С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии >> ВОЛЕВОЙ ПРОЦЕСС Волевое действие может реализоваться в более простых и более сложных формах.
ВОЛЕВОЙ ПРОЦЕСС Волевое действие может реализоваться в более простых и более сложных формах.
В простом волевом акте побуждение к действию, направленному на более или менее ясно осознанную цель, почти непосредственно переходит в действие, не предваряемое сколько — нибудь сложным и длительным сознательным процессом; сама цель не выходит за пределы непосредственной ситуации, ее осуществление достигается посредством привычных действий, которые производятся почти автоматически, как только дан импульс.
Для сложного волевого акта в его наиболее выраженной специфической форме существенно прежде всего то, что между импульсом и действием вклинивается опосредующий действие сложный сознательный процесс.
Действию предшествует учет его последствий и осознание его мотивов, принятие решения, возникновение намерения его осуществить, составление плана для его осуществления.
Таким образом, волевой акт превращается в сложный процесс, включающий целую цепь различных моментов и последовательность различных стадий или фаз, между тем как в простом волевом акте все эти моменты и фазы вовсе не обязательно должны быть представлены в сколько — нибудь развернутом виде.
В сложном волевом действии можно выделить 4 основные стадии, или фазы: 1) возникновение побуждения и предварительная постановка цели; 2) стадия обсуждения и борьба мотивов; 3) решение; 4) исполнение.
Основным содержанием первой фазы в развитии волевого действия являются возникновение побуждения и осознание цели.
Они взаимосвязаны и взаимообусловлены.
В реальном протекании волевого действия различные фазы могут в зависимости от конкретных условий приобретать больший или меньший удельный вес, иногда сосредоточивая в себе весь волевой акт, иногда вовсе выпадая.
Традиционная психология, отражавшая по преимуществу психологию рефлектирующего интеллигента, находящегося на распутье, раздираемого сомнениями, борьбой мотивов, выдвигала в качестве ядра волевого акта именно эту «борьбу мотивов» и следующее за ней более или менее мучительное решение.
Но наличие желания, направленного на тот или иной предмет как цель, еще не является законченным волевым актом.
Если желание предполагает знание цели, то оно еще не включает мысли о средствах и хотя бы мысленного овладения ими.
Оно поэтому не столько практично, сколько созерцательно и аффективно.
Желать можно и того, в достижимости чего не уверен, хотя твердое знание абсолютной недостижимости предмета желания, несомненно, парализует, если не убивает, желание.
Желание часто открывает широкий простор воображению.
Подчиняясь желанию, воображение разукрашивает желанный предмет и этим в свою очередь питает желание, явившееся источником его деятельности.
Но эта деятельность воображения, в которой взаимодействуют чувство и представление, может заместить действительную реализацию желания.
Желание обволакивается мечтами, вместо того чтобы претворяться в действие.
Оно приближается к пожеланию.
Желать еще не значит хотеть.
Желание переходит в подлинно волевой акт, который в психологии принято обозначать неуклюжим словом «хотение», когда к знанию цели присоединяется установка на ее реализацию, уверенность в ее достижимости и направленность на овладение соответствующими средствами.
Хотение — это устремленность не на предмет желания сам по себе, а на овладение им, на достижение цели.
Хотение имеется там, где желанны не только сама по себе цель, но и действие, которое к ней приводит.
Как бы ни отличались влечение, желание и хотение друг от друга, каждое из них выражает стремление — то внутреннее противоречивое состояние недостатка, нужды, страдания, беспокойства и вместе с тем напряжения, которое образует исходное побуждение к действию.
В ряде случаев побуждение к действию, направленному на определенную, более или менее ясно осознанную цель, непосредственно влечет за собой действие.
Стоит только представить себе цель, чтобы чувствовать и знать: да, я этого хочу! Стоит только это почувствовать, чтобы уже перейти к действию.
Но иногда за побуждением к действию и постановкой цели не сразу следует действие; случается, что прежде, чем наступило действие, появляется сомнение либо в данной цели, либо в средствах, которые ведут к ее достижению; иногда почти одновременно появляется несколько конкурирующих целей, возникает мысль о возможных нежелательных последствиях того поведения, которое ведет к достижению желанной цели, и в результате образуется задержка.
Иногда говорят, что в отличие от импульсивного, аффективного действия, которое обусловлено ситуацией больше, чем постоянными, существенными свойствами или установками личности, волевое действие как избирательный акт, т.
е.
результат произведенного личностью выбора, обусловлено личностью в целом.
Это в известном смысле правильно.
Но не менее правильно и то, что в волевом акте часто заключены борьба, противоречие, раздвоение.
У человека есть много различных потребностей и интересов, и некоторые из них оказываются несовместимыми.
Человек вовлекается в конфликт.
Разгорается внутренняя борьба мотивов.
Но и тогда, когда противоречие не выступает непосредственно в мучительном чувстве раздвоения, сознательное мыслящее существо, у которого возникает желание совершить некоторое действие, обычно склонно подвергнуть его предварительному анализу.
Задержка действия для обсуждения так же существенна для волевого акта, как и импульсы к нему.
Задержке должны подвергнуться в волевом акте другие, конкурирующие, импульсы.
Временной задержке должен подвергнуться и приводящий к действию импульс, для того чтобы действие было волевым актом, а не импульсивной разрядкой.
Волевой акт — это не абстрактная активность, а активность, которая заключает в себе и самоограничение.
Принимая решение, человек чувствует, что дальнейший ход событий зависит от него.
Осознание последствий своего поступка и зависимости того, что произойдет, от собственного решения порождает специфическое для волевого акта чувство ответственности.
Принятие решения может протекать по — разному.
1.
Иногда оно вовсе не выделяется в сознании как особая фаза: волевой акт совершается без особого решения.
Так бывает в тех случаях, когда возникшее у человека побуждение не встречает никакого внутреннего противодействия, а осуществление цели, соответствующей этому побуждению, — никаких внешних препятствий.
При таких условиях достаточно представить себе цель и осознать ее желанность, чтобы последовало действие.
Весь волевой процесс — от первоначального побуждения и возникновения цели до ее осуществления — так стянут в одно нерасчлененное единство, что решение не выступает в нем как особый акт; принятие решения заключено в свернутом виде в признании цели.
В тех волевых актах, в которых за возникновением побуждения к действию следует сколько — нибудь сложная борьба мотивов или обсуждение и действие отсрочиваются, решение выделяется как особый момент.
2.
Иногда решение как бы само наступает, будучи полным разрешением того конфликта, который вызвал борьбу мотивов.
В таком случае, когда конфликт, заключенный в борьбе мотивов, не получил разрешения, которое исчерпало бы его, особенно осознается и выделяется решение, как особый акт, который подчиняет одной принятой цели все остальное.
Само решение, а затем и следующее за ним исполнение в таком случае обычно сопровождаются ярко выраженным чувством усилия.
В этом чувстве, связанном с внутренней борьбой, некоторые склонны видеть особый момент волевого акта.
Однако вовсе не всякое решение и выбор цели должны сопровождаться чувством усилия.
Наличие усилия свидетельствует не столько о силе волевого акта, сколько о том противодействии, которое эта сила встречает.
Мы испытываем чувство усилия обычно лишь тогда, когда наше решение не дает подлинного разрешения борьбе мотивов, когда победа одного мотива означает лишь подчинение остальных.
Когда остальные мотивы не исчерпаны, не изжиты, а только побеждены и, побежденные, лишенные доступа к действию, продолжают жить и привлекать, мы неизбежно испытываем чувство усилия, принимая наше решение.
Поскольку для живых людей, которым не чужды внутренние противоречия, такие конфликтные ситуации не только возможны, но иногда и неизбежны, очень важно, чтобы человек способен был на усилие.
Это тем более важно, что такое усилие бывает по большей части необходимо в случаях волевых решений, которые должны обеспечить торжество более отвлеченных принципиальных мотивов над укоренившимися в нас влечениями.
Однако все же неправильно видеть в усилии, связанном с решением, основной признак волевого акта.
Когда человек весь в своем решении и все его устремления в полном, нерасчлененном единстве слиты, он не испытывает усилий, принимая решение, и тем не менее в этом волевом акте может быть особая несокрушимая сила.
Она не может не сказаться на исполнении решения.
Здесь, однако, в борьбе с реальными трудностями способность к волевому усилию приобретает существенное значение как важнейший компонент или проявление воли.Три отмеченных нами случая отличаются друг от друга тем, насколько решение выделяется в волевом процессе как особый акт.
У натур очень импульсивных значительную роль в принятии решения могут играть обстоятельства. Некоторые импульсивные, страстные и уверенные в себе натуры иногда как бы преднамеренно отдают себя во власть обстоятельств, в полной уверенности, что надлежащий момент принесет надлежащее решение.
Нерешительные люди, особенно когда положение сложно, осознавая это, иногда намеренно оттягивают решение, ожидая, что изменение ситуации само принесет желанный результат или сделает принятие решения более легким, вынудив принять его.
Иногда в затруднительных случаях люди облегчают себе решение тем, что принимают его как бы условно, приурочивая исполнение к определенным, не зависящим от их решения, обстоятельствам, при наличии которых оно вступает в силу.
Так, будучи не в силах сразу оторваться от увлекательной книги и взяться за скучную работу, человек принимает решение сделать это, как только часы пробьют такой — то час.
Окончательное решение или по крайней мере исполнение его перекладывается на обстоятельства, принятие решения — как бы условное — этим облегчается.
Таким образом, тактика принятия решения может быть многообразной и достаточно сложной.
Принять решение — еще не значит выполнить его.
За решением должно последовать исполнение.
Без этого последнего звена волевой акт не завершен.
Восхождение к высшим ступеням волевой деятельности характеризуется прежде всего тем, что исполнение превращается в более или менее сложный, длительный процесс.
Усложнение этого последнего завершающего этапа волевого акта является характерным для высших ступеней волевого действия, которое ставит себе все более сложные, отдаленные и высокие, все труднее достижимые цели.
В решении то, чего еще нет и что должно быть, противопоставляется тому, что есть.
Исполнение решения требует изменения действительности.
Желания человека не исполняются сами собой.
Идеи и идеалы не обладают магической силой самореализации.
Они становятся реальностью лишь тогда, когда за ними стоит действенная сила преданных им людей, умеющих преодолевать трудности.
Их осуществление сталкивается с реальными препятствиями, которые требуют реального преодоления.
Когда борьба мотивов закончена и решение принято, тогда лишь начинается подлинная борьба — борьба за исполнение решения, за осуществление желания, за изменение действительности, за подчинение ее человеческой воле, за реализацию в ней идей и идеалов человека, и в этой — то борьбе, направленной на изменение действительности, заключается основное.
При традиционной трактовке воли предметом психологического анализа является то, что происходит в субъекте до начала волевого действия как такового.
Внимание исследователя сосредоточивалось на внутренних переживаниях — борьбе мотивов, решении и т.
д.
, предшествующих действию, как будто там, где начинается действие, кончается сфера психологии; для этой последней как будто существует бездейственный, только переживающий человек.
В тех случаях, когда проблема действия не выпадала вовсе из поля зрения психологов, действие лишь внешним образом связывалось с психикой или сознанием, как это имеет место в теории идеомоторного акта у У.
Джемса.
Согласно этой теории всякая идея имеет тенденцию автоматически перейти в действие.
При этом опять — таки само действие рассматривается как автоматическая двигательная реакция или разрядка, вызванная идейным «раздражителем».
Она связана с предваряющим его сознательным процессом, но сама будто бы не включает такового.
Между тем в действительности проблема волевого действия не сводится лишь к соотношению идей, представлений, сознания и двигательных реакций организма.
Волевое действие заключает в себе отношение — реальное и идеальное — субъекта к объекту, личности к предмету, который выступает в качестве цели, к действительности, в которой эта цель должна быть осуществлена.
Это отношение реально представлено в самом волевом действии, которое развертывается как более или менее сложный процесс, психическая сторона которого должна быть изучена.
Всякое волевое действие предполагает в качестве отправного пункта состояние, которое складывается в результате предшествующей ему более или менее длительной и сложной внутренней работы и которое можно было бы охарактеризовать как состояние готовности, внутренней мобилизованности./images/fig_1.jpg)
Иногда переход человека к действию совершается с необходимостью естественного процесса, и действие стремительно нарастает, как бурный поток со снежных вершин; иногда же, несмотря на то что решение уже принято, нужно еще как — то собраться, чтобы от решения перейти к исполнению.
Само действие как исполнение протекает по — разному, в зависимости от сложности задачи и отношения к ней действующего человека. По мере того как в силу сложности задачи, отдаленности цели и т. д. исполнение решения в действии растягивается на более или менее длительное время, от решения отделяется намерение.
Всякое волевое действие является намеренным или преднамеренным действием в широком смысле этого слова, поскольку в волевом действии результат является целью субъекта и входит, таким образом, в его намерения.
Возможно, однако, волевое, т.
е.
целенаправленное и сознательно регулируемое, действие, в котором намерение в специфическом смысле слова не выделяется как особый момент: в этом смысле существуют ненамеренные волевые действия, т.
е.
действия, которые, будучи волевыми, не предваряются особым намерением.
Так бывает, когда решение непосредственно переходит в исполнение благодаря тому, что соответствующее действие легко, привычно и т.
д.
Но в сколько — нибудь сложных ситуациях, когда осуществление цели требует более или менее длительных, сложных, непривычных действий, когда исполнение решения затруднено или в силу каких — либо причин должно быть отсрочено, намерение отчетливо выступает как особый момент.
Намерение является внутренней подготовкой отсроченного или затрудненного действия.
Человек вооружается добрыми и более или менее твердыми намерениями, когда предвидит трудности в исполнении своего решения.
Намерение представляет собой, по существу, не что иное, как зафиксированную решением направленность на осуществление цели.
Поэтому, хотя оно не обязательно должно выступать в каждом волевом действии как особый, сознательно выделенный в нем момент, оно все же существенно, особенно для высших форм волевого действия.
Намерение может носить более или менее общий характер, когда оно выступает лишь как намерение осуществить известную цель или выполнить определенное желание, не фиксируя при этом конкретных способов реализации.
Общее намерение, направленное на осуществление конечной цели, распространяется на всю цепь ведущих к ней действий и обусловливает общую готовность совершать применительно к различным ситуациям, создающимся в ходе действия, целый ряд различных частных действий.
Наличие общего намерения осуществить какую — нибудь сложную отдаленную цель не исключает возможности подчиненных намерений, специально направленных на то или иное частное действие, служащее осуществлению этой цели, но оно иногда делает их излишними Внутри сложного волевого акта, в котором намерение регулирует исполнение, возможны в качестве компонентов такие простые волевые действия, которые не предваряются специальным намерением.
Поэтому, рассматривая каждое частичное волевое действие само по себе, можно констатировать наличие волевых действий, которые не являются намеренными.
С другой стороны, само наличие намерения обусловливает в отдельных случаях автоматический характер выполнения действия.
Образование намерения, т.
е.
переход цели в намерение при принятии решения, снимает необходимость осознания цели при выполнении действия.
В особенно яркой форме автоматизм некоторых намеренных действий проявляется в тех случаях, когда намерение носит специальный характер и приурочивает определенное действие к заранее фиксированным обстоятельствам.
Так, выйдя из дому с намерением опустить в почтовый ящик написанное мною письмо, я могу, увидев по пути ящик, выполнить свое намерение как бы автоматически.
Таким образом, рассматривая отдельное действие вне связи со сложным волевым процессом, в состав которого оно входит, можно констатировать наличие намеренных действий, которые носят не сознательно волевой, а автоматический характер Таким образом, схема, которая предусматривала бы только две категории действий 1) целенаправленные, сознательно регулируемые, т.
е волевые и намеренные, и 2) неволевые и ненамеренные, такая схема представляется слишком упрощенной.
Действительность противоречивее и сложнее В ней как будто встречаются еще 3) действия волевые и ненамеренные, а также 4) действия намеренные и не волевые, а автоматические.
Различные соотношения намерения и сознательного волевого действия обусловлены в конечном счете различиями в самом строении деятельности — частичное действие, которое превращается для субъекта лишь в способ осуществления более общего действия, не предваряется особым намерением, когда же частичное действие, входящее звеном в цепь действий, направленных на общую цель, выделяется для субъекта в относительно самостоятельный акт, оно, чтобы быть преднамеренным, предполагает особо на него направленное намерение, не покрывающееся общим намерением, относящимся к осуществлению общей цели.
В сложном волевом действии для исполнения решения иногда недостаточно намерения, хотя бы самого искреннего и лучшего.
Прежде чем приступить к осуществлению отдаленной цели, требующей сложного ряда действий, необходимо наметить путь, к ней ведущий, и средства, пригодные для ее достижения, — составить себе план действий.
При этом путь к конечной цели расчленяется на ряд этапов.
В результате помимо конечной цели появляется ряд подчиненных целей, и то, что является средством, само на известном этапе становится целью.
Психологически не исключена возможность и того, чтобы такая подчиненная цель — средство на время стала для субъекта самоцелью.
В сложной деятельности, состоящей из цепи действий, между целью и средством развертывается сложная диалектика: средство становится целью, а цель — средством.
План бывает более или менее схематичен.
Одни люди, приступая к исполнению принятого решения, стремятся все предусмотреть и как можно более детально спланировать каждый шаг; другие ограничиваются лишь самой общей схемой, намечающей только основные этапы и узловые точки.
Обычно более детально разрабатывается план ближайших действий, более схематично или более неопределенно намечаются дальнейшие.
В зависимости от роли, которую играет при исполнении план, воля бывает более или менее гибкой.
У некоторых людей раз принятый план так довлеет над волей, что лишает ее всякой гибкости.
План для них превращается в застывшую, безжизненную схему, остающуюся неизменной при любом изменении обстоятельств.
Воля, ни в чем не отступающая от заранее составленного плана, слепая по отношению к конкретным, изменяющимся условиям его осуществления, — это тупая, а не сильная воля.
Человек с сильной, но гибкой волей, никак не отказываясь от своих конечных целей, не остановится, однако, перед тем, чтобы ввести в предварительный план действий все изменения, которые в силу вновь обнаружившихся обстоятельств окажутся необходимыми для достижения цели.
Когда конечная цель вовсе не определяет характер и способ действия, вместо единой системы действий, направленных на цель, легко может получиться простое рядоположение друг с другом не связанных действий, последовательность которых находится в полной зависимости от обстоятельств.
В таком случае конечный результат действий может вовсе не совпасть с первоначальной целью.
Бесплановость ставит под вопрос достижение цели, на которую направлено волевое действие.
Волевое действие в своих высших формах должно быть плановым действием.
Волевое действие — это в итоге сознательное, целенаправленное действие, посредством которого человек планово осуществляет стоящую перед ним цель, подчиняя свои импульсы сознательному контролю и изменяя окружающую действительность в соответствии со своим замыслом. Волевое действие — это специфически человеческое действие, которым человек сознательно изменяет мир.
Воля и познание, практическая и теоретическая деятельность человека, опираясь на единство субъективного и объективного, идеального и материального, каждая по — своему разрешают внутреннее противоречие между ними. Преодолевая одностороннюю субъективность идеи, познание стремится сделать ее адекватной объективной действительности. Преодолевая одностороннюю объективность этой последней, практически отрицая ее мнимую абсолютную разумность, воля стремится сделать объективную действительность адекватной идее.
Поскольку волевой акт является сознательным действием, направленным на осуществление цели, действующий субъект оценивает результат, к которому привело действие, сопоставляя его с целью, на которую оно было направлено.
Он констатирует его удачу или неудачу и более или менее напряженно и эмоционально переживает его как свой успех или неуспех.
Волевые процессы являются сложными процессами. Поскольку волевой акт исходит из побуждений, из потребностей, он носит более или менее ярко выраженный эмоциональный характер. Поскольку волевой акт предполагает сознательное регулирование, предвидение результатов своих действий, учет последствий своих поступков, подыскание надлежащих средств, обдумывание, взвешивание, он включает более или менее сложные интеллектуальные процессы. В волевых процессах эмоциональные и интеллектуальные моменты представлены в специфическом синтезе; аффект в них выступает под контролем интеллекта.
С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии. СПб., 1998.
Анализ волевого действия
Волевое действие, как мы знаем, предполагает предварительное осознание цели действия и средств, ведущих к достижению этой цели.
Это значит, что человек, прежде чем приступить к действию, намечает мысленно, для чего и как он будет действовать,— прежде чем действовать фактически, он действует мысленно.
С другой стороны, волевое действие — это действие в затруднённых условиях, действие, связанное с преодолением каких-либо препятствий. Отсюда следует, что «мысленное действие», предшествующее фактическому, не может ограничиться простым сознаванием цели и средств её достижения, а включает в себя сложный процесс обсуждения различных возможностей: действовать или воздержаться от действия, в каком направлении действовать, каким путём и какими способами действовать. Этот процесс заканчивается принятием решения.
За принятием решения следует переход от «мысленного действия» к фактическому, т. е. приведение этого решения в исполнение.
Таким образом, мы можем выделить две основные стадии волевого действия:
- подготовительную стадию— «мысленное действие»,— заканчивающуюся принятием решения,
- завершающую стадию — «фактическое действие»,— заключающуюся в исполнении принятого решения.
В тех случаях, когда действовать надо немедленно, решение и исполнение непосредственно следуют друг за другом, решение непосредственно переходит в исполнение.
Примером волевого действия такого типа может служить эпизод в романе Н. Островского «Как закалялась сталь», когда Корчагин, военком батальона, на манёврах территориальных частей получает от начальника штаба полка приказание слезть с лошади и участвовать в манёврах пешком. Приказание отдано в очень резкой форме с оттенком насмешки над инвалидностью Корчагина.
«Корчагина словно хлестнули плёткой. Рванул коня уздой…» Несколько минут в нём «боролись два чувства: обида и выдержка». Победило второе: «Корчагин был военком батальона, этот батальон стоял за ним. Какой же пример дисциплины показал бы он ему своим поведением!..» Решение беспрекословно подчиниться приказанию, несмотря на несправедливость и резкость его, тотчас переходит в исполнение: «Он освободил ноги из стремян, слез с лошади и, превозмогая острую боль в суставах, пошёл к правому флангу».
В других случаях решение касается не отдельного и притом безотлагательного действия, а направления и характера деятельности, растягивающейся иногда на очень долгое время и состоящей из многих отдельных действий, не поведения в данный момент, а программы будущего поведения, не того, как поступить сейчас, а того, как поступать в будущем в определённых ситуациях. Человек может принять решение окончить школу отличником, не курить, определённым образом держать себя с тем или другим человеком и т. п.
Примером решения такого типа может явиться другой эпизод из той же книги Н. Островского, когда Корчагин, до конца поняв грозный ход своей болезни, стал перед вопросом: «Как же должен он поступить с собой сейчас, после разгрома, когда нет надежды на возвращение в строй?.. Что же делать?.. » Два направления чувств и мыслей борются в нём. Одно ведёт к самоубийству: «Для чего жить, когда он уже потерял самое дорогое — способность бороться?.. Умел неплохо жить, умей во-время и кончить».
Другое ведёт к тому, чтобы найти возможность сделать свою жизнь полезной, несмотря на болезнь; самоубийство — «самый трусливый и лёгкий выход из положения.. Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай её полезной».
В течение долгих часов, проведённых в старом парке приморского города, Корчагин, по его выражению, «устроил заседание «политбюро» и вынес огромной важности решение» — вырваться из железного кольца и вернуться в строй с новым оружием в руках.
В таких случаях принятие решения приводит не прямо к исполнению, а к возникновению намерения, представляющего собой внутреннюю настроенность действовать в будущем в определённом направлении.
Однако намерения имеют значение не сами по себе. Они нужны только как подготовка к действию. Человек, вооружённый самыми хорошими намерениями, но не реализующий их в деятельности,— человек слабой, а не сильной воли. Воля проявляется в принятии решения, но гораздо больше проявляется она в исполнении этих решений. Множество людей принимают решение и вооружаются намерением бросить курить, но обнаружит сильную волю в этом вопросе только тот, кто сумеет осуществить это решение.
Решение и намерение — необходимые звенья волевого действия, но важнейшим, центральным пунктом его является исполнение решения.
Первая подготовительная стадия волевого действия, заканчивающаяся принятием решения, может протекать различно. При наличии внутренних препятствий начальная стадия волевого действия иногда принимает характер борьбы мотивов.
Внутренние препятствия, как мы знаем, выражаются в конфликте противоречащих друг другу побуждений. Этот конфликт и развёртывается в борьбу мотивов, включающую в себя взвешивание, обсуждение, оценку противоречащих желаний, стремлений, чувств. В обоих приведённых эпизодах из жизни Павла Корчагина мы наблюдаем такого рода борьбу мотивов: в первом случае борьбу между чувством обиды и выдержкой, дисциплинированностью, во втором случае — между отчаянием и тягой к «бумажному героизму», с одной стороны, и стремлением к борьбе, железной настойчивостью и чувством долга подлинного большевика — с другой.
При борьбе мотивов дело идёт о цели и направлении действия, а не о способах выполнения его.
Принимаемое решение касается того, что делать, а не того, как делать. Перед Корчагиным в первом эпизоде стоит вопрос о том, исполнить ли беспрекословно несправедливое приказание, а не о том, каким способом его исполнить.
Борьба мотивов в подлинно волевом действии — это борьба между сознанием долга, чувством долга и какими-либо противоречащими долгу побуждениями.
У Корчагина в эпизоде на манёврах происходит борьба между чувством обиды, готовым перейти в аффективную вспышку («Рванул коня уздой ..»), и сознанием того, что он должен показать своему батальону пример дисциплины. Сущность внутренней борьбы Корчагина во время долгих размышлений его в старом парке сводится к решению вопроса: как он должен поступить? Чего требует от него долг большевика?
В других случаях в подготовительной стадии волевого действия на первое место выдвигается выбор способа действия. Чаше всего это бывает в тех случаях, когда трудность заключается в преодолении внешних, а не внутренних препятствий: нет конфликта мотивов, цель действия ясна, но не ясно, какими путями можно достичь этой цели, как преодолеть трудности, стоящие на пути к ней.
В этих случаях нужно произвести выбор между разными способами действия, нужно, иначе говоря, составить план действия. Решение здесь должно касаться не вопроса о цели, а вопроса о средствах и путях достижения её.
Возьмём снова пример из книги Н. Островского «Как закалялась сталь». Павел Корчагин встречает на шоссе петлюровца, ведущего арестованного Жухрая. «Сердце Корчагина заколотилось со страшной силой Мысли бежали одна за другой, их нельзя было схватить и оформить. Слишком мал был срок для решения. Одно было ясно: Жухрай погиб. И, смотря на подходивших, Павел затерялся в рое охвативших его чувств. «Что делать?» В последнюю минуту вспомнил: в кармане револьвер. Как только пройдут мимо, выстрелить в спину вот этому, с винтовкой, и тогда Фёдор свободен. И от мгновенного решения прекратилась пляска мыслей». Он поравнялся с Жухраем, наступает мгновенье, когда надо действовать. «Но голову сверлила тревожная мысль: «Если я выстрелю в него и промахнусь, то пуля может попасть в Жухрая.
.. » Разве можно было думать, когда петлюровец уже был рядом? И случилось так: с Павлом поравнялся рыжеусый конвоир; Корчагин неожиданно бросился к нему и, схватив винтовку, резким движением пригнул к земле».
Ни о какой борьбе мотивов здесь нет и речи. Огромное напряжение всех психических сил целиком направлено в одну сторону: отыскать способ действия, план действия. Несмотря на очень короткий срок, в душе Павла развёртывается сложный ряд процессов. Сначала растерянность, недоумение, «рой» сменяющих друг друга чувств и мыслей. Затем мгновенно возникает первое решение, и «пляска мыслей» прекращается. Но когда уже подходит время действовать, когда, казалось бы, некогда думать, выясняется неудовлетворительность этого решения, и буквально в последние мгновенья оно заменяется новым: не стрелять, а вырвать винтовку из рук конвоира. Возникновение этого последнего решения так тесно слито во времени с исполнением, что самому Корчагину его действия представляются «неожиданными». На самом деле и в этом случае «фактическому действию» предшествовало «мысленное», исполнению предшествовало решение, хотя они и отделялись друг от друга всего лишь незначительной частью секунды.
Выбор способа действия требует работы мысли и иногда очень сложной работы (у Корчагина «мысли бежали одна за другой», «прекратилась пляска мыслей», «голову сверлила… мысль», «разве можно было думать?.. » и т. д.). Однако составление плана, входящее в волевое действие, является не только мыслительным, но и волевым процессом, поскольку план составляется не как «план вообще», не как план действий, теоретически возможных в данной ситуации, а как мысленное предвосхищение реального действия, как обязательство для исполнения. Каждый из нас может, мысленно став на место Корчагина, решать задачу за него, отыскивая наилучший в его положении способ действия. Но наша психическая деятельность в этом случае будет только мыслительной, тогда как у него она была одновременно и мыслительной и волевой.
При преодолении как внутренних, так и внешних препятствий воля проявляется в уменье заставить себя сделать то, чего требует чувство долга.
Развитое чувство долга — ценнейшее качество человека и самое важное условие формирования морально воспитанной воли.
Вырастая в самый сильный мотив человеческих действий, чувство долга ведёт к совершению подвигов, делает человека героем.
В день юбилея Красной Армии, 23 февраля 1943 года, на привале состоялось комсомольское собрание батальона 254-го Гвардейского стрелкового полка. Обсуждали, как лучше выполнить боевой приказ — взять деревню Чернушку.
На собрании выступил комсомолец Саша Матросов — молодой белокурый паренёк с автоматом на груди. Оглядев товарищей, он сказал торжественно и властно:
— Мы выполним приказ! Я буду драться с немцами, пока мои руки держат оружие, пока бьётся моё сердце. Я буду драться за нашу землю, презирая смерть!
Всю ночь батальон шёл бездорожьем, через лес. На остановках Саша Матросов не один раз говорил в эту ночь своим друзьям:
— Ну, братва, помни уговор наш: воевать, так воевать. Надо будет — умри, а дело сделай. Подступы к деревне Чернушке преграждали три вражеских дзота; два фланговых удалось блокировать, но центральный дзот вёл яростный огонь и не давал возможности пересечь поляну, отделявшую позицию батальона от деревни.Саша Матросов скрытно подполз сбоку к дзоту и дал очередь по амбразуре. Его пули попали в амбразуру; пулемёт замолчал, но через несколько секунд снова ожил. Тогда Матросов вскочил на ноги, рванулся вперёд и своим телом закрыл амбразуру. Огонь мгновенно прекратился. Воины бросились вперёд, и дзот был взят.
Так комсомолец Саша Матросов сдержал своё слово и действительно до конца выполнил свой долг. Решимостью пожертвовать своей жизнью он заслужил высокое право на бессмертие. Гвардии рядовой Герой Советского Союза Александр Матросов навечно зачислен в списки роты, с которой он шёл в бой под Чернушкой.
Группы автоматчиков, высылавшиеся для ликвидации дзота, погибали, как только выползали на поляну. Нельзя было прорваться к деревне, не остановив, хотя бы временно, огонь вражеского пулемёта.Увольнение
Раздел 402(e) предусматривает, что лицо, уволенное с работы по причинам, которые считаются умышленными неправомерными действиями, связанными с его/ее работой, не имеет права на получение пособий.
Работодатель должен показать, что действия работника доходили до уровня умышленных проступков. «Умышленным проступком» считается акт необоснованного или умышленного игнорирования интересов работодателя, умышленное нарушение правил, игнорирование норм поведения, которых работодатель вправе ожидать от работника, либо халатность, свидетельствующая о наличии вины, злого умысла, злого умысла. замысла или преднамеренного и существенного игнорирования интересов работодателя или обязанностей и обязанностей работника. Несмотря на то, что увольнение работника является прерогативой работодателя, работник не лишен права на получение пособий UC, если увольнение не связано с умышленным неправомерным поведением. Суды Пенсильвании дали рекомендации по определению правомочности человека в конкретных ситуациях, связанных с увольнением за умышленное неправомерное поведение. Ниже приведены примеры некоторых распространенных ситуаций разряда.
Прогул/опоздание
Перед увольнением за прогул или опоздание заявитель должен быть предупрежден о таком поведении.
Кроме того, были случаи, когда одного отсутствия было достаточно, чтобы показать умышленное неправомерное поведение. Причина последнего случая будет принята во внимание при определении того, имел ли заявитель уважительную причину опоздания или отсутствия. Один только прогул может оправдать увольнение, но без проявления бессмысленного и умышленного пренебрежения интересами работодателя в пособиях нельзя отказать. Как правило, если у человека есть уважительная причина пропустить работу, например, болезнь или наличие больного ребенка, и он отчитывается в соответствии с политикой работодателя, поведение этого человека не поднимается до уровня умышленного неправомерного поведения.
Однако могут существовать факторы, которые могут повлиять на определение права на участие, такие как правило работодателя об отзыве, метод, который использовало лицо при отзыве, причина последнего инцидента, характер работы, прошлые запись посещаемости и предыдущие предупреждения за прогулы или опоздания.
Нарушение правила
Умышленное нарушение правила работодателя, о котором известно работнику, представляет собой умышленное неправомерное поведение, если правило работодателя является разумным, а поведение работника при нарушении правила не было мотивировано уважительной причиной. Работодатель должен показать наличие правила и то, что правило было нарушено. Работодатель также должен показать, что заявитель знал или должен был знать об этом правиле. Если это установлено, истец должен показать, что правило было неразумным или что у него были веские основания для нарушения правила.
Отношение к работодателю или деструктивное влияние
Пренебрежение стандартами поведения, которых работодатель вправе ожидать от своего работника, представляет собой умышленное неправомерное поведение. Однако, если заявитель уволен из-за его/ее отношения к работодателю или из-за его деструктивного влияния, работодатель должен продемонстрировать конкретное поведение, противоречащее интересам работодателя.
Повреждение оборудования или имущества
Небрежность, свидетельствующая о наличии вины, злого умысла, злого умысла или умышленного и существенного игнорирования интересов работодателя или обязанностей и обязательств работника, представляет собой умышленное неправомерное поведение. Если небрежность приводит к повреждению оборудования, ущерб, причиненный работником оборудованию или материалам, обычно не является неправомерным поведением. Работодатель должен показать, что действие, причинившее ущерб, было преднамеренным или вызвано умышленной небрежностью, или показать, что истец не повредил бы оборудование, если бы он/она проявил разумную осторожность, на которую он/она был способен, чтобы действие было быть умышленным нарушением.
Неудовлетворительное выполнение работы
Неудовлетворительное выполнение работы не считается умышленным неправомерным поведением, если заявитель работает в меру своих способностей. Однако это умышленное неправомерное поведение, когда работодатель показывает, что заявитель был способен выполнять работу, но не выполнял ее в соответствии со стандартами, несмотря на предупреждения и увещевания.
Это поведение, свидетельствующее о намеренном и существенном пренебрежении интересами работодателя.
Тестирование на наркотики и алкоголь
Закон UC предусматривает отказ в льготах в случае непредставления и/или прохождения теста на наркотики или алкоголь при условии, что тест является законным и не противоречит действующему трудовому соглашению. Чтобы иметь право на участие в UC, заявитель должен показать, что тест был незаконным, нарушал существующее трудовое соглашение или был неточным.
Вернуться к праву на пособие
Информация, представленная на этом сайте, не является определением права на получение пособия по безработице.
Когда безрассудство означает преднамеренность — Высокий суд выносит знаменательное решение в соответствии с Законом о достоверной кредитной отчетности
С 4 декабря 2006 г. потребители подали десятки коллективных исков против розничных продавцов и других предприятий по всей стране, утверждая, что они «умышленно» нарушили Закон о честных и точных кредитных сделках («FACTA») и поправки к Закону о достоверной кредитной отчетности («FCRA»).
»), запретив печать более пяти цифр или даты истечения срока действия кредитной карты на квитанциях, предоставленных клиенту. Ответчики по этим делам с нетерпением ждали решения Верховного суда в Safeco Insurance Co. of America и др. против Берра и др. 551 U.S. _____ (2007 г.), фактически неуместный вопрос, в котором Суд предоставил иск для определения того, является ли «безрассудное игнорирование» достаточным для умышленного действия в соответствии с законом. В решении, которое вызывает столько же вопросов, сколько и ответов, Верховный суд постановил 4 июня 2007 г., что «безрассудное» несоблюдение FCRA можно считать умышленным. Мнение Суда ставит вопрос о том, было ли объективно разумным для розничных продавцов продолжать печатать даты истечения срока действия на квитанциях покупателей после того, как FACTA вступила в силу.
Ответчики, которые «умышленно» нарушают FCRA, подлежат значительному убытку в размере от 100 до 1000 долларов США за каждый случай нарушения, а также штрафным санкциям.
Safeco включает обязательства по уведомлению потребителей о неблагоприятных действиях на основании сообщений потребителей, но соответствующее положение FCRA — §1681n(a) — налагает штрафы за нарушение других положений закона, включая поправки FACTA, требующие усечения кредитной карты. К сожалению, после Safeco , границы того, что составляет «умышленное», остаются неясными.
Safeco Insurance Co. и GEICO были вовлечены в отдельные иски, оба в Девятом судебном округе, которые были объединены для разрешения раскола судебного округа относительно того, достигает ли Раздел 1681n (a) «безрассудного игнорирования». Девятый округ постановил, что ответчик «умышленно» не соблюдает FCRA, если он действует с «безрассудным пренебрежением» правами потребителя.
Высокий суд сразу же указал, что «умышленно» — это «слово со многими значениями, конструкция которого часто зависит от контекста, в котором оно появляется» (цитируется по Bryan v.
United States , 524 U.S. 184, 191 (1998) (внутренние кавычки опущены)). Хотя Суд не дал четкого определения, он подтвердил, что безрассудное игнорирование — или «действие, влекущее за собой неоправданно высокий риск причинения вреда, который либо известен, либо настолько очевиден, что об этом следует знать» — можно считать умышленным. Действия ответчика должны быть объективно необоснованными. «[Компания], подпадающая под действие FCRA, не действует безрассудно, пренебрегая им, за исключением случаев, когда действие является не только нарушением при разумном прочтении условий закона, но и показывает, что компания столкнулась с риском нарушения закона, значительно большим, чем риск связанный с чтением, которое было просто небрежным». Суд не счел необходимым выделять черту «халатность/безрассудство». Однако ясно, что ответчику не обязательно иметь фактическое знание о нарушении, чтобы быть признанным умышленным нарушением закона.
Оба случая Safeco и GEICO были связаны с обязательствами страховой компании по уведомлению определенных клиентов в соответствии с Разделом 1681m.
В соответствии с этим положением компании должны информировать клиента о «неблагоприятных действиях», полностью или частично основанных на информации, содержащейся в потребительском отчете клиента. Поскольку первоначальная ставка, предложенная GEICO истцу/ответчику, была той, которую он получил бы, если бы его кредитный рейтинг не был принят во внимание, суд постановил, что GEICO вообще не нарушила закон, не говоря уже о преднамеренном нарушении. Суд установил, что Safeco Insurance Co. нарушила FCRA, не уведомив определенных лиц на основании ошибочного определения, что закон не применяется к первоначальным заявлениям на страхование.
Однако суд постановил, что действия Safeco не соответствовали действиям из-за «неоправданно высокого риска» нарушения закона. Его интерпретация закона, хотя и «ошибочная, не была объективно необоснованной», потому что позиция Safeco «основана на тексте закона». Сославшись на орган, постановивший, что определение разумности для целей квалифицированного иммунитета руководствуется правовыми нормами, которые были «четко установлены» в то время, Суд также признал, что «[b] до этих дел ни один апелляционный суд не высказывался по этому вопросу.
, и пока не поступило никаких авторитетных указаний от «Федеральной торговой комиссии». Суд не рассматривал вопрос о том, должно ли добросовестное использование юридических консультаций предоставлять компаниям иммунитет от претензий в соответствии с разделом 1681n(a), но «не исключал такой возможности».
Последствия Safeco
Влияние этого решения выходит далеко за рамки уведомления о неблагоприятных действиях, предпринятых страховыми компаниями. В настоящее время находятся на рассмотрении десятки групповых исков FACTA, в которых утверждается о преднамеренных нарушениях запрета FACTA на печать более пяти цифр или даты истечения срока действия кредитной карты в квитанциях, предоставленных клиенту. Еще неизвестно, как эти суды будут применять правило, изложенное в Safeco. Однако, учитывая (а) недостаток юридических полномочий или рекомендаций по надлежащему толкованию рассматриваемого положения FACTA в этих случаях, Раздел 1681c(g) — положение, которое даже не вступило в полную силу до 4 декабря 2006 г.