Как выбраться из ямы отчаяния? Побороть уныние и печаль
Потухший взор, работа со спущенными рукавами, упадок сил. Мы пытаемся списать все на сезонное обострение и отсутствие витаминов, но может пройти несколько лет – а воз внутренней тяжести никуда не сдвинулся. Уныние и печаль – две родные сестры, ворующие у нас радость жизни и возможность сделать сегодня намного больше. Как с ними бороться, если даже на это нет сил?
Уныние и печаль: в чем разница, симптомы?
Унынием в православном вероучении принято называть греховную страсть. Она проявляется в гнетущих чувствах неудовлетворенности и опустошении, потере интереса к окружающей действительности и исполнению своих обязанностей (в семье и на работе). Краски жизни меркнут, человек делает все в пол силы (или даже меньше). Может случиться и такое, что и богослужение становится не в радость, а в религиозном чувстве человека к Богу пробегает холодок.
Фотограф Сильвия ГрэвПечаль имеет схожие с унынием черты, но происходит от внешних факторов.
Оскорбили, обидели, лишили работы, упал доход, дети или родители расстраивают, умер близкий человек. Не реагировать невозможно. Другое дело, что скорбь может захватить человека. И вместо того, чтобы мобилизовать все внутренние ресурсы на попытку решить проблему, перешагнуть через нее, отвлечься, если возможно, жертва уныния погрузится в бесконечное самоистязание.
Нил Синайский называет печаль «червем в сердце». Уныние – второй червь.
Вместе или по отдельности эти страсти могут довести человека до отчаяния, и даже до самоубийства. Жизнь может превратиться в настоящую пытку, которая будет начинаться ежедневно с момента пробуждения от сна.
На улицах радостных людей встретить трудно. И иногда нам кажется, что «такова жизнь», все так и живут, грустно и уныло. Скорби сопутствуют христианину, но его задача не становится заложником навязчивого состояния, а учиться преодолевать любые трудности, прежде всего, через внутреннюю работу. И обязательно учиться радоваться жизни.
Что делать?
Молиться. Уныние и печаль отнимают силы и уводят человека, даже крепкого в вере, от добрых дел. Бывает, что камень в сердце просто пригвождает к дивану, глаза закрываются, в голове проносятся десятки образов о постылой жизни, появляется желание куда-нибудь спрятаться, игры разума приводят к чудовищным выводам. Какая тут молитва?
Но раз есть силы загружать мозг работой по производству негативного контента для самоуничтожения, значит, есть силы произнести «Господи, помилуй» или «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешнаго». Желательно, несколько раз.
Луч света, который вслед за призыванием имени Божьего разрежет царство внутренней тьмы и есть спасительный канат, который уж точно даст сил подняться с дивана. Появятся блики надежды, которые ни в коем случае нельзя отпускать.
Хорошо, силы появились, но ситуация никуда не ушла, что делать дальше? Кого и как просить о помощи в устроении внутреннего мира и внешних дел, неудачи в которых стали причиной глубокой пожирающей скорби?
Фото: Монах Онуфрий (Поречный)Псалтырь
По словам преподобного Иоанна Лествичника, печаль побеждается псалмопением и добродетелью.
Псалтырь святые отцы называют «писанием в миниатюре», а сама книга царя Давида считается настоящим духовным лекарем.
Существует «специализация» псалмов по Арсению Каппадокийскому, но для отчаявшейся души будет полезен любая часть священной книги.
Псалтырь читается по определенным правилам, с молитвами перед началом чтения, разделением кафизмы на «славы», а также завершающими молитвословиями. Б
ывает, что в душевной тоске даже встать перед иконами с книгой – трудно. Не будет греха просто открыть Псалтырь и начать читать все подряд. Нужно любым способом выбраться из засасывающего болота уныния. Бог обязательно поможет.
Молитвы святым
«Поминайте наставников ваших…» (Евр. 13:7). Наставники – это святые. Верующие прибегают к их помощи, приглашая к совместной молитве Богу о своих нуждах. У святых всегда можно спросить совета, ведь во время земной жизни они помогали все обращающимся к ним людям.
На Руси чаще всего молились Пресвятой Богородице и Николаю Чудотворцу, а также другим святым, небесным покровителям, ангелу-хранителю.
Обращались как краткими словами, например, «Святителю Христов Николае, моли Бога о мне, грешнем», так и читали каноны, совершая в домашних условиях небольшой молебен. Существовала традиция молиться установленное правило по поводу своего прошения 40 раз в течение многих дней. Это касалось и канонов, и Псалтыри.
Где двое или трое – там Бог
Формулу соборной молитвы знают все христиане. Именно поэтому и сложилась традиция подачи записок на литургии и молебны, чтобы усилить прошение о выходе из тяжелого духовного состояния с участием другого верующего, например, священника. Всерьез просите знакомых христиан молиться о Вас, возможно, стоит присоединиться к молитвам по соглашению или попросить хотя бы одного близкого человека молиться вместе с Вами. Молитва оживляет и достает человека из самых глубоких впадин моря духовного кризиса.
Действуйте!
Очень важно не сидеть, сложа руки. Пройдитесь, выберитесь на пробежку, устройте тренировку, встретьтесь с друзьями, попробуйте что-то новое, займитесь любимым хобби, на которое всегда не хватает времени.
Ищите возможность помочь ближнему в каждой возможной мелочи, творите добрые дела. Смена привычной деятельности и выход из зоны комфорта (которую на самом деле стоит назвать «зоной болота») помогут взглянуть на свою жизнь со стороны и понять, что все не так уж плохо, а движение – жизнь. Вы увидите, что молитва, сопряженная с действием, похожа на забивший в пустыне ключ энергии. Упадок сил как рукой снимет, в глазах запылает былой огонек жизни, пространство вокруг преобразится и заиграет яркими красками. Но молитва – на первом месте.
Непрестанно молитесь
Современник скептически настроен на молитву и внутреннее делание вообще. Чего стоять как истукан и говорить какие-то слова, когда надо взяться за дело и получить реальный результат? Увы, и среди христиан сегодня получило распространение мнение, что молитва – не дело, а область веры, а вера-то без дел мертва… Но молитва – как раз-таки первое дело веры. И именно с обращения человека за помощью к Богу начинается изменение любой ситуации.
Христианин ничего не может делать без Господа, о чем сказано на страницах Священного Писания. А умаление значения молитвы – яркий признак неверия. Нужно довериться Богу внутренне, горячо попросить Его о помощи – и обязательно получить.
Уныние и печаль – настоящее болото. Выбраться из болота, которое с каждым движением засасывает все сильнее, без посторонней помощи невозможно. А вот Богу возможно все. И стоит нам попросить Его о поддержке, Он не замедлит ее предоставить. Только Он способен изменить всю нашу жизнь чудесным образом. Главное – мы сами этого должны захотеть.
Владимир Басенков
Православный старообрядец (единоверец), директор Центра древнерусской богослужебной традиции Симбирской епархии. Публицист, общественный деятель.
Помогает ли вера справиться с унынием?
Яков Кротов: Наша программа сегодня будет посвящена унынию. У нас в гостях священник Евгений Пискарев, психолог Александра Имашева из службы «Свеча».
Об унынии в русской традиции это общее наше национальное достояние. Мне кажется, что слово «уныние», как и слово «умиление», немножечко потеряло свой первоначальный смысл, превратилось во что-то такое расплывчатое. У греков, византийцев оно жестко означало дух безделья, когда руки опускаются и ничего не хочется делать. Я думаю, что сегодня большинству наших слушателей ближе слово «депрессия», что слово «уныние». Как бы Вы охарактеризовали сходство и различие, Александра Юрьевна?
Александра Имашева: Для меня, скорее, наверное, уныние — это такое депрессивное состояние. Путают депрессию как психологическое расстройство или болезнь с состоянием пониженного настроения, с состоянием, когда печаль, грусть, ничего не хочется делать. Но это потом проходит. Вот это, скорее всего, уныние, чем настоящая депрессия, когда человек уже погружен в это состояние тоски, состояние апатии. Он из него не может выйти очень долго.
Евгений Пискарев: Для меня это синонимчно, просто в разных традициях это описывается по-разному.
Уныние — это церковная, духовная традиция. Депрессия — это медицинская традиция. Но суть одна и та же.
Яков Кротов: Действительно ли, из депрессии нельзя выйти, а уныние более преходящее. Может быть, по духу языка это так, но тогда мы бы не молились о том, чтобы избавиться от духа уныния.
Евгений Пискарев: Получается, что невозможно выйти человеку. Человек молится Богу об избавлении от этого духа. Депрессия тоже имеет свои градиенты. Бывает тяжелая депрессия, вплоть до летальной. Хотя есть основание о том, что тяжелая депрессия — это чисто духовное состояние. То выражение, которое мы знаем из Священного писания, что унылый дух кости точит, это скорее побочное состояние.
Яков Кротов: Александра, мне кажется, что есть какая-то такая градация в чисто русской православной традиции — это традиция унывать, традиция Обломова. Уныние как склонность ничего не делать как отсутствие делового настроения.
Евгений Пискарев: Но он душевен, но не духовен.
Яков Кротов: А противоположность ему у Гончарова — это Штольц. Мне кажется, что это разница между православными и протестантами с католиками.
Евгений Пискарев: Но ведь главный герой Обломов, а не Штольц.
Яков Кротов: Действительно, протестантам и католикам неведомо уныние?
Александра Имашева: Как это неведомо уныние?! Очень даже ведомо, что они не люди что ли. Они, может быть, скрывают это. Другое дело, что Обломов симпатичнее Штольца и душевнее. Он ближе нам. Это как раз говорит о том, что есть в депрессии что-то такое затрагивающее русскую душу, что-то симпатичное.
Яков Кротов: Такой православный буддизм.
Александра Имашева: Да, да.
Яков Кротов: Но ведь есть же разница между созерцательностью и унынием.
Евгений Пискарев: Трудно сказать. Это некая поэзия, может быть, меланхолия была бы в этом случае более уместна. Но это родственные вещи.
Яков Кротов: Есть еще одно русское слово — оно антоним «унынию» или нет? — слово «лихость»? Штольц лихой, но ведь это же от слова «зло».
Евгений Пискарев: Лихо — это излишество, это за пределы нормы.
Яков Кротов: Активность может быть греховной?
Александра Имашева: Да, наверное, может быть греховной активность, если она направлена на грешные дела.
Яков Кротов: Что тогда лучше — уныние или лихость?
Александра Имашева: Лихость мне тоже не нравится.
Евгений Пискарев: Лихость направлена вовне. Она экспансивна. Уныние, скорее, направлена вовнутрь. В уныние как и в депрессию люди проваливаются и там могут зафиксироваться.
А лихость. Внаруже это может быть попытка компенсации унынию, компенсация депрессии, типа пира во время чумы. Поэтому лихость лихости рознь.
Яков Кротов: Меланхолия — это тип характера. Может ли быть унылым человек от природы?
Александра Имашева: Может.
Яков Кротов: Все-таки меланхолия — это одно, а уныние — другое.
Евгений Пискарев: Меланхолик занят. Он пишет стихи, он занят созерцанием, а здесь отказ от деятельности.
Яков Кротов: Если я молюсь — избавить меня от духа уныния, я не могу молиться — избавить меня от самого, если я от природы уныл.
Александра Имашева: Есть люди унылые от природы, так называемый депрессивный склад характера. Конечно, такими весельчаками необыкновенными их не сделаешь, но в какой-то степени можно модифицировать. Мне кажется, уныние противостоит радости, а не активности.
Антоним к унынию — радость, а не активность. Активность это побочное что-то. Апатия противостоит активности, но апатия часто сочетается с унынием.
Евгений Пискарев: Апатия — отсутствие патологии.
Яков Кротов: А где граница между унынием и бесстрастием?
Александра Имашева: В современном понимании апатия ведь это не бесстрастие, а это такое состояние, когда человеку ничего не хочется делать, когда хочется лежать, сонливость наблюдается.
Яков Кротов: Тогда это не совсем уныние. Иван Лествичник, православный автор XVII столетия, определяет уныние так: «Уныние — это дух, которые нападает на монахов в самое жаркое время дня, когда монах не хочет оставаться в келье, и он идет к соседу. Он мешает соседу молиться, идет к нему, отвлекает его, отвлекает себя». Для него уныние — это довольно активное состояние.
Евгений Пискарев: Это попытка бегства от уныния.
Яков Кротов: Уныние заразительно?
Евгений Пискарев: Да!
Яков Кротов: Человек, который идет спасаться от уныния к соседу, и себе не поможет и соседа введет в уныние?
Евгений Пискарев: С кем поведешься, от того и наберешься.
Яков Кротов: Вот он и идет к соседу, чтобы набраться от него бодрости.
Евгений Пискарев: Да, но это паразитизм. Уныние паразитично. Это, вообще, критерий зла.
Яков Кротов: А меланхолия не паразитична?
Евгений Пискарев: Меланхолия — это способ бытия. Это конституция.
Александра Имашева: Не даром люди не любят депрессивных личностей. Они от человека в депрессии шарахаются. Все люди, страдающие от депрессии, жалуются на то, что от них шарахаются, образуется пустое пространство.
Евгений Пискарев: С ними тяжело.
Александра Имашева: Потому что чувствуют, что это заразное, поэтому не хотят заразиться.
Яков Кротов: Отец Генри Нован, голландец, католический священник, работал и в США, и в Канаде, он работал и в Европе. Он работал с детьми и взрослыми аутистами. Он говорил, что уныние так же заразительно, как благодарность. Он противопоставлял уныние благодарности.
Евгений Пискарев: Но в унынии благодарности уж нет точно.
Яков Кротов: Его потрясло, когда он в своей депрессивной фазе попал, говоря грубым языком, к дебилам, вечно улыбающимся. Нам кажется, что они улыбаются, потому что ничего не соображают, не понимают, какая настоящая жизнь. И вдруг он почувствовал, что эти люди бесконечно благодарны бытию. И это его спасло. Он заразился от них благодарностью. Уныние в этом смысле атеистично. Оно не признает вечности.
Александра Имашева: Очень интересный момент.
Потому что уныние сопровождается обесцениванием, которое как раз антитеза благодарности. Практически депрессия всегда сопровождается обесцениванием всего хорошего, включая себя. Я плох, мир вокруг ужасен, будущее беспросветно — это так называемая депрессивная триада мыслительная. Это как раз и есть обесценивание. Человек не благодарен за то, что у него есть.
Яков Кротов: Почему тогда не всегда лечится? Как спор богословов, что сперва — благодать или моя воля искать Бога? Когда в унынии, вопрос прямо противоположен, а что сперва — мое безволие? Может унылый человек нащупать точку? Можно опуститься так глубоко, чтобы отпихнуться и подниматься?
Евгений Пискарев: Трудно сказать.
Александра Имашева: Разные случаи идут. Очень интересный момент, что людям в депрессии очень трудно молиться. Это практически идет как симптом. Нет сил, нет этого упования. Для них молитва механическая — нет будущего.
Евгений Пискарев: Монахи, бегущие из кельи, видят в качестве лечения общение, но общение праздное, которое еще больше подкрепляет.
Они высасывают из других. Поэтому здесь могло бы быть общение, но если человек хочет. Что происходит в депрессии? В конце концов, страдающих поворачивается лицом к стене и лежит. Все! Он выключен из мира. Он погружен. Проваленность во зло, и тьма объяла.
Александра Имашева: Скажу оптимистично. В каждом человеке частица-то Бога есть. Психологи говорят — активизировать свои ресурсы каким-то образом.
Евгений Пискарев: Откуда взять?
Александра Имашева: Они есть. Они у каждого человека есть. У некоторых очень глубоко.
Евгений Пискарев: Погружение в ресурс может быть.
Александра Имашева: Найти.
Яков Кротов: Чем человек лег и к стенке отличается от погружения в себя? Это близкие состояния?
Евгений Пискарев: Нет, это погружение во зло, в небытие. Если и мысли, то они автоматические.
В себя — это исследование, внимание. А тут нет внимания как внутренней активности. Там есть просто погружение и какое-то тягостное переживание.
Александра Имашева: Да, в таком состоянии, если и есть мысли, то автоматические.
Евгений Пискарев: Это шепчет Дьявол.
Александра Имашева: Да, с этим я абсолютно согласен.
Евгений Пискарев: Есть вызывающее депрессию мышление.
Яков Кротов: Пессимистическое?
Евгений Пискарев: Мы можем назвать его пессимистическое, но важно, что оно ведет за собой депрессию.
Яков Кротов: Означает ли, что даже в 70-е годы входишь в храм, знакомишься с верующими людьми и такое ощущение, что в нашем христианском бараке больше уныния, чем за его пределами. Тут сейчас какая напасть? Либо гламурное какое-то христианство, либо опять… Я думаю, что неслучайно женщин больше.
На женщин больше давят. Ей тяжелее.
Евгений Пискарев: Чувствительней.
Яков Кротов: Мужики бодрее, потому что бессердечны?
Евгений Пискарев: В какой-то степени. У нас есть большая причастность к некоему деланию, пусть и формальному, хотя, когда мужчина выбит из седла, особенно в среднем возрасте, когда облом…
Александра Имашева: Женщина впадает в депрессию, а мужчина впадает в аддикцию.
Евгений Пискарев: Возможно, да.
Александра Имашева: В химическую зависимость.
Яков Кротов: В смысле — зеленый змий?
Александра Имашева: Да, мужчина идет в кабак, а современный вариант — наркотики.
Евгений Пискарев: Но кабак и наркотизация — это все равно какая-то деятельность, псевдодеятельность. Мышление врачей и мышление наркоманов идентично.
Мужчины-наркоманы с помощью химических средств регулируют душевное состояние. Врачи подбирают наиболее эффективно действующее вещество или их сочетание.
Яков Кротов: Религия — опиум народа.
Евгений Пискарев: Да. Это изречение принадлежит одному немецкому богослову, который стал учеником Маркса. Эти слова мог сказать только церковник.
Яков Кротов: Это же ставит под сомнение реальность Бога. Нет?
Евгений Пискарев: А разве опиум нереален?!
Яков Кротов: Если мы ставим все в зависимость от химии, значит тогда атеисты правы — нет Бога, а есть только химические реакции? Если врачи регулируют химические процессы.
Александра Имашева: А мы разве все ставим в зависимость от химии?
Яков Кротов: Отец Евгений говорит.
Евгений Пискарев: Когда я учился, я написал такое сочинение.
Душа есть в теле, тело наполнено разного рода химическими реакциями, но мы погружены в культуру, в общение. Если общение интересно, многие люди забывают про свои болячки. А что делали монахи, которые уходили из кельи? Они тоже лечились. Они вступали в общение. Уныние отступало, но на время. Главное, что за счет другого.
Яков Кротов: А что первично — человечность или химия?
Александра Имашева: В каком смысле — первично?
Евгений Пискарев: А зачем это знать? Важно, что с помощью человечности можно лечить.
Яков Кротов: Когда я впадаю в уныние, то я говорю себе, что меня нет. Есть стакан воды с добавками, которые стоят 500 долларов, и болтанка. Мне показалось, что есть Бог, мне показалось, что есть любовь. Ничего этого нет.
Евгений Пискарев: Во-первых, из того, что показалось, ты говоришь о некотором ходе мыслей, а есть некоторые переживания.
Яков Кротов: Это не мысли, это отчаяние.
Евгений Пискарев: То, что может выражено тем, что нет Бога, это оценочное суждение. А вот, что я переживаю в связи с этим? Почему я так говорю, что Бога нет? Потому что мне плохо. А что плохо? Обычно люди не очень четко могут описать, что плохо, но иногда могут.
Яков Кротов: К вопросу о русском языке. Конечно, взлететь, взмыть, но мне кажется, что более православно слово «утешение» — взаимно поговорить, взаимное утешение.
Евгений Пискарев: Поддержать друг друга? Утешение — это тешить. Что тешить? Плоть.
Яков Кротов: «Утешение» от слова «утеха», «потеха». А что это плохо?
Евгений Пискарев: Я не сказал, что плохо. Все дело в том, что тут немножко и плоти есть. Но ведь за чаем происходит беседа, люди открываются.
Александра Имашева: Даже не столько утешение, сколько сочувствие, т.
е. чувствовать.
Яков Кротов: Мне казалось это некоторой фальшью. Потому что когда человек в унынии, у него нет чувств. Уныние — это такое выпадение.
Александра Имашева: Есть!
Яков Кротов: Ступор.
Евгений Пискарев: Ступор — это же эмоциональная тупость.
Александра Имашева: По-разному бывает. Иногда очень даже чувства есть.
Евгений Пискарев: Надрыв?
Александра Имашева: Надрыв, боль. Есть ли у вас мысли, причиняющие боль? Да, есть, бывает, что нет, но редко.
Евгений Пискарев: Есть с проявлением болевого синдрома, есть — нет. Если болевые ощущения, душа болит, или душа болит совместно с телом? Но все равно без участия другого человека как-то не проходит.
Александра Имашева: Сложно без участия другого человека.
Яков Кротов: Зачем тогда в пустыню уходили?
Евгений Пискарев: Чтобы почувствовать это, себя понять, а может быть, чтобы очистить общество от себя.
Яков Кротов: Между прочим, одна из первых претензий атеистов верующим христианам, что вы втоптали человека в грязь. Вы учите тому, что человек низок, греховен, жалок. Надо сказать, что многие христианские теологи за словом в карман не лезут и говорят: «А вы поставили человека в центре Вселенной, вот он и не выдерживает и превращается в какого-нибудь авантюриста и лихого человека. И ради себя готов всех ограбить, всех закатать в асфальт». А унылый человек говорит: «Я действительно никто и ничто. Никто меня не любит и правильно делает».
Евгений Пискарев: Типа — псы едят со стола своих господ, т. е. принимает и дальше с этим живет.
Яков Кротов: Чем тогда уныние отличается от покаяния, оплакивания себя?
Евгений Пискарев: Нет слез.
Александра Имашева: Рядом с унынием всегда рядом Сатана. Автоматические мысли не от Бога идут. Они исходят из ложных предпосылок, из ложного видения мира, себя в нем. Ложь в основе этого состояния находится. Наша задача вернуть эту правдивую картину, т. е. вернуть человека к истине.
Яков Кротов: Что есть истина? Нельзя как-то определиться, мы все-таки венец творения?
Александра Имашева: Это же не Христос сказал. Это Понтий Пилат сказал.
Яков Кротов: Человек что — огарок или подснежник?
Евгений Пискарев: Выйти из очарованности злом. По сути, мы же загипнотизированы этим и верим этим мыслям. А это ложь. Другое не слышится! Вот в чем трудность работы. Все другое отсекается, только есть сосредоточенность на этих мыслях — ничего хорошо нет и быть не может.
Яков Кротов: Значит, это унылая картина — свет во тьме?
Александра Имашева: Евангелие — это унылая книга?
Евгений Пискарев: Как донести, если говорить о практической стороне, эту искру?! Не включить яркий прожектор или солнце, а потихонечку, через надежду.
Яков Кротов: То есть с унылым человеком можно говорить, даже если он не пришел на прием, а Ваш родственник? Нужно?
Александра Имашева: Нужно говорить с унылым человеком.
Яков Кротов: А у него тоннельное видение. Он не слушает.
Евгений Пискарев: Состоится ли эта беседа? Если пришел на прием — это уже о чем-то говорить. Уже не апатия, уже он сделал какой-то порыв.
Яков Кротов: Мне кажется, что человек в этом состоянии превращается в марионетку.
Евгений Пискарев: Да.
Яков Кротов: И он делает то, чего не хочет сознательно. Он как бы играет с миром в поддавки.
Евгений Пискарев: Это грех ко греху — человекоугодие. Фактически небытие, вот в чем опасность. Уныние — это грань небытия. Дальше все исчезает. Это грань гибели.
Яков Кротов: Многие священники говорят, что главная проблема с исповедью русского человека, в отличие от украинского, не говоря уж о французском, люди приходят и начинают жаловаться на жизнь.
Это уныние?
Александра Имашева: Он не о своих грехах говорит, а говорит о том, что его окружает.
Яков Кротов: При этом он говорит: «Я же в этом не участвую».
Евгений Пискарев: Получается, на самом деле, профанация. Есть общение, но это фактически осуждение.
Яков Кротов: Любопытно, что если человек с такой оценкой выходит на площадь, у него снижаются претензии. Он уже не так уныл.
Евгений Пискарев: Как в келью пошел.
Александра Имашева: Потому что он действует.
Евгений Пискарев: Да. Любая деятельность, в этом смысле, терапевтична.
Яков Кротов: Обломов или Штольц?
Евгений Пискарев: Мы сказали, что нам ближе Обломов.
Александра Имашева: Выздоровевший Обломов.
Яков Кротов: Вместе тесно, врозь скучно — либо больной Штольц, либо здоровый Обломов.
Александра Имашева: Это две стороны одной и той же личности.
Яков Кротов: А мне кажется, что больной Штольц не будет лежать на диване. Он будет, как у Мольера, мнимый больной. Он будет бегать по врачам и т. д. и т. д. Обломов никогда не пойдет.
Александра Имашева: Это верно, но это две стороны одной и той же личности.
Яков Кротов: В Обломове главная трагедия в том, что это неудачная любовь, что уныние коррумпировало…
Евгений Пискарев: Психотравма послужила.
Яков Кротов: А где причина, где следствие? Павел говорит: «Я делаю то, чего не хочу, то, чего я хочу, я не делаю». Это слова унылого человека.
Евгений Пискарев: Это слова одержимого человека.
Яков Кротов: Да, но он их произнес и, тем самым, перестал быть унылым. Он признался. Сатане достаточно сказать, что ты искушение.
Евгений Пискарев: Если все эти автоматические мысли лживы, то слова правды — признание ситуации. Потом эту правдивость можно перенести не только на себя, но и на всю ситуацию и даже на будущее.
Яков Кротов: Для мужчин основное искушение — это даже не взгляд на сторону, это уже следствие, но это некоторое уныние в отношении к любви, как у Обломова, что оказывается любовь требует чего-то. У женщин нет такого?
Александра Имашева: Любовь — это чудо само по себе. Любовь — это источник.
Евгений Пискарев: Любовь — это переживание. Любовь может сочетаться с чувством собственности.
Яков Кротов: Искушение в том, что когда я знаю, что для любви что-то надо сделать, какое-то усилие, и мне кто-то шепчет. Но если надо сделать усилие, это же неискренне, это не любовь?! Ты сам себя накручиваешь!
Евгений Пискарев: Усилия для чего? Чтобы добиться?
Александра Имашева: Наша жизнь состоит из усилий.
Яков Кротов: Тело унывает, а дух — нет.
Александра Имашева: Плоть слаба, а дух силен.
Яков Кротов: Так уныние — это телесное свойство или это свойство духа? Сатана искушает какую часть нашей личности? Откуда уныние? Сатана же бестелесен.
Александра Имашева: Это свойство духа, мне кажется, которое самотизируется. Поэтому телесные проявления есть.
Яков Кротов: Все-таки вера говорит, что дух управляет человеком, а не наоборот.
Александра Имашева: Да. Кстати, по поводу лечения депрессии. Те же самые антидепрессанты, хорошие лекарства, которые помогают. Но ведь они помогают только симптомы снять. Как только их снимают, но ничего не произошло с человеком за это время, то все возвращается еще с худшей силой. Чтобы избавиться от этого состояния, нужно изменить себя внутренне.
Евгений Пискарев: Изменить мышление.
Яков Кротов: Многие люди отодвигают православие и говорят: «У вас там много церковнославянского языка, я его не понимаю. Переведите на русский, буду ходить».
Евгений Пискарев: Не будут.
Яков Кротов: Они заблуждаются, все равно не будут ходить. Чем отличается христианская точка зрения от исламской, от иудаистской? Христом. Христу было знакомо уныние? Он же был подобен человеку во всем, кроме греха. Но если бы было уныние, он бы не молился.
Евгений Пискарев: Да, он нашел в себе ресурсы.
Александра Имашева: Нашел в себе силы молиться.
Яков Кротов: Чем уныние отличается от отчаяния? В отчаянии он был.
Евгений Пискарев: Энергией, в первую очередь.
Александра Имашева: Совершенно верно. Энергией.
Яков Кротов: А уныние не требует энергии.
Евгений Пискарев: Редукцией энергетического потенциала.
Яков Кротов: Может быть, поэтому ученики и заснули, когда Господь молился в Гефсиманском саду, потому что у них все на нервах. Они просто уныло впали в спячку. Такая защитная реакция.
Евгений Пискарев: Может быть, отчасти и так. Просто истощение.
Яков Кротов: Может, уныние тоже иногда от того, что благодать пришла, и человек шарахается. Вот благодать, а он не готов.
Евгений Пискарев: Не может вместить? Может быть — да.
Яков Кротов: Что посоветуете унылому человеку? Ведь унылых можно заговорить.
Евгений Пискарев: Что мы сейчас и делаем.
Яков Кротов: Унылый человек не будет слушать.
Евгений Пискарев: Почему? Я думаю — да.
Александра Имашева: Отдельные вещи прорываются.
Яков Кротов: Уныние не в силах совсем все затоптать?
Александра Имашева: Нет.
Евгений Пискарев: В случае суицида находятся силы, чтобы это совершить. Там есть энергия.
Яков Кротов: Я думаю, что унылый человек с собой не кончает.
Евгений Пискарев: Да.
Александра Имашева: Все зависит от степени глубины. В состоянии апатии — нет.
Евгений Пискарев: Это некая форма течения.
Александра Имашева: А у кого причиняющие боль мысли, иногда такое бывает.
Яков Кротов: Тот же отец Генри Нован заметил, что уныние также заразительно, как благодарность. Благодарность, говорил он, подсасывает соседа. Она рождает благодарность.
Евгений Пискарев: Скорее отдает, распространяется.
Александра Имашева: Я часто советую благодарственную молитву людям, которые находятся в депрессивном состоянии.
Яков Кротов: Очень часто дают советы, в том числе очень духовные люди, пойти в лес, покинуть цивилизацию.
Евгений Пискарев: Соединиться с природой, с первозданностью, чистотой, с естеством. Может быть, мое естество проснется, откликнется на это.
Яков Кротов: Это на декларацию, что все гнило, предъявляется наглядное доказательство, что мир хорош, хотя это сильно запыленный мир подмосковной зелени?
Александра Имашева: То, что Бог создал — то хорошо.
Яков Кротов: И все-таки, почему уныние так часто подстерегает верующего человека?
Евгений Пискарев: Мир все более безлюбовен. Нарушаются человеческие связи.
Александра Имашева: Связи между людьми нарушаются. Это совершенно определенно.
Яков Кротов: Может быть, разрушаются те связи, которые должны разрушиться? Может быть, уныние в этом смысле?
Евгений Пискарев: Но возникают ли новые?
Яков Кротов: Есть церковь как единство, как коммуникация.
Что противоположно церкви? Мне кажется, патриархальная семья, буржуазное общество, феодальное общество, где связи механические и насильственные. Пусть эти связи распадаются.
Евгений Пискарев: Когда священники целуются и говорят: «Христос среди нас?», это правда или декларация? Не выдаем ли мы желаемое за действительное?
Яков Кротов: Отец Евгений, в унынии.
Евгений Пискарев: Диагност.
Яков Кротов: Мы в вере. Уныние говорит, что Христа нет, не было и не будет, нет его. А вера говорит, что есть, была и будет. Да, это декларация, это кредо. Это декларация в самом простом смысле слова показание, открытие и обнаружение скрытого.
Депрессия нужна для перемены ума — ФАВОР
Депрессия, печаль, уныние, тоска или плохое настроение? Как понять, где болезнь, которую нужно лечить медикаментозно, где последствия психологической травмы, требующие вмешательства специалиста, а где грех, на который указывали ещё древние святые отцы? Как выйти из состояния апатии и научиться радоваться жизни? Об этом нам рассказала православный психолог Вера Стоякова.
— Вера Викторовна, для начала хотелось бы прояснить: депрессия, о которой говорят психологи и психиатры, и смертный грех уныния – это разные вещи или всё-таки одно и тоже?
— Начнём с того, что в православии уныние рассматривается как страсть и грех. Это то, что необходимо преодолевать, с чем нужно расставаться. Как мы знаем, грех – это то, что разделяет тебя с Богом, а страсть – то, что стало для тебя уже привычным. По сути, ты попадаешь в зависимость от этого состояния, и оно мешает тебе приблизиться к Богу. То есть, когда мы говорим об унынии – то рассуждаем о духовном. Если человек создан по образу Божиему, а Господь есть Любовь, Творец и Создатель, то уныние мешает творить, созидать, любить, мешает быть на связи с Богом, не даёт воплотиться высшему замыслу в человеке.
В то же время депрессия рассматривается медиками и врачами как состояние, которое мешает человеку быть социально активным, включённым в общественную жизнь. Эта болезнь никогда не понималась как духовная, в аспекте взаимоотношения с Богом.
Некоторое время назад я анализировала, что есть у святых отцов по этой теме. Так вот, уныние и депрессия схожи по своим проявлениям, однако секулярная психология, на мой взгляд, игнорирует основные корни и первопричины депрессивного состояния. Я имею в виду духовную и нравственную составляющую, понимание цели и смысла своей жизни в соответствии с замыслом Творца.
Светская психология свою основную задачу видит в социализации клиента, для чего торопится быстрее избавить его от негативных переживаний, научить получать удовольствие от жизни, стать успешным в обществе, зараженным философией гедонизма. А если брать святых отцов, то это как раз противоречит смыслу того, ради чего человеку попущено состояние уныния и депрессии – ради перемены ума, встречи с собой, с Богом, закалки души и победы над страстями.
Соответственно, страдающий недугом должен совершить выбор. Он может встать на путь бегства – сменить работу, семью, людей, окружение, примерить новую маску, притвориться успешным человеком… Но духовно он не принимает себя, не встречается с Богом, не выходит за рамки своего эго.
По сути, это разница между «быть» и «казаться», потому что стремление быть успешным в глазах общества – своего рода зависимость. То же самое мы можем наблюдать и в Церкви. Я хожу в храм с 1988 года, и только в последнее время начала осознавать разницу между «быть собой» и «быть хорошей для Бога».
Раньше для меня на первом месте было соблюдать законы, заповеди, правила, посты, тогда Бог тебя будет любить, а то, что ты ценен сам по себе, — понимание этого пришло уже намного позднее.
Конечно, это всё идёт из детства, из отношений в семье. Если родители относились к ребёнку требовательно, ему непонятно, что такое «безусловная любовь», он знает, что хорошее отношение к себе нужно заслужить. Быть собой настоящим – безумно страшно, потому что таким тебя не любили и не принимали, не радовались с тобой, когда ты был естественным, и поверить, что Бог тебя любит и таким, без прикрас, очень сложно…
У меня без предварительной работы это как-то не получилось. Я сама впала в уныние и депрессию, когда в моей жизни внешне было всё хорошо, я находилась внутри Церкви, а состояние было такое, что хотелось выйти в окно – никакой благодарности, радости, счастья.
Уже потом я нашла у святых, что уныние как духовное упражнение укрепляет веру, надежду и учит радоваться и за всё благодарить. Я сидела и думала: как это можно делать, когда я не чувствую ни радости, ни благодарности и не хочу молиться, у меня просто нет на это сил.
И вот однажды ты понимаешь, что ты либо слышишь слова Евангелия и начинаешь выполнять то, чему учит Господь, либо делаешь то, что от тебя ждут люди и социум. Я как психолог консультирую уже 10 лет и, увидев это сначала в себе, замечаю теперь, как это происходит у других – на словах регламентируются ценности быть с Богом, а на деле люди внутренне терзаются из-за того, что не столько зарабатывают, не замужем, не та фигура и внешность, дети не такие.
И получается, что, пребывая в унынии и депрессии, большинство всё равно не ищет встречи с Богом, не жаждет перемены ума, а по совету светских психологов стремятся как можно быстрее избавиться от этого состояния, приняв лекарства и убежав от себя, от своих немощей и страстей.
Это самообман, который очень трудно увидеть самому. А когда кто-то начинает подсказывать – психолог, духовник или Господь различными жизненными ситуациями – это всегда больно. Ведь если родители нас критиковали, стыдили, отвергали, всегда остаётся страх быть неуслышанным, отвергнутым, нелюбимым… Нет базового доверия людям и миру. И когда человек попадает в Церковь, начинается духовный рост через различные испытания, ему сложно довериться священнику и Богу. Человеку кажется, что его везде отвергают, что он какой-то не такой, плохой. Он стремится уйти в изоляцию.
— Правильно ли я понимаю, что корни негативных состояний всегда уходят в детство? И в чём ещё, по-Вашему, могут скрываться причины уныния и депрессии?
— Когда я изучала вопрос о духовных причинах возникновения уныния, что меня удивило – они совершенно разные у подвижников и у маловерных. Так, если брать маловерных, то тут причинами становятся и потеря веры, и пустота в душе, и ропот на Бога, и гордыня, и уязвленное самолюбие, вкупе с тщеславием, когда что-то происходит не по-нашему, и, безусловно, тут присутствуют зависть, самонадеянность.
Гордец не может вынести свою слабость, когда у него что-то не получается, он впадает в уныние. Святые говорят и о неудовлетворённости страстей, когда человек уже заболел унынием, этому состоянию необходима подпитка – и даже когда вроде бы всё есть, он уже привык служить этой страсти и поэтому начинает выискивать, чего ему ещё не хватает, чтобы пребывать в этом мрачном настроении.
Евагрий Понтийский писал, что уныние – это сочетание гнева и зависти. Даже могу привести цитату полностью: «Уныние – это продолжительное и одновременное движение яростной и вожделеющей части души. Яростная неистовствует по поводу того, что находится в её распоряжении, вожделеющая напротив тоскует по тому, что недостаёт. Всё доступное ненавистно, всё недоступное вожделенно. Отвращение ко всему, что есть в сочетании со смутным желанием того, чего нет, парализует природные способности души, ума, тела».
Я знаю случай, когда у человека в собственности был собственный остров, огромная вилла, штат прислуги, свой авиапарк, деньги, слава, и всё это его не только не радовало, но и неимоверно раздражало.
Он проходил лечение в психиатрической клинике после нескольких попыток суицида.
В то же время, Иннокентий Херсонский пишет, что у подвижников другие причины уныния. Например, оставление благодатью Божией, чтобы не привыкать, что она всё время есть. Человек понимает, как тяжело жить без Бога и начинает Его искать. Или от духа тьмы – то есть, прямые бесовские нападения. От того, что для очищения души нужны скорби.
У всех бывают различные печальные случаи в жизни, например, смерти, потери, несчастья, войны. Когда человек начинает за эти мысли цепляться и слишком вязнуть в них, переставая замечать Божьи милости, а концентрируется на том, сколько в мире зла и насилия, это тоже может обернуться тоскливым, безрадостным настроением. Однако, унынием подвижника могут быть и болезненные состояния тела, здесь, возможно имелась в виду как раз клиническая депрессия, как её понимают врачи, вызванная, например, онкологией, когда в организме происходят определённые биохимические изменения.
Причинами эндогенной (клинической) депрессии, лечением которой занимаются врачи, могут быть наследственно-биологические факторы – это различные невысыпания, гиподинамия, побочное действие фармакологических веществ, соматических болезней, эндокринные патологии, опухоли мозга, генетическая предрасположенность и так далее.
А у реактивной депрессии чаще бывают психологические причины – это как раз то, что уже упоминалось выше: насилие в детстве, эмоциональное отвержение, недолюбленность. Например, когда честолюбивые родители ставили перед ребёнком такую высокую планку, которой он не мог соответствовать. Сюда же относятся частые конфликты в семье, потеря близких, разводы, различные дисфункции, подавленные чувства и эмоции, алкоголизм. Но если человек всё-таки справляется с психологической травмой, внешняя обстановка тому благоприятствует и у него хватает на это внутреннего ресурса, депрессии может не случиться.
— Если человек впал в депрессию, можно дать какие-то практические советы, как ему из нее выбираться?
— Нужно отметить, что во многих случаях депрессия – это подавленные чувства гнева и обиды.
Мы часто не выражаем эти эмоции, потому что христианин как будто не должен раздражаться или гневаться. Но чувства не могут быть хорошими или плохими, они служат индикаторами нашего состояния. Если мы испытываем злость или обиду, нам важно не подавлять их, а осознать, принять и правильно выразить, одним словом, прожить. А у христиан порой в голове возникает путаница, мол, я должен быть «белым и пушистым», раздражаться и гневаться – это грех, в итоге мы надеваем на себя маску, лицемерим, изображаем. Прячем свои настоящие чувства вместо того, чтобы понять, что с ними делать. Просто изображаем, что их нет. А потом это всё уходит в психосоматику.
Иногда человек начинает искать выгоду в своей болезни, когда депрессия становится поводом ничего не делать, снять с себя ответственность за происходящее. Ещё один вариант – постоянное самобичевание, ложная убеждённость в том, что страдать хорошо и полезно. По-настоящему, за этим скрывается страх жизни, страх принятия решений. Тогда человек не будет прикладывать усилия, чтобы выйти из этого состояния.
Депрессия преодолевается только через понуждение себя, через небольшие усилия, маленькие шаги каждый день.
Не нужно требовать от себя каких-то больших подвигов, но нужно набраться терпения, мужества и решимости, и идти вперед.
Самый первый шаг — это не прятаться от депрессии, принять это состояние как подарок от Бога и начать искать способы преодоления. Любые трудности можно использовать как тренировку веры и духовный урок. На мой взгляд, смысл депрессии заключается в перемене ума и встрече с Богом. Нужно перестать требовать от жизни того, чего нет, а поблагодарить Господа и окружающих за то, что есть. Мы не можем всё время жить в удовольствиях, такого никогда не будет, реальность совершенно иная. Надо просто понять это и начать отслеживать свои дела, мысли и чувства. Очень полезно замечать, в каких ситуациях у нас возникает комплекс жертвы, мы начинаем жалеть себя, впадаем в печаль и апатию и учиться действовать по-другому.
Ещё один важный шаг – довериться Промыслу Божию.
Нужно понимать, что Господь всегда с тобой рядом, Он никогда не покидает тебя и всегда поддержит, как любящий Отец. При этом некоторые христиане в этот момент начинают с головой уходить в псевдо-религиозную жизнь, пытаясь убежать от своей боли, от необходимости принимать решения и – по сути — от Бога. Это такая ловушка псевдо-духовности.
Есть две крайности: когда человек говорит «я всё смогу сделать сам, без Бога», а вторая – в чём-то инфантильная позиция, когда человек решает «Бог всё сделает за меня, если я полностью откажусь от своей воли», снимая с себя ответственность за происходящее. В последнем случае внешне религиозная жизнь порой бьёт ключом – человек ходит в церковь, участвует в Таинствах, молится дома, но он сам как личность отсутствует. Это бегство от себя и от честных отношений с Богом.
Мы начинаем делать «как надо», «как правильно», «как учат святые отцы», но не слышим себя, перестаём быть собой. А в депрессии и в унынии важно найти себя.
Мы все люди, дети Божии, а не набор «правильных» или «неправильных» функций.
Надо всегда помнить, что Господь нами не пользуется, он любит нас и видит в каждом уникальную, неповторимую личность.
Выход из депрессии обязательно предполагает такие вещи, как забота о себе и любовь к себе. Человек не может дать Богу и людям того, чего у него нет. Если ты не знаешь себя, не ценишь себя, не любишь себя, не заботишься о себе – ты не исполняешь заповеди «возлюби ближнего как самого себя». Ведь Господь не сказал: «возлюби ближнего», Он дал важное уточнение: «как самого себя». Если ты сам забываешь нормально поесть, поспать, отдохнуть, как после этого ты сможешь заботиться о ближнем?
Мы же как привыкли? То бросаемся в паломнические поездки по монастырям, то пытаемся изо всех сил заработать, то идём на какие-нибудь психологические тренинги, не понимая, кто мы есть и что нам по-настоящему нужно. А надо идти тихо, спокойно, средним, царским путём – в нём нет гордыни. Принять себя, понять Божий замысел о себе, оценить свои ресурсы и научиться их разумно использовать.
А когда у меня самого ничего нет, мне плохо, но при этом я бегу кого-то «спасать», изображая из себя жертву – это не про любовь. Могу провести аналогию: если вы хотите напоить кого-то, кто испытывает жажду, надо чтобы в чаше была чистая живая вода, а не засохшая плесень.
Как ни странно, эта мысль про заботу в первую очередь о себе некоторыми православными до сих пор очень негативно воспринимается. Им сразу хочется быть святыми, творить великие дела, и многие потом на этом ломаются. На мой взгляд, это происходит от непонимания реальности, отсутствия какой-то эмоциональной трезвости, духовной адекватности. Делайте то, что вы можете сегодня, даже если это что-то маленькое, а не такое грандиозное, как хотелось бы. Да просто вымойте за собой посуду, если обычно привыкли оставлять её грязной в раковине. Улыбнитесь тому, кто рядом. Скажите тёплое слово. Порой именно этого и не хватает и нам, и нашим близким.
Беседовала Ксения Вохминцева.
О лени и унынии
О лени и унынии
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Вассиликос
Лень и забывчивость приводят к
крайняя бессмысленность или невежество. Вот три людоеда: уныние или
лень, забывчивость и невежество, от которых скован весь человеческий род
через оковы нерешительности. Отсюда следует небрежность со всеми
его множество злых желаний. Потому молим Царицу Небесную:
«Пресвятая святыня»
com / Домашняя страница ]чувство отчаяния и уныния « ПРАВОСЛАВНАЯ ВЕРА И ЖИЗНЬ
Моего духовного дедушки, А Руководство по выживанию для дураков во имя Христа
«Боже мой, я не могу «терпеть» Твою Любовь, потому что Она Безмерна и нет места Ей в моем маленьком сердце» (Перевод свитка)
это те, которые любят Христа больше всего мирского и живут вдали от мира и рядом с Богом, с небесными радостями на земле.
2. Блаженны те, которые сумели жить во мраке и стяжали великие добродетели, но не стяжали себе даже малого имени.
3. Блаженны те, кто сумеют юродствовать и таким образом защитят свое духовное богатство
9 9. словами, но живи и проповедуй их молчанием, благодатью Божией, которая предает их.
5. Блаженны те, которые радуются, когда их несправедливо обвиняют, а не когда их справедливо хвалят за их добродетельную жизнь. Вот признаки святости не в сухом подвиге телесного подвижничества и множестве подвигов, которые, если не совершаются со смирением и целью снять ветхого человека, создают только иллюзии.
6. Блаженны те, кто предпочитает быть обиженным, чем обижать других, и спокойно и молча принимать несправедливость. Таким образом, они на деле показывают, что верят в «единого Бога, Отца Всемогущего» и ожидают подтверждения от Него, а не от людей, воздающих в этой жизни тщеславием.
7. Блаженны те, которые родились калеками или стали таковыми по собственной беспечности, но не ропщут, а прославят Бога. Они будут занимать лучшее место в раю вместе с исповедниками и мучениками, отдавшими свои руки и ноги за любовь Христову и ныне непрестанно с благоговением целовающими руки и ноги Христа в раю.
8. Блаженны те, кто родился уродливым и презираем здесь, на земле, потому что они имеют право на самое прекрасное место в Раю, лишь бы они прославляли Бога и не роптали.
9. Блаженны те вдовы, которые в этой жизни носят черное, хотя бы и неохотно, но живут белой духовной жизнью и славят Бога без ропота, а не несчастные, которые носят разномастные одежды и живут в пятнах.
10. Блаженны и трижды блаженны сироты, лишенные великой привязанности своих родителей, ибо уже в этой жизни они умудрились иметь Бога своим Отцом.
При этом привязанность, которой они были лишены от родителей, они имеют в божьей сберегательной кассе «с лихвой».
11. Блаженны те родители, которые избегают употребления слова «не надо» в отношении своих детей, вместо этого удерживая их от зла своей святой жизнью – жизнью, которой дети подражают, радостно следуя за Христом с духовным мужеством .
12. Блаженны те дети, которые родились «от чрева матери своей» (Мф. 19:12) святы, но еще более блаженны те, которые родились со всеми унаследованными страстями мира, с потом и искоренили их, и в поте лица своего наследовали Царство Божие (ср. Быт. 3:19) .
13. Блаженны те дети, которые с младенчества жили в духовной среде и, таким образом, неустанно продвигались в духовной жизни.
Трижды блаженны, однако, обиженные, которым совсем не помогали (наоборот, толкали ко злу), но как только они слышали о Христе, их глаза блестели, и одним повернув на сто восемьдесят градусов, они вдруг заставили засиять и свою душу.
Они отошли от земного притяжения и перешли в духовную сферу.
14. Мирские люди говорят, что повезло астронавтам, которые могут вращаться в воздухе, вращаться вокруг Луны или даже ходить по Луне.
Благословенны, однако, нематериальные «Райские навты», которые часто возносятся к Богу и путешествуют по Раю, месту своего постоянного пребывания, с самыми быстрыми средствами и без большого количества топлива, кроме одной корки хлеба. .
15. Блаженны те, кто прославляет Бога за луну, которая мерцает, чтобы они могли ходить ночью.
Более блаженны, однако, те, кто пришел к пониманию того, что ни свет луны не от луны, ни духовный свет их души от них самих, но и то, и другое от Бога. Могут ли они сиять, как зеркало, оконное стекло или крышка консервной банки, если на них не падают солнечные лучи, они не могут сиять.
Блаженны, однако, те, кто сумел упростить свою жизнь и освободиться от паутины мирского развития многочисленных удобств (т.
е. многих неудобств), освободился от пугающего напряжения нашего века.
17. Благословенны, говорят мирские люди, те, кто может пользоваться мирскими благами.
Блаженны, однако, те, которые отдают все за Христа и лишены даже всякого человеческого утешения для Христа. Таким образом они ухитряются находиться день и ночь возле Христа и Его божественного утешения, чего много раз бывает так много, что они говорят Богу: «Боже мой, любовь Твоя невыносима, ибо она велика и не может вместиться в мое маленькое сердце».
18. Мирские люди говорят, что счастливы те, у кого самые лучшие работы и самые большие особняки, поскольку они обладают всеми средствами и живут в достатке.
Блаженны, однако, по словам божественного Павла, те, у кого есть только гнездо, в котором можно устроиться, немного еды и немного покрова 99 • Ибо таким образом они сумели отдалиться от суетного мира, пользуясь землею как подножием для ног, как дети Божии, и их ум постоянно находится рядом с Богом, их Добрым Отцом.
19. Счастливы те, кто становится генералами и министрами в голове путем пьянства (хотя бы на несколько часов), с мирским весельем.
Блаженны, однако, те, которые отложили ветхого человека и стали бестелесными, сумевшими быть земными ангелами со Святым Духом. Они нашли божественный кран Рая, пьют из него и постоянно опьяняются небесным вином.
20. Блаженны те, кто родился сумасшедшим и будет осужден как сумасшедший, и таким образом войдет в Рай без паспорта.
Блаженны и трижды блаженны, однако, те самые мудрые, которые из любви ко Христу притворяются юродивыми и насмехаются над всей суетой мира. Юродство это ради Христа дороже всех знаний и мудрости мудрых мира сего.
Прошу всех сестер помолиться Богу о том, чтобы он дал мне или, вернее, отнял у меня мой маленький ум и, таким образом, обеспечил мне Рай, считая меня дураком.
Или сведи меня с ума Его любовью, чтобы я вышел из себя, за пределы земли и ее притяжения, ибо иначе моя жизнь как монаха не имеет смысла. Я стал внешне белым, как монах. Когда я иду, я чернею внутренне, будучи нерадивым монахом, но я оправдываю себя нездоровым, когда мне случается быть таковым; в других случаях я снова извиняюсь за то, что я болен, хотя я здоров, и потому заслуживаю основательной трепки. Помолись за меня.
МАЙ ХРИСТ И ПАНАГИЯ БУДЕТ С ВАМИ,
С любовью Христос, ваш брат, Monk Paisios . ).
St. Paisios of Mount Athos
The Saint of Philotimo, Love and Humility
Canonised on January 13th, 2015
Feast: July 12th
Spiritual Father: Saint Arsenios of Cappadocia
Major Shrine: Monastery of St.
John the Theologian, Souroti
The Lord said иудеям, пришедшим к нему,
«Но горе вам, богатые, ибо вы получили свое утешение.
«Горе вам, сытые ныне, ибо взалкаете.
«Горе вам, смеющимся ныне, ибо скорбеть и плакать будете.
«Горе вам, когда все люди благословляют вас, ибо так поступали отцы их
лжепророкам… (Лк. 6:24-30)
«Блаженства» со старцем Паисием Святая Гора (Взято от Старца Шестое послание )
«…
Сестра игумения, Филофей
Сегодня какое-то сумасшествие овладело мной, и я взял карандаш, как это делает сумасшедший, который пишет свои вспышки на стене углем, и я сел, чтобы писать свои собственные вещи на бумаге, как сумасшедший , и, опять же, как сумасшедший, прислать их вам в письменном виде.
Я делаю это последнее безумие из большой любви к моим сестрам, чтобы они могли быть назидания, хотя бы немного.
Причиной первоначального безумия стали пять писем, одно за другим, из разных уголков Греции на самые разные темы. В то время как описанные события были великие благословения Божии , те, кто писал мне, впали в отчаяние, потому что поступали с ними по-мирски.
Ответив соответственно на их письма, я как сумасшедший взял карандаш и написал это послание. Я верю, что даже пятидесятицентовая монета от вашего странствующего брата будет чем-то вроде кремня для каждой из сестер, чтобы зажечь свечку в своей келье и вознести свое славословие нашему Доброму Богу.
Я испытываю огромную радость, когда каждая Сестра своим особенным крестом ведет эквивалентную борьбу с philotimo.
Мало подарить Христу сердце, равное по величине и светлое, как солнце, из благодарности за Его великие дары и особенно за особую честь, которую Он оказал нам, монахам, призвав нас личным призывом к Его Ангельский Орден.
Большая честь также принадлежит родителям, которые таким образом удостоились родства с Богом. К сожалению, однако, большинство родителей этого не осознают и вместо того, чтобы быть благодарными Богу, приходят в бешенство и т. д., ибо видят все по-житейски, как те люди, о которых я упоминал ранее, которые стали причиной того, что я взял карандаш. и напишите все что следует. …»
Нравится:
Нравится Загрузка…
Демон полудня | Эклектическое Православие
Acedia — поднимите руку, если вы знаете, как правильно произносить это слово. Если нет, нажмите на слово. Но что это значит? Термин происходит от греческого слова akēdeia . Древние аскеты использовали его для обозначения особого духовного состояния, которым страдают монахи и вообще все люди. Возможные переводы на английский язык включают «скуку», «инерцию», «лень», «апатию», «отвращение», «лень», «усталость», «уныние». Иеросхимонах Гавриил Бунге предлагает «уныние» как, пожалуй, наиболее подходящий перевод, «если понимать, что в термине уныние остальные оттенки значения слышатся вместе» ( Уныние , с.
46).
Евагрий Понтийский помещает acedia прямо в середину своего списка восьми основных страстей или мыслей ( logismoi ): чревоугодие, похоть, жадность, печаль, гнев, acedia, тщеславие и гордость. Он описывает их как родовые мысли, потому что, как пишет Бунге, «не только все остальные мысли порождены ими, но и сами эти восемь переплетены множеством различных способов» (стр. 40). Сразу замечаешь, что список начинается с самой чувственной из страстей и заканчивается самой нематериальной. В основе восьмерки лежит незарегистрированный коренной порок — 9.0486 филаутия , любовь к себе.
Те, кто видел Питера Кука и Дадли Мура в их блестящем фильме Ослепленный , возможно, удивятся, узнав, что до семи смертных грехов их было восемь. Святой Григорий Великий определил смертные грехи как superbia (гордость), invidia (зависть), ira (гнев), avaritia (жадность), tristia (печаль), gula (обжорство).
, и luxuria (беспорядочное желание или похоть). Со временем tristia был заменен на otiositas или dēsidia (лень, праздность). В «Божественной комедии» Данте , например, праздность описывается как прохладная любовь, неспособность любить Бога всем своим существом ( lento amore ). В народном воображении праздность стала эквивалентом лени, однако восточно-христианское понимание acedia имеет гораздо более глубокое значение. Акедия, говорит Евагрий, — это «полуденный бес», нападающий на верующего, когда солнце в самом разгаре и жара невыносимо гнетущая. Это больше, чем недостаток характера, это чуждая сила, которая высасывает из человека энергию и жизнь, в конечном счете приводя к духовной смерти, а иногда и к самоубийству, разрывая «душу на куски, как охотничья собака олененка» (стр. 121). ).
Восемь logismoi Евагрия по-разному комбинируются, порождая разные психо-духовные результаты; но acedia, по-видимому, уникальна в одном отношении: «Если верно, что для других в любое время они являются звеном в красочной и разнообразно собранной цепи, то об унынии говорят, что это всегда конечная точка ».
такой цепи, и поэтому не следует сразу за какими-либо другими «мыслями»» (стр. 53). Как будто acedia делает невозможным действие других страстей, так расслабляет мрак. По этой причине Евагрий определяет acedia как «самого угнетающего из всех демонов» (стр. 46). В тот день, когда он ударит, «за унынием не следует никакой другой мысли, во-первых, потому, что она настойчива, а потом еще и потому, что она содержит в себе почти все мысли» (стр. 57). Следовательно, это один из самых опасных пороков и с ним труднее всего бороться, особенно если он принимает более или менее постоянное состояние. Фрустрация желания, неизбежно сопровождаемая гневом, подпитывает смертельную апатию. «Унылый человек ненавидит именно то, что доступно, — пишет Евагрий, — и желает того, чего нет» (с. 57). Таким образом, он доведен до состояния иррациональности, «увлеченный желанием и побежденный ненавистью» (стр. 57). Бунге уточняет:
Acedia, таким образом, имеет характерную голову Януса, что проясняет его частично противоречивые проявления.
… Фрустрация и агрессивность по-новому сочетаются и производят это «сложное» (то есть переплетенное) явление acedia. Именно эта «сложность» делает его таким непроницаемым для пострадавшего, который действительно чувствует себя «бедным животным».
Наконец, можно добавить характеристический фактор времени. Другие мысли приходят и уходят порой даже очень быстро, например мысли о нечистоте и богохульстве. Напротив, мысль acedia из-за своей сложной природы, объединяющей в себе самые разнообразные другие мысли, имеет свойство длиться долго. Из-за этой продолжительности возникает совершенно особое душевное состояние, типичное для депрессии. Если его своевременно не распознать или, вернее, воздержаться от применения соответствующих средств, он может более или менее проявляться как постоянное состояние.
Таким образом, в жизни души acedia представляет собой своего рода тупик. Отвращение ко всему доступному в сочетании с рассеянной тоской по тому, что недоступно, парализует естественные функции души до такой степени, что ни одна из других мыслей не может взять верх! (стр.
… Фрустрация и агрессивность по-новому сочетаются и производят это «сложное» (то есть переплетенное) явление acedia. Именно эта «сложность» делает его таким непроницаемым для пострадавшего, который действительно чувствует себя «бедным животным».
58)Неудивительно, замечает Евагрий, что возникающая в результате летаргия приводит к пренебрежению молитвой и пренебрежению ко всему духовному:
Унылый монах,
медлит с молитвой.
А иногда и вовсе не произносит
слова молитвы.
Тогда, как больной человек не носит тяжкого бремени,
так и унылый монах никогда, никогда,
дело Божие с заботой не творит.
Больной, действительно,
потерял силу жизни,
а у монаха, напротив,
ослабла стойкость его души. (стр. 77)
Бунге резюмирует евагровское понимание уныния:
Acedia есть порок, страсть , от которой человек страдает в прямом смысле слова, как от всех страстей или болезней душевных. И, как и все страсти, она имеет свои тайные, невидимые корни в себялюбии ( philautia ), той всененавидящей страсти, которая тысячью способов проявляется как состояние замкнутости в себе, делающее человека неспособным к любви.
. Его тайными движущими силами являются гнев, агрессивность и то иррациональное желание, которое эгоистично искажает все творение. (стр. 133)В этот момент, я подозреваю, что большинство читателей, вероятно, узнают страсть к acedia как то, что преследовало их в различные периоды их жизни. Мы называем это «депрессией», и в DSM она имеет несколько диагностических кодов. Как мы можем понять связь между страстью к acedia и психическим расстройством депрессии? Являются ли они идентичными, взаимосвязанными или совершенно различными? К сожалению, Бунге не обсуждает этот важный вопрос, возможно, чувствуя, что он выходит за рамки его научной компетенции, и предоставляет читателю принять вызов. Можно было бы сделать выбор между пониманием Евагриана и современной психиатрией. Это, я считаю, было бы неразумно.
Бунге посвящает acedia главу об аскетических средствах. Он не представляет никаких волшебных лекарств. В отличие от современного врача, который, скорее всего, пропишет своему пациенту золофт или цимбалту и остановится на этом, Евагрий понимал, что это состояние, особенно в его тяжелых формах, требует постоянного внимания и дисциплинированного применения соответствующих средств.
Демон не убегает легко. Но, несмотря на бесовское упорство и сложность страсти, Евагрий полагает, что терпеливым упорством верующий может добиться подлинной победы:
Терпение: сокрушение уныния. (стр. 90)
Дух уныния
гонит монаха из кельи,
но кто терпит, тот всегда отдыхает. (стр. 117)Обожествленный разум есть разум, от всякого волнения пришедший в покой и украшенный светом видения Святой Троицы и испрашивающий у Отца исполнения желания ненасытного. (стр. 131)
Зло паразитирует и уже побеждено на кресте Сына Божия. Чужой и противоестественный миру, он не имеет будущего. «Было время, когда зла не было, — утверждает Евагрий, — и придет время, когда его уже не будет» (стр. 44). Человечество не предназначено для уныния. Те из нас, кто боролся с хронической депрессией, по понятным причинам настроены скептически. Мы слишком хорошо знаем ограничения и разочарования, связанные с консультированием и фармакологией в лечении нашей депрессии; однако Евагрий понял то, что мы, современные, забыли: мы существа, живущие одновременно в двух сферах — физической и духовной, — а область духовная населена бесовскими силами, стремящимися погубить нас через страсти и душевные расстройства.
«Ибо наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:12). Мы участвуем в духовной войне, независимо от того, верим мы в бесов или нет. Наш скептицизм не меняет реальности. Аскетическая традиция дает нам оружие и методы лечения, которые можно и нужно использовать как против злых сверхъестественных сил, так и против наших беспорядочных желаний.
В этом обзоре я не буду обсуждать препараты Evagrian. Лучше всего, если вы купите или одолжите Уныние и медленно и внимательно прочитаете книгу самостоятельно. Вы вполне можете обнаружить, как и я, что вам нужно прочитать ее во второй раз. Затем обсудите это с мудрым духовным наставником и другом души. Один совет: не выбрасывайте свои лекарства и не прекращайте свои светские консультации. Я увидел такой совет на православном интернет-форуме и ужаснулся. Связь между химическим составом мозга, настроением и духовным состоянием — загадка.