологи и социологи будут работать вместе над развитием психологии социальных изменений, возможно, мы сможем лучше понять и помочь таким людям, как Зоя, которые потеряли почти все, что у них было, что улучшит качество жизни миллионов людей, переживающих ДСК.

Вклад автора

RdlS подумал и развил идеи, а также написал статью как единственный автор. Научным ассистентам платили за то, чтобы они находили и читали аннотации всех статей, рассмотренных в этой рукописи.

Финансирование

Это исследование было основано на грант Совета социальных и гуманитарных исследований Канады (SSHRC) и на грант Фонда исследований Квебека – Общества и культуры (FRQSC).

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

RdlS Факультет психологии Монреальского университета. Я хочу поблагодарить всех моих коллег и сотрудников Лаборатории социальных изменений и идентичности за их комментарии и помощь. Они слышали, как я говорю о социальных изменениях в течение последних 10 лет, и никогда не прекращали поощрять меня к реализации этих идей. Я также благодарен всем «бабушкам» и людям, с которыми я познакомился в контексте DSC. Эти люди продолжают вдохновлять меня каждый день. Я благодарен редактору и трем оценщикам за их проницательные комментарии. Я также хотел бы поблагодарить Мэтью Дэвидсона, Салтанат Садыкову, Лили Трюдо-Гевен, Алекси Жендрон, Жереми Дюпюи, Рафаэля Фромана и Дональда М. Тейлора за их помощь на различных этапах подготовки этой рукописи. Наконец, я хочу поблагодарить Наду Кадхим, которая была достаточно терпелива, чтобы координировать материал и команду, включая меня, на всех этапах. 9Термин «социальное изменение» следует отличать от термина «событие». Событие может или не может рассматриваться как социальное изменение. Событие может вызвать социальные изменения (Sewell, 1996), будь то постепенные или драматические. Однако событие не всегда связано с социальными изменениями, поскольку оно может представлять собой форму «происхождения», не влияющую на ход истории (Nisbet, 1972). Таким образом, событие представляет собой вторжение или «нарушение, пусть и незначительное, нормального» (стр. 26). В отличие от социальных изменений, с событием нарушение нормальности может быть только временным и не значительным во времени. 9Определение социальной структуры представляет собой проблему, выходящую за рамки настоящей статьи. Насколько я понимаю литературу, существует столько концепций социальной структуры, сколько ученых работает над этой концепцией. Самый важный вопрос, демонстрирующий, как трудно определить социальную структуру, заключается в том, что один из самых выдающихся социологов, Гидденс (1979), ссылается на «двойственность структуры» при определении социальной структуры (структура против действия). С одной стороны, социальная структура представляет собой институты или, точнее, «коллективные правила и ресурсы, структурирующие поведение» (Porpora, 19).89, с. 195). Здесь ученые ссылаются на «группы, институты, законы, характеристики населения и набор социальных отношений, которые формируют среду организации» (Стинчкомб, 2000, с. 142), или на «закономерности, управляющие поведением социальных фактов». (Порпора, 1989, с. 195). С другой стороны, социальная структура представляет собой «основные закономерности или модели поведения людей и их отношений друг с другом» (т. е. агентность; Гидденс и др., 2011, стр. 3). Здесь определения часто описывают нормативное поведение или роли отдельных лиц, а не роль, которую играют социальные институты (например, Cortina et al., 2012; Homans, 19).51; Мэйхью, 1980; Таннер и Джексон, 2012 г.; Уилсон, 2012).

Эта двойственность вызвала споры в социологии, которые нашли отражение не только в работах Гиддена, но и в работах других социологов, посвятивших свои работы определению социальной структуры (например, Parsons, 1964; Mayhew, 1980). Например, Порпора (1989) сообщает о четырех основных способах концептуализации социальной структуры, которые отражают любую из этих концепций. Совсем недавно, опираясь на работы Бурдье (1975) и Гоффмана (1983), Лопес и Скотт (2000) предположили, что существует еще один аспект социальной структуры, который также необходимо учитывать в дополнение к институциональным и реляционным структурам: воплощенные структура, описываемая как «привычки и навыки, запечатленные в человеческих телах и умах» (стр. 4).

Чтобы добавить к этой сложности, некоторые исследователи (например, Bronfenbrenner, 1979, 1994; о других «системных взглядах» см., например, Marx, 1859/1970; Habermas, 1987) описывают возможные «системы», похожие на матрешек. , вложенные друг в друга. Эти системы включают экологическую среду, «понимаемую как набор вложенных структур» (Бронфенбреннер, 1994, с. 39): микросистемы, мезосистемы, экзосистемы, макросистемы и хроносистемы. Эта «экологическая модель» иллюстрирует сложность социальной структуры как социологического термина.

Из-за отсутствия ясности или, может быть, из-за того, что определение социальной структуры указывает на различные аспекты социальной структуры, ученые часто избегают определения социальной структуры в своих работах, тем самым способствуя общей путанице. Нельзя сказать, что другие аспекты или уровни социальной структуры не важны (например, мезо-, микро-), но социальная структура, обсуждаемая в настоящей статье, относится исключительно к элементам общества макроуровня, таким как институты и другие факторы окружающей среды, которые помогают и структурировать коллективные взаимодействия, нормы, роли и поведение.

Ссылки

Абрамс, Д., и Васильевич, М. (2014). Как макроэкономические изменения влияют на социальную идентичность (и наоборот?): выводы из европейского контекста. Анал. соц. Вопросы государственной политики 14, 311–338. doi: 10.1111/asap.12052

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Альберт С. (1977). Теория временного сравнения. Психология. Ред. 84, 485–503. doi: 10.1037/0033-295X.84.6.485

CrossRef Full Text | Академия Google

Альберт С. и Сабини Дж. (1974). Атрибуции систем в условиях медленных и быстрых изменений. чел. соц. Психол. Бык. 1, 91–93. doi: 10.1177/014616727400100131

CrossRef Full Text | Google Scholar

Амиот, К., де ла Саблоньер, Р., Терри, Д., и Смит, Дж. (2007). Интеграция социальной идентичности в себя: к модели познавательного развития. чел. соц. Психол. Ред. 11, 364–388. doi: 10.1177/1088868307304091

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Андерссон, К. , Торнберг, А., и Торнберг, П. (2014). Эволюционный подход к культурной эволюции. Курс. Антропол. 55, 154–174. doi: 10.1086/675692

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Аоки К. и Даунс Э. Дж. (2003). Анализ использования и отношения молодых людей к мобильным телефонам. Телематика Информ. 20, 349–364. doi: 10.1016/S0736-5853(03)00018-2

Полный текст CrossRef | Академия Google

Арменакис, А. А., Бакли, М. Р., и Бедейан, А. Г. (1986). Проблемы измерения результатов исследования при оценке изменений: лабораторное исследование. Заяв. Психол. Изм. 10, 147–157. doi: 10.1177/014662168601000204

CrossRef Full Text | Google Scholar

Арнетт, Дж. Дж. (1995). Использование подростками средств массовой информации для самосоциализации. J. Юношеский подростковый возраст. 24, 519–533. doi: 10.1007/BF01537054

Полный текст CrossRef | Академия Google

Эшмор, Р. Д., До, К., и Маклафлин-Вольпе, Т. (2004). Организующая структура коллективной идентичности: артикуляция и значение многомерности. Психология. Бык. 130, 80–114. doi: 10.1037/0033-2909.130.1.80

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Back, KW (1971). Биологические модели социальных изменений. утра. соц. Ред. 36, 660–667. doi: 10.2307/2093596

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Бартунек, Дж. М., и Мок, М. К. (1987). Мероприятия по изменению и развитию организации первого, второго и третьего порядка: когнитивный подход. J. Appl. Поведение науч. 23, 483–500. doi: 10.1177/002188638702300404

CrossRef Full Text | Google Scholar

Бейт С.П. (1994). Стратегии культурных изменений . Оксфорд: Баттерворт-Хайнеманн.

Google Scholar

Батель С. и Кастро П. (2015). Коллективные действия и социальные изменения: изучение роли представительства в общении между протестующими и сторонними членами. J. Заявка сообщества. соц. Психол. 25, 249–263. doi: 10.1002/casp.2214

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Бауман З. (2003). Жидкая любовь: о хрупкости человеческих уз . Кембридж: Политическая пресса.

Google Scholar

Becker, AE (2004). Телевидение, беспорядочное питание и молодые женщины на Фиджи: обсуждение образа тела и идентичности во время быстрых социальных изменений. Культ. Мед. Психиатрия 28, 533–559. doi: 10.1007/s11013-004-1067-5

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Бенет-Мартинес В. и Харитатос Дж. (2005). Интеграция бикультурной идентичности (BII): компоненты и психосоциальные предпосылки. Дж. Перс. 73, 1015–1050. doi: 10.1111/j.1467-6494.2005.00337.x

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Бернстрём, В. Х., и Кекшус, Л. Е. (2015). Влияние типа и частоты организационных изменений на длительное отсутствие болезни в больницах. Дж. Нурс. Управление 23, 813–822. doi: 10.1111/jonm.12218

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Берри, Дж. В. (2005). Аккультурация: успешное проживание в двух культурах. Междунар. Дж. Интеркульт. Относ. 29, 697–712. doi: 10.1016/j.ijintrel.2005.07.013

CrossRef Full Text | Google Scholar

Бесс, К. Д. (2015). Влияние повседневного опыта на запланированные организационные изменения: применение теории схематических изменений к изучению нарративов в общественных организациях. J. Общественная психология. 43, 739–759. doi: 10.1002/jcop.21757

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Бетч Т., Линдоу С., Энгель К., Ульсхёфер К. и Клебер Дж. (2015). Изменился ли мир? Мой сосед может знать: влияние социального контекста на рутинное отклонение. Дж. Бехав. Реш. Изготовление 28, 50–66. doi: 10.1002/bdm.1828

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бишоп, П. (1998). Социальные изменения и будущая практика. утра. Поведение науч. 42, 406–412. doi: 10.1177/0002764298042003011

CrossRef Full Text | Google Scholar

Блэквуд, Л., Ливингстон, А.Г., и Лич, К.В. (2013). Что касается социальных изменений. J. Soc. полит. Психол. 1, 105–111. doi: 10.5964/jspp.v1i1.282

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Бок, С. (1999). Ложь: нравственный выбор в общественной и личной жизни . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: винтаж.

Google Scholar

Бонанно, Джорджия (2004). Потеря, травма и человеческая устойчивость: недооценили ли мы человеческую способность процветать после чрезвычайно неприятных событий? 902:66 утра. Психол. 59, 20–28. doi: 10.1037/0003-066X.59.1.20

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Бортолотти Л. и Мамели М. (2006). Обман в психологии: мора; издержки и выгоды непрошенного самопознания. Аккаунт. Рез. 13, 259–275. doi: 10.1080/08989620600848561

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Бурдье, П. (1975). Structures sociales et Structures de Perception du monde social [Социальные структуры и структуры восприятия социального мира]. Деяния Реч. науч. соц. 1, 18–20. doi: 10.3406/arss.1975.3507

Полный текст CrossRef

Breakwell, GM (1986). Как справиться с угрозой личности . Лондон: Метуэн.

Google Scholar

Брейкуэлл Г. М. и Лайонс Э. (1996). Изменение европейской идентичности: социально-психологический анализ социальных изменений . Оксфорд: Баттерворт-Хайнеманн.

Google Scholar

Бригналл III, Т. В., и Ван Вейли, Т. В. (2005). Влияние интернет-коммуникаций на социальное взаимодействие. Соц. Спектр. 25, 335–348. doi: 10.1080/027321705

882

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бронфенбреннер, У. (1979). Экология человеческого развития: эксперименты природы и замысла . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Бронфенбреннер, У. (1994). «Экологические модели человеческого развития», в Международной энциклопедии образования , 2-е изд. ., Vol. 3, ред. Т. Хусен и Т. Н. Постлетуэйт (Оксфорд: Elsevier), 1643–1647.

Бруселла, Дж. (2015). Праздничные ритуалы приветствия как выражение амбивалентности и безразличия к социальным изменениям. Запад. Дж. Комм. 79, 116–132. doi: 10.1080/10570314.2014.943427

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бьюкенен Д., Фицджеральд Л., Кетли Д., Голлоп Р., Джонс Дж. Л., Ламонт С. С. и др. (2005). Нет пути назад: обзор литературы по устойчивым организационным изменениям. Междунар. Дж. Манаг. Ред. 7, 189–205. doi: 10.1111/j.1468-2370.2005.00111.x

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Берк, В. В., и Литвин, Г. Х. (1992). Каузальная модель организационной деятельности и изменений. Дж. Манаг. 18, 523–545. doi: 10.1177/01400306

CrossRef Full Text | Google Scholar

Колдуэлл, К.А., Аткинсон, М., и Реннер, Э. (2016). Экспериментальные подходы к изучению кумулятивной культурной эволюции. Курс. Реж. Психол. науч. 25, 191–195. дои: 10.1177/0963721416641049

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Калхун, К. (1992). «Социальные изменения», в Encyclopedia of Sociology , Vol. 4, ред. Э. Ф. Боргатта и Р. Дж. В. Монтгомери (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: MacMillan), 1807–1812.

Google Scholar

Калхун, К. (2000). «Социальные изменения», в Социологической энциклопедии, 2-е изд. ., Vol. 4, ред. Э. Ф. Боргатта и Р. Дж. В. Монтгомери (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: MacMillan), 2641–2649.

Академия Google

Центола, Д., и Барончелли, А. (2015). Спонтанное появление условностей: экспериментальное исследование структурной эволюции. Проц. Натл. акад. науч. США 112, 1989–1994 гг. doi: 10.1073/pnas.1418838112

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Чен, X. (2012). Развитие человека в контексте социальных изменений: введение. Детская разработка. Перспектива. 6, 321–325. doi: 10.1111/j.1750-8606.2012.00259.x

Полный текст CrossRef | Академия Google

Чен, X. (2015). Изучение последствий социальных изменений для человеческого развития: перспективы, проблемы и будущие направления. Междунар. Дж. Психол. 50, 56–59. doi: 10.1002/ijop.12128

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Чирот Д. и Мертон Р. М. (1986). Социальные изменения в Новое время . Сан-Диего, Калифорния: Харкорт Брейс Йованович.

Кларк, С. (1999). Оправдание обмана в социальных исследованиях. J. Appl. Филос. 16, 151–166. doi: 10.1111/1468-5930.00117

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Конт А.И. (1853/1929). Système de Politique Positive [Система позитивной политики], Vol. 3 . Париж: Карилиан-Гёри и Далмонт.

Кортина, Л. М., Кертин, Н., и Стюарт, А. Дж. (2012). Где социальная структура в исследовании личности? Феминистский анализ тенденций публикации. Психология. Женщины Q. 36, 259–273. doi: 10.1177/0361684312448056

CrossRef Полный текст | Академия Google

Кафлин, Б.Дж., и Хиндука, С.К. (1976). Социальные изменения и социальные действия. Ж. социол. соц. Вельф. 3, 322–331.

Google Scholar

Крокетт Л.Дж. и Силберайзен Р.К. (ред.). (2000). Переговоры о подростковом возрасте во времена социальных перемен . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Curtis, WJ, and Cicchetti, D. (2003). Перемещение исследований устойчивости в 21 век: теоретические и методологические соображения при изучении биологических факторов устойчивости. Дев. Психопат. 15, 773–810. doi: 10.1017/S0954579403000373

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Дадриан В. Н. (1989). Геноцид как проблема национального и международного права: Армянский случай Первой мировой войны и его современные правовые разветвления. Йель Дж. Междунар. Закон 12, 223–326.

Google Scholar

Дадриан, В. Н. (1998). Историко-правовые взаимосвязи между геноцидом армян и еврейским холокостом: от безнаказанности к карающему правосудию. Йель Дж. Междунар. Закон 23, 503–560.

Google Scholar

де ла Саблоньер Р., Амио С. Э., Карденас Д., Садыкова Н., Горборукова Г. Л. и Юбердо М.-Э. (2016). Тестирование субтрактивного паттерна культурной идентификации. евро. Дж. Соц. Психол. 46, 441–454. doi: 10.1002/ejsp.2178

Полный текст CrossRef | Google Scholar

де ла Саблоньер, Р., и Тугас, Ф. (2008). Относительная депривация и социальная идентичность во времена драматических социальных изменений: случай медсестер. J. Appl. соц. Психол. 38, 2293–2314. doi: 10.1111/j.1559-1816.2008.00392.x

CrossRef Full Text | Google Scholar

де ла Саблоньер, Р., и Усборн, Э. (2014). «К социальной психологии социальных изменений: понимание теории процесса идентичности», в Теория процесса идентичности: идентичность, социальное действие и социальные изменения , редакторы Р. Джаспал и Г. М. Брейквелл (Кембридж: Издательство Кембриджского университета), 203–221.

де ла Саблоньер Р., Оже Э., Садыкова Н. и Тейлор Д. М. (2010). Когда «мы» влияют на то, как «я» себя чувствую: влияние временной коллективной относительной депривации на личное благополучие в контексте драматических социальных изменений в Кыргызстане. Евро. Психол. 15, 271–282. doi: 10.1027/1016-9040/a000062

CrossRef Полный текст | Google Scholar

de la Sablonnière, R., French Bourgeois, L., and Najih, M. (2013). Драматические социальные изменения: социально-психологическая перспектива. J. Soc. полит. Психол. 1, 253–272. doi: 10.5964/jspp.v1i1.14

CrossRef Full Text

de la Sablonnière, R., Taylor, D.M., and Sadykova, N. (2009b). Проблемы применения личностно-ориентированного подхода к обучению в контексте образования в Кыргызстане. Междунар. Дж. Образ. Дев. 29, 628–634. doi: 10.1016/j.ijedudev.2009.01.001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

де ла Саблоньер Р. , Тейлор Д. М., Пероццо С. и Садыкова Н. (2009a). Переосмысление относительной депривации в контексте драматических социальных изменений: вызов, стоящий перед народом Кыргызстана. евро. Дж. Соц. Психол. 39, 325–345. doi: 10.1002/ejsp.519

Полный текст CrossRef | Google Scholar

де ла Саблоньер, Р., Тугас, Ф., и Лорти-Люссье, М. (2009 г.в). Драматические социальные изменения в России и Монголии: связь относительной депривации с социальной идентичностью. Дж. Крестовый культ. Психол. 40, 327–348. doi: 10.1177/0022022108330986

Полный текст CrossRef | Google Scholar

де Лемус С. и Стробе К. (2015). Достижение социальных изменений: вопрос всех за одного? J. Soc. Выпуски 71, 441–452. doi: 10.1111/josi.12122

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Деланти, Г. (2012). Космополитический подход к объяснению социальных изменений: социальные механизмы, процессы, современность. Соц. Ред. 60, 333–354. doi: 10.1111/j. 1467-954X.2012.02076.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Де Форж, А. (1999). Не позволяйте никому рассказывать историю: Геноцид в Руанде . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Хьюман Райтс Вотч. Доступно в Интернете по адресу: https://www.hrw.org/reports/pdfs/r/rwanda/rwanda993.pdf

Google Scholar

Diamond, J. (2005). Коллапс: как общества решают потерпеть неудачу или добиться успеха . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Penguin Books.

Дикман, А.Б., и Гудфренд, В. (2007). Хорошие и плохие социальные изменения: двойственное отношение к группам активистов. Соц. Судья Рез. 20, 401–417. doi: 10.1007/s11211-007-0050-z

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ди Маджио, П., Харгиттай, Э., Нойман, В. Р., и Робинсон, Дж. П. (2001). Социальные последствия Интернета. год. Преп. Соц. 27, 307–336. doi: 10.1146/annurev.soc.27.1.307

CrossRef Полный текст | Академия Google

Дюркгейм, Э. (1893/1967). De la Division du Travail Social [Разделение труда в обществе] . Париж: Presses Universitaires de France.

Дюркгейм, Э. (1897/1967). Le Suicide: Étude de Sociologie [Самоубийство: исследование по социологии]. Париж: Presses Universitaires de France.

Этье, К. А., и До, К. (1994). Переговоры о социальной идентичности при изменении контекста: сохранение идентификации и реагирование на угрозу. Дж. Перс. соц. Психол. 67, 243–251. doi: 10.1037/0022-3514.67.2.243

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Фельдман М.В. и Лаланд К.Н. (1996). Генно-культурная коэволюционная теория. Тренды Экол. Эвол. 11, 453–457. doi: 10.1016/0169-5347(96)10052-5

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Фрид, М. (1964). Влияние социальных изменений на психическое здоровье. утра. Журнал ортопсихиатрии 34, 3–28. doi: 10.1111/j.1939-0025.1964.tb02187.x

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Фукуяма Ф. (1999). Великий переворот: человеческая природа и восстановление общественного порядка . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Свободная пресса.

Google Scholar

Гидденс, А. (1979). Центральные проблемы социальной теории: действие, структура и противоречие в социальном анализе . Беркли, Калифорния: Издательство Калифорнийского университета.

Google Scholar

Гидденс А., Дюнейер М., Аппельбаум Р. П. и Карр Д. (2011). Введение в социологию, 8-е издание . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Нортон.

Гоффман, Э. (1983). Порядок взаимодействия. утра. соц. Ред. 48, 1–17. doi: 10.2307/2095141

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Голдин К. и Кац Л. Ф. (2002). Сила таблетки: оральные контрацептивы и женская карьера и решения о браке. Ж. полит. Экон. 110, 730–770. doi: 10.1086/340778

CrossRef Полный текст | Академия Google

Голембиевски, Р. Т., Биллингсли, К., и Йегер, С. (1976). Измерение изменений и постоянства в человеческих делах: типы изменений, порожденных дизайном OD. J. Appl. Поведение науч. 12, 133–157. doi: 10.1177/002188637601200201

CrossRef Full Text | Google Scholar

Гудвин, Р. (2006). Восприятие возраста и социальной поддержки в Восточной Европе: социальные изменения и поддержка в четырех быстро меняющихся странах. Бр. Дж. Соц. Психол. 45, 799–815. дои: 10.1348/014466605X72144

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Гудвин, Р. Б. (1998). Личные отношения и социальные изменения: «Realpolitik» кросс-культурных исследований в переходных культурах. J. Soc. Перс. Относ. 15, 227–247. doi: 10.1177/0265407598152006

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Greenfield, PM (2009). Связь социальных изменений и изменений в развитии: изменение путей человеческого развития. Дев. Психол. 45, 401–418. дои: 10.1037/a0014726

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Greenfield, PM (2016). Социальные изменения, культурная эволюция и развитие человека. Курс. мнение Психол. 8, 84–92. doi: 10.1016/j.copsyc.2015.10.012

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хабермас, Х. (1987). Теория коммуникативного действия, 3-е изд., Vol. 2 . Перевод Т. А. Маккарти. Бостон, Массачусетс: Beacon Press.

Ханнум, Х. (1989). Международное право и геноцид в Камбодже: звуки тишины. Гул. Права Q. 11, 82–138. doi: 10.2307/761936

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хансен Н., Постмес Т., ван дер Винн Н. и ван Тиль В. (2012). Информационно-коммуникационные технологии и культурные изменения. Соц. Психол. 43, 222–231. doi: 10.1027/1864-9335/a000123

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хармон, Д. Дж., Грин, С. Э., и Гуднайт, Г. Т. (2015). Модель риторической легитимации: структура коммуникации и познания, лежащая в основе институционального поддержания и изменения. акад. Управление Ред. 40, 76–95. doi: 10.5465/amr.2013.0310

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хегмон М. , Пиплз М. А., Кинциг А. П., Кулоу С., Миган К. М. и Нельсон М. К. (2008). Социальная трансформация и ее человеческие издержки на доиспанском юго-западе США 90 266. Являюсь. Антропол. 110, 313–324. doi: 10.1111/j.1548-1433.2008.00041.x

CrossRef Full Text | Google Scholar

Эррера, К. (1999). Два аргумента в пользу скрытых методов в социальных исследованиях. Бр. Ж. социол. 50, 331–343. doi: 10.1080/000713199358770

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Хьюитт, У. Э., Уайт, Дж., и Тиван, Дж. Дж. (2008). Введение в социологию: канадский фокус, 8-е изд. . Торонто, Онтарио: Пирсон Прентис Холл.

Хинкль, Г. Дж. (1952). «Четыре желания» в теории социальных изменений Томаса. Соц. Рез. 19, 464–484.

Google Scholar

Хоффман, М. Ф., и Медлок-Клюковски, А. (2004). «Наш творец, творящий на небесах»: парадокс, ритуал и культурная трансформация. Запад. Дж. Комм. 68, 389–410. doi: 10. 1080/10570310409374810

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Homans, CG (1951). Группа людей . Лондон: Рутледж и Кеган Пол.

Google Scholar

Ернейч З. и Шверко Б. (2001). Изменения жизненной роли во времена социально-экономических переходов. Rev. Psychol. 8, 41–48.

Google Scholar

Йост Дж. Т., Банаджи М. Р. и Носек Б. А. (2004). Десятилетие теории системного оправдания: накопленные свидетельства сознательного и бессознательного укрепления статус-кво. полит. Психол. 25, 881–919. doi: 10.1111/j.1467-9221.2004.00402.x

CrossRef Full Text | Google Scholar

Кантер, Р. М. (1991). Преодоление границ бизнеса: 12 000 менеджеров со всего мира видят перемены. Гарв. Автобус. Ред. 69, 151–164.

Google Scholar

Кац, Д. (1974). Факторы, влияющие на социальные изменения: социально-психологическая интерпретация. J. Soc. Выпуски 30, 159–180. doi: 10.1111/j.1540-4560.1974.tb00732. x

Полный текст CrossRef | Академия Google

Кельман, Х. (1967). Использование человеком субъектов-людей: проблема обмана в социально-психологических экспериментах. Психология. Бык. 67, 1–11. doi: 10.1037/h0024072

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Кислер С., Сигел Дж. и Макгуайр Т. В. (1984). Социально-психологические аспекты компьютерно-опосредованной коммуникации. утра. Психол. 39, 1123–1134. doi: 10.1037/0003-066X.39.10.1123

CrossRef Full Text | Академия Google

Ким, Дж. (2008). Восприятие социальных изменений и психологическое благополучие: исследование, посвященное социальным изменениям в Корее в период с 1997 по 2000 год. J. Appl. соц. Психол. 38, 2821–2858. doi: 10.1111/j.1559-1816.2008.00415.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Ким, Дж., и Нг, С.Х. (2008). Восприятие социальных изменений и социальной идентичности: исследование, посвященное гонконгскому обществу после воссоединения. Азиатский J. Soc. Психол. 11, 232–240. дои: 10.1111/j.1467-839X.2008.00262.x

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Кирмайер Л. Дж., Дандено С., Маршалл Э., Филлипс М. К. и Уильямсон К. Дж. (2011). Переосмысление устойчивости с точки зрения коренных народов. Кан. Журнал психиатрии 56, 84–91. doi: 10.1177/070674371105600203

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Кон М.Л., Сломчинский К.М., Яницка К., Хмелько В., Мах Б.В., Паниотто В. и др. (1997). Социальная структура и личность в условиях радикальных социальных изменений: сравнительный анализ Польши и Украины. 902:66 утра. соц. Ред. 62, 614–638. doi: 10.2307/2657430

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Кон М.Л., Заборовский В., Яницка К., Мах Б.В., Хмелько В., Сломчинский К.М. и др. (2000). Сложность деятельности и личности в условиях радикальных социальных изменений: сравнительный анализ Польши и Украины. Соц. Психол. Вопрос 63, 187–207. doi: 10.2307/2695868

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коллонтай В. (1999). Социальные преобразования в России. Междунар. соц. науч. Дж. 51, 103–121. doi: 10.1111/1468-2451.00180

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Кржнарич, Р. (2007). Как происходят изменения: междисциплинарные перспективы человеческого развития . Оксфорд: Оксфам.

Google Scholar

Лаланд К.Н., Одлинг-Сми Дж. и Фельдман М.В. (2000). Строительство ниши, биологическая эволюция и культурные изменения. Поведение. наук о мозге. 23, 131–175. doi: 10.1017/S0140525X00002417

Реферат PubMed | Полный текст CrossRef

Ландау, Дж., и Саул, Дж. (2004). «Содействие устойчивости семьи и сообщества в ответ на крупную катастрофу», в Living Beyond Loss, 2nd Edn. , редакторы Ф. Уолш и М. Макголдрик (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Нортон), 285–309.

Лапуз, Л. В. (1976). Изменение культуры и психологический стресс. утра. Дж. Психоанал. 36, 171–176. doi: 10.1007/BF01248367

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Латур, Б. (2005). Повторная сборка социального: введение в акторно-сетевую теорию . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Google Scholar

Ленски, Г. Э., и Ленски, Дж. (1974). Человеческие общества . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: McGraw-Hill.

Google Scholar

Лю Х., Ли С., Сяо К. и Фельдман М. В. (2014). Социальная поддержка и психологическое благополучие в условиях социальных изменений в городских и сельских районах Китая. Соц. индик. Рез. 119, 979–996. doi: 10.1007/s11205-013-0534-1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лю, Дж. Х., и Бернардо, А. Б. И. (2014). Социальная психология для социальных изменений: основы и введение в программу ориентированных на действия исследований. J. Pacific Rim Psychol. 8, 29–34. doi: 10.1017/prp. 2014.4

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Лопес Дж. и Скотт Дж. (2000). Социальная структура . Мейденхед: Издательство Открытого университета.

PubMed Abstract

Luthar, S.S. (2003). Устойчивость и уязвимость: адаптация в контексте невзгод детства . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Мацек П., Ежек С. и Вазсони А. Т. (2013). Подростки во времена социальных перемен и после них: пример Чешской Республики. J. Ранний подростковый возраст. 33, 1029–1047. doi: 10.1177/0272431613507758

CrossRef Полный текст | Академия Google

Масионис, Дж. Дж., Янссон, М., и Бенуа, К. М. (2008). Общество: Основы, 4-е изд. Торонто, Онтарио: Pearson Education.

Маркиз, Д. Г. (1947). Психология социальных изменений. Энн. Являюсь. акад. пол. соц. науч. 249, 75–80. doi: 10.1177/000271624724

0

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Маркс, К. (1859/1970). Вклад в критику политической экономии . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Международные издатели.

Академия Google

Маркс К. и Энгельс Ф. (1848 г.). Манифест Коммунистической партии, Vol. 1 . Москва: Издательство «Прогресс».

Мастен, А.С. (2001). Обыкновенная магия: процессы устойчивости в развитии. утра. Психол. 56, 227–238. doi: 10.1037/0003-066X.56.3.227

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Мастен, А.С., и Пауэлл, Дж.Л. (2003). «Основы устойчивости для исследований, политики и практики», в Устойчивость и уязвимость: адаптация в контексте детских невзгод , изд. С.С. Лютар (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 1–25.

Google Scholar

May, V. (2011). Я, принадлежность и социальные изменения. Социология 45, 363–378. doi: 10.1177/0038038511399624

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Mayhew, BH (1980). Структурализм против индивидуализма: часть 1, бой с тенью в темноте. Соц. Силы 59, 335–375. doi: 10.2307/2578025

CrossRef Полный текст | Академия Google

МакДейд, Т.В., и Уортман, К.М. (2004). Неоднозначность социализации у самоанских подростков: модель человеческого развития и стресса в контексте изменения культуры. Дж. Рез. Подросток 14, 49–72. doi: 10.1111/j.1532-7795.2004.01401003.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

McGrath, JE (1983). Заглядывая вперед, оглядываясь назад: некоторые повторяющиеся темы социальных изменений. J. Soc. Выпуски 39, 225–239. doi: 10.1111/j.1540-4560.1983.tb00186.x

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Мейер Дж. и Аллен Н. (1997). Обязательства на рабочем месте: теория, исследования и применение . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: публикации Sage.

Могаддам, FM (2002). Личность и общество: культурная интеграция . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: стоит.

Google Scholar

Moghaddam, FM (2012). Всекультурный императив. Культ. Психол. 18, 304–330. дои: 10.1177/1354067X12446230

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Могхаддам, Ф. М., и Кристал, Д. С. (1997). Революции, самураи и сокращения: парадоксы перемен и преемственности в Иране и Японии. Полит. Психол. 18, 355–384. doi: 10.1111/0162-895X.00061

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Могхаддам, Ф. М., и Львина, Э. (2002). К психологии социальных изменений и стабильности: случай прав и обязанностей человека. Междунар. J. Группа десятков. 31, 31–51. дои: 10.1023/A:1014212700468

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Mucchi-Faina, A., Pacilli, M.G., and Pagliaro, S. (2010). Влияние меньшинства, социальные изменения и социальная стабильность. Соц. Личный. Психол. Компас 4, 1111–1123. doi: 10.1111/j.1751-9004.2010.00314.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Надлер, Д. А., и Ташман, М. Л. (1995). «Типы организационных изменений: от постепенного улучшения до прерывистой трансформации», в Discontinuous Change: Leading Organizational Transformation , редакторы Д. А. Надлер, Р. Б. Шоу и А. Э. Уолтон (Сан-Франциско, Калифорния: Джосси-Басс), 14–33.

Невес П. и Каэтано А. (2009 г.). Приверженность изменениям: вклад в доверие к руководителю и результатам работы. Групповой орган. Управление 34, 623–644. doi: 10.1177/1059601109350980

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ньюман, К.Л. (2000). Организационная трансформация во время институциональных потрясений. акад. Управление Ред. 25, 602–619.

Google Scholar

Нисбет, Р. А. (1972). Социальные изменения . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Google Scholar

Ноак П., Краке Б., Уайлд Э. и Хофер М. (2001). Субъективный опыт социальных изменений в Восточной и Западной Германии: анализ восприятия подростков и их родителей. утра. Поведение науч. 44, 1798–1817 гг. doi: 10.1177/00027640121958168

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Нолан П. и Ленски Г. Э. (2011). Человеческие общества: введение в макросоциологию, 11-е издание . Боулдер, Колорадо: Парадигма.

Норрис, Ф. Х., Фридман, М. Дж., Уотсон, П. Дж., Бирн, К. М., Диас, Э., и Каниасти, К. (2002). 60 000 жертв стихийных бедствий говорят: часть I. Эмпирический обзор эмпирической литературы, 1981–2001 гг. Психиатрия 65, 207–239. doi: 10.1521/psyc.65.3.207.20173

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

О’Кифф, Г. С., и Кларк-Пирсон, К. (2011). Влияние социальных сетей на детей, взрослых и семьи. 902:66 утра. акад. Педиатр. 127, 800–806. doi: 10.1542/peds.2011-0054

CrossRef Полный текст | Google Scholar

О. О., Эом К. и Рао Х. Р. (2015). Роль социальных сетей в социальных изменениях: анализ коллективного осмысления во время египетской революции 2011 года. Информ. Сист. Рез. 26, 210–223. doi: 10.1287/isre.2015.0565

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Парето, В. (1901/1968). Взлет и падение элит: применение теоретической социологии . Товота, Нью-Джерси: Bedminster Press.

Google Scholar

Парсон Т. (1951). Социальная структура социального действия . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: McGraw-Hill.

Парсонс, Т. (1964). Очерки социологической теории . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Свободная пресса.

Google Scholar

Фам, П. Н., Вайнштейн, Х. М., и Лонгман, Т. (2004). Симптомы травмы и посттравматического стрессового расстройства в Руанде. Дж. Ам. Мед. доц. 292, 602–612. doi: 10.1001/jama.292.5.602

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Pinquart, M., and Silbereisen, R.K. (2004). Человеческое развитие во времена социальных изменений: теоретические соображения и исследовательские потребности. Междунар. Дж. Бехав. Дев. 28, 289–298. doi: 10.1080/01650250344000406

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Пинкварт, М., Силберайзен, Р.К., и Джуанг, Л.П. (2004). Умеренное влияние убеждений подростков в самоэффективности на психологические реакции на социальные изменения. Дж. Адолеск. Рез. 19, 340–359. дои: 10.1177/0743558403258851

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Пинкварт М., Зильберайзен Р. К. и Кёрнер А. (2009). Воспринимаемые требования, связанные с работой, связанные с социальными изменениями, стратегиями контроля и психологическим благополучием: различаются ли ассоциации в зависимости от региональных экономических условий? Свидетельства из Германии. евро. Психол. 14, 207–219. doi: 10.1027/1016-9040.14.3.207

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Pittenger, DJ (2002). Обман в исследованиях: различия и решения с точки зрения утилитаризма. Этика поведения. 12, 117–142. doi: 10.1207/S15327019EB1202_1

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Пайзер, С. А., и Трэверс, Дж. Р. (1975). Психология и социальные изменения . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: McGraw-Hill.

Понсиоен, Дж. А. (1962). Новый взгляд на анализ социальных изменений: социологическое исследование . Гаага: Мутон.

Google Scholar

Порпора, Д. В. (1989). Четыре концепции социальной структуры. Ж. Теория Soc. Поведение 19, 195–211. doi: 10.1111/j.1468-5914.1989.tb00144.x

CrossRef Full Text | Google Scholar

Приллелтенский И. (1990). Укрепление социальной этики психологии: к психологии на службе социальных изменений. Кан. Психол. 31, 310–319. doi: 10.1037/h0078954

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Прислин Р. и Кристенсен П. Н. (2005). Социальные изменения после успешного влияния меньшинства. Евро. Преподобный Соц. Психол. 16, 43–73. doi: 10.1080/10463280440000071

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Прунье, Г. (2010). Мировая война в Африке: Конго, геноцид в Руанде и создание континентальной катастрофы . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Google Scholar

Райхерс А.Э., Джон П.В. и Джеймс Т.А. (1997). Понимание и управление цинизмом в отношении организационных изменений. акад. Управление испол. 11, 48–59. doi: 10.5465/ame.1997.9707100659

CrossRef Full Text | Google Scholar

Ригер, Дж. (2003). Ретроспективное визуальное исследование социальных изменений: лесозаготовительная промышленность в округе Верхний полуостров Мичиган. Виз. Стад. 18, 157–178. doi: 10.1080/14725860310001632010

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Риуфол, В. (2004). Подходы к социальным изменениям на социальных форумах: снимки происходящих рекомпозиций. Междунар. соц. науч. Дж. 56, 551–563. doi: 10.1111/j.0020-8701.2004.00516.x

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Робинсон Дж. П., Барт К. и Кохут А. (1997). Исследование социального воздействия: персональные компьютеры, средства массовой информации и использование времени. Соц. науч. вычисл. Ред. 15, 65–82. doi: 10.1177/089443939701500107

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Роше Г. (1992). Введение в Sociologie Générale [Общее введение в социологию] . Монреаль, Квебек: Éditions Hurtubise.

Родригес, С. (2013). Осмысление социальных изменений: наблюдение за коллективными действиями в сетевых культурах. Соц. Компас 7, 1053–1064. doi: 10.1111/soc4.12088

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Роджерс, Э. М. (2003). Распространение инноваций, 5-е издание . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Свободная пресса.

Рут Вольпе, П. (2006). Причины, по которым ученые избегают думать об этике. Сотовый 125, 1023–1025. doi: 10.1016/j.cell.2006.06.001

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Раунд, Дж., и Уильямс, К. (2010). Преодоление социальных издержек «перехода»: повседневная жизнь в постсоветской России и Украине. Евро. Городской рег. Стад. 17, 183–196. doi: 10.1177/0969776409356158

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рудель Т.К. и Хупер Л. (2005). Ускоряются ли темпы социальных изменений? Опоздавшие, общие языки и быстрое историческое снижение рождаемости. Междунар. Дж. Комп. соц. 46, 275–296. doi: 10.1177/0020715205059204

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Runciman, WG (1966). Относительная депривация и социальная справедливость: исследование отношения к социальному неравенству в Англии двадцатого века . Беркли, Калифорния: Издательство Калифорнийского университета.

Сэмпсон, Э.Э. (1989). Вызов социальных изменений для психологии: глобализация и психология теории личности. утра. Психол. 44, 914–921. doi: 10.1037/0003-066X.44.6.914

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Санзгири Дж. и Готтлиб Дж. З. (1992). Философские и прагматические влияния на практику организационного развития, 1950-2000 гг. Организ. Дин. 21, 57–69. дои: 10.1016/0090-2616(92)

-T

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Саран, А. К. (1963). Марксова теория социальных изменений. Запрос 6, 70–128. doi: 10.1080/00201746308601368

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шааль С. и Элберт Т. (2006). Десять лет после геноцида: травматическая конфронтация и посттравматический стресс у руандийских подростков. Дж. Травматический стресс 19, 95–105. doi: 10.1002/jts.20104

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Шнайдерман, Л. (1988). Психология социальных изменений . Анн-Арбор, Мичиган: Издательство гуманитарных наук.

Google Scholar

Schrickel, HG (1945). Групповой конфликт и социальная реформа. J. Soc. Психол. 21, 187–196. doi: 10.1080/00224545.1945.9714165

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Sewell, WH (1996). «Три темпоральности: к событийной социологии», в The Historic Turn in the Human Sciences , под ред. Т. Дж. Макдональда (Анн-Арбор, Мичиган: University of Michigan Press), 245–280.

Google Scholar

Сиданиус Дж. и Пратто Ф. (1999). Социальное доминирование: межгрупповая теория социальной иерархии и угнетения . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Силберайзен Р.К. и Томасик М.Дж. (2010). Поведение человека в ответ на социальные изменения: руководство к спец. разделу. евро. Психол. 15, 243–245. doi: 10.1027/1016-9040/a000059

CrossRef Полный текст | Академия Google

Слоун, М., Каминер, Д., и Дюррейм, К. (2002). Оценка социально-политических изменений среди южноафриканской молодежи: отношение к психологической дезадаптации. J. Appl. соц. Психол. 32, 318–341. doi: 10.1111/j.1559-1816.2002.tb00218.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Слуцкий В. М. и Серл-Уайт Дж. (1993). Психологические реакции россиян на быстрые социальные изменения в бывшем СССР. Полит. Психол. 14, 511–526. дои: 10.2307/37

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Смелзер, Нью-Джерси, и Сведберг, Р. (1994). «Социологический взгляд на экономику», в The Handbook of Economic Sociology , редакторы Н. Дж. Смелзер и Р. Сведберг (Принстон, штат Нью-Джерси: издательство Принстонского университета), 3–26.

Google Scholar

Смит, А. Д. (1973). Концепция социальных изменений: критика функционалистской теории социальных изменений . Лондон: Рутледж и Кеган Пол.

Академия Google

Спенсер, Х. (1898 г.). Принципы социологии , Vol. 1. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Appleton and Company.

Google Scholar

Стауб Э., Перлман Л. А., Губин А. и Хагенгимана А. (2005). Исцеление, примирение, прощение и предотвращение насилия после геноцида или массовых убийств: вмешательство и его экспериментальная оценка в Руанде. J. Soc. клин. Психол. 24, 297–334. doi: 10.1521/jscp.24.3.297.65617

CrossRef Полный текст | Академия Google

Стил, К.М., Спенсер, С.Дж., и Аронсон, Дж. (2002). Борьба с групповым имиджем: психология стереотипа и угроза социальной идентичности. Доп. Эксп. соц. Психол. 34, 379–440. doi: 10.1016/S0065-2601(02)80009-0

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Stinchcombe, AL (2000). «Социальная структура и организации», в Экономика встречается с социологией в стратегическом управлении (Достижения в области стратегического управления) , Vol. 17, ред. Дж. Баум и Ф. Доббин (Бингли: Emerald Group Publishing Limited), 229.–259.

Google Scholar

Стробе К., Ван К. и Райт С. К. (2015). Расширение взглядов на достижение социальных изменений. J. Soc. Выпуски 71, 633–645. doi: 10.1111/josi.12132

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Субашич Э., Рейнольдс К. Дж. и Тернер Дж. К. (2008). Модель политической солидарности социальных изменений: динамика самокатегоризации в межгрупповых властных отношениях. чел. соц. Психол. Ред. 12, 330–352. дои: 10.1177/1088868308323223

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Субашич Э., Рейнольдс К. Дж., Райхер С. Д. и Кландерманс Б. (2012). Куда отсюда по психологии социальных изменений? Будущие направления для теории и практики. Полит. Психол. 33, 61–74. doi: 10.1111/j.1467-9221.2011.00864.x

CrossRef Full Text | Google Scholar

Сан, Дж., и Райдер, А.Г. (2016). Китайский опыт быстрой модернизации: социокультурные изменения, психологические последствия? Фронт. Психол. 7:477. doi: 10.3389/fpsyg.2016.00477

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Штомпка, П. (1993). Социология социальных изменений . Оксфорд: Блэквелл.

Google Scholar

Штомпка, П. (1998). Социальное развитие, неомодернизация и важность культуры: последствия антикоммунистической революции для теории социальных изменений [Стать социальной, неомодернизация и важность культуры: несколько последствий антикоммунистической революции для теории социальных изменений]. Соц. соц. 30, 85–94. doi: 10.7202/001781ar

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Штомпка, П. (2000). Культурная травма: другая сторона социальных изменений. евро. Дж. Соц. Теория 3, 449–466. doi: 10.1177/136843100003004004

CrossRef Full Text | Google Scholar

Штомпка, П. (2004). «Травма социальных изменений: случай посткоммунистических обществ», в Культурная травма и коллективная идентичность , редакторы Дж. К. Александер, Р. Эйерман, Б. Гизен, Н. Дж. Смелсер и П. Штомпка (Беркли, Калифорния: Калифорнийский университет Пресса), 155–19.5.

Тайфел, Х., и Тернер, Дж. К. (1986). «Теория социальной идентичности межгруппового поведения», в Psychology of Intergroup Relations , eds S. Worchel and WG Austin (Chicago, IL: Nelson-Hall), 7–24.

Таннер, С.Дж., и Джексон, А.Л. (2012). Социальная структура возникает в результате взаимодействия между местной экологией и индивидуальным поведением. Дж. Аним. Экол. 81, 260–267. doi: 10.1111/j.1365-2656.2011.01879.x

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Тейлор, Д. М. (1997). В поисках коллективной идентичности: судьба обездоленных этнических меньшинств. Кан. Психол. 38, 174–190. doi: 10.1037/0708-5591.38.3.174

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Тейлор, Д. М. (2002). В поисках идентичности: от групп меньшинств к представителям поколения X . Вестпорт, Коннектикут: Гринвуд.

Google Scholar

Тейлор, Д. М., и де ла Саблоньер, Р. (2013). Почему вмешательства в неблагополучные сообщества терпят неудачу: необходимость действительно коллективного подхода. Кан. Психол. 54, 22–29. doi: 10.1037/a0031124

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тейлор, Д. М., и де ла Саблоньер, Р. (2014). На пути к конструктивным изменениям в общинах аборигенов: взгляд социальной психологии . Монреаль, Квебек: McGill-Queen’s Press.

Тейлор, Д.М., и МакКирнан, Д.Дж. (1984). Теоретические вклады: пятиступенчатая модель межгрупповых отношений. Бр. Дж. Соц. Психол. 23, 291–300. дои: 10.1111/j.2044-8309.1984.tb00644.x

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Терри, Д. Дж., и Джиммисон, Н. Л. (2003). Стресс и подход к преодолению организационных изменений: данные трех полевых исследований. август. Психол. 38, 92–101. doi: 10.1080/00050060310001707097

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Томас Д. Р. и Вено А. (1992). Психология и социальные изменения: создание международной повестки дня . Палмерстон-Норт: Dunmore Press.

Google Scholar

Томпсон, Р. К., и Хант, Дж. Г. (1996). Внутри черного ящика альфа-, бета- и гамма-изменений: использование модели когнитивной обработки для оценки структуры отношения. акад. Управление Ред. 21, 655–690. doi: 10.2307/258998

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тилли, К., Тилли, Л. А., и Тилли, Р. Х. (1975). Мятежный век: 1830-1930 . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Google Scholar

Томасик М. Дж., Силберайзен Р. К. и Пинкварт М. (2010). Лица, согласовывающие требования социальных и экономических изменений: теоретико-контрольный подход. Евро. Психол. 15, 246–259. doi: 10.1027/1016-9040/a000064

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тонкенс, Э. (2012). Работа с Арли Хохшильд: соединение чувств с социальными изменениями. Соц. полит. 19, 194–218. doi: 10.1093/sp/jxs003

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Ташман М.Л. и Романелли Э. (1985). Организационная эволюция: модель метаморфозы конвергенции и переориентации. Рез. Орган. Поведение 7, 171–222.

Усборн, Э., и де ла Саблоньер, Р. (2014). Понимание моей культуры означает понимание самого себя: функция ясности культурной идентичности для ясности личной идентичности и личного психологического благополучия. J. Theory Soc. Поведение 44, 436–458. doi: 10.1111/jtsb.12061

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Usborne, E., and Taylor, DM (2010). Роль ясности культурной идентичности для ясности самооценки, самооценки и субъективного благополучия. чел. соц. Психол. Бык. 36, 883–897. doi: 10.1177/0146167210372215

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Ваго, С. (2004). Социальные изменения, 5-е издание . Река Аппер-Сэдл, Нью-Джерси: Pearson Education.

Ван Бинь, Т. (2002). Социальные и культурные изменения во Вьетнаме с новой рыночной экономикой. Нац. соц. Мысль 15, 335–346.

Google Scholar

Varnum, MEW (2008). Быстрая адаптация к социальным изменениям в Центральной Европе: изменения в локусе контроля, атрибуции, субъективном благополучии, самоуправлении и доверии. Социология 40, 215–235.

Google Scholar

Vaughan, GM (1986). Социальные изменения и расовая идентичность: проблемы использования изображений и кукольных мер. август. Дж. Психол. 38, 359–370. doi: 10.1080/00049538608259022

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Veyssière, L. (2013). La Nouvelle-France en Héritage [Новая Франция в наследии] . Париж: Арман Колин.

Уокер, К., и Стефенсон, С. (2010). Молодежь и социальные изменения в Восточной Европе и бывшем Советском Союзе. J. Молодежный конный завод. 13, 521–532. doi: 10.1080/13676261.2010.487522

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уолл К. и Лучакова О. (2002). Эволюция сознания в ответ на теракты: к трансперсональной теории культурной трансформации. Гуманист. Психол. 30, 252–273. doi: 10.1080/08873267.2002.9977040

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Watzlawick, P., Weakland, JH, and Fisch, R. (1974). Изменение: принципы формирования и решения проблем . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Нортон.

Вайнштейн, Дж. (2010). Социальные изменения, 3-е издание . Лэнхэм, доктор медицины: Роман и Литтлфилд.

Уилсон, В. Дж. (2012). Действительно обездоленные: внутренний город, низший класс и государственная политика . Чикаго, Иллинойс: University of Chicago Press.

Google Scholar

Вин Дж. и Уайт Р. (2000). Переговоры о социальных изменениях: парадокс молодежи. Молодежная соц. 32, 165–183. дои: 10.1177/0044118X00032002002

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Якушко О. (2008). Влияние социальных и политических изменений на переживших политические преследования в сельской России и Украине.

No related posts.